Измена в 45+. Я справлюсь
Глава 1
– Ольга Владимировна, я вас уже несколько раз предупреждала, родители жалуются, что вы не очень хорошо обращаетесь с детьми. Позволяете себе выражения, словечки какие-то, – строго говорю, глядя поверх очков, мне нужно брать откуда-то аргументы.
Воспитатель, которую я наняла на работу всего полгода назад, явно не справляется со своими обязанностями. Хотя, в резюме у неё стоит большой опыт работы в детском саду.
– А как с ними ещё обращаться? Я уже стараюсь по-всякому, но вы же не позволяете наказание…
– При приёме на работу я вас предупреждала: стандартные методы у нас здесь не работают. Мы внедряем передовой опыт воспитания детей… – я сняла очки, раздражённо кинула их на стол, – Вы педагог со стажем, тем более, должны быть выдержаны. Родители Стрельникова написали жалобу в отдел образования, и теперь наш сад находится под угрозой закрытия.
Я встала, подошла к окну, посмотрела на площадку, где, как раз на прогулке воспитанники моего детища, частного детского сада – «Капелька».
– Да пусть пишут хоть самому президенту! – повысила она тон, – если у них сын – дегенерат, я в этом не виновата! Как я должна с таким ребёнком управляться, если он не управляемый? Пусть дома воспитают. Этот Вадик бьёт детей и даже девочек, родители жалуются, а вы потакаете. Это не меня нужно выгонять, а этих Стрельниковых.
– Ну, знаете, Ольга Владимировна, вы обязаны к любому ребёнку найти подход. В этом и заключается ваша работа воспитателя. А с такими темпами мы с вами далеко не уйдём, и уж точно не сработаемся, – я подошла к столу и машинально захлопнула папку, давая понять категоричность и неизменность своего окончательного решения. – Мне придётся вычесть из вашей зарплаты…
– Что? А кто мне заплатит за мои потраченные нервы?! – она встала со стула, на глазах у неё сверкнули слёзы.
– Послушайте, я всё понимаю, но тут по-другому никак. Я, конечно, не стала бы действовать так радикально, но мне пришёл указ сверху. Если бы не их жалоба… простите, я вынуждена вас уволить.
– Уволить? Вы что, это серьёзно, Елизавета Михайловна? – расширила глаза, не веря, что я всё-таки произнесла эти слова.
– Ничего не могу поделать, это указ сверху, – стараюсь не смотреть ей в глаза, чтобы не начать жалеть, входить в положение.
– Но это несправедливо! Вы сами знаете, какой этот ребёнок…
– Дело не в ребёнке, Ольга Владимировна, дело в вас. Вам нужно немного отдохнуть. Вы заработались, берёте на себя чрезмерную нагрузку.
– Да не нужно мне отдыхать. У меня семья, мне работать нужно. У меня на иждивении сын. Я нигде столько не заработаю… Куда я сейчас, по-вашему, пойду?
– Этого я не могу вам сказать. Где-то подработайте, разберитесь с вашим домочадцами, с мужем разберитесь. Я слышала, у вас не всё в порядке в семье… может, поэтому вы взвинчены…
– При чём здесь моя семья? Елизавета Михайловна, вы, пожалуйста, не суйте нос туда, куда вас не просят, лучше разбирайтесь со своим мужем! – выкрикнула она.
Я вскинула взгляд.
– А что не так с моим мужем?
– А то, что он по городу разъезжает с любовницей, даже не скрываясь. Уже все знают, только вы не хотите этого никак увидеть и понять.
Я смутилась, взгляд мой забегал по столу. Схватилась за карандаш, потом за ручку.
– Знаете что, Ольга Владимировна, я вас уволю… временно, пока всё не уляжется. На 3 месяца. Потом придёте, возьму вас обратно.
– Спасибо, хоть так, – она встала, подошла к двери, там остановилась, обернулась, – извините, я не хотела говорить про вашего мужа. Просто, вырвалось, – отирает слёзы.
– Да ничего страшного. Я и сама всё знаю, – я кивнула и почувствовала, как нервный тик задёргался у виска.
С недавнего времени часто дёргается возле глаза какая-то жилка.
– Ладно, пойду собирать вещи, – она открыла дверь кабинета.
– Ольга Владимировна, – я остановила.
– Да?
– Поверьте, я не хочу вас увольнять, вы хороший специалист, но я должна отреагировать на жалобу. С меня спросят в отделе образования.
– Да я всё понимаю. Ладно, ещё раз извините.
Она вышла, закрыла дверь. Я снова встала, подошла к окну.
За 8 лет моей работы заведующей частным детским садом, не раз приходилось увольнять сотрудников, по разным причинам, но сегодня я почувствовала, что позволила осуществиться несправедливости.
Тяжело вздохнула, отошла от окна, села в кресло, откинула голову, закрыла глаза.
Слова воспитателя о моём муже были неприятной неожиданностью. Мне искренне казалось, всё у нас нормально.
А то, что она сказала, неприятно.
Очень неприятно.
Может быть, она с кем-то его спутала? Кто-то похожий на моего Алексея ехал в машине с какой-то женщиной, возможно, даже с женой, а Ольга подумала, что это мой муж.
Хотя, спутать Алексея с кем-то довольно трудно.
Ну, и что, мужчины часто похожи, так же, как и женщины. Бывает, смотришь в лицо человека, вроде бы знаешь и не можешь вспомнить где, когда, при каких обстоятельствах вы встречались. Такое бывает, люди ошибаются, принимают кого-то за другого.
Ладно, не буду себя накручивать.
В конце рабочего дня, в 19.05 Я вышла из кабинета, выключила свет и пошла на выход. Здание давно опустело. Нет никого. Детей разобрали родители.
– До свидания, – сказала я на выходе вахтёрше Валентине.
– До свидания, Елизавета Михайловна, – она как-то по-особенному на меня посмотрела, и я почему-то снова вспомнила слова Ольги Владимировны.
Теперь появилось ощущение, что все что-то обо мне знают. То, чего не знаю я сама.
Домой иду пешком. Живу недалеко, всего в двух кварталах от сада. Во дворе остановилась, посмотрела на окна нашей квартиры. В кухне горит свет, в комнате темно.
Алексей, как обычно, готовит ужин.
Поднялась на лифте на пятый этаж, открыла дверь, вошла в квартиру.
– Привет, – муж вышел из кухни. На нём кухонный фартук, руки в муке, пахнет жареной рыбой, я сразу почувствовала себя голодной, иногда за целый день работы забываю поесть. Лёша развёл руки в стороны, показывая, какие они белые, – вот, решил пожарить, рыбки жареной рыбки захотелось.
– Привет, – сквозь очки я внимательно глянула на его лицо. Он уже собирался вернуться в кухню, – Лёша…
– Что? – он обернулся.
– Ты ничего не хочешь мне сказать?
Он нахмурился, глаз дёрнулся, на переносице углубилась морщина.
– Чего именно?
– Ну, я не знаю, может быть есть что-то такое, чего я не знаю? – произношу строгим тоном.
Ох, уж, этот мой строгий тон.
Неожиданно муж ещё сильнее нахмурился, словно ему стало невыносимо противно слушать и вообще, до осточертения неприятен мой голос. Вдруг прошёлся по мне таким взглядом, словно я не имею права задавать вообще какие-то вопросы.
– Ну, вообще-то, хочу, – проговорил медленно.
Глава 2
Я разулась, надела тапки. Прошла мимо застывшего в проёме мужа, вошла в кухню. На плите стоит сковорода, на ней жарятся несколько кусков рыбы.
– Хорошо, я тебя слушаю. Начинай, – обернулась.
– Что, вот так вот прямо и начинать? – стоит, разведя в стороны, испачканные в муке руки.
– А чего тянуть? – холодно посмотрела, скрестила руки на груди, как обычно, когда кого-то отчитываю на работе.
– Ну, хорошо, – он подошёл, выключил плиту, отставил в сторону сковородку.
– Я хотел тебе сказать, Лиза, я от тебя ухожу.
Не знаю, почему я так спокойно реагирую, стою, смотрю на него не моргая и ничего не чувствую, абсолютно ничего.
– Вернее, не я ухожу… а ты должна отсюда уйти.
– Интересно, почему я должна отсюда уйти? – язвительная улыбка тронула мои губы.
Пусть попробует, выгонит. Посмотрим, как у него это получится. Уже само это вызывает желание улыбнуться.
– Потому что… я собираюсь привести сюда другую женщину.
Улыбка исчезла. Сама по себе. Слетела с моих губ.
Невообразимая наглость от моего, всегда покладистого, спокойного, уравновешенного мужа.
– И когда же ты собирался мне об этом сказать?
– Ну, вот, собирался… уже скоро собирался, – он подошел к раковине, включил кран и начал тщательно полоскать руки.
Хирург. Тщательное мытьё рук у него в крови. Аккуратность, выдержанность, спокойствие.
– Интересно. То есть, ты имеешь в виду, я должна собрать свои вещи и уйти, потому что скоро ты приведёшь сюда другую женщину?
– Да, так и есть. Именно это я и хотел сказать.
