Тенеброс
Пролог: «Кровавые тропы Даркхоллоу»
Деревня Эшвелл. Холодный рассвет, туман, пахнущий гниющими листьями.
Лила Кэрроу приподняла подол платья, чтобы не зацепить крапиву. Корзинка с белыми грибами уже оттягивала руку, но она шла дальше – к опушке, где земля становилась влажной и чёрной. Бабушка запрещала приближаться к Тенебросу, но Лила слышала шепотки: там растут лисички размером с кулак. Она мечтала найти их, чтобы отец наконец похвалил её…
Туман рассеялся на миг, и она замерла. На мшистом камне, у самого края запретной границы, алела полоса. Не ягоды, не грибная слизь – кровь. Густая, почти чёрная. Следы вели в чащу, обрываясь у первого дупла-исполина, чьи корни напоминали скрюченные пальцы. Лила потянулась к ветке, чтобы заглянуть глубже, и услышала хруст.
Кто-то двигался впереди.
Не человек – силуэт был слишком высоким, плечи неестественно выгнутыми, будто существо несло на спине груз. Оно склонилось над кровавой тропой, и Лиле почудилось, как спина «его» дрогнула, словно под кожей копошились черви. Девочка отшатнулась, корзинка упала, грибы рассыпались по грязи. Существо повернуло голову.
Она не видела лица. Только белое пятно – возможно, маска, а может, гниющая плоть. Лила побежала, не чувствуя колючек, впивающихся в босые ноги. За спиной заскрипели ветки, будто лес ожил и потянулся за ней косами из сучьев.
В деревне она не сказала ни слова. Отец, вернувшийся с поля, нашёл её под кроватью – дрожащую, с окровавленными ступнями.
– Опять к Чёрному лесу ходила? – ворчал он, промывая раны уксусом. – Там волки. Или хуже…
Но волки не оставляют следов, похожих на человеческие. И у волков нет масок.
На следующее утро у колодца собралась толпа. На рыночной площади, прямо на камнях, виднелся кровавый отпечаток.
Глава 1: «Шёпот листьев»
Деревня Эшвелл. Утро, туман цепляется за соломенные крыши, как призрачная паутина.
Лила прижала корзинку с грибами к груди, стараясь не смотреть на тропу, что уводила в Тенеброс. С тех пор, как она увидела его – высокий, скрюченный силуэт среди деревьев – она спала с ножом под подушкой. Но сегодня деревня проснулась от криков: на грязной улице, прямо у колодца, зияли кровавые следы. Не волчьи, не оленьи… человеческие, но с неестественно вытянутыми пальцами, будто ступни были деформированы.
Совет собрался в часовне. Десять мужчин и три старейшины толпились у алтаря, а Элиас Кэрроу, отец Лилы, чертил на полу мелом контуры следов.
– Это не зверь, – сказал он, стирая ладонью пот со лба. – Кто-то ходил на цыпочках… или полз.
– Безумец из леса? – прошептала Марта, перебирая чётки. – Говорят, в Тенебросе живут…
– Сказки! – перебил Томас, охотник с медвежьим кинжалом на поясе. – Кровь свежая. Значит, он ещё здесь.
Лила, спрятавшаяся за деревянной статуей святого, хотела закричать: «Я видела его!», но язык прилип к нёбу. Вдруг дверь часовни распахнулась. На пороге стояла Бесс Кларк, её лицо было белее известки, а пальцы дрожали, словно ловили невидимые нити.
– У… у границы леса… – она задыхалась, – Агнес… её… голова…
Только выкрикнув это, девушка начала обессиленно оседать на пол, как будто все последние силы были брошены на эти слова. Старейшины переглянулись. В воздухе повис почти руками ощутимый страх. Никто не решался вымолвить и слова.
Тишину прервал главный старейшина:
– Мы идём туда.
Мужчины неторопливо двинулись на выход, женщины с ужасом тихо перешептываясь, шли за ними.
Тело лежало у подножия валуна, будто поднесённое в дар. Агнес, дочь мельника, была одета в платье, которое Лила видела на ней вчера. Теперь ткань пропиталась кровью, а шея обрывалась рваной раной, словно голову вырвали с корнем.
– Не нож, – пробормотал Элиас, – сила… или механизм.
