Западный флигель, где Цуй Ин-ин ожидала луну
© Л. Н. Меньшиков (наследник), перевод, статья, комментарии, 2025
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2025
Издательство Азбука®
Часть первая
Как Чжан Цзюнь-жуй в монастыре не знал покоя
Сецзы
Старая госпожа (входит, говорит). Я родилась в семье Чжэн. Мой супруг, по фамилии Цуй, был первым министром при покойном государе. К несчастью, он заболел и умер. Осталась у меня только одна дочь. Детское имя ее Ин-ин, ей девятнадцать лет. Она искусна в женском рукоделии. Стихи, письмо и счет – все это ей тоже знакомо. Супруг мой в свое время согласился отдать ее в жены моему племяннику Чжэн Хэну, старшему сыну министра Чжэна, но сочетаться браком они не могут, пока дочь носит траур по отцу. Еще со мною здесь служанка Хун-нян, прислуживающая дочери с малых лет, и Хуань-лан, сын моего супруга от наложницы. Мы с дочерью везем в Болин для погребения гроб с телом мужа, но дорога опасна, и мы не можем достигнуть цели. Добравшись до Хэчжуна, мы спрятали гроб в монастыре Пуцзюсы. Монастырь этот, где некогда молилась государыня Цзэ-тянь, был восстановлен моим супругом, первым министром. К тому же настоятель монастыря Фа-бэнь – хэшан, постриженный моим супругом. Поэтому возле западного флигеля монастыря у нас есть домик, где можно отдохнуть. Я написала письмо в столицу. В нем я прошу Чжэн Хэна приехать и помочь нам добраться до Болина. Помню: когда мой муж был еще с нами, он не жалел денег на свиту в несколько сот человек, а сегодня со мной осталось только трое-четверо близких. Как от этого больно душе! (Поет.)
На мотив «Когда наслаждаюсь цветами».
- Муж мой в столице карьеру окончил,
- жизнь он окончил свою.
- Дочь и жена – сирота и вдова;
- нет у нас в жизни пути.
- С гробом супруга в обители Будды
- долгие дни остаюсь.
- Я до фамильных могил, до Болина,
- уж не надеюсь дойти
- И одинокой кукушкою
- слезы кровавые лью.
(Говорит.)
Сейчас конец весны. Как утомительна погода в эти дни!.. Нужно позвать Хун-нян и дать ей кое-какие распоряжения. Хун-нян, ты где?
Хун-нян входит, видит старую госпожу.
Посмотри, если в зале Будды никто не зажигает курений, погуляй там с барышней.
Хун-нян (говорит). Слушаюсь.
Старая госпожа уходит.
Иди сюда, сестрица!
Входит Ин-ин.
Хозяйка велела нам погулять в зале Будды.
Ин-ин (поет).
На тот же мотив.
- Чувствую я: на востоке Пуцзюня
- кончится скоро весна.
- Крепко обители двери закрыты,
- тихо тоскую одна.
- Реку багрянцем
- цветов лепестки покрывают, —
- Эта тоска без конца и без краю.
- Молча сижу,
- от восточного ветра грустна.
Уходят.
Действие первое
Чжан Гун едет на коне, с ним Цинь-тун.
Чжан (говорит). Моя фамилия Чжан, имя – Гун, второе имя – Цзюнь-жуй, родом я из Сило. Мой покойный отец был министром двора. Он умер от болезни, когда ему шел пятый десяток, а через год я похоронил и свою мать. Я свободно владею кистью и мечом, но у меня нет еще ни заслуг, ни славы, и мне приходится скитаться без пристанища. Теперь, в первую декаду второго месяца семнадцатого года правления императора династии Тан Дэ-цзуна под девизом Чжэнь-юань, я направляюсь ко двору держать государственные экзамены. Дорога идет через Хэчжун на заставу Пугуань. На заставе у меня есть друг Ду Цзюэ, второе имя его Цзюнь-ши. Мы с ним земляки, учились вместе и уже тогда побратались. Потом он оставил гражданскую службу и стал военным. На экзаменах для военных он прошел первым кандидатом и получил должность командующего западным войском. Под его начальством сто тысяч солдат охраняют заставу Пугуань. Повидав моего старшего брата Ду Цзюэ, я тотчас поеду на экзамены в столицу. Я готовился к экзаменам у окна при огоньках светляков и при свете луны, отраженном от снега, истерся до лоска, очищая себя от грязи мира, и весь набит образцовыми сочинениями. Но я все еще скитаюсь по воле волн и ветра. Когда-то исполнятся мои великие замыслы? Вот уж, как говорится:
- Меч дорогой, в десять тысяч ценою,
- блеск свой зеркальный скрывает;
- Столько во мне накопилось тоски, —
- даже коню тяжело.
