Гниющий Обелиск
© Евгений Владимирович Михайлов, 2025
ISBN 978-5-0065-7567-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Гниющий Обелиск
Оглавление
ГЛАВА 1. ПРОБУЖДЕНИЕ В ЧУЖОМ ТЕЛЕ
Где я?
В голове шумело, мысли путались, как если бы его разум только что вернули из небытия. Он чувствовал нечто большее, чем просто потерю памяти – это было ощущение, что его выдернули из привычного течения реальности и бросили в этот сырой, застывший город. Вдали раздался слабый шорох, будто кто-то передвигал предметы в темноте. Затем ещё один, ближе. Словно кто-то осторожно подкрадывался, но едва касался земли. Его пальцы сжались в кулаки, хотя он не знал, зачем ему это.
Его одежда казалась не своей – слишком плотной, слишком чужой, как будто её носил кто-то другой. Он не помнил, как оказался здесь, но нечто глубоко в его сознании настойчиво шептало, что это не первый раз.
Первое, что он почувствовал – это влажность. Что-то липкое пропитало одежду, холодными щупальцами пробиралось под кожу, проникало в каждую складку ткани. Он попытался вздохнуть, но в горле застрял вязкий комок. Густой, удушающий воздух пах плесенью, застоявшейся водой и чем-то металлическим, как ржавое лезвие.
Он моргнул. Над ним висел низкий свод серого неба, затянутый разорванными лоскутами тумана. Где-то далеко, за слоями густого воздуха, неведомый свет истончал мрак, но не пробивался сквозь него. Он с трудом пошевелил пальцами. Руки слушались, но не ощущались… странно. Как будто кожа была не его. Как будто он только что надел чужие перчатки, ещё не привыкнув к их плотности.
Именно это ощущение не давало покоя – будто не только тело, но и сама его сущность была не его собственной. Он попытался вспомнить что-то личное: детство, родителей, голос, имя… но вместо ответов в сознании зияла пустота. Как если бы за этими воспоминаниями скрывалась толстая стена, покрытая тёмными, движущимися узорами. Они напоминали то ли язык пламени, то ли извивающиеся тени, готовые поглотить его, если он попробует вспомнить слишком много.
Его пальцы непроизвольно сжались, ногти впились в ладони. В этом теле было нечто неправильное. Оно дышало иначе, оно ощущалось иначе, словно каждая клетка сопротивлялась его присутствию.
Он приподнялся на локтях, осмотрел себя и замер.
Тело, в котором он находился, было не его. Руки – жилистые, тонкие, с длинными пальцами. На правом запястье – странный узор, выжженный в кожу, похожий на спираль, пронзаемую тонкими линиями. Одежда – тёмный, пропитанный влагой костюм, с пятнами чего-то тёмного. Не крови. Что-то другое. Что-то, что переливалось, когда он двигался.
Он провёл ладонью по лицу – скулы казались резче, чем он помнил. Но… что он помнил? Память была мутной, словно он глядел в глубокий колодец, в котором отражались только дрожащие образы. Что-то тёплое, что-то далёкое… но не здесь.
Где я? Кто я?
Память была пустотой. Ни прошлого, ни имени. Только чувство – что-то тёмное, давящее на грудь, словно груда камней.
Он поднялся. Вокруг расстилался город – лабиринт узких улиц, заваленных гнилыми досками и мокрыми камнями. Дома казались слишком высокими, как будто пытались вытянуться к небу, но оседали обратно под собственной тяжестью. Узкие окна напоминали пустые глазницы. Из некоторых дверных проёмов торчали руки, застывшие в жесте мольбы или отчаяния. Лица у этих людей отсутствовали – только кожа, натянутая на кость, без черт, без выражения.
Далеко, за рядами старых домов, раздался странный звук – как будто кто-то проводил ногтями по гигантскому стеклу. Звук был коротким, но неестественно резким. Воздух будто на мгновение замер, сдавливая пространство вокруг. Казалось, что даже город реагировал на него – крыши домов дрогнули в своей перспективе, словно стараясь отстраниться. Ветер замер, и в тот же миг на поверхности ближайшего окна он увидел движение. Оно исчезло, как только он перевёл взгляд, но ощущение, что кто-то смотрит на него изнутри стекла, осталось.