Всё, что Алексей говорит, постепенно разрушает лёд, который толстенным айсбергом оброс вокруг наших давно добрососедских отношений. Он запоздало начинает таять. Из-под него показывается что-то давно забытое первоначальное, та твердь, с которой когда-то всё начиналось, на ней всё строилось и стояло.
– А как же наша семья? – сдаю позиции.
– Какая семья?
– Ты хочешь сказать, нашей семьи больше нет?
– Её давно нет, Лиза. Просто ты так занята своей работой, даже не замечаешь, что у тебя уже давно нет семьи.
– Но ты собираешься выгнать меня из дома. Лёша, а ты подумал о том, куда я пойду?
– Я не хочу об этом думать, Лиза. Ты сильная, ты справишься. Мне есть о чём подумать. И точно не о том, куда ты пойдёшь. В конце концов, у тебя есть твой сад и там полно кроватей…
– Детских кроватей, – я горько усмехнулась.
– Это неважно, кровать есть кровать. Я просто хочу, чтобы ты ушла.
– Ясно. То есть, вчера, когда мы ложились спать, ты спокойно лёг рядом со мной, уже об этом зная?
– Да, я уже много дней, каждый день ложусь рядом с тобой, уже об этом зная, – он кивнул и сунул руки под фартук, в карманы брюк.
– Это нечестно, Лёша.
– Лиза, давай ты не будешь читать сейчас мне свои лекции. Что честно, что нечестно. Мне уже осточертели во как, твои вечные нотации и приказы. Хорошо, что ты затронула сегодня эту тему. Я никак не решался. Жалел тебя. А теперь даже как-то легче стало, – я собралась что-то сказалась, но он остановил, – подожди, не перебивай меня, единственный раз выскажусь нормально. Всё тяну чего-то, сам не знаю чего. Нужно было давно, ну, да ладно. Понимаешь, Лиза, я же рядом с тобой себя мужиком не чувствую. Всё по-твоему, всё, – он сделал круг руками. – Всё здесь по твоей указке. Достало, осточертело. Я ещё, пока есть возможность, хочу пожить без твоего этого гнёта. Ну, и, сама знаешь, ты старая уже, ни на что не годная… только сидеть в своём кабинете и гавкать на подчинённых, как Полкан. Ты же не женщина, Лиза, ты – мужик в юбке.
– Лёша, зачем ты так? – словно обвиняемая, стою у стены, а в меня летят слова-стрелы.
Ранят в самое сердце, до крови. Не думала, что всё настолько плохо.
– Ладно, если так, если я должна уйти, то… пойду собирать вещи, – повернулась, чтобы направиться в спальню.
– На самом деле, я уже собрал тебе чемодан. Неделю назад.
– А… как…
– Вот так, достал все вещи из твоего шкафа и положил в чемодан и сумку, – Алексей пожал плечом. – Ты же такая занятая на своей работе, что дома ничего не замечаешь. Они уже неделю стоят в платяном шкафу. Думал, откроешь, спросишь, тогда и поговорим.
– То есть, ничего не поможет, ни мой отпуск, ни отгулы, если я возьму?
– Лиза, давай не начинай. Уже ничего не поможет. У меня есть другая женщина. Я люблю её, и мы с ней будем жить вместе. Я уже решил и… я уже подал на развод… неделю назад. Мне надоела такая жизнь. Ты всё время на работе. В саду целиком и полностью. То ты в управлении, то ещё где-то. Домой приходишь, только приказы раздаёшь.
– Ясно, – я повернулась и пошла в спальню.
Иду и буквально физически ощущаю, как мой дом, квартира, в которой я прожила почти 25 лет, становится чужой. Прямо на моих глазах обстановка перестаёт быть родной.
Я подошла к платяному шкафу, дёрнула ручку створки. Действительно, я не открывала этот шкаф уже несколько дней.
Снимала костюм, вешала на стул, а утром снова надевала. Только блузку меняла. Была дурная неделя, не до переодеваний было. До чего я докатилась.
Открыла шкаф для блузок… он пустой.
– Что ж, ладно, – я взяла чемодан за ручку, в другую руку сумку и потянула всё это к выходу.
Чемодан зацепился за край кровати, я дёрнула, ударила об ногу, попала по косточке. Боль разлилась мгновенная, я сцепила зубы, чтобы не вскрикнуть. Чтобы не сказал, будто притворяюсь, давлю на жалость. Единственное, на глаза как-то сразу набежали слёзы, не от обиды, нет, от боли.
Вышла в прихожую. Надо бы вызвать такси, только я пока не знаю, куда поеду. Решу это уже за дверью.
– Тебе помочь? – он выглянул из кухни.
Словно насмешка. Издевательство.
Помочь вытолкать меня за порог?
– Не надо, я справлюсь, – скинула тапки, надела туфли.
Ноги гудят, после целого дня беготни, а надо снова куда-то идти.
– Как хочешь, – он снова исчез в кухне.
Готовит ужин, но мне его уже не попробовать. Сейчас позвонит своей любимой женщине и уже через час, даже меньше, она будет здесь.
Я открыла дверь, выкатила чемодан, выставила сумку, обернулась, посмотрела на дверь кухни.
Мой муж не выходит меня провожать.
Безумие какое-то. Наверное, мне это только снится.
Как мы до такого докатились?
Странная ситуация, но я совершенно спокойно её воспринимаю.
– До свидания, Лёша, – сказала в сторону кухни.
Услышала, как он подошёл к проёму. Сделал один шаг из кухни. Дальше не идёт.
– До свидания, Лиза. Можно даже сказать – прощай. Я позвоню тебе, когда нужно будет явиться на развод.
– Хорошо, звони, – я кивнула, вышла за дверь, покрутила в руке ключ, вернулась, положила его на тумбочку, снова вышла и захлопнула дверь.
Дальше лифт, дорожка возле дома. Тащу сумку и качу чемодан.
Куда иду, не знаю. Темно, вечер. А я куда-то тащусь с сумкой и чемоданом.
И самое во всём этом ужасное – делаю это совершенно спокойно.
Почему я так всё это воспринимаю, не могу знать. Я никогда не была в подобной ситуации и, скорее всего, никогда уже не буду.
Наконец, остановилась, вдохнула побольше воздуха. Обернулась, глянула на дом, где прожила 25 лет – он остался далеко позади. Туда возврата нет.
Достала из сумки телефон, открыла контакты.
Кому звонить? Каким друзьям, каким знакомым?
Кому я могу позвонить и сказать, что муж выгнал меня из дома, и спросить, не могут ли они приютить меня на пару дней, пока я не сниму квартиру. У меня ведь даже не осталось ни одной подруги, которой я вот так могу просто позвонить и пожаловаться. Ни одной. Как же я живу?
Ужасная ситуация. Я не была к такому готова. Только не я.
Может, пока в гостиницу?
Пролистнула список контактов, бегунок остановился на литере К.
И первое что попало на глаза – Константин Иванович. Мой давний институтский друг. 100 лет ему не звонила, нечего звонить ему сейчас.
Может, позвонить Татьяне, сестре мужа. Она вроде бы в нормальных со мной отношениях. Так она в санатории, чем она мне поможет.
Пару минут постояла, кутаясь в пальто, посильнее, запахивая ворот от порывов неожиданно холодного ветра.
– Я стравлюсь… я сильная, – говорю сама себе, дрожащими от холода пальцами сжимаю телефон и, наконец, нажимаю на кнопку – Константин.
Глава 3
Ответили почти сразу.
– Елизавета Михайловна, что это вы обо мне вспомнили? – довольный, чуть с хрипотцой голос.
– Прости, Костя, просто у меня тут обстоятельства непреодолимой силы, – горько усмехнулась, глядя на экран телефона.
– Неужели? Чем я могу помочь?
Его, такое скорое и неожиданное предложение помощи, буквально развязало мне язык.
Я стиснула зубы, чтобы не заплакать, не закричать в трубку, как мне сейчас плохо.
– Ты понимаешь… я тут неожиданно осталась без дома. Нет ли у тебя каких-то знакомых, которые бы сдали мне квартиру? – зачем у него об этом спрашиваю, тоже не совсем могу объяснить.
Ситуация нестандартная, непривычная и я совершенно не понимаю, какие действия предпринимают в подобных случаях. Поэтому спешу наломать дров.
Представила, вот человек сытно поужинал, лежит на диване, смотрит телевизор, уже собирается готовиться ко сну и тут как снег на голову – мой звонок.
И мало того, я не просто позвонила – привет как дела, а ещё и вывалила на голову на совершенно постороннего человека свои проблемы, что осталась без дома и мне некуда идти.
– Лиза, ты, конечно, придумала… на ночь глядя, – озадаченно проговорил он, вздохнув.
– Ну, вот… так получилось, извини, – говорю тихо.
Уже хочется прервать разговор, отключиться. В конце концов, идти в сад и спать там, на детских кроватях. Есть же где переночевать, чего это я, на самом деле. А может, дело и не в кровати, может, дело в другом. Мне необходимо кому-то сказать, что я оказалась на улице. Я не дома. У меня теперь нет дома.
