Мой дом родной – тюрьма и зона – 4

Разгоняя свинцовые тучи

Разгоняя свинцовые тучи,

Над городом встает рассвет.

Вчерашний день был слишком мучим,

И в сердце до сих пор осадок, след.

Вчера опять играла скрипка,

В каморке старой, у окна.

И лилась водка, словно речка,

И вспоминалась мне она.

Она, что клялась вечно помнить,

Что жизнь без меня – просто ад.

А нынче, говорят, в Париже тонет,

В шелках и бриллиантах, говорят.

Ну что ж, Париж – не наша тема,

Там воздух слишком уж дурной.

А здесь, в дыму и полутьме,

Я вспоминаю тихий голос твой.

Разгоняя свинцовые тучи,

Я вижу свет в конце пути.

И пусть судьба порой колюча,

Но надо как-то дальше жить.

И пусть скрипит моя гитара,

И пусть хрипит мой старый бас.

Я буду петь, как пел когда-то,

Про жизнь, про боль, про этот час.

Разгоняя свинцовые тучи,

А может, просто выпить чай?

И пусть сегодня будет лучше,

ем этот день, что был вчера. Прощай!

***

Я разгоню в душе свинцовые тучи

В стенах молчанья, в клетке из камней,

Где солнце – гость нечастый и далекий,

Душа томится в сумраке теней,

И сердце бьется, словно зверь в силке.

Но даже здесь, где воля – лишь мечта,

Где каждый вздох пропитан горьким страхом,

Я разгоню в душе свинцовые тучи,

И луч надежды прорастет сквозь мрак.

Воспоминанья – искры прошлых дней,

О воле, о любви, о небе ясном,

Они согреют в холоде ночей,

И не дадут душе навек угаснуть.

Я буду жить, дышать, мечтать, творить,

Внутри себя, в своем укрытом мире,

И веру в свет, как пламя, сохранить,

Пока судьба не распахнет мне двери.

***

Мне снится матушка моя у дома

Мне снится матушка моя у дома,

В платке цветастом, с ласковой рукой.

И запах хлеба, свежего, знакомый,

Что в детстве согревал меня зимой.

Мне снится поле, рожь шумит несмело,

И горизонт, где небо с землей слились.

А здесь лишь камень, серость надоела,

И мысли, словно вороны, взвились.

Здесь время тянется, как цепь стальная,

И каждый день похож на предыдущий.

Здесь тишина, зловещая, немая,

И только сердце бьется, как живущий.

Я знаю, виноват, и искуплю вину,

Но во снах я волен, я лечу к свободе.

И матушку во сне я обниму,

И позабуду о тюремной непогоде.

Проснусь опять в холодной, тесной клетке,

Но образ матери в душе сохраню.

И буду жить надеждой, робкой, меткой,

Что скоро я увижу жизнь иную.

***

За стенами серыми женские судьбы

За стенами серыми, в мире ином,

Где время течет по-другому, как сон.

Там женские судьбы сплелись в клубок,

И каждая носит свой личный урок.

В глазах их – и боль, и надежда жива,

И вера, что жизнь еще будет права.

За прошлое плата, за ошибки расплата,

Но в сердце горит огонек возврата.

Там дружба крепка, там поддержка важна,

Ведь вместе им легче, ведь вместе не страшна.

Та серость и холод, та давящая тишь,

И каждая шепчет: «Ты только держись…»

И пусть за стенами их ждет пустота,

Они учатся жить, начиная с листа.

И верят, что солнце однажды взойдет,

И каждая к новой жизни придет.

***

В эту лунную ночь

В эту лунную ночь, сквозь решетки стальные,

Льется свет серебристый, печальный и злой.

Он касается стен, холодных, унылых,

И крадет тишину, даря сердцу покой.

В эту лунную ночь, за стенами свободы,

Жизнь бурлит и кипит, как весенний поток.

А здесь, в каменном склепе, лишь эхо невзгоды,

И надежды угасшей последний росток.

В эту лунную ночь, вспоминаются лица,

Те, что грели теплом, и дарили любовь.

И сквозь слезы, как звезды, мерцают зарницы,

Напоминая, что где-то есть небо без оков.

В эту лунную ночь, я молюсь о прощении,

О прощении за боль, что я причинил.

И прошу лишь об одном, о простом искуплении,

Чтобы лунный свет душу мою исцелил.

В эту лунную ночь, я надеюсь и верю,

Что настанет рассвет, и откроются двери.

И я выйду на волю, к солнцу и свету,

И забуду про эту ночь, как страшную небыль.

***

Кроваво-красная луна к нам заглянула сквозь решётку

Кроваво-красная луна, к нам заглянула сквозь решётку,

И в камере, где тишина, лишь вздох тоски, как ветра кроткий.

Здесь время тянется, как сталь, здесь дни похожи, словно братья,

И в сердце затаилась жаль, о воле, счастье и объятьях.

Стена холодная, как лед, хранит секреты и проклятья,

И каждый вздох, и каждый год, лишь множит горечь и утраты.

В глазах, что видели лишь мрак, надежды слабый луч мерцает,

И в полумраке, словно знак, о лучшей жизни он мечтает.

Кроваво-красная луна, свидетель боли и страданий,

Она одна здесь допоздна, хранит молчание и терзанья.

Но даже в этой клетке тьмы, душа стремится к свету, к воле,

И верит, что однажды мы, забудем эту адскую юдоль.

И во снах приходят луга, поля, где ветер вольный травы косит,

Где мать родная ждет меня, и сын, что имя мое носит.

Я вижу солнце, слышу смех, и чувствую тепло ладоней,

Но утро бьет, как тяжкий грех, и возвращает в мир агоний.

Здесь каждый шорох – это страх, здесь каждый взгляд – как нож под ребра,

И на иссохших, злых губах, лишь шёпот: «Выжить бы до завтра».

Но в глубине души горит, огонь надежды, еле тлея,

Что справедливость победит, и распахнется дверь за нею.

Кроваво-красная луна, ты видишь все, ты знаешь правду,

И пусть дорога так длинна, я верю, что найду награду.

За все страдания, за боль, за годы, что здесь пролетели,

Я вырвусь на свободу вновь, и буду жить, как я хотел и велел.

***

В мареве кровавом, как в тумане

В мареве кровавом, как в тумане,

Стены серые вздымают свой оскал.

Здесь свобода – лишь далекое преданье,

Здесь надежда – тлеющий уголек, угас.

За решёткой – небо, узкая полоска,

Словно память о потерянном тепле.

В сердце – боль, тоска, глухая злость,

И вопрос: «За что же это все ко мне?»

Каждый день – как капля, медленно стекает,

В вечность, где нет ни начала, ни конца.

Лишь скрип двери, да эхо вдалеке играет,

Напоминая о забытых именах.

Здесь время замерло, как в янтаре,

И каждый вздох – как тяжкий, рваный стон.