Загадка Демиурга

Роман

ЗАГАДКА ДЕМИУРГА

Фантастика

ЕГОР КОПЕЛЕВ

Санкт-Петербург 2025

«Чем ниже в своём развитии находятся миры, тем больше люди в них склонны к хаосу и экстремальному поведению. Верхние миры склонны к порядку к выполнению закона. Они более дисциплинированы, имеют больше благ и возможностей.»

Аврелий, судья и верховный модератор

Глава первая

ЗОЛОТО И РЕШИТЕЛЬНОСТЬ

Казавшаяся нескончаемой, жёлтая от выцветшей травы холмистая степь упиралась в высокий непроходимый, густой лес, словно в зелёную фундаментальную силу. На опушке леса дымил кострами хорошо укреплённый военный лагерь. Издали он мог показаться совсем крошечным в сравнении с необъятными просторами степи и длинной, такой, что конца не видно, стеной леса. Но чем ближе приближаешься, тем становится ясно: лагерь вовсе не так и мал, это просторы вокруг настолько огромны. По всем правилам военной науки, за надёжно укреплёнными насыпными редутами и частоколом из деревянных кольев, в лагере расположились палатки пятитысячного войска.

Километрах в трёх оттуда, на одном из самых высоких близлежащих степных холмов, совсем ещё юная, лет шестнадцати, девушка, без шляпы, со слегка вьющимися распущенными волосами, восседая на белой статной лошади, наблюдала за лагерем в подзорную трубу. Прямая осанка наездницы выдавала в ней хорошего всадника. Она была одета в синего цвета военный кавалерийский мундир, сшитый явно в аккурат по её фигуре. День уже клонился к вечеру, солнце светило ей в спину. Что, впрочем, было идеально как раз для наблюдения. Лагерь и вся местность вокруг него отлично просматривались с этого холма, и главное, в удачном освещении.

Заранее спешившись, медленно и умышленно покашливая, так, чтобы всадница точно узнала про его приближение, к ней подошёл крепкого телосложения кавалерийский офицер. На вид ему было порядка тридцати пяти. Он был в похожем, но уже изрядно потёртом мундире такого же цвета. На левом боку на перевези болталась сабля, за спину было закинуто короткое ружьё. С такого удобно стрелять, находясь в седле.

Никита Ясный Пень – так звали офицера. По стопам отца, всю свою жизнь Никита провёл на военной службе. Он был дворянского сословия, их семья много поколений служила королевской династии города Екатеринодара. Отец Никиты был большим человеком, возглавлял личную охрану усопшего год назад короля Алексея по прозвищу Весёлый. Давным-давно, когда Никита только начинал свою службу, ему, тогда ещё совсем юноше, сам король лично поручил охрану своей младшей дочери – принцессы Дианы, бывшей вовсе ещё в совсем юном возрасте. Никита хорошо помнил, как сильно тогда расстроился. Он-то мечтал о карьере боевого конного командира, лихих атаках, ратных подвигах, а получил должность какой‑то няньки при ребёнке. Для него это было крушением мечты. Но отец строго сказал:

– Сынок, службу не выбирают, службу исполняют.

– Ясень пень, – ответил отцу расстроенный и насупившийся Никита.

– Как ты сказал? Ясень пень? – Переспросил отец усмехнулся. – Отлично сказано, сынок! По-военному! Пусть тебя так все и называют – Никита Ясный Пень.

Прозвище привязалось, со временем Никита к нему настолько привык, что уже не понимал, как может быть иначе.

То назначение определило всю его дальнейшую судьбу. Так и провёл он все годы службы, охраняя повсюду сопровождая принцессу Диану. А она росла дерзкая, непоседливая, непослушная, не признающая никаких авторитетов. Любимым её развлечением было улизнуть от глаз охраны. Никита давно бросил попытки считать, сколько раз ему приходилось её искать, поднимая по тревоге весь двор. Когда Диана подросла, весь город приходилось ставить на уши. Но каждый раз он её неизменно находил. За годы службы он изучил характер и повадки принцессы, наверное, лучше, чем свои собственные. Иногда Никите даже казалось, что он научился наперёд читать её мысли, понимал, то, как она думает. В какой‑то момент он понял, что ему вовсе не обязательно каждый раз поднимать тревогу. Когда часовые докладывали, что Диана в очередной раз пропала, Никита точно знал, где её найти. Почти всегда, где предполагал, там она и оказывалась.

И вот их первый по-настоящему боевой поход, они – авангард войска Екатеринодара. Сейчас на этом холме нет никого, кто был бы главнее его, Никиты Ясный Пень. Дело серьёзное. Все решения на ней, а вся ответственность и исполнение на нём. Он – командир конного отряда личной гвардии принцессы. А Диана, получившая уже прозвище Сокол, главный разведчик, глаза всей армии.

Такая худенькая, хрупкая, слов не подобрать, насколько ей подходил военный мундир. В нём она выглядела ещё красивее, чем в своих многочисленных платьях. Кудряшки её волос нежно трепал ветер, тонкая белоснежная шея с нежной бархатной кожей покрывалась от этого лёгкими мурашками. Никита замер на мгновение и, залюбовавшись, с удовольствием смотрел, как она внимательно изучает лагерь их противника.

– Моя госпожа, – кивнул он, изображая поклон, – Вы позволите и мне взглянуть?

Ничего не ответив, Диана отвлеклась от наблюдения протянула Никите подзорную трубу. Тот бережно принял её, приставил к глазу и принялся внимательно оценивать обстановку. Минут пять тщательно изучал лагерь, ещё столько же всматривался в лес, пытаясь что‑нибудь там заметить. Диана не торопила и не отвлекала его, спешившись и отпустив поводья лошади, дала той свободу пастись рядом. Сама прилегла на прогретую за день землю в ожидании, когда он закончит знакомство с обстановкой, и беззаботно наблюдала за тем, как редкие облачка проплывают над ней по синему небу.

Закончив наблюдение за лагерем, Никита перевёл взгляд в степь, в противоположную сторону. Кроме бесконечного рельефа холмов разглядеть там ничего не удавалось, но на востоке, километрах в двадцати, поднимался в воздух гигантских размеров столб пыли. Явное свидетельство движения больших масс. Их основное войско медленно приближалось. Он, наконец, оторвал взгляд от того, что наблюдал в подзорную трубу и подошёл к принцессе. Чтобы хоть немного оказаться на уровне лежащей на земле девушки, присел перед ней на одно колено.

– Моя госпожа, лагерь миргородцев прекрасно укреплён для обороны, – начал Никита делиться тем, что увидел. – Взять его прямым штурмом будет не просто. Манёвренный бой в таких условиях почти невозможен. Обойти с тыла мешает Гнилой лес. Если атаковать по флангам, то в лесу наверняка оборудованы засады. Лобовой штурм повлечёт огромные потери. Редуты хорошо укреплены: я насчитал больше двадцати пушек. Уверен, что и местность они уже пристреляли. Лагерь защищают колья. Ворваться сходу быстрой конной атакой не выйдет. К тому же противник явно не уступает нам числом, а возможно, что и превосходит.

– Зато им совершенно некуда бежать, – усмехнулась Диана, она была почти до безразличия спокойна. – В степи наша конница быстрее, мы легко их нагоним. А лес потому и называется Гнилым, что совершенно непроходим и почти необитаем. Они сами загнали себя в ловушку.

– Осмелюсь предположить, что их король Михаил сделал это специально, дабы лишить своих солдат мыслей об отступлении или бегстве.

– Михаила в народе называют Храбрым, но я вижу короля, который пришёл стойко обороняться. – Диана сорвала цветок ромашки, росший поблизости, обломила стебелёк и засунула себе в рот. – Как он собирается нас контратаковать, находясь в такой позиции? Выиграть битву можем только мы, он её может либо проиграть, либо умереть в этом лесу от голода.

– Противник, вероятно, опасается вашей магии, моя госпожа. – Никита еле заметно улыбнулся. – Вот и избрал оборонительную тактику.

– Ясен пень! – рассмеялась во весь голос Диана, и пот-рясла перед лицом Никиты браслетом на своей левой руке, – Михаил правильно делает, что нас боится. Завтра утром моя сестра надерёт ему задницу, снесёт его лагерь, а его самого повесит на ближайшем дереве. Путь на Миргород станет открыт, а город останется без защиты.

– Вам виднее. – Никита скептически вздохнул, но снова кивком головы поклонился. – Что прикажете нам делать сейчас?

– Я вижу, что ты рвёшься в бой после долгого перехода, – Диана выплюнула изо рта ромашку и поморщилась, – проведи разведку боем. Выясним, как далеко стреляют их пушки.

Только не смей погибнуть, я тебе это запрещаю. – последнюю фразу она произнесла, сделав строгим выражение лица.

– Слушаюсь, моя госпожа, – на сей раз Никита улыбнулся злорадной, но удовлетворённой улыбкой. В его глазах промелькнул огонёк. Он снова кивнул и резко встал во весь рост, готовый тут же исполнить её приказ, – Я оставлю с вами сотню всадников, остальных возьму с собой для имитации атаки.

– Не нужно, – остановила его жестом Диана. – Забирай с собой всех, я хочу остаться тут одна. Охрана будет привлекать к себе лишнее внимание.

Принцесса давно научилась понимать все мысли своего постоянного спутника. Заметив сомнения нерешительность в выражении лица резко замершего Никиты, добавила:

– Просто поверь, мне тут ничего не угрожает. – И снова указала взглядом на браслет на своей левой руке. Серебряный, с хитрым плетением и множеством изумрудов. – Мне сейчас нужно остаться одной. Вечером я найду тебя сама, не беспокойся. Ты знаешь, я же ведьма. – Она улыбнулась ему так благожелательно, хитро и уверенно, что Никита почему‑то успокоился.

Он снова кивнул и, не посмев возражать, ничего больше не ответил. Медленно пятясь, начал удаляться. Отойдя задом так шагов пять, развернулся и спустился с холма к своему отряду.

Скрытые в низине от прямого взгляда противника три сотни хорошо вооружённых всадников не спешиваясь ожидали своего командира. Подойдя, Ясный Пень вскочил на своего боевого коня и подозвал к себе младших офицеров.

– Первая сотня заходит с юга, вторая – с севера, я с третьей сотней поскачу по центру, – рукой он показал направление, где располагался лагерь миргородцев. – В бой не вступать, ближе пятисот шагов к лагерю не приближаться. Все манёвры проводить на полном скаку, скорость не снижать. Выскочили, сымитировали атаку, отошли. Если миргородцы пустятся в погоню, от прямого столкновения уходить. Всё ясно?

– Ясен пень! – дружно ответили его офицеры.

– Тогда за дело. – Никита приструнил коня и уже громко, чтобы слышали все остальные кавалеристы, прокричал: – За нами наблюдает принцесса Диана! Во имя королевы Екатерины Великолепной! Кавалерия! К бою!

___________________

Стояла середина лета. День был невыносимо жарким, только приближающийся вечер обещал долгожданную прохладу. Денис находился на южном редуте, наблюдая за группой всадников из его родного Екатеринодара, мчавшихся в атаку на полном скаку. Солнце слепило глаза, мешая оценить их численность. Армия Екатеринодара – города, где он родился и вырос, но откуда был вынужден бежать – нападала на армию Миргорода – города, который его приютил.

Что‑то выкрикивая, всадники неслись прямо на его редут. «Что они задумали? – подумал Денис. – Это же безумие! Они мчатся на колья против сотен ружей и пушек. У них нет шансов даже доскакать сюда». Но сомнения уже закрались в голову. Сердце застучало чаще, на лбу выступила испарина. Начавшие возникать панические мысли прервали уверенные команды офицеров.

– К оружию! Заражай! Приготовиться! – громкие и опытные голоса вселяли уверенность. – Ждём! … Без команды не стрелять!

Денис, чётко следуя командам, вскинул ружьё и начал искать цель в прицеле. Его внимание привлёк всадник, вырвавшийся вперёд из основного строя. «Дурак, – подумал Денис, – сколько ружей сейчас направлены именно на тебя». С этими мыслями он перевёл прицел в сторону, целясь не в кого‑то конкретно, а в самое плотное скопление конницы – так больше шансов нанести урон. «Ещё чуть-чуть, и грянет залп», – понял он.

Но в этот момент конница Екатеринодара совершила слаженный манёвр, резко изменив направление. Теперь они двигались не прямо на бастион, а параллельно лагерю миргородцев, в сторону его центра.

– Огонь! – скомандовал голос командира.

Грянул оглушительный залп. Редут взорвался грохотом и огнём – так, что земля под ногами задрожала. Словно месть за их волнение выстрелило одновременно всё: и пушки бастиона, и стройные ряды ружей пехоты. Тут же пропала всякая видимость. Пространство заволокло густым и терпким дымом сгоревшего пороха. Погода была маловетреная, и дым категорически не собирался быстро рассеиваться. Наступил тревожный момент ожидания. Никто не видел и не понимал, что происходит впереди. «Попали они во всадников или промахнулись? Куда сейчас скачет конный отряд?» Все замолчали, ориентируясь только на слух. Каждый из солдат гадал что происходит и фантазировал: как могут развиваться дальнейшие события? Наконец дым начал чуть-чуть рассеиваться. Сперва появились только редкие просветы, но уже даже они вызвали выдох облегчения. Бастион никто не атаковал.

– Заряжай! – послышались указания командиров.

Всё снова пришло в движение. Канониры заряжали пушки, стрелки – своё оружие. Денис, натренированными до автоматизма движениями рук, тоже перезарядил своё ружье. Пока все были заняты, дым уже успел изрядно развеяться, и пространство степи снова открылось взгляду. «Промахнулись», – понял Денис. Залп не принёс никакого вреда противнику. То место, куда пришёлся шквал их пуль ядер, оказалось ближе, чем начало манёвра кавалерии. Всадники, снова изменив направление, удалялись от лагеря обратно в степь.

Но тут в направлении из центра лагеря выскочил другой отряд лёгкой конницы. И теперь уже он мчался на их бастион.

– Готовься! Целься! Без команды не стрелять! – закричали командиры.

– Отставить огонь! – раздался, перекрикивающий всех, ещё более громкий голос.

Весь гарнизон бастиона непроизвольно обернулся на звук новой команды. На вороном коне, в белоснежном мундире, восседал командующий южным флангом обороны лагеря – воевода Кузьма Валун. Воевода не был кадровым венным, он был известным миргородским дворянином, но когда король Михаил Храбрый своим указом объявил в городе мобилизацию, Кузьма Валун вызвался возглавить ополчение.

– Отставить тратить боеприпасы! – прокричал воевода, – не будут они нас атаковать! Их слишком мало! – и видя, что команда дошла, и солдаты начали успокаиваться, более сдержанно прокричал: – Завтра, братцы, вдоволь настреляемся, сегодня хорошенько отдыхайте. – Одёрнув поводья своего коня, он ускакал в направлении королевского шатра.

Воевода оказался прав: второй отряд всадников промчался мимо их бастиона на приличном расстоянии, не произведя ни единого выстрела. Потом, тоже сменив направление, умчался в степь, скрывшись из виду за холмами.

– Отбой тревоги! – прозвучала, передаваясь по рядам, команда младших командиров.

_____________

Шестеро высших офицеров войска Миргорода собрались в шатре короля Михаила Храброго в ожидании назначенного им военного совета. Трое из них были воеводами – так в войске называли тех, кто командовал мобилизованными частями. Все их отряды были расположены непосредственно в лагере, на оборонительных редутах. Воевода Кузьма Валун возглавлял южный фланг и редут. Центральным командовал воевода Виктор Шея, старый и очень опытный солдат. Он уже давно оставил службу и ушёл в отставку, но король призвал его вновь, когда понадобились командиры для наскоро собранного ополчения. Северным флангом и редутом командовал воевода Илья Зоркий – совсем юный и щупленький паренёк, к тому же в очках. Но родом Илья был из очень знатной миргородской семьи.

Два командира уже регулярной армии возглавляли северную и южную засады. Их полки были спрятаны и дислоцировались в лесу. Звали офицеров Ефим Красава и Макар Невеличка. В отличие от белых мундиров ополчения, они были в зелёных. Ефим Красава прозвище своё получил не зря, он действительно был высок ростом, силён, статен и красив лицом. До своего недавнего возвращения в Миргород служил его послом в Екатеринодаре. Когда между городами была объявлена война, вернулся и, по назначению короля, возглавил пехотный полк королевских стрелков.

Командир второго полка засады Макар Невеличка – полная противоположность Ефима. Выглядел постарше, низкого роста, полноват, на лицо довольно неприятен. Поглядывал на всех искоса, заговорщически. В силу физиологической особенности его глаза казались неестественно выпученными, что придавало эффект комичности. Он чем‑то даже напоминал сумасшедшего.

Немного сторонясь всех, стоял Потап Лисий Хвост, командир лёгкой конницы, одновременно отвечающий и за разведку. Этот был явно взволнован, но старался не подавать вида. Короля в зале для совещаний пока не было. В ожидании его офицеры перешёптывались, делились между собой соображениями о планах и тактике обеих армий. Лица у всех были напряжены и серьёзны. Окон в шатре не было предусмотрено, так что всё освещалось множеством зажжённых свечей, что создавало лёгкий полумрак и придавало таинственности. Посредине на земляном полу стоял стол с картами местности. Стулья отсутствовали, совещаться планировалось стоя.

Наконец полог шатра открылся, и появился король Миргорода. В зелёном походном мундире, невысокого роста, в меру полноват, до блеска налысо выстрижен и выбрит. Его Величество Михаил Храбрый был уже не молод, количество прожитых им лет давно перевалило за пятьдесят. Старше его из присутствующих офицеров был только воевода Виктор Шея. Уверенной походкой король подошёл к центру стола с картами и, не здороваясь, и вообще не произнеся ни звука, жестом пригласил всех офицеров приблизиться.

– Приступим, – по-деловому, очень серьёзным тоном молвил король, – прежде чем перейти к плану завтрашней баталии, хочу выслушать ваши доклады. Всё ли у нас готово? Начнём с юга не север. Вам первому слово, – король Михаил бросил взгляд на командующего полком южной засады, пучеглазого Макара Невеличку.

Тот, услышав своё имя, попытался выпрямиться, чтобы казаться повыше ростом, вышло не очень хорошо. Роста не прибавилось, пузо никуда не исчезло, но вот его глаза выпучились ещё больше.

– Ваше Величество, полк в две с лишним тысячи обученной стрелковой пехоты надёжно замаскирован глубоко в лесу. Ждём Вашего сигнала к выступлению. Костры жечь – два дня, как запрещено. Передовая сотня расположена у кромки леса. За всё время, что мы там находимся, ни одного постороннего в лесу не обнаружено. Засады, ловушки и патрули расставлены по всей местности. Смею надеяться, что нам удалось скрыть от разведки противника наличие и количество наших сил. – Выпалил он на одном дыхании, явно заранее заготовленную и заученную речь.

– Хорошо, хорошо, – король закивал головой, будучи удовлетворён докладом, но по скептицизму на его лице было заметно, что Михаил не особо в него верил. – Что с южным флангом в основном лагере? Я слышал там сегодня залп из всех орудий, – строго обратился король к высокому офицеру в белоснежной форме, воеводе Кузьме Валуну. – По воробьям стреляли? – уточнил свой вопрос король, повысив голос.

– Солдаты на взводе, Ваше Величество, но рвутся в бой, – спокойным голосом ответил воевода, – как только впервые увидели противника, сразу отреагировали. Это моя вина. Атака была неожиданной и довольно быстрой, я не успел вмешаться раньше, чем прогремел залп. Обещаю, подобного больше не повторится. Впредь будем сдержанней.

– Потери есть? – всё так же строго спросил король.

– Никак нет, Ваше Величество, двое раненых от неосторожного обращения с оружием. На редуте у нас пятьсот стрелков и восемь артиллерийских орудий. Канониры все с боевым опытом. Ещё пять сотен солдат находятся ближайшем резерве, – Кузьма указал пальцем точку на карте, которая лежала на столе. – Это на случай ротации или для восполнения потерь. В тылу лагеря – двести всадников Потапа Лисий Хвост и ещё один резерв пехоты из восьми сотен менее подготовленных стрелков. Если понадобится, они готовы к любым контратакующим действиям.

– Добро! – кивнул Михаил и внимательно посмотрел глаза воеводы, – коль всё обстоит именно так, как вы докладываете, то добро, – деловой тон короля стал мягче, и более доброжелательным голосом он продолжил, – слушаем доклад центра, – он перевёл взгляд на воеводу Виктора Шею.

– Ваше Величество, – расправил плечи и старчески глубоко вздохнул воевода, – центральный редут полностью к бою готов. Выстроен из брёвен, надёжно укреплён мешками с землёй. Перед редутом – высокая земляная насыпь. Колья стоят плотно и не дадут пройти коннице врага. У нас десять орудий с обученными канонирами и шесть сотен стрелков. Если все разом влепим, противнику мало не будет. Ещё четыреста человек – в резерве. Медицинский лагерь оборудован в тылу и готов к приёму большого количества раненых. Всё точно соответствии с вашими распоряжениями. Мы готовы сдерживать натиск Екатеринодара. Путь только сунутся. Встретим подобающе.

– Как долго вы готовы сдерживать противника, если королева Екатерина бросит против центра свои основные силы? – спросил король, проницательно посмотрев на воеводу.

– Мои солдаты знают, что отступать некуда, позади нас – медики, шатёр Вашего Величества и непроходимый лес, – с напряжённым от понимания ответственности и безвыходности лицом ответил Виктор Шея. – Будем драться, покуда живы. И надеяться на помощь флангов, – он окинул недоверчивым взглядом лица остальных офицеров.

– Я верю в твою стойкость, Виктор, – по-дружески ответил ему Михаил Храбрый. – Ты, главное, держись. Держись спокойно, до самого конца боя. На тебе – самая неблагодарная, самая черновая, но самая важная работа: стоять насмерть и не пускать.

– Слушаюсь, стоять до конца, Ваше Величество! – резким кивком обозначил поклон воевода.

– Что же, теперь северный фланг, – король бросил скептический взгляд на третьего офицера в белой форме, щупленького Илью Зоркого. Тот поправил очки и, на всеобщее удивление, очень уверенным и задорным голосом начал доклад.

– На вверенном мне редуте – четыре сотни стрелков, – скороговоркой затараторил он. Королю даже пришлось сделать характерный жест пальцем, призывая его говорить чуть медленнее. – Шесть артиллерийских орудий и четыре сотни солдат резерва с задачей подноса боеприпасов, выноса раненых и для замены павших. Сегодня без задействования артиллерии произошла лёгкая перестрелка противником. Ликвидировано шесть всадников авангарда принцессы Дианы. – На этих словах Илья гордо поднял голову и оглядел присутствующих офицеров. – Ещё одного раненого их кавалериста удалось поймать и доставить в лагерь. Но, к сожалению, он в бессознательном состоянии и пока не может говорить.

Находится в лазарете, под нашей охраной. Не обошлось без потерь и у нас. – Он тяжело, но как‑то наигранно вздохнул. – Беспорядочным ответным огнём всадников Екатеринодара было ранено двое моих стрелков, ещё двое убиты. – Он сделал паузу, явно пытаясь подчеркнуть трагичность, и продолжил. – В резерве для контратакующих действий находится батальон в количестве шестьсот человек пехоты. Нашу готовность к бою я оцениваю как полную. Все солдаты достаточно мотивированы, снабжены всем необходимым, настроены решительно

ждут ваших приказов. – Закончив доклад, офицер резко кивнул, отдавая тем самым честь.

– Во как! На одном дыхании выпалил! Добро, добро, – король, перевёл взгляд на Ефима Красаву. – Докладывай теперь ты обстановку в лесу северного фланга, Ефим, по-дружески, даже по-отечески спросил в этот раз король.

– Ваше Величество, – начал Ефим, – согласно вашему приказу мы разместили в лесу полк в более чем две тысячи человек отборной и прекрасно обученной пехоты. Чтобы хорошо замаскировать такую массу людей, пришлось углубиться далеко в лес. Местность там болотистая, много оврагов и поваленных деревьев, что сильно затрудняет передвижение. Так как для маскировки рельеф местности менять было запрещено, пехота вынужденно рассредоточена на большом расстоянии друг от друга. Из-за режима полной тишины есть проблемы со связью между подразделениями. Но все отряды несколько раз мною лично проинструктированы, знают свои действия и ждут условного сигнала. Однако вынужден предупредить, что после получения нами приказа к выступлению, понадобится не меньше часа, чтобы выбраться из леса собраться в боевой порядок. Только тогда мы сможем полноценно вступить в сражение как единое целое. Прошу, Ваше Величество, учесть данный факт. Передовая сотня, так же, как на южном фланге, – жестом руки он указал в сторону Макара Невелички, – выставлена на опушке. Сегодня она подверглась разведке боем противника. Атака была отбита, нашу истинную численность противник не разведал. Потери есть. Один человека убит, трое ранены. Со стороны противника потерь не было обнаружено.

– Прекрасно, Ефим, – король удовлетворённо покачал головой. – Прекрасно! В вас я даже не сомневаюсь. На данный момент выглядит так, что всё идёт по плану. Осталось выслушать только нашу разведку.

Король Михаил Храбрый взглянул на ничем не примечательного офицера средних лет и среднего роста, в зелёном мундире, до сих пор продолжавшего держаться немного в стороне. Потап Лисий Хвост подошёл к столу и заговорил:

– Ваше Величество, – он поклонился королю и кивнул остальным офицерам, – армия Екатеринодара во главе со своей королевой сейчас находится на марше в пяти-десяти, километрах отсюда. Согласно моим расчётам, они прибудут на ближайшие к нам холмы не раньше, чем часов через пять. Сразу вступить в бой будут не готовы, так что, полагаю, они отложат атаку на утро. По ориентировочным данным численность их армии – порядка пяти тысяч человек. Почти половина, более двух тысяч, – это кавалерия. Вооружены копьями, саблями, пистолетами и короткими ружьями. Хорошо подготовлены обладают высокой манёвренностью. Противник также имеет полк тысячи в две человек пехоты с длинными ружьями. Екатеринодар превосходит нас в количестве артиллерии. Мои разведчики насчитали в их обозе не менее шестидесяти орудий.

Услышав эту информацию, все офицеры напряглись и переглянулись.

– Исходя из состава их армии – она тактически обучена на быстрое и манёвренное наступление конницей под прикрытием с тыла огнём артиллерии и длинных ружей. При этом они будут иметь явные слабости, если придётся обороняться. Численность пехоты, способной к обороне, у них слишком мала. Принцесса Диана с авангардом из трёх сотен элитных всадников прибыла сюда на полдня раньше основных сил. Это её отряды предприняли сегодня разведку боем по всему фронту. Сама она осталась вот на этом холме одна и наблюдала за их манёврами, – Потап указал на карте местоположение. – Наши разведчики в свою очередь наблюдали за ней. У них появилась даже дерзкая мысль пленить её, но мои люди не рискнули, помня о слухах про её способности к колдовству. А также не решились нарушить мой прямой приказ: соблюдать полную скрытность.

– Эх… – не сдержав эмоции, ударил сгоряча кулаком по столу воевода Виктор Шея, – такой шанс упустили.

– Надо было стрелять, не нужно было рисковать, чтобы пытаться пленить, – поддержал его Кузьма Валун, – сейчас бы одной ведьмой уже было меньше.

– Тише, тише, – остановил взорвавшиеся эмоции король, – не будем перебивать разведку. Продолжайте.

– Королева Екатерина едет с обозом. Где третья из сестёр, принцесса Маргарита, нам выяснить не удалось, – сожалением доложил офицер разведки. – Полагаю, что она может быть где угодно. Возможно, осталась править Екатеринодаром вместо королевы. Или тайно едет вместе с ней где‑то в повозках. Либо вообще ведёт свою игру. Отношения между тремя ведьмами Екатеринодара непростые. И королева, и обе принцессы, согласно слухам, постоянно ссорятся и конфликтуют между собой. О колдовских возможностях трёх ведьм мне достоверно мало известно. Ходят только слухи, что нельзя смотреть ведьме в глаза – околдует. Но как именно они могут использовать свою магию в массовых баталиях, не понятно. Среди солдат, перешедших на нашу сторону из Екатеринодара, рассказывают, что Екатерина обладает исключительными способностями к убеждению. Словно как‑то воздействует на разум. Принцесса Диана получила прозвище Сокол – за свою внимательность и наблюдательность. Про Маргариту известно меньше всего. Её прозвали Жемчужина, но это скорее из-за её браслета и подвесок, покрытых жемчугом. Ходят также слухи, что ни сабля, ни пуля не могут поразить ни одну из ведьм. Мол, они как‑то умеют отводить удар или выстрел в сторону. Из-за этого попасть в них совершенно невозможно. Думаю, что к подобным сплетням не стоит относиться с полным доверием, но к возможным эффектам нужно быть на всякий случай заранее готовыми. – Потап поклонился и отступил от стола на шаг, показывая тем самым, что его доклад окончен.

