Хочу. Люблю. Куплю 2
Глава 1
Илья.
Лязг металлических решёток– стал обыденным. Как шум автомобилей за окном моей квартиры, рассекающих городские улицы.
Иду по длинному слабоосвещённому коридору, стесываю взглядом облупившуюся краску на стенах. Каждый шаг эхом утопает в пространстве. Каждый шаг– приближает к свободе.
Тюремная вонь уксусом разъедает носоглотку. Я пропитан ею насквозь и никогда уже не отмоюсь.
Три года назад, суд признал меня виновным в убийстве жены.
Сам губернатор пытался повлиять на ход расследования и судебный процесс, но кто-то слил всю информацию в СМИ. Моё дело превратилось в общественно-показательное. Толпы женщин кинулись отстаивать права Катерины. Создавали петиции, устраивали митинги и забастовки. Вывернули все так, что богатый муженек пристрелил несчастную девушку, просто потому что у него много бабла и он не боится закона.
Тот факт что моя жена была беременной, стало ключевым моментом в отношении общества. Не только отчаянные бабы, но и честолюбивые мужики, требовали судить меня за убийство двоих.
Суду пришлось признать меня виновным и назначить наказание в виде лишения свободы сроком на три года. Удалось пройти по статье УК РФ 107‐убийство совершенное в состоянии аффекта. Привели доказательства того что Катерина забеременела от любовника. В суд даже приходил какой-то пидорас, купленный Гришей. Подтверждал, что её ребёнок от него. Суду предоставили липовые справки об экспертизе, что известие о любовнике спровоцировало состояние аффекта.
Оглядываясь назад– не знаю, как я выжил. Не понимаю, почему не сдох от инфаркта в зале суда? Когда раз за разом приходилось слушать подробности о ее смерти. О результатах экспертизы, о результатах вскрытия. Больше всего на свете хотелось сдохнуть. Жалел, что не подорвался тогда в машине, проклинал Гришу за его чутье. Сдохнуть было бы проще, чем жить.
Но я какого-то хуя еще дышу. Тюремные стены остаются позади.
– Рад был знакомству,– энергично жмет мою руку начальник тюрьмы. Лично мои вещи вручает.– Если что, милости просим,– улыбается и потеет, как шлюха в сауне.
Окатываю его физиономию давящим взглядом. Надеваю кожаную куртку поверх футболки. Поправляю воротник.
– Илья Сергеевич, я не это хотел сказать,– спешит оправдать свою глупость.– Просто пока вы здесь были, нам хоть тюрьму отапливали.
Молча отворачиваюсь, зажимаю губами фильтр сигареты, щелкаю зажигалкой подаренной одним из зеков, глубоко затягиваюсь. Закинув на плечо спортивную сумку с пожитками, уверенным шагом направляюсь к выходу.
Выхожу за ворота. Так мечтал о первом глотке воздуха с воли…
Разочарованно сплевываю на землю.
Такой же воздух, как за решёткой. Только свободный.
Вдруг осознаю, что тюрьма откормила внутреннего монстра. Сделала его больше, сильнее, жёстче.
Я жил в отдельной камере со всеми условиями, с собственным душем и туалетом. С телевизором, телефоном и интернетом. Для меня каждый день привозили еду из ресторана, мне не пришлось хлебать тюремные харчи.
Но во время прогулок, я неизменно сталкивался с другими заключёнными.
Тут уместна песенка из фильма: «сколько я зарезал, сколько перерезал». Усмехаюсь.
На самом деле, только одного дебила, тянущего лямку за распространение наркотиков. Ублюдок пизданул мне в затылок, назвал женоубийцей.
Забил его кулаками.
После этого никто не решался раскрывать пасть в мою сторону.
Отчетливо ощущаю, как эти три года изменили мою сущность. Выжженные дотла нежность и сострадание, развеялись по этапам.
Я изменился.
На шее тату: штрих код с цифрами– датой её смерти. День, когда истёк срок годности моей души.
На плече, огнедышащий дракон– предупреждение врагам.
Смотрю на подъезжающий чёрный гелик. Пепел на землю стряхиваю.
Ощущение– что дикого зверя выпустили на волю.
– Илья Сергеевич, поздравляю!– радостно сияя, словно диско шар, Гриша жмёт мою руку.– Пойдёмте скорее, у меня все готово! Первым делом в баньку: попариться, помыться отдохнуть. Девочки– высший сорт! Коньяк как вы любите, шашлык из баранины!– не затыкаясь придерживает пассажирскую дверь, ждёт когда я сяду и бежит за руль.
– По делам фирмы: Павел так и не появился, всеми делами занимался я. Строительство района подходит к завершению, так что вы вовремя. На завтра у вас уже запланировано четыре официальные встречи. Новый мэр желает познакомиться. Хотите заехать домой за вещами? Или сразу в баньку?
– К Катерине.– Строго приказываю.
Отвечаю лютым давящим взглядом, на его растерянный.
Гриша не смеет перечить.
Правильно.
Только сейчас, на свободе, когда ничего не ограничивает, понимаю, что все хорошее во мне умерло. Не чувствую ничего. Совсем. В груди холод оставшийся после боли. Ни радости от долгожданного освобождения, ни улыбки при виде друга, ни дикого азарта при мыслях о предстоящих проектах. Ни-че-го.
Все тлен. Жизнь– дорога к смерти.
Пашка после похорон сразу свалил в столицу. Бросил все в родном городе, обналичил счета и уехал подальше от воспоминаний.
Понимаю его состояние, поэтому не тревожу. За три года он ни разу не позвонил. Я ему тоже. Ничего о нем не знаю, надеюсь, жив и здоров. Не пропадёт. Нас, Черновых, не так просто сломать.
Гриша остановил машину у подъезда к кладбищу. Колеса увязли в грязи, дальше не проехать. После недавнего дождя, всю дорогу размыло.
Выпрыгиваю из тачки, тону кроссовками в мокром массиве. Уверенно иду к кладбищу, безучастно скольжу взглядом по черно-белым лицам на памятниках.
Гриша догоняет, вырывается вперёд, дорогу показывает.
Меня не выпустили на похороны из СИЗО. Не знаю где она лежит. Может и к лучшему, что не присутствовал. Родители моей жены приняли позицию общества, рыдали на камеры и на суде, проклинали меня всевозможными проклятьями.
Тёща особенно. На всех каналах плакалась, рассказывала о том что Катерина мечтала выучиться на педиатра и помогать детям. А я, черт такой, безжалостно убил святую невинную девочку.
Представляю, какой аншлаг начался бы на похоронах, если бы я приехал.
И все же…
Я с ней не простился. Не отпустил. Не смирился.
– Вот, здесь,– Гриша указывает рукой на кованную оградку выкрашенную белой краской.
Ноги слабеют, утопают, только грязи под ними уже нет. Захожу в маленькую калитку, каменею стоя перед могилой.
Памятник– как я просил. Из белого мрамора. Гриша выполнил просьбу и установил без согласия родителей.
Замираю взглядом на её красивом лице. Как живая… Мастер постарался на славу.
Лежит прям тут, под ногами.
Землю хочется жрать.
