Потерянная Империя

Глава 1

– Проснитесь!

Тонкий надрывный голосок, как назойливая мушка, проникал в сон и никак не желал оставлять юную принцессу досматривать свои сны в мягкой постели.

– Госпожа, ну же! – Тёплая ладошка с силой потрясла её за плечи, вырывая из сладкого сна.

Рейвен с трудом разлепила глаза. Голова была тяжелая, ноздри и горло царапало от странного запаха.

– Скорее!

Сфокусировав взгляд, принцесса Рейвен наконец смогла разглядеть испуганное лицо своей камеристки. Девушка была в ужасе и с остервенением трясла сонную госпожу.

– Пожар! Замок полыхает! Скорее! – Она стала с силой вытягивать её из постели. – Вам нужно бежать! Я всё подготовила.

Она укутала Рейвен в утеплённый меховой плащ и вытолкала её из комнаты. Рейвен только сейчас заметила, что всё вокруг затянуто плотным дымом.

– Кто устроил пожар? – спросила напуганная принцесса.

– Изгои. – Камеристка передала ей несколько набитых сумок. – Чужеродное войско захватило столицу. – Амель, так звали молодую служанку, вывела её из задымлённых коридоров прямиком к выходу, но Рейвен остановила её, услышав незнакомый язык.

– Чужаки! – прошептала она, замечая крупные очертания нескольких человек. Рейвен огляделась и вспомнила о потайных ходах, спрятанных по всему замку. Она взяла Амель под локоть и потянула к дальней стене. Рейвен нащупала рычажок возле одного из кованых светильников. Внутри стены раздался щелчок, и каменные кирпичи раздвинулись, открывая небольшой проход. Девушки с трудом пролезли в узкое отверстие. Рейвен нажала на рычаг с другой стороны, кирпичи встали на место, укрывая беглянок.

– Вот это да. – Амель осмотрела тесное пространство. – Я столько лет прожила в замке, и не подозревала о таком.

– Поклянись никому не рассказывать о них. – Рейвен строго посмотрела на служанку. – Обещай мне!

– Клянусь. – Амель пальцем начертила на груди крест в знак подтверждения своих слов. Рейвен коротко кивнула:

– Нужно выбираться отсюда.

До выхода осталось рукой подать, но дым становился гуще, а жар ощущался даже через каменные стены. Огонь пожирал замок с невероятной скоростью. Он выжигал воздух, и с каждым шагом становилось труднее дышать. Рейвен пробиралась на ощупь, за руку ведя за собой служанку, но перед ними выросла стена из рухнувших деревянных и каменных обломков. Вдруг спасительный тайный ход стал смертельной ловушкой.

– Это тупик! – закашлялась не на шутку напуганная Амель.

– Придётся вернуться в коридор и сделать крюк, а там совсем немного до выхода в сад. Будем надеяться, что до внутреннего двора они ещё не добрались.

– Вы сможете уйти через лабиринт, никто не подумает сейчас там искать.

Рейвен свернула за угол в поисках ещё одной потайной двери. Наконец, найдя нужный проход, они выбрались в коридор со множеством дверей. За одной из них послышались женские крики и грохот ломающейся с треском мебели. Девушки замерли в ужасе, не зная куда деться. Рейвен было ринулась на помощь, но громкий рык и звон стали, заставил её замереть. Крики прекратились, а у Рейвен от страха перехватило дыхание. Это спальни матушкиных фрейлин. Но не успела она подумать о чём-то ещё, как двери распахнулись. Грозный солдат в чёрных доспехах смотрел на них. Воин замешкался всего на секунду и затем протянул тяжелую ладонь, намереваясь ухватить Рейвен за шиворот. Амель среагировала мгновенно, успев рвануть на себя оцепеневшую принцессу, и они бросились на утёк, петляя в каменных коридорах. Благо Амель знала каждый закоулок, как свои пять пальцев. За ними пустилась погоня; пятеро яростных солдат направились за девушками, будто искали именно их. Но пламя разбушевалось не на шутку: рушился потолок, обваливались стены, а беглянки всё дальше отходили от заветного выхода. Рейвен с трудом передвигала ногами, лёгкие разрывало от сухого кашля. Солдаты нагоняли их быстрее, как и жалящий огонь. Им пришлось забаррикадироваться в одной из комнат.

– Что нам делать? – прошептала перепуганная принцесса.

– Молись.

– Что?

– Молись, – повторила Амель дрожащим голосом и принялась бормотать: – О, Великая Гао-рэ, именем твоим молюсь, во имя тебя живу и процветаю…

– Амель, прекрати! – зарычала она, сотрясаясь от злости. – Почему ты молишься Гао-рэ?

– Жизнь за дочь твою отдаю и судьбу принимаю, – продолжала шептать Амель, склонив голову.

– Что ты сказала? – ужаснулась Рейвен.

– Первая ведьма прими в свои объятья и не дай осквернить тело моё после смерти. Во имя тебя, ва’эрде*"Аминь"..

За дверью раздался шум, и дверь содрогнулась от удара. Рейвен вздрогнула и побежала к окну; открыв его, посмотрела вниз. Высота явно была им не по плечу и, если бы они прыгнули, то переломали бы ноги или ещё хуже.

– Так, без паники. – Она старалась держаться спокойно, но руки дрожали, а голос едва не сорвался на писк. – У меня есть идея.

Когда за дверью раздался ещё один удар, отчего затрещала древесина, а тяжелый комод и кресла съехали с места, Рейвен перелезла через окно на узкий карниз. Амель, дрожа всем телом, последовала за ней. Мелкими, но уверенными шажками, они прошли два окна, и за углом, на их счастье, была стена, увитая буйным плющом. Рейвен выдохнула и ухватилась за крепкие влажные стебли. Принцесса была шкодливым ребёнком и, в отличии от придворных детей, нередко позволяла себе вольности. Сбегая по вечерам, она часто играла с городскими детьми, которые научили её лазать по деревьям и драться с мальчишками. Хоть что-то из этого ей пригодилось. Девушки спустились вниз и помчались к тёмному лабиринту.

Отбежав на достаточное расстояние, Рейвен оглянулась на замок, и в ужасе замерла. Некогда грозный и величественный дворец потонул в криках ужаса и треске бушующего пламени. Огонь облизывал верхушки башен, и они рассыпались на глазах, погребая под своими стенами толпы людей. В одной из каменных построек взорвался хранившийся там порох, и перекрыл обломками один из спасительных выходов в город. Безжалостное пламя пожирало всё на своём пути; где-то вдалеке слышались глухие взрывы, увеличивая разрушения. Столпы искр и чёрного дыма ползли к небу и уносились вверх в непроглядную тьму. Плач и крики людей тонули в треске деревянных балок. Озверевшая толпа металась, расталкивая без разбора детей, женщин, стариков. Никому не было дела ни до кого, кроме себя.

Слёзы застилали глаза. Рейвен не могла поверить, что весь её мир рухнул в одно мгновение.

– Мои родители!

Лицо Амель побледнело, глаза наполнились влагой, а подбородок предательски задрожал, но она храбро сдерживала рыдания. Ради последней из королевской семьи она обязана держаться. Король заставил её поклясться на крови, что она ценой собственной жизни выведет из замка принцессу. Если она нарушит клятву – умрёт. Взамен же, он отправил её младшего брата в университет Бурвы, обучаться целительству, ведь без чьей-то помощи она не смогла бы и в жизни оплатить такую сумму. Амель никогда не думала, что эту клятву придётся исполнить так скоро. Казалось, ещё вчера она прятала сумки с одеждой, а вот уже спустя несколько недель она тайком выводила Рейвен из горящего дворца.

