Баскетбольный ритм

© Зайцева В., текст, 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Плейлист

Forest Fire – Обниму твою молодость

iOSTRA – Так как ты

BANNERS – Someone To You

Fall Out Boy – Fourth Of July

Джастин Бибер, The Kid Laroi – Stay

НЕСЛУШАЙЭТО – Память о твоих губах

Женя Трофимов, Комната культуры – Поезда

GAYLE – abcdefu

Adam Levine, Gym Class Heroes – Stereo Hearts (feat. Adam Levine)

Imagine Dragons – Believer

Surf Curse – Freaks

Kristian Kostov – Beautiful Mess

Ava Max – Kings & Queens

M.I.A. – Paper Planes

Simple Plan – You Suck at Love

DEMIDOVA – Хоть раз

Fabiene Se – Belong Together

Глава 1

Женя

Пусть все катится к черту! И Геннадий Васильевич со своей историей России тоже. Я поступала на журфак не для того, чтобы изучать подноготную династии Романовых. Спасибо, этого «увлекательного аттракциона» мне и в школе хватило.

– Ненавижу, – прошипела я, глядя на зачетную книжку.

– Да хватит тебе, Женька. Многие бы жизнь отдали за четверку, а ты рвешь и мечешь, – слишком весело сказал Богдан.

Я бросила на него свой коронный злющий взгляд. В чем-то он был прав. Даже большая часть группы не получила четверки, а «отлично» и то всего лишь два человека. Крокодилыч – прозвище у нашего преподавателя истории. Ну, вы понимаете, крокодил Гена, все дела. Так вот, Крокодилыч с самого первого занятия дал всем понять, что без его предмета у нас нет будущего. И я не спорю, для юристов, политологов, историков и других помешанных на власти людей определенно, но не для факультета журналистики. Как итог, одна треть группы ушла с тройками и осталась без стипендии, другая треть ушла на дополнительную сессию, и мы, те счастливчики, кто с горем пополам сдал на отметки «четыре» или «пять», больше его не встретим.

– Не гневи бога, – пробормотала Снежана, смотря в зачетку.

– Да-да, я помню, карма, все дела, но от этого, знаешь ли, не легче. Я осталась без повышенной стипендии из-за дурацкой ошибки. И будь он нормальным мужчиной, а не закомплексованным ханжой, то не стал бы валить меня. – Я остановилась и, повернувшись к ребятам лицом, продолжила: – Евгения, вы совершили грубейшую ошибку. Первая построенная железная дорога в России называлась Царскосельской, а вы написали «Николаевской», – изобразила старческий голос, чем вызвала смех друзей. – В наше время грех не знать такие важные моменты в истории, – делая вид, что протираю невидимые очки, продолжала я, пока за спиной не раздался приглушенный кашель.

Я взглянула на друзей, мысленно молясь не увидеть в их глазах паники. Но нет, карма настигла меня.

– Евгения, – как гром, раздался слегка севший после экзамена голос из-за спины.

Я одним плавным движением развернулась на пятках и растянула на лице коронную фальшиво-милую улыбочку.

– С вашими талантами надо было на актерское поступать, – свысока произнес преподаватель, протирая очки платком, который он грациозно вытащил из кармана пиджака.

Я еле сдержалась, чтобы не прыснуть от смеха.

– Однако с вашим дерзким языком только в люди, – снисходительно глянул он. – Вам бы у своей подруги поучиться манерам, да и знаниям тоже.

Я мельком глянула на Снежу, которая, покраснев, потупила взгляд в пол. Только мы вдвоем были в курсе, что я помогла ей с последним вопросом, который стал решающим между отметками «хорошо» и «отлично». Но этот маленький секрет не стоит знать этому высокомерному псевдографу. Пусть и дальше думает, что я пустышка.

Мы простояли молча, пялясь друг на друга еще минуту, пока Геннадий Васильевич чувствовал свою победу в споре с ученицей. Говорю же, у него комплексы.

– Как хорошо, что есть такие добросовестные ученики, как вы, Снежана. – Слегка качнув головой в знак благодарности, Крокодилыч обошел нас и пошел в своем направлении.

Я отвесила ему в спину низкий поклон, вызвав у Богдана приступ хохота. Благо я успела выпрямиться до того, как Геннадий Васильевич обернулся в нашу сторону и пристально всмотрелся. До боли сжав локоть друга, я еле сдерживала подступающий смех. На мгновение лицо преподавателя покраснело, и, видимо, почувствовав это, он поспешил ретироваться. И только когда он скрылся из виду, мы втроем дали волю дикому смеху.

К нашему счастью, на сегодня пары подошли к концу, и мы втроем направились в спортивный зал. Мы со Снежкой пошли в раздевалку, а Богдан по традиции отправился на трибуны. Ему все равно ждать нас, и он предпочитает это делать за просмотром наших тренировок. Словно в спортбаре смотрит спортивный матч. Не хватает только пива и чипсов. Поначалу нас это смущало, особенно после того, что он начал вытворять. Например, приходил на тренировку в футболке с нашими фото или включал на колонке песню из фильма «Рокки». Он проделывал это, чтобы поддержать нас, просто в своей манере. Его любовь выражалась в безобидных подколах и шутках. Со временем мы привыкли, а он перестал испытывать свою фантазию.

Вообще, наша история дружбы – что-то из ряда фантастики. Мы втроем учились в одной школе. Мы с Богданом с первого класса, а вот Снежа перешла к нам в девятом. И по воле случая мы смогли поступить в один университет на одну специальность. Как сейчас помню момент, когда мы сидели в гостях у Снежки и каждую минуту обновляли списки поступивших. Сосед сверху в ярости бил кулаком в стену, негодуя из-за нашего победного ора. Представьте себе, как громко от счастья могут орать три горла.

Мы сразу разузнали про баскетбольную команду университета и в этот же день написали на почту спортивному менеджеру. Богдан же относился к спорту косвенно. Ходил на наши тренировки и матчи и поддерживал себя в тонусе походами в спортзал. На этом все.

Проблем с отбором в команду не возникло, и так вышло, что мы оказались ее самыми высокими участницами. Поначалу старшекурсницы невзлюбили нас, и это было взаимно. Мы были не из тех, кому проще отмолчаться, нет. Мы всегда топили за свое мнение до последнего. Тренер даже несколько раз разнимала чуть не начавшиеся драки и рвала на голове волосы, мол, «вы же одна команда, научитесь работать вместе». И только тогда мы всей командой дружно закатывали глаза. Но спустя семестр мы и правда сплотились, начали прислушиваться друг к дружке. И это помогло выйти в полуфинал студенческой лиги.

– Давайте быстрее, копуши. Как всегда, ждем только вас, – послышался звонкий голос на пороге зала. И он принадлежал Ладе, нашему капитану и по совместительству самой старшей участнице команды.

– Дай нам пару минут, Крокодилыч задержал, – ответила я, залетая в раздевалку, но перед тем, как дверь захлопнулась, до меня донесся смешок Лады. Геннадий Васильевич прославился своим подходом в учебе задолго до нашего прихода, и его прозвище звучит в стенах вуза чаще, чем слово «сессия».

– Как у вас дела с Пашей? – продевая голову через ворот футболки, поинтересовалась я у подруги. В ответ тишина. Возможно, мой вопрос прозвучал невнятно или затерялся в слоях надеваемой одежды. – Ау, Снеж? – Развернувшись, я столкнулась с ее спиной. Пришлось дернуть подругу за хвост, чтобы привлечь внимание.

Снежана повернулась слишком резко, и представшая передо мной картина повергла меня в шок. По еще недавно улыбающемуся лицу текли слезы, оставляя за собой дорожки растекшегося тонального крема.

– Пошел Пашка… – закатывая глаза в попытке остановить поток слез, шмыгнула Снежка.

Поднеся к ее лицу полотенце, я вытерла влажные щеки и чмокнула подругу в нос.

– Ну, пошел и пошел. Надеюсь, далеко и надолго, – старалась придать голосу максимально веселый оттенок. Снежа и Паша встречались два года, срок небольшой, хотя не мне судить. Мои отношения можно пересчитать по пальцам, если учитывать поцелуи и хождения за ручку таковыми. И я очень хорошо знала подружку: когда она будет готова, она все мне расскажет. Сейчас травить душу уж точно не стоит, к тому же нас все еще ждет команда.

– Снежинка, а ну выше нос. Лето впереди! Мы так оторвемся, – не успела я договорить, как скрипнула дверь в раздевалку и прогремел ор:

– Лапкина, Лебедева, вы совсем оборзели?!

– Извините, Наталья Михайловна, уже идем.

– Я слышу, как вы идете. Сейчас отстраню от игры, и можете хоть сейчас на летние каникулы уходить.

Вообще наш тренер славится выдержкой. Даже на игре, если все плохо, будет держаться до последнего, но если ее вывести…

Отхватив словесных люлей, мы вслед за тренером молча вошли в зал. В глаза сразу бросилась хитро улыбающаяся Лада. Она стояла слишком расслабленно, словно глумилась над нами. И да, несмотря на то что на поле у нас появились общие цели, вне его мы не общались и даже не пересекались.

Поравнявшись с остальными девочками, я услышала легкий шепот: «Ла-а-апкина». Поддавшись интересу, я развернулась и увидела, как меня подзывает Лада. Наталья Михайловна, как и обычно, начала тренировку с новостей, и я, стараясь не привлекать лишнего внимания, отступала к нашему капитану.

– Ты точно хочешь моей смерти, – шикнула я на нее.

– Забей, ей сейчас не до тебя будет, – интригующе ответила Лада, заглядывая за спину тренеру.

– Не понимаю, о чем ты. – Я старалась проследить за ее взглядом.

– До меня долетел очень интересный слушок, что мы будем тренироваться с… – Она не успела договорить, так как в зал вошел строй мужской баскетбольной команды во главе с тренером.

Все было как в фильме. Очень крутом и брутальном фильме. Каждый их шаг был широким и при этом плавным. Они, будто морская волна, заполоняли собой все свободное пространство спортивного зала. Каждый шел с высоко поднятой головой, и все как на подбор высокого роста. Наша команда была похожа на аллею из необрезанных кустов, где торчали то короткие, то длинные ветки, а они были статной сосновой рощей. И это чертовски бесило.

Парни встали ровным строем по другую сторону от нас. Мы же продолжали стоять в хаотичном кругу. Некоторые девчонки сразу засуетились, поправляя волосы и принюхиваясь к своему запаху. Господи, они серьезно? Как будто мы не на тренировке, а на показе мод.

Ко мне пробралась Снежа.

– Что тут происходит? – поинтересовалась она громким шепотом.

– Не знаю. – Я продолжала пялиться на третьекурсниц, которые принялись откровенно стрелять глазками в сторону мужской команды.

– Говорят, наши тренеры замутили, – подключилась к разговору Лада.

– И что это значит? – возмутилась я, и, словно услышав мой вопрос, Наталья Михайловна снова взяла слово:

– Девочки, кто еще незнаком, это Никита Сергеевич, тренер нашей мужской сборной. – Парни синхронно захлопали в ладони, а я продолжала хлопать глазами, не понимая сути происходящего. – Мы посовещались и решили, что раз в неделю у нас будут совместные тренировки и еще один раз в неделю только с ним.

– Что?! – слишком громко произнесла я, и, как назло, именно в этот момент в зале воцарилась тишина.

– Евгения? Тебе хочется высказаться?

Двадцать шесть пар глаз впились в меня, ожидая ответа. Твою ж мать. Даже некоторые парни вышли из строя, чтобы посмотреть на выскочку. Прошло несколько секунд тишины, и все принялись отворачиваться.

– Вообще-то да, мне есть что сказать, – сделав шаг вперед, гордо возразила я, а сердце тем временем отстукивало похоронный марш. Глаза Натальи Михайловны поползли на лоб, а вот на лице Никиты Сергеевича появилась легкая ухмылка. – Это ужасная затея, особенно учитывая, что на кону игра в полуфинале. Слишком большие риски!

– Лапкина! – крикнула на меня тренер.

Я почувствовала, как кто-то тянет меня назад за майку, но, отмахнувшись, сделала еще один шаг вперед.

– И о какой концентрации может идти речь, когда полкоманды будет смотреть на другую половину площадки, – махнула рукой в сторону девчонок, которые красовались перед мужской группой.

– Ла-а-апкина! – снова завопила тренер. – Кто тебя укусил сегодня?! Бегом десять кругов!

Я заметила, как несколько парней сверлили меня оценивающими взглядами, а девчонки, которых я пристыдила перед всеми, злобно шептались. Ну класс, нажила себе проблем. Зная тренера, я понимала, что перечить уже не было смысла. Да и пробежки – это не самое жестокое наказание. Но не успела я приступить к исполнению задания, как меня остановил мягкий мужской голос.

– Тебя Женя зовут? – поинтересовался Никита Сергеевич.

Я кивнула, сглотнув подбирающийся ком волнения. Тренер прошагал в центр зала и подозвал меня к себе. Мой позор продолжался, а движущая мною ранее уверенность куда-то пропала. Я плелась к середине зала, мысленно молясь всем богам, чтобы этот позор поскорее закончился. Когда я развернулась, взгляд зацепился за сидящего на трибунах Богдана. Он вальяжно расположился на нескольких сиденьях и прямо сейчас старался всячески подбодрить меня, корча рожи в спину баскетболистов. Мы настолько привыкли к его присутствию, но именно сейчас оно было, как никогда, необходимым. За столько лет дружбы было пройдено множество косяков разных масштабов, так что этот казался крошечным, особенно с такой-то поддержкой. Но минутное наслаждение воспоминаниями прервал все тот же мужской голос:

– Раз нам придется работать вместе, хочу пояснить свою политику работы. Я за правду и рационализм, за уверенность и целеустремленность. – Все замолчали, внимательно впитывая информацию. – Евгения права. – По залу прокатились охи, некоторые парни переглянулись, явно удивленные происходящим. – Это и правда большой риск для женской команды, но благодаря этим тренировкам вы станете сильнее и с большей вероятностью пройдете в финал.

