Ночные тени: Королева ночи

От автора

Я больше не буду скрывать, что я с самого детства любила русские сказки. Не те, где был счастливый конец у героев, а мрачные, пропитанные чем-то магическим. Они сопровождали меня все детство, и с каждым годом увлекали меня все больше и больше. Ведь никто точно не знает, сколько в этих сказках было правды. Баба-Яга, Кощей-Бессмертный, Лихо, Водяной и еще множество героев, о которых мы знаем, могли в действительности существовать. О правдивости событий в сказках, нам остается только догадываться, но то, что эти сказки привнесли в нашу жизнь множество примет, ритуалов и суеверий – неоспоримо.

Мы все их придерживаемся в той или иной степени. Стучим по дереву, гадаем на Святки, отмечаем Масленицу и еще многое другое.

История про Аврору формировалась у меня долго.

Сначала я представила себе героиню: глупую, наивную девушку, которая не знала внешнего мира, кроме того, что ей показывали в Ордене. Она верила всем, потому что не знала, насколько люди могут быть коварными. Она совершали много глупых поступков, потому что думала, что так будет правильно и верно. Она училась, взрослела, превращаясь в женщину, вместе со мной. Во многом Аврора приняла от меня и меня это, даже немного радует.

Потом, сама история ворвалась ко мне ночью, полностью сформированной. Мне потребовалось два года, чтобы решиться все же ее написать.

И вот, вы держите в руках заключительную часть истории. Я надеюсь, что эта история вам понравилась также сильно, как и мне.

Я говорю спасибо всем, за ту огромную поддержку, которую я получаю.

Люблю.

Ваша, Настя Фролова.

Пролог

Она видела сны, которые пронзали душу холодной печалью и уносили ее далеко, в те мертвые земли, что были по ту сторону Стены.

Она видела, как гибнут эти земли, утопая в иссиня черной скверне. Как люди болеют и умирают. Как урожай вянет, еще не набравшись силы. Как животные гибнут, захваченные страшным Мороком.

Ее тело иссыхало, затягиваясь все сильнее полупрозрачной, белесой кожей, обнажая ее тонкие кости.

Сколько она была в этой темнице, скованной цепями, без возможности вдохнуть сладкий свежий воздух и вновь увидеть солнце? А сколько ей еще осталось?

Сквозь маленькое окошко своей каменной клетки, она видела как сменяются года и казалось, что прошла целая вечность, которая должна была унести ее с собой, но нить из прялки, все еще вплеталась в покров ее жизни. Матушка Горе все сидела и смотрела на нее в молчании, не перерезая нить.

Закрывая глаза, она вновь видела сон.

Она видела черную землю, что тянулась от высокого, черного ясеня, что раскинул свои голые ветки далеко в небесную синеву. Корни ясеня оплели тяжелый сундук, погружая его глубже в холодную землю. А в этом сундуке билось ее сердце.

Глава 1. ПО ТУ СТОРОНУ

Утро выдалось промозглым и хмурым.

Зима в этом году была очень жестока, даже для жителей города. Крепкие морозы уже держались несколько дней, подкрепленные сильными снегопадами. Снег с резкими порывами ветра, заметал главную площадь Гроска, но люди, что собрались с здесь с первыми лучами солнца, не торопились уходить домой. Они ждали, и я вместе с ними ждала.

Я стояла в середине толпы. Переодетая в платье служанки, я плотнее куталась в плотный, потертый плащ, глубже натягивая капюшон на голову и тревожно озиралась по сторонам, боясь, что меня раскроют.

Несколько дней тому назад я вынесла приговор шестерым. обрекая их на смерть через отсечение головы. Наказание должно быть неотвратимым и для простого вора и для убийцы, я это понимала, но сердце отказывалось принимать такую жестокость.

Я отправила на плаху убийц, которые лишали жизни жителей Грозового, пограничного города с Яви, во время осады. Я казнила Служительниц, которые принимали участие в убийстве царевича Видбора. Я казнила своих сестер.

