Тайна фамильного перстня, или три лепестка магнолии
ПРОЛОГ
Сырой весенний вечер утопил город Августенбурх, столицу королевства, в серебристо-сером тумане.
В этом тумане тонули статуи мрачных ангелов на Главном мосту. Ангелы эти, черные от времени, окунувшись в туман, расправляли свои каменные крылья, встряхивали каменными перьями, и украдкой улыбались друг другу странными улыбками.
«Это мне кажется», – беспокойно думал молодой человек, чьи шаги гулким эхом отзывались в тишине, когда он шел через длинный мост в тумане. «Это показалось… но вот тот ангел точно смотрел вперед, а теперь повернул голову и наблюдает за мной?!…»
Мост казался ему бесконечным. Однако, он все же кончился, и юноша шагнул в темные городские улицы.
Здесь в тумане тонули роскошные дворцы, помнящие древние времена и эпохи – огни факельных шествий забытых веков, если приглядеться, до сих пор отражались в их окнах.
Тонули в тумане парки, в которых, под землей, жили тихие, но опасные «они» – длинные, тощие, серые и безликие, способные проникнуть в душу ребенка и разрушить ее изнутри. Это знали все дети – вопреки тому, что взрослые в это не верили, дети точно это знали.
Тонули в тумане скромные дома на простых улочках. Лишь острые шпили старинных зданий, поднимаясь над туманом, выделялись на фоне светло-серого неба, освещенного прозрачной белой луной. Но внизу, на покрытых лужами улицах, уже царила тьма – и к сердцу каждого, кто пробирался ночью по темному городу, тьма тянула свои зловещие лапы.
Что там за тень мелькнула в тумане? Случайный прохожий? Один из бездомных нищих? Грабитель? Какая опасность подстерегает во тьме и тумане?
Неожиданно молодой человек увидел перед собой девушку в плаще с капюшоном. Ее каблучки прозвенели по мостовой, и она свернула за угол.
Молодого человека это озадачило. Что делать девушке на улице в такой час, когда опасность подстерегает повсюду?
Кто она? Проститутка? Не похоже. Да и место не то, где девица такого пошиба могла бы ловить клиента – хоть и не самый фешенебельный, но все же вполне приличный район города. И одета она совсем не так, как одеваются ночные бабочки. Может, стоит догнать ее и проводить до дому?
Он свернул за угол, но девушки нигде не было.
Пожав плечами, он вернулся, собираясь продолжить свой путь. Но тут он едва не столкнулся с другой девицей, одетой так же, как и предыдущая. Не обращая внимания на нашего героя, девушка быстро процокала каблучками, и свернула на ту же улочку, что и первая.
На лице молодого человека появилась гримаска, означавшая: «А вот это уже интересно».
Надо сказать, герой наш – звали его Бервелл Пирс – был полицейским, только сегодня уволенным со службы после бурной ссоры с начальством. Причиной тому была привычка Бервелла совать нос туда, куда его не просили; и увы – эта привычка давно стала его второй натурой. Повинуясь этой привычке, наш герой, стараясь оставаться незамеченным, прокрался вслед за девушкой к черному двухэтажному зданию. В больших витринных окнах его были выставлены книги. Вывеска над домом гласила: «Книжный магазин «Золотая этажерка». Девица постучала в дверь каким-то условным стуком, дверь приоткрылась и она шмыгнула внутрь.
Спрятавшись за стволом большого дерева, Бервелл ждал, и ожидание его вознаградилось: еще пятеро девушек вошли в магазин. Затем прошло не менее 15 минут, но никто больше не появился.
Тогда он подошел поближе.
Все витрины черного здания были изнутри закрыты плотными шторами, так что наш сыщик мог видеть сначала стекло, потом полочки с книгами, за ним темную штору – и дальше взор его не проникал.
Он обошел здание со всех сторон, натыкаясь на ту же самую картину в каждом окне. Но упорство юноши дало свои плоды: одна из стен дома стояла почти вплотную в стене соседнего здания – глухой каменной стене. Протиснувшись кое-как между этих стен, наш сыщик был вознагражден за свое любопытство.
Здесь он нашел окно, которое никто не зашторил – вероятно, полагая беспечно, что никому не придет в голову протиснуться меж двух стен, с риском испачкать и ободрать одежду о старые кирпичи. Бервелл глянул в окно, и – ух ты! – замер, прилип к стеклу, привлеченный интересным зрелищем.
Посреди просторной комнаты, на столе, стоял треножник, в котором полыхал огонь, отбрасывая отсветы на лица тринадцати девушек, которые, взявшись за руки, что-то шептали – то ли заклинание, то ли молитву. Поверх треножника помещался черный котел, над которым поднимался пар. Закончив шептать, девушки разомкнули руки, и каждая всыпала в котел шепотку какого-то порошка. Затем, снова взявшись за руки, они с визгом закружились вокруг котла в хороводе, понеслись вприпрыжку. И, наконец, остановившись, посмотрели на ту, которая была, очевидно, старшей.
Бервелл тоже взглянул на нее, да так и застыл с приоткрытым ртом. Никогда прежде не видал он такой красавицы; лицо ее в ореоле пышных пепельных волос было прекрасно, как удивительный цветок – цветок изысканный, нездешний, не от этого мира. Фарфоровая белизна кожи контрастировала с глубокой бархатной чернотой глаз. Что она собирается делать?!
Красавица, меж тем, зачерпнув из котла кроваво-красную жидкость, разлила ее по стеклянным бокалам, и все девушки, издав какой-то клич, протянули руки с бокалами вперед, над котлом, и каждая ударила бокалом о бокал подруг.
И тут – внезапно – одна из девиц вскрикнула, указала пальцем на юношу за стеклом… Тринадцать пар глаз уставились на его простоватое лицо, прилипшее к стеклу, и пышную каштановую шевелюру; затем девицы бросились к окну, но нашего Бервелла и след простыл. Он несся прочь по улице, сообразив только то, что от этой странной компании ведьмочек с ее кровавыми ритуалами надо держаться подальше. А то всякое бывает. Уж он-то за годы полицейской практики нагляделся…
Удирая, он почти столкнулся с каким-то человеком, который тоже – непонятно зачем – торчал возле книжного магазина и был, похоже, весьма удивлен его появлением, но Бервеллу было не до этого.
