Пропавшие на Пасху девушки

Глава первая

Было темно, как в подземелье, по крайней мере, в те первые минуты, что сознание вернулось к ней. Постепенно мрак стал рассеиваться, как будто он рассыпался на отдельные крупинки, и очертания окружающих предметов стали просвечивать темно-синим и серебристо-серым отливом.

Казалось, стены были неровными, как будто отчасти разбитыми, но потолок висел над головой, смыкаясь полностью. В этой комнате не было окна, но уже через несколько минут Джейн стало ясно, что сквозь дыру, зиявшую в стене, проходил тонкий вечерний свет – самые остатки его. Должно быть, то был свет луны, и какое-то окно пропускало его.

Значит, отсюда можно выбраться! Джейн не была в заточении. Но как она сюда попала? Что с ней случилось? Воспоминания словно превратились в скомканные кровавые сгустки, которые уже ничто не могло вернуть к жизни. Она ничего не могла понять. Помнила только, что была в саду. А этому предшествовала ссора с подругой. Неужели больше ничего не придет на ум? Как она здесь оказалась? Что это за таинственный провал в памяти? Зачем вообще она сюда пришла?

Джейн поморщилась. Нет, бесполезно было что-то вспоминать. Нужно было просто выбраться отсюда. Интересно, где же она была? Должно быть, в деревне. Вдруг она услышала шум… очень близкий равномерный шум. Как странно, что она не сразу обратила на него внимание! Да ведь это шум волн! Значит, океан совсем рядом. Но что ей это давало? В деревне половина домов расположена на берегу.

Она попробовала приподняться, чтобы встать с жесткого и крепкого деревянного стола, на котором она зачем-то лежала, но не вышло! Запястья и щиколотки что-то удерживало! Джейн хотела было вскрикнуть, но побоялась привлечь что-то или кого-то, кто мог причинить ей еще больший вред.

Несколько секунд продолжалась борьба за свободу, прежде чем Джейн поняла: ее сковали по рукам и ногами. Тугие веревки прижимали ее плотно к столу. Она все же кряхтела, пытаясь высвободиться, но все было тщетно: злодей все продумал и не оставил ни единого миллиметра, чтобы нельзя было никоим образом растягивать путы.

– Ах! Да что же это такое? – Взмолилась Джейн.26174

Неожиданный шорох заставил ее вскрикнуть: совсем рядом, буквально в метре от нее лежала другая молодая женщина. Как это она раньше не заметила ее? Казалось, Джейн пробудила ее своим голосом.

– Ты новенькая? – Прохрипела несчастная.

– В смысле? – У Джейн от страха все внутри перевернулось.

– Тише… Он может прийти в любой момент.

– Да кто он? Кто меня похитил? Говори! Ты его видела? Ты знаешь, кто это?

– Да!

Джейн почувствовала, как у нее закружилась голова, потолок стал спускаться все ниже, но она совладала с собой и не потеряла сознание от ужаса происходящего. Сейчас она наконец узнает имя преступника… Но какой ценой! И зачем оно ей теперь? Какой теперь был толк знать правду?

Эти зловещие события на Пасху произошли в одном из самых загадочных мест Англии – в Корнуолле. Здесь, где бескрайний океан встречается со скалами, озерами, древними замками, таинственными руинами, заброшенными каменоломнями, дольменами, кельтскими легендами, пиратскими пещерами, в небольшой деревне жило семейство Прескоттов. Это была состоятельная семья, владевшая обширными землями в Англии и Аргентине, заводом в Италии и фабрикой в Польше.

Так случилось, что Томас Прескотт, племянник Оливии и Бернарда Прескоттов, познакомился в Лондоне с Джейн и пригласил ее провести Пасху в далекой деревеньке Кросс Касл, расположившейся в живописной бухте. В пасмурную погоду деревня Кросс Касл казалась суровым местом для жизни, когда яростный ветер гнал высокие волны и обрушивал их на скалы, а в солнечную, когда изумрудные поля над скалами казались такими уютными, наоборот, – идеальным выбором для любителей природных красот.

Джейн и ее подруга Наташа сели в ночной скоростной поезд поздно вечером и уже скоро легли спать. Засыпая, они обсуждали предстоящую встречу с Прескоттами.

– Почему ты не поехала с ним еще вчера? – Спросила Наташа Честер.

Джейн перевернулась на бок под покрывалом и посмотрела на подругу. Даже в темноте было видно, что ее красивые глаза загорелись от смеха. Она поправила рыжие непослушные кудри, упавшие на лицо.

– И провести с ним ночь вместе? Шутишь что ли?

Ответ озадачил Наташу.

– Так… А вы разве не встречаетесь?

– Нет, я еще не понимаю, что чувствую к нему. Нужно хорошенько разобраться в себе и в нем.

– Тогда зачем ты согласилась поехать к его родственникам? Разве это не визит перед помолвкой?

Джейн захохотала.

– Какая помолвка? Мы не зашли дальше поцелуев. Просто Томас считает, что мы будем вместе, и что рано или поздно он познакомит меня со своей родней. Вот и торопит события. Не могу сказать, что мне это нравится.

– Странно. Зачем же ты согласилась поехать? Еще и меня втянула в это дело!

– Да просто захотелось побывать в Корнуолле, весело отметить Пасху. Со времен детства я никак не отмечала этот день. А в деревне будет наверняка очень празднично. Представь: дети будут бегать везде с корзиночками, искать пасхальные яйца.

– Да уж. Рискованную игру ты затеяла.

– Поэтому я тебя позвала с собой. Чтобы Томас не думал, что эта поездка что-то значит, потому что пока что она не значит ничего.

– И все-таки это странно: он вчера уехал, а ты – сегодня.

– На самом деле я немного преувеличила все. Томас вчера уехал, потому что какая-то его подруга детства умоляла его приехать как можно скорее.

– Еще одна подруга? – Наташа усмехнулась. – Как у вас все запутано.

– Да нет, не в этом дело! Она позвонила ему при мне. Голос звучал так странно. Она была очень напугана, как будто кто-то угрожал ей. Понимаешь?

– О нет, только не это… – Пробормотала Наташа. – Хотелось просто чудно провести время, а не помогать сельским женщинам разбираться с их распускающими руки мужчинами.

– Как ты догадалась, что она боится своего парня?

– А это очень сложно? – Спросила немного ехидно Наташа. – Типичная сельская история, ничего необычного. Единственное необычное в этом то, что Томас успевает за тобой ухаживать, еще и бывшей возлюбленной – а я уверена, что она его бывшая – помогать.

Джейн в ответ лишь усмехнулась, зевнула и перевернулась на другой бок, чтобы заснуть.

В восемь утра поезд «Ночная Ривьера» уже прибыл в Пензанс, где их встретил сонный и уставший Томас Прескотт. Это был угловатый молодой человек, высокий, не в меру сутулый – как будто стеснявшийся своего роста. Лицо его было неровным, словно кто-то грубым ножом вырезал острые скулы, нос был с горбинкой. Лишь медные волосы были густыми и подстриженными не слишком коротко, они отчасти исправляли неприятное впечатление от сухого неказистого лица, смягчая его.

И тем не менее, невзирая на усталость, он глядел на Джейн влюбленными глазами, хотя и посмел поцеловать ее всего один раз при самой встрече. Наташа с любопытством наблюдала за их неловкими отношениями, напоминавшими скорее юношеские, чем отношения двух взрослых людей.

Вскоре он привез их на довольно дорогом автомобиле, принадлежавшем его тете и дяде, в Кросс Касл. Чем ближе они подъезжали к деревушке, тем шире становились глаза на лицах молодых женщин. Деревня простерлась на кромке скал, и маленькие древние домики усеяли не только зеленую долину, но и низины, отчего вид на нее был еще живописнее.

Дома то спускались вниз, то поднимались. Большинство из них были увиты диким виноградом, издалека же казалось, что стены домов покрылись мягким мхом, словно поглощавшим все вокруг. Все дышало древностью, близостью с природой, даже дома – и те утопали в зелени, сливаясь с ней.

Но Томас повез их мимо деревни, он лишь провел автомобиль по верхней улице. Джейн с удивлением воскликнула:

– Куда же мы едем?

– Я решил вас похитить. – Сказал так серьезно Томас, что Наташа моментально бросила взгляд на зеркало заднего вида.

То, что она увидела в нем – темный взгляд Томаса – ей не понравилось. Мурашки пошли по коже от его слов.

– Да шучу я! – Тут же засмеялся Томас, и лицо его стало беззаботным. – Мои тетя и дядя живут чуть подальше.

– То есть до деревни пешком не дойти? – Уточнила Наташа.

– Почему же? Это совсем рядом.

Вдруг дорога вывела их из деревни, и они увидели, как берег увильнул резко в сторону, создавая длинный, чуть спускающийся к воде выступ. На этом выступе стоял огромный старинный особняк из серого камня с большими садами вокруг. Джейн бросила пристальный взгляд на Томаса. Он был небогат, одевался скромно, жил также скромно: снимал квартиру, как и она. Джейн просто не могла поверить, что особняк впереди мог быть домом его родственников.

