Наследница

© Владимир Павлов, 2025

ISBN 978-5-0065-9288-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ПРОЛОГ

Мальчик стоял посреди огромной сырой пещеры. Ни стен, ни потолка не разглядеть, со всех сторон клубилась густая, тяжелая тьма. Она давила на незваного гостя с такой силой, что казалось, даже свет фонаря тускнел под ее тяжестью. Еще немного и этот крошечный огонек не выдержит и погаснет, лишив хозяина даже призрачного шанса найти дорогу отсюда.

Мальчик не замечал нависшей угрозы. Он стоял, не в силах отвести взгляд от открывшегося перед ним зрелища. Любого другого искателя, забредшего так глубоко, увиденное испугало бы, но только не его. Он стоял и смотрел, а него смотрели в ответ. Смотрели холодно, но без враждебности. Следовало начать разговор. Успеть до того момента, когда тьма окончательно пожрет спасительный свет фонаря.

– Как тебя зовут? – спросил мальчик. Его усталый голос потонул во тьме. Никакого эха, которое еще недавно преследовало смелого искателя, когда он, заблудившись в лабиринте гротов и переходов, тщетно, до хрипоты звал на помощь. У него почти не осталось сил. Зато он по-прежнему был полон любопытства.

Он задал вопрос. Никто другой бы не надеялся на ответ. Никто другой бы его и не получил.

– Тэй Во, – голос чужака прозвучал раскатисто, но мягко.

– Ты здесь живешь? – мальчик поежился от холода. Представить, что здесь кто-то жил, было сложно, но чужак не был похож на заблудившегося путника.

– Я жду, – ответил собеседник, не раскрывая рта, и мальчик понял, что голос звучит у него в голове.

– Ты умер? – он почувствовал, как к горлу подкатил комок предательского страха.

– Чтобы умереть надо жить, а я существую, – ответил голос. – Существую и жду.

– А кого ты ждешь? – любопытство пересилило страх.

– Не знаю. Возможно, тебя. Ты же можешь помочь мне, – голос прозвучал так, что сразу и не поймешь, это вопрос или утверждение.

– Вряд ли, – вздохнул мальчик. – Я даже себе не могу помочь. Я потерялся и вскоре умру от голода и жажды, как и любой другой человек.

– Любой другой человек… – повторил чужак. – Но ты не «любой другой». Ты говоришь со мной. Со мной давно не говорили. А раз ты говоришь со мной, можешь меня спасти, – на сей раз это точно было утверждение.

– Я не знаю, где выход, – признался мальчик.

– Выход не проблема. Помоги мне и я дам тебе самое ценное, чем владею, силу, о которой ты не мечтал.

– Что я должен делать? – мальчик облизал сухие губы.

Язычок пламени испуганно дернулся и погас во тьме.

– Возьми меня за руку, – прошелестел голос. – Не бойся.

– А я и не боюсь, – хрипло ответил мальчик. Он соврал, но сейчас это было неважно.

Мальчик потянулся во тьму и нащупал руку чужака. Она оказалась холодной, как лед. Нет, в сто раз холоднее. И этот первозданный холод вмиг поглотил мальчика. Сердце бешено заколотилось, словно птица в магических силках. Маленькое горячее сердце посреди ледяной пустыни. Каждый удар отдавал частичку тепла, от которой таяли несколько льдинок. Удар за ударом, льдинка за льдинкой… Но разве может маленькое, хоть и очень горячее сердце растопить громадную глыбу?

1. ГОСТЬЯ ИЗ ПРОШЛОГО

Когда «Гончая Тусканы» вылетела из Кента, небо было затянуто тучами и грозило разродиться дождем. Однако после полудня налетевший ветер разогнал облака, засияло жаркое летнее око Иды, и пассажиры потянулись на палубу полюбоваться пейзажами с высоты птичьего полета.

«Гончая Тусканы» была гордостью компании «Попутный ветер»: два паровых двигателя, многокамерный аэростат, изящная двухпалубная гондола. Дирижабль совершал регулярные рейсы из Кента в Сен-Во, крупный город на восточном побережье империи Кадм. Перевозил пассажиров, брал на борт небольшие грузы, за исключением почты: двигатели «Гончей» были старой модели, и по скорости она проигрывала почтовым дирижаблям. Однако корабль все еще имел значительное преимущество в скорости над наземными паротягами, а на борту были созданы комфортные условия для самых требовательных пассажиров: чиновников, состоятельных торговцев, офицеров, мастеров гильдий.

Ближе к вечеру в ясном и почти безоблачном небе показался еще один дирижабль. Поначалу он шел встречным курсом, но, поравнявшись с «Гончей Тусканы», неожиданно развернулся и полетел в отдалении на той же высоте. Маневр не ускользнул от внимания капитана «Гончей», и он послал старшего охранника с окуляром к левому борту получше рассмотреть неожиданного попутчика. На восточных границах в последнее время участились случаи нападения даргонских пиратов, хотя, как правило, те орудовали южнее, у земель Четырех Королевств.

Шедшее параллельным курсом судно было меньшей «Гончей» и выглядело как обычный почтовый дирижабль, вот только название на борту замазано краской – первый тревожный признак, что корабль используют для темных дел. Вторым тревожным признаком оказался тяжелый палубный огнедых на носу.

– По нашу душу прилетели.

Старший охранник, седой грузный мужчина, обернулся. Рядом у борта стоял высокий черноволосый господин, который через трубчатый окуляр также изучал корабль.

– Не волнуйтесь, вы под надежной защитой, – охранник уверенно выпалил привычную фразу, но незнакомец убрал окуляр и с сомнением покачал головой. На вид ему было под сорок. Короткая стрижка, аккуратные усики, строгий черный костюм дорогого покроя, но без регалий и украшений, на поясе кобура с «Вепрем». Еще охранник обратил внимание на изящную трость с изогнутой металлической ручкой, прислоненную к борту.

– Волноваться стоит. Они пойдут на абордаж, – заявил человек.

– С чего вы решили? – нахмурился охранник.

– Они летели навстречу, развернули корабль. Изучили нас, поняли, что мы без защиты, и теперь ждут удобного момента, – человек поморщился, словно объяснял прописную истину. – Под прикрытием палубного огнедыха высадят десант. Дюжины человек будет достаточно. Начнем сопротивляться, откроют огонь по аэростату. Думаю, капитан предпочтет не рисковать и сдастся. До Сент-Во нам вряд ли встретятся патрульные дирижабли, и у мерзавцев будет время, чтобы под покровов ночи уйти в сторону Арнейских островов. Сколько у вас людей?

– Прошу прощения, уважаемый, но я заверяю – мы не допустим…

Незнакомец, не дослушав, ткнул собеседнику под нос жетон из черного металла с золотой окантовкой. Тот осекся и мгновенно подобрался:

– У меня всего двое бойцов, господин офицер.

– Оружие?

– У каждого по «Ворону», – охранник похлопал себя по кобуре с барабанным огнедыхом. – На капитанском на мостике еще длинноствол есть.

– Тащи его сюда, – скомандовал незнакомец.

– А если это ложная тревога? – неуверенно возразил охранник.

– Под мою ответственность. Я старший следователь имперского сыска Тарк Вэйн.

Через несколько минут новость об угрозе разнеслась по кораблю. Женщин поспешно отправили в каюты, а на палубе собралось около десятка мужчин, с беспокойством наблюдавших за соседних кораблем. «Гончая Тусканы» ускорилась. Капитан решил выжать из двигателей максимум и оторваться от преследователя. К сожалению, неизвестный дирижабль легко увеличил скорость и не отставал.

Вернулся старший охранник в сопровождении двух вооруженных бойцов. Он принес длинноствольный огнедых с окуляром и патронташ. Тарк Вэйн взял оружие и удовлетворенно кивнул: «Коршун», один из новейших огнедыхов, при должной сноровке бил на несколько сотен шагов.

Их обступили взволнованные пассажиры.

– Что происходит? – требовательно спросил толстяк в малиновом бархатном костюме и модной широкополой шляпе.

– Уважаемые господа, волноваться не о чем. Мы предпринимаем меры предосторожности, – заверил старший охранник.

– У кого есть оружие? – перебил следователь.

– У меня «Шмель», – из толпы вышел широкоплечий бородач.

– Сойдет. Прошу остаться и помочь. Остальным покинуть палубу.

– Если это пираты, то глупо сопротивляться, – подал голос лысый господин в очках с золотой оправой. – У них тяжелый огнедых. Со мной жена и ребенок. Имперская стража должна заботиться о нашей безопасности.

– Вот мы и позаботимся, – буркнул Вэйн. – А станете мутить воду, рассуждая о сдаче, я обвиню вас в пособничестве преступникам и арестую.

Господин поспешно отступил.

– Смотрите! – взволнованно закричал толстяк.

Соседний дирижабль ускорился и пошел наперерез «Гончей Тусканы». Пассажиров как ветром сдуло. На палубе остались лишь охранники и бородатый господин со «Шмелем».

– Прячьтесь вдоль борта. Стрелять по моей команде, – приказал Вэйн, загоняя патрон в ствол «Коршуна».

На лице охранников проступил испуг, зато бородач присел у борта с таким видом, словно уже не первый раз участвовал в воздушных сражениях.

Вэйн через окуляр «Коршуна» оглядел приближающийся корабль. На его палубе он насчитал не менее полутора десятков парней, некоторые из которых были вооружены длинностволами. Стационарный огнедых на носу теперь был развернут в сторону «Гончей Тусканы», к прицелу прильнул один из пиратов. Грянула первая очередь, однако пока палили для острастки: расстояние было еще слишком велико для прицельного огня.

Вэйн задержал дыхание и мягко нажал на спусковой крючок. «Коршун» не подвел: пуля прилетела прямо в голову вражескому стрелку, тот рухнул на палубу. Следователь поспешно перезарядил оружие и вновь прильнул к окуляру. У тяжелого огнедыха уже суетился другой пират. Он старательно пригибался, опасаясь повторного меткого выстрела. Вэйн вновь нажал на спуск. На сей раз он промазал, недовольно поморщился и быстро перезарядил оружие.

Вторая очередь тяжелого огнедыха пришлась уже прицельно по гондоле. Пули с противным визгом разодрали обшивку. Одна из них разворотила борт рядом с Вэйном, но тот не шелохнулся. Он знал, что для прицельной стрельбы палубные огнедыхи плохо подходят. Вот обшивку аэростата они запросто могут повредить, но пираты пока пытались не подбить корабль, а взять штурмом.

Вэйн выстрелил. На сей раз пуля угодила стрелку в живот, и тот повалился на труп своего товарища. Нападавшие тотчас дали залп из всего имевшегося оружия. Они хотели прикрыть очередного стрелка, бросившегося на позицию. Пули засвистели рядом с Вэйном, но он не дрогнул. Вновь тщательно прицелился и играючи снял третьего противника, вставшего у палубного огнедыха.

Только теперь следователь опустился на колено и закричал:

– Огонь!

Защитники начали стрелять по приближающемуся дирижаблю из барабанных огнедыхов. Точность, правда, была почти никакая. Старший охранник и вовсе палил вслепую, не высовывая головы из-за борта. Однако и такой отпор возымел эффект: нападавшие поняли, что их ждет серьезное сопротивление. К стационарному огнедыху, около которого лежали уже три трупа, никто больше не пытался приблизиться. Видя это, Вэйн стал искать для «Коршуна» другие цели. Первый же меткий выстрел подписал смертный приговор пирату, который неосторожно выглянул из-за борта. Пуля прилетела бедняге прямо в лоб, мозги брызнули на стенку гондолы.

Это стало последней каплей. Дух нападавших был сломлен: они еще не успели высадиться на корабль, а уже потеряли четверых бойцов. Серьезная бойня в их планы не входила, и они дрогнули. Неизвестный корабль изменил курс и стал стремительно удаляться от имперского дирижабля. Какое-то время пираты еще палили, но редкие долетавшие пули уже не причиняли никакого вреда.

– Огребли, твари, да?! – поднявшийся во весь рост бородач со «Шмелем» не скрывал радости. Он повернулся к Вэйну. – Здорово вы их. В гвардии служили?

Следователь промолчал и, держась за борт, с трудом поднялся. Старший охранник рванулся к нему, ему показалось, что Вэйн ранен. Охранник выглядел смущенным, ибо в этой схватке, ставшей самым серьезным происшествием за всю его карьеру, он повел себя неуверенно.

– Теперь эти мерзавцы – даргонские пираты – дважды подумают, прежде чем нападать на корабли кадмийцев, – сказал старший охранник, с уважением глядя на сыщика, на котором не было ни царапины.

– Если бы это были даргонцы, мы бы так просто не отделались, – Вэйн покачал головой и отдал «Коршуна». – Я к капитану. Если что, зовите. И подготовьте мне списки всех пассажиров.

Следователь взял трость и направился к дверям надстройки. Только теперь стало заметно, что он сильно прихрамывает на левую ногу.

– Как мы их уделали! – продолжал восторгаться бородач, все еще находившийся в возбуждении от пережитой схватки. – Одна пуля борт прошила рядом с моей головой. Вон дыра. Век не забуду!

Старший охранник восторга пассажира не разделял и с опаской смотрел вслед удалявшемуся кораблю. Охранник был уже немолод и на склоне карьеры выбил теплое местечко на пассажирском дирижабле. Однако сегодняшнее происшествие показало, что даже на считавшихся безопасными маршрутах поджидает беда. И в следующий раз на борту «Гончей Тусканы» может не оказаться такого лихого и меткого стрелка, как господин старший имперский следователь.

Это было самое тоскливое и безрадостное лето в жизни Тиары. С момента окончания университета она ни разу не проводила его на родном острове Сатория, в одноименном городке, уютном, но до ужаса тихом и пресном, где никогда не происходит ничего интересного. На лето Тиара привыкла уезжать на материк, в Сен-Во, располагавшийся по другую сторону пролива. Три месяца девушка подрабатывала смотрительницей в университетской библиотеке, можно сказать, в родных стенах. Работа была спокойная и выгодная. Во-первых, за нее платили больше, чем в городском архиве Сатории, а во-вторых, именно в Сен-Во Тиара могла уделять время своим любимым развлечениям: чтению (книги она брала в университетской библиотеке) и театральным представлениям. Театр Сен-Во под броским названием «Королевская шляпа» был одним из самых знаменитых в Кадме, по престижу уступая только столичному театру «Золотой олень». Лето, конечно, не самое лучшее время для зрителей – спектаклей мало, основные актеры труппы либо отдыхают, либо репетируют новые представления, но в отличие от того же «Золотого оленя» в «Шляпе» представления давались круглый год. Тиара ходила в театр по выходным, смотрела все постановки, некоторые не по одному разу. На Саторию она возвращалась в самом конце лета, поэтому успевала насладиться и первой премьерой нового сезона.

В библиотеку университета Тиару устроила бабушка, Сельма Аркана. Она занималась воспитанием внучки после гибели родителей девушки. У Сельмы даже после крушения Пятого магистрата и на острове, и на материке оставалось немало хороших знакомых. Родственникам магов требовалось получать в местном Управлении цензоров механиков специальные разрешения на выезд за пределы Сатории, но для Сельмы это не было проблемой. Ее внучка без труда получила документ, дающий право поступить в Университет Сен-Во, а по его окончании подрабатывать в местной библиотеке.

Тиара до недавнего времени по-настоящему не чувствовала на себе «магистерское клеймо», как его называли в народе. Более того, ей казалось, что с годами неприязнь к родственникам мятежных магов ослабевает и все введенные против них ограничения – не более чем формальность, которая рано или поздно изживет себя. Да, конечно, каждые полгода являться к кураторам механиков и отвечать на их въедливые вопросы о жизни и планах – занятие малоприятное, но в Сатории эту процедуру проходили сотни людей и большинству из них она не мешала строить карьеру. Некоторые, например, как подруга Тиары Дара, даже получали разрешение селиться на материке. Тиара также мечтала когда-нибудь покинуть остров.