Тени в окнах дрожали, искажались, формируя неясные силуэты. Их лица оставались без черт, но он чувствовал их взгляды. Они наблюдали за ним.
Тело вздрогнуло от внутреннего холода. Ему казалось, что в этом городе не должно быть звуков. Он был создан для тишины.
– Ты проснулся, – произнёс кто-то.
Голос раздался откуда-то справа. Мужчина, одетый в серый плащ, стоял, опираясь на трость. Его лицо тоже было странным: черты размыты, словно покрыты тонкой вуалью.
– Где я? – голос главного героя показался чужим.
– В Городе.
– Как я здесь оказался?
– Никто не знает. Ты просто очнулся. Как все мы.
Главный герой сжал кулаки. Это не сон. Он чувствовал всё – холод, сырость, тяжесть в висках. Тело отзывалось на движения, пусть и не было его собственным.
– Как мне выбраться?
Мужчина в плаще рассмеялся. В этом смехе не было веселья – только усталость.
– Никто не выходит из Города. Никто.
Герой сделал шаг вперёд, но в этот момент что-то дрогнуло в воздухе. Туман вздрогнул, и на дальнем конце улицы выросло нечто чёрное, словно кусок неба обрушился на землю. Высокий монолит, гладкий, без единой трещины. Он стоял посреди площади, окружённый полукругом фигур.
– Это Обелиск, – тихо сказал мужчина. – Он появился снова. Как и каждую ночь.
Герой не сводил глаз с чёрного камня.
На его поверхности начали проступать слова.
ГЛАВА 2. ГОРОД БЕЗ ПРОШЛОГО
Город не имел прошлого.
Герой начал задавать вопросы жителям, но никто не мог вспомнить, что было вчера. Одни утверждали, что ещё недавно здесь был базар, другие – что дома на площади выглядели иначе, третьи же клялись, что Город всегда был пустым, без изменений.
Но если прошлое ускользает, как можно найти путь вперёд?
Он попытался расспросить о себе. Был ли он здесь раньше? Кто-то узнал его, но назвал чужим именем. Кто-то отвернулся, избегая взгляда. А кто-то прошептал: «Ты не первый в этом теле». Эти слова ударили его, как ледяной ветер. Они прозвучали не как догадка, а как факт. Вопрос вспыхнул в сознании: если не первый, то кто был до него? Какое тело он теперь носит? Возможно, это тело само помнило, кем было, но он – нет. Он провёл пальцами по коже, прислушиваясь к ощущениям, и вдруг осознал, что едва чувствует кончики пальцев. Как если бы его нервные окончания были… не совсем его.
Герой чувствовал, как его грудь сдавливает холодом. Всё здесь двигалось по искажённым законам. И Обелиск в центре площади – был ли он всегда здесь?
– Иногда он исчезает, – сказал мужчина в сером плаще. – Иногда его не было вовсе.
– Но ты сказал, что он появляется каждую ночь, – возразил герой.
– Это правда. Но одновременно это ложь.
Герой закрыл глаза. В голове гудели отголоски чужих голосов. Что здесь было реальностью? Что было ложью? И была ли разница?
Среди тумана мелькнула тень. Он обернулся, но никого не было. Только следы на мокрой земле, ведущие к Обелиску. Он шагнул ближе.
На чёрной поверхности камня появились новые слова.
«КТО ТЫ?»
ГЛАВА 3. ПЕРВЫЙ ЗНАК НА КАМНЕ
Ночь в Городе не наступала мгновенно. Она сочилась из стен, стекала по мостовой, густела в переулках, затягивая улицы плотным саваном. Воздух пропитывался чем-то тягучим, липким, как будто сам Город готовился к какому-то древнему ритуалу.
Герой стоял на краю площади, наблюдая, как нечто чёрное проступает в центре. Вначале это была тень, едва различимая сквозь туман. Затем она обрела плотность, форму, вырастая из земли, как застывший водопад тьмы. Обелиск.
Высокий, гладкий, без единой царапины. Его поверхность поглощала свет, словно не существовала в привычной реальности. Вокруг него стояли жители Города, лица их были неподвижны, глаза – пусты. Они не молились, не шептали. Просто ждали.
