Петрикор

Вступление

Мой дорогой читатель, как ты себя чувствуешь? Как чувствуют себя твоя душа и сердце? Очень надеюсь, что у тебя все хорошо, душа находится в добром покое, а сердце – в безмятежном счастье. Жизнь – это волшебный дар. И знаешь, в нашей жизни бывает все. Абсолютно. Знай, иногда твоё сердце будет болеть. Иногда твоя улыбка будет приносить страдания, а твой свет будет гаснуть. Твой дух будет сломлен, а собственный мир будет разрушаться без всякого предупреждения.

Но каким бы подавленным ты себя ни чувствовал, ты должен быть готов копать глубже внутри себя, чтобы найти те амбиции, которые смогут вернуть тебя обратно. Присматривай за собой, фокусируйся в первую очередь на самом себе. Не то чтобы потеря чего-то привычного оказывает положительное влияние… Просто некомфортные места могут быть красивыми. Взросление прекрасно. Ты прекрасен. Не жди того, кто полюбит тебя, полюби себя сам.

Научись отпускать. Это больно. Да. Но это нужно, потому что ничего из того, чем следует дорожить, никогда не сломает тебя. Привычка держаться за что-то ненужное убивает тебя. Отпусти всё лишнее, потому что только так ты сможешь взять себя в руки. Отследи свои шаги и выясни, куда же ты позволил себе зайти, найди время, чтобы подумать, в какой именно момент ты потерял себя.

Прекрасный лучик солнца, избавься от всего негатива, что затуманил твой разум, и освободись от обнадёживающих чувств. Доверься своей интуиции. Изучи себя. Избавься от всех вредных привычек, которые ты приобрёл в течение всего пути и начни сначала. Как бы сильно это ни ранило, отпусти и начни сначала, иначе привычка держаться за прошлое убьёт тебя.

У тебя все получится. Ты всё сможешь. Я верю в тебя.

I.

Утро. Звенит будильник. Еле как заставила себя открыть глаза. Нужно собираться на работу. Нехотя спихнула с ног своего кота Бэтю и пошла умываться. Родители ещё спят. Одевшись, спустилась на кухню, чтобы заварить чай в термос. После того, как мой брат женился и переехал в Лондон, мы стали реже видеться. Буквально раз в месяц. Без него стало грустно и скучно в доме. Только работа в папиной пекарне и спасает от окончательной депрессии.

Собрав в рюкзак термос, книгу Джейн Остин и зарядку для телефона, вышла в путь. Тучи сгустились, заслонив собой все потухающие звёзды. В воздухе летает запах дождя, который вот-вот доложен пойти. Ну, разве не чудесное утро? Сегодня четверг, а значит, мой трамвай ходит гораздо чаще, чем обычно. Через несколько минут моего ожидания, из-за поворота грациозно выехал тот самый 82-й трамвай. Ехать полчаса, поэтому я спокойно смогу подремать.

Увы, подремать не удалось. Воспоминания о прошлой неделе, когда я провалялась под капельницами, опять не давали покоя. У меня дилатационная кардиомиопатия. Это тяжёлая форма болезни сердца, которую мы обнаружили не так давно. Мне противопоказаны кофе, энергетики, большое количество алкоголя и какие-либо физические нагрузки.

Ну, а мы с папой, благодаря наступившему последнему осеннему теплу, решили начать бегать по утрам. Но через несколько минут удачного забега у меня началась одышка с кашлем, а кончики пальцев и носа посинели. Отец тут же отвёз меня в больницу, а там уже и мама приехала. Ну что за бред? Как будто одна небольшая пробежка оборвёт мою жизнь… Сама мысль о смерти никогда не вызывала у меня страх. Наоборот, мне было интересно узнать о том, что будет со мной потом? Хотя, признаюсь честно, иногда были и суицидные мысли. Но это было в самых крайних и тяжёлых ситуациях. Сейчас я понимаю, что самое тяжёлое в жизни – это синий кит, а всё остальное лишь временные трудности. Не стоит сдаваться из-за какой-то мелочи. Ведь через двадцать лет она не будет значить для меня ничего. О, моя остановочка.

За эти полчаса дороги на улице заметно потеплело. В пекарне уже горел свет – повара на месте, Николь, скорее всего, тоже здесь. Как только я зашла в зал, ко мне тут же подошла девушка с фиолетовыми волосами, заплетёнными в изящную косу. Наш персонал боится её, думая, что она ведьма. Эти глупцы даже не подозревают, что на самом деле я – ведьма, а Николь всего лишь телекинез. Несколько лет назад её родители погибли при пожаре, который устроили соседи, завидовавшие успеху её семьи. На тот момент она всех возненавидела. В её сознании что-то перемкнуло. Поначалу она мысленно передвигала лёгкие предметы такие, как ручки, салфетки, затем более тяжёлые, а теперь может запросто поднять человека и сделать с ним всё, что угодно. Но Николь добрая девочка, поэтому пользуется этой способностью только в крайних случаях.

– Доброе утро, Лиз, – улыбнулась она.

– Доброе утро, Николь. Как самочувствие?

– Отлично, шеф скоро придёт?

– Не думаю. Папа ещё спит. Может, я смогу чем-то помочь? – предложила я.

– У нас поступил заказ на вишневый пирог. А дизайн пирогов шеф ещё не оформил, поэтому мы не знаем, что делать.

Вот, что значит четверг – день тяжёлый. У нас в Хоуп-Отм с понедельником эта фраза не работает. По четвергам все трудятся более усердно, чтобы как можно легче прошла пятница, и быстрее наступили выходные. Но кто станет так рано заказывать пирог? Ведь сейчас только семь утра! По пути в раздевалку мы распределили акции на лёгкую выпечку, а пирог решили сделать в форме вишни и украсить сахарной пудрой с корицей.

Протерев столы, включила кассовый аппарат и стала смотреть на проезжающие мимо пустые троллейбусы и трамваи. На улице никого. Время шло. От нечего делать начала протирать кассовый аппарат и кофейную машинку по второму кругу, как вдруг раздался звон колокольчика. Первый посетитель. Я обернулась и увидела молодого парня с русыми волосами, ярко-зелёными глазами, острыми скулами и заострёнными ушами. Разглядев его получше, в голове прозвенела глупая мысль – это эльф? Дура! Это обычный клиент. Эльфов не существует.

– Здравствуй, красавица, – улыбнулся юноша. – У меня заказ на вишнёвый пирог.

– Он готов. Сейчас принесу, – ответила я и ушла на кухню.

Когда я вернулась, парень рассматривал картину домика на дереве, которую я нарисовала по номерам, пока лежала в больнице несколько месяцев назад.

– Этот художник явно не умеет рисовать, – вдруг заявил он. – Мазки разной толщины, в некоторых местах либо слишком много краски, либо наоборот. Больше не берите у него картины.

Видимо сам он рисует не хуже Леонардо да Винчи. Его слова задели меня.

– Не зная художника, не смейте критиковать его. Может, он был болен и лежал в это время в больнице. Вам не знать этого, – огрызнулась я и поставила перед ним коробку. – Ваш пирог. С вас пять стерлингов.

У парня округлились глаза.

– Извини, Элизабет. Не хотел тебя обидеть. Ещё увидимся, – сказал виноватым голосом юноша, оплатил покупку и ушёл.

Я стояла в шоке, не в силах сдвинуться с места. Что это сейчас было? Откуда он знает моё имя? На мне даже бейджика нет. Мысленно перерыла в своей дырявой памяти всех знакомых парней, похожих на эльфов. Его в моём списке точно нет.

– Добрый день, – от раздумий меня отвлекла девушка с огненно-рыжими волосами, малахитовыми глазами и пухлыми губками, – можно мне парочку синнабонов и полкило дамских пальчиков.

Это та самая соседка, чей дом самый цветущий и благоухающий в нашем районе. А сколько растений у неё за заборчиком! Как и всегда от неё исходил яркий аромат, вот только в этот раз более приторный, будто с примесью розмарина и чабреца.

– У Вас иной парфюм, э-э… мисс…

– Дарлинг. Виктория Дарлинг, – прощебетала девушка, заливаясь малиновым румянцем. – У меня, наконец, зацвели пионы и дамасская роза. От счастья обставила весь дом, чтобы наслаждаться дивным ароматом.

– О, это чудесно! Рада за Вас. Разве пионы цветут осенью?

– Мои цветы, Лиззи, цветут тогда, когда я этого захочу, – она быстренько испарилась, оставив после себя лишь пышный след цветочных ароматов, сбивающий всё на своём пути.

Вскоре пришёл папа. Про незнакомца говорить не стала, только про его заказ вишнёвого пирога. Николь показала ему фотографии оформления. Сначала у отца было такое лицо, будто он сейчас сорвётся на нас с криками, но вместо этого он объявил о прибавке к зарплате за хорошую фантазию и удалился к себе в кабинет. Все вернулись на свои рабочие места. Я тут же пошла и сняла эту картину, убрав её на склад.

Скоро я начала замечать, что каждый раз, когда еду на работу, я еду на работу с надеждой увидеть этого зеленоглазика вновь. Но загадочный незнакомец так и не приходил. Сегодня, подходя к пекарне, обнаружила коробку возле мусорного бака. Из коробки доносился писк – это котята. Кто посмел выкинуть этих милах?

Какой кошмар. Люди, ну что с вами такое? Почему вы принимаете домашних животных как должное. Даже если вы расстроены из-за того, что ваша собака лает весь день или ваша птица кричит, чтобы привлечь внимание, помните, что вы – все, что у них есть в этом мире. Смените своей рыбке воду лишний раз. Почешите животик вашей собаке или кошке, если они просят об этом. Нарежьте свежих фруктов в качестве угощения для ваших грызунов или рептилий. Просто проведите немного времени с ними. Будьте сострадательны к своим животным. Они живые существа, которые существуют просто потому, что вы хотите, чтобы они существовали. Они могут быть лишь маленькой частью вашей жизни, но для них вы – все.

Отпросившись у папы, отвезла котят в приют на окраине города.

***

Прошло несколько недель. Сегодня у меня выходной, поэтому у меня есть несколько вариантов, как провести этот день: либо поспать, либо погулять в лесу и попытаться вызвать дождь, либо опять же поспать. Но лучше погулять на свежем воздухе. Мама с папой на работе, дома никого нет. Спокойно одевшись, вышла в путь, включив плейлист под названием «Дорога». И ведь всё круто! В наушниках новый альбом Imagine Dragons, на улице сгустились тучи, а вокруг летают ароматы родной пекарни.

В лесу у меня был свой уголок под сосной, где я мечтала и воображала новые булочные изделия. Вскоре я дошла до этого местечка, опустилась на влажную траву, облокотившись на небольшой камень, сделала музыку громче и попыталась сконцентрироваться на дыхании. Но в голове одна пустота и темнота. В последнее время приступы кардиомиопатии стали проявляться чаще. Хм, может, я скоро умру? Хотя, зная моего брата, если он узнает, что я скоро умру, он перевернёт весь мир и ….

Мои мысли прервал резкий шелест листьев и непонятный грохот, будто кто-то свалился с дерева. Я открыла глаза. Под самой дальней сосной стоял человек, но его лицо скрывала тень. Я наклонила голову на бок, загадочный парень повторил движение за мной и вышел на свет, останавливаясь в нескольких метрах от меня. Лёгкий порыв ветра донёс до меня его аромат. Ох, сколько же здесь запахов! Яблоко, виноград и что-то ещё. Этот запах был знаком мне. Ах да! Я его видела только один раз. Тогда он был в нежно-голубой рубашке и светлых брюках, заказал пирог с вишней и раскритиковал мою картину. После этого единственного раза, каждый четверг, ровно в тот момент, когда я не на кассе, приходит заказ на вишневый пирог, а когда выхожу к кассе, мне достаются остатки фруктового аромата, тянувшегося, словно шлейф, к выходу.

Вдруг зеленоглазый юноша повернул голову в сторону леса и исчез. Я тут же начала собирать вещи. Стоило мне встать на ноги, как передо мной появился человек. Хотя, вряд ли это можно назвать человеком. Существо в человеческом облике с серой кожей и глазами, полностью налитыми чернотой, возник у меня перед носом, будто свалился с неба. Он стоял настолько близко, что я чувствовала его дыхание. От него пахло гнильцой, а изо рта высунулся змеиный язык. Жуть!! Ну вот, сейчас меня либо убьют, либо изнасилуют, либо сожрут, а может, и всё вместе взятое. Самое страшное то, что я не выполнила заказ своей библиотекарше – булочку с черничным повидлом в сахарной пудре. Миссис Нонс дежурит по средам, то есть завтра. Эх, какая досада!

Только чудовище выпустило длиннющие когти, зарычало и хотело наброситься, как на меня налетел тот самый зеленоглазик и повалил на землю. Удары когтей обрушились на его спину. Он закричал от боли, но продолжал нависать надо мной, стараясь прикрыть своим телом и не раздавить. Внезапно я ощутила поток энергии, словно электричество, стремящееся по левой руке. Когда заряд сконцентрировался в ладони, из неё вырвался мощный поток воды, ударил прямо в демона и вознёс его высоко в небо. Не теряя времени, парень схватил меня на руки и бросился бежать в сторону моего дома. Где-то позади раздался яростный крик монстра. Вскоре юноша выбежал на тренировочную дорожку для легкоатлетов, и я поняла, что мы почти в центре города.

– Днём демон не сунется в город. Ты в безопасности, – сказал парень, поставив меня на ноги, и обхватил моё лицо обеими руками – Элизабет, ты цела?

– Я не отвечу, пока ты не назовёшь своё имя.

– О, прости, меня зовут Максимильян. Можно просто Макс. А теперь будь добра, ответь, пожалуйста, на вопрос – ты цела?

– Да, – честно ответила я. – А вот ты ранен и тебе нужна медицинская помощь. И что это за тварь была? Почему она напала на тебя?

– Эй, полегче. Эта тварь – Демон ночи. И напал он не на меня, а на тебя. Я лишь защитил тебя. Могла бы хоть ''спасибо'' сказать.

– Спасибо – пролепетала я, немного смутившись.

– А теперь давай я провожу тебя до дома, – заявил Макс.

До дома мы доехали на троллейбусе. Когда я подошла к калитке и обернулась, Макса уже не было. Думаю, мне лучше притвориться, что это был обычный страшный сон.

Дома никого нет. Пожалуй, могу спокойно попрактиковаться с магией. Практика не такая уж и сложная. Там, на чердаке, рядом с кроватью у меня стоял аквариум, в котором плавает несколько золотых рыбок. Кушать не стала. После того, что случилось в лесу, аппетит совсем пропал.

Так. Теперь надо сконцентрироваться. Медленный вдох выдох. Ровное и спокойное дыхание. Силой мысли направила поток энергии в кисти рук, которые вытянула перед собой, едва согнув в локтях. Плавные движения вверх, в стороны, вниз. Не спеша. Словно балерина.

В такт моим движениям вода из аквариума начала подниматься, разделяясь на маленькие пузырьки, в трёх из которых находились рыбёшки. Вода парит, словно перья, зависая в невесомости под потолком. Чем дольше это делаю, тем спокойнее становится на душе. Такое занятие я назвала «Вальс воды». Точно такими же плавными движениями, помещаю воду обратно в аквариум. Ну вот. Всего одна практика и мои нервишки снова живут. Жаль, что сердце излечить таким способом нельзя.

Упс. Вальс воды очень цепляет. Особенно, если его делать с открытыми глазами. Это может длиться час, два, а то и три! Мой рекорд – 7 часов. Сейчас по времени вышло 2 часа. Надо выполнить заказ для миссис Нонс. Тесто сделать – как два пальца щёлкнуть. А вот с начинкой придётся помучиться. Пока тесто поднималось, перемолола всю чернику, что была в доме, и замешала её с сахаром. Получится та ещё вкуснятина. Закатав небольшие колобки с черничным повидлом внутри, разогреваю печь. Хорошо, что полгода назад папа передумал увозить чудо-печку в пекарню. Благодаря ей рождаются шедевры, которые позже становятся изюминками нашей пекарни. Пока идёт быстрый разогрев, мне в голову бросились уши Макса. Они заострённые. Он точно эльф! Но ведь Хоуп-Отм – достаточно мокрый город для эльфов. Откуда они здесь? И кто этот Демон ночи и почему он напал на меня? Уф! Завтра после всех утренних дел, когда буду отдавать заказ миссис Нонс, возьму что-нибудь из фентези.

***

Огромное кирпичное здание, укутанное пышными зарослями плюща, стояло посреди городского сада. Высокие потолки, украшенные хрустальными люстрами, казались так далеко от меня, будто я выпила уменьшайку. Раньше я ходила сюда каждую неделю, чтобы взять очередное классическое произведение. Но сегодня мне потребуются полки с другим жанром. Столько книг фентези я ещё нигде не видела, разве что на мировой литературной выставке, проходившей в Лондоне. Оборотни, орки, вампиры, маги, а вот и эльфы. Взяла два сборника мифов и направилась к библиотекарше. Её лицо озарила лучезарная улыбка, когда она увидела булочки. Но когда её взгляд перешёл на стопку книг, выбранных мною, она даже не стала скрывать истинного удивления. Аж неловко стало. Не трудно догадаться, о чем она подумала – девушка столь долгие годы брала классику, а тут скатилась от Джейн Остин до детских сказок.

Придя домой, поставила чайник, разогрела мамину шарлотку и выложила книги из рюкзака. Достала из шкафа поднос, на него поставила горячую тарелку с кружкой чая, книги в подмышку и пошла к себе в комнату – на чердак. Да, я живу на чердаке, потому что сама так захотела. Зато у меня своя небольшая комната, где можно закрыться на щеколду и представить себя Гарри Поттером. Надо бы сделать ремонт и уборку. Как раз до лета время есть. Можно переклеить обои, развесить гирлянды и светящиеся звёзды, покрасить шкафы в другой цвет и накупить подушек с мягкими игрушками. Вот только когда всё это устроить? Ох, если бы Макс мне помог, его сильные руки…

По дороге на чердак, вспоминая о произошедшем событии в лесу, не заметила папу и врезалась в него.