Разрешение на летний выезд надо было обновлять каждый год, но внучка уважаемой Сельмы всегда без опаски посещала трехэтажное желтое здание имперского сыска на Приморском проспекте Сатории, где заседали цензоры всесильных механиков. Куратор, юркий старичок по имени Ка-Дан, был всегда мил и не в меру говорлив. Он обязательно поил девушку чаем с конфетами и расспрашивал о жизни, словно был не дознавателем, а старым знакомым семьи. И уже в самом конце разговора, как бы мимоходом, подписывал разрешение на выезд, заверяя документ большой печатью.

Так было до нынешнего лета. Нельзя сказать, что Тиара не предчувствовала грядущие неприятности. Она прекрасно понимала, что в ее жизни наступят серьезные перемены. После смерти бабушки в прошлом году это было неизбежно. Однако поначалу, поглощенная свалившейся на нее трагедией, она не хотела ничего замечать вокруг – ни шушуканья за спиной, ни пристальных взглядов, ни откровенных пренебрежительных насмешек. Все встало на свои места, когда в конце весны она пришла к куратору. Старичок Ка-Дан был по-прежнему мил и участлив. В начале разговора он принес Тиаре соболезнования по поводу смерти госпожи Арканы, несмотря на то, что уже выразил их во время предыдущей встречи зимой. Однако девушка сразу заметила в поведении куратора некую странность: Ка-Дан вместо того, чтобы задавать дежурные вопросы, что делает, с кем общается, практикуется ли в магии, завел разговор о политической обстановке в Тускане – столице империи. Куратор посетовал, что здоровье Его Величества императора Дармура Второго ухудшается с каждым днем («только это между нами, в газетах вы такого не прочтете»), а вопрос о преемнике так и не решен. Тиара особенно не интересовалась, что творится при дворе императора Кадма, но отголоски столичных интриг долетали даже до Сатории. Детей у Дармура Второго не было, и впервые за почти триста лет существования династии Байров вопрос о престолонаследовании повис в воздухе. Теперь все зависело от того, кому из родственников Дармур оставит корону. Претендентов в итоге осталось двое: двоюродная сестра императора, герцогиня Тириана, и троюродный племянник – герцог Малбор. Обе фигуры обладали большим влиянием. Так, мужем герцогини был господин Тан-Рук, глава Канцелярии Порядка – имперского сыска, а герцог Малбор сам возглавлял не менее могущественную службу – Канцелярию Всевидящего ока, внешнюю разведку империи. Оба кандидата пользовались поддержкой Великого Свитка механиков – организации, на которой уже несколько столетий держалось могущество Кадма.

Ка-Дан долго и подробно рассказывал Тиаре о том, какая сейчас напряженная политическая обстановка в Тускане, и девушка никак не могла понять, зачем куратор решил устроить ей светский ликбез.

– Кадм уже давно не сталкивался с подобными неурядицами, не ошибусь, если скажу, что без малого сорок лет, – Ка-Дан со значением посмотрел на Тиару, и та напряглась. – Деяния вашего деда оставили неизгладимый шрам в истории династии Байров.

– Позвольте напомнить, что меня в то время еще и в помине не было, – сказала девушка.

– Разумеется, – закивал Ка-Дан. – Вы, как и многие другие честные маги Сатории, не отвечаете за действия Ко-Шира. Однако Байры и механики еще долго не забудут его бунт.

Куратор сделал выразительную паузу, чтобы Тиара прониклась сказанным. Девушка вежливо кивнула.

– Безусловно, Дармур Второй уже доказал, что способен прощать ради высшего блага государства, и Второй пакт Сен-Во яркое тому подтверждение, – продолжил Ка-Дан. – Однако в тяжелые времена, во времена политического кризиса (а отсутствии наследника, вне всякого сомнения, кризис) столичные аристократы обычно вспоминают старых врагов. И ваш дед – один из них… Кстати, после смерти госпожи Арканы вы не получали от него вестей?

Вопрос удивил Тиару. Дед исчез вскоре после крушения Пятого магистрата, двадцать лет назад, и с тех пор от него не было ни слуху ни духу. О том, куда он делся, на Сатории ходило немало пересудов, но единственным местом, где это не обсуждали, был дом Сельмы. У бабушки тема деда была под запретом. Она так и не простила мужа за то, что тот подписал злополучный Второй пакт Сен-Во, по сути, предав сотни магов и членов их семей, которые в свое время поверили ему и подняли бунт против императора.

– Я ничего не знаю о судьбе Ко-Шира, – твердо произнесла Тиара, глядя в глаза куратору. – Мы с бабушкой все эти годы были откровенны с имперским сыском и не нарушали обязательств, взятых на себя магами при подписании пакта.

– Разумеется, я вам верю. Я на Сатории уже без малого пятнадцать лет и имел возможность убедиться в честности вашей бабушки и вас, – сказал Ка-Дан. – Однако, как я уже отметил, время нынче неспокойное. Помимо династийного кризиса есть еще и фактор Даргона, который ищет малейший повод, чтобы воспользоваться слабостью Кадма. Императорская семья и механики в этих условиях делают все возможное, чтобы избежать осложнений. Это же логично? – куратор сделал выразительную паузу, предлагая Тиаре с ним согласиться.

Девушка механически кивнула. Она уже догадалась, что вся эти прелюдия с упоминанием деда прозвучала неспроста, что Ка-Дану нужно было предварить какие-то неприятные для нее новости.

– Я не говорю, да и в Управлении цензоров никто не говорит, что от потомков Пятого магистрата следует ждать неприятностей, но сейчас от всех требуется предельная бдительность и осторожность. А по сему в сложившихся обстоятельствах вам лучше не покидать остров до особого распоряжения, – извиняющимся тоном закончил куратор.

Позднее Тиара решила, что легко отделалась. В нынешних условиях «магистерское клеймо» все же имело значение, и внучку некогда главного врага Байров, как и многих других неблагонадежных магов, могли запросто отправить под арест, лишь бы избежать потенциальных осложнений. Ограничение на выезд – меньшее из зол, но, к несчастью, для нее оно стало серьезным ударом. После смерти бабушки неприятности сыпались одна за другой. На первое место неожиданно вышла проблема денег.

Тиара никогда не задумывалась, на какие средства они живут. Ей казалось, что бабушка оплачивает счета, включая учебу внучки в университете, за счет старых накоплений. Лишь после ее смерти оказалось, что делалось это благодаря кредитам под закладную их дома – небольшого, но уютного особняка в зеленом и тихом районе Кроличья горка. Как бабушка выплачивала проценты по кредиту, Тиара так и не поняла, зато стало ясно, что самой ей справиться будет крайне тяжело. Зарплаты в городском архиве Сатории на это не хватало. В первое время она заняла немного у друзей и знакомых, но вскоре оказалось, что со смертью бабушки число и тех, и других резко сократилось. Сатория наполовину состояла из родственников мятежных магов, и бабушка у большинства из них пользовалась доверием и симпатией. К ним домой едва ли не каждый день приходили маги «погонять чаи и чего еще покрепче», как говаривала бабушка. После трагедии в дом Арканов выстроилась очередь из желающих принести соболезнования. Однако после похорон поток гостей быстро иссяк. Тиара не без горечи поняла, что пожилые маги, многие из которых нянчили ее в детстве, теперь не горят желанием поддерживать ее, как некогда бабушку, а молодых волшебников она, по сути, и не знала (а кого знала, те, как ее подруга Дара, покинули остров).

К весне все заначки были истрачены, поэтому Тиара возлагала большие надежды на летнюю подработку в Сен-Во. Ради экономии она решила пожертвовать походами в любимую «Шляпу», но цензоры механиков рассудили иначе.

Все лето Тиара искала способ избежать просрочки платежей и потери дома. Сначала попыталась найти хоть какую-нибудь подработку. К несчастью, ее квалификация и опыт на Сатории мало кому годились. В университете Тиара изучала литературу, теорию искусств и даргонский язык, но эти предметы были востребованы в академиях искусств, театрах и крупных библиотеках, которых на Сатории не водилось. Преподавать магию она, согласно Второму пакту Сен-Во, не имела право. Впрочем, смешно преподавать магию на острове, где волшебников больше, чем в любом другом городе Кадма, за исключением Тусканы. Тиара сунулась в местную газету, пару торговых контор и даже швейную мастерскую, но везде получила отказ. В конце концов она набралась храбрости и подошла к главе городского архива Сатории с просьбой дать ей дополнительные обязанности и увеличить жалование. Старший хранитель Дор Тан, человек по натуре педантичный, но добрый, благоволил к Тиаре, например, отпускал ее в отпуск на все лето. Однако на этот раз он развел руками: средства ограничены, к тому же им только что по распределению прислали из Кента еще одного молодого архивариуса.

Вконец отчаявшись, Тиара решила сдавать часть особняка: две комнаты на втором этаже. Ей сложно было представить чужих в ее родном доме, но в противном случае она могла потерять главное наследие семьи. Она дала объявление в газете. Население острова неуклонно разрасталось. После падения Пятого магистрата сюда хлынули переселенцы с материка. Имперские чиновники полагали, что увеличивая поток пришлых, они размывают ряды потенциальных сторонников магистрата.

Первой на объявление откликнулась молодая пара с ребенком, только что переехавшая из Сен-Во. Тиаре они показались милыми людьми, и они почти договорились, но неожиданно сработало «магистерское клеймо». Женщина, как только узнала, что хозяйка дома владеет магией, сразу стушевалась и потянула мужа на выход. Они даже не попытались проявить вежливость и сказать, что подумают. Про «подумают» сказала вторая пожилая пара, откликнувшаяся на объявление, но после первого визита девушка их больше не видела.

Затем приходили двое работяг, утверждавших, что они торговцы, хотя по виду и манерам выражаться больше походили на портовых грузчиков. Тиара сама побоялась пускать их на постой. Последним явился солидный господин, приезжий чиновник. Поначалу он показался милым и культурным, но затем девушка заметила, как мужик похотливо пялится на ее бедра. К тому же, он пытался сильно сбить цену, мол, зачем ему брать две комнаты, а у Тиары каждый фарит был на счету.

В общем, это было самое тоскливое и безрадостное лето, и девушка даже обрадовалась, что оно подошло к концу.

Тиара любила читать газеты. В Сатории имелось свое издание – «Полуночный вестник». Хозяин, он же главный редактор, господин Ар-Сен, приехал на остров из Сен-Во лет десять назад, мечтая снискать славу издателя. Он изучал типографское дело в Тускане и привез дорогостоящее оборудование. Ему казалось, что на острове у него будет меньше конкурентов и больше читателей. Передовицы для каждого номера он сочинял сам, беря за основу местные события. К сожалению, жителей Сатории больше интересовали новости с той стороны пролива. На их фоне содержание «Полуночного вестника» выглядело скучным: раз в неделю на двух разворотах печатались указы наместника и частные объявления, обсуждались происшествия и слухи.

Настоящие газеты приходили на остров с материка, хотя и с опозданием. Так, главное издание империи, еженедельный тусканский «Небесный вестник», на курьерском дирижабле прибывал на остров с трехдневным опозданием. Восемь-девять разворотов, полных новостей о жизни императорского двора, пространные репортажи и очерки, объявления о балах, концертах, открытии новых модных магазинов, новости из разных провинций страны и из-за рубежа, даже смешные истории для развлечения изысканной публики. «Небесный вестник» был в большом дефиците, солидные господа получали его по подписке, а из харчевен и лавочек его быстро расхватывали, зачитывали до дыр, передавали из рук в руки.

«Вестник Севера», издававшийся в Сен-Во, пользовался чуть меньшей популярностью, но зато его легче было достать. Он выходил дважды в неделю и попадал на Саторию уже в середине того же дня, в крайнем случае, к вечеру, если погода была нелетная. Заметки в нем часто затрагивали жизнь на острове: происшествия в проливе, торговые сделки, сообщения о поставках в Сен-Во модных товаров и книжных новинок, которые можно было заказать. «Вестник Севера» всегда был в наличии в харчевне «Пять/четыре», где Тиара любила трапезничать. Вот и сегодня, в свой выходной день, заглянув сюда, девушка заказала булочку с ветчиной и козьим сыром, чашку ароматного чая и взяла еще пахнущий типографской краской экземпляр газеты из Сен-Во.

В первую очередь ее интересовали театральные новости. Раз в этом году не удалось лично побывать в «Королевской шляпе», то хотя бы не пропустить рассказы о новинках на сцене. Первая премьера сезона состоялась как раз пару дней назад и, судя по тому, что ей отвели передовицу, прошла успешно. Постановка называлась «Воспоминание о магии» и была посвящена киарским временам.

Киарская империя – древнее государство, расположенное на землях нынешнего Кадма и Четырех королевств. Она появилась задолго до Первого магистрата волшебников. Киарцы использовали как магию, так и технологии, но их научные достижения в разы превосходили успехи нынешних механиков. Так, древние хроники утверждали, что корабли киарцев летали по небу без помощи аэростатов, а паровые машины прогрызали в гранитных скалах такие огромные тоннели, по сравнению с которыми ходы мифических исхотианских червей-гигантов покажутся мышиными норками. Следы пребывания киарцев до сих пор встречались на обоих материках Ильберии в виде развалин городов и заржавленных исполинских механизмов неизвестного назначения. Даже на Сатории, на северной оконечности острова, были обнаружены развалины древнего города, частично погруженного в воду. К сожалению, сами уникальные технологии киарцев не сохранились. Их империя исчезла в результате неизвестной катастрофы более тысячи лет назад. Историки полагали, что киарцев сгубило пренебрежение к магии и богам. Эта версия была популярна во времена правления волшебников, которые на долгие столетия отказались от технологий в пользу изучения природных сил, но против нее не возражали и нынешние механики, которые эти технологии вновь начали развивать.

Пьеса «Воспоминание о магии» была вольным пересказом известной легенды о Туросе Громобое – отце-основателе Первого магистрата. Турос обнаружил последнюю кладовую знаний киарцев, охраняемую злобными сиренами Бездны Хаоса. Он преодолел все немыслимые ловушки и разгадал наисложнейшие загадки, которые на протяжении веков не могли решить лучшие умы Ильберии. Решающую битву с сиренами он, правда, проиграл, но те были настолько впечатлены его мужеством, что в награду разрешили взять из хранилища часть силы киарцев. Громобой должен был выбрать: получить силу магии или силу знаний. Он выбрал магию, чем на долгие годы определил судьбу Кадма.

Тиара хорошо знала легенду, поэтому ее интересовал не сюжет, а сама постановка. Судя по восторженному описанию автора статьи, коллектив «Шляпы» справился великолепно. Актеры играли гениально, музыка поражала своим напором и душевностью, а грандиозные декорации менялись при помощи специальных механизмов, достойных «Золотого оленя». Сравнение со столичным театром, который посещали члены императорской семьи, в статье возникало несколько раз, но особое впечатление на автора произвели сражения. Актер, исполнявший роль Туроса Громобоя, во время схваток с сиренами летал по сцене, выделывал в воздухе пируэты и осыпал противников «молниями». Если прием полета явно подсмотрели в репертуаре «Золотого оленя», то загадочные «молнии» были находкой режиссера «Шляпы». Оставалось только гадать, какие химические реактивы для этого использовались, так как магия в театрах Кадма была строжайше запрещена.

Тиара закончила чтение статьи с тяжелым сердцем: ей захотелось посмотреть на необычное представление. Оставалось надеяться, что запрет на выезд не продлится долго, а спектакль не сойдет со сцены до следующего лета.

После передовицы девушка стала знакомиться с другими новостями Сен-Во. Первой шла заметка об успешном отражении нападения пиратов на дирижабль «Гончая Тусканы», но дочитать ее до конца она не успела.

