Стихийные
© Евдокия Оболенская, 2025
ISBN 978-5-0065-6387-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Посвящается моей семье.
Все стихотворения написаны маленькой стихией – моей младшей сестрой Анной Оболенской.
ПРОЛОГ
Стояла поздняя осень, на улице было сыро и пасмурно, зима почти вступила в свои права, но дома было хорошо и уютно. Он любил долго сидеть возле камина и наблюдать за огнём. Он был молод, умён и мог бы построить блестящую карьеру, но он предпочёл обычную жизнь верного и внимательного мужа, любящего отца. Он чрезвычайно ценил этот маленький мир, спокойные дни, маленькую дочку и красавицу жену. Но почему тогда он всё чаще сидел в одиночестве?
Внезапно в дверь постучали. Его интуиция подсказывала ему, чтобы он не открывал дверь. Но он это сделал. Сам того не желая, он поднялся и, проследовав в коридор, распахнул её и молча пропустил сутулого человечка. На вид мужчине было около сорока, густые волосы его были ровно уложены и слегка тронуты сединой. Глаза горели наигранно дружелюбным огнём с примесью безумства. Хозяин дома ощутил такую силу от незнакомца, что невольно отступил назад, хоть он никогда не был слабаком или трусом. Его пробрала дрожь, когда гость скинул мокрый плащ прямо на пушистый ковёр и проговорил хрипловатым голосом, приближаясь всё ближе и ближе:
– Я тебя искал!
– Кто вы? – как можно спокойнее спросил он, стараясь закрыть собой проход в детскую, где тихо спала его маленькая дочь.
– Я твоя судьба! – просвистел незнакомец. – Человек, который обладает такими возможностями торчит в каком-то захолустье! Хочешь, я помогу тебе выбраться из этой рутины?
– Не хочу, – твёрдо сказал он и указал на дверь, – кто бы вы ни были, убирайтесь и никогда не возвращаетесь в мой дом!
– Тебя боятся здесь, – продолжал человек, не обращая ни на что внимания, – ты не можешь даже пройти по улице, чтобы не поймать на себя взгляд, полный страха и ненависти! Тебя начала избегать даже твоя жена после того, что ты натворил!
– Это неправда! – рявкнул он, отталкивая незнакомца. – Я учусь сдерживать свои способности и ничего в этом постыдного нет!
– Зачем учиться сдерживать их, если можно развить их так, чтобы за секунду поработить всех, кто находится…
– Кто сказал, что я хочу этого?!
Незнакомец с сожалением покачал головой:
– Эх, ну что ж, тогда, пожалуй, мне пора, – и он всё с тем же наигранно дружелюбным блеском в глазах протянул ему руку.
Хозяин дома был слишком воспитанным, чтобы отказать. Он пожал ему руку в ответ, и вдруг его глаза расширились.
– Ты станешь владыкой мира, никто не посмеет обидеть тебя! – нагнетал незнакомец, с удовлетворением смотря на ошеломлённого собеседника. Тот сопротивлялся изо всех сил, но потом прошептал:
– Это прекрасно…
Всё тёмное и злое, что было в нём, всплыло на поверхность его сознания, уничтожив всякую человечность. Им не управляли и не заставляли уходить, только поменяли взгляд на мир и заново расставили приоритеты: «семья, дом, покой» сменились на «власть, слава, почёт».
– Идём со мной, – пригласил человечек, – и ты изменишь свою жизнь.
Последняя капля человечности и совести заставила его распахнуть дверь в детскую и вбежать туда. На кроватке спала маленькая девочка, так похожая на него! Он склонился над ней и поцеловал в макушку. Она проснулась и внимательно посмотрела на него, как бы говоря: «Папа, не делай этого, не оставляй меня!»
Он хотел послушаться её, сбросить чары и остаться с ней навсегда, но сзади вновь подошёл незваный гость и прикоснулся рукой к голове хозяина дома. Тот резко положил ребёнка и в глазах промелькнула уже не любовь и сожаление, а холодность и стальной блеск.
– Пойдём со мной, – повторил незнакомец и уверенно повёл его к выходу.
– Я вернусь… – прошептал он в последний проблеск прежнего сознания и послушно последовал вслед за новым знакомым.
А малышка ещё долго искала папу, дав себе клятву, что когда-нибудь обязательно найдёт его.
ЧАСТЬ 1
Глава 1 ПОИСКИ ЗАГАДОЧНОГО БЛОКНОТА
Телевизор громко и тревожно вещал: «Задержаны ещё несколько людей со способностью к управлению вещами и пространством! Их становится все больше! Они называют себя „стихийными“ и хотят уничтожить обычных людей! Мы должны первыми нанести удар по ним и уничтожить их для нашего же блага. Пожалуйста, сохраняйте спокойствие!»
Ну что за чушь. И это ещё показывают в новостях.
Меня зовут Виктор, но все меня называют «Витя». И родители, и бабушки, и дедушки, и многочисленные родственнички. А мне, между прочим, уже шестнадцать лет и, наверное, такого взрослого человека можно называть «Виктор»? Почему бы и нет? Ну, хотя бы ради разнообразия?
Неделю назад мы присутствовали на похоронах одной из моих двоюродных бабушек. Она была владелицей дома – не мы. Мы прекрасно жили в своей просторной квартире, я ходил в школу, которая находилась недалеко от дома, у меня там были знакомые. Но теперь мы живём в старом особняке – по праву наследства. Я не хотел переезжать, и мне было неприятно от того, что наши родственники поздравляли нас с переездом. Поздравляли со смертью человека…
Так получилось, уж не знаю почему, что все мои сёстры и братья были либо совсем малышами, либо лет на десять старше меня. У меня нет друзей в школе – мне ни с кем не удалось найти общего языка и дружбы. Меня травили там из-за лишнего веса и излишней мечтательности. Я мог полдня просидеть просто рассматривая небо.
Родители не умели находить со мной общий язык. Мы редко проводили время вместе. В детстве я ходил в детский сад. Когда подрос, меня отправили в школу с продлёнкой. На лето я обычно уезжал в лагерь. У меня постепенно создавалось впечатление, что родители просто хотят от меня избавиться и им стыдно за эти мысли. Мама считала, что меня нужно вкусно кормить, отчим считал, что мне нужно давать карманные деньги. А мне просто нужно было внимание.
Мы только переехали в этот дом, где издавна жила наша семья и мне было очень интересно узнать всё, что относиться к нам. Поначалу мне было жутко, но сейчас мной овладело любопытство. Мои родители очень любили хранить старые фотографии. К тому же в нашей гостиной и в коридоре висели портреты наших бабушек, дедушек, прапрадедушек и прочих близких и дальних родственников.
Я коротал время, рассматривая «семейную галерею». У всех на портретах лица были равнодушные, а взгляд ничего не выражал. «Неужели и я когда-нибудь стану таким?»
Я ещё раз прошёлся в конец коридора и вдруг заметил один портрет, которого раньше не замечал. И не удивительно, ведь он висел в стороне от всех, в неприметной рамочке. Я подошёл поближе. С портрета на меня смотрела очень красивая девушка. У неё были добрые светлые глаза, мягкая улыбка, а волосы были длинные и золотистые. В руках она держала цветы. Я вспомнил, что они называются мимоза.
Я привык, что если меня что-то интересует, мне надо всё разузнать самому. Не спрашивать ни у кого разрешения, не просить помощи.
Я внимательно пригляделся к рамке, в которой висел портрет. Она была старая, вся в трещинах, а позолоченная надпись почти стёрлась. Я протёр её рукой, убирая пыль: «ЕВДОКИЯ».
Что-то во мне затрепетало, заволновалось. Создалось ощущение, что это переломный момент в моей жизни. Что жизнь больше не станет прежней. Девушка с портрета внимательно смотрела на меня. Кстати, я даже никогда такого имени-то не слышал – «Евдокия». Звучит красиво. Да и девушке с портрета оно подходит: имя нежное и прекрасное, как и она сама. А если сократить имя Евдокия, то получится Дуня. Странно, но красиво. Она точно моя родственница, мне даже кажется, что я на неё похож.
От этого всего повеяло мистикой. Я вспомнил фантастические фильмы, которые частенько смотрел, мечтая самому стать путешественником или пиратом. Побывать в других мирах… Ещё сразу вспомнилось сообщение по телевизору. «Они называют себя стихийными…» Я поёжился, но боевого настроя не потерял.