– А какой толк для вашей команды? – сболтнула я раньше, чем подумала.

Мне показалось, что глаз Натальи Михайловны задергался, а Снежка вообще прикрыла лицо, словно защищаясь от предстоящего взрыва. Сегодня самый тупейший день за этот год! Серьезно, какой это по счету прокол? Только Богдан сверху посмеивался. Да-да, сегодня шоу именно для тебя.

– Вы мозг команды? – с усмешкой спросил тренер, и Лада пискнула от смеха. В момент улыбка слетела с лица Никиты Сергеевича, и он уставился на ребят в поиске раздавшегося звука. Я заметила, что не одну меня удивила эта реакция тренера. Все девушки встрепенулись, а Лада выпрямилась и сделала каменное лицо. Тренер еще раз прошелся грозным взглядом по всем и вернулся ко мне.

– Вопрос весьма хороший, Евгения. Конкретной цели команда не преследует, но подготовка с вами разнообразит тренировочный процесс, и, возможно, парни почерпнут что-то полезное для себя.

Он похлопал меня по спине, направляя обратно в строй, но приглушенный кашель Натальи Михайловны дал понять, что от наказания я не отстранена. После этого началась наша первая совместная тренировка.

Все два часа я умирала, начиная от лишних десяти кругов и заканчивая двадцатиминутной заминкой. Девчонки все еще дулись, а парни лично ко мне не подходили. Видимо, спугнула их своей напористостью. Но некоторые, а именно «элита» команды, те, кто играет в основном составе, не упускали момента и с большим интересом заводили новые знакомства. Я была всю тренировку в паре со своей Снежинкой, и нас нисколечко не расстроил тот факт, что мы остались без мужского внимания. В голове подруги все еще витал Пашка, а в моей – мысли о победе. Однако сегодня мое тело отказывалось идти вслед за целью, оно рвалось в теплую постель. Несколько раз я ловила на себе взгляды парней и перешептывания парочек, но я победила в каждой игре в гляделки.

В раздевалке мертвым грузом повисла гнетущая тишина. Последний раз такое случалось в самом начале нашего совместного пути, когда мы еще не ладили. И сейчас я реально поняла, что накосячила.

– Девочки, простите меня, я не хотела вас обидеть. – Встав со скамейки, я посмотрела на каждую. Почти все синхронно поднялись и, окинув меня презрительными взглядами, друг за дружкой вышли из раздевалки. Остались только Лада и Снежа.

– Не парься на их счет, – опустила руку на мое плечо капитан. – Я с ними поговорю, но и ты впредь думай перед тем, как сказать. – Похлопав меня по плечу, она тоже вышла.

– Дурдом какой-то. – Громко выдохнув, я плюхнулась обратно на скамью.

– И не говори, – присела подруга рядом. – Я думала, наша тренер тебя сегодня убьет. Но, похоже, они с Никитой Сергеевичем и правда вместе. Только благодаря ему ты жива, а не превратилась в лужу из пота и слез.

Я посмотрела на нее, и из меня вырвался истерический смешок. Плевать на всех, когда у меня есть моя Снежинка.

Погасив свет, мы вышли из раздевалки, и я сразу же врезалась во что-то мягкое и массивное. Крупные теплые ладони обхватили мои локти и отодвинули назад. Никогда прежде меня невозможно было так легко подвинуть. Подняв взгляд, я столкнулась с глазами цвета грозовой тучи, выглядывающими из-под нависшей темной челки.

– О, парни, смотрите, мисс-мне-есть-что-сказать собственной персоной.

Я поспешила скинуть его руки, словно они были цепью, пропитанной ядом. Баскетболисты только перед своим тренером ходили на цыпочках и были покладистыми. В остальное время они были несносными самовлюбленными болванами. А меня, пусть этот день будет неладен, угораздило попасть прямо в лапы их капитана Леона Змеевского. В нашем университете все девчонки молились либо на футболистов, либо на баскетболистов. Очереди выстраивались как за свежими пирожками. Многих даже не смущало, что они и здоровые отношения – две прямые, которые никогда не пересекутся.

Проигнорировав его издевку, мы попытались обойти парней, но Леон двинулся в ту же самую сторону, что и я, а его друг перегородил путь Снежке.

– Свали, пожалуйста, – сквозь зубы процедила я.

По узкому коридору, где стояли мы и еще трое парней, пронесся громкий гул мужских голосов.

– А твой язычок всегда такой острый? – установив зрительный контакт, шагнул в мою сторону Леон. – Я думал, ты выскочка, а ты, оказывается, просто строптивая сучка.

Мои брови взлетели вверх. Он что, совсем бесстрашный или просто тупой?!

– А я думала, что бог всем при рождении дал мозги, но тебя, видимо, обошел стороной. – Я приподнялась на носки и почти ему в лицо выплюнула последние слова.

– Не трогай ее, – запротестовала Снежа, увидев, как Леон в гневе подходит ко мне еще ближе.

Между нами оставались считаные сантиметры, а воздух вокруг стал обжигающим. Ноздри Змеевского раздувались от гнева, а на скулах заходили желваки. Я немного уступала ему в росте, но мои каблуки почти компенсировали эту разницу. Леон усмехнулся, услышав мольбу подруги.

– Пусть извинится, и я отпущу ее, – улыбнулся он Снежане.

– А может, ты пойдешь лесом?

Я снова попыталась его обойти, но он схватил меня за локоть, и тогда терпению пришел конец. Поймав руку, я быстро оказалась позади Леона и скрутила ту за его спиной. На меня посыпалась гора криков и оскорблений. Боковым зрением я заметила, как в мою сторону бросился друг Змеевского.

– Отойди или я сделаю еще больнее! Вам же нужен капитан с рабочей рукой?! – обратилась я к его другу, и тот, сдаваясь, остановился. А Снежка тем временем разбиралась с другим парнем.

– Отпусти, больная! – пытался изворачиваться в захвате Леон, а я продолжала держать:

– Ты делаешь только хуже. Гляди, сам себе руку свернешь.

Я услышала, как он пробубнил что-то невнятное и, уверена, нецензурное.

– А теперь слушай меня. Отвали от нас, а лучше держись подальше, особенно на тренировках, ты понял?! – Он промолчал, и тогда я завела его руку выше.

– Сучка, – выплюнул он. – Понял я!

Я толкнула его вперед, выпуская из захвата, и быстрым шагом направилась назад, беря за руку Снежу. Она тоже, не теряя времени, врезала между ног своему обидчику. Не зря мы весь прошлый год ходили на уроки самообороны. Все-таки пригодился подаренный нам на Восьмое марта сертификат от моей мамы. Не тронутый пальцем баскетболист поднимал своих товарищей.

– Тебе не жить, выскочка! – Рыча, Леон кинулся в мою сторону, но дверь в коридоре скрипнула, и показался Богдан:

– Лапка, Снежинка, вы живы?

Мы спокойно прошли к нему, испытав при появлении друга чувство безопасности.

– Что тут происходит? – шепнул он мне на ухо, стараясь оставаться невозмутимым. Подмигнув ему в ответ, я дала начало нашей игре, которую мы проворачивали уже не первый год.

– Привет, дорогой. Да вот задержались. Парни хотели познакомиться, но я сказала, что уже занята, – чмокнула друга в щеку для большего эффекта.

Богдан приобнял меня за талию, забрал наши сумки и, попрощавшись с парнями, повел нас к гардеробу. Скрывшись из виду, я подскочила к подруге и крепко обняла ее.

– Ты как?

– Твоя мама как в воду глядела, – усмехнувшись, проронила она, и мы всхлипнули.

День был чересчур насыщенным, а случившееся в коридоре стало добивающей точкой. Поскорее бы закончились сессия и тренировки. Хотелось человеческого отдыха и незабываемого лета, а пока что просто поспать.

По пути домой мы рассказали Богдану, что произошло, когда он отсутствовал. Друг зарекся никогда больше не злить нас, ибо ему были дороги руки и яйца. Мы дошли до перекрестка, где уже на протяжении многих лет встречались и расставались, обнялись на прощание, и одновременно всем нам пришло уведомление. Достав телефоны, мы открыли общий чат студенческой группы. Фото загрузилось, и спустя пару секунд на всех трех экранах высветилась фотография курицы, но вместо ее головы была фотография моего лица, и сверху большими буквами написано: «Я ВЫСКОЧКА».

– Я убью Змеевского! – с ненавистью прошептала я.

Глава 2

Женя

– Я не пойду-у-у в униве-е-ер, – застонала я, зарываясь лицом в подушку.

Ровно в восемь утра меня разбудила Снежа. После вчерашних новостей она не смогла оставить меня одну. Рыдать я не собиралась, это с самого детства не по моей части. А вот что-то разнести – это про меня. Поэтому подруга осталась скорее для сохранности моей квартиры и нервов мамы.

– Нет, ты пойдешь! – вырвав из-под меня подушку, прорычала она.

Вообще наша Снежинка по жизни была нежной и ласковой, но когда дело касалось близких или кто-то, не дай бог, при ней обижал слабых, все, тушите свет. Она вчера весь вечер пыталась выяснить, что за аккаунт отправил эту глупую шутку. Как истинная фээсбэшница, она прошерстила весь интернет, пробивая номер. Но все, что удалось выяснить, – это то, что номер был одноразовый. И надо отдать должное этому придурку Змеевскому, действовал он осторожно и умно.

– Ты была права. – Превозмогая себя, я все-таки поднялась с кровати. Подруга окинула меня непонимающим взглядом. – Ну, про карму и все такое… Не надо было грубить Крокодилычу, но, с другой стороны, как будто я, блин, первая. Его половина универа ненавидит, а свет клином сошелся на мне.

– Могу вечером тебе погадать, хочешь?

– О-о-о нет. Ты же знаешь, я в такое не верю.

Снежка всю жизнь была повернутой на натальных картах, хиромантии и Таро, а вот я в это все не верила. Ну, не может быть вся моя жизнь расписана по линиям на руке и уж тем более по звездам и планетам. У вселенной куча других дел, чем следить за мной или кем-то еще. Но подруга не теряла надежды, снова и снова предлагая расклад. Она не обижалась из-за отказов, но вот моя мама с радостью впитывала всю информацию, которую получала от нее. Я смотрела на это все с реакцией «рука-лицо» и молча уходила в свою комнату.

– Ну-у-у, пожа-а-алуйста, – раздался жалобный писк подруги за спиной.

Я стояла напротив шкафа с зеркалом и видела эти чертовски жалобные глазища. Еще одно оружие моей Снежки. Весь этот образ недотроги сводил преподавателей и парней с ума, но только не меня. Мы знакомы достаточно долго, так что я приноровилась к этим уловкам, но иногда ей было очень сложно отказать. И это как раз таки тот самый случай. Я понимала, как важна подруге моя поддержка. Да и я не сломаюсь, если один раз выслушаю «мнение вселенной».

– Хорошо! – Послышались радостные визги, а в следующую секунду Снежка прыгнула мне на спину и чуть не повалила на пол от счастья. – Но! Только один раз! – Подруга радостно закивала, а я не смогла сдержать улыбки.

Раздалась вибрация телефона, привлекая наше внимание. Снежана подскочила и в два шага оказалась у стола. Ответила на звонок и поставила громкую связь.

– Привет, Снежинка, – радостно произнес Богдан.

– Привет, ты на громкой!

– Привет, Лапушка! Я что звоню-то. Вас ждать на перекрестке?

Снежа повернулась ко мне, задавая немой вопрос. Как же не хотелось идти в универ и видеть лица всех этих людей, глумящихся надо мной. Ладно бы только в беседу группы скинули, но нет. Через какие-то пару часов фото разлетелось по всем учебным пабликам и стало самой обсуждаемой темой в группе «Подслушано» университета. Но я не дам насладиться победой этому самовлюбленному индюку. Пусть видит, что мне плевать на его дешевые приколы.

Я кивнула подруге и продолжила собираться на учебу.

Май выдался весьма теплым. Во дворах вовсю благоухали кусты сирени, а младшие классы уже резвились на детских площадках, радуясь летним каникулам. Вот же повезло мелким, а нам еще батрачить до конца июня. Благо мы оканчиваем первый курс и у нас еще нет летней практики, а вот со второго курса мы по-настоящему начнем страдать.

Мы встретились с Богданом на нашем перекрестке и не спеша поплелись в универ. Солнце приятно пригревало, заставляя избавиться от теплых кофт. Тренировки, к счастью, сегодня не было, и огромную сумку с формой я оставила дома, сменив ее на маленькую кожаную через плечо. В теплое время года я предпочитала носить платья. Поэтому мой выбор сегодняшнего образа пал на легкий голубой сарафан. Но вот от чего я никогда не избавлюсь, так это от кед. Говорите что угодно, но это самая универсальная обувь.

Обычно отсутствие тренировок меня не радовало. Однако вчерашние изменения и конфликты до сих пор оставляли свой след. Девочки из команды объявили мне бойкот, а парни… С ними вообще лучше не пересекаться. Нам всем пойдет на пользу суточный отдых.

Благодаря Богдану с его приколами и рассказами из зала настроение приподнялось. Да, он по утрам перед университетом ходит в зал. Меня это ужасает. Я ни на что не променяю сон. Я даже не завтракаю, лишь бы использовать это время на восстановление.

