Рассказы, поэмы и стихи

Обращение к читателю!

Поскольку я, как писатель данного рассказа, стремилась не оставить читателя равнодушным, то мне бы хотелось предупредить его, что рассказ во-первых, не является чьей-то биографией, во-вторых, содержит суицидальные фантазии, и в третьих, временем и местом действия в нём подразумевается некий город в США 50-х годов. Почему именно США 50-х годов? Мне кажется, что этот период в истории очень интересен, и ярче всего был прожит в этой стране. Ещё хотелось бы добавить, что лично я считаю, что жизнь даётся человеку один раз и она прекрасна, и поэтому я настоятельно рекомендую читателю приступать к чтению этого рассказа только, если ему уже исполнилось 18 лет! Заранее спасибо!

"О Летиции"

Пролог

Пожилая женщина с седыми волосами, сквозь седину которых редко виднелись светло-рыжие волосы со скорбью смотрела на фото на надгробии могилы юной девушки. На нём она видела её радостное округлое лицо в обрамлении густых ярко-рыжих локонов, открытый ясный взгляд её голубых глаз и обаятельную милую улыбку. Это была её дочь – Летиция Эдна Макфёрсон, дата рождения которой было 26.07.1939г., а датой смерти – 20.09.1956г.

Устав от боли в ногах, и от внутренней боли женщина повернулась, и медленно побрела между другими могилами ко входу в кладбище, где её ожидал автомобиль. Женщина эта часто приезжала на могилу своей дочери, но сегодня ей было особенно тягостно её навещать, так как это была годовщина ухода её дочери из жизни.

Над цветами, которые она оставила на могиле, подувший ветер маленьким вихрем закружил осенние листочки, так что некоторые из них упали в букет и смешались с цветами.

1

Темноволосый парень стоял и изображал что-то перед компанией молодых людей, состоящей из парня со светлыми волосами, светловолосой девушкой с короткой стрижкой и девушкой с рыжими волосами, которая громче остальных смеялась над его кривляньями.

– Ладно, Джон! Хватит тебе уже меня пародировать! Ха-ха. Я вовсе не так играю! Присядь, и расскажи нам лучше что-нибудь другое, – сказал блондин, и по его виду парень по имени Джон понял, что другу действительно уже не интересно его слушать.

– Как скажешь, Хек, – развёл руками темноволосый и улыбнувшись сел на своё место.

Компания сидела в одном из тех кафе на открытом воздухе, которые работали с лета и ещё не закрылись, хотя стояло уже начало осени.

– А мне нравится как он о тебе рассказывает , Хек! Джон такой забавный! Ребята, сегодня такой замечательный вечер, давайте выпьем! – широко улыбаясь со смехом произнесла рыжеволосая девушка и подняла свой стаканчик с вином к центру стола.

– Даа! Он просто отпадный, Летти! – усмехаясь, сказал ей блондин.

Компания засмеялась. Все подняли свои стаканчики, и чокнулись с рыжеволосой девушкой.

– Повод действительно есть, да Летти? – с вкрадчивой улыбкой произнесла блондинка с каре, отпив из своего стаканчика, ведь ты планируешь стать председателем студсовета колледжа! – и она захихикала, после чего икнула.

– Да, Джесс! Я очень на это надеюсь, ведь мне так интересна жизнь колледжа и жизнь молодёжи! Я считаю, что всем нам в колледже нужно быть в содружестве, больше общаться, делиться опытом и доверять друг другу! И ещё я считаю, что нам повезло, что мы познакомились и подружились, мы – короли колледжа! – искренне и радостно улыбаясь, произнесла Летиция и все снова засмеялись.

– Кажется кому-то пора домой, – тихо, но твёрдо произнёс Хек, допил свой стаканчик и смял его, – Пойдём, Летиция, я тебя отвезу.

– Да, пойдёмте, уже поздно, – проговорила Джесс и быстро встала из-за столика.

Джон и Хек расплатились и повели девушек к машине. Джон накинул свою куртку бомбер на плечи Джесс, потому что та пожаловалась, что ей холодно. А Летиция не стала просить куртку у Хека, так как ей было жарко от выпитого, да и до машины было идти недалеко.

Так легко и весело они вместе провели вечер 16 сентября 1956 года.

2

На следующее утро Летиция чуть не проспала на занятия в колледж, но всё-таки встала и во время была готова. Она смело осмотрела своё отражение в большом овальном зеркале, висящем на стене. Ярко-рыжие кудри, которые она окрашивала с помощью гранатового сока, вьющиеся от природы, с двух сторон оправляли её широкое, но миловидное лицо. Всегда широко раскрытые голубые глаза с завитыми ресницами она слегка подкрасила тёмным карандашом. Она использовала только немного пудры и её любимую помаду морковного цвета, которая как ей казалось делала её красивой.

Сегодня она была одета в светло-сиреневое платье с поясом, поверх которого надела светло-жёлтую кофточку болеро. Удовлетворённо кивнув своему отражению, она сказала стриженному йорку, устроившемуся на подушечке в плетёном кресле:

– Жди меня, и не скучай, ладно, малыш Фрэнки, – и ласково его погладила.

– Я приду домой, и мы с тобой напечём кексиков, – добавила она, затем взяла со стола сумочку и вышла из своего дома, находящегося в двух шагах от колледжа.

Когда-то это был дом её дяди, но потом он уехал и жил теперь в северном штате. И так как дом всё равно долго пустовал, родители Летиции договорились с её тетей Амелией, живущей в городе, чтобы она помогла им его отремонтировать. Они хотели, чтобы их дочь, отличница в школе продолжила также хорошо учиться и в колледже, и что для этого ей бы не мешало уединение.

Родители сильно отличались от тёти девушки, которая в её глазах выглядела как настоящая ухоженная городская дама: модно одетая худая брюнетка с тонкими чертами лица. Мать и отец Летиции были зажиточными фермерами, имевшими много наёмных работников, выполнявших за них всю грязную работу. Они вполне располагали собой и своим временем, и поэтому всегда имели отдохнувший и опрятный вид. Но всё же они были слишком простыми людьми, чтобы Летиция могла откровенно ими гордится, хоть и была им за многое благодарна.

Однажды летним днём, накануне учёбы, тётя приехала в гости к Летиции. Она хотела узнать понравилось ли племяннице то, как она обустроила ей жилище. Летиция тогда в радостном возбуждении рассказала ей о своих планах стать председателем студенческого совета. И не сдержавшись, рассказала о своём дурацком сне, в котором она выступала в поддержку своей кандидатуры перед большой аудиторией, как вдруг у неё начался понос. Все стали над ней смеяться, а она ничуть не смутилась и стала убеждать всех, что это естественно и нормально, и с каждым может случиться, с такой же уверенностью, будто это часть её предвыборной речи…Тётя тогда коротко посмеялась и сказала Летиции, что она просто нервничает, что ей стоит успокоиться и у неё всё получится.

Отсидев на лекциях положенное время, Летиция поспешила к организаторам своей предвыборной кампании. Здесь в колледже на первом этаже прямо по коридору по правой стороне в маленькой комнатке этим занимались две девушки: одна – лет 36, кареглазая, слегка высокомерная девица с элегантной укладкой светлых крашенных волос, и вторая – лет 24, симпатичная невысокая девушка с шапкой мелко-вьющихся коротких русых волос и воздушной чёлкой. С ними Летиция обсудила то, какого цвета у неё будут флажки, стаканчики, какие постеры с её фотографиями лучше выбрать, в каком количестве их следует расклеивать и где. Блондинка со знанием дела руководила процессом организации, и Летиция доверяла ей во всём, и во всём с ней соглашалась, также как и её помощница. Летиции даже и не приходило в голову с ними о чём-то спорить с одной стороны из-за собственной неопытности, с другой стороны ей важна была только её цель.

И вот сейчас она стояла, и дружелюбно на них глядя, улыбалась и согласно кивала на всех их рекомендации, лишь изредка задавая им какие-либо уточняющие вопросы.

Ей было так приятно с ними общаться. Они выглядели такими бодрыми, деловыми и модными: та, что постарше была одета в светло-коричневое платье с чёрным лаковым поясом и кофточкой в тон платью, а на той, что помоложе была надета малиновая блузка с разноцветным ожерельем и ярко-синяя юбка.

Они уже обо всём договорились, и Летиция ушла, как вдруг она вспомнила, что не спросила их об одной важной детали. И поэтому она вернулась, но подходя к приоткрытой двери услышала приглушённый смех и почему-то остановилась.

– Такая вульгарная и глупая девка, самоуверенная-яяя… – послышался резкий голос блондинки.

– По-моему наоборот стеснительная, довольно простая и не очень уверенная девица, одним словом – слабая кандидатура на такую должность – ответил ей голос помощницы.

– Вот именно, никто, – продолжала блондинка воинственно, – из ниоткуда, и собралась стать президентом студсовета, ахаха, – на последнем слове блондинка расхохоталась.

– Да, там наверняка уже решено кто выиграет в этих выборах, – сдерживая смех, говорила помощница, – ясно же , что это будет Лайза Хэрис.

– Лайза Хэрис, точно! Её отец, очень уважаемый человек в городе, и он лично знаком с директором колледжа. Не зря среди студентов только о ней сейчас разговоры и идут, – согласилась старшая организаторша.

– Оу, значит она легко может стать председателем студсовета, но не эта провинциальная девочка. Она хоть и старается, но ей явно не хватает…

Летиция не стала слушать их дальнейшие рассуждения, и тихими шагами пошла оттуда прочь.

Она была расстроена и шокирована абсолютно всем, что услышала: и тем что они говорили и как. В голове её звучали обрывки их фраз "вульгарная глупая девка", "провинциальная", "никто из ниоткуда", "ясно кто победит". Как ни обидны были эти слова, но хуже всего Летиции становилось от новости, что ей, очевидно, ни за что не выиграть на выборах, что это сделает другая девушка. Ведь они говорили так, будто это уже решено.

Летиция спускалась вниз по лестнице колледжа, и наткнулась на своих одногруппников: двух парнишек и девушку, самых обычных и неинтересных на всём курсе, как считала Летиция. Родители одного из них вроде бы были эмигрантами из какой-то европейской страны – то ли из Молдавии, то ли из Хорватии, и у него была странная, сложно выговариваемая фамилия. Этот паренёк заговорил с ней:

– Летти, мы придём на вечеринку в честь твоей предвыборной кампании, мы уверены, что ты победишь! – с улыбкой сказал он и другие согласно закивали, хоть и без особого энтузиазма в лицах.

– Конечно, приходите! – махнула ему Летиция и направилась домой.

Дома, закрыв за собой дверь она попыталась успокоиться, и придумать чем себя отвлечь от дурных мыслей. Тогда она решила позвонить Джессике, чтобы позвать её походить по магазинам. Так как тётя возобновила для неё телефонную связь, Летиция часто звонила подруге в кампус женского общежития. Она вдруг вспомнила как Джесс удивилась, что она, Летти не будет жить в общежитии. Лети не стала объяснять ей почему, а просто сказала, что так получилось. Теперь Летти уныло думала о том, как глупо она наверное выглядела в глазах Джессики с этим её отдельным домом, когда большинство студентов очень весело жили в кампусах.

– Хэллоу, это кампус женского общежития. Вам кого? – послышался голос вахтера.

– Здравствуйте! Мне нужна Джессика Хилтон из 302 комнаты, – вежливо ответила Летиция.

– Ожидайте… – сказала вахтёрша и громко положила трубку на стол.

Летиция тряхнув головой, заморгала и стала ждать.

Через пару минут она услышала голос Джессики:

– Привет, это Джесс. С кем я говорю?

– Джесс, это Летиция, я хотела бы пригласить тебя пройтись по магазинам, ты не против? – с надеждой в голосе спросила подругу девушка.

– Прямо сейчас? -переспросила Джессика.

– Да, можно прямо сейчас, ато мне очень нужно, – упрашивала её Летиция.

– Ну хорошо, тогда давай встретимся на том перекрёстке, где и обычно. Я сейчас выхожу, – сказала Джессика.

– Спасибо, Джесс! – с деланной радостью в голосе ответила ей Летиция и, насыпав корма в миску своему йорку, поспешила на встречу с подругой.

В магазине одежды Летиции приглянулось тёмно-синее платье в белый горох, примерив его, она почувствовала себя более взрослой и интересной.

– Тебе правда оно так нравится, Летти? – с сомнением в голосе спросила Джесс, – по-моему как-то не по возрасту, – и прищурив свои серые глаза, она оглядела подругу.

– Да, оно мне очень нравится, думаю, я его возьму, – просто ответила ей Летиция.

Когда же они подходили к кассе, она спросила Джессику не нужно ли и ей самой что-нибудь купить, но та с ухмылкой ответила, что у неё есть всё необходимое.

3

Весь следующий учебный день в колледже Летиция как обычно старательно занималась учёбой. Когда же он закончился, и она направилась домой, ей в холле встретился Джон.

– Привет, Джон, – с широкой улыбкой сказала она ему, – а где сейчас Хек? Он на тренировке или в кампусе? Я бы хотела встретиться с ним сегодня вечером.

– Ээ…Хек сейчас…на тренировке, я думаю, – смущённо запнувшись, ответил ей Джон, – в кампусе его точно нет, – добавил он.

– А, хорошо, тогда я позвоню ему позже, – сказала Летиция, улыбнувшись.

Джон одобрительно кивнул ей, и она ушла.

Вечером того же дня Летиция сидя в своём новом платье, ехала в салоне роскошного Ти-бёрда Хектора в предвкушении романтичного вечера. Подходя к машине, она почему-то не села на переднее сиденье рядом с ним, когда садилась внутрь, а неуклюже протиснулась на заднее место справа напротив него. Хек ничего ей на это не сказал, а только вздохнул и выбросил свою докуренную сигарету в открытое окно автомобиля. Он молча вёз её в одно из тех пустынных мест, где часто оставались уединиться всякие парочки. Когда же они оказались там, Летиция перелезла на переднее сиденье, почувствовав себя глупо и неловко от того, что не сделала этого раньше. Затем она одной рукой поправила свои локоны.

– Хектор, милый, я так рада нашей встрече, – сказала она, и обняв его за шею потянулась к нему за поцелуем. Он повернул голову и холодно ответил на её поцелуй, но вскоре отстранился, и вздохнул с явным облегчением.

– Извини, мне что-то не хочется сегодня, видимо устал на тренировке, – сказал он сухо после некоторой паузы, и отвернулся.

Летиция понимала, что тоже устала в последнее время и, потому хотела хорошо провести вечер. Она не собиралась рассказывать Хеку о своих проблемах и тревогах.

– Это ничего, я понимаю … – немного сконфузившись начала она говорить, и хотела добавить, что она знает, что бейсбол – это выматывающий вид спорта, но он прервал её:

– Мы расстаёмся с тобой, Летти, прости.

Сначала она не поняла, ей показалось, что она ослышалась. Но затем, сдерживая дрожь в голосе она спросила:

– Я, что, тебе разонравилась?

– Да, – услышала она короткий и ясный ответ.

– Я в чём-то виновата перед тобой? – спросила она его вновь.

– Нет. Конечно, нет, – услышала она в ответ. Затем он завёл двигатель своего форда и, не глядя на неё, повёз её к ней домой.