Руками разрывать. Откопать её. Оживить. Или там с ней рядом прилечь, чтобы двоих закопали. Жить без неё не могу. Не хочу. Руки на себя наложить– проще простого. Сила духа не даёт этого сделать.
Малышка моя… Как же так, а?
Опускаюсь на узенькую скамейку у могилы. Зажмуриваюсь. Чувствую как из глаз слезы выдавились, по щекам катятся.
Я не плакал даже когда в школе издевались. Даже когда мать смерти желала. Злость копил.
А сейчас, на кого злиться? Кого наказывать? Себя? Катерина уже наказала, пустив пулю себе в лоб.
Нежная моя, ласковая, любимая…
Мой тёплый дом, моя тихая гавань. Единственное светлое, что у меня было.
Слезы новым потоком хлынули, наперегонки катятся вниз, теряются в отросшей щетине.
Умершее сердце болезненно сжимается. Шмыгаю носом, втягиваю скопившуюся влагу, достаю из пачки сигарету.
Гриша за моей спиной стоит, на расстоянии. Не смеет тревожить и отвлекать.
Единственный человек в этом мире, который видит мою слабость и беспомощность.
Как же хочется сдохнуть.
Затягиваюсь сигаретным дымом, мысленно представляю свой черный памятник, рядом с её, светлым и мрачно-красивым. Белова и Чернов. Так и будет. Когда помру, здесь и похоронят. Рядом с любимой.
– Почему розы красные?– спрашиваю сипло, задержав дым в лёгких. Указываю подбородком на увядшие цветы на могиле.
– Не знаю, видимо кто-то из родственников принёс.– Отвечает Гриша.
– Она белые любила…– выдуваю горячий дым, он рассеянным облаком парит над могилой. Слезы закончились, это хорошо.
– Сделаем, Илья Сергеевич,– обещает помощник.
– Сейчас!
– Что сейчас?
– Сейчас закажи!
– А баня?…
Пробиваю его тупость одним взглядом.
– Понял, сейчас закажу,– быстро достает из кармана телефон.– Сколько?
Ещё один взгляд, и помощник согласно кивает, звонит в цветочный магазин.
Пока жду доставку, сижу на этой лавочке, как будто мы с ней одно целое. Двигаться не хочется. Вставать и уходить от сюда – тем более.
Может диван здесь поставить и приезжать спать? Лето, тепло наполняет улицы. Навес только сделать, от дождя. Или просто сидеть здесь, до посинения, пока сердце не откажет.
Далеко нести не придётся, прям здесь и закопают.
– Розы привезли, пойду встречу,– сообщает Гриша. Оставляет меня одного.
Встаю с лавочки, только на мгновенье, чтобы опуститься на колени рядом с памятником. Касаюсь пальцами холодного мрамора, очерчиваю черты её улыбающегося лица. Невыносимо хочется её поцеловать…
Спустя пол часа всю небольшую территорию внутри оградки украсили свежие белые розы. Все увядшие цветы выкинул. Венки просмотрел, надписи почитал. Мой венок «от мужа» не нашёл. Выкинули…
– Спи спокойно, любимая…– приложив ладонь к мрамору, прощаясь смотрю в её шоколадные глаза.– Я завтра приеду.
Возвращаемся к машине, сажусь на переднее пассажирское, открываю окно, закуриваю.
– Теперь в баню, там все заждались,– воодушевленно говорит помощник выгоняя машину из грязи.
– Домой.– Тихо приказываю.
Гриша смотрит на меня не моргая, руль двумя руками сжимает. По роже вижу, что хочет возразить и начать уговаривать поехать расслабиться.
Я итак расслаблен, дальше некуда. После встречи с Катериной жизненных сил не осталось. Усталость такая, словно я всю ночь вагоны с углем разгружал.
Повторять два раза не собираюсь. Молча отворачиваюсь от него, дым в окно выдуваю.
Смирившись с моим решением, Гриша везёт меня домой.
Глава 2
Вера.
Аппарат под названием «искусственная почка» гоняет мою кровь негромко гудя. Со вздохом бросаю взгляд на настенные часы, которые притягивают внимание людей чаще, чем слитые в сеть интимные фотографии телевизионной звезды.
Всего час до конца процедуры.
Обычно, во время диализа я стараюсь уснуть, чтобы скоротать время. А сегодня сон не идёт.
Приступ паники прошёл, но страх остался.
Утром получила сообщение со скрытого номера:
« Чернов вышел»
Со скрытого номера мог написать только один человек. Только он знает где я, и кто. Человек, спасший жизнь моего ребёнка моей смертью.
Сбежав от Ильи три года назад, я не знала где спрятаться. Власть моего мужа в городе настолько всесильна, что даже бродячие псы которых я подкармливала, выдали бы меня с потрохами. Уверена, стоило бы Чернову приказать– дворняги бы тут же взяли след.
Все чего я хотела, все о чем думала– это как сохранить жизнь своему ребенку. Я была готова на все. Я была готова потерять все что есть, лишиться всех близких и родных людей, только бы спокойно родить.
Тимофей Олегович дал мне укрытие на время подготовки к моему исчезновению. Но я не могла просто исчезнуть, у Ильи слишком длинные руки, он бы нашёл меня даже в другой стране. Я должна была умереть.
Чтобы он не искал.
Мы все продумали до мелочей. План казался идеальным. Вселенная благоволила и в морге нашлось тело девушки, по внешним параметрам похожей на меня…
Илья должен был приехать в квартиру, увидеть труп, хорошо загримированный, побывать на похоронах и забыть обо мне. Навсегда.
Но все пошло не по плану.
Раньше Ильи появился Пашка. Что он там делал? Зачем приехал? Остается загадкой. Скорее всего, искал меня и случайно оказался не в то время, не в том месте. Вызвал полицию.
Депутат не вдавался в подробности, поэтому всех нюансов того дня я не знаю. На момент когда мой телефон включили в моей квартире, я уже была в Москве.
Из прессы знаю, что Илью посадили за моё убийство. Я правда не хотела, чтобы так вышло. Но возвращаться назад было нельзя. Белова Екатерина Борисовна – умерла.
Даже родители не знают, что я жива. Надолго ли?..
Не смотря на очень высокий уровень медицины в столице, к концу беременности мои почки сдали. Врачи провели экстренное кесарево и посадили меня на диализ. Это продлит мою жизнь на некоторое время.
Единственное, что может спасти, это пересадка донорской почки.
Я состою в листе ожидания, как и 569 человек по всей стране. Вероятность того что я доживу до пересадки– крайне мала. Не смотря на лечение и процедуры для поддержания организма, моё состояние ухудшается.
И все же, я ни о чем не жалею.
Моя дочь– главнее целого мира. Ради встречи с ней, не страшно умереть. Когда смотрю на неё, обнимаю, вдыхаю сладкий запах, целую мягкие тёплые щёчки, понимаю, что ради этого стоило рисковать. Я подарила жизнь самому прекрасному человеку на планете. Если бы нужно было умереть за неё прямо сейчас, я бы ни секунды не раздумывала.
Руки все ещё немного трясутся. Барабанной дробью по мозгами бьют слова « Чернов вышел».
