Алмаз Перст Аллаха

Синопсис

Лог-лайн книги: Антигероем книги выступает сер Чемберлен, бывший сотрудник разведки МИ-6, которого нанимает наследный принц индийского Султаната Ахматнагар Бурхан Низам четвертый для розыска хозяина семейной реликвии «Перст Аллаха», точной копии бриллианта Шах. Чемберлен находит драгоценность в рекламном вестнике редких коллекций выставленных для торгов на аукционе Дома Кристи в Гонконге и решает приобрести бриллиант за свой счет, чтобы в последствии перепродать Бурхан Низаму. Действие книги происходит в наши дни. И начинается со знакомства Валентина с Игорем Переметом в технологическом бюро заводского цеха №1 на авиационном заводе «Авиант» в Киеве, где оба выпускника технических вузов поступили на работу. Игорь Перемет получает в наследство от своего деда дорогую коллекцию драгоценностей, которую волею непредвиденных обстоятельств его дед, майор интендантской службы Перемет, вывез после войны из Германии в Киев в свою обустроенную для этого квартиру. Игорь знакомит Валентина с потайным хранилищем, выстроенным еще предками Переметов в глубоком подвале дома и драгоценными экземплярами сокровищ. Друзья решают продать уникальный бриллиант, точную копию бриллианта Шах хранящегося в оружейной палате Кремля. Разработанный, в связи с этим план воплощается в жизнь, спустя отработанных положенных сроков в качестве молодых специалистов …

Анонс

История эта началась в тот самый момент, когда я после окончания института, как молодой специалист попал на авиационный завод в качестве молодого специалиста инженера технолога. Мне от родителя было сказано, что я перехожу на свои хлеба и теперь, что заработаю, то и буду иметь для своего существования в дальнейшем. В заводском цеху, в качестве инженера технолога зарплата в разы ниже рабочего станочника. И часто, когда я ходил со своими бумагами к рабочим в цеха, мне было неловко общаться с рабочим классом, так как чувствовалась разница в их статусе рабочего и моего нынешнего положения. Одним словом, и зарплата мизерная и презрение рабочих, считающих меня дармоедом на их шее. Некоторые опытные станочники при случае говорили мне, что нам ни к чему ваша технология и эскизы, мы и так по чертежу можем выточить деталь. И даже я слышал разговоры в курилке, что лучше бы разогнать это цеховое тех бюро, а рабочим добавить зарплату и работа делалась бы в срок, и планы перевыполнялись, и премиальные каждый месяц были бы что надо. Короче говоря, уныние и разочарование моим нынешним положением висело Дамокловым мечом у меня над головой, как приговор, как небесное наказание, быть может, за мои грехи в прошлой жизни или за что-то еще. А ведь я был молод и меня интересовал противоположный пол. Время пришло заводить семью, жить полнокровной жизнью, иметь детей и быть счастливым. И каждый раз, просыпаясь в своей комнате, чтобы идти на завод, я чувствовал себя ничтожным малообеспеченным существом. Мой костюм был изношен, рубашка застирана и давно не сверкала белизной, так блестяще, как тогда, когда я защищал свой диплом на выпускном экзамене в институте, что сказать о моем галстуке и стоптанных туфлях. Подытожив в уме, мысленно согласился с тем, что мое материальное положение претерпевает полный абзац. Из-за такого положения вещей мне не хотелось идти на работу, просиживать там свою молодую жизнь и наживать геморрой, как благодарность за сидящий вид деятельности. И вот однажды дождавшись обеденного перерыва, я выпорхнул голубем за проходную завода, рассчитывая, что вернусь к концу рабочего дня, как это часто делал наш начальник цеха, у которого зарплата, конечно, не сопоставима с моей, и он позволял себе, в это непростое время после развала СССР, исчезать в рабочее время к любовнице. Итак, кинотеатр Дружба находился в нескольких остановок, поездом метро. Я решил выйти на станции “Политехнический институт”, где располагался неподалеку Кинотеатр, и уже у широких витрин кинотеатра увидел красочную рекламу фестиваля шедевров Индийского кино. Сегодня, как раз в это время начиналась демонстрация двухсерийного фильма Бродяга, в главной роли Радж Капур. Я прикинул, что, просмотрев сеанс, как раз вернусь на завод к шестнадцати часам, а там полтора часа и конец смены. Фильм мне понравился мастерской актерской игрой Раджа Капура в роли Бродяги, который своим положением напоминал мою бедную и ничтожную жизнь. Но заряд неунывающей бодрости я, как губка впитал в себя, и вдруг понял, что ничто так просто не дается, ничто, и никто не приносит нам достаток и благополучие на блюдечке с голубой каемочкой. И, что самое главное, за все надо бороться, преодолевая трудности и невзгоды. Возвращаясь на завод, ровно в обозначенное время, я был полон жизни и надежд на лучшее, как будто в это самое время Радж Капур шел рядом со мной, отныне, как бы став моей Путеводной Звездой…

Вступление

Если взобраться на высокую пальму, что растет на рисовых полях возле самой реки, то взору открываются живописные просторы округи, что тянутся от самого села, примыкающего к рисовым плантациям вдоль течения реки. А с левого берега, до самых холмов, с чайной растительностью, где девушки в пестрых сари с корзинами за спиной собирают из чайных кустов листья ароматного чая. Отсюда с высоты хорошо просматриваются чайные холмы в сплошных ухоженных кустарниках Индийского чая, сбор, которого сейчас в самом разгаре и Кшатру с верхушки пальмы хорошо видно сборщиц чайных листов. Там занята за этим занятием его любимая девушка Ратна. Только девственницы допускаются до сбора этого изысканного чайного листа не старше восемнадцати лет. Жаль, только, что Кшатр так далеко от чайных плантаций и разглядеть, которая из девушек его Ратна ему не удается. Ратна, имя звучит, как драгоценный камень. Отец ее богатый торговец чаем из клана ростовщиков. Это их семейный бизнес и в период сбора чайных листьев все девушки селения заняты на уборке, а сам он занимается наймом дополнительной рабочей силы, перевозкой зеленых листьев и упаковкой просушенных чайных листов, ставших товаром. Кшатр пробовал просить руки у достопочтенного Анируддха, отца девушки, но, кроме насмешек челяди дома чайного плантатора над бедным крестьянином ничего из этого не вышло. Кшатр горько вздохнул, мечтательно глядя на чайные холмы, где двигались девушки. Оттуда доносилась веселая песня сборщиц чайных листов, и звонкий смех …

Глава 1. Дар Кришны

– Эй, бездельник! – окликнул его седой старик в белой чалме, – Я куда тебя послал?! А ты ничего не сделал до сих пор! Бездельник слезай и принимайся за работу!

– Отец, день только начался. Я пророю каналы, для стока воды. И за день плантации высохнут, и соберем рис до последнего колоска. – Слезая с кокосовой пальмы, оправдывался юноша.

– Если ты так будешь работать, то век тебе не видать Ратны. Я разговаривал с господином Анируддха. Но он меня и слушать не стал. Сказал, что его дочь не пойдет к бедняку. Так, что ты забудь ее. У нас рядом из нашего крестьянского сословия есть много достойных для тебя девушек выбирай любую! – глядя на хорошо сложенную и стройную фигуру сына, старик поневоле расправил свои плечи, подражая Кшатру.

– Нет, отец, я люблю ее и, признаюсь тебе, что и она меня любит. Иначе я бы ни за что не явился бы в дом к уважаемому господину Анируддху.

– Ну и глупец же ты! – старик вздохнул, глядя с упреком на сына, добавил, – Посмотри на своих старших братьев. У них и хозяйство свое есть и внуков подарили мне. А, что ты можешь подарить нам с матерью? Бедняк есть бедняк. Ты еще молод, а пройдет год, два и не заметишь, как уйдет юность и молодость, состаришься и останешься один.

– Отец, мне только двадцать лет от роду! – оправдывался Кшатр, горько вздыхая от любви к Ратне.

