Волчье проклятье
Глава 1
– Надя… Давай хотя бы займемся любовью в самый последний раз. Не отпускать же тебя просто так!
Он подошел к ней, обнял за талию и прильнул губами ко рту. Он хотел ее, Надя чувствовала его возбуждение бедром, к которому он прижимался.
Сегодняшний вечер не располагал к романтике. Глеб стоял напротив Нади: высокий и красивый, но уже совсем чужой. Голубая рубашка отлично сидела на широких плечах, во взгляде читалось раскаяние.
От него пахло майским ветром с едва уловимой ноткой древесины. Надя не могла определить кедр это или сосна, но это был волнующий, мужественный запах, который шел ему.
– Нет, Глеб!
Надя оттолкнула мужчину, подошла к окну и отвернулась. Город за окном тонул в аромате цветущей сирени. Воздух был пропитан пылью и майской сладостью. В окна дизайнерской студии с яркой вывеской “Nadine” заглядывало вечернее солнце.
Надя, хозяйка студии, любила весенние закаты, они были наполнены романтикой. Иногда после работы она ходила на набережную, чтобы посмотреть, как солнце опускается в воды городской реки, словно сливается с ней в чувственном поцелуе.
Глеб обнял ее сзади и притянул к себе. От этого мужчины так просто не отделаешься. Если он хочет женщину, он получает ее, Надя это знала, как никто другой.
Уже в следующую секунду руки Глеба были на ее груди. Нежно поглаживая соски, выступающие через тонкую блузку, он одновременно пытался расстегнуть маленькие, скользкие пуговки на ткани, которая отделяла его руки от Надиных теплых округлостей.
– Глеб, что ты делаешь? Перестань! – возмущенно воскликнула Надя.
Она хотела высвободиться из его объятий, но это было не так-то просто. Мужчина прижал ее к стене, и, расстегнув, наконец, блузку, уже наслаждался мягкой полнотой ее округлых грудей. Он шумно дышал ей в затылок и целовал шею. Когда его рука скользнула по ее бедру и пробралась под юбку, Надя перестала сопротивляться. Она запрокинула голову и обхватила руками его шею. Мужчина зарычал от возбуждения и принялся страстно ласкать ее между ног, сдвинув в сторону кружевные трусики.
– Глеб, пожалуйста, не надо! Уходи! – прошептала Надя.
Но она и сама уже не хотела останавливаться.
Их отношения давно испортились, но секс с Глебом всегда был ярким и очень чувственным. Будь, что будет! Надя развернулась к мужчине и впилась губами в его приоткрытый рот. Губы Глеба всегда доставляли ей удовольствие, его поцелуи были страстными и чувственными. В этот раз Глеб целовал ее, как в последний раз – жадно, язык его проник Наде в рот, это всегда сильно возбуждало ее. Она задрожала, вцепилась пальцами в широкие мужские плечи.
– Сними рубашку! – попросила она, отпрянув от его губ.
Он послушно снял рубашку и небрежно бросил ее в сторону. Надя прильнула к его накачанной груди, лаская губами горячую, смуглую кожу. Глеб всегда напоминал ей стриптизера, у него было красивое, накачанное тело. Ее возбуждало то, как он снимает с себя одежду. Это уже напоминало горячий стриптиз.
Глеб схватил Надю за волосы, и она вскрикнула от неожиданности, но он тут же заставил ее замолчать очередным страстным поцелуем. Пока они целовались, он поднял кверху подол ее юбки, стянул трусики, приподнял вверх бедра и вошел в нее, уже горячую и влажную.
Надя выгнулась, вскрикнула и обхватила Глеба ногами. Ей было хорошо. Он двигался страстно и яростно, прижимая ее к стене и при этом легко удерживая на весу ее тело. Она стонала при каждом движении, обнимая его за плечи, чувствуя, как все внутри дрожит и трепещет от восторга.
Надя почувствовала, как внутри нее бурлит и идет волнами знакомое, горячее ощущение. Еще чуть-чуть, и оно накроет ее с головой, заставит закричать. И вот, когда Глеб содрогнулся от бурного оргазма, дрожа всем телом, она тоже испытала это неземное блаженство. Закричав, она обмякла в его руках, а когда он поставил ее на пол, пошатнулась от приятной усталости, которая овладевает телом после хорошего секса.
– Давай начнем все заново. Нам же так хорошо вместе, – начал Глеб.
– Нет! – резко осекла его Надя.
Она торопливо застегивала пуговицы на блузке и не смотрела на него.
– То есть, мы расстаёмся? Это твое окончательное решение?
– Да, – спокойно ответила она.
Ей жаль было терять такого опытного любовника, но так будет лучше для него и для нее.
Глеб вдруг начал кричать: красивое лицо исказила гневная гримаса. Он несколько раз с силой ударил кулаком по столу, отчего на пол упала шкатулка с итальянскими пуговицами, которые маленькими звездами рассыпались по полу и теперь блестели по всем углам. Надя по-прежнему молчала, но взгляд ее сначала стал испуганным, а потом тоскливым.
