Котенок и кафе на краю океана

Японский терпуг айнамэ

Деликатесная рыба с нежным вкусом. Терпуг обитает в рифовых зонах и у прибрежных скал в разных районах Японии, в том числе у побережья Токийского залива в префектуре Тиба. Сезон ловли – в период с лета до зимы. Филе этой вкусной рыбы используется для сасими в стиле якисимо (тонкие ломтики сырой рыбы с чуть подпалённой кожицей), а также для киномэ-яки (запекание в маринаде с молодыми листьями японского перца) и для различных видов тушения.

Носятся в небе чернохвостые чайки.

Она видела эту картину не раз по телевизору и в энциклопедиях с картинками. Но вот чтобы так, прямо у себя перед глазами, – это, пожалуй, впервые. Недаром местных чаек называют «морскими кошками», уминэко, – их гортанные вскрики и правда похожи на отрывистое кошачье мявканье. Немного тоск ливое, безрадостное, будто пронзительно мяучит потерявшийся котёнок…

На двадцатом году жизни Котоко Ники впервые приехала в этот небольшой городок в префектуре Тиба на побережье Токийского залива.

Здесь было синее небо, и волны, и песчаный пляж, вдоль которого по самому краю тянулась пешеходная дорожка, вместо асфальта покрытая слоем белых ракушек. Если Котоко правильно поняла, когда ей объясняли дорогу по телефону, то эта белая ракушечная дорожка должна привести её прямо в кафе-столовую «У Котейки».

Она приехала сюда с утра пораньше, специально ради этого кафе у самого синего моря.

На берегу было безлюдно – наверное, ещё слишком рано, даже не девять. Но и по пути сюда, надо сказать, Котоко почти никого не встретила. В отличие от Токио, где она жила, здесь было тихо и пустынно.

«Приморский городок, значит…» – пробормотала она себе под нос и, остановившись, понаблюдала немного за полётом чаек над песчаным пляжем, а потом снова зашагала по дорожке. При каждом шаге из-под ног раздавался оглушительный хруст ракушек. В этом тихом городке Котоко казалась себе злостным нарушителем спокойствия.

Хотя была уже середина октября, осень всё не наступала. Стояла летняя жара, на небе – ни облачка, лучи солнца припекали голову. Хорошо, что Котоко после некоторых размышлений всё-таки взяла с собой панаму. Широкополую, отлично защищающую от солнечных лучей. Большая белая панама и лёгкое белое платье – этот опрятный, чистый, немного старомодный наряд был очень к лицу светлокожей, длинноволосой девушке.

Кисейная барышня. Неженка.

А ведь кое-кто её даже так дразнил, этими самыми словами.

Кое-кто – это Юито, её брат. Он был на два года старше. Стоило Котоко о нём вспомнить, и на глаза сразу навернулись слёзы. Но вовсе не от обиды. Она была готова разреветься потому, что Юито больше нет.

Юито нет на этом свете.

Он умер три месяца назад.

Он умер из-за неё.

Это случилось погожим летним вечером. В университете уже начались каникулы. Котоко собралась в книжный магазин за новой книгой своего любимого писателя, которая как раз только вышла. Для этого девушка заглянула в большой книжный напротив станции.

Может быть, покупать книги в интернете и удобнее, но если люди перестанут ходить в книжные магазины, они закроются, а без них будет очень грустно… В общем, Котоко решила купить книгу именно в магазине.

– Я в книжный. Скоро вернусь, – сказала она родителям перед уходом.

Экземпляры книги, за которой она пришла, лежали стопками на специальном стеллаже прямо у касс. Значит, продажи шли хорошо. Купив книгу, Котоко вышла на улицу.

Было начало седьмого. Она и сейчас помнит этот момент: заходящее солнце ослепило её; прищурившись, она бездумно посмотрела в сторону станции и вдруг увидела брата, который как раз шёл мимо.

– Юито! – окликнула она его и услышала в ответ:

– Котоко, ты, что ли?

Эта встреча была случайной, но не такой уж удивительной – ведь и книжный, и станция располагались в каких-нибудь десяти минутах от дома. Причём пешком. К тому же было самое время идти домой, если кто-то рассчитывал успеть к ужину. В общем, они с братом уже не первый раз так сталкивались и не очень-то сильно удивились, увидев друг друга.

– Домой идёшь?

– Ага. – Она кивнула. На этом разговор закончился. Вдвоём они зашагали в сторону дома. По дороге тоже не говорили. Просто шли молча, и всё. Даже очень дружные брат и сестра иногда не находят темы для разговора. Но, к счастью, есть собеседники, с которыми можно не вымучивать из себя слова, если не нашлось о чём поговорить.

Котоко думала о только что купленном романе и о том, что вот-вот вернётся домой и наконец начнёт его читать. Она предвкушала спокойный вечер наедине с книгой. Брата в её мыслях не было.

Минут через пять они подошли к перекрёстку и остановились на светофоре. Это был узкий, тесный перекрёсток неподалёку от станции. Обычно тут всегда толкался народ.

Ничто не предвещало беды. Котоко стояла себе, молчала. Она даже не смотрела в сторону брата. Не знала, с каким лицом он ждёт зелёного света.

Ждать долго не пришлось. Красный сигнал сменился зелёным практически сразу. Котоко ступила на мостовую. На брата она всё так же не глядела, просто шла вперёд по переходу.

В тот момент, когда она уже почти перешла дорогу, рядом вдруг дико взревел двигатель. Котоко повернулась на звук: прямо на неё на бешеной скорости мчалась машина.

«Она меня задавит!»

Котоко всем существом чувствовала надвигавшуюся опасность, но тело будто сковало – ни убежать, ни даже пошевелиться невозможно. Её охватил страх. Ноги не слушались. Котоко инстинктивно зажмурилась.

И ощутила сильный удар в спину. На мгновение ей показалось, что её сбила машина, но почему со спины? И тут Котоко догадалась, что её толкнули.

Мощным толчком её выбросило на противоположный тротуар. Она ободрала колени, сильно ушибла локоть, но осталась жива.

Что произошло? Она не сразу это осознала…

О, как бы ей хотелось и дальше пребывать в блаженном неведении, ничего не видеть, не знать, что случилось…

Ещё не успев подняться на ноги, Котоко обернулась в тот самый момент, когда… «Почему я не закрыла глаза, почему увидела это?!»

Теперь она знала: её толкнул – и этим спас её жизнь – старший брат. Он успел сделать это за мгновение до её смертельного столкновения с машиной.

– Как же… Почему?.. – Этот слабый шёпот никто не услышал.

Котоко была спасена, но спасти брата не удалось. Машина, влетевшая на пешеходный переход, подбросила его в воздух, и он, как марионетка с оборванными нитями, отлетел в сторону. Ударившись о землю, он замер и теперь неподвижно лежал на тротуаре в неестественной позе.

Раздался сигнал клаксона, кто-то вскрикнул.

Все вокруг одновременно заговорили:

– Вызовите скорую!

– Позвоните в полицию!

– Эй, ты в порядке?

Последний вопрос, вероятно, был обращён к Котоко. Она понимала это, но не могла ответить. Голова ничего не соображала, голос застрял в горле.

Она смотрела на неподвижное тело своего брата, не обращая внимания на вопросы. Кажется, она шептала: «Братик…»

Когда приехала скорая, её брат Юито уже был мёртв.

Котоко шла по дорожке, устланной ракушками. В глазах стояли готовые вот-вот пролиться слёзы, и окружающий пейзаж расплывался в них, стремительно теряя очертания.

С тех пор как умер брат, Котоко плакала каждый день, но сейчас ей никак нельзя было плакать. До кафе осталось всего ничего, и прийти туда заплаканной – ужасно стыдно. Да и глаза опухнут.

Чтобы сдержать слёзы, она остановилась и посмотрела на небо. Оно было бесконечно синим, настолько, что казалось, можно было утонуть в его синеве.

Котоко немного успокоилась. Взглянула на наручные часы. Время приближалось к назначенному часу. Надо поторопиться, чтобы не опоздать в кафе-столовую.

Собравшись с мыслями, она продолжила путь, как вдруг налетел прибрежный ветер.

Ещё секунду назад было почти безветренно, и сильный порыв застал девушку врасплох – налетев, он сорвал с её головы панаму.

