Черти города S
Глава 1
Истеричный гудок напугал прохожих. Город гудел своим обычным вечерним шумом, и внимания на эти звуки никто не обращал. Но тут – какая-то нестройная паническая какофония, машины сигналят, ругань, визг. Несколько десятков голов повернулись к источнику шума. Не подошёл никто.
– Ох, смотри, что-то на дороге, – с крыши многоэтажки суету внизу было видно, но вот деталей ситуации – увы, нет. – Эй?
Парень повернулся к своей предполагаемой собеседнице. Ага, как же! Она в наушниках. Ещё и пританцовывает. Весь её вид говорит только о том, как ей до жути нравится музыка.
– Той как обычно, – послышалось недовольное бурчание с другой стороны.
«У одной дискотека, второй чернее тучи. Типичный вечер на Земле», – подумалось Мэту. Он раздражённо дёрнул длинным хвостом, подняв облачко цементной пыли.
– Ну что, Тони, спустимся?
Тони безразлично пожал плечами, из-под нахмуренных бровей наблюдая за копошением внизу. Высокий ворот плаща скрывал половину его лица, а огромный капюшон прятал по-бараньи закрученные рога.
– Пойдём, – наконец ответил он со свойственной ему ленцой.
Мэт отреагировал сразу же, легко соскользнув с края крыши, на котором сидел. Только звякнули цепи. Тони вздохнул, словно демонстрируя кому-то свою неохоту, и так же легко прыгнул вниз. Внезапно обнаружив, что осталась одна, танцующая девушка замерла на секунду, сняла наушники и заозиралась.
– Э?.. Мальчики? У-у-у, черти!
Накинув на плечо свой рюкзак, сплошь увешанный значками, и схватив обклеенный стикерами скейт, она с разбегу прыгнула с крыши, навстречу вечернему городу.
***
– Больная!!! Смотри, куда прёшься!
– Идиотка!
– Жить надоело что ли?!
Раньше эти выкрики заставили бы её ладони потеть, коленки – дрожать, а живот тугим узлом стянул бы страх. Но сейчас они долетали словно откуда-то издалека, из-за мутной пелены, которая укутала её, отделяя от мира. Вокруг всё плыло, вертелось в каком-то безумном танце, обломки реальности неслись в этом чёртовом торнадо, иногда врезаясь в сознание болезненными осколками.
Мир рушился, расползался по швам, с шумным треском ткань мироздания рвалась в ладонях. Она стояла на коленях посреди тротуара, пытаясь ощутить холодными пальцами хотя бы шероховатость заплёванного асфальта. Но тело отказывалось ощущать хоть что-то, а в ушах стоял оглушительный треск рвущейся материи. Иногда сквозь такие дыры приходят те, кто живёт по ту сторону.
– О, однозначно наша клиентка.
– Да-а, аура отчаянья мощная. Так и шмонит.
– Хорош бухтеть! Тут вам без меня не обойтись. А смылись, не сказав ни слова, козлы доморощенные!
Парни переглянулись, синхронно усмехнувшись. К счастью для них, Той была слишком увлечена собственными причитаниями и этих ухмылок не заметила.
– Подержи, – приказала она, не глядя пихнув скейт Мэту в руки.
Прочистила горло, глубоко вдохнула, а вместе с выдохом преобразилась до неузнаваемости: теперь это была сама доброта, светлый ангел во плоти, какими их изображают на иконах.
– Господи, Вам плохо?! – воскликнула она, кинувшись к утратившей опору женщине, и парни дружно прыснули. – Что случилось? Можете идти? Ох, давайте я Вам помогу! Вот, опирайтесь на меня! Что-то болит? Может «скорую»?
– Режим наседки активирован, – смешным голосом комментировал Мэт, обнимая скейтборд. Но вдруг испепеляющий взгляд красных глаз метнул в него молнии, и парень тут же кинулся на подмогу, всучив многострадальный скейт Тони. Тони же, сама загадочность в этом своём плаще, с розовым девчачьим скейтом в наклеечках с единорогами смотрелся занятно.
Когда клиентка оказалась, наконец, на ближайшей скамейке, Мэт с чувством выполненного долга вернулся к Тони, жестом показав чертовке, что они намереваются отчалить. Скорченную в ответ гримасу он счёл за одобрение своих намерений, и парни удалились.
Женщина молчала. Той терпеливо ждала, когда осколки прежней реальности отзвенят в её голове и разрушительной силы торнадо поутихнет. Она просто сидела рядом, по лицу клиентки стараясь понять, когда та будет готова. Уловив момент, Той коснулась её руки.
Женщина вздрогнула и непонимающе уставилась на странную незнакомку, сидящую рядом. Откуда она вообще взялась? Почему держит её за руку? Где они, чёрт возьми?! Осознание приходило медленно, но неумолимо. Но, по крайней мере, ужасный разрушительный вихрь отплясал своё. Теперь вокруг были только руины, и понимание вставало над ними, точно рассветное солнце. И освещало весь их ужас.
– Я хочу помочь, – мягкий, почти баюкающий голос показался ей той единственной соломинкой, за которую она сейчас могла ухватиться в попытке не лишиться рассудка. Женщина повернула к своей собеседнице заплаканное лицо. Взгляд красных глаз проник в самую душу, в эту непостижимую бездну ужаса и отчаянья. Вот он – её единственный шанс. Всё её существо прочувствовало это так же ясно, как десять минут назад чувствовало крах привычного мира.
Той протянула ей платок.
– Спасибо…
Звучно высморкавшись, женщина вздохнула. Она упёрлась невидящим взглядом в грязный тротуар, но смотрела на самом деле внутрь себя.
– Муж изменил, – с трудом выдавила она. – И… ушла я. Мою квартиру мы год назад продали, купили побольше, а… Оформили… На него, – она снова высморкалась. – Хотели… ребёнка. Ну вот и… – слёзы взяли верх, задушили её снова.
Той была терпелива, словно хищник в засаде. Молчала и легонько гладила клиентку по спине, ждала, пока она снова сможет говорить и расскажет. Это очень важно – чтобы клиент рассказал всё сам. Чтобы сам попросил помощи. Поторговаться с ним после этого можно, но вот навязываться против воли – увольте, грубейшее нарушение профессиональной этики. Уж этому Тони её хорошо научил. А ждать – ничего, Той подождёт. Вся ночь впереди.