Не получая ответов на свои вопросы, Глеб стал выкрикивать ей в лицо обидные слова, которые ранили душу маленькими острыми лезвиями. Она вдруг ясно поняла, что чуть было снова не ошиблась, поддавшись своему романтическому порыву. Зачем ей прощать его? Он не изменится. Глеб Лукьянов – свободный, эгоистичный и увлекающийся человек. Его измены будут повторяться снова и снова. Нет, она не сможет его простить. Все кончено, назад пути нет.
Надя подняла на него глаза, наполненные слезами, и сказала твердым голосом, чтобы он уходил. Тогда он резко схватил ее за плечи и сжал их с такой силой, что побелели костяшки на пальцах. Стальная ярость его голоса заворожила ее.
– А ты думаешь, я хочу остаться с тобой? Наивная! Думаешь, ты такая королева среди своих дурацких манекенов, которыми ты отгородилась от мира, а я рыцарь, который спасет тебя от твоих проблем? А надо ли спасать? Ты же привыкла руководить, все решаешь сама. Ко мне идешь только тогда, когда тебе нужен секс. Так вот знай, ты мне надоела. Да! Вот она – правда. Ты перестала существовать для меня, как женщина. Была, и нет. Поэтому и появилась она.
Помолчав секунд пять, он добавил:
– Ты дура. Ты просто эгоистичная, бесчувственная дура. А она… Она хорошая, не такая, как ты!
Он ушел, хлопнув дверью так, что зазвенели окна студии. В ушах Нади стоял оглушительный шум от осознания того, что, должно быть, все, теперь это, действительно, конец. Больше продолжения не будет. Она снова осталась одна.
***
Когда Надя открыла глаза, кругом была темнота. Голова раскалывалась, во рту пересохло. Медленно склонив голову к коленям, она вспомнила лицо Глеба за секунду до того, как за ним захлопнулась дверь. Она задержала дыхание секунд на десять, а потом протяжно и шумно вздохнула от облегчения. По-правде, она сейчас ничуть не жалела о том, что он ушел, просто перенервничала, поэтому разревелась так сильно. Так будет лучше для них обоих. Она все равно не сможет простить ему измену.
Надя встала, включила свет, яркая волна ослепила ее на доли секунды. Она с силой ударила манекен, потом вскрикнула от боли и прижала ушибленную кисть к груди. К черту всех этих мужчин! Все время пытаются управлять, навязывают свое мнение, угнетают, причиняют боль. Или только ей попадаются такие тираны?
Глеб был сильным, своенравным. Своей уверенностью он привлек Надино внимание. У них был потрясающий секс! Где только они не занимались им, даже в туалете дорогого, престижного ресторана – было однажды такое. И это было незабываемо!
Но они с Глебом были слишком разные, Надя с самого начала понимала это. Их связывала только запретная страсть, взаимное притяжение. За несколько месяцев этих странных, непостоянных отношений Надя так и осталась для Глеба закрытой книгой, заржавевшим замком, ключ от которого хранится в шкатулке, а шкатулка – на дне моря. Так он однажды сказал ей в шутку, сам посмеялся, а сейчас это оказалось, действительно, так. Неудивительно, что он нашел более доступный и простой вариант.
Надя видела ту девушку, его новую пассию. У нее был пустой взгляд, накачанные губы и длинные нарощенные волосы. Ах да, еще грудь! Огромная силиконовая грудь! Ее безликая внешность неприятно удивила Надю. Как он мог изменить ей с такой пустышкой?
– Катись ты к черты, Глеб Лукьянов! Кобель! – прокричала Надя вслух и снова разревелась.
Вытерев через какое-то время слезы, она подошла к швейной машинке, провела рукой по тканям, аккуратно разложенным на раскроечном столе, ласково погладила те, которые ей особенно нравились. И улыбнулась. Здесь была ее жизнь, ее работа, ее любовь. С тех пор, как их отношения с Глебом разладились, Надя проводила здесь почти все свое время.
Она взяла со стола одну из заготовок и стала шить, забыв обо всем на свете. Сейчас под ее руками сверкала маленькими звездочками серебристая струящаяся ткань – будущее вечернее платье.
Вещи, которые Надя создавала своими руками, излучали особенную, светлую энергетику, привлекали удачу к тем, кто их носит. Так ей говорили многие. Некоторые восхищались этим, другие не верили, третьи завидовали. Так или иначе, студия дизайнерской одежды “Nadine” была у всех на слуху и пользовалась популярностью среди женщин.
Когда Надя закончила работу, за окнами стояла глубокая ночь. Она заварила себе крепкий чай, подошла к окну и стала любоваться на огни спящего города. Горячая чашка согревала руки. Надя любила ночи за их таинственность.
Свои первые платья, с которых все началось, Надя сшила ночью. Тогда еще не было ни студии, ни красивой вывески, ни манекенов.
Тогда ее никто не знал, в нее никто не верил, у нее не было друзей и наставников. Ей было всего восемнадцать лет, она жила в глухом сибирском селе Андреевка. Старая бабушкина швейная машинка с облупившимся корпусом заставила ее творить.