– Мертвы, – выдохнула Амель с горечью в голосе.

– Врёшь. – Рейвен застыла на месте, не в силах пошевелиться. Все звуки померкли, краски потухли, а в голове звенела нарастающая боль. – Не верю тебе, не верю! – закричала она, и кинулась в огонь.

Амель успела схватить принцессу за шиворот и поволокла её к лабиринту.

– Не время горевать! – твёрдо сказала камеристка, с трудом волоча за собой вырывающуюся девчонку. – Сколько силы! – сетовала она, волоча её за собой. – Поберегите её для тех, от кого вдруг придётся отбиваться!

Амель остановилась и встряхнула перепуганную принцессу. Рейвен была совсем юна и так прекрасна, что стало страшно. Никто не побрезгует воспользоваться её молодым телом. Особенно – изгои.

– Его войско безжалостно и огромно, – строго произнесла Амель. – Изгои – дикари без чести и достоинства. Если вы не возьмёте себя в руки, вам не выжить за пределами столицы. Больше некому отомстить за вашу семью. Теперь вы, Госпожа, один на один с этим миром.

Рейвен замерла у входа в тёмный лабиринт и последний раз взглянула на полыхающий ярким пламенем замок. Она смотрела, как искрится зарево, и надеялась, что этот замок сгорит дотла, навсегда похоронив страшные видения этой кровавой ночи. Она знала, что вернётся и отстроит это место заново на костях своих врагов.

– И ещё кое-что.

Сделав шаг на свет от пожарища, Рейвен смогла разглядеть одежду камеристки. Та была одета в один из любимых нарядов принцессы, на шее висел красный камень, явная подделка, но с первого взгляда и не отличить, а голову украшал золотой обруч с дорогими камнями. Если сильно не вглядываться, то она точь-в-точь королевская дочь.

– Амель, не смей! – закричала она, цепляясь за её рукава. Слёзы бурным потоком потекли из глаз, смывая сажу и копоть. – Пожалуйста, – девушка рухнула на колени обнимая её ноги, – только не ты. Зачем вообще этот маскарад? – Рейвен прекрасно понимала зачем, но не хотела, чтобы это было правдой. Ей так хотелось зажмурить глаза и, открыв их, оказаться в своей спальне. Чтобы все были живы. Замок цел, а Изгои никогда не ступали на земли королевства.

– Они не успокоятся, пока не доберутся до вас. – Она опустилась на колени рядом с принцессой и крепко обняла её.

– Не позволю! – Рейвен крепче сжала Амель, злясь от несправедливой участи её государства. Почему она должна потерять всех дорогих ей людей? Отчего ей такая жестокость? Где она в свои тринадцать так оступилась, что боги её наказывают? – Мы росли вместе, я не могу позволить тебе это сделать!

– Выбора нет. – Амель опустила голову, скрывая наполняющиеся слезами глаза. Она боялась, была в ужасе от надвигающейся судьбы, но, зная Пророчество, зная всё то, что должна будет сделать принцесса в будущем, сколько жизней она спасёт; решимость крепко ухватила её заходившееся сердечко. Несколько жизней, взамен на целое королевство – не самая большая цена.

– Вы должны добраться до Ведьминого острога незамеченной. И в последствии никто не должен узнать вас. Я стащила у Хозяек трав несколько зелий, вот это, – она достала маленький пузырек с ярко фиолетовой жидкостью. – Жидкий Морок, он сделает тебя безликой, сокроет истинную внешность, делая лицо незапоминающимся. – Амель вложила флакон в её руку. – Зеленый, просто на всякий случай, если поранишься, быстро залечивает раны.

– Откуда ты всё знаешь?

– Его Величество предчувствовал беду. Он всё продумал ещё несколько недель назад.

– Но почему же он не пошёл со мной?

– Что-то он всё-таки не смог предугадать, – она сжала дрожащие руки принцессы, – пора.

Рейвен опрокинула пузырёк со сладковатой жидкостью, и чувства вдруг потупились, а зрение стало чётче. Амель смотрела на принцессу, но не могла понять кого видит или запомнить её черты.

– Теперь вас никто не узнает. Одна капля в сутки, должно хватить на пару месяцев. К сожалению, его трудно достать, поэтому дальше придется хорошо скрываться.

Рейвен сжала её ладонь. Амель вытерла слёзы и дала ей ещё несколько указаний, как добраться до безопасного места, как вдруг заметила приближающийся отряд во главе с кровожадным предводителем. Её глаза наполнились ужасом. Амель осознала, что её время пришло. Принцесса почувствовала покалывание в затылке, а обернувшись увидела его. Она почувствовала нутром его присутствие. Его силу. Его тьму.

Высокий и широкоплечий воин в черных доспехах, покрытых кровью невинных, уверенным шагом шёл к девушкам. Его лицо было забрызгано кровью, отчего тёмные, почти чёрные глаза, как бездна затягивали в свой омут и ничего, кроме злобы и хаоса, не выражали. А смотрели так, словно смертоносный кинжал разрезал плоть, и выделялись пылающие угольки на остром, точёном лице. Вот оно, приближающееся будущее королевства. Жестокий молодой король из расы изгоев. Разгоряченное сердце на службе государства. Один взгляд на неё, который он никогда не вспомнит, словно удар молнии, мгновение, которое казалось вечностью. Этот мужчина был не просто узурпатором. Он был угрозой для всего, что она любила. Но что-то в его глазах… что-то заставляло её сердце забиться быстрее и больше никогда не забыть его глаз.

Он выставил клинок вперёд, смотря сквозь Рейвен и указывая аккурат на Амель.

– Убить наследницу!

Ночь пришла, и с ней тень опустилась на мир.

Ночь холодна, и по улицам плывет зло.

Ночь страшна, и надежды на спасение не найти.

Но скоро рассвет, и в мир снова вернется добро.

Королевство спит, и мрак поселился в сердцах.

Королевство горит, и люди кричат без конца.

Королевство гибнет, и ужас пронзает тела,

Но скоро рассвет, и «Тара’маор»* вернётся домой.

Тьма черна, и на небе не видно звёзд.

Тьма беспощадна, и душа разрывается от боли.

Тьма влечет, и яд растекается по венам.

Рассвет не придёт, и город потонет в крови.

*Тамия – фэйское имя Тара’маор (путеводная звезда)

Глава 2

Столица Врагоса, город Грумбридж

– Что ты видишь? – спросил король у провидицы.

– Вашу смерть, Ваше величество. – Голос провидицы глухо отскочил от стен слабо освещённой пещеры и тяжелым грузом лёг на сердце молодого короля.

– Неужели все мои старания оказались напрасными? – обречённо опустив голову, спросил король.

– Я лишь говорю то, что вижу сквозь ткань времени, Хозяин.

– Ты сказала, что если я завоюю это Королевство, то проклятье отступит! – Его голос, как раскат грома, наполнил пещеру и, разломав одним ударом каменную статую Геи, король схватил провидицу за хрупкую шею. Она зашипела, подобно змее, выставляя напоказ свои острые зубы, а жёлтые кошачьи глаза бегали по стенам пещеры в поисках спасения. Но король дорожил своей провидицей, ведь лишь она могла спасти его от неминуемой гибели. Он отпустил женщину, оставив лиловые полосы синяков на смуглой коже. Виновато опустив глаза, он отошёл от провидицы.

– Вы захватили Королевство, но не народы, живущие в нём. Они до сих пор верны королевской семье.