«Вы очень красивая, может быть, вы волшебница?» – прошептал я девушке и снял портрет, чтобы протереть его получше. Из-за рамки вывалилось письмо и упало на пол. Я осторожно поднял его и развернул. Чернила выцвели от времени, бумага потемнела, а слова разобрать было практически невозможно.
«Что же ты хотела сказать мне?» – проговорил я, вглядываясь в текст. Я привык разговаривать сам с собой, потому что у меня больше не было других собеседников. Удалось разобрать только несколько разрозненных слов: «Оставляю блокнот. Ухожу на неопределённый срок. Люблю.»
Я ненавижу свою жизнь! Ненавижу свою судьбу! И я хочу измениться! Мне всё равно нечем заняться, почему бы не разгадать эту загадку прошлого? Почувствовать себя настоящим сыщиком!
А блокнот её, наверное, на чердаке. Там хранились старые вещи. «Вроде бы и не нужны, но выбросить жалко», – говорили мои родственники. И все, кому какие вещи не нужны, относили их на наш чердак. Тут хранились вещи ещё наших бабушек и дедушек, поэтому работа предстояла долгая.
Я плохо представлял, как выглядит блокнот этой Евдокии, поэтому решил обследовать каждый ящик комода и каждую коробку. В первой коробке оказалась целая куча розовых резиновых сапог. Во второй – коллекция зонтиков. «Вот это как раз не помешало бы выбросить!» – подумал я.
Пока я методично обследовал каждую щёлочку тесного чердака с потрескавшимся потолком и облезлыми розовыми обоями, я наслаждался запахом пыли. Она плыла по воздуху, красиво переливаясь на солнце, которое светило через маленькое окошечко.
«Евдокия», – повторял я. С каждым повторением мне становилось всё интереснее. «Кажется, это сестра моей прапрабабушки или даже три раза „пра“ Таис… Да?» – спросил я старые часы с кукушкой.
Мне кажется, я бы мог стать великим писателем. Или художником. А может быть, детективом. Но к моему творчеству всегда относились свысока.
– Мам, – любил повторять я, когда был маленький, – смотри, что я нарисовал!
А мама отвечала:
– Мм…
– Мам, когда я вырасту, я стану исследователем и открою новые земли!
– Мм…
Всё это мне порядком надоело, но я не сдавался. Осталось обследовать пять коробок и шесть ящиков шкафа. Всего лишь-то!.. В первой коробке оказались мои старые игрушки. Я даже решил несколько взять с собой, но когда я увидел, что лежит во второй коробке, у меня моментально всё вылетело из головы. Я оставил игрушки на старом холодильнике и благоговейно взял предмет в руки…
Там, заваленный пустыми цветочными горшками, лежал блокнот. Обложка тёмно-синего цвета, я даже мог его и не узнать, а принять за довольно новый – так он хорошо сохранился. А дальше произошло странное: мне показалось, что из этого предмета на меня обрушилась волна энергии – позитивной, доброй, очень тёплой и даже родной.
«Хм, ну ладно!» – пробормотал я и, преодолевая любопытство, спустился в гостиную, забрался с ногами на мягкое кресло и открыл блокнот на первой странице. Там, красивым витиеватым почерком, было выведено: «Тут записано много разных высказываний моего сочинения. Если соблюдать их все – жизнь станет намного лучше и радостней! Вы увидите, как изменитесь вы и все вокруг. И ещё дам парочку советов по использованию стихии. Евдокия.»
У меня было много предположений, что она могла писать в блокноте, но такого я никак не ожидал. И я стал читать дальше: «Иногда так важно разделить с кем-то свою радость. Особенно, когда ты одинок. Тебе радостно, а другие завидуют тебе. И твоя радость тухнет, как свеча, которую залили водой, как цветок, который сорвали, а потом выбросили. Поэтому нужно уметь радоваться вместе с другом или радоваться за удачу друга. Даже когда у тебя в общем-то друзей и нет…»
Мне понравился этот совет – по себе знаю, как это бывает. Но последнее предложение меня расстроило, мне стало жаль автора этих строк. Возможно, именно из-за этого нашего сходства – одиночества, я так и проникся к ней уважением и пониманием.
«Совсем немногие знают, что в споре лучше всего промолчать. Кто делает так, тот действительно достоин уважения!»
«Бывает, так важно встретить улыбку! Ведь улыбкой можно утешить, обрадовать, поддержать. А можно обидеть, рассердить, огорчить. Поэтому всегда хорошо и внимательно подбирайте улыбку.»
А я над этим и не задумывался никогда. Но, наверно, и тут она права.
Эти высказывания мне понравились больше всех, но и остальные были хорошие и важные. Из них я понял, что Евдокии жилось не очень хорошо, а она терпела все трудности и на протяжении всей жизни делилась своим опытом и знаниями, записывая их в блокнот.
Ещё было много стихотворений. Они были о какой-то неведомой силе, которая якобы направляла её и поддерживала в трудную минуту. Я не очень понял, о чём она, но стихи оказались красивыми и складными.
Были тут и старые фотографии. На одной из них я узнал прапрабабушку Таис. Она обнимала какую-то молодую девушку и обе улыбались в камеру. В блокноте было много рисунков, эскизов и просто зарисовок.
«Сегодня мне сказали, что я „не от мира сего“. Это должно было меня обидеть?»
«Голос в голове нашёптывает, что делать, как поступить. Он хороший, он поймёт. Как я жила без него раньше?»
«Стихия друг, стихия враг, и без неё тебе никак…»
Глава 2 ЧУДЕСНЫЙ СОН
На следующий день я продолжил чтение. Хорошо, что было лето и свободного времени было много. Я прочитал ещё несколько фраз и очень удивился, когда на последней странице увидел непонятный обрывок текста: «Зима. Мы видим дверь в полуразрушенной стене. Я точно помню, что ещё вчера её не было здесь, но мы даже не удивлены, ведь мы давно ждали чего-то такого. Когда она потянула за ручку, то оттуда вылетели разноцветные бабочки. Мы берёмся за руки и заходим туда. Теперь всё так, как и должно быть. Мы дома и совершенно счастливы».
А дальше шёл непонятный рисунок: круг, а в нём странного вида узор. Я долго сидел и тупо смотрел на знак. Потом три раза перечитал загадочный текст. Потом пытался прочитать его задом наперёд, но ничего не вышло.
Ну хорошо. Допустим, Евдокия и «она» видят дверь, но как оттуда зимой могли вылететь бабочки? А что означает рисунок после текста? Все это напоминает глупые новости по телевизору. Я весь день без цели проходил по дому, перекладывая вещи с места на место и пытаясь выспросить у родителей хоть какую-то информацию. Но всё что я получил от них было: «Не мешай! Разве не видишь, что мы заняты? Играй в свои игры сам!»
На этот раз я уснул быстро. Вообще, чаще всего мне ничего не снится, но сегодня мне приснился удивительный сон, который я не забуду никогда.
…Я шёл по солнечному лесу. Деревья склонялись так низко, что задевали мои кудри. Лёгкий ветерок приятно гладил щёки. Вокруг летали бабочки, а на деревьях, не боясь меня, сидели птицы и радостно звонко пели. А губы сами шептали стихи, которые я никогда не знал:
Птица пламенем гори,
Мне дорогу покажи,
Унеси меня туда,
Там, где помощь всем нужна.
Я даже не сразу заметил, что рядом со мной идёт молодая женщина в красивом белом платье, с длинными серебристыми волосами и большими серыми глазами. У неё черты лица были мягкие, правильные, а чуть выдающийся вперёд подбородок говорил о решительном характере. Она улыбнулась мне, и на её правой щеке появилась очаровательная ямочка.
– Вы, Евдокия? – спросил я, хоть и так понял, что это она. Это казалось так очевидно, как бывает только во сне.
– Да, Виктор, – ответила она приятным голосом, – спасибо тебе за то, что ты нашёл и прочитал мой блокнот.
Я не нашёлся что ответить и поэтому просто кивнул.
– Мне нужно много тебе рассказать, – доверчиво сказала моя собеседница. Мы удобно уселись на красивую скамейку.
– Виктор, я хочу тебе рассказать то, что я рассказывала лишь единицам. Из блокнота ты, наверно, узнал, что жилось мне не очень хорошо, да к тому же после школы пришлось переехать работать в другой город, далеко от родных. Но там я встретила мою единственную подругу Анастасию. Евдокия с нежностью посмотрела на своё запястье, где у неё были надеты элегантные золотые часы с круглым циферблатом.
