Пока мы живы. Логово

Дорогому брату посвящается.

Ты навсегда в моем сердце.

Если ты ценишь свою жизнь, помни, 

что и другие не меньше ценят свою. 

Поль Рикер

Ранее…

Неизвестный вирус, стремительно распространяясь, превращал людей в кровожадных монстров. Наш город захлестнула паника, улицы стали опасны, и власти ввели карантин. Мне и моим коллегам – Анне Маратовне и Диме – посчастливилось выбраться из этого хаоса. Мы были полны решимости добраться до моих родителей, живущих в глухой деревне, вдали от городской суеты.

Судьба свела нас с Ильей и Зоей в мрачном заброшенном магазине. Там, среди пустых полок и отблесков лунного света, мы объединились, стремясь выжить в этом новом, страшном мире. Но наш путь не обошелся без преград: в аварии мы потеряли машину, и отныне любой шаг вперед означал столкновение с мертвецами, восставшими от вируса. Мы прозвали их «синими» из-за цвета кожи.

На время мы нашли убежище в доме родителей Зои, которые оказались вдалеке, на заслуженном отдыхе. Ночь обещала покой, но обернулась нападением мародеров. В жестокой схватке мы одержали победу, избавившись от опасных врагов, и вновь пустились в путь. На дороге нас подстерегали обманщики, выдававшие себя за сотрудников ДПС. Один из них ранил Диму, и нам с трудом удалось добраться до военной части, где я неожиданно повстречала своего старшего брата.

Не дожидаясь Диминого выздоровления, мы с Ильей отправились на разведку в дом моих родителей, где нас встретило душераздирающее зрелище: углем и пеплом обернулся родной дом, а слухи о неведомых мужчинах, увозящих родителей в неизвестное нам место под названием «Логово», поселили в сердце тревогу.

Оставшись на ночь в деревне, мы с Ильей признались в любви и провели ночь в объятиях друг друга, на время забыв о жестоком мире, который нас окружал. Но на следующее утро, когда мы вернулись в воинскую часть, узнали, что ее атаковали синие. В смятении и страхе мы пробрались в санчасть, чтобы найти и спасти раненого Диму, но нас встретил безумный врач, превращавший больных и умирающих в биологическое оружие. Дима, ставший монстром, кинулся на нас, и в неравной борьбе Илья вынужден был его убить. Я же, охваченная ненавистью, покончила с врачом.

Илья отправился за машиной, чтобы мы все могли спастись, но вскоре я узнала, что он уехал в неизвестном направлении. И это было не единственным предательством в ту ночь: Анна Маратовна, которой я безгранично доверяла, захлопнула дверь в бункере, лишив меня ключа к спасению. Благодаря солдату я смогла выбраться и найти Зою в доме лесничего. Однако после всех испытаний и потрясений мой организм дал сбой, и я провалилась в беспамятство.

Когда сознание вернулось, мы уже приехали в таинственное «Логово».

Глава 1

Первое, что я увидела, когда очнулась, – мужчина в белом халате.

Первое, что я почувствовала, – страх. Горелов вернулся! Он хочет меня убить.

Сразу после пробуждения я не понимала, что это невозможно. Он даже синим никогда не станет. Его больше нет. Но воспаленное воображение четко рисовало перед глазами лицо безумного врача, который был одержим идеей создания армии восставших мертвецов, из-за чего и убил моего друга.

Я дернулась в попытке убежать, спастись. Резкая боль пронзила тело. Игла от капельницы шевельнулась в вене.

– Куда ты собралась? – спросил врач.

Мягкий голос. Не такой, как у сумасшедшего доктора.

Это был не он.

Расслабленно откинулась на подушки и машинально нащупала Лунницу – кулон в виде лунного серпа. В памяти всплыли фрагменты воспоминаний – Илья дарит талисман, надевает на шею, дотрагивается до кожи. «Я хочу, чтобы ты носила его всегда. Он будет тебя защищать, даже если меня не окажется рядом», – сказал он тогда. Сейчас прикосновение к оберегу меня успокоило, словно он действительно дарил защиту.

Я с трудом сфокусировала зрение, чтобы разглядеть стоящего передо мной человека. Мужчине было на вид лет шестьдесят: седые волосы и усы, добрые глаза, теплая улыбка.

– Где я? – спросила я пересохшими губами.

– Ты в безопасности, не волнуйся. Ты в Логове.

Логово. Значит, мне не приснилось. Мы наконец-то добрались до этого места.

– Родители… Где мои… родители?

Говорить было сложно – в рот словно насыпали песка и медных опилок. Язык еле шевелился, стал тяжелым, неповоротливым.

– Я не знаю, – честно признался доктор. – Попробую выяснить.

Он говорил что-то еще, но мое сознание меркло. От слабости я закрыла глаза и снова погрузилась в сон. Когда проснулась во второй раз, рядом со мной стояла медсестра – невысокая полненькая девушка с большими приветливыми глазами и россыпью веснушек на лице. Она смахнула челку, выбившуюся из-под белого колпака, набрала в шприц какое-то лекарство и подошла ко мне. Я вздрогнула. Фантазия рисовала страшные картины того, что за укол она хочет мне сделать. После всего, что со мной произошло, я не могла верить никому.

– Не бойся, – спокойно сказала медсестра, – мы тебя спасали не для того, чтобы убить, когда придешь в себя.

Я повернулась к ней спиной, подставив место для укола. Каждое движение давалось с трудом. Тело болело. В голове – туман. «Ну и пусть, – подумала я, подчиняясь судьбе. – Может, и лучше будет, если я умру».

Но я не умерла. А вновь провалилась в сон.

Илья стоял на краю обрыва, окруженный облаками. Сияющий солнечный луч освещал его лицо, придавая таинственности. Он смотрел на меня с нежностью и тоской, словно хотел сказать что-то важное и волнительное.

– Почему ты ушел? – спросила я. – Почему оставил меня одну?

Он не ответил. Лишь грустно улыбнулся и показал вдаль, где необъятная ширь каменистого плато была сплошь усеяна людьми. Мертвыми людьми.

– Это все из-за синих? – предположила я.

Илья кивнул. В зеленых глазах читалась безнадежность. Он взял меня за руку. Я физически ощущала это прикосновение. Родной. Любимый. Он здесь. Он вернулся и больше не бросит меня. Но неожиданно все вокруг стало блекнуть, терять четкость. Я испугалась, что снова потеряю того, кто мне так необходим.

– Нет, не уходи, – взмолилась я. – Прошу, не оставляй меня снова.

На его губах вновь появилась улыбка. Такая притягательная, такая волнующая.

Свет померк совсем ненадолго, и мы оказались возле небольшого домика. Именно здесь мы любили друг друга. Тот единственный раз. Он привел меня туда, где мы были по-настоящему счастливы.

Илья повел меня внутрь сквозь стены, будто наши тела стали нематериальными. Мы оказались в комнате, наполненной цветами, сладкий аромат которых кружил голову. Он повернулся ко мне, взял мое лицо в руки. Поцеловал мои губы, и я ощутила взрыв эмоций. Это был поцелуй, который переносил меня в другой мир, где мы были одним целым. Хотелось остаться навсегда в этом особенном месте, где время остановилось и ничто не имело значения, кроме нашей любви.

Но несмотря на все чувства, которые охватили меня в этом таинственном сне, я знала, что наше время истекало. Таяло стремительно и безнадежно. Я пыталась удержать этот момент, но он скользил сквозь пальцы, словно песчинки на морском берегу.

Еще мгновение, и образ мужчины исчез.

Я проснулась, все еще ощущая его прикосновение. Сон был таким реалистичным, будто я пережила настоящую историю.

Села на кровати, задумчиво глядя в окно, и поняла, что это видение было неким посланием. Чувствовала себя значительно лучше. За исключением нестерпимой жажды меня не беспокоило ничего.

– Пить, – сказала я ослабевшим голосом. Меня никто не услышал. Тогда я собрала силы и повторила уже громче: – Пить.

В комнату зашла все та же медсестра.

– О, наша спящая красавица проснулась, – весело сказала она. – Ты меня звала?

– Пить… хочу…

– One moment, – ответила девушка и скрылась за дверью.

Я оглядела скудно обставленную больничную палату: рядом с кроватью стояла тумбочка, стол и стул расположились возле окна. На улице оказалось пасмурно и мрачно, поэтому было сложно определить время суток.

Отчего-то я вздохнула и перевела взгляд на стойку с капельницей. Прозрачная жидкость медленно капала из перевернутой бутылочки и стекала по трубке к моей вене. Я понятия не имела, чем и от чего меня лечат. События прошлых дней частично стерлись из памяти.

Вскоре вернулась медсестра с водой. Утолив жажду мелкими глотками, я спросила о том, что меня волновало больше всего:

– Вы нашли моих родителей?

– Кажется, да. Несколько дней назад приходила твоя подруга. Рыжая. Она что-то о них говорила.

Зоя. Точно. В памяти всплыло, что она не оставляла меня ни на минуту, когда меня везли в Логово в полубессознательном состоянии.

– Я хочу их всех увидеть.

Девушка добродушно хохотнула:

– Ну ты и шустрая. К тебе пока никому нельзя. Нужно восстановиться. Покой и сон.

– Но…

– Не спорь. Придет папа… эм… то есть, придет Матвей Андреевич, и у него все спросишь.

– Кто это?

– Это наш главный врач.

– Вы сказали, что подруга приходила несколько дней назад. А сколько я спала?

– Пять дней.

– Пять дней?! Я что, впала в кому?

– Главное, что сейчас с тобой все в порядке, куколка.

Медсестра ушла. Я лежала, уставившись в потолок, и мечтала лишь об одном – увидеть маму и папу. Столько трудностей пришлось пройти на пути к ним, столько ужаса пережить. Сейчас они совсем близко, а я не могу их увидеть. От обиды на глаза навернулись слезы.

Рябов Матвей Андреевич оказался тем самым мужчиной, которого я увидела, впервые проснувшись в Логове. Он что-то говорил о том, что со мной произошло, но его слова словно уплывали – мне было сложно на чем-то сосредоточиться. Единственное, что я поняла, – мой организм ослаб и требовал восстановления.

– Некоторое время ты проведешь здесь под моим наблюдением.

– Что будет потом?

– Потом будет потом, – пошутил врач и тихо посмеялся в усы.

Несмотря на специфическое чувство юмора, этот человек вызывал симпатию – от него веяло мудростью и спокойствием.

Я быстро восстанавливалась. Спустя два дня я уже съедала все, что мне приносили, и даже без посторонней помощи. Кормили как на убой – много и сытно. Еще через два дня под чутким руководством Матвея Андреевича я стала делать легкую зарядку. Память возвращалась. Медленно, по кусочкам. Постепенно я вспоминала все. Даже то, что хотела забыть.

Днем я коротала время с книгой «Унесенные ветром», которую принесла мне Карина – единственная медсестра, а вечером, когда света не было, я зажигала свечу и думала, думала, думала.

Вспоминала жизнь до апокалипсиса. Сейчас уже не верилось, что когда-то не было синих, не было вечного страха, постоянного бегства. Когда-то в моей жизни не было Ильи. Впрочем, и сейчас его тоже не было рядом.

Каждый раз при воспоминании об Илье, что-то в груди больно сжималось. Больше всего от того, что он исчез резко и бесследно. Я вновь и вновь прокручивала в голове нашу ночь в Роднино, возвращение в воинскую часть, момент, когда узнала, что он уехал, но не находила ни одной причины, которая могла бы его отпугнуть.

Я быстро шла на поправку. Каждый день заставляла себя есть, двигаться, дышать полной грудью, хотя внутри все кричало от боли. Душевной.

– Организм у тебя молодой, крепкий, – говорил Матвей Андреевич. – Ты почти поправилась. Скоро я смогу тебя выписать.

– Я хочу увидеть родителей.

– Думаю, сегодня мы сможем устроить вашу встречу.

От радости, наполнившей сердце, хотелось петь. Совсем скоро я увижу самых дорогих сердцу людей – маму и папу.

– Где мне взять одежду? Не могу же я ходить по Логову в больничной сорочке.

– Мы выдадим тебе чистый комплект одежды. Предыдущая ее владелица скончалась. Ей вряд ли понадобится переодеваться.

Я непонимающе посмотрела на врача. Это снова одна из его несмешных шуток? Но он не улыбался. Наверное, говорил правду.

– А новой нет?

– Ты не переживай, она не в этой одежде умерла.

– Это успокаивает.

Сарказм. Но доктор, казалось, его не расслышал.

– Ну и хорошо. Походишь пока в ней, потом видно будет.

Я поняла, что выбора у меня нет. Что ж, это не самое худшее, что мне довелось пережить.

– Что со мной будет дальше? – поинтересовалась я, хотя понимала, что вряд ли врач мог ответить на этот вопрос, но кроме него и Карины из Логова я никого не знала.

– После выписки ты пойдешь к нашему главнокомандующему. Он решит, что с тобой делать.

– А что именно он может решить?

Я насторожилась. Мое прошлое показывало, что доверять людям опасно.

– Съесть тебя на завтрак или обед.

Матвей Андреевич улыбнулся – шутит. Я улыбнулась в ответ. Милый старичок. Со своеобразными шутками. Зато глаза добрые.

Я так и не узнала, что может решить насчет меня какой-то главнокомандующий – прибежала Карина и сказала, что привезли раненного человека. Матвей Андреевич ушел, вновь оставив меня одну.

В этот же вечер родители пришли в палату проведать меня. Я вскочила с кровати, не обращая внимания на легкое головокружение. Обняла маму и стала целовать ее лицо: щеки, нос, лоб, каждую морщинку, такую родную и любимую. Прижимала к себе так сильно, словно до сих пор не могла поверить в то, что наконец-то увидела ее. Мама обнимала в ответ и плакала:

– Доча, доченька моя родная.

Папа, менее эмоциональный, утирал скупую мужскую слезу и стойко терпел мои порывы эмоций, которые все никак не утихали. Наконец, я отстранилась и стала рассматривать родителей. Казалось, они сильно постарели с нашей последней встречи, хотя им обоим было чуть больше пятидесяти лет. Но в то же время они были все теми же: мама аккуратно собирала длинные волосы в высокую прическу, папа носил усы и бороду-эспаньолку. Такие же добрые и чуткие. Как же мне их не хватало! Как же я была рада, что с ними все в порядке.

Встреча вышла короткой и мокрой – мы практически не разговаривали, лишь плакали и обнимались.

– Как же мы скучали по тебе, доченька, – запричитала мама, стискивая меня так, что кости чуть не захрустели.

Папа тайком вытирал двумя пальцами красные от слез глаза. Он никогда не умел открыто выражать чувства. Наверное, Женя пошел в него. Вспомнив про брата, я быстро рассказала родителям, что видела его, что с ним все в порядке, хотя сама не до конца была уверена в этом. Перед глазами встала воинская часть, которая казалась неприступной крепостью до тех пор, пока не напали синие. Но я верила в то, что с Женей все будет хорошо – он крепкий мужчина со множеством друзей. Он справится. Я не сомневалась.

Зоя не приходила. Это к лучшему. Совесть колола меня, словно иголкой, после того, как я в порыве истерики высказала ей далеко не самые приятные вещи. Она всегда была ко мне добра, а я повела себя отвратительно. Возможно, теперь у нее отпало всякое желание со мной общаться, но мне пока не хотелось об этом думать.

Спустя еще два дня мне разрешили выйти во двор и вновь встретиться с родителями.

Одноэтажная маленькая больница была ограждена высоким плотным забором, закрывающим обзор. Я ни разу не выходила за ее территорию и до сих пор не имела понятия, как выглядит Логово. Хотя сейчас меня радовала элементарная возможность выйти на улицу, подышать воздухом, не пропитанным лекарствами.

Я накинула на плечи кофту, вышла из здания и поежилась. Несмотря на то, что деревья и трава все еще оставались зелеными, уже чувствовалась осень: было довольно прохладно.

Мама и папа уже сидели на лавочке и ждали меня. На этот раз мы долго разговаривали. Я рассказала о том, как мне удалось спастись, опустив лишь самые страшные моменты, а родители поведали мне свою историю.

– Первым увидел тварей папа, – сообщила мама.

– Вы называете мертвецов тварями? – со смехом уточнила я. Мне показалось это забавным.

– Да, а вы как?

– Просто синие. Из-за цвета кожи.

– Синие твари, – подытожил отец и начал рассказ. – Я колол дрова, когда услышал позади чьи-то шаги. Оглянулся и увидел соседа. Сначала думал, что тот пьяный: он шатался, хрипел и рычал. Я его окликнул. «Степан Иваныч, – говорю, – ты бы пошел отдохнуть». Но тот, казалось, даже не слышал, только упрямо шел в мою сторону. Чем ближе подходил, тем сильнее я чувствовал вонь от него. Будто Степа заживо гнил. «Слушай, ты бы не подходил близко», – вновь я обратился к нему. С таким успехом я мог бы поговорить и с топором. Все равно никто бы не ответил.

Я слушала, не пропуская ни единого слова. Только когда папа заговорил о топоре, я вспомнила про Маратовну с Олегом. Как же мне их не хватало.

– Расскажи, как ты его завалил, – попросила мама, влюбленно глядя на мужа. В ее словах чувствовалась гордость.

– Степан подходил все ближе, но на мои слова не отвечал. И смотрел как сквозь меня желтыми глазами. Я его сначала оттолкнул обухом топора – не помогло. Потом он как набросится на меня! Прям чудовище во плоти: вонючий, кожа синяя, весь в ранах, слюни летят, рычит как зверь. Ну я и разнес ему голову острием.

Мама взяла папу за руку и слегка сжала.

– Ты такой мужественный, – сказала она. – Я бы так не смогла.

– А куда деваться?

Папа выглядел довольным – видимо, воспоминания о том, как он впервые расправился с синим, добавляли ему уверенность. В конце концов, он защитил свою женщину от неминуемой беды. Есть чем хвалиться.

– Но мы сначала испугались, – продолжила мама, – думали, что за убийство папу посадят.

– Рита, – ответил папа, – это в любом случае была самозащита.