Томас указал на землю: рядом с телом – те же кровавые следы, но теперь между ними виднелись отпечатки сапог. Кто-то старательно имитировал хаос.
– Он насмехается, – прошептала Марта, закрывая лицо платком.
Лила, прячась за сосной, заметила то, что не разглядели взрослые: на коре дерева, в метре от тела, была вырезана спираль – точь-в-точь как та, что она видела на старом колодце в центре деревни.
Ночью Эшвелл затих, словно вымер. Мужчины патрулировали улицы с косами, дети молча жевали хлеб в погребах. Лила же прокралась в заброшенную часовню, где когда-то молились её предки. Она прошла вдоль когда-то заполненных людьми рядом, скамьи покрылись пылью и паутиной. Лила остановилась у подножья полуразрушенной статуи святых, надеясь найти душевный покой. Присев на скамью, она рассеянно стала смотреть по сторонам. На полу, под одним из обломков скамьи, она увидела ржавый медальон. С какой-то внутренней тревогой она подняла его и принялась рассматривать. Внутри – потёртый рисунок: та же спираль, а под ней дата – 1889. Где-то в голове всплыли рассказанные бабушкой истории того времени, но также быстро исчезли. Где-то в лесу завыл ветер, и Лила поняла: убийца оставляет метки не просто так. Спираль – ключ. И если она разгадает её смысл, то найдёт его раньше, чем он придёт за ней.
Глава 2: «Эхо прошлого»
Деревня Эшвелл. Полдень, солнце тонет в серых тучах, туман липнет к земле, как дыхание болота.
Лила сидела на чердаке старого дома, сжимая в руках медальон. Её пальцы дрожали, скользя по вырезанной спирали. Дата – 1889 – царапала память, как заноза, но она не могла вспомнить, где слышала о ней раньше. Может, в обрывках бабушкиных рассказов о пожарах и проклятиях? Или в шепотках взрослых о том, что случилось в соседней деревне много лет назад? Всё расплывалось, как тени в тумане.
Она спустилась вниз, стараясь не разбудить скрипом старые ступени. Отец был на совете, чтобы помочь с похоронами Агнес. Дом молчал, и одиночество давало Лиле шанс действовать. Часовня – вот где можно найти ответы. Там пылились старые записи, которых не касались десятилетиями. Она отправилась туда.
В часовне царила пустота. Пыль кружилась в тусклых лучах, пробивавшихся сквозь разбитые витражи. Лила подошла к алтарю, за которым прятался архив – несколько полок с ветхими книгами и свитками. Она начала перебирать их, ища хоть намёк на 1889 год. Между двумя толстыми томами торчала тонкая тетрадь. На обложке значилось: «Хроники Эшвелла, 1880-1890». Лила открыла её, и страницы зашуршали, как сухие листья. Она пролистала до нужного года.
«12 июля 1889 года. В соседней деревне Хэйзелтон сгорела усадьба лорда Харгривза. Пожар унёс жизни многих, включая самого лорда и его семью. Говорят, огонь подстроили, но виновных не нашли. Некоторые винят проклятие, наложенное на Харгривзов за их жестокость к крестьянам.»
Лила нахмурилась. Пожар в Хэйзелтоне? Бабушка упоминала что-то похожее, но без подробностей. Может, медальон связан с этим? Она читала дальше.
«15 июля 1889 года. В Эшвелле начались исчезновения. Людей находили мёртвыми, без голов. Совет просил помощи у властей, но убийцу не поймали. Поговаривали, это был человек, обезумевший после пожара в Хэйзелтоне. Он прятал лицо под маской – обожжённое огнём.»
Сердце Лилы заколотилось. Маска? Как у того существа в лесу? Неужели убийца из прошлого вернулся? Или кто-то повторяет его дела? Она спрятала тетрадь под платье и решила искать дальше. Её взгляд упал на рисунок старого колодца, что стоит в центре деревни – на нём тоже была вырезана спираль.
Туман сгустился, когда Лила решила пойти к колодцу. Еще издалека он выглядел жутко. Она подошла к нему ближе, присела, ощупывая камни. Спираль выделялась среди стёртых временем знаков. Пальцы наткнулись на что-то холодное – маленький ключ с узором спирали на головке. Лила вытащила его из щели. От чего он? От какого-то замка в деревне? Она огляделась – никого. Но ощущение чужого взгляда леденило спину. Ей почудились шаги в тумане, тихие, крадущиеся. Лила сунула ключ в карман и поспешила домой.