– Ты не разговаривай, а бери мотыгу и что бы я тебя до захода солнца дома не видел. Придешь, на закате. Я тут тебе принес горшок с едой. Проголодаешься, поешь и снова за работу! Все грядки должны быть осушены, и до сезона дождей рис убран. Для следующей посадки дожди наполнят заводи и можно снова высаживать стебли риса. Я бы тебе помог, но не могу, старым стал, а, как известно старость не радость. – Старик, кряхтя, поставил узелок с едой под пальму и, опираясь на палку, медленно побрел вдоль рисовых полей в селение. Кшатр поднял узел с едой, и приладил его к стволу пальмы, прицепив к почерневшему отростку от пальмового листа. Затем поднял с земли мотыгу и энергично устремился к грядкам белого риса. Хлюпаясь в воде, отпугивая редких змей, что плавали между стеблей, созревшего риса, прочищал стоки орошающих каналов, по которым уходила вода в реку. От грязи и мутного ила ноги, одежда, лицо и торс запачкались. Изрядно вымазавшись, Кшатр все семь грядок очистил от заторов и теперь, к утру завтрашнего дня вся вода должна будет уйти, останется лишь работа солнцу, которое быстро высушит водоемы и можно будет приступить к уборке. Кшатр теперь мог с чувством выполненного семейного долга спуститься к реке. Помыть себя и постирать одежду. На берегу, он разделся, вошел вводу. Умылся и, искупавшись, принялся стирать грязную одежду. Солнце еще было жарким, хоть и день уже был на исходе. Выкрутив воду из выстиранной одежды, он развесил ее на прибрежных кустах на солнце. А сам, выбрав место на берегу, усеянном речной галькой, принялся за еду. Нагретая на солнце галька приятным теплом прикоснулась к продрогшему в холодной воде телу. Он поел хорошего плова, приготовленного отцом, и мысленно поблагодарил родителя за искусно приготовленное блюдо. Затем закинув руки за шею, развалился на спине, отдаваясь наслаждению отдыха после столь утомительной работы на солнцепеке. Спина ощущала прикосновение отшлифованных водой камней нагретой за день гальки, и этот природный массаж снимал усталость, вселяя бодрость в молодое тело юноши. В середину позвоночника упиралась какая-то острая часть сучка, выброшенного на берег во время разлива реки. Кшатр повернулся, чтобы отбросить этот неудобный упирающийся прямо в спину кусок. Нащупал его, пытаясь вынуть из песка и выбросить подальше от себя какой-то торчащий из гальки сук. Но сук оказался твердым, как заостренный белый известковый камешек. Кшатр зажал его двумя пальцами, большим и указательным, пытаясь с силой расшатать и выбросить подальше от себя. Камешек поддался силе обхвата пальцев и вышел из пласта гальки. Этот камешек оказался по длине равно указательному пальцу Кшатра и был необычный. Сверкающими гранями на солнце, он привлек внимание юноши. Кшатр держал этот длинный камень в руке, вертя перед глазами в раздумье, выбросить или посмотреть какой он там без прочно прилипшей глины. Он подошел к стволу кокосовой пальмы, где оставил мотыгу. Поднял ее за держак и, повернув к себе рабочим концом, стал очищать камень об заостренный конец лезвия. Кшатр увидел, что камень был прозрачным и однородным по всей длине, и отдавал равномерным еле приметным желтоватым оттенком. Этот кусок длинного прямоугольного камня напомнил юноше случай на базаре в Голконде, куда как-то в детстве взял его с собой отец. Что поразило его, мальчика тогда, так это то, что богато одетые купцы толпились у продавца с разноцветными камушками:

«Отец, скажи, а, что это за красивые прозрачные и разных цветов камушки, и что там делают люди в богатых одеждах?»

«Это драгоценные камни, они торгуются с продавцом, чтобы купить и вставить в золотое кольцо». – Отвечал отец.

«А бесцветные камушки тоже драгоценные?»– Спросил Кшатр.

«Бесцветные это самые дорогие, это настоящий брахман, если он прозрачный и грани у него ровные и острые!»– ответил отец.

Вспомнилось Кшатру это событие на базарной площади Голконда.

«Значит в руках у меня самый дорогой камень?»– подумал Кшатр. Он стал вертеть камень у себя перед, глазами рассматривая внимательно перед собой на солнце. Края были не очень острые, и он длинный и большой, но зато прозрачный. Кшатр решил разузнать подробнее об этом камне, а вдруг он ничего не стоит. А выглядеть посмешищем ему не хотелось перед односельчанами и, особенно перед своими женатыми братьями, и обиднее всего перед своим отцом. Кшатр решил спрятать находку под стволом пальмы, зарыв глубоко под самыми корнями с помощью мотыги. И надев на себя высушенную одежду, в лучах заходящего солнца собрался домой. По дороге ему встретились девушки, возвращающиеся с чайных плантаций. И предвкушая скорую встречу с Ратной он весело крикнул смеющимся девушкам, шумной гурьбой шедших с плантации.

– Эй, молодые гарпии, много чая собрали? – громко со смехом спросил Кшатр.

– Ты лучше спроси у Ратны, вон она с подругами за нами следом идет! – Ответила одна из них.

– Только смотри, чтобы ее отец уши тебе не надрал?! – добавила вторая, под веселый и одобрительный смех товарок. Кшатр густо покраснел и стал ждать со стучащим, как молот о наковальню, сердцем приближающихся к нему девушек и Ратну.

– Здравствуй Ратна. – Сложив в приветствии руки перед собой, поклонился он, когда гурьба девушек подошли ближе.

– Здравствуй. – Ответила Ратна. Ее подруги ушли, вперед оставив влюбленных вдвоем.

– Ратна, я скоро приду просить у твоего отца твоей руки. Я люблю тебя и не могу жить без твоего внимания и без тебя. Мы росли вместе, и я красивее тебя не видел никого из всех девушек на свете, и не хочу видеть. Ты моя на веки!

– Мой дорогой Кшатр, я, как видит Кришна, просила у него помощи, что бы он дал тебя мне и помог нам быть вместе. И я чувствую сердцем, что меня услышал Всевышний.

От этих слов любимой, сердце Кшатра затрепыхалось в груди еще сильнее. Он ближе подошел к ней, спросил: – Можно тебя обнять в знак нашей любви? – Ратна ничего не ответила, тогда Кшатр взял ее за плечи прижал в сильном волнении, трепетно к себе. Они застыли обнявшись, наслаждаясь порывом чувств влюбленности друг другом. В эти самые минуты юноша понимал, что теперь ничто не сможет разлучить его с любимой девушкой, и он тихо прошептал ей на ухо:

– Ратна, скажи мне, отец дарил тебе драгоценности? – с искренним любопытством стал смотреть в красивые глаза Ратны, полные любовной неги к нему. Ратна совладав со своим волнением тоже тихим голосом ответила:

– Да, на мой день ангела он подарил мне золотое колечко с рубином, когда я стала совершеннолетней. – И опустила глаза от смущения.

Но Кшатр был полностью уверен в том, что Ратна пылает чувством к нему и не смущаясь от таких глубоко личных вопросов продолжал:

– Скажи, пожалуйста мне, а какие еще бывают драгоценные камни?

Ратна, вдруг почувствовала, что для Кшатра это важно и то, что ее знания в драгоценностях наверняка намного больше, чем у любимого парня, ответив:

– Алмазы, это те, что не имеют цвета, а только острые грани. Из них делают красивую огранку, и они становятся бриллиантами, которые можно вставлять в золотые кольца и серьги. Делать браслеты и колье.

И разговор влюбленных стал вертеться вокруг сокровищ по дороге домой:

– А сколько стоят такие прозрачные камни? – с волнением спросил Кшатр.

– Знаю, что очень дорого. Некоторые из них так дорого, целые состояния! – отвечала девушка.

Кшатр вдруг взял Ратну за правую руку остановился и серьезно глядя ей в глаза с волнением спросил:

– Ратна, помоги мне, – он стал перед девушкой на одно колено, прислонился губами к ее руке, и прошептал, – скажи, если я подарю твоему отцу целое состояние в виде драгоценного камня, которого еще не знал мир, он отдаст тебя за меня? – умолк и стал ждать, что ответит Ратна.

Девушка двумя ладонями взяла его голову и подняла Кшатра на ноги, прижав к своей груди, задыхаясь от волнения, тихо проговорила:

– Где же ты возьмешь такой камень? – грустно вздохнула Ратна.

Кшатр скороговоркой ответил:

– Ратна, ты просила в молитве Господа Кришну помочь нам соединится в браке, и Кришна услышал твою молитву. Сегодня он на берегу реки Кришна, названной Его именем, Господь подарил мне огромный драгоценный камень, который я хочу подарить твоему отцу в знак того, что он позволит мне жениться на тебе!

– Правда?! – радостно воскликнула Ратна. Она, прильнула к нему еще сильнее обнимая, в трепетном желании любви, прошептав, – Чудеса творит Кришна. Я сегодня же расскажу об этом отцу. А завтра ты принесешь эту драгоценность в знак нашей свадьбы и попросишь у моего отца моей руки?!

