Красная Смерть

– Может мне кто-нибудь рассказать, что же случилось в Киеве 1 сентября?– спросила графиня Черкасова таким будничным тоном, словно разговор зашёл о погоде.

Князь Державин поморщился, словно у него разболелся зуб. Он не любил, когда говорили о столь болезненной для него теме, как он выражался, "всуе ".

– Какой- то революционер по фамилии Богров стрелял в Столыпина, – ответил он нехотя.

– Я слышал, что прямо в театре, – добавил граф Аксёнов, присоединяясь к тесному кружку, обступившему графиню Черкасову,– И в присутствии Государя.

Анна Николаевна Черкасова, красивая женщина лет тридцати, с томным выражением чёрных глаз, каждую неделю собирала гостей в просторной гостиной своего дома на Мойке. Мужчины

курили дорогой табак, пили вино, привезённое князем Голициным из Крыма. Вино из собственных виноградников он предпочитал дарить, а не продавать, хотя мог заработать на своём предприятие немалую сумму. Дамы с удовольствием сплетничали о происходящих в Петербурге событиях, предпочитая темы рождения детей, замужества или пикантные слухи, которые передавали друг другу, склонив ближе прелестные, украшенные жемчугом и бриллиантами головки. Но сегодня по большей части обсуждали выстрелы в центре Киева, которые привели к гибели самого могучего политика России.

– Да, Николай Александрович тоже был в театре, – кивнул князь Державин, – Говорили, Пётр Аркадьевич перед тем, как упасть, успел перекрестить Государя.

– Тому, кто стрелял, наверное, не нравились взгляды Столыпина. С его либерализмом…

– О, нет, дорогая графиня, Пётр Аркадьевич совсем не был либералом. Он был абсолютный монархист, волю Императора ставил превыше всего.

Дарья Ильинична Державина, супруга Алексея Петровича, защищавшего так рьяно павшего премьер-министра, молча слушала разговор и чувствовала растущее раздражение. Со дня гибели Столыпина её супруг был сам не свой. Он очень любил Петра Аркадьевича. Когда могучая фигура Столыпина появлялась на пороге их дома, дочь Алексея Петровича, Елизавета бежала к нему, перепрыгивая через три ступеньки и кидалась ему на шею. Тот щекотал её своей бородой и она хохотала до слёз. Иногда Столыпин приводил с собой дочь Марию, общительную красивую девушку,

которая была фрейлиной Александры Фёдоровны вплоть до 1908 года, а потом вышла замуж за офицера и покинула службу.

Дарья Ильинична крайне сожалела о судьбе Петра Аркадьевича и особенно, Оленьки, его супруги. Но зачем же говорить об этом в такой день, когда они с Курбатовыми договорились между собой о помолвке своих детей Петра, восемнадцати лет, и Елизаветы, четырнадцати лет. Такие договорённости встречались довольно часто в современной России.

– Уж лучше пусть будет из хорошей семьи, – рассуждали родители подрастающих отроков, – А то норовят притащить дом кого попало.

Особенно смущали дворянские умы союзы именитых особ с актрисами и балеринами, чем грешили даже члены Императорского дома. Конечно же,

родители испрашивали согласие своих детей, что тоже было просто формальностью.

– Петя, так Петя,– пожала плечами четырнадцатилетняя Лиза и убежала играть в куклы.

– Пусть будет Лиза, – кивнул Пётр. Он ничего не имел против, она уже была чудно хороша со своими льняными волосами и серебристо- серыми глазами.

Александра Ивановна, мать Петра, сейчас сидела рядом с Дарьей Ильиничной и они живо обсуждали будущее своих детей. Графиня Головина, обременённая незамужней дочерью Марией, принимала участие в их разговоре, важно кивая головой.

Из музыкальной комнаты доносились звуки рояля, то и дело заглушаемые взрывами смеха. Там собралось молодое поколение знатных особ, собравшихся сейчас вокруг графини Черкасовой.

Им, юным и беззаботным, было невдомёк, что в скором времени большинство из них безвестно канет в кровавом месиве революции.

Александр Разумовский легко вбежал на крыльцо дома Курбатовых и велел лакею доложить о своём визите. Из большой залы доносились звуки музыки и шум голосов. Лакей провёл Александра в гостиную, где ему навстречу поднялся Пётр Курбатов.

– Сашка,– воскликнул он и обнял друга.

– Здравствуй, Петя.

– Я не поверил собственным ушам, когда услышал о князе Разумовском. Ты когда приехал?

– Сегодня утром, – Александр улыбнулся другу,– Я смотрю, у вас сегодня гости?

– Да, ты прибыл вовремя. Сегодня моя помолвка с Елизаветой Державиной.

– Поздравляю, друг мой.

– Идём же, я представлю тебя гостям и

моей невесте.

Александр Разумовский смотрел, не отрываясь, на Лизу Державину. Пётр не без гордости представил другу свою невесту, хотя то и дело бросал страстные взгляды на молодую жену графа Уварова. Чёрные глаза Екатерины Уваровой пленили его сердце. Лизу Пётр не любил, к их будущей женитьбе относился равнодушно и Лиза отвечала ему тем же. Она за три года свыклась с мыслью, что станет женой Петра Курбатова, но в мечтах семнадцатилетней девушки жил кто-то другой. И вот черноволосый красавец князь Разумовский целует ей руку и улыбается выразительными карими глазами. Лиза отвернулась, пряча зарумянившееся лицо.

На балу у Курбатовых присутствовал практически весь цвет Петербурга.

Кареты и автомобили всё прибывали и лакей без устали объявлял всё новые имена. Официанты сновали с подносами, музыканты на хорах играли вальс и молодёжь, не любившая скучных разговоров, начала танцевать, скользя по натёртому до блеска паркету. Лиза танцевала со своим женихом.

– Князь Разумовский ваш старый друг?– спросила она, пряча смущение.

– Да, мы с Сашкой учились вместе и были очень дружны. А потом они с семьёй отбыли во Францию и я довольно долго не видел его,– ответил Пётр, выглядывая среди танцующих графиню Уварову.

Лиза прекрасно понимала, кого ищет взглядом её жених и улыбнулась. Её не смущало, что Пётр заглядывается на других дам. Она часто встречалась с подобным в гостиных богатых домов и прекрасно знала, что такое случается. К

тому же, она так же смотрела в зал, ища глазами красивого князя Разумовского. Она снова улыбнулась, но уже с грустью. Хорошее начало! Когда танец закончился и Пётр оставил свою невесту, чтобы пригласить графиню Уварову, Лиза облегчённо вздохнула. Танцор Петя был не самый лучший и уже успел наступить ей на ногу. Она подняла глаза и замерла на месте. Перед ней стоял князь Разумовский.