– Она понимала меня так, как никто до этого не понимал. Мы были не похожи друг на друга, но тем не менее, мы быстро подружились. Я рассказывала ей обо всем, о моих странных видениях… Да, Виктор, у меня с раннего возраста были странные видения: я видела то, что не видели другие. Это было очень необычно, и мне никто не верил. Даже считали меня ненормальной. А Настя, наоборот, восприняла это очень хорошо, ведь с ней было то же самое. Возможно, ты когда-нибудь поймёшь, что это за видения. А ещё у меня стали проявляться странные способности…
– Стихия? – прошептал я и это слово отдалось в самом моём сердце.
– Да, милый. Хотя «способность» или же «сверхспособность» – слишком неправильное слово. Думаю, мне придётся сделать небольшое отступление от нашей истории, чтобы всё стало проще и понятней. Издавна во всех мирах такие способности назывались стихиями. Стихия – это не просто способность, как может показаться, это лучший друг. Это твой союзник. Это тот, кто тебя никогда не предаст, – она задумчиво посмотрела вдаль.
– А у самых сильных стихийных людей она становиться живой. Она говорит прямо в твоей голове, успокаивает в трудную минуту, отводит от тебя стрелы на войне, не даёт тебе умереть. Стихийных людей остаётся всё меньше. Не во всех мирах стихийных любят и уважают. Во многих мирах «нормальным» людям не нравится присутствие людей, которые сильнее их. Поэтому стихийным приходиться скрываться. А люди из нашего с тобой родного мира обижали нас, сами не задумываясь, зачем. Они невольно чувствовали опасность… А мы дружили и жили в этом жестоком месте, пока не увидели очередное видение – дверь в полуразрушенной стене дома. На этот раз оно было чересчур явным, чтобы не попробовать туда зайти, – Евдокия ласково посмотрела на бабочку, которая, не боясь её, села на скамейку рядом с нами.
– Настя потянула за ручку двери, а оттуда вылетели бабочки. Была зима, но мы уже привыкли к чудесам. Мы давно ждали чего-то такого. Тогда мы поняли: другой мир зовёт нас. Я набросала записку, положила её вместе с блокнотом на стол в моей комнате, и мы, взявшись за руки, шагнули в открывшийся портал.
– А как вы так бросили все и ушли непонятно куда? – ошарашенно спросил я.
– Мы знали, что мир, в котором мы живём, никогда нас не примет. Мы были другие, понимаешь? Особенные, не такие, как все. У нас появилась такая возможность – начать жизнь с чистого листа. Ты бы разве упустил её?!
– А, ну… – замялся я, думая о том, что никогда бы не решился на такой поступок.
– Ну так вот. Мы попали в другой мир – в мир, в котором учили создавать собственные миры.
– Собственные миры? – удивлённо переспросил я.
– Да, собственные миры, – подтвердила она, – ты сейчас, между прочим, находишься в нашем, извиняюсь, в моем мире. Тут воплотились в реальность все мои мечты, желания, сны… Конечно, не все люди из моего мира обладают стихиями, но они хорошо относятся ко всем людям и к их способностям.
Она замолчала. Некоторое время мы просто сидели и смотрели на закатное небо. Я снова подумал, что сейчас в моем мире ночь, а тут только садится солнце. Я с первого взгляда влюбился в этот тихий спокойный вечер, окружающую меня природу, щебет птиц и слабый солнечный свет, проникавший через кроны деревьев… И я решился спросить:
– Евдокия, а можно мне немного пожить в Вашем мире?
– Конечно! Если ты решишься.
– Да, только вот родители не разрешат, – задумался я, но потом уверенно сказал, – а знаете, мне кажется я испытываю то же самое что и вы! Мне нет места в том мире…
– Я умею делать вот что: оставлять вместо людей – двойников. Они смогут выполнять разные действия, порой их даже не отличить от настоящих людей. Я так делала несколько раз со своими родными, когда уже научилась всему в школе создателей. И знаешь, что самое обидное? Они не отличили подделку от меня настоящей.
– Ну, если вы можете, то, конечно, я не против.
Возможно, я показался тогда наивным, да и всё это безумным и слишком быстрым, но как ещё может быть во сне? Всё было так реально и мне казалось, что я уже успел стать частью этого мира.
Евдокия объяснила мне подробности.
– Ну а теперь вопрос на засыпку: как я смогу попасть в Ваш мир?
– Все просто: в конце блокнота есть рисунок. Прочитай над ним стихотворение и ты переместишься. Запомни: воспоминания и стихотворения способны открывать порталы и создавать миры.
– А какое стихотворение?
В ответ Евдокия внимательно на меня посмотрела, а потом спросила:
– Ты точно не знаешь?
Я задумался, но потом, припомнив строчки, которые звучали у меня в голове, произнёс:
Птица пламенем гори,
Мне дорогу покажи,
Унеси меня туда,
Там, где помощь всем нужна.
– Ты молодец. В тебе живёт стихия.
Евдокия удовлетворенно кивнула, ласково погладила меня по голове и исчезла. Потом исчезло и место, где я говорил со своей двоюродной прапрабабушкой, которая много лет назад исчезла, а я стал первым человеком из моего мира, с которым она после этого беседовала.
Глава 3 ШАНС
Я проснулся и долго не мог прийти в себя. Потом встал, походил по комнате, развесил окна. Прислушался. Родители весело завтракали без меня. Ну и ладно. Дальше я подошёл к столу, на котором лежал блокнот Евдокии. Может это был обыкновенный сон?
– Но других же миров не существует! – сказал я сам себе, – да к тому же Евдокия не могла так долго жить и оставаться молодой.
Но все же я решил попробовать. Так, на всякий случай.
Я, абсолютно уверенный в том, что ничего не получится, раскрыл блокнот на последней странице, припомнил стихотворение и, сконцентрировав внимание на рисунке, тихо произнёс:
Птица пламенем гори,
Мне дорогу покажи,
Унеси меня туда,
Там, где помощь всем нужна.
Сначала ничего не происходило. Я даже успел подумать, что моя попытка оказалась тщетной, как вдруг я остолбенел. Небрежно нарисованные линии стали складываться в очертания сказочной птицы. Потом она стала приобретать цвет: ярко жёлтый, оранжевый, персиковый, красный, лимонный…
«Птица пламенем гори…» – пронеслось у меня в голове.
И вот она уже ожила, полностью налилась краской, взмахнула крыльями и, кажется, собралась выпорхнуть из страницы!!!
Я так испугался и растерялся, что мои руки сами потянулись к блокноту, и я с силой захлопнул его. Дальше я залез под кровать, забился в самый угол и долго там сидел, стараясь не издавать ни звука. Моё сердце громко стучало, внутри все сжималось от страха. Мне было тесно и душно.
Прошло около получаса. Я осторожно выполз из-под кровати. Закрытый мною блокнот мирно лежал на столе. Я всё с той же осторожностью открыл его на последней странице. Рисунок исчез, и вместе с ним – возможность попасть в мир моей двоюродной прапрабабушки, познакомиться с жителями чудного мира, снова погулять по дорожкам в том зелёном лесу, полюбоваться прекрасными видами и насладиться приятным ароматом цветов и свежестью зелени. Все это я упустил! И, наверно, Евдокия уже никогда меня не простит, что я не оправдал её доверия…
Я обессиленно упал на кровать. Теперь я никогда туда не попаду… Я упустил свой шанс!
Я так расстроился и утомился, что заснул. И снова мне приснился сон.
…Я попал в тот самый лес, о котором так мечтал с тех пор, как ушёл от туда. Теперь он мне показался ещё более красивым. Да, но только вместо дубов росли сосны. А через деревья виднелось голубое озеро. Солнце светило ещё не очень ярко. Трава была сплошь усыпана маленькими капельками росы. Я ощущал на лице свежесть этого прекрасного утра. А возле меня стояла она.
На этот раз её длинные серебристые волосы были заплетены в две толстые косы, на концах которых были завязаны синие ленточки. На голове у неё был венок из незабудок.
Когда она повернула ко мне голову, я сразу понял: она на меня не сердится.
Евдокия улыбалась, подставляя лицо солнечному свету и смотрела на меня так ласково, что я толком не понял, почему я вызываю у неё такую симпатию. Позже, намного позже, я понял это.
– Евдокия, я не попал в Ваш мир, извините меня, пожалуйста, – забормотал я.
– Ничего страшного, мой хороший, я тебя прощаю. Сама по себе знаю, как это сложно решиться на такое. Но в следующий раз будь более… Ну, скажем предприимчивым.