Летиция не включая свет, стояла посреди комнаты и оттуда сквозь занавеску смотрела на то, как Хек отъезжал от её дома. Вскоре, когда звука его машины не стало слышно, она включила свет, грудь её вздымалась от глухих рыданий. Её йорк сидел под креслом, глядя на неё. Летиция посмотрела на себя в зеркало, и увидела своё и без того не очень привлекательное, сейчас такое некрасивое лицо.

Тогда она выключила свет, легла на кровать и продолжила рыдать. Ей было так плохо, что она не услышала как к ней запрыгнул её йоркширский терьер и попытался облизнуть ей лицо. Она не отстраняла его, но и была не в силах его погладить.

Так прорыдала она почти до утра, пока не заснула.

4

Джон и Хек сидели, одетые в форму бейсболистов на скамейке стадиона колледжа. Их ожидала очередная игра в бейсбол. Джон рассказывал другу про то, как он встретил Летицию в колледже.

– … тут она увидела меня, подходит и говорит "О, привет Джон! Ты не знаешь где сейчас Хек?" – он засмеялся, передразнивая девушку, – "Хек"! Как будто ты её закадычный друг! Ахаха, – и он снова засмеялся.

– Дура, – раздражённо прокомментировал услышанное Хек, поочерёдно разминая то одну, то другую ногу, – безмозглая дура. Я расстался с ней вчера, – он встал со скамьи, и добавил, – пошли играть, Джон, – направившись вниз к полю стадиона.

Джон вначале растерялся из-за слов друга, но потом спросил:

– Так сразу?

И он услышал в ответ:

– Да. Не могу её больше терпеть, она меня бесит.

Летиция проснулась и по привычке взглянула на будильник, что стоял на тумбочке у её кровати. Голова её раскалывалась от боли из-за недавних рыданий. Часы показывали, что до начала лекций оставалось полчаса. Быстро встав с постели, Летиция сдёрнула с себя платье, надетое накануне вечером, и так и не снятое. И устремилась в ванную. Затем наскоро приведя себя в порядок, и переодевшись, она помчалась на занятия в колледж.

Там склонив голову, она просидела, пряча за кудрями лицо все лекции подряд. И она не была как обычно бодра, весела и непосредственна, не задавала вопросы преподавателям и не разговаривала ни с кем из других студентов. Со стороны можно было подумать что она о чём-то глубоко задумалась. На самом же деле в её голове не было мыслей об учёбе, а только мрачные мысли одолевали одна за другой. Чтобы совсем не отчаиваться, а как-то справиться с ними, она решила позвать Джессику в кино.

После лекций Летиция зашла в аптеку и купила болеутоляющее и две бутылки содовой, так как ей жутко хотелось пить. Придя домой она вначале приняла таблетку от головной боли, запив её содовой. Затем лёжа на кровати, она ждала пока утихнет боль и тихонько разговаривала со своим йорком, по обыкновению запрыгнувшем к ней на кровать. Когда же ей стало легче, она встала и набрала номер кампуса, в котором жила Джесс. И вскоре та взяла трубку:

– Алло, кто это? – услышала в трубке Летиция.

– Джесс, это Летиция. Я хотела бы позвать тебя в кино сегодня, – хриплым голосом произнесла девушка.

– Я не могу пойти в кино с тобой сегодня, Летти, я уже иду в кино со своей соседкой по комнате, извини, – надменным тоном ответила Джессика,– пока, – сказала она и повесила трубку.

– По…ка.., – обескураженно ответила Летиция и грустно положила трубку.

"Как же так?" хотелось ей сказать Летиции, "Я ведь твоя подруга, разве ты не можешь пригласить в кино и меня тоже?" Как же она может отказывать ей со встречей, когда она так ей нужна? Ведь она хотела рассказать Джессике, что Хектор бросил её.

Конечно Летиция понимала, что и выглядела сейчас не лучшим образом, не подходящим для похода в кино. Но как же она могла так ей ответить?

Оставшуюся половину дня Летиция пыталась занять себя всем, чем могла. Она включила радио на кухне, и настроив волну, на которой играл её любимый джаз, готовила кексы. Рок-н-ролл она не очень любила, в отличие от того же Джона, которому под его звуки всегда артистично удавалось изобразить музыкантов на потеху другим. Но теперь её до смерти раздражал и этот джаз по радио, и эти кексы, которые, как ей казалось, пеклись так медленно. Зато её любимый йорк весело тявкал, бегал и крутился возле неё. Закончив с выпечкой, Летиция выключила радиоприёмник и стала читать свои записи лекций.

Занятие всем этим слегка разгрузило ей голову, хоть и не вывело из депрессивного настроения полностью. Желая хоть немного привести себя в порядок к завтрашнему дню, она нанесла на лицо маску, а на глаза положила кружки огурца перед тем, как лечь спать.

5

На следующее утро Летиция чувствовала себя лучше. Она снова решила надеть синее платье в белый горох, но с серой кофточкой сверху. Свои локоны она аккуратно собрала сзади шпильками, и ими же закрепила белую шляпку на своей голове, после чего отправилась в колледж.

В колледже она провела довольно скучный учебный день. В лекциях, которые читали преподаватели она не нашла ничего интересного, но возможно она просто не очень внимательно их слушала, механически записывая. Одна девушка подошла к ней после лекций, чтобы попросить дать ей переписать кое-что из того, что она пропустила из-за болезни. Летиция с искусственной улыбкой ответила ей согласием. А девушка как-то странно посмотрела на её шляпку, развернулась и молча, ушла.

Летиция возвращалась домой, планов на вечер у неё не было, и она не знала, что будет делать. Поэтому она просто пошла домой. На траве перед зданием колледжа стояли, сидели и даже лежали студенты: некоторые из них были по парам, но большинство в компаниях. Летиция почувствовала себя несчастной, её ужаснуло острое чувство одиночества среди этого живого моря счастливых, довольных, и таких беззаботных молодых людей и девушек. Она торопливо зашагала, но внезапно увиденное заставило её остолбенеть. Она вдруг ясно увидела как Джесс, улыбаясь садилась в машину Хека, припаркованную за одним из деревьев, растущих вокруг и перед колледжем!

Да, это была она, и он, Хек. Она видела как его машина поехала по дороге ведущей к мужскому кампусу. Отсюда пешком до него идти было всего ничего, но на машине в объезд получилось бы немного дольше.

Но ей было неважно. Летиция, не спеша шла в мужской кампус. Она должна была проверить, слишком сильны были её подозрения. И через некоторое время она оказалась на месте. Сердце её тяжело застучало, когда она заметила машину Хека во дворе общежития. Поднявшись по ступенькам входа в кампус, Летиция вошла внутрь. Она подошла к вахтёру, пожилой женщине и улыбнувшись, сказала:

– Здравствуйте, я Летиция Макфёрсон, мне нужно к моему другу Хектору Уильямсону, он живёт в 124 комнате.

Вахтёрша надела очки, нашла названное имя в списках студентов и ответила девушке:

– Всё правильно, проходите.

Пройдя по коридору, Летиция нашла 124 комнату. Она осторожно нажала на дверную ручку, и та неожиданно поддалась, так как дверь была не заперта изнутри. В щели приоткрывшегося дверного проёма Летиция увидела их слева на кровати: в впопыхах снимая друг с друга одежду, они занимались известно чем! Он схватил её и развернул задом к себе, после чего она повернув голову, приоткрыла рот. И так они были похожи в этот момент с их светловолосыми головами прижатыми друг к другу, слово безумные брат и сестра. Хек, казался великаном, взявшим власть над миниатюрной Джесс, которая уже начала стонать.

– Кто твой король, Джесс? – услышала Летиция хриплый шёпот Хека.

– Уф, только не говори, как она, меня это совсем не заводит! – с раздражением прошипела Джессика, а потом снова застонала.

– Да меня это тоже не заводит, хаха, – виновато отвечал Хек и они продолжили, набирая обороты.

Промчавшись мимо вахтёрши, Летиция сбежала вниз по ступеням и понеслась домой, как на пожар. За считанные минуты она пересекла расстояние от общежития до дома и оказалась на его крыльце. Кровь в её ушах стучала. Сердце колотилось. Слёзы бежали по щекам. Прикрывая рот ладонью, она еле сдерживалась, чтобы не зарыдать прямо на улице.

Как они могли?! Хектор урод! А Джессика лицемерка и шлюха! Они даже забыли запереть за собой чёртову дверь! Летиция рыдала в голос, прислонившись спиною к входной двери, оказавшись наконец внутри. Её йоркширский терьер затявкал, глядя на неё из комнаты.

– Тихо, Фрэнки! – грубо велела она ему.

Затем скинув туфли, она прошла на кухню и достала бутылку содовой, так как ей захотелось пить. Отпив из бутылки половину, она прошла в комнату и присела на пол напротив зеркала. Боль и отчаяние в высшей степени захлестнули её. Ей вспомнились все её недавние обиды: и про то какая она ужасная, что не может стать председателем студсовета, и про то как её отверг Хек. Вот почему они с Джессикой были сейчас вместе. Впрочем могло быть и наоборот, он, Хек мог бросить её, Летицию из-за того, что тайно встречался с Джессикой! Ах, эта подлая Джесс, как она могла так с ней поступить?! Она вспомнила как та прошипела Хеку "только не говори, как она, меня это не заводит". Всё это время они насмехались над ней! И как давно они могли встречаться? А она перед ними уши развесила, в глаза им заглядывала, считала своими друзьями. Но такие друзья хуже врагов. Всё это время она была одинока и не подозревала об этом. А тут ещё это выступление с речью в защиту её предвыборной кампании, на котором она сама выставит себя полным посмешищем!

– Нет, этому не бывать! – сказав вслух, раз и навсегда решила Летиция. Она не станет унижаться по собственной воле. Ведь все тогда узнают, какая она теперь жалкая, полное ничтожество и самый одинокий человек во всём колледже! Хотя никто не станет голосовать за неё, Летиция и на это потеряла надежду, раз всё итак уже было решено. Все её планы стать кем-то значимым в колледже, чтобы завести много друзей среди студенческой молодёжи были полностью разрушены. Удача на личном фронте оказалась обманом, а дружба – фальшивой. Летиции сделалось жутко от осознания того, что всё это случилось с ней так рано. Не прошло и семестра, а она пережила уже столько горя. Чем она всё это заслужила? Что она сделала плохого? Летиция встала и выкрикнув "Ты просто деревенская дура!", бросила бутылку с недопитой содовой в зеркало на стене. Бутылка разбилась о зеркало, оставив на нём мелкие царапины, и разлетелась осколками по комнате. Испуганный йорк убежал в коридор.

– Они смеются над тем, как я говорю – прекрасно, больше они меня не услышат! – Летиция подобрала остаток от горла бутылки, переложила его в удобную руку и поднесла к своей шее. Он напоминал стеклянный воланчик с неровными острыми краями. Крепко держа этот осколок в правой руке, левой – она зачем-то сорвала с себя шляпку. В голове у неё промелькнули мысли "А что будет с моим пёсиком Фрэнки? Кто о нём позаботиться? Наверное его заберёт тётя, ведь это она его ей подарила на её последний день рожденья? А её родители? Что будет с ними?! Но она не могла их разочаровать, рассказав о своих неудачах. Они и не звонят ей лишний раз, потому что не хотят надоедать ей с расспросами. Ведь они думают, что у неё такой умной и целеустремлённой девушки, должно быть всё идёт замечательно.

– Нет, я не смогу…это стерпеть …– вымученно пробормотала Летиция, и с силой вонзив себе в шею осколок бутылки, взрезала им её, прорисовав слева направо короткую, широкую, довольно глубокую, страшную рану. Кровь заструилась по её груди и рукам. Она выронила горло бутылки и инстинктивно поддалась вперёд, пытаясь откашляться, потому что задыхалась, но тщетно, так как она больше не могла легко высунуть язык. Тогда она откинула голову назад, но стала захлебываться и упала на колени, а затем набок. Лёжа в такой позе, истекая кровью, она уже неотвратимо умирала. Яркий солнечный свет в её полуоткрытых глазах вскоре сменился тьмой, и Летиция покинула этот мир.

Эпилог

Хектор бросил Джессику спустя месяц после смерти Летиции, и она стала встречаться с Джоном.

Йоркширского терьера Летиции забрала к себе её тётя, и он остался жить у неё.

Председателем студсовета колледжа была выбрана Лайза Хэрис.

Отец Летиции умер от сердечного приступа спустя две недели после смерти дочери.

Мать Летиции умерла от рака поджелудочной железы спустя семь лет после смерти дочери.

***

От автора

Понимая, что многое в моём рассказе осталось как бы за кадром, спешу привести информацию, которая также может быть интересной для читателя и поможет ему составить полное представление об изложенной в нём истории. Начну с имён персонажей.

Тед Макфёрсон 13.05.1911 (отец Летиции, фермер)

Маргарет Макфёрсон 24.01.1913 (мать Летиции, жена фермера)

Летиция Эдна Макфёрсон 26.07.1939 (студентка, дочь фермеров)

Энни Лоусенд 18.11.1938 (подруга Летиции из её родного городка)

Амелия Уайет 4.07.1917 (тётя Летиции, бывшая жена дяди Летиции)

Боб Эдвардс 24.01.1913 (родной брат мамы Летиции, геодезист)

Хектор Уильямсон 8.01.1939 (студент, бейсболист)

Джон О'Хара 28.11.1938 (студент, бейсболист, лучший друг Хектора)

Джессика Хилтон 17.06.1939 (студентка, подруга Летиции)

Якоб Георгице 7.08.1939 (студент из Молдавии, одногруппник Летиции)

Мэри Томсон 11.09.1939 (студентка, однокурсница Летиции)

Лайза Хэрис 29.01.1939 (одна из самых популярных студенток в колледже)

Эмма Дерик 12.04.1920 (организатор различных мероприятий колледжа)

Сьюзи Толбот 17.05.1932 (помощница Эммы)

Артур Хигиртон мл. 9.04.1907 (директор колледжа экономики и менеджмента)

Габриэла Янг 8.08.1900 (заместитель директора по учебной работе)

Теперь немного о персонажах.

Тед Макфёрсон – потомственный сын фермеров шотландского происхождения.

Маргарет Макфёрсон (в девичестве Эдвардс) родилась и выросла в маленьком американском тауне (от англ. town – маленький город, напоминающий посёлок городского типа)в семье фельдшера и обувщика. В молодости она недолго работала медсестрой, пока не вышла замуж за сына зажиточных фермеров, живущих недалеко от этого городка.

Боб Эдвардс – специалист по геодезии, после развода оставил родные края, и переехал в более северные широты страны в поисках нового смысла жизни.

Амелия Уайет много лет проработала юристом, была замужем за Бобом Эдвардсом в течение длительного периода, но так как в этом союзе не было детей, их брак в итоге распался. Вскоре Амелия вышла замуж во второй раз, родила сына, стала домохозяйкой, увлекающейся флористикой.

Летиция Эдна Макфёрсон была отличницей в школе и большую часть времени посвящала прилежной учёбе. На досуге она немного увлекалась выпечкой, а также верховой ездой. Она часто ездила в ближайший от фермы её родителей городок, в котором жила её подружка Энни, дочь местного ветеринара, с которой они вместе весело проводили время по выходным и на каникулах за походами в кинотеатр, по магазинчикам и на всякие сельские ярмарки и празднества. Так Летиция жила до окончания школы. Летом 1956 г. она поехала учиться в большой город, где успешно поступила в колледж экономики и менеджмента на специальность экономики и управления соответственно. При поступлении в колледж Летиция познакомилась с девушкой по имени Джессика. После чего они познакомились с бейсболистами Хеком и Джоном, студентами того же колледжа, поступившими на специальность менеджмента инвестиционных проектов. С одним из новых друзей – Хеком – Летиция в последствии получила первый опыт отношений с мужчинами. Хек в итоге, не заботясь о её чувствах, переключился на её подругу.

