Запах корицы

Утро с корицей

Архангельское утро встретило меня ледяным ветром, который пробирался под воротник пальто, словно пытался вытащить наружу все мои сомнения. Я прижала к груди сумку с мукой и корицей, купленной вчера на рынке, и ускорила шаг. Тротуары еще не успели очистить от ночного снега, и сапоги скрипели по насту, будто вторя ритму моих мыслей: «Опоздаю… Опять опоздаю…»

Кафе «Полярная звезда» пряталось в старом деревянном доме с резными ставнями. Дверь, как всегда, заедала. Я толкнула ее плечом, и внутрь ворвался ветер, подняв в воздух меню со стойки.

– Алис, ты бы хоть снег с себя отряхнула, – фыркнула Марина, владелица кафе, поправляя свои огненно-рыжие локоны, которые словно отражают её бойкий характер. Её зелёные глаза были, как всегда, прищурены – то ли от привычки оценивать всё вокруг, то ли от постоянного напряжения за порядок в кафе. – Клиенты не любят, когда в их капучино падают снежинки.

– Простите, – пробормотала я, снимая промокшие перчатки. – Сегодня же нет выпечки?

– Ты ж знаешь, по понедельникам только бутерброды. Но если хочешь поэкспериментировать… – Она кивнула на кухню, и я, не дожидаясь продолжения, кинулась туда, будто это был побег.

Кухня «Полярной звезды» – мое убежище. Здесь пахло кофе и ванилью, а на полках стояли баночки с пряностями, которые я собирала с детства. Бабушка говорила, что в каждой щепотке – история. Ее рецепты я переписала в тетрадь с облезлой обложкой, но сегодня мне хотелось попробовать что-то новое. Яблочный пирог с кардамоном, – подумала я, доставая тесто из холодильника.

Пока духовка разогревалась, я принялась резать яблоки. Нож скользил по кожице, и я вдруг вспомнила, как бабушка учила меня вырезать звездочки из теста. «Не бойся испортить, Алисонька. Пироги прощают ошибки». А вот люди – нет.

– Алиса! – Голос Марины выдернул меня из воспоминаний. – Насчет экспериментов… Можешь испечь что-нибудь к закрытию? Если будет съедобно – выставим в меню.

– Спасибо, – выдавила я, чувствуя, как сердце ёкнуло. Это был шанс. Маленький, но шанс.

Тесто получилось слишком липким – я переборщила с маслом. «Как тогда», – мелькнуло в голове.

Год назад я стояла на сцене городского кулинарного конкурса в дрожащих руках держала тарелку с пирогом «Сибирская ягода» – слоеный десерт с черникой и мятным кремом. Жюри, пожилая дама в строгом костюме, отломила кусочек, долго жевала, потом холодно сказала: «Переслащено. И крем напоминает зубную пасту».

Зал засмеялся. Я убежала за кулисы, споткнувшись о ковер, и разбила тарелку. Один из осколков до сих пор лежал где-то в сумке, завернутый в салфетку. Как напоминание.

Духовка пискнула. Я натянула прихватку-варежку, сшитую из бабушкиного платка, и достала противень. Пирог подрумянился, но треснул посередине.

– Неидеально, – вздохнула я, посыпая десерт сахарной пудрой.

– Зато пахнет райски, – Марина заглянула в кухню, держа в руках кофе с облаком молочной пены. – Клиент у витрины пятый раз проходит – наверное, ждет, когда подадут.

Я выглянула в зал. У окна сидел мужчина в очках, листая книгу. На столе перед ним стоял пустой стакан, а на салфетке он что-то рисовал.

– Отнеси ему кусочек, – сказала Марина, трогая на шее свою серебряную цепочку с подвеской в виде кофейного зерна, подарок от бывшего мужа, о котором она никогда не рассказывает. – Бесплатно. Проверь, «съедобно» ли.

