Светоч мира

Пролог.

Москва. Сверчков переулок, дом 10. 03:42.

Круглов, вздохнув, с хрустом потянулся. До одури хотелось спать, еще и голова раскалывалась после вчерашней попойки с друзьями. Но попойка не являлась достаточно уважительной причиной для пропуска рабочей смены. Да и сам Круглов ни за что бы не пропустил дежурство. Феликс Тимофеевич Сырский хозяином был строгим, а еще справедливым. Редкий охранник мог бы похвастаться такими деньгами, которые получали те, кто работал на Сырского. Платил Сырский и правда хорошо. Круглов любил прихвастнуть друзьям, что он с шефом на короткой ноге, а потом, улыбаясь, как довольный кот, выставлял на стол дорогой коньячок и нарезанный тонкими дольками лимон. Друзья завидовали и с радостью налегали на коньяк, даже не догадываясь, что Круглов украл бутылку из бара шефа, а тот, из-за собственной рассеянности, этого даже не заметил.

Конечно, коньяк можно было бы и купить. Зарабатывал Круглов достаточно, чтобы хватило и на коньяк, и на лимон, и даже на сырную нарезку, вот только деньги предпочитал не тратить, а копить. Копил он на однушку в Выхино и считал дни до того момента, когда наконец-то съедет от мамы. А там, чем черт не шутит, можно и Ирке предложение сделать. От такого давняя любовь Круглова точно не устоит.

Снова вздохнув, Круглов повернулся на стуле к мониторам, которые транслировали картинку с множества камер, установленных в доме Сырского, и посмотрел на часы. Почти четыре утра, а значит, время обхода. Рядом, на мягком диване, сопел носом напарник Круглова, тощий студент Владик. Во сне он чмокал влажными губами и довольно улыбался.

Круглов с неприязнью посмотрел на тощего паренька, но будить его не стал. Охрана давно уже договорилась о том, кто спит, а кто бодрствует. Да и не было смысла куковать вдвоем всю ночь. Залезть в дом Сырского мог только идиот, поэтому Круглов оставил Владика спать, а сам, взяв фонарик, отправился в обход.

Двигаться он предпочитал тихо. На втором этаже, в своей кровати мирно спал хозяин, обнимая истеричную Ладочку. Круглов поежился, вспомнив резкий и неприятный голос очередной пассии Сырского. И что он в ней нашел? Хотя, ответ Круглову и так был известен. Лада Витальевна, как почтительно называла её обслуга, обладала точеной фигуркой и смазливой мордашкой, на которую Сырский денег не жалел. Лада в ответ всячески боготворила своего благодетеля и мечтала, как примерит на безымянный пальчик фамильное кольцо семьи Сырских, увенчанное красивым бриллиантом.

Конечно, Ладочка знала, что у Сырского есть жена, но витать в мечтах ей никто не запрещал. Круглов частенько ловил её за тем, как истеричная девица нарезает круги вокруг сейфа, где хранилось кольцо, ехидно хмыкал и шел дальше. Не сегодня, так завтра Ладочку заменит другая, более покладистая. Сырский редко дозволял своим «игрушкам» гостить в доме больше трех месяцев.

Фамильное кольцо Круглов видел лишь пару раз. Когда хозяин вызвал его и велел стоять в дверях, пока древний, похожий на высохшую виноградную лозу, старик-ювелир осматривает драгоценность. Украшение и впрямь было красивым. Массивная золотая основа и целая россыпь сверкающих, как жаркое, июльское солнце, мелких камней, окружающих большой бриллиант черного цвета.

Круглов не знал, откуда у хозяина появился этот камень, но то, что Сырский дорожил им больше всего на свете, становилось понятно сразу. Кольцо практически всегда хранилось в большом сейфе в кабинете Сырского. Код от сейфа знал только хозяин, так еще и три камеры постоянно наблюдали за хранилищем фамильной ценности. Кольцо покидало сейф лишь в редкие моменты, когда Сырскому вдруг вздумывалось похвастаться им перед друзьями. Либо на плановый осмотр заглядывал старый друг хозяина – Генрих Карлович. Старик тщательно осматривал кольцо, затем до блеска полировал камень и украшение снова пряталось в недра хранилища.

Согласно обязанностям, охрана должна была во время каждого обхода проверять и дверь, ведущую в кабинет Сырского. Но остальные охранники этим правилом частенько пренебрегали. Шанс того, что кто-то влезет в дом и проберется в кабинет, ключ от которого был только у Сырского, равны нулю, поэтому охрана редко посещала второй этаж старого особняка. Однако Круглов предпочитал не рисковать теплым местечком и во время обхода всегда дергал тяжелую дверь на себя, чтобы удостовериться, что она заперта.

Этот раз исключением не стал. Круглов, зевая, поднялся по винтовой лестнице на второй этаж, заглянул в спальню хозяина и, не сдержав довольной улыбки, вдоволь полюбовался нагой Ладочкой. Затем аккуратно прикрыл дверь и, развернувшись, направился к кабинету хозяина. Взявшись за тяжелую металлическую ручку, Круглов резко дернул дверь на себя. Однако, его глаза полезли на лоб, когда дверь, которой следовало быть запертой, неожиданно подалась и открылась.

Накатила паника, но Круглов, успокоив быстро бьющееся сердце, скептично хмыкнул. Вариант, что в дом кто-то пробрался, он даже не рассматривал. Скорее всего хозяин просто забыл запереть дверь, перебрав на ночь с бурбоном. Круглов попробовать вспомнить хоть один случай, когда Сырский забывал это сделать, и снова хмыкнул. Подобное случилось впервые.

Круглов осторожно вошел в кабинет, держа в одной руке фонарик, а в другой шокер. Мысли мыслями, но инструкцию любой охранник помнил назубок. Однако привычная собранность вдруг покинула Круглова. Он, как завороженный, смотрел на тяжелый сейф, стоящий у стены. Дверь сейфа была открыта, но не это удивило Круглова.

Сердце замерло, а потом забилось с бешеной скоростью. Закусив губу, Круглов бросился в комнату Сырского и, пихнув плечом дверь, влетел внутрь. На голую Ладочку он даже не обратил внимания. Подскочил к хозяину и потряс того за плечо.

– Круглов… – простонал Сырский, еле разлепляя глаза. – Ты совсем из ума выжил, дебил?

– Феликс Тимофеич, там это… – Круглов сглотнул липкую слюну и махнул рукой в сторону двери. Однушка в Выхино медленно превращалась в пыль.

Сырский сразу все понял. Отпихнув Круглова, он вскочил с кровати, проигнорировав сонную Ладочку, и побежал в кабинет. Так же, как и Круглов минутой ранее остановился и с ужасом посмотрел на открытый сейф. С внутренней части двери сейфа на хозяина смотрела нарисованная мелом лукавая мордочка лисы с очень большими ушами, а черная, бархатная коробочка, в которой обычно хранилось кольцо, была пуста.

Глава первая. Человек в бежевом пальто.

«Фенек все еще на свободе.

Продолжаются поиски преступника, который проник в дом известного бизнесмена и филантропа Феликса Сырского в ночь на третье сентября. По сведениям правоохранительных органов было украдено кольцо, украшенное уникальным черным бриллиантом, известным как осколок «Ока Брахмы».

Уникальность бриллианта не только в его специфическом цвете, но и в легендах, которые окружают камень. Одна из легенд гласит, что в начале двадцатого века из индуистского храма был похищен черный алмаз «Око Брахмы». Жрецы наложили на камень проклятие, но в начале пятидесятых годов алмаз всплыл в США. Его новый владелец, страшась таинственного проклятия, разделил камень на три части. Крупнейший кусок был огранен и ныне известен под именем «Черный Орлов», а два других были проданы на аукционах. Личность владельцев тщательно скрывалась, пока совсем недавно не стало известно, что владельцем одного из осколков «Ока» был бизнесмен Феликс Сырский. Кольцо, украшенное драгоценным бриллиантом черного цвета, являлось жемчужиной его коллекции, пока не было похищено из дома бизнесмена.

Нашему корреспонденту удалось выяснить, что на двери сейфа, где хранилось украшение, полиция обнаружила рисунок лисьей мордочки, оставленный преступником. Как известно, эта метка принадлежит вору, которому мировые СМИ дали прозвище «Фенек». От действий «ночного лиса» пострадали десятки коллекционеров, лишившихся своих ценных экспонатов.

Телеканал «Культура и искусство» называет Фенека новым «Робином Гудом». Похищенные ценности и предметы искусства спустя время передаются неким анонимным лицом в ведущие музеи и институты мира или же возвращаются к законным владельцам. Как оказалось, похищенное когда-то само было похищено. Оправдывает это вора или нет? Общество раскололось надвое. Кто-то считает, что таким образом Фенек восстанавливает справедливость, возвращая ценности тем, кто должен владеть ими по праву, а кто-то считает его обычным преступником, заслуживающим наказания.

Второй черный бриллиант так же всплыл несколько дней назад в Индии. В храм Пондишери была анонимно доставлена посылка, внутри которой обнаружился бриллиант арабского шейха Саида аль-Фатхи и рисунок лисицы фенек на плотном картоне. Полиция сейчас ведет переговоры с индийской стороной о возвращении камня владельцу, однако индийские власти настроены враждебно и считают черный бриллиант своей собственностью, похищенной у них в начале девятнадцатого века. Последний из осколков «Ока Брахмы», известный под названием «Черный Орлов» был продан анонимному лицу на аукционе Sotheby's. Информация о владельце засекречена. Вероятно, для того, чтобы избавить нового владельца от посягательств на камень со стороны различных воров».

Газета «Аргументы и факты», 20 сентября 2026 год.

– Ян Сергеевич, а правда, что этот бриллиант был проклятым?

Соколовский, отложив газету в сторону, чуть сдвинул овальные очки на кончик носа и с улыбкой посмотрел на ученицу. Та, в ответ, смутилась и покраснела, что еще больше позабавило учителя. Ян обвел взглядом притихший класс, который тоже ждал ответа, кашлянул и подернул плечами.

– На вашем месте я бы не верил так слепо глупым суевериям, – ответил он, однако ученицу его ответ не удовлетворил. Она подняла руку и, дождавшись кивка, задала еще один вопрос.

– В прошлом году вы рассказывали о «Черном Орлове» и тогда упомянули, что камень был проклят.

– Я всего лишь рассказал вам одну из легенд. Как и оружие богини Дану, если уж вы вспомнили, которое тоже является легендарным, однако его никто не видел, – улыбнулся Ян. – Легенды на то и легенды, что с каждым днем обрастают все большим и большим количеством слухов. Впрочем, думаю, вам полезно будет узнать о проклятии «Ока Брахмы» поподробнее.

Класс облегченно выдохнул и, как по команде, отложил тетради в сторону. Ян снова улыбнулся. Дети пойдут на все, лишь бы не писать контрольную. Но он их не винил. Москва уже третью неделю гудела от сплетен, посвященных украденному кольцу. О камне говорили в метро, на работе, дома, да и перед сном наверняка кто-нибудь, но все-таки думал о том, кто и зачем украл камень у бизнесмена Сырского.

– Опять же, по легенде некий монах-иезуит выкрал камень из индуистского храма близ города Пондишери, – тихо заговорил Ян, посматривая на учеников поверх очков. – Великолепный черный алмаз сто девяносто пять карат весом. Против такого соблазна даже святой человек не устоит, не так ли? Этот монах не стал исключением и, совершив свой гнусный проступок, бежал, что неудивительно. За кражу святыни его запросто могли убить. Одних только культов Кали в Индии запредельное количество. Однако мало кто знает, что черных алмазов было два. Они были вставлены в глаза статуи бога творения Брахмы. По легенде один глаз наставлял и просвещал, а второй карал и уничтожал. Думаю, и так понятно, на какой глаз польстился удачливый воришка.

– Карающий? – уточнила худенькая девочка в очках. Ян снова улыбнулся и кивнул.

– Верно. Иначе легенда была бы короткой, скучной и никому не интересной, – ответил он. – Был украден именно карающий глаз Брахмы. Жрецы, конечно же, возмутились свершенным святотатством и прокляли монаха и всех последующих владельцев камня, покуда этот камень не будет возвращен обратно в святилище. Проклятие сулило неудачи и смерть каждому, кто возжелает владеть алмазом.

– И что случилось с монахом? – осторожно спросил паренек, сидящий на первой парте.

– Вряд ли он жил долго и счастливо, – усмехнулся Ян, заставив паренька смутиться. – Но так или иначе, камень пропал и обнаружился в тридцатых годах в Америке.

– Где же еще, – рассмеялся ученик.

– Но, но, Никита. Не так все просто в этой сказке, – Ян поднял вверх указательный палец, призывая всех к тишине. – Привез его в Америку европеец по фамилии Пэриш. Участь этого Пэриша была незавидной. Некогда удачливый бизнесмен очень быстро обанкротился и решил покончить с проблемами, прыгнув с крыши небоскреба. Великолепный алмаз впоследствии нашли в его сейфе и ожидаемо пустили с молотка. Им, в частности, владели две русские княгини, которые… – Ян выдержал театральную паузу, – покончили с собой в сорок седьмом году с разницей в один месяц. По крайне мере, так говорит Википедия, но я бы не стал принимать этот слух во внимание, потому что Википедия кишит любителями теорий заговоров, как дурная голова вшами.

– А что потом случилось с камнем? – настойчиво спросила девочка в очках, сидящая ближе всех к столу учителя.

– Терпение, Екатерина, есть добродетель, – ответил Ян, снова заставив девочку покраснеть. – Камень сменил еще несколько владельцев, пока не попал в руки ювелира Чарльза Уилсона. Мистер Уилсон был наслышан о проклятии, поэтому решил поступить, как весьма здравомыслящий и к тому же предприимчивый человек. Он попросту распилил камень на три части, после чего во всеуслышанье заявил о том, что проклятье разрушено. Три осколка Ока Брахмы были огранены и выставлены на аукцион. Отбоя от желающих купить бриллианты теперь не было. Что совершенно неудивительно, так как верящих в науку гораздо меньше, чем тех, кто верит в сказки. Самый известный из осколков – это «Черный Орлов», но его след сейчас потерян. Остальные два менее известны. Кто скажет, почему?

– Они меньше по размеру? – выдвинул предположение Никита.

– Они не украшали шеи княгинь-самоубийц?

– Верно, Екатерина, – кивнул Ян. – Эти бриллианты менее известны, потому что с ними не связано никаких легенд, кроме той, что оба камня являются частью «Ока Брахмы». И владельцы камней поступили весьма мудро, осмелюсь заметить. Меньше легенд, меньше интереса со стороны всяких таинственных личностей, рисующих лисьи морды где попало. Однако, как показало недавнее происшествие, недостаток легенд не является слишком уж надежным способом уберечь сокровище от воров.

– Фенека называют «Робином Гудом», – тихо заметила Катя. Ян снова тонко улыбнулся.

– А как вы считаете? – поинтересовался он, заставив девочку залиться румянцем. Ученики элитного лицея в Москве так и не привыкли, что их учитель истории обращается к каждому исключительно на «вы».

– Его мотивы понятны. Я читала, что он вернул украденный перстень Людовика Девятого в Лувр…

– А потом украл из Лувра картину Моне, которую передал потомкам художника, лишившимся её во время Второй мировой войны, – заметил Ян. – Благое дело или же преступление?

– Картину вернули обратно в Лувр, – вставил остроносый мальчишка с вьющимися волосами.

– Верно, Станислав. Потомки решили, что такой шедевр обязан вернуться в Лувр, – согласился Ян. – Но формально картина теперь принадлежит потомкам, а не музею.

– Потому что Фенек вместе с картиной передал им доказательства, что картина была украдена?

– Именно. Лувр потому и отозвал претензии, когда картина вернулась в своды этого, без сомнения, величественного сооружения. Но вопрос остается висеть в воздухе, дамы и господа, – Ян поднял вверх руку, вызвав у класса смешки. – Преступник или же поборник правды?

– Преступник, – твердо заявил Станислав.

– Но он не обогащается на этих кражах, – парировала Катя. – Все украденные сокровища рано или поздно возвращались к настоящим владельцам или их подбрасывали в музеи.

– Согласна. Фенек за справедливость, – вставила рыжеволосая девочка, оторвавшись от тетради, в которую что-то записывала.

– Проникновение на частную собственность уже преступление, – поджал губы Никита. – Фенек – обычный преступник, который прикрывается благородными мотивами. Как Арсен Люпен.

– Отрадно, что вы вспомнили этого рокамбольного джентльмена, Никита, однако предлагаю не переводить дискуссию в конфликт. Меня за это по голове не погладят, потому как сорванная контрольная уже лежит на моих плечах тяжким грузом, – Ян притворно вздохнул, заставив класс рассмеяться.

– Мы напишем, Ян Сергеевич. На следующем уроке. Обязательно! – загалдели ученики, вызвав у учителя улыбку.

– Конечно напишете. Тут выбора у вас нет. Однако у нас паритет. Два мнения оправдывают воришку и два его осуждают. Неужели никто не скажет свое веское слово, дабы переломить спорную ситуацию? – спросил Ян, взглянув на часы. Старый «Восток» показывал, что звонок с урока прозвенит с минуты на минуту. Ученики тут же загалдели вновь. Ян довольно улыбался, пока наконец не постучал латунными песочными часами по столу, призывая к тишине. – Итак. Общее мнение будет?

– Это преступление, – ответила за всех Катя. Ян кивнул.

– Именно. Какими бы ни были мотивы неуловимого Фенека, в первую очередь всегда стоит ориентироваться не на моральную точку зрения вопроса, а на правовую. Просто поставьте себя на место потерпевших. Они, бедные и несчастные, заплатили большие деньги, чтобы владеть уникальными сокровищами, а некто вламывается в их жилища и крадет все нажитое непосильным трудом, прикрываясь благой целью.

Звонок тягучей трелью разлился по классу, однако ученики, словно завороженные начали собираться нарочито медленно. Ян терпеливо дождался, когда последний из них вышел в коридор, поднялся с кресла и запер дверь. Затем подошел к окну и, задумчиво вздохнув, выудил из нагрудного кармана пиджака драгоценный камень черного цвета. Блики солнца на плоских гранях были слишком яркими, но Яну нравилась игра солнечных лучей на безупречной огранке камня. Несмотря на то, что в классе было довольно тепло, сам черный камень был на удивление холодным.

– Столько шума из-за тебя, малыш, – тихо произнес Ян. – Но не волнуйся. Скоро ты отправишься в солнечную Индию и забудешь о темном и тесном сейфе…

На учительском столе зазвонил телефон, снова заставив Яна улыбнуться. Он посмотрел на часы, убрал камень обратно в карман и, подойдя к столу, уселся на самый краешек.

– Ты пунктуальна, как всегда, бабуленька, – ласково ответил он, нажимая иконку громкой связи на экране телефона.

– Янчик, ты же знаешь, твое расписание висит на холодильнике, – послышался из динамика теплый, приглушенный женский голос. В голосе сквозили скрипучие нотки, но теплоты от этого меньше не становилось. – Ты уже отобедал?

– Нет, только урок закончился. Через сорок минут еще один, а потом обед.

– Скушай котлетки, что я положила. А то знаю, обратно все принесешь, – в голосе просквозил холодок, но Яна это только позабавило.

– Не волнуйтесь, бабуленька. Котлеткам я воздам должное, о чем клятвенно вас заверяю.

– Ой, лис. Ой, лис, – послышался теплый смех. – А то я не знаю. Обложишься своими книжками и про котлеты забудешь.

– Не в этот раз. Я и впрямь проголодался. Дискуссия сегодня была весьма информативной, но утомительной.

– Поди воришку этого обсуждали? – сварливо ответила бабушка. Ян хохотнул в ответ. – Чего смеешься?

– Не в бровь, а в глаз, бабуленька. Вся Москва гудит, говорят, что даже в Индии отголоски слышны. Кстати, пока не забыл. Через пару недель у меня поездка.

– Опять?!

– Не опять, а снова, – мягко поправил бабушку Ян. – В этот раз недолго. Поедем с классом в Подмосковье. В лесах нашли остатки древнего поселения. Ребятам полезно будет увидеть историю своими глазами.

– Знаю я тебя. Вернешься опять весь чумазый, да с джинсами порванными. Нет бы рисовал, как в детстве.

– Уверен, ты бы и на этот счет ворчала бы, – с улыбкой ответил Ян.

– А все дед твой, царствие ему небесное – проворчала бабушка. – Я ему, почитай ребенку сказки. А он давай тебе про Ирландию, про Китай, да про мечи японские. Сидите в кресле вдвоем, страницами шуршите, а у самих глаза, как угольки горят. Кто потом стул немецкий разобрал, чтобы себе катану сделать?

– Ты мне вечность это припоминать будешь? – вздохнул Ян. – Аккуратно же разобрал.

– Угу. Так аккуратно, что дед на землю сверзся, когда покушать сел… – не договорив, бабушка рассмеялась. – Эх, молодость. Прощаем ей мы все проделки. Ладно. Во сколько тебя домой ждать?

