Иерусалимский роман

Часть I

Глава I

1

Илья так и не мог до конца осознать, какая неведомая сила привела его в Иерусалим. Человек совершенно светский, всегда упивавшийся своей внутренней свободой, он не испытывал никакого возвышенного чувства, когда слышал это название. Он понимал его особое значение для миллиардов верующих людей, что-то знал об «иерусалимском синдроме». Но подсознательное ощущение мистического тяготения не оставляло его уже месяца полтора. Всё как бы произошло само собой. Его киевский друг Гринфельд полгода назад обосновался в Реховоте и звал его туда. Илья и Юлия хотели жить недалеко от моря и увенчанного магическим ореолом института Вейцмана. Но в последний момент что-то сорвалось с квартирой, и Мирские, давнишние друзья отца, перетянули их к себе в Иерусалим. Они сняли квартиру в новом районе города со звучным именем Рамот и, встретив их в аэропорту, посадили в такси, идущее в Иерусалим. Четырёхкомнатная квартира на предпоследнем этаже дома оказалась обставленной недорогой, вполне надёжной мебелью, а из окон открывался вид на возвышающуюся по ту сторону кедровой долины Эмек ха-Аразим северную часть города. А через несколько дней Мирским попалось объявление о ещё одной квартире в том же квартале. Они договорились с хозяевами и помогли снять её для его родителей, бабушки и брата. Но навязчивая мысль, что всего этого не могло произойти просто так, не оставляла Илью: какая-то высшая сила способствовала тому, чтобы всё сложилось именно так.

Юлия на диване кормила однолетнего сына. Он послушно ел молочную кашу, приготовленную мамой Юлии Линой Моисеевной.

– Вот и чудненько. Молодец, Витенька.

Положив его в коляску, она подошла к мужу.

– У тебя всё в порядке? – спросила Юлия, коснувшись его плеча.

Он обнял жену и поцеловал её в лоб. Потом вздохнул и произнёс:

– Стоял и думал, какими ветрами нас занесло в Иерусалим.

– Тебе явно нечего делать, Илюша. Ты посмотри, какая красота вокруг.

– Пейзаж хорош, но я не вижу Нила, – попытался пошутить он.

– Нам не Нил нужно искать, а работу, – усмехнулась Юлия.

– Нам вначале нужно выучить иврит, – сказал Илья.

– Тебе, дорогой. А мне ещё сдать экзамен по специальности.

– Ты у меня умница. Конечно сдашь. А пока подучишь язык со мной.

– Ульпан начинается через неделю, – произнесла Юлия. – Хорошо, что он недалеко от дома. Не хочу бросать ребёнка на родителей. Они тоже записаны в ульпан. Только мы будем заниматься с утра, а они после обеда.

– Мои будут ходить с твоими, Юля. А потом им всем устраиваться на работу.

– Мирский работает в «технологической теплице», – напомнила Юлия. – Он сказал, что твоего отца он поможет устроить.

– Я надеюсь. Папа – опытный инженер-конструктор. А твой отец будет преподавать в школе или колледже.

– Кандидаты физмат наук на дороге не валяются, – улыбнулась Юлия, перефразируя известную шутку Фаины Раневской.

– Лина Моисеевна – экономист, а моя мама, Наталья Иосифовна, – преподаватель фортепьяно, – вздохнул Илья. – Не знаю, что и сказать.

– Что-нибудь получится, Илюша.

Он подошёл к окну. Завершая величественный оборот в небесах, солнце клонилось к западу, и коснувшись вершин Иерусалимских гор, осветило долину и подъёмы Ромемы и Гиват-Шауля своими чистыми лучами. Город откликнулся огнями рассыпанных по гребням долины домов. Сосны на склонах отбрасывали тени, дополняя жёлто-зелёную гамму пейзажа тёмными красками. Илья невольно залюбовался открывшимся из окна видом.

– Есть хочешь? – спросила Юлия. – Мама приготовила гренки с яйцами и салат с помидорами и пармезаном.

– Твоя мама прекрасная хозяйка. А я голодный, как волк.

Лина Моисеевна, оценив комплименты зятя, откликнулась словами благодарности, и Илья услышал её донёсшийся из кухни голос. Борис Петрович, отец Юлии, положил газету на журнальный столик, поднялся с кресла и тоже направился в пинат охель. Так называется на иврите помещение для еды, примыкающее к кухне. В первое время все в доме с изрядной долей юмора произносили эти слова, сознавая свой вклад в копилку нового языка.

– Я сегодня заходил к родителям, – сказал Илья. – Там был и Зеэв. Разговор, конечно, о том, как они с Розой устроились на работу. Мирские приехали в Израиль год назад. Очень волновались, что без знания языка их никуда не примут.

– Всё дело в том, Илюша, что в стране возник серьёзный профессиональный вакуум, – произнёс тесть. – Нормальное развитие экономики требует притока специалистов. Наша алия обрушилась на Израиль благодатной волной. В ней множество людей с высшим и среднетехническим образованием и многолетним опытом.

– Похожие мысли возникли и у Зеэва, – подтвердил Илья. – Они быстро сориентировались, познакомились с людьми. Их взяли на работу даже с языком Эллочки-людоедки.

– Модель нашего поведения – это найти нишу, которой мы будем соответствовать психологически и профессионально, – сформулировал задачу Борис Петрович.

– Всё не так просто, – вздохнул Илья. – Хотя Мирский сказал, что проблем с работой в Иерусалиме быть не должно. Здесь три большие больницы и несколько промышленных районов. Кстати, один находится напротив нас. Если я правильно запомнил, он называется Хар Хоцвим. Это парк высоких технологий.

Они поели, выпили зелёного чая и вернулись в гостиную. Борис Петрович подошёл к окну. За ним развернулся во всю ширь циклопический пейзаж. А огни на Хар Хоцвим призывно горели на противоположном склоне долины. Он сел на диван и положил ладонь рядом с собой, взглядом показывая Илье место возле себя.

– Садись, Илюша, поговорим.

Илья посмотрел на тестя и присел на диван рядом с ним.

– Недавно я встречался с весьма сведущим человеком, – начал разговор Борис Петрович. – Его зовут Ицхак. Он из алии семидесятых годов. Сотрудник особой спецслужбы.

– Я помню, Вы рассказывали, – подтвердил Илья.

– Но я не сказал, о чём мы с ним говорили.

– О чём?

– О проблемах страны и нынешней алие, – произнёс Борис Петрович.

– Вроде и так всё ясно.

– Видно то, что лежит на поверхности. Но и это понятно только умным людям.

– Вы меня заинтриговали.

– Ты разумный парень и кое-что тебе следует знать.

Борис Петрович повернулся, чтобы видеть собеседника.

– О демографическом положении страны ты кое-что знаешь. Арабское население растёт быстрей, чем еврейское. Ясир Арафат, председатель Организации Освобождения Палестины, не раз говорил своим сторонникам, что матка арабской женщины – его самое сильное оружие. Эти слова у них стали лозунгом, и он работает. Рождаемость среди арабов почти в два раза выше.

– Следовательно, через пять – десять лет арабов станет больше, чем евреев, – произнёс Илья. – А как же ультра-ортодоксы? У них ведь высокая рождаемость.

– Пока, Илюша, арабы впереди. Однако причина демографического кризиса не только в этом. Уже несколько лет идёт интифада – палестинское восстание. ООП не может уничтожить Израиль насилием и создать палестинское государство. Но, как обещал своему народу Арафат, страну нашу он всё же расколол на лагеря.

– Печально я гляжу на наше поколенье! Его грядущее – иль пусто, иль темно.

– Молодец, Илюша. Стихи Лермонтова очень уместны. Гений, лучше не скажешь. Так вот, интифада обострила политическую и экономическую ситуацию. Усиливается эмиграция. На иврите этот процесс называется «йерида».

– Я что-то слышал от своих знакомых, – заметил Илья. – Они говорят, что многие уезжают или собираются уехать из Израиля.

– В основном это молодые образованные люди, как правило нерелигиозные.

– И как это связано с нашей алиёй? – спросил Илья.

Борис Петрович прошёлся по комнате, подошёл к окну и вернулся к озадаченному сидевшему на диване зятю.

– А не прогуляться ли нам? Может быть, покатать Витюшу на свежем воздухе?

– Хорошая идея. Я спрошу Юлию.

Женщины, наведя порядок в кухне, уже вошли в гостиную.

– Юля, погулять с Витюшей перед сном не нужно?

– Сейчас проверю. Если он спит, трогать не будем. А если не спит, почему бы не погулять.

Она пошла в спальню и вскоре вернулась.

– Спит, как суслик.

– Тогда мы с твоим папой выйдем подышать воздухом перед сном.

– Конечно, пройдитесь, – сказала Лина Моисеевна. – В Иерусалиме очень хороший горный воздух.

Они спустились по лестнице во двор и направились в расположенный недалеко садик.

– Ты слышал о спецслужбе «Натив»? – спросил Борис Петрович.

– Нет. А что это за слово?

– Оно означает «путь», «дорога». После разговора с Ицхаком я заглянул в словарь. Так вот, эта служба находится в Министерстве главы правительства. Она занимается проведением операций, связанных с алиёй евреев Советского Союза. Её сегодня возглавляет репатриант семидесятых годов. Если я не ошибаюсь, его зовут Яков Казаков.

Мужчины медленно ступали по асфальтированной дорожке садика.

– В сентябре восемьдесят девятого года американский Конгресс принял решение об отмене права на иммиграцию в Штаты для евреев, покидающих СССР по израильскому вызову.

– В то время в Киеве многие волновались из-за этого, – произнёс Илья. – Гринфельд тоже хотел попасть в Америку.

– Советский Союз разорвал дипломатические отношения с Израилем сразу после Шестидневной войны, – продолжил Борис Петрович. – Наши интересы в Москве представляло с тех пор посольство Нидерландов. Консульская группа в основном состояла из сотрудников «Натива». Американский посол пригласил к себе представителей посольств, сообщил им о решении Конгресса и объяснил, что новый порядок вводится для обеспечения американских интересов. Он объявил, что с первого октября США вводят новую процедуру, которая позволит взять под контроль весь процесс и беспорядочный эмиграционный поток. Оформление документов на эмиграцию в США переводится из Рима в Москву. На этой беседе был и Казаков. Он выслушал посла, потом не мешкая позвонил в Израиль и заявил, что ему срочно нужно поговорить с премьер-министром.

– Крутой парень, – усмехнулся Илья. – Так сразу пообщаться с Шамиром!

– Я тоже удивился, когда Ицхак мне это сказал. Оказывается, «Натив» подчинялся непосредственно премьеру. Встреча была назначена на следующий день. Казаков прилетел в Израиль и с тогдашним директором «Натива» Давидом Бар-Товом явился к Шамиру. Он доложил о ситуации и сказал, что, по его оценке, есть возможность уменьшить «отсев» евреев и завернуть их в Израиль. Он сообразил, что американская система не сработает без механизма, который предотвратит прибытие евреев в Вену и в Рим.

– Мои друзья из Вены добирались в Рим, подавали там просьбу об эмиграции в США, дожидались ответа и уезжали в Соединённые Штаты, – сказал Илья. – Честно говоря, мы с Юлей собирались эмигрировать таким же путём.

– Так вот, Казаков предложил Шамиру ввести новый порядок в посольстве Нидерландов. Люди будут получать визу лишь при предъявлении билетов на выезд в Израиль. А он должен происходить только через Бухарест и Будапешт. В этих социалистических странах всё ещё был порядок, и каждого эмигранта доставляли на самолёт в соответствии с его документами. Премьер-министр согласился с предложением. Казаков вернулся в Москву и сообщил послу Нидерландов о решении Шамира и изменениях в работе. Потом он договорился с посольством Австрии и попросил его сотрудников не ставить австрийскую визу раньше израильской.

– Но после израильской визы можно было поставить австрийскую? – сообразил Илья.

– Казаков продумал и этот вопрос. Виза в Израиль ставилась вечером за несколько часов до вылета в Бухарест и Будапешт. Все посольства в это время были уже закрыты.

– Но с Киева, например, добирались и на поезде? Мы ехали в Будапешт через Чоп.

– «Нативу» удалось за короткое время изменить всю систему.

– Теперь я знаю, кто виноват, что мы в Иерусалиме, а не в Нью-Йорке.

– Я рассказал тебе эту историю, чтобы ты осознал, что для тебя Израиль.

– О такой подоплёке у нас не принято говорить, – произнёс Илья. – Наверное, потому, что боятся недовольства. Проблем в стране и так много.

– Но Израиль – не западня. Не хочешь здесь жить, можешь уехать.

– Для этого, Борис Петрович, нужны особые причины и большое желание. Подняться снова, после того, что мы недавно преодолели, будет тяжело и психологически, и физически.

– Особенно финансово, Илюша. Америка – не Израиль. Там, конечно, есть всякие программы, с голода не умрёшь. Но полагаться придётся в основном на самого себя.

– Я Юле ничего говорить не буду. Правда – хорошо, а счастье лучше.

– Я был несколько лет назад в командировке в Москве. Как правило вечером покупал билет в театр в театральной кассе недалеко от моего научно-исследовательского института. На Таганку билетов не оказалось. Женщина посмотрела на меня опытным взглядом и предложила пойти в Малый театр. А в этот день там шёл спектакль, который…

– …я назвал, – подхватил Илья.

– Тот самый. Мне понравился. Есть над чем подумать. Евреи валили в Америку, чтобы побогаче жить. Мне рассказывал один старожил, что в Вене, где происходил отбор эмигрантов в Израиль, большинство выбирали США. Сюда отправилась только его семья. Представляешь?

– Я читал, что за два года, с начала нашей алии, в Израиль приехало более трёхсот тысяч, – вспомнил Илья. – Лет за десять нас здесь будет больше миллиона.

– Когда план «Натива» начал осуществляться, Ицхаку кто-то из другой спецслужбы признался, что они «просто спасли страну». А она была в очень трудном положении. Сейчас сюда хлынул поток специалистов, инженеров и учёных. Экономика уже понемногу двинулась вверх.

Свежий июньский воздух обвевал их лица. Они уже несколько раз обошли садик, и всё никак не могли наговориться.

Утром у матнаса было многолюдно. Слышалась русская речь и возгласы приветствий. Илья увидел брата и подошёл к нему.

– Как дела дома?

– Родители в порядке. У них занятия сегодня вечером. Настроены учить иврит.

– Ты помогай им, Юра. Им трудней, чем нам.

– Конечно, я помогу, если попросят.

Все потянулись ко входу и разошлись по классам. Илья с Юлией, получив у служащей номер комнаты, быстро сориентировались и, войдя в класс, сели на свободный стол возле окна. Оставалось ещё несколько минут. С вполне объяснимым любопытством они осмотрели собравшихся. Илья заметил сидевших в центре молодых людей, мужчину и женщину. Их внешний вид и манеры вызывали симпатию.

– Надо бы познакомиться с ними, – прошептал Илья.

Юлия согласно кивнула.

В класс вошла женщина средних лет и остановилась у большой белой доски.

– Шалом, – произнесла она.

Шум в комнате стих и внимание присутствующих обратилось на неё.

– Меня зовут Хава. Я буду вашим преподавателем. Не вижу смысла объяснять, как важно для вашей жизни в Израиле владеть ивритом. Вы умные люди и знаете это не хуже меня.

– А когда вы приехали? – спросил её кто-то.

– В середине семидесятых, из Питера. Впрочем, мы на занятиях все перезнакомимся. Давайте начнём.

На перерыве они вышли из класса и осмотрелись. Левины, такова была их фамилия, стояли недалеко у стены. Юлия подошла к ним.

– Здравствуйте, – сказала она. – Обычно в общественных местах удобно сходиться и знакомиться.

– Почему бы и нет, – ответила молодая симпатичная женщина. – С удовольствием.

– Я – Юлия. Мой муж Илья.

– Женя, – улыбнулась женщина и протянула руку Юлии.

– Ян, – сказал мужчина и пожал руку Илье.

– Как вам нравится наша меламедет? – спросила Юлия.

– Серьёзная и знающая, – ответила Женя. – Искренне желает нас чему-то научить.

– Но образование – дорога с двухсторонним движением, – усмехнулся Илья. – Если у учеников есть желание, память и мозги, цель достижима.

– Нам всем нужно устроиться на работу, – произнёс Ян. – У нас нет другого выхода. Бытие определяет сознание.

– Битиё определяет сознание ещё лучше, – пошутил Илья.

– Кто бы нас побил?! – задорно поддержала мужа Юлия.

Перерыв завершился, и они побрели в класс.

После занятий женщины объединились в пару и пошли впереди, увлечённо говоря о своём.

– Они умней нас и обладают врождённой способностью адаптироваться в любой ситуации, – заметил Илья.

– В истории много примеров, доказывающих, что так оно и есть, – сказал Ян. – Екатерина Вторая, Елизавета Первая английская и нынешняя Вторая, Виктория, Индира Ганди.

– Да и наша Голда тоже не подвела, – подхватил Илья.

– Умные нечестолюбивые мужчины всегда пропускают вперёд женщин, – заявил Ян. – Они справляются со всем не хуже нас.

– Откуда вы? – спросил Илья.

– Из Москвы. А вы?

– Мы киевляне.

– Красивый город. Я там был несколько раз в командировке. Кем вы работали?

– Я инженер-электрик, Юлия врач, – ответил Илья. – Говорят, в Израиле ценится опыт. У нас его с Гулькин нос. А вы чем занимались?

– Женя архитектор, проектировала жилые и общественные здания. А я, инженер-строитель, их строил.

– Семейный подряд, – пошутил Илья.

– В некотором смысле, да. Она пару лет назад задумала дачу, а я её соорудил. Получилось неплохо.