– Я собственными руками вырезал каждого из их чёртовой семейки!

– Кроме одной, Хозяин.

– Что?

– Служанка в драном платье. – Провидица боязливо попятилась к стене, лязг цепей царапал слух, и она, боясь снова оказаться в смертельной хватке короля, спряталась за креслом.

Король раздраженно хмыкнул и снёс остатки статуи правой ногой. Шумно выдохнув, он твёрдо решил найти спасшуюся наследницу и закончить начатое.

– Нельзя! – истошно завопила провидица, словно слыша его мысли. Она закатила глаза и, оседая на каменный пол, стала бормотать бессвязные слова на древнем языке. Король подхватил бьющуюся в судорогах женщину и переложил на бархатную кушетку. Ему оставалось лишь ждать, когда она очнётся и поведает ему о своём видении. Такие приступы случались с ней крайне редко, а это означало, что видение важное, сильно влияющее на судьбу.

Король вышел из пещеры и оглядел свои владения. Пещера находилась на высоком холме недалеко от города. Место было уединенным и мало кто мог добраться до неё своим ходом, не зная потайной дороги. Но, чтобы наверняка, округу патрулировали гвардейцы. Солнце было высоко, светило ярко, опаляя зелёные верхушки многовековых деревьев. Столица государства, город Грумбридж, гудел весёлым гулом голосов, как пчелиный рой, в предвкушении скорой ярмарки. Мостовые вибрировали под колёсами переполненных товарами повозок. Одни везли козий сыр и молоко, другие – цветные стёклышки дорогих ваз и шелковые ткани. Но все спешили в одно место.

Рынок развернулся на главной площади. Яркие навесы ровными квадратиками заполняли площадь, выстраивая бесконечные коридоры лабиринта и сверху напоминали лоскутное одеяло. Людей сегодня было необыкновенно много из-за торговцев, приехавших на ярмарку из других городов: от чего лавки ломились от товаров, а люди кричали на перебой, надеясь ухватить что-то стоящее да подешевле.

После осады столицы прошло десять лет. Город давно восстановился и отстроился заново, а люди, казалось, свыклись с новым правителем. Король Калас старался править мудро и честно, но не был лишён алчности и жестокости. Со временем его безумные замыслы требовали больших ресурсов. Вернулась работорговля, налоги для крестьян взлетели до небес, колдовать запрещали и нередко, из-за нарушения этого правила, летели головы. Простой народ погибал в нищете, отчего далеко не все были готовы принять изгоя-завоевателя из чужеродных земель, что пришёл с огромным войском и объявил себя королём. Многие мечтали вернуть королевскую семью. Слух о принцессе Рейвен, что смогла спастись в ту роковую ночь, как скверная хворь, расползался по королевству. Он проникал в самые отдалённые уголки страны и заставлял людей задавать неугодные вопросы, на которые не было ответа. Иные говорили, что принцесса собирала войско, чтобы вернуть себе своё королевство и свергнуть иноземного захватчика. Он искал причину этих слухов много лет, но теперь по-новому взглянул на их правдивость. Если Рейвен жива, она и впрямь могла стать для него угрозой.

– Хозяин, – окликнула его провидица, и Король поспешил к ней.

– Что ты увидела?

– Нельзя убивать девчонку! – Кошачьи глаза провидицы наполнились слезами. Калас с силой сжал кулаки, подавляя желание разнести эту пещеру в пыль. – Она вам нужна, Хозяин. Рейвен – сердце государства. А, чтобы проклятие пало, Вам нужно завоевать не только земли, но и людей, живущих на них.

– Ты это уже говорила! – взорвался Король.

– Не сердитесь, Хозяин, я лишь говорю, что вижу.

– Может стоит лишить тебя твоих глаз, чтобы твои видения стали чётче?!

Провидица поджала хвост и зажмурилась, но Король лишь погладил её по волосам и удалился из тёмных покоев провидицы.

На его сердце каменной глыбой укладывалась тревога. Он боялся потерять всё, чего добивался годами. Сколько крови было пролито ради этой короны. Нельзя было сдаваться. Проклятие ещё не достигло своего пика, и у него есть все шансы повернуть его вспять.

***

Раньше Рейвен любила каждый день наряжаться в изысканные платья и заплетать замысловатые косы. Она переодевалась по пять раз на дню и кружилась в бальной зале, представляя, как будет танцевать с доблестными принцами и принцессами, выписывая сложные па.

Теперь же её лучший наряд составлял плотный кожаный жакет с карманами и ремнями поверх кирасы с медными чешуйками. Пышные юбки сменились набедренной сумкой с ножнами; голову, вместо изящной короны, украшал потрёпанный непогодой капюшон. А извечным спутником и собеседником потерянной принцессы был молодой конь цвета воронова крыла. Годы скитаний по самым забытым частям государства сделали из изнеженной девицы закалённую разбойницу. И больше никто не смел причинить ей вреда – теперь она могла дать отпор.

Её глаза до сих пор горели синим пламенем, как Шепчущий Океан, даже не смотря на тонкий шрам, пересекающий её левый глаз. Остальные метки прошлого, которые помогли ей незаметно выбраться из пылающего замка, давно затянулись стараниями чародеев и стали малозаметными бледными линиями на девичьем лице. Каждый раз, смотря в отражение, она видела, и помнила, что у неё забрали. Семью. Дом. Корону. Шрамы служили ей постоянным напоминанием о том, кто она на самом деле. Это не давало ей возможности сдаться. Подстегивало идти вперёд и вернуть то, что принадлежало ей по праву. Рейвен понимала, что родных этим не вернёшь. Но память о Королевской семье должна жить дальше, а не быть навеки погребенной в стенах дворца, как что-то безобразное и несуразное. Вся пролитая кровь должна быть отомщена. А молодой король сгниет в подземельях тюрьмы Дартмёрда. Она поклялась вернуть собственный дом, и намерена сдержать своё слово.

Рейвен стояла на холме неподалёку от главных ворот. Солнце садилось за горизонт и его лучи, будто пламя, искрились на фоне замка. Вдруг перед глазами Рейвен вспыхнула картинка из прошлого: охваченный огнём замок и город, а она сама пробиралась по лабиринту, отправляясь в добровольное изгнание, чтобы выжить. Рейвен тряхнула головой отгоняя видение и осмотрела немногочисленных охранников. Это было не удивительно, ведь в городе разгар праздника и большая часть людей была отправлена на патрулирование площади, чтобы разгонять пьяниц. Но конкретно это положение часто занимали королевские гвардейцы, наблюдая за выезжающими людьми. Сейчас же место пустовало, что немного насторожило Рейвен, но было вполне оправдано празднествами. Она было подумала, что король стал беспечным и слишком самоуверенным в своей непобедимости. Но было ли так на самом деле?

Калас всегда был настороже и ждал подвоха от каждого прохожего, даже от приближённых ему людей. Тайная стража, названная «Призраками», состояла из тринадцати верных королю воинов, что не спускали глаз с монарха ни днём, ни ночью. Они были его тенью, невидимым продолжением и разящим мечом. Убийцы без лица, без собственной жизни. Обезличенные и смертоносные. Призраки уже не раз задерживали покушавшихся на короля людей: стоило ли говорить, что этих бедолаг потом никто никогда не видел.