– Опять сегодня в лес ходила? Или у тебя кто-то появился? – улыбнулся он.

– Нет, пап, у меня никого нет. Только мазохист решит стать моим парнем. Я вот, что думаю, может сделать ремонт в комнате? Что скажешь?

– Хорошая идея. Одобряю. Подумай хорошенько, что хочешь там изменить, потом обсудим.

Папа всегда меня поддерживал. Ну, сколько я себя помню. Например, когда я училась в седьмом классе, я покрасила свои русые волосы в синий цвет – одноклассница, таким образом, сделала подарок на мой день рождения. Помню, как шла с мокрой головой на вторую квартиру, где мы жили, пока у нас строился дом. Планировала там высушить голову и переждать какое-то время, потому что знала, сколько будет криков от мамы. И не знала, как сказать и показать это папе. Вставляю ключ в замочную скважину. Не поворачивается – в квартире уже кто-то есть. Господи, как страшно мне тогда было! И тут дверь открывает папа с точно такими же глазами, как и у меня – наполненными страха. Мы выдохнули. Как оказалось, папа пораньше ушёл с учёбы (тогда он заканчивал получать второе высшее образование) и заскочил сюда, чтобы посидеть в интернете и выпить пиво, пока мамы нет. Я собралась с духом и показала ему волосы. Он долго смеялся. Мы сидели, о чем-то разговаривали, шутили. В дверь резко вставился ключ, стало ясно – нашим шуткам настал конец, ведь пришла мама. Я никогда в жизни не забуду круглые глаза мамы, когда она застала папу с большой кружкой пива в руках и меня с синими волосами. Мы с папой не выдержали, и, кажется, наш хохот был слышен даже на пятом этаже. Мама долго ещё злилась, ворчала и негативно комментировала эту ситуацию. И, пока у меня краска до конца не слезла, папа называл меня утопленницей.

Зашла в комнату. Ага, круто. Лампочка перегорела. Что ж, думаю, шарлотка не успеет остыть, пока я поменяю лампочку. Вот теперь будет светло, теперь можно кушать. Во время поедания шарлотки и параллельного чтения новеньких книг в голове ударил второй папин вопрос, и я тут же вспомнила Макса. Вдруг в окошко постучались. Я поперхнулась. Кто станет стучать в окно второго этажа? Доев обед, пошла посмотреть. Оказывается, это был промокший от ливня голубь с запиской на шее. Как забавно, загадочно и глупо. Я усмехнулась, но записку взяла. Сейчас не XVII век, чтобы рассылать голубей в качестве почтальонов. Послание было перевязано шелковой лентой, пропитанной запахом яблока. Моё сердце чуть не выпрыгнуло из груди. На бумажке было написано чёрными чернилами:

«Приходи к своему камню сегодня в 18:00. Мы подружимся. Макс»

Я перечитала предложение ещё по десять раз, останавливаясь на слове «подружиться». Значит, он хочет со мной встретиться! Множество эмоций охватило меня с головой, но что я ему скажу? Моё имя ему уже известно. Привет, я девочка, которая владеет магией воды, обожает Дисней и потихоньку умирает от сердечной недостаточности? Про пекарню он знает. Боже, чувствую себя тринадцатилетней девочкой, которая в первый раз идёт на встречу с парнем, который нравится ей третий год.

Плюхнулась на кровать, где спал мой кот Бэтя, и крепко сжала его в объятиях. Черно-белая ленивая жопа лишь зевнула. Наверно, единственный, кому я смогла бы рассказать обо всём этом, мой брат Джон. Но, когда он женился на Алисе и переехал с ней в Лондон, без него в доме стало пусто и грустно. Теперь всё рассказываю Бэте. Говорить с папой о противоположном поле всегда боялась. Точнее, о тех, которые мне нравятся. А что касается бывших, то у нас с ним есть очень неприличные шуточки. По крайней мере, о бывших мне так легче забыть. Маме тоже не говорю. Просто потому, что не доверяю ей такие темы. Если знает мама – значит, знает и бабушка, и тёти, и все на свете. А потом это становится главной темой на семейных встречах.

Так я и уснула. Лёжа на спине, обняв кота, и представляя знакомство с зеленоглазиком. Сны мне практически не снятся. В принципе, меня это устраивает. Может это чисто психический стресс от прошлого, а может из-за того, что в последнее время я ни о чем не мечтаю? Сама не знаю.

Ох, ёжики! Уже полшестого. Надо собираться. И вот главный женский вопрос – что я надену? В чём пойти на встречу с эльфом (если он действительно эльф)? Времени на раздумье не оставалось, поэтому я оделась как обычно: джинсы, футболка, тёплая рубашка. А из обуви, пожалуй, надену кроссовки. Когда я спустилась вниз, из кухни доносился сладкий запах выпечки – неужели папа решил что-то приготовить?

– Куда ты собралась? – спросил он, высыпая корицу в миску теста.

– Гулять. Погода хорошая. А ты чего вдруг занялся выпечкой? Ты редко берешься за готовку сладкого, – я внимательно осмотрела расставленные на столе ингредиенты и то, что получается у него в процессе, – тем более за импровизацию. Что-то случилось?

– Да с мамой твоей в последнее время не ладится. Она постоянно дёрганная, злая, нервная.

– Она не говорила из-за чего?

– Ты же знаешь её, если что-то у неё в работе идёт не так, она же в жизни об этом не скажет. Маркиза, – отец швырнул тесто обратно в миску, – Святые помогите мне… Каждый раз, когда у неё трудности, она замалчивает их, не проговаривает и лишь эмоционально срывается на нас с тобой. А я не знаю, как и чем ей помочь.

Да, мама такая.

– Когда вы в последний раз ходили на свидание?

От удивления у папы округлились глаза и, наконец, появилась хотя бы лёгкая улыбка.

– Ты, что, дочь? Какое свидание? В нашем то возрасте?

– Какая разница, какой возраст, пап? Если хочешь вывести её рабочий негатив другим способом, помимо криков и нервных срывов, замени их положительными эмоциями. Кино, ресторан, может, музей или театр?

– Думаешь, поможет?

– Разумеется, она же женщина! Сам вспомни, как ты влюбился и за что полюбил её. Хм, – я улыбнулась, – а может, ты разлюбил и потому не проявляешь никаких действий?

Он ущипнул меня за бок.

– Ещё что скажешь?

– Мама тот ещё трудоголик, и твоя задача, как любящего мужа, разбавить и реанимировать романтикой ваш брак. Иначе она будет принадлежать работе, а не тебе.

– Поражаюсь, как в моем ребенке уместилось столько мудрости.

– Скорее, это совокупность женской солидарности и логики.

Схватив печенюшку со стола и, поцеловав папу, вышла из дома. Оказывается, пока я спала, дождь не переставал лить. Думаю, одного заклинания в мыслях будет достаточно, чтобы тучи рассеялись. На мой взгляд, быть ведьмой (если это можно так назвать) – вполне хорошо. Тем более, быть магом воды. Захотела – дождь вызвала, захотела – воду в душ пустила, пока центральное водоснабжение не работает, захотела – психанула и вообще весь город затопила. А что? Очень удобно.

На улице стоял приятный запах мокрого асфальта. Я чувствовала, как пылают мои щёки, а на лице широкая счастливая улыбка. Давно не было этого чувства. Раньше я так улыбалась, когда свободно плавала где-нибудь на озере. А сейчас? Сейчас я иду знакомиться с парнем, у которого эльфийские уши. По дороге представляла, как все будет происходить: понравлюсь я ему или не понравлюсь? Может, он окажется страшненьким? А может он вообще не придёт? А что, если…. Если что?? Так. Опять начинаю нервничать и надеяться на отношения, которые продлятся больше, чем три месяца. Может, проклятье бывшего всё ещё действует? Когда рассталась с ним, точнее подстроила расставание, он мне пророчил: «Чтоб ещё 7 парней тебя бросили!». Ну что ж, Даниил, на моём счету уже 6 человек. Остался один.

Я на месте, а под моей пихтой стоит он. Всё-таки Макс пришёл – это уже радует. Сердце ушло в пятки, бешено отплясывая чечётку. Соберись с мыслями, дурочка!

Парень вышел из-под тени дерева, и я вновь смогла его разглядеть. Какой же он всё-таки красавчик! Мускулистое, накачанное тело обтягивала футболка, подчёркивая его фигуру. Волосы блондина аккуратно зачесаны назад. Хм, он пользуется гелем, как те смазливые мальчики, что строят из себя капризных принцесс? А его глаза…. Ох уж эти зелёные глаза! Будто в них затаился целый зачарованный лес. Эти глаза завораживали. К счастью, в силу своей привычной стеснительности, я опустила взгляд, но чувствовала его ухмылку с каждым шагом всё ближе и ближе. Наконец он остановился.

– И снова здравствуй, Элизабет, – улыбнулся он во все зубы, протягивая руку.

Зелёные глаза сияли, словно трава на солнце после дождя, отливая радугой.

– Привет, – только и пролепетала я, краснея всё больше и больше, но руку пожала.

– Прогуляемся? А то ты только тут сидишь, да мечтаешь. Есть и другие места, чтобы погрустить и помечтать в одиночестве. В этот раз нам никто не помешает. Но у меня есть к тебе пара вопросов. Первый вопрос: почему Демон ночи напал на тебя? А второй – что это был за поток воды, бьющий из твоей ладони?

– Ну, насчёт нападения я не знаю. Честно. А по поводу воды… тоже не знаю. Это отклонение у меня с детства. У нас с водой необычные отношения. Боже, я не могу тебе это объяснить! В общем, считай, что я ведьма. Так будет проще.

Я замялась. Всё это больше походит на бред сумасшедшей. Макс ничего не сказал, что немного насторожило меня. Но прошло около пяти минут. Он не убежал – это расслабило, поэтому я нашла в себе смелость и спросила:

– Как ты узнал, что я буду находиться здесь? И как ты узнал моё имя?

– Во-первых, я люблю наблюдать за людьми, а во-вторых, я только недавно переехал в этот город, поэтому знакомлюсь с местной кулинарией. И мне показалось, что пекарь знаменитой пекарни «Охана» знает об этом городе всё. Твой отец – прекрасный рассказчик. Во время очередного похода в вашу пекарню я увидел тебя. Ты занималась тестом, как потом выяснилось для вишнёвого пирога, с таким выражением лица, словно вся тяжесть мира лежит на твоих плечах. Ты тогда переборщила с количеством воды, а затем оглянулась и, едва пошевелив пальчиками, вытеснила из теста лишнюю воду с помощью магии. Долгое время моё сердце было заморожено. А ты улыбнулась и во мне что-то щёлкнуло. И только тогда я понял, что живу. По-настоящему живу и чувствую. С того самого заветного дня я и беру вишневый пирог.

– А я уже подумала, что у тебя на остальные ягоды аллергия, – усмехнулась я.

– Нет, аллергии у меня нет. Ты права. По большей части только потому, что именно в тот момент я влюбился в тебя. Ну, а по меньшей части, я считаю, что вишня – одна из самых изысканных плодов. Её кислый вкус вперемешку с приятным сладостным соком, мм… само наслаждение.

Между нами повисло молчание. Он влюбился в меня! Эта мысль ещё долго не будет выходить из моей головы. Я позволила себе ещё раз посмотреть на него, точнее, на его уши. Они были неестественно длинные и острые. Книги, взятые в библиотеке, я так и не прочитала. А если он не эльф? Просто такой ген в крови попался. Увы, этот вопрос удержать на языке не удалось:

– Ты эльф? – вот так прямо и спросила, о чем тут же начала жалеть. Господи, ну можно же было как-то осторожнее начать эту тему. Вдруг он сейчас сочтёт, что я совсем чокнутая и уйдёт? В принципе, он спокойно воспринял, что я ведьма. И даже влюбился. Я, конечно, признаю, что чокнутая, но не стоит так сразу показывать это качество.

– Ну, наконец-то! Я думал, ты не спросишь, – воскликнул Макс.

М-да. Такой реакции я никак не ожидала.

– Да, я эльф, – ответил он

– Уши жить не мешают?

– Не-а. Тот факт, что я эльф, не может мне запретить жить и работать, как примитивный человек. Хотя, ты – ведьма, так что к тебе это не относится, – он подмигнул. – Остроту ушей, обычно, мы скидываем на человеческий родительский ген.

Как так?! Он спокойно отнёсся к моей магии. Но все равно «примитивный» звучит, как оскорбление. Меня это слегка задело, но из вежливости пришлось промолчать. И вновь наступило томительное молчание, нарушаемое лишь шуршанием листьев под ногами, прилипшими к мокрой земле. Нас окружали высокие деревья, с которых капала дождевая вода, и всё вокруг казалось по волшебному таинственным. Но дождем вовсе не пахло – его перебивал запах Макса, да так, что создавалось ощущение, будто я нахожусь на центральном рынке, где торгуют свежими фруктами.

Время от времени, эльф поглядывал на меня. В конце концов, мы вышли в небольшой сквер. Это стало понятно, когда появились первые лавочки и фонари.

– Присядем? – вдруг предложил он, я лишь кивнула, незаметно для его глаз высушив скамейку. – Ну, давай, задавай интересующие тебя вопросы.

– Откуда эльфы взялись? – первое, что пришло в голову.

– Мы народец странный и очень древний.

– Как вампиры? – уточнила я.

– Почти. Только вампиры бессмертные и их невозможно убить. Мы тоже бессмертные, но нас можно убить, как обычного человека. У нас также, как и у людей, есть детство, зрелость, старость, но они растягиваются на столетия. Годам к шестистам появляются первые седые волосы и намеки на морщинки, а уже примерно в девятом столетии мы становимся полноценными стариками. Да, кто-то говорит, что стать не убиваемым эльфом возможно, но у нас такой только вожак. Хотя, может вовсе он и не бессмертный. Может, его также, как и Ленина замораживали. Ты же знаешь кто такой Ленин?

– Я бывала в России. Там его памятники чуть ли не на каждом углу стоят. Конечно, я знаю, кто он такой, – ответила я, а Макс продолжил:

– Наша родина – Норвегия, ну и ещё небольшая территория Польши и Германии. Подробности о нашем местоположении не могу рассказать. Это что-то вроде государственной тайны. Возможно потом, через десять лет, расскажу об этом.

– Чем эльфы питаются?

– Тем же, что и люди. Обычная пища. Но я обожаю сладенькое и ничуть не меньше люблю мясо. Особенно стейки. Не бойся, тебя я не съем, – усмехнулся он. – По крайней мере, сегодня.

Я покраснела, съёжившись от бабочек в животе.

– Расскажи о своей семье, – вдруг попросил Макс и взглянул на небо, что всячески пыталось укрыться дождевыми тучами.

– Моего отца зовут Георг, а маму Маркиза. Я росла и выросла в Хоуп-Отм. Но четыре года назад переехала в Дублин в попытке сблизиться со своими тетками и поступить в педагогический колледж. Увы, местные выбросы города и моё слабое сердце вынудили меня вернуться домой. Что касается родителей, отец мечтал поступить на повара, и он смог воплотить свою мечту в жизнь. Записался на курсы кулинарии, которые закончил через три месяца, год назад открыл собственную пекарню. Мама – ветеринар, работает преподавателем по ветеринарии в местном университете, хоть никогда и не занималась педагогикой.

– У тебя проблемы с сердцем? – удивился юноша и, кажется, это было искренне.

– Да. Так уж получилось. У меня обнаружили дилатационную кардиомиопатию. Это сердечная недостаточность, которая развивается слишком быстро, хоть и не должна. Поэтому, как только у меня случился приступ в конце третьего курса, меня тут же госпитализировали обратно в Хоуп-Отм. Моим единственным выходом было поступление в местный педагогический колледж на 4 курс, но творческие способности и любовь к выпечке взяли надо мной вверх. Появилась пекарня отца и стала моим единственным местом, откуда меня не исключат и не причинят боли. Весь интерьер, музыка и так далее – моих рук дело.

– Интерьер действительно очень красивый. Чувствуется домашняя атмосфера. Название тоже ты придумала? Почему именно «Охана»? Это же из мультика «Лило и Стич», верно? Совсем забыл, что это означает.

– «Охана – значит семья, а в семье никогда никого не бросят и не забудут». Это что-то вроде нашего с папой девиза. Мама с братом раньше к этому относились шуточно. А после того, как меня госпитализировали с этой страшненькой болезнью, они поменяли своё отношение.

– У тебя есть брат, – он задумался, нервно взъерошив волосы.

– Джон. Мой милый братец не так давно женился и переехал в Лондон, поэтому его визиты домой каждый раз становятся настоящим праздником.

– Ты скучаешь по нему.

– Это так заметно?

– Очень. Редко можно встретить братско-сестринские отношения, когда о брате говорят с искренней тоской, а не с иронией или саркастичной издёвкой. Хотя, я могу ошибаться и в детстве вы постоянно дрались за последний стаканчик малины или место у окна в троллейбусе.

– Ты не ошибся, – я слабо улыбнулась. – Первые воспоминания о Джоне начинаются со времен, когда я ходила в садик, а он приезжал из лондонского общежития на каникулы. Мы могли подраться только если я очень хотела спародировать папу, когда тот подрабатывал созданием аквариумов, и отчаянно тянулась к резаку стекла. А Джон всеми своими силами старался меня удержать от всевозможных травм и маминого гнева.

– Дай угадаю. Ты все равно добивалась своего?

– Почти. Отец позволял участвовать в его работе, только в его присутствии. И под чутким надзором братца я нарезала листы стекла, которые в будущем превращались в большие аквариумы с живыми рыбами. Если ты побывал в ресторане Пинта и видел там коллекцию морских и речных рыб, так вот, они живут в наших аквариумах.