– Так большинство евреев в Совдепии и жило, – вздохнул Илья. – А когда почувствовали, что лафа заканчивается, всё оставили и разлетелись по миру.

– Инстинкт национального самосохранения, – сформулировал Ян. – Он присущ не только индивидууму, но и социуму.

– Я думал прежде, что еврею лучше эмигрировать в Америку, – произнёс Илья. – Так мы с женой и планировали. Но США перекрыла кран, и поток хлынул сюда. Может быть и хорошо, что случилось так. Вспомни еврейскую историю. Вначале нас в каких-то странах терпели. А потом выгоняли, несмотря на огромный вклад в культуру и экономику. Спрашивается, зачем метаться по миру и работать на дядю. Израиль – единственная страна, откуда никто ни нас, ни наших детей, внуков и правнуков не выгонит.

– Круто ты всё определил, – похвалил Ян. – Кстати, мы уже пришли. Наш дом на этой улице.

– Если хочешь, давай обменяемся телефонами, – предложил Илья.

– Нет проблем.

Ян вынул из кармана маленькую записную книжку, написал свой номер, вырвал листок и протянул его Илье. Тот назвал номер, и Ян записал его в книжке.

– Встретимся завтра в ульпане, – произнёс Илья и крепко пожал Яну руку.

Женщины обнялись и попрощались.

2

Время проходит быстро, когда ты захвачен каким-нибудь делом. Иврит требовал усилий. После занятий в ульпане садились за учебники и тетрадки, делали упражнения и пытались говорить. Иногда Илья с Юлией выезжали в центр города. Автобус спускался вниз по проспекту Голды Меир в долину, а потом поднимался под склонами Ромемы, минуя полуразрушенную арабскую деревню Лифту, до Центральной автобусной станции и двигался по улице Яффо. На рынке Махане Иегуда продукты были немного дешевле, чем в ближнем Супермаркете. Можно было выбрать овощи и фрукты лучшего качества. Оттуда, катя за собой полу-загруженную коляску, выходили на Яффо и шли мимо высотного здания «Клал» до улицы Короля Георга V, с любопытством посматривая на невысокие, построенные в начале двадцатого века, дома. Они читали вывески и названия магазинов и лавок и находили в этом определённую пользу. Иногда спрашивали что-нибудь у прохожих, и те, сообразив, что это олимы, старательно и дружелюбно отвечали.

– Не Крещатик, – вздохнула Юлия.

– Ты не так на этот город смотришь, дорогая. Здесь каждый дом – история. По этой улице, например, сотни лет проходили из Яффо в святой Иерусалим миллионы паломников, приплывавших на кораблях из Европы и Африки.

– Конечно, ты прав, Илюша. Просто не могу одолеть ностальгию по моему прекрасному Киеву.

– Иерусалим тоже по-своему красив, – сказал Илья. – Представь себе, до середины девятнадцатого века был только Старый город. Всё, что мы видим, построено за сто сорок лет. Я читал, он по площади равен Парижу.

Они сели в подошедший автобус и молча смотрели на проносящиеся мимо улицы, на разбросанные в долине полуразрушенные домики Лифты, на зелёную дугу поднимающегося к Рамоту соснового леса.

Вечером позвонил Семён Эмильевич и, поговорив с Борисом Петровичем, попросил к телефону Илью.

– Здравствуй, папа.

– Привет, сынок. Как дела?

– Всё в порядке. Сегодня с Юлей были на рынке, прошлись по городу.

– Ты у нас давненько не был. Есть о чём поговорить. Зайдёшь сегодня?

– Думаю, после ужина смогу, – произнёс Илья, почувствовав, что отец чем-то озабочен.

– Ждём тебя.

Послышались доносящиеся издалека сигналы: отец положил телефонную трубку.

– У них что-то случилось? – спросила Лина Моисеевна.

– Не знаю. Папа попросил зайти.

– Конечно, сходи. Мы-то их видим почти каждый день. А вы молодцы, купили чудесные вещи.

– Заслуга Юли. Она в этом разбирается лучше меня.

Илья подошёл к жене и поцеловал её в лоб.

– «Любовь нечаянно нагрянет, когда её совсем не ждёшь», – промурлыкала Юлия и насмешливо взглянула на мужа.

– Как вёл себя Витюша? – спросил Илья.

– Поел, поспал, снова поел, – ответила тёща. – Пару раз поменяли подгузники. Борис Петрович выходил с ним погулять.

– Большое спасибо, Лина Моисеевна.

– Только так семьи и выживают, Илюша. На альтруизме, сотрудничестве и взаимной поддержке. Как у животных. Мы ведь тоже животные.

– А в чём отличие? – спросил он.

– У людей всё сложней. Помимо таких свойств очень важно взаимное уважение, симпатия, сознание необходимости определённого самоограничения. Ну и, конечно, любовь. Хотя это очень взрывоопасное чувство.

– Вы меня поражаете своей образованностью, Лина Моисеевна.

– Экономика – это не только умение щёлкать на счётах и копать ямы, – сказала она. – Это также отношения между людьми, антропология и психология.

– Если бы я был владельцем компании, я бы назначил Вас своим заместителем, – заявил Илья.

Ладно уж, – усмехнулась она. – Садитесь за стол. Поедим дары природы.

Илья вышел из квартиры, привычно спустился по лестнице во двор и побрёл к дому, где жили родители.

Мама открыла входную дверь и поцеловала его.

– Заходи, сынок, – вздохнула она. – Отец хочет с тобой поговорить.

– Что-то случилось, – спросил Илья.

– Ничего, связанного с нашим здоровьем и материальным положением, – произнесла мама.

Семён Эмильевич поднялся с дивана и подошёл к сыну.

– Мы жили в стране, режим которой стремился к нашей полной ассимиляции и фанатично боролся с нашей еврейской духовностью. Мы десятилетиями были там лишь евреями по крови. Хотя во время горбачёвской перестройки возникли еврейские общины и стала развиваться еврейская культура и искусство, подавляющее большинство народа проявило к этому полное равнодушие. Многие из нас приехали в Израиль атеистами и абсолютно светскими людьми. Даже не сионистами, желающими жить и растить детей в этой стране. И всё же некоторые из нас испытывают духовный вакуум и стремятся заполнить его.

– Не понимаю тебя, папа.

– Ты знаешь, где сейчас твой брат?

– А что с ним? Что он делает?

– Он учит Тору. Утром поел и ушёл с соседом.

– Сосед верующий?

– Ещё какой! Он в вязаной кипе, из-под рубашки свисают с двух сторон цицит. Женат, у него четверо детей. Живёт в соседней квартире. Приехал года три назад из Литвы. Конечно, говорит по-русски. По образованию инженер-электронщик.

– Какой он человек?

– Славный, приветливый. Всегда здоровается и предлагает помощь. Жена просто красавица.

– Озадачил ты меня, папа. И что я могу сделать?

– Поговори-ка с ним, как старший брат. Ведь можно просто интересоваться Торой и иудаизмом. Но стать ортодоксом?

– Не думал, что у него такие задатки, – вздохнул Илья. – Умница, замечательный программист. Живи и наслаждайся жизнью. Я с ним поговорю.

– Понимаешь, мы не против жить рядом с религиозными людьми, – заметил отец. – Но соприкасаться с ними в быту, делить с ними одно жилое пространство…

– Юра в последнее время даже еду себе сам готовит, – произнесла мама. – Я задала ему вопрос. Он ответил, что хочет есть только кошерную пищу. И это, я уверена, только начало. Он может пойти учиться в ешиву. А потом жениться и наплодить детей. Мы, конечно, вынуждены будем отделиться от него.

– Я попробую его убедить.

Илья поднялся со стула и обнял маму.

– Он может явиться поздно, – произнесла она. – Иди-ка ты домой.

– Завтра у нас ульпан. Я с ним поговорю.

Он положил руку на плечо отца и направился к выходу. Домой он возвращался не торопясь, стараясь собраться с мыслями и найти доводы, которые могут остановить брата.

Дома все уже готовились ко сну, терпеливо ожидая от Ильи какой-то новости.

– Как дела у родителей? – спросил Борис Петрович.

– Всё нормально. Проблемы у Юры.

– Что с ним?

– Стал учить Тору. Похоже, он склоняется к иудаизму.

– Неожиданный поворот. И что хотят от тебя родители?

– Просят поговорить с ним.

– Попробуй, – вздохнул Борис Петрович. – Но шансов мало. Он находится, я думаю, под влиянием серьёзных людей, раввинов. В любом случае, не нужно отчаиваться, даже если твой брат станет религиозным. Среди них много замечательных людей.

– Я понимаю. Но родители, конечно, волнуются.

– Им придётся принять действительность такой, какова она есть. Здесь другая социальная и духовная среда. Нужно быть ко всему готовым.

Он коснулся рукой груди зятя и, пожелав ему спокойной ночи, побрёл к себе в спальню.

Илья помылся, почистил зубы и пошёл к себе. Юлия, лёжа в постели, читала книгу. Увидев мужа, она положила её на тумбочку.

– Ложись, дорогой. Я ничего не буду спрашивать. Чувствую, ты взволнован. Иди ко мне.

Илья лёг возле неё. Разговор с родителями вышиб его из привычной колеи. Дыхание лежащей рядом жены не располагало к близости. Юлия прислонилась к нему, положила руку ему на грудь, а затем накрыла его своим тёплым телом. Желание любви

вдруг вернулось к нему и он, благодарный и сильный, овладел ею.

На следующий день после занятий Илья попросил Юлию его не ждать и догнал Юру.

Два брата какое-то время шли молча, сознавая безнадёжность предстоящего разговора.

– Вчера вечером был у вас. Родители беспокоятся о тебе.

– Я их понимаю.

– Как далеко зашли твои духовные поиски? Мы полагали, что будем вместе. Будем жить и поддерживать друг друга.

– А я никуда не денусь, Илья. Но разве я не имею право выбрать свой путь? Я с первых дней почувствовал пустоту. И задался вопросом: что я здесь делаю, что для меня эта страна и что я для неё?

– Мы тоже не примитивные существа. Все ищем ответ и приходим к каким-то своим выводам.

– Но ваши мысли связаны прежде всего с реальной действительностью, – возразил Юра. – Выучить язык, устроиться на работу и зарабатывать. Путешествовать по миру, познакомиться с интересными людьми и культурно проводить время. Те же мысли, которые вынашивали в Советском Союзе.

– Разве благополучное существование для тебя и твоей семьи не главная жизненная задача? – не уступал Илья. – Уверен, для самых религиозных людей это так же важно, как и для светских.

– С таким подходом можно проживать где угодно. Не обязательно было ломать обустроенную жизнь и перебираться в Израиль. Но мы евреи. Нам предназначена эта страна.

– Борис Петрович рассказал мне, как нас развернули от Америки и направили сюда.

– Я что-то слышал, Илья. Может быть, это благо для Израиля и для нас. Довольно скитаться по планете.

– Ты стал верующим?

– Я, Илья, никогда не был заядлым атеистом. В Киеве это был вопрос философии. Трепались о Б-ге, чтобы произвести впечатление на друзей или соблазнить девушку. А здесь совершенно другая атмосфера. Здесь я много общался с соседом и послушал мудрых людей, с которыми он меня свёл. Яков был такой же советский человек, как и мы. Я начал читать ТАНАХ, и всё начало становиться на свои места. Сейчас я уверен, что с тех времён, как Авраам пришёл из Ура в эти земли, как наши праотцы собирали еврейский народ, как Моисей вывел его из Египта, и до этих дней нами управляет могучая рука Всевышнего.

– Если Он так любит наш народ, почему Он не предотвратил Холокост?

– Он посылал Жаботинского и других людей, – произнёс Юра. – Они призывали эмигрировать в Израиль. Предупреждали народ о приближающейся Катастрофе. Какая-то часть всё же уехала. Но подавляющее большинство воспротивилось. И знаешь почему? Из-за того, о чём мы с тобой говорили. Они хорошо жили и не желали ломать свою обеспеченную, благополучную жизнь.

– И ты намерен соблюдать все заповеди Торы? – уже спокойно спросил Илья.

– Не знаю. Я в самом начале. Надо всё осмыслить, поговорить с раввинами. Хотя невозможно быть наполовину беременным.

– Есть ультраортодоксы и вязаные кипы. Ты с кем?

– С вязаными кипами. У них идеология религиозного сионизма. По их мнению, создание государства Израиль является началом мессианского избавления. Это философия раввина Авраама Кука.

– Мне тоже они больше нравятся, – сказал Илья. – Между прочим, ты ведь не обрезан.

– Молодец, мыслишь правильно. Я сделаю брит-милу в ближайшее время. Уже состоялся религиозный суд. Меня единогласно признали евреем. Уже есть направление в поликлинику. Только, пожалуйста, не говори родителям.

– Хорошо, Юра. Я чувствую, ты серьёзно настроен. Хочешь учиться в ешиве?

– Не так всё просто. Нужно владеть ивритом. Со временем, наверное. Да и в армию через год призовут.

– Ты хорошо знаешь английский. Походи по городу. Может, найдёшь работу. Я слышал, в стране большой спрос на программистов.

– Я подумаю, Илья.

Они оказались на развилке дорог, где должны были разминуться. Братья остановились и посмотрели друг на друга. Всё было сказано, но Юра своего решения не изменил. Только связывающее их доброе братское чувство стало ещё сильней. Илья подошёл к Юре и обнял его за плечи.

Семён Эмильевич позвонил на следующий день, когда Юры не было дома.

– Ты с ним говорил? – спросил отец.

– Да.

– Что он сказал?

– Его выбор быть евреем, папа.

– Разве он не еврей?

– По крови, конечно. Но он желает быть евреем по духу.

– Сотни тысяч просто живут, любят страну и не ищут приключений, – заявил отец.

– А Юре это недостаточно, папа. Он так чувствует. Если он не испытывает веры, то что он здесь делает?

– Он хочет присоединиться к ХАБАД?

– Нет, к вязаным кипам, религиозным сионистам.

– Ну хоть к сионистам, – вздохнул отец. – И ничего нельзя сделать?

– Думаю, ничего, папа. И вот что я подумал. Мы хотим вернуть его в нашу колею, потому что нам это удобно. Никто не будет беспокоить нас своими поисками смысла жизни, раздражать непривычными нам делами и разговорами.

– Ты прав, Илья. Но тебе легче так рассуждать. Ведь это мы с мамой живём с ним в одной квартире. Ладно, будь здоров.

В трубке раздались сигналы отбоя.

Пошла неделя. Казалось, родители успокоились и смирились с выбором сына. Телефонный звонок прозвучал набатом, оповещая о новом происшествии.

– Илья, тебя отец просит, – сказала Лина Моисеевна, протягивая ему трубку.

– Слушаю тебя, папа.

– Твой брат сделал обрезание, – стараясь сдерживать эмоции, – произнёс Семён Эмильевич.

– Так это же хорошо, папа. Я недавно слышал анекдот. Раввина спрашивают, зачем делать брит-милу. А он отвечает: «Во-первых, это красиво!»

– Нам не до смеха, Илья. Если желаешь увидеть своего брата живьём, приходи.

– Я зайду.

– Хорошо, Борису Петровичу привет.

– Юра сделал обрезание? – догадалась Лина Моисеевна.

– Да. И всполошил родителей. Хотят, чтобы я пришёл.

– Пойди, конечно.

Минут через пятнадцать он уже входил в квартиру родителей. Илья обнял встревоженную маму, пожал руку отцу и направился в комнату брата. Тот сидел в кресле, раздвинув ноги больше обычного.

– Как дела, Юра?

– Вроде всё в порядке.

– Ты родителей успокоил?

– Да, они в курсе дела.

– Тогда расскажи мне, – попросил Илья.

– Всё просто. Утром поехал в Кирьят Вольфсон. Ну, ты знаешь, высотные дома напротив Кнессета.

– Конечно, Юра, я знаю.

– Там поликлиника, куда я получил направление. Показал им удостоверение личности и бумажку от раввината. Завели меня в палату и сказали раздеваться и одеть халат. А там мужчина, ждёт своей очереди. Его позвали и я остался один. Я понял – операция у них на потоке.

– Волновался?

– Немного. Но представь себе обрезание всех мужчин общины Авраама. Без особых средств защиты от инфекции, без обезболивания, примитивными ножами. А здесь хирургическая операция. Через минут двадцать вызвали меня. Операционная прекрасно оборудована, над постелью, куда меня положили, яркие лампы. Двое хирургов. Один сделал мне укол.

– Куда?

– Ну не в руку же. Где-то в мошонку.

– Понятно

– Через некоторое время я уже ничего не чувствовал. Второй хирург скальпелем или чем-то ещё отрезал лишнее.

– В самом конце?

– Нет, в середине. В конце делают ребёнку, которому восемь дней.

– Интересно.

– Зашили вокруг, спросили, как я себя чувствую и помогли подняться. Сестра повела меня в комнату, где находятся после операции. Так несколько кроватей. Одна не занята. Ну, я прилёг на неё.

– Было больно?

– Почти ничего не чувствовал, анестезия ещё действовала. У одного парня пошла кровь, и он даже застонал от боли. Его взяли на доработку.

– А у тебя что?

– Всё в порядке. Чувствительность вернулась. Я посмотрел, шов надёжный, кровотечения нет. Медбрат зашёл меня проверить и сказал, что я потихонечку могу убираться восвояси.

– Как ты добрался?

– Вышел на улицу, дождался автобуса и доехал до центральной автобусной станции. Там через пять минут сел на автобус, идущий в Рамот.

– Здорово! И не болело?

– Немного. Сейчас показывать тебе ничего не буду. Пусть пока срастается.

– А какую-то перевязку делать нужно?

– В первое время во имя гигиены следует накладывать лёгкую повязку.

– Мама как держалась?