– Что же делать… – вырвалось у Котоко. Белую панаму уносило ветром к морю. Если её не поймать, она точно упадёт в воду.

Тут только два варианта: либо побежать за ней, либо смириться с потерей. Но Котоко очень любила эту панаму – по крайней мере больше, чем не любила бегать. Так что она побежала.

В этот момент появился он. Какой-то мужчина обогнал Котоко.

Он бежал. Бежал, чтобы поймать для неё улетевшую панаму. Эта мысль пришла девушке позже. А в тот момент она была так удивлена, что застыла на месте.

Она стояла, не в силах вымолвить ни слова, – обогнавший её молодой мужчина со спины был до боли похож на её погибшего брата. Высокий, стройный и мускулистый. Даже волосы – не коротко стриженные, а средней длины – всё напоминало ей Юито. «Братик…» – прошептала Котоко, но вряд ли он её услышал.

Мужчина бежал, не оглядываясь, и вдруг подпрыгнул вверх, будто навстречу солнцу. Это была прекрасная картина – в контровом свете парящий силуэт казался небесным ангелом с крыльями. Это её брат вернулся с того света. «Чудо свершилось», – подумала она. Ведь Котоко приехала сюда, желая увидеть брата, думая лишь о нём. Она мечтала о чуде. И если бы оно действительно произошло, это было бы для неё величайшим счастьем.

Но увы. Чуда не произошло. И Котоко сейчас об этом узнает.

Мужчина поймал панаму. Он схватил её в прыжке правой рукой, прежде чем она успела долететь до воды, и приземлился на песчаный берег. Затем обернулся. Котоко увидела его лицо.

Ему было лет двадцать с небольшим, как и её брату, но это был совсем другой человек. Он выглядел очень молодо. Не мужчина, а скорее юноша – так можно было описать его внешность.

Юито имел мужественный вид, ему очень шёл загар. А этот юноша обладал мягкими чертами лица, бледной кожей, и на носу его покоились изящные очки в тонкой оправе. Котоко даже показалось, что это женские очки. Однако на этом юноше с его андрогинной внешностью они смотрелись уместно. Он был похож на персонажа из манги для девушек – доброго и заботливого, в которого обязательно влюбляется героиня.

Юноша подошёл к Котоко и протянул ей панаму.

– Вот, пожалуйста.

Голос юноши, под стать его чертам, был таким же мягким. Котоко показалось, что она его уже где-то его слышала, но у неё не было времени вспоминать где и когда. Стоило поблагодарить юношу за то, что он поймал её панаму, и скорее идти в кафе.

– Спасибо большое, – сказала девушка, принимая из его рук свою пропажу, и поспешно поклонилась. Юноша ведь специально побежал за её панамой, пока она замешкалась, думая о брате.

И всё-таки, откуда он взялся? Вроде бы она за это время никого здесь не видела. Пока Котоко раздумывала над этим, юноша сказал нечто ещё более удивительное:

– Вы ведь Ники-сан? Котоко Ники, верно?

Они только встретились, но он уже знал её имя.

– Да, это я, – кивнула Котоко и вежливо поинтересовалась: – А простите, можно узнать, кто вы?

Ответ юноши тоже был очень вежливым. Сначала он учтиво поклонился. А затем произнёс:

– Спасибо, что забронировали у нас столик на сегодня. И извините, что я не представился сразу, меня зовут Кай Фукути, я из кафе-столовой «У Котейки».

Выходит, этот юноша в изящных очках работает в том кафе, куда она направляется. Котоко поняла, что слышала его голос, когда звонила, чтобы заказать столик.

После похорон брата в доме Котоко стало тихо, как в пустом здании. Они продолжали жить вместе – папа, мама и Котоко, – но словно утратили способность разговаривать друг с другом естественно и непосредственно, как прежде.

Отец работал в небольшом местном банке, а мать подрабатывала в супермаркете. Оба были тихими, спокойными людьми.

– Котоко-тян, твои мама и папа такие добрые! – как один вторили ей все друзья, побывав у неё в гостях.

Родители и правда были добрыми. Котоко никогда не видела, чтобы они сердились.

А её старший брат был гордостью родителей.

С детства Юито хорошо учился и занимался спортом. В средней школе он стал председателем школьного совета. Разумеется, он поступил в лучшую государственную старшую школу района, а затем без проблем сдал экзамены в престижный частный вуз и был зачислен на юридический факультет, хотя вообще-то считалось, что попасть туда очень сложно. Всё давалось ему так легко!

Котоко была уверена, что после университета он станет прокурором или адвокатом, но она ошиблась. Проучившись меньше года, он заявил родителям, что собирается бросить учёбу.

Котоко и сама удивилась, но родители были просто в шоке.

– В каком смысле «бросить»?!

– И что же ты будешь делать вместо учёбы?

По этим вопросам было несложно догадаться, что родители не поддерживают его.

Но брат отвечал решительно, глядя им прямо в глаза:

– Я хочу всерьёз заняться театром.

Сразу после поступления в университет Юито присоединился к университетской театральной труппе. Все в семье знали, что он серьёзно относится к этому увлечению, но бросить университет ради театра? Это решение застало родителей врасплох.

– А что, разве нельзя совмещать театр и учёбу? – спросил отец. Это был вполне логичный вопрос. Мало кто из родителей позволит своему ребёнку просто так взять и бросить престижный университет.

– Я хочу заниматься этим не вполсилы, а с полной отдачей, – ответил брат.

Но родителей, конечно, было не так легко переубедить.

– Ты действительно хочешь стать актёром? – спросил отец.

И брат уверенно ответил:

– Да. – По его лицу было видно, что он уже принял решение и намерен зарабатывать на жизнь актёрским трудом.

– Но ты ведь понимаешь, как это сложно? – Мама вопросительно посмотрела на брата.

Котоко была с ней согласна. Даже она, не зная всех тонкостей, понимала, что добиться успеха на этом поприще удаётся лишь немногим. Окончить университет и найти работу в юридической сфере было бы гораздо разумнее.

Но брат не отступал.

– Я знаю, что мир театра – это жестокий мир. Но я хочу попробовать!

В его голосе не прозвучало ни капли сомнения. Он ясно видел путь, по которому хотел идти.

– Жизнь только одна, и я не хочу потом жалеть об упущенной возможности, – твёрдо сказал он.

Юито обещал родителям добиться результата в течение трёх лет. Сказал, что начнёт сниматься в телесериалах, а если всё же не сможет добиться успеха как актёр, то тогда поступит в государственный университет и, окончив учёбу, станет госслужащим.

В итоге родители согласились. Наверное, они поняли, что никакие их доводы не изменят его решения. А может быть, их успокоило его обещание насчёт государственной службы, если с театром ничего не выйдет.

Честно говоря, Котоко думала так же, как и родители. Достичь успеха на театральном поприще, стать телеактёром – это казалось недостижимой мечтой.

Однако брат добился своего даже меньше чем за три года. Как раз когда Котоко поступила в университет, его утвердили на главную роль в театральной постановке, а на следующий год он успешно прошёл кастинг и получил роль «лучшего друга главного героя» в новом телесериале.

Его начали упоминать в тематических обзорах еженедельных журналов как подающего надежды новичка, и хотя съёмки сериала ещё не начались, он уже иногда стал появляться на телевидении.

– Молодец, парень! – сказал отец, признав наконец выбор сына.

Мама теперь вырезала статьи о нём из журналов каждый раз, когда о Юито там писали. И оба они с нетерпением ждали начала показа сериала.

Котоко тоже гордилась братом.

– Братик, ты такой крутой! – говорила она ему.

Она знала, сколько усилий он приложил. Бросил университет ради своей мечты, отдавал работе все силы. У него, очевидно, был актёрский талант, но он и репетировал больше других. Котоко часто видела, как он отрабатывает голосовые упражнения в сквере, неподалёку от их дома.

– Жизнь – только одна, и я не хочу жалеть об упущенной возможности, – часто приговаривал он. Но как ни жаль, возможность всё-таки была упущена. Он умер, так и не успев реализовать свою мечту.

Конечно, жизнь продолжалась и после его смерти. Но теперь семья из четырёх человек превратилась в семью из трёх – брат не пожалел жизни ради спасения Котоко.

