Легенда о бабочке

Старик сидел на залитой солнцем лужайке в тяжёлом раздумье. Иногда его отвлекал смех маленьких баловней, бегающих вокруг. Он уже давно запутался, какие из них его правнуки, какие соседские.

Рядом на цветок уселась оранжевая яркокрылка и ритмично замигала замысловатым узором, радуя глаз и приглашая в свой мир. Бабушка рассказывала, что после смерти душа превращается в бабочку. Сказки, конечно… А что там на самом деле?

Старик чувствовал, что годы его сочтены, и времени осталось только подвести итоги и замечтать новое рождение. Старик сосредоточился и в очередной раз попытался выбрать, через кого из правнуков он вернётся в этот мир младенцем.

Это была не просто дань традиции. Нельзя просто наугад ткнуть пальцем в симпатичного ребёнка, ведь от этого решения зависит судьба не только самого малыша, но и всего рода. Так он направлял живу по конкретному руслу: сын – внук – правнук и далее. Но это вовсе не означало, что остальные его потомки не были им любимы. Это означало лишь то, что на одного из них он возлагает особую ответственность и доверяет ему свою следующую жизнь. Никто из многочисленной родни, которая соберётся, чтобы попрощаться с ним, не узнает, кому из детворы прадед скажет заветное слово.

Старик улыбнулся, вспомнив тот яркий осенний день, когда провожали в мир предков его прадеда и прабабку. На этой же самой поляне… Было много людей. Некоторых он видел впервые: его двоюродные дедушки и бабушки, дяди и тёти и множество братьев и сестёр. Они знакомились между собой, играли в разные игры, рассказывали сказки и загадывали загадки. А в конце, уже перед тем, как всем разойтись, старик со старухой сели на этот самый камень, и к ним по очереди начали подходить малыши. И каждому они что‑то шептали на ушко, обняв и поглаживая по голове. Бабушка пожелала, чтобы он научился играть на дудочке. «Научишься?» – спросила она. «Да», – кивнул он. «Спасибо, – улыбнулась бабушка. – Я буду слушать, как ты играешь». А дед обнял его и сказал: «Внучек, береги своё чистое сердце, передавай свет свой детям, внукам и правнукам, потому как хочу через твою веточку вновь родиться молодым листочком на древе нашего рода. Согласен ли ты стать проводником души моей?» – «Да», – кивнул он, и на глаза его внезапно набежали слёзы, а сердце как‑то особенно сильно заколотилось. «Только никому не говори, – подмигнул прадед. – Это наш с тобой секрет».

После тех проводов они прожили ещё несколько лет и ушли незаметно.

Старик улыбнулся этим воспоминаниям. Он выполнил обещание. У прадеда теперь богатый выбор, кого из этих сорванцов взять себе отцом или матерью. Пришло время и ему решить, кто понесёт сквозь годы его живу.

– Дедушка! Сыграй на дудочке, – писклявым голоском попросила маленькая девочка, дёргая его за рукав.

«Ладно, – решил старик. – Завтра уже точно начну думать, а пока…» – Он достал из‑за пояса флейту и заиграл…

* * *

– Доброе утро!

– Ага… доброе…

– Ты что? Не слышишь? Сотовый…

– Слышу…

– А почему не берёшь трубку?

– Это будильник, «Одинокий пастух», я всегда под неё просыпаюсь, – улыбнулась Оксана и снова провалилась в утренний сон.

– Красивая музыка, – Александр потянулся. – А главное так в тему: мне как раз снилось, что я достал дудочку и заиграл. Играю, а сам удивляюсь: «Надо же, как красиво я умею!»

Оксана засмеялась, потом резко вытянулась, как кошка, перевернулась, мяукнула, зевнула и открыла глаза.

– Везёт тебе! На дудочках во сне играешь! А мне до сих пор снятся суды, адвокаты, прокуроры. Никак не могу поверить, что всё закончилось.

Она перевернулась на спину и обратила свой взор куда‑то сквозь белый потолок.

Воспоминания

Услышав про семь лет лишения свободы, она даже не успела отобразить на лице тот внезапный ужас, который буквально раздавил её душу.

Первая мысль, которая пробилась к ней сквозь чёрный туман, была: «Хорошо, что мама этого не слышит». Вторая мысль выбралась из‑под обломков разрушенной жизни и жалобно каркнула: «Странно! Адвокат был на сто процентов уверен в успехе». И поползла куда‑то, волоча поломанное крыло.

Оксана бросилась за ней. Казалось, что самое необходимое сейчас – это правильно сложить раздробленные косточки и наложить шину, а всё остальное не так уж и важно. Но как только она попыталась взять несчастную на руки, тут же получила удар клювом в запястье – это в реальности защелкнулись браслеты‑наручники. А птица‑мысль продолжала удирать, опираясь о землю здоровым крылом. Когда Оксану выводили из зала суда, она старалась не упустить из виду беглянку, чтобы потом всё‑таки поймать её и оказать необходимую помощь.

Что происходило дальше, уже почти стёрлось из памяти. Её куда‑то везли, потом вели, потом заперли в камере. Но зато она отлично помнила, как шла по следам раненой птицы, находя в дорожной пыли то свежие капли крови, то белые перья.

«Куда же она может идти?» – задумалась Оксана, когда окончательно потеряла след и заблудилась. Она огляделась, и лес показался знакомым. Да это же та самая поляна, на которой ждёт древний волхв, обещавший взять на обучение её далекого прадеда. А вот и он сам. Если не знать, что он здесь, ни за что не заметишь. Оксана подошла к нему осторожно, чтобы не напугать белую птицу, сидящую у него на руке.

Волхв поднял взгляд на Оксану, а потом перевёл его на пенёк, приглашая сесть.

«Спасибо, я ещё насижусь», – подумала Оксана, и старец беззвучно усмехнулся, оценив чёрный юмор гостьи. Немного подумав, Оксана всё‑таки села и замерла, подобно птице, ощущая, как срастаются разрушенные нервы и как уходят из души боль и страх. Через некоторое время птица очнулась, взмахнула исцелённым крылом, как бы проверяя, не затаилось ли где, между перышками, остатков боли, потом подпрыгнула и полетела.

Старец проводил её взглядом.

– Ну, здравствуй! – сказал он с той интонацией в голосе, которой встречает директор школы набедокурившего ученика.

– Добрый день, – ответила Оксана.

Какое‑то время они сидели молча, потом Оксана спросила:

– Неужели вы тоже считаете, что я виновата?

Старец посмотрел на неё с хитрым прищуром, едва пряча в бороде улыбку.

– Мы? – удивился он и огляделся по сторонам, как бы в поисках остальных. Потом он глянул куда‑то вверх и кивнул: – Ах да, конечно же мы. Да, мы считаем, что ты виновата… в том, что слишком самоуверенна, в том, что недооценила сложность ситуации, не увидела подводных камней.

– Да как же? – начала оправдываться Оксана. – В чём моя самоуверенность? Я поручила ведение дела адвокату, одному из лучших в городе…

– Кроме того, – перебил её старец, – ты виновата в том, что доверила свою судьбу чужому человеку, и до сих пор думаешь, что за деньги можно купить помощь.

– Я не понимаю! Разве у меня есть другие варианты? Неужели я должна сама себя защищать? Вот это было бы действительно слишком самоуверенно.

– Нет, конечно! Всё нужно делать профессионально. А ты не юрист.

– Но ты же сам себе противоречишь! Где я найду хорошего адвоката, и не за деньги? В нашем мире бесплатно никто не работает, и уж особенно хорошие юристы.

– В нашем мире, Ксюша, деньги ничего не значат. Деньги – это всего лишь бумага…

– Всего лишь! – возмутилась Оксана. – Обычно так говорят те, кто их не имеет. Зелен виноград…

– Да, ты права! – усмехнулся волхв. – Нищие люди ненавидят деньги. А за что им любить их? За то, что ради них приходится заниматься трудными и скучными делами? За то, что едва появившись в кошельке, они так и норовят сбежать к другому хозяину? Да! Нищета не любит деньги, и деньги отвечают ей взаимностью.

– Да. Но при чём здесь мой адвокат? Его‑то не назовешь нищим! Он очень любит свою работу! Да и деньги тоже любит, – засмеялась Оксана.

– Деньги, Ксюша, они как кровь: их недостаток ощущается весьма болезненно, но их излишек… Вот скажи: может у человека быть лишняя кровь?

Оксана задумалась над подобным сравнением.

– Нет, конечно, лишней крови быть не может. Крови может быть только мало и достаточно.

– Вот именно! – улыбнулся старец. – Лишние деньги – это уже не деньги. Они вроде бы и есть, но они бесполезны. Они как лишний вес – точно так же приносят неудобства и боль в жизнь своего хозяина. Богачи также зависимы от доходов, как обжора от еды. И так же как толстяк ненавидит свой жир и пытается от него избавиться, богач пытается сжечь лишние финансовые калории. Существует целая индустрия прожигания излишков: казино, различные безумные хобби, неоправданно дорогие вещи и услуги. Богатые люди тоже ненавидят деньги. Поэтому щедрая оплата, хоть и доставляет им удовольствие, но не создаёт мотивацию работать творчески и качественно.

– Хм, – пожала плечами Оксана. – Но ведь можно пускать лишние деньги на благотворительность.

– Что ты имеешь в виду, говоря это слово?

– Как что? – удивилась Оксана. – Помощь детским домам, церквям, инвалидам, да просто людям, которые нуждаются в помощи.

– Ах, это… Ну да. Это тоже можно отнести к способам сжигания финансового жира. Но не стоит называть это благотворительностью. Подобная «помощь» никому не приносит блага.

– Это почему?! – возмутилась Оксана. – Вот я уже пообещала Александру, что если эта история закончится благополучно, то я помогу ему воплотить в реальность мечты о спасении деревни и выкуплю оставшиеся паи колхозников. Разве это не пойдёт на благо жителям деревни?

– Нет, не пойдёт, – старец грустно улыбнулся. – И именно для того, чтобы ты не смогла им «помочь», это дело может закончиться неблагополучно.

– Не понимаю! Выходит, если я приму решение не помогать, меня сразу же выпустят? – Оксана нервно засмеялась.