Кшатр был несказанно счастлив, Ратна отвечала ему взаимностью. Влюбленные, обнявшись, шли к селению. Кшатр у красивых деревянных ворот дома Ратны распрощался с девушкой, взяв у нее обещание, что она расскажет отцу о предложении Кшатра, чтобы домашние подготовились к встрече жениха, который завтра войдет в дом невесты с драгоценным подарком. Еще не взошло солнце, как Кшатр, осторожно, чтобы не разбудить отца и мать, выскользнул из хижины и с мотыгой двинулся к берегу реки Кришна. Там в условленном месте он вырыл находку, промыл прилипшую землю к камню. И бережно завернув его в белый лоскут шелка, сунул сверток за пазуху. Вернувшись, домой Кшатр нарочно громко вошел в бедную хижину с земляным полом, крытую рисовой соломой, и сказал так, чтобы его услышал отец и мать:

– Просыпайтесь мои дорогие. Сегодня я буду просить руки у достопочтенного господина Анируддха выдать за меня Ратну!

– Авани, ты слышала, наш сын сошел с ума, я второй раз такого позора не переживу! – с огорчением сказал отец.

– Господь Кришна помутил ему разум, когда он не понимает, что ему отец богатой невесты не дал согласия. – Отвечала мать, и уже сыну сказала, – Сынок, Кшатр, вразуми себя и не позорь своих старых родителей перед богатыми людьми.

– У меня есть то, что даст мне в жены Ратну.

– Ты, о чем говоришь, сын? – с тревогой спросил отец.

Кшатр вынул из-за пазухи сверток, положил на стол и сказал:

– Отец, мама, подойдите сюда и взгляните вот на это?

Старый отец, кряхтя слез с лежанки и подошел к столу. Луч солнца в это время просочился через стекло окна и упал на длинный с указательный палец сверток. Старый Абхай осторожно развернул шелк. В глаза вспыхнул разноцветными брызгами света огромный алмаз. Старик замер, как окаменелая статуя. Затем повернул голову к сыну.

– Ты никому не говорил о своей находке? – настороженно спросил сына.

– Кроме Ратны, никому. Я просил ее рассказать господину Анируддха, ее отцу, что бы он приготовил нам встречу у себя в доме, куда я к обеду приду просить руки его дочери.

– Слышала мать, нам жить с этим богатством теперь нет никакой возможности. Эта драгоценность может принести нам беду, если только мы не избавимся от нее. И чем скорее мы это сделаем, тем лучше. Собирайся мать. Мы идем в дом господина Анируддха, за его дочерью.

Приготовление к сватовству у старых родителей прошли, как это принято у верующих Кришнаитов. Нарядившись в одежды для такого случая, отец и мать Кшатра с сыном, медленной и торжественной походкой на виду прохожих селения двинулись к дому богатого плантатора чая. Там их уже ждала свита из родственников и сам господин Анируддха с дочерью. Нарядная и улыбающаяся невеста с полной любви взглядом не сводила глаз с жениха. У ворот Анируддха постепенно стала собираться толпа зрителей.

Когда во двор торжественно вошли родители Кшатра вместе с сыном, к ним обратился с порога дома господин Анируддха, громко, чтобы все слышали.

– Ты, уважаемый Абхай, привел своего сына к моим стопам. Скажи, что поднесет Кшатр мне в знак руки моей дочери?

– Пусть Кшатр одарит тебя за твое драгоценное благословение сочетаться в браке наших детей! – громко, чтобы все слышали проговорил отец жениха.

– Подойди ко мне, сын мой! – громко позвал к себе Кшатра Анируддха.

Кшатр молча, приблизился к отцу Ратны и, вынув из-за пазухи сверток, развернул шелк и поднял в своей руке высоко над головой кристалл. Толпа у ворот издала удивленный вздох и зашумела, как рой пчел. Алмаз сверкал всеми цветами радуги, отбрасывая разноцветные блики красок от лучей солнца во все стороны. Кшатр поклонился отцу Ратны и громко, сказал:

– Я пришел к тебе с просьбой достопочтенный господин Анируддха выдать свою дочь за меня, сына достопочтенного Абхая и матери достопочтенной госпожи Авани. – Сказав это, Кшатр приклонился к ногам отца Ратны и положил у ступней Анируддха алмаз. Выпрямился и почтительно стал стоять возле отца с дочерью. Ратна наклонилась к стопам отца, подняла алмаз и дала сокровище в его руки. Анируддха взял за руку дочь с алмазом, и, подойдя с ней к Кшатру, вложил руку дочери в ладонь Кшатры. На этом церемония была завершена. Кшатр и его родители были приглашены в дом. И у молодых началась новая уже семейная жизнь… Алмаз длиной 6,5 см и весом 185 карат (или 37 г) бледно желтого цвета был продан в 1450 году шахскому двору в город Ахмаднагар. В 1591 году шах Бурхан Низам второй за прозрачный и желтоватый цвет нарек алмаз «Перстом Аллаха» и повелел придворной камнерезной и гранильной мастерской распилить алмаз на две равные части и вырезать на одной из граней алмаза на двух распиленных частях одинаковую надпись на фарси: «Бурхан-Низам-шах второй.1000 год». Итак, одна и вторая части алмаза были отшлифованы и стали иметь длину 3 см каждый и весом по 90 карат с одинаковой надписью. В этом же 1591 году властитель Северной Индии Великий Могол Акбар захватил Ахмаднагар и завладел одним из алмазов. О судьбе второго алмаза ничего не известно. Когда на престол династии Моголов взошел внук Акбара шах Джехан (Властитель мира), то он приказал на другой грани алмаза вырезать еще одну надпись: «Сын Дехангир-шаха Джехан-шах. 1051год». До 1738 году алмаз Шах хранился в Дели. В 1738 году на Индию напал шах Надир, захватил алмаз и увез его в Персию. В 1824 году на третьей грани алмаза появилась надпись: «Владыка Каджар-Фатх али-шах Султан 1242год». В 1829 году в столице Персии Тегеране убивают русского дипломата и писателя А. С. Грибоедова. Правительство России требует наказания виновных. Испуганный шахский двор отправляет в Петербург сына шаха Хосров-Мирзу, который везет в дар царю алмаз Шах. Так этот камень оказался в Алмазном фонде Царской России и в 1924 году из Санкт Петербурга был доставлен в Москву в Оружейную палату Кремля, куда переехал музей Алмазного Фонда ..

Глава 2. Перст Аллаха

Шел 1591 год. Шах Бурхан Низам второй в сопровождении преданных воинов обходил укрепления крепостных стен города Ахмаднагара. Стража на крепостной стене при виде во всем воинском облачении своего правителя, низко кланялась, приложив правую руку к груди, ладонью к сердцу. Закончив обход, шах спустился с крепостной стены и двинулся в сторону дворца, встречая на улицах города воинов, прибывших на защиту крепости. Во дворце было прохладно и покойно, как в мирное время, казалось, что ничто не нарушит покой его правлению. Бурхан остановился у покоев гарема. Посмотрел на двух черных стражников, стоящих по обе стороны двери ведших в покои. Глубоко вздохнул и прошел дальше. Сегодня он решил навестить любимую жену и наследника, но в облачении воина этого делать не стал. В своей мужской половине дворца к нему пропустили мастера камнереза, выполняющего его заказы в камнерезной мастерской. Челядь знала, то, что положено было знать слугам, что камнерез Ахмат, пользуется особым уважением шаха Низама за непревзойденное мастерство. Его орнаменты, вырезанные из камня дорогих пород, украшают дворец надписями священных цитат Корана, прославляющих Аллаха, и подвиги, дарованные Аллахом правителю Ахмаднагара.

– Ахмат, рад тебя видеть, ты выполнил мой заказ? – спросил Низам.

– Да хранит вас бессмертный милостивый Аллах, пусть славится в веках имя Его. Я выполнил все, что вы приказали мне сделать. Не изволит ли ваша милость взглянуть? – не смея поднять голову, дабы не осквернить своим взглядом светлейшего шаха Бурхан Низама второго, мастер замер в почтительной позе.

– Нет, Ахмат, не здесь. – Сказал шах. При этом он сделал жест рукой страже. Два стражника, стоявшие по обе стороны мастера камнереза, готовы в любой момент броситься на защиту светлейшего шаха, повернулись кругом, и вышли за дверь покоев, оставив шаха наедине с мастером. Когда стража удалилась, шах сказал:

– Теперь можешь доставать и показывать свою работу.