Герой сделал шаг вперёд. Внутри него зазвенело тревожное предчувствие, но оторвать взгляд от монолита он не мог. В голове раздался тихий шёпот – не голос, не мысль, а нечто древнее, проникающее сквозь сознание.
На поверхности Обелиска проступили слова.
«ТЫ ЗНАЕШЬ, КТО ТЫ?»
Он вздрогнул. Символы вспыхнули, словно выгравированные светом, а затем изменились.
«ТВОЁ ИМЯ…»
И дальше – чётко, ясно, безошибочно – его собственное имя. Имя, которое он не помнил.
Герой замер. Это было невозможно. Оно не должно было быть здесь. Он хотел отвернуться, уйти, но взгляд приковало следующее появившееся слово:
«ВСПОМНИ»
Гул разнёсся по площади. Камень будто вздохнул, и в этот миг тени вокруг него дрогнули. Люди, стоящие вокруг, зашевелились. Кто-то резко втянул воздух, кто-то пошатнулся, а кто-то упал на колени, схватившись за голову.
– Ты это видел? – спросил он мужчину в сером плаще.
Тот посмотрел на него долгим взглядом.
– Видел, – тихо ответил он. – Теперь ты связан с Обелиском.
Герой снова взглянул на камень. Слова исчезли, но их следы остались в его сознании, как шрамы. Внутри вспыхнул страх. Но глубже, за страхом, билось иное чувство.
Жажда истины.
Он должен был узнать, что это значит. Кто он. Почему его имя оказалось на камне. И что случится дальше.
Ночь в Городе только начиналась.
ГЛАВА 4. ВРЕМЯ ДВИЖЕТСЯ СТРАННО
Герой проснулся с внезапным ощущением, что что-то изменилось. Он не мог сразу сказать, что именно. Комната была той же, в которой он уснул: голые каменные стены, узкое окно, узелковый коврик на полу. Но воздух… он был другим. Словно утро наступило не так, как должно было.
Выйдя на улицу, он заметил первые несоответствия. Мостовая изменилась – гладкие булыжники вчерашнего дня сменились грубой, потрескавшейся кладкой. Вывеска лавки напротив теперь была другого цвета, а её название он не мог вспомнить. Но самым странным было то, что люди вокруг выглядели… не совсем теми.
Знакомые лица оставались прежними, но выражения их изменились. Вчерашний молочник, с которым он говорил вечером, теперь смотрел на него, словно впервые видел. Женщина, что утром продавала на углу сушёные травы, теперь сидела на крыльце с пустым взглядом. Проходя мимо, он услышал её невнятный шёпот:
– Это не то утро…
Он замедлил шаг, но женщина не посмотрела на него, лишь раскачивалась вперёд-назад, будто вычерпывая из воздуха призрачные воспоминания.
Площадь выглядела почти так же, как вчера, но её масштабы будто сдвинулись. Фонтан в центре казался ниже, тени ложились под другим углом, и даже цвет неба напоминал не утренний, а предзакатный. Люди шли по своим делам, но их шаги были не синхронны – словно одни двигались быстрее, а другие отставали в своём собственном течении времени.
Герой оглянулся. Тот самый мужчина в сером плаще, что говорил с ним у Обелиска, теперь выглядел старше – морщины глубже, осанка сутулее. Но больше всего его поразили глаза: они были наполнены осознанием. Он знал.
– Что происходит? – спросил герой.
– День не повторяется, – ответил тот. – Он продолжается, но иначе. Как круг, что с каждым витком рисуется по-новому. И ты… ты это чувствуешь, да?
Герой кивнул, не понимая, как именно выразить охватившее его чувство. Время здесь было не просто нарушено – оно было пластичным, меняющимся, непостоянным.
Вдали, на краю площади, кто-то упал. Толпа расступилась, открывая вид на распростёртое на камнях тело. Человек судорожно извивался, пытаясь сказать что-то, но его губы не двигались.
Герой подошёл ближе.
На его лбу выступали чёрные знаки, медленно проступающие из-под кожи. Это были слова. Слова, которые менялись, шепча истину, но слишком быстро, чтобы их можно было прочитать.
