Золото Колчака. Якутский след
© Ирина Селина, 2025
ISBN 978-5-0065-9335-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
ПРОЛОГ (наши дни)
Утренний Якутск был окутан ледяным воздухом. Несмотря на календарный март, улицы были во власти настоящей зимней стужи. Потепление до минус двадцати – лишь робкий намек на весну. В это время туристы могут насладиться зимней экзотикой, не рискуя обморозить нос при первом шаге из отеля. Прохожие торопливо скользили по тротуарам, а на дорогах, к удивлению приезжих москвичей, не наблюдалось привычных пробок. Движение, впрочем, оставалось оживленным. За каждым автомобилем, как дым из паровозной трубы, тянулся густой шлейф морозного выхлопа. Провода, густо оплетавшие небо над дорогами паутиной цивилизации, были покрыты кружевом инея.
Удивительный город Якутск! Где еще вы найдете достаточно крупный населенный пункт, в котором зимой температура может упасть за минус шестьдесят, а летом подняться практически до плюс сорока? Да в таких условиях жить вообще невозможно! Но Якутск живет! И даже, кажется, неплохо себя чувствует.
Группа туристов из центральной части России, уставших с дороги, заселилась в уютные номера гостиницы «Туймаада», расположенной в самом сердце города. Среди них была Марина, молодая журналистка, любительница путешествий и, как вскоре выяснилось, городских легенд.
Пока ее товарищи разбирали чемоданы, Марина спустилась в бар отеля выпить чашку горячего кофе. Бар был почти пуст, лишь несколько одиноких посетителей неспешно потягивали свои напитки.
За стойкой стоял колоритный мужчина средних лет с добродушной улыбкой. На его бейдже красовалось имя – Семён.
– Доброе утро, могу я вам помочь? – приветливо спросил бармен, протирая стойку. – Доброе утро. Мне, пожалуйста, капучино, – ответила Марина, устраиваясь поудобнее на высоком стуле.
Пока Семён колдовал над кофемашиной, Марина оглядела бар. На стенах висели черно-белые фотографии старого Якутска: заснеженные улицы и деревянные дома, словно застывшие во времени. На одной из них выделялось строгое лицо мужчины в военной форме, с холодным взглядом.
– Это кто? – поинтересовалась Марина, кивнув на фотографию, когда Семён поставил перед ней чашку с ароматным напитком.
Семён проследил за ее взглядом и усмехнулся. – А, это адмирал Колчак. Полярный исследователь и… легенда нашего города. Фигура, знаете ли, противоречивая, но, безусловно, яркая.
– Легенда? – с любопытством переспросила Марина, делая первый глоток. – Какая же?
Семён, тщательно протирая стойку, наклонился к ней и понизил голос, словно собирался поведать государственную тайну. – Знаете, ходили слухи, что в начале двадцатого века, во время Гражданской войны, адмирал Колчак… спрятал где-то здесь, в Якутске, свое золото. Целый клад!
Марина заинтересованно приподняла брови. – Золото? Здесь? И что, никто так и не нашел?
Семён развел руками. – Если бы нашли, об этом бы уже вся страна гудела, – он усмехнулся. – Легенда старая, конечно. В основном туристам вроде вас рассказывают для остроты ощущений. – Он подмигнул. – Но… была тут одна история лет десять назад…
В этот момент к бару подошли товарищи Марины, оживленно обсуждая предстоящую прогулку и планы на вечер.
– Ну что, готовы к приключениям? – произнес один из них, поправляя на шее шарф.
Марина улыбнулась, вставая со стула. – Абсолютно. И теперь я знаю, что искать, кроме красот вашего города. Вернее, что тут искали раньше.
Они вышли из бара, оставив Семёна за стойкой, улыбающегося им вслед. Легенда о золоте Колчака, рассказанная барменом, добавила интриги в их поездку. Кто знает, может быть, в этом старинном городе действительно скрыта какая-то тайна? «И что же это за история, которая произошла около десяти лет назад?..» – подумала Марина.
На следующее утро Марина проснулась рано. Яркое мартовское солнце, пробившееся сквозь неплотные гостиничные шторы, обещало хорошее настроение. Спустившись на завтрак в тот же бар, который поутру служил уютной кофейней, Марина снова увидела Семёна, протиравшего стаканы.