Ахмат достал из-за пазухи сверток, завернутый в шелковую ткань. Бережно развернул ткань. На его ладони засверкал бриллиант, лежащий рядом с кожаным мешочком на тонкой шелковой тесемке. Ахмат протянул шаху свою поклажу. Бурхан, придерживая левой рукой ладонь мастера, правой стал рассматривать безукоризненную надпись на одной из граней алмаза. Бриллиант заиграл перламутровым свечением бликов, в которых преобладали еле уловимые теплые тона желтоватыми солнечными лучами исходившие, казалось, из середины прозрачного кристалла. Бурхан Низам уловил в этой почти не уловимой желтизне кристалла свечение жизни. Алмаз, как бы давал живой сигнал улыбки бликами, игрой сверкающего блеска, предавая знаки своего живого внимания сверкающей игрою исходивших из естества лучей. Низам второй, любовался работой мастера некоторое время, затем спросил:

– А второй камень совершенно такой же, как и этот? – приглушенным голосом.

– Я выполнил все, как вы приказали мне сделать, светлейший повелитель. В мешочке щепотка земли и "Перст Аллаха" вместе.

– Достань бриллиант "Перст Аллаха", я должен убедиться в совершенстве твоей работы.

Ахмат, молча, развязал тесьму и достал из мешочка сверток в пергаменте, развернул клочок пергамента и сверкающий камень, положил на свою ладонь рядом с первым. И грани, и края в кристаллах, и надписи, были совершенны в своей идентичности, за исключением незаметных двух знаков в безукоризненной вязи надписи на фарси на бриллианте, извлеченном из мешочка в свертке пергамента с надписью рукой Бурхан Низам шаха второго, которая должна быть начертана на алмазе "Перст Аллаха".

– Ты, Ахмат, не превзойденный мастер камнерез во всей окружающей нас вселенной. Я дам тебе столько золота за такую работу сколько захочешь. Ко мне прибыли купцы из далекого Запада, страны Португалии. Их корабль через месяц отплывает из Бомбея, караван уходит сегодня. Неспокойно на нашей границе. Властитель Северной Индии Великий Могол Акбар у наших границ. Со дня на день мы ожидаем набег его головорезов на нашу землю. Я отправляю наследника с моей законной женой с караваном купцов в Бомбей. Сегодня под покровом ночи будешь сопровождать наследника с матерью. С вами поедет и преданная охрана в лице молодого сильного и бесстрашного воина Шерхана телохранителя моей жены и ее сына, наследника Ахмаднагара! – с этими словами, шах взял с ладони алмаз в свою руку. Полюбовался им, вертя в руках, и сверяя надпись с надписью на пергаменте, добавил к сказанному, – Алмаз "Перст Аллаха" вложи обратно в кожаный мешочек, где уже хранится щепотка земли наших предков. – И Бурхан Низам спрятал пергамент в карман халата, и алмаз передал Ахмату. С грустным взглядом Бурхан Низам наблюдал, как камнерез осторожно положил в мешочек, закрепленный на тесьме из крепкой шелковой нити, затянул и завязал нить узлом. Затем поклонившись, передал талисман шаху. Низам отпустил придворного камнереза, щедро наградив за его работу, и по его просьбе разрешил взять с собой в далекую страну свою жену и сына. Проводив мастера, Бурхан Низам переоделся в домашнее платье, затем вошел в тронный зал дворца и, открыв сундук с сокровищами, возложил в особый ларец алмаз, где хранились крупные драгоценные камни. После этого открыл за троном потайную дверь и вошел в опочивальню любимой жены. Жена сидела на корточках на ковре с Кораном в руках и читала своему сыну священные тексты. При виде супруга она поднялась и, склонив в почтительном поклоне голову, сказала:

– Повелитель, ты так давно не приходил ко мне. Чует мое полное любви к тебе сердце, что наступают тяжкие времена на нашу многострадальную землю!

Низам подошел к жене, нежно обнял ее.

– Я, пришел сообщить тебе, что сегодня вечером, ты должна покинуть крепость Ахмаднагар вместе с сыном. С вами будет ехать мой лучший и преданный мне воин Шерхан, и придворный мастер-камнерез с женой и сыном. – Сказав это, шах внимательно посмотрел на супругу.

– Я не готова к бегству. Я готова умереть вместе с тобой на стенах Ахмаднагара! – в ужасе сказала она, представив тяготы скитаний на чужбине.

– Да, это было бы так, если бы у нас не родился наследный принц, здесь останутся братья от других жен, а рисковать тобой и сыном я не в силах. Пусть услышит мои слова Всевышний, да прославляется Его бессмертное имя в веках, и ниспошлет милость свою тебе и нашему сыну, отведет опасности в пути, и сохранит ваши жизни! – он повернулся к сыну, который внимательно слушал, что говорил отец, – Подойди ко мне мой мальчик.

Сын приблизился к отцу. Шах Низам снял с пояса тесемку, на которой болтался кожаный мешочек. Затем нежно с трепетной любовью надел на шею сына.

– Носи этот талисман Мурза. В нем горстка нашей земли предков и священный «Перст Аллаха», пусть будет с тобой всегда. Никогда не снимай его, здесь спрятано твое спасение и власть над Ахматнагаром, данной тебе волею Всевышнего…

На закате солнца караван из четырех верблюдов отбыл из ворот Ахмаднагара. На верблюдах с тюками Индийского чая уезжал наследный принц Ахмаднагара, унося под одеждой на своей груди талисман со щепоткой земли предков и алмазом «Перст Аллаха», точной копией бриллианта оставшегося в сокровищнице дворца известного современной истории, как бриллиант Шах…

Глава 3. Ключ к сокровищу

Прошло сем дней после того, как караван португальских купцов прибыл из Султаната Ахмаднагара в Бомбей. Купец (история не сохранила его имени) назовем купца Симон Перес. Это был энергичный невысокий мужчина с курчавой бородой с проседью. Его круглое полное тело и красное лицо было видно всюду при погрузке продовольствия и тюков с чаем и двух кованых сундуков. С погонщиком верблюдов Перес рассчитался сполна.

– Мустафа, скажи, ты всем доволен? – прощаясь с погонщиком, спросил Симон на местном наречии.

– Мой господин, я доволен всем, да сохранит тебя Аллах в пути! – Отвечал Мустафа.

– Что же ты такой грустный, мой дорогой друг? – с участием спросил Перес.

– Неспокойно у нас в Ахмаднагаре. Слишком крепка крепость, выстроена местными мастерами. Боюсь, что мы живем во времена перемен. Но на все воля Аллаха, бессмертного и милостивого, да славится в веках имя Его.

– Да, друг, на все воля всевышнего Бога Яхве. Пусть и тебя хранит твой Бог Аллах! – Крикнул Мустафе с палубы отчаливавшего корабля «Звезда Востока» от пристани порта Бомбея. Парусное португальское торговое судно «Звезда Востока» отошло от пристани Бомбея, чтобы через месяц плавания войти в Итальянский порт Генуя на пути к порту Лиссабона. Надия и ее семилетний сын Мурза получили отдельную каюту боцмана рядом с каютой капитана. Телохранитель Шерхан, мастер-камнерез Ахмат с женой и сыном были размещены в купеческой каюте с двумя купцами. Надия вместе с сыном и Шерханом получили свободу передвижения по палубе. Боцмана капитан переселил, потеснившись в капитанской каюте. По утрам, телохранитель Шерхан приносил еду в каюту Надия, и оставался там до захода солнца, выполняя мелкие поручения женщины. Частым гостем в каюте был общительный купец Симон Перес. Это был единственный человек на борту из иностранцев, кто умел читать, писать и говорить на фарси. Он часами просиживал в каюте и вел задушевные беседы, с красавицей Надия, угощая женщину и ее сына Мурзу восточными сладостями, и уходил под вечер. Все это время телохранитель стоял у двери каюты, ревностно сверкая глазами в сторону стола, за которым пили чай Симон и Надия, Мурза сидел на ковре листал книги с картинками, взятые в дорогу матерью. На палубе Симон, Надия, Мурза и неизменно Шерхан раз в день прогуливались, иногда капитан присоединялся к ним. Складывалось такое впечатление, что Симон Перес прохаживается по своему кораблю, а на самом деле так и было. Это был самый богатый человек в Лиссабоне, имевший в своем распоряжении корабль, и курсировавший в Индию за экзотическими товарами, шелком, чаем, восточными пряностями, табаком и украшениями. Его товары приносили огромные прибыли. Путь в Индию он тщательно пытался скрывать, до тех пор, пока по приказу короля Филиппа первого его наместник в Португалии не снарядил за ним несколько военных кораблей и под страхом казни заставил привести флот к берегам Индии. Так началась экспансия Португалией Индии. За открытие торгового пути в Индию, король Испании и Португалии Филипп второй даровал Симону Пересу привилегию торговли на всей территории королевства. И теперь, не опасаясь наказания, Симон Перес раз в году совершал морское путешествие в Индостан за товарами, которое проходило и сейчас. Его корабль с товарами и пассажирами следовал в Лиссабон. Узнав о том, что мастер-камнерез султаната Ахмаднагар лучший из лучших мастеров плывет на его корабле, Симон решил предложить ему остаться при дворе короля и продемонстрировать свое мастерство самому королю Португалии Филиппу первому.