– В каком смысле предприимчивым? – не понял я, – причём тут это?
– Виктор, – укоризненно сказала она, растянув букву «и», – понимаешь, когда ты вызываешь портал, то действовать нужно незамедлительно. Создал портал, вошёл туда. Он тебя ждать не будет. Через минут пять исчезнет. Ну, конечно, есть и особые порталы, которые сохраняются чуть больше… Ну не суть. Ты что, хотел попасть в мой мир в домашней одежде, в этих твоих миленьких тапочках с зайчиками? А когда откроется переход, ты ринешься бегать по комнате в поисках подходящей одежды и вещей?
Всё это она говорила совсем не строго, а скорее как любящая мать, которая терпеливо растолковывает своему глупому сыночку что-то совершенно очевидное.
– Да ладно тебе, со всеми бывает. Я дам тебе этот медальон, только смотри не потеряй, все – таки в нём заложен кусочек стихии моего очень близкого человека. Он умел открывать порталы любой величины и сложности, – и она, сняв с шеи, протянула мне маленькую подвеску в форме прямоугольника.
– Собери только самые важные вещи, без которых ты вообще не можешь обойтись. Лишнего не бери и ни о чём не волнуйся. Мои люди позаботятся о том, чтобы ты прекрасно провёл время. Тогда брось его на землю и произнеси стихотворение:
Под лунным светом оживи,
И в солнечный портал лети,
И унеси меня в мир грёз,
Там, где не знали горьких слёз.
Я послушно повторил.
– Вот и молодец! – похвалила меня Евдокия, и покрепче зажав в моей руке медальон, она прошептала почти неслышно, одними губами, – ты так на него похож…
И всё исчезло.
Я очнулся. Долго лежал без движения, долго думал. Волосы у неё не такие как на портрете… На картине они золотые, а у Евдокии в реале – серебряные. Ладно, об этом подумаю позже. А сейчас главное не проворонить мой второй шанс.
Я разжал ладонь и увидел подаренный медальон. Он представлял собой кулон на золотой цепочке, в форме прямоугольника. На нем была искусно изображена стрекоза с непропорционально большими глазами и тёмно-зелёной окраской.
Я быстро начал собираться в дорогу. Составил список вещей, долго размышлял, чувствовал себя очень самостоятельным и взрослым. Мама флегматично спросила меня, куда это я собираюсь? Я соврал, что в поход. Ну и, конечно, спокойно собраться не дала, напихала целый рюкзак еды. Наконец, вещи были собраны, в комнате как-то сразу стало просторно и тихо. (Надеюсь, это не из-за того, что родителям все-таки удалось что-то незаметно положить в мою сумку).
Я спустился по лестнице на первый этаж в коридор. Отчим отстранённо махнул мне рукой на прощание, не переставая болтать по телефону. Мама неласково обняла меня и выпихнула за дверь. Я остановился на пороге и прислушался. Услышал голос «папы»:
– Наконец-то этот мелкий ушёл!
Я ещё постоял, посмотрел на наш дом. Почему-то мне казалось, что я не скоро сюда вернусь. А может быть никогда. Да, надо было поласковее попрощаться с родителями, ведь они всё же заботились обо мне.
Потом решительно прошептал (как договаривались): «Пора». И отпрянул. Рядом со мной появилась точная копия меня – мальчик с растрёпанными волосами, спортивной кофтой фирмы, название которой я не могу до сих пор запомнить, и большим раздутым рюкзаком. Двойник подмигнул мне, помахал рукой и по-хозяйски отправился в сторону торгового центра (по всей видимости, тратить мои деньги).
Если сказать, что я был шокирован, то это ничего не сказать. Да я чуть не упал от неожиданности. Я жил все эти годы, не зная, что существуют другие миры, сверкающие порталы и сверх способности! Точнее, стихии.
Но мысли мои были заняты совершенно другим.
Возле нашего дома росло много красивых цветов. Их каждый год сажала моя мама, даже когда мы ещё тут не жили.
«Вот как о цветах заботиться – это да, это по-нашему! А как уделять мне чуть больше времени и внимания – это нет», – обиженно думал я всякий раз, когда проходил мимо сада. Отворив калитку, я вышел за пределы нашего участка. Солнце клонилось к горизонту, красиво освещая улицу. Я устал думать, поэтому просто шёл себе и шёл, то и дело поправляя весьма увесистый рюкзак за плечами. Так я дошёл до городского парка. Фонари только -только включили, но они пока были не нужны. Ещё было светло, ведь сейчас только начало лета.
Обычно мы всей семьёй ездим на море, но в этом году мы не поедем отдыхать. Папа очень занят на работе. А может, просто хочет побыть вдвоём с мамой на море, например, оставив меня у знакомой. Он работает бухгалтером, а моя мама никем не работает, она домохозяйка. Мне это не нравится. В смысле не то, что мой папа целыми днями торчит на работе, нет. Мне не нравится быть под постоянным присмотром мамы. Она присматривает за мной потому, что «надо», а не потому, что хочет. Она была из того типа людей, которые любят сидеть дома, сажать на участке цветы, приглашать в дом подруг. А у меня настоящих друзей нет. Есть только «неправильные». Если вы, конечно, понимаете, о чём я. А тут такая возможность: пожить без присмотра, одному, самостоятельно, завести знакомых, возможно, даже друзей. Заманчиво звучит, не правда ли?
Я дошёл до моего любимого места в парке – скамейки, которая находилась в уютном уголке между аллеей деревьев и яркой клумбой цветов. Я специально медлил. Оглянулся по сторонам, достал из кармана подвеску, повертел в руках, ещё раз припомнил волшебные слова. Наконец, полностью собравшись с мыслями, сосредоточившись на медальоне, произнёс:
Под лунным светом оживи,
И в солнечный портал лети,
И унеси меня в мир грёз,
Там, где не знали горьких слёз.
И бросил кулон на землю. Тут же всё вокруг потемнело, вышла луна, при этом я был абсолютно уверен, что кроме меня этого никто не видит. И образовался прямо из воздуха портал. Он походил на светящуюся дверь, как раз в рост человека.
Я глубоко вздохнул. Выдохнул. И с гордо поднятой головой шагнул в неизвестность.
Глава 4 ЧУЖОЕ ВОСПОМИНАНИЕ
Как жаль, что когда ты хочешь произвести хорошее впечатление, выставляешь себя дураком. Ну почему я такой неуклюжий?! Я умудрился споткнуться, когда шагнул в портал и вместо того, чтобы горделиво ступить, я кубарем свалился на землю. И услышал звонкий смех.
– Вы не ушиблись? – вежливо спросил чей-то голос.
– Да вроде бы нет, – неуверенно ответил я и поднялся.
Вокруг уже не был тот вечерний парк моего мира, а совершенно другое место.
– Это же тот самый солнечный лес! – с обожанием воскликнул я. – Значит, я всё-таки переместился в другой мир!!!
– Да кто бы сомневался, – снова раздался насмешливый голос.
О нет! Я кажется произнёс эти слова в слух! И снова я краснею.
– Да ты посмотришь уже на меня или нет?
Я обернулся. Передо мной сидела, скрестив ноги, девушка примерно моего возраста. Она была необыкновенной красоты, но особенно меня удивили её большие-пребольшие внимательные тёмно-серые стальные глаза. А этот взгляд… Он как будто пронизывал меня насквозь, я чувствовал себя ничтожным и маленьким рядом с ней.
– Я Вера, – коротко пояснила она, внимательно разглядывая меня. Я съёжился. Мне стало неуютно под её взглядом.
– А я Виктор.
– Ой, да ладно тебе! Будешь просто Витя.
И поднялась.
– Не отставай, – надменно сказала она мне и пошла по узкой дорожке, вымощенной камешками. Через них пробивалась трава. Лес вокруг казался скорее «дружелюбным». чем «пугающим». Но всё равно я ускорил шаг, еле поспевая за Веркой.
– Самое главное, не сходи с тропы, – предостерегла она меня, – этот мир построен на снах и воспоминаниях. Если сойдёшь с дороги, дашь волю чувствам, то тебя окружат воспоминания прошлого… Грани мира рушатся, понимаешь? Связь создателя совсем ослабла. Тут находиться опасно. А я не хочу тебя потом спасать.
– Понятно, – протянул я, хоть ничего не понял. На всякий случай стал идти по следам девочки. Я понял, что она ужасно любит важничать.
– Когда будет привал? – спросил я её через десять минут.
