Договоримся о любви

Размер шрифта: 13

* * *

Глава 1

– Нам нужно настоящее дело! Какая-нибудь сокрушительная афера века. Хотя бы в рамках жизни одного отдельно взятого человека. – Оттолкнув бокалы, я заботливо расправила на столе нехитрый распечатанный портрет. – Вот. Мы должны его найти!

При одном взгляде на бумажку Ник запрокинул голову и самым натуральным образом взвыл. Сильно же я его достала! Потом, опрокинув в себя содержимое стопки, усмехнулся:

– Как я понимаю, этот «отдельно взятый человек» – ты. Ладно, подруга, заскучала, бывает… Мне, признаться, тоже надоели все эти судебные дрязги, алименты, разделы имущества! Можем попробовать какое-то новое направление деятельности. Например, наше последнее дело – не будешь же ты отрицать, что мы славно развлеклись!

Ага. Перед глазами тут же всплыла сценка из рабочего кабинета, где разводящиеся супруги до хрипоты сражались не за квартиры-дачи-машины, а… за пушистого палевого кота. «Ты настроила Персика против меня! – на полном серьезе вопил муж. – Исцарапал мне все руки, шипит, зубами клацает… И кто – мой воспитанник, тот, кого я знал с младенчества, кого холил и лелеял! Стерва!» Жена лишь хохотала и издевательски чмокала губками в ответ на каждую реплику. Только когда благоверный опасно покраснел и схватился за ворот рубашки, супружница смилостивилась и согласилась приступить к обсуждению.

– Посмотрел бы наш препод по семейному праву на этот документ, – захихикала я. – «Соглашение о порядке общения с котом и участии в его воспитании» – это же гениально! Но позволю себе напомнить, что такие радости жизни выпадают нам нечасто. Ну сколько интересных дел было у нас за этот год? То-то и оно! Скууууучно…

Вздохнув, Ник сделал небрежный жест рукой, и передо мной вырос очередной бокал с разноцветным коктейлем. Ох, не переусердствовать бы с напитками… Хотя задание свое мы выполнили, впереди ждали выходные, которые я собиралась провести дома, отсыпаясь после напряженной недели. Между прочим, и о рекламе нашей скромной фирмочки стоило подумать, а то так и останемся специалистами по защите прав… котов.

Положа руку на сердце, дела у нас шли ни шатко ни валко. Даже правило «Как корабль назовешь, так он и поплывет» не действовало. В свое время мы долго изобретали название нашей будущей «бизнес-империи», сидя в тесном съемном помещеньице по соседству с каким-то пыльным складом. Так толком ничего и не придумав, Ник отправился утрясать формальности с регистрацией, а по возвращении объявил, что у нас отныне есть своя собственная юридическая фирма. И носит она гордое название «МаНия». Нет, вы только вдумайтесь, какая глупость! Меня тогда чуть удар не хватил.

– Это исключительно удачное название, – захлебывался от энтузиазма мой деловой партнер. – Во-первых, составлено из первых букв наших имен. Во-вторых, интригует. И, главное, отражает наш подход к работе: мы так сосредоточены на интересах клиентов, что это становится для нас прямо-таки манией!

Меня тогда еще долго трясло: сначала – от негодования, потом – от предвкушения неминуемого позора. Разве могут серьезные люди, юристы, вести дела под столь легкомысленным «имечком»? Но сменить название оказалось не так просто, и мне пришлось смириться. С тех пор я старательно избегала смотреть на окаянное слово в договорах, а на собственной визитке предпочла и вовсе обойтись без него.

Эксцентричная – и не самая умная – выдумка Ника себя не оправдала. Мы прозябали в рутине, и эпическое сражение за кота оказалось, пожалуй, самым увлекательным нашим делом. Что ж, лишний повод признать: жизнь ничему меня не научила. Как-то, еще в студенческие времена, я в первый и последний раз списала у Ника контрольную, перепутав вслед за ним негаторный иск с виндикационным. Достаточный повод осознать уже тогда, что все нужно делать самой.

Впрочем, справедливости ради стоило признать, что в нашей дружеской паре верховодить обычно доводилось мне. Ника я знала больше пятнадцати лет – с того самого момента, как опоздала на первую лекцию в универе и плюхнулась за парту рядом с ним. Ума не приложу, почему выбрала это место – свободных сидений было хоть отбавляй. Так или иначе, но мы с первых же минут нашли общий язык и вскоре уже хихикали над какой-то ерундой, вызывая резонное неудовольствие бубнящего за кафедрой профессора.

За время учебы смешливый долговязый юнец с копной светлых волос превратился в элегантного блондина, покорителя девичьих сердец. Сокурсника отличали благородные манеры, приятный баритон и… некоторое легкомыслие. Которое, похоже, и стало главной причиной того, что наши доверительные отношения так и не вышли за пределы дружеских.

До сих пор в красках помню, как на факультетском вечере в честь посвящения в студенты Ник, чинно цокнув каблуками, пригласил меня на медленный танец. Двигался он чудесно – как позже выяснилось, стараниями родителей, определивших его в детстве в танцевальную студию. Полумрак зала, душераздирающая песня и световые пятна от вращавшегося у потолка зеркального шара настраивали на лирический лад. Увы, спустя полминуты я уже смеялась над байкой Ника о том, как ребята с параллельного потока перетаскали из аудиторий весь мел. Исключительно из благородных побуждений, желая помочь страдавшей от недостатка кальция беременной сокурснице. Пока она хрустела «угощением», декан рыскал по коридорам в поисках виновных. История вышла веселая, но, давясь в икоте от хохота, мы безнадежно испортили романтику момента.

С тех пор Ник и утвердился в качестве моего самого близкого друга. Конечно, за нашими спинами ходили разные сплетни, да я и сама, чего греха таить, изрядно их подпитывала. Мне, самой обычной девчонке, не избалованной вниманием, льстило общество симпатичного парня. С ним было приятно показаться на публике, и я беззастенчиво обнималась с Ником на глазах у вздыхавшей по нему прекрасной половины нашего курса.

После окончания университета мы, вопреки опасениям, не потерялись. Возможно, сыграл свою роль наш первый, составленный в шутку договор. «Документ», накорябанный на коленке во время одной из скучных лекций и имевший возмутительно ничтожное отношение к юриспруденции, до сих пор валялся у меня где-то среди бумаг: в нем мы клялись во взаимовыгодном сотрудничестве, дружбе и платонической (слово было дважды подчеркнуто) любви. Полная чепуха, конечно, но судьба не раз подбрасывала нам повод выполнить эти условия.

Не раз и не два, сидя вот так в кафе, мы болтали о всякой всячине и делились друг с другом самыми смелыми мечтами. Случалось, я откровенно ныла о любовных разочарованиях, превратив Ника в этакую «подружку», он же смешил меня историями о своих бурных похождениях. Мне было впору завидовать: абсолютно все в его жизни было легко и просто. Родные сдували с Ника пылинки, и ему стоило немалых усилий не превратиться в заправского прожигателя жизни. Учеба давалась будто сама собой (не считая, конечно, того досадного промаха с контрольной), девушки вешались на него пачками, на престижную работу устроили знакомые…

Мне же приходилось всего добиваться самой. Отец испарился из моей жизни, когда я была еще крошкой. Спутался с какой-то бойкой дамой на работе, а мама не смогла простить измену. Отец ушел раз и навсегда, и я никогда не винила мать в том, что она отказала ему во втором шансе. Меня всегда возмущало предательство – я даже поклялась себе, что, став взрослой, никогда не разрушу чужие отношения.

Но мои благородные порывы и понимание никто не оценил. Мама была слишком занята собой и устройством собственной жизни. Она быстро обзавелась другой семьей, у меня появилась сводная сестра. Отчим обеспечивал всем необходимым, но желанного тепла от близких я почти не видела. Мне исполнилось четырнадцать, когда главе семейства предложили повышение в другом городе. Жизнь без родных мест казалась прямо-таки невозможной, или это «трудный возраст» сыграл свою роль, но тогда я чуть ли не впервые проявила характер: прямо заявила, что никуда от своей школы и любимых подруг не уеду.

Мать выбивалась из сил с тщетными уговорами, упрекала в эгоизме, потом махнула рукой. И в один прекрасный день предложила компромисс: я могу отправиться пожить к ее близкой подруге, которая знала меня с раннего детства и вечно задаривала всякой всячиной. До школы добираться минут сорок, зато буду под присмотром. У меня даже появится собственная отдельная комната – предел мечтаний для девочки-подростка!

Так я оказалась у тети Гали. Мы неожиданно поладили: незамужняя бездетная «фея-крестная» дарила мне заботу в избытке, и я наконец-то почувствовала себя нужной и любимой. С тех пор мы частенько, гоняя чаи на уютной кухоньке, вспоминали о том памятном компромиссе, что столь благополучно свел нас под одной крышей. Подумать только: я, совсем еще ребенок, настояла на своем – и одержала верх! Возможно, именно та моя первая победа и определила выбор профессии. В какой-то момент я почувствовала, что хочу вот так договариваться, добиваться справедливости, помогать другим – и выигрывать. А еще юриспруденция таила в себе частичку азарта, и это так подходило моему неугомонному характеру…

Я не была ершистой или упрямой, и со мной всегда можно было найти общий язык. Но мироздание наделило меня изрядной долей энергии и любопытства, а малейший намек на рутину моя кипучая натура выносила с трудом. В студенческие годы, зубря латинские афоризмы, я так и видела себя знаменитым адвокатом, способным харизматичными речами срывать аплодисменты в зале суда… Будущее представлялось хотя и туманным, но вполне себе перспективным и интересным.

Увы, c окончанием универа полоса везения для меня завершилась. Сначала умерла названая тетушка, и я осталась одна в завещанной мне опустевшей квартире. На помощь, как обычно, пришел Ник, я даже пожила недельку у его семьи на даче. Общество дружных родных, с готовностью включивших меня в свой круг, немного притупило боль потери. Потом я с головой окунулась в работу, корпела над договорами, к вечеру буквально валясь с ног от усталости. И все же, возвращаясь в ставшее непривычно темным и холодным жилище, я нет-нет да ощущала острый укол одиночества.

Конечно, у меня были поклонники, даже романы, но… так, ничего серьезного. Мне нравилось флиртовать, принимать комплименты, дурить головы незадачливым ухажерам – и только. Похоже, мужчина мечты подзадержался на пути ко мне, но в том, что рано или поздно он появится, я не сомневалась. Паниковать по поводу незадавшейся личной жизни было преждевременно, гораздо больше меня тревожил застой в делах профессиональных. Взять того же Ника – он довольно резво, с обычной своей легкостью продвигался по карьерной лестнице.

Тем удивительнее оказалось для меня открытие, сделанное год назад за чашечкой кофе. В ответ на мои сетования о том, что очередное трудоустройство не принесло ничего, кроме пустой нервотрепки, Ник вдруг признался: ему тоже надоела его работа. Чуть ли не впервые на моей памяти друг хмурился, живописуя свое положение: кажется, достиг на нынешнем месте потолка, а повышения ждать не приходится… И как-то незаметно в этом обмене жалобами у нас родилось общее решение о создании фирмы.

Но, очевидно, наши надежды на головокружительную увлекательную карьеру не оправдались. Взять хотя бы сегодняшний день, который я провела в рабочем кабинете, не делая ровным счетом ни-че-го. Новых клиентов не было, при воспоминании о старых челюсть опасно растягивалась в зевке, и я предалась любимому занятию – стала мечтать. Ладно, с профессиональным не задалось, но есть ведь еще личное… Живое воображение относилось к числу моих несомненных талантов, и я без труда нарисовала облик мужчины своей жизни. Этот герой четко предстал перед глазами, любуйся – не хочу!

Безделье стимулировало кипучую умственную деятельность и пробудило доселе дремавшие недюжинные художественные способности. Руки сами собой потянулись к компьютеру, на котором Ник на всякий случай – кажется, просто смеха ради – установил программу для составления фотороботов. Наверное, это достойно осуждения – тратить бесценное рабочее время на такую ерунду, но иного занятия у меня все равно не было…

Спустя часа полтора я могла с полным правом наслаждаться произведением собственной фантазии. Наружность моего несуществующего героя получилась привлекательной: продолговатое лицо, крепкий подбородок с ямочкой, длинный прямой нос, умные глаза, темные волосы… Уже за рамками фотопортрета остались высокий рост, поджарая спортивная фигура, безупречная элегантность, дерзкая усмешка и… что я там еще себе напридумывала?

Встряхнувшись, я отвлеклась от монитора. Не занятая делами пятница вполне позволяла слинять из офиса пораньше, да и Ник битый час звал в кафешку по соседству, где сегодня устраивали танцевальный вечер. Плясать под «мелодии и ритмы в стиле ретро» совсем не хотелось, а вот пропустить по бокальчику и привычно поныть на тему «Как скучно жить» было совсем неплохо.

Я ненадолго вышла привести себя в порядок и натянуть куртку, а когда вернулась, на столе уже лежал распечатанный портрет. Причем шутник-напарник, разбиравшийся в компьютерных программах гораздо лучше меня, успел снабдить «фоторобот» приличествующей жанру надписью: «Wanted dead or alive».

– Забыл указание о награде, – хмыкнула я, не в силах сердиться на не в меру остроумного друга. – А портретик, пожалуй, прихвачу домой, поставлю в рамочке на стол – поможет визуализировать мечту. Кто знает, возможно, на моей улице все-таки перевернется грузовик с пряниками!

И вот теперь заботливо разглаженное моими ладонями изображение лежало на столе в кафе и радовало взоры посетителей, которых по случаю прохладного осеннего вечера становилось все больше. Ник, похоже, основательно устал от шутливых уговоров найти дерзкого красавчика, тем самым обеспечив мне долгожданного спутника жизни, и я прибегла к последнему аргументу:

– Помнишь наш «великий договор»? Если мне не изменяет память, там мы обещали стать свидетелями на свадьбах друг друга. Знаю-знаю, свидетели давно не обязательны. Но мы условились по поводу взаимовыгодного сотрудничества, в том числе в сфере личной жизни. Ты просто обязан мне помочь!

Видимо, последняя реплика вышла довольно пылкой, выбившись из шутливого тона, раз задумчиво вертевший в пальцах пустую стопку Ник встрепенулся.

– Кстати, – он искоса взглянул на меня и почти серьезно бросил: – А почему ты никогда не рассматривала в качестве претендента на роль парня… меня?

Ох, обожаю эти пятничные вечера, когда в расслабленной атмосфере любимой забегаловки можно молоть любую ерунду! Даже ответы на подобные щекотливые вопросы вылетают сами по себе, не напрягая лишний раз измученный неделей умственного труда мозг.

– Хм… – Я помедлила лишь мгновение. – Сейчас, навскидку, могу назвать тебе три… нет, четыре веские причины. Только чур не обижаться, ладно? Итак… во-первых: ты – мой лучший друг. Любой намек на роман уничтожит наши отношения. Я слишком дорожу тобой, чтобы так рисковать! Во-вторых, ты знаешь обо мне все, ты видел меня в таком неприглядном виде! Помнишь, как я рыдала из-за четверки на экзамене по трудовому праву, размазывая по физиономии тушь, а ты меня утешал? Я рассказывала тебе обо всех своих увлечениях… А чего стоят мои карьерные страдания? Словом, ты никогда не сможешь разглядеть во мне пресловутую загадку, так нужную всякой даме сердца. В-третьих, ты – слишком добрый, слишком мягкий, слишком сладкий. Мииииилый! Этакий мальчик из бойз-бенда. Ты не сможешь держать меня в узде. Знаешь ведь мой кипучий характер. Мне нужен тот, кто способен хватить кулаком по столу и все за меня решить. И в-четвертых…

– Не продолжай, мне уже страшно. – Ник делано ужаснулся. И тут же рассмеялся с обычным беззаботным видом, махнув рукой. – А, ладно, добивай!