– Он застрял между днями, – прошептал мужчина в сером.
Герой ощутил, как по позвоночнику пробежал холод. Завтра этот человек может исчезнуть. Или стать другим. И, возможно, в один из таких дней это случится с ним самим.
ГЛАВА 5. КТО ТЫ НА САМОМ ДЕЛЕ?
Герой проснулся с тяжестью в груди. Вскоре он понял, что это не просто тревога – тело ощущалось странно, непривычно. Его руки казались ему чуть длиннее, а пальцы тоньше, чем он помнил.
Поднявшись, он подошёл к узкому зеркалу в комнате. Оно было старым, с замутнённой поверхностью, но, несмотря на это, отражение показалось ему чужим. Его лицо… оно изменилось. Глаза стали глубже посажены, скулы резче, а кожа – чуть бледнее, словно утратила часть своего цвета.
Он провёл рукой по щеке, проверяя, действительно ли изменения реальны. Кожа казалась гладкой, но взгляд оставался чужим. Это был он, но в то же время – нет.
Выйдя на улицу, герой заметил, что жители города начали смотреть на него иначе. Кто-то избегал взгляда, кто-то, наоборот, задерживал его дольше, чем обычно. Было ли это проявлением страха? Или узнавания?
Он подошёл к лавке, где обычно брал хлеб. Продавщица – пожилая женщина в сером платке – сжала губы, когда увидела его.
– Ты выглядишь… иначе, – пробормотала она, избегая встречаться с ним глазами.
– Что ты имеешь в виду? – спросил он, но она уже отвернулась, притворившись занятой.
Скрыв беспокойство, герой двинулся дальше. Он знал, что должен проверить себя. Он должен увидеть себя полностью.
В доме, рядом с главной площадью, было большое зеркало. Ещё вчера он проходил мимо и видел своё отражение в нём. Теперь же ему нужно было убедиться, насколько оно изменилось.
Когда он подошёл к зеркалу, его сердце замерло. Изображение двигалось чуть медленнее, чем он. Он наклонил голову – и отражение повторило жест с запозданием. Он поднял руку – и его двойник сделал то же самое, но с долей секунды задержки.
Это был не просто оптический эффект. Он смотрел на себя, но чувствовал, что за стеклом что-то наблюдает за ним. Что-то изучает его.
Затем отражение изменилось. Глаза стали пустыми, чёрными, будто поглощая свет. Черты лица исказились, размылись, а затем приняли другой облик – того, кем он был раньше. Того, кого он помнил.
Герой отступил назад, ударившись о стену. Его сердце билось в панике.
В этот момент снаружи прозвучал крик. Он рванулся к окну и увидел, как толпа собирается вокруг чёрного обелиска. Знаки на камне изменились. Теперь среди надписей было и его имя.
В этот день он окончательно понял: он меняется. И с каждым днём он становится кем-то… или чем-то другим.
ГЛАВА 6. ГНИЮЩИЙ ХРАМ
Герой брёл по улицам города, следуя странному зову, который звучал где-то в глубине его сознания. Ему казалось, что он слышит далёкий шёпот, едва различимый среди завываний ветра. Шёпот звал его к зданию, которое прежде он избегал. Старый храм, что стоял на окраине города, был заброшен, его стены треснули, крыша провалилась, а тяжёлые деревянные двери висели на ржавых петлях.
Войдя внутрь, герой почувствовал запах гнили. Воздух был густым, вязким, наполненным чем-то тяжёлым, почти живым. Он оглядел зал. Вдоль стен стояли иконы, их лица были изуродованы временем, но теперь на них стекала густая чёрная жидкость, словно сама святость покинула это место.
На алтаре лежала раскрытая книга, её страницы были исписаны незнакомыми символами. Они дрожали, словно находились в движении, изменяясь каждый раз, когда он пытался сосредоточиться на них. Внезапно из темноты раздался звук – будто кто-то царапал камень длинными когтями.
Герой замер. В углу зала, среди теней, что казались слишком густыми для обычной темноты, что-то шевельнулось. Это был силуэт – высокий, искривлённый, его конечности были длиннее, чем должны быть у человека. Оно не двигалось, но он знал, что оно смотрит на него.
