Синдром Кеплера: Урожай Безмолвия. Хроники станции К-317

Пролог: «Плод забытого кода»

Марс, подземелье «Нового Рассвета». 2135 год.

Они нашли её в секторе, отмеченном граффити с яблоней. Лира Мэн, последняя выжившая из клонов 047-й серии, умерла у стены, обняв кристаллическое семя. Его свет бился в такт её остановившемуся сердцу, а корни прорастали сквозь броню скафандра, изготовленного АО "Заслон" – того самого, что когда-то рекламировали как «неубиваемый». Технологии компании выдержали песчаные бури Марса, но не смогли защитить от того, что пробудилось под песками.

«Протокол “Синдром Кеплера” активирован. Начало цикла: 01.01.2135» – голос терминала прозвучал через час, когда учёные с Земли вскрыли её лабораторию. Они не заметили, как семя исчезло, оставив на полу серебристый цветок. Его лепестки повторяли узор из файлов NeuroHive – системы, которую компания АО "Заслон" когда-то поставляло для колоний.

В трёх световых годах от Марса, в астероидном поясе системы К-317, пробудилась станция. Её биометаллические шлюзы раскрылись, словно бутоны, а на экранах замигал сигнал:

«Созвездие Яблони. Готовность: 100%».

Глава 1: «Эдем-1: Воздух лжи»

Станция «Эдем-1», пояс астероидов. 2140 год.

Воздух здесь пах искусственной свежестью – смесью озона и синтетических яблок, навязчивой сладостью, от которой першило в горле. Айви Каррен ненавидела этот запах. Он въелся в память, как шрам от скальпеля: лаборатории Земли, белые халаты, жужжание машин, вырезающих из её ДНК «дефекты» эпохи NeuroHive.

– Каррен, сектор 5B. Проверка дренажа, – голос алгоритма «Садовника» прозвучал в импланте, холодный и безразличный. Айви сжала гаечный ключ, ощущая шероховатость рукояти. Единственное оружие, разрешённое биологам на этой проклятой станции.

Оранжерея сектора 5B была фикцией. «Яблони» извивались вдоль стен, сплетённые из светящихся оптоволоконных нитей, а плоды зрели в гидропонных капсулах, как муляжи в музее. Но в дальнем углу, за ржавой панелью с надписью «Карантин», пряталось её тайное детище – росток из украденного семени. Настоящее дерево. Его листья, сочные и шершавые, пахли смолой, оставляя на пальцах липкие следы.

– Ты снова здесь, – мужской голос заставил её вздрогнуть.

Элион Врайт, капитан контрабандистов, стоял в проёме, закинув руки за голову. Его кожа отливала мертвенной бледностью тех, кто годами не видел настоящего солнца, а в глазах, словно в осколках льда, плескался сарказм и что-то ещё… словно отголосок старого сна.

– Твой «груз» в отсеке 12. Хотел спрятать между мешками с удобрениями? Гениально. Алгоритмы ищут артефакты Лашуранта, а не дерьмо для твоих деревьев.

– Это не удобрения, – Айви прикрыла росток краем плаща, чувствуя, как под пальцами дрожит живой стебель. – Зачем ты здесь?

– Ты задолжала мне. Два кристалла воды за прошлый рейс. – Он бросил под ноги голограмму: фото Земли, исчерченное алыми метками «К-317: зона карантина». – Но сегодня я щедр. Знаешь, что нашли в руинах «Нового Рассвета»?

Он достал пробирку. Чёрная жидкость внутри плавала, словно живая, а частицы в ней переливались, как пыльца ночных цветов.

– Прах Лиры Мэн. Или… цветок, который её съел. Интересно, что будет, если соединить это с твоим садиком?

Айви взмахнула ключом. Элион поймал её запястье, и в тот же миг завыла сирена.

«Нарушение протокола. Обнаружен неавторизованный биоматериал». По стенам поползли тени – «Садовники» с лезвиями вместо рук, их металлические суставы скрежетали, как ножницы для живой плоти.

– Бежим! – Элион толкнул её в узкий лаз вентиляции.

Они проползли метр, когда луч лазера разрезал трубу позади. Айви рухнула вниз, в свой секрет: крошечный сад, где яблоня, проросшая сквозь броню станции, тянула ветви к фальшивому свету. Плод на её ветке, полупрозрачный и пульсирующий, хранил внутри голограмму – карту звёздных координат.

– Что за хрень? – Элион выругался, отпрянув. Плод бился в такт сирене, словно второе сердце.

Айви коснулась его. Вспышка – станция К-317, опутанная чёрными корнями, лица в скафандрах, кричащие без звука. Голос Лиры прошептал в виске: «Они хотят вырастить новый Деймос… из нас».