– Да, творение достойное похвалы. Хм, – эльф задумался. – Ты больше ладишь с папой, нежели с мамой, почему? Обычно, девочек тянет больше к маме.

– У кого как, – пожала я плечами. – В меня и в мои силы всегда верил только отец. Между нами всегда была невидимая золотая ниточка, которая связывала нас. Однажды я попросила папу, чтобы он зажарил меня в духовке, как курицу. Папа у меня человек с юмором ещё и под пивком был. Согласился. Положил, закрыл дверцу, но духовку не включил. Вдруг ему мама звонит и спрашивает, как я там. Папа ей с серьезным голосом рассказал, что я достала его и пекусь в духовке. Она услышала, что он выпивший, и поверила. В общем, мама с работы летела домой, около дома учуяла запах гари (соседи готовили барбекю), забежала в слезах и кинулась в духовке, где я сплю, а папа спокойно телевизор в зале смотрит с пивом. Вот крику-то было! Больше мы с папой так не играли, но было весело.

Макс рассмеялся:

– Ты умеешь готовить?

– Только учусь – призналась я. – А так, яичницу с сахаром, блины, пиццу, борщ, салаты и картофельное пюре приготовить могу, с выпечкой вообще лучшие друзья.

– Можно будет как-нибудь попробовать твою стряпню? Стоп. Погоди, ты любишь яичницу с сахаром?

Эльф состроил такое лицо, будто съел нечто гадкое.

– Да, я люблю яичницу с сахаром. Почему все так на это реагируют? Насчёт моей стряпни… не знаю. Маму мою не боишься? – саркастически спросила я, насмехаясь над ним.

– Пфф, – он закатил глаза. – А должен? Видишь ли, я могу сделать так, что твоя мама насильно выдаст тебя замуж за меня, – уверенным голосом сказал Макс и вновь посмотрел на небо.

Облака уже сгустились, намереваясь пролить очередную дозу дождя. Далеко за горизонтом виднелись последние золотистые лучи солнца, которые придавали небу розовый, уходящий в темно-сиреневый окрас. Появились первые звёзды. Тут я вспомнила, что эльфы должны летать и спросила:

– По идее, эльфы же как феи, разве у вас не должно быть крыльев?

– Хах, ну, ты и сравнила, конечно. Да, – спокойным голосом ответил Макс. – Они вырастают у нас в том случае, когда наша влюбленность переходит в любовь. Причём, если эта любовь взаимна.

– А у тебя как обстоят дела с крыльями? – поинтересовалась я.

– Несколько недель назад начали расти, – подмигнув, ответил эльф.

Я тут же вспомнила, что как раз-таки недели три назад, иди около того, мы с ним виделись в пекарне. Моё воображение начало рисовать радужную картину маслом. Неужели эти крылья из-за меня?

– Расскажи что-нибудь ещё. Увлечения, любимые песни, фрукты, страхи. Я хочу знать о тебе всё.

Меня бросило в жар. Бабочки в животе закрутились в водовороте чувств, голова слегка закружилась, но я быстро взяла себя в руки и ответила:

– Хорошо. Но тогда давай так. Сначала я расскажу, а в конце ты задашь интересующие тебя вопросы, идёт? Не люблю, когда меня перебивают, – он кивнул и развернулся ко мне всем корпусом, смотря прямо мне в глаза, а я начала рассказывать. – С детства меня научили стрелять из лука. Не люблю вечеринки и шумные компании, где больше трёх человек. Любимая кухня: русская, японская и грузинская. Иногда рисую. Но в последнее время вдохновения нет, да и идей тоже, поэтому я либо работаю в пекарне, либо гуляю по паркам в поиске этого вдохновения, либо сплю дома. Засыпаю медленно, но мечтательно и частенько хочу, чтобы некоторые сны стали реальностью. Мой любимый цвет – фиолетовый. Обожаю кошек. Просто тащусь по этим хвостатым! Лично у меня один кот, которого зовут Бэтя. Не могу спать, как минимум, без четырех подушек, одеял, домашних животных и игрушек. Люблю печенки. Любимый праздник – Новый год. Любимая музыкальная группа – Little Mix. Есть некая мечта перекраситься в лавандовый цвет, белый или серебряный. Думаю, что на рождество, я всё-таки перекрашусь в серебряный. Больше всего мне нравится смотреть на небо во время рассвета – это одно из прекраснейших зрелищ на свете. Из фруктов люблю виноград без косточек. Моя бабушка по папиной линии отчаянно верит в магию, эльфов и демонов, поэтому, когда я была маленькой, она говорила, что у меня щёчки русалки и волосы жрицы, а сама я сделана из осознанных сновидений. Если честно, всё ещё пытаюсь понять, к чему она это всё говорила. Может, из-за моих способностей. Мне нравится наблюдать за людьми, делая фотографии или рисунки, но, чаще всего, я наблюдаю за ними в пекарне. И не важно, где они на улице или в зале. Обожаю дождливую погоду и снегопады, особенно когда падают крупные пушистые хлопья. Вроде всё.

– Так. Примерная картина у меня составилась и есть несколько вопросов. Что можешь сказать о своём характере?

– Ну. Я из тех людей, которые слушают своё сердце и игнорируют мозг. Не боюсь чувствовать или показывать эмоции, при этом постоянно чувствую неуверенность, но думаю, это я уже переборола. Хотя врачи категорически запрещают волноваться, переживать и нервничать. Согласно стереотипам, мне нравится расслабляться и курить травку.

Лицо Макса скривилось, я ухмыльнулась:

– Шучу. Я предпочитаю чай с мелиссой. Вообще, я странная, могу быть буйной и спокойной одновременно. Жажду любви и боюсь быть любимой. Если я говорю человеку, что сломана, значит, доверяю ему. Я слишком замкнута в себе и считаю, что причиной всех бед являюсь я сама, отсюда низкая самооценка. В людях всегда ценила и буду ценить доброту. Мой самый большой страх – несчастный случай. Ненавижу смотреть на аварии и происшествия. Что касается любимого времени года, то я обожаю осень. А по субботам я закапываю мертвые мечты.

Я перевела взгляд на свои бледные ледяные руки.

– Знаешь, что я понял о тебе? – неожиданно спросил эльф, накрыв мою руку своей. – Ты одинока. Ты смертельно одинока. Слишком мягкая, чувствительная и доверчивая. Лиззи, я буду твоим другом, самым надёжным плечом, в которое ты можешь выплакаться, всегда буду рядом и поддержу тебя в любой ситуации. Ты можешь доверять мне. Пойдём, – он встал и подал мне вторую руку. – Я покажу тебе кое-что.

Мои щёки вспыхнули, мгновенное тепло разлилось по всему телу. На какую-то минуту мои руки приобрели здоровый, человеческий, персиковый цвет. Но вновь вернули мертвенную бледность. Рука Макса оказалась такой шелковой и крепкой на ощупь, что я тут же поняла, насколько слаба рядом с ним. Эльф удивился:

– Рука ледяная. Давай сюда, – он взял меня за обе руки и начал греть.

Мы отошли к высокому дереву, где нас никто не мог увидеть. Когда руки стали более-менее тёплыми, эльф стянул с себя футболку. Боже, какое накачанное тело! У меня пересохло во рту. Макс повернулся ко мне спиной. Его лопатки перерастали в неестественные бугорки, которые уже покрылись тонким слоем пуха. – Нравится? – немного погодя спросил эльф.

–Да, они очень милые. Выходит, это что-то вроде крыльев любви? – уточнила я и поймала себя на мысли, что мне хочется быть той самой, от которой у него растут крылья. – И тебе не больно?

– Немного щиплет, но это приятная боль. Ведь это знак, что мои чувства взаимны.

Макс надел футболку, и мы вернулись в парк.

– Ты сказала, что любишь грузинскую кухню. Умеешь готовить чашушули? – поинтересовался эльф.

– Да. Должна признаться, это моё одно из любимых блюд. Процесс готовки сложный, но результат того стоит.

– А к китайской еде как относишься?

– Нейтрально. Пробовал когда-нибудь курицу в кисло-сладком соусе?

– Возможно, но если ты угостишь, то буду признателен, – с улыбкой ответил Макс.

– Максимильян, у меня дома мама. Я сомневаюсь, что она одобрит твоё присутствие, да и папа тоже.

– Вот как значит? Хорошо, давай поспорим. Если я понравлюсь твоим родителям, я тебя поцелую.

Такого поворота событий я не ожидала. Как можно быть таким самоуверенным?

– Смею заметить, что твоему отцу я уже нравлюсь, учитывая, как мы с ним мило беседуем по четвергам, в то время, когда ты находишься на кухне.

– Договорились, – выпалила я.

Святой Посейдон, на что я только что согласилась! А довольный эльф шёл рядом и напевал знакомую песню: «Took your heart, took your hand, promised you all that I had…» Точно, это группа Imagine Dragons «I'll make it up to you». Между нами вновь наступило молчание. Так мы шли час, и уже давно сошли с тропинки. Через несколько минут мы вышли к реке, которая вела к Северному морю. Тут я остановилась.

– А как я попаду домой? Мне позволено гулять до восьми.

– Не переживай, ты будешь дома ровно без пяти восемь.

– Просто нужно сделать уколы за два часа до сна, – пояснила я, пытаясь оправдаться. – А я ложусь спать в десять. К тому же, завтра в пекарне работы много – приедет санэпидстанция.

– Вот как. Ты не будешь против, если я встречу тебя после работы завтра?

– Сомневаюсь. После работы я поеду помогать бабушке в ларьке.

– Что за ларёк?

– Там всякие травы, ароматические свечи, благовония и ловцы снов. В общем, всё, что связано с магией, колдовством, йогой и внутренним покоем.

– Это тот, что расположен на улице Найто, дом 36 в пару кварталов от центрального парка?

– Да. А это ты откуда знаешь?

– Напомню, я очень люблю наблюдать. А уж тем более не знать известный ларёк магии – это позор! Я зайду за тобой в семь, хорошо?

– Хорошо, – согласилась я. – Странно, что у тебя не длинные волосы. Я думала, эльфы отращивают их.

– Это бред, – ответил Макс. – Может, раньше так и было, но сейчас волосы отращивают только рокеры. Ты же знаешь Уэйна Сермана, солиста группы Imagine Dragons? Так вот, скажу по секрету, его дедушка по папиной линии тоже эльф.

– Так вот, почему у него такие большие уши?

– Да, но, похоже, сам Уэйн об этом не знает, – рассмеялся он. – А ты как относишься к эльфам?

– Ну, из моих наблюдений на сегодняшний день, эльфы очень милые существа, – улыбнулась я, и между нами вновь повисла тишина.

Мы пошли в сторону дома. Всю дорогу он крепко держал меня за руку, не давая ей замёрзнуть.

– А что за вопросы ты хотел задать?

– Да, точно. Спасибо, что напомнила. Первый вопрос – почему ты хочешь перекраситься в серебряный?

Я рассмеялась.

– Просто хочется поэкспериментировать со своим образом.

– На мой взгляд, тебе русые волосы идут больше, – вдруг признался эльф и заправил мою выбившуюся прядь. – Но я не против перемен. Должен сказать, самому теперь интересно, как ты будешь выглядеть с серебряными волосами.

– Я учту твоё мнение – улыбнулась я. – А второй вопрос?

– Второй вопрос – почему ты так резко отреагировала на мою критику картины?

– Эту картину рисовал не художник. Когда меня положили в больницу с приступом на несколько месяцев, мне было очень скучно. Поэтому я решила попробовать рисование по номерам. Руки были слишком слабы, отсюда неравномерное распределение красок. За всё то время, проведенное в койке, я нарисовала более пятнадцати картин, для которых не хватило места в доме, а в пекарне как раз стены пустуют. Некоторые картины отдала бабушке в ларёк, некоторые продала. Но и ты меня извини за несправедливую резкость, – призналась я и вновь покраснела.

Мы подошли к дому. Рядом с Максом наш дворик как-то преобразился, стал более ярким. Эльф оценивающе окинул палисадник взглядом.

– Мило. Где находится твоя спальня?

– Уже? Сразу на первом свидании? – усмехнулась я, заставляя эльфа покраснеть.

Надо же, он тоже может смущаться.

– Нет, это лишь знакомство, обычная прогулка, а вот свидание…

Макс не успел договорить, как дверь моего дома распахнулась, и на пороге появилась мама.

– Вот значит, как? – сказала она, а моё лицо, кажется, обрело багровый оттенок. – Ты не говорила, что идёшь гулять с мальчиком.

– Здравствуйте, меня зовут Макс.

– Здравствуй, Макс. Я Маркиза, – улыбнулась мама, но вот её глаза заметно потемнели. Похоже, эльф сейчас обвораживает её своей красотой. – Зайдёшь к нам на чай?

А нет. Уже обворожил. Он задумчиво посмотрел на меня, затем перевел взгляд на маму и, состроив виноватость, с улыбкой ответил:

– Искренне прошу прощения, Маркиза, но мне нужно идти. Моя бабушка больна и ей нужна помощь. Но в следующий раз обязательно зайду.

Что? Он не говорил о бабушке. Ни слова не сказал.

– Договорились. Бабушке скорейшего выздоровления, – улыбнулась мама. – Даю вам с Элайзой пять минут.

Как только дверь закрылась, я сразу перевела дух. Макс сразу повернулся ко мне с широкой улыбкой. Даже при слабом свете фонаря было видно, как его глаза светятся нефритом.

– Я же говорил, что понравлюсь твоей маме. За тобой должок.

Боже, он как мальчишка, который только что выиграл заветную игрушку. Не дай бог, этой игрушкой стану я. Боюсь, что в этот раз никакие врачи меня не спасут.

– Я верну должок, но не сейчас. Потерпи. Наверняка, эльфы обладают терпением.

– Что ж, тогда до завтра. Спокойной ночи, – слабо улыбнулся эльф и, наклонившись, поцеловал меня в щёку. Моё сердце перестало биться. Он меня поцеловал!

Когда мои мысли пришли в порядок, я уже была в своей комнате. Подойдя к окну, увидела черную тень на ветке – это Макс. Он улыбался. И впервые за долгое время я почувствовала в своем умирающем сердце крохотный лучик счастья.

Для полного расслабления включила гирлянду. Замигали огоньки: розовые, синие, жёлтые, зеленые. Кажется, теперь моим любимым цветом будет зелёный. Подойдя к зеркалу, я удивилась. Господи, я сама на себя не похожа – щёки пылают алым румянцем, в глазах горит голубой огонь. Сделав вид, что перестала замечать эльфа, стала переодеваться и готовиться ко сну.

Тут в комнату зашла мама с бутылью для капельницы:

– Ну? – спросила она, сев ко мне на кровать и настраивая крепления.

– Мам, давай потом? – улыбнулась я. – Я о нём почти ничего не знаю.

И ведь действительно. Он мне о себе ничегошеньки не рассказал. Кажется, я знаю, о чем пойдет наш разговор в следующий раз.

– То есть ты гуляешь с малознакомым юношей так поздно? Элайза Фермолл, ты совсем чувство самосохранения потеряла? Ты и так тяжело болеешь, но это не значит, что нужно бежать навстречу смерти с распростёртыми объятиями.

Ну, вот началось. Как всегда, ляпнешь маме неправильно подобранное слово, и разговор превратиться в жизненный урок.

– Мам, успокойся, мне 22. Я достаточно взрослая и могу за себя постоять. И потом, восемь часов вечера – это не такое уж и позднее время. И да, я не бегу навстречу смерти с распростёртыми объятиями. Согласна, Максимильян не внушает абсолютного доверия. Тогда почему ты приглашала его к нам на чай и сказала, что двери нашего дома всегда открыты для него? – допытывалась я, мама залилась краской.

– Это жест гостеприимного человека. Но мне не нравится, что ты скрыла это от нас с отцом. Ты светишься рядом с ним. И я подумала, что может влюбленность подлечит твоё сердце. И, если это так, то Максу нужно чаще видеться с тобой. Только прошу, будь осторожна, милая. Я создавала твоё сердце девять месяцев. Не дай какому-то проходимцу разбить его вдребезги за короткий миг.

Вот это поворот. Она вроде одобрила наше общение и в то же время предостерегла. Никогда раньше не замечала, чтобы её заботила моя личная жизнь.

– У тебя как на работе?

– Сегодня студенты наблюдали за сердцебиением беременной кошки и учились пальпировать её живот. Один парнишка не позавтракал и от вибраций кошачьего живота ему стало плохо. Пришлось прервать пару, чтобы оказать ему медицинскую помощь.

– А ты ой как не любишь, когда прерывают твоё дело. Погоди, так вы, что, мучали беременную кошку? – я в шутку испугалась. – Полагаю, завтра будет собака?

Мама тихо рассмеялась, хотя её настороженный взгляд был прикован к окну.

– Вообще-то, попугай. И нет, мы не мучали беременную кошку. С ней всё в порядке. Ладненько, – сказала мама и поднесла иголку к руке. – Расслабься. И подумай о зелёных глазах своего нового друга.

Закрыв глаза, я последовала маминому совету и представила зелёные, насыщенные нефритом, глаза Макса. Мысли о прекрасном выражении лица прервала маленькая боль от иголки.

– Через три часа я вернусь, чтобы вынуть иголку. Спокойной ночи, дочка.

– Спокойной ночи, мам.

Ещё несколько минут я лежала, наслаждаясь тишиной, прерываемой только мамиными шагами в спальне. Удивительно. В доме настолько тихо или это у меня обострённый слух? Я смотрела на своё отражение в аквариуме и не могла понять, что происходит в моём сознании. Весь вечер я гуляла не с абы кем, а с самым настоящим эльфом, который по уши влюблен в меня и у него растут крылья. Может, я в коме и это лишь сон? Творение больного разума?

– Ты его видел? – прошептала мама. – Он же вылитый Клим Арерра!