– …я люблю тебя. – Мне оставалось тоже залиться хохотом. – Искренне. От всего сердца. Поэтому не желаю тебе «счастьица» в лице моей скромной персоны. Разумеется, любовь эта носит исключительно платонический характер, в полном соответствии с нашим договором…

– Брр! «Договор, договор, договор» – похоже, подруга, ты переработала. – В серых глазах Ника запрыгали задорные искорки. – Давай лучше потанцуем! Слышишь, начинается ретровечер…

По уютному зальчику действительно разнеслись первые бодрые аккорды восьмидесятых, и на небольшой пятачок танцпола стали стягиваться оживленные посетители. Но пускаться в пляс после напряженной недели совсем не тянуло. Нет уж, увольте! Мой друг, этот неутомимый сердцеед, способен развлечься и без чужого деятельного участия. А я лучше еще немного полюбуюсь на плод собственного воображения. Интересно, как я себя повела бы, окажись он рядом, в этом самом кафе…

– Ого! – Раздавшийся откуда-то сверху возглас резко выдернул меня из приятной процедуры витания в облаках. Подняв глаза, я увидела склонившегося над моей головой молодого официанта, который частенько нас обслуживал. С трудом удерживая в руках заставленный пустыми бокалами и тарелками поднос, парень с интересом рассматривал разложенный на столе портрет. – Что он натворил?

– Похитил сердце одной не в меру впечатлительной девушки, – пошутил Ник. – Вот она и сидит тут сиднем, ломает голову, как его найти.

– Похитил… что? – Похоже, официант не расслышал весь пассаж за громкой музыкой. И, бросив попытку разобрать что-то в какофонии звуков пятничного вечера, выпалил: – Так он здесь!

– Кто? – обалдело переспросила я. Наверное, тоже что-то не так услышала… Хотя парень брякнул эту фразу довольно громко, лопаясь от гордости, словно принес нам сенсацию, за которую действительно была назначена солидная награда.

– Ну этот… ваш похититель, – едва уловила я в общем шуме. Официант наклонился ниже, умело поймав на ходу готовый сползти с подноса бокал, и прищурился с видом заговорщика. – Вызывать полицию?

Парня уже потряхивало от перспективы стать причастным к громкой разборке в стенах родного заведения – видимо, ему, совсем как мне, надоела рутина. При такой самоотверженности, не ровен час, и правда позвонит куда следует, и вскоре сюда завалятся дюжие правоохранители, скрутят ни в чем не повинного человека… Погодите-ка, я упустила главное: он, герой моего придуманного романа, тут?

– Вызывать никого не нужно. – Ник поторопился упредить рвение официанта, прекрасно знавшего, что мы – сотрудники располагавшейся неподалеку юридической фирмы и, похоже, по-своему истолковавшего появление «плаката». – Скорее всего, это не тот, кого мы ищем. Коварный похититель наверняка скрывается за тридевять земель…

…или скроется в самое ближайшее время, а я не успею и глазом на него взглянуть! Мгновенно выйдя из оцепенения и напустив на себя таинственный вид, я потянулась к уху официанта.

– Вы не могли бы показать его нам? – В этот момент грянула очередная бодрая песенка, но парень энергично закивал – кажется, верно все понял. – Только, умоляю, осторожно, не привлекая лишнего внимания…

– Пойдемте. – Он решительно двинулся вперед, пробираясь между посетителями. Я тут же сорвалась следом, взяв сумку и забыв о портрете, но Ник вовремя подхватил уже слетавшую со стола бумажку.

Миновав танцпол и барную стойку, мы оказались у прятавшихся в глубине кафе мягких диванчиков, снабженных небольшими столами. Тут было уже тише и просторнее, что осложняло задачу незаметно посмотреть на мужчину моей мечты. Надо бы сделать вид, что мы ищем здесь место поспокойнее, и украдкой бросить взгляд на «похитителя»… Вопреки ожиданиям, официант продолжал целеустремленно шагать вперед. Наконец он резко остановился у скрывавшегося в полумраке столика, и я от неожиданности налетела на парня сзади.

– Пожалуйста, – с видом заправского фокусника, только что вынувшего из цилиндра кролика, провозгласил он, – нужный вам гражданин!

Подчеркнуто казенное «гражданин» прозвучало довольно громко, и сидевший в одиночестве за столиком человек встрепенулся. Ох, боюсь, официант не уловил мою идею взглянуть на героя портрета аккуратно, без лишнего шума… Неудобно получилось! Этот посетитель наверняка специально забился в самый дальний уголок кафе, желая спокойно поужинать после насыщенных будней, а тут посторонние наглецы как снег на голову… Нужно срочно выпутаться и загладить бестактность, пока мы окончательно не опозорились.

Гадая, как просить прощения, я робко подняла голову – и встретила взгляд недоуменных темных глаз, блеснувших в свете ярких дискотечных огней. Похоже, незнакомец был сбит с толку не меньше моего, но тут же взял себя в руки и деловито произнес:

– Добрый вечер. У вас ко мне какое-то дело?

– О, сущие пустяки, – мигом среагировал Ник и, широко улыбнувшись, потряс перед носом мужчины доморощенным фотороботом. Молодец напарник, быстро нашелся! Я-то совершенно утратила способность сколько-нибудь связно лепетать… – Мы ищем этого человека. Нам показалось, вы на него похожи. Но при ближайшем рассмотрении, разумеется, очевидно, что сходство – весьма отдаленное…

Друг еще что-то молол, принося извинения за беспокойство, а я жадно вглядывалась в черты мужчины. Соответствие портрету действительно не было полным, и все-таки общие признаки нашлись: форма лица, темные волосы, умные глаза, ямочка на подбородке, возраст – лет за тридцать… Немудрено, что официант перепутал, особенно при таком недостатке освещения!

Судя по ослабленному галстуку, небрежно брошенному рядом пиджаку и полупустой тарелке с бифштексом, незнакомец и правда зашел сюда отдохнуть после работы. А еще мужчина оказался на удивление галантным. Оправившись от изумления, он приподнялся и дружелюбно представился:

– Игорь. Не желаете присоединиться? Вы, как я понимаю, из следственных органов? Нет? Значит, частные детективы? Тогда у меня как раз дело по вашей части!

– Фирма «МаНия». Это – Майя, а я – Никита, можно просто Ник, – с готовностью отрекомендовался мой коллега, протягивая мужчине руку. – Мы не детективы, хотя имеем отношение…

– Дело? Как интересно! – бесстыдно перебила я не в меру честного друга. Вот он вывалит все начистоту, мы распрощаемся с фотороботом во плоти, так толком и не пообщавшись… Ого, а меня, похоже, всерьез напугала эта перспектива! – Можно поподробнее?

Через минуту мы уже сидели за столиком в затемненном углу заведения. Осознавший свою оплошность официант спешно слинял, чтобы вскоре материализоваться с новыми коктейлями – за счет заведения, в качестве компенсации за свою досадную промашку.

Игорь открыл было рот, чтобы поведать нам занимательную – я почему-то нисколько в этом не сомневалась – историю. Но тут, как на грех, тихий уголок кафешки взорвался хохотом и визгом: посетителям не хватило места на танцполе, и они беззастенчиво нарушили наше уединение. Вмиг заполнив пустовавшее пространство, разгоряченные весельем барышни и их бойкие кавалеры принялись выписывать незамысловатые па прямо перед нами. Диджей подкрутил громкость музыки, и расслышать что-либо за старыми добрыми хитами стало невозможно.

Красноречиво обведя взором волной накрывшее нас безобразие, Игорь развел руками: вот, мол, и поговорили… В его глазах запрыгали смешливые дерзкие искорки – клянусь, точно такие же, как у героя моих грез! Мне оставалось лишь улыбнуться в ответ. Боюсь, это вышло слишком игриво, и я тут же спохватилась, ведь передо мной сидел потенциальный клиент нашей юридической фирмы.

Попутно вспомнилось и о том, что сегодня мой облик к флирту не располагал. Отсутствие актуальных деловых встреч вкупе с пятницей вполне оправдывали демократичные джинсы и простенький черный джемпер. Но вечно не желавшие распрямляться кудряшки, собранные в небрежный хвостик, придавали мне наивности. Эх, не вышло из меня фам фаталь!

Словом, этот не в меру шумный и легкомысленный вечер совершенно не подходил для обстоятельного разговора. Вдобавок к прочим напастям рядом сидел верный Ник, и новый знакомый вполне мог принять нас за пару… Сердце кольнула досада: все-таки не каждый день получаешь шанс познакомиться с тем, кого видела в романтических грезах! Похоже, интерес оказался взаимным: Игорь надолго задержал на мне взор, и я почувствовала, как щеки обдало жаром.

– Что ж, я, пожалуй, пойду. – Он жестом подозвал официанта и попросил счет. Не успела я расстроиться, как мужчина моей мечты расплылся в обворожительной улыбке. – Если не возражаете, я заглянул бы к вам в офис в понедельник, часов в двенадцать. Идет?

Я машинально кивнула и нырнула рукой в сумку, нащупывая визитку. Игорь коснулся губами моей кисти, обменялся рукопожатием с Ником и отбыл, приветливо отсалютовав нам на прощание.

– Нет, не похож. – Стоило красавчику растаять в свете цветных огней, как Ник опять вцепился в портрет. – Неужели сама не видишь? Совершенно не похож, ни капельки!

Хм, понятненько: дружеская ревность в действии. Нечто подобное испытывала и я, когда у Ника появлялся намек на серьезные отношения. Ощущая себя собакой на сене, брюзжала о недостатках очередной его девушки, хотя сама на эту роль не претендовала. Видимо, боялась потерять внимание единственного близкого мне человека. Снова эгоизм, от которого давно пора бы избавиться…

– А мне все равно, похож он или нет, – беспечно ляпнула я, стараясь не показать, насколько заинтересовал меня таинственный посетитель кафе. – Только вдумайся, Ник, благодаря этому дурацкому фотороботу мы, похоже, нашли нового клиента…

– …который не без твоей помощи принял нас за детективов. – Уж чем-чем, а наивностью мой друг никогда не страдал. – И что прикажешь делать, если он поручит нам, например, слежку за дамой сердца? Сбор улик против деловых партнеров? Или что-то совсем уж из ряда вон, какую-нибудь жуткую авантюру?

Вычленив из пламенной речи главное, я на мгновение смешалась. Дама сердца? Наличие этой крайне неприятной помехи в мои планы не входило. Ник прав: я совсем ничего не знаю об Игоре, а уже настроила себе воздушных замков… Хотя этот симпатичный брюнет кидал на меня долгие двусмысленные взгляды, желая узнать получше. Я не могла ошибиться! И вообще, зачем расстраиваться раньше времени? Ох уж этот Ник, совсем меня запутал!

– Авантюру? – Я повысила голос, пытаясь перекричать новую громкую мелодию. – Вот и отлично, наконец-то перестанем прозябать в унынии! Мы ведь не боимся настоящих приключений, да, друг мой? Хватит канючить, мы славно развлечемся – и кто знает, может быть, судьба даст нам возможность по-настоящему себя проявить! Мы ведь крутые юристы! Ну что, пошли танцевать?

На глазах у изумленно разинувшего рот Ника я выскользнула из-за столика и нырнула прямо в толпу выкидывавших ножки в доморощенной ламбаде посетителей. Помню-помню, не далее как полчаса назад я сама отказалась от танцев, но в эту минуту само сердце, казалось, готово было пуститься в пляс…

Пробравшись в самый центр танцпола, я еще долго зажигала под веселенькую ретропопсу. Ник в отдалении клеил какую-то длинноногую девицу, толпа танцоров редела, неумолимо надвигалась полночь. А я, воспарив на седьмое небо от сладостного предвкушения, явственно видела перед собой смешливые темные глаза, брутальную ямочку на подбородке и свой новый сногсшибательный роман. Тело само кружилось в такт мелодиям, душа пела от радости, а во рту уже ощущался сладковатый привкус пряников из грузовика, который, судя по всему, все-таки угораздило перевернуться на моей улице.

Глава 2

– О! – Ник многозначительно вскинул бровь, едва скользнув по мне взглядом. – По какому случаю парад? Хотя можешь не отвечать, и так все ясно…

Опять он путается под ногами! И как ему удается видеть меня насквозь? Нет, все-таки наше деловое партнерство становится до неприличия тесным… Мог бы и не являться на работу в этот многообещающий понедельник, отдохнуть после развлечений с девицами из кафе. Увы, решил лично все проконтролировать – а заодно и поязвить над моим излишне нарядным обликом, который задумывался как исключительно деловой и элегантно-небрежный.

Собственно, на обдумывание этого самого облика у меня ушли все выходные. И я не жалела об этом! Душу грело блаженное предвкушение, словно меня ждало первое свидание. Сначала я надолго пропала в салоне красоты: маникюр, педикюр, косметолог… Потом зависла в крупном торговом центре, спустив добрую часть зарплаты. И наконец, растерянно замерла перед выпотрошенными пакетами с одеждой, выбирая наряд, которому полагалось одновременно привлекать и оставаться в рамках дресс-кода.

Перед уходом на работу я придирчиво оглядела себя в большом зеркале и не без удовольствия констатировала, что задача выполнена. Черные брюки с завышенной талией подчеркивали стройность фигуры, полуботинки им в тон на высоком каблуке компенсировали недостаток роста. Блузка выглядела вполне по-деловому, но игривый бант спереди придавал облику женственности. Бледно-розовый оттенок ткани – под названием «цвет бедра испуганной нимфы», как просветила меня всезнающая продавщица – приятно сочетался с рыжевато-пшеничными волосами и зелеными глазами. Недешевый выпрямитель для волос с грехом пополам справился с моими кудряшками, и локоны волнами падали на плечи. Посмотрели бы на этот «гений чистой красоты» те, кто в детстве за маленький рост и крупный рот дразнили меня Мартышкой!

Словом, я прибыла на работу абсолютно уверенная в собственной неотразимости – и в том, что ни одна живая душа не поймет, скольких усилий эта самая неотразимость мне стоила. Но Ник тут же посеял зерна сомнения у меня внутри. Кажется, помада все-таки слишком яркая, стрелки на глазах – чересчур жирные, а шлейф «культового свежего аромата с нотками гардении» способен поразить все живое в радиусе пяти метров. Ну и ладно, имею право раз в сто лет почудить!

Время близилось к двенадцати, и в груди уже поднималось приятное волнение. Чем бы ни закончился визит расчудесного во всех отношениях нового знакомого, я уже была ему благодарна. В конце концов, мне удалось отвлечься, вынырнуть из ненавистной рутины, в кои-то веки почувствовать себя уверенной и красивой. А разгулявшееся воображение обещало еще больше…

* * *

– Какое красивое имя – Майя. – Темные глаза заметно потеплели. – И редкое в наше время – давно такое не слышал!

– Я родилась в последний день мая – успела присоединиться к компании тех, кому всю жизнь маяться. – Я улыбнулась. – Конечно, все эти поговорки – полная чепуха. Просто мой папа выбрал такое имя как раз из-за даты рождения. Весна, время цветения и надежд – что может быть лучше? Собственно, это то немногое, что отец для меня сделал…

Что-то я разболталась с человеком, которого знала от силы минут пятнадцать! Но Игорь, с его мягкой улыбкой, так располагал к откровениям… Да и не сказала я ничего страшного, зря Ник так пялит на меня свои распрекрасные очи!

