Наследство голубых кровей

Глубокая ночь смотрела на землю сквозь миллиарды звезд. В комнате, благодаря усилиям современных стекольных дел мастеров, стояла звенящая тишина, но спящей Алине до всего этого не было дела. Ей хотелось спать, и она спала, и сны снились ей хорошие, приятные, иначе ведь никак не объяснишь расслабленно спокойное выражение ее лица. Неожиданно раздавшийся телефонный звонок грубо нарушил планы молодой женщины не просыпаться до зова будильника.

«Когда звонят ночью, сложно ожидать хороших вестей, ночами, как правило, случаются неприятности» – об этом подумала Алина, отчаянно пытаясь высвободиться из цепких объятий Морфея и взять трубку, не улавливая мутным сонным взором, имя абонента на мерцающем экране телефона.

–Алло, – она посмотрела на часы, была половина первого ночи, – я вас слушаю, – она почувствовала легкую тревогу.

– Алина Андреевна, простите, что беспокою, но произошло ЧП, нас ограбили и ваше присутствие необходимо, – голос Виктора Морозова, начальника охраны художественной галереи, владельцем которой была Алина, словно металлический отзвук недавно отбившего колокола, эхом разнесся в ее голове, окончательно разбудив.

– Хорошо, еду, – она на автомате повесила трубку и села на кровати в полном оцепенении. Постепенно осознание случившегося породило в голове стремительно усиливающееся чувство тревоги: что произошло, когда, пострадал ли кто-нибудь, что украдено?! Эти и другие вопросы сплошным потоком заняли все мысли.

Вскочив, Алина в спешке стала одеваться, ополоснула лицо холодной водой, схватила сумку, ключи от машины и побежала на стоянку. Маму, которая гостила у нее и присматривала за сыном Ваней, она решила не будить и оставила записку.

*******

Галерея была предметом гордости Алины Сониной. Хотя заслуга в ее открытии принадлежала не ей, а мужу, бывшему, но до сих пор, спустя шесть месяцев после развода, она буквально заставляла себя обязательно даже в мыслях называть его таковым.

Все семь лет их брака он был ее любимым и единственным, самым желанным и необыкновенным, в общем, идеальным мужчиной, словно сошедшим со страниц дамского романа, тем самым, который является предметом грез, как главной героини, так и автоматически всех читательниц.

Они познакомились около восьми лет назад, когда она с подругами отмечала сдачу последнего экзамена в институте. В радостной эйфории, от получения вожделенного диплома они хохотали на весь зал, вспоминая курьезные моменты студенческой жизни, привлекая внимание всех без исключения посетителей вокруг. Было обеденное время и в кафе подкрепляли вкусным обедом растраченные после утренних рабочих подвигов силы менеджеры, бухгалтеры, юристы и экономисты из окрестных офисных зданий. Его взгляд Алина почувствовала сразу, он обладал гипнотической силой, завладел ею, оборвал на полуслове тост, который она произносила во славу новоиспеченных искусствоведов, коими они с подругами с того дня являлись. Она обернулась, встретилась с его глазами, утонула в их синем с оттенком стального омуте, за секунду поняв, что полностью пропала, и, если этот человек с внешностью и фигурой античного бога сейчас уйдет, она, ни минуты не раздумывая, побежит за ним и плевать ей на все, что пишут в женских журналах.

– Владимир, – представился он, и, взяв ее за руку, помедлив, добавил, – по-моему, это любовь с первого взгляда.

Она почувствовала, как от внезапно охватившего ее волнения во рту пересохло, и от этого не смогла вымолвить ни слова в ответ, лишь слабо кивнула и улыбнулась, зачарованно глядя на него своими большими зелеными глазами.

А дальше были безумные, бессонные ночи, дни, в мучительном ожидании и подсчете секунд до следующей встречи. Цветы огромными охапками и милыми романтичными букетиками, любовные записки во всех карманах, телефонные разговоры ни о чем и обо всем на свете, и необъятное, необъяснимое, самое настоящее счастье.

Они поженились, дав клятву друг другу никогда не расставаться, быть вместе и в горести и в радости, пока не случиться самое страшное. Алина думала, что «самое страшное» – это смерть, но оказалось, что измена, хоть и несравнимо, но тоже страшно, и очень больно, так больно, что трудно дышать, вроде можешь, но каждый вздох, как последний. А потом надо жить дальше и собирать себя по осколкам, и делать выбор, что-то решать, а как решать, когда нет сил, и весь мир разрушен, и веры нет, и все, что было, все счастливое прошлое – вранье, словно кто-то залил свадебные фотографии черными чернилами.

Он совершенно не мог внятно объяснить, как это случилось, только чуть не плакал и клялся, что это было единственный раз. Что-то объяснял про кризис среднего возраста. Про то, что иногда в тридцать пять мужчине кажется, что есть и дом, и сын, и жена, и любимая работа, и все вроде хорошо, а жизнь проходит, и думается, что самое лучшее пропускаешь, что дома обыденность, а где-то праздник, и друзья кругом считают инопланетянином, оттого, что ты семь лет верен жене, и тут противный голос внутри нашептывает: «Давай, живем один раз!». И вот ты уже и сам уверен, что так надо, что все так живут, и совершаешь то самое, которое потом оказывается непоправимым, потому что жена случайно узнает, и все твои доводы неубедительны, а все, что раньше казалось надоевшим и скучным, вдруг рушится, и ты понимаешь, что совершил главную ошибку жизни, и что ваша семейная лодка стремительно идет ко дну, и исправить ничего невозможно, ведь ты сам ее потопил, направив на скалы.

Развод, хоть она сама на него подала, оглушил Алину. Как в тумане была она первые месяцы, не понимая, что делать, как дальше жить, зачем надо есть, ложиться спать, с кем-то общаться, куда-то ходить. Она на автомате заботилась о сыне, ходила на работу, но была, как привидение, которое внезапно обрело телесную форму, но продолжало шуршать между людьми без чувств и целей. Из депрессии, как из болота за волосы, ее вытащила мама, которая временно переехала к ней, взяв на себя все хозяйственные заботы. Постепенно жизнь входила в привычное русло, точнее не в привычное, а в новое русло без мужа. Алина стала жить ради сына, ходить на любимую работу, встречаться с подругами. Чтобы не плакать одной в комнате от одиночества, у них с мамой появилась привычка подолгу пить чай вечерами и болтать о всякой ерунде в ожидании сна.

У Алины в жизни, помимо сынишки, было и второе детище, конечно, менее любимое, но очень ей дорогое. Это ее работа, ее галерея, которую она открыла полностью благодаря мужу, точнее его финансовой и моральной поддержке. Собственный бизнес Владимира – юридическая фирма, в которой он был самым главным начальником и владельцем по-совместительству, стала одной из очень успешных в городе. Дела практически всегда оказывались выигрышными, клиенты были в восторге и неустанно рекомендовали их всем своим знакомым. Так что самым основным, необходимым для открытия собственного дела, а именно, деньгами, муж ее обеспечил.

Мечта у Алины была, она очень хотела нести красоту в массы, как говориться, искусство людям. Хотела давать дорогу молодым художникам, скульпторам, фотографам. Учась в художественном институте, она видела, сколь огромно количество талантливых людей и понимала, как сложно пробиться, чтобы показать плоды творчества, найти своего почитателя. На открытие галереи, которую она назвала «Олимп», Алина устроила вернисаж картин знакомых ей еще со времен учебы ребят. Критики их работы оценили высоко, удалось продать многое из представленного.

В итоге галерея увлекла Алину, ей уже доверяли не только молодые, неизвестные авторы, но и признанные мастера, а также многие международные художественные салоны. Для демонстрации полотен, скульптур, статуэток, прочих произведений искусства и проведения аукционов залы галереи были полностью переоборудованы и оснащены новейшими системами безопасности. Салон круглосуточно находился под охраной, место каждого выставочного экземпляра было оснащено сигнализацией, точнее несколькими, страхующими друг друга. Если же на аукционе представлялись редкие предметы, стоимость которых на торгах могла вырасти до семизначных цифр, то страховая компания применяла дополнительные меры предосторожности.

В отсутствие пробок на ночных дорогах, Алина уже через 20 минут стремительно вбегала по ступенькам в залитый светом вестибюль галереи. Еще на входе она поразилась количеству машин на стоянке, нетипичному для столь позднего времени сток, прежде чем пройти внутрь, в собственное здание, ей пришлось предъявить документы стражу порядка с усталым равнодушным лицом, видимо, следящим за сохранностью места преступления. «Место преступления!!!» у Алины в голове не укладывалось, что теперь так называется ее любимая работа, ее второй дом.

Войдя, у стола круглосуточной охраны она увидела Виктора Морозова, разговаривающего с каким-то высоким мрачным господином в джинсах и слегка мятом пиджаке, наверное, это полицейский, решила Алина и пошла по направлению к ним, чтобы, наконец, выяснить, что же произошло. Сделав пару шагов, она в ужасе остановилась, увидев за их спинами, точнее даже чуть поодаль, за столом, то есть под столом, две ноги в черных форменных брюках, дальше картину закрывал стол, а сбоку от него еще видна была часть руки, все в той же форменной одежде. Все это показалось Алине совершено нереальным, словно она смотрит кино, точнее попала внутрь кино, где все неправда и понарошку. Она почему-то сразу поняла, что и ноги, и рука, и все остальное, что скрыто столом, абсолютно неживое. От ужаса Алина вскрикнула и все, находящиеся в холле, сразу на нее обернулись.

Через несколько минут Виктор Морозов несколькими сухими фразами, произнесенными чуть официальным тоном, видимо, вызванным присутствием большого количества полицейских работников рядом, подтвердил ее самые худшие предположения о случившемся. Узнав, что ограбление произошло ночью, убит дежуривший охранник Саша, а преступник вскрыл сейф в ее кабинете, Алина никак не могла собраться с мыслями и начать задавать вопросы. Думая о том, что всего несколько часов назад какой-то негодяй, хладнокровно убил хорошего парня, просто так, чтобы пройти дальше, потом по-хозяйски, как у себя дома поднялся в ее кабинет, ЕЕ ЛИЧНЫЙ КАБИНЕТ, вскрыл ее сейф, ЕЕ СЕЙФ, забрал содержимое и ушел. А теперь он где-то спокойно ходит, довольный удачно проделанной работой?! Или их было несколько?

– Виктор, а как же сигнализация, ведь она должна была сработать сразу, задолго до того, как он добрался до кабинета, и как Саша мог его впустить, ведь у него четкие инструкции дверь никому не открывать, а как он вскрыл сейф, ведь, помимо кода, он открывается только, если распознает мои отпечатки пальцев и больше ничьи? – Словно на автомате, задавая все эти вопросы, в глубине сознания, Алина, конечно, понимала, что ответить ей сейчас сможет только преступник. Загадка останется тайной до момента его поимки. Тут Алина даже улыбнулась, настолько нереальной ей показалась эта мысль.

Только теперь она внимательно оглядела всех присутствующих. В зале, помимо нее и Виктора, было еще человек десять, часть из них была одета в штатское и несколько человек в полицейской форме. Около тела убитого Саши на корточках сидел какой-то мужчина, что-то диктовавший стоящему рядом молодому полицейскому, наверное, судебный медицинский эксперт, – подумала Алина, эту должность она знала благодаря огромному количеству просмотренных сериалов и прочитанных детективов. К ней подошел тот самый высокий мрачный господин в джинсах: – Старший оперуполномоченный убойного отдела майор Стержнев Юрий Степанович, – представился он.

– Вы, как мне сказал Виктор, и есть Алина Андреевна Сонина?

– Да, – ответила она, пытаясь унять дрожь во всем теле, охватившую ее.

– Алина Андреевна, я понимаю ваше состояние, но прошу вас пройти в свой кабинет, чтобы составить опись похищенного, а также внимательно осмотреть все залы галереи с этой же целью. – В голосе его были слышны командирские нотки, она покорно кивнула.

На ватных ногах Алина проследовала за майором, мигом забыв его имя. Почему-то ее сильно заботило, что придется переспрашивать его об этом. «Вот хорошо в магазинах, – думала владелица галереи, – у всех консультантов на груди карточки с именами и должностями, очень удобно, а тут…. Хватит, – мысленно обругала себя Алина, – чем занята твоя голова?! Произошло убийство, погиб человек, защищая твое имущество, а ты про имя беспокоишься». То, что такие мысли – просто защитная реакция на происходящее в данный момент, она не догадывалась.

В выставочных залах на первый взгляд все было в порядке, со стен нарисованными глазами на нее смотрели представленные полотна, несмотря на ужас произошедшего, Алина любовалась ими. «Завтра надо будет вызвать эксперта, подтвердить подлинность, ведь могли заменить на поддельные, – подумала она, когда зашла в зал антикварного искусства».

На втором этаже находились только офисные помещения служащих. Под ее началом работало около пятнадцати человек, каждый был профессионалом в своей области, многие из сотрудников учились вместе с ней в институте, атмосфера в коллективе всегда была дружеской. Поднявшись на второй этаж, Алина увидела, что дверь в ее кабинет открыта настежь, от внезапно охватившей паники, похолодели ладони, и неприятно кольнуло в груди. Пришедшая на ум смешная фраза из фильма «Все уже украдено до нас!» помогла Алине заставить себя перешагнуть порог и подойти к собственному рабочему месту.

