Мертвый город

Глава 1. Город-призрак

Я исследователь. Мне охватывает азарт от посещения мест, куда люди почти не ходят, и я там вижу то, что редко попадается на глаза другим. Учитывая, что сам живу в большом городе, в основном занимаюсь городскими исследованиями и часто бываю в заброшенных зданиях. Я автор нескольких книг, но здесь не оставлю ссылки на них. Пишу с левого аккаунта, чтобы знакомые не называли меня сумасшедшим.

В своей работе придерживаюсь правила «чем жутче, тем лучше». Некоторые из моих любимых мест когда-то были психиатрическими учреждениями и реабилитационными центрами, где истории о привидениях пишутся сами собой. Но я никогда не видел привидений. До прошлой недели вообще не верил во все это. Но, простите, я забегаю вперед.

Неделю назад я отправился в очередное путешествие. Мне нужен был глоток свежего воздуха и смена обстановки, чтобы набраться сил и потом вернуться к решению личных проблем. Я поехал к другу в Сан-Франциско, которого давно собирался навестить.

От меня до него дорога по Южному шоссе занимает 12 часов. Но я обожаю водить машину, особенно в одиночку, поэтому решил ехать проселочными дорогами – по живописному маршруту, огибающему даже маленькие городки. Если по пути попадалось что-то интересное, будь то старая хижина в лесу или очаровательная закусочная в небольшой деревеньке, я останавливался и смотрел. Это делало поездку не такой быстрой, но очень интересной и приятной. В первый день я потратил на дорогу около семи часов.

Ближе к вечеру начал приглядывать мотель, но меня окружали только деревья и пустая дорога. Я не хотел лезть в интернет, чтобы найти место для ночлега, мне нравилась спонтанность происходящего и легкое чувство опасности. В любом случае я двигался на юг, и было понятно, что, в конце концов, доберусь до цивилизации.

Солнце практически скрылось за деревьями, и начался мелкий дождь, типичный для этого времени года. Я на секунду отвлекся от дороги, чтобы прикурить и понял, что становится слишком темно. Включил фары, глянул в лобовое стекло и тут же нажал на тормоза.

Машина проскользила несколько ярдов по влажному асфальту и остановилась перед самым ограждением, закрывающим проезд. Никаких предупреждающих знаков, что дорога перекрыта, не было. Четыре бетонных блока лежали от одной обочины до другой. В сумерках они практически сливались с асфальтом. Я бы разбил о них машину, если бы не заметил вовремя. Интересно, сколько людей попали здесь в аналогичную ситуацию? Наверное, не так много. За последние два часа я не видел ни одной машины.

Прямо на блоках была нарисована стрелка со словом «объезд». Она указывала на грунтовку, уходящую вправо. Я огляделся. Ничто не указывало на готовящийся ремонт. Странно.

Решил и дальше ехать прямо. Обвязал буксировочным тросом один из блоков и машиной оттащил его в сторону. Потом проехал вперед и так же вернул блок на место. Ехал около тридцати минут и не видел никаких признаков подготовки к строительству. Более того, не было вообще никаких признаков жизни, куда ни посмотри. Становилось все темнее, и я начинал нервничать, что придется провести ночь в машине, но такая перспектива только усиливала мое любопытство. Куда же выводит эта перекрытая дорога?

Когда я поднялся на вершину холма, то увидел несколько десятков зданий и большую деревянную вывеску.

«ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В _________», – гласила надпись. Название населенного пункта было не разобрать. Мне показалось, что оно закрашено. Внизу в свете фар я разглядел какое-то граффити. Подъехал почти вплотную, и только тогда смог прочитать слово, выведенное витиеватыми буквами: «ВОЙДИТЕ». Это звучало, как приглашение, и мое сердце забилось от волнения.

Я въехал в город-призрак. Все дома были темные и пустые. Вот полицейский участок с разбитыми и заколоченными досками окнами, стекло все еще блестело на асфальте под ними. Дальше стоял многоквартирный дом, его стекла были закрашены черной краской. По крайне мере, так выглядело со стороны.

Любопытство разбирало меня, но я побоялся выходить из машины. Темнело, и накатывала усталость. Я не имел никакой информации об этом заброшенном городке, и не в моих правилах вламываться в такие места, особенно ночью, и с одним фонариком.

Место не производило впечатления пятидесятилетнего запустения. Казалось, еще вчера здесь жили люди. Не было никаких полуразрушенных зданий или осыпающейся кладки. Нигде не было граффити, которое бы указывало на присутствие посторонних, кроме того слова на въезде. Архитектура была современной, и все выглядело вполне цивильно, если не считать разбитых окон.

Должно быть, это действительно город-призрак. Я не увидел здесь ни одного человека. Все припаркованные машины были покрыты тонким слоем пыли, все заведения закрыты. Возможно, у меня разыгралось воображение, но с того момента, как я проехал мимо знака, я чувствовал на себе взгляды со всех сторон. Я не был здесь желанным гостем, хоть и не собирался никого беспокоить.

Потом почувствовал запах. Он был слабым, но постоянным, плыл по ветру, пока моя машина медленно ехала по Мэйн-стрит. Затхлый, землистый запах старых подвалов и сырых, темных мест. Плесень. Город пах плесенью.

Я ускорился, решив проехать через город и продолжить путь на юг. Надо найти место, где можно остановиться, а утром вернуться сюда и разведать окрестности. Особенно заманчивыми казались многоквартирный дом и полицейский участок. Я никогда раньше не видел заброшенных полицейских участков.

Только я собрался выехать на мост, по которому, видимо, проходила южная граница города, как увидел человека, идущего вдоль ручья. Мое сердце едва не выпрыгнуло из груди. А я-то думал, что здесь один.

