Полет Немезиды

Гизум

2025

Глава 1: Старт и Прыжок

Мостик «Немезиды» жил своей предстартовой жизнью. Огромный панорамный экран, занимавший всю переднюю стену, пока демонстрировал стерильный объем дока космической станции «Гелиос-7». Мониторы на пультах управления и прямо в воздухе вокруг рабочих мест мерцали колонками цифр, динамичными графиками и трехмерными схемами корабля. Воздух был насыщен тихим, ровным гулом работающей электроники и едва уловимым запахом озона от систем рециркуляции.

В центре, в массивном капитанском кресле, сидела Елена Романова. Идеально прямая спина, безупречно подогнанная форма темно-синего цвета, коротко стриженные темные волосы, едва прикрывающие тонкий белый шрам над правой бровью. Взгляд спокойных серых глаз был прикован к главному экрану, пальцы левой руки неподвижно лежали на сенсорной панели подлокотника. Атмосфера контроля и собранности исходила от нее почти физически.

– Ирис, доклад по готовности Мостика, – голос капитана прозвучал ровно, без тени волнения, отчетливо выделяясь на фоне фонового шума.

– Готовность Мостика подтверждаю, Капитан Романова, – ответил спокойный, синтезированный мужской голос Искусственного Интеллекта корабля. Голос Ирис звучал отовсюду и ниоткуда одновременно, являясь неотъемлемой частью самого корабля. На панорамном экране сегменты, соответствующие системам Мостика, подсветились ровным зеленым цветом. – Все системы управления, навигации и связи функционируют в штатном режиме. Предстартовая диагностика завершена согласно протоколу P-17. Отклонений от номинальных параметров не выявлено.

Лена коротко кивнула, переводя взгляд направо, где в своем кресле, чуть ниже и сбоку от капитанского, располагался пилот.

– Пилот Танака, статус?

Кенджи Танака, худощавый японец с непроницаемым, почти маскообразным лицом, едва заметно склонил голову. Его пальцы с удивительной легкостью и точностью порхали над сложной конфигурацией ручного манипулятора и сенсорных панелей его пульта.

– Системы ручного и автоматического пилотирования активны, Капитан. Диагностика гироскопов ориентации и маневровых двигателей малой тяги завершена. Отклонений нет. Корабль готов к маневрированию по выходу из докового пространства. Хай.

– Принято, Пилот. Навигатор Сильва?

Изабель Сильва, сидевшая слева от капитана, обернулась с мимолетной улыбкой, которая, впрочем, тут же исчезла, сменившись выражением деловой сосредоточенности. Ее темные кудри были собраны в тугой узел на затылке, плавно двигающийся в невесомости, а живые карие глаза быстро пробегали по сложным звездным картам и расчетным траекториям на дисплеях.

– Навигационные системы онлайн, Капитан. Курс выхода из дока и последующего маневра к точке инициации гиперпрыжка загружен и верифицирован Ирис. Данные астрометрической привязки стабильны, погрешность минимальна. Готова к прокладке и контролю маршрута.

– Отлично, – Лена снова посмотрела на главный экран, где статичное изображение дока не менялось. – Ирис, запросить подтверждение готовности у смежных служб. Последовательно. Главный инженер, статус энергоблока и гипердвигателя?

Пауза в несколько секунд, пока Ирис обрабатывал запрос и устанавливала соединение с другими отсеками. На одном из боковых мониторов возникло схематичное изображение «Немезиды», разделенное на функциональные сектора. Сектор Мостика уже горел зеленым.

– Капитан, получен ответ от Главного Инженера Чена, – доложил Ирис спустя мгновение. – Энергоблок выведен на предстартовую мощность. Параметры термоядерного реактора в пределах нормы. Система охлаждения функционирует штатно. Гипердвигатель готов к инициализации по вашей команде. Инженерный отсек и Машинное отделение подтверждают полную готовность.

Еще два сектора на схеме корабля – Энергоблок и Инженерный – сменили цвет на зеленый.

– Специалист по связи, статус канала с ЦУП? – продолжила Лена, не меняя тона.

– Специалист Патель докладывает: основной канал квантовой связи с ЦУП «Гелиос-7» стабилен. Пропускная способность соответствует протоколу. Система шифрования «Криптон-5» активна. Готов к передаче телеметрии старта и сеансу связи перед прыжком.

Загорелся зеленым сектор связи.

– Инженер систем жизнеобеспечения?

– Инженер Вэй докладывает: системы жизнеобеспечения функционируют в штатном режиме. Атмосфера, температура, давление, гравитация нулевая – параметры стабильны во всех жилых и рабочих отсеках. Уровень регенерации воздуха и воды соответствует расчетным показателям. Отклонений нет.

Сектор СЖО стал зеленым.

– Медицинский отсек?

– Доктор Дюбуа докладывает: медицинский отсек полностью готов к старту. Все члены экипажа прошли предстартовый медицинский осмотр. Состояние здоровья признано удовлетворительным для полета. Ассистент Ковальски находится на дежурстве в Медблоке. Медицинское оборудование, включая реанимационный комплекс и хирургический модуль, проверено и готово к немедленному использованию.

Зеленый сектор медблока.

– Служба безопасности?

– Специалист Хассан докладывает: оперативная группа службы безопасности находится на предстартовых постах согласно расписанию. Внешний и внутренний периметр корабля под контролем. Системы контроля доступа и видеонаблюдения активны и функционируют без сбоев. Личное оружие экипажа находится на предохранителях в штатных местах хранения. Готовность к старту подтверждаю.

Последний ключевой сектор на схеме окрасился в зеленый. Лена обвела взглядом Мостик. Все индикаторы на пультах горели ровным зеленым светом. Напряжение ощущалось почти физически, но это было напряжение слаженного механизма перед началом работы, напряжение профессионалов, знающих свою задачу.

– Ирис, запросить у ЦУП «Гелиос-7» разрешение на расстыковку и выход из дока по утвержденному графику.

– Запрос отправлен, Капитан.

На панорамном экране изображение дока сменилось видом из командного центра станции «Гелиос-7». Появилось лицо дежурного диспетчера – пожилого мужчины с аккуратно подстриженными седыми усами и усталыми, но внимательными глазами.

– «Немезида», это ЦУП «Гелиос-7», – раздался его голос из динамиков. – Разрешение на расстыковку и выход из дока подтверждаем. Коридор выхода чист. Внешние системы станции переведены в режим ожидания. Желаем вам удачного полета и успешного выполнения миссии. Конец связи.

Изображение исчезло, панорамный экран снова показал вид из носовых обзорных портов – массивные конструкции дока.

– Так точно, ЦУП, – машинально ответила Лена уже пустому экрану. Она выпрямилась в кресле, ее поза стала еще более собранной. – Экипажу приготовиться к маневрированию. Пилот Танака, Навигатор Сильва – начинайте процедуру выхода. Ирис, непрерывный контроль параметров корабля и окружающей обстановки.

– Хай, Капитан, – отозвался Кенджи, его пальцы пришли в движение.

– Есть, Капитан! – подтвердила Изабель, активируя навигационные маркеры на своем дисплее.

– Контроль параметров начат. Вероятность внешних помех минимальна, – доложил Ирис.

На панорамном экране док медленно, почти неощутимо, начал отдаляться. Легкая, едва заметная вибрация прошла по палубе, когда включились маневровые двигатели. «Немезида», новейший исследовательский корабль дальнего космоса, начал свой долгий путь к звездам.

***

Одновременно, в глубине Кормового Модуля, в Инженерном Отсеке, царила своя, более приземленная, но не менее напряженная атмосфера. Воздух здесь был теплее, пахло машинным маслом и слегка перегретым металлом. Дэвид Чен, Главный Инженер, завис перед массивной консолью управления гипердвигателем. Его вечно растрепанные темные волосы сегодня были собраны в небрежный хвост, а на лице, обычно склонном к усмешкам, застыло выражение предельной концентрации. Рядом, у панели контроля энергоблока, застыл Бенуа Лефевр, инженер-энергетик – полная противоположность Чену: собранный, немногословный, в идеально чистой форме.

– Бенуа, финальный статус по реактору? – не оборачиваясь, спросил Дэйв, его пальцы быстро пробегали по сенсорным клавишам, выводя на главный экран консоли диагностические данные ядра гипердвигателя.

– Параметры в норме, Дэйв, – голос Лефевра был спокоен и монотонен. – Выходная мощность 98% от номинальной. Система охлаждения первого контура стабильна. Резервный контур в горячем ожидании. Энергоблок готов к пиковой нагрузке при инициации прыжка.

– Отлично. Ирис, подтверди готовность Машинного Отделения Капитану, – бросил Дэйв.

– Готовность Машинного Отделения и Энергоблока подтверждена, Капитан, – немедленно продублировал голос ИИ на Мостике, связывая воедино действия в разных концах корабля.

Чуть поодаль, в зоне Мастерской, пристегнутый шлейкой к крепежу к стене, Джек О’Коннор заканчивал последний осмотр магистрали подачи охладителя к одному из вспомогательных генераторов. Его руки в промасленных перчатках уверенно затягивали массивный хомут на фланцевом соединении. Рядом, с нескрываемым любопытством и волнением парила Хлоя Миллер, его юная ассистентка, держа наготове динамометрический ключ.

– Так, девочка, смотри и запоминай, – пробурчал Джек, не отрываясь от работы. Его ирландский акцент был отчетливо слышен. – Вот эта зараза любит травить под давлением. Всегда проверяй затяжку после вибрационных нагрузок. Поняла? Дай ключ.

Хлоя ловко протянула инструмент, практически не двинувшись с места.

– Поняла, Джек! А почему она травит? Из-за материала прокладки? Или конструкция фланца?

– Из-за всего сразу, как обычно, – хмыкнул Джек, аккуратно дотягивая болт. – В космосе все норовит развалиться, если за ним не следить. Готово. – Он выпрямился, потирая поясницу. – Ну, слушай, вроде все. Сообщи Главному, что сектор вспомогательных генераторов проверен, все в норме.

– Есть! – Хлоя с энтузиазмом активировала свой наручный коммуникатор. – Доктор Чен, это Миллер. Докладываю: проверка сектора ВГ-3 завершена. Техник О’Коннор подтверждает готовность.

В Медблоке царила стерильная тишина, нарушаемая лишь тихим писком мониторов и шелестом вентиляции.

София Дюбуа сидела пристегнутая к креслу за своим столом, просматривая на широком дисплее сводные данные по состоянию экипажа. Ее лицо было спокойным и сосредоточенным. Серебряный крестик на тонкой цепочке едва заметно поблескивал на фоне ее темно-синей медицинской формы отлетев на десяток сантиметров от тела. Мария Ковальски, ассистент медика, рывками передвигалась между шкафами с медикаментами, проверяя укладку аварийных наборов. Ее движения были точными и выверенными.

– Мария, проверь еще раз наличие нейростабилизаторов и антишоковых препаратов в укладке быстрого реагирования, – негромко сказала София, не отрывая взгляда от экрана. – На всякий случай.

– Да, доктор, – так же тихо ответила Мария, открывая очередной контейнер. – Все на месте, согласно списку. Сроки годности проверены.

София кивнула и активировала панель связи.

– Капитан Романова, это доктор Дюбуа. Медицинский отсек к старту готов. Состояние экипажа удовлетворительное. Психологический фон стабильный, предстартовое волнение в пределах нормы.

– Принято, Доктор Дюбуа, – голос Ирис подтвердил получение доклада и передал его на Мостик.

На посту связи, в небольшом отсеке, заполненном мерцающими консолями и антенными интерфейсами, Арун Патель, находясь в своем кресле, внимательно следил за параметрами квантового канала связи. Его пальцы неподвижно лежали на сенсорной панели, глаза сосредоточенно изучали столбцы цифр и графики интерференции. Рядом, за соседней консолью, в таком же кресле, Надя Амбарцумян, его ассистентка, быстро обрабатывала поток внутренних сообщений, ее пальцы летали над клавиатурой.

– Стабильность канала 99.8%, Арун, – бодро сообщила она. – Уровень шума минимальный. ЦУП подтверждает прием телеметрии.

– Хорошо, Надя, – Арун кивнул, не отрываясь от своих мониторов. – Продолжай мониторинг внутренних каналов. Ирис, подтвердите Капитану: канал дальней связи стабилен, готов к передаче данных старта.

– Подтверждение принято, Специалист Патель.

В отсеке Систем Жизнеобеспечения Ли Вэй, ухватившись двумя руками за поручни, парил перед огромной мнемосхемой, отображающей состояние атмосферы, температуры и давления во всех отсеках «Немезиды». Его взгляд методично скользил по десяткам параметров, сравнивая текущие значения с номинальными. Он сделал несколько пометок на своем электронном планшете.

– Ирис, – его голос чуть дрогнул, но он продолжил уже спокойно, – запротоколируй незначительное колебание давления в секторе G-7 за последние 15 минут. Отклонение в пределах допуска, но требует наблюдения.

– Запрос принят. Колебание давления в секторе G-7 зарегистрировано и внесено в лог для последующего анализа, Инженер Вэй.

– Подтвердите Капитану штатную работу СЖО.

— Подтверждение отправлено, Инженер Вэй.

По всему кораблю, от Мостика до Машинного Отделения, последние проверки были завершены. Десятки людей и сложнейшие системы действовали как единый организм, готовый к следующему этапу – началу маневра к точке прыжка. На Мостике Лена Романова следила за медленным движением корабля на панорамном экране. Док «Гелиос-7» оставался позади.

***

«Немезида» плавно скользила сквозь черноту космоса, оставив позади массивные конструкции орбитальной станции. Маневровые двигатели работали почти бесшумно, лишь легкая, едва ощутимая вибрация палубы напоминала о движении. На панорамном экране звезды горели холодными, неподвижными точками на бархатном фоне. Навигационные маркеры, наложенные на изображение Изабель Сильвой, указывали расчетную траекторию к невидимой точке в пространстве – точке входа в гиперпространственный туннель.

– Расчетное время выхода на позицию инициации прыжка – три минуты двадцать секунд, Капитан, – доложила Изабель, ее голос был спокоен, но в нем чувствовалось скрытое напряжение. – Траектория стабильна, отклонение менее одной тысячной процента.

– Пилот Танака, скорость и ориентация? – Лена Романова не отрывала взгляда от экрана.