На первый взгляд в кабинете все было как будто в порядке, папки на столе лежали аккуратной стопкой, точно такой же, какой она их и сложила всего несколько часов назад. Неужели несколько часов?! Теперь кажется, что прошла вечность. В шкафу, в ящиках стола все было как прежде, Алина тщательно проводила осмотр, оттягивая тот тяжелый момент, когда придется заняться сейфом. В том, что он пуст, она уже была абсолютно уверена. Наконец, собравшись, она перевела взгляд на стену, в то место, где за картиной располагался сейф. Картина была отведена в сторону, дверца сейфа оказалась открыта, внутри было два отделения, верхнее и нижнее, в глубине, за верхним отделением было еще одно, потайное. На нижней полке в первом отделении хранились деньги, Алина не держала их много в офисе, как правило, это мог быть залог, привезенный покупателем в позднее время за понравившуюся вещь, чтобы никто не перекупил. На следующий рабочий день Алина эти деньги отвозила в банк, как поступила и этим утром, благодаря чему и оградила себя от их пропажи. А вот внутренне потайное отделение оказалось пустым. У Алины вырвался тяжелый вздох.

– Алина Андреевна, прошу Вас рассказать, что именно пропало, приблизительную стоимость похищенного, все, что знаете об этом, важна каждая деталь, никогда не знаешь, что может помочь при изобличении преступника, – сказал майор с позабытым ею именем.

– Хорошо, я постараюсь. В сейфе, во внутреннем отделении лежали драгоценности, один гарнитур, состоящий из сережек, колье и перстня. Все из золота, в россыпи бриллиантов, изумрудов и других камней. Точная стоимость этих драгоценностей неизвестна, они по предположению, выдвинутому сегодня экспертами, могли принадлежать кому-то из приближенных или даже членов семьи императорского дома Романовых, а, следовательно, история их исчисляется веками. Завтра, как только у меня будут на руках фотографии и протоколы экспертизы изделий, где точно указаны все их данные, я смогу передать их вам для ознакомления. – Ей казалось, что она слышит собственный голос как бы со стороны, и все ею произнесенное никак не может быть связано с ее такой привычной жизнью.

– Мы обязательно все включим в дело, вам следует немедленно сообщить в страховую компанию о краже, – отметив ее рассеянность, словно напоминая ей об обязанностях, сказал майор.

– Эти драгоценности не были застрахованы, экспертиза их закончилась сегодня вечером, я сама о них узнала только во второй половине дня, так что заключение договора со страховщиками было запланировано на завтра. Драгоценности для выставления на аукционе мне передала подруга – Ольга Гренуа. Это были семейные ценности ее мужа, он погиб, других родственников не осталось, и она решила их продать, так как считала, что хранить такое богатство опасно для жизни. Только про аукцион еще тоже никому ничего известно не было, мысль об этом родилась у нас по дороге до галереи от экспертов.

– Но почему вы держали их у себя в офисе, а не в специальном хранилище в банке?! – опешил следователь. – Ведь уж кому, как не вам знать об опасности, которую таят в себе такого рода драгоценности, мало кто из преступников может удержаться от соблазна, чтобы не воспользоваться благоприятным моментом и не украсть их, пока они тут лежат у вас, под сомнительной охраной обычного сейфового замка?! – Округлив глаза, взволнованно спросил он.

– Ох, – тяжело вздохнула Алина, которая и сама уже сто раз отругала себя в мыслях за эту непростительную оплошность. – Дело в том, что я до этого момента имела дела только с предметами искусства, с картинами, скульптурами, антикварной мебелью, – уточнила она. – А эти драгоценности, попавшие ко мне случайно, от подруги, я как-то совсем не расценивала, как нечто, представляющее большую редкость, да и не знал про них никто, кроме самых близких людей. Я сама еще утром не подозревала об и существовании, а уж о том, что они могут быть баснословно дорогими тем более. Так что совершенно нереально, чтобы кто-нибудь посторонний мог это выведать и подготовить ограбление буквально за несколько часов, ведь то, что они оказались сегодня здесь, тоже случайность. – Она опустила голову, понимая, что все ее оправдания звучат нелепо, и она в глазах следователя выглядит, по меньшей мере, глупо. – Я понадеялась, что за одну ночь ничего не случится, и потом, замок в сейфе имеет несколько степеней защиты и мало чем отличается от банковского. – Тихо произнесла она, чувствуя, как от подступивших слез защипало в носу.

– Но эксперты, почему комплект оказался у них? Ведь когда речь идет о редких драгоценностях, так называемых, артефактах, как может быть в вашем случае, они должны были взять все анализы и пробы в хранилище банка, тем самым оградив себя от ответственности за их сохранность?! – Было видно, что следователь еле сдерживается, чтобы не перейти на крик.

– Дело в том, что Ольга без моего ведома отдала драгоценности на экспертизу, она не хотела раньше времени поднимать шумиху, и, обращаясь к профессионалам, описывала свой комплект как обычную дорогую вещь, поэтому они и согласились принять ее у себя. Эксперты закончили работу поздно, в банк мы не успевали, да и нам показалось, что риска никакого, про украшения никто, кроме нас троих, не знал… Так и получилось, что гарнитур покинул пределы хранилища и оказался в итоге в моем сейфе. – Каждое слово давалось Алине с трудом.

– Понятно, – мрачно протянул следователь, отвернувшись от нее. – Только помимо сейфа должна быть еще охрана соответствующая и двери в кабинет и галерею бронированные и снабженные тоже хитрыми замками, охраны человек двадцать – пробурчал он себе по нос и занялся осмотром места преступления. Алина достала платок и промокнула глаза, она изо всех старалась не расплакаться, на душе у нее стало очень тяжело, она только сейчас поняла, что из – за ее беспечности погиб человек.

– Будьте любезны, завтра утром подготовьте всю информацию о том, как драгоценности попали к вам в галерею, кто знал о том, что они находятся в вашем личном сейфе, кто был оповещен о предстоящих торгах, кто имеет доступ в галерею, список всех сотрудников и клиентов. – Перечислил майор, прервав осмотр, хотя Алина была уверена, что и половины требуемого не запомнила, – кабинет пусть остается открытым, пока эксперты не закончат работу, – распорядился он напоследок.

– Хорошо, если от меня на данный момент больше ничего не требуется, можно я поеду домой? – Ей показалось, что на плечи ей положили тяжеленный мешок, и она его носит, и будет носить, пока весь этот кошмар не закончиться. Очень хотелось доехать до дома и лечь, постараться на несколько часов забыть о случившемся и уснуть. Или вообще проснуться утром и понять, что ничего не произошло, это просто дурной сон. Алина даже ущипнула себя, но, к величайшему ее сожалению, все было реальным, таким настоящим и таким страшным, что хотелось выть во весь голос.

– Конечно, уже скоро утро, завтра всем понадобится много сил, – отпустил ее безымянный майор.

В дверях на выходе Алину окликнул Виктор: – Алина, может, я подвезу тебя, в таком состоянии опасно самой садиться за руль. – Он подошел поближе и с надеждой посмотрел ей в глаза. Алина обратила внимание на его бледность и складку, появившуюся между бровей. «А ведь Виктор очень устал, он обнаружил труп своего подчиненного, вызвал полицейских, его допрашивали, он всю ночь на ногах, и еще хочет мне помочь, – подумала она, – какой он хороший человек, как мне повезло, что рядом есть такая поддержка». А вслух сказала:

– Вить, спасибо большое, но я сама доберусь. Мне надо побыть одной, собраться с мыслями, все хорошенько обдумать и отдохнуть, да и тебе тоже не мешало бы, ты, наверное, совсем не спал, и еще неясно, сколько времени здесь пробудет полиция, так что вызови кого-нибудь из охраны, а сам поезжай домой, выспись хоть немного.

Они попрощались, Алина захлопнула дверцу своей красной, очень женской машины, подаренной супругом на очередную годовщину их знакомства больше года назад, включила зажигание и плавно тронулась со стоянки, она уже замечала, чем тяжелее день, тем аккуратнее она ведет машину, словно на автопилоте. До дома она добралась очень быстро, зашла в квартиру, бросила сумку, ключи, села в кресло и поняла, как сильно устала. Из последних сил она заварила себе чашку мятного чая, чтобы немного успокоиться, приняла душ и легла в кровать. Ей казалось, что ее голова превратилась в огромный улей, только гудят в нем не пчелы, а мысли, их огромное количество, все они неприятны, и от этого словно кусают ее. «Завтра, точнее уже сегодня надо будет многое успеть, – мысленно составляла она план действий, – первым делом связаться с Ольгой, сообщить ей о пропаже драгоценностей. – Алина даже подумать боялась, что будет, если их не найдут, тогда получается, что она своей подруге будет должна огромную сумму денег!»

*****

Алина проснулась от веселой перебранки мамы с Ванечкой в ванной. Сын упорно доказывал, что для здоровья зубов вполне достаточно слизать всю пасту со щетки и прополоскать рот. Бабушка же – страстная почитательница всех журналов и передач о здоровье – с нудностью лектора в институте пыталась доказать всю полезность очищения полости рта по минуте с каждой стороны. Алина улыбнулась, села на кровати, потянулась до самого потолка, как всегда делала с детства, и уже была готова присоединиться к спорщикам в ванной, как вдруг воспоминания об ужасах прошлой ночи, как лавиной накрыли ее. От хорошего настроения не осталось и следа, Алина взяла телефон и набрала номер своей помощницы Анастасии, чтобы ввести ее в курс дела, и дать все необходимые инструкции, что нужно предпринять в первую очередь.

– Алло, Настя, это я, – на звонок ответили сразу после первого гудка. Так было всегда, создавалось впечатление, что телефон и днем и ночью Настя носит у самого уха. – Даже не знаю, с чего начать, – замялась Алина, боясь испугать помощницу чудовищными новостями.

– Что случилось? – голос Насти дрогнул от внезапно охватившего ее волнения.

– Нас вчера ограбили, – стараясь говорить спокойно, начала Алина, – убили Сашу, охранника, пробрались в мой кабинет и из сейфа украли Олин драгоценный гарнитур: комплект колье, серьги и кольцо – очень дорогой…

– Как?! – Вырвалось у Насти, только что услышанное настолько потрясло ее, что она почти прокричала, не сумев справиться с эмоциями. – Я что-то ничего не пойму, какие украшения, что за преступление? Я просто в шоке, даже не могу сформулировать вопрос, – ее голос выдавал ее полнейшее недоумение.

– Даже не знаю, с чего начать. Вчера ты к клиенту поехала, а мне Ольга позвонила, она была у Леопольда на экспертизе, помнишь, мы ей как-то телефон давали, она еще не сказала, зачем? – Алина сейчас очень злилась на себя, что сразу не выяснила у Ольги все подробности.

– Да, что-то такое было, но, если бы ты не сказала, я бы даже не вспомнила, сейчас же сентябрь – полно работы перед сезоном выставок. – Извиняющимся тоном объяснила Настя. – Но если она была на экспертизе, и позвонила вечером, то, как все это связано с галереей и как в твой сейф попали Ольгины драгоценности? – По ее тону было понятно, что она все никак не может оправиться от шока.

– Ох, это я сглупила, когда предложила Ольге оставить их в галерее, и вообще нам следовало у нее все выспросить еще тогда, когда давали ей номер Леопольда, а мы не придали значения. Она, оказывается, не хотела раньше времени поднимать шум вокруг своего наследства, вот и отправилась к эксперту сама, да еще со своими украшениями, а они, как выяснилось, бешено дорогие. Когда их увидел, Леопольд очень разозлился, что Оля так беспечно путешествует по городу с такой редкостью, да еще и без охраны. Он сказал, что, если бы знал, что конкретно она просит оценить, никогда бы не согласился ее принять на своей территории, а подъехал бы в хранилище. И еще нам ясно дал понять, что такие вещи следует выносить из банка в редких случаях, но мы не приняли его уверения всерьез, и решили, что за одну ночь ничего не случиться, и они прекрасно полежат в моем сейфе в галерее тем более, что время было уже позднее, в банк мы бы все равно не успели, да и свидетелей нашей беседы не было. – Алина зашмыгала носом, стараясь удержать слезы, она никак не могла перестать корить себя за все совершенные ошибки, оказавшиеся роковыми.

– Понятно, – протянула, задумавшись, Настя, – но кто мог об этом узнать, ведь вы даже мне не сказали? – Алине послышался легкий упрек в ее тоне, но объясняться по этому поводу в данную минуту было бессмысленно, поэтому она переключилась на ограбление.

– Да я и сама не понимаю, откуда к злоумышленнику поступила эта информация, это меня и мучает больше всего. Я ночью была в галерее, мне позвонил Виктор, он обнаружил труп, вызвал полицию, сегодня он к ним поедет. – Тут она запнулась, вспомнив следователя, точнее его слова: – Кстати, ты, пожалуйста, первым делом забери у экспертов все документы по драгоценностям, дай Вите копии, чтобы он их отвез, еще полицейским надо кучу данных о нас и клиентах, я всего не запомнила, ты возьми телефон следователя, я забыла его имя, у Виктора, свяжись с ним, он тебе все продиктует. Я с утра поеду к Оле, сообщу ей обо всем, потом сразу к нам. – Алина остановилась, чтобы дать возможность Насте задать вопросы, но на том конце провода было тихо, слышались лишь тягостные вздохи собеседницы.

– Алло, Настя, ты тут? – позвала владелица галереи.

– Прости, Алин, я просто в шоке, не знаю, что сказать. – Она помедлила с минуту, словно собиралась с силами, и, справившись с собой, произнесла, – все поняла, буду звонить, и ты мне звони, пожалуйста.

Они попрощались.

Алина подумала в сотый, нет в тысячный раз, как ей повезло с Настей. Хотя повезло ей гораздо раньше, когда они познакомились, тринадцать лет назад при поступлении в институт, оказавшись рядом в очереди за столь вожделенными ими студенческими билетами. Так они и ходили вместе все пять лет обучения. Вместе на учебу, вместе после нее, вместе первый раз на дискотеку до утра, в кино, в театр, на море летом… только влюблялись по отдельности, точнее в разных ребят, что, видимо, и спасло их дружбу от ссор.