Чёрт, нужно было дочери позвонить, или сыну… нет, не нужно пугать их раньше времени. Может, всё ещё наладится, Лёшка образумится. Он пошутил, обманул меня, просто попугал.
– Слушай, а ты не хочешь… я могу дать тебе ключ от моего коттеджа, за городом. Как раз мы подыскивали человека на зимовку. Вот можешь перекантоваться хоть всю зиму.
– Костя, ты мой спаситель, – радостно кивнула, глядя на прошедших мимо людей, которые подозрительно глянули на меня, чемодан и сумку.
– Давай, бери такси, приезжай. Я тебе всё расскажу.
Он сказал адрес.
– Боже, даже не думала, что, если позвоню тебе, это мне чем-то поможет, – лепечу радостно.
– Ну, и зря ты так не думала. Надо помогать друзьям, когда они вдруг, из неоткуда выскакивают. Ты меня, конечно, удивила.
– Всё, вызываю такси, еду!
– Давай, жду.
Уже в 9:00 вечера мы стоим на пороге его загородной дачи, небольшого квадратного коттеджа с большими квадратными окнами.
– Ну, вот, здесь отопление. Пойдём, покажу, как включается. Вот счётчики – вода, свет, газ. Как в лучших домах Лондона и Парижа.
– Костя, даже не знаю, как тебе благодарить. Давай ты назначишь арендную плату. Потому что я не собираюсь так просто здесь жить всю зиму.
– Лиза, о чём ты говоришь, какая арендная плата? Сколько напалишь, за то и заплатишь. Я не думаю, что ты здесь будешь устраивать здесь пьяные вечеринки.
Он посмотрел на мой строгий чёрный костюм, я неловко запахнула пальто.
– Да, действительно, что-то ты неважно выглядишь.
– Так получилось, дожилась, муж из дома выгнал, сказал, что приведёт другую женщину, – пожимаю плечами.
– Он, конечно, гад. А ещё хирург. Разве так можно? Сначала позаботься об одной жене, потом приводи следующую, – сказал он так просто, как будто все так делают, и в этом нет ничего необычного.
– Честно говоря, я думала, что мы с ним будем всю жизнь.
– Понятно же – седина в бороду, бес в ребро. Этого ожидать следовало, Лиза. Ну, в больнице там, сама знаешь…
Он снова посмотрел на меня. Явно выгляжу слишком тускло.
Неудивительно ему, что меня бросил муж.
Действительно, в последнее время закопалось в работе, квартальных отчётах, в планах и методичках.
– Ладно, живи, – Костя бросил на тумбочку ключи, – Если какие проблемы – звони. Мне главное, что дом будет обитаемый. Здесь все соседи кругом живут. А мой один только тёмным стоит, воров привлекает. Неохота, чтобы всё вынесли за зиму. В прошлом году не наняли человека, понадеялись, что пронесёт и ограбили нас. Сейчас получше, сосед справа приехал, полковник на пенсии. Уже полегче. Ну, и ты будешь жить. Не волнуйся, соседи тут все нормальные.
– Спасибо тебе, Кость. Даже не надеялась…
У него в кармане зазвонил телефон.
– О чём ты, Лиза. Поехал я, а то моя уже трезвонит. Ещё в любовницы тебя запишет. Она ревнивая у меня.
Я усмехнулась, вроде смешно, а на самом деле очень мне грустно.
Костя уехал. Я закрыла за ним калитку, вошла в коттедж, ещё раз осмотрелась. Большая гостиная, совмещённая с кухней, и вторая комната – спальня. Уютно, уже тепло и совсем не так, как там, откуда я только что ушла.
Откуда меня попросили уйти.
Выгнали за ненадобностью.
Подошла к своему чемодану, села на него, голову склонила, закрыла лицо руками и заревела, дала волю слезам.
Рыдание рвётся наружу. Выворачивает наизнанку. Я рванула ворот пальто, стало невыносимо жарко. Захотелось рвать на себе одежду, встать подойти, и биться головой о стену. От обиды, горечи, невыносимой тоски и несправедливости.
За что? За что?
За то, что заработалась, заигралась, забегалась, решая проблемы, дела всей своей жизни.
За то, что не была сексуально привлекательной, огрубела, отодвинула личное. Горела не тем. Не семьёй.
Так, какие сейчас претензии? К кому?
Только себя вини, Елизавета Михайловна.
Поздно.
Реву в голос. Никому не нужная сорока семилетняя, брошенная мужем женщина.
Не только брошенная, но и выгнанная из дома.
Как собаку погнал. Не нужна стала. Старая. Другую он полюбил.
А мне теперь как? Куда мне?
Размазываю под глазами тушь.
Никому не нужна: ни мужу, ни детям.
Старая дура.
Подошла к стене, стою, смотрю на неё. Стукнуться, что ли?
Неужели так бесцельно жизнь прожила.
Всхлипываю и вою. Громко. Очень громко…
– Отставить слёзы! – вдруг выкрикнул кто-то совсем рядом.
Настойчивый стук в дверь как гром среди ясного неба.
– Короче, я вхожу! Кому здесь помощь нужна?
Я обернулась, в дверях стоит мужчина…
Глава 4
Возраст угадать сложно. Я давно потеряла возрастные ориентиры у мужчин. Давно на них смотрю, как на некую разновидность хомосапиенс, не более того.
– Вы кто? – удивлённо раскрыла глаза, моргаю прилипающими друг к другу ресницами.
– Я тут это… вы извините, – он сделал шаг в гостиную.
– Не подходите! Стойте там! Не приближайтесь! – вытянула вперёд руку, – я сейчас вызову полицию! – шарую в кармане, пытаюсь достать телефон, но он, как назло, застрял в узком кармане пальто.
– Да вы не волнуйтесь так, я здесь живу, я сосед ваш. Вошёл через калитку, – услышал звуки, подумал, Константин Иванович приехал, ну, а потом… вас услышал…
– И что? – напряжённо пытаюсь сообразить, куда он клонит.
– Вошёл в калитку, услышал ваш плач, подумал, может, помощь нужна, – разводит руки в стороны, показывая, что он вроде бы ничем для меня не опасен.
Я-то знаю, все маньяки сначала добренькими прикидываются. А этот на маньяка точно смахивает. Взгляд острый, щетина… да там не щетина, почти борода отросла. Небритый мужик в какой-то телогрейке, с заплаткой на груди.
В общем, видок у пришельца не ахти.
Прямо скажу, отталкивающий вид человека, немного похожего на бомжа. Слегка.
Ну, ладно, не на бомжа, так, собственно, любой сельский житель может выглядеть, если десять дней не брился и только что вернулся с огорода.
Мой Алексей каждый день с утра как с иголочки. Поэтому разница колоссальная между этим мужиком и моим… вернее, уже не моим, мужем.
– Мне не нужна помощь, – торопливо мотаю головой.
– Ладно-ладно, я просто спросил, – он и вовсе поднял руки вверх.
Это у него, наверное, тактика такая, заговорить, показать, что ничем не опасен, а потом, как напрыгнет.
Я уже с перепуга и забыла про слёзы и про то, что муж меня бросил.
– Уходите отсюда немедленно, – говорю погромче и недовольно, что кто-то меня увидел в таком неприглядном виде. Зарёванную, с размазанными глазами. А на голове вообще чёрт-те что, от ветра и моих нервных хватаний себя за волосы.
На самом деле я не плакала уже лет сто и ещё столько же не собиралась. Нет у меня такой привычки – сопли распускать. Даже не знаю, что это на меня нашло.
– Хорошо, я ухожу. Только сначала хочу удостовериться, что с вами всё в порядке.
– Со мной всё отлично. Можете идти, – говорю уже своим рабочим, приказным тоном.
– Отлично. До свидания, – он вроде бы уже повернулся, но снова заговорил. – А Костя, когда приедет?
Чем ввёл меня в некоторый ступор.
– Я… я не знаю. Теперь я буду жить здесь до весны. Он мне сдал этот коттедж.
– А, значит, вы – его родственница?
– Не родственница, нет, я просто друг. И кстати, вам не кажется, вы задаёте слишком много вопросов? – я уже немного перестала бояться, раз он говорит, что знаком с хозяином коттеджа. И хоть этот факт пока не доказан, говорит сосед довольно уверено.
– Извините, одичал. Поговорить не с кем. Думал, с соседом поговорю, – он снова повернулся, собираясь, как видно со мной ещё немного поговорить.
– Да уйдёте вы, наконец?
– Всё, ухожу, извините, что потревожил, – он улыбнулся, и я ещё сильнее нахмурилась.
Задабривание не получится.
Я отвернулась, скрестила на груди руки, тем самым давая понять, что разговор наш давно уже закончен.
Хлопнула входная дверь.
Я подошла к окну, проследила, как мужчина прошёл к небольшой калитке, действительно установленной между соседскими заборами.
– Этого ещё не хватало, – проговорила сама себе, потеряла глаза, растирая последние слёзы.
Когда человек скрылся за калиткой и она закрылась, я подошла к чемодану, взялась за ручку и повезла его в комнату.
Небольшая спальня с большой, почти на всю комнату кроватью, оказалась очень уютной, светлой и немного непривычной.