Платок в руках клиентки намокал стремительно, но она не обращала внимания. Самое сложное, как известно – начать, а уж дальше всё случилось само. И слова лились вместе со слезами – нескончаемым потоком.
– Вроде и срок небольшой, можно ведь всё. А он одно заладил – нет, не хочу! Не хочет он, ага! Со мной и не хотел, а с другими, как оказалось, очень даже!..
Случайные прохожие оборачивались на срывающийся голос, усмехались или удивлялись, но даже не замедляли шаг. Кроме двух высоких фигур, выросших из темноты. Парочка остановилась неподалёку от скамейки, ожидая своего часа. Мэт спешно вливал в себя содержимое стеклянной бутылки. За этой-то бутылкой, они, собственно, и ходили.
– Получается, мне теперь и жить негде… Он, может, и позовёт назад, только я не вернусь! К предателю – ни за что! И подруг стеснять не хочется. Ну сколько же бед из-за этих мужиков!..
Той взглянула на чертей поверх головы клиентки, жестом спросив о чём-то. Мэт понял, кивнул в ответ, потряс чем-то в воздухе. Чертовка удовлетворённо кивнула, мгновенно вернувшись к работе.
– Если она продолжит так налегать на леденцы, придётся ей познакомиться со стоматологом, – шепнул Тони напарнику.
– Ну не мог же я отказать, блин, – Мэт наконец опустошил бутылку и заозирался в поисках урны.
Бутылка приземлилась в пустой металлический бак с гулким звоном. Клиентка вскинула голову, испугавшись. Но из темноты к ней уже приближались две пары нечеловеческих глаз.
***
У круглосуточного ларька с шавермой стояли трое. В ожидании заказа обсуждали работу.
– Жалко её, если подумать, – хвост Той нервно подпрыгивал, подметая тротуар.
– Она страдает из-за своих принципов. Ситуация неприятная, но не безвыходная, – Тони говорил это, не поднимая взгляда от бумаг, разложенных на высоком барном столе.
– И из-за гордости, – вклинился Мэт, оторвавшись от бутылки. В преддверии ночи и закрытия большей части супермаркетов он затарился про запас, и ещё несколько таких же бутылок позвякивали в рюкзаке Той. Сам Мэт рюкзака не носил, – мол, с кожаной курткой не сочетается.
– Так или иначе, это всё нам только на пользу, – констатировал Тони.
– Две острые и одна большая! – слова продавца поставили на паузу назревающий спор.
Тони деловито сложил бумаги в кожаный дипломат, освободив стол, и Той тут же плюхнула на него поднос с горячей шавермой. Троица принялась за еду, и некоторое время слышалось лишь редкое чавканье да сопение.
Шмыгнув носом, Той вернулась к теме:
– Но ведь по сути муж виноват, он же изменил. Да и почему квартиру на него оформляли? Мутный он какой-то. Как будто сразу знал. Дай салфетку.
– Если бы не её эти принципы, что секс с кем-то кроме неё – ужасное преступление, проблемы не было бы. А так она на ровном месте рушит себе жизнь, – ответил Мэт, протягивая салфетку, до которой Той из-за небольшого роста дотянуться через весь стол не могла.
– Но если они изначально договорились на то, что спят только друг с другом, то он нарушил договорённость, значит – он и виноват, – парировала Той, утирая бегущие от горячего сопли.
Тони переводил взгляд с одного на другую, продолжая флегматично жевать. Казалось, его ум занимают совсем другие вещи – вероятнее всего, лежащие сейчас в кожаном дипломате. К моменту окончания трапезы спор разгорелся жарче.
– Мелкая, ты идеалистка.
– А ты – циник недоделанный!
Тони поискал в карманах плаща, подошёл к окошку ларька, молча положил. Продавец заметил сильно позже, потому благодарности на двух языках полетели в спину уже удаляющейся с руганью троице.
***
– Нормального табаку в этом городе не найти, – Тони щёлкнул пальцами и поморщился, закуривая сигарету. Он открыл ежедневник, полистал страницы, что-то отметил чёрной ручкой. Глянул на часы. Было ещё не поздно – час до полуночи, людей на улицах пока довольно много.
Мэт сидел на той же скамейке, что и Тони, только на спинке: бунтарский дух этого чёрта проявлялся буквально во всём. Его нисколько не заботило, что грязь с его копыт осыпается на скамейку прямо рядом с напарником.
– Сходи к мужу сегодняшней клиентки, если получится, займись им. Только не жести, максимум побои, но лучше вообще без физического насилия. Клиентка нам добрая попалась. Если с ним не выйдет – можно наведаться к тому пятничному мажору или семнадцатилетней садистке. Вот адреса, – Тони протянул Мэту обрывок листа из ежедневника. – Все тут неподалёку. Мы по району ещё часа четыре погуляем, поохотимся. Если будет тихо, потренирую Той сегодня.
– А где она, кстати?
Парни заозирались по сторонам. Только нечеловеческое зрение помогло им выхватить из темноты парка маленькую фигурку, балансирующую на перилах лестницы на скейте.
– Ну конечно, – устало вздохнул Мэт, – новая игрушка же. Ну, удачи тебе с ней, – с деланной весёлостью он похлопал напарника по плечу и спрыгнул со скамейки.
Тони ничего не ответил, но прекрасно знал, что гораздо важнее удачи – терпение.
Долгое время они работали с Мэтом вдвоём, и обоих это, в общем-то, устраивало. Конечно, формально им не хватало третьего, но фактически они неплохо справлялись и так. Пока перед самым началом очередной командировки их не огорошили прекрасной новостью: к вам, ребята, распределяют новенькую! В новости этой прекрасно было всё: сам факт того, что теперь их будет трое, что третий этот – вовсе не этот, а эта, и к тому же что она – новенькая! То есть совсем и абсолютно, на Земле не была ещё ни разу. Так что научите её всему, ребята, мы на вас рассчитываем!
А при ближайшем рассмотрении выяснилось, что новенькая ещё и человек наполовину. У неё даже копыт не было, как у прочих чертей. И звали её по-дурацки: Тойфельхен, что с одного из человеческих языков буквально переводится как «чертёнок». Зато кто-то где-то краем уха слышал, что она, дескать, непростого происхождения. Якобы близко общается с одним из сильнейших демонов Ада, сыном самого Сатаны. Вся такая из себя загадочная, непонятно, чья протеже.