– Леша, что сейчас говорить об этом, – отмахнулась мама.

– Как вы поняли, что происходит на самом деле? – поинтересовалась я.

– Вся деревня уже стояла на ушах. Зараженных было мало, но живые поддались панике. Многие уехали – бросили все имущество и просто сбежали. А мы остались. Нам некуда было идти.

– Да и зачем куда-то идти, – папа пожал плечами. – Роднино далеко от населенных пунктов. А с нами остался наш друг – топор.

При этих словах я вновь вспомнила Маратовну и ее Олега – топор, названный в честь бывшего мужа, и меня накрыла тоска. Такая сильная, что на глазах выступили слезы. Я постаралась скрыть их от родителей.

– А потом приехали люди в черном, – сказала мама.

Я знала эту историю. Ее поведал мне Борька, – деревенский дурачок, – единственный, кто остался в живых в Роднино.

– Жаль, что дом сгорел, – сетовала мама. – Я его любила.

– Ничего, дорогая, я построю тебе новый. Еще лучше.

Папа обнял маму одной рукой, притянул к себе. Смотреть на них, влюбленных, было и радостно, и в то же время тяжело – нестерпимо хотелось прижаться к Илье. Он был мне так нужен. Я машинально потрогала Лунницу.

– Как вам тут живется? – поинтересовалась я.

– Очень даже неплохо. Папа занимается рыболовством, я помогаю на кухне.

– Тут есть работа?

– Милая, здесь все работают. Нахлебники никому не нужны. Вот поправишься, и тебе работу подыщут.

– А где вы живете?

– Сначала мы жили в общежитии, потом нам выделили маленький уютный домик.

– Тут… – я замялась. – Безопасно?

– Сейчас везде опасно, дорогая, – ответил папа. – Но Логово укрепляется каждый день. Все мужчины и женщины, способные держать оружие, стоят на защите. Думаю, это лучшее место, в котором мы могли бы оказаться в сложившейся ситуации.

Я слабо представляла будущую жизнь в этом месте. У меня действительно будут кров, работа и подобие нормальной жизни?

– Я устала, – сказала я, действительно чувствуя изнурение, – мой организм еще не восстановился до конца.

Родители проводили меня до палаты и ушли. В оставшихся немногочисленных вещах я нашла записку, сложенную в несколько раз. Бережно развернула и прочитала строки, написанные аккуратным круглым почерком: «Вам нужно срочно уходить. Берите свою машину и уезжайте как можно дальше. Мы еще встретимся, сестренка. Береги себя». Казалось, Женя писал эти слова много лет назад.

Я уткнулась в подушку и принялась горько оплакивать прошлое, которое никак не могла отпустить, пока, наконец, не заснула. С драгоценной запиской в руке.

Глава 2

Солнце стояло в зените, но уже не грело.

Я вышла за территорию больницы, озираясь по сторонам, словно потерянный котенок. В чужой одежде я чувствовала себя неуютно, хоть она и была чистой, почти хрустела, как от крахмала. Матвей Андреевич достаточно подробно объяснил мне, как найти главнокомандующего, но я стояла и смотрела на снующих туда-сюда людей, не решаясь двинуться с места.

До того, как попасть сюда, я представляла, что Логово – это большое и внушительное поселение. На деле это оказалась небольшая рыбацкая деревенька, расположенная на берегу залива. Я глубоко вдохнула соленый воздух, смешанный с запахом рыбы, и отправилась вглубь поселения, туда, куда меня направил главный врач.

На меня никто не обращал внимания. Здесь кипела жизнь.

Настоящая жизнь.

Среди всеобщего гвалта слышались лай собак, крики чаек и звонкие детские голоса. Мужчины в рабочих костюмах таскали доски, ремонтировали забор, укрепляя его гвоздями и колючей проволокой. Женщины стирали прямо на улице в тазах, пропалывали грядки, чистили рыбу, что-то варили. Я засмотрелась, во что они были одеты: отказавшись от платьев, они носили более грубые вещи, предпочитая широкие и прочные брюки, куртки и простые ботинки. Неудивительно, ведь в нашем постапокалиптическом мире, где каждый день наполнен борьбой за жизнь, поиском и сохранением припасов, одежда уже не считалась модным аксессуаром или средством самовыражения. Она стала неотъемлемой частью выживания, помогающей людям сохранить свое тело в относительной безопасности.

Периодически встречались люди, одетые в черную кожаную одежду. У большинства из них были надменный взгляд и каменное выражение лица. Наверное, они были теми самыми рейнджерами, о которых говорил Агент П. по радио.

Странно было видеть, что местное общество вело обычную жизнь. Словно и не было синих за оградой. Словно не существовало смертельной опасности вокруг. Они были уверены, что защищены. Что всемогущие рейнджеры спасут их в любую минуту. Такая же история происходила и с воинской частью. Известно, к чему все привело – люди оказались неспособны противостоять нашествию синих, просто прятались в актовом зале, ожидая, пока военные расправятся с монстрами.

Меня интересовало, чем завершилось то противостояние. Выстояла ли часть? Спасли ли людей? Где Женя сейчас? И где… Илья… Это имя причиняло мне чуть ли не физическую боль: тоска так сильно сжимала грудь, что становилось тяжело дышать. Как этот человек стал настолько важным для меня за такой короткий период? Почему я до сих пор не могу его забыть?

Еще один человек, судьба которого меня волновала, – это Маратовна. Несмотря на то, как мы расстались, она все еще оставалась для меня кем-то родным и близким. Хотя вряд ли она обо мне вспоминала добрыми словами. Если вообще вспоминала.

Я проходила мимо старых деревянных и кирпичных домов, некоторые из которых грустно покосились от времени. Глядя на аккуратные уютные улочки Логова, я чувствовала себя так, словно вернулась в детство, в то время, когда гостила в деревне у дедушки. Изредка попадались и бытовки – небольшие домики, похожие на вагончики, которые обычно строят для временного размещения рабочих на стройках. Они изрядно подпортили общую картину и, судя по всему, стали постоянным жилищем для некоторых людей. «Ничего нет более постоянного, чем временное», – сказал кто-то мудрый и был определенно прав.

Матвей Андреевич направил меня к бывшей администрации – единственному в поселении кирпичному зданию. Найти его оказалось просто – белый двухэтажный дом, покрытый тут и там грязной штукатуркой, выделялся среди небольших серых и коричневых домов. На крыше грустно покачивался на легком ветру государственный флаг. Внутри здания было холоднее, чем снаружи, сыро и пахло плесенью. После воинской части я почему-то ожидала увидеть вооруженных караульных у дверей главнокомандующего, хотя и понимала, что Логово – это всего лишь деревня, а не армейское подразделение. Но приемная на втором этаже с обшарпанными обоями, старой мебелью и пыльным окном пустовала. Ремонт тут не делали, видимо, несколько лет, да и вряд ли уже когда-либо сделают – в нашей жизни теперь другие приоритеты.

Я тихо постучала, словно боялась нарушить царящую в здании тишину, и зашла в кабинет, в котором находилось минимум мебели: шкаф, два разных стула и потертый стол, за которым сидел главнокомандующий собственной персоной. Я поняла это по шраму, который ему не удалось скрыть за черными прядями на густой челке.

«Ни в коем случае не смотри на шрам, – предупредил меня главный врач. – Это больная тема нашего Босса». Несмотря на предупреждение, глаза так и стремились к тому месту, где находился неглубокий светло-красный рубец: тонкая линия начиналась над левым глазом, пересекала бровь и доходила до половины щеки. Ему чертовски повезло, что глаз остался цел.

Босс встал и подошел ко мне, одетый во все черное: косуха, футболка, джинсы. На вид ему было между тридцатью и сорока годами. Больше похож на отвязанного байкера, чем на главного в поселении, и в этом скромном кабинете он явно не смотрелся.

– Власов Герман Сергеевич, – он протянул мне руку для приветствия. – Но все зовут меня Боссом.

– Романова Варвара, – представилась я и слегка пожала его теплую, покрытую мозолями ладонь.

Герман предложил мне присесть на стул, а сам вернулся на свое место. Голубые ледяные глаза в обрамлении темных ресниц изучали меня с холодным интересом. Он нахмурил густые черные брови, сложил руки домиком на столе и спросил:

– Что же мне с вами делать, Варвара?

– Без понятия, – честно ответила я.

Одна бровь Германа от удивления взлетела к черным волосам. А что я еще должна была ответить? В Логове я никто. И не представляла, кем могу стать, чем смогу заниматься.

– Чем ты можешь быть полезна нашему поселению?

Что за вопросы? Откуда я знаю, чем тут можно заниматься?! Все, что я делала в Логове до этой минуты – спала на больничной койке, ела и читала. Вряд ли это сможет хоть как-то кому-то помочь.

– Какие есть варианты? – ответила я вопросом на вопрос.

– Может, ты умеешь готовить?

– Если хотите кого-то отравить, то я к вашим услугам.

Лицо Германа осталось бесстрастным, но в глазах промелькнул веселый огонек. Или мне это показалось? В задумчивости он провел пальцем по широкому подбородку и задал следующий вопрос:

– Что насчет стирки и уборки?

Только этого не хватало! Я никогда не была хорошей хозяйкой и не любила домашние дела. Вот и сейчас искренне надеялась, что мне не придется обстирывать все поселение.

– Понятно, – протянул Босс, понимая по моему длительному молчанию, что мне это не подходит. Он откинулся на спинку кресла и забарабанил пальцами по столу, раздумывая, куда бы меня пристроить.

– Рыбалка?

– Нет.

– Охота?

– Нет.

Герман подался вперед, устремив на меня пристальный взгляд.

– Варвара, ты должна понимать, что мы не можем позволить себе содержать лишний рот. Без какой-либо отдачи. Каждый житель Логова занят делом. Полезным для общества. Вот и ты…

– Рейнджером, – неожиданно для нас обоих выпалила я. – Я хочу стать рейнджером.

Черная бровь Босса вновь поднялась. Ах, Герман Сергеевич, я сама себе нередко  удивляюсь.

Я опустила взгляд, томительно ожидая, пока он хоть что-то скажет.

– Ты убивала тварей?

– Да! Однажды.

– Как это произошло?

– Мы с моим… другом… оказались в маленьком магазине. Там на нас напала одна из тварей. У меня не было выбора.

– Хм.

Он сомневался, и его нельзя было в этом винить. За время болезни я сильно похудела и осунулась. Я выглядела скорее жалко, чем воинственно, и никогда не была бойцом. Зачем я вообще сказала, что хочу быть рейнджером?! Но я не представляла, чем еще могу помочь Логову. А что, если меня выгонят за ненадобностью?

– А людей? Людей ты убивала?

Светлые глаза впились в меня с такой настойчивостью, что мне захотелось спрятаться, убежать. Хотелось ответить «нет», но Герман определенно смог бы различить ложь. Я отвела взгляд и ответила:

– Да. Однажды.

Образ мертвого Горелова с разрезанным горлом встал перед глазами. Я часто заморгала, стараясь отогнать видение, преследовавшее меня и наяву и во снах. Тогда я впервые убила человека. Пусть он был ублюдком, но все же человеком.

– Даже так? – Герман ухмыльнулся. – Может, ты и стрелять умеешь?

– Умею.

Хоть что-то я умела. Сейчас, под давлением Босса, я казалась самой себе ничтожеством, и мне это не нравилось.

В кабинете вновь воцарилось молчание, от которого мне стало неуютно. Хотелось встать и уйти, хлопнув дверью. За наш недолгий разговор я порядком устала от расспросов и тяжелого взгляда. Когда я уже решила наплевать на все и удалиться, Босс сказал:

– Я даю тебе испытательный срок – неделю. За это время ты покажешь, на что способна.

Неприятные мурашки пробежали по телу. А если его не удовлетворят мои способности? Что со мной будет дальше? Неизвестность угнетала и пугала.

– Иди на стрельбище и найди Вету. Она будет твоим куратором.

– Кто это?

Герман проигнорировал мой вопрос и продолжил:

– Жить будешь пока в общежитии, потом видно будет.

– Где оно находится? И что будет видно?

– Я что, похож на службу поддержки? Все вопросы к куратору. Свободна.

Босс принялся листать какие-то бумаги, моментально потеряв интерес к нашему разговору, а я стояла красная от злости. Вот урод. Мог бы быть и повежливее. Я поспешно удалилась из его кабинета, даже не представляя, кто такая эта Вета и где находится стрельбище.

Я вышла из здания и чуть не споткнулась о пробежавшую мимо черную кошку. Этого цвета сегодня было слишком много – он мне порядком надоел. Она злобно зашипела на меня и скрылась в кустах. Хорошо, что я не верила в приметы.

Остановив первого попавшегося человека, спросила дорогу к стрельбищу, как найти Вету и отправилась к небольшой поляне на краю поселения. Открытая площадка состояла из нескольких зон, оборудованных мишенями, столами и препятствиями для тренировки точности стрельбы.

На одной из площадок проходил урок – молодая женщина на вид лет тридцати в кожаном костюме строгим голосом объясняла трем парням правила безопасности. Меня поразило то, как она похожа на Германа: возрастом, ростом, холодными глазами. Только темные волосы Босса лежали аккуратной прической, а у нее были короче и торчали в разные стороны.

Она мельком взглянула на меня и продолжила рассказывать ученикам, как правильно обращаться с оружием. Я терпеливо дожидалась, когда закончится лекция. В любом случае выбора не было – идти некуда.

Спустя некоторое время черноволосая девушка распустила подопечных и принялась чистить автомат, лежащий на столе, делая вид, будто меня не существует. Я подошла сама.

– Добрый день. Я Варвара Романова.

Мое приветствие осталось без ответа.

– Вы Вета? – спросила я, хотя внутреннее чутье подсказывало, что это она и есть.

Никакой реакции.

– Герман сказал подойти к вам.

Она подняла голову и взглянула на меня как на полное ничтожество. Да что с этими людьми не так?! Когда Агент П. вещал по радио про Логово, мне представлялось уютное место, где люди поддерживают друг друга. Герман и Вета оказались полной противоположностью моей фантазии. От них хотелось уйти, скрыться и никогда не встречаться вновь, не видеть этих почти прозрачных ледяных глаз.

Пауза затянулась. Наконец, тяжело вздохнув, Вета произнесла:

– Гера снова придумал тупое кураторство?

– Знаете, – сжав зубы, процедила я, – вы мне тоже особо не нравитесь. Ваше гостеприимство, – пальцами изобразила воздушные кавычки, – мне порядком надоело. Я не нахлебница. Я хочу работать, как и все. И не понимаю, почему вы и Герман относитесь ко мне как к отбросу общества.

Закончила я тираду на повышенных нотах. Эмоции били через край. Я устала от пренебрежительного отношения, хотела обрести свой уголок и, в конце концов, поесть.

Я ожидала, что Вета разозлится, станет кричать в ответ и, возможно, вообще попросит меня удалиться. Но она склонила голову набок и улыбнулась, сверкнув белоснежными ровными зубами. В светлых глазах промелькнули веселые искорки.

– Ах, какая прыть! Какой характер! Ты далеко пойдешь, птичка.

Моя злость сошла на нет. У собеседницы не осталось ни капли негатива. Наоборот, она казалась расположенной ко мне. При общении с некоторыми людьми все же необходимо показывать коготки. Удивительно, но доброта и уважение не всегда работают.

Вета представилась, протянула мне руку и крепко пожала мою. Сильная дама со стальным характером. «С ней лучше дружить», – решила я для себя.

– Пойдем, я покажу тебе, где ты будешь жить, – предложила она.

Вета отвела меня к бытовке, напоминающей больше контейнер или склад, чем жилое помещение. Внутреннее убранство оказалось весьма скудным: двухъярусная деревянная кровать, тумбочка, да облезлые стол со стулом. Под потолком грустно висела лампа накаливания без абажура. Общую картину моего нового жилища дополнял влажный спертый воздух, царивший здесь несмотря на открытое небольшое окно.

– Герман говорил, что я буду жить в общежитии, – сказала я.

Я надеялась, что произошла какая-то ошибка, и мне не нужно будет ютиться с кем-то в этой тесной коробке. Не то чтобы я была привередливой, но в Логове есть дома и получше. В конце концов, я могла бы жить с родителями.

– Это оно и есть, – ухмыльнулась Вета.

– Что-то не похоже.

– В нашем поселении общежитиями называют эти… кхм… дома.

Девушка с трудом сдерживала смех – ее, по всей видимости, веселило происходящее. Мне же хотелось плакать от обиды – не успела я ступить на порог Логова, как наткнулась сразу на двух пренеприятных людей и оказалась в вонючем сарае. Еще неизвестно, какая соседка мне достанется, а вещи, наспех брошенные на кровати, говорили о том, что она точно есть.

Я всеми силами старалась сдержать слезы. Не покажу этой змее своих эмоций. Чтобы отвлечься от осмотра комнаты, я спросила:

– Где и что я буду есть?

– Кормят жителей Логова в столовой. Повариха не любит, когда ее стряпню не ценят по достоинству, поэтому советую тебе делать вид, что все устраивает, – Вета снова ухмыльнулась.

Тут у них действительно логово.

– А сейчас я покажу тебе, где находится душевая.

После «общежития» душевую я представляла столь же убогую. И не ошиблась. Такой же тесный контейнер, только более душный и влажный, с расположенными на стене под потолком тремя душевыми головками. Ни кабинок, ни разделительных стен, ни хотя бы шторок не наблюдалось. Никакой приватности. Оставалось надеяться, что не заражусь тут грибком или не подхвачу другие не менее опасные болезни.

– Воду включают по расписанию: утром на час перед завтраком и на два часа перед отбоем. Если нужно будет ополоснуться в другое время, бери воду оттуда, – Вета указала на угол, где стояла пластиковая бочка, до краев наполненная водой, наверняка холодной.

– Тут моется все Логово? – спросила я.

– Нет, это душевая лишь для тех, кто живет в общежитии.

Девушка взглянула на наручные часы и сказала:

– Зайду за тобой через час.