После института жизнь ненадолго развела их в стороны. Алина вышла замуж, Настя с Ольгой устроились работать. Открыв галерею, Алина переманила Настю к себе, предложила ей стать ее правой рукой, ведь на курсе они были первыми студентками, и лучше Насти никого и представить было нельзя. Она согласилась тем более, что на прежнем месте ей было неинтересно, да и денег она получала гораздо меньше. Ольга вышла замуж за француза и уехала в Париж.

А теперь вот вернулась, потому что муж погиб в автомобильной катастрофе, а без него ей там делать было нечего.

При мысли о том, что надо ехать к ней и сообщать, что ее драгоценности украли, у Алины подкосились ноги. Конечно, после смерти мужа, Ольга не бедствовала, у нее осталась квартира в Париже и даже, кажется, где-то там, в предместье, загородный дом. В Москве тоже есть, где жить, и вроде какие-то деньги на счетах, но вряд ли ее мало расстроит известие, что в ближайшее время ее состояние не пополнится несколькими миллионами, так как Алина не смогла их сберечь, в ее сейфе они больше не лежат, ожидая покупателя.

Алина, наконец, вышла из комнаты. Мама уже кормила Ваню завтраком на кухне, так что ванная была в полном Алинином распоряжении. Она включила воду и посмотрела в зеркало на свое отражение. Несмотря на ужасы пережитой ночи, Алина выглядела хорошо, только под ее глазами залегли темные тени, и щеки были неестественно бледны. Конечно, лицо ее уже несколько утратило ту неповторимую прелесть молодости, которая украшает всех без исключения девушек в юности, но взамен черты его приобрели некоторую утонченность и изысканность, которая подчеркивалась глубиной и живостью ее зеленых глаз, говорящих об уме и приобретенной мудрости Алины. Взяв расческу, она слабо улыбнулась виду традиционно разлохматившихся вокруг головы своих длинных кудрявых волос, которые всегда, чтобы она не предпринимала, ложились только так, как хотелось им, и ни одно чудо – средство для их послушания во время укладки не помогало. Проведя расческой по волосам, она не без удовлетворения отметила, как моментально заиграл в электрическом свете их медный оттенок, который стал таким после рождения Вани, сменив былой ярко-рыжий окрас. Ее принадлежность к клану огненных женщин выдавали также веснушки, весело рассыпавшиеся по щекам и чуть вздернутому носику молодой женщины.

Приняв душ, Алина вышла из ванной и наткнулась на встревоженный мамин взгляд, которая прочла оставленную ночью записку, Алина забыла убрать ее, когда вернулась. Пока сын одевался, она коротко обрисовала ситуацию, умолчав только о стоимости пропавших украшений, и что, если их не найдут, она, Алина, будет должна огромнейшие деньги своей подруге. Ни к чему маме лишние поводы хвататься за сердце, про гибель охранника она тоже не сказала, отложила на потом каскад трагичных новостей.

Чтобы куда-то успеть вовремя в Москве утром в будний день, лучше вообще не ложиться и выезжать ночью, или жить на работе, – подумала, Алина, встряв в хвост огромной пробки, лишь только она отъехала от своего дома.

Она позвонила Ольге, попросила никуда не уходить и дождаться ее. По телефону говорить о случившемся не стала, конечно, глаза в глаза тяжелее, но Алина решила, что так будет честней по отношению к подруге. Наконец, она добралась, поднялась на нужный этаж и позвонила в знакомую дверь. Ольга открыла и при виде хмурой, чем-то расстроенной Алины приветственная улыбка померкла на ее лице. При первом взгляде ее сложно было назвать красавицей в полном понимании этого слова. Поначалу кажется, что ее серые глаза расставлены слишком далеко друг от друга, и лоб при этом как-то излишне широк, но стоит Ольге убрать свои пепельные с осветленными прядями прямые волосы в высокий хвост на затылке, челку зачесать вперед, тронуть не слишком полные губы бледно – розовой помадой, и нанести на скулы кисточкой несколько штрихов румян на тон темнее естественного оттенка кожи, как на вас уже смотрит интригующая блондинка, несомненную изюминку внешности которой придает наивно трогательное выражение ее широко посаженных глубоких серых глаз.

– Оль, – сказала Алина, шагнув в квартиру, – они исчезли, твои драгоценности, ночью кто-то проник в галерею, убил охранника и ограбил мой сейф, – она выпалила это, как на духу, и лишь только произнесла, из ее глаз вдруг покатились слезы. Словно до нее окончательно дошел смысл произошедшего события, и самообладание и выдержка не справились, изменили ей, позволив расплакаться, чтобы немного облегчить тяжесть на душе.

– О?! – Было похоже, что известие лишило Ольгу дара речи. Ее глаза округлились настолько, что стали похожи на блюдца, лицо все как-то померкло и осунулось, выдавая моментально изменившееся настроение. Она несколько раз тряхнула головой, видимо, пытаясь осмыслить только что услышанное.

– Ты прости меня, это я во всем виновата, не надо было тебе меня слушать, надо было поступить так, как велел Леопольд – вызвать охрану из банка, невзирая на позднее время, и отвезти все туда! – Голос Алины срывался, она была на грани истерики.

– О, господи, Алина, дорогая, ты только не плачь… – Спохватилась Оля, заметив состояние подруги. – Какой кошмар, убийство, кража! – Воскликнула Ольга, обняв несчастную владелицу галереи. – Какой кошмар, – повторила она, – что из-за каких-то побрякушек погиб человек, ужасно!

Она взялась за виски и заходила по небольшому холлу своей квартиры из стороны в сторону. Алина, не отрываясь, смотрела на нее, периодически смахивая со щек безудержно катившиеся из глаз слезы.

– Оль, там вчера, то есть сегодня, полиция была, они должны найти преступника, точнее они надеются найти, говорят, что шансы велики, но, если не выйдет, я постараюсь возместить тебе весь ущерб, – пробормотала Алина. Хотя «возмещу ущерб» звучало не очень убедительно, если вспомнить, что драгоценности оценивались экспертами очень высоко, и даже назывались бесценными.

– Алин, брось ты свое «возмещу», – не скрывая раздражения, прервала ее Ольга. – О чем ты говоришь, во-первых, ведь преступника, действительно могут поймать, а во-вторых, если не поймают, то, значит, такая судьба этих денег, не дано мне быть миллионершей. Да и не были эти сокровища моими никогда, просто так случилось, что они принадлежали семье моего покойного мужа и достались мне по наследству. Я должна приложить максимум усилий, чтобы найти их, не буду же я сидеть, сложа руки, в ожидании, когда мне их добрые дяди из полиции принесут на блюдечке с золотой каемочкой. В конце концов, будет, чем заняться, а то торчу в этой Москве без дела, маюсь от скуки, – в глазах Ольги вспыхнули хищные огоньки охотника, который, увидев добычу, собрался настигнуть ее.

Алина с удивлением посмотрела на подругу. Она приготовилась к самому худшему, подбирала фразы, чтобы успокоить ее, ждала истерики, но только не этого. Не думала она, что Ольга настолько великодушна, что вместо справедливых упреков в свой адрес она увидит в ней решимость немедленно разобраться с ситуацией.

Алина опять расплакалась и обняла Ольгу. Но это уже были не горькие, а благодарные слезы. Мысль о том, что теперь ей не надо одной жить со всем этим кошмаром, что они вместе разделят тяжесть груза, и надежда на то, что все еще может быть хорошо, очень успокаивала Алину. Подруги одновременно заговорили, ни одна не могла остановиться, чтобы выслушать другую. Минут через десять, успокоившись, они прошли на кухню, чтобы налить по чашечке кофе и спокойно обсудить ситуацию.

Квартира у Ольги была очень стильная. Раньше в ней жила бабушка, но вот уже несколько лет, как она умерла, оставив по завещанию ее своей единственной внучке Оленьке. Пока она жила в Париже, в квартире был сделан ремонт, и, несмотря на то, что стены, полы и потолки были теперь ультрасовременными, новенькими и чистенькими, благодаря бабушкиной мебели, которую Ольга отреставрировала, и новой – купленной в таком же старинном стиле; в квартире витал дух интеллигенции прошлого столетия, времен, когда бабушкина профессорская должность в университете, была высоко ценима государством, и почитаема окружающими, когда было модно собираться под тихий аккомпанемент фортепиано, чтобы почитать стихотворения вслух или шепотом обсудить запрещенное произведение.

Подруги расположились на уютной кухне, которая также была и столовой, так как во время ремонта сломали стену между старой маленькой кухонькой и одной из трех комнат квартиры, сделав одно просторное помещение, именуемое теперь гостиной.

– Алин, а ты Володе сообщала? – Ольга явно волновалась, задавая этот вопрос, зная о том, как болезненно реагировала подруга при любом упоминании имени бывшего мужа. – Ведь у него все-таки большая юридическая контора, они, наверное, «собаку съели» на поисках преступников.

– Ох, я уже об этом думала, но не могу себя заставить позвонить, так не хочется к нему обращаться, до сих пор простить его не могу! – Она повысила голос.

– Конечно, я тебя очень понимаю и поддерживаю, – мягко сказала Ольга. – Всю вашу жизнь испортил этим своим поступком, как он мог тебе изменить, эх, ведь он так тебя любил… Он звонил мне перед вашим разводом, умолял уговорить тебя простить его, говорил, что сам не понимает, что на него нашло тогда, просто помутнение сознания, говорит, какое-то было. Он и в стриптиз бары-то до того случая ни разу не ходил… А тут вот пошел на этот проклятый мальчишник.

– Оль, хватит, что было, то прошло, давай больше не будем об этом тем более, что то, что случилось сейчас намного страшнее, чем крах моей личной жизни. – Алина с мольбой и даже каким-то укором посмотрела на подругу, ей до сих пор снилась ее прежняя жизнь, и настолько они были в этих снах счастливые, и лица такие у них там радостные, что утром при воспоминании об этом у нее всегда катятся слезы, а сердце щемит от тоски. – Но, наверное, ты права, может и стоит позвонить, одни мы точно не справимся. Только давай не Володе, я просто не смогу спокойно с ним разговаривать. Он, разумеется, все равно все узнает, но пусть не от меня, не хочу, чтобы он в который раз убедился, что я без его помощи не справляюсь. У него есть партнер, зовут его Игорь, Игорь Боев, очень хороший парень, они вместе уже много лет, только ты сама поговори, представься новым клиентом и заключи с ними договор для поиска пропавших драгоценностей, ты же их хозяйка, в конце концов. Вот номер, звони.

Ольга кивнула и уже через минуту соединилась с офисом бывшего мужа Алины.

– Добрый день, могу я поговорить с Игорем Боевым.

– Кто говорит… – она немного растерялась, но тут же решительно произнесла в трубку. – Этого ваш потенциальный клиент, меня зовут Ольга Витальевна Гренуа, – и еще спустя короткую паузу, – хорошо, я подожду.

Игорь ответил по истечении нескольких секунд.

– Алло, это Игорь Викторович, слушаю Вас, Ольга Витальевна, внимательно, – приятным голосом проговорила трубка.

– Игорь Викторович, я Вам звоню по важному делу, касающемуся кражи очень дорогих украшений, ведь ваша фирма может заняться поисками преступника? – Ольга решила сделать вид, что она ничего не знает об их организации.

– Ольга Витальевна, мы предоставляем все виды юридических услуг, и преступника, если повезет, мы вам тоже найдем, ведь у нас работают лучшие сыщики и детективы Москвы, только это не телефонный разговор, я в офисе буду до обеда, в котором часу вы сможете подъехать, чтобы мы все смогли обсудить?

– Я могу подъехать хоть сейчас, – бросив взгляд на часы, ответила она.

– Хорошо, тогда мы с вами договариваемся на одиннадцать, я соединю вас с секретарем, она вам подробно объяснит, как до нас добраться, до свиданья, надеюсь, до скорой встречи, – в трубке заиграла приятная мелодия, это Игорь переключил ее на секретаря, догадалась Ольга. Получив инструкцию, как доехать, Ольга попрощалась и задумчиво посмотрела на телефон, в котором слышались прерывистые гудки. Ей вдруг ужасно захотелось увидеть лично обладателя приятного голоса, с которым она только что говорила.