На город опускалась тьма. С высоты холма Грумбридж казался сонным и тихим, но даже к ночи главные улицы не затихали. Рейвен наблюдала за замком, который словно восстал из пепла. Пара захудалых таверн всё ещё были открыты и пускали в себя всякий сброд. Пьяницы вываливались из дверей и отправлялись домой к своим жёнам, а далекие путники искали в этом месте ночлег. Лишь площадь у ротонды была тёмной и безлюдной. Её успели огородить и очистить к предстоящему празднику. Рейвен спустилась по тёмной стене крепости и, будто тень, пробежала к воротам замка. Когда один из стражников непозволительно отвлёкся на полуголую девицу, она юркнула в небольшую щель между двумя тяжёлыми дверьми. Праздник Красного Солнца* как нельзя кстати способствовал исполнению её плана. Большая часть охраны, скорее всего, уже навеселе. По улочкам бродили толпы празднующих людей, и ещё одна девушка не привлечёт много внимания.

Всё то время, проведенное в изгнании, Рейвен даже и не думала о том, чтобы вернуться во Врагос. Она уже давно свыклась с мыслью, что трон для неё потерян и не смела желать о возвращении в замок. Но что-то незримое звало её домой. Во снах она бродила по родным местам, а в кошмарах сражалась с войском изгоев. Сбегая из замка Рейвен, успела насмотреться на страшные зверства солдат Каласа. Жестокие и бесчестные создания, брали всё, что попадалось им на глаза. Насиловали, убивали и грабили. Словно цунами, сметали поселения, оставляя за собой горы трупов и пепелище. Они заковывали людей в железо, чтобы те не могли колдовать, а сами носили странные амулеты, которые отражали магию. Железные фибулы, инкрустированные чёрными обсидиановыми камнями в виде символа Озуры – единственной богине покровительницы Изгоев – стали погибелью для королевств, чья защита зависела от колдовства. Никто не мог подумать, что Изгои догадаются соединить два элемента воедино, создав тем самым защиту от магии. Последний год Рейвен уже не могла игнорировать крик родных земель. Утопая в крови, родина молила её вернуться. Когда сопротивляться зову стало невозможно, она стащила чью-то повозку и отправилась в путь.

Домой.

Чётко продуманного плана у неё не было, как и тех, кто мог бы помочь ей его осуществить. Вот только терять ей всё равно уже было нечего, а скитаться по миру, вечно оглядываясь и боясь, что кто-то увидит за безобразным шрамом принцессу Врагоса, она уже попросту не могла. Пора было сделать хоть что-то.

На пути в столицу, Рейвен ужаснулась, как сильно изменилось королевство и её народ. Люди были бедны, голодны и несчастны. Жизнь в их глазах едва трепыхалась. У большинства на шее висел железный ошейник, но в таких условиях магии попросту неоткуда взяться, ведь у людей едва были силы передвигаться.

Но в этот день всё было иначе. Народ стекался в замок, где людям раздавали бесплатную еду. Все были наряжены в красную одежду: девушки в летящих алых платьях с пестрящими, словно стекающая по коже кровь, лентами в волосах; мужчины в бордовых рубашках. У многих одежда была довольно старая, но аккуратно заштопанная и выглаженная. Хотя бы что-то чужеродный король оставил неизменным. По традиции, в эту ночь правитель должен вынести чашу с огненным порошком к вечному огню и наполнить сосуд. Порошок заполнит механизм, и огонь будет гореть до Огненной Среды*, пока Боги не благословят приход лета. Священная чаша хранилась в тронном зале, и в этот момент король в одиночестве должен произнести древнюю молитву. Вот тогда она и нападёт, и перережет горло лже-королю.

Рейвен всё своё детство провела в стенах крепости, ни разу не выезжая за её пределы, и от скуки иногда ходила там, где не следовало. Живое воображение маленькой девочки открыло целый потайной мир из секретных подземных переходов, ведущих в разные уголки замка. К тринадцати годам она знала каждый закоулок неприступной крепости и никогда никому не раскрывала своей тайны. Эти переходы были столь древними, что никто и не догадывался об их существовании. К тому же, за столько лет, она ни разу не встретила в катакомбах ни одной живой души. Даже не смотря на разрушительные последствия пожара, некоторые переходы так и остались нетронутыми, поэтому она без особого труда сумела пробраться в самое сердце замка.

Тронный зал встретил её звенящей тишиной. Лишь огонь факелов слегка потрескивал и так напоминал об уютных вечерах у камина в объятиях семьи. Рейвен остановилась, и сердце её замерло. После стольких лет это место ничуть не изменилось, а, казалось, застыло в том самом моменте. Даже разводы крови на древних гобеленах не потускнели, заставляя сердце больно сжаться в грудной клетке. После пожара уцелела лишь часть комнат. И, к счастью, пламя совсем не затронуло священный зал. Она прошла вглубь комнаты, приближаясь к трону. Здесь, на самом деревянном кресле, Калас-узурпатор перерезал горло её отцу, даже не удосужившись взглянуть ему в глаза. Через мгновение подле убитого короля, с кинжалом в сердце, легла и королева. Стены замка, казалось, выли от того количества крови, что пролилась здесь за тот день. Они кричали, страдали от чужаков, поселившихся в замке.

Рейвен обошла трон и села в него, словно уже одержала победу. И принялась ждать, когда Калас войдёт в эти двери, и, как и её семья, не покинет живым это место.

Но тени подкрадывались незаметно. Ледяной кинжал лёг под подбородок, а огромная рука сжала хрупкое горло.

– Назови мне причину не пустить тебе кровь прямо сейчас, Рейвен. – Бархатный голос раздался над её ухом, обжигая кожу.

Она не смела пошевелиться, но желание вонзить кинжал в его глотку, будоражило кровь и разжигало огонь ярости внутри.

– Провидица сказала, что сегодня ты придёшь по мою душу. – Он говорил вкрадчиво, не переставая сжимать в стальной хватке её горло. – Ох, Рейвен, как долго я ждал нашей встречи.

Мужчина обошёл трон и опустился на колени перед Тамией, удерживая кинжал у её пульсирующей вены. За десять лет он ничуть не изменился, совсем не постарел, и искры в его чёрных глазах горели даже ярче, чем она помнила, превращаясь в смертоносное пламя. Она так часто видела этот взгляд в кошмарах и без труда поняла, что перед ней стоял Калас. Страх и ужас поселился в груди Рейвен, сковывая тело тугими невидимыми цепями. Неужто она совершила непростительную ошибку, посчитав, будто король мог и впрямь потерять бдительность за столько лет?

– Рад встрече, Ваше величество, – насмешливо произнёс король и поцеловал испачканную руку потерянной принцессы. Рейвен презрительно фыркнула, пытаясь выдернуть ладонь. Две тёмные фигуры оказались по обе стороны от трона и ещё несколько по всему периметру комнаты.

Но сдаваться без боя Рейвен не собиралась. Она оттолкнула короля ногой – заехав мыском сапога по его челюсти – он упал навзничь, а ей едва удалось увернуться от королевских Призраков, чтобы наброситься на короля, пока тот дезориентирован. У неё было два выбора: спасаться бегством или нанести смертельный удар. Один неверный шаг, одно неловкое движение, одна ошибка, – и ей конец. Рейвен вспомнила лица родителей, Амель и всего своего народа, который погибал под гнётом узурпатора. Решение было очевидным. Но ей мешали тринадцать, верных королю до самой смерти, Призраков. Она не могла напрямую воздействовать на них магией, ведь они, как и все Изгои, носили знак Озуры в фибуле. Но лазейки есть всегда. Взмахом руки она потушила все светильники и тронный зал погрузился во мрак.

