Карина

Глава 1

Темная комната, стены с потрескавшейся штукатуркой, местами вовсе отсутствующей. Единственная лампа, свисающая с потолка, еле светила и мигала, но позволяла разглядеть мужчину лет двадцати пяти и девушку, которой по виду около девятнадцати, сидящих за потертым столом. Девушка барабанила пальцами по деревянной поверхности, сверля зелеными глазами своего оппонента. Темные кудри были собраны в неаккуратный хвост. Мужчина сутулился, облокотившись руками на стол и запустив одну в коричневые волосы. Янтарные глаза его бегали из стороны в сторону, избегая зрительного контакта.

–Либо переходи сразу к делу, либо проваливай,—девушка нахмурилась. —Сколько еще тут торчать будешь?

–Жена думает, я на работе до одиннадцати. Еще полтора часа спокойно,—мужчина бросил быстрый взгляд на темный угол, куда свет не попадал. Его передернуло. —Пора исполнить обещанное. Дальше тянуть нельзя.

Девушка молча отвела глаза на тот же угол. Уголки губ дрогнули.

–Кристина… Кристина, мы договорились – ты избавишься от последствий и мы с тобой расходимся,—после недолгой паузы он наконец поднял расширенные глаза на собеседницу. Кристина продолжала смотреть в угол.

–Ты либо следуешь поставленным условиям,—мужчину потряхивало,—либо я…

–Что? Ты не в том положении, чтобы мне угрожать. Иначе Правительство узнает весьма занимательную новость,—она впилась в него острыми, словно иглы, зелеными глазами, будто собираясь прожечь в нем этим взглядом дыру. —Подумать только, работник министерства, Мещеряков Дмитрий Андреевич, отец двоих детей, изменив собственной жене, напал на беззащитную девушку и воспользовался…

–Я был пьян!—голос Дмитрия задрожал.

–Это тебя не оправдывает! Результат сам видишь,—Кристина махнула рукой в сторону угла. —И после всего этого тебе хватило совести выследить меня и заставить молчать?!

–Ты сама согласилась на мои условия..!—попытался защититься он, но его прервал громкий удар ладонью по столу.

–При этом ты,—Кристина не останавливала речь ни на секунду, одним только голосом, казалось, раздавливала оппонента, почти что размазывая его звуковыми волнами по столу и полу, словно всем своим существом пытаясь избавиться от лишнего, чуждого, неприятного ей, вытолкать мужчину со своей территории,—имеющий постоянную работу с достаточным доходом, и не собирался следовать закону и растить этого ребенка в своей семье, оставляя его на бедную безработную женщину, у которой вдобавок проблемы со здоровьем.

–Я объяснял тебе свою позицию. Ты молчишь и получаешь за это деньги. Приличные деньги. Уже который раз говорю тебе, избавься от последствий и мы закончим эту неприятную историю.

–Я не собираюсь садиться за убийс… —она резко замолчала, втянула воздух. Оба посмотрел на браслеты на руках. Они, примерно десять сантиметров в длину со вставленными плоскими прямоугольными белыми камнями, по одному в каждом, ничем особо не примечательные, цеплялись за руки владельцев. Устройства молчали. Это средство связи между такими, как они. Еще пульсометр, тонометр, термометр, локатор… А главное – прослушка, реагирующая на определенные слова, словосочетания и предложения. Чего туда только не встроено… Не говоря больше ни слова, Кристина и Дмитрий расстегнули застежки и спрятали браслеты поглубже в шкаф, завернув перед этим в толстое одеяло. Нельзя, чтобы кто-либо слышал их разговор. С момента снятия браслетов у них в запасе имелось минут двадцать, пока не начали бить тревогу и заваливать сообщениями по типу: “по каким причинам вы не носили устройство в период с…” и тому подобное во всех возможных мессенджерах.