Мне показалось, что это женщина. Я остановил машину, но не успел как следует ее рассмотреть в сгущающихся сумерках – она скрылась под мостом. Она выглядела худощавой и немного хромала. Голова почти без волос, только около макушки несколько разбросанных жидких каштановых пучков, которые спускались по плечам и дальше вниз по спине. Одежда была грязной и мешковатой, словно на несколько размеров больше.

Я смотрел на нее с открытым ртом, а затем подъехал к мосту, когда она скрылась из виду. Она даже не глянула в мою сторону, хотя не могла не видеть свет фар. Сначала я решил, что нужно спуститься и предложить ей помощь, потом подумал, что это плохая идея. У меня при себе не было оружия, и я понятия не имел, кто там под мостом, или что.

Поехал дальше и скоро уткнулся в еще один ряд ограждений с той же надписью про объезд на бетонных блоках. Казалось, ограждения поставили специально, чтобы закрыть город. Зачем?

В этот раз я решил воспользоваться объездом, и он вывел меня на автостраду. Там же, рядом с небольшой заправкой, был мотель. В нем и остановился до утра. Первым делом позвонил другу в Сан-Франциско и взволнованно рассказал о своем открытии. Предупредил, что могу задержаться еще на день. Теперь, когда я находился за городом, чувство беспокойства покинуло меня. Да, там было тихо и жутко, и эта странная женщина непонятно что там делала. Но поскольку до автострады было всего 10 миль, я решил, что она обычная бродяжка. Может, когда-то жила там. Да мало ли, что может быть.

Перед тем, как лечь спать, я гуглил города-призраки в этой местности, но ничего не подходило под описание. Интересно, кто может знать историю этого городка? Наверняка каждый из нас хоть раз в жизни натыкался на заброшенную деревушку, в которой неприятно находится и пахнет плесенью.

Глава 2. Полицейский участок

Утром спросил у работника заправки о городе-призраке на дороге. Он сказал, что раньше часто ездил на работу с той стороны, а потом дорогу перекрыли. Там были знаки, что въезд запрещен, а у ограждений дежурили полицейские машины. Я поинтересовался, как называется город, но он ответил, что не знает. По мне это очень странно не знать название города, через который ты раньше часто ездил.

– Там ничего нет, – сказал он, когда я уходил, и мне показалось, что это предвестие судьбы.

Перед отъездом снова проверил свой рюкзак. Фонарики, запасные батарейки, перчатки, респиратор N95 на случай плесени или асбеста, немного веревки, куча светящихся маячков, несколько сигнальных ракет, аптечка и швейцарский армейский нож. Плюс бутилированная вода. Я также взял с собой лом. Он был тяжелым, но стоил того, чтобы его таскать, так как отлично справлялся с закрытыми дверями и окнами.

Жаль, что свою камеру я забыл дома. Вчера вечером перерыл все вещи и не обнаружил ее, хотя был уверен, что она со мной. Вероятно, камера лежит на кровати, одинокая и грустная. В городе я сделал несколько снимков на телефон, но качество оставляло желать лучшего. Это из-за сумерек, предположил я тогда.

Итак. Первое исследование. Чувство, что за мной наблюдают, вернулось сразу же, как только я пересек мост, а когда подъехал к домам, вернулся запах плесени. Слабый, но постоянный.

Решил начать с полицейского участка.

Сначала немного засомневался, стоит ли вламываться в правительственное здание, но любопытство взяло верх. К тому же, город был пуст. Я припарковался во дворе рядом с несколькими пыльными патрульными машинами.

Здание больше было похоже на офис шерифа, чем на настоящий полицейский участок. Приземистое одноэтажное коричневое строение с подвалом. Окна сзади не были разбиты, просто грязные. Черные пятна украшали их углы, и я вскоре понял, что это какая-то плесень. Признаюсь, раньше никогда такой не видел.

Я постучал во входную дверь, на случай, если там кто-то есть, но двери были заперты, и мне никто не открыл. Потом вернулся во двор к машине и обратил внимание на металлическую дверь, ведущую в техническое помещение. Я точно помню, что она была плотно закрыта, сейчас же она была приоткрыта, пусть и совсем чуть-чуть. Я не мог поверить, что не заметил это раньше, но отмахнулся.

Глубоко вздохнув, дернул за ручку. Дверь распахнулась, и меня встретил удушливый запах плесени. Я достал респиратор N95 и надел его, надеясь, что он защитит от спор. Потом вошел внутрь, оставив дверь открытой и подперев ее тяжелым камнем.

В коридоре огляделся. Справа находилась ванна с туалетом, слева какая-то кладовка. Коридор вел в большую рабочую зону с множеством дверей и кабинок. В северо-восточном углу располагались три камеры для задержанных, а за металлической дверью с восточной стороны находились приемная и комната ожидания. Все вокруг покрыто слоем пыли, от чего звуки казались приглушенными. Краска кусками отваливалась от стен, лампочки на потолке разбиты, ковер на полу разорван.

Плесень на окнах имеет пятнистый рисунок. Она растет большой черной массой, чаще по углам. Пятна плесени соединены длинными тонкими нитями, состоящими из крошечных колоний. Честно говоря, я даже не уверен, что это плесень. Просто она выглядит похоже. Иногда напоминает какое-то растение, но пахнет именно плесенью. Не знаю, какая она наощупь, я избегал любого физического контакта.

Стены и потолки не были покрыты плесенью, только окна. Я прошел через рабочую зону к камерам. Все выглядело жутко, как будто люди в спешке уходили отсюда прямо посреди рабочего дня. Фотографии и личные вещи все еще лежали на столах. Бумаги в файликах валялись на полу. Истлевшие форменные куртки были накинуты на полусгнившие стулья.