– Уважаемый господин, я предан султану Бурхану Низам шаху второму и не намерен служить властелинам других стран. – Гордо отвечал Ахмат купцу.

– При дворе короля служить мастеру-камнерезу такого мастерства как ты, это великая честь и достоинство, не всем достается такое предложение, как мое. Я имею расположение короля к моей особе. Он принимает меня и часто беседует со мной о тех странах, где бываю я. Его, интересуют договора о сотрудничестве с заморскими властелинами и королями, чтобы вести торговлю. Я могу организовать протекцию тебе, и ты станешь таким же уважаемым, каким был при дворе султаната Ахмаднагара?

– Хорошо, я подумаю над твоим предложением. У нас еще много времени для этого, наше путешествие только началось. И неизвестно как оно закончится? – ответил Ахмат, страдая от морской болезни… Надия стала вести дневник, записывая каждый день их путешествия в книжку с пустыми листами, которую взяла у мужа. Муж записывал в такие книги все, о чем надо было решать каждодневные задачи султаната, и требовал у своих подчиненных выполнения этих задач. В этой книге были и первые письмена Мурзы, который учился правописанию. В прошествии времени плавания на корабле, у мастера Ахмата прошла морская болезнь. И он был, весел и жизнерадостен, так как предложение купца придавало ему веса своей значимости, и вера в мастерство камнереза укреплялась в нем еще сильнее, и это мастерство было дано Всевышним только ему, и Ахмат решил никогда не расставаться с наследным принцем своей родины и следовать за ним всюду туда, куда забросит наследника Мурзу судьба. А Симон Перес влюбился, в красавицу Востока Надия. И каждый раз, когда захаживал в каюту к ней с ее сыном, приносил им сладости, угощал, рассказывал смешные истории из купеческой жизни и хвалил Мурзу за каллиграфический почерк его письма. По прибытии в Итальянский порт Генуя на пути в Лиссабон Симон Перес передал дела своему помощнику с приказом капитану торгового судна следовать в Лиссабон. Сам, сославшись на купеческие дела, высадился в порту Генуя с пассажирами из Индостана и с некоторыми товарами и вещами Надия состоящими из двух кованых и тяжелых сундуков и ее личными вещами. Жене Бурхан Низам Шаха второго на ее вопрос, почему ты высаживаешь нас, он отвечал:

– Поскольку Испанская инквизиция преследует своих еретиков и мусульман во владениях короля Филиппа ΙΙ, то по просьбе властелина Ахмаднагара, вашего повелителя султана Бурхан Низам шаха второго, сохранить ваши жизни я имею приказ переправить вас в Швейцарию в город Санкт-Галлен, там живут выходцы из Германии, переселившиеся сюда из-за преследования евреев в Германии. Это страна относительно терпима к людям разных национальностей и вам там будет спокойно проживать, кроме того у меня там есть дом, где я намерен вас поселить, и я хорошо говорю на немецком языке. Там вы будете в полной безопасности. Дальше мы поедем сухопутным путем.

Симон Перес договорился с почтовым экипажем, следовавшим в Милан и, погрузив все вещи, два тюка с чаем, сундуки и узлы с вещами, заплатив извозчикам, выехали за городские ворота Генуи. Дорога шла полями, где работали крестьяне. Виноградники северной Италии были всюду. В этой стране виноделие процветало, и на пути в придорожных тавернах было много дешевого и хорошего вина. В Милан карета прибыла под вечер. Сменив лошадей и набрав новых пассажиров почтовый экипаж, запряженный шестью лошадьми, рано утром выехал к границе Швейцарии. В Санкт-Галлен прибыли к шести часам вечером. Симон Перес, разместив пассажиров при почтовой гостинице, зашел к Надия в номер.

– Госпожа сегодня переночуете тут, а завтра я вас перевезу к себе в дом, он находится тут недалеко. Сейчас уже поздно, я сказал в таверне, чтобы вас покормили в номере гостиницы. Через час вам служанки принесут еду. А пока располагайтесь. К обеду завтрашнего дня я заберу вас в свой дом. – С этими словами он вышел, пожелав спокойной ночи. Симон Перес попросил Шерхана помочь ему установить на тележку, запряженную лошадью два сундука. Вместе с телохранителем они на тележку поставили один на один сундуки, и Перес сказал извозчику куда ехать. Кирпичный дом купца стоял напротив купеческого банка в центральной части Санкт-Галлена и состоял из четырех этажей с обрамлениями оконных ставень на немецкий лад и черепичной крышей и с небольшой прихожей, через которую гости попадали в обширное фойе, представляющее собой каминный зал с уютными креслами, расставленными по углам и у камина. Возле кресел в горшках росли комнатные пальмы. Фасад дома, выбелен белой краской. Ставни окон были выкрашены в красные цвета и выходили на южную сторону банковской улицы. На западной стороне дома окна выходили в небольшой скверик. Очерченный металлической кованой оградой и росшие там растения радовали глаз, глядя из окон помещений. На втором этаже кабинет купца, на третьем и четвертом этажах располагались комнаты для гостей. В кабинете Перес заключал договора, после удачных переговоров, которые проводились в каминном зале. Преуспевающий и богатый купец жил своей неугомонной энергичной деятельностью и не мыслил другой жизни кроме этой. Он в свои сорок пять лет и не помышлял о женитьбе, пока не увидел Надия. Женщина покорила его своей восточной красотой и молчаливым обаянием, действующим на неугомонный энергичный характер Симона Переса, как остужающий водопад горной реки, в которую он когда-то свалился при переходе на другой берег. И он решил просить у Надия ее руки, а с султаном Бурхан Низам шахом он решил договориться, используя свое умение убеждать и уговорить шаха уступить Надия одну из двадцати пяти жен его гарема. Но в таком деликатном деле не принято предпринимать поспешных действий. И Перес решил не спешить. Утром он должен был выполнить поручение шаха, поместить два сундука сокровищ в банк купеческого сообщества Санкт-Галлена, который рекомендовал шаху он, Перес. И где сам держал свои доходы от торговли, этим и объяснялся тот крюк его торгового судна свернуть с прямого пути к порту Лиссабона и плыть через Гибралтарский пролив Средиземным морем, огибая берега Испании и Франции к Итальянскому порту Генуя… В те времена купеческое сообщество кантона Санкт-Галлен основало компанию Nothveststein, где купцы сообщества держали свои капиталы. В купеческой среде сообщество слыло, как самый надежный сберегательный купеческий банк Санкт-Галлена, в стране, расположенной в окружении бурлящих в религиозных войнах государств. Симон Перес утром распорядился приготовить гостям отдельные комнаты и запастись продуктами для приготовления блюд. Затем распорядился запрячь экипаж и загрузить тяжелые сундуки на козлах. Хоть казначейство сообщества и располагалось от его дома в нескольких шагах, но транспортировать тяжелую ношу целесообразно было все же на лошади. Казначей, принимающий вклад, состоящий из множества драгоценных камней, алмазов и золотых украшений, с горящими от огромного богатства глазами, с почтительным видом спросил:

– Уважаемый господин Перес, как мне принять эти сокровища? На кого оформлять вклад?

– Здесь единственный документ, по которому вы обязаны, будете выдавать вклад или проценты по нему. – Симон Перес достал папирус с начертанной на фарси надписью и рисунком грани алмаза, где была написана эта надпись.

– Ха, ха, ха! – вы, что смеетесь над нами?! Или считаете нас безнадежными профанами?! Вы, что не понимаете, что наше купеческое сообщество только принимает такие вклады от доверительных членов, коим являетесь и вы, господин Симон Перес, как преуспевающий купец.

