внутри

Однажды, где-то внутри себя ты услышишь нарастающий пронзительный и протяжный скрип колёс телеги тёмного жнеца. Холодной волной накатит осознание, что течение нашего времени столь естественно и неуловимо, что обстоятельства, не имеющие никакого начала толкают падать сквозь жизнь и неспешно ведут единственным предрешенным путём. И каким бы не был этот путь, тебе всё же придётся пройти его.

В начале этой осени, в сентябре, со мной приключилась небольшая, но как я думаю очень странная история. Прежде всего, нужно сказать, что я большой любитель путешествовать. Езжу в разных направлениях, не отдаю предпочтения ни деревням, ни городам, ни лесу, ни озёрам. Мне нравится быть в дороге, мне нравится открывать для себя новые места. И ещё больше мне нравится возвращаться домой после долгого отсутствия.

Так в очередной раз, выбравшись в длительное путешествие, мне посчастливилось посетить целый массив старинных домов. Эти дома когда-то предназначались под дачный съём для горожан, в летний период. На момент моего приезда большая часть домов была выкуплена и обнесена заборами, без возможности попасть внутрь. Но несколько домов в отдалении, всё же оказались классическими заброшенными и бесхозными постройками. Оглядевшись вокруг, я выбрал самый большой и видимо самый старый дом, расположенный на значительном расстоянии от поселка. Дом стоял на холме, был изрядно потрёпан временем, но всё ещё производил величественное впечатление. Конечно же, я выбрал его, ведь там было больше возможности попасть внутрь не привлекая к себе внимания. А меня всегда интересовали старые заброшенные постройки. В них время от времени попадаются интересные вещи, которые я как правило оставляю на своих местах. Конечно изредка я забираю с собой какую-нибудь мелочь в виде сувенира на память. Но чаще делаю множество фотографий и этого достаточно чтобы сохранить воспоминания о том или ином месте.

Пока я шел к намеченному дому погода изрядно испортилась. Она и до этого была пасмурной и тоскливо-серой, но теперь поднялся ветер и стал накрапывать дождь. Судя по сгущающимся тучам морось вскоре должна была перейти в ливень.

Дом представлял собой дореволюционную постройку в два этажа с красной металлической крышей. Некоторые окна были заколочены, некоторые нет. Вокруг разрослась высокая трава и кустарник. Я обошел дом. Время изрядно потрепало его, окна потеряли резные наличники, в некоторых местах заметно прохудилась крыша, крыльцо с северной стороны рухнуло. Зрелище печальное. Я заметил, что одно из окон как-то странно искривлено. Подойдя ближе, стало очевидно, что деревянная рама время от времени вынимается снаружи из оконного проёма. Я огляделся. А вот и небольшая лесенка в кустах прикрытая какой-то старой тряпкой. Не раздумывая я подставил лестницу и аккуратно вытащил раму, дождь усилился и мне нужно было хоть какое-то укрытие – так я рассудил, на случай если кто-то меня тут застанет. Проникнув внутрь дома я оказался в небольшой кухне. Тут почти ничего не осталось от прежней обстановки, в углу располагалась дровяная плита, в центре стол и пара стульев. Выцветшие желто-серые обои отслаивались от стен. Конечно, раньше они были другого цвета и возможно с рисунком, но сейчас уже ничего не разглядишь. Я прошел в боковую дверь и оказался в гостиной с большими окнами. Странно, что с улицы я не заострил внимание на их размере. Старинный камин простой кладки, рядом с ним два кресла, стул у окна и почти истлевшие розоватые шторы – вот и всё убранство которое представилось мне. Я проследовал дальше. Ещё несколько комнат, совершенно пустых. Второй этаж – три пустые комнаты и одна закрытая на замок. Я конечно понимал, что занимаюсь мародёрством, но не смог отказать себе в удовольствии удовлетворения исследовательского любопытства. Да, уж если честно признаться, дверь давно отсырела и подгнила. Мне не составило большого труда выдернуть из неё металлические крепления вместе с замком. За дверью находилась спальня. Наверное, когда-то она была уютной, но на сегодняшний день в комнате осталась кровать без матраса и постельного белья, небольшой секретер давно потерявший опрятность – лак отслоился и свисал шелушащимися хлопьями, большой старинный шкаф. Дверцы шкафа были приоткрыты, и я конечно же заглянул внутрь. На полках лежали какие-то тряпки источающие резкий запах сырости и давнишнего разложения, покрытые плесенью книги. На самой верхней полке оказалась интересная вещица – небольшая шкатулка, как мне показалось из красного дерева. Я достал её и честно говоря был удивлён сохранности содержимого в ней. В шкатулке хранились письма. Ещё меня удивило что на ней практически нет пыли, видимо кто-то время от времени посещает этот дом. А возможно этот дом в чьей-то собственности…