(Поет.)
На мотив «Алые губы».
- Стремлюсь я вперед по долине широкой,
- Да ноги никак не отыщут дороги,
- Кружусь, подгоняемый бурей.
- Глаза поднимаю к лазури высокой, —
- И ближе Чанъани
- мне кажется солнце в лазури.
На мотив «Дракон, мутящий реку».
- Древние книги мне ныне просты,
- Так же легко их прочесть для меня,
- как для червя – прогрызть их листы.
- Ох, как в ученье мне жарко пришлось!
- Тушью протер я железо насквозь.
- Прежде чем стал я, как пэн, пролетать
- многие тысячи ли,
- При светляках и при свете луны
- многие годы прошли.
- Может ли быть, что высокий талант
- грубые люди поймут?
- Как ни старался, того, что хотел,
- все еще я не достиг.
- Тщетно я древние знаки читал,
- Части искал от утерянных книг.
(Говорит.)
Вот я и добрался до Пуцзюня! Здесь Хуанхэ изгибается, как иероглиф «девять», – это и есть древние земли в изгибе реки. Что за чудесный вид! (Поет.)
На мотив «Полевой сверчок».
- Где ты вспомнишь еще на великой реке
- о минувших великих делах?
- Только здесь, только в этих краях!
- Через Ци, через Лян протянулась река,
- Цинь и Цзинь разделила она,
- Ю и Янь на ее рубежах.
- Белоснежные волны летят в облака,
- весь в осенних клубах небосклон,
- И плавучий бамбуковый мост на реке
- изогнулся, как синий дракон.
- Девять древних земель на восток и на запад,
- Льются с севера, с юга
- притоки, сливаясь с рекой.
- Полетит ли челнок мой в родные края,
- Как несется стрела,
- расставаясь с тугой тетивой?
На мотив «Радость Поднебесной».
- По небу к западу тихо струится
- млечный поток серебристый, —
- Чистый источник в заоблачной выси
- Далее руслом реки Хуанхэ
- в море течет на восток.
- Он орошает в Лояне
- тысячи ярких цветов,
- Лянские парки безбрежные
- поит водою поток;
- Вверх по реке на плоту поднимаясь,
- солнца, луны я достигнуть бы мог!
(Говорит.)
Я и не заметил, как добрался до города. Вижу постоялый двор. Цинь-тун, возьми коня. Эй, слуга, где ты?
Слуга (входит, говорит). Я – слуга на постоялом дворе под вывеской «Первый кандидат». Если какой-нибудь чиновник захочет у нас остановиться, для него найдется чистая комната.
Чжан (говорит). Я остановлюсь в лучшей комнате, но сначала дай корму лошади. Иди сюда, слуга! Я хочу спросить у тебя, где здесь можно побродить? Есть ли у вас знаменитые горы, места побед, восхитительные уголки, красивые строения?
Слуга (говорит). Здесь у нас есть монастырь Пуцзюсы, где молилась государыня Цзэ-тянь. Это необычная постройка. Крыша храма из цветной черепицы возносится к синему небу, а пагода с мощами Будды вторгается в Млечный Путь. Кто бы ни проходил с юга или с севера, какого бы из трех учений и девяти направлений он ни придерживался, он не может не поднять на нее глаз. Только там и следует бродить такому человеку, как вы.
Чжан (говорит). Цинь-тун, готовь обед, а я схожу туда и скоро вернусь.
Цинь-тун (говорит). Я приготовлю обед, позабочусь о лошади и подожду, когда вернется хозяин.
Уходят.