– Ваэрде мои*, – заклинание на древнем языке богов слетело с её уст и статуи во всём зале ожили, – требую защиты! – прокричала она и несколько десятков каменных воинов понеслись на Призраков, отвлекая их от короля. Некоторые из них, стоявшие ближе всего к статуям, оказались беспомощными перед огромными глыбами и были отброшены тяжелыми ударами, безвольно сползая по стенам без сознания. Каменные воины за несколько секунд окружили Рейвен кольцом, не пуская яростных Призраков.

Калас поднялся на колени, высматривая её, и даже во мраке она могла разглядеть безумный блеск в глазах короля, когда их взгляды встретились. Он ринулся на неё, но Рейвен оказалась проворнее. С размаха она ударила Каласа подошвой в лицо, надеясь, что каблук раздробит ему нос. Король зарычал и отшатнулся назад, всё ещё стоя на коленях. Рейвен запрыгнула сверху, сваливая его на пол и оглушая. Нанеся несколько ударов кулаками по лицу Каласа, она потянулась за кинжалом, но того не оказалось в ножнах.

– Демоны! – выругалась она, ища пропажу. Но увидела лишь то, что каменных воинов почти не осталось, а Призраки уже пробирались к ней. Стиснув зубы, она схватила инкрустированный дорогими камнями кортик Короля, предназначенный скорее для красоты, чем убийства, но вспороть глотку он вполне мог. Рейвен рывком приблизила руку к его горлу, но неведомая сила остановила лезвие в миллиметре от его кожи. Тронный зал озарила красная вспышка; свечи вновь зажглись, а статуи рассыпались в пыль. Рейвен снова попыталась атаковать и на этот раз ей удалось слегка царапнуть его. В следующий миг её отбросило в сторону. Что-то не давало ей нанести последний удар.

Лихорадочный разум искал пути к отступлению, но Призраки окружили её, как недавно каменные защитники. Она была в ловушке.

– Капкан захлопнулся, лисичка, – раздался за спиной голос короля. Рейвен обернулась. Калас поднялся на ноги, вытирая с лица кровь, и стал медленно приближаться к ней, а кольцо Призраков постепенно сужалось. Король сплюнул на пол металлического привкуса «яд», усмехаясь, схватил её за горло и поднял вверх. Рейвен вцепилась в его руку, царапая до крови, но хватка Каласа не ослабла. Она забилась сильней, а в глазах горела ярость. Король оскалился, обнажая окровавленные зубы.

– Наконец-то я тебя поймал, – тихо прошептал он, наблюдая, как от нехватки воздуха синело её лицо и закрывались глаза, пылающие опасным огнём, – в темницу ведьму! – громко приказал король, резко опуская обмякшее тело на каменный пол. – Никого не пускать к ней, кроме меня. Три дня не давать ни еды, ни воды, пока я не разрешу.

Оставшиеся призраки нацепили на неё железный ошейник и унесли в подземелья замка.

Глава 3

Калас держал Рейвен в темнице далеко не три дня, а все три месяца. За это время она сильно исхудала, её темные волосы потеряли былой оттенок, кожа посерела и стала почти прозрачной, обтягивая кости. Он лишал её еды и воды на долгие дни, подсылал громил, что ломали её конечности и срезали клочки кожи, но ничто из этого не могло сломить силу её духа.

Сам король не навестил пленницу ни разу. Он не выдвигал никаких требований, не спрашивал о сообщниках. Ему не нужна была никакая информация. Он лишь пытался сломить её настолько, чтобы она забыла о своей мести и просила лишь о свободе. Но Рейвен терпела. Вспоминала лица родителей и заряжалась новым огнём, чтобы вынести любые мучения. Иными ночами она не спала от сильной лихорадки и видела призраков, в бреду и поту говорила с родителями. Их лица не давали ей сдаться. Несмотря на месяцы одиночества, она не потеряла рассудка, иногда разговаривала с крысами и пауками, но лишь от скуки, а не безумства. Но часто, на утро, жар спадал, а вместо кровавых ран были белые шрамы. Видимо, кто-то присылал Чародеев, что лечили её тело. Рейвен никак не могла понять, почему Калас до сих пор оставил её в живых и держал здесь. Дни превращались в недели, недели в месяцы, а может и годы. От вечной темноты, Рейвен совсем потеряла счёт времени.

Решетка с лязгом открылась, и в клетку вошел он – Король. Его шаги были тяжёлыми, каждый удар сапога о холодный камень разносился гулким эхом по сырому, промозглому помещению. Запах плесени, крови и гниющей соломы заполнял воздух, обволакивая её, как липкая паутина. Рейвен едва могла сфокусироваться на одной точке. Она сидела на полу, её взгляд скрывался за длинными грязными волосами, но в её глазах всё ещё тлела решимость. Калас опустился на корточки и кончиками пальцев приподнял её подбородок. Его прикосновение было ледяным, как его душа.

– Пришли проверить, не сдохла ли я наконец? Надо сказать, старались они плохо, – слабо улыбаясь, произнесла она. Голос её был сиплым, горло саднило от долгого молчания.

– В мои планы не входит твоя смерть. Пока, – холодно отвечает он, отпуская её лицо. Его пальцы оставили на коже ощущение жёсткого металла. – Но знаешь, не могу не сказать, что я впечатлен твоей выдержкой.

– О, вы мне льстите. Но вы правы, меня не так легко сломить.

– Я ещё не начинал ломать тебя. Боюсь, меня не было в замке, поэтому пришлось отложить твой допрос на неопределенный срок. Ведь я хотел сделать это лично. Поднимите её, – скомандовал Калас, поднимаясь на ноги и снова обращаясь к Рейвен. – Да и если честно, мне это не нужно, я и так отобрал у тебя всё. Ты ведь думала, что сможешь вернуться и отомстить? И где ты теперь? Верно, – он провел пальцем по её щеке, его ноготь чуть царапнул кожу, – в моей власти.

– Как там поживает твоё проклятие? – сказала она с усмешкой, но взгляд её оставался холодным. Калас дернулся, как от удара хлыстом. Губы его плотно сжались, пальцы дрогнули.

– Откуда ты…

– Я знаю о нём довольно много. Особенно то, что я – твоя последняя надежда, – её голос стал твёрже, а безумная улыбка расползлась по осунувшемуся лицу. – И кто теперь в чьей власти, Калас? – С отвращением выплюнула она его имя.

– И ты веришь в это? – Его голос был низким, тяжёлым, почти неслышным, но в нём чувствовалась скрытая угроза. Его рука сжалась в кулак, ногти впились в ладонь. Она видела, как тень дрожи пробежала по его плечам.

– Ты сам не понимаешь, что оно с тобой делает, – её голос был ледяным. – Ты не видишь, как оно управляет твоимидействиями, твоими мыслями. Тебе кажется, что ты контролируешь его, но на самом деле оно контролирует тебя, король.

Он отшатнулся, слегка усмехнулся, но в его глазах мелькнул страх. Незаметный для других, но не для неё. Он знал, что она права, чувствовал, как его разум всё чаще охватывает тьма, как шёпот в голове становится громче. Иногда он забывал, кто он, а кто его враги. Порой, видел прошлое, которого не было, и будущее, которого не будет.

– Выйдите отсюда, – скомандовал он, и гвардейцы, склонив головы, покинули камеру. Темница замерла, будто даже каменные стены ждали его следующего слова.

– Ты думаешь, я не чувствую, как оно медленно съедает меня? – Калас шагнул ближе, его движения были острыми и напряжёнными, как натянутые струны. Рейвен склонила голову, а уголки губ приподнялись в едва заметной усмешке.

– Ты не видишь этого, но оно уничтожает не только тебя, но и всё вокруг. Будешь править на пепелище? Хотя тебе не привыкать.