У нас в квартире спальня тёмная, с дорогими бордовыми обоями, создающими эффект пещеры. Когда-то лет десять назад нам с мужем показались эти обои очень оригинальными.
Как давно это было.
Я вспомнила, как мы их выбирали. Я практически настояла, Алексей согласился. Вспомнила тот самый момент, когда я деловито расхаживала по магазину и заставляла молодого парня-консультанта показывать нам всё новые и новые образцы. Он бегал туда-сюда, таскал рулоны.
Моя дотошность.
Моя пресловутая дотошность.
Наверное, и она сыграла роль в сегодняшнем изгнании меня из дома. Если бы давала мужу хоть немного свободы выбора. Если бы спрашивала его совета. Но я не спрашивала. Просто указывала на нужные продукты, предметы, решения. Считала себя умнее всех. Я руководила. Настаивала. Всё по моему и никак иначе.
Кто-то оказался не таким дотошным и категоричным. Не таким жёстким в решениях, более слабым, более покладистым… добрым и ласковым.
Кто-то, с кем мой муж почувствует себя настоящим мужчиной.
Он себя мужиком не чувствовал рядом со мной. Но я этого реально этого не замечала. Или не хотела замечать.
Как так допустила?
Самоуверенность сгубила.
Я даже не могла предположить, что мой Алексей, практически подкаблучник, как иногда смеялись мы в кругу друзей, окажется человеком выбросившим меня из дома.
Может быть, зря я ушла?
Может пойти, повиниться, унизиться, попросить?
Зачем гордость свою не прикрутила? Зачем взяла чемодан и ушла?
Может не поздно?
Поздно, Лиза. Забудь.
У него – другая баба. Вот тебе самый верный ответ.
Ни ты, ни твоя внешность, ни волевой характер тут ни при чём.
Здесь другое и против этого не попрёшь.
Открыла чемодан, сверху на одежде шкатулка с драгоценностями.
Открыла, глянула – всё на месте.
На, Лиза, забери своё золото и бриллианты, только уйди с глаз долой.
Осточертела, опротивела, опостылела.
Я села на кровать.
Не могу больше плакать. Выплакалась и ладно. Нужно теперь думать как дальше жить.
Встала, начала доставать из чемодана свои вещи. Про некоторые даже забыла, что они есть.
Заработалась.
Ну а что я могу сделать, если моя работа, моя любимая работа, выжимает меня, как мочалку. До капли выжимает. Не остаётся ничего.
Пока работала, сын вырос и уехал, дочь вышла замуж, уехала. Мама с отцом умерли.
И всё это пока я работала. Между делом, так.
Думала, вот-вот остановлюсь, отдышусь немного. Думала, да куда они все денутся. Они семья моя, мы всегда будем вместе.
И вот, сижу одна в чужом доме, а кругом никого.
Никогошеньки.
Только сосед, который припёрся, чтобы посмотреть, кто там рыдает в тряпочку.
Осталась ты, Лиза, одна-одинёшенька.
Глава 5
Пора ложиться спать, завтра рано вставать на работу. Придётся такси вызывать.
Нужно что-то теперь думать с машиной. Права доставать, сдувать с них пыль.
Когда частный детский сад открыла, за рулём в машине так и не посидела.
Лет восемь уже. Если едем куда-то Лёшка за рулём, а я от работы отдыхаю.
За весь день так набегаюсь, что в салоне скидываю туфли, опускаю ниже кресло и закрываю глаза.
Алёша мой, получается, как подсказали добрые люди, и с любовницей по городу разъезжал.
В открытую, что ли? Не скрываясь, она сидела там же, где сидела я, его жена.
Какой гад! Настоящий гад! Предатель!
Он должен об этом пожалеть! Обязан пожалеть!
Ну и что я ему сейчас сделаю? Чем напугаю?
Он уже меня не боится. Ничем не смогу его испугать.
Чего лишу? Секса? Так его у нас не было уже… Я даже не могу сказать сколько. Я вечно уставшая, с работы приволокусь, он уже ужин приготовит. Я-то и готовкой давно не занимаюсь. Когда дети разъехались, готовка моя практически сошла на нет.
Я и раньше не особо любила всю эту кухонную возню, а когда обязанность и ответственность за детей слетела, я и вовсе готовить перестала. Окунулась в работу с головой
А мой муж, тем временем своей жизнью зажил. Я не заметила в какой момент это произошло. Когда он начал своё кино крутить, втайне от меня.
Казалось, разговаривали… А о чём мы разговаривали – Как дела? Как работа? Звонил ли кто из детей?
И всё! Это всё, о чём мы говорили.
Давно было надо отпуск взять. Всё боялась сад на кого-то оставлять. Казалось, если хоть на день уйду, там всё рухнет без меня. Не справятся. Не смогут. За всем нужен контроль. Где-то контролировала, а где-то в этот момент всё сыпалось.
Так, восемь лет без отпуска и пробегала.
Да не помог бы отпуск. Ничего бы не помогло.
Лёшка сам сказал – не один день готовился. Не решался.
Какой нерешительный.
Меня жалел или она не настаивала?
Малодушный он. Наверное, наврал ей с три короба.
Да какая уже разница.
Поздно.
Время разбрасывать камни прошло… пора собирать то, что разбросала
Негусто получится…
Переоделась в домашнюю пижаму, одежду развесила в шкафу на плечики, которых там оказалось в изобилии.
Прошла на кухню. Пооткрывала шкафы, посуды достаточно. Подошла к раковине, воду включила… не течёт.
Покрутила кран. Ничего.
Воды нет, или где-то перекрыто? Отопление Костя включил, а воду забыл?
Пошла за телефоном, напечатала сообщение: «Костя, а вода где открывается?»
Перезванивает сразу.
– Лиза, я, блин, забыл тебе воду открыть. Это снаружи кран. Только ты не откроешь, там ключ нужен. Ну, уже жди? утром приеду, открою… Или, слушай там сосед мой Саня, ну как – Саня, Александр Игоревич Храпов. Хороший мужик. Пойди, стукни ему. У нас там калитка общая. Попроси, чтобы воду тебе открыл, он знает где. Он за нашим домом присматривает.
– Сосед? – переспросила, вспомнив про мужчину, который уже успел на меня зарёванную посмотреть.
– Да. Иди во двор, там увидишь калитку между нашими заборами.
– Ясно. Я, кажется, что-то там видела.
– Ну вот туда и иди. Постучи. Саня там круглый год живёт, он поможет. Я ему сейчас позвоню, предупрежу, что ты постучишь.
– Спасибо тебе, Константин Иванович. Без тебя бы я просто пропала.
– Не говори ерунды. Может ещё Лёшка образумится…
– Он сказал, теперь с ним другая женщина будет жить.
– Даже так. Тогда зови Саню, пусть тебе пооткрывает всё что нужно.
– Хорошо, позову, пусть пооткрывает, – я усмехнулась.
Отключилась и пошла к двери.
Не успела дверь открыть и выйти во двор, смотрю, уже Александр сосед идёт с большим железным ключом.
– Вы меня простите великодушно, я вспомнил – воду открыть нужно.
– Удивительно проницательны. Я как раз сейчас с Костей о вас говорила…
– Обо мне?
– Он сказал, что вам позвонит и чтобы я шла вам стучать, насчёт воды.
– А я уже и сам пришёл, – улыбается довольно симпатичной улыбкой, – сейчас открою.
Уже немного мягче себя держу, не как в первую встречу. Наверное, он подумал, что я мегера какая-то. Нужно показать человеку тем более соседу, который живёт рядом, что я нормальная, адекватная, вовсе не истеричная особа, какой он меня увидел впервые.
– Спасибо большое, – попыталась улыбнуться в ответ, наверное, вышло слишком кисло.
– Не за что. Зовите, если что.
Он посветил себе фонариком и завернул за дом. Через пару минут вышел.
– Воду я включил, пользуйтесь.
– Ещё раз спасибо, – кивнула я благодарно.
– Ещё раз – не за что, – он развернулся и вскоре скрылся за красной калиткой.
Глава 6
Вернулась в дом, закрыла дверь на два замка, какие там есть. На окнах проверила, плотно ли задёрнуты шторы.
Не люблю первые этажи, не люблю частные дома.
Дома, потому что они требуют много внимания. Этажи, потому что у меня фобия. Всё время кажется, что кто-то смотрит на меня через стекло. Даже на пятом этаже я всегда вечером плотно задёргиваю шторы.
Не люблю смотреть в черноту ночи. Ощущение, что чернота ночи смотрит на меня.
После того как на всех окна плотно задёрнула шторы, вернулась в кухню. Включила кран, потекла вода. Сначала тёмная, мутная, затем светлее и уже через пару минут совсем прозрачная.
– Нужно купить фильтр, – сказала самой себе.
Новые заботы.
Вот и первая.
Всё, что не касается сада, выполнял мой муж. Правда, по моим строгим указаниям.
Он хороший хирург, но плохой руководитель. Он досконально владеет профессией, но организационные вопросы решать не умеет. И вот тут мы с ним были неплохой командой. Я говорю – что и как, он выполняет.
