Ты в этих 5%? Или опять сделаешь вид, что не заметил?

Пролог

Сначала ты не можешь объяснить, что именно не так.

Ты просыпаешься вовремя. Чистишь зубы. Пьёшь кофе. Улыбаешься. Отвечаешь "да, всё в порядке" – и не можешь понять, в какой момент перестал это чувствовать.

Что-то колется внутри, но ты называешь это "усталостью".

Ты не рыдаешь по ночам. Не орёшь в подушку. Не ломаешь вещи.

Просто тихо перестаёшь хотеть просыпаться.

Сначала – легкое покалывание.

Потом – зуд под кожей. Как будто живёшь не своей кожей.

Ты улыбаешься, потому что так принято.

Ты слушаешь, потому что тебя так воспитали.

Ты остаёшься, потому что не хочешь причинять боль.

Ты молчишь, потому что боишься, что, если скажешь, – не остановишься.

Ты живёшь "правильно", но каждый вечер засыпаешь с ощущением, что тебя нет.

Ты уже не мечтаешь, не споришь, не уходишь.

Ты просто ставишь чайник и листаешь чужие жизни, пока не заснёшь в своей.

Ты говоришь себе:

«Это нестрашно. Это у всех. Это просто взрослая жизнь.»

Ты веришь, что со временем привыкнешь.

Ты учишься не чувствовать слишком громко.

Ты осваиваешь роль. Репетируешь на публике.

Иногда тебе даже кажется, что ты почти справился.

Ты улыбаешься в ответ на фразу "Ты такой сильный".

Ты благодаришь за комплимент, когда тебе говорят: "Ты всегда на позитиве".

Ты киваешь, когда кто-то говорит: "Ты молодец, ты всё держишь под контролем".

А внутри – буря. Которую ты прячешь даже от себя.

Иногда ты ловишь себя на том, что не помнишь, какой у тебя голос.

Что давно не пел в машине. Что не хохотал до слёз. Что не говорил "я не хочу", просто потому что хотел быть удобным.

Ты начинаешь терять вкус. К еде, к людям, к утрам.

Ты больше не споришь. Не потому что согласен – а потому что устал объяснять.

Ты соглашаешься идти туда, куда не хочешь.

Ты говоришь "да", хотя всё внутри шепчет "нет".

Ты перестаёшь спрашивать себя, чего ты хочешь.

Потому что боишься ответа.

Потому что слишком долго не слушал.

Но однажды…

Однажды ты не сможешь не заметить.

Ты услышишь фразу, которая разрежет воздух.

Ты посмотришь в зеркало – и не узнаешь, кого отражает стекло.

Ты почувствуешь – это не ты.

И ты больше не можешь жить "по правилам".

В этот момент ты встанешь перед выбором:

Сделать вид, что всё в порядке.

Или решиться. Хоть немного. Хоть один шаг. Хоть молча.

Решиться – не значит изменить всю жизнь за один вечер.

Решиться – это осознать, что ты тоже человек. Что ты живой. Что ты имеешь право быть уставшим, злым, грустным, неидеальным.

Что ты имеешь право – на себя.

Эта книга – про тех, кто в этот момент не отвёл взгляд.

Про тех, кто сделал шаг.

Пусть дрожащей ногой. Пусть без аплодисментов. Пусть в одиночку.

Про тех, кто выбрал себя.

Из 100 – только 5.

А ты?..

Глава 1

"У тебя всё хорошо?" – "Да, просто немного устала."

Она всегда говорила это одинаково.

Улыбка – лёгкая, как будто случайная. Голос – спокойный, даже чуть снисходительный. Чтобы никто не заподозрил, чтобы не начали расспрашивать. Чтобы не пришлось объяснять то, чему уже сама не верила.

– Всё хорошо. Просто немного устала.

Иногда она смотрела в зеркало и думала, что эта фраза стала её настоящим именем.

Не Наташа. Не мама. Не жена. А вот так – «просто немного устала».

Утром она вставала раньше всех. Варила кофе, делала бутерброды, гладила рубашку мужу, будила ребёнка. Всё по автомату. Всё в нужной последовательности. Без суеты. Она давно научилась не шуметь внутри.

На работе была незаменимой. Спокойной. «С ней всегда можно договориться».

Коллеги скидывали на неё лишнее – ведь она не откажет.

Руководство хвалило – но повышения не давали.

– Ты у нас душа команды, – говорили ей.

А она улыбалась и отвечала:

– Главное, чтобы всем было удобно.

Иногда, по дороге домой, она закрывала глаза в метро. Просто чтобы забыться. Хоть на пару станций. Представляла, что не едет домой. Что у неё нет дома. Нет этого ужина, нет новостей на фоне, нет дежурного "как дела", на который нужно отвечать "всё хорошо".

Что она просто человек в толпе. Без роли. Без сценария.

Но в ту пятницу внутри что-то сломалось очень тихо.

Не хлопком. Не паникой. Просто – как будто дверь, которую она всё время держала закрытой, перестала сопротивляться.

Свет в офисе раздражал. Коллеги казались, как будто размазанными. В голове было гулко, как в пустом зале.

И вдруг в голове всплыло:

«А если я просто выйду и не вернусь? Без истерик. Без записки. Без объяснений. Просто исчезну из этой роли.»

Она вышла ровно в 18:04. Как всегда.

Но шагнула не к метро, а прочь. Мимо киосков, мимо витрин, мимо вечного: "Не забудь купить хлеб."

На перекрёстке остановилась. Купила бутылку воды – просто чтобы что-то держать в руках.

Потом – сама не понимая как – оказалась у кассы вокзала.

– Один билет. На ближайший поезд. Всё равно куда.

Она не писала СМС. Не снимала сторис. Не включала авиарежим. Телефон просто остался в сумке.