Джессика Хилтон, студентка колледжа по специальности финансовый менеджмент, приехала из соседнего маленького тауна и до поступления в колледж снимала в новом городе комнату.

Хектор Уильямсон, сын Ларри Уильямсона, известного в городе бизнесмена-предпринимателя, должен был продолжить дело отца, заняв его место, но не оправдал родительских надежд, так как в последствии профессионально занялся бейсболом.

Джон О'Хара родился в семье стоматологов. Закончив обучение в колледже, он стал работать в сфере продаж.

Лайза Хэрис, дочь высокопоставленного городского чиновника Роберта Хэриса, стала в последствии блестящим сотрудником одной начинающей финансовой компании.

Якоб Георгице, сын молдавских евреев, настоящая фамилия которых Херц, эмигрировавших в США во время Второй Мировой войны.

Мэри Томсон, скромная городская студентка-первокурсница. Она не доучилась в колледже, бросив его по неизвестной причине.

Эмма Дерек, она прежде всего была замужем за успешным инженером, и матерью двоих сыновей: 14-летнего Брайана и 17-летнего Эндрю. Также она была дочерью бывшего чиновника Фреда Дерека, имевшего какие-то неприятности с работой, в следствие которых он её всё-таки лишился, ему не помогли даже его связи. Как и её отец Эмма сильно переживала из-за случившегося, так как привыкла гордится отцом. В своё время Эмма, работавшая в отделе кадров колледжа однажды тоже лишилась работы, после чего ей была поручена работа по административно-хозяйственной части. Это произошло по нескольким причинам: из-за необходимости сокращения числа сотрудников отдела кадров, из-за отсутствия на тот момент организатора различных мероприятий внутри колледжа, и из-за излишней болтливости Эммы на прежнем рабочем месте, где она отвлекала других сотрудниц, чем и привлекла к себе внимание администрации. Эмма, вначале негодовавшая, что её сократили, вскоре оценила преимущества новой работы, в частности ей нравилось, что у неё появился хоть и маленький, но свой личный кабинет, а также свобода передвижения по колледжу по решению всяких вопросов, когда ей вздумается, во время которых она важно и неизменно представлялась сотрудником отдела кадров. Ну и, конечно, она оценила молодую общительную помощницу, которая в отличие от предыдущих её соратниц по профессии, не была слишком уж молчаливой, хоть и была серьёзной, и которая с юмором относилась к её сплетням и болтовне.

Сьюзи Толбот, молодая трудолюбивая девушка из небогатой семьи, имевшая опыт работы секретарём, изначально нанималась работать по специальности, но так как эта вакансия была уже занята, то ей предложили другую – помощницы организатора мероприятий колледжа, и она согласилась. Сьюзи сначала жила с родителями, но затем во время одного из уикендов, проводимого с подругами, она познакомилась с хорошим перспективным парнем, после чего съехала к нему от родителей и вскоре вышла за него замуж.

Артур Хигиртон мл., карьерист, пришедший работать на должность директора колледжа экономики и менеджмента в 1949 г. (из-за кончины предыдущего директора колледжа, престарелого профессора экономики), до этого 2 года проработал заместителем директора по производственной части в другом колледже. Ещё до этого он в течение 13 лет работал учителем высшей математики в юридической академии. А ещё до этого был школьным учителем математики, параллельно пишущим научные работы для повышения своей квалификации.

Габриэла Янг, много лет назад пришедшая работать в колледж преподавателем по финансовому менеджменту, со временем за хорошую работу была повышена до занимаемой ею теперь должности. Также она является главным членом жюри приёмной комиссии при поступлении в колледж.

Автор Д. Ипатова

20.08.2020 г.

От автора

Я неспроста решила написать рассказ о приключениях девушки заграницей, а именно в Польше. Ведь при рождении мне дали производное от польского имени. Так захотели мои родители, поскольку в то время по телевидению показывали польский сериал, в котором главную героиню звали Дана или полностью Данута. Однако я человек суеверный, и поэтому решила дать своей героине (во многом на меня похожей) всё-таки своё второе – православное христианское – имя, т.е. Дарья.

"Одиночество в пути"

"– Какие мы с ними разные!" – хмыкнула себе под нос Дарья(с.)

1

Польша, Начало 2000-х.

Девушка неопределенного возраста, занятости и социального положения сидела в кресле номера дешёвой польской гостиницы. Она потягивала невкусный чай без сахара и, с виду, невозмутимо смотрела телевизор. Но на самом деле эта девушка очень нервничала, в ожидании звонка с нужным ей человеком, разговор с которым мог бы решить проблему её затянувшегося пребывания в Польше, оставаясь в несколько неясной ситуации. Девушку звали Дарья.

Дело в том, что она, скромная жительница Подмосковья, имея лингвистическое образование, захотела попытать удачу устроится экскурсоводом-переводчиком по одной замечательной польской программе, каким-то чудом найденной в интернете, но вдруг оказалась в совершенно дурацком положении, отправив работодателям по почте копии своих документов. Ей удивительно быстро сделали и прислали по почте загранпаспорт и визу с её фото, причём сами работодатели, и абсолютно бесплатно, но совсем на другое имя – на польское! Ей бы сразу следовало насторожиться, но они её заверили, что произошла ошибка, которую нет времени исправлять, и что так ей будет даже проще поскорее оказаться в их стране, без лишних сложностей, так сказать. С одной стороны, девушку такое объяснение, конечно, не совсем устроило. К тому же ей задним числом пришлось писать приглашение себе же полячке в свою страну! Но, с другой – ей так хотелось изменить свою скучную, не весёлую и не богатую жизнь на родине, что наступив на горло страхам и сомнениям, она спрятала своё российский паспорт и решилась отправиться в Польшу под видом польской гражданки.

По прилёту в Варшаву, Дарью ждал следующий неприятным сюрприз, поскольку вопреки своим обещаниям из фирмы её никто не встретил. Девушке пришлось снять номер в ближайшем дорогом варшавском отеле, и, затем, не дождавшись звонка, понимая, что долгое проживание в нём ей не потянуть, она переехала в город Лодзь. Однако и там ей не пришлось задержаться надолго по той же причине. И через день она по совету одного общительного поляка из номера по соседству перебралась на автобусе в городок или скорее посёлок Андресполь, где она смогла бы пожить с меньшими затратами.

Поездка в Польшу в поиске работы, обернулась для Дарьи авантюрой. И теперь, имея при себе только русско-польский словарь-разговорник, немного вещей, и совсем немного польских злотых, она жалела, что у неё не было с собой карты Польши, и Варшавской губернии в частности. Вообще, довольно спокойная по характеру девушка, Дарья была не особо склонна к панике. Она продолжала сама звонить по номеру своих польских работодателей и оставлять им сообщения с просьбой срочно ей перезвонить. Но чем дольше она находилась в подвешенном состоянии, тем сильнее начинала нервничать, и от нечего делать стала переосмысливать свои прожитые годы, заниматься самокопанием. А ей бы так хотелось насладиться неожиданным путешествием, ощутить свободу, как тот байкер, ехавший из Варшавы, которого она видела сидя в автобусе. Ей хотелось бы погулять по польской столице в модных вещичках из какого-нибудь Варшавского бутика, погулять в парке с магнолиями, с кем-нибудь познакомится и выпить с ним в баре хорошего пива! Её очень поразила современная Польша, т.к. ей всегда почему-то казалось, что Польша это какая-то застывшая во времени, старомодная, самобытная страна родом из Советского Союза. Но современная Польша оказалось дорогой, и модной, хотя и, действительно, довольно самобытной, но всё же настоящей европейской страной. Дарья вспоминала вывески магазинов Chanel и других, увиденных ею в Варшаве. Глядя на рекламу идущей по местному телевидению с экскурсиями в Константин-Езерна и тамошних курортных отелей, девушка испытывала смешанные чувства. Совсем недавно её было очень досадно и страшно, когда она одинокая, почти разорённая, такая брошенная и несчастная горе-туристка ходила по Андресполю, с трудом выговаривая "Witaj! Gdzie moge znalezc hotel?"("Здравствуйте! Где я могу найти гостиницу здесь?" – польск.). И как её внезапно охватила тоска по дому, когда она также спрашивала "Jaka jest cena pokoju za dobe?"("Какая цена номера за сутки?" – польск.), найдя себе наконец недорогой приют.

2

Перебив тихое брюзжание телевизора в номере, раздался резкий телефонный звонок, и вывел Дарью из задумчивого состояния. Она поспешно сняла трубку, и услышала голос пожилого человека:

– Witam, tu Daria?("Алло, это Дарья?" – польск.)

– Да! Czesc, tak to ja!

– Jestes Rosjaninem? ("Ты русская?" – польск.)

– Да, я русская! Tak, jestem z Rosji! А вы говорите по-русски? Mowisz po rosyjsku?

– Tak, mowie po rosyjsku. Мьэня завут Богумил!

– Приятно с вами познакомиться, Богумил! Это вы мне поможете с работой?

– Nie, nie tak. Nia ja. ("Нет, не так. Не я." – польск.) Радзимиш поможет тебе с работой. Ты приходи по адресу улица Зажечна, 38, – и бросил трубку.

Дарья положила трубку, и недолго думая стала собираться на встречу в указанном месте. Она нашла его адрес не сразу, всё время спрашивая о нём у людей встречающихся ей по дороге. И вот наконец она отважно зашла во вход здания по нужному адресу под непонятной ветхой вывеской на польском языке. Там пройдя из коридора внутрь маленькой конторы, она увидела плохо одетого мужчину поляка лет 57, он заговорил с ней по-русски с польским акцентом. Как оказалось, это был Богумил. Для начала он снова уточнил русская ли она, многозначительно на неё глядя. Затем он попросил дать ему посмотреть на её документы. Он внимательно их изучил , и после некоторой паузы сказал, осторожно расставляя слова, почти без польского акцента:

– Тебе нужно возвращаться в гостиницу, и ждать там звонка Радзимиша. Его сегодня здесь не будет.

Дарья уже хотела последовать его словам, но представив, что ей снова придётся ждать, остановилась, и обратилась к Богумилу:

– А вы мне можете что-нибудь объяснить? Что же это такое? Я ничего не понимаю! – сказала она ему, на что он разразился тихой гневной тирадой:

– А ты о чём думала, когда сюда ехала? – спросил он цинично и едко, – что будет как в стихах у Блока "Ночь. Улица. Фонарь. Аптека." – живи как в сказке ещё пол века! Что ж, видимо, ты попала в ситуацию, но возможно тебе удастся из неё выбраться! – и на этом закончил с нею разговаривать.

Расстроенная и обескураженная Дарья вышла из конторы. По пути в гостиницу, она остановилась посидеть на лавочке в парке, чтобы успокоиться. Там она подобрала оставленную кем-то газету, и к своему ужасу в рубрике "Разыскиваются" (переведённую Дарьей таким образом с помощью словаря, прихваченного ею с собой на встречу), неожиданно наткнулась глазами на фото девушки с её ненастоящим именем – Paulina Kowalczyk, тем самым, что значилось в её загранпаспорте и визе. Тогда напуганная Дарья чуть ли не бегом направилась в свою гостиницу, прихватив с собой эту газету.

3

На следующий день, Дарья до обеда не могла вылезти из своей кровати в номере гостиницы. Ей хотелось спрятаться, в душе она понимала, что правильнее всего было бы возвращаться теперь в Варшаву, и обращаться в Русское посольство, а также, возможно, в польскую полицию! Было очевидно, что ей не стоило здесь больше терять время и опять ждать какого-то звонка.

Однако, когда ей в номер позвонил незнакомец, и представившись Радзимишем, назначил ей встречу в Лодзи, чтобы всё объяснить и помочь с работой, Дарья отчего-то, нехотя, но согласилась. "Я не должна ехать в Лодзь, – подумала Дарья после их короткого с незнакомцем разговора на русском – мне вовсе не надо ехать туда, вместо этого мне надо ехать в Варшаву в Русское посольство!"

И тем не менее, она собралась на встречу, и на автобусе доехала до города Лодзь, расположенного недалеко от Андресполя. Только там, по словам очень занятого делами Радзимиша, он сейчас мог с нею встретиться. По приезду же в Лодзь, Дарья нашла его в маленьком кафе-ресторанчике, где они заранее условились встретиться. Радзимиш оказался молодым польским мужчиной среднего роста, он носил кожаный пиджак и чёрные очки. Неплохо говоря по-русски, он стал объяснять ей, что её обязательно возьмут на работу, но только не экскурсоводом, а администратором в отеле, что это также предполагает у неё наличие знания языков, приятную внешность, вежливость и толерантность к гостям, а оплата ей должна понравится, плюс ко всему её ожидает бесплатное проживание в роскошном отеле! Он также благожелательно постарался заверить её, что ошибка допущенная сотрудникам его фирмы в её документах была сделана совершенно случайно и им очень жаль, что это произошло и ей пришлось нервничать при перелёте, пойдя на некоторый риск. Он добавил, что она не первая и не последняя девушка, которая у них работала и успешно продвигалась по карьерной лестнице. И что, если она девушка разумная, то она ни за что не упустит свой шанс! А временное польское гражданство на своё настоящее имя она обязательно совсем скоро получит, опять же с их помощью!

– Так што Дарья давайте поедем со мною в Варшаву сегодня сейчас же. Вас там уже ждут. Извините што так случилось, – видимо посчитав, что на этом инцидент исчерпан, подытожил Радзимиш, и желая поскорее расплатиться, чтобы уйти, стал совать руки в карманы своего пиджака в поисках злотых.

– Подождите, Радзимиш! Я ведь не взяла с собой свои вещи. Они остались в Андресполе, и мне нужно будет за ними вернуться, – стала говорить ему Дарья по-русски. Не теряя бдительности, она решила соврать ему, что согласна у них работать, и хотела лишний раз потянуть время. Тогда мужчина позвонил кому-то по мобильному телефону и что-то коротко, и отрывисто доложил по-польски, а затем с улыбкой сказал Дарье:

– Dobrze ("Хорошо" – польск.), Дарья, вы можете возвращаться сегодня в Андресполь. Вам дают ещё один день отсрочки. А завтра я жду вас здесь же в Лодзь, и я отвезу вас в Варшаву.

– Dziekuie Ci, Радзимиш! Спасибо вам! – с деланой радостью ответила Дарья и помчалась ловить такси.

Вернувшись вечером в Андресполь на автобусе, Дарья мерила шагами свой номер гостиницы, лихорадочно соображая, что ей делать теперь. Сначала поддавшись рассказам польского посредника, она к своему удивлению как будто действительно была готова ехать с ним в польскую столицу, чтобы устроиться там работать в их отеле администратором. Ведь если подумать, то в этом не было ничего подозрительного. Ну не стала бы она экскурсоводом, так станет администратором, какая разница. Ведь он пообещал, что зарплата её ждёт хорошая и условия труда – тоже. Но вспомнив о газете с именем разыскиваемой девушки похожим на то, что и в её поддельных документах, она опомнилась, и поразмыслив, решила, что вряд ли это может быть простым совпадением. К тому же возраст указанный в её польском паспорте и возраст пропавшей девушки совпадал. Вспомнив не очень хорошее, и двусмысленное напутствие Богумила, Дарья заколебалась ехать с Радзимишем ещё сильнее. Но всё же отчего-то она была не готова сразу звонить в польскую полицию! Мучаясь от смеси страха и любопытства, Дарья решила позвонить в справочную и попросить найти в реестре своёпольское имя, также – номер телефона и, возможно, адрес. К её радости, польское справочное телефонное бюро выдало ей и телефон, и адрес по названному Дарьей имени.