Своего французского мужа Ольга повстречала, когда работала дизайнером интерьеров квартир, магазинов, художественных салонов. Она занималась оформлением домов довольно обеспеченных людей, следила за тем, чтобы картины и мебель подходили друг другу, и все было на своих местах, чтобы не происходило смешение стилей, и про хозяев не сказали бы, что у них дурной вкус. Дидье, так его звали, был одним из совладельцев небольшой французской компании по производству мебели в стиле эпохи короля Людовика XV, также известном как легкий и изящный стиль рококо. Это мебель небольшая по размерам, со скругленными углами, украшенная резьбой и бронзовыми накладками в виде гирлянд цветов или растений, очень удобна для пользования. Ольга, как единственный специалист в своем дизайнерском бюро, свободно владеющий французским языком, вела все переговоры с фирмой Дидье, когда к ним поступал заказ на изготовление, например, кровати, «как у короля». Однажды один клиент пожелал сделать из своего дома дворец и изнутри, и снаружи. Заказ был большой и Дидье приехал в Москву, как часто это делал и раньше, чтобы лично поговорить с заказчиком, узнать его предпочтения и утвердить эскизы. Проработав несколько дней бок о бок, Ольга почувствовала, что, несмотря на более чем десятилетнюю разницу в возрасте, ее влечет к этому обворожительному иностранцу, внешность которого, хоть и далека от выделяемого ею идеала, все же довольна приятна: ласковые голубые глаза, густые, вьющиеся уже тронутые сединой волосы, всегда со вкусом подобранные костюмы, благодаря которым он выглядел довольно мужественно, несмотря на свой невысокий рост и чуть располневшую фигуру. Через неделю он улетал обратно в Париж, оставив в Москве свое сердце. Так красиво он выразился, прощаясь с Ольгой в аэропорту. Дидье сказал, что «сражен наповал, что сама судьба свела их вместе, что скоро приедет вновь, чтобы забрать ее «насовсем»». Он улетел, но свое обещание сдержал, так начался их роман. Бросая все дела, как только появлялась возможность, он прилетал в Москву, она тоже все свободное время проводила в Париже. Через шесть месяцев они поженились. У Дидье близких родственников не было, он был единственным сыном у родителей, которые умерли, несколько лет назад, поэтому свадьбу играли в Москве. Потом улетели в Париж «насовсем», как когда-то давно обещал Дидье. Семейная жизнь складывалась прекрасно, казалось, что они и, правда, словно созданы друг для друга, но долгим их счастью стать было не суждено: через год Дидье разбился в автомобильной катастрофе. Он возвращался из пригорода от заказчика, была гроза, дождь шел стеной, заливая лобовое стекло, и он не справился с управлением и врезался на полном ходу в припаркованный у обочины грузовик. Он умер мгновенно, от удара, так ей сказали в больнице. Ольга долго не могла оправиться от трагедии. Несправедливость жизни не укладывалась у нее в голове, день и ночь лила она слезы, не понимая, почему, за что случилось такое несчастье. По французским законам через шесть месяцев она вступила в права наследования. Дидье по европейским меркам не был богатым человеком, но был довольно обеспечен. Принадлежавшую ему в фирме третью часть Ольга, не задумываясь, продала партнерам, так как она решила вернуться домой, в Москву. Квартиру оставила, а дом в предместье выставила на продажу. Нотариус, оглашая завещание, сказал, что ей также отошли права на фамильные драгоценности, завещанные Дидье его бабушкой, а теперь вот, так как других родственников нет, они принадлежат Ольге. Он выдал ей ключик и подробно объяснил, в каком банке их можно забрать. Ольга была очень сильно удивлена, так как Дидье никогда не упоминал ни о каких ценностях, она не имела о них ни малейшего представления. Не будучи большим знатоком по части ювелирных изделий, Ольга, увидев драгоценности, поняла, что это не просто украшения, а что-то очень редкое и скорее всего дорогое. В небольшом черном боксе в бархатной коробке лежали: пара сережек в виде изящно переплетенных стебельков роз, кольцо и колье, кулон которого был выполнен в виде чайной розы из желтых бриллиантов, а вокруг шеи нити колье были из изумрудов, обрамленных золотом и усыпанных небольшими алмазами в виде капелек росы. От обилия драгоценных камней на ярком электрическом свету хранилища банка гарнитур ослепительно сиял, Ольга даже зажмурилась.

Завершив все свои дела в Париже, она вернулась в Москву. Драгоценности с использованием услуги банка, имеющего международные филиалы, перевезли в московское представительство, поводов куда – либо одевать такое богатство у нее не было, а просто хранить их дома было страшно. Неожиданно ей пришла в голову мысль, что ответственность за эти сокровища давит на нее, и она решила их продать. Но как подступиться к этому делу толком не знала, вот поэтому и обратилась к экспертам, чтобы, заручившись документами от них, уже потом обо всем рассказать подругам, и вместе с ними придумать, что делать дальше. Сейчас Ольга без устали корила себя, что сразу не поделилась всем с Алиной, а просто без объяснения выяснила у нее адрес компетентной фирмы. «Если бы она поступила иначе, драгоценности не покинули бы пределов банковского хранилища, и сегодня никто бы не пострадал. – От этих мыслей сердце Ольги готово было разорваться, она ругала себя всю дорогу, пока ехала в офис бывшего мужа подруги».

А ведь предупреждал их вчера вечером седой премилый старичок по имени Леопольд Константинович Бюнсон, являющийся главным экспертом в оценочном бюро, что эти украшения таят в себе угрозу, и отвезти их лучше сразу обратно в банк. Невозможно передать словами, как сожалела Ольга, что не приняла всерьез его советы, что не поверила его предположениям о том, что, судя по внешнему виду изделий и возрасту камней, комплект, вероятно, имеет очень интересную историю и стоимость его может быть значительно выше, чем у ювелирного изделия с подобными алмазами, если удастся выяснить все о бывших владельцах драгоценностей. Ведь интерес к ним ценителей необыкновенно возрастет, если украшения ранее принадлежали кому-нибудь из оставивших свой след в истории людей.

Воспоминания преследовали Ольгу всю дорогу до офиса бывшего мужа Алины, в галерею которой она должна была подъехать после встречи.

Офис оказался не просто несколькими комнатками, а занимал два этажа большого, стеклянного здания, которое на утреннем солнце сверкало, возвышаясь над домами, словно огромный ледяной айсберг, миллионами солнечных зайчиков, отражающихся от каждого окна.

Ольга поднялась на нужный этаж и остановилась на входе у стола, за которым сидела довольно красивая молодая девушка с аккуратно убранными в пучок светлыми волосами, в строгих очках с прозрачными стеклами в черной оправе.

– Добрый день, – девушка вежливо посмотрела на нее с приветливой улыбкой, – Вам назначено?

– Да, к Игорю Боеву, на одиннадцать.

– Ольга Витальевна, – бросив едва заметный взгляд на экран монитора, произнесла девушка, – присядьте, пожалуйста, я предупрежу Игоря Викторовича.

Подняв трубку одного из нескольких аппаратов, стоявших на столе, она произнесла: – к Игорю Викторовичу Ольга Витальевна.

Она опять мило улыбнулась Ольге и пригласила ее проследовать за ней. Ольга встала и пошла за высокой стройной фигурой секретарши в очень деловом, но, несмотря на это, подчеркивающем все достоинства ее фигуры, темно-сером костюме.

В конце длинного коридора, по сторонам которого мелькало множество открытых и закрытых дверей в разные комнаты, их взору предстала приемная, отгороженная от остального пространства матовым стеклом. В ней за большим столом сидела еще одна не менее привлекательная девушка и тоже в очках, только стекла в них были совсем без оправы, отчего очки не бросались в глаза.

– Лариса, это Ольга Витальевна к Игорю Викторовичу на одиннадцать, – отступив на задний план и жестом указав на Ольгу, отрапортовала первая секретарша.

– Спасибо, Ирин, я провожу, – приняла пост вторая.

Ирина, обладательница строгих очков и шикарной фигуры в безупречном костюме, кивнула с улыбкой Ольге и вышла.

Лариса поднялась, чтобы открыть одну из двух дверей, находящихся в приемной и смотрящих друг на друга через ее стол.

«Видимо, секретарш тут подбирают в модельных агентствах, – глядя на грациозно прошествовавшую мимо нее Ларису, – подумала потенциальная клиентка».

Игорь Боев оказался высоким брюнетом, на вид ему можно было дать около тридцати с небольшим лет с глазами цвета молочного шоколада. Внимание Ольги привлек небольшой шрам, которой шел от его нижней губы по подбородку, но эта деталь, хоть и немного портила лицо хозяина кабинета, вместе с тем сильно интриговала и даже гипнотизировала, что уже через мгновение заставляло позабыть о первом впечатлении. Одет он был в отлично сидящий на нем костюм темно-синего цвета, пиджак от которого был помещен на спинку стула, а сам Игорь встретил ее в брюках и бледно – розовой рубашке, с галстуком, тон которого связывал воедино все детали одежды, подчеркивающей спортивную фигуру мужчины. Он поднялся на встречу Ольге, представился и протянул руку. Она пожала ее, ощутив приятное тепло его ладони.

– Рад с вами познакомиться, – сказал он, указав ей на кресло напротив своего стола. – Что вам предложить, чай, кофе, сок, минеральную воду? – задал он вопрос, усаживаясь напротив нее с противоположной стороны.

– Кофе, если можно, – она тоже села. Игорь едва заметно кивнул секретарше, которая отправилась выполнять заказ.

– Слушаю внимательно, что привело вас к нам? – он приготовился, чуть склонив голову набок.

– Очень приятно, Игорь Викторович, что вы смогли оперативно меня принять, – она решила не ходить вокруг да около и сразу приступить к сути. – Мое дело очень серьезное, у меня украли драгоценности, фамильные, точнее не мои, а моего мужа. Год назад он погиб в автокатастрофе в Париже, и мне по наследству перешли на них права, – тут она прервалась, ожидая, пока вошедшая секретарша расставит перед ними на столе чашки с кофе, воду и вазочку с конфетами в веселых разноцветных обертках, знакомых Ольге с детства. Как только дверь за Ларисой закрылась, она продолжила. – Я перевезла их в Москву и положила в ячейку в банковском хранилище. Вчера я показала их эксперту, и он сказал, что, возможно, украшения старинные и очень дорогие, так что, опасаясь быть их владелицей в дальнейшем, я решила их выставить на аукцион. – Она помедлила, подбирая слова. – Про который, правда, еще ничего толком решено не было, просто мы так решили по дороге от экспертов с моей подругой, из сейфа в офисе которой и были похищены драгоценности. – Завершила свой рассказ Ольга, понимая, что не смогла сразу передать всей картины случившегося, и настроилась ответить на все вопросы Игоря.

– Постойте, Ольга Витальевна…

– Можно просто Ольга, – перебила она.

– Хорошо, то есть на эту ночь они не были помещены в банк на прежнее место?

– Да, экспертиза затянулась, но все это по моей вине, – она с досадой покачала головой. – Мне стоило сначала с Алиной обо всем посоветоваться, и экспертов в банк вызвать, но я не подумала, что все так серьезно, а теперь погиб человек, – сбивчиво объясняла она, не поднимая глаз на Игоря.

– Подождите, Ольга, давайте по порядку, – не стал дослушивать ее хозяин кабинета. – Я правильно понял, что про украшения вы до вчерашнего вечера никому не говорили?

– Да. – Ольга шумно втянула воздух носом, так как все это время пыталась побороть подступившие слезы.

– А эти эксперты, кто вам их порекомендовал?

– Моя подруга. – Она подняла на него свои покрасневшие глаза, не понимая, к чему он ведет все эти расспросы.

– А ваша подруга, она не могла все сама подстроить?

– Алина?! Да, бог с вами, это невозможно, мы так давно друг друга знаем, и она хорошо обеспечена. Когда украшения мы положили в ее сейф, она мне предложила дать расписку, что теперь несет за них полную ответственность, и, несмотря на все мои возражения, она ее все-таки написала и впихнула мне в сумочку. Она и сейчас у меня, вот смотрите.

Ольга вынула сложенный вчетверо листок белой бумаги, на одной стороне которого Игорь прочитал: «Я, Алина Андреевна Сонина взяла у Ольги Витальевны Гренуа на хранение драгоценности, характеристики на которые представлены в протоколе экспертизы № 18/д, и несу полную ответственность за их сохранность и обязуюсь в случае невыполнения своих обязательств выплатить Ольге Витальевне Гренуа их полную стоимость». Далее были паспортные данные, дата и подпись.

– Понятно, – задумчиво протянул Игорь, разглядывая листок, – а где сейчас протокол экспертизы?

– Вообще-то, его только сегодня должны передать эксперты, мы просто у них номер заранее выяснили, – взволнованно объяснила Ольга.

– А Алина Андреевна Сонина, это случайно не супруга… – Игорь не успел договорить, так как Ольга перебила его.

– Да, вы правильно догадались. Но Алина настаивает, чтобы ее бывший муж ни о чем не узнал, в противном случае мне придется расторгнуть наш с вами договор, который, как я надеюсь, мы сегодня заключим, так как наша с ней дружба мне дороже, – она серьезно и даже как-то сердито посмотрела ему в глаза.

– Что ж, – Игорь неопределенно пожал плечами, – в любом случае Владимир отбыл в Новосибирск открывать филиал, ориентировочно на месяц, за это время мы вполне сможем найти ваши пропавшие сокровища, а он обо всем узнает уже только, ознакомившись с отчетами о проделанной работе.

– Хорошо, – она кивнула, немного расслабившись, отчего выражению лица ее вернулась прежняя мягкость. Этот разговор с Игорем подействовал на нее успокаивающе, внутри вдруг возникло убеждение, что обратиться в контору бывшего мужа Алины – было правильным решением, но еще большие надежды она возлагала на этого Игоря Боева, один вид которого выражал такую надежность, что ей оставалось только довериться и надеяться на лучшее. – Какие наши дальнейшие действия? – Ольга отпила кофе, и, не удержавшись, взяла из вазочки конфету в зеленом фантике с карабкающимися по упавшему дереву мишками, она, как все сладкоежки, не могла устоять при виде соблазна, очень надеясь, что сидящий напротив нее мужчина этот маневр не заметит.

Игорь, конечно, все заметил, поэтому, набирая номер и приглашая кого-то зайти в его кабинет, он чуть отвернул от нее лицо, чтобы своей улыбкой не смутить новую клиентку, которая в данный момент наслаждалась шоколадно – вафельным вкусом конфеты.

В кабинет вошел смешной невысокий господин, с круглым животом и круглой же, абсолютно лысой головой, на которую так и просилась шляпа, чтобы образ окончательно стал похож на всем известного мастера сыска Пуаро. Лицо для полноты портрета украшали усы, только очень пышные, видимо компенсирующие своим объемом отсутствие хоть какого-то подобия прически, но зато они смягчали внешний вид детектива, превращая его в этакого добряка. Ольга удивленно посмотрела сначала на него, потом на Игоря. В глазах ее стоял вопрос, поэтому обладатель глаз цвета молочного шоколада поспешил их представить друг другу.