А в люльке рядом с машинкой спала ее трехмесячная дочка…
Глава 2
– Надя, сколько у нас есть времени на платье для Аманды? – с порога спросила Наташа, Надина помощница. Она запыхалась от быстрого бега, на щеках выступил румянец. Подойдя к кулеру, она налила себе стакан воды и выпила его залпом, – Ужас, думала, опоздаю. Вчера смотрели с Вадимом фильмы допоздна, утром даже будильника не слышала.
– Фильмы? Что-то на тебя не похоже! – Надя посмотрела на Наташу и хитро улыбнулась.
– Ох, ну ладно-ладно, тебя не проведешь, леди босс. Мы полночи выясняли отношения, потом занимались любовью, а потом снова выясняли отношения. Решили все-таки разбежаться. Не можем больше терпеть друг друга. Похоже, что гороскопы совместимости не врут.
– Не скучная у тебя была ночка, – Надя улыбнулась, – не везет в любви – повезет в работе. У тебя ровно час, чтобы исправить ситуацию, иначе нам несдобровать. Платье должно быть у Аманды в час дня, скоро она приедет за ним.
Наташа скинула с себя плащ, под которым было кокетливо-короткая юбка шоколадного цвета, и быстро засеменила к рабочему месту. Тяжело вздохнув, она сняла со стойки шикарное ярко-красное платье, которое, к негодованию обеих женщин, никак не хотело садиться на нестандартную фигуру владелицы ювелирного салона Аманды.
Как говорила Надя, «капризному человеку – капризная одежда», это было именно так в случае с Амандой, для которой сшить вечерний наряд было довольно сложно. Она могла изменить свое мнение в процессе работы несколько раз. Но Наташа умела подстраиваться и под таких капризных и вредных клиенток, за что Надя ценила ее, как незаменимого сотрудника.
Какое-то время девушки работали молча. Наташа шила, Надя сверяла счета и пересматривала эскизы. Потом Наташа, как бы невзначай, спросила:
– А вы с Глебом все выяснили?
Перед Надей мелькнуло лицо Глеба, вспомнились его страстные поцелуи.
– Не знаю… Хотя нет. У нас тоже все кончено.
– Да что ты! Может быть, вчера было полнолуние? В такие дни всегда бушуют нешуточные страсти, я читала! Но ты-то ведь и не собиралась его прощать, ведь так? Ты невыносимо упряма, Надя, мне никогда не понять этого упрямства. Женщина должна быть мягче, ласковее и доступнее. Упрямых и скрытных мужчины ой как не любят, мне ли этого не знать. Лично я понимаю Глеба. Поэтому не жди от меня жалости и сочувствия, – и Наташа принялась рассказывать очередную историю о том, как ее знакомая, "та еще стерва", поехала отдыхать в Турцию с женатым мужчиной, и как к ним в номер отеля заявилась его жена собственной персоной.
– Вот тут-то, Надя, были настоящие турецкие страсти. Возьми на заметку! Жена поцарапала этой Лизе лицо и вырвала половину волос. Она сейчас совсем не знакомится с мужчинами. В соцсетях только переписывается. Шрамы на щеках, наверное, останутся на всю жизнь, представляешь! Зато перестала флиртовать с женатыми. Как отрезало. Поделом ей.
Надя не поддерживала беседу. Она слушала Наташину болтовню, сопровождаемую мерным жужжанием швейной машинки, кивала в ответ и обдумывала ее предыдущие слова. Сейчас ей, и вправду, хотелось быть мягче, нежнее. Или настроение было такое сентиментальное. Ее сердце мучительно сжималось от тоски. На душе скребли кошки.
"Это временно, – думала она, – прошли всего сутки, поэтому меня пока что мучает желание оглянуться назад и попытаться все исправить. Это пройдет, надо только немного подождать. Нужно думать о работе, это самое главное. В конце концов, в любовь я не верю. А в работу верю, и в свои мечты тоже". Надя с трудом отогнала от себя эти мысли и сосредоточилась на эскизе нового платья.
Не прошло и получаса, как дверь студии распахнулась, о чем гулко оповестила бамбуковая музыка ветра над входом. Надя когда-то привезла ее из Китая. Седой старик-китаец из маленькой сувенирной лавки уверял Надю на ломаном английском, что его талисманы хранят древний дух ветров, способный защитить от всех бед на свете. Надя, как обычно, не поверила, но талисман купила.
На пороге студии стояла яркая женщина средних лет с красивой укладкой, массивными золотыми серьгами и маленькой собачкой под мышкой. Воздух наполнил дорогой аромат Шанель номер пять.
– Аманда, дорогая, вот и ты, рады тебя видеть!
– Надюша, добрый день, я с утра молюсь самым модным богам о том, что мое платье готово, и сегодня я буду блистать в нем, словно звезда глянца!
– Все будет именно так, Наташа уже делает последние штрихи. Еще несколько взмахов волшебной иглой, и все будет готово. А пока присядь, пожалуйста, а я налью тебе чай.