Она ушла, а я понуро побрела обратно к своему новому жилищу.

Глава 3

Вета, как и обещала, зашла за мной перед ужином. Не с пустыми руками. Она принесла мне чистые сменные вещи – хлопковые серые штаны, свободную футболку в тон и нижнее белье.

– Все вещи новые. Тебе повезло, Птичка. Обычно новички донашивают одежду за кем-то.

– Да я просто любимица судьбы, – сыронизировала я, принимая дары.

– Не язви. Все не так уж и плохо. Многим сейчас приходится намного хуже.

Если Вета хотела меня пристыдить этими словами, то у нее получилось. Я сложила одежду на кровать и покорно вышла вслед за ней.

– Почему ты называешь меня «птичкой»? – поинтересовалась я по дороге.

Вета повернулась ко мне, ее взгляд был лукавым.

– Ты такая маленькая и худенькая, словно птичка, – ответила она.

– Ну, да, конечно, – усмехнулась я. – Прям крошечка.

– И очень пугливая, – добавила Вета, прищурившись.

Я фыркнула.

– Это уже перебор.

Несколько минут мы шли в тишине, затем Вета нарушила молчание.

– Ты знаешь, я вообще-то не хотела тебя обидеть.

– Я не обиделась, – ответила я. – Но в таком случае, предпочитаю быть фениксом.

– Губа не дура. – Вета улыбнулась, и впервые ее улыбка была искренней и светлой. Даже глаза, кажется, потеплели. – Феникс? Ну, в этом есть что-то. Но мне больше нравится «птичка» – она легкая, изящная и всегда в движении.

– Пусть будет «птичка», – согласилась я.

Мы продолжили путь, разговор плавно перетек в другие темы. Вета рассказала, что жители деревни еще до эпидемии построили столовую своими силами, чтобы после тяжелого трудового дня в уютной обстановке насладиться вкусной едой и разливным пивом. Сейчас это было единственным местом, где ели все жители Логова.

– А не проще каждому человеку готовить себе самому?

– Когда Герман стал во главе поселения, он решил объединить всех жителей: давних и вновь прибывших. В конце концов, мы делаем одно дело – выживаем.

«Но кто-то вынужден ютиться в бытовке», – тоскливо подумала я, но вслух ничего не сказала.

После разговоров о еде пустой желудок жалобно заурчал, а за поворотом показалась неприметная деревенская хижина. Снаружи на завалинке, словно сытые коты, сидели трое мужиков: один неспешно курил, глубоко затягиваясь и выдыхая клубы дыма, другой сосредоточенно копался зубочисткой во рту, третий и вовсе спал, опираясь на стену. Недалеко от них кого-то терпеливо ждала немецкая овчарка. Когда мы проходили мимо них, мужчина с зубочисткой присвистнул и сказал:

– Эй, куколка, с кем это ты идешь?

– Заглохни, Кузьмич, – отрезала Вета.

– Ну что же ты, мышка. Сама отказываешь работягам в утехах, дай хоть с этой крошкой позабавиться.

Вета остановилась, я – следом. Послышался тихий голос второго мужика:

– Зря ты так, Кузь. Снова нарвешься на неприятности.

– Да что мне эта девка сделает? – мужик плюнул на землю и заржал.

Вета развернулась, спокойно подошла к говорившему и так же спокойно одним точным ударом расквасила ему нос. Тут же послышался крик боли, хлынула кровь. Мужчина скорчился, проклиная обидчицу, его друзья потрясенно открыли рты. Собака сидела со скучающим видом, безразличная к людским склокам. Вета не потеряла хладнокровие ни на секунду, а я тщательно старалась скрыть потрясение. Что еще можно ожидать от этой ледяной девушки? Следом за ней я зашла в столовую, похожую на деревенский бар с уютной каминной зоной, деревянными столами и стульями.

Ужин в заполненном до отказа помещении напоминал стихийное бедствие: мужчины и женщины, взрослые и дети – все сидели вперемешку, громко стучали ложками, разговаривали, смеялись. Несмотря на всеобщий гвалт, в помещении царила атмосфера общего веселья и дружелюбия.

Вета посадила меня на единственный попавшийся свободный стул, а сама тут же исчезла из поля зрения. Я оглядела соседей по столу. Рядом со мной сидел сгорбившийся старик с шапкой седых, почти белых, волос на голове и довольно ухоженной бородой. От него веяло умом и мудростью. Казалось, он вот-вот отложит в сторону столовые приборы и начнет читать лекцию. Напротив меня худой парень в роговых очках и с взъерошенными волосами цвета мокрой соломы с отменным аппетитом уплетал свою порцию и разговаривал с девушкой, сидящей рядом.

Я чувствовала себя неловко: от вкусных запахов у меня заурчало в животе, но я не знала, принесут ли мне еду или нужно самой идти за ней. Я рассеянно осматривала зал, пока не поймала на себе взгляд молодого человека в очках. Он сказал с набитым ртом:

– Сейчас придет официантка и принесет вам поесть.

Я кивнула. Ну вот, хоть какое-то прояснение. Осталось набраться терпения.

Ждать пришлось недолго – вскоре перед нашим столом появилась улыбчивая девушка и поставила передо мной тарелку с ароматным дымящимся мясом и отварным картофелем. Следом на столе появились салат из свежих овощей, компот в граненом стакане и хлеб.

– Приятного аппетита, – ослепительно улыбнулась официантка и ушла.

Я ела словно варвар – быстро, жадно. Ароматное дымящееся мясо таяло во рту, отварной картофель показался необыкновенно вкусным, корочка еще теплого хлеба приятно хрустела, а яблочный компот стал хорошим завершением сытного ужина. Мои соседи о чем-то разговаривали, не обращая на меня внимания. Лишь, когда я сложила приборы возле тарелки и сыто откинулась на спинку стула, парень в очках спросил:

– Ты новенькая?

– Да, – ответила я, допивая компот. – А ты?

– А я тут давно, практически с самого основания Логова.

– Сколько же этой деревне лет? – не поняла я.

– Да нет же, – парень засмеялся, – Логово создалось после того, как появились твари. Я вообще раньше жил в Старом городе с отцом. Но папа вскоре… – он замолчал, подбирая слова, – умер, а я остался один.

– Мне очень жаль, – ответила я лишь бы что-то сказать – я никогда не умела подбирать слова в такие моменты, поэтому ограничивалась лишь стандартными фразами.

– Спасибо, – ответил парень, лишь на миг погрустнев. Он быстро взял себя в руки и продолжил: – На самом деле, я остался не один. Со мной моя собака – Сэм. Может, ты его видела? Он ждет на улице.

При этих словах в моей груди что-то шевельнулось.

– А как тебя зовут? – тут же поинтересовалась я.

– Для всех я Агент П. Для друзей – просто Паша.

Он улыбался, а меня на несколько секунд словно парализовало.

– Ты же и есть тот самый Агент П., который вещал по радио! – воскликнула я так громко, что несколько человек, сидящих за соседними столиками, повернули головы к нам.

– Да, это я, – Паша засмущался, но выглядел довольным.

– Это благодаря тебе мы узнали о Логове!

– А я думал, что меня никто не слушал. Очень рад, что помог вам добраться до этого замечательного места.

Я бы не назвала это место замечательным, но вслух этого не сказала. Во всяком случае, мы с родителями в безопасности, сытые и здоровые. Что еще надо для счастья в наши дни?

Я смотрела на Пашу и все еще не могла поверить в происходящее. Кто бы мог подумать, что Агентом П. окажется щуплый очкарик с рубцами от ветрянки на лице? По радио его голос звучал взрослее и мужественнее. А сейчас передо мной сидел мальчик, который по виду ничего тяжелее вилки в руках не держал, но я была рада встрече с ним. Почему-то он казался если не родным человеком, то хорошо знакомым. И какова была вероятность – вот так подсесть к нему за стол? Жаль, что Ильи нет. Мне даже не с кем поделиться этой новостью. Есть, конечно, Зоя, но она в последнее время меня почему-то избегала.

– А я рада, что встретила тебя, – призналась я, от чего щеки парня вспыхнули.

– Хочешь я тебе покажу Логово? – спросил он.

Отказаться от такого предложения я не могла. Все равно мне нечем было заняться, да и возвращаться в сарай, названный общежитием, мне не хотелось.

Когда мы вышли во двор, мужиков на завалинке не было, зато дремавшая овчарка радостно подскочила при виде хозяина, подбежала к нему, размахивая хвостом.

– Привет, привет, мой хороший, – ласково сказал Паша, почесывая собаку за ухом. – Позвольте вас представить. Варя, это мой друг – Сэм.

– Привет, Сэм, – я улыбнулась.

– А это Варя, – представил меня Паша. – Дай ему руку, но не дергайся. Пусть тебя обнюхает.

Я несмело протянула руку – с детства боялась собак, с тех пор как одна из них укусила меня за ногу. Но мои опасения оказались напрасными – Сэм жадно вдыхал мой запах, после чего несколько раз лизнул ладонь.

– Признал, – удовлетворенно сказал Паша.

Он повел меня по улицам Логова, украшенным цветами и вьющимися растениями. Паша рассказывал о рыбной ловле и работе жителей поселения. Я ловила каждое слово, наслаждаясь его голосом – таким знакомым. Наше общение так легко протекало, будто мы были старыми друзьями и знали друг друга много лет. Тем более, после разговоров с Германом и Ветой знакомство с Пашей стало глотком свежего воздуха. Да и Сэм радовал своим присутствием – он то вышагивал рядом с нами, то куда-то убегал, неизменно возвращаясь.

Неожиданно из-за угла появился Герман. Наши тела на мгновение оказались слишком близко друг к другу, и я почувствовала тепло его дыхания. Его рука инстинктивно легла на мое плечо, чтобы удержать равновесие, а моя ладонь коснулась его груди. Я подняла глаза и встретила его взгляд. Его глаза были холодны, словно ледяная вода зимнего ручья, но в них мелькнула неуловимая искра, пробудившая во мне странное волнение. Он был так близко, что я могла уловить легкий запах его одеколона – свежий, с нотками цитруса и чего-то теплого, древесного. Мы оба замерли на секунду, словно время остановилось.

Герман отступил на шаг, и его рука скользнула с моего плеча.

– Извините, – наконец произнесла я, чувствуя, как сердце учащенно забилось.

Он слегка наклонил голову, его губы тронула едва заметная улыбка, но в ней не было тепла. Ничего не ответив, Герман ушел, а я застыла, все еще ощущая остаток тепла от неожиданной встречи. Он выглядел как герой из фильма: в кожаном костюме и с зубочисткой в зубах. Я вновь подумала о том, что ему бы ехать верхом на байке с кучкой своих прихвостней, а не командовать небольшой деревушкой.

Сэм, словно почувствовав мое состояние, подбежал ко мне и легонько толкнул носом мою ладонь, требуя внимания. Я погладила его, стараясь отвлечься, но мысли все еще крутились вокруг Германа.

Паша, заметив мое замешательство, мягко спросил:

– Все в порядке?

– Вполне, – ответила я.

Сэм резво побежал дальше по тропинке, а мы с Пашей двинулись следом, стараясь вернуться к прежней непринужденности прогулки.

– Что здесь за мода на кожу? – спросила я.

– Ее носят только рейнджеры – наши защитники.

– Это чтобы выделяться из толпы простых смертных?

– Нет. Это для защиты. Видишь ли, тварям сложнее прокусить кожу, чем ткань. Именно поэтому Босс приказал всем тем, кто выходит за пределы Логова, облачиться в кожу. Бе-зо-пас-ность, – по слогам произнес Паша и поднял указательный палец для пущей убедительности.

Он был со своими странностями, но мне нравился. В конце концов, все мы странные – кто-то в большей, кто-то в меньшей степени.

– Как ты сюда попал? – поинтересовалась я. – Ведь раньше ты жил в Старом городе.

– Так ты слышала еще мои первые выходы в эфир? – смутился Паша. И было от чего. Когда впервые мы услышали его, так называемый Агент П. плакал, словно потерявшийся ребенок.

– Всего лишь два. Один, когда ты был в Старом городе, второй – уже в Логове.

– Меня услышал Босс и послал за мной своих парней. Так я оказался тут.

– Какой он?

– Босс?

– Да.

Я составила первоначальное мнение об этом человеке, теперь мне хотелось узнать, что о нем думают другие люди.

– Он самый лучший правитель, какой бы мог только быть. Справедливый, милосердный, в меру жестокий.

– Ты считаешь жестокость положительным качеством?

– В нашем мире – да, – вполне серьезно ответил Паша. – Мягкотелые и добрые люди долго не проживут.

– Ты мне кажешься добрым, – сказала я как бы между прочим.

Пашино лицо, усыпанное мелкими веснушками, густо покраснело. Очевидно, он растерялся и не знал, что ответить, поэтому спросил:

– Кем ты будешь работать?

– Рейнджером, – просто ответила я.

– Ух ты! – восхитился Паша. – У меня будет подруга-рейнджер!

Подруга? Ему явно не хватало друзей. Я не знала, что на это ответить, поэтому спросила:

– А ты кем работаешь?

– Я главный по связи, – важно ответил Паша и поправил указательным пальцем очки на носу. – Радио, рации и все такое. А еще у меня есть хобби.

– Да? И какое же?

– Я коллекционирую холодное оружие. Все рейнджеры знают о моем увлечении и приносят мне из походов интересные экземпляры. Иногда я и сам нахожу некоторые ножи при вылазках.

– Ты тоже выходишь за периметр? Я думала, что это работа рейнджеров.

– Иногда требуется моя помощь. Недавно, вот, ребята наткнулись на заброшенный бункер с электронным входным замком. Сами они открыть не смогли, тогда иди за мной. Я легко справился с этой задачей.

– Так ты хакер? – спросила я, глядя на горделивого Пашу.

– Да, есть такое.

– А что за бункер нашли рейнджеры?

– А это уже военная тайна, Варя. Я и так тебе рассказал слишком много.

– Покажешь мне свою коллекцию? – спросила я, решив сменить тему.

– Возможно, но не сейчас. Мне пора. Идем, провожу тебя до твоей общаги. Заодно покажешь, где живешь.

Возвращаться в мое новое жилище не особо хотелось, но выбора не было. Возле бытовки Паша как-то неловко пожал мне руку. Тут же подбежал Сэм и потребовал свою порцию внимания. Я погладила его по голове и сказала, что рада была познакомиться. На какой-то миг мне показалось, что он меня понял.

– Смотри-ка, – удивился Паша. – Ты ему понравилась.

– У нас это взаимно, – улыбнулась я.

Паша хотел еще что-то сказать, но замялся. В итоге он выдохнул, сообщил, что ему пора бежать, и скрылся в неизвестном направлении.

Я зашла внутрь бытовки, где уже сидела моя соседка – тощая блондинка с ярко-красными губами, подстриженная под каре, облаченная в спортивный костюм. Впрочем, облачена она была не вся – за расстегнутой курткой виднелся короткий топик с очень глубоким декольте, открывающим большую грудь с татуировкой в виде бабочки.

– Привет, я Варя.

– Да мне похрен, – вульгарно сказала девушка и встала со стула. Высокая. Чуть ли не на голову выше меня. – Моя койка снизу, только попробуй хоть пальцем ее тронуть, и я оторву тебе остальные восемь.

Я немного ошалела от такой грубости и спросила первое, что пришло в голову:

– А что будет с последним?

– В смысле? – спросила девушка, противно растягивая последний слог.

Да уж. Умом не блещет.

– Ну, одним трону, восемь ты оторвешь. Остается еще один.

Блондинка несколько секунд пыталась то ли найти ответ, то ли посчитать пальцы, но в итоге злобно прорычала:

– Выскочек тут никто не любит, учти это. Запрыгивай в свою норку и тихо там посапывай, как мышка. Усекла?

Мышки, птички… У них, прикол такой?.

– Я тебе не мышка, усекла? – ответила я в тон блондинке. – Это ты не смей трогать мои вещи, иначе…

– Иначе что? – она угрожающе нависла надо мной.

– Иначе Яночка вспомнит, как прекрасно коротать время в карцере, – прозвучал за моей спиной голос Веты. Никогда бы не подумала, что буду радоваться ее присутствию. – Эй, новенькая, надо поговорить. А ты, – она повернулась к моей собеседнице, – утихомирься. Чтобы я больше не слышала твой противный голосок.

Яна ничего не ответила, только шлепала губами, как рыба. Затем с высокомерным видом вышла из жилища.

Наш разговор не закончился. Я это знала.

– В общем так. На завтра запланировано обучение. После завтрака жду тебя на стрельбище. Ты уже знаешь, где это, так что не заблудишься.

Вета так быстро вышла из помещения, что я не успела ничего спросить. Что за учения? Как они будут проходить? Впрочем, все это неважно. Меня клонило в сон. Я залезла на второй ярус деревянной кровати, улеглась на тонкий матрас и растянулась во весь рост.

Да. Могло быть и хуже.

Спасибо и на этом.

Глава 4

По пути на стрельбище я предвкушала, что нас начнут учить палить по мишеням из оружия, но меня ждало разочарование. Нам еще с тремя новобранцами предстояло прослушать длинную лекцию. Я встала рядом с черноволосой миниатюрной девушкой, возле которой уже стояли два парня и еще один чуть дальше, будто считал себя выше остальных.

– Запомните, – поучительно говорила Вета, вышагивая напротив нас с заложенными за спину руками, – вы должны быть предельно осторожны. Заучите пять правил: быть начеку, всегда носить с собой оружие, следить за внешним видом, обучаться каждый день, защищать ближних. Если вы будете неукоснительно соблюдать все эти пункты, есть высокая вероятность, что вы останетесь в живых.

Вета выразительно посмотрела на нас и продолжила:

– Давайте разберем все правила по порядку. Быть начеку. Что это значит? Руслан? – она посмотрела на того, кто стоял с краю, в отдалении от нас. Он выглядел покорителем женских сердец: высокий, с горделивой улыбкой на лице с идеальными пропорциями, черными бровями и пухлыми губами.

– И ежу понятно, что это значит, – усмехнулся Руслан, открывая ряд белоснежных ровных зубов.