– Так мы только начали идти, – пожала плечами она, не сбавляя шаг, – так что, наверно, через часа два – три, а что?
– Да нет, ничего, – буркнул я, – я просто думал, что ты устала, – на самом деле я уже очень устал. Да к тому же, я ещё никогда не ходил в поход! Может девчонка понять или нет?
Но Вера всё шла и шла через лес по солнечной тропинке. Вдруг вокруг начал появляться какой-то странный туман. Это было очень необычно, потому что сейчас был день и солнце светило очень ярко.
– Не обращай на них внимания, – сказала Вера, оборачиваясь, – это просто давние сны, не воплотившиеся в жизнь.
– Как это? – удивился я, угадывая в тумане силуэты людей и предметов.
– Я же уже говорила, этот мир построен на снах и мечтах, воплощённых в жизнь. А эти не воплотились в жизнь, а остались просто призраками. О, вот как раз мы идём под аркой, которая один раз приснилась нашим создателям.
Мы прошли под аркой из мрамора, обвитой диким виноградом и плющом (разумеется, как называются эти растения, пояснила мне всезнайка Вера). На колоннах были полустёршиеся узоры, какие-то надписи и рельефы.
– А есть такие места в твоём мире, о которых никто не знает?
– Да. И причём много. Но мы предпочитаем специально их не искать, а любоваться только тем, что открыто нашему взору.
Наконец мы сделали привал. Я с удовольствием стал распаковывать вещи. Да уж, не удивительно, что мне было тяжело нести рюкзак…
Потом я поднял взгляд от еды и посмотрел на Веру. Девочка, видимо, ещё никогда не видела столько еды сразу и поэтому даже раскрыла рот от удивления, как она не пыталась этого скрыть.
– Угощайся! – сказал я ей, пододвигая поближе бутерброды.
…Проснулся я посередине ночи. Можетобыть из-за того, что переел, может быть, из-за слишком большого волнения и впечатлений, пережитых за день.
Было темно. Светила луна. Вера мирно спала неподалёку, положив под голову руки. Я немного полежал без движения, подумал о том, о сём. Спать совершенно не хотелось. Я решил немного походить по лесу, ведь у меня, как мне думалось, хорошая память на местность. Так что не заблужусь. И темноты я не боюсь.
Я встал, взял телефон, включил на нём фонарик и побрёл по лесу, прочь от полянки. Вскоре я дошёл до ещё одной поляны. Посередине росло какое-то, как мне показалось, маленькое деревце. Но когда я направил на него свет, то оказалось, что это совсем не дерево, а маленький фонтан. Я подошёл поближе. Фонтан был сделан из тёмной меди, украшен узорами. Он давно уже не работал, но в нём накопилась дождевая вода. Вода была мутной, в ней плавали водоросли и листья. Это зрелище было столь завораживающим, что я долгое время стоял без движения, рассматривая его. А когда я подошёл ещё поближе, то не поверил своим глазам: в фонтане плавали золотые морские коньки, которые смотрели на меня своими изумрудными глазами, каждый из которых был похож на крохотного Ловца Снов. Я так удивился и испугался, что тут же развернулся и собрался убежать, но оступился и растянулся на траве, случайно прикоснувшись рукой к этому странному сооружению. В глазах потемнело и я провалился в сон…
– Осталось дописать последние аккорды.
– Тут лучше сделать проигрыш.
– Ты как всегда права, милая.
– Я не хочу, чтобы ты уходил. А если ты не вернёшься?
– Скажи мне, ты будешь меня ждать?
– Не отвечай вопросом на вопрос. Что я буду делать, если ты не вернёшься?
– Я вернусь, обещаю, если ты будешь меня ждать.
– Я буду тебя ждать. Но…
– Всё будет как у нас в песне:
Мы прощаемся, поверь, не навсегда.
Не успеет поседеть щетина
Не от горя и не от конца.
Обещаю, не взорвётся наша мина.
– Только ты понимаешь…
– Я все прекрасно понимаю. Я люблю тебя.
– Я… Я тоже тебя люблю. Но ты… Ты не обязан.
– А тут ты ошибаешься. Я обязан.
– Почему?
– Ты прекрасно знаешь, почему. Этот Мир дал нам слишком много. Я обязан ему вернуть.
– А я? Что будет если… Если…
– Дорогая, никакого «если» не будет. Между нами связь, понимаешь? И никто не способен её разорвать. Мы всегда будем чувствовать друг друга.
– Но смерть способна на многое. Как бы крепка не была связь.
– Ты такой же создатель, как и я. Даже если я погибну, то наш мир не исчезнет! А если я не пойду, то может погибнуть вся Вселенная!
– Но… Ты не можешь так просто уйти!!!
– Скажи, ты доверяешь мне?
– Да.
– Так доверься и в этот раз, пожалуйста!
– Хорошо. Я отпускаю тебя.
– Обещаю то, что я вернусь.
Обещай и ты, что будешь рядом.
– Я безмолвно, грустно улыбнусь.
И мечты лежат ненужным складом.
Я очнулся. Что со мной было? Я огляделся. По-моему, тут раньше что-то стояло, что меня очень напугало. Хотя что меня могло напугать? Обычный пенёк, поросший мхом? А где Вера? Я же без неё потеряюсь!
– Витя, вот ты где! – из-за дерева ко мне выбежала Вера. – Ты вообще где был всю ночь?
– Э-э-э… Если честно, я не помню.
– Какой ты странный! Ну ладно уже, пошли. Осталось немного пройти и мы дойдём до первого дома нашего поселения. Это дом моей троюродной сестры по линии моей мамы.
Так мы и пошли дальше по тропинке сквозь лес. Призраки больше нас не преследовали, все было хорошо. Но почему-то у меня было ощущение, что я забыл что-то важное.
Лес стал понемногу редеть и вскоре начались злачные поля. Было раннее утро, погода хорошая и тёплая, рюкзак у меня стал легче, поэтому я теперь не плетусь позади Веры, а бегу вприпрыжку чуть ли не перед ней (ой, я же не знаю, куда собственно идти). Солнце было ещё не очень высоко. Вера тоже воодушевилась, даже напевала что-то себе под нос.
Глава 5 АРХИПЕЛАГ И НОВЫЕ ЗНАКОМЫЕ
– Мы уже скоро дойдём? – спрашивал я Веру через каждые пять минут.
– Да скоро, скоро, – с еле заметным раздражением отвечала мне она, – уже в город вошли.
– Ну и где этот твой город?
– Скоро увидишь.
– А хочу не скоро, а сейчас! – снова заныл я.
Девочка тяжело вздохнула и резко остановилась.
– Значит так, слушай меня внимательно, – голос девочки звучал так строго, что я весь съёжился и даже на секунду подумал, что это не Вера, а моя учительница по физике, – я не терплю, когда кто-то ноет. И никто не будет этого терпеть! Тебе все тут рады, и ты ДОЛЖЕН оправдать их доверие! Да, они все ждут тебя, готовят целый праздник в твою честь, понимаешь?
– Это.. Ладно, ладно, – и снова Вере удалось меня удивить, – я понял!
– Хорошо! – тут же Вера успокоилась, а голос её стал, как всегда, спокойный. – И про праздник я тебе ничего не говорила. Это сюрприз.
– Мы дошли! – радостно воскликнула Вера через некоторое время, выводя меня из размышлений. – Смотри, нас все уже ждут!
Я очнулся, тряхнул головой и посмотрел туда, куда указывала девочка. По обе стороны от нас тянулась длинная улица. Дома были небольшие – по два, три этажа, почти все построены из красного кирпича, с изящными балкончиками, пышными садами на участках. Сама улица была довольно узкая, по моим расчётам по ней даже не могли проехать два автомобиля. По всей видимости, улица и не предназначалась для какого-либо транспорта, ведь была выложена камешками одинакового размера и формы, из-под которых не выбивалась ни единая травинка! Да, этот ухоженный город был совсем не похож на тот лес с запутанными тропинками, буреломами и непроходимыми чащами, через который мы сейчас шли.
А в конце улицы нас ждала целая толпа народа. Все они приветливо махали нам руками. Чьи – то дети побежали к нам навстречу.
Вера радостно взвизгнула и помчалась к людям, таща за собой меня. Мне ничего не оставалось, как передвигать ногами, чтобы не грохнуться на мостовую.
…Я проснулся, когда солнце уже давно встало и приветливо светило мне в глаза. Медленно потянулся и стал вспоминать вчерашний день.