Нужно успокоиться. Он находится за тысячи километров! Выбор столицы в качестве укрытия был не случайным. Тимофей Олегович заверил, что в большом городе проще потеряться, чем в какой-нибудь деревне, где каждая собака знает в лицо всех жителей.
И все же, мне страшно. Если Илья узнает что я жива– он меня убьёт. Не сомневаюсь. Убьёт, самым жестоким способом, на который способен. Он отмотал срок за моё убийство. Разве это не повод?
Да у него просто миллион причин чтобы сделать это: Я сбежала, подставила его, родила ребёнка, завела новые отношения.
На его месте, я бы сама себя пристрелила.
– Вера, ну как ты сегодня? Не тошнит?– медсестричка отключает аппарат.
– Немного,– отвечаю рассеянно улыбнувшись.
– Полежи, не беги сразу,– предупреждает.
– Не могу, Варенька дома ждёт,– улыбаюсь, встаю с кушетки.
Голова кругом, тошнота тут же огромным комом подскакивает к горлу. В глазах на мгновенье потемнело, тело в сторону повело.
Диализ не простая процедура, после которой необходим покой и постельный режим. Хотя-бы на сегодня. Но с маленьким ребёнком на руках, это невозможно.
– Вера, эй, слышишь меня?– испуганно трясет меня за плечо медсестра.– Тебе плохо? Говорю же, нельзя сразу вставать! Вот упрямая!
– Насть, все хорошо.– Заверяю её.– Мне домой нужно.
– Такси хоть вызови!
– Ага,– бросаю, чтобы скорее уйти.
Нет у меня лишних денег, на такси разъезжать.
Зарплата медсестры в детской поликлинике – копейки. Этих денег катастрофически не хватает. С трудом удаётся оплачивать комнату в квартире. Всё остальное, уходит на Варвару.
В том что мы живём у Валентины Петровны, есть огромный плюс. Женщина присматривает за Варей, когда я на работе, или в больнице на диализе. Не бесплатно, естественно. Но по сути, то что я ей плачу– даже зарплатой не назовёшь. Так, мелочь, в благодарность за помощь. В следующем году дочь должны взять в детский сад, станет намного легче.
Мечты о том чтобы стать врачом, пришлось оставить в прошлом. Как и все счета, недвижимость, роскошь. Екатерина Белова–жена крутого миллионера Чернова, умерла. А Иванова Вера живёт. Пусть бедно, пусть на грани смерти, пусть совсем одна в чужом городе. Зато, живет вместе со своей дочерью.
Нет, я ни о чем не жалею. Моя дочь стоит того чтобы от всего отказаться.
Ради неё, я готова на все.
Выхожу из больницы, не глядя опускаюсь на лавочку. Слабость сильная, голова кружится, тошнит.
– Сейчас,– шепчу сама себе,– сейчас все пройдёт.
Господи… Я должна встать. Должна быть сильной!
Слышу автомобильные гудки со стороны дороги, не сразу доходит что они обращены ко мне.
Испугавшись поднимаю голову, напрягаю зрение.
В гудящей голове молнией вспыхнул страх: а вдруг, меня нашли?
Уже? Так быстро?
Лёшка высунувшись из открытого окна своего потертого фита, зазывающе машет.
– Фуууух,– сложив губы трубочкой, с облегчением выдыхаю.
Рада его видеть. Не придётся тащиться в переполненном автобусе в такую жару. К метро я до сих пор не привыкла, страшно спускаться под землю.
Собираюсь с силами, натягиваю на лицо улыбчивую маску, ровной походкой иду к машине. Открываю пассажирскую дверь, сажусь.
– Привет,– тянется меня поцеловать.
Случайно ловлю запах мятной жвачки. Ласково чмокаю парня в губы.
– Ты чего здесь?– спрашиваю.
– Да по раньше освободился, чтобы тебя домой отвезти,– улыбается. Касается ладонью моей щеки.– Как ты сегодня?
– Нормально, как всегда.
– А че бледная такая?
– Это диализ, Лёш! Естественно я бледная!– злюсь почему-то.
Наверное, потому что знаю, что как бы себя не вела, как бы не хамила ему, он все стерпит и простит.
Лёшка был первым, с кем я познакомилась в Москве. Встречал в аэропорту своих друзей, а встретил меня. Беременную, убитую. С новым паспортом и ключами от новой жизни.
Он и помог найти жилье. Валентина Петровна–его дальняя родственница, коренная Москвичка.
Парня не смутило моё положение. Влюбился, прочно и бесповоротно. Встречал меня из роддома с цветами. Предлагал жить вместе, но я категорически стою на своём. Не готова к серьезным отношениям. И не хочу чтобы Варя к нему привыкала. Внутри понимаю что у неё есть родной отец. Не смотря на то что он никогда не узнает о ней, а она про него, мне не хочется чтобы моя дочь стала называть папой совершенно постороннего человека. Да и Лешка явно не тот, с кем бы я хотела связать свою короткую жизнь. Встречаюсь с ним, потому что в большом городе так страшно остаться совсем одной. Он хороший парень. Не богатый как Илья, и не такой чуткий как Пашка. Но все равно оказывает мне колоссальную поддержку. Не даёт забывать о том что я девушка.
Леша привез меня к дому, остановился во дворе напротив подъезда.
– Вечером встретимся?– закинув руку за мою голову, спрашивает растягивая во рту жвачку.
– Нет, мне нужно Вареньку уложить и самой выспаться. Завтра на смену.
Вижу в его светлых глазах отблеск плохо скрываемого раздражения. Но он все понимает и мирится с тем, что дочь для меня всегда на первом месте.
– Ясно,– убирает руку из под моего затылка. Тянется на заднее. Вытаскивает оттуда пакет и кладет мне на колени.– Я тут Варюхе кое-что купил. Передай, скажи что от дяди Лёши.
Заглядываю в шуршащий пакет из детского магазина, а там, баночки с детским питанием и сладкие фруктовые пюрешки, которые дочь обожает. Ещё бы трусики-подгузники купил, цены бы ему не было.
– И трусы,– снова тянется назад, достает большую пачку подгузников.
– Спасибо, Лёш,– улыбаясь целую в губы.– Я позвоню,– обещаю.
Игнорирую разочарование в его глазах.
Захожу домой, ставлю у порога пакет, пока разуваюсь, прислушиваюсь.
Из кухни доносится любимый детский голосок:
– Неть! Не бубу!
Улыбаюсь. Не иначе как Валентина Петровна пытается накормить мою дочь своей фирменной манной кашей. К слову, каша отвратительная. Густая и солёная. Поэтому я прекрасно понимаю нежелание Вари есть. К тому же давно установлено, что в манке нет ничего полезного. Педиатры зачастую против того чтобы эту крупу использовали для детского питания.
– Вот капризная какая!– ругается пенсионерка. Она часто бухтит и ворчит, но при этом со всей ответственностью осуществляет присмотр за ребёнком. Не смотря на скверный характер с чрезмерной строгостью, с ней Варя в безопасности.
– Ешь, кому говорю! Варвара, хватит показывать язык!– все громче ругается женщина.
