Отставник 6

Глава 1

Приятная лёгкость во всём теле одновременно и радовала, и пугала. Последнее, что помнил – это видеоряд, что транслировался на экране. Умирали попавшие в плен наши товарищи. Их умерщвляли самым циничным способом, откачивая воздух из помещения, где они находились. Смерть их была медленной и… ужасной. Сколько я, мы – Гена Бес и капитан Глен заглядывал в глаза смерти, но то, что увидел на экране меня окончательно убедило. Те, кто пришли вслед за анторсами не остановятся ни перед чем, если уж демонстрируют свою силу над беззащитными, стараются запугать, заставить дрогнуть… Ладно, всё в сторону. Не стану ненавидеть врагов – эмоции мешают убивать.

Крышка медкапсулы медленно пошла вверх, и я открыл глаза.

– С выздоровлением, командир-хоск! – первым с кем встретился глазами был ашш Сошша Хааш. Он выглядел бодро, не зря прошёл процедуру медицинского восстановления.

– Сколько я провалялся? Что произошло за это время? Потери?! – первым делом огляделся, вроде ничего необычного, следов боя нет. Все, кого увидел занимаются разными делами, вот только что-то слишком мало нас.

– За время твоего отсутствия ничего не случилось. Как было двадцать нас, так и осталось. Была попытка прорыва через шахты лифта, но неудачная. Двери же мы все заблокировали. Так они и выйти не смогли. Проследили, что кабина простояла на нашем этаже минут двадцать, но потом уехала.

– Ты не ответил на первый вопрос, – настроение у меня было паршивое. Давило осознание того, что ничего не мог сделать для наших пленных и картинка с искажённой гримасой лицами до сих пор стояла перед глазами.

– Пять часов.

В ответ я только покачал головой. Долго, слишком долго.

– Что со сменными картриджами? – одеваясь, продолжал задавать неудобные вопросы и ашш Сошша Хааш, нехотя, но отвечал.

– Хватает.

– Ладно, разберёмся. Что в зале так мало народа, где остальные?

– Я, командир-хоск, разделил солдат на четыре смены, чтобы и отдохнуть могли, и принять пищу, и резерв имелся.

«М-да, а я об этом не догадался. Но в те первые часы не до этого было», – подумал, принимая из рук принца крови ёмкость. После прохождения медицинской процедуры хочется пить и это я помнил. Вот только возникал вопрос, как и кто настроил на человеческое – земное тело медкомплекс? Я примерно знал настройки для восстановления тела анторса, но человеческие…

– Что задумался, командир?

– Надо решать, что делать дальше, – отмахнулся от ненужных мыслей. – Рано или чуть позже до нас доберутся, а силы для ведения боевых действий у нас ограничены и ты, и я это понимаем.

– Я соберу старших групп.

– Да, ещё, кто следующий в медкомплекс?

– Птица-восемь, он совсем плох.

Следующим я хотел именно нашего внештатного переводчика отправить в медкомплекс, но услышав нужный ответ, коротко кивнул соглашаясь.

Жданов оказался действительно плох. Он не мог идти, бредил и его несли четверо солдат. На мой вопросительный взгляд один из сопровождавших процессию остановился и пояснил: «У него жар. Возможно заражение крови. Без экстренного вмешательства и пары часов не протянет».

– Я тебя понял. Кто, кстати, настраивал медкомплекс под землян?

Состояние тела было нормальным, именно таким каким и должно быть после длительного лечения и периода восстановления, но мысли путались, чувствовалась заторможенность, но может это пройдёт.

– Местный медик, не знаю, как там его.

– Ясно.

– Вам бы после лечения поесть, энергии на восстановление тело много потратило, – не унимался сердобольный солдат.

Я прислушался к своему организму, а ведь и вправду, надо поесть. Вероятней всего из-за этого вынужденного голодания и мысли путаются, мало ли чем меня в медкомплексе «кормили», и не факт, что этот раствор подходит для земного организма.

– Вероятно ты прав, – согласился, оглядывая зал.

– Столовую мы оборудовали в четвёртом справа помещении. Если хотите провожу.

– Не надо, занимайся с раненым.

– Командир-хоск, вас приглашают, – подошёл один из анторсов, что сопровождал генерал-командора.

– Куда идти? – задал вопрос, осознавая, что мысли до сих пор путаются.