Но чем ближе мы подходили к входу в корпус, тем больше внимания привлекала наша троица. Мини-компашки оглядывались на нас, провожая взглядами, а незнакомые мне девчонки перешептывались, осматривая меня с ног до головы. Я почувствовала, как Снежа обвила мою ладонь и сжала так крепко, будто я в следующую секунду вцеплюсь какой-нибудь девице в лицо.

Огромными шагами мы преодолели участок с пираньями и оказались в настоящем царстве акул. Каждая вторая пара глаз смотрела на нас.

– Ну что за бред?! – ужаснулась Снежана. – Дешевый прикол на уровне школьника, а внимания – словно твои голые фотки слили.

– А это идея! – оскалился Богдан, и в следующую секунду случилось то, чего мы никак не могли ожидать. Он обогнал нас на два шага вперед и одним движением стянул футболку, оголяя торс. И это сработало. Все девчонки мигом переключили внимание на нашего друга. И, сказать честно, там было что разглядывать. Несмотря на то что Богдан прямого отношения к спорту не имел, его ежедневные походы в зал принесли свои плоды. За оверсайз-футболками и худи прятались рельефный торс и крепкие бицепсы. Парни спешили развернуть своих девушек, а некоторые ребята, вооружившись телефонами, принялись снимать.

Мы со Снежкой плелись сзади, до сих пор пребывая в легком шоке. Я была безмерно благодарна другу за помощь, но оставить эту ситуацию безнаказанной не могла. Пока Богдан набивал себе фанатскую аудиторию, я свернула в сторону расписания, потянув за собой подругу.

– У нас же сто двадцатая аудитория, – подсказала Снежа, заметив, что я вожу пальцем по списку кабинетов старшекурсников.

– Я ищу аудиторию этого придурка. Он же вроде с Ладой учится?

Боковым зрением я увидела, ка Снежка пожала плечами.

– Пофиг, пошли. У нас мало времени, – потянув подругу за руку, протараторила я и поспешила к лестнице.

– А Богдан?

Я оглянулась в сторону друга. Его окружили девчонки, и в их глазах читался неподдельный интерес. Всю школьную жизнь Богдан провел в нашем окружении. И если мы успели поиметь опыт в отношениях, то он нет. Особого рвения с его стороны не было, но вот прямо сейчас с ним заигрывала одна из студенток, а ему, по всей видимости, это импонировало.

– Напишем ему. – Я вновь потянула за руку Снежу, оставляя друга на растерзание.

Пулей взлетев на третий этаж, я сразу отыскала нужную компанию. Возле центрального подоконника расположились четверо парней, все из команды. Только вот один, которого вчера не было с нами в коридоре, стоял с девушкой и мило ворковал. Они выглядели парой, остальные трое даже не обращали внимания на кружившую вокруг них «малину».

Я быстрым шагом направилась к ним, пока моя уверенность била ключом, но путь мне перегородила Лада.

– Ты куда летишь так? – Взяв меня за плечи, она заглянула в глаза. Времени на болтовню не было. Скоро начнется пара, да и азарт – дело временное. Я смотрела сквозь нее, мысленно придумывая план мести. Лада проследила за моим взглядом.

– Даже не думай туда соваться, – пригрозила она.

Я нахмурилась. Какого черта?

– Ты капитан на поле, а не в моей жизни! – ответила я и, не дожидаясь ее реакции, пошла к своей цели.

– Что ты ему скажешь? – пытаясь со мной поравняться, тихонько спросила Снежана, но ответить я не успела.

– Ведьмочка пожаловала. Какими судьбами? – проехался по ушам чересчур слащавый голос, как будто я вчера Змеевскому делала массаж, а не пыталась сломать руку.

– Да вот хотела узнать, весь ли ты яд выпустил. Если да, то я даже немного разочаруюсь. Ведь прикол на уровне пятиклассника. Хотя, – я принялась его осматривать, – такое чувство, что именно в этом возрасте тебя и выгнали из школы.

Стоящие рядом девицы прыснули от смеха, а парень, обнимающий свою девушку, так вообще поддержал меня. Ну, или его тоже бесил капитан.

– Эта девчонка урыла тебя, – прозвучало от здоровяка, за что он получил локтем под дых от своей девушки.

Леон грозно посмотрел на друга, и тот, сдаваясь, поднял руки и увел свою девушку в аудиторию. Повернувшись ко мне, Змеевский захватил в плен своих пепельных глаз, и от пристального внимания мурашки волной побежали по телу. Леон сделал шаг, оказавшись почти вплотную ко мне, так что я почувствовала запах морозной вишни изо рта. Машинально сглотнув слюну, я старалась не опускать взгляд на губы.

– К чему этот концерт? – прошипел Леон мне в губы.

– Ты дурак или просто прикидываешься? – чуть громче нужного ответила я.

– Вопросом на вопрос, как мило. – Он, как назло, снова слащаво улыбнулся. – Я правда не понимаю, о чем ты. – Он прервал зрительный контакт и, теряя ко мне интерес, начал собирать вещи с подоконника.

Я стояла в легком ступоре от резкой смены его настроения, но отпустить ситуацию до конца не могла. Поэтому быстро открыла первый попавшийся чат и сунула ему в лицо фотографию. По почти опустевшему коридору пронесся одинокий басистый хохот. Я почувствовала, как щеки становятся теплыми, краснея от обиды.

– Классная фотка. Но это не я сделал, – продолжал ухмыляться Змеевский, – я бы предпочел ведьму на метле.

Коридор университета в считаные секунды опустел, и нас осталось четверо. Я со Снежкой и Леон с другом, которому подруга вчера врезала между ног.

– Ага, не ты, как же.

Змеевский снова подошел ко мне опасно близко, но остановился сбоку. Его горячее дыхание обжигало кожу шеи. А я продолжала смотреть вперед, на то место, где он стоял пару секунд назад.

– Не знаю, кто выложил эту фотку. Но если бы это был я, то фотография была бы куда более развратной, – прошептал он на ухо. – А вообще, ты права. Поступок детский, я бы выбрал что-то более изощренное, – последние слова он сказал, заходя в кабинет и закрывая за собой дверь.

– Ты веришь ему? – поравнявшись со мной, спросила Снежа.

– Не знаю, но собираюсь в этом разобраться.

Несмотря на опоздание, нас впустили в аудиторию, и мы прошли на свои места, где нас уже ждал Богдан. Он листал ленту новостей и повернул экран телефона ко мне.

– Смотри, теперь все обсуждают мои фотки, – сказал он радостно. – Так что можешь выдохнуть на пару дней, и все забудут о тебе.

Я чмокнула друга в щеку. Он был прав. Все в учебной беседе словно забыли о вчерашней злой шутке и уже вовсю обсуждали горячего первокурсника.

Пары тянулись невозможно долго, и наше уныние скрашивали неизвестные девчонки, которые при удобном случае стреляли глазками в Богдана или подбрасывали ему бумажки с номерами. Снежа умилялась происходящему, а я подтрунивала над другом. Впервые за многие совместные годы Богдан смущался.

– Вам удалось что-то выяснить? – шепотом спросил друг, стараясь не привлекать лишнего внимания. За два дня и так получили его с лихвой, поэтому лучше не злить преподавателя.

– Он сказал, что это не его рук дело. – В пальцах хрустнул тетрадный лист, который я нервно теребила все это время. – Вот черт! – вырвалось слишком громко.

– Евгения? Вам есть что сказать? – обратилась ко мне преподаватель в оглушающей тишине.

– Чертовски интересная история. – Я нацепила улыбку на лицо, стараясь придать словам правдоподобности. Но преподавательница выглядела непоколебимой. Мой план обернулся крахом.

– Евгения, мало того что вы опоздали, вы срываете занятие. Думаю, вам стоит прогуляться.

Я со стоном уронила голову на парту. Громкий стук лба о дерево разлетелся по аудитории и повлек за собой хохот одногруппников. Снежа с Богданом принялись собирать вещи, но я их остановила.

– Я подожду вас снаружи.

Они непонимающе переглянулись, но спорить не стали. Молча покинув аудиторию, я поплелась в столовую заедать свою неудачу. Оплатив бутылку колы и салат цезарь, я плюхнулась в дальнем углу помещения. Листая ленту новостей и ковыряя салат, я не нашла ни одного обсуждения моей фотки. А вот посты, посвященные другу, попадались через раз. «Кто-нибудь знает, как его зовут?», «Ищу тебя, красавчик», «Сексипервогодка, найдись» и куча подобных записей. За всю свою жизнь я не видела столько голого торса друга, сколько за последние несколько часов.

Одноклассники всегда думали, что мы встречаемся. Но это были их несбыточные фантазии. Однажды в десятом классе мы поцеловались, выполняя задание игры «бутылочка», тогда мы поняли, что ничего, кроме крепкой дружбы, между нами никогда не было и не будет. Просто не вспыхнуло, причем Богдан сказал об этом первым. Я лишь согласилась с ним, и мы закрыли эту тему. Вот как в первом классе нас посадили за одну парту, так и началась история нашей дружбы. Ну, почти сразу. Первое полугодие мы воевали. То он мне каракули в тетради напишет, то я его со стула спихну. Но потом мы заключили взаимовыгодный союз. Я помогаю ему с русским и литературой, он мне – с физикой и математикой. Ну а дальше мы стали неразделимы. Познакомили наших родителей. Отмечали вместе праздники, выезжали на природу и даже ездили в совместный отпуск. Я даже не знаю, у кого крепче дружба – у нас с ним или у наших родителей. Отцов так точно фиг отлепишь друг от друга. Особенно если речь зайдет о машинах, там и старший брат Богдана подключается.

Пока я предавалась воспоминаниям, в столовой прибавилось людей, и одна компания чересчур громко ржала. Но, видимо, судьба выбрала меня мишенью и решила всерьез поиздеваться, ведь звук исходил от стола, который обычно занимали баскетболисты. Я вжалась в мягкое кресло, словно оно могло меня спрятать. Дабы еще больше скрыть себя из виду, достала первый попавшийся учебник и принялась его изучать. М-да, надо было все-таки перебрать вчера сумку, и мне бы сейчас не пришлось давиться историческими фактами правления Николая II.

Почти беззвучный плюх коснулся ушей, и все тело напряглось, будто я проглотила коробку с иголками. Я так сильно вцепилась в учебник, что наверняка на обложке останутся следы от ногтей. А может, это Богдан с очередным розыгрышем? Стараясь расслабиться, я выглянула из-за скучных страниц. Чтоб тебя… Лучше бы это был Богдан.

– А ты еще и зубрилка? – противно улыбаясь, напротив меня восседал Леон.

– Чего тебе? – Не скрывая неприязни, я огрызнулась.

– Спрячь коготки, лапочка.

Тело неприятно кольнуло. На долю секунды захотелось вцепиться в его лицо, как он там сказал? Коготками?!

– Не называй меня так, – почти выплюнула я ему в лицо. – Говори, что тебе надо, или я сваливаю.

– Давай познакомимся заново. А то мы явно не с того начали. – Протянув через весь стол свою здоровую ладонь, Леон улыбался как ни в чем не бывало.

А еще говорят, у девушек настроение быстро меняется. Он думает, если я блондинка, так тупая? Все это неспроста: либо ему что-то надо от меня, либо он просто психопат долбаный. Я склоняюсь ко второму варианту.

– Ну так? – выводя меня из размышлений, переспросил Леон.

– Нет, – отрезала я, – и давай топай отсюда, сейчас мой парень придет.

Он подавился смешком, а на глаза упала челка, закрывая от меня пляшущих чертиков. Впервые я увидела его искреннюю улыбку, а не ту обманку, которую он чаще всего натягивал на лицо. Возвращая внимание ко мне, он запустил ладонь в волосы, зачесывая их в общую копну. И почему-то это действие захватило все мое внимание. Я залипла на него.

– Ну да, парень. Такой же, как и я в целом, – снова в своей манере выдал он.

Минутная одержимость сменилась былым отвращением. И на что это он намекает?

– Уже весь универ видел, как к нему весь ваш поток клеится. Будь у него девушка, он бы себе такого не позволил. – От смеха и язвинок не осталось ни следа. Леон произнес это так, словно осуждал его поступок. Но для меня это ничего не меняет. Его перепады настроения начинают выводить меня из себя.

– Хорошо, Шерлок, ты прав. Он не мой парень. – На этой реплике Змеевский улыбнулся, показав клыки, торжествуя. – Но он настоящий мужчина и замечательный друг, который своим поступком сделал так, что о твоей дурацкой шутке все забыли. – На эмоциях я приподнялась со своего места, расставив кулаки на столе и с каждой сказанной фразой наклоняясь ближе к Леону.

Мои слова задели его. Ведь просто так скулы не краснеют, верно? Не выдержав, Змеевский скопировал мою позу, и второй раз за день мы оказались чертовски близко друг к другу. Чувствовалось его напряжение. То, как он сжимал челюсти, лишь бы раньше времени не психануть. Мы оба были на грани. Две бомбы, грозившие в любую секунду взорваться и разнести все тут к чертям.

– Это был не я, – злобно прошипел он.

– Да, я тебе, конечно же, верю!

– Дура ты! – Это была последняя его фраза. Леон схватил сумку и огромными шагами, можно сказать, вылетел из столовой. Его сокомандники, как хищники, устремили взгляды на меня. Все. Конечная. Я взорвалась следом, показав им неприличный жест, и тоже вылетела из столовой.

День испорчен. Ненавижу Змеевского!

Глава 3

Леон

Тебе конец, Лапкина!