Если бы не он, Котоко, без сомнения, погибла бы там, на пешеходном переходе у станции. Но вместо неё погиб брат.

«Не надо было спасать меня ценой своей жизни. Я об этом не просила», – думала Котоко. Конечно, она не хотела умирать, но и жить, зная, что брат погиб вместо неё, ей тоже не хотелось.

У брата был талант. А у его таланта было много поклонников – об этом Котоко знала не понаслышке, так как часто бывала на спектаклях его труппы. Благодаря брату она как-то незаметно полюбила театр – ей нравилось ходить на спектакли, наблюдать за репетициями. По просьбе режиссёра она несколько раз даже сама выходила на сцену – труппа была небольшой, и актёров для эпизодических ролей часто не хватало.

После второго выступления Котоко на сцене Кумагаи, режиссёр труппы, сказал ей:

– Котоко-тян, а ты способная!

Этот крупный, сурового вида бородатый мужчина – немного увалень – выглядел лет на сорок или пятьдесят, хотя был всего на десять лет старше её брата. Кумагаи был основателем и вдохновителем этой труппы, именно он разглядел талант Юито. Несмотря на грозную внешность, которая заставляла мелких хулиганов расступаться перед ним, у него были добрые глаза и очаровательная улыбка. И Котоко согласилась выйти на сцену только благодаря ему – благодаря его обаянию, которое притягивало людей.

– Способная? Я?

Да ведь она сыграла всего лишь роль бессловесного прохожего! Котоко была уверена, что Кумагаи над ней подшучивает, но он не шутил.

– Когда ты на сцене, всё вокруг становится ярче. Неважно, есть ли у тебя реплики или нет, само твоё присутствие украшает постановку, – сказал он.

Раньше никто никогда такого Котоко не говорил. Она была застенчивой девочкой, тихой и незаметной, из тех, кто в школе всегда сидит в уголке. Одним словом, совершенно непохожей на своего популярного брата. Любой, кто знал её, мог бы это подтвердить.

Однако Кумагаи продолжал нахваливать её:

– Когда ты на сцене, ты затмеваешь даже Юито.

Ей эти слова казались шуткой, но он говорил с серьёзным лицом. И, что удивительно, брат был с ним полностью согласен.

– Я тоже так думаю. – Он кивнул, как бы в подтверждение слов Кумагаи. – Главную роль в постановке играл я, а зрители смотрели на тебя.

– Это потому, что я играть не умею, – возразила Котоко.

– Нет. Это потому, что они теперь твои фанаты. Ты смогла завоевать их сердца, сыграв случайного прохожего. Это – настоящее мастерство, – отметил брат. – Ты просто гений.

– Хватит уже издеваться! – смутилась Котоко.

Брат только с многозначительной улыбкой пожал плечами. Нет, он всё-таки издевался над ней! Котоко хотела было возмутиться, но тут вмешался Кумагаи:

– Почему бы тебе не заняться театром всерьёз? У тебя есть потенциал, думаю, ты сможешь превзойти Юито.

– Нет… не смогу.

Она отказалась от его предложения, будто на бегу отмахнулась.

Вообще-то Котоко нравилось театральное искусство, но она не верила в свои способности, не была готова серьёзно заниматься театром. Ей вполне хватало второстепенных ролей. Она оказалась в театре только из-за брата, вот и всё.

Когда Юито умер, Котоко перестала ходить в театр. В университете она взяла академический отпуск. Ей ничего не хотелось делать и ничего не желалось. Она сидела в своей комнате и выходила только для того, чтобы съездить на могилу к брату.

Как-то раз на могиле она встретила Кумагаи, который в жизни был не только режиссёром и руководителем труппы, но и близким другом её брата – когда Юито был жив, в свободные дни они часто ездили вдвоём на мотоциклах на рыбалку или просто путешествовали по отдалённым префектурам.

Кумагаи стоял перед надгробием брата, сложив руки в молитве.

Котоко не хотелось ни с кем встречаться, но развернуться и убежать было бы странно, да и сил на это у неё бы не хватило. Когда она подошла к могиле, Кумагаи увидел её и начал тот разговор, который в конечном итоге и привёл Котоко в приморский город на берегу Токийского залива.

– Давно не виделись, – сказал Кумагаи.

– Спасибо вам за поддержку.

Котоко ответила дежурной фразой, пытаясь уйти от разговора, но с Кумагаи это не сработало. Он шагнул к ней.

– Ты как, нормально питаешься? – спросил он, глядя на её осунувшееся лицо. У Котоко уже много дней подряд не было аппетита. Она заставляла себя есть, чтобы держаться на ногах, но бывали дни, когда она совсем ничего не ела. Сегодня она тоже ещё не завтракала и не обедала. Впрочем, вот это она уж точно не собиралась ни с кем обсуждать. Всё равно это ничего не изменит.

– Да, нормально.

Кумагаи наверняка догадался, что она врёт, но ничего не сказал. Только посмотрел на неё с беспокойством.

Котоко было неловко, и она перевела взгляд на могилу. Это было фамильное захоронение семейства Ники. Похоже, её родители недавно здесь всё убрали. Старая могильная плита начищена чуть не до блеска – так тщательно, что на ней ни пятнышка грязи. Котоко представила родителей, протирающих могильную плиту тряпкой. Наверное, они плакали, когда убирали здесь. Ведь их любимый сын умер так безвременно.

«Лучше бы он не спасал меня!» Глядя на могилу, она чуть было не произнесла это вслух. Ей, оставшейся в живых, было невыносимо больно жить. На глаза навернулись слёзы. Котоко чувствовала – ещё чуть-чуть, и она расплачется. Пока она боролась с подступившими слезами, откуда-то издалека до неё донёсся голос Кумагаи.

– Ты слышала когда-нибудь такое название: «У Котейки»? Юито тебе не говорил?

Вопрос показался ей настолько неожиданным и неуместным, что слёзы отступили сами собой.

– «У Котейки»? – на всякий случай переспросила она. – Это что, ресторан?

Кажется, такие названия обычно дают семейным ресторанам или отелям… В общем, чему-то из сферы обслуживания и общепита.

– Это скорее столовая, чем ресторан. Маленькое кафе на внутреннем побережье в префектуре Тиба, в одном из приморских городков.

Котоко определённо слышала это название впервые. В префектуре Тиба она бывала нечасто. Пока брат был жив, они иногда ездили туда, но не больше двух раз в год, и только в Диснейленд. И ни в какие столовые они там не заходили.

– Нет… – Она отрицательно покачала головой, и Кумагаи принялся объяснять:

– Когда мы с Юито ездили на рыбалку, мы несколько раз туда заезжали. Тамошняя хозяйка – очень красивая женщина. Думаю, ей лет пятьдесят или около того.

Кумагаи помолчал, а затем произнёс странную фразу:

– В своём кафе она готовит памятную еду.

Ни о чём таком Котоко раньше тоже не слышала. Памятная еда? Вроде бы слова самые обычные, но не очень понятно, что имеется в виду. Она растерянно посмотрела на Кумагаи.

– Это что-то вроде поминального угощения кагэдзэн.

А вот про этот старый обычай Котоко знала – в старину в семьях было принято, молясь о безопасности родного человека, отправившегося в дальнее путешествие или долго отсутствующего по той или иной причине, готовить для него специальную еду, получившую название кагэдзэн – «угощение для тени». Позднее так стали называть специальные блюда, которые готовят во время поминальных обрядов для умерших.

Видимо, Кумагаи говорил как раз о такой поминальной еде. На похоронах Юито специально к поминальным трапезам тоже готовили подобное «угощение для тени». Но разве его подают в кафе?

– Если съесть памятное блюдо в кафе «У Котейки», можно услышать голос дорогого тебе человека. Воспоминания оживут…

– Голос дорогого человека? – пробормотала Котоко, не совсем понимая, к чему он клонит. Смысл слов всё ещё ускользал от неё.

– Я говорю о мёртвых, – пояснил Кумагаи.

– Что?!

– Когда ешь такую памятную еду, можно услышать голос того, с кем связано в твоей памяти это блюдо. А иногда умершие являются тебе, и тогда их можно не только услышать, но и увидеть.

– Умершие… являются? Духи?

– Ты не понимаешь, о чём я? – спросил Кумагаи. Котоко покачала головой. Это было за гранью её понимания.