– Ты везешь нас в этот замок? – Спросила она и лукаво улыбнулась.

– Замок? – Томас хохотнул. – Особняк, но не замок. – Да, он принадлежит Прескоттам.

– И тебе тоже? – Удивилась Наташа.

– Нет. Я бедный родственник, как и мои двоюродные братья и сестры. Богаты только мои тетя и дядя.

– А у них есть дети? – Полюбопытствовала Наташа и тут же покраснела: ее расспросы были несколько неприличными.

Томас глубоко вздохнул.

– Надеюсь, вы не будете поднимать эту тему при ком-то в доме. У них была дочь, но ее больше нет.

– Извини, Томас, – сказала Наташа. – Нет, не будем, конечно.

– Она заболела? – Осторожно уточнила Джейн.

– Ну, можно и так сказать. В общем, можно сказать, покончила с собой. Ох, я не хочу об этом говорить.

Когда они вышли из машины, подруги несколько смущенно оглядывались по сторонам: ухоженные газоны, клумбы, цветники, высокие пышные деревья, ступени, холмы, качели, беседка вдали – все это производило неизгладимое впечатление. А главное, сад постепенно «спускался» к океану. Дизайн его был так сделан, что через какое-то время ступени уводили все ниже и ниже. Таким образом открывался вид на океан из любой точки сада или из окон особняка.

Сейчас светило яркое солнце, было тепло, и даже легкие порывы еще весеннего ветра не казались холодными. Оттого подруги думали, что оказались в раю.

– Само совершенство! – Сказала Джейн. Голос ее стал другим: если раньше она вела себя с Томасом смело, даже пренебрежительно, то теперь она как будто поменялась с ним ролями и стала скромной. Для Наташи было очевидным то, что богатства родственников ухажера подействовали на подругу.

– Погоди давать столь высокую оценку этому месту! – Хохотнул Томас.

– Что это значит? – Удивилась Наташа.

– Скоро все увидите своими глазами.

К Томасу вышел дворецкий и, поприветствовав гостей, выхватил их чемоданы из рук молодого Прескотта. Наташа и Джейн, под большим впечатлением от намеков Томаса, последовали за ним в гостиную, чтобы познакомиться с его семьей.

Однако, уже поднявшись по ступеням к стеклянным дверям, ведущим в гостиную, Наташа вдруг оглянулась и увидела, что в беседке появилась какая-то молодая женщина. Ей подумалось, что это была одна из двоюродных сестер Томаса, хотя это было довольно странно: почему она не пошла приветствовать гостей вместе со всеми? Хуже того, поймав взгляд Наташи, она испугалась, вжалась в стенку беседки, полностью скрывшись в ней. «Кузина-дикарка!» – пожав плечами, подумала Наташа, но не сказала Томасу ни слова.

Оливия Прескотт оказалась маленькой стройной женщиной, выглядевшей так молодо и свежо с ее смуглой, почти гладкой кожей, каштановыми ухоженными волосами, что было невозможно поверить, что она была одного возраста с высоким седовласым Бернардом, и что тем более у нее было столько немолодых племянников.

Так, старшему Джералду, невысокому, полному, полуседому, было почти сорок лет. Глаза его излучали саму доброту, и он сразу понравился Джейн и Наташе, как понравилась Стелла, такая же невысокая и полная – сестра Чарли. Это была добродушная женщина в очках, без капли косметики. К ней то и дело забегали в гостиную мальчик и девочка десяти и семи лет.

А вот довольно спортивная и привлекательная Кэтлин с большим бюстом и хитрыми глазами, вспыхивающими злыми огоньками, лишь только она открывала рот, совершенно не понравилась подругам.

– Ох, сколько невест ты привез к нам из Лондона. – Съязвила она, лишь только Томас представил своих гостей семье. – Кого ты приготовил для себя, а кого для Джералда?

– Кэтлин! – Воскликнул Бернард. – Что за тон?

– Умерь свой пыл, сестра. – Пробормотал Томас и покраснел от смущения.

– Простите, они обе слишком привлекательны для Джералда. – Засмеялась как ни в чем ни бывало Кэтлин. – Как я могла вообразить такое! Наверняка одну из них ты привез для Чарли. Бедняга, так не оставите попыток женить его.

Наташа и Джейн переглянулись: они были поражены такой наглостью.

– А где Чарли, кстати? – Спросил Томас, взяв в себя в руки и уже не краснея от нападок Кэтлин.

– И вовсе Джералду никто не ищет невест! – Возмутилась неожиданно Стелла. – К твоему сведению, ехидная наша, у него уже есть девушка.

– Чарли ушел в деревню по делам. – Сказала Оливия, перебив племянницу. –

– А что же тогда твой брат не привез свою девушку сюда на Пасху? – Усмехнулась Кэтлин, обратившись к Стелле.

Если Томас взял себя в руки и не обращал никакого внимания на кузину, то Джералд стал пунцовым от смущения.

– Мы еще не так давно встречаемся, чтобы идти на такой большой шаг, как знакомство с семьей… – Пробормотал он.

– В самом деле? – Усмехнулась Кэтлин. – Стелла вроде упомянула, что вы уже два года как вместе. Спроси у Томаса, сколько времени он встречается с Джейн.

– Но мы ведь… – Вспыхнула Джейн и бросила выразительный взгляд на Томаса. Она хотела сказать: «мы еще не встречаемся», но вдруг поняла, как глупо будет выглядеть подобный ответ, ведь вся семья ждала от них с Прескоттом другого, и умолкла.

– Мы уже месяц встречаемся. – С вызовом в голосе ответил Томас.

Кэтлин захохотала:

– Кто-то месяц встречается, а уже знакомит свою пассию с семьей! А кому-то и двух лет не хватило для столь простого шага.

– На твоем месте я бы вообще помалкивала. – Вдруг осадила племянницу Оливия.

– А что? Почему я должна молчать? – Ответила Кэтлин. – Я ваша единственная племянница, от которой не сбегают мужчины.

– Кэт! – Воскликнул Джералд. – Ты…

Стелла бросила на Кэтлин такой раненый взгляд, что Наташе захотелось провалиться сквозь землю от жалости и одновременно неловкости. Стелла же, не раздумывая, бросилась прочь из гостиной.

– Ну ты и стерва! – Воскликнул Томас.

Кэтлин, казалось, нисколько не смутилась из-за того, что натворила. Она лишь равнодушно пожала плечами, как будто ей казалось странной реакция двоюродной сестры на ее унижения, как будто все люди должны были стойко сносить ее издевки и насмешки.

Через полчаса Томас и Оливия повели Наташу и Джейн по саду, показывая изящные клумбы и посадки и одновременно делясь с ними сложными отношениями внутри семьи.

– Бедняжка Стелла только недавно развелась и вернулась в Кросс Касл. – Рассказывала Оливия. – Муж оставил ее с двумя детьми ради какой-то иностранки, тоже бросившей мужа ради него. Теперь он воспитывает чужих детей, а свои не нужны, получается.

– Он подонок! – Вспыхнул Томас.

– Но и Стелла могла бы быть не такой тряпкой. – Вдруг заметила Оливия. – Если бы Бернард позволил себе что-либо подобное, уж я нашла бы способ его приструнить…

– Это все очень сложно. – Заметила Джейн. – Чужие проблемы кажутся намного проще со стороны, чем они есть на самом деле.

– Согласна. – Заметила Наташа.

– Твоя девушка довольно умна, да? – Улыбнулась Оливия племяннику, а затем обратилась к гостьям. – Вы уж простите нас за ту сцену, что вам пришлось вынести. Мои племянники – это что-то с чем-то.

– Да все в порядке! – Сказала Джейн. – Мне очень понравились и Стелла, и Джералд.

– Ха! Джералд! – Неожиданно фыркнула Оливия. – Этот увалень! Всего на свете боится, даже собственной тени.

– Как это? – Поразилась Наташа, на кого он тоже произвел хорошее впечатление.

– Ни с кем не встречался с пятнадцати лет, все боялся, что он нужен кому-то ради денег. Как будто сам он миллионер! Работает юристом и не продвигается в карьере. В кои-то веки на него обратила внимание женщина, так он уже два года встречается с ней и не делает предложение!

– Он просто хочет убедиться в подлинности чувств… – Вступился за кузена Томас.

– Убедиться! Как будто не ему через месяц сорок исполнится! Сколько еще можно ждать? И чего ждать, когда ему будет шестьдесят, вот тогда он будет готов? Ожидание не делает нас моложе. Наоборот, единственное, что оно делает – так это приближает нас к старости.

– Тетя Оливия, позволь спросить… – Вдруг перебил ее Томас. – Зачем ты позвала Кэтлин на Пасху? Ведь она же просто портит всем настроение.

– Ты думаешь, это я ее позвала? – Оливия окинула и подруг, и племянника выразительным взглядом. – Любимица Бернарда! Он просто не позволил мне оставить ее не у дел.

– Ясно, добрый дядя в своем репертуаре.