Большинство дверей были заперты. Все камеры тоже заперты и пусты. Признаться, я был немного разочарован.

Я узнал, почему окна, выходящие на тротуар, были разбиты, когда вошел в вестибюль. Пулевые отметины усеивали стены, повсюду валялись гильзы. На одной из стен расплылось коричневое пятно, похожее на давно высохшую кровь. Что здесь произошло? Трупов нигде не было. Может быть, это было старое место преступления? Я пытался фотографировать на телефон, но опять ничего вышло. Снимки получались черными или очень размытыми.

Что-то появилось слева от меня. Я не мог этого видеть, но услышал звук скольжения по ковру.

Я повернул фонарь в ту сторону и крикнул:

– Есть кто-нибудь здесь?

Никакого ответа. Снова крикнул, но услышал только шорох.

Звук доносился из-за стойки регистрации. Я встал на цыпочки и посветил туда фонариком. Все сразу стихло. Я ничего не увидел – только офисное кресло и опрокинутый телефон, но пространство под столом не просматривалось.

Подумал, что там какое-нибудь животное, может, енот. Эти маленькие злые засранцы способны на разные пакости, не позволяйте их милым мордашкам обмануть вас. Енота, если он там был, я решил оставить в покое, и подумал, что надо проверить подвал.

Я уже несколько раз говорил, что в городе меня не покидало ощущения, что за мной следят. Когда я спустился по скрипучим деревянным ступеням вниз, а дверь за мной захлопнулась, это чувство усилилось многократно. В подвале не было источников света, только мой фонарь.

Гниение здесь было особенно сильным. Весь потолок покрыт черными пятнами, как и вентиляционные каналы. Плесень распространилась до середины стены, с которой капала вода.

Вдоль одной из стен висели три безголовые человеческие фигуры, коричневые и гниющие. Я подпрыгнул, когда мой фонарь упал на них, но потом пригляделся и понял, что это старые костюмы химзащиты. Шлемы лежали внизу под ними.

Кто-то устроил здесь импровизированную лабораторию. Между картотечными шкафами и картонными коробками стоял микроскоп, куча грязных пробирок и стеклянной химической посуды. На полу валялся компьютер Mac 2013 года, покрытый плесенью, как и все остальное. Это заставило меня задуматься. Я никогда не видел такой скорости разложения в современном здании. Компьютер выглядел так, будто ему тридцать лет, хотя он практически новый.

Рядом с микроскопом стояла стопка бумаг, заплесневелых и едва читаемых. Я сумел разобрать несколько фраз, например, «признаки ускоренного роста», «симптомы первой стадии». Я решил порыться в бумагах, но внезапно дверь, ведущая в подвал, резко распахнулась. Сознание чуть не покинуло меня.

– Поднимайся сюда! – крикнул кто-то сверху.

Это был мужской голос, хриплый и ломающийся. Хотя тон был агрессивным, он казался не сердитым, а паникующим. Луч моего фонарика не достигал верха лестницы, поэтому я не мог видеть, кто меня звал.

Когда я поднялся наверх, никого не обнаружил. Коридор тоже был пуст, что одновременно успокоило и озадачило. Куда делся этот человек?

Неважно. Я решил попытаться избежать неприятностей и быстро направился к служебной двери, через которую вошел. Сразу обратил внимание, что она заперта изнутри, а это означало, что в здании кто-то есть.

Я помчался к ней, хотя за мной никто не гналась, думая, что мне ее не открыть. Но в замочной скважине был ключ. Я повернул его и вывалился на солнечный свет, споткнувшись о камень, которым подпер дверь.

Наверное, мне следовало сразу уехать отсюда. Присутствие незнакомца напрягало меня, да и искать в полицейском участке было особо нечего. Даже изучение вестибюля, в котором произошла перестрелка, не смогло пробудить мой энтузиазм, вместо этого всколыхнув глубинные страхи. Но что там произошло? Было ли пятно крови на стене как-то связано с лабораторией в подвале? Куча вопросов и ни одного ответа.

Глава 3. Дом с черными окнами

После того, как я покинул полицейский участок, у меня оставался еще целый день, и я решил осмотреть многоквартирный дом. Это было четырехэтажное здание на южной окраине города, недалеко от моста, построенное, вероятно, где-то в восьмидесятых. Единственная странность заключалась в том, что все окна изнутри были покрыты чем-то черным, и я сначала предположил, что их закрасили. На самом деле это была плесень.

Вход в здание оказался закрытым. Рядом с дверью в стену была вмонтирована клавиатура для ввода кода, но электричество отсутствовало. Я обошел дом вокруг и поднялся по пандусу для инвалидных колясок к задней двери. Похоже, что ее заклинило. Ручка поворачивалась, но никакие усилия с моей стороны не могли ее открыть. Даже лом не помог, и я вскоре сдался.

Окна на первом этаже были достаточно низкими, чтобы забраться в них с земли. Я стал пробовать все подряд, и уже третье распахнулось. Закинул внутрь рюкзак, потом залез сам, сдернув жалюзи.

Огляделся и понял, что нахожусь в спальне. Посветил фонариком по сторонам и надел респиратор.

Это место выглядело хуже, чем подвал полицейского участка. Черная плесень покрывала пол, стены и потолок. Стены сплошь были влажными, сверху тоже капала вода. Мебель сгнила практически полностью, и имела неясные очертания.