Заказав капучино, она улыбнулась ему: – Доброе утро!
Семён обрадовался, узнав вчерашнюю любознательную собеседницу. – А, доброе утро!
– А что можно на завтрак попробовать? – спросила Марина. – Попробуйте кюэрчэх, – ответил Семён. – Это традиционное якутское блюдо, наподобие йогурта, приготовленное из взбитых сметаны или сливок с ягодами и сахаром.
– О, давайте. – Марина улыбнулась и продолжила: – Вчера вы рассказывали мне интересную историю про золото Колчака…
Семён задумался, почесывая усы. – Да, было дело. Заинтересовало, значит?
– Очень! Не могли бы вы рассказать подробнее? Может быть, какие-то детали вспомните? – попросила Марина.
Семён покачал головой, в его глазах мелькнула тень. – Забавный был случай… и, как оказалось позже, довольно поучительный.
Семён сделал паузу, словно собираясь с мыслями, и посмотрел на Марину. – Ну, раз уж вам так интересно, расскажу. Началось всё с одного чудака, с нашего участкового Пашки, и его сильного желания разбогатеть…
Глава 1. Участковый, мечтающий о Башне Москва-Сити
Якутск, 2013 год. Осень.
Участковый Павел Филиппов ненавидел осень. Не за слякоть или первые заморозки, а за тоскливое ощущение упущенных летних возможностей урвать куш и приблизить мечту. А мечтал Павел о богатстве. Неприлично большом, и чтобы он в шелковом халате осматривал панораму ночной Москвы из собственной башни в Москва-Сити. Почему именно оттуда – загадка похлеще тайны перевала Дятлова, но небоскреб прочно сидел в его голове, отбрасывая надменную тень на унылые отчеты. Павел скучал в своем кабинете в Сайсарском отделении полиции. Город за окном жил своей неспешной осенней жизнью, но Павлу до этого не было дела – его мысли витали где-то на уровне 90-го этажа.
Молодой, энергичный и, по его собственному мнению, преступно недооцененный системой. На своем участке в Сайсарах Павел был фигурой известной. Не то чтобы его любили – скорее, относились с ироничной снисходительностью, зная его неутомимую страсть к авантюрам и схемам быстрого обогащения. Парень был не злой, но себе на уме, и если ему что-то взбредало в голову насчет легких денег, лучше было не мешать.
И вот этой самой тоскливой осенью по городу поползли слухи. Сначала шепотом в курилках, потом все увереннее – о золоте Колчака. Легенда времен СССР вдруг обрела плоть и кровь: говорили, будто местный краевед, старик Костин, перед самой смертью раскопал не что иное как карту сокровищ.
Павел как раз в очередной раз мысленно парковал свой воображаемый «Роллс-Ройс» (непременно белый!) у подножия своей воображаемой башни, когда внезапно нестерпимо зачесалась левая ладонь. «Оно! – мгновенно пронеслось в голове. – К деньгам! Примета верная!» Он азартно потер ладонь о форменные брюки, едва не протерев дыру. Суеверие работало безотказно, особенно когда душа жаждала подтверждения.
В этот момент дверь скрипнула, и в кабинет заглянул коллега, сержант Петров, простой и добродушный якут с вечно слегка озадаченным выражением лица.
– Паш, ты не поверишь! – зашептал Петров, проскользнув внутрь и прикрывая дверь так плотно, будто за ней прятался отряд интервентов. – Про золото! Колчаковское!
Павел едва не подпрыгнул на стуле, но усилием воли сохранил скучающее выражение лица. – Какое золото, Петров? Опять бабки у подъезда сплетничают? Мне рапорт сдавать надо.
– Да нет же! Костин! Ну, историк этот, чудной, который помер недавно… Говорят, он карту нашел! Настоящую! И перед смертью племяннице отдал!
Карта! Племянница! У Павла перехватило дыхание. Мир сузился до этих двух слов. Ручка выпала из ослабевших пальцев. Отчеты о мелких кражах и семейных скандалах показались пылью под ногами титана. Башня Москва-Сити, только что казавшаяся далеким миражом, вдруг рванула навстречу, слепя стеклянными гранями.
– Племяннице? – переспросил он, стараясь, чтобы голос не дрожал от волнения (получалось плохо). – Имя? Адрес? Явки?
