Из записных книжек. Сборник рассказов
Об авторе
Владимир Васильевский родился и вырос на Дальнем Востоке. Во Владивостоке окончил университет. В Ленинграде защитил кандидатскую диссертацию. Астроном. Круг его интересов широк. Многие годы руководил лабораторией интенсивных методов обучения. Стихи начал писать в студенческие годы. Первое стихотворение «Помогите природе человека спасти» опубликовано в 1980 году в одной из центральных газет Таллина.
В настоящее время живет в Санкт-Петербурге. Состоит в рядах Российского союза писателей (РСП). Часто выступает на различных площадках города с чтением своих стихов и прозы. Основал и ведет поэтический клуб «Северные полмира». За вклад в русскую литературу награжден Президиумом РСП медалями «Александр Пушкин» и «Владимир Маяковский».
© Владимир Васильевский, 2021
Марсианин
Григорьев – большой любитель розыгрышей. Как-то стал всех уверять, что у него на балконе в бочке растет елка. На Новый год, мол, бочку вкатывают в комнату, елку наряжают. Стоит до Старого Нового Года. Потом снова голую – на балкон.
Все поверили.
Только через месяц один из друзей сообразил.
–Послушай, Григорьев, ты же в общаге живешь. Какой балкон?
–Ну, да. Прикол ведь.
У Григорьева есть достойный объект для его шуток, университетский друг Алекс. Алекс – талантливый программист, но по жизни – ребенок. Не верит, а буквально верует в НЛО и гуманоидов. Кроме того, слаб на выпивку. Однажды Алекс устроил вечеринку по случаю новоселья. Съехались гости. Григорьев привез в подарок крохотного пушистого котенка серой масти. Алекс был очень рад гостям. И подаркам. Особенно восхищался котенком. Просто не выпускал его из рук. Даже выпивал, не спуская с колен.
Однако скоро набрался и… отключился. Гости возмутились. Что за праздник без виновника торжества?! А Григорьев решил наказать горе-хозяина. Сунул котенка в свою сумку и ушел. Через полчаса вернулся с пушистым сибирским котом габаритами – с английского бульдога. Посадил кота на подоконник. Затем открыл холодильник, достал палку вареной колбасы, отрезал небольшую горбушку, обгрыз ее и положил перед котом. Больший кусок Григорьев бросил в свою сумку. Холодильник оставил приоткрытым.
С этим гости, хохоча, разъехались по домам.
В три часа ночи у Григорьева зазвонил мобильник. Алекс, скуля и подвывая, рыдал в трубку.
–Григорьев! Умоляю!!! Лети ко мне. Я умираю от ужаса. У меня – марсианин!
–Что он делает?
–Умывается… На подоконнике.
Григорьев с удовлетворением выключил мобильник и лег спать.
Утром друзья не нашли Алекса в его новой квартире. Только к вечеру, наконец, обнаружили его…в соответствующей лечебнице. Алекс слега тронулся рассудком. Оказывается, и у юмора существует запредельная доза.
Логика
Один мой знакомый профессор, назовем его Цейтлин, читает в Петербургском
университете математическую логику.
Однажды увидел его в Большом зале филармонии. Он сидел в крайнем кресле у центрального прохода. Рядом с ним стоял какой-то ветхий старичок.
Поравнявшись с ними, услышал как старичок спросил.
– Подскажите, пожалуйста, где находится девятый ряд?
– Очевидно, между восьмым и десятым. Вежливо но уверенно ответил Цейтлин. Сильная вещь(!) эта математическая логика.
Майор Муттер
На втором курсе университета началась военная подготовка.
Вводное занятие. Куратор, майор Муттер, монотонным голосом, среди прочего, сообщает: "Товарищи курсанты, вы можете не явиться на занятия по военной подготовке только в двух, исключительных(!), случаях. Первый: Вы больны – и при смерти. Второй: Женщина соглашается".
Это была подсказка. Хотя учебников по военной подготовке не было (экзамены сдавались по конспектам), мы все равно прогуливали. Особенно – по весне… За четыре года учебы военному делу не припомню, чтобы кто-нибудь сослался на первый случай.
Жизнь
Лет с десяти помню жутковатый рассказ матери.
Это произошло с одной ее знакомой на хабаровском рынке. Она вышла из туалета, и направилась к торговым рядам. Навстречу – немолодая женщина с младенцем на руках.
Стояла ранняя весна, и ребенок был завернут в теплое одеяло. Сверток выглядел внушительно.
– Подержите, пожалуйста, ребенка. Мне очень нужно. Я на минутку.
Знакомая согласилась, взяла сверток. Женщина, уходя, обернулась и с умоляющей интонацией добавила:
– Только прошу вас, не заглядывайте!
Ей, конечно, не следовало этого говорить, потому что любопытство знакомой только разгорелось. Как только женщина скрылась за дверью, она подняла уголок одеяла, приготовив умильную гримасу. И …
То, что знакомая увидела, повергло ее в такой ужас, что она чуть не бросила сверток на асфальт. На нее смотрел … взрослый мужчина, лет тридцати. Редкая двухдневная щетина, умные глаза. Но это не все. Мужчина сказал писклявым, но полным ярости голосом.