Напарнику, как назло, вздумалось возиться с кофе прямо рядом с нами. Словно я предусмотрительно, еще полчаса назад, не выставила на стол чашки и конфетки! Мне оставалось лишь в который раз досадовать, что в этот перспективный день я не осталась в офисе единственным сотрудником. Иначе щебетала бы с понравившимся мне мужчиной спокойно, без надзора этой доморощенной «полиции нравов»!

– Итак, – деловито прервал мою трескотню коллега, дав гостю сделать глоток крепкого кофе, – давайте перейдем к сути вашего дела?

– Конечно, – с готовностью отозвался Игорь и тут же замялся. – Дело… эээ… несколько деликатного свойства, даже для детективного агентства.

– Мы – не детективное агентство… – затянул старую песню Ник, и настал мой черед перебивать.

– …Но, как юристы широкого профиля, готовы оказать поддержку в любом, даже самом щекотливом деле, – подхватила я и, придав лицу выражение, которое должно было располагать к доверию, ободрила: – Обещаем, что ничего из сказанного вами не покинет стен этого кабинета.

– Спасибо. – Игорь задумчиво кивнул и поднял глаза к потолку, видимо, решая, как удачнее облечь мысль в слова. Вздохнув, он еще немного помедлил и перевел взгляд на меня. – Помогите мне… в любви.

Ух ты! Наш потенциальный клиент не сказал ничего из ряда вон выходящего, и все же эффект от его слов превзошел все ожидания. Ник закашлялся, поперхнувшись своим хваленым кофе, я же просто оцепенела. Застыла, как каменное изваяние, не самым интеллигентным образом вытаращившись на сидевшего напротив человека.

На контрасте с напавшим на меня внешне столбняком в душе всклокотал Везувий. Игорь смотрел несколько потерянно, но все-таки с надеждой. В глубине темных глаз плескался намек на типично мужской интерес, а теплая сильная ладонь, накрывшая мои пальцы в доверительном жесте, заставила последние сомнения растаять в туманной дали. И все же я никак не могла поверить в происходящее: неужели этот мужчина, отдаленно смахивающий на идеал с «фоторобота», пришел сюда… ради меня?

Я попыталась встряхнуться и остановить полет разгулявшейся фантазии, но куда там… Разрозненные детали вдруг стали складываться в более-менее цельную картину: Провидение в лице не самого внимательного официанта благосклонно свело нас в кафе, и брюнет с мужественной ямочкой на подбородке самым банальным образом запал на меня. Присутствие Ника помешало Игорю тут же приступить к ухаживаниям, вот он и придумал какой-то глупый предлог для визита в офис. Помаялся два дня, совсем как я, и все-таки перешел к решительным действиям. Не очень складно и логично, но другого объяснения у меня не было.

Я в который раз с раздражением подумала о мешавшем нам Нике. Если бы не присутствие моего донельзя любопытного друга, сама атмосфера маленького офиса наверняка наполнилась бы романтикой и флиртом. Но нет – приходилось сдерживать порывы и старательно напускать на себя строгость, чтобы не предстать в глупом виде. Ладно, сейчас Игорь признается в симпатии ко мне, и бестактный коллега наконец-то испарится.

– Ох, простите за паузу, не каждый день слышишь нечто подобное. – Я постаралась вложить в улыбку все обаяние, отпущенное мне природой. – Не смущайтесь, расскажите, как вам можно помочь. Сделаем все, что в наших силах!

Я не удержалась от игривых ноток, а последняя фраза и вовсе вышла двусмысленной. Но поддержать без пяти минут поклонника не мешало, тем более что он, похоже, смутился и не знал, как объясниться. Милые взору черты исказила озабоченность, крепкие пальцы сползли с моей кисти и стали отбивать нервный ритм по столу. Наконец Игорь еще раз вздохнул, сосредотачиваясь, и нырнул рукой во внутренний карман пиджака.

– Вот. – Перед нами лег мобильный с вспыхнувшим экраном. – Не знаю, с чего начать, лучше сами посмотрите.

Заинтригованные, мы с Ником дружно склонились над телефоном. Ничего не понимаю… С фотографии на меня взглянуло кукольное личико а-ля Барби, обрамленное длинными платиновыми волосами. Пышные реснички, голубые глаза, пухлые губы сердечком, родинка на щеке – это что еще за фифа?

Видимо, вопрос красноречиво застыл на моем лице, потому что Игорь поспешил удовлетворить любопытство:

– Это Стася, точнее, Станислава Воздвиженская. Моя девушка. Ну как… скорее, уже бывшая. Ее отец не дает нам быть вместе.

Приехали… Я придвинулась ближе, стараясь лучше рассмотреть фото. А заодно и скрыть всю гамму чувств, которая, боюсь, отразилась на моем безупречно накрашенном лице. Какая же я все-таки дура! С какой-то стати решила, что этот чудо-мужчина – красивый, воспитанный, брутальный – явился сюда по мою душу… Насочиняла всякой ерунды, два дня купалась в сладостных мечтах! Хорошо еще, не перешла к прямому флирту… Какое все-таки счастье, что Ник крутился здесь и, сам того не ведая, спас меня от сокрушительного позора!

Стук моего сердца, казалось, гулко отдавался в стенах кабинета. Силясь унять эмоции, я сосредоточилась на портрете. Девушка казалась совсем молоденькой, хотя салонная ухоженность привносила в ее облик нечто искусственное, зрелое. У меня вмиг нарисовался образ этакой дочки успешного толстосума, капризной и праздной, умеющей лишь прожигать жизнь да раздавать приказы многочисленной обслуге. Ох, вот и ревность подоспела… Эта барышня с красивым именем не сделала мне ровным счетом ничего плохого, а я уже прониклась к ней чуть ли не классовой ненавистью!

– А ее отец – он кто? – вторгся в мои мысли резонный вопрос Ника. – Почему двум взрослым людям нужно его дозволение, чтобы состоять в отношениях?

– О, это самое интересное… – Игорь помедлил, подчеркивая важность момента, и четко произнес: – Воздвиженский Кирилл Андреевич, бизнесмен, меценат, владелец ресторана «Гранмонд» и сети кондитерских «Мадам Жюли». Человек деловой, но… как бы помягче выразиться… с придурью. Простите за резкое выражение в присутствии дамы, но иного слова не подобрать. Да что рассказывать, вы только взгляните на него, сами все поймете!

Ник тут же вбил фамилию в поисковик, и монитор рабочего компьютера запестрел фотографиями и новостными заметками. Как все-таки мало мы знали о жизни богатой светской публики! Уж я-то точно. Кажется, женственно-розовая вывеска «Мадам Жюли» встречалась мне во время прогулок по центру города, но и только. Теперь же я с любопытством прильнула к экрану, ухватившись за возможность переключиться со снедавшей меня досады на нечто более конструктивное.

Игорь был прав: хватило одного взгляда на снимки, чтобы понять, что представляет собой отец его возлюбленной. О, этот предприниматель был не из категории «миллионеров в джинсах»! Он обожал производить впечатление – по крайней мере, такое ощущение оставлял его имидж. Рослый, лет шестидесяти, Воздвиженский изобретательно комбинировал цвета гардероба, а пристрастие к фракам с бабочками и «шаляпинским», в пол, шубам придавало ему напыщенности. Небольшой нос крючком, цепкие умные глаза и густые брови делали его похожим на филина, а серебристая прядь в зачесанных назад темно-русых волосах довершала образ большого оригинала.

Развлечения бизнесмена вполне соответствовали уровню его круга: торжественные приемы, скачки, благотворительные аукционы, турниры по гольфу, маскарады, ретроралли… На любое мероприятие Воздвиженский заявлялся с неизменным царственным видом, держа на руках противную худенькую собачку, обряженную в тон его костюму. В целом этот шикующий чудак казался вполне себе безобидным – пока Игорь не дал нам послушать выдержку из его интервью.

Презрительно выпячивая губу, этот благополучный господин в пух и прах разносил «чернь» и «плебеев», которых нет-нет да заносило в одно из принадлежащих ему заведений. Булькая пафосом и распаляясь, он клеймил равнодушных мамаш, чрезмерно активных детей, дурно воспитанных мужиков… Причем, разогнавшись, уже не смог остановиться и перешел на лексику, чуждую истинному аристократизму. Из короткого курса психологии в универе я помнила, что такое поведение свойственно чистым, без примесей других темпераментов, холерикам: они сначала говорят, а уже потом думают.

Тем не менее подобное свойство психики таило в себе немало плюсов, которые наверняка помогли Воздвиженскому добиться финансового успеха. За пару десятилетий неутомимый энтузиазм, кипучая энергия и креативность превратили скромного доцента-философа в преуспевающего ресторатора. Мне, со всеми карьерными перипетиями, стоило бы брать с него пример, но – увы и ах! – в душе так и зрела неприязнь. Этот «патриций», столь высокомерно взиравший на простых смертных, просто бесил меня своим снобизмом! А яблоку, похоже, не удалось упасть далеко от яблони.

– Что вы, что вы, Стася – совсем не такая! – Игорь замахал руками, верно считав выражение моего лица. В душе в который раз опасно закипела ревность, и я поспешила уткнуться в монитор. И почему все самое лучшее в жизни достается таким вот Стасям, а не мне? Эта девчонка родилась, как говорится, с серебряной ложкой во рту, отхватила мужчину моей мечты… Который так пылко ее защищает! – Разумеется, она обожает приемы и вечеринки, но при этом работает, помогает отцу по мере сил, вникает в курс дела. Мы и познакомились с ней на работе. Я начинал скромным кадровиком, подбирал официантов и прочий персонал. Постепенно дорос до менеджера, стал разбираться в делопроизводстве и маркетинге. В мои обязанности входит широкий круг вопросов: от разработки стратегии развития компании до беготни на побегушках у босса…

Ах, как же все-таки он мне нравился! Не обычный смазливый карьерист, а вдумчивый, честолюбивый, целеустремленный мужчина. Да еще и с чувством юмора! От Игоря исходила спокойная, типично мужская уверенность в своих силах, и я в который раз позавидовала этой девчонке с внешностью Барби. И что это ей вздумалось слушать заносчивого папашу? Тот, должно быть, видит рядом со своей обожаемой Стасей исключительно принцев крови и миллиардеров. Но нынче не то время, чтобы устраивать браки по договоренности!

Опустив взгляд в чашку с густой темной жижей, Игорь старательно припоминал все детали знакомства с дочерью босса. Оказывается, в самом начале Стася взбесила его… буквально всем – начиная от приторно-сладкого имени и заканчивая наивным усердием дотошно разбираться в каждой мелочи. Игорю стоило немалых трудов скрывать раздражение, а потом, как-то незаметно, его отношение изменилось. Правильно говорят: от ненависти до любви – один шаг.

– Мы решили затеять какой-нибудь благотворительный проект, чтобы поддержать раскрутку кондитерских. Я ведь занимаюсь и пиаром тоже, у меня своя сеть «агентов» в СМИ. Стася предложила устраивать утренники для детей-сирот – бесплатные угощения, подарки, выступления артистов… А потом я узнал, что эта тема ей не чужда. – Игорь вздохнул, и его глаза заметно увлажнились. Какой интересный мужчина, не боится предстать излишне чувствительным! Мне, к слову, всегда казалось, что на такое способны только поистине твердые духом представители сильного пола. – Выяснилось, что она сама росла без матери. Не знаю точно, что с той случилось, Стася не рассказывала, для нее это болезненная тема. Но, похоже, Воздвиженский приложил к этому руку, как минимум косвенно, ведь с таким супругом впору досрочно сойти в могилу. Истерик и деспот, каких мало.

Что ж, судя по изученным мной материалам, вполне исчерпывающая характеристика. Похоже, я поторопилась, причислив Стасю к когорте легкомысленных светских львиц. А ведь, помнится, преподаватели юрфака предостерегали от поспешных категоричных оценок и оперирования радикальными категориями вроде «всегда» или «никогда»!

После того как я узнала о Стасе чуть больше, ее портрет на экране телефона казался иным. Атрибуты успешной ухоженной девушки вроде отламинированных волос или наращенных ресничек померкли, я видела перед собой лишь глаза – потерянные, грустные. Учитывая обстоятельства моего знакомства с Игорем, трудно было испытывать к «сопернице» симпатию, но в душе вдруг шевельнулось сочувствие. У меня-то была тетя Галя, в свое время хотя бы отчасти заменившая мать, а у Стаси – никого, кроме взбалмошного, эксцентричного отца. И ничего, кроме пресловутой золотой клетки.

– У нас почти нет совместных фотографий, разве что эта. – Игорь нажал пару кнопок в телефоне и вновь развернул к нам экран. Довольно темный, явно сделанный во время какого-то делового приема снимок запечатлел Стасю в строгом брючном костюме с бокалом в руке и, чуть позади, нашего собеседника. Игорь стоял за плечом возлюбленной, словно готовясь в любой момент прийти на помощь и ободрить. А они неплохо смотрелись вместе: эффектная блондинка и видный, источавший надежность брюнет. Эх…

– Спасибо. – Оказывается, мой напарник уже успел сделать комплимент гармоничной паре, и губы Игоря растянулись в улыбке. Но уже через миг на его привлекательном лице залегла тень огорчения. – Я так хочу спасти наши отношения! Шансы, понятно, невелики: Воздвиженский вряд ли поддержит мезальянс с каким-то менеджером. Поначалу он закрывал глаза на наше общение, видимо, считал, что это несерьезно. И оставалась надежда, что все сложится благополучно. Но с недавних пор, боюсь, время играет против меня.

Оказывается, скоро наследнице ресторанной империи должно было исполниться двадцать семь. Не ахти какой возраст в наше время, но «аристократ» Воздвиженский посчитал, что негоже его дочери засиживаться в потенциальных невестах. Еще, оборони Создатель, в самом деле окрутит девочку какой-нибудь простолюдин… Сказано – сделано. Так у Стаси появился жених, некий Петр. Парень ничем не выдающийся, кроме того, что обладает «правильными» перспективами и родословной.

Ох, неужели эти таблоиды фиксируют каждый шаг богатых и знаменитых? Ник пару раз щелкнул по клавиатуре, и перед нами предстало новое фото: Стася на горнолыжном курорте в компании какого-то парня. Экипировка и массивные очки мешали рассмотреть эмоции девушки и лицо ее спутника. Оставалось обратиться к Игорю за разъяснениями…

– Стасе не позавидуешь, отец так давит на нее! В ход идет все – от попытки вызвать жалость до откровенных угроз. И я бессилен что-либо изменить, по крайней мере в одиночку. – Игорь в отчаянии поник головой, но через секунду вскинул на меня взгляд. – Майя, поставьте себя на ее место! Отец – единственный близкий человек, Стася полностью зависит от него, она привыкла слушаться. А еще бедняжка его любит. Родителей ведь не выбирают! Боюсь, он совсем ее сломал и она готова смириться. Со мной подчеркнуто не общается, держится как с посторонним. Наверное, опасается навредить, ведь ее отец способен уничтожить меня за долю секунды. Ладно, пусть нам не суждено быть вместе, но нужно помешать Стасе совершить роковую ошибку! Этот Петр… подозреваю, он плохо с ней обращается. Только представьте, что будет после свадьбы…

Ох, ну и дельце! Мне было уже искренне жаль эту благополучную с виду, но, видимо, несчастную – и бесхребетную – девчонку. Но к сочувствию и желанию помочь примешивалось странное ощущение: казалось, что в отношении Игоря к Стасе больше не любви, а… неужели все той же жалости? Он ведь ясно давал понять, что хочет уберечь ее от фатального шага. Может быть, психолог из меня никудышный, но, кажется, Игорь слишком увлекся ролью спасителя.