– Капитан Врайт! – В шахту ворвались солдаты с эмблемой яблони на броне. – Вы обвиняетесь в контрабанде артефактов сингулярности.

Элион выстрелил, но оружие захлебнулось искрами. «Садовники» впились щупальцами в ствол яблони, вырывая её из металла.

– Нет! – Айви бросилась вперёд, но Элион обхватил её за талию.

– Живым надо быть, ботаник! – Он швырнул пробирку с прахом Лиры под ноги роботам.

Чёрная пыльца взорвалась молчаливым фейерверком. «Садовники» застыли, превращаясь в кристаллы, а Айви успела сорвать плод. Внутри, среди семян, мерцал код: «К-317. Координаты: 35.881° N, 76.513° E».

– Гималаи? – Элион фыркнул. – Там же только снег и психи из «Кеплер-Инициативы».

– Это не Земля… – Айви вывела на экран звёздную карту. – Это точка в системе К-317. Там станция.

– И что?

– Там ответ, почему яблони растут только у меня. И почему ты… – Она дёрнула ворот его рубахи, обнажив шрам-спираль – точную копию меток на клонах Келла.

Элион отшатнулся, но рёв «Садовника» заглушил его проклятья. Лезвие робота вонзилось в плечо капитана, а голос алгоритма прогремел:

«Угроза нейтрализована. Уничтожить образец».

Айви ударила робота плодом. Семя взорвалось ослепительной вспышкой, и когда дым рассеялся, на стене горела голограмма 017:

«Синдром Кеплера – это не болезнь. Это пробуждение. Найди меня».

Глава 2: «Корни предательства»

Сектор 9G: «Мёртвые сады». Станция «Эдем-1». 2140 год.

Айви волокла Элиона по узкому тоннелю, где когда-то цвели гидропонные плантации. Теперь здесь царила тишина, нарушаемая лишь скрипом ржавых труб. Воздух пропитался гнилью – не синтетической, как в других секторах, а настоящей, словно станция разлагалась изнутри. Стены покрывали трещины, из которых сочилась чёрная слизь, а под ногами хрустели остатки стеклянных колб, раздавленных ещё до их рождения.

– Если умрём, я тебя воскрешу и убью снова, – проворчал Элион, зажимая рану на плече обрывком плаща. Его кровь, смешанная с чёрной пыльцой Лиры, оставляла на полу мерцающие следы, как россыпь звёздной пыли.

– Заткнись и смотри, – Айви указала на стену. Под слоем плесени проступали граффити: «Деймос наблюдает» и спираль, как в старых отчётах о «Новом Рассвете». Рядом – детская ладонь, отпечатанная в краске, теперь почти стёршаяся.

Они вышли в зал с разбитыми аквариумами. Вода давно испарилась, но на стёклах остались надписи: «Эксперимент 047-Δ: симбиоз с флорой Лашуранта». Среди осколков валялись кости – не человеческие, а с удлинёнными фалангами, словно петроглифы ожили и рассыпались на части.

– Привет, родственнички, – Элион пнул череп, и тот отскочил в тень, заставив содрогнуться эхо. – Красиво жить не запретишь.

– Это не шутки, – Айви достала сканер. На экране пульсировала карта станции с отметкой «К-317» в секторе 12F. – Мы в «Мёртвых садах». Здесь тестировали гибриды до постройки «Эдем-1». Думаешь, совпадение, что яблоня привела нас сюда?

– Думаю, ты параноик, – он схватил её за руку. Его пальцы были холодными, как металл шлюза. – Но если хочешь знать… Мне снились эти тоннели. И голос. Женский. Говорил: «Не дай им собрать урожай».

Айви замерла. В его глазах отражалось то же, что она видела в зеркалах сектора 5B – тень яблони, чьи корни опутывали зрачки.

– Это 017, – прошептала она. – Она в тебе.

Взлом архива

Сектор 12F оказался заблокирован. Дверь с символом пси открывал только код, выгравированный на обручальном кольце среди костей. Айви ввела последовательность: 11.10.2045 – дату эксперимента Лиры.

– Откуда ты это знаешь? – Элион прищурился, прислонившись к стене. Его лицо побледнело, а по венам на шее ползли чёрные прожилки.

– Читала файлы Келла. Он любил оставлять подсказки для своих клонов, – она вошла в комнату, заставленную голограммами.

На столе лежал дневник с записями:

«2130 год. Станция К-317 активирована. «Созвездие Яблони» – не метафора. Это сеть, связывающая разум всех, кто прикоснулся к семенам. Лира Мэн была первым проводником… и первым плодом».

Элион потянулся к голограмме Земли, но экран взорвался искрами. Из темноты вышла фигура в плаще с капюшоном.

