Фея Снов

Часть 1 Ритуал. Глава 1

– Ну скорее, давайте. Всё что надо есть? Или чего-то не хватает? – Артем от нетерпения яростно тёр руки.

– Если ты лягушку поймал, то да, всё готово. – Ответила Аня

– Конечно, поймал. Только… – Артем помялся немного. – Она не пережила процесс ловли. Но, никто не ставил условие, что она должна быть живой. Так когда начнем?

– Некуда спешить. – Максим указал в сторону садившегося за горизонт солнца. Ребята, как по команде, посмотрели в ярко оранжевое небо. – Не должно быть ни единого следа солнечного света, иначе вся подготовка насмарку. Не может у тебя быть такая короткая память, что ты этого не помнишь.

Артём сел на скамейку рядом с Юлей, старшей сестрой Максима.

– А как быть с пятым человеком? – Спросила Аня, обращаясь к Юле – организатору мероприятия, собравшего четверых подростков на центральной площади города.

– Я так поняла, что четверо или пятеро, больший роли не играет. Тут главное все ингредиенты принести, вот если чего-то хватать не будет, или оно не будет соответствовать условиям, тогда ничего не получится, считай зря напрягались. Давайте пройдёмся по списку. Про лягушку уже выяснили. – Макс, принёс, что договаривались.

– Сестренка, а то не знаешь, вместе же добывали. – Усмехнулся Максим, достав из кармана свернутый несколько раз полиэтиленовый мешочек. – Волосы нашей тётушки, ей как раз далеко за шестьдесят.

– Да, человек должен прожить более полувека, так там сказано. – Кивнула Юля. – Аня, у тебя как?

– Кровь птицы. – Аня вытянула руку, с прозрачной баночкой, наполовину заполненную темной жидкостью.

– Что за птица? – спросил Максим.

– Курица скорее всего. Отец с работы принёс, с птицефабрики.

– И что не спросил зачем?

– Спросил. – Кивнула Аня. – Я сказала, что учительница по биологии попросила принести. Типа, будем на уроке через микроскоп смотреть.

– Так лето же, какая биология. – Удивился Артём.

– Ты думаешь он знает? – Аня пожала плечами и несколько секунд смотрела на асфальт под ногами. – Для него всё слилось воедино. Работа, гараж, немного дом, опять работа, гараж. Ну и ясно всё, короче. А ты Юля?

– А то! – Не без гордости в голосе, ответила Юля. Она наклонилась и извлекла из рюкзака бутылку вина, полусладкого. – В какой-то мере мне тоже отец помог.

– Э-эх… – Наигранно вздохнул её брат. – И почему отец мне так не помогает? Вроде он у нас один и тот же.

– Он для себя купил, а я взяла на время, потом вместе возвращать будем.

– Чёрт… Тоже мне помощь. – Буркнул Максим.

– Всё так всё. – Опять засуетился Артём.– Раз всё, что надо есть, давайте уже выдвигаться. Как раз к темноте дойдём.

Четверка друзей отправилась в сторону леса. С центральной площади самый короткий путь был по прямой, до самого конца проспекта Ленина, потом направо, не заходя в городской парк, вдоль по берегу озера, и почти сразу начинался густой лес. В честь которого видимо и был назван их город – Лесной. Лес окружал город практически со всех сторон, за исключением юго-востока, где город граничил с большим озером. Тропинка, которая огибала городской парк была узкая, и позволяла идти только друг за другом. Первым шёл Артем, ему недавно исполнилось пятнадцать, для своего возраста он вырос неприлично высоким, практически метр восемьдесят пять. Возвышаясь над своими друзьями, он казался взрослым, а за ним цепочкой тянутся дети. В спину ему смотрела Юля, одноклассница Артёма. Длинные светлые волосы, гордость девушки, спускались чуть ниже талии. Сейчас они были собраны в конский хвост, по всей длине перевязанный большим количеством резиночек. Очки в тонкой оправе, скорее аксессуар, чем острая необходимость были практически всегда на ней. Она безумно нравилась себе в очках, и уже не представляла, как это появится без них на людях. Аня, шедшая следом, училась классом младше. Соседская дружба, зародившаяся несколько лет назад со старшими ребятами, оказалась сильнее привязанности к одноклассникам. В отличии от подруги, Аня, хотя и имела проблемы со зрением, она терпеть не могла очки, предпочитая контактные линзы. Каждые полгода родители покупали новую пару линз, обязательно цвета отличного от предыдущей. Последние три месяца глаза у неё были голубые. И замыкал процессию младший брат Юли – Максим. Взабаломошенный, вечно попадающий в неприятности, в основном по своей же глупости. Часто из-за него доставалось и Юле. Но она души не чаяла в младшем брате, повсюду таскала его за собой. Но Максим, несмотря на то, что был самым младшим в компании, быстро занял свою нишу, благодаря умению быть на равных с кем угодно.

Они уже достаточно углубились в лес, когда со стороны густых кустов их окликнули.

– Эй, молодые люди, куда это вы на ночь глядя?

Четверо друзей одновременно повернулись в сторону откуда шёл голос. Из кустов, отгибая непослушные ветки в стороны вышел молодой паренёк. Они узнали его сразу , и по лесной тишине прокатился общий вздох облегчения. Это был Костя, одноклассник Ани, совсем недавно переехавший в Лесной, как раз под конец учебного года. Мальчик оказался молчаливым и необщительным. Интроверт – как учили их на уроках психологии в школе. Не то чтобы он совсем ни с кем не общался, но друзей завести не успел. На улице после уроков его тоже видно не было. А как начались каникулы, так и вовсе пропал из поля зрения. Одноклассники недолго пообсуждали новенького, было даже высказано предположение, что у пацана проблемы в семье. Но в это мало верилось, одевался он прилично, выглядел ухоженным, не прятался за школой с сигаретой, купленной в рассыпуху в киоске неподалёку. В итоге решили, что он просто не успел освоиться за короткое время, и будущее покажет. После этого вывода о парне благополучно забыли.

– Господи, зачем так пугать? – Ответил Артём.

– Да, я не хотел пугать, так получилось. – Быстро заговорил Костя. – Вы зачем здесь так поздно?

– Ну не фига себе! – Аня наигранно удивилась Аня. – Мы по-крайней мере не ходим в лес по одиночке, не прячемся в кустах, чтобы пугать одноклассников.

– Я же говорю, что не хотел пугать. – Спокойно ответил Костя. Он немного помолчал. В секундной тишине где-то вдалеке вскрикнула птица, словно ждала этой паузы. – Я иногда хожу в лес, мне здесь нравится особенно по вечерам. Такая глубокая, громкая тишина и чистый воздух.

– А в кустах ты что делал, стесняюсь спросить? – Задал вопрос интересующий всех, Максим. – У меня, например вариантов немного. Я бы даже сказал один.

– Да, не. – Улыбнулся Костя. – Я просто срезать решил, сбился немного. Слышу идёт кто-то. Сначала убедился, что не опасно, а потом уже и вышел.

– Просто удивительно. – Покачал головой Максим.

Повисла неловкая пауза, окутанная звуками вечернего леса. Ребята просто смотрели друг на друга. Общаться им по большому счёту не о чем, но и молча разойтись казалось неправильным. Наконец Юля прервала молчание.

– Слушай, а ты случайно не хочешь присоединиться к нам? Нам как раз пятого не хватает. Хоть не будешь просто так по лесу шарахаться.

– Точно. – Поддержал её брат.

– Расскажите что делать, а там посмотрим. – Ответил Костя.

Он вышел на тропинку, отряхнул штаны от прилипших репейников.

– История не самая короткая, пошли, по пути расскажу.

Теперь уже впятером они отправились дальше. Юля переместилась в конец, поближе к Косте и принялась рассказывать.

– Очень давно, на месте нашего города было поселение какого-то народа, древнего само собой. Как их называли, не помню, и не важно. От них и пришла легенда. Люди эти древние, обладали способностью вызывать духов из потустороннего мира, но не духов умерших людей, а нечто иное. Сущностей, которые в потустороннем мире отвечают за некоторые состояния человека в этом мире. До нашего времени дожила лишь маленькая глиняная дощечка, на которой было выдолблено, как призвать в наш мир Далемрад Дас Иксар, с их языка это переводится ка Фея ночных снов.

Юля остановилась набрать воздуха, чтобы продолжить и посмотрела на Костю. Его реакция была вполне ожидаемой. Он смотрел на неё удивленными глазами, подняв одну бровь.

– Я ещё не дошла до сути, не спеши удивляться. – Продолжила она. – И оказывается, всё довольно просто. Нужно пять человек, чтобы создать Гнитекрам, звезда по нашему, одна Ракот – лягушка.

– Как она это всё запоминает… – негромко сказал Максим.

– Тебе виднее, ты же её брат. – Так же тихо ответил Артём.

Юля сурово посмотрела на них. Максим провел пальцами по губам, закрывая «рот на замок».

– Раселс Хим Зилана – пучок волос старой женщины и Авотасум Волукрем, это значит кровь птицы. Ну и что-то типа алкоголя, фрукты которые забродили. Вино, короче. – Она опять замолчала и несколько секунд тишину нарушал только звук шагов по лесной тропинке. – Так, вот. Необходимо, когда солнце сядет, развести костер, бросить туда лягушку, пучок волос, сделать по глотку крови, затем залить кослер алкоголем и ждать около часа. И в итоге должна явиться Фея Снов. Вот, в принципе и всё. Ничего сложного.

Все остановились и посмотрели на Костю. Со стороны вся эта история действительно звучало немного дико.

– Ну что, присоединишься к нам в этом начинании? – Спросил Артём.

Костя ответил не сразу.

– Я вообще-то не очень верю в подобное. – Сказал он наконец.

– Никто из нас тоже не верит. – Ответила Юля. – Но время как-то надо проводить. Будет, что написать в сочинении «как я провёл лето».

– Время не проведёшь. – Заметил Костя.

– О, смотрите, у нас тут философ. – Аня закатила глаза. – Что же ты в школе такой молчаливый.

– Там и без меня говорунов хватает. – Улыбнулся Костя. – А зачем вообще эту Фею вызывать?

– Птица говорун отличается умом и сообразительностью. – Наигранно тоненьким голосом проговорил Максим.

– Фея имеет силу над сновидениями. А те, кто её вызвал, соответственно имеют власть над ней и над снами. Только не своими, а любого человека.

– Устроить кому-нибудь бессонницу, действительно занимательно. – Усмехнулся Костя.

– Точно! – Артём тоже улыбнулся. – Мы уже приготовили небольшой список на всякий случай. Пару учителей, ну и для троицы соответственно.

– Юля, а как вообще узнала об этом?

– У нас с Максом дядя на раскопках работает, он и рассказал.

В лесу стало совсем темно. Ребята практически не видели друг друга.

– А как дрова искать в таких потемках? – Вполголоса поинтересовался Костя. Чем сильнее темнело, тем тише становились голоса, как будто одновременно с яркостью плавно уменьшалась и громкость.

– Всё нормально, чувак. – Успокоил его Артём. – Тут уже совсем недалеко поляна есть, мы ещё вчера всё приготовили в этом плане. А чтобы уж точно всё получилось, я немного бензинчика припас. Так что проблем никаких не будет.

– А если бы дождь пошёл. – Не унимался Костя.

– Ну, не пошёл же.

Они продвигались всё глубже в лес. В наступившей темноте тропинка совсем потерялась. С каждой минутой ребята шли всё медленнее, а лес вокруг наполнялся звуками ночной жизни. Стрекотали насекомые, орали ночные птицы, громко хрустели сухие ветки. Они не разговаривали между собой, прислушиваясь к происходящему вокруг. Каждый по своему переживал ночное путешествие до спасительного костра, чей неровный свет обязательно прогонит и огромного Вендиго из книги короля ужасов, что на днях закончил читать Артём, и стаи летучих мышей, готовых вцепиться в её волосы. Аня то и дело прикрывала глаза руками, когда то она услышала, что существует птица, которая по ночам нападает на людей и выклёвывает глаза. Только Максим опасался реально опасных вещей, он прекрасно понимал, что они могут наткнуться в лесу на пресловутую троицу, и уже в целости точно не выйдут в город. Костя наслаждался холодным влажным воздухом, он не боялся темного леса, его больше пугали неосвещенные дворы между обшарпанных пятиэтажек. А природы он не боялся.

– Юля, а какие ты ещё слова знаешь на языке тех, кто вызывал фею? – Неожиданно спросил Костя.

Артему показалось, что даже Вендиго, спрятавшийся за ближайшими кустами вздрогнул от неожиданности, что уж так говорить о летучих мышах, которых след незамедлительно простыл.

