Стереть нельзя помнить
Глава 1 "С чего всё началось…"
2198 год. Человечество давно себя изжило…
Мир стал чёрно-белым – не от отсутствия цвета, а от утраты оттенков чувств. Города утонули в нищете и роскоши, существовали параллельно, как будто в разных измерениях. Одни жрали с позолоченных тарелок, другие ели воздух. Проституция, наркоторговля, войны и рабство перестали шокировать – они стали нормой. Пороков было так много, что даже само слово “порок” стерлось из обихода. Всё стало дозволенным. А потом – стало невыносимым.
Когда на улицах Европы начали массово сжигать младенцев ради ритуалов, а в Америке устраивать реалити-шоу с публичными казнями, что-то внутри остатков человеческой совести вскрикнуло. Те, кто выжил, – последние члены Мирового Совета – собрались в тишине. На экранах – лица, словно вырезанные из гранита. Их было шестеро. И именно они приняли решение, которое навсегда изменило ход истории.
Создать новый мир.
Без боли.
Без страха.
Без греха.
Без… людей.
Так появился проект E.N.O.S. – Evolved New Order of Society, что в переводе означает: Эволюционировавший Новый Порядок Общества.
В центре выжженной пустоши, на месте бывшего Тихого океана, вырос новый город – Октагон. Купол из неразрушимого сплава накрывал территорию в 800 квадратных километров. Ни связи, ни контактов с внешним миром. Внутри – стерильность. Контроль. Эксперимент.
С помощью технологий генной инженерии были рождены дети. Ни один не имел биологических родителей. Их вырастили из отобранных идеальных фрагментов ДНК. Все они были одинаково "чисты" – без наследственных болезней, без психических отклонений, без эмоциональных перегибов. Девочки и мальчики. Примерно по тысяче особей. Все одинакового возраста. Им не давали имён – только коды. Первые годы жизни прошли в капсулах, затем – в закрытых образовательных центрах, где было всё для физического развития, но почти ничего – для эмоционального.
Любые проявления привязанности подавлялись в корне. Плакать – стыдно. Обнимать – неприлично. Заглядываться – запрещено. Все эмоции тщательно отслеживались нейронаблюдателями.
Каждое утро – ровно в 07:00 – дети получали капсулу. Маленькую, прозрачную, с голубой жидкостью внутри – Серин. Им говорили, что это просто “витамин” – для здоровья, ясности ума и сбалансированного развития. Норма. Обязательный ритуал. Никто не задавал вопросов. Никто не отказывался. Потому что задавать лищние вопросы или отказываться – это уже отклонение.
Еду здесь готовили нейроповара – автоматы, которые рассчитывали рацион до каждой калории. Игры были разрешены – но только командные, нейтральные. Разговоры – только по сути. Уроки – по плану. Отклонения – отслеживались. Отступники – бесследно исчезали.
Октагон жил. Точнее – существовал. Ровно, стерильно, как биологический часовой механизм. Никто не знал о прошлом. Никто не мечтал о будущем.
Но однажды, в зале №12, среди 287 юношей и девушек, один юноша задержал взгляд. На одну девушку. Лишь чуть дольше нормы. На долю секунды – но этого было достаточно, чтобы мир дрогнул. И в этот момент, внутри кого-то, кто не знал, что такое чувство, впервые вспыхнуло оно.
Запрещённое.
Настоящее.
Живое.
То, с чего всё только начинается…
Глава 2 "Витамин"
В Октагон не проникает ветер. Не поют птицы. Не шепчет дождь. Даже солнце здесь – цифровая симуляция, запускаемая системой ровно в 06:00. Свет всегда одинаковый. Погода – безупречна. Жизнь – контролируема. Молчаливая. Безукоризненно правильная.
В мире, где чувства не только запрещены, но и забыты, Алиса и Тейлор родились в один день. Их капсулы стояли рядом. Они росли бок о бок – не зная этого.
С шестого года жизни каждый обитатель Октагона начинал принимать утренний витамин. Один. Всегда один – Серин. Витамин, в прозрачной капсуле с голубой жидкостью.
– Прими витамин. – голос из динамика, ровный и безэмоциональный.
– Для здоровья и гармонии. – вторая фраза, всегда одинаковая.
– Подтверди приём.
Каждое утро, в 07:00, как по часам. Серин подавлял излишнюю активность нейронов, гасил эмоциональные всплески, контролировал уровень дофамина и либидо. Но детям об этом не рассказывали. Они верили, что это просто забота. Просто привычка. Просто обязательный элемент “здоровой жизни”.