– Я о том, что если ты пойдёшь в это кафе, то, возможно, тебе удастся поговорить с Юито. Теперь понятно?

Котоко поняла смысл его слов, но не могла в такое поверить. Это казалось ей какой-то злой шуткой.

Однако лицо Кумагаи было абсолютно серьёзным. Не похоже, чтобы он так шутил. Всё-таки он был не только наставником её брата в театре, но и его другом. Кроме семьи он единственный, кто плакал на похоронах Юито.

Котоко чувствовала сердцем, что Кумагаи не обманывает. И хотя она сомневалась, что то, о чём он ей рассказал, возможно, всё же поверила ему.

Но на всякий случай решила переспросить, чтобы убедиться, что правильно поняла:

– То есть в этом кафе я смогу увидеть брата?

– Не знаю. Не исключено, – ответил Кумагаи.

Он сказал «не исключено» – ну что ж, значит, шанс есть. Котоко, казалось, забыла, что они с Кумагаи на кладбище. Она деловито принялась расспрашивать его о загадочном кафе.

– Кафе-столовая «У Котейки», здравствуйте, – ответил молодой мужской голос, когда Котоко позвонила по номеру, который ей дал Кумагаи. Тогда она ещё не знала, как зовут её собеседника, но это был Кай.

– Я хочу заказать столик, – сказала она.

– Наше кафе работает до десяти утра. Вас это устраивает?

– Вы сказали «утра»?

– Да, до десяти утра. Это вам подходит? – уточнил голос.

– Да… да, всё в порядке. Спасибо. – Котоко кивнула в трубку, хотя человек на том конце провода не мог этого видеть.

Может быть, кафе специализируется на завтраках?

Идея подавать памятные блюда в таком месте и в такое время показалась ей немного странной, но – дело хозяйское. На раннем поезде она точно успеет не позднее девяти.

– В таком случае, ваш заказ принят. – Мужчина говорил учтиво, в его манере было что-то старомодное. Мягкий, приятный голос успокаивал Котоко.

– Я бы хотела попробовать у вас в кафе памятное блюдо, – сказала она.

– Разумеется, – мгновенно последовал ответ.

После этого Котоко продиктовала своё имя и номер телефона.

Казалось, разговор закончен, но тут голос в трубке добавил:

– У нас в кафе есть кошка. Вас это не смущает?

Если вдуматься, то название «У Котейки» предполагало наличие кошки. Котоко знала, что в маленьких семейных кафе домашние питомцы часто становятся своего рода визитной карточкой или талисманом заведения. А так как аллергии у неё не было и против кошек она ничего не имела, то просто ответила:

– Нет, всё в порядке.

– Спасибо за понимание, – сказал голос на другом конце. Котоко представила, как собеседник кивает головой. Она сразу прониклась к нему симпатией. Его доброта и искренность чувствовались даже по телефону.

– Будем ждать вас. Всего хорошего, – вежливо попрощался он.

Кумагаи объяснил Котоко, как добраться до кафе «У Котейки». По его словам, если от Токийского вокзала ехать на экспрессе, то дорога в одну сторону займёт чуть больше чем полтора часа. Значит, она успеет съездить туда и вернуться в тот же день.

Когда Котоко сообщила ему, что собирается посетить кафе, он сказал:

– Передай привет от меня Нанами-сан и Котейке.

Нанами была хозяйкой кафе, а Котейка – её питомцем.

– Хорошо, – ответила Котоко, но почти сразу же забыла об этой просьбе. Её мысли были заняты поездкой: неужели она правда сможет увидеть брата?

С утра пораньше Котоко села на поезд и поехала в префектуру Тиба, где находился приморский городок. Кафе «У Котейки» было расположено не у самой станции, а немного дальше, на побережье. Сойдя с поезда, она пересела на автобус и ехала ещё минут пятнадцать до реки Коитогавы. Затем она прошла вдоль речной насыпи до узкой дорожки с белыми ракушками и там встретила того, с кем недавно разговаривала по телефону, – человека по имени Кай Фукути.

Кай был одет в рубашку с длинными рукавами и тёмные брюки. Его чёрные, почти до плеч волосы развевались на морском ветру.

– Пожалуйста, следуйте за мной, – сказал он.

– Спасибо, – ответила Котоко, и они дружно захрустели по дорожке.

Вскоре показалось кафе: небольшой, но стильный домик у моря. Стены покрашены в синий цвет, как бывает в яхт-клубах. Вероятно, хозяева жили в этом же доме, в жилой части на втором этаже.

Вывески на доме не было, но у входа стояла на деревянном треножнике чёрная грифельная доска – в кафе и ресторанах на таких часто пишут меню. На доске белым мелом было написано:

Кафе-столовая «У Котейки»

Готовим памятные блюда

Ниже более мелким шрифтом была ещё одна надпись:

В кафе есть кошка

Рядом с надписью на доске был изображён маленький котик. Судя по мягким, аккуратным линиям, надпись и рисунок сделала женщина. Но меню на доске не было, и часы работы нигде не указаны. Не было также и упоминания о том, что кафе работает только по утрам. Видимо, деловая составляющая не была столь уж важной для хозяев заведения.

Пока Котоко рассматривала надписи, с той стороны доски послышалось мяуканье. Заглянув за доску, она увидела маленького котика с рыжими ушками. Котик-арлекин. Он был очень милым! В приморских городах всегда много кошек, но она не ожидала увидеть такого кроху, почти котёнка, прямо у входа в кафе. Не похоже, чтобы он был бездомным – котик не боялся людей и выглядел ухоженным. Котоко с любопытством разглядывала его.

– Я же объяснял тебе, наружу выходить нельзя, – сказал Кай, обращаясь к котику, как к человеку. Он даже с кошками говорил вежливо – наверное, по-другому просто не привык разговаривать. – Ты должен оставаться внутри. Понимаешь? – Кай продолжал с серьёзным видом увещевать котика. Затем он повернулся к Котоко и учтиво представил ей малыша: – Извините, что не сразу вас познакомил. Это наш Котейка.

– Мяу, – мяукнул котик в ответ. Судя по всему, он и правда был живой визитной карточкой этого кафе.

– Хотя я не разрешаю ему выходить наружу, он меня не слушается, – сказал Кай, словно оправдываясь. Видимо, Котейка норовил удрать из кафе при любом удобном случае.

– Прошу! – Кай сделал приглашающий жест, и котик, снова мяукнув в ответ, направился в сторону входной двери. Он радостно помахивал хвостом, как бы показывая следовать за ним. Но Кай в два шага опередил его. Он открыл перед Котоко дверь и сказал – на этот раз обращаясь уже к ней:

– Добро пожаловать в кафе «У Котейки».

За дверью оказалось маленькое помещение всего на восемь мест. Здесь не было барной стойки, а стояли только два круглых стола – по четыре стула рядом с каждым. Мебель была деревянной, и общая атмосфера была уютной и тёплой, как в бревенчатом домишке.

В углу стояли старые напольные часы. Они тикали, отсчитывая время. Из большого окна открывался вид на залив. В голубом небе над голубым морем летали чернохвостые чайки-уминэко. Они издавали своё печальное мявканье, и Котейка тоже мяукнул, словно отвечая им. Но вообще чайки его не особо интересовали, и он направился к старым часам.

Котоко наблюдала за котиком, но в этот момент Кай пригласил её занять место.

– Вам здесь будет удобно? – Он указал на стул у окна, откуда открывался хороший вид.

– Думаю, да – ответила она.

– Прошу, – сказал Кай, отодвигая для неё стул.

– Спасибо, – поблагодарила его Котоко и села.

В кафе было чисто и уютно. Обслуживание ей нравилось, а котик-арлекин был просто очаровашка. Сейчас он свернулся клубочком в деревянном кресле рядом с большими часами и задремал.

Сколько в этом всём было умиротворения!

«…Можно услышать голос дорогого тебе человека», «…а иногда умершие являются тебе», – вспомнила Котоко слова Кумагаи. Они как-то не очень соответствовали духу этого места. И к тому же здесь не было никакой Нанами-сан, которая, если верить Кумагаи, должна была готовить памятную еду. Пока Котоко обдумывала всё это, Кай сказал:

– Я сейчас принесу памятное блюдо по вашему заказу. Пожалуйста, подождите немного.