– Что же, подведём итог, – Михаил Храбрый потёр ладони, прищурил глаза и начал неторопливо рассуждать. – У противника больше кавалерии и возможностей для скоростного манёвра. Наше войско пешее, но тыл закрыт непроходимым лесом. Мы не знаем, на что способна на поле боя их магия и есть ли она вообще, поэтому имеем её ввиду, но не учитываем. Они не смогли разведать все наши силы и не знают наши возможности и численность. Противник втрое превосходит нас по артиллерии, но слаб в обороне, – тут король ненадолго задумался, его немного передёрнуло, он повёл носом. – У нас почти двухкратное преимущество в численности. Ситуация предполагает, что Екатерина обязана атаковать. Мы выбрали место, время и имели возможность хорошо подготовиться к обороне, – король снова взял паузу, закончив сравнение двух армий. Потом спросил одновременно всех, – какие у кого имеются соображения или опасения?

– Ваше Величество, вы позволите? – попросил слово воевода Виктор Шея.

Король промолчал, но одобрительно кивнул.

– Будь я на месте Екатерины, я бы не спешил сразу давать нам генеральное сражение. Торопиться им некуда. Исходя из диспозиции, они могут воспользоваться тем, что мы привязаны к лагерю и лишены любой возможности манёвра. Преимущество в артиллерии и времени явно играет на их стороне. Сражение может затянуться на несколько дней, а то и неделю. Они могут наладить доставку продовольствия и боеприпасов, обеспечить осаду и вообще не предпринимать атак. Наши возможности снабжения при этом будут сильно ограничены.

– Позвольте мне, – поднял руку командующий разведкой Потап Лисий Хвост.

Король снова кивнул.

– Королева Екатерина ещё молода. Это её первая военная компания. Она светская дама, а не солдат. Полевые условия жизни, долгая и нудная осада – противоречат её привычному образу жизни. Да и армия Екатеринодара ещё её покойным отцом всегда была обучена на быстрые дерзкие действия. Кавалерия хороша для набегов, но не для длительной осады. – Потап Лисий Нос чуть улыбнулся и довольно прищурил глаза, видя согласие с собой на лицах короля и офицеров. – К тому же… чтобы после такого быстрого марша организовать бесперебойный подвоз провианта и боеприпасов, уйдут недели две. Уверен, что как только молодая королева прибудет на место и осмотрится, ей захочется решить исход компании ещё до обеда. – Он сделал незначительную паузу и ещё раз посмотрел на всех собравшихся, оценивая обстановку. – Полагаю, она бросит свою армию в бой, как только рассветёт. Они ударят артиллерий, это будет нам неприятно, – Потап задумчиво потёр своей рукой подбородок. – Кавалерию отправит прямо на наши редуты. Она захочет, чтобы всадники как можно скорее добрались до шатра Вашего Величества. Это будет её главной целью и единственным способом быстро закончить сражение.

– Позвольте и мне, Ваше Величество, – попросил слово Ефим Красава, командующий северной засадой. Король кивнул ему в знак согласия. – Мнения офицеров разделились, но я склонен согласиться с нашей разведкой. Я много лет служил послом в Екатеринодаре и хорошо знаю молодую королеву и принцесс. Екатерина ударит сходу, я в этом ничуть не сомневаюсь. Получится мясорубка, которая принесёт большие потери, но никак не сможет привести ни одну из сторон к победе. Убедившись в этом, её армия будет вынуждена отступить. Екатерина не обладает опытом стратегически мыслить на поле боя, Ваше Величество. Разбив себе лоб об нашу оборону, она пришлёт парламентёров и попытается договориться. Но я бы опасался принцесс Маргариту и Диану, можно верить или не верить в их магию, но эти юные девушки определённо опасны. От них всегда можно ожидать сюрприз.

– Что за сюрприз вы имеете в виду? – спросил Макар Невеличка. Казалось, что его глаза выпучились ещё больше

вот-вот выпадут наружу, – они так хороши в постели, что мы не устоим? – по лицам собравшихся пробежала улыбка.

– Опасны они могут быть разве что в дворцовых интригах, – усмехнулся воевода Виктор Шея.

– После смерти короля Алексея Весёлого у его дочерей неожиданно решились все финансовые трудности казны. Алексей Весёлый не был богат, на протяжении всего правления он испытывал недостаток средств, – не обращая внимания на комментарии, продолжал Ефим Красава. – Полагаю, к этому приложил свою руку их учитель, князь Александр Веский. По Екатеринодару ходят слухи о его сказочном богатстве. Он живёт при дворе и очень близок со всеми королевскими особами. Без его золота Екатерина не смогла бы собрать такую армию в поход. Надо полагать, что с финансами у неё сейчас всё в полном порядке.

– Ай, чепуха, – король Михаил Храбрый махнул рукой, словно отмахивался от надоедливой мухи. – Это может объяснить, откуда у Екатерины столько пушек, но пушки заряжают ядрами с картечью, а не мешками с золотом. Если вся их магия – это магия только денег, нам нечего опасаться.

– Принцессу Диану не просто так называют Соколом, Ваше Величество, —продолжил высказывать свои опасения Ефим Красава, – она может видеть то, что скрыто от всех глаз. Не знаю как именно это у неё получается, но несколько раз был тому свидетелем, когда меня приглашали на королевскую охоту в Екатеринодаре. Она всегда точно знала, где зверь и куда нужно скакать. Всегда оказывалась раньше всех в нужном месте.

– Гнилой лес – не охотничье угодье, – фыркнул уже более раздражённо король Михаил, – там даже сокол не увидит того, что происходит под кронами деревьев. Не зря я это место выбрал для баталии.

– Принцесса Маргарита способна очаровать любого, – не думал униматься Ефим Красава, – ходят слухи, что она может стать невидимой и проникнуть даже в этот шатёр. – После этих его слов все офицеры, кроме короля, разом отшатнулись от стола и начали подозрительно оглядываться. Возникла мистическая пауза, даже огонь в свечах как‑то странно заколыхался. – Несколько раз, будучи в Екатеринодаре, я сам наблюдал, как она вдруг появляется словно ниоткуда.

– Ну полно вам, Ефим! – король расхохотался во весь голос. – Вы стали через чур мнительны, пока жили в Екатеринодаре. Определённо, в этом шатре принцессы Маргариты сейчас нет. А если она неожиданно тут появится, мы её тут же арестуем. – от заразительного смеха своего короля и остальные офицеры расслабились, на их лицах появились улыбки. Напряжённым оставалось только лицо Ефима Красавы.

Король продолжал:

– Не обижайтесь, но никакая ведьма не способна очаровать тысячи солдат одновременно. – Он снова рассмеялся, – от такой магии она сама же больше всех и пострадает. Даже бегством от стольких поклонников не спастись.

Теперь прыснули смехом уже все офицеры, фантазия головах явно разыгралась. Веселье продолжалось с минуту. Всё это время Ефим Красава вынужден был стоять, повесив голову и понурив взор. Чтобы как‑то выйти из неловкой ситуации, он тоже попытался было изобразить улыбку, но получилось у него плохо. Успокоил всех король Михаил Храбрый. Подняв вверх обе руки, он помахал ладонями сверху вниз, мол, повеселились и давайте-ка теперь успокоимся.

– Кто‑нибудь ещё желает высказаться? – спросил король Миргорода, перейдя на серьёзный тон и суровым взглядом оглядев офицеров. Все офицеры хранили молчание. – Хорошо, теперь скажу я. – Михаил сделал глубокий вздох. – Я рад, что вы тактически хорошо подготовлены, все понимают наш замысел, диспозицию и умеют анализировать действия противника. Это может стать ещё одним из наших преимуществ. Обладают ли подобным умением офицеры Екатеринодара, мы пока не знаем. Их королеве всего 24 года, в этом возрасте что угодно может в голову прийти, солдаты ей будут вынуждены подчиняться. Мы не будем сегодня рассматривать вариант длительной осады. Если это произойдёт, у нас будет достаточно времени, чтобы разработать новый план. Согласуем только наши действия на случай генерального сражения. – Перекатывая желваки на скулах и всем видом показывая, что именно сейчас он объявит самое важное, для чего они сегодня собрались, король ещё сильнее нахмурился и уставился на карту. – Итак! Екатерина всей массой войск атакует центр, – король начал водить рукой по карте. – В этом случае мы имеем возможность, сперва их беспрепятственно расстреливать с флангов, а когда они окончательно увязнут, контратаковать оттуда обходным манёвром резерва. Решающим фактором будет способность наших редутов выдержать оборону. Как только всё превратится в свалку, преимущество их артиллерии перестанет играть существенную роль. Не будут они расстреливать и своих солдат. Тут и настанет время для выхода наших засадных частей из леса. – Он строго посмотрел на командиров регулярных полков Ефима Красаву и Макара Невеличку. Те внимательно следили за пальцем Михаила, бегающим по карте. – Фронт сражения расширится. Вы начнёте свое наступление на армию Екатеринодара в обход, не вступая в основную битву, сразу направлении их артиллерии. Ваша задача: нейтрализовать пушки и взять всё сражение в кольцо.

В шатре воцарилась долгая пауза, офицеры оценивали план: каждый представлял и проигрывал в голове свои действия. Нарушил молчание Виктор Шея, командующий центральным редутом:

– Ваше Величество, позвольте уточнить? – Король кивнул в знак согласия. – Предполагаю, что до и во время атаки противника на нас обрушится огонь их артиллерии. Я правильно понимаю, что нам нет смысла вступать с Екатеринодаром в артиллерийскую дуэль, а следует сосредоточить все усилия на уничтожении их конницы?

– Именно так, Виктор! – король ещё раз кивнул, – Град из их ядер нам придётся выдержать, и направлен он будет именно на вас. Если потери будут слишком значительны, мы выделим редутам подкрепление с фланговых резервов. Это я буду решать лично, уже по ходу сражения. Главная наша задача: дать им максимально увязнуть в нашей обороне и держаться до тех пор, пока регулярные полки замкнут манёвр окружения. – Король сделал многозначительную паузу, давая время офицерам осознать и принять план. – Всегда что‑то может пойти не так, в этом случае я рассчитываю на вашу тактическую выучку. Если вопросов больше нет, предлагаю всем пойти и хорошенько отдохнуть перед завтрашней баталией.

Офицеры отвлеклись от карты и пребывали в глубокой задумчивости, каждый о своей роли. Король подождал ещё немного, внимательно смотря на своих командиров. Хлопнул ладонью по столу:

– Да прибудет с нами завтра удача, господа, – произнёс он на прощание. – Я никогда не проигрывал ни одного сражения Екатеринодару. Во всех битвах с ныне покойным отцом этих трёх сестричек мне сопутствовал успех. Завтра мы выиграем и эту. Делайте то, что должно, и всё случится в нашу пользу. Путь Екатерина думает, что если мы встали в оборону, то испугались её и дрожим. Мы её не боимся, завтра мы намерены связать боем, окружить и разгромить её армию.

_______________

После короткого разведывательного набега конницы противника, залпа из всех орудий и последовавшего затем отбоя тревоги, на южный редут, где находился Денис, снова вернулась рутина. Впрочем, такая рутина уже не казалась скучной. Впервые все увидели противника вживую, успели обрадоваться, испугаться, потом снова обрадоваться. Если до этого момента вой на была чем‑то воображаемым, существовала в виде баек и рассказов, а реальность состояла из маршей, караулов, строительных работ и бытовых забот, то теперь, после первых выстрелов, все осознали, что она уже близко. Хоть солдаты всячески и отгоняли мысли о сражении. Это ещё не точно: возможно, оно начнётся завтра, а может, и вовсе не состоится. Ведь противник исчез, ускакав обратно в степь. Но все понимали: он уже где‑то тут, совсем рядом, и вовсе не безобиден.

Кто‑то был уверен, что короли в последний момент договорятся. Так всегда бывает. Кто‑то надеялся, что екатеринодарцы, посмотрев на них, испугаются и отступят. Но надежд на то, что сражение не состоится, оставалось всё меньше, а скептицизма и тревоги прибавлялось. Драться, по всей видимости, придётся, а драться не очень‑то хотелось. Конечно, были и такие, кто, наоборот, с нетерпением ждал сражения, но они составляли меньшинство или просто хорохорились.

Умом все понимали: не просто так король Михаил Храбрый сначала объявил в городе мобилизацию, потом они совершили марш и построили здесь эти редуты. Видимо, у короля были для этого весьма весомые причины. Но и умирать почём зря из-за разногласий монархов никому не хотелось. Армия Екатеринодара тоже пришла к Гнилому лесу не для того, чтобы короли двух больших городов могли попить чайку и мило поболтать друг с другом. Скорее всего, они пришли сюда именно, чтобы подраться, а значит, на опушке Гнилого леса прольётся много солдатской крови.

И всё‑таки в глубине души солдаты верили, что разум победит и высокие особы в последний момент договорятся. Наверняка придётся сперва чуть-чуть пострелять для порядка. Пушки и ружья должны стрелять – именно для этого их и создали. Но мысль о том, что кто‑то из них, возможно, уже завтра будет мёртв, а кто‑то ранен или, ещё хуже, искалечен, старались гнать прочь. Во всяком случае, вслух их никто не высказывал. Но они всё равно были, словно назойливые мухи, вертелись в головах и улетать никуда не собирались.

На словах все подбадривали друг друга, крепились, уверяли в неминуемой победе. А как же иначе? Про поражение точно никто не думал. Ведь их привёл сюда сам Михаил Храбрый – король, который ни разу не проигрывал Екатеринодару в сражениях. Вслух опасались разве что ведьминой магии. И хотя никто наверняка не знал, как именно работает колдовство, сплетен о нём ходило довольно много.

– Екатерина может запросто превратить человека в камень, – рассказывал один из солдат. – Вот просто взглянет на тебя, и всё.

– Брехня, – отмахивался от его слов второй, – ты всё выдумаешь.

– А правду говорят, что ведьму пули не берут? – спрашивал третий.

– Вот завтра и увидим, что их берёт, а что нет, – рассмеялся кто‑то, – поймаешь ведьму, забирай, пока другие не отняли. Сказывают, они все красавицы.

Очередь караулить на редуте у Дениса закончилась, теперь он, наконец, мог идти отдыхать, ужинать и хорошенько выспаться. Чем продолжать слушать глупые солдатские байки, он немедля так и поступил. Быстро преодолев, ставший уже знакомым, путь от редута к своей палатке, он привычно обнаружил там свою младшую сестру Варвару. Она явно ждала брата с дежурства и готовила на костре кашу из раздобытой где‑то пшеницы.

Совсем не так давно они вместе с сестрой бежали из Екатеринодара, когда королева арестовала, а потом казнила их родителей. После этого дом, в котором они родились и выросли, конфисковали в пользу короны. Они нашли пристанище в Миргороде. Но вскоре там объявили мобилизацию: надвигалась война. Денис, понимая, что драться придётся с королевой Екатериной, одним из первых записался в добровольцы. Желание отомстить в нём было велико. Узнав о его решении, Варвара категорически отказалась оставаться в безопасности в городе. Женские умения в военном походе нужны не меньше, чем мужская доблесть. Кто‑то же должен готовить еду, стирать бельё, ухаживать за ранеными и больными. Варвару взяли, несмотря на её юный возраст: ей было всего шестнадцать, на восемь лет меньше, чем Денису.

Варвара действительно оказалась очень полезна. Она не чуралась никакой работы, всегда напрашивалась добровольцем на самые неприятные задания: то отхожую яму почистить, то в лес за дровами сходить. Приказывать ей было не нужно – только объяви задание, и она уже готова. Заодно и их личный быт в лагере Варвара устроила как нельзя лучше. Где‑то договорилась, выбила и раздобыла хоть небольшую, но отдельную палатку. И вообще обладала уникальной способностью: где бы и в какой ситуации ни оказывалась, тут же обзаводилась кучей полезного по хозяйству скарба: кастрюли, кружки, ложки, полотенца, мыло… Вот ведь кому‑то хорошая жена достанется. Денис даже позавидовал её будущему мужу.

– Ну что у нас на ужин? – улыбнулся он.

При виде сестры невозможно было не улыбаться: худенькая, маленькая, чистое и открытое лицо, вечно растрёпанные волосы, при этом она источала энергию и позитив в любой ситуации. И взгляд, ох уж этот Варварин взгляд. Полностью открытые наивные голубые глаза. Она смотрела на всех так искренне, с такой надеждой. Единственное, что в ней могло раздражать, это её неуёмное любопытство, граничащее порой с занудством.

– Опять каша, – Варвара шмыгнула носом и сложила губки, изображая виноватую. – Мяса сегодня достать не удалось.

– Ну каша – так каша, – без всякого сожаления в голосе ответил Денис и уселся возле костра. Тут же получив свою миску.

– Скоро и Василиса должна прийти, – сообщила сестра. – Их тоже обещали отпустить на ночь, чтоб выспались. Все только и говорят, о том, что завтра будет сражение.

Василиса, ровесница Дениса, была их самой близкой знакомой. Они общались с раннего детства. Их дома располагались по соседству, на одной улице. Свою мать Василиса не помнила, она умерла вскоре после родов. Растил и воспитывал её в одиночку отец. Но его тоже постигла участь быть обвинённым в инакомыслии. Арест, публичная казнь и конфискация имущества. Случилось это буквально за месяц до ареста родителей Дениса с Варварой. Оставшейся сиротой Василисе удалось бежать из города. Позже она прислала им весточку, что обосновалась в Миргороде. Когда подобное несчастье постигло уже и семью Дениса, первая мысль, что пришла ему в голову – это бежать по её пути. Так они и попали в Миргород. А сейчас тоже все вместе оказались тут, в армии, которой предстоит сражение с их бывшими земляками. Василиса получила хорошее образование, знала науки и врачевание. Сразу после мобилизации, куда она тоже пришла добровольно, её определили на работу в военный госпиталь.

– Ты – жёлтый земляной червяк, а мы – две прекрасные феи, – услышал Денис сзади голос Василисы.

– Привет фее-целителю от земляного червяка, – ответил Денис, оценив шутку.

Он обернулся, Василиса стояла за его спиной и смотрела на когда‑то белый мундир, который от пота, грязи и дыма, теперь приобрёл отчётливый жёлтый оттенок.

– Ну хоть в речах ты не такой хмурый, как выглядишь внешне, – рассмеялась Василиса. – Интересно бы узнать, кому пришло в голову пошить для солдат форму белого цвета?

Она примостилась рядом у костра, тут же получив от Варвары свою миску каши. Даже в этом дурацком медицинском переднике выглядела Василиса чисто и опрятно. У неё были длинные чёрные, вьющиеся волосы, стройная прямая осанка, светло-коричневого цвета раскосые глаза и густые брови. Закатанные рукава халата обнажали её мускулистые руки. Взгляд умный, немного хладнокровный. Обычно опущенные вниз уголки рта придавали немного печали и серьёзности её лицу.

– Мне иногда кажется, что если зажмуриться и немного подождать, то всё само рассосётся, – сказала Варвара, присев к костру последней. – Ну почему мир так несправедлив и страшен? Зачем королеве Екатерине понадобилось воевать с королём Михаилом? Ей Екатеринодара мало? Где бы мы не оказались, всюду нас преследуют или казнь, или война. И всегда причиной оказывается эта злосчастная королева.

– Куда ни кинь, всюду клин, – усмехнулся Денис. – Но если представилась возможность урезонить Екатерину, то мы этой возможностью воспользоваться обязаны. Может быть, уже прямо завтра и покончим с её правлением, отомстим за родителей.

– Чего Екатерина хочет? Править всем миром? В этом и причина войны? – продолжала размышления Варвары Василиса. – Михаил Храбрый хочет точно того же. Наши родители им обоим не интересны.

– А почему бы им не пожениться и не править вместе? – пришла новая мысль в голову Варвары.

– Ха-ха, – Денис рассмеялся от такой наивности сестры. – Зачем Екатерине Михаил? Он уже старый, а она ведьма. Хотя я слышал, что он-то предлагал, но именно после её отказа война и началась.

– Какого ещё отказа? – удивилась Василиса, – у короля Михаила Храброго уже есть законная супруга.

– А ты разве не знаешь эту историю? – Денис интригующе расширил глаза, уголки его губ поднялись вверх, – Его Величество король Михаил Храбрый, хотел развестись. За десять лет их совместной жизни его жена так и не смогла родить детей. Но развод королей – дело не простое. Вероника Вольгородская – из знатных дам. Двоюродная сестра короля Вольгорода. Развод с ней мог испортить отношения с тамошним королём. Когда в Екатеринодаре помер старый король Алексей Весёлый, его место заняла старшая из дочерей. Михаил Храбрый сразу и задумал развестись с Вероникой и женится уже на Екатерине. Союз Миргорода с Екатеринодаром сулил ему больше выгод, чем союз с Вольгородом. Но, видимо, у ведьмы Екатерины планы были другими. Не знаю уж, что там и как вышло в этой их политике, но вот теперь мы тут. И, между прочим, Вольгород нам подкрепление не прислал. Поэтому король Михаил и объявил мобилизацию.

– Всё-то у вас в редуте знают, – внимательно выслушав Дениса, усмехнулась Василиса. – Я вот слышала другую историю – Миргород обещан принцессе Диане, – уверенно сообщила она. – Поэтому началась война. Если екаринодарцы его захватят, то переименуют в Дианодар.

– Кем обещан? – искренне изумилась Варвара, вмешавшись в их спор.

– Не знаю, но говорят, что и у королевы Екатерины, и у принцесс Маргариты и Дианы, есть некий то ли друг, то ли любовник. Могущественный колдун и очень богатый князь. Это он обучил их магии, – ответила ей Василиса.

– Брехня всё это, – махнул рукой Денис, – мало ли кто что говорит, нельзя же всем подряд верить.

– Люди утверждают, что лично видели в Екатеринодаре этого князья, – не унималась Василиса, – и поговаривают, что он спит со всеми тремя ведьмами одновременно. Имя его известно – Александр Веский. Но откуда он появился, никто не знает. Очень таинственная история.

– Да кто только придумывает подобную чушь? – Денис даже отложил свою миску. – Вот кто тебе это всё рассказал?

– Не все слухи правдивы, но и не все полностью выдуманы, – вздохнула Василиса. – В госпитале, среди врачей сейчас только про это и болтают. Да и припоминаю, что неприятности у наших родителей в Екатеринодаре начались тогда, как там появился этот князь. Что‑то такое мне отец пытался рассказать, но не успел.

– А что ещё говорят в госпитале? – спросила заинтригованная Варвара. – Чья армия победит в войне?

– Про всю войну никто не знает, – Василиса пожала плечами, – но все не сомневаются, что Миргород в завтрашнем сражении выиграет.

– Давайте просто сделаем всё от нас зависящее, чтобы это побыстрее произошло. – Денис встал и направился в палатку, – а для этого нам всем сегодня нужно хорошенько выспаться.

____________________

Её Величество королева Екатерина Великолепная находилась в состоянии, близком к полному бешенству. Внутри её буквально колыхало. Совсем иначе она представляла себе военный поход. Но как только её армия выступила из Екатеринодара, всё начало происходить словно само по себе, не поддаваясь ни её логике, ни плану, ни контролю. Они ещё не вступили в бой, а проблемы на их пути сыпались одна за другой, причём каждый раз новые. Усугубляло ситуацию то, что её военачальники решали эти проблемы, исходя из своего видения, как считали нужным, причём каждый по-своему. В итоге поход сначала превратился в бардак, потом в разброд и шатание, а нынешнюю ситуацию она уже не могла назвать иначе как полным хаосом. Удивительно было то, что они вообще добрались сюда. Объяснить себе этот феномен королева могла только тем, что всем было некуда больше идти, кроме как сюда. Если бы был хоть какой‑нибудь выбор, неизбежно кто‑нибудь бы что‑нибудь точно перепутал.

Передвижения конных отрядов походили на стихийное бедствие. Когда они мелькали и поднимали пыль впереди войска, Екатерина ещё могла объяснить себе их цель: возможно, они ищут неприятельские засады. Но они были буквально везде – спереди, сзади, по всем бокам, без всякой логики и связи с основными силами. Об их передвижениях королева узнавала через жалобы обитателей деревень, что попадались им по пути. У кого‑то угнали стадо баранов. Одну из деревень просто разграбили. С винодельни, носящей имя её Величества, конфисковали все целые бочки с вином. Напившись, устроили погром в публичном доме. Количество дуэлей между дворянами превышало все мыслимые пределы. Венцом всего стало то, что один из её отрядов подрался с другим. На блуд и хроническое пьянство Екатерина даже уже перестала обращать внимание. Противостоять этому оказалось невозможно. Но жаловались на свою же конницу и фуражиры основного обоза. Они не могли собрать достаточно продовольствия для армии. Причина была банальна: бравая королевская кавалерия их всегда опережала. Не войско, а какой‑то сброд. Розги и прочие наказания помогали мало. Екатерина читала книжки о военных походах, но в них писатели описывали военный марш совершенно иначе.

С пехотным полком дело обстояло не проще, уже на следующие сутки после начала похода их покосила эпидемия поноса. Кто‑то из докторов сделал вывод, что солдаты наелись незрелых фруктов, которые собрали по пути. Пришлось останавливаться аж на пару дней, полк просто физически не мог двигаться дальше. Часть особо отличившихся солдат вынужденно отправили обратно в город, на излечение. Отчаявшись, королева уже хотела разогнать весь полк к чёртовой матери, без выплаты пособия, но офицеры штаба сумели её переубедить.

Быстро выяснилось, что и обоз, везущий боеприпасы, порох, провиант и весь многочисленный бытовой скарб даже в самые удачные дни больше двадцати километров за сутки пройти не в состоянии. Сей факт поломал все временные расчёты королевы. Постоянные поломки и починки телег стали рутинным делом. Ещё хуже обстояли дела со скоростью движения артиллерии. Канониры умудрялась отставать даже от обоза. Генерал Серафим, командовавший ими, каждый день, а то и по нескольку раз в день очень изобретательно находил убедительные аргументы и объяснения. Он сетовал на избыточную тяжесть новых орудий, слабость и полную непригодность лафетов к ним; на отсутствие дорог; на конструкции повозок и на то, что они не имеют общего стандарта, поэтому их сложнее чинить; на то, что деревянные колёса никуда не годятся, для таких нагрузок нужны железные; на погоду; на неопытность солдат; на болезни и травмы; на недостаток живой силы; на лошадей, которым нужно отдохнуть, их нужно напоить, покормить, иначе можно загнать, и многое, многое другое. Королева вначале все эти объяснения слушала, записывала и пыталась решить, потом даже перестала вникать. Бесполезно. Опустила руки, само как‑то идёт и идёт.

Мало того, что почти неуправляемое войско в итоге растянулось по степи добрых километров на пять, так ещё и от её сестёр, принцесс Маргариты и Дианы, за последние три дня не было вообще никаких известий. Они куда‑то просто пропали, оставив свою старшую сестру и королеву самой разбираться с многотысячной толпой солдафонов. А как всем этим чёртовым отребьем управлять, было совершенно не понятно. Вот-вот наступит вечер и начнёт темнеть, цель их похода и неприятель уже рядом, а где, какое подразделение её армии находится, Екатерине было известно только приблизительно.

Весь долгий и полный организационных сложностей путь из уютного и такого родного Екатеринодара она вспоминала беседы со своим наставником, князем Александром Веским. Много раз про себя повторяла его напутственные слова, но всё никак не могла понять, как применить их на практике. Готовя её к походу, князь Александр говорил: «Если ты не умеешь контролировать свои эмоции и позволяешь им выливаться в насилие, ты никогда не станешь величайшей из королев. Наказать человека легко, ещё проще – приказать убить. Но это самое глупое, что можно сделать. Гораздо выгоднее найти способ использовать для своих целей даже самого убеждённого противника или бестолкового глупца. Заставь его убеждения или глупость работать на тебя.»

Но как сейчас ей может помочь этот мудрый совет князя? Никак. Или вот ещё: «Не сомневайся, не надейся ни на кого. Только твоя собственная решительность и уверенность помогут тебе. Иди и стань не дочерью короля, а настоящей королевой. Тебе не нужно всё знать и уметь – вокруг есть те, кто знает и умеет. Но решительной ты быть обязана всегда.» Легко сказать, но что делать, когда от капризов погоды и гнилых фруктов зависит куда больше, чем от её решительности? Вопросов было больше, чем ответов. Екатерина попыталась взять под контроль свой гнев, чтобы хотя бы внешне он оставался незаметным. Нужно собраться с мыслями. Итак, что мы имеем?