– О, простите, Елизавета Алексеевна, я напугал вас,– сказал он с поклоном.

– Нет, Александр Григорьевич. Я просто задумалась, – ответила Лиза, отводя глаза. Показалось ей, или нет, но в глубине его красивых глаз она увидела затаённую нежность. И она улыбнулась мечтательно, а у Александра перехватило дыхание от её задумчивой улыбки.

– Вы позволите?– он протянул ей руку.

Она без колебаний вложила свою маленькую ручку в его ладонь.

– Прошу, не сочтите за дерзость, – сказал Александр, когда они прошли первый круг по залу,– Но я никогда не видел таких необыкновенных глаз, как у вас.

– Да,– Лиза улыбнулась и сердце Саши вновь скакнуло вверх,– Когда я появилась на свет, папа сказал, что меня поцеловала Снежная королева.

– Будь я вашим женихом, я бы, не отрываясь, смотрел в ваши глаза. Простите великодушно за мою дерзость.

В голосе Александра зазвучало раскаяние и Лиза снова рассмеялась.

– Ну что касается моего жениха, то серым глазам он предпочитает карие,– она кивнула на пару, которая в тот момент пролетала мимо. Александр увидел Петра и Екатерину Уварову, которые, не отрываясь, смотрели друг на друга. Александр внимательно посмотрел на

Лизу.

– Сейчас вы спросите меня, как я отношусь к увлечению Петра, я не права?

– Вы читаете мои мысли, колдунья?

– Нет, просто я знаю, о чём думают в таких случаях.

– Вы необыкновенная.

– Напротив, Александр Григорьевич, я самая обычная.

– Позвольте не согласится. Так что о Пете?

– Да, о Пете. Если я скажу, что наши с ним отношения скорее дружеские, то шокирую вас?

– Зачем же вы тогда…

– Зачем же я тогда выхожу за него замуж? Это желание наших родителей, которые договорились соединить своих детей ещё три года назад.

– Я думал, подобные ритуалы уже отошли в прошлое.

– Отошли. Но на деле происходят довольно часто.

– А как же ваши желания?

– Нам подчастую не разрешается иметь собственные желания.

– И ничто не смущает ваш покой?

Лиза подняла свои прозрачные серые глаза на Александра:

– Вас это удивляет? Когда с детства знаешь, кто тебе предназначен, смиряешься с этим.

– А как же любовь?

– А что такое любовь, князь Разумовский?

Тут танец закончился и Александр вздохнул:

– Как жаль. Я могу пригласить вас на следующий танец?

– Не сейчас, – улыбнулась Лиза.

– Я могу испортить вашу репутацию, Елизавета Алексеевна?

– Думаю, у меня слишком хорошая репутация, чтобы её можно было так просто испортить.

– Но когда я могу пригласить вас?-

настаивал Александр.

– Пусть будет четвёртый танец, – снова улыбнулась Лиза,– Я оставлю его для вас.

– И мы продолжим наш разговор?

– Какой разговор?– наивно спросила Лиза.

– О любви, разумеется.

– Я мало знаю о любви, князь.

– Если можно, называйте меня Александр или Саша, как вам больше нравится.

– Хорошо, Саша. А я Лиза. Очень приятно познакомиться.

Она, улыбнувшись напоследок, пошла прочь, а Александр с грустью смотрел ей вслед.

– Твоя невеста очаровательна, – сказал он Петру, когда все гости разошлись. Они вдвоём сидели у раскрытого окна и попыхивали сигаретами, глядя в сад.

– Да, да,– рассеянно кивнул Пётр.

– Ты любишь её?

Пётр непонимающе посмотрел на друга.

– Я думаю, она будет хорошей женой.

– Но ты любишь её?– настойчиво спросил Александр.

– Я знаю её с детства. Лиза весёлая, красивая, кроме того, она из хорошей семьи.

– Это ведь не главное, Петя.

– Для семейной жизни это важно.

– Важно, когда любишь. А если ты вдруг влюбишься в кого-то?

– Значит, у меня будет любовница. Сейчас все так живут, Саша.

– А как же Лиза? Это может причинить ей боль.

Пётр внимательно посмотрел на друга:

– Неужели ты влюбился в Лизу?

– А ты влюбился в графиню Уварову?– вопросом на вопрос ответил Александр.

– Ну, как тебе сказать…

– Можешь не продолжать, – прервал его

Александр, – Но учти, если ты обидишь Лизу, я не посмотрю на то, что ты мой друг.

– Ты влюбился в Лизу,– заключил Пётр и хлопнул друга по плечу.

– И тебя это не волнует?

– Может, самую малость, – Пётр пожал плечами, – Но я знаю, что Лиза крайне благоразумная, а ты крайне порядочный.

Слова Петра Курбатова были не просто словами. В том, 1914 году, в Петербурге царил дух разврата, а добродетель считалась скорее недостатком, чем достоинством. Мужья открыто жили с любовницами, их жёны принимали кавалеров. Чужие экипажи и автомобили сутками стояли возле домов самых знатных семейств Петербурга. Порок проник и в царскую семью. Об отношениях Александры Фёдоровны и простого мужика из Сибири ходили такие слухи,

что даже искушённые дамы краснели. Хотя про Николая Александровича никто подобного сказать не мог- он был чист и его изображали только как мужа, который всё узнаёт последним.

Белые ночи правили бал над городом и он не спал, утомлённый непекращающимся гулом гуляющего народа, ресторанной музыки и плясками цыган. Сколько золота в те времена утекало в казино, ресторанах, гулянках до утра.