Они еще долго подсмеивались над каждым членом семьи, отчего привели в замешательство и Наташу, и Джейн. Последняя шепнула подруге незаметно:

– Теперь понятно, что Томас имел в виду, когда сказал, что рано восхищаться!

– Да уж, отношения в семье не из самых приятных.

Когда они проходили мимо беседки, Наташа неожиданно спросила:

– А у вас есть еще племянница? Где она?

– Племянница? Нет, племянник. Чарли. Он скоро вернется из деревни, и я представлю его вам.

– Да, но… Здесь была молодая женщина, вот здесь, в беседке. – Сказала Наташа. – Когда мы только приехали. Я подумала, это еще одна твоя кузина, Томас.

– Нет, обе кузины были в доме. – Удивился Томас. – Тебе просто показалось, должно быть.

– Я тоже смотрела на беседку, там никого не было. – Сказала Джейн.

– Но она даже спряталась, когда увидела меня. Я ее точно видела.

Наташа была так поражена тем, что никто ей не поверил, что сама ринулась в беседку, осмотрела все, но там, конечно же, уже никого не было. Это была одна из первых странностей, случившихся в Кросс Касле и так заинтересовавших молодую женщину. А впереди были новые, не менее зловещие встречи.

Не дождавшись возвращения Чарли из деревни, Наташа, Джейн и Томас пошли гулять в деревню: там на холме за площадью начинались праздничные мероприятия. Холм, изумрудные луга, опушки леса – все было усеяно пасхальными яйцами с небольшими сладкими или игрушечными подарками внутри. Дети со всей деревни пришли сюда вместе со своими родителями и теперь бегали с корзинками и отыскивали эти яйца.

Порой происходили и неприятные столкновения, когда двое или трое детей нацеливались на одно яйцо. К счастью, старшие дети уступали, или же родители уговаривали маленьких детей отступиться, если те были последними.

Томас стал зевать, поглядывая на это зрелище, а Наташа и Джейн с удивлением разглядывали местных жителей. Кто-то был совсем неопрятным, грязным, в засаленной одежде, обросшим, с немытыми волосами. Как правило, это были целые семьи неопрятных людей: жена, муж, дети. Кто-то, наоборот, был одет в простые, но очень дорогие вещи, и чувствовалось, что в семье жена следила за всеми, даже за мужем.

Неожиданно внимание Наташи привлекла странная молодая женщина с длинными медными волосами. Она стояла в толпе рядом с широкоплечим байкером в кожаной куртке, и он то и дело довольно грубо привлекал ее к себе и целовал. Несколько мгновений Наташе понадобилось, чтобы понять, почему ее так заинтересовала эта женщина: ведь это была та самая незнакомка из беседки! Более того, она то и дело поглядывала в сторону Наташи, как будто намеренно ловила ее взгляд и все порывалась что-то сказать ей.

– Томас, не знаешь, кто это? Все время смотрит на меня. – Спросила она наконец и кивнула в сторону незнакомки.

Прескотт обернулся, но как раз в этот момент аниматор в костюме белого кролика загородил таинственную незнакомку.

– Наташа, ты что? – Засмеялась Джейн. – Хочешь познакомиться с аниматором?

– Да нет же, за ним: что там за женщина?

Джейн и Томас вгляделись в толпу, и вот кролик сделал шаг в сторону, открыв вид на байкера и его девушку.

– А! Так это Ребекка Мур. – Сказал Томас. – Она на меня смотрит, видимо. Джейн, помнишь, я тебе говорил? Она хотела пообщаться со мной.

– Так вам удалось пообщаться?

– Почти нет. Мы только уединились, как за ней приехал ее байкер и увез ее домой к себе. Я успел ей рассказать только про тебя, дорогая, и про приезд Наташи.

– Странно… – Пробормотала она. Ей по-прежнему казалось, что Ребекка смотрела не на Томаса, а именно на нее. Молодая женщина с таким отчаянием ловила каждый ее взгляд, что Наташа не смогла не проникнуться. И тогда, в беседке… Что она хотела поведать ей? И почему именно ей, ведь они были незнакомы?

– Пойдем, познакомишь нас? – Предложила Джейн.

– Что ты, нет. – Томас неожиданно заартачился.

– Но почему? Вы все-таки не ладите?

– С Ребеккой ладим. А с ее парнем – не особенно.

Вскоре дети стали сбегаться в центр холма вокруг аниматора, каждый показывал корзины с добытыми призами. Ведущим пришлось нелегко: по меньшей мере трое детей пришли с корзинками, из которых так и сыпались пасхальные яйца. Но все же выбор был сделан, и победитель получил самый большой мешок с подарками.

Толпа рукоплескала победителю и тем, кому достались утешительные призы. Заиграла музыка, толпа стала рассеиваться по холму. Взрослые покупали для детей пасхальные украшения, сахарную вату, мороженое в лавках, расставленных вокруг холма.

Томас уговорил подруг тоже купить мороженое. И вот когда они встали в очередь с мороженым, неожиданно Наташа услышала голос за своей спиной:

– Прошу вас, скажите: это правда, что вы подруга знаменитого инспектора из Лондона? – Это Ребекка накинула на голову капюшон красной толстовки и теперь шептала ей в ухо, как будто стараясь остаться незамеченной издалека. Казалось, ей нельзя было подходить ни к Наташе, ни к Джейн, ни к Томасу, словно ее байкер запретил ей общаться с людьми.

– Но откуда вы… – Пробормотала Наташа.

– Томас успел рассказать мне немного о вас, я прочла сводки с раскрытыми преступлениями Биттерфилда. Вы приехали с ним?

– Нет, он работает все выходные…

– Как жаль! Как жаль! – Голос Ребекки дрогнул, но она сглотнула слезы и продолжила. – Мне нужна ваша помощь. Но я очень боюсь.

– Я готова помочь, но как?

– Приходите сегодня на угол Каштановой улицы, в книжную лавку. Она закроется в четыре часа, но у меня есть ключ, я открою. Сможете прийти в пять? Только прошу: никому ни слова, ни душе.

– Хорошо, – пробормотала Наташа, сама не понимая, зачем соглашается.

– Спасибо, а сейчас я пошла, пока он не заметил.

И Ребекка скрылась в толпе так неожиданно и ловко, словно никогда и не стояла рядом с Наташей.

Глава вторая

Ребекка скрылась в толпе людей так же неожиданно, как и появилась в очереди: ни Джейн, ни Томас не заметили даже, что Наташа с кем-то разговаривала.

Та же бросила взгляд в сторону байкера. Он разговорился с друзьями-байкерами и, казалось, не понял, что Ребекка отходила куда-то. Заметив ее, он опять крепко обнял молодую женщину так, что она не могла пошевелиться в его руках.

Наташу поразило то, каким холодным и непроницаемым все эти минуты оставалось лицо байкера: как будто он обнимал подругу не со страстью, а с каким-то холодным цинизмом, как обнимают или держат в руках вещь, какой-то неодушевленный предмет, что-то, что не особенно ценят.

– Как зовут приятеля Ребекки? – Спросила Наташа, когда Томас вручил ей и Джейн мороженое.

– Леон Маковски.

– Он иностранец? – Уточнила Джейн и проследила за взглядом Наташи.

– Его родители поляки, но он родился в Великобритании. – Пожал плечами Томас. – Неприятный тип. Наркотики, отсидка. Не понимаю, что Ребекка в нем нашла.

– А сама она ничего не употребляет? – Осторожно спросила Наташа и затаила дыхание: от ответа зависело то, стоит ли доверять Ребекке и идти на встречу с ней.

– Нет, Ребекка очень хорошая девушка. Она добропорядочная.

– Видимо, ее привлекла мужественность Леона. – Предположила Наташа.

И действительно: Маковски был высоким, широкоплечим, очень спортивным, несмотря на те удручающие факты, что Томас рассказал про него.

– Любая женщина поверила бы, что с ним она как за каменной стеной будет. – Сказала Наташа задумчиво.

Она хотела сказать: «А потом оказалось бы, что из-за его силы она с ним как в птица клетке», – но не стала этого говорить, а Томас не понял, что она имела в виду другое, поэтому фыркнул с неприязнью:

– Значит, я зря хотел познакомить тебя с Чарли. По всей видимости, у тебя совсем другой вкус!

Наташа зарделась, Джейн захохотала, а Томас, не поняв причину ее смеха, стал оправдываться:

– Простите, я не то имел в виду!

И байкеры, и Маковски с Ребеккой уже скрылись, толпа постепенно расходилась. Счастливые дети шли домой с корзинками, полными пасхальных яиц, игрушек и конфет.

– Я вообще ни с кем из местных мужчин не собиралась знакомиться. – Сказала Наташа холодно. – Во-первых, я живу в Лондоне. Во-вторых, у меня уже есть молодой человек.

