Слёзы на холсте
ЧАСТЬ I
ПЕРЕЧЁРКНУТОЕ ПРОШЛОЕ
1
Не зная прошлого, нельзя любить настоящее, думать о будущем.
Сергей Михалков
КАРИНА
Стоя на краю пропасти, оглядывалась назад: искала поддержку и понимание. Суетливо, словно пугливый кролик, озиралась по сторонам. Чей-то голос крикнул в спину: «Ну же, иди! Чего ты ждёшь?».
Что-то внутри, словно кривые когти коршуна, цеплялось и вытягивало из меня всё содержимое, выворачивая душу наизнанку. Ох, сколько же там было мусора! Черноты, грязи, битых осколков, и невозможной боли… Прошлое.
Говорят, если ты чувствуешь, что реальность в твоей голове не воспринимается как единое целое, надо представить себе, что на несколько минут вышел из своего тела и стал наблюдать за всем со-стороны. Тогда увидишь, что тебя окружает, что на самом деле внутри, попробуешь осмотреться. Почувствуешь себя спокойнее и, вероятно, сможешь найти решение проблемы, которая давно не даёт покоя. А, может быть, поймешь – это не проблема.
События, происходящие со мной, напоминают стаю крикливых птиц, которая кружит в бешеном хаотичном танце, где отсутствует ритм и динамика. Танце, похожем на переплетение двух сатанических паутин, которые затягивают меня в воронку прошлого, вырывая из памяти одно событие за другим.
Яркие вспышки перед глазами. Пытаясь восстановить все в памяти, вспоминаю свои когда-то пережитые эмоции, ощущения.
Встряхнув головой, отгоняю мысли прочь. Ставлю чайник, завариваю кофе и… обжигаю руки. Так нельзя! Чёрт бы побрал, так нельзя!
Сильнейший синдром боли. Внезапная вспышка воспоминаний – словно затянувшееся кино, которое хочется прервать уже на полминуте. Но что-то манит назад в прошлое, заставляя вернуться.
Душа кричит, все громче-громче. Хочется рассказать о своей боли, вырвать из груди и укрыться в родных объятиях. Почувствовать: «Я не одна, есть человек, который примет меня такой, какая есть. Со всеми слабостями и «заморочками»».
Страх, беспомощность, разрывающая сердце тоска. Ищу выход. Среди сотни закрытых передо мной дверей, ищу ту, которую могу отворить. Мне нужно выплеснуть все негативные эмоции прошлого. Отбросить все сомнения и войти в новую жизнь.
* * *
Казалось, жизнь остановилась для меня после гибели Алекса. С его уходом я потеряла внутреннюю гармонию и вкус счастья. Эта страшная трагедия многое перечеркнула, пришлось приложить немало усилий, чтобы начать всё «с нуля». Становилась сильнее, росла, менялась, проходя очередное испытание судьбы. Словно это была компьютерная игра с многочисленными уровнями.
* * *
С Алексом познакомилась при странных обстоятельствах. Однажды возвращаясь поздно вечером после занятий, услышала позади себя чьи-то шаги. Сердце в страхе сжалось от спазмов.
Дорога пролегала через тёмный двор. Одинокий фонарь слабо мерцал, словно заблудившийся в небе спутник. Казалось, его свет вот-вот погаснет. Стало тревожно. Предчувствие меня не подвело.
Успеваю разглядеть чьи-то тени, и слышу звонкий мужской смех. Несколько парней перегородили мне путь.
– Куда идём, красавица?
– Домой.
Голос предательски дрогнул. Меня охватила паника.
– А тебе разве не говорили, что не нужно так поздно ходить одной?
Он навис надо мной, как чёрная туча. Схватил за кисть руки и заломил за спину. Вдруг почувствовала холодное касание лезвия ножа к телу. У меня перехватило дыхание.
– Убери нож… – сдавленным голосом попросила я.
Парень рассмеялся. Но послушался.
– Тебя же просили по-хорошему. Макс тебя предупреждал!
Макс?!
– Что вам нужно от меня?
– Да не нужна ты нам! Это тебе понять следует, что так поступать нельзя…
Он нанёс мне удар по лицу. Затем ещё и ещё.