– Маркиза, дорогая, ты раздуваешь из мухи слона. Столько лет прошло. Наверняка, это его потомок, заблудший среди людей.

– Ты разговаривал с Филиппом? Что там происходит в Варфии? Не может же это оказаться простым совпадением, что дитя Мариандра заявилось к нашей дочери с чувствами?

– Что ты предлагаешь? Наброситься на него с мечом и допросом?

– Нет. Пока нет. Но нужно что-то сделать. Я не знаю.

– Дорогая, давай ложиться спать.

– Нет, постой, Георг. Сначала давай поймём, как обезопасить наш дом.

Отец тяжело вздохнул, вероятно, прикрыв ладонями глаза от маминых преувеличений. Он всегда так делает.

– Держи друзей близко, а врагов ещё ближе.

– Думаешь?

– Да. Мы будем рядом и, если что, среагируем. А Лиззи потом всё объясним.

Они ещё долго спорили о какой-то Варфии, каком-то лорде Фареррском, о Мариандре и его сыне. В конце концов, родительский шёпот стих, и я провалилась в сказочную пелену сна.

***

Раннее утро сопровождалось едва заметным шуршанием мелкого дождя. Чувствую себя прекрасно. Всё ещё удивляюсь, как мама так аккуратно вынимает иголку из моей руки, не разбудив меня. Похоже, это одна из очередных загадок человечества. Сегодня я решила одеться во всё черное: чёрная водолазка, джинсы, сапоги. Заправив постель, пошла на кухню. У папы мастер-классы в профессиональном колледже, поэтому он, также, как и я, уже одет и заваривает кофе.

– Кто проснулся?! – удивился он, как только увидел меня. – Не думал, что ты так рано встаёшь.

– Пап, я всегда просыпаюсь в это время. Просто ты сам сегодня встал очень рано. Вот, твои бутерброды и котлеты с рисом, – сказала я и протянула ему пакет с едой.

– Спасибо, – поблагодарил папа и перед уходом спросил – Максимильян сегодня встретит тебя после работы? Если да, то можете погулять, но к восьми ждем вас на ужин. Правда, мы с мамой можем задержаться, пойдём в кино. Вспомним молодость.

– Хорошо, – ответила я, и папа ушёл.

Безумно рада, что мои родители не относятся к таким людям, чьей целью является штамп в паспорте, стабильная работа и наличие детей, как по расписанию. Они подпитывают свои чувства влюбленности, словно им по 18 лет. От этого мне намного спокойнее. Но только не сегодня. Сегодняшний день подарит множество головной боли – несколько проверочных комиссий посетят нашу пекарню. Главное не облажаться. Хотя у нас всё оборудование старое. Уверена, будет очень много замечаний.

Выйдя на улицу, не пожалела, что взяла с собой зонт. За время утренних сборов, погода решила разгуляться, видимо, чувствуя мою нервозность – дождь льёт, как из ведра. Кажется, ещё и гроза будет. К счастью, трамвай пришёл быстро и спас меня от окончательного промокания и замерзания. Вау! Я не сразу обратила внимание, что внутри вагон разукрашен. Мультяшные герои смотрели с разного ракурса! Это очень мило со стороны городской администрации.

Придя в пекарню, заметила, что не шумит кухонное оборудование. Хотя в это время повара давно стряпают третьи пироги. Почему же так тихо? Приоткрыв дверь на кухню, я была поражена. Все работники на местах, занимаются своим делом. Но, вместо старых, скрипящих и кряхтящих деревянных столов, и газовых плит, стояли новые, блестящие столешницы, электрические плиты и даже несколько посудомоечных машин! Откуда это всё?

Ко мне подлетела Николь с сияющими от счастья глазами:

– Лиззи, ты не поверишь! Нам подарили новое оборудование! – завопила подруга, то и дело визжа. – В общем, вчера вечером нам позвонили из какой-то крупной фирмы и сказали, что мы выиграли тендер, поэтому нам дарят новое кухонное оборудование!

Сказать, что я была в шоке – ничего не сказать. Ведь мы не принимали никакого участия в тендерах.

– А сам оператор представил себя или хотя бы сказал название фирмы?

– Болгарская винодельня братьев Вироновых. Хотя голос до жути похож на голос поклонника вишневых пирогов.

Так-так. Теперь всё складывается. У моих родителей таких денег нет, чтобы новое оборудование закупать. Если бы наш персонал скидывался, я была бы в курсе. Но о проверочной комиссии знал только Макс, значит, это он нам всё даровал. Откуда у него столько денег? Такая обновка стоит миллионы! Делать нечего, остаётся только смириться с его поступком.

В три часа нагрянула последняя комиссия. Четверо толстых мужчин в костюмах и перчатках осмотрели все помещения: кухня, зал, задний двор; затем подписали бумаги и ушли. Всё прошло слишком быстро, поэтому я собралась и уехала на троллейбусе к бабушке.

Зайдя в ларёк «Моана», в нос ударил мягкий аромат благовоний. Бабулю Апполинарию я застала за получением очередной партии благовонных палочек. Обстановка внутри была настолько расслабляющей, что сразу же захотелось спать. Приятный розовый свет и пламя свечей подчеркивали спокойствие атмосферы, заставляя душевные тревоги улетучиться. Я тут же забыла о комиссиях и прочих проблемах. Старушка невысокого роста с темно-каштановыми волосами бормотала что-то себе под нос, делая запись номера товара в тетрадь.

– Здравствуй, бабуль, – улыбнулась я, заходя за прилавок.

– Привет, милая. Давно я тебя не видела. Как у тебя дела? Практиковала на свечах заклинание, которое я тебе дала в прошлый раз? – спросила она, подавая мне коробку.

Я покраснела. Что, теперь я буду краснеть даже перед бабушкой? Врать ей я не собираюсь, поэтому лучше скажу правду:

– Нет, времени не было. Зато я могу без всяких колебаний вызвать дождь. Ты же знаешь, мне тяжеловато даётся колдовство на свечах. Огонь – не моя стихия. Я с лёгкостью могу опустошить аквариум, но никак не погасить свечи.

– Девочка моя, практика и ещё раз практика. Через контроль пламени свечи ты сможешь научиться контролировать и свою стихию. Поверь, только вода способна излечить твоё сердце.

Как бы сильно я не любила бабулю, порой она кажется сумасшедшей. Не думаю, что это специально подобранный образ.

– Сегодня у тебя будет только одно задание – разложить палочки благовоний по алфавиту, – сказала бабушка Апполинария и добавила – А я пошла на склад. Если придут покупатели, ты знаешь, что делать.

Специально наколдованное продолжение дождя действовало весь вечер. И за это время не было ни одного покупателя. Как вдруг раздался звон колокольчика – дверь тихо открылась. На пороге стоял маленький мальчик, переминаясь с ноги на ногу и стряхивая воду со своего зонта.

– Извините, а у вас нет волшебных палочек? – спросил он тоненьким голоском, подходя ближе.

Под большими круглыми очками сверкали маленькие голубые глазки, в которых мелькала надежда. На лбу мальчишки гелиевой ручкой была нарисована кривая молния. Ещё один ярый поклонник мира Гарри Поттера.

– Конечно, есть. Как раз осталась последняя.

Когда я достала палочку и положила её перед мальчиком, его лицо озарила широкая улыбка, а на глазах вспыхнули слезинки счастья.

– Я отдам ее тебе бесплатно, но только при одном условии. Ты будешь творить только добро, без запретных заклинаний, договорились?

– Конечно, конечно! – воскликнул мальчик, схватил палочку и убежал.

Думаю, не стоит говорить бабушке, что у нас исчезла последняя «волшебная» палочка. Хвала Посейдону, не бузинная.

Только я подумала о бабуле, она тут же выглянула из склада и спросила:

– Ну что, Лиззи, может, по чайку?

– Естественно, – согласилась я.

Всегда, когда дело шло к закрытию, у нас с бабушкой появлялись свободные полчаса, чтобы выпить чашечку её фирменного домашнего вишнёвого пуэра и обсудить жизнь, проходящую за бетонными стенами.

– Итак, – начала она, неся в руках две чашки душистого чая. – Почему ты не развиваешь свой дар? Лиззи, я знаю тебя достаточно хорошо, ты – не ленивая девочка. Поэтому у меня только два варианта: либо ты опять ушла с головой в свои книги, либо познакомилась с мальчиком.

– Бабуль… – хотела возразить я, но она продолжила.

– Твоя мама вчера звонила и всё рассказала. Лучше не скрывай, милочка. Как зовут этого молодого человека? – улыбнулась она, допив свой чай.

– Макс. У него очаровательные зелёные глаза и скулы. Боже, видела бы ты его скулы, бабушка!

Я поняла, что очарована им точно также, как и мама.

– Знаешь, Лиззи, – она на секунду задумалась, – я ведь не раз говорила, любовь тоже способна излечить сердце.

– Я не верю в любовь, и ты об этом знаешь. Одно дело читать магические заклинания на очищение души и сердца, и совсем другое – поддаться безудержному стремлению осчастливить человека. Это опасно для моего здоровья. Макс, как и любой другой парень, может воспользоваться мной, а я, как дура, поведусь на его сказки. Я хочу жить, бабушка, вызывать ливни и просто дарить людям тепло, работая в пекарне.

Бабуля задумалась, а я, пользуясь этим моментом, допила свой чай.

– Ты не веришь в любовь, а я верю! – воскликнула она так, что я аж подавилась последним глотком чая. – Мы обе знаем, что ты нуждаешься в любви, Лиззи. И не в родительской, а именно в мужской. Что тебе известно о своём парне?

Меня передёрнуло, и румянец начал заливать мои щёки.

– Бабуль, он не мой парень, просто друг. Я о нём практически ничего не знаю, – призналась я.

– Вот как? – раздался знакомый звонкий голос. – А, по-моему, милая моя Элизабет, мы уже достаточно узнали друг друга.

Обернувшись, я увидела улыбающегося Макса, одетого в тёмно-синюю рубашку и кожаную куртку.

– Здравствуйте, я Макс, близкий друг Лизы.

Я перевела взгляд на бабушку. Ну вот, он и её очаровал.

– Рада познакомиться, зови меня Апполинария, – улыбнулась бабуля и приказным тоном сказала – Элизабет, ты свободна, можешь идти.

Возражать я не стала, просто кивнула и ушла за курткой.

– Не беспокойтесь, Апполинария. У нас сегодня первое свидание, вот она и волнуется, – подмигнул мне Макс, взяв под руку.

– А ещё ужин с родителями.

Теперь уже Макс удивленно вздрогнул. Ну, а что, не только мне же нервничать.

На улице уже стемнело. Огромная туча, нависшая над городом, обещала пролить ещё несколько вёдер дождя. Постепенно остатки солнечного света перешли во мрак и на центральной улице зажглись огни. Люди едут с работы домой, образуя пробки длиной с километр. В такие моменты, жизнь маленького городка Хоуп-Отм останавливается на несколько часов.

– Ты не говорила, что будет ужин с твоими родителями.

– А ты и не спрашивал. Папа сегодня утром сказал.

– Ух. Что ж, мне придётся включить всё своё обаяние, чтобы понравится твоим родителям окончательно. Как прошёл день? Не было проблем с комиссией? – спросил Макс.

– В принципе, день прошёл спокойно, только с комиссией проблемы все-таки были.

У эльфа округлились глаза. А я продолжила.

– Им не понравилось наше кухонное оборудование. Много замечаний было.

Интересно, он оценит мою шутку? Но вместо этого он сделал виноватое лицо, опустил свой взгляд и тихо прошептал:

– Странно, я думал, у вас там всё схвачено. Знал бы, что такое произойдёт, захватил бы из дома пузырёк с оборотным зельем, чтобы комиссия была в добром духе.

Я рассмеялась.

– Расслабься, всё хорошо. Это была шутка, – призналась я. – Ты поставил меня в неловкое положение перед персоналом. Всеми тендерами занимаюсь я. И если мы где-то участвуем, то каждый работник нашей пекарни об этом знает. А тут позвонил неизвестный номер и сказал, что нам дарят новое кухонное оборудование.

– Хех, – он замялся, – и впрямь шутка хорошая.

– Выходит, у нас сегодня свидание? – уточнила я.

– Да. Посидим в кафе, выпьем горячего шоколаду, а потом сходим на колесо обозрения. Твои родители тоже вернутся со свидания?

– Откуда ты знаешь?

– Скажу честно, девочка, у меня неспроста большие уши, – сказал эльф зловещим тоном. – К тому же, я уже говорил, что слежу за тобой, – признался он.

– Макс, зачем за мной следить? Я же не в опасности и не добыча какая-нибудь.

– Ну да. Забыла демона? В мире очень много зла. И я всем сердцем не хочу, чтобы это зло коснулось тебя. Иногда я сам слежу за тобой, иногда мои друзья.

– И как давно вы следите за мной?

– С тех пор, как вы купили помещение под пекарню.

У меня нет слов. Это ж было почти год назад! Вдруг Макс остановился и, указывая на вывеску, увешанную гирляндами, с надписью «Coffee&Books», сказал:

– Пришли. Добро пожаловать. Для меня это второй дом. Именно здесь делают самый вкусный горячий шоколад.

Кафе, находящееся на углу старенького дома, было украшено золотистыми гирляндами, а на входе цвели две прекрасные клумбы. Мы зашли в маленькое помещение, и я поняла, почему Макс называет его вторым домом. Низенькие потолки, сладкий запах кофе, мягкие кресла и большое количество стеллажей с книгами. Всё это дополняют свечи, цветы в горшочках и тихая музыка. Райская атмосфера!

Вот только тут пахнет чарующими ароматами пионов и роз вперемешку с дорогим парфюмом. Видимо, цветочница спального района тоже сюда заглядывает. Ни за что не спутаю её аромат. Кажется, это единственная женщина города пахнет всеми цветами мира сразу.

Мы прошли к самому дальнему столику, над которым висела тусклая лампочка. Сделав заказ, Макс начал:

– Думаю, это подходящая обстановка для предстоящего разговора.

На меня внезапно напала вселенская стеснительность. Пойманная в ловушку собственных чувств, я стала рассматривать свои бледные, едва трясущиеся руки.

– Расслабься, Лиз, всё хорошо.

– Ладно, – я вздохнула. – О чем пойдет разговор?

– О тебе, о нас. Ты сказала бабушке, что практически ничего не знаешь обо мне. Поэтому, думаю, мне следует рассказать о себе. Моё полное имя – Максимильян Клим Арерра. Я родился 4 мая в Норвегии. Родителей никогда не видел, а приёмные бросили меня, узнав, что я эльф. Когда мне исполнилось семь лет, я начал подрабатывать разносчиком газет. Жить было негде, поэтому я ночевал под старым пирсом в небольшом порту Норвегии. Денег еле-как хватало на еду. Это длилось недолго – пока я не заболел. Однажды, в холодную ночь меня нашёл местный рыбак. Он забрал меня к себе, вылечил и вскоре я стал называть его папой. Его звали Рагнор. Три года назад мы поругались, я ушел из дома, а вскоре он пропал. Полиция не может его найти. И если честно, то я все ещё виню себя в этом.

– Из-за чего вы поругались?

– Ну, в основном из-за моего характера. Он слишком сложный.

– Странно, я этого не заметила.

– Боюсь, рано или поздно ты его узнаешь. Это просто зверь какой-то, – эльф закрыл лицо руками. – Помню, как в девятом классе подрался с пацаном только из-за того, что он слишком громко сопел носом и никак не мог высморкаться. Потом ещё и эта особа попалась…

– Какая такая особа?

– Её звали Джессика. Первая любовь. Мы познакомились в интернете, как это сейчас принято. Переписывались месяца четыре. Встретились, погуляли. Она мне очень понравилась. По ее словам, я ей нравился тоже. Вскоре я переехал в её город, где снимал квартиру. Ее родители увлекались алкоголем, поэтому всю семью тянула она одна. Я начал помогать. Сам устроился на работу. Но у нее ещё институт. Конец учебного года. Написал ей курсовую и дипломную работы. Всё. Она вышла в свет образованным человеком. Должен признаться, эти отношения были мучительными. Она любила командовать, никогда не прислушивалась к моему мнению. Я думал, это была любовь…– он вздохнул. – Но мои крылья не росли. Я даже не чувствовал малейшего изменения в лопатках. И вот, в конце концов, выяснилось, что она спала с другим.

– Фу! Как некультурно!

Эльф усмехнулся и спросил:

– Так что мне делать? Как мне её забыть? Как мне справиться с этой болью?

– Чтобы боль прошла, нужно время. Поверь, Джессика не раз вспомнит о тебе. Некоторые начинают ценить тебя, когда ты исчезаешь из их жизни. Когда ты больше не будешь давать им поддержку, которую они принимали как должное. Когда ты больше не будешь встречать их с распростёртыми объятиями, каждый раз, когда они постучится в твою дверь. Она обязательно попытается заполучить твоё внимание. Она непременно попытается завоевать тебя, когда поймёт, что потеряла. Когда поймёт, что ты больше не позвонишь ей посередине дня, чтобы сказать, как сильно ты её любишь. Она будет скучать по тебе в то время, когда ты её уже забудешь. Забудешь поздравить её с днём рождения, забудешь её любимую песню, её секрет. Она полюбит тебя, когда ты не будешь скучать по прикосновениям и звуку её голоса. В конце концов, она будет готова открыть тебе своё сердце, после того, как разбила твоё на осколки. Макс, я понимаю, что это больно. Но нужно бороться с этим и жить дальше.

Вдруг резко зажужжала машинка, и в помещении расплылись нежные запахи шоколада. Какой чудесный аромат!

– Спасибо за совет, – улыбнулся эльф. – Тогда, в кафе, когда я пришёл забрать вишневый пирог, я увидел милую девушку, в чьих глазах расплескался бездонный океан. Эти пухлые губки. Боже, я тогда чуть с ума не сошел от твоей красоты! Я не знал, как начать разговор, поэтому решил дать совет про картину. Но я не думал, что у картины такая история. В итоге я обидел тебя. Прости меня, ещё раз.