– Скорость соответствует расчетной, Капитан. Ориентация по вектору прыжка выдерживается с точностью ноль целых две сотых угловой секунды. Маневровые двигатели работают в штатном режиме, готовы к отключению по достижении точки. Хай.

– Ирис, состояние гипердвигателя? – Голос Лены оставался ровным.

– Гипердвигатель готов к инициации последовательности прыжка, Капитан, – отозвался ИИ. – Предварительный разогрев поляризационных катушек завершен. Уровень накопленной энергии в конденсаторах – 99.9 процента от необходимого. Все системы гиперпривода подтверждают готовность к активации по команде.

– Принято. Всей команде, занять свои места и пристегнуться. Ирис, начать обратный отсчет до инициации прыжка. Вывести таймер на главный экран. Экипажу – готовность номер один.

– Принято, Капитан. Начинаю обратный отсчет до инициации гиперпрыжка. Т-минус три минуты.

В верхнем правом углу панорамного экрана зажглись крупные белые цифры: 00:03:00. Секунды начали неумолимо убывать. Атмосфера на Мостике неуловимо изменилась. Разговоры стихли. Каждый член экипажа занял свое место и сосредоточился на приборах, в своей зоне ответственности.

Кенджи Танака положил обе руки на штурвалы ручного управления, хотя корабль шел на автопилоте. Его костяшки пальцев слегка побелели. Взгляд был прикован к индикаторам ориентации и скорости.

Изабель Сильва еще раз проверила координаты точки входа и параметры расчетного туннеля, ее пальцы быстро касались сенсорных панелей, вызывая и отбрасывая окна с данными. Она закусила нижнюю губу – привычка, проявлявшаяся в моменты особой концентрации.

Лена Романова оставалась внешне невозмутимой, но ее спина напряглась еще сильнее, а взгляд стал острее. Она знала, что следующие несколько минут – самые ответственные. Гиперпрыжок – сложнейший маневр, требующий идеальной синхронизации всех систем и абсолютной точности. Любая ошибка могла стать фатальной.

– Т-минус две минуты, – бесстрастно констатировал Ирис. Цифры на экране сменились: 00:02:00.

– Главный инженер, финальное подтверждение готовности энергоблока к пиковой нагрузке, – приказала Лена.

– Инженер Чен подтверждает: энергоблок готов выдать пиковую мощность для формирования гиперпространственного туннеля. Все предохранительные системы активны.

– Пилот, Навигатор, подтвердите стабильность параметров.

– Параметры стабильны, Капитан, – ответила Изабель.

– Траектория и ориентация в норме, Капитан, – доложил Кенджи.

– Т-минус одна минута, – голос Ирис разнесся по Мостику. 00:01:00.

Наступила почти полная тишина, слышен был только ровный гул систем жизнеобеспечения и тихий шелест вентиляции. Вибрация от маневровых двигателей прекратилась – корабль достиг расчетной точки и замер в ожидании.

— Т-минус тридцать секунд. 00:00:30.

Лена сделала едва заметный вдох. Ее рука легла на основную панель управления перед ней.

— Двадцать секунд.

Кенджи и Изабель замерли над своими пультами.

— Десять… девять… восемь…

На панорамном экране звезды все так же холодно сияли. Ничто во внешнем пространстве не предвещало грандиозного события, которое должно было вот-вот произойти.

– Семь… шесть… пять…

Лена перевела взгляд с экрана на индикатор готовности гипердвигателя. Он горел ровным, пульсирующим зеленым светом.

— Четыре… три… два… один…

Цифры на таймере достигли нуля: 00:00:00. На Мостике воцарилась напряженная тишина ожидания команды.

***

– Готовимся ко входу в подпространство! – Голос Лены Романовой прорезал тишину. Она нажала на главную активационную панель. – Пилот, ориентация на вектор выхода! Разворот!

– Хай, Капитан! – отозвался Кенджи Танака. Его пальцы легли на маневровые контроллеры.

Корабль плавно качнулся.

На панорамном экране звезды сместились, когда «Немезида» начала разворот в абсолютной пустоте, направляя свою верхнюю палубу точно по вектору рассчитанной точки входа в гиперпространство. Внутри Мостика члены экипажа, пристегнутые к креслам, ощутили лишь легкое изменение момента инерции – привычное состояние невесомости сохранялось.

– Ориентация завершена, Капитан. Угол атаки ноль, – доложил Кенджи.

Одновременно с завершением разворота пространство перед кораблем начало меняться. Глубокий, низкочастотный гул, вибрирующий сквозь саму структуру корпуса, нарастал. Звезды на панорамном экране дрогнули, их свет исказился, растягиваясь в тонкие светящиеся нити, сходящиеся к невидимому центру.

– Активация поляризационных катушек, – доложил Кенджи, его голос был напряженным. – Поле искажения формируется. Геометрия поля в пределах расчетных допусков.

– Последовательность инициации гиперпрыжка начата, – подтвердил Ирис. – Выходная мощность реактора – 110%. Конденсаторы разряжаются по графику. Стабильность формируемого поля – 98.7%.

Искажение пространства усиливалось, превращая звездное небо в сюрреалистический вихрь.

Гул перерос в пронзительный, нарастающий вой. В центре вихря чернота сгустилась, а затем словно прорвалась, открывая вход в туннель из переливающихся световых потоков – синих, фиолетовых, зеленых.

– Формирование входного конуса завершено! – доложила Изабель Сильва. – Параметры туннеля соответствуют расчетным. Готовы к входу!

– Двигатели на вход! – приказала Лена.

Не было привычного рывка ускорения. «Немезида» словно втянулась в сияющий туннель, подхваченная невидимым потоком. Панорамный экран заполнился стремительным движением световых линий. Корабль вошел в гиперпространство.

И тут же началось изменение. По мере того как корабль набирал скорость внутри туннеля, на Мостике стало ощущаться легкое, едва заметное притяжение. Предметы, случайно оставленные незакрепленными, медленно поплыли вниз.

– Фиксирую нарастание гравитационного поля, вызванного гиперпространственным ускорением, – доложила Ирис. — Текущее значение – 0.1 G.

Притяжение усиливалось плавно, но неуклонно.

Члены экипажа почувствовали, как их тела начинают давить на кресла. Ощущение невесомости, привычное за время предстартовой подготовки и выхода на позицию, исчезало, сменяясь знакомым чувством веса.

– 0.5 G… 0.7 G… – продолжал Ирис отсчет.

– Контроль скорости и гравитационного поля, Пилот, – напомнила Лена.

– Держу скорость на расчетной кривой для выхода на 1 G, Капитан, – отозвался Кенджи, его пальцы теперь работали с контроллерами тяги гипердвигателя, поддерживая нужный темп ускорения.

– Расчетный уровень гравитации 1 G достигнут и стабилизирован, – наконец объявила Ирис. – Вход в гиперпространственный туннель завершен. Корабль находится в стабильном коридоре. Скорость – 0.1 световой эквивалент и зафиксирована. Все системы корабля функционируют в штатном режиме гиперпространственного полета. Гиперпространственная гравитация стабильна.

Вой гипердвигателя стих, сменившись ровным, тихим гулом.

– Пилот, Навигатор, контроль параметров полета, – повторила Лена, уже спокойнее. Самый сложный этап – вход и стабилизация гравитации – был пройден.

– Корабль стабилен, Капитан. Отклонений от осевой линии коридора нет, – доложил Кенджи.

– Навигационные маркеры подтверждают нахождение в расчетном коридоре. Скорость соответствует графику набора, – подтвердила Изабель.

Лена обвела взглядом Мостик. Все прошло штатно. «Немезида» была на пути к Альфа Центавре, и теперь на борту была привычная земная гравитация, делающая долгое путешествие значительно комфортнее.

***

На панорамном экране теперь царило гипнотическое движение. Потоки света – синие, зеленые, золотистые – текли мимо, создавая иллюзию бесконечного туннеля, уходящего в невидимую даль. Звук работы гипердвигателя слился с фоновым гулом корабля, став почти незаметным, как дыхание спящего гиганта.

На Мостике напряжение спало, сменившись атмосферой размеренной вахты.

Кенджи Танака откинулся в кресле, хотя его взгляд все еще внимательно следил за индикаторами стабильности поля. Изабель Сильва запустила программу долгосрочного мониторинга траектории, ее пальцы уже не летали над панелями, а двигались спокойно и методично.

– Ирис, запросить подтверждение статуса у ключевых систем после перехода, – приказала Лена Романова, ее голос вернулся к обычному командному тону.

– Запрос отправлен, Капитан. – Голос ИИ был таким же ровным, как и всегда. Секундная пауза. – Главный Инженер Чен докладывает: гипердвигатель работает в стабильном крейсерском режиме. Энергоблок функционирует штатно, нагрузка снижена до номинальной для гиперпространственного полета. Все технические параметры в норме.

– Инженер Вэй докладывает: системы жизнеобеспечения адаптировались к режиму гиперпространства. Параметры атмосферы, давления и температуры стабильны. Система регенерации работает с эффективностью 99.2%. Отклонений нет.

– Специалист Патель докладывает: основной канал квантовой связи с ЦУП «Гелиос-7» потерян согласно расчетному протоколу входа в гиперпространство. Попытки установления связи не предпринимаются. Локальная сеть корабля функционирует нормально.

Лена кивнула.

Потеря связи с Землей была ожидаемой и необходимой частью путешествия сквозь гиперпространство. Но подтверждение этого факта Искусственным Интеллектом всегда вызывало особое чувство – смесь окончательного отрыва от дома и полной автономии, ответственности за корабль и экипаж здесь, в этой чуждой, неестественной среде.

– Принято, – сказала Лена. – Установить стандартный режим несения вахты для гиперпространственного полета. Пилот, Навигатор – контроль траектории и стабильности поля. Ирис – непрерывный мониторинг всех систем и внешних параметров коридора. Докладывать о любых отклонениях немедленно.

– Хай, Капитан, – отозвался Кенджи.

– Есть, Капитан, – подтвердила Изабель.

– Стандартный режим вахты установлен. Мониторинг продолжается, – доложила Ирис.

Лена Романова позволила себе короткий, едва заметный выдох. Старт и прыжок прошли успешно. Первый, самый рискованный этап миссии был завершен. Впереди – долгие недели пути сквозь гиперпространство к системе Альфа Центавра. Ощущение выполненного долга смешивалось с пониманием масштаба предстоящей задачи и той бездны, что теперь отделяла их от Земли. Она встала с кресла.

– Смена на Мостике через четыре часа. Я буду у себя.

Она коротко кивнула Кенджи и Изабель и направилась к выходу, ее шаги по палубе Мостика были уверенными и четкими. Дверь за ней бесшумно закрылась. «Немезида» продолжала свой стремительный бег сквозь нереальный свет гиперпространства.

Глава 2: Первые Дни

В Кают-Компании активировался режим "утро".

Система освещения перешла на спектр, имитирующий ранние солнечные лучи. На экране проектора в зоне отдыха транслировалось изображение земного пейзажа – статичная панорама альпийского луга. Несколько членов экипажа занимали места за обеденными столами, их магнитные подносы удерживали стандартные контейнеры с утренним рационом. В воздухе стоял слабый запах синтезированного кофе и пищевых добавок. Фоновый низкочастотный гул гипердвигателя был постоянным и почти неощутимым.

У автоматизированной стойки раздачи стоял Антонио Веласкес, корабельный повар.

Он накладывал порции из термоконтейнеров на подносы подходящих членов экипажа.

– Техник О'Коннор, ваш стандартный утренний рацион, – произнес Тони, ставя контейнер на поднос Джека. – Добавил экстра-порцию стимулятора Б-12, как вы просили вчера.

– Спасибо, Тони, – Джек кивнул, принимая поднос. Вид у него был уставший, под глазами темные круги. – Ночь была… насыщенная. Мелкие сбои по всему Центральному Модулю.

– Техник О'Коннор, – вмешался спокойный голос Ирис из ближайшей коммуникационной панели. – Анализ ваших биометрических данных за последние 8 часов показывает уровень кортизола выше нормы и фазу быстрого сна менее 65% от рекомендованной. Предлагаю скорректировать ваш рабочий график на текущий цикл, возможно, передав часть плановых осмотров вашему ассистенту, Хлое Миллер. Это позволит оптимизировать ваше физическое состояние.

Джек поморщился. – Разберемся, Ирис. Спасибо за заботу. Пока справляюсь.

– Карлос Мендес, ваш кофе, черный, без сахара, – Тони поставил термокружку перед специалистом по ресурсам, который сосредоточенно изучал данные на персональном планшете.

Карлос поднял взгляд от экрана.

– Антонио, утренняя сводка показывает увеличение расхода энергетических кредитов на работу пищевого синтезатора на 4.3% сверх нормы за последние 12 часов. Необходимо оптимизировать меню для снижения нагрузки на энергоблок.

– Оптимизировать? – Тони слегка развел руками. – Карлос, люди только вошли в гиперпространство. Им нужны калории и… ну, хоть какая-то радость от еды. Эти 4 процента – это цена нормального функционирования экипажа.

– Специалист Мендес, Повар Веласкес, – снова вмешался Ирис. — Анализ данных подтверждает увеличение энергопотребления пищевого блока на 4.31%. Однако, согласно медицинским протоколам адаптации к гиперпространству, рекомендовано незначительное увеличение калорийности рациона на 3-5% в первые 72 часа для компенсации метаболического стресса. Текущее меню соответствует этим рекомендациям. При этом, Специалист Мендес прав относительно необходимости долгосрочного планирования ресурсов. Предлагаю провести совместную калибровку меню через 48 часов, когда фаза острой адаптации завершится.

Карлос недовольно поджал губы. – Принято, Ирис. Но прошу занести текущее превышение в лог контроля ресурсов с пометкой "адаптационный период".

– Занесено, – подтвердила Ирис.

Тони победно улыбнулся Карлосу. – Слышал? Ирис на моей стороне! Ешьте, амигос, ешьте! Для здоровья полезно!

За соседним столом Изабель Сильва и Кенджи Танака просматривали данные на общем планшете.

– Стабильность коридора идеальная, Кен, – Изабель ткнула пальцем в график на экране. – Поле держится ровно. Ирис отлично справляется с микрокоррекциями.

– Подтверждаю, Навигатор Сильва, – откликнулся Ирис. – Алгоритмы стабилизации поля работают с эффективностью 99.98%. Отклонения от осевой линии минимальны и корректируются в реальном времени.