– Достопочтенный и уважаемый мой господин банкир. Я согласен с вами, что любой мало-мальски знакомый с любым письмом человек в два счета нарисует эту надпись и потребует доступ к сокровищу.

– Что предпочитаете, как нам поступить в этом случае? Вы, можете оформить вклад на свое имя, и тогда у нас не будет вопросов!

– Этот человек предоставит вам драгоценный бриллиант с начертанием на одной из граней точно такую надпись. Скажите, кто может предоставить такой нарисованный на этом клочке папируса прямоугольный бриллиант с точной надписью на бриллианте? И еще вот обратите внимание на эти две, еле уловимые точки.

Банкир взял увеличительное стекло и посмотрел в него, увеличивая крохотные почти незаметные знаки. Точки были выполнены в виде звездочек с отходящими от них хвостиками. Если смотреть невооруженным взглядом, то эти значки можно принять за запятые или за крохотные точки, как случайно возникшие при гравировке надписи.

– Ну, хорошо, я вложу в один из сундуков этот листик, а в книге вкладов, сделаю запись с изображением этой надписи на предъявителя. Вы согласны?

– Да, да, конечно. Но укажите, что надпись с условными знаками должны быть предоставлена на алмазе длинною в три сантиметра и массой 90±88,7 карат.

У казначея полезли из орбит глаза от удивления от громадного бриллианта в 90 карат, который будет предоставлен хозяином сокровищ для доступа к ним.

– А касательно других надписей? – казначей, придя в себя, задал вопрос.

– Алмаз может быть испещрен и другими надписями, но на грани, с этими очертаниями, как на рисунке, должна быть точно такая надпись с отображением этих, незаметных, на первый взгляд, знаков. – Утвердительно сказал Симон Перес.

– Мне надо будет оценить сокровища и сделать опись золотых предметов и драгоценных камней. – Сказал банкир. – Затем я выдам вам перечень сокровищ, их оценку и расписку принятых от вас. От вас, как доверенного лица владельца, пожелавшего оставаться инкогнито.

– Да, да, конечно. – Согласился купец, – Сколько будет длиться оценка?

– Учитывая большое количество драгоценностей и золотых украшений, не меньше как месяцев шесть, семь. А пока мы взвесим сокровище, и я выпишу вам предварительный документ, с указанием, того, что оценка будет произведена позже в указанные сроки.

Симон Перес был уверен в том, что алмаз «Перст Аллаха» был один. Султан Бурхан Низам шах второй, перед отъездом купца показал ему алмаз с начертанием надписи, под которой должно быть помещено сокровище, и купец был уверен, что ключ к сокровищам и является «Перст Аллаха», который остался у султана Бурхан Низам шаха второго. Купец не присматривался к начертанию на грани, и не рассматривал досконально тайные значки, так как был уверен, что они там изображены…

Глава 4. Близнец алмаза Шах

Раскрывается бескорыстная дружба двух молодых парней, помогающих друг другу в сложившихся непростых жизненно важных обстоятельствах. Каждый мечтал бы оказаться на их месте, но не каждый сможет выйти победителем из опасных приключений, связанных с богатым наследством антикварной и редкой коллекции драгоценностей.

Повествование ведется от первого лица, и не претендует на точность рассказанных исторических фактов, встречающихся в изложении, персонажи, их фамилии и имена, вымышлены, совпадение случайно. Примечание автора.

Итак, к заводской проходной я подошел ровно в 16-00. Поток рабочих, выходивших с работы, и входивших на вторую смену, в это время с заводской проходной у кабинок вахтенных контролеров все возрастал, и мне не составило труда смешаться в этой толпе рабочего люда, и незаметно проскользнуть через турникет на территорию предприятия. День был теплый осенний, правда, на обсаженных каштанами аллеях уже не было опавшей листвы. Так как чистота территории всегда содержится идеальной и убиралась досконально, как и требовалось на столь известном во всем мире авиационном предприятии, выпускающем гражданские лайнеры. Деревья вдоль аллей стояли с опавшей листвой, одинокие желтые пятнышки еще цеплялись за ветки верхушек, пытаясь продлить свою участь падения на асфальтированную дорожку. Вот по такой дорожке я шел к своему цеху с замиранием в сердце, а что же будет мне за самовольный уход? И я не ошибся. В бюро уже меня поджидал в синем рабочем халате и поношенных кроссовках, наш ветеран технологического бюро технолог Виктор Иванович с толстой папкой под мышкой подшитых технологических процессов. Он только что вернулся из цехового архива, и, держа в руках толстый альбом технологий ринулся в мою сторону, выговаривая слова сиплым простуженным голосом:

– Я искал тебя по всему цеху, звонил даже в инструментальный оснастки, тебя нигде не было. Где ты был?! – тоном, не терпящим возражений, нетерпеливо просипел он. Я же, опустив виновато глаза в пол, рассматривал его удушливо пахнущие кроссовки, в которые он переобувался всегда, когда приходил на работу. В голове завертелись мысли о моих туфлях и о том, что металлическая стружка, от станков застрявшая в подошвах моей обуви портит паркет в нашей квартире, оставляя там глубокие царапины. Я не знал, что ответить моему старшему руководителю, когда он повторил свой вопрос. Поднимая глаза, я, как загнанный зверек на безжалостного охотника, сказал первое, что пришло на ум, и сказал правду.

– Смотрел кино!

Технологи, что в это время были в бюро, захихикали, разозлив Виктора Ивановича, но на мое удивление он смягчился, ответил.

– Когда ты уходишь в конструкторский отдел, или к заводским технологам, или к программистам, да мало ли куда на заводе, всегда говори мне, чтобы я мог знать, где ты? В нашей работе разные случаи бывают, вот как сейчас. Аварийная ситуация по нашему изделию выпуска двадцатилетней давности. Надо произвести несколько деталей для его ремонта. Я просидел в архиве больше двух часов и вот держи техпроцесс. – В плотную, приблизившись ко мне, он протянул мне альбом. Я взял подшивку с гримасой неприятного запаха на своем лице, исходившем от его простуды, смешанной с перегоревшим чесночным и сиплым дыханием, оставшимся от обеденного перерыва.

– И, что мне с этим делать? – деловито спросил его, стараясь побыстрее и подальше отстранится от надвигающегося, как танк на поле боя, ветерана.

– Надо отнести к программистам, чтобы написали программу обработки на фрезерный станок с программным фрезерованием. Будешь с ними на связи, если возникнут вопросы, скорректируешь программу. Задача ясна?! – он сделал ударение на последнем слове в тон мне. Я пролистал альбом, затем деловито спросил:

– Я не вижу здесь марки и параметров оборудования?

– Там все есть в конце. Выполняй! – Виктор Иванович снова сделал ударение на последнем слове.

– Есть выполнять! – ответил я, и услышал смешки сотрудников. Но слов, насмехавшихся надо мной, я уже не улавливал, хлопнув дверью бюро, вышел вдыхая полной грудью свежий воздух с толстым альбомом под мышкой…

Прошло четыре месяца моей работы в технологическом бюро механического цеха №1 авиационного завода «Авиант». За это время я постепенно втянулся в производственный ритм и больше не вызывал усмешек сотрудников, когда по делам уходил по разным отделам обеспечения технологических процессов нашего механического хозяйства. И больше не бегал за проходную в обеденный перерыв, помня золотое правило, что раз не попался, второй раз обязательно влипнешь по самое не балуй в неприятности. Однажды начальник цеха вошел к нам в бюро с молодым человеком и сказал:

– Виктор Иванович, принимайте нового сотрудника по оснастке и станочным универсальным приспособлениям. Его зовут Игорь Юрьевич, закончил в этом году Политехнический Институт по специальности эксплуатация и ремонт замков сейфов и замочного оборудования к ним, по квалификации инженер технолог. Его переводят к нам из конструкторского отдела главного технолога для работы по рационализации и изобретательству. Короче говоря, будет заниматься, как в нагрузку, к основной работе технолога еще и этим.

– Я, конечно, его приму, но Владимир Николаевич, куда я посажу нового сотрудника? – растерянно спросил Виктор Иванович.

– Я уже распорядился, зайдите в отдел контролеров там возьмете письменный стол, он у них занимает только место. Начальник отдела в курсе идите прямо сейчас. – Сказав это, Владимир Николаевич ушел к себе в кабинет.

– Валентин, – обратился Виктор Иванович ко мне, – пошли за столом для Игоря. Игорь, а ты присядь на место Валентина, пока мы тебе не внесем стол.