– Вам надо поесть. Опытным путём установили, что после медицинских процедур необходим обильный приём пищи. Без тонких настроек медкомплекса, что со слов местного медика произвести невозможно из-за ограниченности запаса расходных материалов…

– Я тебя понял, – прервал бойца. Какой разговорчивый анторс попался. Не замечал раньше за этой расой красноречия, если только ашш Сошша Хааш, но я-то с ним уже сколько знаком?..

– Следуйте за мной, я провожу, – подобрался анторс истинно живой. Клонов у нас не осталось после фактически первого боя. Они своими телами прокладывали нам путь внутрь корабля, но истинно живые анторсы и земляне выжили. И я не думал, что так много… В памяти вновь всплыл эпизод с пленными. Как будто зная или почувствовав, что именно там находится следящее устройство, кто-то из землян стоял перед камерой и что-то быстро говорил, пока не упал, потеряв сознание. По губам я читать умею, но что хотел высказать пленный землянин не разобрал, скорее всего, он говорил не по-русски, поэтому и не понял. Вероятно, он сыпал проклятия на врагов… или прощался.

– Проходите, командир-хоск, – остановились именно у четвёртой двери, где ранее указал солдат находится оборудованная на скорую руку столовая.

«Молодец генерал-командор, дисциплину держит», – входя внутрь, мысленно похвалил ашш Сошша Хааш.

– Командир-хоск! – как только вошёл, раздалась команда, пусть и не по Уставу, но что с анторса взять. Зато все присутствующие, а их оказалось всего-то трое, практически одновременно обернулись на меня и приняли подобие строевой стойки.

– В месте приёма пищи команда при появлении офицера не подаётся, – пожурил подавшего команду ашш Сошша Хааш. Я как раз успел заметить, что на столе лежат знакомые упаковки рационов питания и желудок заработал, сокращаясь, требуя пищи.

– Не знал, – спокойно ответил ашш Сошша Хааш.

– Ничего страшного, все собрались? – прошёл на свободное место, уселся. Я человек не стеснительный и бывало в жизни многое, но принимать пищу, когда голоден, а на тебя смотрят…

– Нет, командир, тебе сначала надо поесть, а то плохо будет – накроет. Нас, анторсов, примерно через три-шесть часов накрывает: головокружение, спазмы, ну… в общем, тебе сначала надо поесть, а потом обсудим. Я предупредил, чтобы старшие групп собрались через сорок минут. – быстро проговорил принц крови, а потом, обращаясь к присутствующим, добавил, – вы свободны, занимайтесь по распорядку, я дальше сам.

– Уговорил, действительно надо поесть, чувствую себя вроде и хорошо, но… – проводил взглядом бойцов. Как ни странно, но помогали ашш Сошша Хааш накрыть стол землянин и анторс.

– Но состояние незаконченности процесса, – продолжил за меня принц крови.

– Можно и так сказать…

Ел медленно, не спешил. Ашш Сошша Хааш от меня не отставал, точнее не торопился. Когда первый голод утолил и в желудке почувствовалась приятная тяжесть, решил немного передохнуть. Не надо резко нагружать желудок. Пусть привыкнет, растянется, начнёт работать, а потом можно и ещё немного добавить, чтоб значит с гарантией.

– Хочешь знать подробности? – отодвинув в сторону трофейный рацион питания, осведомился принц крови.

– Да, но сначала хочу поблагодарить тебя, что за время моего временного… бездействия, навёл порядок и дисциплину. Как удалось при языковом барьере? – как понял, Птица-восемь находился в беспамятстве относительно долгое время, а среди присутствующих анторсов на хорошем уровне знанием земного языка могут похвастаться только двое и один из них сидит передо мной. Вот только и здесь заковыка. Знают они только русский язык и никаких других, а среди нас сборная солянка. Мне сначала было странно, когда отбирали солдат из числа попавших в плен и находившихся на «Штоонссса́р», что среди них мало русских. Менее трёх процентов, если быть точнее. Но потом всё прояснилось. Бо́льшая часть тех, кто попал в плен на жёлтом континенте – Евразия находилась в карантине. Но и это ещё не всё. Мало кто из русских, граждан моей многострадальной страны захотел остаться в космосе. Все рвались на Землю, бить врага там. И каждый понимал, что прорыв блокады с последующей высадкой – это не меньший риск, если не бо́льший. Из докладов Птицы-раз знал, что примерно треть кораблей, что шли в первой и третьей волне подбили и вряд ли кто сумел посадить неуправляемый корабль на поверхность. Но такова судьба десанта. Если борт подобьют, то выжить, падая с высоты несколько десятков километров проблематично, хотя бывали случаи…

– С языком были проблемы, не спорю, – заговорил ашш Сошша Хааш, – но личным примером и, как вы говорите, «объяснившись на пальцах» удалось понять друг друга. А то, что пришлось наводить дисциплину – так это необходимость, – тут принц крови выдержал паузу, а я напрягся, ожидая услышать неприятность, – когда ты свалился в беспамятстве, картинка с умирающими пленными продолжала транслироваться. И несколько солдат не выдержали. Сразу не поняли, что с тобой относительно нормально, только устал сильно и, сам понимаешь, кинулись на пленных.