Тем временем в деревне нарастала тревога. Совет собрался снова, теперь с гостями из Хэйзелтона. На рассвете там нашли ещё одну жертву – мужчину, чьё тело лежало у дороги, без головы. Следы – те же: кровавые, с вытянутыми пальцами.
Элиас Кэрроу, стоял во главе стола, его лицо потемнело от усталости.
– Это не случайный безумец, – сказал он. – Он ходит между деревнями. Его территория больше, чем мы думали.
– Как его поймать? – спросил старейшина из Хэйзелтона. – У нас нет ничего, кроме следов.
– И спиралей, – добавила Марта. – На телах вырезаны спирали.
Лила, проскользнувшая в зал совета, замерла. Спирали на жертвах? Ей не говорили об этом. Значит, убийца метит не только деревья.
– Это может быть кто-то из наших, – сказал Элиас. – Кто знает местность и умеет прятаться.
– Или призрак прошлого, – прошептал Томас-охотник. – В 1889-м было похожее.
Все переглянулись, и воздух сгустился от страха. Лила сжала медальон в кармане, но промолчала. Вдруг её сочтут виновной?
Ночь опустилась на Эшвелл, чёрная и тяжёлая. Лила сидела в своей комнате, разглядывая ключ. В памяти всплыла старая усадьба Харгривзов на окраине – заброшенная после пожара, с подвалом, запертым на замок. Часто, еще детьми, они с друзьями бегали к ней, собирались у костра, рассказывая страшилки. Может, ключ оттуда?
Она выскользнула из дома под покровом тумана. Усадьба выглядела мертвой – окна зияли пустотой, стены поросли мхом. Лила вставила ключ в ржавый замок подвала. Он повернулся со скрипом, и дверь отворилась.
Внутри пахло плесенью и гнилью. Свеча, которую она принесла, бросала дрожащие тени. Подвал был завален хламом, но в углу Лила увидела нечто жуткое: огромную спираль на стене, а под ней – выцарапанные ножом даты: 1889, 1890, 1891… до 1924. Рядом – имена. Последняя запись: «Агнес Миллер, 1924». Сегодняшний день.
Лила похолодела. Убийца следует списку, и Агнес – только начало. Кто следующий?
Шорох за спиной заставил её обернуться. Никого. Только тени шевелились. Она бросилась к выходу, но дверь захлопнулась с грохотом. Лила толкнула её – заперто снаружи. Паника сдавила грудь. За дверью послышалось тяжёлое дыхание.
– Кто там? – прошептала она.
Низкий, хриплый голос ответил:
– Ты нашла ключ, девочка. Но не должна была приходить.
Лила узнала его – голос из леса, голос существа в маске.
– Отпустите меня, – взмолилась она.
– Нет. Ты всё исправишь.
В этот момент что-то упало в подвале. Из открывшегося ящика выкатился дневник с вырезанной спиралью на обложке. Лила схватила его, надеясь найти ответы. Она заметила забитое окошко в углу и бросилась к нему, отдирая доски. Отчаяние придало сил – она стерла все руки, но открыла его, пролезла наружу и побежала домой, не оглядываясь.
В комнате Лила заперла дверь и открыла дневник.
«Дневник Эдварда Харгривза, 1889 год.
Они идут за мной. Хотят отомстить за пожар. Это был случай – свеча служанки, не я! Но они думают, я поджёг усадьбу, чтобы скрыть долги. Теперь они в масках убивают всех, кто связан со мной. Они – «Братство Спирали». Спираль – их символ вечного возмездия. Я спрятал медальон с ключом в колодце. Если его найдут, узнают правду. Но пусть этого не случится.»
Лила задрожала. Убийца – из «Братства», и он продолжает их месть. Но почему сейчас? Скрип половиц в коридоре прервал её мысли. Дверь отворилась – отец.
– Лила, что с тобой? – спросил он, видя её бледность.
– Кошмар, – солгала она, пряча дневник.
Элиас обнял её.
– Мы поймаем его, дочка.
Но Лила знала: это не просто убийца. Это тень прошлого, и она в его списке.