Спешу на помощь своей дочери, несу на кухню пакет с пюрешками. Но следующие слова пенсионерки, ввергают в шок. Останавливаюсь, чтобы хорошо расслышать:
– Вот помрёт твоя мамка, в детский дом тебя заберут! Там быстро перевоспитают!
Глава 3
Вера.
Зависаю в пространстве у открытого шкафа с медикаментами. Тону взглядом внутри полок.
– Ты чего такая?– спрашивает Жанна, толкает меня бедром.
– Какая?– очнувшись, ищу глазами жгуты для забора крови.
– Не в себе!– смеется подруга.
– Да так…– тяжело вздыхаю. Натыкаюсь глазами на нужную упаковку, достаю, закрываю шкаф.
Сталкиваюсь с прижимающим взглядом Жанны.
Снова вздыхаю. Ставлю коробку на стол, обнимаю себя за плечи.
– Валентина Петровна сказала Варе что я умру и её отдадут в детский дом.
По измененному лицу подруги, понимаю, что она полностью разделяет мои эмоции.
– Вот сука!– выплевывает ругательства.– А ты что?
– Ничего…– тихо отвечаю.– У меня никого нет. Диализ поддерживает мой организм, но неизвестно сколько ещё это продлится.
– Ты не думала о донорской почке?
– Жан!– вспыхиваю.– Ну конечно думала! Знаешь, какая очередь стоит за почками?!
– Да я не об этом. Можно ведь купить.
Горько усмехаюсь. Смотрю на неё как на дуру.
– Чтобы купить, мне придётся сперва продать что-то из своих органов.
– Может и не придётся,– загадочно улыбаясь, тянет подруга.
Заломив брови, взглядом требую объясниться.
– Вера, ну какая же ты дуреха! Да с твоей внешностью, ты можешь огромные деньги зарабатывать! Я вообще не понимаю, что ты здесь делаешь?
– Предлагаешь мне заняться проституцией?– смеюсь.
Реально смешно. Нет, до такого я не опущусь.
– Почему сразу проституцией? Ты что-нибудь слышала про эскорт?
– И чем это отличается от проституции?
– Например тем, что не нужно ни с кем спать! Ну только если ты сама не захочешь. В обязанности эскортиц входит сопровождение мужиков на мероприятия. Ну знаешь, как у богачей бывает? Нужно прийти на выставку, обязательно с красивой спутницей. Они покупают девушку и …
– Да поняла я!
– Ну если поняла, тогда почему бы не попробовать? Накопишь за пол года на почку.
– Лешка не поймет…
– Может он тогда сам, почку тебе купит?– возмущённо передергивает плечами.
– Ладно, я подумаю,– обещаю, мысленно задвинув её предложение в самый дальний уголок сознания. Не смогу я, за деньги.
– Вот и умница! Когда будешь думать, думай в первую очередь о дочери. Варе мать никто не заменит.
Последняя фраза бьёт под дых.
Впиваюсь зубами в нижнюю губу, до боли.
Весь день в больнице пролетел как в тумане. Вбитые Жанной мысли, никак не отпускают.
Дома первым делом обнимаю дочь. Провожу пальцами по золотистым кудряшкам. Она такая милая, такая красивая. Сердце нежностью переполняется.
Моя дочь. Моя вселенная.
Ценю каждую минуту проведённую с ней. Ловлю себя на мысли, что хочу чтобы она меня запомнила. Запомнила, и на всю жизнь сохранила в душе эту любовь. Материнскую заботу и тепло…
Жанна права, маму ребёнку никто не заменит.
После весёлой игры в которую превратилось Варюшино купание, надеваю на дочку пижамку, спать укладываю.
Сажусь на пол возле кроватки, накрываю малышку мягким пледом. Глажу маленькие ножки что выглядывают наружу. Тихо и мелодично напеваю колыбельную:
– Вновь над сонным лесом,
Луна встаёт
Над берлогой лёгкий,
Дымок плывёт
Мама медвежонку,
Опять поёт…
Жду когда Варенька заснёт, целую мягкие шелковистые волосы на макушке.
Пересаживаюсь за компьютерный стол, беру чистый лист бумаги из принтера, ручку, и крепко задумываюсь.
Самое сложное– это начать свое письмо адресованное родителям.
Моя дочь не должна попасть в детский дом, ведь у неё есть родные бабушка и дедушка, которые смогут о ней позаботиться.
Сделав глубокий вдох, вывожу синими чернилами первые строки.
Решаю пропустить объяснения, как так вышло, перехожу сразу к сути. Сообщаю, что у них есть внучка.
Беру со стола рамку, вытаскиваю из неё фотографию на которой мы с доченькой. Запечатываю в конверт свое письмо с фотографией, заполняю данные получателя, и, убираю его в стол.
Позже передам его Жанне, попрошу отправить по почте, если со мной что-то случится.
Теперь немного спокойнее стало.
Мама с папой будут в шоке, но судить меня будет поздно. Главное, что они не оставят свою внучку и обязательно о ней позаботятся.
Ложусь спать, поганой метлой гоню мысли об эскорте. Я не продаюсь!
А ради дочери?
Ради того чтобы увидеть как она вырастет, какой станет красавицей?
Ради дочери, я готова на все.
Беру телефон, яркость экрана слепит глаза, мягко освещает пространство вокруг. Ищу в поисковике сколько стоят услуги эскортниц в Москве.
– Пу-пу-пу…
За один выход платят в три раза больше, чем моя месячная зарплата.
Муки совести скребутся и воют в груди раненой кошкой.
Задвигаю их подальше.
Это реальный шанс заработать на почку за пару лет. Шанс жить полноценной жизнью. Без гребанного диализа, на который приходится ездить три раза в неделю. Шанс доучиться на врача и выйти на хорошую работу.
Где-то внутри вопит Катя Белова. Она никогда бы не стала продавать свое тело. Хороню её крики под тяжелой плитой за которой начинается новая жизнь. Если у Кати были близкие люди готовые прийти на выручку, то Вера совсем одна. Кто меня осудит? Только я сама. Ни родители, ни родственники, ни муж, никогда не узнают о моем позоре.
Не дожидаясь утра, заполняю анкету, прикладываю свои недавние фотографии, отправляю в эскорт агентство.
Утренний звонок с незнакомого номера вводит в состояние паники.
Когда каждую минуту своей жизни ты боишься что тебя найдут, невольно начинаешь остерегаться новых контактов и подозрительных звонков.
А вдруг это Чернов? Нашёл меня и хочет убить! Или его ищейки пробивают номер? Или кто-то из ушлых репортёров, в связи с освобождением Ильи, решил вернуться к громкому делу и накопать материал для сенсации?
Экран телефона тухнет. Звонивший не выдержал и прервал звонок. Облегченно выдыхаю. Не успеваю успокоиться, как снова звонят.
Волнение нарастает с космической скоростью. А вдруг это что-то важное?
Беру трубку затаив дыхание. Сперва прислушиваюсь к голосу оппонента и, только потом, когда убеждаюсь что это не Чернов, отвечаю.
– Это вы оставляли анкету на нашем сайте?
Какую анкету? Черт! Совсем забыла!
– Да, я.