Кавалерия, услышав выстрелы и почувствовав запах пороха, ускакала куда‑то вперёд и теперь не понятно, зачем носилась по степи в поисках, с кем бы подраться. Пехота длинной уставшей колонной, но уверенно и целенаправленно, словно так и было задумано, зачем‑то забиралась на холм. Достигнув его, солдаты с такой же уверенностью там обосновывались и тут же начинали заниматься бытовой галиматьёй, заботясь только о том, чтобы приготовить себе еды и завалиться спать. Артиллерия находилась ещё где‑то позади и было совершенно невозможно просчитать, когда они сюда доберутся. Офицеры штаба бегали по округе и ругались между собой, не в силах договориться о месте, где должен быть установлен шатёр королевы. Со всем этим бардаком и хаосом всё‑таки нужно было что‑то сделать. Королева глубоко вздохнула, сжала свои маленькие кулачки, напрягла все мышцы тела почти до судорог, потом резко расслабилась и встряхнулась. К её лицу сразу прилила кровь.

– Поди сюда, – позвала она выкриком ближайшего, попавшегося её взгляду адъютанта. Тот тут же бросил все дела, если они у него вообще были, бегом примчался к королеве и, преклонив колено, замер в ожидании её приказа. – Встань! – Екатерина добавила к словам жест рукой, чтобы тот быстрее поднялся. – Быстро доложи мне, где все командиры?

– М-м… – промычал что‑то адъютант.

– Что ты там мычишь? Так не пойдёт! – строго рыкнула Екатерина. – Если ты не уверен в своём ответе, нужно отвечать: «Не знаю, Ваше Величество».

– Ваше Величество! – прокричал адъютант, словно его постигло озарение. – Я не знаю.

– Уже лучше, – королева сделала глубокий выдох. – Если ты не знаешь, тогда что нужно сделать?

– Ваше Величество! Я не знаю. – Новый вопрос уже не поставил адъютанта в тупик.

– Так иди и узнай! – крикнула на него Екатерина. – Найди и прикажи всем немедленно явиться сюда. Даю тебе ровно один час. Если через час их всех тут не будет, считай себя разжалованным в рядовые. Нет! Не так! Я тебя просто повешу в назидание остальным, чтобы они были расторопнее… Не стой, как баран, время уже идёт.

Адъютант был с совершенно растерянным юношеским лицом, но сообразил довольно быстро и буквально испарился. Екатерина хотела было дать ему ещё одно задание, но не успела даже рот открыть. Пришлось подозвать к себе другого. Этот оказался постарше, со смешными усиками и без одной руки, видимо, потерял её в предыдущих сражениях. Он тоже поклонился королеве, упав на одно колено, но поднялся на ноги уже сам, специальный жест или указание не потребовались.

– Где принцессы Маргарита и Диана? – спросила королева.

– Не могу знать, Ваше Величество! – выпалил адъютант, но зачем‑то оглянулся по сторонам.

– Что делают вон те кретины? – королева жестом показала на толпу спорящих друг с другом офицеров штаба.

– Выбирают место расположения вашего шатра, – так же чётко и быстро ответил солдат.

– Передай им, что я повелеваю установить шатёр на том месте, где они сейчас спорят. – Жестом Екатерина отослала и его, одновременно дав понять, что их разговор на этом закончен.

Повторять приказ адъютанту не пришлось, он всё сразу понял и, как и предыдущий, довольно быстро удалился.

В этот самый момент с юга в их направлении неспешно подъезжал большой отряд всадников, судя по мундирам, это был авангард принцессы Дианы. Ну вот наконец‑то хоть какая‑то удача. Попались голубчики. Королева подозвала к себе третьего адъютанта. Им оказался совсем молодой паренёк, от силы лет двенадцати. Весь несуразный, долговязый, худой, неуклюжий, впился в неё преданным взглядом, разве что язык на бок не высунул, а то точно бы напомнил Екатерине щенка гончего пса.

– Малой, стоять, – предупредила Екатерина жестом его попытку упасть на колени, но тот всё равно на них рухнулся. – Беги вон к тому отряду и приведи сюда их командира.

Мальчик тут же вскочил на ноги и, очень смешно перебирая своими длинными ногами, умчался в направлении, указанном королевой. «Он хоть понял куда бежать?» – подумала Екатерина. Но что‑либо кричать ему вдогонку тоже было уже поздно.

Минут через пятнадцать приказы королевы начали воплощаться в жизнь. Солдаты штаба суетились вокруг каркаса её будущего шатра, а пацанёнку, видимо, удалось добраться до всадников Дианы, и теперь к ней приближался спешившийся офицер. По своему потёртому и пыльному мундиру он создавал впечатление очень матёрого вояки. Когда тот подошёл ближе, Екатерина его узнала, и это немного улучшило ей настроение. Остановившись метрах в пяти от неё, офицер поклонился, снова выпрямился, подошёл ещё на пару шагов, ещё раз кивнул и, наконец, заговорил.

– Ваше Величество! Вы меня звали?

– Никита Ясный Пень, – проницательно посмотрев,

краешками губ улыбнулась королева.

– Так точно. Ясный Пень. – С незыблемым спокойствием, без малейшей эмоции на лице ответил офицер.

– Где твоя принцесса, Никита? Я не могу её нигде найти уже трое суток.

– Последний раз я видел её вот на том холме, – офицер указал направление. – Это было примерно четыре часа назад. Она приказала нам провести разведку боем, а сама пожелала остаться там одна, отослав всю охрану.

– Так эта из-за вас была слышна стрельба. Вы провели разведку?

– Так точно, Ваше Величество, провели. –  И что удалось выяснить?

– Армия Миргорода находится в трёх километрах к востоку от этого места. Они выстроили три редута на границе Гнилого леса, – Ясный Пень указал рукой направление теперь в другую сторону. – Шатёр короля Михаила находится сразу за редутами. В лесу, скорее всего, расположены резервы и засады.

– Вы углублялись в лес? – заинтересовалась королева. —Никак нет, Ваше Величество. Этот лес слишком дикий и заболоченный, он непроходим для лошадей, а при приближении к нему из-за его деревьев нас встретил огонь противника.

– Зачем им редуты? – поинтересовалась мнением офицера Екатерина.

– Предполагаю, что король Михаил готовится обороняться, – не задумываясь ответил Ясный Пень всё тем же спокойным безэмоциональным тоном.

– Что же, это даже хорошо, – чуть улыбнувшись, Екатерина удовлетворённо покачала головой. – Редуты не умеют бегать, они – замечательная мишень.

– Так точно, Ваше Величество!

– Никита, ты никуда не исчезай. Расположи свой отряд поблизости. Раз принцесса Диана неизвестно где, она сама придёт туда, где находится её авангард. К тому же ты понадобишься мне скоро на совете штаба. Приведи себя в порядок. И жду тебя, как только установят мой шатёр. Если принцесса Диана появится раньше, передай ей, чтобы немедленно ко мне явилась.

– Слушаюсь, Ваше Величество, – офицер ещё раз поклонился, резким движением развернулся и отбыл в расположение своего отряда.

Ну что же, хоть что‑то начинает проясняться, подумала Екатерина, и злость, которая ещё недавно доводила её почти до бешенства, начала потихоньку успокаиваться. С Дианой всё понятно: далеко от такого количества брутальных мужиков, которые ей подчиняются, это девка не уйдёт. Тут где‑то шастает. И она наверняка в курсе, куда делась Маргарита.

___________________

Когда Никита Ясный Пень после аудиенции у королевы вернулся к своему отряду, его там уже поджидал генерал Серафим, командовавший артиллерий. Старик словно выскочил из ниоткуда и обозначил своё присутствие, сзади аккуратно прихватив Никиту за локоть.

– Никита, Никита, ты от королевы? – пробормотал Серафим заговорщическим шёпотом.

Генералу было уже за шестьдесят, седой, маленького роста, армии он посвятил всю свою жизнь. Лучшего артиллериста и инженера сложно было найти, во всём мире.

– Генерал? – вздрогнувший от неожиданности, Никита с удивлением посмотрел на него сверху вниз. – Что вы тут делаете?

– Тихо, тихо, не шуми, – Серафим всё время оглядывался по сторонам, словно кого‑то опасался. – Не хочу попадаться на глаза штабным, – объяснил он. – Приехал пораньше, мои ещё на марше плетутся. Что там королева? Сердится?

– Не заметил, чтобы особо сердилась, она, скорее, озабочена, – понимающе ответил Никита.

– Ты доложил ей результат разведки? Как по её настрою думаешь, бой будет?

– Ясен пень, будет!

– Она спрашивала про армию Миргорода, их количество, сколько у них пушек?

– Нет, не интересовалась, но она пригласила меня на совещание штаба.

– А сколько у них пушек?

– Не много, у вас пушек в три раза больше.

– Это хорошо, – генерал облегчённо вздохнул и потёр ладонями. По изменившемуся выражению лица Серафима Никита сделал вывод, что тремя вопросами генерал выяснил абсолютно всё, что хотел знать, и полученная информация его полностью удовлетворила. – Это очень хорошо, Никита!

– Когда ваши-то подойдут? – спросил Ясный Пень, сам не понимая, почему, но тоже перейдя на шёпот.

– Пушки – штука тяжёлая, – Серафим тяжело вздохнул. – Подойдут, куда им ещё деваться? Ты лучше мне скажи, зачем мы дерёмся с Миргородом?

– Как зачем? – искренне удивился такой неожиданной постановкой вопроса Никита. – Они же – ближайший к нам сосед. В Миргороде должен быть наш флаг.

– М-м… О таком аргументе я даже не подумал, – слегка удивился Серафим. В задумчивости заложил руки за спину.

– Любой сосед рано или поздно соберётся у нас что‑нибудь «откусить», – пояснил Никита свою мысль. – Победит тот, кто «укусит» первым.

– С этим сложно поспорить, – печально вздохнув, согласился Серафим. – Видимо, придётся драться. – Он по-отечески похлопал Никиту по плечу и сказал: – Ну хорошо, Никита, путь будет так.

Снова оглянулся по сторонам и удалился так же неожиданно, как появился. Никита так ничего и не понял из их короткой беседы, но, немного подумав, решил не утруждать себя лишними вопросами. Ясень пень, драка будет, как её может не быть? Зачем иначе было столько сюда ехать?

__________________

Ефим Красава, командующий северной засадой миргородцев, часто чертыхаясь, пробирался через бесконечные заросли и кусты. Уже стемнело, а в лесу и днём‑то было не особо светло. По пути с совещания в штабе короля Михаила Храброго к месту своей дислокации он дважды умудрился провалиться по колено в какие‑то малозаметные, но глубокие и вязкие лужи. Вылезая, сильно испачкался, и теперь в сапогах хлюпала болотная жижа. Об ветку, которую в темноте даже не заметил, порвал рукав своего мундира. Другая ветка поцарапала ему лицо – ещё повезло, что не остался без глаза. Ко всем этим неприятностям добавлялось то, что его сильно одолевали комары. Такое ощущение, что их тут миллионы, и спасения от них нет никакого. Не хватало только заблудиться, и тогда это станет прекрасным концом его недолгой военной карьеры. Он остановился и оглядел свой жалкий вид. Как же так произошло, что он, сильный, образованный, молодой аристократ, оказался в таком положении?

От ставки короля Михаила до его землянки в лесу было всего‑то пара километров, но путь пролегал через сплошное болото и поваленные деревья. Чёртов Гнилой лес! Какой же он идиот, что заявил на совещании королю про один час! Да чтобы отсюда выбраться и привести полк в боевой порядок, и суток может не хватить. Только на то, чтобы зайти сюда, у них ушло полдня. Три дня назад он со своим полком по приказу короля углубился в этот чёртов лес. Уже тогда среди солдат прошёл ропот: «Нас там съедят». И солдаты оказались правы – именно так оно и вышло.

Первое, с чем они столкнулись, ступив в лес, – это неистовые тучи комаров. Мелкие твари слетелись сюда, похоже, со всего леса, а быть может, и со всего мира. И вот уже третий день у кровопийц был полноценный пир. Второй приказ короля: не менять ландшафт, соблюдая маскировку; костры не жечь. Но как это вообще возможно осуществить на сплошном болоте, да ещё с более чем двумя тысячами озверевших от комаров мужиков, никто Ефиму не объяснил. Тут видимость днём, в лучшем случае, пятьдесят метров. Свет очень плохо проникает через кроны деревьев. Ночью же не видно ничего, слышен только сплошной комариный гул и уханье болота. Как всех контролировать?

Единственное, что Ефиму тогда пришло в голову, – это дать солдатам свободу, позволив им самим позаботиться о собственном укрытии, приказав не расходиться далее, чем на километр от землянки командира. Наверное, это был глупый приказ: теперь совершенно неясно, как собрать всю эту массу людей снова воедино. Но какой ещё у него тогда был выход?

Зачем отдавать приказы, которые точно нарушат? – ругал про себя Ефим короля Михаила. Вполне логично, что строгий указ – не менять ландшафт – солдатами был проигнорирован почти сразу. Как только войско начало разбредаться по лесу, отовсюду послышался стук топоров, а позже запахло дымом. Сейчас Ефим был уже не уверен, что в его распоряжении остались эти две с лишним тысячи. Скорее всего, их стало сильно меньше. Если треть не дезертировала, а треть не заболела – уже будет неплохо. Для полного счастья не хватало только последнего штриха – ему самому сейчас тут действительно заблудиться. На этом боевая задача не только его, но и всего полка будет окончательно исполнена, а поле боя останется за проклятыми комарами.

Начиная отчаиваться, Ефим вспомнил Екатеринодар. Большой многолюдный город. Развитый, с мощёными улочками и множеством достойных, образованных и красивых людей. Лавки, магазинчики, таверны, свежие газеты, театр, королевский дворец. И он, Ефим Красава, полномочный посол Миргорода. Молод, привлекателен и неприкосновенен. Его знал и к нему с почтением относился весь королевский двор. Он тоже всех знал и свысока смотрел на большинство местных аристократов. Миргород и их король Михаил Храбрый трижды ранее побеждали их войска. Каждый раз король Екатеринодара Алексей Весёлый был вынужден откупаться. Влияние Ефима как полномочного посла города-победителя при дворе было существенным. К каждому его слову были вынуждены прислушиваться. С ним не вступали в споры. И вот всё изменилось – теперь он кормит комаров в Гнилом лесу.

Всё начало меняться с появлением в Екатеринодаре князя Александра Веского. Откуда только взялся этот князь? Поговаривали, что приехал с юга – князя и вправду выдавал южный акцент. Какой‑то дальний родственник королевской семьи. Богатый, умный, опасный. Князь как‑то сразу стал на удивление близок с королём Алексеем. Они даже общались друг с другом словно равные. Александр активно занялся обучением и воспитанием троих дочерей короля. Алексей Весёлый в это время больше был занят охотами и пирами. А отношения внутри королевского двора тем временем тоже начали меняться. Под влиянием князя изменилась внутренняя и внешняя политика Екатеринодара.

Через год король Алексей тяжело заболел и очень быстро скончался. И с его смертью всё окончательно перевернулось с ног на голову, словно кто‑то взмахнул волшебной палочкой. И вот сейчас, в лесу, Ефиму казалось, что всё это было в славной прошлой жизни и вообще не с ним. Ему мучительно хотелось обратно, в тот милый и так полюбившийся ему Екатеринодар времён Алексея Весёлого.

Из сладких воспоминаний его вырвала жалящая боль. Ударом ладони по собственной шее он ловко убил очередного комара. На руке осталось пятно свежей крови.

– Командир! Командир! – послышался окрик справа. – Мы тут!

Ну слава богу, не заблудился, то ли с облегчением, то ли с сожалением подумал Ефим. В метрах двадцати, из-за деревьев, ему махал рукой кто‑то из его солдат. Ефим резко сменил направление и пошёл в его сторону.

– Мы девку поймали, – доложил солдат с взбесившимися от предвкушения глазами. – Отвели к вам в землянку на допрос. Солдаты шепчутся, что это шпионка Екатеринодара.

– Откуда она тут взялась? – изумился от такой новости Ефим, – Одна? Что она делала в непроходимом лесу?

– Одна. Просто шла по лесу и напевала что‑то. Мы её и поймали. – Тут солдат перешёл на шёпот, – люди судачат, что она ведьма.

– Старая, молодая?

– Совсем молодая, лет двадцати, красивая жутко. И одета она не по-нашему, кафтан больно дорогой, да и явно не миргородского пошива.

– А ведьма-то сразу почему? – удивился Ефим.

– А потому, что комары её не жрут, – ответил уже напуганным голосом солдат. – Совсем не жрут.

– М-м… Интересно. Ну веди меня, а то я немного сбился с пути.

Идти пришлось всего‑то минут пять. Когда они подошли к землянке, там уже собралось человек двадцать. Все бурно и эмоционально обсуждали пленницу. А всё‑таки не так и плохо мы замаскировались, – подумал Ефим. Если всего в ста шагах от землянки, в лесу, набитом солдатами, у него появилось ощущение, что он заблудился.

– Отставить балаган! – строго скомандовал он подчинённым, стараясь придать своему голосу матёрой хрипотцы. Разговоры тут же прекратились, все взоры обратились на Ефима. – Где пленница?

– Там, внутри, – ответил старший из солдат. – Мы её к бревну привязали, чтобы никого не околдовала.

– Всё ясно! Расходитесь, сам с ней разберусь, – жестом он приказал солдатам рассредоточиться. – Если понадобитесь, позову. И приготовьтесь к бою. Передайте всем по цепочке: утром выступаем. Противник уже тут, завтра сражение.

Новость явно взбодрила солдат. Все, моментально забыв про девчонку, начали растворяться в лесу. Люди были готовы даже к ожесточённой битве, только чтобы поскорее убраться из этого болота и спастись от комаров. Когда все разошлись, Ефим аккуратно спустился в землянку. Ждать, пока глаза привыкнут к темноте, ему не пришлось. В землянке ярко горели четыре свечи, от них там было даже светлее, чем снаружи. Прямо посередине, к опорному столбу, была привязана молодая девица в тёмном кафтане. Распущенные волосы спадали ей на плечи.

Ефим взял одну из горящих свечек и поднёс к лицу пленницы, пытаясь получше её разглядеть. Взору открылось молодое, безумно красивое и свежее лицо. Игривые глаза уверенно смотрели прямо на него. Ефим сразу узнал этот взгляд, и эту девушку. Сперва от неожиданности отдёрнулся, потом остолбенел. На обретение дара речи ушло ещё несколько секунд.

– Принцесса Маргарита! – пересохшими губами тихо спросил он, мозг все ещё отказывался до конца поверить в происходящее.

– Ты испугался? – завораживающим голосом произнесла пленница.

– Меньше всего в этом проклятом лесу я ожидал увидеть тебя, – произнёс Ефим, понемногу приходя в себя от шока. Голос его зазвучал увереннее, мозг лихорадочно обдумывал варианты: как поступить? – Впрочем, не удивлюсь если это ты наслала на нас полчища комаров! – произнёс Ефим, а сам в это время продолжая лихорадочно думать: что же ему сделать?

– Может, развяжешь мне руки? – тихим, слащавым голосом спросила Маргарита.

– Зачем это? – Ефима передёрнуло, он будто шарахнулся от этого предложения. Сам себя тут же успокоил и пожал печами. Он почувствовал волнение и сильный прилив крови к лицу. – Может, мне будет лучше тебя сразу застрелить, пока ты не начала колдовать?

– А вдруг я уже начала, а ты уже околдован? – во весь голос рассмеялась Маргарита. Она выглядела абсолютно спокойной. – К тому же если ты меня сразу застрелишь, то не узнаешь, для чего я тут.

– Сегодня наш патруль чуть не пристрелил принцессу Диану, – единственное, что придумал ответить Ефим. – И сам пожалел, что это произнёс. Зачем? Что он несёт?

– Но ведь не пристрелил, – Маргарита продолжала смеяться. Она совсем не ощущала даже капельки волнения. – Ведьму не просто убить.

Мысли Ефима начали приходить в порядок, и он оглядел принцессу уже более внимательно. Две верхние пуговицы рубашки на её груди были расстёгнуты, возможно, от связанных сзади рук. От этого часть тела оказалась оголённой, грудь выпирала немного вперед, её контуры хорошо читались. Шею украшало ожерелье, жемчужина на нём переливались, отражая отблески свечей. Взгляд, слегка прищуренный, с хитринкой, соблазнял.

– Хорошо, я спрошу, – Ефим нащупал табуретку, присел на неё и поставил свечу на место. – Принцесса Маргарита, что ты тут делаешь?

– Я пришла к тебе, Ефим, – спокойно, по-дружески, словно общается с давним и близким знакомым, произнесла Маргарита. Она уже перестала смеяться и теперь улыбалась ему открытой улыбкой. – Пришла к тебе, чтобы задать всего один-единственный вопрос и, как видишь, я вовсе не колдую.

– Спрашивай, и покончим с этим! – голос Ефима превратился в лёд. Вопрос прозвучал резко, грубо, нетерпимо.

– Что ты выбираешь, Ефим Красава? – никак не реагируя на его тон, тихим, успокаивающим голосом спросила Маргарита. – Попытаешься убить меня? Изнасилуешь? Отведёшь к Михаилу и продолжишь, как верный пёс, служить своему престарелому королю? В какой лес он ещё тебя пошлёт? – тут она уже сделала длинную паузу. – Или станешь моим любовником? Возглавишь полк принцессы Маргариты в великом походе на запад. В приключения, в неизвестность! – последние слова она произнесла торжественно, маняще.

От её слов глаза Ефима безумно блеснули. Его одновременно охватили панический страх и решительная храбрость. Она пришла сюда совершенно одна и предлагает ему стать изменником. Он резко вскочил с табуретки, выхватил пистолет и направил дуло прямо в грудь принцессы. Ефима одолевали сомнения, он не хотел стрелять, но сам не понял, как нажал на спусковой крючок. Раздался оглушающий выстрел, звук многократно усилился стенами землянки, запахло сгоревшим

порохом. Глаза Ефима заволокло дымом и собственными слезами. Сердце ускоренно стучало, время растянулось. Из состояния остолбенения его вывел всё тот же тихий, мягкий и до неприличия спокойный голос принцессы Маргариты.

– М-м… После проверки опытным путём вариант с убийством отпал, – в её словах была слышна ирония, но в тоне не было ни обиды, ни упрёка, – Ведьму так не убить, ты ведь об этом догадывался. Зря только дыму напустил, придётся ждать, пока проветрится.

Ефим выпустил из рук разряжённый и бесполезный пистолет, тот глухо упал на земляной пол. Плюхнулся на свою табуретку и закрыл лицо руками. Теперь он чувствовал себя полностью опустошённым, слабым и подавленным. От беспомощности или от дыма слёзы ручьём катились из его глаз, и он никак не мог уже их контролировать. Мысли снова смешались.

– Что у нас было по плану вторым вариантом? Изнасилование? – в голосе Маргариты по-прежнему слышалась улыбка. – Может, уже развяжешь меня или тебе нравится доминировать?

____________________

Уже настала ночь. Армия Екатеринодара после хаоса похода и огромного количества манёвров собралась‑таки в поисках пристанища в едином месте. Сложно точно определить, повлияли на это приказы Екатерины или все подразделения, устав от беготни и скачек, проголодавшись и желая выспаться, самостоятельно расположились вокруг шатра королевы. А может, на это повлияло близкое присутствие противника. Где‑то же им нужно было обосноваться, и штаб Екатерины с обозом стал прекрасным ориентиром. До наступления полной темноты не успела подойти только артиллерия – она всё ещё находилась где‑то позади и, пока не рассветёт, продвигаться, по всей видимости, не могла.

Совет командиров королева Екатерина вынужденно перенесла на утро. Несмотря на все усилия её адъютантов, собрать всех одновременно оказалось опять нерешаемой задачей. Единственным, кто был всегда под рукой, так и оставался Никита Ясный Пень. С остальными командующими ситуация обстояла ровно наоборот. Два главных капитана основных сил регулярной конницы – Данила Оптимист и Данила Молчун – категорически отказывались находиться рядом. То у Оптимиста возникали неотложные дела, и на него бесконечно сыпались донесения от огромной массы разосланных им караульных. То Молчуна отвлекали срочные организационные вопросы, требующие его немедленного и личного присутствия. Командующий королевской пехотой, майор Всеволод Тихий, был полностью погружён в сбор и размещение своего сильно растянувшегося полка и постоянно подходящего главного обоза, который до глубокой ночи всё ещё продолжал прибывать на выбранный им холм.

Но самую главную проблему составлял командующий артиллерией генерал Серафим. То, что он где‑то рядом, было известно исключительно по слухам. Его видели все, кроме самой королевы и её адъютантов, но никто точно не знал, где он сейчас. Ещё большей загадкой было то, где находится сама артиллерия. Доподлинно можно было утверждать только, что в лагерь она до сих пор не прибыла. Из уст в уста по штабу ходили разные данные: кто‑то утверждал, что артиллерия совсем рядом, буквально в километре, и утром будет готова начать обстрел миргородских редутов. Кто‑то настаивал, что ей ещё целый день понадобится, чтобы сюда добраться, поэтому сражение завтра точно не начнётся. Все офицеры сходились в едином мнении – без артиллерии битву начинать не имеет смысла.

В какой‑то момент, смирившись с мыслью, что силами адъютантов навести порядок в этом хаосе не получается категорически, а без генерала Серафима бессмысленно собирать военный совет, королева расслабилась и отпустила ситуацию развиваться так, как она идёт. Отдала последний на сегодня приказ – всем офицерам прибыть в её штаб на рассвете – и удалилась в свой шатёр. И тут пришла, наконец, единственная за этот поистине сумасшедший день, позитивная новость: нашлась принцесса Диана. Как и предполагала Екатерина, она объявилась среди своего авангарда, а Никита Ясный Пень передал ей повеление королевы.

– Мои глаза мне говорят, что ты меня заметила, – услышала позади себя ироничный голосок младшей сестры королева.

– Где ты была три дня? – Екатерина вложила в интонацию своего вопроса одновременно и обиду, и раздражённость, и упрёк.

– Воевала с Миргородом, – Диана, как ни в чём не бывало, бесцеремонно плюхнулась в кресло, развалившись там в непринуждённой позе, и схватила со стола самое большое яблоко.

– Это я воевала с Миргородом, – повернулась к ней Екатерина. – Ты хоть представляешь, как выглядят пять тысяч вооружённых до зубов суровых мужиков, три тысячи коней, три сотни повозок и телег на марше? И как этим всем управлять мне одной?

– Ты мне сейчас рассказываешь, в чём разница между ужом и соколом? – Диана, ничуть не реагируя на упрёки сестры, откусила яблоко и, сочно чавкая, произнесла. – Я же разведчик. Я сокол. Я – твои глаза и уши.

– Уф… – Екатерина выдохнула, но, видя беззаботный вид сестры, смачно вгрызающейся зубами в яблоко, ей стало почему наоборот весело и спокойно. Ребёнок жив, здоров, снова нашёлся, это уже одной заботой меньше. К тому же она почувствовала, что снова не одна, и всякая злость испарилась. – Эти шлюхины дети совершенно неуправляемы, когда они собираются в такую огромную толпу, – пожаловалась она сестре. – Ладно! Выговорилась! Рассказывай, как воевал мой сокол?

– Сокол был занят шпионскими делами, – Диана, будучи явно очень собой довольна, интригующе улыбалась теперь всем лицом. – И сокол обсудил кое‑какие интриги с командиром разведки Миргорода.

– Вот как! Ну? Не томи уже.

– С алтыном воюют, а без алтына горюют, – продолжала загадывать загадки и веселиться Диана. – Ты же помнишь любимое выражение нашего умудрённого опытом князя: для войны нужны всего три вещи—деньги, деньги и деньги. А казна его величества Михаила Храброго бжж… – она издала похожий то ли на свист, то ли на отрыжку звук, – абсолютно пуста.

– Помню, помню, – Екатерина отмахнулась от сестры рукой. – Он говорил, что если есть деньги, даже идиоты смогут превратиться в рыцарский орден. Войско Михаила само разбежалось, а ты подкупила их разведку?

– Регулярным полкам Миргорода уже четыре месяца не платили жалованье. Это те, которые в зелёных мундирах. Так что сундучок с золотом оказался способен их во многом переубедить.

– Сундучок? – глаза Екатерины расширились от удивления, смешанного с любопытством. – Ты подкупила их разведку или всю армию?

– Я подкупила их южный полк! Ха-ха, – Диана, наконец, отложила своё яблоко. – Сначала мы сверили часы с их шпионами, ну то есть для укрепления взаимного доверия обменялись незначительными данными. Михаил перед войной провёл в городе мобилизацию. Все их обученные регулярные войска сейчас спрятаны лесу. Те, кто на виду, на редутах, это мобилизованные и артиллерия. Сей сброд можно легко отличить по белой форме. Их оставили на убой, под нашу атаку. Бежать им некуда, позади обоз и лес. По бокам свои же, впереди мы.

– Продолжай уже, не томи, – Екатерина подсела к сестре на соседнее кресло и превратилась в само внимание.

