Год левиафана
© Шаталова В.Р., Урбанская Д.В., текст, 2025
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025
Пролог
Стоя под старым кряжистым дубом висельников – по щиколотку в снегу, со связанными руками, в грязном платье, впитавшем в себя зловоние темницы, – Нисса Янсен с горечью думала, что никогда не отмоется от такого позора.
Она росла старшей из трёх дочерей в аристократической, но обедневшей семье с юга Грантланды. На достойную партию рассчитывать не приходилось, так что сватовство сканда Гордона Янсена стало большой неожиданностью и радостью. Она так с тех пор и не узнала, что побудило столичного аристократа заключить брак с кем-то вроде неё, ведь с мужем у них сложились ровные и прохладные отношения. Каждый в их союзе занимался своими делами, не лез в душу другому, и обоим это подходило.
Первенец у четы Янсенов появился, как и полагается, в первый год после заключения брака. Нисса плохо помнила подробности, роды длились два дня и слились в один мучительный липкий кошмар. После перенесённых страданий она так и не смогла найти в себе ни единой искорки того, что называют материнской любовью. Все эти хлопоты легли на нянек, а позже учителей, и Ниссу это более чем устраивало. Так и сложилось, что главной отрадой её была светская жизнь богатой аристократки в Грантроке, столице Грантланды.
Особняк Янсенов располагался на одном из центральных трактов Грантрока. Рауты в его стенах сменялись зваными ужинами, приёмы в замке конунга – благотворительными посещениями целительской башни для бедных, а в кругу таких же аристократических сканд, как сама Нисса, разговоры сводились к последней моде на капоры из Гардарики с мехом йерффа да к стоимости очередных парадных саней, купленных их богатыми мужьями.
Так что, когда в столовую их особняка прямо во время обеда ворвались законники в своих неизменных синих плащах, её первая мысль была о том, что об учинённом безобразии скажут в свете.
– Именем закона Грантланды сканд Гордон Янсен и сканда Нисса Янсен обвиняются в государственной измене…
«Измена? Какая чушь!»
Нисса бросила взгляд на мужа, но на его породистом лице не отражалось ни страха, ни тени вины – лишь безмерное удивление происходящим.
«Возмутительно! Ясно же, что произошла какая-то отвратительная ошибка!»
Вслух Нисса ничего не произнесла, сжала плотнее губы, чтобы ни единый возглас или хуже того – невольное ругательство случайно не сорвались с губ. Она с достоинством позволила взять себя под стражу и усадить в сани управы.
«Гордон разберётся. Во всём разберётся».
С надменным спокойствием на лице, но бурлящей внутри яростью она смотрела, как прибывают новые и новые сани во двор их особняка. Как наезжают полозьями на припорошённые снегом кустики спиреи, заботливо высаженные садовником лишь прошлой весной. Как законники бесцеремонно заталкивают в сани сканда Альрика и чету Сульберг, пришедших сегодня на праздничный обед в дом Янсенов.
«Руны священные, как же стыдно!»
В другие сани, грубо пихая в спины, поместили кого-то из слуг. В третьи… Мальчишка с перепугу вцепился в девчонку, как в вязаного козлёнка – любимую игрушку его детства.
«Их-то за что?!»
Нянька Далия что-то вопила, сперва схватившись за плащ законника, а потом бросившись вслед за тронувшимися санями с детьми. Но её быстро нагнал один из управцев и повалил лицом в снег, выкручивая руки.
Взгляд Ниссы устремился дальше, на противоположную сторону улицы, туда, где толпились горожане, привлечённые безобразной сценой. Среди них она заметила служанок в одежде с родовыми знаками их соседки, сканды Линнсен, а это означало, что уже через час-другой заклятая подруга ославит её на весь Грантрок.
«Позор, какой же позор!»
Нестерпимо хотелось спрятать лицо в ладонях, а лучше сползти на пол саней и трусливо скрыться от любопытных взглядов под скамьёй. Но Нисса упрямо вздёрнула подбородок и уставилась в прогал между витыми рогами ездового козла.
«Гордон разберётся. А уж после… Я даже не знаю, какими извинениями эти хамы смогут загладить свою вину».
Но то было несколько недель назад. Теперь же Нисса Янсен стояла в роще висельников, что росла почти сразу за городскими воротами Грантрока, и почти не прислушивалась к скальду, которого назначили зачитывать приговор.
– …за многочисленные козни против конунга и его семьи… лишены родовых привилегий… всё имущество подлежит… приговариваются к смерти… дети будут помилованы по малолетству, но получат знак варга пожизненно…
Гордон за время, проведённое в темнице, утратил свои аристократические апломб и надменность. Он тоже не вслушивался в звучавшие слова – их содержание уже было ему известно. Приговор им обоим огласили ещё в застенках. Вместо этого он словно искал кого-то – растерянно шарил взглядом по горожанам, пришедшим из города на казнь.
За толпой простолюдинов в некотором отдалении стояло несколько богато украшенных саней, запряжённых породистыми ездовыми козлами, – кто-то из аристократов тоже пожаловал.
«То ли посочувствовать, то ли позлорадствовать! Киа такое событие ни за что не пропустит. – Нисса щурилась, силясь разглядеть родовые гербы на дверцах. – Уж я потом вам всем припомню это унижение!»
Наконец вперёд шагнул один из магов на службе у конунга. Палач. Его лицо пряталось в тени глубокого капюшона, который натягивался поверх кожаной маски, скрывающей черты лица. Скальд произнёс что-то ещё, маг взмахнул рукой, и толпа зевак ахнула. Да что там толпа – Нисса сама чуть не опозорилась, неаристократично разинув рот. Повинуясь воле мага-палача, с дуба свесилась искрящаяся верёвка с петлёй на конце. Извиваясь, словно живая, она опустилась на уровень головы Гордона.
«Да всё уже! Хватит! Мы достаточно напуганы».
Она переводила взгляд то на мага, то на скальда, ожидая, что вот сейчас первый развоплотит верёвку в блестящие искры, а второй достанет новый свиток и зачитает объяснения всему этому позору.
Но шваххова верёвка одним плавным движением набросилась Гордону на шею. Он захрипел и задёргал сведёнными за спиной руками, силясь развязать путы. А удавка тем временем натянулась и медленно стала укорачиваться, подтягивая за собой и осуждённого. Нисса во все глаза смотрела, как её муж, уважаемый и благородный сканд, пятится, как встаёт на носочки, пытаясь оттянуть неизбежное, как лицо его принимает сначала багровый, а затем и фиолетовый оттенок.
Нисса все эти дни ждала, что кто-то войдёт в темницу и начнёт рассыпаться перед ней в извинениях. Пребывала в твёрдой уверенности, что всё это просто досадное недоразумение, ошибка, навет злопыхателей. Что Гордон решит всё в ближайшее время. Объяснит, что никогда не замышлял ничего против конунга. Но Гордон не объяснил. Гордон бился в конвульсиях на дубе висельников, прямо у неё перед глазами, и никто не спешил принести за это извинения. И тут до Ниссы наконец дошло.
– Но мы же невиновны! – взвизгнула она, безумными глазами оглядывая толпу. – Мы не предатели, не варги! Я никого не предавала!
Она попыталась шагнуть в сторону скальда или мага, чтобы объяснить им. Но ноги отказались подчиняться.
– Прекратите это! – взвыла она, больше не сдерживая слёз. – За что? Я же ни в чём не виновата!
В исступлении мотая головой, Нисса заметила какой-то отблеск краем зрения. Она панически дёрнулась, попыталась отшатнуться, но не смогла – у неё на шее затянулась искрящаяся удавка.
Глава 1
Хильди воровато огляделась по сторонам, осторожно протянула руку и погладила округлый бок стеклянной сферы. Не удержалась.
Праздничный шар переливался всеми оттенками голубого – от холодно-льдистого до небесно-хмурого. Лёгкое прикосновение пальцев – и туманность внутри сферы пришла в движение, засверкав бирюзовыми и серебристыми искрами.
– Невероятно, – прошептала Хильди, заворожённо всматриваясь в оживший вихрь снежинок.
– Брать будете? – внезапно пробасили над ухом.
От неожиданности Хильди дёрнулась и неловко взмахнула рукой, задев стеклянный бок. Шар недовольно озарился синим всполохом, покачнулся и сорвался с бечёвки, за которую был подвешен.
– Осторожно! Стой! – выкрикнул лавочник и метнулся к падающему шару.
Поздно.
Хильди только и успела, что испуганно задержать дыхание, а в следующий миг звон сотен осколков красноречиво сообщил о непоправимом.
«Нет, нет, нет…»
Над россыпью битого стекла взметнулся всполох голубоватого тумана и тут же, гонимый по полу сквозняком, исчез за стеллажом с подарочными коробками.
– Двадцать три пеннингара, – вынес приговор суровый лавочник и отшвырнул мыском сапога ближайший осколок. А затем он сместился влево, преграждая своей массивной фигурой путь к выходу.
«Двадцать три…»
В кармане плаща Хильди судорожно сжала пальцами одну-единственную монетку.
– Я… – Она нервно сглотнула, не поднимая взгляда. – Простите, пожалуйста.
Лавочник настойчиво протянул мозолистую ладонь.
– Я случайно задела. – Голос предательски дрогнул. – Вы напугали меня, и вот… Простите, простите. – Она виновато закусила губу, мысленно коря себя за то, что зашла сегодня в эту лавку. Ведь не собиралась же. Но так хотелось окунуться в атмосферу зимнего праздника, всего лишь посмотреть на сверкающие шары и гирлянды, вдохнуть пряный аромат фруктов из далёкой Гардарики и привычной, но оттого не менее любимой хвои. – Я… Я могла бы всё убрать. И… порядок навести. Полы помыть, разобрать товар.
– Полы помыть? Да на кой швахх мне сдались твои полы?! – Разозлённый лавочник грубо схватил Хильди, до боли сжал её плечо, вынуждая поднять опущенную голову, а затем прищурился, разглядев наконец её глаза. – Ах ты… Мне следовало бы догадаться. Деньги давай, отродье варга!
Варг. Это слово преследовало её с самого детства. И с каждым разом жалило всё больнее. Слово-то было прежним, да только чем взрослее становилась сама Хильди, тем глубже ранила её эта несправедливость.
В требовательной, злой тишине, которая ещё немного – и заполнилась бы всхлипами и мольбами, раздались шаги.
– Отпусти, – прозвучал мягкий баритон.
Хватка тут же ослабла. А из-за нарядной горы подарочных коробок вышел мужчина. На мгновение он прищурился, словно его ослепило солнечными лучами в летний полдень, хотя лавку освещали обычные лампадки, свисающие с потолка. Да и какое лето… за окном ветер осыпал прохожих колючими снежинками и морозил щёки.
Одет мужчина был непривычно: плащ с элегантными кожаными вставками и капюшоном дышал дороговизной, но выглядел старомодно. Хильди не сильно разбиралась в мужской одежде богатых скандов, но так будто бы ещё в прошлом веке одевались.
«Может, скальд? С выступления прямиком, вот и в образе…»
Особенно в глаза бросалась старинная застёжка-фибула, ярко отливающая серебром на фоне тёмной плотной ткани. Сужающиеся книзу штаны незнакомец заправил в высокие сапоги, тогда как в Лэе давно уже предпочитали ботинки, подбитые кроличьим мехом.
«А может, чужеземец?»
Хильди встретилась с уверенным взглядом странных ярко-голубых глаз.
«Он что, тоже какой-то варг?»
Она мимолётно отметила и упрямые светлые брови, и нос с лёгкой горбинкой.
«Наверняка был сломан».
Под пристальным вниманием незнакомца Хильди стушевалась и, нахмурившись, принялась рассматривать осколки на полу.
«Двадцать три пеннингара… Как же быть?»
– Вечер добрый, – тем временем расплылся в угодливой улыбке лавочник. – Не слышал, как вы вошли, уважаемый сканд…
«Перед варгом он бы не стал так заискивать. Может – маг? – невольно промелькнула мысль. – Хотя откуда бы ему взяться в нашей глуши…»
Потенциальный покупатель не спешил заполнить повисшую паузу и назвать своё имя, ограничился лишь коротким:
– Отпусти её. Беру расходы на себя.
Хильди шумно выдохнула, не веря своему неожиданному спасению.
– Спасибо, – тихо прошептала она. – Спасибо вам, достопочтимый сканд.
Она благодарно склонила голову и торопливо выскочила из лавки, боясь, что неожиданный благодетель передумает.
Торвальд лениво приоткрыл глаза и проводил взглядом крупицы хаоса, пляшущие в воздушных потоках. Недовольный ветер тянул заунывную песнь о вечных льдах и далёких бурях, а море неспешно качало мощное тело в своих объятиях, соблазняя вновь погрузиться в дрёму…
Внезапно песнь ветра оборвалась оглушительным звоном. В ноздри ударил резкий запах пряных фруктов, нагло перебивая свежесть холодного моря. Яркий, подрагивающий свет огненных источников разметал в клочья привычную туманную серость.
Потревоженный, он злобно взревел – однако из горла вырвался лишь шипящий выдох.
– Я… Простите, пожалуйста. Я случайно задела… – Какой-то неразборчивый лепет назойливо вторгся в сознание, заставив поморщиться.
«Замолчи».
– Вы напугали меня, и вот… Простите, простите…
«Хотя нет. Продолжай. Говори ещё! – Он стал вслушиваться в голос, проникаясь его мягкостью, сквозь которую отчётливо пробивалось волнение. Или даже страх. – Она боится? Она…»
– …и порядок навести. Полы помыть, разобрать товар.
«Она. Девушка. Хм… – Торвальд сфокусировал взгляд на размытой фигуре, которая стремительно обретала чёткость. – Красивая».
– Полы помыть? Да на кой швахх мне сдались твои полы?! – Грубый мужской окрик вызвал у него только одно желание – уничтожить, разодрать, утопить в хаосе.
– Отпусти! – Собственный голос прозвучал приятно.
«Давно его не слышал… Да-а-а… А девуш-ш-шка интересная. Такая хрупкая».
Её серая вязаная шапка ему не понравилась, а вот густые пшеничные локоны, ниспадающие на правое плечо, – напротив. С трудом он задавил в себе инстинктивный порыв протянуть руку и откинуть волосы, полностью открыв её лицо.
«Но лучше… Подойти со спины, сжать в кулаке каскад прядей…»
Торвальд не таясь изучал каждую линию её тела, прятавшегося под невзрачной одеждой. Перевёл взгляд ниже, проводив изгиб бедра и край заношенного плаща. Узкие щиколотки в плотных шерстяных чулках утопали в меху тяжёлых ботинок.
«Безвкусица. Снять».
Над осколками у её ног вяло трепыхались разорванные чёрные нити йотунской магии, рассеиваясь, исчезая в пространстве, унося с собой характерное гнилостное зловоние.
«Она, значит… Пробудила!» – Воспоминания о прошлом нахлынули бурлящей ледяной волной. Швахх, сколько же времени он проспал? Левиафаны, Лагерта, Асбьёрн, Чёрная Ночь… Ашилл! Ненависть заколола на кончиках пальцев, и Торвальд сжал кулаки.
«Не сейчас. Позже. Нужно успокоиться и всё обдумать, а пока…»
Он снова всмотрелся в лицо девы: тревога застыла в глазах насыщенного фиолетового оттенка.
Тучный мужчина, стоявший рядом, кривил пухлые губы, с которых срывались ничего не значащие, раздражающие слова.
– Отпусти её. Беру расходы на себя, – небрежно бросил Торвальд, наблюдая, как вспыхивает её взгляд, отражая удивление, надежду и радость.
«Так-то лучш-ш-ше».
Опомнившись, она пробормотала слова благодарности и, испуганно склонив голову, прошмыгнула мимо.
Не удержался – втянул воздух, запоминая её запах. Навязчивый фруктовый аромат, разлитый по помещению, сбивал, мешал, раздражал, но ему удалось уловить нотку весеннего дождя, прохладу горного ветра и лёгкую сладость ночной фиалки.
«Странное сочетание. Но приятное».
Торвальд сделал шаг, направляясь за ней, но лавочник снова раскрыл рот, выпуская на волю свою жадность.
«Ну что же, сначала ты… Торгаш-ш-ш».
Хильди осторожно перешагнула через три скрипучие ступеньки старого особняка, миновала второй, хозяйский, этаж и лишь у двери в свою комнату перевела дыхание.
– Что так долго? – обеспокоенно спросил Дэкс. – Ты где была?
– Да так. – Она небрежно пожала плечами. – Засмотрелась на витрины. Праздник всё-таки…
– Хильди, ты ведь знаешь, как я волнуюсь.
– Да я всего на полчаса задержалась! – Она стянула с себя плащ и серую вязаную шапку. – Дэкс, не начинай, пожалуйста. Я очень устала.
Он вздохнул, потёр переносицу и махнул рукой, приглашая в угол, незаслуженно названный кухней. На деле же это был закуток с маленьким колченогим столом и магопечкой. За работу простейшего огненного элементаля домовладелица сканда Близзард увеличила ренту на три пеннингара. Но и Дэкс, и Хильди понимали, что эта ставка и так самая скромная.
Дэкс снял с небольшой кастрюли крышку и плеснул в тарелку овощной похлёбки. От запаха варёной капусты у Хильди неприятно засвербило в носу. Капусту она ненавидела, а вот брата, напротив, очень любила. Он сел рядом: светлые, чуть длинноватые волосы с одной непослушной прядкой, постоянно норовившей упасть на глаза; прямая осанка, локти прижаты к бокам, правильно взятая ложка, аккуратный взмах руки – всё как учила няня Далия, нанятая отцом. Когда-то. Давно. Во времена процветания аристократического семейства Янсен. Четыре года из своих нынешних восемнадцати Хильди успела прожить в роскоши и любви.
Теперь своё родовое имя они предпочитали произносить шёпотом или не упоминать вовсе. Дети выросли в сиротском доме вдали от столицы, лишённые семейных регалий и привилегий, состояния и материнского тепла из-за того, что отца признали виновным в государственной измене. И никто не мог доказать обратное. Да и не пытался. Кому нужны чужие проблемы, пятна на репутации и голодные дети? Тем более такие заметные дети – ведь их с Дэкстером глаза поменяли цвет и стали фиолетовыми, как только после суда над родителями на их запястьях проступило клеймо варгов-изменников.
– Ай! – Хильди дёрнула плечом, скидывая руку Дэкса.
– Откуда это? – он приподнялся с подушки и невесомо погладил кончиками пальцев расцветающий на плече синяк. – Хильди, кто посмел?
В его голосе звучало неподдельное беспокойство.
– Ерунда, – отмахнулась она, стягивая у во́рота старую шерстяную кофту. – Немного повздорила с лавочником с Третьей улицы. Но всё благополучно разрешилось.
– И это ты называешь «благополучно»? Маленькая, если он обидел тебя…
– Да нет же. Всё в порядке. Правда, – тихо прошептала она и теснее прижалась к тёплому боку Дэкса. Ночь уже вступала в свои права, выстужая ветхое жилище. – Знаешь, а я видела шар.
– Что за шар? – выдохнул он ей в волосы.
– У нас когда-то были похожие. Праздничные, красивые. У меня не так много детских воспоминаний, но это сохранилось. Мы вешали такие шары на центральной люстре в гостиной. Помнишь, на той, в виде витых козлиных рогов? Отец подсаживал тебя и…
– Хильди… – предостерегающе оборвал Дэкс.