А потом они познакомились лично. И куда только делся весь тот флёр тайны, окутывавший её появление прежде… Той удивлялась буквально всему. Надолго прилипла к светильнику, щёлкая выключателем и каждый раз искренне радуясь, что свет то гаснет, то загорается. Открывала и закрывала кран с водой, с открытым ртом уставилась в телевизор, показывающий какую-то малосодержательную муть, неотрывно следила с балкона за жизнью города внизу. Парни слегка чурались её, пока не хватились: то ли выпала с балкона, то ли осознанно спрыгнула. Сразу вспомнили все слухи о покровительствующем ей демоне, и, чертыхнувшись примерно миллион раз да перебрав все бранные слова на всех известных им языках, бросились её искать.
Ситуация осложнялась тем, что ей даже мобильник не успели выдать. Да они вообще ничего не успели, даже вещи толком разобрать. Сообщать о происшествии в Ад или не сообщать? Вызвать помощь и заодно – гнев демона, или рискнуть и скрыть инцидент? Чёрт его знает, да только какой! Тони и Мэт не знали. Просто прыгали по крышам, высматривая в вечерней толпе девушку с рогами и хвостом.
***
– М-м-м, какая задница! – гаркнул кто-то ей в ухо, и Той невольно вздрогнула.
– Спасибо! – улыбнулась она, весьма довольная комплиментом.
– Одна что ли?
В плотной толпе и мерцании огней сложно было разглядеть друг друга, но зрение Той было куда острее человеческого. Весьма потрёпанный жизнью парень с прокуренным голосом и какой-то нездоровой развязностью – таков был её собеседник. Под глазами залегли глубокие тени, особенно заметные на бледном осунувшемся лице.
– Ну да, – ответила чертовка, стараясь перекричать грохот музыки. – Первый день здесь!
– О-о-о, это нужно отметить! Пойдём, угощу тебя коктейлем!
Восторгу Той не было предела. Она едва успела прибыть в новый мир, даже вещи толком не разобрала, а уже заводит здесь друзей!
– Твоё здоровье! – он отсалютовал Той рюмкой и тут же опрокинул содержимое в себя.
Чертовка повторила это в точности и закашлялась.
– Ну-ну, – ладонь незнакомца легка между её лопаток. – Не торопись, вся ночь впереди…
Огни и грохот музыки начали сливаться в одно сплошное хаотичное безумие. Сначала закружилась голова, и всё вокруг утратило чёткость. Потом стало весело, но в то же время тело перестало слушаться, стало тяжёлым и неуклюжим. Голоса доносились словно откуда-то издалека, смысл сказанного доходил не сразу. Вот новый знакомый гладит её по спине, вот ведёт куда-то, вокруг появляются другие люди, говорят с ней. Она даже что-то отвечает, рассказывает о чём-то. Но всё это словно издалека, словно в вязком, тягучем сне. Они смеются, предлагают ей выпить снова, предварительно поколдовав над стаканом. Той механически глотает, мужчины гогочут и одобрительно кивают. Кто-то прикасается к ней, и нет ни сил, ни желания сопротивляться.
В какой-то момент компания поднимается из-за столика. Они куда-то идут. Тело словно ватное, кто-то держит её за талию, ведёт к дверям. В лицо ударяет холодный ветер.
Той распахнула глаза, силясь вернуться в действительность, раздула ноздри.
– Ветер… Такой свежий ветер…
– Да, погода дерьмо, – раздалось где-то рядом.
Чертовка запрокинула голову, уставившись на небо. Чёрные тяжёлые тучи были так низко и бежали так быстро. Такое грозное, тревожное небо. Ветер пробирает до костей, гонит по улицам пыль и мусор, треплет волосы, толкает в спину, чуть не сбивает с ног.
Тойфельхен заворожённо смотрела в небо, когда почувствовала чью-то ладонь на своей груди. Она вяло оттолкнула её, недовольно буркнув что-то протестующее.
– Э, в смысле «нет»? – пьяный мужчина рядом вдруг стал агрессивным.
– Отстань, – отмахнулась Той.
И тут же рухнула на грязный асфальт. Она не ожидала удара. Она вообще не знала, что это такое – когда бьют всерьёз.
– Чо вы там возитесь? – прозвучало откуда-то издалека. – Сань, хорош! Тащи её сюда, да поехали скорее, ща ливанёт.
– А хорошая дурь, да? – Той обдало зловонным дыханием, так близко вдруг оказалось лицо ударившего её человека. – Интересно штырит. Мне весь вечер чудится, что у тебя рога на башке, ха-хах! Прикинь? Ну, коза, вставай.
Он схватил Той за волосы и рывком поднял с колен.
– Поехали, шмара рогатая, вся ночь впереди!
Искра протеста нехотя разгоралась внутри. Словно издалека Той отметила, что почему-то позволяет так с собой поступать. Что в нормальных обстоятельствах давно бы разбила обидчику лицо – и это в лучшем для него случае. Она ведь вспыльчивая. Она ведь гордая. И она никому никогда не позволила бы вытирать об себя ноги.
Впрочем… Дома, в Аду, никто никогда и не пытался. Все относились к ней доброжелательно, любили. У неё никогда не было врагов. Но здесь всё совсем не так. Демон был прав… Люди другие.
Тойфельхен оттолкнула мужчину, что было сил. И вдруг обнаружила, что сил-то и не было. Он не влетел с грохотом в кучу мусорных баков, стоящих неподалёку – нет, он вообще почти не почувствовал сопротивления, только слегка пошатнулся. И разозлился ещё больше, больно потянув её за волосы. Голова Той запрокинулась, и мужчина вцепился зубами в её шею, то ли кусая, то ли облизывая её.
На чертовку накатила волна ужаса. Она вдруг почувствовала себя не просто беспомощной, а жертвой в западне. Всегда она была уверена в собственных силах, знала, что люди слабее её, а потому можно их не бояться. Всегда полагала, что в случае чего наверняка сумеет дать отпор. А теперь – не может. Сознание ускользает, она барахтается в каком-то вязком киселе, смотрит собственную жизнь, словно сон. Ей отчаянно захотелось, чтобы кто-то пришёл и выключил это всё. Только никто не мог прийти.