Как только мы пришли в город, так сразу к нам подбежали люди, завалили вопросами, своими именами, которые не укладывались у меня в голове. Потом тут же накрыли столы, стали меня кормить (хоть мне кусок в горло не лез от пережитых впечатлений).
А потом, как и предсказывала Вера, устроили целый праздник: летели конфетти, звучала музыка, танцы. Я не умел танцевать, поэтому решил отойти в сторонку, но не тут-то было! Ко мне подбежала какая – то девочка, схватила меня и потащила в самый центр веселья. Это было так здорово: танцевать с ней, слушать её милый смех, когда я невпопад перебирал ногами, и чувствовать на себе её ироничный взгляд, когда я случайно наступал ей на ноги…
Так и прошёл вчерашний день… Он был самым лучшим в моей жизни, и я надеялся, что так пройдёт и сегодня, и завтра.
Я огляделся по сторонам. Комната была освещена золотым светом, льющимся из окна. Тяжёлые шторы были чуть приоткрыты. Когда я встал и подошёл к окну, меня охватил запах свежих цветов и летней свежести после дождя. А вид… Вид тоже прекрасен, хотя почти всё заволокло туманом. Прямо под окнами росли цветы, неподалёку находилась беседка, оплетённая диким виноградом. Во всей природе этого мира неуловимо сочетались сразу несколько стилей – и тот, что позволяет растениям цвести свободно, как они хотят. И тот, который не терпит сорняков на грядках и травинок, выбивающихся из-под плиток на крыльце. И стиль, который и не совсем стиль, а просто красота природы.
Комната, в которой меня поместили, была тоже необыкновенной: повсюду стояли мягкие кресла с разноцветными вязаными подушками, на стенах висели картины. Мне особо понравилась одна – та, что с краю. На ней был изображён закат или восход солнца над морем, а сбоку инициалы – «А. Б.» Я пообещал себе, что когда-нибудь узнаю побольше об этом художнике. На полу лежал пушистый ковёр, такой мягкий, что когда я ступал на него, мои ступни почти не были видны.
Одевшись, я не спешил выходить из комнаты. Сначала я рассмотрел все картины, полистал книги на полках, несколько раз вновь подходил к окну и пытался вглядеться в туман.
В дверь постучали. Я тут же поставил журнал на полку, поправил штору и открыл дверь. На пороге стояла Вера и ещё какие-то люди, которых она незамедлительно представила. Женщина с такими же светлыми волосами оказалась матерью девочки, а папа у неё был зеленоглазый высокий и немного склонный к полноте, ничем не походивший на Веру. Я отметил про себя, что на вид им не больше тридцати пяти. А за завтраком я познакомился с младшей сестрёнкой Веры.
– Это моя мама Варвара, а это папа Александр, – пояснила Вера. Я сразу понял, что у её родителей очень сложные характеры, можно даже сказать, чересчур строгие. За малейшую оплошность девушку тут же ругал отец.
– Хорошо, папочка, – всегда отвечала она. Слово «папочка» звучало очень натянуто и странно, как будто тот таковым не являлся.
– Ну как тебе у нас? – спросила Вера, когда мы стояли в гостиной возле окна.
– У вас очень круто, – честно признался я.
Девочка улыбнулась мне и сказала, показав на клубившийся туман:
– А как тебе это? Понимаю, странно, но привыкнуть можно.
– А почему у вас такой сильный туман? Тоже воспоминания?
– Туман? – Вера даже не сразу поняла о чём я. – Но это не туман!
– А что по – твоему? – огрызнулся я.
– Облака, конечно, что же ещё!
– Облака?!
– Ну да. Вот смотри.
И Вера, взяв с полки книгу и, раскрыв на нужной странице, показала мне карту их мира. Она была столь необычна, что, пожалуй, нужно уделить ей особое внимание.
Мир по форме напоминал не шар, как я думал, а архипелаг островов – один большой и много-много маленьких. Посередине большой остров пересекала река, которая заканчивалась огромным водопадом, струящимся в никуда. По обеим сторонам реки находилась улица с домами. Главный остров и множество других маленьких островов соединялись выгнутыми мостами, с перилами и без, опасных на вид и совсем не опасных. На самом краю главного острова стоял домик побольше, с вытянутыми окошками, балкончиками и флюгером на крыше. Как позже сказала Вера, – это дом их семьи, дом где мы сейчас находились. Они были прямыми потомками Евдокии.
Ещё на карте можно было рассмотреть много парков, потайных пещер, фонтанов, памятников, скверов и клумб, что у меня начало рябить в глазах от желания рассмотреть каждый миллиметр карты по отдельности. Больше всего привлекли моё внимание цепные мосты, соединяющие два крупных острова. Судя по всему, они были очень старые. А если же посмотреть на восток архипелага, то ничего нельзя будет различить, кроме леса. В левом нижнем углу была Роза Ветров, помогающая определять направление. А все эти острова и островки были окружены пушистыми облаками. И самое главное, как люди не боялись селиться на самом краю островов? В общем, я был восхищён местом, куда я попал и, разумеется, мастерством художника, нарисовавшего эту карту (опять эти инициалы «А.Б.»)
– Впечатляюще, – протянул я.
– Конечно впечатляюще! У нас самый лучший мир на свете!
К нам подошла мама Веры, и увидев, что мы заняты разглядыванием карты, строго сказала Вере:
– Ну что это, Вера, ты ему наш мир по книжкам показываешь, идите ка вы на улицу и собственными глазами всё увидите!
И мы вошли в мир… В самое его сердце.
Глава 6 СОЗДАТЕЛИ
Мы с Верой целый до вечера ходили по улицам их маленького мира. Погуляли во всех парках, посидели на скамейках, зашли ко всем в гости. Больше всего мне понравился Центральный парк. Он представлял собой невероятное зрелище: посередине находился фонтан – статуя, изображающий Евдокию в натуральную величину, которая стояла подняв руки, как бы даря людям воду, которая лилась у неё между пальцев. Лицо у неё было счастливое и молодое. Хотя она и сейчас выглядела более, чем молодо, если учесть, сколько ей должно быть лет, но всё равно лицо её на статуе выглядело беспечно и весело, а улыбка была не странная и грустная, как сейчас, а искренняя и радостная. От фонтана отходили дорожки, выложенные камнями. В общем, парк выглядит как солнце: в центре – статуя, дорожки – лучики. Когда я поделился этими соображениями с Верой, она сказала мне:
– Мне тоже всегда казалось, что это солнышко, и не только из-за формы парка, но и из-за того, что тут всегда как-то солнечно и хорошо, – искренне ответила она мне. Я заметил, что её отношение ко мне резко меняется в хорошую сторону. Она хотела показать мне всё сама, не доверяя никому из жителей, и мне это нравилось.
Ещё мы подошли к самому краю острова.
– Держись крепче, – предостерегла меня Вера и мы, схватившись за дерево, посмотрели вниз.
А внизу ничего не было. Абсолютно ничего, кроме облаков.
– Ооооо… Мне перехотелось смотреть на облака, – сказал я, отползая от обрыва.
Вера почему-то расстроилась, но не показала виду.
– Ладно. Тогда пошли ещё какие-нибудь памятники посмотрим или цветочки. Раз всем это так интересно.
– Да ты что, я не хотел тебя обидеть, я просто высоты боюсь! – стал оправдываться я.
– Да нет, ты прав. Ещё упадём туда.
Мы посмотрели главные местные достопримечательности: подвесной старинный мост, тот, который соединял главный остров с островом поменьше и который мне так понравился на карте, парк камней на юге одного из островов, цветочную композицию.
Всё было хорошо и спокойно. Но моя спутница любит приключения и неприятности, а мне приходится ей поддаваться, поэтому я и согласился на её очередное безрассудное предложение:
– Витя, а давай пойдём в запретную зону?
– Какую ещё зону и почему запретную? – тяжело вздохнул я и посмотрел на её улыбающееся лицо.
– Ну есть у нас на Архипелаге такое место, куда ходить не то что запрещено, но не одобряется. Но ты не бойся! Я все тропинки тут знаю и мы там не заблудимся. Некоторые из нас вообще об этом месте не знают, представляешь?!
– И на карте его нет? – мрачно спросил я.
– Ну конечно нет, это же тайное место! – радостно воскликнула она и повела меня в лес по самым путаным тропинкам (а иногда и не по тропинкам, а по бурелому).
Иногда нам приходилось переходить реку вброд, иногда перелезать через коряги и завалы веток. Но вот, наконец, мы вышли к самому концу острова. Вокруг нас вились облака.