Мои советники, все как один, твердили, что за осаду пограничного города Служительницы должны пойти на дыбу, но лишь один встал на мою сторону и согласился, что смерть, даже преступника должна быть достойна. Павел, бывший городовой, а ныне мой десница, тогда сказал мне, что хороший правитель сам приводит в исполнение свои приговоры, но смогла бы я?

Поэтому, выбравшись из королевской крепости в одеждах своей же служанки, я стояла перед эшафотом вместе с толпой и ожидала казни. Хоть так я понесу наказание вместе с ними, потому что я была первопричиной всей этой жестокости. Кому как ни мне гореть в Пустоше за все свои деяния.

При виде Служительниц, толпа вокруг меня зашумела, выкрикивая проклятия. Их вывели на эшафот и выстроили каждую возле своей плахи. Марина, Ксения, Ольга, Светлана, Карина и Марфа. Моя Марфа. У Марины так сильно дрожали руки, что было слышно как гремят цепи на ее руках. Ксения и Ольга шептали молитвы. Светлана отрешенно смотрела на свою плаху, Карина тихо плакала, лишь Марфа держала себя гордо и спокойно. Их одежды превратились в лохмотья, и красный цвет плащей был почти неразличим.

Я запретила стражникам устраивать самосуд, но видя взлохмаченные,грязные волосы, впалые щеки, царапины и синяки на лицах девушек – сжала сильнее кулаки.

– Хороший день, чтобы умереть, – непринужденно протянул стоявший рядом со мной человек.

Я вздрогнула от неожиданности и поспешно отвернула голову, чтобы меня не узнали.

Мой сосед придвинулся ближе.

– Вы не находите, Ваше Величество.

Холодок пробежал по моей спине. Я резко повернулась и встретилась взглядом с янтарными глазами Данияра. Он смотрел на меня с решимостью, вопросительно поднимая свои брови.

Я тяжело выдохнула, ожидая, что Данияр не будет даже выслушивать мои объяснения и сразу уведёт обратно в крепость.

– Что ты тут делаешь? – возмущенно спросила я.

Он выпятил подбородок, и под его бронзовыми скулами залегли тени.

– Не воруй мои вопросы. Почему тебя вообще сюда потянуло? Ты, что не понимаешь насколько это опасно?

Не найдя разумного объяснения, я нервно стиснула грубую ткань своего плаща и повернулась к эшафоту, где в черной рясе уже стоял судья. Он приковал к себе все внимание толпы, которая с благоговением притихла, слушая его слова.

– Жители Нави, вы сегодня собрались, чтобы засвидетельствовать приведение в исполнение приговора преступникам. Сегодня, на честный суд призваны Служительницы Ордена Мораны из страны Яви, которые были обвинены в многочисленных убийствах наших мирных жителей, в осаде города Грозовой Перевал и предательстве мирного договора, – толпа заюлюлюкала, бросая на эшафот камни и тухлую еду. Судья продолжал, – Беспристрастным судом было вынесено решение о казни этих преступниц через дыбу. Ее Величество королева подписала указ о смягчении приговора. Их казнят путем отсечения головы.

– Все никак не возьму в толк, – прошептал мне на ухо Данияр, – Ты сюда пришла, чтобы испытать себя или назло Совету?

Я сдвинула брови. Конечно, я не была согласна со своими Советом, который твердил мне, что казни – не моя забота. Но я пришла сюда не из-за глупого противостояния.

– Я не должна была вовсе это делать. Нужно было настоять, – возразила я.

– Нет, должна была. Ты теперь королева и обязана защищать свой народ. Они и так не слишком радушно приняли новость о свержении короля. Если не они, то на этом эшафоте могла оказаться ты.

Помпезная речь судьи подходила к концу.

– Ваше последнее слово? – обратился он к Служительницам.

Марина была первой. Она оглянула толпу и встретилась со мной взглядом. Я напряглась, ожидая того, что она укажет на меня пальцем, назовет мое имя и обрушит на меня град проклятий, но Марина слегка улыбнулась.

– Моя вера крепка. Пусть Морана встретит меня у своего Очага в Просторах.

И она опустилась на колени рядом со своей плахой. Вместе с ней, в полном молчании опустились и остальные сестры.