– Привет!

Тиара подняла голову. Перед столиком стояла высокая стройная девушка, одетая в мужской замшевый костюм с широким кожаным поясом. У девушки были черные волосы, подстриженные под каре, пронзительные черные глаза, на загорелой щеке – небольшой свежий шрам, который немного портил ее миловидное личико. Незнакомка улыбалась Тиаре, как старой знакомой, а та никак не могла вспомнить, где видела ее раньше. В школе, университете, во время представлений в «Шляпе»?

– Разрешишь? – черноглазая, не дожидаясь ответа, уселась за столик.

– Конечно, присаживайся, – запоздало сказала Тиара. – Как у тебя дела?

– Неплохо. Совсем неплохо. Вот решила вернуться, – как ни в чем не бывало ответила незнакомка, а затем добавила с очаровательной улыбкой. – Ты ведь меня не помнишь, так?

Тиара виновато улыбнулась.

– Я Шайна Тэлана, – девушка откинула прядь волос со лба и с любопытством уставилась на собеседницу, ожидая реакции.

Тиара молчала, словно ее ударило заклятием остолбенения. Шайна! Если кого она и хотела встретить меньше всего, так это ее. Десять лет назад эта девчонка сыграла в ее судьбе весьма неприглядную роль…

Десятый закон Великого Свитка механиков не только запрещал использование магии против обычных людей без их согласия, но и любую демонстрацию магического мастерства на публике без разрешения властей. По сути, этим правилом механики свели на нет исконные преимущества волшебников, которыми те беззастенчиво пользовались многие столетия, вплоть до воцарения на престоле династии Байров. В том же законе говорилось, что преподавание магии допускается лишь в специальных школах под надзором Великого Свитка. Механики делали все, чтобы магические искусства, и так постепенно исчезающие, быстрее уступили место науке. Дед Тиары, Ко-Шир Аркан, сорок лет назад попытался исправить положение, подняв мятеж магов против механиков, и на некоторое время ему удалось одержать победу. На Сатории был основан Пятый магистрат, который, согласно заключенному мирному соглашению с династией Байров, получившему название Пакт Сен-Во (по месту подписания), даровал магам острова особые привилегии. Одной из них, в частности, было свободное занятие волшебством, а также открытие собственной школы, не подконтрольной цензорам механиков.

Идиллия продолжалась недолго. Спустя еще двадцать лет Пятый магистрат перестал существовать, а Сатория вновь оказалась во власти Байров и Великого Свитка. Второй пакт Сен-Во, хотя и гарантировал мятежным магам и их сторонникам неприкосновенность, но отобрал практически все с таким трудом завоеванные привилегии. Школу магии закрыли в первую очередь.

Двадцать лет назад Тиара была еще слишком мала, поэтому в ту самую первую и единственную магическую школу Сатории пойти не успела. В ближайшую же подобную школу на материке, в Кенте, бабушка ее, разумеется, не отправила. Ни для кого не было секретом, что главная задача механиков, управляющих школами, – контроль над волшебниками. Учеников не столько обучали развивать свой дар, сколько сдерживать его, одновременно вбивая, порою силой, мысль, что наука важнее магии. Бабушка решила обучать внучку премудростям волшебства сама – это, чуть ли не единственное, сохранившееся со времен Пятого магистрата право саторийцев. Тиаре пришлось ходить в обычную школу, где лишь некоторые дети были потомками волшебников.

Магия – великий дар богов, и никто никогда не мог ответить, почему он проявляется у одних людей, а других обходит стороной. Еще во времена Третьего магистрата этой теме были посвящены масштабные, но безуспешные исследования. Волшебники появлялись как в семьях магов, так и простых людей, равно как и не появлялись вовсе даже у великих чудотворцев. С уверенностью можно было сказать лишь то, что число магов с каждым столетием уменьшается.

Среди ровесников Тиары на Сатории были дети и с магическими способностями, и без. Так, лучшей подругой девушки была дочка одного из членов Пятого магистрата – Дара, а парнем – Рок, сын обыкновенного саторийского торговца. Они отлично ладили и конфликтов ни между ними, ни с другими детьми обычно не возникало. Тиара была послушной и сознательной девочкой. Бабушка учила ее, что все противоречия надо решать миром, не вестись на провокации и не злить цензоров механиков. Тиара четко следовала правилам, стараясь сохранять хорошее отношение со всеми детьми в школе, хотя некоторых недолюбливала. Шайна Тэлана была одной из них.

Отец Шайны владел небольшим торговым судном, к волшебникам никакого отношения не имел, но, видимо, был сторонником Пятого магистрата и поступок Ко-Шира, распустившего его, счел предательством. Иначе как объяснить, что Шайна при каждом удобном случае демонстрировала свое пренебрежительное отношение к Тиаре и ее семье, отзывалась о ее деде как о трусе, шушукалась за спиной, подбивала одноклассников дразнить Тиару без всякого повода и, вообще, вела себя дерзко, как, пожалуй, не вели себя даже некоторые невзлюбившие внучку Ко-Шира мальчишки.

Тиара уже плохо помнила, что именно послужило причиной той злополучной ссоры. Они с Шайной пикировались, соревнуясь в остроумии перед остальными подростками. Шутки Тиары вызывали больше смеха, и тогда противница нанесла удар ниже пояса: обозвала старшую госпожу Аркану «выжившей из ума старухой, от которой даже муж сбежал». Тиара разозлилась, а Шайна, почувствовав ее слабость, с издевательской улыбкой повернулась к Року.

– Ты поосторожнее с ней, красавчик. У них в семейке принято очаровывать людей, а потом кидать на произвол судьбы, как помойную тряпку! Она тебя еще в постель не тащила? Маги-то нынче вырождаются…

Не в силах терпеть оскорбления, Тиара, сжав кулаки, подскочила к противнице. Ей жуть как захотелось схватить мерзавку за волосы и оттаскать изо-всех сил. Лишь в последнее мгновение, вспомнив наставления бабушки, она сдержалась – членам семьи Арканов не к лицу гнев. Однако дальше произошло странное. Наглая улыбка сползла с лица Шайны, она отступила, рухнула на землю и забилась в конвульсиях. Ученики наблюдали эту сцену, разинув рты. Шайна хрипела, стонала, извивалась, брызгала слюной. Подбежал кто-то из учителей. Девушка еще пару раз дернулась и разрыдалась.

– Пожалуйста, не надо… Перестань… умоляю, перестань, – она давилась слезами и, беспомощно выставив ладони вперед, пыталась загородиться от ничего непонимающей Тиары. Все присутствующие изумленно уставились на внучку госпожи Арканы.

Тиаре от волнения кровь ударила в голову. Она растерянно огляделась и по негодующим взглядам окружающих сообразила, что происходит. Слова «это не я» были готовы сорваться с губ, но вместо этого девушке стало так стыдно и противно, что она не нашла ничего лучшего, как развернуться и убежать…

Тиара знала, что хотела причинить мерзавке вред, но ведь она ничего не сделала… Или же это произошло помимо ее воли? Эта мысль вызвала в душе настоящий ужас. Маги, которые не могут контролировать свои силы, были вне закона во все времена. В Тускане существовала специальная лечебница для таких выродков, по сути, тюрьма, ибо лекарства от этого недуга не знали ни сами волшебники, ни тем более механики. Вот почему, когда немного позднее Тиару вызвали к директору, она ничего не сказала в свое оправдание, стояла, сжав кулаки, бледная и растерянная. В память на всю жизнь врезался образ директора: красное от ярости лицо, съехавший на бок парик, он брызгал слюной, как только что в припадке Шайна. «Как ты посмела», «что за заклятье», «позор и стыд», «преступление», «пятно на репутации школы» – фразы, как жала, впивались в ее сознание, заставляя содрогаться от ужаса.

Затем в школу приехала бабушка, как всегда величественно спокойная, в роскошном наряде, словно ее сорвали с праздника. Вместе с ней прибыл куратор, не Ка-Дан, а неизвестный механик с ястребиным носом, делавшим его похожим на хищника. Использование заклинания против человека не владеющего магией со времен Четвертого магистрата считалось тяжким преступлением. Тот факт, что Тиаре пятнадцать, не мог служить оправданием.

– Ты это сделала? – лицо бабушки, задавшей вопрос, было строгим, но глаза по-прежнему добрыми – девушка не помнила ни одного случая, чтобы бабушка на нее сердилась. Тиаре сделалась вдвойне страшно, что она ее подвела.

– Я не… – во рту стало сухо, язык прилип к небу, а перед глазами возникла серая палата не то больницы, не то тюрьмы с решетками на окнах. Если она все будет отрицать, то попадет туда. – Она меня довела. Я не сдержалась. Прости.

Директор разразился очередным потоком возмущения, куратор сдвинул густые брови, словно готовился озвучить обвинение, но лицо бабушки не изменилось. Командным голосом, словно она, а не директор, была хозяйкой в кабинете, попросила Тиару подождать за дверью. Тиара вышла, дрожа от страха, но в глубине души надеясь, что бабушка, великая и всемогущая, ее спасет.

В итоге так и произошло. Инцидент замяли. Тиару не только оставили в школе, но и наказывать не стали, даже извиняться перед Шайной не потребовалось. Видимо, отца Шайны как-то умаслили, так как официально объявили, что у девочки случился припадок, и спорить никто не стал.

Бабушка никогда не обсуждала произошедшее, за что девушка была ей благодарна. Вечером того же дня она лишь сказала ей одну фразу, которую юная магичка запомнила на всю жизнь:

– Магия – это оружие. Считай, что у тебя в руках невидимый огнедых, который никакой куратор не отберет. Как любое оружие его можно использовать во благо или во зло. Решение всегда за тобой. Но я верю в тебя и не сомневаюсь, что ты была и останешься хорошим человеком.

История с «припадком» Шайны для Тиары все же аукнулась. Во-первых, ей предписали раз в полгода являться в отделение цензоров механиков для беседы с куратором. Во-вторых, косые взгляды стали преследовать девушку по всей школе. В официальную версию не поверила даже подруга Дара, которая еще долго приставала с вопросом, какое заклятие она применила. Тиара отнекивалась, и Дара страшно обижалась. Наконец, самым печальным следствием стала реакция Рока. На словах он, как и Дара, поддержал девушку, но стал постепенно отдаляться. Некоторое время они еще встречались, но в итоге роман сошел на нет.

Через месяц после скандала произошло и вовсе ужасное. Шайна после стычки избегала Тиару. В классе первое время она боязливо отводила глаза, жалась к стене при ее приближении, даже гадости за ее спиной говорить перестала. Однажды Тиара задержалась в школьной библиотеке до вечера, а когда вышла, в пустом коридоре столкнулась с противницей. Тиара растерялась. Ей не хотелось, чтобы Шайна испугалась и убежала: новый инцидент да еще без свидетелей мог стать последней каплей терпения директора. К ее удивлению, Шайна смело двинулась навстречу и, проходя мимо, неожиданно так сильно двинула плечом, что Тиара отлетела к стене.

Шайна с достоинством повернулась и с наглой ухмылкой сказала:

– Ой! Извини, я случайно. Надеюсь, ты меня в змею не превратишь?

Оторопевшая Тиара захлопала глазами, потирая ушибленное место, а довольная Шайна развернулась и ушла. Только тогда внучка госпожи Арканы поняла: Шайна разыграла представление с нападением, заставив поверить в него не только учеников и учителей, но даже саму «обидчицу».

Это открытие потрясло Тиару настолько, что она никому не рассказала о нем, даже бабушке. Во-первых, без свидетелей ей бы никто не поверил, а во-вторых было до соплей стыдно и обидно, что ее так провели. Она боялась, что еще больше упадет в глазах бабушки, если та узнает.

И вот сейчас Шайна сидела перед ней и дружелюбно улыбалась. Внешне она была совсем не похожа на ту мерзкую девчонку, которая злобно и умело подставила одноклассницу. Нынешняя Шайна повзрослела, заматерела и, Тиара отметила это с невольным огорчением, похорошела. Последний раз они мельком виделись на празднике по окончании школы, затем Шайна покинула остров.

Тиара не понимала, что у гостьи из прошлого на уме, и не знала, как реагировать.

– До сих пор злишься? – улыбка сползла с лица Шайны. Она будто бы прекрасно прочитала мысли, роящиеся в голове собеседницы. – Понимаю, я бы тоже злилась.

– Я не злюсь, – выдавила Тиара. – Мы были детьми.

Разумеется, она солгала. Она все еще злилась. Возможно, столкнись она с Шайной прошлым летом, когда ее жизнь текла по проторенному руслу, отреагировала бы по-другому, но сейчас… Ее переполняло глухое недовольство, и она понимала, почему. Год назад она могла отвести Шайну к бабушке и заставить признаться в той давней глупой выходке. Наверное, это не имело особого значения спустя столько лет, но сейчас и это стало невозможно. Бабушки нет, а значит, Тиара никогда не докажет любимому человеку, что не подвела ее в тот злополучный день.

Шайна вздохнула.

– Я поступила плохо. Извини, если сможешь, – она откашлялась. – Я приношу соболезнования по поводу Сельмы. Мне жаль, что не могу и у нее попросить прощения.

Тиара с удивлением уставилась на нее.

– Я не знаю, что сказать, – призналась она. – «Я тебя извиняю», наверное, будет неискренне. Мне твоя выходка обернулась надзором механиков, и парня я из-за тебя потеряла. Ты, наверное, его и не помнишь.

– Рок? Прекрасно помню, – ухмыльнулась собеседница. – Из-за него я все и затеяла.

– Что ты хочешь сказать? – выпучила глаза Тиара.

– Я была в него влюблена, а он с тобой гулял, на меня внимания не обращал. Я решила… В общем, это была месть, – Шайна прикусила губу и опустила глаза. – Глупая месть. Он с тобой расстался, но со мной все равно не сблизился. Дура я была.

– Стерва маленькая ты была, – в сердцах выпалила ошеломленная Тиара. Она-то все эти годы думала, что дело в ее деде, предавшем магистрат, а все оказалось до ужаса прозаичнее.

– А я и сейчас стерва, – ничуть не обиделась Шайна. – Можешь обзывать, не стесняясь. Заслужила.

– Что было, то прошло, – нашла в себе силы сказать Тиара. – Спасибо, что призналась. Для меня это важно. Лучше так, чем никак.

– Значит, мы не враги? – на лице Шайны вновь заиграла улыбка, но черные глаза оставались серьезными. Тиара почувствовала, что ее ответ для собеседницы очень важен.

– Не враги, – сказала девушка и, чтобы подтвердить серьезность заявления, протянула руку.

Шайна аккуратно взяла ее, пожав кончики пальцев.

– Спасибо, – на ее лице промелькнуло облегчение. – Я здесь жить собираюсь, не хочу, чтобы ты косо смотрела.

– Чем занималась после школы? Училась где-то? – Тиара с радостью поменяла тему.

– Можно и так сказать, опыта набиралась. Моталась с торговцами, то здесь, то там.

– На корабле отца?

– Не, отец свою посудину на мель посадил в год нашего выпуска. Это его подкосило. Уехал на материк и запил. Мы с ним не общаемся, – Шайна скривилась. – Я с его знакомыми плавала по Морю Демонов, на Арнейских островах была.

– Замуж не вышла?

– Шутишь?! – Шайна усмехнулась, дотронувшись до шрама на лице, словно он имел какое-то отношение к сердечным делам.

Они еще немного поболтали, почти как старые подруги. Шайна сказала, что живет в гостинице у порта, так как своего жилья у них с отцом в городе не было, а Тиара поведала о последних новостях Сатории, о которых не прочитать в газетах. Разумеется, ни слова о своих неприятностях.