– Что ж, если так, то придётся мне завтра снова съездить в Лодзь… – сказала себе Дарья, глядя на записанный ею на слух русскими буквами продиктованный оператором польский адрес в Лодзе, и телефон на имя некой Паулины Ковальчик, – впрочем, вначале лучше попробовать позвонить, – добавила она и стала набирать номер. Вскоре она услышала голос женщины, так как он явно не принадлежащей молодой девушке. Но нормального разговора на польском у Дарьи с ней всё равно не получилось, т.к. услышав чужой голос упоминающий Паулину, но поняв, что это не сама Паулина – видимо это была её мать – женщина стала кричать и плакать и, не дав толком Дарье сказать больше ни слова, бросила трубку.

4

На следующий день, встав пораньше, Дарья вновь отправилась на автобусе в город Лодзь. А оказавшись там, взяла такси до нужного ей адреса, где жила пропавшая Паулина Ковальчик. Дверь небольшого частного дома ей открыли не сразу, а лишь спустя некоторое время после нескольких долгих звонков. Затем на пороге показалась очевидно та женщина, с которой Дарья попыталась поговорить накануне по телефону. Женщину звали Агнешка. Эта невзрачная, невысокая женщина действительно была матерью разыскиваемой девушки по имени Паулина Ковальчик. Она подтвердила это, заплакав, когда Дарья показала ей газету с фотографией девушки. Сначала Агнешка не особо хотела вести разговор с Дарьей, возможно, она боялась, что Паулина была ей чем-то обязана или чего-то ещё. Но затем, доверившись в своём несчастии, она, прерываемая всхлипами, разговорилась о дочери то на польском, то на скверном русском языке, из чего Дарья поняла, что Паулина уехала на заработки в Варшаву два года назад, и с тех пор Агнешке о ней толком ничего неизвестно и живую она её больше не видела. Паулина ни разу не приезжала домой в Лодзь, только несколько раз за всё это время звонила матери по телефону и сообщала, что у неё всё хорошо, что она живёт в Варшаве и работает в бизнес-центре.

– Chce pomoc ci znalezc twoja corke! ("Я хочу вам помочь найти вашу дочь!" – польск.) – чуть ли ни со словарём в руке пыталась её утешить не на шутку расстроенная, и обеспокоенная Дарья.

– Niech policja jej szuka! Полицийа пусц ишэт! – отмахиваясь, на её слова отвечала Агнешка, и торопясь скорее выставить её наружу, распростилась с Дарьей по-польски. Возможно, она боялась, что сболтнула незнакомке чего-нибудь лишнего или ей просто стало неловко оттого, что она разоткровенничалась чужому человеку. Ведь Дарья ничего ей о себе не рассказала, а Паулиной зачем-то интересовалась.

После разговора с матерью пропавшей девушки, Дарья, крадучись, пробиралась по улицам Лодзи к автовокзалу. Ей поскорее хотелось вернуться в Андресполь. Стоя в углу на автостанции, закутавшись в плащ, и, спрятав глубже в сумку словарь и газету, Дарья в уме подсчитывала свои затраты на сегодняшнюю поездку. Ей было жутко от того, что денег на дальнейшие передвижения оставалось почти впритык до отъезда в Варшаву. Кроме того, ей было не по себе от мысли, что где-то здесь в Лодзи её ждёт или более того, разыскивает, возможно, даже неподалёку Радзимиш! И, едва завидя свой автобус, Дарья прямо-таки прыгнула в него, наспех расплатившись за билет.

Очутившись у себя в гостинице в Андресполе. Дарья поспешила в свой номер и стала собирать чемодан. Не снимая трубку с настойчиво звонившего телефона, звонок которого она услышала ещё с порога. Вместо этого, взяв чемодан, она пулей полетела вниз по лестнице к хозяину гостиницы, и стала быстро объяснять ему, что сейчас же выезжает из гостиницы. После чего, она поспешила на вечерний поезд до Варшавы. Купив себе на вокзале в киоске польский журнал мод за пару злотых, чтобы было чем занять себя в пути и не сойти с ума от тревожных мыслей, тем самым Дарья лишилась ужина в поезде по дороге в польскую столицу. Впрочем ей совсем и не хотелось есть, а только чем-нибудь себя отвлечь. В какой-то момент Дарье вдруг померещилось лицо Радзимиша в чёрных очках, говорящего по телефону в противоположной стороне вагона поезда. Тогда, чуть не поддавшись панике, лишившей её на время состояния относительного покоя, она захотела пересесть в другой вагон. Однако она удержалась от этого и всё-таки осталась на своём месте и, приглядевшись, поняла, что похожий на Радзимиша человек был явно его старше и одет был, не как он в кожаный пиджак, а в простую куртку. К тому же у этого человека в руке видимо был вовсе не мобильный телефон, а слуховой аппарат, который он то и дело придавливал к уху, чтобы лучше слышать сидящих рядом и беседовавших с ним других пассажиров.

5

Приехав в Варшаву, Дарья сразу же взяла такси до Русского посольства, предварительно узнав его адрес с помощью телефонного справочного бюро. Оказавшись в консульском отделе, она стояла в немногочисленной очереди других русских туристов, не стараясь с кем-то вступить в беседу. Впрочем в очереди той почти никто друг с другом и не разговаривал, за исключением одной пары – мужчины и женщины, но они, по всей видимости, пришли в посольство вместе и обсуждали что-то важное. Обдумывая то, что ей предстояло рассказать людям из посольства, Дарья испытала чувство разочарования и отвращения к себе, будто она была не просто сглупившая, в поиске работы, одураченная аферистами туристка, а какая-то преступница, и не захотевшая работать на родине, беспечная, ищущая приключений авантюристка. Ей стало стыдно и жалко себя. И когда настала её очередь идти к консультанту, она как можно серьёзнее всё ему рассказала, опустив лишь некоторые подробности, и в довершении попросила связать её с польской полицией. Консультант внимательно выслушал рассказ, случившейся с ней истории, и любезно пообещал ей помочь в сложившейся ситуации. В частности, ей помогли поселиться в одной малобюджетной варшавской гостинице (за счёт государства, готового помочь своим гражданам, временно оказавшимся в затруднительном финансовом положении заграницей), и пообещали также помочь решить по закону вопрос об обратном возвращении в Россию. Ещё Дарье пообещали обязательно помочь связаться с польской полицией, и заранее правильно представить им её непростую ситуацию.

Получив небольшую эмигрантскую квоту в польском банке (по потере иностранцем документов и денег на территории Польши), Дарья взяла такси до хостела, куда ей следовало ехать и заселиться на некоторое время. В этот же день за ней в хостел приехал молодой, приятный польский полицейский, и любезно попросил поехать с ним в полицейский участок.

– Мьэня завут Здзислав Новаковски, – представился он на русском, – я поважны майор польской политции, пойэдемте со мной в постэрунэк, я должен вас обо всём допрашивать.

Дарья, конечно, не отказалась ехать, к тому же он показал ей своё полицейское удостоверение. И в полицейском участке она рассказала ему всё, что с ней произошло без малейшей утайки. Какой же Дарью ожидал шокирующий рассказ полицейского в ответ на её откровения. По словам Здислава, оказывается Дарью могли завербовать в проститутки, а вовсе не устроить администратором некоего отеля. Ведь фирма подыскивающая персонал для работы в Польше, занималась жутким подпольным бизнесом – торговлей людьми! Так что ей, Дарье, очень повезло, что она так и не встретилась больше с тем Радзимишем, одним из посредников в этом преступном деле. Ведь отобрав у неё Российский паспорт он мог увезти её из Польши в Германию и прочие Европейских страны и, посадив её на наркотики, заставил бы заниматься проституцией. Тогда бы она уже никогда не смогла вернуться на родину. Услышанное повергло Дарью в истерику, она стала оправдываться, что даже и не помышляла о столь жутком образе жизни заграницей, что она честная гражданка своей страны, имея образование, связанное со знанием иностранных языков, всего лишь хотела немного заработать заграницей, используя появившуюся для этого возможность. Полицейский стал понимающе её успокаивать и сказал, что верит абсолютно каждому её слову. Он также добавил, что разыскиваемую девушку, которой на самом деле принадлежит её загранпаспорт (с вклеенной в него фотографией Дарьи), возможно, убили. Он также добавил, что Дарья очень правильно сделала, что обратилась к ним в полицию, ведь теперь она сможет им помочь!

– Если вы узтроитезь в тот отель хотя бы на день, в нужнойэ времьа мы арестуем там за наркотики многих преступных граждан Польши, а также дьевушек, работающих в отеле проститутками и узнаем что случилось с Паулиной Ковальчик, – уговоривал её на участии в своей операции по захвату преступников майор польской полиции.

– А как же я? – боязливо спрашивала его Дарья, – вдруг со мной там что-нибудь случится?!

– Не бойтесь! В нужнойэ времьа мы вас зпасём! – пообещал ей Здзислав, а также то, что он будет сопровождать её до отеля под прикрытием и сидеть в засаде неподалёку от него, чем обеспечит ей безопасность и слежку за её нахождением там. Тогда Дарья пообещала, что подумает и попросила отвезти её обратно в хостел.

6

"Моя жизнь закончена, – думала Дарья, находясь в многоместном номере хостела, – это тупик, ведь они не успеют меня спасти, эти добрые и надёжные польские полицейские. Как я могу согласиться помогать им в таком опасном деле? Меня в том отеле или сразу изнасилуют или увезут куда подальше и убьют", – горько думала она, прислонившись к стене, сидя на своей кровати, без особого интереса разглядывая других жителей комнаты. Вот ведь, есть и приятный сюрприз – ей встретился здесь в Польше симпатичный молодой полицейский, к тому же у него не было кольца на безымянном пальце. Он ведь мог предложить ей прогуляться по Варшаве, а не вынуждать добровольно становиться приманкой для настоящей польской мафии! Из-за всего этого Дарья была в очень подавленном состоянии. Она снова вспомнила слова Богумила, что она "попала в ситуацию, но что возможно ей и удастся из неё выбраться". Таким образом, будучи в тягостных думах и сомнениях, Дарья не могла заснуть полночи. И всё же меньше всего ей хотелось рисковать своей жизнью. Засыпая, она решила, что пусть её здесь в Польше посчитают кем угодно, но она просто дождётся своего законно оформленного возвращения домой! После чего Дарье приснился сон, будто она гуляет по Варшаве одетая в платье с магнолиями, а её знакомый польский полицейский, улыбаясь прогуливается рядом с нею; и вначале им приветливо светит солнце, но вскоре оно сменяется ночной мглой. И потом Дарья видит, как какая-то знакомая девушка бежит по закоулкам не то Варшавы, не то Лодзи, затем она видит дом Агнешки, матери Паулины Ковальчик, в котором она, сидя на полу, плачет и держит на руках эту девушку, болезненно худую и полуголую, мертвецки бледную и всю в синяках. Потом женщина обнимает воздух, потом саму себя и продолжает плакать, её плечи трясутся. И Дарья проснувшись под утро после этого сна, вновь засыпает тоже вся в слезах.

Утром, позавтракав в столовой хостела, Дарья затем позвонила в посольство узнать о своих новых документах. Ей сообщили, что её данные уже переданы в соответствующую службу для их изготовления и что документы на её настоящее имя будут готовы уже через пару дней. Получив эти хорошие новости, Дарья успокоилась. Однако увиденный ею ночью сон повлиял на её решение поучаствовать в ловле польских преступников. "Всё-таки я должна что-то сделать, раз уж ввязалась в эту историю и пообещала Агнешке, что помогу найти её пропавшую дочь" – теперь думала Дарья. Поэтому она позвонила в участок майору Здзиславу, и сказала что готова сотрудничать в их операции. Обрадованный полицейский приказал ей отдыхать до обеда, оставаясь в хостеле, а после он за ней приедет и расскажет, что ей нужно будет делать. Оказалось, что полиции хорошо известен тот отель, куда скорей всего её и собирались устраивать на работу. Это "отправная точка", как он ей потом объяснил, и ей следовало ехать туда самой, и попытаться устроиться на работу без посредника. А позже в час Х определённых тамошних завсегдатаев возьмут с поличным, т.е. с наркотиками и проститутками. Дарья поняла, что если ей повезёт и её сразу примут на работу, то днём она побудет простым администратором отеля, а вот вечером ей придётся потерпеть компанию находящихся там и развлекающихся с проститутками польских олигархов и богатых преступников. И в тот момент, когда они все будут принимать наркотики, их и схватят с поличным и посадят в польскую тюрьму.

Почему у полиции был именно такой план? По словам Здзислава при расследовании исчезновения разных девушек, как польских, так и эмигранток из других стран, пропадавших по приезду в Варшаву, выяснилось, что так или иначе это как-то было связано либо с тем отелем, либо непосредственно с человеком по имени Радзимиш.

7

Стоя перед зеркалом в женском туалете хостела, куда она была временно заселена, Дарья оценивающе глядела на своё отражение. В виду того, что она согласилась под защитой польской полиции участвовать в деле по взятию опасных польских преступников, ей необходимо было как можно менее подозрительно предстать сегодня в отеле, куда она отправится якобы устраиваться на работу уже совсем скоро! Так как она планировала побыть немного администратором отеля, то ей следовало иметь презентабельный вид. Поэтому изучив содержимое своего чемодана, Дарья извлекла из него и надела вполне подходящую для этой цели белую шифоновую блузку и тёмно-красную юбку, решила добавить золотистые наручные часики, и немного подкрасить косметикой своё лицо. Закончив с макияжем, и поспешно надев плащ, Дарья стала ждать Здзислава, который вот-вот должен был подъехать к её хостелу на засекреченной машине. После чего Дарья должна была поймать такси и поехать в отель, а машина Здзислава – следом за нею. Так всё и произошло, а потом приехав в отель, набравшись смелости Дарья вошла в вестибюль и подошла к женщине, стоявшей за стойкой администратора. Затем Дарья как можно убедительнее стала рассказывать, что разминулась в Варшаве с работодателем Радзимишем, но что она сегодня же готова приступить к работе. На что ей с одобрительной улыбкой закивала администратор, и сразу же пообещала бесплатное проживание в их чудном отеле, а также то, что её немедленно ознакомят со всеми условиями работы и оплатой её административных услуг. После чего Дарью направили в кабинет консультанта обслуживающего персонала, где одетая в пунцового цвета костюм женщина среднего возраста с перегидрольной и щедро залитой лаком химией на голове на русском языке с польским акцентом стала давать её практически те же наставления, что и Радзимиш в Лодзи. А именно "быть вежливой и толерантной к посетителям Отеля", "предугадываць их желания и исполняць любые их прозьбы". Ей также настоятельно порекомендовали получше выучить польский, "чтобы не краснеть перед важными гостями"! Дарья наигранно поклялась выполнять все данные ей поручения, и тогда её наконец отправили обслуживать довольно-таки обширный бар-ресторан находящийся на первом этаже отеля. Вначале всё шло вполне прилично и не происходило ничего противозаконного. Гости отеля приходили поесть и выпить в ресторане, на вид это были просто очень обеспеченные люди – мужчины и женщины, которые затем уходили, и им на смену приходили такие же другие. Обуревавшие ранее Дарью страхи, даже вскоре улеглись, и она старалась хорошо выполнять обязанности администратора где-то в течение пары-тройки часов. " – Какие мы сними разные! – хмыкнула себе под нос Дарья. За это время она вдоволь успела насмотреться на разодетых в пух и прах женщин, и очень состоятельного вида разных интересных мужчин. Но затем в зал ресторана стал подтягиваться уже несколько другой контингент, который составляли в основном пожилые богатеи в компании себе подобных, а также в окружении девиц в мини-юбках или платьях с ну очень глубоким декольте, раскрашенными как самые настоящие проститутки, с нереально длинным разноцветным маникюром и безумными причёсками и стрижками на головах. Эти одинакового стиля полуголые девицы, возникали в ресторане как с невидимого конвейера! Некоторые сидевшие с посетителями в особенно отдалённых и тёмных углах этого бара-ресторана видимо уже начали заниматься с ними сексом, т.к. были слышны их стоны и хрипы. Дарье стало противно и страшно, теперь она старалась быть как можно незаметней. Вряд ли услуги администратора теперь были кому-то нужны. И всё же один из мужчин сидящих за одним из столов в зале внезапно повернулся к ней и обратился с неизвестной ей фразой на польском. Дарья ничего не поняв, с тупой улыбкой выдала ему заученную фразу "Tak, oczywiscie, oczekuj!"("Да, конечно, ожидайте!" – польск.) и, отвернувшись, ретировалась в другой угол помещения ресторана, а тот мужчина, явно изрядно выпивший горячительных напитков, только махнул ей вслед.