– Миргородцев довольно много, численность их армии больше нашей. Но в основном пехота. Зелёные – те, что в лесу, южнее лагеря. Командует ими некий Макар Невеличка. Командир миргородской разведки за золото пообещал с ними договориться. – Диана говорила сейчас вкрадчиво, почти шёпотом. – Они не будут торопиться вступать в бой. Постреляют вяло в воздух поверх голов и постараются тянуть, сколько смогут. Будут долго строиться, долго маршировать. Ну а дальше, уж как пойдёт. Как повернётся ход сражения. Усердствовать не собираются, но и занять нашу сторону тоже не обещали. Мелкий саботаж.

– Не дурно, девочка моя! Не дурно! – довольная Екатерина на секунду задумалась, что‑то прикидывая, – А что с остальными? Что с редутами, сколько полков у них в лесу?

– Два: южный и северный. С серверным, по словам Потапа Лисий Хвост – так зовут командира их разведки, решить подобным образом вопрос уже не получится. – Диана разочарованно развела руками, лицо её погрустнело. – Мобилизованные – те, что на редутах – идейные. Им сказали, что они защищают Миргород от вторжения. Командуют ими городские воеводы. – Видя, что Екатерина начала погружаться в свои мысли и её лицо нахмурилось, Диана неожиданно задорно улыбнулась и слегка толкнула рукой королеву в плечо. – Северным полком регулярных войск командует Ефим Красава!

– Тот самый Ефим? – глаза Екатерины расширились от удивления, – который был послом Миргорода в Екатеринодаре?

– Он самый, – Диана торжествующе всхлипнула. – Красавец-мужчина!

Перед глазами королевы Екатерины, как наяву, всплыл трёхмесячной давности эпизод.

Во дворце шёл торжественный приём по случаю празднования очередной годовщины города. Зал был полон народа, собралась вся городская знать. Королеве дарили подарки, играл оркестр. И тут дворецкий объявил о появлении в зале очередного высокого гостя. Посол Миргорода, Ефим Красава имел наглость явиться на празднование позже самой королевы.

Со всем своим высокомерием он подошёл к трону, небрежно изобразив обязательный в таких случаях поклон, громогласно, чтобы все слышали, объявил:

– Позвольте преподнести вам дар короля Михаила Храброго, Ваше Величество!

Двое его слуг развернули перед Екатериной огромный, очень красочный гобелен с изображенными на нём очертаниями Миргорода, реки Мирь, на которой и стоял город. В центре гобелена – лик самого короля Михаила с золотой короной на голове.

– Ваше Величество, это ещё не всё! Вместе с гобеленом мой король поручил мне передать вам и его слова. – Посол выждал паузу, привлекая к себе дополнительное внимание и, дождавшись, когда все взоры будут направлены на него, гордо и весело объявил: – Его Величество король Михаил Храбрый предлагает вам свою руку, своё сердце, своё покровительство и защиту!

Екатерина отчётливо вспомнила ту тишину, которая воцарилась в зале. Сказать, что у присутствующих был шок – не сказать ничего. Даже оркестр умолк. Весь двор замер в интриге и смотрел только на свою молодую королеву.

– Зачем мне его рука и сердце? – пренебрежительно спросила Екатерина. – Если король Михаил Храбрый желает мне что‑либо подарить, пусть вместе с гобеленом подарит сам Миргород. Тогда я окажу ему в качестве почести своё покровительство. А руку и сердце он сможет сохранить для своей нынешней супруги.

Казалось невозможным, но в зале стало ещё тише. Все боялись переступить с ноги на ногу и даже шевельнуть рукой. В воздухе повисло напряжение. Ефим Красава переменился в лице, явно не ожидая такого ответа. Он планировал поставить в тупик неопытную королеву, а оказался в нём сам. Лоск и спесь мигом слетели, посол выглядел растерянным и лихорадочно соображал, что ответить на такую дерзость? В конце концов, Ефиму удалось собраться с мыслями и, чтобы как‑то выйти из неловкой ситуации, он сделал попытку отшутиться. Посол добродушно улыбнулся и, чтобы не встретиться взглядом с Екатериной, посмотрел вокруг неё, словно обращался ко всем собравшимся.

– Ваше Величество, только не объявляйте войну моему королю из-за его глубокой личной симпатии к вашей особе, – нарочито небрежно произнёс Ефим.

Напряжение в зале спало. Послышались лёгкие смешки, разочарованные вздохи, кто‑то расслабившись сел на стул. Оркестр молчал, дирижёр внимательно смотрел на королеву и ждал её команды.

Екатерина бросила беглый взгляд на князя Александра Веского. Тот стоял неподалёку с довольным и уверенным видом. Князь мигнул ей в ответ. Это могло означать – давай, Екатерина, покажи всем, что ты не девочка, а уже королева. За тобой – армия, за тобой – город!

Екатерина бросила косой взгляд на сестёр, сидящих по правую от себя руку. Диана внешне выглядела, как обычно, и по-детски немного ехидно улыбалась. Но они давно с сёстрами научились понимать мысли друг друга без слов, достаточно было только взглядов. Внутренне принцесса Диана кричала: «Давай, сестра, утри нос этому щёголю, потом утрём нос и лысому миргородскому жениху!» Маргарита, как всегда, выглядела более сдержанной, но её глаза ясно говорили: «Ну что же, сестра, начнём эту игру, пожалуй!»

Все гляделки длились лишь мгновенье. В зале никто не успел даже ещё шага сделать поле шутки посла Ефима, как королева ясным уверенным и очень доходчивым тоном ответила:

– А знаете что, посол, отправляйтесь в Миргород прямо сейчас и без требуемого мной подарка в Екатеринодар не возвращайтесь. – зал, только начавший отходить от напряжения, снова превратился в тишину, Екатерина небрежно добавила. – Ответа от короля Михаила Храброго я буду ждать ровно один месяц.

Из воспоминания королеву вывел довольный голос Дианы:

– Магия Маргариты сегодня ночью займётся Ефимом Красавой, – произнеся эту новость, принцесса наполнила вином два бокала. Один протянула королеве.

– Ха-ха! – рассмеялась во весь голос Екатерина и приняла бокал из рук сестры. – Значит, за зелёные полки Миргорода я, наверное, могу быть спокойна.

Королева хорошо помнила томные взгляды, которые Ефим Красава всегда искоса бросал на принцессу Маргариту, рассчитывая, видимо, что взоров его откровенной мужской симпатии никто не замечает.

– Остаётся решить вопрос с мобилизованными и с самим Его Величеством.

– А рассказывать потом будут, что ведьмы всех околдовали, – Диана чокнулась бокалами с королевой и удовлетворённо откинулась в кресле.

_________________

Король Михаил Храбрый встал с первыми лучами рассвета. Он так и не смог нормально поспать этой ночью – в голову лезли различные варианты развития сражения. Он руководил движениями войск, придумывал и проигрывал в своей голове атаки противника и предпринимал ответные действия. Двигал полки, словно шахматные фигуры. К его великому удовольствию все партии заканчивались победой и паническим бегством заносчивой и дерзкой королевы Екатерины. Быстро поднявшись с постели, не умываясь и не завтракая, он быстрым шагом вышел из шатра в ожидании увидеть перед собой одну из привидевшихся ему ночью картин. Но тут его постигло полное разочарование.

Лагерь войска Миргорода медленно и неспешно просыпался. Кто‑то готовил еду, кто‑то чистил оружие, кто‑то лениво плёлся на редут сменить дозорных, а кто‑то, наоборот, возвращался в свои палатки. Ни суеты, ни беготни, ни звуков барабанов, ни сигналов труб, ни выстрелов, ни запаха пороха. Ничего этого не было и в помине. Как не было в поле зрения и армии Екатеринодара. Даже пыли в степи, поднимаемой от передвигающихся полков противника, которую он наблюдал весь вчерашний день, тоже не было. Михаил разочарованно вздохнул и подозвал к себе адъютанта.

– Что происходит? – спросил король. – Где неприятель? –  Ваше Величество, разведка доложила, что противник спит в трёх километрах, вон за тем холмом, – адъютант указал рукой направление. – Устали после долгого пути и ждут подхода артиллерии.

– Что значит спит? Им тут что – ночлежка? Срочно приведите ко мне командующего разведкой, – буркнул Михаил и с хмурым видом удалился обратно в шатёр.

Минут через десять, когда король уже уселся завтракать, вошёл какой‑то незнакомый ему солдат. Он поклонился и чеканным голосом доложил:

– Ваше Величество, разрешите представиться, сержант Михно. Потап Лисий Хвост сейчас находится в степи и лично наблюдает за противником. Я готов доложить вам ситуацию вместо него.

– Ну так докладывай, – лениво махнул рукой король и расстроенным взглядом взглянул на солдата.

– Поздно ночью екатеринодарцы закончили свой марш и расположились лагерем за холмом, примерно в трёх километрах на северо-западе. В наличии у противника имеется почти две с половиной тысячи конных. Вооружены короткими ружьями, пистолетами, копьями и саблями. Одеты в кирасы и железные шлемы. У их лошадей – спереди защитные листы из стальной брони. Так же у них имеется полк пехоты, около двух тысяч человек. Вооружены длинными ружьями, превосходящими наши по дальности выстрела. Шатёр королевы Екатерины расположен в центре их лагеря. Артиллерия всё ещё находится на марше и, возможно, сбилась с пути, что и пытается выяснить в данную минуту командующий нашей разведки. На нынешний момент армия Екатеринодара к генеральному сражению не готова. – Закончив доклад, сержант выждал небольшую паузу и уже менее казённым тоном, словно лично от себя, добавил, – имеются большие сомнения насчёт того, что они будут готовы вступить в бой сегодня.

– Ясно, сержант. Можете быть свободны, – король недовольным жестом приказал тому уйти и обратился к адъютантам. – Вызовите командующих ополчением.

Ещё минут через пятнадцать, как раз к окончанию завтрака, в шатре собрались воеводы в белых мундирах, командующие южным и северным флангами Кузьма Валун, Илья Зоркий, а также Виктор Шея, возглавлявший центральный редут.

– По докладам разведки: Екатерина пока к бою не готова, – начал короткое совещание король. – Стоит лагерем за холмом и ждёт артиллерию, которая, видите ли, отстала. Для меня в этом мало удивительного: когда женщина командует армией, ждать можно чего угодно, но только не организации и порядка. Какие мысли, господа офицеры?

– Ваше Величество, – первым, за всех взял слово Виктор Шея. – Без артиллерии сражения не бывает. Мы окопались, в прицелах наших пушек противника не наблюдаем, сами мы атаковать не готовились. Это хороший момент для контратаки, но наши ударные полки в лесу. Остаётся только ждать. – Его лицо выражало недоумение – мол, а что ещё тут сделаешь? Сами так спланировали. – Если неприятель покажется на расстоянии выстрела, мы его точно заметим без всякой разведки. Перед нами степь, скрыться им некуда. Если до обеда атаки не случится, то, полагаю, сегодня ничего и не предвидится. Кто же начинает драку после обеда?

– Ваше Величество, Екатерина может и начать, раз она женщина, – виновато и неуверенно высказался молодой воевода Илья Зоркий.

– Не, не, – король поморщился и помотал головой. – Виктор Шея прав, после обеда большие баталии не начинают, – поучительным тоном ответил ему Михаил. – Солдаты сытые, уже ленивые, а времени до темноты останется мало. Бессмысленно что‑либо предпринимать кроме малозначительных авангардных боёв или артиллерийской дуэли. Если в течение ближайших двух-трёх часов они не начнут атаковать, то главное веселье на сегодня отменяется. Если нам самим идти вперёд, так нужно менять весь план. Этого мы в горячке делать не будем.

– Ваше Величество, возможно, Екатерина пришлёт парламентёров, или мы пошлём к ней своих? – робко поинтересовался воевода Кузьма Валун.

– Коли пришлёт, так поговорим, – лениво вздохнул король, – сами посылать никого не будем. Екатерина первая закончила время дипломатии и объявила время пушек. Теперь пусть даже не надеется, что мы дрогнем. Дабы образумиться, взбалмошная девочка должна хлебнуть запах пороха, насмотреться на цвет крови и прилично обделаться. Только так её можно заставить унять спесь и стать посговорчивее. Мы заманили её в нашу ловушку, теперь у неё выбор: либо с позором бежать, либо атаковать – тем самым погубив или деморализовав свою армию. В любом случае это сильно уронит её авторитет и выбьет самоуверенность. Так что не спешим. Ждём, наблюдаем, но не расслабляемся. На этом всё пока, свободны.

Когда воеводы вышли, король ещё больше помрачнел и погрузился в свои тяжёлые мысли о жизни и политике. Судьба у Миргорода такая. Город стоит на середине пути между соседними королевствами с большими городами – Екатеринодаром и Вольгородом. Расположен он на главной и большой реке, по которой проходят основные торговые пути. На протяжении двух веков его предки были вынуждены то объединяться с Вольгородом против Екатеринодара, то, наоборот, с Екатеринодаром против Вольгорода. А порой приходилось сражаться с обоими одновременно. Так воевали и лавировали в своей внешней политике: то на левом берегу реки, то на правом. Вверх по течению реки располагались земли северных варваров. Вниз по течению река Мирь впадала в море, а за его водами лежали южные королевства. У Михаила и выбора‑то никакого не было: исполняя волю отца, он вынужден был жениться на Веронике, двоюродной племяннице короля Вольгорода. После смерти отца этот брак определял всю его дальнейшую политику уже на правах самостоятельного правителя. Вольгород стал естественным союзником, а Екатеринодар – противником. И как бы ни хотел Михаил Храбрый изменить положение вещей, семейный союз с Вероникой ему этого не позволял.

Но Вероника оказалась бесплодна, и тут Михаилу нужно было что‑то предпринять. Король не мог оставить свой род без наследника. В противном случае его династия прервалась бы, а Миргород перешёл бы под управление Вольгорода. Развестись с Вероникой ради брака с менее знатной, но более плодовитой особой он не мог – это означало бы неизбежную войну с Вольгородом. Да и Екатеринодар наверняка не остался бы в стороне. Войны на два фронта Михаил допускать не хотел. У него оставался только один-единственный вариант: снова перевернуть чашу союзнических весов, как это часто делали его предки. Объединиться с Екатеринодаром против Вольгорода. Но по примеру отца провернуть такой финт через женитьбу сына не получалось – по причине отсутствия такового. Оставался вариант – самому жениться на екатеринодарской принцессе. Но и этот план раз за разом терпел неудачу.

Бывший Король Екатеринодара Алексей Весёлый имел трёх дочерей и не имел сыновей. Казалось бы, сама судьба благоволила к Михаилу. Но Алексей был глуп и упрям. Три раза Михаил в тайне посылал к нему сватов, прося одну из дочерей себе в жёны. И три раза тот отказывал со словами: «Пусть мои дочери сами решают, за кого им выходить замуж». Три раза после этого возникал конфликт. Три раза Михаил Храбрый побеждал Алексея Весёлого на ратном поле. Но победа в одном сражении, путь даже очень убедительная, не означала победы в вой не. На штурм такого большого города как Екатеринодар, Михаил всякий раз не решался. Ему не хватало для этого ни людей, ни ресурсов. Да и его союзник Вольгород в этом деле ему был вовсе не помощник. Те, в свою очередь, понимали к чему всё идёт, и вместо помощи всячески только препятствовали. Плели интриги, втайне помогали Екатеринодару оружием и деньгами. Как распутать сей клубок, Михаил не знал.

Новый шанс подвернулся сам. После болезни умер Алексей Весёлый. Три юные девицы остались править Екатеринодаром совсем одни. Выбор Михаила был прост и понятен, как медная монета. Всё само шло к нему в руки. Одним разом он мог избавиться и от надоевшей ему бесплодной Вероники, и получить вместо неё молодую и красивую девчонку Екатеринодара, и завести, наконец, наследника. А заодно и решить проблему своей казны, которая изрядно опустела. Вольгород не рискнёт воевать против объединённой армии двух городов. Одним браком он бы мог стать самым сильным монархом на огромной территории. Но тут свой нрав проявила королева Екатерина. Эта юная дурочка сама не ведает, что творит. Она не понимает своего счастья и своей выгоды. Чего хочет добиться своим отказом? Потребовала у него Миргород. Сумасшедшая. Как ей это только в голову пришло? Что же, Михаил Храбрый укротит её гордый нрав. Ему удалось выманить её сюда. Завтра он покажет этой наивной девчонке, что такое настоящие мужские игры. И в этот раз он уже решил не останавливаться: после победы тут он возьмёт штурмом Екатеринодар. Ради этого Михаил и провёл мобилизацию. Впервые у него было войско, численность которого позволяла штурмовать большой город. Да, его армия оказалась чуть хуже вооружена. У них меньше пушек и лошадей. Это был неприятный сюрприз. Но в городском бою всё решает именно численность пехоты. С этими мыслями сон всё‑таки одолел короля, и тот завалился обратно в кровать.

___________________

Только спустя час после рассвета военный совет в шатре королевы Екатерины наконец‑то удалось собрать в полном составе. Главным фактором стало то, что материализовался неуловимый генерал Серафим. Как только этот факт стал известен, тут же освободились от вечных и совершенно неотложных дел все остальные командиры. Командующий пехотными войсками майор Всеволод Тихий занял место по левую руку королевы. Справа, как и положено старшему и самому опытному, расположился командующий артиллерией генерал Серафим. Напротив Екатерины, с другой стороны стола, над картой местности нависали три капитана конницы: Данила Оптимист, Данила Молчун и Никита Ясный Пень. Принцесса Диана тоже присутствовала на совете. В расслабленной позе она восседала в мягком кресле в дальнем углу комнаты, всем своим видом показывая, что в обсуждении тактики и стратегии принимать участие не планирует. Но раз момент ответственный, а она разведчик, то вот – тоже тут.

Королева Екатерина Великолепная держала длинную паузу, словно ожидая кого‑то ещё, и внимательно изучала лица всех собравшихся офицеров. Да, в бой идти они явно не горят желанием. Это не жалованье получать и деревни по дороге грабить – тут опасно. «Решительность, только решительность», – повторяла про себя Екатерина слова князя Веского.

– Ну, мои ястребы, – прервала она, наконец, молчание, и все офицеры ещё ближе придвинулись к столу с картами. – Настало время предъявить Миргороду наши атакующие таланты. Генерал, где моя артиллерия?

– Пушки уже на подходе, Ваше Величество, – смирённо ответил Серафим. – Порох и ядра прибыли в лагерь, а мои сапёры и инженеры выбирают наиболее выгодные места для позиций.

– Я уже выбрала место для их позиции, – Екатерина ткнула в карту прямо напротив центрального бастиона Миргорода. – И выбрала твою цель, – она ткнула в нарисованный на карте шатёр короля Михаила Храброго.

– Позвольте поинтересоваться, Ваше Величество, – со всей возможной корректностью, на какую он только был способен, произнёс генерал Серафим. – Разумно ли будет все шестьдесят новеньких орудий сосредоточить в одном месте, прямо напротив самого укреплённого объекта противника? – Видя, что королева молчит и внимательно слушает, генерал продолжил развивать свою мысль. – Миргород соорудил земляные насыпи перед своими бастионами. Если мы будем стрелять прямо в лоб, наши залпы будут менее эффективны, чем это было бы возможно. Ядра против земляного вала – это как камни, брошенные в болото, они могут только громко почавкать, но не принесут должного урона. Мы же, наоборот, окажемся в самом удобном для их прицельной стрельбы месте. Возможно, нам стоит действовать чуточку хитрее?

– Всё, что кто‑то построил, можно и сломать, – не задумываясь, решительно ответила Екатерина. Её тон и выражение лица однозначно свидетельствовали, что спорить с ней не следует. Она дала Серафиму высказаться только из уважения к его боевому опыту. – У нас новейшие орудия, самая обученная в мире артиллерия. Мы в открытом поле. Так используем её прямой наводкой. Как скоро орудия будут тут? – она снова ткнула пальцем в то же место, в центре. – Часа тебе хватит?

– М-м… – Серафим поморщился, словно что‑то в голове прикидывая, – часа четыре, Ваше Величество, часа четыре, не меньше. Новые пушки довольно неповоротливые и тяжёлые. Но за четыре часа, уверен, что управимся.

– А в лес ты сможешь отсюда попасть? – неожиданно спросила Екатерина.

– В лес? – перепросил Серафим, но скорее это было выражение удивления, чем свидетельство того, что он не расслышал. – В лес, конечно, сможем, Ваше Величество, – вид у генерала стал ещё более озадаченный.

– Если ты попадёшь в лес, он загорится?

– Думаю, да, – Серафим утвердительно покачал головой. —Не то, чтобы сильно, там всё‑таки болото и сыро, но какой‑то пожар мы устроим.

– Вот и отлично, генерал, – королева выглядела довольной, но ход её мыслей понять никто не смог. – Твоя первая цель: снести к чертям шатёр Михаила и поджечь этот сраный лес. – Екатерина кулаком стукнула по карте так, что все офицеры вздрогнули. – Как только выполните эту задачу, стреляйте во всё, во что можете попасть.

разнесите редуты миргородцев, мой генерал! – Это было произнесено королевой так эмоционально, что все немного отшатнулись. – К вечеру я хочу видеть, как от насыпанных ими пригорков останется только яма, в которой мы их и похороним.

– Слушаюсь, Ваше Величество, – генерал отвесил короткий поклон. И больше ничего не добавил.

– Отлично, с гренадёрами разобрались, – королева удовлетворённо потёрла руки. – Вы наше сражение и начнёте. Сразу взбодрим их окопные жопки! Теперь пехота. – Екатерина ткнула пальцем во фанги, только что прямо тут поспешно нанесённые адъютантом на карту артиллерийских позиций. – Как только загорится лес, надеюсь, и шатёр его храбрейшества Михаила тоже – это сигнал к наступлению. Идите вперёд, и стреляйте во всё, что движется. У вас новейшие ружья, пустим в ход их преимущество в дальности стрельбы.

– Ваше Величество, – сглотнул слюну ошалевший командир пехотного полка майор Всеволод Тихий. Но не рискуя возразить королеве, не стал углубляться в тактику. Изловчился и задал свой вопрос иначе. – Разумно ли начинать атаку в столь поздний час? Если генерал готов вести огонь только через четыре часа, время уже будет к полудню. И нам также понадобится время, чтобы выйти на позицию. Потом… чтобы построиться и приблизиться к противнику на расстояние выстрела. – В конце всё‑таки не выдержал и добавил. – К тому же в этом месте мы станем лёгкой мишенью для пушек Миргорода.

– Если их пушки так опасны, так стреляйте по их пушкам, – Екатерина грозно уставилась майору прямо в глаза. И генерал Серафим огнём поддержит.

– Они могут контратаковать нас с флангов, – уже немного робея, но всё‑таки возразил майор.

– Стреляйте по их флангам, – ещё суровее посмотрела на него Екатерина. – Я же сказала – во всё, что движется.

– Слушаюсь, Ваше Величество, – единственное, что оставалось произнести майору. Но сделал он это как‑то обречённо.

– А солдатам всем передайте, что вечером все пьют за счёт королевы. По три бочки вина будут ждать каждый полк в лагере! – Екатерина подняла руку вверх, и торжествующе добавила: – Тем, кто застрелит офицера и принесёт мне его голову, – по десять золотых. Если застрелят короля, то сразу двести. Всем, кто участвовал в сражении – по два золотых. Это касается всех, не только пехоты.

– Будет исполнено, Ваше Величество! – наигранно приободрённым, но всё ещё с нотками сомнения в голосе произнёс майор.

– Ага… теперь вы, мои ястребы! – королева с жадным азартом посмотрела на троих капитанов кавалерии. —Наша главная ударная силища! Наточили сабли? Начистили кирасы? Зарядили свои ружья и пистолеты?

Все трое капитанов кавалерии уставились на Екатерину и молчали, как истуканы. Что в этот момент происходило в их головах, осталось неизвестным. По их лицам это понять было тоже невозможно.

– Хватит развлекать себя пустыми скачками да дуэлями. Пора и делами заняться, – продолжила очень бодрым голосом королева. – Я целый день, вчера наблюдала ваши отчаянные гонки, они не принесли никакого результата. Кони смогут забраться на их драные редуты?

– Перед редутами нарыты ямки и вкопаны колья, – решился ответить за всех Данила Оптимист. – Лошади поломают ноги в ямках, а на колья и вовсе пойдут только, если завязать им глаза. Но тогда мы их погубим.

– Ясно, – Екатерина задумалась, – убедил! Коней жалко, на бастион путь забирается пехота. Я видела, как они вчера бодро лезли на холм, чтобы там завалиться спать. Ямы им не помеха, обойдут, между кольями пролезут, – произнеся это, она грозно посмотрела на майора Всеволода. Тот надулся и хранил гробовое молчание. Но только королева отвела от него взгляд, тут же издал звук.

– А-а-а… – прозвучало это даже жалобно. Майор Тихий и сам это понял и, когда все разом посмотрели на него, сам себя остановил.

– Продолжайте свою мысль, майор, – но тут Екатерина вспомнила его опасения про контратаку с флангов, это состыковалось в её голове с ответом Оптимиста. Не дождавшись, когда майор ещё что‑то скажет, сама уточнила, – Вы там нам что‑то рассказывали про их фланги? А откуда они собираются нас атаковать? Как и где они вообще

выходят из своего лагеря? Должен у них же быть выход, или они сами через колья лазят?

– Да, Ваше Величество, конечно, есть, – пришёл в себя майор. – Вот тут у них должны быть проезды, – он показал рукой на карте расстояния между лесом и редутами. На севере и на юге.

– Ага! Значит, там есть проезд? Хе-хе! – королева с новым воодушевлением злорадно заулыбалась. – Ну-ка, мои бравые конные капитаны, нарисуйте на карте кратчайший путь отсюда, через эти проезды, к шатру этого храброго пердуна.

– Но Ваше Величество, – снова вмешался Данила Оптимист, видимо, приободрившийся, что его первая попытка возразить прошла довольно успешно, – там на флангах самое большое скопление их войск. На нас обрушится шквальный огонь.

Воцарилась пауза гробового молчания. Улыбка с лица королевы слетела, как и её приподнятое настроение. Уголки губ опустились вниз, брови нахмурились. Все присутствующие смотрели то на королеву, то на Оптимиста и не решались произнести ни слова. Екатерина оторвала взгляд от карты, медленно выпрямилась, громко вдохнула ноздрями, наполнив лёгкие воздухом, от чего её глаза недобро прищурились.

– Капитан, ты знаешь, что бывает с офицером за трусливые мысли перед королевой и сражением? – спросила она строгим тоном.

– Ам-м… – не нашёлся сразу, что ответить Оптимист. – Вы сами сказали, что коней жалко.

– Ясный Пень, дай Оптимисту по морде, чтобы взбодрился, – приказала Екатерина.

Никита Ясный Пень, услышав своё имя, отпрянул от стола. Такого поворота событий он не ожидал. От потрясения и у остальных присутствующих открылись рты. Немного опомнившись, Ясный Пень перевёл взгляд на Оптимиста. Тот с выпученными от изумления глазами смотрел прямо на него. Рука Никиты сама непроизвольно сжалась в кулак. Взгляд Оптимиста тут же опустился на его кулак, и глаза стали не только выпученными, но ещё и круглыми. Серафим и Виктор Тихий с открытыми ртами замерли в напряжённом ожидании. Лицо Данилы Молчуна расплылось в довольной улыбке. Принцесса Диана, перестав изображать отстранённый вид, подняла голову и с ехидной улыбкой улыбочкой замерла в предвкушении. Адъютанты, помогавшие с картами, отошли в сторону.

– Отставить, Ясный Пень! – я передумала, – с задумчивым видом произнесла королева.

– Ваше Величество… – ошеломлённым голосом изрёк Данила Оптимист.

– Уговорил, скакун красноречивый, – перебила его королева и сама нарисовала на карте стрелки. – Я знаю, что тебе поручить. Мы проверим на тебе нашу новую броню. Раз Оптимист способен только на бестолковые скачки, путь скачет туда-сюда вдоль их редутов. Заодно и узнаем, что такое настоящий шквальный огонь, и миргородцев, пока мелькает перед их глазами, отвлечёт. Нашей пехоте, да и остальным будет атаковать проще. Возьми с собой пять сотен самых трусливых всадников, всех остальных передай под командование Ясному Пню.

– Слушаюсь, Ваше Величество, – Оптимист сглотнул слюну, его лицо налилось красным, и показалось, что даже распухло от прилива крови.

– Вот! Так‑то уже лучше, – шмыгнула носом королева. – Ясный Пень, рисуй кратчайший путь к шатру этого старого миргородского ловеласа.

Ясный Пень взял карандаш и нарисовал на карте кривую стрелку.