– Всё хорошо, правда. Это в прошлом.

– После покупки пирога, когда я пришел домой, мои лопатки хрустнули. Я понял, что ты та, которая полюбит меня и мою сущность, которая будет моей. Поэтому я начал следить за тобой. Но чем больше я следил за тобой, тем сильнее влюблялся. И в тот злосчастный день демон напал на тебя. Я решил, что больше не могу оставаться в тени. Моё место рядом с тобой. Мое терпение лопнуло, вот я и предложил встретиться, – он нежно накрыл мою руку своей.

Нам принесли две чашки горячего шоколада. Я поспешно сделала глоток и обожгла язык. От боли по спине пробежал холодок, и я сморщилась, прикусив язык. Эльф это заметил.

– Язык обожгла?

Я кивнула.

– Высунь его. Не бойся, я не собираюсь его засасывать и целовать, – сказал эльф, усмехаясь, и добавил – Это случится позже. А сейчас высунь язык. Быстро.

Я выполнила его просьбу, и Макс начал дуть. Мне кажется, со стороны эта сцена выглядела очень странно.

– Так легче? – немного погодя спросил эльф заботливым голосом.

– Да, спасибо. На чём мы остановились?

– Ты любишь мультики?

– Конечно! Как можно не любить мультики? Надеюсь, тебя не смущает, что мне нравится Дисней?

– Нисколько. Это даже мило. Ты такая маленькая. Так и хочется спрятать к себе в сердце, чтоб никому не досталась. Ты не куришь, не пьешь, ты необычная, да в тебе целый лес изюминок! Ты говорила, что бывала в России. Расскажи, русские люди, какие они?

– Неожиданный вопрос. Даже не знаю, с чего начать. Они храбрые, порой в чем-то ленивые, морозостойкие. У них своеобразный характер, холодное мышление, тяга к риску и справедливости. Выносливые, смелые, неуравновешенные, стойкие. Щедры, милосердны, гостеприимны и терпеливы. Насколько помню рассказы покойной бабушки, я наполовину русская и горжусь своей второй родиной.

Вскоре наш шоколад остыл и его можно пить. Благодаря напитку, руки, наконец, немного согрелись.

– Давай договоримся. Сейчас я дам тебе свои перчатки, и ты их наденешь. А то от замерзших рук тоже можно заболеть.

От его слов стало так тепло и приятно. Прежде обо мне так заботились только родители с бабушкой. И Джон. Интересно, родители уже рассказали ему о моём новом друге? Хотя, будь это так, он наверняка бы уже прилетел с целым курсом лекций о безопасности чести и сердца.

Макс помог мне одеться, затем сам надел куртку и подал перчатки. Они пахли лесом. На улице было темно и холодно. На небе сверкали звезды, под которыми мы пошли в сторону центрального парка с аттракционами медленным прогулочным шагом. Через некоторое время я почувствовала руку Макса у себя на талии. Он притянул меня к себе и спросил:

– Тебе не холодно?

– Нет, мне тепло. Мне очень тепло, – ответила я, и это было чистой правдой.

Казалось бы, мы только встретились, а я уже боюсь, что он исчезнет. И эта тревога не давала мне покоя, заставляя нервничать. Хотя, что может пойти не так? Он рядом, словно руками, обнял мое сердце и согрел его. В голову пришел вопрос:

– А чем ты увлекаешься?

– Компьютерами. Ну и спорт, разумеется.

– Что за спорт?

– Тайский бокс.

– Неплохо.

– Теперь есть ради чего жить дальше. Ведь любовь – это великое чувство, которое может принести и боль, и радость. Зря я доверился той дуре. «Столько времени и нервов ушло впустую», —сказал он, понизив голос.

Лицо прекрасного эльфа стало грустным. Я не знала, что мне сделать или сказать, лишь бы он перестал грустить. Не понимаю, как так вышло, но я обняла Макса. Его руки крепко сжали меня в объятиях. Через всю одежду я слышала, как бьется его сердце.

– Спасибо тебе, Элизабет, – вдруг сказал эльф. – Держать тебя в объятиях это, пожалуй, лучшее лекарство от грусти. Ладно, пошли, а то Нуриэль обидится, что нас долго нет.

– А что, Нуриэль тоже будет с нами на колесе?

– Нет, конечно! Это только наше свидание. Нуриэль лишь оператор аттракциона. Мы покатаемся, а он в магазин сбегает, закажет что-то для вечеринки. Ты же придешь? Пожалуйста, скажи, что ты придешь.

Макс состроил щенячьи глазки. Ну, как такому можно отказать!

– Хорошо.

Мы прошли через старый ржавый забор, дыру которого увидели благодаря фарам проезжающей мимо машины, а дальше наступила темнота.

– Откуда ты знаешь, куда идти? – спросила я, испугавшись, что мы заблудимся.

– Всё-таки, я эльф, и лес – часть моей жизни. Поверь, я знаю дорогу, – уверенным голосом заявил Макс и крепче сжал мою ладонь.

Через пять минут мы вышли на свет, а рядом с нами стояло огромное колесо обозрения. Из колонок парка звучала песня Элвиса Пресли – Can’t help falling in love, а вместо фонарей сверкали гирлянды лунного цвета.

– Ну, наконец-то! Я уже заждался, – воскликнул, как я поняла, Нуриэль.

– Знакомься, Лиз, это мой долбанутый друг Нуриэль, – сказал Макс, пожав руку молодому парню.

Темно-русый, горбатый, сероглазый парень рассмеялся и ответил:

– Хорошенькую особу ты нашел. Рад знакомству.

Я лишь улыбнулась.

– Особа действительно хорошая. Главное, что моя.

– Ребят, катайтесь, сколько хотите. Я скоро вернусь, – заявил Нуриэль и открыл калитку к аттракциону.

– Только после тебя, малая, – улыбнулся Макс, подталкивая меня вперед к желтой корзинке.

Я села на самое крайнее кресло, эльф сел рядом, положив руку мне на плечо. Каждой клеточкой, каждым миллилитром крови я чувствовала, как влюбленность разливается по моему телу, заполняя давно опустевший сосуд. Может, бабуля была права – Макс делает меня счастливой, заставляя все больше и больше улыбаться, и именно он излечит сердце?

Эльф уткнулся носом мне в волосы и промычал:

– Ты так вкусно пахнешь. Благодаря тебе моя жизнь обрела смысл.

Все оставшееся время мы молча наслаждались ночным городом, пока у меня не зазвонил телефон. Это мама.

– Привет, мам.

– Родная, как у вас там дела? – спросила она.

– Все хорошо.

– Хотела предупредить тебя, милая, что завтра рано утром я должна быть в Лондоне. Министерство требует. Папа вызвался отвезти меня, так что, ужин переносится. Мы поедем сразу после кинотеатра. У тебя есть ключи от дома?

– Да, есть. Вы завтра вернетесь?

– Мы останемся там на два дня. Нужно же нам когда-нибудь с твоим отцом проводить время наедине. Или нельзя?

Ну, неужели! Либо папа послушал моего совета, либо мама не такая чёрствая и бесчувственная к нему, как я до этого думала.

– Можно, конечно, мам.

– Вот и славно. Все, не буду отвлекать, целую! – сказала мама и повесила трубку.

– Слушай, у меня вопрос созрел – вдруг заявил Макс. – А что бы ты делала, будь у тебя вечность?

– Это слишком сложный вопрос.

– Ты подумай. Отвечать нужно искренне.

– Иметь вечность – непозволительная роскошь. Пожалуй, я провела бы ее в путешествиях по миру. Я бы хотела посетить Норвегию, Францию, Грецию и еще множество других стран и городов. А потом я переехала бы жить в свой маленький домик, где-нибудь в глуши леса, выращивать пионы и нарциссы. И, скорее всего, попыталась бы открыть филиалы нашей пекарни. Чтобы другие люди знали, что самое главное в жизни – это Охана.

– У тебя потрясающая душа, мечта. Я бы хотел показать тебе весь мир, жаль, пока возможностей нет. Да и ты всего лишь смертный человек. Хотя, мы можем съездить куда-нибудь, например, в Шотландию. Покажу тебе родину первобытных пещерных троллей.

– Пещерные тролли?

– Те ещё твари. Столько мороки нам добавляют, но, когда они спят, вполне сносные существа.

– Погоди, то есть, ты хочешь «всего лишь смертного человека» отвезти к пещерным троллям? – его слова о моей смертности, задевшие меня, вылились неожиданным сарказмом.

– Извини. Предлагаю на следующих выходных съездить. Природа там –самое настоящее произведение искусства.

Зарывшись с головой в свои собственные мысли и мечты о предстоящей поездке в другой край, и удобно расположившись на плече у эльфа, я стала засыпать. Заметив это, Макс помог мне выбраться из корзинки.

Нуриэль был уже тут и хотел что-то сказать, но блондин поднес палец к губам, дав знак, что сейчас лучше не шуметь. Тот кивнул и остановил колесо обозрения, погасив всё освещение.

В парке уже никого не было, часть освещения тоже была выключена. Месяц едва поблескивал в небе, заполненном облаками. Все аттракционы тихо дремали. От усталости я не чувствовала ног и слегка прихрамывала. Макс заметил это и спросил:

– Может тебя на руках понести?

– Нет, нет, не надо. Я тяжелая, – отмазалась я, надеясь, что он не будет настаивать, но судя по всему на Макса моя отмазка не подействовала. До самого дома он нес меня на руках.

***

Наутро я проснулась совершенно одна, укрытая одеялом. На тумбочке лежал букетик полевых цветов и записка:

«Мой любимый цветочек, ты так крепко уснула, что я не стал тебя будить. Я вышел через окно. К сожалению, я не смогу зайти за тобой на вечеринку. Знаю, твоя подруга Николь в городе. Вы пойдете на вечеринку вместе. Люблю тебя. Макс.»

Только подумала о Николь, как в дверь постучались. Это она.

– Легка на помине, – заявила я, и мы обнялись.

– Я тоже рада тебя видеть! Сегодня мы с тобой идем на вечеринку. Сойер нас пригласил. Я зайду за тобой в четыре, – сказала подруга и, поцеловав меня в щёку, ушла.

Даже не представляю, чем можно занять шесть часов. Душ, готовка. Может, сходить в библиотеку сдать книги об эльфах? Они все равно мне теперь не нужны. Пока готовился завтрак – омлет и кофе, насыпала корма Бэте. В силу своих двенадцати лет он достаточно ленивый и толстый. Весь его смысл жизни – еда и сон, чаще всего данные действия происходят в радиусе метра. В ответ на звук микроволновой печи раздался грохот, и спустя несколько минут на кухню с громким топотом ворвалась пушистая туча.

В 15:55 Николь стояла на пороге.

– Ты еще не собралась?

– Вот только хотела начать. Лулу знает, что ты со мной?

– Да. А где тетя Маркиза?

– Они с папой уехали в Лондон на пару дней.

– Понятно, одевайся давай. Такси через десять минут подъедет.

Думаю, белая футболка и лимонная капроновая юбка хорошо будут сочетаться. Взяла телефон, ключи от дома, сложила все это в сумочку и спустилась к подруге.

– Все парни будут у твоих ног, – улыбнулась она, и мы вышли из дома.

Такси ехало достаточно быстро, минуя границы Лондона. Видимо, дом Нуриэля находится очень далеко. Удивительно. Макс мог бы и предупредить, что поездка будет дальней.

Остановившись на очередном светофоре, на глаза попалась смешная вывеска местного паба – «Картавый Бульдог». Что? Не может быть.

– Николь, – я толкнула подругу, изучающую вид за окном. – Мне кажется, или это мои родители?

– Ну да, Георг с Маркизой. Ты что, уже своих родителей не узнаёшь?

– Просто, они мне сказали, что их ждёт министерство, а тут…

– Вот именно из-за такой реакции они и соврали. Что тут такого?

Мама с папой сидели за барной стойкой, потягивая пиво, а рядом с ними сидел престарелый мужчина с заплетенными в низкий пучок седыми волосами. Они оживлённо беседуют о чём-то. Смеются. Никогда не видела, чтобы мама так задорно смеялась. Видя, как мама вновь засмеялась, старик поперхнулся напитком, который закапал у него из носа, и тоже громко рассмеялся. Казалось, я слышу их смех сквозь два окна, звук машин и городской шум. Они такие счастливые.

Наконец-то, спустя полтора часа дороги по трассе, мы свернули на съезд в лесную чащу, где показался коттедж Нуриэля. Я была удивлена количеству машин на парковке для гостей, большинство из которых – девушки. У ворот на входе стоят два охранника – высокие мужчины с бейджиками, которым мы отдали свои приглашения для пропуска.

Николь, взяв меня за руку, повела во двор.

– Пошли сразу к бару? – предложила она, и я охотно согласилась, хотя сама искала существо, которое поселилось в моем сердце.

Как хорошо, что острый период временно отступил, и теперь можно хотя бы немножко попробовать алкоголь.

– Девочки, по коктейлю? – раздался голос за спиной. – О, Элизабет!

Это Нуриэль.

– Спасибо, что пришла. Прекрасно выглядишь. Как дела?

Николь перевела на меня взгляд.

– Все хорошо. Познакомься, это Николь, моя подруга. Макса не видел?

– Да, разумеется, он тут с самого начала. И, кажется, он искал тебя. Пока вам делают напитки, не желаете потанцевать, Николь?

Она согласилась. Ну, конечно же, ещё бы она не согласилась. Не удивлюсь, если через час или два они оба пропадут с вечеринки, уединившись в одной из комнат. Я не осуждаю её. Главное, чтобы Николь было хорошо и об этом не узнала её подруга.

Смесь попсовой и электронной музыки оглушала. Никакой алкоголь не способен помочь привыкнуть к ней. Песня за песней, а моих любимых глаз по-прежнему нигде не было видно. Танцевальная площадка постепенно заполнялась людьми, а радужные огни освещали все вокруг, чуть ли не ослепляя.

Один миг. Лишь один миг и наши взгляды пересеклись. Зеленый и голубой. Дальше как в замедленной съемке. В голове пустота. Лишь он – зеленоглазый эльф и его аромат спелых яблок. Он медленно положил руки на мою талию, и начал слегка покачиваться в такт музыке.

– Прекрасно выглядишь, малая, – Макс нежно поцеловал меня в щеку. – Ты всегда прекрасно выглядишь, даже когда укутана в одеяло с русалочкой Ариэль.

Мы рассмеялись.

– Давай уйдем отсюда? – предложил он и, взяв за руку, повел на улицу.

– Куда мы идем?

Солнце медленно садилось, заваливаясь за горизонт и дорога в лес, по которой вел меня Макс, уже сливалась с деревьями.

– Это сюрприз. Просто следуй за мной, если веришь мне.

Эльф резко остановился и разорвал на себе рубашку, повернувшись ко мне спиной. Передо мной вместо двух лопаток красовались два орлиных крыла.

– Это то, что ты со мной делаешь, Элизабет. Ты даришь мне жизнь и надежду на светлое будущее. Дотронься, – сказал эльф и выпрямил левое крыло.

Кончики пальцев едва коснулись его. Перья оказались шелковыми, такими мягкими, словно вата, но при этом невероятно твердыми. Вероятно, чтобы без особого труда бороться с потоками ветра.

– Залазь на меня. Смелей.

Теперь я засомневалась.

– Лиззи, либо ты сейчас залезаешь мне на спину, либо я тебя защекочу. Я знаю, что ты боишься щекотки. Выбор за тобой.

– А вот это нечестно! – возмутилась я, приготовившись прыгать.

Крепкие мужские руки схватили за ляжки, помогая взобраться эльфу на спину.

– Держись за мои плечи. И, да, Элизабет. Я люблю тебя, – сказал эльф и с разбегу прыгнул со скалы вниз.

До меня не сразу дошли его слова. Макс любит меня. Он это сказал. Не верю своим ушам. Сердце бешено забилось, и я лишь крепче обняла своего эльфа.

Мы вознеслись над облаками, купаясь в последних лучах солнечного света. Город потерялся в молочной пелене, мягкий ветер освежал лицо. Это самый волшебный вечер в моей жизни!

Сквозь дремлющие облака показалась морская гладь. Эльф стал снижаться. В ушах шумел шелест крыльев и гул ветра. Когда мы опустились ниже облаков, отчетливо был виден маяк, на деревянные балки которого эльф и приземлился.

– Здесь очень красиво! – воскликнула я.

Дух захватывает. Надеюсь, сейчас ничего не случится, и меня не накроет сердечный приступ. Только не сейчас. Только не в этот момент.

– Я рад, что тебе нравится, зайка, – сказал Макс, подойдя ко мне со спины, и обнял меня, положив свой подбородок мне на макушку. – Кстати, – начал он, – думаю бороду отрастить, что скажешь?

– Тебе же двадцать четыре?

– Да, а что?

– Рановато для бороды, – улыбнулась я.

– Ну, а если отращу, как думаешь, мне пойдет?

– Макс, ты мне нравишься таким, какой ты есть. Поэтому отращивать бороду или нет – решать только тебе.

– Слушай, если бы у тебя была возможность стать королевой, ты бы воспользовалась ею?

Я звонко рассмеялась.

– Ну, какая из меня королева? Я пекарь. Я дарю людям тепло и вкусные пироги, и этот титул меня вполне устраивает.

Он задумался.

– Закрой глаза.

Ни секунды не раздумывая, я доверилась ему и тут же почувствовала теплые, сладкие эльфийские губы поверх моих.

Лёгкие забыли, как дышать. Его пальцы вцепились мне в спину, в попытке соединить нас в единое целое. Внизу живота пошатнулось возбуждение. Так мы и целовались, стоя на балконе маяка. Это волшебно.