– Успели? Разняли?

– Самосуда не случилось, помяли бока некоторым, но да, успели истинно живые вмешаться. Вот и пришлось заняться дисциплиной.

– Ясно. Что с оружием, продовольствием и прочим?

– В норме, но связь ни со «Штоонссса́р», ни с планетой установить не удалось, – потупив взгляд, коротко ответил ашш Сошша Хааш, а я уточнять не стал. Что он пытался установить связь я знал и намеривался способствовать этому, но неудача, тоже результат, тем более, не сидеть сложа руки мы здесь, а того, что в наличии нам точно хватит. Вдобавок вылазка лейтенанта Уолеса добавила нам в копилку не только продовольствие, но и оружие. Даже, насколько я помню, он докладывал, можно попробовать привести в боевое состояние робота, что управлялся оператором. А связь, что связь, потом что-нибудь придумаем. Всё-равно нам никто не поможет.

– Хорошо, с этим разобрались. Противник на связь не выходил, требований не выдвигал? – задал вопрос, на который в принципе знал ответ. Если бы это случилось, то ашш Сошша Хааш с этого бы и начал, а если в ходе своего короткого доклада не упомянул об этом факте, то его и не было.

– Нет. Но постепенно, блок за блоком, сегмент за сегментом отключает нас от общих систем корабля.

– Подробней, – подобрался, так как эта информация имеет важное значение. Возможно скоро мы окажемся сле́пы. Сейчас хоть что-то, но можем отследить в нашем и соседних уровнях, а если нам всё заблокируют, а если нам перекроют подачу воздуха…

– Давай подробней вместе с командирами об этом поговорим. Они должны знать.

– Всё так серьёзно?

– Более чем. Те, кто первыми прошли медпроцедуру владеют местным языком, пусть и на бытовом уровне, но с пленными изъясняются и понимают друг друга, конечно без специфических терминов, но этого достаточно, чтобы уловить суть или, по крайней мере, догадаться о чём идёт речь.

– Хорошо, тогда давай не будем откладывать, сейчас и обсудим, что делать дальше…

В импровизированной столовой нас собралось шестеро, а из командиров как таковых – я, да генерал-командор. Слишком мало нас. Всего-то девятнадцать осталось, если не считать находившегося в этот самый момент в медкомплексе Птицы-восемь.

– Некоторые из вас уже знают где мы находимся, и кто наш противник, но для тех, кто пока не владеет местным языком коротко поясню, – когда все собрались, заговорил ашш Сошша Хааш. Так получилось, что именно земляне, и я в том числе не знал этой информации – у меня просто-напросто не было времени толком пообщаться, расспросить пленных, а те из землян, кто находился в помещении пока не проходили медпроцедуру восстановления, с одновременным обучением языку. – От пленных известно, – спокойно и как-то буднично говорил генерал-командор, – мы находимся не на корабле-носителе, а на межпланетной станции под названием «Охану». Её несколько лет назад по внутреннему летоисчислению захватил мятежный адмирал Умао Витарис. Он, как и костяк его команды военные космолётчики расы коханцы. Ранее, об этой расе мы ничего не знали, – продолжал говорить ашш Сошша Хааш, – но от пленных удалось узнать, что их родная звёздная система находится очень далеко, и этот самый адмирал претендовал на место императора, но проиграл генеральное сражение и, блуждая в космосе, наткнулся на всеми забытую межпланетную станцию. Жестоко подавив сопротивление, он захватил полный контроль над ней. Через некоторое время ему встретилась звёздная система, населённая шнахассами. Вот тут начинается самое интересное. Основной костяк планетарных войск составляют именно они. Поэтому мы сначала и думали, что воюем со шнахассами, но это не так. На станции много рас, много уровней и секторов с разными параметрами окружающей среды. Но в большинстве из них человек, как и анторс может находиться относительно длительное время без средств защиты без ощутимого вреда здоровью.

