Власть шейха

1

В душном воздухе, нагретом до пятидесяти градусов, пластиковый стакан мгновенно запотевает. Я делаю глоток, и холод напитка обжигает мне горло.

Эмираты кажутся настоящим пеклом, и я с трудом привыкаю к местному климату. О чём мечтает каждый приезжий, покидая аэропорт Дубая?

О прохладе!

Пять секунд обжигающего ветра – и я уже передумываю, возвращаюсь обратно в здание аэропорта, спускаюсь на подземную парковку и забираю арендованную машину с кондиционером. На ней планирую преодолеть оставшуюся часть пути.

Ехать недалеко – всего лишь за город, в небольшое элитное поселение, где живёт местная аристократия и где Тимка построила свой дом.

Пока я еду, рассматривая скучный песчаный пейзаж за окном, в моей голове проносятся детские воспоминания. Природа здесь суровая: жарко зимой и ещё жарче летом. Смотреть не на что, кроме как на низкие равнины с солончаковыми и песчаными пустынями.

Но, несмотря на угрюмость пейзажа, моя душа радуется.

Я дома.

Вероятно, именно поэтому Тимка была так счастлива переехать сюда.

Год назад я слушала её и не могла понять, чему можно так радоваться. Я бы никогда не вернулась сюда, ни за что!

Но для моей младшей сестры свадьба и моё присутствие как единственного живого родственника были настолько важны, что, несмотря на внутренний протест, я не смогла сказать «нет».

Как же я всё-таки слаба!

Счастья можно пожелать и на расстоянии. Сегодня существует множество способов поучаствовать в жизни другого человека, не находясь рядом.

Я общаюсь с сестрой по телефону несколько раз в день и продолжаю оставаться для неё самым близким человеком, даже теперь, когда у неё есть Ибрагим.

Он замечательный парень. Мне нравится его внимание и отношение к ней. Он с большой нежностью поддерживает её во всех начинаниях, что является немалой редкостью для здешних мужчин.

Но что больше всего подкупило, так это то, что, зная, как я ненавижу этот мир и как никогда не приму его патриархальный уклад, и даже более того, по местным законам меня могут привлечь к суду, он совершенно не возражал против наших с ней отношений.

Все местные относились ко мне как к отбросу общества.

Только Тимка была за меня горой.

Много лет назад, как только появилась возможность, я сбежала.

Я покинула свою родину и более не возвращалась сюда, не имея ни малейшего желания это делать.

Тимка же, напротив, стремилась вернуться в родные места. Ей был мил мир, частью которого мы когда-то являлись. И она вернулась, но не к семье опекуна, а к своему жениху в Объединённые Арабские Эмираты, в один из семи эмиратов.

В университете иностранных языков Тимка изучала арабский язык, и Ибрагим оказался одним из преподавателей-носителей. Они сразу прониклись взаимной симпатией, и их отношения завязались практически с первой встречи.

Расстояние и сложная система опеки были против них, но они не сдавались. Находчивый молодой человек не только завоевал сердце Тимки, но и убедил меня в своей надёжности.

Он ухаживал за ней с особым вниманием и терпением. Прошёл год. Они строили планы на будущее и мечтали о собственном доме. И вот настал день, когда мне пришло приглашение на свадьбу. Настоящее, бумажное, с золотым тиснением. Они всё-таки решились на этот шаг.

С каждым днём Тимка всё больше расцветала, становясь всё более похожей на своих соотечественниц в поведении, образе жизни и во внешнем виде. Однако мне это было чуждо. Я давно приняла свой бунтарский характер и отказалась менять свою натуру. Я всегда буду европейкой! Я не признаю законы этого мира в отношении женщин и стремлюсь к большему.

Я никогда не приехала бы сюда, но свадебная церемония для Тимки была пределом её мечтаний. Она делала себя настоящей арабкой, одной из них. И мне пришлось рискнуть и приехать.

Мне тоже пора замуж, всё-таки 26 лет – уже не шутки. Но вот странность: европейцы как потенциальные мужья меня не сильно привлекают, а арабы… Я не могу встречаться с ними! Мои мысли постоянно возвращаются к главе семейства Ибрагиму. Род, судя по словам Тимки, возглавляет молодой мужчина. Обычно это седовласые деды с традиционными взглядами, способные подавить любую инициативу или новаторство.