Из спальни я прошел в гостиную, тоже покрытую плесенью. Это место выглядело не просто заброшенным. Казалось, что его покидали в спешке. Несколько бутылок стояли на журнальном столике. На кухне в раковине полно грязной посуды, в которой теперь росло что-то зеленое и склизкое на вид. Но самыми жуткими были семейные фотографии, развешанные на стенах – мама, папа, двое младенцев, улыбающиеся мне из серебряных рамок. Плесень расползлась по их счастливым лицам. Любой, кто планирует отъезд, наверняка заберет их с собой. Я мог бы понять, что они оставили посуду, телевизор, магнитофон, но семейные фотографии?

Я вышел из квартиры и решил посмотреть, какой у нее номер. Только на двери не было никаких номеров. Я посветил фонариком по сторонам. Никаких номеров ни на одной двери. Почему?

Чем больше я находился в этом городе, тем страннее он мне казался. Решил все же тщательно проверить это здание. Смогу ли я попасть в каждую квартиру? Это займет много времени, но я хотел получить ответы. Может, я даже вернусь в полицейский участок.

В исследовании строений у меня выработан свой подход. Обычно я выбираю угол в самой доступной части здания и начинаю оттуда. Это гарантирует, что не придется возвращаться или ходить из стороны в сторону.

Этот дом не был большим, и я не беспокоился, что заблужусь. Что меня действительно волновало, так это наличие здесь незнакомцев. Если кто-то был в полицейском участке, то почему люди не могут быть здесь?

Внутри здания было достаточно темно, особенно по углам, которые порой выглядели, как пустота. В какой-то момент я выключил фонарик и понял, что не могу видеть свою руку, если отвожу ее дальше, чем на пять дюймов от лица. Это была неестественная темнота для 11 утра, даже внутри помещения. Когда шел по коридору, под ногами хрустело стекло. Я посмотрел наверх и увидел, что в светильниках нет лампочек, или они покрыты плесенью.

Я шел в сторону лестницы, но пробовал попасть во все квартиры по пути к ней. Многие были заперты, но те, что я смог открыть, выглядели примерно так же, как и первая квартира. Заплесневелые диваны, сплющенные подушки. Полные мусорные баки и наполовину загруженные посудомоечные машины. Сломанные настольные компьютеры и телевизоры. Личные вещи, покрытые плесенью, – фотографии, книги, одежда, журналы, шкатулки для драгоценностей.

Хотя мне попадалось много личных вещей, я не мог найти ни одной идентифицирующей детали. Гниль уничтожила дату на газете, которую я нашел. Почта, оставленная стопками на книжной полке, была настолько пропитана водой, что имена и адреса были неразборчивы. Для меня это стало своего рода игрой – попытаться найти хоть одно свидетельство того, когда город в последний раз нормально жил. Даже год заставил бы меня прыгать от радости.

Я вошел в очередной вестибюль, который выглядел достаточно большим – луч моего фонарика не достигал противоположной стены. Сразу возникло ощущение, что нахожусь у входа в огромную черную пещеру. Я быстро нашел дверь с надписью «Лестница» и пошел дальше.

И если вестибюль вызывал у меня агорафобию, то на лестнице было неуютно от тесноты. Я чувствовал, что на меня со всех сторон надвигаются грязные стены, и пока спускался по бетонным ступеням, все время помахивал фонарем по сторонам, чтобы убедиться, что проход не становится уже. Хриплое дыхание заполняло пространство, и я не уверен, что это было только мое дыхание.

Сразу после выхода с лестницы фонарик осветил полки с каким-то ржавым оборудованием, а у потолка шли почерневшие трубы. Инструменты для уборки и обслуживания были разбросаны по полу. Коридор впереди заставил меня поежиться – как и в вестибюле, я не увидел противоположной стены, поэтому решил повернуть направо к открытой двери.

На первый взгляд, все выглядело типично – царил упадок, но все было узнаваемо. Громадная масса ржавой техники занимала половину комнаты, а трубы и вентиляционные шахты пересекали заплесневелый потолок. В одном углу стояла металлическая лестница, ведущая к люку в потолке.

Когда я посветил фонариком в сторону труб, что-то показалось мне странным. Вроде, я уловил какое-то движение за механизмами. Подошел ближе, заглядывая между трубами и вокруг скрученных кусков металла, но так и не смог ничего разглядеть. Там определенно что-то было. Наконец, мне удалось протиснуться между металлическим шкафом и стеной. Я переложил фонарик в другую руку и хорошо рассмотрел свое открытие.

Он лежал на куче плесени, как на импровизированном ложе. Может ли плесень быть настолько толстой?

Не знаю, что это было. Что-то крошечное, меньше большинства людей. Оно лежало в позе эмбриона. Все тело свернулось в клубок, за исключением сморщенных белых ног, которые свисали под неестественным углом. На ногах не было ступней, насколько я мог видеть. Руки тоже отсутствовали, если не считать руками два бесформенных обрубка.

Сквозь кожу угадывались ребра, но все остальные атрибуты человека отсутствовали. Не было пупка, сосков, волос на теле. И кожа тоже не выглядела человеческой. Слишком светлая, с сероватым оттенком, как у разлагающегося трупа. Голова лысая и сморщенная. Его лицо было повернуто ко мне. По крайней мере, я так думал. Нос и глаза отсутствовали, только гладкая поверхность бледной плоти над очень большим ртом. Существо широко улыбалось от уха до уха. Его зубы напоминали человеческие, но были гораздо длиннее и, казалось, срослись в единое целое. Я не разглядел зазора между зубами верхней и нижней челюсти.

Мне стало не по себе. Пытаясь выбраться из пространства между шкафом и стеной, я заметил, что существо никак не реагирует на мое присутствие. Ни малейшего движения. Потом до меня дошло, что оно мертво.

Все, на сегодня хватит. Я больше не мог оставаться в здании ни минуты. Бегом поднялся на первый этаж и выбрался на улицу через окно, в которое и влез сюда. Запрыгнул в машину, заперся в ней и сразу уехал из города.