А еще он интересовался… мной. Ну не могла я так ошибаться! Никогда не мнила себя великой красавицей, но прежней Мартышке, крошечной и суетливой, удался впечатляющий эволюционный скачок. Я мельком взглянула на свое отражение в стеклянной дверце книжного шкафа напротив: окаянные волосы снова завились, видимо от осенней влажности, в остальном же облик был, что называется, на уровне. Недаром Игорь бросал на меня такие долгие взгляды!

Неуемное воображение тут же разыгралось не на шутку. Я уже явственно видела, как мы дружно спасаем Станиславу из цепких когтистых лап деспотичного папаши и она становится хозяйкой собственной судьбы. Выполнение этой благородной миссии снимает с плеч Игоря нелегкий груз жалости, и начинается новая – самая интересная – часть истории. Та, в которой на авансцену выхожу я…

Мне стоило немалых трудов вернуться от грез к реальности. Нет, все-таки нужно мыслить здраво, опираясь на факты. Лучше не очаровываться раньше времени, тогда и разочарований потом не будет. В конце концов, с чего я вообще взяла, что обязательно одержала бы верх в этом гипотетическом сражении за сердце Игоря? Он еще даже не клиент нашей скромной фирмы, и я с трудом представляю, чем конкретно мы можем помочь.

– Честно говоря, сам пока не знаю, – развел руками Игорь, когда я озвучила свои сомнения. – Просто хотел посоветоваться с людьми, знающими законодательство. Понимаю, что особой надежды нет, но…

– Боюсь, вы правы, – вклинился в разговор Ник. – Ваша девушка ведь совершеннолетняя, дееспособная. Жизнь под контролем отца – ее выбор. Это роль характера, не болезни и не принуждения. Мы вряд ли сможем что-то сделать в рамках закона. Если, конечно, ее жизни и здоровью ничего не угрожает. Вы упоминали что-то о жестоком поведении ее парня, но доказательств ведь нет…

Вот вздумалось ему бессердечно резать правду-матку! Да, сама знаю, Ник сто раз прав, но не бросать же людей в беде… Хорошо, помочь мы не можем, но нельзя разом обрубать все надежды! Игорь заметно поник, и мне захотелось хотя бы чем-то его утешить.

– Мой коллега прав, нужны доказательства. Информации у нас мало. А вы не пробовали как-то переубедить Стасю? Возможно, вам стоит посоветоваться с психологом. – Я молола полную чепуху, но чувствовала, что останавливаться нельзя. Юристы не приносят клятву, подобно врачам, но морально-этические принципы действуют и в нашем деле. Равнодушие может стоить жизни – это я знала твердо. – Непросто давать советы, не зная людей. Согласитесь, Игорь, адекватное мнение по фотографиям и заметкам в сети не составишь.

– Я думал об этом, – кивнул он, – поэтому хотел бы кое-что предложить. Понимаю, нельзя решать уравнение со столькими неизвестными. Вам нужно увидеть всех героев своими глазами, возможно, даже пообщаться с ними…

Куда это он клонит? Ник, судя по жестко скрещенным на груди рукам, уже принял решение отказаться, меня же терзали сомнения. С одной стороны, так понравившийся мне мужчина увлечен этой богатой наследницей. Не стоит тешить себя глупыми надеждами и лезть в чужие отношения, да и мешать личное с профессиональным не пристало. С другой стороны, меня безмерно интриговала эта история. Вот оно – желанное средство вырваться из рутины! И наконец, одна мысль о том, что я больше не увижу героя своих грез, приводила меня в ужас. А, была не была…

Игорь тем временем открыл какое-то электронное письмо, и я снова склонилась над экраном мобильного. Это было снабженное виньетками и составленное в самых изысканных выражениях приглашение на званый вечер. Организатором мероприятия значился Воздвиженский, в качестве места проведения был указан адрес за городом.

– Он ежегодно устраивает такой вечер для деловых партнеров и подчиненных. Приурочено торжество к очередной годовщине основания его компании. Ничего особенного: закуски-коктейли-танцы-разговоры… Правда, все с налетом пресловутого аристократизма, вычурно и церемонно, – усмехнулся Игорь. – Я могу провести вас туда под видом сотрудников, с этим проблем не возникнет. Покрутитесь среди публики, пообщаетесь с гостями, осмотрите усадьбу. Да-да, у Воздвиженского настоящая усадьба в области, полюбуетесь! На вечере, естественно, будут Стася и этот ее… жених. Увидите все лично, а там и поймете, стоит ли игра свеч. Подумайте над моим предложением, несколько дней на это есть.

Что ж, звучало заманчиво. Мне импонировало то, что Игорь не давил, не суетился, не валялся в ногах с мольбами. Спокойно, с достоинством он давал понять, что понимает наши сомнения и с уважением отнесется к любому решению.

Тем удивительнее оказалась для меня реакция Ника. Стоило двери за спиной Игоря закрыться, как он вальяжно откинулся на стуле и махнул рукой:

– Отказываемся? Выждем день для приличия, и я ему позвоню.

– Что? – Я не верила своим ушам. По доброй воле отбросить заманчивую перспективу попасть в круг избранных? И так легкомысленно отнестись к чужой проблеме? – Ник, ты, должно быть, плохо расслышал! От нас пока не требуется ровным счетом ничего. Просто покрутиться на вечере и составить мнение.

– Ага. А потом будет нечто из серии «коготок увяз – всей птичке пропасть», – мрачно предрек Ник, подавшись вперед и крутя в пальцах конфетку. – Майка, я понимаю твои резоны, но ничем хорошим это не кончится. Он ведь ясно дал понять, что интересуется этой Стасей.

Слетев со стула, мой не в меру наблюдательный друг прошелся по кабинету и остановился за моей спиной. Миг – и на мои плечи легли сильные теплые ладони. Утешать меня вздумал, только этого не хватало! Я не собираюсь, подобно дочке Воздвиженского, превращаться в объект для жалости! Так что пусть засунет свои увещевания куда подальше…

– Вот, лишнее подтверждение моих слов, – хмыкнул друг, когда я дернула плечами, скидывая его руки. – Уже нервничаешь. Что же будет дальше?

– Да ничего страшного не будет! – Жар, с которым я это выпалила, изумил меня саму. Видимо, во мне тоже жил неутомимый холерик, потому что, разогнавшись, я уже не могла остановиться. – Побываем на увлекательном мероприятии. Возможно, заведем полезные знакомства. Нам ведь нужны новые клиенты, скоро даже аренду отбивать перестанем! И заодно поможем людям. Можешь не разоряться впустую, сдался мне этот Игорь! А вот девочка… представь хотя бы на секунду, что ей правда грозит опасность. Сможешь спать спокойно, представляя, что над ней в этот самый момент измывается отец? Или жених?

Я знала Ника как облупленного и понимала, что последний аргумент окажется особенно эффективным. Друг действительно крепко задумался, меряя шагами кабинет.

– Признаться, это единственное, что не дает мне покоя, – после долгой паузы промолвил он и, будто уговаривая самого себя, уже под нос протянул: – Если только на один вечер, просто оценить обстановку… Только, Майя, учти, это светское мероприятие. Мы должны слиться с толпой так называемой знати. Не знаю, как ты, а я вряд ли потяну на аристократа. Конечно, начальные представления об этикете есть, но остальное… Как себя вести, что говорить, какую вилку выбирать… уфф!

Тоже мне, нашел проблему! Уж в чем-чем, а в хороших манерах недостатка у нас точно не будет.

– Времени, чтобы освоить эту нехитрую науку, предостаточно. – Я расплылась в улыбке, довольная тем, что сломила его сопротивление. – И ты лучше меня знаешь, кто нам поможет.

Глава 3

– Майя, не вертись, сядь прямо. – Меня аккуратно потянули за плечи назад, расправляя, и я прочувствовала каждый сантиметр привязанной к спине линейки. – Сколько раз повторять: правильная осанка – первый признак аристократизма. Давай еще позанимаемся с книжечками?

Я не удержалась и закатила глаза к потолку. Как все же до обидного мало было во мне от девушки из высшего общества! Только сейчас, начав следить за осанкой, жестами и мимикой, я в полной мере прочувствовала столь неуместную в свете активность своей натуры. Оказывается, я жить не могла без того, чтобы громко смеяться, гримасничать, вечно вертеть что-то в пальцах и переминаться с ноги на ногу. Сидеть истуканом, кротко улыбаться и помалкивать было выше моих сил. А когда я попыталась налить Нику его любимый чай с чабрецом, стараясь двигаться изящно и легко, то чуть не испортила белоснежную скатерть.

Настоящим фиаско грозили обернуться и те самые «занятия с книжечками». Я не раз видела в фильмах, как актрисы и модели учились ходить, удерживая на голове книгу. Кто же подозревал, что это в самом деле так тяжело! Причем в прямом смысле слова – попробуйте ступить хотя бы шаг, если на вас сверху давит ни много ни мало вся мудрость последних полутора веков в виде увесистого тома «Войны и мира». А сидеть за столом с книгами под мышками, изображая чинный прием пищи, – и вовсе сущая пытка.

Наблюдавший за моими страданиями Ник, решив подбодрить, тоже попытался пройтись с книжкой на голове. Эта наука далась ему лучше, но один вид рослого мужика, пытающегося семенить по комнате, как гейша на чайную церемонию, вызвал у меня приступ хохота. Я тут же осеклась под укоряющим взором нашей наставницы. Уж она-то точно знала, как ведут себя настоящие леди!

Анна Ильинична была плоть от плоти истинной интеллигенции, женщиной хотя и пожилой, но вполне себе энергичной, а по совместительству – бабушкой Ника. Я познакомилась с этой почтенной дамой еще в студенческие годы, когда нам с ее внуком поручили подготовить доклад по культурологии. Мы зашли за какими-то редкими старыми книгами – и я словно перенеслась в машине времени лет эдак на сто назад. Необычной была не только аккуратная квартирка с небывалым количеством книжных стеллажей и старинных артефактов вроде вязаных салфеток и бюстика Наполеона, но и сама хозяйка.

Смешно вспоминать, как испугал меня придирчивый взгляд сквозь очки с толстыми линзами. Строгий пучок седых волос, простое платье с накрахмаленными воротничками и властный поставленный голос напомнили этакую хрестоматийную учительницу из старых фильмов. И я не ошиблась: бабушка Ника действительно всю жизнь преподавала в школе русский язык и литературу.

А мой первый страх не оправдался. Бывшая учительница оказалась добрейшей души человеком, и спустя пять минут я уже сидела за чашкой чая в ее крошечной гостиной. Помнится, мы тогда чудно пообщались, хотя мне стоило немалых трудов объяснить Анне Ильиничне, что я не девушка Ника и в ближайшее время появления у нее правнуков не предвидится. По крайней мере, при моем непосредственном участии.

С тех пор я нет-нет да забегала к Анне Ильиничне вместе с Ником. Мы приносили какие-то гостинцы, потом пили втроем чай, болтали о всякой всячине. Наверное, я так прикипела к семье друга потому, что тепла от собственных родных по-прежнему не чувствовала. С матерью, осевшей в другом городе, я лишь изредка общалась по телефону. А единоутробная сестра так и осталась для меня чужой – мы обе жили своей жизнью и попыток к сближению не делали.

Похоже, и на нынешнюю авантюру со званым вечером меня потянуло во многом из-за желания оказаться в центре внимания. В мечтах я уже видела себя этакой Золушкой на балу, карета которой ни за что не превратится в тыкву – не те времена. Современные Золушки умели за себя постоять и никогда не упускали важные шансы, вот и я ухватилась за призрачную надежду заполучить все и сразу: душевное спокойствие за спасенную Стасю, полезные деловые знакомства, финансовую выгоду от успешно выполненного задания и, главное, роман с мужчиной моих грез. Ну а если вдруг по досадной случайности ни один из этих «пряников» мне не достанется, смогу утешаться тем, что блеснула среди взыскательной светской публики.

Впрочем, о чем это я? Как раз блистать и попадать в центр внимания в моей ситуации было противопоказано. Нам с Ником требовалось понаблюдать за окружающими, выяснив максимум информации о героях истории, которую поведал Игорь. А сделать это лучше незаметно, слившись с новоиспеченной аристократией. Поэтому-то я и сидела теперь за столом, в муках постигая нелегкую науку обитания в свете.

Часа через два наших занятий я поняла, что пытаться держать спину ровно и избегать чрезмерной жестикуляции – еще не самое сложное. Гораздо труднее было обучиться искусству светской беседы: говорить на нейтральные темы, легко перескакивая с предмета на предмет, причем чинно, благородно и при этом не утомительно для визави, без занудства. Мы с Ником попытались поговорить о погоде и о здоровье, но через пару минут дружно прыснули, не в силах приторно сетовать на поднявшееся атмосферное давление, ненавистный ему дождь и по-старчески ноющие по случаю осенней влажности коленки.

«Ягодки» ждали впереди. Игорь уже сообщил нам, что мероприятие планируется торжественное, но с деловым уклоном, поэтому уместно будет обойтись без фраков и кринолинов. Ник быстро определился со своим нарядом, вспомнив о купленном как-то по случаю свадьбы приятеля черном смокинге. Образ дополнили классические ботинки, белая рубашка и выуженная из глубин старого шкафа аккуратная темная бабочка, принадлежавшая еще покойному дедушке и лишь по счастливой случайности не ставшая добычей моли.

Стоило мне увидеть друга во всем блеске салонной элегантности, как с уст сорвался восторженный – и, боюсь, не самый аристократичный – визг. Ник не любил черный цвет, но, стоило признать, наряд был ему очень к лицу. Вот кто умел держать спину ровно и сохранять бесстрастное выражение лица! Добавьте к этому мягкую улыбку, природную обходительность и неиссякаемое обаяние – готовый аристократ! Ему бы еще подходящую по рангу спутницу…

Я захватила к Анне Ильиничне несколько платьев, которые вполне могли сойти за вечерние. Последовательно накидывая каждое в ванной комнате, я представала на пороге гостиной в надежде если не на восторг, то хотя бы на одобрение. Но наш эксперт в области этикета оторвалась по полной программе: красное оказалось слишком ярким, черное – слишком коротким, бежевое обладало слишком нескромным декольте даже для моего аккуратного второго номера… Теряя надежду, я влезла в длинное платье из шелка голубовато-сиреневого цвета – по словам не в меру лиричной продавщицы, этот благородный оттенок именовался красивым словом «перванш».

– Опять не подходит? – отчаялась я, когда бабушка Ника остановила придирчивый взгляд на тоненьких бретельках. – Слишком открытое?

– Минуточку, – буркнула себе под нос Анна Ильинична и, озабоченно хмурясь, нырнула в тот же древний шкаф, где еще недавно грустил забытый галстук-бабочка. Пять минут поисков – и в ее руках оказался легкий, почти невесомый жакетик-болеро унылого бледно-серого цвета. Вещица совсем меня не впечатлила: пасмурным дождливым сентябрем и без того тоски хоть отбавляй, так зачем подчеркивать это в одежде? Определенно, оттенок следовало назвать «цвет дня, в который хочется повеситься». Видимо, я еще не научилась держать по-светски невозмутимое лицо, раз наша наставница ясно считала мой скепсис. – Майя, не спеши отказываться. Во-первых, оголяться не совсем прилично. Во-вторых, жакет в хорошем состоянии, я знаю, что многие модницы за такими гоняются. Как же это называется, забыла… Никита?

– Винтаж, – мгновенно отозвался внук. Всегда удивлялась, как эти двое умудряются понимать друг друга с полуслова.

– Вот! – Анна Ильинична торжествующе вскинула палец. – И, в-третьих, у меня есть одна дивная безделушка…

Пока я, манипулируя не самой светской лексикой, пыталась приспособить под свой наряд оказавшийся на размер больше моего жакет, все из того же шкафа была извлечена небольшая потертая деревянная шкатулка. Мгновение – и из нее показалась большая, явно старинная брошь. Нытье по поводу запаха нафталина, исходившего от жакета, застряло у меня в горле. В самом деле, какое чудо: кристаллы голубовато-лилового, в тон моему платью, аметиста были искусно собраны в подобие веточек сирени на тонких серебряных стебельках.