– Я… Я не умею…

– А пироги печь умеешь? – Она всучила мне тарелку. – Вперед.

Я вышла, чувствуя, как розовые пятна горят под слоем пудры, и поставила тарелку с кусочком пирога клиенту на стол. Мужчина поднял взгляд.

– Это… новый десерт, – пролепетала я. – Если не хотите, не надо…

Он улыбнулся, и я заметила, что рисует он кота – пушистого, с кривой мордой.

– Спасибо. Обожаю яблоки. – Он отломил кусочек вилкой, и я замерла.

– Ну… как? – спросила я, когда он проглотил первый кусок.

– Вкусно. – Он посмотрел мне в глаза. – Как будто… моя бабушка испекла.

Я кивнула, не зная, что ответить, и убежала на кухню, где прижалась лбом к холодной кафельной стене. «Он сказал „бабушка“. Будто понял, откуда я взяла этот рецепт».

Вечером, разбирая вещи, я нашла ту самую салфетку с осколком и наконец решилась выбросить его в мусорное ведро, после чего открыла тетрадь с рецептами на странице «Яблочный пирог с корицей». Бабушка писала: «Главное – дать тесту подойти. Терпение, Алисонька. Всему свое время».

За окном завывал ветер, а я, закутавшись в плед, печатала письмо подруге: «Лер, вот тот самый рецепт. Только не клади много корицы, а то…» Но вместо «lera.pop@» пальцы сами вывели leha.pop@.

Я не заметила. Как не заметила, что в углу экрана моргнула иконка отправки, а за окном, поймав порыв ветра, пролетало облако, напоминающее яблочный пирог.

Случайный адресат

Архангельск накрыло снежной пеленой, и сквозь заиндевевшие окна «Полярной звезды» свет едва пробивался. Я расставляла чашки на подносе, пытаясь не смотреть на телефон, который упрямо молчал. В голове крутилось: «Лера должна была ответить. Почему молчит? Как ей рецепт? Неужели не понравился?» Но мысли прервал звонок двери – в кафе зашла группа туристов в ярких пуховиках, требуя глинтвейна и блинов.

Только к трём часам, когда поток клиентов схлынул, я рискнула достать телефон. На экране горело уведомление: «Лера: Эй, где рецепт? Ты же обещала!»

– Что-то не так? – Марина, пересчитывая выручку за стойкой, бросила на меня оценивающий взгляд. Её голос – хрипловатый, пропитанный годами командования официантами и спорами с поставщиками.

– Нет… Просто забыла отправить письмо подруге, – соврала я, пряча лицо за чашкой с остывшим капучино.

– Тогда быстрее исправляйся. У нас через час закрытие.

Я кивнула, но внутри всё сжалось. «Как я могла не отправить? Я же точно нажала "отправить"…»

После работы, когда кафе опустело, а улицы погрузились в синеватую мглу полярного вечера, я осталась, чтобы вымыть посуду. Руки сами двигались по привычке: тарелки, блюдца, ложки… А мысли – вокруг того письма. Наконец, не выдержав, я достала ноутбук из сумки и села за столик у окна, где утром рисовал тот мужчина.

Почта загрузилась медленно. В папке «Отправленные» среди уведомлений от поставщиков и рекламы кофе нашлось оно: «Рецепт как в детстве!» – leha.pop@…

– Леха… Попов? – прошептала я, вглядываясь в адрес. Сердце ёкнуло. «Это не Лерина почта. Это… чья-то чужая».

В голове всплыла вчерашняя сцена: мужчина за этим столиком, его рисунок кота, фраза про бабушку… «Неужели это он?» Но как проверить? И зачем он ответил?

Я закрыла ноутбук, резко вдохнув морозный воздух из приоткрытой форточки. «Надо домой. Сейчас же».