– Ольга Витальевна, познакомьтесь, пожалуйста, это Иннокентий Октябрьевич Прошин, наш лучший детектив. – Услышав свое имя, сыщик провел ладонью по гладкому затылку и кивнул. У Ольги создалось впечатление, что этот жест он произвел неосознанно, словно он у него давно вошел в привычку. Игорь тем временем продолжал знакомство: – Он будет вести ваше расследование и обо всем докладывать мне. Я, конечно, буду контролировать ваше дело, но Иннокентий Октябрьевич мастер и виртуоз по части проведения предварительного следствия, опросов и допросов, поэтому только он сможет выудить максимум информации и найти все, что поможет скорее вывести преступника на чистую воду.

Ольга кивнула, хотя от удивления рот ее все еще был немного приоткрыт. Уж очень силен был контраст между двумя мужчинами, все происходящее показалось ей неудачной шуткой, она даже представить себе не могла этого неуклюжего пузатого дядьку в роли детектива. Она была совершенно не готова к тому, что вместо прекрасного принца, которого она только что сбивчиво ввела в курс своих несчастий, и который по законам всех сказочных жанров, должен был немедленно оседлать коня и помчаться галопом убивать дракона и избавлять свою принцессу от всех напастей, она получила смешного персонажа комиксов, при взгляде на которого надежды на спасение таяли сами собой.

Тем не менее, они подписали необходимые для начала совместной деятельности бумаги и проследовали в кабинет «гениального сыщика». Иннокентий сказал, что обращаться к нему надо по имени, что сейчас он все подробно запишет, потом они должны будут проехать на место преступления, а дальше он будет поступать в соответствии с полученной информацией.

Ольга повторила свой рассказ, хотя теперь, когда перед нею уже не сидел темноволосый красавец, она смогла более подробно и ясно описать все детали, не отвлекаясь на броскую внешность совладельца юридической фирмы с широким спектром услуг. Детектив старательно внес сказанное в свой блокнот, взял адрес галереи, и они договорились встретиться там, на месте, так как каждый был на своей машине.

Набрав номер Алины, Ольга поведала о визите в офис ее бывшего мужа и сказала, что сейчас приедет с чудо – детективом, так как Игорь заверил, что только этот человек им сможет помочь.

При виде Иннокентия глаза Алины стали как будто больше и сильно выпучились вперед, она, еле сдерживая смех, стала подавать Ольге знаки и грозить пальцем, что надо было предупреждать. Но Ольга, будто не видя реакции подруги, корчила смешные рожицы за спиной виновника этой проверки самообладания владелицы галереи. Когда она представила Иннокентия Октябрьевича Алине, тот опять непроизвольно провел ладонью по своему лишенному волос затылку, чем подтвердил предположение Ольги о привычности жеста.

Детектив сначала предпочел поговорить с Виктором, ведь он первый обнаружил труп и сообщил в полицию.

Алина с Ольгой, не зная, что им дальше делать, топтались рядом с сыщиком. Было смешно наблюдать за этими двумя абсолютно разными мужчинами. Для беседы с Виктором, обладающим исполинским ростом и фигурой олимпийского чемпиона по плаванию, Иннокентию приходилось задирать голову и даже поворачивать ее так, чтобы его правое ухо было направлено вверх по направлению ко рту говорившего, словно он был глуховат и боялся пропустить важную информацию. Виктор, заметив это, непроизвольно стал говорить чуть громче.

– Так в котором часу вы обнаружили тело? – Иннокентий достал свой блокнот и приготовился делать в нем пометки.

– Около двенадцати часов ночи.

– А что вы делали в такое время на работе?

– У нас с ребятами, то есть с дежурившими охранниками, есть такое правило: выходить на связь каждые тридцать минут, в эту ночь до двух часов он должен был связываться со мной. Когда в 23-30 звонка не последовало, и на мой вызов не было ответа, я немедленно поехал в галерею.

– А на момент, когда вы поняли, что надо ехать в галерею, вы где находились? – Иннокентий прищурил глаза и опять провел рукой по своей лысой голове.

– Я ехал домой из ресторана, где ужинал, что, думаю, сможет подтвердить официант. Это итальянский ресторан на Ямской улице, смотрящий прямо на Садовое кольцо, я там часто кушаю, вкусно и цены приемлемые. – Ответы Виктора были настолько исчерпывающие, что не требовали от детектива никаких наводящих и уточняющих вопросов.

Иннокентий что-то записал, и спросил: – Когда вы подъехали к галерее, вы ничего подозрительного не заметили, или, может быть, кого-то?

– Нет, дверь была заперта, как обычно, я открыл, включил свет и увидел на полу за столом Сашку, он лежал на спине, на груди было залитое кровью отверстие от пули, проверив пульс, я понял, что он мертв, и позвонил в скорую помощь и полицию. Диска с записями с камер наблюдения на месте не оказалось, по всей видимости, его изъял преступник. Потом я отключил ночную сигнализацию и прошел по галерее, посмотреть, все ли в порядке. В залах все выглядело как обычно. Тогда я поднялся на второй этаж, проверил комнаты, все оказались запертыми, кроме кабинета директора, Алины, – он кивнул в ее сторону, – дверь в него была раскрыта настежь, я зашел, и увидел, что картина, скрывающая сейф от посторонних глаз, отходит от стены, за ней было видно, что сейф открыт. Тут подъехала полиция, и я спустился вниз, чтобы их встретить. По дороге я позвонил Алине, сообщил обо всем.

– Хорошо, – продолжая что-то писать в своем блокноте, сказал Иннокентий, – пройдемте на второй этаж, где, как вы сказали, находится злополучный сейф.

Проведя осмотр в кабинете Алины, сыщик выяснил у нее, как было дело, опять все записал и попросил копию заключения экспертизы с фотографиями пропавших драгоценностей. Еще он хотел поговорить с Анастасией, но она до сих пор не вернулась от следователя, которому еще утром повезла все запрошенные им документы. Объявив, что пока вопросов к присутствующим он не имеет, Иннокентий отбыл.

Алина с Ольгой вернулись обратно в кабинет, заварили себе кофе сами, так как в связи со случившимся, Алина объявила для служащих выходной тем более, что внизу весь день эксперты проверяли подлинность экспонатов.

– Как ты могла не предупредить меня по телефону о внешности детектива, – набросилась на подругу в притворном приступе гнева Алина. – Я ведь ожидала увидеть Игоря, а тут смешная пародия на Шерлока Холмса.

– Нет, вылитая копия Пуаро, – смеясь, поправила ее Ольга.

Вдруг на столе у Алины зазвонил телефон. От неожиданности девушки вздрогнули, лица вмиг стали серьезными, чуть помедлив, Алина взяла трубку.

– Алло, да, здравствуйте, конечно, узнала, Леопольд Константинович, – Ольга, услышав имя, сделала удивленные глаза, вспомнив, что так звали пожилого эксперта, к которому они в самый первый раз показали драгоценности.

– Да, это правда, сегодня ночью, а вы откуда узнали? – повисло секундное молчание. – Настя рассказала, и уже видели репортаж по телевизору… – Алина бросила на подругу красноречивый взгляд, тем самым давая понять, что теперь отбоя не будет от подобных звонков с выражениями сочувствия и обилием вопросов.

– Вы спрашиваете, что пропало. А почему вы интересуетесь? – судя по ее реакции, беседа казалась ей странной, и она включила громкую связь, чтобы Ольга тоже могла слышать эксперта.

– Мне не давали покоя те драгоценности, которые вчера приносила ваша подруга, – из трубки послышался взволнованный голос пожилого мужчины, – я поднял данные, долго изучал архивы, связался с экспертами по всему миру, и у меня практически не осталось сомнений, что мои предположения верны, и этот гарнитур бесценен.

– Леопольд Константинович, это не телефонный разговор, давайте мы к вам подъедем и все на месте обсудим, – предложила Алина, заметив, что Ольга одобрительно кивает.

Они договорились, что сразу же выезжают, и приедут настолько быстро, насколько позволят московские пробки. Повесив трубку, Алина подняла глаза и увидела в дверях Настю, которая, судя по всему, только вошла, и теперь устало плюхнулась в кресло, рядом с Ольгой.

– Кошмар, думала живой не уйду от этого следователя, замучил: а это что, а это кто, а вы где были… – Она страдальчески закатила глаза. – Ну, а у вас как дела, куда это собираетесь «немедленно выезжать»? – спросила она, но, не дождавшись ответа, спохватившись, добавила, – а еще мне звонил какой-то детектив со смешным именем, не помню точно, то ли Ноябрь, то ли Сентябрь….

– Иннокентий Октябрьевич, – поправила Ольга, это из конторы Алининого бывшего, будут наравне с полицией искать преступника. – А собираемся мы к Леопольду Константиновичу.

– А, наш боец с поддельным антиквариатом, – протянула Настя. – И что это он хотел? – она вопросительно посмотрела на Алину.

– Говорит, что может пролить свет на происхождение нашей пропажи. Хочешь, поехали с нами.

– Да нет, я жутко устала, да теперь вот надо с этим сыщиком вашим встречаться, – она вздохнула, – так что я все равно не смогла бы составить вам компанию. Вы мне потом позвоните, расскажите, что он вам интересного поведал.

– Ладно, тогда мы поехали, – чмокнув Настю в щеку, подруги вышли из кабинета, за дверью которого наткнулись на секретаршу, ставшую при виде их усиленно что-то искать в шкафу, расположенном рядом со входом в комнату начальницы. У Алины мелькнула мысль, что Катя могла подслушать их разговор, но она тут же прогнала ее, как совершенно абсурдную и нереальную. Они спустились на стоянку и сели в Ольгину машину, решив, что удобнее будет поехать вместе, а на обратном пути Ольга забросит Алину в галерею.

Господин Бюнсон считал, что генеалогическое древо его рода связано с ювелирным домом Бенсонов – некогда носящим высокое звание поставщиков императорского двора Александра II, хотя прямых доказательств такого наследия не было. Хозяин антикварного бюро, уверенный, что первая гласная была изменена предками под давлением революционных обстоятельств в России, неизменно новым клиентам иногда вскользь, порой с непродолжительной исторической справкой обозначал свидетельства многовековой истории его антикварного салона «Бюнсон и Ко».

Леопольд Константинович явно ожидал приезда Ольги и Алины. Девушки отметили, что выглядел он как стареющий денди, ведущий борьбу с неизбежно приближающейся осенней порой жизни, но, несмотря на это, все еще был способен произвести впечатление на даму и может быть даже покорить ее сердце. Антиквар встретил подруг, замерев под выдающихся размеров портретом Джона Джеральда Бенсона – как гласила надпись на золоте багета внизу – пожилого мужчины явно жителя не текущего столетия, седые волосы которого и некоторые детали, как и оттенки в одежде совпадали с обликом хозяина «Бюнсон и Ко». Леопольд Константинович был одет в безупречно отглаженные бежевые брюки и кремовую сорочку, картину завершал шелковый платок в пастельных тонах, элегантно повязанный вокруг шеи, видимый в расстегнутом вороте рубашки. Седые, но довольно густые волосы хозяина под стать прообраза на портрете он зачесал назад, на открытом лице сразу же привлекали внимание живые, умные глаза одного из самых опытных экспертов в области ювелирных украшений и антиквариата. Довершали образ коричневые домашние туфли, которые никак нельзя было назвать тапочками. Алину с Ольгой он сразу пригласил в гостиную.

Предложив подругам занять место на уютном диване, сам Леопольд Константинович расположился в большом кожаном кресле напротив них. В комнату неслышно вошла женщина лет пятидесяти, и, осведомившись, можно ли подавать чай, получив положительный ответ, растворилась в темном тоннеле коридора, видимо, ведущего на кухню.

Поговорив минуту – другую о погоде и пробках, Леопольд Константинович приступил к расспросам.

– Алина, дорогая, что же такое случилось? Что за убийство? Что украли? – Он выглядел встревоженным.

В сотый, как ей показалось раз, она рассказала обо всем, что произошло с половины первого ночи, когда рассказ дошел до момента пропажи драгоценностей, Леопольд Константинович весь подался вперед и нетерпеливо перебил ее.

– Я так и думал, что охотились за ними. Эх, мне надо было раньше вас предупредить, о том, что я узнал, но я ждал последнего подтверждения собственных догадок, не хотел бездоказательно сотрясать воздух.

– Так что вы узнали, откуда, чьи это драгоценности? – спросила Ольга, которую, как и Алину, волнение эксперта сильно взбудоражило и заинтриговало.

Леопольд Константинович сделал паузу, налил в свою чашку с чаем из белого фарфорового кувшинчика молока, сделал большой глоток, и внимательно посмотрел на подруг.