Думаю, что встреча с главой рода пройдёт нормально. Именно он решит, как будут развиваться наши отношения с сестрой. Я не стану притворяться, будто следую традициям. Я ничья. У меня нет ни хозяина, ни опекуна, ни мужа, поэтому я сама себе семья и глава рода. Если он хоть немного похож на типичного мужчину восточного мира, я пошлю его куда подальше.

Это становится смешно. Он уже мне не нравится. Я уже его представляю эдаким… гм, верблюдом?

Ну, на кого он может походить, живя здесь? На диснеевского принца?

Мне кажется, что я всё ещё юна. Я пытаюсь что-то доказать себе и окружающим, но это не имеет значения. Я больше не подчиняюсь никому и не следую чьим-либо указаниям. Я – взрослая женщина, которая строит свою жизнь и карьеру.

Буду вести себя как иностранка, приехавшая навестить сестру, и проведу с ней столько времени, сколько захочу. Я давно поняла: нет смысла впечатлять мужчин или кого-либо ещё. Уверена, что у главы рода уже сложилось своё представление обо мне, поэтому я оделась так, как обычно одеваюсь. Лёгкие льняные брюки, облегающая белая футболка, лак на ногтях рук и ног, сандалии на босу ногу – это не самая строгая одежда, но в такую жару она позволяет телу дышать.

Размышляя о предстоящей встрече с сестрой и главой рода, я едва не пропустила въезд на территорию посёлка. Даже не посёлка, а огромного комплекса с садами, полянками и общественными зданиями. Из этого можно сделать вывод, что род Ибрагима, а теперь Тимка, весьма состоятельны.

Подъехав к воротам, я остановила автомобиль и стала ожидать появления охранника. Тот не заставил себя долго ждать и предстал передо мной во всей своей красе.

Передо мной возник высокий мужчина, ростом не менее 180 сантиметров. Он подошёл к окну моей машины и, наклонившись, улыбнулся. Я кивнула ему в ответ, понимая, что он не может приветствовать незнакомых женщин. Его взгляд был направлен на мои пальцы, и я поняла, что он изучает наличие колец на моих руках.

Наконец он произнёс: «Ас-саляму алейкум ва-рахмату-Ллах, хабиби. Чем я могу вам помочь?»

У меня странное ощущение: если все мужчины рода Ибрагима выглядят подобным образом, то, возможно, мне придётся дать местным судебным системам ещё один шанс.

Я ловлю себя на том, что пристально смотрю на него. Да, я смотрю на него!

В этой стране подобное поведение может быть воспринято как флирт или даже приставание. Но я не хочу портить отношения с Тимкой. После всего, что она сделала для меня и как поддерживала в трудные времена, я не могу отплатить ей чёрной неблагодарностью. Ни в коем случае!

– Я сестра Фатимы Абас. Меня ждут. Как мне проехать к её дому?

Охранник кивнул и снова улыбнулся, силой голливудской улыбки. Чёрт! Мне показалось, что всё будет гораздо сложнее, чем я думала изначально. Даже если учесть растущее раздражение от необходимости спрашивать разрешение, чтобы встретиться со своей родной сестрой.

Это безумие! Мы же свободные и взрослые люди.

Это не меняет факта, что молодой человек привлекателен. Таков мир, в котором мы живём. Чтобы женщина могла встретиться с другой женщиной в Аравии, требуется разрешение мужчин.

Когда он снова подошёл к моей машине, я дружелюбно улыбнулась, стараясь не выдать свои мрачные мысли.

– Какие-то проблемы?

– О, нет, добро пожаловать, – он тряхнул головой и указал в сторону дома Тимки. – Меня зовут Аркам. Если хотите, мы можем позже встретиться?

Ого! Сразу к делу! Вот они – горячие арабские нравы! Только не в этой жизни, ни здесь, ни с тобой.

– Э-э-э, нет! Точно нет!

Я категорически не хочу никаких встреч, особенно в том месте, где Тимка только начинала жить в новом статусе. Соглашаться на сомнительные предложения было бы неосторожно и неразумно. Отношение к иностранкам в Эмиратах значительно мягче и фривольнее, чем к местным женщинам. И как бы несправедливы ни были законы, я знаю их все. И в том, и в другом случае закон не на нашей стороне. Я знаю по собственному опыту, а вовсе не понаслышке.

От этого воспоминания я резко нажала на газ, проезжая мимо красавчика, на территорию. Тяжело вздохнула, говоря себе, что это ничего не значит. Необходимо реагировать хладнокровнее. В конце концов, это их правила, но больше не мои!