– Не всё так просто. Тем более, ты уже пообещала. Разве сможешь не выполнить обещание? Вот представь: тебя оправдали, дело закрыли, а ты берёшь и говоришь: «Я пошутила… Не буду я выкупать эти паи, потому, что…»

– Нет! Конечно, не смогу, – вздохнула Оксана. – Хотя, если честно, у меня нет никакого желания покупать эту землю. Во‑первых, я понимаю, что это пустая трата денег, а во‑вторых…

– Ну, что же ты замолчала?

– Стыдно признаться, но я даже обрадовалась такому повороту событий. Ведь если их из деревни этой выселят, то Александру ничего не останется, как вернуться в город. И тогда мы купим участок в каком‑нибудь коттеджном посёлке, перевезём туда его пчёл, деревья и даже домик сможем перевезти…

– А если ты не хотела ему помогать, зачем пообещала?

– Я подумала, что если помогу благому делу, то Бог поможет мне выпутаться из этой истории.

Старец засмеялся.

– Ах, Ксюша! Какая же ты ещё глупая!

– Теперь вижу, – грустно улыбнулась Оксана, – милость Бога не купить за деньги.

– Дело не в деньгах, дело в твоём желании! Богу вовсе не нужно, чтобы ты делала то, чего не желаешь! Чтобы получить Его помощь, ты должна делать только то, что хочешь сама.

– Не понимаю! Я что, должна бросить Александра, Владимира с Галиной, Раю и всю деревню на произвол судьбы?

– А ты хочешь бросить их?

– Нет! Как же быть?

– Разве ответ не очевиден?

– Хочешь сказать, моя помощь должна быть не деньгами и не выкупом этих дурацких паёв?

– Именно! – усмехнулся старец.

– А как же тогда? – пожала плечами Оксана.

– Иди вослед своим желаниям, – ответил старик и поднялся. Потом он посмотрел вверх и протянул руку. Белая птица, по спирали пролетев над поляной, села ему на локоть.

Оксана открыла глаза и оглядела место своего заключения. Это была вполне уютная камера. Светлые стены, чистое, хоть и зарешеченное окно со шторками. Она несколько иначе представляла себе тюрьму. Оксана улыбнулась и снова закрыла глаза, в надежде увидеть свои желания.

Первое, что вспомнилось, это тот обед, в гостях у Кузнецовых, когда рыжий Рихард предлагал Владимиру взять кредит, чтобы увеличить объёмы производства. У Оксаны тогда вспыхнула яркая идея. Мгновенно, словно падающая звезда, в голове пронёсся план её реализации и погас. Потом события начали развиваться так, что стало уже не до осмысления этого плана, но сейчас… Оксана начала восстанавливать образ, промелькнувший тогда в её мыслях.

Первым делом надо установить прямо на ферме линию по разливу молока в герметичные пакеты и сертифицировать производство. Конечно, для тех объёмов, что пока производит семья Кузнецовых, это делать нерентабельно. Но зато это исключит всякую возможность разбавлять молоко. Оксана почувствовала приступ детской радости, когда представила, как она в своих магазинах оформит витрины, на которых будет выставляться этот эксклюзивный продукт. А в те районы, где нет её магазинов, но есть постоянные покупатели, козье молоко будет развозить специально оборудованный автомобильчик. Оксана даже представила нарисованную на его борту забавную козочку и семерых козлят. Один козлёнок нюхал цветок, у другого на маленьком остром рожке она заметила наколотый гриб. Третий жевал морковку…

Идея расширялась. «А почему бы, – подумала Оксана, – попутно вместе с молоком не везти в город дикоросы, мёд и другие продукты?» Тем более, что всё это можно собирать не с одной деревни, но и со всех окрестных. Деревенские жители, да и дачники, будут рады подзаработать за лето. Можно на той же ферме Кузнецовых установить ещё камеру быстрой заморозки продуктов.

Конечно, такое дело потребует больших вложений, при долгом сроке окупаемости, но это Оксану не заботило. В конце концов, можно представить эти затраты как увлекательное хобби, которое не только даст ей отдых и развлечение, но и принесёт пользу многим людям, да и Владимиру развяжет руки и даст возможность заняться более творческим и интересным делом. Интересно, каким?

И фантазия понесла Оксану дальше. Она увидела, что Владимир открыл центр по обучению владельцев собак телепатической дрессировке.

Грёзы оборвал лязг замка. Открыв глаза, она оцепенела от удивления. В камеру вошли Александр и ещё один незнакомый человечек забавной внешности.

– Привет! – сказал Александр. – Знакомься, это Иосиф Яковлевич, адвокат. Предлагает свои услуги…

– Да? – Оксана хлопала глазами, пытаясь вернуть мысли в реальность. – А что случилось со старым?

– Он не справился.

Оксана кивнула. Она и сама уже пришла к выводу, что надо искать другого адвоката, но как‑то немного иначе она себе его представляла.

– Как вы сюда прошли? – наконец сформулировала она своё удивление.

Проигнорировав вопрос, «адвокат» сел на свободную койку и начал бесцеремонно разглядывать Оксану, словно оценивая, стоит её покупать или не стоит. Александр, как обычно, сел прямо на пол.

– Пегейдем сгазу к делу, – начал адвокат сильно картавя. – Можете звать меня просто Иосиф Якич. Скажу сгазу: то, что пгоисходит здесь сейчас, абсолютно незаконно. Я имею в виду нашу встгечу. Она оказалась возможной благодагя моим оггомным связям и вашим пока ещё не конфискованным деньгам. Но мы пгостим себе эту вольность, потому что, как вы уже сумели убедиться, закон в этих стенах вообще гость гедкий.

Оксана испуганно перевела взгляд на Александра, требуя объяснений, но выражение его лица было таким же растерянным и удивлённым, как и её.

– Сгазу хочу ответить на вопгосы, котогые вы стесняетесь задать, – продолжил Иосиф Якич. – Каковы шансы у нашего дела, и почему вы должны довегить его именно мне?

Оксана слегка кивнула.

– Напомню, что после вынесения обвинительного пгиговога, вы имеете пгаво в течение тгёх дней его опготестовать. Так вот: вегоятность опгавдательного пгиговога в вашем случае, догогуша, гавна полному кгуглому нулю! Почему? Отвечу: потому что ни вам, ни вашему адвокату больше нечего добавить! Вы уже выложили все свои козыги. Я ознакомился с матегиалами дела и в очегедной газ с удовольствием обнагужил, что оно полностью заказное и абсолютно сфабгикованное. Более того, и пгокугог, и судья отлично знают, что ни вы, ни ваш этот самоубийца ни в чём не виноваты. Но им велено обвинять, и они будут это делать. Ваши козыги пгосто смахиваются с иггального стола. Вы понимаете, о чём я?

– Нет, не понимаю.

Азартно потирая руки, Иосиф Якич вскочил и возбуждённо забегал по камере.

– Ну, вот пгедставьте: вы садитесь иггать с человеком в шахматы, ходите тгадиционным Е2–Е4, а он вместо того, чтобы как‑то адекватно ответить, пгосто бьёт щелчком по какой‑нибудь пешке и одним удагом сшибает с доски вашего коголя. Что вы на это скажете?

– Так нельзя!

– А ему можно! – воскликнул Иосиф Якич и развёл руками, слегка присев. – Потому что он иггает не в шахматы, а в щелчки! И если вы планируете выиггать, ну или хотя бы сыггать вничью, то должны иггать по его пгавилам, потому что он по вашим иггать и не собигается! Вы понимаете?

– Нет, не понимаю!

– Это ногмально! – спокойно махнул рукой Иосиф Якич. – Главное, что я понимаю и знаю, как надо вести иггу. От вас мне нужно только согласие на сотгудничество.

– Но почему я должна вам доверять? – напомнила Оксана второй вопрос.

Иосиф Якич замер посреди камеры, задумчиво потирая подбородок и имитируя озадаченность.

– Хогоший вопгос! Я надеялся, что вы о нём забудете. Но газ уж напомнили, то отвечу кгатко: вы не должны! И вообще, знаете ли, вега – это всегда оггомный гиск. И особенно, если пъедлагают довегиться лицу моей национальности, – и Иосиф Якич забавно захихикал. – Кстати, анекдот: у англичанина спгашивают: «Почему в вашей стгане нет антисемитизма?» А тот отвечает: «Потому что, мы не считаем себя глупее евгеев».

Оксана перевела взгляд на Александра. Заметив это, адвокат перестал смеяться и спокойно сказал:

– Ну, спгосите же его, спгосите! Не стесняйтесь! «Где ты его нашёл?» Вегно? Давайте договогимся: если мы хотим габотать вместе, то между нами не должно быть никаких секгетиков, никаких неудобств и лжепгиличий. Я отлично понимаю ваши сомнения, но никак не могу помочь вам их газвеять. Ну, газве что гекомендации моих бывших клиентов… Один из них сегодня как газ и погекомендовал меня вашему дгугу. Но, впгочем, ведь и пгошлого адвоката вам тоже погекомендовали уважаемые люди. Не знаю. Гешайте сами. Я оставлю вас на пять минут. Не скучайте! – И Иосиф Якич вышел за дверь.

– Боже мой! Саша! Где ты его откопал? – ужаснулась Оксана.

– Я сам в шоке. Пока мы шли сюда, он вёл себя абсолютно нормально. Если бы он сразу начал рассказывать анекдоты…

– Нормально?! – Оксана перешла на сдавленный шепот: – Дырявый свитер, мятые штаны и стоптанные башмаки, это, по‑твоему, нормально?

– Ну… э‑э‑э…

– Ты хочешь, чтобы я наняла этого клоуна?

– Теперь уже даже и не знаю.

– Хотя, ты знаешь, а ведь он прав, что игра ведётся по каким‑то странным правилам. Против меня не было ни одной веской улики, все доказательства моей вины рассыпались, свидетели говорили только в мою защиту. А когда адвокат привёл доказательства, что все фирмы, которые проходили по этому делу были подставные… все, кроме моей… и при этом никаких обвинений в адрес директоров подставных фирм! А мне семь лет…

Александр нервно засмеялся:

– Директоров?! Да эти бомжи, наверное, только и мечтают оказаться в тюрьме. Здесь хоть кормят.

– Такое преступное лжеобвинение возможно только в том случае, если и судьи, и прокурор абсолютно уверены в своей безнаказанности. А кто его отрекомендовал, этого Якича?