Анна Ильинична стянула два конца короткого жакета к середине и ловко скрепила ткань брошью. Потом нашла шпильки и заколола мои волосы в нечто вроде высокого пучка, так популярного в наполеоновские времена. Образ дополнили удобные светлые туфельки на маленьком каблучке. Я попыталась было отстоять свое право на высокие шпильки, слезно сетуя, что буду выглядеть гномом среди рослых аристократок… Какое там! Мне тут же напомнили о необходимости сохранять осанку, следить за которой на неустойчивых шпильках будет проблематично. Оставалось только смириться.

– И как? – Я с сомнением оглядела себя в зеркале. Брошь прекрасно сочеталась и с платьем, и с жакетом. Да и сам образ в целом получился гармоничным – нежно, воздушно… Собственно, это обстоятельство меня и смущало. Слишком далека была изысканная томная героиня от меня настоящей – энергичной и смешливой. – Не очень меланхолично? Какая-то Бегущая по волнам получилась…

– Для званого вечера – то, что нужно, – властно отсекла Анна Ильинична. – И, Маечка, не обижайся, но пользоваться духами следует аккуратнее. Нанеси немного на точки пульса, не нужно поливаться, как из брандспойта. Да и где это видано, чтобы в высшем обществе крутились с такими яркими алыми когтями? Сотри лак или смени на совсем незаметный. А макияж… С этим нужно что-то делать! За ресницами не видно твоих глаз! Что это такое?

– Тушь. Эффект накладных ресниц, – машинально пояснила я, растерявшись под ее напором. – Сейчас это модно, взгляд Бэмби…

– Оленя? – Пожилая дама в ужасе отшатнулась. – А ты должна выглядеть как леди!

Не слушая моих возражений, мне вручили пачку влажных салфеток. Ладно, доверимся эксперту… Я долго стирала излишек румян и помады, а потом сдалась и просто умылась. Хорошо, косметичка была со мной, и через пять минут я предстала перед зеркалом в новом образе. Едва тронутые блеском губы, чуть-чуть накрашенные реснички, аристократическая бледность, исходящие от фигуры кротость и хрупкость… Бога ради, кто это?

– Ник, хотя бы ты скажи! – возопила я. На его бабушку, понятно, надежды уже не было. – Тебе ЭТО нравится? От такого облика все мухи в шикарной усадьбе сдохнут! Тебя самого привлекла бы такая аморфная женщина? Только честно!

– Конечно, – без малейшего промедления отозвался «добрый» друг, и его губы дернулись в усмешке. – Для наших целей – самое то. А если будешь вдобавок молчать и сидеть спокойно на месте… ммм, мечта! Да я вообще сплю и вижу, чтобы работать с Прекрасной Дамой, а не с мужиком в юбке.

Тоже мне, шутник нашелся! Да и не такая я атаманша, как он вечно меня выставляет… Без инициативы и смелости в нашей профессии никак. Как и без самозабвенной преданности делу. Которое требует от меня быть максимально незаметной. Даже если это идет вразрез с моими личными интересами.

– Ладно, можешь не разоряться, – упредила я уговоры напарника. – Раз нужно для дела – так и быть, побуду пресным чучелом.

– Вот и отлично, – постановила Анна Ильинична, раскладывая на столе какое-то несметное количество приборов. – Давайте повторим, какая вилка – для чего. А потом еще немного позанимаемся с книжечками.

Ох, будет ли этому конец…

* * *

Прихода дня икс я ждала уже без изрядной доли надежд, которые так грели меня несколько дней назад, перед встречей с Игорем у нас в офисе. Мне никак не удавалось свыкнуться с новым образом, и тот факт, что я, по сути, наступаю на горло собственной песне ради других, энтузиазма не добавлял. А еще, словно мне и без того было мало переживаний, за час до выхода из дома приключилась форменная катастрофа.

Спешно открыв дверь заехавшему за мной Нику, я потянула его в комнату, добрую часть которой загромождала гладильная доска.

– Помогай, без тебя – никак, – выпалила я и устроила голову на поверхности доски. – Гладь!

– Кого? – ошарашенно вымолвил друг. И когда он научится соображать быстрее?

– Не кого, а что – волосы. – Я дернула головой, и непокорные кудряшки разметались по тканевому чехлу. – Утюг – справа, на полу. Гладь скорее, а то опоздаем!

– Ты сошла с ума! – ужаснулся Ник, выходя из ступора. – Что это на тебя нашло? Хочешь без волос остаться?

Ну и дуралей! Ясно же, что гладить нужно на режиме «минимум» – в крайнем случае выбрать нагрев для шелка. А что еще оставалось делать, если выпрямитель для волос в который раз не обеспечил мне желанную гладкость прядей? Я долго возилась с коварным прибором, но через пятнадцать минут после всех манипуляций снова напоминала кудрявую овцу. Это с такой барышней мой дражайший коллега планировал заявиться на званый вечер?

– Майка, не глупи. – В голосе Ника послышались раздраженные нотки. – Напоминаю, едем мы за город, вдруг еще пробки по дороге… Времени не остается. Как ты, должно быть, помнишь, точность – вежливость королей. Да не буду я гладить тебя утюгом, даже не жди! И откуда эти вечные комплексы из-за волос, ума не приложу… Все с тобой в порядке. Иди, собирайся.

Если мой обычно покладистый друг стал командовать, значит, дело труба. На моей памяти это случалось всего пару раз, когда наши разводящиеся клиенты принимались скандалить и обстановка в офисе опасно накалялась. Недовольно бурча себе под нос, я покорно поплелась переодеваться.

Спустя рекордные сорок минут сборов я сидела в машине рядом с Ником, задумчиво глядя в окно. И что это за жизнь такая: в кои-то веки пригласили на приличное мероприятие, а даже нарядиться по собственному вкусу нельзя! Да и вообще, меня сильно утомила необходимость со всеми считаться, всем угождать, уважать какие-то глупые предрассудки… Сначала прыгай перед клиентами фирмы, потом следуй давно изжившему себя этикету – надоело!

Я в который раз за последние несколько дней подумала о Стасе. Не поспешила ли я со своей жалостью? Отец, судя по всему, ее обожает. Потакает любым капризам, балует. Этой барышне точно не нужно вставать каждый будний день в шесть утра и нестись на работу! Не надо следить за распродажами, влезать в кредиты, гоняться за горящими путевками, угождать другим… Стасе достаточно топнуть ножкой, и перед ней окажутся все блага мира. А еще у нее есть Игорь… Сильный, зрелый мужчина, привлекательный и ответственный. Такой, о котором я всегда мечтала.

Собственно, и не в Стасе тут было дело… Просто я давно не ощущала себя нужной и защищенной. Глупо было признаваться даже самой себе, как хочется опереться на пресловутое крепкое плечо. Ник, при всем уважении, на эту роль не годился. Он привлекал меня физически, но сегодняшнее раздраженное бурчание было, пожалуй, верхом его возможностей. Такой мужчина вряд ли мог взять на себя ответственность, проявить решимость… да он даже пройтись по моим окаянным кудрям едва теплым утюгом оказался не в состоянии! Добавьте к этому его легкомыслие и вечный калейдоскоп романов – нет, не вариант.

Наверное, любой доморощенный «доктор Фрейд» решил бы, что корни моей тоски кроются в детстве. И попал бы в точку. Можно было сколько угодно хорохориться, но факт оставался фактом: отсутствие отцовской заботы заставляло меня теперь, уже будучи взрослой, искать себе мужчину, который мог бы опекать, наставлять и брать под крыло. Именно о таком человеке я думала, когда рисовала тот дурацкий фоторобот. И именно таким мне показался Игорь, столь трепетно относившийся к своей девушке.

– Да ты вообще слушаешь меня, подруга? Мы должны заранее выработать линию поведения, – вторгся в нестройный поток мыслей голос Ника. По-своему истолковав мое молчание, напарник потрепал меня по плечу. – Не переживай, ты прекрасно выглядишь! Вся эта романтика тебе очень идет. Майя, просто представь, что ты и в самом деле частный детектив и нужно сыграть роль вот такой нежной девушки. Это же авантюра, о которой ты мечтала!

Я слабо улыбнулась в ответ. В моем воображении невинное приключение завершалось стремительным хеппи-эндом, а в реальности же, судя по всему, меня ждало легкое разочарование. Хорошо, что я не успела узнать Игоря лучше, и печалиться о разбитом сердце было неуместно. Ладно, сыграю роль вялого пугала – сама ведь втянула Ника в эту историю!

* * *

– Майя! – окликнул меня приятный низкий голос, едва мы притормозили на дороге, ведущей к большому освещенному дому. Свет фонаря ослепил меня, и я скорее уловила, чем увидела спешившую к нам высокую фигуру. Игорь галантно коснулся губами моей лапки, обменялся рукопожатием с Ником, и мы направились к особняку.

Я успела изучить информацию о владениях Воздвиженского, но и предположить не могла, с каким размахом тут все устроено. Хорошо, пока мы шли к дому, Игорь негромко и кратко ввел нас в курс дела. Кстати, он логично перешел с нами на «ты» – мы трое еще не стали слаженной командой, но, что называется, находились в одной лодке. В конце концов, нам с Ником предстояло дать что-то вроде экспертной оценки ситуации, затрагивавшей его напрямую.

Как поведал нам Игорь, его босс «приподнялся» в лихие девяностые. Видимо, человеком он был рисковым, потому что однажды, устав прозябать на доцентской ставке, решил открыть скромное семейное кафе. Сбережений хватило лишь на аренду небольшого подвальчика, который вскоре превратился в уютное местечко. Главным образом, стараниями самого Воздвиженского, а еще больше – его супруги, которая была мастерицей на все руки: сама пекла, сама украшала, сама продавала…

– В те годы многие интересовались корнями, восстанавливали родословную, вспоминали о дворянстве. На этом Воздвиженский и выехал, хотя, насколько мне известно, аристократ из него тот еще, – хохотнул Игорь. – Позолотил ручку кому следует, присоединился к новоиспеченному дворянскому собранию, а там и деловых партнеров нашел. Его кафешка вскоре превратилась в сеть помпезных кондитерских, поставлявших пирожные взыскательным нуворишам. Потом открылся ресторан, один из крупнейших в столице. Надо отдать Воздвиженскому должное, мужик он оборотистый… И блестящий мастер пиара, точнее самопиара, – каждому хотелось затащить к себе на светскую тусовку такого эксцентричного персонажа. Только не подумайте, друзья мои, что слава о его заведениях дутая. У нас – лучшая еда в секторе «лакшери», кондитеры постоянно совершенствуют навыки, а меню регулярно обновляется…

Игорь так вдохновенно защищал интересы вверенных его заботам заведений, что мне, право слово, уже захотелось купить круассанчик-другой в «Мадам Жюли». Не в «Гранмонд», конечно, – там меня и на порог не пустили бы. Судя по здешнему антуражу, дела у Воздвиженского шли в гору. Он не только мастерски наладил работу своих «предприятий питания», но и грамотно вложил деньги. Его капиталы постоянно работали, приумножая семейные богатства.

Лучшим подтверждением благосостояния хозяина служил раскинувшийся перед нами двухэтажный особняк с широкими крыльями, отдаленно напоминавший версальский дворец. Несколько лет назад Воздвиженский выкупил территорию пейзажного парка восемнадцатого века, в центре которого еще сохранялись остатки старинного усадебного дома. После реконструкции от дома не осталось ничего, зато до наших дней дожил парк, в этот вечерний час скрывавшийся в сумерках.

Двигаясь по асфальтированной дорожке к дому, я любовалась огромными окнами, из которых лился яркий свет. Казалось, я и правда превратилась в чумазую Золушку, которая, прячась в тени, собирается подсматривать за настоящим балом. Перед мысленным взором уже предстали дамы в прекрасных туалетах, танцующие павану со своими бравыми кавалерами. Все чинно, благородно, в высшей степени аристократично…

– …работаю уже третий год, но так пока и не разобрался, – донесся до меня голос Игоря. Ох, что-то я замечталась, забыв, что прибыла сюда прежде всего с профессиональными целями! Надо сосредоточиться на деле. – Не могу понять, кто такой этот Воздвиженский, что из себя представляет… Удачливый бизнесмен, безобидный оригинал, домашний тиран? Знаете… иногда мне кажется, что он – просто безумец!

Наверное, такое определение было вполне оправданно, если судить по тем выходкам немолодого ресторатора, о которых я успела прочитать в сети. Какие только номера он не откалывал! Скандалил с конкурентами на вручении премий предпринимателям, переодевался клошаром и в таком виде, неузнанным, инспектировал собственные заведения, однажды возжелал ввести свою собачку в совет директоров компании… Но все это – и полеты на воздушном шаре, и образ «короля-солнце» Людовика XIV на маскараде, и обрушившийся на посетителей одной из кондитерских дождь из конфет – вполне укладывалось в образ чудака бизнесмена. А Игорь, похоже, говорил о чем-то ином…

– В последнее время он ведет себя немного странно, – осторожно, подбирая слова, продолжал наш с Ником собеседник. – Например, недавно отправился в Питер – хочет и там открыть сеть «Мадам Жюли». Поселился в шикарном отеле, я сам бронировал ему номер. К ночи – переполох: Воздвиженский якобы слышал смех покойной жены. Нам с коллегами стоило немалых трудов замять это дело. Только представьте, если бы подобная новость попала в СМИ, какой ущерб бизнесу! Случались и другие причуды. Как-то слушал музыку в наушниках – он часто включает классику во время утренних пробежек. Вдруг орет – оперу неожиданно прервал женский голос. Не знаю, что конкретно Воздвиженский услышал, но трясло его потом долго. В последнее время он сам не свой: забывает о деловых встречах, на обсуждениях сидит рассеянный, вбил себе в голову, что за ним следят… Возможно, это как-то связано со смертью его жены. Чувство вины и все такое… Я не знаю эту историю, могу лишь предполагать.

Мне стало не по себе. После этого признания Игоря судьба Стаси рисовалась в совсем уж мрачных красках. Вдруг ее отец на самом деле помутился рассудком? Был просто эксцентриком, а постепенно, с годами, «дошел до кондиции»? Увы, мои познания в области психиатрии ограничивались парой фильмов о маньяках, но я помнила, что излишняя подозрительность – симптом паранойи. Интересно, могли ли запустить процесс болезни какие-нибудь угрозы со стороны конкурентов? А вдруг речь идет о комплексном психическом расстройстве, уходящем корнями во времена смерти жены? Боюсь, нам с Ником не хватит компетенции в этом разобраться…

– Ребята, надеюсь, не напугал. – Игорь улыбнулся, тонко уловив мое смятение. Мы оказались у подножия каменной лестницы, и он мягко взял меня под локоть, помогая подняться по ступеням. – Развлекайтесь, ни о чем не тревожьтесь. Мне важно ваше впечатление, ощущение, которое оставит у вас этот дом и его хозяин. Ничему в этих стенах не удивляйтесь и, конечно, постарайтесь получить от вечера удовольствие! Простите, вынужден вас ненадолго оставить, нужно покрутиться рядом с боссом…

И мужчина моей мечты, бросив пару фраз стоявшему у распахнутых дверей дома человеку в парадной ливрее, нырнул прямо в сияющее перед нами море огней. Даже не удостоив меня взглядом, не оценив мой тщательно подобранный наряд! Я поспешила отвернуться от Ника, скрывая досаду. Другой служитель в ливрее забрал наши пальто, в самых изысканных выражениях объяснив, где располагаются ванные комнаты.

