Моя Бесконечность
Каждый год она словно умирала в день своего рождения…
Чувство ни чем не объяснимой тревоги заставило Нину проснуться задолго до восхода солнца. Тугой ком, образовавшийся в грудной клетке, медленно подкатывал к горлу. Откинув край одеяла, она села на край кровати, ее дыхание участилось, на лбу выступила испарина. Расстегнув пару пуговиц шелковой пижамной рубашки, она тихо подошла к окну. Снежная простыня укрывала улицу, поблескивая алмазной пылью в загадочном свете одинокой луны. Воспоминания взбудоражили память девушки, заставляя маысленно перенестись на несколько лет назад.
Был декабрь. Крупными хлопьями падал снег. Весь курс, наконец, собрался в первый день нового семестра после недельных каникул. Теперь эти веселые и беззаботные молодые люди не просто юнные желторотики, а опытные студенты, уверенно шагающие к получению дипломов! С гордо поднятыми головами все, как один, шли в новый семестр с бодрым и оптимистичным настроением. Прослушав во вторую смену пять лекций подряд, молодые люди дружно взяли курс к ближайшему уютному кафе отметить долгожданную встречу. Всю дорогу студенты шумно галдели, вспоминая события первого боевого крещения – первой сессии.
– И я беру билет – ничего же не учил совсем, учебника в руки не брал – а там «назовите фамилию, имя, отчество преподавателя и идите с миром – вам достался счастливый билет». А я помнил, но забыл!
Звонкий хоровой смех разрядил колючий морозный воздух.
Сколько дорог впереди, сколько новых открытий было тогда у каждого из них!
И только Нине с Алексеем было не до смеха. Еще на вступительных экзаменах молодые люди понравились друг другу, но симпатию, как это принято в подобных случаях, они запирали секретом в горячих молодых сердцах, и даже намеком её не проявляя. Алексей, воспитанный, скромный парень, из простой семьи, издалека наблюдал за веселой, но, при этом, сдержанной и аристократичной Ниной. Она покорила его своей улыбкой и добротой, когда помогала половине будущих коллег пройти вступительные испытания по химии, на раз решая задачи любой сложности. Подсказывая ответы, она хлопала ресницами и улыбалась, а Алексей, не в силах оторвать от нее взгляд, забыл об ограниченном времени.
Позже Алексей ей об этом расскажет, а сейчас он шагал за толпой однокурсников и пытался найти слова, которые помогут ему открыться девушке с глазами невероятной красоты.
Наконец, веселая компания, добрела к месту назначения и поспешила укрыться от усиливающегося холода.
– Нина, – тихо сказал Алексей, оказавший за ее спиной.
– Да?
Девушка остановилась, но не обернулась.
– Я хотел поговорить.
– Да?
– Я хотел сказать… Я хотел…сказать…
– Дааа?
Нетерпеливо повторила она, выпуская облако пара из приоткрытых губ.
Смелее! Сейчас или никогда!
– Я хочу поблагодарить тебя за то, что помогла с решением матриц на экзамене по вышмату.
– Аааа… – разочарованно выдохнула она в ответ.
– Черт! – взволнованно сказал он.
Парень потер переносицу. Нина давно заметила, что этот жест у Алексея всегда сопровождал волнение.
– Я скучал по тебе и очень рад был сегодня увидеть.
Довольная его словами, девушка обернулась. В голубых глазах Нины заискрился свет уличных фонарей.
– Поцелуй меня, Лёша.
– Это как?
Парень был совершенно растерян.
Нина разразилась раскатистым смехом.
«Шутит!» – подумал он, и выражение его лица стало как никогда серьезным.
Вопреки его догадкам, смех девушки растворился в декабрьской лунной ночи, и от ее веселья не осталось следа. Всматриваясь в лицо напротив, Нина сняла перчатку с правой руки и коснулась маленькой родинки на его раскрасневшейся щеке.
– Так, чтобы мы навсегда запомнили, Лёша.
Нина любила наблюдать за луной. Ей нравилась лунная очаровывающая притягательность. С ней мысленно Нина делилась до боли родными воспоминаниями из прошлого.