Еле дыша от страха с прилипшей от пота блузкой к спине, Дарья стояла в темноте у дальней стены. И тут она заметила, как девушки в баре-ресторане начинают одна за другой доставать какой-то порошок и предлагать его посетителям. Дарья поняла, что, видимо, вот о чём спрашивал её тот мужчина за столом – о наркотиках! А это означало, что час Х настал, и полиция скоро должна здесь появиться!

И действительно, как только Дарья об этом подумала, за дверями входа в помещения послышался грохот, и вскоре ей в глаза забил яркий свет от открытых полицией настежь дверей ресторана! Это полицейские сражались с охраной, караулившей нелегальную вечеринку польских толстосумов на входе. Гости бара тут же заметались по залу в поисках другого выхода, безжалостно отбрасывая от себя в сторону недавно обслуживавших их, испуганно кричавших девиц! Другие посетители ресторана на крики полицейских, уже направивших на них оружие с приказом "Wszyscy zostaja na swoich miejscach!"("Всем оставаться на своих местах!"– польск.) кричали в ответ "Domagam sie mojego prawnika!"("Я требую своего адвоката!" – польск.) В толпе полицейских Дарья увидела Здзислава, и медленно по стене стала пробираться к выходу, так чтобы случайно не попасть под дула пистолетов. После чего подняв руки вверх, она отчаянно крикнула "Здзислав, это я, Дарья! Я здесь!" Он повернул голову в её сторону и, протянув ей руку, сказал "Идзите сюда, Дарья!"

8

После того, как все преступники были схвачены, вместе с полицейскими Дарья поехала в участок и пробыла там под опекой майора Здзислава почти до самого утра. А потом он отвёз её в хостел, от души поблагодарив за участие в таком опасном мероприятии, и пообещал ей обязательное вознаграждение за сотрудничество. На этом их знакомство в общем-то закончилось, увы но он не пригласил Дарью на совместную прощальную прогулку по Варшаве, ведь очевидно майор теперь был очень занят, так как в этом деле у полиции оставалось ещё очень много работы.

Позвонив в посольство утром, Дарья поинтересовалась, не готовы ли уже её документы для вылета в Россию, на что ей ответили, что будут готовы во второй половине дня и она сможет вылететь в Москву вечерним же рейсом. Тогда собрав свои вещи и оставив их у вахтёра в хостеле, Дарья, взяв такси, решила погулять по центральной улице Варшавы в одиночестве. Она походила там мимо магазинов с дорогой одеждой и парфюмом, не решаясь, однако, зайти внутрь. Также она прогулялась вдоль парковой аллеи, купила себе и с удовольствием съела национальный польский бублик "обважанек". (А вот сувениров – позже, в Аэропорту – никаких себе отчего-то брать не стала.) После чего поспешно взяв такси, она вернулась в свой хостел, где пробыла до того момента, как ей позвонили из Русского посольства и, сказали, что она может приехать и получить свой новый загранпаспорт и визу.

Поздно вечером, сидя в самолёте, Дарья не на шутку взмолилась, чтобы их самолёт нормально долетел до Москвы, и чтоб её приключения, связанные с Польшей, на этом закончились! В душе она уже себе пообещала, что будет искать счастья и удачи на Родине, и никогда больше не будет ввязываться в подобные авантюры. И вот, сидя у окошка и глядя поверх крыла самолёта, Дарья провалилась в сон. Но в какой-то момент с полу вскриком она проснулась, и в тишине борта самолёта ей показалось, что она снова лежит в постели в номере гостиницы в Лодзи в ожидании звонка. Но протерев глаза, она увидела круглое окно самолёта и, заметив храпящего рядом с нею соседа, вспомнила, что летит домой в Россию. Она также почувствовала, что Польша уже далеко позади. И действительно, глядя на свои наручные часы она поняла, что до прилёта в Москву остаётся всего пара часов. Так Дарья просидела без сна до самого момента, когда самолёт коснулся посадочной полосы в Шереметьево. И с большим чувством облегчения она спустилась по трапу самолёта. Сев в такси до пригородного района Москвы, т.е. до Подмосковья, где она жила с родителями, она уже едва верила во всё то, что с ней случилось заграницей. Доказательством тому оставались только её новые документы и отмеченные в словаре-разговорнике всякие фразы на польском языке, который она на самом деле совсем не знала; да свои отсутствующие, полностью потраченные в Польше деньги. Выходя у дома из такси, Дарья подумала о том, стоит ли ей всё рассказывать родителям или поберечь их нервы. Конец. Автор: Ипатова Д.В., 14.06.2021г.

"Тайна ожерелья из граната"

Гранат – это драгоценный любовный камень! Он является символом любви, преданности и верности…(с)

Один российский город, наши дни.

I

Рабочий день в фирме был закончен, и Ася Емельянова в компании своей напарницы Инги прогуливалась по магазинам в поисках наряда для корпоратива по случаю дня рожденья их сотрудника.

– Ходим битый час, а ты себе так ничего и не выбрала! – сетовала Инга, – гляди у меня сколько пакетов, а у тебя ничего! Ася, ну купи уже что-нибудь! – продолжала она, – Ты как-то смотришь на всё бесцельно, а ведь у нас сегодня вечером корпоратив! Я тебе скажу, если я во всём этом, купленном начальнику нашего отдела понравлюсь, то всё – развожусь со своим и делаю ноги к нему! Вон как Алина Кондратова у нас быстро замуж за Славу Земцова вышла, после развода! Сейчас сидит в декрете, цветёт и пахнет у него на шее!..

– Ага, – поддакивала ей Ася с рассеянной улыбкой, не слишком следя за нитью их разговора, так как действительно не могла придумать, что себе приобрести.

– … Ничего не скажешь, молодец, хорошо устроилась девка, а главное чем она его взяла-то, он ведь со своими деньгами любую модель себе позволить может, хоть нашу, хоть заграничную! – болтала Инга.

– Кто молодец, Алина Кондратова? – спросила Ингу Ася.

– Да нет, не она, это я тебе сейчас уже про Милану Прохорову рассказывала, про новую молодую жену владельца нашей фирмы! Чего же ты не слушаешь? Так вот она теперь…

Тут Ася снова потеряла нить разговора, так как её внимание привлекло красивое яркое ожерелье, лежащее на витрине комиссионного магазина.

– Инга, давай зайдём туда, – попросила напарницу Ася, – кажется, мне кое-что приглянулось.

– Ой, ну я не знаю, комиссионный, фи! Что тут может быть хорошего? – ответила Инга, – ну ладно, давай зайдём… – согласилась она с кривым лицом.

Ася с Ингой вошли в магазин, и Ася сразу же подошла к продавцу с просьбой посмотреть красное ожерелье с витрины.

– Это винтажное ожерелье с настоящим гранатом, который сейчас сложно где-либо найти, – хвалил ожерелье продавец магазина.

– А оправа из чего? – полюбопытствовала Ася.

– Из серебра самого высокого качества! – любезно ответил продавец.

– А можно его примерить? – поинтересовалась, заворожённая красотой украшения, Ася.

– Конечно, можно! – радостно ответил продавец, и сняв ожерелье, застегнул его на Асиной шее сзади с еле слышным щелчком.

– Взгляните, как красиво! – восторженно глядя на девушку, осторожно придвинул ей зеркало продавец.

– Ася, как оно тебе идёт! – сказала восхищённая Асей Инга, – возьми его себе!

Ася смотрела на своё отражение в зеркале как будто в первый раз, а всё дело в том, что она раньше предпочитала избегать чрезмерно ярких цветов и броских украшений.

Но вот от этого ожерелья девушка просто глаз не могла отвести, так блеск его камней её загипнотизировал, что она его купила почти без раздумий. Попрощавшись с довольной их покупками подругой, девушка поехала к себе домой.

Позже, вечером Ася была на корпоративе. На ней было чёрное облегающее платье и то ожерелье, которое она недавно приобрела. Многие сделали ей комплименты в тот вечер. Всё было хорошо, все весело общались, шутили над именинником Павлом, поздравляли его и пили за его здоровье. Вместе со всеми пила и поздравляла Павла Ася. Но потом ей вдруг стало плохо, и она потеряла сознание. И пока она была в отключке, а сотрудники пытались привести её в чувство, ей приснился голос женщины, идущий из тумана.

– Берегись! Ты взяла чужое, и если не вернёшь, то тебя ждёт расплата! – услышала она его предостерегающий шёпот.

Очнувшись, Ася сначала была слегка шокирована, потому что не поняла, что это могло означать. Извинившись перед другими участниками корпоратива, Ася продолжила веселиться со всеми, не показывая вида будто с ней что-то произошло.

II

День спустя Ася сидя за своим рабочим столом, готовила очередной перевод необходимой для их фирмы документации, поскольку трудилась в ней переводчиком. Она уже не думала о своём видении на корпоративе, а только сосредоточенно вбивала нужные фразы в шаблоны документов. Таким образом рабочий день незаметно пролетел, и Ася с другими работниками из своего отдела засобиралась домой.

– Ой, ну какое красивое ожерелье, Ася! – всё восхищалась новым Асиным украшением Инга, – не зря ты за него половину зарплаты отдала! – добавила она, коварно улыбнувшись.

– Да, мне оно тоже очень нравится, так что денег не жалко! – самодовольно парировала Ася.

Приехав вечером домой, Ася почувствовала себя как никогда уставшей. Включив телевизор, Ася тут же испытала раздражение от его ярких картинок и громких голосов, и выключила его. У неё жутко болела голова, есть совсем не хотелось. Вспомнив, что она забыла по дороге домой зайти в аптеку и купить таблетки, Ася тяжело вздохнула и недовольно покачала головой.

– Ну что же мне делать с этой мигренью?.. – вслух произнесла она обречённым голосом.

Но делать было нечего, ничего болеутоляющего у неё не было.

Тогда Ася приняла душ и легла спать, стараясь расслабиться и не обращать внимание на свою головную боль.

Как только голова её коснулась подушки, то девушка сразу же провалилась в глубокий сон. И во сне ей явилось лицо женщины, которое не было красивым по современным стандартам, но было что-то опасное и вместе с тем привлекательное в бездонном взгляде её больших тёмных глаз, и что-то величественное в её тонких скулах. А тонкие светлые волосы, окружающие пышным облаком, смягчали её надменный облик.

Губы женщины не шевелились, она молчала, но Ася ясно слышала её голос, который снова настаивал на том, чтобы Ася вернула ожерелье из гранатов туда, где оно ею было взято. И после этого невидимая сила толкнула и сбросила спящую девушку с кровати.

Ударившись об пол, Ася испуганно вскрикнула и проснулась. Вот теперь она действительно была напугана! С одной стороны ей хотелось думать, что это из-за мигрени она в бреду металась на кровати, и сама упала. Но с другой стороны, её воображение вряд ли подсказало бы ей одно и то же видение дважды. И после этого Асю посетила тревожная мысль о том, что эти предупреждения во сне были сделаны ей не спроста.

– Кто она? Что ей от меня нужно? – рассуждала сама с собой Ася, стоя на кухне со стаканом воды, – что или кого я себе присвоила чужого и должна вернуть?..

И тут её осенило:

– Ожерелье! Вот, что она имела ввиду!.. – проговорила Ася, и тут же дверца шкафа её кухонной стенки с силой захлопнулась сама собой.

А девушка от неожиданности выронила стакан с водой, и он разбился об пол.

– Твою мать, – произнесла шокированная Ася, – да у меня проблемы…

На следующий день Ася, до утра пролежавшая без сна, напуганная полтергейстом у себя в квартире, пришла на работу. И еле дождавшись перерыва на обед, она стала искать в интернете информацию о чём-либо подобном. В ходе своих поисков она наткнулась на сайт одного мага, экстрасенса, некоего Даниила, который оказывал помощь в подобных ситуациях. Отправив ему по почте письмо с кратким рассказом о случившихся с нею происшествиями, связанными с гранатовым ожерельем и просьбой ей помочь, Ася через некоторое время получила ответное письмо, в котором Даниил просил показать ему это ожерелье. Тогда Ася, быстро надев украшение, которое она специально взяла с собой, сфотографировала себя в нём на телефон, и отправила фото экстрасенсу.

III

Даниил, сидел за компьютером в своём офисе, и глядя на фото девушки по имени Ася, поймал себя на мысли о том, что он больше любуется обратившейся к нему девушкой, чем изучает ожерелье, ставшее причиной её беспокойства. Тогда в электронном письме он назначил ей встречу в знакомом им обоим кафе, и пообещал помочь.

Позже, в кафе, когда они встретились и познакомились, Ася смущённо, будто оправдываясь, говорила, внимательно слушающему ею, Даниилу:

– Я испугалась тех видений, ведь я не украла его, понимаете? – старалась она всё ему объяснить, – Да и в моей квартире начали происходить жуткие не объяснимые вещи! Кто-то невидимый сбрасывал меня с кровати, сам открывал и закрывал окна и двери, явно прогоняя меня из дома, чтобы я отнесла ожерелье обратно в комиссионный магазин!

– Можно мне на взглянуть на ваше ожерелье, Ася? – попросил Даниил, и Ася протянула ему гранатовое ожерелье, достав его из кармана своей сумки.

– Конечно, вот возьмите, – с готовностью ответила она.

Экстрасенс с интересом рассматривал красивое старинное ожерелье, вертя его в своих руках, после чего сказал:

– Судя по всему этому ожерелью не меньше 100 лет! – сделал он первый вывод об украшении, – И от него исходит холод, даже несмотря на тёплую, огненную энергию, которую должны отдавать гранаты! – также заметил он, – сейчас попробую узнать, с чем это может быть связано, – сказал Даниил и закрыл глаза, сжав ожерелье в руке.