– Немного. Я в основном старалась запомнить те, что нужны для обряда.

– Ну, например?

– А-а, ну вот Рентом – Солнце, вотваномеок – высокая трава. Дядя говорит, что так они называли коноплю, но это совсем не точно. Аньлебат – дом, тоборс – собака. Ну, и всё наверное.

– Всё равно неплохо для такой двоечницы, как ты. – Засмеялся Максим.

– Дурик. – По-доброму ответила Юля. – Ты сможешь слово двоечница написать без ошибок?

– Смогу. – Судя по звуку Максим ударил себя в грудь кулаком. – Может не сразу, но однажды. Я обещаю.

Все рассмеялись. Обстановка разрядилась. Птица, что выклевывает глаза так и не появилась, летучие мыши отказались от идеи портить прическу, а Вендигго прошёл мимо.

– Вы весёлые. – Сказал Костя. – Мне нравятся весёлые, это лучше чем мрачить по поводу и без.

– Уж какие есть. – Ответила однокласснику Аня.

– Пришли! – Оборвал разговор Артём серьёзным тоном. – Потом пошутим. Не забывайте, вы все у меня в гостях до трёх ночи. Пока мать со смены не вернётся. – Он взглянул на часы с голубой подсветкой. – Только одиннадцать вечера. Если не будем тормозить – времени предостаточно.

– Тогда начнём! – Наигранно суровым тоном произнёс Максим.

Они довольно быстро отыскали заранее припасенные дрова, и Артём, облив их бензином, чиркнул спичкой. Темнота отступила неровным кругом и ребята сгруппировались возле костра. В воздухе приятно пахло горелым деревом, а треск огня заглушал пугающие ночные звуки.

– Что дальше? – Спросил Костя.

– Садимся вокруг костра, как можно ближе друг к другу, на приблизительно одинаковом расстоянии.

Ребята выполнили указание, рассевшись на прохладной земле, практически ровным кругом.

– Теперь твой ход, Артём. – Продолжила Юля. – Кидай лягушку.

Артём достал банку с несчастным земноводным, но бросать в огонь не спешил. Он обвёл друзей серьёзным взглядом.

– Заранее прошу тех, кто не хочет участвовать или боится, встать и отойти, что бы потом без слёз и соплей. Я не хотел, чтобы так вышло, это была всего лишь шутка. – Никто не встал и не отошёл. Артём продолжил: – Что же тогда, несмотря на то что я и сам ни во что не верю, можно начинать.

Он перевернул банку. Что-то темное упало в костер. Точно в центр костра. Огонь осветил маленькое тельце лягушки. Сгорела она быстро, к запаху горелого дерева на секунду добавился неприятный аромат палённой кожи.

– Теперь, Максим.

Волосы тёти Максима и Юли неуловимо пшикнув превратились в тоненькую струйку дыма, моментально растворившеюся в ночном воздухе.

– Ну, что самое трудное. – Сказала Юля и оглядела друзей.

Аня вздохнула, глубоко и шумно, достала баночку с кровью, и повернув крышку против часовой стрелки, уставилась на содержимое.

– Ой, не знаю, смогу ли… – Произнесла она, поджав губы.

– Придётся, если не хочешь, чтобы оказалось, что мы зря перлись сюда на ночь глядя. – Резко сказал Артём. – Дай-ка банку сюда!

Он взял из рук Ани банку и не колебясь, сделал большой глоток.

– Не так уж и противно, думал хуже будет. – Он передал банку Юле.

Она, поморщившись, отпила и с трудом сдерживая рвотный рефлекс передала кровь Максиму.

– Расслабься сестренка. – Максим сделал глоток, ничуть меньше Артёма. – Костя, твоя очередь, смогёшь?

– Легко! – Бодро ответил Костя и быстро отпил из банки. – Быстрее сделаешь, быстрее закончится. Смотри тут совсем чуть-чуть осталось.

Он протянул банку Ане. Кровь вернулась к началу круга.

– Хорошо… Хорошо. Не зря же в конце концов…

Она закрыла глаза и быстро допила содержимое.

– И последний ингредиент. – Юля взяла в руки бутылку вина. – Надеюсь пол литра хватит, что бы затушить огонь. Горит очень даже неплохо.

– Если не хватит, мы с пацанами поможем, правда Макс. – Артём расплылся в ехидной улыбке.

– Не пошли! – Одёрнула брата Юля. – Лучше помоги открыть.

– Это я всегда пожалуйста. – Он взял бутылку и принялся возиться с горлышком. Через минуту он подал голос. – Готово, чтоб меня! Кто зальёт?

– Давайте, я. – Вызвался Костя. – А то от меня помощи никакой.

– Ради бога. – Артём протянул ему бутылку.

Костя поднялся и стал методично поливать костёр, стараясь, чтобы жидкость попадала на самые огненные места. Огонь яростно шипел и сопротивлялся, расплёскивая во все стороны влажный белый дым и пепел. Казалось, что содержимого бутылки не хватит, но спустя несколько секунд огонь проиграл и воцарилась тьма. Даже Луна, показавшаяся было вечером, спряталась за облаками. Казалось, что темнота ватой окутывает юных пленников, посмевших посягнуть на ночное спокойствие природы. Последние искры костра словно переместились за кусты и деревья сотней маленьких красных глаз следящих за жертвой из непроглядной тьмы. А недавно трескающие в костре сухие ветки переместились под лапы ночных охранников лесной глуши и теперь, жалобно поскуливая, превращали в труху под их тяжелой поступью.

– Что страшно? – Артём прервал затянувшееся молчание.

– Есть немного. – Признался Максим.

– Чего бояться? Здесь нет никого кроме нас. – Прошептала Юля.

– А что шепчешь тогда, раз никого здесь нет? – Также шепотом спросил её брат.

– Просто непривычно ночью в лесу.

– Хочешь в теплую постельку? – Усмехнулся Артём. – Ничего, потерпи немного и будешь там, предварительно нажелав себе чудных сновидений, наполненных мальчиками…

– Да пошёл ты. – Уже во весь голос ответила Юля, и ей показалась, что услышал её весь лес. – Ты можно подумать о девочках мечтаешь.

– А представьте себе, что всё получится. – Неожиданно вклинился в разговор Костя. Аня, сидевшая рядом с ним вздрогнула.

– Хорош так пугать. – Буркнула она.

– Да, я опять же не хотел. А что насчёт моего вопроса. Какие у вас просьбы к этой фее?

– Ну, я – первым ответил Максим. – Отомщу химозе за заваленную четверть, а потом достану физрука, точно так же как он достал меня.

– А я отвалю веселья биологичке и всё той же химозе. Да, так ещё планы есть на кое кого. – Ответила Юля.

– Я вообще на половину учителей обижен. Но вот тут подумал. Не много ли на одну химозу будет от всех нас. – Он помолчал. – Нет, немного.

Ребята засмеялись.

– А ты, Аня? – Спросил Костя.

– О, Костя. В первую очередь бессонница ждёт Светку Аниськину, ты должен понять меня, хотя и совсем недолго у нас в классе. Мне кажется, тебя она тоже зацепила.

– Да, маленькая стерва. Бывают же такие, с первого взгляда понятно всё про человека. Она меня ввалила, когда я домашку не взял по химии как раз. Но к химозе у меня претензий нет, сам виноват. Ей и так судя по всему достанется, и без меня. – Он почесал затылок. – Я вот даже и не знаю кому мне бессонницу устроить, если только паре человек из прошлой школы. Только в чём тогда прикол. Я же не увижу, как они мучаются. Думаю, самым правильным будет пожелать хороших снов для себя. Интересно на это фея способна.

Юля пожала плечами, но в темноте этого никто не заметил и вопрос Кости так и остался без ответа.

Разговоры помогали скоротать час, который остался, если верить глиняной табличке, до прихода Феи. В любом, случае намного спокойнее слышать вокруг голоса друзей, чем непонятный хруст веток из глубины леса. После недолго молчания Максим заговорил.

– Сколько там ещё осталось?

Артём посмотрел на часы, его лицо озарилось голубым светом.

– Не знаю. Я не засекал. Не думаю, что больше получаса.

– По моим ощущениям не меньше трёх часов прошло. И честно, я начинаю замерзать. – Сообщила Юля.

И, как в подтверждение её слов, налетел холодный ветер, укравший дыхание у всех без исключения и принёсший озерную свежесть с примесью болотной гнили. Возмущённо зашелестела листва, а лес наполнился новыми звуками. Ветер продирал до костей неестественным для летнего времени холодом, казалось, что времена года решили в срочном порядке поменяться местами, поторопив незваных гостей поскорее закончить свои дела и убраться восвояси. Но спустя пару минут стихия, готовая превратить ребят в ледяные статуи, успокоилась и вернулась обжигающая после такого морозильника, летняя прохлада. Ребята сидели в недоумении, дрожа не только от страха, но и от холода.

– М-может э-это о-она. – Сделал предположение Костя, стуча зубами.

– Очень похоже на неё. Она всегда приходит с ветром. – Съехидничал Артём.

– Ага. – Поддержала его Юля. – Как в фильмах ужасов, ветер всегда означает приход чего-то совсем недоброго.

– Как в Пункте Назначения.

– Точно!

– Хорош, так шутить. – Взволнованно сказала Аня. – Только Пункта Назначения нам и не хватало.

– А ведь там две части было. – Почему-то вспомнил Костя.

– Ага, мы будем третьей. – Не унимался Артём.

– А, ну-ка, рты заткните. Я что-то слышу. – Тихо, но твёрдо проговорила Юля.

– Только этого не хватало. – Прошептала Аня. По голосу было слышно, что её бьёт крупная дрожь.

Все замолчали. Тишина накрыла полянку непроницаемым колпаком. А где-то вдали, невозможно определить с какой стороны слышался чей-то голос. Тихий слов не разобрать. Монотонный, как будто читают молитву или заклинание.

– Кто это может быть? – Спросила Аня. Её зубы стучали громче, чем она говорила.

– Тихо ты! – Шикнула Юля. – Вдруг это троица!

Все поняли её без дальнейших объяснений. Весь город знал троицу. Не ту, которую христиане почитают в молитвах, а ту, что обычные люди из города Лесной стараются обходить стороной. За глаза их называли Молчун, Промежность и Сумашедший Гном. Лёша Перцев – семнадцатилетний мозг и предводитель маленькой шайки, получивший прозвище за патологическое немногословие. Мало кто, кроме его двух друзей знал, что Перцев вообще умеет говорить. Никто не понимал, как Перцев доносит до своих приятелей гениальные идеи по опустошению карманов младших ребят и последующему добытию спиртного. Его верный помощник во всех начинаниях – Саша Белкин, ровесник Молчуна. Промежностью его называли всю жизнь и никто толком не мог объяснить почему. Может, потому что от него невыносимо воняло, как от завсегдатаев теплотрассы, а может потому что он был тупее задницы. Но скорее всего обе причины со временем благополучно слились воедино и прекрасно дополняли друг друга. Последний участник троицы – Михаил Дворкин. Несмотря на то, что он был старше своих приятелей на пару лет, Михаил значительно уступал им в росте, впрочем не только им, и страшно комплексовал по этому поводу. Он ненавидел всех, кому посчастливилось быть хотя бы на пару сантиметров быть выше. В том числе своих друзей. Единственной причиной, по которой он много лет оставался с ними – только Молчун и Промежность могли вытерпеть его характер, наполненный ненавистью, которой бы хватило на команду баскетболистов. Как вся эта ненависть умещалась в таком маленьком теле, ещё одна загадка троицы. Как и то, почему они до сих пор топтали Тротуары Лесного, а не зарабатывали пролежни на неудобных нарах. Хотя последнее вполне объяснялось наличием у Молчуна родственников в милиции.

И хотя от троицы страдали в основном, как выражался самый разговорчивый из них – Белкин, «те, кто послабее». Страдали как физически, так и материально. Если у жертвы не оказывалось с собой денег или вещи, которая могла заинтересовать троицу, очень вероятным было избиение, особенно если поблизости не оказывалось взрослых.

– Думаешь, это они? – Прошептал Максим. – Что им ночью в лесу надо?

– А нам что надо?

– Чёрт! А вдруг они следили за нами?! – Костя тоже успел познакомиться с троицей, и встреча эта закончилась потерей несолькоких рублей, отложенных на покупку и так далее.

– Да, тихо! – Почти прорычал Артём. – Не они это. Голос женский!