Шёпот, который он слышал прежде, теперь звучал громче. Он заполнял храм, эхом отражаясь от стен. Звуки сливались в неразборчивые слова, в жуткий хор голосов, которые просили, умоляли, предупреждали. Но среди них был один голос – тихий, едва различимый, но знакомый. Его собственный голос.
Герой сделал шаг назад, но под ногами заскрипели старые доски. Существо в углу дёрнулось, и на мгновение он увидел его лицо – точнее, отсутствие такового. Там, где должны были быть глаза, зияли пустые, гниющие провалы. Оно протянуло руку вперёд, и его пальцы, длинные, костлявые, покрытые той же чёрной жидкостью, потянулись к герою.
Он рванулся назад, вылетел из храма, захлопнул дверь и вжался в неё спиной. Сердце бешено стучало в груди. Храм оставался неподвижен. Но шёпот не исчез.
В этот момент он понял: что-то внутри этого здания было связано с ним. И оно не хотело его отпускать.
ГЛАВА 7. СЕРДЦЕ БОЛОТ
Герой шёл по вымощенной камнем дороге, ведущей за пределы города. Он не знал, почему решил свернуть сюда – его ноги двигались сами по себе, как будто кто-то невидимый направлял его. Дорога заканчивалась у границы болот, мрачных и вязких, укутанных густым туманом, который казался почти осязаемым.
Нечто странное сразу бросилось в глаза: вода в болоте была тёмной, как чернила, но на её поверхности не отражались ни звёзды, ни деревья. Лишь он сам. Однако отражение двигалось с едва заметным запозданием, как будто в воде существовала другая версия его самого.
Герой сделал шаг вперёд, и тёмная жижа под его ногами зашевелилась. В этот момент он услышал звук – негромкий всплеск, будто кто-то наступил на невидимую гладь воды. Он замер, но вскоре звук повторился, только теперь ближе. В глубине болот что-то двигалось.
Вдалеке, за скрюченными деревьями, он различил едва заметное свечение. Оно было неправильным, как будто сам воздух вокруг него искривлялся. Герой двинулся вперёд, прокладывая путь между торчащими из воды корнями.
По мере приближения стало ясно, что в самом центре болот бьётся что-то… живое. Поверхность воды шевелилась, искажаясь, словно под ней дышала огромная грудная клетка. Иногда на поверхности появлялись глаза – слишком большие, чтобы принадлежать человеку, а затем исчезали в глубине.
Тени в воде не принадлежали деревьям. Они двигались сами по себе, обходя его кругами. Когда он остановился, они тоже застыли. Но стоило ему сделать шаг – они повторили его движение.
Шёпот, знакомый, пугающий, возник прямо у него в голове.
– Ты пришёл…
Герой сжал кулаки. Голос не принадлежал никому из тех, кого он знал, но он чувствовал, что уже слышал его раньше.
Внезапно поверхность воды взорвалась фонтаном брызг, и нечто прорвалось наружу. Оно было высоким, скользким, покрытым чёрной слизью. У него не было лица, только зияющий провал, но сквозь него доносился утробный звук, будто само болото пыталось говорить.
Герой застыл, а затем… услышал свой собственный голос, доносящийся из пасти существа:
– Помоги… мне.
В тот же миг что-то схватило его за лодыжку и потянуло вниз.
ГЛАВА 8. ЗАБЫТАЯ НАДПИСЬ
Герой брёл по пустым улицам города, ощущая странное беспокойство. Ему казалось, что за ним наблюдают, хотя поблизости не было ни души. В воздухе висело что-то непостижимое, словно сам город пытался что-то сказать, но слова застревали в стенах, в ветхих окнах, в тенях, растянувшихся по булыжной мостовой. Эти тени казались гуще обычного, они не исчезали даже под светом тусклых фонарей, а двигались сами по себе.
На углу одного из зданий он увидел надпись. Строчки были выведены неровным почерком, будто написаны дрожащей рукой. Герой подошёл ближе. Чёрные буквы словно пульсировали, становились чётче под его взглядом:
«НЕ ОГЛЯДЫВАЙСЯ»
Сердце сжалось. Он огляделся по сторонам, но улица была пуста. Ветер шевелил изорванные занавески в окнах домов. Странное чувство тревоги нарастало, заполняя его грудь. Он моргнул – и надпись исчезла.
