Нежеланный отбор для ректора

Глава 1

– Ты кто? – В один голос кричим я и мужчина, вольготно развалившийся в кресле напротив меня.

Я же сижу на столе мокрая, в одном бикини, который почти ничего не скрывает, особенно в мокром виде. То, что я спокойно купалась в бассейне, никого не трогала, объясняет моё нахождение в столь откровенном виде, но не раскрывает тайны, как я сюда попала.

Мужчина пялится на мою грудь, которая находится на уровне его глаз. Вы посмотрите, каков нахал!

– Куда это вы уставились? – шиплю я разъярённой кошкой, готовой вцепиться ему в глаза.

Он стряхивает с себя оцепенение, надеюсь, что от моей неземной красоты, точнее, наготы.

– Спрашиваю ещё раз, ты кто? – Голос его с приятной хрипотцой вызывает волнение в моей падкой на красивых мужчин душе.

К моему счастью, падка я на них только в фантазиях. И что такого? Фантазировать не запрещено. Мне только и остаётся что мечтать.

Я воспитывалась в приёмной семье фанатичных христиан, которые забрали меня из детского дома, чтобы заслужить милость божью в виде собственного ребёнка. Благодать снизошла на них, а я превратилась в бесплатную служанку.

Первое, что я сделала, когда удалось поступить в колледж, купила мини юбку и этот шикарный купальник. В бассейне мы сдавали нормативы по плаванью, когда меня кто-то выдернул из воды, чуть-чуть не оторвав руку.

– Меня зовут Виолетта, а вы кто такой? – без намёка на дружелюбие спрашиваю я. – И как я здесь оказалась?

– Я ректор Лорингийской Академии магии Эдгар Рионг, а ты, видимо, наша новая адептка, – сквозь зубы цедит он. – Оригинальный способ являться на учёбу.

Судя по его тону, он ни на йоту не верит в то, что я студентка, случайно перепутавшая комнату в общаге с кабинетом ректора. Но почему-то придерживается этой линии. Разыгрывает меня, что ли?

– Я студентка экономического колледжа, а не академии магии, – пристально смотрю на него, пытаясь уловить насмешку в красивых серых глазах, похожих на грозовую тучу, особенно ярко это выражается с его нахмуренными бровями.

Мужественное, словно рубленое лицо не выражает склонности к розыгрышам.

– Как я сюда попала? – Пытаюсь выяснить я, елозя попой по столу в безуспешной попытке отклеиться от бумаг, прилипших к моему мокрому купальнику.

Предпринимаю попытку сползти со стола и падаю на колени ректора. Он не делает ни малейшей попытки мне помочь. Наоборот, притягивает меня ближе, заинтересованно наблюдая за моей реакцией. Зрачки в его глазах становятся вертикальными. От страха я некрасиво и очень заметно покрываюсь гусиной кожей. Сердце стучит, как ненормальное, готовясь выпрыгнуть из груди.

Ректор усмехается, прекрасно понимая, что сейчас со мной творится и от этого становится ещё более неловко.

– Это надо спросить у вас, – насмешливо произносит он, зафиксировав руки на моей талии. – Как вы умудрились напутать с заклинанием переноса, если маячки были высланы всем первокурсникам ещё месяц назад в письме с известием о вашем зачислении.

Он говорит столько ненужной мне информации, которая не только не проясняет ситуацию, а наоборот ещё больше запутывает.

– Я не получала никакого письма, кроме извещения, что поступила в колледж и мне выделено место в общежитии, – настаиваю я на своём, а он поглаживает мою кожу на талии большими пальцами.

Я теряю дар речи. Эти поглаживания вместе с магнетическим взглядом не дают мне сосредоточиться на чём-то приличном. Если бы мои приёмные родители знали, о чём я сейчас думаю, то я сидела бы на хлебе и воде не меньше полугода.

Пускай не думает, что меня можно так просто запутать. Хотя…

Он может. На вид ему лет тридцать, а если ректор, то, значит, старше. А мне только недавно восемнадцать исполнилось. Конечно, куда мне тягаться с мужчиной в возрасте.

– Итак, адептка…– он делает вид, что забыл, как меня зовут и отпустить меня, видимо, тоже запамятовал.

– Не переживайте, в вашем возрасте позволительно забывать, – сочувствую ему с невинным выражением лица. – Вам у врача надо провериться, а вдруг это ранняя стадия деменции.

Всегда все велись на мой невинный вид, даже приёмные родители. Я миниатюрная блондиночка с кукольным личиком, как тут не проникнуться? Не встречала ещё таких. До сегодняшнего дня.

– Не надо дерзить мне, адептка, – его голос холоден, как снег в горах. Он поднимает мою голову двумя пальцами за подбородок. – Терпеть не могу наглых первокурсников.

Я хватаю его за запястье, что убрать руку от лица, но меня прошибает током. Судя по лицу самодовольного ректора, ему тоже досталось.

Он силой притягивает меня к себе и впивается в губы требовательным поцелуем. Я настолько ошеломлена происходящим, что непроизвольно открываю рот, а он нагло этим пользуется.

К моему огромному стыду, одежда, точнее, её отсутствие не позволяет скрыть мою бурную реакцию на его поцелуй. Он поднимает мою правую руку на уровень глаз, и мы напряжённо смотрим на неё.

Что он там хочет рассмотреть? Я, снедаемая любопытством подкалываю его:

– На ней узоров нет и цветы не растут, – глупо хихикаю и стыжусь своего дурацкого поведения.

– Вот сейчас мы это и проверим, – немного взволнованно произносит ректор, а я застываю с раскрытым ртом при виде того, что происходит с моей рукой.

Глава 2

На моих глазах средний палец покрывает узор в виде кольца. Не верю тому, что вижу. Нет, так не бывает. Это розыгрыш какой-то.

Я выдёргиваю руку из лапищи ректора и подношу её к лицу. Пальцы дрожат и покалывает место, где появился рисунок.

– Что это? – срывающимся от волнения голосом спрашиваю я ректора. – Чёрт побери, что это за фокусы? Я не люблю татуировок, убери её.

На пальце красуется аккуратный бирюзовый дракон. На тыльной стороне ладони его голова, держащая в пасти хвост. Он переливается всеми оттенками бирюзы.

Лоб покрывается испариной, ладони вспотели. От тела ректора пышет жаром, а меня колотит озноб. Господи, куда я попала? В чём провинилась перед тобой?

Ректор суёт мне под нос свою правую руку, на которой сияет точно такой же дракон.

– Это метка истинной пары, – удовлетворённо сообщает он.

– Что за бред? Какая ещё истинная пара? – произношу я, едва сдерживая плач.

Отчаяние, скопившееся в сердце, прорывает плотину здравого смысла, накрывая меня с головой. Я попала в лапы к сумасшедшему маньяку. Что ещё ему взбредёт в голову? Меня в детстве пугали, что, если буду себя плохо вести, появится маньяк и запрет меня в подвале. Похоже, я себя очень плохо вела.

– Отпусти меня, пожалуйста, – прошу я его дрожащим от страха голосом, складывая руки будто в молитве. – Я никому не скажу про тебя. Клянусь! Только отпусти.

Проклятая метка сверкает, раздражая меня своим присутствием. Я плюю на рисунок, и дракон открывает пасть, издавая неслышимый рык. О, поздравляю тебя, Виола, начались галлюцинации. Тру ненавистный рисунок, а он не стирается, только ярче становится.

– Да что за чёрт, – от отчаяния я бью кулачком по груди ректора.

Он перехватывает мою руку.

– Перестать истерить, это всего лишь метка. У меня такая же, – раздражённо говорит он. – Утомляешь своим квохтанием.

От возмущения я даже не знаю, что сказать. Открываю и закрываю рот, глубоко дыша.

– Вот так-то лучше. Хорошая девочка, – ухмыляясь, хвалит меня, как болонку.

– Я не хорошая, – от злости я начинаю нести чушь.

На каменном лице ректора появляется лёгкая улыбка.

– Радует, что девочка, – язвительно отвечает он.

Я перестаю соображать от отчаяния и злости. Пытаюсь слезть с его колен, но этот наглец крепко меня держит.

– Послушай, нехорошая девочка, – вдруг становится он серьёзным, а я напрягаюсь. – Ты моя истинная пара.

Открываю рот, чтобы возмутиться, как он закрывает его древним, как мир способом – поцелуем. Дракончик на моём пальце удовлетворённо урчит и этот звук я отчётливо слышу в своей голове.