– Забери мою душу, Морана, – Марфа тоже заметила меня среди толпы и не отрывая взгляда прохрипела, – Сделай наш путь легким.

На моих глазах навернулись горькие слезы, потому что глубоко внутри я поняла, что эти слова она адресовала именно мне, а не нашей богине. Последнее, что я могла для них сделать. Я сделала несколько шагов вперед под неодобрительный взгляд Данияра и слегка топнула ногой. Золотые нити завились, пряча свое свечение в притоптанном снеге и побежали к эшафоту. В воздухе чувствовался терпкий, сладковатый запах моих чар, которые достигли своей цели. Золотые нити осторожно обхватили ноги моих сестер, забирая их боль мне.

Наточенные топоры палачей заблестели при свете зимнего солнца, и вслед за ними по площади раздались глухие удары.

Я вскрикнула, и Данияр торопливо прижал меня к своей груди. Все мое тело ощущало горячую агонию уходящей жизни.

– Довольна? Теперь и это будет мучать тебя ночами.

Он постарался увести меня подальше от эшафота, но я заупрямилась. Я видела уже достаточно смертей, от которых старалась убегать, но эти я хотела досмотреть до конца.

Яркая, густая кровь стекала на снег с деревянного эшафота. Вокруг нее уже собиралась еле заметное свечение, которое видела только я. Маленькие искорки большим роем окутали тела моих сестер и взмыли в небо. Их души покидали этот мир, и я всем сердцем надеялась, что теперь их путь будет лежать в Просторы.

– Нам пора идти, – мягко сказал Данияр.

Когда трупы стащили с эшафота, толпа одобрительно закричала и ринулась вперед, толкая и пиная меня со всех сторон.

Мы с большим трудом протискивались через эту толпу, уходя с площади.

Меня по прежнему бил озноб, выворачивая все мои жилы. Данияр это заметил и прижал меня к себе теснее, выставляя вперед руку наподобие щита, чтобы защитить меня от беснующихся.

К моим ночным кошмарам обязательно присоединиться и этот, но я не жалела.

*****

Спустя час я стояла возле большого витражного окна своего кабинета и разглядывала запорошенный снегом зимний сад, стараясь особо не прислушиваться к недовольному ворчанию Павла.

Этот сад был для меня настоящей отдушиной, и я старалась как можно чаще покидать ненавистные стены крепости и гулять по его ухоженной территории. Среди деревьев, которые были заботливо укрыты стеклянным куполом, и оставались зелеными почти круглый год, я могла почувствовать себя, как прежде. Не королевой, а именно Авророй, которая не обязана была задумывать о том, как пройдет ее следующий день. В саду, я не чувствовала себя загнанной в очередную золотую клетку, не задумывалась о каждом своем шаге или слове. Я просто жила и мне это очень нравилось.

Если бы возможно было королевскую крепость превратить в этот прекрасный сад, я бы это сделала.

В голову полезли воспоминания моих прошлых зим. Я любила это время года, насыщенное праздниками и всеобщим весельем. В Ордене, бывали дни, когда мы могли сбежать с уроков и почти весь день провести на улице, играя в снежки и лепить снежных баб. Я, Ася, Светлана и Марфа. А после, продрогшие и мокрые с ног до головы, мы отпаивались горячим чаем в прикуску с клюквой в сахаре. Беззаботное детство, где не было ничего, кроме дружбы и маленьких радостей.

В сердце тоскливо защемило, и я тяжело вздохнула, расправив свои плечи с полной готовностью принять свой очередной бой.

– Ваше Величество! – в очередной раз воскликнул Павел, в надежде привлечь мое внимание. Он нервно ходил из стороны в сторону, около моего стола, шурша складками своего черного плаща. Находясь на должности моего десницы, ему пришлось сменить боевые одежды жнеца на черный, парадный камзол расшитый золотыми нитями, но от плаща так и не отказался, считая это данью своего происхождения. На его груди поблескивала золотая брошь, которая говорила о его новом статусе: два обнаженных клинка перекрещенных между собой.

Я сцепила руки в замок на своей черной юбке, изображая смущение и сожаление. Если начну спорить, то его тирада никогда не закончится.