Пробежавши несколько кварталов, и убедившись, что за ним никто не гонится, он перевел дух. Но тут же его пронзила мысль: возможно, девицы успели проклясть его; и что теперь делать?!
Он содрогнулся. Он знал, какие беды могут случиться с теми, кого прокляли ведьмы… Что, если тело его покроется язвами? Что, если на него свалится ужасная лихорадка, и он начнет гнить заживо? Что, если…
Неожиданно небо потемнело, луна спряталась за пышную темную тучу, и ветер глухо завыл, раскачивая в парке кроны деревьев.
От страха Бервеллу стало дурно, и он решил, что действие проклятия уже началось. Да, вот кольнуло в сердце, стало тяжело дышать…
«Что делать?! Что делать?!»
Он был уже почти готов предаться панике… но ведь недаром еще вчера он был полицейским – он знал, где можно получить помощь в подобных случаях. «Лунный сундучок»! Магическое детективное агентство! Оно довольно часто сотрудничало с полицией. Там и лекарь есть, как бишь его зовут? – ах да, Альфальвио!
Перед мысленным взором Бервелла встал респектабельный старинный особняк, в котором помещалось магическое агентство – с эркерами и полуколоннами на фасаде; и ровная, вымощенная плиткой аллея, обсаженная по краям пышными белыми цветами, ведущая к парадному входу. Теперь Бервелл думал об этом месте, как о земле обетованной. Там, там его спасение!
Глава 1
Рейвен
– Вы представляете, мисс Рэйвен – полный котел дымящейся крови! – восклицал Бервелл Пирс, возводя руки к небесам.
– Какой ужас, – я прижимала ладошки к щекам и качала головой в потрясенным видом.
– Да, да! И они разлили ее по бокалам, и явно хотели выпить…
– Чудовищно!
– И еще чего-то сыпали в котел, наверное, толченые кости летучей мыши… или жабы…
– Ой, вы меня пугаете…
Нет, эта история началась, по большому счету, совершенно комично. Если бы в финале все не обернулось трупом и полной неразберихой. А началось, повторяю, все просто уморительно.
Началось все с объявления, напечатанного на первой странице «Ежедневного вестника». Объявление это было потрясающим по наглости, и произвело на публику эффект разорвавшейся бомбы. Плотоядная улыбка, должно быть, играла на лице главного редактора газеты, когда он ее перечитывал.
«Мы, злонамеренные ведьмы из Ковена «Книжные ведьмы Золотой Этажерки», решили навести смертельную порчу на господина Норберта Хэмфри, кандидата в мэры Августенбурха, столицы нашего королевства. Мы уже провели первую, подготовительную часть обряда.
Мы обращаемся к г-ну Норберту Хэмфри с требованием снять свою кандидатуру с выборов, и тем самым спасти себя. В случае отказа, мы проведем вторую часть ритуала, от которой он покроется прыщами, получит насморк и свалится с лихорадкой. Если после этого он снимет свою кандидатуру, мы вернем ему здоровье и прежний облик. Если он откажется, то мы сведем его в могилу, проведя третий, окончательный обряд!»
Ниже объявления размещалась заметка:
«Нападение нелицензированных магов на кандидата в мэры города»
«…в церемонии наведения порчи участвовали 13 молодых женщин. Они зачитали старинные чернокнижные заклинания над тряпичными куклами с фотографиями господина Норберта Хэмфри. Для ритуала использовались земля с кладбища, осколки зеркала, черные свечи. Редакции также известно, что в списке лицензированных магов общество «Книжные ведьмы» не числится».
Дополняла статью фотография самого Хэмфри, благородной жертвы коварных негодяек.
Ни я, ни кто другой в нашем агентстве, не принял этого объявления всерьез, посчитав его дешевой газетной уткой. Единственно Бервелл, простая душа, рассказывал мне о том, что ему довелось увидеть, с самым серьезным видом и круглыми от ужаса глазами.
Мне же, слушая его, хотелось смеяться. Попав с самого детства на воспитание к Дайореллу, магу и хозяину магического детективного агентства «Лунный сундучок», я, Рейвен Блейк, чего только не нагляделась; поэтому все россказни Бервелла казались мне детскими побасенками.
Вы спросите – чего именно я нагляделась?
Да вот хотя бы взять тот денёк, когда Бервелл только пришел в наше агентство. Утром того дня мне снился кошмар: ночное кладбище, черные от времени замшелые надгробия, мерзкие призраки, и нечеловеческий вой огромного, достающего головой до самого неба, слепого тощего пса – вой, от которого подкашиваются ноги… И Дайорелл – мой приемный отец и великий маг, от рук которого простираются золотые вихри, выжигающие всю эту нечисть …
Да, ему-то что. Ему не страшно. Он вообще не знает, что такое страх. А мне было страшно до жути, но не могла же я убежать. Потому что бегством все равно не спасешься – так всегда внушал мне Дайорелл – спасешься твердостью, Рейвен, знанием, упорством, спасешься – глядя опасности прямо в глаза, спасешься – когда стоишь с напарником спиной к спине. Все это так, вот только куда девать тот комок липкой тошноты, именуемый страхом, который торчит прямо в горле?
А снился мне кошмар под утро потому, что первую половину той ночи, часов до пяти утра, мы изводили нечисть на одном из кладбищ под Августенбурхом – нечисть, которая уже замучила жителей маленькой деревушки по соседству. Они обратились в наше детективно-магическое агентство «Лунный сундучок», и вот итог: нечисти больше нет, зато у меня – ночные кошмары, наверняка на месяц вперед. Придется опять обращаться к к нашей травнице, баронессе Эрминтруде Найветт, за ее фирменной настойкой из болотных трав и мандрагоры…
Так размышляла я в то утро, ворочаясь в постели. Спасла меня от тяжких дум та самая баронесса (точнее, ее привидение, так как в реальной жизни она скончалась лет сто назад). Словно почуяв, что я мысленно ее помянула, она просунулась до пояса сквозь стену комнаты, и нежным, сладким голоском пропела:
– Вы все еще спите, душенька Рейвен? Я просила Ханну накрыть стол к чаю у меня в комнате, так что прошу вас, минут через десять, буду рада…
– Да-да, скоро буду, – простонала я, переворачиваясь на другой бок.