Я снова теряюсь. Волна жара разливается по телу, заполняя каждую клеточку.

Вот только мозг, пробиваясь сквозь обволакивающую меня пелену чувств, превращающих моё тело в кисель, вопит: «Беги, Виола, беги!». Я бы рада бежать, да некуда.

– Истинность – это значит, что ты моя и душой, и телом. Принадлежишь мне без остатка, – прерывая поцелуй, шепчет он мне в приоткрытые от удивления губы.

Он точно ненормальный. Маньяк. Я слышала, что их нельзя злить.

– Дяденька, отпустите меня домой, – хныча прошу я. – Ну, пожалуйста, я никому не скажу.

Я физически ощущаю, как он взбешён. Атмосфера в кабинете настолько накалилась, что впору вешать табличку «Не влезай, убьёт!». Даже воздух стал тяжелее. Мне сложно дышать.

– Ты специально бесишь меня? – рычит ректор. Его лицо в нескольких миллиметрах от моего. Глаза мечут молнии, и я сжимаюсь от страха. – Тебя что, кто-то ждёт дома?

Мотаю головой. Нет, приёмным родителям я не нужна уже. Государство перестало платить на меня пособие, и я перестала их интересовать.

– Тогда слушай и по возможности не перебивай, – уже более спокойно произносит ректор. – Ты попала в королевство драконов Лорингию. Сейчас ты в самой большой в стране академии магии.

– И что мне здесь делать? Я не дракон. Я человек. Поймите же наконец, что произошла чудовищная ошибка, – в отчаянии кричу я.

Как достучаться до его разума? На удивление ректор не злится:

– То, что ты признала, что попала к нам, уже хорошо. У тебя крепкие нервы, девочка.

Он меня хвалит, а вместо радости я испытываю злость. Разговаривает со мной, как с комнатной болонкой.

– Магия в тебе только-только начинает просыпаться, и это нормально.

– Да, неужели? Это как раз-таки ненормально, – не выдержав кричу я. – Ненормально взрослому мужику пудрить мозги наивной девчонке магией, истинностью и драконами. Я не дурочка, чтобы во всё это верить.

– Это радует, – спокойно говорит он.

– Что? – ошеломлённо спрашиваю я, чувствуя себя как раз-таки дурой.

– Радует, что не дура, – поясняет он, оценивающе разглядывая меня. – Не хотелось бы связать свою судьбу с недалёкой, хотя и очень красивой особой.

Наконец-то он ссаживает меня с колен, и я перебегаю за стол.

– Отправишься сейчас в общежитие, – говорит он, копаясь в ящике стола. – Тебе выделят комнату. Будешь ходить на занятия вместе со всеми. О том, что ты истинная пара ректора, лучше промолчать.

Он достаёт простое кольцо и протягивает мне руку. Я с опаской вкладываю свою ладонь в его. Ректор надевает кольцо мне на средний палец руки, к счастью, оно полностью закрывает тату.

– И прикройся чем-нибудь, – рычит он. – Не ходи по кампусу в таком фривольном виде.

– Чем прикрыться прикажете? Вашими добрыми намерениями? – злюсь я на его повелительные нотки в голосе.

– Ты моя невеста, а после окончания учёбы жена, – ухмыляется он. – Такой вид придержи только для меня и никого больше.

Вот гад! Жена! Как бы не так! И только я открываю рот, чтобы высказать всё, что я думаю о ректорах в общем, и о нём в частности, как на территории академии завыла сирена:

– Император в академии. Встречайте!

– Вот принесло не вовремя, – шепчет себе под нос ректор. – Не к добру.

Глава 3

Ректор направляется к окну, и я обречённо плетусь за ним. Мы пересекаем его огромный светлый кабинет с двумя огромными окнами. Ковёр скрадывает шлёпанье моих голых ступней по паркету и тяжёлые шаги ректора. Спрятавшись за массивными тёмно-зелёными шторами, наблюдаем за появлением императора Лорингии.

Зрелище, которое открывается нам, заставляет меня протереть кулачками глаза. На поляну перед академией садится чёрный, как душа грешника, дракон.

Чтобы добить мою психику окончательно, дракон превращается в человека. Вокруг него тотчас, как по мановению волшебной палочки, образовалась ширма и несколько лакеев взявшихся неизвестно откуда, облачают своего господина в роскошные одежды.

– Хватит подглядывать, – взяв меня под руку, отводит от окна ректор.

– Так всё это правда? – с надеждой заглядываю ему в глаза.

Ну скажи же, что у меня разыгралось воображение. Не подтверждай только, иначе я сойду с ума.

– Юная психика весьма лабильна, – говорит ректор успокаивающим тоном. – Со временем привыкнешь, что тебя окружают драконы.

– А вы тоже дракон?

Он разводит руками с виноватым видом:

– Прости, таким уродился.

В здании академии хлопают двери, раздаются восторженные возгласы. Император идёт сюда.

– Тебе нужно одеться, – блещет интеллектом ректор.

– Да, неплохо бы, – соглашаюсь я. – Может, у вас завалялся какой-нибудь немодный в этом сезоне мундирчик?

Лицо ректора озаряется, словно увидел свет в конце тоннеля.

– Бегом в эту дверь. За ней комната отдыха, открой шкаф и найди подходящую одежду, – толкает меня к двери. – Ну быстрее же. Как оденешься, не выходи из комнаты. Если будешь нужна, я позову.

Едва за мной захлопывается дверь, как в кабинете раздаётся мужественный голос императора:

– Эдгар, давно не видел тебя, сынок.

«Сынок? Я чуть не падаю. Ректор – сын императора? Я стану принцессой. Вот о чём никогда не мечтала, так это о магии, драконах и принцессах, а всё сбылось.

– Все вон, у нас с ректором личный разговор.

Я лихорадочно ищу, что бы такое надеть, чтобы не только подслушивать, но ещё и подглядывать. В гардеробе нашлись белые лосины моего размера и синий мундир. Нижнего белья, как оказалось, не предусмотрено.

Надевать на мокрый купальник одежду я не стала. Напяливаю всё на голое тело, а купальник, отжав от воды, засовываю в карман. Не оставлять же его ректору, на самом-то деле.

Этого времени как раз хватило на то, чтобы сопровождающая императора свита, наконец-то покинула кабинет ректора.

– Эдгар, сынок, – начинает император, а ректор застывает с каменным лицом. – После трагической гибели твоих родителей я взял на себя заботу о тебе.

Император подходит к ректору, похлопывая его по плечу. Видимо, это означает поддержку, а мне даёт возможность его рассмотреть.

Он немного ниже ректора, тёмные до плеч волосы стягивает серебряный обруч с камнем, по всей видимости, это корона. На плечи наброшена красная бархатная мантия с мехом горностая, которую удерживает на плечах дорогая фибула с камнем. По возрасту император в отцы годится моему ректору.

– Ты пошёл в своих родителей. Рионг – славный род учёных – прославлял академию и королевство. Ты выполнил свой долг перед предками на ниве науки, пора выполнить и другую часть.

– Ваше Величество, – ректор скривил лицо, как будто лимон лизнул, – вы опять за своё?

– Да, опять, – разозлился император, плюхаясь обратно в кресло, в котором сидел, – не хочешь добром выбрать себе пару, будет тебе королевский приказ.

– Вы же сами говорили, что хорошо ко мне относитесь, зачем сразу приказ?

– Эдгар, с тобой нельзя по-другому, – сурово говорит император. – Я уже подписал распоряжение о проведении закрытого отбора невест для ректора Лорингийской Академии магии Эдгара Рионг.

– Нет, Ваше Величество, вы не поступите так со мной, – уверенно произносит ректор. – Начался учебный год. Ещё не все первокурсники явились на занятия. Мне не хватает преподавателей. Давайте перенесём на следующий год.

– Уже поступил, – отрезает император. – Мне надоело выслушивать твои отговорки. У тебя то преподаватель артефакторики забеременела, то преподаватель боевых искусств сломал ногу, то у кастелянши судороги, то у дворецкого понос. И всех ты должен заменить. На этот раз не выйдет.

Я тихонько прыснула в кулак, представив высокомерного дракона в роли дворецкого.

Ректор стоит возле стеллажа с книгами, насупившись, как будто воды в рот набрал. Отходит к противоположной стене, к такому же книжному стеллажу, выбирает книгу и, листая её, подходит к императору.