– Представь себе, она, как поняла, что я сотворил, нашла у себя и принесла мне марганцовку. Сказала промыть ею рану. Это прекрасная дезинфекция. Убивает всё живое.

– Родители молодцы, – спокойно произнёс Илья. – Они уже сознают, что ты идёшь по своему пути. Тормозить не будут, наоборот, помогут. Будь с ними откровенный и благожелательный. Они это оценят.

– Конечно, так и будет. Спасибо, что зашёл. Недельку в ульпан ходить не буду. Буду учить язык самостоятельно. Слава Б-гу, учебников хватает. Ну и Тору читать. Скажи училке, что я приболел.

– Будь счастлив и здоров, братан.

Илья вышел из комнаты.

– У Юры всё нормально. Неделю он дома безвылазно. Потом будет видно.

– Мой папа, твой дед, был обрезан, – сказала мама.

– Мой тоже, тогда ещё успели сделать, – произнёс отец. – Моэль приходил домой, совершал свой обряд и благополучно удалялся. Главное не болтать лишнего.

– Здесь бояться нечего, – улыбнулся Илья. – Кругом одни евреи. Арабы, кстати, тоже все обрезаны. Ну, ладно, я пошёл, Юля ждёт на ужин.

Он вернулся домой в размышлении, стоит ли ему делать обрезание. Юлия спросила, как прошла операция. Когда он поведал ей подробности, она усмехнулась и сказала:

– Его достоинство теперь красивее твоего.

– Мне тоже сделать? – немного уязвлённый спросил Илья.

– Глупый, я же пошутила. Я счастлива таким, какой ты есть.

Она обняла мужа и поцеловала в губы.

3

Уже через два месяца их класс в ульпане заметно поредел. Ушёл высокий симпатичный парень из Питера, работавший системным программистом на гигантском Кировском заводе. Двое устроились на предприятии в промзоне города Маале-Адумим.

В один из дней его отозвал для разговора и Ян.

– Илья, тут такое дело. Мне предложили работу.

– Инженера?

– Да. В компании, которая строит в Писгат-Зеэве.

– Я о нём что-то слышал.

– Это большой район на северо-востоке Иерусалима.

– И ты сомневаешься?

– Немного. Всё-таки иврит надо бы знать.

– Язык – дело бесконечное. Будешь учить его всю жизнь. Но основной словарный запас мы здесь получили. Уже пытаемся говорить и нас это не удивляет. Как сказал Горбачёв, процесс пошёл.

– Такие мысли ко мне тоже приходили.

– Берись, дружище. Пройдись по строительным терминам, составь список слов и выражений.

– Не ожидал от тебя такого совета, Илья.

– Ты с компанией говорил?

– Конечно. Меня принял главный инженер Шломо Котляр. Он ватик, старожил из алии семидесятых годов.

– Котляр понимает, что специалистов с нашим образованием нужно брать на работу. Он увидел, что языком ты не очень владеешь. Но для него это не имеет значение.

– Ты же знаешь, как я говорю на иврите.

– И после этого ты ещё сомневаешься? Не морочь мне голову, Ян.

– Спасибо, Илья. Жена вот немного колеблется.

– Принесёшь первую зарплату, перестанет колебаться.

Друзья вернулись в класс, больше не возвращаясь к вопросу о работе.

Илья решил закончить начальный курс иврита. До его конца оставался месяц. Как военнообязанный, он также не был уверен в том, что стоит искать работу. Ему объяснили, что призыв в армию для репатриантов происходит через год. Следовательно, у него для работы только семь-восемь месяцев. Отец и тесть советовали не терять время и наведаться в бюро трудоустройства. Илья получил удостоверение об окончании ульпана и поехал в город.

– Вы инженер-электрик, – произнесла служащая, рассматривая документы.

– У меня вторая степень. Закончил Киевский политехнический институт.

– А опыт работы? – спросила она, с интересом посматривая на Илью.

– Три года на крупном предприятии.

– У меня тут есть кое-что для тебя. Вчера получила заявку. Ищут инженера на Интел. Несколько дней назад был запрос от Электрической компании. Но тебя опередили.

– Я слышал об Интеле. Я даже вижу его из окна квартиры.

– Поезжай сейчас туда. Надеюсь, они никого не успели взять.

Она что-то напечатала и протянула ему лист бумаги.

– Покажешь этот бланк на проходной.

– Тода раба, гиверет, – поблагодарил он доброжелательную служащую.

Илья вышел на улицу и поспешил к автобусной остановке. Десять минут ожидания показались ему вечностью. Автобус долго тянулся по городу, и он подумал, что ему следовало бы взять такси. Приземистое здание компании Интел на Хар Хоцвим он увидел сразу за поворотом дороги. Охранник остановил его вопросительным взглядом, но посмотрев на бланк службы трудоустройства, пропустил через турникет. Зайдя в здание, поинтересовался у проходящего мужчины, где отдел кадров. Сохраняя безразличие, тот махнул рукой в сторону администрации.

Миловидная женщина средних лет окинула его проницательным взглядом. Илья, возможно, произвёл на неё впечатление. Высокий красивый парень не мог не понравиться.

– Ты новый репатриант?

– Да. Я четыре месяца в стране.

– Наш главный энергетик ищет инженера-электрика, – сказала она, стараясь говорить медленно и ясно.

– Меня направили к вам.

– Я вижу.

Она подняла телефонную трубку и набрала номер.

– Иегуда, ты просил найти тебе специалиста. Он тут у меня. Ты готов с ним побеседовать?

Тот что-то ей сказал.

– Тогда иди сюда и забери его к себе.

Она улыбнулась и положила трубку.

– Покажите ему свои документы и резюме. Английский знаете?

– Да, владею.

– Если будет трудно говорить на иврите, предложите ему английский.

– Спасибо за совет.

В отделе появился мужчина средних лет в голубой спецодежде и подошёл к столу.

– Как дела, Галит? – спросил он, поглядывая на Илью.

– Ха коль беседер, Иегуда. Вот тебе инженера нашла.

– Поговорю с ним.

Он повернулся к Илье, коснулся его плеча и легко подтолкнул к двери.

– Как тебя зовут?

– Илья Вайсберг.

– Ну, пойдём ко мне.

Он пошёл за Иегудой в шаге от него. Небольшая комната, куда они вошли, была обставлена шкафами со множеством книг и папок. Они лежали и на столах. Какие-то чертежи были раскрыты, и Илья сразу узнал в них электрические схемы.

Иегуда сел за стол и указал ему рукой на стул по другую сторону стола.

– Садись, Илья. Покажи свои документы. Ого, инженер-электрик. Вторая степень. Три года работы. Чем занимался?

– Всеми электрическими работами на заводе: эксплуатация и обслуживание электрооборудования и электрической сети.

– С высоковольтным оборудованием имел дело?

– Конечно. С трансформаторами, выключателями, защитой, щитами и кабельными линиями.

– О низком напряжении я тебя не спрашиваю. Понятно, что ты и с ним работал.

– И в шкафах управления разбираюсь. Вот на столе схема управления. Приходилось искать в них неисправности и менять оборудование.

– Пойдём, покажу тебе наше хозяйство.

Они вышли во двор. Для человека, не сведущего в электротехнике, разобраться в нагромождении конструкций было бы нереально. Илья внимательно осмотрел площадку. Она напомнила ему трансформаторную подстанцию на киевском предприятии.

– Ты понял, что здесь происходит? – спросил Иегуда.

– По-моему, здесь строится подстанция с большим силовым трансформатором.

– Так и есть. Здесь мы установим сверхвысоковольтный трансформатор. Предприятие стало значительно больше потреблять.

Иегуда провёл Илью по участку, демонстрируя щиты и трансформаторы.

– По размерам здание не такое большое. Но современная технология требует много энергии. И мы должны её предоставить.

Они вернулись в кабинет.

– Ну что сказать. Знания, Илья, у тебя есть. И не только теоретические. Что касается иврита, в нём ты ещё не силён. Но это нормально для репатрианта. Сколько времени ты в стране?

– Несколько месяцев. С апреля.

– А английский ты знаешь?

– Свободно говорю, читаю и пишу.

Иегуда снял с полки книгу и положил её на стол перед ним.

– Инструкция по установке высоковольтного выключателя. У меня с этим нет никаких проблем.

– Ты хочешь здесь работать? – спросил Иегуда и посмотрел на Илью испытующим взглядом.

– Конечно.

– Я, пожалуй, возьму тебя с испытательным сроком. Так принято в Интел.

– Я тебя не подведу, – с трудом сдерживая волнение, произнёс Илья.

– Пойдём в отдел кадров. Я скажу Галит, что ты отвечаешь нашим требования и в начале будущей недели выйдешь на работу.

Илья миновал проходную и оказался на заполненной множеством автомобилей автостоянке. Сентябрьское солнце сияло над головой, словно разделяя с ним охватившую его радость. Он направился к остановке. Один из автобусных номеров, нарисованных на жёлтых металлических табличках, ему подходил. Минут через десять появился автобус, шедший в Рамот. Илья поднялся в него и сел на свободное кресло. Через минут пятнадцать автобус уже мчался по знакомому Илье бульвару Голда Меир. Он сошёл на своей остановке и посмотрел на часы.

«Двадцать минут. Неплохо», – подумал он и уверенным шагом двинулся домой.

Юля открыла дверь и посмотрела на него испытывающим взглядом.

– Ну, рассказывай! – требовательно произнесла она.

– А ты как думаешь? – усмехнулся Илья.

– Да что тут думать. Люди месяцами ищут работу.

– А я уже нашёл.

– Не может быть! – усомнилась Юлия.

– Вот тебе Маген Давид! – ткнул он в грудь указательным пальцем.

– Где?

– На Интел.

– Который напротив нас?

– А есть другой? – сказал Илья и его лицо засияло благой улыбкой.

– Мама, папа, Илья нашёл работу! – громко произнесла Юлия.

Но Борис Петрович и Лина Моисеевна уже вошли в гостиную, слушая разговор.

– Поздравляем, – сказал тесть. – Молодец. Работа сейчас самое важное.

– Думаю, я просто вовремя появился. За несколько дней до этого уволился инженер.

– Мы с тобой говорили однажды о профессиональном вакууме из-за эмиграции и роста экономики и свободного рынка, – авторитетно напомнил Борис Петрович.

– Наверное, это тоже сказалось, – подтвердил Илья.

– Расскажи, как всё произошло? – спросила Лина Моисеевна.

– В бюро по трудоустройству мне дали направление на Интел. Я поспешил туда. Там со мной поговорил главный энергетик.

– Ты с ним на каком языке общался? – поинтересовался тесть.

– На иврите, конечно. Он мне сказал, что в языке я пока не силён. Но это его не удивляет: репатриант через несколько месяцев не может владеть ивритом так, как израильтяне. А профессиональные знания у меня в порядке. Спросил, как у меня с английским. Сказал, что владею. Короче, в воскресенье выхожу на работу.

– За это нужно выпить, – предложил Борис Петрович. – Лина, собери что-нибудь на закуску.

Он поставил на стол бутылку своего любимого виски «Баллантайнс» и разлил его по рюмочкам.

– Минутку, я позвоню родителям, – произнёс Илья.

– Слушаю, – раздался в трубке голос отца.

– Папа, я нашёл работу.

– Где?

– В Интел. Завтра зайду и всё вам расскажу.

– Мама будет счастлива. Будь здоров, сынок.

В трубке раздались сигналы отбоя. Илья вернулся к столу.

– Теперь можно и выпить, – улыбаясь, сказал он.

– Чтоб у нас в Израиле всё было горазд, – произнёс Борис Петрович.

Выпили и закусили ароматным козьим сыром.

В воскресенье утром Иегуда ждал его в своём кабинете.

– Пойдём, познакомлю тебя с ребятами. Будешь работать с ними. Они рукастые и мозговитые.

Они вышли в коридор и зашли в соседнюю комнату. Двое молодых мужчин повернули головы и посмотрели на новичка.

– Я уже говорил вам, что у нас новый сотрудник, – обратился к ним Иегуда. – Познакомьтесь с ним. Это Илья, инженер-электрик.

Те поднялись и подошли к Илье.

– Барух, – представился один из них и протянул руку для пожатия.

– Гидон, – произнёс второй.

– Илья в стране только несколько месяцев. Закончил ульпан. Иврит у него пока далёк от совершенства, но английский у него хороший.

– Где учился? – спросил Илью Гидон.

– В политехническом институте. Мне недавно подтвердили вторую степень.

– А мы с Барухом техники, закончили училище в Иерусалиме.

– Вы, друзья, подтяните с ним иврит, – попросил Иегуда.

– Главное, чтобы он знал дело, – сказал Барух.

– Я три года работал инженером на большом предприятии.

– Где? – спросил Гидон.

– В Киеве.

Гидон улыбнулся и хлопнул Илью по плечу.

– Я про Киев читал. Столица Украины. А я из Румынии. Нас Израилю продал Чаушеску.

– Не понимаю, как можно продавать людей? – удивился Илья. – Я слышал, два года назад его с женой расстреляли.

– Родители привезли меня сюда мальчишкой в семидесятом. Мне было три года. Тогда был тайный договор с румынской «секуритате». За каждого еврея Израиль платил тысячи долларов.

– Нас, репатриантов из Советского Союза, никто не выкупал.

– Зато всё было хорошо организовано. Румыния – бедная страна. А расходы семьи Чаушеску, когда он пришёл к власти, сильно возросли. Коллекции произведений искусства, гоночные автомобили, роскошная одежда. Руководители компартии стали объяснять народу и правительству Израиля, что это компенсация за образование, обучение и трудоустройство. Тариф за каждого еврея определялся его профессией и уровнем образования.

– Они здорово заработали! – произнёс Илья.

– Ещё бы! Сотни миллионов долларов. Продажа евреев была для Румынии важнейшей статьёй доходов в течение нескольких десятилетий. Зато все, кто захотел жить в Израиле, благополучно перебрались сюда.

– Ну, я вижу, вы нашли общий язык, – улыбнулся Иегуда. – Илья будет с вами в этой комнате.

– На месте Авнера, – сказал Барух.

– Конечно, это будет его место, – подтвердил Иегуда. – Введите его, парни, в курс наших дел.

– Само собой, Иегуда, – произнёс Гидон.

Иегуда вышел из комнаты. Илья сел за стол и осмотрелся. Парни украдкой посматривали на него. Окно за спиной выходило на восток. Солнечные лучи проникали в комнату, преодолевая жалюзи, почти полностью защищающие комнату от обильного утреннего света.

– Можно ознакомиться с планом электрических сетей? – спросил Илья.

Барух поднялся, подошёл к стеллажу, нашёл в нём папку с чертежами и протянул её Илье. Он поблагодарил Баруха и стал знакомиться с материалами.

– Таких чертежей у нас сотни, – пояснил Гидон.

– Я понимаю. Схемы и планы высоковольтной сети, десятки планов низковольтной сети, сети освещения. Сотни схем соединения технологического оборудования. Планы для кондиционирования. Без их изучения невозможно работать.

– Ты крутой парень, Илья, – одобрительно заметил Барух. – Полистай, конечно. Но лучше знакомиться с системой ногами. Ты увидишь чертёж, и мы с тобой делаем экскурсию и показываем всё в натуре.

– Спасибо, это будет здорово.

Зазвонил телефон, и Илья снял трубку.

– Зайди ко мне. Тебе выдали рабочую одежду.

– Сейчас зайду.

Иегуда показал на свёрток, лежащий на стуле.

– У нас есть раздевалка. Ребята тебе покажут. Переоденься там.

Илья кивнул и вернулся в комнату.

– Где у вас можно переодеться?

Гидон поднялся, вывел Илью в коридор и показал на дверь напротив.

– Наша раздевалка. Выбери себе шкафчик и положи туда свою одежду.

Илья поблагодарил Гидона и открыл дверь. С одной стороны комнатки стояли шкафы, с другой стороны – скамья для переодевания и дверь, ведущая к умывальнику и кабинке для душа. Он нашёл свободный шкаф и быстро переоделся в лёгкий голубой костюм.

– А тебе идёт, – пошутил Барух.

– В нём удобно работать, – сказал Гидон. – Карманы на куртке и брюках для инструментов и всякой всячины.

– В Киеве на предприятии у меня тоже была рабочая одежда, – пояснил Илья.

– Возьми свой завтрак, – произнёс Барух.

Он подошёл к столу и положил на него пакет.

– Мы в это время всегда завтракаем. Есть предложение продолжить традицию.

– Конечно, я с удовольствием, – сказал Илья.

Они достали пакеты и положили их на столы. В них оказались помидоры, коробки с хумусом, баночки с тунцом и кулёчки с чипсами. В каждом пакете была и хала.

– Очень вкусно, – похвалил Илья.

– Набор каждый день другой, – пояснил Барух.

– А обедать будем в столовой, – произнёс Гидон. – Думаю, тебе понравится.

Несколько предобеденных часов прошли в рассматривании чертежей.

– Хорошо бы теперь пройтись по предприятию, – сказал Илья. – Я хочу видеть эти трансформаторы, щиты и кабельные линии.

– После обеда так и сделаем, – откликнулся Барух. – Кстати, пора идти в столовую.

Они вышли из комнаты и пошли по широкому коридору. С двух его сторон высокие стены были словно размечены рядом дверей. Время от времени двери открывались и из них выходили одетые в униформу мужчины и женщины. Илья пытался рассмотреть через них пространство за стенами. Однако увиденное лишь создавало в его голове какую-то фантастическую картину. Повернув вместе с ребятами направо, он оказался в большом помещении с множеством столов. За высокими окнами открывался вид на живописную долину внизу.

– Давайте сядем возле окна, – предложил Илья.

– Только вначале идём на раздачу, – заявил Гидон. – Барух занял очередь.