– Сегодня до пяти, – ответил Ян, сверившись с расписанием в ежедневнике.

– Вот и хорошо. Как раз борщик тебе сготовлю. Как ты любишь.

– Твой борщ я, конечно, люблю, но тебя все же люблю больше, – рассмеялся Ян и взглянул на часы. – Урок через двадцать минут. Как раз успею кофе заварить.

– Много не пей. Опять до утра книжки свои читать будешь.

– Как иначе, бабуленька, – улыбнулся Ян. – Пока-пока.

Закончив разговор, Ян вновь достал из кармана камень. Черный бриллиант играл бликами каждый раз, когда на него падал свет теплого, осеннего солнца, но на душе у Яна было неспокойно. На миг он подумал о таинственном проклятии и мотнул головой, чтобы прогнать дурные мысли. Первый осколок добыть удалось сравнительно легко. Шейх, владевший им, слишком верил в собственную неприкосновенность, за что и поплатился. Камень хранился под стеклянным колпаком в спальне, так что Яну не составило трудов аккуратно вырезать в стекле ровный круг и украсть камень, пока шейх мирно сопел носом в двух метрах от него. Сложнее было получить информацию и проникнуть в дом, но и тут удача благоволила ему.

Со вторым камнем было сложнее. Сырский прятал бриллиант в сейфе и доставал лишь по особым случаям. Меры безопасности тоже были серьезными. Кабинет бизнесмена не имел окон, а труба вентиляции была настолько узкой, что пролезть туда могла только змея, но никак не человек. Сначала Ян подумывал попросту выкрасть ключ у Сырского во время отдыха последнего в Сандуновских банях, но от этой затеи быстро отказался. Пропажу найдут, сменят замок и определенно усилят охрану. Действовать нужно было аккуратно и без спешки, поэтому Ян раздобыл планы особняка Сырского и внимательно их изучил. К счастью, внутренней перестройке особняк, принадлежавший когда-то богатому купцу Арефьеву, не подвергся. Сырский ценил старину и лишь обновил убранство дома, оставив планировку комнат в первоначальном состоянии. Далее в ход пошел план расставленных по дому камер, но и здесь проблем не возникло. Любую информацию можно найти в интернете, если хорошенько заплатить нужным людям. Ян как раз продал оправу от первого бриллианта знакомому скупщику в даркнете и без тени сомнений пустил деньги на подготовку к дерзкому ограблению. Тут-то и начались проблемы, которые Ян поначалу связал с обычной неудачей, а потом и вовсе чуть ли не поверил в тяготеющее над камнями проклятье. Сначала он чудом не засветил свое лицо на камеру, которой не было на плане. Затем с трудом смог перенастроить запись с других камер, заменив их на статичные картинки. Еще и с охранником чуть не столкнулся. Повезло, что тот спросонья не заметил неясной тени, прижавшейся к стене рядом с дверью в кабинет Сырского. Да и сам сейф добавил нервотрепки. Ян почти в голос выругался, когда увидел не ту модель, которую ожидал. К счастью, код, который был найден на телефоне Сырского, совпал с кодом, использующимся для сейфа. Но даже сейчас, находясь в безопасности, Ян все еще чувствовал исходящий от камня негатив. Бриллиант был по-настоящему красив. Редкой, черной окраски, он притягивал взгляд и в то же время отталкивал. Словно невидимое проклятье, довлеющее над «Оком», и правда действовало.

– «И удача покинет всякого, кто Ока посмеет коснуться. И карающий взор Брахмы да обратится на него», – пробормотал Ян слова, написанные дрожащей от ненависти рукой Джона Пэриша. Надпись была обнаружена в некогда роскошных апартаментах миллионера, и явно была написана перед тем самым злополучным прыжком в окно. Принадлежали ли эти слова служителям культа Брахмы или же подтверждали помутнение рассудка миллионера, Ян не знал, но каждый раз вспоминая их, неприятный холодок нет-нет, да пробегал по коже, вызывая мурашки.

Вздохнув, Соколовский поднялся со стула и подошел к окну. На улице царила осень. Еще не мерзкая и слякотная, вызывающая простуду и заставляющая выбираться из дома лишь по крайней нужде, а теплая и золотая. Подернулись первым осенним огнем деревья, редкие листья уже вовсю гонял ветерок, а люди, спешащие по делам, порой останавливались, смотрели на солнце и, зажмурившись, улыбались. Ян тоже улыбнулся, вспомнив, как бабушка впервые отвела его в библиотеку похожим осенним деньком. Именно там семилетний Янчик увидел учебник истории за тысяча девятьсот второй год и загорелся желанием завладеть дорогой книгой.

Не сказать, что детство Яна было голодным и страшным. Девяностые, катком проехавшие по многим людям, Соколовских почти не затронули. Возможно дело было в том, что дед Яна, Валерий Павлович Соколовский, получал хорошую пенсию за прежние военные заслуги. Или же бабушка, Анна Ивановна, умело управлялась бюджетом семьи, несмотря на маленького внука. Так или иначе, но детство Яна было если не сытым, то вполне благополучным. Лишь одна трагедия посетила семью перед сложными девяностыми. Тогда, зимой восемьдесят девятого, родители маленького Яна попали в аварию, и огромная фура с уставшим водителем попросту снесла легкий жигуленок с дороги, оборвав сразу две жизни.

Родителей Ян не помнил. Иногда мелькнет что-то в мыслях. Что-то теплое и ласковое, как мамина рука. Или же в ушах зазвучит голос отца. Голос далекий и еле слышимый. Только фотография на столе в спальне Яна напоминала о том, что у него когда-то были родители.

Такие фотографии были у многих. Выполненные в технике сепии, с нарочито серьезными и шаблонными позами людей, но Ян любил перед сном разглядывать фотографию. Вглядывался в мамину улыбку, смотрел в серьезные глаза отца, а потом, вздохнув, засыпал.

От мамы ему достались глаза. Голубые, как рассветное небо. И нос. Прямой, с широкими, не уродующими лицо ноздрями. От отца же наоборот достались волевой подбородок и уши. Торчащие и большие. Бабушка иногда в шутку называла внука фенеком. В честь лисицы, чьей особенностью тоже были большие уши.

Заслуженная учительница дворянских кровей, Анна Ивановна, сразу же взяла осиротевшего внука под свое крыло. В пять лет Ян научился читать, а к шести годам перечитал почти всю библиотеку деда, отдавая предпочтения книгам по истории. Пусть он тогда и не понимал многого, но все же интерес к истории из маленькой искорки разгорелся до настоящей любви. В шесть лет бабушка отдала Яна в художественную школу и всячески поощряла тягу внука к искусству, а тот с радостью впитывал все новое и однажды поверг в шок бабушкиных подруг, которые собирались в доме Соколовских по выходным.

Маленький Ян, похожий на румяного барина, важно и обстоятельно выдал длинную лекцию о том, почему Мазаччо лучше, чем Тициан, после чего с чистой совестью отправился в свою комнату читать любимые им на тот момент бирманские легенды. Женщин покорил этот серьезный, маленький мужчина и Яна частенько зазывали на посиделки, где он с жаром спорил о прекрасном, не замечая бабушкиной гордой улыбки.

В семь лет началась школа, с которой у Яна проблем тоже не возникло. Поначалу. Если гуманитарные науки давались ему легко и всегда вызывали интерес, то с точными у Яна возникли сложности. Научившись простейшим арифметическим действиям, он решил, что этого хватит и вовсю окунулся в любимую им историю. Не помогал даже грозный голос деда, которого Ян уважал не только за былые заслуги, но и за обширные знания в мировой истории. На все претензии Ян отвечал одинаково: «Я буду изучать историю в будущем. Математика мне не нужна».

Однако разбираться с логарифмическими уравнениями и теоремами все равно пришлось. Ян терпеливо зубрил учебник только ради того, чтобы от него наконец-то отцепились и позволили вновь вернуться к книгам. Книги, а особенно книги по истории, стали его страстью. Однажды маленький Ян во втором классе выдал классному руководителю цитату Антисфена. На утверждение учителя, что математика – это необходимая наука, Ян ответил, что самая необходимая наука – это наука забывать ненужное, что он, собственно, и делает с математикой. За что ожидаемо получил двойку в дневник и головомойку от деда дома. Война с математикой не закончилась, но в первом классе у Яна появилось еще одно увлечение. И связанно оно было снова с книгами.

В семь лет бабушка отвела маленького Яна в библиотеку, устав слушать причитания внука о том, что ему больше нечего читать, а мозг отчаянно нуждается в знаниях. Очень скоро библиотека стала его вторым домом и бабушке приходилось каждый вечер идти за внуком, который прописался в читальном зале, обложившись книгами по самую макушку. А потом помогать ему нести домой книги, которые маленький Ян брал на дом.

Читал он запойно, за день проглатывая разом по два-три пухлых тома. Знания оседали в голове Яна, а острый язычок не отказывал себе в удовольствии озвучить что-либо от прочитанного бедным учителям, совершившим досадную оговорку. И именно тяга к знаниям подтолкнула Яна к первой краже.

Учебник истории за тысяча девятьсот второй год Яну наотрез отказались давать в библиотеке. Говорилось и о ценности книги, и о редких иллюстрациях внутри, и о хрупкости обложки. Сам учебник же был гордо выставлен на показ на специальной полке со старыми книгами. Полка находилась за спиной библиотекаря и постоянно мозолила Яну глаза, когда тот выкладывал на стол книги, которые хотел взять на дом.

Тогда-то и родился в слишком умной голове Яна хитрый план, как заполучить старинный учебник. Все моральные угрызения совести Ян сразу задушил еще в зародыше, апеллируя к внутреннему протесту тем, что знания превыше всего и как же горестно наблюдать, что такая важная и ценная книга попросту пылится на полке. Любимый томик ирландских легенд и преданий был отложен в сторону, и Ян приступил к шлифовке своего плана.

На самом деле план был прост. Ян давно уже приметил, что некоторые книги, которые он просил, находятся на складе, за белой дверью слева от стола библиотекаря. И в поисках этих книг библиотекарь проводит от пяти до десяти минут. Ян старательно отсчитывал время, каждый раз выбирая новые книги, чтобы найти ту, которая займет библиотекаря настолько, чтобы успеть украсть учебник. Но была в этом плане и одна проблемка.

Ян опасался совершать кражу, так как боялся, что его быстро вычислят. А там и грозный дедушкин ремень, которым перед носом Яна иногда потряхивали, может наконец-то познакомиться с слишком уж самонадеянным мальчишкой. К несчастью, лишь один библиотекарь не знал об интересе Яна к учебнику, поэтому план, за неимением других, был временно заброшен до зимы девяносто второго года. Тогда многие библиотекари уволились и на их место пришли новые. Ян понял, что час икс настал.

В качестве отвлекающего маневра был выбран потрепанный томик «Истории словесности» Полевого. Он давал Яну десять минут чистого времени, достаточного для того, чтобы подвинуть стул, залезть на него, сдвинуть стекло книжной полки и вытащить книгу, поставив на ее место другую. Конечно, могли помешать и другие посетители, поэтому Ян решил выбрать утро субботы, когда в библиотеке было меньше всего людей.

Тщательно разработанный план был реализован в ближайшую субботу и все прошло, как по маслу. Ян меланхолично расписался в карточке «Истории словесности», сложил книги в сумку, в которой уже лежал украденный учебник по истории и, попрощавшись с библиотекарем, отправился домой.

Стоило переступить порог библиотеки, как Яна захлестнула эйфория от произошедшего. Адреналин бешенными порциями поступал в сердце, в висках шумело, а ноги стали ватными. На миг маленький Ян даже забыл об учебнике, настолько его захватили новые эмоции. Подобного он не испытывал еще ни разу в жизни и это ощущение Яну очень понравилось. Еще и память услужливо подкинула любимые рассказы о Шерлоке Холмсе, где фигурировали ловкие воры, у каждого из которых был свой отличительный знак. Апельсиновых зернышек у Яна не было, но зато в кармане лежал мелок, который он иногда грыз. Воровато оглядываясь, Ян подошел к стене и нарисовал на ней мордочку лисицы-фенек, вспомнив, что фенеком его частенько звала бабушка. Тогда он еще не знал, что этот символ станет его визитной карточкой, и тысячи следователей со всего мира будут ломать голову над вопросом – кто же такой Фенек. А сам Фенек надолго поселится в его голове.

Но в тот момент Ян был обычным семилетним воришкой, который стащил книгу из библиотеки. Конечно, способ кражи не был нов, и многие будущие учителя нет-нет, но все же воровали библиотечные книги, отвлекая разными способами библиотекарей. Тогда Ян об этом не задумывался. Легкая победа его буквально окрылила и домой он бежал вприпрыжку, думая лишь о том, как с головой погрузится в украденную книгу.

Учебник и впрямь был ценным. Внутри, помимо стандартных параграфов, посвященных древней истории, нашлось место и удивительным рисункам, выполненным в стилистике изящных гравюр. А небольшая печать с императорским орлом на форзаце говорила о том, что прежним хозяином книги был кто-то из царской семьи. Естественно, Ян об этом не знал. Для него это был обычный учебник, пусть и выпущенный в те времена, когда самого Яна даже в проекте не значилось. Знания о том, что же именно он украл, пришли позже. И, как полагается, были не очень приятными.

Потерявший от успеха голову Ян совершил ошибку, которую делают все начинающие воришки. Он возомнил, что он умнее других и за это поплатился. После ужина странной книгой, которую Ян и не думал скрывать, заинтересовалась бабушка, а потом и дедушка, у которого и очки, и глаза полезли на лоб, стоило ему увидеть императорскую печать на форзаце книги. С внуком был проведен короткий разговор, в ходе которого Ян во всем признался и даже пустил слезу. Слеза на взрослых не подействовала и наивного воришку наказали ремнем, а потом поставили в угол. На два часа.

Утром, вместе с дедушкой, Ян снова отправился в библиотеку. На этот раз не за книгами, а вымаливать прощенье. Конечно, библиотекари даже не заметили, что из-за их спины пропал редкий экземпляр, поэтому с удивлением посмотрели и на пожилого мужчину, и на насупившегося мальчишку, который эту книгу и украл. Простили Яна охотно. Может дело было в том, что в голубых глазах библиотекари увидели настоящее раскаяние, а может Яну сыграло на руку нежелание библиотекарей заниматься этой проблемой. Так или иначе, но из библиотеки Ян шел с чистой душой и спокойным сердцем. Вот только в сердце Яна не было никакого раскаяния. Вместо этого он ругал себя последними словами за то, как глупо попался, и впредь пообещал себе больше не допускать таких оплошностей, более тщательно продумывая предстоящие дела.

– Ох, лисеныш, – вздыхала за ужином бабушка, смотря на нахмурившегося внука, который еле-еле осилил котлету, а к любимой им картошке-пюре даже не притронулся. – Ешь уже, горе ты луковое. Урок-то усвоил?

Урок Ян и правда усвоил, вынеся из него совсем не то, что вкладывалось крепкой дедушкиной рукой, кожаным ремнем и мудрыми словами бабушки. Маленький воришка был огорчен тем, что библиотекари пропажу даже не заметили, а значит лишь собственная ошибка привела к провалу. Конечно, Ян понимал, что отделался слишком уж легко. Его запросто могли за кражу поставить на учет в детской комнате милиции, а библиотекари запретили бы посещение библиотеки, что для Яна было хуже всего.

Впрочем, грустил он недолго. В юной и весьма беспечной голове уже зрел новый план, благодаря которому Ян собирался не только вернуть так глупо потерянный учебник истории, но и разжиться еще парой книг. В этот раз к подготовке он подошел более серьезно, не раз обследуя территорию рядом с библиотекой. В частности, его очень интересовали окна и строение оконных защелок. С прогулки Ян вернулся очень довольным собой и тщательно записал полученную информацию в тетрадку, которую не менее тщательно прятал в тайнике под книжным шкафом. В этой тетрадке, помимо деталей плана, были и рисунки. Примерный план библиотеки, конструкция окна, а также лисья мордочка, которую Ян твердо решил сделать своим отличительным знаком. Знаком, который он и не подумает скрывать. А виной всему, конечно же, внутренний голос, крепко занявший место единственного друга Яна, которому можно было поведать все свои секреты. В спорах с самим собой, Ян привык обращаться к внутреннему голосу, как к самостоятельной личности. И имя у этой личности тоже появилось. Фенек. Темное альтер-эго Яна, ехидное, сыплющее сарказмом, но очень нужное, в чем он очень скоро сумеет убедиться.

Вторая операция в библиотеке, как обозвал её мысленно Ян, тоже прошла успешно. В успехе воришка снова не сомневался и лишь ехидно посмеивался, насколько дерзким и простым получился план. Для начала Ян упросил дедушку позволить ему загладить вину и предложил вечером отнести в библиотеку книги, которые дома не пользовались большим спросом. Затею Яна поддержала и бабушка, потому что новые книги некуда было ставить и они занимали места в местах для этого совсем неподходящих. Таких книг нашлось много, и Ян с дедушкой трижды возвращался домой за новой партией.

В библиотеке же Ян быстро втерся в доверие к библиотекарю, тучной даме, носившей роговые очки с очень толстыми линзами. Маленький воришка очень уж убедительно изобразил раскаяние и даже вызвался помочь с сортировкой щедрого дара. Конечно, библиотекарь согласилась сразу же, стоило ей только увидеть стопки толстых книг, обвязанных тесемкой. Дедушка, поверив Яну, с чистой совестью оставил внука разбираться с книгами и отправился домой, чего Ян только и ждал. Библиотекарь тоже скоро потеряла интерес к мальчишке, который таскал опечатанные книги на склад. Её даже не смутило то, что времени Ян на складе проводил куда больше нужного, порой возвращаясь то через десять минут, то через пятнадцать. А причины этого были так же просты, как и план, придуманный маленьким хитрецом.

Пользуясь моментом, Ян разыскал на длинных стеллажах не только реквизированный у него украденный учебник, но и еще три книги, которые показались ему интересными. Так, к учебнику истории добавилось дореволюционное издание «Сказок тысячи и одной ночи» с ручными иллюстрациями, мифы древней Греции из того же периода, и первое издание «Братства кольца» Толкина, которое каким-то чудом попало в московскую библиотеку и теперь пылилось на полках. Книги Ян выбрал заранее, получив доступ к библиотечному каталогу, который любил от скуки перебирать, пока библиотекари вписывали названия книг в читательский формуляр. Поэтому пришлось потратить время, чтобы найти книги, бегая по складу.

Конечно, совать книги под колючий свитер, как поступил бы дилетант, Ян не стал. Вместо этого он аккуратно открыл форточку одного из окон в дальнем конце склада, после чего перекинул украденные книги на заботливо постеленную на снег белую наволочку. Закрыв форточку, Ян со спокойным сердцем отправился обратно и доложил, что работу закончил. Дело осталось за малым: накинуть куртку, выйти из библиотеки и завернуть за угол, куда никто не заглядывал, после чего сложить книги в сумку и отправиться домой.

В этот раз светить добычей Ян не стал. Поначалу он спрятал их на чердаке дома, где жил, после чего перетащил в тайник под книжным шкафом, о котором никто кроме него не знал. Украденные книги Ян доставал только в те моменты, когда дома никого не было, и, самодовольно улыбаясь, принимался читать.

Но очень скоро Ян снова заскучал. Адреналин, полученный во время операции «Библиотека» (именно под этим громким названием проходила вторая кража в тетрадке Яна), давно уже выветрился и душа принялась тосковать по составлению плана и подготовке, по восхитительному мгновению осознания произошедшего и восторгу от собственной гениальности. Фенек такое только приветствовал. Впрочем, Ян прекрасно понимал, что от его проделок могут пострадать невинные люди и от этого мучился угрызениями совести. Угрызения немного утихли, когда он тайком подбросил пару украденных книг обратно в библиотеку, но идти на преступление, чтобы обокрасть ни в чем неповинного человека, Яну казалось чем-то мерзким и тошнотворным. Все же воспитан он был не в семье маргиналов и прекрасно понимал, что такое хорошо и что такое плохо. За него все решил случай и очередное знаковое событие произошло с Яном в пятом классе.

Тогда, прямо на перемене, он увидел плачущую отличницу Третьякову, которую утешала верная подруга Сальцова. Ян, проходящий мимо, услышал лишь обрывок их разговора, но и этого ему хватило, чтобы моментально вцепиться своим гением в непростую ситуацию, в которую попала Третьякова.

– Да, говорю тебе, я шпору забыла в тетрадке, – утирая слезы, повторила Третьякова. Ян, вставший неподалеку, рассеянно рассматривал в окне голубей, которые слетелись в кормушку, сделанную кем-то из учеников на уроках труда. – Если Муся найдет, мне сразу пару влепят. Представляешь, что со мной сделают родаки за двойку?