Они пинали меня как футбольный мяч. Били ногами по животу, рёбрам. Моё тело было похоже на мешок, изогнутый пополам. Слёзы, смешанные с кровью, имели странный вкус. Истошно кричу: «Помогите! Кто-нибудь!». А в голове лишь один вопрос: «За что?».
Несколько парней, стоявших в стороне, наблюдали за происходящим. Но никто из них даже не предложил свою помощь. Силы покинули меня. Но всё ещё надеялась на то, что кто-то услышит и спасет. Продолжала громко кричать.
Внезапно всё прекратилось. Я услышала мужской голос.
– Отошли от девушки, быстро!
* * *
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем я очнулась. Медленно открываю глаза, вижу перед собой незнакомого молодого мужчину. Чёрные волосы, глаза, которые смотрят бесстрашно.
Он протянул мне руку.
– Как Вы? Из-за чего они так с Вами?
Дышать сложно, болят рёбра, пытаюсь все объяснить.
– Я их никогда не видела. Мне, кажется, знаю, кто за этим стоит.
Он внимательно посмотрел на меня.
– Не бойтесь. Теперь Вы не одна. Меня зовут Александр Савельев, я журналист в области криминалистики. Мне приходилось участвовать в расследовании таких случаев.
* * *
Жизнь стала как на горящем вулкане: каждый шаг прослеживался, на мобильный телефон, приходили странные сообщения.
Ты ещё пожалеешь обо всём!
Где-то в глубине души подозревала, что это Макс, но никак не могла предположить, что он способен на такую жестокость. Ведь он признался в своих чувствах. Так поступают те, кто не уверен в себе, когда страх быть отвергнутым приводит к предательству того, кого любишь. Значит, так он поставил все точки над «i».
2
Что такое «друг»: это тот, чье предательство
становится для нас самым большим сюрпризом.
Бернард Вербер
МАКС
Путаясь в бесконечном списке, искала свою фамилию среди прошедших по конкурсу на факультет журналистики.
Всё произошло спонтанно. Кто-то нечаянно толкнул меня. Хотелось обернуться и сказать что-то грубое. Но вместо этого – расплылась в улыбке. Передо мной стоял красивый рыжеволосый парень.
Ого, должно быть страстная натура, ведь рыжие парни проявляют её во всех жизненных аспектах. Это сразу же видно по его поведению. Как же ему идёт эта шевелюра! Даже интересно, он и вправду рыжий, или крашенный?
Сама не заметила, залюбовавшись золотоволосым незнакомцем, как бумаги и документы, которые всё это время бережно прижимала руками, рассыпались веером.
«Как в кино», – подумала я, и тут же пожалела, что в самый последний момент не подала документы на актёрский факультет.
Парень стал помогать собирать бумаги.
– Простите, пожалуйста!
Мы улыбнулись друг другу. Возникла обоюдная симпатия.
Он продолжал смотреть на меня. В его глазах можно было утонуть. Они были как океан – безграничные, такого чистого оттенка, что, наверное, трудно было отыскать его в яркой палитре акварели. Должно быть, парень обладал гипнотическими способностями.
– Максим! – протянул он мне руку.
– Карина!
– Ещё раз прости, не очень красиво получилось.
Дала ему понять, что хочу продолжить знакомство.
– Ты нашёл себя в списке?
Мне так хотелось, чтобы он оказался в моей группе.
– Не могу найти.
– И я.
Мы просмотрели все списки ещё раз. Кругом было много абитуриентов, под давлением толпы он снова толкнул меня.
– Извини.
– Да ладно, так и скажи, что я тебе понравилась.
– А и скажу. Понравилась. Очень. Особенно твоя улыбка.
Вдруг в моей голове появился вопрос.
– Это твой настоящий цвет волос?
Он с гордостью ответил.
– У меня от природы рыжие волосы. А что, ведь рыжеволосыми были Аристотель, Галилей, Марк Твен, а теперь это всемирный любимчик принц Гарри.
Наконец-то, мы нашли свои фамилии в списке. От радости счастливо обнялись – мы поступили.
Потом в деканате рассказывали: все считали, что я и Макс – парень и девушка… Макс влюбился в меня, но это были безответные чувства.