Приняв в мотеле горячий душ, достал из холодильника пиво, сел на диван и стал анализировать происходящее. Что это могло быть? Может, какая-то кукла, или манекен, или даже мумифицированное животное? Внятного ответа так и не придумал, и у меня напрочь исчезло желание возвращаться в город.

На следующий день, хорошенько выспавшись, я продолжил путь в Сан-Франциско, радуясь, что отдаляюсь от города-призрака. В глубине души понимал, что мне просто не хватает смелости завершить исследование. Может, когда-нибудь потом. Но точно не сейчас.

Глава 4. В Сан-Франциско

Мой ноутбук сломался через два дня после приезда в Сан-Франциско. Не знаю, в чем дело. Курсор сам по себе движется по экрану, а мышка щелкает по иконкам. Не думаю, что это как-то связано с городом-призраком. Свой ноут я отдал в ремонт. Надеюсь, его скоро починят. Приходится использовать компьютер моего друга Блейка. Он, кстати, собирается взять на работе выходные, чтобы поехать со мной исследовать город. Его девушка Хизер составит нам компанию. Они осознают риски, связанные с поездкой, но готовы присоединиться ко мне.

Я плохо сплю с тех пор, как уехал из Орегона. Часто вижу во сне кошмары, будто за мной что-то гонится, а я не могу убежать, потому что ноги не двигаются. Я решил эту проблему с помощью водки. Вообще не видеть снов лучше, чем просыпаться от кошмаров. Но я надеюсь, что все это со временем пройдет.

Через пять дней моего пребывания в Сан-Франциско я нашел на пассажирском сиденье своей машины сложенный вчетверо листок бумаги. Кто-то просунул его в приоткрытое окно. Я развернул его. На одной стороне листа был нарисован знакомый дом с окнами, покрытыми плесенью. Одно из окон третьего этажа обведено кружком. По центру красовалась надпись: «Осторожно! Не входить!». На другой стороне печатными буквами было написано: «Никогда не возвращайся в мертвый город. Я не знаю, что ты здесь забыл, но просто убирайся. Я не побоюсь принять радикальные меры, если снова увижу тебя. Когда-нибудь ты мне скажешь спасибо. Твой друг».

Признаться, меня тошнит от туманных предупреждений.

А на следующий день по электронной почте пришло вот такое письмо, отправленное с одноразового ящика: «Я скажу это один раз, и только один раз. Оставьте этот город в покое. Ничего хорошего из этого не выйдет. Мы не будем рядом с вами. Мы не ответим на ваши вопросы и не попытаемся помочь. Этот город мертв. Все, кто хоть что-то знал, мертвы. Мы отказываемся от борьбы. У нас никогда не было ресурсов ни на что, кроме временных решений. Мне жаль, что мы лгали. Мне жаль, что мы притворялись, что мы сильнее. Это не так. Он побеждает. Вы можете помочь, распространив об этом информацию в сети. Я продолжаю говорить «мы», но теперь это только я. Удачи! Пожалуйста, просто забудь об этом городе. Это единственный путь. Я не буду на связи. Меня скоро не станет. Теперь это вопрос времени. Я все еще могу ходить, и у меня есть пистолет с одним патроном. Я могу остановить свои мучения, но я хочу предотвратить ваши. До свидания».

Письмо напоминало предсмертную записку. Бедный человек, кем бы он ни был. Хотел бы я тебе помочь.

В Сан-Франциско пришлось задержаться дольше, чем планировалось. Блейку все никак не давали отгулы. А меня с каждым днем все больше тянуло в этот город. Он снился мне, словно манил. Во снах он выглядел чистым и солнечным, в нем жили люди, но ведь теперь это безжизненная дыра, покрытая плесенью. Так почему подсознание пытается заставить меня поверить, что это не так?

В общем, я начал давить на Блейка, чтобы тот поскорее решал свои вопросы. Меня поддерживала Хизер, которой не терпелось узнать, не выдумываю ли я все это. Наконец, Блейку дали его отгулы, и мы отправились в путь.

Глава 5. Возвращение

Так получилось, что мы добрались до города уже в темноте. Хизер предложила сразу отправляться в мотель, но мне не терпелось хотя бы просто глянуть на его улицы и дома. Блейк поддержал Хизер, сказав, что в такой темноте мало что можно разглядеть. В итоге сошлись на компромиссе. Решили заехать в город, но не выходить из машины.

– Черт! – сказал Блейк, как только мы пересекли мост. – А ты ведь не шутил насчет этого ощущения, что кто-то за тобой наблюдает.

Лично мне показалось, что сейчас это ощущение намного сильнее. Я посмотрел на Хизер на заднем сиденье. Она словно застыла, прижавшись к окну, ее глаза лихорадочно бегали по сторонам.

Я показал им многоквартирный дом, надеясь, что Блейк попросит остановиться, чтобы посмотреть на него. Но он не попросил. Я замедлил машину до скорости улитки, внимательно рассматривая здание.

В окне четвертого этажа что-то мелькнуло, хотя, мне могло показаться. Но, нет. Я прищурился, напрягая зрение. В окне явно кто-то стоял. Потом фигура исчезла, словно ничего и не было.

Внезапно Блейк закричал, выхватил у меня руль и резко дернул его вправо. От неожиданности я дал по тормозам. Мы ехали со скоростью не больше 15 миль в час, и машина остановилась, как вкопанная.

– Что?! Что?! – только и мог выдавить я из себя.

Блейк откинулся на спинку сиденья и рассмеялся.

– Кот, – сказал он с улыбкой на лице. – Чертов кот только что перебежал дорогу.