– Основное отличие – состав воздушной смеси, процент содержания кислорода? – задал вопрос. Хорошо хоть мне не пришлось переводить. Ашш Сошша Хааш говорил, как на аторском, так и на русском. А среди землян, скорее всего намеренно находился француз из иностранного легиона, что знал и английский, и русский. Вторым землянином оказался как раз американец – лейтенант Уолес. Понятно, что они не всё понимали. Перевод с одного языка на другой, и вдобавок не профессиональным переводчиком, но куда деваться. Птица-восемь будет ещё достаточно долго находиться в медкомплексе. Если уж мне понадобилось для восстановления больше пяти часов, то он с его-то ранами пробудет в нём значительно дольше. Но языковой барьер меня напрягал. Пока рядом находился наш внештатный переводчик я не замечал трудностей, но, когда команда состоит из множества рас. И это я про землян. Среди нас двое русских, двое американцев, двое немцев и двое французов, то эта проблема встала остро. Хотя я её вначале и не рассмотрел, как-то не задумывался об этом. Предполагал, что жестов будет достаточно, и это в ходе боя оправдывало себя, но при затяжной обороне…

– Совершенно верно, командир-хоск. Главное отличие – содержание кислорода.

– Много рас на станции и язык отличается? – задал вопрос француз Бонне́.

– Шесть или семь. Точно неизвестно. Станция большая и не каждый хоть раз в жизни побывает на соседнем уровне, а язык, отличается. Мы, кто прошли через медкомплекс выучили язык не то гона́к, не то доска́к – это самые распространённые языки на станции, и они не сильно отличаются друг от друга.

– Ясно, – бодро ответил француз и перевёл сказанное лейтенанту Уолесу.

А у меня в голове заработали шестерёнки. Видимо мыслительный процесс отразился на лице и продолжавший короткую вводную лекцию ашш Сошша Хааш замолчал, обратившись ко мне.

– Командир-хоск с вами всё в порядке?

– Да, генерал-командор. Сколько у нас пленных?

– Одиннадцать.

– Обмундирование и оружие?

– В наличии, я рассказывал.

– Я помню, генерал-командор, – произнёс и встал со своего места. Вслед за мной встали и остальные, но жестом я им показал, чтобы те не суетились, – у нас два варианта: остаться здесь и держать оборону. Сколько мы продержимся не знаю, но срок этот ограничен. Второе, на что потребуется время – это обучить всех языку и выбраться из этого сектора, – я умышленно сказал «обучиться языку», а не пройти процедуру восстановления в медкомплексе, что, как я предполагал, значительно до́льше и вдобавок я не хотел акцентировать внимание, что раненых из общего числа оставшихся в живых ровно половина и всем, в разной степени сложности нужна медпомощь. – Но для этого необходимо поговорить с местным медиком. Возможно ли ускоренное обучение языку.

Только произнёс, как ашш Сошша Хааш подал знак и один из анторсов вышел.

– Хотите всех обмануть? – на английском, спросил лейтенант Уолес.

– Попробовать можно, – ответил на русском.

– Темнокожих я тут не видел.

– Не исключено, что и местные их не видели, но если тебя облачить в полное снаряжение, в том числе надеть шлем, перчатки и прочее, чтобы закрывало полностью тело, то может получиться…

Жоас Здрембско́вск подтвердил мои опасения. Без погружения в медкомплекс и проведении процедуры восстановления обучить языку не получится.

– Ещё один момент, – нарушив молчание, произнёс Жоас, – сменных картриджей, как и расходных материалов осталось очень мало, едва хватит для восстановления и лечения одного, максимум двух тел. А вы…

– Я помню! – прервал местного медика. Не хотел давать повод для сомнений, а то этот пленный совсем берега попутал. Условия ставит, напоминает о нашей договорённости, о которой я не забыл.

В бою убить врага, что с оружием в руках жаждет твоей смерти это одно, но, когда попавших в беспамятстве в плен холоднокровно и цинично умертвили, и вдобавок это предъявили для всеобщего обозрения – это другое. Я боялся, что кто-то из солдат не выдержит и сорвётся на пленных, а они пока мне, нам нужны. Медик может и отказаться помогать, а может и гадость какую сделать с отсроченным сроком действия.

Ашш Сошша Хааш, видя моё раздражение отдал приказ и пленного увели.

– Командир-хоск, ведь РКП все однотипны? – осведомился генерал-командор.