Точно так же, как я даю наставления персоналу сада, так и дома, я даю наставления моему мужу.
Почему-то именно сейчас это наше взаимодействие показалось мне особенно неправильным.
Странно, что только сейчас.
Какое-то формальное общение. Мы словно с ним перешли на гораздо более высокий уровень общения мужа и жены. Где супруги понимают друг друга с полуслова.
Однако же, в тех уровнях, в которых по факту, вроде бы должны были выйти на уровни высшего пилотажа, стали сильно и безвозвратно отставать.
Да, я знала, что в сексе мы сильно недобираем. И знала, чувственно мы давным-давно потеряли даже то лёгкое и примитивное, чем раньше обладали.
Обычные, тёплые объятья и поцелуи стали давно забытыми манипуляциями, которые в некоторые моменты даже были неловкими и приводили меня в смятение.
Как же далеко мы ушли.
Как долго мы к этому подбирались.
Я закрыла кран.
Вернулась в спальню, единственное окно которой выходит на ту самую сторону, где стоит соседский забор и калитка.
Плотнее задёрнула штору. И пока задёргиваю, заметила квадратные окна, а в них свет.
Но не это удивительно и странно, а то, что на окнах совершенно нет штор и практически напоказ вся гостиная и кухня.
И в этой кухне у стойки стоит тот самый сосед. Всё это я увидела за пару мгновений, пока задёргиваю штору.
– Ещё чего не хватало, – недовольно вздохнула, подошла к кровати.
Сняла аккуратно покрывало. Неизвестно, сколько оно здесь пролежало, и явно на нём собралась пыль.
Теперь придётся устраивать уборку, а у меня завтра столько разных дел в саду.
Собрала покрывало и понесла на улицу. Пришлось снова открыть дверь, выйти тщательно вытрусить покрывало, вернуться в дом, снова тщательно закрыться, унести покрывало в ванную, запихнуть в стиральную машинку.
В комоде нашла два комплекта постельного белья. Понюхала. Вроде нормальное. Но нужно всё равно перестирать.
Сейчас у меня выбор небольшой. Придётся стелить и ложиться. Устала и морально, и физически. Выжата как лимон.
Нет сил и времени рассуждать, сколько месяцев назад было постирано это бельё.
Я хочу просто лечь, укрыться одеялом, закрыть глаза и заснуть.
Так и сделала. Натянула наволочки на две подушки, пододеяльник на одеяло. На матрас натянула простынь.
Всё. Хватит. Теперь спать. Немедленно спать. Легла, плотно замоталась в одеяло, свернулась калачиком и замерла в такой позе.
И вот оно… Снова слёзы.
Ну и ладно, сегодня уже выплакаться основательно, а завтра… Завтра и решу, что делать дальше.
Разбудил не будильник.
Крик петуха.
Я вздрогнула и открыла глаза. По природе я жаворонок, ранняя пташка. Даже в выходной не могу долго валяться в кровати.
Так вот, где-то недалеко прокричал петух. Я отчётливо это услышала и открыла глаза.
Встала, прошла в ванную. Прежде чем умыться включила кран с холодной водой, чтобы побольше слить, и только минут через пять торопливо умылась холодной водой.
О завтраке и утреннем кофе нечего и думать. Продуктов нет, нужно закупиться, а есть ли тут доставка я не в курсе.
Достала из сумки косметичку. Немного подкрасилась. Расчесала волосы. Слегка уложила чёлку, собрала, закрутила в вечный, привычный пучок на затылке.
В шкафу сегодня особенно внимательно рассматриваю свою одежду. Одни строгие костюмы.
Причём, не то, что называют ,,сексуальном-офисным,, , а именно те, как сказал мой муж – для мужика в юбке.
А что поделать, если я от своей мамы получила в наследство не только профессию, но все её манеры и привычки.
Яблочко от яблоньки недалеко упало. Совсем близко.
И чем старше я становлюсь, тем сильнее похожа на свою мать.
Иногда, глядя на себя в зеркало… Я вижу свою маму. Строгую учительницу.
А сегодня мне до оскомины захотелось это нарушить.
Сильно захотелось.
Я достала костюм… Чёрный.
Затем вытащила белую, шёлковую блузку. Посмотрела на неё, она показалась неинтересной и даже скучной.
Отбросила блузку на кровать, вытянула следующую… Тоже что-то не то.
Память подбросила Веру Олеговну – воспитательницу в средней группе. Она всегда одевается как-то так, что я всё время засматриваюсь. Мне всегда было интересно, как у неё получается так сочетать несочетаемое. Или, может быть, я беспросветно отстала от современной моды. Привыкла рядиться в мешки.
Как же это всё сложно. Вздохнула.
Достала из пакета майку с чёрной кружевной окантовкой по линии декольте. У кого-то видела такое. Очень неплохо смотрелось.
Надела майку, сверху пиджак. Глянула на себя в зеркало на двери шкафа. Вроде бы ничего так смотрится.
Только вот не понимаю, как можно без блузы. Непривычно как-то, но – да, смотрится совсем не так.
– Ладно, пусть будет. Что дальше?
Впервые в жизни собираюсь нарушить стабильность своего внешнего вида.
Смотрите-ка, стоило мужу выгнать меня из дома, как во мне заговорили совершенно другие голоса разума. Абсолютно другие.
Сама не знаю, как рука потянулась к юбке цвета гнилой вишни. Это тоже костюм. Только он стал немного мал. Юбка обтягивает, а жакет с трудом застёгивается… Но, я натягиваю юбку. Она, если только не трещит, так туго идёт… А я всё равно натягиваю.
Вспомнила резко, что пора на работу, а ещё добираться, кинулась вызывать такси.
Глянула на себя в зеркало. Непривычно, узко и как-то плотно к телу. Переодеться бы…
Некогда.
Ответ от такси пришёл слишком быстро.
– Так, всё, посмотрим, – натягивая туфли, ещё раз заглядываю в зеркало.
Причёску бы поменять. Сто лет одна и та же чёлка.
Потом.
Натянула пальто. Схватила сумку и пошла на выход. Закрыла входную дверь теми самыми ключами, которые вчера Костя кинул на тумбу. Выхожу за ворота, закрываю калитку и сразу кидаюсь к машине такси, которая уже стоит в ожидании.
– Доброе утро! – слышу откуда-то со стороны. Поворачиваю голову и замираю.
Возле соседних ворот стоит: во-первых – большой, чёрный внедорожник, во-вторых – мужчина в тёмном костюме.
В почти чёрном, с иголочки, костюме.
И я, с изумлением понимаю, что лицо мужчины мне до боли знакомо.
Это – тот самый человек, который вчера: во-первых – был свидетелем моей душевной драмы, во-вторых – видел меня с размазанной под глазами тушью и распатланной чёлкой, и в-третьих – открывал водяной кран.
Глава 7
Да, человек тот самый, а видок у него совсем не тот самый.
Никакого ватника с заплаткой на груди, никакой полуседой бороды, и никаких растрёпанных на голове волос.
Всё чётко, аккуратно, слегка небрежно, не так лощёно и утончённо, как у моего мужа, скорее с брутальностью в позе и лёгкой дикостью во взгляде.
– Зд-равствуйте, – пара секунд шибанутости и полной несостыковки образов.
Не удержалась, скользнула взглядом, смерила с ног до головы.
Такой диссонанс, однозначно выбивает из колеи.
– Вы бы сказали, я бы вас до города подвёз, – в ответ получаю заинтересованный, слегка удивлённый взгляд.
Ну конечно, без чёрных кругов под глазами и расчёсанная, я, наверняка выгляжу не такой стархолюдиной, какой он меня вчера увидел.
– Спасибо, я уже вызвала такси.
– Ну, если что обращайтесь… буду рад помочь, – с трудом отрывает взгляд от моего костюма в обтяжку.
Как назло, я не застегнула пальто и оно распахнулось полностью, показывая всю как есть обтянутую юбкой и пиджаком фигуру. Я смутилась, поскорее схватилась за полу пальто и запахнула сильнее.
– Обязательно обращусь, – натянула по возможности вежливую улыбку, но нотки язвительности в голосе трудно утаить.
Я направилась к машине такси, а этот сосед – Саня, кажется, его называл Костя… Александр.... по отчеству не запомнила, он направился к двери водителя. Открыл ее, запрыгнул на подножку внедорожника, ещё раз обернулся, глянул на машину, в которую я сажусь и наконец, захлопнул свою дверь, наглухо отсекая видимость себя. Тонировка теперь тщательно скрывает человека сидящего за рулём джипа. Я почувствовала себя словно раздетой перед тайным наблюдателем.
Села в машину, захлопнула дверь, сказала адрес водителю такси и, пока он выворачивал, краем глаза слежу за черным джипом, который тоже отъехал и направился в ту же сторону, что и машина такси.
Вместе, друг за другом, проехали по улочке посёлка. Вместе выехали на трассу. Вскоре чёрная машина обогнала нас слева и за пару минут скрылась далеко впереди.