– Знаю. Прости. – Она немного помолчала. – Этот шар был другим. Больше в диаметре. Раза в два. Представляешь? А внутри клубился бирюзовый туман. Словно живой. Завораживающее зрелище.
– Когда-нибудь я куплю тебе его, – пообещал Дэкс, поцеловал её в макушку и отвернулся.
«Это вряд ли, мой дорогой брат. Шар разбился», – подумала Хильди, погружаясь в кутерьму обрывочных сновидений.
Утро началось как обычно – с холода, кусающего кожу сквозь линялый плед, и стука в дверь. Хильди тихонько выругалась и пошла умываться. Дверь открывать не стала – пеннингаров на уплату ренты не было. Сканда Близзард потопталась под дверью, попричитала, перебрала свой скудный арсенал неблагородных слов и поплелась к Мартину, что снимал самый верхний, четвёртый этаж её особняка. Всё как всегда.
Пока холёные сканды крепко спали в кроватях, тёплых после магогрелки, Хильди жалась к боку Дэкса в тщетных попытках согреться.
«Пережить бы эту зиму! А летом, глядишь, можно будет подработку взять и накопить на собственную магогрелку… А лучше на комнату, где не сквозит из щелей».
Пока всё те же сканды нежились по утрам в своих постелях, Хильди плескала на лицо из ведра холодной водой, на поверхности которой покачивались тонкие осколки льдинок, и отправлялась по промозглым зимним улицам на ткацкую фабрику.
Город, ещё окутанный ночным сумраком, только-только просыпался. Но откуда-то уже тянуло свежей сдобной выпечкой. Снежный наст скрипел под ногами. И не только у Хильди. Она оглянулась, но тёмная улица за её спиной по-прежнему казалась пустой. Однако ощущение чужого присутствия не покидало.
«Да кому я нужна? – Она отмахнулась от неприятных мыслей. – Наверняка просто кто-то тоже спешит на работу».
Когда впереди показались фонари центрального тракта, Хильди неосознанно ускорилась. Скрип снега позади по-прежнему вторил её торопливым шагам.
«Брать с меня нечего. И вообще, негодяи по утрам не орудуют! Просто кто-то торопится. Кто-то торопится…»
С колотящимся сердцем Хильди выскочила из проулка на освещённую уличными лампадами центральную площадь Лэя и едва не попала под колёса: молочник торопливо понукал своего козла, впряжённого в телегу с бидонами, переходя от дома к дому. Хильди пересекла площадь наискосок, пробежав рядом со старинными дверьми. Две плотно сомкнутые деревянные створки, украшенные искусной резьбой и сложной рунической вязью, одиноко возвышались в центре площади. Поговаривали, что это настоящие портальные врата. Хильди нравилось думать, что так оно и есть. А вот Дэкс, напротив, сваливал всё на выдумки местных. Как бы там ни было, ни Дэкс, ни Хильди ни разу не видели врата открытыми.
Она окончательно выдохнула, только когда влилась в пока ещё редкий поток зевающих горожан, тянущийся по тракту, что отходил вниз от площади.
– Год Левиафана принесёт счастье! – внезапно выкрикнул зазывала, заставив Хильди вздрогнуть. Уличный торговец ещё не закончил выкладку товара на переносной прилавок, а уже принялся вовсю надрывать глотку: – Подходи, покупай магическую воду северных морских просторов с крупицей настоящего хаоса! Выпей и не будешь горя знать весь год! Подходи! Налетай. Год Водного левиафана…
«Брехня».
В том году Хильди отдала последние деньги за сушёные травы с луга, что раскинулся близ границы с Гардарикой. Якобы именно там в последний раз видели легендарную шестирогую корову, покровительницу прошлого года. Но то ли торговец спутал луга, то ли корова была ненастоящей – в итоге ничего, кроме справедливых упрёков Дэкса и горького травяного чая Хильди не получила. Год Коровы прошёл так же, как и предыдущий – в нищете и работе без выходных. Так что и от года Левиафана она многого не ждала. А уж если и случится что хорошее, так благодаря её собственным трудам и поступкам, а не из-за чужих обещаний.
Ночная мгла неспешно рассеивалась, уступая права холодному рассвету. Центральный тракт становился всё оживлённее и шумнее, а настроение Хильди всё паршивее: впереди ждали две смены ненавистной работы, а утреннее преследование никак не выходило из головы.
«Показалось или нет?»
Тракт привычно вильнул вправо, заставив вдобавок ко всему вспомнить и о вчерашнем происшествии с шаром. Она спешно перешла на другую сторону улицы, подальше от праздничной лавки.
«Не хватало ещё попасться на глаза хозяину!»
Однако, к своему удивлению, она обнаружила, что у входа толпится народ, а внутри мелькают синие плащи законников.
Хильди осторожно подошла ближе.
– Что там случилось? – негромко спросила она.
– Си́гне на всю улицу верещала, – отозвался кто-то из зевак. – Лавочник-то того.
– Чего – того?
Хильди сжала кулаки, надеясь услышать что-то вроде «напился». Но вдоль позвоночника поползло нехорошее предчувствие.
– Мёртвым она его нашла, вот чего. Говорят, горло вспороли. Кровищей ве-е-есь пол залит…
Хильди зажала рот рукой, отшатнулась от зевак и побежала на фабрику.
Стоило ли ей подойти к законникам и рассказать о благородном чужеземце в старинной одежде? Нет. Ведь на закон она была крепко обижена. С детства.
Глава 2
Хильди любила зиму хотя бы за то, что на работу можно было вставать на час позже. Широкое озеро Мутт, скованное прочной коркой льда, в это время года позволяло пересечь его напрямую. Хильди достала из заплечной торбы два остро заточенных лезвия, приладила к своим ботинкам и, туго затянув ремешки, пустилась вперёд, оставляя на льду тонкие борозды. А мысли крутились вокруг того странного сканда, встреченного в лавке.
«Кто вообще в здравом уме будет отдавать пеннингары за незнакомую девицу? Просто он хотел быстрее спровадить меня из лавки! Наверняка и не платил ничего».
Фабрика радушно встречала работниц громыханием станков и запахом отсыревшей козлиной шерсти. Хильди поспешила на своё рабочее место, которое располагалось возле окна, что обычно хоть как-то скрашивало рутину. Сегодня же тревога не отпускала:
«Странная одежда, надвинутый капюшон. Я даже не смогу назвать цвет и длину его волос. Разве что только глаза – голубые, яркие. С оттенком тумана и бирюзы. Странные глаза, колдовские. Ну точно – маг! Зачем он приехал в наш Лэй?»
Она бросила взгляд в окно: суетливые прохожие смешивались с телегами торговцев. Изредка поток горожан расступался, пропуская нарядные сани с бубенцами и лентами или крупных ездовых козлов с длинными витыми рогами, несущих на своих спинах статных скандов. В любой другой день, монотонно перебирая шерстяные нити, Хильди придумывала несуществующие истории:
«А что, если вон тот сканд спешит на утренний чай в дом к молодой невесте, а в нагрудном кармане плаща он бережно хранит её серебряную фибулу? Или вон в тех санях едет не пожилая чета, а сама Хильди в окружении нянек и гувернанток?..»
Но теперь в оконном стекле отражалось лишь её нахмуренное лицо.
«Что ему сделал лавочник? Деньги? Хм, не похоже, чтобы незнакомец в них нуждался. Может, старые счёты?..»
– Брунхильд Янсен! – громыхнуло над головой.
– Да! – Она подскочила с места, выпрямилась, по привычке отведя левую руку со знаком варгов за спину и опустив глаза. – Доброе утро, сканд Тодд.
– Оно было бы добрее, если бы вы имели хоть каплю совести не отвлекать меня по мелочам! – зло процедил управляющий и хлопнул конвертом об стол, задев клубок шерсти. Тот незамедлительно свалился на пол и откатился под ноги Доротеи. – Никто не давал вам права использовать рабочий адрес для личных нужд.
– Простите, ска…
– Ещё раз такое повторится, получите штраф.
Сканд Тодд резко развернулся на каблуках и направился вдоль рядов работниц, втянувших головы в плечи.
– Что там у тебя? – Мэрит повернулась к Хильди, когда сканд Тодд скрылся из вида.
– Вот и мне интересно, – подхватила Орнель.
Доротея молча протянула упавший клубок, тоже явно не собираясь возвращаться за свой стол. Девушек распирало любопытство не меньше, чем саму Хильди. Она дрожащей рукой надорвала конверт, вытащила лист, в верхнем углу которого блестела позолотой печать магической академии Грантрока.
«Уважаемая Брунхильд Янсен, совет магической академии Грантрока в лице скандов… – она пробежала глазами список из витиеватых имён, – находит ваше рвение похвальным и… – Следующий десяток строк лестно оценивал её стремления. – …но вынужден отклонить ваше прошение о зачислении в связи с отсутствием требуемого статуса. Вы вправе подать повторное заявление после соблюдения всех условий с предоставлением соответствующих документов, а также…»
– Вынуждены отклонить, – прошептала она.
– Ты чего?! В Грантрок собралась? Где ты и где столица! – фыркнула нависшая над плечом Доротея. Она вернулась на своё место, чтобы тут же начать перешёптываться с другими работницами фабрики.
Поникшая Хильди опустилась на стул. Она, конечно, знала, что шансы попасть в академию ничтожно малы, но часть её души отчаянно надеялась вырваться из той жизни, в которой погрязла.
– Ты же не маг, куда полезла-то? – Мэрит посмотрела на неё как на последнюю дуру. – Я уж молчу про твои прекрасные глаза.
– А при чём тут это? – вступилась Орнель. – Закон не запрещает варгам учиться. А что до магии… Так с осени в столичную академию не только магов принимают! Газет не читаешь, что ли? Выделили места для неодарённых аристократов.
– В академию магии – неодарённых? Ерунда какая-то. Зачем?
– Для общего развития благородных задниц. Чтоб они потом этими ценными частями тела протирали стулья в Верховном совете и могли отличить магию воды от воды в стакане.
Мэрит громко рассмеялась, за что тут же получила локтем в бок от подруги:
– Тише ты! Сканд Тодд услышит!
– Да ушёл уже старый хрыч. Нет, ну додумалась же! Академия! В Грантроке! Ха!
– Но я хотя бы попыталась… – Хильди грустно вздохнула.
Орнель участливо положила руку ей на плечо.
– Мне жаль, Хильди. Но это было бессмысленно, поэтому что бы ты там ни задумала, оставь это, – продолжила Орнель. – Напыщенные столичные козлы с позолоченными копытами живьём затопчут провинциальную фиалку вроде тебя!
– А уж варга и подавно, – тихо донеслось от уже отвернувшейся Мэрит.
Девушки вернулись на свои места, но ещё долго перешёптывались между собой. Казалось, что уже весь цех обсуждает утреннее событие, то и дело поглядывая в сторону несостоявшейся адептки. Но Хильди не обращала на это внимания. Она печально отвернулась к окну и продолжила перебирать нити, мысленно провожая разбившуюся надежду. Ведь сколько раз она представляла себе, как получает заветное согласие, как удивлённо вытягивается лицо Дэкса, когда она сообщает ему, что они официально могут вернуться в столицу. Возможно, ей бы даже выделили пособие…
«Эх, вот была бы жизнь!»
Хильди дождалась, когда заунывный звук лура возвестил об окончании смены, и поспешила домой. Чем ближе она подходила к особняку, тем пустыннее становились улицы, окутанные надвигающимся сумраком ночи, и тем громче скрипел снег под подошвами человека, вновь идущего следом. Страх вперемешку с холодом забирался под полы её плаща, струился по коже, быстрее гнал кровь по венам, заставляя сердце стучать так громко, что, казалось, нет ничего вокруг, кроме этого стука… Стука и скрипа снега.
Хильди сотню раз прокляла особняк сканды Близзард, что ютился на восточной окраине Лэя – так далеко от центра!
Последний квартал она преодолела бегом и взлетела на свой этаж.
Дэкс, как всегда, встретил её в растянутом синем свитере крупной вязки и с поварёшкой в руках. Хильди скинула старенький плащ прямо на пол и бросилась в его объятия, прижалась щекой к колючей шерсти свитера. Сегодня не раздражал даже противный запах варёной капусты, что, казалось, пропитал стены их комнаты. Главным было чувство защищённости от всего мира.
– Я тоже рад тебя видеть, – усмехнулся он и чмокнул её в макушку. – Ты сегодня раньше обычного. Всё в порядке?
– Не уверена, Дэкс, – прошептала она сквозь сбившееся от бега дыхание.
– Что случилось?
Хильди теснее прижалась к нему.
– За мной кто-то шёл. И утром, и вот сейчас. Я так испугалась! А ещё та лавка с шаром… Владельца убили, законники набежали. А я там была вчера. Видела кое-кого.
Хильди без утайки поделилась своими подозрениями. Дэкс слушал и с каждым словом хмурился все сильнее. Закипевшая похлёбка с шипением залила магопечку. Низший элементаль, принявший форму огненной ящерки, задымился, недовольно щёлкнул пламенным хвостом и скрылся в недрах печи.
– Завтра встанем пораньше и перед работой зайдём в управу, – принял решение Дэкс.
– Что? Нет! – Она вывернулась из объятий. – Я не пойду!
– Маленькая, нужно сообщить законникам о преследовании. – Дэкс взял её за плечи и стал успокаивающе поглаживать. – Всё будет хорошо, я пойду с тобой. Маг убил лавочника, а теперь и за тобой следит. Нельзя этого так оставлять.
– Может, это не он, а лишь мои домыслы. Вдруг он даже не маг вовсе, а приезжий скальд, например! В таком старинном наряде был, может, после выступления… А всё остальное мне почудилось!
– Я был бы только рад, если оно так. С магами нам не тягаться. Но сама посуди – ты ведь свидетель. Именно ты видела странного типа в лавке.
– Но тогда мне придётся признаться, что и я была там вчера. А кто поверит слову варгов-Янсенов? Никто! – Хильди легонько стукнула Дэкса кулаком в плечо. – Они скажут, что я всё придумала, или вовсе запишут меня в виновные. Я не доверяю законникам. Они отобрали у нас семью. Тогда никто не разбирался и не искал правды, не станут и теперь!
Дэкстер покачал головой и снова взялся за уговоры:
– Четырнадцать лет прошло с тех пор. Хильди, это большой срок. Система меняется с каждым годом, как и законники в управе.
– Ты сам-то в это веришь?! Одного взгляда нам в глаза достаточно, чтобы сделать поганые выводы. Я не пойду! – Она замотала головой, вырвалась из объятий и стала расставлять тарелки.
«Священные руны! И зачем только я ему рассказала!»
– Перчатки наденем, прикроем знак варгов, смотреть будем в пол. Как всегда.
– А толку-то?! Они и так поймут, что мы варги. И фамилия наша…
– Упрямая! – оборвал он её, повысив голос. – Ты что, не видишь опасности?! Этот маг тебя преследует, а ты собираешься просто расхаживать по улицам?
Хильди бросила на стол ложку, но та проскользила до края и свалилась на пол, жалобно звякнув.
– А чего же он до сих пор меня не прирезал? За сегодня ему не раз выпадала такая возможность. Дэкс, я не пойду в управу, и всё на этом.
– Я бы и сам меньше всего хотел связываться с синими плащами. Ты знаешь это! Но выбирая между ними и твоей безопасностью…
– Мне было страшно сегодня, не скрою, – перебила она. – Но в тюремные застенки по ложному обвинению я не хочу. А именно так и будет, поверь.
– Скальдов скальп! – в сердцах ругнулся Дэкс, но тут же шумно выдохнул, пригладил ладонью непослушную прядь светлых волос. – Так, давай мы сейчас спокойно поужинаем и всё обдумаем. А завтра утром примем окончательное решение, ладно? Я ведь люблю тебя, маленькая. Я обещал заботиться о тебе, и я буду.
Что-то глухо бухнуло за дверью, заставив обоих вздрогнуть.
«Только бы не сканда Близзард!»
Зверь рвался вперёд, движимый желанием забрать своё. Торвальд то уступал инстинктам – делал размашистые шаги; то замирал, стискивая зубы и подавляя беснующееся внутри рычание.
Со скрипом ворочалось сознание, неторопливо наращивая утерянные воспоминания. Именно они взывали к правилам и порядкам, к жизни в цивилизованном мире.
Он понимал, что нельзя сейчас подходить к ней. Знал, что не удержит Зверя. А потому ждал. Наблюдал. Вспоминал.
Из глубин прошлого всплыли тягучие слова. Вторя им, он пальцами вычертил в воздухе витиеватые руны, снова пробуя свою магию. Опустошённых резервов хватило на лёгкий пасс – ворох потревоженных снежинок ударил в лицо, сбивая морозной свежестью с тонкого аромата ночной фиалки – с её следа. Но этого было недостаточно. И он снова пошёл за ней.
…Четыре этажа серого камня, обвалившаяся штукатурка, потрескавшийся карниз да местами просевшая крыша – её дом. Старый.
Видел ли он его раньше, в том далёком ушедшем? Быть может, проходил мимо? Проезжал в санях? Или же направлял одного из своих любимых винторогих козлов, Тангниостра, уминая снег под окнами этого дома?
«Тангни уж нет. Никого теперь нет. – Торвальд перевёл взгляд на крыльцо с покосившимся козырьком. – Время беспощадно».
Снежное завихрение спиралью вклинилось в замочную скважину. Ещё немного магии, и раздался тихий щелчок. Войдя в узкий коридор, он повёл носом, принюхиваясь, и бесшумно двинулся по лестнице. Доски ступеней чуть прогибались под его весом. Слух улавливал шорохи, скрипы и голоса.
«Кто эти люди? Её семья? Друзья? Соседи?»
След привёл на третий этаж, утонув в кисловатом духе варёных овощей. Но она была там. Торвальд чувствовал. Он прижал ладонь к старой двери.
– …поужинаем и всё обдумаем, – прозвучало с той стороны.
Она была не одна.
– …я ведь люблю тебя, маленькая…
Резко удлинившиеся когти вошли в рассохшиеся доски, словно в кусок подтаявшего масла.
Зверь неистово рвался на свободу. Жаждал расправы. Отобрать своё!
Едва сдерживая рвущееся из груди рычание, Торвальд метнулся вниз. Собрал все силы. Совладал с собой.
– Мартин, это ты? – прозвучало откуда-то из коридора второго этажа.
Он побежал быстрее, перепрыгивая через ступени. Выскочив на улицу, взмахом руки заставил снег взвиваться ввысь и подгонять себя в спину.
Не оглядываться. Не возвращаться. Нельзя!
Вскоре показалось озеро. Ударом стихии он пробил ледяную корку и, припав на колени, опустил голову в холодные воды. Дикий рёв сотряс мутные глубины, а город Лэй продолжал не спеша погружаться в тихую ночь.
Холод стылой комнаты особенно остро чувствовался ближе к рассвету. Растопленная с вечера магопечка и так не давала нужного тепла, а к утру едва ли не покрывалась инеем. Хильди проснулась раньше обычного то ли оттого, что замёрзла, то ли от беспокойного сна и пережитых потрясений. Снова перебрав в памяти все события, она убедилась в двух вещах.
Если преследование не померещилось, то неизвестный смерти ей не желал. Ведь в тёмных переулках напасть на одинокую девушку злодею не составило бы особого труда. Значит, если такое вновь повторится, то стоит остановиться и спросить, что ему нужно. Хильди понимала, что эта бравада только в мыслях звучит убедительно. Но идти с Дэксом в управу было и того хуже. Оставалось надеяться, что никто больше не будет её преследовать.