Молча. Всё молча.

В вагоне было тепло. Мимо пролетали тёмные поля, редкие огоньки деревень.

Она смотрела в окно и пыталась найти вину, но не находила.

Никто не бил её.

Никто не кричал.

Никто не запрещал.

Но она больше не могла.

Каждый день – как фон.

Каждое "спасибо" – как щёлчок по плечу.

Каждое "ты у нас молодец" – как приговор.

Она больше не хотела быть "удобной".

Она ушла не от мужа. Не от семьи. Не от дома.

Она ушла от молчания, которое приняла за норму. От слов, которых не говорила. От себя, которую давно прятала за заботой и вежливостью.

Три дня она провела в маленьком городе.

Жила в гостинице рядом с парком. Ела булочки в кафе. Смотрела на прохожих и чувствовала, что не обязана улыбаться.

Никто не искал.

Никто не звонил с надрывом.

И это было – не больно. Это было… честно.

Когда она ехала обратно, в поезде, она всё ещё не знала, что скажет.

Не знала, что изменит.

Но знала одно:

выйти – можно.

Даже если не кричать. Даже если никто не поддержит. Даже если все подумают: "Ну и что ты добилась?"

Добилась.

Она впервые была собой.

Если теперь кто-нибудь снова спросит:

– У тебя всё хорошо?

Она впервые сможет сказать:

– Нет. Но я больше не притворяюсь.

Глава 2

«Я не обязан быть твоим сыном только потому, что ты родила меня.»

Он не знал, как это сказать. И кому.

Себе?

Маме?

Может, в пустоту?

Он знал только одно: он больше не может туда ехать.

На календаре было обведено красным – "мамин день рождения".

Ему 23. Ей – 51. Кажется, возраст обязывает. Поздравить. Приехать. Купить торт. Слушать речи. Глотать обиду. Делать вид, что всё нормально.

С самого утра он думал, как лучше сказать: "Нет, я не приеду."

Но в голове всё звучало слишком резко.

Слишком по-настоящему.

Она всегда говорила:

– Я одна тебя подняла. Ты мой смысл. Ты мой свет.

И каждый раз он чувствовал себя… виноватым за то, что живёт.

Детство у него не было ужасным. Просто… тяжелым.

Мама звонила по десять раз в день.

Мама обижалась, если он не отвечал сразу.

Мама плакала, если он шёл гулять с друзьями.

Мама переживала "за него", но всегда "через себя".

Он слышал:

– Ты стал холодным.

– У тебя каменное сердце.

– Я ради тебя всем пожертвовала.

Он помнил, как в десятом классе хотел поехать на турнир – и не поехал, потому что мама "чувствовала себя плохо".

Он помнил, как в универе отказался от стажировки за границей, потому что "ты уедешь – и я умру тут одна."

Он знал: если поедет – снова будет стоять у плиты.

Слушать, как у соседки сын успешнее.

Как он не звонит, не заботится, не любит.

Как он предал её ожидания.

А он просто… хотел жить не в долгу.

Он не обязан быть хорошим сыном.

Не обязан устраивать её праздник.

Не обязан жить жизнью, где каждое "я" – это "предательство".

Он весь день держал телефон в руке. Не звонил. Не писал. Просто смотрел, как приходит одно сообщение за другим.

«Ты не забыл, да?»

«Надеюсь, не подведёшь.»

«Все спрашивают, будет ли ты.»

«Если ты меня уважаешь, ты приедешь.»

Он выключил телефон в 17:20.

Сел на автобус. Не в её сторону. Просто в парк.

На скамейке он пил кофе из бумажного стакана и чувствовал… тишину.

Не эйфорию. Не радость. Не облегчение.

А тишину.

В голове, в груди, в пальцах. Как будто всё, что гудело в нём все эти годы, наконец, перестало требовать объяснений.

Он не поехал.

Не поздравил.

Не оправдался.

Он выбрал себя.

В первый раз за много лет он пошёл домой не по приказу, а по собственной воле.

И понял: он может быть сыном, но не должен быть заложником.

Глава 3

«Я просто больше не хочу быть красивой.»

Они говорили ей это с детства.

Что она красивая. Что у неё идеальные черты. Что у неё шея, как у балерины. Что глаза глубокие, как у актрисы. Что ей повезло. Что у неё "есть лицо".

Она слышала это от бабушки, от мамы, от тёток, учителей, парней, женщин, которые завидовали или восхищались. Она никогда не была просто человеком – она была внешностью.

Сначала это нравилось.

В 14 – это давало преимущество.

В 18 – это открывало двери.

В 23 – это стало её профессией.

Модель.

Улыбка.

Фото.

"Будь естественной, но не переборщи с эмоциями".

"Нужно быть живой, но аккуратной".

"Ты же понимаешь, что лицо – это твой капитал."

С каждым макияжем, с каждым фотосетом, с каждым комментариям – она чувствовала: внутри всё стирается.

Она не могла быть уставшей – выглядишь плохо.

Не могла быть злой – мужчины боятся.

Не могла быть грустной – кому это надо?

Иногда она шла по улице в капюшоне, без макияжа, и ловила на себе взгляды. Не вожделенные. Разочарованные.

– Это она?

– Не такая уж и…

Она привыкла к тому, что должна нравиться.

Что даже когда грустно – губы должны быть мягкими.

Что даже когда болит живот – нужно улыбаться в камеру.

Что даже когда плакать хочется – лучше накрасить глаза водостойкой тушью.

И однажды утром она проснулась, встала, подошла к зеркалу – и просто не захотела играть.

Сбрила волосы. Не под ноль, нет. Просто коротко. Свободно.

Сняла нарощенные ногти.

Одела растянутый худи, натянула капюшон и вышла на улицу.