– Вероятней всего, – сначала не понял, к чему клонит ашш Сошша Хааш, а потом до меня дошло. – Ты предлагаешь, оставить этот уровень и захватить другой такой же где размещён резервный командный пункт?

– Переодевшись в форму противника, мы сойдём за усиление.

– Скорее всего охрана возле такого рода объектов уже усилена, а солдат у нас мало для затяжного боя. И Птица-восемь…

– После того, как он пройдёт лечение, а за это время подготовимся, – спокойно произнёс генерал-командор и в его словах имелся смысл.

Подготовка к операции проходила буднично. Мерили, подгоняли форму, проверяли оружие. Мы не настолько знаем местные реалии, и любая мелочь могла нас выдать, но другого варианта, как покинуть этот уровень я действительно не видел.

– Что с пленными делать? – задал важный вопрос ашш Сошша Хааш.

– Связать и оставить тут. Сержанта и медика с собой заберём. У всех отобрали коммуникаторы?

– Да. И сразу заблокировали, спрятав в металлический ящик. Правда неизвестно, помогло это или нет.

– Хорошо. Перед уходом уничтожим пульт управления, а одного уложим в медкомплекс на длительный срок. Потом…

Я не успел договорить, как от пульта управления послышался возглас:

– Командир Бес! Пошла трансляция!!!

Глава 2

Я вместе практически со всеми, кто оказался в эту минуту свободен и находился в зале смотрели обращение кого-то из местных командиров. Он говорил на каком-то неизвестном языке, так что пришлось позвать одного из пленных.

– Это коханский язык. Говорит старший командир полковник О́нто Буса́ти.

– Полковник?

– Да. Он, насколько знаю, приближённое лицо адмирала, – пояснял пленный сержант Шанто́сти.

– Что он говорит?

– Я плохо владею коханским и могу ошибаться.

– Не бойся, переводи дословно, – произнёс, не ожидая ничего хорошего от этого представления. Как-то не логично поступает командир. Или как там его, целый адмирал, вроде. Сначала неудачная попытка прорыва, затем демонстрация жестокости, вновь неудачная попытка прорыва и одновременно попытка блокады. И спустя, по нашему времени, почти полсуток с последнего активного действия попытка вступить в переговоры. Ладно, может у них сутки кардинально отличаются от привычных нам в бо́льшую сторону, но столько времени прошло. Могли бы и сообразить, что отсюда нас просто так не выкурить. А полсуток терять… Я прислушался к переводу. Нет, ошибся, это не переговоры, а ультиматум.

– …мы даём вам три часа на размышление. Затем примем кардинальные меры… – дрожащим голосом закончил переводить сержант, а видеоряд вновь начался с начала.

Как я и ожидал, речь полковника сводилась к одному: сдавайтесь и без разговоров. Могли бы хоть какие-то гарантии дать или пообещать пряник, а то в длинном монологе офицера были только угрозы и оскорбления.

– Нам надо срочно отсюда уходить, командир, – тихо на русском, чтобы находившийся рядом пленный нас не понял, произнёс ашш Сошша Хааш.

– Согласен, но Птицу-восемь здесь оставлять нельзя. Сколько ему ещё в медкомплексе?

Генерал-командор не ответил, а отдал приказ привести медика.

– Сколько времени раненый пробудет в медкомплексе? – встретил вопросом озиравшегося по сторонам и косящегося на экран монитора медика.

– Четыре часа, не меньше. У него…

– Сколько это… – и как объяснить инопланетянину принятые на Земле или у анторсов единицы измерения времени. У землян основная единица измерения времени – секунда и как инопланетянину объяснить, что это… даже вспоминать не буду, как она определяется из невозмущённой частоты сверхтонкого перехода в основном состоянии атома цезия 133. С анторсами было проще – сравнили хронометры, вывели коэффициент и всё, но на Земле, по соглашению сторон, использовали местные единицы измерения. Так что проблем не возникло. А здесь…

– Дольше, чем он там находится или нет? – пришёл на помощь генерал-командор.

– В половину меньше, – ненадолго задумавшись, ответил медик.

– Примерно два часа, и он выйдет, – перевёл в привычные единицы измерения генерал-командор.

– Хорошо, ждём и уходим. Отправь группу к выходу. Пусть там оборудуют временную позицию. Если нас там будут ждать, то чтобы была возможность где укрыться.

– Я понял, командир-хоск.