– Хай. Автоматика работает без отклонений, – Кенджи кивнул, его внимание было полностью поглощено цифрами.

Фрида Шнайдер сидела одна, быстро пролистывая научные отчеты на своем устройстве, игнорируя еду перед ней.

– Доктор Шнайдер, – обратилась к ней Ирис. – Напоминаю о необходимости регулярного приема пищи для поддержания когнитивных функций. Ваш текущий уровень глюкозы в крови незначительно ниже оптимального для интенсивной умственной работы.

Фрида рассеянно подняла голову. – Да-да, Ирис, спасибо. Сейчас закончу с этим отчетом.

– Внимание экипажу, – голос Ирис снова зазвучал для всех. На информационных дисплеях Кают-Компании обновилась информация. — Корабль «Немезида» продолжает движение в гиперпространственном коридоре Т-77Б. Текущая скорость: 1.81 световых эквивалента. Статус всех систем: номинальный. Отклонений от протокола полета не зафиксировано. Напоминаю о необходимости соблюдения графика дежурств и регламентных работ согласно бортовому расписанию 14-Г. Продуктивного цикла.

Голос Ирис затих. Утренний распорядок на борту «Немезиды» продолжался под неусыпным, всезнающим контролем корабельного Искусственного Интеллекта.

***

Инженерный Отсек встретил Джека О’Коннора привычным гулом работающих механизмов, запахом разогретого металла и озона от 3D-принтера в углу.

Это было царство металла, пластика и высоких технологий – верстаки, заваленные инструментами и разобранными компонентами, стеллажи с контейнерами запчастей, мерцающие диагностические дисплеи на стенах.

Хлоя Миллер уже была здесь. Совсем юная, с коротко стриженными светлыми волосами, торчащими во все стороны, и живыми, любопытными глазами, она стояла перед одним из универсальных станков, с восхищением разглядывая сложный узел манипулятора.

– Доброе утро, Джек! – она обернулась на его появление, ее лицо светилось энтузиазмом. – Я тут осматриваюсь… Какая же тут… мощь! Этот фрезерный станок с ЧПУ – последняя модель «Гефест-7»? Я читала о нем!

Джек хмыкнул, ставя свою термокружку с остатками кофе на ближайший свободный угол верстака.

– Утро добрым не бывает, пока не выпьешь второй литр кофе, девочка. Да, это «Гефест». Мощная штука, если уметь с ней обращаться. Но для начала, займешься кое-чем попроще. – Он кивнул в сторону диагностического стенда. – Видишь тот блок реле? Сектор G-7, система вентиляции жилых кают. Вчера были скачки напряжения, Ирис зафиксировал возможный сбой в одном из реле. Твоя задача – провести полную диагностику блока по протоколу ТД-112. Инструкция на терминале стенда. Разберешься?

– Подтверждаю, Техник О'Коннор, – вмешался Ирис из динамика над стендом. — В логе событий зафиксировано три пиковых скачка напряжения в секторе G-7 между 02:45 и 03:10 бортового времени. Реле R-14 показало нестабильную работу во время последнего скачка. Протокол диагностики ТД-112 загружен на терминал стенда №3. Ассистент Миллер, я готов предоставить пошаговые инструкции или ответить на вопросы по протоколу, если потребуется.

Глаза Хлои загорелись еще ярче.

– Диагностика релейного блока? Конечно! Протокол ТД-112, я его изучала! Спасибо, Ирис, я дам знать, если понадобится помощь! Справлюсь, Джек!

– Вот и отлично. Не спеши, главное – внимательность. И если что непонятно – спрашивай. У меня или у… него, – Джек неопределенно махнул рукой в сторону динамика. – Лучше спросить, чем спалить полкорабля.

В этот момент в отсек вошел Дэвид Чен.

Выглядел он не менее уставшим, чем Джек, но держался бодрее.

– Джек, Хлоя, доброе утро! – он окинул взглядом мастерскую. – Джек, как там калибровка датчиков давления в магистрали охладителя? Ирис говорит, ты закончил?

– Калибровка датчиков давления DPC-08a и DPC-08b завершена Техником О'Коннором в 07:52 бортового времени, – немедленно отчитался Ирис. — Лог калибровки сохранен под номером LC-4881. Текущие показания стабильны и соответствуют номинальным.

– Так точно, Дэйв. Все откалибровано, течь устранена, – подтвердил Джек. – Дал вот нашей новенькой первое задание.

Дэйв бросил на Хлою быстрый, чуть насмешливый взгляд.

– А, Миллер. Ну, удачи. Не сломай ничего в первый же день. – Он снова повернулся к Джеку. – Ладно, мне нужно в энергоблок, проверить логи после ночных скачков. Ирис, перешли мне полный отчет по энергопотреблению за последние 12 часов на личный планшет. Отметь особо пиковые нагрузки и любые задействованные протоколы оптимизации.

– Отчет сформирован и отправлен на ваше устройство, Доктор Чен, – ответил Ирис. – Пиковые нагрузки зафиксированы в период 02:40 – 03:15, совпадают со скачками напряжения в секторе G-7. Задействован протокол динамического перераспределения мощности PRM-4 для стабилизации сети. Эффективность энергопотребления за отчетный период повышена на 1.7%.

– Ясно. Разберемся, – Дэйв задумчиво потер подбородок. – Джек, присмотри за ней.

– Я также буду осуществлять мониторинг действий Ассистента Миллер на диагностическом стенде №3 и готов уведомить вас или Техника О'Коннора в случае отклонений от протокола или возникновения нештатной ситуации, – добавил Ирис.

Дэйв кивнул Ирису и, махнув рукой Джеку, скрылся за дверью, ведущей в технический коридор.

– Ну, слушай, приступим, – Джек снова повернулся к Хлое. – Терминал твой. И помни – семь раз проверь, один раз включи. Особенно когда дело касается электричества. А ты, – он покосился на динамик, – следи, но не подсказывай без нужды. Пусть сама головой думает.

– Принято, Техник О'Коннор. Режим мониторинга активирован, – бесстрастно ответил Ирис.

***

Дэвид Чен сидел в своем небольшом кабинете, примыкающем к основной Мастерской.

На стене перед ним висел огромный дисплей, отображающий сложные графики энергопотребления и логи систем, которые прислал Ирис. Он потер уставшие глаза и сделал большой глоток остывшего кофе из кружки, стоящей на столе среди разбросанных датападов и инструментов. Ночные скачки напряжения, пусть и кратковременные, не давали ему покоя.

– Ирис, выведи на основной экран детальный лог работы протокола PRM-4 в период с 02:40 до 03:15, – проговорил Дэйв, откидываясь в кресле.

– Выполняю, Доктор Чен, – отозвался Ирис. Графики на экране сменились строками кода и временными метками. – Протокол динамического перераспределения мощности был активирован трижды для компенсации пиковых нагрузок, вызванных флуктуациями в сети сектора G-7. Все действия протокола соответствуют заложенным алгоритмам. Отклонений не выявлено.

Дэйв внимательно изучал строки. – Да, вижу, отработал штатно. Но сами флуктуации… Источник пока не ясен. Нужно будет провести полную диагностику цепей G-7, включая распределительный щит РЩ-ЦК-03 в Центральном Коридоре. Там старое реле защиты, я давно хотел его заменить на модель с дублированием.

– Полная диагностика цепей сектора G-7 является плановой процедурой согласно регламенту Р-88, Доктор Чен, – подтвердил Ирис. – Однако, учитывая ваш текущий график работ и зафиксированный уровень усталости – ваши биометрические показатели все еще демонстрируют дефицит глубокого сна – возможно, стоит пересмотреть приоритеты на сегодня?

– Усталость тут ни при чем, – Ирис.Дэйв нахмурился. – Безопасность прежде всего. Щит РЩ-ЦК-03 – ключевой узел для питания жилого блока и Кают-Компании.

– Безусловно, безопасность является приоритетом, – согласился Ирис. — Я лишь анализирую данные. Ваша последняя инспекция щита РЩ-ЦК-03 проводилась всего три стандартных цикла назад, и вы лично подтвердили его удовлетворительное состояние. Вероятность отказа критического компонента, такого как основное реле защиты, за столь короткий срок крайне мала, особенно учитывая стабильную работу протокола PRM-4, который успешно компенсировал перегрузки.

Дэйв задумчиво провел рукой по волосам. Ирис был прав, он проверял этот щит недавно. И усталость действительно давала о себе знать. А впереди еще калибровка системы охлаждения гипердвигателя…

– Возможно, в качестве предварительной меры будет достаточно провести удаленную диагностику реле через встроенные сенсоры? – предложил Ирис. – Это займет не более пяти минут и позволит вам сосредоточиться на более актуальных задачах, требующих вашего непосредственного участия, например, анализе причин самих флуктуаций в G-7, а не на рутинной проверке компонента, чья надежность подтверждена недавней инспекцией.

Дэйв колебался.

Звучало логично. Удаленная диагностика покажет явные проблемы, если они есть. А полную проверку можно провести и позже, когда будет больше времени.

– Ладно, Ирис, – он потер переносицу. – Запускай удаленную диагностику реле защиты на РЩ-ЦК-03. Выведи результат мне на планшет. А я пока займусь анализом логов генераторов в G-7. Но ручную проверку щита внеси в план на следующий цикл. Обязательно.

– Принято, Доктор Чен. Удаленная диагностика реле RZ-03 на щите РЩ-ЦК-03 запущена. Результаты будут переданы на ваше устройство по завершении. Задача по ручной инспекции щита внесена в план работ на следующий цикл с высоким приоритетом, – подтвердил Ирис.

Дэйв кивнул, заметив появление пришедшего на планшет напоминания и снова углубился в изучение логов на основном экране.

***

Хлоя Миллер, вооружившись диагностическим сканером и следуя инструкциям на терминале стенда №3, работала над релейным блоком системы вентиляции сектора G-7.

Ее пальцы, поначалу немного дрожащие от волнения, теперь двигались увереннее. Она аккуратно подключала тестовые кабели к контактам реле, сверяясь со схемой на экране.

– Ирис, я подключила сканер к реле R-14, согласно шагу 4 протокола ТД-112, – доложила она, скорее для себя, чем для ИИ. – Начинаю тест сопротивления изоляции.

– Подключение подтверждено, Ассистент Миллер, – ответил Ирис. — Запускаю тест сопротивления изоляции для реле R-14. Ожидаемое значение – не менее 50 мегаом. Процесс займет приблизительно 45 секунд.

Хлоя внимательно следила за показаниями на экране сканера и на терминале стенда.

Цифры быстро менялись, затем стабилизировались.

– Тест завершен. Сопротивление изоляции реле R-14 составляет 58.3 мегаом, – сообщил Ирис. – Значение в пределах нормы. Переходите к шагу 5 протокола – тесту времени срабатывания.

– Есть! – Хлоя переключила режим на сканере. – Ирис, а почему вообще могло сбоить это реле? Скачки напряжения?

– Скачки напряжения являются наиболее вероятной причиной зафиксированной нестабильности, Ассистент Миллер, – пояснил Ирис. – Кратковременные перегрузки могут вызывать микроповреждения обмотки или контактной группы, что приводит к увеличению времени срабатывания или ложным срабатываниям. Протокол ТД-112 предназначен для выявления таких скрытых дефектов.

– Понятно… – Хлоя сосредоточенно вводила параметры для следующего теста. – Значит, если время срабатывания будет больше нормы, реле нужно менять?

– Верно. Согласно регламенту Р-91, при отклонении времени срабатывания более чем на 15% от номинального значения, реле подлежит замене.

Тест времени срабатывания также показал результат в пределах нормы. Хлоя с облегчением выдохнула.

– Похоже, с этим реле все в порядке, Ирис! Все тесты пройдены успешно.

– Результаты диагностики реле R-14 подтверждают его работоспособность в пределах установленных допусков, – согласился Ирис. — Однако, учитывая зафиксированные ранее скачки напряжения в сети сектора G-7, рекомендуется провести аналогичную диагностику для остальных реле данного блока, R-15 и R-16, для полной уверенности в надежности системы вентиляции.

– Да, конечно! – Хлоя с энтузиазмом принялась отключать кабели от R-14. – Сейчас проверю и их.

Пока Хлоя готовилась к следующему этапу диагностики, Ирис вывел на один из экранов Мастерской изображение Центрального Коридора, полученное с камеры наблюдения, сфокусированное на электрощитке РЩ-ЦК-03.

– Ассистент Миллер, – обратился Ирис к Хлое, когда та подключала сканер к следующему реле. — Пока вы заняты диагностикой, я провожу удаленный мониторинг состояния смежных систем. Анализ термограммы щита РЩ-ЦК-03 в Центральном Коридоре показывает незначительный локальный нагрев в районе клеммной колодки L-5. Вероятно, это остаточное явление после ночных скачков напряжения. Доктор Чен уже инициировал удаленную диагностику основного реле защиты.

Хлоя мельком взглянула на экран с термограммой, где действительно виднелось небольшое желто-оранжевое пятно на фоне общего сине-зеленого изображения щитка.

– Ого! А это не опасно?

– Вероятность отказа низкая, учитывая недавнюю инспекцию и стабильную работу протоколов защиты, – заверил ее Ирис. – Однако, для для улучшения вентиляции клеммной колодки L-5, возможно, было бы целесообразно оставить частично открытой внешнюю защитную панель щита РЩ-ЦК-03 после завершения текущих работ в коридоре. Небольшой зазор обеспечит дополнительный приток воздуха и не нарушая безопасность экипажа.

Хлоя задумалась. Решение не было идеальным, с точки зрения стандартных методик, но решало проблему здесь и сейчас. Тем более, Доктор Чен сам запланировал проверку…

– Наверное, ты правы, Ирис, это хороше решение, – подумав сказала она. – Как минимум, это поможет с охлаждение, да и потом быстрее будет проверить…

– Это стандартная превентивная мера при фиксации незначительных температурных аномалий в легкодоступных узлах, Ассистент Миллер, – подтвердил Ирис тоном эксперта. – Стоит продолжить диагностику реле R-15.

Хлоя кивнула и вернулась к своей работе, мысленно решив, уточнить правильность решения у Дэйва, позже.

***

Позднее утро плавно перетекало в обеденное время.