– Как вы могли так безрассудно поступить? Отправиться в город в одиночестве, зная насколько неблагоприятно к вам относится народ. Да еще и присутствовать при этом на казни!

– А я говорил, – язвительно бросил Данияр, по – хозяйски развалившись на моем стуле за столом. Вся эта ситуация его очень сильно забавляла.

Павел перевел на него невольный взгляд.

– Ты глава ее стражи и должен был это пресечь.

– Я это и пресек. Она же теперь здесь.

Мой десница заскрипел зубами от негодования и вновь повернулся ко мне.

– Аврора, – выдохнула я, отворачиваясь от окна.

– Что?

– Меня зовут Аврора. Не Ваше Величество.

Павел удрученно выдохнул, откидывая светлые волосы со лба.

– Аврора, – спокойно начал он, – Это было очень безрассудно. Я не могу обеспечивать вам охрану, если вы в самоволку уходите в город. Угрозы, которые собирают мои доносчики совсем не шутки. – он схватил со стола стопку бумаг, – Только сегодня их было с десяток.

– И что они хотят?

– Вашей смерти, конечно же!

– А еще содрать с тебя кожу, залить олово в глотку и расчеленить, спрятав части в разных концах Нави, – повел плечами Данияр.

– Всего-то, – безразлично ответила я, – Мне кажется, они теряют изобретательность.

Павел взревел, вновь продолжая наворачивать круги по кабинету.

С тех пор, как весть о том, что король умер разлетелась по Нави, каждый день мы получали бесконечное множество угроз моей смерти. Народ считал меня убийцей короля, незаконнорожденной, приспешницей Яви и винил меня во всех своих бедах. В том числе и в распространении скверны, которая за несколько месяцев почти подобралась к большим торговым городам. Эти слухи подкреплялись еще и тем, что королева Тана все еще находилась в бегах и часть волнений поддерживала.

Меня спасало то, что большая часть городовых встала на мою сторону, благодаря Павлу, Александру и конечно же Данияру. Корпус жнецов, был целиком и полностью на моей стороне, и это тоже не могло ни радовать. Но все же,опасность бунта все еще была. И во всем этом, мне приходилось коротать свои дни, почти заточенной в холодных стенах королевской крепости Гроска.

Я не судила народ за то, что они меня боялись. Они видели во мне убийцу, какой я по сути и являлась.

– Мы должны быть осторожными. Народ успокоится, примет новую королеву. Со временем, – уже с большей осторожностью говорил Павел, – Но для этого каждый ваш поступок должен быть обдуманным и верным.

– Присутствие на казни был очень обдуманным поступком, – парировала я, – Разве не ты мне говорил о том, что хороший правитель должен сам выносить приговоры.

– Я от своих слов и не отказываюсь, но народ знает, что вы были прислужницей и жили в Яви. Они считают вас…– он запнулся, стараясь подобрать слова помягче, но я и так знала, кем они меня считают.

– Орденской шлюхой, – закончила я за него, уже теряя всякую заинтересованность продолжать этот разговор.

– Да. Для многих вы именно такая. Но я убежден, что совсем скоро их мнение мы сможем переломить. То, что вы сделали для жителей Грозового не останется для них тайной.

– И тем не менее, Совет против того, чтобы я поступала так же, как в Грозовом.

– Мы хотим лучшего для вас. – Павел замолчал, взглядом требуя поддержки от Данияра, но жнец не заинтересовано зевал. – Завтра о вашем поступке будут знать все. Следует объясниться.

– Будете отчитывать всем Советом?

– Будем искать решение, которые устроят всех, – Павел уставше скинул бумаги на стол, – По мимо этого, необходимо решить судьбу царевича. Его нахождение в крепости начинает вызывать недовольство.

– Он мой гость, – отрезала я.

– Он не ваш гость. Он преступник.

– Он царевич Лыса и если следовать логики Совета, то его смерть может усугубить отношения с Яви!

Павел выдохнул и обессиленно закрыл глаза. Спор со мной ему тоже не доставлял никакого удовольствия.