А прямо перед нами стояли… Два человека. Стояли, обнявшись, и глядели в пустоту.
– Кто это? – прошептал я.
Вера улыбнулась, довольная произведённым впечатлением и громко сказала:
– Витя, перед тобой создатели нашего мира, величайшие люди своего времени, сохранившие свою любовь в вечности!
– Ты что так громко! – прошипел я, оглядываясь на фигуры.
– Это ты – что! – передразнила она меня и подтолкнула к людям поближе, – думаешь они настоящие? Это просто статуи! Представляешь, почти никто не знает что создателей было двое! А если кто и знает, то молчит, и не выдаёт эту тайну, понятно? Так повелела Евдокия. Ей больно слышать об Адольфе.
Я нерешительно подошёл поближе и наконец понял: это всего лишь памятник, отлитый из какого-то блестящего металла. Фигур было двое – мужчина и женщина. Женщина была высокого роста, стройная, молодая, с длинными по пояс волосами. Мужчина тоже был высок ростом и худощав. Они стояли, обнявшись, и смотрели, улыбаясь, на проплывающие мимо них облака. Находиться рядом с ними было страшно, но тем не менее, я подошёл как можно ближе и всмотрелся в их лица.
Молодой человек был красив, с прямым носом, выразительными глазами и кудрями, спадающими на плечи. А лицо женщины мне показалось знакомым: мягкие, но решительные черты лица, высокий лоб, ямочка на щеке. Так это же Евдокия!
– Это Евдокия в то время, когда у неё были поводы так улыбаться, – сказала Вера, как будто прочитав мои мысли.
– А кто это? – почему – то всё так же шёпотом спросил я.
– Это её муж.
– А почему же я его не видел вместе с Евдокией?
– Скажи спасибо, что ты её вообще видел. Мы-то её видим от силы раз в год. А раньше часто к нам приходила, разговаривала со всеми, играла с малышами, помогала в работе.
– Ну так, почему?
– Мне кажется, ты должен это знать. И жалеть Евдокию. Только ты имей в виду, что никто об этом у нас не говорит и почти никто не знает. Много лет назад между крупнейшими мирами случилось разногласие, которое потом перешло в настоящую войну. Миры поменьше, такие как наш, приняли сторону одного из противников и тоже помогали отвоёвывать свободу и мир. Ваш мир не участвовал в войне. Мне кажется, что это неправильно, но так повелел ваш создатель. Всем взрослым мужчинам пришли повестки на войну, так как сил катастрофически не хватало. Только создателям и правителям миров не предложили идти на фронт. Но наш Адольф ушёл добровольцем вместе с многими создателями. А назад не вернулся. Евдокии впоследствии сообщили, что его так и не нашли, он пропал без вести.
Мы долго стояли и молча смотрели на этих некогда счастливых людей.
– Он был очень добрым. И искренним. Всегда ставил интересы своего мира выше своих собственных. Пойдём отсюда, Витя. Я просто хотела чтобы ты знал. Мне не с кем поделиться тем, что я знаю и думаю. А с тобой так легко говорить. Ты всегда слушаешь. Спасибо тебе за это.
– Ооо… Эээ… Мне тоже интересно с тобой говорить и слушать, как ты мне что-то рассказываешь. Спасибо, что сказала мне правду.
– Мне кажется, все люди должны знать правду. Теперь ты понял, что даже в таком маленьком мире, как наш, и то есть ложь. Мне не нравится это. Я другая, понимаешь? Я не терплю спокойную жизнь в неправде. Мне нравятся приключения и опасности. Когда-нибудь я уеду отсюда. И это будет мой выбор. Как ты думаешь, я права или нет?
– Мы с тобой в этом плане похожи. Когда мне предложили вырваться из этих унылых однообразных дней, я тут же воспользовался возможностью и уехал к вам.
– Знаешь, а ведь может быть всё дело в нас. Мы должны были ещё давно попытаться её ободрить, отвлечь. Как ты считаешь?
– Думаю, мы могли бы попытаться, – неуверенно ответил я.
Мы пожали плечами и пошли назад.
– Кстати, я ещё знаю парочку мест, которых нам видеть не положено! – успокоила меня Вера.
Мы посмотрели друг на друга и неуверенно засмеялись.
Глава 7 ССОРА
Видимо, я заразился от Веры её оптимизмом, нескончаемым запасом энергии и желанием найти приключение поинтересней. Мы с ней стали очень дружны и проводили всё свободное время вместе. Я относился к ней как к равной, даже иногда забывая что передо мной девочка, а не мальчик. С ней общаться было легко и просто, я мог делиться с ней всем, что у меня было в голове, не боясь того, что она может посмеяться надо мной или рассказать кому-то.
Мы обошли с ней весь Архипелаг, побывали во всех тайных уголках уже известных Вере, открыли парочку новых, никому неизвестных. Разумеется, я познакомился и с другими жителями этого мира. Все были очень добры ко мне, но только Вера могла сказать мне правду в глаза.
Ещё я любил её расспрашивать о обычаях и правилах их мира и она всегда охотно мне отвечала. Оказалось, что Евдокия раньше, лет так пятьдесят назад, каждый день появлялась среди своих людей. На Архипелаг приезжали люди из разных миров, некоторые просто гостили, а некоторые оставались навсегда. Но после, вы знаете, после чего, она вообще не стала появляться даже в собственном мире. По крайней мере, никто её не видел. Иногда она и появлялась, но очень редко и ненадолго. Она оказалась воистину верной супругой, так и не смирившись со смерть мужа.
– Говорят, только её лучшая подруга видит её чаще других, – сказала мне Вера, когда мы сидели в беседке и изучали руководство по путешествиям между мирами.
– Интересно бы было с ней поговорить, – протянул я.
– А это мысль! – вдруг подскочила она, ударив меня локтем в бок.
– Ай! Ты чего?
– Ой, прости. Короче, помнишь мы как-то говорили, что нужно Евдокию как-то вывести из уныния, а?
– Ну, помню.
– Если бы мы знали, где найти её подругу, мы могли бы узнать у неё, чем можно помочь Евдокии, могли бы узнать все обстоятельства и подробности войны, в которой погиб её муж. А вдруг он не погиб, а его взяли в плен? Нам нужно всё расследовать! Ты в деле?
– Ну, не знаю… – я замялся, – это как-то всё бессмысленно, и вообще это не наше дело.
– Ну, пожалуйста, я без тебя не смогу.
– Это ты то не сможешь? – усмехнулся я, сказать по правде, довольно польщённо, ведь я всегда считал себя так себе другом и собеседником. Да что она вообще во мне нашла?
– Ну, ладно, – наконец сказал я, – только мы же не знаем, в каком мире находиться Настя. И, к тому же, вдруг она не захочет с нами разговаривать? С чего ей вообще нам верить?
– Найти её не будет проблемой, – успокоила меня Вера, – я даже больше тебе скажу: я несколько раз была в её мире и даже знакома с ней, только вряд ли она меня запомнила…
– Это когда? – нахмурился я.
– Ну, у нас в мире, как ты понял, нет ни школы, ни подходящей под мой темперамент работы, да и много чего. Так что мы учимся в другом мире, в соседнем. И мы туда ходим каждый день. Не смотри на меня так, я сейчас не прогуливаю, а у нас, как и у всех, каникулы. А ходим мы в школу вместе с детьми из Настиного мира, вот и вся история.
– Ну, тогда мы быстренько сходим в её мир, она нам всё расскажет и вернёмся так, чтобы никто и не заметил, – предложил я.
– Ох, как же хорошо, что ты умеешь перемещаться между мирами, а то я-то не умею и никогда не умела! – обрадовалась Вера.
– Э, но я тоже не умею! За меня, можно сказать, в прошлый раз Евдокия всё сделала!
Вера тяжело вздохнула.
– А как ты в прошлый раз переместился в наш мир?
– Сначала был волшебный рисунок, над которым нужно было произнести определённые слова, он оживёт и сам откроет портал. Но я… В общем – не сложилось. А во второй раз у меня был медальон, глядя на который, надо было прочитать стихотворение и он превратится в такой…
– Да знаю я, как выглядят порталы, – хмыкнула Вера, сосредоточенно листая какую-то книгу, которую только что достала из большой стопки. Потом, видимо, нашла нужную страницу и с видом победительницы вручила её мне.
– Где ты вообще эту книгу нашла? – удивлённо спросил я, рассматривая иллюстрацию.
– На полке… книжной, – невинно ответила мне Вера.