Два часа пролетели незаметно. Но сделали много. Главное, что мне удалось узнать, где находятся остальные резервные командные пункты. Пришлось конечно постращать сержанта, но после демонстрации боевого клинка тот без лишних препирательств отвечал на вопросы. Но вот известие, что он пойдёт с нами его не обрадовало. И здесь пришлось применить силу. Нет, его не избивали и не связали, а вкололи что-то вроде успокаивающего, переодели в окровавленную форму и уложили на мобильные носилки досыпать.

– Скоро? – я с нетерпение ждал, когда закончится процедура восстановления у Птицы-восемь и поторапливал медика. В моих планах было потом его уложить в медкомплекс на пять-восемь часов. За это время мы или прорвёмся на выбранный мной уровень или уже будет всё равно.

– Пара минут, – отозвался медик.

– Командир-хоск, всё готовы можем выступать, – доложился один из анторсов.

– Хорошо. Воды и сухпаёк на сутки? – уточнил выполнение приказа.

– Взяли. Ещё боевого робота удалось подключить.

– Против нас не начнёт палить? – идея забрать вполне боеспособного боевого робота, что управлялся пилотом мне показалась адекватной, но сейчас возникли сомнения. Мы не знаем особенностей управления и алгоритмов действий, заложенных в машину. Вдруг управление можно перехватить?

– Не должен. Под днище прикрепили пару зарядов. Если что-то пойдёт не так, то произведём дистанционный подрыв.

– Ясно, – ответил, в мыслях перебирая варианты построения, каким будем двигаться. Если поставить боевую машину в центр или в арьергард, то в случае нештатной ситуации этот робот натворит дел. Оставался другой вариант – поставить его в авангард, а в сопровождение пару бойцов и это, с моей точки зрения, выглядело вполне логично. Со стороны будет выглядеть, что боевая группа двигается для выполнения задания. Какого, куда – я всех, кто владеет местным языком проинструктировал, что в случае вопросов, отвечать односложно: «Командир сзади. Все вопросы к нему». А лучше, смотря по обстановке, и вовсе не отвечать.

Аппарат издал тоновый сигнал, и крышка капсулы медицинского комплекса медленно пошла вверх.

– Как себя чувствуешь? – подошёл быстрее медика. У меня было опасение, что за такой короткий срок наш штатный переводчик не восстановится.

– Нормально, вроде.

– Вылезай. Руки, ноги, как?

Птица-восемь медленно, осторожно выбрался из медкомплекса, поднял руки вверх, опустил, присел, поднялся, постоял сначала на одной ноге, потом на другой.

– Хорошо, не болят.

– Попей воды и одевайся. На ходу перекусишь. Мы уходим, – произнёс, а сам подал сигнал стоявшим рядом солдатам, чтобы те схватили медика. Тот начал вырываться, кричать и ругаться, но на его вопли никто не обращал внимания. Остальных пленных мы заперли в одной из комнат, предупредив, что двери заминированы. И теперь необходимо вывести из строя последнего. Среди моих солдат витало мнение, что всех пленных надо ликвидировать и, если быть откровенным, я склонялся к тому же. Но что меня остановило – это показать контраст между нами и ими. С военной точки зрения неправильно оставлять в живых противника, который расскажет о тебе при первом удобном случае, донесёт до командования информацию о численности группы, тактических приёмах и прочем, что впоследствии отрицательно отразится на выполнении приказа, но я захотел сыграть на контрасте. Вдобавок у меня зародился долгоиграющий план. Те, кого рано или поздно освободят, расскажут остальным, что если не сопротивляться, то тебе сохранят жизнь. И данный факт может в будущем сохранить много времени и сил.

– О, я ещё и какой-то инопланетный язык знаю! Как он чихвостит, прям за душу берёт, но до русского матерного ему далеко, – ухмыльнувшись, произнёс Птица-восемь…

– Открывай! – отдал приказ и двое бойцов приступили к деблокированию гермодверей. Поразмыслив, я принял решение выходить не с того входа, откуда в первый раз проникли противники, а с другого, находящегося в противоположной стороне сектора.

Створки гермодверей медленно пошли в сторону и все мы замерли, скрывшись за сооружённой на скорую руку импровизированной баррикадой. По предварительной договорённости, первым в неизвестность пойдёт боевой робот. Он имел камеры визуального обзора и это сыграло решающую роль. Если мы заблокированы и за поднятой переборкой находятся солдаты противника, то мы их обнаружим, а потеря бездушной машины не будет столь трагичной.