– Вера Костина. Дом у нее старый, где-то на задворках, – охотно поделился Петров, явно довольный произведенным эффектом. – Говорят, там не то что золота – там и паутины-то приличной нет… Но карта-то, может, и у нее! Кто знает?
– Ясно. Спасибо, Петров, можешь идти спасать мир дальше, – максимально небрежно бросил Павел, мысленно уже выбирая цвет шелкового халата (пурпурный? Или изумрудный?).
Едва за Петровым закрылась дверь, как Павел с хищным блеском в глазах бросился к компьютеру. Пальцы, еще минуту назад вяло перебиравшие бумаги, теперь яростно застучали по клавиатуре, выискивая адрес Веры Костиной. «Вера! Верочка! Жди меня, золотая ты моя!» – бормотал он. В ушах уже гудел рев моторов личного самолета, уносящего его прочь из Якутска прямиком к подножию собственной башни. «Скоро, – шептал он клавиатуре, – совсем скоро!».
Глава 2. История адмирала и наследство Веры
– Раз уж мы заговорили об адмирале Колчаке, – задумчиво произнес Семён, протирая кофейную чашку, – стоит, наверное, поподробнее рассказать, кем он был. Фигура эта все-таки историческая, но многими забытая.
Александр Васильевич Колчак был известным полярным исследователем и военачальником. Его арктические экспедиции начала XX века сыграли важную роль в изучении Северного морского пути. Человек был, безусловно, храбрый и целеустремленный, делал все для величия Российской Империи – это уж точно.
Потом грянула революция, Гражданская война… Колчак примкнул к Белому движению, стал одним из его лидеров, Верховным правителем России. Время было смутное, жестокое. И вот как раз в этот период появились всякие легенды о его сокровищах. Якобы когда Белое движение терпело поражение, Колчак пытался вывезти часть золотого запаса страны на восток, и это золото где-то затерялось. Вот люди и связали: раз он Арктику исследовал, в Якутске бывал, значит, тут и спрятал. Ну, это так, вкратце, историческая справка.
Семён сделал паузу, наливая кофе посетителю бара.
– А теперь вернемся к нашей истории и кладоискателям, – продолжил он, улыбнувшись Марине. – Сама история с этой картой завертелась, как я уже сказал, примерно в конце 2013-го…
…Конец 2013 года. В стареньком двухэтажном деревянном бараке на окраине Якутска жила Вера Костина. Женщина она была… своеобразная. Лет тридцати – тридцати пяти, с длинными черными волосами. Её эксцентричные наряды, составленные по неведомым законам моды, независимо от цвета, всегда создавали ей убедительно мрачный образ. Такой портрет органично смотрелся бы на странице какой-нибудь социальной, а может, и криминальной хроники. Вера любила тишину, ненавидела книги (так как разучилась мечтать) и, чего уж греха таить, обожала красное вино, которое помогало ей справляться с одиночеством и философски смотреть на окружающую действительность. За ее экстравагантную внешность и любовь к красному вину местные жители прозвали Веру Вампиршей.
С дядей, тем самым историком Костиным, который жил в том же бараке, Вера была не очень дружна. Он был человеком замкнутым, погруженным в свои архивы и рукописи, и мало обращал внимания на свою племянницу. Да и Вера ни к дяде, ни к людям вообще особо теплых чувств не питала, и характер у неё был соответствующим её прозвищу. Но после смерти дяди именно Вера стала его единственной наследницей. И наследство это оказалось весьма необычным.
Вместо ожидаемых сбережений или антиквариата, Вера получила от дяди целую комнату, заваленную старыми книгами, пожелтевшими газетами, исписанными от руки блокнотами и какими-то странными картами, на которых были изображены не то полярные льды, не то еще какие-то неведомые земли. Среди всего этого хаоса попадались и фотографии начала XX века, на которых были запечатлены суровые мужчины в меховых одеждах на фоне заснеженных просторов. На некоторых снимках можно было различить и лицо адмирала Колчака – суровое и волевое.
Вера, не особо разбиравшаяся в истории и тем более в полярных экспедициях, поначалу отнеслась к этому наследству как к ненужному хламу. Она даже подумывала выкинуть всю эту макулатуру, так как, глядя на это книжное разнообразие, вспоминала долгие годы жизни, потраченные её дядей на работу в библиотеках.