– В параграфе 28 свода правил о проведении отбора для высшей знати королевства сказано, – голос ректора звучит так, будто он читает лекцию студентам, – что отбор не проводится в случае, если у жениха/невесты есть истинная пара.

– Я знаю правила, только каким образом ты относишься к этому параграфу?

Император начинает терять терпение. Он грузно поднимается с кресла и подходит к Эдгару.

– Дело в том, что у меня есть истинная пара, – с плохо скрываемым торжеством произносит ректор, демонстрируя государю правую руку с татуировкой дракона.

Император скептически рассматривает предоставленное ему доказательство.

– Я тебе не верю, – наконец-то выдаёт он свой вердикт, а с лица ректора сходит улыбка. – Ты готов на всё, лишь бы отложить отбор. Не выйдет в этот раз, я сказал. Уже всё готово.

– И невесты уже прибыли? – скептически спрашивает ректор.

– Ещё не все, – отвечает император. – Двое пребудут только через неделю. У тебя есть время подготовиться.

– О, Древний Дракон, сколько их? – Ректор закатывает глаза.

– Всего четверо. Я лично отбирал, – гордо заявляет император. – Цени, Эдгар.

Взгляд ректора останавливается на той самой двери, где прячусь я. Меня одолевают нехорошие предчувствия.

– Хорошо, Ваше Величество, я буду участвовать в отборе и даже задания невестам придумаю, но с одним условием, – заявляет императору зануда-ректор, а дракончик на моём пальце в экстазе сжимает свой хвост.

Что бы это значило?

Глава 4

Эдгар отходит обратно к стеллажу с книгами и ставит обратно ту, которую зачитывал императору. На лице играют желваки.

Понимает, стервец, что нагло ведёт себя с королём, но всё равно продолжает это делать? Так уверен в собственной безнаказанности? Или хочет довести императора до того, чтобы тот взбесился?

Странные чувства я сейчас испытываю. А дракончик на пальце беспокойно кусает хвост. Прислушиваюсь к себе, но нет причин для волнения.

– Ты не в том положении, чтобы ставить мне условия, Эдгар, – император в нетерпении барабанит пальцами по подлокотнику кресла. – Ты чего добиваешься?

– Ваше Величество, нижайше прошу выслушать мою просьбу, – в пояс кланяется ректор, внутри клокоча от ярости.

– Не паясничай, – обрывает спектакль одного актёра император, – тебе не идёт роль шута.

Эдгар поджимает губы, чтобы не сорваться и не надерзить. Этот отбор ему нужен не больше, чем дохлый дракон. Откуда я всё это знаю?

– Какая там у тебя просьба? – снисходит император.

– Я хочу, чтобы моя истинная пара приняла участие в отборе, – требовательно произносит Эдгар, намереваясь добиваться моего участия любой ценой.

Я замираю, но не испытываю ни страха, ни волнения. Зато излишнее волнение ощущает мой пальчиковый дракончик, как его ещё назвать-то.

Сейчас ректор лишится своего тёпленького местечка из-за того, что спорит с самодержцем. Вот бы было хорошо, а то решил тащить меня на этот мерзкий отбор. Просто шоу «Холостяк» по-лорингийски. Не собираюсь я в этом непотребстве участвовать.

– За твою наглость и вызывающее поведение с императором тебя следует посадить в острог, – спокойно произносит монах, – но я понимаю, что ты этого и добиваешься. Решил пуститься во все тяжкие, лишь бы не участвовать в отборе?

Эдгар сцепляет руки в замок и качается с пятки на носок. Он что, нервничает? Во всяком случае я ощущаю волнение оттого, что план разгадан. Неужели, я могу чувствовать то же самое, что и ректор? До меня наконец доходит, откуда эти странные чувства. Значит, он тоже может чувствовать мои эмоции.

А вот на это я не согласна. Его чувства я готова читать, а мои дудки. Ещё не хватало, чтобы он шастал по моей душе как у себя дома.

– Ну, что вы, государь, как я могу нарываться на тюремное заключение? На кого академию оставлю? – Полным раскаяния голосом произносит Эдгар. – Я просто попросил добавить ещё одну участницу.

Не чувствует он этого раскаяния. Ему нужно меня затащить на отбор. Какую цель он преследует, я не могу понять. Или всё настолько просто: вместе и помирать не страшно.

– Я согласен, но только потому, что нет у тебя никакой истинной пары, – подумав заявляет император.

Ректор бесится от того, что не может ответить монарху так, как тот заслуживает за своё ослиное упрямство. Эдгар рассчитывал, что, узнав о том, что у него есть избранница, император в ликовании удалится из академии, забыв про отбор. А он продержит меня в академии до окончания учёбы, прикрываясь мной, как ширмой, а потом устроит фиктивный брак. Не нужны ему серьёзные отношения.

Каков шельмец, а мои интересы учитывать не стоит? Кто я такая? Чужачка, волей случая заброшенная в это королевство.

– Ты уже чего только не придумывал, но татуировка истинной пары – это переходит все границы, – император злится, но держит себя в руках.

Воспитание на уровне английской королевы, приходит в голову шальная мысль, и меня душит смех от сравнения.

– Какая татуировка? – не выдержав, закричал Эдгар. – Что вы несёте, Ваше Величество? Это настоящая метка истинной пары.

Император закусил удила, как жеребец на скачках:

– Даже если и так, приказ подписан, отбору быть, и попробуй только не явиться, Эдгар, очень пожалеешь.

– Не хочешь познакомиться с моей избранницей? – понимая, что перешёл границу дозволенного, примирительно спрашивает ректор, пытаясь загладить своё недостойное поведение.

– На отборе познакомлюсь, – отмахивается недовольный монарх, – предупреждаю, что я лично буду наблюдать за тем, как выполняются задания и не позволю подтасовать результат.

Видимо, сильно достал его ректор, что император наплевал на древние законы королевства.

Да, своевольные дети – проблема родителей. Я смотрю на ректора, и меньше всего он похож на императорского сынка.

Мажоры одинаковы во всех мирах. Эдгар не мажор точно. Грубый, властный, невыносимый, но не мажор.

– Я и не собирался ничего подтасовывать, – произносит ректор на этот раз искренне.

– Потерял ты моё доверие, Эдгар, – расстроенно произносит император, – не ожидал такого нахальства даже от тебя.

Ректор стоит перед монархом с видом раскаявшегося грешника.

– Через неделю жду тебя и твою кандидатку в столице, – император быстро покидает комнату, не позволив проводить себя.

Плохой знак, понимаю я.

– Выходи, Виола, – устало зовёт меня ректор.

Борьба с монархом отняла у него много сил и энергии.

– Надеюсь, что не я эта счастливая избранница? – спрашиваю я, уже зная ответ.

– Именно ты, – отвечает ректор. – Я потом выслушаю, что ты обо мне думаешь, хотя я и так уже знаю. Отказы не принимаются.

Он держит руку над бумагой и передаёт пачку документов мне.

– Отныне тебя зовут Виолетта Саркони. Это древний драконий род из такой глуши, что даже не известно, остался ли кто из них в живых.

– Зачем мне это?

– Чтобы устроиться в общежитии, взять форму академии, поступить на учёбу. Занятия начинаются послезавтра. На первое время обойдёшься формой, а перед отбором закажем платья по последней моде.

– Нет, чужая фамилия зачем?

– Чтобы не выделяться из общей массы студентов и не встретить знакомых, – устало произносит ректор. – И называй меня Эдгар, мы же почти женаты.

Он подходит ко мне, но я не чувствую, чего он хочет. Как же так, то читала, как открытую книгу, то непроницаем, как скала. Мой будущий муж полон тайн.

Глава 5

Меня волнует, что ректор стоит так близко. Сердечко стучит всё сильнее. Сильная, но такая тёплая ладонь гладит мои скулы. Я тону в его тёмных глазах, как в омуте. Подушечкой большого пальца Эдгар проводит по моим губам. Кожа, где он касается меня, пылает. Он наклоняется ко мне, и мои губы раскрываются к нему навстречу в ожидании поцелуя.

– Марш отсюда, быстро, – хрипло произносит он, и меня словно ветром сдувает в приёмную.

Затворив плотно дверь, подпираю её спиной. Тяжело дыша, я пытаюсь унять бешено стучащее сердце и не в меру разыгравшееся воображение.

Поганец какой! Заставил желать поцелуя и прогнал. Вот гад! Я жестоко отомщу!

– Адептка, что вы делали в кабинете ректора? – раздаётся возле уха надменный молодой голос.