Как только экстрасенс закрыл глаза, перед его мысленным взором почти сразу возник образ бледной мёртвой женщины с этим ожерельем на шее. Женщина была не молода, но и не стара. Она лежала на земле в одежде для верховой езды старинного покроя. Белая сорочка, выглядывающая из её жакета была забрызгана кровью, а шея – неестественно завёрнута на бок, так как была сломана.

Даниил открыл глаза:

– Ну что ж, всё ясно, – подытожил он, – Это ожерелье принадлежало состоятельной женщине, которой уже давно нет в живых, так как она, вероятно, умерла при трагических обстоятельствах. Очевидно, что она просто не может смириться с тем, что её украшение, возможно, любимое, теперь принадлежит другой владелице. В таком случае, схема действий проста, можно или попробовать от неё откупиться или просто изгнать из мира живых её не упокоенную душу. И вы снова сможете жить спокойно, как прежде, и без страха носить это ожерелье, но, – добавил экстрасенс, – хорошо бы перепроверить эту информацию, и навести справки об этом украшении у его продавца.

– Хорошо, – согласна кивнула Ася, – я обязательно сделаю так, как вы…как ты говоришь. Может перейдём на ты? – вдруг предложила она Даниилу.

– Конечно, – живо согласился он, – давай перейдём на ты, Ася, – и улыбнулся своей собеседнице.

После разговора в кафе, и Асе, и Даниилу было ясно, что при знакомстве между ними вспыхнула искра. Они оба это почувствовали, поскольку явно друг другу понравились. Попрощавшись со свои новым знакомым, Ася сразу же по его совету отправилась в комиссионный магазин, и попыталась расспросить его о купленном ею гранатовом ожерелье. Увы, но продавец ответил, что ему ничего не известно об этом украшении, что у него есть только имя и номер телефона того мужчины, который его принёс. Тогда Ася попросила продавца дать ей его, в чём тот ей, после некоторых уговоров, всё же не отказал. Подтвердив, что это Михаил, и, что раньше это было его гранатовое ожерелье, а точнее его покойной бабушки, бывший владелец больше ничего не хотел о нём рассказать. Но Ася напрямую спросила его, не случилось ли чего плохого с его покойной бабушкой, владелицей ожерелья при жизни, потому что её не упокоенная душа мешает ей, Асе, жить спокойно. Тогда Михаил сказал, что не хочет говорить об всём этом по телефону, а только лишь при личной встрече. После чего Ася согласилась приехать за ответами к нему в гости.

IV

Ася нажала на звонок у двери квартиры в одном из элитных многоквартирных домов, куда она приехала по просьбе Михаила. Вскоре дверь открылась, и перед лицом Аси возникла красивая, причудливо выкованная дверная решётка. Затем Михаил открыл и её, поздоровался с девушкой, и пригласил её войти внутрь.

Внутреннее убранство квартиры говорило об очевидной состоятельности её владельца, так как всё, начиная от люстр висящих на потолке, и до настоящего паркетного пола стоило явно очень и очень дорого.

Любезно предложив Асе чаю, Михаил усадил её на своей со вкусом обустроенной кухне, уселся напротив гостьи, и принялся рассказывать ей то, что ему было известно об ожерелье.

– Как я уже говорил, это ювелирное изделие принадлежало моей покойной бабушке, барыне Александре Константиновне Смирновой, чью историю несчастной любви и предательстве однажды рассказала мне моя мама, её дочь, когда я – маленький, взяв и открыв штакулку с ним, спросил, откуда у бабушки такое гранатовое ожерелье, кто ей его подарил, – сказал он, и затянулся сигаретой дорогой марки, – на что моя мама без утайки отвечала, что у нашей покойной замужней бабушки при жизни кроме мужа был ещё один дорогой ей человек, к которому она имела большую привязанность, но с которым, увы, она, в силу своих жизненных обстоятельств, не могла быть вместе.

– Это очень интересно, – сказала Ася, – простите, мне неловко вас об этом спрашивать, но мне бы хотелось знать, как умерла ваша бабушка? – осторожно подбирая слова, спросила она Михаила.

– Не извиняйтесь, в вашем любопытстве нет ничего плохого, – поспешил он успокоить девушку, – она любила верховую езду и однажды, во время очередной своей конной прогулки, не справилась с лошадью и упала… – просто ответил он.

Ася покачала головой и произнесла:

– Теперь понятно, почему меня мучают кошмары, – сказала она, – в которых она требует вернуть ей ожерелье. Она не хочет, чтобы подарок её тайного возлюбленного принадлежал другой женщине.

– Я думаю, вы правы, Ася, – согласился Михаил, – тем более, что со слов моей также покойной мамы, этот хм…возлюбленный был значительно моложе моей бабушки, и не долго хранил верность Александре Константиновне, потому что не добившись её, вскоре женился на другой, – добавил он.

– Надо же, – изумилась Ася, – такая красивая, и одновременно печальная история любви: вначале роскошный подарок, а потом такое предательство. Должно быть, ваша бабушка очень переживала, – сказала она Михаилу.

– Возможно, – снова согласился с Асей Михаил, – но в те времена, женились и выходили замуж раз и навсегда, разводы были невозможны, и сильно осуждались обществом, – подвёл он итог.

А затем, после некоторой паузы, Михаил благожелательным тоном посоветовал Асе вернуть ожерелье в магазин.

– Знаете, Ася, я вижу, что вы хорошая и порядочная девушка, но я сомневаюсь, что это злосчастное украшение принесёт вам счастье. Вы не обидитесь, если я попрошу вас вернуть его мне за определённую сумму, конечно. Поверьте, так будет лучше для всех…Это ради вашего же блага! – упрашивал он её.

На что смущённая и расстроенная Ася ответила:

– Даже не знаю, что вам сказать, Михаил, – грустно произнесла она, – Наверно, так мы и поступим. Но у меня тоже есть к вам предложение, – воодушевившись, продолжила девушка, – у меня есть один очень хороший экстрасенс и маг, он может попытаться снять с него проклятье, если вы понимаете о чём я?… – теперь уже она старательно уговаривала своего собеседника.

– Если честно, я не очень разбираюсь в подобных вещах, Ася, – ответил Михаил девушке со скептическими нотками в голосе, – но если вы ему доверяете, то я согласен, – рассудительным тоном резюмировал он.

После чего Ася поблагодарила его за откровенный разговор, и пообещала держать в курсе дальнейших событий. А Михаил в свою очередь поблагодарил девушку за приятную беседу, и пожелав своей гостье удачи в благом деле, мягко закрыл за ней дверь.

V

Вернувшись домой, Ася первым делом написала и отправила электронное письмо Даниилу, в котором пересказала всё, что ей удалось о нём узнать от Михаила. Она была уверена, что теперь, когда ей всё было известно, Даниилу возможно удастся снять с него проклятье, успокоив душу барыни Александры. И, тогда, возможно, Асе не придётся расставаться с этим красивым украшением. В ответном письме Асе Даниил полюбопытствовал неизвестен ли ей случайно адрес места, где раньше проживала Александра Смирнова. И тогда Ася вспомнила, что Михаил упомянул название её усадьбы, которая находится за пределами города. И Даниил предложил Асе вместе с ним съездить посмотреть то место, где раньше жила Александра, резонно заметив, что там у него может получиться отвязать её душу от ожерелья, и привязать её к месту смерти. Ася, не долго думая, согласилась поехать, и они договорились, что Даниил сам за ней заедет и отвезёт в нужное место.

Свернув с шоссе, и повернув направо, Даниил вскоре остановил свою машину у подъезда садово-парковой аллеи, раскинувшейся вокруг усадьбы на пару сотен метров. Чистый воздух, впитавший сладковато-горький запах зелёных яблок, на растущих по всему саду яблонях сразу же увлёк оказавшихся здесь Асю и Даниила. Они переглянулись, и Ася сказала:

– Как легко здесь дышится! – и девушка мягко улыбнулась. Даниил улыбнулся ей в ответ.

– Да, здесь замечательно дышится, – согласился он, – Здесь своя особая атмосфера, здесь обитает дух прошлых лет, – мудро добавил он.

– Смотри, Даниил, – вдруг встревоженно указала куда-то в сторону Ася, – я видела вон то место во сне, и оттуда услышала голос души Александры впервые, – объяснила она.

– Вполне возможно, что барыня Смирнова любила здесь гулять при жизни, – предположил молодой экстрасенс, и ловко сорвав с дерева одно красивое яблочко, с улыбкой протянул его своей спутнице. Затем он сорвал яблоко и для себя, а откусив от него, так комично скривился, поскольку оно было очень кислым, что Ася рассмеялась. И последовав его примеру, откусила кусочек яблока, после чего тоже скривилась от его кислого вкуса.

Когда же с яблоками было покончено, и они приблизились к самой усадьбе, то Даниил предупредил, что сейчас будет работать, прощупывать это место в поисках новой информации, а потом попытается вызвать дух барышни Александры. Тогда Ася осталась стоять в стороне на некотором расстоянии от него, чтобы не мешать. И потом её мысли вернулись к туманному месту из её видений с голосом Александры, звучащему рядом с ним. Пока Даниил был занят, Ася решила прогуляться до него, и тоже что-нибудь понять. Внезапно деревья над головой девушки сильно зашумели листвой от налетевшего ветра, и Ася тоже содрогнулась от того, что ей внезапно сделалось очень холодно. А потом ей отчего-то стало плохо, и она без чувств упала на траву в саду. Тут же её посетило новое видение: будто Александра галопом мчится на коне, и её красивый светло-серый конь бежит так быстро, что мимо едва различимо мелькают деревья в перелесьях, и одной волнистой лентой кажутся, пролетающие перед глазами, зелёные поля, луга. Но вот кадры снов переменились, словно картинки калейдоскопа, и Ася увидела барыню Александру в светлом платье, сшитом по старинной моде, она стояла у раскрытого пианино, держа в одной руке какую-то записку, а другою – быстро вытирала слезы, рыдая во весь голос. После чего женщина смяла записку, и с грохотом обрушившись на фортепиано, продолжила громко плакать. А затем Ася увидела её, лежащую на спине, в последних предсмертных конвульсиях, уже бессильную, произнести последние в своей жизни слова "Как глупо, как жестоко…", чтобы озвучить последнюю мелькнувшую в её голове горькую и ироничную мысль о смерти.

Потерявшая сознание в саду усадьбы Ася, очнулась уже у Даниила дома.

– Я вернулась на то место, а потом увидела её смерть… – сказала она Даниилу, и тот понимающе кивнул головой.

– Я попробовал вызвать её дух, но она не откликнулась. И всё место было словно запечатано изнутри, я ничего не смог увидеть, – с сожалением в голосе произнёс экстрасенс.

– Я думаю, её душа не станет говорить с мужчиной, она ещё при жизни в них разочаровалась, – сказала Ася, взяв руку Даниила в свои руки, и продолжила, – может быть, только вместе нам удастся одолеть её дух!

– Наверное ты права, Ася, – с нежностью глядя на девушку произнёс Даниил, – мы должны попробовать, – добавил он и помог девушке подняться с диванчика.

После чего Даниил стал расставлять и зажигать свечи по всей комнате, а Ася достала из сумочки гранатовое ожерелье и застегнула у себя за шеей. Когда же всё для ритуала было готово, взяв Асины руки в свои, Даниил сказал:

– Вызывать душу из загробного мира – это очень опасное мероприятие, Ася, а мы уже знаем, что не упокоенная душа Александры очень мстительна, – предупредительным голосом наставлял девушку экстрасенс, – поэтому, всё дальнейшее зависит лишь от наших действий. Подумай хорошо, стоит ли нам вызывать дух покойницы, если ты можешь просто вернуть её ожерелье? – в последний раз спросил он Асю.

На что девушка, вздохнув сказала:

– Я просто хочу с этим покончить, и у нас нет другого способа, – проговорила она, – я вмешалась в её прошлую жизнь, а она – в мою настоящую жизнь, мы с ней теперь связаны, и я не верю, что она так просто оставит меня в покое… Но я не позволю ей всё испортить! – глядя в глаза Даниила уверенно добавила она.

– Ну, что ж, тогда начнём, – ответил ей Даниил. И они заняли свои места за столом.

Закрыв глаза, Ася услышала чёткий и строгий голос Даниила:

– Я, маг, Даниил…к тьме загробного мира обращаюсь…душу покойницы Александры Константиновны Смирновой вызываю! Я, маг, Даниил, взываю к тебе, дух Александры, явись мне!

Кожа Аси на руках и ногах покрылась мурашками, и ей захотелось открыть глаза, но от внезапного приступа страха, она от этого удержалась.

– Я, маг, Даниил, взываю к тебе, дух барыни Александры Смирновой, явись мне! – резко произнёс Даниил.

Ася не видела, но краем уха услышала, как задёргалось пламя расставленных вокруг стола свечей. И её сердце заколотилось, она крепче сжала руку Даниила, тот ответив на её пожатье продолжил:

– Дух Александры Смирновой, если ты здесь…дай нам знать!

И тут же одна из книг, стоящих на полке свалилась вниз. Ася открыла глаза, свечи не горели. Вдруг в углу комнаты она расширенными от ужаса глазами увидела силуэт женщины в старомодном пышном платье. Она стояла к Асе спиной, и медленно повернулась, показав своё лицо. Это была Александра! Рассерженно глядя Асе в глаза, она произнесла немыми губами "Ты не послушала меня…и по-прежнему носишь моё ожерелье…без спроса! Я предупреждала тебя…верни мне ожерелье!. Отдай мне ожерелье! Отдай мне ожерелье! ВЕРНИ МНЕ ОЖЕРЕЛЬЕ!" И потом Ася своими глазами видела как душа покойницы с перекошенным от злобы лицом неслась прямо на неё!!!

– Ооой! – закричала Ася в шоке и кинулась прочь от стола!

Дух Александры перевернув стол, с силой накинулся душить девушку. Задыхающаяся Ася, в отчаянии стала кричать "Помогите!"

Видя, что с Асей неладное, Даниил кинулся включить свет. В комнате всё было перевёрнуто вверх дном: стол был опрокинут, книги сброшены со своих полок и валялись на полу. Сама Ася, задыхаясь от кашля, тщетно пыталась снять с себя ожерелье. Тогда Данил подскочил к ней, и с силой разорвав его, отбросил в сторону! Обняв девушку, и заслонив её собой, он продолжил читать магический заговор:

– Я, маг, Даниил, приказываю тебе, душа Александры Смирновой, оставить девушку Асю в покое! Она не причиняла тебе никакого зла! Оставь её в покое раз и навсегда! И пусть душа твоя отныне отправляется в мир мёртвых!

Услышав в своей голове голос духа Александры, пообещавшей вернуться, Ася заплакала:

– Я обречена…

Однако вскоре всё стихло. И Даниил, целуя её в лоб, стал говорить ей успокаивающие и ободряющие слова.

***

Почему душа хозяйки гранатового ожерелья настойчиво требовала его вернуть? Быть может, потому что только она сохранила в своём сердце верность тому, кто его ей подарил. И оттого хотела обладать, если уж не самим любовником, то – ожерельем, как символом своей любви и верности, пережившей даже её смерть.

А Даниил с Асей узнали у Михаила, где была захоронена его бабушка, барыня Смирнова, съездили на кладбище, и закопали ожерелье из гранатов прямо на её могиле. После чего Ася, ещё раз увидела во сне хозяйку ожерелья, в богатом платье по старой моде, на ней было надето её любимое красное украшение. Она выглядела довольной, и улыбалась. После чего её образ исчез из снов и жизни Аси, и больше не возвращался.