Герой замер. Возможно, это был просто обман зрения? Он провёл пальцами по стене, но под кончиками чувствовал лишь холодный, шершавый камень. Никаких букв. Он закрыл глаза, глубоко вдохнул, затем снова открыл их. Надпись вернулась, но теперь слова были другими:
«ОН СЛЫШИТ ТЕБЯ»
Жуткий холод пробежал по позвоночнику. Герой попятился, но стоило ему отвернуться – как надпись исчезла вновь. Теперь стена была совершенно чистой, будто никогда не знала этих слов. Он сжал кулаки, пытаясь подавить нарастающую панику. Его дыхание стало прерывистым, и в этот момент он заметил, что воздух вокруг словно загустел. Казалось, будто невидимые волокна обволакивают его, не давая двинуться дальше.
За его спиной раздался лёгкий скрип, похожий на шаги по влажной земле. Он не оглядывался. Его взгляд был прикован к стене, и он отчаянно надеялся, что если он не посмотрит назад, то ничего не случится. Но звук не исчезал. Напротив – он становился ближе.
Пальцы сжались в кулаки. Он сделал шаг вперёд, затем ещё один. Улица казалась бесконечной, но он знал: стоит ему замереть, как что-то коснётся его плеча. Шаги за спиной сменились на еле слышное дыхание. Оно было глубоким, неровным, почти осязаемым. В нём слышалось что-то чуждое, что-то, что не могло принадлежать человеку.
Внезапно на стене снова появилась надпись, но теперь буквы были крупнее, будто выцарапанные ногтями:
«ТЫ УЖЕ ОБЕРНУЛСЯ»
И тогда он понял, что действительно оглянулся.
Позади него не было никого. Только улица, пустая и безмолвная. Только тени, ставшие чуть длиннее. И его собственное отражение в мутном стекле напротив – отражение, которое смотрело на него с чужой, бездонной улыбкой.
ГЛАВА 9. ПЕРВЫЙ ИСЧЕЗНУВШИЙ
Герой проснулся с тяжёлым чувством тревоги. В воздухе витала странная тишина, которая казалась гуще, чем обычно. Даже ветер, пронизывающий улицы, сегодня не приносил с собой ни единого звука. Выйдя на площадь, он заметил, что люди, обычно собирающиеся здесь утром, стояли, растерянно переговариваясь между собой. Их голоса были приглушены, а лица полны беспокойства.
Что-то случилось.
Он подошёл ближе, пытаясь понять, о чём идёт речь. Чей-то голос дрожал:
– Он просто… исчез.
– Кто? – спросил герой, но никто не ответил.
Только молчание и взгляд, полный ужаса. Кто-то указал на обелиск, и сердце героя дрогнуло. Вчера ночью его поверхность была гладкой, но теперь на ней проступили новые письмена. Он сделал несколько шагов вперёд, с каждым шагом ощущая всё нарастающий холод.
«Я не хочу забываться».
Слова выглядели свежими, будто выцарапанные пальцами по гладкому, тёмному камню. Герой провёл по ним рукой – следы были влажными. Ему показалось, что он слышит слабый шёпот, доносившийся прямо из глубины камня. Слова исчезнувшего?
– Кто это написал? – спросил он у ближайшего жителя.
– Арлен, – пробормотала женщина. – Он был здесь вчера. Но утром его не стало.
Герой посмотрел на лица окружающих. Они казались бледнее, чем раньше, а в глазах застыл страх. Кто-то заметил его взгляд и торопливо отвёл глаза, словно не желая говорить больше.
– Что значит «не стало»? Он ушёл? – он настаивал.
Старик, стоявший рядом, медленно покачал головой.
– Он растворился. Прямо у нас на глазах.
Герой замер.
– Как это возможно?
– Мы не знаем, – пробормотал кто-то. – Он начал исчезать с рук. Потом – лицо… словно его вытягивало в пустоту. Он не кричал. Только повторял одно и то же…
Старик указал на надпись на обелиске.