Налетел ветер, хлестнул её по щекам. Той глубоко вдохнула, насколько хватало объёма лёгких, и закричала так громко, как только могла. Что ещё оставалось? Только звать на помощь без особой надежды, что кто-то правда придёт.
Новый удар. Кричать она не перестала, и тогда вонючая ладонь с силой зажала ей рот. Подбежали ещё двое. Матерясь и пыхтя, они подхватили её на руки и потащили к машине. Открылась дверца, три пары рук – всё же не без усилий, надо заметить, – впихнули её в салон.
И вдруг раздался выстрел и тут же – визг.
Тягучий сон наполнился криками и ругательствами, вокруг всё закружилось, замелькали тени. Откуда-то издалека донёсся нечеловеческий рык, мелькнула вспышка, и всё погрузилось во тьму.
***
Сквозь мрак первым проступил звук. Голоса. Кто-то негромко разговаривал. Потом появился бледный свет. Следом – тошнота.
Той застонала. Оказалось, что во тьме было не так уж плохо.
Голоса смолкли. Послышались шаги, и чья-то фигура выросла над ней. Чертовка сделала усилие, чтобы сфокусировать взгляд.
– Рога… – слабо улыбнулась она.
– Ничего-ничего, – голос врезался в виски, вызвав приступ головной боли. – Вот оклемаешься, я тебе ещё устрою.
– Проснулась? – послышался второй голос.
– Угу, – чёрт явно не был обрадован этим фактом.
Сознание постепенно возвращалось к Той. Она начала осознавать, что лежит в постели в служебной квартире на мансарде, чёрт с чёрными волосами до плеч и далекопосаженными рогами, стоящий над ней – это Мэт. А тот далёкий голос, соответственно, принадлежит Тони. Сейчас сумерки, значит, либо закат, либо рассвет. Во всяком случае, опасность миновала. И эти двое, очевидно, такому стечению обстоятельств поспособствовали. А значит…
– Спасибо, – вышло тихо и сипло, но что ж поделать.
Мэт вскинул брови, но промолчал. Замешкался на мгновение, словно хотел что-то сказать, но видимо передумал и вышел из комнаты. В коридоре послышались приглушённые голоса.
Той снова провалилась в дрёму. И на этот раз в сознание её привёл запах.
Мэт вошёл в комнату с картонной коробкой, поставил на столик рядом с кроватью и, заметив, что Той не спит, небрежно бросил:
– Нам пора. Вот пицца, поешь. Из квартиры – ни ногой! Ты поняла меня? Поняла?
– Да, – Той слабо улыбнулась. – Спасибо.
Мэт фыркнул и вышел из комнаты. Послышалась возня в коридоре, хлопнула дверь. Стало тихо. Той осталась наедине с мыслями и пиццей.
***
Над городом вставало солнце. После ночного дождя крыши блестели, отражая небесный огонь. Воздух был сырым и свежим, ветер утратил неистовство, но продолжал летать над рассветными улицами, играя листьями и мусором. Ветер трепал кудри чертовки, забирался под плед, в который Той закуталась, разгонял мурашки вдоль позвоночника.
Чертовка ещё была слаба, но рассвет над человеческим миром заставил её доковылять до балкона, и теперь она висла на перилах, мечтательно вглядываясь в линию горизонта. Ей хотелось видеть, как просыпается солнце. И город. Не такой уж безопасный город.
Красные глаза следили за парящими чайками и первыми прохожими, спешащими на работу. За шумными машинами – этими странными металлическими гигантами, с шипением проносившимися по мокрому проспекту, за игрой бликов на огромных куполах, за мелькающими изредка тенями в окнах напротив. Ноги едва держали её, но пропустить такое было нельзя.
В прихожей лязгнуло. Парни вернулись, и Той внутренне сжалась. Возможно, она обязана им жизнью. Она чувствовала себя неловко, словно непутёвый ребёнок, от которого одни неприятности. К тому же эти двое явно не питали к ней особой симпатии. Тони и вовсе не стал говорить с ней, а по тону Мэта легко угадывались раздражение и презрение. И, что самое паршивое, вполне заслуженные.
Той не стала возвращаться в постель и в глубине души понадеялась, что черти сразу лягут спать и не заглянут ни в комнату, ни на балкон. Надежды не оправдались. Чьи-то шаги протопали к её комнате, а потом в два раза быстрее прошлись по остальным, пока, наконец, чёрт не вошёл в зал и не увидел её на балконе.
Он подошёл. Той не стала оборачиваться, просто сказала:
– Привет.
– Уже лучше? Хорошо.
Той вздрогнула. Голос не принадлежал Мэту. Значит, Тони. Они помолчали, но Тони как будто не собирался уходить.
– Красиво, – Той слегка обернулась. Взглянуть хоть мельком, как выглядит вблизи её напарник.
Тони, как и почти все черти, был высок и черноволос. Выделяли его только рога, закрученные по-бараньи, и тяжёлый взгляд жёлтых глаз. Он перехватил её взгляд и сказал как-то очень серьёзно:
– Тебе не стоит ходить по городу одной. Сперва поработаешь с нами, научишься кое-каким вещам. Поймёшь, как себя вести. Мы могли тебя не найти. Могли не услышать. Мы не адские гончие, Тойфельхен. У нас не такое сильное чутьё. И нам не стоит просто так убивать людей.
Той похолодела и развернулась к нему уже всем телом.
– Убивать?..
Чёрт поморщился.
– У Асмодея некоторые… проблемы с гневом. Он специализируется на возмездии, так что ему проще переступить эту грань. И он чуть не переступил её из-за тебя.
– Он злится на меня, да? – Той боялась услышать ответ, но не спросить не могла.
– Да.
– А ты?
Тони слегка приподнял брови. На его лице не так просто было прочесть эмоции. Обычно. Сейчас он явно был удивлён.
– Скорее раздражён. Странно, что тебя это волнует.
– Не странно. Я ещё хотела сказать… Спасибо. Я всему научусь, обещаю! И когда-нибудь верну долг… Ну, если возможность представится.
Тони хмыкнул. Едва заметная усмешка тронула его губы. Ничего не ответив, он вышел из комнаты.
Оставшись одна, Той поникла. Не с того она начала своё знакомство с напарниками, ой не с того. Да и захватывающие приключения в людском мире, которые она с таким упоением представляла себе раньше, имели мало общего с произошедшим. Теперь она истощена, напарники её недолюбливают… А то и вовсе ненавидят.