"И над всем воцарилась Красная Смерть…"– эти слова Эдгара Аллана По пришли в голову Александру Разумовскому, когда он возвращался с вечеринки, которую устраивала Павлова Ирина Константиновна в своей петербургской квартире. Её муж, известный сталелитейщик, жил и работал в Москве, пока его жена тратила заработанные им деньги,

устраивая вечера для молодёжи. Ирина Константиновна была довольно молода, привлекательна, и её вечера пользовались популярностью. В этот раз у неё были князь Разумовский, князь Курбатов с невестой Елизаветой, её брат Михаил с женой Натальей, графиня Уварова, Мария Головина, граф Сабуров с женой Еленой, две подруги Ирины Константиновны, приехавшие из Москвы, и несколько офицеров Королевской гвардии. Пока Пётр волочился за Екатериной Уваровой, Александр и Лиза сыграли несколько партий в четыре руки и спели пару романсов. Александр путал слова и Лиза потешалась над ним. Её серебристый смех отзывался нежностью и любовью в груди Александра. Михаил и Наталья Державины сидели рядом, подпевая. Михаил был красивым белокурым юношей с лицом эльфа и с глазами, похожими на глаза сестры, только с голубым оттенком. Он сразу же

проникся тёплыми чувствами к Александру. Его жена Наталья, красавица с каштановыми кудрями, сидела рядом с мужем и держала его за руку. Михаил с неприязнью смотрел на Петра, не одобряя его ухаживания за графиней Уваровой. Он очень любил сестру и думал, что князь Разумовский был бы гораздо лучшей парой для Лизы.

– Дорогой князь, – обратился Михаил к своему новому другу ,который разучивал с Лизой новую пьесу, – Прошу вас почтить своим присутствием наш пикник, который состоится на будущей неделе.

– С удовольствием, Михаил, – откликнулся Александр.

Лиза быстро опустила глаза, скрывая промелькнувшую в них радость.

Александр вернулся в свой дом на Фонтанке, отправил спать камердинера, который дремал, сидя в кресле, потом

распахнул окно и задумался, глядя на заходящий круг солнца. Что с ним произошло? Он влюбился в невесту друга. И что ему теперь делать? Он говорил с Петром напрямик, не скрывая своих чувств. Убеждал, что тот погубит девушку, если женится на ней без любви. Но Пётр только отмахивался. Его голова была занята графиней Уваровой. На ней он жениться не мог, и поэтому Петру было всё равно, на ком жениться. А Лиза просто отличная партия. Кроме того, он на самом деле к ней хорошо относился. Так он говорил Александру и тому частенько хотелось схватить его за грудки и хорошенько потрясти. Он понимал, что не в его власти сделать счастливой ту, кого он любил, но он мог заставить Петра сделать для Лизы всё, что возможно в их ситуации.

Лиза проснулась рано утром, подбежала

к окну и распахнула его настежь. Запах цветов и утренней свежести ворвался в комнату. Над Петербургом уже вставало солнце, а на небе не было ни облачка. Лиза рассмеялась и закружилась по комнате. Она думала о предстоящем пикнике и о встрече с Александром.

– Я люблю его,– неожиданно вырвалось у неё и Лиза остановилась в центре комнаты, не успев дотанцевать круг:

– И я выхожу замуж за другого.

Наверное, наилучшим решением было никогда больше не встречаться с князем Разумовским, но это было выше её сил. Разговаривать с ним, ловить его ласковый взгляд- она не могла сейчас лишиться этого. Александр предугадывал её малейшие желания, он делал то, что должен был делать Пётр.

"О, если бы Саша был моим женихом ",– подумала Лиза. Её лицо вспыхнуло.

– Я не должна о нём думать, я не должна

о нём думать, – вслух сказала девушка.

Она перекрестилась, прочитала наспех молитву, но облегчения не почувствовала. Может оттого, что молитва была не от сердца. В комнату, неслышно ступая, вошла Даша.

– Как хорошо, Лизавета Алексеевна, что вы уже встали. Погода сегодня такая замечательная, в самый раз для пикника.

– Ты рада, что едешь с нами?– спросила Лиза, расплетая косу и перекидывая через плечо сияющие волны волос.

– Да, госпожа, – Даша взяла расчёстку и принялась аккуратно расчёсывать пряди волос, любуясь их блеском, – Ах, какие же у вас волосы чудесные, Лизавета Алексеевна, словно растопленное серебро. У вашей сестрицы тоже красивые волосы, но они не так блестят, как ваши.

– Скоро Лена с мужем приедут,-

проговорила Лиза, глядя на своё отражение в зеркале, – На будущей неделе обещались.

– Ох, барышня,– вздохнула Даша ,– Всё говорят о войне с Германией, гоняют немцев по городу. А Елена Алексеевна замужем за немцем и живёт в этой самой Германии.

– И что же, Даша?– улыбнулась Лиза,– Наша императрица тоже немка, а любит Россию больше, чем свою историческую родину.

– Говорят, -Даша понизила голос и наклонилась к самому уху своей госпожи,– Говорят, она шпионит на немцев.

– Не болтай вздор, – воскликнула Лиза,– И не повторяй чужие глупости. Ты девушка образованная и сама знаешь, что можно говорить, а что нет. Кроме того, если твой батюшка узнает, что ты тут болтаешь, он тебя точно не похвалит.

– О, нет, нет, Елизавета Алексеевна, только не говорите батюшке,– Даша умоляюще сложила ладони.

– Не скажу,– Лиза улыбнулась, – Только вот что, Даша. Я видела Александру Фёдоровну на балу в Зимнем дворце. Она очень красивая и и у неё очень добрые глаза. Она погладила меня по голове.

И действительно, на том балу императрица Александра Фёдоровна, восхитившись цветом волос юной дебютантки, сняла перчатку и коснулась её волос, чтобы убедиться, что они не посыпаны серебряной пудрой.

– А какую причёску будем делать?– спросила Даша, расчесав волосы хозяйки.

Лиза не ответила, потерявшись мыслями в прошлом.

За завтраком собралось всё семейство Державиных.

– Я не понимаю, почему мы медлим?-

рассуждал Алексей Петрович, не обращаясь ни к кому конкретно, -Николай Николаевич прямо говорит,что пора готовиться к войне. И было бы вполне разумно отбить у турок Константинополь.

– Но, папа,– возразил Михаил, единственный, кто слушал князя,– Мне кажется, что рано говорить о господстве на Чёрном море, когда Австрия напрямую угрожает Сербии войной. В первую очередь надо помочь нашим братьям.

– Одно не мешает другому, – загремел князь, – Давно уже пора свести счёты и с турками, и с германцами. Уж больно они распоясались.

Елизавета и Наталья, сидевшие друг напротив друга, встретились взглядами и улыбнулись. Дарья Ильинична строго посмотрела на них. Кроме членов семьи, за завтраком присутствовали Тимофей Павлович Пучков, управляющий делами,

компаньонка Дарьи Ильиничны мадам де Рамбле и поверенный князя Тихон Иванович Родионов.

– Папа,– сказал Михаил с лёгкой улыбкой,– А что вы скажете о наших союзниках? Стоит ли им доверять?