Когда они расстались, Тиара с удивлением почувствовала, что ей стало чуточку легче. Не то чтобы она простила ту пятнадцатилетнюю Шайну, просто эта Шайна к той уже не имела никакого отношения.

Из харчевни «Пять/четыре» Тиара отправилась в городской архив. Он располагался почти в центре города в старом двухэтажном особняке с барельефами чудовищ Хаоса. Его построил архимаг Четвертого магистрата как свою тайную резиденцию, ибо в те времена Сатория была почти необитаема. Здание и впрямь походило на крепость: массивные стены, две башни с зубцами, входные двери размером с ворота. В эпоху механиков особняк несколько раз перестраивался. В начале правления Байров здесь заседало географическое общество, во время войны с даргонцами появились оружейные мастерские, при Пятом магистрате – библиотека волшебников, а затем – архив.

Бюрократия при механиках, привыкших все досконально изучать и фиксировать, приобрела поистине потрясающие масштабы. Из Тусканы в Саторию прислали чиновников для разбора книг и документов, доставшихся от магистров магии. Самые ценные экземпляры отправили в столицу, остальные передали в архив. Сюда же стали свозить копии всех важных документов городских властей: из ратуши, суда, таможни. Механики учли горький опыт своих предшественников-магов, которые формальности не жаловали, и, как следствие, сведения об их деяниях приходилось собирать по крупицам. Например, от Четвертого магистрата, считавшегося самым могущественным и успешным, практически не осталось документов – все сгорело в великом пожаре во время штурма Сатории флотом механиков.

В архиве работала дюжина человек, почти все местные, но старшего хранителя Дор Тана лет десять назад прислали из Кента. Добродушный педантичный толстяк, родившийся на жарком юге Кадма, постоянно жаловался на сквозняки и мигрень. Сантория его не радовала. Несмотря на принадлежность к механикам, он хорошо относился к магам, а в Тиаре души не чаял, давая ей постоянные поблажки в работе на зависть другим подчиненным.

Тиара занималась регистрацией поступающих документов: записывала в журналы, а затем относила в картотеку. Работа ответственная, но несложная, поэтому и платили немного. Иногда бумаги приходилось искать по запросу чиновников или граждан, чтобы уточнить закон, грамотно составить иск, прошение и тому подобное. Обычно такие задания выдавались через старшего хранителя, но, так как любой запрос в архив был строго регламентирован, кому попало важные бумаги смотреть не давали. По этой причине к архивариусу порою обращались напрямую, чтобы не связываться с бюрократическими процедурами. За помощь предлагали деньги. Тиара знала, кто из коллег так подрабатывает, но сама нарушать правила не хотела, понимая, что за ней ведется пристальное наблюдение. Впрочем, это не мешало помогать с поиском документов по дружбе. На днях к девушке обратилась вдова одного из магов Пятого магистрата. Женщина много лет владела земельным участком возле порта, но к ней неожиданно предъявила претензии гильдия торговцев с Арнейских островов, утверждая, что ее дом стоит на территории их склада. Хозяйка была одинока и на судебную тяжбу не было ни сил, ни средств. В отчаянии она обратилась к Тиаре с просьбой найти в архиве копии документов о размежевании участков, так как оригиналы куда-то запропастились. Тиара прониклась ситуацией – ей ведь тоже грозила потеря жилья.

Девушка специально пришла в архив в выходной. В здании, кроме сторожа, никого не было, и она беспрепятственно провозилась с документами полдня. Нужных бумаг она, к огорчению, не нашла, зато обнаружила любопытный факт. Арнейские торговцы за последние пару лет подали сразу несколько исков против саторийцев. Тактика была проста: купить участок у коренного жителя, а затем, уже в качестве новых хозяев, искать лазейки, чтобы судиться с соседями. Ушлые арнейские ребята пользовались неразберихой, царившей во время дележа наследия Пятого магистрата. В качестве жертв выбирали наименее влиятельных саторийцев. Тиара решила, что поможет вдове найти хорошего и недорого стряпчего, ибо без суда, похоже, не обойтись. Хорошо бы доказать в действиях торговцев корыстный умысел. Пришлые дельцы в последние годы толпой повалили в некогда тихую Саторию. Механики хотели, как можно быстрее заселить остров выходцами с материка, но это не означало, что они потворствуют алчным проходимцам.

Перед уходом Тиара заглянула в библиотечное крыло, где хранились книги по истории магии, которые механики сочли не особо интересными, чтобы везти в Тускану. Тиара часто брала домой что-нибудь почитать. К удивлению девушки, в библиотеке оказался посетитель. Молодой, чуть старше Тиары, светловолосый парень в очках без оправы. Он сидел у раскрытого окна за столом, заваленным картами и свитками. При появлении девушки парень широко улыбнулся.

– Привет, Тиара.

Ястрем Даян этим летом приехал из Кента. Его появление произвело настоящий фурор среди женской части архива – молодой архивариус был обаятелен, красив и обходителен.

– Добрый день, Ястрем. Трудишься в поте лица? – девушка старалась казаться любезной. В отличие от многих молодого коллегу она невзлюбила. На ее взгляд, он был слишком правильным, словно картинным: всегда чисто выбрит, постоянно менял воротнички рубашки, носил модные штаны и курил дорогую трубку. С коллегами разговаривал вежливо, перед начальством не заискивал, говорил со всеми как с равными. Однако именно это Тиаре и не нравилось. В его поведении ей чудилась скрытая надменность. К тому же на работе, как считала девушка, Ястрем не перетруждался, а ведь именно из-за его приезда Дор Тан не смог поднять ей жалованье.

– Это я для себя. Остров изучаю.

Любопытство победило, и Тиара подошла. На столе лежали карты: города, всего острова и отдельно – Черной Бухты, района на восточном побережье, где располагались угольные шахты.

– Я по городу погулял, пора к окрестностям приступать. Вот думаю, куда сначала съездить: в Черную Бухту или на север, посмотреть на Алтарь Тишины.

– Лучше к шахтерам, там порт оживленный, дирижаблей много, мастерские большие. От Алтаря Тишины мало что осталось. Полагаю, таких развалин и на материке немало, – пожала плечами Тиара.

– Не скажи. Это же наследие киарской империи! – в голосе юноши прозвучало неподдельное восхищение.

– Сокровища хочешь найти? – усмехнулась девушка. Несмотря на строгий запрет, каждый год находились авантюристы, обычно приезжие, которые отправлялись в руины и пещеры искать артефакты древних магов. Стража их гоняла, но не потому, что боялась расхитителей. Искатели приключений зачастую терялись в подземном лабиринте, который раскинулся в недрах северной горной гряды острова. Поиски идиотов стоили немалых усилий: их находили или со сломанными ногами, или застрявшими в расщелинах, или истощенными от голода и холода. Иногда не находили вовсе. Несчастные могли как заблудиться, так и стать жертвой контрабандистов, которые давно облюбовали пещеры для своих тайников и с незваными гостями не церемонились.

– Я не такой наивный. Все ценное там задолго до нас выгребли, но место само по себе примечательное. Руины киарских городов много где есть, но поселение на Сатории считается самым первым. Ты об знаешь?

– Разумеется, знаю, – скривилась девушка. – Я же из магистерских, у нас эту историю с пеленок рассказывают. В детстве я тоже там лазила.

– А про летающий город киарцев слышала? – ничуть не смутился Ястрем.

– Враки все это. Не могли города летать. Заклинания левитации – очень сложные и опасные. Даже великим магам не удавалось поднять в воздух хотя бы корабли, не то чтобы города.

– А нам в университете профессор рассказывал, что города киарцев парили не хуже дирижаблей. Дело не в магии, а в технологиях, которых нет у нынешних механиков.

– В каком же университете такие байки травят?

– Имперский Университет высоких наук Кента, – с гордостью пояснил Ястрем. – Родители считали своим долгом дать мне лучшее образование. Я на факультете истории учился. Кстати, выпускной свиток по киарской империи писал. Отец хотел, чтобы я в Академию Трех отцов поступил, но, чтобы туда попасть, нужны серьезные научные работы. Я долго место искал, где можно исследованиями заняться, и тут такая вакансия подвернулась – на острове магов.

– Здорово, – без всякого энтузиазма ответила девушка. Рассказ молодого архивариуса ее не заинтересовал. Похоже, родители не смогли сразу подобрать для сына тепленькое местечко, вот и отправили начинать карьеру на краю империи. Посидит пару лет, затем переведется поближе к столице на должность повыше. Она беспокоилась, что словоохотливый Ястрем станет задавать вопросы про ее учебу в университете, про родителей, однако Ястрем был вежлив и тактичен. Он еще немного повосторгался киарскими достижениями, а под конец, когда Тиара собралась уходить, спросил:

– Говоришь, бывала в тех местах? Составишь мне компанию? Я все равно собирался кого-то из островитян проводником брать.

– Нет, уж, спасибо, – Тиара покачала головой. Потом решила, что категоричный отказ может показаться грубым и добавила: У меня работы по горло даже в выходные.

– Очень жаль, – вздохнул собеседник.

Когда Тиара подошла к своему дому, то с удивлением обнаружила сидящую на крыльце Шайну. Бывшая одноклассница торопливо поднялась и отряхнула облегающие кожаные штаны с толстым ремнем.

– Привет! Только не говори, что здесь живешь, – гостья откинула с лица непослушную черную прядь.

– Это дом моей бабушки, теперь мой, – Тиара нахмурилась. – Разве ты не меня ждешь?

– Я не знала, кто хозяйка, – Шайна вытащила из кармана газетную вырезку. – Я жилье ищу. Решила, раз здесь надолго, подыскать что-нибудь поуютнее гостиницы.

Тиара все поняла. Объявление в «Полуночном вестнике» она разместила в поисках жильцов, указала адрес, но не свое имя, чтобы избежать пересудов, все-таки фамилия Арканов в Сатории на слуху.

– Я сдаю верхний этаж. Дом заложен, проценты по кредиту большие, – призналась девушка.

– Ой, сочувствую. Извини, неудобно получилось, – смутилась Шайна. – Я не знала, что это ваш дом, – она шагнула к калитке. – Я лучше пойду, а то решишь, что я тебя преследую. С утра аппетит испортила, вечером домой заявилась.

– Ничего страшного. Это же я объявление дала, – Тиаре тоже стало неловко. – Я любым постояльцам рада, только тебе не подойдет. Там две комнаты – для одной многовато.

Шайна остановилась:

– Если честно, я люблю простор. Одну комнату вечно захламляю.

– Сорок фаритов в месяц. Наверное, для тебе дороговато, – выпалила Тиара, прибавив целых пятнадцать фаритов к цене, которую называла потенциальным съемщикам.

– Сорок? Пойдет. Все дешевле гостиницы, – неожиданно согласилась Шайна. – Но ты же это не всерьез?

– Почему? Мне надо срочно комнаты сдать, чтобы дом не потерять.

– Ты готова пустить меня под свою крышу? – удивилась Шайна.

– Мы же все выяснили. Что было, то прошло, – Тиара, конечно, сомневалась, но та легкость, с которой одноклассница согласилась с ценой, ее подкупила. – Или тебя что-то смущает?

– Меня нет, – Шайна наклонила голову набок. – Но, возможно, смутит тебя. Ты приютишь не только бывшую «малолетнюю стерву», но и охотницу за головами.

– Кто охотница за головами, ты? – изумилась Тиара.

– Ага. Я фехтовать и стрелять с детства любила, отец обучил – чуть ли не единственное полезное, что для меня сделал, – легко пояснила Шайна. – Я сначала с торговцами плавала, охраняла караваны, затем на вольные хлеба ушла… В общем, это долгая история. Другому вообще бы не призналась, но тебя обманывать не хочу. К тому же ты бы и так все поняла, увидев мое снаряжение.

– Охотница за головами? Мне и впрямь интересно. Не вижу проблем, живи у меня.

– Точно? – пронзительный взгляд черный глаз пронзил девушку насквозь.

– Абсолютно, – Тиара и впрямь уверилась, что охотница за головами – лучший вариант из всех тех, кто приходил по объявлению.

– Тогда я за вещами, – кивнула новая постоялица.

– Погоди! Ты же даже не смотрела! – спохватилась девушка.

– А чего там смотреть? Не сомневаюсь: внучка главы магистрата не в свинарнике живет, – улыбнулась Шайна и, насвистывая, направилась к калитке.

2. ВСПОМИНАЯ СЕЛЬМУ

Ястрем Даян любил гулять по Сатории. Тихие улочки, вымощенные крупной брусчаткой, аккуратные разноцветные домики с яркими черепичными крышами, зеленый кустарник вместо железных заборов – все это создавало ощущение уюта и покоя, которых так не хватает в шумных и переполненных городах материка. Многие дома на острове были построены десятки, а то и сотни лет назад, но выглядели по-прежнему крепко и свежо. Городские власти тратили немало средств на благоустройство. Согласно Второму пакту Сен-Во все основные источники дохода – угольные шахты, причалы для кораблей и дирижаблей, каменный карьер, литейные мастерские и кирпичный завод – остались под контролем местной знати. Механикам из Тусканы было выгодно, чтобы анклав магов на краю империи процветал. Гораздо хуже было бы, если потомки Пятого магистрата расселились бы по материку или бежали к даргонцам, пополнив ряды и так уже многочисленных противников династии Байров.

Еще Ястрему нравилась доброжелательность саторийцев. Люди здоровались не только со знакомыми, но и со случайными прохожими, улыбались, махали руками. По поведению человека сразу можно понять, местный он или пришлый. Последние обычно шли с каменными лицами, а на приветствия либо удивленно косились, либо бурчали что-то невнятное. Кто-то приплывал сюда на заработки, кто-то налаживал торговые связи, кто-то вообще был проездом, но для большинства из них Сатория оставалась глухой, некогда мятежной провинцией, к тому же расположенной на границе с Республикой Даргон – почти что враждебная территория.

Ястрем от предрассудков не страдал. Ему нравился остров, и он хотел как можно лучше узнать его, быстрее сойтись с саторийцами, поэтому вел себя как они. Во время прогулки улыбался и здоровался, словно прожил здесь всю жизнь. В угоду местной моде приобрел кожаные штаны и плотную темно-синюю рубашку, хорошо защищавшую от налетавшего с моря ветра.

В это утро он неспеша прошелся по центральной набережной, где у причала качались десятки парусных кораблей. Эти деревянные наследники старых времен пока еще считали себя полноправными хозяевами здешних морских вод. Железные суда на Саторию заходили нечасто, да и то обычно в Черную Бухту, где загружались углем для материка. Технологии пара в Кадме развивались быстро, но пока еще были слишком дороги для массового производство. К тому же механики неохотно делились своими открытиями с другими имперскими гильдиями и контролировали почти все промышленное производство пароходов и дирижаблей.

Миновав порт, архивариус свернул в лабиринт улочек района Каменная Лощина, одного из самых старых, а потому наиболее неряшливого и запутанного. В этот ранний час большинство харчевен и контор были закрыты, но Ястрем нашел работающую питейную у входа на рынок. Посетителей почти не было, и он выбрал столик в дальнем конце зала. Подошла сонная официантка, и он попросил принести газеты. Столичного «Небесного вестника», разумеется, не оказалось, но «Вестник севера» и «Полуночный вестник» нашлись.

Ястрем закурил трубку, с которой никогда не расставался, и углубился в изучение новостей. Он уже прочел газету из Сен-Во и потянулся за «Полуночным вестником», как его окликнули.

– Добрый день, господин Даян.

Возле столика возник коренастый лысый господин, лет на десять старше архивариуса. Нос кривой, глаза слегка на выкате. Несмотря на жару, незнакомец был одет в поношенную кожаную куртку и толстые мешковатые штаны.

Ястрем отложил газету.

– Здравствуйте, – он улыбнулся.

– Таро Сэйн к вашим услугам, – представился незнакомец. – Разрешите?