–Все же это слишком рискованно. Никаких убийств. Существует множество детских домов для таких, как мы. Надо лишь незаметно подкинуть ребенка в ближайший, и проблем не будет.

–Ты знаешь о ситуации в мире, наши детские дома и без того переполнены,—зашипела Кристина. —Детей погибших на очагах солдат некуда девать, к тому же содержать такие места очень трудно. Держать вдали от общества ораву детей, заставляя абсолютно каждого из них вести себя нормально и не говорить на людях лишнего… Им бы с ними разобраться, нет у них времени на жертв напившегося в хлам… козла.

–Подбросим к дверям, они не смогут оставить ребенка на улице. Как-нибудь разберутся, это будет уже не наша проблема.

–Ты так просто об этом говоришь… “Не наша проблема”, “как-нибудь разберутся”, все проблемы так решаешь? Скидываешь ответственность на других и совесть твоя очищается? Ты мне жизнь испортил и свалить решил, сбросив все проблемы на заведующих детским домом и меня, идиот! Даже если отбросим воспитателей в сторону: мне трудно ходить, безумно болит голова, я элементарно не могу ночью с ребенком на руках,– Кристина махнула рукой в сторону темного угла,– пройти несколько километров до детского дома и обратно! Я упаду по дороге! Хотя, может это и к лучшему… Мне уже все равно, это нужно только тебе, мне пользы от всего этого только лишь в твоих гнусных подачках..! Ты получишь по заслугам, а я медицинскую помощь… Почему я тебя пожалела, почему я, такая дура, тебя пожалела?!—она вскочила на ноги, сверкая большими зелеными глазами, ударив ладонями по столу, так что он заходил ходуном, Кристина тяжело дышала. —Он просто напился… напился… просто напился… трусливая дура… дура…—девушка вцепилась в кудрявые волосы. Она ненавидела себя. Ненавидела за слабость, за бедность, из-за которой она оказалась в такой ситуации, из-за которой пришлось согласиться на его условия. Если бы она обратилась куда надо со всеми нужными показаниями, которые у нее имелись, ей бы помогли. По закону, Дмитрий, как виновник всего случившегося, работающий и имеющий постоянный доход, должен был растить ребенка самостоятельно, в своей семье, если мать не пожелает оставить его у себя (Кристина такой вариант даже не рассматривала, понимала, что не сможет вынести ребенка ни морально, ни материально, даже с учетом крупной суммы выписываемых в таком случае алиментов). Виновнику также выписывался крупный штраф за моральный и физический ущерб. Деньги для Дмитрия очень большой проблемой не были, он беспокоился за отношения с женой и свою репутацию, которая сильно пошатнется и даже может послужить причиной увольнения. За все время их “договора”, который они заключили через несколько дней после инцидента, он потратил даже больше, чем если бы об этом узнала их полиция. Это Кристину и подкупило. Жалкое ее положение, что до беременности, что после, требовало эти деньги. Но никакие суммы не могли убрать то отвращение к самой себе, отнимающее временами способность дышать.

–Успокойся, у тебя припадок,—Дмитрий встал со стула. Дело плохо. Кристина покачнулась, вцепилась в край стола, чтобы не упасть. Мужчина протянул к ней руки, понимая, что на ногах она долго не продержится, но тут же отпрянул, получив в лицо. Из носа хлынула кровь.

–Не трогай меня..!—девушка тяжело дышала. Дмитрий цокнул языком, после поднес два пальца к носу. Их подушечки слабо засветились. Кристина, шатаясь и трясясь, вновь подняла руку, между пальцев проскочило несколько молний. Мужчина чуть сдвинул брови, слабый, еле различимый свист, воздух между ним и девушкой приобрел сероватый оттенок, они смотрели друг на друга словно через матовое стекло, молния ударилась в барьер и исчезла. Кровотечение тем временем остановилось, Дмитрий стер кровь платком.