Подул холодный ветер, волны, бившиеся в истерике о камни у подножья маяка, стали набирать силу. Мои руки покрылись гусиной кожей. Я не хочу успокаивать море колдовством. Мне нравится этот яростный вой ветра, нравится биение разъярённых волн о скалы, нравится, как скрипят балки под нашими ногами. Лишь бы этот вечер никогда не заканчивался.

– Лиззи, ты заболеешь. Я отвезу тебя домой, – эльф усадил меня на спину и взлетел.

Пока мы летели домой, я успела промерзнуть до самых костей, а под конец полета перестала чувствовать онемевшие пальцы.

– Это был чудесный вечер, – заявила я, когда распахнула входную дверь, приглашая Макса в дом.

– Не благодари.

– Макс, останься, пожалуйста. Возможно, я прошу о невозможном…

Ничего не ответив, эльф накинулся на меня с поцелуями.

– Только попробуй заболеть!

– А то что?

– Узнаешь, – улыбнулся блондин, срывая с меня одежду по пути в спальню и расцеловывая каждый сантиметр тела.

***

Как и было обговорено на нашем первом свидании, он успешно отпросил меня у родителей для поездки в Шотландию, арендовав старенький Форд Мустанг. Ещё и раритетными автомобилями увлекается. Недурно

Рёв мотора пробирал до мозга костей. Я и подумать не могла, что проникнусь его урчанием настолько, что поймаю вдохновение на эксперименты с выпечкой с брусничной начинкой. А может добавить немножко душистого перца для лёгкой остроты вкуса? Или вообще начинку из крыжовника?

Размышления о фантастической вкуснятине прервала музыка со знакомым мотивом, которую включил эльф.

– Что-то знакомое. Что за группа?

– Король и Шут. Обожаю их. Жаль, Горшок умер. Их нынешний Князь хоть и успешен, но легенду никто не заменит.

Суровые пейзажи менялись каждые полчаса. Северная Британия богата величественными холмами и непроходимыми болотами. Надеюсь, Макс не потащит меня на них.

Вскоре мы свернули с трассы, навстречу извилистым, местами покрытым мхом горам. Тучи цвета мокрого асфальта почти касались скалистых вершин, угрожающе танцуя с ветром. Не хватает тихого свиста волынки и встреча с Шотландией стала бы по истине патриотической.

Наблюдая за беззаботным гулянием ветра в облаках, мне казалось, он снесет меня, стоит мне выйти из машины. Но нет. Когда мы остановились на развилке у подножья скал, воздух нежно ласкал кожу, слегка прожигая свежестью лёгкие. Как же я ему завидую. Он знает свободу. Хотела бы я быть королевой? Нет! Хотела бы я взлететь и танцевать вместе с ветром? Однозначно!

Взявшись за руки, мы пошли вглубь пути, который привёл к изувеченному многочисленными пещерами ущелью, по периметру которого стояли окаменелые статуи, отдалённо напоминающие титанов. Хотя, скульптуры больше походили на древние скандинавские фигуры из языческих легенд.

– Невероятно! Макс, они будто уснули, застыв на месте!

Никогда не видела, чтобы статуи так хорошо сохранились без вмешательства человеческой руки. На них даже намёка на растительность нет. Удивительно!

– За ними кто-то ухаживает?

– Ты имеешь ввиду правительство?

– Конечно. Наверняка эта территория под охраной национальной безопасности или органа по сохранности народных памятников.

Блондин рассмеялся.

– Нет, малая. Но в одном ты права. Они спят. По нашим эльфийским легендам пещерные тролли – хранители природы, грубая сила для её защиты от разрушений человеком. Когда я был совсем маленьким, родители рассказывали поучительные сказки, чтобы мы, эльфы, брали пример храбрости и справедливости у троллей. Мол, эти черты помогли им добиться суровости и уважения со стороны смертных людей, и они разделили охрану природы с ними. Человек не трогает всё живое, тролли – оберегают природу и человечество, принося себя в жертву богам, превращаясь в статуи и застывая на целые столетия.

– Красивая легенда. Вот только зная нас, смертных, вряд ли договор соблюдается.

– Элизабет, говоря о смертных людях, я ни в коем случае не имел ввиду тебя, – слегка рыкнул Макс.

– Ты же понимаешь, что я всё равно одна из них?

– Каждый раз смотря на тебя, я сомневаюсь в этом. Обычный смертный человек не может обладать таким шармом и, тем более, магией, – подмигнул эльф.

Он так говорит, будто я могла бы оказаться внеплановым эльфом, заплутавшим среди примитивных людей. Приятно, конечно, что он тешит себя подобной фантазией. И всё же. Я человек.

Рука, игнорируя все приказы мозга, потянулась к статуе. Камень был шершавым, ледяным, искусно изрезанным в каждом изгибе. По телу побежали мурашки, пробудив внутри тоску. Примерно такие же чувства я испытала, когда брат покинул дом, начав новую главу своей жизни в Лондоне.

Какое-то время я ещё блуждала среди окаменелых троллей, прерываясь на дегустацию самой настоящей дикой ежевики, позабыв о присутствии Макса, и пребывая в размышлениях. Если даже великие пещерные тролли жертвуют собой ради блага, то какая же я слабая. Порой, я не замечаю, но мне кажется, всё то, через что я прохожу: лечение, усталость, слабость, лёгкая смертность – слишком много для одного человека. Что нет ничего хорошего, и попросту быть не может. Мне кажется, я ни за что на свете не справлюсь с такой ношей.

Но стоя здесь, среди спящих великанов, на чьих лицах безмятежное умиротворение и, возможно, смирение со своей участью, с каждой секундой укрепляется осознание, что в отличие от них, я всё ещё дышу. Вроде такое незначительное отличие, но такое масштабное. Может, я всё же смогу? Пусть и не идеально. Пусть не сразу, но я справлюсь. Как бы тяжек не был мой путь, я всё же справлюсь.

Вскоре погода…или хранители пещер, решили, что наше пребывание затянулось, лишив гостеприимных солнечных лучей, выглянувших на короткое мгновение. Начался мелкий дождь, постепенно перешедший в снегопад с колкими снежинками, проводивший нас до границ, где появились первые намёки на цивилизацию.

***

Шли недели, месяцы. Макс частенько ночевал у меня. Родители знали об этом и ни разу не возмутились, что очень шокирует меня и по сей день.

Из раздевалки пекарни донесся разозленный голос Николь. С кем она так разговаривает?

– Ты думаешь, что видел ее обнаженной, потому что она сняла с себя всю одежду? Знаю, ты целовал ее губы и смог забраться к ней в самое сердце. Думаешь, этого достаточно, Макс? Расскажи мне о ее кошмарах, которые заставляют ее подергиваться, когда ты сопишь рядом, ничего не замечая. Скажи мне, почему она пишет, почему она рисует, почему она долго принимает ванну? Расскажи мне о ее жизни, о ее детстве. Расскажи мне о первом мужчине, который разбил ей сердце. Расскажи об ее демонах и страхах. Расскажи об ее неуверенности и разговорах с самой собой. Скажи, почему ее любимый город – именно Албена? Расскажи мне про все черты, которые ненавидишь в ней, и я скажу тебе, почему люблю их. Расскажи мне о ее тьме, и я расскажу тебе о ее свете.

Секунду она молчала, а потом добавила:

– Нет, друг мой, возможно ты видел ее тело, но ты до сих пор не видел ее обнаженной. Так что, будь добр, либо ты возвращаешь свои чувства к ней, либо уходи. Она моя подруга, и я обещаю, я перегрызу тебе глотку, если ты хоть один разочек обидишь мою Лиз. Тебе ясно?

– Эй, Ник?

Она испуганно обернулась и, увидев меня, покраснела.

– Милая, давай я сама буду угрожать своему парню, ладно? Но спасибо за твою защиту.

– Он мне не нравится, Лиз. Знаю, вы с ним почти пять месяцев вместе душа в душу. У вас ни разу не было ссор и…

– И что? Разве это не хорошо?

– Безусловно, хорошо, просто я переживаю за тебя. Идеальных отношений не бывает, а у вас все слишком идеально!

– Значит, святой Посейдон сделал мне исключение, – улыбнулась я.

Как же я ошиблась…. Мой телефон завибрировал. Это Макс.

– Ты где сейчас?

– На работе, а что?

Он молчит.

– Макс? Ты тут?

– Да.

– Как ты? Все в порядке?

Опять молчит. Прошла минута, я начала нервничать.

– Макс, что-то не так. Рассказывай, что случилось?

– Не могу.

– Почему?

– Ну не могу я тебе это сказать.

– Максимильян Клим Арерра, прошу, скажи. Пожалуйста!

– Я в больнице. Точнее, в реанимации.

Что?

– У меня случился сердечный приступ. Через пару часов я умру. Это все из-за тебя. Если бы ты не вела себя как ребенок. Если бы ты была нормальной, со мной все было бы в порядке. Это только твоя вина.

Этот пользователь добавил вас в черный список.

Что, черт возьми, происходит? Что это сейчас было? Земля ушла из-под ног. Тише, Лиз, тише. Все хорошо. Расслабься, все будет хорошо. Мои руки начали дрожать, едва удерживая телефон. Я попыталась дозвониться до любимого эльфа, но в ответ лишь тишина и автоответчик.

На лбу выступил ледяной пот. Ничего не могу поделать с собой. Черт. Это конец. Он везде заблокировал меня. Больше я не могла ни написать, ни позвонить. Николь нашла меня с пробитым виском – вероятно, потеряв сознание, я ударилась головой об угол стола.

– Лиззи! О Господи…

– Я не могу без него, Ник. Не могу!

Слезы не переставали капать, смешиваясь с кровью.

– Без кого? – недоумевала она.

Я показала ей переписку. Просидев в кладовке два с половиной часа, я еле-как смогла шевелиться. Внезапно завибрировал мой телефон. Это смс от Макса:

– Здравствуй, Элизабет. Это отец Макса. Макс едва держится. Он подключен к оборудованию. И с этих пор я запрещаю вам общаться. Я отгорожу своего сына от тебя, ведьма.

***

Пришлось ехать с пересадками. Трамвая под номером 82 нет уже полчаса. Странно. Вдруг раздался гудок автомобиля, скрежет металла и истеричные крики людей. Резкий толчок. Трамвай закрутился, завертелся, в глазах потемнело, и я провалилась во мрак…

Открываю глаза. Голова раскалывается на части. Ещё и этот белый свет слепит. В ушах стоит писк медицинского аппарата. Отлично, я в больнице. На мне голубенькая сорочка, к пальцам прикреплены датчики. Тут зашла медсестра с очередной капельницей:

– Мисс Фермолл, вы пришли в себя! Это очень хорошо.

– Что произошло? Как я сюда попала?

Голова шла кругом. Последнее, что помню – то, как ехала на работу, а теперь я здесь.

– Вы попали в аварию семь месяцев назад, были в коме и сейчас пришли в сознание. Месяц мы понаблюдаем за вами, и, если всё будет в порядке, то выпишем.

Боже, я семь месяцев лежала в коме? Какого чёрта? Эта мысль не давала мне покоя. Аппарат с показателями моего сердечного пульса начал пикать быстрее.

– Мисс Фермолл, успокойтесь. Вы живы – это главное.

– Я рождество не пропустила? – на удивление этот вопрос волновал меня сейчас больше всего.

– Нет, не пропустили. За окном середина сентября, – улыбнулась девушка.

Я спокойно выдохнула. Писк аппарата начал замедляться. Хорошо.

Всю следующую неделю у меня был постельный режим. Только после нескольких диагностических проверок мне было разрешено гулять во дворе больницы. Свой первый выход из четырёх стен я решила назначить на воскресное утро. К счастью, на улице не было туч, высоко в небе светило солнце. В саду было мало человек: в основном старички. Ни книг, ни наушников с плеером. Как же здесь скучно.

– Бу! – вдруг раздалось у меня за ухом.

Я оглянулась и увидела своего брата. Глазам не верю! Джон здесь. Мой брат наконец-таки рядом! Он стоял, улыбаясь, и держал в руках пакет с фруктами и букет цветов.

– Привет, сестренка. Как ты?

Моему восторгу не было предела, и я бросилась ему на шею, крепко обняв. Слёзы начали жечь глаза.

– Всё хорошо. Джон, что ты тут делаешь?

– Моя сестра лежит в больнице и только что вышла из комы. Думаю, это достаточно веский довод, чтобы навестить её, – улыбнулся он и, взяв меня под руку, повел вглубь парка. – К тому же, теперь ты будешь под моим постоянным надзором.

– Как? – поинтересовалась я.

– Завтра мы с тобой переезжаем в Норвегию. Там норифы вылечат твоё сердце, и ты будешь жить долго и счастливо.

– Стой. Кто меня вылечит?

– Норифы. Это предки эльфов. Да-да, я знаю, что твой бывший был эльфом. Давай присядем, и я тебе всё расскажу.

Мы сели на лавочку, и он всучил мне цветы. Какая красота!

– Когда-то, давным-давно, на территории современной Норвегии, Германии и Польши жили норифы. Это были полулюди, полу эльфы, полу драконы, полу птицы. С древних времен они считались защитниками лесов, животных и людей, защитниками жизни. С самого рождения первые норифы имели драконий хвост, покрытый чешуёй и маленькими иголками. Отчасти, именно поэтому китайцы никогда не устраивали войны против Норвегии. Для них дракон считается священным животным, и пойти против него – грех. Бабушка нашей бабушки Апполинарии приходится правнучкой эльфа, которого зовут Джораф. Раньше люди жили с эльфами в дружбе и согласии, но вскоре люди стали завидовать способностям эльфов, и король Польши решил напасть на эльфов. После многолетних войн норифы нашли способ и скрыли свой мир от людских глаз.

– То есть, мы прямые потомки эльфов?

– Да, – ответил брат – Наш четырехкратный прадедушка предлагал твоей прапрапрабабушке Ларисе переехать на острова, но она отказалась, потому что не могла бросить осиротевшую прабабушку Нору. На тот момент ей было 7 месяцев. Люди убили её родителей. Когда норифы теряют любимых, будь то муж, дети или родители, они отбрасывают драконий хвост. Во время войны с людьми многие норифы потеряли свои семьи. Отбросив хвосты, этот ген навсегда вымывался вместе со слезами на похоронах, поэтому следующие поколение уже не имели хвостов. Это поколение и есть эльфы. В общем, эльфы – это те же самые норифы, только без драконьих хвостов и крыльев. А вообще, все норифы бессмертны. Но только если живут без войн. Умирают норифы, только насильственной смертью.

– Погоди, Джон, – перебила я – Ты сказал, что норифы – полуптицы. То есть, у них вырастают крылья? Тогда почему у эльфов их нет? Просто Макс рассказывал мне кое-что об этом. Но теперь я вообще сбилась с толку.

– Истинная история эльфов хранит в себе очень много тайн. Что касается человеческой истории, так там ещё хуже. У эльфов есть королева, её зовут Болимия. Я её советчик, охранник и правая рука. Так вот. Давным-давно она заключила с русским царём Иваном IV договор о взаимопомощи. С помощью давления на людей он защищает природу и животных. А она помогает в борьбе с врагами.

Позже выяснилось, что она очаровала его своей эльфийской красотой и не только, да так, что он выполнял все её малейшие просьбы. Отчасти, поэтому было много кровопролития среди крестьян, которые плохо ухаживали за животными, рубили деревья – об этом узнавал царь и всех наказывал.

Вскоре Польша озлобилась на эльфов за их магию и начала с ними войну. Болимия попросила помощи у Ивана IV, а тот, будто пробудившись от чар, отказал и выгнал её. За это она приготовила яд для его жены. Когда царица умерла, Иван знал почему, поэтому направил все свои войска против эльфов. В результате, с 1558 по 1583 год Русское княжество вслепую воевало с Ливонским Орденом. А эльфы тайком сбежали в Восточную Азию. Поляки передали завоёванные прибалтийские земли немцам, а те вернули их эльфам.

Однажды Болимия встретила немца, по словам которого он на стороне эльфов. Она долго с ним общалась и, в итоге, влюбилась. Да и сам немец испытывал к ней теплые чувства. Все так думали до тех пор, пока он не отрезал её крылья. Она ничего не почувствовала под действием снотворного. Немец отдал одно крыло королю Польши, второе королю Литвы. В награду за это, он стал править Польшей.

Болимия была зла и разбита. От обиды она наложила проклятие на младенца короля, от которого малыш умер. А на наш волшебный народ наложила пророчество, которое гласит, что крылья только истинной любви способны вырасти у эльфа, чья любовь исходит из глубины сердца и будет взаимна. К тому же, эльфы никогда не врут. Поэтому, что бы тебе Максимильян не наговорил, если его крылья выросли во время вашего общения, даже если это было кратковременное общение, то не сомневайся – он любит тебя. Просто не надо было так извращённо расставаться.

Одна слеза покатилась по щеке.

– Зачем причинять такую боль? – мой голос дрогнул.

– Так! – воскликнул брат – Сестрёнка, пупс мой родной, а ну не реви, – сказал брат грозным голосом и вытер мизинцем мокрую дорожку от слезы. – Возможно, случилось то, от чего он, таким образом, защищает тебя. У эльфов много врагов. Поэтому, чтобы защитить любимых, они их бросают. Причиняют боль, чтобы сохранить жизнь.

– А если эта боль слишком тяжела, и человек от неё не может или не хочет жить? – спросила я, и Джон щёлкнул меня по носу.

– Тогда эльфы тоже совершают этот грех. Даже не вздумай ничего с собой делать! Поняла меня?

– Поняла, – улыбнулась я. – То есть, хочешь сказать, что Макс вернётся ко мне?

– Если он не тупой козёл, то уже завтра он упадёт на колени перед тобой и будет вымаливать прощение.

– В смысле завтра?

– Я говорил с твоим врачом. Ты готова к переезду.

II

Турбулентность заставила проснуться. Из иллюминатора открывался превосходный вид. Столько оттенков пламени и золота в жизни не видела! Пока пилот выворачивал на стоянку, большинство пассажиров уже достали свои сумки из бардачков.