Столовая была уже наполовину заполнена. Отовсюду слышались голоса людей. Некоторые посматривали на него: новенький всегда бросается в глаза. Илья заметил сидевшую за соседним столом симпатичную девушку. Она с любопытством смотрела на него.

– Ты привлекаешь внимание, Илья, – усмехнулся Барух.

– Тебя заметила Илана, наша королева красоты, – сказал Гидон.

– Она очень хороша, – согласился Илья. – Кстати, я женат.

– Мы так и подумали, – произнёс Барух. – У тебя на пальце кольцо.

– Моя жена врач. Она скоро начнёт курс. А потом ей придётся сдавать экзамен.

– Она будет зарабатывать больше тебя, – заметил Гидон.

– Надеюсь, она очень настойчивая.

К столу неожиданно подошла Илана.

– Шалом, парни. Почему не знакомите меня с вашим коллегой?

– Он сегодня первый день на работе, – ответил Барух.

– Как тебя зовут? – спросила она.

– Илья.

– По акценту вижу, что ты из Советского Союза. Инженер?

– Да, вторая степень.

– Здорово. Заходи, я работаю в отделе рядом со столовой. Тебе парни покажут.

– Хорошо, Илана, я зайду, если будет время.

Её смуглое лицо озарилось улыбкой. Она отошла от стола, и Илья обратил внимание на её превосходную фигуру.

– Знаешь, сколько мужчин Илана отшила? – спросил Гидон.

– С таким роскошным телом она имеет на это право, – заявил Илья.

– Ты, кажется, запал на неё, – усмехнулся Барух.

– Она просто красивая девушка, – сказал Илья, пытаясь сменить тему разговора. – А вот Интел, какими судьбами он оказался в Иерусалиме?

– В восьмидесятом году в Интел было принято решение открыть первую фабрику за пределами США, – произнёс Гидон. – Каким-то непостижимым образом её построили в Иерусалиме.

– Почему именно здесь?

– Когда крупная частная компания решает такие вопросы, учитываются все факторы, финансовые и профессиональные, – продолжил Гидон. – У нас в городе знаменитый университет и несколько серьёзных колледжей. Много молодых специалистов. Руководство Интел рисковать не собиралось. Построили нашу фабрику и уже в восемьдесят пятом году начали выпускать чипы памяти.

– Фабрика наша, между прочим, первая в промышленном парке Хар Хоцвим, – заметил Барух.

– Интересно, – произнёс Илья. – И что было потом?

– Потом наши гении совершили новый технологический прорыв, – с заметным чувством восторга заявил Гидон. – Создали первый в мире тридцатидвухразрядный процессор 80386 для персональных компьютеров компании IBM.

– Честно говоря, не ожидал, что здесь такие профессионалы, – улыбнулся Илья.

– Всё, поели – пора на работу, – усмехнулся Барух.

Когда они вышли из столовой, Гидон показал на дверь.

– Здесь Илана работает. Если, конечно, желаешь приключений.

– Вы обещали мне экскурсию по электрическим сетям, – напомнил Илья. – Тогда и навестим Илану.

– Ты, я вижу, парень серьёзный, – хлопнул его по плечу Барух.

Во время прохода по цехам ни зашли в отдел, где работала Илана. Технологическое оборудование здесь было особенным и выглядело необычно. Увидев девушку сосредоточенной на чём-то, Илья решил её не отвлекать. Гидон одобрительно кивнул и, пройдя вдоль ряда сотрудников, они вышли в коридор.

В конце рабочего дня Илья переоделся, попрощался с ребятами и Иегудой и направился к выходу. Илана стояла на проходной, кого-то ожидая. Увидев его, подошла и взглянула ему в лицо.

– Ты заходил ко мне?

– Конечно. Но ты была очень занята. Боялся тебе помешать.

– Иногда такое бывает. Оборудование очень сложное. На нём нелегко работать.

– Я понял. Ты, наверное, делаешь процессоры. Так мне сказали.

– Да. А каждый процессор – это миллионы ячеек памяти. Очень дорогая вещь. Неосторожное движение и можно выбрасывать в мусорный ящик.

– Вообще, как до него додумались, – произнёс Илья.

– Это наши еврейские мозги, – усмехнулась Илана. – И что мы тут стоим, как истуканы. Пойдём к машине, я тебя подвезу.

– Да мне двадцать минут на автобусе.

– Его ещё дождаться надо, – заметила она.

– Это верно.

– А где ты живёшь?

– В Рамоте.

– Я тебя за десять минут довезу.

Они пошли по автостоянке. Илана остановилась возле «Daihatsu Applause» белого цвета.

– Садись, Илья.

– Красивая машина.

– Сама на неё заработала.

Она умело управляла автомобилем, и он невольно залюбовался ею.

– Спасибо, Илана. Я здесь выйду и пройдусь до дома.

– Понимаю. Ты женат, а жена всегда появляется в самый неудобный момент.

– Ты остроумная и красивая девушка.

– Тогда завтра поедем в город, – произнесла Илана.

Она засмеялась заразительным смехом, окинула Илью пленительным взглядом и легко отъехала от тротуара.

4

Юлия начала курс министерства здравоохранения. Кормить сыночка грудью она перестала ещё до репатриации. Он уже стал уверенно ходить и говорить слова, которые обычно произносят дети его возраста. Правнука пестовала Фаина, бабушка Ильи. У неё была своя комната в квартире его родителей, и Витюша переселился к ней. Воспитывать внука принялась и Наталья Иосифовна, мать Ильи. Она с удовольствием кормила внука и меняла ему подгузники и одежду, а Фаина готовила и убирала. Мирскому, как он и предполагал, удалось устроить Семёна Эмильевича в технологическую теплицу, и он тоже вышел на работу. По выходным дням Илья с Юлией наведывались к сыну и отправлялись с ним погулять по вечернему городу. Время от времени она спрашивала Илью о его делах.

– Всё в порядке. Ко мне хорошо относятся. Скоро первая зарплата.

– Витюша растёт. Ему нужно купить новую одежду.

– Да и тебе, Юля, не мешает её сменить.

– С этим, Илюша, можно потерпеть. А вот подумать о машине…

– Ты просто читаешь мои мысли, – засмеялся он. – Надо дать должное Министерству абсорбции. Холодильник и телевизор купить нам помогли. Да и нехитрую мебель тоже.

– Через полгода закончится курс и будут экзамены, – вздохнула Юлия. – Говорят, сдают не все. Система американская.

– Ты справишься, я уверен.

Он прижал к себе её голову и поцеловал в лоб.

– У врачей большие зарплаты, – продолжил он. – Тогда можно будет подумать о квартире и ещё одном автомобиле.

– Несерьёзный ты человек, Илюша, – усмехнулась она.

– В каком смысле?

– А ты не догадываешься? Витюше нужен родной человек. У моих родителей не хватило ума родить мне брата или сестру. Я знаю, что такое одиночество и не хочу, чтобы его испытал наш сын.

– По-моему, вначале нужно закончить курс, сдать экзамен и устроиться на работу, – произнёс Илья. – Тогда, Юля, и решим этот вопрос. Я тебе обещаю.

– Я знаю, ты сможешь, – произнесла она и притянула его к себе.

– Мне ещё новый материал нужно повторить, – сказала Юлия после нескольких минут молчания.

– Мы хорошо прогулялись. Витюша тоже.

Илья наклонился к коляске и взял сына на руки. Он забавно улыбнулся и тронул ручкой отца за нос.

– Молодец, – засмеялась Юлия. – Так надо с папой разговаривать.

Они вернулись к Фаине.

– Бабушка, я знаю, что тебе трудно с правнуком, – сказал Илья.

– О чём ты, сынок? – развела руками Фаина. – Это же прелесть какой человечек!

Она поцеловала Илью в щеку. Наталья Иосифовна накормила Витюшу, раздела и искупала перед сном. Илья и Юлия попрощались и возвратились домой.

Он не рассказывал Юлии об Илане. Отношения с ней всё больше затягивали его в давно не испытываемый водоворот. Вначале он старался уклоняться от её предложений и находил причины отказаться от совместных поездок на машине. Она не торопила его, и настойчиво добивалась взаимности.

Илья сознавал, что пришло время объясниться. Однажды он согласился сесть в машину.

– Если бы я был свободным, я бы давно предложил тебе выйти за меня замуж. Но я женат, люблю свою жену. Моему сыну скоро два года. Не хочу ломать свою и твою жизнь.

– Ничего не могу с собой поделать. Любовь с первого взгляда. Ты очень похож на моего деда в молодости. Он был красавец, как ты.

– Он ещё жив?

– Ему семьдесят четыре года. Он, между прочим, тоже из Киева.

– Ты можешь показать его фотографию?

– Поехали ко мне. Я живу в Рехавии. У меня дома есть альбом с фотографиями его и моей бабушки.

– Ладно, поехали, – согласился он.

Илана усмехнулась и легко завела машину. Она выехала с автостоянки и быстро миновала Хар Хоцвим. Вскоре они уже проехали мимо здания национального конгресса. Она свернула с улицы Рамбан и припарковала машину на улочке рядом с домом.

– Я живу здесь.

– Наверное, очень престижный район, – произнёс Илья.

– Разве это важно для человека? – усмехнулась она. – Я слышала от деда поговорку: с любимым рай в шалаше.

– Он так говорил?

– Он мне много разного говорил.

Они зашли в подъезд и поднялись на второй этаж.

– Заходи, – пригласила Илана. – Я приготовлю нам кофе.

Пока Илья рассматривал комнату и большой балкон, она варила кофе в кухоньке.

– Вначале выпьем. У меня есть вкусное печенье. А потом посмотрим альбом с фотографиями.

Илана поставила на стол две чашки с блюдцами и налила кофе из джезвы. Затем вынула из буфета вазу с печеньем.

– У тебя уютная квартира.

– Всего две комнаты. Но мне больше и не нужно.

– У тебя был кто-нибудь?

– Да. Эхуд, милый парень. Мы собирались пожениться. Но он погиб в Ливане, в крепости Бофор.

– Как жаль. Но ты прекрасная девушка. Уверен, что найдёшь кого-нибудь.

– У меня серьёзная проблема: мне нравятся женатые мужчины. И это логично. Вначале женщины разбирают лучших. Остаются либо недоумки, либо убеждённые холостяки. А отбить кого-нибудь и разрушить чей-то брак не позволяет совесть.

– Жизнь всем предоставляет шанс стать счастливым, Илана. И тебе тоже предоставит. Просто нельзя эту возможность упускать.

– Ты не только красивый и благородный мужчина. Ты ещё и философ.

Она поднялась, наклонилась и неожиданно для него поцеловала в губы. Возбуждение захватило его, но он справился с собой.

– Извини, я не готов причинить тебе боль, – произнёс он, едва сдерживая желание.

Она положила ему руку на плечо. Потом подошла к книжному шкафу и вынула старый покрытый красным бархатом альбом.

– Я тебе сейчас покажу первые фотографии. Им почти пятьдесят лет.

Она перевернула тяжёлую крышку альбома. Со снимков на первой странице на него смотрел человек, лицо которого было ему знакомо.

– Он похож на моего деда.

– А фамилию его не помнишь?

– Фамилия бабушки Фаины – Раскина. Она у неё от дедушки. Он умер пять лет назад.

– Я не знаю, какая фамилия была у моего дедушки тогда. Но он, слава Б-гу, жив и здоров. Я у него спрошу.

– А чем он занимался?

– Я поговорю с ним о встрече, и он тебе всё расскажет. Скажу только, что вместе со своим другом Иссером Харэлем он основал внешнюю разведку Моссад.

– Здорово. А можно одну фотографию показать бабушке?

– Конечно. Была – не была, как говорил мой дед на русском языке.

– А он ещё помнит русский?

– Думаю, кое-что помнит.

– Мне надо бы вернуться домой, – сказал Илья и поднялся со стула.

– Не беспокойся. Я тебя отвезу.

Она подошла к нему, посмотрела на него и положила руки на его плечи.

– Я бы вышла за тебя, – произнесла она.

Потом вздохнула, взяла ключи от автомобиля и подтолкнула его к выходу.

Они быстро доехали до Рамота. Илья обнял её и вышел из машины. Он минуту раздумывал, куда вначале пойти, и направился к дому родителей.

Бабушка готовила в кухне, а мама сидела на диване и разговаривала с внуком. Семён Эмильевич недавно вернулся с работы и, переодевшись, мыл руки в ванной. Илья поздоровался, и прошёл на кухню.

– Бабушка, как дела?

– Всё нормально, Илюша. А у тебя?

– У меня всё хорошо. Хочу показать тебе одну старую фотографию. Это дедушка моей сотрудницы.

– Покажи?

Илья протянул Фаине снимок. В то же мгновение она опустилась на стул. Из её глаз хлынули слёзы.

– Что случилось, мама? – спросила появившаяся в кухне Наталья Иосифовна.

– А ты посмотри сама, – ответила Фаина.

– Мужчина в военной форме. Похож на папу.

– Да это же твой дядя, брат Иосифа, твоего отца. Он куда-то исчез в начале сорок восьмого года. Нам сказали, что он погиб.

– А он, бабушка, приехал сюда и стал одним из создателей спецслужбы Моссад. Более того, он жив – здоров. Может быть, он согласится с нами встретиться.

– Я бы его расцеловала, – сказала, утирая слёзы, Фаина.

– Завтра я верну этот снимок и скажу всё своей сотруднице.

Илья подошёл к малышу, поднял его на руки и поцеловал в лобик. Он улыбнулся во весь ротик и коснулся ручкой за подбородок отца.

– Мы с мамой к тебе скоро придём, – произнёс Илья, смотря на сына.

Он посадил его на диван и, попрощавшись со всеми, вышел из квартиры.

Юлия лежала на кровати в их спальне.

– Ты устала? – спросил он.

– Немного. Отдохну и займусь медициной. Сегодня на курсе дали кучу нового материала. Сказать правду, в Советском Союзе медицина была интуитивной, основанной на опыте врача. А здесь хорошее медицинское оборудование, пациенты обследуются приборами, а потом всё рассчитывается на компьютерах. С моей практикой и тем, что мы сейчас проходим, я буду незаменимой.

– Я всегда говорил, что ты умница.

Илья наклонился и поцеловал её в щеку.

– Ты пахнешь какими-то дорогими духами, – произнесла Юлия.

– На Интел много симпатичных женщин. Куда от них деться? Кстати, одна моя сотрудница принесла мне фотографию своего деда. Я сейчас показал её бабушке Фаине, и она признала в нём брата моего родного деда.

– Вот это да! Так это, может быть, твой дальний родственник?

– Может быть. Теперь всё зависит от этого человека. Мир – большая деревня. Кого только в нём не встретишь. Пойду узнаю, что у нас на ужин.

Борис Петрович недавно вернулся из города и рассказывал жене о своей беседе в университете. Илья сел рядом с ними и прислушался.

– Я встретился с заведующим кафедрой математики. Его зовут Бен-Арье. Он посмотрел мою биографию, которую я сочинил на английском, и сказал, что он как раз ищет специалиста по этим вопросам.

– Но ты же слаб в языке, – усомнилась Лина Моисеевна. – Ты ещё не можешь преподавать.

– Я ему честно так и сказал. А он положил ладонь на мою руку и сказал: «Будешь читать лекции на английском. Со временем, конечно, перейдёшь на иврит».

Он предложил мне работать у него на кафедре.

– А темы какие?

– Он просит меня разработать курс по вопросам, которыми я занимался в Москве.

– Не раздумывай, соглашайся, Боря.

– Я так и сделал. Сказал, что готов выйти на работу. Он проводил меня в управление университета, в отдел кадров и попросил заведующую оформить меня с будущей недели. Я передал ей все документы. Бен-Арье помог мне заполнить бланки на иврите, пожал руку и попрощался.

– Хоть вы, мужчины, устроились, – вздохнула Лина Моисеевна. – Теперь бы и нам, женщинам, что-нибудь найти.

– Найдёте, я уверен, – произнёс Борис Петрович. – Ты, экономист, можешь работать бухгалтером. А что касается Натальи Иосифовны, то здесь такие же дети, как в совке. Есть кого учить игре на фортепиано.

– Слова, слова, слова, – усмехнулась Лина Моисеевна.

Она поднялась с кресла и позвала на ужин. Все сели вокруг стола в пинат охель. Купленные в русском магазине пельмени были с аппетитом съедены за разговором о таинственном родственнике и его внучке.

5

На следующий день Илья снова встретился с Иланой.

– Представляешь, бабушка узнала в этом человеке брата своего мужа. Они близнецы.

– Ого! Есть, что рассказать деду! Я ему сегодня позвоню.

Днём Илью вызвал к себе Иегуда и попросил сделать расчёт подключения нового потребителя в одном из цехов. Он занялся делом, и Барух и Гидон с интересом поглядывали на него. В столовой к нему подошла Илана и предложила вместе позвонить по телефону. Начальник её отдела не возражал, когда она попросила воспользоваться его телефоном.

– Дедушка, это Илана.

– Я узнал. Ты на работе?

– Да.

– Ты мне днём никогда не звонишь. Что-то случилось?

– Какой была твоя фамилия, когда ты сюда приехал?

– А зачем она тебе?

– Ну скажи!

– Раскин – моя фамилия от родителей.

– Здорово! Я, наверное, нашла твоих родственников. Один из них сейчас стоит возле меня.

– Откуда они?

– Из Киева.

– Он вполне может быть моим родственником.

– А Фаину, жену твоего родного брата помнишь?

– Конечно.

– Она его бабушка.

– Они могут ко мне приехать завтра вечером часов в семь.

– Я спрошу. У них ещё нет машины.

– Автобус номер 24 останавливается недалеко от дома. Ты им объясни.

– Хорошо, дедушка.