– Ежу, может, и понятно, – спокойно ответила Вета, но в ее голосе слышалась сталь. – Но это не значит, что ты понимаешь.

Я невольно прыснула, остальные тихо засмеялись. Руслан выглядел сконфуженным.

– Быть начеку – это значит, не расслабляться и не терять бдительности.

– Молодец, еж. – Вета театрально похлопала в ладоши, вновь вызвав наши улыбки, и продолжила: – Да, действительно. В любой ситуации необходимо держать ухо востро, как говорится. Даже если вам кажется, что вы в безопасности, это не так. Никто и никогда уже не будет защищен на все сто. Враг не дремлет. Причем, в прямом и переносном смысле.

Да уж. Неутешительно.

– Теперь разберем второе правило.

– Какой смысл от этого трепа? – задал вопрос другой парень – невысокий, но жилистый брюнет с большим носом. – Чтобы выжить, нам нужно всего лишь больше практиковаться. Может, займемся уже делом?

– Делом ты займешься вечером на сеновале со своей подружкой. С таким отношением долго за периметром ты не протянешь. Если так, то мы в тебе не нуждаемся. Можешь прямо сейчас валить отсюда. Если нет, то захлопни свой фонтан и внимай информацию, которую я доношу до вас по доброте душевной.

– Вот уж точно не по доброте, – произнесла девушка, стоящая рядом со мной, так тихо, что услышала ее только я и парень, который был рядом с ней. – В ней нет ни капли доброты.

– Да пошла ты, – сквозь зубы бросил носатый Вете, развернулся и покинул стрельбище.

Вета даже не взглянула на него. Она продолжила лекцию:

– Второе правило простое. Всегда и везде вы должны быть вооружены. Если вы умеете пользоваться оружием дальнего боя – это плюс. Но у вас должен быть с собой нож. Для чего, Петра?

«Какое необычное имя», – подумала я.

– Если прижмут, нужно дать отпор, – ответила она.

– Верно. Причем нож должен быть расположен так, чтобы вы моментально смогли его достать. Например, где? Варя?

Я замешкалась, но потом вспомнила Илью – у него нож был расположен на плече, в районе погона.

– Выше предплечья. Или на бедре.

Я старалась отвечать как можно спокойнее, хотя внутри меня все дрожало, словно на экзамене.

– Отлично, – похвалила меня Вета и, обращаясь ко всем, добавила: – Когда дело дойдет до практики, мы выберем для вас наиболее удобное расположение.

– А где мы возьмем ножи? – поинтересовался Руслан.

– В нашем арсенале найдется кое-что для вас. Но все основное снаряжение вы будете сами добывать для себя во время вылазок.

Я заволновалась. Все казалось каким-то нереальным сном. Еще утром я была никем, а теперь готовлюсь стать настоящим рейнджером, чтобы убивать синих, добывать продовольствие, одежду, оружие и защищать мирных жителей. Справлюсь ли я с этими задачами? На что я подписалась?

– Третье правило вы также должны соблюдать постоянно: надевать плотную одежду. Должно быть, вы уже заметили, что рейнджеры ходят в коже. Почему? Ее сложнее прокусить, чем обычную ткань.

– Но ведь существуют и другие куртки, которые лучше защищают, – снова вставил свое слово Руслан.

– Если вам посчастливится найти другую одежду, которая покажется вам лучшей защитой, можете смело ее использовать.

– Главное, чтобы она не была яркой, – сказала я, вспомнив происшествие с красной рубашкой – тогда синий показал на меня пальцем и пошел в мою сторону.

Вета обратила на меня ледяной взгляд, по которому невозможно было что-то прочитать – она прятала эмоции за маской безразличия. Вета промолчала, поэтому я продолжила, чувствуя себя крайне неловко:

– Синие, то есть твари, реагируют на яркие цвета. Я однажды с этим столкнулась.

Вета кивнула и сказала:

– После занятия останься. Хочу с тобой поговорить.

Я похолодела. О чем будет разговор? Она отчитает меня за то, что я влезла?

– Для начала, – продолжила Вета, – вам выдадут самые обычные куртки, штаны и обувь, которые подойдут вам по размеру.

– Как же мы пойдем за периметр без должной защиты? – заволновалась Петра. – Почему нас сразу не экипируют?

– Ты не заметила, где мы находимся, девочка? – уточнила Вета. – Знаешь ли ты, чем было Логово до нашествия тварей?

– Рыбацкой деревней? – неуверенно спросила Петра.

– Да. А ты видела хоть в одной рыбацкой деревне пошивочную фабрику?

Петра густо покраснела, а Вета продолжила:

– Ты думаешь, нам все вещи с неба падали? Каждый рейнджер добыл все свое снаряжение сам. И вам предстоит то же самое. Если вы думаете, что попали в рай, то жестоко ошиблись. Каждый божий день вам предстоит серьезная работа: не только над физической формой, но и придется закалять характер. Слабакам тут не место. Если вы не готовы к этому, можете удалиться вслед за носатым, готовить харчи, убирать чужие дома или заниматься любой другой более легкой работой.

Вета внимательно осмотрела нас. Все молчали. Как только она снова начала говорить, второй парень ушел, буркнув: «Пока».

Нас осталось трое: я, миниатюрная Петра и самодовольный Руслан.

Я стояла в нерешительности. Одна часть меня хотела остаться, доказать прежде всего самой себе, чего я стою. Вторая отчаянно требовала уйти, трусливо скрыться от возможной опасности. Я же не воин! Я просто Варя, которая убила всего одного синего. И то, не по собственной воле, а ради спасения чужой жизни. У меня просто не было выбора в тот момент. Но когда я стану рейнджером, буду целенаправленно идти навстречу опасности. Я не готова к такому. Я не могу.

Пока я размышляла, мысленно разрываясь между желаниями сбежать и остаться, Вета продолжила лекцию.

И я осталась.

– Продолжим по поводу вашего внешнего вида. Насчет одежды все понятно?

– Какую обувь лучше носить? – спросила Петра.

– Самый оптимальный вариант – это берцы. Они должны быть высокими и водонепроницаемыми. Еще при поиске обуви учитывайте время года. Желательно, чтобы у вас в запасе было несколько пар: летние, зимние и демисезонные.

– Маски на лицо нужны? – спросила я.

– Маски не обязательный атрибут, но, поверьте, вам пригодится. Хотя, как показала практика, воздушно-капельным путем эта зараза не передается, будет крайне неприятно, если остатки тварей попадут в ваш открытый рот, когда вы будете их убивать.

Мы с Петрой поморщились, Руслан усмехнулся.

– Но вам ничего не должно мешать. Если маска является помехой, и если вам в ней станет трудно дышать, то лучше убрать. Также на вашей одежде не должно быть ничего лишнего. При атаке твари стараются вас ухватить. Не давайте им лишней возможности это сделать. Никаких висячих шарфов и подобной ненужной ерунды. У женщин волосы должны быть коротко подстрижены или тщательно убраны. Есть еще вопросы по внешнему виду? Нет? Тогда перейдем к четвертому правилу: ежедневное обучение.

Вета подошла к столу, на котором стояла бутылка воды, сделала пару глотков и продолжила:

– Три дня в неделю вы будете обучаться на стрельбище. Помимо этого, вас ждут занятия по физической подготовке, рукопашному бою, навыкам самообороны. Все остальное время вы должны посвятить самообучению. Физическая подготовка – это, бесспорно, важно, но каждому рейнджеру необходимо воспитывать и психологическую стойкость: уверенность, самообладание, способность быстро реагировать в стрессовых ситуациях, сосредоточенность. Все ясно?

– Будут ли дополнительные психологические тренировки? – уточнила Петра.

Вета даже не взглянула в ее сторону.

– Вашим психологом буду я, – ответила она таким голосом, будто бесконечно устала от нас и наших вопросов. – И вы сами. Понятно?

Понятно.

Что ничего не понятно.

Не дождавшись ни одного ответа, Вета перешла к завершающему правилу.

– В любой ситуации необходимо защищать друг друга. Если видите, что ваш товарищ в беде, – помогите. Сегодня вы поможете другому, завтра помогут вам. Думаю, тут вопросов быть не должно. Мы – одна команда.

– А если кого-то из нас укусят?

Вопрос снова задала Петра. Но он волновал всех нас. Мы замерли в напряженном ожидании ответа.

Вета остановилась и посмотрела на нас.

– Тогда его надо убить, – твердо сказала она. – Немедленно.

– Бытует мнение, – сказал Руслан, – что достаточно отрубить то место, куда человека укусили. Руку, там, или ногу. И человек не перевоплотится.

– На нашей практике таких случаев не было.

– И все же? – настаивал Руслан.

– Мы легко можем это проверить.

– Как?

– Отдать тебя тварям и отрубить то, что укусят.

Руслану такой ответ не понравился. Он подался вперед и угрожающе посмотрел на Вету.

– Да как ты… – начал он.

– Потише, боец. Сражаться надо не со мной, а с мертвяками. Побереги свои силы для них.

Браво, Вета! Даже не дернулась. Казалось, что ничто не может вывести ее из себя.

Руслан больше не произнес ни слова, но остался на лекции. Между тем, Вета продолжила:

– Я хотела поговорить с вами еще об одной важной вещи. Кто-то из вас знает, как происходит заражение?

– От укуса, – сказала я очевидное.

– Еще?

– От царапин? – предположила я.

– Да, верно. Царапины тоже станут фатальными для человека.

– А что, если кровь попадет на кожу? – неуверенно спросила Петра.

– Кровь сама по себе не является заразной. Только если она не попадет на открытую рану. Защищать кожу одеждой необходимо еще из-за этого.

Переминаясь с ноги на ногу, Петра задала еще один вопрос:

– Есть правила по столкновению с тварями?

Буквально на мгновение Вета улыбнулась и ответила:

– Правило одно: не заразиться. Не забывайте того, что сегодня узнали на лекции, и будьте готовы ко всему. На сегодня это все. Даю вам время до завтрашнего утра, чтобы вы решили, будете ли продолжать обучение и по-настоящему ли вы хотите стать рейнджером. Сообщать ответ не нужно. Если не передумаете, встретимся здесь же после завтрака. Свободны.

Я развернулась, намереваясь удалиться, но меня остановил холодный голос Веты:

– Варя, останься. – Черт. Я надеялась, что она забудет о разговоре. – Давай присядем. Я задолбалась стоять.

После того, как мы разместились на табуретках, стоящих за столами, Вета спросила:

– Расскажи мне ту историю о яркой одежде.

– Тут и рассказывать особо нечего. В начале апокалипсиса на мне была красная рубашка. Один из синих показал на меня пальцем и пошел в мою сторону. Мы с друзьями предположили, что он отреагировал на яркий цвет.

– Еще были подобные случаи?

– Нет. Больше никто не осмелился носить что-то броское.

– Вы называете тварей синими?

– Да. Из-за цвета кожи. Как-то само собой получилось. Мне еще сложно перестроиться и называть их так, как вы.

– Думаю, это не критично, – Вета слабо улыбнулась. – Как тварей ни назови, они все равно останутся ожившими мертвецами.

– Это уж точно, – вздохнула я.

– Скажи, ты прежде убивала тварей?

– Лишь однажды.

– Было страшно?

– В тот момент я не думала о страхе. Я защищала дорогого для меня человека.

Вета помолчала, пристально глядя мне в глаза. Я не смогла долго смотреть на нее и перевела взгляд в сторону.

– А где твоя группа? –  спросила она.  – Ты сказала, что была с друзьями.

В горле встал горький ком. Нахлынувшие воспоминания причиняли почти физическую боль – раны от того, что произошло, еще не зажили. Не хотелось рассказывать о прошлом, поэтому я ограничилась лишь одной фразой:

– Частично тут.

– Понятно, – сказала Вета. – Ты свободна.

Она встала и хотела уйти, но я ее остановила.

– Я хотела тебя спросить еще кое о чем.

Вета повернулась ко мне и терпеливо сказала:

– Говори.

– Мои родители живут где-то здесь в маленьком домике. Я при встрече не спросила, где он находится, а сейчас очень хотелось их найти. И еще… – Я помялась – боялась вызвать раздражение или гнев, но больше не знала, к кому обратиться. – Со мной еще была девушка. Рыжая. С большими глазами. Может, ты сможешь и про нее что-то узнать?

– Как ее зовут?

– Зоя.

– Найду.

– Спасибо.

Вместо ответа она махнула головой и удалилась. Оказывается, она могла быть довольно милой. Я поймала себя на мысли, что мне хотелось бы узнать Вету поближе. Может, даже подружиться.

Глава 5

Паша заходил за мной на обед, зашел и на ужин. Бешеной блондинки не было в бытовке, поэтому мне удалось отдохнуть до этого времени и поразмышлять над тем, что произошло за все дни пребывания в Логове. Я пережила болезнь, познакомилась с хорошими и не очень людьми, встретилась с Пашей и Сэмом. И самое главное, я стану рейнджером. Из обычной девушки, работающей в офисе, я превращусь в человека, защищающего других людей. Кто бы мог подумать!

Но меня одолевали сомнения. А если я не справлюсь? Что, если я пойду за периметр и опозорюсь? Все подумают, что я ничтожество, и выгонят меня из Логова. Я уже представила, как смеется Бешеная блондинка и ухмыляется Босс. Что-то внутри неприятно сжалось от этих мыслей, поселив в душе неуверенность в собственных силах.

От далеко нерадостных размышлений меня отвлек стук в дверь.

– Новенькая, ты готова? – раздался Пашин голос.

– Иду, – отозвалась я, спускаясь со второго яруса кровати.

Он пришел с верным спутником – Сэмом. Пес обрадовался мне и принялся ластиться. Я не кривила душой, когда сказала о взаимной симпатии. Вообще, я не очень любила собак, но этот мальчик приглянулся сразу. Любовь с первого взгляда.

В столовой не оказалось свободных мест, поэтому нам пришлось ждать на улице. Когда мы вошли, я снова заметила, что там нет ни одного человека в кожаном костюме.

– Рейнджеры едят отдельно? – поинтересовалась я у Паши, когда мы наконец-то разместились за деревянным столом по соседству с двумя пареньками.

– Да, их кормят раньше, чем нас, простых людей. Когда тебя примут в ряды защитников, ты тоже будешь ходить с ними.

При этих словах он погрустнел. Какой же милый. Не зря они с Сэмом подружились – они чем-то похожи.

– Не расстраивайся, мы все равно будем видеться, – сказала я.

Паша улыбнулся. Вскоре нам принесли ароматное жаркое, салат и компот. Несколько минут мы молча ели, после чего я спросила:

– А где живут рейнджеры?

– На самом деле – кто где. В Логове нет такого здания, которого бы хватило на них всех. Но часть в доме у моря. Мы зовем его Тихим. Кстати, там как раз есть свободное место. Один из рейнджеров не вернулся после последней вылазки.

Паша так просто говорил о гибели человека, будто это было чем-то обыденным. Хотя не такая это и редкость в наше время. Пришла пора и мне свыкнуться с тем, что людей с каждым днем становится меньше. Не хотелось думать о грустном, поэтому я сделала себе мысленную пометку – спросить у Веты по поводу места в Тихом, и перевела тему разговора:

– А ты знаешь, как принимают в рейнджеры?

– Сначала проходит обучение. Половина людей не выдерживает и уходит.

– Да, – я кивнула, – нас было пятеро, осталось трое – двое ушли во время лекции.

– А это только начало, – заметил Паша с важным видом, будто он сам решал, кто останется, а кто уйдет, – дальше вас ждут более тяжелые испытания.

– Какие? – спросила я с разгорающимся интересом.

– Сначала вы будете дежурить на постах днем и ночью, потом пойдете на вылазку.

Паша принялся сосредоточенно жевать, глядя в тарелку. Мы ели молча – я терпеливо дожидалась, пока мой собеседник доест, чтобы задать новые вопросы, которые копились в моей голове. Наконец он собрал остатки еды в тарелке хлебом, съел, запил компотом и расслабленно откинулся на спинку стула с видом сытого кота. Тем временем я тоже доела, и мы вышли на улицу, где нас встретил верный Сэм. Их дружба с Пашей казалась мне милой. В наше время сложно найти настоящего друга. Уж я-то знала. А потерять стало еще проще с приходом синих.

Солнце клонилось к горизонту. На улице похолодало, я поежилась. В джентельменском порыве Паша снял с себя куртку и смущенно протянул мне. Я жест оценила, накинула ее на плечи и мысленно взмолилась, чтобы он не влюбился. Мне было приятно проводить с ним время, нравились наши прогулки и беседы, но отношений не хотелось. Я машинально дотронулась до Лунницы – самой дорогой для меня вещи. Не из-за стоимости, нет. Деньги сейчас не имели никакой цены. Оберег подарил мне Илья – мужчина, который стал для меня спасением и проклятием, бросил меня по неизвестной причине. Я вспомнила сон. Был ли он вещим? Правда ли, что Илья ушел из-за синих? Даже если это так, до сих пор оставалось неясно, что же на самом деле произошло. К тому же в душе все еще теплилась надежда, что однажды он вернется и объяснит, почему так поступил. Именно поэтому я решила избегать каких-либо отношений. Да и не хотелось портить легкое общение с Пашей ненужной мне любовью.

– А животные подвержены эпидемии? – поинтересовалась я.

– Ты имеешь в виду, становятся ли они тварями? К счастью, нет. Неизвестно почему, но звери не заражаются.

– А если синий, то есть тварь, их укусит? Корову, например.

– Она умрет. От боли и потери крови. В этом плане нам крупно повезло.

– Почему?

– Ты еще спрашиваешь? – усмехнулся Паша. – Только представь полчище зараженных лошадей, собак или даже птиц. По-моему, они оказались бы намного опаснее, нежели восставшие мертвецы – быстрые, смертоносные создания.

Его передернуло. Я хотела что-то ответить, но послышался знакомый голос:

– Варя!

Я замерла на мгновение и развернулась, чтобы встретиться с ледяными глазами Веты. Она жестом позвала меня и сказала:

– У меня есть две новости: хорошая и плохая. С какой начинать?