– Знаю, инспектор, который контролирует каждый твой шаг. Но Чарли не сельский парень и не увалень, как Джералд. Он…

– Биттерфилд не…

Словно нарочно, чтобы опровергнуть все то, что Наташа собиралась сказать в защиту своего мужчины, инспектор позвонил ей именно в этот момент и стал придирчиво расспрашивать о том, как идет ее поездка, как проходит день и где она вообще находится. Ни Джейн, ни Томас не могли не заметить, что она стала бегать как ошпаренная по местности и все показывать по видеосвязи и одновременно рассказывать. Казалось, она все время оправдывалась перед инспектором за то, что поехала отдыхать без него.

Между тем солнце клонилось к закату, становилось прохладно. Наташа с беспокойством взглянула на часы: пора! Ребекка будет ждать ее в книжной лавке на Каштановой улице.

– Мне нужно отлучиться ненадолго по делам! – Наташа бросила друзьями и стремительно пошла вниз по улице.

– Да ведь сейчас мы встретимся с Чарли и поужинаем… – Пробормотал Томас. – Я так хотел вас познакомить вне дома…

– Какие еще дела у тебя в Кросс Касл? – Воскликнула Джейн, не слушая своего приятеля, и побежала за подругой.

Томас так и остался стоять посреди улицы в полной растерянности: он хотел пойти за женщинами, но его ждал Чарли, он уже обещал ему, что через минуту они придут к нему.

Наташа без труда проникла в книжную лавку – как и обещала Ребекка, дверь была отперта, хотя на ней и висела табличка «Закрыто». В магазине стоял полумрак: свет исходил только из высоких окон, а внутри было довольно темно.

Вдруг послышался скрип и хлопок, и Наташа вскрикнула, следом закричала и вошедшая в помещение Джейн.

– Это ты! – Сказала Наташа. – Как ты меня напугала!

– А ты меня!

– Ты и Томаса, наверное, привела за собой?

– Нет, он Чарли дожидается. – Ответила Джейн и прошла внутрь. – Ты зачем сюда пришла? Разве лавка не закрыта? И зачем тебе сейчас понадобились книги? Нас вообще могут арестовать за проникновение!

– Джейн, послушай… Все дело в Ребекке. – Наташа вкратце рассказала о том разговоре, что случился в очереди за мороженым.

– Думаешь, она нас сюда заманила, чтобы подставить? – Прошептала Джейн. – Пойдем скорее, пока сюда не явилась полиция!

– Но как же… мы бросим Ребекку? А если ей нужна помощь? Она ведь хотела поговорить с Биттерфилдом.

– Ты с ума сошла! Твои отношения с инспектором сделали тебя совсем бесстрашной. Думаешь, он сможет заступиться за нас с тобой, если нас сейчас поймают с поличным?

– С каким поличным? Дверь была открыта! Никакого проникновения не было.

Наташа ходила мимо книжных стендов, пытаясь понять, откуда придет Ребекка.

– Ничего не понимаю. – Пробормотала она. – Ребекка сказала, что лавка будет закрыта, но у нее есть ключ, и она откроет дверь. Но дверь уже отперта! Значит, она уже пришла сюда. Она должна быть где-то здесь!

– Но где? Она что, невидимая? Не понимаешь, что ли, она нас подставляет! Пойдем ужинать в приятной компании. – Взмолилась Джейн. – Зачем вообще тебе сдалась эта сельская женщина?

– Ребекка! – Громко позвала Наташа. – Ребекка?

В мрачной тишине никто не отзывался. Наташа совсем потеряла страх и пошла за прилавок, прошла на небольшой склад и в бухгалтерию. После недолгого колебания Джейн последовала за ней. Они звали и звали Ребекку, но женщина не отзывалась.

– Забавно! – Сказала Наташа, когда они наконец вышли из книжной лавки. – И как это понимать? Зачем она заманила нас туда? Немного жутко!

– Забудь! – Ответила Джейн. – Видимо, неудачная шутка или что-то вроде того.

На улице сновали люди, изредка празднично одетые или, наоборот, неопрятные. Кто-то с любопытством смотрел на подруг: население деревни и окрестных сел было немногочисленным, и все друг друга знали, поэтому молодые туристки вызывали у местных жителей неподдельный интерес. Подруги пошли вверх по улочкам и переулкам, мимо старинных домиков, выстроенных в ряды и покрытых пышным диким виноградом и зеленой лозой почти до самых крыш.

Наташа то и дело поглядывала по сторонам, под действием странного предчувствия, все более овладевавшего ею. Ей мерещилось, что кто-то следил за ней исподтишка. Но кто? И откуда? Все темные окна домов, мимо которых они проходили, казались тайными обителями насмешника, решившего разыграть ее, а тенистые скверы – местами, где кто угодно может напасть на тебя исподтишка.

Вскоре Наташа и Джейн очутились в уютном ресторане-таверне, где стояли грубо сколоченные столы и такие же стулья, без скатертей, без мягких кресел. А все же интерьер был таким домашним, с преобладанием коричневых тонов и тусклого света, исходящего от небольших старомодных ламп, что здесь действительно хотелось поужинать и хорошо провести время.

Но когда женщины увидели Томаса, сидящего за столиком вместе с высоким, необыкновенно привлекательным брюнетом, они даже замерли на мгновение и переглянулись. Они отчего-то ожидали увидеть еще одного увальня, каким был Джералд, а вместо него обнаружили Чарли! Он хоть и не был красавцем в строгом смысле этого слова: с чуть ассиметричными бровями и глазами, с неровным носом, как будто он ломал его в детстве, и тот неправильно сросся – но все же производил неотразимое впечатление на женщин.

Было в его облике что-то благородное, мужественное, невозмутимое. В то же время на лице его застыло такое снисходительное и проницательное выражение, словно он был заведомо умнее и выше людей вокруг. Но эта слегка высокомерная поза его не была чем-то надуманным и напускным, наоборот, она так гармонировала со всем его обликом, что было бы даже трудно представить себе Чарли другим. Наверное, в этом сочетании и заключалась его привлекательность.

У Наташи в груди екнуло, когда она села за стол и оказалась напротив Чарли. Если бы Биттерфилд сейчас видел ее! О, он был бы вне себя от бешенства: с его-то ревнивым характером! Как же хорошо, что он позвонил намного раньше и уже убедился, что вокруг нее нет привлекательных мужчин.

Если бы Биттерфилд был младше, если бы он был ровесником Наташи, или если бы она была не так красива, то он, быть может, не ревновал бы ее. Но все было именно так, как было, и ее мужчина просто изводил и себя, и Наташу ревностью. Джейн же считала иначе, она полагала, что наивная Наташа не осознавала, что она просто все время искала ему различные оправдания. Причина, по мнению Джейн, была не в том, что Наташа была молода и красива, а просто в темпераменте инспектора, вот и все. По мнению Джейн он любую женщину изводил бы ревностью, будь она хоть дурнушка.

Между тем Чарли с любопытством и даже некоторым бесстыдством разглядывал Наташу. Чтобы пресечь его несколько навязчивое внимание, она пронзила его раздраженным и надменным взглядом, нарочно задержав его так долго на лице, а главное глазах Чарли, что он наконец смутился, поняв ее мысль и степень ее возмущения. Как же раздражал Наташу этот заносчивый молодой человек!

– Где вы пропадали? – Спросил Томас. – Я взял на себя смелость и заказал вам напитки.

– Надеюсь, не пиво, ты же знаешь, я не пью его. – Сказала Джейн и посмотрела на кружку пива, которую уже поглощал Томас.

– Извини, вина здесь не было! – Захохотал тот. – Не переживай, я заказал вам безалкогольное пиво. От него не поправляются.

– Следите за фигурами? – Восхищенно спросил Чарли, и Наташа вдруг почувствовала, что кузен Томаса ее больше не раздражал, скорее даже наоборот. На мгновение ей показалось, что она провалилась в его взгляд и уже тонула в нем.

– Представляете, мы ходили на встречу с Ребеккой, но она не явилась! – Вдруг выпалила Джейн то, что Наташа собиралась сохранить в тайне. Она слегка толкнула ногой ногу подруги под столом, делая ей знак молчать, но та не поняла ее движения и все рассказала.

– Странно, – заметил Томас. – Она и мне что-то хотела сообщить, но так и не сообщила.

– По-моему, она боится Маковски. Он просто запугал ее. – Заметил Чарли. – Да уж! Не бываешь здесь месяцами, а как приедешь, все одно и то же: кто-то от кого-то уходит, кто-то кого-то не отпускает, драки, ссоры, расставания.

– А почему миссис Прескотт сказала Кэтлин, что ей лучше помалкивать? Она ни с кем не встречается?

Томас пил все больше и хмелел тоже все больше, оттого он захохотал:

– Кэтлин не встречается? У нее всегда кто-то есть! Теперь она получила новые квалификации: она у нас охотница за деньгами.

– Так это правда? – Удивился Чарли.

– Слух до Лондона дошел, да, дружище? – Спросил Томас.

– Значит, она все-таки встречается с Голденмауэром. – Вздохнул Чарли.

– А что не так с Голденмауэром? – Уточнила Наташа.

– Давайте посмотрим, – Томас стал загибать пальцы на руке. – Он женат, у него пять детей, он на двадцать лет старше Кэтлин, он владелец крупнейшей сети ресторанов в этом графстве.