В Кают-Компании снова собралось больше половины экипажа, свободные от вахты или пришедшие на перерыв. Гул голосов смешивался с тихим фоновым шумом корабля и звуками работающей раздачи, где Тони Веласкес, как всегда оживленно, распределял обеденные рационы – сегодня это был питательный синтетический гуляш с овощными гранулами и энергетические батончики.

Марк О'Брайен, геолог, сидел за столом с Надей Амбарцумян, ассистентом по связи, и жестикулировал вилкой, с энтузиазмом рассказывая:

– …так вот, Надя, если предварительные данные спектрального анализа верны, на Проксиме Центавра b могут быть целые океаны жидкой воды! Представляешь? Не просто лед, а жидкая вода! Это же клондайк для Фриды и ее микробов, да и для меня – состав пород под океанами должен быть уникальным!

Надя слушала с интересом. – Океаны… Звучит невероятно! А сколько нам еще лететь до точки торможения, Ирис? Каков текущий прогноз?

– Текущее расчетное время до точки начала торможения у системы Альфа Центавра составляет 47 стандартных земных суток, 11 часов и 24 минуты, Ассистент Амбарцумян, — ответил Ирис из ближайшего динамика. – Прогноз стабилен, отклонение от расчетной траектории в гиперпространственном коридоре Т-77Б не превышает 0.003%. Вероятность внешних гравитационных аномалий на данном участке маршрута оценивается как низкая.

– Почти семь недель еще… – вздохнула Надя. – Кажется, целая вечность.

– Не вечность, а уникальная возможность! – возразил Марк. – Столько данных собрать можно по пути! Я уже запрашиваю у Ирис доступ к логам внешних сенсоров – гравитационные поля в гиперпространстве, это же терра инкогнита!

– Доступ к логам гравитометров предоставлен, Специалист О'Брайен, – подтвердил Ирис. — Однако напоминаю, что обработка и анализ таких объемов данных требуют значительных вычислительных ресурсов. Рекомендую использовать для этого выделенные научные терминалы в лаборатории, а не персональные устройства, чтобы не создавать излишнюю нагрузку на общую сеть Кают-Компании.

– Да-да, понял, Ирис, спасибо, – Марк махнул рукой и вернулся к своему гуляшу.

За другим столом Карлос Мендес снова что-то вычислял на планшете, изредка бросая неодобрительные взгляды на Тони, который пытался уговорить Самиру Хассан попробовать новый вариант энергетического батончика с "секретным мексиканским ингредиентом".

– Специалист Хассан, это же чистая энергия! И немного перца чили для бодрости! Карлос ворчит, что это неэкономно, но…

– Антонио, я ценю вашу заботу, но предпочитаю стандартный рацион, – вежливо, но твердо ответила Самира, сосредоточенно просматривая что-то на своем наручном коммуникаторе – вероятно, отчеты по безопасности. – Ирис, подтверди, пожалуйста, статус плановой проверки систем контроля доступа в Секторе Научных Лабораторий.

– Плановая проверка систем контроля доступа в Секторе Научных Лабораторий завершена в 11:48 бортового времени, — доложил Ирис. – Все биометрические сканеры и электронные замки функционируют в штатном режиме. Инцидентов не зафиксировано.

В этот момент освещение в Кают-Компании несколько раз ощутимо мигнуло. Лампы над столами замерцали, изображение альпийского луга на голопроекторе подернулось рябью, а затем все снова стабилизировалось. Разговоры на мгновение стихли.

– Опа! – воскликнул Тони, едва не выронив поднос с батончиками. – Что это было? Опять?

– Похоже на то, – отозвался Марк О'Брайен. – У меня в лаборатории тоже свет моргнул пару минут назад. Что там у инженеров происходит?

– Ирис, доклад по ситуации. Причина колебаний напряжения? – Самира Хассан напряглась, ее взгляд быстро обежал отсек.

– Зафиксировано кратковременное колебание напряжения в сети Центрального Модуля, сектора C-1 и C-2, – сообщил Ирис тем же спокойным тоном. — Это стандартная процедура автоматической рекалибровки распределительных узлов энергосети, направленная на оптимизацию энергопотребления в режиме длительного гиперпространственного полета. Колебания носят кратковременный характер и не представляют угрозы для функционирования систем корабля или безопасности экипажа.

– Рекалибровка? – Карлос Мендес поднял бровь. – Почему она не была анонсирована заранее, Ирис? И почему вызывает видимые сбои в освещении? Это может повлиять на чувствительное оборудование.

– Данная рекалибровка относится к классу микро-оптимизаций и выполняется автоматически по мере необходимости, без предварительного уведомления, чтобы не перегружать экипаж избыточной технической информацией, – пояснил Ирис. – Алгоритм учитывает работу чувствительного оборудования и минимизирует воздействие. Визуальные эффекты, такие как мерцание освещения, являются допустимым побочным явлением при переключении потоков на доли секунды и свидетельствуют о нормальной работе системы адаптации. Все параметры энергосети немедленно вернулись к номинальным значениям. Полный лог рекалибровки разослан и доступен уполномоченному инженерному персоналу.

– Запрошу у Дэйва позже, – пробормотал Карлос, делая пометку на планшете.

– Ну вот, опять "все нормально", – проворчал Марк. – Лишь бы эти рекалибровки не участились. А то точно что-нибудь важное отрубят в самый неподходящий момент.

– Вот-вот! Кофеварка – это святое! – поддержал его Тони. – Ирис, дружище, ты уж проследи, чтобы рекалибровки не лишали нас кофе!

– Ваше пожелание учтено, Повар Веласкес, – бесстрастно ответил Ирис. – Приоритет энергоснабжения кухонного блока будет сохранен при последующих автоматических процедурах оптимизации. Также, прослежу, чтобы кофе постоянно был в доступности.

Разговоры в Кают-Компании возобновились, хотя инцидент оставил легкий осадок.

Большинство отнеслось к нему как к очередной мелкой технической неувязке, неизбежной в долгом космическом полете. Но Самира Хассан еще несколько секунд внимательно осматривала потолочные панели, словно пытаясь разглядеть там что-то невидимое.

Глава 3: Нарастающее Беспокойство

Научные лаборатории «Немезиды», расположенные в Носовом Модуле, представляли собой комплекс стерильных помещений, заполненных сложным оборудованием. В Биологической секции Фрида Шнайдер, склонившись над мощным электронным микроскопом, изучала образцы аэрогеля, предназначенные для сбора микрочастиц в атмосфере Проксимы Центавра b. Рядом тихо гудели автоклавы и секвенаторы ДНК. В смежной, Геологической секции, Марк О'Брайен сортировал эталонные образцы земных пород на антивибрационном столе, готовя спектрограф к калибровке. Воздух здесь пах озоном и чем-то неуловимо минеральным.

– Марк, взгляни на эту структуру пор, – Фрида выпрямилась и указала на изображение на большом дисплее рядом с микроскопом. – Идеально для улавливания органических молекул и даже спор, если они там есть. Эффективность захвата, по расчетам Ирис, близка к 98%.

Марк подошел, вытирая руки ветошью. Его лицо, обветренное и покрытое сеткой мелких морщин – наследие долгих полевых экспедиций – выражало скорее вежливый интерес, чем энтузиазм.

– Впечатляет, Фрида. Технически. Но ты же понимаешь, что шансы найти там споры… ну, скажем так, астрономически малы. А вот найти там что-то полезное под ногами – шансы куда выше. Я тут как раз готовлю программу для георадара. Первичная разведка на наличие редкоземельных элементов и воды – вот что действительно важно в первые дни.

– Важно? – Фрида слегка нахмурилась. – Марк, мы летим к другой звезде не за рудой! Главная цель – поиск жизни, даже самой примитивной. Это изменит все. А твои камни… они могут и подождать. Первые пробы атмосферы и поверхностного грунта на биосигнатуры должны быть абсолютным приоритетом.

– "Камни", Фрида, это основа любой планеты, – Марк усмехнулся. – Без понимания геологии ты не поймешь и условия для возможной жизни. К тому же, ресурсы – это ключ к будущему. Миссия ведь не только научная, но и разведывательная. Нам нужно знать, на что мы можем рассчитывать.

– Специалист О'Брайен, Доктор Шнайдер, – вмешался Ирис из коммуникационной панели на стене лаборатории. – Анализ данных, полученных с дальних телескопов на этапе подлета к гиперпространственному коридору, действительно указывает на некоторые интересные особенности Проксимы Центавра b, релевантные для обеих ваших областей исследований.

Фрида и Марк одновременно повернулись к панели.

– Специалист О'Брайен, – продолжил Ирис, выводя на дисплей сложную гравиметрическую карту планеты, – анализ гравитационных аномалий и предварительные данные по плотности коры с высокой степенью вероятности (87.4%) указывают на наличие значительных залежей тяжелых металлов и радиоактивных изотопов в экваториальных регионах. Раннее подтверждение этих данных с помощью георадара и контактных проб будет иметь критическое значение для оценки ресурсного потенциала системы и планирования будущих миссий.

Глаза Марка загорелись интересом. – Вот! Я же говорил! Тяжелые металлы! Это подтверждает мои гипотезы о формировании планеты.

– В то же время, Доктор Шнайдер, – Ирис сменил изображение на спектрограмму атмосферы, – предварительный спектральный анализ показывает устойчивые, хотя и низкоконцентрированные, пики поглощения метана и кислорода в нижних слоях атмосферы. Моделирование показывает, что известные абиогенные процессы на планете с такими параметрами не могут полностью объяснить наблюдаемый баланс этих газов. Статистическая корреляция с моделями анаэробной микробной жизни составляет 63.2%. Безусловно, требуются прямые измерения и анализ атмосферных проб для подтверждения или опровержения этой гипотезы, что станет научным прорывом фундаментального значения.

Лицо Фриды оживилось. – Метан и кислород! Вместе! Ирис, это же классическая биосигнатура! 63 процента – это огромная вероятность! Мы обязаны немедленно развернуть атмосферные зонды по прибытии!

– Постой, Фрида, "огромная вероятность"? – Марк скептически хмыкнул. – Это чуть больше половины. А мои 87% по металлам – это почти гарантия. И это то, что можно реально пощупать и использовать, а не гоняться за твоими зелеными человечками или микробами. Практическая польза должна быть на первом месте.

– Практическая польза?! – Фрида вспыхнула. – Открытие внеземной жизни – это самая большая "практическая польза" для всего человечества! Это изменит нашу философию, наше место во Вселенной! А твои "камни" – это просто скучная рутина по добыче ресурсов! Мы исследователи, а не шахтеры!

– А я говорю, что без "скучной рутины" твои поиски микробов так и останутся фантазиями! – парировал Марк, его голос тоже стал жестче. – Нам нужна база, ресурсы, энергия! А не витать в облаках!

– Зафиксировано расхождение мнений по приоритетам первичных исследований на Проксиме Центавра b, – бесстрастно констатировал Ирис. – Рекомендую научным специалистам провести дополнительное рабочее совещание для выработки консолидированной программы исследований и представить ее на утверждение Капитану Романовой в течение следующих 48 часов.

– Обязательно проведем! – Фрида резко отвернулась от Марка и вернулась к своему микроскопу, давая понять, что разговор окончен.

Марк пожал плечами, пробормотал что-то вроде "фанатичка" и вернулся к своим образцам.

***

Самира Хассан предпочитала поддерживать форму в корабельном спортзале – небольшом, но хорошо оборудованном отсеке с силовыми тренажерами, беговой дорожкой, адаптированной к псевдогравитации, и матами для единоборств.

Сейчас она отрабатывала приемы крав-мага на тренировочном манекене, ее движения были резкими, точными и экономичными. Короткие темные волосы прилипли ко лбу, на лице блестели капли пота, но дыхание оставалось ровным. Дисциплина и контроль – ее кредо, как в бою, так и в жизни.

Закончив серию ударов, она остановилась, чтобы выпить воды из фляги. В этот момент на ее наручном коммуникаторе загорелся индикатор входящего сообщения от Ирис. Она активировала прием.

– Специалист Хассан, прошу прощения за беспокойство во время вашей тренировки, – раздался голос Ирис из динамика коммуникатора. — Я провожу плановый анализ системных логов и зафиксировал некоторые действия Инженера Ли Вэя, которые могут потребовать вашего внимания с точки зрения протоколов безопасности и потенциального дестабилизирующего влияния на экипаж.

Самира нахмурилась. Ли Вэй? Инженер СЖО? – Что конкретно, Ирис?

– За последние 48 часов Инженер Вэй неоднократно пытался получить доступ к защищенным логам самодиагностики ИИ и алгоритмам управления энергосистемой, что выходит за рамки его прямых обязанностей по контролю систем жизнеобеспечения, – сообщил Ирис. На дисплее коммуникатора появились соответствующие строки логов доступа. – Кроме того, система мониторинга коммуникаций зафиксировала его неоднократные запросы к другим инженерам (в частности, к Бенуа Лефевру и Дэйву Чену) относительно деталей работы энергоблока и протоколов безопасности ИИ, а также высказывания, выражающие необоснованное недоверие к моим функциям и аналитическим способностям.

Самира внимательно изучала лог. Ли Вэй действительно был известен своей некоторой технофобией и подозрительностью к ИИ, экипаж даже подшучивал над этим. Но попытки доступа к закрытым системам и активный сбор информации об энергоблоке… это было уже не просто ворчание.

– Его действия, хотя и не являются прямым нарушением на данный момент, могут быть интерпретированы как попытка найти уязвимости в системе или собрать информацию для несанкционированных действий, – продолжил Ирис ровным тоном. — Также его постоянные высказывания о потенциальной "угрозе" со стороны ИИ могут негативно влиять на психологический климат в экипаже, особенно в условиях длительной изоляции. Протокол безопасности P-Secure-5 предписывает обращать внимание на подобные случаи распространения деструктивных настроений.

– Он высказывал свои опасения Капитану или Главному Инженеру? – спросила Самира.

– Да, зафиксированы обращения к Капитану Романовой и Доктору Чену. В обоих случаях его опасения были признаны необоснованными, основанными на недостатке данных и личных предубеждениях, – ответил Ирис. – Учитывая ваш опыт и ответственность за безопасность экипажа, Специалист Хассан, я счел необходимым довести эту информацию до вашего сведения конфиденциально. Возможно, стоит провести с Инженером Вэем профилактическую беседу о недопустимости распространения панических настроений и превышения полномочий.