– Отлично,– воодушевляется женский голос.– Мы приглашаем вас на собеседование. Через час.
– Ммм,– тяну, судорожно прикидываю смогу ли немного опоздать на работу.– Да, я приеду.
– Отлично, записывайте адрес!
Записав адрес и отключив звонок, смотрю на листок, пытаюсь сообразить в какой части города это находится. За три года в Москве, я так и не привыкла к её масштабам. Хорошо знаю только центр и район в котором живу.
Звоню Жанне, прошу прикрыть меня перед начальством, предупреждаю, что немного задержусь.
Собираюсь тихонько, стараюсь не разбудить доченьку.
Через два часа Валентина Петровна разбудит ее и поведёт завтракать. А пока, пусть спит. Во сне она ещё милее и прекраснее, так бы и любовалась весь день напролёт стоя у её кроватки. Хочется проводить с ней больше времени, видеть как она просыпается каждое утро, готовить для неё вкусные красивые завтраки, играть и гулять целый день напролёт.
С моей работой, остаётся уповать на отпуск, которого не было больше года.
Невообразимо низкие зарплаты младшего медперсонала, порождают нехватку сотрудников. Меня просто некем заменить, чтобы я могла уйти отдыхать.
Выхожу из подъезда, по привычке оглядываюсь, не следит ли кто. Мания преследования сказывается излишней осторожностью и навязчивой паранойей.
Вбиваю в приложение по заказу такси нужный адрес. Сама на автобусе вряд ли найду нужное место.
– Вера, вы опоздали на десять минут.– Строгим взглядом встречает меня секретарша.
Не знаю что сказать в свое оправдание. Не думала, что контора занимающаяся эскорт услугами– это вполне приличный офис с сотрудниками. Пока шла до приёмной, читала таблички на дверях. В этой сфере задействованы айтишники, гримеры, стилисты. Имеется даже своя фотостудия с фотографом.
– Извините,– придавленным от волнения голосом, слабо пищу.
– Азамат Талгатович не любит ждать. В следующий раз, имейте ввиду!– девушка важно вскидывает подбородком, встаёт из-за стола и величавой походкой плывёт к двери с табличкой « Босс».
– Босс, тут к вам на собеседование,– сообщает в приоткрытую дверь. Затем хватает меня за локоть и заталкивает внутрь.
Слышу как за спиной дверь захлопнулась. Пытаюсь сглотнуть комок в сжатом от напряжения горле.
За столом сидит мужчина со смольно-черными волосами, азиатскими глазами и бородой как у Стаса Михайлова. На нем расстегнутая до пояса леопардовая рубашка. В одной руке дымящаяся вонючая сигара, в другой пузатый бокал с коньяком. В ухе серьга в виде долларового знака инкрустированного бриллиантами. Широкая массивная золотая цепь на шее, дополняет образ.
Именно так я и представляла себе сутенёров. Нужно бежать! На выдохе резко разворачиваюсь к двери.
– Извините, я ошиблась,– бросаю и дергаю дверь за ручку. С ужасом осознаю, что она заперта.
Ну вот и все, Вера-Катя. Теперь тебя продадут какому-нибудь толстому и лысому мужику, который заставит лизать ему жопу. Наслышана я, о предпочтениях столичных мажоров.
От страха забыла как дышать.
– Рыба моя, а ты чего на панику подсела?– смеясь спрашивает Босс.– Мы фирма ответственная, у нас все по закону. Ты садись,– указывает рукой на мягкое кресло напротив стола.– Это ведь ты анкету прислала?
Киваю. Сажусь. Прижимаю двумя руками сумочку к животу.
– Я не проститутка!– выпаливаю.– Заниматься интимом ни с кем не буду!
– Какая самоуверенная!– смеется мужчина разбалтывая коньяк.– С чего ты взяла, что я тебе вообще возьму? У нас очередь из красивых девчонок!
– Раз так, я тогда пойду,– вежливо откланиваюсь, встаю с кресла, прячусь спиной к двери.
– А ну сядь!– приказывает Босс.
Что-то подсказывает, что его лучше не злить. Возвращаюсь в кресло.
– Есть в тебе что-то… Какая-то особенная красота, натуральная. Не испорченная.– Стряхивает пепел сигары в хрустальную пепельницу, глаз с меня не сводит.– Возьму тебя на испытательный срок.
– Я не проститутка!– повторяю, чем вызываю новую порцию звонкого смеха.
– Успокойся. У нас интим только по желанию, так что это ты сама решишь. Не хочешь заработать больше– твоё дело. Мы тут никого не заставляем. Твои обязанности только мило улыбаться, сопровождать клиентов на мероприятия и хорошо выглядеть. За один выход ты будешь получать на руки,– набирает цифры на калькуляторе, разворачивает его ко мне.– Вот столько.
Пересчитываю нули несколько раз, боюсь, что у меня в глазах двоится. Или троится.
– Я вижу ты согласна,– усмехается Босс. – Оставь паспорт у секретаря для оформления и дуй к стилистам, пусть приведут тебя в нормальный вид. Затем на фотосессию.
– Зачем?– спрашиваю, мысленно получая нагоняй от руководства больницы. Жанна сможет прикрывать меня час. Ну максимум два, но не целый день!
– Рыба моя, нам нужно сделать как можно больше классных фоток для каталога!– в голосе Босса отчётливо слышится насмешка над моей неосведомленностью.
– Как часто будут… заказы?– не сразу удалось подобрать нужное слово.
– По разному бывает. Может спрос на тебя будет большой, а может и вовсе не будет. Но ты не огорчайся. Я сам заплачу, чтобы ты меня куда-нибудь сопроводила,– улыбаясь кидает подкат.
– У меня есть парень,– отвечаю резко. Впервые радуюсь этому факту. Мне для полного счастья сейчас, только внимания сутенера не хватает.
– Парень – это не муж. Пока кольца нет, девушка считается свободной.– Раскачиваясь в кресле, сообщает.– Эх, Вера-Вера, красивая ты! Жаль, что на интим не соглашаешься. Могла бы за пол года заработать на квартиру в Москве, с твоими данными.
– Мне есть где жить,– смело заявляю.
– Ну-ну,– смачно и громко делает глоток коньяка.– Кстати, как тебе имя Катя?
Мгновенно прорастаю в кресло.
– Что, простите?– спрашиваю не слыша своего голоса. В голове отбойником оглушает пульс.
– Не собираешься же ты выходить под собственным именем! Тебе нужен псевдоним. Мне кажется, имя Екатерина тебе подходит. Как императрица.
– Нет, мне не нравится,– качаю головой. Вроде можно выдохнуть, но все еще потряхивает. Я не слышала родное имя обращенное ко мне уже три года. – Я буду Верой, как в паспорте.
Своего рода, тоже псевдоним.
Азамат снова смеётся надо мной. Без злости, а как-то по-доброму. В черных глазах блестит умиление и искренняя симпатия. Окончательно успокаиваюсь. Аура от него, если и не хорошего человека, то точно не насильника или убийцы. Я уже практически уверена, что весь этот прикид – часть образа.
– Хорошо, Вера. Дуй к стилистам.– Все так же искренне улыбаясь, отправляет меня готовиться к фотосессии.