А ещё Хильди поняла, что правильно сделала, скрыв от Дэкса заявление в академию Грантрока. Враньём она это не считала, лишь хотела попытать счастья, которым непременно бы с ним поделилась. А раз не вышло, то и говорить не о чем. Она прекрасно помнила ту статью о новом законе, упомянутом Орнель. Как и помнила горящие надеждой фиолетовые глаза Дэкса, когда осенью он отправлял заявление от своего имени, и как потом проклинал всех «зажравшихся аристократишек», написавших ему отказ. Безрадостная жизнь варгов-Янсенов была в те дни совсем невыносимой для них обоих. В обветшалой комнате вечерами копилось раздражение, а едкие и бесконечные монологи, проклинавшие скандов и богачей, вызывали у Хильди головную боль. Она даже вздыхала с облегчением, когда Дэкс отправлялся подышать ночным воздухом, не забыв при этом громко хлопнуть дверью.
«Не знает – и к лучшему!»
Она аккуратно выползла из-под руки брата и бесшумно покинула комнату. Ещё до утреннего обхода сканды Близзард.
На улице было привычно темно, но уже чувствовалось, что этот день будет теплее предыдущего. Снег под ногами не хрустел, а мягким слоем лежал на дороге в обрамлении невысоких сугробов. Ветер не продувал полы плаща, не подвывал в подворотнях. Хильди сосредоточилась на своих ощущениях, часто оглядывалась, всматривалась в тёмные переулки, мимо которых проходила. Иногда ей казалось, что в них мелькают тени, воздух приходит в движение… Однако ничего плохого не происходило.
Рабочий день тянулся неспешно, укутывая в сонную рутину. Всё было как обычно, разве что чересчур болтливая Мэрит снова трепалась о новом ухажёре. Хильди уже давно перестала краснеть, слушая подробности ночных похождений этой девицы. Помнится, поначалу более рассудительная Орнель ещё пыталась призвать Мэрит выбирать выражения, но потом махнула рукой.
Когда загудели луры, Хильди уже была готова и бросилась с фабрики к деревянному покосившемуся зданию. Время окончания смены совпадало со временем начала ежемесячного собрания варгов. Повезло, что проходило оно через два здания от фабрики. Благодаря этому Хильди опоздала лишь минут на пять. Собрания эти она ненавидела всей душой, как, впрочем, и сами законники. Хильди даже подозревала, что они тянули руну – кому же выпадет сомнительная честь вещать с табурета? А именно так всё и происходило. Один из представителей закона взбирался повыше и зачитывал монотонную лекцию о нравственном поведении, о том, как подобает вести себя в приличном обществе и какая милость оказана предателям, что казнь им заменили знаками варгов и высылкой из столицы.
Хильди, запыхавшись, вбежала в небольшое, тускло освещённое и неотапливаемое помещение.
– …Вы должны чтить и уважать законы Грантланды, столицы её Грантрока, и всех прилегающих территорий, – разносился по залу гнусавый голос законника, – в том числе и Лэя, где вам дозволено пребывать в соответствии с…
Хильди это вступление знала наизусть, а потому даже не вслушивалась, тихо замерла у входа, ища взглядом Дэкса. Но среди варгов, которых набилось в комнату десятка два с половиной, брата она так и не смогла отыскать.
«Может, присел где-то в первых рядах? Хотя куда там присядешь…»
Она всматривалась в чужие затылки и засаленные плащи, как её вдруг взяли под локоть.
– Фу-ух, а я тебя потеряла…
Слова оборвались, потому что рядом стоял вовсе не Дэкс. Чужие глаза холодно смотрели на неё с узкого бледного лица, а вниз по подбородку мужчины тянулся уродливый шрам, скрываясь под воротом синего плаща.
– Приятно слышать, что ты так за меня беспокоишься, цыпа.
– Пустите, сканд Кристер! – прошипела Хильди, отдёргивая локоть.
Да, «синие плащи» и сами наверняка терпеть не могли эти регулярные собрания, положенные по закону. Все кроме одного – сканда Кристера. На каждом таком сборище она видела его. Хоть тот никогда и не читал лекцию, но будто специально крутился поблизости. Казалось, что он получает какое-то особенное удовольствие, с презрением разглядывая варгов, которые обитали в Лэе. Но чаще всего он пялился на Хильди, особенно последние несколько лет. То она замечала на себе его взгляд, то случайно сталкивалась. Пару раз он даже перекинулся ничего не значащими фразами с Дэксом. Хильди всё это не нравилось. Законники, как правило, держались отстранённо, не спешили признавать варгов за нормальных людей, да и не интересовались никогда, чем те живут. Главное, чтобы ни в каких мутных делишках замечены не были!
Беспокойство достигло пика, когда напутствующая речь законника, ведущего сегодняшнее собрание, подошла к концу и все пришедшие варги выстроились в ряд вдоль стен, медленной очередью продвигаясь к столу.
«Руны священные, Дэкс, где тебя носит?!»
Его ведь и правда не было. А это означало новые проблемы.
«Если он не пройдёт проверку…»
Погрузившись в беспокойные мысли, Хильди даже не сразу ощутила очередное прикосновение. Она грубо скинула руку сканда Кристера, теперь уже со своей талии, с ужасом чувствуя затылком его пристальный взгляд.
«И чего привязался ко мне? Дэкса нет, так можно руки распускать? Вот же шваххов козёл».
Хильди покосилась на законников, что стояли у стола с книгой.
«Ничего он при них не сделает. Но надо будет как можно быстрее сбежать отсюда. Вернуться домой и оторвать уши Дэксу за то, что забыл про собрание».
Назвав своё имя законнику и получив в книге отметку о явке, Хильди с удивлением отметила, что в графе Дэкса уже стояла нужная руна.
– Ну, знаешь ли… – буркнула она, выскакивая на улицу.
Сперва она бежала, чтобы быстрее скрыться за поворотом. А то вдруг жуткому сканду Кристеру пришло бы в голову последовать за ней. А потом замерла, сражённая внезапной мыслью:
«А если это он? Что, если это законник следил за мной вчера, а не маг?!»
Обратная дорога далась труднее – подтаявший за день снег на тракте превратился в грязную кашу. Но это было ерундой по сравнению с чувством невероятного облегчения – вопреки ожиданиям, чужого присутствия за спиной больше не ощущалось.
Поднимаясь по ступеням, она представляла, как будет ругать Дэкса, требуя объяснений. Но вопреки повседневному течению жизни, сегодня комната оказалась пуста, как и кастрюля из-под овощной похлёбки.
– Дэкс?
Хильди металась из угла в угол, перебирая всевозможные варианты. Прошёл час, за ним ещё один, но брат всё не возвращался. Соседи лишь разводили руками. Тогда она решилась на отчаянный шаг и постучала в дверь хозяйки особняка.
– Деньги принесла, деточка? – заулыбалась сканда Близзард. Лучистые морщинки тут же обозначились на её лице. – Очень кстати. Значит, моя хитрость удалась.
– Какая хитрость? – недоумевающе вскинула брови Хильди.
– Подкараулила я твоего Дэкстера, – победоносно заявила старушка и кивнула головой, мол, вот так-то! От резкого движения седая прядь её волос выбилась из-под чепца. – Сорок минут у лестницы ждала, между прочим. Даже второй завтрак пропустила.
Хильди прикинула время – не сходилось.
– То есть как? Дэкс же сразу после меня на работу в доки уходит. Вы что-то путаете.
– У-у-у, деточка, ты что, новостей не читаешь? Сканд Байримсен, владелец доков, утоп ещё в начале осени.
– Кажется, слышала что-то такое. Но при чём здесь это?
– Со смертью сканда Байримсена за дело взялись наследники и прогорели. Доки с тех пор и закрыты, водный путь давно зарос льдом и торосами. Не знаю, как следующий год продержимся без поставок продовольствия из Грантрока. Но с этим пусть в управе да в казначействе разбираются. А у нас с тобой дела другие. Так что, Брунхильд, пеннингары-то мои где?
Глава 3
Хильди хорошо знала дорогу в доки. Летом она работала лишь в одну смену – успевала забежать домой, приготовить нехитрый обед и отнести его Дэксу. Но осенью действительно многое изменилось. Ему сократили оплату, и ей пришлось взять вторую смену на фабрике. С тех пор она стала возвращаться домой позже брата, а он – неизменно встречать её невкусным, но от души приготовленным ужином.
Огромные дубовые ворота были крест-накрест заколочены досками. Рядом на одной цепочке болталась табличка: «Частная территория. Посторонним вход запрещён», а ниже корявым почерком приписано: «Продаётся».
– Что всё это значит, Дэкс? – спросила Хильди, обращаясь к глухим воротам. – Неужели ты не работаешь с осени? Как же так?!
Она утёрла рукавом злые слёзы и побрела назад, уже никуда не торопясь. Тонкий серп молодой луны висел на чёрном небе и слабо освещал путь.
«Так поэтому ты осенью был сам не свой? Из-за работы? Отказ академии – лишь видимый повод для меня? Не хотел признаваться? Почему?!»
Её раздирали обида, беспокойство и искреннее непонимание.
– Ты никогда мне не лгал. Так почему теперь?! – возмутилась она вслух. – Где же тебя носит? Где?!
– Не меня потеряла, красотка?
Хильди вздрогнула. Из переулка шагнула высокая фигура с надвинутым на лицо капюшоном.
– М-маг?! – испуганно воскликнула она, отшатываясь.
Мужчина рассмеялся. А Хильди отметила, что его тонкий залатанный плащ – не чета тому дорогому, что был на незнакомце в тот вечер.
– Да будь я магом, давно бы свалил из этой поганой дыры.
– М-м, – протянула Хильди и окинула взглядом пустую тёмную улицу: ни души, ни единого огонька лампадок в завешенных тьмой окнах.
– Я, собственно, по делу. – Он подошёл ближе, а она, панически отступая на шаг, заметила его фиолетовые глаза.
«Варг».
Похоже, и он разглядел её как следует, а потому уверенности у него заметно поубавилось. Он даже покосился в сторону, словно собирался отойти. Но, видимо, бедственное положение перевесило.
– Деньги есть? – спросил он с нотками сожаления в голосе.
– Нет, – помотала Хильди головой и нервно добавила: – А у тебя?
Он печально усмехнулся. Но затем резко приблизился и стиснул Хильди в объятиях. Она взвизгнула от неожиданности и замерла, ощутив, как чужая рука шарит по её карманам.
– Что, ни одного пеннингара? Совсем-совсем? Хотя чего я ожидал… Чуда разве что. Ты это… Извини, что ли. Сама понимаешь, я не со зла-а-а… ай! – Невидимая сила вдруг отшвырнула его в придорожный сугроб.
А позади него в ночи засветились холодом другие глаза. Бирюзовые.
«Маг!»
Поднимаясь, неудачливый вор неожиданно заявил:
– Не лезь к ней, мужик. Денег нет. Я проверял.
Хильди удивилась. Чего-чего, а проявления благородства от того, кто минуту назад щупал её карманы, она никак не ожидала и сделала крохотный шаг в его сторону, будто ища защиты. Всё же варг из тёмного переулка был привычнее и понятнее.
– Уйди. – Одно короткое слово мага, но сколько же в нём было уверенности и подавляющей силы!
Вор и Хильди отступили одновременно, вжав головы в плечи. Вот только первому дали сбежать, а вторую крепко взяли за руку и заставили обхватить локоть, затянутый в чёрную ткань.
– Я провожу.
Хильди нервно сглотнула. В голове роились вопросы:
«Куда проводит? Зачем проводит? Кто он? Вернулся ли Дэкс домой? Будет ли скучать по мне, когда?.. Когда что?»
Но ничего из этого Хильди спросить вслух не осмелилась, придавленная тяжёлой аурой спутника. Она шагала вперёд, туда, куда вёл её незнакомец. Но чем дальше шли, тем яснее становилось, что выбранный путь – именно тот, которым она совсем недавно добиралась в доки.
Знакомая дорога петляла, а Хильди напряжённо ждала, что вот сейчас, вот именно в этот проулок он её затащит и… Убьёт? Надругается? Но тёмные повороты один за другим оставались позади. Зато всё ближе и ближе они подходили к старому особняку сканды Близзард.
«Дэкс, хоть бы ты уже вернулся. Пожалуйста, стой у окна, увидь, спаси…»
– Я чувствую, как ты дрожишь. Замёрзла?
Хильди покачала головой.
– Я тебя пугаю?
«Да, очень!» – подумала она, но решила не признаваться, чтобы случайно не разозлить этого человека. – Н-нет.
Маг непонятно хмыкнул.
– П-просто сложный день, – с трудом пояснила Хильди.
– Я могу помочь.
Он не спрашивал. Утверждал.
– Вы же даже не знаете, чем, – тихо прошептала она.
– Расскажи мне.
Хильди смотрела себе под ноги и упрямо молчала, не понимая, чего добивается незнакомец.
«Признания? Что я запомнила его в лавке? Конечно, запомнила! Такого забудешь, как же!»
Хильди непроизвольно вздрогнула, вспомнив перекошенное злобой лицо торговца, когда она разбила шар. Маг расценил по-своему. Остановился, снял с себя плащ и накинул ей на плечи.
– Не стоило, – смущённо пробормотала она, ощущая, как тепло обволакивает замёрзшие плечи. От плотного капюшона исходил едва уловимый аромат, внезапно окунувший её в летние воспоминания, когда она босиком бродила по кромке озера, а неторопливые волны ласкали ступни, стремясь добраться до подола платья.
«Приятно. Но… Что же ему надо?»
Хильди робко взглянула на мага и замерла, рассматривая необычные пепельные волосы. В них вились странные пряди голубого оттенка, на которых причудливо отражался свет луны.
– Ой, – спохватилась она и быстро опустила взгляд чуть ниже, однако успела заметить лёгкую улыбку.
«Что он так улыбается? Что задумал?»
Под плащом у него оказалась лишь светлая рубаха из тонкой дорогой ткани, но он словно не замечал зимнего холода.
«Наверное, потому что маг».
И снова он подставил ей локоть и повёл по ночным улицам. Идти стало теплее, но беспокойство не отступало.
Увидев фасад своего дома, привычно освещённый одиноким фонарём, Хильди чуть успокоилась. Даже решилась нарушить тишину и задать один из многочисленных вопросов:
– Вы знаете, где я живу. Это… это вы следили за мной?
Он кивнул.
«Даже не отрицает!»
– Почему?
– Ты разбила мой шар.
Хильди поджала губы.
«Да, разбила. Он его купить хотел, что ли? А получил лишь осколки. Скверно. Двадцать три пеннингара! И он заплатил. Или не заплатил! А лавочник… Так, не думать про лавочника! Не думать».
Она громко вздохнула и выпалила скороговоркой:
– Простите, пожалуйста. Всё вышло случайно! Только взглянула… А он сам. Сорвался. Простите. У меня нет возможности оплатить…
Он не дал договорить. Резко развернул её к себе и прижался губами к губам. От неожиданности сердце ухнуло куда-то в пропасть, а в следующий миг сбивчиво загромыхало.
– М-м… – протестующе замычала Хильди и упёрлась ладонями в твёрдую грудь мага. Шелковистая ткань его рубахи обожгла холодом. А маг лишь крепче прижал Хильди к себе.
– Переста…
Он не позволил договорить – сильнее впился в губы. Бесцеремонно, жадно.
Хильди мычала, сопела, пыталась оттолкнуть его. Хотела прикусить чужой обнаглевший язык, но страх окончательно разозлить мага пересилил. Вместо этого она стукнула его кулаком по торсу. Второй удар получился слабее первого. А после третьего её ладонь так и осталась прижатой к его груди, лишь пальцы смяли ткань. Всё вокруг медленно исчезало, растворялось, как таяла и сама Хильди, неумело отвечая на дикий поцелуй.
Холод вечера уступал разгорающемуся внутри пламени, от которого перехватывало дыхание и предательски подкашивались ноги. Если бы маг не держал её так крепко, Хильди давно бы упала. Эта незатейливая мысль вдруг заставила её глупо хмыкнуть, а в следующий миг осознать реальность.
Она резко повернула голову в сторону и отрывисто заговорила:
– Пожалуйста… Не надо… – Хильди хватала ртом воздух. – Что вы делаете?
– Целую тебя, – сообщил очевидное маг.
– Вы так…
– Напорист?
Он и не думал отодвигаться. Всё так же их тела соприкасались. Всё так же нагло он сжимал её объятиях.
– Бесце… ремо… нны… – Хильди никак не могла совладать с дыханием. А вместе с тем чувствовала, как шея и лицо заливаются постыдным румянцем. – Вы… Вы не могли бы…
Она красноречиво надавила ладонями на его грудь, отталкивая.
– Мог.
Она облегчённо вздохнула, а он тут же подхватил вдох и вопреки всему впился губами. Снова.
– Отвали от неё! – Кто-то наскочил на мага и повалил его в сугроб.
Хильди испуганно вскрикнула, спешно запахнула полы плаща, а разглядев в кутерьме шапку брата, принялась оправдываться:
– Дэкс! Я всё объясню! Это не то, что ты думаешь!
Маг ловко уклонился от прямого удара в лицо – кулак Дэкстера впечатался в снег. Незнакомец скинул с себя нападавшего и в одно движение поднялся на ноги. Хильди видела ярость на лице брата. Он остервенело набрасывался на мага, но тот легко уходил от ударов, а сам в наступление не шёл.
Внутри туго затягивались жгуты страха. Она знала, чувствовала, видела, что силы не равны, и если маг окончательно разозлится…
– Дэкс, хватит! Не надо!
– Получи, нордов ублюдок! – Брат сделал очередной выпад, но кулак рассёк воздух там, где за мгновение до этого стоял маг. – Скотина йотунская! Сюда иди!
Громко хлопнули ставни на втором этаже, а Хильди торопливо шагнула под козырёк крыльца.
– Что здесь происходит? Дэкстер, это ты? – раздался над головой строгий голос сканды Близзард. – Мало того, что за комнату не платишь, так ещё и дружков сюда таскаешь?! Вконец обнаглел, бездельник! У-у, совести у тебя нет! Скажи спасибо Брунхильд – жалко мне хорошую девчонку выставлять. Но выпивох твоих я не потерплю! Пошли вон отсюда, паршивцы, пока я законников не позвала! Живо!
– Прошу прощения за беспокойство, сканда Близзард, – еле выдавил из себя Дэкс. – Этот… кхм… он уже уходит.
Маг никуда уходить не собирался. Но Хильди сложила руки в молящем жесте и одними губами зашептала:
– Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста…
Незнакомец смерил её долгим взглядом.
– Пожалуйста, – прошептала она ещё раз.
Маг развернулся и зашагал прочь.
Дэкстер дождался, когда хлопнули створки хозяйского окна, подошёл к Хильди и схватил её за руку:
– Какого швахха это сейчас было?!
«Да если б я знала!»
Почувствовав вкус её мягких губ, Торвальд уже не мог остановиться. Контроль, так тщательно выстроенный и отработанный за этот день, рассыпался вмиг. Зверь внутри ликовал, жадно поглощая каждый её вздох, каждый стон:
«Моя!»
…он позволил повалить себя в снег. Холод чуть отрезвил, вернул волю. Зверь злобно заскрежетал, но теперь энергии хватало сдерживать его. Иначе… Иначе бы этот слизняк уже корчился в агонии.