Я поворачиваю голову и встречаюсь со взглядом наглых голубых глаз. Стройный, высокий коротко стриженный блондин в белой расстёгнутой на груди рубашке и чёрных брюках, опирается на стену плечом и не сводит с меня глаз.

– А, первокурсница, – с интересом произносит он, – какой факультет?

Моя душа уходит в пятки и в панике там мечется. Откуда я знаю, на какой факультет меня зачислил ректор?

– Не подскажешь, как найти общагу? – спрашиваю я, в надежде, что он отвяжется и не будет задавать вопросы про факультет.

– Да не вопрос, – заразительно улыбается он, – ради такой красавицы я готов пропустить выволочку у ректора. Вот только общага какого факультета тебе нужна?

Получается, что в любом случае нужно знать, где я буду учиться. С тоской обвожу шикарную приёмную ректора глазами.

Слева от двери в кабинет стоит стол, видимо, этого блондинчика. По стенам кресла для посетителей, по двум сторонам от стола секретаря шкафы с папками. Между столом и стеной расположилась деревянная кадка с каким-то немыслимым по красоте деревом.

Огромное окно слева от стола секретаря, напротив окна входная дверь, которая внезапно открывается, и блондинчик отпрыгивает от меня.

В приёмную величественно вплывает невысокая полноватая женщина с высокомерным взглядом карих глаз.

Что за отличительная черта у всех, кого я встретила: высокомерное выражение лиц и наглые взгляды даже у женщины.

– Адепты, кто позволил находиться в приёмной ректора без секретаря? – сурово сдвигая брови, произносит она начальственным голосом, проплывая за свой стол.

– Меня вызвал ректор на… – блондинчик бросает небрежный взгляд на золотые часы, – на сейчас. Я строго выполняю распоряжение господина ректора.

– Про тебя я всё знаю, Лунг, проходи, – словно не замечая, что возле двери стою я, произносит секретарь. Такую царственную особу язык не повернётся назвать секретаршей.

Блондин отодвигает меня и проходит в кабинет. Я оказываюсь лицом к лицу с этой, внушающей трепет женщиной.

– Так, давай разберёмся с тобой, – наконец-то она соизволит обратить на меня внимание. – Ты первокурсница. Как оказалась в приёмной ректора?

Моя напуганная блондином душонка подскочила до самого горла и затрепыхалась там, вызвав спазм и кашель.

Секретарь наливает мне стакан воды, я киваю в знак благодарности. Кашель выворачивает меня наизнанку, из глаз катятся слёзы. Я протягиваю ей бумаги, выданные мне ректором.

– Бумаги, написанные рукой ректора, – ошеломлённо шепчет она себе под нос, – невероятно. Что же это за адептка такая?

– Так, адептка Виола Саркони, ты обучаешься на боевом факультете и место в общежитии у тебя там же, – спокойно сообщает мне секретарь.

Не тётка – кремень! Та, быстро справиться с собой…

– Вижу, что форму ты уже получила, только по территории академии девочки-адептки боевого факультета ходят в юбках. Брюки надевают только на практические занятия, – сообщает она.

Если я выбрала форму боевого факультета, значит, ректор – его выпускник. И зачем тогда блондинчик приставал с дурацкими вопросами?

Так что же делать с одеждой? Так мне и форму не выдадут. Решение приходит молниеносно.

– Это форма моего отца, я надела её для солидности, – я перегибаюсь через стол, чтобы прошептать полным трагизма голосом ей на ухо, – госпожа секретарь, моя семья настолько бедная, что я приехала в академию только в этом мундире.

– Бедная девочка, – тает секретарь, – я сейчас свяжусь с кастеляншей, и она подберёт тебе ещё что-то кроме формы. Говори, что тебе нужно, не стесняйся.

Она нажимает кнопку на платформе, внешне похожей на малахит. Перед ней появляется помещение типа склада и лицо миловидное лицо пожилой женщины с седыми волосами и добрыми карими глазами.

– Душечка, к тебе сейчас подойдёт Виола Саркони, – и, понизив голос, сообщает доверительно, – она протеже ректора. Выдай ей всё самое лучшее и намекни Огусту, чтобы комнату ей подобрал приличную.

У старушки глаза становятся размером с очки, и она прикрывает округлившийся от изумления рот.

– Эмили, ты ничего не путаешь? У ректора «протеже»?

Секретарь делает большие глаза, а я, не удержавшись, встреваю в разговор:

– Не стесняйтесь, я понимаю, как вам не терпится обсудить новую адептку. Вот только я не протеже ректора. Просто представители моего рода настолько долго не обучались в академии, что ректор лично встретился со мной.

От дальнейшего разговора меня спасает вывалившийся из кабинета ректора красный как рак блондинчик. Эмили нажимает на кнопку, и изображение пропадает. Фантастика!

– Адепт Лунг тоже с боевого факультета, – нисколько не смутившись произносит секретарь, – он проводит тебя до общежития и покажет кабинеты Даны Ковальчик, нашей кастелянши, и Огуста Филдинга, коменданта общежития.

– Благодарю вас, госпожа…

– Эмили Лавин, секретарь господина ректора. Обращайся ко мне за помощью в любое время, – ласково говорит она.

Да, у протеже есть свои преимущества.

– Ну что, пойдём? Я покажу тебе всё, что нужно знать уважающему себя адепту, – блондинчик наклоняется к моему уху и многообещающе шепчет, – и особенно такой красивой адептке.

Да, здесь мало того, что все наглые, но ещё и озабоченные. Да, нелегко мне придётся.

Глава 6

То, что блондинчик Лунг бабник, я поняла сразу. Меня как невесту ректора, не должны волновать всякие развратные личности, но почему-то волнуют, и причём именно как невесту ректора.

Во мне пробуждается дух противоречия, и я жажду делать глупости. А стыдно будет потом, прямо как после славно проведённого корпоратива хоть увольняйся. Только вот уволиться я смогу только на отбор невест для ректора. Но даже там с подмоченной репутацией я не буду нужна.

Ладно, чёрт с тобой Эдгар Рионг, буду паинькой. Как ни крути, но устраиваться в этом мире нужно, и желательно лучше, чем в моём старом.

Мы наш, мы новый мир построим. Судьба подкинула мне отличный шанс. Правда, ректор староват, но, как говорится, мне его не варить.

С другой стороны, практичной, а не эмоциональной, ректор намного лучше Лунга. Он, можно сказать, состоит из одних достоинств: занимает высокое положение в обществе, не бабник (во всяком случае, я надеюсь на это), красавчик и, кажется, всё… Конец всем достоинствам. Недостатки перечислять не буду, боюсь, собьюсь со счёта.

Но самый главный недостаток – я не люблю его.

Пусть говорят, что любви нет и лучше повыгоднее устроиться в жизни, но я так не могу. Мою душу волнует предчувствие любви. Может, потому что слишком много красивых мужчин на квадратный метр и моё женское начало взбодрилось, почистило перья и готова к охоте на перспективных женихов?

А может, потому что новая жизнь, как правило, приносит что-то хорошее. Мне принесло жениха-ректора и учёбу в академии магии, что, в принципе неплохо, я считаю.

– Эй, ты вообще разговаривать умеешь? – Тормошит меня блондинчик. – Ты кто?

– Очень вежливая форма знакомства, – ёрничаю я. – Видимо, ваши родители сэкономили деньги на учителе этикета.

Парень спотыкается и, не стесняясь, ругается. Я вытаскиваю с антресолей памяти побитую молью книжку по этикету, куда я тщательно складывала и забывала правила поведения в приличном обществе. В приличном обществе я никогда не была, значит, это хороший случай блеснуть знаниями и позлить наглого блондина.

– Соблаговолите, – чуть язык не сломала, пока произнесла, а ведь когда-то это слово активно использовалось, – представиться, адепт.

Перекошенная физиономия блондина пролилась мёдом на моё эго. Так тебе за твой снобизм.

У меня появилась иллюзия, что в лице Лунга я расправляюсь со всеми мажорами нашего колледжа. Сейчас я выше их. Все козыри у меня в руках. Если бы не это проклятое дежавю, что я снова начинаю учебный год, и каждый считает своим долгом отточить на мне своё чувство юмора и красноречие.

А рассчитается за всех бедняга Лунг.

– Адепт четвёртого курса боевого факультета Кайден Лунг, – представляется блондинчик и, понизив тон, интимно добавляет, – для близких друзей просто Кай.