Отдел контроля находился напротив кабинета начальника цеха по коридору. Мы вошли в просторную комнату. Я сразу узнал тот стол, который предназначался новенькому сотруднику. С изрядным слоем пыли и пятен на дерматиновой поверхности в коричневых тонах обтянутой этим материалом столешницы. Похоже, было то, что на столе ели и закусывали, пили чай и кофе, разворачивали и заворачивали селедку и прочее съестное. Не моргнув глазом, главный контролер цеха Ковтун Александр Михайлович ткнул пальцем на стоявший в углу комнаты стол, сказал:

– Избавьте нас от этой рухляди. И место, и пространство, и вообще портит вид дизайна внутреннего убранства кабинета отдела контролеров.

– Спасибо Александр, избавляем тебя вот с Валентином.

Мы взяли стол и вынесли в коридор. Затем Виктор Иванович побежал в сторону своего бюро и сказал Игорю, чтобы тот стал в дверном проёме, придерживая дверь, пока будет вносится стол. Мы благополучно внесли этот замызганный стол и установили у задней стенки комнаты нашего технологического бюро.

– Пойди в цех, – начал говорить Игорю Виктор Иванович, – там, у фрезеровщиков возьмешь ветошь и ведро с водой. Обустроишь свое место.

Игорь, встряхивая своей черноволосой кудрявой головой, вышел и через некоторое время появился с ведром с водой и ветошью. Принялся приводить свой стол в порядок. Спустя неделю его работы в отделе в среду он подошел ко мне и сказал.

– Валентин, пойдем, покурим, что ли?

– Да я не корю и никогда не курил.

– Я общим тоже не курил никогда и не курю.

– Ну, то выйдем, "покурим"? – улыбаясь, спросил и я его.

Мы вышли на лестничную площадку к курительному месту. В консервной банке полно окурков. Некоторые из окурков еще дымились. Я оперся спиной и локтями о перила и вопросительно взглянул на Игоря.

– Меня почти каждый день начальник цеха долбит рационализаторскими предложениями. Почему нет заявок, почему мы должны плестись в хвосте соревнования коллективов. Что мне делать?

– Игорь да нет проблем. Ну, хочешь, я тебе набросаю несколько хоть сейчас.

– Ты же знаешь, что за внедрение положено вознаграждение и еще и благодарность от имени цеха.

– Ну, благодарности, думаю, не дождемся, а вот вознаграждение будет, я уже знаю, мне в бухгалтерии, куда я носил бумаги, женщины говорили об этом. Так что давай оформляй. Я уже и эскиз подготовил.

– Что, в нашем цеху? – Игорь искренне, с удивлением, спросил меня, глядя огромными зелеными глазами.

– Конечно. Ты лучше скажи, за что тебя сюда закинули в этот цех?

– Понимаешь, там я познакомился с одной классной девушкой, Аллой. Она работает конструктором и кажется, влюбилась в меня?

– Извини за нескромный вопрос, а откуда ты взял, что девушка вот так взяла и влюбилась?

– Короче я у туалета, ну там на пятом этаже, где совмещенный женский и мужской.

– И, что? – в нетерпении спросил я.

– Короче мы стали целоваться. А тут главный технолог завода выходит из мужской части туалета и засекает нас. Вот я теперь здесь, Алла со мной не разговаривает, бросает трубку и в отделе, куда я несколько раз заходил, бросает работу и убегает, куда глаза глядят, то в библиотеку за справочниками, то в бухгалтерию, то еще куда-то. Вот меня сюда и выперли. Я навел справки об Алле, оказалось, что она дочь директора нашего завода видимо папа крепко поговорил с дочерью. – Вздохнул Игорь.

– Ну, ничего не дрейф. – Парень явно был не в себе, и чтобы его отвлечь, я сменил тему;– А что это за такая специальность, такая интересная у тебя? – спросил его с мыслью; “Ничего удивительного, что Алла влюбилась, как кошка, не брезгуя целоваться даже под туалетом”.

– Какая специальность такая? – удивленно спросил Игорь.

– Ну, что связано с замками сейфов? Правда, что ты можешь открыть любой замок?

– Ну не каждый замок поддается, а вообще могу. У меня был случай, хочешь, верь, хочешь, нет, но я пару раз открывал замки одним прикосновением. – Здесь Игорь явно лукавил, так как замок таким способом можно открыть лишь с помощью наборов отмычек. Конечно, я знал, что рано или поздно у нас состоится такой разговор о замках. И я подготовился, купил на раскладке в переходе к метро замок и неделю уже носил его в кармане, дожидаясь случая переговорить с Игорем на эту тему. Я достал из кармана замок:

– Ну ка, попробуй, без ключа открыть.

Игорь взял в руку замок, положил его на раскрытую ладонь своей правой руки. И замерев, стал внимательно смотреть на блестевшую поверхность корпуса. Замок, вдруг щелкнув, выбросил закрывающую скобу из корпуса. Глаза мои не верили в это увиденное событие.

– Как ты это сделал? – удивленно спросил я.

– Каждый замок – это личность и характер. Я мысленно спросил его помочь мне открыться. Вот он и выполнил мою просьбу.

– Нет, не может этого быть?! – удивленно воскликнул я.

Игорь вдруг рассмеялся, протянул мне свою руку, затем сказал:

– Потрогай мою ладонь.

Я прикоснулся к его ладони, на которой только что лежал замок, и ощутил горячее тепло, исходившее с открытой кисти. А Игорь протянул мне свою левую руку, предлагая потрогать и ее. Я невольно взял его за левую руку, она была холодна как лед. Он продолжал говорить:

– Замок до конца не закрыт. Во-вторых, от нагревания на ладони его дужка нагревается быстрее и расширяется на сотые доли миллиметра, выталкивая себя из захвата механизма в корпусе. В институте мы часто показывали этот фокус девушкам и те думали, что тут учатся одни маги. Это простой замок и фокус работает. Если говорить откровенно, то только умением и владение техникой открытия замков можно вскрыть любой сейф.

– А ты, что можешь?

– Ты знаешь, я с детства фанат замков. У меня целая коллекция старинных замков и новейших все стены увешаны в моей квартире. Мой дед и мой прадед были мастера замочных дел. И дед меня научил кое-чему, чтобы я следовал семейной нашей традиции.

– И ты, правда, можешь открыть любой сейф?

– Легче всего открывать электронные замки сейфов. Это самые примитивные замки на свете. Защита паролями ничего не дает и взламывается, как семечки без проблем.

– Да ты потомственный взломщик сейфов, и до сих пор тобой не заинтересовались компетентные люди?

– Просто меня никто не знает, медвежатников узнают все, кто заинтересован взломом истинно по почерку и только. Если бы я открыл с десяток сейфов, был бы зафиксирован мой почерк теми, кто следит за конкуренцией в своем умении.

– А чем отличаются медвежатники друг от друга?

– Одни открывают сейфы путем высверливания нужных отверстий на крышке замка и уже там отмычками вскрывают замок. Другие подбирают пароли электронными устройствами, и спокойно набрав пароль, открывают сейф. Но все это требует времени. Я же открываю сейф, затрачивая минимум времени наборами магнитов и инструментами, доставшимися мне от потомков с незапамятных времен. Например …, – Игорю не удалось закончить фразу, на площадку внезапно вошел Виктор Иванович.

– А, вот вы где? Хорошо, что далеко не ушли. Немедленно зайдите в бюро. Там аварийная ситуация с фрезерным станком, где-то захомутали программисты, надо разобраться.