– И конечно, она надеется увести его из семьи. – Усмехнулся Чарли. – Что ж, может быть, в этот раз у нее получится.

– А это не в первый раз у нее такой жених? – Полюбопытствовала Джейн.

Чарли и Томас вдруг переглянулись.

– Мне кажется или мы и так наговорили много лишнего про кузину? – Осторожно заметил Чарли.

– После того, как она унизила сегодня Стеллу… – Начал было Томас.

– И все равно, давайте сменим тему. – Дружелюбно, но твердо заметил Чарли.

Наташа вдруг с восхищением заметила про себя, что эти слова были признаком благородства в молодом человеке, хотя ей самой было не жаль Кэтлин после ее дневных выпадов.

Но уже через два часа, когда они вернулись в особняк Прескоттов, друзей достигли пренеприятные новости. Джейн и Наташа собирались на прогулку вдоль побережья вместе с Чарли и Томасом, они вышли на задний двор и стояли на крыльце, как вдруг на территорию особняка въехал полицейский автомобиль.

Младший инспектор, человек лет тридцати, чем-то напоминавший Маковски – видимо, широкоплечим сложением и ростом, поприветствовал Прескоттов и Джейн с Наташей.

– Что случилось, Мартин? – Спросил Томас.

Казалось, все здесь знали друг друга с детства, поэтому не было никаких условностей, привычных для Лондона.

– Миссис Мур потеряла дочь и уже ищет ее по всему Кросс Каслу. – Сказал хмуро младший инспектор.

– Не понял. – Сказал Томас. – Мы же видели ее сегодня на празднике.

– С тех пор ее нигде не видели. Я опрашиваю всех, кто с ней говорил сегодня. Мне сказали, что она подходила к вам.

– Нет, не подходила. – Твердо ответил Томас. – Постой, я не понимаю: разве достаточно времени прошло, чтобы беспокоить полицию?

Младший инспектор испустил глубокий выдох.

– Конечно, недостаточно. Наверняка с ней все в порядке. Просто где-то прячется, решила побыть одна…

– Так в чем дело? Почему полиция уже на ушах?

– Ты же знаешь миссис Мур! Уже употребила все свои связи, чтобы надавить на нас. Она отчего-то решила, что с Ребеккой случилось несчастье.

– Почему? – Усмехнулся Чарли.

– Говорит, материнское чутье, а еще тот факт, что в последнее время Ребекке как будто кто-то угрожал. В общем, если вы что-то знаете или слышали об этом… Может быть, она говорила, что кого-то боится? Может быть, ее втянули в какие-то темные дела?

– Да мы ничего не знаем! – Фыркнул Томас.

– Постойте! – Неожиданно раздался голос Наташи. Она даже покраснела оттого, как всеобщее внимание вдруг обратилось к ней. – Ребекка подошла ко мне, когда праздник закончился. Она пряталась в очереди, не хотела, чтобы кто-то заметил ее. Она просила встретиться с ней в книжной лавке. Сказала, что ей очень страшно. Но когда мы с Джейн пришли в назначенное место, там никого не было. Мы ждали, ждали… а потом ушли, решили, что это розыгрыш.

– Так-так! Очень интересно! – Пробормотал младший инспектор и пронзил молодых женщин острым взглядом.

Когда он уехал, собрав всю информацию, что мог, Томас пожурил Наташу:

– Тебе обязательно было рассказывать об этом?

– А почему нет? – Поразилась Наташа.

– Если ее найдут через пять минут… – Начал было Чарли, но Джейн перебила его:

– Тогда это будет неважно. А если не найдут, то Наташин рассказ тем более важен.

– Ясно. Вас не переспорить. – Засмеялся Чарли. – Уверен, что найдут скоро. Решила постращать своего байкера, прячется у подруги.

– Подогревает страсти. – Согласился Томас. – Или решила уйти от него – первое ее мудрое решение за последний год.

Между тем они пошли вдоль побережья, представлявшего собой огромные белесые глыбы, поднимавшиеся из океана. Издалека берег напоминал белый торт, покрытый сверху зеленым кремом – столь странное природное сочетание. Но вот они шли по этой изумрудной кромке, и внизу бушевали свирепые волны, а вдали распростерлось сизое мрачное небо: постепенно на нем стягивались черные клубы туч.

Странное гнетущее состояние поднялось в Наташе. Казалось, они приехали не в место увеселений и забав, а в место упреков, взаимных обид, язвительных фраз, ссор, драк и семейных тайн. Даже мечтательный взгляд Томаса казался теперь несколько зловещим.

Когда они дошли до дикой бухты, телефон Томаса зазвонил. Он ответил, и уже через несколько мгновений лицо его потемнело.

– Что случилось? – Спросила Джейн взволнованно.

– Звонил Мартин. Они нашли в лавке…

– Труп? – Ахнула Наташа.

– Нет, но в складском помещении все измазано в крови. Предположительно, это кровь Ребекки. Он просит привезти вас в участок немедленно – для допроса.

Джейн и Наташа уставились на друг друга в немом ужасе. И зачем только надо было все рассказывать младшему инспектору?

Глава третья

Когда они прибыли в участок, на улицах было уже мрачно, а в помещении совсем темно. Тусклый свет ламп плохо освещал лица, и на всех них пролегали тяжелые тени, отчего казалось, что Мартин, Джейн и Наташа были изнурены сложным днем, хотя это было не совсем так.

Младший инспектор сначала допросил Джейн, а затем Наташу. Их показания не могли не сходиться, ведь им совершенно нечего было утаивать от следствия, но он все равно пытался найти несостыковки.

– Почему ваша подруга пошла за вами? – Спросил он у Наташи. – Ведь вы сказали, что пойдете по своим делам. Почему же она не осталась с Томасом?

– Почему… Не знаю… – Наташа расширила глаза от удивления. – Наверное, решила, что я странно веду себя, вот и все.

– То есть с вашей стороны это был странный поступок – пойти на встречу с Ребеккой?

Мелочность инспектора поразила Наташу: казалось, он был настолько неопытен и глуп, что намеренно искал возможность не заниматься делом, а делать вид, что он занимается делом.

– Да нет же! – Раздраженно ответила она. – Удивительно было то, что у меня в незнакомой деревне вдруг появились дела. Я же не упоминала о том, что мне нужно в магазин или салон. Да и все закрыто в субботу обычно. Вот что поразило Джейн. Поэтому она и пошла за мной. А что вы обнаружили в книжной лавке? Томас сказал, там везде кровь: но где именно?

– Давайте я буду задавать вопросы. Что вы обнаружили с Джейн в лавке?

– В том-то и дело, что ничего! Мы не видели следы борьбы или крови.

– Какие помещения вы осмотрели?

– Я прошла вдоль всех прилавков, затем прошла в складские помещения, мимо стеклянных перегородок бухгалтерии.

– И вы не видели, что в бухгалтерии все в крови? – Спросил язвительно младший инспектор.

– Но ведь было темно! Как я могла что-то заметить? И потом, я искала не следы, я искала человека – живого, активного. Я мельком смотрела по сторонам, не обращала внимание на детали.

Младший инспектор чуть кивнул, соглашаясь с Наташей.

– Что было дальше?

– Убедившись, что Ребекки нигде нет, я вернулась в зал, и оттуда мы с Джейн уже вышли на улицу.

– То есть в саму бухгалтерию вы не заходили?

– Нет. Я прошла мимо. – Устало повторила Наташа. – А куда ведут следы? Тело увезли на машине? И когда будет ясно, чья это кровь?

– Послушайте, здесь задаю вопросы я! – Вспылил младший инспектор. – Следы крови обрываются в самой бухгалтерии. Они никуда не ведут. Ни к чему.

– Как такое возможно? – Не без насмешки спросила Наташа. Казалось, этот неопытный инспектор нуждался в любой помощи и любом совете, даже ее.

– Понятия не имею! Как будто тело так и осталось в бухгалтерии!

– Но его там точно нет?

Мартин засмеялся.

– Точно нет. Констебли все осмотрели, криминалист тоже.

– А она могла, если была ранена, сама выйти из лавки и просто скрыться? – Предположила Наташа.

– С такими кровопотерями она далеко бы не ушла… И потом, не могла она не оставить следы на дверях, на рукоятках. А их просто нигде нет.

Младший инспектор тяжело вздохнул. С простодушного лица его сошли все признаки недоверия и подозрительности, и он разговаривал с Наташей как со старой знакомой – так ей казалось. Ей стало жаль молодого мужчину, даже захотелось помочь ему – хоть чем-то.

– Но послушайте! – Вдруг вспомнила Наташа. – Когда Ребекка позвала меня, она спросила меня… Первое, о чем она спросила меня, был Биттерфилд. Это мой молодой человек, он инспектор, работает в Лондоне.

Имя Биттерфилда, казалось, ни о чем не говорило младшему инспектору.

– И что она хотела знать? – Спросил он довольно равнодушно.