Глава 4

Женя

Мне конец. Я не пойду сегодня в универ. Вчера я психанула и ушла с пар. Всю дорогу до дома я проклинала Змеевского, наводя на него всякого рода порчи. И если вчера хотя бы не было тренировки, то сегодня она есть, благо только женским коллективом, но проводит ее Никита Сергеевич. И кстати, девчонки по-прежнему со мной не разговаривают, так что план притвориться мертвой на сутки очень актуален.

Стук в дверь заставил меня вылезти из-под одеяла и проверить, кто нарушил мои душевные муки.

– Мама сказала, что у тебя тут критическая ситуация. Я пришел тебя спасать, – прозвучал бодрый и любимый голос.

Папа, одетый в деловой костюм, вошел в мою комнату и присел на край кровати. Вся спальня сразу пропиталась ароматом его одеколона, окуная прямиком в детство. С самого рождения я была папиной дочкой. С мамой мы тоже не разлей вода, но с папой коннект на всю жизнь. Он всегда знал мои желания, повадки, и за мой характер можно смело благодарить его. Никаких слез и паники, только сосредоточенность. Ну и иногда вспыльчивость. В обиду я себя никогда не давала. Если падала, то всегда сразу вставала, без нытья и истерик. Синяки и раны не были для меня проблемой. Помню, как мама переживала, что дочь пойдет на первое сентября с синими коленками и шрамом на полноги. А мы тем временем с папой гоняли на баскетбольной площадке, получая еще больше ссадин на двоих. Годы шли, а ничего не менялось. Мы до сих пор периодически ходим на баскетбольную коробку, смотрим хоккейные матчи по телевизору или на арене.

– М-да, ситуация критическая, нужно подкрепление, – изобразив в руке рацию, проговорил голосом агента папа.

– Не смешно, пап.

– А я и не смеюсь. Последний раз ты прогуливала тренировку, только когда в больнице лежала. И то мы с матерью тогда удивились, когда нам позвонили и сказали, что ты заперлась в палате и бегаешь с мячом.

– Па-а-ап, – я наконец-то встала с кровати и смущенно протянула: – мне было тринадцать лет.

– Вот именно. Если в тринадцать лет тебя не могло ничего сломить, то сейчас тем более. Посмотри, какая красивая и сильная ты стала. – Отец подошел ко мне и, подняв подбородок большим пальцем, заглянул в глаза. – Это я еще молчу о том, какая ты умная и изворотливая, но этим ты в маму.

– Я все слышу, – раздался голос мамы на пороге моей комнаты, и мы с отцом в унисон засмеялись.

Папа был прав, я все смогу! Перед девчонками я уже извинилась, надо просто подождать, когда они перебесятся. И к тому же на тренировке Лада нас всех заставит взаимодействовать друг с другом. Все-таки на поле мы команда, и все ссоры остаются в обычной жизни. А Леона я просто буду избегать. Познакомиться он со мной решил. Ну-ну, пусть попробует. Дружить он со мной вздумал. Мне своих друзей хватает. Они годами проверены, а он мерзкий и скользкий тип. Питон, блин, недоделанный.

При воспоминании о Змеевском внутри меня начала закипать злоба, но, увидев, как папа нежно целует маму в лоб, я почувствовала, как все негативные эмоции мигом испарились. Мои родители с девятого класса вместе, и это просто офигеть как невероятно. Я знаю Богдана тринадцать лет и периодически хочу его придушить, а за родителями никогда не наблюдала споров или ссор. Мы, конечно, не любим друг друга, как они, но сам факт. Столько лет знать человека и жить в мире и согласии – это суперспособность какая-то.

Папа предложил подвезти меня в универ, и уже в машине я строчила сообщение друзьям о том, что приду на все занятия. Спустя двадцать минут дороги я вылетела из машины, обещая папе вечером сделать фирменные слойки.

Нам разрешалось опаздывать на занятия не больше чем на пятнадцать минут. У меня оставалось десять, и, по моим расчетам, я успевала.

Я взлетела сначала по лестнице на крыльце, а потом на третий этаж корпуса, все время придерживая подол юбки. Несмотря на мой боевой характер и любовь к спорту, в одежде я отдавала предпочтение юбкам и платьям. Мама была просто вне себя от счастья, когда в шестнадцать лет я сама ей предложила пройтись по магазинам. Мы с отцом думали, что ее хватит инфаркт. Она тогда две минуты смотрела в одну точку и примерно столько же времени не дышала.

Быстрым шагом преодолевая кабинет за кабинетом, я уже видела нужные мне цифры, как вдруг кто-то схватил меня и затащил в пустой и темный учебный класс. Я брыкалась и выкручивалась, стараясь вырваться, но чья-то большущая рука легла на мой рот, а другая еще сильнее сковала талию. На секунду мне захотелось запаниковать, но я сразу же прогнала эту затею, и в голове щелкнул рубильник самоконтроля. Я огляделась в темноте, насколько это было возможно. Окна были зашторены, но с краев проникали слабые столбы света, которые, к сожалению, ничего не освещали. Я была в тупике. Но в следующий момент в голову просочилась мысль, и я, не раздумывая, ее воплотила.

– Больная! – крикнул похититель, убирая руку от моего лица. – Ты реально больная, – уже более спокойным голосом произнес незнакомец, продолжая одной рукой удерживать меня возле себя, а другой трясти, стараясь унять боль. – У тебя есть сертификат от бешенства или мне придется записываться на вакцинацию?

О боги! Нет. Это не может быть правдой.

– Леон? – шепотом спросила я, надеясь на отрицательный ответ.

– Нет, блин, Дэймон Сальваторе[1].

– Чего?

– Ты не смотрела «Дневники вампира»?

– Смотрела, и?

– Забей.

Ситуация была максимально странной, особенно учитывая то, что я все еще была в его объятиях.

– Может, отпустишь? – сказала я даже вежливее, чем предполагала ситуация.

– Нет.

Если бы он мог видеть мой взгляд в темноте, то удивился бы тому, как могут быть выпучены глаза. Просто «нет». Он ответил так спокойно, что ни один мускул в его теле не дрогнул. Леон приоткрыл дверь, выглядывая наружу, будто прятался от кого-то. И вот. Мой шанс.

– ПОМО…

Дверь моментально захлопнулась, и рука слетела с талии. Я почти обрадовалась свободе, но нет. Теперь я была прижата спиной к стене, а мои кисти были скованы по обе стороны руками Змеевского. Я чувствовала его дыхание на лбу. Оно было тяжелое и горячее, словно он только что пробежал стометровку. Леон был очень близко. Но я по-прежнему ничего не видела и могла ориентироваться только на слух. Я попыталась вырваться, но все было тщетно.

– Еще раз крикнешь, и я заткну тебе рот.

Его предложение вызвало у меня смешок.

– И поверь, в этот раз не рукой.

Дыхание, слетевшее с его губ, перемещалось все ниже, пока не поравнялось с моим ртом. От него, как и в прошлый раз, пахло морозной вишней. Этот запах отпечатался на губах, и мне захотелось провести по ним языком. Лапкина, ты сдурела? Это все, о чем ты сейчас думаешь?! Где-то в подсознании мелькнула мысль о том, что мне хочется проверить, как же он заткнет мне рот, если я снова попытаюсь закричать. Но я мысленно дала себе пощечину, приводя себя в чувство.

– Отпусти меня, придурок. Ты вообще ненормальный? Зачем затащил сюда? – Гневный шепот разлетелся эхом по аудитории, оставляя в ушах неприятный скрежет.

И Леон отпустил меня, но его лицо, все еще находившееся напротив моего, оставалось неподвижным. Руки были наконец-то свободны, и я могла влепить ему пощечину или прямо сейчас же ударить в кадык, но почему-то мне этого не хотелось. Я положила ладонь ему на грудь и наугад попала в то самое место, где четче всего ощущался ритм сердца. И будь все проклято, но оно лихорадочно рвалось наружу, готовое выпрыгнуть мне в руки. Я чертила круг на его груди, растягивая момент плавно и нежно. Его дыхание проскользнуло к моей шее, и я почувствовала, как все тело покрывается мурашками. Леон дышал глубоко, будто планировал лишить нас всего воздуха.

– Чего ты хочешь? – сладко прошептал он на ухо, запуская волну дрожи и желания по телу. Вечером я буду корить себя за все ответные реакции в сторону этого нахала. И, собрав всю свою уверенность в кулак, я оттолкнула его так сильно, как только могла.

– Отвали!

Послышался скрип парты, и я очень надеялась, что Леон достаточно больно приложился об нее. Как бы сильно мне ни хотелось обернуться, я не собиралась терять драгоценные секунды. Я распахнула дверь, освещая путь на свободу. Но яркий свет застал меня врасплох, а с ним и Никита Сергеевич. В его глазах застыл немой вопрос, а я даже не могла представить, в каком виде я предстала перед ним.

– Лапкина, ты больная?! – с криком вылетел Леон, врезавшись в мою спину. Лишь чудом мне удалось остаться на ногах, но я не упустила момента ткнуть локтем в ребро Змеевскому.

Его тренер продолжал молча смотреть уже на нас двоих. И я заметила, что Леон не старался вернуть себе образ собранного и строгого капитана, каким был каждый раз в спортивном зале. Он стоял легко и непринужденно. Щеки краснющие, рубашка вытянута из джинсов, а на лице тошнотворно-слащавая улыбка, словно он не перед тренером стоит, а перед дружбаном.

– Никита Сергеевич, мы просто… – начала было оправдываться я, и дыхание сперло. В потную ладошку проскользнула огромная лапа Змеевского и крепко сжала ее. Я не торопилась сжимать в ответ, а только стояла, открывая и закрывая рот, как рыба, которую выбросило на берег. Леон принялся поглаживать большим пальцем тыльную сторону моей ладони, как бы намекая довериться ему. Взгляд тренера упал на наши сцепленные руки, и на его лице расцвела улыбка, не надменная, а милая, будто он радовался за нас. Подмигнув Леону, он молча ретировался, оставляя нас одних.

– Мне было больно вообще-то, – продолжая поглаживать кожу руки, прорычал Леон.

– Я старалась. – Повернувшись, я одарила его хищной улыбкой. – Может, отпустишь?

– Нет, – ответил он снова без какой-либо интонации, максимально просто и сухо.

Придурок высокомерный! Да пошел он к черту. Лада была права, лучше бы я не подходила к нему, и все было бы спокойно. Богдан и так все решил, но нет же, мне всегда необходимо правосудие. И что теперь? Я прогуляла урок, предстала не в лучшем свете перед своим вторым тренером, и бог знает, что еще меня ожидает сегодня. Я дернула руку, но безуспешно. Леон продолжал меня держать, и тогда я взвыла. Громко, на весь коридор.

– Я предупреждал, – с этими словами Леон накрыл своими губами мои. Глаза настолько расширились, что норовили выкатиться из орбит. Леон же стоял расслабленным, будто ожидал, что я поддамся его чарам. Но я не собиралась отвечать на поцелуй. Почувствовав свободу в запястье, я уперла ладони в его грудь, снова оттолкнула и, не оглядываясь, убежала.

Глава 5

Женя

Сегодня утром я сказала себе, что все смогу. Поправочка, не все. Видеть Змеевского сегодня больше не могла. Написав друзьям эсэмэс, я ушла из университета в ближайшую кофейню. Мне была необходима доза кофеина, а мозгу – доза свежего воздуха.

Оплатив заказ и забрав долгожданный напиток, я вышла на летнюю веранду, которую облагородили совсем недавно, в начале этой недели. Выбрала себе самый далекий и неприметный стол, чтобы, не дай бог, вдруг никто меня не заметил. А то именно сегодня жизнь мне подкидывает приколы, испытывая меня на прочность.

– Тук-тук, если кто-то наверху меня слышит, я на грани психоза, – постучав по деревянному столу, пробубнила я себе под нос, смотря на небо.

– Снеж, ситуация SOS. Она начала болтать сама с собой, – донесся голос из-за спины.

Запрокинув голову, я увидела друзей. И в этот самый момент Снежа дала подзатыльник Богдану. Я усмехнулась, и слюна изо рта вылетела на ладонь другу.

– Ну спасибо, – скривился он и вытер руку о футболку.

Друзья разместились напротив меня, взяв пирожные. Я рассказала все, не упуская ни одной детали.

– Мозг твердил: дай ему пощечину, а остальные части тела меня подставили. Ноги становились ватными, в животе – горячее цунами, а сердце начало выбивать чечетку.

На лице Снежинки заиграла хитрая улыбочка, которая не предвещала ничего хорошего.

– Так, может, у вас взаимная симпатия? – выдала она. И на этой фразе я подавилась. Кофе полился из носа, спровоцировав приступ дикого кашля.

– С ума сошла?! – охрипшим голосом прикрикнула я на нее.

– Ну а что? Сама посуди. Он околачивается вокруг тебя, ни с того ни с сего целует, дружить предлагает. А твое тело ответно реагирует на него.

– Жаль, не блевотой, – в очередной раз пробубнила я. – Хорошо. Давайте говорить фактами. Он не урод. – Подруга скорчила рожу, на что в ответ я закатила глаза. – Ладно. Он весьма хорош собой. Он достойно играет в баскетбол. И…

– И? – переспросил Богдан.

– И все. Хорошее закончилось. Противовес этому то, что он несносный кретин с манией величия и раздутым эго размером с две, нет, три баскетбольные площадки. – Я загибала пальцы. – У него бесячая улыбка, здоровые лапы, как у медведя, дебильные шутки. А еще я не удивлюсь, если он каждый день смотрится на себя в зеркало и говорит как минимум три комплимента.

– Вообще-то пять, – прозвучал голос за спиной, и я бросила взгляд на друзей.

– СКАЖИТЕ, ЧТО ОН НЕ ТАМ, – только губами попросила я друзей. На что эти двое предателей улыбнулись, будто все это было подстроено.