Фа-цун (входит, говорит). Я – монах Фа-цун, ученик настоятеля монастыря Пуцзюсы Фа-бэня. Сегодня учитель ушел собирать милостыню, а мне велел остаться в монастыре. Если кто-нибудь будет разыскивать настоятеля, я запишу и доложу учителю. Я вижу, там, под главными воротами, кто-то идет.
Чжан (входит, говорит). Вот я и дошел!
Чжан и Фа-цун видят друг друга.
Фа-цун (говорит). Откуда прибыл уважаемый гость?
Чжан (говорит). Услыхав о вашей обители, я приехал из Сило, чтобы поклониться изображениям Будды и засвидетельствовать почтение вашему наставнику. Осмелюсь спросить, дома ли настоятель?
Фа-цун (говорит). Учителя в монастыре сейчас нет, а я – всего лишь его ученик, скромный монах Фа-цун. Прошу вас, сударь, пройти в комнату для гостей, отведать чаю.
Чжан (говорит). Если настоятеля нет, чая не нужно. Я буду рад, если хэшан возьмет на себя труд показать мне монастырь.
Фа-цун (говорит). Я беру ключи, отпираю зал Будды, звонницу, двор пагоды, храм архатов, монастырскую кухню. Пока вы осматриваете все это, может быть, и учитель вернется.
Чжан (говорит). Какие прекрасные строения! (Поет.)
На мотив «Барабан в деревенском ямыне».
- Прежде на залу со статуей Будды
- я обращаю свой взор.
- Дальше по этим ступеням схожу я
- вниз, на монашеский двор.
- Кухню на западе вижу,
- В северной части молельня,
- Звонница высится над головой.
- Кельи монахов пройдя,
- Пагоду я огибаю,
- По галерее иду круговой.
- Мною архат ни один не пропущен,
- Всем бодхисатвам молюсь на коленях,
- всем поклоняюсь святым.
Ин-ин (входит вместе с Хун-нян; в руках у нее цветок; говорит). Хун-нян, пойдем поиграем в зале Будды.
Чжан (увидел их, поет).
- Раз приходящая в пять поколений
- Дева с прекрасным лицом
- вдруг появилась пред взором моим.
На мотив «В годы Юань-хэ».
- Не часто приходится
- встретить подобное чудо,
- Как эта невиданной прелести дева,
- которую вижу отсюда.
- В глазах помутилось, не чувствую тела,
- во рту застревают слова,
- Душа отлетела и где-то
- парит от меня вдалеке.
- Опущенных плеч ароматом она
- навеки пленяет меня,
- Лишь раз улыбнувшись,
- подкинув цветок на руке.
На мотив «Красавица на коне».
- В чертоги бессмертных попал я,
- на небо ушедших от зла?
- О, мог ли я знать, что в обители этой
- увижу бессмертную фею?
- Совсем как у феи серьезно лицо,
- и так же она весела,
- И так же в прическе ее
- изумруд зеленеет.
На мотив «Лучше, чем тыква-горлянка».
- Брови, достойные царских дворцов,
- сходны с луной молодой.
- К самым вискам
- тянутся брови дугой.
Ин-ин (говорит). Ты видишь, Хун-нян?
- Тихие-тихие кельи кругом,
- здесь не бывает никто.
- Эти ступени, покрытые мхом,
- от лепестков покраснели.
Чжан (говорит). Я умру! (Поет.)
- Первой не смеет ни слова сказать, —
- так боязлива, скромна.
- Губы раскрылись, как алые вишни,
- Зубы белеют, как тонкая яшма.
- Раньше, чем вымолвит слово,
- думает долго она.
На тот же мотив.
- Кажется мне, будто в чаще цветов
- иволга песню поет.
- Только шагнет —
- сердце сожмется мое.
- Мягко сгибается, словно танцуя,
- стан ее тонкий, красивый,
- Девичий стан и упругий, и стройный,
- Стан удивительно гибкий и нежный,
- Словно под ветром
- вечером ветви у ивы.
Хун-нян (говорит). Там кто-то есть, пойдем домой, сестрица.
Ин-ин, оглядываясь на Чжана, уходит.
Чжан (говорит). Хэшан! Откуда здесь появилась Гуаньинь?