Ян молча с ней согласился. Не из-за родителей, а из-за учителя по биологии, Мусиной Елизаветы Петровны, которую одноклассники обычно называли Мусей. Строже учителя, чем Муся, в школе было сложно найти. Дело осложнялось и тем, что Муся была донельзя злопамятной и найденная ей шпаргалка напрочь вычеркнет Третьякову из списка любимчиков, а значит о золотой медали по окончании школы можно забыть.

– Может тетрадку у Муси попросить и незаметно вытащить? – предположила Сальцова. Ян мысленно фыркнул, сразу отвергая такой глупый способ.

– Ага! И что я скажу? «Елизавета Петровна, я там забыла кое-что в тетрадке»?

– А если… – Сальцова запнулась, увидев, что Ян ошивается рядом, и поджала губы. – А ты чего уши греешь, Лопоухий? А ну вали отсюда!

Ян меланхолично пожал плечами и удалился. Вот только девчонки ни за что бы не догадались, что в его голове уже прокручивались планы, как можно завладеть тетрадкой Третьяковой. Правда дело осложнялось тем, что уже завтра Мусина огласит результаты контрольной, а значит забытую шпаргалку нужно выкрасть, как можно скорее. Но Яна это лишь раззадорило. Он усмехнулся и направился в столовую, попутно продумывая в голове детали предстоящего дела, начав, привычно, с опасности.

Ян понял, что если его застукают копающимся в сумке учителя, то постановки на учет в детской комнате милиции не миновать. Докажи потом, что ты хотел помочь однокласснице. На самом деле Яну было плевать и на Третьякову, и на Сальцову, и на любую другую девчонку в школе. Ему попросту было скучно, а обрывок разговора, услышанный в коридоре, дал то, чего Ян уже давно не ощущал. Адреналин и чувство опасности. От этого приятно шумело в голове и чуть подрагивали руки, но Ян радовался этому ощущению. Как радовался и тому, что заскучавший мозг снова принялся работать в паре с Фенеком, подкидывая крайне интересные варианты для обдумывания.

Купив в школьной столовой пирожок, Ян уселся под лестницей, ведущей в спортзал, вырвал листок из тетрадки и принялся набрасывать план. Привычное внимание к деталям здесь сыграло ему на руку. Каждый день Мусина в половину первого ходит в столовую, где берет себе тарелку супа, кусок черного хлеба и стакан чая. Ян частенько пересекался с ней на обеде, покупая у повара вкуснейшие пирожки с картошкой. Во время обеда кабинет биологии пуст, потому что уроки у первой смены заканчиваются, а таскать тяжелую сумку с тетрадками в столовую Мусина не любит. Обедает Мусина ровно двадцать минут и этого времени должно хватить, чтобы выкрасть шпаргалку. Прикусив колпачок ручки зубами, Ян задумался о том, как проникнуть в закрытый кабинет. Но и здесь его не подвела природная любознательность.

Замки в школе были простенькими. Однажды Ян сам видел, как учитель труда приподнимает дверь с помощью палки и, чуть отведя её в сторону, освобождает ригель из запорной планки. Конечно, делалось это не ради просвещения учеников, а из-за того, что трудовик попросту потерял где-то ключи. Но Ян запомнил и сейчас втайне порадовался, что присутствовал при этом замечательном событии. Дальнейшее представлялось Яну легким. Зайти в кабинет, найти в сумке или на столе тетрадь Третьяковой и изъять из нее шпаргалку, после чего выйти и просто захлопнуть дверь.

Удача не подвела Яна, лишь с замком пришлось повозиться, потому что школьный деревянный пенал был небольшим и в качестве упора плохо подходил. Провозившись добрых пять минут, Яну все же удалось освободить ригель и открыть дверь. Шпаргалка тоже нашлась быстро. Тетрадь Третьяковой лежала третьей по счету в стопке. Ян вытащил шпаргалку и сунул её в карман, после чего не отказал себе в удовольствии нарисовать на полях в тетради Третьяковой лисью мордочку. Фенек настоятельно советовал оставить «фирменный знак». С чувством выполненного долга он вышел из кабинета и аккуратно закрыл дверь. Замок сухо щелкнул и Яна захлестнула долгожданная эйфория. Он даже присел на корточки у стены и, улыбаясь, смотрел на подрагивающие пальцы. За этим занятием его застала Мусина, вернувшаяся из столовой, и подозрительно наморщила нос.

– А ты чего тут сидишь, Соколовский? – грозно спросила она. Но Ян, вернув себе самообладание, спокойно ей ответил.

– Думал, что записал домашнее задание, а оказалось, что нет.

– Думать тебе почаще бы не помешало, – вздохнула Мусина и, чуть подумав, добавила. – Параграф тринадцать, Соколовский. Запиши, а то опять забудешь.

– Спасибо, Елизавета Петровна, – обаятельно улыбнулся Ян. Но Мусина уже потеряла к нему интерес. Она открыла ключом дверь и скрылась в кабинете.

На следующем уроке биологии Ян самодовольно улыбнулся, наблюдая за бледной, как мел, Третьяковой. И чуть не рассмеялся, когда отличница открыла рот, услышав оценку за контрольную и критику за рисунок на полях. Рот открыла и Сальцова, но её реакция Яна не интересовала. Он смотрел на свои подрагивающие пальцы и упивался очередным успешным делом, которое увековечил в тайной тетрадке под броским названием «Операция «Шпаргалка». Засыпая, Ян неожиданно понял, что это состояние ему нравится. Да, он совершил преступление, взломав кабинет учителя, но зато помог другому человеку. На миг Яну даже подумалось, что неплохо было бы вытащить из кошелька Мусиной пару купюр и купить бездомным у магазина еды, но в итоге отмел эту мысль. По той простой причине, что Мусина, хоть и была самым строгим учителем в школе, но человеком все же являлась неплохим. А вредить таким людям, Ян точно не собирался. С этой мыслью он и заснул, и спал так сладко, как еще никогда в жизни не спал.

Так альтер-эго Яна стало его постоянным, пусть и невидимым партнером. В жизни Ян был обычным и в чем-то даже скучным мальчишкой, а Фенек наоборот действовал рискованно и нахально. Правда, чаще всего, лишь на бумаге, или в голове, с удовольствием оспаривая идеи Яна и подкидывая свои, не менее нахальные.

Друзей у Яна не было и всю свою неуемную энергию он пускал на продумывание операций, которые тщательно разрабатывались и записывались в тетрадку, на обложке которой была нарисована голова лисицы-фенек. Помимо операций «Библиотека» и «Шпаргалка», там был план проникновения в учительскую с целью кражи классного журнала, чтобы выправить оценки. План кражи дедушкиного офицерского ремня из крепкой кожи и его последующая ликвидация в подвале. Планы срыва уроков на контрольных, в тех случаях, если Ян не будет к ним готов. Жизнь Яна постепенно менялась и в ней находилось место новым увлечениям.

Бабушка удивленно поглядывала на внука, который мог до ночи копаться в старых ящиках, где дедушка хранил неисправные выключатели, розетки и прочий хлам, который вроде и не нужен, но когда-нибудь обязательно станет нужен. А Ян с головой погружался в устройства различных замков, которых в коробках оказалось слишком уж много.

Книжные интересы тоже претерпели изменения. К любимой истории, мифам и легендам прибавились другие книги. Некогда нелюбимые физика и химия вдруг заиграли перед Яном новыми красками, и он упоенно изучал влияние различных кислот на металлы, читал о взаимодействии веществ друг с другом, а также собирал их дедушкиного хлама различные устройства. Одним из таких стала универсальная отмычка, которую Ян, не мудрствуя лукаво, протестировал сначала на квартирном замке, а потом на двери в учительскую, после чего спрятал в тайник под книжным шкафом. Помимо тетрадки с планами и отмычки, в тайнике нашелся набор химических реагентов, которые Ян стащил из кабинета химии на перемене, слепки ключей от школьных кабинетов, и карта мира за тысяча восемьсот восьмидесятый год. Карту Ян украл из кабинета географии, когда помогал учительнице разбирать шкафы и увидел настоящее сокровище. Скорее всего карту бы и так украли. В не слишком сытых девяностых тащили всё и все. Поэтому Ян, недолго мучившийся угрызениями совести, решил о карте учительнице не говорить и попросту забрал находку себе.

В октябре девяносто девятого, когда Яну стукнуло пятнадцать, не стало дедушки и безутешный Ян долго плакал по ночам в подушку. Плакал не столько от боли, сколько от несправедливости. Холодным осенним вечером дедушке стало плохо, и бабушка сразу же вызвала скорую. Но машина ехала слишком долго, так еще и от жирного дежурного врача разило перегаром. Прямолинейный Ян чуть ли не бросился на того с кулаками, повезло что бабушка смогла утихомирить разбушевавшегося внука, которого в таком состоянии никогда не видела. К сожалению, спасти дедушку не смогли. А внук, через несколько дней пошедший с бабушкой в больницу за вещами деда, увидел на руке дежурного врача дедушкин перстень, который ему когда-то подарил боевой товарищ. Бабушка этого не заметила, но заметил её внук.

Погоревав две недели, Ян достал из тайника свою тетрадку и засел за новый план. Ему отчаянно хотелось наказать человека, который стал причиной смерти любимого деда, так еще и украл дедушкин перстень с рубином. Более того, Ян хотел, чтобы такой человек больше никогда не работал в скорой помощи. От злости тряслась шариковая ручка, выводя на листке бумаги неровные буквы и цифры, а в голубых глазах Яна стояли слезы.

Подготовка заняла следующие три месяца. Днем Ян ходил, как обычно в школу, вечера проводил рядом с бабушкой, тяжело переживавшей утрату, а ночью садился за обдумывание плана. Придуманный план был дерзок. Ян собирался ночью забраться в больничный архив и собрать доказательства некомпетентности дежурного врача, которого винил в смерти дедушки. Ради этого склонный к полноте Ян прописался после уроков на спортивной площадке. Он подтягивался, отжимался и приводил себя в форму, пока не смог подтянуться ровно пятьдесят раз. После спортплощадки Ян отправлялся в библиотеку, где снова и снова принимался за изучение строения различных окон и принципов работы сигнализации. На удивленные вопросы библиотекарей Ян отвечал одинаково, говоря о том, что готовится к поступлению. Однако умалчивал, куда и зачем собрался поступать. Очень скоро библиотекари потеряли интерес и к Яну, и к его странным запросам.

В феврале Ян, сославшись больным, отправился в больницу. Ради этого он на ночь выдул бутылку ледяной воды, а утром с радостью ощутил, как побаливает горло. Пройдя осмотр у терапевта, Ян получил освобождение от школы и, выйдя из кабинета, довольно усмехнулся. Однако он не отправился вниз по лестнице к гардеробу за курткой и шапкой. Вместо этого Ян сначала взглянул на расписание, висевшее возле кабинета, а потом быстро зашагал в сторону туалета – места грязного и донельзя отвратительного. Но сделал он это не от большой нужды, а чтобы аккуратно открыть окно и вложить в запорную щеколду сложенный листок бумаги. Аккуратно прикрыв окно, Ян с чистой совестью пошел домой.

Ночью он дождался, пока бабушка уснет и старательно отсчитал еще десять минут. Лишь после этого выбрался из кровати и спешно натянул на себя штаны и колючий свитер. Из тайника была извлечена отмычка, а из ящика в кладовке пара новеньких строительных перчаток. Пробравшись в коридор, Ян накинул дедушкину черную куртку и сунул ноги в черные кроссовки. Затем, стараясь не шуметь, закрыл входную дверь и бегом помчался по лестнице.

Несмотря на февраль, ночь выдалась теплой и слякотной. Слюдяно поблескивали лужи под светом редких фонарей, порой до Яна доносились выкрики шальных забулдыг, потерявших дорогу домой, и изредка слышался брехливый лай собак. Но Ян, сжав зубы, бодро бежал в сторону больницы, предпочитая держаться в тени.

Добравшись до больницы, он задрал голову и посмотрел на темные окна здания. Лишь в некоторых окнах горел свет. Как и в одном окне на втором этаже, которое Яну было интересно больше всего. Там находился туалет, окно которого было предусмотрительно открыто.

Ян взобрался на дерево, после чего повис на руках и осторожно принялся раскачиваться. Секунда, другая, отпустить руки и схватиться за подоконник. Но удача вдруг решила сыграть с Яном злую шутку. Ветка неожиданно хрустнула, и горе-воришка рухнул в подтаявший грязный сугроб, после чего издал тихий, но весьма болезненный стон. Если бы пузатый охранник, мирно сопящий на стуле в приемном покое, не спал, а совершал обход, то он бы увидел, как из сугроба выбирается матерящийся шепотом грязный подросток и, ойкая, идет к черному ходу, через который обычно выбрасывали мусор.

Замок двери черного хода не смог устоять перед отмычкой и Ян, выдохнув, осторожно потянул тяжелую дверь на себя. В нос тут же ударил сладковатый и довольно противный запах лекарств, пота и пыли, но цель вылазки была важнее, чем какой-то там запах. К тому же Ян напрочь забыл о неудаче с деревом, потому что запасной план с отмычкой сработал.

В больнице было тихо и лишь изредка где-то хлопала дверь и раздавались негромкие шаги. Ян крадучись двинулся вдоль стены, внимательно смотря на двери и готовый дать деру сразу же, как только послышится щелчок замка. Но ему повезло. До архива удалось добраться без проблем, однако обернувшись, Ян еле сдержал ругательство. Вымытый неизвестной уборщицей пол украшали грязные отпечатки его кроссовок. Пришлось доставать из кармана тряпку и ползти на коленях по коридору, чтобы избавить пол от малейших намеков на собственное присутствие. Конечно, Ян мог бы сделать это и на обратном пути, однако не любил рисковать понапрасну. То, что удача бывает капризной, он уже убедился на собственной шкуре, когда попытался изобразить из себя обезьянку и залез на дерево.

Избавив пол от отпечатков, Ян вытащил из кармана отмычку и принялся орудовать в замке. Здесь удача снова вернулась к горе-воришке. Подобный замок валялся в дедушкином ящике для инструментов, и Ян частенько на нем практиковался. С тихим щелчком замок открылся, пропуская Яна в темный архив, больше похожий на жерло таинственной пещеры, в которой дремлет голодный и весьма злой дракон.

Правда место дракона в архиве занимали тяжелые стеллажи, заставленные карточками пациентов, отчетами и прочей бесполезной макулатурой. Ян нашел стеллаж, посвященный жалобам, и погрузился в изучение… чтобы через десять минут выругаться и бессильно сползти на пол. Жалоб было предостаточно, вот только на то, чтобы разобрать их все и найти нужные, ушло бы несколько дней. Об этом он как-то не подумал. Неизвестный архивариус, судя по беспорядку на полках, жалобы складывал абы как и ни о какой системе грамотной каталогизации не слышал. Обида, возникшая в груди, принесла с собой и отчаяние. Ян понял, что от цели наказать врача придется отказаться. Вряд ли у него получится еще раз незаметно влезть в больницу, дальнейшие вылазки несут лишний риск, а рисковать Ян любил лишь будучи уверенным в успехе.

Минутная слабость отступила и мозг снова принялся работать в привычной холодной и взвешенной манере. Ян вспомнил о второй цели и, нахмурившись, поднялся с пола. Если уж наказать врача, лишив работы, нельзя, то наказать, лишив украденного, нужно.

Оставив за спиной архив, Ян вновь принялся красться по коридору. Только на этот раз в сторону выхода, где рядом с черных ходом находилась и дверь, ведущая в приемный покой. Вспомнив собственные наблюдения, Ян успокоился. В приемном покое сейчас должен быть только дежурный врач и охранник. Вздохнув, воришка взялся за металлическую ручку, надавил на нее и осторожно потянул дверь на себя.

Пока удача благоволила Яну. Первым в глаза ему бросился пузатый охранник. Тот тихонько похрапывал на неказистом, деревянном стуле, сложив пухлые ладошки на животе. Слева от него еще один стол, за которым, положив голову на предплечье, спит дежурный врач. Ян поморщился, унюхав в воздухе знакомый аромат перегара. Злость, текущая тоненьким ручейком в груди, неожиданно превратилась в мощный поток. Хотелось заорать, хотелось ударить врача по красной морде и спросить, когда человек внутри этого безобразного тела умер. Но Ян, пусть и не без помощи Фенека, взял себя в руки.

Он скользнул в сторону стола и довольно усмехнулся. Вторая рука врача безжизненно свисала плетью, а на безымянном пальце тускло поблескивал дедушкин перстень с рубином. Следующая минута стала для Яна вечностью. С превеликой осторожностью он взялся за перстень и не менее осторожно потянул его вниз. Перстень скользнул с пальца врача очень легко, словно и сам хотел сбежать. Ян сжал его в кулаке и крадучись пополз обратно. Дверь легонько скрипнула и замок сухо щелкнул за воришкой, заставив охранника на стуле всхрапнуть. Но когда он проснулся, Ян уже был далеко.

Бабушке Ян ни о чем не сказал, а та даже не догадывалась, что любимый внук ночью залез в больницу, чтобы вернуть перстень деда. Сам же перстень занял место в тайнике и доставался из него лишь в те моменты, когда бабушки не было дома. Конечно, потом Ян все-таки перестал скрываться, а на вопрос бабушки, откуда у него перстень, отвечал, что ему его отдали в больнице вместе со справкой о смерти. С тех пор перстень с рубином занял место на безымянном пальце Яна и тот частенько любовался багровым камнем, вспоминая и дедушку, и не слишком удачную операцию «Возмездие».

После смерти дедушки Яну и бабушке пришлось затянуть пояса. Но ненадолго. Анна Павловна очень скоро вернулась к преподаванию и репетиторству. На возмущения Яна, что он уже взрослый и тоже может работать, бабушка неизменно отвечала одного и то же.

– Поработать ты еще успеешь, а сейчас учись.

И Ян учился. Закончив школу с тремя тройками, он поступил в педагогический университет на историко-экономический факультет, без проблем сдав вступительные экзамены. Ему прочили блестящую карьеру ученого, как минимум учителя, но голова Яна была занята другим. В начале нулевых бабушка сделала любимому внуку дорогой подарок, купив на вырученные с репетиторства деньги, компьютер. Конечно, компьютер не сильно мощный и дорогой, однако Яну и этого хватило.

Пока его сверстники запойно уничтожали фэнтезийную нечисть в «Варкрафте» и тайком смотрели порно, Ян увлеченно поглощал информацию, которую ему давал интернет. Больше не было нужды в библиотеках, потому что огромное хранилище знаний всегда было под рукой, стоило лишь дважды нажать на синий ярлык браузера на рабочем столе.

Сотни тысяч древних рукописей и книг, оставшихся в единичном экземпляре. Забытое, запрещенное и ценное. Интернет стирал границы, давая знания тем, кто их истинно желал. Но Ян всегда желал большего и ожидаемо с головой погрузился в даркнет. Там, на узкоспециализированных форумах, он получал ту информацию, которую законно добыть было попросту невозможно. Но дешевая порнография и оружие Яна не интересовали. Его интерес был куда глубже, чем у обычных пользователей. Забавно, но именно в даркнете Ян нашел друзей, которых у него не было в реальной жизни. Друзей, разделяющих его интересы и интересующихся наукой с практической, но весьма незаконной точки зрения.

Взлом сетей, фишинг, скам, подмены адресов, брутфорс и более тонкие методы по подбору пароля. Ян перепробовал все и с сожалением констатировал один факт. Эта незаконная деятельность не приносила удовольствия. Не было подрагивающих рук и заходящегося в адреналиновом экстазе сердца. Не было того чувства опасности и сложности, потому что все упиралось в цифры и бесконечные строки кода. Однако Ян прекрасно понимал, что компьютеры продолжат стремительно эволюционировать, а значит забрасывать такой прекрасный инструмент точно не стоит. Ради этого он и обзавелся двумя друзьями. Ra1no и Celestial.

Они встретились в глубокой ветке даркнетовского форума, посвященной взломам особо сложных сетей. Встретились и ожидаемо разругались в пух и прах. Затем Ra1no, а после него и Celestial попробовали взломать удаленно компьютер Яна, но неожиданно наткнулись на ответную атаку. Да такую, каковой никто из них до этого случая не видывал. Поэтому ожидаемо, что троице в голову пришла одна и та же идея. Встретиться в приватном чате и обсудить разногласия. Результатом той беседы и стала дружба, пусть и не сразу.

Каждый прекрасно понимал, что в интернете, а тем более в даркнете, доверять абы кому нельзя. Поэтому деанона не случилось. И Ra1no, и Celestial, и Ян предпочитали хранить реальные личности в тайне, что, впрочем, не помешало им с жаром броситься в очередную дискуссию о взломе сложных сетей.

Со временем Ян нашел полезные особенности в общении с друзьями и не стеснялся этим пользоваться. К примеру, Ra1no разработал собственный поисковик, который был способен найти любую информацию на любом сервере, и постоянно шлифовал алгоритмы поиска, превращая обычную с виду поисковую систему в грозное оружие. Ra1no так же понимал, что подобный поисковик, попав в плохие руки, будет вредить, а не помогать, и держал изобретение в тайне. Поделился он о своем проекте только с Яном и Celestialом, которые без тени сомнений согласились с доводами товарища, однако порой пользовались доступом к поиску информации, а Ra1no с радостью предоставлял им эту возможность. Конечно, доверие пришло не сразу. Его пришлось завоевывать каждому из троицы.