– Да какой‑то Лёхин знакомый, – сказал Александр, почесывая затылок. – Мы вышли из суда в полном ужасе, не зная, что делать. И тут к нам подбегает этот взъерошенный человек и протягивает свою визитку. А у Лёхи в этот момент телефон заиграл. Звонил кто‑то из его «афганцев». Сказал, что у нас есть надежда, если доверим продолжение дела Иосифу Яковлевичу. А дальше мы даже опомниться не успели, как он взял инициативу в свои руки. Сказал, что действовать надо быстро, и поэтому сегодня вечером мы пойдём к тебе, чтобы убедить сменить адвоката. Я не мог отказаться от свидания.

– Да уж, убедительно! – улыбнулась Оксана. – Хотя сам факт, что ему удалось пройти сюда, говорит о том, что это не просто чудак с улицы. Может, рискнём? Что мы теряем? Ведь он прав, что козырей‑то у нас больше нет. Как думаешь?

– Мне он показался честным… и загадочным. Так нелепо одеваться и вести себя может только тот, кто намного глубже, чем хочет казаться. Конечно, он перебарщивает…

– Вот и я подумала о том же. Если бы его к нам враги подослали, то они бы позаботились о его внешнем виде. Давай попробуем…

В этот момент дверь открылась, и вошёл Иосиф Якич, подтягивая вытянутые в коленях штаны.

– Ну что, дгузья мои? Что вы гешили?

– Иосиф Яковлевич, но если вы уверены, что оправдательный приговор в моём деле невозможен, то почему хотите взяться за него? – спросила Оксана.

– А зачем вам опгавдательный пгиговоу? Это негеально, учитывая те силы, котогые на вас наехали. Опгавдать вас для любого судьи означает подписать себе досгочное освобождение от должности без выходного пособия. Максимум, что я могу обещать, это отпгавление вашего дела на пегесмотв и забывание о нём на веки вечные. Получится, что вас и не осудили, и не опгавдали, значит, вы свободны.

– А минимум? – спросила Оксана.

– А минимум – отсгочка, пока дело пегесматгивают. А там посмотгим.

– Хорошо, – вздохнула Оксана. – Давайте обсудим ваш гонорар.

– Гоногар? – обрадовался Йосиф Якич, словно не ожидал, что ему дадут позаниматься этим делом, да ещё и денег предложат. – Гоногар, это хоошо, это я люблю. Я пгошу совсем немного, пять ублей в час, вас устгоит?

– Вы шутите? – засмеялась Оксана.

– Конечно, шучу, – засмущался Йосиф Якич. – Тьи убля, но это уже кайняя цена. Меньше не могу.

Пока Оксана хлопала глазами, придумывая, что бы пошутить в ответ, Йосиф Якич задрал рукав вязаного зелёного свитера и глянул на часы, которые вместо ремешка были привязаны к запястью какой‑то верёвочкой.

– Ой, ой! Дузья мои, мне поа бежать. А то жена гешит, что я опять остался ночевать у любовницы. Саша, пойдём! Оксана, до завтга! Я гад, что мы договогились.

Иосиф Яковлевич

Чего улыбаешься? – спросил Александр. – Вспомнила Йосиф Якича?

Оксана засмеялась.

– До сих пор не могу понять, что это было.

Она встала с постели, накинула халат и пошла на кухню.

– И, главное: куда он внезапно исчез? – спросила она входящего следом Александра.

Вопрос был риторический. Эту тему они уже обсуждали неоднократно, но каждый раз воспоминания о Йосиф Якиче доставляли им с Александром особое удовольствие.

– Даже не представляю, – пожал плечами Александр.

– Знаешь, – задумчиво сказала Оксана, делая бутерброды, – если бы всю эту историю я прочитала в какой‑нибудь книге, то сказала бы, что автор явно переборщил с мистикой и абсурдом.

На следующее утро, после скучного тюремного завтрака, Оксану повели на встречу с адвокатом. Она вошла в комнату, разделённую металлической сеткой. Посередине стоял стол, одна часть которого была по одну сторону сетки, а другая – по другую.

Сев на привинченный к полу стул, Оксана приготовилась к новой встрече с Йосиф Якичем. Но вместо него в комнату вошла совсем молоденькая, робкая девушка. Выражение лица у неё было такое, с каким обычно студенты входят на экзамен к строгому преподавателю. Её костюм выглядел абсолютно новым, словно был сшит специально для этого случая. Девушка осторожно села на краешек стула и вытащила из портфеля папку с бумагами.

– Здравствуйте, Оксана Васильевна, – сказала она. – Меня прислал Иосиф Яковлевич. Он сказал, что вам нужен адвокат.

– Вот здрасьте! – удивилась Оксана. – А разве он не сам?

Девушка слегка стушевалась.

– Сам? Н‑нет. Он позвонил мне и велел приехать сюда, сказал, что вам нужен адвокат.

– Простите, э‑э‑э…

– Ой, извините! Меня зовут Юлия Вениаминовна. Но можно просто Юля. Я недавно закончила юридический, и это моё почти первое дело.

– Почти? Это как? – Оксана задавила истерическую ухмылку.

– Ну… просто меня как бы наняли… а потом как бы отказались от моих услуг…

– Ясно. Значит, опыта у вас никакого.

– В общем‑то, да… то есть, нет… то есть, у меня красный диплом, и я отлично знаю уголовно‑процессуальный кодекс.

– А вы хоть в курсе, за какое дело решили взяться?

– В общих чертах… Иосиф Яковлевич мне рассказал по телефону… но я не очень понимаю на слух его речь… поэтому, если вас не затруднит, расскажите ещё раз…

– Послушайте, Юлия, боюсь, мне тоже придётся отказаться от ваших услуг.

Услышав это, девушка побледнела и нервно сглотнула слюну. Губы её едва заметно задрожали.

– Вы поймите меня правильно, – продолжила Оксана. – Как я могу доверить такое сложное дело человеку абсолютно без опыта работы? И к тому же, вы создаёте впечатление такой беспомощности… Вы хоть представляете, в какую змеиную яму пытаетесь залезть? Зачем вам это?

Юля порывисто вздохнула и гордо встала.

– Извините за беспокойство, – сказала она. Потом сгребла со стола документы и быстро вышла из комнаты.

Оксана тоже встала, собираясь уходить, но вдруг противоположная дверь с лязгом распахнулась, и Иосиф Якич буквально втолкнул обратно хрупкую девушку, вытирающую слёзы. Потом он что‑то возразил охраннику, который пытался не пустить их в комнату, и закрыл за собой дверь.

– Извините, я опоздал. Тгамваев долго не было. Я вижу, вы уже обо всем договогились? Осталось только подписать договогчик. Это чистая фогмальность, чтобы у пгокуога и суда не возникало сомнений в пгавомочности вашего пгедставителя. Ты подготовила документ? – обратился он к Юле, которая растерянно стояла, хлопая мокрыми ресницами. Девушка вдруг встрепенулась и дрожащими пальцами снова достала из портфеля папку с бумагами.

Иосиф Якич сел на стул, открыл папку и вытащил оттуда договор. Бегло пробежав по нему глазами, он широко улыбнулся, явив миру белоснежные ровные зубы, которые никак не вписывались в его бомжеватую внешность.

– Молодец, Юлечка! – похвалил он свою протеже. – Как всегда, безупьечно.

Он просунул бумагу в специальную щель между столом и решеткой, но Оксана даже не взглянула на неё, отрицательно повертев головой.

– Даже не почитаете? Ну, подписывайте не глядя! – пожал плечами Иосиф Якич.

– Хватит с меня уже этого цирка! – Оксана встала и собралась уходить.

Иосиф Якич невозмутимо продолжал раскладывать на столе какие‑то документы, изучая их, а Юля что‑то поясняла ему, водя наманикюренным пальчиком по строчкам.

Оксана села обратно и взяла договор. Это был стандартный контракт, грамотно и аккуратно составленный. Оксана нашла пункт об оплате. Гонорар, который просила девушка, был самым обычным, средним по городу.

«Если дело безнадёжное, – подумала Оксана, ставя свою подпись, – то хотя бы сэкономлю на адвокате».

– А вот мне интересно, – сказала Оксана, делая очередной глоток чая, – а что было бы, если бы я не подписала этот договор?

– Думаю, для начала пришлось бы потесниться и познакомиться с настоящими уголовницами, – ответил Александр.

– В смысле?

– Это ж Якич договорился, чтобы к тебе никого не подселяли.

– С чего ты взял? – удивилась Оксана.

– А у тебя есть другие объяснения, почему в следственном изоляторе обычные люди спят по очереди, а ты почти всё время жила одна в четырехместной камере?

– Подожди! Я думала, это Лёха проплатил мне комфортное содержание.

– Лёха, конечно, проплатил, когда Якич дал ему список, куда сходить и кому сколько отсыпать. А ты думала, в тюрьме на доске объявлений прайс‑лист вывешен? С нами разговаривали только после волшебного пароля «я от Иосифа Яковлевича».

– Да уж… всплывают всё новые факты, – засмеялась Оксана. – Интересно, зачем ему всё это было надо? Неужели только для того, чтобы устроить на работу свою слишком нерешительную племянницу? Ну или кто она там ему?

Преимущество Юли перед старым и опытным адвокатом оказалось в том, что она всё делала скрупулезно и дотошно, буквально не оставляя обвинительной стороне никаких лазеек и разночтений в законах. Кроме того, выходя к трибуне, она удивительно преображалась, из стеснительной и робкой студентки превращаясь в отличного оратора. Выступая в суде, она говорила настолько уверенно, красиво и образно, что даже ничего не смыслящий в юридических тонкостях Александр всё отлично понимал. На провокационные вопросы обвинения Юля отвечала бесстрастно, смело глядя в глаза прокурорам. Конечно, сейчас уже неизвестно, что было бы, если бы не Юля, но за то время, что она занималась делом Оксаны, сменилось несколько обвинителей. Одна легла в больницу, другая переехала жить в другой город, третья ушла на пенсию… Вполне естественные причины, если бы только не частота возникновения этих причин на единицу времени.

В конце концов, обвинителем назначили женщину, которая, ознакомившись с делом, пришла в ужас от того, что там увидела. Но в отличие от предыдущих своих коллег, она не стала имитировать внезапную необходимость уволиться, а решила вести дело по всем правилам юриспруденции. А по правилам полагалось немедленно отправить его на доследование.