– Она звала его Дэкс. Она боялась за Дэкса. Правильно, – произнёс он, стоя в темноте ночи, наблюдая, как тот уводит её в дом. – Брун-хильд, – попробовал он её имя на вкус. – Я вернусь, Брунхильд.
Торвальд спешил по ночным улицам, пока не добрался до своих владений. Неприветливо скрипнули проржавевшие ворота, впуская хозяина на территорию старого замка. Запустение и разруха – вот что оставило время от былой роскоши.
«Скоро я наведу здесь порядок».
Едва Дэкс успел прикрыть дверь комнаты, как Хильди сама накинулась на него с обвинениями:
– Ты врал мне! Врал!
– Не ори! Мало нам проблем с скандой Близзард? Ещё захотела?
– Ты солгал, – тише повторила Хильди. – И собрание пропустил!
– Я отметился заранее, всё в поряд…
– И в доках ты больше не работаешь!
Они долго пререкались. На душе было скверно, а в комнате – холодно. Хильди забралась на кровать и плотнее закуталась в плащ мага, но всё равно мёрзла. Словно мороз исходил даже от слов, которые говорил брат.
– Я в третий раз повторяю: это для твоего же блага, – произнёс Дэкс.
Напряжение красноречиво было написано на его хмуром лице, да и суетливые, резкие движения вторили паршивому настроению. Аппетита ни у кого не было, но ему требовалось хоть чем-то занять руки. Дэкс кинул в закипающую воду неровно нашинкованную морковь.
– Для моего блага, – буркнула Хильди, передразнивая. – У нас никогда не было секретов друг от друга, Дэкс, даже таких поганых. Ты же знаешь, я бы всё поняла. Так почему ты промолчал теперь?
– Я не хотел тебя расстраивать. Нашёл бы приличную работу – вот тогда бы и рассказал всё.
– Мы могли бы искать вместе. Я бы спросила на фабрике. В том месяце как раз искали ночного сторожа.
– Сторожа. – Он скептически хмыкнул. – Ты хоть узнавала, какая у сторожей оплата? Мы не сможем покрыть расходы даже за эту обветшалую дыру!
– А сейчас что, можем? Люди ведь живут как-то! Дэкс… – Кричать шёпотом было ужасно неудобно и глупо, но обида жгла изнутри: – Ты не должен от меня скрывать такое. Это наши общие проблемы, и мы должны решать их вместе. Как всегда делали. Ты моя семья. У меня нет никого, кроме тебя, и…
– Никого? – Дэкстер со злостью рубанул кочан капусты, разделив его надвое.
– Я же тебе объясняла, что это случайность. Не понимаю, как так вышло и…
– Он маг, Хильди! Убийца!
– Не доказано! – воскликнула она. – Я могла ошибиться!
– Ты же сама видела, как он двигался! Явно хорошо обучен! А его глаза бешеные!
– Это у тебя был дикий взгляд! – Хильди ткнула пальцем в направлении Дэкса. – И ты первым на него набросился!
– А мне надо было мимо пройти? Или стоять и смотреть, как он тебя лапает? А ты и рада! Бесстыжая!
Хильди снова почувствовала, как алеют щёки. Но всё равно нашлась с ответом:
– Не надо меня обвинять. Если бы ты был дома, ничего бы не случилось.
Дэкс отбросил нож, опёрся ладонями на столешницу и глубоко вздохнул. Затем он подошёл к кровати, сел на неё полубоком и обнял сестру.
– Я знаю, маленькая. Прости меня. Я хотел как лучше. Обещал заботиться о тебе. Но у меня не очень-то выходит.
– Мы же Янсены – отвергнутые дети с паршивой фамилией, уродливым знаком изменников и фиолетовыми глазами. – Она потёрла расплывшиеся руны на руке Дэкса, которые складывались в слова заклинания, что закрепляли знак варга.
В сиротском приюте они всё время гадали, почему у Дэкса только два слова, а у Хильди – целая фраза, но так и не смогли это объяснить. А теперь это уже не имело никакого значения. Она прижалась щекой к колючему свитеру. Захотелось свернуться клубочком и заснуть, забыв обо всём.
– Дети выросли, фамилия осталась, – устало пробормотала она. – Мне ли не знать, что перед нами закрыты все двери? Я бы не стала тебя осуждать, Дэкс. Никогда.
– Спасибо.
– Мы что-нибудь придумаем. Обязательно. Завтра встану пораньше, зайду в пекарню, быть может, им нужны посыльные, – она сонно зевнула. – Особенно теперь, в праздничной суматохе…
– Там я уже спрашивал.
– Ладно. А в книжной лавке?
– Угу.
Хильди перебирала все возможные варианты, пока Дэкс её не остановил.
– У меня есть кое-какая подработка. Я всё решу, маленькая… Хотя… Кажется, я не заметил, как ты выросла. Уже не маленькая. – Он произнёс это как-то задумчиво, тяжело. Словно не хотел признавать, но и не признать не мог. – Сканд Вускессен давно спрашивал про тебя.
– Что? – Хильди встрепенулась и слегка отодвинулась. – Это тот бородатый сканд из казначейства, у которого мы просили ссуду на жильё? И что он говорит? Он пересмотрел наше дело?
– Да как тебе сказать…
– Говори прямо. Хватило уже секретов. Он поможет нам с комнатой?
– Хильди, – выдавил он наконец. – Я найду нормальную работу или другие способы рассчитаться с долгами.
– Я выпрошу у сканды Близзард отсрочку. Ты же сам слышал, она хорошо ко мне относится. Но что с…
– Да дело не только в ней! – повысил голос Дэкс, но тут же взял себя в руки и успокаивающе погладил Хильди по спине. – Ты просто знай – я люблю тебя. Ты моя семья. И я бы очень, очень хотел сделать тебя счастливой. Но если… Если со мной… Если станет совсем худо, пообещай, что пойдёшь к Эспену Вускессену и согласишься на его предложение.
– Да какое предложение?!
– Ты сегодня показала себя достаточно взрослой. Вот и подумай, какое.
– Дэкс… – ошарашенно прошептала Хильди.
Она бы и раньше ни за что не отправилась на встречу к сканду Вускессену одна, без Дэкса, а уж теперь, после его слов… В тот раз, когда они посещали Вускессена в прошлом году, столкнулись в его приёмной со скандом Кристером. Что у них за совместные дела, Хильди понятия не имела, вероятно, что-то связанное с городскими проблемами. Но непонятный, тяжёлый взгляд законника, прошедший по ней с ног до головы, словно тёрка, и сейчас вызывал желание передёрнуть плечами.
Дэкстер тем временем встал с кровати и накинул плащ:
– Уже поздно. Мне пора на подработку. – Он предупреждающе вскинул руку, останавливая новую волну расспросов. – В «Птицу». Вернусь к пяти утра. Довари похлёбку, поужинай и ложись спать. И помни свои слова. Ты обещала не осуждать. Никогда.
Она оторопело кивнула.
– И дверь никому не открывай, – напоследок бросил Дэкстер.
У Хильди только и хватило сил, что доплестись до магопечки и снять кастрюлю с почти выкипевшим бульоном. Затем она рухнула на кровать и долго вертелась, вспоминая их разговор.
«Сладкая трель птицы» была самым паршивым заведением их небольшого городка, воплощающим все людские пороки. Продажная любовь, разрушающая семьи. Макиаты, дурманящие и расплавляющие разум. Пенни-бинг, топящий сердца в агонии азарта и разорения. Хильди никак не могла связать своего честного и доброго брата с этим злачным местом. И именно сей факт показывал всю степень отчаяния Дэкса, раз он нашёл подработку только там. Кем? Она пыталась представить его сдающим игральные кости, или стоящим с грозным видом у входа в покои обнажённых девиц, или подающим чаши с макиатами… Но образ никак не желал складываться.
– Не осуждать. Не осуждать. Я обещала. Любая работа – это работа, пусть и такая паршивая. Ничего-ничего… Швахх! – она хлопнула ладонью по кровати. – Ну как не осуждать-то?! Нет, мы должны найти что-нибудь получше. Я всё-таки зайду в пекарню завтра. А вдруг?
Хильди съёжилась от холода и накинула капюшон чужого плаща. Мысли плавно перешли от одного мужчины к другому.
Девушки с фабрики часто сплетничали о поцелуях и обо всём, что следует за ними. И Хильди, бывало, представляла себя на месте Мэрит или Доротеи. Но никакие фантазии и близко не были похожи на то пламенное безумие, что произошло с ней сегодня.
Губы сами растянулись в шальной улыбке. Носом Хильди ткнулась в ворот плаща, а пальцами принялась поглаживать холодную фибулу у ворота. Засыпала она окружённая ароматом летнего озера, а усталое сознание долго металось из сновидения в сновидение, пока не попало во власть самого яркого из произошедших событий. Дыхание потяжелело, по щекам пополз неосознанный жар, губы предвкушающе приоткрылись. Горячий сон, горячие руки мага, сжимающие её талию. Его горячее дыхание, опаляющее кожу у виска… губы. Она слегка подалась вперёд и попала в плен поцелуя. В этот раз – совсем другого: мягкого и ласкового.
Утром он прошёл мимо парадного входа – сразу в левое крыло замка, в малом зале которого располагались портальные врата, прислушался к себе – магия едва плескалась на дне резервов, но теперь её хватит на переходы.
Охваченный вспышкой, Торвальд ступил в холл, наводнённый адептами. Они разбредались нестройными потоками по коридорам, на лицах застыли сосредоточенные выражения, в руках – бумаги, свитки, книги.
– Не переживай, ты сдашь! Зря, что ли, всю ночь учили? – коснулся слуха обрывок разговора.
Какой-то паренёк нечаянно задел Торвальда локтем, на бегу извинился и скрылся в толпе.
Как же он отвык от шумной суеты учебных будней! А ведь когда-то сам приветствовал первых адептов, что пришли в эти стены. В день открытия академии ректор Асбьёрн собирал всех в центральном холле и гордо произносил с постамента торжественную речь… Он и сейчас стоит там. Застывший навеки.
Торвальд всмотрелся в каменное лицо друга. Умельцу-скульптору удалось передать то самое суровое выражение, от которого трепетали все адепты, пришедшие на практикум огненных арканов.
– Главное, сделать лицо построже да голос погрубее. И всё – мальки и пикнуть не посмеют, не то что срывать занятия, – напутствовал Асбьёрн, подливая в свой кубок горячего мёда со специями.
– Думаю, дело вовсе не в этом, – рассмеялась Лагерта, тряхнув копной рыжих кудрей. – Ты ведь ректор.
– Согласен, – кивнул Торвальд. – Суровое у тебя лицо или нет, а боятся они того, что ты вполне можешь их исключить.
– Вальд, друг, что я слышу? Ты поддержал Лису? Да неужели вы сошлись во мнениях?! – Главный маг академии широко улыбнулся и хлопнул в ладоши. – За это событие нужно непременно поднять кубки…
Случайный толчок в спину развеял тёплое дыхание прошлого, оставив Торвальда одного посреди потока адептов.
Глава 4
– Хильди! Нет! Стойте! – кричала молодая женщина. Её светлые волосы, всегда уложенные в элегантную причёску, разметались и липли к лицу. Пуховая накидка сползла с одного плеча, а потом и вовсе отлетела в сторону, когда она ринулась за санями.
Маленькая Хильди плакала и тянула худенькие ручки к женщине, но та неумолимо отставала. Цокот копыт нарастал, а тонкая фигура няни растворилась в сплетении столичных улиц.
– Я здесь, я с тобой! – Сбивчивый шёпот Дэкса не успокаивал. Наоборот, подпитывал самые сокровенные страхи. Смысл слов ускользал, терялся в гомоне просыпающегося города, но Дэкс продолжал повторять снова и снова: – Мы справимся. Я буду рядом. Всегда.
Хильди резко распахнула глаза и уставилась в облупившийся потолок.
– Швахх! – тихо выругалась она.
– Ммм… Что случилось? – пробормотал Дэкс в полудрёме.
– Ничего, просто дурацкий сон. Спи.
Хильди осторожно выползла из-под его руки, передёрнула озябшими плечами и засобиралась на работу. Настроение было скверным. Как и всегда после этого сна. Тот страшный день снился ей снова и снова. День, когда маленькие Дэкс и Хильди лишились всего – родителей, положения, дома. Ей тогда было около четырёх, а Дэкстеру уже стукнуло одиннадцать…
Раньше растрёпанная няня Далия приходила во снах чаще. Теперь же детский кошмар оживал лишь в самые сложные, эмоционально тяжёлые дни. Такие, как вчерашний.
Хильди бросила взгляд на спящего брата.
«Я даже не заметила, когда он вернулся».
И, подойдя ближе, ещё сильнее нахмурилась. Аккуратно, неуловимо касаясь кончиками пальцев, она отодвинула светлую прядь: на скуле Дэкстера красовался свежий кровоподтёк.
«Но ведь маг вчера не нападал, а только уклонялся от ударов. Значит, это случилось в «Птице». Всё-таки Дэкс нанялся охранять продажных девиц. Но как? Он же и драться-то толком не умеет. Ему там не место. Мы найдём что-то другое!»
Полная решимости, она достала листок и написала короткую записку: «Дэкс, я возьму третью смену на фабрике. Если сильно задержусь, значит, сканд Тодд одобрил. Просто встреть меня в десять, ладно?»
По пути на работу Хильди заглянула в пекарню, но вакансий для варга у них не было. Она собиралась заскочить ещё в лавку мясника и в мастерскую плотника, однако дорогу совершенно развезло. Подошвы ботинок, копыта коней и колёса повозок месили подтаявший снег. Утро было странным и по-весеннему тёплым. Хильди даже расстегнула ворот плаща, что дал тот незнакомец. Она надела его поверх своего старого плаща. Задумка была простая: если встретит мага – вернёт ему одежду, а если не встретит – то хотя бы перестанет мёрзнуть. Хильди отчаянно убеждала себя, что желает, чтобы случилось второе «если». Но где-то глубоко внутри ей снова хотелось увидеть странный голубоватый оттенок волос мага, вновь услышать его мягкий баритон, почувствовать наглые, напористые губы…
Хильди надавала себе мысленных пощёчин, прицепила лезвия к ботинкам и помчалась по льду навстречу ветру. Скорость немного отрезвила и заставила вернуться мыслями к Дэксу. Чем дольше она о нём думала, тем сильнее убеждалась, что без третьей смены не обойтись. Теперь ей придётся засиживаться до темноты.
«Но это ничего. Пусть Дэкс встречает меня с фабрики и провожает до дома. Лучше пусть охраняет меня, чем продажных пташек. Как ни посмотри, это самый безопасный вариант».
Но Дэкстер с этим согласен не был. Иначе бы не заявился к ней на фабрику в перерыв между сменами и не увёл «немного пройтись».
– Я уже подала прошение, Дэкс. – Хильди плотнее запахнула плащ мага. Погода баловала Лэй не по-зимнему тёплым солнцем, но под пристальным взглядом брата было зябко. Новая ссора была не за горами, и это печалило. – Какая разница, сколько часов перебирать нити?
– А руки свои ты видела? – возмутился Дэкс. – Твоя кожа грубеет.
– И что с того?! Меня хотя бы не бьют в злачных заведениях!
– Побить могут и возле дома, – огрызнулся он, намекая на вчерашнюю стычку.
– Да он тебя даже не трогал! Тут не о чем спорить. Я возьму смену. Будем параллельно искать работу и тебе. Найдём – я вернусь в прежний режим. А пока так.
– Упрямая ослица. – Дэкс пнул попавшийся на пути сломанный ящик. Покорёженные деревяшки отлетели в сугроб. – У меня уже есть работа.
– В «Птице»!
– Ты обещала не осуждать, но судишь.
– Я сужу, потому что вижу синяк! – Она осторожно провела кончиками пальцев по наливающейся синеве на скуле Дэкса. – Вот чем закончился твой первый рабочий день… ночь.
– Не первый.
– То есть? – Хильди отдёрнула руку, с удивлением глядя на него.
– Тепло сегодня.
Он стянул с себя мохнатую с проплешинами шапку, взъерошил волосы, а потом вновь пригладил их.
– Дэкс! Не уходи от ответа. Что значит «не первый»?!
– Маленькая, я подрабатываю там уже два месяца.
– Да как же это?! – всплеснула Хильди руками.
– Не каждую ночь, конечно. Пару раз в неделю.
– Нет… Но… Нет, я бы заметила.
– Ты в последнее время жаловалась, что порой ночи совсем холодные были, помнишь?
Она кивнула, уже понимая, к чему он клонит:
– Дело тогда не в погоде было, да?
– Да. Я уходил. А вот ты слишком устаёшь на своей фабрике. Засыпаешь мёртвым сном, стоит только твоей голове коснуться подушки. – Он вновь надел шапку, а потом приобнял её за плечи. – Маленькая, сама подумай теперь, куда тебе третья смена, а?
– Это уж получше, чем разнузданная обитель грехов и пороков, – проворчала она и, схватив его за руку, с жаром добавила: – Там опасно, Дэкс. Я против.
– Хильди-и-и, – протянул он, улыбаясь.
Он где-то вычитал, что на древнем языке это означало «маленькая курица» или «цыплёнок», и порой называл её именно так, растягивая последний слог. Часто его дурачество срабатывало, и Хильди непременно улыбалась в ответ. Но сейчас ей было не до веселья.
– Ты прав. Я и правда курица, раз ничего не заметила. В голове не укладывается…
– Я не это имел в виду, – вздохнул он. – Послушай, вчера была просто неудачная ночь. Обычно такого не случается. Но и это не беда – мне выплатят компенсацию. Что в нашем случае несомненный плюс. В целом оплата в «Птице» нормальная. Тебе не о чем беспокоиться. Отзови своё прошение.
Хильди, насупившись, зашагала по узкому переулку, что вёл к фабрике. Дэкс отставал на полшага. Время перерыва было на исходе, в животе призывно урчало, да и вскрывшиеся факты никак не желали перевариваться.
– Дэкс, но если всё так, то… – Хильди наконец нарушила тягостное молчание. – Почему у нас по-прежнему долг перед скандой Близзард? Я имею в виду, раз ты утверждаешь, что оплата нормальная…
Она запнулась, чувствуя неловкость за свой вопрос.
– Уже не должны.
– То есть?
– Всё в порядке. Я сегодня говорил со скандой Близзард. Наш долг закрыт.
Хильди неверяще вскинула брови:
– Правда?
– Ага! – Дэкс широко улыбнулся.
– Что ж ты сразу не сказал?!
– Хотел тебя удивить.
Он подхватил её за талию и закружил, заработав неодобрительное ворчание прохожих. Но Хильди было плевать. Она ощутила небывалую лёгкость, словно сдавливающие её тиски наконец разжались, позволяя вдохнуть полной грудью. Хотя бы на месяц вперёд, до наступления следующего платежа. Но об этом сейчас думать не хотелось. Она счастливо смотрела в глаза Дэкса, в фиолетовой глубине которых затаилось что-то странное. Его взгляд медленно опустился к её губам.
Хильди озадаченно хмыкнула, заполняя неловкую паузу, попыталась вывернуться из объятий.
– Дэ-э-экс… Ты чего?
Он, словно одумавшись, поставил её на землю, но рук не разжал. А потом медленно стал склоняться к её лицу.