Celestial, фанатка комиксов и гик-культуры, о чем говорил ее никнейм, верила в науку и обожала всяческие механизмы. В частности, ее всегда увлекали различные замки и сейфы, которые Celestial любила вскрывать. Ее любовь была столь чистой и незамутненной, что талантливую девушку заметили и пригласили на официальную работу. Днем Celestial вскрывала и тестировала различные сейфы, а ночью совершала налеты на базы данных, выкачивая различную секретную информацию веселья ради.

Ян среди них был самым молодым, но в плане знаний запросто мог дать фору любому. На горделивое замечание Ra1no, что созданную им сеть невозможно взломать, Ян через три часа предоставил другу в доказательство скриншот взломанной сети, а в ответ получил трехэтажную ругань в приватном чате. Их борьба не ослабевала ни на секунду. Ra1no совершенствовал методы защиты, стремясь создать такую сеть, которую невозможно будет вскрыть, а Ян, иногда с помощью Celestial, эту защиту обходил. Порой споры продолжались до утра, когда раздраженный Ra1no уходил спать, Celestial шла на работу, а Ян в университет на пары.

Пусть учеба и отнимала все время, Ян все же возвращался к разработке различных планов. К делу подключилось и увлечение компьютерами. Ян понимал, что хранить дома тетрадь с доказательствами его преступлений попросту глупо, поэтому создал для себя отдельный сервер, где отныне хранилась летопись его похождений. Об этом сервере не знал никто, и даже Ra1no и Celestial знать об этом не знали. Один из планов Ян очень скоро претворил в жизнь. Именно тогда Фенек ввязался в по-настоящему сложное и опасное дело.

Виной всему обычная газета, в которой Ян увидел статью о проходящем в Москве аукционе, на котором будет выставлен уникальный в своем роде «Рубин Цезаря» – подвеска в виде малины, изготовленная из не огранённого рубеллита и принадлежавшая когда-то императрице Екатерине Второй. В статье рассказывалось об истории украшения, в частности о легенде, согласно которой камнем когда-то владела сама Клеопатра, получив сокровище из рук Юлия Цезаря.

В легенду Ян не верил, однако статья его заинтересовала. И заинтересовала в первую очередь скандалом, связанным с украшением. Как оказалось, на аукцион подвеску выставил известный бизнесмен Сорокин, о котором ходили слухи, что в сытых девяностых господин Сорокин самолично вывозил конкурентов в подмосковные леса, где те и заканчивали свой жизненный путь. Сейчас же Сорокин был известен тем, что владел целой коллекцией сокровищ, имеющих довольное мутное происхождение. Конечно, на руках у Сорокина были все бумаги, подтверждавшие факты покупки или дарения ценных предметов, но тут неожиданно появилась внучка Агафьи Тарасовой, рассказавшая довольно занятную историю о господине Сорокине и подвеске Екатерины Второй.

Эта подвеска передавалась из поколения в поколение в семье Тарасовых с тысячи девятьсот семнадцатого года. Никто не знал, откуда она взялась, а сам Иван Тарасов, красавец-красногвардеец и участник штурма Зимнего дворца, предпочитал об этом не рассказывать. Рассказал лишь на смертном одре о подвеске самой Екатерины Второй, которую он спас от загребущих рук солдат во время штурма Зимнего. В бреду высохший и безумный Иван постоянно твердил о проклятии, тяготеющем над красивой вещицей, и умолял родных вернуть подвеску обратно в Зимний дворец. Слова Тарасова списали на обычный бред и очень скоро подвеска стала передаваться по наследству, пока не очутилась в руках Агафьи Тарасовой. Перед смертью убеленная сединами старушка тоже говорила о каком-то проклятии и умоляла сына передать подвеску в музей Зимнего дворца. Ожидаемо, что подвеска теперь оказалась в руках Егора Тарасова, мелкого торгаша, держащего в Москве несколько ларьков и маленький вещевой рынок.

Однако очень скоро его пути пересеклись с еще одним бизнесменом. Владленом Сорокиным. Результатом этого пересечения стала пропажа и Егора, и подвески, которая все это время хранилась в резной деревянной шкатулке дома. Правда Егор нашелся весной в подмосковном лесу. Вернее, нашлось его подтаявшее тело. Расследование ничего не дало и безутешная Лена, дочь Егора и внучка бабки Агафьи, нет-нет да вспоминала о пропавшей подвеске и словах отца, сказанных перед его исчезновением. «Права была мама. Нехороший это камень. Не место ему здесь». Поэтому, как только новость об аукционе разлетелась по Москве, где жила Лена, она сразу же узнала и подвеску, и бизнесмена Сорокина, о котором вскользь упоминал отец. Однако на слова Лены обратили внимание только в газете, да и то, только ради того, чтобы хоть как-то привлечь внимание к аукциону. Сам господин Сорокин на все обвинения грозно топорщил усы и показывал журналистам расписку, оставленную Егором Сорокиным, где говорилось о том, что подвеска передается в дар владельцу сей расписки. Глядя в блестящие от слез глаза Владлена Сорокина, говорившего о дружбе с покойным Егором, даже самое черствое сердце вздрагивало и все обвинения отметались прочь. Не верила крокодильим слезам только Лена, обивая пороги типографий и охотно давая интервью любому желающему.

Пусть Ян и не верил в эту историю, но что-то кольнуло сердце. Перечитав заметку несколько раз, он вспомнил об украденном перстне деда, о собственном бессилии, когда пытался добиться справедливости, о гневе, горевшем в груди. Что-то подсказывало Яну, что бизнесмен Сорокин темнит и не рассказывает всей правды, и в этом Ян решил убедиться лично. Обращаться к друзьям он не стал, решив, что сам со всем справится.

Для начала Ян нашел адрес, где проживал Сорокин. Это удалось сделать легко при помощи обычных поисковых систем. А затем в дело вступили специальные навыки. Яну не составило труда узнать провайдера, к которому был подключен дом, и влезть в сеть. Подобные задачки он щелкал, как орешки, вместе с Ra1no и Celestial, соревнуясь, кто взломает больше частных сетей за час. А вот там уже нашлось много интересного.

Оказалось, что уважаемый бизнесмен Владлен Сорокин очень сентиментальный человек, который хранит на своем компьютере множество интересных фотографий. Пароль к этому архиву Ян подобрал быстро, а потом похолодел, разглядывая снимки, на которых бизнесмен тычет пистолетом в стоящих на коленях людей и задорно улыбается. Нашлись там и другие, более страшные фотографии. Ян понял, что зря сомневался в правдивости слов Лены Тарасовой. Владлен Сорокин и правда был чудовищем. Чудовищем, которое необходимо наказать.

Но цифровые фотографии очень легко удалить. Вряд ли следователи будут искать пути, как восстановить удаленную информацию. Ян это понимал, как понимал и то, что сентиментальный Сорокин наверняка где-то хранит и оригиналы снимков, как и украденную подвеску. Думал он недолго. Без доказательств переданную Тарасовой подвеску вероятно всего снова вернут Сорокину, поэтому сначала нужно добраться до настоящих фотографий. Сердце, получив первую порцию адреналина забилось быстрее, а мозг уже выстраивал логические цепочки и рисовал в голове план новой операции.

Как известно в интернете можно найти все, если уметь искать. А искать Ян умел хорошо. Для начала он нашел фирму, которая занималась установкой камер видеонаблюдения на участке, где стоял дом Сорокина. Влез в базу данных выполненных заказов и скачал подробный план, не забыв спрятать все следы своего пребывания. С помощью плана были найдены слепые зоны, за которые Ян был очень благодарен неизвестному проектировщику. Такие зоны нашлись не только на участке, но и в доме, однако Ян не торопился их использовать, предпочитая действовать наверняка. К тому же план только начинал вырисовываться в голове.

Найдя нужные модели камер, он сумел к ним подключиться и провел пару ночей за наблюдениями. Больше всего Яна интересовал маршрут обхода охранников и где находится сейф. Местоположение сейфа, сам того не ведая, выдал Сорокин. Была, конечно, одна проблемка. Разглядеть, какой код использует хозяин, с камер, дававших слишком мутную и зернистую картинку, было невозможно. Зато можно было услышать. Этот сейф Ян уже знал. Celestial как-то хвасталась в приватном чате, что у новейшей модели «CR 450» имеется звуковая функция и каждой кнопке соответствует свой звук, что сразу перечеркивало надежность сейфа. Сорокин, судя по всему, об этом не знал, или же просто надеялся, что мало кому в голову взбредет воспользоваться такой мелочью. Но Ян воспользовался и довольно быстро сумел подобрать код, сравнивая звуки, записанные камерой наблюдения, и звуки с демонстрации сейфа, которую кто-то слил в сеть.

С охраной тоже все решилось быстро. Каких-то точных маршрутов не было, но рядом с дверью в кабинет, где стоял сейф, всегда стоял один охранник. Однако, если он уходил по нужде в туалет, то его никто не подменял. Обычный поход длился около пятнадцати минут. Дело осталось за малым. Зациклить картинку с камер и пробраться в кабинет к сейфу.

Подготовка заняла неделю, заставив Яна серьезно понервничать. Дату вылазки он выбрал аккурат за две ночи перед аукционом, чтобы быть уверенным в том, что подвеска будет в сейфе, и у него будет достаточно времени на проверку плана. План был неоднократно проверен, но Ян не успокоился, пока не расписал пошагово каждое свое действие.

Картинка с камер зациклена и запись хранится на временном сервере, который сотрет все данные в восемь утра. Код от сейфа выучен наизусть, как и все привычки охранников. Ян так же подготовил и запасной план, если вдруг ему придется бежать, не прячась. Но адреналин и страх по-прежнему его не отпускал. Одно дело воровать книги в университетской библиотеке или придумывать операции на бумаге. Кража со взломом это уже другое. Более серьезное, ответственное и опасное.

Но удача благоволила ему, и операция прошла, как по маслу. Пробравшись в кабинет Сорокина, Ян вскрыл за несколько минут сейф, забрал подвеску и кипу фотографий, обличающих бизнесмена, после чего незаметно скрылся в ночи.

А утром вся Москва гудела. Вместо скучных новостей по аукциону газеты трубили о тайне бизнесмена Сорокина, которая всплыла благодаря анонимному лицу, передавшему в полицию жуткие фотографии. О «Рубине Цезаря» никто и не вспомнил, пока однажды Лена Тарасова, заглянув в почтовый ящик, увидела там пухлый пакет, в котором лежала подвеска и плотный кусочек картона с нарисованной лисьей мордочкой. Такой же рисунок нашли и на сейфе Владлена Сорокина, но Лена решила о нем скромно умолчать, когда рассказала, как драгоценная подвеска оказалась у нее. Подвеску ей вернули через три недели, как вскрылась правда о Сорокине. Но Лена не решилась оставить драгоценность у себя и передала её музейному комплексу в Зимнем дворце, как завещали предки. Оттуда подвеску передали в Алмазный фонд, чтобы любой мог полюбоваться знаменитым украшением. Ян ходил на экспозицию трижды. И лишь ради этой подвески, которая стала первой ценностью, которую украл Фенек.

Через три месяца Ян от университета поехал в Германию для обмена опытом. Результатом поездки стало «отлично» в зачетке, а небольшой художественный музей Дюссельдорфа лишился ценной картины, которую затем анонимно подкинули в Третьяковскую галерею. На месте картины работники музея обнаружили нарисованную мордочку лисицы-фенек, а ушлые газетчики довольно быстро вспомнили дело бизнесмена Сорокина, на сейфе которого нашелся такой же рисунок. Через полгода похожий рисунок нашли уже в Ясной поляне, куда доставили пакет с пропавшим во время войны черновиком Пушкина. Через год о таинственном Фенеке знал весь мир, а виной всему возвращение диадемы «Русское поле» на родину. Любимейшая диадема вдовствующей императрицы Марии Федоровны однажды была пущена с молотка и след её затерялся, пока она не всплыла в частной коллекции французского миллионера. Всплыла она как раз в результате ограбления, о котором судачили газеты и новостные телеканалы. На месте преступления бывший хозяин диадемы, месье Флореньи, обнаружил вскрытым сложнейший сейф и рисунок лисьей мордочки, нарисованный перманентным маркером прямо на драгоценном паркете девятнадцатого века. Ян ехидно посмеивался, читая возмущенное интервью миллионера российской газете. Он прекрасно понимал, что Алмазный фонд, куда была передана диадема, ни за какие коврижки не согласится отдать некогда потерянное сокровище. И втайне порадовался, когда университет организовал для отличившихся студентов поездку во Францию. Операцию «Русское поле» Ян разработал довольно давно и как только выпал случай, внес необходимые коррективы в план, после чего успешно осуществил кражу драгоценности.

Преподаватели даже не догадывались, что этот высокий, нескладный и чуть сутулящийся паренек, вечно пропадающий в книгах, на самом деле таинственный Фенек – известный всему миру вор, специализирующийся на краже предметов искусства. В газетах, на новостных каналах, в чатах интернета и даркнета постоянно обсуждались деяния неуловимого Фенека. Обсуждались они и среди трех друзей. Ra1no и Celestial частенько обсуждали очередную проделку известного вора, а Ян, как обычно, посмеиваясь, им подыгрывал, подливая масла в огонь.

Конечно, Ян понимал, какая опасность над ним нависла и очень тщательно разрабатывал планы к каждой последующей операции. Несколько раз он давал себе обещание, что закончит с этим, и каждый раз это обещание нарушал. Впрочем, тщательность в разработке операций была понятна. Меньше всего Ян хотел навредить не столько себе, сколько любимой бабушке. Но и все бросить он не мог. Стоило хоть немного отвлечься, как Ян начинал хандрить и скучать. Развеять тоску не могли даже любимые книги. Ян нарезал круги вокруг компьютера, а потом снова погружался в сводки новостей, программки известных аукционов и легенды, стремясь отыскать себе новое дело. Впрочем, Ян так же не собирался рисковать, предпочитая совершать лишь громкие кражи и подходил к ним с привычной тщательностью. Он верил, что в правоохранительных органах сидят явно не дураки, которые запросто смогут свести воедино необходимые ниточки и затем выйдут на след вора. Поэтому в планы операций добавился пункт про алиби. Из зарубежных поездок Ян привозил кучу чеков, подтверждающих, что в момент преступления он находился в других местах, делал фотографии достопримечательностей и всячески имитировал бурную деятельность. В редких случаях он подменял записи с камер наблюдения и, заметя следы, с чистой совестью принимался за разработку новой операции.

На пятом курсе Ян прошел практику в средней общеобразовательной школе. Практику в целом негативную, так как столкнулся молодой учитель со старой моделью образования и её поборниками. Ян вел уроки не так, как было принято, чем и заслужил нелюбовь престарелых коллег.

Однако расстраиваться он не стал, понимая, что зарплаты обычного учителя на его «хобби» точно не хватит. Да и поездки за рубеж обычная школа покрыть не сможет. Совсем другое дело – частный лицей, где учились дети богатых родителей. Ян как раз нашел подходящий рядом с домом, договорился о собеседовании и уже на пятом курсе, заканчивая университет, получил работу, сразив директора лицея эрудированностью, харизмой и нетрадиционным подходом к обучению. Директор, конечно же, не подозревал, что молодой учитель истории не так прост, как кажется на первый взгляд. Однако со временем и он привык к странностям, спонтанным поездкам и жарким дебатам на уроках Яна.

Прошлое, как это и бывает в приключенческих фильмах, пролетело в мыслях за несколько минут. Яркие отрывки, посвященные успешным операциям, снова вызвали прилив адреналина и улыбку на губах. Вздохнув, Ян убрал черный бриллиант во внутренний карман пиджака и взглянул на часы, доставшиеся в наследство от дедушки. Урок начнется через десять минут. Как раз можно успеть заварить кофе.

Ученики, входя в класс, здоровались и рассаживались по местам. Ян с улыбкой приветствовал их, однако на душе все равно было неспокойно. Подобное уже было, когда Ян держал в руках подвеску «Рубин Цезаря». Он словно чувствовал бурлящую внутри камня энергию. Энергию злую и колючую, обдающую сердце морозом. Сейчас то же самое он чувствовал от осколка «Ока Брахмы».

– Итак, – кашлянул Ян, присаживаясь на край стола. – Сегодня мы совершим увлекательное путешествие в Китай.

– Настоящее? – удивилась сидящая на первой парте рыжеволосая девочка.

– Самое, что ни на есть настоящее. Только ограниченное вашей фантазией, – кивнул Ян, вызвав смешки у класса. – Понимаю, куда приятнее самолично лицезреть Запретный город, однако бюджет лицеем пока не согласован, поэтому отпускаем фантазию в полет. Слава китайским богам, что для этого не нужны визы и восьмичасовой перелет.

– Ян Сергеевич. А что вы думаете о краже бриллианта?

– Но, но, Игорь, – перебил веснушчатого мальчишку Ян. – Второй раз я на это не куплюсь, а то ваш очень красивый и умный учитель пойдет на паперть просить милостыню. Если будет желание, то обсудить вопросы не по теме мы сможем в конце урока. А пока… летим в Китай на крыльях воображения!

Ян не лукавил. Он частенько выбивал у лицея деньги на поездку в нужные ему места, из которых возвращался с очередным произведением искусства в кармане и похвалой от директора за восторженные эмоции учеников и их родителей. Сейчас он согласовывал бюджет на поездку в Китай, в Запретный город, для учеников одиннадцатого класса. Виза у него уже была, остались лишь некоторые организационные вопросы. Правда на душе все равно было неспокойно, но Ян все списал на обычное волнение. Кому в самом деле может повредить обычный камень, пусть и окутанный легендами про страшное проклятие? Только тем, кто в это верит. Ян считал себя скептиком и всегда пренебрежительно фыркал, если натыкался в жизни на людей, верящих в нечто сверхъестественное.

Когда все уроки закончились, Ян с хрустом потянулся на стуле, затем потратил еще десять минут, сверяя оценки и количество отсутствующих учеников на своих уроках, после чего взял с вешалки пальто и вышел из кабинета.

Домой он, однако, не сильно торопился. Сначала зашел по пути в кондитерскую, где взял пять заварных пирожных, которые очень любила бабушка, купил в киоске свежий выпуск «Ведомостей» и наконец-то спустился в метро. Конечно, проще было бы дойти до дома пешком, благо, что путь занимал всего пятнадцать минут, но с неба начал накрапывать меланхоличный дождик, из-за чего Ян и спустился в подземку.

В метро пока еще было немноголюдно, но Ян не стал садиться, а встал напротив дверей и с любопытством оглядел пассажиров. Кто-то мирно дремал, не обращая внимания на роботизированный голос, доносящийся из динамиков. Кто-то читал электронную книгу, а кто-то, как и Ян, просто бесцельно скользил по лицам других пассажиров. Однако в подернутых ленцой глазах Яна сразу же загорелся интерес, когда на станции «Китай-город», в вагон вошел необычный мужчина.

Конечно, для остальных пассажиров это был вполне обычный человек. Но Ян сразу же заметил, что пассажир одет в дорогое кашемировое пальто, на ногах «оксфорды» из хорошей кожи, из-под рукава поблескивает желтый металл наручных часов, а в воздухе разливается легкий, еле уловимый аромат дорогого одеколона. Ян привык обращать внимание даже на незначительные мелочи, но была еще одна причина, по которой пассажир удостоился внимания.

Все дело было в еще одном хобби необычного московского учителя. Изредка, когда операции только разрабатывались, или же Ян отдыхал после успешного дела, он спускался в метро с одной целью. Выудить кошелек у какого-нибудь богато выглядящего пассажира. Этим-то и объяснялся интерес, зажегшийся в глазах Яна при виде дорого одетого мужчины.

Сердце привычно забилось быстрее, получив приток адреналина, а в голове выстроилась логическая последовательность действий, благодаря которой пассажир лишится своего бумажника. Без сомнений, была и опасность. Полупустой вагон, слишком много свободного пространства, но Ян любил сложные вызовы. Усмехнувшись, он поправил газету под мышкой и сделал шаг вперед.

От легкого толчка в спину мужчина в кашемировом пальто вздрогнул и, посторонившись, посмотрел налево, чтобы пересечься с неловко улыбающимся Яном. Тот виновато пожал плечами и поднял с пола газету.

– Простите, – вновь улыбнулся Ян. – Не удержался.

– Бывает, – буркнул мужчина, делая шаг в сторону. Ян в ответ кивнул и занял место у поручня.

– «Станция «Пушкинская». Переход на фиолетовую ветку», – сообщил роботизированный голос. Двери открылись и Ян, довольно улыбаясь, вышел из вагона. В правом кармане пальто учителя лежал толстый бумажник из коричневой кожи. Пассажир даже не заметил, как его обчистили. Как и сотни до него.