– Вот так ты и поскачешь, пока не растопчешь лысого ухажёра, – одобрительно кивнула королева. – Сделаешь это первым, и 200 золотых твои. – Екатерина забрала у Никиты карандаш и нарисовала ещё одну стрелку. – А это твой маршрут, Молчун, – посмотрела Екатерина на последнего из своих капитанов, тот действительно всё совещание просто молчал. – Когда встретишься у королевского шатра с Ясным Пнём, помните оба, что живым мне миргородский вонючий старик совершенно без надобности.

– Кхе… кхе, э-э… – прокашлял что‑то снова Данила Оптимист. – Ваше Величество, – в конце концов робко изрёк он.

– М-м… – нахмурилась королева. – Капитан ты ещё не исчерпал задор из своих идей и мнений? Ты не атакуешь, твоя задача отвлекать и запутывать. – И, не позволив Оптимисту более произнести ни слова, воодушевлённым тоном продолжила, – план окончателен, и обсуждению не подлежит. Даже не надейтесь на отсрочку по времени. Сражение точно будет, и оно точно состоится сегодня. У нас лучшая в мире артиллерия, лучшие ружья, много конницы. Так просто перестреляйте и раздавите этот мобилизованный миргородский сброд. Мы с сёстрами вам в этом своими методами поможем. По готовности начинает артиллерия. Как только во всю мощь заговорят пушки, и загорится лес – это сигнал: выдвигаться пехоте. Когда пехота вступит в бой, трубы дадут сигнал к атаке кавалерии. Да, да! Заходим сразу со всех козырей! Через четыре часа, ни минутой позже, мы атакуем, господа! Как раз к полудню. К трём часам вечера мы уже победим! Вечером – пир горой, и празднуем! Готовьтесь, и выдвигаемся!

Спорить или тем более возражать королеве было бессмысленно, да и, похоже, опасно. Офицеры кивнули, отдав честь, и вышли из шатра, каждый отправился исполнять свой приказ.

Принцесса Диана с торжествующим и довольным выражением лица смотрела на свою сестру. Та пожала ей в ответ плечами.

– А что мне ещё оставалось делать, чтобы выгнать их подраться? – ответила Екатерина на немой вопрос сес-тры. – Они могут тут в лагере изображать из себя храбрецов, пока всё не сожрут и не выпьют. Путь займутся делом.

Принцесса Диана одобрительно кивнула. Схватила со стола грушу и принялась её смачно жевать.

____________________

Было уже почти десять часов утра. Солнце медленно, но верно приближалось к своему апогею. Погода опять выдалась ясной и безветренной, жара нарастала. Денис находился на стрелковой позиции в южном редуте, когда начали появляться первые признаки присутствия противника. Лениво и не спеша, чуть больше, чем в километре от них – что значительно дальше ружейного выстрела – организованная группа из пары сотен по пояс голых мужчин что‑то копала и обустраивала. Были видны и какие‑то повозки, сновавшие туда-сюда. Весь гарнизон редута с любопытством наблюдал за этими приготовлениями.

– Позиции для пушек готовят, – предположил один из ближайших к Денису солдат.

– Шарахнуть бы по ним, – вздохнул другой.

Не успел он это произнести, как с соседнего центрального редута раздался громкий выстрел, сначала из одной, а сразу следом и из второй пушки. Все взоры с любопытством

устремились вперёд. Не долетев метров сто до копошащихся вдали мужчин, в воздух поднялся сперва первый, а затем и второй столбик из земли и пыли.

– Недолёт, – прошёл по рядам солдат вздох разочарования.

Спустя пару минут центральный редут, видимо, сделав поправку, произвёл ещё два выстрела. И снова все замерли в ожидании. На этот раз столбики взлетели вверх почти рядом с рабочими, но те, услышав выстрелы, заранее попадали на землю. Когда пыль улеглась, как ни в чём не бывало, снова поднялись на ноги и дальше приступили к своей работе.

– Этак мы их не перестреляем, – разочарованно пронеслось по рядам.

– Так поди попади с такого расстояния точно в человека, – снова пронеслась по рядам солдат волна разочарования. – Картечью надо заряжать.

– Слушай приказ! – раздался голос командира канониров редута. – Начать беспокоить противника прицельным огнём. Орудиям стрелять по готовности. Интенсивность низкая, бережём боеприпасы, стволы не перегреваем. Чистим их тщательно. Один выстрел в десять минут, целимся точнее.

Весь редут сразу оживился. Ну хоть какая‑то, пусть медленная, но пошла движуха. Пушкари доставали шомпола, приготовились подавать ядра, подтаскивали поближе бочонки с порохом. Стрелки с нескрываемым удовольствием за всем этим наблюдали.

– Ай… суета, – махнул кто‑то из стрелков рукой. – Что толку стрелять по паре сотне голых мужиков? Настоящего сражения сегодня не будет.

– Это почему? – удивился другой солдат.

– Да ты на солнце глянь, время скоро к обеду. Почти полдень, – усмехнулся солдат. – Кто будет воевать после обеда? Да ещё в такую жару. А у них ещё и пушки не подвезены, вон только позиции обустраивают.

Пушки их северного редута очень скоро тоже заговорили. Выстрелы шли не залпом, каждое орудие стреляло, исходя из собственного темпа и готовности, что оказалось не самой глупой идеей. Теперь противник не понимал, когда ему нужно припадать к земле, а когда подниматься. С каждым следующим выстрелом точность попаданий возрастала. В воздух взлетела уже пара повозок. Эффектные попадания приветствовались одобрительными выкриками солдат внутри редутов.

Ещё одна повозка с довольно громким звуком разлетелась в щепки, скорее всего, везла порох. Однако рабочие свой труд не прекращали, постепенно привыкнув и смирившись с постоянным обстрелом, уже не падая на землю, упорно продолжали с удвоенной энергией свой труд.

– Ай, всего, чего добились – сами же их и ускорили, – махнул рукой кто‑то из солдат, явно настроенный скептически. – Две сотни ядер за полтора часа потратили, чтобы повредить несколько повозок.

В чём‑то он действительно был прав. Эффективность стрельбы оставляла желать лучшего. Хотя сапёры Екатеринодара и понесли существенные потери.

– Зато хоть не скучно, – возразил ему кто‑то.

– Весело будет, когда они подтащат свои пушки, – ответил кто‑то, и по рядам прошёл смешок.

Так с шутками и прибаутками всё и продолжалось около пары часов, пока противник и правда не выдвинул на подготовленные позиции свою артиллерию. Произвёл он это довольно быстро и натренированно. Когда к редким выстрелам и медленной картине происходящего уже все пообвыкли, многие солдаты ушли на обед, командиры тоже ослабили свою бдительность. Денис увидел, как из-за холма одновременно появилось сразу множество повозок. Лошади тащили за собой лафеты с пушками. Быстро добравшись до позиции, их отцепляли и торопились обратно за холм.

– Ну всё! – произнёс кто‑то. – Сейчас начнётся. Пушек-то у них поболее будет.

– Да не начнётся ничего, кроме обеда, – возразили ему. – Вон солнце как палит, да и что они нам сделают? Мы за редутом.

– Смотрите! Смотрите! – закричал кто‑то. – Там вдали что‑то блестит.

– Конница, видать, кирасы надела. Вот на солнце и начали отсвечивать, – присмотревшись, ответил другой солдат.

– Они готовятся к атаке! – с волнением в голосе воскликнул кто‑то. – Зачем иначе надевать броню?

– А чтобы ты обосрался, а нам достался твой обед, – по рядам снова прошёл смех.

– Пугают, сто пудов, пугают, – предположил ещё один из солдат. – Если бы атаковали, так пыль стояла бы столбом.

– Коли всерьёз попрут, все без обеда останемся, – ответил кто‑то.

_________________

Королева Екатерина с принцессой Дианой в окружении многочисленных адъютантов и охраны расположились на холме, на котором Диана вчера отпустила в разведку боем свой авангард. Отсюда лучше всего просматривался весь театр действий. Слуги вынесли им два кресла и установили стол с фруктами, сыром и вином. Время уже перевалило за полдень и солнце стало немного смещаться им за спину.

– Что‑то Серафим не сильно торопится, – вздохнула королева.

– Мы пока не произвели ни одного выстрела, а уже потеряли две пушки, с десяток повозок и больше сотни человек, – доложила Диана, она внимательно всматривалась в свою подзорную трубу. – Да и раненых у нас куча.

Екатерина напряжённо вздохнула и потянулась за бокалом, но чуть не выронила его прямо на своё платье

от неожиданности. Когда она уже собиралась поднести бокал ко рту и отпить глоток, прогремел страшной силы гром. Генерал Серафим произвёл первый залп, причём одновременно из всех орудий. Екатерина тут же поставила бокал обратно на стол.

– Ну? Что ты там видишь?

– Сейчас, сейчас, – ответила Диана. – Ах… она оторвалась от трубы, – попали в землю перед редутами. Теперь там всё в сплошной пыли. Наша позиция тоже закрыта дымом.

Екатерина с разочарованным видом снова взяла свой бокал, но на этот раз уже с осторожностью поднесла к губам и отпила глоток.

– И то хорошо, что хоть что‑то началось, – произнесла она.

Только королева успела поставить бокал обратно на стол, как прогремел второй залп артиллерии Серафима. Диана тут же снова прилипла глазом к подзорной трубе. Ядра на сей раз приземлились прямо в лес, перелетев через редуты. В лесу громыхнул сумасшедшей силы взрыв. Он был такой неимоверной силы, что, по сравнению с ним, гром от залпа артиллерии Серафима казался уже маленьким хлопком. Лес разом полыхнул так, что спрашивать Диану о том, что она видит, Екатерине не понадобилось. Несколько больших деревьев взлетели высоко в воздух, а крупные ошмётки леса разлетались во все стороны и падали по всей округе лагеря миргородцев.

– А это что такое сейчас было? – у Екатерины округлились глаза от изумления. Диана с открытым ртом просто наблюдала в свою трубу и ничего не могла ответить.

– Ваше Величество, – вмешался в их беседу, стоявший рядом, однорукий адъютант со смешными усиками. – Судя по силе взрыва, генерал Серафим попал в пороховой склад. По видимости, король Михаил спрятал его в ближайшем к редутам лесу.

Весь лес за редутами теперь просто полыхал ярким огнём, дымом от его пожара моментально заволокло весь оборонный лагерь, горящие ветки и остатки деревьев падали на шатры, на редуты, и там тоже что‑то загоралось. От ударной волны в воздух поднялось безумное количество пыли.

– Уф-ф… – глубоко выдохнула принцесса Диана и положила на стол свою подзорную трубу. – Теперь там ничего не видно.

– Наш бравый генерал попал в их короля? – не понятно уже, кого именно спросила королева.

– Он попал во всё одновременно, – ответила Диана. – Ты же сама приказала ему стрелять в этот проклятый лес.

– Я с детства подозревала, что я Бог Войны! – гордо ответила королева и обе девушки громко рассмеялись.

___________________

Его Величество король Михаил Храбрый был разбужен грохотом пушечных выстрелов. Он вышел из шатра и наблюдал за попытками екатериндарцев оборудовать артиллерийские позиции прямо напротив его редутов. Оценив этот выбор и глядя на жалкие попытки врага копать землю под обстрелом, он окончательно убедился в неминуемой победе. Всё складывалось даже лучше, чем он мог представить. Хотя чего ещё можно было ожидать, если армией командует молодая пигалица? Только очередную глупость.

Они обустраивали позиции как раз там, где их будет легко окружить обходным манёвром его засадной пехоты. При этом стрелять им, по всем правилам военной науки, придётся по его оборудованным редутам. Наши же пушки будут бить по ним прямой наводкой. Тут даже численное превосходство в орудиях не спасёт ситуацию.

Атак конницы или пехоты от Екатерины король Михаил сегодня уже не ожидал. Только безумец начал бы большое сражение без предварительной артиллерийской дуэли и расчистки проходов. Да и вообще, после обеда, на сытый желудок, да ещё в такую жару… Солнце пекло нещадно. Будь он на месте Екатерины, он бы сегодня ограничился пристрелкой, ночью выдвинул бы полки на позиции, а сражение начал бы с первыми лучами солнца. Расчистил бы проходы артиллерией и направил бы в них основные силы.

И всё‑таки король Михаил чувствовал себя не совсем спокойно: он удалялся в свой шатёр, но долго высидеть там не мог и снова возвращался наружу. Изнутри его глодало недоброе предчувствие. Всерьёз он опасался только пушек генерала Серафима. Этот генерал – старый чёрт, безумно опытный, от такого можно было ждать какого‑нибудь подготовленного сюрприза.

И всё же самый важный момент, когда екатериндарцы выкатили на позиции свои пушки, король прозевал, будучи отвлечён обедом. Адъютанты доложили ему, что у противника произошли изменения, и что тот скоро будет готов начать стрельбу. Только тогда Его Величество нехотя отложил тарелку с куриным супом и вышел из шатра, чтобы посмотреть.

Дела снаружи выглядели ровно так же, как и до обеда: его редуты вели неторопливый прицельный огонь по позициям противника, а в ответ пока ничего не прилетало. Подойдя к подзорной трубе, установленной на треноге и заранее наведённой адъютантами в нужное место, король приложил глаз к окуляру. И тут же отпрянул, увидев вспышки огня и белый дымок, вылетевший одновременно из всех пушек Екатеринодара. Через мгновение до его ушей донёсся громкий звук выстрелов.

«Однако! Отличная выучка, очень слаженно стреляют», – подумал Михаил. Он окинул взглядом свой лагерь: солдаты и работники тыла замерли в испуганном ожидании того, что вот-вот должно произойти.

Ядра прилетели на их позиции почти одновременно, все с характерным звуком «чвак», углубившись в рыхлую землю насыпей перед редутами. Тут же раздались взрывы самих ядер, но их было почти не слышно – только столбики грязи взвились вверх и осыпались обратно, оставив после себя в воздухе лёгкую взвесь пыли. По лагерю прошёл выдох облегчения – «уф-ф», который оказался даже громче, чем эти взрывы.

Выдохнул со всеми и король. Михаил привычным жестом потрогал свою лысую голову, будто настраивая что‑то внутри, и снова приложился к окуляру. Позиция артиллерии Екатерины теперь была плохо видна из-за густого дыма. Никакого другого серьёзного движения в степи он не заметил.

Снова послышался залп – одновременно из всех орудий. Дыма в степи прибавилось ещё больше. «Хм-м… Как же слаженно и скорострельно они палят, – подумал Михаил. – Тут чувствуется тренировка, да и орудия явно серьёзные».

Лагерь снова замер, хотя на этот раз уже не так напряжённо. И тут раздался свист ядер. Они пролетели выше голов, через редуты, через солдат резерва, медицинский лагерь, его шатёр и направились прямиком в лес. Михаил, среагировав на свист, успел лишь проводить их взглядом по воздуху. От прямого попадания ядра хрустнуло и сломалось какое‑то дерево. Посыпались листья, вниз полетели обломанные ветки.

А следом произошло нечто ужасное. То, чего король никак не мог ни ожидать, ни предвидеть. В лесу раздался чудовищный взрыв. Огненный шар вспыхнул так, что деревья загорелись, словно спички. Всё вокруг мгновенно озарилось и полыхнуло. Одновременно раздался оглушительный грохот, от которого задрожала земля.

Последнее, что увидел король, – это как из леса на него катится раскалённая взрывная волна. Вместе с её нестерпимым жаром летели доски, пни, ветки и даже целые деревья. Что‑то с огромной силой ударило Михаила по голове. Наступили тишина и темнота. Он отключился…

Сознание возвращалось медленно. Король очнулся лёжа на спине на чём‑то твёрдом. Возле него суетилась озабоченная молодая девушка в форме санитара. Какое‑то время Михаилу понадобилось, чтобы вспомнить: кто он? Как его зовут? Где он находится? Что с ним произошло?

Потом он вспомнил последнее, что видел. Это был то ли пень, то ли доска, то ли крупный кусок дерева. Король попытался пошевелить руками – получилось. Пошевелил ногами – вроде, тоже получилось. Он дышал, значит, был жив.

Правый глаз заливала струйка крови. Девушка-санитар тут же вытерла её. Левый глаз не открывался. Михаил попробовал пошевелить головой, но это принесло только волну адской боли. Голова гудела, и по ощущениям казалось, что вот-вот расколется на части.

Он попытался что‑то сказать, но не услышал собственного голоса. Хотя девушка что‑то ответила – он понял это по движению её губ. «Господи, я ничего не слышу. Я абсолютно ничего не слышу», – с ужасом подумал он. Вокруг стояла неестественная давящая тишина.

Сколько времени прошло с тех пор, как он отключился? Началось ли сражение? А вдруг оно уже закончено? Мы выиграли или проиграли? Мысли понеслись вереницей, но ответов у короля не было.

___________________

На центральном редуте творился настоящий ад. После взрыва порохового склада видимость упала до пяти метров – всё заволокло дымом и гарью. Никто не понимал, где находится противник: атакует ли он уже, или это пока только артиллерийский обстрел. Ещё больше никто не знал, что делать в такой ситуации, поэтому все бездействовали.

Первый залп противника принёс в ряды солдат лишь воодушевление. Второй обрушил на них дикий ужас, ударную волну и дым от взрыва порохового склада. Все последующие залпы несли увечья и смерть. И поделать с этим было ничего нельзя. Ядра прилетали из дыма, словно из ниоткуда, и взрывались, взрывались, взрывались…

Единственное, что было отчётливо слышно – это залпы орудий Екатеринодара. Это заставило солдат прижаться к земле так плотно, как только было возможно. Кто‑то считал залпы, и между соседями возникали споры: пять их уже было или шесть.

Артиллерии Серафима удалось полностью дезориентировать весь центральный редут миргородского ополчения. Ядра сыпались на головы, разрываясь картечью во все стороны. Защитные брёвна редута рвались в клочья, земляной вал начал обваливаться. Находясь под такой плотной бомбардировкой, солдаты не то что отвечать – головы поднять не могли.

После четвёртого залпа бастион лишился своего командира. Воеводе Виктору Шее ядро угодило прямо под ноги и тут же взорвалось. Старый воевода бесследно исчез, словно его и не существовало вовсе. Где‑то неподалёку нашли его руку – опознали по перстню на пальце. Активно распространялся слух, что и король Михаил Храбрый погиб.

Практически не имея возможности в таких условиях хоть как‑то сопротивляться, солдаты едва не поддались порыву к бегству. Однако младшим командирам удалось убедить всех остаться и прижаться к земле как можно ниже. Их главным аргументом было то, что редут – это сейчас самое безопасное место. Здесь хоть какая‑то защита. Лишь две пушки чудом сохранили боеспособность и даже посылали ответные ядра куда‑то в дым. Зачем – никто понять не мог, но, видимо, артиллеристам так было проще: они хоть чем‑то заняты. Их малоэффективные выстрелы только добавляли ещё больше дыма. О том, что произойдёт, если на редут ворвутся солдаты противника, никто даже думать не хотел.

На северном редуте дела с видимостью обстояли лучше – такой мощной бомбардировке, как центральный редут, они не подвергались. Однако дым от горящего леса сильно мешал и им. Ветра почти не было, но какое‑то воздушное течение всё же присутствовало, направляясь от центра лагеря прямо в их сторону. Иногда появлялись просветы, и тогда можно было разглядеть, что происходит впереди. А впереди на них надвигались батальоны стрелков противника.

Северному редуту повезло больше, чем центральному, – хотя бы с командующим. Молодой офицер в очках Илья Зоркий изо всех сил пытался организовать порядок и сопротивление. Он отдал приказ: артиллерии перенести огонь по наступающей пехоте, а стрелкам – лежать и ждать, пока противник подойдёт на расстояние выстрела. Постоянно требовал сохранять спокойствие и сосредоточиться только на своей непосредственной задаче. Запретил распространять слухи, разговоры – прекратить. Затем он построил двадцать человек с большими барабанами и приказал им стучать непрерывно. Этим он хотел придать бойцам уверенности и поднять их боевой дух.

На южном редуте от задымлённости страдали значительно меньше. Артиллерия Серафима пока их почти не беспокоила – все залпы Екатеринодара приходились в центр и по лагерю позади них. Лишь пара ядер с каждого залпа долетала до их позиции, но такого жуткого ущерба, как в центре, это не приносило.

Мысли командиров и солдат были заняты совсем другой задачей. К редуту подошла пехота Екатеринодара и открыла по ним огонь из своих ружей. Ответить встречным ружейным огнём не представлялось возможным – ружья противника стреляли дальше, и, поняв это, враг явно не спешил подходить ближе. Достать их пехоту могла только артиллерия, но воевода Кузьма Валун приказал сосредоточить огонь по коннице противника, которая начала активно маневрировать в центре, но тоже, похоже, не планировала приближаться. В итоге все оказались сильно заняты. Шёл не очень понятный и бесконтактный, но весьма интенсивный бой.

Постепенно непрерывная стрельба с обеих сторон превращалась в бестолковую трату боеприпасов. Стрелки Екатеринодара не могли нанести серьёзного ущерба редуту – их пули попадали в защитные сооружения или пролетали выше голов. А нанести урон постоянно маневрирующей коннице Екатеринодара пушки редута могли лишь случайно. Стрелки на редуте, в числе которых был и Денис, вовсе не понимали, в кого им нужно стрелять. Их пули не доставали ни до конницы, ни до пехоты. Но раз все вокруг стреляли, то и они палили.

Денис оказался одним из немногих, кто старался сохранять хладнокровие. Он не видел смысла поддаваться общему азарту и стрелять просто так. Редут пока никто не атаковал. Противник явно старался только изображать бурную деятельность. Да и мысли Дениса сейчас были далеко от происходящего на поле боя. Он, как и все, видел страшный взрыв и догадался, что это взорвался главный пороховой склад. Его беспокоило только одно: как там Василиса и Варвара? Нехорошее предчувствие одолевало его настолько, что ему хотелось немедленно бежать туда, найти их, помочь, спасти, защитить. Но сделать этого он не мог. Такой поступок сочтут трусостью и бегством. А может, его и вовсе объявят дезертиром и пристрелят свои же.

_______________

Серьёзно усиленный за счёт всадников Оптимиста полк Никиты Ясный Пень теперь насчитывал почти восемьсот всадников. Хорошо экипированные воины имели более чем достаточно времени, чтобы подготовиться к атаке. Их кирасы и шлемы сверкали на солнце, заряжённые пистолеты были спрятаны в седельных сумках, а на перевязях висели сабли. В руках каждый всадник крепко держал копьё. Даже лошади были защищены: голову и шею животных прикрывали подвижные железные пластины, а круп – цельный кожаный накрупник. Отряд выстроился широким клином, ожидая приказа своего командира. Лица всадников были суровы и решительны.

Никита Ясный Пень поднялся в стременах и громогласным голосом обратился к своим воинам:

– Братцы! Наша задача сегодня – принести победу королеве и Екатеринодару!.. Наша цель – шатёр короля Михаила Храброго!.. Мы обойдём их проклятый редут с фланга и ворвёмся с тыла. Тому, кто грохнет Михаила Храброго, королева лично заплатит двести золотых!.. За каждого офицера – по десять! Остальные получат после атаки по два золотых и столько вина, сколько смогут выпить!

По рядам воинов пробежала злорадная улыбка, смешанная с воодушевлением. Ясный Пень продолжил свою речь:

– Пленных не брать! Ни на что не отвлекаться! План прост: врываемся в их лагерь, сносим главный шатёр и возвращаемся с головой «Его Храбрейшества»! А потом— пируем!.. С нами магия Екатерины Великолепной! С нами наши копья, пистолеты и сабли! С нами наши верные кони и плечо боевого товарища!.. С нами удача, которая, всегда, сука, на нашей стороне! Два километра туда и два обратно! Вперёд, братцы! Держим строй и сокрушаем к чёртовой матери всё, что окажется на нашем пути! За мной!

Восемьсот глоток одновременно проревели боевой клич. Глаза всадников загорелись адским азартом. Конный клин тронулся с места, уверенно держа строй. Сначала шаг, затем короткая рысь – скорость нарастала. Полк миновал выстроенные для стрельбы роты пехоты Всеволода Тихого и, углубляясь на север, начал обходить редут противника. За восемью сотнями лошадей поднялся огромный столб пыли. Приблизившись к цели, всадники перешли на длинную рысь, ещё больше увеличив скорость, и, наконец, вышли на прямую траекторию для решающей атаки.

На противоположном, южном фланге, в тот же момент по схожему сценарию разворачивалась атака полка Данилы Молчуна.

__________________

– Зачем они стучат в барабаны? – с удивлением спросила королева Екатерина.

Она уже начала привыкать к артиллерийской канонаде и теперь намного более уверенно обращалась с бокалом вина. Один из её адъютантов внимательнейшим образом следил, чтобы бокалы не опустели.

– Думаю, они так отпугивают наше с тобой колдовство, – предположила принцесса Диана.

– Ты видишь, видишь это? – Екатерина воодушевлённо показала рукой в сторону сражения. – Наша конница двинулась вперёд!

– Не скажу, что видно очень хорошо, но выглядит это эпично! – оторвалась от трубы восхищённая зрелищем Диана. Без трубы картинка поля боя смотрелось ещё более масштабно. – Полки Молчуна и Ясного Пня в своём маневре просто великолепны.

– Ага, завораживает… Прямо красотища! Но что там, чёрт возьми, вытворяет Оптимист? – королева наигранно нахмурилась. – Опять он как ужаленный скачет то туда, то сюда, без всякого толка.

– Зато он самый заметный в этой свистопляске, – ответила Диана. – Ты же сама его послала под шквал пуль с задачей отвлечь на себя внимание. Вот он и старается. Все защитные редуты по нему палят, похоже, фланговую атаку конницы они до сих пор не заметили. А наши-то уже близко.

– А там что? – Екатерина указала на север. Диана снова взглянула в подзорную трубу.

– Там из леса выходит регулярная пехота Миргорода, зелёные мундиры, – нахмурилась Диана.

– Те самые, которыми занималась Маргарита? Полк Ефима Красавы? – королева напрягла своё зрение, но нечего не смогла разглядеть с такого расстояния. – Что ты видишь? Они за нас или за них? – спросила она сестру.

– Сложно понять, – ответила Диана, внимательно всматриваясь. – Но я вижу у них белые флаги, и они не стреляют.

– Белый флаг означает, что они сдаются, Ваше Величество, – вмешался в их разговор безрукий адъютант. – Либо просят переговоры, – подумав, добавил он.

– Какие могут быть переговоры? – возмутилась королева. – Кого с кем переговоры?

– С Ясным Пнём, – пожала плечами принцесса Диана. – Они стоят прямо на его пути.

________________

Северный редут противника остался позади, а конный клин, мчась вдоль леса, устремился ему в тыл. В этот момент Ясный Пень заметил впереди большое скопление пехоты. Отряд, выходивший из зарослей Гнилого леса, оказался прямо на их пути. Солдаты Миргорода представляли собой жалкое зрелище: их строй был разрозненным, а вид – удручающим. Многие держали в руках белые платки, а офицер размахивал белым флагом. Не сбавляя скорости, Ясный Пень приподнялся в седле и изо всех сил крикнул:

– Братцы! Это ловушка! Топчи зелёных!

Услышав команду, знамёна наклонились вперёд. Конный клин опустил копья наперевес и перешёл на галоп. На огромной скорости они врезались в толпу пехотинцев, совершенно не ожидавших такого поворота событий и растерявшихся. Ясный Пень ещё издалека заметил, кто среди этого сброда был главным. Высокий красавец с белым флагом показался ему даже знакомым. Возможно, он видел его раньше, а может, и знал, но сейчас это не имело значения. Тот стоял на его пути, а у Ясного Пня был приказ. Направив копьё в сторону офицера, он на полном скаку пронзил его насквозь, даже не почувствовав сопротивления. Единственной неприятностью стало то, что копьё пришлось бросить: оно застряло в теле. Не тащить же с собой лишний вес и не снижать темп. Проткнутый командир остался позади, пригвождённый к земле.

Отряд кавалерии пронёсся сквозь мечущуюся во все стороны пехоту противника буквально за пару минут и, вырвавшись на простор, снова стал набирать скорость. Позади себя они оставили не менее трёх сотен потоптанных, проколотых и покалеченных тел. Те, кому посчастливилось выжить, скрылись обратно в лесу.

Достигнув лагеря миргородцев, конница Ясного Пня столкнулась с первым серьёзным сопротивлением. Теперь путь им преградила пехота в белых мундирах, спешно строившаяся в боевой порядок. Это был резерв северного фланга – те, кого освободили от непосредственной обороны редута. Командовал ими молодой офицер в очках, который суетясь пытался собрать солдат в плотный строй. Ощетинившись ружьями, белые мундиры готовились к залпу. Проход внутрь лагеря был узким, и объехать такой отряд не представлялось возможным.