Архиварус кивнул, и человек грузно уселся за столик. Гость тяжело отдувался, в помещении было душно, но куртку он так и не снял.

– День-то сегодня какой! Так и хочется порыбачить, – радостно заявил Ястрем, словно к нему подсел старый знакомый. – Говорят, в озере Шан-Яла водятся полуметровые красные карпы, лучше всего клюют на закате на хлебный мякиш.

– Я как раз из тех мест, но мой отец учил, что красных карпов лучше ловить на рассвете на живца, – без всяких эмоций ответил собеседник и оглянулся.

Проходившая мимо официантка решила, что посетитель хочет сделать заказ. Лысый господин попросил воды. Девушка удивленно подняла брови, но вмешался Ястрем и попросил принести две кружки местного эля.

– Замечательный напиток. Он напоминает лучшие сорта Кен-Мо, не находите? —спросил архивариус.

– Я огневуху предпочитаю, но ее здесь настаивают паршиво, а какую привозят с материка – дерут втридорога, – поморщился господин.

Официантка принесла две большие деревянные кружки с элем. Таро Сэйн к своей даже не притронулся, а Ястрем отложил трубку, сделал большой глоток и довольно причмокнул. Его собеседник терпеливо ждал. Ястрем сделал еще глоток и осмотрел питейную.

– Докладывайте, – уже совсем иным, строгим, тоном сказал архивариус.

– К сожалению, ничем порадовать не могу, – Сэйн сконфуженно крякнул. – С момента последнего отчета мы не продвинулись ни на шаг.

– Напомните, за что мы вам, собственно говоря, платим? – Ястрем нахмурился. – Так можно топтаться на месте еще долго. Это неприемлемо.

– Мы делаем, что можем, – собеседник поморщился и решился на дерзость: Попробуйте сами, если не доверяете.

– Попробую, не сомневайтесь, – Ястрем взял трубку, затянулся и пустил дым. – Когда все завертится, я буду наготове.

– Вам, конечно, виднее, но почему именно сейчас все должно «завертеться»? – полюбопытствовал собеседник. – Столько времени прошло.

Ястрем прищурился. Если бы Тиара сейчас увидела его, то убедилась, каким надменным и презрительным может быть его взгляд. Добродушный и застенчивый архивариус оказался лишь маской для человека, который сидел за столиком питейной Каменной Лощины.

– У меня надежные источники. На Саторию прибыл Правая рука Верховного Блюстителя. Он не стал бы рисковать без веской причины.

– Ого! Похоже, и впрямь назревает что-то серьезное, – Таро Сэйн подобрался. – Не стоит ли нам в таком случае…

– Нет, – предугадал его вопрос Ястрем. – Действуем сами. Надеюсь, не надо объяснять, почему?

– Но цена провала будет велика, – крякнул собеседник.

– С этим не поспоришь. Головы полетят только так, – согласился архивариус. – Однако подумайте, насколько ценна будет победа!

Шайна оказалась хорошей квартиранткой. Первым делом внесла плату за два месяца вперед, хотя Тиара не просила. Школьная знакомая, как и обещала, заняла обе комнаты и прибиралась там сама к неудовольствию горничной Адалии. Горничная, пятидесятилетняя дородная женщина с двойным подбородком и добрым сердцем, работала в семействе Арканов много лет. Сельма когда-то вытащила ее из серьезных неприятностей, и Адалия по гроб жизни была ей благодарна. Даже после смерти бабушки горничная приходила раз в три дня убираться в доме, несмотря на то, что Тиара, попавшая в тяжелое финансовое положение, платила ей немного.

Тиара понимала, почему Шайна не пускает горничную на второй этаж. Охотница за головами показала ей свое снаряжение – коллекцию огнедыхов. Девушка оказалась вооружена, как настоящий наемник: двуствольный «Волкобой» и два барабанных огнедыха, пятизарядный «Шмель» и шестизарядный «Вепрь». Все оружие, по словам Шайны, сделано на заказ. «Волкобою» изготовили удлиненный ствол, что позволяло бить на дальние дистанции, «Шмелю» доработали спусковой механизм, увеличив скорострельность, а «Вепрю» сделали более удобную рукоять с деревянной вставкой.

Тиара в оружии разбиралась плохо, но Шайна с таким упоением рассказывала об огнедыхах, что она невольно прониклась интересом.

– «Вепрь» мне реально жизнь спас, – поведала охотница. – Я на Арнейских островах преследовала даргонского контрабандиста, да увлеклась и сама попала в засаду. Местность пустынная, берег моря, помощи ждать не от куда. Против меня четверо мужиков с «Волкобоями». А у них знаешь, какая убойная сила? С одного выстрела дикого кабана завалят. К счастью, стволы обычные, короткие, а там прицельная дальность не ахти. Они меня от лошади отрезали, но я успела позицию повыше занять. Они палят, а подойти не могут – я их раньше снять успею. Четверть часа вяло перестреливались. Я их к себе не подпускаю, да вот беда – патроны заканчиваются. Еще немного и мне конец: эти твари в плен не берут… В общем, прицелилась хорошенько и одного завалила. Прямо в голову попала – «Вепрь» не подвел. Я выдохнула и сама в атаку пошла короткими перебежками, прячась за камнями. Мужики струхнули и отступили. Им невдомек, что у меня последний барабан. Я на лошадь и ходу, пока они не опомнились. Повезло. Я тогда решила особый «Волкобой» оружейнику заказать, чтобы дальность увеличить. Хотя, конечно, лучше всего «Цикаду» иметь. Очередями стрелять – самое оно. Вот только стоит дорого, да и оружейников, которые ее хорошо собирают, трудно найти.

– Часто ты по лезвию ходишь? – спросила впечатленная Тиара.

– К счастью, нет. У наемников работа обычно скучная: на караваны не каждый день нападают, а если кого выследить нужно, не обязательно кровь проливать.

– Ты тогда убила человека, и так просто об этом упомянула. Получается, не впервые?

– Не впервые. Только не спрашивай, сколько их всего было, – собеседница прищурилась. – Осуждаешь?

– Нет. Просто трудно представить, как девчонка из обыкновенной саторийской семьи стала охотницей за головами – не каждый мужчина сдюжит.

– Сама удивляюсь, – Шайна сразу стала серьезной. – Отец мальчика хотел, а у него дочь родилась. Как мама умерла, он за мое воспитание взялся: оружие, морское дело, история наемничества. Все твердил: «надо уметь приспосабливаться и постоять за себя». Я была способной, вот только до конца школы всю его «науку», скорее, как игру воспринимала. Затем отец корабль потерял и запил с горя. Он всю жизнь вещи правильные говорил, а как беда нагрянула, слабаком оказался. Бросил меня и уехал. Вот тогда я поняла, что выхода нет: ничего не умею, кроме как с оружием обращаться. Наскребла денег на первый огнедых и с приятелями отца в рейс пошла. Так и завертелось.

– Наверное, девушке среди наемников тяжело?

– Не то слово. Всякий норовит на место поставить или в прямом смысле нагнуть. Но я советы отца усвоила: наплевать на трудности, характер держать. Даже если боишься, не показывать. И рисковать надо уметь. Наемник, который не умеет рисковать, ничего не стоит.

– С наемниками-то более-менее ясно, но охотник за головами – это гораздо серьезнее. Как тебя угораздило?

– О! Это и впрямь другая история. Как-нибудь расскажу, – усмехнулась Шайна.

– В Сатории чем заниматься думаешь?

– Я немного подзаработала, хочется отдохнуть, перевести дух. В любом случае, не думаю, что на нашем острове наемники, вроде меня, нужны.

Утро выдалось ясное и почти безветренное. Самое приятное время года. Жаркое лето на исходе, впереди первый месяц осени и последние деньки теплого и ленивого затишья перед началом сезонных штормов. Тиара проснулась с рассветом, но еще некоторое время сидела на кровати, откинув одеяло и подтянув колени к груди. Она глядела, как лучи ока Иды, постепенно завоевывают комнату: ползут по выцветшему ковру, взбираются по резным дверцам старого шкафа, цепляются за маятник настенных часов. Тиара собиралась с мыслями, ворошила воспоминания: в такой день хотелось думать и действовать по-особенному. Долго искала слова, чтобы описать нахлынувшие чувства. Грусть… Нет, слишком мрачно. Светлая грусть. Так точнее.

Девушка умылась, наскоро перекусила. Она отпросилась с работы на полдня, но все равно следовало поспешить. В доме стояла тишина, но Тиара не сомневалась, что квартирантка уже встала. Шайна всегда поднималась ни свет ни заря. Действительно, выйдя на крыльцо, девушка обнаружила охотницу, скучавшую на лавке под кустами боголепта, листья которого уже начали приобретать золотистый цвет. Когда Тиара уходила на службу, Шайна сидела в саду или медитировала на заднем дворе. Чем охотница занимается днем, девушка не знала, но вечером неизменно заставала ее дома. Шайна закупалась на ближайшем рынке всякой вкуснятиной, к приходу Тиары накрывала стол в гостиной и приглашала на чай. Магичка поначалу стеснялась: ей казалось неправильным, что квартирантка не только платит втридорога, но еще и кормит ее. Однако Шайна в конце концов приучила хозяйку к вечерним чаепитиям. Во время посиделок она рассказывала, где сегодня побывала и с какими старыми знакомыми встретилась. Тиара чувствовала, что гостье скучно и хочется поговорить. Она и сама не возражала. За последний год магичка так и не свыклась с одиночеством.

Шайна помахала рукой:

– Привет. Что-то ты рано. На службу?

– Я до обеда свободна, – пояснила Тиара и после колебания добавила: На кладбище иду. Сегодня годовщина смерти бабушки.

– Ой, прости, не знала, – сконфузилась Шайна. – Наверное, вечером друзья Сельмы соберутся?

– Вряд ли. Уже полгода никого из них не видела. Бабушку в Сатории уважали, но меня… Да и я сейчас не в том положении, чтобы гостей принимать.

– Ну, удачного дня, – Шайна замялась. – А можно с тобой? Я Сельму помню, хороший была человек. Если считаешь, что неудобно – так и скажи. Я все понимаю, – добавила торопливо.

Первым порывом Тиары было отказаться. Размышлять о Вечном Пути лучше без посторонних глаз. Однако что-то в поведении Шайны ее подкупило. С момента появления охотница демонстрировала уважение к памяти Сельмы, и Тиара чувствовала – это не игра. Гостья и впрямь старалась загладить свою вину перед семейством Арканов.

– Я не против. Если свободна, идем.

– Сегодня я совершенно свободна, – улыбнулась Шайна.

Кладбище Сатории располагалось на другом конце города, на окраине Каменной Лощины. Это был южный мыс острова, скалистый и пустынный. Отполированные ветрами холмы, редкий кустарник изо-всех сил цеплялся корнями за каменистую почву. На одном из утесов возвышался Южный маяк – единственная ухоженная постройка. Вокруг стояла дюжина домов, но большинство были заброшены. Даже рыбаки селились в этой части острова неохотно: в бухте под водой скрывалось немало скал. Контрабандисты южный берег Сатории также не жаловали – до городских кварталов рукой подать, и стража всегда начеку.

Последнее пристанище госпожи Арканы было в дальнем конце кладбища на каменистом уступе, откуда открывался великолепный вид на море. А вот сама могила – серая плита, едва поднимавшаяся над каменистым грунтом, – выглядела просто и уныло, вокруг не было даже травы, лишь побеги сорняков. Надгробная плита также не впечатляла – на гладко отполированном мраморе высечено Сельма А. и годы жизни, никаких регалий или пояснений.

Тиара положила на надгробие букет цветов, села рядом и погрузилась в молитву. Шайна стояла у нее за спиной, не шевелилась и терпеливо молчала. Лишь когда Тиара со вздохом поднялась, охотница осмелилась заговорить.

– Соболезную. Тяжело, когда близкие уходят.

– Жалею, что меня не оказалось рядом, – призналась Тиара. – Я тогда в Сен-Во работала. За три дня до моего приезда все и случилось. В университет пришла срочная депеша, я примчалась, но уже только на похороны успела.

– Как она умерла?

– Врач сказал – сердечный приступ. Гуляла в горах, упала, а рядом никого, встать уже не смогла.

– Вот как! Она была одна в горах? – Шайна изогнула бровь.

– Свидетелей не было, если ты об этом. Ее не сразу нашли, но это ничего не значит, – Тиара поняла намек с полуслова. – Бабушка была крепкая и никого не боялась. Она могла себя защитить. Имперский сыск провел расследование. Ничего подозрительного не обнаружил, а эти парни умеют искать.

– Когда хотят, – многозначительно вставила охотница.

– Я тоже сперва сомневалась, но следов насилия не обнаружили. На острове иногда пришлые шалят, но все ценности остались при ней… Если честно, Сельма жаловалась мне в то лето, что в груди часто давит, воздуха не хватает. Она в горы потому и любила ходить, чтобы силы восстанавливать. Сядет на краю обрыва, начнет медитировать. Есть такая практика, она и меня научила.

– Странно, что ее похоронили здесь. Мне казалось, супруга главы Пятого магистрата удостоится отдельного склепа, – заметила Шайна.

Тиара обвела взглядом ряды могил, шеренгами уходившими вглубь острова.

– Это второе место. Бабушку пришлось перезахоронить, – мрачно пояснила она. – Первую могилу в склепе на центральной аллее вскрыли зимой осквернители. Все восстановили, но останки перенесли сюда, и надпись сделали неприметную, чтобы больше ее не беспокоили.

– Я не помню, чтобы на Сатории процветали осквернители… – Шайна прищурилась. – Прости, что лезу: но вдруг они Коготь Хаоса искали?

– Не знаю. Возможно, хотя глупо думать, что дед оставил ценный артефакт жене, которую бросил, а она хранила его все эти годы, а затем ухитрилась унести с собой в могилу. Я похоронами не занималась, все ее друзья делали. Если честно, мне все равно, почему эти уроды-расхитители так поступили, – девушка сжала кулаки.

– Извини, пожалуйста, – сконфузилась Шайна.

– Ты здесь ни при чем. Коготь в нашей семье – больная тема. Его уже двадцать лет все ищут. Бабушка рассказывала, что ее несколько раз вызывали и к механикам, и в имперский сыск. Меня тоже пару раз о нем спрашивали, когда я еще маленькая была. Только я думаю, Ко-Шир никогда бы не оставил такую силу здесь – он не безумец.

– Как ты думаешь, где твой дед сейчас?

– Не знаю и знать не хочу. Я им отчасти горжусь: поставить на место целую империю, такое никому из магов не удавалось, но знакомиться желанием не горю. Он для меня не более чем миф, к тому же весьма печальный, если смотреть, что с нашей семьей стало: моих маму и папу он не уберег, а нас с бабушкой бросил. Наверное, бежал к даргонцам, или в Белые Земли подался. Он знал, что его в покое не оставят.

После кладбища Шайна отправилась в порт по своим делам, а Тиара – в городской архив. Работать не было ни малейшего желания, хотелось домой, но она обещала Дор Тану прийти. Хранитель давал ей немало поблажек, и девушка это ценила.

Ее желание отчасти сбылось – работать не пришлось. Не успела она начать разбирать документы, как ее вызвал Дор Тан. Оказалось, с утра заезжал гонец от куратора Ка-Дана, передал требование немедленно явиться. После смерти Сельмы механики ее не беспокоили, она всегда приходила к ним сама. Вызов Тиару смутил, но не испугал. Ей пришло в голову, что Ка-Дан может сообщить об отмене ограничения на выезд с острова. Лето закончилось, но лучше поздно, чем никогда.