Я еще не знала в то утро, что в нашем агентстве появился новый сотрудник по имени Бервелл Пирс. Ибо Бервеллу повезло найти в «Лунном сундучке» гораздо больше, чем он искал: не только мага-целителя, который заверил его, что он жив, здоров и никем не проклят, – но и предложение от Дайорелла – поступить к нем в агентство на службу. В его положении это было просто подарком судьбы.
Поэтому настроение у Бервелла было просто отличное! Тем более, в агентстве он обнаружил (в моем лице) девушку, которая готова его слушать, и которую он смешил своими россказнями.
Правда, смешное начало потом обернулось как-то не смешно…
Глава 2
– Да вы попробуйте эти корзиночки с паштетом! Вы совсем не кушаете! И что там пишут в газетах? – щебетала Эрминтруда, – судя по вашему виду, дорогая, что-то сенсационное!
– Вы правы, – отвечала я, отрывая свой ошеломленный взгляд от газеты. – Это просто нечто из ряда вон… Там какой-то заговор ведьм против политика!
Я как раз читала объявление о наведении порчи.
Если бы не это объявление, я бы еще тогда заметила бы странный, взволнованно-нервный тон в интонациях Эрминтруды: так говорит женщина, которая чем-то озабочена, даже подавлена – но пытается это скрыть легкомысленным тоном и натянутой любезной улыбкой. Однако в тот момент мое внимание было полностью захвачено объявлением.
– Вот это да, – фыркнула я, – ну и ну!
Большой белоснежный пуховый кот, валявшийся на диванчике в углу комнаты, с любопытством поднял голову. Затем вскочил, легким прыжком перенесся на спинку моего кресла и заглянул в газету через мое плечо. А после протянул передние лапки, и пальчики этих лапок вытянулись, превратив лапки во вполне человеческие ручки, только маленькие и покрытые шерстью. Схватив газету, он устроился на спинке кресла, свесив задние лапы, и принялся читать с большим интересом. При этом янтарные глаза его налились красным жаром, как угли.
Что поделаешь, когда ты не просто кот, а демон, то любая эмоция отражается у тебя в глазах переливами пламени.
Пока он читал, я, попивая кофе, лениво осматривала с детства знакомую мне комнату баронессы. Куча картин и картиночек в рамках на стенах, по-старомодному обитых кретоном в цветочек – это вместо обоев. Не миллион – но полмиллиона уж точно – вышитых крестиком подушек и подушечек на креслах и диванчиках, и примерно столько же фарфоровых пастушек и пастушков на всем, на чем их только можно поставить: комодах, полочках, каминной доске и старинном буфете.
– Что вы об этом думаете, уважаемый Люциус? – спросила я у кота, когда убедилась, что он все прочел, и протянула газету Эрминтруде. Та уставилась в газету, прочитала, трепетно ахнула и прижала пальчики ко рту с кокетливо-потрясенным видом.
Кот перепрыгнул на пустое кресло у стола. Воздух вокруг него заколебался, и через минуту на его месте сидел средних лет худощавый мужчина – смуглый, широкоплечий, с тонкими чертами лица, обрамленного длинными белоснежными волосами. Он смотрел на трепетную Эрминтруду, и в янтарных его глазах светилась бесконечная ирония.
– Не угодно ли чаю, дорогой Люциус? – любезно пролепетала Эрминтруда, отрываясь от газеты.
– Благодарю вас за любезность, дорогая Эрминтруда, я был бы счастлив принять чашечку из ваших рук, но я уже пил чай сегодня, – ответил он, и в его словах мне почудилась какая-то странная, насмешливая интонация, – а что до заметки, – он повернулся ко мне, – то я не верю ни единому слову, в ней напечатанному.
И улыбнулся своей обычной ироничной улыбкой.
– Но почему?! – удивилась я.
– Дорогая, мне кажется, вы еще не совсем проснулись, – возразил он. –Начнем с того, что нормальные люди не дают объявлений в газеты о своих незаконных намерениях. Вы видели, чтобы грабитель объявил о намерении ограбить банк, а убийца – о желании убить свою жертву?
– Нет.
– Тогда зачем это объявление? Их сразу арестуют, это ведь очевидно! А сидя в тюрьме, они не смогут осуществить свои угрозы. Так зачем девушкам все это? Абсурд!
– Может, они настолько глупы, что не понимали последствий?
Люциус хмыкнул.
– Если они разбираются в магии, то для этого нужен кое-какой умишко. Вы видели магов, которые бы соображали на уровне безбашенных подростков? Действовали под девизом «Слабоумие и отвага!?»
– Нет, – я хихикнула.
– Вообще-то, – заметила баронесса, – как говорил мой покойный муж Бенджамен, «Ум не спасет от глупостей, совершаемых под влиянием настроения».
Люциус, посмеиваясь, возразил:
– Первое правило мага – не действовать под влиянием настроения. Это свойство людей, но не магов. А что до нас – то мы пока ничего не знаем, вот что я хочу сказать. Мы не знаем ни кто дал это объявление, ни с какой целью его дали. Мы ничего не знаем про этих девушек. Может, эти девицы – организация злобных тайных магов, а может – просто мирная компания девочек, которые собирались вместе, чтобы попить чайку с конфетами. Кстати, я склоняюсь именно к последней версии – потому, что настоящие шантажисты уж точно так не шантажируют. Кто-то хотел подставить ни в чем не повинных девчушек и дал это объявление? Зачем? А может, дело не в них, а в этом Норберте Хэмфри, хотя при чем тут он, я пока не понял. Словом – мы ни в чем не можем быть уверены. Кроме одного…
– А именно?
– Мы же все тут знаем, что чернокнижный обряд – это чепуха. Если у человека нет магии, то никакие чтения чернокнижных ритуалов не помогут совершенно. Одаренность магией – или есть, или нет. Поэтому первый вопрос – есть ли у них магический дар? Если нет, то все это, – он кивнул на газету, – можно считать газетной уткой.