Я медленно развернулась, и мои глаза уперлись в торс Змеевского. Надо будет добавить к минусам его страусиный рост. Он присел на корточки, поравнявшись со мной. В его глазах играли чертики под стать его дьявольской улыбке. Даже зубы были идеальны. Дурацкие, блин, зубы.

– Тебя мама не учила, что подслушивать нехорошо, Змеевский?[2]

– У-у-у, а ты фанатка Гарри Поттера. Наши вкусы очень схожи.

Я кое-как смогла подавить в себе рвотный рефлекс. Женя, спокойно. Он не стоит твоих нервных клеток. Я впилась в него взглядом, напоминая, что он не ответил на вопрос.

– Я не подслушивал вас, Ведьмочка. – Леон повертел в пальцах локон моей выбившейся челки и завел его за ухо.

Благо я успела придержать челюсть, чтобы она не отвисла, и быстрым шлепком ударила его по руке, убирая от себя подальше медвежью руку.

– А, да, точно. У меня же лапы как у медведя, – словно прочитав мысли, усмехнулся Леон.

Щеки покраснели от стыда. Это не могло быть правдой. Я легонечко, так, чтобы никто не видел, ущипнула себя, втайне надеясь, что я сплю. Увы. Жизнь просто издевалась надо мной. А я ведь чувствовала, что надо было остаться дома. Инстинкты никогда не подводят. Леон снова заговорил, возвращая меня в реальность:

– Вообще-то мы с ребятами сюда часто заглядываем. Нашли эту кафешку еще на первом курсе.

– Нашли, – усмехнулась я. – Она прямо напротив корпуса.

– Говорю, наши вкусы очень схожи. – Он наклонился ближе. Его губы оказались в паре сантиметров от моего уха. – Мы как магниты, ты от меня не отделаешься.

Я развернула голову так, что наши губы оказались на опасно близком расстоянии, и прошипела, как настоящая змея:

– Это мы еще посмотрим.

Раздавшийся кашель позади Леона привлек внимание. Я успела забыть, что здесь был кто-то еще, помимо нас. За его спиной стояла высокая брюнетка. Она была красивой, с модельной фигурой. Отличная пара для такого же псевдоидеального, как он сам. Леон поднялся, возвращая разницу в росте. Хоть я была не сильно ниже его, просто я сидела, а он стоял. Эта картина так и кричала: «Я всегда буду выше тебя!» Высокомерный гад. Подмигнув на прощание, Змеевский приобнял свою спутницу, и они зашли в кафе.

– Ну и дурдом, ребятки, – сказал Богдан.

Настоящий, и я в нем, похоже, прописалась.

Глава 6

Леон

Я пришел в универ к первой паре. Такого, блин, не было даже на первом курсе, когда я еще горел желанием получить красный диплом. А все из-за этой Лапкиной. Дерзкая Ведьма, блин. Плечо до сих пор поднывает из-за одной мысли о ней. С виду хрупкая, а как руку скрутила, я чуть не сдох от боли. Подумаешь, пошутить хотел, а она обидчивой оказалась. Она дерзостью свалила меня наповал. Признаться честно, в тот момент я хотел ее придушить. И я был рад, что нарисовался какой-то их дружок. Я не поверил, что он ее парень. Такой паинька не для такой, как она. Хотя и подружка ее с перчиком. Рус до сих пор ноет, что у него яйца болят. В общем, хорошо, что этот недохахаль появился, меня как водой холодной облили, и я пришел в себя.

Вчера еще так гордо заявилась перед нами. Упрекала, что я ее фотку выставил. А я даже ни слуху ни духу про эту фотографию. Поступок реально детский. Я, конечно, хотел ей отомстить за руку, но как-то оригинальнее. Она же вцепилась в меня сразу, будто я враг народа. Еще так важно заявила: «Прикол пятиклассника, хотя тебя в этом возрасте и выгнали из школы». Даже Рома заржал над этим, а он у нас грозная скала. Правда, он получил потом от своей девушки, но не суть.

Потом, как назло, она сидела одна в школьной столовой. Я правда хотел предложить ей дружбу. К тому же она очень хорошо владеет мячом и видит все тонкости игры. А она принялась выгораживать дружка. Что он весь такой герой, спас ее, посветив торсом перед всем универом. Ну, я и не выдержал. Психанул и свалил.

И вот стою в коридоре совершенно один напротив ее аудитории и понятия не имею, что делать дальше. На паре она или прогуливает? Вроде на прогульщицу не похожа. А если на паре, то это ждать окончания, а потом перед всеми общаться? Она же опять начнет права свои качать и выведет меня.

Послышались быстрые шаги по лестнице, я вынырнул из мыслей и спрятался за столб. И вот из-за дверей показалась она, такая красивая и смертоносная. Длиннющими ногами Женя поглощала оставшиеся метры до аудитории. И в голову влетела самая дурацкая и безбашенная мысль.

Я, как настоящий маньяк, вышел из-за колонны и схватил Лапкину за талию, другой рукой зажал ей рот, чтобы на крики не сбежался весь универ. Затащил ее в кабинет, который был всегда открыт. Мы с парнями в нем часто прогуливали занятия. Она в который раз разбивала стереотип о том, девушки слабый пол, дергаясь, как ненормальная. Даже несколько раз пнула меня. Но самое обескураживающее случилось, когда она укусила меня. Ведьма! И тогда-то я раскрыл себя.

Я хотел просто поговорить, а она острые словечки, как ножи, втыкала в сердце. Ну, срывает она мою голову, и я из уравновешенного превращаюсь в психа. Я не мог, точнее, не хотел ее отпускать. От волос еще так вкусно пахло, персиком, что ли. Точно на нее похоже. Нежная, сладкая, а сверху мягкая и обманчиво колючая.

В голове крутилась мысль «что дальше?», и я приоткрыл дверь в коридор, надеясь никого не застать там. А Лапкина, проворный котенок, чуть было не спалила нас. И я снова заткнул ей рот. Оставшиеся крупицы самоконтроля испарились, и я пригрозил ей.

– Еще раз крикнешь, и я заткну тебе рот. – Она усмехнулась, и тогда я продолжил: – И поверь, в этот раз не рукой.

Я не видел ее глаз, но чувствовал дыхание и стук пульса на запястье. Сомневаюсь, что ей было страшно. Но на всякий случай я отпустил ее, правда отстраниться сил не нашлось. Глаза уже привыкли к темноте, и я мог различать черты ее лица. Даже в такой обстановке она выглядела лучше многих девчонок в этом универе. И неожиданно ее рука легла на мою грудь. Такая тонкая и невесомая, казалось, что я выдумал это все. Желание зарыться в волосах и вдыхать этот сладкий запах просто поглотило меня, и я потерял бдительность. А она же Ведьма, иначе не объяснить, почувствовала это и оттолкнула меня.

Я влетел в стол. Выругался и побежал за ней. Дальше все происходило как в тумане, потому что я смутно помню, и мы практически не разговаривали.

Тренер. Я взял ее за руку. Он ушел. Она взвыла. Поцелуй. Она сопротивлялась, но ее губы… Они тоже были на вкус как персик. Помада, что ли, такая? Клянусь, если мне выдастся еще один шанс ее поцеловать, я не сдержусь и съем их. Лапкина в очередной раз оттолкнула меня и убежала. Но не ударила ведь, это уже маленькая победа! А еще я чувствовал, как бешено бьется ее сердце, и видел, как краснеют щеки. Она что-то испытывает ко мне, и я ей это докажу.

Я пытался найти ее. Целых две пары караулил кабинеты. Я видел ее дерзкую подружку и того самого «лучшего друга», но Лапкиной с ними не было. Меня даже начала мучить совесть. Но поиски Ведьмы так и не увенчались успехом.

– Кого караулишь? – раздался из-за плеча милый и родной женский голос.

– Крис, ты меня в гроб сведешь. Мышь эдакая.

– А что сразу мышь? – обиделась она.

– Потому что подкрадываешься, – щелкнул сестру по носу. И она быстро оттаяла.

– Вопрос остался неотвеченным.

От этого Шерлока в юбке ничего не скроешь. Вроде и не родная сестра, а чувствует меня, как никто другой. Возможно, это в нас от отца или просто повезло. Но сестру я люблю больше всех. Ну и смысла скрывать не было. Начал ей рассказывать про Лапкину, как она руку мне скрутила, и тут Крис остановила меня.

– Слушай, пойдем в кофейню, там и продолжишь. Чувствую, рассказ будет длинным.

Про нас очень часто думали, что мы пара. Ведь, кроме роста и серых глаз, во внешности не было ничего общего. Крис высокая, с хорошей фигурой, модель все-таки, но по собственной воле решила пойти учиться на юриста. Этакая блондинка в законе, только на две или три головы выше ее. Мы даже пару раз притворялись парнем и девушкой, когда надо было от кого-то отделаться. Но я не извращенец, чтобы заглядываться на сестру, хоть и сводную.

Несмотря на то что календарь стремился к середине мая, солнце припекало и неприятно обжигало через одежду. Хотелось побыстрее добраться до места и выпить холодного кофе. Крис рассказывала об очередной фотосессии, когда до меня стали доноситься звуки знакомого голоса.

– Крис, – перебил я сестру, – подыграй мне, но молчи, когда поймешь, что момент накалился. – Она непонимающе подняла бровь. – Он накалится, поверь. Подай знак, чтобы мы ушли. – Крис лишь неуверенно пожала плечами, и началась наша маленькая ложь.

Мы остановились за углом как раз на самом интересном моменте.

– У него бесячая улыбка, здоровые лапы, как у медведя, дебильные шутки, а еще я не удивлюсь, если он каждый день смотрится на себя в зеркало и говорит как минимум три комплимента.

– В чем-то она права, – шепнула на ухо Крис.

– Вообще-то пять. – Не успев отомстить сестре, я вышел из-за угла, рассекречивая себя. Я заметил, как плечи Лапкиной дрогнули, а лица ее друзей преобразились. К счастью, не скривились от ужаса. Они, как и я, посмеивались над подругой.

Лапкина развернулась, и растерянности словно не бывало. Снова предстала передо мной властной и гордой. Я бы удивился, увидев другое. Но я все-таки джентльмен, общаюсь с дамой лицом к лицу, поэтому присел. И это было моей первой ошибкой. Снова эти изумрудные глаза, ныряющие в самую глубь души. Вторую ошибку я совершил, когда посмотрел на ее губы. В голове всплыл недавний поцелуй, и я невольно закусил нижнюю губу, стараясь отодвинуть воспоминания подальше в подсознание. Так, Змеевский, смотри на нос и просто слушай. Но я не мог. Отвечал какой-то бред про Гарри Поттера. Мозг расплавился то ли от жары, то ли от ее ядовитых речей. Желание дотронуться до нее стало выше моих сил. И я не сдержался снова. Но надо было действовать аккуратно: и так сегодня перешел все возможные границы. Аккуратно подцепив ее вьющийся локон, легким движением завел за ухо, специально коснувшись пальцами шеи. И получил за это легкий шлепок. Дерзкая.

– А, да, точно. У меня же лапы как у медведя, – вспомнил ее же фразу, чем обескуражил Лапкину. Зрачки расширились, превращаясь в бесконечные черные омуты, в которых я рисковал утонуть. Раздавшийся недовольный хмык, исходивший от любимой сестры, был тем самым знаком «сваливаем».

На прощание подмигнув Жене, я обнял сестру, обозначая ее как собственность. Эта игра была необходима для зарождения зерна ревности, если моя теория окажется верной, то Лапкина обязательно заикнется об этом. Скрывшись за дверью кафе, Крис скинула руку.

– Ну и пожар у вас! – громко произнесла она, обмахиваясь руками. – Пойдем быстрее сядем, мне уже не терпится услышать твою историю.

И я рассказал абсолютно все и во всех красках. Я говорил почти полчаса, а Крис все это время молчала. Все ее эмоции отражались на лице. От легкой улыбки до вылезших на лоб бровей. И стоило мне замолчать, подводя итог, как Крис наконец-то выговорилась.

– Ну ты и придурок, братец, – недовольно, почти разочарованно покачав головой, сказала сестра и принялась потягивать оставшийся фраппучино.

– Я знаю.

Крис застыла, не веря моим словам. Она была божьим одуванчиком. Но сейчас, смотря исподлобья, походила на горгону Медузу, которая одним взглядом могла превратить меня в статую.

– У меня от нее срывает голову. Отключаются тормоза, – размахивал я руками, оправдываясь перед сестрой. И та слегка усмехнулась, снова уставившись на напиток. Мы сидели молча примерно пять минут перед тем, как сестра снова заговорила:

– Ты дурак, но она тебя не ударила. Это хорошо. Возможно, ты прав. Она что-то чувствует к тебе. Я даже поняла, что ты использовал меня как приманку для ревности.

Я закатил глаза и получил слабый удар в плечо.

– Я тебя не осуждаю. Сама так делала. Главное, не переборщи и не оттолкни ее. Хотя… Она не из пугливых. Даже интересно, кто из вас двоих первый сдастся и признается в чувствах.

Мне тоже было интересно.

Глава 7

Женя

Мы со Снежкой стали изгоями. Поправочка. Изгоем стала я, а Снежинка меня просто поддерживала. Девчонки до сих пор обижались на меня. Даже Лада, которая изредка подходила к нам после того, как я не прислушалась к ее совету и грубо ответила, не смотрела в нашу сторону. Ну и ладно, в подругах я не нуждалась, у меня уже была самая лучшая. А в команде мы и так хорошо играли.

До нас долетели притворные смешки, которые принуждали обратить внимание.

– Забей на них, – прошипела Снежа.