Голос действительно был женским. Причём, можно утверждать со стопроцентной уверенностью, что принадлежал молодой женщине. Звуки доносившие из глубины леса перестали быть похожи на молитву или заклинание. Теперь походило на причитания несчастной брошенной девушки, и хотя ни слова было не разобрать, интонация угадывалась безошибочно. Чтобы это не было, оно приближалось, голос становился громче, и чем выше была громкость, тем глубже под кожу проникали колючие липкие щупальца страха.

– Час от часу не легче… Что ещё за баба? – Обреченно спросил Костя, и сейчас голос дрожал не от холода.

– Может, это та, кто нам нужна? – Несмело предположила Юля. и Тихо добавила. – Дамлерад Дас Иксар

Слова утонули в истошном вое неизвестного животного. Опять поднялся холодный ветер. Казалось, он несётся со всех сторон, принося с собой мерзкий вой, разрывающий уши на всех возможных частотах. Пятеро друзей молчали, каждый хотел оказаться как можно дальше отсюда – каждый понимал, что ветер – реакция на слова, произнесённые Юлей, и, наконец, каждый ждал появления хозяйки имени, хотя и не хотел этого, Но что-то, не только страх, сковало стальными кандалами ноги. Ветер усиливался, как и вой животного, уже похожий скорее на визг. Ребята зажали уши руками и постарались вжаться в землю. И в ту секунду, когда казалось, что ещё чуть чуть и голова лопнет, ветер словно выключили, а вместе с ним и жуткий вой. Вместо холодной сырости и болотного запаха, на поляну упала духота, какая бывает перед самой грозой. Лес как будто умер, ни звука сломанной ветки, ни крика ночной птицы (даже той, что выклевывает глаза).

И спустя несколько секунд, разрезая звенящую в ушах тишину, раздался голос.

– Я здесь. – Тот самый женский голос, только теперь он совсем близко. Голос нежный, красивый, глубокий как чувства влюбленных романтиков. Если раньше он окружал, доносился со всех сторон, то теперь словно сконцентрировался прямо в центре нескольких обугленных деревяшек, бывших когда-то костром, основную часть не догоревших дров раскидал по всей поляне сильный ветер, бушевавший несколько секунд назад.

Сколько ребята не вглядывались в темноту, но так и не увидели обладательницу голоса. Хотя сейчас она находилась в непосредственной близости, как раз между ними, образующими неровный круг.

– Кто ты? – Тихо-тихо спросил Артём. Так спрашивают, когда боятся получить ответ.

– Дамлерад Дас Иксар. – Последовал незамедлительный ответ из центра костерища. Последнее слово своего имени она произнесла шепотом, похожим на шипение огромной змеи.

– О, черт.... – Вырвалось у Артёма.

Глава 2

Троица и в самом деле находилась неподалёку от места, где собрались ребята. Буквально в нескольких сотнях метров. Заняты они были достаточно важным делом. Белкину удалось раздобыть немного денег и они, купив дешевого вина, засели в кустах неподалеку от городского пляжа. Вино называлось «Закат». Не сразу понятно какой смысл вкладывали производители дурнопахнущего пойла в название. То ли цвет жидкости отдаленно напоминавший багрянец, садящегося за горизонт солнца, то ли то, что только на закате жизни можно рискнуть попробовать данную смесь спирта и виноградного сока. Однако, Дворкин считал распитие вина с таким названием, глядя как садится солнце, делом особо романтичным, а потому распинался по этому поводу насколько хватало словарного запаса.

– Это чудесно. – Причмокивая губами после очередного глотка кислого пойла, томно проговорил Миша. – Мы здесь. Оно там. Клонится в свой дом.

– Ты прав, Миха. – Поддержал его Белкин, не до конца понимая о чём говорит Дворкин.

Перцев молчал, глядя в глубь леса, в противоположную сторону заката.

– Лёха! – Заплетающимся языком позвал предводителя Миша. – Ты согласен? Оно клонится в свой дом. – Повторил он и заржал во весь голос.

Леха кивнул, не поворачивая головы.

– Что думаешь, друг?

– Да, вот… Славное было винцо. – Белкин продемонстрировал друзьям пустую бутылку.

У Дворкина аж газа на лоб полезли.

– Что, уже? Когда? Кто? – Его возмущение было неподдельным.

Засуетился даже молчун:

– Где будем деньги брать? – Из вопроса следовало, что веселье должно продолжаться.

– Не мельтиши. – Серьёзным тоном сказал Белкин. – Знаю, что делать.

Оба соратника посмотрели на него. Дворкин с удивлением, Перцев с интересом. Действительно, даже у Молчуна не было идей, где в позднее время можно найти подростков, с карманами полных мелочи.

– Когда мы сюда шли, я заметил старых знакомых, они по тропинке возле парка шли.

– Кто? – Лаконично спросил Молчун.

– Хроники из школы. Пятеро их было. Мне имена не с руки запоминать, есть вещи поинтереснее. Хотя я их хорошо знаю, кроме одного. Он недавно здесь. Но тоже вроде ничего особенного. Короче, две девки и три пацана. – Закончил сбивчивую речь Белкин.

– Пятеро сопляков, не может быть, чтобы ни у кого не было денег или чего интересного. – Дворкин радостно потёр руки.

– Даже, если ничего нет, повеселиться мы сумеем, вечер пройдёт не зря.

– Факт. – Подтвердил Молчун.

– Значит, идём?

– Не факт, что они ещё там. – Неожиданно дал заднюю Дворкин. Темный лес его пугал гораздо больше встречи с правоохранительными органами.

– Ты предлагаешь сидеть в кустах и ждать пока они сами к нам придут. Ты трус, Миха. – Сказал Белкин и заржал.

Дворкин врезал ему по спине, и смех превратился в кашель.

– Полегче, ты мелочь пузатая. – Белкин закашлялся, выплевывая слова вперемешку с мокротой.

– Я не трус и не МЕЛОЧЬ! – Обиделся Дворкин и ударил ещё раз. – Просто не хочу бесцельно шарахаться по лесу.

Белкин снова закашлял, но ничего не ответил. Дрожащей рукой достал из кармана мятую пачку сигарет без фильтра, чиркнул спичкой и глубоко затянулся. Несколько секунд все трое смотрели на спичку, упавшую на сухую траву. Но та быстро и без последствий погасла.

– Ты что выпить не хочешь. – Сказал наконец Белкин.

– Я не хочу терять время, а выпить хочу.

– Миха, что-то с тобой не так. – Сделал вывод Промежность.

– Со мной всё так. Просто сильно выпить хочется, вот и мозги места не ходят.

– Хорош, оба. – Оборвал их спор Молчун. – Если у них деньги будут, возьмём в круглосуточном.

– У Лёхи сегодня словесный понос. – Удивился Белкин. – Что, не терпится повеселиться?

– Не только. – Ответил Перцев. – Там ведь две соплячки. Понимаете меня?

Несколько секунд в лесной тишине было слышно только тяжёлое дыхание трёх замысливших недоброе.

– Они вполне созрели. – То ли спросил, то ли констатировал факт Дворкин.

Одной из проблем троицы, помимо поиска выпивки, было желание как можно скорее расстаться с девственностью. Ситуация вопиющая. В тридатитысячном Лесном не нашлось ни одной девушки, способной лечь с одним из них. Пока каждого спасала мастурбация, но ни один не признался бы, даже под страшными пытками, что удовлетворяет сам себя, создавая образ терпеливого крепкого парня. Мешала и природная застенчивость, помноженная множество комплексов. Ну, а на проституток, которых в лесном можно было пересчитать по пальцам, элементарно не было денег. Пока, что им хватало духу только зажать в подъезде какую-нибудь малолетку и под угрозой избиения заставить снять трусики. После нескольких минут разглядывания, как они это называли между собой, «секретных мест» и пары прикосновений руками, они отпускали жертву, предупредив, что если она расскажет родителя о случившимся, ей будет ой как не сладко.

Одна девочка по каким-то причинам раскололась и было написано заявление о попытке изнасилования. Однако, родственники Молчуна смогли замять дело, договорившись с родителями девочки. Тем не менее, позора избежать не удалось и несколько дней о них говорил весь город. Троица не показывалась на улице, и даже после того, как они снова собрались вместе несколько дней спустя, они ещё долго не решались третировать подростков, не говоря уже о том, чтобы зажимать девочек в подъезде. Каждый в тайне благодарил судьбу, что никто не узнал о подробностях того происшествия. Белкин, как только увидел спущенный трусики незамедлительно кончил прямо в штаны, так и не осознав была у него эрекция или нет. К счастью, расползающееся пятно на темных брюках осталось незамеченым. И спустя много дней после, стоило ему воскресить в памяти этот эпизод, как член становился каменным и эякуляция грозила случиться в туже секунду. Гном, под предлогом справить нужду, удалился в ближайший общественный сортир и, закрывшись в кабинке, яростно маструбировал, недолго, секунд пятнадцать. Молчун на месте испуганной девочки представлял учительницу русского языка, к которой питал тайные чувства с шестого класса, он в отличии от друзей дотерпел до дома, восполняя упущенное в постели, представляя Галину Юрьевну в таких позах, которые в реальности она повторить вряд ли смогла в силу возраста.

Может создаться впечатление, что у ребят были проблемы в каждой из сторон жизни – так оно и было.

– Ты прав, они созрели. – Подтвердил Белкин. – Им минимум тринадцать, а скорее всего больше. Одну я вспомнил. Это Аня Трофимова, вроде. Я как то учился с ней в одном классе, пока не остался на очередной год.

– То, что мы обсуждаем может сильно навредить нам. Опять милиция. Только в этот раз нам дядя не поможет. – Сообщил Молчун.

– Значит надо сказать им такое, что они в жизнь не расскажут про нас. Белкин немного протрезвел и язык запллетался меньше.

– Сказать мало. – Мрачно проговорил Молчун. – То, что мы с ними сделаем должно стать гарантией их молчания. Им должно быть стыдно рассказывать об этом. И мы сделаем это каждый с каждой. И всеми возможными способами. Долго.

– Ты прав, Лёха! – Закивал Белкин. – Ту девку просто заставили рассказать, она ещё просто не понимала того позора, что на неё выльется. А эти сучки должны понимать. И должны молчать. Мы трахнем их, и так что они запомнят на всю жизнь.

Лёха посмотрел на друга. Он не оценил пламенной речи, поскольку видел то самое расплывающееся пятно на штанах Белкина и прекрасно понимал, что это значит. Скорее всего надолго его друга не хватит.

– А как же эти трое? – Дворкин вставил свои нерешительные пять копеек. – Их мы тоже трахнем , чтобы они не рассказывали.

– Самый умный из нас Лёха, вот пусть он и скажет, что нам делать.

Лёха недолго полностью оправдывал прозвище – молчал.

– Мы разделим их. – Сказал он наконец. – Парней немного изобьём и дадим сбежать, ещё и выставим это так, словно они сбежали сами, пусть потом гордятся. А мы тем временем займёмся девками.

– А если они не захотят убегать? – Дворкин добавил ещё несколько копеек. – Если они драться надумают?

– Ты опять бояться решил? Может нам тебя трахнуть, а не девок. – Белкин закурил сигарету и на всякий случай отсел от Миши, ожидая удара за слова.

– Ты бы не отказался, да? – Злобно сказал Миша

Белкин ничего не ответил, просто пожал плечами.

– Я не боюсь. – Уже спокойнее сказал Миша. – Пока мы разбираемся с тремя уродами, сучки прескпокойно свялят в лес и мы их не найдём.

– Один останется с ними.

– Двое против трёх! Они могут не испугаться.

– Да, они боятся нас, словно… – Белкин не смог подобрать сравнение. Надо только решить, кто с девками останется, а кто с пацанами разбираться будет.

– Я останусь с сучками. – Быстро сказал Дворкин, стараясь забить место.

– Ни черта подобного! Самый умный что ли?

– А что ты лучше чем то. Если что придумал, всё значит. – Голос Миши немного дрожал, но он надеялся, что со стороны это не очень заметно.

– Жребий. – Тихо сказал Перцев.

– Что? – Одновременно спросили его друзья.

– Жребий. – Терпеливо повторил Перцев.

– Сегодня ты разговорчив, как никогда. – Дворкин сплюнул с досады. В лотереях ему везло меньше, чем с девушками.

– Как? Монетку кидать будем? – Поинтересовался Белкин.

Молчун покачал головой и указал на сигарету, тлеющую во рту приятеля. Тот скосил глаза и уставился на оранжевый уголёк. Несколько секунд молчал, а потом до него дошло.

– Спички! – Радостно сообщил он, довольный своей догадкой. Затем достал из кармана коробок и потряс. Спички в наличии имелись.

– Кто вытащит короткую, тот остаётся с девками, остальные разбираются с уродами. – Миша решил, что если он сам поставит условия, его шансы на благоприятный исход увеличатся.