Стук в дверь прервал нашу беседу.
Появилась наша служанка Ханна и сообщила, что в приемной сидит посетительница, вся в слезах, и очень хочет хоть кого-то увидеть.
– А что же господин Дайорелл? – удивилась я, так как разговаривать с клиентами – всегда его работа.
– У него посетитель, какой-то господин Бервелл, так что кроме вас принять эту даму – некому…
Глава 3
Посетительница, по имени миссис Линдвей, рыдала, стучала кулачком по столу, и сулила любые, какие угодно деньги за то, чтобы я решила ее вопрос.
А вопрос был вот в чем.
Едва газета, пахнущая свежей типографской краской, поступила в продажу, взволнованный господин Норберт Хэмфри, кандидат на пост мэра, собственной персоной, ворвался в полицейский участок и, потрясая газетой, заявил:
– Речь идет об угрозе моей жизни, и я требую немедленного ареста этой гнусной шайки!
– Стоит ли так волноваться? – флегматично поднял брови инспектор Мюррей, лениво рассматривая посетителя. То был молодой человек лет двадцати с небольшим. Внешность непримечательная: утиный носик, слишком тяжелый подбородок, единственно привлекали внимание – маленькие упрямые глаза с лихорадочным блеском. Одет он был в добротный серый костюм; воротник белой рубашки стягивал темно-серый галстук в темно-серую полоску. Волосы его тоже были серыми, как хвост воробья.
– Но как вы можете? – возмутился он, кусая бледные губы. – Это же преступление…
И потряс в воздухе газетой.
– Судя по стилю письма, и угрозу насморком, это больше похоже на глупую шутку каких-то девчонок, – пожал Мюррей плечами, и добавил без энтузиазма, – Впрочем, если вы настаиваете, то мы ими займемся,
Инспектор Мюррей выполнил свое обещание. Девиц арестовали. Все это произошло за то время, что я отсыпалась после ночных похождений.
И теперь матушка Пэнси Линдвей желала, чтобы вызволила из тюрьмы ее дочурку – вот прям немедленно! Я же пыталась объяснить ей, что некоторые вещи неподвластны даже магам.
– Мадам, я понимаю ваши чувства, и любовь к дочери, – лепетала я увещевающим тоном, – но, видите ли…
– Моя Пэнси еще совсем ребенок! – выкрикнула дама, сжимая в руке мокрый платочек. – Она же просто погибнет в тюрьме! И я не верю ни на минуту, что моя девочка согласилась бы участвовать в чем-то гнусном… в таком гадком шантаже… И магических способностей у нее никогда не было, никаких!
– Никогда не было, вы уверены? – усомнилась я.
– Совершенно уверена!
Я сидела за массивным письменным столом с огромными тумбами, стоящим посреди просторной приемной, она – напротив меня.
Я рассматривала ее: внешность обычной домохозяйки. Ничего примечательного в ней не было. Лет сорока пяти, приятной внешности, одета прилично, но неброско. Судя по всему, она до сих пор не имела проблем с законом, поэтому арест дочери, которую она считала тихой домашней девочкой, потряс ее до основания.
А я была в растерянности! Я просто не знала, что делать с этой дамой. По моей части – любые происки темных сил, тут я в своей стихии. Но в данном-то случае вопрос был чисто юридический!
– Сударыня, нелицензированное применение магии, – тон мой был почти виноватым, ибо я искренне желала ей помочь, – тем более с угрозами жизни и здоровья – закон на это смотрит строго. И что мы можем сделать?
– Да хоть что-нибудь сделайте! – выкрикнула хрипло дама; по щекам ее, прочерчивая дорожки в слое пудры, покатились слезы. – Вытащите ее оттуда!
Я беспомощно оглянулась – видимо, в надежде, что Дайорелл придет и спасет меня. И не ошиблась: из темного угла комнаты до меня долетел смешок; Дайорелл, уже давно исподтишка наблюдавший за нами, подошел к столу.
– Давайте по порядку, – молвил он, обращаясь к посетительнице. Обернувшись ко мне, он слегка взмахнул рукой, что означало «а ну-ка, брысь с моего места». Я радостно уступила ему кресло; он сел и начал:
– Скажите, что это вообще за организация такая – «Книжные ведьмы»? Чем они занимаются? И если чем-то противозаконным – как вы позволили своей дочери…
– Да ничем таким они не занимались! – пылко вскричала дама. – Моя дочь уверяла меня, что это невинный литературный кружок, где благовоспитанные девицы пьют чай и обсуждают прочитанные книжки. А «Книжные ведьмы», это так, просто – смешное название, шутки ради… Собирались они по вечерам в книжном магазине, который принадлежит дедушке одной из них. Нора Лааль, так ее зовут, эту девушку.
– Она тоже в числе этих «ведьм»?
– Ну да, она все это и затеяла, то есть приглашала на чаепития постоянных покупательниц, для развлечения…
– А Нора Лааль тоже арестована?
– Ну да! Вместе со всеми! Их арестовали, даже не дав доесть пирожные!
Последнее обстоятельство, похоже, оскорбило даму больше всего.
– А этот человек, претендент на пост мэра города, на которого они якобы порчу наводили – чем он им насолил?
В ответ дама только беспомощно развела руками.
Наконец, она покинула кабинет, обнадеженная обещанием помощи. Когда Дайорелл, усмехаясь, кинул в стол денежные купюры, уплаченные в качестве аванса, я робко спросила:
– И как ты собираешься решить этот вопрос?
– Рэйвен, я хочу познакомить тебя с нашим новым сотрудником; он сообщил мне весьма интересную информацию. И я, подумав, решил его нанять, а то нам вечно людей не хватает…
И сделал знак кому-то в соседней комнате.
В комнату вошел юноша с каштановой шевелюрой. Простоватое лицо в веснушках, шикарный разворот плеч, и зеленые глаза, смотревшие на мир с живым интересом.
– Бервелл Пирс, – представился он мне с небольшим поклоном; на лице его было написано явное смущение.
– Рейвен Блейк, – я протянула ему руку.
– Моя приемная дочь, правая рука и верная помощница, – отрекомендовал меня Дайорелл.