Он шагнул к ней, их лица оказались близко друг к другу. Его дыхание было горячим, тягучим, и пахло странной смесью – крови, пряного вина и чего-то резкого, почти металлического, словно запах ржавого клинка, оставленного под дождём. Она почувствовала, как внутри неё что-то дрогнуло. Гнев? Презрение? Или… нечто большее?

– Если бы ты только знала, Рейвен, дело не только во мне и этом чёртовом проклятии! – его голос стал тише, почти шёпотом. – Я чувствую, как оно медленно разрушает меня. Я чувствую, как оно толкает меня на край безумия, но я не могу, не хочу останавливаться. А ты, Рейвен, ты – единственная, кто может освободить меня. Ты – ключ.

Её сердце замерло, но она быстро вернула себе контроль. Сделала шаг назад, скрывая охватившую её бурю эмоций.

– У тебя не останется выбора, – закончил Калас и покинул камеру.

Через некоторое время клетка снова распахнулась. Тёмные фигуры освободили её от цепей. Одна из них закинула её на плечо и унесла в неизвестном направлении.

Рейвен очнулась в уютной комнате. Кровать была мягкой и тёплой, простыни источали аромат успокаивающей лаванды. Она не верила своим ощущениям. Три месяца в грязной, смердящей нечистотами камере, кишащей жирными крысами и другой живностью, не могли вдруг превратиться в шикарные покои. Она попыталась двинуться, но тело выло от боли, и она закрыла глаза, стараясь сохранить остатки сил. В комнату кто-то вошёл, и Рейвен замерла.

– А ну, не дерзи мне, девка! – сказал скрипучий женский голос.

– Но, матушка. По ней и не понять, жива она или мертва. Чего она сделает? – произнёс более молодой, почти детский голос.

– Она ничего, а Хозяин с тебя кожу сдерёт и глазом не поведёт. Меняй повязки, и рук не распускай. Не наше это дело.

Девушка фыркнула и принялась разматывать руки Рейвен, накладывая новый слой лечебной мази.

– Матушка, кто же её так, неужели Хозяин?

– Не наше это дело, – повторила старуха.

Рейвен с трудом разлепила глаза. И принялась разглядывать юную девушку. Она давно не видела простых людей, кроме стражи и её мучителя. У девушки были белокурые волосы; тёмные, чуть раскосые, глаза и румяные щёки. Руки оказались тёплыми и нежными, а тело крепким и слегка полноватым. Абсолютная противоположность Рейвен. Сейчас потерянная принцесса была больше похожа на призрака, чем на молодую женщину. Она попыталась приподняться, но всё тело ныло и болело, словно вот-вот могло рассыпаться в труху. Рейвен застонала, вновь откидываясь на простыни.

– Матушка, она очнулась. – Служанка отдернула руки и испугано уставилась на старуху.

– Чего зенки выпучила, она же не прокаженная какая-то. Перевязывай.

Старуха с трудом ходила и переваливалась с ноги на ногу, как бочка эля. Седые волосы скрывал застиранный платок, а одежда хоть и выглядела, как лохмотья, была чистой и аккуратно заштопанной. Лицо её было круглым, раскрасневшимся и казалось очень добрым, а глаза выражали искреннее беспокойство. Девица продолжила перематывать места переломов, но в глаза ей смотреть побаивалась. Служанки вели себя тихо, и никто из них не решался заговорить. Рейвен попыталась было что-то сказать, но горло обожгло, и она закашлялась. Сухой кашель драл горло, а от сильного приступа кружилась голова. Из глаз брызнули слёзы, и она подумала, что вот-вот могла потерять сознание. Старуха, несмотря на свою тучность, ловко подскочила к ней с глиняным кувшином. Она влила в её пересохший рот пахучую тёплую жидкость, и кашель отступил.

– Вот так, – ласково проговорила она, приглаживая ей волосы. – Мы уже боялись, что Вы не протяните и до рассвета, Госпожа.

– Госпожа? – Рейвен не узнала собственный голос.

– Нам сказали, что Хозяин нашёл Вас где-то глубоко в лесу. У Вас была тяжелая лихорадка. А Ваши руки! – Она с ужасом взглянула на её перекошенные пальцы. – По ним словно повозка прокатилась. Всё тело было в гнойных порезах. Вас с того света вытаскивали трое Чародеев!

– Лжец ваш Хозяин, – прохрипела Рейвен. Старуха в ужасе раскрыла глаза, боязливо озираясь по сторонам, будто кто-то кроме них троих мог услышать неугодные слова.

– Зачем Вы так, Госпожа? Хозяин спас Вас!

Рейвен уже хотела ринуться в спор, рассказать всю правду об их дражайшем Хозяине, но сил не было не то, чтобы говорить, а и дышать было сложно. Она лишь отвернулась и закрыла глаза, надеясь погрузиться в спасительный сон. Служанки закончили хлопотать над её ранами и удалились из комнаты, оставляя Рейвен в одиночестве.

Глава 4

Дни текли за днём и сливались в одну мерзкую кашу из кошмарных снов и грязного снега за окном. Ночь за ночью Рейвен возвращалась в день пожара. По наставлению Амель, ей нужно было добраться до старой деревянной крепости у границы с Ночной пустыней. Там её ждал человек, который смог бы увезти её из Врагоса в другое королевство. Рейвен слепо следовала указаниям и не знала, что могло поджидать её дальше. Но вряд ли намного хуже того, что произошло в замке.

Когда ей удалось выбраться из города, до ведьминого острога оставалось идти не больше суток – было бы удобнее найти лошадь, но, во время грянувшей из ниоткуда войны, было слишком опасно выходить к людям. Жестокость густой кровью текла по улицам городов и деревень, а Изгои рыскали по всем углам в поисках того, чем можно было поживиться. Она шла лесом, избегая троп и огибая тенистые овраги, пропитанные гнилым запахом влажной земли и старой листвы. Лес, казалось, не хотел её отпускать, хватая за одежду цепкими когтями веток. Иногда ей казалось, что за спиной кто-то есть – шорох, мягкий треск сломленной коры – но стоило обернуться, как оставался только холод, он пронизывал до костей, сырой воздух жёг лёгкие. Чудо, что никто не наткнулся на неё, ведь лагеря Изгоев как раз находились в тёмной чаще. Но она шла, получая всё новые ссадины, ведь лес не хотел выпускать её из своих когтистых лап, продолжая хлестать жгучими ветками, цепляться за одежду, разрывая дорогие ткани. Влажная земля хлюпала под ногами, иногда под ней хрустели кости мелких животных, оставленные хищниками. К рассвету Рейвен добралась до назначенного места едва живая. Деревянный острог встретил её холодной предрассветной тишиной, запахом мокрой древесины и старого дыма. С трудом передвигая заплетающиеся ноги, Рейвен рухнула у одной из четырёх сторожевых башен и провалилась в самый страшный кошмар в своей жизни, который не покидал её и по сей день.

Из комнаты ей выходить запрещали, и некоторые стражи стали для неё безмолвными собеседниками. Она садилась спиной к двери и вела одинокий монолог, вглядываясь в пустоту. Иногда она пыталась выудить что-то у слуг, что приходили к ней каждый день. Но большинство отказывалось даже смотреть на неё, не то что разговаривать. Чаще всего ей удавалось поговорить с молодой служанкой, которая пришла к ней в первый день её пребывания в замке. Белокурая Грета с упоением слушала рассказы Рейвен о её путешествиях по Континенту, пока та мыла ей волосы, вычёсывая засохшую кровь. Тёплая вода стекала по её плечам, пропитываясь железным привкусом ран, оставшихся от тех, кто пытался сломить её.