Примерно три часа назад, ещё до рассвета, Котоко вышла из дома. Ей нужно было успеть на первый поезд, чтобы приехать вовремя.

Несмотря на раннее утро, в комнате, где стоял поминальный алтарь, горел свет. Отец и мать уже встали. Не только Котоко, но и её родители не могли уснуть этой ночью.

Комната с алтарём находилась прямо у входа, и от коридора её отделяла лишь раздвижная дверь из бумаги. Котоко видела падавшие на бумажную дверь тени отца и матери, но не стала прощаться с родителями. При мысли о том, какие чувства они испытывают, она просто не смогла заставить себя это сделать.

Хотя поначалу родители и были против того, чтобы брат занимался театром, но, осознав, что он твёрдо намерен идти к своей цели, несмотря ни на что, они стали поддерживать его и радовались его успехам, видя, как он строит свою карьеру. Они с нетерпением ждали его появления на телевидении. Мечта брата стала и их мечтой.

Но эта общая мечта рассыпалась в прах. Брат погиб, и родители были раздавлены горем. Они больше походили на призраков, чем на людей, и почти всё своё свободное время проводили в комнате с поминальным алтарём.

«Лучше бы умерла я».

В конечном итоге Котоко всегда возвращалась к этой мысли. Даже здесь, в кафе «У Котейки», эта мысль её не покидала.

Не только потому, что брат погиб, спасая её.

Она знала, что, если бы выжил он, родители не были бы так убиты горем. А даже если бы они очень горевали, брат смог бы их поддержать и утешить. Котоко же не могла вымолвить ни слова утешения.

Выжила она – бессмысленная, бестолковая.

Выжила она – человек без будущего, без мечты.

Эта мысль терзала её, не давала покоя. Как ей жить дальше?! В отчаянии она чуть не заплакала.

В этот момент снизу раздалось мяуканье.

– Мяу.

У её ног стоял Котейка. Когда он успел подойти? Вроде бы только что он тихонько дремал в кресле. Но вот он здесь – смотрит на неё снизу вверх.

Ей показалось, что у него на мордочке появилось обеспокоенное выражение, как если бы он волновался за неё. Это было так мило и забавно, что девушка едва не рассмеялась, и благодаря этому ей удалось не заплакать.

– Спасибо, котик.

Как раз когда она поблагодарила Котейку, Кай вышел из кухни. На нём был белый джинсовый фартук, на нагрудном кармане вышита кошка – наверное, тоже Котейка. Симпатичный фартук!

Подойдя к столу, Кай сказал Котоко:

– Извините, что заставил вас ждать.

Он принёс заказ на лаковом подносе. Аккуратно поставил тарелки на стол перед Котоко.

Рис, мисо-суп и тушённая в соусе отварная рыба. Похоже, что еду он приготовил только что. От тарелок поднимался пар. Котейка мяукнул, привлечённый запахом рыбы.

– Мяу.

Котик, очевидно, просил еду, но Котоко даже не взглянула в его сторону. Её глаза были прикованы к тарелке с рыбой. Она не ожидала увидеть перед собой это блюдо.

– Айнамэ… тушённая в соусе… – произнесла девушка, не вполне осознавая, что говорит вслух.

Блюдо, связанное с воспоминаниями о брате.

Терпуг, по-японски айнамэ, – это веретенообразная донная рыба. Она обитает в морской воде, в прибрежных рифах, и может достигать длины в тридцать сантиметров. Этот деликатес редко встречается в супермаркетах и универмагах Токио и стоит довольно дорого.

Терпуга нечасто можно увидеть на семейном столе, и Котоко не знала о нём, пока брат ей не рассказал. Юито ездил на рыбалку вместе с Кумагаи и временами приносил домой улов, среди которого иногда попадалась и рыба айнамэ.

– Может, мне стать рыбаком, – отчасти в шутку (но только отчасти) говорил он с гордостью.

Брату легко давалось всё, за что бы он ни взялся.

Кстати, пойманную рыбу он готовил собственноручно – ни разу не попросил помощи у мамы. И Котоко, которая интересовалась кулинарией, часто наблюдала, как брат ловко разделывает улов. Юито не прогонял её, а, напротив, всё показывал и заодно рассказывал разные интересные вещи:

– Вообще-то я бы, конечно, хотел приготовить намэро. Знаешь, что это? Так называется традиционное блюдо из префектуры Тиба, похожее на тартар. Обычно скумбрию или сардины мелко нарезают ножом, добавляют измельчённый зелёный лук, имбирь, пасту мисо и ещё раз мелко рубят смешанные продукты. Это и само по себе вкусно, но лучше всего класть намэро на свежесваренный рис. Что может быть вкуснее?

Он так аппетитно рассказывал, чтобы ей ужасно захотелось попробовать, но сырая рыба может быть опасна для здоровья.

– Ещё, чего доброго, подхватишь сельдяного червя. Слыхала? По-научному этот вид паразитов называется «анизакиды». Они поражают скумбрию, сардин, кальмаров и другие виды рыбы и морепродуктов. В терпуге тоже иногда попадается, и если съесть поражённую рыбу сырой, можно заболеть анизакидозом. Но если рыбу сварить или запечь, бесспокоиться не о чем, – рассказывал Юито, пока готовил.

Сделав намэро, брат запёк его в раковинах гребешков и абалона – ещё одно традиционное блюдо из префектуры Тиба, которое называется сангаяки. Запах запечённого мисо был таким аппетитным, что Котоко, которая обычно ела очень мало, даже попросила добавки.

Но больше всего ей понравилось другое блюдо из терпуга – айнамэ, тушённая в соусе. Это было одно из фирменных блюд брата, и он по праву гордился им.

– Я приготовлю тебе лучшую тушёную рыбу.

– Ты умеешь тушить рыбу?

– Как нечего делать, – гордо ответил брат.

Вообще-то для начала требовалось выполнить довольно много малоприятных задач: снять чешую, удалить жабры и внутренности. Но в целом блюдо оказалось не очень сложным – разделав рыбу, оставалось только потушить её на сковороде. Правда, важна последовательность ингредиентов для соуса. Сначала брат тушил терпуга только в саке с имбирём.

– Так рыба становится мягче, и запах уходит, – поучительно говорил он. – Саке подчёркивает натуральный вкус айнамэ. А как только оно начнёт кипеть, добавляй сахар, соевый соус и мирин и туши на медленном огне. Когда поверхность соуса начнёт блестеть, блюдо готово. Получается как в ресторане, скажи?

И это было правдой! Получалось так вкусно, что казалось, будто это блюдо из ресторана, а не домашняя стряпня, приготовленная кулинаром-любителем.

– Братишка, ты такой крутой! – Котоко обожала тушёную рыбу айнамэ, которую готовил брат. Каждый раз, когда он приносил терпуга с рыбалки, она просила Юито приготовить это блюдо. Раз за разом.

– Как вы узнали? Откуда? – спросила Котоко у Кая. Она действительно говорила по телефону, что хочет попробовать памятное блюдо, но не сказала ничего конкретного и ожидала скорее что-то вроде стандартного поминального «угощения для тени», которое подают на поминках или похоронах.

Возможно, это совпадение.

Хотя нет, очень маловероятно. Она никогда не слышала, чтобы тушёную айнамэ подавали на поминках. Более того, приготовленная рыба была на вид и на вкус точно такой же, как та, что готовил её брат.

– Всё очень просто, – сказал Кай, доставая из кармана фартука блокнот. Блокнот был толстым и сильно потрёпанным. – Здесь у меня заметки.

– Какие заметки?

– Юито Ники был нашим постоянным клиентом. Похоже, он ловил терпуга как раз в этих местах.

Верно! Ведь ей об этом говорил Кумагаи. Теперь Котоко поняла, почему вкус блюда был таким знакомым. Её брат готовил так, как готовили терпуга здесь! Возможно, он даже получил рецепт именно от владельцев кафе.

Однако женщины по имени Нанами-сан, о которой говорил Кумагаи, нигде не было видно. И хотя надпись на грифельной доске, а также вышивка на фартуке, по-видимому, сотворены женской рукой, Котоко была уверена, что, кроме неё, Кая и Котейки, здесь сейчас никого нет.