Ох, не нравилась мне эта киношная фраза.

– Давай с хорошей, – выбрала я.

– Я нашла твоих родителей и подругу.

– А плохая? – спросила я, затаив дыхание. Хоть бы с ними ничего не случилось.

– Ты не сможешь сегодня с ними встретиться.

Я открыла рот, не решаясь задать страшные вопросы, которые крутились в голове. Заметив мое потрясение, Вета быстро продолжила:

– Не бойся, с ними все в порядке. А вот ты идешь на ночное дежурство. Сейчас.

Я с облегчением вздохнула. Мне совсем не хотелось потерять родителей или даже Зою. С меня уже было достаточно потерь.

– Что это за дежурство? – уточнила я.

– Пойдем, я расскажу тебе по пути.

Мы шли по направлению к центральным воротам. Я отчаянно надеялась, что не придется выходить за периметр. Я не была к этому готова.

– Как я уже говорила раньше, – начала Вета, – до эпидемии Логово было обычной деревней. Как только появились твари, наш староста быстро сориентировался – собрал мужчин и женщин, объяснил, что весь периметр необходимо укрепить, оградить стеной. Но это оказалось сделать не так просто: помимо человеческих ресурсов, были необходимы материалы, которых оказалось катастрофически мало. Тех же самых досок, которые даже сейчас есть в наличии, недостаточно, чтобы оградить все Логово. Поэтому мы организовали дежурства – дневные и ночные. Сегодня ты побудешь со мной. Заодно посмотрю, как справишься.

Мы вышли на окраину, где не было забора. Там стояла небольшая палатка защитного цвета и стул, на котором сидел мужчина с усталым видом, держа в руках автомат. Вета забрала оружие и отпустила его. Мы остались одни. Я оглянулась и увидела еще несколько таких временных лагерей.

День подходил к концу, и меня, несмотря на сытный обед, начало клонить в сон. Но я старалась не выдавать своего утомления. Ведь я будущий рейнджер и должна быть готова ко всему.

– Значит так, – командным тоном сказала Вета, – наша задача – оставаться в лагере и быть начеку. Прислушивайся к окружающим звукам, если что-то заподозришь, сразу говори.

– А где мне взять оружие?

– Тебе не положено.

– Но как я буду защищаться в случае чего? Мне нужен хотя бы нож.

– У тебя еще не было ни одной тренировки. Я не видела тебя в деле. Следовательно, я не могу тебе доверять.

От этих слов стало неприятно, и, хотя я понимала, что Вета права, вновь почувствовала себя беззащитной и немощной. Видимо, по выражению моего лица Вета заметила, что я расстроена, поэтому сухо сказала:

– Ты под моей защитой, Птичка, не дрейфь.

Вечер прошел спокойно, без происшествий. Вета села на стул, я – на небрежно кем-то брошенный на землю сложенный спальник. Мы практически не разговаривали, прислушиваясь к окружению. От бездействия и тишины спать хотелось еще больше. Я замерзла и обхватила себя руками.

– В палатке есть одеяло, возьми его, – тихо произнесла Вета сухим голосом, даже не взглянув в мою сторону. Она сосредоточенно смотрела куда-то вдаль, сидя на самом краю стула, будто в любую минуту готова вскочить и действовать.

Чуть позже, кутаясь в теплый плед, найденный в палатке, я тщетно пыталась подавить зевоту и с трудом держала слипающиеся глаза открытыми. Не представляла, как смогу продержаться всю ночь без сна, но выбора не было.

Ближе к полуночи пришла какая-то девушка с большим армейским термосом на лямках, накормила нас сытным ужином, после чего Вета отпустила меня спать на несколько часов. Я заползла в маленькую палатку, вмещающую в себя лишь спальник. Укутавшись в него и застегнув молнию, я тут же уснула.

Мой сон потревожил громкий хлопок, затем еще один и еще. Кто-то что-то кричал, слышался голос Веты. Я подскочила, но спальник сковывал движения. Расстегнув молнию, я выбралась и, сонно щурясь, пыталась разглядеть, что происходило. Полная луна светила ярко, и я, увидев Вету, окликнула ее.

– Чего тебе? – не слишком учтиво спросила она.

– Что происходит?

– Ничего особенного. Твари пролезли.

Я почувствовала, как волосы на руках встали дыбом.

– Далеко? Много их?

– Пока мы видели троих. Они уничтожены. Посиди тут, мне надо на другой пост сбегать.

– А если они сюда проникнут?

– Не проникнут.

– Ну а вдруг? – настаивала я. – Дай мне оружие.

Вета зажмурила глаза и потерла двумя пальцами переносицу.

– Ладно, – сдалась она, – ножом умеешь пользоваться?

– Да, но… – начала я, подумав, что с автоматом мне было бы спокойнее.

Она не дала мне договорить, сунула в руку увесистый кинжал и скрылась в темноте, бросив на ходу: «Я быстро».

Оставшись в одиночестве, я почувствовала себя неуютно. Нащупала рукой Лунницу, мою верную спутницу. Она меня защитит. Ведь так сказал Илья. Несмотря на то, что он пропал, я все еще верила ему. Как верила и в то, что однажды он придет за мной. Он знал про Логово и мое желание сюда попасть. Он придет.

Прогнав непрошенные мысли об Илье, которые возникали в моей голове все чаще и чаще, я продолжила напряженно всматриваться в темноту. Вокруг нашего поста все стихло. Не было слышно ничего. Лес впереди будто замер перед бурей: ни шелеста травы или листвы, ни стрекота насекомых. Ничего. Не знаю, что меня больше пугало – таинственные ночные звуки, что были до этого, или нереальная тишина.

Вдруг где-то рядом раздался хруст. Протяжный хрип и тяжелые шаги. Кто-то шел в мою сторону. Я застыла. Снова воцарилась тишина, но спустя мгновение послышалось рычание, и разнесся запах синего. Совсем рядом. Он близко.

Я покрепче схватила кинжал, стараясь подавить нарастающую панику. «Вета», – хотела крикнуть я, но сдержалась. Нельзя ее звать. Я должна сама справиться. Доказать ей и самой себе, что чего-то стою. Но я колебалась, не решалась сделать и шага. Хотелось рвануть с места. Прочь от хрипения мертвеца, шаркающих шагов и мерзкого зловония.

Я вновь сжала вспотевшей ладонью рукоять ножа.

Мысль о том, что всего одно неосторожное движение может привести к гибели, не давала покоя. Разум велел позвать на помощь, но упрямство взяло верх. Если не научусь сама себя защищать, буду вечно от кого-то зависеть. «Будь, что будет», – решила я и сделала шаг вперед к пугающим звукам.

Глаза давно привыкли к темноте. Я видела перекошенный силуэт синего. Он шел ко мне, то и дело запинаясь о собственные ноги. Руки безвольно болтались вдоль тела. Из открытого рта доносились хрипы, словно чудовище никак не могло прокашляться.

Неожиданно он активно задышал, будто учуяв мой запах, и ускорился. С каждым его шагом мое сердце стучало громче. «Ты сможешь, ты сможешь», – тихо говорила я себе, настраиваясь на бой.

Дрожа от страха и захлестнувшего адреналина, я дождалась, когда синий подойдет ближе, отскочила и пнула его ногой ниже спины. Надеялась, что он упадет, и я его прикончу. Но синий пробежал несколько метров, устоял на кривых конечностях и развернулся ко мне лицом, рыча уже во все горло.

Черт.

Это был мой единственный план.

Синий вновь бросился в мою сторону. Я отбежала, стараясь удерживать дистанцию. Казалось, что каждый неудачный выпад злит его. Он рычал и размахивал руками, стараясь вновь и вновь поймать меня.

Когда мертвец вновь начал приближаться, я сделала подсечку. Он упал лицом в траву. Я накинулась сверху и ударила клинком в шею. Враг задергался, но все еще был жив. Вытащила нож, с усилием перевернула противника и воткнула орудие в глаз. Синий извивался, пытался меня сбросить. Я надавила двумя руками на рукоять, погружая лезвие в череп.

Раздался хруст, и вскоре все было кончено.

Задыхаясь, я сползла с неподвижного тела, источающего черную вязкую жижу вместо крови. Села рядом и почувствовала себя безмерно уставшей. Руки тряслись от напряжения, тело – от пережитой схватки.

Я снова убила синего.

На этот раз одна.

Я справилась.

Но радости это не принесло. После выброса адреналина меня одолела слабость. По щекам потекли слезы. Я закрыла лицо ладонями и зарыдала, не совладав с переполнявшими эмоциями.

Погрузившись в переживания, я ничего вокруг не замечала, поэтому смертельно испугалась, когда за спиной услышала противный рев. Сначала я подумала, что я не добила синего, но тот продолжал лежать неподвижно с ножом в глазнице.

Это другой!

Я хотела было подскочить, но неожиданно чья-то крепкая рука схватила меня за одежду и отшвырнула в сторону. Синий. Страх перекрыл все эмоции. Безоружная, лежа на земле, я зажмурила глаза, не в силах смотреть на приближающуюся смерть. Раздался рык. Еще один. Шум борьбы. И, наконец, звук падающего тела. Где-то совсем близко. В наступившей тишине я открыла глаза и не поверила в то, что увидела.

Передо мной стоял Босс с окровавленной дубиной. Он смотрел на меня холодными глазами без каких-либо эмоций. В полуметре от нас распластался мертвец с пробитой головой.

– Даже если тебе кажется, что ты в безопасности, – спокойно, будто ничего не произошло, сказал Герман, вытирая орудие об одежду мертвого, – это не так.

Я нервно кивнула. Вета говорила то же самое.

Герман подошел ближе, сел на корточки и начал изучать мое лицо, пока его взгляд не остановился на губах. Его присутствие стесняло меня, я боялась его чуть ли не сильнее, чем синих.

– Еще две секунды, и ты была бы мертва.

Глаза снова заслезились.

– Вы… вы спасли меня.

Мои зубы отбивали дробь. Я расправилась с синим, но все равно была на волоске от смерти. Из-за своей неосмотрительности.

– Получается так.

Герман продолжал пристально смотреть на меня. На секунду мне показалось, что в его взгляде промелькнуло сочувствие и что-то еще. Но лишь на секунду – в следующее мгновение ледяные глаза вновь стали холодными. Он встал и отошел.

– На сегодня ты свободна. Хватит с тебя.

– Но Вета…

– Я ее дождусь и все объясню. Иди, пока я не передумал.

Дважды повторять не было необходимости. На ватных ногах я побрела прочь от трупов и льдистых глаз Босса.

Я остановилась, прислонившись к стене ближайшего дома, чтобы перевести дыхание. Сердце все еще бешено колотилось, но теперь не только от страха. От чего-то другого. От его взгляда. От того, как он смотрел на меня, как будто видел что-то, чего я сама в себе не замечала. Или, может, я просто придумываю? Может, это просто благодарность за спасение? Но нет, это что-то большее.

Я вспомнила, как он сел на корточки, как его глаза остановились на моих губах. Мне стало жарко, хотя ночь была прохладной. Что это было? Почему он так смотрел? И почему я до сих пор чувствовала этот взгляд на себе, как прикосновение?

Я закрыла глаза, пытаясь успокоиться. Но вместо этого передо мной снова возник его образ: высокий, сильный, с окровавленной дубиной в руке. Он был как стихия, как что-то необузданное и опасное. Но в тот момент, когда он смотрел на меня, я почувствовала, что он… другой. Не такой, каким казался. Я вздохнула и продолжила идти.

С трудом добралась до общежития, забрала чистые вещи, принесенные Ветой вчера. Вчера? Казалось, прошла неделя. В душевой никого не было. Я открыла кран – вода не шла. Ну да. Слишком поздно.

Холодной водой из бочки я отмыла грязь и кровь с лица, шеи и рук. Наспех вытерла покрытое мурашками тело, натянула чистые вещи и пошла в бытовку. Страшно хотелось спать. Моей соседки не было. Я залезла наверх и мгновенно уснула.

Глава 6

– Ты о чем вообще думала? – раздался злой голос за приоткрытой дверью. – У тебя мозги есть? От кого, от кого, но от тебя не ожидал такой тупости.

Босс рассердился. Нет. Он был в ярости.

– Кто тебя надоумил отправить новичка в ночное дежурство?!

– Будто она первая такая, – раздался голос Веты.

Она говорила спокойно, но в каждом слове чувствовались раздражение и злость. Наверняка речь шла обо мне. О том, как я вчера чуть не погибла.

– Ты оставила ее одну. Одну, Лиза! Ты хоть понимаешь, чем это могло обернуться, если бы меня не оказалось рядом?!

«Лиза? – не поняла я. – Кто такая Лиза?»

Я стояла возле кабинета Германа и подслушивала. Не специально. Утром меня вызвали к Боссу, а когда я пришла, он уже выяснял отношения с Ветой. Я бы ни за что не осмелилась войти в кабинет в разгар ссоры, но и уйти не могла. Так и стояла за дверью, слушая чужой разговор.

– Во-первых, не называй меня так. Я Вета. Во-вторых, ты преувеличиваешь. Ничего не случилось.

– Я буду называть тебя так, как хочу, Елизавета, – парировал Герман, ядовито подчеркивая имя девушки. – Я твой брат, имею на это полное право.

Еще одна новость: Вета – сестра Германа. Меня это не особо удивило, учитывая, как они похожи, но раньше я не знала наверняка.

– Это во-первых, – продолжил Босс, – а во-вторых, впредь будь аккуратна с новичками, иначе я найду тебе другую, менее престижную работу.

– Больно надо мне с этими недоделками возиться. Я тебе и раньше говорила, что не хочу заниматься выдуманным тобой кураторством.

Послышался хлопок – похоже, Герман стукнул ладонью по столу.

– Я всеми силами стараюсь навести порядок в этом убогом месте, оставленном нам дядей. Нам, Вета, а не мне одному. Только в то время, как я строю тут более или менее безопасное убежище для людей, ты только и делаешь, что мешаешь мне.

– Что? Мне не послышалось? – Вета как-то невесело усмехнулась. – Я тебе только мешаю?

– Я не то хотел сказать, – уже тише произнес Герман. – Ты, моя родная сестра, должна помогать мне. Всегда и во всем.

– Разве я тебе не помогаю? Я терплю этих гусят, которых ты отправляешь ко мне, из-за уважения к тебе и нашему почившему дядюшке. Ты же знаешь, что я всегда хотела другого.

– Знаю. Но сейчас не могу тебе этого дать. Так что будь добра, занимайся новобранцами. Подойди к этому ответственно.

– Как скажете, Босс, – съязвила Вета. – Что-то еще?

– И не называй новичков гусятами.

По голосу было слышно, что он улыбается. Не верилось, что злой Босс умеет улыбаться, хотелось бы увидеть это собственными глазами.

– Так точно, Босс. Я могу удалиться?

– Останься. Скоро должна подойти эта девушка. Как там ее зовут?

Он даже не запомнил мое имя. То-то он смотрел на меня при встрече, как на пустое место.

– Варя.

– Так вот. Я хочу поговорить с ней.

– А я тут при чем? – удивилась Вета.

– Ты ее куратор.

Вета фыркнула, а я поняла, что дальше стоять за дверью бессмысленно, поэтому негромко постучала и вошла в кабинет. Я поздоровалась как можно более непринужденно, хотя внутри клубилась тревога – я терялась в догадках, о чем будет идти речь.

Ответного приветствия не последовало, поэтому я присела на свободный стул, куда молча указал Герман. Он смотрел на меня с недобрым прищуром, сверля ледяными глазами. Вета сидела у стены, закинув ногу на ногу и обхватив колени руками, и даже не взглянула в мою сторону.

– Вчера ты повела себя неосмотрительно, – начал Босс. – Ты нарушила самое первое правило. Знаешь какое?

Под тяжелым взглядом Германа и его обвинительной речью, я чувствовала себя провинившейся школьницей, которую вызвали на разговор к директору. Сердце гулко стучало, ладони вспотели. Несмотря на это, я старалась выглядеть спокойной, чтобы он не учуял мою слабость.

– Быть начеку, – ответила я.

Босс кивнул и, слегка расслабившись, откинулся на спинку кресла. Постукивая ручкой по столу, он о чем-то раздумывал. В кабинете повисла тишина. Как и при первой встрече, мне хотелось встать и уйти, но я смиренно сидела и ждала, что скажет мужчина, от которого зависело мое будущее. Казалось, от него можно ожидать чего угодно. Но я совсем не была готова к тому, что он произнес:

– Ты не будешь рейнджером.

– Что? – машинально спросила я.

– Ты слышала, что я сказал. Дважды повторять не буду.

– Но как же так?!

Я подскочила со стула и взглянула в сторону Веты, ища поддержки. Она сидела в прежней позе, смотря куда-то в стену, и, казалось, не проявляла никакого интереса к разговору, хотя в выражении ее застывшего лица чувствовалось напряжение. Не получив от нее никакого отклика, я перевела взгляд на Германа.

– Вы не можете исключить меня из рейнджеров, – заявила я.

– Чтобы тебя исключить, нужно было хотя бы включить. Ты еще никто. Можешь выбрать себе другую работу. Или… – Герман сделал многозначительную паузу.

– Или убираться из Логова? – с горечью усмехнулась я.

– Таковы правила. Я даю тебе неделю на размышление. При следующей нашей встрече ты должна будешь дать мне ответ. Можешь быть свободна.

Герман встал и демонстративно отвернулся к окну.

Меня захлестнула обида. Почему-то именно в этот момент мне, как никогда, захотелось стать рейнджером, будто это была цель всей моей жизни. Поэтому я решила идти напролом. Будь что будет. Даже если меня выгонят, я найду выход. Родители нашли в Логове свое место, они в безопасности, и это главное. А я как-нибудь разберусь. У меня будет время все это обдумать, а сейчас нужно было во что бы то ни стало доказать Герману, да и самой себе, что я достойна стать кем-то больше, чем «никто», как выразился Босс.

– Нет, – сказала я.

Босс медленно повернулся. Он смотрел на меня со смесью раздражения и удивления.