2

Ислам Сахим бросил взгляд на циферблат часов и поднял голову. В этот миг в дверь постучали, и он увидел своего брата Дамира, который занимал должность его заместителя.

– Я закончил и ухожу, – сообщил Дамир.

Ислам кивнул, задумчиво глядя на него. У него еще не все дела были завершены.

– Не желаешь заглянуть к нам? – спросил Дамир, широко распахнув дверь и прислонившись к косяку.

– Сейчас я отправлюсь в дом Ибрагима, может быть, позже, – ответил Ислам, улыбнувшись брату.

– О, брат, тебе придётся встать в очередь, – усмехнулся Дамир с озорным огоньком в глазах.

– Что ты имеешь в виду?

В глазах младшего брата продолжали плясать весёлые искорки.

– Аркам, должно быть, рассказал всем, какая она горячая штучка, – признался он неохотно.

Аркам, по-видимому, не терял времени даром, раз даже Дамир знает о ней. Ислам покачал головой. Ему не нужны лишние проблемы. Когда Фатима сообщила, что хочет видеть сестру на церемонии, он подумал, что это хорошая идея. Обе девушки сироты, а в такой важный день поддержка никому не помешает.

Он вспомнил разговоры с Фатимой о Зайнаб, когда только размышлял о том, чтобы принять девушку в большую семью. Ему казалось, Фатима беспокоится за старшую сестру. Ислам понимал, как сложно молодой девушке взрослеть на Западе, но чего он не мог понять, так это почему Зайнаб отказалась от своих корней. Даже имя сменила. Почему? Почему все теперь звали её Зоя? В отличие от младшей сестры, она не хотела возвращаться на родину.

Желание Фатимы увидеть свою старшую сестру на этом значимом событии в её жизни стало причиной того, что свадьба откладывалась на целый год.

Ибрагим был очень нетерпелив, и Ислам решил не допустить, чтобы Зоя стала препятствием на пути его соотечественницы к счастью. Ведь счастье всего рода – это основа и цель каждого человека.

– Она здесь не для того, чтобы искать себе приключения, – недовольно сказал он Дамиру, представляя себе место, где их обычно ищут.

Дамир лишь рассмеялся в ответ.

– Ну, я думаю, уже не имеет значения. Она так красива, что желающие всё равно найдутся, – ответил он с улыбкой.

– Её беспокойство будет расцениваться как моё собственное. Передай другим.

– А кто сказал, что это её обеспокоит? Она же иностранка.

– Да, но всё же… – начал Ислам, но замолчал на полуслове.

Он не мог понять, почему чувствует себя обязанным защищать её. Зачем?

Наиболее вероятным объяснением было то, что Фатима поделилась с ним семейным секретом. Она рассказала не только о том, почему Зоя не способна общаться с местными парнями, но и о её постоянных сложностях в связи с этим.

Даже если прошлое не станет большой проблемой для мужчин семьи, он не хотел бы, чтобы девушка ещё больше пострадала от назойливых и неуместных ухаживаний.

– Ну, тогда тебе, возможно, захочется самому с ней разобраться, – сказал Дамир, развернулся и ушёл.

Выругавшись, Ислам поднялся из-за стола. Он обязан установить жёсткие правила по отношению к ней.

Через несколько минут он уже стоял у миловидного двухэтажного дома Фатимы. Прежде чем он успел постучать, дверь распахнулась, и на крыльцо вышел один из молодых людей.

Ислам отступил в сторону, давая ему пройти. На лице молодого человека мелькнуло смущение, но он быстро опустил глаза.

– Ибн? – окликнул его Ислам.

Молодой человек кивнул в знак приветствия и скрылся из виду. А в доме слышался голос:

– Я буду распаковывать вещи, – сказала девушка. – Если будут ещё визитёры, передай им, что я умерла, и пусть приходят через неделю.

Он вошёл в дом, ища взглядом девушек.

Фатима стояла к нему спиной, крепко сжав руки за спиной. Обернувшись, она виновато посмотрела на него. Ей потребовалось всего несколько секунд, чтобы понять, о чём думает Ислам.

– Ислам.

Он был уверен, она рада ему, но почти физически ощущал напряжение, исходившее от неё.