На кухне послышался грохот.
– Ай, мать твою! Грёбаный чайник!
– Поаккуратнее хвостом маши.
– Ещё и заварка кончилась! А, нет, есть немного. Ну где там… Слышь, принцесса! Иди чай пить!
Той дёрнула хвостом в нерешительности: неужели?..
В дверном проёме показалась недовольная физиономия Мэта.
– Тебе особое приглашение надо или куда? Резче, резче! Остынет же.
***
Вспомнив эту историю, Тони усмехнулся в высокий ворот плаща. Кого-то она ему напоминала, ребёнок во взрослом теле. Несносное очарование. Кого-то, кого он вспоминать не любил, потому что этот призрак каждый раз поднимал со дна памяти вереницу других. Стальное небо, огни кабаре, окровавленный платок, осколки Войны, звенящие гулким эхом на дне стакана и во снах.
Тони тряхнул головой, словно сбрасывая наваждение, и направился в темноту парка, где его новая напарница упражнялась в мастерстве передвижения на скейте. От тёплого ветерка зашумели листвой липы.
Сегодня будет славная ночь.
Глава 2
Следующим вечером после своего фееричного провала Тойфельхен проснулась, полная решимости. Пусть она ни черта не знает и не умеет, но она, в конце концов, может научиться! И она научится. Обратится в слух, активирует всё своё внимание, использует мозг на полную. И жизнь на Земле превратится в сплошную радость познания!
На кухне звякнуло. Напарники уже встали, пора и ей собираться! Впереди первая рабочая ночь!
Натянув кое-как первое, что попалось под руку, Той поспешила на кухню. Ребята встретили её хмурыми физиономиями.
– Садись, – Тони флегматично махнул рукой на свободный стул.
Той послушно села. Воцарилось неловкое молчание, нарушаемое вознёй Мэта у шкафчиков. Наблюдать за ним было интересно, хоть Той и не особенно понимала, что он делает. Кажется, это какая-то еда в коробочках? Вот он достал её из огромного белого шкафа, выудил откуда-то сверху тарелки, переложил еду в них. Отнёс одну из тарелок через пол-кухни, убрал в странного вида коробочку, повернул на ней что-то… Коробочка загудела. Пока Мэт продолжал суетиться, Той неотрывно следила за гудящей коробкой и почти подпрыгнула на стуле, когда та внезапно сделала пронзительный «дзынь!»
Мэт достал из замолчавшей коробочки тарелку и не глядя поставил перед Той. Над едой вился пар, пустой желудок свело приятной судорогой от аромата. Вернувшийся спустя пару секунд с ложкой Мэт так и застыл, глядя на перепачканную в соусе девчонку, которая жадно запихивала еду в рот руками. Растаявший сыр тянулся длинными нитями, капли соуса падали на стол, мелкие макаронины выскальзывали из её пальцев, скрываясь под столом.
На лице Тони не дрогнул ни один мускул. Мэта же выдавали округлившиеся глаза. Он ещё не знал, что один из них вскоре начнёт регулярно подёргиваться.
Вскоре Той заметила неладное. Оглянулась на чертей, похлопала глазами.
– Фто?
Мэт молча положил ложку.
Тихий семейный вечер пожилой четы сегодня нарушил громкий топот соседей сверху. Казалось, по квартире бегает стадо лошадей, перемещаясь из комнаты в комнату. Кроме того, доносилась ругань вперемежку с истошным визгом.
Аркадий Семёнович отложил газету.
– Нет, ну невозможно! Они что, поросёнка завели?
Его жена только пожала плечами и робко заметила:
– Раньше за ними такого не водилось. Приличные молодые люди. Может, другие въехали?..
– Отстань!!! – истошно визжала Той, мокрая с головы до ног.
– Если ты футболку ещё и порвёшь, я тебя ей же и придушу, мелочь! – взревел Мэт.
Тони наблюдал за непотребством, прислонившись к дверному косяку. Мэт всё-таки не выдержал той безобразной сцены, тем более что новая напарница почему-то надела его футболку. И, соответственно, обляпала её по самое не балуйся. Асмодей был весьма вспыльчивым чёртом, и в какой-то момент просто сгрёб Той в охапку и потащил в ванную, где совершенно бесцеремонно окатил водой из душа. Чертовка такого отношения не стерпела, вывернулась и сбежала. С тех пор они так и носились по квартире, оба мокрые и злые. Впрочем, Мэт уже почти высох, потому что от злости аж дымился. Той оказалась на редкость вертлявой, и чёрт, хоть и превосходил её силой значительно, совладать с ней так просто не мог. Вернее, мог бы, но старался не разнести квартиру окончательно.
– А ну слезай!
Той запрыгнула на шкаф и забилась в самый дальний угол, шипя оттуда, как кошка.
– Я же всё равно достану, слышишь?! Давай по-хорошему!
В ответ со шкафа раздалось звонкое «апчхи!». И ещё раз. И ещё.
– Ну и пылищи у вас тут…а… апчхи! И паутина… Апчхи!
Когда Мэт всё же схватил девчонку, надёжно зафиксировав ей запястья, она была уже не только мокрая, но и пыльная, как бабушкина ветошь с чердака. Зато сопротивлялась не так сильно: больше сосредоточилась на попытках сдуть налипшую на глаза паутину.
Тони задумчиво поскрёб скулу и ушёл в комнату собираться, игнорируя почти неприличные звуки из закрытой ванной.
***
Трое чертей шли по оживлённому проспекту, лавируя в толпе. Мэт бесцеремонно тащил за руку Той, а та недовольной тряпичной куклой плелась за ним, то и дело чиркая носом по встречным прохожим. Её кудри торчали во все стороны, потому что после принудительных спа-процедур глупый чёрт всучил ей специальную штуку «для сушки волос», как он сказал. Штука дула тёплым воздухом, и это было даже приятно. Однако после неё на голове Той образовался чёрный кудрявый одуванчик. Волосы лезли в глаза и рот, цеплялись за прохожих, словом, доставляли массу неудобств. Повезло же с напарничком!..