– Она надеялась, что он приехал со мной. А когда узнала, что он остался в Лондоне, то расстроилась. Тогда-то она и попросила встретиться. Мне показалось, что она хотела, чтобы я связала ее с Биттерфилдом.

– Зачем?

– Как зачем? Чтобы посоветоваться с ним.

– Но о чем? – Не без раздражения воскликнул Мартин.

– О том, как избежать опасности. Я уверена, что ей угрожали. И даже знаю, кто.

– Кто?

– Леон Маковски!

Мартин засмеялся.

– Если женщина пропала, значит автоматически, что виноват ее любовник! Так, по-вашему?

– А разве это не самая первая версия должна быть? – Удивленно спросила Наташа.

– Может быть, так оно работает в Лондоне, – устало объяснил Мартин.

– В Кросс Касле это как-то по-другому работает? – Съязвила Наташа.

Младший инспектор бросил долгий насмешливый взгляд на нее и откинулся в кресле.

– Да, у нас в провинции это работает по-другому. Я хорошо знаю Леона Маковски. Я уже допросил его. Нет причин подозревать Леона.

– В смысле?! – Возмутилась Наташа. – Он холодный, властный, очень сильный! Вы видели, как он обращался с Ребеккой? А я видела! На глазах у всех постоянно распускал руки – прямо на холме, во время праздника!

– Бил ее? – Напрягся Мартин.

– Нет, но постоянно притягивал к себе и прижимался так, как будто это не детский праздник, а…

На губах Мартина показалась усмешка.

– Я знаю, что Леон Маковски очень предан Ребекке. Знаю, что он страстно любит ее. По-вашему, проявление любви и страсти – повод подозревать человека?

Наташа раскрыла рот, чтобы возмутиться, но тут же осеклась и даже покраснела. Биттерфилд ведь тоже был по-своему страстным и властным, вертел ею, как хотел – но значило ли это, что он был способен на то, чтобы в порыве ревности убить ее? Он ведь и пальцем не тронул ее, даже во время своих вспышек ревности и гнева!

– Но ведь она хотела мне сообщить о Маковски… Для этого назначила встречу… А он опередил меня… – Пробормотала смущенно Наташа, все еще не в силах отказаться от своей версии, так похожей на правду.

– Вы не можете знать, что она хотела пожаловаться вам именно на него. Ребекка очень красивая женщина – а я надеюсь, что она еще жива. Она могла быть втянута в какую-то историю…

– С наркотиками? Но постойте, разве Маковски не сидел? Разве он не связан с наркотиками?

Мартин опять усмехнулся и покачал головой.

– Он имеет судимость и срок, но там была совсем другая история. А к наркотикам он не имеет никакого отношения.

– Вы это знаете точно?

– Конечно!

– Вы так про всех жителей все знаете? – Удивилась Наташа.

– Более-менее. – Кивнул Мартин.

– Ну тогда вам не составит труда распутать это дело. – С облегчением в голосе сказала Наташа.

– Спасибо, очень приятно слышать.

Мартин улыбнулся. В первые в жизни Наташи допрос прошел в столь легкой и непринужденной обстановке: казалось, никто ни в чем не обвинял и не подозревал ее. Наоборот, младшему инспектору нужны были ее показания для составления целостной картины – не более того. Можно было возвращаться в особняк и, быть может, даже продолжить прогулку вдоль моря – в свете вечерних звезд.

В то время, как младший инспектор допрашивал Наташу и Джейн, Кэтлин проснулась после обеденного отдыха, принарядилась в облегающее красное платье из трикотажа, которое подчеркивало все достоинства и манящие изгибы ее фигуры, и спустилась вниз. В гостиной она увидела Оливию и Стеллу, она застала их за обсуждением меню на завтра. Это были такие хозяйственные разговоры, которые сама Кэтлин не только не переносила, но из-за которых она вовсю подсмеивалась над кузиной.

Убедившись, что тетя и Стелла видят ее, она подошла к зеркалу над комодом, достала из сумочки помаду и тени и стала старательно наносить макияж. Казалось, она делала это нарочно не в своей спальне, чтобы позлить неухоженную Стеллу.

Та не только поправилась, но и носила старые бесформенные вещи не по размеру, в надежде скрыть лишний вес, а на деле такой гардероб визуально лишь добавлял ей лишние килограммы. Более того, она не красила волосы, и они были наполовину седыми, а это добавляло ей лишних двадцать лет, ведь все ее ровесницы подкрашивали седину.

Ухоженная и подтянутая Оливия порой с ужасом смотрела на Стеллу и думала про себя, что бедняжка никогда не выйдет замуж во второй раз.

– Лучше бы ты так на работу старательно собиралась, – неожиданно съязвила Стелла.

– О! Бесхребетные виды отрастили себе острые языки? – Парировала с не меньшей язвительностью Кэтлин. – С каких пор?

– С таких пор, – ответила за нее Оливия, – что ты вела себя крайне неприлично сегодня. У нас гости, а ты порочила нашу семью!

– Прости, тетушка, – взмолилась притворно Кэтлин. – Я не хотела. Ты же знаешь, у меня в жизни не лучшие времена.

– У тебя всегда не лучшие времена! – Фыркнула Стелла.

– Да что ты так взъелась на нее? – Неожиданно осадила ее Оливия. – Кэтлин, ты же знаешь, дорогая моя, что у так называемых не лучших времен есть причина, источник, так скажем. И это – ты! Ты сама. Вот скажи мне, пожалуйста: куда ты собралась на ночь глядя?

– Почему тебя это волнует? Еще даже не вечер, тетя.

Оливия встала с дивана, оставив недовольную Стеллу. Она подошла к высокой и стройной Кэтлин, приобняла ее с выражением благодушия и сочувствия на лице.

– Пожалуйста, милая, останься дома. Ведь ты для этого гостишь у нас на Пасху. Тебе нужно отвлечься, забыть кое о чем.

– Кое о ком! – Послышался недовольный голос Стеллы.

– Стелла! Придержи язык, когда я говорю! – Осадила ее Оливия. – Кэтлин, ну, давай, успокойся. Пойдем, попросим Денджера сделать нам троим коктейли, посплетничаем, поболтаем.

– Тетя, ты умеешь уговаривать, конечно. – Кэтлин одарила ее очаровательной улыбкой. – Но нет!

– Дорогая, он тебя старше, он женат! – Не выдержала Оливия. – У него большая семья, дети!

– Он скоро уйдет из семьи. – Пожала плечами Кэтлин.

– Это он обещал тебе? Не верь! Они все обещают, но мало кто из них держит слово.

– Обещать – не значит жениться. – Донесся голос Стеллы.

– Тетя Оливия, ты знаешь, как я тебя уважаю, как отношусь к тебе, – примирительно сказала Кэтлин. – Но моя личная жизнь – мое дело. Я люблю его, и он будет моим. Он не может выбрать ту старую ведьму, а не меня. Это просто смехотворно! Я одержу победу!

Оливия использовала все свои дипломатические способности, внезапно открывшиеся в ней, чтобы убедить племянницу не делать глупостей, но лишь только они иссякли, как она пришла в бешенство:

– Ты глупая, заносчивая стерва, какой всегда была! Всегда все делаешь по-своему! А потом крокодильи слезы льешь и кулаки кусаешь! Колледж бросила из-за того, что влюбилась, уехала в другую страну! И уже через полгода вернулась! Так и осталась необразованной. Работу меняешь одну за другой, одни сплошные неудачи! Остановись! В конце концов, когда ты начнешь думать не тем самым местом, а головой? Ты же сама ломаешь собственную жизнь! С поддержкой семьи могла бы заняться бизнесом или сделать карьеру. Или с твоей внешностью могла бы удачно выйти замуж и вообще не работать.

– Все это ваши со Стеллой домыслы. – Промурлыкала Кэтлин, победно улыбаясь. – Вы ничего не смыслите ни в любви, ни в страсти. Особенно бедняжка Стелла.

Никого не слушая, Кэтлин накинула пальто на плечи и вышла из дома – к своему автомобилю, который ей несколько лет назад подарил любящий ее больше других племянников дядя Бернард.

Дом Стивена Голденмауера находился по другую сторону от Кросс Кассла, но в пределах деревни, в отличие от особняка Прескоттов. Когда-то Голденмауэр купил большой старинный дом с толстыми каменными стенами, изъеденными плесенью, с целью перестроить его в современный особняк с панорамными окнами, однако муниципалитет не выдал ему разрешение на внесение кардинальных изменений в текущий проект, сколько бы тот ни бился.

Он даже пробовал подключить разные юридические фирмы, но ничего из этого не вышло. Кросс Касл был культурным наследием Великобритании, сюда съезжались туристы не только со всей страны, но и из других государств, чтобы насладиться видами старинной, аутентичной Англии, поэтому разрешение на радикальные изменение в облике дома нельзя было получить даже состоятельному человеку со связями.

Пришлось Голденмауеру жить в таком доме, и постепенно вся семья привыкла. Он только провел центральное отопление, установил двойное остекление, теплый пол, сделал ремонт внутри, что, конечно же, способствовало тому, чтобы и дети, и жена, и сам он привык к некогда мрачному дому.