– Нет, – твердо повторила я. – Я стану рейнджером.

Для пущей убедительности я вскинула подбородок и с вызовом посмотрела на него. Тут же почувствовала на себе взгляд Веты, но даже не повернулась в ее сторону. Моя задача – Герман.

Он нахмурился, его взгляд потемнел, и я почувствовала, как атмосфера в комнате стала еще более напряженной. Он сделал шаг ко мне, и я заметила, как напряглись его плечи. На мгновение я подумала, что переборщила, но отступать было некуда. Я должна была показать, что не намерена сдаваться.

– Я тебе говорил, что по два раза не повторяю? Так вот, для тебя сделаю исключение, раз ты не в состоянии понять с первой попытки. Ты. Не. Будешь. Рейнджером.

Четыре последних слова, произнесенные жестким грозным голосом, били меня, словно кнутом. Но я не подала вида и продолжала гнуть свою линию.

– Вы даже не дали мне возможности чему-то научиться, – я старалась говорить спокойно, хотя внутри все дрожало от возмущения. Я знала, что иду по острию лезвия, но отступать не собиралась. – Меня отправили на ночное дежурство без какой-либо подготовки.

Хотелось добавить к этому, что Вета даже хотела оставить меня безоружной, но я решила упустить этот момент.

– Мне не дали возможности учиться дальше, попробовать себя в бою.

– Ты попробовала. Этого достаточно.

– Но я же убила одного синего… То есть тварь.

– И чуть сама не стала одной из них.

Разговор заходил в тупик. Чувствуя, что никак не получается пробить ледяную броню Германа, я начала паниковать.

– Пожалуйста, – сказала я, с трудом сдерживая слезы отчаяния, – дайте мне шанс. Для меня действительно это важно.

В тот момент даже самой себе я не смогла бы ответить на вопрос, почему стать рейнджером настолько важно для меня, что я готова упрашивать и унижаться перед черствым мужчиной.

После сухого очередного «нет» я опустила голову и почувствовала, как слезы катятся по щекам. Поспешно развернулась, чтобы их скрыть, и, не глядя на брата и сестру, направилась к выходу. Говорить больше было не о чем.

Это поражение.

Это конец.

Конец моим мечтам. Моему пребыванию в Логове. Моей жизни рядом с родителями. Мне не хотелось оставаться в этой деревеньке, где каждый день я буду смотреть на рейнджеров и вспоминать о своей неудаче. Куда я пойду? Что я буду делать? Одна.

Пока все эти мысли пробегали у меня в голове, послышался голос Веты:

– Я сама займусь ее обучением.

Я остановилась, не в силах поверить в то, что только что услышала. Вета решила заступиться за меня и помочь? Я поспешно вытерла слезы и повернулась, чтобы посмотреть на нее и на Германа, который был удивлен не меньше меня.

– Ты тоже не слышишь, что я говорю? – спросил он сестру не менее сурово, чем разговаривал со мной.

– Слышу, – невозмутимо ответила Вета. – Просто я верю, что у нее есть способности. Другой на ее месте убежал бы в ужасе. Да, она не убедилась в безопасности. Да, чуть не погибла. Но она осталась и боролась до конца. Я поработаю с ней. Уверена, она себя еще покажет.

Герман начал не на шутку злиться: на чуть выступающих скулах играли желваки, густые черные брови сдвинулись, губы плотно сжались.

– Я еще раз повторяю… – начал было он, но Вета перебила.

– Дай нам месяц. До первой вылазки. Именно тогда все будет ясно – она или умрет, или станет рейнджером.

Умирать, конечно, не хотелось, но у меня появился шанс. Благодаря Вете, как это ни странно.

– Тебе-то какое дело до нее? – Герман спросил так, будто меня не было в кабинете. Будто я и правда для него – пустое место.

– Я ее куратор.

Вета била брата его же словами. Непонятно, для чего ей это все было нужно – особой симпатии к своей персоне я не чувствовала. Казалось, Герман не готов отказываться от своего решения, но заявление Веты подействовало на него успокаивающе. По крайней мере, резкие черты его лица разгладились, голос обрел прежнее хладнокровие:

– Теперь это твоя проблема, – он небрежно махнул рукой в мою сторону.

«Это». Уже порядком надоело, что он мало того, что считает меня никем, так еще и не стесняется открыто это показывать.

– Свободны.

Получилось. У нас получилось! Я остаюсь. Я добилась, чего хотела. Маленькая, но все же победа.

– Легко не будет, не надейся, Птичка, – через плечо равнодушно сказала Вета и вышла из кабинета. Я поспешно выскользнула следом за ней, лишь бы ни минуты больше не оставаться с человеком, которого начинала тихо ненавидеть.

Легко действительно не было.

Было чертовски сложно. Меня ждал тернистый путь становления – от офисного работника до рейнджера в период постапокалипсиса. Изнурительные тренировки высасывали все силы. Причем не только физические, но и моральные.

Я так и не смогла понять, почему Вета решила меня оставить. После решающего мою судьбу разговора она стала относиться ко мне хуже. Крепло ощущение, что я не оправдала ее ожиданий – Вета стала раздражительной и постоянно повышала на меня голос во время занятий, хотя я выкладывалась на пределе возможностей.

Место в Тихом мне так и не дали. Я лишь изредка могла издалека любоваться двухэтажным деревянным домиком у моря, украшенным незамысловатым орнаментом. Наверное, чудесно любоваться волнами с балкона на втором этаже.

Впрочем, жизнь в бытовке не казалась чем-то ужасным. Каждый вечер после обучений я приходила и падала замертво на свою жесткую, но в такие моменты казавшуюся пуховой периной, кровать. Соседка меня особо не тревожила, мы с ней практически не сталкивались: я пропадала на тренировках, а она – неизвестно где. Чем Бешеная блондинка занималась, я не знала, но ходили слухи, что общение с противоположным полом занимало ее куда больше работы.

Несколько раз в неделю я навещала маму и папу. Как бы мне ни хотелось жить с ними, это оказалось невозможным – их дом был совсем крошечным, рассчитанным на двоих человек. Да и без меня им было неплохо. Казалось, отношения родителей только окрепли после начала эпидемии.

Зоя меня старательно избегала. В столовой ее не было видно. Я знала, где она живет, но все мои попытки наведаться в гости заканчивались провалом – дверь никто не открывал. Она всегда была странной, поэтому я на время оставила ее в покое, с головой уйдя в обучение.

Зато я подружилась с Петрой – девушкой, которая тренировалась вместе со мной и Русланом. Несмотря на хрупкое телосложение, она имела сильный волевой характер и не пасовала ни перед какими трудностями, оправдывая значение своего имени, означающего «камень», «скала».

– Почему тебя назвали Петрой? – как-то спросила я.

– Меня воспитывала бабка, упокой Господь ее душу, которая была бесконечно влюблена в Петра Первого.

– Этот тот самый Петр Первый, который стал последним царем всея Руси? – с улыбкой уточнила я.

– Именно. Бабка всегда летала в облаках, мечтала о великом. Чем ей так полюбился образ императора, не понимаю. Но факт остается фактом. Вместо того, чтобы назвать меня, например, Таней или, не знаю, Машей какой-нибудь, моя бабуля дала мне имя Петра – в честь своего кумира. Странная она, конечно, была. Но жарила самые вкусные блины на свете.

Петра оказалась не менее странной, чем ее бабка, судя по рассказам. Она много говорила, перепрыгивала с темы на тему, но при этом оставалась искренней и отзывчивой. Мы с первых дней обучения привязались друг к другу словно невидимой нитью. К тому же она понравилась Паше, что не могло меня не радовать. Всегда и везде мы ходили нашей новообразовавшейся компанией в свободное от работы время. В нее легко могла бы вписаться и Зоя.

Но принцесса преподнесла сюрприз, о котором я и не подозревала.

Глава 7

Было раннее утро, когда я пришла на полигон. Солнце только поднималось над горизонтом, и воздух был свежим и бодрящим. Сегодня на стрельбище царила особая атмосфера: звуки выстрелов, запах горящей пороховой дымки – все это создавало неповторимый колорит места. Подойдя к своей группе, я встретила Вету, которая передала мне защитные очки и наушники.

– Сегодня занятия по практической стрельбе, – сообщила она.

Возбуждение и нервозность смешались в моем теле. Этих тренировок я ждала с самого начала обучения.

Вета провела краткое введение, объяснив основные правила безопасности и важные аспекты практической стрельбы.

– Стрельба – это не просто умение обращаться с оружием, – объясняла она, – но и способность контролировать свою силу и эмоции. Каждый выстрел должен быть осознанным и обдуманным, а вы должны быть полностью готовы к выполнению поставленной задачи. В основе практической стрельбы лежит принцип равнозначности трёх факторов: точности, мощности и скорости. Ваша задача – не только поражать цель каждой выпущенной пулей, но и делать это как можно быстрее.

Прежде чем приступить к занятиям, вам нужно твердо усвоить правила безопасного обращения с оружием. Никогда не направляйте его туда, куда не хотите стрелять. Убедитесь, что находится перед вашей целью и за ней. И последнее, самое важное правило: никогда не касайтесь спускового крючка до тех пор, пока ствол не будет направлен на вашу цель. Никогда не стоит шутить и небрежно обращаться с оружием. Оно требует к себе уважения и бережного отношения, и это один из ключевых аспектов культуры обращения с ним.

В ходе занятий мы поработаем над скоростью, поэкспериментируем с оружием и экипировкой, чтобы подобрать для вас оптимальный вариант. Сегодняшнюю тренировку начнем с упражнений на точность. Встаньте в одну линию.

Мы выстроились, надели наушники и очки. Каждый получил пистолет. Моя первая попытка вышла неудачной: пуля пролетела мимо мишени. Я не сдалась и продолжила тренироваться. Постепенно мои выстрелы стали более точными, и я почувствовала, что начинаю контролировать свои движения и пистолет.

– Закончить упражнения, – раздался голос Петры.

Я сняла наушники и заметила Германа, решившего посетить наше занятие.

– Продолжайте, – сказал Босс.

Он важно ходил между учениками. Я вздрогнула, когда он подошел ко мне.

– Ты неправильно взяла оружие, – сказал Герман. – Держи пистолет на одной линии с рукой. Тремя пальцами обхвати наружную и переднюю часть рукоятки. Указательный палец должен лежать снаружи спусковой скобы. Вот так.

Он спокойным ровным голосом объяснял как держать пистолет, какую стойку правильно принять, а по моему телу бежала дрожь. Меня волновала и нервировала его близость, а под взглядом холодных глаз становилось неуютно. И все же его советы помогли на практике: появилось больше уверенности, и теперь все пули попадали в центр мишени.

Герман ушел, а мы после упражнений на точность перешли к более сложным испытаниям – нам предстояло пройти несколько трасс, которые представляли собой полосу препятствий для стрельбы из-за укрытий.

– Целью этих испытаний, – объясняла Вета, – является развитие навыков быстрого и точного реагирования, а также умения принимать решения в самых различных ситуациях.

Когда я проходила трассы, почувствовала себя настоящим бойцом. Волнение и адреналин пронизывали мое тело, но я понимала, что должна оставаться спокойной и сконцентрированной. Каждое движение было важным, каждый выстрел – решающим.

Покидая полигон, я чувствовала себя безмерно уставшей, но довольной собой. Я пришла к домику Зои, постучала три раза.

– Варя, я сейчас не могу выйти, – раздался слабый голос Зои из-за закрытой двери. – Давай встретимся как-нибудь потом.

Я уже третий день подряд приходила к бытовке, где жила Зоя, в надежде встретиться с ней, но все безрезультатно. Каждый раз я слышала одно и то же. Но сейчас я твердо решила выяснить, почему от меня скрывается та, кто называла себя моей подругой, и не намерена была отступать.

– Я не уйду, – заявила я, скрестив руки на груди, хоть Зоя меня и не видела. – Буду стоять тут столько, сколько потребуется.

– Варечка, пожалуйста… – В ее голосе явно слышались боль и отчаяние. – Это может быть опасно.

– Что ты имеешь в виду? – встревоженно спросила я. – Ты больна?

– Думаю, что да… Уходи… Прошу тебя.

Нехорошее предчувствие колыхнулось в груди. Какие бы отношения ни были между нами прежде, я не хотела терять Зою. Я не могла потерять и ее.

– Слушай, открой дверь, и мы просто поговорим, – настаивала я. – Хорошо?

– Варечка, пожалуйста, уходи, – тонким голоском взмолилась Зоя.

– И не надейся, – отрезала я, пытаясь придумать веский повод остаться.

Тут воспоминания обрушились на меня, возвращая в прошлое: слетевший с катушек Горелов, перевоплощенный Дима, пропажа Ильи, предательство Маратовны. Все события цепочкой встали перед глазами, терзая душу.

– Зоя, – тепло сказала я, найдя решение, – помнишь ту ночь, когда мы с тобой остались одни в домике лесника?

– Когда ты на меня накричала? – жалобно спросила она, громко шмыгая носом.

Ох, Зоя, Зоя. Из всего произошедшего она запомнила именно мой всплеск эмоций. Подавив шевельнувшуюся совесть, я продолжила:

– Помнишь, как я заболела? Ты ведь не отходила от меня ни на минуту: ухаживала, поддерживала. Помнишь?

– Помню.

– Ты не боялась, что заразишься?

– Боялась, – честно призналась она.

– Но осталась, ведь так?

– Так.

– Почему ты не бросила меня?

– Я хотела заботиться о тебе, Варечка. Помочь выздороветь.

– Позволь теперь мне позаботиться о тебе.

На этот раз Зоя не ответила. Я чувствовала, что она сдается.

– Чем бы ты ни заболела, мы с этим справимся, обещаю. Здесь есть хороший доктор, он тебе поможет.

– Доктор?

– Да, Матвей Андреевич очень добрый.

– Я не пойду к нему.

– Почему?

– Я боюсь. Вдруг он такой, как Горелов?

Это было сказано так по-детски, что я невольно улыбнулась, хотя улыбаться было нечему. Горелов действительно был чудовищем, издевавшимся над живыми и не очень людьми, превращавшим их в биологическое оружие. «Люди v.2» – кажется, так он называл свои эксперименты. То, что к нему попал наш друг Дима, было чистой случайностью. Не окажись на нашем пути гнусных мародеров, этого могло бы не случиться.

Но назад ничего не вернешь. Придется и дальше жить с гниющей раной на душе, отравляющей жизнь.

– Зоя, не все врачи психопаты. Печально, что нам попался один из них. Матвей Андреевич не такой, я знаю. Он прекрасно ко мне относился. И благодаря ему я жива.

– Все равно мне страшно.

– Давай сделаем так. Сейчас ты откроешь дверь и отойдешь подальше. Я зайду, и мы поговорим. Расскажешь мне в чем дело, а потом решим, что делать. Хорошо?

– Ох, Варечка… – Зоя все еще сомневалась. – Тут так мало места…

– Я уже замерзла, – настаивала я, – и беседовать через закрытую дверь мне не очень нравится.

Я говорила спокойно и ласково, будто Зоя была маленькой девочкой. Наконец мои уговоры принесли свои плоды. Дверь открылась, послышались удаляющиеся шаги.

– Только не подходи близко, – умоляла она. – Вдруг это заразно.

Внутри бытовка выглядела точно так же, как и моя. Зоя забилась в угол кровати, обхватив руками колени, а я присела на потертый стул.

– Рассказывай, что с тобой происходит. – Мне не терпелось узнать, что ее тревожит.

– Как только мы сюда приехали, все еще было хорошо. Я приходила к тебе в больницу, когда не было врача. Там девочка хорошая была. Медсестра.

– Карина, – подсказала я.

– Да, наверное. Мы с ней так хорошо поговорили, она рассказала, что у них был кот…

– Зоя, – нетерпеливо перебила я, – причем тут кот? Чем ты болеешь?

– В общем, несколько дней после приезда я чувствовала себя хорошо. А потом это началось.

Зоя сделала паузу. Мне, как и прежде, было тяжело находить с ней общий язык, терпение иссякало.

– Что началось? – Я всеми силами пыталась сохранять спокойствие.

– Меня тошнит, Варечка, постоянно.

Кажется, я начала понимать, в чем дело, но не хотела в это верить.

– Что еще?

– Живот очень тянет, и хочется спать. Наверное, я заразилась чем-то страшным и умираю, – ее голос дрогнул.

Я вздохнула. Глупая, глупая, Зоя. Как в свои восемнадцать лет она не понимает, что с ней?! В наше время это далеко не секрет. Даже подростки знают последствия близости с мужчиной.

– Как давно у тебя были месячные? – уточнила я.

– Варя, – с укоризной сказала Зоя, – разве можно о таком спрашивать?

Я повторила вопрос.

– Я не знаю. Не слежу за ними. Давно, наверное.

– Что ж, поздравляю тебя.

– С чем? – не поняла Зоя.

– Очевидно, ты беременна.

Зоя побелела. Рыжие волосы, собранные в аккуратный пучок, оттеняли бледность кожи. Она потрясенно смотрела на меня, выпучив глаза и прикрыв рот ладонью.

– Этого не может быть.

– Вы с Димой предохранялись?

– Нет.

Господи, ну что за безответственность?! Хотелось встать и отвесить щелбан непутевой. Впрочем, чему я удивляюсь? Зоя ни капли не изменилась с момента нашего знакомства. Может, это и неплохо. Должно же быть хоть что-то стабильное в нашем мире.

И все же я была искренне рада видеть ее. Я подошла и обняла Зою за худые плечи, прижала к себе.

– Теперь у тебя будет маленький Дима, – сказала я, стараясь успокоить ее. – Такой же озорной и кучерявый.

Зоя обняла меня в ответ.

– А если будет девочка?

– Это еще лучше. Будет такая же красивая, как ты, – сказала я и подумала: «И глупая, возможно».

Я отстранилась и принялась разглядывать ее лицо, ставшее родным за совсем небольшой промежуток времени. Как бы там ни было, но эпидемия сплотила нас, совершенно чужих и разных людей. Но мысль о том, что Зоя станет мамой, казалась абсурдной – она сама еще была несмышленым ребенком, который даже не знает, откуда берутся дети.