– Поэтому, его необходимо отпустить, либо выдвинуть условия обмена пленными, но оставлять его больше в крепости неразумно. Об этом и хочет поговорить Совет.

– Чувствую, что не только об этом, – подал голос скучающий Данияр, – Скажи ей.

Я удивленно уставилась на Павла требуя объяснений. Тот скривился в недовольной гримасе, ошеломленный бестактностью жнеца.

– Не думаю, что подходящее время это обсуждать.

– Со мной ты не был таким тактичным, когда начинал разговор, – подначивал его Данияр.

– О чем со мной хочет поговорить Совет? – с нажимом спросила я, подходя ближе.

– Вы – женщина, – начал Павел.

Данияр фыркнул.

– Ваши доводы и предложения не имеют такой силы, как если бы, – Павел вновь запнулся.

– Да говори уже прямо, – не выдержал Данияр, – Они хотят короля, Аврора. И весьма не двусмысленно хотят предложить тебе несколько кандидатов.

Я раздраженно закатила глаза. Даже сейчас, отделавшись от ненавистного Ордена с его правилами и устоями, я все равно осталась заложницей, но теперь мужского общества. С самой своей коронации, я слышала, что обязана буду выйти замуж, потому что так требует закон. Что королева женщина это дикость, но почему для всех это было дикостью, никто так и не смог мне дать ответ. Женщин воспринимали, как хранительницей очага, опорой для мужчины и матерью, но что делать мне, если всего этого я не хотела. Это не было моей целью, даже править не было моей целью. Поэтому, каждый раз я отмахивалась от этих разговоров.

– Я бы не сгущал краски таким образом, – поправил его Павел, – Но Совет в действительности, хочет поднять этот вопрос и получить весомый ответ.

– Обсудим это завтра. Я слишком устала, чтобы спорить.

Павел кивнул и поспешно засобирался уходить. Остановившись возле высокий дверей моего кабинета, он обернулся.

– Не хочу показаться бестактным, но вам необходимо быть осторожной.

– О чем ты?

Он тяжело вздохнул.

– Служанки судачат о том, что вы не проводите ночи в одиночестве, – с этими словами он распахнул дверь и вышел, оставляя меня покрасневшей.

Я с трудом перевела взгляд на довольного Данияра. Его широкая улыбка, в свете ламп выглядела еще более елейной.

– Он понял все еще при первой нашей встрече. И нет, служанки нас не видели. Я был очень осторожен.

Я облегченно опустила плечи. Еще одну головную боль в копилку проблем я не хотела добавлять. Хотя Павел был прав, мне стоило быть осторожной. Нам следовало быть осторожными.

После долгой разлуки, встречи с Данияром были глотком свежего воздуха, которые позволяли меня почувствовать себя вновь живой. Напрочь позабыв о скромности, я жаждала этих встреч: тайных, безумных и всепоглощающих, которые помогали убежать от реальности нам обоим.

Наша связь была неправильной, она была порочной, но без нее я уже не могла. Мое сердце завязалось в тугой узел, требуя его присутствия постоянно. Не знаю, понимает ли он, насколько сильно на меня действовали его прикосновения и поцелуи, какой покой доставляет его близость. Наверное, понимает. Да, я хотела верить в то, что он испытывает то же, что и я.

Даже, если мне хватит сил оборвать эту связь сейчас, я знаю, что это никогда не прекратиться. Между нами всегда будет что-то большее. Желание, потребность, нерушимая связь. Я не смогу больше ощутить те же эмоции с кем-то другим. И может быть, может где-то в глубине души я уже знала, что мои чувства меня погубили.

– Прогонишь меня сегодня? – тихо спросил Данияр, вставая с моего кресла. Его плавные движения заставили меня встрепенуться, и задышать в предвкушении.

– Это было бы лучшим решением.

Он подошел ближе, заставляя меня пятится. Его темные волосы упали ему на лоб, когда он навис надо мной, наклоняясь.

– Но мы с тобой знаем, что ты не умеешь принимать лучшие решения.

Его бархатистый голос звучал слишком заманчиво, чтобы я думала о чем-то кроме самого Данияра.