Наталья умоляюще посмотрела на мужа, но тот не обратил на неё никакого внимания. Она вздохнула и снова встретилась глазами с улыбающимся взглядом Лизы. Наконец, завтрак был закончен.

– Я не знаю, что за удовольствие такое эти ваши пикники,– сказала Дарья Ильинична, заходя в кухню, где под присмотром Лизы и Натальи собирали корзины с едой, – Сидеть на земле, гулять в каком- то лесу, где ходят непонятно какие люди, а может, даже звери. И тучи комаров к тому же.

– Нет там зверей, матушка, – смеялась Лиза,– И комаров не так много. Я думаю,

что день на открытом воздухе интереснее ваших бесконечных вечеров в душных комнатах за игрой в карты.

Княгиня вздохнула:

– А ты так и не научилась хорошо играть. Право, в прошлый раз мне было стыдно за тебя, когда ты перепутала трефы с пиками.

– Зато меня сразу выгнали из-за стола и вечер был спасён.

Наталья слегка нахмурилась. Ей- то пришлось играть, пока Лиза и Александр играли на рояле в четыре руки, а Михаил исполнял романс и его чудный голос разносился по всему дому. В такие минуты Михаил был похож на ангела с его льняными волосами и небесно- голубыми глазами. Наталья обожала мужа, но при этом не знала, любит ли он её или нет. Он был всегда ласков, внимателен и предупредителен по отношению к ней и ни разу не дал повода

к сомнению или ревности. Они были женаты около года. Когда Михаил посватался к ней, Наталья едва не лишилась чувств от радости и сразу же, без малейших колебаний, ответила согласием. А потом плакала на его плече, а Михаил гладил её по каштановым блестящим кудрям. Полюбила Наталья и Лизу, копию своего брата, очаровательную девушку с серебристо- серыми глазами. Эти глаза сразу заворожили Наталью, как и весёлый нрав Лизы. Старшую сестру Елену она знала плохо- та приехала из Германии с мужем только раз, на венчание Михаила и Натальи и показалась своей невестке слишком красивой, слишком высокомерной. Её муж Марк был полноватым добродушным мужчиной, который смешно выговаривал русские слова и с любовью смотрел на свою холодную супругу. Когда Михаил

называл Лизу Снежной Королевой, Наталья думала, что это название больше подходит Елене. Лиза такая живая, жизнерадостная, совсем не похожа на ледяной персонаж сказки.

На пикник поехали в колясках. В первой коляске устроились два брата Вяземских- Константин и Александр со своей младшей сестрой Анной. К ним села и Мария Головина. Во второй – Курбатовы- Пётр с братом Григорием и его женой Марией. Они захватили с собой Екатерину Уварову. В третьей по счёту сидел Александр Разумовский. Когда кортеж подъехал к дому Державиных на Васильевском острове, Александр вышел из коляски, помог подняться Елизавете и Наталье, тепло поприветствовав девушек. С соседних экипажей донеслись приветственные крики и девушки помахали в ответ. Михаил помог отнести Даше корзины в последнюю

повозку, набитую едой и тёплыми пледами на случай, если погода изменится. Кортеж двинулся по каменистым улицам. По дороге присоединилась ещё одна коляска, где кое- как поместились пять дочерей графа Салтыкова вместе со своей угрюмой нянькой. Несколько военных гарцевали на своих безупречных лошадях, стараясь держаться ближе к юным барышням. То тут, то там раздавались весёлые голоса и взрывы смеха.

Лиза чувствовала себя счастливой. Она поглядывала на сидевшего напротив Александра. Лёгкий ветерок играл чёрными завитками его волос, блестевших на солнце, карие глаза, прищуренные от яркого света, смотрели ласково. Кортеж выехал за пределы Петербурга и двинулся дальше по просёлочной дороге. Вот уже и поляна,

на которой они собирались каждый год. Общими усилиями здесь, на берегу реки, были поставлены несколько круглых беседок, скамейки на изогнутых ножках и построен причал. За территорией, где собиралась богатая молодёжь, следил крестьянин, что жил в небольшой избе неподалёку.

Из колясок, смеясь, стали выбираться девушки. Сопровождающие их мужчины вытаскивали корзины и покрывала и подыскивали подходящее место для того, чтобы как можно удобнее устроится на мягкой траве.

– Идём, – Михаил с Александром взяли корзины и направились по травянистому берегу реки к месту, которое Михаил присмотрел ещё в прошлом году. По поляне уже разбредались парочки и небольшие группы, стараясь найти для себя более укромные места. Лиза разрешила Даше отдыхать так, как ей

хочется и та тут же скрылась из виду. Пётр пошёл за Лизой, постоял рядом, посмотрел, как Александр и Михаил раскидывают покрывало среди тополей, где трава была особенно мягкой и густой.

– Дорогая, – сказал Пётр, – Я рад, что вам не скучно. Веселитесь с друзьями, не буду вам мешать.

И махнув рукой Александру и Михаилу, тут же улизнул.

– Негодяй,– пробормотал Михаил. Они удобно устроились на большом покрывале и Наталья принялась вытаскивать яства из корзин. Чего только там не было- кулебяки, растегаи, сладкие порожки, сыры, фрукты, пирожные… Из другой корзины виднелись горлышки бутылок.

Красота природы завораживала, неспешно тянулась широкая лента Невы, над головой томно шелестели тополя и где-то в их ветвях заливался соловей.

Были слышны голоса и смех отдыхающих, но эти звуки были неясные, приглушённые. Лиза развязала ленты соломенной шляпы, сняла её и бросила её на траву.

– Тебе голову напечёт,– предупредительно заметила Наталья.

– Не напечёт, – беспечно отозвалась Лиза,– Мы в тени.

Тогда Наталья тоже сняла шляпу. Михаил взглянул на жену с особенной нежностью, отчего её сердце переполнилось такой радостью, что Наталье захотелось прыгать и скакать по зелёной траве, словно шаловливому ребёнку, которому наконец-то разрешили поиграть вволю.

Лиза задумчиво смотрела на горизонт и редкие лучики солнца, пробившись сквозь густую листву, зажигали на её волосах серебряный огонь. У Натальи перехватило дыхание. Такой же взгляд

был и у Михаила. Наталья заметила, что Александр тоже не сводит глаз с Лизы. Бедный мальчик! Он так влюблён. А Лизе через три недели предстоит обвенчаться с Петром. Что же будет с ними?

– Что-то надвигается, – вдруг сказал Михаил таким бесцветным голосом, что мурашки пробежали по спине и рукам Лизы и Натальи, – Я чувствую это.