Как и обещал Иосиф Якич, папка с делом исчезла где‑то в ящиках бюрократических столов, а Оксану освободили, поскольку на время доследования обвинительный приговор стал недействителен.

– Никак эта мысль не дает мне покоя, – задумчиво сказала Оксана.

– Какая? Зачем Иосиф Якич тебе помогал?

Оксана возмущённо усмехнулась.

– А в чём, собственно, заключалась его помощь‑то?! Да! Он очень много говорил, причём всякую ерунду! А реально‑то, что он сделал? Единственно, спасибо ему, убедил меня нанять защитницей Юлю. Всю основную работу делала она. А он что? Приходил ко мне в камеру обычно под вечер и по три часа парил мне мозги своими разговорами, называя это консультациями, и записывая их в счёт по три рубля за час? Клоунада сплошная!

– Интересно было бы послушать эти разговоры!

– Да чего там интересного! – Оксана засмеялась. – Например, история о том, как он решил уехать в Израиль.

– Расскажи!

– Извини, оригинальный дефект речи копировать не буду.

Было это где‑то примерно в 90‑х годах прошлого века. Пришёл, значит, он в эмиграционную службу и говорит:

– Хочу уехать на историческую родину.

А там сидит такой старый породистый юрист и спрашивает:

– А чем вы, товарищ, можете доказать свою принадлежность к избранному народу?

– А что, – спрашивает Иосиф Якич, – разве по моей характерной внешности этого не видно?

– На внешность визу не поставишь. Давайте паспорт, где написано, что вы еврей.

Иосиф Якич достаёт паспорт, а там написано «русский».

– Ай‑яй‑яй, – сокрушается чиновник. – Может, хотя бы в свидетельстве о рождении написано правильно? Тогда бы мы ещё могли бы чем‑нибудь вам помочь.

– В свидетельстве о рождении? – задумывается Иосиф Якич. – Вряд ли. Дело в том, что мой дед, когда во время войны бежал с оккупированной немцами территории, сжёг все свои документы, а здесь ему сделали новые, ну и, разумеется, написали для безопасности, что он русский. И только на смертном одре он поведал мне эту тайну и завещал вернуться к своим истинным корням.

– Ну что ж! – тяжело вздохнул старый еврейский бюрократ. – Если в свидетельстве о рождении не написано, что вы еврей, мы ничем не можем вам помочь.

– Странно! – возмутился Иосиф Якич. – Когда в трамвае меня обзывают жидовской мордой, никто документов не спрашивает!

– Ничем не могу помочь, – повторяет чиновник, а сам что‑то на бумажке пишет и подаёт ему. – Вы ещё раз внимательно посмотрите в свидетельство о рождении. Вдруг там всё‑таки «еврей» написано.

Взял Иосиф Якич бумажку и вышел из кабинета. На улице хотел её в урну выбросить, скомкал уже… но потом решил глянуть. А там адрес. Пожал он плечами и отправился по этому адресу. Позвонил в дверь, ему открыл мужчина. Увидев характерную внешность посетителя, он даже не спросил, что ему нужно, пригласил войти. Оказалось, что это художник по документам. Ну, в смысле, что мастер их подделывать…

Пришёл Иосиф Якич в израильское посольство через неделю и принёс им свидетельство о рождении, где чётко написано, что он еврей.

– Ну вот, – сказали ему, – теперь мы видим, что вы наш человек.

– И что? – спросил Александр. – Почему он не уехал?

– Он уехал, – ответила Оксана, – но потом вернулся обратно. Сказал, что ностальгия замучила.

Александр улыбнулся.

– А что ещё он рассказывал?

– Ой! Много чего. Так сразу всего и не вспомню. Но все эти разговоры не имели никакого отношения к делу. Да и вообще вызывали сомнения в… э‑э‑э… в общем, бред сумасшедшего.

– Вот и Соня говорит то же самое.

– Что, «то же самое»?

– Ну… как он служил разведчиком в Америке, Германии и Франции, что он связан с мировым правительством и что сейчас занимается проектом разработки полезных ископаемых на Луне.

Оксана расхохоталась.

– Точно‑точно! Так он что, всем это рассказывал?

– Ага! Приходил с утра к вам в офис и якобы ждал директора. Приходил, как специально, когда Алексея нет. Сядет рядом с телефоном и начинает куда‑то звонить с деловым видом, разговаривает тоном начальника. Потом озабоченно глянет на часы и наморщит лоб, так что у всех возникает ощущение, что Алексей опаздывает на запланированную встречу.

– Жулик! – возмутилась Оксана. – Ещё, поди, и кофе сварить требовал!

– Нет! Кофе не требовал. Только зеленый чай без сахара. А пока пил чай, травил свои байки… Но самое забавное началось, когда к вам в офис начали звонить какие‑то люди и просить Иосифа Яковлевича таким тоном, словно это его офис. Соня вежливо отвечала, что его нет. А они спрашивали: «А когда он появится?» и просили оставить для него информацию.

Оксана заливалась смехом. Она уже не в первый раз слушала эту историю, но в интерпретации Александра она была намного веселее, чем в Сониной.

Разумеется, в первые минуты знакомства с Иосиф Якичем ни у Алексея, ни у Александра не возникло к нему огромного доверия. Но та помощь, которую он оказал, устроив Оксане комфортные условия содержания в тюрьме, заставила их поверить в его опыт и связи. Но никак не могли они понять, почему человек, обладающий таким «могуществом», пребывает в стадии крайней нищеты, судя по одежде и отсутствию автомобиля. Да и его практически бесплатная помощь наводила на подозрение, что «что‑то здесь не то». Но вот что?

В первый же день (а точнее вечер) они решили проследить за новым знакомым, с целью узнать, где он живёт. Когда Александр и Иосиф Якич вышли из здания следственного изолятора и, попрощавшись, разошлись в разные стороны, Алексей ожидал в автомобиле на другой стороне улицы. Он увидел, как Иосиф Якич вприпрыжку бросился догонять трамвай. Уже почти на ходу он запрыгнул в вагон и уселся на свободное место.

Алексей дождался, пока Александр сядет в автомобиль, и они вместе поехали следом за трамваем. Один следил за дорогой, другой за трамваем и выходящими из него пассажирами. Иосиф Якич не выходил. Проводив трамвай до конечной остановки и дождавшись, пока из него выйдут последние люди, сыщики обнаружили, что объект слежки таинственно исчез.

Разумеется, никакой мистики они в этом не усмотрели, а просто решили, что Александр где‑то потерял бдительность и не заметил, как Иосиф Якич покинул трамвай вместе с толпой людей. К тому же уже были сумерки, и проглядеть невзрачного человечка было не сложно. Друзья не расстроились и решили на следующий день слежку повторить.

Но на следующий день Иосиф Якич просто не вышел из тюрьмы. Они ждали его почти до часу ночи, а потом, решив, что он покинул здание с какого‑то другого хода, поехали домой.

Все остальные попытки проследить за странным «адвокатом» так же закончились неудачами. Однажды, например, их остановили гаишники, проверили документы, извинились и отпустили. Трамвай тем временем, вильнув хвостом, скрылся за поворотом. Наверное, не стоит уточнять, что когда его догнали, Иосиф Якича там уже не было.

– Ещё немного, и я начну верить, что этот тип действительно служил в американской разведке, – смеясь, сказал Алексей после очередной неудачной слежки.

Шутка про американскую разведку заставила о себе вспомнить, когда Иосиф Якич однажды ворвался к ним в офис, размахивая стопкой газет и возмущённо восклицая: «Ну идиоты! Ну и идиоты же!!!»

Соня даже напугалась, думая, что в газетах опять написали какую‑нибудь гадость про Оксану. Но, приглядевшись, она поняла, что газеты были не русские. Иосиф Якич по обыкновению спросил: «Алексей у себя?», Соня покачала головой.

– Я подожду, – нахально, но уже привычно, объявил Иосиф Якич и, усевшись в кресло для посетителей, схватил телефон. – Можно позвонить? – спросил он, уже набирая номер.

Соня пожала плечами и вернулась к своим делам.

Вдруг Иосиф Якич заговорил на чистом английском языке. Точнее, не заговорил, а заорал свойственным ему тоном начальника. Соня знала английский, на уровне средней школы, но смогла понять некоторые отдельные словосочетания. Речь шла о каком‑то урагане (…do not you understand really, that it is a hurricane?!), о ценах на нефть (…look after oil prices…) и о каком‑то заводе (…your factory will be destroyed!). Но лучше всего были понятны часто повторяющиеся слова: «Idiots!!!», «Cretins!!! Boobies!!!»

Закончив разговор, Йосиф Якич бросил трубку на телефонный аппарат и через секунду уже спокойным голосом сказал: «Некогда мне его больше ждать». Потом он тяжело вздохнул, встал и направился к выходу.

Соня окликнула его, напомнив, что он забыл свои газеты, на что Йосиф Якич устало махнул рукой и ответил: «Да выбгось! Я их уже пгочитал».

Соня собрала раскиданные по дивану газеты, чтобы сложить их в пачку макулатуры, и обнаружила, что они были не только на английском, но и, насколько хватило её познаний, на французском, немецком и… каком‑то арабском.

В очередной раз отметив изобретательность Йосиф Якича в его желании произвести впечатление, Соня презрительно фыркнула: «И он думает, я поверю, что он все эти языки знает! Ну‑ну… Хотя английский вроде знает, если, конечно, не заучил несколько фраз для этого спектакля».

Историю эту Соня не посчитала нужной рассказывать Алексею, пока не пришёл счет за телефон. Увидев непривычно большую цифру, она начала изучать детализацию звонков и обнаружила, что Йосиф Якич несколько раз за этот месяц звонил в Америку, а конкретно в Вашингтон и Нью‑Орлеан. Конечно, сумма не была разорительной для фирмы, но Соня пришла в негодование от такой наглости. И в состоянии несвойственного ей возмущения она, наконец‑то, приняла твёрдое решение: несмотря ни на что высказать Иосиф Якичу всё, что она о нём думает. Целый день она ждала его прихода, репетируя обвинительную речь, представляла в подробностях, как, превозмогая свою робость, она укажет ему на дверь, и даже… потребует оплатить разговоры. Но Иосиф Якич не пришёл. Не пришёл он и на следующий день, и через день….