Дорога заняла вечность. Ветер срывал снег с крыш, а я повторяла про себя: «Он получил письмо. Прочитал. И… что?» В голове рисовались нелепые сценарии: вдруг он псих, или спамер, или…

Дома, скинув промокшие сапоги, я заварила чай с мёдом и снова открыла почту. Там, среди спама, красовался новый ответ:

От: leha.pop@

Тема: Re: Рецепт как в детстве!

Здравствуйте, Алиса (надеюсь, я правильно понял подпись в конце).

Ваш пирог Сэм оценил на пять звёзд – правда, после третьего куска его унесло в сторону лотка. Прилагаю фото в качестве доказательства (и да, шапку я ему связал сам, не судите строго).

P.S. Вы уверены, что это письмо предназначалось мне? Если да – то спасибо за рецепт. Если нет – извините, что съели пирог по вашему рецепту.

Алексей.

Вложение – фото рыжего кота с размазанным кремом на морде, сидящего в корзине с клубками.

Я рассмеялась, но тут же закусила губу. «Он написал. С юмором. И… мило». Руки сами потянулись к клавиатуре, но я одёрнула себя: «Стоп. Я же его совсем не знаю! А вдруг он…»

На кухне засвистел чайник, вывел из ступора. Я налила чай, села на подоконник и уставилась на экран. За окном метель вырисовывала узоры, похожие на те, что бабушка вырезала из теста.

Что мне делать? У меня было 3 варианта:

Ответить с извинениями? Но тогда придётся объяснять ошибку.

Проигнорировать? Но это невежливо, да и… интересно же.

Спросить про кота? Слишком лично.

– Ты бы хоть поела, – пробормотала я, глядя на Сэма с фото. Кот словно подмигивал: «Ну давай, трусиха».

В итоге я закрыла ноутбук, решив, что отвечу завтра. Или послезавтра. Или никогда.

Вечер пролетел в попытках отвлечься. Я перебирала пряности, перечитывала бабушкины записи, даже попробовала испечь имбирное печенье – но тесто вышло солёным. «Съестное сегодня не моё», – вздохнула я, выбрасывая противень в мойку.

Перед сном снова заглянула в почту. Письмо Алексея всё ещё висело непрочитанным – я случайно удалила его из «Входящих», но нашла в «Корзине». «Паранойя», – усмехнулась я себе, но сохранила фото Сэма в отдельную папку.

Позже, уже в постели, я представила, как Алексей, такой же неловкий, как я, сидит в своей квартире и кормит кота кусочками пирога. «Стоп. Ты даже не знаешь, как он выглядит», – напомнила я себе. Но мозг услужливо дорисовал образ: очки, вязаный свитер, руки в пятнах от красок или… каких-нибудь реактивов?

– Хватит, – прошептала я в темноту, натягивая одеяло на голову.

Но сон не шёл. В ушах звенела фраза из письма: «Спасибо за рецепт». И смешной кот. И этот дурацкий адрес – leha.pop@…

В полночь я встала, налила стакан воды и случайно задела тетрадь с рецептами. Она упала, раскрывшись на странице с пирогом «Сюрприз от бабушки». В углу дрожащим почерком было написано: «Случайности – это подмигивание судьбы, Алисонька. Не бойся подмигнуть в ответ».

Я потрогала пожелтевшую бумагу. «Спасибо, бабуля. Но я пока не готова».

На улице завыл ветер, а в почте, среди ночной тишины, так и осталось лежать непрочитанное – но уже не забытое – письмо.

Слова вместо встреч

Архангельск замерз настолько, что даже ветер, казалось, замерзал, превращаясь в ледяную пыль. Я сидела на кухне «Полярной звезды», перебирая корицу в деревянной ступке, и пятый раз за утро перечитывала письмо Алексея. Его слова, как тёплые угольки, грели что-то внутри, но стоило представить реальную встречу – и в груди сжималось.

– Алиса, ты опять в облаках? – Марина поставила передо мной поднос с глиняными кружками. – Клиенты жалуются, что в чае плавает твоя тоска.