– Ты о войне?– быстро спросил Александр, подавшись вперёд.

– Нет, не о войне, Саша. Это гораздо страшнее. Помнишь, как в "Буревестнике"? " Синим пламенем пылают стаи туч над бездной моря. Море ловит стрелы молний и в своей пучине гасит. Точно огненные змеи, вьются в море, исчезая, отраженья этих молний. Буря! Скоро грянет буря!"

– "…то кричит пророк победы: Пусть сильнее грянет буря!",– задумчиво проговорил Саша.

У Лизы мурашки побежали по спине, а Наташа сказала тихо:

– Вы оба меня пугаете.

Михаил с лёгкой улыбкой посмотрел на жену:

– Ничего не бойся, дорогая.

– Эти стихи..,– Наталья неопределённо махнула рукой, – Они слишком грозные.

– Да и мне гораздо ближе Пушкин, – сказала Лиза.

– Ну что ж,– снова улыбнулся Михаил, – Можно и Пушкина. Давай ты, Саша!

– "Пустое "вы" сердечным "ты"

Она, обмолвясь, заменила.

И все счастливые мечты

В душе влюблённой возбудила.

Пред ней задумчиво стою

Свести очей с неё нет силы

И говорю ей: "Как вы милы"

И мыслю: "Как тебя люблю ",– с выражением прочитал Александр, глядя на Лизу. Та сидела, устремив взгляд на синюю гладь реки и в её светло- серых

глазах отражалось небо.

– Странно все это,– сказал Михаил после короткой паузы,– Такой покой вокруг, такая красота, а я вижу бурю.

Слова Михаила оказались пророческими. Через три года Петербург утонет в неистовстве кровавой бури революции.

"И над всем воццарилась Красная Смерть ",– подумал Александр и сердито глянул на Михаила. В такой прекрасный день он призвал своими словами красного призрака.

– Может, на лодке покатаемся?– весело спросила Наталья, – Девицы Салтыковы уже уплыли со своими кавалерами. Все посмотрели на пристань. На причале стоял Пётр, отвязывая следующую лодку, в которой уже удобно устроилась графиня Уварова.

– Вот негодяй, – сказал Михаил.

Лиза рассмеялась. Похоже, что здесь её одну не задело поведение Петра. Ей

просто было всё равно, ведь в своих мыслях она так и не стала его невестой.

– Ну на лодке, так на лодке, – заключил Михаил, поднимаясь и подавая руку Наталье.

Домой вернулись довольно поздно. Лиза и Наталья, попрощавшись с Александром, побежали в дом, а молодые люди ещё с полчаса сидели на скамейке, беседуя. Они говорили о возможной войне, о политической ситуации в стране, о чём угодно, только не о том, что в действительности волновало их обоих- о Елизавете и Петре. Наконец, Михаил выкинул окурок в траву и проговорил, по- обыкновению, глядя вдаль:

– Мне никогда не нравился Пётр и их предстоящий брак с Лизой считаю большой ошибкой. Родители поторопились.

– Петя совсем не против этого брака,-

проговорил Александр.

– Конечно, не против,– усмехнулся Михаил, – Лизонька сокровище. Она никогда ни в чём не упрекнёт его, будет молчать и прикрывать его грехи. И она никогда не будет счастлива.

– Она никогда не будет счастлива, – с болью в голосе повторил Александр, – Но я ничего не могу с этим сделать.

– Но ты же любишь её!– с горячностью воскликнул Михаил.

– Я люблю её.

Александр больше ничего не смог сказать, глубокое волнение перехватило его горло. Михаил с сожалением посмотрел на друга и положил руку на его плечо.

– Всё будет так, как суждено Господом Богом. А нам остаётся только смириться с его волей.

Смириться с его волей! Так же думал и

Николай Второй, сидя за письменным столом в своём кабинете. Он машинально перебирал бумаги, что лежали перед ним неровной стопкой. Почему- то ему сегодня вспомнился один разговор со Столыпиным. Тогда он сказал Петру Аркадьевичу:

– Что бы я не предпринял, у меня ничего не удаётся. Знаете, в день какого святого я родился?

– Государь, простите, я не помню,– ответил премьер- министр.

– Иова Многострадального.

– Я верю, Ваше Величество, что Ваше царствование завершится славой, как и Иова, который через многое прошёл и был вознаграждён благословением Божьим.

– Нет, Пётр Аркадьевич, я обречён на страшные испытания, я знаю это. "Ибо ужасное, чего я ужасался, то и постигло меня."

И это предчувствие крепло с каждым годом. Это чувствовала и Аликс, которая всё чаще называла его "мой многострадальный Иов".

Предстоящая война вселяла в Николая Второго уверенность, которую всячески подогревал Великий князь Николай Николаевич. И настроение общества соответствовало его настроению. Никаких революционеров, никакой оппозиции. Казалось, вся страна встала плечом к плечу перед лицом надвигающейся войны.

Да вот только он остался один. Большая романовская семья держалась подальше от него и Аликс. Дмитрия Павловича, которого он так любил, не принимали во дворце; сестра Аликс, Эльза, не бывает у них; за границу уехал Михаил Александрович; Марию Фёдоровну, мать, они теперь сами избегают. И всё из-за него, мужика.

Николай Александрович был готов

терпеть Распутина только ради Аликс, на которую он действовал крайне благотворно, как и на Алёшеньку, их маленького солнышка, которого обожала вся семья.

Какое наследство он оставит Алексею? Николай Александрович вздохнул, поднялся из-за стола, оставив лежать так и не просмотренную кипу бумаг и вышел из кабинета. Нужно было ещё решить что-то по поводу Государственной думы, но Николай Александрович сейчас ничего не хотел решать. Он просто хотел быть с семьёй.

В просторной гостиной Павловой на этот раз собралось очень много гостей. Хозяйка торжествовала. Ей, наконец, удалось убедить Марию Головину, чтобы она привела Распутина. Этот мужик волновал практически всех в Петербурге. Его любили или

ненавидели, но равнодушных практически не было. Распутин должен был на днях уезжать в Покровское и был не в настроении, считая, что его изгнали из Царского Села. Его обступили со всех сторон, жадно ловили сердитый взгляд маслянистых глаз.

Александр и Михаил стояли в сторонке, у дверей, что вели в музыкальную комнату, где Лиза, Наталья, Ирина и Анастасия Салтыковы вели какую-то крайне занимательную беседу, сидя рядом на диване, обитом серым атласом, и посмеивались, изредка бросая взгляды на молодых людей.