Стук в дверь прервал нашу беседу. Служанка Ханна, появившись в дверях, доложила, что нас желает видеть инспектор полиции Мюррей.
– На ловца и зверь бежит, – пробормотал Дайорелл, – авось договоримся насчет спасения бедных малюток.
Глава 4
Вечером того же дня, часов в шесть, меня грубо втолкнули в тюремную камеру.
В ней уже сидели тринадцать девушек. Вид у них был подавленный; глаза заплаканные, носы от слез – розовые, как у кроликов. Тем не менее, их платья, несмотря на помятость, все же были платьями благопристойных юных дам. Тогда как мой (тщательно продуманный) наряд – заштопанное платьишко с несвежим воротничком, с подолом, удлиненным за счет ткани другого цвета, дополненное рваной кофтой с чужого плеча и видавшими виды ботинками; а также неопрятные волосы клочьями (я их смазала маслом и пересыпала мукой, чтобы достичь нужного эффекта) – все кричало, что перед вами обитательница городского дна. Последним штрихом к портрету падшей девы был огромный, иссиня-черный фонарь под глазом.
Войдя в комнату с видом, в котором смешивались робость и нагловатость – типичная смесь для уличной девчонки, которая не знает, какую тактику придется выбрать в следующий момент, нападать или отбиваться – я ухмыльнулась и подала голос:
– Привет, девки! За что вас замели?
Юные дамы гордо поджали губки и задрали носики. Они еще не поняли, что в том месте, куда они попали, их статус, который был у них в реальном мире, ничего не значит – здесь, в тюрьме, они будут не только наравне в любой уличной воровкой, но и ниже ее…
– Чё молчите? Али шибко гордые? Ну, тут вашу гордость быстро вышибут, – я вздохнула, – меня вот поймали, когда часики у одного фраера вытащила… Хорошие часики были, на цепочке… даже обидно, как обмишурилась!
– Воровать – это нехорошо! – звонким голоском возмутилась одна малютка, видимо, самая юная из них. На ее мордочке был праведный гнев воплощенной Добродетели, впервые столкнувшейся с Пороком.
– Ну, вы тут тоже не за хорошие дела сидите, как я полагаю, – возразила я.
Личико девочки исказилось, губки задрожали и она разрыдалась, уткнувшись в ладошки, успев выкрикнуть перед этим:
– Неправда! Нас оклеветали!
– Это бывает, – согласилась я философски, – меня вот тоже раз подставили. Виновата была одна баба из соседнего борделя, а свалили на меня. А вам что за чернуху налепили?
И, так как дамы молчали, я заметила обиженно:
– Невоспитанно не отвечать, когда спрашивают, между прочим!
– Нелицензированное использование магии, – наконец, отвечал негромкий мягкий голос – он принадлежал молодой леди в синем шелковом платье.
Я повернула голову и присмотрелась к ней.
Она была необыкновенно хороша собой. На фоне прочих барышень она выделялась не только яркой, томящей душу красотой, но и выражением лица – не испуганным, а мрачно-сосредоточенным. Она была единственной, чьи глаза не было заплаканными – и глаза эти – темные, как ночь в подземелье – словно смотрели и видели то, что другим было невидимо и непонятно.
– Ух ты! Так вы магией владеете?! – оживилась я. – Слушай, я тут не так давно коленку ушибла, болит – жуть как, может, полечишь? Магией, в смысле…
– Мы не владеем магией, – отвечала она ровным, безжизненным голосом, – вам же сказали, что нас оклеветали.
Я вздохнула. Вчера я обещала инспектору Мюррею, что попытаюсь разговорить этих девиц, но, судя по всему, я нарвалась на свору высокомерных особ, страдающих воспалением снобизма в тяжелой форме…
– А кто злодей тот, что вас подставил-то, али не знаете?
Ответом мне было молчание.
– А вот я, кажись, догадалась, где его искать, – заявила я, смачно вытирая нос рукавом грязной кофты. И, когда на лицах дев появилось выражение заинтересованности, пояснила:
– Ищите среди тех, кого вы довели своей гордячкой. От вас святой взбесится.
Неожиданно дверь камеры распахнулась, и голос служащей грубо возвестил:
– Нора Лааль, с вещами на выход!
– Куда? – нахмурилась красавица в синем платье.
– Залог за тебя заплатили, иди, – буркнула тюремная дама.
Когда дверь камеры с тяжелым грохотом захлопнулась, та самая крошка, что проповедовала мне аморальность воровства, тихо пискнула:
– А как же мы?
– А за вас не заплатили, – отозвалась я. – Видать, у нее родня богатая, или хахаль ейный в деньгах купается. Не знаете, жених у ней есть, али муж?
И так как эти малютки продолжали высокомерно молчать, я щелчком пальцев соорудила магический плазменный шар, и движением пальца направила его поближе к носу одной из девиц.
Мне было интересно, что она будет делать. Отбить такой шар – примитивное упражнение, с которого начинается обучение магии. При этом отбить необходимо, ибо, если не отбить, то очень скоро нос начнет чувствительно щипать…
Девица с перекошенным лицом попыталась отстраниться от шара, но никаких магических действий не предприняла. Она только отодвигалась – тогда как шар следовал за ней, пока она не уперлась затылком в грязную серую стену камеры.
– Уберите это! – крикнула она, и так как я не шелохнулась, промямлила, – ну, пожалуйста…
Хмыкнув, я перевела шар к носу другой девицы. Все повторилось совершенно: растерянность, просьба убрать шар, жалобное хныканье…
При этом остальные девицы, оцепенев, таращились на меня, но никто ничего не предпринял. Я по очереди проверила их реакцию шаром. Ничего. Судя по всему, у них действительно не было никаких магических способностей, даже минимальных…
– А вам уровень магии хоть мерили? – осведомилась я, легким пассом уничтожив шар.
– Нет, – хором ответили они. Теперь они выглядели не высокомерно, а испуганно, не зная, чего еще от меня ждать.
– Почему?
– Говорят, вся комиссия по выявлению нелицензированных магов на каникулах. Когда вернутся, тогда и измерят.
– А когда вернутся-то?
– Недели через три.