– Лёша… – еле слышно слетело с ее приоткрытых губ.
– Нина, все нормально?
Мужской голос вернул ее в настоящее.
– Не могу уснуть.
– Ты всегда беспокойна в день своего рождения.
– Правда?
– Да.
– Возраст.
– Нет, так было всегда.
– Миша, извини, что разбудила.
– Ерунда. Иди ко мне, у нас еще есть пара часов на сон.
Мужчина зевнул и скоро засопел.
Некоторое время Нина смотрела на спящего мужа бесчувственным взглядом, а мысли ее были снова обращены на несколько лет в прошлое.
В день своего рождения последние одиннадцать лет Нина умирала, иначе сказать нельзя. Умирала от тоски в окружении родных людей, умирала от одиночества замужем. Единственным спасением, заставляющим Нину улыбаться, был Ванечка, ее сын.
Двадцать четвертого декабря, словно по многолетней погодной традиции, с самого утра началась метель. Вьюжило так, что в окне ничего не было видно – густой снежный туман. Нина настояла на том, чтобы на работу Михаил выехал позже, и пока тот увлеченно суетился с завтраком на большой белой кухне в фартуке, надетом на пижаму, она тихо вошла в детскую. Высокие окна были зашторены, полоска света проникала из длинного коридора. Ванечка сладко спал, поджав руку под щекой.
– Моя маленькая любовь, – прошептала Нина, улыбаясь.
Она погладила лохматые светлые волосы, поправила сползающее одеяло, поцеловала малыша в лоб.
– Люблю тебя.
И поднимала эти слова вьюга, и несла в другое измерение к тому, о ком болит ее сердце.
Спустившись вниз, Нина остановилась у входа на кухню. Михаил накрыл стол на двоих, приготовив завтрак. Разливая свежесваренный кофе по чашкам, он красиво напевал «Любовь, похожая на сон». Под эту песню они танцевали на своей свадьбе и в день каждой ее годовщины. Нина уважала и ценила мужа, была ему за многое благодарна. За десять замечательных лет совместной жизни он стал ей близким другом, надежным партнером и родной душой.
– И давно ты наблюдаешь за мной?
Миша поставил чашки с напитком на стол, поправил салфетки и, широко улыбаясь, подошел к жене. Нина не могла не улыбнуться в ответ этому благородному, доброму и необыкновенному мужчине.
– Ты такая красивая.
Поправив выбившийся белокурый локон, Миша требовательно поцеловал любимую женщину.
– Каждый раз, когда я целую тебя, кажется, что это происходит впервые. Голова кружится, как у юного мальчишки.
– И трясутся коленки? – шутливо прошептала Нина.
– И трясутся коленки.
Оба засмеялись. Нина обняла мужа, с благодарностью всматриваясь в черты приятного мужественного лица.
Накрыв большой ладонью длинные пальцы жены, Миша заскользил ею вдоль своей широкой груди, остановившись в районе расположения сердца. Кончики тонких женских пальцев улавливали хорошо ощутимую пульсацию под ними.
– Я люблю тебя, Нина, и благодарен тебе за сына.
Ее глаза наполнились слезами. Она тоже была ему благодарна.
Нехотя убрав её ладонь со своей груди, Миша вложил в нее крупную бархатную коробочку.
– С днём рождения, любимая.
Внутри этой коробочки самовлюблённо блестел ключ на брелоке с эмблемой знаменитой зарубежной марки автомобиля.
– Миша? – с просьбой о пояснении чуть слышно произнесла она.
– Твоя новая машина. Последняя модель. Уже стоит в гараже.
– Но меня и старая вполне устраивала.
– Мы с твоим папой решили, что владелице ресторана единственного в городе со звездой Мишлена, негоже ездить на старой «десятке».
– А где она теперь? Что ты с ней сделал?
– Нин, ты чего? В гараже, вместе с остальными машинами. Я бы никогда самостоятельно не распорядился ею.
Она осеклась.
– И правда, чего это я?
Глядя на ключ она прошептала «спасибо».
– Давай завтракать, а то все остынет.
Вначале девятого метель заметно утихла, и ветер ослабил хватку.