Надя подошла к чайному столику и достала чашки. Аманда была их постоянной клиенткой, поэтому девушки знали, что зеленый чай с бергамотом может улучшить ее настроение за несколько минут до примерки. И, быть может, благодаря этому, она не будет сильно придираться и выискивать изъяны, которых на самом деле нет.
Примерка, вопреки ожиданиям, прошла легко и быстро. Платье село идеально, подчеркнув все, что нужно: пышную грудь и красивые плечи Аманды. Женщина придирчиво, но, в то же время, восхищенно смотрела на драпированные складки в греческом стиле, на расшитый кристаллами пояс. Маленькая собачка Грета, по-видимому, разделяла восторг хозяйки: она совершала невероятные выкрутасы на кожаном диванчике и отчаянно лаяла. Аманда осталась довольна.
– Надюша, я видела вчера в ресторане "Амелия" Глеба. Он показался мне угрюмым и мрачным. К тому же, он очень много пил. У вас с ним что-то произошло? – спросила Аманда после примерки.
– Мы расстались. Глеб оказался очень сексуальным мужчиной, но не очень честным человеком. Закрутил роман на стороне. Сказал, что я слишком сложная и эгоистичная для него.
– Ох уж эти мужчины. Простых им подавай! А еще красивых, стройных и глупеньких. Милая моя, не расстраивайся, ты еще найдешь себе достойную пару.
Надя вздохнула и грустно улыбнулась Аманде. Если бы все было так просто. Но на деле горечь ошибки долго отравляет радость жизни. Аманда продолжала:
– Спасибо, Надюша. И пусть красный цвет принесет мне удачу! – Аманда театрально расцеловала обеих девушек и, элегантно постукивая по полу высокими каблучками, направилась к выходу с Гретой под мышкой.
Рабочий день Нади начался продуктивно, значит, сегодня она будет шить больше обычного. Несмотря на то, что "Nadine" уже завоевала авторитет среди жительниц города, на каждую похвалу молодая хозяйка реагировала необычайным воодушевлением и могла, в приливе творчества, сшить за день несколько платьев, над которыми другая швея кропотливо работала бы две недели. Эта виртуозность всегда восхищала клиенток, Наташу, а иногда и саму Надю.
***
Утром следующего дня в небольшой квартире на десятом этаже элитной новостройки раздался звонок в дверь. Эту квартиру Надя купила несколько лет назад на собственные деньги. На пороге стоял курьер с букетом алых роз. Надя, смущенно потирая глаза, расписалась в накладной и закрыла дверь. Пышные бутоны источали нежный аромат, который дарил ощущение блаженства и счастья. В букете была записка: "Надя, ты чудо! Аманда".
Надя широко улыбнулась, поставила цветы в ведро с водой, забрала волосы в высокий хвост и пошла на кухню пить кофе. Она рано вставала. Аманда знала об этом, поэтому прислала цветы к ее пробуждению – курьер стоял на пороге в шесть тридцать.
Надино утро, обычно, начиналось с ароматного кофе с корицей и мягкого круассана из кондитерской в соседнем доме. Она не любила завтракать в одиночестве, но завтраки с Глебом были очень редкими. Они вообще мало времени проводили вместе, даже когда все было хорошо.
Глеб Лукьянов работал журналистом в крупном издании, поэтому его часто не было в городе. После очередной рабочей поездки он рассказывал Наде интересные и даже пикантные подробности о тех местах, где ему удалось побывать. А Надя слушала, смеялась, но в душе мечтала, чтобы он поскорее закончил и обнял ее крепко-крепко. Она не любила одиночество.
Глеб же переносил разлуку спокойно. В этом они были очень разные: он не мог долго находиться на одном и том же месте, а Надя мечтала свить семейное гнездышко и уютно обустроиться в нем. Она не любила переезды и сильно привязывалась к одному месту, а его душа жаждала постоянных приключений. Надя говорила, что идеал для Глеба – активная и сумасбродная женщина, готовая накинуть рюкзак на плечи и тут же отправиться в путь, плечо к плечу с ним.
– Я не такая. Никогда такой не стану. Во мне нет жажды странствий.
– Давай поговорим об этом потом, милая, – неизменно отвечал Глеб и целовал ее. Он не любил, когда Надя начинала усложнять их отношения.
Надя еще раз посмотрела на цветы, сделала селфи с ними, выложила в соцсеть. Потом открыла сообщения и, преодолевая волнение, набрала смс. Зажмурившись, она решительно стерла все слова и убрала телефон в сумочку. "Не будь дурой, Надя Савельева. Ничего не получится. Он же неспроста нашел себе другую. Так и сказал, что с тобой ему сложно. Было бы большой глупостью унижаться перед ним сейчас", – подумала она, изучая свое отражение в зеркале. Красивый овал лица, прямой нос, пухлые губы, карие, печальные глаза.
Немного тонального крема, румяна, тушь для ресниц, блеск для губ и несколько капель духов – это был ее повседневный макияж. Надя не любила обилие косметики на лице. Она распустила волосы, расчесала их, взбила пальцами. Все, готово.