– Я не знала, что ты решишь зайти. То есть… мы ждали твоего прихода, но со столькими… – она замолчала, нервно озираясь вокруг, и, вспыхнув, прошептала: – Такое чувство, что наши мужчины сошли с ума!

Ислам лишь поднял бровь, ощущая, как раздражение нарастает в груди. Стоило ему войти в дом, как он сразу же уловил необычный запах, а также другие, смешанные с ним – мужские. Но тот запах, который он не мог не распознать, скорее всего, принадлежал её сестре. Он был полон свежести, леса и специй, заставляя его тело оживать самым неподобающим образом. Запах девушки казался действительно сильным. Ему самому придётся поднапрячься, чтобы удержать всех свободных парней подальше от неё. И что в ней такого?

– Я так понимаю, у тебя поток гостей? – спросил он.

Девушка не казалась счастливой.

– Да, и это выводит её из себя. Прости нас. Я совсем забыла о манерах. Входи, пожалуйста. Пойду, позову её.

Ислам легонько удержал её за руку.

– Я сам поднимусь наверх. Нам нужно с ней поговорить наедине.

Фатима выглядела неуверенно, нервно переминаясь с ноги на ногу и поглядывая наверх.

– Я просто хочу поприветствовать её. Скажу несколько слов по поводу свадьбы. Хочу убедиться, что она помнит наши обычаи.

Она кивнула. Ислам знал, что Фатима переживает не только за сестру, но и за него тоже.

– Она… она порой бывает невежливой, – проговорила она, краснея и отводя глаза.

Ислам знал, как ей трудно разрываться между своей сестрой и ими.

– Не беспокойся. Мы оба будем в полном порядке, – заверил он.

Это, казалось, немного успокоило её, и она кивнула.

– Буду на кухне готовить ужин.

3

Поднявшись наверх, Ислам остановился у двери комнаты и прислушался. Из-за двери доносились раздражённый женский голос и недовольное бормотание.

Войдя в комнату, он замер у порога. Перед ним открылось восхитительное зрелище, какого он, казалось, никогда прежде не видел: девушка стояла на коленях, наполовину спрятавшись под кроватью.

От этого нелепого зрелища он почувствовал, как его охватывает волнение и ощутил тепло в груди. Его мужское естество отозвалось на неё самым естественным образом – горячо и настойчиво. Сердце забилось быстрее, направляя кровь к нижней части тела.

Член отяжелел от нежданного желания, и в яичках возникло напряжение. Взгляд Ислама приковался к аппетитным округлостям, выставленным напоказ, которые он легко представлял без одежды.

Прошло много времени с тех пор, как он испытывал настолько сильный интерес к женщине. Он зарычал, сжимая кулаки. Это будет ещё то испытание! Почему же сейчас? Потому что она чужая и можно?

Девушка услышала его, и из-под кровати раздался удар, сопровождаемый греховной бранью.

***

Сначала я осторожно выглянула из своего укрытия, а затем, смущённо поправляя волосы, вышла наружу. Как же нелепо всё это! Так вот кто издавал эти странные звуки!

– Что вы здесь делаете? – спросила я скорее от неожиданности, чем от раздражения.

– Я мог бы задать вам тот же вопрос. Что вы делали под кроватью?

Быстрый оценивающий взгляд на посетителя убедил меня в том, что он, безусловно, самый привлекательный мужчина, которого я когда-либо видела. Он был выше и крепче меня, излучал уверенность и силу. И самое удивительное – его глаза, редкость для мужчин в этих краях, были необычного небесно-голубого цвета. Но если бы я думала только о глазах…

На нём была надета традиционная белая рубаха-кандора, под которой, без сомнения, скрывались белые хлопковые брюки и майка. И те не могли скрыть его великолепное мускулистое тело и явные признаки возбуждения. Мою реакцию на него нельзя назвать иначе как мгновенной. Он мог заметить её. Ислам не заметил, как участилось моё сердцебиение, и я нервно провела влажными ладонями по брюкам. Облизав губы и раздув ноздри, я почувствовала, как краснею.

От одного его взгляда меня бросило в жар, и я покрылась испариной. Хуже всего было то, что он понял моё возбуждение. Я упрямо смотрела на него, показывая, что не собираюсь поддаваться этому чувству. Хорошо, что он не умеет читать мысли. Но он так упорно молчал, что я уже засомневалась, а умеет ли этот принц говорить?

– Вы Ислам Сахим?