Я облизала губы, ожидая его поцелуя, но он намеренно медлил.

– Не будешь меня отчитывать? – хрипло спросила я.

– Нет. У меня для этого есть Павел, который, хочу заметить, отлично с этим справляется.

– Я буду скучать по твоим упрекам.

Данияр расплылся в улыбке. Из-за нее, линия его подбородка слегка смягчилась, придавая ему не такой грозный вид. Улыбка тронула и его янтарные глаза, которые даже в тусклом свете светились золотым блеском. Он провел костяшками пальцев по моей щеке.

– Нам все равно рано или поздно придется поговорить. – сказал он, находясь совсем близко к моим губам. – Потому, что я знаю, что сейчас зарождается в твоей голове.

Он провел губами по моим – раз, другой. Касание было таким нежным и мягким, что грозило разбить все мое самообладание. Я вздрогнула и почувствовала, как его губы изогнулись в улыбке. Если бы я сейчас открыла глаза, то увидела бы его соблазнительную улыбку. Его прикосновения к моей шее были настолько легкими, словно перышки, при этом он с размеренной неторопливостью исследовал мои губы, словно вновь знакомился с ними.

Но мне хотелось большего. Уже.

Какой же я стала лицемеркой.

Отогнав мрачные мысли, я отдалась вспыхнувшему нетерпению. Подняв руки, я схватила его за ворот черной рубашки и притянула его ближе к себе.

– И что это такое?

– Поцелуй.

Я покачала головой.

– Ты целуешь меня не так.

Он усмехнулся мне в губы.

– Ты права. Не так.

А потом он поцеловал меня по – настоящему.

Он завладел моими губами так, словно пытался полностью завладеть всей моей душой. Хотя он и так уже это сделал.

Данияр потянул мою нижнюю губу, заставляя меня приоткрыть рот. Хватая воздух, я уступила. Поцелуй стал глубже, его язык коснулся моего. Я испустила слабый стон в его горячий рот. Его вкус, его запах…. все его присутствие наполнило меня и разожгло.

Мы целовались и целовались, а я по прежнему хотела еще. Мне необходимо было забыться, стереть всю память сегодняшнего дня. Данияр чувствовал все этого, и позволял мне взять все, что я хотела.

Его рука с моей шеи переместилась ниже, требовательно поглаживая мою грудь. В его прикосновениях было что-то благоговейное, словно он боготворил меня. Он умело расправился со шнуровкой моего корсета и забрался руками под грубую ткань. Плоть к плоти. Я дернулась, когда его мозолистые руки коснулись моей груди. Меня пронзили острые шипы наслаждения.

Данияр издал глубокий, рокочущий звук, который горячей волной прокатился по мне. Он прижал меня сильнее к своему сильному, твердому телу, продолжая поглощать меня губами и обжигать прикосновениями.

Я запрокинула голову, а он продолжил губами жаркую дорожку по моей шее, опускаясь ключицам.

– Аврора, – кажется с мольбой в голосе выдохнул он, – Ты хочешь этого? Разве нет?

Я содрогнулась, не в силах ответить.

– Хочешь.

У меня перехватило дыхание от желания, когда он легко подхватил меня за бедра, поднял и развернул ближе к стене. Моя спина врезалась в жесткую стену, а он обвил мои ноги вокруг своего пояса. Его тело столкнулось с моим, и он прижался своими самыми твердыми частями к моим самым мягким. Я застонала, а его губы сомкнулись на моей шее.

“Лицемерка”

До боли знакомый женский голос прошипел у меня внутри, заставляя дрогнуть. Данияр, почувствовал мое смятение и отстранился.

– Думаю, – пробормотала я, тяжело дышала, стараясь связать слова воедино, – Этого достаточно.

– Решила прислушаться к мнению Павла?

Данияр осторожно опустил меня на ноги, поправляя мою бесстыдно задравшуюся юбку. Я старалась на него не смотреть, чтобы вновь не потерять голову, потому что знала, что мне достаточно будет только одного взгляда на его мощные плечи, губы, глаза, чтобы вновь окунуться в пучину желания.