– Фигасе, – я почесала грязную щеку, – И вам что, три недели теперь тут сидеть? Похоже, вы влипли…
Неожиданно одна из девушек бурно разрыдалась; подойдя к ней, я ласково погладила ее по волосам, взяла ее руку, и прошептала:
– Ну ничего, ничего, все пройдет…
Сама же я держала ее руку в своей, надеясь нащупать хоть каплю магических сил. Но она была чиста как стеклышко. Убедившись в этом, я провела рукой над ее головой, и прошептала короткое заклинание. Девушка неожиданно успокоилась, лицо ее просветлело; прикрыв глаза, она глубоко вздохнула, и, откинув голову назад, словно задремала; даже подобие блаженной улыбки появилось на ее лице.
– Отдыхай, – сказала я. Сама же, подойдя к следующей девице, предложила:
– Хочешь, тебе легче станет? Вон, как ей… Дай руку…
Глава 5
Через час я, уже переодевшись в нормальное платье и смыв с лица «синяк под глазом» (его я нарисовала с помощью «синячной краски», которую мне дала наша милейшая старушка Эрминтруда Найветт), сидела в кабинете инспектора Мюррея, пожилого толстяка с пышными рыжими усами, и докладывала:
– Я проверила всех. Кроме Норы Лааль, ее просто не успела, так как она вышла раньше. Ни у кого из этих девушек нет ни капли магических способностей. Можете смело отпускать их под домашний арест, они абсолютно безобидны.
Инспектор Мюррей уточнил:
– То есть, если кто-то и мог провести запрещенный обряд, то только Нора Лааль?
– Да, только она – если у нее есть магия и есть мотив. Или никто вообще, а девушек просто подставили. Вы не пытались узнать, кто дал в газету то самое объявление, из-за которого весь сыр-бор?
Мюррей пожал плечами:
– В редакции газеты говорят, что объявление пришло по почте, с деньгами, вложенными в конверт. Там же был и текст заметки, который рассказывал о проведении магического обряда.
– Что?!
Я уставилась на инспектора глазами, совершенно круглыми от изумления.
– То есть как?!… Но помилуйте… Этак ведь каждый клеветник может подать такое объявление, опорочив кого угодно…
Мюррей, улыбнувшись, только развел руками.
– Это же… возмутительно! – прошипела я. – Напечатать какую-то глупую клевету… провокацию… Неужели нет возможности привлечь редактора за такое?
– Увы! У нас свободная пресса, и все, что остается обиженному человеку – подать в суд на обидчика, или на редакцию газеты.
С этими словами Мюррей поставил на стол вазочку с шоколадными эклерами – старик был жутким сладкоежкой – и разлил чай по чашкам.
– Обидчика еще нужно найти, – размышляла я вслух, помешивая ложечкой сахар в чашке.
– А с редакцией лучше не связываться, – вздохнул Мюррей, с аппетитным хрустом откусывая эклер. Сахарная пудра осыпала его пышные усы.
– Но почему?!
– Да потому что судиться нынче очень дорого, – объяснил он с набитым ртом и облизнулся, – одни адвокаты берут столько, что мигом разоришься. Они ведь, редакция то есть, на что рассчитывают? Что эти девушки живут, считая медные монетки на ладошке, лишних денег у них нет, поэтому их обидят – только слезы проглотят.
– Мда, – только и могла вымолвить я.
Мюррей усмехнулся, а затем выдал:
– А вы все хорошеете, мисс Блейк! Как ваше агентство-то поживает, дела идут?
– Спасибо, у нас все хорошо, – мило улыбнулась я в ответ, – а теперь я бы хотела знать данные всех девушек, имена, адреса, и кстати: кто заплатил залог за Нору Лааль?
– Один очень высокопоставленный господин, – отвечал шепотом Мюррей, – и я не вправе назвать его имя..
– Вот как?! То есть, вы не хотите говорить. Но что же мне делать с Норой Лааль? Найти ее и проверить на наличие магии?
– А, бросьте, – отмахнулся инспектор. – Я с самого начала понял, что это просто глупая шутка; кто-то решил потрепать нервы этому как его, Норберту Хэмфри, и придумал же этакое! Что на него хочет напасть – курам на смех – девичий литературный кружок! Не удивлюсь, если завтра появится объявление, что на него нападут члены общества любителей кроликов…
– Ну, как знаете, – я пожала плечами. – Свою работу я честно отработала, дочь заказчицы на свободе, а проверить Нору Лааль я могла бы из симпатии к вам, инспектор, но, как я вижу, вам все равно! Так что будем считать дело законченным.
О, как же я ошибалась, решив считать дело законченным! До конца этой запутанной истории было еще далеко…
Глава 6.
Утром того же дня, когда Бервелл с жаром рассказывал мне о том, что какой-то ритуал эти книжные девы все же проводили, раздался телефонный звонок. Пообщавшись с персонажем на другом конце, я закончила разговор растерянным «Ну, хорошо, ждите…», и положила трубку на рычаг с озадаченным видом.
– Кто это был? – поинтересовался Бервелл.
– Тот самый Хэмфри, против которого девицы проводили обряд и которого якобы жаждут извести. Желает поговорить и сообщить какие-то сведения, но не хочет приходить сюда.
– Почему?
– Не знаю. Спросила – не говорит. Бормочет что-то непонятное. Требует встречи на нейтральной территории. Например, в кафе. При этом уверяет, что это – вопрос жизни и смерти.
– Вы пойдете?
– Он предложил встречу в кафе за углом. Почему бы и не сходить? Может, у нас намечается клиент?
– Я с вами.
Я подняла брови. Отвечая на мой незаданный вопрос, от объяснил:
– Вы девушка. Слабая, беззащитная. А этот тип – ну, кто его знает? Я должен вас защищать.
Ого, у меня уже объявился покровитель. Правда, заклинание «золотой нити», отработанное мною до автоматизма, в долю секунды спеленает любого моего обидчика так, что он и пикнуть не успеет. Да мало ли каких заклинаний существует, которые могут защитить беззащитную хрупкую девушку-мага. Но если мужчина хочет показать себя мужественным, то зачем лишать его такого удовольствия?