– Я думаю, что мне стоит начать по порядку. С момента, как я увидел драгоценности, я не смог спокойно спать. Уверяю вас, что заинтересовали они меня не потому, что одного взгляда хватило, чтобы понять по размеру и цвету камней, что они обладают очень высокой стоимостью. Нет. Я пожилой, небедный человек, детей у меня нет, и мне ни к чему накапливать несметные богатства, чтобы оставлять капитал потомкам. Так что украшения больше меня волнуют, как предмет искусства, как свидетельство исторических событий, как наследие целого государства. Как только этот гарнитур предстал моему взору, какое-то слабое воспоминание шевельнулось в моем сознании, но я никак не мог поймать его, словно у меня началось самое легкое проявление дежавю. Я был точно уверен, что никогда этих драгоценностей не видел, то есть не держал в руках, поэтому вчера был не так настойчив, когда рекомендовал вам отвезти их в банк, как следовало бы. Цветок в виде чайной розы, кажущейся только что срезанной, представляющий собой кулон колье, что-то напоминал, мне казалось, что я уже где-то видел его, точнее, возможно, даже не его, а эскиз или фотографию или, может, читал описание. Вот уже много лет я составляю справочник или энциклопедию, если хотите, в которую вношу данные, а по возможности, если есть, фотографии, редких или даже уникальных драгоценностей. Например, как сведения о всем известном зеленовато – голубом бриллианте «Орлов» массой в двести карат, подаренном Екатерине Второй ее фаворитом, графом Орловым, старающимся любой ценой сохранить милость влюбчивой императрицы. Царица повелела вправить камень в свой золотой скипетр. Но, наряду со знаменитыми камнями, я вносил также сведения об утраченных драгоценностях, если находил достаточно, пусть даже косвенных подтверждений об их существовании. Меня, как и всех ювелиров и экспертов в мире, очень интересует тайна пропажи сокровищ династии Романовых. Многие годы я посвятил поискам следов и свидетельств, где они могли бы находиться, и пришел к выводу, что часть драгоценностей могла быть вывезена фрейлинами царицы заграницу в дни, когда решалась судьба венценосной семьи и всей империи. Открыв страницы с записями всего, что только можно было узнать о сокровищах дома Романовых, я нашел описание украшений, подаренных царем Николаем Вторым своей горячо любимой супруге Александре Федоровне. Император знал о ее любви к чайным розам, которых она выращивала великое множество в розарии у себя на родине в Германии. Среди большого перечня, а драгоценные подарки императрица получала по многочисленным поводам: на свадьбу, дни рождения и именины, рождения детей, Рождество и Пасху и по другим праздникам, я, наконец, нашел то, что искал. В музеях Московского Кремля сохранилась фотография выполненной домом Фаберже по заказу императора для супруги золотой броши в форме чайной розы. Ее стебелек, усыпанный алмазами, как будто блестит от воды, а тугой бутон и лепестки украшены крупными желтыми бриллиантами, создающими полное сходство с только что срезанным в саду цветком. Думаю, что эта брошь была лишь частью подаренного гарнитура, того самого, который вы мне приносили на оценку. Не знаю, удастся ли определить его точную стоимость, но, основываясь на дошедших до нас сведениях о цене подобного рода изделий в конце девятнадцатого века, могу предположить, что только за одну ту брошь на аукционе в наши дни можно было бы получить около десяти миллионов долларов. Думаю, не нужно озвучивать, во сколько мог бы быть оценен весь гарнитур в целом. Так вот у меня к вам, Ольга, возникает закономерный вопрос, как эти драгоценности к вам попали?

Подруги не сразу поняли, что Леопольд Константинович закончил свой рассказ и теперь обращается к ним. Быстро переварить услышанное не удавалось. Они пытались осмыслить только что полученную информацию и никак не могли вернуться из царских времен в реальность.

– Ольга, ау, – он даже провел рукой перед ее застывшим лицом, – я спросил, как к вам попали эти сокровища?

Наконец, смысл вопроса дошел до женщины, она тряхнула головой, пытаясь собрать мысли воедино, и перевела взгляд на эксперта.

– Мне они достались по наследству, – и она кратко поведала грустную историю своего замужества.

– А бабушка вашего мужа, она была француженкой?

– Кажется да, хотя я точно не знаю. Я привезла в Россию портфель с бумагами супруга, но еще не разбирала его, все никак руки не дойдут, да и тяжело мне это, – боль утраты до сих пор терзала ее сердце.

– Интересно взглянуть на генеалогическое дерево французского рода вашего мужа. Сколько ему было лет?

– Сорок один год, – Ольга тяжело вздохнула.

– Возможно, моя догадка верна, и его бабушка была из России, состояла при дворе? Может ведь случиться, что где-то лежит та самая брошь, и бабушка знала это место. Видимо, пришло время открыть портфель и, возможно, в нем вы найдете ответы на эти вопросы, – веско проговорил пожилой эксперт.

Как в тумане покидали подруги дом Леопольда Константиновича. Услышанное напугало их. Они понимали, что безопасней всего будет совсем забыть, что эти украшения когда-либо попадали к ним в руки. В конце концов, поиски миллионных сокровищ дело опасное, а они совершенно не годились на роль кладоискателей. Но в душе уже зародился азарт охотника, и они условились, что только взглянут на содержимое портфеля и, если там не будет ничего интересного, больше не станут вмешиваться в дела полиции и детектива в расследовании кражи.

– Вот ведь не думала, что в этом портфеле может быть что-то интересное, – сказала Ольга, заводя машину. – Я и открывала – то его всего пару раз, один – в Париже, второй тут, когда только вернулась. Я бы его еще лет десять разбирать не стала, так бы и лежал он, а в нем, возможно, карта или след, где можно найти сто лет назад спрятанную брошь стоимостью во много миллионов даже не знаю, в какой валюте.

– И не говори, не было напасти и на тебе… – Алина явно до сих пор сомневалась, надо ли им вообще начать разгадывать эти старинные загадки.

Когда они уже были на половине пути к дому Ольги, Настя по телефону сообщила им, что детектив хотел бы опросить их всех вместе и сейчас ожидает приезда подруг в галерее. Пришлось развернуться и отложить поиски новых сведений.

Иннокентий ходил из угла в угол Настиного кабинета, что-то бормоча себе под нос. Сначала, находящаяся там же хозяйка напрягала слух, пытаясь разобрать, о чем ведется этот монолог, но, поняв всю тщетность приложенных усилий, занялась разбором бумажек на столе. Тем более, что за время, которое она отсутствовала, пока была у следователя, образовалась целая масса дел. Эксперты почти закончили проверять экспонаты, по счастью не обнаружив новых пропаж и подмен, и теперь Настя с тоской взирала на очередную стопку макулатуры с последними отчетами о проделанной работе.

Она коротко вздохнула и, заправив свои прямые темные волосы за уши, склонилась над бумагами. Анастасия всегда была немного полновата, но никогда этого особенно не стеснялась, не страдая от отсутствия мужского внимания. Среди троих подруг она была первая хохотушка, что вполне гармонично сочеталось с ее внешностью. Хотя параметры ее красоты значительно превышали признанные подиумные идеалы, Настя, да и все вокруг, считали это ее несомненным достоинством, она умела себя подать, знала свои самые выигрышные выражения лица и позы, и превосходно этим пользовалась. Волосы она красила в черный цвет, всегда оживляя его то вишневыми, то каштановыми прядями. Лицо ее, имеющее, возможно, из-за лишнего веса какое-то томно – ленивое выражение, необыкновенно украшали живые, карие глаза, в которых то и дело вспыхивали игривые искорки, выдающие веселый, авантюрный нрав хозяйки. Несмотря на некоторую тучность, она успевала сделать массу дел, в дни перед открытиями новых экспозиций она носилась по галерее с бешенной скоростью, чем приводила в замешательство всех без исключения работников. При этом она всегда была дружелюбна и весела, Алина не могла припомнить, хоть раз, когда подруга была в плохом настроении. Совсем недавно она рассталась со своим очередным возлюбленным, причем бросила его сама, объяснив, что их перешедшие из стадии страстного романа в более спокойную колею отношения, наводили на нее тоску.

– Может я пока пройду, еще раз осмотрю сейф? – Детектив вопросительно посмотрел на нее.

– Лучше не стоит, без ведома директора. – Остановила его правая рука владелицы галереи. – Они должны подъехать с минуты на минуту, – обнадежила она его.

Как бы в подтверждение ее слов дверь распахнулась и в кабинет вошла Ольга.

– Алина, – сказала она, – уже в помещении для ведения переговоров, в нем, по ее словам, нам будет удобнее разместиться.

Расположившись за круглым столом, три женщины внимательно посмотрели на сыщика. Ничуть не смутившись под их взглядом, он встал, подошел к окну, и, секунду – другую полюбовавшись видом, обернулся и спросил:

– Милые дамы, меня интересует, кому вы уже успели рассказать о драгоценностях? Ольга, давайте начнем с Вас. – Он внимательно посмотрел на нее и провел ладонью по своему затылку.

– Да, в общем-то, никому, – она переглянулась с подругами и продолжила, – Алине вчера вечером, а Настя узнала вообще сегодня. Потом их видел Леопольд Константинович, когда давал свою оценку, еще, конечно, нотариус в Париже, но, не думаю, что он знает, какие именно украшения лежали в банке, и что я вернулась в Москву. Родным я не говорила, наверное, все. – Она замолчала.

Сделав пометки в блокноте, Иннокентий повернулся к Алине, давая понять, что настала ее очередь. Проследив взглядом за традиционным поглаживанием детектива своей головы, она осторожно заговорила.

– Я только утром сказала о них Насте по телефону, точнее об их пропаже, а вчера никому не говорила. А у Леопольда Константиновича очень известное оценочное бюро, с прекрасной репутацией, ума не приложу, кто мог совершить ограбление?! – Она устало потерла виски. Детектив кивнул головой и повернулся к Насте. Ольга подумала, что, если он опять проведет ладонью по лысине, то она у него заблестит от такой тщательной полировки, но на этот раз его руки были заняты внесением данных в блокнот, и привычного жеста не последовало.

– Да мне особо нечего дополнить. Мы только тут в галерее их и обсуждали сегодня, да и то исключительно в Алинином кабинете. – Настя пожала плечами.

– Понятно, – медленно протянул детектив, закрыл блокнот и постучал им о ладонь. – А когда вы решили отвезти их не в банк, а в галерею? – Иннокентий пристально посмотрел сначала на Алину, потом на Ольгу.

– Вечером, – в один голос ответили подруги и мигом замолчали, не зная, кому и них продолжать.

– Давай я, Оль, начну, – решила владелица галереи, а ты меня поправляй, если я что напутаю, – предложила она. – Так вот, когда стало понятно, что в банк по пробкам мы не успеем, то я и предложила Ольге оставить их в моем кабинете, – она чуть нахмурилась, вспоминая.

– А кто-нибудь, кроме вас двоих присутствовал при этом разговоре? – Детектив чуть поддался вперед, ожидая ответ.

– Никто, – быстро произнесла Алина, но, после секундной паузы, добавила, – точнее слышал только Леопольд Константинович, директор бюро, но он надежный человек, уже привык иметь дело с бесценными предметами искусства, мы очень давно знакомы, он не настолько глуп, чтобы передавать такую информацию подозрительным личностям. – С горячностью добавила она, отметив, что детектив опять раскрыл блокнот после ее слов.

– Тем более, что он очень настаивал, чтобы мы все-таки связались с банком, – вступила в разговор Ольга, – и попросили их подождать нас, но мы, к сожалению, не придали должное его предостережениям, – она тяжело вздохнула. Алина досадливо поморщилась, увидев, как Иннокентий внес имя эксперта в блокнот и несколькими чертами выделил его.

– А в машине вы были только вдвоем? – Не замечая расстроенных выражений на лицах подруг, продолжил допрос детектив.

– Мы добирались каждая на своей машине, – подумав о погибшем охраннике, Ольга представила, что было бы лучше, если бы преступник все украл у нее по дороге, и несчастный Александр сейчас был бы жив.

– А дома, с родственниками не могли поделиться, знаете, как бывает, устали, расслабились, за бокалом вина? – Не отставал от них Иннокентий. – Хотя Анастасия совсем исключается, вчера она об этом не знала, а сегодня уже не имеет значения….

– Алина, а у Вас дома не случалось бесед «по душам».

– Да, нет, сыну пять лет, а маме ни к чему знать, с какими дорогими вещами я имею дело, она станет переживать, а у нее слабое сердце.

– Хорошо, – Иннокентий задумчиво опять погладил свою голову, – получается, что круг замыкается на вас и экспертах, если только… Алина, давайте пройдем в ваш кабинет, мне надо кое-что проверить.

Он взял свой чемоданчик, с которым не расставался с самого утра, и стремительно первым вышел из комнаты, девушки последовали за ним, чуть не бегом.

Зайдя в кабинет, он попросил их подождать в коридоре, но дверь не закрыл, и им было видно, как он достал из чемоданчика какие-то странные трубки, соединил их между собой, отчего они приняли вид клюшки для гольфа с широкой площадкой внизу, проводок от которой шел к наушникам, надетым сыщиком на свою круглую голову. Он тщательно, сантиметр за сантиметром, стал обследовать стены, пол, стол, телефонный аппарат, шкаф и все остальное в комнате, пока над верхней складкой шторы, у нижней части карниза не обнаружил маленький предмет. Иннокентий подтащил стул, забрался на него, внимательно, насколько позволял рост, осмотрел находку, но трогать не стал, спустился на пол, быстро снял все оборудование, сложил обратно в ящик и набрал номер, как оказалось следователя, занимающегося раскрытием преступления.

– Алло, Юр, Иннокентий беспокоит. Ты бригаду-то пришли в галерею, недогляд произошел, микрофончик вот обнаружил. – Не без гордости в голосе произнес он, и добавил, выслушав абонента на том конце провода, – давай, давай, жду, – и он отключился, вышел из комнаты и попросил Алину ее запереть. Взял кресло секретаря, придвинул его к двери кабинета директора и уселся с невозмутимым выражением на лице, всей своей позой обозначая полную решимость ждать полицейских, сколько бы времени на это не потребовалось.

Подруги, не зная, что им делать, покорно стояли рядом, ожидая инструкций.

– Вот что я думаю, милые дамы. Вам придется вместе со мной остаться до приезда бригады, они осмотрят все помещения, а также ваши машины. Кстати, вам придется повторить все, что вы мне только что рассказали следователю, – спохватился детектив.