Хизер шлепнула его по затылку и предупредила, чтобы он больше не выдергивал руль из рук водителя. Я легонько ударил его по плечу. Блейк утверждал, что в противном случае мы бы сбили животное. Я поинтересовался, не выглядел ли кот заплесневелым или странным, но Блейк ответил, что это был обычный кот. Вероятно, он дикий, подумал я, потому что здесь нет людей. Мы еще немного посмеялись и покатили дальше.

Я свернул на боковую улицу, по которой раньше не ездил, ища огни или признаки человеческого присутствия. Ничего. В одном из дворов между домом и забором была натянута бельевая веревка. На ней все еще висела одежда, рваная и выгоревшая на солнце. Пыльные машины были припаркованы на пыльных подъездных путях – у одной был поднят капот, а на земле разбросан набор инструментов. Детские велосипеды лежали на газонах. Вся трава была пожухлой, но в некоторых местах выросла по колено.

– Это так странно, – сказала Хизер. – Как будто все встали и ушли одновременно.

– Может, город эвакуировали, – предположил Блейк. – Может, под землей тлеют угольные пласты, и на поверхность выходит ядовитый газ.

– Здесь в округе нет ни одной угольной шахты, – покачал я головой.

– Нам пора уходить, – дрожащим голосом сказала Хизер.

Я согласился и повернул направо, потом еще раз направо, чтобы вернуться тем же путем, которым приехали. Однако, завернув за угол, я снова нажал на тормоз.

По тротуару шли два человека. Девушка в толстовке, надетой поверх грязного платья, и высокий парень в кожаной куртке. Девушка была босой. Он обнимал ее за плечи. Двигались они очень медленно.

Разумеется, они заметили нас. Мужчина повернулся, посмотрел на нашу машину и быстро потянул девушку в тень между домами и деревьями.

Я обратил внимание, что девушка хромала. Шла так, будто ее конечности не слушались, или ноги онемели. Несколько секунд они стояли в тени, потом парень подхватил ее на руки и побежал. Он оказался сильным и проворным. Они скрылись в узком проходе между двумя домами, мне было туда не заехать.

Мы объехали квартал, пытаясь их разыскать, но так и не нашли. Блейк решительно отказался идти на поиски пешком, и я знал, что он прав. У нас нет оружия. У них может быть. Хизер потребовала, чтобы мы ехали в мотель.

Я направился обратно к мосту, голова гудела. Кто здесь живет? Это гости, или они находятся тут постоянно?

Я хорошо осмотрел это место во время первой поездки, и теперь убежден, что в городе присутствует жизнь. И хотя он имеет все признаки заброшенности, он не старый, и здесь остались люди. В любом эвакуированном городе всегда можно найти кучку энтузиастов, которые не стали уезжать от отчаяния или по другим причинам.

Подъезжая к мосту, я опустил окно. Я был уверен, что мы дома и свободны, и мне очень хотелось курить. Не сразу, но я заметил, что что-то не так. А вот Блейк почувствовал это мгновенно. Он тоже опустил окно, высунул голову и вдохнул. В воздухе пахло плесенью.

Мы знали это и раньше, но почему-то не обращали внимания на запах. И тут я заметил еще одну странность. Насколько тихим оказалось это место. Я остановился на мосту, заглушил двигатель, и мы прислушались. Ни стрекотания насекомых, ни дуновения ветра, ни шелеста листвы бесчисленных деревьев вокруг, ни журчания воды снизу. На мгновение мне показалось, что мы находимся в вакууме.

Так мы стояли несколько минут, пока Блейк не прошептал:

– Поехали.

Уже в мотеле, пока Хизер принимала душ, мы с Блейком спустились покурить на парковку.

– Я не хотел ее пугать, – сказал он. – Но она напугана всем этим. Она не уверена, хочет ли здесь остаться.

Мне нечего было возразить, и я лишь пожал плечами, а Блейк продолжал:

– Там, на мосту, когда мы прислушивались, я посмотрел на перила и увидел какое-то растение или что-то в этом роде. Какой-то мох. Но это выглядело, как человеческая рука. Белая рука, очень костлявая, держащаяся за перила. Как будто кто-то свисал с края моста.

Я был озадачен. Ничего подобного мне не попадалось на глаза, но я и не присматривался к перилам. Ни в тот раз, ни сейчас.

Блейк докурил сигарету и сказал, что надо идти спать.

– Наверное, это была какая-то ветка, – предположил он.

– Ветка дерева в форме руки?

– Знаешь, на земле существуют и более безумные вещи.

Я лежал в кровати и думал. Вот где мы сейчас? Плесень. Заброшенный город, который не совсем заброшен. Люди, свисающие с мостов. Все становится еще страннее.

Глава 6. Вознесенный

Утром увидел в телефоне непрочитанное сообщение, которое пришло в 3 часа ночи. Номер отправителя не определился, но, судя по первым цифрам, он был из Чикаго. В сообщении говорилось, что надо идти в школу. Я показал его Блейку и Хизер. Они ничего подобного не получали.

Утром по дороге в город мы снова остановились на мосту. И опять погрузились в абсолютную тишину, словно здесь проходила невидимая граница мира, в котором действуют другие физические законы.

На перилах ничего не было, ничего не свисало – никаких веток деревьев или человеческих рук. Я спустился под мост, за мной последовал Блейк. Нашему взору предстало русло высохшего ручья и следы какого-то лагеря. Вокруг были разбросаны одеяла и спальные мешки, остатки палатки валялись у костровой ямы. И тут я почувствовал, что от кострища исходит едва заметное тепло. Стал его ворошить и добрался до тлеющих углей. Кто-то недавно здесь был.