Мужчина недовольно кивнул мне, словно я была ребёнком, стоящим перед ним с виноватым видом. Сказать, что он удивлён, – ничего не сказать. Фатима от природы была смуглой и полненькой, с карими глазами и чёрными волосами, в то время как я её полная противоположность. Ну, да, сюрприз, сюрприз.

Во-первых, я смотрела на него тоже сердито, лишь бы он не чувствовал моё возбуждение. Во-вторых, у меня сходства с Фатимой ноль. Длинные пшеничные волосы и ярко-синие глаза, которые в этот момент широко раскрыты от трепета и нелепости ситуации

– Да, я, – ответил он на ненужный вопрос. – А ты – Зайнаб?

– Нет, Зои, – отвечаю дерзко, стараясь проглотить комок в горле. . Очевидно, мне не нравилась реакция моего тела на него, но он не мог сказать того же о себе. Потому что у него стояк. И жёсткий, чёрт возьми, стояк!

Голос мужчины был глубоким и окутывал всё вокруг. Такая реакция не предвещала ничего хорошего, и мне нужно было срочно взять себя в руки.

– Тебе что-то нужно? – спросила я, скрестив руки на груди и стараясь не опускать взгляд в его пах. Не пялиться! Не представлять пах! Ничего не представлять… там.

Ислам проследил взглядом за этим жестом. Ох, я покраснела ещё больше, осознавая, что этим привлекаю к себе его внимание.

– Я пришёл поприветствовать тебя в моей семье, – ответил он холодно, подойдя ко мне на шаг ближе. – Хочу уточнить некоторые правила поведения.

От этих его слов я совсем растерялась. Это не должно удивлять. Я прекрасно понимаю, правила, о которых он собирался сообщить, уже известны. Я слышала эти правила всю свою жизнь, но, даже пытаясь не принимать это близко к сердцу, всё равно воспринимала. И очень даже болезненно.

– Ты выросла в Эмиратах?

Я кивнула, хотя и так ясно, что он знает ответ. Фатима уже рассказала ему о нашей тайне.

– Я не думаю, что здесь будет как-то по-другому, – сообщил он.

Надеюсь, ему там в паху сейчас больно! Высокомерный верблюд.

– Я поняла, – отвечаю я, распрямив плечи и сжав руки по бокам.

– У тебя будут какие-то вопросы ко мне по поводу правильного поведения?

По пути сюда я настроила себя на позитив, и поэтому смогла ответить:

– Не думаю, что у вас будут какие-то вопросы по поводу моего поведения здесь. Я уверяю, что у меня нет никакого интереса ни к кому. Пробуду всего неделю. Думаю, ты сможешь как-то справиться с этим? Потом уеду, и больше не придётся беспокоиться о том, что я могу кого-то развратить. Или соблазнить. Ты за это переживёшь?

Когда я закончила говорить, краснея от собственной дерзости, на лице Ислама промелькнуло удивление, и он невольно зарычал. Наверное, никто никогда не говорил с ним в таком тоне.

Однако отступать было поздно. Он не сможет меня запугать. Когда Ислам приблизился, я буквально ощутила исходящие от него волны гнева.

– Я лишь сейчас объясню тебе, как со мной следует разговаривать! Не знаю, как реагировал на это твой опекун, но такое неуважение здесь, со мной, недопустимо.

Зачем он так близко? Ещё и наступает. Я никогда раньше не была настолько смелой, чтобы так разговаривать со своим прежним опекуном. Как только он снова подошёл ближе, я инстинктивно сделала шаг назад.

– Я также осведомлён о том, сколько ты здесь пробудешь. И знаю, что такая эгоистка, как ты, может уделить не больше недели своей сестре, которая любит тебя настолько, что готова отказаться от своего счастья сколько угодно долго.

Ого! От его слов я перестала отступать.

– Что? Ты только что назвал меня эгоисткой?

4

Даже с лёгкой улыбкой на губах он не выглядел менее сердитым. Мерзкий верблюд!

– Да, назвал. Ты эгоистка

– Позволь кое-что сказать тебе, мистер Патриарх! – Стараясь успокоиться, делаю глубокий вдох. У-у-у! – Меня бы здесь не было, если бы я не любила Фатиму. Если бы это не значило для неё так много, ноги моей здесь не было бы! Своё благословение я дала ей уже давно!

Понимаю, что оправдываюсь перед ним! Как так? Я не хочу предоставлять ему ещё больше информации о себе, которую он мог бы использовать в дальнейшем.