На улице разыгрался осенний ливень, я стал спускаться на первый этаж в гостиную. Как я успел заметить, там было самое светлое место во всём доме. Хочу отметить что внутри дома было достаточно чисто, на столько на сколько может быть чист заброшенный дом. Тут явно кто-то изредка наводит порядок. В доме мне было как-то спокойно, я не чувствовал тревоги или каких-то страхов, но ровно до того момента пока не нашел маленькую записку на одном из кресел в гостиной. Записка следующего содержания «Дурная воля будет в том, Кто вдруг проникнет в этот дом». Я усмехнулся. Но тревога кольнула моё сознание. Что ж, я расположился на единственном стуле у окна, по стёклам которого стекали дождевые капли, и приступил к чтению чужих писем. Бумага заметно пожелтела, истончилась и отсырела, но текст, выведенный чернилами, был вполне читаем.

22 июня

Пишу тебе, мой друг!

Я хочу рассказать про лето в этом поразительном месте.

Дни солнцестояния особенно длинные, а ночи почти нет. Я всегда это знала, но в отдалении от городской суеты, без навязанных режимов, с ощущением полной свободы, особенно обращаешь внимание на природные изменения и течения жизни. Ночная тишина длится всего несколько часов и звёзды на небе едва успеют появиться белёсыми тусклыми точками, как всходит солнце и заливает золотым утренним светом и мягким теплом комнаты моего старинного дома. Мне даже пришлось повесить одеяло на окно в спальне, иначе от постоянной светлоты сон никак не идёт.

Встретив ночной рассвет, я всё же ложусь в постель, но разум мой беспокоят неясные мысли. К пяти утра по полям эхо разносит громкое мычание коров, козье блеяние и лай пастушьих собак. Удивительно, но именно, когда за окном постепенно начинают нарастать звуки просыпающейся деревенской жизни, я наконец-то проваливаюсь в крепкий и безмятежный сон. Пробуждаюсь около девяти часов, когда летний день только начинает раскаляться.

Стены моего дома понемногу просыхают и прогреваются, дом поскрипывает, потрескивает, пощелкивает и мне иногда кажется, что он живой и ведёт разговор с кем-то невидимым, но близким. Или может он ворчит на яркое солнце, вырывающее его из привычных прохладных сырых сумерек.

Я с увлечением работаю над иллюстрациями садовых цветов и с наслаждением прислушиваюсь к окружающему меня лету. В этом доме, как нигде в других местах, я работаю плодотворно и вдохновенно! И с уверенностью могу сказать, что техника рисунка становится лучше с каждым днём. И вскоре она рискует стать безупречной.

После обеда я разрешаю себе пару часов скучного бесцельного безделья, иногда крепкого дневного сна или прочтения нескольких глав очередного романа. Около пяти часов вечера, когда солнце опустится чуть ниже, а воздух прогреется до горячего и станет почти осязаем, я отправляюсь на реку. Там, в тени большого раскидистого дуба, я располагаюсь на вечернее созерцание…

Вода в реке тёмная, течение медленное, по берегам зацвели желтые ирисы. Время от времени на поверхности расходятся круги от блестящих хвостов плещущихся рыб. Над водой кружат стрекозы, их крылышки напоминают мне витражные стёклышки тончайшей работы. Каждый раз, наблюдая за близко пролетающей стрекозой мне кажется, что вот-вот раздастся звук бьющегося хрусталя. Берег реки видится мне отдельным миром, в котором смешаны звуки беспокойных насекомых и шёпоты цветущих трав. Густые ароматы прогретой земли перемешиваются с речной сыростью. Мне нравится замирать, тихо сидеть под старым дубом и притворяться, что и я будто растение, будто и я тоже часть этого дикого мира. Неспешное созерцание наполняет меня спокойствием и каким-то тёплым радостным чувством. Старый рыжий кот приходит за мной на реку, когда на противоположном берегу тени деревьев начинают синеть и удлиняться, а под их кронами сгущаются прохладные сумерки. Кот прав, пора заканчивать письмо и возвращаться домой.

Мой рыжий спутник неспешно пошагает впереди. Время от времени он будет оборачиваться и что-то ласково мурлыкать на своём кошачьем. Я пойду следом за поднятым вверх пушистым хвостом и постараюсь прочувствовать, запомнить этот летний день…