–Сядь и послушай меня,—дрожащим голосом тихо сказал он. Барьер убрать не решился. Кристина открыла было рот, чтобы что-то сказать, но промолчала и, приложив дрожащую руку ко лбу, опустилась на стул.

–Валяй, чертов Ремиатор,—фыркнула она. Факт принадлежности Дмитрия к Ремиаторам ей не нравился. Любые ее попытки выместить злость и отчаянье на мужчине, какими бы болезненными они ни были, благодаря его способностям быстро разбираться с поврежденными тканями, не влияли на него, и Кристина не получала должного удовлетворения от своих действий, даже используя любезно предоставленные ей, как Элементору, природой возможность управять двумя элементами: фулгур и ингис из пяти возможных (кроме перечисленных – вент, терра и аква), на которое так рассчитывала. Дмитрий несколько секунд внимательно изучал ее лицо и положение, после, не найдя больше ничего угрожающего, убрал барьер, готовый в любой момент вернуть его назад. Кристина смотрела на него исподлобья, сверкая зелеными глазами. Возобновлять попытки навредить мужчине она не собиралась. Сил не осталось. Все равно, что дальше будет, лишь бы он больше не появлялся в поле ее зрения.

–Завтра жена уезжает к брату на пару недель. Ночью, когда ее не будет, отвезу ребенка в детский дом. Я все сделаю сам,—Дмитрий несколько секунд молча смотрел на Кристину, после отвел янтарные глаза вниз, рука его залезла в портфель, стоящий все время у ножки стола, он достал толстый белый конверт и протянул его девушке,—тут должно хватить надолго. На восстановление тебе еще несколько недель. С учетом сумм, которые я тебе передавал до этого, успеешь найти какую подработку. Надеюсь, на этом мы остановимся.

Кристина, после недолгого размышления, приняла конверт и сжала его в руках. Хотелось его сжечь, вместе со всеми последствиями, вместе со всеми напоминающими об этой ситуации вещами, вместе с Дмитрием и ей самой… но использовать второй подвластный ей элемент, ингис, она не посмела. Толщина прямо намекала на кругленькую сумму. Убрав с лица мокрые от пота кудри, Кристина вскрыла конверт, глаза ее округлились.

–Долго откладывал? Не у каждого столько найдется,—она поспешно спрятала деньги в ящике под столом.

–Знал, что так просто не отделаюсь.

–Хорошо… Когда приедешь? – ее прервал детский плачь. Кристина вздрогнула, беспокойно обернулась, встала и поспешила к темному углу. Там, в тени, куда свет тусклой лампы не добирался, стояла люлька. Внутри, неплотно завернутый во множество не первой чистоты простыней, кричал ребенок.

–Завтра, в то же время. Надеюсь, это будет наша последняя встреча,—Дмитрий задержал взгляд на свертке в руках Кристины.

–А я то как надеюсь..!—на лбу у девушки появились складочки, она с какой-то странной лаской что-то шептала, смотря в лицо все еще кричащего ребенка, провела пальцами по лбу и пощупала красный носик. —Придушила бы тебя, ей-богу, да руки заняты… Надо из шкафа еще одеялко достать, прохладно…—последнюю фразу пробормотала себе под нос.

–Правительства ради, успокой его, а…—Дмитрий проигнорировал обращенные к нему угрозы, слышал он их не раз и значения им особого не придавал. Беспокоили его больше периодические приливы странной материнской нежности к тому, от чего он хотел побыстрее избавиться. Как бы не помешали чувства больной нервной женщины его делам…

–Ее,– она покачивала сверток на руках и старательно кутала ребенка в простыни, всматриваясь в постепенно успокаивающееся личико,—это девочка.