– Её вытащу я! – Усмехнулся Белкин.

Лёша пожал плечами и отвернулся, чтобы не видели его манипуляции. Он сломал одну спичку, зажав две длинных и одну короткую в руке, сравнял кончики между собой и повернулся к Белкину и Дворкину.

– Ты первый!

Белкин усмехнулся и вытащил крайнюю слева. Длинная.

– Чёрт! – Вполголоса выругался он. Он первым хотел увидеть как девочки снимают трусики. Хотел расширить и дополнить воспоминания из подъезда. Уж он бы заставил их это сделать, даже один.

Лицо Миши озарила улыбка. Пятьдесят на пятьдесят. Он потяну ближнюю к себе, закрыв глаза.

– Так и знал. – Дворкин сокрушенно покачал головой. – Ненавижу всякие жребии, чтоб вам всем пусто было!

Лёша Перцев улыбнулся и продемонстрировал друзьям обломленную спичку. Стало быть с девочками останется он.

– Ну, что теперь уже начнём. – Уже совсем без энтузиазма проговорил Миша.

Троица снялась со стоянки и двинулась к тропинке по которой будущие жертвы уходили в лес. Но далеко они не ушли. Неожиданное препятствие заставило их остановиться и буквально врасти в землю, а Дворкин даже схватился за дерево. Налетел сильный ветер, холодный, сбивающий с ног. Мышцы сковало холодом, казалось, что каждый атом тела замер, не решаясь пошевелиться. Холодный поток сорвал с головы Дворкина кепку и потащил по земле в сторону кустов, где они только что сидели, да так быстро, что хозяин не успел ничего сообразить, как она исчезла в лесной темноте.

– Придётся идти искать. – Проорал Миша, но слова захлебнулись, и вернулись в лёгкие с порывом ветра. Он сильно закашлял.

И без того сильный ветер усиливался. Сквозь возмущённый скрип стволов деревьев и громкий, но жалобный шелест листвы, нарастая с каждой секундой, всё отчетливее и отчетливее слышался женский вой. У всех троих волосы на спине встали дыбом. Они и так едва удерживались на ногах, а этот не то крик, не то вой подкашивал, словно удар под колено. Все трое заткнули уши и вынужденно опустились на колени. Крик словно пронесся над ними, или через них. На эти несколько секунд мир вокруг перестал существовать. Были только холодный ветер и бесконечный визгливый женский крик. А потом всё кончилось. Тишина молотом свалилась на наковальню земли, а вместе с ней и вся троица.

– Что это за херь только что была? – С трудом выговаривая слова и стуча зубами от холода, подал голос Белкин.

– Кто-то нас опередил. – Попытался пошутить Дворкин.

Никто не улыбнулся.

– Кричала молодая, но явно старше, чем наши. – Белкин согрелся, зубы перестали стучать.

– Тебе откуда знать, как они при этом кричат.

– Будь спокоен. Знаю. Много чего в жизни видел и слышал.

– Пить надо меньше. И не будет мерещиться всякая дичь. – Констатировал Молчун.

– Да, я не в одном глазу. – Выпятив грудь, заявил Дворкин. – Мне только кепку жалко. – Он посмотрел в ту сторону, куда ветер минуту назад утащил головной убор. Искать сейчас резона идти не было, в сгустившейся темноте он найдет только несколько порезов и ссадин от острых веток. Но место надо запомнить, завтра он обязательно вернется.

– Всё не важно. Идём. – Почти приказал Перцев. – Они наверняка это тоже слышали и почувствовали, это нам на руку. Будут испуганные.

Они вышли на тропинку, двигаясь цепочкой, так же как и пятеро друзей до них.

– А они не могли свернуть куда-нибудь? – Спросил Белкин.

– Вряд ли. Это единственная дорога в город. И ночь уже, они не станут выдумывать маршрут, чтобы не заблудиться.

– Ну, ты сегодня в ударе. Ты столько слов не говорил никогда за один день. Что случилось. – Белкин действительно не узнавал друга.

– Чувствую – сегодня особенный день. Для нас всех. Я не знаю, просто чувствую. – Ответил Перцев.

– Точно, надо меньше пить. – Тихо, сквозь зубы процедил Дворкин. Его никто не услышал.

– И ещё. – Перцев остановился. – Я сказал, что мы сделаем с ними такое, что они никогда не захотят рассказать никому об этом. Я не имел ввиду, что мы изобьём их до потери сознания. На лицах и руках не должно остаться следов. Вы меня понимаете?

– Ты за кого нас держишь. Мы не маньяки. Я понимаю, что если родители увидят синяки, они сами заявление напишут.

– Мудро мыслишь, Саня. – Одобрил Лёха.

Дворкин промолчал.

Троица продолжила путь. Тропинка немного забирала вправо, теряясь в темноте. Они шли всё медленнее. Как бы не храбрился Дворкин, влияние алкоголя ещё ощущалось и идти, не запинаясь о корни деревьев становилось всё сложнее. Вскоре впереди послышался быстрый топот ног. Первым шёл Перцев, он остановился и прислушался. Ему в спину едва не врезался Белкин.

– Что такое.... – Возмутился он. Но сразу заткнулся, когда Перцев несильно пихнул его в бок. Если Молчун сжимал кулаки, с ним спорить было небезопасно. даже друзьям.

– Заткнись! – Прошипел Перцев.

Недалеко впереди послышался шум. Вскоре шум обрёл вполне осязаемую форму – топота бегущих ног. Из темноты на троицу бежали те самые подростки, сопляки, которых они собирались избить и соплячки, с которыми хотели сделать более интересные вещи. Подростки неслись во весь опор, не замечая ничего перед собой. Троица оторопела, привыкшая, что обычно убегают от них, а тут жертвы бежали прямо навстречу. Трое неудавшихся насильников молча смотрели на приближающихся ребят. Подобное не входило в планы, а менять задуманное на ходу они не были способны. Они так и стояли, пока ребята не сравнялись с ними, оббегая их. Один толкнул плечом Дворкина, но не замедлившись ни на секунду, продолжил бежать, не оглядываясь в сторону города.

– Видимо, есть вещи страшнее нас. – Задумчиво сказал Молчун.

– И что теперь? – Спросил Дворкин, потирая плечо. Парень был крепким заметил он. Драться с таким удовльствия мало. Может и хорошо, что встреча не состоялась.

– Что… Домой. Пить не на что, развлекаться не с кем. Надо будет их потом в городе выцепить и разобраться. – Постановил Белкин. – Мне вот лично совсем не интересно от кого они сматываются.

Но Лёха Перцев не спешил в сторону города. Он единственный из троицы заметил, что бегунов четверо. И ему было жутко интересно где же пятый подросток.

Глава 3

– Зачем вызвали меня? – Голос звучал, не излучая опасности, но и не располагал к доброжелательному разговору.

Ребята медлили с ответом. Это не учительница в школе, это мать его, дух из потустороннего мира, восставший из таких глубин веков, что и представить трудно. Трудно собраться с мыслями и дать не то что вразумительный, а хотя бы какой-нибудь ответ.

Из потухшего костра взметнулся столп иск, что-то упало в обугленные деревяшки – тёмный бесформенный силуэт. Девочки взвизгнули от неожиданности. Силуэт завис в нескольких сантиметрах над землёй, слегка покачиваясь в воздухе.

– У нас к тебе несколько просьб. Несложных, как раз по твоему профилю. – Несмело сказала Аня, глядя на черного призрака.

– И вы решили, что я исполню их. – Теперь голос звучал словно из наушников, пробираясь к самым потаённым уголкам мозга.

– Мы провели обряд по всем правилам, если ты пришла, значит мы всё сделали правильно. И ты должна нам повиноваться. – Поддержал девушку Костя.

В ответ на его слова раздался смех. Он звучал везде, в головах, среди крон деревьев, пробирался по густым кустам, переливался в высокой траве. Смех кружился и разлетался на тысячи звонких осколков, заходился в смерче и пропадал в бездонной темноте. Никто из ребят не мог сказать сколько это продолжалось, но наконец стало тихо.

– Юнцы! – На подростков обрушился хриплый мужской бас. – Никто не может мной повелевать. Только тот, кто создал меня.

– Ну… Я просто так выразился. – Попытался оправдаться Костя дрожащим голосом.

Но его слова потонули в безразличии существа призванного из другого мира.

– В вас нет силы. Вы допустили множество непростительных ошибок.

– Не может быть! – Крикнула Юля, стараясь перекричать эхо от голоса призрака. Она устремила взгляд в темное небо. – Мы сделали всё как написано. Слышишь! Мы не могли ошибиться.

– Умолкни, девчонка! – Властный мужской голос. От его тембра на колени становились армии, не то что четырнадцатилетние девочки.

Больше никто не осмелился сказать ни слова.

Голос вновь изменился, превратившись в гул тысяч людей, он наступал со всех сторон – из леса, сверху и даже откуда-то из под земли.

– Несчастные! Даже не представляете, что вы натворили. При совершении обряда среди вас не должно быть кровных родственников. – Юля и и Максим переглянулись. – Среди вас не должно быть женского рода, только мужчины. Но и мужчин здесь нет. Только мальчики.

Хор голосов пополнялся новыми, более агрессивными интонациями.

– Ничтожные! Не сказаны слова, которые могут подчинять мою волю. Вы все будете наказаны, такова моя воля, так и будет, во имя духов тьмы и ночного царства Далемрад Дас Искар!

Вернулась тишина. Существо ждало ответа.

– Вернись, откуда пришла. – Низким голосом, нараспев произнесла Юля. На последних словах голос предательски сорвался на писк. – Заклинаю тебя именем бога и сына его.

И опять громкий хохот в верхушках деревьев.

– Ты не знаешь имени бога своего и сына его. Сила твоих слов, как и твоё существование – насмешка над божественным замыслом. – Голос опять был женским. – Может кто-нибудь попробует ещё. Я дам вам последнее слово перед приговором.

– Мы не хотели вас тревожить, мы просто играли. – Артём старался быть как можно жалостливее и убедительнее одновременно. – Мы не думали, что из этого может что-то получиться. Это глупая детская игра, черт возьми! Детей нужно баловать и прощать за проступки.

– Гораздо лучше, чем у девки. – В голосе Феи появились оттенки веселья. – К твоему сожалению, мне не знакома материнская любовь, я из такого места, где нет разницы сколько ты гнил в телесной оболочке. Смерть, как и я цинична.

Шепот Ани в глухой тишине показался громче голоса Феи.

– Давай, твоя идея ведь была. – Шептала она на ухо Юле. – Скажи что-нибудь, если бы она хотела нас убить уже бы убила, она просто играет с нами.

Сказав это Аня резко замолчала. Видимо, это и означает играть со смертью. Кто бы мог подумать, что всё настолько буквально.

Но Юля молчала и было непонятно, она онемела от страха или собирается с мыслями.

– Значит так!. – Заговорила она наконец. – неужели ты думаешь, что мы испугаемся какую-то бестелесную тварь. Убирайся откуда пришла!. Уродина. Ты собираешься на заговорить до смерти или думаешь. если ты голос меняешь, мы уже должны обосраться со страху. Ты – убожество, стращай таких же как и ты бесформенных вавилонских проституток. – Она плюнула в сторону костра и показала в темноту средний палец. – На детей напала, это всё на что ты способна? Дрян…

В следующую секунду Юля, сдавленно вскрикнув, согнулась пополам и отлетела в сторону ближайших кустов, мешком свалилась на траву и громко застонала.

– Я не бестелесная. – Равнодушно сообщила Фея. – Чувствуешь?

Максим не видел, но чувствовал, что кто-то смотрит на него, предоставляя очередь для последнего слова.

– А я не верю в тебя, это кто-то подстроил, или дядя или ещё кто из института. Им ничего не стоило узнать о том, что мы собираемся сделать. Вот они и подготовились заранее. Повесили колонки на деревья и по очереди в микрофон говорят, а остальное наше воображение само дорисовывает. – Он говорил, обращаясь к друзьям, а не к фее, так было спокойнее. Потом громче в сторону леса: – Выходите, мы вас раскусили, уже стало не смешно и не интересно. Это же наш дядя, правда, Юль?

Но его сестра и все остальные промолчали в ответ. И из леса никто не вышел, ни дядя с коллегами, ни, на самый крайний случай, троица подонков, известных всему городу. Парадоксально, но сейчас бы Максим был рад увидеть и их.

– Что же, ты попытался. – Равнодушие призрака было глубоким, как темнота вокруг. – Твоя однокровка убедилась, что я не бестелесная. Сейчас и ты уверуешь.

– Маловероятно. – Промямлил Максим.