Кафе с незатейливым названием «Милая булочка» находилось в пяти минутах ходьбы от дома. Посетителей в нем не было вообще, кроме одного – того, кто нас и ждал, то есть Хэмфри. Я осмотрела его.
На фото в газете он выглядел лучше. Здесь я увидела человека с нездоровым цветом лица и странным, словно больным, выражением глаз. Обычно я всегда стараюсь высмотреть в лице нового для меня человека что-то характерное, зацепиться за черточку, которая помогла бы мне понять его получше – но это лицо раздражало меня полным отсутствием характерных черт. По поводу его глаз, носа, щек, бровей я смогла бы сказать только одно: они у него были.
– Вы хотели меня видеть? – осведомилась я.
Он осмотрел меня, затем уставился на моего спутника.
– Кто это? – спросил он тоном раздраженного начальника, который обращается к провинившейся подчиненной. – Я ждал вас одну.
– Это мой, скажем так… телохранитель, – я произнесла это шутливым тоном и улыбнулась Барвеллу, чтобы он не обиделся, чего доброго, – я слабая девушка, как вы понимаете.
– Я ждал вас одну и при нем говорить не буду, – заявил он.
Я сделала гримаску. Его тон удивил меня: это же он просил о встрече, а теперь ведет себя так, словно делает мне одолжение. Но не успела я открыть рот, как старина Бервелл заговорил примирительным тоном:
– Я могу отойти в другой угол кафе, если вам надо чтобы разговор был конфиденциальным.
– Вы вообще уйдете, – заявил Хэмфри.
– В таком случае, мы уйдем вместе, – отвечала я резко. – Это вы просили о встрече, следовательно, она нужна вам – мне она не нужна вовсе. Счастливо оставаться.
Я приготовилась развернуться и уйти, но тут Хэмфри вскочил и заорал на меня во всю мощь своих легких:
– Скажите, вы хоть понимаете, что вы натворили, когда выпустили этих девиц?!
Мы с Бервеллом переглянулись.
– Вы хоть понимаете, что вы натворили?! – повторил Хэмфри, уже тоном пониже, но я видела, что его всего трясет.
Подавальщица за стойкой посмотрела на нас беспокойно: ей был не нужен скандал.
Я заговорила тихо, чеканя каждое слово:
– И что именно мы натворили, по-вашему? Выпустили на свободу нескольких перепуганных беззащитных девушек, которых оклеветал неизвестно кто? – осведомилась я. – Я осмотрела двенадцать из них – ни у одной из них нет никакой магии, за это я могу поручиться.
– Их было тринадцать, насколько мне известно, – холодно заметил Хэмфри, – Кто же та, которая не удостоилась вашего осмотра?
– Та, за которую уплатили выкуп, и она ушла раньше, чем я приступила к осмотру.
– Могу я узнать ее имя?
– А зачем вам ее имя?
– Ответьте только одно: это была Нора Лааль?
Мое минутное замешательство сыграло против меня: он понимающе ухмыльнулся.
– Вам заплатили, чтобы именно ее вы не осматривали? – осведомился он, прищурившись, с неприятной ухмылкой, – и сколько же вам заплатили?
– Если вы собираетесь продолжать разговор в таком тоне, то будем считать разговор законченным, – отвечала я спокойно, и привстала, чтобы уйти. Не тут-то было: Хэмфри проворно вскочил, с шумом отодвинул стул, кинулся мне под ноги, перегородил дорогу и прошипел в лицо:
– Вы не уйдете, пока я не кончу говорить.
Глядя ему в глаза, я добавила еще более тихим голосом,
– Надеюсь, вы понимаете, что если вы не отойдете с моей дороги сами, то я вполне могу с помощью магии превратить вас во что угодно?
– Да я его сейчас без помощи магии превращу в котлету, – предложил Бервелл, с вожделением потирая руки.
Неожиданно Хэмфри сник.
– Прошу меня простить, – молвил он смиренно, – я слишком взволнован. Я беру свои слова назад. Но если бы вы знали про Нору Лааль то, что знаю я… Вы бы поняли, почему я сам не свой…
– И что же вы знаете о ней такого ужасного?
Он стиснул руки, собираясь ответить, затем сказал проникновенно, глядя на нас самым глубоким взором:
– Если вы согласитесь выслушать мой рассказ…
– Я вас слушаю, – ответила я, присаживаясь за столик.
– Даже не знаю, с чего начать, – так начал он, – но эта девица, Нора Лааль, родом из Клэмферта, и если вы не в курсе, то в этом городе вечное зло уже победило навсегда…
– Впервые слышу, – отвечала я с удивлением.
И было чему удивляться. Я жила среди магов всю жизнь и никогда ничего такого не слыхала.
– О да, – Хэмфри мелко закивал, – вечное зло хорошо маскируется! По вешнему виду это самый тихий, самый благопристойный город в нашем королевстве. Тихие улочки, все чистенько и везде цветочки. Я это знаю потому, что сам там вырос.
– А, так вы с Норой из одного города, – уяснила я. – Вероятно, вы знакомы?
– Да. Но об этом потом. С детства я слышал старинные сказы и легенды, которые передавались из уст в уста, что темные силы творят там невесть что. То пропадать начинают дети… То расхищение могил на местном кладбище… Но самое главное, это клотты…
– Кто?! – я наморщила носик.
– Видите ли, – от говорил почти шепотом, – давным-давно у нас начали соперничать между собой два ковена местных ведьм. И один из них победил другой – потому, что заколдовал местных девушек. Девица, на которую они накладывали проклятье, выйдя замуж, рожала вместо ребенка маленького зубастого монстра…
Так как на лице моем отразилось полнейшее недоверие, Хэмфри взорвался:
– Да, да! Проще всего в это не верить! А это правда! Разумеется, это скрывали. Потому что, какой же женщине хочется, чтобы на нее пальцем показывали. Мол, неполноценная, не могла родить нормальное дитя. А эти монстрики, клотты, они рождались уже такими, что могли бегать… Они убегали в лес, нападали на путников, и превращали их в зомби… Они, эти маленькие твари, служили ковену, выполняя все их приказы….
– А при чем тут Нора? – осведомилась я.