– И что? – его тон не стал мягче.

Стараюсь подавить неожиданный эмоциональный порыв.

– И это, чёрт подери, тебя совсем не касается.

Теперь я отступаю до тех пор, пока не упираюсь спиной в стену. Ислам снова сокращает расстояние. И я не могу не замечать, как между нами растет, ширится странное, непонятное силовое поле. Он вдруг улыбнулся, нависая так, что аж не по себе.

– Ты знаешь, кто я такой? Каков мой статус здесь?

Он, похоже, в бешенстве. Ни на мгновение не верю ни его мягкой улыбке, ни спокойному голосу.

– Конечно, – я просто взрываюсь на месте. – Высокородный верблюд, подойдет?

– Так зачем же ты хочешь разозлить меня? Что!!!?

Он так быстро потянулся вперёд и схватил меня за руку, что я не успела уклониться от его рывка. От его прикосновения электрический разряд пронзает всё моё тело. Остро. Жёстко. Красочно.

– Каждый разумный человек сто раз подумает, прежде чем говорить подобное! Даже если дела члена семьи его не касаются, произносить подобное тому, что сказала ты, тебе разрешил Аллах? Очень жаль твоего опекуна, наверняка ему довелось испытать твой норов на себе.

От силы ощущений я судорожно и ошалело выдыхаю. Взгляд потрясённо перескакивает с его руки на лицо. Он чертовски красив! Притягателен! И черт возьми, между нами, желание. То самое неприличное чувство, когда очертя голову против всех рациональных порывов хочется и жжется. Я не в силах унять нарастающее дыхание. Парень смотрит красноречиво на мой рот. И, наверное, чувствует то же самое. Я вижу, так как тут же он быстро отпустил мою руку.

В течение нескольких мгновений никто из нас не говорит ни слова. Мы ошарашенно смотрим друг на друга и молчим. Глубоко дышим.

– У меня нет опекуна! – ищу какие-нибудь слова, но только чтобы заставить его уйти. – Но я знаю, как обращаться к подобным тебе людям. И к тому же я помню, что ты настолько добр, что позволил нанести этот визит. Прости. Моё непочтительное отношение и грубые слова неуместны.

Страх и неуверенность – вот что я чувствую. Мои собственные ненормальные порывы заставляют меня опустить глаза вниз в жесте подчинения ему. Невыносимо трудно выражать покорность и притворяться, но его прикосновение лишает меня разума. Я схожу с ума, никогда ничего подобного ни с кем не испытывала. Оно смущает и пугает, и бесит, и в то же время… о боже, я не могу разобраться в том, что чувствую.

Ислам снова берет меня за руку. Он издевается? Тело рассекает от волнения, от импульсов сердечной тревоги на него. Я не могу в это поверить, принять, но волнение настолько сильное, что не успеваю скрыть его.

Даже не видя Ислама, ощущаю его мужской интерес на себе и сдерживаюсь, чтобы не начать вырываться. Стремление убежать и откликнуться на его новое прикосновение убивают. Все мои ощущения в глубоком противоречии с жаркими волнами, что пульсируют по телу. Те горят пикантным томительным импульсом от желания ощутить его поцелуй.

Когда он, наконец, заговорил со мной, я настолько удивлена, что поднимаю на него глаза. Стараюсь продышаться и перетерпеть.

– Хорошо. И запомни для себя, я шейх. Думаю, твоя сестра, возможно, уже злится и места себе не находит от того, что мы здесь ругаемся, – он делает паузу, очевидно подбирая какие-то слова, молчит.

Я ясно читаю в нем желание. Возможно, Ислам, так же как и я, чувствует себя не в своей тарелке и не знает, что происходит. Но понимает, что так нельзя. Дышим неровно, в едином ритме.

– Предлагаю закончить разговор в другое время.

С облегчением поспешно киваю, лишь бы он ушел. Он тоже это чувствует, но держится лучше меня. У него расширены зрачки, взгляд скачет, мечется от моей груди к лицу, на губы. Он облизывает свои. И я инстинктивно, не специально повторяю, обильно сглатываю.

Больше не проронив ни слова, он вышел из комнаты.

Потрясенно опускаюсь на кровать, стараясь понять, что именно только что случилось? Ведь я не просто так за одну минуту перекинулась из состояния покоя в состояние удивительной эйфории. Никак не получается унять дыхание. Горю всем телом. И чувствую, как не могу сбить волнение. Не могу вспомнит, чтобы так ярко когда-то реагировала, даже когда влюблялась.