– Да я о них не думаю, – отмахнулась я от банды провокаторш. – Меня больше волнует ситуация с Никитой Сергеевичем. Он же застал нас и ничего не сказал.

– И что?

– Вдруг он подумает…

– Физкульт-привет, команда! – разлетелся по залу мужской бас тренера, отражаясь от стен эхом. – Сразу несколько правил. Первое: я прихожу, вы стоите в шеренге.

Так как я была самой высокой в команде, я встала в строй и возглавила его. Снежана встала следом. До меня доносился ядовитый шепот «выскочка», но меня это не волновало. На тренировке нет места личному.

– Второе правило. Вы команда. Один за всех и все за одного. Увижу, что вы на поле грызетесь, – будете отрабатывать вдвойне.

– А что, если некоторые из нас невоспитанные выскочки? – насмехаясь, спросила какая-то курица. Я сжала кулаки так сильно, что была уверена – на ладонях останутся следы от ногтей. Но я ни за что не покажу им, что вышла из себя. Я скорее проглочу собственный язык, чем позволю им вывести меня из равновесия.

– Как тебя зовут? – спросил Никита Сергеевич, подходя ближе к женской компании.

– Лена Никитина, – ответила курица, улыбаясь во все тридцать два зуба.

– Лена, ты побежишь еще десять кругов разминки, – спокойно объявил тренер.

Я еле сдержалась, чтобы не выпустить смешок. А лицо Лены побледнело: казалось, она сейчас упадет в обморок.

– Есть еще вопросы? – И в очередной раз стены зала сотряслись от тяжелого басистого голоса тренера. Девчонки, повинуясь, встали в строй.

Никита Сергеевич потер пальцами переносицу, и, клянусь, я прочитала по его губам фразу «эти девушки». А потом его взгляд скользнул на трибуну, где сидел Богдан. Я посмотрела наверх и чуть не издала громкое «ох». Рядом с другом вальяжно расселся Змеевский и, глядя прямо на меня, махал. Я бросила быстрый взгляд на Богдана, но тот лишь пожал плечами. Щеки обдало жаром. И, зная особенности своего тела, я была на все сто процентов уверена, что стала похожа на помидор. Вот же увязался, придурок. Я ущипнула Снежинку за поясницу легонько, чтобы та не пискнула, привлекая всеобщее внимание, и взглядом указала на трибуны. Но моя эмоциональная подруга не удержалась и в итоге охнула на весь зал.

– Тебе бы быть ниндзя, – пробубнила я подруге на ухо.

– Прости.

Теперь все тринадцать пар глаз, включая мои, смотрели на Леона, гада такого, Змеевского. Как назло, подставляя меня еще больше, он подмигнул мне. Жар от щек перешел на все тело. Я хотела провалиться сквозь землю, но пока мне только грозило сгореть со стыда. Несколько девчонок вновь начали перешептывания, но тренер успел прервать их.

– Дамы, не забывайте правила. В спортивном зале и на площадке вы лучшие подруги, сестры и самые близкие родственники, ясно?! – прокричал тренер.

Все потеряли дар речи, не зная, как реагировать.

– Ясно?!

– Ясно, – хором ответили мы.

– Ну и весело же будет, – с искренней радостью прошептала Лада.

Спустя два часа мы выползали из зала. Наверное, каждая из нас хоть раз захотела вернуть нашу любимую и понимающую Наталью Михайловну. Терминатор, так я обозвала нашего второго тренера, выжал из нас все соки. А именно устроил дичайшую кардиотренировку. Даже я, повернутая на спорте, взвыла после первого часа. Сначала челночные бега, потом разное множество упражнений в беге и ходьбе с мячом, а после началось самое интересное. Никита Сергеевич поставил меня и Лену в пару. Но сил на пререкания к началу второго часа у нас не осталось. Мы даже несколько раз синхронно выругивались, что вызывало у нас легкие улыбки. И конечно же, я множество раз замечала на себе взгляд Леона, словно он следил только за мной, за каждым моим движением.

– Завтра тренировка с Михайловной, а сил просто нет, – простонала Лада, что совсем не было на нее похоже. Она самая сдержанная из нас всех, и это одна из причин, почему мы выбрали ее капитаном.

– Может, пожалуемся? – предложил кто-то из девчонок.

– Нет. Это было ее решение. Она доверяет Никите Сергеевичу безусловно. – Лада плюхнулась на скамейку и зарылась руками в волосы, что-то тщательно обдумывая. – Ладно, нам пойдет это на пользу.

– Что? – пискнул кто-то.

– Возможно, наши тренеры правы и это поможет нам наконец-то оказаться в тройке, а не снова остаться за бортом пьедестала. И, возможно, только через такие изнуряющие тренировки это получится. – Все разговоры в раздевалке утихли, девушки впитывали слова капитана. – Каждый год выпускаются девчонки, только в этом году от нас ушли центровой и защитник. Хорошо, что Снежана и Женя пришли на нужные позиции, – указала она рукой в нашу сторону, но я, не подав виду, продолжила развязывать шнурки кроссовок. – В этом году я, Альбина и Лена выпускаемся, и следующий сезон вам предстоит пахать как никогда. Сейчас благодаря нововведениям мы все сделаем отличную базу. И да, готовьтесь к выбору нового капитана. Я предложу кандидатуру того, кого считаю подходящим. Вы, в свою очередь, можете выдвигаться сами или выдвинуть другого. Голосование будет закрытым. – На этой ноте Лада ушла в душ, оставляя после себя гнетущую тишину.

Каждая думала о своем. Раздевалка погрузилась в безмолвие, нарушаемое лишь сопением и звуками текущей воды, доносившимися из душевой. Я была согласна со всем, что сказала Лада, а выбор капитана меня не интересовал. Брать ответственность за всю команду никогда не входило в мои планы. Да, я обожаю баскетбол и люблю обсуждать тактические приемы, но быть голосом и сердцем всего коллектива мне не дано. За это я не переживала. Меня беспокоил мой голеностоп. Ничего серьезного, просто часто из-за больших нагрузок он начинал поднывать и приходилось прикладывать лед. В крайних случаях пить обезбол, но я старалась всегда терпеть, чтобы само прошло.

И, как всегда, мы со Снежинкой выкатились самые последние. Оперевшись друг на дружку, мы вышагивали вперед, стараясь ступать медленно и уверенно. Я чувствовала каждую мышцу в ноге.

– Вот бы кто сейчас на руках домой унес, а то, чувствую, на лестнице наши ноги откажут.

– Мне тоже так кажется, – ответила Снежа. – Может, Богдан два раза туда-сюда по лестнице сгоняет? А то мы ведь кубарем покатимся вдвоем.

– Ага, ты ему об этом скажи. Он от нас убежит, а мы сейчас его точно не догоним. Вот бы сюда здоровые лапы Змеевского. Хоть что-то от него полезное было бы.

– Привет, девочки, – раздался чересчур радостный голос впереди нас.

Мы одновременно, словно сиамские близнецы, подняли головы. Чтоб меня. Почему жизнь слышит совсем не те мои просьбы? Перед нами стояли Богдан, который разводил руки, мол, я ничего с этим не смог поделать, и чуть сбоку от него – Леон. Как будто так было всегда: он и Богдан.

– Это шутка? – шепотом взмолилась я, и Снежка засмеялась, отстраняясь от меня. Она прекрасно знала, что я ее сейчас ущипну или стукну.

– Надо пога-а-ада-ать, – весело протянула подружка и двинулась к парням, оставляя меня, злую, в одиночестве.

Чтоб тебя! Да что он прицепился как банный лист? Я быстрым шагом догнала подругу, и мы вместе дошли до парней, остановившись, так скажем, на безопасном расстоянии. Богдан сделал шаг навстречу нам. Снежинка первая почуяла неладное:

– Ты чего?

– Слушайте, девчонки, – начал Богдан. По его лицу было заметно, что ему неловко, но он продолжил: – Вы не с того начали.

Снежа сплела наши пальцы, зная, что я захочу снова до боли сжать кулаки. И конечно же, это не прошло мимо внимания Змеевского. Но я не стала расцеплять руки. Не его ума дело это все. Злость поглощала меня, отводя усталость на второй план.

– К чему это все, Богдан? – Я подошла к другу, почти поравнявшись с ним. – Не ты ли спасал меня от его выходки? – Косо глянула за его спину, мысленно просверливая в голове непрошеного гостя дырку. Богдан положил руки на мои плечи, прекрасно понимая, что я на грани срыва.

– Слушай. Я же тебе уже сказал. Это был не я, – спасая Богдана, проговорил Леон. – Это правда был не я. И я тебе это докажу.

Я снисходительно оглядела его с ног до головы, слишком надолго задержавшись на пухлых губах. Моментально вспыхнуло ощущение их вкуса. Я больше никогда не буду есть долбаную вишню. Скрестив руки на груди, я кивнула, давая знак, что готова слушать.

– Но сначала ты мне кое-что пообещаешь.

Из меня вырвался издевательский смешок, и я развернулась, чтобы покинуть этот театр одного актера. Но кто-то меня остановил, схватив за ладонь. Я медленно повернула голову, и мне второй раз в жизни захотелось придушить Богдана.

– Отпусти, – почти угрожающе сказала ему.

Первый раз я чуть не прибила его в девятом классе, когда, отмечая наш первый выпускной, мы гуляли по городу и к нам пристали старшаки. Они были пьяными и несли бред, отпуская пошлости в нашу с девочками сторону. Мой характер не позволил отмолчаться. Я понимала, что до этих пьяных умов уже ничего не донести, но проучить очень хотела. Мы тогда сильно поругались с Богданом. Он хотел просто уйти, оставив ситуацию. Тогда я первый и единственный раз назвала его трусом, и мы чуть было не подрались. Но в итоге все обошлось. Я облила компанию пивом, и мы, смеясь, убегали от них, наблюдая за их кривым подобием бега.

– Послушай его, – попросил друг и отпустил ладонь.

– Давай дружить. Это единственная просьба. – На последнем слове Леон натянул улыбку. Не слащавую, как обычно, а милую. Будто он правда этого хотел.

Я обернулась к подруге и оттащила за руку к стене.

– Это какой-то бред. Тебе не кажется? – шепотом спросила я Снежану. Заметив, что она непрерывно смотрит в сторону, я проследила за ее взглядом и непроизвольно фыркнула. Леон и Богдан любезно о чем-то болтали. – Они знакомы только пару часов, а общаются так, словно знают друг друга всю жизнь, – злобно бубнила я, понимая, что во мне бушует ревность.

– Ну-у, мне он кажется искренним, – заявила подруга. – К тому же дружба тебя ни к чему не обязывает. Можешь перестать с ним общаться в любой момент.

– Это все странно. Появился из ниоткуда. Права свои качает. Дружить хочет. Подозрительно это все. Но ты права. Я могу притвориться его другом. Мне ни к чему его дружба. Я не собираюсь привязываться.

Снежа выслушала мой монолог. И, клянусь, на ее лице промелькнула тень разочарования. Или же непонимания.

Мы вернулись к парням, нарушая их милую идиллию.

– Хорошо, – сухо ответила я.

Леон просиял от моего ответа.

– Так как ты докажешь? – требовательно уточнила я, отрезвляя его радость.

– Я найду того, кто это сделал.

Злость утихла, и усталость накрыла еще большей волной.

С пятого этажа университета я спускалась со скоростью улитки. Помощь друга я отмела, продолжая дуться за предательство. А на Леона я так грозно зыркнула, что он все сразу понял. На моем лице так и было написано «осторожно, злая собака». Он шел сзади, чем изрядно подбешивал, но не торопил. И спустя каких-то пятнадцать минут мы вчетвером вышли из университета.

Богдан, привезший Снежану на мотоцикле, мялся, не зная, кому предложить поехать с ним. Я махнула рукой на прощание, помогая ему с решением, и поплелась в сторону остановки. Настроения на более дружеское прощание не было.

– Жень, – окликнул меня уже знакомый, но по-прежнему бесячий голос. Он впервые обратился ко мне по имени. Я не хотела останавливаться, честно, но сердце воспротивилось разуму, и я остановилась. Но поворачиваться не собиралась.

– Я тебя подвезу.

Вот так просто он это заявил. Не предложил, не спросил, а поставил перед фактом. А потом так собственнически вложил свою ладонь в мою и потянул в сторону машины. Его прикосновение электрошокером ударило в сердце, и я, как самая послушная девочка, пошла за ним. Я снова удивилась, какой нежной была на ощупь его громоздкая ладонь. Я знала, что от ежедневных тренировок с мячом и в тренажерном зале руки становятся как наждачка. Сама несколько раз в день пользовалась увлажняющим кремом. Но его лапа больше не была похожа на медвежью. Ею хотелось укрыться, как мягким одеялом. Хотелось прикоснуться к ней щекой, чтобы убедиться в нежности. И пока я витала в облаках, мы добрались до машины. Передо мной стояла двухместная Audi TT.

– Это же родстер! Еще и оранжевый! – радостно воскликнула я и, отпустив руку Леона, подошла к машине. Осторожно, будто передо мной зверь, я прикоснулась к прекрасному. Машины были моей страстью. Папа в детстве научил меня различать марки и модели. Мы закупались автомобильными журналами и рассматривали их вдоль и поперек. Все маленькие девочки любили журналы про Барби или волшебниц с косметикой или фигурками внутри. Я же собирала модельки машин или целую машину по деталям.

Автомобиль Змеевского был ухоженный. Как минимум его недавно мыли, и слой уличной пыли еще не успел осесть на яркую краску.

– Мандаринка, – объявила я, мило улыбаясь и смотря на железную красавицу.