Жил Ян вместе с бабушкой в трехкомнатной квартире на Цветном бульваре. Путь до дома всегда проходил по зеленому парку, и Ян не отказывал себе в удовольствии идти чуть медленнее, чем привык ходить. Но сейчас он торопился, потому что небо затянуло тяжелыми тучами и мелкий дождик запросто мог превратиться в серьезный дождь. Промокать до нитки в планы Яна определенно не входило.

Он успел, как раз вовремя, потому что стоило войти в подъезд, как с неба хлынул ливень, забарабанив по жестяному козырьку над подъездом. Вдалеке заухал гром и противным писком отозвались ему припаркованные возле дома машины. Но на настроении Яна это никак не сказалось. Насвистывая веселую песенку, он поднялся по ступенькам на третий этаж и открыл тяжелую дверь, после чего потянул носом, почуяв вкусный запах, идущий из самых глубин квартиры.

– Бабуленька, я дома, – сообщил он, как и всегда, переступая порог квартиры.

– Опять сладкого купил? – спросила бабушка, забирая у Яна пакет. Однако её губы тронула улыбка. – Заварные. Ой, лис, ой, лис.

– Все, как ты любишь. Свежайшие.

– Так, дуй руки мыть и за стол. Голодный поди?

– Как медведь, – улыбнулся Ян, целуя бабушку в щеку. – Сейчас приду. Надо по работе отчет отправить.

– Куда он денется, отчет твой, – вновь проворчала бабушка, но Ян уже умчался в свою комнату.

Впрочем, Ян слукавил. Отчеты по работе он никогда не слал из дома. Просто ему хотелось посмотреть содержимое украденного бумажника. Это нехитрое занятие тоже давало свою порцию адреналина, и Ян не отказывал себе в удовольствии подольше посмаковать этот момент. С добычей он всегда поступал одинаково: наличность передавалась в благотворительные фонды, если в бумажнике находились какие-либо документы, то они анонимно подбрасывались владельцу. Картами Ян не пользовался, чтобы, во-первых, его не вычислили, и, во-вторых, обогащаться за счет обычных людей он не собирался. В цифровой век немногие носили в бумажниках наличность, предпочитая пользоваться картами, поэтому Ян не терзался душевными муками, отдавая награбленное в благотворительный фонд.

Этот кошелек, без сомнений, постигнет та же участь. Ян уселся за рабочий стол и внимательно осмотрел трофей. Бренд итальянского модного дома, выдавленный на хорошо выделанной коже. Выглядит строго и солидно, как и подобает дорогой вещи. Внутри отделение для пластиковых карт, немного звенящей мелочи… Ян присвистнул, вытащив из отделения для налички триста долларов и пару пятитысячных купюр. Что же, в этот раз благотворительному фонду достанется хорошее пожертвование. Но брови Яна сошлись на переносице, когда он нахмурился, вытащив стандартную на первый взгляд ключ-карту с фотографией того самого мужчины из метро и логотипом компании, где тот, судя по всему, работал.

– «Рихтер Инкорпорейтед», – прочитал Ян. – «Михаил Лобанов. Старший аналитик отдела поиска». Что ж, достойная зарплата у старшего аналитика. Так, а это что?

Этим «что-то» оказалась небольшая монетка из желтого металла. Опытный Ян сразу же понял, что перед ним золото. Удивленно хмыкнув, он достал из ящика стола лупу и погрузился в изучение монеты, которая оказалась куда интереснее, чем все содержимое кошелька.

Первым бросалось в глаза лицо на аверсе. Четко выдавленное, но донельзя странное. У лица неизвестного человека был зашит рот, причем на губах виднелись даже тоненькие нити. На реверсе же оказалась обычная рука. Вот только вместо стандартных пяти пальцев, на руке было лишь четыре. Вместо мизинца был какой-то отросток, словно палец когда-то отрезали или отрубили. На гурте монеты Ян обнаружил надпись. Пришлось напрячь зрение, чтобы её рассмотреть. «Custodes Tenebrarum».

– «Custodes Tenebrarum», – повторил вслух Ян и откинулся на спинку стула. Латынь. Причем фраза построена неправильно. В этом Ян был уверен, потому что латынь выучил еще в школе, увлеченный древним Римом. – Глупость какая-то. «Теневые стражи»? Или же имелись в виду «Хаотичные стражи»? «Стражи тьмы»?

– Янчик, иди кушать! – позвала с кухни бабушка.

– Сейчас, – откликнулся он и, взяв монетку в правую руку, пустил её гулять между пальцев. Этому трюку он научился еще в школе, к тому же подобное занятие всегда помогало сосредоточиться во время разработки очередной операции. – «Custodes Tenebrarum». Ни года, ни номинала. Только арабская вязь и латынь на гурте. Аналитик отдела поиска… Что же ты искал, Михаил Лобанов? И кто такие «Стражи тьмы»?

Глава вторая. Призрак Ленинки.

Ян проснулся, как обычно, в пять утра, потому что никогда не изменял этой привычке. Умылся, поставил на огонь чайник, сварил себе три яйца и отправился делать зарядку. Этой привычке Ян тоже никогда не изменял. Даже в поездках предпочитал вставать рано, делал зарядку, завтракал горячим кофе и вареными яйцами. После чего садился за ноутбук и читал новости.

Однако в этот раз новости отошли на второй план. Ян первым делом запросил в поисковике информацию о «Рихтер Инкорпорейтед». Поверхностные знания у него уже были, да и сложно ничего не знать о крупнейшей на рынке международной компании, которая занималась и оборонкой, и здравоохранением, и производством электроники, и чем только не. Впрочем, нового Ян не узнал, отметив только видоизмененный логотип – белый крест на черном фоне. Похожий был в Средние века у рыцарского ордена госпитальеров, превратившегося ныне в Мальтийский орден. Закрыв официальный сайт корпорации, Ян вернулся к золотой монетке. И удивился, так как в интернете информации о чем-то подобном не было от слова «совсем».

Монета определенно была старой. Об этом говорила и неровная форма, и почти стертый гурт, из-за чего таинственные слова были еле различимы. Но о такой монете знать не знали ни в нумизматических обществах, ни в частных коллекциях. Вздохнув, Ян открыл приватный чат, нашел серый никнейм Ra1no и, посмотрев на часы, написал сообщение.

Cu Chulainn: Ты наслаждаешься?

Ra1no ответил сразу же. Порой Ян задавался вопросом, а спит ли когда-нибудь его виртуальный друг. Ответ был коротким и сопровождался подмигивающим смайликом.

Ra1no: Страдаю ;)

Незнакомый троице человек подумал бы, что читает бред, но для друзей эти вопросы стали неким аналогом пароля, который предложил использовать Ян, опасаясь, что кто-то может получить доступ к его компьютеру. Вопросы он взял из мифологии народов Бирмы, где обитали низшие божества – атуракалы, которые первую половину дня наслаждались, а вторую половину дня страдали, сражаясь с непримиримыми врагами дэвами. Но и здесь все было не так просто. Необходимо было обращать внимание на минуту, в которую задан вопрос. Четные отвечали за наслаждение, нечетные за страдания. Поэтому ответ мог быть разным. Ян задал вопрос в 05:56, а Ra1no ответил в 05:57. Так каждый понимал, что говорит с другом.

Ra1no: Помощь нужна?

Cu Chulainn: Ты проницателен, как всегда. Как еще о твоей проницательности не ходят легенды?

Ra1no: Ожидаемо. Ты редко заходишь в чат в это время. Чем могу?

Cu Chulainn: Нужен твой чудо-поиск. Я нашел странную монету, информации о которой нет нигде. Фото во вложении. Хотелось бы узнать о ней побольше, если получится.

Ra1no: Ага, вижу. Арабская?

Cu Chulainn: Не факт. У арабских монет другая форма. На гурте надпись на латыни. «Custodes Tenebrarum».

Ra1no: Окей, я поиск запущу. Если где-то в интернете что-то подобное светилось, я найду. Как будут результаты, скину. А пока спать.

Cu Chulainn: Ты умеешь спать?!

Ra1no: Очень смешно) Бывай, Пёс.

Cu Chulainn: Бывай)

Ян закрыл окошко приватного чата и поднес монету к глазам. Что-то было в ней притягательное. Странное и манящее. Даже кончики пальцев покалывало, словно монета была наэлектризована. В остальном это была обычная золотая монета. Ян снова вздохнул, посмотрев на часы, убрал монету в карман брюк и отправился одеваться. Уроки начинались с восьми, а к ним еще нужно подготовить кабинет.

Уроки, как обычно, продлились до пяти часов и, когда последние ученики покинули кабинет, Ян вдруг понял, что очень сильно устал. В голове шумело, да и ноги были ватными, словно осень напоследок решила одарить кое-кого простудой. Но Ян привычно списал все на обычную усталость. Заварив кофе, он включил ноутбук и принялся заполнять отчеты для директора, переносить комментарии об учениках из тетради с кожаной обложкой в специальную форму, а также вносил правки в учебные программы для разных классов. От работы его отвлек стук в дверь и через секунду внутрь просунулась голова школьного охранника Артема – рослого детины, который сидел на входе и следил за порядком в лицее.

– Ян Сергеевич, тут к вам посетитель, – отрапортовал Артем. Ян кивнул, гадая, кому он понадобился в пятницу вечером. Очередной родитель, пришедший справиться об успехах или неудачах своего чада?

– Да, да. Пусть войдет… – ответил он и осекся, когда увидел вошедшего. Это был тот самый мужчина в дорогом пальто, у которого Ян вчера вытащил бумажник в метро. Мужчина, увидев, как бледность залила щеки Яна, слабо улыбнулся и, не дожидаясь приглашения, уселся на первую парту. Однако Ян быстро вернул себе самообладание и кивнул охраннику. – Спасибо, Артем. Дальше я сам.

С минуту Ян и незнакомец изучали друг друга. Холодная уверенность, которую буквально излучал мужчина, сбила Яна с толку. Он был готов к разному: к крикам, скандалам, полиции в конце концов. Но не к затянувшемуся молчанию, которое сам же и прервал.

– Если у вас ко мне дело, то советую не тянуть и выкладывать сразу, – произнес он максимально безразличным тоном.

– Можете расслабиться, Ян Сергеевич, – ответил мужчина. Голос у него был приятным. Низким, с обволакивающими бархатистыми нотками. Как дорогой алкоголь, что тягуче наливается в бокал с толстым дном. – Я не собираюсь устраивать скандал.

– Зачем же тогда вы здесь? Сомневаюсь, что мы знакомы…

Ян снова осекся, когда мужчина встал из-за парты и, подойдя ближе, положил на стол глянцевую белую ключ-карту с логотипом «Рихтер Инкорпорейтед». На карте большими буквами было написано «Посетитель».

– Я надеюсь, вы не выбросили мой бумажник? Сейчас эта коллекция превратилась в раритет.

Вместо ответа Ян вздохнул и достал из своего рюкзака украденный бумажник. Мужчина кивнул и, прищурившись, изучил содержимое.

– Здесь была монета. Золотая.

– Она, к сожалению, осталась дома, – соврал Ян. Монета лежала во внутреннем кармане пиджака. Мужчина снова кивнул.

– Это не столь важно. Цель моего визита несколько другая. Завтра, в десять утра, вас ждут по этому адресу, – на стол легла визитка из белого картона с черным тиснением.

– Сомневаюсь, что я смогу присутствовать, – обворожительно улыбнулся Ян. Уверенность, на миг утраченная, вновь к нему вернулась. – Работу никто не отменял.

– Это не просьба. Не вижу смысла вам угрожать, но если вы действительно не сможете присутствовать, то, боюсь, последствия могут быть для вас плачевными, Ян Сергеевич. Или же мне лучше называть вас Фенек?

– Что? – кровь резко прилила к лицу Яна, заставив мужчину улыбнуться.

– Завтра. В десять утра. По адресу, который указан на визитке. Ключ-карта одноразовая. Прислоните её к считывателю на входной двери, а потом еще раз возле лифта. Лифт привезет вас, куда нужно.

– Послушайте, я… – попытался оправдаться Ян, но мужчина поднял руку, приказывая замолчать.

– Вас будут ждать, – закончил он и, чуть погодя, добавил. – Кстати, поздравляю, Ян Сергеевич.

– С чем? – тупо спросил Ян.

– Вы первый человек за десять лет, кто смог меня обокрасть. Это само по себе достижение, – улыбнулся он. – Не опаздывайте. Пунктуальность должна цениться. Даже у бессовестных воров.

Ночь прошла в томительном ожидании утра. Поняв, что не уснет, Ян чертыхнулся, пошел на кухню и заварил себе кофе. Как раз вовремя, потому что ноутбук коротко пискнул, оповещая о входящем сообщении. Но Ян не спешил открывать приватный чат. Вместо этого он злился на себя и гадал, как же умудрился так опростоволоситься.

Его не волновал украденный бумажник. От этого легко было отмыться, потому что Ян знал слепые зоны камер в вагонах метро, да и разглядеть, что он там делает, мог только герой голливудского боевика, который щелчком мыши повышает четкость любой записи. Проблема была в другом. Лобанов знал о Фенеке, а значит, располагал какими-то доказательствами. Иначе он бы попросту не вел себя так вызывающе.

– Доказательств быть не должно, – буркнул себе под нос Ян, отхлебывая горячий кофе. Приятная горечь разлилась во рту, заставляя против воли взбодриться. – Откуда они узнали, что я – Фенек? Блеф или же я действительно где-то просчитался?

– Очевидно, что второе, – ехидно напомнил о себе внутренний голос. – А теперь задачка. Надо понять, где именно ты просчитался, а потом, как о тебе вообще смогли узнать.

– Справедливо, – хмыкнул Ян, садясь за стол.

Он попытался воссоздать всю хронологию последнего дела. Осечек точно не было. Если кто-то, конечно, не подключился к камерам наблюдения удаленно, как и он. Быть может, неизвестные тоже хотели ограбить Сырского и завладеть осколком «Ока»? Зачем они тогда ждали столько времени, и для чего понадобилось устраивать представление в метро, если этот Лобанов знал, что его попытаются ограбить?

Вопросов было множество, а вот ответы на них, несмотря на попытки выстроить логические цепочки, не приходили, что Яна бесило сильнее всего. Он привык всегда находить объяснение даже самым удивительным вещам, а здесь у него, возможно впервые в жизни, объяснений не было. Вздохнув, Ян подвинул ноутбук поближе и, кликнув по иконке оранжевого конверта, открыл приватный чат. Ra1no вышел на связь.

Ra1no: Ты страдаешь?

Cu Chulainn: Я страдаю.

Ra1no: Не знаю, откуда у тебя эта монета, но это определенно нечто.

Cu Chulainn: В каком смысле – нечто?

Ra1no: Плесни себе чего-нибудь крепкого. Новости тебя удивят.

Cu Chulainn: Кофе сгодится? Выкладывай, что нашел.

Ra1no: Смотри.

Ra1no: Через полчаса, как я запустил поиск, меня попытались взломать.

Ra1no: Кто-то узнал об этом, но странность в другом. Они меня слишком быстро нашли.

Ra1no: Я быстро перешел в другую сеть. Хотел узнать, откуда идет атака.

Cu Chulainn: Тебя взломали?!

Ra1no: Нет)) Я на этом деле собаку съел. Но попытка была хорошей, признаю. Они умело скакали по разным местам. Я сбился на ста пятидесяти, а адрес продолжал меняться.

Ra1no: Но я по порядку лучше начну.

Ra1no: Сначала я пустил поиск по фотографии. Он ничего не дал. Будто такая монета единственная в мире.

Ra1no: Потом я дал запрос на ту фразу на гурте. И вот тут сразу попал в яблочко.

Ra1no: Помимо какой-то забытой метал-группы и совпадений в разных фэнтези-книжках, вылезло упоминание из летописи шестнадцатого века.

Ra1no: Я не успел скачать информацию, как сразу же произошел разрыв соединения. Повторный поиск уже ничего не дал.

Cu Chulainn: Очень жаль… Информация бы не помешала.

Ra1no: Погоди. Я не закончил) Помимо текста на латыни там была иллюстрация. В школе я постоянно пропускал уроки истории.

Ra1no: Я хреновый ученик, но кое-что запомнил. На иллюстрации был изображен рыцарь. На черном щите белый крест.

Cu Chulainn: Госпитальер.

Ra1no: Госпитальер) А напротив него какой-то араб. А знаешь, что с арабом не так?

Ra1no: У него был зашит рот, а на левой руке только четыре пальца. Как на монете! Прикинь?

Ra1no: И самое крутое! Под арабом была надпись. Я её запомнил. «Ordo Custodes Tenebra»!

Cu Chulainn: «Орден «Хранители тьмы».

Ra1no: Ага. Я тоже в переводчик полез. Потом мне обрубили соединение, но повторный поиск ничего не дал. Словно страницу стерли из сети. Странная чертовщина, друг.

Cu Chulainn: Соглашусь. Могу я тебя попросить еще поискать информацию об этом?

Ra1no: Шутишь?! Я уже раскочегарил поиск на полную. Залезет в каждую щель и, если есть что-то об этом ордене, я это найду. А то от скуки сдохну. Это тебе не сеть супермаркета ломать, которая не прочнее сгнившего ореха.

Cu Chulainn: Все же будь осторожнее. Если тебя пытались взломать, то попытаются еще раз.

Ra1no: Ага, успехов им в этом.

Ra1no: Так что береги монетку.

Ra1no: А еще лучше, сделай мне фото покачественнее. Попробую немного обновить алгоритм поиска.

Cu Chulainn: Лови. Во вложении.

Ra1no: Тогда конец связи. Бывай, Пёс)

Cu Chulainn: Бывай)

Закрыв окошко приватного чата, Ян откинулся на кресле, вновь пустил монетку гулять между пальцами и задумался. Постепенно кое-что прояснялось. Странная монета, удаление информации о «Custodes Tenebrarum», попытка взлома Ra1no, богато одетый Михаил Лобанов и приглашение на беседу, от которой нельзя отказаться… Стоп!

Ян мотнул головой, пытаясь собрать воедино гуляющие мысли и вытащил из ящика стола ключ-карту «Рихтер Инкорпорейтед». Эмблема корпорации почти точно копировала белый крест на черном фоне ордена госпитальеров. Что если за всем этим стоит какой-то заговор? Фыркнув, Ян негромко рассмеялся. Во-первых, потому что в соседней комнате спала бабушка, а во-вторых, во всякие заговоры он не верил, опять же, предпочитая доверять только проверенным фактам. Но на душе все равно скребли кошки. В такие совпадения тоже не верилось, но они вполне себе могли быть.

В половину десятого Ян вышел из дома и, застегнув на все пуговицы пальто, отправился по указанному в визитке адресу. Впрочем, адрес он и так знал. Да и трудно не знать, что одна из крупнейших корпораций в мире обитает в центре Москвы. Величественное сталинское здание, давно уже превращенное в офисные апартаменты, располагалось неподалеку от высотки на Баррикадной. Обычный прохожий вряд ли бы заметил многочисленные камеры на фасаде здания, массивные стальные ворота, с дежурящим рядом охранником, и аккуратную надпись на самой вершине – «Richter Inc», которая вечером загоралась глубоким, рубиновым светом.

Ян тоже часто проходил мимо этого здания и не обращал на него внимания. Но сейчас поневоле замер перед стеклянными раздвижными дверьми, боясь сделать первый шаг. Однако шаг сделать было нужно и, вздохнув, он поднялся по ступеням, достал из кармана ключ-карту и приложил её к считывателю слева от дверей. Двери тут же послушно открылись, обдав Яна холодным ветерком, дующим из самых недр.

В главном холле было пусто, если не принимать во внимание еще одного охранника – крепкого детину в черном, дорогом костюме, который смерил Яна внимательным взглядом, но даже не пошевелился. Ян скосил глаза, увидев, что слева под пиджаком охранника явно выпирает кобура, нервно улыбнулся и на негнущихся ногах отправился к лифту, даже не обратив внимание на богатое убранство холла.

А там было на что посмотреть. Полы из черного мрамора, массивные белые колонны, уходящие вверх к потолку, под которым висела огромная люстра в классическом стиле из настоящего хрусталя. Но Ян, опустив голову, подошел к лифту и вновь приложил к считывателю ключ-карту. Металлические двери моментально открылись и женский роботизированный голос тут же произнес:

– Доброе утро. Седьмой этаж.

– Угу, доброе, – проворчал Ян, однако в лифт зашел и вздрогнул, когда двери резко закрылись и лифт двинулся наверх. Эти минуты показались Яну вечностью, но он мотнул головой, прогоняя дурацкие мысли, нацепил на лицо улыбку и, как только двери открылись, шагнул вперед.