Но однажды вечером, после особенно неудачного дня и пары бокалов красного вина, ее взгляд случайно упал на одну из карт. На ней были изображены странные символы и пометки, а в углу виднелась надпись, сделанная дядиным почерком: «Золото… Север… Тайник…»
В голове у Веры словно что-то щелкнуло. Внезапное озарение совпало с гулким звоном упавшей на пол пустой винной бутылки. Вере вспомнились городские легенды о золоте Колчака, странные увлечения дяди… И ей показалось, что старые бумаги – не просто макулатура, а ключ к тайне сокровищ. Возможно, чудаковатый дядя и в самом деле что-то нашёл…
Вера попыталась расшифровать карты. Сначала напряглась, пытаясь разглядеть логику в символах. Но потом, когда вино в крови окончательно взяло верх, а на карте вместо символов заплясали белые медведи, её попытки закончились.
Глава 3. Визит участкового по делу о золоте
Павел Филиппов, участковый уполномоченный Сайсарского района, откинулся на предательски скрипучем стуле, изучая сеть трещин на потолке своего скромного кабинета. Информация о внезапно свалившемся на Веру Костину наследстве не давала ему покоя. «Племянница… старый дом… архивы… карта… золото…» – благостно звенело в его голове, складываясь в непоколебимо логичную цепочку, ведущую прямиком к заветной башне в Москва-Сити.
Конечно, Павел понимал, что просто так явиться к незнакомой женщине и спросить: «Где тут у вас карта с золотом?» – было бы слишком прямолинейно. Требовался ход конем, официальный предлог, маневр, достойный если не Суворова, то хотя бы его, районного гения. И тут его осенило.
«Сохранность имущества!» – торжественно провозгласил он вслух тишине кабинета, отчего за оконным стеклом оскорбленно встрепенулась стайка воробьев. Именно! В обязанности участкового входит и обеспечение безопасности граждан, особенно если они могут привлечь внимание нежелательных элементов. А что может быть привлекательнее старинного клада? Логика была безупречна.
Быстро набросив полицейскую куртку, Павел поправил на поясе кобуру – неотъемлемый элемент формы, придающий неоспоримую солидность даже в Сайсарах, где главным врагом порядка обычно выступали невоспитанные собаки, – и вышел из отделения. Адрес Веры Костиной он без труда нашел в базе данных, поэтому дорога заняла не больше двадцати минут. По пути Павел успел составить полное и окончательное представление о карте: это непременно должен был быть пожелтевший пергамент с таинственными символами, возможно рунами, и аутентичными пятнами от пролитого лично адмиралом чая или французского коньяка. Хотя вариант схемы, нарисованной углем на бересте, тоже не исключался – для пущей загадочности. Фантазия участкового работала эффективнее всей сайсарской полиции вместе взятой. Дом Веры Костиной оказался старым двухэтажным бараком на самой окраине, вокруг которого простирались хаотичные кучи серого снега; по ним петляла узкая тропинка, представляя собой фирменную якутскую геометрическую сложность.
Павел, со всей решимостью человека, идущего на правое дело, постучал в обшарпанную дверь. Через некоторое время послышались неторопливые шаги и дверь приоткрылась. На пороге стояла женщина лет тридцати пяти с растрепанными черными волосами. Взгляд ее был немного рассеянным, но в то же время в нём, несмотря на еще не старый возраст, чувствовалась крайняя усталость от жизни.
– Вы… Вера Костина? – спросил Павел, стараясь придать своему голосу убедительную смесь официальности и дружелюбия.
Женщина кивнула, с любопытством, смешанным с подозрением, разглядывая визитера.
– Я – участковый уполномоченный Павел Филиппов. Обслуживаю ваш район. Мне стало известно, что вы недавно вступили в наследство… – Павел сделал многозначительную паузу, давая понять, что от всевидящего ока полиции ничто не укроется.
Вера Костина слегка нахмурилась. – Ну да, было дело. А вам-то что? – без лишних реверансов спросила Вера.
– Понимаете, – участковый постарался изобразить на лице искреннее беспокойство, – в наше тревожное время никогда не знаешь, откуда ждать неприятностей. Решил вот проведать, убедиться, что с вами и вашим имуществом все в порядке. Нет ли каких-то подозрительных личностей, которые проявляли бы к вам интерес?