Допив остывший кофе, Надя надела легкое платье оливкового цвета и вышла из дома. Солнце ярко светило, заставляя прохожих прятать взгляды под солнечными очками. Она улыбнулась старушке, продающей около продуктового магазина букетики тюльпанов и купила, как обычно, два – себе и Наташе. Поймав такси, она вспомнила об Аманде. Светский выход прошел великолепно, если, вернувшись домой, она послала ей цветы.
Надя любила благодарных клиенток. Они часто делились историями о том, что ее платья приносят удачу. На самом деле, в ее работе не было никаких секретов. Надя не была колдуньей, не читала над швейной машинкой тайные заклинания. Она хоть и знала некоторые заговоры своей бабушки-знахарки, но никогда ими не пользовалась. Да и предназначались они для лечения болезней, а не для шитья. "Одежда с душой" – это был рекламный слоган "Nadine" и своеобразная "изюминка" студии.
"Надо будет позвонить Аманде после обеда и узнать, как все прошло вчера, и каким сюрпризом наградила ее судьба на этот раз," – подумала Надя. Она вышла из такси с двумя букетиками тюльпанов. Пышные каштановые волосы красивыми волнами лежали на плечах, легкая улыбка озаряла лицо. Девушка верила, что, если начать утро с улыбки, несмотря на настроение и погоду за окном, то день пройдет радостно и плодотворно. Несколько лет подряд эта ее собственная, выдуманная примета работала.
Но сегодня, видимо, был не такой день. Надя удивилась и насторожилась, когда обнаружила, подойдя к студии, что входная дверь не заперта. Она приоткрыла ее с замирающим сердцем, и губы ее сразу же судорожно сжались, превратившись в одну тонкую линию. Это означало, что она сильно взволнована. В ее кресле за письменным столом сидел крупный мужчина в деловом костюме и пристально смотрел на нее серыми водянистыми глазами.
Это был Андрей.
Глава 3
Андрей был уже совсем не тем мужчиной, который очаровал ее восемь лет назад. Когда-то у нее кружилась голова от одного вида этого огромного, сильного, надежного мужчины. Он в то время был готов ради нее на все, и Надя искренне верила, что их любовь никогда не кончится.
Андрей сильно постарел за последние пару месяцев. Взгляд в обрамлении глубоких морщин был уже не такой сильный и властный, он был наполнен ядовитой горечью. Казалось, этот яд заполнил все пространство вокруг.
Наде стало трудно дышать. Изо всех сил пытаясь преодолеть нехорошее предчувствие, она улыбнулась и дружелюбно сказала:
– Здравствуй, Андрей. Как ты? Как твое здоровье?
– Спасибо, уже лучше.
– Это хорошо. Я рада, что ты поправился.
Надя замолчала, не зная, как сформулировать вопрос, но уже догадывалась, какой ответ на него получит.
– Позволь узнать, зачем ты пришел?
– Пришел, чтобы забрать долг. Деньги или студию. Выбор за тобой, – низким грудным голосом ответил мужчина и расслабил узел на галстуке.
Круглое, бледное лицо с обвисшими, морщинистыми щеками выражало сейчас недовольство и пренебрежение. Надя напряглась всем телом. В глубине души она знала, что все будет именно так. Каким бы добрым не был человек, его доброта, чаще всего, величина избирательная и непостоянная.
– Андрей, мы ведь все обсудили. Как же обещанная рассрочка? Я выплачу тебе все до последнего рубля, клянусь! Только дай мне, пожалуйста, время!
Глаза защипало от подступающих слез, и она разозлилась на себя за свою слабость. Последняя попытка сохранить “Nadine” была унизительной. Она никогда не умела просить, но сейчас на кону стояло очень многое.
Негодуя на свою слабость, Надя с силой сжала кулаки, стебли тюльпанов захрустели под тонкими пальцами. С трудом уняв дрожь в голосе, она продолжила.
– У студии сейчас неплохая прибыль, много заказов. Швеи-надомницы загружены работой. И если ты позволишь расплачиваться с тобой частями, то в ближайшие несколько лет я выплачу тебе всю сумму! Могу отдать первый взнос уже сегодня.
Андрей выдержал театральную паузу, во время которой лицо его оставалось неподвижным. Надя не заметила ни одной эмоции в его взгляде. Потом он продолжил:
– Я долго думал и решил не быть больше добрым к тебе. За что мне быть к тебе добрым? За то, что я чуть не умер по твоей вине? Нет, дорогая. Крутись теперь сама, как хочешь. Ты ненадежная, хитрая, продажная дешевка.
Он говорил с удовольствием. Казалось, будто он получает удовольствие, унижая ее. Хотя, так и было на самом деле. Властный мужчина никогда не считает себя проигравшим.
На губах Андрея заиграла злая улыбка.
– И чем же закончилась твоя история любви? Расскажи! Любовник-журналист быстро променял тебя на другую? Ты быстро получила по заслугам! Дешевая шлюха!
Надя побледнела. Значит, все уже обо всем знают, даже он. Не жизнь, а театр: ничего не скрыть от посторонних глаз, все у всех на виду.