Хильди взмолилась небесам о лёгком поцелуе в щёку, об ошибке, о том, что неверно истолковала это мгновение… Глупая! Дэкс коснулся её губ странным, неправильным поцелуем.
Хильди дёрнулась, оттолкнула, выпорхнула из объятий.
– Ты что творишь?! – вспыхнула она, чувствуя, как дрожат руки от неверия.
Но Дэкстер не смутился и извиняться не стал. Он схватил Хильди за плечи и звенящим от гнева голосом спросил:
– Ему можно, а мне нельзя?
– Что?! – опешила она. – Дэкс! Он же маг и…
– А если маг, то сразу надо под него ложиться, да?
– Ты что несёшь?! – Она попыталась сбросить его руки, отстраниться. – Я не это имела в виду!
– Богат, красив, обладает магией, и плевать, что убийца, так?
– Лавочника мог убить кто угодно. Ничего не доказано!
– Ну вот, ты его уже защищаешь.
– А надо бы защищаться от тебя! То, что ты сделал, – неправильно! Маг – это посторонний человек, а ты – моя семья!
– Вот именно, Хильди. Я твоя семья. Я! И ты уже выросла. Пришла пора перевести наши отношения на новый уровень. Сегодня ночью ты была не против моего поцелуя.
– Это был сон, всего лишь дурацкий сон! И там был маг, а не ты.
– Ошибаешься, маленькая. – Его лицо тронула кривая усмешка, а синяк на скуле и вовсе сделал её похожей на оскал.
Хильди отступила на шаг, потом ещё на один и ещё. Щёки жгло румянцем, злость внутри клокотала и стыд…
– Боги, как же стыдно, – прошептала она, прижав ладонь к губам.
Это жгучее чувство расползалось горящими колючками по всему телу, безжалостно отравляя нежные, тёплые чувства к Дэкстеру.
– Как же ты мог?! Как?! Ты же мой брат…
– А что, если нет?
Ладонь горела, неустанно напоминая о случившемся. Хильди бежала, натыкалась на прохожих, иногда падала, увязнув в снежном месиве. Жгучие слёзы застилали глаза, превращали встречных людей в расплывчатые силуэты. Ей хотелось убежать так далеко, как только сможет, и одновременно осесть посреди дороги, застыть, замереть… забыть. Но слова Дэкстера вновь и вновь прокручивались в голове:
– Я сказал им, что ты моя сестра. Ты – Янсен, Брунхильд Янсен. Я им это сказал. Законникам, что четырнадцать лет назад пришли за мной – наследником опального семейства, от которого все отвернулись. А отец…
«Гордон Янсен».
– Отец всегда хорошо относился к слугам. Зажравшиеся сканды тут же приписали отцу несуществующий роман с моей няней, а как результат страсти – девчонку-бастарда. Тебя. И плевать всем было на то, что няня Далия въехала в наш особняк уже с малолетним ребёнком. Никто этого не вспомнил. Никто не стал лезть не в своё дело.
«Не в своё дело…»
– Я сказал, соседи подтвердили, законники поверили. А Далия… да кто будет слушать прислугу? Ты пойми, маленькая, я тоже был ребёнком. Напуганным, растерянным. Я сказал, что ты моя сестра, и нас забрали. Вместе. В тот день я пообещал тебе всегда быть рядом, и я здесь. Я пообещал заботиться о тебе, и я забочусь. Мы – семья.
Это слово разрывало Хильди, корёжило, било.
«Семья, семья, семья».
Он отнял её. Отнял маму. Спутал детские образы, раз за разом обманывая, заменил воспоминания своими. И Далия постепенно превратилась из её мамы в их общую няню.
Там, у парадного входа на фабрику Хильди залепила Дэкстеру хлёсткую, злую пощёчину и убежала, скрылась в здании, а он не стал догонять. Лишь крикнул в спину:
– Дома поговорим!
Нет, дома говорить с ним она не станет. Не сегодня. Через запасной выход фабрики Хильди выскочила на соседнюю улицу и помчалась в особняк сканды Близзард. Она планировала успеть вернуться раньше него, собрать свои скудные пожитки и сесть в пассажирские сани первого же почтового каравана. Уехать в Грантрок – туда, где за поворотом осталась растрёпанная няня… Мама.
«Уехать?»
Но за поездку нужно было платить. Хильди перебирала в уме соседей и знакомых, у кого можно было бы взять пеннингаров в долг. Но все варианты были заведомо проигрышными.
Остаться и остыть. Обсудить всё с Дэкстером – разумно, по-взрослому. Снова и снова Хильди пыталась оправдать его, восстанавливала в памяти его заботу, поступки… любовь? Неправильную, исковерканную любовь, основа которой – ложь, длиною в жизнь.
Дрожащими руками она надела лезвия на ботинки и понеслась по застывшей глади озера. Ветер трепал пшеничную косу, забирался под распахнувшийся плащ, но не мог избавить от жалящей боли.
Ложь длиною в жизнь.
Одна только эта мысль порождала в душе яростный огонь, обращая в пепел чувства, пожирая те счастливые моменты, что бережно хранились в памяти. Хоть и были они настоящими, но стояли на гнилом фундаменте. И сейчас дом семейства Янсен трещал под тяжестью правды.
Хильди с головой ушла в свои беды, не заметила, как по льду поползла сетка трещин, с хрустом раскалывая нагретую солнцем поверхность и подбираясь всё ближе, пока наконец пучина озера Мутт не раскрыла смертельные объятия, ледяными иглами впиваясь в хрупкое тело.
Холод, боль, неконтролируемый вдох – лёгкие обожгло. Хильди вынырнула, надсадно закашлялась, выплёвывая воду, ухватилась за край льдины, но та встала на ребро. Пальцы рук онемели, потеряв цепкость. Озеро когтистой лапой ухватило отяжелевшую одежду и потянуло ко дну.
Хильди погружалась всё глубже и глубже. Она перестала дёргаться в тщетных попытках всплыть. Просто смотрела, как медленно тускнеют солнечные лучи, отрезаемые толщей воды и разломившимися льдинами.
«Может, так будет лучше для всех».
Последний воздух вышел из лёгких стайкой мелких пузырьков. Хильди прикрыла веки, почувствовала, как её обволакивает странное тепло, сжимая в кольцах забвения.
«Тишина, покой, забытье…»
Всё утро Торвальд был занят делами. Время ушло. А потому он едва успел к ней. Видел жалкий поцелуй, и как Брунхильд влепила оплеуху тому червяку, а затем торопливо вбежала в серое здание фабрики. Зверь ликовал:
«Моя!»
Торвальд же хмуро проводил взглядом Дэкса, скрывшегося в потоке горожан.
«Обидел её?»
Ветер донёс слабые отголоски дождя и ночной фиалки – её запах. След быстро вился по улицам невидимой нитью.
«Бежишь, Брунхильд? Не сто́ит. Я тебя чувствую. Куда ты направляешься? – он спешил за ней. – Озеро? Нет. Нет! НЕТ!»
В ледяной разлом прыгнул мужчина, но тёмные воды приняли в свои объятия грузное величественное тело Зверя:
«МОЯ!»
Хильди распахнула глаза и сделала судорожный вздох, следом ещё один и ещё, хватала ртом воздух до тех пор, пока дыхание не выровнялось. Она рассмотрела подвижную толщу воды, которая словно расступилась, обтекая странный воздушный пузырь, центром которого была она сама. Вместе с кислородом её продрогшее тело медленно напитывалось теплом, а источник… Она провела ладонью по толстому кольцу, сжимающему талию. Гладкая чешуя искрилась голубоватыми всполохами.
Красиво и… страшно. Паника накатила резко, вынудив Хильди задёргаться:
«Живое! Оно – живое! Змея?!»
Время шло, но ничего страшного, кроме свечения жуткой чешуи, не происходило. Хильди призвала всё своё самообладание, трижды глубоко вздохнула и перегнулась вперёд через кольцо: вниз уходило гибкое, мощное тело, покрытое той же чешуёй, по всей его длине шёл ершистый гребень, отливающий сталью. Она выпрямилась, сглотнула и медленно обернулась.
На неё смотрел Он.
Корона из жёстких шипов-наростов обрамляла массивную морду, лазурно-серая чешуя искрилась, крупные ноздри ритмично раздувались, а глаза цвета бирюзы сверкали яркими кристаллами.
«Глаза… Как у… Маг?»
В ответ шипастая морда оскалилась, обнажая ровный ряд острых зубов. С чешуи сорвался сноп голубых искр. Хильди зажмурилась, ослеплённая вспышкой. На миг показалось, что она падает. Наверное, так оно и было. Иначе она не сумела объяснить своё приземление в чьи-то руки. Чьи – она догадывалась, но открывать глаза не решалась.
– Боишься меня? – слуха коснулся мягкий баритон, а следом Хильди ощутила лёгкий укус за мочку уха.
– Боюсь, – сорвался с губ тихий шёпот.
– А так? – Маг провёл языком по её щеке, порождая волну мурашек, добрался до губ и ворвался жадным поцелуем.
Злая правда, Дэкс, озеро, воздушный пузырь в его глубине и огромная змея… Так ведь не бывает? Не бывает! В дикой нереальности происходящего лишь прикосновения мужчины казались понятными и такими согревающими. Хильди позволила себя целовать. А что было терять?
«Если мир мёртвых такой – то и пусть!»
Она отвечала на поцелуй с каждой секундой всё смелее, всё более раскованно, поддавалась напору. А вот мужчина… Он не хотел останавливаться. Его некогда тёплый, а теперь насквозь мокрый плащ сполз с плеч Хильди и опал у ног. Она вздрогнула, распахнула глаза и столкнулась с потемневшей бирюзой жадного взгляда. Каждой клеточкой она чувствовала нестерпимый, первобытный голод мага. Слышала, как сбивается дыхание, ставшее одним на двоих.
Их губы застыли, едва касаясь. Мужчина сжал верхнюю пуговицу её второго плаща, старенького и залатанного, но не спешил, словно давал возможность остановить его, сказать «нет». Хильди упёрлась ладонями в мощную грудь, чувствовала, как учащённо бьётся сильное сердце. Стоило чуть податься назад, оттолкнуть – отпустит. Она знала, что отпустит. Видела, как тяжело ему даётся эта заминка, но он ждал её решения, словно беззвучно говоря:
«Я не причиню тебе зла».
Глава 5
Хильди внимательно следила, как над широкой кроватью подрагивает невесомая, полупрозрачная ткань балдахина, тревожимая лёгким сквозняком. Хотелось сосредоточиться именно на этом, выгнать из головы все беспорядочные мысли, которые не желали складываться в цельную картинку и пестрили хаотичными обрывками:
Дэкс… В груди невыносимо щемило, яростно клокотало: «Неправда! Враньё! Ложь! Ты не мог так поступить со мной!»
Озеро… Его тёмные воды тоже причинили боль. Не душевную, а самую настоящую – мёрзлую, леденящую и подлую.
Маг… Хильди поднесла правую руку к лицу и провела кончиками пальцев по губам, припухшим от поцелуев. Левой же смяла шёлк простыни, а затем крепко зажмурилась. Через три глубоких вздоха она вновь открыла глаза, но чужая, богато обставленная комната не исчезла.
«Как я оказалась здесь?»
Эти знания, увы, не откликались, прятались где-то за яркими эмоциями и сладостным дурманом. Хильди покосилась на спящего рядом мужчину. Его необычные пепельные волосы с голубыми переливами завораживали. Захотелось вытянуть руку и поймать сияющие искорки. Но она лишь опустила взгляд, рассматривая широкие плечи, развитую грудную клетку, рельефные мышцы живота. А дальше бороздка светлых волос убегала под покрывало, накинутое на бёдра… Хильди спешно отвернулась, чувствуя, как по щекам разливается стыдливый румянец.
Не решаясь будить мага, она выждала ещё несколько долгих минут, прислушиваясь к его ровному дыханию, а потом бесшумно сдвинулась к краю кровати, мысленно сравнив это ложе, достойное самого конунга, с убогой лежанкой в особняке сканды Близзард. Следом в воспоминании всплыл и Дэкс, и в груди снова что-то болезненно сжалось.
Босые ступни коснулись прохладного пола. Одежды поблизости не было видно, а стягивать покрывало с мага она, конечно, не стала, лишь плотнее запахнула белую рубашку, доходящую до середины бедра. Когда и как она её надевала, припомнить так и не вышло.
«В чужой спальне, с незнакомым мужчиной, да ещё и в одной только рубашке… его рубашке… Швахх, как же так вышло? И что именно вышло? Был ли у нас?.. Вот же драный драккар! Будто кусочек жизни выпал. Очень и очень важный кусочек».
Хильди сделала несмелые шаги по направлению к дверям с причудливо-витиеватой резьбой, искренне надеясь найти за ними гардеробную и разжиться юбкой. Или, на худой конец, штанами.
Мимоходом она посмотрела в окно: рассвет уже золотил снежные шапки на разлапистых елях. Но каких-либо знакомых городских ориентиров видно не было.
«Где я?!»
Осторожно потянув за ручку двери, Хильди заглянула внутрь и обнаружила банное помещение, посреди которого на массивных чугунных ножках стояла каменная чаша купели. А рядом… Рядом крутились два элементаля. Высших!
Таких она только в потрёпанной книге сказок видела: полупрозрачные субстанции, чуть подсвеченные цветом стихий. Маленькая Хильди тогда думала, что если вдохнуть в них акварельных красок, то они станут совсем как настоящие люди. По крайней мере верхней половиной тела. А дымчатый хвостик, что был нарисован вместо ног, можно было прикрыть ладошкой. Но то были сказки, книги и детство. Теперь же она, повзрослевшая, стояла на пороге банной комнаты, вцепившись в дверной косяк, и с удивлением таращилась на развернувшуюся баталию.
Огненный элементаль переливался оранжево-красными отсветами. Он суетился и торопливо разогревал камни под купелью: то выпускал на них искры, то прикладывался пламенеющими ладонями. А водный элементаль заполнял своей стихией чашу купели. Брызги и пена летели во все стороны, но большая часть из них с характерным шипением опускалась на спину огненного. Последний, между делом, пытался поддеть водного прицельными всполохами пламени.
Хильди всё же не сдержала удивлённого вздоха:
– Невероятно…
Магические субстанции замерли и одновременно уставились на гостью двумя парами призрачных глаз.
– Сканда проснулась! – Водный элементаль судорожно принялся пихать огненного локтем в бок. Раздалось шипение, от субстанций повалил пар.
– Вижу.
– Что делать будем?
– Бежать! – Огненный уронил греющийся камень, полетел к противоположной стене и, не сбавляя хода, ввинтился в неё пламенной спиралью, оставив после себя сноп рыжих искр.
Водный замешкался, но через мгновение ринулся за собратом.
– Подожди! – тихо окликнула элементаля Хильди, подавшись вперёд. – Пожалуйста, прошу, не уходи!
Субстанция замерла у стены. Будь он человеком, то вполне мог оказаться парнем едва ли чуть старше неё самой. Синеватый оттенок его округлого, полноватого тела становился ярче к кончику хвоста, оканчивающегося милым завитком.
– Пожалуйста, не уходи, – повторила она вслух.
– Сканда?
– Я просто… э-э-э… просто Хильди. – От греха подальше она решила не упоминать свою опальную фамилию. – Ты ведь высший элементаль, верно?
Субстанция кивнула.
– Но как?! Прости. Я никогда раньше не встречала… Это удивительно. Невероятно!
Элементаль гордо приосанился. Похоже, её неподдельное восхищение произвело на него впечатление.
– Мы готовили вам купель, сканда.
– Хильди. Я – Хильди.
– Сканда Хильди, – уточнил элементаль и сделал приглашающий жест. – Прошу.
– Э-м-м…
Привести себя в порядок, конечно, хотелось, но в незнакомом доме…
– Пожалуйста, сканда Хильди, мы с Вэем так старались, – в его голосе прозвучали жалобные нотки. – Мы ведь даже почти не подрались!
Существо искренне улыбнулось и деликатно отвернулось. Хильди нерешительно переступила с ноги на ногу, но потом, отринув все опасения, стянула с себя рубашку и с наслаждением погрузилась в тёплую воду, от которой исходил тонкий аромат горной лаванды, а на поверхности клубилась сиреневая пена.
– Подскажи, пожалуйста, а что это за место? Где я?
– Замок ла Фрайн, сканда Хильди.
– Что?! – Она резко села в купели, расплескав воду. Элементаль снова повернулся и удивлённо приподнял синеватую бровь.
Про этот замок Хильди слышала множество историй – и все до одной страшные. Величественное здание стояло на отдалённом берегу широкого озера Мутт, обросшее сугробами и жуткими россказнями про призраков, чудовищ и проклятия. Матери пугали ими непослушных детей. Парни проверяли смелость, отважившись добежать до кованых ворот и трижды постучать кольцом, свисающим из ноздрей латунной морды чудовища. А девицы гадали на суженого, при полной луне пересчитывая тени в стрельчатых окнах. По крайней мере, Мэрит рассказывала, что однажды попыталась, но и трёх минут у ворот не просидела – струхнула.
– Ла Фрайн… – нервно сглотнула Хильди, а потом кивнула по направлению спальни. – А он?..
«И правда мог разделаться с лавочником?»
– Сканд Торвальд Сарот Див ла Фрайн, – гордо произнёс элементаль. – Хозяин.
– Торвальд. Сканд. Хозяин, – шёпотом повторила она и плеснула в лицо водой, пытаясь успокоиться. Руки дрожали. Взглядом она нашла стопку полотенец на резном комоде в углу.
«Ещё бы одежду найти. И выход».
– Он же маг, да? – поинтересовалась она, лишь бы что-то спросить. Пусть лучше элементаль непринуждённо поддерживает беседу, может, удастся выведать у него, как по-тихому выбраться из жуткого замка.
– Как и все ла Фрайны.
– А есть и другие?
– Нет, сканда Хильди, среди ныне живущих только сканд Торвальд.
– Болтаешь много, Ури, – раздался за спиной голос хозяина.
Хильди вздрогнула, замерла, боясь шелохнуться. Элементаль подобострастно склонил голову, стал пятиться, пока и вовсе не растворился в стене. Так и хотелось крикнуть ему вслед:
«Стой, подожди, не оставляй меня с ним!»
Мягкие, едва слышные шаги приблизились. На шею опустилась тёплая мужская ладонь.
– Доброе утро, Брунхильд.
– Д-доброе. – Хильди подтянула колени к груди, сжалась. – П-понимаете… я… – Она совершенно растерялась. – Вероятно, произошла какая-то ошибка…
– Ш-ш-ш… – Он легонько прижал палец к её губам, погладил её кожу, смещая ладонь к подбородку и заставляя запрокинуть голову. Бирюзовые глаза опасно затянули в свой омут. Сканд наклонился и требовательно раскрыл её губы своими, срывая поцелуй.
Неясное лёгкое движение под боком заставило его распахнуть глаза и тут же улыбнуться – Брунхильд робко кралась в сторону банного помещения, унося с собой флёр ночной фиалки. Он вдохнул поглубже, прислушиваясь к каждой ноте её аромата. Тонкая цветочная сладость дерзко выделялась в потоках звонкой свежести, присущей весеннему лесу в дождливый день.
Словно в ответ на его мысли лучи рассвета заиграли солнечными бликами в растрёпанных пшеничных локонах Брунхильд. Дразнили. Как и рубашка, ничуть не скрывающая хрупкую девичью фигуру.