Постепенно кружок, обступивший Распутина, рассеялся. Стало скучно слушать его монотонный голос, бубнивший духовные банальности. Рядом с ним осталась только верная Головина. Григорий Ефимыч пил вино и рассматривал гостей. Особенно его

интересовали девушки. Он поймал за руку Петра, который проходил мимо.

– Петя,– сказал Распутин, даже не стараясь понизить голос, – Приведи- ка ко мне Лизу сразу, как я вернусь из Покровского.

Не успел он закончить фразу, как Александр быстрее молнии подскочил к нему и сильным ударом в челюсть сбил с ног. Все ахнули и замерли на месте. Михаил встал рядом с Александром, всем своим видом поддерживая его. Распутин лежал на паркете, ошеломлённо потирая челюсть.

– Ну и тяжёлая у тебя рука, князь, – проговорил он, с уважением глядя на Разумовского. Александр резко отвернулся и сказал Михаилу:

– Забери Лизу и Наталью и выходите. Я скоро. Мне нужно поговорить со своим другом Петей.

Его глаза горели яростью. Он подхватил

под руку Петра, застывшего неподалёку и вывел в пустынную переднюю, там схватил за грудки и прижал к стене.

– Почему ты позволяешь грязному мужику произносить имя твоей невесты? Это ты должен был ударить Распутина, а не я. Твоя забота оберегать Лизу. Увози её из России, иначе это сделаю я и плевать мне на суд людской и суд Божий.

Он отпустил Петра, вытер руку с несвойственным ему презрением и сбежал вниз по лестнице. Через минуту спустились Михаил, Лиза и Наталья. Фёдор, шофёр Державиных, уже подогнал автомобиль к парадному входу. Александр с нежностью посмотрел на Лизу и та ответила ему таким же взглядом. Михаил едва не застонал.

И когда они с Натальей остались наедине в своей комнате, сказал ей:

– Александр любит Лизу. И был бы для неё гораздо лучшим мужем, чем Пётр.

– Ты же знаешь, что уже слишком поздно. Ни Лиза, ни Пётр не могут вернуть слово. До венчания осталось совсем мало времени. Ах, если бы они встретились немного раньше!

Михаил, широко расставив ноги, стоял перед женой, которая с сожалением смотрела на него снизу вверх.

– Я должен поговорить с родителями, – наконец, сказал он.

Наталья вздохнула:

– Ты не должен питать ложных надежд, дорогой.

– Но я должен хотя бы попытаться.

Он наклонился, поцеловал жену и вышел из комнаты. Прошёл по длинному коридору, спустился по широким ступеням и вышел в крыло, где жили родители. Из дверей комнаты вышла Вера, камеристка Дарьи Ильиничны.

– Княгиня уже легла?– спросил Михаил.

– Нет, Ваше Сиятельство, она велела

принести ей чай. А ваш батюшка в рабочем кабинете с Тимофеем Павловичем.

Когда Михаил зашёл в гостиную матери, та с мадам де Рамбле рассматривала большую энциклопедию по изобразительному искусству Италии XVII- XIX века.

– О, Мишенька, – сказала княгиня, – Присаживайся. Посмотри, какие шикарные иллюстрации.

– Обязательно, посмотрю, мама, но чуть позже. Я хотел поговорить с вами, только, если возможно, наедине.

– Ну, конечно, дорогой. Шарлотта, идите отдыхать.

Мадам де Рамбле наклонила голову, тяжело поднялась, и вышла из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь. Не успел Михаил открыть рот, как зашла Вера, держа в руках серебрянный поднос с двумя дымящимися кружками.

– Благодарю, Вера, отнеси чай мадам же

Рамбле в её комнату. А после можешь быть свободна.

– Слушаюсь, Ваше Сиятельство.

Вера вышла и Михаил, наконец, остался один на один с матерью.

– О чём ты хотел поговорить со мной, дорогой?

– О Лизавете.

– А что такое с Лизаветой?

– Да, ничего, матушка, не считая того, что ей предстоит стать женой человека, которого не любит и который не любит её,– со страстью в голосе выпалил Михаил.

Княгиня Державина слегка поморщилась:

– Они с Петей давно знакомы и любовь со временем обязательно придёт.

– Пётр на любых вечерах таскается за графиней Уваровой и совершенно пренебрегает обществом Лизы.

– Ох, милый, – вздохнула княгиня, – Все мы в юности позволяем себе увлекаться.

Лучше пусть сейчас, чем после свадьбы.

– Он уже помолвлен, матушка, и надо бы вести себя более осмотрительно.

– Мишенька, юность крайне редко бывает осмотрительна. И, насколько я осведомлена, у Лизы тоже есть поклонник. Разве князь Разумовский не ухаживает за ней?

– Князь Разумовский делает то, что должен делать Пётр. Этот проходимец Распутин позволил себе грязные намёки в отношении Лизы. И пока Пётр стоял, раскрыв рот, Саша проучил мужика.

– Что произошло?– почти испуганно спросила Дарья Ильинична.

– Он ударил Распутина.

– Как ударил?– княгиня в ужасе прикрыла рот рукой, – Ударил Распутина?

– Я и сам бы его ударил, но Саша был первым.

– Лучше не связываться с Распутиным. Он пророк и царский любимец.

– Он царский проходимец,– устало произнёс Михаил, – Просто зарвавшийся мужик. Давно пора поставить его на место.

В это время вошёл Алексей Петрович и Михаил пошёл к себе, понимая, что ничего не добьётся.

Фёдор довёз Александра до дома. Тот вышел, протянул шофёру золотой.

– Благодарствую, Ваше Сиятельство, – ответил тот радостно, но не теряя достоинства.

К крайнему удивлению Александра, у дверей его поджидал Пётр. Он курил, облокотившись на перила. Увидев Александра, выбросил сигарету и выпрямился.

– Отчего не заходишь в дом?– спросил Александр устало.

– Я не знал, захочешь ты меня видеть или нет.

– Пойдём,– Александр пожал плечами.

– Я ненадолго, – сказал Пётр, – Поговорим и я сразу уйду. Знаешь, ты абсолютно прав. Я неправильно вёл себя по отношению к Лизе и признаю это. Но обещаю тебе, что сразу после венчания мы уедем из России. У меня нет намерения делать Лизу несчастной.