Я предложил обследовать среднюю школу, как того требовал отправитель сообщения, но Хизер воспротивилась. Она считала, что это ловушка, и мы попадем в засаду, и была непреклонна в своем упорстве. Я решил не спорить. Школу можно посетить в любой день, когда Хизер захочет остаться днем в мотеле. Да, в ее доводах есть здравый смысл, но кто не рискует, тот не пьет шампанское.

Вместо школы мы снова пошли в многоквартирный дом, поскольку в прошлый раз я не изучил его до конца. Забрались в него через то же окно, предварительно надев респираторы.

Все было, как и прежде – гнетущее, темное, ужасное. Блейк хотел первым делом спуститься в подвал, чтобы увидеть тело того существа. Я чувствовал себя храбрым (читай: глупым), поэтому согласился. Хизер выглядела обеспокоенной, держалась подальше от стен и старалась ни к чему не прикасаться. Она, казалось, была уверена, что на нас вот-вот нападут. Но когда мы прошли через вестибюль, и никто не напал, то расслабилась. Забегая вперед, скажу следующее. Зная то, что я знаю сейчас, я бы никогда не рискнул пойти туда один.

Полы над нами скрипели и стонали, вероятно, просто от старости. Я подумал, что те люди, которых мы видели прошлой ночью, могли быть в здании.

Как только мы оказались внизу, я показал на большой металлический шкаф, за которым видел тело. У меня не было желания смотреть на него снова, но Блейк с нетерпением протиснулся в узкую щель, светя туда фонариком.

– Где оно было? – спросил он.

– Да прямо там. Лежало на черной куче, – ответил я, не понимая, как такое можно не увидеть.

Блейк вылез из-за шкафа, качая головой.

– Там ничего нет.

Я пошел проверить. Конечно, тела не было. Черная куча оставалась на месте, и даже казалась немного больше, но в остальном ничего. Может, он и не был мертв? Но ведь выглядел мертвым и мумифицированным. Я сделал несколько снимков.

Вернее, мы там много фотографировали, но лишь на трех фотографиях можно разглядеть что-то, кроме размытой темноты. На двух снимках виден большой металлический шкаф, на третьем та самая куча. А ведь мы снимали на профессиональные камеры со вспышками, а не на телефон.

Затем по моей просьбе мы поднялись на третий этаж. Это был долгий подъем по темной, клаустрофобной лестнице. Коридор третьего этажа выглядел таким же обветшалым, как и все остальное здание. Плесень в основном росла на потолке, оттуда она медленно расползалась по стенам. Под ногами хрустело битое стекло и какой-то мусор.

Здесь было много открытых дверей, и снова все без номеров. Блейк направил свой фонарь в комнату со старой моделью поезда, которая сразу привлекла его внимание. Хизер последовала за ним, а я пошел в конец коридора, где должна была находиться квартира, окно которой обведено кружком в записке, оставленной в моей машине в Сан-Франциско. Я быстро нашел ее. Дверь была закрыта, но не заперта, и я вошел внутрь.

И если в коридоре плесень почти не жила на стенах, то здесь все поверхности были покрыты ей. Короткий проход привел меня в гостиную. Капли воды всюду свисали с потолка. Шторы на окнах давно сгнили и упали на пол. Телевизор с плоским экраном стоял напротив дивана, который тоже давно сгнил. На подоконнике лежал ноутбук, почему-то гниение обошло его стороной. Я вытащил из рюкзака толстовку и завернул в нее ноут. В нем наверняка есть что-то интересное.

Потом зашел в спальню. Кровать была перевернута. Над ней открытое вентиляционное отверстие, сплошь заросшее плесенью.

Я вернулся в гостиную, внимательно осмотрел ее, но больше ничего интересного не нашел. Уже собирался покинуть квартиру, как услышал странный звук.

Сначала стук, потом скольжение. Снова стук, и снова скольжение. И каждый раз все громче и громче. Я позвал Блейка и попытался определить источник звука. Но, хоть убей, так и не мог понять, откуда он доносится. Я ходил из комнаты в комнату, прислушиваясь. Громче всего звук раздавался в гостиной.

Я снова крикнул Блейка. Никакого ответа. Внезапно хлопнула дверь в квартиру. Подбежал к ней и понял, что она закрыта. Я оказался в ловушке!

Прежде чем успел заставить свои трясущиеся руки разобраться с замком, что-то громко ударило о металл. Я оглянулся. Вентиляционная крышка высоко на стене позади меня сорвалась с креплений и упала на пол.

Из открытого вентиляционного отверстия высунулась рука, белая как свечной воск. Длинные скрюченные пальцы царапали воздух. Потом показалась вторая рука, она стала ощупывать стену снизу. Когда появилась голова, я заорал от ужаса.

Это было не то лицо, которое я видел в прошлый раз на куче плесени, но очень на него похоже. Белое и изможденное, с растянутой, неестественно широкой улыбкой. У него были глаза, хотя и закрытые. Веки, казалось, срослись вместе. Из волос несколько коротких прядей на макушке. Сама голова была сильно наклонена влево по отношению к туловищу. Но как только она вывалилась за край вентиляционного отверстия, то сразу уставилась на меня. На моих глазах шея этого существа повернулась на 180 градусов, и адресованная мне улыбка стала еще шире. Я снова закричал.

Блейк был с другой стороны, яростно колотя по дереву. Хизер рыдала. Засов не давал открыть дверь, он застрял. Я дергал его изо всех сил, украдкой оглядываясь на приближающегося преследователя, который медленно, но верно, сползал по стене на пол и все еще улыбался мне.

Я надавил на засов изо всех сил. От напряжения стало темнеть в глазах, когда раздался долгожданный щелчок. Дверь распахнулась, и я буквально вывалился в коридор, чуть не сбив с ног Блейка. Он увидел существо и застыл с открытым ртом. Хизер истошно закричала.