Она заговорила с Ори. Захотелось взмахом руки зашвырнуть элементаля в самое дальнее крыло замка. Но вместо этого Торвальд сжал кулак, гася импульсивный порыв.
«Она не поймёт. Испугается».
«К женщинам нужен особый подход. Никакой резкости, никакой грубости, – назидательно звучал в голове голос Асбьёрна. Старый друг умел убеждать. Да и был прав. Всегда. – Что для тебя ночь удовольствия, для неё может казаться падением в хаос».
Только былые наставления Асбьёрна, набатом звучавшие в мыслях, помогли сдержаться там, под водой, и не попрать к шваххам все устои и приличия. Зверь внутри рычал и скалился – не был согласен. Но разум всё же возобладал над инстинктами. Однако в поцелуях Торвальд себе не отказывал. Вдыхал её, пил, тянул энергию, восполняя свои резервы. А позже, утомлённую и погружённую в дрёму, принёс в свой замок. Стянул мокрые тряпки, отогрел в горячей ванне и напоил целебным зельем. Брунхильд ничего этого даже не заметила – проспала без малого двое суток.
«Хрупкая человеческая дева. Нужно быть сдержаннее».
Торвальд поднялся с постели, встал в дверном проёме, невольно залюбовавшись её оголённой спиной. Захотел провести ладонями по влажной коже, повторяя плавные линии плеч. Он перевёл взгляд на водного элементаля:
– Болтаешь много, Ори.
От Торвальда не ускользнуло то, как напряглась Брунхильд. Он поздоровался, вкладывая в голос мягкость, но воздух вокруг всё равно пах страхом.
– …вероятно, произошла какая-то ошибка, – сбивчиво пролепетала она.
«Дева, нет никакой ошибки. Твоё место теперь здесь, со мной».
Целуя её, он с силой сжал пальцами борт купели. Это помогло сдержаться, и Торвальд ушёл в спальню, давая Брунхильд спокойно закончить купание. Хотя спокойной она не была. Зверь чувствовал, как тесно сплетаются в ней страх и желание.
«Не надо бояться меня».
«Мэрит не раз и не два трепалась о том, как устроены мужчины, и какие штуки они проворачивают с женщинами. Но этот… Он какой-то неправильный. Пугающе неправильный».
Он ушёл в спальню, но дверь не закрыл, а потому казалось, что его взгляд всё ещё жёг оголённые плечи. Хильди полностью ушла под воду, а вынырнув, поняла, что ничего не изменилось. Вокруг было всё так же незнакомо и страшно. Одно только имя «ла Фрайн» заставляло кожу покрываться мурашками.
«Зачем я здесь?»
Этот вопрос не давал покоя.
«За́мок… Проклятый, заброшенный. И чудовища, о которых ходит молва. Может, речь шла об элементалях? Ори жутким не казался. Наоборот, даже немножко милым».
Хильди сжала в кулаке мыльную пену, заставив ту истаять.
«Милым… Да что я о них вообще знаю?! Ни-чего. Люди же неспроста боятся этого замка! На пустом месте страшилки не возникают! Так, лучше всего сейчас успокоиться, собраться, одеться и вежливо распрощаться».
Сканд ла Фрайн стоял у окна, привалившись плечом к косяку. Босой, как и она. Но на нём хотя бы были брюки и небрежно заправленная в них тёмная рубаха. Хильди же вошла в спальню закутанная в три полотенца и тут же стушевалась под его внимательным взглядом. Заготовленная и мысленно отрепетированная просьба об одежде развалилась на бессвязные звуки:
– Э-эм… Я… Кхм…
– Шен! – вдруг требовательно произнёс сканд ла Фрайн.
Тут же прямо из пола посреди комнаты вырос весьма объёмный, хорошо упитанный элементаль, сотканный магией из земли и камней, а на кончике призрачного хвоста – ещё и полевых цветов. Существо кратко поклонилось и замерло в ожидании приказа.
– Сообрази что-нибудь на завтрак.
Шен ответил ещё одним коротким кивком и провалился обратно в пол.
– Земляной элементаль. Как из книжки! Невероятно. Невозможно! – Хильди импульсивно подбежала к месту, где только что было существо, и, присев, пощупала ладонями пол – обычные гладкие половицы, как и везде в комнате.
– Невозможно то, что ты смогла разбудить меня. – бесшумно подошедший Торвальд перехватил Хильди за талию и поднял, прижав спиной к себе. Над ухом раздался шумный вдох. Будто он в полную силу лёгких втянул воздух.
– Простите. – Отступивший было страх всколыхнулся новой волной. – Я… Я не хотела шуметь. Простите. А в банной комнате сразу и огненный, и водный элементали! И вот земляной теперь… У меня книжка в детстве была. С картинками. И я вот… заговорила с водным… Мне казалось, что негромко. Извините, что разбудила.
– Брунхильд, это произошло не сегодня.
Он мягко прикусил мочку её уха, и она вдруг уловила короткое урчание.
«Не урчание, а бурчание живота – он, похоже, голодный. Не зря же элементаля подрядил готовить завтрак. А… А что значит не сегодня?»
– Чуть раньше, – он легко предугадал не заданный вслух вопрос. – Ты освободила меня, когда разбила шар.
– Но… Я не понимаю.
– Пр-р-роклятье. Йотунское. Стар-р-рое. – Твёрдое «р» в его голосе обрело рычащие ноты. – Я сидел в этой гр-р-рёбанной стекляшке сто восемь лет.
– Сколько?! – Хильди дёрнулась в его объятиях. И Торвальд позволил ей развернуться к нему лицом.
«Он сказал, сто восемь?! Это ж сколько ему лет? Выглядит не старше тридцати. Двадцать семь, быть может? Но сто восемь лет! В шаре! Так бывает разве? И как он вообще туда попал?»
– На дворе другой век, другая эпоха. А всех, кого я знал, уже нет. – На его лице промелькнула грустная улыбка и тут же исчезла. Однако во взгляде так и осталась печаль.
Удивление и неверие медленно сменялись осознанием произошедшей с Торвальдом трагедии.
– Это так жестоко, – прошептала Хильди. – Мне очень жаль…
Но сканд ла Фрайн не дал договорить, приложив палец к её губам.
– Жалость мне ни к чему, – сухо отрезал он. – Нужно жить дальше. Этот год – мой, и ты – дева, способная утолить голод Зверя. Любая не смогла бы пробудить меня, преодолеть чёрную йотунскую магию. Ты же сама выбрала нас, коснувшись.
– Голод зверя? – Хильди в ужасе отшатнулась. Но ла Фрайн не отпустил. – Т-так про чудовищ – это правда? Они здесь есть? Вы… – В горле нарастал удушливый ком. – Вы отдадите меня на съедение?
– Конечно, – заверил Торвальд, улыбаясь. – Позже.
У Хильди от ужаса подкосились ноги, и она обмякла на его руках. Сердце заполошно отбивало нестройный ритм. А в мыслях стучало только одно: «Бежать!»
Он крепче прижал её к себе и ласково погладил спину:
– Голод ведь разный бывает.
«Он скормит меня чудовищам!»
– Не нужно бояться.
«Мной будут обедать, а мне что, стоять и улыбаться?! Да он ненормальный!»
– Я никогда не сделаю тебе ничего плохого. Наоборот, буду оберегать тебя… Любить.
«Любить?.. Как я люблю мятные пряники, да?»
Казалось, всё внутри стянулось тугим узлом, ноги по-прежнему не держали. Жуткая мысль билась вместе с пульсом, разгоняя по телу горечь осознания:
«Я – еда!»
Глава 6
С Брунхильд оказалось непросто. Она была напугана. И удивлена. Такой живой интерес к элементалям показался забавным, а вместе с тем выдал всё невежество девы, выросшей в захолустном городишке – вдали от высшего света и, главное, вдали от магии. Зверю было на это плевать, им руководили инстинкты. Но потерять контроль – означало потерять всё. А ведь он задумал так много! Упущенного времени не вернуть, но можно исправить былые ошибки. Закончить дело, унёсшее столько жизней, дорогих и любимых.
Прижимая Брунхильд к себе, Торвальд принял решение:
«Она должна получить достойное образование, и чуть позже, когда у меня хватит сил снять с неё знак варга, она не будет такой беспомощной».
– Брунхильд, – требовательно позвал он, пальцами приподнял её подбородок и посмотрел прямо в её глаза.
«Интересно, а какой их истинный оттенок, не исковерканный магическими печатями…»
– Брунхильд. Возможно, я неверно выразился.
«Да уж, ляпнул про голод – а она почти сползла в обморок. Или я засиделся в хаосе и позабыл, как общаться с девами, или она не разбирается в фигурах речи… Наверняка последнее. Всё же должного образования у неё нет. А могло бы быть».
Торвальд поморщился, вспоминая, насколько Брунхильд сроднилась с привычкой скрывать лицо за прядями волос, прятать руку в карман или за спину либо оттягивать вниз рукав. Эти жесты проявлялись каждый раз, когда она сталкивалась с людьми или спешила по пустынным улицам Лэя, озираясь и ощущая его преследование…
Пока она спала, он внимательно рассмотрел её тыльную сторону ладони, испещрённую уродливыми чёрными рунами, нанесёнными на кожу магическим артефактом. Неровные линии слов ползли и дальше, обнимали пальцы тёмными щупальцами. Старый знак варга оплыл – так происходило, если его ставили ребёнку, а с возрастом…
Торвальд поморщился. Никогда не одобрял этих методов.
«Правильное воспитание и образование нужно давать детям. Любым. Даже тем, чьи родители преступили закон».
Кроме того, знак варга у Брунхильд не был обычным – в прежние времена маги ограничивались лишь нанесением пары слов, но не в случае с этой девой… Плетение линий было сложным и мудрёным, к тому же руны потеряли чёткость. Некоторых слов уже и вовсе было не разобрать. Но смысл он уловил. Это одновременно и злило, и давало надежду.
– Ай! – пискнула Брунхильд и попыталась отдёрнуть руку. Кожа вокруг метки припухла и покраснела.
«Швахх!»
Поняв, что задумался и непроизвольно запустил волну магии, Торвальд мысленно обругал себя.
«Она и без того напугана, теперь ещё и это».
– Попробовал снять, – пояснил он. – Но пока это мне не по силам. Прости.
«Прости? Он извиняется? Передо мной?»
– Не расстраивайся, Брунхильд. Я выясню способы.
Он поднёс её руку к губам и запечатлел на пропитанной чернилами коже невесомый поцелуй. Как ни силилась Хильди уловить на его лице отвращение или брезгливость – этого не было.
– Я ничего не понимаю, – беспомощно прошептала она, окончательно запутавшись в ощущениях и не зная, как себя вести: вырваться и бежать прочь или стоять истуканом, а может, и вовсе подобострастно поклониться, как это делали элементали…
– Чего именно?
– Всего. Как я здесь оказалась? Почему в таком виде? И что было?.. – Она неловко замолчала, не зная, как спросить про такое.
– Я пока ещё помню о приличиях, Брунхильд, – строго прозвучал его голос.
– Но у меня даже одежды нет. – Слова сорвались с губ тихим шелестом. – Вы… Вы вдруг появляетесь в лавке, потом преследуете меня на улицах, провожаете, целуете… Теперь мы в ваших покоях. Замок, элементали… Я ведь сплю, да? Такого не может быть по-настоящему.
– Не веришь?
– Нет.
– А так? – Торвальд склонился к её губам.
Но Хильди упёрлась ладонями в его грудь, дёрнулась, а почувствовав, что разжались объятия, тут же попятилась.
Торвальд усмехнулся. Он взмахом руки раскрыл неприметные створки в другом конце комнаты, поманил к себе висящую там одежду, тем самым заставив Хильди пережить очередную волну удивления. Она дотронулась до зависшего перед ней хлопкового платья. Светлая ткань оказалась холодной, будто Торвальд не из гардеробной её достал, а прямиком с улицы. Подхватив вещи, она скрылась в банном помещении и спешно оделась. Платье оказалось великовато в груди и мешком висело на бёдрах.
«Интересно, чьё оно? Мэрит бы подошло, с её выразительной фигурой».
– Оделась? Пойдём завтракать, – позвал из спальни сканд ла Фрайн. – Нам есть что обсудить.
Взяв Хильди под руку, он вывел её в коридор со сводчатым потолком и разномастным полом, который вскоре окончился широкой лестницей из лилового дерева. Спустившись на один пролёт, они прошли другим коридором и ступили на вторую лестницу – мраморную. Каменная кладка стен неуютно давила, с потолков свисали то лампадки, то рогатые люстры, как в воспоминаниях её детства, встречались и настенные канделябры. Отделка пола попеременно сменялась то мозаикой, то шлифованными досками, то каменными плитами. Причём переходы эти были не на границах помещений, а где придётся, словно у строителей заканчивался один материал и они продолжали уже другим или у хозяина замка резко менялись предпочтения. Такой странной мешанины Хильди в жизни не видела, хотя и в замках бывать ей ранее не доводилось.
«Может, такая хаотичность у богатых скандов в порядке вещей?»
В душе творился такой же беспорядок, как и в окружающем убранстве: для чего она здесь, убьёт её маг, пощадит, скормит ли чудовищам?
Но пока что кормили её саму. Оставалось только надеяться, что не на убой. Хильди вертела в руках дорогую вилку, увитую причудливыми узорами, над которыми явно потрудился мастер ювелирных дел. Кусочек воздушного омлета таял во рту.
– Добавки?
– Нет, спасибо, – вежливо отказалась она, хотя по-прежнему чувствовала себя голодной, будто не ела несколько дней.
И Торвальд это понял.
– Шен, повтори.
Пока земляной элементаль благоухал цветами и менял тарелки, сканд ла Фрайн небрежно откинулся на спинку стула.
– Я говорил с хозяйкой твоего дома, скандой Близзард. Долги за комнату закрыл.
Хильди недоумённо перевела взгляд с элементаля на Торвальда.
«Брехня! Дэкс сказал, что сам всё оплатил! При чём здесь вы?»
– Теперь ты свободна и останешься здесь со мной.
«Странное у него понятие о свободе!»
– Не стоит так хмуриться, Брунхильд. Мой Зверь принял тебя. Я тоже. Вопрос решённый.
– Да какой вопрос?! Какой зверь?! – нервно воскликнула Хильди, сжимая вилку так, что металлические завитки больно впились в кожу ладони.
– Давай по порядку. – Торвальд отложил приборы. – Ты живёшь с мужчиной. Он снял комнату два года назад. Задолжал оплату. Ты вынуждена работать. Всё верно? – Дождавшись слабого кивка, он продолжил: – Со мной будет всё иначе. У меня есть замок, стабильное финансовое положение, элементали… Они же тебе понравились? Это ты ещё Аму не видела. Она воздушная. Хочешь, познакомлю?
– Воздушная… – повторила Хильди, но тут же шумно выдохнула, собираясь с мыслями. – Подождите, сканд ла Фрайн…
– Торвальд.
– Торвальд, – повторила она за ним. – Для меня всё это сложно и непонятно.
– И что непонятного в том, что мужчина предлагает деве своё покровительство?
– Покровительство? Простите, но сейчас так никто не говорит.
– Мне без разницы, как это называется в современности. Я предлагаю тебе жить со мной, в моём замке и под моей фамилией.
«Под его фамилией? Он о замужестве говорит или о чём? Бред какой-то! Безумная сказка!»
Хильди потянулась к чашке с горячим ягодным отваром, обдумывая речь для отказа.
«Надо скорее выбираться отсюда».
Терпкая смесь облепихи и шиповника обожгла кончик языка.
– У меня непростая жизнь, сканд ла… кхм… Торвальд. Понимаете, Дэкс…
– Червяк! – грубо прорычал сканд ла Фрайн.
– Кхм, что?! – Она вздрогнула и отвар едва не выплеснулся из чашки.
– Твой сожитель за два года нажил лишь долги. Не может ни содержать, ни защитить свою женщину!
– А вот это не ваше дело! Вы ничего о нас не знаете!
Обида захлестнула Хильди порывом ветра. Злость на Дэкса ещё клокотала внутри, но посторонний человек не имел права такое говорить! Но больнее всего было от того, что в его словах звучала правда.
– Хорошо, в таком случае я хочу узнать. – Возникший возле стола земляной элементаль был отослан небрежным взмахом руки. – Расскажи мне, Брунхильд.
Под его пронзительным взглядом захотелось съёжиться.
– У сканды Близзард мы живём только два последних года. А раньше снимали комнаты в Шестом переулке и на Малой Озёрной улице, а до этого всего я жила в сиротском доме. Дэкс забрал меня и… Нам вообще скоро ссуду на жильё должны одобрить, – зачем-то солгала она. – Впрочем, как я и сказала, это не ваше дело. Дэкс – мой брат, а не сожитель, и долги мы копили вместе!
– Брат?! – резко выпрямившись, Торвальд ударил ладонью по столу. – Тогда какой линялой чешуи он тебя целовал?!
– А вы любитель подглядывать, да? – Хильди вскочила, едва не опрокинув стул. – Кто вам дал право следить за мной?!
Она злилась. Очень злилась. Потому что сканд ударил по больному и был прав. Эта правда безжалостно раздирала душу. Хильди снова вспомнила свой порыв сбежать в столицу, оставить Дэкстера, найти няню Далию… маму.
– Ты разбудила меня…
– Да слышала я это! – огрызнулась она и смахнула подступившие слёзы. – Вас проклял какой-то древний йотун и заточил в праздничный шар на сто восемь лет. Это я поняла, хоть и сложно поверить, йотунов-то уже давно нет, повыловили их. Но допустим. Разбудила и разбудила – живите дальше, наслаждайтесь свободой. Зачем следить за мной? Для чего я вам?
– Ты мне понравилась. Я захотел стать ближе. Попробовать на вкус.
– Я вам что, овощная похлёбка?
Торвальд поморщился:
– Ни в коем разе.
– Голод. Вы сказали, ваш зверь голоден. Что это значит? Какой зверь? Где вы его держите?
– Левиафан. С ним ты уже познакомилась.
– Ле…
Дыхание вдруг перехватило. Стремительно, кусочек за кусочком, восстанавливались в памяти ускользнувшие события. Гибкое змееподобное тело, шипастая морда, блестящая чешуя…
«Вот же оно чудовище, прямо передо мной!»
Хильди устало опустилась на стул, словно силы разом покинули её.
«Лавочника наверняка он и сожрал!»
В голове воцарился какой-то сумбур, и Хильди перебирала в памяти крохи обрывочных знаний о далёкой Гардарике. Так называлась страна драконов – существ, обладающих двумя обличьями, человеческим и животным, которая простиралась далеко на востоке. Вот только у них были крылья, огромные, перепончатые, Хильди видела картинки в книгах. И те звери летали, а не плавали.
«Левиафаны – это ведь тоже по сути драконы, да? Но водные. Вот только разве они не вымерли вслед за йотунами?»
А ещё драконы в Гардарике, кажется, вполне мирно сосуществовали с людьми. Этот факт немного обнадёживал. В любом случае она и представить не могла, что встретит кого-то подобного.
– Сейчас как раз год Левиафана, – отчего-то вспомнилось ей.
– Я же сказал – мой год. И дева подходящая нашлась, чтобы снять йотунское проклятье. Звёзды удачно сложились. И вот я здесь, а ты рядом со мной.
Отодвинув свой стул, Торвальд поднялся и подошёл со спины. Тепло его ладоней накрыло плечи.
– Не бойся меня, Брунхильд, – мягко произнёс он. – Я не обижу.