***

Карина стояла у окна, провожая большими янтарными глазами множество учеников, направляющихся в сторону школы. Темные кудри, чуть не доходившие до плеч, слегка шевелились от легкого ветерка, проникающего в комнату из открытой форточки. Ни она, ни ее одноклассники, теперь уже бывшие, как и многие другие Магрисы, как они себя называют, достигшие тринадцатилетнего возраста, больше никогда туда не вернуться. В них за короткий срок умудрились впихнуть школьную программу чуть ли не выпускного класса, ходить в человеческую школу смысла не было.

Боковым зрением Карина заметила что-то темное и бесформенное. Опять. Она вздохнула и бросила взгляд на чемоданы в углу, которые еле застегнула несколько минут назад. Белые тонкие пальцы беспокойно забарабанили по подоконнику. Пусто. Как, в принципе, и всегда. Опять она дергается по пустякам. Вчера утром Правительство прислало письмо о зачислении в Международную Школу Магических Искусств номер тридцать семь, сокращенно – МШМИ 37, которое теперь лежало на подоконнике, так что Карина сбросила все на волнение. Всего таких школ сотня, они разбросаны по разным точкам планеты, начиная с Уральских гор, заканчивая Атлантическим океаном. Магические способности проявляются примерно в возрасте тринадцати лет, как раз из-за этого “примерно” еще в раннем детстве каждому через обыкновенную прививку замораживают отвечающие за контроль и выработку энергетических частиц клетки мозга. Выделять их, пусть и в гораздо, гораздо меньшем количестве, во время сильных эмоций дети не перестают, но частицы эти никак себя не проявляют. У Магрисов нет определенной страны, они живут по всему земному шару вместе с людьми. Каждый знает минимум два языка: профеторий (магический язык) и язык страны, в которой довелось жить.

–Карина,—в комнату заглянула Татьяна Арабова, – вещи все собрала?

Карина вздрогнула и обернулась на маму. Локтем задела горшок с белыми примулинами, резко дернула руками вниз в попытках остановить падение. Татьяна вскинула руку, горшок замер в пятнадцати сантиметрах над полом. Секунду он висел в воздухе, после довольно быстро поднялся на подоконник и встал на прежнее место. Русые прямые волосы матери были по обыкновению собраны в высокий хвост, зелено-карие глаза смотрели устало и немного раздраженно. Одинокая женщина, ни чем не похожая на дочь. Она удочерила ее в возрасте четырех лет, сама девочка практически ничего не помнила с того времени. Детский дом стерся из памяти почти целиком, разве что обрывки воспоминаний иногда возникали в голове. Татьяна потерла пальцами глазницы.

–Да, еще вчера,– Карина бросила взгляд на проходящих внизу школьников.

–Чего дергаешься? Опять видишь что-то?—Татьяна хмурилась. Галлюцинации приемной дочери ей не нравились совсем, и, пусть лет так с десяти они не появлялись (точнее, она так думала), любое Каринино “дерганное” действие вызывало у нее раздражение и подобные подозрения.

–Нет,—быстро соврала та. Не хватало еще скандал устроить из-за черной тени.

–Волнуешься?

–Вовсе нет,—опять соврала та.

–Не ври мне,—Татьяна вошла внутрь, недовольно окинув груду выброшенных из шкафа и полок вещей, которые либо не влезли в чемоданы, либо были вовсе не нужны,—цветок пропитан энергетическими частицами.

Татьяна относилась к Илюментрам. Магрисам, способным контролировать любой вид энергетических частиц, главное – чтобы они были. Выделять их они могут только в том случае, если до этого подпитались от кого-то другого. Считаются сильнейшим видом и очень ценятся в качестве солдат. Из-за этой видовой особенности Татьяна и чувствовала эмоции дочери. И Карине это не всегда шло на руку.

–Как бы тебя вернули…—бросила Татьяна, словно невольно.

–Куда денутся, вернут… Вряд ли я им понадоблюсь, это первый курс. Первокурсники бесполезны. Понятно во время Волны всех подряд забирали, но сейчас-то все спокойно.