Фасад здания имперского сыска был скрыт лесами: рабочие сбивали выцветшую от времени желтую штукатурку. Торец особняка, а также его заднюю часть, выходившую на сквер уже обновили: покрасили в тяжелый серый цвет, от чего он приобрел строгий и вместе с тем зловещий вид. Мода перекрашивать государственные учреждения возникла несколько лет назад, и за это время некогда веселый центр Сатории заметно помрачнел. Чиновники с материка хотели тем самым подчеркнуть, что их присутствие на острове несет порядок и дисциплину. Бабушка презрительно назвала это «имперским окультуриванием».

Войдя в здание через боковой вход, Тиара попала в крыло, где располагались кабинеты механиков. Ка-Дан ее уже ждал. После обмена приветствиями он вместо того, чтобы предложить чаю, поднялся из-за стола.

– Спасибо, что пришли, – он произнес это так проникновенно, словно у Тиары был выбор. – Пойдемте. Я представлю вас новому старшему следователю имперского сыска господину Тарку Вэйну. Он только что прибыл из Тусканы и выразил пожелание познакомиться с вами.

Тиара сдержанно поблагодарила. Чутье подсказало, что это будет не просто беседа. Она хорошо знала своего куратора – тот привык смягчать неприятные новости. В данном случае «знакомство» смахивало на «допрос». Магичка никаких проступков за собой не знала, но все равно заволновалась. Со следователями она раньше дела не имела. В Кадме за порядком в городах следила местная стража, надзор за магами осуществляли кураторы механиков, а имперский сыск занимался расследованием серьезных государственных преступлений.

По широкой мраморной лестнице они поднялись на третий этаж. Здесь располагались кабинеты начальников механиков и сыска. Тарк Вэйн, хотя и приехал только что, получил одно из самых больших и светлых помещений, с балконом и видом на центральный сквер Сатории. Высокие потолки, паркетный пол, на окнах бордовые шторы, резные стеллажи у стен заставлены книгами, у окна – дубовый стол, покрытый красным сукном, вместо стульев – мягкие кресла с высокими спинками. С одной стороны стола стоял широкий диван, с другой – большой, в половину человеческого роста, глобус. На стене висела громадная карта острова. Когда Тиара и Ка-Дан вошли, хозяин кабинета, опираясь на черную трость с серебряной рукоятью, изучал карту.

– Здравствуйте, господин Вэйн, – сказал Ка-Дан. – Госпожа Тиара Аркана прибыла по вашему вызову.

Старший следователь развернулся к гостям. Он был высокий, статный, красивый, но приятное впечатление немного портило строгое лицо, словно изваяние древнего героя.

– Господин Ка-Дан, госпожа Аркана, добрый день, – Вэйн поздоровался глубоким приятным голосом, но на лице сохранилось равнодушное выражение. Он цепко оглядел девушку с ног до головы, от чего ей стало не по себе. Она так растерялась, что забыла поздороваться. А когда открыла рот, чтобы исправиться, следователь ее опередил.

– Рад, что вы приняли мое приглашение да еще в такой день, – вежливо произнес он и посмотрел на Ка-Дана. – Я хотел бы поговорить с гостьей наедине, если не возражаете.

– Конечно, какие могут быть возражения, – куратор попятился к двери.

Возражала Тиара, но ее забыли спросить.

– Садитесь, – Вэйн указал на кресло у стола.

Магичка оглянулась: дверь за Ка-Даном мягко притворилась.

– Проходите, не бойтесь, – приободрил Вэйн.

Девушка, высоко подняв голову, шагнула к креслу. Вэйн тоже двинулся к столу. Он хромал и опирался на трость.

Сыщик уселся в кресло, спиной к окну. Тиара застыла на краешке мягкого сиденья. Лучи ока Иды били прямо в глаза, приходилось щуриться.

– Утром ходили на кладбище? – Вэйн знал, какой у Тиары сегодня день.

Девушка кивнула. Она не понимала, как себя вести.

– Надеюсь, больше могилу не трогали?

Следователь знал и о неприятностях в склепе.

– Все в порядке… – Тиара прочистила горло. – А вы не нашли тех расхитителей?

– Это работа городской стражи. Спросите у местного капитана, – Вэйн прищурился. – Моя задача – познакомиться с внучкой главы Пятого магистрата.

– Я рада знакомству, – покладисто ответила девушка.

– Нет, не рады, – мягко осадил ее Вэйн. – Не сомневаюсь, сидите и гадаете: «Что этот хлыщ из Тусканы делает на нашем забытом Идой острове?»

Тиара внутренне вспыхнула: следователь почти угадал ее мысли.

– Прорицание не мой конек, господин Вэйн.

– Разумеется. Я знаю, у вас другие способности, – собеседник за словом в карман не лез, чем раздражал девушку все больше.

– Не сомневаюсь, ваши шпионы не зря едят свой хлеб, – она вздернула подбородок. – Предполагаю, «познакомиться» со мной означает «допросить»?

Тарк Вэйн посмотрел с укоризной:

– Я понимаю, почему вы так настроены. Считаете, что власти относятся к вам предвзято и гадаете, по какой причине.

– Почему гадаю? Мне недавно объяснили, что такое отношение диктуется «политической целесообразностью».

Следователь вперил в нее настороженный взгляд, и девушке внезапно пришла мысль, а не с магом ли она имеет дело: обычно так замирают волшебники, когда изучают собеседника. Тарк Вэйн все же не был магом. Просто он умел вести допросы, одним только взглядом зачастую ставя оппонента в неловкое положение.

– Вы правы: без политики сейчас никак, – спокойно сказал он. – Новый закон о престолонаследии не принят, а значит, угроза политической нестабильности растет.

– Ага, я в курсе, читаю газеты.

Вэйн словно не услышал ее замечания.

– Напряжение нарастает и на внешних границах. Республика Даргон только что закончила формировать Второй воздушный флот. Официально – для борьбы с мятежными провинциями Ту-Ра, но что мешает им обратить свою мощь против нас? Конечно, вы можете спросить, чем внучка мага-мятежника может быть опасна империи? Сама по себе – ничем, но в период политических кризисов иногда даже самое незначительное событие может иметь грандиозные последствия.

Следователь немного помолчал, дав время девушке оценить услышанное, а затем огорошил ее вопросом:

– Вы знали, что даргонцы обещали вашему деду помощь, если тот поднимет магов против императора? Республика была готова прислать ему на помощь свой воздушный флот, если Пятый магистрат будет не просто добиваться независимости, а поставит под сомнение само пребывание у власти Байров.

– Я не знала, – Тиара нахмурилась. Новость застала ее врасплох. Разговор стал неприятен вдвойне. – Я также не знаю, насколько могу верить вам на слово. Меня в то время не было. Зато моя бабушка говорила, что Байры всегда пытались очернить деда.

– К сожалению, документы на этот счет показать не могу. Они секретные.

– Даже если так, то Ко-Шир явно не принял предложение.

– Вы правы: он не принял, предпочел ограничиться требованием о признании автономии Сатории в рамках империи. Он был очень хитер и осторожен.

– Это ваша версия, – парировала Тиара. – Я думаю, он просто понимал, что революция – это зло. Одно дело, когда отстаиваешь свои права, а другое, когда посягаешь на права других. Опыт Республики Даргон показателен. Они свергли короля много лет назад, залив кровью некогда великую страну, но до сих пор вынуждены подавлять мятежи.

– Вы же сказали, что не знали деда? Откуда такая уверенность в его мотивах?

– Бабушка рассказывала. Ей я верю, – отрезала Тиара. – Еще я хорошо учила историю и не только ту, которую преподают в имперских школах. У нас в семье хорошая библиотека.

Следователь прищурился, и Тиара испугалась, что сболтнула лишнее про библиотеку. После роспуска Пятого магистрата его архивы были вывезены в Тускану, и следователь мог подумать, что семейство Арканов утаило часть важных документов.

Однако следователь, по крайней мере внешне, не показал, что заинтересовался.

– Предлагаю пока оставить в стороне политические дискуссии, – после паузы доброжелательно сказал Вэйн. – Я рад, что вы так доверяли бабушке. Я как раз хотел поговорить о ней, если позволите.

Удивленная Тиара кивнула.

– Расскажите, какой была Сельма?

Вопрос застал Тиару врасплох. Она с удовольствием рассказала бы о бабушке своим знакомым, хотя бы той же Шайне, но откровенничать с имперским следователем не хотелось. Впрочем, и игнорировать вопрос было нельзя.

– Доброй и отзывчивой, – девушка задумалась. – У нее был талант понимать и принимать людей. За это ее любили и уважали, если вам интересно.

– Мне интересно, – кивнул Вэйн. – В наших отчетах, сами понимаете, упор всегда делается на другие вещи, тем более когда речь заходит о супруге верховного магистра.

– Понимаю, – Тиара удивилась такой откровенности. Может, хитрый собеседник, затеяв разговор по душам, усыпляет ее бдительность?

– Она была сильным магом?

– Не знаю. Сельма не использовала свои силы при свидетелях. Она чтила Пакт Сен-Во.

– Вас обучила?

– Так, показывала кое-что, не более. Хотите верьте, хотите нет.

Сыщик не сводил с магички своих карих глаз, и та заерзала в кресле. Он не верил. Никто бы не поверил, но она все равно оскорбилась.

– У Сельмы были враги? – Вэйн прервал затянувшуюся паузу.

– Возможно, – Тиара пожала плечами, а затем неожиданно для самой себя выпалила: Я никого не знаю в Тускане, поэтому вряд ли смогу назвать имена, кроме того, кого не стоит называть.

На лице Вэйна впервые промелькнула усмешка. Он оценил дерзость.

– Как вы думаете, Сельма могла бы поддержать заговор против империи?

Тиара остолбенела.

– Нет, разумеется! Она всегда была против насилия, – голос девушки задрожал от возмущения. – Маги Сатории соблюдают Второй пакт.

– Вы уверены в этом настолько, что готовы говорить от имени всех магов? – иронично заметил следователь.

– Я не верю в чушь про заговор, но не собираюсь с вами спорить. Не понимаю, к чему вы клоните.

– Да в общем-то ни к чему, – пожал плечами Вэйн. – Просто размышляю, строю версии. Вот вы уверены, что госпожа Аркана не хотела пойти по стопам мужа и начать очередную войну с правящей династией. Я лично не знал вашу бабушку, поэтому допускаю, что вы правы. Но, может быть, именно это ее и сгубило? Например, среди магов Сатории все-таки созрел заговор, Сельму попросили присоединиться, она отказалась, ее убили, чтобы она не выдала заговорщиков. Как вам такая версия?

Он с любопытством уставился на оторопевшую девушку.

– Вы можете строить любые версии, только Сельма умерла своей смертью. И это не я сказала, а ваш врач, – насупилась Тиара.

– Да, это заключения врача механиков. Я читал отчет об этом печальном происшествии еще в Тускане. Мы все были уверены в этом до недавнего времени. Однако теперь у нас есть основания подозревать, что вашу бабушку убили.

Тиара от удивления едва ли не разинула рот.

– Я не понимаю, о чем вы… Врач же сказал…

– В деле появились новые обстоятельства, о которых я пока не могу говорить. Вам достаточно знать, что мы проверяем версию ее насильственной гибели. Я не маг, но понимаю, что есть заклинания, которые разят человека наповал и не оставляют следов, поэтому я должен знать, кто были ее враги и что они от нее хотели.

– Я не знаю, – выдавила Тиара. – Версия, что ее убили заговорщики-магии, смешна.

– Это лишь версия, – заметил следователь. – Я рассматриваю и другие варианты: вашу бабушку убили маги, охотившиеся за Когтем Хаоса. Это больше похоже на правду?

Тиаре стало совсем не по себе.

– У нее не было никакого Когтя, – выдохнула она и поспешно добавила: И у меня его нет. Глупо думать, что дед оставил нам артефакт, при помощи которого сдержал имперский флот.

– Он не просто «сдержал» имперский флот, он его разгромил, – строго поправил Вэйн. – Ваш дед уничтожил восемь тяжелых дирижаблей, вооруженных «Гневом Неба». И все благодаря Когтю Хаоса.

– Или же механикам хочется в это верить, – с вызовом заметила Тиара. – Признать, что один маг смог одолеть сотни элитных бойцов – жестокий удар по вере в превосходство науки над магией!

Она тотчас пожалела о сказанном. Дерзить имперским эмиссарам не следовало, но в ней закипел гнев. Что если бабушку и впрямь убили, а местный сыск намеренно скрыл следы преступления? При этом у них хватило наглости ею саму запереть на острове из-за «политических соображений»!

Вэйн не рассердился. Наоборот, в его взгляде промелькнуло любопытство.

– Я нисколько не умоляю деяний вашего деда. Он был великим магом, но все равно оставался человеком. Вам ли не знать, что силы волшебников имеют пределы. Чтобы вы ни говорили, в битве магии против науки уже давно побеждает последняя, волшебство уходит из мира. То, что совершил Ко-Шир, было доступно только киарским магам, что взрастили нашу цивилизацию. Но те жили тысячу лет назад, и никто из их потомков подобной силой не обладал. Однако остались артефакты – осколки древнего могущества. Ко-Шир нашел один из них и только благодаря этому победил.

Вэйн сделал выразительную паузу:

– Знаете, что я думаю: почему ваш дед распустил с таким трудом созданный и оплаченный кровью сторонников магистрат?

– Его вынудили так поступить, – голос девушки дрогнул. – Против нашей семьи объявили войну. Механики убили его сына и невестку, моих родителей. Официально считается, что это был несчастный случай, но мы не сомневаемся, что это было убийство.

– Я вас понимаю и сочувствую, – голос следователя потеплел. – Но почему вы решили, что ваших родных убили именно механики?

– Я не знаю, кто это был, разумеется. Только после их смерти Ко-Шир распустил магистрат, чего и добивались механики. Он испугался, что убийцы доберутся до его жены и внучки.

– Вы так полагаете? – Вэйн сделал выразительную паузу. – А вот мне кажется (подчеркну, это только догадка), что трагедия – результат борьбы за Коготь Хаоса. Артефакт хотели похитить, и имперские агенты здесь ни при чем. Ваш дед понял, что вся независимость Пятого магистрата держится на двух столпах – его воле и силе Когтя. И если после его смерти артефакт попадет не в те руки, беды, вернее, большой войны, не миновать. Ему хватило смелости понять, что его мечта о независимости от Тусканы может обернуться большой трагедией для Сатории, поэтому он отказался от борьбы, распустил магистрат и бежал.

– Это ваше мнение, – дрожащим от волнения голосом возразила Тиара. – И в этой версии, между прочим, имеется огромная дыра.

– Какая же? – насторожился Вэйн.

– Если Ко-Шир так боялся, что Коготь попадет не в те руки, то почему не забрал его с собой?

Девушка победоносно уставилась на собеседника. Тот, наклонив голову, некоторое время оценивал услышанное. На его лице вновь мелькнула легкая усмешка.

– Это хороший вопрос, на который я не знаю ответа.

Вэйн сказал это спокойно, словно соглашаясь с Тиарой, но та вдруг поняла, что следователь знает о смерти ее родных гораздо больше, чем она. От этой мысли кровь ударила в голову. Девушке страшно захотелось окунуться в тишину и тронуть собеседника взглядом. Впервые за долгие годы она поняла, что готова это сделать. Она так явственно представила, как плетет заклинание, что испугалась. Бабушка строго-настрого запретила ей когда-либо делать подобное. «Я учу тебя, чтобы ты ощущала свои силы и могла их контролировать, – повторяла госпожа Аркана. – Маг должен владеть собой, чтобы выжить. Все остальное – искушение, ведущее к погибели, его и окружающих».

Тиара поспешно отвернулась и уставилась на карту Сатории.