Перед ним оказался длинный коридор, тоже отделанный черным мрамором, с единственной дверью в конце. Вдоль стены шли золотые буквы «Richter Inc», но Ян и на них не обратил внимания. Вместо этого он медленно пошел по коридору к двери, перед которой ненадолго замер, после чего вздохнул и надавил на дверную ручку, даже не удосужившись постучать ради приличия.

Войдя в кабинет, Ян замер на пороге и смущенно огляделся. В кабинете пахло свежезаваренным кофе и чем-то, еле уловимым сладким. Первым в глаза бросался большой тяжелый стол, сделанный явно из весьма дорогого дерева и книжный шкаф, стоящий вдоль левой стены. Яну хватило одного взгляда на шкаф, чтобы мысленно присвистнуть. Книги там подобрались, все как одна, довольно редкие и дорогие. Даже томик «Молота ведьм» был в наличии, и судя по черному, кожаному корешку, книга прожила не один десяток лет. За еще одним столом, рядом с окном, Ян увидел и хозяйку кабинета.

Ей оказалась ухоженная женщина, на вид лет пятидесяти. Узкое лицо с острым подбородком, глубоко запавшие глаза зеленого цвета, тонкие, как ниточки, губы, с еле заметными морщинками в уголках. Ян сразу же обратил внимание, что на левой руке женщины весьма изящные золотые часы, а бежевый костюм слишком ладно скроен, что явно говорило о достатке и чувстве стиля. Неловко потоптавшись, он кашлянул, привлекая внимание. Женщина, не отрываясь от ноутбука, махнула рукой и указала тонким пальцем на стул, стоящий во главе большого стола. Тут-то Ян и заметил, что помимо женщины в кабинете есть еще один человек.

Крепкий, высокий, с квадратным лицом, не выражающим никаких эмоций, он замер в углу и даже не пошевелился, когда Ян сел на стул. Всем своим видом он больше походил на манекен, чем на живого человека, однако мощная грудь ровно вздымалась, а черные, колючие глаза внимательно смотрели на гостя. Крючковатый нос и смуглая кожа выдавали в нем жителя теплых краев, но Ян в этом не был уверен. Зато был уверен в том, что этот странный мужчина очень опасен. Под пиджаком, как и у охранника в холле, тоже угадывались очертания кобуры с пистолетом.

Ян уселся на стул и по привычке сплел руки на груди. Женщина продолжала размеренно стучать по клавишам ноутбука, но мужчина не сводил с гостя внимательного взгляда. В конце концов, это начало Яна нервировать, отчего он начал ерзать и даже подумывал развернуться и уйти, но уйти ему не дали.

– Итак, – произнесла женщина. – Думаю, пора нам познакомиться.

– Вы и так знаете мое имя, – буркнул Ян. Голос у женщины был приятным, но в нем, как и во всем её облике, сквозил какой-то змеиный холодок. – А я ваше нет.

– Вы его уже слышали. Только вряд ли приняли во внимание, – парировала женщина. – Меня зовут Мария Рихтер.

Глаза Яна округлились. Конечно же, он слышал о Марии Рихтер. Да, мало, кто о ней не знал. Первые полосы газет и журналов, интервью виднейших сетевых ресурсов, мелькания по телевизору. Наследница многомиллиардного состояния, влиятельный человек и дочь Гедеона Рихтера – владельца международной корпорации «Рихтер Инкорпорейтед». Корпорация была везде и всюду. Электроника, медицина, оборонка, искусство. Деньги текли ручьем, а влияние росло, как на дрожжах. Да, Ян слышал о Марии Рихтер. Вот только ни за что бы не поверил, что небожительница, подобная ей, снизойдет до разговора с ним.

– Как я уже говорила, вы слышали мое имя. Поэтому будем считать, что со знакомством покончено и сразу перейдем к делу. Как любит повторять мой отец: «Каждая секунда, потраченная на пустяк, это упущенная прибыль».

– Если вы о бумажнике, то я…

– Бумажник меня не интересует. Это всего лишь причина, почему вы здесь, – перебила она.

– И чем я могу быть вам полезен? – включил дурачка Ян. Губы Рихтер тронула жесткая улыбка.

– Своими навыками, Ян Сергеевич. Он же учитель истории лицея номер семьсот тридцать девять. Он же Фенек. Знаменитый вор, до сих пор не пойманный полицией. Но пойманный мной.

– И для чего нужно было устраивать этот цирк с бумажником? – спросил Ян. – Могли бы просто пригласить в гости на чашечку хорошего кофе.

– Дело в том, что я о вас знать не знала, пока вы не вытащили у Лобанова бумажник и на стол не легла ваша обширная биография. Признаюсь, Лобанов невероятный зануда, но внимательный и цепкий, как ищейка. Идеальный вариант, чтобы найти вора. Такого вора, который сможет выкрасть для меня нечто особенное. Признаюсь, кража картины из Парижского музея искусств – это нечто. Подменить оригинал на фотокопию, да так, что пропажу обнаружили только через полгода, нужно быть гением.

– Спасибо за похвалу, но я не беру заказы на стороне, – лучезарно улыбнулся Ян. Рихтер его улыбку не поддержала. Лишь подалась вперед и покачала головой.

– Никто не говорит, что это вежливая просьба. Пора бы уже уяснить. Вы не в том положении, чтобы отказываться.

– Это я уже понял, – буркнул Ян и, вздохнув, поднял на Рихтер глаза. – Но, боюсь, я вынужден буду отказаться.

– В таком случае, – она кивнула и громила в углу сделал шаг вперед, после чего положил на стол черную папку, – Гюллер отправит этот материал на стол начальнику следственного управления. А уже завтра вы исчезнете и больше не вернетесь к привычной жизни. Я не любитель пафосного драматизма, но тут без него, увы, не обойтись.

– Ага, как же… – однако Ян осекся. Раскрыв папку, он увидел скриншоты с камер наблюдения. Ян и сейф в особняке Сырского. Скриншот из Лувра. Еще скриншот. Но страшнее всего были последние страницы. Там Ян нашел распечатку собственного дневника с закрытого, как он думал, сервера. Все его операции, подробно расписанные и сопровожденные всей необходимой информацией, чтобы отправить его за решетку.

– Как оказалось, Лобанов не лукавил, сообщив мне, что у него на примете появился подходящий экземпляр. Старшими аналитиками так просто не становятся, – продолжила Рихтер, ничуть не смутившись. Она тонко улыбнулась и подошла к окну, с которого открывалась панорама на осеннюю Москву. – Прошу простить мне этот дилетантский и клишированный способ убеждения, но я, как и мой отец, не трачу время на пустяки. Как видите, отдел аналитики давно за вами наблюдал, а затем устроил проверку, которую вы с блеском прошли.

– Не скажу, что рад этому известию, – вздохнул Ян, скрещивая руки на груди. Рихтер снова улыбнулась.

– Тем не менее, вы здесь. Осталось уладить одно маленькое дело. Украдите для меня книгу.

– Книгу? – переспросил Ян.

– Книгу, – повторила Рихтер и кивнула на папку. – После чего мы забудем об этом, а вы вернетесь к своей прежней жизни.

– Как вы сказали, напрашивается клишированное подозрение, – парировал Ян, отодвигая от себя папку. – У вас на руках доказательства моей причастности к ограблениям. Что помешает вам слить эту информацию после того, как я, предположим, украду для вас некую книгу?

– Ничего не помешает мне слить, как вы выразились, эту информацию. Но я не собираюсь этого делать. Информация уйдет на стол следователям только в случае вашего отказа.

– Предлагаете мне просто так вам поверить? – фыркнул Ян.

– Именно это и предлагаю. Вам решать, – улыбнулась в ответ Рихтер.

Думал Ян недолго. Нестройные мысли очень быстро выстроились в привычную логическую последовательность. Если ты не можешь повлиять на ситуацию, плыви по течению и жди момент, когда сможешь. Пусть таких ситуаций у него пока не было, он решил не унывать. Удача бывает капризной, в чем он уже успел неоднократно убедиться.

– Что за книга вам нужна? – мрачно произнес Ян, смотря на Марию Рихтер исподлобья. Однако хозяйку кабинета этот взгляд не смутил.

– «Светоч мира», – ответила она. – Написана суфийским шейхом Ахмадом аль-Буни в тринадцатом веке.

– Насколько помню, шейх написал только одну книгу, – нахмурился Ян. – Гримуар «Шамс аль-ма‘ариф». Это какая-то ошибка.

– Приятно, что вы действительно знаете историю, – улыбнулась Рихтер. – Однако не знаете того, что существовала еще одна книга. Имя ей «Светоч мира» и именно её я очень хочу заполучить в свою коллекцию.

– На подготовку уйдет время, – пробормотал Ян. – Отыскать местонахождение книги, узнать, нет ли сложностей в её… кхм… добыче, опять же, производственные расходы.

– В этом нет нужды. Я и так знаю, где находится книга.

– И где же?

– В Ленинской библиотеке.

– Пф, – снова фыркнул Ян. – Что вам мешает пойти туда и просто забрать ее?

– То, что книга фактически находится в библиотеке, но о ней никто из работников не знает, – ответила Рихтер, сплетя руки на груди. – Скажите, что вам известно о Николае Рубакине?

– Вы про привидение? – Ян не сдержал улыбки. – Только те сказки, которые любит публиковать «Вечерняя Москва».

– Сказки или нет, но ранее книга находилась в его коллекции и после смерти Рубакина, ожидаемо попала в Ленинскую библиотеку. Однако, затем книга пропала.

– В смысле?

– В прямом. Она не была внесена в каталоги, осталось лишь упоминание в списке книг, которые Рубакин завещал Ленинке.

– И с чего вы решили, что она там? Книгу запросто могли украсть другие коллекционеры, – гаденько улыбнувшись, ответил Ян. Но Мария Рихтер была серьезна.

– Исключено. Согласно последней найденной описи, книга прибыла в библиотеку и находится там по сей день.

– Угу. Пойди туда, не знаю, куда, принеси то, не знаю, что, – пробубнил Ян. – Ваша просьба попахивает сказкой. Необычной, но все же сказкой. Я тоже слышал легенды про, якобы, потерянные и таинственные книги. Вся их необычность в том, что этих книг попросту не существует.

– Именно поэтому и вор мне нужен необычный, – задумчиво ответила Рихтер. – Было предпринято много попыток завладеть этой книгой, но все оказались тщетными. Ленинка умеет хранить тайны.

– Хотите сказать, что призрак не позволил вам завладеть книгой? – не сдержал улыбки Ян, однако Рихтер неожиданно серьезно поджала губы и кивнула.

– Иных объяснений у меня нет. Один из наших лучших сотрудников попытался достать «Светоч мира». К несчастью, безрезультатно. Его нашли утром. Он сидел в самом темном углу и сжимал в руках пожелтевший листок бумаги, на котором неровным почерком было выведено «Нет». Ну а для скептиков, которые не верят в легенды… Этот человек полностью поседел за одну ночь, проведенную в библиотеке. Все еще не верите в сказки?

– Не верю, – честно признался Ян. – У всего есть разумное объяснение. Нужно только его найти.

– В каждой легенде есть зерно правды, – ответила Рихтер.

– Истинно так. Многие верят в легенду о проклятии «Ока Брахмы». Однако это всего лишь драгоценный камень, легенду для которого состряпал один ушлый американский коллекционер, чтобы выгоднее продать драгоценность.

– А что, если камень действительно проклял вас? – тихо спросила Рихтер. – Что если его кража запустила цепочку событий, результатом которой стало то, что вы сидите передо мной?

– Совпадение, – ничуть не смутившись, ответил Ян. – Вы сами сказали, что давно за мной наблюдали. Так что, якобы проклятый камень тут совершенно не при чем.

– Возможно так и есть. А возможно проклятие действительно подействовало, и то, что вы называете сказками, на самом деле реальность.

– Ну… Каждый верит в то, во что хочет, – отмахнулся Ян и, насупившись, посмотрел на черную папку с компроматом, которую вновь взял в руки угрюмый мужчина в черном костюме. – Если я найду книгу, что будет с этой папкой?

– Гюллер ее уничтожит, – холодно ответила Рихтер. – Как только книга окажется у меня. С учетом, что вам известно местонахождение, думаю, трех дней вполне хватит, чтобы найти и доставить мне книгу.

– А если меня тоже найдут в темном углу с листком бумаги?

– Видите, зерно сомнений уже дало первые всходы, – тонко улыбнулась она. – Если вы потерпите неудачу, папка перестанет быть для вас проблемой.

– Почему же?

– Я сознательно умолчала о дальнейшей судьбе человека, который попытался найти книгу до вас.

– Вы ходите вокруг да около, – огрызнулся Ян.

– Лишь для того, чтобы не напугать вас раньше времени, – улыбка Рихтер стала шире. – Тот сотрудник… он сошел с ума.

Покинув здание корпорации через главный вход, Ян перешел дорогу и, остановившись, посмотрел на бирюзовое небо. В бирюзе уже поблескивали холодные оттенки. Холодно и неприятно было и на душе.

Несмотря на довольно вежливый тон беседы, Ян чувствовал угрозу в словах Марии Рихтер. Эта женщина не только наследница многомиллиардного состояния, но и довольно влиятельный человек, способный разрушить размеренную жизнь любого буквально щелчком пальцев. Вопросов добавляла и таинственная книга, которую Яну было необходимо выкрасть из Ленинской библиотеки. Во время учебы в университете Ян тоже увлекался одно время оккультизмом и, конечно же, знал о суфийском шейхе и написанном им гримуаре. Но во всех энциклопедиях, которые Ян успел прочитать за свою жизнь, не было ни слова ни о каком «Светоче мира». Однако мозг привычно начал собирать всю картину воедино.

Рихтер рассказала о том, что неоднократно пыталась достать книгу самостоятельно, но постоянно терпела неудачи. Нервозности добавлял и таинственный сотрудник, сошедший с ума, но Ян об этом постарался не думал, так как не верил в различную чертовщину. Скорее всего мнительность сыграла с беднягой злую шутку, а сквозняк или упавшая с рассохшейся полки книга спровоцировали приступ паники и, как следствие, очень сильный испуг. С другой стороны Рихтер уверена, что книга все еще находится в библиотеке, пусть и не внесена в многочисленные каталоги Ленинки. Конечно, Ян слышал о несовершенстве библиотечной системы, да и сам частенько с этим сталкивался в детстве, поэтому предполагал тот вариант, что слова Марии Рихтер о местонахождении книги правдивы. Вот только искать придется иголку в стоге сена, если не получится собрать нужную информацию. Вздохнув, он направился вдоль набережной Москва-реки, продолжая обдумывать предстоящую операцию.

В целом, первоначальные действия и так были ясны. Найти список книг, переданных Рубакиным Ленинской библиотеке, влезть в базу данных и поискать информацию там, а затем, найдя чертежи, подготовиться к вылазке и приступить к поискам на месте. Другое Яну в голову не шло, но он и сам прекрасно понимал, что верить в призрак Николая Рубакина попросту глупо, как и просить этот призрак о помощи.

Вернувшись домой, он нехотя пообедал. Если обедом можно назвать ленивое похлебывание супа под неодобрительное ворчание бабушки. Но густой и наваристый борщ в этот раз не принес удовольствия и сытости. Есть Яну не хотелось, а в груди горела обида, что кто-то умудрился прознать о его темных делишках.

– Янчик, ну что ты мусолишь горбушку уже три часа? Опять с головой в работе? – проворчала бабушка, устав наблюдать за душевными терзаниями Яна.

– Прости, бабуленька. Аппетита нет, – вздохнув, ответил он, отодвигая тарелку. – Нужно к урокам подготовиться. На следующей неделе контрольные, вылазки… ой, выезды. Много всего.

– Совсем ты с этой работой себя запустил, – покачала головой Анна Ивановна и привычно взъерошила Яну волосы. – Ладно, иди работай. Вижу же, что витаешь где-то.

– Ага, – буркнул Ян, поправляя прическу. Он встал из-за стола и криво улыбнулся. – Обещаю, что вечером воздам должное твоим питиям и яствам.

– Ой, лис. Иди уже, – рассмеялась бабушка, убирая тарелку и смахивая крошки со стола в сморщенную ладошку.

Вернувшись в комнату, Ян запер дверь, сел за стол, глотнул горячий кофе, после чего включил ноутбук и погрузился в поиск необходимой информации. На мигающий в левом нижнем углу желтый конвертик он не обращал внимания, решив сначала самостоятельно разобраться с проблемами.

Список книг, переданных Рубакиным Ленинке, удалось найти быстро. Библиотека его и не скрывала, вывесив скан списка в архиве. Истории о призраках постоянно привлекали всех любителей паранормальщины, поэтому руководство библиотеки решило на этом заработать, включив список в число знаменитых музейных экспонатов Ленинки.

Впрочем, ничего необычного в этом списке Ян не увидел. Рубакин определенно был довольно дотошным библиофилом, сопроводив названия книг короткими заметками. Лишь у одной книги заметки не было. «Светоч мира» сиротливо стоял в середине списка, но Ян, нахмурившись, увеличил скан, затем добавил контрастности и удивленно хмыкнул, увидев рядом с названием книги еле видимое изображение руки, которое кто-то пытался стереть.

– Ага, – буркнул Ян. – Значит, «Светоч мира» как-то связан с этим «Custodes Tenebrarum». Но пока это мне ни о чем не говорит. Ищем дальше.

Результат поиска Яна не удовлетворил. Он влез в базу данных библиотеки и потратил три часа пытаясь отыскать следы «Светоча» в самых разных отделах, но тут его ждала неудача. Все книги Рубакина осели в доме Пашкова, где сейчас находился отдел редких рукописей. Однако среди этих книг не было нужной, что заставило Яна негромко выругаться. Но Ян прекрасно понимал, что люди Рихтер наверняка так же шли его путем и тоже ничего не нашли. Кроме того, что все дорожки вели в дом Пашкова. Значит там и следовало искать ответы на свои вопросы.

Тяжело вздохнув, Ян дважды кликнул на мигающий желтый конвертик и открыл окошко приватного чата. Тринадцать сообщений от Ra1no. Последнее пришло три минуты назад. Ra1no даже отступил от привычного шифра, что говорило о его взволнованности.

Ra1no: Новостей немного, но они есть.

Ra1no: Что-то похожее на твою монету я нашел только в одном месте.

Ra1no: Храм книги в Иерусалиме.

Ra1no: Там хранятся не только Кумранские свитки, но и пара вещичек времен Крестовых походов.

Ra1no: На одном из ящиков, который выставлен в экспозиции музея, я нашел выжженное изображение руки. И представь себе, на этой руке тоже отсутствует мизинец.

Ra1no: В общем, в этих ящиках крестоносцы увозили из Святой земли не только свои вещи, но и награбленное.

Ra1no: А этот ящик, ни за что не догадаешься, какому ордену принадлежал :)

Ra1no: Госпитальерам! Но и это не самое крутое.

Ra1no: Внутри ящика был найден реликварий. Пустой.

Ra1no: Хрен его знает, что там было, но определенно что-то очень ценное.

Ra1no: Фотографию реликвария и ящика я тебе скинул. Сам зацени.

Ян открыл прикрепленные фотографии и мысленно присвистнул. На ветхом деревянном ящике, стоящем за толстым стеклом, отчетливо был виден знак в виде выжженной на дереве четырехпалой руки. Точно такой же, как и на золотой монетке, найденной в кошельке аналитика Рихтер. Реликварий выглядел тоже необычно.

Путешествуя, Ян частенько бывал в различных музеях, где были выставлены реликварии – искусно украшенные ларцы, в которых обычно хранились мощи святых и разные религиозные реликвии. Однако реликварий с фотографии, присланной Ra1no, отличался от тех, что он видел. Он был полностью сделан из золота, но вместо привычных фигур святых и сценок из Библии, на реликварии нашлось место лишь пяти символам, изящно выгравированным на драгоценном металле древним ювелиром. Обезьянка, череп, с вставленными в глазницы прозрачными камнями, изумрудный круг и раскрытая книга. На крышке реликвария был выгравирован крест, от которого в разные стороны расходились лучи.

Поблагодарив Ra1no, Ян откинулся на кресле и задумчиво посмотрел в окно. В груди ворочался червячок сомнений, и этот червячок подсказывал Яну, что Мария Рихтер была с ним недостаточно честна. Наверняка таинственные аналитики отдела поиска знали об этом реликварии, только вот делиться этой информацией Рихтер почему-то не стала. Словно знала, что он этим точно заинтересуется.

Скорее всего реликварий и был местом хранения таинственной книги, которую госпитальеры выкрали со Святой земли, как и множество других реликвий, большая часть которых давно уже осела в мировых музеях. Но как книга попала к Рубакину? Вероятнее всего, как и остальные ценные книги. Библиофилы, известные своей любовью ко всему древнему и ценному, частенько скупали все, что казалось им таковым. Почему тогда книга пропала, хотя точно была в списках книг, которые Рубакин завещал Ленинской библиотеке? Может книгу украл один из работников? Или она попросту потерялась? Ответа на этот вопрос Ян не знал. Но точно намеревался это выяснить. Как-никак от этого зависела его дальнейшая жизнь, которую Рихтер грозилась уничтожить.