–Все спокойно…—вяло повторила она. —Правительство, конечно, выступает в роли опекунов и родителей, но меня беспокоит тот факт, что настоящих родителей ни во что не ставят… Даже при том, что я не твоя мама, хотелось бы, чтобы со мной поговорили перед тем, как забирать тебя.

–Меня никто никуда еще не забирает, это во-первых. Во-вторых, ты имеешь что-то против Правительства?—Карина нахмурилась.

–Нет, конечно нет…—мать бросила взгляд на браслет с белым плоским камнем прямоугольной формы и повернулась к окну, так же нахмурившись и слегка закусив губу. Компалб, камень, еле заметно сверкнул. Он напитан энергией хозяина, так что беспокоится о подзарядке не нужно. Пока владелец жив – камень будет позволять связываться с другими Магрисами. У Карины такого пока нет, вместо этого на руке у нее обыкновенный черный резиновый браслет, без камня, у которого она умудрилась сломать застежку, так что он так и норовил слететь с руки. А за потерю влетит, и влетит сильно, причем не только от мамы, но и от ЦКС (центра контроля связи) Петербурга. Функций у такого браслета меньше, но главные свои задачи: слежку, прослушивание, контроль состояния здоровья – в общем, сбор информации о Магрисе, он выполняет исправно. Совсем скоро придется с ним распрощаться. В школе будущим солдатам выдадут новый, такой же, как и у взрослого населения.

–Приберись тут до выхода,—Татьяна обвела комнату рукой и поспешно удалилась. Когда-то ее саму в конце первого курса вот так забрали, прямо из школы. Остаток обучения она проходила в специальном училище, параллельно с военной подготовкой и вылазками. С тех самых пор контакт с родителями Татьяна потеряла и больше с ними не виделась. Опекунов ей заменили главнокомандующий и Правительство. Как и многим другим из старшего поколения, которым не повезло попасть возрастом проявления магических способностей в такое непростое время.

***

В пол-одиннадцатого утра вещи уже были уложены в багажник, Карина на заднем сиденье машины поглядывала на мать за рулем.

–Если нас распределяют, основываясь на анализах крови, почему сразу не сообщают факультет?

–Результаты экспертизы могут быть ошибочными. Сейчас у них есть лишь примерные списки учеников на каждом факультете.

–Пф-ф,—Карина откинулась на спинку сиденья,– в таком случае, как нас распределять будут если все не точно? Не хватало еще отстать по программе из-за неверного распределения.

–Начинается…—Татьяна закатила глаза и вздохнула,—учителя проведут дополнительный анализ на месте, на основе всех результатов вынесется окончательное решение, к тому же дается неделя, во время которой вы ничего изучать нового не будете, вас будут проверять в действии, чтобы можно было вовремя перейти на другой факультет. Что ты сразу возмущаешься?

–Я не возмущаюсь,– Карина воткнула в уши наушники, они подавляли уже ставшее рутинным, но все еще неприятное ощущение того, что на нее кто-то смотрит,– просто поинтересовалась.

–Не думаю, что ты Илюментр, скорее Ремиатор или Элеметор,—немного помолчав, добавила Татьяна. —Если последнее – то, вероятнее всего, один из элементов точно элемент-источник.

–Ингис или фулгур?—Карина чуть усмехнулась. —Буду кидаться огненными шариками или молниями.

–Ради Правительства, не дома. Дома использовать позволю элементы аква, вент и терра. Прекрасные элементы.

–Лейка, вентилятор и травка,—она тихонько засмеялась. —Я буду оживлять твои цветы, если терра окажется одним из моих элементов, когда засыхать будут.

По крайней мере, эти элементы проще использовать и в жизни, в отличие от ингиса и фулгур, нацеленных в основном на использование на поле боя.

–Еще более надежный способ оживлять мои цветы – не доводить их до засыхания,—Татьяна глянула на дочь через зеркало заднего вида. —То есть не забывать их поливать, когда я уезжаю.