Перед входом в зал я взяла Ника под руку и помедлила, бросив взгляд на наше отражение в огромном зеркале передней. Мы неплохо смотрелись вместе – рослый представительный блондин в бабочке и едва доходившая ему до плеча кроткая шатенка с прической а-ля Наташа Ростова. Старания Анны Ильиничны не прошли даром: мы являли собой воплощенный аристократизм. Или мне просто хотелось так думать…

Стоило нам ступить на порог зала, как вся моя уверенность вмиг испарилась. Это огромное пространство с хрустальными люстрами, яркими подсвечниками и шикарными гостями подавило меня, заставив до глубины души прочувствовать скромность моего роста и неказистость моего наряда. При взгляде на натертый до блеска паркет захотелось обзавестись огромными, надеваемыми прямо на обувь войлочными тапками, как на экскурсии по одной знаменитой усадьбе. Хотя этот зал вполне мог дать фору любым старинным имениям – по крайней мере в том, что касалось размеров.

Минут пять мы с Ником топтались на месте, оценивая антураж и гостей. Сказать по правде, наши ожидания от мероприятия не совсем оправдались. Публика оказалась одета гораздо современнее, чем мы себе представляли. И если Ник в своем классическом смокинге смотрелся вполне гармонично, я казалась бледной молью. Поглядела бы бабушка Ника на все эти яркие «когти», призывные декольте, вызывающие мини и накачанные губы вокруг!

Искусство различать множество вилок нам не пригодилось – между гостями сновали официанты с шампанским и закусками, а угощения посерьезнее можно было выбирать в режиме шведского стола. Из атрибутов званого вечера присутствовал оркестр, стараниями которого зал наполнялся легкой приятной мелодией. Гости непринужденно общались, лакомились изысканными блюдами, несколько пар в отдалении танцевали.

– Майя, не нервничай. – Видимо, я слишком крепко вцепилась в руку Ника, раз он верно уловил мой настрой. – Наверное, одного наблюдения мало, пообщаться бы с гостями… Давай попробуем кого-нибудь разговорить?

– Погоди-ка, дай немного освоиться, – попросила я, забирая с подноса вертевшегося рядом официанта бокалы с шампанским для нас двоих. – Что скажешь? Вроде люди как люди, наверняка богатые, но не какие-то там представители голубых кровей. А Воздвиженского что-то не видно. Как и Стаси.

– Наверное, появятся через какое-то время, когда все соберутся, – успокоил Ник и задорно подмигнул мне. – Может быть, разорим пока шведский стол? Я вижу чудесное фуа-гра! А это что, утка по-французски? И багет… Майка, ты как хочешь, а я бы подкрепился!

Друг, похоже, чувствовал себя в своей тарелке, зато мне никак не удавалось выйти из образа робкой Золушки, неведомым чудом попавшей в среду знати. Пока Ник пробовал блюда, стараясь орудовать вилкой максимально аристократично, я вяло поклевывала кусочки фруктового ассорти. Похоже, мне передалась вся унылость моего наряда, потому что от прежних бойкости и смелости не осталось и следа. Как разговорить незнакомых людей? Как выяснить хотя бы что-нибудь о чудаковатом поведении Воздвиженского? Ни одной светлой мысли у меня так и не возникло…

– Подкрепились – пора и поразвлечься, – с энтузиазмом провозгласил Ник и, вынув из моих пальцев пустой бокал, поставил его на стол. – Давай воспользуемся моментом, пока наша работа еще не началась? Смотри, все вокруг уже танцуют…

Тут и там действительно кружились пары. Оркестр наигрывал легкий вальс, и мне вдруг стал очевиден главный просчет нашей подготовки: мы не отрепетировали танцы! Обычно я могла попрыгать в клубе под бодрую попсу или поболтаться в объятиях партнера по «медляку», но все эти чинные-благородные полонезы, падеграсы и мазурки были выше моего понимания. А ведь танцы – необходимый элемент всякого бала!

– Не переживай, шаги тут простые, я тебя научу. – Ник положил мою левую руку себе на плечо, а правую сжал в ладони. Потом приобнял за лопатку и помедлил. – Расправь плечи, откинь голову, двигайся со мной. Смотри, все совсем несложно. Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три…

Не успели мы описать ногами один квадрат, как мой носок опасно запутался между ботинками партнера, и я безвольной куклой повисла в руках Ника. Он остановился, дал возможность вытащить стопу и снова повел меня в танце. Еще пара шагов под музыку, и я скользнула ногой по паркету, сделав опасную подсечку бедняге партнеру. Не без труда восстановив равновесие, он терпеливо вернулся в начальную позицию. Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три… Мой каблук опасно проехался по полу, и я крутнулась на месте, в последний момент успев вцепиться в Ника, чтобы не рухнуть. Рядом кто-то ойкнул, дивясь моей неуклюжести. Все, хватит с меня танцев, лучше пообщаюсь с той восхитительной уткой под красноватым соусом…

– Нет, подруга, ты у меня все же потанцуешь! – Не желая сдаваться, Ник приподнял меня под мышки и аккуратно поставил мои ноги в туфельках прямо себе на ботинки. Потом крепко обнял меня за талию и аккуратно заскользил по паркету в такт музыке. – Вот так, падать мы больше не будем. Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три…

Похоже, в моем маленьком росте есть все же некоторые преимущества. Я легонько закружилась с Ником по залу, совершенно не заботясь тем, как нелепо, должно быть, выгляжу со стороны. А мой остроумный партнер подбадривал своими вечными шуточками, заставляя громко смеяться. Наверное, выглядела я не самым великосветским образом, но мне стало все равно. В конце концов, я пришла сюда развлекаться! Огоньки, публика, официанты слились в одно большое светлое пятно, а я все парила над паркетом в крепких объятиях, и в этот момент для меня существовало лишь это дивное раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три…

Глава 4

– Когда я увидел, как вы вальсируете, тоже захотел непременно с тобой потанцевать. – Хвала Создателю, оркестр вступил с чем-то совсем нетривиальным и я могла просто переступать с ноги на ногу рядом с Игорем. А он смотрел на меня с интересом, явно желая узнать поближе. – Не поверишь, даже Воздвиженский обратил на вас внимание, когда незаметно для других наблюдал, как проводят время гости! Спрашивал, в каком из отделений компании работают столь креативные сотрудники…

– Учитывая его славу, это вряд ли сойдет за комплимент, – улыбнулась я. – Да и креатива-то никакого не было, просто Ник устал от моей неповоротливости.

– Как бы то ни было, смотрелись вы замечательно. Ты – прелесть, да и наряд под стать, такой женственный! Знаешь, Майя… – Он помедлил и, смущаясь, спрятал глаза. Мое сердце забилось в предвкушении сокровенных и долгожданных признаний. – Наверное, мне не стоит этого говорить… Словом… не представляешь, как в тот момент я завидовал Никите!

Ой. Не то чтобы я не ожидала чего-то подобного, учитывая то, как смотрел на меня Игорь… Но у него ведь была Стася, ради которой, собственно, я и оказалась здесь. На званом вечере принцесска красовалась рядом со своим дражайшим папочкой, демонстрируя бесконечно длинные ноги в коротком ярко-синем платье А-силуэта. Даже находясь в отдалении от барышни, я тонко улавливала владевшую ею скуку. Безучастно глядя на гостей стеклянными глазами куклы Барби, Стася подсовывала кусочки еды смирно сидевшему на руках Воздвиженского существу в блестках, являвшему собой помесь Конька-Горбунка в миниатюре с летучей мышью. Кончик длинного языка не помещался в рот этого маленького монстра, свисая набок. Брр, какой ужас!

Как мы и ожидали, хозяин званого вечера появился в зале, когда все гости собрались и успели подкрепиться. Оркестр вжарил бравурный марш, возвещая о прибытии главного действующего лица мероприятия, и мы узрели величавую фигуру в костюме звездочета – огромном колпаке и мантии цвета индиго. Картинно поклонившись в разные стороны под аплодисменты присутствующих, Воздвиженский взял микрофон украшенными перстнями пальцами и затянул эмоционально-жаркую речь. В ней было все: горделивое перечисление достижений, цифры прибыли, объявление о премии к годовщине создания компании, обещание справиться с новыми экономическими вызовами и, наконец, посулы дальнейших успехов. Последнее подкреплялось ссылками на прогноз какого-то видного астролога, консультанта компании, о грядущей через несколько месяцев ингрессии Юпитера в знак Овна. Хм…

Уже не вслушиваясь в пылкую речь, я скользила взором по свите бизнесмена. Из-за его плеча выглядывала блондинка с высоким длинным хвостом – Стася. Среди застывших рядом делового вида господ выделялся Игорь. Подобно Нику, он надел сегодня смокинг, только вместо бабочки шею украшал элегантный темно-синий, в цвет мантии босса, шейный платок. На словах о, прости господи, ингрессии чего-то там губы Игоря чуть заметно дернулись в усмешке.

Глядя на утомленное долгим монологом патрона привлекательное лицо, я думала о том, как, должно быть, непросто честолюбивому молодому мужчине быть на побегушках у такого самодура. Я не могла составить мнение о деловых качествах Игоря, но энтузиазм и азарт, с которыми он говорил о работе, заслуживали уважения. И, помимо чисто профессионального интереса, им наверняка двигала личная симпатия к Стасе. Я старательно избегала слова «любовь» даже в собственных мыслях – не хотелось терять призрачную… нет, не надежду. Скорее иллюзию того, что наше общение все же может перерасти в нечто большее.

Закончив утомлять окружающих, Воздвиженский одним властным движением скинул колпак и мантию прямо в руки подоспевших вовремя представителей обслуги. Оказавшись в черном смокинге с синей бабочкой, босс сделал еле заметный жест рукой, и один из подчиненных передал ему то самое мерзкое существо в блестящих бусинках. Свита немного расступилась, и я заметила рядом со Стасей приметного долговязого парня с модной, зачесанной набок челкой. Молодой человек принялся что-то втолковывать девушке, и она закивала в ответ. Наверное, это ее жених, тот самый Петр.

Воспользовавшись тем, что хозяева и гости вечера наконец-то расслабились, к нам с Ником поспешил герой моих грез. В самых изысканных выражениях испросив согласия моего спутника, Игорь пригласил меня на танец. Пробормотав что-то о необходимости устанавливать контакты, Ник спешно ретировался. Вскоре краешком глаза я заметила, как он развлекает беседой компанию из нескольких женщин.

Наверное, мне тоже следовало вспомнить о задаче, которая привела меня сюда. Но отказаться от возможности провести пару лишних минут наедине с Игорем было выше моих сил. Особенно в этот миг, когда он, казалось, был готов к самым неожиданным откровениям… Кстати, с чего это он так позавидовал Нику? На танец со мной герой памятного фоторобота мог рассчитывать всегда!

– Как с чего? – вздохнул Игорь, когда я озвучила вопрос, и его рука, приобнимавшая меня за спину, заметно дрогнула. – Никите так повезло с тобой! Взаимная любовь – это истинное счастье!

Ой-ой-ой… Выходит, не зря меня терзали опасения, он на самом деле принял нас за пару! Кровь ударила в голову, и я неимоверным усилием воли сдержала порыв тут же начать оправдываться.

– Боюсь, ты не совсем разобрался в сути наших отношений, – аккуратно произнесла я, стараясь не тараторить. Анна Ильинична наверняка была бы мной довольна. – Мы с Ником – не влюбленная пара, а деловые партнеры, коллеги. А еще он – мой лучший друг. Так уж вышло. Наверное, я из тех женщин, что умеют дружить с мужчинами.

– Тогда я его не понимаю. – Игорь расплылся в улыбке. – Как можно дружить, просто дружить с такой девушкой? Конечно, Майя, это звучит странно, особенно после того, что я говорил о Стасе… Но вот увидел тебя сегодня – и совсем запутался в своих чувствах. Как бы это объяснить… Ты не такая, как они. Как все эти безликие девицы в дорогущих шмотках и с переколотыми физиономиями. Ты – другая: нежная, смешливая, непоседливая. Разная… Но настоящая, без фальши, от которой я так устал за эти два с лишним года! Не знаю, как все обернется, что будет у нас со Стасей… Я старше ее, опытнее – и не могу просто отмахнуться от ответственности за ее жизнь. Но этим вечером мне хочется просто наслаждаться моментом и танцевать с тобой.

Игорь мягко коснулся моего лица, откидывая со щеки выбившийся из прически локон, и от прикосновения его пальцев меня ударило, будто током. Отчаянно кружилась голова – то ли от шампанского, то ли от порции комплиментов. «Наслаждаться моментом» – именно это мне и оставалось. А, гори все огнем! Буду тонуть в темных глазах, кружиться в одном ритме с обворожительным мужчиной, хвататься за мгновения этого странного блаженства с нотками горечи…

– Игорь Владимирович, можно вас побеспокоить? – резко нарушил нашу идиллию незнакомый голос. – Кирилл Андреевич спрашивает, когда подадут парфе. Он считает, самое время…

Ну вот, потанцевали, понаслаждались моментом, пора и честь знать. Та самая необходимость угождать другим, на которую я сетовала про себя по дороге, настигла и Игоря. Я понимала его досаду, как никто! Капризный босс топнул ножкой, и нужно без промедления нестись выполнять его желания. К чести Игоря, на его лице тут же появилась вежливая улыбка, а утомленный вздох вышел незаметным. Почти.

– Эх, никакой личной жизни. – Он мягко коснулся губами моей кисти и, встряхнувшись, подмигнул. – Я не прощаюсь. Майя, мы еще потанцуем!

* * *

– Этот Воздвиженский – на самом деле большой оригинал. Я, правда, общался главным образом с дамами, – Ник хитро улыбнулся, – но, похоже, других мнений о нем нет. Богатый чудак, да и только. Выкидывает разные фортели, потом наслаждается эффектом. Из свеженького: записал песню, хотя ему медведь на ухо наступил. И это еще полбеды, в студии грамотно все свели, добавили бэк-вокал. Но он повадился радовать окружающих своим исполнительским мастерством буквально на каждом светском мероприятии. И без всякой «фанеры», поет вживую! Так что, боюсь, нам еще предстоит оценить его талант…

Что ж, не самая полезная информация, но у моего коллеги был хоть какой-то улов. Я же не узнала ровным счетом ничего нового. Прогулялась по залу, покрутилась у стола с угощениями, понаблюдала за гостями… Присутствующие были заняты исключительно собой и своими разговорами, Воздвиженский куда-то испарился, Стася стояла с прежним безучастным видом в компании парня с челкой. И как, скажите на милость, составить мнение о ситуации, даже не пообщавшись с главными героями истории?

Я уже готовилась расписаться в бессилии, а заодно и в профессиональной несостоятельности, когда зал вдруг оглушил рев микрофона. Холодный десерт из сливок застрял у меня в горле. В голове мигом сложилась вполне логичная версия по поводу источника шума: кто-то из гостей самым неаристократичным образом напился и попытался пробраться к оркестру.

Мы с Ником дружно обернулись на ор – и узрели Воздвиженского, который успел переодеться в причудливый костюм-тройку. Мы находились в некотором отдалении от хозяина вечера, и все же от бордовой ткани с пейслийским узором слепило глаза. «Информаторы» моего друга оказались правы: этот оригинал не мог упустить шанс выступить перед многочисленной – и заведомо лояльной – публикой. Без лишней скромности заявив, что мы вот-вот услышим настоящий хит, Воздвиженский стал неумело подвывать в микрофон.

Незатейливый сюжет песни вертелся вокруг переживаний любителя сладостей, который каждое утро по дороге на работу забегал в кондитерскую к некоей очаровательной Жюли. Пирожные и десерты приводили гурмана в восторг – и как-то незаметно для самого себя он влюбился в прекрасную кондитершу. Вскоре мадемуазель Жюли превратилась в мадам.