И мы ушли в цех к фрезеровщику разруливать хомут. Причина была не серьезная. Программистка перепутала допуски и, выяснив в чем тут дело, мы быстро исправили программу. Станок заработал правильно, и детали шли одна в одну точно по технологии…

В конце недели Игорь пригласил меня к нему в гости в субботу. Была пятница конец рабочего дня. И я уставший сел в вагон метро и уехал в свою сторону, Игорь ушел на противоположную платформу метрополитена. Домой я добрался спустя 45 минут и ужин, разогрев в микроволновой печке, приготовленной матерью, которая уже спала в своей комнате, с аппетитом принялся за еду. Запив чаем с молоком, побрел в ванную. Из последних сил, так хотелось спать, принял душ, который меня взбодрил. Сон куда-то отступил, и я решил еще "полистать" почту в ноутбуке. Меня интересовал там заработок, и на мои запросы в Google приходило множество предложений, которые с каждым днем росли снежным комом и все, как под копирку, были пустышками, выкручивая и изощряясь только в том, чтобы продать методику, приносящую якобы прибыль. Убедившись в несерьезности предложений, я удалил все письма из своей почты, и решил, что завтра предстоит встреча с Игорем и, что надо как следует выспаться, ушел спать… Еще снег не выпал, но морозный день щекотал ветром щеки. Дом Игоря стоял раньше на окраине города в старинном особняке трехэтажного дома, но теперь это чуть ли не городской центр. Игорь рассказывал мне, как его найти, сказал, что весь особняк когда-то принадлежал его предкам, но после революции их переселили на второй этаж, а третий и первый перешли в ведение городских властей… На улице имени знаменитого летчика Чкалова стоял этот дом, где жил Игорь. Недалеко был университет имени Т. Г. Шевченко. Архитектура дома поражала своей отличительной внешностью от новостроек, окружавших особняк домов. Этот трехэтажный дом был выложен из красного и прочного кирпича в стиле замка в миниатюре. Крутая кирпичная лесенка вела на второй этаж, а первый располагался в полуподвальном помещении. Жильцы третьего этажа проходили через второй этаж лестничным маршем уже внутри здания. Я поднялся к двери и позвонил. Игорь открыл мне.

– Проходи, вот тут тапочки и сразу на кухню. – Приветливо встретил меня он.

– Спасибо, Игорь.

Я снял обувь и уже в тапочках прошел на кухню. На столе стояла бутылка красного вина Каберне из завода Кобелева и две тарелки яичницы.

– Ты живешь один? – спросил я.

– Да, дед и бабушка давно умерли, оставив мне эту квартиру. Мать живет отдельно со своими неудачными замужествами, я вырос с дедушкой и бабушкой без отца, который меня вообще знать не желает. Так что в детстве я вечно возился с замками, на радость деда, а бабушка рассказывала мне такие чудесные сказки, каких нигде и никогда я не находил ни в одной библиотеке.

– Да, интересная у тебя жизнь.

– Да я хотел тебе рассказать и показать удивительные приборы отмычки, работающие на нетрадиционном свойстве энергии. Эти устройства сконструированы так, что энергия концентрируется на кончиках зубцов отмычки и возникающая сила притяжения вытаскивает механику замка в открытое положение.

– Не вероятно?! – воскликнул я. – И точно не может быть такого, мне не верится?

– Может. Эта энергия аккумулирует антигравитационную составляющую, и механизм замка зависает как бы в невесомости. Затем другая отмычка создает магнитную составляющую и замок открывается как бы сам собой не зависимо от того защищен он паролем или нет, так как при работе антигравитации электроника блокируется и перестает работать.

С этими словами он извлек из шкафчика набор металлических отмычек с блестевшими отполированными шарами на концах державок.

– В этих вот шарах спрятаны манипуляторы, способны извлекать из эфира энергию и превращать ее в то, что я тебе рассказал.

– Невероятно Игорь?

– Досталось это моему деду от его допотопного прадедушки. Эти отмычки творят чудеса. Нет такого суперсовременного замка, чтобы они не смогли открыть.

– А ты не пытался патентовать эти отмычки?

– Чтобы меня объявили сумасшедшим и заперли в психиатрическую лечебницу?

– Да, ну и дела? – протянул я, не совсем еще осознавая, что за этим последует еще.

– Давай, Валентин, выпьем за знакомство и скрепим нашу дружбу этим прекрасным вином. – С этими словами, Игорь откупорил бутылку, разлил в бокалы, сверкающего, как рубин вина, и мы выпили, закусив яичницей.

– У меня тут есть еще прекрасный кофе Арабика в зернах. Сейчас я смелю и заварю крепкий напиток, а потом я покажу тебе настоящие мои апартаменты, что досталось мне в наследство.

– Да, это какие-то сказочные видения и сказки, в которые хочется верить.

– Поверь, эти знания, и воплощение этих знаний тщательно скрывают сильные мира сего. Ибо то, что можно черпать электричество из эфира просто так бесплатно подрывает их владычество над миром.

– Да, кто ты такой, Игорь Юрьевич?

– Мой дедушка много чего рассказывал мне о той сверх цивилизации, что была уничтожена глобальной катастрофой, и о том, как удалось спастись моим предкам и выжить затем среди тьмы, последовавшей за потопом. Я покажу тебе все это, и ты увидишь своими глазами.

Игорь разлил кофе в чашки, запах крепкого напитка распространился по кухне, а напиток взбодрил своей изысканной и утонченной красотой, что творит сознание, обостренное бодростью.

– Давай пойдем в мои настоящие апартаменты, я расскажу тебе о том, что недоступно другим.

Он подвел меня к стене, на котором висел портрет его дедушки, затем из связки отмычек выбрал одну из них и шаром прикоснулся к стене. В стене стало расти темное пятно на том месте, куда был приложен шар, образовываясь во все увеличивающееся отверстие. Когда овальное отверстие замерцало цветами побежалости, как от поверхности в луже от разлитого машинного масла на солнце, и стало совсем большим в рост Игоря, он сказал.

– Теперь пошли за мной. – И первым шагнул в эту мерцающую паутину. Я двинулся следом и очутился в освещенном лестничном марше, ведущим куда-то вниз. Перед тем, как двигаться за Игорем я обернулся, входа за моей спиной уже не было. Виднелась стена из красного кирпича, точно такого, каким был выложен дом и лестничный марш ведший вниз. Пахло затхлостью и характерными запахами плесени, как в непроветриваемом подвальном помещении без окон с давно запертыми дверьми… Мы шли ступенями все ниже и ниже пока не уперлись в тупик. Плита из черного гранита преграждала путь дальше. Игорь остановился и стал говорить.

– В те времена на земле остались две цивилизации Гиперборейцы, к которым принадлежим, и мы и Атланты, которые были огромного роста от трех до трех с половиной метров. Эти две цивилизации жили, не вмешиваясь, в дела друг друга. Торговали, вели мирный образ жизни. Может, ты знаешь, что за Солнцем есть заселенная планета потомками смешанной расы Атлантов и Гиперборейцев. Эта планета в полтора раза больше Земли и Луна сохраняет стабильное равновесие между этой планетой и землей и поэтому вращение планет вокруг Солнца не нарушается, и столкновения не может быть.

– Зачем ты мне все это рассказываешь? – в нетерпении спросил я, снедаемый любопытством, а, что за этой гранитной плитой точно спрятана какая-то тайна.

– Чтобы ты понял всю трагедию, произошедшую с нашими с тобой предками. Туда, куда мы сейчас идем, чтобы ты ориентировался правильно и разумно.

– Ладно, Игорь, я может и нетерпелив, присутствие духа не буду терять, идет?

– Идет. Но выслушай, пожалуйста. Итак, эти две сверх цивилизации жили дружно. Летали на соседнюю планету, вели торговлю. На Марсе тоже била ключом жизнь. Была еще одна планета Фаэтон и Венера, куда расселились потомки Гиперборейцев и Атлантов. Но вдруг появились на межзвездном корабле захватчики. Их корабль был соразмерен с нашей Землей. Им нужны были ресурсы, которые они получали из молодых планет, путешествуя во вселенной от галактики к галактике. Поскольку эти захватчики были опытнее в своем образе жизни, и добыче средств существования с молодых планет началась экспансия Солнечной системы. В итоге Фаэтон был разрушен, что привело к цепной реакции в стабильно работающей Солнечной системе. Кроме того, три луны Земли от возмущения исчезнувших гравитационных сил Фаэтона, стали нестабильны. И луна Фата постепенно приближалась к Земле, грозя катастрофой глобального масштаба. Мой предок узнал, чем грозит в скором будущем падение Фаты на Землю и видел, что элитные круги Гиперборейцев ведут интенсивную подготовку, создавая укрытия для себя. Так глубоко под Землей были созданы целые города для ограниченного числа людей. Для доставки строительных материалов и всего необходимого был проложен тоннель поезда, по которому, везли туда снаряжение и технику. Моего предка пригласили для устройства замков шлюза, в случае наводнения. Он оборудовал герметику убежища, перекрыв вход в созданный подземный город. Руководил земляными работами и устройством вентиляционных камер, которые в любой момент можно было надежно закрыть. Одну такую камеру он подвел под свой дом и соорудил хранилище для своей семьи. После выполненных работ с моим предком был, расторгнут контракт, и он вернулся сюда в этот им созданный особняк. И в один из страшных дней Апокалипсиса привел свою семью вот сюда, что спасло наш род от уничтожения в этой войне галактических захватчиков, когда Фата врезалась в Землю.