– Ну, будь здорова.

В телефонной трубке раздались сигналы.

– Он приглашает вас всех завтра в семь часов вечера.

– Я скажу бабушке и родителям.

– Знаешь, я, наверное, повезу вас всех на машине. У меня четыре места.

– Брат не поместится.

– Скажи ему, что он может добраться автобусом номер 24.

– А улица и номер дома?

Илана усмехнулась, взяла листок бумаги для записок, написала адрес и протянула его Илье. Он посмотрел и одобрительно кивнул.

– Передам записку Юре.

На другой день Илана заехала в Рамот. Фаина и родители разместились на задних сиденьях. Илья сел рядом с Иланой. Через двадцать пять минут машина остановилась возле небольшого добротного дома. Пожилой мужчина открыл дверь квартиры и Фаина разрыдалась: так он был похож на её мужа.

– Матвей? – спросила она.

– Конечно, Фаня. Брат Иосифа. Правда здесь меня зовут Моти.

Он подошёл и обнял её.

– Мы с Йосей думали, что ты погиб. А ты вон какой! Иосиф был бы счастлив. Не дожил, бедняга.

– Заходите, гости дорогие. Я всё вам расскажу.

Он поздоровался с матерью и отцом Ильи и с интересом взглянул на Илью. К нему подошла женщина средних лет.

– Знакомьтесь, моя жена Ида. Она врач и хозяйка дома. Благодаря ей я ещё жив.

Ида улыбнулась, пожала всем руки и пригласила в гостиную.

В большой комнате все расположились на диване и креслах вокруг журнального столика, на котором хозяйка дома поставила чашки и блюда с закусками.

– Помню, у тебя, Фаня, была дочь лет пятнадцати, – произнёс Матвей. – Если я не ошибаюсь, это она.

Он указал на Наталью Иосифовну. Она улыбнулась и согласно кивнула головой.

– Забыл, как тебя звали.

– Наташей, как и сегодня.

– Ты была красавицей и умницей. Иосиф городился тобой.

Он обвёл взглядом всех и смахнул платком появившиеся на глазах слезы.

– Простите. Вот не думал, что могу ещё так расчувствоваться.

В дверь позвонили и Ида пошла открыть дверь. Вошёл Юра. Он извинился за опоздание и присел рядом с Ильёй.

– Мои сыновья, дядя. Они погодки. Илья на год старше.

– Внучатые племянники, значит. Я очень рад, что вы приехали. Надо же было Всевышнему так распорядиться, чтобы Илья встретился с моей внучкой. Явно божий промысел. Те, кто знакомы с теорией вероятности, согласятся, что без внешнего вмешательства такое совпадение практически невозможно.

– Я с Вами согласен, – произнёс Юра.

– Наш сын сейчас очень увлечён изучением Торы и ТАНАХа, – сказал Семён Эмильевич.

Матвей посмотрел на Юру опытным глазом.

– Только не слишком увлекайся, молодой человек.

– Просто хочу чувствовать себя евреем, – ответил Юра.

– Конечно, это важно, – вздохнул Матвей.

– Нам потом сказали, что ты погиб во время какой-то военной операции и посоветовали об этом молчать, – сказала Фаина.

– Для нас одно имя «Моссад» означает что-то магическое, – произнёс Илья. – Илана рассказывала мне, что Вы участвовали во многих операциях.

– Да, молодой человек. Не вдаваясь в подробности, назову некоторые из самых известных. Я был в Буэнос-Айресе с нашими агентами. Мы похитили Адольфа Эйхмана и доставили его в Израиль. Разрабатывал с Харэлем также операцию по пресечению разработки Египтом баллистических ракет и другого опасного для нас оружия. В этом проекте участвовали немецкие учёные и инженеры. А какая необычная операция «Ноев ковчег»! Израиль заказал во Франции пять готовых ракетных катеров. И оплатил их. А Франция, чтобы не осложнять отношения с арабскими странами, объявила эмбарго на поставку нам вооружений. Мы основали подставную норвежскую нефтедобывающую компанию и в сильнейший шторм пригнали эти катера в Хайфу. Были и другие.

– Я читал, что Израиль создан благодаря Советскому Союзу, – заметил Юра.

– История такова. Государство Израиль было именно «советским проектом», а не американским или британским. Сталин видел нашу страну, как часть своей империи. В те годы на Ближнем Востоке господствовала Великобритания. Уже за два года до создания государства офицеры советской разведки принимали участие в диверсиях и боевых операциях против англичан.

– Ирония судьбы, – произнёс Семён Эмильевич. – Израиль – детище махрового антисемита Сталина.

– Да, такова наша история, – продолжил старик. – Москва направила сюда значительное число своих офицеров. Армии будущей страны требовались опытные кадры. А у нас был опыт страшной войны с фашизмом.

– Очень интересно, что ты рассказываешь, Матвей, – вклинилась в разговор Фаина. – Но как ты оказался здесь? Испарился, как туман.

– Нас, Фаня, молодых офицеров-фронтовиков еврейской национальности, собрали, где следует, тщательно проверили, сочинили нам новые биографии и взяли подписку о неразглашении. После этого нас, человек двести, направили на так называемое «новое место службы». Пришлось оборвать все связи с родственниками. Я был, если ты помнишь, ещё не женат.

– Страны-то ещё не было, – заметил Илья. – Как такое количество людей перебросили через все границы в Палестину?

– Путь сюда проторили за много лет до создания государства. Мы добирались по поддельным польским паспортам. Кстати, таких групп, как наша, было несколько десятков.

– Вы фактически создали всю систему безопасности, – сказал отец Ильи. – Армию, её отряды специального назначения и разведку.

– Мы с Иссером Гальпериным основали Моссад, а Леванон – службу «Натив бар». Советских капитанов, майоров и полковников одели в израильскую военную форму. В документах изменили русские имена на еврейские. Гальперин стал Харэлем, а совершенно русский человек Ливанов – Леваноном.

– Я читал, что внешней разведкой в Союзе занимался Судоплатов, – произнёс Юра.

– Верно. Правда, создание израильских служб курировал генерал Павел Райхман.

– Но такое содружество продолжалось недолго, – заявил Семён Эмильевич. – Сталин понял во время визита Голды Меир, особенно при её посещении московской хоральной синагоги, что уничтожить еврейское самосознание советских евреев ему не удастся. И он распорядился свести отношениях с нами до минимума.

– Тема интересная, Семён. Америка и Британия были против создания нашего государства, наложили эмбарго на поставки оружия, снабжали им арабов, категорически не желали, чтобы здесь находился остров советского социализма. Вооружать нас пришлось Сталину. Израильские лётчики в первое время летали на немецких мессершмиттах и юнкерсах. На некоторых даже не успевали закрасить свастики. Их обучали, конечно, советские инструкторы. Сталин считал, что еврейское государство возглавит заместитель министра иностранных дел Андрея Громыко Соломон Лозовский. Но в ходе переговоров с американцами и англичанами Сталину пришлось уступить. Израиль возглавил выходец из Польши ставленник США Давид Бен-Гурион.

– Говорят, крутой мужик, – усмехнулся Илья.

– Я встречался с ним много раз, сиживал вместе с Харэлем в его кабинете. Статус Моссада предполагал контроль и отчётность только перед премьер-министром. Все наши операции и планы утверждались самим Бен-Гурионом. Он действительно был властный. Он подмял под себя руководство армии и спецслужб и постепенно уменьшил влияние главного разведывательного управления советской армии. Укрепились связи с Америкой. Голда Меир, уроженка нашего родного города Киева, выросла в Соединённых Штатах. Короче, Сталин понял, что его план не удался. Он фактически порвал отношения с Израилем, а свою ненависть к евреям сорвал на своих.

– Он уничтожил еврейскую элиту, затеял дело врачей и готовил свой холокост, – произнесла Наталья Иосифовна. – Но в Пурим пятьдесят третьего года скончался.

– Так и должно было случиться, Наташа, – произнёс Матвей. – Еврейский бог прибрал его к рукам.

– Ты никогда не верил в Б-га, – удивилась Фаина.

– Пожила бы здесь с моё, поверила бы. Не один раз нас здесь спасало от уничтожения нечто, что можно было объяснить только чудом. Если бы не Он, Израиля бы давно не существовало.

– Ты приехал сюда неженатым красавцем, – не унималась Фаина. – Такое положение для молодого мужчины неприемлемо.

Матвей улыбнулся и посмотрел на Иду, молча сидевшую в кресле в углу гостиной.

– В лагере, куда я попал, было много девушек. Не все, конечно, красавицы, но с характером и желанием воевать и быть нужными для страны. Вскоре я заметил одну девушку. Она заинтересовано поглядывала на меня. Заговорил с ней. Она оказалась польской еврейкой из Кракова, все родственники которой сгорели в Освенциме. Умная, образованная, симпатичная девушка. Я влюбился и сделал ей предложение. Оно было принято. Была свадьба с раввином и хупой, между прочим.

– Как её звали? – спросила Фаина.

– Шушана. Это по-нашему лилия. Через год родился сын, ещё через два года появилась дочь. Мы с ней прожили тридцать лет. Увы, у неё было слабое сердце. Оно не выдержало и остановилось. Я-то часто уезжал на опасные задания. Она обо всём догадывалась и, конечно, волновалась. Однажды мне передали, что Шушана очень больна. Я вернулся. Приехал прямо в больницу. К сожалению, её не спасли. Она умерла на моих руках. Я похоронил её в Иерусалиме на Хар Менухот. Это большая гора на въезде в город.

– А где сейчас твои дети? – снова спросила Фаина.

– Сын в Тель-Авиве, а дочь, мать Иланы, в Иерусалиме. Обзавелись семьями. У меня два внука и внучка Илана. Я счастливый дед. Ну, без моей дорогой супруги Иды я бы не был счастлив. Она из Венгрии.

Наталья Иосифовна во время беседы посматривала на стоящее у стены пианино, вынашивая свой вопрос. Ей показалось, что подходящий момент наступил.

– Матвей, а кто у вас играет на фортепиано? – спросила она.

– Шушана играла очень хорошо, – ответил он. – Когда мы поженились, она попросила меня купить ей инструмент. Она училась играть ещё в Кракове, до войны. Я привёз его из магазина в нашу квартирку в Тель-Авиве. После её кончины решил оставить его у себя в доме. В память о ней.

– А можно мне? Я ведь преподаватель фортепьяно.

– Конечно, милая. Я буду очень рад. Кстати, Илана тоже немного играет.

– Я училась у бабушки.

Наталья открыла крышку и коснулась клавиш. Пианино отозвалось мелодичным звуком. Она села на круглый стульчик и, бросив взгляд на Матвея, заиграла песню «Эвейну шалом алейхем». Все сразу подхватили её. После неё Наталья Иосифовна сыграла ещё несколько одесских песен.

– Пианино хорошее, но немного расстроено, – произнесла она, закрывая крышку и поднимаясь со стульчика.

– Наташа, ты здорово играешь, – сказал улыбающийся дядя. – Ты словно вернула меня в моё киевское прошлое. Я так счастлив, что вы все рядом со мной в последний период моей жизни.

– Дядя Матвей, ты ещё жив-здоров. Я здесь выучила хорошую фразу, когда желают человеку долгой и счастливой жизни. «Ад меа ве эсрим», до ста двадцати.

– Да хорошее выражение. Теперь у меня стало больше смысла жить долго. Я ведь могу вам чем-то помочь.

– Поживём – увидим, Матвей, – сказала Фаина.

Илья встретил Илану в столовой и подсел к ней. В отличие от прежних дней она не проявила никаких признаков радости и равнодушно посмотрела на него.

– Что ты такая невесёлая? – спросил он.

– А чему мне радоваться? До всего происшедшего у меня была хоть какая-то надежда завоевать тебя. Сегодня мы только родственники.

– Весьма далёкие. Возможно, троюродные. Но мы всё равно останемся друзьями.

– Не смеши меня. Я не такая наивная девушка.

– Илана, ты посмотри на себя! Красавица, умница. Любой мужчина сочтёт за честь быть рядом с тобой.

Она усмехнулась и взглянула на Илью. Потом положила руку ему на предплечье.

– Ты очень хороший человек, Илья. Вокруг меня вьются стаи мужиков. Но они не стоят того, чтобы тратить на них каплю времени.

– Ты училась в университете. Разве не было ни одного парня, который тебе нравился?

– Был один и даже пытался за мной ухаживать. Но я, наверное, проявила свой независимый нрав. И его перехватила другая.

– Я, Илана, не психолог. Идеальных людей нет. Но в каждом есть что-то хорошее.

– Думаешь, я этого не понимаю? Просто у меня не хватает терпения принять человека таким, каков он есть.

– Тебе нужна психологическая перестройка. Ты знаешь, в русском языке есть такое слово: пофигизм. Оно означает некоторое безразличие к происходящему, к людям. Живи в своё удовольствие. У тебя для этого есть всё. Ходи с подругами в кафе, бары, молодёжные клубы, в театр, на концерты.

– Конечно, я там бываю.

– Может быть, помочь тебе найти хорошего парня, из русских?

– Мне бы, наверное, подошёл твой брат. Ведь наше родство очень дальнее. Но он ударился в религию. Этого мне точно не нужно.

К их столу подошёл Иегуда.

– Илья, мне нужно с тобой поговорить. О наших делах. Зайди ко мне после обеда.

– Я подойду к тебе.

– Тебе везёт. Илана в Интел самая привлекательная девушка.

– Всё не так просто, Иегуда. Оказывается, Илана – моя дальняя родственница.

– Ничего себе! – удивился тот.

Он коснулся плеча Ильи и, махнув рукой, направился к выходу из столовой.

Через несколько дней Илана подошла к Илье.

– Дед вчера позвонил мне. Он хочет навестить вас в Рамоте. Сказал, что видел не всех и желает познакомиться с остальными.

– Я не против. Юлия меня упрекнула, что я не взял её с собой. Мои тесть и тёща тоже заинтересованы.

– Когда приехать?

– Думаю, в шабат, в час дня. Все другие дни проблематичны.

– Деду в любое время удобно. Он у меня ещё крепкий. Я приеду с ним и Идой.

– Договорились. Я передам своим. Женщины приготовят стол, испекут что-нибудь.

Илана встала на цыпочки и поцеловала Илью в щеку.

Известие о встрече с Матвеем обрадовало Фаину и Наталью Иосифовну. Решили собраться у них. Юлия после занятий купила на рынке Махане Иегуда два свежих карпа. Их просила купить её мама Лина Моисеевна. Она была отменной хозяйкой и приготовила прекрасную гефилте фиш. Фаина испекла штрудели, а мама Ильи приготовила салат «Оливье». А утром в шабат поставили в духовку мелкую картошку.

В час дня их встречал Илья. «Daihatsu Applause» остановился во дворе дома. Илана помогла деду и его супруге выйти из машины. На Матвее был серый модный костюм и синий галстук, а Ида сделала причёску. На ней хорошо сидело синее длинное платье.

– Я вижу, тебя удивляет наша одежда, – сказал Матвей, пожимая Илье руку. – Для нас с Идой эта встреча праздник.

– Вы прекрасно выглядите, – заметил Илья. – В Иерусалиме редко видишь людей, одетых в такие костюмы и платья.

– С тех пор, как я ушёл из Моссада на пенсию, мы редко наряжаемся. Здесь не принято красиво одеваться на концерты, в театры и какие-то общественные места. Решили, что в демократической еврейской стране можно носить всё что угодно. Но я, молодой человек, никогда с этим не соглашался.

– И правильно делали, – произнёс Илья. – Одежда демонстрирует уважение к себе и к людям.

– А ты не глуп, Илья. Я давно обратил внимание на евреев из Советского Союза. Они образованней и умней многих израильтян. Поэтому вас тут саботируют, не дают продвинуться и платят меньше. Просто они поняли, что вы им конкуренты. А чтобы унизить, используют всякие средства для распространения предрассудков и клеветы.

– Не ожидал, Матвей, услышать от Вас такие откровения.

– А за кого ещё душа должна болеть? Наши евреи основали и строили это государство, мой дорогой. А сейчас спасают его от демографического и экономического кризиса. Я все годы был членом партии Авода, которая руководила страной до переворота семьдесят седьмого года. Понимал, куда ведёт она нас, но не мог поступить иначе. Сейчас всё больше сознаю, какие сложности наши вожди создали для Израиля. Не унимаются до сих пор. Эта левая элита – главная наша проблема.

За разговором они подошли к дому и лифтом поднялись на третий этаж. Илана держала деда за руку и сияла от счастья. Она давно не видела его таким. Не дожидаясь звонка, дверь квартиры открыла Наталья Иосифовна и на пороге обняла дядю.

– Матвей, твоя идея посетить нас нам всем очень понравилась, – сказала она.

– Мне, как бывшему агенту, это ясно по вашему столу, – усмехнулся он. – Давно не видел таких вкусных блюд.

– И все они – из еврейской кухни, – заявила Лина Моисеевна.

Она подошла к Матвею и представилась.

– Познакомьтесь, мой муж Борис Петрович, моя дочь Юлия, жена Ильи. Она по образованию врач.

– Как моя жена. Я очень рад. Мы с Идой давно не были в такой чудесной компании.

Потом все расселись за столом и с аппетитом ели фаршированную рыбу с картошечкой, посыпанной укропом, и пили хорошее израильское вино. Узнав, что отец Юлии начинает преподавать математику в Еврейском университете, Матвей обрадовался.

– Множество наших учёных, защитив докторскую, не находят здесь подходящего места и уезжают в Америку или Европу. Значит, есть ещё умные люди, которым важны не формальности, а специалисты своего дела.

– А как тебе штрудели? – спросила его Фаина.

– Давно не ел таких вкусных, Фаня. Наверное, ты их испекла.