Вера одарила Павла взглядом, каким обычно смотрят на навязчивых проповедников. – Ко мне-то? Какой интерес? Разве что как к образцу тихой жизни?
– Ну как же, – участковый развел руками, словно обводя взглядом скромную дверь, – наследство – это всегда… ценность. Мало ли кто может позариться. – Он надеялся, что Вера проникнется его заботой и сама заговорит о содержимом наследства, но она молчала, продолжая его разглядывать. – Могу я войти осмотреться? Для полной уверенности в вашей безопасности, разумеется, – спросил Павел, чувствуя, что нужно действовать активнее.
– Заходите, если вам так надо, – ответила Вера и пожала плечами с фатализмом человека, привыкшего к неприятным встречам с неприятными людьми.
Павел прошел в дом. Внутри было темно и пахло старыми книгами, пылью и чем-то еще неопределенным, но явно не парфюмом. Комната, в которую он попал, была завалена книгами, газетами и бумагами. Вдоль стен стояли потемневшие от времени шкафы, полки которых ломились под тяжестью печатных изданий.
«М-да, – подумал Павел, окидывая взглядом этот филиал архива и склада макулатуры одновременно, – тут не то что карта – тут запросто мог затеряться золотой запас Российской Империи целиком, и никто бы не заметил».
– Вот, – Вера обвела рукой комнату, – это все, что мне досталось от дяди. Целая библиотека.
– Впечатляет, – вежливо сказал Павел, хотя в его глазах читалось скорее разочарование масштабом предстоящих поисковых работ. Никаких сундуков с золотом или хотя бы намека на карту он пока не видел. – А кроме книг… случайно… ничего другого не попадалось? – изображая непринужденность, спросил участковый.
– Еще бумаги какие-то, карты… старые совсем, – махнула рукой Вера.
– Карты? – оживился Павел, едва не выдав свой стратегический интерес неуместным блеском в глазах. – А где они сейчас?
– Да вот, где-то тут лежат, наверное, – Вера неопределенно махнула рукой в сторону одной из заваленных полок с безразличием, которое показалось Павлу верхом кощунства.
Павел с видом знатока-библиофила (ну или по крайней мере человека, умеющего читать) подошел к полке и начал сосредоточенно рассматривать ничего не говорящие ему корешки книг. – Может быть, вам нужна помощь с разбором этого… богатства? – предложил он, надеясь получить доступ к заветным картам под видом акта доброй воли.
Вера посмотрела на него с подозрением. – Нет, спасибо. Я сама как-нибудь разберусь. Без посторонней помощи «в погонах».
Участковый понял, что кавалерийская атака провалилась. Понадобится долгая и нудная осада, требующая хитрости и терпения – качеств, с которыми у Павла всегда были некоторые сложности. Нужно действовать тоньше.
– Ну что ж, – вздохнул он, – если что-то понадобится – обращайтесь. Я всегда на связи. Главное, будьте бдительны и не открывайте дверь незнакомым людям.
– Хорошо, – коротко ответила Вера, провожая его до двери.
Выйдя на улицу, Павел почувствовал легкое разочарование, но не отчаяние. Карта где-то здесь, это точно. И он ее обязательно найдет. Под видом участкового он сможет наведываться к Вере еще не раз. Главное – придумать еще один, не менее «железобетонный», предлог.
«Сохранность имущества… – пробормотал он себе под нос, направляясь обратно в отделение. – Это только начало». В голове участкового уже бурлил котел новых идей, одна другой хитроумней, по изъятию у истории и Веры Костиной золота адмирала Колчака. Башня Москва-Сити казалась все ближе, хотя до нее по-прежнему было дальше, чем от Якутска до Анапы.
Глава 4. Первые загадки старых бумаг
Вера Костина закрыла дверь за участковым и некоторое время стояла в прихожей, задумчиво глядя на обшарпанный дверной косяк. Что-то в этом полицейском настораживало её. Было в его глазах какое-то странное, лихорадочное возбуждение, совсем не вяжущееся с рутинной проверкой «сохранности имущества». А его интерес к картам и наследству дяди казался слишком уж явным.