Именно так и воспринимала этот особняк Кэтлин. Он казался ей темным, зловещим, затхлым, полным несчастья, скуки, тоски. Разве мог ее Стивен быть счастлив там? Дети, должно быть, раздражали его, вечно недовольная старая и некрасивая жена пилила его…

Насколько другой будет его жизнь с ней, Кэтлин! Они уедут из этой загнивающей деревни и поселятся где-нибудь в Манчестере или даже Лондоне, и жизнь будет бить ключом. Он будет работать, а она в это время за его счет будет поддерживать свою красоту, чтобы бесконечно радовать его. А по вечерам они будут ходить на концерты, в театр, кино, рестораны, где он будет с гордостью всем демонстрировать молодую жену. И конечно, ни ему, ни тем более ей уже не нужны будут дети. Зачем, когда им будет так хорошо вместе?

Кому-то подобные размышления могут показаться глупыми, но именно так рассуждала про себя на полном серьезе Кэтлин. Она припарковала машину на соседней нижней улочке, а затем поднялась повыше и зашла в небольшой сквер, где села на скамью и позвонила Стивену. Но вот странность: он упорно не отвечал ни на звонки, ни на сообщения.

Конечно, вдруг сообразила Кэтлин, ведь они не договаривались сегодня о встрече: он просто не слышит телефон, занят чем-то другим! Но он всю неделю не звонил и не писал…

Она курила сигарету за сигаретой, нервно теребила сигареты в пальцах… Что же делать? Что предпринять? Кэтлин так накрутила себя внезапно обрушившимися на нее мыслями о худшем – об отчуждении и охлаждении с его стороны – что едва владела собой. Когда же сомнения в своей красоте и неотразимости достигли пика, она встала со скамейки и пошла прямиком к дому, чьи прочные стены и двойные стеклопакеты скрывали радостный детский смех и гомон, и веселые голоса взрослых.

Оливия смотрела детский фильм на большом экране телевизора в гостиной вместе с Бернардом, когда стали происходить странные события. Сначала Джералд – обычно всего боящийся, скромный, застенчивый, вдруг спустился вниз и накинул куртку. Оливия даже вскочила с дивана: так это было неожиданно.

– Джералд, дорогой, куда ты собрался на ночь глядя?

– На ночь глядя? – Усмехнулся он, и по толстому лицу разошлись слишком ранние морщины. – Значит, Кэтлин может в такое время ездить, куда захочет, а она намного младше! И потом, Томас и Чарли тоже отсутствуют.

– Но это другое, ребята повезли Джейн и Наташу в участок, а Кэтлин, сам знаешь…

– Мне иногда кажется, что в моем детстве было слишком много женского внимания, – сказал вдруг Джералд и бросил такой печальный взгляд на тетю, что ей стало не по себе. – Вот и получился я… такой… весь нескладный и не приспособленный ни к чему.

– Ну зачем ты так? – Растерялась Оливия. – Ты хороший мальчик.

– Мне уже почти сорок. – Вздохнул Джералд.

Весь этот разговор явился такой неожиданностью для Оливии, что против ее воли из груди ее вырвались слова, которые давно не давали ей покоя:

– Так женись, заведи семью, в чем проблема? Еще не поздно, все в твоих руках.

Джералд печально усмехнулся.

– Если бы это было так просто…

– В наши дни это было крайне просто, никто не устраивал из этого катастрофу. Женились рано, рано детей рожали. Ваше поколение все слишком усложняет. Вы всего боитесь, влюбляться боитесь, жениться боитесь, рожать боитесь. Вы и жить-то, жить боитесь!

– Но ты права, тетушка, может быть, я на что-то и решусь сегодня.

Джералд вдруг отвернулся от нее и пошел к выходу.

– Так куда ты уходишь? – Раздался ее окрик, но племянник не ответил, он уже хлопнул дверью.

Оливия вернулась к Бернарду и внучатым племянникам, села на диван, а тот возмутился:

– Что ты с ними всеми возишься, как с детьми малыми? Мужчине уже под сорок, а ты с ним как с ребенком разговариваешь! Пусть делает, что хочет: хочет прожить всю жизнь как последний трус – один, без семьи, потом, на одной работе проработать, где его не ценят – это его выбор.

– Единственный нормальный племянник – Чарли. – Вздохнула Оливия. – И умен, и красив, и в успешную компанию устроился.

– Томас тоже не дурак. А Кэтлин…

– Томас! Слишком непривлекателен, а женщин себе ищет все моделей. Так и проходит неудачником, не женится. Второй Джералд… А про твою любимицу Кэтлин и говорить не хочу.

– Кэтлин красива, молода, своенравна, как и все молодые женщины. У нее все будет хорошо. Что ты к ней привязалась?

– Вечно ты ей потворствуешь! – Проворчала Оливия. – А выйдет так, что она пробегает за богатыми стариками, и сама станет старой. И будет никому не нужна.

– Нет, только не моя маленькая Кэтлин. Она устроит личную жизнь, я в этом уверен.

В этот момент на лестнице послышались тяжелые шаги, которые прервали спор. Оливия встрепенулась, и не зря: на этот раз Стелла, одетая в широкие джинсы и широкую рубашку, спустилась вниз и тоже накинула куртку. Она выглядела неопрятно, как и ее брат: одежда была самой недорогой, безразмерной, мешковатой, потрепанной, волосы спутаны и грязны.

– Так-так. – Промолвила Оливия и скрестила руки на груди. – Мне это все больше нравится. Что у вас за тайны? Куда ты собралась?

– Тетя, прошу тебя, я не маленькая девочка. Прогуляюсь по берегу моря, поразмыслю о жизни.

– Там же темно!

– Я пойду в сторону деревни, где фонари есть. Там прогуляюсь. Нужно освежить мысли, понимаешь? Как-то все так непросто в последнее время.

Стелла бросила раненый взгляд на тетю, убеждая Оливию не останавливать ее.

– Понимаю, тебе нелегко. Береги себя. Будь осторожна. Помни, что мы всегда с тобой и за тебя.

– Спасибо, тетя, для меня это очень ценно.

Но Стелла не пошла пешком, она передумала и села в свой потрепанный автомобиль, а затем поехала в деревню.

Между тем Оливия ушла в зону кухни, открыла барный шкаф и достала бутылку вина.

– Бернард! Пожалуйста, помоги!

Пожилой мужчина неохотно поднялся с дивана и пришел на кухню. Высокий, худой, седовласый, он казался старше маленькой хрупкой жены с безупречным макияжем, прической, фигурой.

– Что такое? – Проворчал он.

– Откупорь бутылку, пожалуйста.

Бернард повиновался, но продолжил ворчать.

– Со Стеллой ты нянчишься, а ведь она тоже не маленькая. Кто заставлял ее выходить замуж за этого проходимца? Рожать от него детей? Разве было не ясно с самого начала, что он женился на ней ради твоих денег?

– Я ей так и сказала еще во время помолвки, если ты не забыл.

– Да уж… сказала! – Проворчал Бернард, откупорил бутылку и наполнил два бокала итальянским вином.

– Ты не можешь вложить свой ум в головы наших бестолковых племянников. Вот и все. – Согласилась Оливия.

– Теперь уже точно слишком поздно. Родители их так воспитали…

– Родители! – Фыркнула Оливия, и мрачная тень пролегла на ее лице. – Как будто мы с тобой были хорошими родителями.

Бернард вздохнул, сделал глоток вина, а затем сказал:

– Ты была самой прекрасной матерью, я ни на секунду не сомневаюсь в этом.

– Ты льстишь мне.

– Нет, это так.

– Льстишь.

Они еще раз вздохнули, а затем посмотрели на внучатых племянников. Казалось, десятилетний парень был копией отца-мужлана, с таким же длинным лицом с огромными скулами и узким лбом. Взгляд его был тусклым и как будто замутненным, как и у отца. Точно такой же взгляд был и у девочки. Казалось, они ничего не взяли у Прескоттов: ни светлого ума, ни сообразительности, ни любознательности.

И хотя Бернард и Оливия буквально принуждали себя любить их, потому что это были их единственные внуки, пусть и не прямые, но они не могли отделаться от мысли, что они были так не похожи на всех людей в их роду. Даже Джералд казался умнее, хотя о нем они были, пожалуй, самого низкого мнения из всех.

Когда Оливия и Бернард почти закончили вторую бутылку вина под бесконечные разговоры о былом, дверь в дом распахнулась, и вернулись Томас, Чарли, Джейн и Наташа. Они сказали, что так устали, что пойдут сразу наверх – отдыхать после допроса.

А затем почти сразу в дом вошла Стелла. Вид ее был ужасен: волосы были потрепаны и спутаны сильным ветром, джинсы были грязными от падения на колени, на ладонях большие ссадины, которые она отчего-то прятала от глаз тети и дяди. А главное, она выглядела не на шутку встревоженной и какой-то отрешенной от всего, даже собственных детей в гостиной не заметила. Она тоже сразу пошла наверх, при этом не ответив ни на один вопрос. Лишь Джералд запропастился. Вместе с ним пропала и Кэтлин – однако домочадцы знали, где она могла быть, поэтому за нее все были спокойны.