Тиара вышла из кабинета Вэйна сама не своя. Мысль о том, что Сельму могли убить, поразила ее. Девушка уже свыклась с потерей бабушки. Даже самый великий маг не может жить вечно, и никто никогда не знает, сколько ему отмерили боги. Если Сельме было суждено уйти именно сейчас, то жаловаться на судьбу не имеет смысла. Однако если ее коварно убили… Почему злой рок продолжает преследовать их семью? Пусть Ко-Шир прогневал богов, но разве не достаточно было смерти ее отца и матери, чтобы расплатиться за грехи?

Тиара пребывала в смятении. Ей хотелось обсудить произошедшее, но рядом сейчас была только Шайна. Когда магичка пришла домой, квартирантка хлопотала в гостиной.

– Ты была права, – с порога заявила Тиара.

– Отрадно слышать, но в чем именно я права? – полюбопытствовала Шайна.

– Меня вызывали в сыск. Они подозревают, что Сельму убили.

Девушка рассказала о беседе с Вэйном.

– А что за человек – следователь? – спросила охотница.

– Кажется хитрым и умным: хотел выяснить, кого я подозреваю, а сам изучал мою реакцию. Я ему посоветовала искать в Тускане, у нас все бабушку любили.

– Сам он кого подозревает?

– Даже не намекнул, но уверена, что-то знает. Он строил версии всякие бредовые. Например, что Сельму убили из-за Когтя Хаоса, но механики, разумеется, ни при чем.

– Я же говорила, что о Когте помнят! Уж на что я далека от магических дел, но знаю, что Ко-Шир обладал грозным оружием, – воскликнула Шайна. – А тебе не приходило в голову, что дед все же не забрал его с собой?

– И ты туда же? – насупилась Тиара.

– Извини. Давай забудем про этот кусок… а не важно чего, – Шайна решительно поменяла тему. – Могу представить, какого тебе после известия, что Сельму могли убить. Что собираешься делать?

– Не знаю, – Тиара прикусила губу. Этот тяжелый разговор она с Шайной завела не просто так. – Ясно одно: они что-то раскопали. Меня к расследованию не подпустят, а сама я вряд ли что-то узнаю. Ты охотница, у тебя большой опыт. Поможешь мне разобраться и найти этого ублюдка или ублюдков?

Магичка еще не закончила говорить, как сама пожалела. Кто она такая, чтобы просить о подобной услуге! Да и Шайна не следователь, а наемница. Пожмет плечами и скажет, что такими вещами не занимается.

Шайна и впрямь нахмурилась.

– Прости, я сама не своя, глупости несу, – быстро сказала Тиара. – Это как снег на голову свалилось, вот я и воспылала жаждой мести.

– Это не глупости. Я бы на твоем месте тоже разозлилась и захотела узнать правду, – возразила Шайна. – Я, конечно, с имперским сыском тягаться не могу, но сделаю все, что в моих силах. Если твою бабушку убили, а механики это скрыли… Короче, можешь на меня рассчитывать, подруга.

«Подруга» прозвучала неожиданно, но Тиара обрадовалась.

– Спасибо. Ты мне ничем не обязана.

– Брось. Ты меня приютила, такими вещами делишься. Я хочу быть полезной, – отмахнулась Шайна. – К тому же в Сатории мне пока совершенно нечем заняться.

На следующее утро Шайна решила осмотреть место, где умерла Сельма. Шансов, что спустя год обнаружатся улики, которые по горячим следам пропустили стражники, конечно, призрачны, но с чего-то надо начинать. Иногда свежий взгляд приносит пользу. Тиара решила сопровождать наемницу и не пошла на службу. После беседы с Вэйном она уже не тревожилась, что подумает о ней Дор Тан.

Девушки отправились на ближайшую станцию паротяга. Железную дорогу на Сатории начали строить еще при Пятом магистрате. Верховный магистр Ко-Шир решил осуществить давнюю мечту островитян – проложить прямой пусть через горы, от западной плодородной равнины до восточного скалистого берега, где были основные рудники. Добытый в шахтах уголь грузился на суда в Черной Бухте. Часть кораблей шла на материк, другая огибала остров с юга, чтобы попасть в порт Сатории на западном берегу. Город нуждался в угле для отопления домов в промозглый осенне-зимний сезон. Подобная транспортировка с погрузкой и выгрузкой стоила недешево. Железная дорога должна была сэкономить время и деньги.

Задумка Ко-Шира оказалась сложной и дорогой. Рабочим пришлось прорубать дорогу в скалах, строить мосты и тоннели. Строительство затянулось и к моменту развала Пятого магистрата так и не завершилось. После подписания Второго пакта Сен-Во проект на несколько лет приостановили, но потом о нем вспомнили в Высокой имперской канцелярии. В Тускане сочли выгодным поддержать развитие Сатории, благо, что таким образом на остров можно было направить больше людей с материка. Работы возобновили и через пару лет железнодорожную колею успешно протянули от берега до берега.

Настала очередь паротягов. Первого стального гиганта под названием «Медведь» привезли пятнадцать лет назад. Это был мощный, хотя и не очень быстрый паротяг, собранный в мастерской механиков Кента. Для его доставки на Саторию пригнали специальную баржу, а в порту железные рельсы подвели прямо к пристани. Тиара помнила это торжественное событие, посмотреть на которое собралась добрая половина острова. Одетый в стальную броню, изрыгающий пар из трубы и из-под колес монстр больше походил на мифического дракона, нежели на медведя. Паротяг стал таскать составы из грузовых и пассажирских вагонов. Сообщение между побережьями оживилось. С востока в город шел уголь, обратно везли продовольствие и инструменты.

Позднее на Сатории появились еще два небольших паротяга – «Быки». Первого отогнали в Черную Бухту, чтобы двигать вагонетки с углем. Второго подрядили таскать пассажирские вагоны вдоль западного побережья, где также проложили небольшую железнодорожную ветку, почти до Северного маяка.

Девушки успели на утренний поезд в сторону Черной Бухты: четыре пассажирских вагона, шесть порожних грузовых из-под угля и платформа, груженная бревнами. Пассажирские вагоны были уютными и чистыми, деревянные лавочки недавно обновили, в носу свербило от запаха краски. Публика обычная: возвращающиеся на смену в Черную Бухту мастеровые, матросы и жители Верхнего Пригорода. Как только девушки заняли места у окна, «Медведь» издал низкий раскатистый гудок, похожий на рев, и состав резко дернулся. Тиаре довелось ездить по железной дороге в Сен-Во, поэтому она знала, что материковые паротяги, «Драконы», ходят гораздо плавнее. «Медведь» был более старой моделью и своей неуклюжестью соответствовал названию.

Состав миновал несколько городских кварталов, затем сбросил ход. Начался подъем в гору, и «Медведь» даже с порожними вагонами не мог разогнаться. Тяжело отдуваясь, он медленно взобрался на первый холм, подступавший к долине с востока. На его вершине поезд сделал первую остановку. Верхний Пригород. Сразу за станцией дорога уходила в тоннель – первый из трех на пути к Черной Бухте. Народу здесь сходило немного, Тиара и Шайна оказались в их числе.

Верхний Пригород, приютившийся на лесных холмах в предгорье, когда-то был самостоятельным городком. Однако четверть века назад быстро разраставшаяся Сатория поглотила его. Строить в этом районе было сложно, но зажиточные выходцы с материка предпочитали селиться именно здесь: вокруг густые леса, местность продувается не так сильно, как на побережье, а вид с возвышенности великолепный.

Основная часть Верхнего Пригорода располагалась к югу от станции, но девушки перешли железнодорожные пути и отправились на север. «Медведь» фыркнул напоследок, тяжело выдохнул пар и исчез в темном тоннеле.

Пройдя несколько кварталов, Тиара и Шайна вышли к водонапорной башне – высокому кирпичному зданию с медной крышей с загнутыми краями, как любят строить на материке. За водонапорной башней начиналась узкая каменная лестница, ведущая на горный кряж. Магичка отлично знала это место: бабушка в детстве приводила ее сюда гулять. В свое время девочка решила сосчитать ступени, но всякий раз у нее получались разные цифры: 341, 342, 343, а один раз ни с того ни с сего 347. Это было какое-то наваждение. Бабушка смеялась, а Тиара прозвала лестницу Заколдованной. Она так и не поняла, почему так происходит, и до сих пор не исключала, что бабушка и впрямь применила какое-то простенькое заклятие, чтобы развлечь себя и внучку. В конце концов юная магичка наша способ разрушить «чары». На очередную прогулку захватила мелки и пронумеровала все ступени. Колдовство рассеялось. Ступеней оказалось 342.

– Как твоя бабушка по этой лестнице поднималась? – недоумевала Шайна.

– Она была крепкая. В детстве меня постоянно обгоняла, а я отставала и ныла, просила сделать привал.

– Ага, это к вопросу о «сердечном приступе», – многозначительно заметила Шайна и остановилась, чтобы отдышаться.

Они добрались до вершины. Око Иды уже сильно припекало. Перед ними раскинулось широкое горное плато, поросшее лесом. Вдалеке высилась горная гряда. Когда-то в округе водились черные козлы и норные толстопузики, но они отступили дальше в горы под натиском безжалостных охотников и шумных горожан, повадившихся устраивать в окрестностях пикники. Сегодня, однако, был будний день. Вокруг тишина и безмятежность. По дороге девушкам встретилась лишь пожилая женщина с корзинкой, собиравшая лечебные травы.

Око Иды жарило вовсю, и лесная прохлада манила со страшной силой, но Тиара повела Шайну вдоль горного уступа. У них с бабушкой было любимое место, вдалеке от исхоженных троп. Шайна с интересом рассматривала окрестности.

– Никогда здесь не была. Отец меня на остров привез в двенадцать лет. Я тогда любила проводить свободное время на море, хотя свободного времени почти не было. Отец после школы заставлял тренироваться. «Не научишься фехтовать и с огнедыхом обращаться, будешь детей рожать и пеленки менять». Это он так меня пугал.

– Помогало?

– Еще как! Для меня возня с детьми тогда казалось жутким наказанием, – рассмеялась Шайна. – Кроме того, я немного побаивалась магов, а занятия помогали почувствовать уверенность.

– Ага, я помню, как ты «боялась», – фыркнула Тиара.

– Не поверишь, но, когда я тебя разыграла, душа в пятки ушла. Боялась, что отомстишь, – призналась Шайна. – Помнишь, как мы потом в коридоре столкнулись? Когда я тебя увидела, сердце из груди чуть не выпрыгнуло: испугалась, что без свидетелей ты в отместку наложишь заклятие и никто ничего не поймет. Пришлось напролом идти, чтобы страх свой не показать.

– А я подумала, ты надо мной издеваешься, – сконфузилась Тиара. – Я бы никогда мстить не стала, особенно после того, как меня механики под надзор взяли.

– Извини, – Шайна остановилась и взяла ее за руку. Ее черные глаза просяще уставились на спутницу. – Мне очень стыдно, что я так поступила.

– Ерунда. Мы уже все выяснили, – Тиара смутилась и несмело пожала ее руку.

Тропинка шла вдоль края горы, склон слева стал почти отвесным. Отсюда открывался замечательный вид на город. Он казался таким маленьким, практически игрушечным. Черепичные крыши домов сливались в непонятные узоры, словно долину от моря до гор накрыло гигантским рваным лоскутным одеялом. В одном месте гора просела, образовав небольшой уступ, несколько десятков шагов в ширину и пару сотен в длину. К нему вела заросшая тропинка. Девушки аккуратно спустились. Тропинка с каждым годом все больше осыпалась. Рано или поздно она вконец разрушится, и на уступ будет не попасть.

– Бабушка говорила, что это место силы. Мы часто медитировали вон на том уступе. Сюда редко кто забредал.

Несколько обломков скал, наполовину заросших вьюнком, лежали почти возле самого обрыва. Тиара вспомнила, как сидела на этих камнях вместе с бабушкой, и сердце защемило от тоски.

– Где ее нашли? – деловито спросила Шайна.

– Следователь сказал, у тропинки. Похоже, она шла обратно, когда ей стало плохо.

– Место глухое, случись что, никто не увидит и не услышит, – Шайна подняла голову, осматривая нависавшую сверху скалу. – Оттуда весь выступ хорошо просматривается.

– Но ее же не застрелили. Такое следователи не пропустили бы.

– А что пропустили бы? Заклинание? Знаешь, как убить человека молнией, например? – осторожно спросила охотница.

– Магия стихий, – спокойно ответила Тиара. – Ее уже давно не изучают, очень сложная и теперь уже бесполезная. По крайней мере, как боевая. Волшебнику требуется слишком много времени на концентрацию. Из огнедыха выстрелить в разы быстрее.

– Зато следов никак, – заметила Шайна.

– Ты поверила в безумную версию про охотников за Когтем Хаоса? – нахмурилась Тиара. – Маги Сатории не способны поднять руку на Сельму. Они слишком хорошо знают цену предательства.

– Поверь, в жизни всякое случается. Впрочем, не обязательно, что это были маги с острова. Разве на службе имперцев нет волшебников?

– Но зачем убивать Сельму? Чтобы выяснить, где Коготь, ее следовало пытать, – жестко ответила магичка. – И к слову, бабушка отлично владела магией воли. Уверена, никто бы не смог ее подчинить.

– Тебе виднее. Одно ясно: если за Сельмой охотились, то лучшего места для нападения не найти.

Тиара подошла к краю обрыва и закрыла глаза. В детстве она любила здесь медитировать. Свежий ветер в лицо, ощущение полной свободы. Под ногами вся Сатория, но ты не видишь ни города, ни моря. Ты видишь гораздо больше, ты паришь над островом, и с каждым взмахом невидимых крыльев, взлетаешь все выше и выше. Остров становится крошечным, маленькой скалой посреди безграничного океана. Океан на горизонте сливается с небом, и ты уже не понимаешь, где паришь и что тебя окружает, воздух или вода. Зато в тебе просыпается уверенность, что можешь лететь куда угодно…

– Посмотри, пожалуйста, что это? – голос Шайны вернул Тиару к реальности.

Девушка открыла глаза, щурясь от лучей ока Иды. Охотница рассматривала самый крупный валун, выше человеческого роста, лежавший чуть поодаль от остальных. Камень почти полностью зарос диким вьюнком, но одну сторону кто-то расчистил от растений. На шершавой поверхности глыбы оказалась выбита надпись на давно забытом языке. Четыре строчки со сдвигом вправо, как лестница.

– Что это? – полюбопытствовала Шайна.

– Это киарский – язык древних магов.

– Ты его знаешь?

– Шутишь? Бабушка меня с младенчества обучала. Больше половины заклинаний, которые сейчас известны, имеют киарские корни.

– Что за надпись?

– Впервые вижу. Валуны в теплое время года в зелени стоят, а когда зима наступает вьюнок засыхает.

Тиара рукой очистила поверхность камня от пыли.

– В темной пещере, где вода и сырость… посмотри на загадку… – она надолго замолчала.

– Не получается? – спросила Шайна.

– Наоборот, все получилось, – улыбнулась Тиара. – Киарские тексты, написанные вот такими уступами, не что иное, как стихи. Бабушка давала мне задания не просто переводить, а рифмовать. Она говорила, что именно так правильно.

– Что это значит? – удивилась Шайна.

– Понятия не имею, – магичка улыбнулась, довольная собой. – Но за перевод ручаюсь, и в рифму получилось.

Они помолчали, глядя на надпись.

– Как думаешь, она могла остаться с тех времен, когда на острове правили киарцы? – спросила охотница.

– Сомневаюсь. Надпись относительно свежая, не потрескалась. Диким вьюнком заросла, поэтому я ее не замечала.

Шайна присела на корточки, осматривая молодые побеги.

– Растения с это части скалы ободрали не так давно, но не только что. Видишь, там засохшие стебли вместе с молодыми, а здесь только молодые, не успели еще вверх залезть. Думаю, летом прошлого года расчистили, – она со значением посмотрела на Тиару.

– Считаешь, что это связано со смертью Сельмы?