Кай засунул блокнот обратно в карман фартука и переставил с подноса на стол ещё один набор блюд – для брата Котоко.

– Приятного аппетита. – Он вежливо поклонился и вернулся на кухню.

Тушёная айнамэ, рис и мисо-суп. Это была не поминальная, а памятная еда, связанная с её воспоминаниями о брате.

Но Юито не появлялся.

И голоса его Котоко тоже не слышала.

В наступившей тишине тиканье старых часов казалось особенно громким. Из-за окна доносился едва слышный звук прибоя и крики чаек. Поняв, что рыбы в соусе ему, по-видимому, не перепадёт, котёнок свернулся клубочком на стуле напротив Котоко. Это был стул, на котором мог бы сидеть тот, кому предназначалась вторая порция памятного блюда. Однако никаких признаков присутствия умершего не наблюдалось.

Котоко огорчённо ссутулилась. Несмотря на то что кафе ей нравилось и было действительно уютным, оно не оправдало её ожиданий. Она уже не верила в возможность встречи с братом, о которой говорил ей Кумагаи. Несмотря на разочарование, она всё же сложила ладони вместе в знак благодарности за трапезу и взяла со стола палочки.

– Итадакимас, – едва слышно девушка произнесла слово, которое всегда произносят перед едой.

Откровенно говоря, Котоко ещё не чувствовала голода, но было бы невежливо оставить еду нетронутой. Она решила попробовать хотя бы кусочек рыбы.

Тушёный терпуг легко отделялся от костей – достаточно было одного прикосновения палочками. Прозрачно-коричневый соус обволакивал красивое белое филе. И хотя Котоко не была голодна, при взгляде на рыбу она непроизвольно сглотнула. Аромат соевого соуса и сахара щекотал нос. Ей захотелось попробовать тушёную айнамэ на вкус.

Она поднесла кусочек рыбы к губам. Первое, что она почувствовала, – это насыщенный вкус соуса. Он был сладкий и одновременно солёный и отлично подчёркивал вкус рыбы. Котоко начала есть и сразу ощутила, как сок, сочившийся из нежного отварного терпуга, медленно смешивается на её языке с соусом и обе субстанции постепенно растворяются одна в другой.

Вкус был настолько невероятным, что у неё вырвалось неожиданное признание:

– Это даже вкуснее, чем то, что готовил Юито…

Произнеся это, она склонила голову набок, прислушиваясь к собственному голосу. Он прозвучал странно, как-то тускло и глухо. Котоко подумала, что голос мог сесть от простуды, но вроде бы она чувствовала себя нормально и горло у неё не болело. И вообще, даже при простуде её голос никогда не звучал столь отстранённо.

Может быть, что-то не так со слухом? Может, она заболела чем-то посерьёзнее простуды? Пока она обеспокоенно размышляла об этом, послышался мужской голос:

– Понятное дело! Конечно, вкуснее – готовил-то профессионал.

Кажется, кто-то ответил на её предыдущую реплику, но это точно не был Кай. Звук шёл снаружи. Она узнала этот голос! До того злосчастного летнего вечера, до той проклятой аварии, она слышала его почти каждый день.

– Не может быть… – прошептала Котоко, и в этот момент зазвенел дверной колокольчик. Дверь открылась, и кто-то вошёл в кафе «У Котейки».

Она смотрела в сторону двери как заворожённая. На пороге возникла высокая блеклая фигура, похожая на тень.

– Мяу.

Котейка проснулся, спрыгнул со стула, будто уступая место вошедшему, и вернулся в своё кресло.

Взгляд Котоко проследил за животным и замер на старинных часах рядом с креслом. Их стрелки не двигались. Часы остановились.

Что-то было не так.

Как будто само время остановилось, шум прибоя, крики чаек – всё исчезло. Даже звук ветра больше не был слышен.

– Ч-что происходит?

Словно в ответ на её вопрос, всё пространство кафе вдруг заполнил утренний туман. Высокая фигура приблизилась к столу, за которым она сидела, и вышла из тумана.

Это был её брат. Он заговорил таким знакомым, таким родным голосом.

– Котоко, сестричка, давно не виделись.

Её погибший, по всем меркам мёртвый брат стоял перед ней.

Котоко пришла сюда, желая чуда, желая увидеть брата и поговорить с ним, и вот теперь, когда он действительно явился ей, она не могла вымолвить ни слова.

Она попыталась найти глазами Кая, чтобы попросить его о помощи, но его нигде не было. Казалось, что только они с Котейкой очутились здесь, в мире ином.

– Я сяду, ладно?

– Угу, – она кивнула.

Он сел напротив. Там, где стояла порция, приготовленная специально для него. Еда была ещё тёплой, от неё поднимался пар.

– Выглядит аппетитно: айнамэ, тушённая в соусе, – сказал он весело. Хотя его голос тоже звучал глухо, манера речи не изменилась. Это определённо был её брат Юито.

Котоко пришла в себя. Раз брат явился ей, раз он уже здесь, то нечего рассиживаться!

– Я съезжу за мамой и папой.

Она хотела, чтобы родители тоже встретились с ним. Больше всего на свете они хотели снова увидеть сына. Они будут так рады!

Позвонить по телефону, конечно, было бы быстрее, но Котоко не знала, сможет ли объяснить родителям ситуацию. Она подумала, что будет надёжнее вернуться домой за ними и привести их в кафе. Но когда она попыталась встать со стула, брат остановил её.

– Не стоит.

Он, похоже, знал, о чём думала Котоко, а вот она не поняла его слов и спросила:

– Почему ты так говоришь?

– К тому времени, как ты их приведёшь, я уже исчезну.

– Исчезнешь… в смысле, тебя больше не будет?

– Да. – Брат кивнул и объяснил то, чего Котоко не знала: – Я не могу оставаться в этом мире слишком долго. Я здесь только на время нашей совместной трапезы.

Она хотела сказать, что он ведь может и не есть, но вдруг вспомнила слова настоятеля храма, которые слышала на похоронах.

«Умершие питаются запахом. Мы зажигаем благовония перед алтарём, потому что их аромат – это пища для тех, кто умер».

Брат, казалось, опять прочёл её мысли и кивнул.

– Когда еда остынет, я не смогу больше чувствовать её запах. Представь, что пар – это моя еда.

Значит, он может оставаться в этом мире до тех пор, пока от еды идёт пар? Они встретились, но так ненадолго…

– И ещё кое-что, – продолжил брат. – Я способен находиться здесь, в этом мире, только сегодня. Но после того как время нашей встречи истечёт, я, наверное, уже больше не смогу сюда вернуться и поговорить с тобой.

Он сказал «наверное», но в его голосе слышалась непоколебимая уверенность. Брат знал, что это их последняя встреча.

– Так… что же это… как… – Всё внутри неё протестовало, но слова застряли в горле. Котоко не знала, кому жаловаться.

Она снова почувствовала себя потерянной. С тех пор как Юито умер, она постоянно так себя чувствовала.

Брат, словно желая её успокоить, сказал:

– Уже то, что мы встретились сейчас, – само по себе чудо.

Котоко знала, что это чудо. Знала, что он прав. Но внутренне не могла смириться. Ну почему всё получилось именно так?! Из-за того, что она встретилась с братом, родители не смогут его увидеть.

Она вспомнила своих отца и мать, сидящих в молитве перед домашним алтарём. Их ссутулившиеся спины. За эти три месяца родители как будто уменьшились в размерах и оба поседели.

Они тоже так хотели увидеть брата. Но теперь это невозможно. Котоко использовала единственный шанс.

Она сожалела, что пришла сюда одна. Она сожалела, что не посоветовалась с родителями.

– Как ни жалей, а сделанного не воротишь и время вспять не повернёшь, – мягко сказал брат.

Это было жестоко, но ведь так и есть. Пока она сожалела, время продолжало идти. Рыба уже начала остывать. Рис и мисо-суп – тоже. Пар над памятным блюдом становился всё незаметнее. Времени почти не оставалось. Ещё несколько минут, и еда полностью остынет. Её брат вернётся в мир мёртвых.

Котоко запаниковала. Она чувствовала, что её загнали в угол. Она хотела что-то сказать, но горло перехватило и слова никак не шли наружу. Она не могла ничего придумать, голова была абсолютно пустой.