Она улыбнулась и похлопала его по плечу.

– Ещё моя мама научила меня их делать.

– Я хорошо её помню, Фаня. Она по нашим праздникам накрывала стол. Какой же он был замечательный!

После чая Наталья Иосифовна села за фортепиано и все дружно пели песни из одесского репертуара.

Глава II

1

Прошло три месяца. Юлия заканчивала курс и готовилась к экзамену. С предложением Ильи купить автомобиль она легко согласилась. Он уже полгода хорошо зарабатывал, и у них на счету в банке Апоалим собралась сумма в несколько десятков тысяч шекелей. Этому способствовало и то, что автомобили для репатриантов продавались без таможенного налога, составляющего почти половину их цены. Они вместе прошлись по салонам в промзоне Тальпиот, выбирая подходящую им модель. Daihatsu Applause был им не по карману. Субару не понравилась, хотя цена была подходящей. Остановились на Мицубиси красивого серого цвета. С удовольствием посидели на передних сиденьях, открыли довольно вместительный багажник и подошли к столу продавца.

– У вас есть машина, которую можно взять прямо из магазина? – спросила Юлия.

– Сейчас узнаю, – ответил модно одетый молодой мужчина, на рубашке которого была прикреплена карточка с его именем.

Через несколько минут Идо вернулся.

– Вам повезло. Обычно у нас нет машин в запасе. Только для демонстрации в салоне.

Но перестарались и привезли лишнюю.

– В каком она состоянии? – спросил Илья.

– В отличном. Готова к продаже.

– Мы её возьмём. Давайте оформим покупку.

– Прекрасно, – одобрительно кивнул Идо. – Люблю иметь дело с умными людьми.

– Мы можем заплатить чеками?

– Можно и одним.

– Тогда я напишу сумму, и мы с женой распишемся.

– Поставьте завтрашнюю дату. Да, всё отлично. Поздравляю с первой машиной.

Парень вынул из тумбочки проспект, на цветной глянцевой обложке которого была изображена машина, и положил его в красивый фирменный кулёк. Потом оформил документацию, распечатал накладную и бросил их в кулёк.

– У меня есть небольшая проблема, – сказал Илья. – Я впервые должен повести машину в Израиле.

– Где вы живёте?

– В Рамоте.

– У нас один служащий там живёт. Кажется, его машиной сегодня воспользовалась его жена. Я спрошу.

Идо отошёл и вскоре вернулся удовлетворённый.

– Вам сегодня везёт. Он поведёт машину и всё вам про неё расскажет. Пойдёмте, я вас ему представлю.

Мужчина лет тридцати пяти назвался Амиром и добродушно пожал им руки.

– Идо мне всё объяснил. Вот ваша машина. Она в полном порядке. Есть даже немного бензина, чтобы добраться до дома.

– Можно открыть и сесть? – спросила Юлия.

– Конечно, вы ведь за неё уже заплатили, – засмеялся Амир. – Рабочий день заканчивается через сорок минут. И сразу будем выбираться.

– Я поговорю с начальником, – произнёс Идо. – Думаю, он тебя отпустит пораньше.

Он вышел из цеха и вскоре появился вновь.

– Я сказал боссу, что продали машину. Он счастлив. Не возражает отпустить тебя прямо сейчас.

– Отлично, Идо. Подождите, ребята, мне нужно переодеться.

Уже через минут десять они выехали на улицу.

– Вы будете довольны. Машина японская, сделана тоже в Японии.

Амир умело и легко вёл автомобиль. Он коротко рассказал о его технических характеристиках. Затем стали говорить об иерусалимских улицах и водителях.

– У нас очень активное автомобильное движение.

– Значительно больше, чем в Киеве. У нас там была машина «Жигули».

– Поэтому, советую не расслабляться и быть внимательным каждую секунду.

– Мы это уже поняли.

– Где вы живёте в Рамоте?

– Сейчас поверни налево, а на следующем перекрёстке направо, – сказал Илья.

Амир остановил Мицубиси возле дома.

– А как ты доберёшься домой? – спросила Юлия.

– Не беспокойтесь. Одну остановку проеду на автобусе. Всего хорошего.

– Спасибо, Амир, – поблагодарил Илья и пожал ему руку.

Дома известие о машине вызвало радостное удовлетворение. Борис Петрович и Лина Моисеевна подошли к окну, чтобы её увидеть.

Несколько дней потребовались Илье привыкнуть к автомобилю и покататься по ближайшим улицам. В начале следующей недели он в первый раз приехал в Интел на машине. Барух и Гидон, узнав об этом, вышли на автостоянку. Осмотрев машину опытным глазом, потрогав её руками и посидев на креслах, они поздравили Илью.

– Получай удовольствие, – одобрил Барух. – Хорошая машина.

– Люблю я японские автомобили, – произнёс Гидон и хлопнул Илью по плечу.

После работы он подождал Илану на проходной.

– Сегодня сумасшедший день, – сказала она. – Осваивали новую продукцию. Сначала не получалось, несколько изделий запороли.

– Ну а потом всё получилось? – спросил Илья.

– Да, всё пошло хорошо.

– Не сомневался. С твоей головой и руками!

Она улыбнулась и положила руку ему на плечо.

– А теперь показывай свою тачку! – сказала она.

– Для этого я тебя и ждал. Сегодня прикатил на ней.

Они подошли к автомобилю. Илана открыла дверь и села за руль. Потом повернула ключ, и двигатель легко заурчал.

– Мне нравится. Поедем ко мне, обмоем.

– Ладно, рюмку чая выпить не помешает.

– Знаешь, повези меня домой на своей, – вдруг произнесла она. – Давно меня не катал мужчина. А я люблю мужиков за рулём.

– А как ты доберёшься сюда завтра?

– Меня подруга подвезёт.

– Ладно, садись.

Через пятнадцать минут они были уже в Рехавии и, поднявшись по лестнице, вошли в квартиру.

– Ты неплохо водишь, Илья.

– Там у меня была машина «Жигули». Ездили на дачу, в лес.

– Дача и лес – это звучит богато, – усмехнулась Илана. – И вы всё оставили там и приехали?

– Экономика стала рушиться. Страна тоже. Потому и рванули в Израиль.

– А хотели в Америку?

– Вначале. Потом её прикрыли и направили весь поток сюда. Сионистами мы не были, но Израиль полюбили.

– Теперь, когда у тебя есть автомобиль, будешь любить сильнее, – пошутила Илана.

– Не думаю. Я уже настолько внутри, что моё отношение к стране ничего не изменит.

– За это тебя и люблю, – произнесла она. – Как брата и как мужчину. Ну ладно. Что было, то было.

Она прошла в кухоньку приготовить кофе. Потом открыла бар и вынула оттуда бутылку.

– Обмывать покупку без алкоголя у нас не принято. Я налью нам понемногу.

Илана поставила на стол маленькие рюмочки и налила в них коньяка. По комнате разлился его приятный запах.

– Его купил ещё мой жених Эхуд. Мы выпили перед его отъездом в Ливан. Ещё одна резервистская смена. Но живым он не вернулся.

– Мы с тобой об этом говорили, Илана. Не нужно возвращаться в прошлое. У тебя всё будет хорошо.

Они выпили коньяку и запили его кофе. Потом Илана включила магнитофон. Из двух динамиков на буфете в комнату полилась знакомая мелодия.

– Ты любишь Пинк Флойд? – спросила она.

– Хорошая рок-группа. У меня в Киеве было два альбома. Когда уезжали, продал их за символическую цену.

– Правда талантливые ребята? Люблю талантливых людей.

– Да, очень, – поддержал её Илья. – В своём деле они превосходные. Представляешь? Сами писали тексты, сочиняли музыку, замечательно играли и пели. Прекрасная группа.

– В Израиле такой нет, – вздохнула Илана.

– Надеюсь, ты ошибаешься. Здесь, наверное, много талантливых людей. А вообще, среди великих музыкантов полно евреев. Скрипачи, пианисты, композиторы. В Советском Союзе большинство знаменитых песен написали поэты и композиторы евреи. Мама недавно меня ошарашила. Она где-то прочла, что Моцарт по матери был евреем. Она всегда глубоко копает, когда дело касается музыки.

– Я погорячилась. Есть, конечно, и в Израиле хорошие музыканты.

– Я, пожалуй, поеду. Мои женщины, наверное, волнуются. Я сегодня ведь в первый раз выехал в город.

– Ладно, поезжай. Ты не опьянел?

– Да всё нормально.

Она подошла к нему, поцеловала в щеку и закрыла за ним дверь. В Рамот он добрался благополучно. Юлия с курсов ещё не возвратилась. Он поздоровался с Линой Моисеевной, зашёл в спальню, прилёг на постель и вскоре погрузился в сон. Сказались выпитый коньяк и непривычная усталость от езды по Иерусалиму.

В начале декабря позвонил Ян.

– Привет, Илья. Как жизнь?

– Всё нормально. Не буду надоедать тебе деталями. Не мужское это дело. Уверен, тебе жена всё рассказывает. Женщины общаются чаще нас.

– Я, конечно, в курсе. Но у нас будет прекрасная возможность поговорить. У Жени день рождения назревает.

– Здорово. У Юли наверняка записана дата.

– Женя хочет отмечать в ресторане «Морской дельфин». Он на улице Шимон Бен Шетах. Недалеко от дома Жаботинского.

– Я знаю этот ресторан.

– Часов в семь вечера соберёмся. Это в четверг.

– Договорились, привет ей.

– Передам, – сказал Ян. – Целуй Юлю.

В телефонной трубке раздались сигналы отбоя.

О приглашении Яна Илья сразу сказал Юлии. Новостью для неё это не было.

– Я знаю, что у неё скоро день рождения. Кстати, ресторан очень хороший. Я позвоню Жене и поблагодарю.

Миновала тёплая солнечная осень, и небо над Иерусалимом заволокло тёмно-серыми тучами. В один из дней оно разразилось безудержным дождём. Потоки воды с возвышенности, на которой располагался Рамот, стремительно текли по бульвару Голда Меир в кедровую долину, питая едва заметный в сухую погоду ручей Сорек. Прогнозы обещали даже выпадение снега. Илья побаивался этого: езда на машине по покрытым снегом улицам создавала большие проблемы. Да и на работу пришлось бы добираться на автобусе. К счастью, снег в городе пока не выпадал, и в ресторан они поехали на машине. Припарковались в подземном гараже под площадью, носившей тогда народное название «Кошачья».

– Почему такое смешное имя у площади? – спросила Юлия.

– В этом районе города много ресторанов. С той стороны улицы стояли большие мусорные баки. – Илья показал рукой в сторону старого арабского кладбища. – Туда свозились из этих ресторанов коробки и кульки с остатками еды. Поэтому здесь собирались все уличные кошки округи.

– Они ведь тоже хотят есть, – усмехнулась Юлия.

– Интересный всё-таки город – Иерусалим, – произнёс Илья. – Вот мы и пришли.

Стена строения, в котором находился ресторан, была выложена большими прямоугольными блоками иерусалимского камня. На ней размещались вырезанные и металла ивритские буквы, спасательный круг и два касающихся носами дельфина.

– Здорово они оформили вывеску, – сказала Юлия, заходя в широкую дверь ресторана.

Они поднялись по лестнице. Зал наверху был полон. С левой стороны бросался в глаза причудливый оконный переплёт веранды, через который в зал проникали уличные огни. Потолок покато восходил к завешенной плотной тканью стене с другой его стороны. Пол выложен гладкими деревянными досками. Ян, увидев их, помахал рукой. Юлия обняла Женю и села напротив неё.

– Познакомьтесь с моими и Яна родителями, – сказала Женя.

Прозвучали имена. Илья пожал протянутые ему руки мужчин. Завязалась беседа. Официант разложил на столе меню.

– Здесь рыбная кухня, – заметила Женя. – Они хорошо готовят. Сотрудница пригласила всю компанию. Она отмечала своё сорокалетие.

– Давай закажем сёмгу с печёным картофелем и один салат «Красное море», – предложила Юлия. – Он из крабовых палочек, помидоров и сыра.

– Хорошо, не возражаю, – согласился Илья. – Ты в этом разбираешься лучше меня.

Официант подошёл снова и принял заказ. Стол заполнился блюдами. Ян разлил белое вино по рюмкам и произнёс тост.

– Пойдём покурим? – предложил он.

– Давно не виделись, – ответил Илья. – Не помешает.

Он поднялся и последовал за Яном. Они вышли из ресторана и стали под навесом. Мелкий дождь неслышно падал на мощёную плитками улицу. Ян достал коробку из внутреннего кармана пиджака, вынул две сигареты и одну протянул Илье. Затем щёлкнул зажигалкой.

– Как работа? – спросил он.

– Нормально, Ян. Делаю всё то же, что и Киеве. Недавно выступил с презентацией. Готовим реконструкцию системы электроснабжения. Интел много потребляет, энергии ему не хватает.

Илья затянулся сигаретой и посмотрел на друга.

– Что-то случилось? – спросил он.

– У меня всё не так, как хочется, – ответил Ян.

– Я так и подумал. Колись. С кем ещё поделишься?

– Друг институтский мне написал. Он в Америке в штате Пенсильвания основал небольшую компанию. Строит виллы, коттеджи и прочее. Просит приехать к нему. Ему нужен профессиональный помощник.

– А как Женя?

– Я его спросил о ней. Он сказал, что архитектор ему тоже понадобится.

– А ты своей работой доволен?

– Дело приходится иметь с арабами. Прорабы нормальные парни, знающие. А рабочие. Когда ты с ними, они дружелюбные, улыбаются, создают впечатление, что хорошо работают. На самом деле саботируют, вынашивают всякие подлости.

– Почему, Ян? Им мало платят?

– И платят неплохо. Они нас просто ненавидят. Мы для них оккупанты, захватившие их землю. Никакие тёплые отношения не помогут.

– В чём причина?

– В Коране. Эта чёртова книга диктует им, что если мы не желаем быть зимми, то нас надо убивать.

– В Интел нет, наверное, ни одного араба, – произнёс Илья.

– Думаю, они есть, но немного. Они умеют притворяться и выжидать. Руководство Интел, я слышал, в основном левацкое. А среди арабов есть неплохие специалисты.

– Ты что-то решил?

– Пока нет. Жене нравится её работа. Сотрудники милые и интеллигентные.

– Да, дилемма. Ты думаешь, в Штатах все такие милые? Там и чёрные, и латинос. Свои тоже не сахар.

– Ты прав. Я так другу и сказал. А он мне ответил, что берёт на работу только тех, с кем можно работать. Если с кем ошибся, увольняет.

– Ты мне друг, и я хочу, чтобы вы с Женей жили здесь. Но решать, где вам лучше, должны вы сами.

– Смотри, дождик прекратился, – сказал Ян. – Какой воздух!

– Да, не Тель-Авив с его душегубкой. «Здесь вам не равнина, здесь климат иной». Великий поэт был Высоцкий.

Они вернулись за стол. Жёны понимающе посмотрели на них.

– Выпейте кофе, друзья, – произнесла Женя. – Здесь его здорово варят.

На выходе из ресторана Юлия предложила пройтись.

– Мы, пожалуй, поедем домой, – вздохнула подруга. – Серёжка любит, когда я ложу его спать. Да и туфли не для такой погоды.

Женщины обнялись, а Илья и Ян обещали созвониться.

2

В этот день у Ильи работы было много. Мощный тягач привёз огромный трансформатор. Он с Барухом и Гидоном занимался его установкой. Кабель сверхвысокого напряжения электрическая компания от находящейся с другой стороны дороги крупной подстанции уже проложила. Несколько месяцев он ставил оборудование для его подключения к сети Интел. С прибытием трансформатора дело пошло к завершению. Ещё недели две и новая система заработает на всю свою великую мощь. Парни поощрительно подбадривали его, Иегуда с уважением жал руку. Да и сам Илья понимал, что фактически он и вытянул этот проект. Сделал чертежи и все расчёты, выбрал оборудование.

Испытательный срок уже давно закончился. Иегуда тогда подошёл к нему и сказал, что был в отделе кадров и что он теперь принят на работу окончательно. Илья не испытывал никакого беспокойства по этому поводу. Он был готов к любому решению руководства. Да он и сам видел, что всё идёт нормально, с работой он справляется и к нему нет никаких претензий. А если даже уволят, ему не будет трудно найти другую работу.

Он выехал с автостоянки и направил машину к выезду из Хар Хоцвим. На проспекте Голды Меир повернул, как обычно, направо, намереваясь ехать домой. Стройная девушка голосовала перед перекрёстком. Он заметил её не сразу: сказалась усталость от напряжённого дня. Илья мог бы проехать мимо, как делал в таких случаях всегда. Но какой-то неожиданный для него самого импульс заставил его остановиться у тротуара. Она стремительно подошла, наклонилась к открытому им окну и произнесла:

– В Гиват Рам не подвезёшь?

Он мог бы сказать «нет», что едет в другую сторону. Но в это мгновение внезапный интерес к девушке изменил его планы.

– Садись, подвезу, – произнёс он, с любопытством наблюдая, как она благодарно улыбнулась и ловко села в кресло возле него.

– Я тебе очень благодарна. Хотела даже поймать такси, но те куда-то исчезли.

– Тебе нужно в кампус университета?

– Да, у меня там лекция по новой системе программирования.

– Мы успеем? – поинтересовался он.

– Надеюсь. Лекция через двадцать минут.

Несколько минут они ехали молча. Он время от времени поглядывал на неё в зеркало. «Мила, возможно даже красива, – подумал он. – Надо бы поговорить.»

– Как тебя зовут? – спросил Илья.

– Елена. А тебя?

– Илья.

– Похоже на праведника и пророка Элиягу.

– В бывшем Советском Союзе многим евреям давали имя Илья. Наверное, это обрусевшее имя Элиягу.