Весь день на ногах ношусь по саду. То там, то там, всё нужно проконтролировать, везде успеть. Четыре группы, кухня, поставщики, воспитатели, психолог, логопед, методист. Со всеми успеть переговорить.
Срочно пришлось нанимать на работу нового воспитателя на место ушедшей вчера Ольги Владимировны.
У меня резюме, всегда лежат готовые, но, как обычно, как только открывается вакансия, половина из них оказываются уже не актуальными, половине нужно уволиться, прежде чем устроится на работу ко мне, и половина просто не отвечает на звонки.
В этот раз откликнулась лишь одна. Выбора нет, пришлось звать на собеседование и тут же предлагать работу. Кандидатка на место воспитателя оказалась молодая девочка только из университета. Я ввела её в курс дела и отвела в группу на стажировку.
Во время послеобеденного сна я немного разбросала дела и закрылась у себя в кабинете, чтобы прилечь на диван и вытянуть ноги.
Прежде чем лечь, взяла телефон и набрала номер Дианки.
– Алло, мам, – сразу последовал ответ, слышен шум голосов, – подожди, я сейчас выйду и тебе перезвоню, – и сразу отключилась.
Это откуда она интересно выйдет?
Минут через пять перезванивает.
– Привет. Да мы тут у друзей, я вышла на балкон, а то балаган такой ничего не слышно. Привет, мамулечка.
– Привет, малыш.
– Мам, я давно не малыш, перестань меня так называть. Андрей меня теперь так называет.
– Извини, по привычке. Как у тебя дела, не звонишь совсем…
– Да как, как обычно, – смеётся, – ты как? Что там папа? Привет ему передавай, – затараторила, явно её кто-то подгоняет.
И хочется сказать ей и язык не поворачивается. Дочь не тот человек, которому можно поплакать в жилетку. У неё сейчас своя жизнь, в которую я со своими проблемами точно не вписываюсь. Не могу я взять вот так и набросить на неё свои беды. Не могу. Пусть веселится с друзьями.
Потом, наверное, скажу. А может Алексей позвонит, расскажет. На развод ведь уже подал.
– Да я так позвонила, просто, на минутку, спросить – как у тебя дела.
– Всё хорошо, мам.
– Ну ладно, раз всё хорошо, то и пусть так будет.
– Окей, мам, пойду, зовут уже. Если хочешь, вечером тебе перезвоню.
– Ты сама смотри, если будет желание, звони.
– Окей. Давай Целую.
– И я тебя.
Она отключилась.
Вот и поговорили.
Я скинула туфли легла на диван. Прикрыла глаза.
Дожилась, даже с родной дочерью не могу поделиться.
А с кем могу?
Да ни с кем! Нет у меня в этом мире ни одного такого человека. Нет и не было никогда. Всё в себе держу. И сейчас буду стараться. Вчера Косте немного сказала, только самую суть двумя фразами… ну и этот, как его там Саня, он же Александр, оказался немного причастным. И всё.
Новый звонок заставил открыть глаза. Глянула на телефон.
Сразу опустила ноги и надела туфли. Номер, помеченный как – Консьерж, на всякий случай когда-то вбитый в телефон. Мало ли. По нему никто никогда не звонил, ни оттуда, ни туда. Не было подходящего случая.
И вот, я смотрю на экран, а там написано – Консьерж.
– Алло? – спрашиваю осторожно.
– Елизавета Михайловна, вы меня простите, но я ничего совсем не понимаю, – слышу голос той самой Валентины, с которой мы друг друга обоюдно недолюбливаем, – Решила вам позвонить, от греха подальше, чтобы чего не вышло.
– А что случилось?
– Понимаете, пришла какая-то девица, вся такая расфуфыренная и сказала, что она теперь живёт в вашей квартире. Поверьте, я бы вам не стала звонить, мало ли кто там у вас живёт, но она так запросто сказала, что она – невеста Алексея Владимировича. Я, знаете ли, чуть со стула не упала.
Я сжала губы.
Быстро он. Ох, как быстро.
– Да, Валентина, у Алексея Владимировича теперь есть невеста. Мы разводимся.
– В меня простите, конечно, великодушно, не ругайте, но я всё-таки скажу – какой же он подлец. Вы должны знать, что я целиком за вас. Всем сердцем с вами. Простите меня, если было что не так…
– Спасибо, Валя, ваши слова греют мне сердце.
Не ожидала получить поддержку с такой неожиданной стороны.
– Ох, как же так, я прямо расстроена…
– Не расстраивайтесь, такое бывает. Спасибо что позвонили. Я теперь там не живу. Всё уже.
– Ох, как же так.
– А вот так…
– Столько лет, такая пара, солидные люди и такое.
– Не переживайте вы так, – я даже улыбнулась.
– Ну, извините, что потревожила, я просто немного в шоке от этой особы, совершенно бесцеремонной.
– Теперь она там будет хозяйкой, – говорю вздохнув.
И сразу представилось, как какая-то расфуфыренная краля войдёт на кухню, потом в мою спальню, ляжет в мою кровать.
– Это ужасно. И что же вы совсем ничего не сделаете? Столько лет добро вместе наживали. Так ей и отдадите?
Вот вопрос!
И что я совсем ничего не сделаю?
Так и отдам им всё на блюдечке с голубой каёмочкой?
– Валя?
– Что?
– А там ведь запасные ключи от нашей квартиры у вас должны быть?
– Есть такое дело, всё лежит под пломбами, опечатанное.
– А я ведь пока ещё имею право…
– Конечно, имеете, даже спорить не буду, – она как будто обрадовалась, что подтолкнула меня к какому-то решительному действию.
А когда про девицу услышишь, тут любой зашевелится.
– Ну, хорошо. Тогда я сейчас приду. Ждите меня.
– Ох! Буду ждать, обязательно буду ждать…
Глава 8
Куда делась вся усталость?
Исчезла, словно и не было.
Встревоженной птицей я вспорхнула с дивана, надела туфли, схватила пальто, сумку и пошла из кабинета.
– Это он зря… идиот… придурок, какой же идиот, – два квартала до дома, лечу, торопливым шагом почти бегу.
Внутри всё бурлит от возмущения. Пусть запоздало, но всё-таки проснулось чувство собственницы.
Вчера я думала совсем не так. Я думала, уйду, побудет он без меня, пострадает и сам домой позовёт. Думала, блефует, хочет позлить, раздражить меня, вывести на эмоции…
Боже, какой же бред. Идиотка.
У парадного остановилась, выдохнула немного, попыталась выровнять сбившееся дыхание и только тогда открыла дверь.
Валентина из-за стойки сразу ко мне.
– Я так глаза и выпучила, когда эта девка сказала что она – невеста, – протягивает мне мешочек с ключами от нашей квартиры.
– Вы молодец! Правильно сделали, что мне позвонили! Я им сейчас устрою… хлопаю её по плечу и стремительно прохожу к лифту.
Консьержка провожает меня горчим, вдохновляющим взглядом. Я киваю ей и двери лифта закрываются.
Резко поворачиваюсь, смотрю в зеркало. Чуть раскраснелось, в глазах лёгкое безумие, но это даже добавило привлекательности моим чертам. Почему-то чувствую себя сейчас невероятно красивой. То ли злость, то ли гнев, то ли нетерпение поскорее кого-то стукнуть, какого никогда не было раньше, то ли всё вместе, сделало меня такой. Но только всё это однозначно добавило мне привлекательности. И ещё тесный костюм, из-за него весь день чувствую себя как-то иначе, чем всегда.
Короче…
Дверь лифта открылась, я стремительно прошла к двери нашей квартиры. По дороге разорвала пломбу на мешочке с ключами. Достала, сунула ключ в замочную скважину, повернула и распахнула дверь.
В нос сразу ударил аромат чужих духов, в ухо, мелодия звучащая откуда-то из спальни.
На секунду я растерялась. Не слишком ли стремительно я сюда неслась и совершенно не понимаю, что сейчас буду делать.
– Медвежонок! Я здесь! – мяукающий голос из спальни.
И вот тут меня дёрнуло так сильно.
Медвежонок?
Захотелось нервно хохотать. Я прошла на кухню, подошла к стойке, окинула взглядом открытую бутылку вина и рядом штопор. Не тот автоматически, а старый, змейкой. Эта дрянь копалась в моей посуде, в моих шкафах.
Я встала, вытянула руки, растопырила пальцы.
Что… что… что… взять?
Рука сама потянулась к подставке с ножами. Обхватила пальцами тесак, которым рубить кости. Любимый нож моего мужа. Вытянула его из подставки, повернулась и пошла на звуки музыки… в спальню.
– Медвежо… – девица привстала на кровати и замерла, увидев меня с тесаком в руке.
А я замерла, разглядывая девицу… лет… ну точно до тридцати. В тесном красном платье из кружева и стрейча. На груди настолько сильно надавлено, что она вот-вот вывалится наружу. Туфли валяются возле кровати. На самой кровати стоит бокал с красной жидкостью.
– А… вы разве… – девица испуганно моргает наклеенными ресницами, – не уехали из квартиры? Лёша, сказал, что я теперь тут буду жить с ним, – косится на нож.