Но сама служанка о событиях в замке говорить отказывалась. Рейвен понимала, что король запретил всем слугам рассказывать ей что-либо. Но кое-что выудить ей всё же удалось. Рейвен не понимала действий короля, но узнала, что того и вовсе нет в столице. По словам Греты, он находился в поиске каких-то сокровищ, и одна из зацепок привела его в Бурву – деревню мудрецов. Даже самые быстрые скакуны добирались бы до деревни не меньше, чем за четыре недели без продыху. Вот почему тот ни разу не пришёл к ней в темницу. Оставалось лишь ждать, когда он вернётся в замок.

Но это и к лучшему, ведь за это время Рейвен успела восстановить силы. Её тело окрепло, целители почти полностью смогли вылечить её переломанные руки. Единственным напоминанием о месяцах, проведённых в сырой клетке, были бугристые отметины на коже. Толстые уродливые шрамы покрывали её бёдра, спину и плечи. Иногда, проводя по ним пальцами, она словно слышала эхо прошлой боли. Мучитель Рейвен действовал продуманно. Он выбирал такие места, которые будут скрыты под одеждой, но будут причинять больше боли, не давая спокойно сидеть или лежать. Он отрезал от неё по маленьким тонким кусочкам кожу, и оголённые нервы горели в агонии, не давая ей спать. Она не кричала, но долго и протяжно скулила, боль проходила и со временем переставала иметь значение. Тогда он перестал её резать и начал ломать кости. Палец за пальцем, пока Рейвен не слегла с лихорадкой и не оказалась здесь. В более уютной, но всё же клетке.

Иногда Грета тайком проносила для Рейвен книги, и по вечерам, когда стражей становилось меньше, девушка читала для служанки истории. Слова смягчали ночную тишину, унося её мысли далеко за стены замка, туда, где её никто не искал и не ждал.

– Как же это прекрасно, – лепетала Грета, восторженно разливаясь, словно дитя, впервые увидевшее снег. – Ты словно герои этих книг!

Рейвен усмехнулась, нервно хихикнув, словно её поймали на нелепой лжи.

– Какой же я герой, Грета? Посмотри на меня. Я столько лет странствовала по миру одна, а теперь заперта в этой комнате, едва живая.

– Чушь! – фыркнула служанка, с разбегу плюхнувшись на пол рядом с бронзовой ванной, отчего вода плеснула через край. – Ты хоть сейчас можешь покорить горы Авха’альда!

– Смогу, только ноги еле двигаются. Мне бы хоть час на воздухе.

Грета замерла, задумчиво теребя кончик своей белокурой косы.

– Ты же знаешь, тебе нельзя.

Она зачерпнула воду ковшом и аккуратно вылила Рейвен на голову, смывая душистую пену с волос. За эти недели ведьма сумела убедить её в своей безобидности, будто была безвольной пленницей, случайно захваченной королём из дальних земель. И теперь, к своему ужасу, Рейвен понимала, что начинает к ней привязываться. Этого нельзя было допустить.

Но… почему бы не использовать её? Глаза и уши в чужих стенах – всегда ценная находка.

Иногда Грета смотрела на неё слишком внимательно, словно пыталась что-то вспомнить. Хмурила брови, кусала губу… но тут же отворачивалась, вновь становясь весёлой и болтливой.

– Ты можешь попросить командира, – вдруг предложила она. – Он тебе не откажет. Я видела, как вы переглядывались у дверей.

– А не сбежать ли ты удумала?

– И тебя подставить? Я друзей не предаю. Мне бы только подышать. Я четыре месяца солнца не видела. Сжалься, Грета!

Та тяжело вздохнула и, наконец, сдалась:

– Ладно, попрошу. Но обещать не могу.

Рейвен едва сдержала ликующий смех и, забывшись, потянулась обнять Грету.

– Уйди! – взвизгнула та, засмеявшись. – Ты мне платье намочишь!

Через пару дней Грета распахнула двери, победно улыбаясь:

– Везёт же тебе, девка!

Рейвен ещё спала и не сразу разделила радость подруги. Она сонно потянулась и захлопала глазами, как слепой котёнок, но потом вдруг встрепенулась:

– Неужто и впрямь получилось? – Рейвен села на кровати, отбрасывая в сторону тяжелое одеяло. Ей и самой с трудом верилось, что кто-то в обход приказа короля выпустил бы её на улицу. Рейвен даже подумала не ловушка ли это? Но выбирать особенно не приходилось.

– Ещё как, – отозвалась Грета. – Король вернётся не скоро, а этих болванов легко уболтать. Вот только капитан приказал увеличить стражу, мало ли, – подмигнула она и показала пальчиком кому-то за дверью. В комнату вошёл стражник и поставил у кровати тяжёлый сундук. – Я тут кое-что стащила у портних.

Рейвен прикрыла глаза и тяжело вздохнула, понимая, что хранил в себе этот ящик.

– Ради часовой прогулки будешь на мне корсет затягивать?

– Я тебя видела раненой, видела голой, теперь и в парадном платье увижу. – Стражник нервно сглотнул, сильно краснея, и удалился. – Тем более, по замку шастают придворные, негоже им тебя в лохмотьях видеть.

– Я это надевать не стану, – запротестовала она.

– Будешь. Иначе все поймут, что ты пленница. К тому же, надо прикрыть шрамы. – Она осторожно дотронулась до её скулы. – Ты так и не рассказала, откуда они.

Рейвен отвернулась, не отвечая.

Грета открыла сундук, и внутри обнаружилось бесконечное количество дорогих тканей. От одного только вида корсета плечи Рейвен поникли.

– Не могла раздобыть чего попроще и потеплее? – попыталась настоять на своём Рейвен.

Грета резко развернулась, сощурив глаза.

– Сбежишь, я сама тебя найду и придушу, – строго сказала Грета, но в уголках глаз искрилась улыбка.

За столько лет Рейвен совсем отвыкла от нарядов аристократов, и теперь ей совсем не нравилось таскать за собой тяжёлый шлейф ткани с громоздкой многослойной юбкой, помимо шерстяного плаща. Передвигаться с таким грузом было даже тяжелей, чем тащить на себе недельную провизию. А хотелось попрыгать или даже побегать. Но снег был грязным и противно хлюпал под ногами. Зима набирала обороты, но даже такой морозный воздух не мог погубить её радости наконец оказаться на свежем воздухе. Она прогуливалась по саду, краем глаза замечая надзирателей. Они всегда были где-то неподалёку, не спуская цепкого взгляда с пленницы. Возможно, король поделился парочкой своих Призраков, которые и были её невидимыми тенями. Довольно часто она натыкалась на разодетых придворных дам, которые, только заметив её, громко перешептывались, поглядывая на дюжину стражников за её спиной. Кажется, Рейвен, сама того не осознавая, дала собакам на растерзание новый слух о таинственной гостье Его Величества.

– Жаль нельзя рассмотреть её ближе, – услышала она мелодичной голос девушки в зелёном плаще украшенным золотой вышивкой и постаралась сильнее надвинуть на лицо капюшон. – Говорят, король приволок её в замок из рубиновых островов. Но она выглядит довольно посредственно, для экзотичной шлюхи. – Захихикала та, и две другие девушки подхватили её колкость. Рейвен не понимала, почему её вдруг увидели такой. Возможно, в детстве она не обращала внимания, как много слухов роилось в стенах замка. А людям было просто интересно, кто же скрывался за дверью комнаты, днём и ночью охраняющейся целым отрядом стражников. Но злость в груди заставляла с силой сжимать кулаки. Она могла бы вцепиться каждой из них в их накрученные патлы и вырвать их, но стоила ли эта шалость драгоценных минут под морозным солнышком?