Ночью она выглянула в окно. На опушке леса стоял силуэт – высокий, с выгнутыми плечами. Он смотрел на неё. Лила отшатнулась, сердце билось в горле. Он знает, что она нашла дневник. И он близко.
Глава 3: «Тени мести»
Деревня Эшвелл. Утро. Туман стелется по земле, словно призрачный покров, заглушая звуки.
Лила сидела на чердаке своего дома, скрестив ноги на пыльном полу. Перед ней лежал дневник и пачка старых писем, найденных в подвале заброшенной усадьбы Харгривзов. Её пальцы, холодные и слегка дрожащие, возились с грубой бечёвкой, стягивающей пожелтевшие конверты. На каждом из них была оттиснута печать – спираль, символ «Братства Спирали». Лила глубоко вдохнула, стараясь унять волнение, и вскрыла первый конверт. Бумага захрустела под её пальцами, а выцветшие чернила проступили перед глазами.
«Эдвард, ты принят в Братство. Твоя преданность будет испытана. Помни: предательство карается смертью. Будь готов принести любые жертвы ради наших целей.»
Лила нахмурилась, перечитывая строки. Эдвард Харгривз, человек, чья усадьба сгорела в 1889 году, был частью этого братства? Она аккуратно отложила письмо и взяла следующее. Чем больше она читала, тем сильнее росла её тревога. В одном из посланий упоминались ритуалы в лесу – тёмные обряды под покровом ночи, о которых шептались лишь в страшных сказках. Другое письмо, датированное 1887 годом, намекало на тайные собрания в пещерах у реки. Но последнее письмо, самое короткое и резкое, заставило её замереть:
«Эдвард, ты предал нас. Ты поджёг усадьбу, чтобы скрыть свои грехи. Братство изгоняет тебя. Твоя жизнь кончена. Мы не забудем.»
Лила сглотнула. В дневнике Эдварда, найденном ранее, он писал, что пожар был случайностью – свеча служанки опрокинулась на занавески. Но «Братство Спирали» считало его виновным. Что, если он был изгнан несправедливо? Что, если годы одиночества и ненависти свели его с ума, и теперь он вернулся, чтобы мстить? Лила задумалась: обезглавленные тела, спирали, вырезанные на жертвах, – это его способ доказать свою правоту, собрать кровавую жатву за предательство, которого, возможно, и не было.
Все еще обеспокоенная письмами, Лила снова взяла дневник. Возможно, она что-то пропустила, какой-то ключ к пониманию происходящего. Перелистывая страницы, она почувствовала, что одна часть толще. Осторожно она разъединила слипшиеся страницы и обнаружила список имен. Каждое имя сопровождалось датой и краткой заметкой. Её глаза расширились, когда она узнала некоторые имена – люди из деревни, которые исчезли или были найдены мертвыми много лет назад. Даты уходили десятилетиями назад, намекая, что убийства длились гораздо дольше, чем кто-либо думал. Последние записи совпадали с недавними убийствами, подтверждая её страхи. Руки Лилы задрожали, когда она осознала опасность, нависшую над деревней.
Её размышления прервал резкий стук в дверь. Лила вздрогнула, поспешно спрятала письма и дневник под старую подушку и спустилась вниз. На пороге стояла Эмили, её подруга детства. Её лицо было бледным, глаза блестели от слёз.
– Лила, ты слышала? – голос Эмили дрожал, как осенний лист на ветру. – На окраине нашли ещё одно тело.
– Чьё? – спросила Лила, чувствуя, как холод сковал её грудь.
– Старого Джона. Его нашли у реки. Без головы. И рядом – эта проклятая спираль, вырезанная прямо в земле.
Лила сжала кулаки так сильно, что ногти впились в ладони. Ещё одна жертва. Убийца двигался быстро, словно тень, которую невозможно поймать.
Тем временем на деревенской площади собрались жители. Туман начал рассеиваться, но воздух оставался тяжёлым, пропитанным страхом. Элиас Кэрроу стоял перед толпой. Его широкие плечи были сгорблены, а лицо осунулось от бессонных ночей.
– Это уже третья смерть за две недели, – сказал он, его голос звучал глухо, как колокол в тумане. – Мы не можем сидеть сложа руки.