Вскоре они уже доставали вещи из багажника. Карина огляделась в поисках куратора, которая должна проследить, чтобы отправка в школу прошла гладко. Небо серое от туч, прохладный ветер играл в волосах и одежде, поднимал с тротуара какие-то бумажки и закручивал их в воздухе. Девочка разглядела неподалеку у входа несколько одноклассников, они так же стояли с чемоданами и высматривали знакомые лица. Собирались и ученики из другой школы, в которой так же есть специальный класс для Магрисов. Обычно в таких школах директор либо представитель их мира, обделенный магическими способностями (что случается очень редко), либо человек, к которому приближен работник из Правительства. Держать в человеческой школе тех, о ком нельзя знать посторонним – крайне рисковое дело. Несколько раз ситуация чуть не выходила из-под контроля, но дело всегда очень быстро заминали, а через некоторое время все и вовсе забывали о том, что один из классов говорил странные вещи.

Карина взяла чемоданы поудобнее.

–Учись хорошо,—Татьяна взяла ее за плечи.

–Хорошо-хорошо,—Карина чуть улыбнулась. —Ты ведь во мне не сомневаешься?

–И чтобы меня не беспокоили касаемо твоего поведения или еще чего, ты меня поняла?—она чуть нахмурилась.

–Да-да, знаю,– Карина закивала. —Буду паинькой.

У метро ученики уже собрались в кучу. Показались две знакомые фигуры: Юля и Эля – две неразлучные подруги, с которыми она таскается где-то с середины первого класса. Две толстые каштановые косы Юли падали ей на белый свитер, светло-карие глаза рассеяно смотрели вникуда. У Эли были распущенные русые волосы чуть ниже плеч, серые глаза за стеклами очков, казалось, улыбались какому-то мальчику вместе с ее губами.

–Учителей слушай. По своему опыту скажу, в учебниках не всегда есть нужная информация, а в библиотеке замучаешься искать, она там огромная, да и доступ у вас не ко всем отделам будет.

Карина кивнула.

–Что ж,—Татьяна вздохнула, бросила взгляд на стремительно растущую группу учеников и выпустила дочь,– удачи. Иди, не заставляй себя ждать.

–Пока, спасибо!—Карина поспешила к группе, не спуская глаз с матери. —Позвоню по возможности!

Куратор, Елена Юрьевна, задержала взгляд карих глаз на девочке и кивнула. Эля и Юля замахали ей руками, Карина улыбнулась и подошла ближе. Подошли еще двое, после чего куратор молча пересчитала присутствующих.

–За мной, не отставать. Ведите себя тихо,—сказала она и еще раз оглядела группу, поправила каштановые волосы, забранные в высокий хвост, и направилась в метро. Толпы людей с чемоданами и сумками ходили туда-сюда: кто стремился к выходу, кто наоборот пробирался к поездам. Карина хмурилась и сверлила глазами кураторскую спину, стараясь не потерять ее из виду. Найтись тут будет очень трудно, учитывая то, что дорогу знает только Елена Юрьевна. Они остановились на платформе, куратор еще раз пересчитала всех присутствующих.

–Не расходитесь, ждем следующий поезд,—Елена Юрьевна нервно огляделась, после вновь поправила волосы. Карина застучала пальцами по ручке чемодана.

–Как ты?—спросила Эля

–Прекрасно,—тихо ответила Карина.

–Ой, привет,—Юля будто пришла в себя,—я еле-еле чемодан застегнула… Никогда так много вещей с собой никуда не брала.

–Мне все равно кажется, что на год этого мало,—Эля вздохнула.

–Ты все равно не следишь за модой, да и наряжаешься редко, так что тебе хватит,—Юля махнула рукой,—вот для меня может и мало.

Карина недовольно посмотрела на нее, но промолчала.

–Не думала, что поедем на метро,– Эля огляделась,—едем в такое место,—она выделила голосом слово “такое”,– на обычном поезде…

–Не ной, – у Юли загорелись глаза,—я взяла настольные игры.