Все это время Леон стоял на месте, раскрыв рот. Он как заколдованный переводил взгляд с меня на машину и обратно.

– Что же ты делаешь… – сказал он, но я не поняла, был ли это упрек или что-то другое, ведь он не договорил, возвращаясь в роль прежнего засранца Леона.

Он обошел меня и открыл дверь, предлагая сесть. Все происходило в тишине. Он беззвучно сел и завел машину. Я по-свойски принялась изучать приборную панель, и мне не составило труда отыскать мультимедийную систему и включить радио. Леон оказался не против. Он просто в очередной раз окинул меня удивленным взглядом и, нажав на газ, выехал с территории университета.

Глава 8

Леон

На прошлой тренировке он вроде сидел на трибуне. Я надеялся застать его, и, к счастью, он сидел на том же месте, что и в прошлый раз.

– Здорово, – протянул я руку парню, имени которого до сих пор не знал.

Я заметил, как на его расслабленном лице округлились глаза и напряглись скулы. В воздухе чувствовались враждебные нотки, но я пришел с миром. И если я не могу напрямую подобраться к Лапкиной, то сделаю это через близкого ей человека. Парень долго сомневался, но в итоге поднялся со своего места и протянул руку. К удивлению, рукопожатие вышло твердым.

– Здорово, – ответил он, но я не спешил отпускать его руку.

– Леон.

– Богдан.

– Круто, – ответил я и разжал ладонь. Он плюхнулся обратно, и я поспешил повторить за ним. Напряжение между нами угнетало, особенно учитывая, что спортивный зал был пустым. Эти девчонки так долго собираются. Да и обычно у меня не было проблем в общении ни с парнями, ни с девушками. Я не самовлюбленный, но чаще подходили знакомиться со мной, а не наоборот. А тут комбо. Ни девушка, ни парень со мной не хотели общаться.

– Слушай. Это не я выставил это фото, – смотря вперед, начал я. – Клянусь, я не знаю, кто это сделал. Я вообще хочу подружиться с Лапкиной.

– С Женей, – перебил меня Богдан, и я развернулся к нему. Его лицо было спокойным, и только крепко сжатые челюсти говорили о его неприязни ко мне.

– Да, прости. Хочу подружиться с Женей, – зачесывая челку назад, повторил я.

– Если хочешь найти с ней общий язык, то для начала перестань фамильярничать. Она терпеть этого не может.

Отлично. Уже какая-то информация. Это нетрудно запомнить.

– С ней будет сложно подружиться, – продолжил Богдан, и я был только рад, что он потихоньку становился сговорчивее, хоть и по-прежнему общался со мной сквозь зубы. Но он резко замолчал и принялся осматривать меня с ног до головы. – Однако в твоем случае это невозможно. Ты ей сразу не понравился.

Эта фраза меня выбесила. Посмотрите на него. Все-то он знает. Только я-то видел ее глаза. Как они вспыхнули, когда она увидела меня в кафе. Я ей нравлюсь. Она просто скрывает это под маской ненависти и безразличия.

Идея подойти к ее другу уже казалась дурацкой. Богдан начинал выводить меня из себя. Он выглядел таким важным. Как будто я пришел просить благословения быть с его сестрой. Но я не из тех, кто отступает перед первым же препятствием. Надо затолкать злость куда подальше и взять разговор в свои руки. Заинтересовать парня.

– Ясно, – спустя несколько минут молчания выдал я, надеясь, что он клюнет.

И он клюнул.

– Что тебе ясно? – недовольно спросил Богдан, наконец-то заинтересовавшись разговором.

– Ну, что ты сам сохнешь по Лап… по Жене. – Развалившись на нескольких сиденьях, я постарался придать голосу максимальное безразличие и язвительность.

– Сдурел, что ли! – вспылил тот. – Да она мне как сестра.

– Ну да, ну да. Все же для своих сестер раздеваются и щеголяют голыми по универу. – Вообще, я бы сделал так же ради Крис, но сейчас это было неважно. Мне надо было его зацепить. – И так нежно обнимаются, как в первый день нашей встречи. Я все понял. – Я подмигнул ему, чтобы окончательно добить.

– Мы дружим с первого класса. Наши родители дружат. Она мне и правда как сестра. И вообще, мне другая нравится. – Богдан понял, что проговорился, и выругался себе под нос.

– Так-так, и кто же эта счастливица?

Он с недоверием посмотрел на меня, очевидно, размышляя, стоит ли мне доверять.

– Неважно. Она уже кое с кем встречается. Так что это бессмысленно.

– Ну, вдруг я знаю ее или того типа, с которым она вместе. Вдруг у них ничего серьезного.

– Сомневаюсь, – ответил Богдан как-то слишком грустно.

– Ну, ты, если что, обращайся. Я помогу достать тебе номерок. Хотя после той выходки у тебя, наверное, отбоя от девушек нет.

– Ты прав, – усмехнулся он. – Только вот они не те…

– Так дело не пойдет. – Я подсел к нему вплотную и закинул руку на плечо. – Давай я тебе помогу, а ты мне?

Богдан вновь сжал челюсти, подсознательно закрываясь от меня.

– Да ладно тебе. Что-нибудь обязательно придумаем. Даю слово. – Я протянул ему кулак в знак честности. У меня с парнями это было как жест обещания. Если ударил, значит, должен выполнить.

Богдан смотрел на мою руку так, будто я ему пять тысяч бумажкой протягиваю. Вроде и хочется взять, но страшно. Думал он долго. У меня уже рука стала затекать в висячем состоянии. Я уже было хотел отчаяться и отсесть, как вдруг он громко выдохнул и сильно приложился своим кулаком о мой. Крепкий чертенок.

– Только я ничего не обещаю, – предупредил он. – Она очень упрямая. Иногда хуже барана. Только не говори ей, что я так сказал.

Я не смог сдержать ухмылку и постучал его по плечу в знак обещания. В хорошем настроении я отсел от Богдана, давая ему и себе личное пространство. И в зал наконец-то стали стягиваться девочки. Вот только моей Лапкиной не было. Я запомнил, что не стоит ее называть по фамилии, но в голове я могу себе это позволить. Ведь эта фамилия до ужаса ей идет. Лапкина – это же ласково Лапочка, а она Ведьма. Самая настоящая. И стоило мне об этом подумать, как она показалась вместе с подружкой.

– Кстати, а как зовут вашу подругу?

– Снежана, – ответил Богдан. Стало заметно, что напряжение сошло. И мы оба хоть немного можем друг другу доверять.

Я любил наблюдать за тренировками. Неважно, мужскими или женскими. По просьбе отца я пошел учиться на юриста, но всегда мечтал быть тренером. Мой отец не абьюзер и не диктатор. Он просто попросил, а я согласился. «Леон, получи образование, которое, если что, сможет тебя прокормить. А если за годы обучения оно тебе не придется по душе, тренируйся и получай второе образование». И вот уже шел третий курс, а учеба мне так и не нравилась. Единственное, что было по душе в этом университете, – это игра в баскетбол.

Я полностью отдавался этому делу и, как капитан, требовал отдачи ото всех игроков. К счастью, в нашей команде была дисциплина, хоть мы все и были раздолбаями. Что не скажешь о девчонках. Женя и Снежана стояли отдельно от основной группы. И те умудрялись, не прикрываясь, шептаться и обсуждать их. Даже до трибун доносились их разговоры.

– А что случилось у них? – Я почему-то был уверен, что Богдан уж точно знает причину этого цирка.

– Так в первый день вашей совместной тренировки Женька сболтнула лишнего в сторону девочек. Вот они и дуются до сих пор.

– Девушки…

– Девушки… – согласившись со мной, повторил Богдан.

Ну бред же. Вы команда. На поле один за всех и все за одного. А не все против одного. Я залип на затылок Лапкиной, поражаясь ее стойкости. Мое терпение уже давно бы лопнуло, и я бы начал разборки. Не знаю, дерутся ли девчонки, но парни в раздевалке дерутся точно. Было пару раз в самом начале, когда мы не ладили. Сейчас максимум подзатыльники или поджопники, и то только когда тренер не видит.

Я не заметил, как вошел Никита Сергеевич и начался конфликт. Всем вниманием завладела Лапкина, точнее, ее затылок и волосы. Помню ее в платье и с распущенными волосами. Волнистые локоны подпрыгивали в такт шагам. Сейчас же она была собранной, как и ее прическа. Упругий хвост, который очень сильно хотелось натянуть на кулак. Надеюсь, я не сказал это вслух. Оглянулся на Богдана, и тот, слава богу, следил за происходящим внизу. А я вернул внимание той, кто больше всего его заслуживал.

Она обернулась на Богдана. Сразу посмотрела в одну точку, уверенная, что он точно сидит там. На ее лице расцвела улыбка, несмотря на то что какая-то ненормальная в открытую ее оскорбила. Я, если честно, завидовал новому другу. Мне тоже хотелось, чтобы Лапкина так счастливо смотрела на меня. И, как говорится, бойся своих желаний. Женя заметила меня, и улыбка тотчас слетела с ее лица. Она удивленно пялилась на меня, а я, как радостный щенок, которого заметили, принялся ей махать. Она отвернулась, но я не переставал глядеть на нее. Зато весь зал, включая Никиту Сергеевича, смотрел на меня. К вниманию мне не привыкать. Только вот сейчас мне нужно внимание одной.

Началась тренировка. Я не сводил глаз с Лапкиной. При этом успевал разговаривать с Богданом. Оказалось, что у нас много общего. Мы оба любим играть в приставку, а именно в Fortnite. Живем в одном жилом комплексе. Он в первой очереди, а я в последней, недавно туда переехал. Единственный раз, когда я отвлекся от наблюдения, был разговор о собаках. У Богдана два мопса. Обе девочки – черная и персиковая. А я просто обожаю собак. Даже так: я люблю своих собак больше, чем сестру и баскетбол. У меня их четыре. Мальчик – бульдог Зевс, девочка – такса Армида и два шарпея – девочки Кира и Мира. Мы даже договорились с Богданом встретиться и вместе сходить на собачью площадку.

Никита Сергеевич девчонок не щадил. Зная его, я был уверен, что и не будет этого делать. Он долгое время работал тренером по физической подготовке в армии, а потом ушел на гражданку в тренерство. Только вот опыт не пропьешь. А он и не пил. Был спортсменом до мозга костей.

– Погнали, – окликнул меня Богдан.

– Куда? – Забирая кофту и рюкзак, я пробирался через ряды сидений к двери.

– Сейчас ты познакомишься с самой вредной версией Жени. Уставшей и голодной.

От его слов мне стало смешно. Но на его лице не было и намека на улыбку или шутку. Богдан положил руку мне на плечо и со всей уверенностью произнес:

– Крепись!

Глава 9

Леон

Мы стояли в начале коридора, а девочки еле плелись в нашу сторону. Я понимал их состояние. Сейчас-то мы привыкли к солдатским тренировкам, но, когда Никита Сергеевич только взялся за нас, мы каждую тренировку были похожи на использованные ватные палочки. Мы два месяца выползали из раздевалок и ноюще ковыляли до дома. Девочки еще уверенно держатся. В прямом смысле держатся. Они оперлись друг на дружку и, как марионетки, неестественно передвигали ногами. Мы стояли на месте и смотрели на этих двух ворчуний. Я не понял, как из меня вырвалось радостное: «Привет!» Лицо Жени искривилось, как будто ее заставили съесть весь лимон зараз. А вот Снежана была рада нашему появлению и быстро направилась к нам.

Подруги поравнялись с нами, но стояли на расстоянии, словно готовились к войне. Богдан вышел вперед, выбрасывая флаг перемирия между мной и Лапкиной. И Женя с такой ненавистью посмотрела на друга, что мне стало его жаль.

– Слушай. Я же тебе уже сказал. Это был не я. И я тебе это докажу.

Интересно, как я это сделаю? Сказал, не подумав. Просто хотел защитить нового друга и уже избавиться от обжигающего взгляда Жени. Я и правда не знал, как это сделаю. Но впервые я был рад своей спортивной популярности. Еще раз повторюсь. Я не нарцисс. Это факт. Статус капитана лучшей студенческой баскетбольной команды России делал свое дело. И мне уже самому захотелось узнать, что за болван додумался обидеть Лапкину.

В голове возник план, который, прямо так скажем, горел красным пламенем с пометкой «не делай этого». Но, не изменяя себе, забивая на возможные последствия, я озвучил самое дурацкое предложение:

– Но сначала ты мне кое-что пообещаешь.

Лапкина взорвалась, и под раздачу попал Богдан. Казалось, он и правда сделает ради своей подруги все, что угодно. Даже сердце отдаст, если нужен будет донор. Но он решил поддержать меня. Возможно, он все-таки увидел ту искренность, которую я уже несколько дней пытаюсь показать Жене. Мне совершенно не хотелось, чтобы они ссорились из-за меня.

Ее глаза вспыхнули, превращаясь в настоящий взгляд колдуньи. И я был готов под ее заклятьем отдать свою душу. Да что со мной такое? Я никогда так не сходил с ума из-за девушки!

– Давай дружить. Это единственная просьба, – перебил я ругающихся друзей. Я даже заметил, как Богдан благодарно выдыхает. Девчонки отошли в угол что-то обсудить. А из головы не выходил момент, как Снежана нежно взяла за руку Женю. Лапкина так презрительно зыркнула на меня, будто я что-то интимное подсмотрел.

– Хорошо, – ответила Женя, вернувшись.