«Я не хочу забываться».
Герой почувствовал, как ледяной страх охватывает его. Это не было обычным исчезновением. Это было что-то иное. Арлен не ушёл. Он стал частью камня.
В этот момент он понял, что ночь принесёт новые письмена. И если он не найдёт разгадку, следующим исчезнувшим может стать он сам.
ГЛАВА 10. ДОМ, КОТОРЫЙ ДЫШИТ
Герой чувствовал, что город становится всё более чуждым. Пространство менялось, улицы казались другими, даже воздух пропитывался чем-то плотным, липким, тягучим. Но больше всего его беспокоило одно место – старый особняк на окраине.
Днём он выглядел как обычный заброшенный дом, с потрескавшейся штукатуркой, провисшими ставнями и крышей, давно начавшей осыпаться. Но ночью, когда город погружался в темноту, особняк оживал. Из его стен доносились звуки – не скрипы дерева, не шорохи крыс, а ровное, мерное дыхание.
Это место звало его.
В ту ночь он не смог уснуть. В голове пульсировала мысль – если город хочет скрыть что-то от него, значит, он должен идти туда, где тьма сгущается сильнее всего. Он прошёл по пустынным улицам, чувствуя, как что-то наблюдает за ним из темноты.
Дом стоял перед ним, высокий, словно впивающийся в небо своими острыми крышами. Едва он приблизился, сквозь старую дверь донёсся протяжный вздох. Герой замер. Он ощущал, что внутри что-то ждёт его.
Но отступать было некуда.
Дверь открылась сама собой, издав сухой стон ржавых петель. Внутри пахло сыростью, гнилью и чем-то приторно-сладким, напоминающим разлагающиеся цветы.
Он шагнул внутрь.
Свет луны проникал через разбитые окна, выхватывая очертания мебели, покрытой тряпичными призраками простыней. В углах шевелились тени, но он не был уверен, было ли это игрой воображения или нечто иное двигалось в темноте.
И тогда он услышал это.
Глухой, ритмичный звук. Вдох. Выдох.
Герой коснулся стены. Она была тёплой.
Дом дышал.
В панике он отдёрнул руку, но краем глаза заметил, как поверхность под его пальцами дрогнула, словно вздымающаяся грудная клетка. Доски пола скрипнули, но не как мёртвое дерево – они будто прогнулись, принимая его шаг.
На стене появилось нечто.
Сначала он принял это за обычную трещину, но, всмотревшись, понял, что это линии, складывающиеся в символы. Те же самые, что появлялись на обелиске.
Он провёл по ним рукой. На ладони осталась липкая, тёмная жидкость.
Шёпот зазвучал вокруг него.
«Ты тоже станешь частью нас».
Он рванулся назад, но дверь захлопнулась. В этот момент стены начали сдвигаться. Комната сужалась, как лёгкие, выдыхающие воздух. Он чувствовал, как пространство становится теснее, а стены… смотрят на него.
Пол под ногами стал мягким, словно плоть.
Паника охватила его. Он бросился к окну, но стекло не разбилось – вместо этого его рука ушла внутрь, словно в чёрную жижу.
Внезапно кто-то прошептал прямо у его уха:
«Оставайся».
Из стен начали проступать лица. Искажённые, мёртвые, но они шевелились, их рты открывались в безмолвном крике.
Они были частью дома.
Он ударил по окну ещё раз, и на этот раз стекло рассыпалось, открывая мрак за его пределами. Не думая, он прыгнул.
Герой рухнул в темноту, ожидая удара, но вместо этого он оказался на площади, перед обелиском.
Его сердце бешено колотилось. Он посмотрел на камень. На нём появились новые слова:
«Дом дышит. И он голоден».
Теперь он знал, что в городе не просто исчезают люди.
Некоторые становятся его стенами.
ГЛАВА 11. ТЕ, КТО ПОМНЯТ ВСЁ
Герой начал замечать их не сразу. В городе было много странного – улицы менялись, время петляло, а его собственное тело становилось чужим. Но старики всегда оставались на своих местах. Они сидели на лавках, уставившись в пустоту, или бродили по улицам, бормоча что-то себе под нос. Никто не обращал на них внимания. Но однажды он услышал, как один из них сказал другому:
– В тот год, когда солнце стало синим, всё изменилось…
– Ты опять путаешь, – раздражённо ответил второй. – Солнце не становилось синим. Вода исчезла, помнишь? Люди пили воздух, а потом он загустел.