– Двадцать метров вперёд, коридор чист. Слева тупик, справа коридор, – докладывал ставший пилотом боевой машины второй американец – сержант Смит. Они с лейтенантом Уолесом как-то подозрительно быстро разобрались с инопланетной штуковиной и образовали сплочённую пару. Один управлял боевой машиной, а второй следил за окружающей обстановкой и его прикрывал.

– Осмотрись до первого разветвления, – тихо отдал приказ.

Потекли минуты ожидания. Слишком медленно двигался этот робот. Вроде и на колёсах, но скорость его меньше двух километров в час, так что пеший боец вполне мог его догнать, а вот убежать – проблематично. Огневая мощь его поражала, да и от волнового заряда не убежишь.

– До Т-образного перекрёстка шестьдесят метров. Движение не зафиксировано, – продолжал слушать доклад Смита. Прошло почти пять минут, а этот тихоход прошёл всего-то тридцать метров, а ему ещё в два раза больше – то есть десять минут, как минимум.

– Внимание всем! – передал по цепочке. – Выходим и занимаем оборону возле гермодверей. Носильщики, не отставайте!

Почему я, не дождавшись доразведки, отдал такой приказ в тот момент не знал. Ведь он выглядел нелогичным, но или опыт Глена сыграл свою роль или какое шестое чувство, но через две минуты мы стояли в коридоре соседнего сектора, а через мгновение освещение мигнуло и гермопереборка под тяжестью своей массы рухнула вниз.

Кто-то тихо выругался.

– После подрыва зарядов в зале контроля РКП сработало аварийное закрытие гермодверей, – рассуждая, произнёс вслух.

– Ты знал об этом, командир?

– Предполагал, – тихо ответил Птице-восемь, – мы в космосе и невозможно представить, что при повреждении важного командного пункта не предусмотрена аварийная блокировка сектора. Теперь эти гермодвери не поднимешь, по крайней мере, без приказа высшего уровня.

– Возможно эти подумали, что произошла разгерметизация.

– Не исключено.

– Впереди движение! – пронеслось по цепи.

Я взглянул на пилота боевого робота, но тот только покачал головой. Пока не добрался наш тихоход до перекрёстка. Но в этот же момент я услышал топот ног.

– Всем спокойно. Стоим на месте! – прошептал, отдавая приказ по цепочке. Наша небольшая группа выстроилась по обе стороны широкого коридора. Впереди по центру двигался боевой робот. Ему оставалось всего-то десять метров до второго перекрёстка, как из-за угла показались силуэты.

– Представьтесь! Кто старший?! Чей приказ исполняете?! – видя, что противник вскинул оружие наизготовку, произнёс громко и чётко. А когда внимание переключилось на меня, шагнул от стены, приближаясь, но не доходя пять метров до них остановился.

– Повторяю свой вопрос… – уже строже произнёс, но выждал паузу, давая тем время ответить. Представляться первым желания не было. Я не знал местного воинского Устава, не знал чинов и прочего, что необходимо произнести при приветствии, а избрал тактику наглого наезда. Ведь вправду, быстрее исполнят повеление того, кто говорит властно, уверенно, не запинаясь.

– Передовой дозор… – опустив оружие вниз, заговорил один из солдат. Их оказалось двое.

– Отставить! Отвечать на вопрос! – перехватил инициативу, а то глазки этих двоих скользили то по мне, то по моим солдатам. И мало ли что они своим опытным взглядом заметят, а что это опытные солдаты, а не виденные ранее «ополченцы», бросилось в глаза сразу. Экипировка подогнана, расположились по диагонали: один чуть впереди, второй чуть позади – прикрывая и вдобавок видно, что с оружием обращаться умеют.

– Сержант Ды́вка, восьмая рота контрабордажной борьбы под командованием капитан-офицера Заме́киса, седьмой сектор, уровень три, – быстро ответил один из солдат, – командир послал нас вперёд осмотреться.

– Где он сам? – задал вопрос, а сам лихорадочно вспоминал, что это за сектора́ и уровни, о которых упоминал солдат. Выходило, что подразделение прислали практически с противоположной стороны корабля-носителя, то есть станции.

– Сзади, с основной группой.

– Много вас?

– Полнокровная рота с усилением. Из-за этого передвижение замедлилось, выбились из графика, и капитан-офицер отдал приказ выдвинуться вперёд и занять оборону.

– Двоим?

– Да, – как-то неуверенно ответил солдат.