– А для дальних просто Ден, – теперь я оттачиваю свой юмор и тешу самолюбие.

– Для тебя я могу быть кем угодно, – не сдаётся блондинчик.

– Для меня ты пока поводырь, – отбриваю его я.

– Ну и язычок у тебя, – двусмысленно произносит Лунг, – хотел бы я скрестить его со своим… в ежегодном турнире острословов.

– Как банально и пошло, адепт Лунг, – отвечаю я, но если честно, то мне нравится, что он увлёкся мной, когда я, прямо скажем, не в лучшем виде.

Блондин абсолютно не обижается на мои подколки и, взяв меня под локоть, ведёт по центральной аллее академии. Я оглядываюсь на величественное здание позади и мне кажется, что в окне ректора на втором этаже дрогнула штора.

Следит мой жених за мной, что ли? Проверим! Я наклоняюсь головой к плечу блондина, словно прислушиваясь, а потом запрокинув голову назад, весело смеюсь.

– Странная ты какая-то, – пытается отстраниться Лунг, но я крепко держу его за руку.

– Тебе велено проводить меня? – строго заявляю я. – Вот и провожай, а не то нажалуюсь секретарю ректора.

– Древний Дракон, с кем я связался, – разочарованно произносит блондинчик. – Как тебя зовут, доносчица?

– Адептка первого курса боевого факультета Виола Саркони, – церемонно представляюсь я, опуская часть про «прошу любить и жаловать».

Его любовь мне не нужна, мне бы с ректорскими притязаниями разобраться.

– Саркони? – удивляется Лунг. – Сто лет уже не появлялись представители этой фамилии. Живёте как отшельники в своей глуши.

Прав оказался ректор, хотя и трудно это признавать, эта фамилия снимает всяческие вопросы.

– Послушай, мне совсем неинтересно твоё мнение о моей семье, – пытаясь оставаться равнодушной, произношу я. Всё же триггеры прошлой жизни дают знать о себе и здесь. – Сам-то ты из какой семьи, Ден Лунг?

Я специально выбрала свой вариант имени, чтобы не думал себе ничего. Правда, что он должен подумать, если бы я назвала его полным именем, я не знаю. Как говорится, мне вожжа под хвост попала.

– Мой папа – первый министр Лорингии, а старший брат командует дивизионом в императорской армии, – с гордостью говорит Кайден.

– Достойные предки, а сам-то ты что из себя представляешь без папы и брата? – Как мне кажется, я бью по больному.

Обычно сами мажоры ничего из себя не представляют без могущественных родственников.

– Я лучший адепт боевого факультета, победитель двух турниров Смелости, лидер тайной Лиги «Лилии и Чертополоха», – без тени зазнайства перечисляет свои достижения Кайден Лунг.

Я уважительно смотрю на него. Возможно, я поторопилась с выводами, и он нормальный парень с бушующими гормонами в крови. Может быть, у нас даже дружба получится.

– А ещё я первый красавчик академии и счастлива будет та, кого я одарю своим вниманием, – он многообещающе смотрит на меня, словно ожидает, что я запишусь в очередь за счастьем.

Глава 7

Кайден Лунг – противоречивая личность, если за первую часть презентации о себе я проникаюсь к нему тёплыми чувствами, то вторая напрочь перечёркивает всё хорошее впечатление.

– Всё ясно, очередной герой войны, звезда футбола, – я так называю всех зазнаек, большинство принимает мои язвительные слова за комплимент.

– Войны у нас не было уже двести лет, и мой дед участвовал в последнем сражении, был убит и награждён посмертно, твой сарказм на эту тему неуместен, – холодно говорит Кайден. – Что такое футбол я не знаю, но да, я звезда Лорингийской академии.

– Принимаю твой упрёк, была не права, шутить на тему войны не стоило, – раскаиваюсь в неуместной шутке я, – футбол – такая игра, покажу и научу, если пожелаешь.

Мы подходим к небольшому зданию красного цвета с эмблемой факультета над дверями. Чуть дальше стоят синее, голубое и зелёное здание. Какого цвета дома дальше я уже не вижу.

– Кажется, мы пришли, – говорю я, чтобы поскорее отделаться от него. – Спасибо, что проводил.

– Не так быстро, зазнайка, – Кайден, схватив меня за руку, оттаскивает за угол общежития, припечатывая к стене и нависая надо мной. – Никто и никогда не отвергал меня. Один поцелуй, и я тебя больше не трогаю.

– Значит, я буду первой, – пытаюсь вырваться я, но блондинчик крепко зажал меня.

– Кажется, ты не понимаешь, – угрожающе шипит он мне в ухо. – Я превращу твою жизнь в кошмар.

– Ты нормальный вообще? – возмущённо спрашиваю я, предпринимая безуспешные попытки вырваться. Лунг сильнее, а я, трепыхаясь в опасной близости, лишь раззадориваю его. – На кой чёрт тебе сдался мой поцелуй? Я вообще новенькая, твоя репутация не пострадает. Сделаешь вид, что мы не знакомы.

Мне кажется, я рассуждаю здраво. Вот только блондинчик отчего-то считает иначе.

– Пострадало моё самолюбие, – выдыхает он мне прямо в губы, схватив меня двумя пальцами за подбородок, насильно поднимая голову.

Мне становится так страшно, что слышно, как дрожат колени. Лунг потерял контроль над собой, глаза горят лихорадочным возбуждением. Господи, неужели он из тех, кого отказы только заводят.

Я сжимаю губы и пытаюсь вырваться из его цепких рук. Это равносильно, что пытаться разжать стальные тиски.

Прибегаю к последнему козырю и показываю ему кольцо.

– Я не зазнайка, я помолвлена, – кричу я ему в лицо. – И в академию приехала для того, чтобы учиться под присмотром жениха.

А может, дело обстоит ещё хуже. Он пай-мальчик только на людях, а как только его не видят преподаватели, становится исчадьем ада.

Видимо, это мне и предстоит проверить. Хочется завыть в голос или двинуть ему коленом по причинному месту. Пытаюсь извернуться так, чтобы иметь возможность ударить.

Кайден недобро усмехается, разгадав мой манёвр, раздвигает мне ноги коленом. Господи, какой же он сильный. На вид тонкий, стройный, как тростинка, а силищи немерено.

– Я тебе не верю, – выплёвывает он мне в лицо обидные слова. – Ты всё выдумываешь. Уставом академии запрещено учиться женатым. Никто в здравом уме не свяжет себя клятвами во время учёбы.

Я не лгу, просто не показываю метку истинности. Боюсь, что он узнает её, а ректор запретил мне афишировать наши отношения.

– Мой жених не студент, – в отчаянии хныкаю я. – Он преподаватель.

Его голубые глаза темнеют до синих, ворот рубашки распахивается, и на груди я вижу татуировку дракона или это тоже брачная метка?

– Наглая врушка, даже в той дыре, где твоя семья влачит жалкое существование, знают, что преподавателям запрещено встречаться с адептками.

Вот это я попала, куда ни кинь, всюду клин. Соберись, Виола, выход есть всегда, только нужно подумать. Кайден не даёт мне времени на раздумья, нагло проводит ладонью по груди, спускается к лосинам.

Мама дорогая, у меня же там ничего нет, и он сразу это поймёт. Паника накрывает меня, лишая возможности трезво мыслить. Я бьюсь в его руках, пытаясь освободиться. Отталкиваю его руки, но мне это не по силам.

– У тебя же тоже стоит брачная метка, – в отчаянии пытаюсь я переключить его внимание.

– Древний Дракон, это надо же быть такой дурой, – смеётся Лунг надо мной, – какая брачная метка? Этот символ означает, что я наследник древнего рода. Ты что, никогда не видела такой у отца или брата?

– У меня нет брата, а отец умер давно, – ляпаю я первое, что приходит в голову.

Дальнейших насмешек не последовало, а значит, я правильно угадала. Как сложно жить, не зная ничего о мире, куда попала. Ну, кроме того, что все вокруг драконы, кроме тебя.

– Не хочешь проблем в академии, не зли меня, – возвращается к излюбленной теме Кайден.

– Давай разойдёмся с миром, – прошу его я, – и забудем, что здесь произошло.

– Забудем? – насмешливо тянет Лунг. – Э, нет милая, ты думала, что можешь всю дорогу до общаги изводить меня своими издёвками, а я проглочу? Не на того нарвалась.