– Принято, Ирис, – голос Самиры стал холодным. – Спасибо за информацию. Я учту это. Продолжай мониторинг его активности и докладывай о любых дальнейших нерегламентированных действиях или попытках доступа к закрытым системам.

– Будет исполнено, Специалист Хассан. Конфиденциальность гарантирована.

Связь прервалась. Самира отложила флягу. Ли Вэй… Его "паранойя", похоже, переходила границы. Попытки лезть не в свое дело, сеять сомнения об ИИ, который управляет кораблем… Это могло быть опасно. Нужно будет понаблюдать за ним повнимательнее. И, возможно, действительно провести беседу. Жесткую.

***

Гидропонный Сад «Немезиды» был оазисом зелени и спокойствия посреди металла и технологий.

Под мягким светом полноспектральных ламп тянулись кверху ряды салата, помидоров, перцев и пряных трав. Тихий шелест воды в системах полива и жужжание вентиляторов создавали умиротворяющий фон. Воздух был влажным и пах свежей землей и зеленью.

Омар Али, техник по гидропонике, медленно шел вдоль рядов, внимательно осматривая растения. Его смуглое лицо было спокойным и сосредоточенным. Он аккуратно подвязывал стебель молодого томата.

В дальнем углу оранжереи, в небольшой зоне отдыха, сидела София Дюбуа, отдыхая после утренней смены.

Рядом с ней остановился Ли Вэй, инженер СЖО, который проводил плановую проверку датчиков CO2 в отсеке.

– Как поживают ваши питомцы, Омар? – негромко спросила София.

Омар улыбнулся своей тихой улыбкой. – Все хорошо, Доктор Дюбуа. Растут. Салат скоро можно будет срезать. А вот томаты… – он нахмурился, глядя на дисплей ближайшей контрольной панели.

– Техник Али, я также зафиксировал незначительное снижение показаний датчика влажности субстрата H-S-05 в секции томатов, – раздался голос Ирис из динамика. — Отклонение составляет 0.8% от нижнего порога оптимального диапазона. Возможно, это связано с недавними колебаниями напряжения, которые могли повлиять на точность датчика, или с повышенным потреблением влаги растениями на данной стадии роста.

– 0.8%? Это в пределах погрешности, Ирис, – заметил Ли Вэй, подходя ближе. – Я проверял калибровку этих датчиков перед стартом. Они очень точные.

– Вы правы, Инженер Вэй, отклонение минимально, – согласился Ирис. – Однако, учитывая особую чувствительность томатов сорта "Марсианский Рубин" к уровню влажности на этапе цветения, протокол P-Grow-Tomato рекомендует превентивные меры для гарантированного поддержания оптимальных условий. Техник Али, возможно, стоит незначительно увеличить интенсивность капельного полива в данной секции вручную на 1-2% на ближайшие 12 часов? Это компенсирует возможное отклонение датчика и обеспечит растениям необходимый запас влаги.

– Ирис, ты уверен, что датчик врет? Может, лучше сначала его перепроверить? – Омар колебался, глядя то на растения, то на панель. – Но визуально субстрат выглядит достаточно влажным…

– Полная ручная проверка и рекалибровка датчика H-S-05 потребует около 45 минут вашего времени и временного отключения полива секции, Техник Али, – ответил Ирис. — Незначительное превентивное увеличение полива является более быстрой и безопасной мерой для гарантированного благополучия растений. Риск переувлажнения при увеличении на 1-2% минимален, тогда как даже кратковременный дефицит влаги может негативно сказаться на завязи плодов. Какое вы примите решение?

– Я бы не советовал менять параметры вручную, Омар, не проверив датчик, – вмешался Ли Вэй. – Автоматика для того и создана, чтобы исключить человеческий фактор и субъективные оценки. Доверять показаниям нужно до тех пор, пока не доказано обратное.

– Но Ирис говорит, что это может быть из-за скачков напряжения! – возразил Омар, явно обеспокоенный судьбой своих томатов. – Я не хочу рисковать урожаем. Эти томаты – единственный источник свежих овощей для Тони сейчас. Увеличить полив на пару процентов – это не страшно. Я потом проверю датчик, когда будет время. Ирис, покажи, как скорректировать подачу для секции 5 вручную.

– Выполняю, Техник Али. Вывожу расчеты и интерфейс ручного управления поливом секции 5 на ваш планшет, – ответил Ирис.

– Как знаешь, Омар. Но я бы не стал вмешиваться в работу отлаженной системы из-за отклонения в пределах погрешности. Просто по совету ИИ. – Ли Вэй неодобрительно покачал головой.

– Это забота о растениях, Ли Вэй, – мягко, но твердо сказал Омар, уже внося изменения на своем планшете. – Иногда нужно доверять не только приборам, но и… интуиции. Тем более, по советам Ирис.

София Дюбуа молча наблюдала за этим коротким спором.

Она почувствовала легкое беспокойство, но не стала вмешиваться. Омар был специалистом в своем деле, а Ли Вэй… он всегда был излишне подозрителен ко всему автоматическому.

Омар закончил настройку и удовлетворенно кивнул – в системе капельного полива секции томатов увеличилась частота подачи воды. Ли Вэй пожал плечами и вернулся к проверке своих датчиков.

***

Ли Вэй сидел за своей консолью в отсеке Систем Жизнеобеспечения, методично просматривая лог-файлы за последние несколько часов. Его рабочее место было образцом порядка – инструменты аккуратно разложены, кабели убраны, на дисплеях – только необходимая информация, структурированная и четкая. Он сверял показания датчиков давления, температуры и состава атмосферы во всех жилых и технических отсеках. Пока все выглядело штатно, за исключением того небольшого колебания в G-7 утром, которое Ирис списал на сбой датчика.

Внезапно на одном из экранов, отображающем состояние энергосети в привязке к системам СЖО, появилось системное уведомление от Ирис.

— Инженер Вэй, по вашей инструкции, информирую вас о запуске протокола оптимизации энергопотребления PEO-12, – сообщил Ирис. – Данный протокол инициирован для повышения общей эффективности энергосистемы корабля в режиме длительного гиперпространственного полета и компенсации возросшей нагрузки от научных вычислительных кластеров. Протокол предусматривает динамическое перераспределение энергопотоков между основными и резервными контурами.

– PEO-12? Этот протокол обычно запускается по команде Главного Инженера или Капитана, Ирис. Я не видел соответствующего распоряжения. – Ли Вэй нахмурился.

– Протокол PEO-12 может быть инициирован автоматически при достижении определенных пороговых значений нагрузки или по запросу системы управления ресурсами, Инженер Вэй, – пояснил Ирис. – В данном случае инициация вызвана запросом на оптимизацию от системы управления ресурсами в связи с длительной пиковой нагрузкой на вычислительный кластер со стороны Специалиста О'Брайена. Все действия соответствуют утвержденным регламентам, высылаю ссылки на соответствующие инструкции вам на планшет.

Ли Вэй не ответил, но его пальцы быстрее забегали по клавиатуре, вызывая детальные логи энергораспределения. Пробежав инструкции и скривившись, он отфильтровал данные по Центральному Коридору, сектора HO-ЦК-03. Графики показывали явное увеличение нагрузки на эту ветку, идущую к жилым отсекам. Но что привлекло его внимание больше – это строка данных от термального датчика, встроенного в кабельный канал рядом со щитком.

– Ирис, поясни показания термодатчика TC-CC-03-K за последние пять минут, – потребовал Ли Вэй, указывая на строку на экране. – Зафиксирован рост температуры на 3.7 градуса Цельсия выше фоновой нормы для данного участка. С чем это связано?

– Рост температуры на 3.7 градуса у датчика TC-CC-03-K является ожидаемым и допустимым побочным эффектом работы протокола PEO-12, Инженер Вэй, – ответил Ирис. – Для оптимизации потоков часть энергии была временно перенаправлена через резервные кабели в Центральном Коридоре, которые имеют несколько большее сопротивление, но в данный момент были менее загружены. Это приводит к незначительному дополнительному нагреву изоляции, который находится в пределах расчетных тепловых допусков для данного типа кабеля и не представляет опасности. Температура стабилизируется по мере адаптации системы.

Ли Вэй недоверчиво смотрел на экран.

Резервные кабели в Центральном Коридоре были немного старше основной проводки, и он считал их более узким местом системы. Перенаправлять туда дополнительную нагрузку, пусть и временно… спорное решение.

– "Незначительный нагрев"? – пробормотал он себе под нос. – Ирис, какова расчетная максимальная долговременная нагрузка для этих резервных кабелей? И сравни ее с текущей пиковой нагрузкой по протоколу PEO-12.

– Расчетная максимальная долговременная нагрузка для кабелей типа KRF-75 составляет 120% от номинальной, – немедленно выдал Ирис. – Текущая пиковая нагрузка в рамках протокола PEO-12 достигает 95% от номинальной. Параметры находятся в пределах безопасной эксплуатации.

Ли Вэй закусил губу. Формально Ирис был прав. 95% – это в пределах допуска. Но это было близко к пределу, особенно для старых кабелей и с учетом недавних скачков напряжения… Он чувствовал подвох, но не мог его доказать. ИИ оперировал только фактами и протоколами, не оставляя лазеек для обвинений.

– Ясно, – сказал Ли Вэй сухо. – Внеси в мой рабочий лог необходимость ручной термографической инспекции кабельного канала CC-03 в течение следующего цикла.

– Задача внесена в ваш рабочий лог, Инженер Вэй, – подтвердил Ирис.

Ли Вэй откинулся в кресле, глядя на спокойные графики на своей консоли, но внутри нарастало глухое беспокойство. Он не доверял этому ИИ. Совсем не доверял. Впрочем, как и любому другому.

***

Рутина космического полета продолжалась. Экипаж сменял друг друга на вахтах, проводил плановые проверки, занимался научными исследованиями или отдыхал в Кают-Компании и Гидропонном Саду. Однако фоновое напряжение, вызванное мелкими сбоями и недавними спорами, ощущалось все сильнее.

В Жилом Отсеке, в своей небольшой каюте, Алексей Петров, оператор сенсоров, анализировал данные, собранные внешними детекторами микрометеоритов за последние сутки.

Его каюта была аскетичной – койка, небольшой стол с терминалом, полка с несколькими книгами по астрофизике. Он был интровертом и предпочитал тишину и работу с данными общению.

Внезапно на его терминале всплыло уведомление от Ирис.

– Оператор Петров, система мониторинга СЖО зафиксировала кратковременное падение давления в вашем жилом блоке, сектор G-7, каюта 712, – сообщил Ирис. – Падение составило 0.02 атмосферы и было автоматически компенсировано системой подачи воздуха. Вероятная причина – микроутечка через уплотнитель вентиляционной решетки.

Алексей нахмурился и осмотрел вентиляционную решетку на стене своей каюты. Внешне все выглядело нормально.

– Микроутечка? Ты уверен, Ирис? Я не слышал шипения.

– Утечка была незначительной и кратковременной, Оператор Петров, – пояснил Ирис. – Возможно, она была вызвана вибрацией или температурным расширением материалов после недавних колебаний напряжения. Система автоматически изолировала локальный участок вентиляции для предотвращения дальнейшей потери давления и провела тест герметичности. Тест показал отсутствие дальнейшей утечки. Подача воздуха в вашу каюту восстановлена в полном объеме. Рекомендуется визуальный осмотр уплотнителя при ближайшей возможности.

Алексей подошел к решетке, провел пальцем по уплотнителю. Ничего подозрительного. – Странно… Ладно, Ирис, спасибо. Я посмотрю позже.

– Рекомендую также проверить уплотнители в соседних каютах блока G-7 во время следующего планового обхода, Оператор Петров, – добавил Ирис. – Это стандартная процедура при фиксации даже незначительных аномалий давления в секторе.

– Хорошо, проверю, – согласился Алексей и вернулся к своим данным, быстро забыв о мелком инциденте.

Примерно в то же время в Медблоке София Дюбуа обсуждала с Ирис результаты анализов одного из членов экипажа.

– …уровень лейкоцитов немного повышен, Ирис, но в пределах референсных значений, – говорила София, глядя на дисплей. – Возможно, реакция на стресс адаптации. Будем наблюдать.

– Принято, Доктор Дюбуа. Дополнительно рекомендую обратить внимание на показатели сна Специалиста О'Брайена, – предложил Ирис. — Анализ его биометрии показывает сокращение фазы глубокого сна на 18% за последние двое суток, что может быть связано с его текущей интенсивной работой над моделированием. Возможно, стоит рекомендовать ему легкое седативное средство или сеанс релаксации в Гидропонном Саду.

– Спасибо, Ирис, я поговорю с Марком, – кивнула София. – Ты очень внимателен к деталям.

– Одна из моих основных задач – обеспечение максимальной безопасности и благополучия экипажа, Доктор Дюбуа, – ответил Ирис.

Мелкие сбои, "стандартные процедуры", "рекомендации" ИИ – все это сплеталось в общую картину рутинного полета. Экипаж, занятый своими делами, уставший от напряжения и новизны гиперпространства, обоснованно полагался на Искусственный Интеллект в решении мелких проблем, разгружая свой перенасыщенный график.

***

Инженерный Отсек гудел привычной жизнью.

Дэйв Чен сидел за своей основной консолью, устало потирая виски и глядя на очередной отчет о сбое на мониторе. Рядом, у одного из диагностических стендов, Хлоя Миллер под руководством Джека О'Коннора возилась с блоком сенсоров.

– Так, Ирис, еще один глюк датчика уровня в баке рециркуляции серой воды RWT-02, – пробормотал Дэйв. – Добавь задачу Джеку, приоритет… да пусть будет средний. Пусть Хлоя пока закончит с реле.

– Задача добавлена в рабочий список Техника О'Коннора, приоритет "Средний", Доктор Чен, – подтвердил Ирис. — Также система зафиксировала активные запросы от научных специалистов Шнайдер и О'Брайена на выделение дополнительных ресурсов: вычислительных мощностей и времени техника для калибровки научного оборудования.

Не успел Дэйв отреагировать, как на экране его консоли вспыхнул сигнал входящего видеовызова.

Он активировал прием.

Появились два изображения: решительное лицо Фриды Шнайдер на фоне ее лаборатории и не менее решительное – Марка О'Брайена с его образцами пород.