Ася проснулась и улыбнулась. Утро было солнечное, несмотря на осень. И сердце девушки успокоилось. Она поняла, что Александра её больше никогда не потревожит. Конец.

Автор Ипатова Д.В.

16.08.2021г.

"Печаль в канун Рождества"

Оставь надежду, всяк сюда входящий.(с)

Англия, Лондон, вторая половина XIX века.

I

– Мистер Баркли! – спорил с хозяином паба Ганс, – Мы давно с вами знакомы. Я так часто бываю в вашем замечательном пабе! Но было ли когда-нибудь такое, чтобы Я, Ганс Бруннер, не сдержал своего слова по поводу возврата долга за выпивку?

– Да, Ганс Бруннер! -заорал в ответ хозяин винокурни, – Я действительно хорошо тебя знаю и твои привычки то и дело не платить за свою выпивку тоже знаю! Такое бывало и не раз! Ты живёшь в проклятом Ист-Энде, а заказываешь виски и не платишь! И так как мне это надоело, я больше не буду всё записывать на твой счёт. Я делал это только из жалости к твоей несчастной жене и вашим пятерым детям! Плати три шиллинга девять пенсов или убирайся отсюда ко всем чертям! – гневался Мистер Баркли, грозя зажатым в кулак грязным полотенцем перед носом у пьяного немца, – из-за таких как ты моя винокурню того и гляди скоро закроют! – добавил он злым полушёпотом.

Ганс вздохнул и обречённо полез в карман. Казалось он был смущён и расстроен. Перепутав заштопанный его женою Гертрудой карман с карманом дырявым, он от досады тихонько ругнулся, после чего достал из кармана пять шиллингов, и картинно растопырив пальцы в порванных вязаных перчатках, протянул ладонь с монетами хозяину винокурни.

– Сдачу, пожалуйста! – проговорил он пьяным голосом, покачиваясь на стуле, и стараясь, удержать равновесие.

Мистер Баркли перестал протирать кружки из-под пива, и недоверчиво уставился колючим взглядом на деньги.

– Что ж, это другое дело! – сказал он и наклонился за прилавок, чтобы достать оттуда сдачу для Ганса.

Это и был тот самый момент, которого так ждал Ганс! Быстро оглядев зал питейного заведения, в котором находился, Ганс убедился что никто за ним не наблюдает. Остальные посетители винокурни сидели, отвернувшись спинами к своим столам. Кто-то из них оживлённо что-то обсуждал, кто-то хохотал чьей-то сальной шутке, а кто-то изрядно выпив, спал, уткнувшись прямо лицом в стол. В помещении стоял смрад от смешавшихся запахов вина, пива и табака, а также запах немытых людских тел. В мгновения ока Ганс незаметно стянул с прилавка бутылку виски и спрятал её в нагрудном кармане своего старого пальто. Зажав её под локтем так, чтобы она не была заметна со стороны чужому глазу, Ганс сделал вид будто уже утомился ждать сдачи.

– Вот твоя сдача Ганс Бруннер, один шиллинг и три пенса. Я, Джеймс Баркли, тоже честный человек, – послышался смягчившийся голос Баркли. После чего он дал Гансу сдачу и сгрёб с его ладони 5 шиллингов.

– Благодарю вас Мистер Баркли, сэр! – ответил Ганс с натянутой улыбкой, и приподняв на своей голове дырявую шляпу, удалился восвояси.

Спустя некоторое время продрогший Ганс пробирался к своему жилищу по вонючим трущобам Ист-Энда, самого бедного района Лондона. Холод забирался под его пальто, грозя вытрясти из него всё тепло от выпитого накануне виски в пабе.

– Проклятый… Б-баркли – дрожа бормотал он по дороге из винокурни, – … что думает о себе это старый чёрт?!… Выступает б-будто настоящий английский…дворянин! Д-дайти ему целых 3 б-боба за чёртов самопальный виски! Да я в любом другом пабе получу его и за меньшую сумму! Или я должен ром распивать как чёртовы моряки?! – возмущался Ганс, уже как будто протрезвевший от промозглого ветра и холода, – нет, этому не бы-ы-вать! – сказал он и, обернувшись, сделал неприличный жест руками в сторону винокурни. В ту же секунду случилось непоправимое несчастье! Ганс почувствовал какое-то скользящее движение под полами пальто и понял, что это должно быть бутылка виски грозила выпасть из его кармана. Замёрзшими руками он пытался успеть схватить её через сюртук! Но тщетно! И вскоре послышался звон разбитого стекла. В свете газового фонаря, расположенного недалеко от места происшествия, Ганс увидел разбитую им вдребезги бутылку виски, которую он так артистично выкрал в винокурне.

Ганс стал смеяться, глядя на бутылку, точнее на то, что от неё осталось. Затем он стал смеяться всё громче, чем очень напугал жавшихся в темноте бездомных жителей местной подворотни, ведь в его смехе слышались истерические нотки. Ганс смеялся, но из глаз его текли слёзы. Вдруг он услышал, как вдалеке проезжает омнибус.

– Эй, извозчик!…Остановись и подвези меня! – хриплым голосом прокричал Ганс, – Мне нужно домой!…Делай, что тебе говорят, тупица, омнибусы для всех!..Или может быть ты думаешь, что у меня нет ни пенса! – добавил он. Но извозчик даже не повернул головы в сторону Ганса, и уехал прочь.

Тогда Ганс смолк и проводил омнибус угрюмым взглядом, и взглянув на разбитую бутылку ещё раз, зловеще произнёс:

– Когда-нибудь я так разбогатею, что расплачюсь с тобою золотой гинеей…

И, нахлобучив на голове свой поношенный цилиндр, Ганс Бруннер продолжил свой путь домой.

II

Гертруда Бруннер, жена Ганса Брунннера была очень доброй и трудолюбивой женщиной. Она очень любила своих детей и своего мужа Ганса, даже несмотря на то, что он работая то здесь, то там, почти ничего не приносил домой, а только постоянно ходил от паба к пабу. Поэтому вот уже много лет она изо дня в день сидела у окна просторной плохо освещённой комнаты, которую только и могла позволить себе снимать их бедная семья, и трудилась. Гертруда была прекрасной аккуратной швеёй и работала, не покладая рук, начиная засветло и так до поздней ночи. Она занималась починкой одежды богатых господ, которые платили ей по семь-восемь шиллингов в неделю, а также перешивала старые вещи, оставшиеся ей в награду за работу, чтобы потом отнести их на рынок и выручить за них деньги.

Сегодня за работой она думала о Гансе, он очень беспокоил её в последнее время. Всё реже принося домой заработок, он всё чаще стал выпрашивать деньги у неё. Это её совсем не устраивало, ведь теперь она, можно сказать, одна содержала их большую семью. Электричество было им не по карману, и потому им почти не пользовались. Мылись они раз в неделю в бане, за что тоже нужно было каждый раз платить, поскольку у них не было своей ванной. Питались они более или менее сносно, по праздникам даже ходили в таверну зажарить гуся или испечь мясной пирог. А на это Рождество Гертруде очень хотелось порадовать детей индейкой. Но в канун этого Рождества Гертруду омрачали мысли о сделавшемся каким-то чужим и беспечном Гансе. Видит Бог он не был таким раньше. Много лет назад она, Гертруда без сомнений выходила за него замуж, уверенная в том, что он, сын трудолюбивого немца эмигранта, будет таким же как и его отец. И поначалу так оно и было. На пару с отцом молодой Ганс работал в шахте с утра до вечера. И всегда он был весёлым и жизнерадостным, и даже в трудные времена всегда находил для Гертруды ласковые и ободряющие слова. Он обещал ей тогда, что у них всё будет хорошо. И влюблённая Гертруда верила ему, и никогда не укоряла его за то, что он порою приходил домой немного пьяным. Иногда она даже сама наливала ему пунша и эля, если он выглядел чрезмерно усталым и угрюмым. А иногда она даже ходила помогать ему таскать уголь из шахты.

Живя и трудясь в поте лица, они таким образом избежали нищеты и не попали в работный дом, где никто из бедняков не хотел бы оказаться по своей воле. Ведь там их ожидала самая настоящая каторга, мизерная плата за труд и жестокое обращение за непослушание.

Впрочем Гертруда печалилась не только из-за своего мужа, но и из-за своего ухудшающегося с каждым днём здоровья. У неё была чахотка и все в их семье об этом знали. Конечно, Гертруда боялась умереть и оставить детей сиротами, не подняв их на ноги, хоть немного. Она боялась за своего Ганса, потому что не знала, как он будет жить без неё. Вероятно, что он бы совсем спился, если не хуже. Вот их сосед тоже много пил и на прошлое Рождество был найден мёртвым на улице. Очевидно из-за того, что он заснул там пьяный и замёрз.

Дети же были для Гертруды отрадой и опорой. Её старшая дочь, Хельга, названная немецким именем в честь происхождения своего отца, помогала матери во всём. Она чинила вместе с ней многочисленные рубашки и нижние юбки, варила эль из полыни, пунш из кусочков доступных фруктов, кофе из цикория, сбитень из мёда, и несколько раз в неделю ходила продавать эти напитки, разлив их по специальным вёдрам. Кроме того на ней была готовка, уборка по дому и стирка. Она сама относила одежду и бельё всех домочадцем в прачечную и забирала тоже сама.

Другая дочь Гертруды, помладше, Роузи работала продавщицей кресс-салата и булочек, она ходила по улицам Ист-Энда с лотком зелени и вчерашних булочек из пекарни, и продавала их всем желающим за полпенни.

Были у Гертруды и сыновья. Мальчик-подросток Том, который тоже работал после школы. Он чистил обувь на улице Уайтчэпел. И двое младших сыновей: близнецы Бенни и Билли. Эти двое лишь иногда работали вместе со своим старшим братом, но по большей части просто гуляли и резвились на улице. Летом мальчики вместе с другими детьми игрались у городского водонапорного насоса, а зимой катались по обледеневшей улице наперегонки. И как и все дети в их семье они посещали бесплатную школу для бедных.

Дети Гертруды любили свою маму, она была для них символом их семейного очага. И папу они тоже любили, снисходительно относясь к его любви к выпивке. Возможно они не слишком серьёзно к этому относились, поскольку в округе, где они жили пили многие. И только строгая по характеру Хельга не стеснялась поругать отца за это тогда, когда мать могла промолчать. Ведь она всю себя жертвовала на благо их семьи, не спеша выходить замуж и отделяться. А ведь ей уже исполнилось девятнадцать лет. Шестнадцатилетняя Роузи больше думала о себе, и наоборот мечтала о скором замужестве за каким-нибудь хорошим зажиточным уличным торговцем, имеющим свою передвижную кофейню.

До Рождества оставалась всего неделя и Гертруде нужно было сделать вдвое больше работы, чем обычно. В те дни, когда она была сильно загружена работой или её одолевали невесёлые мысли, она любила петь песни. Сейчас в предрождественское время она часто напевала английскую народную песню "Остролист и Плющ".

– Остролист и плющ, – напевала она, – когда вырастают среди всех деревьев в лесу, кхе-кхе, Хельга, милая, дай мне выпить моего зелёного отвара… – попросила она Хельгу, прервав своё пение.

– Что, мама, опять?.. – с тревогой в голосе спросила её дочь, и быстро налив матери в кружку лечебного отвара и протянула его ей.

– Да… – прохрипела Гертруда в ответ, и откашлявшись в платок, не спеша опустошила кружку.

После этого она продолжила работать и напевать рождественскую песнь, а Хельга, помогая ей, тоже тихонько подпевала.

III

Десятилетние братья-близнецы Бэнни и Билли Бруннеры сегодня весь день гуляли на улице, оставив своего брата Тома одного на улице Уайтчэпел. Им не очень нравилось чистимть ботинки, да и получалось у них не очень-то хорошо, не так ловко и быстро, как у Тома, который был их на целых четыре года старше. Наверно поэтому он вечно говорил им важным голосом, будто он их отец "Не шляйтесь где зря, и не уходите далеко, ато вы у меня, ребята, получите!", чем очень злил их и раздражал. Ведь он заставлял их сидеть и чистить обувь вместе с ним, после посещения школы.

– Из-за того, что ты обзывал меня дурачком и заставил убежать от Тома, мы сегодня ничего не принесём домой! – сказал Билли своему брату Бэнни. На что тот самодовольно ответил:

– Я, Бэнни Бруннер, не желаю начищать чужие вонючие ботинки за паршивые гроши! – презрительно заявил в ответ Бэнни, – я могу сделать кое-что получше!

– Что? – спросил его Билли.

– Смотри и учись, – ответил Бэнни, и велел брату спрятаться за углом ближайшего здания, находящегося рядом с площадью, куда они пришли. Билли сделал как просил его брат, и стал за ним наблюдать. Бэнни, взъерошил рукой волосы на своей рыжей голове. После чего, измазав себе щёки грязью, и, прижав свою кепку к груди, стал ходить за каждым более или менее хорошо одетым джентльменом, приговаривая с деланным всхлипыванием:

– Подааайте денежку сиротке, сэр, пожаалуйста, – жалобно протягивая вверх руку.

– Уйди с дороги, мальчик! – отверг его просьбу один спешащий куда-то пожилой тучный богатый господин, на ходу поглядывающий, на свои часы на цепочке, зажатые в руке. Бэнни отвернулся от него, спрятав лицо в кепку, и развернувшись, показал Билли язык, на что тот неодобрительно покачал головой, и погрозил братцу кулаком.

– Подааайте мне денежку, сэр, пожаалуйста, я сиротаа, – жалобно запросил он у другого богатого господина, высокого и худого, не спеша идущего по площади, опирающегося на трость. На что тот холодно заметил:

– Тогда тебе следует находиться в приюте среди таких же как ты сирот, а не попрошайничать здесь, мальчик!

И Бэнни снова ничего не получил.

Но вот Бэнни попытал удачу в третий раз, обратившись со своей жалобной просьбой к ещё одному господину. Он был одет немного проще, чем два предыдущих джентльмена. Тогда тот остановился, и с улыбкой оглядев чумазого мальчишку, сказал:

– Должно быть ты не врёшь, о том, что ты сирота, раз ты здесь, поэтому я дам тебе немного денег, мальчик, но я также дам тебе и совет: лучше не ходи по улицам один, прося милостыню, и да хранит тебя Господь, – после чего, приподняв свой цилиндр, он ушёл. Бэнни согласно закивал ему вслед. А затем, чтобы похвастаться, побежал к Билли, ожидающему его за углом здания.

– Взгляни, что у меня есть! – показал он брату шиллинг, зажатый между пальцами.

Но Билли выглядел хмурым, ему явно не понравилась выходка Бэнни с попрошайничеством.

И потому он толкнул Бэнни так, что тот едва не выронил свою награду, и сказал:

– Пошёл ты к чёрту со своим шиллингом!

– Эй…Билл! Олух ты несчастный! – разъярённо отвечал ему Бэнни, начиная с ним заварушку, которая продолжалась между ними всю дорогу домой. По пути домой мальчики то и дело толкали друг друга локтями, и сбрасывали с голов друг друга шапки. А когда поравнялись с углом, где по обыкновению сидел и работал Том, начищая ботинки клиентов, то тот завидев их издалека, подхватил свои рабочие принадлежности, и попрощавшись с другими чистильщиками обуви, побежал разнимать своих младших братьев. Ведь он сразу узнал их по голосам. Ему следовало проследить, чтобы они во время были дома, к тому же смеркалось.