– Михаил как- то говорил, что произойдёт нечто страшное, неотвратимое, – сказал Александр, глядя на цветущие во дворе яблони. И снова в его голове прозвучало- "и над всем воццарилась Красная Смерть ",– И я понимаю, более того, я практически чувствую то же, что и он. Распутин это не просто грязный развратный мужик, это своего рода примета современной России. От Витте и Столыпина скатиться до Распутина, как такое могло с нами произойти?

– Думаешь, будет война?

– Война, несомненно, будет. Думаю, будет революция. И она будет похлеще французской, ибо мы, русские, всегда идём до конца.

Пётр со страхом посмотрел на Александра, потом молча закурил, задумчиво глядя в небо.

В Царском Селе Александра Фёдоровна без стука зашла в кабинет мужа. Только ей было позволено заходить сюда без предупреждения.

– Ники,– сказала она. Николай поднял глаза, устало поднялся из-за стола,– Ты должен наказать Разумовского.

– А в чём дело?– спросил Николай Александрович без всякого интереса. К нему приходило немало просьб наказать того или другого: "Ники, накажи…", "Николай, вам следует наказать…" ,"Государь, прошу вас удовлетворить мою просьбу и наказать…".

– Он на приёме у Павловой ударил нашего друга.

– Князь ударил мужика. Делов – то,– вздохнул Император.

– Ты не будешь ничего делать, я правильно поняла?– спросила Александра Фёдоровна, нервно сжимая руки.

– Аликс, – Николай подошёл к жене и сжал её плечи, – Иди отдыхать, ты устала. А мне ещё поработать надо.

Недовольная Александра Фёдоровна вышла, оставив мужа одного.

"Лучше десять Распутиных, чем одна истерика Императрицы ",– сказал он как- то Столыпину, если ему не изменяет память. Но истерик становится всё больше и больше. Нервное возбуждение Аликс особенно усилилось в связи с предстоящей войной.

В доме Державиных с самого утра началось приготовление к приёму гостей.

Лиза чувствовала, что на вечере у Павловой Александр сделал для неё что-то такое, что никогда не сделал бы Пётр. Тогда она не поняла, что именно там произошло. Только после ей сказали, что Саша ударил Распутина. За прошедшую неделю их дом стал крайне популярен. Приезжали гости поздравить Державиных с предстоящим бракосочетанием их дочери и каждому не терпелось узнать подробности произошедшего. Лиза не выходила к гостям. Ей вдруг они все стали неинтересны. Александр- вот кто занимал все её мысли. А окружающих волновали только две новости- драка у Павловой и убийство наследника австро- венгерского престола Франца Фердинанда. Война была неизбежна. Бесконечные разговоры велись в кабинете Алексея Петровича, который даже помолодел лет на десять. И до

самой ночи слышались громкие голоса из гостиной: война, Распутин, война…

А на фоне всего этого шились платья для Лизы. Даже приезд Елены и Марка прошёл практически незаметно. Стало только ещё больше разговоров. Марк клеймил Германию, в которой жил, и жил довольно зажиточно. На этой волне они с Алексеем Петровичем быстро нашли общий язык, что им никак не удавалось раньше. По совету Марка князь Державин приобрёл особняк в Лондоне. Как оказалось после, этот особняк принадлежал Марку, который при случае выгодно сбыл его с рук.

– Ну, мошенник,– после приговаривал Алексей Петрович, узнав о сделке, проведённой зятем, и смеялся над своей наивностью. Елена только улыбалась своей холодной улыбкой и вела себя, словно королева, почтившая подданных своим визитом. И если бы не дурное

настроение Лизы и Михаила, они бы придумали для неё немало пакостей, как это делали в детстве.

Военная мобилизация пока не была объявлена, но многие мужчины из числа благородных семей Петербурга стремились надеть военную форму, всеми правдами и неправдами получая должности в армии. Великий князь Николай Николаевич стал популярен, как никогда.

Алексей Петрович и Михаил не спешили вступить в армию.

– У меня работают несколько заводов в России, – важно говорил князь, – И я должен лично руководить, чтобы они повышали производство на благо России и нашей победы.

Заводы, про которые говорил Алексей Петрович, действительно наращивали своё производство, увеличивая и благосостояние Державиных. Опять

таки, по совету Марка, князь вкладывал деньги в золото, опасаясь обесценивание рубля. Впоследствии это очень помогло ему, когда в спешке пришлось из России, оставив свои вещи. И "мошенник" Марк стал казаться дальновидным и крайне разумным.

С самого утра к Алексею Петровичу начали приезжать гости и он любезно принимал всех в своём кабинете.

Дарья Ильинична отправила Михаила, Лизу и Наталью во внутренних павильон, словно нашкодивших детей, чтобы те не крутились под ногами.

– Ничего не меняется, – сказал Михаил, раскачивая качели, на которых сидели сестра и жена,– Как и прежде, нас отправляют погулять, как будто мы ещё не выросли из детских штанишек.

– Мне здесь гораздо больше нравится, чем в доме, особенно сегодня. Такое чувство, что у нас с утра успел побывать

весь Петербург,– ответила Лиза весело, хотя настроение у неё было совсем не радужное. Медленно, но неотвратимо приближался день её замужества и остановить это она не могла. То, что начиналось практически как игра, заканчивалось катастрофой.

– Не весь Петербург, – задумчиво сказал Михаил, – Николай Александрович пока не был.

После обеда поток гостей увеличился. Некоторые за сегодняшний день приезжали третий или четвёртый раз. Александр прибыл одним из первых, сразу после Курбатовых. Глядя на сестру, Михаилу хотелось плакать или кричать во весь голос, сделать хоть что- нибудь, чтобы прекратить этот цирк. Он взял Александра под руку и отвёл в сторону. Александр прекрасно понимал настроение Михаила, потому как испытывал тоже самое. Только Михаил не терял сестру, а Александр терял

любимую. Он увидел, что Лиза сегодня выглядит довольно грустной. Невольно ему вспомнился их первый разговор, когда Лиза весело спрашивала у него, что такое любовь. Он уже не помнил, что ответил ей тогда, но помнил её лицо и чудесные сияющие глаза. Сейчас эти глаза были грустны и задумчивы и Александру было больно от мысли, что ему сегодня придётся сказать ей о своём отъезде. Он больше не мог оставаться в Петербурге, не мог видеть Петра, не мог слышать о венчании. Он не мог ничего сделать для Лизы, он не имел на это право.

– Нам нужно поговорить, Лиза,– шепнул Александр, улучив минутку, когда они остались наедине.

Она пристально посмотрела на него и в глубине её серых глаз увидел тёмную бездну разлуки.