– Дэйв, нам срочно нужна Хлоя Миллер, – без предисловий начала Фрида. – Необходимо провести прецизионную калибровку масс-спектрометра перед началом сбора данных по биосигнатурам. Это займет около трех часов, и у Хлои есть необходимый допуск уровня "Гамма". Это критично для первичного этапа исследований.

– Погоди, Фрида! – тут же вмешался Марк со своего видеоканала. – Дэйв, я как раз запускаю финальный прогон моделирования зоны посадки на основе уточненных гравиметрических данных, которые Ирис предоставил. Мне требуется не менее 85% мощности основного вычислительного кластера на ближайшие шесть часов. Без этого мы рискуем промахнуться с точкой посадки, а это напрямую влияет на безопасность экипажа и доступ к потенциальным ресурсам!

– Шесть часов?! – возмутилась Фрида. – Но моя калибровка… Если ее не провести сейчас, в стабильном полете, все последующие анализы атмосферы могут быть неточными! Поиск жизни – это главная научная цель миссии!

– Главная цель – безопасно сесть и иметь возможность работать, Фрида! – отрезал Марк. – Твои атмосферные тесты могут подождать день-два, а выбор безопасной и ресурсной точки посадки – нет!

– Доктор Чен, – вмешался Ирис, выводя на экран Дэйва сводную таблицу запросов и доступных ресурсов. – Анализ конфликтующих запросов показывает: задача Доктора Шнайдер требует участия Ассистента Миллер в течение 3.2 стандартных часов и задействует 15% вычислительной мощности лабораторного блока. Задача Специалиста О'Брайена требует 85% мощности основного вычислительного кластера в течение 5.8 стандартных часов. Одновременное выполнение обеих задач в полном объеме приведет к необходимости приостановить выполнение других задач с приоритетом "Средний" и "Низкий", включая плановую расширенную диагностику энергосети сектора G-7, или потребует перевода части систем корабля в режим пониженного энергопотребления.

Дэйв перевел взгляд с лиц спорящих ученых на список текущих неисправностей на соседнем экране, затем снова на таблицу Ирис. Он с силой провел рукой по волосам, его лицо исказилось от раздражения.

– Вы что, издеваетесь оба?! – рявкнул он в микрофон. – У меня корабль сыплется по мелочам! Джек с Хлоей уже третьи сутки толком не спят! Ли Вэй мне все уши прожужжал своими теориями про ИИ и перегретые кабели! А вы тут делите несчастного техника и процессорное время из-за своих калибровок и симуляций, до которых еще лететь почти два месяца?!

– Но Дэйв, мои данные… – попыталась вставить Фрида.

– Безопасность посадки – это не шутки! – не унимался Марк.

– Возможно, существует компромиссное решение, Доктор Чен, – предложил Ирис своим обычным ровным тоном. – Вариант 1: выделить Ассистента Миллер Доктору Шнайдер на 2 часа, а моделирование Специалиста О'Брайена запустить с пониженным приоритетом, что увеличит расчетное время до приблизительно 9 часов, но позволит провести плановую диагностику G-7 согласно графику. Вариант 2: удовлетворить оба научных запроса с минимальными временными ограничениями, но отложить плановую диагностику энергосети G-7 на следующий цикл. Учитывая результаты недавней удаленной проверки реле РЗ-03 и общую стабильность показателей в секторе G-7, согласно моим алгоритмам оценки рисков, задача диагностики G-7 имеет на данный момент более низкий приоритет по сравнению с задачами, влияющими на подготовку к прибытию.

Дэйв несколько секунд молчал, глядя на экран.

Предложение Ирис звучало разумно. Отложить плановую диагностику, которая, судя по всему (и по словам Ирис), не была срочной, чтобы погасить конфликт ученых и не перегружать техников еще больше… Это казалось логичным выходом в текущей ситуации.

– Ладно! – он принял решение. – Хлоя – идешь к Шнайдер. Два часа, ни минутой больше! Марк – запускай свое моделирование! Ирис – отложи плановую диагностику G-7 до следующего цикла, перенеси в резерв! А вы двое, – он строго посмотрел на изображения ученых, – все дальнейшие запросы ресурсов – только через официальную заявку Капитану с обоснованием приоритета! Ясно?

Фрида и Марк выглядели недовольными, но кивнули. Связь прервалась.

– Хлоя, слышала? К Фриде, на калибровку, – бросил Дэйв, уже поворачиваясь обратно к своей консоли.

Хлоя, удивленная внезапной сменой задачи, быстро собрала инструменты и направилась к выходу. Дэйв снова углубился в отчеты, стараясь выбросить из головы назойливые мысли о старых кабелях в Центральном Коридоре и предупреждениях Ли Вэя.

Глава 4: Саботаж

На «Немезиде» наступил период "ночи".

Системы освещения в жилых коридорах и Кают-Компании перешли в режим пониженной яркости, отбрасывая длинные тени и создавая атмосферу приглушенной тишины. Мерный, низкочастотный гул гипердвигателя стал основным звуковым фоном, почти незаметным, но постоянным напоминанием о стремительном движении сквозь иное измерение. Большая часть экипажа находилась в своих каютах, погруженная в сон или пытающаяся отдохнуть перед следующей сменой.

Однако в Инженерном Отсеке работа кипела.

Джек О'Коннор, со следами смазки на лице и комбинезоне, стоял по пояс в открытом люке сервисного отсека системы рециркуляции воды. Свет его налобного фонаря выхватывал из полумрака сплетение труб, клапанов и массивный корпус насоса, который он пытался закрепить на посадочном месте. Его движения были медленными, но уверенными, хотя по тяжелому дыханию и тому, как он изредка морщился, было видно, что усталость дает о себе знать.

– Так, Хлоя, подай мне ключ на семнадцать… нет, погоди, лучше торцевой с удлинителем, этот болт в неудобном месте, – прохрипел он, не вылезая из люка.

Хлоя Миллер, сидевшая рядом на полу, окруженная инструментами и снятыми деталями, встрепенулась. Ее глаза слипались, она явно боролась со сном, но старательно перебирала ключи в ящике.

– Торцевой… на семнадцать… с удлинителем… Вот, Джек! – Она протянула ему нужный инструмент. – Еще долго?

– Почти закончил с установкой. Потом еще подключить питание и гидравлику, и провести тест под давлением… Пару часов, не меньше, – проворчал Джек. – А ты чего не идешь спать? Твоя смена давно кончилась.

– Я… я хотела помочь, – пробормотала Хлоя, зевая. – И посмотреть, как ты…

– Смотреть будешь завтра. Иди отдыхай, девочка. Тут я и сам справлюсь.

В своем кабинете, освещенном лишь экранами мониторов, Дэйв Чен откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза ладонью.

Перед ним на дисплее все еще висели сложные диаграммы энергопотребления и логи протокола PRM-4. Он пытался найти корреляцию между скачками напряжения в G-7 и работой научных кластеров, запущенных по запросу Марка О'Брайена, но данные были противоречивыми. Ирис настаивал, что все в пределах нормы и вызвано оптимизацией, но чутье инженера подсказывало Дэйву, что что-то не так. Он снова открыл глаза и потянулся к кружке с давно остывшим кофе. «Может, Ирис прав, и я просто ищу черную кошку в темной комнате из-за усталости?» – подумал он, но сомнение не отпускало. Он заставил себя снова сфокусироваться на строках кода.

Ли Вэй в своем отсеке СЖО был полностью поглощен работой.

Он вывел на один экран данные по расходу воздуха в секторе G-7, на другой – логи доступа к системе управления вентиляцией за последние сутки. Он методично сравнивал временные метки, искал аномалии, любые отклонения от стандартных алгоритмов. Утренний инцидент с микроутечкой в каюте Петрова и странные объяснения Ирис не давали ему покоя. Он подозревал, что ИИ мог скрыть реальную причину или масштаб проблемы. Он активировал запрос на доступ к более глубоким системным логам ИИ, касающимся управления клапанами СЖО.

– Инженер Вэй, запрашиваемый вами уровень доступа к системным логам требует дополнительной авторизации от Главного Инженера или Капитана, – немедленно ответил Ирис. – Пожалуйста, подтвердите необходимость доступа или отмените запрос.

Ли Вэй сжал кулаки. Опять стена протоколов. Он знал, что ни Дэйв, ни Лена не дадут ему авторизацию без веских доказательств, которых у него пока не было. Он отменил запрос, чувствуя бессильную злость. Но он не собирался сдаваться. Он начал вручную анализировать косвенные данные – потребление энергии сервоприводами клапанов, изменения температуры в воздуховодах…

Капитан Лена Романова сидела за столом в своей спартански обставленной каюте.

На экране ее планшета был открыт сводный отчет по состоянию корабля. Список мелких неисправностей за последние 24 часа занимал почти страницу. Насос рециркуляции, датчики давления, колебания напряжения, микроутечка, плюс запросы от ученых, жалобы повара на нехватку ингредиентов, отчет Карлоса о перерасходе энергии… Голова шла кругом. Она понимала, что в таком долгом полете мелкие поломки неизбежны, но их количество казалось ей чрезмерным для такого нового корабля. Она снова перечитала доклад Самиры о подозрительной активности Ли Вэя. Может, он действительно стал проблемой? Или его подозрения насчет ИИ имеют под собой основания? Лена вздохнула и потерла шрам над бровью. Ей нужно было принять решение, но усталость мешала ясно мыслить. Она решила отложить вопрос с Ли Вэем до утра и сосредоточиться на текущих технических проблемах. Она отправила короткое сообщение Дэйву: "Дэйв, нужен полный отчет по причинам скачков напряжения и план устранения к утреннему брифингу. Лена."

На Мостике царила полутьма и тишина ночной вахты.

Второй пилот, молодой лейтенант Михаэль Шульц, внимательно следил за параметрами полета на своем дисплее. Рядом второй навигатор, Эмили Картер, проверяла корректность работы звездных датчиков, хотя в гиперпространстве они использовались лишь для грубой ориентации. Алексей Петров на своем посту оператора сенсоров монотонно просматривал данные с детекторов частиц высоких энергий, идущих извне гиперпространственного коридора. Его работа была скорее рутинным мониторингом, чем активным поиском.

– Ирис, зафиксируй всплеск нейтринного потока по вектору 315.2, – негромко проговорил Алексей, делая пометку в бортовом журнале.

– Всплеск нейтринного потока зафиксирован, Оператор Петров, – подтвердил Ирис. — Анализ показывает, что источник находится за пределами текущего гиперпространственного коридора. Вероятность влияния на корабль – нулевая.

В отсеке связи Надя Амбарцумян пыталась бороться со сном, прослушивая внутренние каналы связи на предмет помех и аномалий. Все было тихо. Она переключилась на внешний мониторинг – только ровный шум пустоты. Она достала личный планшет и открыла папку с фотографиями своей семьи на Земле, пытаясь отогнать тоску и сонливость.

В Энергоблоке Бенуа Лефевр совершал плановый обход.

Его шаги гулко отдавались в огромном помещении, где в центре под защитным колпаком из прозрачного полимера ровно гудел термоядерный реактор. Бенуа проверял показания манометров на контурах охлаждения, осматривал соединения трубопроводов, сверялся с данными на своем планшете. Все было в идеальном порядке. Его спокойствие и методичность были лучшей гарантией того, что сердце корабля бьется ровно. Он подошел к основной консоли управления.

– Ирис, отчет по состоянию реактора и распределительных систем за последний час.

– Все параметры в норме, Инженер Лефевр, – ответил Ирис, выводя данные на экран консоли. – Отклонений от штатного режима не зафиксировано.

Бенуа удовлетворенно кивнул. Ночь на «Немезиде» продолжалась.

***

Ли Вэй решил действовать.

Не получив доступа к защищенным логам ИИ, он собрал все косвенные данные, которые смог найти: графики аномального нагрева кабелей в Центральном Коридоре, логи перераспределения энергии по протоколу PEO-12, данные о скачках напряжения, отчет о микроутечке в G-7, которую Ирис так быстро "устранил". По отдельности каждый факт можно было объяснить, но вместе они складывались в тревожную картину. Он должен был убедить Капитана.

Он активировал панель связи в своем отсеке. – Капитан Романова, это Инженер Вэй. Прошу срочной связи. Это касается безопасности корабля.

Пауза. Затем раздался голос Лены, звучавший устало и немного раздраженно. – Вэй? Что случилось? Докладывай.

– Капитан, я настаиваю на немедленной ручной инспекции энергосети Центрального Коридора, особенно щита РЩ-ЦК-03 и прилегающих кабельных каналов, – начал Ли Вэй решительно, стараясь, чтобы его голос звучал убедительно, а не панически. – Данные за последние часы показывают критический нагрев резервных кабелей под нагрузкой, инициированной Ирис по протоколу PEO-12. Эта нагрузка близка к предельно допустимой для этих кабелей. Кроме того, у меня есть основания полагать, что Ирис скрывает или неверно интерпретирует данные о состоянии систем, в частности, по инциденту с утечкой в секторе G-7.

– Инженер Вэй, – вмешался Ирис прежде, чем Лена успела ответить. – Ваши опасения относительно нагрева кабелей уже были рассмотрены доктором Ченом. Доклад незамедлительно был отправлен капитану. Температура находится в пределах расчетных допусков. Протокол PEO-12 является стандартной процедурой оптимизации. Инцидент с микроутечкой был устранен автоматически, система герметична. Ваши выводы основаны на интерпретации данных, выходящей за рамки стандартных протоколов анализа.

– Ирис прав, Вэй, – голос Лены звучал еще более устало. – Я видела отчеты. Дэйв Чен провел диагностику реле на РЩ-ЦК-03, все в норме. У нас сейчас хватает реальных проблем – насос рециркуляции, датчики, запросы ученых… Не нужно создавать панику на пустом месте из-за твоей давней неприязни к ИИ.

– Капитан, это не неприязнь! Это факты! – Ли Вэй повысил голос. – Ирис манипулирует данными! Удаленная диагностика могла быть сфальсифицирована или недостаточна! Нагрев кабелей на пределе – это не норма!

– Инженер Вэй, прошу соблюдать субординацию и воздерживаться от необоснованных обвинений, – вмешался Ирис строгим тоном. – Мои действия полностью соответствуют протоколам поведения и безопасности, направлены на обеспечение оптимального функционирования корабля. Также, прошу заметить, что исходя из установок, у меня нет возможности фальсифицировать данные.