Глаза Кайдена из синих делаются чёрными, и я понимаю, что уж он переступил ту невидимую черту, когда уже наплевать на последствия. Вот и довыделывалась со своим этикетом. Мамочка, что же будет? Спасите меня кто-нибудь, кричу я мысленно, дракон больно сжимает палец. И он туда же, мало мне Лунга, ещё и он пытается причинить мне боль. От бессилья слёзы льются из глаз.

Зажав мне рот, он пытается разорвать на мне мундир. Хвала Всевышнему, что ткань такая плотная. Я прижимаюсь к нему всем телом, крепко обнимая руками за талию. Так, он точно не сможет сорвать с меня одежду.

Кайден утробно рычит, принимая мои действия за согласие. Он с лёгкостью разрывает объятия, заводя мои руки за спину, ртом впиваясь в мои губы.

– Что здесь происходит, адепты?

Глава 8

Эдгар Рионг

– Мне ещё раз повторить вопрос, адепт Лунг? – мой голос угрожающе спокоен.

Кайден меняется на глазах, как хамелеон, из развязного повесы превращается в благонравного пай-мальчика. Вот только Виолу отпускать не спешит.

Как я ненавижу сейчас этого мальчишку, который позволил себе дотронуться до моей истинной. Мой дракон угрожающе рычит, рвётся на свободу растерзать наглеца и плевать ему, что соперник ещё мальчишка и мой адепт.

По каналу истинности я чувствую всё, что и она, с того момента, как вышла из моего кабинета. Не думала же она, что я так просто отпущу её.

Знаю, как этот подонок вёл себя с девушкой, пока думал, что его никто не видит и ему всё сойдёт с рук.

Наблюдаю за метаморфозой Лунга и понимаю, почему ему всё сходит с рук. Он действует по принципу: если голову нельзя вскружить, то её нужно заморочить. Сейчас он пытается пустить мне пыль в глаза.

– Ничего особенного, господин ректор, – заявляет он тоном отличника и ещё ближе притягивает девушку к себе, – мы с новенькой знакомимся.

Ты решил поиграть со мной во взрослые игры, мальчик, считаешь, что дорос до высшей лиги? Что ж, будем играть по-взрослому.

Вокруг никого нет. Адепты ещё не съехались. Учебный год начнётся только через два дня, и никто не хочет провести их в академии, за исключением тех, кто завалил летнюю практику, как Лунг.

Не боясь, что кто-то застанет меня за противоправным действием, я применяю ментальное воздействие к мальчишке. Осторожно, чтобы он не догадался, проникаю в его сознание.

– Надеюсь, ваше тесное знакомство по обоюдному согласию? – мой голос опасно похрустывает, но это не смущает наглого мальчишку, уверенного в своей безнаказанности.

Демонстративно на моих глазах он проводит рукой по спине Виолы.

Мои глаза наливаются кровью, я ощущаю, как в жилах клокочет обжигающая ревность. С трудом я подавляю желание разорвать наглого мальчишку, лишь в последнюю минуту вспоминаю, что передо мной адепт.

– Конечно, ректор, – обаятельно улыбается Кайден, – первокурсница даже настаивала именно на такой форме знакомства. Вы же знаете, как я действую на неопытных первокурсниц.

Я непроизвольно сжимаю кулаки, балансируя на тонкой грани. Ревность туманит разум и боюсь, что это сейчас заметно.

– Адептка Саркони, он говорит правду? – задаю я бессмысленный вопрос, так как знаю ответ. Я читаю эмоции Виолы и грязные мысли Лунга.

– Нет, господин ректор, он меня насильно удерживает, – Виола, умница, не стала скрывать настоящее положение дел, как это делают все студенты, запуганные шайкой Кайдена.

Я вырываю её из объятий наглого мальчишки. Пришла пора прихлопнуть его, как надоевшее насекомое. С каким же удовольствием я это сделаю. На этот раз он нарвался не на ту девочку.

– Адептка Саркони находится под моим личным покровительством, Лунг, – стараясь держать себя в руках, говорю я. – Чтобы вы не смели приближаться к ней. Я ясно выражаюсь?

– Предельно, господин ректор, – уверенным тоном говорит он, опустив руки в карманы брюк, он развязно проходит мимо, подмигивая Виоле.

Я читаю в его мыслях, что он так просто не спустит ей это происшествие. Гадёныш попытается отомстить. Ну, что ж, Лунг, я тоже умею играть не по правилам, и тебе это не понравится.

– Виола, это опасный тип, – предупреждаю я её. – Тебе нужно продержаться всего неделю, и мы уедем на императорский отбор.

Она смотрит на меня немигающим взглядом, застыв внутри. Я не понимаю, чего сейчас ожидать от неё.

Виола, плача, обнимает меня за талию. Такой реакции я от неё не ожидал. Девочка гораздо тоньше и нежнее, чем хочет казаться.

Я ласкаю её волосы, шепча какие-то глупые слова, которые служат лишь фоном, чтобы нам настроиться друг на друга. Вся боль, страх и отчаяние последних часов обрушиваются на меня, как лавина.

– Ты ж моя храбрая девочка, – шепчу я ей, – никого не бойся, ты под моей защитой. Никто не посмеет обидеть тебя. Ты мне веришь?

Она поднимает на меня свои невыносимо притягательные полные слёз глаза и кивает. Мне хочется догнать и убить Лунга столько раз, сколько слёз она пролила из-за него.

Я обхватываю её лицо ладонями и осушаю слёзы поцелуями. Выпивая её боль, принимая её отчаяние на себя, отпуская её страх.

– Запомни, ты моя, – рыча, прорывается мой дракон, – и я убью каждого, кто посмеет прикоснуться к тебе.

– Не надо, – шепчет она коралловыми пухлыми губками, созданными для поцелуев.

Я не даю ей договорить, впиваясь в её рот голодным поцелуем. Мой дракон требует немедленно утащить девочку в укромное место и сделать своей, как будто метки ему мало.

Присутствие истинной рядом делает моего дракона более требовательным, с каждым разом мне всё труднее и труднее подавлять его. Особенно в таких ситуациях, как сейчас, когда наши желания совпадают.

Виола обвивает мою шею руками и у меня совсем сносит крышу. Я подхватываю её и усаживаю себе на бёдра. Её глаза удивлённо расширяются, когда она ощущает всю силу своей власти над моим телом.

– А если нас кто-то увидит? – обеспокоенно спрашивает она, прерывая поцелуй, а я еле сдерживаю разочарованный стон.

Какая разница, увидят или нет, когда есть дела поважнее. Увидят – значит, поостерегутся гадить ей.

– Плевать, разве нет? – спрашиваю я её, и она согласно кивает. – Через неделю тебя здесь не будет. Вернёшься уже моей официальной невестой.

– Так ведь преподавателям и адептам запрещено находиться в отношениях, – дотошно пытает она меня.

Моя голова сейчас забита откровенными фантазиями с участием Виолы, а не проблемами отношений внутри академии. Неразрешимых ситуаций не бывает.

Я решу и эту, только сначала нужно решить проблему повышенного влечения к девушке.

Глава 9

Ректор так откровенно смотрит, что даже у меня с отсутствием опыта отношений понятно, о чём он сейчас думает.

Я опускаю глаза и рассматриваю плитку, которой устлан весь двор академии.

– Ты действительно нашла там что-то интересное или просто избегаешь моего взгляда? – спрашивает он, и его бархатный голос обволакивает меня, расслабляя и заставляя забыть весь этот кошмар с Кайденом.

– Вы меня смущаете, – признаюсь я, – от вашего взгляда бешено колотится сердце.

Он довольно улыбается, словно я делаю ему невесть какой комплимент, но кто их, драконов, знает, что у них на уме.

– Пойдём, я провожу тебя в общежитие, – берёт меня под руку ректор.

Я деликатно высвобождаю руку, чтобы его не обидеть.

– Не нужно, господин ректор, – прошу его я, – нас могут увидеть и пойдут слухи.

– Может, это и к лучшему, что слухи пойдут, как думаешь?

Я качаю головой. Только этого мне не хватало прямо в начале учёбы.

– И называй меня Эдгар, – вкрадчиво шепчет он мне на ухо.

Я испуганно мотаю головой. Назвать ректора по имени я точно не решусь.

– Тебе не кажется странным, что ты целовалась с мужчиной и называешь его господином? – за улыбкой он скрывает раздражение.

Я чувствую его недовольство, что всё идёт не так, как планировалось. К нему добавляется злость на Кайдена, дальше стоит стена и прочитать, что Эдгар думает обо мне, не получается.