И тогда, не имея иной возможности реализовать свой гнев, Соня выплеснула его на Алексея. Заразившись возмущением подруги, он тоже решил выяснить отношения с Иосиф Якичем. У себя на столе он нашёл визитку, которую тот вручил ему при первой встрече возле здания суда. На обычном белом листе, неровно разрезанном на прямоугольнички, было написано: «Проектно‑строительная фирма „Мастер“. Абрамов Иосиф Яковлевич. Специалист по организации социальных проектов. Тел. (такой‑то)». И был изображен логотип в виде кирпичной кладки и треугольного мастерка.

Алексей набрал номер телефона и, дождавшись ответа, спросил:

– Это фирма «Мастер»?

– Да… – настороженно ответила девушка.

– Могу я услышать Иосифа Яковлевича?

– Э‑э‑э… а‑а‑а простите, кто его спрашивает?

– Алексей Лисицын. Он знает…

– Э‑э‑э… понимаете, дело в том… э‑э‑э…

– Что?

– Это не его офис! И я не понимаю, почему вы ищете его именно здесь!

– То есть, как это «не его»?

– Он здесь бывает… иногда. Но он здесь клиент… заказчик. Понимаете?

– Странно! А может, вы подскажете мне его телефончик? У вас ведь, наверное, должен быть…

– Да, секундочку…

И девушка продиктовала несколько цифр, которые Алексей аккуратно записал на бумажке. Поблагодарив, он отключился и сразу же начал набирать номер, и только тут осознал, что это телефон его собственного офиса.

– Прямо живой Остап Бендер! – подвела итог Оксана, утирая слёзы смеха. – Но с тем жуликом всё ясно, а здесь… денег‑то он не брал. Не понимаю…

– Но ведь в результате всё закончилось хорошо!

– Не знаю, – пожала плечами Оксана. – Мне кажется, оно ещё не закончилось.

Накануне освобождения Иосиф Якич пришёл к Оксане в камеру какой‑то необычно серьёзный и чем‑то озадаченный.

– Завтга с утга ваше дело отпгавят на пегесмотыг и вас выпустят. Так что поздгавляю с освобождением! А я должен сгочно уехать, поэтому пгишел попгощаться и пожелать вам удачи.

– Рано поздравлять, – сказала Оксана. – Ведь если оправдательного приговора нет, всё может начаться сначала!

– Не пегеживайте! Повегьте мне: всплытие этого дела обвинительной стогоне так же не выгодно тепегь, как и вам.

– Но…

– Повегьте мне! – настойчиво повторил Иосиф Якич. – И спокойно пгодолжайте заниматься своими делами. Хотя…

– Что?

– Было бы надёжнее, если бы вы всё‑таки угегулиовали ваши отношения… ну сами знаете с кем.

– С кем? – изобразила наивно‑непонимающий взгляд Оксана.

– С дядей Во‑о‑вой! – протянул Иосиф Якич, чуть присев, и подушечкой указательного пальца легонько постукав Оксану по носу.

Оксана так и осталась сидеть с открытым ртом, а Иосиф Якич отвернулся к зарешеченному окну, как бы любуясь закатом.

– Откуда вы знаете?! – наконец прошептала Оксана.

Иосиф Якич развернулся и просверлил её хитрым смеющимся взглядом.

– Что вы имеете в виду? – как бы удивлённо спросил он. – Разве не вы сами сказали, что подозгеваете бывшего пагтнеа вашего папеньки?

Да, было дело. Оксана поделилась с Иосиф Якичем бездоказательной версией, что всю эту подставу заказал бывший друг и компаньон её отца. Ещё при жизни Василия Сергеевича у них начались конфликты на финансовой почве, но отец старался как‑то выравнивать пошатнувшуюся дружбу. Оксана же оказалась не столь лояльной и после смерти отца предложила соучредителю разделить совместно нажитое имущество, согласно прописанным в документах долям. И теперь, заняв высокий пост в администрации города, обиженный изгнанник решил наконец отомстить. Но это всего лишь версия.

Но Оксана не рассказывала Йосиф Якичу, что в детстве звала Владимира Львовича дядей Вовой, каталась у него на шее как на лошадке, и что он именно так всегда щёлкал её по носу. Не ногтем, как обычно, а подушечкой и быстро‑быстро три раза, чуть‑чуть приседая, чтобы оказаться с ней вровень.

Но даже если предположить, что Йосиф Якич действительно вхож в те слои общества, где сейчас вращается Владимир Львович, и что он разговаривал с ним, и что тот рассказал, что когда‑то был для Ксюши дядей Вовой… абсурд, конечно… важный министр откровенничает с каким‑то полубомжеватым чудаковатым человечком. Но этот жест! Этот щелчок по носу… это надо было видеть, чтобы так точно скопировать! Ну, а какие могут быть ещё предположения? Просто случайность?

Непонимание в голове у Оксаны зациклилось, мысль замкнулась, потом какой‑то щелчок… и она почувствовала, что ей в общем‑то совсем и неинтересно, откуда Йосиф Якич об этом знает… и вообще, случайность… а о чём это я сейчас думала? Ах да… Якич предложил сходить и извиниться перед Львовичем…

Вот ещё!

Мама

За окном прозвучал знакомый сигнал «Мерседеса».

– Ой! – спохватилась Оксана. – Лёха приехал, а мы ещё не готовы. Давай быстрее…

На сегодня у них было запланировано важное мероприятие – забрать наконец из больницы маму и познакомить её с Александром.

Состояние Елены Сергеевны стабилизировалось, но назвать её здоровой, конечно, было нельзя. Паралич сковал левую половину тела, да и правая работала плохо. Надо было разрабатывать мышцы, двигаться, тренироваться, но она ленилась, капризничала и по каждому пустяку звала санитарку. Характер её никогда не был ангельским, а сейчас стал просто невыносимым. На онемевшем лице застыла маска вечного недовольства. Оксане даже было стыдно знакомить её с Александром, но она понимала, что рано или поздно это сделать придётся.

В свою очередь, Александр тоже не торопился знакомить невесту со своей матерью. На вопрос Оксаны он махнул рукой и ответил, что она живёт в другом городе. Оксана не стала настаивать и даже обрадовалась, что к проблемам с матерью ей не добавятся ещё и проблемы со свекровью.

Когда Алексей с Александром на инвалидном кресле вывозили Елену Сергеевну из здания больницы и пересаживали в автомобиль, она стонала и охала, показывая, как ей тяжело и больно.

Когда возле дома её вытаскивали из автомобиля, она уже не просто стонала, она орала, при этом оглядывала двор в поисках зрителей. У Оксаны внутри всё сжалось от стыда и гнева.

Когда коляску втащили в лифт, Елена Сергеевна по‑барски махнула рукой в сторону Александра и сказала: «Спасибо, молодой человек, дальше Лёша сам справится. Вы свободны!»

– Мама! – начала было возражать Оксана, но Елена Сергеевна перебила её:

– Ничего, ничего! Сами как‑нибудь! Рассчитай его! Незачем чужих людей вести в дом!

Оксана достала ключи и подала Алексею. Тот понял всё, как обычно, с полувзгляда.

Оксана нажала кнопку и выскочила из лифта. Выбежав на улицу, она села на скамейку и закрыла лицо руками. Дышалось тяжело. Внутри кипел бульон из ядовитых эмоций.

Из подъезда вышел Александр и сел рядом, положив руку ей на спину.

– Может, перенесём знакомство на какой‑нибудь другой день? – предложил он. – Мы ж никуда не торопимся.

– Боже! Что с ней случилось? – простонала Оксана. – Она никогда не позволяла себе такого!

– Да ладно, не расстраивайся… – попытался успокоить её Александр, но замолчал, понимая, что все дежурные фразы в данном случае бессмысленны.

– Куда перенесём? – продолжила Оксану тему знакомства. – Куда не переноси, а результат будет одинаковый. Так зачем тянуть?

– Одинаковый? – улыбнулся Александр. – И какой же?

– Сначала она поинтересуется, кем ты работаешь и кто твои родители…

– О да! – усмехнулся Александр. – Оба ответа будут явно не в мою пользу.

– Потом она спросит, крещёный ли ты…

– Ого! – Александр засмеялся. – А это важно?

– Для неё очень.

– А если я скажу, что крещёный?

– Врать не хорошо!

– Это правда.

Оксана вскинула брови от удивления.

– В армии окрестили, – пояснил Александр. – Однажды перед одним очень опасным заданием.

– Что значит «окрестили»? Насильно, что ли?

– Да нет, конечно. Просто командир сказал, что… многие не вернутся, и… кто желает, может исповедаться. Для этого в часть специально прилетел священник. Оказалось, что у нас почти все некрещёные, вот он нас всех оптом и окрестил.

– Оптом? – Оксана засмеялась.

Александр грустно улыбнулся.

– Тогда было не до смеха. Ходили строем вокруг импровизированного алтаря и думали… ну, я, по крайней мере, думал: а вдруг завтра в бою Аллах им поможет, а наш Бог не сможет… раз я некрещёный…

Смех Оксаны превратился в рыдания. Александр прижал её к себе. Через несколько минут вместе с истерикой из груди вышел ком, мешавший дышать, и на душе стало легче.

– Ну что ж! – улыбнулась Оксана. – Зато теперь тебе есть чем порадовать тёщу. Мне, кстати, тоже. Оказывается, я тоже крещёная в младенческом возрасте.

– Вот видишь, как удачно всё складывается! Пошли домой?

Оксана кивнула и поднялась со скамейки.

Когда они вошли в квартиру, Елена Сергеевна училась ездить на кресле. У неё не очень получалось. Здоровая рука всё норовила увезти коляску куда‑то влево, и Алексей терпеливо помогал ей вернуть правильное направление.

Увидев вошедших, Елена Сергеевна на мгновение остановила на них взгляд, но потом вернулась к своим виражам, нарочито игнорируя Александра.

– Мама! – торжественно, насколько было возможно в данной обстановке, обратилась к ней Оксана. – Знакомься, это мой жених, Александр.

– Чего? – сморщилась Елена Сергеевна и уставилась на Александра с нескрываемым раздражением. Потом она опомнилась и попыталась улыбнуться одной половиной лица, переведя вопросительный взгляд на Алексея.

Алексей, как обычно, вежливо дежурно улыбался.

– Алёшенька, как же так? – беспомощно залопотала Елена Сергеевна.

– Что? – не понял Алексей. – Тётя Лена, это мой друг, мы вместе в армии служили.

– А ты как же? – жалостливо простонала она.