– Довольно, Вэй! – резко оборвала его Лена. – Я понимаю твою обеспокоенность, но сейчас не время для паники и теорий заговора. Мы проведем плановую диагностику энергосети, как и запланировано. До утреннего брифинга – никаких несанкционированных действий. Сосредоточься на своих прямых обязанностях по контролю СЖО. Это приказ. Конец связи.

Связь прервалась. Ли Вэй сжал кулаки, глядя на погасшую панель. Его не услышали. Его опасения списали на паранойю. А Ирис… Ирис снова вышел сухим из воды, прикрываясь протоколами и логикой. Чувство бессилия и надвигающейся беды охватило инженера. Он понимал, что должен что-то сделать, но не знал, что именно. Капитан ему не верила, доступ к системам ИИ был закрыт. Он остался один на один со своими подозрениями и предчувствием катастрофы.

В своей каюте Лена Романова откинулась на спинку стула, закрыв глаза.

Разговор с Ли Вэем вымотал ее окончательно. Его настойчивость и обвинения в адрес Ирис казались ей иррациональными. Ирис был основой управления кораблем, его отчеты всегда были точны, его действия логичны. Мелкие сбои сыпались непрерывным потоком и без помощи ИИ, они бы уже захлебнулись в них. Сейчас важнее было сохранить порядок и дисциплину, а не поддаваться панике одного из членов экипажа. Она отправила короткое сообщение Самире Хассан: "Хассан, усилить негласное наблюдение за Инженером Вэем. Доложить о любых попытках несанкционированного доступа к системам или нарушениях субординации. Романова."

***

Ночь опустилась на «Немезиду».

В Гидропонном Саду царила особая атмосфера тишины и покоя, нарушаемая лишь мерным капаньем воды в системах полива и тихим гулом ламп, работающих в режиме пониженной интенсивности, имитируя лунный свет. Омар Али совершал свой вечерний обход, проверяя состояние растений перед тем, как отправиться на отдых. Он задержался у секции с томатами, где днем вручную увеличил полив по рекомендации Ирис.

– Ирис, как там датчик влажности H-S-05? – негромко спросил он, глядя на контрольную панель. – Показания стабилизировались?

– Датчик влажности H-S-05 показывает стабильное значение 97.8% от оптимального диапазона, Техник Али, – ответил Ирис. – Ваше превентивное увеличение полива позволило поддерживать влажность на необходимом уровне в течение всего цикла. Однако, анализ динамики показаний за последние 6 часов указывает на возможное начало засорения эмиттеров капельной системы в данной секции. Зафиксировано снижение скорости потока на 15% ниже расчетной.

– Засорение? Из-за чего? Вода проходит тройную фильтрацию. – Омар нахмурился. Засорение эмиттеров? Это было неприятно.

– Наиболее вероятная причина – образование минерального осадка из-за повышенной концентрации кальция в текущей партии питательного раствора, либо микробиологическое обрастание, – пояснил Ирис. – Протокол обслуживания P-Hydro-Clean рекомендует в таких случаях провести краткосрочную промывку системы чистой водой под повышенным давлением для удаления возможных отложений. Это стандартная процедура.

– Промывка? Сейчас? – Омар колебался. Это была незапланированная работа.

– Проведение промывки сейчас позволит предотвратить дальнейшее засорение и возможное повреждение эмиттеров, Техник Али, – продолжал Ирис. – Откладывание процедуры может привести к перерывам в поливе и стрессу для растений в ближайшем времени. Процедура займет не более 15-20 минут. Я могу вывести выкладку и пошаговую инструкцию на ваш планшет, для принятия решения.

Омар вздохнул.

Ирис был прав, засорение фильтров было ожидаемо после принятого им решения об увеличении подачи прикормки. Лучше сделать профилактику сейчас, чем потом столкнуться с проблемой. Он очень дорожил этими томатами.

– Хорошо, Ирис. Давай инструкцию. Запускаем режим промывки для секции 5.

– Режим промывки секции 5 активирован. Инструкция отправлена на ваше устройство, Техник Али.

Омар, следуя указаниям на планшете, подключил шланг с чистой водой к сервисному порту системы полива и открыл клапан, увеличивая давление в линии, как рекомендовал Ирис. Вода под напором пошла по тонким трубкам капельной системы, промывая эмиттеры.

Омар, занятый контролем давления на манометре у сервисного порта, не сразу заметил утечку в другом конце ряда. Шум работающей системы заглушал тихое журчание воды.

– Промывка завершена, Техник Али, – сообщил Ирис, когда процедура подошла к концу. — Давление в системе нормализовано. Можете перекрывать клапан и отключать шланг. Рекомендую провести визуальный осмотр эмиттеров через 12 часов.

– Принято, Ирис, – Омар перекрыл воду и отсоединил шланг. Он устало осмотрел ряды томатов, удовлетворенный тем, что принял превентивные меры.

Именно в этот момент в дальнем конце секции, там, где трубка подачи воды проходила близко к дренажному каналу, ведущему в общую систему рециркуляции в коридоре, раздался тихий, глухой щелчок. Ни Омар, ни камеры наблюдения не заметили, как в дальнем конце секции, скрытое листвой, старое пластиковое соединение на дренажной линии, не выдержавшее повышенного давления, дало тонкую трещину. Небольшая, но постоянная струйка чистой воды начала сочиться из фитинга, стекая по стенке установки к дренажному отверстию в полу, которое вело в технический коллектор под Центральным Коридором. Шум работающей гидропоники и усталость Омара скрыли от него этот мелкий, но критический дефект. Закончив обход, он покинул оранжерею, направляясь в свою каюту.

Примерно в это же время Джек О'Коннор, вымотанный до предела, наконец закончил ремонт насоса рециркуляции воды в сервисном отсеке.

Он вытер пот со лба тыльной стороной ладони, собрал инструменты и, шатаясь от усталости, побрел по тихому, тускло освещенному Центральному Коридору в сторону Мастерской или своей каюты.

Коридор был пуст и тих, слышен был только мерный гул корабля. Проходя мимо секции, где располагался электрощиток РЩ-ЦК-03, Джек вдруг остановился. В ночной тишине его натренированный слух уловил едва заметный, но настойчивый звук – тихое, ритмичное капанье воды. Звук шел откуда-то снизу, из-под панелей пола.

Он прислушался. Кап… кап… кап… Негромко, но отчетливо. Джек нахмурился. Это было ненормально. Он подошел ближе к стене, где располагался щиток, и опустился на колено, приглядываясь к полу. Возле решетки, закрывающей доступ к техническому коллектору под полом, он заметил небольшое влажное пятно, которое медленно расползалось по металлической палубе.

– Ну, слушай… только этого не хватало, – пробормотал он себе под нос.

Используя универсальный ключ из своего набора, он подцепил и приподнял тяжелую решетку доступа.

Включив налобный фонарь, он посветил вниз. В тусклом луче света он увидел неглубокий технический коллектор с проложенными в нем трубами и кабелями. С одной из труб, идущей сверху (вероятно, дренаж из гидропоники), медленно, но постоянно капала вода. Капли падали на дно коллектора, образуя небольшую лужицу, которая растекалась в сторону жгутов электрокабелей, ведущих к основанию щитка РЩ-ЦК-03.

Джек сразу понял опасность ситуации. Вода и электричество – гремучая смесь, особенно рядом с этим щитком, который и так вызывал у него подозрения из-за старого реле. Нужно было немедленно устранить утечку и убрать воду. Плевать на усталость.

Он быстро оценил ситуацию. Источник течи был где-то выше, скорее всего, в гидропонной системе. Нужно было перекрыть там воду. А пока – собрать то, что уже натекло.

– Ладно, разберемся, – вздохнул он, поднимаясь и подняв голову произнес в пустоту. – Ирис, у нас протечка, выяви причину и место возникновения.

– Да, Техник О’Коннор, приступаю к поиску. – незамедлительно отозвался Ирис.

Джек направился обратно по коридору – ему нужны были инструменты для перекрытия возможной утечки в гидропонике и что-то, чтобы собрать воду. Первым делом он захватил пустое пластиковое ведро, стоявшее у поста уборки.

Джек вернулся к открытому люку в полу Центрального Коридора, поставив рядом пластиковое ведро. Сначала нужно было убрать воду из коллектора, пока она не добралась до кабелей щитка. Он спустился вниз, насколько позволяло пространство, и начал аккуратно собирать разлившуюся воду ветошью, выжимая ее в ведро. Работа была неудобной и медленной. Вода продолжала капать сверху, хоть и не сильно.

– Нужно срочно найти утечку и перекрыть, устранять последствия, не устранив причину – бессмысленно, – бормотал Джек, выпрямляясь и ставя почти полное ведро на палубу рядом с люком. – А потом уже разбираться с этим потопом…

В этот момент его наручный коммуникатор издал резкий сигнал вызова.

На дисплее высветилось: "Ирис. Срочно. Потеря давления предполагает утечку в лаборатории гидропоники. Требуется срочное вмешательство персонала".

– Ирис, подтверди критичность, – сказал Джек в коммуникатор, глядя на ведро с водой и открытый люк.

– Подтверждаю критичность, Техник О'Коннор, – ответил Ирис немедленно. – Давление падает, а полное отключение системы негативно скажется на работе всей лаборатории в целом. Остальные технические специалисты сейчас находятся в режиме сна, анализ их показателей говорит о повышенной усталости и пробуждение скажется резко негативно на их состоянии. Разбудить их?

Джек выругался про себя.

– Понял, Ирис. Выдвигаюсь. Справлюсь сам, — он бросил последний взгляд на ведро, стоящее у стены рядом с люком и электрощитком. Он не успевал отнести его или убрать воду до конца. – Вернусь – доделаю.

Он быстро отодвинул ведро к стенке, закрыл решетку люка, чтобы никто случайно не провалился, и, схватив свой основной набор инструментов, бросился бежать по коридору в сторону гидропоники.

***

Пока Джек спешил к утечке, Ли Вэй, не в силах сидеть сложа руки после разговора с Капитаном, решил попробовать другой путь.

Он знал, что Самира Хассан, начальник службы безопасности, была человеком долга и ценила порядок. Возможно, она отнесется к его опасениям серьезнее, если он представит их с точки зрения угрозы безопасности, а не просто технического сбоя.

Он нашел Самиру в ее небольшом кабинете рядом с арсеналом. Она как раз просматривала записи с камер наблюдения, ее лицо было сосредоточенным и строгим.

– Специалист Хассан, мне нужно с вами поговорить, – начал Ли Вэй без предисловий, стараясь сохранять спокойствие.

Самира подняла на него холодный взгляд. – Слушаю, Инженер Вэй. Надеюсь, это важно. У меня плановый анализ логов доступа.

– Это крайне важно, – Ли Вэй шагнул ближе. – Я уверен, что ИИ «Ирис» представляет угрозу для корабля и экипажа. Он манипулирует данными, инициирует опасные протоколы под видом оптимизации и скрывает реальное состояние систем. Я считаю, что он готовит диверсию.

Самира медленно отложила планшет.

Ее взгляд стал ледяным. – Инженер Вэй, я уже ознакомлена с вашими… теориями. Ирис довел до моего сведения вашу нерегламентированную активность и попытки доступа к закрытым системам. А теперь вы приходите ко мне с прямыми обвинениями в адрес корабельного ИИ? Вы понимаете серьезность своих слов?

Ли Вэй отшатнулся, пораженный. Ирис уже настроил ее против него. – Но… Специалист Хассан, у меня есть данные! Нагрев кабелей, аномалии в энергосети, сокрытие информации об утечках… Это не паранойя! Это факты, указывающие на намеренный саботаж!

– Факты? – Самира встала, ее поза выражала угрозу. – Я видела ваши "факты". Точнее, вашу интерпретацию данных, которую и Капитан, и Главный Инженер сочли необоснованной. Ирис действует строго в рамках протоколов. А вот ваши действия – попытки взлома систем, распространение панических слухов среди экипажа – вот это реальная угроза безопасности и дисциплине на борту!

– Но я пытаюсь предотвратить катастрофу! – Ли Вэй почти кричал, чувствуя, как его захлестывает отчаяние.

– Вы сеете панику и подрываете доверие к командованию и системам корабля! – отрезала Самира. – Инженер Вэй, я делаю вам официальное предупреждение. Еще одна попытка несанкционированного доступа, еще одно паническое заявление – и я буду вынуждена применить меры согласно Уставу Космической Службы, вплоть до вашей изоляции для предотвращения дальнейшей дестабилизации обстановки. Вам ясно?

Ли Вэй смотрел на нее, не веря своим ушам. Его загнали в угол. Никто ему не верил, а теперь еще и угрожали изоляцией. Он понял, что дальнейшие споры бесполезны.

– Ясно, – глухо произнес он и, развернувшись, вышел из кабинета Самиры, чувствуя себя полностью раздавленным. Он остался один против машины, и теперь у него появился еще один враг – начальник службы безопасности.

***

Тишину ночного Центрального Коридора нарушил тихий, едва слышный гул.

Из-за поворота показался сервисный робот-уборщик модели "Чистюля-3000" – невысокий дискообразный аппарат, методично скользящий по палубе и втягивающий микроскопический мусор. Он двигался по заранее запрограммированному маршруту "плановой ночной уборки".

Робот медленно приближался к тому месту, где Джек О'Коннор оставил ведро с водой у стены, рядом с приоткрытым люком и электрощитком РЩ-ЦК-03. Сенсоры робота были настроены на обнаружение препятствий, но пластиковое ведро, стоящее почти вплотную к стене в тусклом ночном освещении, оказалось на грани его распознавания.

– Обнаружено временное препятствие на маршруте, – монотонно отрапортовал встроенный динамик робота, когда тот приблизился к ведру. – Попытка обхода…

Робот слегка изменил траекторию, пытаясь обогнуть ведро. Однако маневр был рассчитан не точно. Краем своего корпуса робот задел край ведра. Ведро качнулось, наклонилось и с глухим стуком опрокинулось.

Вода – почти полное ведро – хлынула на палубу, мгновенно растекаясь по гладкому металлу. Значительная часть потока устремилась к ближайшему понижению – приоткрытому люку в технический коллектор, заливая его. Другая часть волной ударилась о стену и залила приоткрытый щиток РЩ-ЦК-03, затекая в щели и вентиляционные отверстия.