–В метро будет неудобно,—заметила Карина.

–Школа на Урале, а на одном лишь метро далеко не уедешь,—сказала Эля.

–Вот именно,—Юля захихикала. —Представь себе метро, протяженностью до Урала, только подумай, а!

–Нас скорее всего через телепорты проведут,—заметила Карина.

–Вы трое, замолчали,—сердито зашипела на них Елена Юрьевна,—пока домой не отправила.

–А что я-то сделала?—Юля сделала удивленно-обиженное лицо и посмотрела на Карину. Она подняла приподняла брови, но промолчала. Эля с небольшой тревогой переводила взгляд с одной на другую. Юля пожала плечами. Дальше стояли молча. Долго ждать не пришлось: через пять минут они уже сидели в полупустом вагоне. Парочка пассажиров бросила на группу удивленные взгляды, после вновь уткнулись кто в телефон, кто в книгу или газету. Елена Юрьевна шикнула пару раз на мальчишек, которые начали переговариваться громче, чем нужно. Постоянное молчание мучило, в особенности сейчас, когда их везут туда, где не ступала нога человека, туда, где они проведут целый год, досконально изучая уже другой, новый для них мир, о котором до этого они слышали только из рассказов. И никто из окружающих людей не знает, не замечает того, что происходит сейчас прямо у них перед носом. Понимание всей этой ситуации, воображение, невольно рисующее картины иного мира, к которому они принадлежат, но никогда не касались, пускали по спине волны мурашек. Они начнут приносить пользу. Наконец станут теми, кем должны являться априори.

–Как думаешь, куда тебя определят?—к Карине шепотом кто-то обратился. Она резко обернулась. Перед ней стояла девочка с длинными светлыми волосами, идеально расчесанными волосок к волоску, и голубыми, будто бездонный океан, идеальной формы глазами, потребляющими окружающую атмосферу, словно никогда она еще в питерском метро не ездила, и все ей здесь казалось каким-то новым и необычным. Вся ее внешность будто была выточена по линеечке каким-то искусным мастером: четкие линии подбородка, прямой аккуратный носик, идеально-правильные губы… Карина перестала хмуриться и немного удивленно моргнула. Девочку она не знала, но обычно к ней и знакомые не всегда подходят, что уж говорить о незнакомцах. Юля и Эля – исключения.

–Не знаю,—осторожно ответила она. —Не сказала бы, что выделяю любимую группу,—Карина покосилась на куратора.

–Интересно,—незнакомка улыбнулась, на мгновение показав идеально ровные белые зубы,—мне нравится твоя позиция. Я все же хотела бы оказаться Илюментром. Столько возможностей использовать энергию… Конечно, есть свои минусы, но они не критичны. У меня мама Ремиатор, а папа Илюментр. Думаешь, гены повлияют на распределение?—она изучающе смотрела на Карину. Генетика и ее влияние на распределение ее будто не волновали.

–Должны повлиять. Нам говорили, что влияют.

–Должны,—утвердительно кивнула головой блондинка,—было бы неплохо выявить уравнение, ответ на которое покажет правильный факультет,—она вздохнула.

–Не то слово…—Карина уже слушала в пол уха. Если гены влияют на распределение, было бы неплохо чтобы родители, перед тем, как оставлять ее под дверью детского дома, написали на той бумажке не только имя и дату рождения, но и свои группы… Хотя это уже и звучит абсурдно. О настоящих родителях она задумывалась редко, но если это случалось, то надолго, но в этот раз ее вырвали из размышлений почти сразу: Елена Юрьевна зашипела на девочек.

–Я Аня,—еле слышно прошептала новая знакомая, когда куратор отвернулась. На губах ее играла улыбка.

–Карина,—она улыбнулась в ответ.