Никита Ясный Пень пригнулся к крупу лошади, вытащил из седельной сумки пистолет и приготовился выстрелить в толпу солдат. Прицелиться было трудно, поэтому он просто направил дуло в их сторону и спустил курок. Сунув разряжённый пистолет обратно, он выхватил саблю и, стараясь не сбавлять скорости, продолжил атаку. Раздался встречный залп, и строй обороняющихся окутался белым облаком порохового дыма. Что‑то громко ударило по голове лошади, на которой мчался Ясный Пень, и отскочило в сторону. Животное лишь фыркнуло, не сбавляя хода. Никита тоже получил пулю в грудь. Он почувствовал сильный толчок, но не отпустил поводья. Мельком глянув на свою кирасу, он убедился, что броня выдержала, хотя и вмялась сильно. Рядом упали несколько лошадей с всадниками, однако основная часть отряда продолжала нестись на врага.

Когда до столкновения оставалось метров двадцать, строй в белых мундирах дрогнул и рассыпался. Солдаты побросали оружие и, сбивая друг друга, бросились врассыпную. Конница пролетела сквозь их оборону, на ходу рубя, коля и стреляя в убегающих.

– Вперёд, братцы! Не останавливаться! – закричал Ясный Пень, уже разглядев вдали догорающие остатки шатра короля Михаила Храброго. Между ним и шатром больше не было никакой обороны.

________________

На южном фланге, где атаковал отряд Данилы Молчуна, события развивались не столь успешно. Их обходной манёвр вовремя заметили с редута и успели принять необходимые меры. Сначала огонь артиллерии перенесли с отряда Оптимиста на них, но это не принесло особого эффекта. Ни одно из выпущенных ядер не достигло цели – конница была слишком мобильна и перемещалась быстрее, чем артиллеристы успевали перенастроить прицелы. Когда отряд Молчуна приблизился, заговорили ружья редута, однако и это не привело к серьёзным потерям: стрельба была неточной, а всадников выручала броня. Тем не менее, огонь заставил конный клин скорректировать маршрут, удлинив его. Это замедлило атаку и позволило обороняющимся выиграть немного времени.

Самая большая неожиданность ждала отряд Молчуна, когда они, обойдя южный редут, направились вдоль леса к его тылу. Там их встретила резервная пехота Кузьмы Валуна, успевшая выставить перед собой повозки. Эти телеги стали непреодолимым препятствием для конницы. На полном скаку обойти их было невозможно. Пришлось сбавить скорость, перейти на короткую рысь, но ехать дальше было некуда – строй распался. Всадники побросали на землю бесполезные теперь копья. В ответ на град пуль, летящих в их сторону, они открыли огонь из пистолетов. Завязалась беспорядочная перестрелка, в которой преимущество было явно на стороне обороняющихся. Отряд Молчуна начал нести потери.

Но тут на помощь пришла артиллерия Серафима. Неизвестно, увидел ли старый и опытный генерал их проблемы на южном фланге или уже закончил разгром центрального редута, но он перенёс весь огонь своих орудий на юг. Первыми же залпами артиллерия разнесла или серьёзно повредила половину повозок, преграждавших путь коннице. Картечь косила солдат, отрывая конечности и разрывая тела на части. Обстрел вызвал жуткую панику среди обороняющихся и резко снизил их боеспособность.

Пули и ядра, летящие в сторону конницы Молчуна, стали реже, но возникли новые проблемы. Во-первых, повозки загорелись, а кони категорически отказывались идти сквозь пламя. Во-вторых, риск попасть под огонь собственной артиллерии был велик, и никто не горел желанием идти в прорыв. Отряд продолжал кружить на месте, ожидая, когда появится проход, и смолкнут дружественные пушки.

Пока они колебались, тактическая ситуация снова изменилась кардинально. Из леса начали выходить пехотинцы Миргорода в зелёных мундирах. Их было много, и они действовали слаженно, выстраиваясь в ровные шеренги и готовясь к стрельбе. Молчуну нужно было принять решение немедленно, иначе исход мог стать плачевным. Его отряд оказался в явном меньшинстве, лишённый скорости и возможности для манёвра. Выбор был невелик: атаковать зелёные мундиры, но быстро сделать это не получится – строй его конницы уже был нарушен. А пехота противника, хотя пока и не открывала огонь, была к этому готова. Другой вариант – срочно отступить. Полк Данилы оказался зажат с трёх сторон: справа – редут, горящие телеги и огонь собственной артиллерии, слева – полк вражеской пехоты, а впереди – непроходимый лес.

Молчун быстро оценил шансы. Атаковать зелёных ему не приказывала королева Екатерина – её задача была прорваться в лагерь, к шатру Михаила. Однако проехать туда мешал генерал Серафим со своей стрельбой. Это могло стать оправданием в случае неудачи. Оптимальное решение пришло само собой.

– Отходим! – прокричал Молчун, разворачивая коня обратно в степь.

Трубы протрубили сигнал к отступлению. Кавалеристы не нуждались в уговорах: услышав звук труб и увидев, как командир развернулся. Отряд мгновенно и с явным облегчением последовал за ним. В спину им прогремели ружейные залпы зелёной пехоты, но пули пролетели высоко над головами, не причинив никакого вреда.

_______________

Заметив вдали большой конный отряд, приближающийся с фланга, южный редут переключил всё своё внимание исключительно на него. Воевода Кузьма Валун сразу разгадал задумку противника. Всё, что происходило до этого момента – просто отвлекающие действия, а главный удар – вот он надвигается прямо сейчас! Весьма пассивная и бессмысленная в общей картине битвы роль их редута приобретала теперь ключевую. Бой из фарса превратился в реальный. Воевода начал действовать, приказы посыпались и всё зашевелилось с неистовым энтузиазмом.

Пушкарям было велено прекратить бесполезную стрельбу по центру и перенести все усилия на фланг, где противник реально их атаковал, а не изображал бурную деятельность. Большинство стрелков перевели на южную стену с задачей: любой ценой не пропустить надвигающуюся конницу заградительным огнём. Резервному батальону был отдан приказ: выставить впереди себя повозки и стоять насмерть. Нельзя пропустить противника в тыл, в лагерь.

Именно благодаря своевременным действиям воеводы и удалось остановить разогнавшийся конный отряд численностью почти в тысячу всадников. Если бы они сумели на полном ходу прорываться в лагерь, бой, скорее всего, закончился бы для миргородцев катастрофой. Когда конницу удалось остановить, и действо перешло в перестрелку, опасность быстрого прорыва отступила.

Но в этот момент по ним уже всерьёз ударила артиллерия королевы Екатерины. Потери сразу многократно возросли, спасаясь от ядер и картечи солдаты попадали на землю, что сказалось и на скорости перезарядки ружей и эффективности стрельбы. Загорелись повозки, начали возникать предпосылки, что коннице противника всё-таки удастся прорваться.

Три орудия редута вышли из строя: один – от прямого попадания, у второго заклинило ствол от собственной стрельбы, рядом с третьей пушкой сдетонировали запасы пороха. Ситуация резко ухудшалась и теряла управление прямо на глазах. Часть солдат, поддавшись панике, бросилась бежать. Спас гарнизон от поражения засадный полк Макара Невелички. Выйдя из леса, он оказался в тылу противника, который, рискуя оказаться быть зажатым и расстрелянным с двух сторон, отступил.

Когда их редут переключился на отражение атаки с южного фланга, Денис оказался в числе тех немногих, кого на всякий случай оставили прикрывать центральную часть. Что происходило на фланге, в гуще самой битвы, с его позиции было не очень хорошо видно. Ясно было только, что там происходила жуткая перестрелка, стреляли все и всё, что было способно выстрелить. Стрелял редут, стрелял резервный полк. Не стрелял только сам Денис, за всё сегодняшнее сражение он пока так и не выпустил из своего ружья ни единой пули.

Все его мысли были не здесь, никакое сражение не могло затмить вопрос: как там Варвара? Как там Василиса? Что с ними? Живы, ранены, мертвы? Именно в этот момент неподалёку и упало ядро. Раздался взрыв. Сразу за ним – ещё сильнее другой, сдетонировал порох одного из орудий редута. Взрывной волной Дениса выкинуло за защитную стену, прежде чем он смог что‑либо понять и сообразить. Упав с высоты, он почувствовал сильный удар спиной о землю. Голова от сотрясения закружилась, но сознание он не потерял.

Пошарив руками вокруг, поискал своё ружьё. Не нашёл. Попробовал подняться на ноги – ну хоть это получилось. Осмотрел себя, вроде всё было цело: руки, ноги, туловище, нигде не было видно никаких ран. Жутко болела только спина в районе середины позвоночника, и из левого уха вытекала кровь. Он осмотрел себя повторно и заметил, как левый рукав его, когда‑то белого, мундира медленно становится красным. Всё‑таки ранен? Боли в руке он не чувствовал.

Решив, что ранение не значительное, Денис начал оценивать сложившуюся ситуацию: Он не бежал, нет! Его выкинуло с бастиона. Советь его чиста, он не дезертир! Он ранен – значит, не дееспособен. У него нет оружия – значит, ему нечем воевать. Толку для обороны редута в таком состоянии от него теперь, как от убитого солдата – значит, он в полном праве направиться к Варваре, узнать, жива ли она? Можно идти в лазарет на перевязку, а там понять, что с Василисой. Так Денис и поступил.

__________________

Король Михаил Храбрый медленно, но всё же приходил в себя. Слух потихоньку возвращался, и то, что он услышал, лишь усилило его тревогу. Повсюду гремела канонада: палили из ружей и пушек, раненые кричали. Воздух был наполнен едким запахом пороха, гари и серы – горьким и горячим на вкус. Михаил понял, что сражение идёт полным ходом. Сколько времени он пролежал здесь?

Девушка из медицинского лагеря с озабоченным лицом продолжала хлопотать вокруг его кушетки. А он лежал беспомощный и слабый, не видя и не зная, что происходит вокруг. Он не мог отдавать приказы, не мог руководить армией. Где все адъютанты? Где его штаб? Почему никого нет рядом? Михаил попытался сесть—и, о, чудо, на этот раз у него получилось. Грубо оттолкнув девушку-врача, которая тут же попыталась уложить его обратно, он резко спросил:

– Что происходит? Доложи обстановку!

– Вы ранены в голову, Ваше Величество, – ответила девушка, глядя на короля с сочувствием. – Вам нужно лежать.

На этот раз Михаил услышал её голос. Хоть он и звучал словно издалека и был сильно изменён, слова различались уже вполне чётко.

– Что происходит на поле боя? – грозно рявкнул король властным тоном, не терпящим возражений.

– Не знаю, Ваше Величество. Ваш шатёр полностью сгорел. Многие из слуг убиты или ранены. В лагере идёт бой, – в голосе девушки Михаил уловил нотки страха и отчаяния.

– Срочно позови сюда моих командиров, – всё так же требовательно, но уже более спокойно произнёс король.

– Как же я их позову-то? Они все там, – она махнула рукой в сторону сражения. – Командуют. Стрельба повсюду.

«Ага, теперь я знаю направление!» – подумал Михаил и встал с кушетки. Это снова у него получилось. «Значит, уже не всё так плохо, как только что казалось!» – он может стоять, может думать, слышит, говорит и даже начал ориентировался и прояснять ситуацию. Попробовал сделать шаг, другой – снова успех! Прислушался к своим ощущениям – боли не было. Только голова продолжала раскалываться на части.

Девушка санитарка попыталась было его поддержать за руку, но он снова резко оттолкнул её. Выпрямился, оглядел, наконец, округу.

Он находился в медицинской части лагеря. Вокруг было множество кушеток, все были заняты кричавшими от боли ранеными солдатами. Тем, кому кушеток не хватило, лежали прямо на земле. Вокруг раненых суетились врачи, но их усилий было недостаточно, чтобы помочь всем.

Бой и правда серьёзный! Позади него был густой лес. Впереди, на редутах, сплошной стеной стоял дым. Сквозь него виднелись отблески пожаров, оттуда доносились непрерывный звук стрельбы и взрывы.

– Позови хоть кого‑нибудь из солдат, которые ещё могут ходить, – приказал он сестре, так и оставшейся стоять рядом. Кроме неё Михаилу и обратиться‑то было не к кому. – Мне нужно выяснить обстановку, – пояснил он, видя, что девушка не спешит выполнять его приказ.

Медицинская сестра снова удивлённо посмотрела на короля, на мгновение задумалась, но затем, решив подчиниться, быстро убежала. Не прошло и минуты, как она исчезла, Михаил услышал звук приближающихся копыт и чей‑то голос:

– Вот мои двести золотых!

Король повернул голову вправо, в сторону звука. В десяти метрах от него стоял всадник. На нём была кираса, в руке – пистолет, под бронёй виднелся синий мундир, а на лице – злое выражение. Неприятель? Уже здесь? Прямо в медицинском лагере?

С противоположной стороны раздался другой возглас:

– Добыча моя!

Михаил резко повернулся налево. «Лучше бы я остался лежать без сознания на своей кушетке», – промелькнуло у него в голове. Это была последняя мысль, которая посетила его в этой жизни.

– Получай, сука лысая! – прозвучали последние слова, которые он услышал.

Сабля, описав невидимую дугу, с характерным свистом рассекла воздух. Через мгновение король Миргорода Михаил Храбрый лишился головы.

___________________

На холме, откуда королева Екатерина и принцесса Диана наблюдали за сражением, царило весёлое и восторженное настроение. Однорукий адъютант с усами явно перестарался, подливая вино в бокалы двух королевских особ. А те, увлечённые азартом битвы, не особо следили за количеством выпитого.

– Да что там опять происходит? – немного запинаясь, произнесла королева. – Почему наши войска скачут назад? Что значат эти сигналы труб?

– Мы отступаем, Ваше Величество, – спокойно ответил однорукий адъютант. – По всей видимости, мы победили.

– Хм… – озадачилась Екатерина. – Так победили мы или отступаем? Тут есть существенная разница.

– Мы не проиграли, Ваше Величество, – тем же уверенным тоном продолжил адъютант.

– О, да ты прямо стратег, – недовольно фыркнула королева.

– Ты же не ставила задачу, кому что делать после атаки, – вмешалась принцесса Диана, смешно икнув. – Всё идёт строго по твоему плану. Оптимист скакал в центре, Ясный Пень и Молчун атаковали по флангам, пехота стреляла во всех, кого видит, а генерал Серафим палил из пушек. Все выполнили твой приказ. Теперь возвращаются.

– Логично! Даже не поспоришь, – кивнула Екатерина. – Но как‑то быстро всё закончилось. Мне казалось, что сражение должно длиться дольше.

– Не нужно было обещать всем по два золотых и вино после атаки, – вздохнула принцесса. – Иначе, может, и подольше бы постреляли. Но теперь хотя бы выслушаем их доклады.

– Ваше Величество, – гордо произнёс однорукий адъютант. По его голосу было подозрительно похоже, что часть вина так и не добралась до стола королевы. – Война – это не одно сражение! Война – это стратегия! Битву можно выиграть, можно проиграть, но это ещё ничего не значит.

Королева с принцессой одновременно обернулись и с удивлением посмотрели на своего адъютанта. Тот, почувствовав на себе их пристальное внимание, засомневался: а не ляпнул ли он лишнего? Выпрямившись по стойке «смирно», он стоял с гордым видом и абсолютно серьёзным лицом, словно маршал, глубоко понимающий военную стратегию. В его единственной руке был поднос с новой бутылкой вина. Лишь нелепые усы слегка подёргивались, выдавая волнение.

– Екатеринодарское красное, – прокомментировал он, не меняя выражения лица. Его усы снова зашевелились.

– Нельзя доверять человеку, который носит усы, – констатировала принцесса Диана и рассмеялась так заразительно, что королева еле сдержала улыбку.

– Ну раз так, тогда наливай, – приказала королева, протягивая бокал. Это поставило адъютанта в тупик. На его лице появилась растерянность, выразившаяся в ещё более смешном шевелении усов.

Но тут на помощь однорукому пришёл его молодой помощник, всем своим видом показывая, что всё так и было задумано. Ловким движением он взял бутылку с подноса, откупорил её и наполнил королевский бокал.

______________

Путь к своей палатке, ещё вчера казавшийся Денису лёгкой и приятной прогулкой, теперь напоминал дорогу в ад. Спина ныла так, что каждый шаг приходилось продумывать, чтобы минимизировать резкую боль, отдававшуюся в позвоночник. Его походка стала неуклюжей: то он слегка подпрыгивал, то волочил ногу, будто та была неподъёмной тяжестью. Левую руку всё сильнее заливала кровь, а воздух, ещё недавно чистый и напоённый ароматами леса, теперь был густым, терпким и пропитанным едкой гарью. Дышать становилось почти невозможно, но и не дышать – тоже. Это вынуждало Дениса часто откашливаться, пытаясь прочистить горло.

На лицах людей, встречавшихся ему по пути, читались ужас, растерянность и страдание. Многие плакали, не в силах сдержать эмоции. Другие, как и он, были ранены и истекали кровью. Видимость из-за густого дыма оставляла желать лучшего, и Денис пару раз сбивался с пути, едва не заблудившись. Слава богу, битва, наконец, закончилась. Она прекратилась так же внезапно, как и началась. После сигнала горна стрельба стихла. Ещё мгновение назад всё вокруг гремело, пылало и кружилось в хаосе, а теперь – тишина. Замолчали пушки, умолкли ружья. Никто больше не скакал на лошадях, не бежал в атаку. Но за те час или два, что длилось сражение, все привычные ориентиры исчезли, словно испарились.

Денис снова понял, что потерял направление, когда во второй раз оказался у места, где когда‑то стоял королевский шатёр, вернее, то, что от него осталось. Он только что был здесь, ушёл – и вот опять вернулся. О том, что это был королевский шатёр, Денис догадался по груде обгоревших тел и множеству испорченного огнём оружия, разбросанного повсюду. Но главное – он увидел двух королевских адъютантов. Они стояли в своих порванных, испачканных грязью и кровью мундирах, потерянные и растерянные. Их взгляды были прикованы к догорающему столу, на котором, казалось, ещё теплилась тень былого величия.

– Что с королём? – спросил Денис и не узнал собственный голос. Он звучал хрипло, был как-будто чужой и словно пробивался сквозь пелену дыма и усталости.

– Убит, – коротко ответил первый из адъютантов, не отрывая взгляда от догорающего стола. – Отрубили голову.

Денис сглотнул, пытаясь осмыслить услышанное.

– Противник ещё тут? – спросил он, снова прокашлявшись. – Работает ли медицинский лагерь?

– Тебе туда, – ответил тот же адъютант, небрежно махнув рукой в сторону. – Там врачи. Конница Екатерины ускакала, сейчас тут все свои. Бояться нечего, иди спокойно.

Денис мысленно прикинул расстояние до своей палатки, где оставалась Варвара, и до лагеря медиков, где должна была быть Василиса. Путь был примерно одинаковым. Он взглянул на свою левую руку: тонкая струйка крови медленно сочилась из-под рукава, стекала по ладони и капала на землю. Попытался выпрямиться, чтобы хоть немного ослабить боль в спине, и медленно зашагал в сторону лагеря медиков.

– Денис! Денис, ты ранен? Что с тобой? – услышал он окрик позади себя и почувствовал облегчение, узнав голос сестры Варвары.

Он остановился, обернулся и увидел сестру. Её лицо, испачканное сажей, выражало тревогу. Платье было порвано, на ногах виднелись кровавые царапины.

– Слава богу, ты жива, – прошептал он. – Ты не ранена? –  Я в порядке. Я тебя везде искала. Даже на редут ходила – там много мёртвых. Я так испугалась… У тебя рука вся в крови!

– Пустяки, я даже боли не чувствую. Наша палатка ещё цела?

– Сгорела. На неё упала горящая ветка. Меня внутри не было, мне повезло, а вот всем нашим вещам – нет. Всё вспыхнуло моментально.

Денис вздохнул, чувствуя, как усталость накрывает его с новой силой.

– Помоги мне дойти до медиков, – попросил он. – Нужно найти Василису.

Варвара подсунула своё плечо под здоровую руку Дениса. Опираясь на сестру, двигаться стало значительно легче. Так, медленно, они добрались до лагеря врачей. Варвара усадила Дениса на землю, велела сидеть и ждать, а сама умчалась на поиски Василисы.

Минут десять Денис провёл в ожидании, наблюдая за страданиями раненых бойцов. Их было много. Люди кричали, стонали, кто‑то уже умер, так и не дождавшись помощи. Он хотел бы отвести взгляд, чтобы не видеть этого ужаса, но вокруг не было ничего, кроме бесконечных мук. Смотреть было не на что, кроме боли и отчаяния.

Василиса появилась словно из ниоткуда. Возникла перед ним и, не говоря ни слова, сразу занялась его раненой рукой. Сильным, явно опытным движением она оторвала рукав, бегло осмотрела рану и начала перевязывать. Варвара присела рядом, с другой стороны.

– Ты как? – спросил Денис, предварительно прокашлявшись.

– Я-то в порядке. И ты жить будешь, – ответила Василиса, не отрываясь от работы. – Рана неприятная, но пока не опасна.

– Мы проиграли сражение? – спросил Денис. – Говорят, королю отрубили голову.

– Прямо на моих глазах, – подтвердила Василиса. – Михаил был ранен, только очнулся – сразу рванул в бой. Налетели всадники, убили его, тело бросили, а голову увезли с собой. Про остальное сражение знаю мало. Раненые поговаривают, что часть наших войск то ли сдалась, то ли перешла на сторону Екатеринодара. Но в самом лагере неприятеля сейчас нет. Кто сейчас командует – тоже неизвестно.

– Выходит, проиграли, – выдохнул Денис. – Без короля у нас нет шансов. Нам нужно решить, что делать дальше. Когда люди придут в себя, ситуация может ухудшиться. Если останемся в лагере, скорее всего, погибнем.

Василиса закончила перевязку и присела рядом на землю.

– Наверное, ты прав, – после паузы сказала она. —Оставаться тут действительно нельзя. Слухи о смерти короля разлетятся быстро. Начнётся хаос и массовое дезертирство. Все будут спасать только собственную шкуру. Многие решат бежать в Миргород.

– Ага, вот по дороге конница Екатеринодара всех и перебьёт, – высказал свои опасения Денис.

– Тогда что же нам делать? – спросила Варвара, она казалась совсем растерянной. – больше нам некуда идти.

– Я знаю, что делать, – уверенно ответила Василиса. – Пойдём в лес. Нам нужно собрать всё полезное, что сможем найти, и уходить. Туда екатеринодарцы не сунутся.

– Но что мы будем делать в лесу? – Варвара выпучила глаза. В них читался страх.

– Лес сейчас – самое безопасное место, – успокоила её Василиса. – Уйдём как можно дальше, чтобы нас точно никто не нашёл, отсидимся какое‑то время там. Воды в лесу полно, есть ягоды, мы сможем охотиться. Неделя, и все отсюда уйдут, тогда здесь снова станет безопасно. Вернёмся и пойдём в Миргород.

– Давайте действовать. Мне нужны лопата, топор и желательно ножи, – Денис выглядел спокойным и решительным. – Если получится найти работающее ружьё, пули и порох, будет ещё лучше.

– Нужны ложки, кружки, кастрюля, огниво, чтобы разводить костёр, – озадачилась и Варвара, быстро смирившись с планом Василисы.

– И запастись бинтами, лекарствами, одеялами, запасной одеждой, – сказала Василиса, посмотрев на руку Дениса и царапины на ногах Варвары. – Ещё нужно найти какой‑нибудь провиант, хотя бы на первое время. Соль обязательно нужна.

– Тогда за дело, где мы встретимся? – воодушевилась Варвара, готовая уже ринуться на сборы.

– Встретимся через полчаса на юге лагеря, возле леса, – тоном лидера сказала Василиса. – Южная часть лагеря меньше всего пострадала. И мы там лучше всего знаем местность. Будет больше шансов найти всё необходимое. Уходим только втроём. Не вздумайте кому‑нибудь рассказать, или, не дай бог, позвать с собой, тогда весь план станет под угрозой.

_________________

Оставаться на наблюдательном холме дальше не имело смысла. Её Величество королева Екатерина и принцесса Диана, как только сражение завершилось, отправились в лагерь, в свой шатёр. Короткая конная прогулка слегка развеяла хмель от вина, способствуя отрезвлению мыслей, а любопытство относительно итогов битвы было велико. Расположившись в королевском шатре на своих привычных местах – Екатерина во главе стола, Диана в любимом кресле – обе с нетерпением ожидали докладов командиров. Однако первой, кто вошёл в шатёр, оказалась принцесса Маргарита. Сердитым взглядом окинув сестёр, она первым делом подошла к столику, налила себе бокал вина и, не произнося ни слова, даже не поприветствовав их, плюхнулась в свободное кресло в противоположном от Дианы углу комнаты.

– Ты ничего не хочешь нам рассказать? – спросила Екатерина без тени удивления или любопытства в голосе, словно видела Маргариту не три дня назад, а всего лишь пять минут назад, когда та вышла из шатра.

– А что тут рассказывать? – Маргарита была явно недовольна. – Я без боя выиграла для нас сражение, а вы устроили эту безумную атаку. Растоптали конницей все мои старания.

– Поясни, – с привычной расслабленностью произнесла Диана.

– Я договорилась с Ефимом Красавой, который возглавлял самый крупный полк Миргорода, о переходе на нашу сторону. Разведала их планы на битву и всю вой ну короля Михаила. Диверсионная группа, посланная Ефимом, взорвала их главный пороховой склад. Судьба войны была бы уже завтра в наших руках, если бы вы просто дождались меня. Но нет—вы сломя голову ринулись в бой. – Её речь была напористой, фразы отрывистыми, с паузами, в которых чувствовалась почти ярость. – Ефим, который следовал со своим полком в наш лагерь, чтобы перейти на нашу сторону, был убит. Теперь его полк бродит где‑то по лесу. А возможно, уже вернулся в лагерь Миргорода под командованием другого командира. – Выговорившись, Маргарита опустошила бокал до дна и швырнула его об стену. Бокал, ударившись о ткань шатра, не разбился, а мягко скатился на пол. – Ответьте мне всего на один вопрос: почему вы меня не дождались?

– Потому что я понятия не имела, где ты, и что с тобой, – теперь уже голос королевы звучал раздражённо. – Диана рассказала мне о твоём плане, но был ли он успешен, в чём именно его успех, или ты, может быть, в плену, и тебя нужно спасать? Я ничего не знала. Или ты считаешь, что можешь вот так исчезать, не поставив меня в известность, а потом требовать, чтобы всё шло по-твоему?

– Тебе нужно было подождать всего пару часов, – не сдавалась Маргарита. – Я привела бы к нам две тысячи пехоты. Всё, что от тебя требовалось, – это отложить битву до завтра. Если сражение не началось с утра, никто не мог предположить, что ты начнёшь его прямо во время обеда.

– Вот мы и поступили так, чтобы никто не мог этого предположить, – вставила Диана, заступаясь за старшую сестру. – Откуда нам было знать, что ты очаровала Ефима настолько, что он предал своего короля? Мои глаза не могут увидеть все землянки в Гнилом лесу. – Диана показала сёстрам свой браслет, украшенный изумрудами, на левой руке.

– Очень сомневаюсь, что вы сомневались в моих способностях, – тон Маргариты понизился, в нём появились нотки скрытой насмешки.

– Так ты переспала с Ефимом? – с любопытством хихикнула Диана.

– Пф-ф!.. – Маргарита всплеснула руками. – Конечно, да! – От этого вопроса младшей сестры вся её злость мгновенно испарилась. – Как бы иначе я могла склонить его к такому поступку? – На лице принцессы появилась кокетливая улыбка.

– И что? Как он, ну?.. – заинтересовалась даже Екатерина.

– О, Боже правый, ну какие же вы дуры! – Маргарита больше не могла сдерживаться и рассмеялась. – Это было не так просто. Сначала он в меня стрелял. В упор, прямо в сердце.

Екатерина озабоченно нахмурилась, Диана сглотнула и поджала губы, сдвинув брови. Маргарита показала сёстрам свой браслет, усыпанный жемчугом.

– Князь Александр не обманул. Эта штука работает безупречно. Я ничего не почувствовала, даже жара от выстрела, а пуля отскочила в сторону. – Сёстры расслабились. – Это и сломило Ефима Красаву. Он и так был мнительным, искренне верил в колдовство и боялся его. То, что последовало дальше, стало последним, одновременно приятным и роковым событием в его недолгой жизни. Он получил истинное удовольствие, переспав с принцессой! На следующий день утром совершил подвиг, а в обед его проткнули копьём, и труп растоптали лошади.

– Ваше Величество, Ваши Высочества, – в комнату вошёл однорукий адъютант. Усов у него уже не было – видимо, успел сбрить, отчего он выглядел ещё смешнее. – Все командиры прибыли и ожидают аудиенции для доклада.

– Зови! – коротко приказала королева Екатерина, но, подумав секунду, добавила: – Только не всех сразу. Пусть заходят по очереди. Первым – генерал Серафим.