Людей на проспекте было предостаточно, да все не те, не для работы. Насколько понимала Тойфельхен, им нужна «одержимая желанием или отчаяньем» душа. Так сказал Тони. Желание должно быть настолько диким, страстным и необузданным, чтобы целиком затмить собой всё, тогда клиент запросто согласится подписать договор. На справедливый вопрос «чего это такого клиенту должно хотеться?» Тони неопределённо пожал плечами. Чего-нибудь такого, что мы можем ему дать. Мести, например. Страданий для другого, торжества справедливости для себя. Избавления от страхов и слабостей. Денег. Материального чего-нибудь. Власти? Нет, не наша юрисдикция. С властью работают демоны. Секса с кем-то? Это для суккубов. Мы – простые черти, наш удел – дела мелкие и незначительные, можно сказать, житейские.
Той крутила головой по сторонам, разглядывая людей, многочисленные витрины и вывески, жужжащие по проспекту машины. Хоть солнце давно село, здесь было по-прежнему светло от множества огней. То и дело откуда-то доносилась музыка: выступали уличные музыканты или играли колонки у кафе и магазинчиков. Куда-то мчались курьеры на велосипедах и самокатах, открывшие сезон мотоциклисты пугали прохожих громким рыком, заставляя Мэта оборачиваться, вытягивая шею. Каменные мужчины и женщины равнодушно взирали на суетливую толпу внизу со стен домов.
Стоило чертям выйти на мост, как порыв ветра завихрился маленьким пыльным торнадо, взъерошил им волосы, толкнул Той в бок. В воде отражались городские огни и мутное небо. Той заворожённо наблюдала за происходящим вокруг, жалея, что не может вертеть головой на все триста шестьдесят градусов. Не заметив, что ребята остановились, она влетела в широкую спину Мэта. Тот едва удостоил её быстрым взглядом, в котором не читалось ничего, кроме раздражения.
– Повнимательнее, – флегматично бросил Тони, не повернув головы.
Той даже не поняла, почему все вдруг встали. Она огляделась и заметила рядом маленького человечка.
– Ого, детёныш!
Мальчуган едва доставал ей до бедра, стоял совсем рядом в своей смешной шапке с помпончиком, вцепившись крошечной ручкой в мамин палец.
– Мама-а! Ма-а! А почему стоим, ма-а?
– Светофор, – устало ответила статная женщина в бежевом пальто. – Красный горит, вот и стоим.
Той проследила, куда указывала женщина. И правда, впереди горел красный огонёк, изображающий человечка.
– Красный огонёк, стоим, – задумчиво констатировала Той.
– Ага! Будет зеёный, пойдём! – радостно сообщил ей мальчуган.
– Да? Спасибо, буду знать, – улыбнулась Той.
– А меня Въяд зовут, а тебя?
Женщина в бежевом пальто и Мэт обернулись почти синхронно.
– А я Той!
– Пьивет, Той!
– Привет, Въяд!
Женщина улыбнулась усталой улыбкой, полной нежности. Загорелся зелёный. Мэт потянул чертовку за руку, ускоряя шаг.
– Пока, Той!
– Пока!
Мальчуган и его мама остались позади, их заслонили другие люди, спешащие по своим делам.
Шумный проспект сменился сперва тихими светлыми улочками, а после – сумрачными дворами и подворотнями.
– Спальные районы лучше нам подходят, – небрежно бросил Тони через плечо.
Тут Мэт наконец отпустил её. Без горячей ладони чёрта вдруг стало зябко и немного неуютно, но ненадолго: Той с интересом озиралась по сторонам, высматривая в окнах первых этажей и в тёмных углах людей. Троица брела из двора во двор, из подворотни в подворотню, легко преодолевая заборы и ворота. Спустя примерно полчаса Той не выдержала:
– А что мы вообще делаем?
– Ищем, – ответил Тони.
Той подождала немного, наивно полагая, что он продолжит. Но чёрт об этом и не думал. Пришлось ей снова взять инициативу в свои руки:
– И как мы будем их искать? Просто ходить и ждать?
– В общем-то да.
Той раздражённо цокнула языком и шепнула самой себе:
– Повезло ж, блин…
– Если что-то не нравится, никто не держит, – тут же отозвался Мэт, словно только и ждал повода поскандалить.
– Ой, нет, мне всё нравится! Особенно твои горячие сильные ладони! Возьмёшь за ручку? – Той не совсем понимала, что чувствует: раздражение или веселье, но и то, и другое было точно лучше скуки.
К её безграничному удивлению, чёрт не нашёл, что ответить, открыл было рот, да так и захлопнул, отвернувшись. Только бросил тихое:
– Иди ты…
Вот оно! Оружие против глупого чёрта найдено! Вот это удача. Нужно будет опробовать его ещё пару раз, для верности. Осталось ещё найти способ разговорить зануду Тони, и жизнь снова станет прекрасной.
Вдруг в одном из тёмных углов двора послышался шорох. На земле лежало тело. Благоухало ужасно и издавало противные звуки. Ребята не обратили на него внимания, а Той не могла перестать оглядываться.
– А мы… Ну… Не должны с ним вот, – Той указала в тёмный угол, – работать?
– Откуда такие выводы? – вяло поинтересовался Тони, не сбавляя шаг и не оборачиваясь.
– Ну… Ему явно плохо, – Той не знала, что ещё ответить. В её картине мира люди, у которых всё благополучно, не должны лежать на земле у помойки.
– Он просто очень пьян. И для него это абсолютно нормальное состояние. Есть конечно запах отчаянья, но не настолько сильный, чтобы с этим работать.
– Запах… отчаянья? – Той остановилась, задумавшись. Её так и подмывало подойти к лежащему на земле человеку.
Ладно, была-не была! Просто нужно быстренько. А чертям вообще до неё как будто дела нет, даже и не заметят. Пять минуток и она вернётся.
В несколько прыжков она пересекла двор и остановилась в паре шагов от благоухающего тела, морща нос и не решаясь подойти. Человек что-то бормотал и барахтался на земле, словно в трясине. Заметив сквозь алкогольный туман чей-то силуэт, он сделал усилие и сфокусировал взгляд.
– Тебе чо-о на-адо? – промычал он. – Иди-и! Или… Не иди! У на-ас свобо… Ик! Свободная страна! – смех перешёл в кашель, сложил его пополам, заставил потерять обретённое с таким трудом равновесие. Человек оставил попытки подняться и остался лежать на боку.