Дальше ехали молча. Стук колес и мерное покачивание вагона начинали убаюкивать… Окунуться в дремоту окончательно не давали глаза-океаны. Тем не менее, особого дискомфорта и раздражения Карина от этого взгляда в себе не чувствовала. А это очень хороший знак. Резкий свист в ушах заставил поморщиться всю группу, все подняли головы, удивленно оглядывая друг друга, силясь понять, что происходит. Лампы заморгали.

–Это еще что…—Карина, потирая висок, опять хмурясь, смотрела на ничего не замечающих пассажиров. Вагон опустился в полумрак, звуки то ли стали очень тихими, то ли пропали вовсе. Поезд стремительно сбавлял ход.

–Подъезжаем,—ответила Аня, вдруг посерьезнев. —К станции только для нас. Для Магрисов. Вошли в поле действия магического поля.

–Доброе утро, Карина,—саркастически сказала Юля, морщась от неприятных ощущений,—Ты серьезно этого не поняла? Правительства ради, не позорься перед незнако…—резкое торможение – Юля, как многие другие, полетела вниз. Аня, торопливо подбирая свои вещи, вопросительно переводила быстрые взгляды с Юли на Карину и обратно.

–На выход!—звуки резко вернулись, и голос куратора разрезал воздух, как удар грома. Карина глянула на недвижимых людей в вагоне. Они, казалось, окаменели.

–Людям нельзя долго находится под влиянием! Быстро на выход!—продолжала орать Елена Юрьевна.

–Нам-то какое до них дело…—продолжала возмущаться Юля, поднимаясь на ноги с помощью Эли и тут же чуть не падая вновь. Толкаясь и ругаясь, ученики вывалились на платформу. Секунда, и проход закрыла стена, будто бы его и не было, оставив учеников и куратора в полумраке. Почти сразу платформу, оказавшуюся коридором, заполнили гомон и копошение.

–Карин, иди сюда, —Аня притянула ее за руку поближе к себе и подальше от бывшего прохода, после повела ее вглубь толпы, ближе к куратору.

–Я в состоянии иди сама,—вздрогнув, она выдернула руку, но не отошла. Аня чуть подняла брови, изучающе глядя в ее лицо своими голубыми глазами.

–Ладно-ладно,—она вдруг слегка улыбнулась и перехватила чемоданы поудобнее.

–Не отставать,—раздался голос Елены Юрьевны, пустивший эхо и заставивший всех замолчать. Она повела их вглубь коридора, в конце которого виднелся свет. Они вышли в круглый просторный зал, посреди которого располагались четыре небольшие круглые платформы со странными символами по периметру. Карина привстала на цыпочки, стараясь рассмотреть их получше.

–Итак,—Елена Юрьевна привлекала внимание,– через пару минут настроят канал и начнем отправление. Прошу всех выслушать инструкции. Заходим на платформу только после того, как ученик перед вами исчез. После того, как зашли на платформу, проверьте, чтобы ничего не выходило за ее пределы. После запуска выходить, частично высовываться за пределы, в избежании несчастных случаев, строго запрещено,– она оглядела группу и остановила сердитый взгляд на двоих мальчиках, которые после ее слов начали тихонько смеяться,– я говорю серьезно. А то на том конце вместо ученика получат его кусочек.

Повисла тишина. Елена Юрьевна вздохнула, после чего подошла к платформам.

–Отправление пройдет в порядке живой очереди. Не толкайтесь, все в любом случае рано или поздно уедут.

Карина подняла брови и повернулась к Ане.

–Кусочек ученика?

–Да,—Аня проверяла содержимое своей сумки,– такие телепорты, чтобы отправить Магриса по каналу в другое место, используют энергетические частицы, сжимают их и перенаправляют на другой конец канала. Не было бы в нашем теле этих частиц, на выходе получили бы кашу. Если высунуть руку за пределы телепорта, логично, что она не телепортируется, так как элементарно не сожмется.