– Расскажи сестре, что ты додумался сделать, и не раз, с Майей, которую подарили ей на десятилетие. – Юля и Максим напряглись. Голос Феи стал похожим на голос их матери. Ели это устроил их дядя, то точно пригласил поучаствовать и сестру – их мать. Только у Максима была ещё одна причина для беспокойства. Майя – большая мягкая игрушка, девочка в разноцветном платье, и он не нашёл ей лучшего применения, как имитировать с игрушкой половой акт. Естественно, когда дома никого не было. Но об этом никто не мог знать, только если тряпичная Майя не научилась говорить, словно знаменитый Чаки.

– Что ты с ней делал, извращенец? – Взвизгнула Юля. Она злобно посмотрела на брата, он в ответ сильно покраснел, но в темноте этого никто не заметил.

– Ничего я не делал. Она всё врёт, и вообще разве это важно сейчас!

– Дома поговорим. – Мрачно сообщила Юля.

Над поляной пролетел смешок, и голос продолжил.

– Теперь ты!

Черная тень повернулось в сторону Кости, хотя скорее всего ему это показалось. Он застыл в нерешительности, пытаясь вспомнить концовки фильмов ужасов, когда последний выживший побеждает сверхъестественное существо. Вроде бы на демонов действовало, если произнести настоящее имя. Но Фея вряд ли его сообщит. Что там ещё? Серебро для оборотней, осиновый кол для вампиров, экзорцизм для внутренних демонов.

– Я не буду умолять тебя, не буду плакать. Честно, мне даже не особо страшно. Я хочу попросить, чтобы ты показала нам себя настоящую. Я хочу тебя увидеть. Не эту бесформенную черную массу, а истинное лицо Феи Снов. – Сказал он на одном дыхании, стараясь не потерять мысль. На самом деле ему было страшно.

– Почти мужчина. – Голос казался довольным. – Ты обязательно увидишь то, что хочешь совсем скоро.

– Ничего, я подожду. – Услышав комплимент в свой адрес, Костя немного расслабился.

– Не смей разговаривать со мной в таком тоне и перебивать меня! – Женский голос превратился в мужской, но потом опять всё вернулось. – Вы пятеро заслужили наказание. Ваши желания исполнятся, но это не принесёт ничего, кроме боли и страдания. Я накажу весь город. Каждую ночь я буду забирать по четыре жизни из вашего города, начиная с самых старших, пока это место не превратится в руины и его не покинет последний человек. Это будет длинный ночной кошмар, совсем как вы хотели. Вы единственные, кто сможет остановить это. Вы должны всего лишь не спать. Потому что приходить в мир я буду через ваши сновидения.

Из лесной глуши опять раздался смех.

– Совсем не смешно. – Тихо сказала Аня. – Мы совсем не это хотели попросить. И почему только четверо, нас же пятеро. Вас на той стороне не учат математике?

– Одного из вас я заберу сейчас. Это будет тот, кто заговорил первым, после вынесения приговора.

– Это нечестно! – Закричала Аня, поднимаясь на ноги. – Ты даже не предупредила.

– Сидеть! – Словно собаке, приказала Фея. Аня упала на задницу. – Тебе повезло больше остальных, пока ты рядом со мной ты не будешь видеть снов. Оставшиеся четверо будут завидовать, что не оказались на твоём месте. Их сны изменятся навсегда. Они изменятся вслед за снами. Два мира неразрывно связаны, и они будут цепью между мирами. Вы не сможете покинуть город, вы не сможете навредить себе, никто не сможет навредить вам. Ничто и никто не будет в силах разорвать связь, пока я сама этого не захочу. И начнётся апокалипсис. А вы будете четыре всадника.

– Наивная дура. – Прошептал Максим. – Мир поменялся, человечество уже давно не скачет в шкурах вокруг костра. Мы найдём решение.

– Слишком поздно. вы свой танец возле костра уже исполнили. – Тень на потухшим костром начала увеличиваться. – Почти мужчина, смотри на Фею, ты просил. И ты смотри, девка, это будет последнее, что ты увидишь в этом мире.

Аня завизжала во всю силу лёгких. Ребята повскакивали на ноги, не зная что предпринять. Их подруга, казалась не успевала набрать в грудь воздуха, заходясь в длинном бесконечном крике.

– Вставай. – Юля что было сил схватила Аню за руку и попыталась сдвинуть подругу с места. – Пора уносить ноги, пусть она сама себе снится.

Но Аня, как будто вросла в землю, словно сквозь белые, немного заляпанные грязью кроссовки пустила глубокие корни.

Лес вокруг начал наполняться звуками. Некоторые казались знакомыми, другие наоборот были настолько чуждыми, что о их происхождении даже догадываться смысла не было. Лязг цепей, голоса тысяч людей, смех, шипение, всепоглощающий рык гнущий деревья к земле. Тьма сгущалась, она подступала всё ближе и ближе. И только в центре поляны, между пятью подростков зарождался свет нежно голубого цвета. И свет нёс с собой шёпот.

– Смотрите, смотрите, смотрите…

– Юля! Брось её! – Кричал Максим, стараясь перекричать царивший вокруг хаос. – Ты… Никто ей не поможет. Надо бежать!

Несмотря на страшный шум, опоясавший поляну, Юля услышала брата и отпустила руку подруги. И в ту же секунду Аню поглотила тьма. Крик девочки потонул в воплях тысяч голосов. И друзья увидели, как тело Ани разорвало на тысячи маленьких кусочков. Во все стороны полетели капли крови, но они не успевали падать на землю. Тьма подхватывала их на лету и они исчезали, растворяясь без следа. Бесформенные кусочки падали в траву, на темную землю вокруг костра. В них не было и намёка на человеческую плоть. Тьма веселилась, завывая на всех слышимых частотах, всеми возможными интонациями. Может быть им показалось, но теперь среди голосов, подступающих со всех сторон, добавился до боли знакомый голос Ани.

– Бежим! – Орал Костя.

Оцепенения спало и ребята бросились бежать. Они бежали, кто по тропинке, кто по траве. Выбирать удобную дорогу времени не было. Они не заметили, что пронеслись мимо удивленной троицы, только Костя краем глаза заметил какие-то фигуры, но учитывая последние события, решил, что скорее всего эти фигуры имеют отношение к фее. Всё что им хотелось – как можно быстрее добраться до города. До освещённых улиц с редкими в позднее время прохожими, до жилых домов, горящим в окнах светом, где сквозь тюль можно увидеть немного чужой жизни.

Они бежали. Иногда казалось, что тьма настигает, пытаясь зацепиться за одежду холодными липкими щупальцами, иногда казалось, что она отстаёт. Остановились четверо друзей только на центральной площади, там же где сегодня всё начиналось как безобидная шутка. Они не сели – упали на скамейки, вереницей расположенные вокруг памятника вождю мирового пролетариата, жадно хватая ртом обжигающий лёгкие прохладный ночной воздух, наполненный таким естественными, знакомыми звуками и запахами.

По периметру площади расположились несколько круглосуточных магазинов, возле которых собралось довольно много нарожу – немолодые любители употребить, пришедшие за добавкой, молодые кампании, влюбленные парочки. Центральная площадь жила обычной ночной жизнью. Никто не обратил внимания на четырёх запыхавшихся подростков.

– Что это было? – Негромко, но с нотками истерики спросил Артём. – Обряды!! Что теперь будет?

В ответ Юля тихо заскулила. Из её глаз текли крупные слёзы.

– Успокоимся для начала. – Сказал Костя. – Слезами и истериками горю не поможешь. Юля больше всех знает про эту Фею, ей решать что дальше. Идея же её была.

– Можно подумать всех туда силой тащили. – Заступился за сестру Артём. – Мы все виноваты.

– Ты прав. – Согласился Костя. – Но это не отменяет того, что Юля знает больше нашего.

Юля продолжала рыдать.

– У вас всё в порядке? – Сзади подошёл мужчина. Ребята вздрогнули от неожиданности.

– Её парень бросил, а в целом всё замечательно. – Быстро ответил Костя и отвернулся от мужчины., всем своим видом давая понять, что ему тут не особо рады.

– Понятно. – Медленно сказал прохожий, поправил красную кепку с логотипом какой-то команды, несколько секунд пристально смотрел на Юлю из под козырька, а потом, когда она никак не отреагировала на его взгляд, развернулся и пошёл к ближайшему круглосуточному киоску.

Костя покосился на него и продолжил, только уже гораздо тише.

– Всё. успокоились. От неё толку сейчас мало. Поэтому нужны предложения от нас.

– Ох. – Артём провёл рукой по волосам. – Это же надо так вляпаться. Интересное сочинение получится, как я провёл лето и отдал подругу на съедение монстру из пойми каких миров.

– Простите, пожалуйста. – Всхлипнула Юля. – Я не знала, что так выйдет. Я попробую всё исправить.

– Мы все попробуем. – Костя положил руку ей на плечо, она сильно дрожала. Не от холода. – Но в первую очередь нужно решить, что мы будем говорить об Ане. Решить без эмоций, с холодной головой. Пострадать мы всегда успеем.

– Что тут решать. – Пожал плечами Артём и опять провел рукой по волосам. – Мы же все у меня. скажем, что ушла домой раньше. Нас подозревать точно не будут.

– Уж скорее троицу, чем нас. – Согласился Максим. – И сколько сейчас?

Артем взглянул на часы, лицо осветил знакомый голубой свет.

– Половина третьего. Надо договариваться до чего-то и расходиться. А ещё лучше встретиться завтра и на свежую голову придумать какой-то адекватный план. Надо выспать.... – На этих словах он осёкся.

– Да уж.. – Максим обречённо вздохнул. – Выспаться не выйдет.

Наверное, минуту никто не произнёс ни слова.

– Я думаю нам лучше не встречаться друг с другом некоторое время. – Сказал Костя, чем вызвал три непонимающих взгляда. Даже Юля перестала всхлипывать.

– Это ещё почему? – Одновременно спросили брат и сестра.

– Да! Что ещё за хрень. – Добавил Максим. – Разделяться хреновая идея, мы же все смотрели ужасы. Надо держаться вместе.

– Мы не будем разъединяться. Наоборот, мы не станем соединяться. Я не уверен, но мне кажется, если Фея всех нас объявила некими проводниками в этом мире, чем дальше и дольше мы будем друг от друга, тем слабее будет её влияние на этот мир. Может быть даже она и вовсе ничего сделать не сможет. А примерно через неделю мы встретимся здесь и обсудим кто что надумал. И тогда может быть у нас будет действительно стоящий план.

– Это звучит разумно. – Сказал Максим. – Только есть одно маленькое но.

– Интересно какое?

– Мы с Юлей родственники, нам проблематично будет держаться подальше друг от друга.

– Черт! – Выругался Костя. – Ну притворитесь, что в ссоре, или действительно поругайтесь. И больше гуляйте по отдельности. Неужели так трудно?

– Да вообще нет.

– Ну, вот и замечательно. А через неделю встретимся. И ещё… – Трое друзей выжидающе посмотрели на него. – Спите поменьше, хотя бы через ночь.

– Окей, Константин, полностью согласен.– Сказал Артём и взглянул на часы. – Без пятнадцати три, самое время. Всё, я пошёл.

Артём поднялся и медленно направился в сторону дома.

– Ну, всё. Расходимся. – Костя взглянул на брата с сестрой, не очень то они похожи, отметил он.

– Хорошо. – Максим протянул руку. – Приятно было познакомиться и пообщаться. Ещё раз извини, что втянули тебя во всё это.

Костя ответил на рукопожатие. Рука Максима была теплой и мягкой, но рукопожатие твёрдым. В какой-то степени рукопожатие вернуло ощущение реальности, утерянное в лесу пару часов назад. Звуки ночного города постепенно затирали яркость воспоминаний. В какой-то степени это ободряло и вселяло надежду. Но надеяться нельзя, в этом Костя был уверен. Те, кто надеются не получают ничего. Нужно действовать, только тогда будет возможность получить результат. Костя поднялся со скамейки и пошёл в противоположную от Юли с Максимом сторону. Впереди было ещё несколько долгих часов до наступления утра. Очень долгих часов без сна.

Глава 4

Костя постарался открыть дверь квартиры как можно тише. Родители наверняка спали, лучше не будить их. Меньше всего сейчас ему хотелось с ними общаться. Мама имела потрясающую способность – буквально с первого взгляда на сына понимать, что случилось что-то не хорошее. Как бы Костя не старался скрыть волнение, мама всегда знала. Она называла это материнским чутьём. А сегодня ночью ей не понадобится и сверхъестественная способность. Костя уверен, что события последних часов отпечатались у него лице несмываемой татуировкой.