В стороне от автобуса для пассажиров стоял мужчина в форме пилота, но у него были заостренные уши. Полагаю, царство эльфов уже наступило?

– Нам к нему, – подтолкнул меня брат.

Тот поприветствовал нас на норвежском языке и повел к ярко-оранжевому вертолету. Когда мы с братом уселись в мягкие сиденья, в нос ударил сладкий запах яблок. Он был настолько ядреным, что я невольно чихнула.

Спустя несколько минут полета над морем, вдалеке над горизонтом показался остров.

– Добро пожаловать в Варфию, – заявил брат. – Твой новый дом на ближайшие месяцы. Посмотри в воду, – добавил он, когда пилот понизил вертолет, чуть ли не касаясь морской глади.

Взяв себя в руки, я вгляделась в воду. Не верю своим глазам! Из воды показалось водяная фигура русалки. Существо лишь подмигнуло и, окатив меня прохладной водой, растворилось в воде.

Перед нами возвышался огромный остров, уходящий высоко за облака. Признаюсь, когда он показался на горизонте, я не думала, что он будет таким большим. Его берег был усыпан песком вперемешку с маленькими кристалликами, а где-то простилались каменистые скалы.

Вертолет высадил нас на пирсе и улетел.

– Ну что, нравится?

Я радостно закивала и сняла обувь.

– А как родители одобрили моё похищение? Ты ведь фактически похитил меня прямо из больничной койки.

– Поверь, они хотят, чтобы их дочь была живой. Здесь слишком тепло для зимней одежды, так что лучше сними ее.

Песок на ощупь, словно мягкий бархат, приятно ласкал кожу, легонько щекоча ее. Но при входе в лес постепенно сменился на влажную, едва прохладную землю, где не было ни стекол, ни слюней от харчка. Одним словом – безопасно для босых ног.

Братец двумя пальцами коснулся сначала груди, затем своего лба, и его смокинг превратился в королевский бело-сиреневый костюм с мантией, расшитой золотыми узорами.

– Неплохой фокус с трансформацией. Ещё немного и получился бы энчантикс.

Джонатан звонко рассмеялся.

– Вообще-то, это местная дворцовая форма. Позолоченная мантия даёт мне право приходить к королеве без доклада и в любое время.

– Я знала, что ты тот ещё сердцеед, но чтоб настолько! Очевидно, королева любит тебя сильнее прочих эльфов, – я легонько толкнула его в бок.

Он вновь рассмеялся.

– Не говори глупостей. Такая мантия есть еще у некоторых придворных.

Стоило нам шагнуть вглубь леса, как вдруг нам в спину ударил сильный порыв ветра. Мы обернулись и увидели двоих мужчин и женщину. Они были человеческого роста, стройные, красивые. У одного юноши были крылья, в то время как у женщины только рога. Тонкий шёлк золотого струящегося платья нежно облегал ее фигуру. Похоже, я ошиблась, когда думала, что увидела все оттенки золота. Что-то мне подсказывает, это и есть королева Болимия.

– Добро пожаловать домой! – она раскинула руки в жесте гостеприимства. – Ты – та самая Элизабет Фермолл?

– Да, – ответила я и жутко покраснела.

Мне стало не по себе. Зачем делать такой акцент на доме?

– Меня зовут Болимия. Это мои помощники Джексон и Дуглас, – указала она на эльфов и кинулась в объятия брата, – Джонатан, дорогой, как давно мы не виделись!

Я стояла, как вкопанная, в легком недоумении и шоке от происходящего. Какая-то женщина, которой почти 500 лет (а она выглядит на все 30), вешается на шею моему женатому брату. Если честно, я ожидала увидеть сморщенную статную старушку с бородавками, а увидела прекрасную женщину с рогами. Как можно быть такой красивой? Ну как?

Тут ко мне подошёл брюнет, кажется, Джексон. Он был в сером костюме с позолоченной окантовкой на рукавах, что подчёркивало шоколадный цвет его глаз. Мужчина больше походил на типичного британца из эпохи Шерлока Холмса. Прямая осанка, костюм, туфли…. Возникло ощущение, будто я его где-то видела, причем не один раз.

У него был немного ошарашенный вид, видимо, как и у меня.

– Рад познакомиться, Элизабет. Я – Джексон, – эльф протянул руку.

Но вместо рукопожатия, он нежно поцеловал ладонь. Все посмотрели с большим удивлением сначала на Джексона, потом на меня. Мой брат не стал этому возражать, а вот у Болимии расширились зрачки, оставив узенький радужный ободок. Боже, что происходит?

– Взаимно, – улыбнувшись, ответила я, судорожно отдернув руку. Эльф встал рядом со мной, едва касаясь плеча.

К нам повернулась Болимия:

– Элайза, Джексон проводит тебя в покои, а Дуглас отнесёт ваши чемоданы. Мы с твоим братом прогуляемся недолго, надо обсудить политику. И ещё. Сегодня праздничный ужин. Буду всех вас ждать, – улыбнулась колдунья и, взяв под руку Джона, повела его куда-то в джунгли, а Дуглас, взяв наши вещи, тут же испарился.

Джексон жестом указал нужное направление и добавил:

– Я могу понести Вас на руках, если Вы… – он едва покраснел, пытаясь подобрать слова, – если Вы сильно устали.

– Думаю, после долгой поездки не помешает пройтись пешком.

– Как скажете.

Прежде я никогда не была в джунглях, поэтому не имела ни малейшего представления, что это такое. Всё-таки лес – это немножко другое. Тут столько диких, не виданных ранее деревьев и папоротника! Где-то вдалеке послышались крики птиц и журчание воды, в соседних кустах беззаботно гуляли фламинго цвета морской волны. А перед самым носом летали большие разноцветные бабочки, заметно отличающиеся от людских. Вот оно царство эльфийских тропиков.

– Как Вам на острове? – спросил Джексон через некоторое время.

– Нравится. Здешний воздух заметно отличается от городского. От его чистоты и свежести даже голова слегка кружится.

– Вы привыкните. Уверен, свежий воздух пойдёт на пользу Вашему здоровью.

– Полагаю, не только свежий воздух. Здесь очень спокойно и это мне нравится больше всего.

– Насколько мне известно, именно творческие люди любят спокойствие. Вы писатель?

– Нет, всего лишь пекарь, – улыбнулась я, чувствуя, как очередной румянец пополз по моим щекам.

Джексон задумался, всматриваясь в пушистые облака.

– У меня есть друг, который рассказывал о девушке. Он полюбил ее. Но несколько месяцев назад он вернулся на остров. Так вот, он говорил, что эта девушка работает в пекарне и готовит вкусные вишнёвые пироги. Кажется, она тоже из Великобритании. Только не помню, какой именно город.

– Как зовут этого друга? – спросила я, когда мы подошли к каменному мосту.

– Максимильян.

После этих слов мне стало плохо. Макс полюбил эту девушку. Что за бред? Я остановилась, чтобы отдышаться. Понимаю, что волноваться нельзя. Но не могу. Свежая рана всё ещё не зажила. И ещё долго будет открытой. Это невыносимо.

Джексон, заметив, что я зажмурилась, стал обеспокоенно расспрашивать о моём самочувствии, на что всегда получал только один ответ – «Все хорошо». Немного отдохнув, я смогла открыть глаза. Мужчина находился слишком близко, придерживая меня за талию.

– Он знает о моём приезде?

– Нет.

– И не надо. Пожалуйста.

Брюнет удивлённо вскинул брови.

– Почему? Вы с ним знакомы?

– Да. Я и есть та самая девушка, которая готовит вишнёвые пироги. Ну, готовила.

– Почему в прошедшем времени?

– Видите ли, с ним я впервые за долгое время была счастлива. Несмотря на мою сердечную недостаточность. Я прекрасно понимала, если мы расстанемся, врачи не спасут меня. И тогда моя смерть, ожидаемая через пять лет, придёт за считанные секунды.

– Максимильян Вас бросил? – Джексон нахмурился.

Я кивнула.

– Он прислал мне сообщение о том, что лежит в больнице с сердечным приступом. В тот момент я только пришла на работу. Моё волнение не знало границ. Во второй половине дня меня уже увезла карета скорой помощи. Его отец обвинил во всем меня. Мол, я довела Макса до полусмерти, достала своим поведением и нытьём по брату, которого не видела два года. Само собой, это всё было неправдой. А вскоре после этого я попала в аварию, когда ехала на трамвае в пекарню. И вот сейчас моя жизнь находится в критическом состоянии. Понимаю, отчасти в этом есть и моя вина. Мне не стоило так сильно переживать из-за всего этого.

Немного помолчав, эльф прищурился и сказал:

– Надо же. Не думал, что Макс на такое способен. У него нет отца. Он сирота, как и большинство эльфов. Моё мнение о нём кардинально изменилось.

– Послушайте, Джексон. Вы не должны отворачиваться от друга только потому, что он бросил девушку. И потом ….

Не дав мне договорить, кареглазый эльф хоть и резко, но очень осторожно, обхватил моё лицо обеими, слегка трясущимися руками. У меня перехватило дух.

– Элизабет, – выдохнул он, – я достаточно знаком с Вашим братом и поверьте, он ни разу не сказал о Вас дурного. Вы самоотверженная, любящая и милая девушка, на долю которой выпали ужаснейшие мучения. Я буду защищать Вас. Даже от Макса и любого его влияния. И если хоть кто-нибудь тронет тебя пальцем, он будет иметь дело со мной. А что касается пятилетнего остатка жизни, не переживайте. У меня есть связи. Я найду лучших мудрецов и знахарей. Они вылечат Ваше сердце. А теперь извините, но Вам надо отдыхать.

Не успела я возразить или сказать что-либо, как он подхватил меня на руки. Всё моё тело оказалось прижато к безупречному костюму мужчины. От такой близости побежали мурашки, и вновь стало трудно дышать.

– Не больно? Удобно?

– Вполне. Но вовсе не обязательно, я сама могу идти, – возмутилась я.

– Не сомневаюсь в Вашем умении ходить, – усмехнулся он. – Но сегодня Вам лучше побольше отдыхать.

Джексон прижал меня чуть сильней и ускорился. Ветер резко усилился, едва не снося меня, поэтому пришлось самой прижаться к телу эльфа.

– Вы в порядке? – он остановился также резко, как начал бежать.

Я качнула головой и приоткрыла глаза, поражаясь тому, как сильно изменился пейзаж вокруг нас. Здесь деревья стояли плотнее, а потому стало гораздо темнее. Листва имела окрас от зелёного до тёмно-синего оттенка. Недалеко слышались голоса эльфов. В ту сторону и отправился Джексон.

Перед нами появилось огромное дерево с необъятным стволом, местами переходящим в ступеньки. Его крона была бирюзовой, местами переходя в тёмно-фиолетовые оттенки. Какая красота! Толстые ветви тянулись высоко к небу, образуя большой деревянный дом с маленькими окошками. Рамки окон были искусно вырезаны в виде клёна и звёздочек.

– Здесь Вы пробудете временно. Позже Вас переселят в болимийский дворец.

– Спасибо, Джексон, – поблагодарила я и поднялась на первую ступеньку лестницы, обвивающей ствол спиралью.

Лицо эльфа стало серьезным, даже слегка хмурым.

– У Вас пятый этаж, пятьсот шестая комната. Дверь открыта, ключи на тумбочке около кровати.

– Хорошо – улыбнулась я.

– А да, – вдруг сказал Джексон, когда я уже поднялась на четвертый этаж. – Не забудьте про вечер у Болимии. Всем сердцем буду ждать Вашего появления. – Он продолжал смотреть на меня ласковым взглядом.

Лестница перешла в длинный коридор, из стен которого пробивались веточки вперемешку с гроздьями винограда. Дверь моей комнаты была украшена завиточками зелени. Видимо, эльфы – сентиментальные существа.

Когда я зашла в свой номер, была приятно удивлена – вся комната была уставлена белыми розами в вазочках, горшочках и даже в маленьких пиалах. На столе стоял сервиз из апельсинов, вишни и черного винограда. Только Джон знает, что я обожаю черный виноград, особенно без косточек.

Почувствовав вселенскую усталость, нахлынувшую с той же внезапностью, что и Джексон перенёсся в деревню, я упала на кровать. Простыни пахли ванилью и корицей. Рядом с подушкой лежали плюшевые игрушки: Флаундер и Стич – мои любимые персонажи Дисней. А на потолке висела люстра в виде большого синего кита, от которого на бусинах спускались маленькие дельфины из хрусталя и разносили голубоватый оттенок света по всей комнате. На тумбочке, возле кровати, лежали ключи, пара ракушек и приглашение на торжественный вечер.

Надо же, как забавно. Я потомок эльфов, и во мне течет эльфийская кровь, а я всё ещё не знаю, чего хочу. У меня тот возраст, когда есть эта неопределённая потребность сравнивать себя со всеми вокруг: «Ох, по крайней мере, моя жизнь лучше, чем у неё» или «чёрт, он вот-вот станет врачом, а я не имею ни малейшего понятия, кем хочу быть». Людям бесконечно придётся переворачивать страницу, чтобы понять, чего они хотят.

Я хотела увидеть мир, пока молода, пока ещё жива. Уверена, настанет тот момент, когда я проснусь и пойму, что жива только потому, что я хочу жить. Жить для себя, а не для остальных. Нет ничего плохого в том, чтобы сесть в самолёт и отправиться в долгую поездку на поиски приключений, чтобы наконец-таки понять саму себя. И даже внезапное приключение в страну эльфов в надежде излечить себя не может оказаться глупостью, если всё то, что окружает меня – самая настоящая реальность.

Я искала того единственного человека, и когда мне показалось, что нашла его, я напрочь позабыла и не заметила – это я. Я тот единственный человек, который должен быть. Но когда я найду кого-то, кто сможет быть моим «плюс один» ко всему, что я уже себе дала, я буду готова. Я была рождена жизнью, которая дала мне силы, чтобы жить, творить и колдовать дождь. Она явно хотела загубить меня, посылая в самые разные “приключения”, а теперь я учусь создавать собственную империю. И я верю, каждый сможет найти своё счастье, чтобы стать источником жизни в первую очередь для себя.

***

Брат зашёл ровно в 18:45. Он выглядел слишком элегантно в чёрном смокинге.

– Ну что, сестренка? Готова? – спросил он, протягивая мне руку.

– Да.

На улице, оказывается, уже стемнело. Камешки, лежащие на земле, светились нежно-голубым светом, отливая блеском и освещая дорогу. Джон молчал. Кажется, он делает это специально, давая возможность насладиться природой острова и, потому можно было отчётливо слышать песни сверчков. Чувствую себя ребёнком, который попал в сказку. Всюду сказочные существа, которых едва ли можно назвать мухами или тараканами, эльфы, облаченные в изысканные наряды, не спеша спускались из своих домов, кто-то на крыльях, кто-то по лестницам, а кто-то на ручном подъемнике, ведущем непосредственно в его квартиру.

Мерцающая тропинка привела нас к большому зданию с ответвлениями по сторонам. Этому дворцу, наверно, уже лет триста. Каменные стены потрескались в некоторых местах, а где-то и вовсе краска отвалилась. Из деревянных окон с разбитыми стеклами доносились голоса и смех. Фасад здания украшен колоннами, по которым полз плющ, а по бокам пристроены высокие часовни, которые показывали точное время.

Увидев мой задумчивый взгляд, Джон пояснил:

– Этим часам очень много лет. Их чертежи были утеряны, поэтому никто не знает, как их настраивать. Сорок три года назад они сломались, но, к всеобщему удивлению, через полгода стрелки вновь двинулись. Причём обе часовни работают абсолютно синхронно и показывают правильное время.

Мы вошли во двор, который был усеян цветущими кустами алых, розовых и белых роз. И в этот же миг дворец засиял новыми красками. Стены идеально выравнены цветом яркого подсолнуха, разбитые окна оказались белоснежными рамами, выпускающими колышущиеся тюли.

– Что за…? Как? Я думала, цветение роз в конце сентября станет шоком, а тут это чудо… Как так?

Брат лишь посмеялся.

– Мы на заколдованной земле. Только для людей это здание до конца будет казаться кучей развалин, а для эльфов оно предстаёт в своем истинном облике, стоит им ступить на его территорию.

– Немыслимо!

Перед входом во дворец стояла пара вооруженных эльфов – охранники. У каждого за спиной были крылья. Они поприветствовали нас улыбкой и вновь сделали серьёзное лицо, внимательно всматриваясь в темное небо.

– Эльфы всегда такие хмурые? – спросила я у брата, чтобы прервать наше молчание.

– Видишь ли, сегодня Демон ночи напал на небольшую деревню в северной части Норвегии. Мы ввели усиленную оборону и охрану всех поселений скандинавских стран. Погибло много невинных людей. А так, эльфы очень дружелюбные. Они достаточно уравновешенны. Если какая-то эмоция и есть, то только когда появляется угроза их близким. Именно тогда вся ненависть, злость и жажда смерти врага поселяются в сердце эльфа до полного устранения угрозы. Находясь в кругу семьи, эльфы умело прячут тревогу и переживания за маской адского спокойствия. Они лишены меркантильности и тщеславия. Им приятнее заботиться о ком-либо, нежели о себе. Остальное расскажу потом.

– Спасибо, – поблагодарила я и тут же задала следующий вопрос – Это ты уставил мою комнату белыми розами?

– Да. Я подумал, это поднимет тебе настроение. Джексон помог мне с расстановкой. Пока ты спала, мы успели с ним переговорить. Ты ему понравилась. Причем, очень сильно. Но даже не думай влюбляться в него.

Я рассмеялась.

– Это ещё почему?

– Ему тысяча два года. Но, должен сказать, он единственный, кому я могу доверить жизнь своей любимой сестры, – с этими словами Джон поцеловал меня в макушку.