– То, что ты поступил по отношению к незнакомому человеку праведно, подтверждает твою гипотезу.

Они выехали на проспект Герцля и вскоре заехали на автостоянку возле центрального входа в кампус.

– Я завтра снова буду на Хар Хоцвим, – сказала Елена, уже поставив правую ногу на асфальте. – Если хотите, подъезжайте туда, как сегодня.

Её предложение повергло его в ступор. Он лишь кивнул в ответ и молча посмотрел ей вслед.

«Она со мной заигрывает? – подумал Илья. – Не похоже. Просто ведёт себя свободно и без фокусов. А фигура у неё замечательная».

Всю дорогу домой он думал о произошедшей встрече, которая казалась ему обыкновенной. Каждая молодая женщина может вызвать какие-то чувства. Такими нас создала природа. Но что так его вдруг взволновало?

Почти весь следующий день прошёл в непрестанной работе. Он поймал себя на мысли, что этим словно защищает себя от непрошенных мыслей о девушке. Поняв, что такая самозащита наивна и не позволяет решить проблему, он заставил себя успокоиться и подумать. Можно, конечно, не ловить её на перекрёстке и не встречаться с ней. Но признаться себе, что боится снова увидеть её… Это неприемлемо. Он любит Юлю. Ему не о чём беспокоиться. Ну подберёт он девушку по дороге, подвезёт её на лекции, поговорит с ней о чём-то. Это же так естественно для человека.

На выходе его увидела Илана и подошла к нему.

– Ты торопишься? – спросила она.

– Немного, Илана. Завтра на обеде обязательно поговорим.

– Ладно. Я не настаиваю.

Она обиженно вздохнула и, отвернувшись, направилась к машине.

Он подъехал, когда возле неё остановилось такси и Елена уже собиралась погрузиться в него. В последний момент она увидела Мицубиси и, извинившись перед водителем, подошла к машине и наклонилась к раскрытому окну. Но ничего не произнесла, кроме «шалом» и, открыв дверь, села возле него.

– Не ожидала, что ты приедешь.

– Я тоже не ожидал. Решился в последний момент.

– Почему?

– Наверное, из простого мужского любопытства. Хотелось узнать, о чём ты думала, когда предложила мне встретиться ещё раз.

– Вот уж не думала, что у меня было такое желание. Хотя может быть. Мы же такие интриганки!

– Мужчины так играть не умеют, – заметил Илья. – Мы более прямолинейные. У вас голова устроена иначе, чем у нас.

– Я не считаю, что нам разбираться в мужских делах проще, чем вам в наших женских. Это ведь не рациональное мышление, а область инстинктов, эмоций и чувств.

– О, мы уже и до чувств добрались. Ты знаешь, мне с тобой интересно. Должно быть поэтому я и приехал.

– Мне мужчины очень редко интересны. Крутятся вокруг да около, а свой интеллект не демонстрируют.

– Не верю, что на твоём кибернетическом факультете нет умных мужчин.

– Есть, конечно. Наверное, я их как-то отшиваю.

– Ты красивая девушка. А красота – страшная сила.

Она посмотрела на него и засмеялась.

– Ты тоже влип?

– Просто констатирую факт. А куда мы, собственно, едем?

– Давай, в университет. Там сейчас очень красиво.

– Ладно. Я там ни разу не гулял.

Они припарковались на той же стоянке и подошли к центральному входу. Елена показала охраннику свой студенческий билет и легко преодолела турникет.

– Он со мной, – сказала она.

– Требуется что-нибудь показать, госпожа.

– У тебя есть какая-нибудь карточка?

– Конечно. На Интеле дали.

Он вынул из нагрудного кармана рубашки целлулоидную карточку и протянул её охраннику.

– Можете пройти, – буркнул тот.

Миновав причудливый фонтан, они поднялись на большую зелёную лужайку.

– Не знал, что здесь так интересно, – произнёс Илья.

– Смотри, это Генри Мур, знаменитый британский скульптор. Знаешь такого?

– Слышал, но вижу впервые.

– Женщина эта, правда, слишком уродлива. Но искусство не обязательно должно изображать реального человека.

– На ней можно и посидеть отдохнуть, – усмехнулся Илья.

– Здорово, – засмеялась Елена. – А я так и не придумала, как её употребить.

Они прошлись по свежей зелёной травке и подошли к огромному распилу дерева.

– Кто-то из художников решил, что такой пень – тоже искусство, – сказал Илья.

– А ты посмотри на те железки, – она указала рукой в сторону окрашенной оранжевой краской металлической конструкции. – Игаль Тумаркин.

– Нас возили на экскурсию в Иорданскую долину, – произнёс Илья. – Там возле какой-то крепости большой музей под открытым небом. Многие потом говорили, что это просто металлолом. Но я так не думаю.

– Я тоже. Он использует металл, как материал для выражения своих идей. Для него он, как краски для художника. Мне кажется, смысл его творчества – показать столкновение человека с цивилизацией. Смотри, в этой инсталляции бесчувственная механическая конструкция уничтожает человека, разрывает его на части.

– Ты могла бы проводить здесь экскурсии, – восхитился Илья.

– А там национальная библиотека. – Елена показала на большое здание в ближнем конце лужайки. – В ней хранятся рукописи Эйнштейна и Фрейда. Говорят, даже труды Исаака Ньютона.

– Ничего себе! – удивился Илья. – Я бы почитал, если бы что-нибудь понимал.

– Наверное, они кому-то очень нужны. Например, историкам или биографам.

– А тебе нравятся кибернетика, компьютеры?

– Не могу сказать, что схожу по ним с ума. Просто в школе проявляла способности к математике. Но всё же решила ещё подумать, на кого учиться, и после школы пошла служить. В основном на армейской базе Шнеллер. Знаешь, где это?

– Нет, пока не знаю.

– Чудное место с необычной историей. Постояла там вдоволь на охране и о многом передумала. Через два года поступила в универ. Оказалось, что всё это далеко от математики. Но мне интересно. Правда, есть проблема. Компьютерные дисциплины так быстро плодятся и изменяются… Через несколько лет то, что я сейчас учу, устареет. Появятся другие языки и системы.

Они подошли к буфету.

– Ты хочешь перекусить? – спросил он. – Я-таки проголодался.

– Пожалуй, да, – согласилась она.

– Я возьму бутерброд с яйцом и тунцом. И, конечно, капучино.

– Возьми мне это шоколадное пирожное и кофе, – сказала она.

Он заплатил, отказавшись от предложенных ею денег.

– Мне мои подружки говорили, что олимы из России всегда платят за женщину, – улыбнулась она. – Оказывается, так и есть.

– Я из страны, где в отношениях между мужчиной и женщиной веками существовали традиции покровительства и деспотизма. Мужчина платил в ресторане или в театре, чтобы получить за это какую-то власть над ней или её согласие. А Израиль – страна демократическая. У всех равные права, все обладают свободой выбора. Поэтому здесь принято каждому платить за себя. Я так думаю.

– Круто ты всё разложил по полочкам! – одобрительно кивнула Елена.

Они расположились возле столика, стоявшего на кромке зелёной лужайки.

– Здорово здесь, такой вид! – произнесла она, отделяя ложечкой кусочки от пирожного и с аппетитом их проглатывая. – Тебе наш кампус нравится?

– Да. Он хорошо спланирован.

– Ты видел только небольшую часть. Я тебе покажу весь.

– Конечно. А что ты делаешь на Хар Хоцвим? – Он давно хотел задать этот вопрос. – Встречаешься с кем-то?

– О, да ты ревнуешь? – засмеялась она.

– Просто интересно.

– Я дружу с одним парнем. Он закончил университет два года назад. Тот же факультет. Сейчас работает над интерактивной программой, связанной с солнечными электростанциями. Он обратился ко мне за помощью. Есть новый язык, который он не проходил.

– Его компания тебе за это платит? Любой труд должен вознаграждаться.

– Какой-то подарок я получу, наверное, – смущённо произнесла Елена. – Но мне это не важно. Мне интересно применение на практике того, что я прохожу в универе.

– Вот ты закончишь учёбу и будешь устраиваться на работу. Твой друг тебе поможет?

– Он горит желанием, чтобы я работала с ним.

– Он тебя любит?

– Наверное. Он хороший парень. Но он мне не нравится, как мужчина.

– Любопытный у вас союз. Я всегда думал, что между мужчиной и женщиной дружба невозможна. Только любовь.

– Ты на это и рассчитываешь? – спросила она, смотря ему в глаза.

– Я женат. У меня есть сын. Полтора года. Скажу тебе прямо – не знаю, что мне с тобой делать.

– Ты свою жену любишь?

– Пожалуй, да, люблю.

– Я тебя понимаю, – вздохнула Елена. – Мои родители разошлись пять лет назад. Вначале я рвала и метала, считала развод предательством. Меня как бы предали. Отец предал маму. Он изменил маме, влюбился в молодую сотрудницу и ушёл. Правда, всё оставил нам с мамой. Он в министерстве финансов на большой должности.

– Ты очень порядочная девушка. Всё откровенно назвала своими именами. Перспективы мои заманчивы.

– Не бери в голову. Разве тебе не хочется провести время с красивой особой? Полагаю, что хочется. Иначе бы ты не приехал. Значит, я тебя задела за живое.

– А твой интерес? Зачем я тебе женатый с годовалым сыночком?

– Ты думаешь, всё подчиняется логике? Какой-то импульс. Захотелось познакомиться с симпатичным мужиком. Если хочешь уйти, можешь сделать это прямо сейчас.

– Ты хотела показать мне весь кампус, – произнёс Илья.

Она увидела улыбку у него на лице и ответила на неё улыбкой. Она молча поднялась

со стула и пошла по траве. Они спустились на широкую аллею, с одной стороны которой росли невысокие покрытые цветами деревья.

– Пойдём, покажу тебе рощицу. По ней можно гулять.

– А где у тебя лекции?

– В одном из корпусов возле лужайки.

– Сегодня свободный день?

– Лекция через полчаса. Благодаря тебе я не опоздаю.

– А машина у тебя есть?

– Мама на ней уехала с подругой на Мёртвое море. На неделю. Послезавтра возвращается.

– Выйти замуж она не собирается?

– У неё есть любовник, он женат, как ты, – произнесла Елена и взглянула на него. – Её это устраивает. Любовник для удовольствий от жизни лучше, чем муж. Никаких бытовых проблем, споров и склок. Но если женщина влюбляется и желает от мужчины ребёнка, она начинает требовать от него развода, чтобы выйти за него замуж.

– Ты очень умная девушка.

– Уже давно не девушка. Мой первый мужчина тоже оказался женатым. Влюбился в меня, как собака. Но развестись не хватило духа. Еле отшила.

– Похоже, ты унаследовала у своей мамы склонность к женатым мужчинам.

– Что делать, если женщины хотят выйти замуж за настоящих мужчин. Естественный отбор, всё по теории Дарвина.

– Ты потрясаешь меня своими знаниями, – не без иронии произнёс Илья.

– А ты думаешь, что только вы, русские, такие образованные?

– Я так никогда не думал. У меня нет никакого апломба и самомнения.

– Я это сразу поняла. С тобой легко.

Они подошли к роще и по дощатому настилу двинулись вглубь.

– Хорошо придумали, – оценил Илья. – Можно гулять, не спотыкаясь о камни и бугры.

– Если хочется поразмыслить о чём-то, лучше места не найдёшь, – сказала Елена. – А ещё это неплохое место для свиданий. Смотри, какие тут закутки со скамейками.

Они завершили круг и ступили на асфальт аллеи.

– Через десять минут начнётся лекция. Пора прощаться.

– Я тебя провожу.

Он впервые обнял её за плечо. Руку его она не скинула и спокойно продолжила путь. Возле учебного корпуса повернулась к нему.

– Завтра я на Хар Хоцвим не поеду. Если надумаешь увидеться снова, запиши мой домашний телефон.

Он вынул записную книжку, и она назвала номер.

– Спасибо тебе, – поблагодарила Елена. – Мы хорошо погуляли.

Она пожала ему руку и растворилась среди студентов. Он озабоченно побрёл к выходу из кампуса. Её стать и прекрасное лицо возникали в его воображении всю дорогу до Рамота.

3

Он изменился и это не могло остаться незамеченными. Он стал рассеянным и невнимательным во время разговора, терял нить беседы и задумывался в самое неожиданное время. Лина Моисеевна, когда Ильи не было рядом, говорила дочери, что с её мужем что-то происходит. Юлия тоже была обеспокоена его душевным состоянием и спрашивала, всё ли у него в порядке. Он отшучивался, уверял, что у него всё нормально и пытался сменить тему разговора.

Однажды он вышел с Витюшей прогуляться перед сном. Толкая перед собой коляску, он в очередной раз пытался осознать своё положение. Миновало уже дней пять после

их встречи. Вначале его желание увидеться с Еленой было неодолимым. И его переживания почувствовали все. Поэтому отношения с ней придётся прекратить. У него нет другого выбора. Елена всё поймёт. Она знает, что он женат и у него есть сын. И что он любит свою жену. Но если любит, почему тогда он сходит с ума по другой женщине? Может ли мужчина любить одновременно двух? У него единственное тело и одна душа. Чтобы любить две женщины, он должен разделиться на две независимые половины. А это невозможно. Значит, рассуждал Илья, в нём происходит болезненный переход от любви к жене к новой любви. Он испытывает серьёзный душевный кризис. Его нужно остановить. Для этого нужно прекратить думать о Елене и обратить все чувства на Юлю.

Он вернулся домой и помог искупать и уложить ребёнка спать. Потом поговорил с Борисом Петровичем. Тесть рассказал о курсе математики, который читал в университете.

– Мне Илана сказала, что в Гиват Раме красивый кампус, – произнёс Илья. – Я поехал туда после работы. Мне очень понравилось.

– Я там бываю почти каждый день, Илюша. Лекции читаю в одном из корпусов. Кампус действительно замечательный. Впрочем, пора ложиться. Завтра мне рано подниматься.

– Мне, пожалуй, тоже, – сказал Илья. – На работе мне спать не дадут.

Юля уже лежала в кровати, читая недавно купленный в книжном магазине роман.

– Я вот подумал, а не пришло ли время осуществить наш план, – произнёс он.

По лицу Юлии пробежала улыбка.

– У тебя, милый, хорошая память. Но я пока к этому не готова. В моём отделении много больных. Мне нужно освоить новые методики лечения. Я не потяну ещё и ребёнка.

– Разве тебе не нравится сам процесс?

Услышав самые знаменитые слова Михаила Горбачёва, Юлия засмеялась. Она закрыла книгу и положила её на тумбочку.

– Сам процесс мне очень нравится, – сказала она.

Илья лёг рядом, обнял и поцеловал её. И была ночь полная неги и страсти.

Утром он поднялся с ощущением освобождения от не дававших ему покоя в последнее время мыслей и чувств. К нему вернулась лёгкость и весёлость. Он шутил и улыбался. Лина Моисеевна заметила, что зять стал таким, как прежде, и с облегчением вздохнула.

В обед он подсел к Илане и рассказал ей пару анекдотов, которые ещё помнил до эмиграции. Она смеялась и с любопытством смотрела на него.

– Что с тобой? – спросила она. – В последнее время ты был чем-то расстроен.

– Всё нормально, сестричка. Как дела у Моти?

– Поехал с Идой в Эйлат на три дня.

– А мы ещё ни разу там не были.

– Успеешь побывать. Давай организуем поездку. Интел туда не торопится. Четыре часа на машине из Иерусалима через Мёртвое море.

– Если ты поедешь не одна, я не откажусь.

– Намечается один. Неплохой парень, наверное, влюбился.

– В тебя невозможно не влюбиться, – сказал Илья. – Только не будь слишком требовательной. Идеальных мужчин нет.

– Я понимаю. Постараюсь быть паинькой.

В этот день ему работалось хорошо. Барух и Гидон усмехались и с иронией спрашивали, всё ли у него в порядке. В конце рабочего дня он сел в машину и направил её к выезду со стоянки. И увидел её. Елена стояла у ворот, и он был уверен, что она ждала его. Заметив Мицубиси, она подняла правую руку и сделала два шага. Он остановил машину и через открытое окно предложил ей сесть.

– Как ты здесь оказалась? – спросил Илья.

– Мой приятель попросил сегодня приехать. Проблемы с нашей программой. Так сюда пешком от него десять минут.

– Нам, пожалуй, лучше расстаться. Я едва освободился от состояния хмеля. Я был пьян, словно выпил водки. Тёща, да и все остальные дома, это почувствовали.

– Ого, как у тебя тестостерон разбушевался! – усмехнулась Елена. – Меня это не удивляет. В человеке есть и животное начало, и душа.

– Ты замечательная женщина. Но что поделаешь, я женат и у меня сынок.

– Сегодня у меня день рождения. Ты не хочешь меня поздравить? Мне уже двадцать четыре.

– Поздравляю и желаю счастья и достойного мужа.

– Ха-ха. Всех достойных мужей разобрали умные женщины.

– У меня другое мнение. Не буду тебе объяснять. Сама скоро поймёшь, что они есть и ты их или они тебя увидят. Или уже увидели.

– Так отметим? – Она посмотрела ему в глаза. – Я договорилась с друзьями собраться в «Дублине». Моя подруга придёт с парнем.

– Хорошо, поедем в «Дублин». Я там ни разу не был. Подскажи, как доехать.

– Подняться до Бен Иегуды по Бецалель, свернуть на Гилель и там искать стоянку.

К его удивлению, стоянку найти удалось. К концу рабочего дня люди разъезжались по домам. Они прошлись до бара, продолжая свой разговор. Друзья ждали Елену у входа в бар. Она предложила занять столик в зале возле сцены, где музыканты настраивали свои инструменты. Илья рассматривал паб.