* * *
– Макс, меня взяли! Я буду работать на телевидении! И что самое интересное – мне доверили взять интервью у начинающей звезды, у самого Ярослава, помнишь, он победил на «Фабрике звезд». Это же круто, правда? Я ещё только студентка журфака, а это такая честь. Это потрясающая возможность реализовать себя в этой сфере. Отличный стартап!
Макс шёл рядом и внимательно слушал меня. Он всё время хмурился: что-то ему не нравилось.
– Знаешь… Я не хочу, чтобы ты шла на это интервью!
Он произнес это вполне серьёзно. Без ревности и злости. Скорее, в его голосе слышалось предупреждение, которым я тогда почему-то пренебрегла.
– Почему, Макс? Да ты ревнуешь!
Макс вздохнул. Было видно – всё в нём вскипело.
– Как же ты не можешь понять, глупая! Без ума от тебя ещё с той первой минуты, когда «сшиб» с ног в приёмной комиссии. Устал притворяться! Мне не хочется быть для тебя «просто другом», пойми же ты, наконец!
– Макс, мне нечего сказать. Прости!
Я, и вправду, не понимала, почему моё сердце упорно не слушалось меня. Ведь всё могло быть взаимно.
* * *
В универе стали бурно обсуждали наши отношения. Макс стал высмеивать меня при одногруппниках: язвил, кривлялся, ехидничал, показывая безразличие по отношению ко мне. Видимо, никак не мог допустить мысли, что его отвергли. Это сильно резануло по его самолюбию. Как же, он же такой мачо, такой красавчик… Любая девушка хотела быть с ним.
– Карина, он же уже совсем себя извёл! Может, всё же присмотришься к нему? – рассуждал мой одногруппник.
Но моё сердце не могло включить датчик на чуть высшую скорость. Не могла понять Макса: разве когда любят так поступают?
* * *
После пар, задержалась, чтобы поговорить с Максом. Он неторопливо собирал свой рюкзак и, улучив момент, когда никто его не видит, вынул из кармана какой-то пакет.
От увиденного меня охватил дикий ужас. Подлетела к Максу, выхватила у него пакет.
– Этого не может быть! Только скажи, что это не твои наркотики!
Разволновалась. Макс вдруг притянул меня к себе, зажав рот рукой.
– Идиотка, что ты творишь? Ты хочешь, чтобы все узнали, да? Тебя же отчислят вместе со мной!
– А мне плевать!
– Ох, какая ты смелая! Смелость будешь на интервью показывать, а сейчас верни мне то, что взяла.
Я удивилась: Макс никогда не был таким грубым со мной.
– Как давно ты «балуешься» наркотиками?
Макс сжал мне руку. Лицо его стало яростным.
– Мне больно!
Он толкнул меня. Пакет выпал из рук.
– Прекрати!
Пыталась кричать. На глаза навернулись слёзы.
– О, нет, только не нужно твоих «соплей». Всего лишь один поцелуй. Тебе не будет больно. Ни сколько.
Разговаривать с ним было бесполезно. В таком состоянии до него мало, что доходило. Он был сам не свой. Груб. Макс отошёл от меня на шаг. Вдруг поднял руку и ударил меня. В области брови почувствовала сильное жжение: по лицу стала струиться кровь.
Увидев кровь, парень пришел в себя. Закрыл лицо руками, осознавая, что натворил, и сказал на удивление мягко:
– Карина, извини… Я не знаю, что на меня нашло! Тебе лучше уйти. Прошу, не говори никому об этом случае.
Инцидент с Максом, словно едкий дым, развеялся сам собой, и мы оба делали вид, что у нас, по-прежнему, всё хорошо. После случившегося Макс словно «забился в норку» и чего-то выжидал.
* * *
Александр Савельев, выслушав мою историю, подытожил: «Нет ничего ужасного в том, чтобы ждать, когда тебя предадут. Весь ужас в том, когда предательства не ожидаешь. Знаешь, можешь называть меня просто Алекс».
Через два месяца мне сообщили, что против Макса возбудили уголовное дело за подстрекательство к нанесению человеку травм и торговлю наркотиками.
Так начались наши отношения с Алексом.
3
Потерять человека, с которым тебя связывают воспоминания,
все равно, что потерять память, будто все, что мы делали,
стало менее реальным и важным, чем несколько часов назад.