– Но что мы можем сделать? – крикнул Томас, нервно сжимая рукоять своего кинжала. – Мы не знаем, кто он.
– Может, это кто-то из нас? – прошептала Марта. Её глаза подозрительно обежали толпу. – Кто-то, кто знает нас всех.
– Или призрак, – добавил молодой Питер, кузнец. – Мой дед говорил, что в 1889 году в лесу орудовал безумец. Убивал, а потом исчез.
Лила стояла в стороне, прислушиваясь к их словам. Её сердце билось быстрее с каждым предположением. Они не знали того, что знала она. Убийца – Эдвард Харгривз, изгнанный из «Братства Спирали». Его месть была личной, и он не остановится, пока не уничтожит всех, кого считает виновными в своей судьбе.
Страх в деревне усилился, когда пропал старейшина, мистер Грин. Он был последним, кто мог помнить события 1889 года. В его дом пришли утром: дверь болталась на петлях, внутри царил хаос. Пока старшие были заняты разговорами, Лила решила осмотреть его сама. Она вошла, ступая по скрипучим половицам. На столе лежала недописанная записка, чернила расплылись от пролитой воды:
«Я должен рассказать правду о…»
Рядом валялся перевернутый стул, на полу виднелись следы грязи – кто-то утащил старика в спешке. Лила подняла взгляд и заметила на стене карту деревни. На ней были отмечены крестиками несколько мест: заброшенная усадьба, старая мельница, пещеры у реки. Лила замерла. Это были укрытия? Или места будущих убийств? Она поняла: мистер Грин знал больше, чем говорил, и, возможно, пытался предупредить их.
Вернувшись домой, Лила продолжила изучат список – жителей Эшвелла и соседних деревень. Рядом с именами Агнес и Джона стояли кресты. Лила похолодела, увидев своё имя, а затем имена Элиаса, Эмили, даже Марты. Убийца винил всех, кто жил здесь, в своём изгнании. Его месть была не просто хаотичной – она была систематичной.
Внезапно тишину разорвал крик. Лила выбежала на улицу. Жители столпились у колодца. На земле лежала женщина из соседней деревни – обезглавленная, с вырезанной спиралью на груди. Элиас обнял Лилу, его руки дрожали.
– Он не остановится, – прошептал он. – Мы должны найти его.
Лила кивнула, но в её голове родился план: она выманит убийцу. Он следит за ней, и она может использовать это.
Ночь опустилась на Эшвелл, принеся с собой зловещую тишину. Лила сидела в своей комнате, свет лампы дрожал на стенах. Она прислушивалась к каждому звуку: скрип половиц, шорох ветра за окном. Вдруг за дверью послышались шаги – медленные, тяжёлые, как поступь судьбы. Лила затаила дыхание, сердце заколотилось так сильно, что отдавалось в ушах. Она скользнула под кровать, прижавшись к холодному полу.
Дверь отворилась с протяжным скрипом. В комнату вошёл высокий силуэт с сутулыми плечами. Его тень легла на пол, длинная и зловещая. Лила услышала его дыхание – хриплое, прерывистое. Она видела его ноги: старые сапоги, покрытые грязью и листьями, словно он только что вышел из леса.
– Я знаю, что ты здесь, – прошептал он, и его голос резанул её, как нож. – Ты не спрячешься, девочка.
Лила зажала рот рукой, подавляя крик. Он медленно обошёл комнату, его шаги отдавались в её груди. Он остановился у кровати. Лила видела, как его рука – грубая, с длинными пальцами – опустилась к полу, ощупывая доски. Она задержала дыхание, молясь, чтобы он не заметил её. Пыль забивалась в нос, но она не смела пошевелиться.
Вдруг он выпрямился. Шаги начали удаляться. Дверь скрипнула, закрываясь, и наступила тишина. Лила выждала, считая удары сердца, прежде чем выбраться из укрытия. Она подбежала к окну и увидела, как тёмная фигура исчезает в тумане, направляясь к лесу.
Её колени дрожали, дыхание срывалось. Он был здесь, в её доме. Но почему ушёл? Может, он играет с ней, растягивая её страх? Лила опустилась на кровать, пытаясь собраться с мыслями. Времени мало. Если она не остановит его, следующей жертвой станет она или её отец.