И зачем мне кефир,
У нее ведь есть зефир!
Я мечтаю, что Жюли
Скажет мне: «Qui, qui…»

Редкая глупость. А если учесть, что Воздвиженский почти не попадал в те пару нот, на которых строилась мелодия… уфф, ну и жуть! Но, как и ожидалось, публика вокруг с благосклонностью и терпением внимала песне.

Будь ты дворник иль премьер,
Непременно съешь эклер!
Кушай-кушай, не юли —
Ты порадуешь Жюли!

Тяжелый случай… И как окружающие это выносят? Я нашла взглядом Игоря, стоявшего чуть поодаль от веселившегося под бодренький ритм босса. Возможно, я что-то не так увидела со своего места, но мне показалось, что от всей фигуры прекрасного брюнета веет чувством неловкости. А мы с Игорем, похоже, на одной волне – меня тоже смущали эти прыжки немолодого чудака с микрофоном.

Циник ты иль балагур,
Закажи скорей птифур!
Я же, что ни говори,
Буду со своей Жюли…

– Оч-чень интересно, – вдруг четко произнес рядом со мной Ник.

Я всполошенно взглянула на друга и с трудом удержалась от порыва пощупать у него лоб – уж не заболел ли? Или спятил от переизбытка впечатлений? Неужели ему понравилась эта слащавая, притянутая за уши галиматья?

– За кого ты меня держишь? – громко возмутился Ник и, спохватившись, зашептал мне на ухо: – Ты только посмотри, что творится за спиной нашего певца…

Заинтригованная, я даже немного привстала на цыпочки. Воздвиженский все так же метался по паркету, сзади него привычно стояла свита, один из помощников держал на руках собачонку, которая пыталась подскуливать хозяину. А вот чуть поодаль… ооо, там, похоже, бушевали истинные страсти! Наконец-то сбросив с себя личину амебы, Стася уперла руки в боки и принялась что-то втолковывать парню с модной челкой. Сначала тихо, вращая глазами, потом уже громче, то и дело срываясь и начиная эмоционально покрикивать. Жених – а я уже не сомневалась, что это был именно он, – что-то терпеливо объяснял в ответ. Парень пытался сохранять спокойствие, но, судя по перекошенному лицу, ему это плохо удавалось.

Песнь смолкла, но вместо того, чтобы наслаждаться незаслуженными аплодисментами, Воздвиженский стал нервно оглядываться – похоже, и до его слуха дошел визг дочери. Публика почуяла неладное и стихла. На зал плотной пеленой опустилось замешательство, и в установившейся тишине вдруг четко прозвучал истеричный девичий голос:

– Ну и ладно, ну и пожалуйста, сами тогда все устраивайте! А мне больше ничего не надо! Все! Не хочу, и точка!

На глазах собравшихся Стася залилась капризными слезами и полетела к выходу из зала. Жених метнулся было за ней, но Воздвиженский, проявив невиданную для немолодого человека прыть, успел схватить его за фалду сюртука. Парень обернулся, встретил взгляд отца Стаси и покорно застыл на месте, словно кролик перед удавом. Ну и ну, а этот Воздвиженский, похоже, не промах! Внешне – чудак чудаком, но не хотелось бы мне встретиться ему на пути… Похоже, решил повоспитывать избалованную дочку на глазах у всей честной компании. Только вот не поздно ли?

Подозреваю, не одной мне в это мгновение хотелось превратиться в невидимку и спастись от чувства неловкости. Ник рядом поперхнулся десертом, свита Воздвиженского смущенно затопталась на месте, а Игорь… он казался совсем потерянным! Сильные плечи в бессилии упали, от респектабельности и уверенности в себе не осталось и следа. Я прекрасно понимала владевшие им чувства: Игорь разрывался между желанием утешить Стасю и необходимостью сохранять лицо, ведь кто знает, чем мог обернуться этот благородный жест для дамы его сердца… Только что проявивший твердость босс запросто мог обрушить на голову дочери самые серьезные наказания.

Игорь вдруг поднял голову и посмотрел на меня. Со своего места я скорее уловила, чем увидела немую мольбу в его глазах. И она так перекликалась с охватившим меня порывом! Помнится, на одном из моих прежних мест работы начальник развлекался тем, что ставил подчиненным непростую задачу и смотрел, кто же первым не выдержит повисшей напряженной тишины и выскочит с вариантом решения. Я не подводила никогда. Вот и теперь, когда все вокруг замерли в смятении, не оставалось ничего иного, как стартовать вслед за Стасей, предусмотрительно схватив со стола пачку бумажных салфеток.

Выбежав из зала, я помедлила и осмотрелась. Заглянула в дамскую уборную – единственную комнату, расположение которой в этом огромном доме мне было известно. Там оказалось пусто, и я машинально двинулась вперед по коридору. Останавливать меня было некому – вокруг не наблюдалось ни одной живой души. Видимо, все помощники Воздвиженского по хозяйству находились в зале.

Я шла и шла, не останавливая внимания на обстановке дома. В иное время, безусловно, мне было бы любопытно оценить роскошь, в которой имеют счастье купаться успешный ресторатор и его приближенные. Но сейчас мне требовалось прежде всего найти Стасю. Что я скажу, когда неделикатно нарушу ее уединение, было уже делом десятым. Выкручусь как-нибудь…

В этой части дома висела тишина, и я могла лишь представлять, что происходит в зале. Наверное, гости вернулись к поеданию десертов, а Воздвиженский как ни в чем не бывало прыгает под оркестр в обществе своей химероподобной собачки. Представшую перед мысленным взором картину праздника, на котором не было места капризной наследнице, вдруг прервали долетавшие откуда-то слева всхлипы. Я пошла на звук – и оказалась перед едва прикрытой дверью. Да, так и есть, плач доносится оттуда.

Раздумывать было некогда. Коротко постучав и не дождавшись ответа, я толкнула дверь и переступила порог. В приглушенном свете бра моему взору сразу предстала Стася, сидевшая на небольшой узкой банкетке у окна. Рядом со сгорбленной плачущей фигурой валялись высоченные шпильки. Девушка совсем не интеллигентно хлюпала носом и была так занята своими переживаниями, что не обратила на меня ровным счетом никакого внимания.

Решив не церемониться, я прошла в глубь комнаты и уселась рядом со Стасей, благо на мою скромную фигурку места на банкетке хватило аккурат. Не говоря ни слова, я протянула бедняжке салфетку, потом другую. Как это часто бывает, когда встречаешь искреннее сочувствие, Стася совсем расклеилась и откровенно зарыдала. Ох, ну сколько можно! Ничего не оставалось, как принять барышню в объятия и начать гладить ее по голове. Чувствуя себя последней дурой, я застыла на месте этакой заботливой гусыней, пока Стася из последних сил сокрушалась по пока неизвестной мне причине.

Всему в этой жизни приходит конец, вот и запас слез дочки Воздвиженского через несколько минут стал иссякать. Она еще прикладывала к глазам очередную салфетку, но всхлипывания становились все тише.

– Вот умница. – Мне давно не приходилось никого утешать, поэтому оставалось только действовать по наитию. Кажется, в такие моменты положено нести всякую обнадеживающую чепуху. – Все обязательно устроится. Зачем же так убиваться?

Мой вопрос был риторическим, но Стася вдруг отпрянула и решила дать объяснения. Похоже, ей просто нужно было поговорить – и неважно, с кем именно.

– Меня все достало! Взрослые всегда считают, что знают лучше, – капризно бросила она. Из уст двадцатишестилетней девушки слово «взрослые» звучало странно, но для нее такой инфантилизм был, судя по всему, в порядке вещей. – Мне никогда не дают делать то, что я хочу! Даже в личном…

Ого! Уж не свое ли скорое замужество Стася имела в виду? Игорь ведь рассказывал, что этот брак устраивает Воздвиженский, который и выбрал «правильного» жениха.

– Не вижу ничего плохого в том, что близкие стараются опекать, – заметила я. Стасю требовалось разговорить, а без предельной откровенности и собственного примера в таком деле далеко не уедешь. – Мой отец, например, ушел из семьи, когда я была совсем маленькой. И с тех пор ни разу не объявился. Наверное, я была бы не прочь, если бы он хоть что-нибудь для меня сделал.

– Это грустно… – На лице Стаси мелькнуло любопытство, но желание поделиться своей проблемой взяло верх. – Одно дело заботиться, а другое – все за тебя решать. Мне ничего уже и сказать нельзя! Вот как это выглядит, когда договорились, и давно, а потом вдруг бац! – и все поменялось? Почему я должна плясать под чужую дудку?

Ох, эта короткая беседа уже била рекорды по количеству риторических вопросов… Я слушала сетования Стаси, и мозаика событий в моей голове выстраивалась в цельную картину. Игорь вскользь упоминал, что в самом начале Воздвиженский не принял его общение со Стасей всерьез. Но потом, должно быть, испугался перспективы неравного брака и подыскал дочери нового парня. Девушка попыталась смириться со своей участью, но ведь сердцу не прикажешь… Особенно когда на званом вечере стал очевиден контраст между взрослым ответственным красавцем и долговязым угловатым мажором.

– Все вокруг только командуют, а папа и вовсе шагу ступить не дает. «Дочка, я буду только рад, если ты станешь самостоятельной». – Кукольное личико Стаси исказила издевательская гримаска. – А сам? Туда не ходи, это не делай… Спятил он, что ли? Сегодня – и вовсе из ряда вон… Иногда я думаю, что он просто меня не любит. Меня никто не любит!

Пытаясь предотвратить новую серию рыданий, я крепче стиснула Стасю за плечи. И вдруг застыла на месте, пораженная совсем уж неожиданной и неуместной мыслью. Это меня, меня саму никто не любит! Родственникам я не нужна, тети Гали уже нет на свете, а Ник, мой лучший друг, рано или поздно найдет себе девушку, возможно, даже женится – и логично отдалится. Мужчина, который мог бы меня полюбить, пока не встретился на пути. Я не возражала бы, чтобы им стал Игорь, но он увлечен своей Стасей… Я сжала в пальцах салфетки и поспешила поднять глаза к потолку, чтобы не умножить ненароком поток девичьих слез.

– Со стороны обычно виднее. Очевидно, что отец хочет для вас только лучшего. – Чтобы не расклеиться самой, я быстро переключилась на неприятности Стаси. Нужно ей помочь, даже при том, что проблемы этой девчонки проходили для меня под лозунгом «Ваши болезни – наше здоровье». – Родительская любовь может принимать причудливые формы, но не нужно бояться разговаривать с близкими. Отстаивать то, что дорого, но слушать и другую сторону конфликта. Искать компромисс. А в остальном… Станислава, кажется, на свете есть мужчина, который любит вас по-настоящему.

– Знаю, он сам мне это часто повторяет… Но иногда мне кажется, что все против нас и у него уже нет сил бороться. Слабак! Как же меня это бесит! – Барышня воинственно шмыгнула носом, но тут же в бессилии поникла головой. Потом задумчиво посидела, помолчала и, подняв глаза, сфокусировала на мне затуманенный слезами взор. – Спасибо, что сидишь со мной… Говори мне «ты», а то чувствую себя взрослой теткой. И так все эти папины прихвостни достали с версалями… Можно просто «Стася». А ты кто?

– Меня зовут Майя. – Я улыбнулась и пояснила, решив не врать по мелочам: – На званый вечер попала почти случайно. Я – юрист и, возможно, буду полезна компании твоего отца.

Похоже, Стася окончательно пришла в себя, потому что явно вознамерилась поболтать и всем корпусом повернулась ко мне. В полумраке мы почти не видели лиц друг друга, и собеседница автоматически, небрежным жестом хлопнула в ладоши. Над головой моментально вспыхнула яркая люстра. Стася заинтересованно скользнула по мне взором.

– Классный жакетик. Цвет – самый тренд! Можно? – Она занесла руку над тканью, и я кивнула, разрешая пощупать неказистый предмет моего гардероба. Стася, похоже, пришла в восторг от крысиной одежки, лишь по досадному недоразумению причисленной к категории «винтаж». – Круто! Я мерила такой в Столешниковом, но фасон не подошел. На тебе вещи сидят лучше, я хотела бы такую же фигуру. И губки красивые, пухлые… Где делала?

– Делала… что? – Эта глупая девчонка совсем сбила меня с толку! Я открыла было рот, чтобы объявить, что не собираюсь «тюнинговаться» и ей не советую, но в этот самый момент раздался короткий стук, дверь комнаты распахнулась, и меня оглушило заливистое тявканье. К нашей банкетке молнией метнулся кожаный комочек с редкими седыми волосенками, острыми зубками и синим шарфиком с бусинками вокруг тонкой шеи. Миг – и существо с разбегу прыгнуло к Стасе на колени. Я с трудом увернулась от длинного языка, который опустился на еще мокрую от слез щеку барышни.

– Стася, mon ange, ты хотела попробовать торт, там как раз выносят, – раздался зычный голос, и в проеме показалась величавая фигура Воздвиженского, а следом – и несколько голов представителей свиты. Похоже, я верно определила тип его темперамента: типичный холерик, взрывной, но отходчивый. Нисколько не сомневаюсь, что он уже успел забыть фортель дочери. Заметив меня, хозяин дома – к моему немалому удивлению – расплылся в благосклонной улыбке. – Приятно, что у моей дочери появилась новая подруга. К вашим услугам – Кирилл Андреевич Воздвиженский. С кем имею честь?

– Майя, – немного обалдело отрекомендовалась я. Совсем не рвалась в подруги избалованной девице, да и радушие ее отца стало для меня полной неожиданностью. Вспомнить бы, как поддерживать великосветскую беседу… – Я – юрист, сюда пришла с другом по приглашению вашего сотрудника. Чудесный вечер, а какие десерты… ммм!

Надеюсь, вышло достаточно аристократично. По крайней мере, Воздвиженский продолжал сиять улыбкой, и собачонка, уловив благодушие хозяина, сделала попытку переползти от Стаси ко мне. Увидев совсем рядом трясущееся лысое тельце, я невольно отпрянула.

– Не бойтесь, дитя мое, она безобидна, – успокоил Воздвиженский, и это странное создание, почуяв его одобрение, удобно устроилось у меня на коленях. – Мими может быть чрезмерно активной, но сколько в ней доброты и преданности!

– Мими? – Для продолжения изысканного общения мне потребовалось призвать на помощь весь свой кругозор. Кажется, Игорь говорил, что босс слушает оперу… – Вы так любите Пуччини?

– О, какое чудо! – Воздвиженский посмотрел на меня с тем же восторгом, что его дочь пару минут назад – на старый жакет, едва избавившийся от запаха нафталина после двух химчисток. – Вы, как я погляжу, не только красивы, но и умны! Убежден, Стасе пойдет на пользу ваше общество. Девушку благородного происхождения видно сразу. Я любовался вами во время вальса – эти маленькие ножки, тонкие лодыжки и запястья, грация… Ах, такая изящная и непосредственная, словно козочка!

Я до обидного мало знала о своих предках, но по поводу происхождения сомнений не было: в моем роду значились сплошь крестьяне да мещане. И стесняться этого я не собиралась! Воздвиженский сыпал комплиментами, а в груди уже поднималось раздражение – да как этот напыщенный индюк смеет оценивать меня, словно кобылу на рынке? Ах да, не кобылу – козочку. Но разве это что-то меняло?

Хвала Создателю, мне удалось сдержать свой темперамент и лишь мягко опровергнуть причастность к истинной голубой крови. Но Воздвиженский не желал ничего слушать. Словно нарочно добивая мою шаткую нервную систему, он продолжал нести то, что в менее интеллигентных кругах обычно именуется пургой.