Адъютант, отвесив низкий поклон, удалился, а в комнату робко вошёл командующий артиллерией.

– Ваше Величество, – начал он, бегло окинув взглядом комнату, – Ваши Высочества, разрешите доложить? – После того как королева одобрительно кивнула, он продолжил: – Артиллерия выполнила ваши указания. Новые пушки показали себя на поле боя блестяще. Сильно повреждён центральный редут миргородского лагеря. Частично разрушен их южный редут. Огонь по северному редуту не наносился, чтобы не повредить отряду Ясного Пня, сумевшему прорваться в их лагерь. По вашему приказанию мы подожгли лес, вследствие чего был уничтожен пороховой склад короля Михаила. Его шатёр также пострадал, а сам он получил ранение. Заметив отход наших войск после успешной атаки, мы в свою очередь прекратили обстрел. Ответным огнём с редутов противника нам нанесены существенные потери. Повреждено пять пушек, сгорело несколько телег с припасами. Погибло более сотни сапёров, ранено три десятка человек. Однако это не сильно отразится на нашей огневой мощи. Канониры в основном живы, и завтра утром мы будем готовы продолжить обстрел.

– Пороховой склад взорвали не ваши ядра, генерал, – поправила его принцесса Маргарита. – Склад был спрятан в лесу таким образом, что ваши ядра не могли его достать из-за деревьев. Миргородцы предусмотрели такой вариант. Его взорвало заклинание, сотворённое нами. – Она жестом указала на себя и своих сестёр. – И те, кто предал Михаила. Именно так вам и следует впредь докладывать об этом событии. Не стоит, генерал, приписывать себе чужие заслуги.

– Ваша правда, Ваше Высочество, – немного виноватым тоном произнёс Серафим. – Я, выполняя приказ Её Величества, стрелял наугад и сделал такое предположение лишь потому, что эти два события совпали по времени.

– Хорошо, генерал, мы услышали твой доклад и остались им довольны, – сказала королева Екатерина. – Иди к писарю и более точно зафиксируй для истории и для газет все свои достижения в этой битве. Солдатам вели плотно поужинать, выкати обещанную мной бочку вина и выдай премию. Золото можно получить у адъютанта. Всем отдыхать до утра и ожидать дальнейших указаний. А теперь пригласи сюда остальных офицеров.

Генерал низко поклонился и поспешно удалился. Буквально через мгновение в комнату вошли командующий пехотой майор Всеволод Тихий и капитаны кавалерийских отрядов – Никита Ясный Пень и два Данилы: Молчун и Оптимист. В руках у Ясного Пня был окровавленный мешок.

– Что это Вы сюда притащили? – спросила королева, обращаясь к Ясному Пню и морщась от вида крови.

– В этом мешке – голова короля Михаила Храброго, – коротко и буднично доложил Никита Ясный Пень, покосившись на свой мешок. – Её отрубил один из моих кавалеристов. Он переживает за свои двести золотых, вот я и принес её, чтобы вы удостоверились. Во время нашей атаки, помимо самого монарха, нами были ликвидированы ещё два старших офицера Миргорода стоявшие на нашем пути.

– Король Михаил Храбрый мёртв! – радостно воскликнула Диана. – Вот это славная новость! Да здравствует Ясный Пень! Все отличившиеся получат награду, обещанную нашей королевой!

– Возможно, вы выиграли для нас сегодня не только это сражение, но и всю войну, – похвалила Никиту Екатерина. Вид у неё моментально стал расслабленный и умиротворённый. – Кто теперь будет править, если король убит?

– В их войске ещё остались офицеры, командование, скорее всего, перейдёт к ним, – поделилась размышлениями принцесса Маргарита. – В самом Миргороде главная теперь супруга Михаила Вероника Вольгородская.

– Эта старая бесплодная дура? Ха-ха! – рассмеялась Диана. – Задача сильно упрощается. Вольгородская сучка ни на что не способна, даже детей королю родить не смогла.

– Корона благодарна тебе, капитан Никита Ясный Пень! – перебила стрекотание сестёр королева Екатерина. – Ты лично будешь щедро мной вознаграждён за проявленную храбрость и отвагу! Этот ваш мешок с головой отдай писарю, скажи пусть забальзамируют и отправят в городской музей. Голова короля там будет прекрасно смотреться на фоне подаренного им гобелена. Все отличившиеся получат столько золотых монет, сколько было обещано. Я обо всём распоряжусь. – Глаза Екатерины заблестели от едва скрываемого триумфа. – На сегодняшнем пиру Никита Ясный Пень будет нашим главным виночерпием и героем.

Никита поклонился королеве. На его обычно суровом и безучастном лице проскользнула тень удовлетворённой улыбки.

– Нет смысла слушать остальные доклады, – продолжила королева торжественным голосом. – Мы видели весь ход сражения со своего холма. Цели атаки достигнуты. И твоими действиями, Данила Оптимист, и твоими, Данила Молчун, корона удовлетворена. Вы выполнили то, что смогли, и то, что было велено. Удовлетворены мы также и твоими пехотинцами, майор Всеволод Тихий. Все получат вознаграждение, что было обещано. Поскольку сегодня столь судьбоносный для Екатеринодара день, я не в настроении никого ругать или критиковать. Только поощрять! Доложите мне лишь о потерях, которые мы сегодня понесли. Я хочу знать, какую цену заплатил Екатеринодар.

– Мой отряд потерял на поле боя шестнадцать человек, Ваше Величество, – первым взял слово Данила Оптимист. – Много легко раненых, но все готовы завтра же продолжать сражение. Мы исполним любой ваш приказ.

Королева удовлетворённо кивнула ему, что могло означать только одно: она больше на него не сердится.

– В нашем отряде потери составили двадцать семь человек, Ваше Величество, – доложил Данила Молчун. – Мы бы прорвались в их лагерь, но нам помешала наша же артиллерия. Упустив момент, мы рисковали попасть в окружение и потерять весь полк. Тогда я принял решение отступить. Прошу вас наказать меня за это, как сочтёте нужным.

– Полно, Молчун, – махнула рукой королева. – Полно тебе. Я же сказала, что не желаю никого наказывать. Мы похороним павших бойцов с почестями, корона компенсирует их семьям утрату. Похвалите своих солдат и отпустите их отдыхать и праздновать.

– Ваше Величество, – начал майор Всеволод Тихий, когда взгляд королевы переместился на него. – Наши пехотные полки приняли на себя основной огонь артиллерии Миргорода. Потери убитыми – тридцать четыре человека, но много солдат тяжело или легко ранены картечью. Боеспособность полков не потеряна, завтра на рассвете мы готовы продолжить наступление. Мы возьмём штурмом редуты.

– Хорошо, хорошо, – оборвала доклад майора королева. – Ясный Пень, сколько людей сегодня потерял ты?

– Убитыми двадцать шесть человек, ещё полсотни легко ранены, Ваше Величество, – чётким голосом доложил Никита. – Все снова рвутся завтра в бой. Ребята сожалеют только об одном, что королей больше не осталось.

– Мы потеряли больше двух сотен человек, – печально подвела итог королева Екатерина. – И ещё не меньше наших бойцов ранены. И это всего за половину дня.

– Учитывая, какой урон, понёс противник, это блистательная победа, Ваше Величество, – ответил ей Всеволод Тихий. – Даже если не считать самого короля и половину старших офицеров, их потери в несколько раз больше.

– Поднимите сегодня с солдатами тосты за магию принцессы Маргариты, с помощью который был взорван пороховой склад! За капитана Никиту Ясный Пень и его полк, добывший голову короля Михаила! Выпейте за артиллерию генерала Серафима, наводившую на противника ужас! За наших павших бойцов, дорого заплативших за эту победу! Получите у писаря золото и давайте праздновать. Завтра мы покончим с их лагерем!

– Да Здравствует королева Екатерина Великолепная! – хором и очень слаженно и громко прокричали офицеры. Сегодняшний успех явно поднял их боевой дух и укрепил веру в Екатерину.

______________

Состояние в лагере миргородцев после скоротечной, но дерзкой атаки армии королевы Екатерины можно было описать лишь как шок и ужас. Люди были подавлены и растеряны. Потери убитыми оказались значительными, хотя и не катастрофическими, однако госпиталь был переполнен ранеными, контуженными и покалеченными. Ещё хуже обстояло дело с управлением: это быстрое сражение полностью разрушило иллюзии миргородцев о том, что такое война. Война оказалась иной, чем они себе представляли. Но главное – армия Миргорода лишилась не только своего короля, но и половины командиров. Солдаты не знали, что делать дальше. Уничтожен главный склад с боеприпасами, треть пушек выведена из строя. Людям оставалось лишь гадать, что последует за этим. В их прогнозах и ожиданиях уверенно преобладал пессимизм.

Регулярные полки, до этого скрывавшиеся в лесу, вышли оттуда и разместились в лагере – идти им было больше некуда. Однако и лагерь, не рассчитанный на такое количество народу и сильно повреждённый ядрами и пожаром, теперь казался далеко не самым безопасным местом. Солдаты сидели на земле, ожидая хоть каких‑то команд и решений от оставшихся в живых командиров. Если бы артиллерия Екатеринодара возобновила обстрел, это неминуемо вызвало бы панику, давку и новую катастрофу. Белые мундиры мобилизованных и зелёные мундиры регулярных полков перемешались, а люди с потерянным видом слонялись туда-сюда, лишь усиливая беспорядок. Часть миргородцев уже дезертировала, и этот процесс стремительно набирал обороты.

К счастью, противник не предпринимал дальнейших действий. Сражение, казалось, завершилось и не собиралось продолжаться в этот день. Артиллерия Екатеринодара молчала, пехота не наступала, а конница, так дерзко ворвавшаяся в лагерь и обезглавившая короля Михаила, просто ускакала обратно. Дым от пороха постепенно рассеялся, а пожар утих, оставив после себя лишь тлеющие пепелища.

На месте бывшего шатра короля Миргорода Михаила Храброго собрались выжившие в сражении старшие командиры: воевода Кузьма Валун, командовавший южным редутом, начальник разведки Потап Лисий Хвост и командир полка южной засады Макар Невеличка.

– Мне наша ситуация видится как безнадёжная, – обречённо начал их совещание Макар на правах самого опытного из присутствующих. – Давайте признаем очевидный факт – план короля Михаила провалился. Сам он пал в бою, осталось только его тело, головы нет. Штаб, вместе с большей частью его адъютантов, сами видите, уничтожен. – Невеличка понурил голову, демонстрируя своё сожаление о такой потере. – Ефим Красава предал нас. Его полк сейчас полностью деморализован и плохо управляем. Им пришлось пережить три ночёвки в лесу, потом измену командира и приказ сдаться. Как только они вышли из леса – попали под страшный удар конницы и за пару минут потеряли десять процентов личного состава. Ефима, нашли пронзённого копьём прямо в грудь. Видимо, карма!

В его взгляде промелькнуло злорадство, и он продолжил дальше:

– От воеводы Виктора Шеи ничего не осталось, кроме левой руки. Пушечным ядром тело разорвало на части. Наш молодой воевода Илья Зоркий тоже пал. Пытаясь не допустить прорыв конницы в лагерь, был застрелен и затоптан лошадьми. Когда его нашли, он находился без сознания и истекал кровью. Десять минут назад, мне доложили, что воевода умер в госпитале, так и не приходя в чувства. Среди мобилизованных – массовые дезертирства. Мы остались втроём и нам нужно принимать решение.

– Не вижу иного выхода, кроме как отправить к Екатерине парламентёров, – предложил Потап Лисий Хвост, оценивающе поглядывая на Кузьму Валуна. – Причина нашего поражения кроется не в изначальном плане, не в предательстве Ефима и даже не во взрыве порохового склада. Я никогда не видел такой артиллерийской работы, как у их Серафима. Это стало для нас полной неожиданностью. У Екатеринодара не только в три раза больше орудий, но и их скорострельность значительно выше нашей. Да и точность их огня несравнимо лучше. Центральный редут полностью разрушен, потери там огромные. Их боеспособность можно полностью списать со счетов. Во время обстрела они даже головы поднять не могли.

– Что мы можем предложить королеве на переговорах? Пасть перед ней в ноги и молить: «Матушка, прости»? – гневно спросил Кузьма Валун. – Первое, что она сделает, – повесит нас на этих обгоревших деревьях. И будет права. На её месте я поступил бы точно так же. Единственное, с чем я готов согласиться, – это то, что план короля Михаила Храброго на сражение никуда не годился. Но король мёртв, а о мёртвых – либо хорошо, либо ничего. У него не осталось детей, но есть законная супруга. Только она имеет право решать: капитулировать или продолжать войну. Численность солдат у нас пока ещё достаточная.

– А что вы предлагаете, воевода? И что вы вообще можете сделать? – выпучил глаза и возбужденно заговорил Макар Невеличка. – Вы действительно верите, что если выйдете перед войском и прикажете им идти в атаку, вас кто‑то послушает? Они могли бы подчиниться королю, но вы – не король. В нашей ситуации солдаты будут выполнять только те приказы, которые сулят хоть какую‑то надежду на успех. Нам явно нужно отступать. Оставаться здесь нельзя.

Спорить с Макаром было сложно – дела обстояли именно так, как он описывал. Невеличка вытер пот с лица; на улице по-прежнему стояла жара.

– Мой полк не понёс потерь и сохранил управляемость только чудом. И именно я спас вас, воевода, от неминуемой гибели. —напомнил Кузьме Макар. – Но три дня кормления комаров в лесу и вся эта дурацкая маскировка пошли прахом. В бой мой полк точно не рвётся. А он сейчас единственный, кто ещё сохраняет боеспособность.

– В казне нет денег, – добавил Потап Лисий Хвост. – Наши солдаты давно не получали жалованья и теперь задают вопросы. Ответит на них Вероника Вольгородская? – Потап посмотрел на Кузьму, предлагая ему задуматься и над этим. —Нам пора честно признать самим себе, что армия королевы Екатерины на данный момент сильнее нас и лучше оснащена. Да и обороной Гнилого леса такие войны не выигрывают. Место было выбрано крайне неудачно. Этот лагерь загнал нас в безвыходную ситуацию. Но и в открытом поле нам нечего им противопоставить. Их артиллерия перестреляет нас, как куропаток, а если попытаемся контратаковать, нас растопчет конница. Кавалерия Екатерины атакует с такой яростью, что пехота не в состоянии её сдержать. Никакое численное преимущество здесь не сыграет роли.

– Признаю, что оставаться в лагере – смерти подобно, – потухшим от тяжёлых мыслей голосом вынужден был согласиться с аргументами офицеров воевода Кузьма Валун. – Но просто сдаться? Капитулировать? Эта мысль никак не укладывалась у него в голове. – Мы должны отступить и оборонять Миргород. В уличных боях их конница не так опасна.

– Чем отличается манёвр отступления от сражения прямо здесь? – скептически спросил Потап Лисий Хвост. – Или вы надеетесь, что они позволят нам свободно уйти? На марше мы станем ещё более уязвимы. Добиться свободного прохода можно только через переговоры.

– Если мы отступим в Миргород, войска на марше неизбежно растянутся и станут лёгкой добычей для кавалерии, – согласился с мнением Потапа Макар Невеличка. – Даже если нам чудом удастся отбиться и дойти до города, защитить его будет крайне сложно. Численного преимущества у нас не будет. Их конница тем и опасна, что может легко спешиться. Город не готов к обороне, единственное, что мы сможем им противопоставить – это уличные бои. А если они вместо пехотного штурма начнут обстреливать нас из пушек?.. – не дожидаясь ответа, Макар продолжил: – Горожане запаникуют. Начнётся хаос, пожары, полная неразбериха. Вы видели, что произошло с редутами. Теперь представьте, что будет твориться на улицах Миргорода. Мы можем в итоге только усугубить положение. Я однозначно за то, чтобы отправить к Екатерине парламентёров. Нам нужно выторговать у неё возможность беспрепятственно уйти. Это сохранит жизни солдат и даст время на передышку. А по вопросам стратегии пусть дальше ведёт переговоры Вероника Вольгородская.

– Какую цену Екатерина за это потребует? – усмехнулся Кузьма Валун. – На её месте я бы потребовал сдать Миргород.

– Екатерина пока не знает всей плачевности нашего положения, – продолжал настаивать на своём Потап Лисий Хвост. – Во всяком случае, у Вероники будет время запросить помощь Вольгорода. Мы же сохраним армию, горожан, их дома и имущество.

– Вероника сейчас – единственная законная власть в Миргороде. Только она должна принимать такие решения. Вольгород точно придёт нам на помощь, – упорствовал воевода Кузьма Валун.

– А что предлагаете вы? – спросил воеводу Потап Лисий Хвост. – Послать к Веронике гонца и ждать её указов здесь? Ну и потом… кто мы такие, чтобы сдавать город? Пообещать-то можем, но что толку?

– Судьбу Миргорода должна решать Вероника, а не мы. Но оставаться здесь тоже нельзя. Давайте обсудим манёвр отступления, – настаивал на своём Кузьма.

– Ты можешь взять все мобилизованные части и отправиться маршем в Миргород, – предложил воеводе Макар Невеличка. – Я с двумя регулярными полками останусь здесь. Пока мы будем оборонять редуты, у тебя появится фора по времени. Быстро справиться с нами у екатеринодарцев не выйдет.

– Ты уверен, что удержишь редуты с двумя полками? – засомневался Кузьма. – Сам только что говорил, что это самоубийство.

– Редуты нет. Их они, конечно, возьмут, но из леса нас ещё придётся выкуривать. Мы там уже освоились. Два-три дня мы сможем продержаться, и это заставит их застрять здесь. Без обоза и пушек у тебя есть шанс добраться до Миргорода вовремя. А там уже и решайте, что делать дальше. Из королевского дворца стратегия видна лучше.

Ответа от Кузьмы Валуна не последовало. Он лишь закрыл глаза, сделав вид, что глубоко задумался.

– Это оптимальный план, господа, – согласился Потап Лисий Хвост. – Именно так нам и следует поступить. Отправляйтесь налегке, – обратился он к Кузьме Валуну. – Возьмите с собой только самое необходимое. Орудия и большую часть боеприпасов оставьте Макару. А я попробую выиграть время, отправившись к Екатерине парламентёром. Думаю, один-то день мне удастся выторговать.

– Но вы погибнете, – Кузьма Валун внимательно и с сочувствием посмотрел на Макара Невеличку и Потапа.

– Мы солдаты, – ответил ему Макар. – Такова наша работа.

У воеводы Кузьмы Валуна не оставалось выбора, кроме как согласиться с этим планом. Хоть он и не доверял Макару Невеличке, решение было компромиссным и логичным со всех сторон, как ни посмотри. Когда план окончательно утвердили, в лагере снова воцарилась осмысленная деятельность. Солдаты в зелёной форме заняли позиции на редутах, сменив там мобилизованных. Воины в белых мундирах начали готовить повозки, чтобы с наступлением темноты тайно отступить в Миргород. Обезглавленное тело короля, погибших офицеров и часть легкораненых погрузили в телеги. Тяжелораненых оставили в полевом госпитале. Тела погибших в бою простых солдат сложили на месте шатра короля Михаила Храброго, чтобы похоронить их там в братской могиле.

__________________

Светало. Утро выдалось непривычно влажным, и в воздухе витала ощутимая прохлада. Все низины между степными холмами окутал густой туман, словно природа набросила на землю белёсое покрывало. Принцесса Диана вышла из шатра, глубоко вдохнула влажный, тягучий воздух и медленно огляделась. Видимость была слабой: даже человека, идущего в десяти метрах, разглядеть не удавалось – лишь смутные силуэты, будто тени, проступали сквозь пелену. Зато звуки, обычно теряющиеся в дневном шуме, теперь обрели невероятную чёткость. Казалось, кто‑то выключил привычный фон – голоса людей, стук копыт, жужжание мошкары и бесконечное стрекотание кузнечиков. В этой тишине, усиленной туманом, слух обострился, и каждый звук стал громче, ярче, почти осязаемым.

Диане это состояние пришлось по душе. Она замерла, прислушиваясь. Вот чьи‑то тихие, осторожные шаги. Там лошадь, громко втягивая воздух, пьёт воду. Кто‑то скребёт ложкой по дну металлической миски, кто‑то громко кашляет. Даже хруст суставов, когда кто‑то поднимается на ноги, и лёгкий шорох одежды, с которой стряхивают землю, – всё это было слышно так отчётливо, будто происходило совсем рядом.

Но одного звука Диана не уловила – как незаметно, словно тень, к ней подошёл сзади Никита Ясный Пень.

– Моя госпожа, – его хриплый голос прозвучал тихо, спокойно и даже нежно, словно он боялся её спугнуть. – Вы уже проснулись? К вам прибыл парламентёр из лагеря Миргорода. Просит исключительно о вашей аудиенции.

«Как ему удаётся всегда так незаметно подкрадываться? Словно он никуда и не уходил, а всё это время находился рядом», – подумала Диана. – «Даже браслет, подаренный князем Александром Веским, никак не реагировал на Ясного Пня. А браслет был не простой – он обладал немалой силой».

«Наблюдай, ты теперь сокол, ты глаза королевства», – сказал князь, вручая ей этот богато украшенный изумрудами аксессуар. И он работал, непостижимым образом работал. Диана стала видеть далеко, словно сокол, парящий в небесах. Она замечала шпионов Миргорода, следивших за ней с холма, когда отпускала охрану. Видела свою сестру Маргариту, тайком пробирающуюся в Гнилой лес. Рассматривала в подробностях лагерь миргородцев и приближающееся войско Екатеринодара. Подзорная труба была ей нужна лишь для отвлечения внимания. Она даже могла разглядеть отдельные моменты вчерашнего боя, будто находилась в самой его гуще. Если бы захотела, смогла бы видеть и сквозь этот туман. Но появление Ясного Пня Диана пропускала всегда.

Принцесса машинально поправила браслет на руке, коснулась кулона на груди – ещё одного подарка князя – и медленно повернулась. Ясный Пень стоял в покорной позе, слегка склонив голову. Его взгляд был устремлён куда‑то себе под ноги, будто он не решался поднять глаза на свою госпожу.

– Что за парламентёр? – безучастно спросила Диана. –  Представился капитаном Потап Лисий Хвост, – ей показалось, что она даже не успела договорить до конца свой вопрос, как Ясный Пень уже ответил и теперь покорно ждал её дальнейшую реакцию.

– Знаю такого, – кивнула принцесса, – зови. Только не спеши, мне нужно несколько минут, чтобы окончательно проснуться, – и удалилась в свой шатёр.

Спустя минут десять Ясный Пень появился вновь, он покряхтел возле входа, потом тихонечко откинул полог шатра и одним глазом виновато заглянул внутрь. Диана, сидя на диване и наблюдая эти шевеления, махнула ему рукой – заходи.

Когда полог шатра открылся уже полностью, внутрь, в сопровождении Ясного Пня и двух его кавалеристов, быстрой уверенной походкой вошёл Потап Лисий Хвост. Направился прямо к Диане и вынужденно остановился в пяти шагах от принцессы, увидев перед своим лицом обнажённую саблю Никиты. Жест Ясного Пня однозначно давал понять, что ближе приближаться не следует. Потап был без оружия, но вид у него был гордый и уверенный в себе. Крепок, хорошо сложен, одет в идеально выглаженный и чистый зелёный миргородский мундир. Со всем изяществом, на которое способен, он поклонился принцессе и заговорил своим чуть дребезжащим, лишённым каких‑либо интонаций, голосом.

– Ваше Высочество, вам, несомненно, известно, что наш король Михаил Храбрый пал во время вчерашнего сражения. – Лисий Хвост чуть улыбнулся, давая тем самым понять, что констатирует факт, но о случившемся вовсе не сожалеет. – Войска Миргорода, обороняющие редуты, возглавляет в данный момент капитан Макар Невеличка. Тот самый капитан, что руководил южной засадой, выполняя наши с вами договорённости, в бой вчера не вступал.

На этом моменте Лисий Хвост сделал короткую паузу, предлагая принцессе высказаться или задать вопрос. Поняв, что она этого делать не собирается, вновь продолжил:

– Мобилизованные горожане покинули лагерь и возвращаются в Миргород. Я вызвался быть парламентёром, чтобы обсудить, сложившуюся ситуацию, с королевой Екатериной. Но памятуя о наших успешных вчерашних договорённостях, предположил, что мне стоит сперва обговорить её с вами.

– Что в этот раз вы хотите нам предложить? – коротко спросила Диана.

– Уф… – Потап впился взглядом в Диану, пытаясь уловить её малейшую реакцию. – Все, кто в данный момент обороняет редуты, люди служивые. Они преданы Миргороду, но в этом городе больше нет короля. Некому платить им жалованье, некому их снабжать, некому отдавать приказы. Они не горят желанием драться, не понимая точно, за что именно, и что их дальше ждёт. Но это почти четыре тысячи хорошо обученных и вооружённых солдат. Военная элита, на которой держится власть в Миргороде. У нас есть пушки, ружья, и нам хватит припасов, чтобы обороняться. При этом совершенно некуда отступать. С нами можно договориться, если соблюсти те незначительные условия, которые были бы нам приемлемы.

– И какие же условия будут для вас приемлемы? – прищурила глаза Диана, словно говоря – продолжай уже, хватит тут воду в ступе молоть.

– Те условия, когда солдаты будут понимать свою дальнейшую судьбу и судьбу города Миргорода, где живут их семьи. – На этот раз уклончиво ответил Потап, – предлагая Диане самой сделать ему предложение.

– Я услышала вас, капитан, – Диана встала со своего дивана. – Ожидайте меня тут, я сама переговорю с королевой.

Больше не сказав ни слова, вышла наружу. Потап остался в компании Никиты Ясный Пень и двух его солдат, явно не дружественно к нему настроенных.

Ждать пришлось долго, больше часа, прежде чем в шатёр принцессы Дианы снова заглянули. На сей раз вошедшим оказался королевский адъютант, совсем ещё молоденький парнишка. Демонстративно не желая смотреть на Потапа и опасливо поглядывая на Никиту Ясный Пень, он доложил:

– Её Величество королева Екатерина Великолепная ожидает всех в своём шатре.

Когда Потап в сопровождении Ясного Пня и его солдат вошёл в апартаменты королевы, его походка уже не была столь быстрой и уверенной, как в шатре принцессы Дианы. На этот раз он двигался медленно, тщательно выверяя каждый шаг, словно боясь оступиться или допустить малейшую оплошность. Его взгляд то и дело скользил в сторону Ясного Пня, словно он искал в его поведении подсказки или предостережения.

Королева Екатерина восседала на диване в самом центре просторного шатра. Её поза была одновременно расслабленной и величественной, словно она излучала спокойствие и власть одновременно. На ней было роскошное платье бледно-золотого цвета, которое мягко переливалось при свете свечей. На её открытой шее сверкало массивное золотое ожерелье, украшенное огромным синим сапфиром, который казался каплей океана, застывшей в драгоценном металле. На правой руке королевы красовался массивный золотой браслет, усыпанный сапфирами поменьше, но не менее впечатляющими.

Справа от королевы, слегка развалившись в кресле, сидела принцесса Диана. Она успела переодеться, и теперь на ней было платье бледно-зелёного, почти салатного цвета. Грудь принцессы украшал кулон, который невозможно было не заметить: изящная серебряная цепочка с тончайшими плетениями держала ослепительно зелёный изумруд в серебряной оправе. На её левой руке сверкал браслет, похожий на королевский, но полностью покрытый изумрудами, которые переливались при каждом движении.

Слева от королевы, на самом краешке огромного кресла, с игривой улыбкой на лице сидела принцесса Маргарита. Чёрное платье подчёркивало её изысканную фигуру, а один рукав, будто случайно, спадал с правого плеча, добавляя образу лёгкую дерзость. На её груди переливалась серебряная подвеска с невероятно крупной жемчужиной, которая то поднималась, то опускалась в такт её глубокому и редкому дыханию. Жемчужина ловила свет множества свечей, горящих в зале, и играла всеми оттенками перламутра. На левой руке Маргариты был браслет, похожий на те, что носили её сёстры, но украшенный мелким жемчугом, который придавал ему особую нежность.

Всё в этом зале говорило о роскоши и власти, и Потап, казалось, чувствовал это всем своим существом. Его шаги стали ещё осторожнее, а взгляд – почтительным, когда он приблизился к королеве и её сёстрам, готовый представить своё послание. Непреодолимое ощущение охватило его: сапфир с ожерелья королевы Екатерины, изумруд с кулона принцессы Дианы и огромная жемчужина с подвески Маргариты будто впивались в его душу, видя насквозь, вытаскивая наружу каждую мысль. От этого странного, почти мистического чувства сердце Потапа сжалось, а в горле пересохло. Он стиснул зубы, пытаясь взять себя в руки, но пальцы дрожали, предательски выдавая страх.