Ведь я только подняла глаза и увидела в его взгляде нечто большее, чем просто интерес. Это было понимание, глубокое и всепоглощающее, словно он видел меня насквозь и принимал со всеми моими страхами и сомнениями.

Мгновение его прикосновение тянулось, как вечность, я не могла заставить себя отвернуться, убрать руку. В этом человеке было что-то такое, что обещало выход за пределы обыденности, приглашение в мир, где возможно всё. И я, несмотря на все свои рациональные доводы, отчаянно хотела принять его приглашение. Услышав звуки из коридора, поднимаю глаза. В дверях, нахмурившись, стоит Тимка.

– Не начинай, – предупреждаю сразу, и так не по себе.

Тимка только лишь качает головой.

– Знаешь, он отличный парень и прекрасный глава рода.

5

Ислам не собирался возвращаться в офис в ближайшее время, но разговор с Зоей… Он вывел его из равновесия.

Стук в дверь вызвал у него смешанные чувства: с одной стороны, он удивился, с другой – разозлился, подумав, что, возможно, девушка пришла извиниться ещё раз.

«Придёт ли она?» – подумал он.

В дверном проёме показалась голова Дамира. Убедившись, что Ислам на месте, он вошёл в кабинет и уселся на диван, словно чего-то ожидая.

– Что? – недовольно спросил Ислам.

Ему не хотелось вести пустые разговоры, он уже достаточно и наговорился, и наощущался за десять минут беседы с сестрой Фатимы.

– Ахмед сказал, что видел тебя у Фатимы. Ты говорил с ней? – Дамир спросил с многозначительной улыбкой, словно подразумевая, что между ними произошло нечто большее, чем просто разговор.

Ислам фыркнул. И в самом деле произошло намного большее, чем просто разговор. Кроме него, говорило ещё его тело и его член.

– Ничего интересного, – отозвался он.

– Послушай, – сказал тот, – ты сегодня как-то странно выглядишь.

– Я? Странно? – Ислам лишь фыркнул в ответ. Мужик со стояком, что тут странного? – Тебе показалось.

Дамир кивнул и убрал с лица шутливое выражение.

– Знаешь, я тоже подумал, с чего бы это? Если ты спокоен, умиротворён и доволен беседой, то не будешь устраивать марафонский забег по кругу прямо посреди рабочего кабинета. Отправился бы в спортзал?

– Я спокоен! – взорвался Ислам.

Уголки губ Дамира дрогнули, и он расплылся в понимающей улыбке, не в силах справиться с собой.

– Для справки: стадион у нас находится в левой части посёлка. Ну, раз ты спокоен и не рвёшь и не мечешься, я за тебя более чем рад, – согласился он так быстро, что Ислам зарычал, едва сдерживая себя.

– Я спокоооеен! И хватит вести бесполезный трёп. Лимит глупых бесед на сегодня исчерпан. Смени тему!

В глазах Дамира так и прыгали проказливые огоньки веселья.

– Судя по твоему обалденному спокойствию, беседа с красавицей прошла не так, как ты хотел?

– Хотел? – он едва не зарычал, снова начав свой круг по кабинету. – Она совершенно не похожа на Фатиму. Совершенно! На наших женщин. Прямолинейная, жёсткая, бесстыдная…

– Красавица? – переспросил Дамир.

Ислам резко остановился. Зря он сказал про её тело, лицо и запах…

– Я хотел сказать, хамка. Откуда ты знаешь, что она красивая? Ты её видел?

Дамир проглотил очередную улыбку и загадочно пожал плечами.

– Да о ней все говорят. Она производит неизгладимое впечатление. Сам знаешь, такие волосы, личико, а фигура… Одета всё в обтяжку. Радость и услада для глаз любого из нас. М-м-м, такая вкусняшка.

– Аллах, – воскликнул Ислам, не скрывая гнева. – Если она останется в своей одежде, то будет привлекать внимание мужчин, гостей. Слишком откровенно и соблазнительно.

– Ну, она вроде бы строгих взглядов. Выросла-то она здесь, правила знает. Аркаму сразу дала от ворот поворот. Отказывается принимать посетителей. Не думаю, что будет много проблем. Голой вроде бы не ходит… к сожалению…