– Вы оба неправы, – вмешался третий, кутаясь в потёртое пальто. – Город всегда был таким. Мы просто забыли, как всё началось.
Герой замер. Они говорили о прошлом города. Но каждое их воспоминание противоречило другому. Это были лишь обрывки, путающиеся между собой, словно старые киноплёнки, наложенные друг на друга.
Он решился подойти ближе.
– Простите… что вы имеете в виду? Как изменился город?
Старики уставились на него. Их глаза были как тёмные провалы, в которых не отражался свет. Герой почувствовал неприятный холодок – словно его разглядывали не просто люди, а что-то чуждое, древнее, способное видеть сквозь него.
– Ты тоже забудешь, – сказал один из них. – Все забывают.
– Но мы помним, – добавил другой. – Мы – последние.
– Последние кто? – спросил герой.
Но они уже отвернулись, их лица вновь погрузились в безразличие. Он попытался заговорить снова, но внезапно один из стариков схватил его за запястье. Его пальцы были ледяными. Герой вздрогнул, но не отдёрнул руку. Он чувствовал, как холод от прикосновения проникает под кожу, растекается по венам, словно старик передаёт ему нечто большее, чем просто слова.
– Если хочешь знать правду, найди библиотеку. Если она ещё существует.
Герой почувствовал, как сердце сжалось. Библиотека. Он не видел её в городе, но она должна была быть. Библиотеки есть везде. Но почему он никогда не замечал её здесь? Он уже собирался задать ещё один вопрос, но моргнул – и старики исчезли. Лавка была пуста. Будто их никогда и не было.
Но он знал, что они были реальны.
И что их предупреждение – это не просто бред сумасшедших.
Герой огляделся. Улицы стали ещё пустыннее. Воздух будто сгустился, обретая невидимую тяжесть. Ветер донёс обрывки слов, несвязных, искажённых, как эхо чужих воспоминаний. Он стоял в одиночестве, но чувствовал, что за ним наблюдают.
Библиотека. Он должен её найти. И как можно скорее.
ГЛАВА 12. ВТОРАЯ НАДПИСЬ
Ночь в этом городе никогда не наступала внезапно. Она подкрадывалась, словно хищник, растекаясь по улицам вязким мраком. Углы зданий становились острее, тени удлинялись, а воздух наполнялся чем-то густым, почти осязаемым. Герой уже знал – с наступлением темноты появится обелиск. Он чувствовал его присутствие задолго до того, как увидел.
Он шагал по пустым улицам, следуя не столько интуиции, сколько неясному, тянущему ощущению. Город сам направлял его. Окна домов темнели, свет в фонарях мерцал, словно боролся с невидимой силой. И вот, как и в прошлую ночь, на главной площади вырос обелиск.
На этот раз герой не испытывал такого ужаса, как в первую ночь. Он уже знал, что увидит на его поверхности новые письмена. Он знал, что они предназначены ему. Но к тому, что именно он прочтёт, он не был готов.
Надпись на чёрном камне начиналась с его имени. Оно было выведено чёткими, ровными буквами, словно вырезанными чем-то неведомым. Но дальше текст менялся. Слова сплетались в фразы, которые он не мог сразу осознать. Это была не просто запись. Это была память.
«Тебя здесь не должно быть. Но ты был. Ты всегда был. Вспомни.»
Герой провёл рукой по гравировке, но на ощупь камень оставался гладким. Слова, казалось, не были вырезаны, а как будто являлись частью самого материала. Они вибрировали у него под пальцами, пульсировали в такт его дыханию. Но что значили эти слова?
Он попытался вспомнить. Ему казалось, что он прожил в этом городе всего несколько дней, но эти буквы намекали на иное. «Ты всегда был». Что это означало? В памяти не было ничего, кроме последних событий – пробуждения в чужом теле, встречи с жителями, стариками, которые помнили всё… и теперь этот обелиск.