– Допустим, я поверю в призрака, – буркнул Ян. Он привык разговаривать сам с собой, когда планировал операции, потому что это помогало избежать множества подводных камней. Внутренний перфекционист Фенека сразу же давал о себе знать и в итоге каждая операция больше походила на произведение искусства, где был выверен каждый шаг. – Но что если призрак сотворит со мной то же, что сделал с предыдущими искателями книги? Да, ну. Бредятина.

– Или нет, – высказал сомнение Фенек. – Какой смысл Рихтер пускать тебя по ложному следу, если ей так уж уперлась эта книжка?

– Или нет, – согласился Ян. – Но полагаться только на призрака нельзя. Если книга действительно в Ленинке, то проникнуть туда трудностей не составит. Тем более в дом Пашкова. База данных говорит о том, что все книги из коллекции Рубакина, за исключением пары географических атласов, перевезли туда.

– Сомневаюсь, что атласы – это то, что тебе нужно.

– Верно, – снова согласился Ян. – Реликварий на фото был небольшим, следовательно и «Светоч» по размеру, как обычная книга.

– Но как она может выглядеть?

– Вероятно, как обычная, но очень старая книга.

– Ты упускаешь из виду, что реликварий был времен Крестовых походов. Если уж ящик для хранения сделали из золота, то и содержимое должно соответствовать ящику.

– Хм. В таком случае книга может быть тяжелой, скорее всего с обложкой из спрессованной кожи, отделанная железом или драгоценными камнями. Тогда сомнительно, что на такую ценность не обратили внимание.

– Или все же обратили? И украли, польстившись на крайне привлекательный внешний вид. Как ты когда-то польстился на учебник истории.

– В таком случае, я остаюсь в тупике, – вздохнул Ян. – Единственная зацепка – это дом Пашкова, а значит, надо готовиться к проникновению в библиотеку. Эта Рихтер почему-то уверена, что книга находится там. Сомнительно, что аналитики корпорации плохо делают свою работу.

– Ты слишком часто упоминаешь слово «сомнительно», – проворчал Фенек.

– К несчастью, оно тут к месту, – хмыкнул Ян, покачиваясь на кресле. – Если они умудрились как-то взломать камеры и собрать на меня компромат, то свое дело точно знают. А значит надо быть готовым к любым неожиданностям.

– Боишься, что тебя могут кинуть?

– Ну, кинуть – это слишком громкое слово. Вероятно, действовать они будут менее изящно, но я не исключаю такой вероятности. Если книгу действительно получится найти, то её необходимо хорошенько изучить, прежде чем отдавать Рихтер.

– Ты уже делишь шкуру неубитого медведя? – поинтересовался Фенек.

– Пока просчитываю варианты, – честно признался Ян. – Не хочется вляпаться в очередную веселенькую историю из-за собственного идиотизма. Ладно, накидаю черновой вариант. Проникновение днем отменяется. Слишком много лишних глаз. Ночь – самое лучшее время.

– Как и всегда, – услужливо напомнил внутренний голос. – Но лезть ночью в главную библиотеку страны, находящуюся рядом с Красной площадью, самоубийство.

– Верно. Значит, надо проникнуть днем и дождаться ночи.

– Хорошая идея.

– Если, к примеру, дом Пашкова посетит электрик.

– Вариант откровенно идиотский, – ехидно ответил Фенек. – Камер там не меньше, чем в главном корпусе.

– Ну, это не проблема, – отмахнулся Ян. – Никто не мешает отключить запись и заменить ее на закольцованную картинку. Если это работает, то незачем создавать себе проблемы из ничего. Итак. Электрик заходит в дом Пашкова днем, а ночью превращается в вора и ищет книгу. Найдя книгу, он возвращается в укрытие и ждет утра, чтобы спокойно выйти, не привлекая внимания.

– Опасно.

– Опасно, – согласился Ян. Он дважды кликнул на файл с планом дома и, прищурившись, принялся его изучать. – Так, в целом прятаться необязательно. Если запланировать вылазку на день смены библиотекарей, то нужда в том, чтобы сидеть в какой-нибудь тесной каморке до утра попросту отпадет.

– Канализация?

– Именно. Центр изрыт старыми катакомбами. Один из входов как раз располагается под домом Пашкова.

– А если он заложен?

– Тогда придется сидеть в укрытии до утра.

– В таком случае нужен не электрик, а сантехник.

– Черт. Тоже верно, – согласился Ян. – Придется где-то раздобыть сумку с инструментами и униформу, в том числе и для личины электрика, а Рихтер ясно дала понять, что промедление грозит разоблачением. Бабуленька этого не переживет. Придется импровизировать, если что.

– Ты не любишь импровизировать. Импровизация для дебилов и дилетантов, – услужливо напомнил Фенек, и Ян снова с ним согласился.

– Других вариантов пока нет. Меня это, конечно же, печалит, но опускать руки не стоит. Случались операции и сложнее. Итак, подытожим. Посетить дом Пашкова поможет пропуск учителя истории. В сокрытии личности нет нужды, потому что формально книги, которую нужно украсть, в библиотеке нет. К тому же всегда есть риск напороться на того, кто меня знает в лицо. Все же Ленинку я посещал слишком уж часто. С дверными замками справится отмычка. Главное не трогать главные двери, чтобы не сработала сигнализация.

– А если дверь, которая ведет в коллектор, тоже под сигнализацией?

– Решат, что ложное срабатывание. В любом случае, я или сбегу, или спрячусь в укрытии.

– Что будет укрытием?

– Вариантов несколько. Электрощиток, к примеру. Места там достаточно, чтобы сидеть. Главное не коснуться чего-нибудь ненароком, а то неровен час поджаришься, как попкорн. Или же канализационный стояк. Как раз можно узнать, есть ли спуск в коллектор. Еще остается архив. Но есть риск, что дверь в архив тоже под сигнализацией. Пока канализационный стояк остается наилучшим вариантом. Зловонным, да, но относительно безопасным. Сомнительно, что кто-то решит посетить его, но даже в таком случае легко спрятаться в переплетении труб. Одна из веток ведет в тупичок, а значит нет риска засветиться на камеру наблюдения.

– В этом сыре слишком много дыр.

– Да, дыр много, но на поиски другого сыра нет времени. Быстрее разберусь с этим делом, быстрее вернусь к привычной жизни.

– Есть вероятность, что придется залечь на дно.

– Само собой. Скорее всего Рихтер не упустит возможность пошантажировать меня еще раз. Надо перенести свои дневники в другое место и хорошенько их спрятать. А еще лучше, найти потом скопированное аналитиками Рихтер и стереть все доказательства моих похождений. Но этим я займусь позже. Сейчас надо разобраться с книгой.

Вздохнув, Ян засучил рукава и принялся за работу. Для начала был изучен график работы сотрудников библиотеки и дома Пашкова, в частности. Как и предполагалось, пересменка приходилась на понедельник. Ян понимал, что во вторник, даже если он решит спрятаться и переждать ночь, он вряд ли привлечет чье-то внимание. Максимум спишут на слишком раннего посетителя, а то и вовсе не заметят.

Одежду было решено выбрать максимально неприметную. Для этого идеально подошла серая толстовка, серые спортивные штаны, черные кроссовки и бейсболка. В рюкзак Ян сложил блокнот, отвертку, универсальную отмычку и свернутую в несколько раз карту канализационных каналов под библиотекой. Своей памяти он, конечно же, доверял, но решил перестраховаться, если московские коммунальщики вдруг внесли изменения в то, что было построено сотню лет назад.

Затем Ян потратил еще пару часов, чтобы влезть в сеть библиотеки и подключиться к пункту видеонаблюдения. За залом с рукописями в доме Пашкова следили четыре камеры, причем одна из них давала довольно мутную картинку. Ян довольно усмехнулся, включил запись и, откинувшись на кресле, принялся вновь обдумывать раз за разом каждую деталь плана. Записать следовало довольно большой объем данных, но насчет этого Ян не волновался. Купленный им сервер в Нидерландах позволял вместить не одну сотню часов записей в самом наилучшем качестве. Ровно в десять утра сервер автоматически очистит все содержимое облака, а разработанная Ra1no и Яном программка, позволяющая дистанционно управлять почти любой системой видеонаблюдения, аккуратно вернет все, как было.

Конечно, сомнения никуда не делись. В плане действительно было много дыр, а к импровизации Ян всегда относился довольно скептически и прибегал к ней только в случае крайней нужды. Каждая его успешная операция была фактически произведением искусства, чем он очень гордился, поэтому даже к вылазке в Ленинку подходить следовало с привычным перфекционизмом.

Ко сну Ян отходил в дурном расположении духа и спал очень скверно, раз за разом просыпаясь от кошмаров, в которых фигурировала как четырехпалая рука, норовящая вцепиться ему в горло и задушить, так и призрак библиофила Рубакина, гневно отчитывающий Яна за воровство. Однако выбор уже сделан, к тому же пасовать перед трудностями Ян не привык, после чего, привычно пробежавшись по плану еще раз, наконец-то уснул, пусть и проснулся донельзя измотанным и злым. Он не стал умываться. Только выпил быстро кофе и, одевшись, вышел из дома. Следовало посетить дом Пашкова перед вылазкой, чтобы самостоятельно убедиться, что главные дыры в плане надежно заделаны.

По пути в Ленинку Ян постоянно оглядывался. Его не покидало ощущение, что за ним кто-то наблюдает. Своей интуиции он верил и неоднократно пытался «вскрыть» молчаливого наблюдателя, но ожидаемо потерпел фиаско. Хмурые люди, идущие следом за ним, были обычными хмурыми людьми, которых нужда вытащила из теплых кроватей в воскресное утро и отправила по делам. Даже машины на обочине были пустыми и мокрыми от прошедшего ночью дождя. Однако Ян все равно чувствовал кожей чей-то взгляд и выдохнул только тогда, когда добрался до библиотеки.

– Обычно, в выходные люди утром спят, Ян Сергеевич, – проворчала пожилая женщина за деревянной стойкой в главном холле библиотеки.

– Только учителям отдых не положен, ибо вложить гранит науки в голову современным детям та еще задачка, – обворожительно улыбнулся Ян, облокачиваясь на стойку. – Вот поэтому я здесь, Галина Георгиевна.

– Что на этот раз? – улыбнулась библиотекарь.

– Сущий пустяк. Хотелось бы взглянуть на коллекцию Николая Рубакина. Моим ученикам будет полезно узнать, что стоит за этой громкой историей про привидение.

– А вот зря вы не верите, – буркнула Галина Георгиевна. – Скольких он уже перепугал. То книгу уронит, то на ухо что-то шепнет.

– Поэтому я пришел утром, – усмехнулся Ян. – Даже привидениям необходимо отдыхать. К тому же мне нужна только одна книга. Атлас естествознания, если быть точным.

– Пропуск, перчатки, бахилы, – ответила женщина и виновато улыбнулась в ответ. – Сами понимаете. Таковы правила.

– Без сомнений. Все понимаю. Постараюсь не занимать ваше драгоценное время, – кивнул Ян, беря со стойки пластиковую карточку и две капсулы, в которых обычно лежали бахилы и одноразовые перчатки. В Ленинке и впрямь слишком трепетно относились к старинным книгам.

Галина Георгиевна, заполнив формуляр, проводила Яна в дом Пашкова, который был соединен с главным зданием библиотеки. Затем она удалилась к полкам и через несколько минут вернулась, неся в руках тяжеленный атлас естествознания. Положив его перед Яном, женщина вновь улыбнулась и направилась к выходу.

Ян довольно хмыкнул, проводив библиотекаря взглядом, отодвинул атлас в сторону и встал из-за стола. Конечно, чаще всего библиотекари оставались в отделе редких рукописей, но к Яну все настолько привыкли, что частенько пренебрегали правилами безопасности и оставляли его одного. Этот раз не стал исключением. Поставив телефон на беззвучный режим, Ян поднес его к уху и сделал вид, что с кем-то разговаривает. Охрана, наблюдающая за ним в этот момент по камерам видеонаблюдения, даже не догадывалась, что этот высокий мужчина в сером спортивном костюме вместо разговора внимательно осматривает внутреннее убранство зала рукописей.

Начал Ян с окон и самодовольно улыбнулся, увидев на стеклах прикрепленные датчики сигнализации. Похожие датчики нашлись и на резных двойных дверях, через которые посетители попадали в зал рукописей. А вот неприметная белая дверь с табличкой «Хоз. помещение» была лишена каких-либо проводов и сигнализаций. Одного взгляда Яну было достаточно, чтобы понять, что вскрыть эту дверь он сможет без лишних усилий за несколько секунд.

– Ну, это будет слишком просто, – буркнул он себе под нос, на миг даже ощутив что-то похожее на разочарование. Однако разочарование улетучилось, когда невесть откуда взявшийся холодный сквозняк коснулся шеи. На ум сразу пришли тысячи прочитанных историй о призраке Рубакина, о его холодном дыхании и последующем шепоте, который многих свел с ума. Впрочем, Ян был реалистом и, негромко рассмеявшись, вернулся за стол. Однако смех застрял в горле, когда Ян увидел рядом с атласом пожелтевший листок бумаги.

– «Ты достоин»? – прочитал Ян и, фыркнув, повысил голос. – Очень смешно, Галина Георгиевна. Признаюсь, мурашки пробежали. Можете выходить из своего укрытия. Вместе посмеемся.

Но ответом ему была тишина и все тот же сквозняк, на этот раз взъерошивший волосы и наполнивший сердце самым настоящим ужасом.

Вернувшись домой, Ян заперся в комнате и, чуть подумав, достал из кармана найденный листок. Затем он включил компьютер и дважды кликнул по иконке браузера. В этот раз ничего искать было не нужно, потому что нужное уже было открыто в отдельной вкладке. Завещание Рубакина, отсканированное работниками библиотеки и выложенное на сайте Ленинки в разделе «Музей». Сомнений больше не оставалось. Жутковатый вопрос, который Ян обнаружил рядом с атласом, определенно был написан рукой Николая Рубакина. Об этом ясно говорила фигурно написанная буква «д» и «н», дополненная изящным хвостиком.

– Бред, – уверенно произнес Ян, смотря на листок со странной надписью, и повторил высказывание. – Бред, определенно. Аттракцион, устроенный библиотекарями, чтобы поддерживать интерес всех любителей паранормальщины. Глупая шутка, способная смутить только суеверных глупцов.

– Янчик, с кем ты разговариваешь? – раздался из-за двери приглушенный голос бабушки.

– Сам с собой, бабуленька. Всегда приятно подискутировать с умным человеком, – нервно улыбнувшись, ответил Ян. – Не переживай. Просто прохожусь по всем деталям урока.

– Изведешь ты себя, – проворчала бабушка. Послышался шорох её шагов, после чего зазвенело чем-то железным на кухне.

– Или тоже сойду с ума, – пробормотал он, рассматривая находку. Бумага явно была старой, а надпись, судя по легким подтекам чернил, выполнили перьевой ручкой. Вряд ли сотрудники библиотеки настолько вдавались в детали, чтобы напугать посетителей. Или они тут не при чем? Ян вздохнул и вернулся во вкладку поисковика. – Ладно. Допустим, я верю, что со мной таким образом говорил призрак. Надо бы узнать о нем поподробнее. И достоин ли я, чтобы завладеть пропавшей книгой? Вопросик, да.

За ответами на свои вопросы Ян отправился на форумы любителей всего таинственного и паранормального. В частности, там ему удалось найти ту самую легенду о призраке известного всей Москве библиофила. Согласно этой легенде вместе с книгами в Ленинку попала и урна с прахом Рубакина, которая некоторое время простояла в доме Пашкова. Однако, даже после захоронения урны на Новодевичьем кладбище странности не закончились. Библиотекари оставляли рапорты начальству, в которых упоминали о листах бумаги со странными надписями, о шепоте, заставляющем замирать от страха сердце, о расплывчатой фигуре, прогуливающейся между стеллажами глубокой ночью.

Нашлись на форумах и другие легенды. Рубакин был настоящим библиофилом и книги буквально боготворил. Если кто-то из сотрудников Ленинки вдруг не мог найти какую-то книгу, то достаточно было об этом попросить самого Рубакина, как книга моментально находилась, пусть и прибавляя попросившему о помощи пару-тройку седых волос.

Коллекция Рубакина насчитывала более восьмидесяти тысяч книг, среди которых нашлось место и уникальным экземплярам, дошедших до современников почти нетронутыми. Исторические труды, гримуары, таинственные книги на забытых языках – все это обрело приют в Ленинке и принялось обрастать все новыми и новыми мифами и легендами.

– Ненавижу, когда полагаться предстоит на чьи-то нелепые домыслы, а не на доказательства, собранные тяжким научным трудом, – вздохнул Ян, закрывая ноутбук. – Достоин ли я? Еще как достоин, черт возьми! Если не достану эту книгу, то вся моя жизнь пойдет под откос. Бабуленька этого не переживет.

– Ну, интуиция тебе всегда поможет, если решишь свернуть не туда, – услужливо подсказал Фенек.

– Не в тот момент, когда от успеха операции зависит дальнейшее существование, – мрачно ответил сам себе Ян.

– Раньше ты тоже обращался к легендам.

– Угу. Только для того, чтобы найти недостающие детали, замаскированные под проявления сверхъестественного. А здесь все наоборот. Я обратился к легендам, потому что других зацепок у меня нет. И времени на их поиски тоже нет. Вылазка уже завтра, а я ни черта не знаю, где искать эту книгу. Дом Пашкова – это только отправная точка, под Ленинкой километры складов, заставленные книгами всех сортов и мастей. Этот «Светоч мира» запросто может оказаться где-нибудь на нижних уровнях, куда пробраться почти невозможно.

– Рихтер уверена, что ты справишься.

– Еще бы она не была в этом уверена, – снова согласился Ян. – Поэтому дала на все про все лишь три дня. Так… Стоп! Что если она дала три дня, потому что все уже изучила?

– И её люди побывали в каждом уголке Ленинки, пока не оказались в доме Пашкова.

– Именно. Но даже в таком случае мое положение лучше не становится. Пусть я поверю в призраков, глупо же надеяться на помощь того, кто уже умер.

– Ничего другого не остается, – холодно ответил Фенек, и Ян снова с ним согласился. Уж что-что, но рассуждениям внутреннего скептика всегда было сложно противиться.

– В таком случае, завтра все решится, – вздохнул Ян и вытащил из ящика стола чистый лист бумаги. – Но письмо бабуленьке написать все же стоит. Возможно, это убережет её от новостей, что любимый внук оказался обычным вором.

– Весьма одаренным вором, посмею заметить.

– Лесть оставим самоуверенным гордецам, которые склонны этим оправдывать собственные неудачи, – парировал Ян. Шариковая ручка забегала по листу бумаги. – Одаренный вор не попался бы на тот крючок, который заглотил я. Но и мучить себя сомнениями тоже не стоит. Завтра все решится. Завтра.

Утро понедельника началось с сильного проливного дождя. Тяжелые свинцовые тучи полностью закрыли небо, принесли с собой холод и тоскливую серую хандру. В такую погоду идеально было бы остаться дома, почитать любимые ирландские легенды или же взломать веселья ради чью-то домашнюю сеть. Но короткое сообщение с неизвестного номера сразу же вернуло Яна в реальность. «Время, как и мое терпение, не бесконечны. М. Р», гласило сообщение.

Время, которого определенно не хватало, чтобы хорошенько проработать план по проникновению в дом Пашкова. Время, которое неумолимо истекало, заставляя Яна нервничать. Не важно, отправила ли это сообщение сама Рихтер, или это сделала её ручная обезьянка из отдела аналитики, все говорило о том, что тянуть больше нельзя.

– Буду поздно, бабуленька, – вздохнув, произнес Ян, натягивая поверх футболки серую толстовку. Бабушка, как обычно, покачала головой и сложила на груди морщинистые руки.

– Уроки? – пытливо спросила она.

– Уроки, потом викторина в три часа дня, – соврал Ян. – А вечером рабочее совещание с директором. Кто знает, сколько оно продлится. Столько всего надо согласовать. Бюджет, занятия, поездки.

– Понимаю, понимаю, – покачала головой бабушка и тут же всплеснула руками. – А обед?! Обед-то забыл.

– Некогда, бабуленька. Пора бежать, – улыбнулся Ян, закидывая за спину рюкзак. Он наклонился и поцеловал бабушку в щеку.

– Ой, лис. Ой, лис, – вздохнула она, запихивая в рюкзак контейнер с борщом. – Ум от отсутствия еды притупляется.

– Наоборот, – таинственно улыбнулся Ян. – Становится острее ножа. Пока-пока.

Выйдя из дома, Ян тоскливо посмотрел на серое небо, лужи, в которых то и дело булькали большие пузыри, после чего натянул на голову капюшон и быстрым шагом отправился к метро. Через десять минут он смешался с толпой мокрых, недовольных пассажиров, и войдя в вагон, прислонился горячим лбом к стеклу. Сердце ходило ходуном, как безумное, а в голове раз за разом обрабатывались детали предстоящей операции. Операции, от которой зависела если не жизнь Яна, то определенно его существование.