– Я не собираюсь больше ждать и давать тебе какие-то отсрочки. Либо ты отдаешь весь долг сейчас, либо выметаешься отсюда вместе со своими дурацкими эскизами. Ты здесь больше никто. Можешь во всем сейчас полагаться на своего нового любовника. Как, неужели ты еще не нашла его? – мужчина зло ухмыльнулся.
Надино лицо стало каменным. Она поняла, что спорить и просить бесполезно. Андрей приехал выместить на ней злость, обиду и ненависть, которая скопилась в его душе. Ему необходимо было унизить ее, насладиться растерянностью, паникой и страхом. Но она не доставит ему такого удовольствия. Андрей понял это, медленно встал из-за стола и направился к выходу.
– Все дела передашь Наташе, пусть завтра ждет меня здесь в девять утра, обговорим с ней незавершенные заказы, срок работы над ними и оповестим остальных швей о закрытии.
И с этим безжалостным человеком Надя прожила целых восемь лет!
Она, стиснув зубы, молча кивнула и повернулась к нему спиной. Через минуту дверь “Nadine” громко хлопнула. Этот символичный звук означал конец всего, что она создала своими руками. Это было крушение ее осуществившейся мечты.
Букетики тюльпанов, которые были зажаты все это время в тисках тонких женских пальцев, беззвучно упали на пол из опустившихся рук.
***
Когда чуть позже в студию пришла Наташа, она застала Надю в слезах, собирающую схемы и эскизы. Все свои идеи, нарисованные на бумаге, она укладывала в большие картонные коробки. До вечера нужно было упаковать все самое нужное – то, что не принадлежало Андрею, и перевезти домой. Рассказав Наташе о том, что произошло, она повернулась к ней спиной, вытирая, в очередной раз, слезы обиды бумажным носовым платком.
– Он не шутил, его слова не похожи были на шутку. Я осталась ни с чем. Студия – его, оборудование и манекены куплены им. Владельцем всего здесь является он. Я никто, просто исполнитель, наемная швея, как и ты! И я знала, что все может закончиться этим, когда начала встречаться с Глебом. Но чувства всегда оказываются сильнее меня. Я ведь думала, что это любовь! Я просто дура! Жалкая, слабая дура. Все в жизни делаю не так.
Слова лились из нее непрерывным потоком, обычно она так не откровенничала. Наташа смотрела на нее с грустью и растерянностью. Она тоже лишилась сегодня работы.
– Не знаю, что и сказать тебе, Надя. Твои мужчины, как вулканы – опасные и внезапные. Где ты только их находишь на свою голову! – Наташа подошла к манекену и положила голову ему на плечо. – Не представляю, как можно выкрутиться из этой ситуации, но, поверь, мне тоже сейчас придется несладко без работы.
– А клиенты? Я так переживаю за них! Представь их шок, когда все узнают, что “Nadine” потерпела позорный крах, потому что любовница Андрея Грачева изменила ему с журналистом Глебом Лукьяновым. Это конец, и такой позорный.
– Да ты лучше о себе подумай, а не о клиентской базе! Твои клиенты всегда найдут, на что потратить деньги и о чем посудачить. У тебя есть хоть какие-то мысли насчет того, что сейчас можно предпринять? Что ты будешь делать?
– Не знаю, Наташа. Пока не знаю… Я в растерянности. Мне нужно время на то, чтобы все обдумать. Время, покой и тишина. Я сейчас совершенно не способна трезво рассуждать о жизни. Хочется напиться, но, по иронии судьбы, я не пью.
– А мне кажется, это было бы лучшим решением в сложившейся ситуации. Я сегодня точно напьюсь и, если не найду себе компанию, то буду пить в одиночестве.
Наде стало нестерпимо грустно. Она снова, в который раз за сегодняшний день, закрыла лицо ладонями. Как хорошо, что в трудную минуту можно плакать столько, сколько захочется. Со слезами из женщины вытекает все самое горькое, остается только то, что можно похоронить потом в глубинах памяти.
Девушки в полной тишине собирали свои вещи. Изредка обменивались парой фраз. На двери висела табличка “Закрыто”. Время от времени отчаянно громко звонил телефон, нарушая непривычную тишину. Наташа поднимала трубку и отвечала, что сегодня студия не работает, и все примерки отложены до завтрашнего дня.
Вечером девушки вышли на улицу, Надя закрыла дверь и отдала ключ Наташе.
– Если бы знать заранее, чем закончится сегодняшний день, я бы не пошла сегодня на работу. – Наташа помолчала, потом продолжила, – Я позвоню тебе, если все каким-то образом наладится. Вдруг. Чем черт не шутит.
Надя тоскливо смотрела, как на город опускается туманный весенний вечер и думала, что все в жизни такое хрупкое, что может разбиться в один миг. Девушки обнялись на прощание и разошлись каждая в свою сторону. Надя вызвала такси, отвезла вещи домой, а потом снова вышла на улицу.