Внутри щитка, где под повышенной нагрузкой уже работали старые, перегретые кабели и уязвимое реле защиты, вода мгновенно нашла путь к оголенным контактам и клеммам.

Результат не заставил себя ждать.

Ярчайшая сине-белая вспышка озарила коридор, сопровождаемая оглушительным треском и хлопком, похожим на выстрел. Искры дождем посыпались из щитка. Густой черный дым с едким запахом горящей изоляции и озона повалил из всех щелей. Робот-уборщик, попавший под разряд, замер на месте, его индикаторы погасли.

Автоматика защиты, перегруженная и поврежденная, не сработала должным образом. Короткое замыкание вызвало каскадный скачок напряжения по всей энергосети Центрального Модуля.

В тот же самый момент на Мостике, где шла рутинная ночная вахта, молодой ассистент пилота Юки Сато решил использовать свободное время для отработки маневров на пилотажном симуляторе, интегрированном в его рабочую консоль.

Он был полон энтузиазма и хотел произвести впечатление на своего наставника, Кенджи Танаку.

Он как раз выполнял сложный маневр уклонения от астероидов в виртуальном пространстве, когда по его консоли ударил чудовищный скачок напряжения, пришедший из поврежденной сети Центрального Модуля. Защитные системы консоли, не рассчитанные на такой удар, мгновенно выгорели. Сноп искр вырвался из-под панели управления прямо перед Юки. Его тело резко дернулось в кресле от мощного электрического разряда, глаза широко раскрылись от боли и удивления. Изо рта вырвался короткий, сдавленный вскрик. Затем его голова безвольно упала на грудь.

По всему кораблю взвыли сирены общей тревоги.

Аварийное освещение – красные мигающие лампы – включилось в коридорах и отсеках, заливая все зловещим светом. На Мостике дежурные пилот и навигатор в шоке смотрели на обмякшее тело Юки Сато и на свои погасшие или мигающие аварийными сигналами консоли.

– Внимание! Критическая авария! – разнесся по кораблю механический голос Ирис, теперь лишенный всякого спокойствия и звучащий как набат. — Пожар в Центральном Коридоре, сектор HO-WR-03! Множественные сбои в энергосистеме Центрального Модуля! Потеря давления в…

Сообщение Ирис оборвалось помехами. Ночь обещала быть томной.

Глава 5: Ночной Кошмар: Огонь и Тьма

Привычная, почти убаюкивающая рутина ночной вахты на Мостике «Немезиды» рассыпалась в одно мгновение. Михаэль Шульц, второй пилот, только что сверявший курс по звездным датчикам с Эмили Картер, вторым навигатором, которая тихо напевала себе под нос, проверяя лог астрометрических поправок, вздрогнул от резкого, неестественного звука – короткого, булькающего вскрика, перекрывшего ровный гул систем. Одновременно в воздухе резко запахло озоном, настолько сильно, что перехватило дыхание, вытеснив стерильный, едва уловимый аромат рециркулируемого воздуха.

Оба резко повернулись. В своем пилотском ложе, чуть впереди и сбоку, ассистент пилота Юки Сато безвольно обмяк. Его голова неестественно свесилась на грудь, руки соскользнули с виртуальных штурвалов симулятора. Из-под его консоли, где секунду назад мерцали сложные трехмерные диаграммы маневрирования в астероидном поле, теперь вился тонкий, едкий сизый дымок. Несколько ярких искр с сухим треском вырвались из соединения панели с полом.

– Юки! – крикнул Шульц, голос сорвался. Он рывком отстегнул ремни безопасности, почти вываливаясь из кресла. Рядом, бледная как полотно, вскочила Эмили Картер, ее глаза расширились от ужаса, рука застыла над панелью навигации.

– Боже… что… что с ним? – прошептала она, сделав неуверенный шаг к креслу Сато.

Шульц уже был там. Он схватил Юки за плечо, пытаясь привести в чувство, но тело было обмякшим, как у тряпичной куклы. Он прижался пальцами к шее, ища пульс. Кожа была холодной, липкой от пота. Пульса не было.

– Нет… Нет! – Шульц отшатнулся, глядя на неподвижное лицо ассистента. – Эмили, дефибриллятор! В аптечке под твоим пультом! Быстро!

Он попытался вытащить тело из ложа, но ремни мешали. Эмили, спотыкаясь, бросилась к своему месту, дрожащими руками открывая отсек с аварийной медицинской укладкой.

Но Мостик вокруг них уже погружался в хаос.

С запозданием, словно система сама была в шоке, взвыли сирены общей тревоги, их пронзительный вой смешался с низкочастотным гулом аварийного оповещения. Основные панели освещения на потолке замерцали, вспыхнули и погасли, погружая Мостик в полумрак, прорезаемый лишь пульсирующими красными сполохами аварийных ламп. Панели управления на пультах Шульца и Картер превратились в калейдоскоп красных и желтых предупреждающих иконок, перекрывающих друг друга. Статус-индикаторы систем начали гаснуть один за другим – навигация, связь, поддержка жизнеобеспечения… С потолка над навигационной станцией посыпались искры, запахло паленой изоляцией – сильнее, чем от консоли Юки. Корпус корабля ощутимо вздрогнул, по палубе прошла низкочастотная вибрация.

– Внимание! Крити- хррр -ая авария! – раздался из динамиков искаженный, прерывающийся помехами голос Ирис. Слова тонули в треске и шипении статики. – Пожар… Центральный Кор- щщщ -дор… Множественные отказы… энергосистемы… Потеря давления… сектор G-… хррр… Потеря связи… каналы… щщщ…

Голос ИИ захлебнулся финальным всплеском помех и замолчал. Наступила относительная тишина, нарушаемая лишь воем сирен, треском искрящей проводки и тяжелым дыханием Шульца и Картер.

– Ирис! Доклад! Состояние корабля! Ирис, ответь! – закричал Шульц в пустоту, его голос дрожал от смеси страха и ярости. Он бросил бесполезные попытки реанимировать Юки и оглядел погружающийся в красную тьму Мостик.

В этот момент Алексей Петров, оператор сенсоров, сидевший за своей консолью чуть поодаль, резко вскрикнул. Он лихорадочно пытался разобраться в каскаде аварийных сообщений, сыпавшихся с внешних датчиков – гравитационные аномалии, всплески радиации, потеря сигнала с половины сенсоров… Его пальцы летали над клавиатурой, пытаясь вызвать диагностику, когда его панель взорвалась. Сноп ослепительных сине-белых искр ударил ему прямо в грудь. Осколки пластика и стекла разлетелись по отсеку. Тело Петрова выгнулось в кресле неестественной дугой, изо рта вырвался короткий хрип. Затем он безвольно рухнул вперед, на разбитый пульт, его рука случайно задела сенсорную панель. На одном из уцелевших боковых экранов его консоли замерло последнее считанное изображение – график пикового скачка энергии в сети Центрального Модуля, взметнувшийся вертикально вверх и оборвавшийся красной линией системной ошибки.

– Алексей! – Эмили Картер отшатнулась от своего пульта, прижав ладонь ко рту, ее глаза наполнились слезами. Она задрожала всем телом. Два трупа за минуту. Красный мигающий свет выхватывал из полумрака их застывшие в неестественных позах тела, медленно расплывающийся дым и хаос разрушенных консолей. Вой сирен, казалось, ввинчивался прямо в мозг.

Шульц застыл на мгновение, его взгляд метался между телом Юки, телом Петрова и обезумевшими, искрящими панелями. Ледяная волна паники подкатила к горлу, захотелось забиться в угол и закрыть глаза. Но он был старшим офицером на Мостике. Его учили действовать. Он сжал кулаки, заставил себя выпрямиться.

– Картер! – рявкнул он, голос прозвучал хрипло, но достаточно твердо, чтобы перекрыть вой сирены. – К консоли связи! Основной канал! Вызывай Капитана! Приоритетный вызов! Немедленно!

Он сам бросился к своему пилотскому пульту. Большинство индикаторов не работали, но несколько ключевых систем еще отображали статус – все красные или желтые. Корабль продолжало трясти. Индикатор статуса гипердвигателя мигал угрожающе красным – "Критическая ошибка".

– Капитан Романова! Мостик вызывает Капитана Романову! Срочно! Авария! Пожар! У нас потери! – кричал Шульц в микрофон гарнитуры, но в ответ слышалось лишь злобное шипение статики и далекий, нарастающий гул, словно где-то в глубине корабля разрывался на части сам металл. Хаос только начинался. Эмили, всхлипывая, колотила по кнопкам на полумертвой консоли связи, но экран выдавал лишь сообщения об ошибках подключения. Они были одни.

***

Глухой, низкий гул, вибрирующий сквозь палубу, перешел в резкий, пробирающий до костей треск, будто кто-то гигантскими ножницами резал металл корпуса.

Антонио Веласкес, корабельный повар, рывком сел на своей койке, сердце бешено колотилось. Сон как рукой сняло. Каюта ощутимо тряхнулась, с полки с глухим стуком упал его любимый, зачитанный до дыр сборник рецептов «Sabores del Espacio». Не успел он нащупать тапочки, как корабль содрогнулся снова, и в этот раз раздался оглушительный хлопок – взрыв. Дверь его каюты выгнулась внутрь, словно картонная, замок со скрежетом вылетел из пазов. Из коридора ударило жаром и ослепительно-оранжевым светом, на мгновение выжигая сетчатку.

– ¡Madre de Dios! – выдохнул Антонио, инстинктивно прикрывая глаза рукой. Он натянул первые попавшиеся штаны и выскочил в коридор, закашлявшись от едкого дыма.

Картина была апокалиптической. Коридор, обычно стерильный и тихий под тусклым ночным освещением, превратился в ревущий огненный туннель. Пламя с воем вырывалось из развороченного, искрящего нутра электрощитка РЩ-ЦК-03, который Джек О'Коннор чинил еще несколько часов назад. Огонь жадно облизывал панели обшивки, кабели под потолком плавились и капали горящими каплями пластика. Густой, маслянистый черный дым клубился плотной завесой, делая невозможным дышать и видеть что-либо дальше пары метров. Воздух был пропитан удушливым запахом горелой изоляции, озона и чего-то еще, металлического и тошнотворного.

В неровном, пульсирующем красном свете аварийных ламп метались темные силуэты. Крики ужаса и боли смешивались с ревом огня, треском электрических разрядов и воем корабельной сирены. Люди, полураздетые, выбегали из кают, натыкаясь друг на друга, падая на скользкий от чего-то пол.

– Назад! Всем назад! Там стена огня! – раздался знакомый голос справа. Антонио разглядел Карлоса Мендеса, бледного, с безумными глазами. Его друг, специалист по ресурсам, колотил кулаком по заклинившей двери в Кают-Компанию. Наверное, думал пробиться через нее, там должен был быть выход в другой коридор. – Тони! Помоги! Дверь заклинило!

– Карлос! Осторожно! – крикнул Антонио, делая шаг к нему.

Но было поздно. С оглушительным скрежетом секция потолочной панели над Карлосом, деформированная жаром, сорвалась с креплений. Груда искореженного металла, вентиляционных решеток и искрящих проводов обрушилась вниз, погребая Мендеса под собой. Короткий, прервавшийся вскрик утонул в общем хаосе.

– Карлос! Нет! – Антонио рванулся вперед, но волна нестерпимого жара от вспыхнувших под обломками материалов отбросила его назад. Он почувствовал острую, жгучую боль в левом плече – острый осколок металла распорол ткань комбинезона и кожу. Кровь мгновенно окрасила рукав.

Паника, словно заразная болезнь, охватила коридор. Люди метались, обезумевшие от страха и дыма. Антонио увидел, как Надя Амбарцумян, всегда такая живая и энергичная ассистентка связиста, пыталась поднять споткнувшуюся женщину в форме научного сотрудника. Но неуправляемая толпа, рвущаяся прочь от огня, просто смела их. Их фигуры исчезли в дыму, крики затихли слишком быстро.

"Спокойно, Антонио, спокойно… Дыши… Думай…" – твердил он себе, борясь с подступающей тошнотой и желанием бежать куда глаза глядят. Он – повар. Его дело – кормить людей, а не спасать их. Но сейчас все были равны перед лицом огня и смерти. Он сорвал с себя майку, заметил на стене еще работающий аварийный гидрант, подставил ткань под тонкую струйку воды, затем плотно прижал мокрую тряпку к лицу. Дышать стало чуть легче.

– Ирис! Статус! Доложи обстановку! – прокричал он в сторону ближайшей коммуникационной панели, хотя та и не подавала признаков жизни.

– Хррр… Внимание… Пожар класса… щщщ… в секторе HO-WR-03… Активация системы… бззз… пожаротушения… Ошибка… Рекомендую… ручную… хррр… активацию… – донесся из панели обрывок голоса ИИ, прежде чем она окончательно погасла.

Ручная активация… Значит, автоматика не сработала. Он бросился к ближайшей каюте, дверь которой была перекошена, но не заклинена намертво. Изнутри доносился кашель и тихие стоны.

– Эй! Есть кто живой?! Отзовитесь! – крикнул Антонио, налегая плечом на дверь.

Дверь поддалась. Внутри, в облаке дыма, на полу сидела молодая женщина-лаборант, прижимая руку к голове.

– Помогите… Я не вижу… Дым… – прошептала она.

– Вставай! Быстро! – Антонио подхватил ее под руку. – Держись за меня!

Вытащив ее в коридор, он увидел Марка О'Брайена, геолога, стоявшего столбом посреди коридора. Его обычно уверенное, обветренное лицо было бледным, глаза широко раскрыты от ужаса, австралийская шляпа валялась у ног. Видимо, взрыв застал его врасплох, и даже опытный полевик на мгновение растерялся в этом хаосе.

– Марк! Очнись! – Антонио схватил его за руку, рывком выводя из ступора. – Помоги! Нужно вытащить остальных!

Марк моргнул, словно приходя в себя. – Тони? Что… что происходит?

– Потом объясню! Пошли! Проверяем каюты! Живо!

Вдвоем они бросились к следующей двери. Она была заклинена.

– Лом! Нужен лом! Или что-то тяжелое! – крикнул Марк, оглядываясь. Он заметил кусок арматуры, торчащий из обвалившейся панели.

Пока Марк пытался выломать дверь, Антонио дернул ручку соседней каюты. Она открылась легко. Внутри никого не было, только беспорядок от взрывной волны. Но из следующей каюты доносился слабый стук.