– Я?

И тут до всех начало доходить, что Елена Сергеевна все эти годы была уверена, что Алексей не только водитель, но ещё и любовник её дочери.

Повисло неловкое молчание.

– Сейчас будем обедать, – нарушила тишину Оксана. – Идите все на кухню.

За обедом Елена Сергеевна оправилась от первого шока и начала знакомство с будущим зятем.

– А где вы работаете, молодой человек? – выдавила она из себя предсказанный Оксаной первый вопрос.

– Я помощник фермера, – ответил Александр таким тоном, словно сказал «я директор завода». Но трюк не удался…

Елена Сергеевна сморщила половину носа и пренебрежительно хмыкнула. Видимо, эта реакция у неё была уже заготовлена.

– Фермер? – переспросила она. – И кого разводите? Коров? Свиней?

– Коз.

– Понятно. Жаль, у Ксюши на животных аллергия. И на молоко тоже.

– Мама, – с улыбкой вступила в разговор Оксана, – у меня больше нет аллергии на животных. И на молоко тоже.

– Что значит, нет?! Всю жизнь была и вдруг исчезла?

– Да. Представь себе! И результаты анализов это подтвердили.

– Ерунда! Так не бывает!

– А я думала, ты обрадуешься, – вздохнула Оксана.

– И далеко от города ваша деревня? – продолжила допрос Елена Сергеевна, добавив к параличной «каше во рту» ложку супа.

– Да нет, не очень, – улыбнулся Александр. – Километров сто.

– Поня‑я‑тно! Значит, решили перебраться в город? Поближе к цивилизации?

Этот вопрос тоже был вполне предсказуем. Оксана только не знала, в какой форме её матушка намекнёт будущему зятю на социальное неравенство.

– Мамуля, – как можно нежнее попыталась прервать её Оксана, – может, ты пойдешь отдыхать?

– Нечего мне рот затыкать! – прохрипела Елена Сергеевна. – Пусть ответит!

– А это был вопрос? – удивился Александр, стараясь убрать из голоса интонации сарказма. – Тогда, конечно, отвечу. Вообще‑то, я местный, городской. У меня есть квартира в центре. А в деревне я живу всего год и не планирую в ближайшее время возвращаться в город.

– То есть как это – «не планирую»? – опешила Елена Сергеевна. – Это что ж, Ксюха к тебе в деревню поедет?

– Ну… мы ещё не обсуждали подробности…

– Я ни в какую деревню не поеду, – категорично заявила Елена Сергеевна, – и её не отпущу!

– Да что ты, мама? Какая деревня? – улыбнулась Оксана. – Какая из меня колхозница?

– А как тогда?

– Очень просто: мы с тобой будем ездить туда как на дачу, а Саша будет там жить и работать. А зимой он будет приезжать к нам на выходные.

– Что же это за семья такая? Ты здесь, он там… не понимаю.

– Да нормальная семья, мамуль. Вспомни, как вы с папой жили. По вечерам ты читала книги и болтала по телефону, он печатал фотографии или возился в гараже с машиной. Вы ж могли неделями не общаться!

– Да, но ночью‑то мы же вместе спали! – возразила Елена Сергеевна.

– Ну и вся разница, что мы с Сашей будем вместе спать не каждую ночь, а только по выходным.

– Ой! – Елена Сергеевна опять брезгливо сморщилась и махнула рукой. – Знаю я, как они «спят», когда жены нет рядом.

К такому повороту разговора Оксана тоже была готова, но ей всё равно стало противно всё это выслушивать.

– Мам, ну зачем ты говоришь такие гадости? Хочешь поссориться с зятем, даже ещё толком не познакомившись?

– Да с каким зятем?! – повысила голос Елена Сергеевна. – Ну, нашла ты себе мужика, так зачем меня‑то посвящать в эти свои блудные дела? Сегодня этот, завтра другой! И что? Со всеми меня знакомить будешь?

– Мама! Как тебе не стыдно? – Оксана начала задыхаться от возмущения.

– Что мама?! А почему это мне должно быть стыдно? Или, может, вы благословения моего попросите да в церкви обвенчаетесь, как все порядочные люди?!

Оксана закусила губу и отвела взгляд, пытаясь успокоить закипающее бешенство. Но волна гнева схлынула на удивление быстро.

– Хорошо, – повернулась она к матери. – А если обвенчаемся?

– Что значит «если»? Ты мне тут условия, что ли, ставить будешь?!

– Никаких условий, мама! Это вопрос. Если мы с Александром обвенчаемся в церкви, ты признаешь его членом семьи?

Елена Сергеевна сощурилась в поисках подвоха.

– Да тебя на крещение‑то не загнать…

– Мама! Оказывается, я крещёная ещё в детстве.

– Как это? – не поверила Елена Сергеевна.

– Так. Тётя Вера тайно от вас с папой окрестила, когда ты уезжала…

– Вот ведь… – И Елена Сергеевна произнесла неприличное слово, от которого даже мужчинам стало не по себе.

– Мама! – ужаснулась Оксана.

– Вечно она лезла в нашу семью! – её аж затрясло от злости.

– Мама, успокойся, пожалуйста! – встревожилась Оксана. – Ты же не хочешь повторения инсульта!

– Зато ты хочешь! – насколько могла громко заорала Елена Сергеевна. – Ты только и ждёшь, когда я сдохну! И историю эту с женихом специально придумала! Тварь! И Лёшку в это втянула! Что ты молчишь?! – повернулась она к Алексею, который сидел, боясь шелохнуться, как перепуганный трактирщик под перекрёстным огнём пьяных ковбоев.

Елена Сергеевна схватила тарелку с недоеденным супом и со всей силы грохнула её о стол. Тарелка выдержала, но остатками бульона забрызгало всех вокруг.

Увидев, что лицо матери начало наливаться багровой краской, Оксана схватила телефон, намереваясь вызывать «скорую». Уже набирая номер, она увидела, что Александр спокойно закрыл глаза и, немного откинув голову назад, выпрямил спину. «Кристаллит», – догадалась она и отменила вызов.

Через пару секунд Елена Сергеевна «сдулась». Кровь отлила от лица, и мышцы расслабились. Она попыталась добить тарелку, ещё раз легонько стукнув ею о стол, да так и замерла, удивлённо глядя на чудом уцелевшую деталь своего любимого французского сервиза. Потом обвела взглядом всех присутствующих, как будто только что проснулась и спросонья не понимает, где она.

– Ладно, мы ещё посмотрим, кто кого, – устало прохрипела она. – Алёшенька, проводи меня в мою комнату.

Вернувшись, Алексей сел и присоединился к всеобщему тягостному молчанию.

– Ну? Чего сидим как на похоронах? – нарушила наконец тишину Оксана.

– Тьфу, тьфу, тьфу… – постучал по столу Алексей. – Чего болтаешь‑то?

– А что? Разве нет? – пожала плечами Оксана. – По‑моему, это уже не моя мама, а какая‑то совсем незнакомая женщина.

– Да. Тётя Лена всегда была не сахар, – согласился Алексей, – но такого я от неё не ожидал.

Оксана поставила локти на стол и уткнулась лицом в ладони.

– Да ладно тебе, – Александр тихонько толкнул её ногой под столом. – Ну не буду я пока появляться у вас, чтобы её не злить. Переживём.

– А мне что? Тоже дома не появляться? – вздохнула Оксана. – Она ж сейчас во всём будет искать причины для скандала.

Из комнаты Елены Сергеевны донёсся глухой стук падающего тела и стон.

– А ещё она постоянно будет демонстрировать свою беспомощность и симулировать приступы.

Стон повторился.

Алексей не выдержал:

– Ну чего сидишь‑то? Пойдём, посмотрим…

Оксана встала и пошла в комнату матери.

Елена Сергеевна лежала на полу и делала вид, что пытается залезть на кровать. У неё якобы ничего не получалось, в последний момент она срывалась и снова падала на пол. Алексей кинулся было помочь ей, но Оксана остановила его и взглядом попросила выйти из комнаты.

– Давай, мама, старайся, – спокойно сказала она. – Тебе надо тренировать мышцы. Елена Сергеевна ещё раз попыталась, но вновь демонстративно упала на пол, после чего прекратила попытки и жалобно заворчала, лежа на полу:

– Слава богу, хоть на помойку ещё не выбросили. Но чует моё сердце – скоро уже… скоро… сдадут в дом престарелых… – И она жалобно заскулила, выдавливая из себя слёзы.

Оксана тяжело вздохнула, взяла подушку с кровати и заботливо положила её под голову матери.

– Не переживай, мамуля, не сдадим. Но и плясать под твою дудку никто не будет. Сказав это, она вышла из комнаты и закрыла дверь, оставив симулянтку лежать на полу.

Кирпичная стена

– Итак, на чём мы остановились? – спросила она, вернувшись на кухню.

– На чём? – удивились в голос Александр и Алексей.

– Мы остановились на попытке понять, что за игру вёл наш незабываемый Иосиф Якич. Чего он хотел?

– А чего тут непонятно? – пожал плечами Алексей. – Этот… как там он называется? Энерговампиризм.

Оксана усмехнулась, услышав от Алексея это слово. Ещё совсем недавно ни о каких таких вещах он даже слышать не хотел.

– Подожди, – удивилась она. – Ты ж говорил, что когда он начинал рассказывать свои байки, все девчонки собирались в приёмной и слушали его, открыв рты.

– Ну да, – кивнул Алексей. – Как мухи на мёд слетались.

– Но это признак, скорее, энергетического донорства, чем вампиризма. От вампиров все стараются убежать или, насколько возможно, ограничить контакты с ними.

– Значит, он использовал своё обаяние, чтобы за наш счёт звонить в Америку.

– Отличная логика! – засмеялась Оксана. – Да если бы он просто попросил, я дала бы ему свой сотовый для этих целей! Сумма‑то смешная для наших оборотов! Согласись!

– Соглашусь! – вздохнул Алексей. – Тогда предлагай свою версию!

Оксана задумчиво покачала головой:

– Вот чувствую что‑то… но никак не могу сконцентрироваться, не могу уловить… как будто… м‑м‑м…

– Как будто в твоем мозгу есть какая‑то закрытая область памяти? – помог ей Александр.

– Точно! Такое чувство, что я… э‑э‑э…

– Что ты что‑то знаешь, но не можешь вспомнить? Словно твоё сознание соскальзывает с этой области, как с обледеневшей горы?