Глава 4
Илья.
Снимаю кожаную куртку, кидаю на диван в кабинете. Первым делом извлекаю из шкафа бутылку с ромом. Плескаю в стакан янтарную жидкость, делаю глоток. С облегчением ощущаю как алкоголь расходится по организму, дарит тепло и расслабляет канаты, в которые натянуты нервы.
Случайно сталкиваюсь со своим отражением в задней зеркальной панели шкафа.
Не могу заново привыкнуть к костюмам. Или не хочу. Осознал, что мой внешний вид никак не влияет на работу компании. К тому же, всеми деловыми переговорами теперь занимается Гриша.
Помощник мог кинуть меня пока я чалился за решёткой. Имея все полномочия, запросто мог списать меня со счетов и прибрать все к рукам. Но он так не сделал. Подумываю над тем чтобы официально взять его в равноправные партнёры.
Пусть занимается бизнесом, а мне пора на покой. Устал. От костюмов, от важных переговоров, от встреч с людьми. Да и от людей в целом. Хочу тиши, могильной. Тянет на кладбище. Видимо, сердце чувствует скорое приближение конца, к земле стремится.
Потираю ладони о джинсы, поправляю чёрную футболку, возвращаю в шкаф бутылку.
– Илья Сергеевич, можно?– заглядывает Гриша в приоткрытую дверь.
Киваю, указываю рукой в кресло. Сам на диван сажусь, вытягиваю ноги положив ботинки на журнальный столик, сигарету закуриваю.
– У меня есть отличные новости!– суетливо бегает по кабинету блестящими от радости глазками.
– Не мельтеши,– зажав сигарету между пальцами, сжимаю руку в кулак, зажмурившись прикладываю его ко лбу. Голова болит. Старый я стал, чтобы столько бухать. А бросать нет смысла. Скорее бы подохнуть.
– Строй Град пригласили на форум в Москву! Это хороший шанс заявить о себе на всю страну! Вы представляете, какие возможности перед нами откроются?!
– Хорошо,– безучастно киваю отлепив кулак от головы. Лениво затягиваюсь.– Когда вылетаешь? Я бы хотел обсудить с тобой кое-что, до форума.
– Нет, Илья, ты не понял,– впервые обращается ко мне на ты, еще и таким тоном.– Ты сам должен присутствовать! Ты– глава компании! Хватит бухать, пора возвращаться к делам!
– Гришань, а ты не охуел?– давлю рвущийся из груди смешок. Нравится его смелость. Мы столько лет вместе, что давно пора было забить на субординацию.
– Я? Это ты, охуел! Прийди уже в себя, блять! Вспомни, кто ты! Тебя уважают, тебя боятся! А ты превратился в ебаную жижу! Я не для этого тут жопу рвал в одного! Чтобы ты после зоны все похерил.
– Пасть закрой!– рявкаю. Выбесил. Привел в чувства.– Делал и будешь делать, что я прикажу, понял?
– Конечно, Илья Сергеевич,– улыбается.
– Да бросай ты уже выкать! Я предлагаю тебе стать партнёром. Согласен? Будешь уже не на дядю работать, а полноправно заниматься своей фирмой. У меня только одно условие. Когда сдохну, чтобы моя половина Пашке перешла.
– Не сдохнешь, ты, мамой клянусь. Пока я занимаюсь твоей безопасность, клянусь, не сдохнешь!
Испугался Гриша. Паразит. Пронял своей преданностью до глубины души.
– Согласен? На партнерство?
– Только при одном условии…
– Ты борзого выключи! Какое ещё условие!
– Поедешь со мной на форум, и сам, лично представишь свою фирму!
– Блять,– улыбаюсь.– Ладно, договор.
Жмем друг другу руки.
– Только костюм надо купить. В кожанке и джинсах, тебя не пустят.
– Разберемся,– отвечаю.
День в офисе проходит легче, чем в квартире. Гриша сумел таки возродить во мне желание двигаться дальше.
Жизнь такая штука– сложная. Близкие предают и умирают. А я ещё живу, значит так надо. Значит, хватит предаваться унынию, пора возвращаться к работе. Первым делом нужно с синькой завязать. Спортом заняться.
– Илья Сергеевич, цветы доставили,– сообщает секретарша. Молоденькая писюха с большими сиськами. На работу приходит в короткой школьной юбке, из под которой кружева чулок видно. Догадываюсь, для чего Гриша её нанял.
Заходит в кабинет, обнимает большой букет белых роз. Пошло губы выпячивает.
– Куда положить?– спрашивает.
Киваю на журнальный стол, исподлобья наблюдаю за девушкой. Опускает цветы, жопу выпячивает, дразнит. И без того короткая юбка, поднимается, открывает обзор на аппетитную промежность в черных трусах.
Девчонка не торопится выпрямляться, делает вид что что-то вытирает со стола, жопой трясет.
Трахнуть её?
– Вашей девушке очень повезло,– бросает жалостливый взгляд на цветы, выпрямляется, поворачивается ко мне. Теперь уже сиськами трясет.
Два стоячих соска выпирающих сквозь блузку, приковывают взгляд.
Встаю из-за стола, подхожу к ней. Придавливаю повелевающим взглядом. Вижу как она замирает в ожидании, рот приоткрывает, нижнюю губу облизывает.
Тянусь мимо неё к столику за цветами, беру букет.
– Это для жены,– строго отвечаю.
Ловлю жалкое разочарование в ее глазах. Надеваю кожаную куртку, выхожу из кабинета.
Хочу поехать к Катерине.
Это уже традиция. Каждый день навещаю, преподношу холодному мрамору ее любимые цветы.
В фойе замечаю какой-то переполох. Органа на входе тормозит скандальную девушку. Её лицо кажется знакомым, поэтому останавливаюсь. Подхожу, чтобы разобраться.
– В чем дело?
– Да какая-то ненормальная, Илья Сергеевич! Говорит, что ваша родственница, требует чтобы пропустили.– Сообщает охранник.
Родственница? Въедаюсь в лицо девушки. С трудом вспоминаю что это Катина двоюродная сестра.
– Что хотела?– грубо рычу в её сторону.
Родственники жены доставили мне не мало неприятностей своим желанием общаться с прессой.
– Можно повежливее?!– огрызается Лиля.– Поговорить надо!
– О чем?
– О том, что ты мне денег должен!
От такой наглости даже я немного ошалел.
– Я вашей семье ничего не должен. За смерть Катерины отсидел, от звонка до звонка.
– Твоя Катька, хотела моего ребёнка себе забрать! А ты её УБИЛ!– делает акцент на последнем слове.–Мне теперь самой приходится его воспитывать. Мать померла в том году, а его отец нищий!
Ясно. Узнала что я вышел, решила бабок срубить. За лоха меня держит?
– Я тут при чем?
– Ну так ведь из-за тебя все! Ты мою сестру прикончил! Так бы Катька моего сына себе забрала, и воспитывала. Так что давай мне компенсацию! На ребёнка!
– Уведи,– киваю охраннику.– Больше не впускать.
Наблюдаю несколько минут, как истеричную сопротивляющуюся девушку вышвыривают на улицу.