Время шло, но Котоко никак не могла с собой справиться. Всё кончено. Время с братом – дарованное ей невероятное чудо – потрачено понапрасну. Она винила себя во всём.

– Попробуйте это тоже, – раздался голос. Он не был глухим и звучал совершенно обычно. Котоко повернула голову и увидела Кая, который как раз подошёл к столу. До этого он уходил на кухню, но сейчас снова появился.

– Ещё одно блюдо для вас, – вежливо сказал он.

Кай, похоже, не видел брата – по крайней мере, он опустил поднос на стол, не глядя в его сторону. На подносе стояли две пиалы горячего риса и две маленькие плошки. В плошках лежало по несколько матовых желейных кубиков, похожих на прекрасные самоцветы – гранат или турмалин.

– О! Угощение за счёт заведения. Очень кстати, – сказал брат.

Кай никак не отреагировал на его слова. Видимо, он не слышал и не видел его.

– О, угощение… – эхом повторила Котоко за братом, и Кай кивнул.

– Наше фирменное блюдо, – сказал он. Котоко обрадовалась его словам. Это почему-то придало ей уверенности. Она почувствовала, будто у неё появился союзник.

– Что это? – спросила она своим новым, глухим голосом.

– Заливное из айнамэ. – Кай указал на поблёскивающие, словно драгоценные камни, кубики желе.

Заливным называют охлаждённый до застывания бульон. Рыбное заливное можно приготовить из рыбного бульона с добавлением желатина. Обычно пищевой желатин или агар-агар в небольшом количестве добавляют в отвар рыбы, чтобы он застыл. Чаще всего заливное готовят из палтуса или морского языка. Но блюдо, которое сейчас стояло перед Котоко, было приготовлено из отвара айнамэ.

Кай слегка поклонился и исчез. Наверное, вернулся на кухню, но Котоко показалось, что он растворился в утреннем тумане.

Снова они остались вдвоём с братом. Кот дремал в кресле. Иногда он урчал во сне. Говорят, что кошки, как и люди, видят сны.

Как только Кай исчез, брат заговорил:

– Заливное здесь отличное. Попробуй с рисом.

На столе в маленьких плошках лежало прекрасное, словно самоцветы, заливное, а в воздухе над только что сваренным рисом витал пар. Хотя Котоко головой понимала, что сейчас не время для еды, ей очень хотелось попробовать фирменное желе, приготовленное Каем.

– Поторопись, а то рис остынет, – подгонял её брат.

Наверное, заливное было очень вкусным, иначе он бы так не настаивал, чтобы сестра его попробовала.

– Угу. – Котоко кивнула и взяла палочками один полупрозрачный кубик.

Кубик был достаточно плотным, чтобы не развалиться, когда палочки сжали его с обеих сторон, но при этом упругим и нежным. Она осторожно положила заливное на горячий рис, и оно, разогретое паром, начало таять, пропитывая содержимое пиалы. Пар, поднимаясь вверх, нёс с собой нежный сложносоставной аромат соевого соуса, сахара и рыбы.

Подцепив палочками ароматный рис, пропитанный рыбным бульоном, Котоко положила его себе в рот. Настоящий взрыв вкусовых ощущений! Сладковато-солёный бульон и жар горячего риса; не до конца растворившиеся капли желе мягко таяли на языке.

– В плохом ресторане у рыбы может быть неприятный душок, но здесь всё идеально, верно?

– Ага.

– Это потому, что здесь сначала варят рыбу в саке, – с такой гордостью сказал брат, будто в том была его заслуга.

Это насмешило Котоко, и напряжение спало. Ей стало легче. Теперь она сможет наконец произнести те слова, которые давно хотела ему сказать.

Котоко отложила палочки, отодвинула чашку с рисом и поклонилась брату.

– Прости, братик.

– И за что же ты извиняешься?

– За аварию.

– Ах за это… На тебе нет вины, Котоко.

Нет, это была её вина. Спасая её жизнь, он потерял свою. Если бы не её рассеянность, аварии можно было бы избежать. И тогда брат бы не погиб.

Конечно, она не раз пыталась убедить себя, что виноват водитель, который вылетел на переход, но тщетно. Чувство вины не исчезало. Оно всегда было с Котоко, как незаживающая рана в самом сердце.

– Не думай об этом, – сказал брат утешительно.

Он всегда был таким добрым и помогал ей во всём. Их связывало так много воспоминаний.

Когда она училась в начальной школе, она чуть не утонула в море, и брат вытащил её из воды. Он защищал её от хулиганов. Он помогал ей с учёбой. А когда оказалось, что она не успевает по физкультуре, потому что не может выполнять упражнения на турнике, он упорно тренировал её в парке. И это он научил её плавать.

Брат всегда был рядом с Котоко. Помогал ей в трудные моменты. Вовремя приходил на помощь, утешал, чтобы она не плакала.

Но теперь его нет.

Брат умер. Он умер из-за неё.

– …Я не могу, – глухо пробормотала Котоко. Она произнесла это едва слышно, но слова прогрохотали как раскаты грома. Видимо, потому, что они шли из самой глубины сердца. – Ты говоришь не думать об этом, но я не могу не думать.

– Наверное, это действительно невозможно, – согласился брат.

Котоко спросила:

– Скажи, что мне делать?

С того самого дня, как случилась авария, её жизнь стала невыносимой. Да ведь она пришла сюда сегодня за помощью. Ей нужна была помощь брата, ей нужно было узнать, как научиться жить в мире без него.

Котоко посмотрела на стол перед собой и поняла, что рис вот-вот остынет – ароматный пар над ним почти рассеялся. Кай уже принёс для них ещё одно блюдо, но больше добавки не будет. У брата оставалось совсем мало времени в этом мире.

Он ответил не сразу. Молча глядел на истончающийся, исчезающий пар. Котоко вдруг подумала, что слишком жестоко ей, живой, спрашивать у умершего, как жить.

Она решила, что он исчезнет, подобно пару, так и не ответив на её вопрос. И тут брат заговорил:

– У меня есть одна просьба.

Он говорил спокойно и очень серьёзно. Похоже, он не собирался отвечать на её вопрос.

И это понятно. Она сама виновата, думала только о себе. Образы воспоминаний начали блёкнуть, поблёкла и фигура брата. Котоко приготовилась к прощанию.

– Какая просьба? – нетерпеливо спросила она. Брат снова заговорил, но его слова застали её врасплох.

– Играй! Твоё место на сцене.

– Что? – переспросила она, не сразу уловив смысл. Тогда брат повторил:

– Продолжай заниматься театром. Играй на сцене, стань актрисой. Это моя просьба и ответ на твой вопрос.

– Ответ на мой вопрос?

– Да. Ты спросила, что тебе делать, верно? Будь актрисой.

Котоко охватило смятение. Она не понимала, почему он просит об этом. Зачем? Она хотела задать ещё один вопрос, но времени на это не осталось.

– Ну что ж, мне пора.

Брат поднялся со стула. Он собирался покинуть этот мир. После его ухода они больше никогда не встретятся.

«Братик, подожди!» – Котоко хотела сказать это, но не смогла выдавить из себя ни звука. Губы не двигались, всё её тело закоченело. Казалось, время окончательно остановилось.

Оставив Котоко в таком состоянии, брат направился к выходу. Котейка, дремавший в кресле, проснулся, спрыгнул на пол и засеменил к двери. Он сел перед дверью и, словно прощаясь, коротко мяукнул.

– Мяу.

В ответ, как если бы он понимал кошачий язык, брат сказал:

– Пока, малыш.

Он попрощался с Котейкой и распахнул дверь. Звякнул дверной колокольчик. Его звон не был приглушённым. Снаружи царил утренний туман – белая пелена скрывала море, небо и пляж, но при этом всё заливал свет, словно они находились внутри облака. Брат стоял на пороге, собираясь выйти из кафе. Он навсегда уходил из жизни Котоко. Собрав все силы, она всё-таки смогла прошептать одними губами:

– Братик…

У неё получилось. Получилось окликнуть его. Ей удалось заговорить! Брат не обернулся, но ответил:

– Спасибо, что пришла. Я буду присматривать за тобой, Котоко. Мы всегда будем вместе. Я буду жить в тебе.

Так звучали его последние слова. Брат шагнул за дверь и исчез – наверное, ушёл в мир иной.