Я плохо понимаю полутона, но по интонации, на интуитивном уровне осознал, что дело тут нечисто. Что-то этот сержант не договаривает, но заострять внимание на этом моменте не стал. Выдержал непродолжительную паузу, пристальным взглядом осматривая его, всем видом показывая, что не верю, но сделав вид, что смилостивился, спокойно произнёс:

– Хорошо. У меня был приказ дождаться смены и передать занимаемую позицию, а дальше… дальше вам знать не обязательно. У нас раненый, – я кивнул в сторону, где на мобильных носилках лежал сержант Шанто́сти. А вот дальше на мгновение затупил. Как отдать приказ своим солдатам, чтобы все поняли. Не все у нас владеют местным языком, а на анторском или каком земном языке отданный приказ вызовет подозрения и пришёл к единственному решению. Жестом показал знак «Сбор!» и сразу «Уходим!», продублировав продемонстрированное на местном языке и меня поняли.

– Тяжко пришлось? – задал вопрос сержант. Я пропускал вперёд своих подчинённых, оставшись с дозором противника. С каждой секундой ожидая, что кто-то из них заметит нестыковки: я не представился, не обозначил, к какому подразделению принадлежит наша сборная солянка, кто отдал приказ. И был готов действовать, но заданный вопрос меня обескуражил. Не об этом им надо думать, но, дождавшись, когда последний боец моей скромной десантной группы скроется за поворотом, ответил: «Тяжко. Те, кто там засел хорошо подготовлены и главное их много, не менее двух сотен. Это нам рассказал раненый, которого смогли вынести из сектора. Так что будьте осторожней, не лезьте вперёд, а лучше вызовите дополнительные силы. Они вам пригодятся»…

Торопливым шагом догонял колонну. Бойцы, почувствовав, что дело не дойдёт до кровопролития, быстро удалялись от злополучного тупика.

– Скорее, надо куда-нибудь свернуть! – не дожидаясь вопроса, ответил на взгляд генерал-командора, – Ашш Сошша Хааш, по схеме, что скопировали уточни, куда можем свернуть. Да бросьте вы этого робота. От него никакого толку. Он нас только задерживает, – последние фразы произнёс, догоняя пилота боевой машины. – В арьергард его, но не по центру, а поставьте у стены. На сколько распространяется сигнал? С какого расстояния можно получать картинку?

– Не проверяли, – быстро отозвался сержант Смит, – но по прямой на сто пятьдесят метров сигнал устойчивый.

– Вот и оставь его, чтоб нам в тыл не зашли!

Я обоснованно опасался встретить по пути основную группу, что спешила блокировать дальний выход из сектора. И встреча с ними нам ничего хорошего не сулила. Нас всего-то двадцать, а их, если верить словам солдата, представившегося сержантом Дывкой, не менее ста пятидесяти стволов плюс усиление, а это в моём понимании тяжёлое вооружение, те же боевые машины и вспомогательные части. Так что с двумя сотнями готовых к бою мы точно не справимся, да и обескураживающий обман не прокатит.

– Командир-хоск, – догнал меня ашш Сошша Хааш, – через сорок метров поворот налево, а потом на следующем нужно свернуть направо, и мы окажемся в лифтовом холле.

– Нет, нельзя, – остановился, всматриваясь в перерисованную схему. Все коммуникаторы мы оставили в блокированном РКП, но без карты не остались. Тщательно, сантиметр за сантиметром перерисовали на найденный полимерный носитель, а попросту кусок пластика, разрезав его на квадраты и обозначив их привычными для себя обозначениями, – скорее всего именно оттуда и появится основные силы блокирования. Нужно что-то другое. Всем стоп! – произнёс не громко, но по цепочке передали, и колонна остановилась. Надо отдать должное солдатам, что они не просто остановились в широком коридоре, а заняли оборону, изготовившись для открытия огня с колена. Только мы: я и генерал-командор возвышались над группой.

Я лихорадочно листал прямоугольники с картой-схемой и тут мой взгляд зацепился за незнакомое обозначение.

– Что это? – указал на закорючку. Копированием схемы с планшета на физический носитель занимались анторсы. Каждому выдали планшет и обозначили фронт работ. Они оказались более внимательными и, так скажем, аккуратнее. За каких-то час-полтора, один анторс достаточно подробно перерисовывал увиденное и нам за короткое время удалось сделать два комплекта карты-схемы уровня с прилегающими секторами, а также сектора, где располагались другие РКП.

– Скорее всего шахта. Такое обозначение неизвестно, а визуально убедиться, что это…

– Я тебя понял, – прервал генерал-командора. – Идём туда…

Глава