– Ты живешь тут одна? – поинтересовалась я.

– Да, моя соседка съехала на второй день после того, как я поселилась тут, – беспечно ответила Зоя.

«И почему я не удивлена?» – подумала я, но вслух спросила:

– Где ты работаешь? – спросила я.

– Я не работаю.

– Тогда как ты тут живешь? Мне сказали, что каждый человек должен чем-то заниматься.

Зоя поправила платье, смахнула несуществующую пылинку и сказала:

– Я и занималась несколько дней. Пока мне не стало плохо. Потом я осталась тут. Кажется, про меня просто забыли.

– Ты хоть ешь что-нибудь? Вон, какая худая стала, – спросила я, чувствуя себя старшей сестрой, несмотря на те непростые отношения, что были между нами в прошлом.

– Немного. Тут есть всякие консервы. А еще я иногда выбираюсь в столовую.

– Тебе нужно хорошо питаться. Теперь ты несешь ответственность за того, кто живет внутри тебя.

– Варя, я все еще не могу поверить. Этого не может быть.

– Я тоже думала, что не может быть таких глупых людей, которые спят, не предохраняясь. Но видишь, как бывает.

Зоя задумалась, пропустив мою колкость мимо ушей. Я мысленно себя ругала за эти слова, но не могла изменить ставший привычным стиль общения с ней.

И все же она изменилась, уже не была той вздорной принцессой, которую порой хотелось придушить. Будь она прежней, давно бы требовала особняк и личного повара. А теперь живет в бытовке и не жалуется.

Мы еще немного поговорили, повспоминали прошлое, помечтали о будущем, и я ушла, пообещав себе, что буду чаще навещать Зою.

Однако это обещание не удалось исполнить.

Глава 8

Спустя месяц изнурительных тренировок, когда мышцы ныли от постоянного напряжения, а в глазах рябило от мишеней, Вета торжественно объявила:

– Пора проверить, чего вы стоите в реальном бою.

В тренировочном зале воцарилась тишина. Месяц безжалостной муштры, казалось, длился целую вечность. Каждый день начинался с рассветом и заканчивался, когда звезды уже вовсю мерцали в небе. Мы бегали, прыгали, отжимались, работали с оружием, отрабатывали приемы рукопашного боя до автоматизма. И вот, наконец, настал момент истины.

– Завтра вас ждет испытание, – продолжила Вета, – в ходе которого вам предстоит убить всего лишь одну тварь.

Звучало просто, но за этими словами крылась смертельная опасность. Я почувствовала страх перед неизвестностью и возбуждение от предвкушения реального боя. Мы так долго мечтали об этом дне, когда сможем доказать, что наши тренировки были не напрасны.

– Не питайте иллюзий, – голос Веты звучал жестко и требовательно. – Это не учебная мишень. Это живое, злобное существо, которое захочет вас убить. Оно не будет ждать, пока вы вспомните, какую стойку вам показывали, или какой прием отрабатывали вчера. Оно будет рвать, кусать, царапать. Ваша задача – выжить и уничтожить его.

Вета обвела нас взглядом, словно пытаясь оценить, кто из нас готов к предстоящему испытанию, а кто сломается. Я старалась не отводить взгляд, показать, что готова. Готова рискнуть всем, чтобы доказать свою ценность. Мои товарищи стояли рядом, лица напряжены, но в глазах горел огонь решимости.

– Вам будет предоставлено необходимое оружие и снаряжение, – продолжала Вета. – Но помните, никакая броня не спасет вас от глупости. Полагайтесь на свои навыки и на свою реакцию. Но перед этим вас ждет одно из немногих развлечений, что нам осталось.

– Будем заниматься безудержным сексом? – ухмыляясь, то ли в шутку, то ли серьезно спросил Руслан, чем вызвал очередное недовольство у Петры.

– Это тебе может только сниться, красавчик, – не теряясь, ответила Вета. – Сегодня вечером вы приглашены на вечеринку у костра. Ее устраивают рейнджеры. Хотя вас еще не приняли в их ряды, мне удалось выбить приглашение. Для вас это прекрасная возможность познакомиться с ними и пообщаться.

– Как это интересно! – воскликнула Петра.

– Скукотища, – одновременно с ней сказал Руслан с деланным безразличием.

Мне же идея понравилась. После долгих однообразных дней, посвященных только тренировкам, мне был необходим отдых.

– Мероприятие только вечером, – сказала Вета, проигнорировав возгласы учеников, – а сейчас бегом на пробежку и приступаем к занятиям.

В этот день Вета будто поставила перед собой задачу вымотать нас так, чтобы мы и думать не могли ни о каких вечеринках: мы бегали, приседали, отжимались, даже тренировались пользоваться мечами.

Герман периодически посещал наши тренировки. Вот и в этот день он вальяжно прохаживался между нами, то и дело тыкая меня носом, как маленького котенка, в совершенные ошибки. Иногда казалось, что он именно для этого и приходит – чтобы унизить меня. Его предвзятое отношение ко мне порядком надоело.

– А разве нам не нужно отдохнуть как следует перед завтрашним днем? – поинтересовался запыхавшийся Руслан, стирая тыльной стороной ладони пот со лба, когда Герман ушел.

– Если вдруг на тебя будут нападать твари, ты тоже попросишь их подождать, пока ты отдохнешь? – ядовито ответила вопросом на вопрос Вета. – Заткнули рты, девочки, и продолжили занятие.

Спустя несколько бесконечных часов мы вышли из зала и направились по домам. Петра, обычно собранная и целеустремленная, не смогла скрыть волнения. В ее глазах мелькнул испуг, который она тут же постаралась спрятать за маской сосредоточенности. Руслан же, напротив, казался воплощением спокойствия. На его губах играла презрительная усмешка, а в глазах плясали искорки вызова.

– Ну что, трясешься, ромашка полевая? – нарочито громко спросил он, подталкивая ее локтем.

Петра вздрогнула.

– Просто устала, – пробормотала она, потирая виски. – Оставь меня в покое!

– Как скажешь, героиня, – Руслан не сдавался. – Просто интересно, как ты собираешься воевать, если уже сейчас готова расплакаться?

– А ты, я смотрю, полон уверенности, Руслан? – прошипела Петра. – Только вот самоуверенность часто подводит в самый неподходящий момент. Боюсь, твоя бравада испарится, как только почувствуешь настоящий страх.

– Страх? – Руслан театрально рассмеялся. – Это слово не из моего лексикона, Петрушка. А вот у тебя, кажется, он вшит прямо в подкорку.

Я чувствовала, что нужно разрядить обстановку, пока она не переросла во что-то большее.

– Ладно, ребята, хватит, – сказала я. – Мы здесь, чтобы подготовиться, а не выяснять, кто больше боится. Петра, тебе просто нужно немного отдохнуть. Руслан, не стоит давить на нее. Все мы переживаем перед настоящим боем.

Руслан лишь закатил глаза, демонстрируя свое пренебрежение.

– Да ладно тебе, – протянул он с ехидной улыбкой, – просто Петра, наверное, боится, что ее косички в бою растреплются. Это же трагедия вселенского масштаба, правда?

Петра вспыхнула от злости.

– Ты просто идиот! – выпалила она, развернулась и, не говоря больше ни слова, быстро ушла.

Руслан остался стоять на месте, с усмешкой наблюдая за ее удаляющейся фигурой, словно победитель в маленькой, бессмысленной войне.

– Это чересчур даже для тебя, – сказала я.

– Она мне не нравится, – высокомерно ответил Руслан. – Слишком правильная, слишком серьезная. И вообще, слишком много о себе возомнила.

Я вздохнула. Разговор с ним был бесполезен.

– Просто постарайся вести себя прилично, – попросила я. – Нам нужно работать вместе, если мы хотим выжить.

Руслан пожал плечами, давая понять, что мои слова для него ничего не значат. Он сделал шаг ко мне. Проницательный взгляд блуждал по моему лицу и телу так, что казался осязаемым. Его приближение заставило меня невольно отступить на шаг. Вблизи его самоуверенность ощущалась еще сильнее, словно он излучал ее волнами. Я никогда не понимала, что движет Русланом, но чувствовала, что за его бравадой скрывается что-то еще, что-то более сложное и, возможно, более темное.

– Выжить? – повторил он мои слова, насмешливо растягивая гласные. – А ты уверена, что хочешь выжить? Может быть, гораздо интереснее прожить короткую, яркую жизнь, чем влачить жалкое существование в страхе и унынии.

Я не ответила, не реагируя на его провокации. Знала, что он пытается вывести меня из равновесия, заставить меня почувствовать то же, что и Петра – неуверенность и страх. Но я не позволю.

– Ты говоришь как безумец, – ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал твердо и уверенно. – У нас есть шанс, и мы обязаны его использовать. И, да, я хочу выжить.

Руслан усмехнулся, словно услышал забавный анекдот. Он сделал еще один шаг ко мне, сокращая расстояние между нами до минимума. Я ощущала исходящее от него тепло, смешанное с какой-то животной энергией, которая одновременно отталкивала и притягивала.

– Ты такая предсказуемая, – прошептал он, его дыхание коснулось моего лица. – Всегда такая правильная, такая разумная. Неужели тебе никогда не хочется сорваться с цепи, сделать что-то безумное, просто ради того, чтобы почувствовать себя живой?

Я отшатнулась, пытаясь восстановить хоть какое-то подобие дистанции между нами. Его близость действовала на меня опьяняюще, заставляя забыть о здравом смысле.

– Безумие ведет к смерти, – спокойно парировала я. – А я предпочитаю жить. И помочь другим. Это и есть моя цель.

Он пожал плечами, словно мои слова были пустым звуком.

– Петра будет первой, кого съедят твари. Вот увидишь.

– Ты не имеешь права так говорить, – процедила я сквозь зубы. – И ты не смеешь ей угрожать.

Руслан рассмеялся, его глаза блеснули недобрым огнем.

– Угрожать? Я всего лишь констатирую факт. В этом мире выживают сильнейшие, а Петра слишком мягкая для этого места.

– Не говори так, – произнесла я, нахмурившись. – Надеюсь, что обойдется без жертв.

– Куколка, ты будто живешь в сказочной стране.

– Я просто хочу верить в лучшее.

Мы подходили к моему дому, когда Руслан резко остановился и взял меня за руку. От неожиданности я потеряла равновесие и тут же оказалась в его объятиях. Одной рукой он держал меня за талию, пальцы второй скользнули по моей щеке. От удивления я не могла пошевелиться.

– Знаешь, что мне в тебе нравится, мышка?

В его зеленых глазах играла гремучая смесь пылкости и чего-то хищного. Не дожидаясь моего ответа, он тихо сказал:

– Ты добрая. Но помни, что доброта не поможет выжить.

Его дыхание, горячее и влажное, коснулось моей кожи.

– Лучше быть доброй, чем таким нахалом, как ты, – ответила я, чувствуя нарастающую злость.

Руслан улыбнулся, и эта улыбка была клинком, прорезающим мою защиту.

– Ты, наверное, считаешь меня сумасшедшим, да? – прошептал он, его губы почти касались моего уха. – Может быть, так и есть. Но знаешь, что я понял? В этом мире безумие – это единственная нормальная реакция на происходящее. Мир жесток, мышка. И если ты хочешь в нем выжить, тебе придется быть сильнее и безжалостнее.

Он отстранился, наблюдая за моей реакцией. Я молчала, переваривая его слова. В его безумии была какая-то странная логика, какая-то извращенная правда, которую я отчаянно не хотела признавать. Я пыталась удержаться за свою веру в лучшее, за свою доброту, но его слова, словно ядовитые стрелы, пронзали мою броню, заставляя сомневаться в правильности выбранного пути.

– Подумай над моими словами, – сказал он, отпуская меня. – Они могут спасти тебе жизнь. Или погубить, если ты их проигнорируешь. Выбор за тобой, мышка.

Он развернулся и, не прощаясь, направился прочь. Я стояла, как вкопанная, чувствуя, как его слова эхом отдаются в моей голове. Его близость, его провокации, его безумная философия – все это смешалось в какой-то странный, тревожный коктейль, который заставлял меня чувствовать себя одновременно взбудораженной и уязвимой.

Он был жестоким, безжалостным, неспособным на сочувствие. Он просто скрывал свою истинную сущность за маской цинизма, за защитной стеной, которую он выстроил вокруг себя. Становиться такой же мне не хотелось. Я не могу изменить всех. Но я могу изменить себя. Стать сильнее. Я могу научиться жить в этом жестоком мире, не теряя свою душу. Ведь только от меня зависит, какой путь я выберу.

Я зашла в бытовку и увидела там Яну – свою соседку. За все время мы виделись лишь несколько раз: то я была на учениях, то она где-то пропадала.

Она стояла, уперев руки в бока, словно статуя, и взгляд ее был таким, будто я вторглась в ее личное пространство. Вся поза излучала нескрываемую враждебность.

– Вот так встреча, – сказала я, делая вид, что не заметила ее воинственную позу. – Я уже забыла, как ты выглядишь.

– Слушай меня сюда, – прошипела блондинка. – Он – мой.

– Кто твой? – не поняла я.

– Руслан. Я видела вас с ним.

– Я не претендую, – ответила я и с тоской взглянула на кровать.

От усталости ныли мышцы, хотелось растянуться на жестком матрасе во весь рост и спать так долго, сколько потребует организм. Надеясь, что разговор окончен, я начала собирать сменные вещи перед походом в душ. Но тут же за спиной послышался противный голос соседки:

– Еще раз вас увижу вместе, пеняй на себя.

Я резко развернулась, встретившись взглядом с Яной. В ее глазах горел огонь ревности, а губы были сжаты в тонкую линию

– Увидишь, – невозмутимо отозвалась я. – И не раз.

Яна шагнула ближе, так, что между нами осталось совсем немного места.

– Что ты сказала?

– Мы с Русланом ходим на занятия вместе.

– Ты прекрасно поняла, о чем я говорю. Я все видела. Как ты ему улыбалась, как он обнимал тебя… – Она замолчала, сжав кулаки.

– Яна, мы с тобой не в школе. – Я постаралась придать голосу твердость. – У каждого из нас своя жизнь. И то, что ты видела, не означает ничего.

– Не смеши меня. – Яна фыркнула, презрительно кривя губы. – Может, и не означает, но я не позволю, чтобы ты украла его у меня. Руслан мой, ты поняла?

Я глубоко вздохнула, пытаясь сохранять спокойствие. Этот бессмысленный спор начал меня раздражать. Ее угрозы меня не пугали. Ее Руслан не был мне нужен. Все, чего я хотела, – тишины и спокойствия.

– Ты это ему скажи, – ответила я. – Это он распускает руки. А я тут ни при чем.

Я попыталась обойти ее, но она перегородила мне путь.

– Надеюсь, ты меня услышала, – сказала Яна, красная от злости. – Иначе я тебя уничтожу.

Она выскочила из бытовки, хлопнув дверью. Я понимала, что ни к чему хорошему эта ситуация не приведет. Ссориться с кем-то из-за него совсем не хотелось. Тем более наживать врагов не имело никакого смысла. Но наши отношения с блондинкой не заладились с самого начала, и не я тому виной.

Собрав сменные вещи, я отправилась в душ. Без прежней неловкости, со временем привыкнув к отсутствию шторок и присутствию других людей рядом, я встала под душевую лейку. Поспешно смыв с себя пот и грязь, я закрыла глаза. Ощущение теплой воды на моем теле было настолько расслабляющим, что я отдалась во власть момента и забыла обо всех проблемах, которые меня тревожили. Какое же это наслаждение! Я мечтала принять ванну, доверху наполненную ароматной пеной, но в наших условиях и душ с горячей водой – это уже роскошь.

Идти на вечеринку не хотелось, но я сдалась уговорам Петры, которая зашла за мной, и мы отправились на берег моря, где веселье было в самом разгаре. В темноте пылал большой костер, бескрайнее море создавало уютное и спокойное настроение. Тут и там стояли палатки, люди готовили еду. Запах жареного мяса и дым от костра наполняли воздух. Желудок жалобно заурчал – из-за тренировок мы пропустили ужин.

Мужчины и девушки в повседневной одежде просто разговаривали и смеялись, подбрасывая дрова в костер и наслаждаясь его теплом. Сейчас они не казались важными рейнджерами, как прежде, а выглядели как вполне обычные люди, которым не чуждо иногда отдыхать. В воздухе царил непринужденный и радостный настрой.

– За мной, – сказала мне Петра и потянула куда-то вглубь.

– Куда мы идем? – спросила я, но мой вопрос остался без ответа.

Пробираясь через людей и палатки, мы дошли до высокого мужчины, который напомнил мне Илью Муромца: на открытых руках, с завернутыми до локтей рукавами, бугрились мышцы, очерчивая каждый изгиб. Хмуря густые брови, он смотрел куда-то вдаль. Но когда он увидел Петру, глаза его засияли, серьезное лицо наполнилось теплотой. Моя подруга подбежала к богатырю и прижалась. Никогда не видела двух людей, столь не подходящих друг другу по внешности: он – огромный, словно валун, а она – миниатюрная, как морская галька. Да и выглядел он намного старше. И все же было в этих двоих что-то трогательное. Когда она только успела найти себе жениха?

Я топталась рядом, терпеливо дожидаясь, пока Петра насладится обществом ухажера и наконец-то вспомнит про меня. Ждать пришлось недолго – оторвавшись от мужчины, она с затуманенным взором посмотрела на меня и сказала:

– Варя, это Кирилл – мой парень.

– Очень приятно, – я кивнула.

– И мне, – прогремел голос здоровяка.

– Котик, мы скоро вернемся, – пролепетала Петра, схватила меня за руку и повела к столу с закусками. – Я жутко голодна.

Она взяла тарелку и начала заполнять ее едой, а я не удержалась и задала вопрос:

– Почему ты не говорила, что у тебя есть парень?