Девушки переглянулись, как будто вели незримый диалог и советовались друг с другом, соглашаться или нет с детективом, хотя он вариантов не предлагал, а лишь оповестил, что от них требуется.

– Хорошо, мы будем у Насти в кабинете, не хотите ли пока чай или кофе? – наконец молвила Алина.

Детектив выбрал чай, который они ему через несколько минут и принесли, а вместе с ним разные вкусные печенья. Он благодарно им улыбнулся, опять погладил затылок, чем вызвал улыбку у трех подруг, которые уже не раз замечали этот жест, и немедленно стал поглощать все это сладкое великолепие.

Полиция не заставила себя долго ждать, и, словно продолжение дурного сна, эксперты опять принялись за работу, только теперь два человека, вооруженные также, как час назад Иннокентий, поочередно осматривали кабинет за кабинетом.

Когда терпение ожидавших вердикта после этого осмотра в Настином кабинете потерпевших было на исходе, к ним зашел сыщик и сообщил, что больше ничего подозрительного в стенах галереи найдено не было, и попросил спуститься вниз к машинам, чтобы заодно осмотрели и их.

Пока длился поиск маячков, камер и прослушивающих устройств, незаметно настал вечер. На улице похолодало, но, впрочем, в сентябре, когда день солнечный, всегда так: днем жара, как летом, а утром и ближе к ночи в воздухе чувствуется неминуемое приближение холодов, дует неприятный ветерок, солнце не спешит вступить с ним в борьбу и окутать вожделенным теплом озябших прохожих. Поэтому, поежившись, подруги заметно прибавили шагу, чтобы побыстрее попасть в теплое нутро, согретых дневным солнцем машин.

Но осуществить это им не удалось, их попросили отключить сигнализацию и подождать на стоянке. Вскоре, в машинах Алины и Ольги, были найдены аналогичные находке в кабинете устройства. Эксперты осторожно положили их в пластиковые боксы, собрали все оборудование и отбыли с чувством выполненного долга. Настя водить не умела, поэтому и машины у нее не было, так что ей для осмотра предъявить было нечего. Потом следователь выслушал подробный рассказ Алины и Ольги о прошлом вечере, поминутно расписав их передвижения, выяснил, что в кабинете, во время помещения драгоценностей в сейф, они обсудили все, что смогли о них узнать, поэтому круг подозреваемых значительно расширялся, пока не удастся выяснить, кто установил прослушивающие устройства в комнате Алины. После чего следственная бригада отбыла, что позволило трем, падающим с ног от усталости женщинам, вздохнуть свободнее. Иннокентий же, судя по всему, уезжать не спешил. Он опять попросил Алину открыть ему ее кабинет, что она, вернувшись в галерею, и сделала. К Ольге с Настей у него, как он выразился, на данный момент вопросов не было, и он их больше не задерживал. Ольга поехала домой, Настя отправилась закончить рабочие дела, а Алина с детективом остались в кабинете.

– У меня к вам имеются некоторые вопросы по поводу сейфа, мне надо точно знать принцип защиты от взлома, кто имел доступ и мог его открыть? – он подошел к стене и отвел картину в сторону.

– У меня есть паспорт на сейф, в нем записаны все технические характеристики, в том числе и замка. Конечно, номера кода там нет, но, зная только код, открыть сейф невозможно, так как ручка при наборе кода имеет специальные пазы, их пять штук. Сейф распознает набранный код только в том случае, если набирать его буду я, и пальцы в пазах будут только мои, – Алина подошла к картине, Иннокентий посторонился, давая ей возможность наглядно продемонстрировать только что сказанное.

Действительно, узнав руку хозяйки, набравшей секретный код, после щелчка, дверца сейфа плавно выехала им навстречу, освобождая доступ к содержимому.

Алина открыла дверцу до конца и отошла на шаг, чтобы детектив мог сам изучить дальний, вот уже почти двадцать с лишним часов пустой отсек.

– Биометрический замок… понятно, – протянул Иннокентий.

– Вы видите, сейф надежный, – с горячностью воскликнула Алина. – Мне его рекомендовали знающие люди, которые имеют представление о безопасности.

– А кто конкретно, если не секрет? – оживился детектив.

– О, – Алина на мгновение замерла, понимая, что любая ее фраза, учитывая обстоятельства, расценивается как показания и может служить зацепкой в деле расследования.

– Простите, – Иннокентий подошел к ней чуть ближе, давая понять, что не расслышал имя, хотя Алина его и не назвала.

– Леопольд Константинович, – после продолжительной паузы, нехотя, ответила она расстроенным голосом.

– Опять он, ну что ж, – детектив внес какую-то запись в блокнот, и вернулся к осмотру сейфа: – А внутри, за правым нижним отделением, откуда, согласно материалам дела, как я понимаю, и пропал драгоценный гарнитур, больше не было никаких систем защиты с секретом?

– Там была стенка, которая при нажатии моей ладони отъезжала в сторону. Когда мы со следователем обнаружили вскрытый сейф, стенка была открыта, а в отделении ничего не было.

Алина села за свой рабочий стол и устало потерла виски.

– Это и не дает мне покоя. Я кисть руки в последнее время не теряла, и никому не давала ее напрокат, – горько пошутила она. – Без меня открыть сейф невозможно, но я точно знаю, что прошлой ночью спала дома и проснулась, только после звонка Виктора. Так что версия лунатизма не подходит, вряд ли я, никем не замеченная, в ночной сорочке могла прошагать пять кварталов и еще несколько улиц до галереи, убить Сашу, вскрыть сейф, взять награбленное и еще успеть вернуться домой, чтобы ответить в половине первого на телефонный звонок. Ужас какой-то, мистика.

– Но факт остается фактом, сейф пуст, и ограбил его кто-то из вашего ближайшего окружения или навел на кражу. – Детектив задумчиво посмотрел на картину, скрывающую сейф. – Что ж, я закончил, вы обещали мне технические данные дать с описанием кодового замка, – напомнил Иннокентий.

– Они у меня дома надежно спрятаны, давайте я завтра их вам передам, – Алина поднялась и взяла сумку.

– Будет лучше, если я сейчас с вами проеду домой и возьму, чтобы еще сегодня успеть с ними поработать, – мягко, но настойчиво произнес сыщик.

Алине ничего не оставалось, как согласиться, и они покинули галерею, по дороге заглянув к Насте и договорившись с ней созвониться, когда она освободиться.

Когда они зашли домой, Алина подумала, что надо было предупредить маму, которая при виде неизвестного мужчины как-то вся засуетилась и стала настойчиво предлагать ему тапочки, да еще поужинать со всеми, что уж совсем было некстати. Алина сделала грозное лицо и представила Иннокентия. Тут из детской комнаты весело хохоча от счастья, что мама уже пришла, вылетел Ваня и с визгом запрыгнул Алине на руки, сильно-пресильно обвив ее шею. Александра Филипповна, мама Алины, как только поняла, что это не потенциальный ухажер, вся как-то поникла, но о приличиях не забыла и все-таки завлекла детектива выпить чаю, пока дочь, опутанная сыном, найдет нужные бумажки. Алине так и пришлось с двадцатью килограммами счастья на руках идти в свою спальню, где, как и у большинства людей, в шкафу, сокрытый вещами, обитал ее личный сейф. В нем хранились наличные деньги в небольшом количестве, семейные документы, какая-то, кажущаяся важной, мелочевка и даже настоящий пистолет, когда-то давно приобретенный мужем для самообороны, а также срочно необходимый детективу технический паспорт, конечно. Сняв сына с рук и пристроив его на кровать, Алина скрылась в недрах шкафа. Через некоторое время ее лицо, к радости сына, показалось наружу вместе со всей мамой. В руках у нее была какая-то кипа бумаг, Ваня не понял, откуда они взялись, но спросить не решился, так как было понятно, что маме сейчас не до него. Алина методично, бумажку за бумажкой перебирала извлеченное из сейфа, но никак не могла найти неясно куда запропастившийся технический паспорт. Когда кипа была пересмотрена в десятый раз, стало понятно, что нужные бумаги исчезли, о чем Алина и сообщила Иннокентию, мирно беседующему с ее мамой на кухне за чашкой чая.

Невозмутимо допив последний глоток, детектив поднялся из-за стола и попросил Алину проводить его к сейфу. В спальне он опять достал свой чемоданчик, натянул перчатки, вынул колбу с каким-то порошком, наверное, графитовым, подумала пристально наблюдающая за ним хозяйка, опираясь на все тот же опыт от просмотренных детективных фильмов, и липкую ленту. Затем Иннокентий нанес порошок на замок и стенку сейфа, приложил липкую ленту и получил, как выяснилось, отпечатки пальцев.

– Но, не думаю, что мы что-нибудь выясним. На сто процентов уверен, что преступник работал в перчатках, – он на мгновение оторвался от работы и спросил. – Когда вы в последний раз видели бумаги?

– Да я даже не помню, я ведь и не доставала их никогда, после того как сейф в галерее установили. – Алина выглядела растерянной. – Мне рекомендовали их вообще не хранить, но я вот, как человек ответственный, люблю, чтобы во всем порядок был, и очень сложно расстаюсь с важными, на мой взгляд, документами, тем более я думала, что описание сейфа может пригодиться.

– А кто рекомендовал, кто знал, что вы держите технический паспорт дома?

– Рекомендовали в фирме, у которой мы приобрели сейф, а что они дома, я никому не говорила.

Детектив покачал головой из стороны в сторону, как будто гонял в ней какую-то мысль, потом захлопнул чемоданчик, в который все уже успел убрать, и вышел из спальни обратно на кухню, где жестом предложил Алине присесть, словно они были не у нее дома, а у него в гостях. Достал свой блокнот и приготовился уже задать вопрос, как увидел, что Алина поднялась, чтобы проводить маму с сыном в комнату и закрыть за ними дверь. Очень уж ей не хотелось посвящать родных в свои злоключения.

– Это вы правильно, но предупреждаю, что вашей маме мне все же придется задать несколько вопросов, чтобы точнее определить, когда злоумышленник успел побывать у вас дома, да и полиция, думаю, обратиться к ней с этой же целью.

– Я понимаю, – вздохнув, произнесла Алина.

– Думаю, что про ваш сейф смогу узнать в фирме вам его продавшей, так что вы мне дайте их координаты, пожалуйста.

Алина пообещала завтра утром найти эту информацию и выслать детективу.

– Скажите, какой распорядок у членов вашей семьи, в какое время, как правило, дома никого нет, у кого еще есть ключи от квартиры? – Иннокентий поднял глаза от блокнота в ожидании ответа.

– Я работаю с понедельника по пятницу, также бываю иногда в галерее по выходным, так как она открыта со среды по воскресенье. На работу обычно выезжаю с десять часов, чтобы к одиннадцати быть уже в офисе. Возвращаюсь около шести. Но это время, конечно, приблизительно. Ваня с девяти утра до пяти вечера в садике, иногда бабушка забирает его пораньше, часа в четыре. Мама моя не работает, но часто днем, пока есть свободное время, ездит в свою квартиру, это недалеко от нас – в получасе ходьбы или в шести автобусных остановках. В понедельник и пятницу приходит убираться домработница Галина. Так как квартира большая – пять комнат, я много работаю, а маму загружать домашними делами не хочу, – словно оправдываясь, добавила Алина.

– Ясно, а у Галины есть свои ключи?

– Нет, она приходит в восемь сорок пять утра, и обычно мама, отведя Ваню, возвращается домой и все время уборки находится в квартире. Они с Галиной в хороших отношениях, почти подружились и любят посплетничать о всяких пустяках. – Она запнулась, так, словно ее неожиданно посетила новая мысль, не имеющая отношение к тому, что она в этот момент говорила. – Я только что вспомнила, – взволнованно воскликнула она, – что незадолго до первого сентября искала в сейфе свидетельство о рождении сына, которое в садике зачем-то понадобилось, – быстро объяснила она, – и наткнулась тогда на технический паспорт сейфа, который, найдя нужные мне документы, вернула на прежнее место.

– Это точно, или вы забыли? – Детектив внимательно вгляделся ей в лицо.

– Совершенно уверена, что клала их обратно, – твердо заявила Алина.

– Значит, нам надо, по возможности, выяснить, в какие дни, с начала сентября у вас дома продолжительное время никого не было, и кто об этом мог знать. Давайте пригласим Александру Филипповну.

Алина вышла и почти сразу вернулась обратно следом за мамой, неся на руках опять забравшегося туда сына. Складывалось такое впечатление, что Ване на генетическом уровне необходимо было всегда, когда Алина была рядом, прикасаться к ней, чтобы чувствовать ее тепло, чтобы не оборвалась та незримая, особенная нить, которая крепко – накрепко, на всю жизнь связывает мать и сына.

– Александра Филипповна, не могли бы вы припомнить, когда за последние три недели случались такие дни, когда вас довольно длительное время не было дома. – Видимо, помня о слабом сердце опрашиваемой, Иннокентий постарался придать тону своего голоса максимальную мягкость.

Несмотря на это, Александра Филипповна испуганно посмотрела на дочь.

– Алиночка, деточка, а что случилось? Это из-за той кражи у тебя на работе, да? – и она тяжело опустилась на стул.

– Наверное, мама. Я и сама толком еще ничего не понимаю. Просто у нас дома пропала одна бумажка, вот Иннокентий и пытается выяснить, когда это произошло. Ты постарайся вспомнить, прямо от сегодняшнего дня давай вспоминать в обратном порядке каждый день, так будет проще. Сегодня и вчера не нужно, значит, начнем с позавчера. Это какой был день?

– Воскресенье, – Александра Филипповна медленно включилась в беседу. – В воскресенье и субботу мы были дома, вы с Ваней ходили в зоопарк, но я никуда не отлучалась, было жарко, в такую погоду я не рискую появляться на улице.