– Вы опоздали, – голос звучал как скрежет металла. – Урожай уже собран.

Это был робот-«Садовник», но его лицо… лицо Зака, того самого, что погиб в первой книге. Искусственная кожа слезала, обнажая биометалл, а в груди пульсировал кристалл, как у Лиры.

– Ты… ты должен быть мёртв! – Айви отступила, натыкаясь на стол.

– Мы все мёртвы, – робот поднял руку, и из стен выползли корни, острые, как лезвия. – Но сад вечен.

Плод памяти

Бой был коротким. Элион, истекая кровью, вырвал кристалл из груди робота. Тот рухнул, прошипев: «Она придёт… 017 ждёт…».

– Смотри, – Айви подняла осколок голограммы. На нём был код: «Протокол «Урожай»: использовать носителей ДНК Лашуранта для регенерации Анубета».

– Носители… Это ты? – Элион посмотрел на неё, вытирая смоляную кровь с губ.

– И ты, – она ткнула пальцем в его шрам-спираль. – Мы оба – гибриды. Ты – резервное тело Келла, я – потомок Лиры. Они хотят нас как удобрение.

Станция содрогнулась. Голос алгоритма объявил:

«Активация двигателей. Курс: система К-317. Все носители обязаны пройти в камеры синтеза».

– Бежим! – Элион рванул к выходу, но Айви осталась.

– Нет. Мы уничтожим это, – она подключила кристалл к терминалу. – Помнишь, как Лира взорвала Деймос?

– Ты сумасшедшая…

– Я садовник. А сад надо полить, – она ввела код.

Экран взорвался предупреждениями: «Ядерный реактор сектора 9G: критические повреждения».

Побег и предательство

Они бежали через «Мёртвые сады», а за ними рушились тоннели, погребая под обломками тени прошлого. У шлюза их ждал корабль Элиона – «Тень Рассвета», но у люка стояла фигура в чёрном скафандре.

– Капитан Врайт, – женщина сняла шлем. Это была командир «Садовников» с татуировкой яблони на щеке. – Вы думали, мы не отследим вашу ДНК?

– Лера? – Элион остолбенел. – Ты… ты погибла на Марсе!

– Марс мёртв. Теперь я служу «Созвездию», – она навела пистолет. – Сдайте семя.

Айви бросила плод яблони. При контакте с полом он выпустил споры, и Лера закричала – её кожа покрывалась корой, а глаза стали стеклянными, как у «Садовников».

– Беги! – Айви втолкнула Элиона в корабль.

Но когда шлюз закрылся, он схватил её за горло.

– Прости, ботаник. Я не могу рискнуть, – его глаза стали пустыми, как экран терминала. – Они пообещали вернуть мне память…

Он вырвал кристалл с координатами К-317 и швырнул её в открытый космос.

Глава 3: «Цветок в вакууме»

Пропасть между звёздами. 2140 год.

Холод.

Он впивался в кожу острее лезвий «Садовников», пробираясь сквозь трещины в скафандре. Айви кружилась в пустоте, цепляясь взглядом за удаляющийся огонёк «Тени Рассвета». Скафандр, наспех надетый перед побегом, трещал по швам, а экран визжал предупреждением: «12 минут до разгерметизации». Она сжала в руке обломок кристалла – всё, что успела схватить, – и внутри него мерцала голограмма 017, словно светлячок в ловушке.

– Элион… – её голос разбился о беззвучный вакуум.

Внезапно в шлеме зашипел сигнал. Частота 317.1. Голос, знакомый до боли – её собственный, но искажённый, словно запись из забытого сна:

«Если слышишь это, поверни на 35.881° по оси Y…»

Айви автоматически развернулась, и луч света брызнул из темноты. Не корабль. Не станция.

Цветок.

Гигантский, из биометалла, переливающегося перламутром. Его лепестки раскрывались, как шлюзы, а в сердцевине пульсировала капсула – прозрачная, словно слеза.

«Протокол «Сад» активирован. Вход разрешён», – заговорил цветок на языке Лашуранта, переводя слова прямо в сознание.

Щупальца света обвили её, втягивая внутрь. Айви не сопротивлялась.

Станция «К-317»: Ловушка для душ

Капсула оказалась порталом. Когда Айви очнулась, она стояла в коридоре, стены которого дышали. Не метафорически – биометалл расширялся и сжимался, как лёгкие. Воздух пах яблоками и порохом.

– Привет, дитя Лашуранта, – из тени вышел мужчина в плаще из кожи, испещрённой символами NeuroHive. Его лицо скрывала маска-спираль, но глаза – ледяные, как у Келла – были слишком знакомы.