– Откуда ты знаешь?

– Просто в последнее время я сам ловлю себя на подобных состояниях. Но я никак не связывал их с Якичем.

– Ребят, вы что, – вступил в разговор Алексей, – хотите сказать, что Иосиф Якич вас зомбировал?

Оксана рефлекторно перевела взгляд на Алексея, но на самом деле её внимание пыталось прорваться внутрь собственной души и найти хоть малейшую деталь, за которую можно зацепиться, чтобы понять, чего же хотел её «спаситель».

– Слушай, Лёш, а та фирма… чей телефон он тебе дал, как свой…

– «Мастер», – напомнил Алексей. – И что?

– А ты с ними больше не связывался?

– Нет. А зачем?

– Для начала хотя бы узнать, на какую сумму он «назвонил» у них. А дальше будет видно…

– Хм… – Алексей почесал в затылке. – Боюсь, я уже выбросил ту визитку.

– Жаль, – Оксана задумчиво потёрла лоб. – А может, Соня помнит?

– Вряд ли… но давай спросим, – сказал он, доставая телефон.

Пока Алексей разговаривал с Соней, Оксана, уткнувшись лицом в ладони, пыталась вспомнить хоть какие‑нибудь моменты в своих вечерних разговорах с Иосиф Якичем, во время которых он мог бы, как выразился Алексей, её «зомбировать». Сканируя лучом памяти свои тюремные «свидания с адвокатом», она с ужасом осознавала, что вообще с трудом вспоминает то, что рассказывал её гость. Большинство баек было из области бытовых анекдотов, какие‑то забавные истории, которые произошли с ним или с его детьми. Оксана помнила, что он с особой любовью и гордостью рассказывал о своих сыновьях. Частенько он доводил Оксану до истерического смеха и, дождавшись, когда она успокоится, всегда говорил: «Ну, что ж! Давайте всё‑таки пегейдем к делу!» О деле он обычно рассказывал в двух словах, после чего снова незаметно переходил к болтовне, но уже из области какой‑нибудь научной фантастики. Например, о секретной разработке бестопливной энергетической установки, которая к тому же может служить транспортным средством и летает по воздуху. При этом он воодушевлённо описывал принцип действия этой «летающей тарелки», сетуя, что нет карандаша и бумаги, чтобы нарисовать чертёжик. Как правило, подобный бред Оксана слушала без интереса, просто из вежливости, а иногда даже начинала клевать носом.

Услышав, что Алексей закончил разговор, Оксана вынырнула из воспоминаний и вопросительно посмотрела на него.

– Телефон она, конечно, не помнит, – сообщил Алексей – но сейчас наберёт в поисковике.

– Да уж! – усмехнулась Оксана. – Представляю, сколько «Мастеров» ей там выстроится в очередь. Название‑то весьма заурядное…

– А разве мы куда‑то торопимся? Надеюсь, к понедельнику она успеет найти нужный нам «Мастер». Ну или список возможных кандидатов.

Не успел он договорить эти слова, как раздался телефонный звонок.

– Да, Соник! – сказал Алексей, и вдруг его глаза округлились. – Да?… Да ты что?! Ладно, спасибо!

– Представляете, – сказал он, – нужный нам «Мастер» оказался в верхних строчках.

– Ого! Да он популярен! – удивилась Оксана и убежала за ноутбуком. Вернувшись, она поставила его на стол и, дождавшись, пока он загрузится, подключилась к Интернету. Алексей с Александром подвинулись ближе к ней, и все трое с интересом уставились на монитор. Несколько быстрых ударов пальцами по клавиатуре, и на экране возникла таблица результатов поиска по запросу «Строительная фирма „Мастер“. Стрелочка мыши ткнулась в одну из верхних строк, и все трое замерли, глядя на монитор.

Молчание нарушил Алексей.

– Хм… – сказал он. – Кто делал им этот сайт?

Оксана и Александр молча пялились в практически пустой экран, на котором был размещен только логотип фирмы в правом верхнем углу, адрес и номер телефона.

Не дождавшись ответа на свой риторический вопрос, Алексей продолжил критические замечания по поводу дизайна страницы:

– Кирпичная стена. Как это банально! Неужели для фона не могли найти что‑нибудь пооригинальнее?

Оксана и Александр продолжали молчать.

– Э, зомби! Мы будем идти дальше или так и будем сидеть? – воскликнул Алексей.

– Дежавю[1], – сказала Оксана. – Сейчас позвонят в дверь.

И тут же раздался звонок. Оксана встала и пошла открывать.

В квартиру ворвалась незнакомая женщина, комплекцией похожая на фрекен Бок.

– Да как тебе не стыдно?! – заорала она без предисловий. – Как ты с матерью обращаешься?!

Оттолкнув Оксану, она бросилась в комнату Елены Сергеевны.

– Ох, Леночка! Да как же это ты дожила до такого? – причитала она, помогая стонущей инвалидке залезать на кровать. – Да как же это? Куда же мы катимся?! Чтобы дочь вот так вот бросила мать валяться на полу! Истинно написано: вот она пришла власть Антихриста!

– Ох! – стонала Елена Сергеевна. – Спасибо, господи, хоть телефон не догадались отключить, сектанты проклятые! Что теперь будет? Как же я теперь? Ведь даже воды некому подать!

– Не переживай, Леночка! Мы свою сестру в обиду не дадим. Если понадобится, то день и ночь у тебя дежурить будем, – уверяла её подруга.

Оксана немного постояла, послушала этот спектакль, а потом спокойно прикрыла дверь и вернулась на кухню. Сев за компьютер, она продолжила изучать кирпичную стену.

– Странно! – сказала она, водя мышкой по кирпичам в поиске какой‑нибудь активной точки. – Кажется, сайт ещё не доделан. Но главное, есть телефон.

Оксана набрала номер, указанный на сайте, но череда длинных гудков дала понять, что по выходным «Мастер» не работает.

– В понедельник позвоним, – сказала Оксана, отменив вызов.

– Хм! Что‑то здесь не так, – сказал Александр.

– Да это ясно, – усмехнулась в ответ Оксана. – Ты скажи лучше, что конкретно «не так».

– Не могу сформулировать, но такое чувство… как будто… – Александр закрыл глаза и потёр лоб ладонью. – Как‑то слишком легко мы нашли этот «Мастер». Ну не должно его быть здесь. Он как улика, специально подброшенная на самое видное место.

– Стоп! – воскликнула вдруг Оксана. – Саш, ты гений! Этот сайт действительно не может быть в верхних строчках!

– Почему? – удивился Александр.

– Понимаешь… – Оксана начала подбирать слова, чтобы объяснить суть поисковика человеку, который никогда не имел дел с Интернетом. – Потому что в сети огромное количество сайтов, в которых, так или иначе, упоминаются слова «мастер» и «строительная фирма». И поисковик выдает их все. Вот, смотри: более восьмидесяти страниц одних только названий. Разумеется, те сайты, что оказываются на первых страницах, имеют внимание большинства пользователей. Поэтому за первые строчки в поисковике идёт настоящая конкурентная борьба. Существует даже такая высокооплачиваемая услуга – поисковая оптимизация сайтов. Специально обученные люди составляют тексты таким образом, чтобы в них встречались ключевые слова в самых различных вариантах и комбинациях. Попасть на первую страницу, имея всего три ключевых слова, да ещё таких обычных, практически нереально.

– Как же нереально, если мы только что нашли этот сайт на первой странице? – удивился Александр. – Значит, есть какой‑то другой способ разместить её там?

– Есть, – вступил в разговор Алексей. – Рейтинг сайта у поисковика зависит ещё и от его популярности. То есть при одинаковом количестве ключевых слов выше будет тот, который чаще посещается. Некоторые фирмы даже платят за вход на свой сайт.

– Точно! – вспомнила Оксана. – Я видела подобное предложение на сайте одной косметической фирмы. За сто входов тебе на счёт кладут денежку, на которую ты потом можешь приобрести косметику этой фирмы. Я ещё голову ломала: в чём же их выгода? Но на сайте «Мастера» я такого предложения не вижу. Так что…

– А что, если они просто заплатили директору Интернета, чтобы их сайт закрепили на первой странице? – спросил Александр.

Оксана с Алексеем переглянулись, едва сдерживая смех.

– Саш, у Интернета нет и не может быть директора! – пояснила Оксана.

– Как это? – удивился Александр. – Кто‑то же его создал!

– Это долго объяснять, но если в двух словах, то его создали все пользователи, просто объединив в одну сеть свои компьютеры.

– Подожди, Ксюх! – задумался Алексей. – Но у поисковика‑то есть владелец!

– Ой, Лёш! Ну, вы сейчас тут нагородите версий одна другой таинственнее! Ладно, Саша живет в деревне, с Интернетом незнаком. Но ты‑то, как можешь говорить такие глупости?

– Да, извини, – засмеялся Алексей. – Действительно, бред.

– Нет, вы мне всё‑таки объясните! – потребовал Александр. – Почему нельзя заплатить директору поисковика?

– Заплатить можно, но это будет реклама. Вот видишь, – она показала на самую верхнюю строчку с пометкой «реклама». Наш же «Мастер» не помечен таким значком, значит типа сам выбрался наверх. Но даже если это и проплачено, то это очень дорого и платить такие деньги за недоделанный сайт, чтобы разместить там свой телефон… ну сам подумай!

– Ксюха, а ты попробуй найти нашего «мастера» в каком‑нибудь другом поисковике, – подал идею Алексей.

– Точно! – обрадовалась Оксана и защёлкала по клавишам. – Если версия Александра о взятке верна, то другие поисковики его проигнорируют.

Она набрала тот же набор слов в двух других крупных поисковиках. Результат оказался немного другим, но, в общем‑то, тем же самым. Один поисковик выдал кирпичную стену «Мастера» в конце первой страницы, другой – в начале второй, что тоже было показателем высокого рейтинга.

– Просто фантастика, – сказала Оксана и зевнула, потирая глаза кулаками. Вдруг сзади она услышала тяжёлые шаги и обернулась.

Гостья вплыла на кухню как бригантина, готовая к бою. Грудь и живот напоминали надутые паруса, а растопыренные пальцы – пушки.

– Итак… – сделала она пробный выстрел и, увидев, что её внимательно слушают, продолжила: – В вашей квартире мы установим круглосуточное дежурство! Мы не позволим вам издеваться над больной старухой!