Внезапно вспомнился покойный Ефим Красава, его суеверный ужас перед колдовством ведьм. Теперь Потап понял, о чём тот твердил. Магия здесь витала в воздухе – густая, как аромат цветов, наполнявший зал: сладкий, нежный, но от этого ещё более пугающий. Лисий Хвост впервые видел всех трёх королевских особ Екатеринодара вместе, и их ослепительная красота обжигала. Раньше он встречался лишь с Дианой – оба раза она была в походном мундире, лишённом этой подавляющей роскоши. Теперь же, среди сверкающих драгоценностей и шёлка, он чувствовал себя не посланником, а жалким недоразумением, забредшим невесть откуда.

«Кто я? – пронеслось в голове. – Мелкий служака, гоняющийся за монетами. А они…» Взгляд скользнул по королеве, чьё спокойствие напоминало грозовую тишину перед бурей, по Диане с её хищным изумрудным блеском, по Маргарите, чья жемчужина мерцала, словно насмехаясь. Даже воздух здесь был другим – тяжёлым, пропитанным властью.

Потап нервно оглянулся на Ясного Пня. Тот стоял неподвижно, словно статуя, но его глаза, холодные и неотрывные, следили за каждым движением. Под мундиром Лисий Хвост почувствовал, как по спине медленно ползёт капля пота, оставляя ледяную дорожку. Он замер, боясь пошевелиться, будто любое действие могло разорвать хрупкую паутину приличий, за которой ждал лишь позор.

– Итак, – тихим, но властным тоном первой нарушила молчание королева, – принцесса Диана сообщила мне, что ваша армия намерена сдаться.

От такой постановки вопроса Потап Лисий Хвост растерялся ещё больше, открыл было рот, чтобы что‑то ответить, но ни одного слова не пришло на ум. Ему потребовалось усилие, чтобы взять себя в руки. Он слегка прокашлялся и поглядывая то на королеву, то на принцессу Диану, наконец заговорил:

– Ваше Величество, мы простые солдаты. Нас с детства воспитывали и обучали, чтобы служить и защищать своего короля и свой город. Ничего иного мы делать не умеем. Мы и впредь хотим верно служить тому, кто будет править Миргородом.

– Как мне верить тому, кто изменил своему королю? – сурово спросила королева, в её взгляде читалась неприязнь. – Взяв золото, ты не участвовал в сражении сам, да ещё и подговорил часть солдат.

– Но я не изменял своему королю, Ваше Величество, – глупо начал оправдываться Потап. – Тот, кому я давал присягу, мёртв. Покуда он был жив, я был ему верен. Да, мы взяли золото принцессы, но от короля Михаила мы уже много месяцев не получали жалованья. Моральный дух солдат от этого упал, нам нужно было как‑то его укрепить. Наше пассивное участие в одной атаке ничего бы не решало в целой войне. Не по нашей вине Михаил Храбрый погиб. Трагедия случилась с ним не на нашем фланге.

Потап снова вспомнил Ефима Красаву, и чем закончилась его измена. Перед глазами всплыла картинка пронзённого копьём тела. Спина вся покрылась потом.

– И что теперь? – продолжала строгие вопросы королева. – Тон Екатерины не сулил ничего хорошего. Потап сильно пожалел, что явился сюда, но было уже поздно. – Что теперь твои солдаты будут делать со своим золотом? Чем оно им поможет не сдохнуть у Гнилого Леса?

Лисий Хвост краем глаза заметил, как Никита Ясный Пень приблизился, и его рука легла на эфес сабли. Одно движение, один незримый кивок головы королевы, один её ободрительный взгляд, и Потапа не станет. Кто он такой, чтобы торговаться с самой Екатериной Великолепной? Он не король, он даже не аристократ. Он просто солдат, всю свою жизнь служивший и воевавший за вознаграждение. Таких, как он, не принято жалеть. Если такие, как он стали изменниками, то их убивают, а не ведут с ними переговоры. Потап осознал, что это конец. Нужно было как‑то выкручиваться.

– Мы готовы принести вам присягу, Ваше Величество, – голос его заметно дрожал, он больше не мог сдерживать эмоции, держался только, чтобы они не превратились в истерику.

Потап рухнул на колени, склонил голову до самого пола и замер в ожидании, что сабля Ясного Пня его сейчас неминуемо проткнёт. Жизнь пронеслась перед глазами.

– Встань, Лисий Хвост! – холодным металлом прозвучал голос королевы Екатерины. – Прими смерть достойно, хотя бы как солдат, а не ползая на коленях.

Подчиняясь, Потап медленно поднялся. Лицо его было бледным, словно сама смерть, руки заметно дрожали. Рядом стоял Никита Ясный Пень, и его сабля теперь была обнажена. Последним усилием воли Лисий Хвост собрался, выпрямился во весь рост. Бросил последний взгляд надежды на принцессу Диану, но она так и сидела в безучастной позе. Стыдливо посмотрел на королеву. Екатерина не моргая смотрела ему прямо в глаза, и в её взгляде не было ни жалости, ни сожаления, только решимость. Тогда Потап снова заговорил. Голос его так и продолжал дрожать, но он уже не пытался это скрывать.

– Ваше Величество, перед смертью, смею просить вас только об одном, – он сглотнул слюну, чтобы смазать горло, и голос немного восстановился. – Пожалейте наших солдат и не сжигайте Миргород.

Сабля Ясного Пня уже медленно пошла вверх для замаха. Потап закрыл глаза, время шло, но ничего не происходило. Снова открыв глаза, он увидел, что королева Екатерина жестом руки остановила казнь.

– Твои последние слова о судьбе Миргорода? Хм… – лицо Екатерины стало вдруг задумчивым, неприязнь в голосе пропала. – И ты готов служить Екатеринодару так, как служил всю жизнь Миргороду, если наши два города станут единым государством? – спросила королева.

– Ваше Величество, ничего иного я в жизни делать не умею, – прохрипел Потап. – Если Ваше Величество пожелает сохранить мою никчёмную жизнь, клянусь всеми богами, я никогда вас не придам. Если решите покарать меня за мою трусость и алчность, то я полностью подчиняюсь вашей воле.

В шатре наступила тишина. Ожидая вердикт королевы, никто не проронил ни звука. Слышно было, как треща горели свечи. Казалось, что пауза длится вечно, или время вовсе остановилось.

– Корона Екатеринодара поверит тебе в этот раз, Потап Лисий Хвост, – огласила свой вердикт королева Екатерина, – я дозволяю преклонить передо мной колено.

Потап буквально упал на одно колено, склонил голову. Из его глаз полились слёзы, сдержать их он уже был не в силах. Сердце стучало в бешеном ритме.

– Ваше Величество, – подрагивающим от волнения голосом произнёс он, – Я, Потап Лисий Хвост клянусь верно и честно служить вам до самой своей смерти. Оберегать вас даже ценой собственной жизни. Безоговорочно выполнять любые ваши приказы. И если я нарушу свою клятву, пусть покарает меня либо ваша рука, либо воля господа.

– Достаточно! Встань. – приказала королева, тон её перестал быть строгим. – Теперь о деле. Сколько в вашем подчинении солдат и как скоро они все будут готовы принести мне присягу?

– Ваше Величество, дайте мне время до обеда, и, клянусь, вы увидите, как четыре тысячи солдат построятся поле без оружия, преклонят колено и будут ждать вас, чтобы присягнуть.

– Иди, Лисий Хвост, ты свободен, – королева махнула рукой. – И передайте всем войскам Миргорода, что я жду их присяги до полудня. Если этого не случится, я буду считать, что они преданы бесплодной вольгородской шлюхе. Тогда заговорят уже мои пушки, а переговоров больше не будет. Не будет и пленных. Если солдаты примут присягу мне, в этом случае Миргород останется цел и невредим, но перейдёт под власть и защиту королевы Екатерины Великолепной. Первыми туда будут входить именно их полки. Если городу и суждено пострадать, то только от их же собственной руки.

Потап поднялся с колен. Никита Ясный Пень убрал саблю в ножны, и его солдаты расступились, освобождая путь к выходу. Лисий Хвост на прощание ещё раз оглядел взглядом трёх сестёр и робко сделал первый шаг.

– Тем же, кто не захочет принимать присягу мне, могут убираться. Они мне не нужны. Сегодня их никто преследовать не станет. Но дальше я им ничего уже не обещаю. Передай мои в слова в точности так, как я их сейчас произнесла, – добавила королева Екатерина.

Потап кивнул и поспешно покинул шатёр.

__________________

Мобилизованные покинули лагерь ещё ночью. Не все сделали это организованно под началом воеводы Кузьмы Валуна. Некоторые дезертировали, укрывшись в Гнилом лесу. Те, у кого было куда идти и кто больше не желал воевать, покидали лагерь самостоятельно мелкими группами. Конница Екатеринодара не патрулировала степь, не было ни разъездов, ни постов – её вообще не было видно. Выбраться удалось всем, кто хотел, и сделать это получилось благополучно. Лагерь не был окружён, так что времени для отхода у всех, кто этого желал, было достаточно. Никто не стрелял, екатеринодарцы даже пушки куда‑то укатили позиций. Возникало ощущение, что вчерашнего сражения и вовсе не было. Мир наступил словно по щелчку пальцев: раз – и чувство опасности исчезло.

Потап Лисий Хвост выполнил своё обещание. К полудню солдаты в зелёных мундирах Миргорода сложили оружие, передав его для подсчёта и переписи адъютантам и писарям, и выстроились в открытом поле, выставив перед собой белый флаг. Предложением королевы Екатерины – покинуть лагерь и беспрепятственно уйти – воспользовались лишь единицы. Им действительно никто не препятствовал.

Почти четыре тысячи солдат под предводительством Макара Невелички, недолго размышляя над предложением, которое принёс Потап Лисий Хвост, выбрали новую присягу. Служить королю Михаилу, пусть даже с задержкой жалованья – это одно, но его супругу Веронику Вольгородскую никто как правителя не воспринимал. Другое дело – ведьмы Екатеринодара, тоже чужачки, но в них чувствовалась неведомая сила. Если уж выбирать, то выбирать сторону победителя. И вот теперь, понурив головы, хмурые, они стояли под палящим солнцем в тревожном и волнительном ожидании своей дальнейшей судьбы. Молились и верили в лучшее.

После полудня к ним вышла не королева Екатерина, а такая же, как они, пехота. Разница была лишь в цвете формы: миргородцы были в зелёных мундирах, а екатеринодарцы – в синих. Командовал ими майор Всеволод Тихий. Они вышли и направились прямо к ним, не пытаясь строиться или маршировать в ногу. Весёлые, довольные, они несли не оружие, а четыре бочки с вином, хлеб, сыр и прочие угощения. Когда екатеринодарцы приблизились вплотную, от них ощутимо повеяло вчерашним перегаром.

– Ну что, братва, налетай на угощения! Еда и выпивка за счёт королевы! – раздался весёлый возглас.

Ряды солдат, ещё вчера сражавшихся друг против друга насмерть, смешались. Кружки пошли по рукам, тосты, радостные выкрики, братание и веселье распространились мгновенно и повсеместно. Солдаты обнимались, кто‑то даже поменялся мундирами. Дисциплина, если она и была, рухнула в одно мгновение. Теперь уже шесть тысяч суровых, привыкших к тяготам солдатской жизни мужчин, в один миг превратились в толпу добродушных людей, которым больше не нужно было убивать друг друга.

Пехота Екатеринодара, словно волна радости, влилась в ряды миргородцев, растворилась в них, заразив всех весельем. В одночасье стало безразлично, какой мундир на ком надет. Это были такие же парни, как они, такие же солдаты, говорившие на том же языке, думавшие точно так же. Даже шутки и анекдоты у них были общими.

Вскоре все уселись на землю, разбившись на небольшие группы. Выпивали, закусывали, смеялись и общались. Война, казалось, осталась где‑то далеко за горизонтом, а здесь под тёплым солнцем царили мир и братство.

– А сколько у вас платят в пехоте? Не задерживают ли жалованье? Как с кормёжкой? Часто ли отпуска и выходные? Как оборудованы казармы и полевые лагеря? Не сильно ли суровы королева и командиры? Часто ли учения и муштра? Можно ли записаться в кавалерию, и сколько платят там? – сыпались вопросы, и миргородцы получали ответы.

Когда самые животрепещущие темы были обсуждены, тон бесед изменился.

– Как в Екатеринодаре с девками, красивые? Много ли кабаков? Как гражданский народ относится к нашему брату? Что почём стоит? – пошли шуточки и обсуждение вчерашних событий:

– Эх, если бы вы не взорвали наши бочки с вином, сейчас бы выпивки было больше.

– Вы тоже нас изрядно потрепали. Ха-ха, да половина белых мундиров в штаны наделала, когда склад взорвался.

– Знали бы вы, какая оторопь берёт, когда на тебя мчится конница.

– Ну и артиллерия у вас… Лупит так, что головы не поднять.

– Вы тоже вчера нам жару задали, так задали, уж не прибедняйтесь.

Следующей темой стало обсуждение будущего:

– Не пограбят ли Миргород?

– Если вы сами не пограбите, так кто же его пограбит? Ходят слухи, что вас самих туда служить и пошлют.

– Эх жаль, я Екатеринодар хотел увидеть.

– А правда ли, что королева и принцесса ведьмы?

Любого могут в камень превратить?

– В камень не видел, но колдовать они умеют, это точно.

Вон как склад взорвали.

– Красивые они?

– Красивее найти сложно. Кожа белоснежная.

Спустя пару часов всеобщего братания, когда темы бесед перешли уже в личную плоскость, кто‑то рассказывал истории, кто‑то травил байки, в ход пошли шуточки, и прочая пустая болтовня.

Громко прозвучали звуки труб. Из-за холмов появилась кавалерия Екатеринодара. Всадники были без кирас, налегке. Тремя большими отрядами, каждый не менее чем по семь сотен, неспешной трусцой они направились в сторону братающихся пехотинцев. Вышел в их сторону и пеший отряд артиллеристов генерала Серафима, численностью человек пятьсот, во главе с самим, очень известным в народе, генералом.

– Стройся! – прозвучали громкие команды Макара Невелички и Всеволода Тихого.

Команды подхватили младшие офицеры.

– Быстро построиться, королева едет!

Всё моментально пришло в движение. Толпа, только что сидевшая, лежавшая и беззаботно болтавшая в полевой траве, начала приобретать форму строя. Началось с построения взводов, взводы превращались в роты, роты – в полки. Кавалерия выстроилась в линию напротив них. Артиллеристы заняли правый фланг единого большого строя. Образовалось квадратное каре, в котором не хватало одной из граней. Пехоте понадобилось всего десять минут, чтобы привести свою одежду в порядок, прибрать место, где они только что ели, пили и болтали, и найти своё место в строю. Почти девять тысяч конных и пеших воинов выстроились в ряды и замерли в ожидании прибытия её величества королевы Екатерины.

Из-за холма, где располагался лагерь екатеринодарцев, медленным шагом выехала процессия. Возглавляли её три всадницы в бледно-золотом, нежно-зелёном и чёрном платьях. Они были молоды, стройны и гордо восседали на ухоженных поджарых лошадях. За ними следовал отряд адъютантов и личной охраны. Позади плелись несколько крытых повозок, управляемых офицерами канцелярии штаба. Их движение от холма до строя полков было неспешным и заняло не менее десяти минут. За это время солдаты могли сначала всматриваться вдаль, а потом всё ближе и ближе разглядеть Екатерину Великолепную и её младших сестёр – их высочеств принцесс Маргариту Жемчужину и Диану Сокол.

Процессия совершила манёвр таким образом, чтобы королева и принцессы проехали внутри образовавшегося каре, мимо всего строя, от начала до его конца, на минимальном расстоянии. По мере их приближения к тому или иному полку пехотинцы преклоняли колено, а конные вынимали из ножен сабли и опускали их вниз, к земле. Когда обход закончился, процессия выехала прямо в середину каре. Королева жестом руки снизу вверх приказала подняться с колен. Офицеры тут же донесли до солдат её команду, и строй пехоты встал. Кавалеристы убрали сабли в ножны.

Воцарилась минутная пауза. Все взгляды были обращены на королевских особ, никто не произнёс ни звука. Солдаты старались даже не шевелиться. Слышно было лишь лёгкое топанье копыт лошадей.

Екатерина выехала чуть вперёд от сестёр и приподнялась в стременах. Потом, видимо, передумав, ловко спешилась и так же ловко забралась на верх самой высокой повозки, которые уже успели к этому времени доехать. Оттуда, очень громким голосом, отчётливо выговаривая каждое слово, королева начала свою речь:

– Мои верные солдаты! – она делала долгие паузы, чтобы ветер донёс её голос до самых дальних ушей. – Мои боевые друзья! Сегодня, в этот великий день, мы построились здесь, чтобы принять присягу воинов славного города Миргорода! – казалось, что воздух сейчас был пропитан магией, потому что её слова отчётливо долетали до всех. – Но мы не будем делать это так, как было принято всегда! Присяга – это не заученные слова, которые произносят по принуждению! Истинные клятвы мы даём тогда, когда к ним готово наше сердце! Среди тех, кто стоит здесь, больше нет победивших или проигравших! Есть только победители! Мы отдадим одинаковые почести погибшим воинам – как Миргорода, так и Екатеринодара! Не разделяя их на своих или чужих! В этот великий день мы с вами станем не миргородцами или екатеринодарцами – мы с вами станем единой армией единого и нерушимого королевства!

Один из миргородских полков не выдержал эмоций и разразился громким «Ура!». Его тут же поддержали все остальные полки. По полю громом прокатился победный клич девяти тысяч глоток. Королева подождала, когда голоса утихнут, и высоко подняла руку вверх, повелевая всем остановиться. Снова наступила относительная тишина, и она продолжила речь.

– С этого момента все вы – опора моей короны! Вы плечом к плечу стоите на страже мира и спокойствия Екатеринодара и Миргорода!.. Вы – те славные мужи, кто охраняет порядок и обеспечивает безопасность горожан! Вы – элита наших городов! Вы – их сила, честь и гордость! Вы – лучшие из лучших сынов королевства! Вы – те, кто способен думать не только о себе, но прежде всего служить на его благо! И если нужно, то не раздумывая закрыть его своей грудью! Сегодня я, королева Екатерина, заявляю вам всем!..

Тишина стала абсолютной. Казалось, что даже ветер утих, и всё, что находилось в воздухе в этот момент, – это только слова королевы.

– Здесь, у Гнилого Леса, я даю вам свою клятву! Ничей ратный подвиг никогда не будет забыт! Что бы ни случилось, я никогда не брошу вас в беде, не оставлю умирать на полях сражений! Вы никогда не будете испытывать нужду! Ваши чаши всегда будут полны!.. Запомните навсегда этот день! Запомните его на всю жизнь и будьте ему верны! Отныне и навсегда с вами ваша королева и ваши принцессы! И покуда мы вместе, плечом к плечу – нам не страшен никакой враг!

– Да здравствует королева! – в едином порыве прокричала вся армия. – Да здравствуют принцессы! Да здравствует королевство!

– А сейчас! – снова выкрикнула королева, когда гул утих. – Давайте хорошенько отпразднуем этот день! – голос Екатерины начал всё‑таки немного срываться от крика и эмоциональной речи, приобрёл лёгкую хрипотцу. – Завтра начнётся новый, и нас ждут новые походы! Но сегодня! Сегодня и королева, и принцессы будут праздновать, будут пить и веселиться наравне со всеми! И мы все принесём друг другу присягу! Тут, у Гнилого леса! Скажем друг другу только те слова, которые идут от самой души! И клятву свою, мы никогда не нарушим! Разойдись! …

«Ура!» – строй не распался, всех переполняли эмоции.

У людей возникло ощущение, что только что прямо на их глазах было создано что‑то великое. Создано новое будущее. Солдаты вдруг ощутили себя даже не войском или армией, они ощутили себя братством. Братством по оружию, братством по вере и убеждениям, братством по верности и чести. Братством, которое ведёт за собой, самая великая из всех когда‑либо существовавших королей и королев – Екатерина Великолепная! Момент был столь волнителен, что у многих на глазах появились слёзы.

Адъютанты королевы скинули покрывала с тележек, в них были яства и вино. Спешилась кавалерия. Лошадей быстро отогнали пастись. Синие и зелёные мундиры приблизились к королеве и принцессам, увидели их совсем близко – буквально руку протянуть. И протягивали, и получали ответ. Екатерина и её сестры забрались на бочки и лично наполняли солдатские кружки. Такие хрупкие, изящные, словно редчайшие произведения искусства, но безгранично сильные и уверенные в себе юные девы. Ими невозможно было не восхищаться.

Кто‑то крикнул: «Да здравствует королева!», «Да здравствуют принцессы!». Следующие солдаты подхватили их возгласы. Степь огласилась криками ликующей толпы. Солдаты начали обниматься, кто‑то целовался. Праздник уносил суровых мужчин в будущее, открывал перед ними новые перспективы. Что‑то непостижимо сильное родилось на опушке Гнилого леса. Была ли это магия, или это была действительно клятва, никто уже про это не думал. Это стало не важно.

Глава вторая

МАГИ И ПОСВЯЩЁННЫЕ

Лес может быть красивым, полезным и приятным ме-стом для времяпровождения. Но к Гнилому лесу это не относилось. В Екатеринодаре ходили слухи, что он скрывает множество тайн. Однако Денис, Василиса и Варвара очень скоро убедились, что эти рассказы имеют мало общего с действительностью. Возможно, тайны здесь и были, но лес хранил их так тщательно, что повстречать их было почти невозможно.

Гнилой лес напоминал место, совершенно неприспособленное для жизни человека. Сосны, ели, дубы или клёны здесь почти не встречались. Это было царство осины, ольхи и рябины, изредка разбавленное берёзами. Лес был старым, а его территория представляла собой сплошной бурелом. Поваленные гниющие или уже трухлявые деревья лежали на каждом шагу. Лишь в редких местах удавалось пройти больше десяти шагов, не перелезая через завалы. Всё остальное пространство густо заросло молодняком и кустарником. Сквозь плотные кроны деревьев не было видно неба. Здесь не существовало ни дорог, ни троп. Это была сплошная зелёная масса, попав в которую, человек быстро терял представление о направлении. Ориентиров почти не было, и всё вокруг выглядело одинаковым.

Ситуацию усугубляла невероятная сырость. Если пойти в сторону, откуда пробивалось больше света, то вскоре неизбежно можешь оказаться у небольшого топкого болота, покрытого толстым слоем мха. Таких болот здесь было множество, и все они похожи друг на друга. Единственным их преимуществом было то, что над ними можно увидеть небо. Это помогало определить, где север, а где юг, определиться по времени. Вторым плюсом были ягоды: вокруг болот в изобилии росли голубика, черника, брусника, клюква. Однако, сориентировавшись на болоте и отойдя от него на сотню шагов обратно в гущу кустарника и бурелома, путник снова быстро терял направление.

Дополнительные проблемы создавал рельеф местности. Чащобу пересекало бесчисленное количество оврагов. По сути, это был зелёный лабиринт, состоящий из оврагов, болот и бурелома. Главными обитателями и хозяевами здесь были комары. Миллионы комаров, тучи, несметные полчища. Гнилой лес, словно вампир, всасывал в себя всё живое и пил его кровь. Войти сюда было легко, но выбраться – гораздо сложнее. Выжить здесь какое‑то время было возможно, но, не дай бог, получить рану и заблудиться – пропадёшь.

Гнилой лес был отъявленным садистом. Он, как паук, медленно и неспешно убивал добычу, попавшую в его паутину. Наслаждался её мучениями, подкармливал ягодами и поил водой, чтобы жертва страдала как можно дольше. Но и это было не всё. Лес шумел и скрипел. Шумел листьями и скрипел стволами. Если добавить к этим звукам комариный гул, получался целый оркестр. Других звуков здесь не было, но и этих хватало с избытком. Если путники теряли друг друга и расходились на сотню шагов в разные стороны, то кричать и звать можно было, сколько угодно – тебя уже не услышат. Все голоса поглощал и заглушал Гнилой лес.

Чем дольше блуждали Денис, Василиса и Варвара, тем сильнее их охватывало отчаяние от потери контроля над ситуацией. Поначалу внутренний компас ещё подсказывал им направление, откуда они пришли. Им даже посчастливилось наткнуться на землянки засадных полков – Варвара нашла там кое-что ценное: забытые солдатами кружки, ложки, фляги. Но вскоре следы человеческого присутствия исчезли, уступив место бесконечным кустам, оврагам и болотам. Возникло тягостное ощущение, будто они кружат на одном месте, уже давно никуда не продвигаясь. Всё вокруг было до боли похожим и однообразным. Землянок на их пути не встречалось уже два дня, а как вернуться к ним – они не знали. Внутренний компас словно издевался, постоянно сбиваясь. Их блуждание превратилось в бесконечный поиск направления: они находили его, выходя к болотам, и тут же теряли, снова погружаясь в чащу.

Денис предложил остановиться и переждать. «Зачем нам вообще куда‑то идти?»—спросил он. Варвара, сжав кулаки, твердила, что они давно заблудились. Василиса же, напротив, настаивала: «Нужно идти дальше и искать выход. Оставаться здесь нельзя – да и незачем». Скудные запасы еды, найденные в лагере, таяли на глазах, а охотиться в этом лесу было не на кого. На одних ягодах долго не протянуть.

Но главной заботой Василисы были даже не припасы. Она внимательно следила за ранами своих спутников: рука Дениса начала гноиться, а царапины на ногах Варвары воспалились. «Ещё день-два – и они ослабнут, – думала она. – Может начаться гангрена. Если инфекция пойдёт по крови, поднимется температура… Тогда мы все обречены».

На четвёртый день блужданий им, наконец, немного повезло. Появился первый более или менее надёжный ориентир. Спустившись в один из глубоких оврагов, Варвара обнаружила на его дне ручей. Быстрое течение и каменисто- песчаное дно делали воду кристально чистой. Напившись, пополнив запасы и промыв раны, они даже смогли постирать в холодной воде свою одежду. Пока та сохла, Денис развёл неподалёку костёр, а Варвара из остатков крупы сварила пшеничную кашу, густо приправив её черникой, собранной тут же, в округе. Место было хорошим, но им отчаянно нужен был хоть какой‑нибудь план.

– Я слышала про этот ручей от одной из наших врачей в лагере, – медленно начала Василиса. Её карие глаза выдавали усталость, а тёмные вьющиеся волосы слиплись в комки. – Может, это слухи, а может, и нет. Мы обсуждали магию, и кто‑то рассказывал, что против неё невозможно бороться. Противостоять ей способна только другая магия. Если королева и принцессы Екатеринодара действительно ведьмы, то их не победить, пока за нас тоже не будет воевать колдун. Она рассказывала, что добрый волшебник живёт в самом центре Гнилого леса. Он обитает на урочище возле чистого ручья. Если найти его и уговорить принять сторону Миргорода, ведьм можно будет одолеть.

– Что же его никто не нашёл и не уговорил? – с ироничной улыбкой ответил Денис. Обычно угрюмое лицо на мгновение озарилось сарказмом. Он упорно отказывался верить во всё сверхъестественное.

– Многие ходили, многие искали, – тяжело вздохнула Василиса. – Ручей этот находили и исследовали, вниз и вверх по его течению. Те, кто пошёл вниз, доходили до огромного болота, в которое он впадает, и дальше пути не было. Те, кто пошёл вверх, находили урочище, но волшебника там не было.

– Что и требовалось доказать. Байки они и есть байки, – Денис лёг на траву и закрыл глаза, наслаждаясь тем, что они наконец‑то никуда не идут. – Да и мало ли в этом лесу ручьёв? С чего ты решила, что этот и есть тот самый?

– Не так уж много тут ручьёв с такой чистой водой, – ответила Василиса. – Наверняка он и есть.

– Мы заходили в лес с запада. Если хотим выйти, нам нужно и идти на запад, – рассуждал Денис. – Судя по солнцу, этот ручей течёт почти ровно на юг. Если там внизу ещё и болото, то это направление отпадает. Переходить ручей и идти на восток тоже нет никакого смысла. Мы не знаем, куда придём и придём ли вообще. Идти вверх по ручью, на север, к урочищу, в котором никто не живёт? – Денис потёр рукой свои грубые скулы и смачно зевнул. – Не вижу смысла.

– Та врач рассказывала, что волшебник в урочище очень хитрый. Там повсюду его магия. Найти его дом сможет только тот, кому волшебник сам позволит это сделать, —упорно продолжала Василиса. – Вы оба ранены, и мне не нравится, как выглядят ваши раны. Мы шли сюда четыре дня, и обратный путь можем уже не выдержать. А даже если и сумеем дойти, что нас там ждёт? От военного лагеря до ближайшей деревни – ещё день пути. В деревне наверняка патрули Ека-теринодара. Если её ещё не разграбили окончательно.