Джон Грин
АЛЕКС
Он имел хорошие манеры и чувство стиля, утончённость и изысканность в каждом жесте, спокойствие и сдержанность во всём. Он родился и вырос в Лондоне, где прожил более 15 лет. Его отец был известным дипломатом и имел положение в обществе. Грамотный подход к воспитанию и качественное образование сделали из Алекса настоящего «аристократа».
Алекс отличался от других. Никогда не навязывал своё мнение, не осуждал, если что-то делаю не так или где-то не права. Вместо этого – предоставлял мне свободу и возможность планировать свою жизнь, но вместе с тем не давал забывать, что и он участвует в ней.
* * *
Контраст чёрного и белого. Наименьшее сочетание цвета, форм и фактур. Строгий, сдержанный и утончённый стиль – минимализм. «Зефир, кофе и капучино…». Так Алекс называл свою квартиру.
Жилье человека может многое рассказать.
– У тебя есть гитара?
Дотронулась до инструмента. Алекс одернул мою руку.
– Никогда не прикасайся к моей гитаре!
Удивлённо посмотрела на него.
– Ты еще и играешь?
– Да. Я участник одной рок-группы.
Всегда видела его лишь в деловом стиле и никак не могла представить его рок-музыкантом.
– Ты никогда не рассказывал об этом. А почему мне нельзя дотронуться до гитары?
– Просто эта вещь имеет особую энергетику. Она впитывает частицы другого человека.
* * *
Продолжала прохаживаться по его комнате. Мне было все интересно, внимательно изучала предметы на полках. Его квартира была слишком огромной, чтобы в ней жил один человек. Места в ней было достаточно.
Взгляд остановился на одной из фотографий. Я удивлённо смотрела на неё и не могла поверить в это: на фото были два абсолютно одинаковых парня, похожих друг на друга, как две капли воды. Казалось, это удачно сделанный фотоколлаж.
– Я же тебя просил ничего не трогать! – услышала за спиной голос Алекса. От неожиданности, рука дрогнула, и рамка с фото упала на пол.
Он нагнулся, и стал аккуратно сметать осколки.
– Ты же поранишься!
– Не нужно было лезть!
Он никогда не был со мной таким резким, я ещё больше растерялась.
– Прости, не хотела… А это твой брат, да?
– Да, у меня есть брат-близнец. Я не хотел тебе говорить…
– Почему?
– Я не хочу делить тебя с другим. В любви не место третьим!
* * *
Дым сигарет и полумрак. Влажные, словно от дождя, стены разрушенного старого здания. Когда-то здесь был завод. Теперь – это место, где собирались представители разных субкультур и музыкальные группы. Проводились репетиции: играли на гитаре и исполняли песни. Однако вряд ли это дотягивало до хитов знаменитых рок-групп: The Beatles, Queen, The Rolling Stones, Led Zepellin, Nirvana.
Алекс часто приглашал меня в этот дом, это было любимое место, где он отдыхал от своей журналистики.
* * *
Холодные капли беспощадно били по стеклу, словно пытались его разбить. В такт музыки дождя бились наши сердца. Он легонько касался моих губ, покусывая попеременно то нижнюю, то верхнюю.
Это было единение душ. Он покрывал каждую клеточку моего тела своими поцелуями, делая это аккуратно и нежно, боясь сделать больно. Горячие поцелуи обжигали. Его руки скользили по моему телу, словно он лепил сложную фигуру. От его прикосновений хотелось слегка вскрикнуть. Это были непонятные и новые ощущения: морские волны бились о мраморные скалы. На мгновение он вдруг перестал меня целовать и прошептал:
– Я не хочу причинять тебе боль.
– Боль?
* * *
Алекс попытался включить зажигание. Получилось с третьей попытки. Он заметно нервничал.
– Да что же это такое, чёрт возьми!
Я тревожно взглянула на него.
– Что-то не так?
Алекс был суров. Он вёл машину медленно. Молчал. И даже не смотрел на меня.
– Прости меня. Жду важного звонка, участвую в одном журналистском расследовании по группе наркодиллеров, – вдруг сказал он.
– Алекс, мне хорошо с тобой. Ты – вся моя жизнь. И намного больше.
– И ты для меня дороже жизни…
Это были слишком роковые слова. Казалось, он знал, что нам придётся расстаться. Но не знал, что это будет так жестоко.
* * *
Я рисовала пальцем на запотевшем стекле чёрного «BMW».