Она долго бродила по безлюдным улочкам, пока не дошла знакомым путем до городской набережной. Спустившись по каменным ступенькам, она подошла к воде и села на песок. Ветер развевал волосы, Надя никак не могла сосредоточиться и обдумать, что же ей делать дальше. Хотелось плакать, но слез уже не осталось. Она устала, очень устала: от одиночества, от недосказанности, от внутреннего груза, который тяжелым камнем постоянно лежал на душе.
Достав из кармана телефон, она не удержалась и набрала номер Глеба. Одной ей не справиться сегодня. Хотя бы голос его услышать в трубке, даже от этого станет легче. Но телефон Глеба был выключен. Надя уронила голову на колени и долго сидела в таком положении, не шевелясь. Ветер метался вокруг нее, гладил по лицу. От весенней прохлады по телу бежали мурашки. Надя встала, закуталась в шарф и побрела к лестнице. Нужно было идти домой.
Внезапно она почувствовала, что около ее ноги что-то шуршит. Она опустила глаза – на земле лежал пожелтевший обрывок старой газеты. Еще мгновение, и ветер снова подхватит его и унесет дальше по берегу. Надя наклонилась и взяла листок, повертела в руках, поднесла к глазам.
Это была картинка из какой-то старой книжки. Незамысловатый пейзаж: посреди леса текла небольшая речка. Сквозь деревья светило солнце, пробивалось к самой воде, от чего она ярко блестела. Смутное воспоминание постепенно ожило и превратилось в яркую картинку из ее детства. Как бы она не убегала от своего прошлого, как бы ни хваталась за настоящее, воспоминания всегда были вместе с ней.
Она подумала о дочери. Они не виделись очень давно. У Нади все никак не получалось в последнее время выделить даже пару дней. Презентации новых коллекций, участие в дизайнерских конференциях, учеба, деловые поездки с Андреем, завал с заказами. Надя крутилась в своем жизненном водовороте, она всегда была занята. Разрываясь между сотней дел, она часто жалела, что в сутках не двадцать пять часов.
Дочь не была частью ее жизни, несмотря на то, что Надя эгоистично убеждала и себя, и мать, что все делает только ради будущего девочки. На самом деле, она толком и не знала, что значит быть матерью.
Все эти годы она хотела найти любовь – мужчину, который был стал ее дочке достойным отцом. Вот только ее метания от одного мужчины к другому ни к чему хорошему так и не привели.
Надя долго смотрела на картинку с лесным пейзажем. Было уже темно, берег погружался в туман. Ее окружила со всех сторон вязкая темнота. Надя посмотрела на черные воды реки, и внезапно сердце ее наполнилось волнением и трепетом, как будто свежий лесной воздух проник в давным-давно запертые темницы ее души.
Она закрыла глаза и почувствовала запах прелой листвы, влажную мягкость мха под ногами и горьковатый привкус брусники на губах…
Когда Надя шла к дому торопливыми шагами, она уже знала, что ей делать дальше.
Глава 4
Стук колес поезда никогда не успокаивал Надю. Она не любила дорогу. Ей было восемнадцать лет, когда она впервые в жизни ехала на поезде из своего маленького села в большой город. Она тогда сильно волновалась, а от картинок, быстро меняющихся за окном вагона, ей становилось дурно. Деревья летели навстречу так стремительно, что она не успевала рассмотреть места, через которые проходила, извиваясь, железная дорога. В конце пути она так распереживалась, что ее стошнило прямо на пол. Ей было очень стыдно и хотелось провалиться сквозь землю.
С тех пор прошло тринадцать лет. Странная штука – время. Минуты тянутся, а годы летят.
Сейчас впереди было пять часов пути. Пять часов ее будут терзать мысли и сомнения о том, правильно ли она поступает. Может быть, она возьмет свой тяжелый чемодан и сойдет на какой-нибудь станции? “Нет, все решено. Еду в Андреевку,” – мысленно сказала она самой себе. За окном мелькали станции, леса, поля, деревни. Как будто сама жизнь неслась вслед за поездом.
Она подумала о Глебе. Да, она не умеет строить отношения. А может быть, не умеет любить? Любовью ли было чувство к нему, если она так легко от него отказалась? Ответа на этот вопрос у Нади не было.
Чем дальше от города уходил поезд, тем тревожнее становилось у Нади на душе. Она вспоминала о том, чего добилась за прошедшие тринадцать лет, которые отделяли ее от прошлого. Множество событий, хороших и плохих, произошло в жизни, всего даже и не вспомнить. Она узнала людей, научилась видеть, кто из них плохой, а кто хороший. Ощутила, что такое роскошь. Все самое лучшее было у нее в руках. Не раз она от всего отказывалась, понимая, что это лишнее, чужое, не ее. Она видела мир, отдыхала в прекрасных местах, занималась любимым делом.
Потом Надя подумала об Андрее, он дал ей очень много. “Nadine” появилась, благодаря ему. Она относилась к нему с благодарностью, изо всех сил старалась сохранить любовь к нему, но у нее так и не получилось. Сердцу не прикажешь.