"Прости меня, любовь моя ".

Она неуверенно кивнула:

– Когда начнутся танцы, приходите во внутренний павильон. Через галерею до самого конца и налево.

В этот момент Лизу позвали и она скрылась среди гостей. Александра тут же затянули в кружок, где обсуждали предстоящие военные действия. Когда музыканты начали играть, Пётр подошёл к Лизе, чтобы пригласить её, но та сослалась на головную боль.

– Я выйду в сад, Петя,– сказала она,– Пригласите лучше Екатерину. Видите, что она скучает.

Пётр благодарно поклонился и ушёл.

"Как он рад, что ему не приходится танцевать со мной. Как я рада, что мне не приходится танцевать с ним. Мы оба лжецы ",– не без горечи подумала Лиза, проходя через галерею. В галерее никого не было. Дверь в диванную была приоткрыта и Лиза тихонько

прошмыгнула мимо. Её шаги были легки и практически бесшумны. Она повернула налево и вышла в павильон. Александр уже ждал её, рассматривая кусты роз и рододендронов. Увидел Лизу, сказал ей:

– Моя матушка обожает цветы. Практически всё время проводит в оранжерее, даже садовникам не доверяет. Говорит, что цветы любят одни руки.

Лиза кончиками пальцев потрогала бархатные лепестки розы:

– Думаю, она необыкновенная женщина.

– Да, необыкновенная, как и ты, Лиза.

Лиза подняла на Александра большие печальные глаза:

– Ты уезжаешь?

– Да, Лизонька, – Александр подошёл к ней, взял её руки в свои,– Я люблю тебя.

В её глазах заблестели слёзы.

– О, пожалуйста, только не плачь. Я не вынесу твоих слёз, – он обнял её,

почувствовал, как она дрожит.

– Не уезжай, – прошептала Лиза, ощущая тепло его тела, его запах, самый родной на свете. Как так могло получиться, что он так сильно стал нужен ей?

– Я сделаю для тебя всё, что хочешь, любовь моя, но не заставляй меня смотреть, как ты выходишь замуж за другого, – с болью в голосе произнёс Александр.

– Не уезжай,– повторила Лиза, поднимая глаза.

Александр замер, заворожённый её взглядом, потом наклонился и поцеловал её.

– Я останусь, – прошептал он,– Останусь и пройду с тобой этот путь до конца.

Последняя неделя до венчания стала самой тяжёлой для Лизы. Она не видела Александра, но думала о нём непрестанно. У них дома постоянно были

какие-то гости, все поздравляли Лизу и это начало крайне раздражать её. Когда приехали Курбатовы, она сказалась больной и не вышла из комнаты. Обеспокоенная Дарья Ильинична тут же прибежала к дочери.

– Лизонька, дитя моё, что с тобой?

Она ощупала дочери голову, потрогала лоб. От её заботы Лиза вдруг заплакала. Княгиня не на шутку перепугалась:

– Скажи мне, что у тебя болит?

– Душа,– всхлипнула Лиза.

– Значит, Миша был прав, ты несчастна, – вздохнула княгиня, – Почему же ты мне раньше ничего не сказала, ещё до оглашения помолвки?

– Тогда я не понимала.

– Тогда ты не познакомилась с князем Разумовским, – грустно кивнула Дарья Ильинична, – Я понимаю. Моё сердце болит так же, как твоё. Но сделать уже ничего не могу, слишком поздно.

Венчание через несколько дней. Крепись, моя девочка, Бог поможет тебе, поможет всем нам и, может, придёт тот день, когда вы с Петром обретёте если не любовь, то понимание и уважение. Поговори с Петром, доченька.

– Хорошо, матушка, – ответила Лиза, не желая ещё больше расстраивать княгиню, и без того достаточно печальную и встревоженную,– Пусть он придёт в библиотеку.

Когда княгиня, расцеловав дочь, вышла, Лиза спустилась в библиотеку. Тут же повернулась ручка двери и несмело заглянул Пётр.

– Заходите, – пригласила Лиза.

– Добрый вечер, Лиза,– произнёс Пётр, чувствуя себя крайне неловко. Лиза не подала ему руки и он не знал, что ему делать и что сказать этой ставшей вдруг чужой для него девушке.

Наконец, он решился:

– Лиза, я хочу вам сказать, что я вёл себя

неправильно по отношению к вам.

– Перестаньте, – поморщилась Лиза, – Вы вели себя так, как считали нужным. Всё достаточно ясно- вы не любите меня, я не люблю вас. Более того- вы любите другую, а я люблю другого.

– Этот другой…,– начал было Пётр, но Лиза перебила его:

– Не будем сейчас говорить об этом. Мы вообще не будем говорить об этом.

– Хорошо, – Пётр склонил голову, – Похоже, мы оба совершили ошибку, согласившись на этот брак, но ничего нельзя изменить, поэтому предлагаю вам заключить мирный договор.

– Говорите,– кивнула Лиза.

– После венчания мы уедем в Ниццу в дом, что купили наши родители и живём, как обычная семья…

– Помилуйте, – воскликнула Лиза.

– Знаю, что семьи у нас не получится, но мы можем стать друзьями, Лиза. Я

обещал Саше,– Лиза вздрогнула, – Обещал, что увезу вас отсюда и сделаю всё, чтобы вы были счастливы. Вряд ли у меня получится это, но, по крайней мере, могу обещать вам спокойную и мирную жизнь. Всё, что я могу,– он протянул руку и Лиза пожала её.

– Я никогда ничего не потребую у вас и никогда ни в чём не упрекну вас, – сказал Пётр напоследок.

– Взаимно, – ответила Лиза.

Накануне дня венчания был бал у графа Трегубова в честь дня рождения его дочери Ирины. Лиза, вновь сославшись на недомогание, отказалась ехать. Елена хотела было возмутиться, но княгиня резко осадила её:

– Оставь её, Лена.

Лиза, сделав больной и несчастный вид, ушла к себе и встала за занавески, дожидаясь, когда все, включая Михаила

и Наталью, уедут. Её сердце отчаянно колотилось. Когда дом опустел Лиза позвала Дашу:

– Слушай меня внимательно. Я уезжаю и не знаю, когда вернусь. Может, утром.

Даша ахнула и зажала рот рукой.

– Тихо! Послезавтра мы покинем Петербург и уедем в чужую страну. Я хочу провести свой последний день в Петербурге так, как хочу. И если вечером кто-то из домашних спросит про меня, скажешь, что я сплю.