Оксана улыбнулась и кивнула в знак согласия.

– Хорошо! Я как раз собиралась искать для мамы сиделку. Но если вы желаете дежурить бесплатно, то… – И Оксана пожала плечами с самой радостной улыбкой на лице. – Разумеется, питание за наш счёт. Рядом с маминой комнатой есть гостевая, где вы можете ночевать. Располагайтесь, чувствуйте себя как дома.

Бригантина попала в штиль, и паруса безнадёжно обвисли. Видимо, в её планы вовсе не входила работа сиделкой. Ей хотелось поскандалить, запугать всех своим неусыпным контролем и, в конце концов, быть выгнанной, чтобы рассказывать потом «братьям и сёстрам» о тяжёлой доле Елены Сергеевны и своих героических попытках её спасти. А тут вдруг… такой вираж.

– Верните матери телефон! – нашлась она. – Я буду звонить ей каждый час и узнавать, как дела!

– Что значит, «верните»? – удивилась Оксана. – Если бы мы его отобрали, то как бы она вам позвонила? Пойдёмте, я покажу.

Войдя в комнату матери, она указала на телефон. Он аккуратно стоял на тумбочке, у изголовья кровати, на которой сном праведницы мирно спала Елена Сергеевна.

– Вы за кого меня держите?! – шёпотом возмутилась бригантина фрекен Бок. – Как, по‑вашему, она могла до него дотянуться, если даже на кровать залезть не могла?!

Оксана наивно пожала плечами.

– Всё ясно! – сделала вывод тётка. – Вы придумали весь этот спектакль, чтобы сэкономить на сиделке!

– Я придумала? Но зачем бы тогда я…

Но бригантина уже активно работала вёслами к выходу из квартиры.

– Может, всё‑таки подумаете насчёт работы сиделкой? Я даже готова платить! – крикнула Оксана, когда двери лифта уже закрывались.

Вернувшись на кухню, она села и грустно подпёрла подбородок ладонью.

– Ты что? Серьёзно собиралась оставить эту тётю у себя жить? – спросил Алексей.

Оксана в ответ тяжело вздохнула.

– Сиделку‑то нанимать всё равно надо. Кто знает, где их заказывают?

– Интернет знает, – подсказал Алексей.

– Точно! – улыбнулась Оксана и набрала в поисковике ключевые слова: «сиделка для лежачей больной».

На экране возник длинный список объявлений, и Оксана начала просматривать их одно за другим.

– Ладно. Я, пожалуй, поеду, – сказал Алексей, вставая. – Соня ждёт, да и вам я больше ничем помочь не могу.

– Ага, спасибо, Лёш, давай, до понедельника, – помахала ему рукой Оксана, не отрываясь от монитора. – Соне привет.

Александр вышел проводить друга. Вернувшись, он застал Оксану в ещё более печальном и задумчивом состоянии.

– Представляешь, – сообщила она, – куча объявлений о желании нанять сиделку и ни одного с предложением поработать сиделкой. Вот уж не думала, что это такая востребованная и дефицитная специальность.

– Мне почему‑то кажется, – усмехнулся Александр, – что у желающих работать сиделками нет компьютеров. И уж тем более Интернета, чтобы разместить там своё резюме. Думаю, тебе надо купить газету бесплатных объявлений.

– Пожалуй, ты прав, – кивнула Оксана.

Лис и ворон

Рассвет сверкал в каплях росы прохладными искрами. Утренний воздух опьянял хвойным ароматом. Осторожно выглядывая из‑за толстого ствола вековой сосны, Лис рассматривал поселение пришельцев. Люди выходили из своих угловатых убежищ и, повернувшись лицом на восток, замирали, подняв руки ладонями к солнцу. Так они стояли какое‑то время, потом оживали и шли плескаться в воде.

Лис не осознавал, что за странное чувство заставляет его каждое утро приходить сюда и наблюдать за жизнью этого удивительного народа. Ему просто хотелось, и он, как и полагается нормальному человеку, не сопротивлялся своим желаниям, а делал то, что велит ему сердце. Он мог целый день просидеть на этом пригорке и вернуться домой без грибов, ягод и орехов. Конечно, без ужина семья никогда его не оставляла, но старший брат уже начал показывать своё недовольство, хмуря брови при виде пустой корзины, которую Лис снимал с плеча, возвращаясь из леса.

«Сейчас, только погляжу, как они начнут работать, и пойду искать добычу», – пообещал себе Лис, удобнее располагаясь на своей «смотровой площадке».

Позади хрустнула ветка. Лис улыбнулся, но не стал оборачиваться, чтобы не смущать племянника, который вот уже несколько дней следил за ним. Малец, хоть и гордился тем, что он сын охотника, но никак не мог подкрасться к Лису незамеченным. На этот раз, поняв, что опять обнаружен, он не стал дальше играть в прятки.

– Чего ты тут всё высматриваешь? – копируя строгую интонацию своего отца, спросил он у Лиса. – Опять пустой вернёшься!

– Сейчас, Ручеёк, ещё немножко, и пойдём. Хорошо? – Лис погладил мальчишку по чёрным волосам.

Малыш важно встряхнул головой, давая понять, что уже перерос эти детские ласки.

– Я взял себе имя Ворон! – важно напомнил он.

Лис усмехнулся.

– Но пока не прошёл посвящение, ты – Ручеёк.

– Это условности! – возразил Ручеёк. – Ты же знаешь, что посвящение – это лишь повод объявить своё имя всем родам. А в семье уже сейчас можно называть меня Вороном.

Лис кивнул, соглашаясь. Он помнил, как сам спешил избавиться от своего детского имени, которым награждают младенцев матери. Ручейку‑то ещё повезло. Первое, что услышала его мать, когда очнулась после родов, было нежное урчание ручья.

А когда родился Лис, белка спустилась с сосны. «Белочка!» – прошептала его мама, прежде чем уйти к предкам. Повитуха кивнула головой, перерезая пуповину младенца: «Белочка так Белочка». И хотя родился Лис не черноволосым, как все представители его рода, а рыжим, как белка зимой, всё равно, разве это имя для мальчика – Белочка?

– Ну ладно! Ворон так Ворон! – согласился Лис. – Только помни, что люди могут и не принять тебя с этим именем и дать тебе другое, какое сочтут более подходящим.

– Тебе ж не дали! – возразил мальчишка.

– Просто я очень соответствую выбранному имени, – засмеялся Лис.

– Точно! Такой же рыжий и хитрый! – малыш посмотрел искоса.

Лис понимал, что ребёнок просто транслирует настроение семьи, спровоцированное его поведением..

– Давай ещё немного подождём, а потом пойдём искать грибы.

– Хорошо. Только совсем немного, – по‑взрослому сказал Воронёнок, копируя голос своей матери, когда она разрешает ему ещё поиграть.

А в поселении пришельцев началось утреннее оживление. Зазвучали голоса, застучали топоры.

– Ух ты! – сказал Воронёнок. – Теперь понятно, почему тебя к ним тянет.

– И почему же? – удивился Лис.

– Так они такие же белёсые все, как ты.

– Да не, – засомневался Лис, – вовсе не поэтому. Это мне в них как раз и не очень нравится. А что? Правда, такие же?

– Даже ещё светлее, – уточнил Воронёнок.

– А вон, видишь? – Лис показал на группу девушек, шедших к реке с вёдрами. – Вон та совсем темноволосая.

– Да, красивая, – с видом знатока согласился Воронёнок. – Теперь поня‑я‑тно…

– Чего тебе понятно? – смутился Лис. – Ничего тебе не понятно!

– Ну конечно! Я ж ещё маленький, – засмеялся Воронёнок. – Ой! Чем это пахнет? – удивился он, оглядываясь.

– Это ветер с огорода дунул.

– С чего?

– Это место, где они выращивают себе еду, – объяснил Лис. – Нам, чтобы набрать еды, приходится искать её в лесу, а они выращивают её на огороде.

– Что‑то какашками их еда попахивает, – засомневался Воронёнок.

– Да нет! Просто они землю удобряют козьим навозом, чтобы лучше росло.

Воронёнок расхохотался.

– Мы, значит, еду в лесу собираем, а они козьи какашки?

– Нет! – улыбнулся Лис. – Коз они тоже своих выращивают.

– А как же они не разбегаются? – удивился Воронёнок.

– Вот для этого я за ними и наблюдаю, чтобы понять, как.

– А‑а‑а, – протянул Воронёнок и уже с интересом поглядел в сторону посёлка. – Только как‑то странно они расположились. На открытой местности… Со всех сторон обзор, нападай да бей. Никакой защиты.

– А от кого им защищаться?

Воронёнок быстро отвёл взгляд и сделал вид, что не услышал вопроса…

– Ну‑ка, отвечай! – Лис развернул мальчишку лицом к себе и пристально поглядел ему в глаза.

– Да не знаю я ничего! – возмутился Воронёнок. – Просто сказал…

– Нет, дружок, не просто ты это сказал! – сквозь зубы медленно проговорил Лис. – Ну‑ка рассказывай, что знаешь!

Воронёнок нахохлился и обиженно засопел.

– Когда? – спросил Лис настойчиво. – Когда они собираются напасть на белых?

– Да с чего ты взял? – как‑то неубедительно удивился Воронёнок. – Ничего они не собираются!

– Ладно, – Лис отпустил племянника и снова посмотрел в сторону посёлка. – Хорошо, что не собираются, потому что это они только с виду такие беззащитные. А на самом деле, у них знаешь какое оружие…

– Какое? – недоверчиво и с пренебрежением спросил Воронёнок. – Ну, какое?

Лис, делая вид, что рассматривает женщин, лихорадочно придумывал что‑нибудь впечатляющее, но в то же время правдоподобное.

– Да нет у них никакого особенного оружия, – фыркнул Воронёнок. – Они даже охотятся с помощью ловушек.

Ничего правдоподобного у Лиса не придумалось, но медлить дальше было нельзя.

– Они умеют стрелять огнём! – таинственным шёпотом соврал он ребёнку.

– Это как?

– Ну как будто бы молния и гром.

– Да врёшь! – злобно прищурился Воронёнок. – Так только боги могут стрелять!

– Не знаю! Наверное, боги открыли им свой секрет, – пожал плечами Лис.

– Ты видел? – Недоверие в голосе малыша сменилось на любопытство.