Все, что она создавала на протяжении нескольких лет, потерпело крах из-за мимолетного увлечения. Мечта осуществилась, но лопнула, словно мыльный пузырь. Так бывает, когда от кого-то другого зависит счастье и благополучие. Но когда этот “кто-то” нелюбимый, то существует ли вообще счастье и благополучие? Этот вопрос тоже остался без ответа.
***
Перед отъездом Надя позвонила тете, рассказала ей обо всем, что произошло и предупредила, что на днях уезжает из города и пока не знает, на какой срок.
Наташе она тоже позвонила после того, как увидела в инстаграме фото: девушка держала цветы и широко улыбалась, сидя в директорском кресле студии. В её кресле! Оказалось, закрытия “Nadinе” не ожидается. Студия работала в прежнем режиме, только без нее. Полное руководство студией Андрей поручил Наташе.
Надю неприятно удивила эта новость. Что-то отчаянно затрепетало в груди. Это было несправедливо, нечестно и до слез обидно. Но она ничего не могла с этим поделать. Нужно было смириться и принять это, как факт. Наташа без малейшей тени смущения рассказала по телефону все новости и планы на ближайшее время. Поделилась своими переживаниями по поводу выпуска новой коллекции:
– Я пока не готова к разработке целой коллекции. Этим всегда занималась ты. Боюсь, мне не хватит воображения. Поэтому мы ищем дизайнера. Ох, Надюша, милая, знала бы ты, как мне одиноко без тебя!
– Я думаю, ты справишься, – холодно ответила Надя и отключилась.
***
Все было потеряно, назад пути нет. Надя возвращалась в маленькое село, где родилась и выросла, в деревянный дом у самого леса. Она возвращалась повзрослевшей женщиной, но ей нечем было похвастаться перед теми, кто ее там ждал. И ждал ли?
В этом году ее дочери Алене исполнилось тринадцать лет, а она совсем ее не знала. Ей некогда было узнавать эту маленькую светловолосую и улыбчивую девчушку, когда та была несмышленой крохой.
А потом Надина жизнь так сильно переменилась, что ее прошлое, деревенский дом и даже маленькая дочка уже не вписывались в нее. Когда люди загоняют себя в рамки, они часто вполне сознательно отсекают от себя все, что не подходит под их формат, даже если это родные и близкие люди.
С тех пор, как она уехала из Андреевки, сбежав от своего прошлого, она всегда торопилась жить, стремилась скорее добиться самостоятельности. Она хотела, чтобы ее мать и дочь ни в чем не нуждались, посылала им деньги, даже когда училась.
Когда Надя встретила Андрея, который знал все об ее прошлом, Надя стала надеяться, что, вот еще немного, и она сможет забрать дочь к себе. Нужно только немного подождать, наладить отношения, бизнес, быт. Дни, недели и годы шли своим чередом, но подходящего времени забрать девочку так и не наступило.
Однажды, уже будучи хозяйкой “Nadine”, Надя попросила разрешения у Андрея и пригласила мать с Аленой погостить у них. Мать с самого первого дня почувствовала себя не в своей тарелке в городе. Она все время нервничала и боялась куда-то выйти одна. Как ни стремилась Надя в это время сблизиться с шестилетней дочкой, у нее это плохо получалось. Та смотрела на нее подозрительно, как на незнакомку, которая стремится разрушить идиллию между ней и бабушкой.
Надя нервничала, переживала. Ночами, вместо того, чтобы спать, она без конца думала и плакала от обиды, уткнувшись в подушку. Она понимала, что с самого начала все испортила сама, что никогда уже не сможет стать хорошей матерью этой девочке.
Андрей, в конце концов, устроил Наде большой скандал по поводу ее депрессии и уехал в командировку, где нашел утешение в объятиях молоденькой девицы. Она видела их фото в соцсетях. Но ей было все равно.
Спустя некоторое время мать сказала Наде, что хочет уехать обратно в Андреевку. Ее раздражала городская жизнь и нехватка свежего воздуха. Алена не согласилась остаться с Надей.
Перед самым отъездом они с матерью сильно поругались. Мать яростно упрекала Надю в безразличии к собственному ребенку, говорила о том, что никакие деньги и подарки не сравнятся с материнским теплом и лаской. Она упрекала Надю в том, что мужчины ей важнее собственной дочери!
На что Надя зло ответила, что у нее тоже никогда не было материнского тепла и ласки, поэтому она не знает, что это такое. Ее никто не научил любить. Мать уехала, не сказав больше ни слова, забрав внучку с собой. После этого у Нади долго на душе скребли кошки. Она понимала, что мать права: она стала чужим человеком для своей дочери.
***
Проводница принесла кофе, заставив Надю вернуться из воспоминаний в реальность. Девушка отхлебнула обжигающий, приторно-сладкий напиток и подумала о том, что жизнь, которую она считала правильной, подвела ее, рассыпалась, словно карточный домик. Может быть, это расплата? Надя достала из сумочки обрывок книжной страницы, который нашла на берегу и долго-долго смотрела на него, пока глаза ее не закрылись.
Остаток пути она проспала…