– Красиво здесь, – сказал он. – Настоящий ирландский бар.

– Я сюда с подругами частенько заглядываю. Нам повезло и с музыкой. Эти ребята очень хорошо играют.

Словно в доказательство её словам, трио гитаристов заиграло знакомую мелодию. На сцене появилась девушка в джинсах и запела. Голос её прекрасно звучал в уютном пространстве бара. Они заказали по бокалу Гиннес, орешки, чипсы и бефстроганов. С наслаждением пили чудесное пиво. Друзья Елены тоже были студенты. Рассказывали смешные истории из университетской жизни и смеялись.

– Мне пора возвращаться, – напомнил Илья.

– А ты меня не подбросишь до дома?

– Ладно.

Друзья решили остаться. Илья расплатился с милой официанткой, и они вышли на улицу.

– Я не знаю, где ты живёшь.

– Не волнуйся, всё тебе расскажу, – произнесла Елена. – Это в Катамоне. Очень славный район города.

Минут через двадцать они уже подъехали к её дому.

– Мамы сейчас нет. Пойдём, я покажу тебе квартиру.

Он колебался. Время приближалось к восьми. Юлия в этот час возвращалась из больницы. Но желание не расставаться с ней одержало верх. Они вошли в дом и поднялись по лестнице на второй этаж. Возле её двери она вдруг повернулась к нему и, чуть поднявшись на носках, поцеловала его в губы. Он стал в ответ неистово целовать её. Возбуждение стало невыносимым. Он поднял её на разворот перил и вошёл в её влажную плоть. Она застонала, испытав оргазм, и прижалась к нему.

– Спасибо за прекрасный подарок ко дню рождения, – произнесла она, с трудом переводя дыхание и поправляя сдвинутую юбку.

– Я не был к этому готов, – заявил Илья. – Я лучше пойду.

– Поезжай, а то получишь скандал с женой и тёщей, насмешливо сказала Елена. – Если пожелаешь встретиться, ты знаешь, где меня найти.

Дома он старался быть спокойным и уравновешенным. На вопрос Юлии, почему он приехал так поздно, ответил, что в баре «Дублин» отмечали день рождения сотрудника.

Прошла неделя и он снова заскучал по ней. Его уже не беспокоила мысль, что измена может привести к драматическому разрыву с Юлией. А ребёнка она ему не отдаст.

Гуляя вечером с Витюшей, он остановился возле телефонной будки и набрал её номер.

– Слушаю, – услышал он женский голос.

– Добрый вечер, позовите, пожалуйста, Елену.

– А кто вы?

– Её приятель, Илья.

– Она в библиотеке, готовит курсовую.

– Передайте ей привет от меня.

– Всего доброго, молодой человек.

Он повесил трубку и его охватило ощущение одиночества. Он вздохнул и покатил коляску домой. Юлия сидела в кресле, читая медицинский журнал. Потом поднялась и, призывно взглянув на Илью, направилась в спальню. Поговорив о последних новостях с тестем, он разделся и лёг, сказав жене, что очень устал и безумно хочет спать.

На следующий день после работы он сразу поехал в Гиват Рам. Он уже знал, где проходят занятия и когда они заканчиваются. Он бродил по большому газону, ожидая выхода студентов из аудитории. Елена появилась, беседуя с какой-то девушкой, и его заметила не сразу.

– Не ожидала тебя сегодня, – сказала она, с любопытством смотря на него. – Я даже подумала, что ты решил меня бросить.

– Не знаю, что со мной происходит, – произнёс Илья. – Понимаю, что нужно от тебя бежать, но это выше моих сил. В голове только ты и одно желание увидеть и обнять.

– Уж не влюбился ли ты? – не без иронии спросила Елена.

Её лицо сияло лукавой улыбкой. Ещё один мужчина у её ног. Но его-то она и желала.

– Хочешь пройтись по кампусу?

– Наверное. Сам не знаю, чего я хочу.

– Сегодня лекцию читал один русский доктор. Он у нас недавно. Очень умный человек.

– А как его зовут?

– Борис Фельдман.

Илья задумался, стоит ли сказать, что он его знает. А что случится, если скажет? Должно быть, ничего.

– Я его прекрасно знаю, – произнёс он.

– Любопытно. Скажи. Ты мне всегда говори правду.

– Он мой тесть, отец Юлии.

– О, я тебя зауважала ещё больше. У тебя очень крутая семья. Тебе есть, что терять.

Она положила руку на его спину и слегка подтолкнула. Он вышел из оцепенения и двинулся рядом с ней.

По каменной лестнице они спустились на аллею и, вдыхая благоухающий запах распустившихся на деревьях цветов, направились в рощу. Оказавшись в одном из закутков помоста, Илья обнял её и страстно поцеловал в губы.

– Пожалуйста, не сходи с ума, – попросила она, с трудом сдерживая желание.

– Не могу себя остановить.

– А я ничего не могу себе позволить. У меня сегодня мензис, менструация. Тебя это не коробит? Мы договорились говорить друг другу правду.

– Конечно, нет. Ведь так мы устроены.

– Ты умница. А знаешь, что для нас это означает? Мы же занимались с тобой сексом. Значит, я не беременна.

– Ты хочешь, чтобы мы предохранялись? – спросил Илья.

– Я не настаиваю. Зачем портить чудесные ощущения.

– Ты же можешь подзалететь?

– Ну и что. Любая женщина хочет родить от любимого мужчины.

– Даже если он женат?

– Так что же, – усмехнулась Елена и коснулась губами его губ.

– Я сегодня с машиной, – произнесла она. – Меня никуда не нужно везти. Я поеду домой заканчивать курсовую. Мне через два дня её защищать.

– Мама твоя мне о ней говорила.

– Ха, она мне сказала, что звонил какой-то парень и он очень приятный.

– И что ты ответила?

– Что она не ошиблась, – засмеялась Елена. – У тебя есть природное обаяние.

Они прошли по аллее по стороне, засаженной высокими тополями, и вышли на автостоянку.

– Вот моя «Субару». Я поеду.

– Конечно, курсовая – это важно. Я даже не могу представить, как она выглядит.

– Если хочешь увидеть её и провести со мной время, возьми отгул на весь день.

– Хорошая идея. Я об этом думал и всё организую.

– Послезавтра в девять утра, ладно? – уточнила она.

– Договорились. Где встретимся?

– Подъезжай к моему дому.

Легко заурчал двигатель, и она выехала со стоянки.

Илья договорился с Иегудой Векслером об отгуле и в назначенное время ожидал Елену у её дома. На ней был бежевый костюм, мягко облегающий её стройную фигуру. Он явно был ей к лицу. Подойдя к машине, она широко улыбнулась, открыла дверь и села на переднее кресло.

– Ты красавица! – восхищённо произнёс он.

– Мы вообще прекрасная пара, – сказала она. – Ты не находишь?

– Весь день наш, до половины восьмого. В восемь я должен быть дома. Куда поедем? У тебя есть предложение?

– Я хочу показать тебе очень классное место под Иерусалимом, – заявила Елена.

– О чём речь? – спросил Илья.

– Не будем терять время. Сам увидишь.

– А как туда добираться?

Она объяснила, что нужно доехать до перекрёстка возле мошава Ора и свернуть налево. А потом она скажет. После въезда в Ору дорога петляла серпантином, обходя причудливые склоны горы и открывая им слева большой массив хвойного леса. После очередного поворота Илья увидел необычное строение на вершине холма.

– Что это за чудеса? – спросил он.

– Мемориал Джона Кеннеди, – ответила Елена. – Правда, ты не ожидал такого вдали от Америки?

– Как он здесь оказался? – поинтересовался Илья.

– Когда его убили в шестьдесят третьем году, евреи – члены Демократической партии – зарыдали и решили возвести в честь него в Израиле что-то особенное. Нашли это место в Иудейских горах. Через три года построили. Жаклин и члены семьи Кеннеди приехали, конечно, и посадили рядом несколько деревьев. Вот они.

Они вышли на стоянке и направились к входу в здание по круглой покрытой полосами бетона поверхности. Стены его складывались из многочисленных светлых опор, линии которых, чередуясь с тёмными полосами, радиально исходили от него до края площади.

– Интересный проект, какой-то усечённый конус, – произнёс Илья.

– Не конус, а пень, нижняя часть дерева. Любимого президента убили, будто дерево срубили.

– Очень необычно, – восхитился он.

– Здесь пятьдесят одна опора, по количеству штатов. Включая округ Колумбия, где находится Вашингтон. Эмблемы штатов на круглых розетках.

– Я вижу. Давай зайдём внутрь.

Они оказались в огромном круглом зале. В центре находилась полусферическая крышка, над которой горела лампа.

– Она имитирует вечный огонь, вместо газовой горелки. А вон барельеф головы Кеннеди.

Они подошли и минуту постояли возле него.

– Не знаю, кому он не угодил, но третью мировую войну он предотвратил.

– Просвети меня, – попросила Елена и обняла его за плечи.

– Американцы разместили ракеты с атомными боеголовками в Турции. Это не понравилось Хрущёву. Он распорядился привезти советские ракеты на Кубу. Кеннеди попытался остановить агрессию. Американские самолёты летали над островом и вели съёмки нацеленных на Штаты ракет. Кеннеди и Хрущёв стали вести переговоры. Договорились, что США уберёт ракеты из Турции, а Советский Союз отвезёт их обратно с Кубы.

– Так интересно! – воскликнула Елена.

– Мир был на волоске от атомной войны, – закончил Илья свой рассказ. – Мне кажется, его за это убрали ястребы, желавшие уничтожить Советский Союз.

– Теперь я знаю, за что мне быть ему благодарной. Идём, я тебе покажу ещё кое-что особенное.

Они проехали до ближней грунтовой стоянки и пошли по тропе. Лес расступился и с вершины горы показались покрытые растительностью горы и глубокие зелёные долины между ними.

– А что там за камни? – спросил Илья, увидев что-то необычное впереди.

– Могила Артура Рубинштейна. Слышал о таком?

– Мама что-то о нём говорила и о конкурсе Рубинштейна в Израиле. Она ведь преподаватель фортепьяно. Закончила Киевскую консерваторию.

– Он, действительно, основал этот конкурс пианистов. А перед смертью завещал развеять пепел над Иудейскими горами. Так и сделали. Часть его развеяли, а остальной в урне закопали здесь.

Она потянула его за собой к ограждённой цепью каменной плите, на которой на иврите и английском было выбито его имя и фамилия.

– Вот его могила. А памятник видишь?

– Какое-то нагромождение мрамора, – не без сомнения произнёс Илья. – Похоже на клавиши рояля.

– Верно. Это клавиатура рояля. Как будто он играет, и звучит его виртуозная музыка.

– А красота-то какая! – не удержался Илья.

– Представляешь, он стал слепнуть. Последний концерт дал в Лондоне почти слепым. Ему было уже восемьдесят девять. А умер в девяносто пять лет.

– Как Бетховен, который оглох. И как ему удавалось сочинять и дирижировать оркестром?

– Просто гениальные люди, – произнесла она. – Ну что, поехали в Иерусалим? Я уже проголодалась. В Катамоне есть хороший ресторан.

Шоссе петляло по кромке леса, приближая их к городу. Они не могли наговориться.

Было уже около двух, когда после обеда в ресторане они подъехали к её дому. Солнце, освободив небо от покрова белых рваных облаков, одиноко горело в чистой голубизне.

– Жарко, – сказала Елена. – Поднимемся ко мне. Я включу кондиционер.

Она говорила, стараясь не выдать обуревавшие её чувства. Своим мужским животным инстинктом он слышал её призыв. Он испытывал то же желание. Оно разгоралось в нём всё сильней. Чтобы не показать своё волнение, он постарался переключить внимание на простые вещи.

– Не возражаю. Я бы выпил кофе с твоим печеньем.

Она оценила его такт, улыбнулась и направилась к подъезду. Он как ни в чём не бывало последовал за ней.

Она приготовила кофе и поставила на стол вазочку с шоколадными пирожными. Предложила послушать музыку и включила магнитофон.

– У меня есть кассета Шопена. Играет Артур Рубинштейн. Хочешь, я поставлю?

– Ладно. Она будет прекрасным завершением нашей экскурсии.

Елена улыбнулась и подошла к шкафчику, в котором складывала свои любимые кассеты. Зазвучал «Полонез».

– Я читала, что он великолепный исполнитель Шопена.

– Уверен, так и есть. Он же польский еврей. Евреям вообще присуща любовь к культуре той страны, где они родились и жили. Это их дамоклов меч.

– Ты ещё и умён, – сказала Елена и подошла к нему.

Её близость волновала его. Она потянулась к его губам, и он ощутил её влажный поцелуй.

– Я больше не могу без тебя, – произнесла она и стала расстёгивать его рубашку.

Он поднял её на руки и понёс в спальню.

Илья проснулся в половине восьмого. Елена лежала, положив руку ему на грудь, и смотрела на него.

– Мне пора домой.

– Любовь к женатому мужчине так обычно и заканчивается, – усмехнулась она. – Ничего не поделаешь. Я сама выбрала такую жизнь.

– Было потрясающе, правда? – произнёс он.

– Ты сегодня не один раз сказал, что любишь меня. Ты и сейчас меня любишь?

– Конечно. Не хочу повторяться. Это обесценивает смысл слов.

– Ты ещё и философ.

Он оделся, наклонился к её лицу и поцеловал. Она ответила поцелуем.

– У тебя нет поездок с ночёвкой? – спросила Елена.

– Я узнаю. Может быть, какие-то курсы.

– Переспать с женщиной можно только ночью. Ты не находишь?

– А разве сегодня нам было плохо?

– Было потрясающе, дорогой.

Она поднялась с постели и закрыла за ним дверь. Сегодня она мысленно благодарила маму, уехавшую куда-то с любовником.

«Похоже, мне предначертано повторить её судьбу, – подумала Елена. – В жизни ни на кого нельзя полагаться. Только на саму себя. Вот люблю я этого парня и буду пока держаться за него».

Илья не представлял себе, что сказанное его возлюбленной может неизъяснимым образом воплотиться в действительность. Утром его вызвал к себе в кабинет Иегуда.

– Садись, Илья. К нам из Хайфы от руководства пришло предложение направить одного из вас на курсы повышения квалификации. Всего на три дня. Хочу, чтобы поехал ты.

– Какая тема курса?

– Электрооборудование предприятий нашей компании.

– О, мне будет интересно!

– Компании Интел в ближайшее время предстоит реконструкция и обновление. Есть решение строить через несколько лет в Кирьят Гате огромное предприятие. Американцы – владельцы компании понимают, что в наше стране у молодых людей есть и мозги, и образование.

– А где будет курс? – спросил Илья.

– В Тель-Авиве.

– Нужно будет ездить туда каждый день?

– Лекции в гостинице. Там же и будешь жить.

– Я бы хотел, чтобы со мной поехала жена.

– Тогда вам нужно будет доплатить какую-то сумму. Эта гостиница три звёздочки, но приличная. Думаю, деньги не большие.

– Когда начало курса?

– На будущей неделе, в воскресенье.

– Спасибо, Иегуда. Я поеду.

– Не говори парням, чтобы не завидовали. Я подумаю о каком-нибудь курсе и для них.

– Конечно, ничего им не скажу.

Илья вышел из кабинета, обуреваемый нежданным ощущением таинства. Только вчера Елена выразила пожелание, а сегодня этот разговор. И оно может исполниться. Он улучил момент и позвонил ей домой. И услышал её голос.

– Илья, это ты? Что случилось?

– Всё окей. Сегодня мне предложили поехать в Тель-Авив на курс.

– И что?

– Ты же мне его и накликала.

– Не понимаю. Тебя там поселят?

– Наконец, ты пришла в себя. Буду жить там две ночи и три дня в гостинице.

– Вау!

– Ты же хотела!

– Я подумаю, что сказать маме. Хотя она у меня либералка. Я всегда хотела жить в Тель-Авиве, там веселей.

– Ты ко мне приедешь?

– Ты же знаешь.

– Целую тебя. Ты прелесть.

Он положил трубку, когда в кабинете появился Иегуда.

– Звонил жене?

– Да. Она рада.

– Сейчас хорошее время, – усмехнулся Иегуда. – Получите удовольствие.

Дома он сказал Юлии о курсе.

– Тебя в Интел ценят, это хорошо. Много вещей не бери. В гостинице есть бассейн?

– Не уверен.

– На всякий случай возьми с собой плавки. Море тёплое.

– Конечно, Юля.

И вдруг она задала вопрос, который поставил его в тупик.

– Если я договорюсь на работе, мне можно будет поехать с тобой?

– Я бы с удовольствием. Но расселяют по комнатам по двое или по трое. Ничего не поделаешь.

Юлия задумалась. В голову к ней не пришло никаких аргументов возразить и что-либо предложить.

– Жаль. Ну ладно. Поедем с Верой и Вадимом в Эйлат.

– Конечно. Но только осенью. Сейчас там несусветная жара.

В воскресенье утром Илья попрощался с женой и её родителями и выехал в Тель-Авив. На главной автостраде города Аялон были пробки, но он всё же успел поселиться в гостиницу и даже позавтракать. И был вполне удовлетворён тем, что за второе место в номере ему нужно было доплатить всего лишь триста шекелей. Он позвонил ей в Иерусалим, чтобы сообщить номер телефона. Услышав незнакомый женский голос, положил трубку и спустился в аудиторию зарегистрироваться. Лектор в течение часа демонстрировал слайды, чертил графики и писал на больших белых листах. Во время перерыва Илья поднялся в комнату. На этот раз ответила Елена.

– Я всё устроил. Когда ты приедешь?

– Часов в шесть. Мама сказала, что кто-то звонил. Я поняла, что ты.