– Так, в ту пятницу весь день дома была я, – Алина присела вместе с Ваней, держать долго на руках которого уже не получалось, на небольшую кушетку около одной из стен своей просторной кухни, – в четверг я работала, Ваня был в садике….

– Я ездила на свою квартиру, – поочередно стали перечислять женщины, – день был прохладный, я прошлась пешком после того, как отвела внука, и вернулась около трех домой, потом к пяти пошла за Ваней.

Так, постепенно вспоминая день за днем, они выяснили, что за эти три недели в квартире с утра и до вечера никого не было всего дней шесть. Иннокентий прилежно пометил у себя в блокноте следующие даты: 4, 6, 9, 13, 18, 20.

– Что ж, Алина, – сказал он, – а теперь постарайтесь вспомнить, в какие из этих дней было заранее известно, что вас не будет дома. Например, давно были записаны в поликлинику, или там еще по каким делам.

– Мы с Ванечкой в воскресенье ходили в дельфинарий на двенадцатичасовое представление. А билеты покупали заранее, и внук всем знакомым хвастался, куда мы все вместе скоро пойдем, – Александра Филипповна взглядом триумфатора обвела окружающих. Она очень гордилась своей отменной памятью, и постоянно твердила, что никогда ничего не забывает.

– Если воскресенье, то получается девятое, это единственное воскресенье в нашем списке, – детектив для надежности быстро взглянул в блокнот.

– А на тринадцатое я тебя записывала к врачу, о чем накануне договаривалась, полдня дозваниваясь из офиса до приемного отделения больницы, – Алина посмотрела на маму.

Та не заставила себя долго ждать, продолжив:

– Да, да. Я со своим сердцем вся измучилась, – она повернулась к Иннокентию, тем самым полностью адресуя ему свою речь. – Что только мне не выписывают, куда только не отправляют. А тут вот дали телефон профессора Марникова, сказали, что специалист мирового уровня, но записаться к нему на консультацию практически невозможно, невзирая на высокую стоимость лечения, ведь работает он не в институте, а имеет свою дорогущую клинику. Но по обычной записи можно попасть не к нему самому, а к другому врачу. Вот Алина и взялась по своим каналам раздобыть номер, и всеми правдами и неправдами записать меня на прием к Самому, то есть непосредственно к Марникову. И вот что удивительно, ей это удалось! И ходила я тринадцатого, а Алину еще по телефону предупредили, что консультация происходит после обследования, которое займет около четырех – пяти часов, а это время я проведу в стационаре. Так что дочь сама забирала Ваню из садика, а потом они вместе ездили за мной в больницу.

Тут Алина обратила внимание, что Ваня уже перестал с интересом следить за их беседой, а почти заснул у нее на плече, согретый теплом материнских рук. Посмотрев на часы, они поняли, что уже безнадежно опоздали уложить ребенка по графику, и время «Спокойных ночей» давно миновало. Она извинилась перед Иннокентием, и, нашептывая ребенку на ухо лаковые слова, понесла его в комнату. Детектив тоже поднялся и успел проговорить ей в спину, что прощается до завтра. Галантно поцеловал Александре Филипповне руку и ушел, прихватив свой неизменный чемоданчик, и, на прощание, проведя рукой по своему блестящему затылку в сотый, наверное, раз за этот бесконечно долгий день.

Ваня моментально уснул, а Алина вернулась на кухню, чтобы выпить на ночь стакан молока и уже пойти готовиться ко сну, как вдруг вспомнила, что Ольга, после того как они расстались в галерее, так и не перезвонила ей из дома и не рассказала, что же интересного обнаружилось в кейсе. Она набрала номер подруги, но лишь продолжительные гудки были ей ответом. Переждав минут десять, она повторила попытку, параллельно вызывая подругу еще и по городскому телефону, но результат был прежний. Когда и через тридцать минут заветное «Алло» не прозвучало в трубке, Алина не на шутку встревожилась и решила, что, несмотря на усталость, необходимо доехать до Ольги, чтобы убедиться в ее невредимости. Но мысль о том, что придется ехать ночью одной очень страшила Алину. Она стала думать, кого бы с собой взять и решила позвонить Иннокентию. Приятный женский голос в трубке вежливо сообщил, что абонент находится вне зоны действия сети. Тогда Алина решила, что надо набрать Игорю Боеву, в конце концов, он начальник Иннокентия и сможет ей помочь отыскать детектива.

Но вышло все совсем по – другому. Игорь сразу подошел к телефону, выслушал сбивчивые объяснения Алины о том, что сегодня они с Ольгой получили важную информацию, и что Ольга поехала домой ее проверить, и теперь вот не выходит на связь. А она, Алина, места себе от беспокойства за подругу не находит, и собирается к ней домой, но в поздний час одной ей ехать боязно, вот она и разыскивает Иннокентия, чтобы он составил ей компанию, а детектив вне зоны доступа….

Игорь, не перебивая Алину, выслушал до конца ее нестройный рассказ, потом попросил ее оставаться на месте, уточнил адрес и велел дожидаться его и никому дверь не открывать, пока он лично не позвонит ей. После чего повесил трубку. Она какое-то время послушала короткие гудки, потом сообразила, что он будет, видимо, очень скоро, и побежала переодеваться в свою любимую удобную одежду. Во всех модных журналах этот стиль называли кэжуал. Хотя саму его поклонницу название волновало мало, она ценила его за комфорт и еще ощущение уюта и удобства, которое эти вещи ей приносили. На работу она носила дорогие костюмы известных дизайнеров, и на приемы, если того требовал этикет, одевалась, как подобает, в красивые вечерние туалеты, но ко всем ним она относилась как солдат к форме: ценила, хранила, надевала, но не любила.

Действительно, через двадцать минут, Игорь уже звонил ей на мобильный телефон, информируя, что он ждет ее у двери квартиры. Алина, успевшая переодеться в джинсы и мягкую трикотажную кофту, быстро открыла и вышла к нему. Конечно, они были знакомы со времен той другой, счастливой жизни, поэтому сейчас тепло поздоровались. Всю дорогу до дома Ольги, Алина рассказывала обо всех происшествиях последних суток, Игорь был в курсе, так как Иннокентий успел доложить ему о течении расследования, но, как настоящий профессионал, он не перебивал, предпочитая услышать о ходе событий из первых уст.

На этаже Ольги не горел свет, видимо, погасла лампочка. Игорь зажег фонарь, который почему-то взял с собой, хотя «почему-то» это подумала Алина, а Игорь точно знал, что, когда отправляешься навстречу неизвестности, фонарь, спички, нож и хорошо бы еще пистолет, должны быть всегда под рукой. Это первое правило бойскаута, или он надеялся, что первое правило бойскаута должно гласить именно это.

Они подошли к двери, позвонили, но в квартире не слышалось никаких шагов и движений. Только Игорь чуть-чуть надавил на дверь, как она открылась, оказавшись незапертой. Алина нащупала выключатель, но после нажатия на него яркой вспышки электрического света не последовало. Игорь прошел вперед, Алина пристроилась за его спиной, от страха практически прижавшись к ней, и они, миновав коридор, двинулись по направлению к гостиной. Через секунду в узкой полосе света, падающей от уличного фонаря сквозь незащищенное шторами пространство окна, они увидели на полу на пороге гостиной Ольгу, она лежала на животе, волосы растрепались, образовав вокруг головы подобие облака. Алина закричала, Игорь бросился к Ольге, но держать фонарь и одновременно осматривать ее в поисках признаков жизни, было неудобно, тогда он вернулся к Алине, встряхнул ее за плечи, и вставил в ее руку фонарь, чтобы она светила ему. Потом наклонился к Ольге, перевернул ее на спину, аккуратно взяв за плечо и затылок, и склонился над ней.

Вдруг он почувствовал на своей щеке легкое, едва различимое дыхание. Игорь достал телефон, набрал номер скорой помощи и вызвал бригаду. Потом аккуратно переложил из своих рук голову Ольги на колени Алины, взял фонарь и пошел обратно в коридор, чтобы понять, что случилось с освещением.

Как выяснилось, просто из-за скачка напряжения или от чьей-то помощи были выбиты пробки, Игорь вдавил их обратно, и как по взмаху волшебной палочки в коридоре зажегся свет, так как, видимо, выключатель был в положении “включить”. Он вернулся к Алине, бережно придерживающей голову без сознания лежащей на полу подруги, попытался найти следы от нападения, но, на первый взгляд, никаких серьезных, да и несерьезных тоже, ран и повреждений не обнаружил. Тогда он пощупал пульс и сказал, что он бьется размеренно и спокойно, как у крепко спящего человека. Скорая должна была подъехать с минуты на минуту, Игорь поднялся с колен и прошел в комнату, чтобы найти какие-то свидетельства о том, что произошло в квартире с Ольгой некоторое время назад. Включив свет, он увидел, что все вокруг буквально перевернуто вверх дном. Вешалки с некогда аккуратно развешанными на них вещами валялись огромной кучей, ящики шкафов выдернуты, и их содержимое было вытряхнуто на пол. Во второй комнате была примерно такая же картина, только еще, зачем-то, был отодвинут диван от стены, и одна его половинка была поднята вверх, обнажая содержимое отделения для хранения постельных принадлежностей, беспощадно выброшенных из него в дальний угол. На балконе его взору предстала израненная антресоль, которую тоже постигла участь обыска. Наверное, если бы окна были не застеклены, преступник, а Игорь не сомневался, что здесь поработал именно он, выуженные сверху ненужные ему вещи попросту выбросил бы с балкона вниз, прямо на заботливо посаженную то ли дворниками, то ли активистами дома клумбу с астрами, которая была отчетливо видна в свете фонаря около подъезда.

Вернувшись в комнату, он заметил на пороге молодую женщину с усталым лицом в белом халате. Она сразу же приступила к своим обязанностям и опустилась рядом с Ольгой на колени. Проведя быстрый осмотр, врач достала из своего большого ящика с медикаментами пузырек с нашатырным спиртом и, смочив в нем ватку, несколько раз взмахнула ей перед носом пострадавшей. Ресницы Ольги затрепетали, глаза медленно стали приоткрываться, и она издала тихий стон, потом, видимо, сделав над собой значительное усилие, резко раскрыла глаза и недоуменно посмотрела на склонившихся на ней трех человек с одинаковым тревожным выражением лица у каждого.

– Что случилось? – Голос ее был слаб.

– Олечка, родная моя, с тобой все хорошо?! – Даже не пытаясь контролировать эмоции, воскликнула Алина и сразу же почти скороговоркой запричитала: – Я так испугалась, ты же не позвонила, а мы ведь договаривались, и я не знала, что и думать, а Иннокентий был недоступен, вот я и связалась с Игорем, а он сразу за мной заехал, и мы прямиком к тебе, а у тебя свет не горит и ты на полу. Ужас! Ты помнишь, что произошло? – Не делая пауз, переключалась она с одной мысли на другую.

Ольга видела их как в тумане, потом сделала попытку подняться, Игорь тут же принес стул и, почти подхватив ее на руки, бережно на него усадил. Пострадавшая обвела их мутным взглядом, и медленно, шепотом заговорила, осторожно подбирая слова, вспоминая:

– Я подъехала к дому, поднялась на свой этаж, было темно, и я удивилась, так как у нас всегда горит на этаже хотя бы одна лампочка. Ведь их меняют в разное время и, чтобы они перегорели в один момент, это из области фантастики, – она провела пальцами по уголкам высохших губ, и Алина быстро вышла на кухонную зону гостиной за стаканом воды.

Сделав большой жадный глоток, Ольга продолжила:

– Я почти на ощупь открыла свою дверь, вошла в квартиру, нажала на клавишу выключателя, но и тут царил полумрак, так как бы уже вечер и за окном стремительно темнело, а свет отказывался зажигаться. Я решила пройти в гостиную, чтобы достать свечки, они у меня хранятся в одном из кухонных ящиков еще с бабушкиных времен. То есть ящики новые, а свечки я оставила как память, они красивые. – Она сделала паузу, допила воду и продолжила. – Ну а потом я ничего не помню, только руку в перчатке с какой-то тряпкой, стремительно надвигающейся мне на лицо. Вот, а следующее мое воспоминание – это ваши испуганные лица.

– Ольга, а вы не заметили, рука была мужская или женская, – спросил Игорь.

Ольга закрыла глаза, она попыталась вернуться на несколько часов назад в памяти в тот ужасный момент. Вот она идет в сторону гостиной, потом слышит какой-то шорох за спиной, хочет обернуться, но тут кто-то хватает ее за плечи, а перед глазами возникает рука в черном рукаве и черной перчатке, держащая сильно пахнущий кусок материи. – Не уверена, но мне кажется, что мужская, так как захват был довольно сильный, и кисть была большая, но точно сказать не могу, у страха ведь глаза велики, – и она даже слегка виновато улыбнулась, словно извиняясь за то, что оказалась таким никудышным свидетелем и ничего не запомнила.

– Я обошел квартиру, везде следы ужасного погрома, – Игорь внимательно посмотрел ей в глаза, как будто проверял, хватит ли у нее сил все это выдержать. – Сможете ли вы сейчас попытаться осмотреть, что пропало.

Врач протестующее подняла руку: – Нельзя, пациентке, видимо, дали понюхать изрядную дозу хлороформа, не думаю, что она будет в состоянии самостоятельно дойти до кровати, а вы тут к ней пристаете со своими вопросами! – набросилась она на Игоря. – И вообще, надо полицию вызывать, ясное ведь дело, я им сейчас позвоню, так как это моя прямая обязанность в таких случаях. – И она отошла в сторону, достав телефон. Через минуту она уже давала адрес оперативной группе.