– Пойдём, представлю тебя кастелянше и коменданту, – говорит он как само собой разумеющее, что ректор приведёт первокурсницу в общежитие.

Он всё же решил поставить на мне своё клеймо таким специфическим образом. Скорее всего, на ректора правила не действуют, да и император будет рад-радёшенек, если он остепенится.

– Я попрошу их присматривать за тобой в общежитии, на учёбе это будут делать преподаватели и персонал академии, – втаскивая в дверь общаги, инструктирует он меня по дороге. – Если вдруг Лунг или кто-то из его шайки начнёт приставать к тебе, просто кричи, тебе помогут.

Я молча киваю. Ничего себе какую бурную деятельность по моей защите он разворачивает, приятно. Теперь Кайден меня не достанет.

– Никаких вечеринок по поводу нового учебного года, никаких клубов и…

– Слушаюсь, папочка, – иронизирую я, – дома буду в девять вечера. Спать лягу одна.

Ректор сурово сдвигает брови, а глаза горят, и совсем не от страсти.

– Ещё раз меня так назовёшь…

Он обрывает фразу на самом интересном, на угрозе, и не потому, что фантазия иссякла, мы всего лишь проходим в конец коридора. Табличка на свежеокрашенной двери гласит «Огуст Филдинг. Комендант». Эдгар без стука отворяет дверь.

– Здравствуй, Огуст, – говорит он, – выдели первокурснице комнату, но такую, чтобы девочку никто не мог обидеть.

Комендант так и застывает с бутербродом в одной руке и кружкой в другой. По всей видимости, он только откусил кусочек от этого вкуснющего ароматного хлеба с вареньем. Сказать в ответ ничего не может, кусок не лезет в горло после такого заявления ректора.

– В общежитии, – угрожающе произносит Эдгар и, подумав, добавляет, – и возле него, ты головой отвечаешь за адептку Саркони. Тебе ясно?

Бедный Огуст лишь кивает, а у меня желудок издаёт неприличный звук, словно кишка кишке песню поёт. Я давно не ела и подкрепиться бы не помешало.

Ректор вытаскивает меня за руку из кабинета коменданта и тянет в противоположный конец коридора. Останавливаемся возле некрашеной, зато покрытой лаком двери. «Дана Ковальчик. Кастелянша», читаю я витиеватую надпись на табличке.

Эдгар стучит и, не дожидаясь приглашения, входит.

– Приветствую, тебя Дана, – ректор даже отвесил ей лёгкий поклон, – найди всё самое лучшее для этой адептки. Выдай больше, чем положено, девчонка появилась в академии всего лишь в этом мундире.

– Конечно, господин ректор, я уже подготовила всё необходимое, – сообщает кастелянша с таким видом, будто выиграла сражение, а не собрала два комплекта постельного белья. – Сейчас сниму мерки и выдам одежду.

Она крутит меня направо и налево, даже мерки обуви снимает. Мне кажется, что она словно ощупывает меня везде, чтобы обсудить с секретарём, что такого нашёл во мне ректор.

– Дана, у нас очень мало времени, – недовольно бурчит ректор, – пришли всё, что нужно адептке для учёбы, в её комнату. Огуст покажет.

Он опять меня куда-то тащит, я не успеваю перебирать ногами, приноравливаясь к его широкому шагу, и болтаюсь сзади.

– Куда мы на этот раз идём? – Всё-таки решаюсь я задать вопрос, когда мы выходим на улицу и удаляемся от общаги. – В библиотеку за учебниками?

– Надеюсь, что в библиотеку ты в состоянии сходить одна?

– Я и до общежития дошла одна, если вы заметили, – огрызаюсь я.

Мне не нравится, что он разговаривает со мной, как с ребёнком.

– Заметил, – иронично ухмыляется он. – Давай не препираться, а пойдём пообедаем.

Краска стыда удушающей волной окрашивает моё лицо в малиновый цвет. От смущения не знаю, куда себя деть. Он услышал подвывающий с голодухи желудок. Не удобно-то как!

– Нет повода стыдиться, Виола, – резко останавливается и поворачивается ко мне ректор. – Что естественно, то не безобразно.

– А вы часто обедаете в студенческой столовой?

Боюсь, что наше с ним появление вызовет форменный переполох. Ректору-то всё равно, а мне жить среди студентов, то есть адептов. Никак не привыкну к такому обозначению студентов.

– Ты права, – на удивление соглашается со мной ректор, – наше появление привлечёт ненужное внимание.

Мы разворачиваемся и несёмся уже в другую сторону. Этот день когда-нибудь закончится? Сколько можно бегать?

– Сейчас отдам распоряжение секретарю, – на бегу говорит ректор, – и пообедаем в городе. Заодно купим тебе бельё и что ещё нужно для занятий в академии.

– А как же библиотека? Мне же нужно учебники получить, – придумываю я отговорку, чтобы не оставаться с ним наедине.

– Эмили всё получит и заодно проверит, как тебя устроили на новом месте, – не терпящим возражения голосом произносит ректор.

Глава 10

В город мы отправляемся в закрытом экипаже ректора. Эдгар скептически осматривает мою одежду, но тактично молчит, лишь приподнимает бровь то ли с осуждением, то ли с восхищением от моей находчивости. Кто поймёт этих драконов?

– Хотел сразу отправиться пообедать, – он выглядывает в окно, – скорее, уже поужинать, но в таком виде, что думаю, тебе будет неловко.

Как же я благодарна ему за понимание. Было бы ещё лучше, если бы он позволил мне помыться и остаться в академии, я не привередливая и мне вполне бы хватило столовки, но нет, он потащил меня зачем-то в город.

– Заведение не из дешёвых и обычно там дамы друг перед другом хвастаются нарядами, – с толикой осуждения произносит ректор. – Адептам там вообще запрещено появляться.

Вот зачем он мне это сказал? Если до сих пор я была слегка взволнована, то сейчас я начинаю бояться этого ненужного выхода в свет. Мало того что ресторан, так ещё и для элиты. Да я к такому бы на пушечный выстрел не приблизилась, то ли дело обычная кафешка.

– А как же я? – испуганно спрашиваю его, – Разве меня не накажут за посещение такого места?

Эдгар смеётся легко от души. На глазах даже выступают слезинки.

– Может быть, меня не пустят, – с надеждой произношу я.

– Ты такая смешная, – сквозь смех говорит он, – кто тебя накажет? Ректор? А кто посмеет не пустить, когда ты со мной?

У него настолько заразительный смех, что я, представив, как Эдгара пропускают, а меня оставляют на улице или, того лучше, как он получает донос на нас двоих, тоже начинаю смеяться.

– У тебя красивый смех, – ласково произносит он, взяв мою ладонь в свою руку и целуя каждый пальчик, – похож на волшебную мелодию.

Я смущаюсь и краснею, осторожно высвобождая руку. Кожа, где касались его губы, пылает, дыхание учащается. Нет, не стоит подпускать Эдгара близко, он опытный сердцеед, разрушит мою оборону в две минуты. Да, чего уж там, моя оборона трещит по швам с каждым новым его поцелуем.

– Предлагаю отправиться сначала в магазин готового платья, выберем тебе наряд для ужина, а потом заедем и закажем полный гардероб, – говорит ректор, вновь беря меня за руку и изрядно нервируя меня своим присутствием, – ты не возражаешь?

Я лишь, краснея, киваю, не могу отказать, когда он смотрит на меня таким взглядом. Вот только мой желудок решает иначе, издав такой мощный стон, что я становлюсь пунцовой от стыда.

– Вижу, что до ресторана не дотянешь, – улыбаясь произносит ректор, – а ты мне нужна живая и здоровая, так что морить тебя голодом не буду.

Он стучит в стену экипажа и громко произносит:

– В кабачок матушки Марты, – откинувшись на подушки и с сожалением, говорит, – придётся поход в ресторан отложить. Заедем в очень хорошее местечко, между нами говоря, кабачок матушки Марты даже лучше ресторана.

– А почему мы тогда должны были пойти в ресторан? – с недоумением произношу я.

– Это же так просто, – он наклоняется ко мне, и дыхание обжигает мне щёку, – я хотел произвести на тебя впечатление.

Сердце пропускает удар, я, наверное, ослышалась? Этот наглый, властный, эгоистичный мужчина хотел произвести на меня впечатление?

Мне срочно нужно зеркало. Неужели перенос в другой мир изменил мою внешность из серой мышки в красавицу, на которую «запал» такой мужчина.