Телефон миссис Прескотт зазвонил. То, что ей сообщили на том конце провода, заставило ее быстро протрезветь. Глаза ее расширились от шока.

– О Боже, Бернард! Какой ужас! Скорее едем в больницу! Бедняжка Кэтлин!

Тем временем младший инспектор все же проехал в дом Леона Маковски, чтобы провести обыск. Он и еще один констебль настойчиво позвонили в крохотный домик, увитый диким виноградом так, что едва можно было найти дверь. Леон открыл не сразу. Вид у него был заспанный и совсем не такой, какой мог бы быть у убийцы, совершившего преступление всего пару часов назад и уже успевшего скрыть все следы своего деяния.

– Где ты был после пасхального праздника? – Спросил Мартин, проходя в дом и осматривая все две спальни, что в нем были.

– Мы сразу поехали сюда, ко мне.

– Мы?

– Да, я и Ребекка.

– А Ребекка сейчас где?

– Я не знаю. Она сказала, что будет ночевать у себя дома.

– То есть у матери? – Спросил младший инспектор.

– Да, именно. Она взяла необходимые вещи и пошла к матери и сестре. Я сразу же завалился спать, и если бы вы не разбудили меня…

– А твой телефон? – Мартин сверлил Леона проницательным взглядом.

– А что мой телефон?

– Почему ты не отвечал?

– А вы мне звонили? – Удивился Леон.

Он сразу же подошел к камину, взял свой телефон с полки. Лишь только он увидел количество пропущенных вызовов, как присвистнул.

– Тебе все звонили. Больше всех звонила, пожалуй, миссис Мур.

– Но почему? Что случилось? Что с Ребеккой?!

Осознание, что не просто так к нему в дом явился полицейский, наконец дошло до сонного ума Маковски. Он вперил пристальный и напуганный взгляд в лицо Мартина с таким неистовством, что тот даже смутился. Нелепым казалась сама мысль, что это Леон стал причиной вероятной пропажи Ребекки: так глубоко он был потрясен.

– Дело в том, Леон… Ребекка позвонила матери и сказала, что вышла к ней. Они общались по видеосвязи… То есть она точно вышла из этого дома. Она сказала, что зайдет в одно место и придет минут через двадцать. Но прошло уже два часа и, как видишь, она так и не вернулась домой.

– Как это?! – Выражение лица, взгляда Маковски стало темным от ужаса. – Где же она? Что могло с ней случиться?

– Мы это пытаемся выяснить. – Ответил Мартин. – Сначала я не поверил миссис Мур, решил, что Ребекка просто встретила подруг и забыла о своем обещании матери… А все-таки я сделал пару звонков в больницы, ее подругам… Ничего не нашел и не смог успокоить миссис Мур. Но потом мы кое-что обнаружили.

Мартину пришлось рассказать о том, что они нашли в бухгалтерии книжного магазина, и Маковски начал рваться в лавку, чтобы увидеть все своими глазами.

– Это место закрыто, посетить его нельзя. – Пресек его попытку покинуть дом Мартин. Он усадил Леона в кресло и налил ему бокал вина, чтобы как-то успокоить его взвинченные нервы. Сам же незаметно сделал знак констеблю, чтобы тот осмотрел оставшиеся комнаты и сад – особенно сад. Ведь если Леон был убийцей, где бы он спрятал труп? Правильно, он бы его закопал или отнес в сарай, значит, тело было бы легко найти именно сейчас.

– Лучше всего тебе теперь быть вместе с миссис Мур и ее дочерью. Горе объединяет…

– Да ведь ты не знаешь, что с ней! – Вспылил Маковски. – Какое горе?! Она жива, я чувствую это! И потом, ты же знаешь, Мартин, что миссис Мур меня на дух не переносит, о каком единении ты говоришь?

Младший инспектор молчал, не находя слов, чтобы ответить. Тогда Леон вспомнил кое-что:

– Если Ребекку похитили, должен быть какой-то знак… что они хотят от нас? Выкуп? Почему никто не звонит и не требует выкуп?

– Уверен, если кто-то хочет выкуп, то он скоро объявится. – Пробормотал Мартин.

В этот момент вернулся констебль. Он незаметно сделал знак младшему инспектору о том, что ничего подозрительного не нашел.

– Слушай, Леон, – сказал Мартин. – Уверен, что Ребекка просто где-то прячется. Скажи правду: вы поссорились сегодня?

– Клянусь, что мы не ссорились! – Воскликнул Леон. Было немного странно видеть такого огромного байкера столь взволнованным – от такого крупного человека почему-то все ждали хладнокровия даже в столь сложной ситуации. – Я же говорю: она просто решила проведать мать, переночевать дома… Мы ведь фактически не жили вместе, Ребекка просто периодически оставалась у меня. Порой так часто, что казалось, будто она переехала. Я поцеловал ее, и она пошла к матери. Все! Никаких ссор, никаких конфликтов.

– Странно, потому что люди видели, как она подходила к подруге Прескотта и о чем-то беседовала сегодня на празднике.

– Да не было такого…

– А потом выяснилось, что она просила помощи у подруги Прескотта. Та уверена, что кто-то угрожал Ребекке.

Байкер даже вскочил с кресла. Казалось, он уже засучил рукава и готов был идти драться с обидчиком Ребекки.

– Кто?! – Выдохнул он.

– В том-то и дело, что все думают на тебя…

– Что?! Да я и пальцем…

– То же самое я сказал всем. Но может быть ты знаешь, кто доставлял Ребекке неудобства? Кто мог желать ей зла?

– Мы вели самую обычную жизнь, она продавец, я фотограф. Кто мог желать ей зла? Не эти ли самые новенькие виноваты во всем? Тебе не кажется, что это подозрительно, что Ребекка исчезла в тот же день, как появились туристки?

– Странная логика. – Заметил младший инспектор. – Сегодня много туристов прибыло в Кросс Касл на праздник и для отдыха.

Но на самом деле Мартин не мог не подумать о том, что совпадения присутствовали: в лавке побывали Джейн и Наташа, а затем там обнаружили следы борьбы и кровь. И эти же женщины рассказали ему о том, что кто-то якобы угрожал Ребекке… Они даже пытались убедить его в том, что это Леон был виновен во всем.

Разговор с Маковски ничего не дал Мартину, как и сам обыск: в доме не было никаких следов преступления, ни окровавленных рубашек или футболок, брюк, ни салфеток с пятнами крови, ни следов свежевскопанной земли – ничего. Младший инспектор вышел от байкера совершенно сбитым с толку. Он мог бы начать подозревать Наташу и Джейн, но что их могло связывать с Ребеккой? Они в первый раз приехали в эту деревню, какое им было дело до обычной сельской продавщицы?

Между тем миссис Мур обрывала телефон полиции, требуя, чтобы они немедленно нашли ее дочь. Казалось, это было так просто: деревня у них была маленькая, это не Лондон или Эдинбург… Но где именно Мартин должен был искать молодую женщину, с чего начать, если все следы обрывались в книжной лавке?

Неожиданно кто-то снова позвонил младшему инспектору – на сей раз звонок был из участка.

– Где нашли? Как это случилось? – Воскликнул он. – Я выезжаю!

Глава четвертая

В больнице уже собрались Оливия, Бернард, Томас, Чарли. Были здесь и Наташа с Джейн – как бы они ни устали, но не смогли остаться в стороне, когда столь тревожные события произошли в доме.

Мартин допрашивал людей, которые нашли Кэтлин в сквере у ее автомобиля. Это оказалась молодая пара с проколотыми во многих местах носами и ушами, в потрепанных кожаных куртках. Парень и девушка жили с родителями, поэтому по вечерам любили прятаться в сквере у заброшенного дома, где могли ворковать столько и в такой форме, как они того хотели.

В этот вечер они пришли в сквер для той же цели, закупившись предварительно упаковкой пива. Свет фонарей был жидким и едва доходил до лавки. И все же только они успели сесть, как девушка вскрикнула: ей показалось, что она увидела, что за лавкой, ближе к кустам, лежала бездыханная женщина. Они оба внимательно вгляделись в полумрак, и тогда молодой человек понял, что его подруга не ошиблась. Он взял на себя смелость и прощупал пульс, а затем вызвал скорую. Про полицию он даже не подумал, так разволновался. И потом, он был так молод, ему было всего семнадцать: откуда ему было знать, как правильно поступить?

Доктор почти сразу сказал, что предположительно удар был нанесен по голове тяжелым и тупым предметом. Мартин все записал, а затем подошел к миссис и мистеру Прескотту.

– Как вы?

– Доктор говорит, что она должна поправиться, хотя сейчас в реанимации до сих пор. – Вздохнула Оливия. – Я переживаю за Бернарда. У него сразу поднялось давление, хорошо, что я дала ему препараты, иначе мы могли просто потерять его.

– Ему не стоило приезжать сюда. – Сказал Мартин.