Щёку опалило нежное прикосновение его губ.
Ама вполне могла бы оказаться дамой лет сорока с добродушной улыбкой и пышной грудью, скрытой под платьем с высоким воротником-стойкой. Мышиного оттенка подол чуть-чуть скрывал хвост, присущий всем высшим элементалям. И разве что полупрозрачность фигуры выдавала в ней нечеловеческую сущность. Ама суетилась вокруг, как заботливая наседка, поправляя ветерком десятки подъюбников, сама же Хильди подсчитывала в уме, сколько же она уже гостит здесь. Четыре дня? Пять? Может, больше?
Элементали, магия, старинный замок – всё так закрутилось… И завораживало, и пугало. Особенно сканд ла Фрайн. Его звериная форма не проявлялась, однако порой Хильди чувствовала чуждое присутствие, будто из глубин бирюзовых радужек на неё смотрит что-то жуткое и свирепое. Что-то способное разодрать человеку глотку… В такие моменты она вся покрывалась мурашками и завидовала элементалям, способным растворяться в полу́ или стенах.
Пока Хильди обживалась в замке, Торвальд всецело был поглощён своими делами. Он возвращался поздно вечером мрачный, как грозовая туча, и… целовал. Так целовал, что подкашивались ноги и туманилось сознание. А потом наступало следующее утро.
И вот сегодня Хильди бездумно бродила по коридорам и рассматривала расшитые золотыми нитями гобелены, когда перед ней материализовалась Ама, передала приглашение на ужин и вызвалась подобрать наряд.
– Ужасно! – В огромном напольном зеркале отражалась не девушка – эдакий кексик, щедро обмазанный взбитым клубничным кремом. Такие продавались в кондитерской на углу. Хильди повторила: – Ужасно!
– Нет-нет-нет! Платье идеально. По последней моде… – Ама замялась, хмыкнула в полупрозрачный кулак. – Может, и не совсем по последней, но достойное. Сканды самых знатных домов обзавидовались бы, придите вы в таком на бал, а кавалеры ещё у входа в залу стребовали бы с вас все обещанные танцы.
«Какие ещё обещанные танцы? Да их уже полвека как не практикуют! И в каком только чулане Ама откопала эту розовую хламиду? В ней ходить-то вообще возможно, не наступив на подол и не разбив нос?»
Ама переключилась на причёску, воздушными потоками укладывая пшеничные локоны Хильди. Из пола высунулся Шен и подал бутон ночной фиалки:
– Хозяин сказал, это ваш цветок.
Расторопная Ама тут же пристроила его в причёску.
– Я похожа на пирожное.
– На сканду, – хором заверили элементали.
Хильди закатила глаза и обречённо вздохнула. К ужину она спустилась в скверном настроении, что не укрылось от Торвальда. Он галантно ухаживал, рассказывал забавные истории, много говорил о магии. Всё это было любопытно, однако необъяснимая печаль лишь сильнее сдавливала изнутри. И тревога.
«Вернулся рано. Затеял праздничный ужин. Ох, неспроста».
После ужина Торвальд подставил Хильди локоть и повёл по галерее. Из тяжёлых рам, развешанных на стенах, за ними следили сканды древнего рода ла Фрайн.
– Я вижу, ты снова грустишь. Расскажи мне.
Хильди качнула головой, прогоняя образ Дэкса, и решила озвучить более понятную проблему:
– Это платье… Сейчас так не одеваются…
– Закажу для тебя что-нибудь менее объёмное. Хорошо?
– Может, просто пройдёмся по городу? – Затаённая надежда вспыхнула в груди. – Я бы хотела зайти домой, забрать свои вещи.
– Твой дом теперь здесь. Я куплю тебе новую одежду, – отрезал Торвальд.
– Но… Я бы хотела забрать и старую тоже. Дело не в качестве вещей или в их внешнем виде, а в воспоминаниях, в чувствах…
– Или ты просто хочешь к нему? – Торвальд резко остановился и заглянул ей в глаза. Бирюзовые омуты на миг сверкнули стальным холодом.
– Не после того, что случилось, – попыталась она оправдаться.
Он кивнул, принимая ответ, а затем поднёс её руку к губам и поцеловал.
– Я должен тебя расстроить, Брунхильд, – произнёс Торвальд, заставив насторожиться.
«Вот оно. О, священные руны, что сейчас будет?»
Пальцами он поглаживал знак варгов на её коже, а вместе с прикосновениями в сознание проникало чувство надвигающейся беды. Сердце в груди тревожно забилось.
– Сожалею, но пока обучение в академии Грантрока – единственный способ доказать твою верность конунгу. Нам весьма повезло, что теперь вообще есть подобная возможность для неодарённых. В моё время всё было бы ещё сложнее…
– Что?
– Обучение, Брунхильд. Будут экзамены и постоянные проверки. В результате ты получишь лицензию, а вместе с ней и освобождение от знака варга. Я уже обо всём договорился. Обучаться будешь под моей фамилией, во избежание лишних суждений. Ректор тебе прикроет это, – он провёл пальцами по чёрным рунам на её коже, – на время учёбы и в пределах академии, конечно.
– Экзамены, магия, Грантрок… – заворожённо прошептала Хильди. – Я что, поеду в академию?!
– Да, Брунхильд.
– Без шуток?
– Увы, это вынужденная мера. Сожалею, но тебе придётся смириться.
Его голос прозвучал с некой долей раскаяния, вдобавок он положил ладони на её плечи в попытке успокоить, будто только что сообщил о смерти её любимой кошки, а не о том, что сделал мечту явью.
– Шва-а-ахх! – вдруг ругнулась она. – Я поеду в академию! В академию! Я?! Скальдов скальп!
– Брунхильд!
– Ой!
Она стыдливо опустила голову, чувствуя, что не в состоянии сдержать расплывающуюся на губах улыбку. Но вдруг её окатило волной беспокойства, и улыбка потухла:
– А глаза?..
Торвальд прикоснулся пальцами к её подбородку:
– Никто не узнает, что ты варг.
И Хильди поверила. Подалась вперёд, оставляя поцелуй на его щеке:
– Спасибо, Торвальд.
Как же томно прозвучало его имя в её устах. Даже Зверь довольно заурчал, отзываясь на эмоциональный всплеск Брунхильд. Вторая ипостась рвалась интересно провести время и подпитать резервы.
Торвальд же изумился столь бурной реакции.
– Брунхильд, быть может, ты не поняла? – Он снова держал её за плечи, борясь с желанием немного встряхнуть неразумную деву. – Я говорил об академии Грантрока.
– Грантрок… – Она мечтательно закатила глаза.
– Я не разделяю твоей радости. Осознаешь ли ты, что неодарённые адепты – изгои? Им всячески… хм… усложняют жизнь. Ректор пытается приструнить будущих магов, но пока система только отлаживается. Брунхильд, тебе в академии не будет легко.
– А у меня вообще судьба непростая. Справлюсь! Зубами выгрызу эту лицензию и освобожусь от знака! Больше не буду варгом!
Торвальд улыбнулся с облегчением. Предполагал, что придётся долго уговаривать, объяснять все преимущества обучения. Но она смогла удивить. Думал, простая дева из захолустья осядет в замке, будет радоваться новым нарядам и греть постель. Может, она не такая уж и глупая. Запертая в каменных стенах, она грустит, платья ей не нужны, трудности не пугают. А желание освободиться… Ему ли не знать, каково это?
«Я буду помогать ей, даю слово». – Зверь внутри согласно кивнул. – Брунхильд, раз вопрос с твоим зачислением решён, то перейдём к условиям.
– Всё, что угодно, – отозвалась она, положив голову ему на плечо. Он вдохнул аромат её волос, поднял на руки и понёс в малую гостиную.
– Никогда никому так не говори. Нельзя обещать «всё, что угодно» магам.
– Даже вам?
– Тебе, Брунхильд. Говори – тебе.
– Даже тебе? – после небольшой заминки исправилась она.
– Мне можно, я тебя не обижу. Но другим – никогда.
Вместе с ней на руках он сел в высокое кресло у камина. Тут же мелькнул оранжевый всполох, сложенные домиком дрова лихо занялись пламенем, в котором на долю секунды отразился силуэт Вэя и тут же исчез. Огненный элементаль редко показывался при Брунхильд, чаще ворчал, треща дровами.
– Итак, правило первое – в город не выходить, – поучительно начал Торвальд. – Знаю, соблазн погулять по столице огромен. Но в твоём случае – это прямой путь в управу. Знак варга будет скрыт в академии, но вне её стен любой маг почувствует, сколько бы ты ни пряталась за волосами. Магов в Грантроке много, а варгов-изменников там презирают.
– Но ведь я ни в чём не виновата!
– Да, законники, конечно, во всём разберутся. Но пока установят, что и как, тебе придётся много времени провести в управе. И это, заметь, не самый плохой вариант. – Он добавил в голос строгих нот, стараясь, чтобы ложь выглядела убедительной. – Попадёшься на глаза магу в плохом настроении – убить-то не убьёт, по закону не положено, но вред причинить сможет одним взмахом руки.
– Но я хотела…
– Это очень важно, Брунхильд. – Торвальд почувствовал, как её искренняя радость сменяется неподдельной печалью. Но в город отпустить её он не мог, не хотел рисковать, поэтому произнёс ещё более жёстко: – По столице не гуляешь. Жить будешь здесь, в замке, в академию придётся переходить напрямую – сквозь портальные врата. Я настрою их на тебя.
Брови на её миловидном лице сошлись к переносице.
– Не хмурься, я всё тебе покажу. Однако перейдём к следующему правилу. – Он красноречиво втянул воздух близ её шеи, заставив вздрогнуть. – Почую рядом с тобой другого мужчину…
– И как же мне тогда учиться? В академии наверняка много адептов мужского пола. – Она насупилась, пытаясь скрыть волнение. Но он его отлично чувствовал.
– Никаких мужчин рядом. Это моё требование. – Торвальд отметил, что, даже возмущаясь и пугаясь, его дева не теряет своего очарования. – Ты – моя и только моя. И лучше тебе не знать, чем всё закончится, если ослушаешься меня, Брунхильд ла Фрайн.
Глава 7
Хильди уткнулась лбом в широкую спину Торвальда, сминая в пальцах рукав его плаща. Портал позади не смолкал, пропуская людей. Его странное стрекотание смешивалось с гвалтом, шумом и суетой, окружающими Хильди, как бурная река огибает одинокий островок.
– В нашем Лэе даже на праздничных ярмарках не наберётся только народа! – ошарашенно произнесла она, склоняя голову ниже, чтобы никто не заметил цвета её глаз. – И они все – маги?
– За исключением тебя и ещё двадцати шести неодарённых адептов, которых приняли этой осенью.
Торвальд рассёк людское море, добрался до лестницы, закрученной широкой спиралью, и увлёк Хильди наверх. Она не сдержала удивлённого вздоха, когда подошвы сапог утонули в красном ворсистом ковре, устилающем ступени.
«Какое расточительство!»
Если бы Торвальд не взял её под руку, то Хильди непременно бы отступила к стене, чтобы аккуратно идти по узкой полоске мраморных ступеней, не покрытой ковром. Чем выше они поднимались, тем стремительнее редела толпа адептов. А возле широкой дубовой двери с табличкой «Ректорат» и вовсе никого не было.
– Торвальд, – взволнованно прошептала Хильди. – А мы… я…
Он мимолётно коснулся губами её лба.
– Не бойся.
«Легко ему говорить. А если мне откажут? Увидят знак варга и прогонят прочь».
Приёмной ректората оказалось мрачное помещение с глухими каменными стенами и постаментом по центру. Под потолком на железных цепях со скрипом покачивались стеклянные сферы с запертыми внутри всполохами пламени. Они бросали на стены жутковатые тени. Хильди казалось, что скрюченные пальцы тьмы вот-вот отделятся от грубо отёсанной кладки и протянутся к ней. Она теснее прижалась к Торвальду, а он лишь усмехнулся:
– Антураж рассчитан на нерадивых адептов, отправленных к ректору за провинности. Асбьёрн считал… кхм… Считается, что такая атмосфера благотворно влияет на хулиганов: пробуждает в них подсознательное желание сюда не возвращаться, а значит и не влипать в переделки. Но я бы не был так уверен в этой теории.
– А вот мне уже хочется быстрее отсюда уйти.
– В таком случае прошу. – Торвальд подвёл Хильди к постаменту, на котором лежала вытесанная из мрамора раскрытая книга. – Это распределяющий артефакт.
Он положил ладонь на окаменевшую страницу и кивком подсказал Хильди сделать то же самое. Мраморная поверхность артефакта кольнула кожу холодом.
– Сканд и сканда ла Фрайн к сканду ван Саттеру по вопросу зачисления, – произнёс Торвальд.
С округлившимися глазами Хильди стала наблюдать, как растворяется часть каменной кладки, открывая проход в залитую солнцем комнату.
– А вот это уже настоящий ректорат.
Сканд Ифф ван Саттер оказался мужчиной преклонных лет с лучистыми морщинами вокруг глаз и густой копной седых волос. Переговоры вёл Торвальд. Он представил Хильди как свою родственницу, не конкретизируя статус. С одной стороны, она понимала – это правильно. Пропасть между ней и скандом была слишком огромной, чтобы хоть на миг допустить мысли об официальном браке. Такие, как он, никогда не женятся на таких, как она. А потому, раз судьба дала невероятный шанс на обучение, сулящее в дальнейшем нормальную жизнь, Хильди всеми силами будет за него цепляться.
«Лишь бы не прогнали».
– Ну что же… – неопределённо изрёк ректор, поднимаясь с кресла, а Хильди задержала дыхание. – Давайте разберёмся с этим.
«С этим? С чем?!»
С его пальцев вдруг сорвались тончайшие воздушные нити, словно паутинки. Вот только они не опали вниз, а потянулись в сторону и опутали гипсовый бюст, что занимал почётное место на постаменте у стены помещения. Хильди в немом восхищении смотрела, как магия, а это несомненно была она, завершила третий оборот вокруг белоснежной головы ректора Асбьёрна – так гласила табличка под бюстом. Затем нити потянулись к ней, ласково коснулись лица и оплели запястье прохладой растёртых мятных листьев, без следа растворив чернильную кляксу.
– Такая магическая привязка гарантирует конфиденциальность на территории академии, – сообщил сканд ван Саттер, отрывая Хильди от созерцания чистой кожи.
– Но за её пределами нести ответственность за тебя никто не будет, – вмешался Торвальд, расположившийся в кресле напротив ректорского стола.
– Я поняла, – послушно кивнула Хильди, поглаживая ставшую непривычной собственную руку.
Ректор бросил хмурый взгляд на Торвальда и, вздохнув, произнёс:
– Хорошо, сканда ла Фрайн. А теперь позвольте уточнить ваш уровень.
Он достал со стеллажа небольшой деревянный сундук, на крышке которого располагалась кристальная шкала. После кратких пояснений пришлось сунуть руку в измеритель магии. На миг Хильди поймала искорку отчаянной надежды – а вдруг?
Столбик измерителя чуть вспыхнул, будто бы даже дрогнул.
«Давай же! Давай!!!»
Но уровень так и остался в пределах нуля. Хоть это и было ожидаемо, ведь Хильди не являлась магом, но горечь разочарования прокатилась по телу зябкой волной.
– Не беспокойтесь, – произнёс Ифф ван Саттер, когда за Брунхильд закрылась дверь. – Сканда Данва проводит новую адептку до дверей аудитории и, как я уже говорил, снабдит всем необходимым. Однако ваши решения я нахожу несколько опрометчивыми. Посмотрев на девушку воочию, я думаю, что мы несколько поторопились с выбором направления. По моему профессиональному мнению, сканду ла Фрайн лучше зачислить на факультет земли. Перспектива профессии травницы…
– Нет, – оборвал его Торвальд.
– Быть может, хотя бы целительство?
– Брунхильд будет обучаться на водном факультете, как мы и договаривались ранее.
«И когда я сниму с неё знак варга, она окажется подготовлена!»
Ифф ван Саттер задумчиво постучал пальцами по столешнице, но, поймав взгляд Торвальда, кивнул:
– Хорошо, пусть попробует. И в знак уважения к вам, сканд ла Фрайн, я оставлю за ней право перевода, если она не справится. А скорее всего так и случится. Однако это не всё. Ограничение передвижения я тоже не одобряю. Поймите, девушки – существа эмоциональные. Им иногда бывает нужно отвлечься, погулять по городу, объесться пирожными или купить новое платье.
– Я в состоянии купить Брунхильд и платья, и пирожные.
– Ничуть не сомневаюсь в ваших возможностях, сканд ла Фрайн. Но всё же прошу пересмотреть решение по привязке девушки к академии. Я бы мог поставить усиленную маскировку и…
– В ваших возможностях, сканд ван Саттер, я тоже не сомневаюсь, – холодно произнёс Торвальд. – Брунхильд будет находиться в академии, и только в ней. На этом всё. Предлагаю перейти к вопросам оплаты.
Дружное «у-у-у», полное надменного презрения, гудело в аудитории, начисто стирая доброжелательную улыбку с лица Хильди. Торвальд предупреждал, что будет сложно, но чтобы вот так, с порога…
«И где же ваши манеры, благородные сканды?! – хотелось крикнуть им в ответ. – Разве этому вас учили няньки и преподаватели этикета?»
Но вслух она, конечно, этого не произнесла. Хильди бросила быстрый взгляд на магистра Зигфрида, стоявшего у доски. Он кивком головы указал в конец ряда парт. Даже в этом мимолётном жесте ей почувствовалось пренебрежение. Как же разительно было такое отношение по сравнению с аудиенцией у ректора!
Сканд ван Саттер вёл себя учтиво и обходительно. Когда он скрыл все признаки варга, первой мыслью было:
«Теперь точно никто не будет с отвращением глазеть на меня!»
Но она ошиблась. Не спасал и тот факт, что ректор пошёл на уступку и зачислил её как адептку со спящим магическим потенциалом водной стихии, а не полной «пустышкой», о чём и объявила во всеуслышание сопровождавшая её сканда Данва. Она завела Хильди в аудиторию, представила и даже мило улыбнулась, но отчего-то внутри поселилось стойкое чувство, что эта сканда бросила её будто кость своре псов. Даже худо-бедные показатели, пусть и фиктивные, вызвали волну неодобрения среди сокурсников. Да и не только у них. Магистр Зигфрид то и дело бросал хмурые взгляды в её сторону.
Скрупулёзно выводя каждый хвостик, Хильди перечертила неизвестные ей руны с доски на свой листок. Она тщетно пыталась вникнуть в слова магистра Зигфрида. Его монотонная речь, в изобилии наполненная непонятными терминами, постепенно отдалялась от сознания и замещалась насущными мыслями о Торвальде.
«Вот зачем столько усилий? В замке поселил, в столичную академию пристроил, договорился насчёт сокрытия знака варгов. Почему? Ведь он мог бы выбрать любую другую девушку под стать себе! Богатую аристократку, магически одарённую. Вон их тут сколько! Почему я?»
– Сканда ла Фрайн, вам всё понятно?
Хильди, не привыкшая к новой фамилии, не сразу поняла, что обращаются к ней.
– Сканд Зигфрид, я…
– Магистр, – строго поправил он.
– Сканд Магистр… – По аудитории прокатилась волна смешков, заставив щёки вспыхнуть. – Извините. Магистр Зигфрид. Я разберусь в предмете. Со временем.