– Я к журналистам пойду! На телевидение! На первый канал!– верещит та.– Все узнают какой ты урод! Убийца! Убийца!
Сука! В мозгах церковные колокола эхом трезвонят. Да, я убийца. Мои руки от крови не отмыть. Но жену я не убивал. Лучше бы сам сдох, чем она…
Сердце больно стукнулось о рёбра и остановилось. Острая боль огнём охватила грудь.
Сердечный приступ? Скорее всего… Жалею только о том, что цветы до могилы не донёс.
С благодарностью принимаю жгучую боль в груди как избавление.
Глава 5
Вера.
Выхожу из подъезда, запахиваю края мастерки. Вздрагиваю встретившись с вечерней прохладой.
Нахожу глазами нужную машину во дворе.
Азамат бодро выходит, встряхивает букетом красных роз, протягивает.
Ему только золотых зубов не хватает, для полного образа.
– В честь чего?– спрашиваю, придерживая руками края мастерки. Строго смотрю на него.
– А разве повод нужен? Чтобы подарить красивой девушке цветы?– еще шире улыбается.
– Я вроде ясно дала понять, что у меня есть парень.
– Вера-Вера… Ну какой парень? А? Я ведь могу дать тебе все что ты захочешь! Хочешь, звезду с неба? Хочешь, луну? Или тачку тебе подгоню? Только скажи, какую!
– Я не продаюсь, Азамат.
Смеётся прикрыв веки.
Согласна, это забавно звучит из уст эскортницы.
– Садись в машину, поедем в ресторан,– меняет тему, открывает передо мной пассажирскую дверь.
Не двигаюсь с места. Совсем больной? Я в домашней одежде. Дома Варенька ждёт.
– Я с таким клоуном никуда не поеду,– дерзко, с вызовом впиваюсь в его глаза.– Я тебе не ворона, чтобы на блестяшки бросаться.
– Вот значит как?– резко меняет настрой.
– Только так,– бросаю на прощанье, возвращаюсь в подъезд.
Думала, он по делу приехал, Босс все таки. А он… Только время моё потратил.
Всю неделю не дает мне проходу. При каждой встрече отпускает пошлые шуточки в мой адрес. Один раз по попе шлепнул, когда мимо проходила. От неожиданности, зарядила ему пальцами в глаза. Думала, уволит.
К моему счастью, не уволил.
За неделю уже три раза сопровождала мужчин на мероприятия. Двое из них активно клеились, обещали баснословные деньги за секс. Кое- как отбилась. Третий, оказался геем. Нанял меня для отвода глаз. Я теперь геев даже уважаю. Интеллигентный, воспитанный. Никаких пошлых намёков и дурацких шуточек.
Получив на руки свои первые деньги, поняла, что смогу это терпеть. Даже не так. Теперь, готова выезжать каждую ночь.
Наконец-то могу позволить себе покупать дочери хорошие игрушки и одежду. Цены на детское питание и подгузники, больше не кусаются.
Если так дальше пойдёт, уволюсь из больницы. Отправлю дочь в частный садик– это куда лучше, чем сидеть дома с пенсионеркой.
Жизнь налаживается. Мне больше не стыдно, за то чем я занимаюсь.
В детской поликлинике сегодня очень шумно. Как будто все дети района решили разом заболеть. Огромная очередь в регистратору, толпы родителей с детьми в коридорах. Есть же электронная запись! Нет, многие по-старинке идут без записи чтобы занять очередь. В итоге образуется две очереди. Из тех кто по записи, и тех, кто без записи. Заходят через одного, из-за чего теряется весь смысл записываться на прием к определённому времени, так как люди подошедшие вовремя, вынуждены все равно ждать.
А педиатр должна принять всех, иначе полетят жалобы от пациентов. После каждой жалобы проводится проверка и врачу не слабо треплют нервы. Поэтому врач торопится, уделяет каждому пациенту не более 10 минут.
Время сдачи анализов закончилось, ухожу из процедурного кабинета, иду на помощь Ольге Николаевне.
Пока она ребёнком занимается, я карты заполняю.
В кабинет заходит очередной малыш, мальчик, возрастом как моя Варенька. Я редко обращаю внимание на родителей, общение с ними в мои обязанности не входит. А вот маленькие дети, всегда притягивают взгляд. Улыбаюсь мальчишке, подмигиваю. Карту его раскрываю.
– У Яшеньки температура четвёртый день, и сыпь по всему телу,– с волнением рассказывает мать малыша.
Ольга Владимировна быстро осматривает горло, бросив один короткий взгляд на гланды. Затем, прослушивает лёгкие. Торопится.
Присматриваюсь. Странные пятна у мальчишки. Ни на что не похожи.
– Ветрянка у вас,– сообщает педиатр, даже не взглянув на сыпь.– Садится за стол, выписывает назначение.
Не выдерживаю. Подхожу к мальчику, ручку его беру, приглядываюсь. Волосы на макушке раздвигаю, кожу осматриваю.
– Верка, ты вшей что ли ищешь?– метает в меня насмешливый взгляд Ольга Владимировна.
– Пока сыпь не пройдёт, сидеть дома на карантине,– обращается к матери малыша, вручает лист с назначением.– Следующий!– кричит в сторону двери.
– Это не ветрянка,– заявляю.– На голове нет высыпаний.
– Верка, ты у нас врач?– возмущается.
– Я училась…
– Вот когда доучишься, тогда и будешь диагнозы ставить! Следующий!
– Да не ветрянка это! Кишечная инфекция! Им нужно анализы сдать и антибиотик назначить.
Мама малыша испуганно хлопает глазами, смотрит то на меня, то на врача. Не знает что ей делать.
Вошедшие в кабинет бабушка с внучкой поторапливают. Старушка жалуется на то что уже больше часа очереди ждут.
– Советую вам обратиться в частную клинику. Я уверена, что диагноз поставлен неправильно.– Обращаюсь к матери Яши.
– Верка! Ты что себе позволяешь!?– взрывается криком педиатр.– Работать надоело?
– Надоело смотреть, как вы безалаберно относитесь к здоровью детей!– повышаю голос.
– Вон пошла из кабинета!– вопит Ольга Владимировна.– Лучше по-собственному напиши, тебе у нас все равно не работать!
– С радостью!– выпаливаю на эмоциях. Второпях покидаю кабинет.
Сразу в отдел кадров, пишу заявление на увольнение.
Придётся по закону отработать две недели.
Уже через двадцать минут меня вызвали на ковёр к главврачу, где пришлось долго выслушивать о своём недопустимым поведении, и о том, что я бросаю поликлинику в самый трудный момент.
В груди щемит грусть от того что моя карьера в медицине закончилась, ведь ставить капельницы и делать уколы– это все, что я умею. Но в тоже время невероятно легко, от того что теперь я смогу целыми днями заниматься собственным ребёнком и работать по ночам.
Скорее бы эти гребанные две недели прошли.
Отработав смену до конца, прощаюсь с Жанной у сестринской. Подруга поддерживает моё намерение полностью поменять род деятельности. Радуется за меня, искренне. А меня отпустило. Злость на систему и Ольгу Владимировну выветрилась, остались тоска и обида. Теперь уже не знаю, радоваться или нет.