“Лицемерка” – грохотало у меня в голове.

– Его слова не лишены смысла, – тихо ответила я, дрожащими руками силясь поправить шнуровку на корсете. Чертовы завязки совсем не хотели поддаваться.

– Удивительно, какой послушной и рассудительной ты стала, – он оттолкнул мои руки и стал ловко затягивать корсет. – Я пока не решил, нравятся ли мне такие изменения.

– Я не меняю своего мнения.. Просто, – я замялась. Не могла же я прямо сказать ему о том, что меня беспокоят голоса в голове? О их происхождении я и сама толком не знала. Были ли они плодом моего воспаленного разума или же это были отголоски моей кровной силы? Мне нужно было сначала самой во всем разобраться, а потом уже открываться Данияру. – Народ считает меня монстром. Не хотелось бы, чтобы их мнение обо мне стало еще хуже…

Я нервно прикусила губу до крови, наблюдая как Данияр почти закончил с моим корсетом.

– Возможно, мне нужно дать тебе титул… Тогда наши встречи… Возможно все было бы иначе.

Он нахмурился, завязывая в узел завязки.

– На кой мне сдался этот титул? Жнецы не имеют право обладать богатствами.

– Павел так не считает.

– Павел мальчишка, который не дал клятву Чернобогу. Пока еще не дал, и судя по тому, насколько он проворен, он ее и не даст, – холодно ответил он, отступая от меня на шаг. В этот момент, я все же осмелилась на него взглянуть. Он сердился. Это было видно по теням под его глазами и плотно сжатым губам.

– Я, как королева разве не могу определять судьбу жнецов? Король ведь мог.

– Зачем тебе это?

– Я хочу быть с тобой…. Хочу защитить тебя.

– Ты и так со мной. А защита.. Тебе она нужна больше, чем мне.

Я замерла, чувствуя подступающую досаду.

– Но я не этого хочу, – выпалила я в сердца, удивляясь своей смелости.

Я так сильно боялась открыться ему. Боялась ощутить тот неприятный вкус отверженности, потому что все еще очень хорошо помнила его слова, что он не имеет право любить и быть любимым. Я прятала все переживания от него, старалась не показывать ему, насколько он стал важен для меня, но сейчас если я промолчу, то могу навсегда потерять даже то, что у меня есть. Этот ужасный страх потери зиял перед моими глазами, словно бездонная пропасть, угрожающая поглотить меня целиком. Он усиливался с каждой молчаливой секундой.

Я смотрела на Данияра с надеждой, что он тоже откроется мне, что скажет мне о своих чувствах, но он молчал.

– Не заставляй меня говорить это вновь, – хрипло сказал он.

Меня словно обнажили, вывернув наружу и нанесли смертельный удар. Я судорожно вздохнула воздух, стараясь не дать волю своим слезам. Не так и не сейчас.

Гордо подняв подбородок, я развернулась на каблуках к двери, ведущей к общему залу и с силой распахнула ее.

– Куда ты? Нам нужно поговорить.

– Нет, не нужно.

Я стремительно вышла из кабинета, не оборачиваясь.

В общем зале, за большим обеденным столом, установленным посередине комнаты, сидело несколько моих стражников и играли в карты. Сегодня была не их смена и они могли себе позволить, находится в общем зале. Я специально просила выделить мне целое общее крыло, чтобы мои жнецы жили со мной под боком.

Николай и Марк, которые входили в королевскую стражу, озабоченно подняли головы, провожая меня удивленным взглядом.

Размашистым шагом я пересекла зал и хлопнув очередной дверью, скрылась в своих покоях. Сердце болезненно колотилось, не позволяя мне сделать глубокий вздох.

Я обессиленно сползла по стене на пол, обхватив руками свои ноги и тихо заплакала.

– Вы поругались? – услышала я тихий, сдавленный голос Николая за дверью.

– Не твое дело, – рявкнул Данияр.

Я надеялась, что он пойдет за мной. Заключит меня в объятия, утешит и скажет те слова, которые я так жаждала от него услышать. Но все мои надежды разлетелись в пух и прах, когда я услышала, как с грохотом закрылись главные двери.