– Будешь, конечно, будешь жить, – говорю со спокойствием маньячки, пытаюсь вспомнить, что я интеллигентная женщина с двумя высшими образованиями.
Это не помогает.
– Тогда какие проблемы? – девица нахмурилась.
– Никаких, я просто заберу некоторые свои вещи, – подхожу к кровати, смотрю на этот бокал и чувствую, как к горлу подкатывает тошнота, – я просто хочу кое-что забрать.
Резко взмахнула рукой и резанула по покрывалу, потом второй, третий раз. Бокал упал, вино разлилось. Покромсанная кровать теперь не выглядит такой уж идеальной.
Девица вскрикнула, привлекая к себе внимание, отбежала к шкафу. Я подняла взгляд и пошла туда же. Она вскочила на кровать перебежала по ней на другую сторону.
Только девка сама меня мало интересует, больше меня интересует собственное имущество, которое я… если не заберу с собой, так основательно испорчу.
Размахнулась, ударила по дверце итальянского шкафа. Ещё и ещё. И по другой дверце. Повернулась, стукнула по лампе на стене, по тумбе, по комоду, по всему, что попадается мне под руку. Стучу и стучу, оставляя глубокие порезы.
Вошла в азарт. А это довольно таки приятное занятие, крушить, ломать разрушать, то, что годами было собрано, приобретено на кровно заработанные деньги.
– Прекратите! Что вы делаете! Я позвоню Алёше! – выкрикивает девица.
– Звони! Давай, быстрее, пусть скорее едет! – хохочу я.
Вошла в раж, меня несёт. По гостиной, по кухне, по ванной и туалету. Бросаю, швыряю, бью, кидаю и разрываю, и мне это нравится.
Боже как же мне это нравится!
– Я вызову полицию! – где-то за пределами моего сознания верещит деваха.
– Вот так! Вот вам моя кухня! Вот китайский фарфор! Вот его бабушки сервис! Вот вам испанская плитка! Вот вам! Сами сами заработаете, купите, ничего, совет вам да любовь! Всего вам самого самого хорошего … счастливого! Как говорится – начинаем всё с нуля! – выкрикиваю удовлетворённо. Ловлю невероятный кайф от того, что крушу тут всё.
Испорчу, сломаю! После меня хоть потоп!
Ничего! Раз такая любовь, заработают, купят…
Кто-то схватил меня за руки. Я дернулась ещё пару раз и остановилась. Чёлка упала на глаза, пелена слетела и я выдохнула, резко и неожиданно остановилась.
Потому что меня держат чьи-то сильные руки.
– Тихо, тихо, гражданка!
Я медленно повернула голову и увидела двух полицейских, консьержку Валентину и ещё пару человек соседей, которые изумлённо раскрыв глаза, осматривают все те изменения, которые произошли в нашей квартире.
Я сама только сейчас, резко вдруг остыв, повернула голову и увидела масштаб разрушений.
– Отлично, – улыбнулась довольно, – вот теперь, милости просим – живите, – проговорила довольно.
––
– Она сумасшедшая! – тычет в меня дрожащим наманикюренным пальцем любовница моего мужа, – Заберите её, эта женщина хотела меня убить!
– Зачем мне тебя убивать дурочка!
– Потому что вы завидуете, вы ревнуете! Тому, что он меня любит, а не вас!
– Да чему тут завидовать, господи! – кто-то разжимает мои пальцы, высвобождая из руки нож.
– Успокойтесь, гражданка…
– Я абсолютно спокойна… вы не поверите, но это правда, – улыбаюсь, осматривая всех присутствующих.
– Арестуйте её, она меня хотела убить! Посмотрите, что она тут натворила! – кричит девица.
– Это моё имущество, я со своим имуществом, что хочу то и делаю, – самодовольно усмехаюсь.
– Да, да, Елизавета Михайловна хозяйка этой квартиры! А эту девушку я вообще впервые увидела и она так нагло пришла сюда, сказала, что теперь она… тут будет жить, – тараторит Валентина.
Удивительно, а ведь я её всё это время не любила, считала интриганкой и сплетницей. Даже если это так и есть, сегодня она на моей стороне. Скорее всего, потому что молодых, расфуфыренных любовниц ненавидит лютой ненавистью, как теперь и я.
Тут мы с ней в одной лодке. Я прямо почувствовала соратника.
– Я прихожу в собственную квартиру, а тут какая-то воровка. Конечно, я пожелала защитить своё имущество, – мелю уже что попало, словно я не я, придумываю на ходу.
– Разберёмся, проедем в отделение, – полицейский цепко держит меня за предплечье.
– За что в отделение? Я свой дом защищала от безумной девицы, которая ни с того ни с сего начала тут всё громить и требовать, чтобы я отдала ей своего мужа!
– Она врёт, Лёша сам меня сюда пригласил, дал ключи, сказал – жена ушла навсегда! Не верьте ей, она врёт, она хочет всё испортить! Мы с Лёшей любим друг друга и скоро поженимся!
– Как вы поженитесь, если он уже женат, – смеюсь ей в лицо.
– Он подал на развод! Да, да, он любит меня, а вас давно не любит, он даже не спит с вами!
– Вот это ты зря сказала, – я дернулась, но меня удержали.
– Прекратите! В отделении разберёмся, – меня потянули к выходу.
– Сумку, сумку мою захватите! – указываю на свою сумку, чтобы она тут ни в коем случае не осталась.
– Вы, тоже пройдёмте, – второй полицейский взял под руку девицу.
– А меня за что, я не могу! – упирается.
– Потому что ты воровка! Ещё нужно проверить, возможно, украдены мои драгоценности!
– Что она несёт! Она сама их забрала!
– Арестуйте её! Вот и правильно, – с удовольствием наблюдаю, как её ведут на выход.
Вся делегация прошла по лестнице, потому что в лифт бы никто не влез. Ну и дистанцию между мной и этой мочалкой лучше соблюдать. Чувствую в себе новые силы и энергию, и даже готова потрепать её жиденькие волосёнки, если будет настолько близкая дистанция.
Ты смотри, какая дрянь, территорию уже осваивает.
Нет, голубки, вы меня ещё не знаете! Не будет вам никакой территории! С милым рай и в ординаторской! Вот пусть там и начинают свою новую семейную жизнь.
Внутри у меня всё забурлило, закипело, восстали из тины возмущение и злость.
Ни хрена они у меня не получат! Ни хрена!
Вышли на улицу, подошли к полицейской машине, меня посадили на заднее сидение одной, эту дурочку в другую машину запихнули.
Это они хорошо придумали.
Дальше всё как-то быстро и неинтересно. Мы приехали в ближайшее отделение. Меня вывели и под белы рученьки, повели мимо стоящих на крыльце мужчин.
Я гордо смотрю вперёд, никого не разглядываю. Представляю, что думают обо мне все эти люди. Мол, поймали опасную преступницу, маньячку, заведующую детского сада с тесаком в руке.
Надеюсь, нет тут репортёров, а то раздуют, чего не было и конец моей карьере.
Ей может и так уже конец.
В кабинете у следователя меня расспросили, кто я и почему разнесла квартиру. Я откровенно ответила, имущество моё, честно нажитое – что хочу с ним, то и делаю.
А если кому-то это не нравится, то это уже их личные проблемы.
А за нож схватилась – подумала, что воры ворвались в квартиру.
В паспорте черным по белому адрес моей прописки и штамп, что я законная жена человека проживающего в той квартире.
На всё про всё, на то чтобы разобраться в ситуации, у медлительного следователя ушло два часа. Заявление о проникновении в моё жилище я писать отказалась. А могла бы, если бы моя злость ко второму часу не сошла на нет.
Отпустили меня, когда за окном на город уже опустился вечер. Что там с той девицей, выяснять не стала. Как только следователь подписал пропуск я пошла на выход. Прошлась по коридорам отделения, спустилась в холл.
В стеклянную дверь смотрю, несётся мой муж. Толкает её, останавливается при виде меня.
– Что ты ей сделала, говори немедленно?! – ого, какой напор, вращая глазами, уставился на меня.
– Ты издеваешься? Что ей можно сделать такой здоровой лошади, я по сравнению с ней слабая, худенькая и беззащитная, – улыбаюсь язвительно.
– Шуточки шутишь?
– А ты чего хотел? – теперь уже говорю строго, весь пыл и агрессия давно улетучились, остались только язвительность и холодный расчёт и что-то ещё, чего я пока не могу понять. – Ты Лёша сегодня меня очень разозлил. Не мог по хорошему, будет тебе по плохому. Ты ещё меня плохо знаешь. Со мной так нельзя.
– Лиза, ты сама виновата…
– В чём, в том, что ты оказался таким козлом? Наверное, да, я виновата. Иди, забирай свою… только учти квартира не только твоя, но и моя и я не давала разрешения на проживание там твоей любовницы. И всякий раз, когда ты попробуешь её туда привести, я буду устраивать такое, что вам не захочется там жить.
– Зачем ты так, Лиза? – лицо совершенно чужого человека.
В глазах тихая ненависть. Как раньше этого не замечала, он же ненавидит меня, за то, что я есть, за то, что так долго нахожусь с ним рядом, за то, что не даю ему свободы, и куча ещё – за что.