И тут её осенило: карта в доме старейшины. Отмеченные места – ключ к его укрытиям. Она должна вернуться туда утром и изучить её. Но ночь была слишком опасной, а убийца мог ждать её в тенях. Лила сжала медальон в кармане – подарок матери, её талисман. Она решила дождаться рассвета, но тревога сжимала её сердце: кто станет следующей жертвой? И сколько у неё осталось времени?
Глава 4: «Поймай меня»
Деревня Эшвелл. Раннее утро.
Туман стелился над землёй, густой и холодный, словно дыхание призрака, цепляясь за покосившиеся крыши и голые ветви деревьев. Лила проснулась от резких криков, раздавшихся за окном. Её сердце сжалось от дурного предчувствия – такие звуки в Эшвелле теперь означали только одно. Натянув старое пальто, она выбежала на улицу. Толпа жителей уже собралась у дома местного охотника. Его тело лежало на пороге – обезглавленное, как и у других жертв. Кровь стекала по деревянным доскам, смешиваясь с утренней росой, а металлический запах пропитал воздух. Лица людей вокруг были бледны, глаза расширены от ужаса. Женщина в сером платке тихо всхлипывала, прижимая руки к груди, а старик рядом смотрел в пустоту, словно видел там нечто, чего не замечали другие.
Отец Лилы, стоял ближе всех к телу. Его кулаки были сжаты так сильно, что костяшки побелели.
– Это не может продолжаться, – процедил он сквозь зубы, повернувшись к совету деревни, который собрался среди гудящей толпы. – Мы должны что-то сделать. Создать патруль. Охранять деревню по ночам.
Советники переглянулись. Их лица выражали сомнение, но выбора не было. К вечеру отряд из десяти мужчин – охотников и крестьян – был собран. Их вооружили чем смогли: вилами, косами, парой ржавых ружей. Лила наблюдала за ними из окна своего дома, чувствуя, как тревога холодной змеёй сжимает её грудь. Ей казалось, что убийца, кем бы он ни был, слишком хитер, чтобы попасться на такую простую уловку. Патруль выглядел не как защита, а как жертва, выставленная на заклание.
Патрульные собрались на деревенской площади. Сумерки уже опускались на Эшвелл, окрашивая небо в багровые и серые тона. Мужчины стояли тесным кругом, их лица были напряжены, а руки нервно сжимали оружие. Элиас ходил между ними, раздавая последние указания.
– Будьте осторожны, – говорил он, его голос звучал глухо, как эхо в колодце. – Не ходите поодиночке. Если что-то увидите или услышите – кричите.
Патрульные кивали, но в их глазах плескался страх. Лила слышала их приглушённые разговоры, доносящиеся сквозь тонкие стёкла её окна.
– Я не хочу умирать, – пробормотал Джейкоб, молодой парень с веснушчатым лицом, недавно женившийся. Его пальцы дрожали, сжимая рукоять вил.
– Мы должны это сделать, – ответил ему Эйдан, мужчина постарше, с сединой в бороде. – Иначе он доберётся до наших семей.
Лила отвернулась от окна, закутываясь в одеяло. Её мысли путались. Она знала, что убийца не остановится, и эти люди, такие смелые и такие уязвимые, возможно, лишь разозлят его ещё больше.
Ночь накрыла деревню тяжёлым покрывалом. Безлунная темнота поглотила Эшвелл, и только редкие огоньки факелов патрульных мелькали между домами. Лила сидела у окна, не в силах уснуть. Тишина давила на уши, нарушаемая лишь далёкими шорохами да скрипом веток на ветру. Вдруг тишину разорвал крик – резкий, полный ужаса, оборвавшийся так же внезапно, как начался. Лила подскочила, прижавшись к холодному стеклу. Через мгновение ночь озарилась суетой: патрульные бежали к центру деревни, их факелы дрожали, отбрасывая длинные тени на стены домов.
Когда Лила выбежала на улицу, она увидела их – столпившихся вокруг тела. Джейкоб лежал на земле, его голова была отсечена, а на груди, прямо через изорванную рубаху, была вырезана надпись: "Поймай меня". Кровь стекала по бокам, пропитывая землю, и в свете факелов блестела, словно чёрный лак. Элиас опустился на колени рядом, его лицо исказилось от ярости и бессилия.