В этот момент руки существа коснулись пола, и ноги сразу выскользнули из вентиляционного отверстия, скрученные и невозможно тонкие. Он потянулся к нам. Блейк пришел в себя и захлопнул перед ним дверь.

Я немного успокоился, лишь когда мы въехали на мост. Блейк одной рукой держал руль, другой легонько хлопал меня по плечу. Хизер сидела сзади и, казалось, все еще прибывала в ступоре. Внезапно я вспомнил про ноутбук и тут же сообразил, что он лежит у меня на коленях, завернутый в толстовку.

В мотеле я целый час простоял в душе, потом кинул в стиральную машину всю одежду. Мы ничего не трогали голыми руками, но я не знаю, достаточно ли этого. Возможно, уже слишком поздно. Но мы знали, на что шли.

Блейк сделал кучу снимков на третьем этаже. Из них получился только один – фотография крупного плана плесени на одной из стен в квартире. Обидно, но это все, что у нас есть.

Я делаю эти записи так быстро, как только могу, но мне трудно сосредоточиться. Город-призрак утомил меня, а бессонница опять вернулась. Хорошо, если за ночь удается поспать 2-3 часа. Я променял кошмарные сны на практически полное отсутствие сна. Иногда мне кажется, что я инфицирован, и бывают моменты, когда я действительно опасаюсь, что это так и есть. В те редкие часы ночного забвения перед моими глазами встает это лицо. Наверное, оно будет преследовать меня до конца дней. Впервые я действительно пожалел, что ввязался во все это.

Со мной определенно что-то не так. Я пишу эти строки с трудом, будто кто-то не хочет, чтобы их прочли. Я сажусь за стол, и вдруг обнаруживаю себя сидящим на крыльце, докуривающим пачку сигарет. Смотрю на время – прошло три часа. Возвращаюсь к компьютеру и вижу пустую страницу документа в Ворде.

Но такие метаморфозы случаются, лишь когда я пытаюсь писать. Первый временной провал, который я помню, произошел сразу после возвращения из города-призрака. И таких провалов может быть до трех за день. Бывает, я захожу в кабинет и внезапно понимаю, что не могу вспомнить, что я делал последние полчаса. Я думаю, что надо поесть, и вдруг понимаю, что сижу перед телевизором с куском пиццы в руке. Я принимаю душ, и вдруг оказываюсь в кровати с выключенным светом.

Блейк и Хизер не чувствуют себя странно, и они говорят, что я веду себя совершенно нормально в те моменты, о которых не могу потом вспомнить. Блейк не позволяет мне надолго оставаться одному. Он также упрямо отказывается вместе с Хизер вернуться в Сан-Франциско. Говорит, что есть большая вероятность, что они заражены, и не хотят становиться распространителями инфекции. Знаю, что это эгоистично, но я им благодарен.

Я хотел рассказать все в хронологическом порядке, но из-за проблем с памятью не гарантирую, что ничего не упущу. Да, пора возвращаться к повествованию.

На следующий день мы не поехали в город. Я вообще не был уверен, что захочу туда вернуться. Но и уезжать я не хотел. Ноутбук из той гостиной завернул в пластиковый пакет и положил на шкаф. Большую часть дня я честно бухал. Хизер и Блейк то и дело спорили, уйти или остаться. Но Блейк мой лучший друг. Он был им задолго до того, как они познакомились. Он никогда не покидал меня, и дал ей это понять. Ему также было интересно узнать, что происходит в этом городе.

Около трех часов дня на мой телефон пришло сообщение с орегонского номера. Там было написано: «Хорошо, что ты решил остаться. Я устраиваю маленькую вечеринку по этому поводу. Не могу дождаться. Скоро увидимся!»

Интересно, кто все это шлет? Сначала с чикагского номера, теперь с орегонского.

Глава 7. Здание школы

На следующее утро я чувствовал себя немного лучше, все же удалось поспать три часа. Все думал о том сообщении, что надо посетить школу. Определенно, это надо сделать. Я почти уверен, что заражен, и вряд ли случится что-то хуже. Зато есть шанс узнать, что происходит. Я готов это остановить, даже если придется сжечь город дотла. А вдруг существует лекарство?

Хизер не пошла с нами в тот день. Она напугана и зла на меня за то, что я втянул их в это дело. Я не виню ее. Как ни крути, она во многом права.

Я проезжал школу во время первого посещения города, и мы ее быстро нашли. Она располагалась в высоком сером здании с красными двойными входными дверями. Все вокруг было обсажено деревьями и выглядело очень живописно.

Сразу возникли проблемы с проникновением внутрь. Главный вход был заперт на большой висячий замок, соединяющий куски цепей, другие концы которых были вмурованы в бетонные стены, и вряд ли тут поможет лом. Поэтому решили обойти здание вокруг в надежде обнаружить более легкую точку доступа. Мы нашли еще три двери, все металлические и крепко запертые. Окна на первом этаже были с решетками.

Потом увидели пожарную лестницу, прислоненную к стене, и поднялись по ней до третьего этажа, где не было решеток, а ближайшее к лестнице окно приоткрыто. Перед тем, как залезть внутрь, надели перчатки и респираторы, хотя я сомневаюсь, что это имело значение.

Комната, в которую мы попали, выглядела старомодной. Само здание, судя по архитектуре, было построено в шестидесятых годах и с тех пор не ремонтировалось. Стены внутри были отделаны темно-зелеными деревянными панелями, а пол выложен бежевой плиткой. Плесень заполонила буквально все, а уровень разложения мог соперничать с полицейским участком.