Дверь предательски скрипнула. Днём, или в любых других обстоятельствах, он бы не заметил этого, но сейчас звук разрезал тишину квартиры, словно истребитель густое белое облако. В коридоре почти в ту же секунду вспыхнул свет. Для Кости было загадкой, почему в маленькой прихожей отец ввернул двухсотватовую лампочку. Он зажмурился, спасая глаза от пучков фотонов. Когда глаза наконец адаптировались, Костя увидел маму. Она стояла, прислонившись к стене, руки скрещены на груди, волосы взъерошены, а глаза полузакрыты. Яркий свет был неприятен и ей.

– Всё в порядке, сынок? – Зевая, спросила она. – Сколько времени, хоть?

– Всё хорошо, мам. Иди спать, уже поздно… Или рано. – Ответил Костя, стараясь непослушными пальцами справиться со шнурками, которые казалось ожили и пытались всеми силами помешать парню снять обувь.

_ Ну хорошо… – Мама зевнула ещё раз, от чего хорошо растянулось на несколько секунд, и вернулась в темную комнату. Костя подождал, пока она ляжет, об этом сообщила тихий скрип кровати. И только тогда позволил себе глубоко вдохнуть и шумно выдохнуть. Он поблагодарил все силы, в том числе и пресловутую фею, что мама не устроила тотальный допрос с пристрастием.

Со стороны могло показаться, что родители Кости недолюбливают сына, позволяя пропадать ночами неизвестно где. Конечно, это было не так. С раннего детства отличительными чертами мальчика были разумность и самостоятельность. В год он решил, что самое время начать есть ложкой без помощи родителей. Хоть и с трудом, перепачкав множество вещей детским питанием, пюре, супом, к тринадцати месяцам он справлялся вполне удовлетворительно. С малолетства сам ездил на автобусе до бабушки в пригород за двадцать километров, в школу мама отвела его один раз – в первый класс на линейку. С десяти лет он уходил гулять, иногда даже не предупреждая куда и на сколько. Первое время родители волновались, бывала ругань, единственный сын всё-таки, а потом, не то чтобы смирились, скорее приняли тот факт, что у Кости есть голова на плечах, и голова эта неплохо соображает. Он умел выбирать себе компанию, ни разу не влип в неприятную историю (пожалуй обряд в лесу был первой такой историей). Так поздно он возвращался редко, а сегодня и вовсе не планировал, правда и сказать родителям, что придёт далеко за полночь тоже не успел. Скорее всего, именно поэтому мама и не спала толком, ожидая прихода сына.

– Там в холодильнике суп. – Раздался из комнаты сонный голос. – Разогрей себе в железной миске.

– Хорошо, мам.

Костя протопал на кухню, мимо туалета и ванной, по левую руку и своей комнаты, по правую. Он включил свет, в сторону окна метнулась черная ночная бабочка. Костя вздрогнул от неожиданности. Несколько секунд наблюдал за хаотичными движениями насекомого, тщетно бившегося об абажур кухонного светильника, а потом открыл холодильник и налил в глубокую тарелку с черной каймой две поварешки супа. Через пять минут он сидел за столом на жёстком табурете, помешивал ложкой ароматные щи и размышлял над сложившейся ситуацией. Сна, к счастью, не было ни в одном глазу, как и аппетита в желудке. Перед глазами стоял образ разрываемой на кусочки девочки, а затем капелек крови, так похожих на гранатовые зёрнышки, исчезающие в недрах тьмы, словно фрукт в соковыжималке. Он не верил в происходящее до той самой секунды, пока Аня не стала частью темноты, окутавшей поляну. С Аней он общался гораздо больше, чем с другими ребятами, что неудивительно, она была одноклассница. Остальных знал только визуально. Он взглянул в темное окно и увидел своё отражение. Костя быстро опустил голову, слишком часто в фильмах ужасов видел, как главный герой видит что-то в отражении что-то ужасное. Хватит на сегодня ужасов. Он уставился в тарелку, но ощущение, что ночь за окном сгущается и пытается проникнуть внутрь, усыпить и наполнить разум сновидениями, которые определённо будет связаны со смертью во всех её проявлениях.

Зачерпнув немного бульона, он с трудом отправил ложку в рот. А ведь это всё может быть лишь общей галлюцинацией, он читал что такое бывает. Кто знает, какой эффект даёт сочетание того, что они сделали возле костра. В конце концов должно же быть рациональное объяснение происходящему. Но как же Аня. А, что Аня? Привиделось одно, могло привидеться и другое. Может быть, она сейчас лежит в лесу на траве без сознания, или уже пришла в себя и идёт домой. Такое объяснение гораздо разумнее. Сколько сверхъестественных историй появилось благодаря галлюцинациям. Те же шаманы в племенах использовали травы, чтобы одурманивать сознание, как своё, так и тех, кто верил в них. Завтра окажется, что Аня вернулась домой под утро и всё в порядке, почти в порядке. Небольшой психологический шрам, наверное, останется. И как побочный эффект от приема одурманивающему смеси вполне возможны кошмары, вполне возможен даже лунатизм, или как там по научному называется хождение во сне. Скорее всего действительно не стоит спать, он слышал или прочитал где-то, что лунатики вполне могут навредить себе.

Сны могут казаться реальными. Костя хорошо помнил сон, приснившийся ему несколько лет назад. Помнил не потому, что это был жуткий кошмар, а именно из-за ощущения реальности происходящего. Ему снилось, что он получил двойку за домашнее задание. Причем он клятвенно клялся матери, что всё сделал, а теперь в дневнике красовалась неестественно жирная, нарисованная красным фломастером оценка, что называется – не вырубить топором. Однако, он попытался. Спрятавшись на заднем дворе школы, прямиком возле вечно закрытого запасного выхода, где устроили курилку старшеклассники, вырвал лист с неугодной оценкой и без сожаления сжёг. Он хорошо помнил как огонь едва не обжёг пальцы, пока держал за уголок догорающую улику. Потом восстановил записи на следующей странице – не подкопаешься. Вернувшись домой, Костя решил полюбоваться на проделанную работу, но его ждало разочарование – двойка красовалась в дневнике на прежнем месте, только стала ещё больше и теперь занимала треть листа. Он повторил операцию, просто по невнимательности вырвал не тот лист, убедил себя парень. Закрыл дневник, затем медленно открыл, листа не было. Удовлетворенный результатом, он отправился обедать. За час до прихода матери, Костя снова полез проверить дневник. Он медленно открыл на нужном развороте, и дневник выпал из рук. Совершив несколько сложных пируэтов, дневник приземлился на ковер, вырванный дважды лист был на месте, а на Костю смотрела огромная красная двойка. В этот момент он проснулся. Он ещё долго ворочался, сопоставляя в голове сон и реальность, пытаясь вспомнить сделал или нет домашнюю работу.

Костя улыбнулся, вспомнив, как по спине пробежал холодок, когда дневник упал, и он опять увидел пресловутый неуд. Он почти убедил себя, что всё произошедшее в лесу было не более чем игры воображения. Очень реалистичные, но всё-таки галлюцинации. И Аня жива, может быть она уже дома и спокойно спит, ведь вполне может быть, что она и не слышала угрозы феи. Если всё окажется именно так, то, как бы дико это не звучало, можно будет даже повторить. Говорят, выделение адреналина полезно для здоровья.

Страх и волнение отступили, у него даже появился аппетит. Он без остатка съел уже остывший суп и взглянул на часы, висевшие над холодильником. Почти четыре утра. Большая часть ночи позади, осталось совсем не много, следующие часа три будет потяжелее выдержать, особенно учитывая полный желудок. Главное – не ложиться. Стоит телу принять горизонтальное положение, как приоритеты могут резко поменяться, и самое важное сейчас превратится в «да, ладно, ничего страшного, с утра всё само собой прояснится». Костя прошёл в свою комнату. Он зажёг настольную лампу и поглядел на книжный шкаф. Нужно что-нибудь совсем простое. Никаких тяжёлых фантастических романов, даже рассказы не стоит начинать. На нижней полке, в том месте, куда он заглядывал реже всего, в темном пыльном углу, притаилась стопка молодёжных журналов. Тех самых, где много ярких картинок, огромный шрифт и истории о популярных на момент выхода журнала музыкантах. Откуда они у него вспомнить он не мог. Да это и не важно. Короткие истории, напоминавшие скорее сплетни бабушек у подъезда подойдут идеально под ситуацию.

Пока Костя перелистывал яркие страницы журнала, он пытался придумать план на завтрашний день. В первую очередь он планировал вернуться на место обряда и проверить, вдруг Аня до сих пор там и нуждается в помощи. И если её там нет, а так же нет и кусочков в траве, тут его немного передернуло от мысли, что он может найти, но он подавил рвотный позыв. Так, вот, если её там нет, тогда можно сходить в кино, потом в интернет-кафе, недавно открытое как раз неподалёку от центральной площади, а там уже и вечер. Он отложил в сторону журнал в котором не нашлось ничего интересного и взял другой. Утро приближалось. Медленно, но приближалось.

-–

Максим и Юля возвращались домой молча. Девочка изредка всхлипывала, она считала себя основной виновницей произошедшего с подругой. Она не боялась последствий для себя, она пыталась представить мысли матери Ани, так и не дождавшейся возвращения дочери. Юля была уверена, что у неё не хватило бы сил пережить потерю и она поторопилась бы вслед за дочерью. А виновата она. Она предложила этот обряд, затащила друзей в лес, даже этого парня, которого никто их них толком не знал. Её очень хотелось невозможного – повернуть время вспять. И как можно дальше, в тот день, когда она только узнала об обряде. И тогда никто бы не умер. Понимание фатальной невозможности переигрывать ход событий угнетало не меньше, чем случившееся с Аней.

Максим тоже погрузился в свои мыли. Но в отличии от сестры он боялся ответственности. Он и так был на волосок от постановки на учёт в комиссию по делам несовершеннолетних. У него было два привода в милицию. И хотя в одном он был не виноват, даже косвенно, факта наличия привода это не отменяло. Конечно, он с трудом представлял, каким образом милиция их, и его в частности обвинит в смерти Ани. И что может быть написано в протоколе. Виноваты в том, что вызвали древний дух и он разорвал на кусочки их подругу. Но тем не менее не трудно будет установить, что именно они видели её последними, найдётся немало свидетелей, видевших, как они все вместе отправляются в лес. Да, тяжёлого разговора с родителями избежать вряд ли удастся. Угораздило впутаться в мистику, конечно.

– Максим. – Неожиданно оборвала затянувшееся молчание Юля, когда до подъезда дома оставалось пройти несколько десятков метров. – У меня к тебе серьёзный вопрос… Насчёт Ани.

– Спрашивай.

–Ты считаешь, что я одна виновата.. Нет. Не так, я больше всех виновата. Да? – Она всхлипнула, но не для придания драматичности, получилось само собой.

Максим пожал плечами.

– Тут же просто так не ответишь. Всегда есть две стороны. С одной стороны ты заварила всю эту кашу, и все мы оказались в лесу в первую очередь благодаря тебе. – Он остановился, заметив, как глаза сестры наполняются слезами. – А с другой стороны силой нас никто не тащил вслед за тобой. Мы все хотели повеселиться. И Аня тоже.

– Ну, а ты к какой стороне склоняешься.

Максим ответил не сразу. Тревожные мысли о комиссии не давали ему покоя.

– Мне кажется мы все виноваты. – Сказал он наконец. – Когда совершаешь глупость – не жди хорошего результата.

– И на этом спасибо. – Юля опустила голову, она понимала, что брат немного лукавит. – Мы же ничего не скажем родителям?

– Если ты не проболтаешься, то ничего.

– Я не проболтаюсь. – Тихо ответила Юля, не поднимая головы.

– Вот и хорошо.

Они остановились возле подъезда, чувствовалась недосказанность, а говорить дома об этом, особенно в ночной тишине – не лучшее решение.

– Что ты думаешь о том, что Костя предложил? Я том, что мы встречаться не должны.

– Я понял. – Максим плюнул в сторону клумбы, за которой ухаживала баба Зоя с первого этажа. Несколько раз она сдавала его родителям, заметив парня с сигаретой. Старушка любила наблюдать и рассказывать о своих наблюдениях в самый неподходящий момент, самым неподходящим людям. – Начитался парень книжек, или фильмов насмотрелся, вот и делает такие предположения. По крайней мере, мы с тобой точно общаться не прекратим.

– Конечно, лезть на рожон не стоит. Но и две головы всегда лучше одной. – Она достала из кармана массивную связку ключей. Тут и ключ от подвала, и и от велосипедного замка, и ещё несколько о предназначении которых Максим не догадывался. – Ну, что домой.