– Времени у вас немного – до проверочной работы, вот тогда и посмотрим, как вы разобрались.
«Да, он явно не питает ко мне симпатии».
Когда кристальные часы показали окончание лекции, магистр пригласил адептов в зал для практических тренировок. Чтобы не потеряться в переплетении коридоров и людских потоков, Хильди пристроилась за парнем в бордовой рубахе. Он-то и привёл её к нужной аудитории. Стоило только на миг засмотреться на массивные двери, по которым пробегали всполохи магии, как её толкнули, и она налетела плечом на косяк:
– Ай!
Она стала оглядываться, но адепты равнодушной рекой текли в аудиторию.
– Водникам – налево, в конец зала, – внезапно шепнули ей на ухо.
Кто-то подхватил её под локоть и подтолкнул в нужном направлении. По инерции Хильди сделала несколько шагов, лишь потом обернулась и встретилась с цепким, внимательным взглядом. Высокий, безукоризненно одетый парень неопределённо кивнул, отчего его медные кудри тотчас упали на лицо. Он развернулся и смешался с толпящимися адептами. За неимением других вариантов пришлось идти в указанном направлении.
Ненадолго застряв с открытым ртом у круга, устланного матами, где сошлись в схватке два адепта воздушного факультета, Хильди всё же добралась до сектора, отведённого водникам. Огромная купель сияла отполированными мраморными боками и была до краёв заполнена зеленовато-лазурной водой. Вокруг кучковались адепты. Хильди шагнула к ближайшей группе, но натолкнулась на презрительные взгляды.
– Ну и ладно, – буркнула она под нос и заняла место у дальнего края чаши.
Мраморный борт доходил адептам до пояса, а вот магистру Гилли пришлось встать на табурет. Цверг, самый настоящий, коих Хильди в жизни не встречала, теперь возвышался над купелью и скрипучим голосом вещал о конструкциях водных спиралей. Пропуская мимо ушей мудрёные фразы, она откровенно глазела на невысокого, округлого в боках магистра Гилли, откинувшего кучерявую бороду себе за плечо – очевидно, чтобы не замочить в купели. Строгий чёрный плащ сидел на нём до того плотно, что казалось – одно резкое движение, и неумолимо раздастся треск разошедшейся по швам ткани.
В теории выходило, что нужно поймать водный поток, закрутить в жгут и вытянуть на поверхность. В теории. А на практике же Хильди никаких потоков не ощущала. Она молча смотрела, как волнуется вода, изучала сосредоточенные лица адептов, следила за плавными движениями их рук.
Всплеск! И над поверхностью поднялось водное щупальце, замерло на секунду и неловко завалилось на бок, возвращаясь в чашу купели.
«Ого!»
– Адепт Мойлн, очень хорошо. Ещё раз!.. Отлично. Можете быть свободны.
Названный паренёк расплылся в самодовольной улыбке и попрощался с магистром Гилли.
Один за другим адепты вытягивали водные жгуты и покидали аудиторию. Пока у чаши не осталось всего пять человек: она сама, два парня и две девушки. Магистр Гилли объяснял процесс снова и снова, голос его становился всё суше. Хильди для вида повторяла пассы руками, заведомо зная о тщетности своих усилий.
– Да что ж это такое! – возмутился магистр Гилли.
Он, кряхтя, спустился с табурета, подошёл к Хильди и вцепился в её запястье.
«Швахх!»
– Мизинец чуть согни! Да. Вращение вправо, по дуге. Теперь вот так. Ладонью вверх. И хватай поток. Чувствуешь?
Хильди чувствовала… как щёки заливаются румянцем. Магистр стоял непозволительно близко и, учитывая его невысокий рост, смотрел он отнюдь не в глаза. Широкоплечий адепт в белоснежной рубашке с закатанными рукавами картинно закашлялся, силясь подавить хихиканье.
– Олаф Линдхольм, – повернулся к нему магистр Гилли, – зайдите к целителю за настойкой от кашля. И принесите справку.
– Да я здоров! – вскинул брови тот и почесал коротко стриженный затылок.
– И на блох проверьтесь.
– Магистр Гилли! – возмутился здоровяк.
– Именно что магистр. Жгут, сканд Линдхольм.
Олаф безрезультатно махал ручищами над купелью. Выглядело довольно забавно, что подтверждало и насмешливое хмыканье остальных адептов.
– Бездари! – рявкнул цверг. – Всем назначаю вечернюю отработку.
«Это ещё что?»
Глупые смешки адептов сменились тяжёлыми вздохами.
Весь оставшийся день Хильди старалась держаться ближе к двум девушкам из группы неудачников, к которым теперь принадлежала и она сама. Юханна обладала острыми чертами лица и чёрными прямыми волосами, которые даже не пыталась собрать в причёску. Взгляд её синих глаз был полон уверенности, а движения отличались некоторой резкостью, если не дерзостью. Бригитт, напротив, являлась типичной представительницей мягких, изнеженных девиц. Аккуратно собранные золотисто-пшеничные волосы, фарфоровая кожа – Хильди без труда могла бы представить её кружащейся на балу в том дурацком розовом платье моды прошлого века. Парней она старалась не разглядывать, но не могла не отметить высокий рост и абсолютно белые, да ещё и длинные волосы Ингвара. Он вообще выглядел немного нездорово – хрупкое для парня телосложение, бледная восковая кожа, взгляд, постоянно устремлённый внутрь себя. Олаф тоже отличался ростом, но в отличие от Ингвара, был весьма широк в плечах. И похоже, что именно он был негласным лидером их небольшой группы.
«Олаф. Олаф Линдхольм», – повторила про себя его имя Хильди. На всякий случай.
Товарищи по вечерней отработке отнеслись к Хильди нейтрально. Познакомились, в друзья не приняли, но и агрессии не проявили: присматривались. В целом всё было не так уж плохо до тех пор, пока не началась эта самая отработка.
«Где я и где практическое занятие? Ничего не понимаю».
Магистр Гилли требовательно вещал со своей табуретки и обзывал всех неумехами, когда рядом с ним появилась сотканная из магии птаха. Он ухватил её за призрачное тельце, а в следующий миг в его руках вместо птички оказался листок бумаги.
– Мне нужно к ректору. Продолжайте тренировку.
Цверг, переваливаясь с боку на бок, засеменил к выходу. А спустя минут пять в помещение вошли трое. Лица утопали в глубоких капюшонах – не разглядеть. Двигались тихо. Хильди заметила их лишь потому, что с уходом магистра перестала изображать из себя того, кем не являлась, – мага, и просто глазела по сторонам.
Бригитт как раз сумела сотворить худосочный жгутик и радостно взвизгнула. Но ликование обернулось ужасом, когда водное щупальце взбесилось, набрало массу, обвило её за талию и утащило на дно купели, подняв кучу брызг. Быстро, мгновенно. Пока Хильди шокированно пялилась на беснующуюся воду, здоровяк Олаф бросился спасать – не как маг, а как простой порядочный парень, то есть нырнул следом. Юханна вышла из образа дерзкой девицы и в духе истинной аристократки бессознательно стекла на пол. Ингвар руками не махал, жгутов не создавал, но прямо рядом с ним из купели вздыбился жуткий монстр – водная голова и водные зубы в три ряда. Хильди и Ингвар одновременно шарахнулись в сторону, столкнувшись друг с другом. Ингвар отскочил, споткнулся о табурет магистра Гилли и в довершение суматохи плашмя растянулся на полу. Там его и настиг магический червь-переросток, вырвавшийся из купели.
А следом водный жгут обвился и вокруг талии Хильди, обдавая прохладой. Она завизжала, но тут же захлебнулась криком, потому что вода оказалась повсюду, затекала в рот и нос. Ногами она судорожно шаркала по скользкому дну купели, пытаясь встать. Волны били со всех сторон, а жгуты-щупальца не давали подобраться к бортам.
– Ну как водичка? Не холодная? – издевательски поинтересовался один из «капюшонов».
Хильди взмахнула руками, тщетно пытаясь удержать равновесие, но волна, ударившая сбоку, снова сбила с ног. А вместе с водой на неё обрушилась паника. Казалось, что коварные льды озера Мутт снова сомкнулись над головой. Один долгий миг ужаса, и кто-то рывком выдернул её на поверхность. Лишь отдышавшись, Хильди осознала, что буквально повисла на Олафе, обхватив его и ногами, и руками. Он поддерживал её за талию и стоял монолитной скалой посреди волнующегося моря.
– Что вам от нас надо? – визгливо выкрикнула Бригитт. Её некогда высокая причёска теперь липла мокрой паклей к лицу и шее Ингвара, поддерживающего её.
– Валите из нашей академии. Не сложно ведь, правда?
– Вы позорите магию, – вступил в разговор другой «капюшон». – Вы занимаете чужое место. Знаете, сколько сил у каждого из нас ушло, чтобы сдать вступительные экзамены? А сколько магов отсеялось? – Этот странный человек выудил из кармана свиток и зачитал длинный список имён. – Наши друзья не прошли. Но ничего, к следующему набору мы освободим для них места. Ведь их потенциалы куда выше, чем ваши. Достойны они, а не вы, тупорылые пустышки!
– Житья вам здесь не будет, – поднял руку тот парень, что до сих пор молчал. – Поэтому настоятельно советуем паковать вещички, а воздух в академии оставить для тех, кто действительно этого достоин. Мы – маги, вы – никто.
Глава 8
Размашистыми шагами Торвальд спешил к портальным вратам. Зверь внутри рычал, обеспокоенная Ама тенью летела следом.
Вывернув из-за поворота, он сбился с шага, испытав облегчение и злость одновременно: вернулась.
«Какого драккара она мокрая?!»
– Кто посмел?! – рявкнул он так, что Брунхильд, стоящая в ореоле голубоватого свечения портала, вздрогнула. Это тоже ему не понравилось.
«Спокойнее», – одёрнул он себя.
– Практическое занятие, – тихо ответила она. – Дополнительное. Водное. Всё в порядке.
«Не в порядке. Врёт и напугана».
Брунхильд бочком обогнула его и явно собралась сбежать, но он легко перехватил её руку, намереваясь выяснить подробности.
– Ой, – всплеснула воздухом Ама, – сканда наверняка проголодалась, необходимо бы распорядиться насчёт ужина, сканд ла Фрайн. А девочка пока переоденется.
Торвальд перехватил благодарный взгляд, адресованный Аме. Зверь снова коротко рыкнул, но человеческая его суть сумела подавить инстинкты, поднёс ладонь Брунхильд к губам и оставил на её коже невесомый поцелуй.
– Спустишься к ужину? – уже мягко спросил он.
Она коротко кивнула и убежала. Торвальд ещё какое-то время смотрел ей вслед, а потом прошёл в свой кабинет и сел в кресло за письменный стол. Перед ним лежал ворох газет и листов, как неимоверно старых, так и совсем свежих. Всё это служило дополнительным источником знаний, ведь он пропустил так много. Целый век. Вот, казалось бы, всего несколько лет назад Асбьёрн открыл академию для магов – настоящих, мощных, даровитых. А сегодня туда может поступить даже тот, у кого нет и капли дара, но есть высокое положение и золотые пеннингары. Конечно, Торвальда это ужасно бесило.
Он пошуршал газетами и нашёл статейку, гласящую о новых возможностях для отпрысков аристократии.
«Не для того мы с Асбьёрном…»
Газета тут же покрылась инеем, затвердела, обледенев, и лопнула, усыпав стол осколками.
– Швахх!
Торвальд выдохнул. Желание скандов дорваться до магии было понятным. А кто бы не хотел?
«Но если дара нет, то и взяться ему неоткуда. Законы парной связи на людях не работают. Даже мне сложно с Хильди, хоть мой резерв совместим с ней, но она – дева хрупкая, пугливая, не смыслящая в магии и её механизмах».
– На что они вообще рассчитывают? – проворчал он вслух. – Что магия раз! – и появится?
Торвальд скептически усмехнулся.
«А если за это столетие они научились?.. Чему? Отращивать магию, как ящерицы хвосты? Пф-ф! Даже в мыслях звучит полным бредом. Невозможно. И оскорбительно».
Однако он не мог не признать, что сейчас новый закон был на руку им с Хильди. Нужно было скорее восполнить её знания. Торвальд понимал, что ей в академии придётся очень непросто. Но не думал, что снова почувствует страх. Страх потерять.
Лёгким движением пальцев он вызвал ветерок – хотел стряхнуть льдинки-осколки, чтобы те, уже начавшие таять, не испортили остальные газеты. Но лёгкого дуновения не вышло, и ворох бумаг взвился над столом вперемешку со снегом.
– Вот же чешуя облезлая! – ругнулся он, вставая и унимая сорвавшуюся метель. – Самому, что ли, в академию пойти, освежить знания и контроль прорабо…
Газеты и листовки спланировали обратно на стол, и, словно издеваясь, с самой верхней на Торвальда словно с укоризной смотрело родное лицо.
– Мы с ней едва знакомы. Это не любовь. Милая, ты же знаешь, как это всё работает. И может, когда-нибудь… Может, позже придёт само. Брунхильд…
«Моя! – вторил мыслям Зверь. – Моя!»
– Она пробудила. Смогла, представляешь? – Торвальд провёл пальцем по краю портретной зарисовки. – Пусть слабая, пусть хрупкая, пусть с варговой печатью, но сумела вызволить из заточения и хаоса.
«И не тебя, Зверь, а меня – мага в здравом уме, с подвластным контролем и в человеческом обличии».
Вторая ипостась недовольно ощерилась.
– Мы ждали тебя к пяти, – Ама сопровождала Хильди до комнаты. – Сканд ла Фрайн и сам только что прибыл, понял, что тебя нет, – и обратно к порталу ринулся. Хорошо, что ты вернулась, а то он, чего доброго, наворотил бы дел. За тебя беспокоился очень.
– Угу, – тряхнула Хильди мокрыми волосами. – Ама, я скоро спущусь.
– Я помогу…
– Нет, нет. Я сама. Мне нужна небольшая передышка. Пожалуйста.
Ама неодобрительно покачала полупрозрачной головой и исчезла в стене.
Ни спускаться к столу, ни есть, ни говорить не хотелось. Было лишь острое желание закрыться в комнате, закутаться в одеяло и спрятаться от всего мира. В мысли вторгся Дэкс – всегда стоявший рядом в трудную минуту. Воспоминание осело на щеке колкостью его шерстяного свитера.
«Как он там? Что делает?»
Внезапная тоска сдавила грудь так, что Хильди поперхнулась вздохом, а потом упала на кровать и закричала в подушку, которая тут же стала влажной не только от её волос и одежды, но и от слёз.
Она потеряла счёт времени, не услышала, как скрипнула дверь в комнату. Лишь когда мужская ладонь опустилась на её плечи, Хильди приподняла голову. Торвальд присел на край кровати и стал мягко поглаживать её спину.
Затаив дыхание, она смотрела, как взвиваются ввысь капли с одежды и растворяются в воздухе, оставляя ткань сухой.
– Я так никогда не смогу, – прошептала она.
Отсутствие дара сейчас безумно злило. Раньше Хильди и мысли такой не допускала, но теперь… Сегодняшний день показал, насколько она ничтожна в этом мире. Насколько беззащитна и зависима. Сейчас сканд рядом, но там…
«Мы маги. Вы – никто».
Хильди вспомнила, как при этой фразе напрягся Олаф, в которого она вцепилась, даже её талию он сжал чуть сильнее. Однако на выпад не ответил. Да и все они смолчали.
Троица агрессоров развернулась в сторону выхода, а ожившие щупальца вмиг опали, растворились в водных массах, будто и не было никаких жгутов, водяных акул и диких волн.
«Капюшоны» ушли, магистр Гилли так и не вернулся, четверо мокрых адептов стояли возле купели с мрачными лицами, а сухая Юханна хлопала ресницами, готовая в любой момент снова прикинуться обморочной.
События дня выбили почву из-под ног, словно, шагнув утром в портал, Хильди перенеслась в какую-то другую жизнь: чужую и незнакомую. Но и возвращаться к прежней она уже не хотела.
Торвальд выжидательным взглядом требовал объяснений.
«А вдруг тогда он изменит решение? Не позволит продолжать обучение, посчитав опасным?»
– Брунхильд?
«Да ещё и Олаф… Торвальд же предельно ясно выразился про других мужчин. А я в первый же день… Пусть и объятия случились ненамеренно, но если он вдруг узнает, почует? Станет слушать оправдания или сразу вспылит?»
– Брунхильд, расскажи мне, – настаивал Торвальд, поглаживая её плечо. – Что произошло?
– Магия. Я ничего не смыслю в ней и в формулах, никогда не смогу так… Как ты или как они. И… – Она вздохнула и прошептала: – Никогда прежде я не чувствовала себя такой ущербной.
– Я предупреждал, что будет нелегко.
«Сейчас он скажет, что не нужно мне такое обучение, раз первый же день обернулся опозданием, мокрой одеждой и истерикой! – Она напряжённо сжалась, коря себя за слабость и слёзы. – Кажется, я всё испортила».
Будто в подтверждение её мыслей, Торвальд покачал головой:
– Тебе нужно больше времени.
– Нет! – Она села в кровати и схватила его за рукав рубашки. – Нет-нет…
– Нужно, Брунхильд. Ты должна попробовать ещё раз. – Бирюзовые омуты сверкнули непоколебимой уверенностью. – Завтра будет новый день, новые лекции. И ты пойдёшь на них.
«Он что, не злится на меня?»
– Торвальд…
– Верю, что ты не из тех, кто сдаётся после первой же неудачи. Ведь так?
Она кивнула.
– Вот и хорошо. Покажешь мне свои записи, я поясню. И не забывай – у тебя есть не только я.
– Эм-м?.. – Она недоумённо нахмурилась.
Он усмехнулся, сделал лёгкий пасс, и тотчас водный элементаль выскочил из стены, откликаясь на зов хозяина.
– Сканд ла Фрайн? – Ори склонил голову.
«Ну конечно же!»
– Назначаю тебя наставником Брунхильд по вопросам водной магии.
Элементаль важно приосанился, чем вызвал улыбку. И спешно ретировался из комнаты, повинуясь взмаху руки хозяина.
– Хм… Но есть что-то ещё, – задумчиво протянул Торвальд, буравя её пронзительным взглядом.
«Швахх знает, как работает его левиафанская суть, но чувствует он определённо больше, чем простой человек».
Когда он стал наклоняться к её шее, поднявшееся было настроение камнем рухнуло в пропасть. Это движение Хильди уже запомнила – ещё миг, и он вдохнёт её запах.
«Только ли мой? А Олафа?»
Она импульсивно вскочила с кровати:
– Может, прогуляемся? Я так соскучилась по улицам Лэя…
– Или по Дэксу? – Вопрос прозвенел осколками стали и стекла.
Торвальд поднялся с кровати. Сквозняк, пролетевший по полу, всколыхнул юбку и заставил кожу покрыться мурашками. Или то был не сквозняк? Кто-то другой, незримый взгляду, но стоящий перед ней. Хильди зябко передёрнула плечами:
– П-по Л-лэю…
Торвальд схватил её за запястье и вывел из комнаты. Они быстро шли тёмными коридорами замка, которые Хильди ещё не успела изучить. Голубоватые искры в его волосах казались особенно яркими… и опасно холодными. Ей пришлось подстраиваться под его шаг. Воздух вокруг стал будто тяжелее, а взгляды с портретов, утопающих во мраке, сердито жгли спину.