Я просиял. Правда. У меня аж скулы свело от такой широкой улыбки. Но не успел я опомниться, как все трое друзей без настроения отправились на выход из университета. Единственный минус нашего крутого уника – ужасно спроектированные лестницы. Узкие проходы с высокими ступеньками. Они, конечно, были не гигантскими, но дискомфорт ощущался, особенно когда спускаешься после изнурительной тренировки. И да, спускаться намного тяжелее, чем подниматься. Потому что, когда идешь вверх, ты все держишь под контролем. А вот когда вниз… Неверный шаг или слабость – и ты оступился и полетел.

Снежа спускалась под руку с Богданом. А мою помощь Лапкина отвергла моментально, не успев даже выслушать. Я покорно шел сзади и злился на эту упрямую Ведьмочку. Просто на всякий случай. Если она поскользнется или оступится, я смогу ее поймать. К счастью для всех, мы вышли из здания без приключений.

Лапкина, толком не попрощавшись с друзьями, направилась в сторону остановки. Я показал Богдану на телефон, обещая написать. И заверил ее подругу, что доброшу Женю до дома. На что она молча меня перекрестила. Не придав значения этому жесту, я побежал за своей Ведьмочкой. Не моей. Просто Ведьмочкой.

– Жень! – крикнул я, и, к удивлению, Лапкина остановилась. – Я подвезу тебя.

Нежно взяв Женю за руку, я потянул ее к машине. Ее длинные пальцы сковали мою ладонь, и только ногти, впивающиеся в тыльную часть моей руки, не давали мне расплыться от счастья. Если бы пацаны увидели нас держащимися за руки, то засмеяли бы. Да-да, эти амбалы, которым от восемнадцати до двадцати четырех, не признавали существования любви и влюбленности. Да чего врать, я сам не признавал. И даже не знаю, что сейчас со мной происходит и что мной движет. Просто от нее голову срывает и хочется закрыться с ней в одной комнате, обнять и не отпускать. Реально маньяческие повадки.

– Это же родстер! Еще и оранжевый! – радостно воскликнула Женя и убрала руку из моей ладони, возвращая меня в реальность. Как она узнала? Мы стоим сбоку, и она просто не могла увидеть шильдик[3]. Мое сердце пропустило удар, когда она чересчур нежно дотронулась до крыла моей оранжевой фурии. Если бы моя машина была живой, то от одного ее такого прикосновения получила бы оргазм. Я прямо сейчас завидовал своей тачке.

– Мандаринка! – восхищенно сказала Женя, выбивая из-под моих ног землю.

– Что же ты делаешь… – оборвал я себя раньше, чем позволил вырваться восхищению. Надо держать себя в руках, а не расплываться в лужицу, как девчонка. Надев маску безразличия на лицо, я, как полагается джентльмену, открыл дверь и предложил Лапкиной сесть. Молча заняв свое место, я завел тачку, и мы поехали.

Женя по-свойски принялась изучать приборную панель и включила радио. Играла песня Imagine Dragons – Believer, и я бессознательно принялся отбивать пальцами ритм. Я был напряжен, чего не скажешь о Ведьмочке, которая, кстати, уже совсем не была на нее похожа. Куда-то исчезли усталость и злость, и на смену вредной девчонке пришла жизнерадостная Лапкина. Боковым зрением я замечал покачивания ее головы на припевах. Изредка она поглядывала на меня и, боясь оказаться уличенной, моментально отводила взгляд.

Мне захотелось откинуть крышу. Я думал, Лапкина, как и многие до нее девчонки, сидевшие в этой машине, разозлится и накричит, что я испортил ей прическу. Но Женя не переставала меня удивлять. Она вскинула руки вверх, как обычно делают на американских горках, и начала кричать припев песни. Я повернулся, хотя у меня было строгое правило – не отвлекаться на дороге. Но я ничего не мог с собой поделать. Женя была солнцем. Солнцем в моей машине. Таким же ярким и единственным. Поразительна!

– Леон! – завопила Женя, тыча руками на дорогу.

Не успев повернуть голову, я машинально дал по тормозам, и машина резко остановилась перед пешеходным переходом. Примерно двадцать маленьких пар глаз смотрели на меня с ужасом. А их воспитательница моментально начала меня отчитывать. Я ее не слышал. До меня доносились только обрывки фраз: «Мажоры», «Чужие жизни». И после того, как фразы утихли и загорелся зеленый, я не смел двигаться. Сзади раздался оглушительный гудок, но в ответ мужик, сидящий за рулем развалюхи, получил от меня фак.

– Леон, – аккуратно дотронулась до моего колена Лапкина. – Что с тобой?

– Все норм, – сухо ответил я и дал вновь по газам, уезжая прочь от воспоминаний, норовящих окунуть меня в прошлое.

Глава 10

Женя

– Женька, – шепотом позвал Богдан, – ты еще ничего не написала. Через сорок минут сдавать работу.

Я взглянула на огромные часы, висящие на стене в центре аудитории, и лишь кивнула другу. Снежа полностью погрузилась в сочинение, и я ее понимала. Она еще могла стать отличницей, моя же повышенная стипендия погорела из-за Крокодилыча. Но я не поэтому не приступала к написанию сочинения. В голове продолжал прокручиваться вчерашний день. Я прекрасно видела, как смотрел на меня Леон. И если бы не эта нелепая ситуация с детьми, все было бы хорошо. Возможно, я бы даже решилась поговорить с ним по душам, расспросила бы, почему он хочет дружить со мной. Но он сразу же закрылся и ушел в себя. Мы молча доехали до моего дома, и стоило мне захлопнуть дверь машины, как он незамедлительно покинул парковку.

Я весь день и вечер прокручивала в голове, что могло случиться. Согласна, ситуация вышла не очень. Но все же закончилось хорошо. Все отделались легким испугом. Главное, что успели среагировать. Но Леон, видимо, так не считал, а меня не отпускала мысль почему. Эта тема меня окончательно доконала, и перед сном я решила узнать у Леона, все ли с ним в порядке. Я всегда думала, что я прирожденная фээсбэшница, ведь прежде могла найти любую информацию про парней Снежинки. Однако страничку Леона в социальных сетях найти не удалось. Будто и не существовало никакого Леона Змеевского. Ведь нормальный человек же ведет социальные сети. Хотя где нормальный и где он.

– Привет, Богдашка, – радостно поприветствовала я друга по видеосвязи.

Я знала, что режим у него ужасный. Он ляжет только в два часа ночи, а проснется в шесть утра, чтобы отправиться в зал. И, как обычно, он сидел на диване в своей комнате с огромными наушниками на голове, а рядом с ним похрапывали Дина и Афина – мопсы.

– Лапка, ты сегодня поздно. Что-то случилось?

– Все хорошо. А ты, случайно, сегодня с Леоном после уника не списывался?

– Списывался. Мы вот в приставку гоняем сейчас. Слышь, Лео! Тут Женька звонит! Привет тебе передает! – прокричал Богдан, по всей видимости, общаясь через микрофон джойстика с Леоном.

Боже, я убью его. И что еще за Лео? Когда, блин, они успели подружиться?!

– Вообще-то я не передавала ему привет, – прошипела я другу, специально делая злое лицо.

– Привет, Женя, – раздался совершенно спокойный голос Леона. – Я все слышу.

Черт!

– Ладно, парни, пока, – отключилась я в тот самый момент, когда Богдан раскрыл рот для очередной глупости. Пофиг. Главное, я не услышу этого.

– Женя, блин! – громким шепотом позвал Богдан, вновь вырывая меня из пелены вчерашнего дня. – Если ты сейчас же не начнешь писать, я разыграю сцену, что тебе плохо! – продолжал злобно шептать друг. – Ты так окончательно со стипендии слетишь.

И он был прав. Осталось тридцать минут, и если я успею написать хотя бы два листа, это будет чудо. Снежка была странно молчалива, да и я не спешила делиться с ней произошедшим вчера. Не знаю, знал ли Богдан. Возможно, его новый «лучший друг» рассказал ему, но я на удивление не хотела делиться этой информацией.

К счастью, после экзамена мы все приободрились. Снежка снова улыбалась, а Богдан, в общем, вел себя так, как и всегда. Мы дружно отправились в университетский коворкинг, чтобы скоротать время перед тренировкой.

– Может, после тренировки сходим в кино?

– О, а что интересного есть? – спросила Снежка, поддерживая мое предложение.

– Та-а-ак, есть боевик с Дуэйном Джонсоном, романтическая комедия с Сандрой Буллок, мультфильм и какой-то семейный фильм про приключения в джунглях, – ответила я, просматривая расписание.

– Я бы на ромком сходила, – предложила Снежа.

– А ты что думаешь? – уставилась я на Богдана, который не спешил с ответом.

– Не знаю, – безразлично ответил он. – У нас были планы с Леоном.

– В смысле планы? – слишком громко спросила я. На нас обернулись люди за соседними столиками, состроив максимально недовольные лица.

– Ну, мы еще вчера договорились, – чуть тише ответил Богдан.

– Так зови его с нами, – радостно предложила Снежинка.

– Кого? Куда звать? – раздался знакомый мягкий голос за спиной.

Да как он угадывает, когда нужно появиться?!

– Ничего и никого…

– Пойдешь с нами в кино после тренировки девочек? – предложил Богдан, и я пнула его под столом, попав по косточке голеностопа. Он пискнул и устремил злобный взгляд на меня. Я, в свою очередь, прожигала его своим. – Мы же теперь все друзья, – сквозь зубы проговорил друг.

Я показала ему неприличный жест, так чтобы никто другой его не заметил, и, натянув свою самую милую улыбку на лицо, я повернулась к «нашему» другу, повторив слова Богдана:

– Пойдешь с нами в кино после тренировки?

Леон, пожав плечами, плюхнулся на свободный рядом со мной стул.

– На что пойдем?

– Я хочу на романтическую комедию, – вылезая из телефона, сказала Снежана и сразу же уткнулась в него.

– Мне без разницы, – ответил Богдан.

– А ты, Жень, на что хочешь? – спросил Леон.

Меня так это взбесило. Вчера он хотел дружить, а через час со мной не разговаривал. Сейчас все круто, классно, и мы вместе должны идти в кино. Да пошло оно все! Я вскочила и направилась вон из коворкинга.

Бесит! Все так милы с ним. Посмотрите, на нас обратил внимание самый крутой парень универа. Только вот мне наша компания и без него нравилась. Ладно, Богдан. Он всю жизнь общался только с нами, и ему лестно внимание такого парня, но почему его одобряет Снежа, я понять не могла. И ведет себя еще так, словно мы всю жизнь знакомы.

Меня схватили за руку и потянули на себя. В этот момент я казалась пушинкой, хотя такой никогда не являлась. И я прилетела в объятия больших лап, прижавшись спиной к крепкой груди. Леон завернул за угол, и мы оказались в закутке под лестницей первого этажа.

– Отпусти меня, – угрожающе прошипела я.

– Лапочка, ну не превращайся ты в Ведьмочку. Я тебя прошу.

– Как ты меня назвал?

– Лапочка.

– Не смей меня так называть!

– С чего это вдруг?

– С того, что ты мне никто!

– Ау, сейчас было больно.

Я закатила глаза. Ага, больно ему. Вот сейчас наступлю ему на ногу, и тогда точно будет больно. Но Змеевский, будто предугадав мысли, расставил ноги так, что я не смогла до них добраться.

– Ну вот, теперь ты снова Ведьма.

– Я тебя прибью!

И Леон засмеялся. Маленьким пространством завладел бархатный смех. Мои нервные окончания отозвались на этот звук, и живот скрутило приятным узлом. Ненавижу, как мое тело реагирует на него. Хочется саму же себя побить.

– Женя, – с придыханием произнес мое имя, отчего я почти размякла в его руках. – Не злись на меня. Если честно, я даже не знаю, на что ты зла. Можешь сказать?

– Нет.

– Понял. Тогда прости меня. Пойдем в кино, я куплю сырный попкорн в качестве извинения.

От удивления я подняла голову, чтобы взглянуть на него. Откуда он, черт возьми, знает, что я люблю сырный попкорн? Он наклонился ко мне, и я впервые за все время посмотрела в его глаза. Это был взгляд цвета ртути. Опасный и при этом чарующий.

– Откуда ты знаешь про попкорн?

– В смысле?

– Богдан рассказал?

– Нет. Я с детства его люблю.

От него снова пахло морозной вишней, и я чуть выпрямилась, чтобы податься ближе. Меня уже не смущало, что я нахожусь в плену его больших рук. Спиной я ощущала каждый сантиметр его груди и пресса, а еще его дикое сердцебиение.

– Хорошо.

– Хорошо?

– Хорошо. Только…

– Только?

– Перестань за мной повторять.

Вот как он может быть милым и одновременно таким бесячим?

– Только самое большое ведро.

– Как скажешь, Лапочка.

– Я тебе не Лапочка.

Ущипнув его за кожу на ребрах, я вырвалась из крепкой хватки. Леон, обескураженный моим поступком, стоял, разведя руки, и смотрел на меня как истинный хищник.

– Ты точно Ведьма, – с придыханием произнес он. – А теперь беги.

Сейчас уже я смотрела на него с непониманием, но стоило ему наклониться вперед, и я поняла, что он не шутил. Дикий приступ смеха вырвался из легких, и в самый последний момент я рванула от Леона. Он практически поймал меня, задевая кончиками пальцев кофту, но я была нелегкой добычей. Я бежала по пустому коридору университета, смеясь во весь голос и молясь, чтобы из аудиторий не повыходили преподаватели. Расстояние между нами нещадно сокращалось, и, понимая, что сейчас меня могут поймать, я успела забежать в женский туалет, прижавшись спиной к стене. Дверь осталась открытой, и нас разделял запретный порог. Леон хитро смотрел на меня, облизывая губы и восстанавливая дыхание. Мое тело обдало жаром. Была это реакция от пробежки или от его взгляда, не знаю. Наверное, все вместе.