Во время её изгнания двор изменился до неузнаваемости. Зеленые сады и фигурные клумбы выкорчевали до основания, и от былого великолепия не осталось и следа. Безжизненная пустошь и грязь в тех дорогих сердцу местах, где она проводила дни напролёт в детстве. Где величественный дуб, по ветвям которого она ловко скакала и однажды свалилась, сломав правую руку? Ароматные клумбы с травами, за которыми бережно ухаживала сама королева? Не было даже живой изгороди, через которую она перебиралась тайком по ночам, чтобы полюбоваться на звёзды в саду. Всё это исчезло. Стёрлось, будто никогда здесь и не было. Больше не осталось ничего. Только ноющая боль там, где когда-то было сердце.

Устав смотреть на пустынный пейзаж, Рейвен пробралась в зимний сад, испачкав в садовой грязи всё платье, но её это ничуть не беспокоило. Она прилегла на небольшой диванчик и запрокинула ноги на спинку, оголяя вспотевшие под слоями ткани ноги. Несмотря на очевидно комфортные условия проживания в замке, она нестерпимо скучала по кочевой жизни. Казалось, что это было так давно. Она могла одеться, как желала, и раздеться, когда захочется; могла купаться в прохладном источнике нагишом при полной луне, и никто бы не смог её осудить. Она могла охотиться на кроликов в знойный день, и ужинать, не взяв в руки даже ложку. Это прекрасное чувство свободы и вседозволенности пьянило её, ведь за всю свою жизнь она не чувствовала себя так легко, как за те семь лет скитаний. А теперь она снова оказалась в клетке. Только условия стали ещё жёстче.

Рейвен скинула тесные туфли, расслабила шнурок тугого корсета и распустила тянущие косы. Волосы рассыпались по оголившимся плечам упругими волнами, и только тогда она смогла нормально вздохнуть. Воздух в оранжерее был сладким и тёплым, наполненным ароматами трав и цитрусов. Голова шла кругом, и Рейвен закрыла глаза, вспоминая о лете, проведённом в прибрежном городке, где по ночам воровала апельсины. Она срывала ароматные плоды с ветвей, разрывала их руками, вгрызаясь в сочную мякоть, а по рукам стекал сладкий солнечный сок. Ночевать приходилось, где появлялась возможность, и, иногда, набрав охапку апельсинов, она находила уединённое местечко на берегу Шепчущего океана и спала на тёплом золотом песке. В это время Рейвен была по-настоящему счастлива, даже несмотря на то, что почти всё время проводила в одиночестве. У неё была её жизнь, солёный ветер в волосах и цель, ради которой она покорила бы ещё не одну гору.

Тёплый ароматный воздух совсем разморил её, и Рейвен погрузилась в приятную дрёму, окунаясь в воспоминания о былых странствиях. Сквозь сон она почувствовала, как тёплая шершавая ладонь легла на её лодыжку и поднялась выше к бедру, нежно гладя бархатную кожу. Рейвен глубоко вздохнула и в полусне подумала о красавце кузнеце, с которым она провела целую зиму. О его сильных руках и тёплых объятиях, в которых она забывалао давящей боли в сердце. На прощание он сделал для неё самый прекрасный на всём континенте клинок. Где же он теперь?

– Наслаждаешься прогулкой? – низкий мужской голос раздался по правую руку, и всё внутри неё похолодело. Сон мгновенно испарился. Рейвен резко выпрямилась, опуская подол юбки. Калас облокотился на спинку диванчика, протянув ноги в промокших сапогах. Лицо его оставалось непроницаемым, но взгляд, чернее самой ночи, впивался в неё с хищной настойчивостью. Хотелось сказать что-нибудь колкое, но горло перехватил страх. Она заставила себя отвести взгляд от его глаз, слишком цепких, слишком внимательных.

– Было бы приятнее без сопровождения, – пробормотала она.

Король усмехнулся, но в этой усмешке не было веселья.

– Ах да, я слышал. Ты так трогательно уговаривала служанку выпросить для тебя прогулку. Думаешь, я не знал? – Он склонил голову к плечу, наблюдая за её реакцией. – Мне даже стало интересно, что ты предпримешь.

Рейвен стиснула зубы. Её настороженность заметно забавляла его.

– Я не собиралась сбегать, – процедила она.

– Конечно, не собиралась, – протянул он, чуть подавшись вперёд. – Но признайся, хотелось? Хоть на миг?

Она не ответила.

Калас вдруг поднял руку и коснулся её лица, едва касаясь старого шрама на её щеке. Его пальцы были тёплыми, грубыми, но само движение – неожиданно осторожным.

– Как ты его получила? – спросил он, будто разговаривая сам с собой.

Рейвен отдёрнула голову, но он поймал её за подбородок, не давая отвернуться.

– Не твоя забота, – выдохнула она, глядя на него снизу вверх.

– Всё, что касается тебя, – моя забота, – возразил он. Его пальцы чуть сжались, но тут же разжались, позволяя ей отстраниться. – Ты ведь моя пленница.

Её передёрнуло от этих слов.

– Я не твоя, – прошипела она.

Он усмехнулся, но в глазах полыхнуло что-то совсем иное.

– Это мы ещё посмотрим.

Калас тяжело вздохнул и сдвинулся в сторону, снова принимая беспристрастную позу. Он говорил, как будто издалека, не глядя на неё.

– Как я уже говорил, дело не только в проклятии. Хотя, конечно, одно тесно связано с другим. – Он повернулся к ней, и его голос стал твёрдым, как камень. – Где медальон, Рейвен?

Она почувствовала, как внутреннее напряжение стало невыносимым.

Рейвен прекрасно знала, о чём шла речь, но ни в коем случае не могла раскрывать тайну, даже ценой собственной жизни. Он – Изгой, а Изгои не должны заполучить осколки, ни один из них.

– Не играй со мной. – его голос звучал, как молния, разрывающая тишину. Он резко дернулся и обхватил пальцами е подбородок разворачивая к себе. – Огромный красный камень, где он?

– Я не знаю! – Рейвен пыталась вырваться из его хватки, но он держал крепкро. – Он исчез в ту ночь, когда Вы захватили дворец.

Калас грубо оттолкнул Рейвен и направился к выходу из оранжереи, снеся на своём пути хрупкие горшки с травами. Но вдруг замер и повернулся к ней. На лице его играл звериный оскал.

– Возвращайся в свою комнату, и не смей выходить без моего разрешения! – рявкнул он, сжигая воздух своей яростью. – Стража! – его приказ был коротким и властным. – Запереть в комнате, не спускать с неё глаз. Не потакать просьбам и желаниям. Забрать все книги, не пускать её прислугу – слишком сблизились, верно? – Он взглянул на неё с яростным упрёком. – Забрать всё, что может её радовать. Никого не пускать. Не разговаривать, не касаться её. Ясно?

– Так точно, Ваше величество.

Он повернулся к Рейвен, его голос стал ледяным.

– Ты не увидишь белого света, пока сердце не будет лежать у меня в руках. Ты меня поняла?

Она гордо вздернула подбородок, глядя на него с решимостью. Что бы он ни сделал, осколок ему не видать. Она устояла перед его взглядом, не дрогнув. Король развернулся и исчез в коридорах замка. Короткий миг свободы утекал, как песок сквозь пальцы.

Глава