– Алекс, я так тебя люблю…
Телефонный звонок. Он вздрогнул и почему-то оглянулся назад. Машина стала набирать скорость.
– Алекс, что произошло?
Я видела, как он весь напрягся. Удар сзади. Алекс буквально «вцепился» в руль машины.
– Алекс…
– Молчи!
Алекс круто вывернул руль на встречную полосу. Сотни машин с включенными фарами неслись на нас, словно огненные шары. От яркого света я зажмурила глаза. Удар. И вдруг… Внезапная темнота.
КАРИНА
Врач снял с моих глаз повязку. Дневной свет и яркие краски. Разводы акварели на бумаге. С трудом различаю лица. Звуки, доносящиеся до меня, больно режут слух.
Почему же мне так больно?
Врач осмотрела глазное дно, затем утвердительно кивнула кому-то.
– Как Вас зовут, помните?
– Помню…
Повернув голову вправо, я, наконец, заметила майора милиции.
– Карина, Вы помните что-нибудь, что было до аварии?
Аварии? О чём она говорит? Где я нахожусь? Что произошло?
– Имя Александр Савельев Вам знакомо?
Передо мной на секунду возник образ любимого.
Алекс? Что с ним?
Мне протянули какую-то бумагу. Я увидела фото Алекса.
– Да. Я знаю его.
– Он погиб. Разбился в автокатастрофе. Вас удалось спасти. Нам бы хотелось узнать, что вы знаете о произошедшем.
Внутри всё будто оборвалось, только собственный невозможный крик отрезвил меня.
Нет! Скажите, что это не он! Только скажите, что это не так!
Я кричала так сильно, что, казалось, стены надвинулись на меня, чтобы приглушить мою боль. Мне хотелось бежать. Но куда и зачем, когда Алекса уже не было в живых?
* * *
Я не отвечала на вопросы врача. Не хотела никого видеть в своей жизни, кроме Алекса. Признать, что его нет, – мне было тяжело.
– Она что, так ничего и не ест?
Медсестра грустно опустила глаза.
– Так уже третий день. Сидит и смотрит в никуда. Жалко девушку, – не радостно ответила она, – такая молодая, красивая. И мужчина этот… очень молодой. Говорят, известный журналист.
– Откуда ты знаешь?
– Да газеты пишут…
Девушка протянула одну из газет, лежавших у неё на столе. Рядом лежали ещё три – на всех было фото Александра Савельева. А все заголовки сообщали: «Известный журналист погиб в автокатастрофе. Случайность или убийство?».
– Убери эти газеты. И чтоб она этого не видела!
* * *
Никогда не думала, что это может произойти со мной. Не чувствовала, как стремительно бежало время. Всё обрело иной смысл.
Вспоминаю образ Алекса: его глаза, похожие на капли росы. В них всегда отражалась любовь. Казалось, они – два лунных камня, где высечен мой образ.
Не могу плакать. Не понимаю, почему смерть имеет право выбора. Его лицо вижу среди тысячи случайных прохожих.
* * *
Откуда эта опустошённость? И как унять эту душевную боль, пережить потерю любимого? Как дальше жить?
Рано или поздно каждый человек сталкивается с потерей близких. Многие люди перестают интересоваться событиями повседневности, погружаются в воспоминания и живут лишь своими переживаниями. То, как человек переживет свое горе, повлияет на всю его дальнейшую жизнь.
Некоторые выплескивают свои страдания на окружающих. Другие – предпочитают держать всё в себе: «закупоривают» свою боль, прячут глубоко внутри, позволяя ей настояться, нагноиться…
ЧАСТЬ II
ВТОРОЕ ДЫХАНИЕ
1
Человек умирает тогда, когда умирает последнее воспоминание о нем.
Джоан Роулинг
Закрываю глаза, вспоминаю Алекса: его искреннюю улыбку, спокойный и ровный взгляд. Мне нужно было просто поверить, что его больше нет в моей жизни.
Память возвращалась ко мне поэтапно. Эмоции кипели, будто надо мной нависла чёрная туча перед ненастьем. Но грозы не было. Даже слёз не было. Я была засохшим оазисом, на дне которого образовались трещины. Непонятной геометрической фигурой, грани которой кто-то пытался разделить на множество неравных частей.