Той присела перед ним, наклонила голову, пытаясь заглянуть в лицо, прикрыла рукой нос.
– Не нравится? Воняю, да? А чо-о ты… Чо надо? Сел тут… Мешаю что ли?
На какой-то короткий миг он сумел сфокусировать взгляд на лице незнакомки. Увидел красные глаза. И провалился.
Той заворожённо наблюдала за чужой жизнью. Видела голодного ребёнка в грязной квартире, драки родителей, дворовых оборванцев, выводок щенков за гаражами.
«Не трогай!» – истошно орал тощий паренёк. – «Не смей!!!»
Не помогло.
Он взрослел, дрался, влюблялся, пил, ссорился с соседями, хоронил родителей – целая огромная жизнь за несколько секунд пронеслась перед её глазами.
И снова повторилось: щенки за гаражами. Отчаянный крик.
Той отшатнулась, упала на асфальт. Сердце колотилось как бешеное.
– Что… Как ты?.. Кто… – он давно не тот тощий пацан, но по-прежнему бессилен, его крик по-прежнему никто не слышит.
Слишком много боли. Слишком много страха. Бессилия. Никто не слышит, никто не слушает. Вокруг люди, но всем плевать.
Той вскочила, спешно отряхнула ладони, бросилась обратно. Найти напарников. Ничего не было. Она просто немного отстала. Всё в порядке.
– Далеко собралась?
Мэт стоял, прислонившись к грязно-жёлтой стене. Они здесь? Как давно?
Той остановилась. Воздуха всё ещё не хватало, приходилось дышать ртом. Быстро вернуть себе самообладание не получилось. Вот же..! Они видели. Они всё видели.
Две рослые фигуры отделились от стены. Той снова почувствовала себя непутёвым провинившимся ребёнком: так себе ощущение, но, видимо, придётся к нему привыкнуть. Парни взяли её под руки с обеих сторон, словно думали, что иначе она убежит. Оставалось только послушно идти рядом.
Долго шли молча. Тишину нарушил Тони:
– Что-то видела?
Той взглянула на него в нерешительности. Чёрт смотрел вперёд, его лицо ничего не выражало. Ни злости, ни презрения, ни любопытства. Тони был похож на красивую статую, высеченную из серого камня. Только жёлтые глаза блестели, выдавая в нём живую душу.
– Да… Как будто… Не знаю, его жизнь?
Парни переглянулись.
– Расскажи.
Той рассказала всё. И про видения, и про вихрь боли и бессилия, сбивший её с ног. Она даже не понимала толком, сколько прошло времени. Несколько секунд? Час? Сорок лет?..
Её рассказ повис в воздухе. Черти шли и молчали, только цокот копыт по асфальту и неловкое шарканье кроссовок Той нарушало тишину. Первым снова заговорил Тони.
– Что ж, способности у тебя определённо есть.
***
Сильный запах отчаянья Тони уловил уже далеко за полночь. Замедлил шаг, покрутил головой, и, ничего не говоря, устремился в одному ему известном направлении. На этот раз отставать Той не собиралась, резво перемахнула через забор и поскакала по крышам следом за парнями.
– Ох, – тяжело выдохнул Мэт, когда они приблизились к цели.
На краю крыши кто-то стоял.
– Мой пациент, – констатировал Тони, помедлив несколько мгновений у каменной трубы. – Стойте здесь. Следи за ней, – с этими словами он медленно направился к темнеющей над пропастью города фигуре.
Небытие уже раскинуло свои объятия. Скоро всё закончится. Погаснет свет, выжигающий глаза. Утихнет шум, сверлящий виски. Боль уйдёт. Останется лишь пустота. Какие-то тени шепчут о соблазнительном Ничто. Всего шаг…
Шаг. Шаг. Шаг.
Он резко обернулся. Не показалось – кто-то подошёл сзади, остановился. Метал жалобно скрипнул под его шагами.
– Не подходи! – голос предательски сорвался. В этом крике проскользнул страх. Добрый знак.
Тони вскинул руки.
– Хорошо-хорошо.
Тишину разрезал ветер, завывая в подворотнях. Той смотрела во все глаза.
– И что он будет делать? – шёпотом спросила она, взглянув на Мэта. И удивилась, увидев, насколько тот напряжён. Брови нахмурены, цепкий взгляд впился в фигуру у края пропасти. Не отвлекаясь ни на секунду, он тихо процедил:
– Не знаю.
Той занервничала. Видимо, настроение Мэта передалось и ей. Хоть она и не понимала толком, что происходит и почему всё так серьёзно.
Тони сел на крышу, скрестив ноги. Он что-то говорил, но ветер скрадывал его слова. Той угадывала лишь спокойную интонацию, почти умиротворяющую. Она попыталась разглядеть клиента: молодой парень, от которого за версту разит отчаяньем. Даже она сейчас это чувствовала. А ещё – что-то тёмное, холодное, словно потустороннее окутывало его.
Тони замолчал. Клиент что-то ответил – слабо, словно ему тяжело было разговаривать. Заплакал – Той этого не видела, но почему-то чувствовала.
– …могу помочь, – донеслось до них с Мэтом. Тьма вокруг паренька разрасталась.
– Не отдаст, – прошипел Мэт.
– Кто не отдаст? Чего не отдаст? – Той решительнейшим образом ничего не понимала, но ситуация начинала её пугать.
Паренёк повернулся к Тони спиной, устремив взгляд в ту бездну, что простиралась перед ним. Тони встал, повысил голос:
– Ещё не поздно всё исправить! Подумай! Прыгнуть ты всегда…
Лязгнул метал. Мэт сорвался с места, сбив с ног Той. Раздался отчаянный вопль. Когда Той вскочила, на крыше оставался только Тони, сжавший кулаки до хруста. Чертовка бросилась к краю крыши, прыгнула вниз. Едва она приземлилась, как тут же упёрлась в широкую грудь Мэта.
– Пойдём, – хрипло бросил он, грубо развернув Той. Краем глаза она успела заметить лежащего на асфальте паренька. Ветер поднял пыль и жухлые листья, а ещё – донёс до неё запах крови.