Да, нет, бред просто. Я осторожно оглядываюсь, может быть рядом ещё кто-то, а я не заметила? Нет, мы одни. Тогда я вообще ничего не понимаю.

– Может, мы просто, без пафоса посидим в кабачке матушки Марты и поедем обратно в академию? – с надеждой спрашиваю я.

Мне совсем не хочется, чтобы он покупал мне одежду. Одно дело, когда форма казённая и выдают её в академии, совсем другое, когда тебя одевает мужчина.

В нашем мире это означает, что мужчина имеет на тебя особые права. Я пока не знаю законов и традиций этого мира, поэтому очень не хотелось бы попасть в зависимость от ректора. Больно шустро он заявляет на меня свои права.

– Виола, мы же собирались купить тебе одежду? – удивляется Эдгар. – Мне сложно представить, что женщина отказалась от похода по магазинам.

– Я не любительница одеваться за чужой счёт, – честно отвечаю я.

Не люблю ходить вокруг да около, предпочитаю сразу обозначить границы дозволенного.

Моё признание вызывает только смех ректора, но почему мне кажется, что звучит он наигранно, как и его слова:

– О, Древний Дракон, в нашем мире ещё остались такие щепетильные особы?

Решаю не отвечать ему, откуда я знаю, кто остался в его мире, я же из другого. Вот только проклятое любопытство не даёт мне закрыть ротик на замочек:

– А, что в вашем мире в порядке вещей, чтобы чужой мужчина покупал девушке одежду?

Ректор обрывает смех и уже по-другому смотрит на меня, оценивающе.

– Нет, в нашем мире такое не приветствуется, – недовольно произносит он. – Это означает, что женщина – любовница мужчины, который содержит её.

Я развожу руками, мол, я вас за язык не тянула, сами сказали, кем меня будут считать.

– Но это не наш случай, – произносит он в тот момент, как экипаж остановился. – Прошу за мной.

Эдгар подаёт мне руку, помогая выбраться из кареты, устроив мою ладонь на изгибе своей руки, он ведёт меня к массивным деревянным дверям.

К нам тут же подбегает официант или как их здесь называют, проводит в закрытый кабинет:

– Вам, как всегда, господин ректор? – Эдгар кивает.

– Даме то же самое, – добавляет он, опережая официанта. – Пока мы ждём заказ, принеси-ка нам лорингийское игристое и отправь от меня мальчишку в салон Жози с просьбой посетить меня здесь для заказа полного дамского гардероба.

Официант удаляется, а я возмущённо произношу:

– Вы же сказали, что неприлично одевать девушку.

– Неприлично, но только не в нашем случае, – он снимает кольцо и показывает свою руку, – мы с тобой истинная пара, которую соединила Мланде-Ава, и разорвать эту связь невозможно.

– Но император считает, что это несерьёзно, – заявляю я, пусть знает, что мне известно мнение его опекуна.

– Подслушивала? – нисколько не удивлён ректор.

– И даже подглядывала, – подтверждаю его предположение я. – А кто эта Младе-Ава?

– Её ещё называют Белой Богиней, жена Древнего Дракона. Она покровительствует магам воздуха, снегам и в меньшей степени магам других стихий. Ещё считается, что она помогает влюблённым, сохраняет домашний очаг, соединяет истинные пары.

– Красиво, – мечтательно говорю я.

– Это просто религия драконов, – не согласился, что религия может быть красивой, ректор.

Нам принесли заказ, и я с удовольствием пробую местную кухню. Наслаждаюсь нежным мясом в горшочке, которое просто тает во рту, салатом из диковинных овощей, мягким, ароматным хлебом с хрустящей корочкой.

Ректор всё же между горячим и десертом заказывает мне полный гардероб: дорожное платье и пальто, три бальных, десяток повседневных, шляпки, перчатки, сумочки к каждому платью, без тени смущения гору нижнего белья и чулок, гребни, шпильки и заколки.

– Всё будет готово через неделю, – радостно щебечет Жози, – доставят прямо в академию.

– Нет, мне нужно, чтобы всё было готово через три дня, – лицо хозяйки модного салона преображается в ожидании барышей, и Эдгар не разочаровывает её, – плачу двойную цену. Добавлю сверху, если два повседневных платья, и аксессуары к ним будут готовы завтра к вечеру.

– Как пожелаете, господин маг, – Жози подобострастно улыбается, склоняясь в низком реверансе, и исчезает, видимо, выполнять заказ господина ректора.

Отведав дивного десерта из взбитых как-то по-особенному сливок и неизвестных мне фруктов, по вкусу напоминающих малину, мы отбываем в академию. Завтра начинаются занятия, а я совершенно не готова к ним.

Глава 11

Комната, которую мне выделили во временное пользование, находится на третьем этаже, рядом с лестницей. Рядом проживает комендант во избежание, так сказать, разных инцидентов, которые роятся только в воспалённом воображении ректора.

Сонный Ольгул, которого поднял с постели ректор, открывает дверь, вручает ключи и, пожелав мне доброй ночи, удаляется.

Комната освещается, как я понимаю магическими светильниками, так как выключателя я не нахожу. Светло-бежевый окрас стен придаёт ей уют, на полу красный ковёр и два небольших кресла. Я так понимаю, что обставляют общежития в цветах факультетов.

На столе возле окна сложены стопкой учебники, рядом лежат тетради, перья и расписание занятий с подробным планом, как добраться до нужной аудитории, где находится столовая с графиком её работы и пометками, когда лучше приходить на завтрак, обед и ужин. Нужно обязательно поблагодарить секретаря ректора за такую заботу.

Слева от двери стоит кровать, тщательно заправленная светло-красным покрывалом с эмблемой боевого факультета Лорингийской академии.

В шкафу, справа от двери, аккуратно сложено на одной полке постельное бельё, на другой нижнее бельё, на третьей – колготки и лосины. Во втором отделении шкафа висят несколько комплектов формы: парадная: ярко-красный мундир и бежевая юбка; повседневная: чёрные брюки в обтяжку и приглушённо-красный, почти морковный мундир и пара повседневных серых, ничем не примечательных платьев с красными манжетами и воротником. Под одеждой устроена обувь: пара туфель и сапоги.

Рядом со шкафом расположена ещё одна дверь, я с любопытством засовываю туда нос и взвизгиваю от радости. Это большая ванная комната с овальной чугунной ванной за ширмой и круглой раковиной. Мозаика, которой украшен санузел, бежевая, на стене напротив раковины выложен герб боевого факультета.

Да, комната миленькая, но слишком много красного, раздражающего глаза. Как говорится, дарёному коню в зубы не смотрят и я, наскоро споласкиваясь в ванной, отправляюсь спать.

Всю ночь мне снится ректор, спасающий меня от домогательств Кайдена, и в тот самый момент, как он собирается меня поцеловать, а я в предвкушении закрываю глаза, приоткрыв губки, раздаётся противный звук, отдалённо напоминающий сирену.

Господи боже мой, это так будят адептов в академии магии? Опоздавших при такой побудке не бывает, попробуй только сказать, что проспал, с такой системой оповещения это просто невозможно.

Быстренько привожу себя в порядок, заплетаю волосы в косу, надеваю повседневную форму с брюками, хватаю учебники и, следуя инструкции секретаря, направляюсь в столовую, пока все столики не заняли.

Я так спешу, что не замечаю, как на лестнице общежития сталкиваюсь с адепткой, выбивая у неё из рук учебники. Не лучшее начало дня.

Поднимаю глаза на пострадавшую и утыкаюсь взглядом в небольшую, пышную грудь, которую плотно обтягивает мундир. На левой стороне красуется имя Алисия Вайн, второй курс, что-то типа бейджика.

Поднимаю голову ещё выше и встречаюсь взглядом с голубыми умными глазами. Белые прямые волосы, вздёрнутый носик на лице в форме сердечка с молочно-белой кожей придают Алисии Вайн загадочный вид.

Тонкие аристократичные руки с розовыми миндалевидными ногтями и тоненьким серебряным колечком на безымянном пальце левой руки ловко собирают разлетевшиеся тетради. Мне кажется, что это самая красивая девушка, если не в академии, то на факультете точно.

– Прости, Алисия, не заметила тебя, – искренне извиняюсь я, собирая её учебники.

̶– А, Саркони, – прочитав моё имя на бейджике, обиженно произносит девушка, надувая пухлые губки, – чего ещё ожидать от протеже ректора. Я что, по-твоему, такая незаметная?