– Мы знакомы с ним давно, – пожала плечами Петра и добавила уже с набитым ртом: – Он долго меня добивался, мой котик, а я только на днях присмотрелась к нему и поняла, что он мне подходит.

Котик. Вряд ли это слово подходит к двухметровому верзиле, но спорить я не стала. Меня заинтересовало другое – как долго Петра в Логове? Почему-то раньше я наивно полагала, что раз она начала обучение вместе со мной, то и появилась тут недавно. Новость о том, что Кирилл давно ухаживал за Петрой, показала, что я ошибалась, поэтому я спросила у подруги напрямую. Она доела бутерброд, довольно облизала кончики пальцев и ответила:

– Я тут жила до всей этой хрени. Кирилл, кстати, тоже. Он был другом моего отца. Когда папа был жив, котик даже и не думал подходить ко мне. Зато потом он перешел к активному наступлению: помогал по хозяйству, дарил полевые цветы. И так смешно краснел, смущался, что это вызывало у меня только смех – такой здоровяк и такой скромняга.

– Друг твоего отца? Я думала, что тебя воспитала бабушка, – сказала я, взяв чистую тарелку.

Я оглядела стол: жареное на мангале мясо, посыпанное репчатым луком, бутерброды, хлеб, овощи и фрукты. От такого разнообразия рот наполнился слюной. Сглотнув ее, я начала наполнять тарелку.

– Так и было, – сказала Петра, – мать бросила нас давно. Папа после этого начал сильно пить, а бабушка забрала меня к себе. Батя был неплохим отцом, но хреновым человеком.

Я удивилась, как просто она говорила о своих родных, без тени грусти и сожаления. И все же я решила не ворошить прошлое и перевела тему.

– В общем, ты не уступала ухаживаниям Кирилла? – поинтересовалась я и откусила сочное мясо, которое оказалось слегка пересоленным, но таяло во рту.

– Ага, – ответила Петра, – ты только посмотри на него и на меня.

Она весело засмеялась и снова набила рот едой.

– Смотрите, что я принес, – раздался чей-то голос.

Оглянувшись, мы увидели Руслана с двумя бочонками пива. Его приход был встречен радостными возгласами и свистками. Он подошел к столу, возле которого стояли мы с Петрой, поставил на землю свою ношу, после чего достал из внутренних карманов куртки две бутылки со спиртным. Вокруг нас стали собираться люди. Отовсюду показывались пустые стаканчики, которые в скором времени наполнялись.

Я отошла от стола, доедая то, что оставалось на тарелке. Хотелось пить, но я решила дождаться, пока основная масса людей получит свои порции. Неожиданно вышел Руслан с двумя стаканчиками пенного, один из которых протянул мне.

– Держи, тыковка, – сказал он.

Я поблагодарила и насладилась вкусом и ароматом прохладного напитка.

– Где ты взял алкоголь? – спросила я.

– Надо знать места, мышка, – подмигнул мне Руслан и как бы невзначай провел пальцами вдоль моего позвоночника. От его прикосновений по телу пробежали мурашки. Я неловко отстранилась. Руслан не настаивал. Как ни в чем не бывало, он спросил:

– Как тебе вечеринка?

– Довольно мило, – ответила я.

– Хочешь прогуляться к морю?

– Боюсь, что из ниоткуда выпрыгнет твоя подружка и вырвет мне все волосы, – сказала я, улыбаясь.

– Ты про Янку что ли? – Руслан небрежно махнул рукой. – Забудь. Эта сумасшедшая уже нашла себе новую цель.

Я посмотрела в ту сторону, куда он указал: Яна сидела у костра возле Босса и о чем-то бурно рассказывала. Герман выглядел скучающим, но не отстранялся от ярко-красных губ блондинки. Он поймал мой взгляд, а я поспешно отвела глаза. Не хотелось, чтобы он подумал, что я проявляю какой-то интерес. Но внимание Яны к нему вызывало странное чувство.

Я повернулась к Руслану, который все еще ждал моего ответа с легкой улыбкой на губах.

– Ну что, решилась? – спросил он.

– Тут моя подруга… – сказала я, рассеянно ища глазами Петру, но ее и след простыл.

– Твоя подруга ушла к своему бойфренду, – раздался близко голос Руслана. Слишком близко.

Я опустила глаза на стаканчик, размышляя. С одной стороны, прогулка к морю звучала заманчиво. С другой, я чувствовала некую настороженность по отношению к Руслану. Его легкость и наглость слегка пугали. Оглядевшись вокруг, я заметила, что атмосфера вечеринки постепенно менялась. Музыка стала громче, разговоры – оживленнее. В воздухе витал запах соли и дыма от костра, перемешиваясь с тихими звуками вечернего прибоя. Казалось, море притягивало к себе, обещая прохладу и спокойствие в противоположность шуму вечеринки.

– Хорошо, давай прогуляемся, – наконец, ответила я, надеясь, что приняла правильное решение.

Я поставила пустой стаканчик на стол и взяла Руслана под локоть. Мы шли вдоль берега, отдаляясь от гула голосов. Тихий шум волн, переливающихся на берегу, и ветер, ласково ласкающий кожу, создавали ощущение свободы. Общество Руслана оказалось приятным. Мы гуляли босиком по мягкому песку, наслаждаясь звуками моря и запахом соленой воды. Он рассказывал мне о своих мечтах и стремлениях, о том, как важно находить время для себя и наслаждаться каждым мгновением жизни, особенно в нашей жизни.

– Пойдем, потрогаем воду, – неожиданно предложил Руслан.

Когда мы разулись, он взял мою руку в свою и повел за собой. Прохладные волны нежно касались наших ног. Хмель усиливал ощущения, а прикосновения Руслана будоражили сердце. Этот вечер был поистине волшебным и незабываемым.

– Закрой глаза, – хрипло сказал Руслан и отпустил мою руку.

– Зачем? – спросила я.

– Просто закрой.

Я подчинилась. Несколько секунд я стояла, слушая звуки природы.

– Ты знаешь, море – это не только вода, – раздался тихий проникновенный голос рядом со мной, – оно хранит в себе множество загадок и тайн. Оно умеет слушать и давать ответы.

На шее чувствовалось его горячее дыхание. Его слова заполнили мою голову. Море, да, оно действительно могло быть источником мудрости и вдохновения. Я продолжала стоять в воде с закрытыми глазами, размышляя о жизни и ее загадках, о людях и их судьбах. Внезапно губы Руслана нежно прикоснулись к моим. Неожиданный поцелуй заставил сердце замереть, дыхание замедлиться. Сладость разлилась по всему телу, все мысли и заботы вмиг исчезли, сменяясь волнующими эмоциями, казалось, давно забытыми. Он притянул меня к себе, наши тела соприкоснулись. Его крепкая ладонь легла мне на шею, поцелуй стал жадным и требовательным. Пальцы Руслана скользнули по спине, начали собирать складками ткань футболки, приподнимая ее выше, добрались до тела. От этих прикосновений я будто очнулась и тут же отстранилась. Голова кружилась, во рту пересохло. Я встретила его взгляд, ощущая, как сердце бешено колотится в груди. Он снова наклонился ко мне, но я остановила его:

– Нам пора.

Я не хотела отношений, особенно с Русланом. Но мое тело предательски дрожало, а губы искали поцелуя, который был так внезапно прерван. Я резко развернулась и поспешила выйти на берег. Забрав обувь, я направилась к костру. Руслан не стал меня останавливать, лишь догнал и молча шел рядом.

Когда мы вернулись, один из рейнджеров достал гитару, настроил ее и начал играть. Музыка, сливаясь с треском костра, создавала волшебную атмосферу. Парень запел, и остальные начали подпевать. Пары, кружащиеся в танце, прижимались друг к другу ближе, их движения становились более плавными и нежными. Разговоры стихали, уступая место тихим шепотам и многозначительным взглядам. В воздухе витало ощущение тепла и близости, словно костер согревал не только тела, но и сердца, пробуждая самые сокровенные чувства.

Руслан молча стоял рядом, словно изваяние. Я чувствовала на себе его взгляд, но не решалась обернуться. Когда он, наконец, ушел, я опустилась возле костра, дрожа не столько от холода, сколько от внутреннего смятения. Глубокий вдох не принес облегчения.

Через какое-то время я поняла, что вечеринка для меня закончена. Завтра предстоял важный день, и нужно было как следует выспаться и набраться сил. Уходя, я видела, как Руслан стоял с незнакомой мне девушкой. Он провожал меня взглядом, но покидать даму не спешил. Петры нигде не было видно. Яны и Германа тоже. Я ушла одна со смешанными чувствами умиротворения и легкой грусти.

Глава 9

Мы медленно приближались к человеку, идущему впереди. Он нас не видел и не чувствовал. Пока еще. С каждым шагом зловоние становилось все ощутимее, заполняя собой все вокруг. Тошнотворно-сладкий запах разложения, предвестник неминуемой гибели.

Сократив расстояние до нескольких метров, мы обменялись взглядами. Вета едва заметно кивнула в сторону синего, отдавая немой приказ. Внутри все сжалось в тугой узел. Ладонь, обхватившая рукоять охотничьего ножа, предательски вспотела. Мне и раньше приходилось убивать этих тварей, но страх каждый раз возвращался с новой силой. Каждая схватка – игра со смертью. Малейшая оплошность, один укус, и ты сам станешь частью этого кошмара. Лишенный всего человеческого, ведомый лишь неутолимой жаждой крови.

Вета остановилась неподалеку, а я подбиралась к синему. Тот ковылял неровной походкой, словно марионетка с оборванными нитями, припадая на одну ногу, громко хрипел и издавал нечленораздельные звуки. Я знала, что делать: одним ударом свалить его на землю, вонзить нож в уязвимую точку у основания черепа. Быстро. Просто. Если хватит духу. Вдох. Выдох. Сердце бешено колотилось, грозя вырваться из груди.

Мертвец повернул голову. Синева трупной кожи, жалкие остатки спутанных волос, мутные, желтые глаза, потерявшие всякий смысл. Рваная рана на щеке искажала лицо в жуткий оскал гнилых, почерневших зубов. Рык. Громкий, оглушающий рык, от которого кровь стынет в жилах. Инстинкт вопил о спасении, приказывая бежать без оглядки. Но разум твердил о необходимости действовать, заставляя собрать волю в кулак и уничтожить это порождение тьмы.

Он все ближе. Шаг за шагом, неотвратимо, как сама смерть. Протянул ко мне грязные, израненные руки.

Я словно очнулась от оцепенения.

С силой оттолкнув его ногой, я заставила мертвеца пошатнуться, издать глухое хрипение. Но он, не теряя времени, снова бросился в атаку. Уклонившись от его костлявых рук, я замахнулась ножом, действуя вслепую, надеясь хотя бы отвлечь противника, если не убить. Но он оказался намного сильнее. Лезвие ножа раз за разом погружалось в его синее тело, резало руки, грудь, живот. Но этого было недостаточно. Это было ничтожно мало. Чтобы остановить его, необходимо поразить мозг, но до него было не дотянуться.

Бой продолжался. Я маневрировала, избегая цепких пальцев синего. Отбегала и нападала. Снова и снова. Но все безрезультатно. Я чувствовала, что мои силы иссякают – усталость и боль в теле делали свое дело. Однако, я не сдавалась. Знала, что моя жизнь зависит от исхода этой схватки.

Я тянула время, в надежде найти лазейку и нанести синему решающий удар, но тщетно. Потратив много сил, я отбежала от врага. Достала пистолет. Выдохнула. Прицелилась в голову. Нажала на курок.

Громкий хлопок. Синий упал.

Все кончено.

Он лежал в луже собственной темно-красной крови, больше похожей на вязкую вонючую жижу. Прошло уже несколько месяцев после начала эпидемии, а я до сих пор не могла без содрогания смотреть на эти создания.

Пытаясь восстановить дыхание, я взглянула на Вету. Выглядела она недовольной.

– Если ты хочешь стать рейнджером, нужно больше практиковаться в рукопашном бою. Ты не сдала экзамен.

Черт. Я облажалась.

С разных сторон послышалось рычание – синие, бродящие по округе, отреагировали на звук выстрела и теперь направлялись в нашу сторону.

– Уходим, – прозвучал приказ.

Мы возвращались через лес. Я шла по узкой тропинке за Ветой, погрузившись в мрачные мысли. Стать рейнджером – мечта, которую я собственноручно отодвигала от себя все дальше.

Показался высокий забор с колючей проволокой. Над ним высились две наблюдательные вышки с вооруженными часовыми. Вета подошла к воротам, нажала на кнопку. Послышался противный писк, затем щелкнул замок – ворота открылись.

Логово.

Место, которое имело все шансы стать моим домом. Но чуда не произошло. Порой я чувствовала себя здесь совершенно чужой.

И все же я была рада вновь увидеть это место.

– Через неделю приходи, попробуем еще раз, – не глядя на меня, бросила Вета.

Я хотела возразить, что готова прийти раньше, но она поспешно удалилась. Я осталась одна. Одна среди людей.

Я побрела на крохотную лесную полянку, которую нашла не так давно. Это место, слегка удаленное от Логова, но вполне безопасное, стало моим убежищем, моей отдушиной. Поудобнее устроилась на поваленном дереве и стала очищать охотничий нож, который любезно одолжила мне Вета. Аккуратно вытерла от крови и грязи острое лезвие, железную рукоять. Всматриваясь в блестящий клинок, я услышала позади себя шорох. Соскочив с бревна, быстро развернулась и приняла боевую стойку, готовясь отразить нападение.

– Оу-оу, полегче, мисс Рейнджер.

Увидев друга, я вздохнула с облегчением.

– Паша, ты меня напугал, – призналась я. – Как ты меня нашел?

Рядом крутился Сэм. Он подбежал и прижался к моим ногам, виляя хвостом. Я ласково потрепала собаку за ухом.

– Это не я, – он привычным движением поправил очки и улыбнулся, – это Сэм тебя нашел. Потянул в сторону леса, я и не понял зачем. А тут такой сюрприз.

– Рада вас видеть, – честно сказала я.

– А ты изменилась, – заметил Паша, – стала отважнее.

– Просто мы редко видимся, – ответила я с ноткой сожаления.

– Это да, – он заметно поник.

– Не расстраивайся. Постараюсь уделять тебе больше времени.

Я положила Паше ладонь на плечо в знак ободрения и почувствовала, как он вздрогнул. Убрала руку и перевела тему:

– Смотри, какой мне выдали нож на временное пользование. Я помню, что ты разбираешься в холодном оружии. Что скажешь насчет этого?

Паша оживился и вынес вердикт:

– Ерунда.

– Может, поэтому мне не удалось убить тварь, – я попыталась пошутить.

– Ты не прошла испытание?

Я отрицательно покачала головой и почувствовала, как на глазах выступают слезы.

– Идем, – он взял меня за руку и куда-то повел. – Пришла пора показать тебе мои сокровища.

Я ожидала увидеть небольшую коллекцию ножей, но то, что предстало передо мной, было поистине удивительным. В отдельной комнате Пашиного скромного домика было выделено специальное пространство для его хобби – холодного оружия. Чего здесь только не было! Катаны, рапиры, мачете и множество других, названия которых я даже не запомнила. Ножи были повсюду: на столе, на полу, на стенах, в шкафах – везде, куда ни кинь взгляд.

Видя мое потрясение, Паша сообщил:

– Я собирал свою коллекцию еще до того, как прибыл в Логово.

– Ты перевез все сюда? – спросила я, все еще оглядываясь по сторонам. Я заметила даже спиральные ножи, которые видела впервые в жизни.

– Конечно. Не мог же я оставить все это мародерам.

– Паш, это… – проговорила я, подбирая подходящее слово. – Это впечатляет.

Его распирала гордость.

– Увлечение оружием началось в детстве, – сказал он, – когда отец подарил мне складной нож на день рождения. С тех пор это стало моей манией, я мечтал о собственном арсенале. Я погрузился в историю и технические особенности каждого образца, знакомился с боевыми сражениями и легендами. И вот постепенно воплотил мечту в реальность. Каждый нож, кинжал и меч, что ты видишь, особенный и имеет свою историю.

Он любовно рассматривал свою коллекцию, словно стараясь запечатлеть каждое мгновение.

– Вот, например, эту прелесть, – Паша указал на меч с узорчатым обухом, – я привез из путешествия в Японию. Я нашел его на местном рынке.

Он продвинулся дальше, на ходу поглаживая каждый экспонат.

– Этим ножом с резной рукояткой я учился резать дерево. Ничего особенного из этой затеи не вышло, но память осталась.

– У тебя тут целый музей, – восхищенно сказала я.

– Только посещать его могут далеко не все, – ответил Паша, и я почувствовала себя значимой для него. Это приятно – знать, что ты кому-то дорог.

– Рада, что мне посчастливилось тут побывать.

– Я тебя не просто так привел сюда. У меня для тебя кое-что есть.

Я замерла в предвкушении сюрприза. Паша взял из ящика стола подарочную продолговатую коробку.

– Вот, – деловито сказал он, – открывай.

Трясущимися от волнения руками я откинула крышку и увидела большой нож с длинным клинком и бочкообразной рукоятью.

– Чувствую, что это твое, – сказал Паша. – Он поможет тебе на испытаниях, потом на вылазках.

Я достала оружие и покрутила в руках. Выглядел он впечатляюще и оказался довольно увесистым. Холодок металла приятно коснулся моей ладони. Нож лежал в руке, как влитой. Клинок, отполированный до зеркального блеска, играл бликами света, завораживая взгляд. Лепестковая форма придавала ему какую-то хищную грацию, словно цветок, таящий смертельную опасность.

– Этот боевой нож был разработан специально для силовиков, – объяснил Паша. – Он тяжелый, но когда ты привыкнешь к его весу, оценишь по достоинству: он удобно лежит в руке и не соскальзывает, к тому же его практически невозможно сломать, а благодаря форме этого клинка ты сможешь делать большие дыры в тварях.

– Паша, – сказала я на выдохе, – он… он прекрасен! Но… как… как я могу его взять? Он же твой.

– У меня еще один такой есть, – он улыбнулся. – И для тебя мне не жалко.