– Не скромничайте, милая барышня, уж меня-то не проведешь! Наверняка одна из ваших прапрабабушек крутила роман с каким-нибудь дворянином. – Он лукаво подмигнул, и я принялась мысленно считать до десяти, чтобы сохранить видимость спокойствия. – Определенно, вам стоит поинтересоваться своей родословной. Недавно я сам заказывал составление генеалогического древа, при случае покажу вам документы…

«При случае»? Похоже, этот месье с причудами вознамерился продолжить общение со мной. Караул…

– Знаете, у меня родилась чудная идея. – Он расцвел в снисходительной улыбке, и у меня внутри все похолодело. – Через несколько дней я устраиваю очередное развлечение для круга избранных. Приглашаю вас на охоту с пикником! Разумеется, в компании спутника. Я в восторге от вашего танца – сколько гармонии и любви! Стасе с ее молодым человеком стоит у вас поучиться. Моей дочери пойдет на пользу общение с такой благородной леди!

На месте Стаси после этих слов я, как минимум, возненавидела бы «благородную леди», но дочка Воздвиженского лишь дружелюбно улыбнулась и закивала. Похоже, из меня решили сделать этакую живую игрушку для избалованной богачки. Только этого мне не хватало…

– Ну… не знаю… – не самым культурным образом заблеяла я, лихорадочно соображая, как выпутаться. И схватилась за единственный весомый аргумент: – Признательна вам за приглашение, но, боюсь, вынуждена отказаться. Охота – категорически не мое. До слез жалко зверей, я слишком их люблю…

Лежавшее на моих коленях живое опровержение этих слов подняло головку с редкими волосенками, а улыбка его хозяина стала только шире.

– Что вы, дитя мое, никогда еще рука Воздвиженского не поднималась на невинное творение природы! – высокопарно изрек он и пояснил: – Речь идет о тихой охоте. Лет пять назад я завел традицию: в начале сентября собираю компанию друзей, мы идем по грибы в окрестностях моей усадьбы, потом устраиваем пиршество. Присоединяйтесь, вы со своим спутником окажете нам честь! Согласны?

Воздвиженский застыл с победоносным видом, ожидая единственно возможного для него ответа. Стася воззрилась на меня с надеждой, а монстрик на коленях ткнулся мордой мне в руку, и кожу обдало влажным теплом языка. Как водится, я не смогла вынести тяжести повисшего молчания – и удрученно кивнула.

– Вот и отлично, – просиял Воздвиженский. – Что ж, пойдемте пробовать торт?

Передав Мими хозяину, я покорно двинулась вслед за воодушевленной, забывшей о своих тяготах Стасей. Ох, и во что я вляпалась? Боюсь, Ник был прав: мой коготок опасно увяз в этой истории, и выбраться из нее стало не так-то просто.

Глава 5

– Майя, какая все-таки прекрасная новость! Я так рад, что ты будешь на пикнике! – Игорь расплылся в улыбке, стоило мне сесть в его машину. – Остаток вечера Воздвиженский только о тебе и говорил, ставил в пример Стасе. Поверь, добиться от него столь высокой оценки – большая редкость. Уж я-то знаю, как никто… А это что – кофе? И сэндвичи? То, что нужно, ты – чудо!

Я неловко улыбнулась в ответ. Дело, которое предстояло нам сегодня, требовало времени – а заодно и должных атрибутов в виде бумажных стаканов с кофе и какого-нибудь фастфуда. Этим мои познания о слежке в исполнении частных детективов и ограничивались. Естественно, видела я подобное лишь в кино – и совершенно не старалась строить из себя сыщика. Но не откликнуться на просьбу Игоря не могла…

С памятного званого вечера прошло два дня. Нам с Ником не удалось прийти к единому знаменателю в оценке ситуации. Друг не увидел в поведении Воздвиженского ничего из ряда вон выходящего. Да, тот не дал жениху утешить Стасю, но, положа руку на сердце, девчонка тоже была хороша – устроила истерику на глазах у всего честного народа! А в остальном… что ж, у богатых свои причуды. У меня же не шли из головы сетования Стаси, особенно это брошенное вскользь «Спятил он, что ли. Возможно, за этой фразой не стояло ничего, кроме банальной обиды, но с учетом того, о чем нам прежде поведал Игорь, ситуация представала в несколько ином свете.

А если уж совсем начистоту, я просто не могла бросить героев этой истории, вдруг переставших быть мне посторонними. Стасю, которая рассчитывала продолжить наше общение, и, конечно, Игоря, которому требовалась поддержка. Да и отказываться от мероприятия, на которое уже согласилась прибыть, было как-то не комильфо. Ого, а сильно я вжилась в роль аристократки…

Еще раз потанцевать с Игорем на званом вечере мне не пришлось. Сначала я пробовала торт в компании Воздвиженских, потом знакомила их с Ником. Перед отъездом хозяин дома еще раз напомнил о том, что ждет нас двоих на пикнике. Ума не приложу, как не растаяла в лужицу под испепеляюще-беспощадным взглядом друга. Знаю-знаю, я заигралась, переусердствовала, много на себя взяла, все за всех решила, а он ведь меня предупреждал… и так далее и тому подобное… Легко говорить, а ты возьми и откажись, когда на тебя смотрят три пары горящих надеждой глаз. Да, три, потому что Мими так и норовила лизнуть меня в щеку, выказывая особое расположение.

Игорь позвонил мне на следующий день. Мы коротко обменялись впечатлениями, а потом он попросил составить ему компанию в одном деликатном деле. Сущие пустяки – посидеть с ним в машине, понаблюдать и проверить одну сплетню, дошедшую до его ушей накануне. Я сразу же согласилась: слова Игоря интриговали, но еще больше мне хотелось просто оказаться в его обществе. Наверное, это было проявление легкого мазохизма, ведь просьба мужчины моей мечты явно касалась жизни Стаси.

Ник категорически отказался составлять нам компанию. Мой обычно легкомысленный и покладистый друг проявил твердость, заявив, что намерен сосредоточиться на делах более приземленных, чем проверка великосветских пересудов. Ну и ладно, мне же лучше – наконец-то смогу побыть с Игорем наедине. Так я и оказалась в салоне неприметной темной машины с кофе и бутербродами.

– Прости, мы приехали слишком рано, – виновато произнес Игорь, затормозив рядом с невысоким зданием из красного кирпича. С моего места была видна табличка на двери – какой-то институт, что-то связанное с финансами. – Ты не против немного подождать?

Конечно, я не возражала. Тем более что мы так толком и не обсудили детали произошедшего на вечере. Естественно, Игоря беспокоила истерика Стаси, ставшая, если можно так выразиться, гвоздем программы. Оказывается, после того, как мы с ней скрылись из зала, гости только и обсуждали что поведение дочки Воздвиженского. Что ж, барышне с легкостью удалось перекрыть эффект от «хита» ее склонного к причудам papa.

– Тогда-то, собственно, я и услышал крайне любопытную информацию, которую нам предстоит проверить. – Игорь не торопился вносить ясность в суть нашей сегодняшней задачи. Зато взялся допытывать: – Что все-таки произошло со Стасей? Майя, понимаю, дело тонкое, но хотя бы намекни – ей нужна моя помощь?

Ох… Признаться, я ждала этого вопроса – и не хотела отвечать на него. Вилять, утаивая, что Стася не переживает из-за расставания с любимым, я не могла. Но вот так, без боя, отдать мужчину мечты этой взбалмошной девчонке? Хотя о чем это я… Стася не могла считаться соперницей, ведь их с Игорем отношения начались задолго до моего появления. Стервой, которая отбивает чужих мужчин, я никогда не была. Как и врушкой.

– Она переживает из-за вашего разрыва, – стараясь казаться бесстрастной, объяснила я. – Сетует, что отец все за нее решает. Хочет наконец-то стать самостоятельной. Стася не вдавалась в подробности, но, как я поняла, отец достал ее до глубины души. Все запрещает, не дает ей и шагу ступить…

– …и, боюсь, своего добьется, испортит дочери жизнь, – удрученно подхватил Игорь. И задал следующий неудобный вопрос: – А Стася говорила что-нибудь обо мне? Пока она прикидывается, будто знать меня не знает, ни с кем не обсуждает наш роман. Старается избегать общения со мной, боится, как бы меня не уволили. Я, конечно, не последний человек в компании, но Воздвиженский запросто сотрет в порошок, и пикнуть не успеешь. С другой стороны, если речь идет о благополучии Стаси, любые разговоры о рисках становятся неуместными.

Да-а-а, одна задачка сложнее другой… Ну как я могла воспроизвести Игорю ее отчаянное «Слабак!»? Оставалось привлечь всю свою дипломатию и передать содержание слов Стаси верно, но сдержанно.

– Кажется, она была бы не прочь, если бы ты проявлял больше решительности.

И почему я все время должна жертвовать своими интересами? Меньше всего в эту минуту мне хотелось соединять любящие сердца и успокаивать, осторожно подбирая слова. Я разрывалась между личным стремлением увлечь Игоря настолько, чтобы он забыл о своей капризной Стасе, и профессиональным чувством долга, требующим помогать тем, кто мне доверился. Даже если эта помощь идет вразрез с моими желаниями.

– Наверное, она права, – задумчиво протянул Игорь и, немного помолчав, вдруг с силой хлопнул ладонями по рулю. – Я боюсь действовать решительно, боюсь ей навредить! Никогда не знаешь, что выкинет ее папаша. Да, он производит вполне безобидное впечатление – так, богатый чудак с собачонкой. Но я-то знаю, каким жестким наш певец и эксцентрик может быть не только в бизнесе, но и дома. Если Стася пойдет против его воли, он сочтет это предательством. А подобных вещей Воздвиженский не прощает никому, даже самым близким.

Хорошенькое дельце… Я вцепилась зубами в кусок хлеба с салатным листом, не зная, как реагировать. И без того было не слишком комфортно выслушивать откровения мужчины, который так мне нравился, да и посоветовать ему я ровным счетом ничего не могла. Игорю и Стасе нужно самим разбираться в своих отношениях, а третий, как говорится, лишний.

Я открыла было рот, чтобы озвучить последнюю фразу, но герой моих грез резко повернулся ко мне и с жаром заговорил, будто только что услышал мои мысли:

– Майя, с моей стороны довольно бестактно втягивать тебя в эту историю. Решать нужно нам со Стасей, а перекладывать ответственность за наши судьбы на твои плечи – мягко говоря, перебор. Но… эта ситуация касается и тебя. Стала касаться… с того самого дня, как мы встретились.

Его сильная рука легла на мою ладонь, и меня обдало жаром. Окончательно растерявшись, не в силах вымолвить ни слова, я так и застыла на месте. Просто сидела, как каменное изваяние, глядя невидящим взором на приборную панель.

Игорь сжал мои пальцы и грустно улыбнулся.

– Признаться, знакомство с тобой добавило мне проблем. Я совсем потерялся, не могу разобраться в своих чувствах… Вдруг поймал себя на том, что постоянно думаю о тебе. Вспоминаю, как впервые тебя увидел. Ты была такая хорошенькая с этим хвостиком! А на званом вечере… нет слов, какая красавица! И еще мне почему-то кажется, что мы идеально подходим друг другу. А Стася… она совершенно не в состоянии позаботиться о себе! Не могу ее оставить – по крайней мере, пока она так зависима от полубезумного отца. По-моему, он толкает ее на ошибку с этим скоропалительным замужеством. О, только посмотри, вот как раз еще один повод для моей тревоги…

Игорь отдернул руку и выпрямился на сидении, глядя куда-то вперед. Я машинально, еще не придя в себя после шквала признаний, проследила за направлением его взора. Прямо перед институтом как раз останавливалась приметная машинка – судя по небольшим габаритам, глянцевому блеску и ярко-желтому цвету, женская.

Авто затормозило недалеко от дверей здания, и из него вышла эффектная молодая дама. Со своего места я увидела роскошные, до лопаток, каштановые волосы, голубые джинсы, полусапожки на шпильке и бежевый кардиган. Девушка была одета с той изысканной простотой, которая обычно отличает представительниц небедного круга. Похоже, я уже основательно вникла в тему жизни элиты, раз безошибочно определила это.

– Подожди, Майя, – упредил мой нетерпеливый вопрос о незнакомке Игорь, – скоро начнется самое интересное. Если, конечно, осведомленные злые языки не врут…

Владелица «веселенького» и явно нового авто вытащила из кармана телефон, набрала номер и сказала пару слов. Не прошло и минуты, как из двери с табличкой вылетел высокий парень с модной челкой, спадавшей ему на лоб. Молодой человек резвым зайчиком проскакал по ступеням – и попал прямо в раскинутые руки длинноволосой барышни. Сияя улыбками, они пообнимались от души, а потом, видимо, не в силах сдержать радость от встречи, дружно запрыгали на месте.

Эта сцена казалась такой приятной и светлой, что впору было заулыбаться вместе с парой. В иное время мне наверняка стало бы тепло на душе от непосредственности и ощущения счастья, исходивших от этих двоих. Но что-то меня смущало. Точно, я ведь знаю этого парня!

– Ого… – потрясенно протянула я, не сводя глаз со сладкой парочки, все еще миловавшейся у машины. – Это ведь Петр, жених Стаси! Но как он может…

– Запросто, – с презрением бросил Игорь. – Насколько я знаю, на выгодную женитьбу его толкает отец. Наш папенькин сынок готов на все, лишь бы купаться в роскоши и бить баклуши. Числится в фирме своего отца – работать-то сроду не приучен! Недавно пошел учиться в магистратуру, якобы хочет лучше разбираться в бизнесе. Но, по слухам, институт для него – лишь прикрытие, чтобы под предлогом учебы без проблем проводить время с этой девицей. Стася, полагаю, даже не догадывается о таком коварстве. И что прикажешь делать?

Да уж, задачка не из простых… Помнится, в универе нам часто твердили про этику и моральные дилеммы в профессиональной деятельности. Одна из непростых дилемм и встала передо мной. Как быть: сообщить Стасе о поведении жениха, тем самым огорчив и унизив ее, или отстраниться в надежде на то, что она сама разглядит истинное лицо этого бессовестного мажора?

Парочка между тем села в машину, причем парень уверенно занял место водителя. Вжух! – и мы увидели уносящийся вдаль ярко-желтый бампер. Пропустив вперед пару машин, Игорь двинулся следом. Видимо, мы слишком свыклись с ролью сыщиков, потому что оба замолчали и сосредоточились на мелькавшем впереди автомобиле, благо приметный цвет позволял не упускать его из поля зрения.

Проехав пару кварталов, машина затормозила у дома с вывеской какого-то ресторана. Жених Стаси выпорхнул из-за руля, услужливо распахнул дверцу перед своей спутницей и подал ей руку. В следующий момент эти двое скрылись в дверях заведения.

– И что дальше? – мгновенно отозвался во мне частный детектив. – Может быть, нам стоит зайти внутрь, послушать, о чем они говорят? Или хотя бы понаблюдать за ними? А еще лучше – сфотографировать.

– А смысл? – с горечью отозвался Игорь. – И так ведь все понятно. Наверняка сидят в отдельном кабинете, и мы при всем желании не сможем запечатлеть их незаметно. Майя, не забывай, я знаком с Петром – пусть шапочно, но все же… А тебя он мог запомнить по званому вечеру. Узнает нас, начнет выкручиваться, придумает какую-нибудь каверзу… До меня ведь уже долетали слухи о его «подвигах». Внешне – словно пыльным мешком пришибленный, а разойдется, только держись… Мне рассказывали, как он скандалил со Стасей…Эх, оказался бы я тогда рядом, мигом выбил бы из него всю дурь! И плевать на последствия!

Продолжить чтение