Брат кивнул.

– Спать будешь, сестрёнка?

– Даже если и хотела бы – не смогла. До сих пор слышу этот крик… И эти капельки крови. Словно впечатались в голову и стоят перед глазами. Думаю, и завтра не засну.

– Сегодня без вопросов бодрствую, но завтра не обещаю.

– Надо зелёный чай попить. Я где-то слышала, что он помогает взбодриться.

– Чего? Какой ещё зелёный чай? – Максим удивлённо посмотрел на Юлю.

– Самый обычный. Некоторые вместо кофе его употребляют, когда в ночные смены работают.

– Первый раз слышу. – Искренне сказал Максим. – А где взять его? Уверен в нашей дыре такого не продают.

– В любом магазине, рядом с обычным чаем. – Юля оглянулась. – Ты слышал?

– Что? – Максим прислушался, но ничего необычного – тихий ночной город. Где-то вдалеке проехала машина, скорее всего такси. Насекомые в высокой, давно некошеной траве исполняют только им понятные песни, трещит от нестабильного электричества фонарь на козырьке подъезда.

– Ничего. Просто показалось, что меня кто-то зовёт. По имени.

– Я ничего не слышу.

– Неудивительно. – Юля взяла его за руку. – После того, что в лесу видели, мне ещё долго мерещиться будет.

– Да, воображение плюс странная реальность равно безумие.

Юля удивлённо посмотрела на брата. Непривычно слышать от него подобное.

– Просто пришло в голову. – Пожал плечами Максим. – Так, о чём мы?

– О зелёном чае.... Давай лучше дома продолжим разговор.

– Хоть это и противоречит моим принципам, но сейчас я полностью с тобой согласен.

Юля улыбнулась и протянула брату ключи. Максим быстро открыл железную дверь подъезда и пропустил сестру вперёд. Прежде чем зайти самому, он оглянулся. Плохо освещённый двор, от мигающего фонаря разбегались неуклюжие тени, ничего нового или необычного. Максим зашёл вслед за сестрой.

Через несколько минут они на цыпочках пробрались в свою комнату. Вроде бы родителей удалось не разбудить. Об этом сообщил их мирный храп из соседней комнаты. Сначала громкий – папин, затем почти неслышный мамин. На секунду Юлю охватила зависть к родителям. Спят спокойно, а некоторым такая роскошь как спокойный сон непозволительна. Но зависть исчезла так же быстро как и появилась.

Родные стены оказались сильной защитой от страха и переживаний, даже чувство вины немного отступило. Не переодеваясь в домашнее, они улеглись каждый на свою кровать и темнота заполнилась тишиной.

– О чём думаешь, Макс? – Максом она звала брата редко, в основном, когда нуждалась во внимании.

– Да вот думаю, а не поспать ли?

Юля ошарашенно уставилась на него.

– Не. Я серьёзно. Вдруг это всё лабуда насчёт кошмаров убийц? Мы ведь всё равно рано или поздно уснём, так чего тянуть, узнаем и дело с концом.

– А смерть Ани, тоже лабуда? – Зло спросила Юля.

– Потише ты! Предков разбудишь. Сложно будет им твои слова объяснить.

Они оба замолчали, прислушиваясь. Но звуки сна из соседней комнаты нисколько не изменились.

– Да что ты смотришь на меня, как русичка по утрам? – Улыбнулся Максим. Я просто немного пытаюсь расслабиться. Аня это не лабуда. Не собираюсь даже начинать спорить. Наверное, неудачно пошутил.

– Значит, спать не будешь?

– Нет, раньше тебя не усну, это точно. И тебе постараюсь мешать по мере возможностей. Довольна?

– Более чем.

– Вот и славно! А теперь на бочок и спать. – Серьёзным тоном произнёс Максим.

– Чего?! – Почти заорала Юля

– Да, шучу, шучу. Просто пытаюсь поднять тебе настроение.

– Спасибо, но это лишнее. – Юля запустила в сторону брата подушкой, но снаряд не долетел даже до кровати Максима.

– Как знаешь. Может сыграем в карты, в дурачка же ты вроде умеешь. – Максим достал из под матраца потрепанную колоду карт и сел на кровати.

Юля включила ночник и посмотрела на брата.

– Не очень хочется, знаешь. Настроение не то.

– Ну, смотри, будешь тихо лежать и страдать – точно уснёшь.

Юля лишь хмыкнула. Максим махнул рукой, он прекрасно и без неё сыграет. Есть у него одна время-убивалка, в которой участвуют многие, а играет один. Правила простые. Потребуется лист бумаги, желательно в клетку, колода, чем больше тем лучше, дозволительно использовать две колоды, и обычная шариковая ручка. Листик разлиновывается – сколько участников, столько и столбцов, чем их больше, тем интереснее и дольше будет игра. Над каждым столбцом пишется имя участника. Вот в принципе и всё. Сдаётся по три карты на каждого участника, выпавший результат суммируется и записывается в таблицу. В итоге побеждает тот у кого к концу листа окажется больше очков. Максим нарисовал восемь столбцов, вписал имена друзей, своё и прозвища троицы. Не спеша разложил по три карты, прямо на кровати перед собой. За валета полагалась два очка, за даму три, за короля четыре, а туз ровнялся одиннадцати, остальные карты соответствовали номиналу. К концу игры вся троица оказалась в явных аутсайдерах, зато Максим побеждал с уверенным отрывом. Максим потянулся и затёкшая спина отозвалась громким хрустом. На часых было полшестого утра.

– Наигрался? – Поинтересовалась Юля, отрываясь от журнала, невесть откуда взявшегося у неё в руках.

– За глаза. – Максим широко зевнул.

– Я забыла как называется твоя игра, ты вроде говорил, но я не помню.

– Тебе скорее сего не понравится название.

– Вряд ли сегодня может мне не понравится больше, чем то, что уже произошло.

– Пасьянс смерти. – Не без гордости ответил Максим.

– Точно! А почему так?

– Потому что проигравшего ликвидируют и он уже не принимает участия в игре.

– Значит вот так, да… – Серьёзно сказала Юля.

– Это всего лишь игра. – Попытался улыбнуться Максим, но осознал, что на автомате вписал имя Ани в один из столбцов.

– Это больше не игра.

– С обрядом это никак не связано.

– А вдруг Фея захочет использовать твою игру. Вот кто у тебя проиграл. Наверняка я!

– Нет, хотя может и стоило. – Проворчал Максим и смял листок с результатами. – Сегодня проиграл Сумашедший Гном.

– Ха. – Задумчиво сказала Юля. – Это как раз может и неплохо.

Тон сестры не понравился Максиму, что-то совсем не доброе проскочило в голосе сестры. Он решил перевести тему.

– Что с утра будем делать?

– Даже не знаю. В кино можно сходить. Хотя там заснуть легко. Вроде в парке праздник какой-то, но это не точно. Ну, а вообще можно ведь день дома сидеть и резаться в приставку. Больше ничего в голову не приходит.

– Последний вариант мне нравится больше всех. – Сообщил Максим

– Почему?

– Элементарно. В кино темно и скучно и я скорее всего засну. В парке на празднике конечно светло, и народу много, но настолько скучно, что скорее всего я засну быстрее чем в кинотеатре.

– Значит, решено. Играем в приставку. Ты хоть помнишь где она?

– А то! – Максим встал с кровати, ещё раз потяну спину и прошёл к платяному шкафу, стоявшему напротив кроватей. Он открыл самый нижний ящик и достал коробку, на которой красовался непропорциональный антропоморфный слонёнок. – Давно мы её не тревожили. – Он сдул пыль с коробки.

– Полгода минимум. – Подтвердила Юля.

Они без проблем подключили приставку к маленькому телевизору, стоявшему на комоде. И игра началась.

Глава 5

Артём пришёл в пустую квартиру. Отец ещё не вернулся со смены, а мама гостила у сестры в соседней области. Поэтому по легенде они были именно у него, никто из взрослых не смог бы опровергнуть алиби. Соседи могли сказать, что было тихо и не видно света, но и тут ребята заготовили ответ – весь вечер смотрели фильмы, а как известно ужасы гораздо интереснее смотреть в темноте. Он разулся и прошёл на кухню. Мама к отъезду наготовила много еды: чугунный казан полный овощного рагу, кастрюля супа, два вида салатов, домашнее печенье. Артём решил не заморачиваться, взял миску с салатом и печенье, налил полулитровую кружку яблочного сока. Он умудрился отнести это всё в один заход до комнаты родителей, где рассчитывал провести остаток ночи за просмотром фильмов из огромной коллекции отца.

Там, действительно было из чего выбирать. Отец – знатный поклонник кино. Количество кассет на полках не поддавалось исчислению, были и откровенно пиратские экземпляры, подписанные от руки, и лицензионные, привезённые из областного центра, в их маленьком городе купить подобное невозможно. Отличительная черта отца – жанровая всеядность, он с одинаковым интересом мог смотреть суровую научную фантастику сразу после лёгкой комедии положений, или после глупого боевика, включить драму, с прицелом на Оскар. Скупкой кассет и просмотром фильмов, увлечение отца не ограничивалось. Он скрупулёзно собирал информацию об актёрах, режиссёрах, съёмках. Регулярно покупал специализированные журналы. Артём вслед за отцом, увлёкся кино, не так глубоко, он пока не понимал зачем нужна информация о режиссёрах, о том как снимали фильм, качество кино не изменится, а время на поиск и изучение информации уйдёт не мало. Не лучше ли его потратить на просмотр фильма. Отец отвечал, что владея информацией, например о режиссёрах, заранее понимать, что фильм будет представлять интерес. Артём не вступал в длительную полемику, но слушать как отец говорит о кино ему нравилось.

На стадии выбора фильма у Артёма возникла загвоздка. Так всегда бывает, это парадокс выбора. Плохо когда выбора нет, и плохо когда вариантов много. Он перебирал название фильмов, но ничем на просмотр так и не вдохновился. И тут его взгляд упал на полку над телевизором. На ней лежали две кассеты. Он вспомнил, что отец что-то говорил о двух новых фильмах, отложенных на ближайший вечер. Первым был свежий триллер Дэвида Финчера «комната страха», с Джоди Фостер. Он уже читал отзывы на фильм, где критики сравнивали Комнату с предыдущим фильмом Финчера, не в пользу последнего. Конечно, на повторение Бойцовского Клуба никто не рассчитывал, но сравнения каждого нового фильма с ним теперь уже неизбежно. Вторая кассета с фильмом звонок заинтересовала его больше. Ремейк японского ужастика с сюжетом, немного похожим на то, что произошло с ним самим меньше часа назад. Разумно ли смотреть ужасы после того, что случилось в лесу? Более чем, решил Артём. Ведь в фильме вполне может найтись подсказка, что им делать, или наоборот, чего не при каких обстоятельствах делать нельзя.

Он уверенно кивнул, и вставил кассету в видеомагнитофон. Развалившись на диване, напротив телевизора, Артём захрустел печеньем. Описание фильма полностью подтвердилось во время просмотра. После просмотра странной кассеты с не менее странным содержанием, посмотревшему поступал звонок, где ему сообщали, что он умрёт в течении семи дней. Занятно, подумал Артём, первую подсказку он усвоил – не стоит изначально связываться с вещами, которые даже гипотетически могут навредить. Запоздалый урок, может пригодиться в будущем, если это будущее у них будет.

К середине действие фильма сильно провисло и Артёму приходилось постоянно напоминать себе, что нельзя спать. Он несколько раз ловил себя на том, что уже несколько секунд глаза закрыты, а сознание находится на грани между реальностью и царством Морфея. Он старательно набивал рот печеньем и старался вникнуть в происходящее на экране. Но постепенно мысли путались всё сильнее, девочка в колодце, гранатовые зерна крови, маяк, густой лес.

В реальность его вернула трель телефонного звонка. Артём вздрогнул. Холод пробежал не только по спине, он почувствовал липкий страх даже на кончиках ногтей. Он лежал, забыв о том, что во рту печенье, и слушал необычайно громкую в ночной тишине трель звонка. Какое нелепое совпадение. Совсем как фильме. Но это реальность, и у него было множество вариантов: мама или папа хотели убедиться, что он дома и у него всё в порядке, это могли быть друзья, убедиться, что он не спит, кто-то мог ошибиться номером, такое случалось частенько, правда не ночью. Артём пришёл в себя к третьему звонку. Насколько он помнил, звонко будет всего семь, а потом линия автоматически разорвёт соединение. Он поднялся, проглотил недожеванное печенье и в несколько шагов добрался до коридора, где на высокой обувнице стоял телефон. Забыв про подсказку недавно усвоенную из фильма, парень поднял трубку.