IV

Роузи, разметав свои каштановые кудри, так спешила домой, пересекая квартал за кварталом бедного района, где жило её большое семейство, что её ботинки пронзительно скрипели от трение о лёд и снег.

Сегодня она распродала почти все булочки, что у неё были, осталось лишь немного салата, но это было неважно. Она всё равно была вполне довольно своим сегодняшним заработком.

– Печёное яблочко для милой леди совсем недорого, – услышала она голос какого-то уличного торговца, перепрыгивая через замёрзшую лужу на своём пути.

На что она только улыбнулась, но ничего не ответила. Было уже довольно поздно, и она не хотела смешаться с проститутками, которые с приходом ночи должны были наводнить улицы Ист-Энда.

К тому же её весь день гложила необъяснимая тревога, и было как-то тяжело на сердце. Весь сегодняшний день ей хотелось как можно скорее распродать свой нехитрый товар, и возвратиться домой к больной матери, за которую они с Хельгой в последнее время очень переживали. Обе они знали, что харкающая кровью мать их возможно скоро оставит, но когда именно это произойдёт, они предугадать не могли. Они прятали от неё свои слёзы, и просто делали, всё что было в их силах, чтобы помочь ей содержать семью.

Вот и сейчас, на ходу смахнув слезу, и быстро вытерев нос платочком, Роузи поднималась по ступенькам лестницы дома, где они жили, аккуратно поддерживая одной рукой свой подвесной лоток, а другой, держась за перила.

***

Гертруда и Хельга, склонившиеся над шитьём, работали и не заметили, как день перетёк в вечер. Ничто не предвещало беды.

– Остролист цветёт цветком, – тихо напевала Гертруда, – белым словно лилия, а Мать родила Господа Иисуса Христа, чтобы он стал нашим Святым Спасителем, – вздохнув продолжала она, – оостролиист цветёт цветком…ооостролииист, – вдруг засипела Гертруда.

– … цветёт цветком, – продолжила за неё петь Хельга, не поворачивая головы от своего шитья, после чего послышался грохот. Резко вскочив со своего стула от испуга, Хельга уставилась на мать, чья голова лежала на столе, а изо рта её струилась кровь, быстро набираясь в небольшую лужицу рядом.

– … белым словно лилия, – допела побледневшая Хельга, не обращая внимания на катившуюся из её широко раскрытых глаз слезу.

– Мааама! – кинулась она к матери с криком, – мааама! – рыдала Хельга, тщетно пытаясь приподнять её грузную фигуру.

В этот момент в двери послышался звук поворачиваемого ключа, это вернулась домой Роузи.

– Я дома! – произнесла она запыхавшимся голосом, но увидев ревущую в голос Хельгу стоящую на коленях возле матери, вскрикнула, – О Боже! Мама!

– Маа…ма, – всхлипывала Хельга, – она умерлааа…

Роузи заплакала, прикрыв рот ладонью.

– Помогии....помоггии мнее…– просила её Хельга. Роузи сняв с шеи свой лоток и бросив его у стены, , подошла к матери сзади, и вместе с Хельгой они подняли её, и таким образом распрямили её сгорбившуюся спину. Впрочем, не рассчитав свои силы, долго они её так удерживать не смогли. И вскоре Роузи с матерью на руках завалилась на пол, и так и осталась сидеть у стены и всхлипывать. Хельга, заглушив рыдания своим передником, поднесла к лицу матери свечу на блюдце. Свет свечи высветил её остекленевшие открытые глаза в красных прожилках. Хельга отошла от матери и села рыдать у её ног, не зная что делать.

– Эй, мама, мы дома! – послышался весёлый голос Бэнни, и вместе с Билли они вбежали в комнату, а за ними вошёл Том, держа на весу свои щётки и тряпки.

– Что произошло? – спросил Том, глядя на мать лежащую с открытым ртом на коленях у Роузи. И качающуюся у её ног взад и вперёд мычащую Хельгу, прижимающую к своему лицу свой передник.

– Мама умерла, – сказала Роузи и стала плакать ещё сильнее.

– Мама умерла? – ответил ошарашенный Том и медленно стянул с головы свою кепку, его глаза постепенно стали наполняться слезами.

– Нееет! – заорал Бэнни и хотел, кинуться к матери, но Том удержал его за руку.

– Это ты виноват! – истерично завопил Билли, – ты просил милостыню! – и он кинулся молотить кулаками Бэнни. После чего они сцепились друг с другом, а Том пытался разнять их и оттащить в разные стороны, схватив их за воротники курточек, и держа так пока они не успокоились.

Комната заполнилась плачем и всхлипами.

– Теперь нас отдадут в приют, да? – горько плакал Бэнни. После чего плачущий, Билли, пнул его ногой, но Бэнни стерпел, и не стал бить его в ответ.

И в этот момент в дверном проёме показалась фигура отца семьи, Ганса Бруннера.

– Эй, дети, Гертруда! Я дома! – произнёс он без особого веселья в голосе, войдя в свой дом, – Гертруда, дети!. Что случилось, почему вы все плачете? – спросил он своих домочадцев, оглядев комнату. Затем он остановил свой взгляд на лежащей на полу Гертруде, и всё понял. Тогда, сняв свой цилиндр, и держа его обеими руками, он стал плакать. Ганс плакал всё громче и громче, глядя на свою мёртвую жену, пока не стал кричать, от раздираемой его сердце и душу, боли из-за непоправимой утраты.

Конец.

12.08.2021.

Автор Ипатова Д.В.

"The Holly And the Ivy"

"Остролист и плющ"

(оригинальный текст песни с переводом)

The holly and the ivy,

Остролист и плющ,

When they are both full grown,

Когда они вырастают

Of all trees that are in the wood,

Среди всех деревьев в лесу,

The holly bears the crown

Остролист венчает корона.

[Refrain:]

[Припев:]

O, the rising of the sun,

О, восход солнца

And the running of the deer

И бег оленя,

The playing of the merry organ,

Звуки торжественного органа,

Sweet singing in the choir.

Сладкоголосое пение хора…

The holly bears a blossom,

Остролист цветёт цветком

As white as lily flow'r,

Белым, словно лилия,

And Mary bore sweet Jesus Christ,

А Мария родила Господа Иисуса Христа,

To be our dear Saviour

Чтобы Он стал нашим Святым Спасителем.

[Refrain:]

[Припев:]

O, the rising of the sun,

О, восход солнца

And the running of the deer

И бег оленя,

The playing of the merry organ,

Звуки торжественного органа,

Sweet singing in the choir.

Сладкоголосое пение хора…

The holly bears a berry,

Остролист плодоносит ягодой

As red as any blood,

Красной, словно кровь,

And Mary bore sweet Jesus Christ,

А Мария родила Господа Иисуса Христа,

To do poor sinners good

Чтобы Он смилостивился над несчастными грешниками.

[Refrain:]

[Припев:]

O, the rising of the sun,

О, восход солнца

And the running of the deer

И бег оленя,

The playing of the merry organ,

Звуки торжественного органа,

Sweet singing in the choir.

Сладкоголосое пение хора…

The holly bears a prickle,

У остролиста есть колючки

As sharp as any thorn,

Острые, словно шипы,

And Mary bore sweet Jesus Christ,

А Мария родила Господа Иисуса Христа

On Christmas Day in the morn

Утром на Рождество.

[Refrain:]

[Припев:]

O, the rising of the sun,

О, восход солнца

And the running of the deer

И бег оленя,

The playing of the merry organ,

Звуки торжественного органа,

Sweet singing in the choir.

Сладкоголосое пение хора…

The holly bears a bark,

У остролиста есть кора

As bitter as the gall,

Горькая, словно желчь,

And Mary bore sweet Jesus Christ,

А Мария родила Господа Иисуса Христа,

For to redeem us all

Чтобы Он искупил грехи за всех нас.

[Refrain:]

[Припев:]

O, the rising of the sun,

О, восход солнца

And the running of the deer

И бег оленя,

The playing of the merry organ,

Звуки торжественного органа,

Sweet singing in the choir.

Сладкоголосое пение хора…

The holly and the ivy,

Остролист и плющ,

When they are both full grown,

Когда они вырастают

Of all trees that are in the wood,

Среди всех деревьев в лесу,

The holly bears the crown

Остролист венчает корона.

[Refrain:]

[Припев:]

O, the rising of the sun,

О, восход солнца

And the running of the deer

И бег оленя,

The playing of the merry organ,

Звуки торжественного органа,

Sweet singing in the choir.

Сладкоголосое пение хора… .

Поэма "Русалочье счастье"

Жила-была морская нация людей,

и были у них жабры, в чешуе хвосты.

И жили люди те на океанском дне,

они были храбры, сильны,

а их сердца чисты.

И был у них свой царь морской,

бессмертно правя много лет,

своею перепончатой рукой,

он властвовал над всей водой тех мест.

Зажав в руке трезубец свой,

Тритон, тот морской царь

решал, что было справедливо,

и каждую судил морскую тварь.

И было много у него детей,

которых он оберегал:

русалок, русалинов тех

не подпускал он к человечьим берегам!

Но родилась у царя дочь одна,

которая среди себе подобных чем-то отличалась.

Она была грустна, томна,

и часто на поверхность водную зачем-то поднималась.

Пока другие братья-сёстры жемчуг собирали,

и изучали тайны водного пространства,

глаза её от солнечного света гибли, помирали,

и возвращалась она, задыхаясь, просто чуть жива!

Так мир людей далёкий её, Русалочку к себе манил,

что ничего вокруг не замечая,

она однажды чуть к акуле в пасть не угодив,

всё ж не забыла свои мечты и чаяния.

Ей так хотелось в мир попасть людей,

узнать какие тайны их предметы, найденные ею, прячут,

что беспокойства остальных о ней

она не замечала, не слыша, когда её все братья-сёстры кличут.

И вот нашло на гладь воды морской ненастье:

поднялись буря, шторм.

Один корабль на своё несчастье

нашёл на риф, и под водою вскоре был он погребён.

И видела Русалочка картину эту,

и поплыла, забыв про страх

навстречу бедным тонущим,

но только одного спасла в своих руках!

И был он принцем с человеческой земли,

на суше жил среди себе подобных,

и был русалочкою отнесён на берег,

и глаз её не мог, очнувшись, он забыть взгляд неземной и робкий.

И чудился ему потом

её певучий мелодичный голос,

что напрочь он забыл о том,

как раньше ему без него легко жилось.

Навеки голосом тем покорённый,

он стал мечтать её найти,

ту, в голос чей он был влюблённый,

и счастье с нею обрести.

Но вот шли дни, недели, месяцы,

её не мог он отыскать,

а принцу между тем в невесты

кого-то надо было уж избрать.

О, если б знал он как Русалочка страдала,

и про запрет забыв отца,

она так часто к суше подплывала,

и под водою пряталась, завидя принца.

Не выдержав тоски о нём

сердечко полу-девы, полу-рыбки,

толкнуло сделать её то,

что позже стало для неё ошибкой.

К врагу отца родного

с просьбой обратясь,

за неименьем ничего иного,

морской колдунье отдала свой голос.

А просьба у неё была простая

стать человеком, лишь, о двух ногах,

но ведь колдунья была подлая и злая,

и над Тритоном власть теперь была в её руках.

Сказав Русалочке, что в море она больше не вернётся,

и чтобы ни случилось, суша – её дом теперь,

она добавила, что если она в воду прыгнет, то или утонет

или о камни разобьётся, что в прежний мир закрыта дверь.

Но ради счастья со своим земным любимым,

забыв про страх и риск,

она была согласна, в обмен колдунье отдала свой голос милый.

Судьба её мечты была злосчастна.

О, да, она попала в мир людей,

ступив на сушу человечьими ногами!

И даже незнакомку свою в ней

однажды принц признал ту, что искал и днями, и ночами!

Но вот беда, она была нема,

хотя был тот же неземной взгляд, робкий,

Всё ж тою не была она,

и интерес к ней был его короткий.

Он взял её к себе сестрой,

и изо дня в день нежно наблюдая,

её любил любовью он простой,

что сердца не тревожила, не волновала.

Наивная Русалочка за счастье это всё и принимала,

она не знала, что её ждёт смерть.

Увы, она не понимала и не замечала

предательства, которого ей было не стерпеть.

Однажды принц украсив пышно замок,

забыв свою сестру-подругу,

женился на одной земной принцессе,

оповестив об этом всю округу.

И в тот момент не знало больше боли

ни одно живое существо,

чем Русалочка, чьи ноги при ходьбе кололи

сотни иголок. И всё. И больше ничего.

Придя к обрыву, она искала смерть,

когда людское пиршество было в разгаре,

(и чтоб в пучину моря снова посмотреть,)

она волну ждала, чтоб та смогла её ударить,

и все воспоминания стереть.

И прыгнув с горя, ощутила вечность,

так скоро приняла её вода,

что не заметила, конечно,

того, что морским братом была спасена!

Он подхватил её, и мигом

к морской колдунье устремился,

но, оказавшись там, в её чертогах,

он понял – зря на это он решился.

Она ему дала понять,

что милую Русалочку его

не будет снова превращать

без трезубца и Тритона самого!

В смешавшихся с водой морскою

слезах поплыл тот русалин домой,

с любимой на руках своею дорогою,

приплыл он, Адриан, к царю в покои.

Отважно пред Тритоном он представ,

забыв о наказании – изгнании,

про всё случившееся рассказав,

застыл, склонившись, в ожидании.

О, как царю застлала сердце ярость,

едва сдержав свой гнев от русалина,

он позабыв про свою старость,

поднялся с трона!.. Вдруг рябью водная покрылась их долина!

Откуда ни возьмись водоворот

поднялся где-то из глубин далёких,

и кто-то из русалок, русалинов

спрятаться в кораллы догадался, но затянул других он многих!

То танцевала в омуте морском,

водоворот ногами нагнетая,

та, что была на половину монстром -

колдунья подлая и злая!

Явился морской царь в её чертоги,

и на трезубец свой тогда

он намотал все её ноги,

и уничтожил раз и навсегда!

Повергнув зло, что дочь его едва ли не сгубило,

он к жизни вновь её вернул.

(Она очнувшись словно ото сна, влюбилась в Адриана русалина.)

И вместе плакали они с отцом, и вспоминали тех из них,

кто навсегда в подводный омут канул и уснул.

Автор: Ипатова Д.В., 15.08.2021г.

"Сигнал из космоса"

I

Человек своего времени всегда воспринимает свои реалии как некую константу, норму, даже если ему что-то не нравится или, если его что-то не устраивает. Возможно человек своего времени воспринимает окружающую его действительность таким образом на подсознательном уровне.

Так же относились к своей действительности и люди живущие в 2388 году.

Вследствие, таяния ледников на северном и южном полюсах в течение двухсот прошедших лет, материков на планете Земля осталось только два: Новая Евразия и Африка, и появился полуостров Антарктида. Северная и Южная Америки ушли под воду из-за поднятия уровня мирового океана. Австралия постепенно была затоплена из-за постоянных наводнений вследствие длительных не прекращающихся ливней. Эта страна-материк была просто обречена на уничтожение, ведь в прошлом она так часто подвергалась ещё и нападениям цунами. Впрочем, не стало и многих европейских стран, и некоторых азиатских стран, которые подобно Атлантиде исчезли с лица земли вместе с их культурным наследием. А сохранившаяся о них информация с видео экскурсами в прошлое теперь продавалась на дисках.