– Он издевается над нами, – прохрипел он, стукнув кулаком по земле. – Играет, словно мы – мыши, а он – кот.
Лила стояла в стороне, её дыхание сбивалось. Надпись "поймай меня" горела в её глазах, как вызов, как насмешка. Убийца не просто убивал – он дразнил их, уверенный в своей неуловимости. Вокруг неё жители шептались, их голоса дрожали:
– Это проклятье…
– Он придёт за всеми нами…
Страх витал в воздухе, густой и липкий, как туман, который снова начал сгущаться вокруг деревни.
На следующий день жители решили действовать. После долгих споров кто-то предложил обыскать лес – вдруг удастся найти хоть что-то, что укажет на убийцу. Лила присоединилась к группе, несмотря на протесты отца. После нескольких часов блужданий в чаще, среди голых деревьев и колючих зарослей, они наткнулись на заброшенную хижину у реки. Её стены были покрыты мхом, крыша провисла, а окна зияли пустыми глазницами. Внутри пахло сыростью, дымом и чем-то гниющим.
На столе лежали остатки еды – засохший хлеб и кости, обглоданные до блеска. Рядом догорали свечи, воск которых растёкся по дереву. На стене висела грубо начерченная карта Эшвелла, утыканная отметками. Лила подошла ближе и похолодела: крестами были отмечены дома всех жертв – Томаса, Джейкоба и других, убитых ранее. Её взгляд упал на точку, где стоял её собственный дом. Он был обведён, но креста рядом не было. Её сердце заколотилось. Почему её дом выделен? Почему она всё ещё жива?
В углу хижины стояла кровать, покрытая грязным одеялом, пропитанным запахом плесени. На полу валялись обрывки верёвок, испачканные чем-то тёмным, и инструменты – длинные, острые, похожие на те, что используют для разделки мяса. Лила отступила назад, её дыхание участилось. Это было его логово. Но где он сам?
Вернувшись домой, Лила взялась за дневник Эдварда. Перелистывая пожелтевшие страницы, она остановилась на записи, от которой кровь застыла в жилах:
«Я принёс в жертву свою сестру, Элизу, чтобы заслужить прощение Братства. Я думал, что они примут меня обратно, что моя преданность смоет позор, это было нужно для осуществления моего плана. Но они отвергли меня, назвали слабаком. Теперь я один. Моя месть будет вечной. Я уничтожу всех, кто ходит по этой земле, всех, кто связан с ними.»
Лила перечитала строки, чувствуя, как страх пробирается под кожу. Эдвард пожертвовал сестрой ради какого-то Братства, но его предательство обернулось против него. Теперь он вымещал свою ярость на Эшвелле. Но что это за Братство? И почему он так одержим?
Между страницами она нашла сложенный плотный лист. Развернув его, Лила увидела портрет девушки – тёмные волосы, бледная кожа, печальные глаза. Черты лица были до боли знакомыми. Она поднесла рисунок к свету и ахнула: девушка была поразительно похожа на неё. Те же скулы, тот же взгляд. Под портретом было написано: "Элиза".
Лила бросилась к зеркалу, держа портрет рядом с лицом. Сходство было пугающим. Её сердце бешено заколотилось. Убийца не тронул её не случайно. Он видел в ней Элизу – сестру, которую убил. Это было его искупление? Или безумие, которое ещё не решило её судьбу?
Ночь снова опустилась на Эшвелл. Лила возвращалась из хижины через лес. Туман сгустился, обволакивая деревья, и каждый шаг отдавался шорохом в мёртвой тишине. Вдруг за спиной раздался звук – тихий, но отчётливый, словно кто-то наступил на ветку. Она обернулась, но увидела лишь колышущиеся тени. Её дыхание участилось, она ускорила шаг. Шорох повторился, ближе. Лила побежала, чувствуя, как страх сжимает горло. Ей казалось, что кто-то идёт за ней, дышит ей в затылок, но каждый раз, когда она оглядывалась, там было пусто. Только тени и туман.
В деревне страх стал осязаемым. Жители запирали двери на все засовы, но это не помогало. Туман просачивался сквозь щели, а вместе с ним – ужас. Люди шептались за спинами, подозревали друг друга, обвиняли в сговоре с убийцей. Напряжение росло, готовое вот-вот лопнуть.