Короткие гудки.

Опоздал всего на секунду, попал как раз на момент разрыва соединения. Ну, ладно, если что важное или очередному призраку очередной девочки с чёрными волосами потребуется сообщить ему о скорой кончине, перезвонят, не сломаются. Он уже собирался вернуться на диван, довольный тем, что, как минимум, удалось взбодриться. Но его остановил тихий стук в дверь. И опять вернулся холод во все конечности, а ноги предательски подкосились. Это уже не так объяснимо, как телефонный звонок. Особенно подозрительно и странно, что стук последовал сразу за тем, как прекратились звонки. Собравшись с силами, Костя на цыпочках, медленно и тихо, как только было возможно подошёл к двери и посмотрел в глазок. Темнота. Света на этаже не было. Он не помнил горел свет или нет, когда он возвращался домой. Опять раздался тихий стук. Артём старательно прислушивался, пытаясь сквозь тишину и далёкие звуки ночного города, услышать хоть что-то, что могло дать хотя бы варианты. Безрезультатно.

– Кто там? – Почти шёпотом спросил Артём.

В ответ всё та же тишина.

– Кто там? – Спросил он уже громче и на всякий случай добавил. – Что молчите? Милицию вызвать?

Вроде какой-то голос за дверью.

– Что? Я не слышу.

– Помогите… – Очень тихо, на грани возможностей человеческого слуха. Но голос показался знакомым.

Он медленно повернул ручку замка и немного приоткрыл дверь. Свет из коридора разогнал темноту в подъезде.

Через секунду Артём пожалел, что открыл дверь, но сил закрыть её уже не было. Перед ним предстало устрашающее зрелище. Сгорбленный старик, Валерий Филиппович, сосед сверху, Артём хорошо знал его. Несмотря на возраст, насколько помнил подросток старик разменял сто лет, Валерий Филиппович проявлял активность, которой позавидовали бы мужчины в самом расцвете сил. Его редко можно было застать дома, он всегда был при деле, или копался в небольшом огородике, прямо возле дома, или ходил по ЖЭКам добиваясь уборки во дворе и ремонта в подъезде, или посещал школы, рассказывая бесконечные истории о войне, которую прошел от самого начала до конца. Но сейчас он стоял на полусогнутых ногах, держась за стену одной рукой, а второй пытался безуспешно удержать расползающееся пятно на светлосерой пижаме. Седые волосы торчали беспорядочными клочьями, рот беззвучно открывался, одного глаза не было, из пустой глазницы свисали какие-то ошмётки. Он умирал. Даже человек, никогда ранее не встречавший смерть, сразу бы понял, что старику осталось немного. Дышал он прерывисто, пытаясь удержать воздух в лёгких, но живительный кислород неумолимо вырывался изо рта кровавыми пузырями.

– Что случилось, Вале.....

– М-мменя из-би-ли. – Каждое слово давалось старику с трудом, кровавые пузыри становились всё больше, а ошмётки плоти из глазницы покачивались в такт словам.

– Кто избил? – Артём безуспешно пытался справиться с дрожью в голосе, но безуспешно. Он чувствовал, что дрожит не только голос, но и всё тело.

– М-аль-чччик… Вызо-ви…Скоруюю..

Последнее слово старик произнёс нараспев, заваливаясь на спину. Артём даже не попытался подхватить его. Валерий Филиппович несколько секунд балансировал на краю ступеньки, а потом с громким охом, упал на спину и покатился по лестнице. Время замедлилось. Артём смотрел, как старик падает, ударяется головой о бетон. Ему показалось, что в единственном глазе ветерана промелькнул сначала страх, а потом удивление. Звук каждого удара проникал в голову Артёма толстой иглой, заставляя вздрагивать, словно от разряда тока. Он не был уверен, но казалось, что голова старика треснула и что-то серого цвета течет по щеке. Артём бессильно смотрел, как умирает его сосед, не в силах как-то помочь, не в силах даже пошевелиться, броситься к телефону и вызвать помощь, побежать по соседям, просто кричать, во весь объём лёгких.

Со звуком лопнувшего воздушного шарика старик приземлился на площадку между этажами. Он лежал на животе, одна рука вывернута под неестественным углом, из под живота медленно расплывается темное пятно. Единственный глаз смотрит прямо на Артёма, немигающий бесчувственный взгляд, словно у фарфоровой куклы. В нос ударил запах крови, старости и чего-то ещё мерзкого, гнилого. Он зажал рот руками, с трудом сдерживая рвотные позывы. Но содержимое желудка неумолимо рвалось наружу. Он не выдержал и закричал. Крик смешался с рвотой в едином порыве вырваться наружу. Вонючая жижа казалось заполнила и рот и нос. В носу щипало и щекотала одновременно, Артём пытался продохнуть, но не мог. Глаза слезились, он на несколько секунд потерял ориентацию в пространстве. А потом в подъезде зажегся свет. Яркий, белый, ослепляющий. Артём беспомощно щурился. Он прекратил попытки кричать, воздуха в лёгких совсем не осталось, а свежий поступал очень маленькими партиями. Всё вокруг было как в тумане, он не видел Валерия Филипповича, с трудом различал очертания подъезда. Но остро чувствовал, что рядом кто-то есть… Или что-то. Воздух рядом с ним двигался. И это был не ветер, не сквозняк из-за открытой двери. Что-то прошло рядом с ним, бесформенное темное пятно. Артём вздрогнул и замер. Ещё одно пятно появилось с другой стороны. Свет замерцал, и погас. Артём снова закричал, когда почувствовал холодное прикосновение к руке. Он закрыл глаза…

И проснулся.

Короткое время он не мог понять что произошло и где находится. Вокруг было темно, по потолку над ним бегали причудливые тени. Он глубоко вздохнул, воздух прошел свободно, наполнив лёгкие живительным эликсиром. Тени от телевизора сообразил наконец Артём и повернулся на бок. Он снова был в комнате родителей, а по экрану шли финальные титры Звонка.

– Сон. – С облегчением выдохнул парень. И сразу осёкся. – Нет. Не может быть.

Он спал! Как же так. Он не мог, не должен был. но, черт возьми, какой реальный сон. Он вспомнил как его тошнило во сне. Во рту незамедлительно появился лёгкий привкус рвоты. А может и не сон. Та самая тьма могла отнести его обратно в кровать, в конце концов, эта Фея и не такое наверняка способна. Есть только один способ проверить. А что если старик действительно там, лежит на лестничной клетке, с разбитой головой, вырванным глазом. Тогда придётся звонить в скорую, если только этого не сделал кто-нибудь из соседей. Но ведь этого не может быть. Это просто сон. Кошмар навеянный историей в лесу. Но там в лесу ведь был не сон. Артём запутался в мыслях. И выход из этого мысленного лабиринта был только один. пойти и проверить.

Он решительно поднялся с дивана и быстро прошёл в коридор, покосился на молчавший телефон, готовый к тому, что аппарат издаст трель, сообщая, что кто-то испытывает острую необходимость поговорить с парнем. Девочка с черными волосами и бледной кожей, например. Он увидел ботинки, испачканные в грязи. В лесу они, по крайней мере были, это реальность. Артём посмотрел в глазок, свет в подъезде был, но место падения разглядеть не получалось. Дверь в любом случае придётся открывать. Он медленно повернул замок и приоткрыл дверь.

В подъезде было тихо, он услышал электрическое гудение лампочки. Медленно, слегка прикрыв глаза, опустил взгляд, на лестницу ведущую вниз, на площадку между этажами, куда упал старик. Но не увидел ничего, ни следов крови, серого вещества, ни безжизненного глаза, смотрящего на него с немым укором. Артём громко выдохнул, звук эхом разлетелся по пустому подъезду. Сон. Кошмар. Да, как угодно.

Закрыв дверь, он два раза проверил, что замок замок до конца на все четыре оборота, ещё раз покосился на телефон и вернулся в комнату. Так. На сегодня определённо ужасов предостаточно. Он достал кассету с ужастиком из видеомагнитофона, вернул на полку, а взамен взял первую попавшуюся комедию. И когда из динамиков донеслись звуки вступительной мелодии Полицейской академии, решил, что ничего не будет рассказывать друзьям. Всё просто – он не спал и смотрел фильмы. В любом случае, следующей ночью спать будут все.

-–

Первым о том, что старик действительно умер, узнал Костя. Сперва он не придал этому известию значения. Старики имеют свойство умирать, не правда ли? Костя увидел сюжет в местных новостях. Там сообщалось, что зверски убили самого старого человека в городе. Видимо старик проснулся не вовремя, как раз, когда в квартире шарили воры, он спугнул их, но они решили не оставлять свидетеля и забили бедолагу до смерти. К приезду скорой «самый старый житель Лесного» был уже мёртв примерно три часа. Преступники не оставили следов, что было удивительно, учитывая, какую бойню они учинили. В конце сюжета всех, кто что-нибудь видел или слышал, просили обратиться по одному из телефонов. Всё как обычно. Наверняка наркоманы, – подумал Костя, – и что только можно взять у пенсионера? Остатки пенсии? Хотя, может, они искали какие-нибудь награды, медали, всё-таки ветеран. Некоторые из орденов сейчас имеют большую стоимость. Потом Костя вспомнил, старик жил у Артёма в подъезде. Артём ещё рассказывал, что у него в подъезде живёт самый старый человек в городе. О, нет! Самый старый, как и обещала Фея! Неужели кто-нибудь из ребят спал? Неужели это все, правда? Теперь его мысли текли совершенно в ином направлении. Не было, чёрт возьми, никаких грабителей, потому-то и нет следов, и свидетелей быть не может. Может быть лишь очевидец – один из них. Очевидец и одновременно преступник. Костя сорвался с места и зашагал длинными шагами по комнате.

Кто-то спал! Раздери его черт на миллион кусочков. Он одернул себя вспомнив об Ане. Максим и Юля вряд ли могли уснуть, их двое, они могли следить друг за другом. И если бы они уснули, то уснули бы оба. И тогда жертв было две. А может их и было две, просто ещё не сообщили. Артём? Может быть, он один и запросто мог заснуть. Чёрт! Это ещё означает, что Ани всё таки больше нет. И его версия о коллективной галлюцинации затрещала по швам, что колготки на толстяке. А что начнётся в городе следующей ночью, когда уснут все четверо.

Он схватил телефонную трубку и набрал номер Юли и Максима. Он совершенно забыл об уговоре не встречаться неделю, обстоятельства диктовали свои условия. К телефону долго никто не подходил, и Костя решил, что они спят до сих пор, хотя прошло всего три гудка. И на четвертый в трубке щёллкнуло и он услышал голос Юли.

– Алё…

– Ты телевизор смотришь? – С ходу заорал Костя.

– Костя? Ты? Что случилось?

– Ты спала? А Максим? – Костя продолжал, не понижая голоса.

– Тихо ты! – Рявкнула в ответ Юля. – Никто пару не спал. мы сначала пару часов позанимались своими делами, а потом под утро подключили приставку и до сих пор остановиться не можем. Так что нет, телевизор мы не смотрели.

– Значит, это Артём. – уже намного тише проговорил Костя.

Он теребил рукой провод, думая, что всё это невероятное совпадение. Особенно если окажется, что Артём тоже не спал.

– Эй, ты что там уснул? – Сквозь пелену прорвался голос Юли.

– Не смешно. – Мрачно ответил Костя. – Я задумался.

– О чём? Что вообще случилось? Кто-то умер? Давай ты скажешь нет, и расскажешь, что по телевизору показали блуждающую по лесу Аньку, которая не может вспомнить как там оказалась.

– Вот и всё. – Костя словно не слышал вопроса. – Я как идиот надеялся, что вчера мы словили коллективный глюк благодаря нелепому смешению того, что горело в костре. Я надеялся, что Аня жива и отсыпается где-нибудь под кустиком. Но нет,… Я должен позвонить Артёму. – Костя повесил трубку, и Юля так и не узнала, что случилось.

Он порылся в городском телефонном справочнике, нашёл номер Артёма, фамилия у него была не распространённая, в городе такая только одна, причём забавная – Шурупов. Костя медленно нажимал кнопки телефона. Вот, наконец, пошли длинные гудки. Три, четыре на пятый Артём поднял трубку.

– Слушаю.

– Ты спишь? Ты спал? – Мрачно спросил Костя, опуская формальные приветствия.

– Чего. – Не понял сначала Артём. – Ты что ль, Костя? Чего стряслось?

– Я спросил тебя, спал ли ты.

На другом конце повисло молчание. У Кости внутри всё опустилось.