***
На первый взгляд, этот дом ничем не выделялся среди прочих, особенно ночью. Однако при ближайшем рассмотрении обнаружилось бы, что не все окна целы, а иные и вовсе заколочены, – как и двери. Совсем рядом стояли такие же дома, только – живые. И хоть в столько поздний час свет в окнах не горел, но ещё немного, и он непременно зажжётся. Проснутся его жильцы, замелькают силуэты в окнах. В спешке засобираются на свои работы, нехотя нырнут в промозглый утренний туман.
Но проснутся не все. Для кого-то эта ночь не закончится никогда.
Танцующее пламя костра отгоняло мрак, заставляя тени плясать по углам. Попасть в заколоченный вымерший дом для чертей не составляло никакого труда. Они сделали это так же непринуждённо, как разводили огонь – одним щелчком пальцев.
Той сидела возле костра на корточках и смотрела на пламя неотрывно. Но видела совсем другое. В носу свербело от запаха отчаянья и свежей крови, который словно въелся в одежду и волосы. Она не думала, что так будет. Жизнь в мире людей виделась ей интересным приключением, наполненным бесконечными открытиями, улыбками новых друзей и радостью беззаботного бытия. Она знала, конечно, что люди умирают, но не думала, что это будет происходить у неё на глазах. Да ещё и станет частью работы! Было странное ощущение, будто её обманули. Не договорили, утаили что-то важное. А она ненароком подсмотрела эту страшную тайну, скрытую от неё.
По лицу Тони было сложно понять, что он чувствует и о чём думает. Сожалеет ли о случившемся? Или раздосадован? Может, злится? Он курил уже вторую сигариллу, которые всегда носил с собой в кожаном портсигаре. Стоял, прислонившись к стене, и смотрел в никуда.
Мэт сидел на ступеньках полуразрушенной лестницы, по своему обыкновению – с бутылкой. В отличие от Тони, на его лице было написано всё. И не было в этом «всём» ничего хорошего.
Тони отодвинул рукав плаща, глянул на часы.
– Половина четвёртого, – его голос гулко разнёсся по пустому этажу. – Поищем ещё?
Мэт поморщился. Той молчала. Вопрос повис в воздухе.
– Что это было такое… Тёмное? – Той наконец не выдержала. Кто-то должен ей всё объяснить.
Тони повёл плечами и затянулся. Выпустил дым и прикрыл глаза.
– Тень.
Снова воцарилась тишина. Той почувствовала, как внутри поднимается, словно штормовая волна, раздражение. Щёлкает электрическими разрядами тёмная туча.
– Обожаю твою многословность! – невесело улыбнулась она.
Жёлтые глаза открылись и посмотрели прямо на Той. На секунду она словно почувствовала бесконечную усталость, тяжёлую, как утренние кошмары. Проморгалась и снова уставилась в огонь, не до конца понимая, что это было.
Тони вздохнул.
– Тени приходят с той стороны. Могут увязаться за человеком. Стараются забрать его с собой. У них нет сознания, нет воли. Простой инстинкт: вернуться. Но пространство стабильно, стена крепка. Смерть же создаёт брешь, через которую тени возвращаются.
Той встрепенулась:
– Человека можно как-то спасти?
Тони поморщился, словно от резкой боли, и чертовка вдруг осознала, что впервые сумела понять по его лицу, что тот почувствовал. Помолчав немного, он всё же ответил:
– Можно.
Той открыла было рот для очередного вопроса, но что-то подсказало ей: не стоит. Не сейчас. Тогда она задала другой:
– Но почему тогда ты… Ну… Когда он прыгнул, почему ты…
– Мы не должны вмешиваться в решения людей, – перебил её Тони. – Ни в их жизни, ни в их смерти. Только заключив контракт.
Той вздрогнула от пронзительного звука бьющегося стекла.
– Да, твою мать, – Мэт не кричал, но от его голоса захотелось втянуть голову в плечи, – не должны. Мы не должны. Даже если эта грёбаная тень скинула его с крыши. Да и хрен с ним!
– А часто… такое случается? – Той говорила тихо, едва ли не шёпотом. Сама не знала, почему.
– Бывает, – Тони выудил из внутреннего кармана плаща портсигар, собираясь снова закурить. – Что ж, во всяком случае, он не был нашим клиентом. Так что никаких проблем возникнуть не должно.
– Но ведь там было совсем невысоко, – Той только сейчас вспомнила, что тот дом был не выше семи этажей.
– Ха! – Мэт прыснул, но как-то невесело. – Это для нас невысоко. Эти люди такие хрупкие, могут на ровном месте шею свернуть. Взять да и заболеть смертельно. Под машину попасть. А иногда и вовсе – бац! И сердце остановилось. С ними надо осторожно. А вообще – в жопу это всё! Пойдём. Луна ещё высоко.
Мэт встал, хлопнув себя по коленям, одним движением руки погасил костёр и скрылся за оконным проёмом, не дожидаясь напарников.
***
Остаток ночи прошёл спокойно. Нашли всё же одного клиента с простеньким заказом на месть. Той с интересом наблюдала, как работают черти. Как ненавязчиво выводят на разговор, предлагают помощь, прочитав в глазах клиента всё, что им нужно. Как Тони составляет договор, разъясняя клиенту его условия, вносит правки, как, наконец, достаёт небольшой бордовый футлярчик с лезвием и как капля крови скрепляет договор. Контракт заключён, заказ взят в работу, а клиент, успокоившись, забывает подробности сделки. Память о последних событиях стирается, остаётся лишь облегчение и уверенность в том, что всё наконец-то наладится. И не было никаких незнакомцев и никаких бумаг. Только не получается вспомнить, как порезал ладонь.
Перед рассветом серая муть растаяла, позволив лучам солнца вспыхнуть в окнах домов. Черти возвращались в служебную квартиру, легко прыгая по крышам. Той задержалась, вглядываясь в горизонт, где среди низких облаков просыпалось солнце.
– Ого…
Тяжёлое чувство – горькое послевкусие этой ночи – отступило, словно небесный огонь мог сжечь его. А, может, так и было – кто его знает, этот странный мир!
– Ма-ам, ма-а! Смотйи, сойнышко встаёт! – раздалось где-то внизу.
Очевидно не выспавшаяся женщина в бежевом пальто что-то пробурчала в ответ, увлекая сына за собой. Не хватало ещё и на автобус опоздать.
– Агрх, опять отстаёшь, – раздался над ухом раздражённый голос Мэта. – Давай резче.
Чёрт бесцеремонно схватил Той за руку. Пришлось подчиниться.