– Слушай, а можно я не буду участвовать во всём этом? Можно мне просто уехать обратно домой и спокойно там умереть, а?

– Нет, нельзя. Не начинай и не беси меня, – улыбнулся брат и ввёл меня в огромный зал, полный эльфов.

Похоже, я тут самая маленькая по возрасту. Боже, почему так неловко? Зал уставлен множеством круглых столов, каждый из которых устелен белоснежной скатертью с позолоченными узорами. Под высоченным потолком висели три хрустальные люстры, освещая каждый уголок золотистой залы. Да, я точно увижу здесь всевозможные оттенки золотого.

– Джон! – окликнул чей-то, до боли знакомый голос сзади.

– Здравствуй, Максимильян, – сдержанно ответил брат, и они обменялись рукопожатиями.

– Привет, Лиз. Выглядишь превосходно.

– Не думала, что призраки тоже приглашены.

Улыбка мгновенно исчезло с эльфийского личика. Джон поспешно отвел меня в сторону, и к нам подошла Болимия. Эта женщина явно божество. Её прямые тёмно-шоколадные волосы спускаются по спине, на голове золотистая корона, глаза светятся нефритом, а губы настолько алые, будто она накрасила их густой кровью. Бледную, почти белую кожу обволакивало черное платье с кожаным золотым поясом. На тыльной стороне ладоней едва виднелись чешуйки.

– Прекрасно выглядишь, Элайза. Красный цвет тебе идёт, – отметила королева и громко добавила, – Прошу всех к столу!

Заиграла тихая спокойная музыка. Гости расселись по местам. Брат, я Макс и еще несколько эльфов сели за столик, стоявший посередине зала. Нам принесли вино и разлили его по бокалам, а вскоре подали уху. Макс стал частенько смотреть на меня. Это жутко раздражало.

Я почувствовала на себе ещё один взгляд. С противоположной стороны за мной наблюдал королевский помощник, который провожал меня сегодня. Нежность, гордость, доброта и забота застыли в этом взгляде.

– Напомни, Джон, как зовут того эльфа?

Брат усмехнулся.

– Джексон. Джексон Фолт Фареррский. Все-таки заинтересовалась?

Я поморщилась в знак согласия.

– Мы с сослуживцами зовем его «Мистер ходячий костюм».

– Почему?

– Он всегда в костюме. Бал, политическое собрание, драка, рыбалка. Всегда и везде он в костюме. Я ни разу не видел его в футболке, джинсах и кожаной куртке. Клянусь голубым крабом из Камбоджи.

Я едва не захлебнулась вином от смеха.

– А ты его пробовал?

– Да.

Мы внимательно посмотрели друг на друга. Выдержав паузу, я спросила:

– И как?

– Он был жареный. Поначалу отдает слабой остротой, а потом сжигает весь рот. Это было нечто, но послевкусие прикольное, да, мне понравилось.

– Не удивительно, – улыбнулась я, и мы снова рассмеялись.

Как только все доели первое блюдо, у нас тут же забрали тарелки. Гости стали обсуждать политику, кто-то пошел на танцпол, а кто-то я – просто сидит и пьет вино, размышляя о непонятном направлении собственной жизни и скорейшем приходе смерти.

Через какое-то время вновь появились официанты и принесли второе блюдо – сурсильд и жареную картошку с луком и варёными яйцами. Я немного знакома с норвежской кухней. Сурсильд – это маринованная сельдь с луком, заметно отличающаяся от русской селёдки. В Норвегии почти все блюда не обходятся без обитателей моря. Рыбу сушат, варят, жарят, коптят, вялят, маринуют, пекут. А сурсильд – одно из популярных, прикончив которое эльфы продолжили вести начатые темы рассуждения.

Увлёкшись наблюдением за новой для меня расой, я не заметила, как подошёл Джексон, протягивая руку.

– Элизабет Ива Фермолл, окажите мне честь, сделав меня самым счастливым, подарите танец.

Лицо внезапно обожгло приятным теплом. Должно быть, мои щёки вспыхнули румянцем смущения.

– Хорошо, я окажу вам эту честь в надежде, что вы действительно станете счастливым.

Мне показалось или я только что воспользовалась навыками флирта? Видимо, заиграл эффект эльфийского алкоголя.

Мужчина вывел меня на середину. Музыка сменилась. Левая рука эльфа охватила за талию, крепко прижимая к груди, а правая – держала ладонь. Джексон оказался на редкость прекрасным танцором. Этот танец – то, чего мне так не хватало.

Я расслабилась, перестав замечать кого-либо. Всё, что попадало в поле зрения, смазывалось, превращаясь в бесконечную карусель из образов и вспышек. И в этот момент появилось чувство лёгкости подобное тому, что я испытывала, купаясь в озере за городским парком Хоуп-Отм, предаваясь безмятежному парению на прохладной поверхности волн. От такого сравнения ощущений мне стало казаться, что я влюбляюсь в «Мистера ходячий костюм». Слишком быстро. Так нельзя. Это опасно. Даже не взирая на слова брата о доверии.

Не успела я опомниться, как музыка остановилась, а танец закончился, и Джексон уже вёл меня по тёмным коридорам дворца, пока перед нами не открылся впечатляющий королевский сад.

– Итак, Элизабет. Я мало что знаю Вас и всё из историй Джонатана. Вы приехали из Великобритании. Признаюсь, я сам частенько там бываю. Из какого Вы города?

– Хоуп-Отм.

– Почему переехали в Норвегию?

– Как будто это Вам неизвестно.

Джексон улыбнулся.

– И всё же мне бы хотелось услышать Вашу версию.

– По словам брата, эльфы – мои коренные родственники, которые справятся с моей сердечной недостаточностью. Предсмертная стадия. Операция руками человеческих врачей не такая уж и надёжная. Джон уверен, что магия эльфов вылечит меня. Хотя, если честно, я в это не верю. Бабушка думала, что меня спасёт любовь, но в результате именно из-за любви я оказалась одной ногой в могиле.

– Каков диагноз? – уточнил брюнет.

– Дилатационная кардиомиопатия.

Джексон остановился. Его лицо побледнело и, помолчав, эльф медленно дотронулся до моей щеки едва трясущимися кончиками пальцев. Было видно, что он напуган и пытается справиться с эмоциями. Но чего он испугался?

– Ты будешь жить, – резко сказал Джексон, почти прорычав каждое слово. – Обещаю, никто не посмеет причинить тебе боль. Я лично прослежу, чтобы твоё лечение прошло удачно. Я сделаю всё, чтобы ты жила.

Вау! У меня нет слов. Мы с ним знакомы сколько? Семь часов? А он уже разбрасывается обещаниями. Это немного смешно.

– Не советую кидать слова на ветер. Знайте, Джексон, я и Вас доведу до сердечного приступа также, как и Макса, – усмехнулась я.

– Он глупец, – фыркнул эльф. – Я дал слово. И это слово я сдержу.

– Ладно. Раз уж на то пошло, если я все-таки умру, пообещайте, что не закопаете меня в землю, а отправите в крематорий.

– Что?

– Да, знаю, звучит странно, но всё же пообещайте. Прошу Вас.

– Хорошо, Элизабет, обещаю.

В нём столько благородности. Мне очень хотелось поверить ему, но страх очередной боли, словно преграда, не давала покоя. Зачем я доверилась Максимильяну? Ну, зачем? Зачем я вообще выжила после этой трамвайной аварии?

Может, русский писатель Лев Толстой и прав, что равнодушие – это душевная подлость, но, на мой взгляд, имитация сердечного приступа, чтобы расстаться – более подлый поступок со стороны мужчины. Учитывая, что Макс знал о моём недуге. Но теперь равнодушие – самая надёжная защита, непробиваемый щит для моего сердца от всех переживаний и потрясений.

Мы продолжили нашу прогулку. И только сейчас я обратила внимание на небо. Святой Посейдон! Оно усыпано миллиардами звёзд! Какая красота. В Хоуп-Отм такое редко увидишь. В основном тучи с дождями и грозами, вызванные мною.

– Как Вы предпочитаете проводить время? – вдруг спросил эльф.

– Мне нравится гулять. Чаще всего пешком, но иногда на троллейбусе или трамвае. И не важно, какая на улице погода: хоть дождь, хоть снег, хоть град. Но дождь я люблю больше.

– Почему же?

– Знаете, какого это, когда стоишь под дождём и тёплые струи проникают в душу, минуя кожу и одежду. И плевать, что ты промок до ниточки. В такие моменты чувствуется…

Некоторые секунды я не могла подобрать нужное слово, и эльф закончил мою мысль:

– Жизнь.

– Да, именно! Особенно, это чувство усиливается, если стоять в лесу, где никого нет. Есть только ты, шум деревьев и мокрых листьев под ногами. А в душе царит покой и умиротворение. Ради таких моментов я и пытаюсь жить, – призналась я, а эльф задумался и немного погодя ответил:

– В таком случае, я обязательно свожу Вас в дождевой каньон. Уверен, Вам там понравится, и надеюсь, это способствует облегчению Вашей болезни. Ещё какие-нибудь увлечения?

– Рисование по номерам считается?

– Конечно, – улыбнулся он. – Есть незаконченная картина?

– Да. «Ночь на Чёрном море». Копия произведения Ивана Константиновича Айвазовского.

– Я поговорю с Вашим братом, чтобы доставить картину и все необходимые принадлежности сюда. Завтра же всё организуем.

Неловкость от его слов перемешалась с попыткой разгадать мотив его жестов. Никто прежде так не заботился обо мне. Вопреки наставлениям брата, я почувствовала зарождение симпатии к Джексону. Рядом с ним я слишком слаба. Не только физически, но и психически, слишком уязвима. Мне не стоит показывать свои чувства и эмоции сразу, как это было с Максом. Нужно быть более сдержанной.

– Расскажите о своей семье.

– Папу зовут Георг, маму Маркиза, про брата Вы знаете. Я родилась в Хоуп-Отм. Папе 51, маме 50. Как мне рассказал Джон во время перелёта сюда, когда мама была совсем юной, началась война с Демоном ночи. Поэтому она решила сбежать. И сделала это, сбежав с моим отцом, которого встретила в порту города Осло. Вскоре они поженились и переехали в Великобританию. Сначала родился Джон, потом я. Мама лишь хотела защитить себя.

– Она поступила правильно, – сказал Джексон. – Кстати, Джон обмолвился, что у Вас есть какие-то способности. Это правда?

– Вот жук! Он обещал держать это в тайне.

Оглянувшись по сторонам и изо всех сил прислушавшись к посторонним звукам, я убедилась, что поблизости никого нет, и продемонстрировала фокусы из влаги, что вытащила из почвы маленькими каплями.

– Как Вы узнали?

– В первый раз это проявилось, когда я была совсем ребёнком. Мы всей семьёй поехали на озеро. Пока все мои родственники занимались готовкой пикника, я побежала к воде и, споткнувшись об камень, упала лицом в мокрый песок, – я нервно рассмеялась. – Из-за камня, кожа на ноге порвалась и пошла кровь. Вода была в метре от меня. Идти я не могла – нога сильно болела, поэтому я перевернулась на спину и стала ждать. Не помню, чего именно я ждала, как вдруг приятная тёплая волна плеснула мне на плечи, щекоча их и стараясь утащить меня в озеро. Когда я развернула и окунула свои ноги в воду, ранка начала затягиваться. Через несколько секунд не осталось и следа. Мне было очень щекотно, и я громко смеялась. А затем с разбегу нырнула в озеро. Вынырнув, я очутилась за несколько миль от берега. Мне было где-то четыре года, и я не понимала, что произошло. Секунду назад я была на суше, которая теперь кажется тоненькой полосочкой. От страха я нырнула в обратную сторону и вмиг оказалась на песке. Оглянувшись, увидела, как за мной тянулся белый шлейф из пены, который постепенно исчез. Об этом знает только брат, и я бесконечно благодарна ему за то, что он хранит это в секрете от родителей.

В следующий раз подобное повторилось в тринадцатилетнем возрасте. Тогда мне в первый раз разбили сердце. Я была очень глупой и принимала всё близко к сердцу. Чтобы хоть как-то утихомирить боль, бушующую в душе, я сбежала из дома к озеру. На тот момент родители были на работе. Помню, как в тот день почти чёрные тучи покрывали небо. Было очень ветрено. Я выбежала на берег, забралась на небольшой каменистый холм, чтобы оттуда спуститься как можно ближе к воде, не удержалась и упала в озеро. Моё сердце должно было остановиться из-за резкой смены температуры, ведь вода была страшно ледяной. Но этого не произошло. Более того, огромная волна тут же вынесла меня обратно на берег, словно выплюнула. Мои волосы, одежда, телефон – всё это было сухим. Это вновь меня напугало. И опять же я сказала об этом только брату. А сейчас… дождь лечит мой насморк, я читаю заклинания на незнакомом мне языке, который, скорее всего, придумала сама и вызываю грозы и не знаю, как должна относиться ко всему этому. Но точно знаю, что от этого мне становится легче и ни за какие блага мира не променяла бы то, что имею.

– Знаете, моя мать тоже занималась магией. Я могу принести её тетради, чтобы Вы научились контролировать свои силы и могли развить их до предела.

– Спасибо, конечно, но не стоит, – улыбнулась я.

– Прошу, не спорьте со мной.

Немного помолчав, он заявил:

– Надо будет сводить Вас к светящимся озёрам.

– Зачем?

– В этих озёрах лечебная вода. Она уберет синюшность, которая у Вас на крыльях носа, мочках ушей и кончиках пальцев. Вы будете выглядеть гораздо свежее.

Я рассмеялась.

– Джексон, я прекрасно знаю, что выгляжу, как заплесневелый фрукт. Мне абсолютно на это плевать. Я болею, у меня нет сил на красоту, поэтому мне можно выглядеть так, как я могу и хочу.

– Элизабет, если Вы в больном состоянии выглядите изумительно, то я не имею ни малейшего представления, как Вы прекрасны в полном здравии.

Завернув за угол пышных кустов, мы пришли обратно к дворцу, минуя старую беседку. Когда мы вернулись к нашему столику, все смеялись, пели песни. Разговорами о политике уже не пахло. Джон освободил своё кресло для Джексона, а сам ушёл, подмигнув мне. Брюнет взял меня за руку и крепко сжал её. Мои щёки вновь покраснели.

Шампанское разлито по бокалам. На столе самые разные вкусности: заварные пирожные, эклеры, торты Наполеон и Тирамису. А посередине стоит огромный яблочный пирог, украшенный узорами из джема. Булочки с корицей в сахарной пудре; шоколадные вафли и множество различных печенюшек причудливой формы. И как тут можно думать о диете?

Осушив бокал шампанского, я стала вслушиваться в разговоры эльфов. Джексон сидел рядом и, не отрывая от меня глаз, нехотя отвечал на политические вопросы соратников. Но в какой-то момент вопросы прекратились. Я и не заметила, как очаровательный эльф исчез.

– Элизабет? – позвала Болимия, сидя со своей свитой на шелковистых подушках, ушитых драгоценностями, в основном золотыми. – Подойди ко мне, дитя.

Я подошла к ней и, дабы быть на уровне ее лица, присела на колени.

– Моя дорогая Элизабет, я посовещалась с лордами и сделала вывод, что тебе нужна охрана, поскольку мы на грани войны с Демоном ночи. Властью данной мне, я приставляю к тебе одного из лучших воинов – Максимильяна Клим Арерра.

Она указала рукой в мою сторону, и из-за спины вышел тот, кого я меньше всего хотела видеть в своих охранниках. Проще умереть от угрозы, нежели доверить свою безопасность сердечнику. Блондин лишь сладко улыбнулся.

– Ступайте прочь, – отмахнулась королева эльфов.

Я тут же пошла в сторону выхода, желая, как можно скорее выйти на воздух, не отравленный дыханием покойника, но Макс меня догнал.

– Стой, стой. Куда ты так поспешила?

– На свежий воздух. Что-то дурно стало при виде мертвеца.

– Ну, теперь ты будешь каждый день видеть этого мертвеца. А ведь ты любила меня. Неужели чувства прошли? – усмехнулся Макс.

Я психанула и с помощью магии вылила на него ведро шампанского. Где же Джексон? Будучи разозлённой и слегка пьяной, не знаю почему, но я жаждала именно его общества, поэтому отправилась на его поиски, бродя по болимийскому дворцу. А он умеет прятаться – я нашла его сидящим в беседке возле озера в саду, наслаждавшимся одиночеством. И когда же он успел сбежать с торжества?

– Позволите присоединиться? – виновато спросила я.

Он улыбнулся, давая согласие.

– Там очень много народа и шума, – пояснила я свой побег с праздника. – Я знаю, что у Вас есть выпивка покрепче, чем шампанское и вино. Разве эльфы не должны делиться? – добавила я, протянув руку за флягой, которую он спрятал за поясом.

– Сегодня был день, полный сюрпризов, – заметил Джексон.

– Не могу не согласиться.

Хоть я и следовала всем правилам алкоголизма, не мешая крепость и повышая её постепенно, алкоголь всё же врезался в мозг. Я высказала ему все свои мысли и по поводу Макса, и про то, как тяжело в последнее время. Он смиренно слушал меня с пониманием и сочувствием. Но как бы там ни было, это очень помогло, мне становилось легче с каждым словом и с каждым глотком ядреной жидкости. Как будто с плеча свалился тяжкий груз. Я чувствовала, что явно перебрала с алкоголем и в трезвом состоянии не позволила бы себе такого. Но кого это волнует, если эльф не остановил меня ни словом, ни жестом, ни взглядом?

Эльфийский эль заставляет находиться в сознании, но жутко туманит разум, обостряя все чувства. Я опьянела предостаточно.

– Почему всё так несправедливо? Сколько раз я хотела покончить жизнь самоубийством, но у меня не получалось. А тут достаточно приставить ко мне бывшего парня «с сердечным приступом» в качестве охранника, когда я наоборот хочу жить. Что я делаю не так, Джексон?