Через несколько секунд Котоко осознала, что она сама вернулась в мир реальный.

Утренний туман рассеялся, старые часы мерно тикали, как и прежде. Всё произошедшее казалось сном, только Котейка остался сидеть возле распахнутой двери – Юито вышел, не закрыв её за собой.

Его последние слова всё ещё раздавались в ушах Котоко: «твоё место на сцене», «продолжай заниматься театром», «играй», «будь актрисой».

В том, что он это сказал, не было никаких сомнений. Но почему? Может, хотел, чтобы она добилась успеха на сцене вместо него? Никакого другого объяснения ей в голову не приходило, но Котоко чувствовала, что это не так. Брат вряд ли стал бы перекладывать такое важное дело, как воплощение своей мечты, на другого человека, и уж точно не на свою младшую сестру.

Погружённая в раздумья, Котоко заметила, что Котейка вертится у её ног, умильно заглядывая ей в лицо снизу вверх. Потом котик мяукнул. Его «мяу» прозвучало звонко и радостно. Он мяукнул ещё раз, глядя ей прямо в глаза.

– Мяу.

Казалось, что он пытается ей что-то сказать, но в отличие от брата Котоко не понимала по-кошачьи. Тем не менее, пытаясь найти ответ на мучивший её вопрос, она была готова ухватиться за любую соломинку и вглядывалась в Котейку в поисках хоть какого-то намёка.

«Котик, милый, почему брат мне это сказал?»

Котейка не ответил, но тут послышались приближающиеся шаги.

– Я принёс вам зелёный чай. Вот, пожалуйста. – Кай, как обычно, был вежлив и спокоен. Поставив чашку на стол, он собирался уйти на кухню.

– Э-э… – Котоко остановила его.

– Да?

– Я хочу спросить у вас кое-что.

– Да, конечно, спрашивайте. – В его голосе слышалась готовность помочь. В сущности, он – единственный, кого можно было спросить о том, что произошло. Котоко хотела разгадать загадку. Понять, почему брат сказал ей то, что сказал.

– Вы знаете, брат появился…

Она поведала о том, что только что произошло, и спросила:

– Как вы думаете, почему он мне это сказал?

Наступила долгая тишина. Котоко в какой-то момент показалось, что Кай не раздумывает над её вопросом, а просто пытается решить, стоит ли говорить ей правду. Она подумала, что Кай наверняка понимал чувства её брата.

– Пожалуйста, прошу вас, скажите мне, почему!

Когда она снова попросила, Кай наконец ответил:

– То, что я скажу, лишь мои предположения. Хорошо?

– Да.

– Думаю, ваш брат хотел бы снова оказаться на сцене.

«И что? Ну, предположим, я стану актрисой и буду играть на сцене, но какое отношение это имеет к Юито?..» Она уже открыла рот, чтобы это сказать, но внезапно вспомнила слова брата: «Мы всегда будем вместе. Я буду жить в тебе».

Если он будет жить в ней, значит, когда Котоко будет на сцене – брат тоже будет там.

Котоко задумалась – какие чувства испытывал брат? Может быть, он хотел снова увидеть мир со сцены? Конечно, ему было больно оставлять театр, ради которого он даже бросил университет. И уж конечно, роль бессловесного прохожего не удовлетворила бы его. Брат был сердцем труппы. А на сцене – центром внимания.

«Я стану актрисой. Я вступлю в театральную труппу».

Она так решила. И не только ради брата. Котоко самой вдруг захотелось оказаться на сцене, в самом центре. Возможно, она всегда этого хотела, хотела заниматься театром.

И кроме того, это поможет ей не забывать брата. Со временем проведённые вместе с ним дни будут уноситься всё дальше и дальше. Однако на сцене они всегда будут вместе.

Став актрисой, она будет везде следовать за ним.

Вечное чувство, что она ни на что не способна, исчезло. Котоко захотелось начать репетиции как можно скорее.

– Я попробую вернуться в театр, – сказала она, и Кай её поддержал:

– Удачи! Мы с Котейкой будем болеть за вас!

Котик, как бы соглашаясь с его словами, весело махнул хвостом.

В десять часов утра наступило время, когда кафе закрывалось.

Счёт вышел не маленьким, но и не настолько большим, чтобы казаться необоснованным, ведь сегодня Котоко была единственным клиентом кафе за весь день. Наверное, когда поступал заказ на памятные блюда, других посетителей сюда уже не пускали. С учётом этого цена смотрелась более чем приемлемой.

Котоко расплатилась и вежливо поклонилась Каю и Котейке.

– Спасибо, было очень вкусно.

Она открыла дверь, звякнул дверной колокольчик.

Котоко вышла на улицу.

Перед ней раскинулось море, а над ним – ясное голубое небо. Чернохвостые чайки лениво бродили по пляжу. Дул приятный ветерок.

– Берегите панаму! – сказал Кай. Он вышел проводить её и теперь стоял у дверей. Наверное, сейчас занесёт внутрь грифельную доску, ведь кафе уже закрылось.

Котейка не стал выходить из ресторана. Знал, что ему влетит за это от Кая.

– Я постараюсь. Буду следить, чтобы её не унесло ветром. – Котоко надвинула поглубже на лоб панаму, которую с утра поймал для неё Кай.

Прямо перед ней расстилалась дорожка, выложенная белыми ракушками. Всего около часа назад она встретила на этой дорожке Кая. Эта встреча изменила её жизнь. Котоко порадовалась, что приехала в этот приморский городок и побывала в кафе-столовой «У Котейки». Она была довольна поездкой, но перед возвращением в Токио хотела задать Каю ещё один, последний вопрос. Такому человеку, как она, для этого требовалась немалая смелость.

– Можно ли мне снова прийти? – робко спросила она, будто боялась, что её желание вернуться покажется смешным. – Только в следующий раз я бы хотела попробовать что-нибудь из вашего обычного, а не памятного меню.

Кай был неизменно вежлив и мил.

– Конечно. Приходите в любое время. Мы с радостью приготовим для вас что-нибудь вкусное.

Значит, она снова увидит Кая и Котейку!

Котоко поняла, что уже с нетерпением ждёт новой встречи.

Фирменный рецепт кафе «У Котейки»: рис с тартаром намэро-дон

Ингредиенты (на две порции):

• Скумбрия или сардины (или любая другая рыба, подходящая для сасими), около 3 штук

• Имбирь, зелёный лук, сисо (перилла или базилик), кунжут и другие приправы по вкусу

• Паста мисо и соевый соус по вкусу

• Рис для домбури (или суси), 2 порции

Приготовление:

1. Разделить рыбу на три части. Нарезать филе крупными кусками, слегка отбить их ножом.

2. Мелко нарезать зелёный лук, измельчить периллу и другие приправы.

3. Нарезанную рыбу смешать с зелёным луком, приправами и нарубить до получения однородной массы. В конце добавить пасту-мисо и соевый соус. Намэро готов.

4. Выложить готовый намэро на только что сваренный рис.

Совет

Рыбу и приправы для намэро-дон можно выбрать по своему вкусу.

Соевый соус лучше добавить в конце, чтобы можно было «подрегулировать» вкус.

К намэро также подают онсэн-тамаго (яйцо, которое медленно варят при низких температурах).

Яйца

Объем производства яиц в префектуре Тиба ежегодно увеличивается. По данным официального сайта префектуры, регион является одним из ведущих производителей яиц в Японии. В 2018 году поголовье кур составило здесь 9450 птиц (второе место по стране). Корм для птиц включает в себя не только овощи, сою, кукурузу, но также морепродукты и морские водоросли, благодаря чему произведённые здесь яйца имеют сладковатый, насыщенный, но в то же время мягкий вкус. Они идеально подходят не только для приготовления блюд и выпечки, но также и для изготовления мороженого. На ферме «Коэй» в городе Кимицу можно приобрести превосходные яйца с ярко-оранжевым желтком.

Весенние каникулы закончились, и Тайдзи Хасимото перешёл в пятый класс начальной школы[1]. Среди его одноклассников было немало тех, кто после школы только и делал, что играл в видеоигры, но у Тайдзи не было на это времени. После уроков он почти каждый день шёл на дополнительные занятия в учебном центре, потом делал домашние задания. Домашних заданий было много, и он самостоятельно определял свои приоритеты и цели.