– Тебе же, б***ь, сказали: Не заглядывай!
Знакомая вспоминала.
– Я тихонько заскулила, по-собачьи, и стала оседать. Руки сами собой разгибались.
Немалых усилий стоило ей удержать сверток. В этот момент женщина вышла из туалета. Едва взглянув, она все поняла. Быстро подошла и подхватила сверток. Потом сказала.
– Ему уже двадцать шесть. Голова с годами меняется, а тело – младенца. До четырех месяцев нормально рос, развивался. А потом что-то случилось. Голова росла, а тело так и осталось четырехмесячным.
Мне недавно вспомнился этот рассказ. И вот по какой причине.
Иду по Петроградской стороне, поворачиваю с Чкаловского проспекта на улицу Красного Курсанта, и почти натыкаюсь на две детские коляски. Одна сидячая для малышей от года, другая – для грудничков. Взглянул на первую. Малыш как малыш.
Года полтора. И тут встречаю его глаза.
Уставший от жизни взрослый мужчина. Смотрит пристально и безразлично. Перевожу взгляд на другую коляску. Верх поднят, и в его овале, как в раме, красивое женское лицо. Высокий лоб, яркие губы и большие грустные, не без иронии, глаза…
Господа!.. Нам ли сетовать не судьбу?!
Подслушанное
Что-о-о?! На первую пару к восьми?! Палец им в рот, на учебу – к восьми!
– Бабулька, пропустите, пожалуйста.
– Что-о-о?! Я – старуха?! Сама набита годами, как толчок дерьмом.
Он – беременный по жизни. От пива. А она – хоть бы что! Худая. А тоже пьет. Третий год вместе живут.
Представляешь, думала на всех хватит. Но пришла эта жопа, из пятого отдела. И своим маленьким ротиком все сожрала.
Каждая из этих "жемчужин", как минимум,– тема для рассказа. А последние две – и вовсе готовые произведения.
Научный абонемент
В начале восьмидесятых в библиотеке ЛИТМО (Ленинград) работали две девушки. Легкого нрава. Студенты называли абонемент "блябляотека".
Аритмия
Весна шестьдесят девятого. Заканчиваю второй курс, дело к сессии. Сдаю долги по физподготовке. Предстоит поучаствовать в гимнастических соревнованиях и пробежать тысячу метров.
В фойе университета обнаруживаю на стенде призыв «Комсомолец, ты обязан быть здоровым! Весенний кросс 10 000 м. Участие обязательно». Все приходится на один день. Накануне сдаем кровь. День донора.
Участвую в гимнастических соревнованиях. Бегу тысячу метров. Потом – десять тысяч.
Едва остался жив. Упал на скамейку стадиона. Задыхался, пекло в груди, мутило, плыло в глазах.
Через неделю обнаружил аритмию. Пошел к врачу.
– Не хватает дыхания. Пульс не ровный. Раньше никогда такого не было. – Что значит "раньше"? Сколько тебе лет?
– Девятнадцать.
– Тебе когда-нибудь раньше было девятнадцать? – Нет. – Тогда о чем речь?
На этом лечение закончилось.
Правда, этот молодой врач дал мне совет, который я оценил лишь шестнадцать лет спустя.
– Ты еще учишься, жениться не можешь. Найди молодую вдову, и бывай у нее как можно чаще.
Увы! Я проигнорировал его совет. С девушками общался от случая к случаю. В двадцать четыре года женился. Интимное общение с женой было регулярным, но среднесоветским – два – три раза в неделю. Оно не доставляло нам особой радости. Мы были гормонально чужими.
И только в тридцать шесть лет, когда женился во второй раз, на девушке двадцати лет, и нам было счастливо ежевечерне, аритмия исчезла.
Тривиально
Вадим Стоцкий учился на третьем курсе.
Непререкаемый авторитет. Математик – от бога. И в быту мыслил как математик. Наверное, призвание так и проявляется,– круглосуточно.
На свое двадцатилетие Вадим пригласил весь курс. Пришли. Стоит стол. На столе – ведро воды. Полное, до краев. Рядом с ним – еще одно, тоже полное. С дымящейся вареной картошкой. Полсотни стаканов, и несколько буханок хлеба.
Мы удивились такой сервировке. Вадим объяснил:
«Когда я вычислил в соответствии с град/рылом необходимое количество водки, выяснилось, что нужен ящик. – Здесь следует пояснить, что град/рыло (интеллигентнее –градус/лицо)– студенческая единица измерения количества алкоголя, необходимого для достижения «нормальной» кондиции одного человека.
Это, примерно, двести пятьдесят граммов сорокоградусной водки. Отсюда. Если десятиградусное пиво, то его следует употребить в четыре раза больше, т.е. – литр, и т.д. – Денег у меня оказалось ровно на ящик. Возникла проблема с закуской.