– А при том, – тон его стал замогильно-зловещим, – что было предсказание, что самый кровожадный из этих клоттов сумеет обернуться прекрасной девушкой, совершив некое ужасное преступление. Девушкой совершенно неотразимой, сказочной красоты, в глазах которой можно утонуть. И эта девушка понесет зло по всей стране, заражая своим злом местных девушек там, куда ни придет. И что, вполне возможно, она опоила и околдовала этих девиц из магазина какой-то ужасной магией, от которой тоже будут рождаться монстры, чтобы захватить всю страну.
– Погодите-погодите, – уточнила я, – следовательно, Нора не имела никакой семьи, если она по происхождению своему – кровожадный лесной клотт? То есть, она там по лесу бегала-бегала, а потом взяла и обернулась красавицей?
– В том-то и дело! – вскричал он зловеще.
– А откуда у нее в таком случае дедушка, который владелец магазина?
Хэмфри открыл рот, потом снова его захлопнул. Потом заговорил с жаром:
– О Боже, да такая как она без мыла влезет в душу кому угодно, и кого угодно околдует! Пришла, сказала: дедушка, я твоя внучка, и вот он уже смотрит ей в рот и ест из ее рук!
– А какие у вас доказательства, что именно Нора и есть тот самый кровожадный клотт?
– Да такие! Я мог бы вам много чело рассказать, но ведь вы же не верите ни одному моему слову – по лицу видно!
– Все это ужасно, – заметила я, когда Хэмфри закончил орать. – Но одного в толк не возьму – чем вы объясняете то, что Нора и ее подруги решили бороться против вас? Чем вы-то им насолили, что они решили провести этот обряд? Почему они именно вас они выбрали жертвой своего преследования?
Наш гость потупился, вздохнул и даже на минуту закрыл лицо руками.
– Понимаете, я ведь сам родился в этом городе. И – как бы объяснить – все то, что мне рассказали, я до определенного времени считал просто байками, городскими легендами. Вы не представляете, какой это на вид тихий город! В нем нет ничего зловещего на вид – напротив, милые улочки, добродушные горожане, и… как бы сказать… полная иллюзия покоя и довольства. То, что это только ширма, красивый расписной занавес, за которым творятся ужасные вещи, от которых кровь свернется в жилах – поверить трудно, пока сама жизнь не отдернет своей рукой этот занавес. И тогда вы содрогнетесь навсегда.
Так вот, для меня этот занавес отдернулся тогда, когда я познакомился с Норой…
– А, так вы еще и лично знакомы.
– Ну да. Я был очарован. Поначалу. Если вы ее видели…
– Да, она очень красива, – ответила я сдержанно.
– Она не просто красива. В ней красота ведьмы, древней русалки, существа из морских глубин… Она пленяет, окружает вас ароматом своей обаяния, она сводит вас с ума. Но это просто ее суть злой ведьмы, цель которой – погубить вас. Я же был так наивен, что поддался ее чарам, и даже уже считал ее своей невестой, вообразите. Но я вовремя вырвался… Вот она и мстит.
– А зачем ей мстить вам?
– Ну как вы не понимаете?
– Да вот не понимаю. Ну, вырвались вы из ее лап – так она может найти кого-то другого. Мало ли мужчин на свете. При ее красоте это не проблема.
– Да, но она самолюбива! Для нее мужчина, который посмел ей отказать, ушел от нее – это личное оскорбление. Она уже считала меня своей собственностью, и вдруг…
– Странно все это, – произнесла я задумчиво. – Если Нора такая могучая ведьма, то зачем вообще ей какие-то обряды? Да еще вовлекать в эти обряды людей, которые вовсе не имеют магии? Будь она такой могущественной ведьмой, она бы с вами расправилась в одиночку, и не поднимая шума. И не ставя вам никаких условий по поводу вашей политической карьеры.
Хэмфри дернул плечом. Замешкался. Потом заявил после паузы:
– Для меня логика поведения этой женщины непостижима,
– Но от нас-то вы чего хотите? Если вы хотите стать нашим клиентом, то вам следовало говорить не со мной, а с владельцем агентства, и потом – в чем суть вашей просьбы?
Он замолчал, лицо его было пасмурным, как небо перед непогодой.
– Я просто хотел вас предупредить, чтобы вы были начеку. И те девушки, с которыми она… наверняка она сумела опоить их чем-то таким, что они тоже начнут производить на свет монстров вместо детей, когда выйдут замуж… Это ужасно. Их надо спасать! К тому же, если они проведут третий обряд, то мне конец…
– Ну так откажитесь от своей идеи стать мэром. Выполните их просьбу. Зачем вам пост мэра? Решать проблемы с водопроводом и канализацией? Тоже мне удовольствие…
– Ну как же? – вскричал он, сверкая очами, – я намерен бороться с такими, как Нора… чтобы не было таких ужасов… а став мэром и получив власть…
Несколько секунд я смотрела на него, потом поняла, что дальше продолжать разговор бессмысленно.
– Все ясно, было приятно с вами побеседовать, – я встала, – буду непременно иметь в виду ваше предупреждение.
– Куда же вы?! – вскричал Хэмфри, вскакивая.
– То есть? Вы меня предупредили. Я вняла предупреждению. Чего еще вы от меня хотите?
– Чтобы вы приняли меры! Поймайте эту Нору, арестуйте ее! Сдайте полиции!
– На каком основании?
– Но я же вам сказал!
– Ваши слова пока не имеют никаких доказательств, – отвечала я терпеливо.
– Но это же ваша работа – искать доказательства!
– За работу полагается платить. Вопросы оплаты можете обсудить с хозяином агентства.
– Но речь идет о спасении королевства… Это ваш долг в конце концов!
– Да замолчите вы, наконец, – рявкнула я. – Я должна только банку, если брала в нем кредит, и клиенту, который оплатил счет авансом. Больше я ничего никому не должна!
– Но вы… вы за это ответите! – и Хэмфри опять перегородил мне дорогу.
Не успела я произнести заклинание, как Бервелл аккуратно взял его за шкирку и переставил так, что я могла пройти.
Когда мы вышли из кафе на свежий воздух, я перевела дух и пробормотала-
– Уффффффффффф… Какой-то городской сумасшедший.