– А ты зачем так, Лёша?
– Ладно, я понял, – он повернулся и пошел по коридору.
– Ну, и чёрт с вами, – выдохнула ему в след, но он уже конечно не услышал, понёсся за своей…
Я вышла на улицу. Холодный северный ветер опалил лицо. И в этот момент, я вдруг почувствовала себя свободной. Необременённой больше ничем. Никакими предубеждениями, ответственностями и обязанностями.
Я почувствовала себя свободной женщиной, перед которой открыт весь мир. Словно сняла кандалы, незаметно давящие много лет. А сейчас они вдруг разрушились, от того что проржавели до основания…
И так стало хорошо. Холодно и хорошо.
Я повернула голову и увидела черный внедорожник, моргающий фарами.
Посмотрела по сторонам – никого. Только я стою на крыльце полицейского участка. Не могут же мне моргать фарами, я никого не знаю на такой машине. Да и с чего бы это?
Дверь открылась, показалась голова мужчины.
– Так и будете там стоять? Холодно же…
Глава 9
– Что? – прищурилась, не изменяет ли мне зрение. В последнее время частенько замечаю, что могу чего-то недовидеть.
– Прошу поторопиться, а то всё тепло из салона выветрится! – призывно машет рукой.
Пришлось поторопиться. Когда тебе говорят в приказном тоне, хоть и довольно добродушном. Поспешила к машине. Открыла дверь, уселась на переднее пассажирское сидение. Потёрла замёрзшие руки и даже дыхнула на них, глядя вперёд сквозь лобовое стекло на дверь и крыльцо полицейского участка, из которого я только что вышла.
Мужчина не двигается, рассматривает мой профиль. А я не тороплюсь тревожить, пусть рассматривает. Хоть кому-то интересно посмотреть на меня со стороны. Когда пауза значительно затянулась, наконец, поворачиваю голову, и взгляд мой упирается в насмешливый взгляд мужчины. Сани… Александра… не помню как отчество.
– Да вы – страшная женщина, Елизавета Михайловна, – говорит с плохо скрываемым насмешливым и слегка восхищённым блеском в глазах.
– Нормальная, – деловито, поставила сумку на колени и тут же вспомнила про свой тесный костюм.
Глянула на торчащие из-под юбки колени и на жирную стрелку на колготине. Неторопливо передвинула туда сумку, чтобы закрыть и колени и стрелку, но что-то мне подсказывает, что всё это уже заметили.
– По-вашему, это нормально – разгромить квартиру? – улыбнулся краем губы.
– А вы бы как поступили на моём месте? – склонила голову на бок.
– Просто убил бы… Шучу.
– Ну, вот видите, – попробована натянуть на колени тесную юбку.
Обычно я так демонстративно колени не открываю, а тут как будто специально всё сразу и юбка коротка и стрелка. Вот чёрт.
– Зато теперь я вас понимаю, – он положил ладони на руль.
– Нет, не понимаете, – покачала головой.
– Ну… может быть вы и правы… – посмотрел вперёд, а потом снова на меня, – Так что домой, или куда-то, снимать стресс?
– Стресса мне каждый день на работе хватает, это не значит, что я каждый день его должна снимать. Я привыкла справляться…
– Согласен. У меня дома есть кое-что поинтереснее, домашняя, вишнёвая наливка. Собственными руками делал.
– Нет, нет. Я алкоголь не употребляю, – протестующе повела рукой.
За кого он меня принимает?
Истеричка – была. Дебоширка – была. Теперь ещё и алкоголичку хочет приписать.
Ну а там по накатанной, подтянутся и другие шаблоны среднестатистической женщины в глазах у мужчины.
Пусть поищет где-то в другом месте. Со мной такие номера не работают.
– Да разве наливка это алкоголь? – усмехнулся.
Ну да конечно не алкоголь, а потом у людей голову сносит.
– А что? – строго глянула, чтобы немного приструнить его мечтания.
– Практически компот.
– Ну, если компот, тогда ладно, – не то чтобы я была согласна, но до дома ещё доехать нужно, а он как я вижу, пока не убедит меня никуда не поедет.
Александр сразу повернул ключ зажигания.
– Значит домой?
– Да домой, – кивнула, – и, кстати, а как вы здесь оказались? – запоздало возник абсолютно резонный вопрос. – И откуда вы знаете моё имя и тем более отчество?
– Обыкновенно. Я здесь работаю.
– Как… работаете? Здесь? – указала на полицейский участок.
– Да, именно здесь. Работа всё никак не отпускает.
– А я думала вы на пенсии.
– Был на пенсии. Несколько месяцев. Да попросили обратно, кадров не хватает… руководящих.
– Понятно. Так мы едем или что? Так и будем разговаривать на стоянке.
– Согласен, лучше поговорим дома, – ну, ничем его не прошибёшь.
– Вы знаете, я за сегодня так устала, что, наверное, и дома мне до разговоров будет. Хочу просто отдохнуть, обдумать произошедшее.
– Не вопрос. Дам вам обдумать произошедшее, а только потом поговорим. 20 минут вам хватит?
– Вы не понимаете? Я хочу лечь, закрыть глаза и никого не слышать и не видеть.
– На самом деле, вы этого не хотите, – усмехнулся он, выворачивая руль, машина тронулась с места и плавно, бесшумно покатилась по дороге.
– Откуда это вы взяли?
– Мы сейчас приедем и решим, – с мягкой настойчивостью не отступает.
Я хмыкнула, пристегнула ремень безопасности, и мы поехали.
Через весь город едем, я не незаметно просматриваю на мужчину за рулём. Непривычно видеть чужого человека, везущего меня домой на пассажирском сидении. Так я сижу только в нашей машине. Когда вызываю такси, всегда сажусь на заднее сидение. Такси – это общественный транспорт. И я почти никогда не обращаю внимания на водителя.
А тут, хочешь не хочешь, обратишь. Потому что человек за рулём – это твой сосед, и он явно уже стал немного не чужим.
Глава 10
Машина плавно подъехала к воротам коттеджа, который стал моим временным, я надеюсь, пристанищем.
Жить тут постоянно не собираюсь. Только лишь до того момента, когда мои мысли стремления, желания и планы стабилизируются и придут в некое постоянное состояние, приведут к однозначному решению.
Надеюсь, на это не уйдет много времени.
Хоть коттедж Кости довольно уютный, но жить в чужом доме не слишком хорошо для моего собственного восприятия меня самой. Как будто в возрасте, когда у человека уже должно быть всё, я не достигла ровным счётом ничего.
Это ощущение не нравится, но в последние сутки оно частенько начало меня посещать.
И если вчера я всё ещё надеялась, что всё произошедшее – неправда, и скоро всё придёт в старое, спокойное русло, то сегодня, после того как увидела девицу в красном платье на своей кровати, у меня буквально ,,поднялись веки и раскрылись глаза,,.
Вчера, при всей серьёзности и жестокости фраз и слов, произнесённых моим мужем, их значение как будто не долетало до меня, в такой степени, в которой должно было долететь ещё вчера. Было сказано, вроде бы было понято, но недолетало до нужной точки мозга.
А сегодня, увидев ненавидящий взгляд Алексея, я поняла окончательно и бесповоротно: ничего не стабилизируется. Ничего не вернётся и ничего не устаканится. Ничего.
Нет дороги назад. Её просто нет.
– Ну, что, нести наливку? – мужской голос вывел меня из задумчивости.
Я повернула голову, посмотрела в тёмные глаза, на долю секунды забылась, пытаюсь понять, где я и кто это сидит на месте водителя. Какой-то незнакомый человек, кажущийся очень знакомым.
– А… нет… не нужно, – взялась за ручку двери, дернула, открыла.
– Елизавета… Михайловна, – позвал сосед, я обернулась, – меня Александр зовут. Можно Саша. Друзья зовут Саня.
– Да, хорошо, – я снова впала в какой-то ступор.
Снова на меня навалились все эти события двух последних дней.
Не слишком ли много, как для меня одной?
И разве же я не привыкшая справляться с любыми проблемами?
Но всё это просто выбивает меня и выбивает из колеи. Никак не могу собраться.
Я сделала несколько шагов в сторону ворот. Мужчина наблюдает за мной.
Вроде бы хочется повернуться и сказать: «А чёрт с вами, несите свою наливку, посидим, поговорим, и я всё всё вывалю на вашу голову, сами напросились… но нет, не остановилась и не повернулась.
Дошла до калитки и только тут вспомнила, что нужно хотя бы поблагодарить за то, что подвёз.
– Лиза! – окликнул мужчина.
Я удивлённо обернулась. Только муж меня так звал.
В глазах сразу резкость нарушилась, я почувствовала слёзы, резко мгновенно почти. Сиюсекундно брызнули они из глаз.
– Так… Так дело не пойдёт, – Александр направился ко мне, взял под руку, с силой повернул и заставил идти к своей калитке.
– Нет! – упираюсь.
– Спокойно, я хочу только добра.
– Отстаньте, вы что думаете, если подвезли, значит можно хватать?! – повышаю голос.