– Фамилия? – зевнув, спросила Яна дородная девица, сидящая за отполированной деревянной стойкой. На металлическом бейджике была написана её фамилия. «Скворонская Е. А».

– Соколовский. Ян Сергеевич, – улыбнувшись, ответил он, наблюдая, как толстые пальцы девушки бегают по клавиатуре, наполняя тишину главного холла Ленинки еле слышимым сухим щелканьем. Пока план работал, как надо. За стойкой новый сотрудник, который не знает Яна в лицо. Дело за малым. Попросить нужную книгу. – Меня интересует географический атлас за тысяча девятьсот второй год и «Слово о полку Игореве» с иллюстрациями Голикова.

– Вам не сюда, – буркнула девушка.

– В дом Пашкова, знаю, – вновь улыбнулся Ян, но его улыбка на Скворонскую Е. А. не подействовала. Быть может виной всему погода, или же сырость, которую Ян принес с собой, однако девушка его улыбку проигнорировала. Зато положила перед ним привычный набор. Пропуск и два пластиковых шарика с бахилами и перчатками. – Благодарю. А «Е. А» – это Екатерина…

– Евгения Александровна, – перебила Яна Скворонская. Она сняла трубку с телефона, нажала пару кнопок и, чуть подождав, добавила. – Посетитель. В дом Пашкова.

Так в плане Яна случилась ожидаемая, в целом, заминка. Библиотекарь решила не провожать его лично, а вызвала из глубин Ленинки другого сотрудника. Ян выдохнул, увидев сутулящегося мужичка с обширной лысиной, который мелко семенил к стойке и подслеповато щурился. Он носил большие роговые очки с толстыми линзами и был одет в серые брюки и такой же серый, почти мышиного цвета свитер с отвисшими рукавами. К счастью, с этим сотрудником Ян еще не пересекался, поэтому кивнул и пожал протянутую ему мокрую ладошку.

– Брюквин, – представился мужичок. – Евгений Александрович.

– Очень приятно, – улыбнулся Ян, надевая бахилы. Брюквин тоже кивнул, дождался, пока Ян закончит возиться с бахилами и, махнув рукой, призвал следовать за ним.

В зале рукописей, несмотря на холодное и дождливое утро, уже были посетители. Впрочем, Ян не волновался на их счет. Он занял дальний стол, стоящий рядом с окном, и, зевнув, вытащил из рюкзака блокнот и ручку. Сгорбившийся Брюквин очень скоро вернулся с требуемыми книгами и, положив их на стол, удалился к входной двери, где находилась точно такая же отполированная деревянная стойка, как и в главном холле. Мелко семенящий мужичок напоминал ежа, а когда Брюквин взобрался на высокий стул, то стал походить на нахохлившегося серого воробушка, насквозь промокшего от меланхоличного осеннего ливня. Ян дождался, пока Брюквин переключит свое внимание на остальных посетителей зала рукописей, после чего достал из кармана телефон и довольно хмыкнул, смотря на часы. Камеры сейчас транслировали на пульт охраны совсем не то, что происходило в зале. И будут транслировать это до десяти утра следующего дня.

Уже через пару часов он остался в зале совсем один, если не считать дремлющего за стойкой Брюквина. Дождь по-прежнему барабанил по стеклам и подоконнику, поэтому Ян не удивился, услышав тихий храп библиотекаря. Брюквин беззастенчиво спал на рабочем месте, подперев сметанную щеку маленьким кулачком.

– Пора, – еле слышно буркнул Ян, отодвигая книги в сторону и доставая из рюкзака тонкую отмычку.

Он тенью скользнул за ближайший стеллаж, после чего крадучись перебрался за следующий. Похрапывание Брюквина стало громче, но все внимание Ян сосредоточил на обычной белой двери, расположенной по правую сторону от входа в зал. Добравшись до двери, он засунул в замок отмычку, нащупал нужное положение и аккуратно провернул металлическую пластинку против часовой стрелки. Замок тихо щелкнул и дверь отворилась, когда Ян потянул её на себя. Конечно, можно было бы дождаться момента, когда Брюквин пойдет на обед, вот только никто не давал гарантий, что другой библиотекарь будет таким же сонным и невнимательным.

Зайдя внутрь небольшой комнатушки, Ян осторожно прикрыл дверь и довольно улыбнулся, вновь услышав тихий щелчок замка. Брюквин проснется, поймет, что посетитель ушел, отнесет книги на место и вернется к своей работе. Осталось только найти укрытие и дождаться ночи.

Впрочем, Ян не спешил. Для начала он обследовал комнату и проверил, куда ведут еще три двери. За одной из них нашелся спуск в канализационный коллектор. Пока удача благоволила Яну. Спуск был закрыт на простой подвесной замок, с которым справился бы и школьник. Потянув на себя тяжелый люк, Ян поморщился от вони, однако спустился вниз, в древние катакомбы, где лениво журчала подземная река из нечистот. К счастью, план сработал. Под домом Пашкова и впрямь находился один из спусков, по которому Ян планировал бежать из библиотеки после того, как найдет книгу. Вернее, если найдет её. Теперь оставалось только ждать.

Потянулись томительные часы ожидания. От вони канализации и размеренно капающих с гладких, мокрых кирпичей капель заболела голова. Но Ян попытался закрыться от раздражителей и, закрыв глаза, снова начал обдумывать свое незавидное положение. До закрытия библиотеки еще пять часов, поэтому лучше поразмышлять о том, что делать после того, как книга будет найдена и передана Рихтер. Впрочем, тут у Яна уже были кое-какие мыслишки. Он не поверил в заверения главы корпорации, что его досье будет уничтожено. Об этом говорила и интуиция, и просмотренные Яном фильмы про воров всех мастей. Главный злодей, а Рихтер именно таковой и являлась, обязательно попытается избавиться от свидетелей. А вот каким способом – это дело десятое.

Хмыкнув, Ян пристроился поудобнее на относительно сухом участке пола и прислонился спиной к холодным кирпичам. Он специально выбрал место в самом углу обширного коллектора, рядом со слюдяно поблескивающими трубами, чтобы моментально нырнуть в эту паутину, если дверь в коллектор откроется.

– Но что делать потом? – тихо шепнул он сам себе под нос, как привык делать всегда, если необходимо было обдумать что-то серьезное. Перед уходом из дома Ян влез в сеть «Рихтер Инкорпорейтед» и запустил программу поиска своего досье. Если повезет, то после возвращения домой все доказательства причастности к ограблениям будут найдены и уничтожены. Осталось придумать, как заполучить физическую копию.

– Что такого ценного в этой книге? – снова спросил сам себя Ян и сам себе ответил. – Черт его знает. Хотя… Реликварий и четыре странных символа на нем, госпитальеры, белый крест на черном фоне.

Он достал из внутреннего кармана толстовки блокнот, с которым не расставался и, раскрыв на нужной странице, погрузился в изучение рисунков, старательно перенесенных в блокнот с фотографии реликвария. Привычка все записывать и даже иллюстрировать, появилась у Яна в детстве, когда дедушкин фотоаппарат был для него мечтой и приходилось как-то выкручиваться, если необходимо было что-то запечатлеть для операций. И подробные рисунки частенько выручали Яна, когда камеры или фотоаппарата не было под рукой.

– Госпитальеры что-то вывезли из Святой земли в этом реликварии, – пробормотал он. Тусклый желтый свет от одинокой лампочки под потолком не сильно помогал, поэтому Ян переместился к другой стене, чтобы подробно изучить свои же записи. – Тут сомнений нет. Что-то ценное и, судя по всему, это книга, изображение которой есть на реликварии. А лучи на кресте? Видимо, это свет. Вероятно божественный. Подобным образом подчеркивали ценность предмета. А может в ящике хранилась не только книга? Хм. Обезьянка… Череп и зеленый круг. Странный набор предметов, конечно. Хотя обезьянка выглядит не как обычная обезьяна. Конечности определенно, как у человека. Какое-то подобие одежды… Череп, как череп. Только с двумя камнями в глазницах. Зеленый круг. Изумруд? Драгоценный камень? И в чем символизм? Собрать все предметы вместе? Да, ну! Попахивает каким-то дешевым сериальчиком на пару вечеров. Скорее всего это обычные ценности. Обезьянка может быть тоже драгоценной. К примеру, из золота. И принадлежала она какому-нибудь мифологическому царьку, из-за чего ценность этой фигурки улетает в стратосферу. С изумрудом та же история. Был вставлен в голову какой-нибудь статуи, которую почитали где-то на Востоке. Череп? Ну, череп запросто может быть хрустальным. Многие народы изготавливали такие черепа, приписывая им всякие волшебные свойства, вплоть до божественного происхождения. Тогда получается, что в реликварии были обычные сокровища, которые что-то объединяло. Некая красивая легенда или же страшное проклятие, как в случае с Оком Брахмы. Рихтер запросто может быть коллекционером редкостей. У богатых свои причуды и собственные извращенные вкусы. А госпитальеры тут каким боком? Логотип «Рихтер Инкорпорейтед» тоже стилизован под госпитальерский крест. Но госпитальеры скучны и в разных темных делишках, как тамплиеры не замешаны. Понятно, что они тоже вывезли со Святой земли кучу всего драгоценного, иначе бы не стали влиятельным орденом, прошедшим сквозь века. Орденом… Стоп. Головной офис «Рихтер Инкорпорейтед» находится на Мальте. Как и штаб-квартира современных госпитальеров. Совпадение? Очень может быть. Как может быть и то, что Рихтер пытается вернуть то, что когда-то принадлежало ордену. Тогда она запросто может снова начать меня шантажировать. Неизвестно, что уже найдено, а что потеряно, как книга. В следующий раз мне прикажут залезть в Британский музей? Или пробраться в Ватикан? Ну, нет. Только книга и все. Да, книга. Которая непонятно, где находится и об этом знает только призрак. В хорошенькую историю ты умудрился попасть, Янчик. Бабуленька, узнай она об этом, точно бы тебя пропесочила. А дедушка ремня бы дал…

Ян запнулся, услышав скрежет ключа в замке, после чего негромко чертыхнулся и юркнул в спасительную тень, откуда перебрался за трубы. Как раз вовремя, потому что дверь в коллектор открылась и показалась процессия из трех человек в оранжевых касках. Один из них нес сумку, а двое других держали в руках черные кожаные папки.

– Ох, ну и несет тут, – поморщился один из них, рыхлый, похожий на комок взошедшего теста. Он зажал двумя пальцами нос и спустился по ступеням.

– Ну а чего вы хотели, Роман Евгеньевич, – усмехнулся тот, что нес сумку. – Сюда веками всякое стекало.

– Ладно, – буркнул Роман Евгеньевич, раскрывая папку и доставая из нагрудного кармана ручку. – Берите пробы и пошли отсюда.

– И что тут эти… как их там… а, диггеры, находят, – обронил третий, вытаскивая из сумки пустую пластиковую бутылочку. Он натянул на руки резиновые перчатки и, наклонившись, опустил бутылочку в зловонную жижу.

– История, – вновь улыбнулся рабочий с сумкой. – Историей тут каждый кирпичик пропитан, Владимир Алексеевич.

– Ну, главное, чтобы книги этой историей не пропитались, – хмыкнул Владимир Алексеевич, плотно закручивая пробку.

– Не пропитаются. Дверь завтра менять будем, – заверил его рабочий. – А проба-то вам для чего?

– Для чего, для чего, – проворчал Роман Евгеньевич. – Решили, что ямы эти вонючие – историческое наследие. Вот и хотят тут все вычистить и подлатать. Да и диггеры эти тут шатаются, когда за дверью книг старых на миллионы. Непорядок.

Когда дверь за оранжевыми касками закрылась, Ян выдохнул, выбрался из своего убежища и нехотя мысленно поблагодарил Рихтер, давшую ему всего три дня на операцию. Завтра тут будет не протолкнуться от лишних глаз и ушей. Зал рукописей точно закроют, да и про подмену записей с камер наблюдения пришлось бы забыть. Охрана наверняка бы догадалась, что дело тут нечисто.

– Повезло, – буркнул Ян, присаживаясь у стены. Он взглянул на часы и снова вздохнул. До закрытия библиотеки оставалось три часа.

Оставшееся время Ян привычно посвятил анализу ситуации, в которую умудрился вляпаться. Этот анализ так его увлек, что резко завибрировавший телефон в кармане, заставил неплохо испугаться. Ругнувшись, Ян отключил будильник и вновь посмотрел на часы. Семь вечера. Работа библиотеки на сегодня окончена, а значит, пора готовиться к вылазке.

Впрочем, Ян покинул коллектор только через полчаса, старательно отсчитав все положенное время, чтобы избежать неожиданностей в виде уборщиц или охранников. Затем подумал и отложил вылазку еще на полчаса, потому что интуиция буквально кричала, что покидать укрытие слишком рано. Но, когда Ян все-таки выбрался из коллектора, то за окном уже стемнело, а в самом зале рукописей было тихо и даже как-то зловеще.

Снаружи барабанил по стеклам дождь и где-то сверху гудел ветер. В зале рукописей пахло пылью и старыми книгами. Так обычно пахнет в любой библиотеке. В детстве Яну настолько полюбился этот запах, что он удивлялся, почему из него еще не сделали варенье или колбасу. При мыслях о бутерброде с колбасой, которая пахла старыми книгами, рот сам собой наполнялся слюной. Странностям мыслей библиофилам можно было удивляться долго. Даже повзрослев, Ян продолжал любить этот запах. Однако в этот вечер все его мысли крутились не вокруг бутерброда с запахом старых книг, а около книги, которую ему надо было найти. Вздохнув, он закатал рукава толстовки и отправился исследовать обширные книжные стеллажи, на которых хранилась коллекция известного московского библиофила.

Первый осмотр, ожидаемо, ничего не дал. Ян скрупулезно обследовал каждую полку, особое внимание уделяя очень старым книгам, но никакого «Светоча мира» так и не нашел. Более того, коллекция, представленная на стеллажах, была совершенно не рассортирована, что лишь замедляло поиск. Географические атласы соседствовали рядом с кулинарными книгами, детские сказки стояли рядом с гримуарами по темной магии. Еще месяц назад Ян бы не отказал себе в удовольствии положить пару таких книг в рюкзак, но сейчас они его не заботили.

– Так, ладно. Не время предаваться унынию, – проворчал Ян, присаживаясь на пол возле одного из стеллажей. В руках он держал дореволюционное издание русских народных сказок. Книга была тяжелой и привлекла его внимание металлическими уголками и толстой обложкой. Но внутри нашлись только сказки.

– А больше нечем заняться, – ехидно отозвался Фенек. – Книга может быть и в другом зале, и на складе.

– У меня не было времени, чтобы проверить все варианты, – попытался оправдаться Ян, но поморщился, поняв, что врет самому себе. – Ладно, были. Но я почему-то верил, что найду книгу здесь. Еще и листок этот странный. «Ты достоин»? Достоин чего?

– Хорошей оплеухи за собственное зазнайство, – жестко ответил внутренний голос. – Задрал нос, почувствовал себя неуловимым, вот и расхлебывай теперь последствия. Вместо этого надо было хорошенько все подчищать.

– Согласен, – вздохнул Ян и посмотрел на часы. – Почти полночь. Время еще есть.

– Ты уже проверил все полки и не раз. Если книга здесь и была когда-то, то сейчас её здесь нет. Надо обдумывать другие варианты.

– Да нет их, других вариантов, – вспылил Ян и покраснел, понимая, как глупо это выглядит со стороны. Дожил, ругается сам с собой. – Что мне делать? Призрака попросить найти книгу? Эй, Николай Александрович? Поможете найти мне «Светоч мира»?

Ян запнулся и испуганно вжался в стеллаж, когда лица коснулся холодный ветерок, невесть откуда взявшийся. Через мгновение сверху на него спикировал мятый листок бумаги. На нем, как и на том, что уже лежал в блокноте, был написан тот же вопрос. «Ты достоин»?

– Эм… Да! Достоин, – кивнул Ян, однако, на первый взгляд, ничего не произошло. Только очень странно заскрипели за соседним стеллажом деревянные половицы. Словно там кто-то медленно прохаживался среди старых книг. Вздрогнув, Ян уронил сборник сказок, который держал в руках и отполз подальше. Скрип половиц послышался еще ближе, а потом затих. Будто некто невидимый сейчас стоял прямо напротив Яна. Сверху вновь зашуршало и перед испуганным воришкой опустился еще один лист. Похолодев, Ян взял его в руки и сглотнул липкую слюну. «Нет».

На миг страх отступил. В сердце Яна неожиданно загорелся гнев. Он, человек науки, не верящий в паранормальщину, испугался какого-то листка бумаги и собственного воображения. Если это чья-то шутка, то Ян всерьез намеревался выбить из шутника все дурное, чтобы тот больше не пугал честных воров своими проделками. Однако кулаки разжались, когда взгляд случайно упал на раскрытый томик сказок. Там, на форзаце, как и на всех книгах Рубакина, был вклеен экслибрис библиофила – длинные стеллажи, наполненные книгами и по центру еще одна книга, на этот раз раскрытая и снабженная девизом Рубакина, которому тот был верен всю свою жизнь. Яна осенило и он, улыбнувшись, поднялся с пола. Загадочный вопрос вдруг стал очень легким и понятным.

– Да, здравствует книга. Могущественное орудие борьбы за истину и справедливость, – громко произнес Ян, ничуть не боясь, что его может кто-то услышать. Об этом экслибрисе писал сын Рубакина, а сам библиофил делился своими книгами лишь с теми достойными, кто разделял с ним этот девиз.

Половицы снова заскрипели в соседнем ряду, после чего раздался глухой стук. На покрытый ковром пол упало что-то тяжелое. Ян честно выждал десять минут, после чего прополз вперед и опасливо заглянул за угол. Прямо в центре, на полу, он увидел книгу. Толстую, с тяжелой толстой обложкой. Любопытство победило и Ян, вскочив на ноги, схватил книгу и самодовольно улыбнулся. На потемневшей кожаной обложке виднелась надпись на латыни, выполненная потускневшими серебряными буквами. «Светоч мира», привычно перевел Ян. Книга наконец-то нашлась.

Движимый все тем же любопытством, Ян перебрался в угол зала и сел за один из массивных деревянных столов. Затем достал маленький фонарик и, нажав кнопку, погрузился в изучение находки. До открытия библиотеки еще есть время, так почему бы не изучить то, за чем охотилась Рихтер. О сверхъестественном и призраках Ян старался не думать, упрятав все мысли об этом глубоко и подальше.

Однако, раскрыв книгу и пролистнув с десяток страниц, он разочарованно вздохнул. Хрупкие, тонкие страницы покрывала убористая арабская вязь, вместо латыни. Впрочем, Ян понимал, что ничего удивительного тут нет, если книга правда написана суфийским шейхом Ахмадом аль-Буни. Здесь могли быть поэмы, религиозные или философские размышления… ничего удивительного и волшебного, как представлялось поначалу. На расшифровку уйдут дни, но книгу уже сегодня надо передать Рихтер, где «Светоч мира» осядет в её коллекции.

Но интуиция подсказывала, что с книгой что-то не так. Нахмурившись, Ян отвлекся от содержимого и попробовал рассуждать логически. Да, книга старая. Написана в тринадцатом веке. Но для столь старой книги у нее почти идеальная сохранность. Непохоже, что её держали под стеклянным вакуумным колпаком и листали исключительно в перчатках в стерильной комнате. Подобных технологий у Рубакина точно не было, к тому же до попадания в коллекцию библиофила, книга была на руках у другого владельца. Да и обложка буквально кричала о том, что внутри находится что-то важное. Об этом говорило и название, выложенное серебром, и крепкая, хорошо выделанная кожа. Правда обложка слишком толстая для книги. Ян припомнил походы в музеи, где были выставлены подобные книги. Даже у самых богато украшенных обложка была в разы тоньше.

– А вдруг в книжном окладе что-то спрятано? – хмыкнул Ян, прощупывая толстую кожу. – Идеальнее хранилища не сыскать. Туда можно спрятать и письмо, и пару монет, и что-то… более ценное.

Ощупывание форзаца ничего не дало, а вот нахзац оказался в разы интереснее. Заинтригованный, Ян надавил пальцами на кожу и довольно улыбнулся. Внутри было что-то прямоугольное и твердое. Книга все-таки оказалась с секретом.

– Ну-с, посмотрим, что ты прячешь, – пробормотал Ян, доставая из рюкзака перочинный нож. Он осторожно поддел край кожаного переплета и, ухватив его пальцем с помощью лезвия, потянул на себя. На удивление, кожа подалась легко, открывая потайное отделение, где лежал брусок желтого цвета. – Ага. А вот и золото. Надеюсь, оно не проклятое и не пиратское. Потерять возможность наслаждаться вкусом яблок… Ужасно.