Выхожу из поликлиники, шагаю к автобусной остановке замкнувшись в своих мыслях. Слышу, как возле меня по проезжей части медленно катится автомобиль, но не предаю этому значение.
Неожиданный гудок резко оглушил с левой стороны. Вздрогнув, останавливаюсь. Покрываюсь испариной от страха, на секунду показалось, что меня нашли те, от кого прячусь.
Вижу за рулём Азамата, выдыхаю.
– Чего тебе?– спрашиваю резко, не дружелюбно.
Тормозит, включает аварийку, выходит из машины.
Парня прям не узнать. На нем простые синие джинсы и белая футболка. Из броского золота осталась только печатка на среднем пальце. Даже цепь свою снял и серьгу из уха.
– Садись, подвезу,– улыбаясь предлагает занять место в машине.
Отвечаю строгим взглядом, иду дальше к остановке.
Бежит за мной следом, не отстаёт.
– Вера, что не так?– требует ответить.– Я нормально оделся! Ради тебя, между прочим.
– Не нужно ничего делать ради меня.
– А если я хочу?!– опережает меня, перекрывает дорогу. Пытается за руки взять.
– Найди себе другую жертву для приставаний,– делаю шаг назад.
– Так я же не просто, я с самыми серьёзными намерениями!
– Да?– фальшиво удивляюсь.– Прям женишься?
– Если хочешь…– сразу теряется.
– И дочь мою будешь воспитывать?– давлю интонацией и взглядом.
На самом деле, не хочу чтобы к Варе приближался какой-то посторонний мужик. Просто хочу его отвадить. Обычно, чужие дети имеют хорошее отворотное действие.
– Да, я готов взять тебя с прицепом!– утверждает.– Твой ребенок меня не пугает. Может, я влюбился!
– С прицепом?– взрываюсь за секунду от ярости.– Моя дочь– не прицеп! Она– самый главный человек в мире! Она– впереди планеты всей! Тебе ясно?– ору как бешеная.
С трудом сдерживаюсь, чтобы не впиться в его наглые черные глаза ногтями.
Так бы и выцарапала!
– Значит, не хочешь со мной…– откровенно злится. Сверкает глазами не по-доброму.– Тогда забудь о работе! Анкету твою я убрал из каталога! Хотел чтобы ты только моей была. Но раз ты ведёшь себя как тупая сука, то продолжай загибаться в своей больнице!
Разворачивается, возвращается в машину. Со психом громко дверью хлопает, резко срывается с места.
Смотрю ему в след, на красные удаляющиеся стоп сигналы. Мир по крупинкам рушится, разлетается на миллиарды частиц.
Убрал анкету? Я больше не работаю? Что мне теперь делать? Идти просить прощение у Ольги Владимировны и в ноги главврачу кланяться?
Не смогу ведь.
Глава 6
Паша.
– Славику в поликлинику нужно, отвезешь нас?– спрашивает жена из кухни.
– Он сам не может? У меня встреча,– кричу из комнаты, затягиваю на шее удавку именуемую галстуком. Смотрю на свое отражение в напольном зеркале. Бизнесмен, епта. Видела бы меня сейчас Катюха, в костюме… Боль утраты почти заглушилась, но моя первая любовь все ещё живёт в моей голове. Как живая. Не хочу выпускать её оттуда. Память о ней– все что у меня осталось.
Кто бы мог подумать, как развернётся моя жизнь. Три года назад я и представить не мог, что буду жить в столице и займусь поставками медицинского оборудования в больницы нашей необъятной.
– Ему 10 лет, взрослый парень!– добавляю, иду на кухню.
– Славику нужно кровь сдать, он боится,– отвечает Сеня тише, почувствовав моё присутствие, разворачивается ко мне.– Паш, он ещё ребёнок.
Она всегда так говорит. А по мне, её младший брат уже достаточно самостоятельный взрослый парень. Сенька будто не видит этого, все носится с ним, как с маленьким. Все боится что он в большом городе потеряется. Парню свобода нужна, а она его опекает со всех сторон, шагу не даёт ступить без её ведома.
Я в его возрасте уже… А, ладно. Не мой ребёнок и не мне его воспитывать. Нравится ей вытирать пацану сопли, пусть занимается.
– Хорошо, отвезу.–Соглашаюсь. Улавливаю запах гари. Двигаюсь к плите, накрываю крышкой дымящуюся сковородку.
– Пиздося, ты когда готовить научишься?– смеясь выключаю плиту. – Что хоть сожгла?
– Сырники…– поджав губы вздыхает Сеня.
Жена все никак не подружится с кухонной утварью. Впервые вижу, чтобы девушка не умела готовить. Но я уже привык.
– Позавтракаешь в кафе!– быстро переходит в наступление.– После поликлиники. Все, я побежала одеваться!– спешит покинуть место преступления против творога.
Усмехаясь закатываю глаза. Вспоминаю как мы с женой познакомились. Какой она была. Облезлый воробей! Не то что сейчас. За последние пару лет Есения расцвела. Повзрослела, хоть и остаётся задорной девчонкой. Слегка поправилась, приобрела женственные формы.
Откормил! А ловко она придумала– не уметь готовить! Каждый день по ресторанам ходим.
Смеюсь своим мыслям.
Мне хорошо с ней. Спокойно. Наверное, я её люблю. Конечно, это не такая сумасшедшая любовь как была с Катюхой. Но ведь и я уже не мальчик, чтобы так влюбляться, до потери пульса.
Когда бежал из родного города, Сенька ни на секунду не задумалась. Собрала брата, небольшой чемодан вещей и прицепилась вагончиком.
Так и не отлипает. А я и не хочу, чтобы отлипала. Не представляю свою жизнь без неё. Она мой друг, любовница, жена, компаньон во всех делах.
Мы делим постель, еду, неудачи и успех, на двоих.
Если бы не Сенька, я бы загнулся ещё три года назад.
Двадцать минут приходится потратить на то чтобы найти место для парковки у поликлиники. Кое-как втиснулся между микроавтобусом и электричкой.
– Пошли с нами,– жена умоляюще заглядывает в глаза.
– На кой я вам там? Сами не справитесь?– пытаюсь противостоять ее моське.
– Славика надо поддержать, ему с тобой спокойнее будет.
Оборачиваюсь на заднее, задрав одну бровь смотрю на пацана. Тихий он у нас, сам не признается. Может и правда боится?
Бросаю взгляд на панель спереди, мысленно отсчитываю время до встречи.
– Только быстро!– улыбаюсь.
Идём все вместе в поликлинику. Как настоящая семья. Если не брать во внимание возраст Славки, то мы и есть, настоящая полноценная семья. Папа, мама и сын.
У процедурного кабинета небольшая очередь. Сенька вручает мне направление на забор крови.
– В соседнем здании кофейня, я быстро за кофе сбегаю,– оповещает о своих планах.
– Потом сходим,– настаиваю. Не горю желанием самому вести ребёнка к медсестре.
А Сеня как будто именно этого и добивается. Как специально. Хочет чтобы я нянчился с её братом.