– Не знаю. Однако, если надпись стала видна прошлым летом, то твоя бабушка, гулявшая здесь, не могла ее не заметить.

– И ее из-за этого убили? В этом нет смысла. Стихи как стихи, пусть и на древнем языке.

– Здесь есть поблизости пещера? – Шайна огляделась.

– Возможно, выше в горах. Пещер на острове, как ты знаешь, полно, но они, в основном, на севере, – Тиара нахмурилась. – А знаешь, память удивительная вещь. Я только сейчас вспомнила, как бабушка давала мне наставления во время медитации в детстве. Я сидела вот там, на краю, и она часто говорила: «Учись смотреть вперед, сквозь время и пространство, но помни, что ответ может быть у тебя за спиной».

– Вот! А за спиной у тебя как раз и был этот камень, – подхватила Шайна. – Это что-нибудь да значит.

– Ничего это может не значить, – поморщилась Тиара. – Мне теперь в каждом наставлении бабушки будет что-то мерещиться. Что касается загадок, то их на острове немало осталось от киарцев, хотя еще больше того, что мы ошибочно считаем загадками древних. Всем хочется верить, что вокруг полно тайн, которые предстоит раскрыть.

– Все же я бы поискала в окрестностях пещеру, – упрямо сказала Шайна. – Может, ты еще чего интересное вспомнишь.

Девушки бродили по горам весь день. Никаких пещер поблизости они не нашли, а далеко в горы забираться благоразумно не стали. Помимо контрабандистов там водились горные медведи, и для двух безоружных красавиц еще не известно, кто опаснее. К счастью, на самом плато не было ни медведей, ни контрабандистов. Девушки заметили лишь одного большого и старого котолана. Тот с присущим этим зверям любопытством какое-то время нагло следовал за ними, принюхиваясь, но не подпускал близко, а затем исчез также внезапно, как и появился.

Тиара и Шайна спустились в Верхний Пригород и успели как раз на вечерний поезд из Черной Бухты. На сей раз вагоны были заполнены. В Саторию на отдых ехали шахтеры и мастеровые. Судя по говору и одежде, парни были с материка. С некоторых пор работяги взяли моду заглядывать в город, чтобы погулять в местных питейных. Шахтеры вели себя шумно и порою устраивали потасовки с матросами и местными жителями к огромному раздражению саторийской стражи.

Девушки проехали с ними всего одну остановку, но и этого оказалось достаточно, чтобы изрядно поволноваться. Несколько парней, явно разгоряченные выпивкой, пытались с красавицами познакомиться, а получив отказ, стали отпускать сальные шутки. Тиара демонстративно отвернулась – она привыкла сносить оскорбления. А вот Шайна нахмурилась и ответила очень дерзко, чем вызвало глухой ропот обидчиков. К счастью, шахтеры ехали до конечной станции, поэтому Тиара облегченно вздохнула, сойдя на своей платформе.

– Теперь без оружия ни шагу, – хмуро объявила Шайна, провожая взглядом удаляющийся паротяг. – Попробовали бы они так зубоскалить на Арнейских островах.

– Здесь тебе не Арнейские острова, – заметила Тиара. – Да и был бы у тебя огнедых, чтобы ты сделала?

– Не волнуйся, я могу не только голову прострелить, но и кинжалом что-нибудь укоротить, – отмахнулась Шайна. – Мужики смелые, когда понимают, что женщина не может за себя постоять. На кулаках я им не ровня, но дай мне в руку лезвие хотя бы… Мерзавцы сразу все чуют и начинают вести себя спокойнее. Я это десятки раз проходила.

Они вернулись домой. Как оказалось, во дворе особняка их ожидает Адалия. Тиара удивилась: горничная должна была прийти убираться лишь завтра.

Адалия поздоровалась и недовольно покосилась на Шайну. Та намек поняла и с ухмылкой исчезла в доме.

– Извини, что пропустила годовщину, – Адалия вздохнула. – Время летит стремительно, и в суете про все забываешь.

– Ничего страшного, – успокоила Тиара. Она не стала говорить, что кроме нее и имперского следователя о бабушке вчера никто и не вспомнил.

Адалия разразилась длинной речью о том, каким хорошим человеком была Сельма, как много сделала для острова, как ее уважали. Тиаре было приятно слушать, но ее не оставляло чувство, что Адалию что-то смущает. Она не ошиблась.

– Я виновата перед тобой и Сельмой, – призналась горничная. – Весь год ждала, а под конец закрутилась и едва не забыла.

– Ждали? В каком смысле?

– Видишь ли, прошлым летом, незадолго до… того печального случая, Сельма передала мне письмо. Сказала, что если с ней что-то случится, отдать тебе. Но не сразу, а ровно через год. Я подумала, что завещание или что-то в этом роде, и поклялась, что выполню.

– Письмо от бабушки? – не могла поверить Тиара.

Адалия достала из кармана платья немного мятый, но чистый конверт без надписи, заклеенный сургучной печатью.

– Вот, держи. Надеюсь, там ничего такого, что не могло денек подождать, – расстроенным голосом сказала Адалия.

Тиара взяла письмо и поняла, что у нее дрожат руки.

– Спасибо огромное. Вы столько для меня делаете.

Адалия испуганно отмахнулась. Ей было стыдно за свою забывчивость, и она явно хотела поскорее уйти. Тиаре и самой стало не до горничной. Проводив ее до калитки, девушка бегом кинулась в свою комнату и поспешно разломала печать.

Из конверта выпал сложенный пополам листок бумаги. Тиара в волнении раскрыла послание и сразу узнала немного корявый почерк Сельмы.

«Милый котенок, прости, что покинула тебя, ибо если ты читаешь эти строки, мы уже никогда не увидимся. Я бы многое хотела тебе сказать, но на все не хватит и целого романа. Впрочем, главное ты и так знаешь: я люблю тебя, свет Иды, и всегда буду любить. Ни о чем не жалей и ни о ком не грусти. У тебя впереди вся жизнь, и я уверена, она будет полна радости и счастья.

Хочу предупредить об опасности. Я уверена, ты и сама понимаешь, что они ни перед чем не остановятся, особенно сейчас, когда меня нет рядом. Не удивлюсь, если им хватит глупости залезть ко мне в могилу. Цена слишком высока, чтобы страшиться святотатства. Ты получишь это письмо через год после моего ухода, когда надзор за тобой должен ослабнуть. Полагаю, за это время ты уже сама сообразишь, что к чему. Если подтвердятся мои наихудшие подозрения, нельзя сидеть сложа руки. Наследство старого дуралея надо перепрятать. Мне давно казалось, что то место недостаточно надежно. Надеюсь, ты сообразишь, куда его перенести. А еще лучше: забирай его и уезжай. Я всегда страшилась такого исхода, но сейчас даю тебе свое благословение. Это семейное дело, поэтому сохрани все в тайне. Помни: вокруг враги, доверять никому нельзя.

Прощай моя дорогая. Верю, Ида своей милостью еще сведет наши души вместе. Твоя любящая Сельма».

3. НОЧЬ КОТОЛАНА

Письмо Сельмы потрясло Тиару. Бабушка привыкла ее удивлять, но сейчас превзошла себя: ухитрилась подать весточку с того света. Она предчувствовала беду, хотя (что было странно) ни словом не обмолвилась, откуда исходит угроза. Кто такие эти «они»? Подразумевалось, что Тиара знала, хотя бабушка никогда не посвящала ее в политические интриги. С разорением могилы бабушка угадала, значит, хорошо понимала, как «они» действуют, но не поделилась сведениями.

Однако больше всего Тиару поразило упоминание о «наследстве старого дуралея». «Старым дуралеем» Сельма называла мужа. Девушке казалось, что в этом прозвище сочетаются одновременно искренняя любовь и глубока обида. Ко-Шир бросил жену, и та не смогла простить предательства. А вот упоминание про «наследство» ставило в тупик. Она понятия не имела, о чем речь. Бабушка вела себя так, словно внучке обо всем хорошо известно! Тиара была озадачена. Может, бабушка о чем-то говорила ей, на что-то намекала в последние годы жизни, а Тиара по глупости не замечала? Девушка заново перебирала в памяти все, как ей казалось, важные беседы с бабушкой, но никак не могла понять, что она пропустила. Никаких разговоров про заговоры, магическое наследство или Коготь Хаоса.

Все же бабушка не сомневалась, что внучка поймет. Почему? Может, ключом к разгадке была фраза про то, что за год она сама все сообразит? Увы, Тиара опять подвела Сельму. Ей и в голову не приходило, что это может значить. И на сей раз думать ей предстояло в одиночку. О письме она решила никому не рассказывать, даже Шайне. Дело было не только в предупреждении Сельмы – «верить нельзя никому». Шайне Тиара была склонна верить: слишком уж далека охотница была от всех магических разборок. Просто письмо бабушки – такое душевное и родное – было только для Тиары, Сельма словно передала внучке частичку своей души, и этот подарок нужно было сохранить.

– У меня сегодня день рождение! – радостно объявила Шайна, без стука влетев в гостиную. Она выглядела веселой и свежей, только прическа немного растрепана.

– Ой, не знала. Поздравляю! – спохватилась Тиара.

– Приглашаю вечером отпраздновать со мной в одном уютном местечке. Не занята?

– С удовольствием, – Тиаре было приятно. Последний раз ее приглашали прошлым летом во время работы в Сен-Во: университетский смотритель позвал на свидание, но она отказалась, он ей не нравился и был слишком старым.

Отмечать праздник Шайна решила в харчевне «Одинокий котолан», расположенной в районе Тихая Заводь. Место популярное, но сомнительное. Тиара была там только раз – подруга Дара устроила прощальный вечер перед отъездом на материк. Тиаре «Одинокий котолан» не понравился. Много грубых моряков и распущенной молодежи, все пьяные и жаждут приключений. Она предупредила об этом Шайну, но та отмахнулась. Оказывается, охотница со школы мечтала там гульнуть, но отец запрещал.

– Кто еще будет? – поинтересовалась Тиара.

– Только ты и я, – радостно объявила Шайна. – Я здесь теперь никого не знаю. Школьные подруги (хм, а они у меня были?) разъехались, хотела Рока пригласить, но и его не нашла.

– Он уехал в Сен-Во, – Тиара с подозрением уставилась на нее. – Да он бы и не пришел: женился, детей завел. Сохнешь по нему до сих пор?

– Шучу! – рассмеялась Шайна. – Я этого рохлю и не пригласила бы, хотела на твою реакцию посмотреть.

– Почему это он рохля? Крепкий парень, – Тиара даже обиделась. Мысли о Роке до сих пор ее немного волновали.

– По характеру рохля, – отрезала Шайна. – Суди сама, он в тебе усомнился, побоялся связываться после моей выходки. Я парней уважаю, которые своего не упустят и чужого мнения слушать не станут.

Тиара не нашла, что возразить.

«Одинокий котолан» на поверку оказался не таким уж и одиноким. Вернее, одиноким он был только на обшарпанной вывеске при входе. Большой лохматый зверь, похожий на кошку, сидел спиной к прохожим и, повернув голову, смотрел в сторону гор. Вид у него был грустный, совсем не подходящий для вывески питейной. Однако эта грусть развеивалась, стоило посетителю переступить порог заведения. Здесь со стен на гостя смотрели десятки вполне веселых котоланов. Большие и маленькие, мохнатые и гладкие, черные и белые (последних, само собой, в природе быть не могло) – большинство изображены на картинах, но некоторые нарисованы прямо на стенах, а парочка представлена в виде резных фигур. Ни одного повторяющегося, словно неведомый художник решил дать волю фантазии.

Тиара по достоинству оценила интерьер, но атмосфера ей, как и в первый раз, не понравилась. Несмотря на ранний час в питейную уже набился народ, и им с трудом удалось найти свободный столик. Табачный дым походил на густой туман, с непривычки першило в горле. Посетители толкались у барной стойки, шумели, ругались из-за мест, нестройными голосами затягивали песни, часто похабные. Публика разномастная: матросы, торговцы, пришлые работяги, хотя были парни и девушки, если судить по виду, недавно сдавшие выпускные экзамены и теперь с восторгом вкушавшие прелести взрослой жизни.

Шайна заказала бутылку даргонской огневухи, предложила подруге, но магичка ограничилась кружкой эля. Они взяли маринованные овощи, вяленное мясо, сухофрукты, и начали болтать о пустяках, стараясь перекричать горланивших за соседних столиком моряков.

– Извини, не было времени подарок приличный подыскать, – Тиара полезла в карман.

– Подарки я себе сама уже давно дарю, – отмахнулась Шайна.

– Без подарка – праздник не праздник. Поздравляю, – магичка протянула кулон в виде клыка с серебряным навершием.

– Ух, ты! Красивый! – Шайна просияла. – Магический?

– Немножко. Я в детстве считала, что это клык водного дракона, маленького, но очень злобного, – улыбнулась Тиара. – Ты не бойся, амулет безвредный. Я его в детстве носила. Когда дети начинают изучать магию, они еще слишком слабы, чтобы силы концентрировать. Для этого нужны амулеты. Этот у меня был первым. Бабушка говорила, что его отец подарил, но я не помню.

– Извини, тогда не могу принять! – сконфузилась Шайна. – Для тебя это память о родителях.

– Возьми, я от чистого сердца дарю, – возразила Тиара. – Амулет – просто вещь. Я его лет до двенадцати носила, затем на другой оберег поменяла. А по поводу памяти… Сельма говорила, что важно лишь то, что у тебя здесь, – магичка показала на сердце.

– Спасибо. Все равно для меня слишком ценный подарок, – Шайна была растрогана.

– Ерунда. Носи, пусть он тебя от мелких неприятностей оберегает.

– А от крупных? – съехидничала Шайна.

– С крупными ты сама справишься, – рассмеялась магичка. – Ты обещала рассказать, как стала охотницей.

Шайна замерла, глядя на кружку с огневухой, словно вспоминая, затем широко улыбнулась.

– Случайно получилось. Я сопровождала дирижабль торговцев-архатов. Доставили груз на Арнейские острова, и помощник капитана, который на меня весь рейс заглядывался, предложил отметить сделку. Завалились мы вдвоем в местную питейную, гульнули неплохо, но пойло оказалось дешевым, и морячок вырубился прямо за столом. Я пошла договариваться с извозчиком, чтобы его в гостиницу доставить, а когда вернулась, обнаружила, что какой-то урод его карманы потрошит. Я вместо того, чтобы охрану кликнуть, сама его за шкирку схватила. Он увидел, что перед ним баба, и в драку полез. Я поняла, что не справлюсь и кинжал вытащила, чтобы попугать, но попугать не получилось… – девушка сделала большой глоток из кружки. – Короче, порезала я его и порезала неудачно, по артерии попала. Крови было – ужас… Мне бы деру дать, но я осталась, как дура, перевязывать кинулась. Шум, гам, набежала охрана и меня повязали. Ну, думаю, влипла по полной. Как назло, у этого мерзавца оружия не оказалось, а у меня полный арсенал. В кадмийских газетах пишут, что на Арнейских островах беспредел творится, но это неправда. В городах порядки строгие, стража очень жестко за преступления карает, а в моем случае свидетелей, с чего все началось, не нашлось. Когда меня в камеру бросили, я было совсем приуныла, как приходит ко мне следователь, благодарит и отпускает. Я в недоумении, но не отказываться же от такого подарка. Но прежде чем участок покинуть, потолковала со стражниками. Они мне все объяснили. Парень, которого я порезала, был в розыске у одной из местных гильдий. Чего он совершил, я так и не поняла, но награду за его голову назначили приличную. Следователь же, когда понял, кого задержали, время даром не терял и этого полуживого бедолагу в гильдию доставил и деньги получил. А награда, между прочим, немаленькая, с моими заработками наемника не сравнится. Тогда-то я и поняла, каким ремеслом заниматься.