А на картинке было изображено вот что: полное руководство по созданию… порталов между мирами!
Вера перегнулась через моё плечо и тоже стала рассматривать рисунок. Он представлял собой пошаговую инструкцию по созданию порталов. А основой для них должна быть какая-нибудь вещь, например медальон или браслет, которая тебе очень дорога. Не в смысле стоимости денежной, а другой стоимости. Это украшение должно тебе быть дорого как память или с ним связано какое-нибудь воспоминание (слово «воспоминание» было подчёркнуто красным карандашом). Да и вообще я заметил, что в этой инструкции внимание было акцентировано на «воспоминании».
– У тебя есть такой предмет? – спросила меня Вера.
Я задумался. Медальон со стрекозой, который мне дала Евдокия, у меня исчез: вернулся к своей владелице. А больше у меня ничего столь ценного не было.
– Нет, а у тебя? – спросил я её в ответ, надеясь, что хоть у Веры найдётся что-то подходящее.
Девочка почему-то тяжело вздохнула, как будто решаясь на что-то, а потом сказала:
– Ладно уж, жди меня здесь – я сейчас приду, – и побежала в сторону своего дома.
Ждать её пришлось недолго. Наконец она пришла, что-то держа за спиной, и с какой-то извиняющейся улыбкой, сказала мне:
– Вообще я хотела это подарить тебе через неделю, на праздник Летнего Цветения. Это самый большой для нас праздник, но ладно уж, подарю сейчас, – и она протянула мне подвеску.
Подвеска была явно сделана самой Верой. Шнурочек был серебряный, но тем не менее, переливался всеми цветами радуги. А на шнурке висела маленькая подвеска в виде птичьего пера. Она была ярко раскрашена и украшена блёстками. Сделана она была из глины, очень искусно и старательно. Я бы даже сказал… с любовью…
– Ну, как? – спросила меня Вера, и надела на свою шею такую же подвеску, только не в виде пера, а в виде ракушки.
Я посмотрел в её огромные глаза и увидел в них столько ожидания, столько надежды, а привычная в них нотка самодовольства и надменности куда-то делась. Я вдруг понял, что передо мной сидит красивая девушка, которой почему-то интересно проводить со мной время. Которая готова сидеть целыми днями, делая мне подарок, которая выбрала именно меня, вместо красивых мальчиков из её собственного мира. И которой я… Нет, нет, нет! Мы из разных миров, и вообще я не хотел ни к кому так привязываться, ведь я тут не навсегда! Я должен буду уехать обратно к свой семье, в свой родной дом! Я не останусь здесь навечно, как она глупая не поймёт! И хватит меня втягивать в разные неприятности, неужели я должен это всё терпеть? Я испугался…
– Тебе что-то не нравится? – дрожащим голосом спросила она меня, вглядываясь в моё лицо.
– Не нравится? – вспылил я. – Конечно не нравится! Если ты чего-то хочешь – так сама и делай! Зачем именно со мной?
И я совершил одну из своих самых ужасных и постыдных ошибок в своей жизни: я бросил подвеску на колени Вере, захлопнул книгу и ушёл, не оборачиваясь, в свой маленький дом на холме.
С тех пор мы перестали разговаривать…
Из дневника Евдокии:
Если говорить о моих любимых предметах, да и не только о моих, то можно сказать с уверенностью, что их бывает очень много. Ещё одна копия моего блокнота, часы, которые мне подарила Настя на мой сто двадцать четвёртый день рождения, подвеска со стрекозой, та самая, которую я ненадолго одолжила Вите в его первый приезд сюда, белое кружевное платье, которое я храню до сих пор…
Но самая дорогая для меня вещь – это потрёпанная старая тетрадь, повидавшая вместе со мной очень многое. Когда я смотрю на неё, то всё в ней мне знакомо: и пятно варенья, которое я случайно пролила на неё много лет назад, и следы воды, оставшиеся после того, как мы попали под дождь, когда гуляли в соседнем мире, и обгорелый краешек обложки (его история довольно печальна). И инициалы, подписанные на самой первой странице – «А.Б. & Е.Б.». Я погладила эти буквы, написанные уже потемневшими от времени чернилами, и закрыла тетрадь, уронив на неё одну – две слезы.
Глава 8 ВЕРА И ЕЁ МЕЧТЫ
– Что? Без позволения родителей махнуть в другой мир? Не, Вер, это без меня.
– Ну, не знаю… Мы же никогда этого сами не делали…
– Слушай, а это точно не опасно?
– Любишь же ты неприятности, Вера!
– Извини, но я как-то боюсь… Может быть, в другой раз?
Такие ответы на своё приглашение помочь ей сделать портал и переместиться в другой мир, слышала Вера весь оставшийся день. На душе было пусто.
Веру никто никогда не понимал. Даже в таком «идеальном и добром» мире, где полно друзей. Разумеется, к Вере все относились хорошо. Взрослые ставили её в пример своим детям, удивлялись её не по годам серьёзному характеру и железной воле. Девочки хотели с ней дружить, мальчикам было очень интересно с ней разговаривать и играть. Но Вера всё равно гордо проводила время в одиночестве.
Она в десять лет самостоятельно поняла, как открывать секретную библиотеку на окраине острова и брала оттуда книги. Книги были секретные, потому что содержали «опасные приключения и указания к перемещению между мирами». Такие книги ей очень нравились. Она в совершенстве овладела географией и астрономией, могла перемещаться в пространстве (не между мирами, а внутри Архипелага). И, конечно же, у неё появилась жажда приключений. Она мечтала покинуть свой родной мир, где она жила под постоянным присмотром и опекой. Где люди живут размеренно и спокойно, а дни похожи один на другой.
Когда Вера была маленькая, она делилась этими соображениями с другими ребятами, но они её не понимали и советовали выкинуть эти фантазии из головы.
Но она научилась искать приключения и в родном мире. Открывала тайные места, о которых никто не знал, делала выводы, узнавала историю их мира.
А когда появился Витя, она сразу почувствовала, что наконец нашла такого человека, который, может быть, поймёт её. Даже когда она его ещё не знала, а только подслушала разговор взрослых о том, что в их мир придёт мальчик, она сразу храбро вызвалась встретить его. Внешне серьёзная и даже чуточку надменная, в душе она ликовала. А когда Витя её о чём-то спрашивал, она охотно отвечала, готовая говорить часами. Она впустила нового друга в свой внутренний мир, показывая и рассказывая ему о том, что ей дорого и интересно. Но она хотела, чтобы он стал больше чем другом…
Вера никогда не жалела себя. Ей просто не приходило это в голову! У неё был твёрдый характер, умение скрывать свои эмоции и полное безразличие к тому, как к ней относятся люди.
Вера понимала, что жалость к себе в её ситуации будет лицемерием. Есть люди, которые живут впроголодь, живут на месте военных действий. Вот их и надо жалеть, а не тех, кто живёт счастливо, ест досыта, тех у кого ходят ноги и двигаются руки.
Но сейчас почему-то всё переменилось… Она привыкла, что всегда все ей рады, что её труды не бесполезны. Она была наивной. Что уж тут сказать. Она совсем не привыкла к трудностям, к которым так стремилась. Но она не собиралась становиться слабой! «Я просто как всегда скрою свои эмоции, напущу на себя безразличный вид, и больше никогда никому не предложу дружить и работать вместе», – так успокаивала себя Вера, сидя в саду на траве, и вертя в руках подвеску с пером. Она не хотела признавать, что работать вместе оказалось намного увлекательнее и веселее.
«Во всём есть свои плюсы», – сказала она сама себе и стала искать плюсы в их с Витей ссоре. Плюсов не оказалось и Вере не стало лучше. Тогда она вспомнила ещё один способ успокоиться: записать всё, что у тебя не душе, перенести боль на бумагу.
Вера сходила в свою комнату и принесла оттуда блокнот. Она записывала там свои расчёты, рисовала, сочиняла стихи и записывала случаи из жизни и свои мысли.
С улыбкой она стала листать его. Вот фрагмент, который она переписала из блокнота Евдокии, хранившегося в музее: «Иногда так важно разделить с кем-то свою радость. Особенно, когда ты одинок. Тебе радостно, а другие завидуют тебе. И твоя радость тухнет, как свеча, которую залили водой, как цветок, который сорвали, а потом выбросили. Поэтому нужно уметь радоваться вместе с другом или радоваться за удачу друга. Даже когда у тебя в общем-то друзей и нет…»
Вера долго молча смотрела на эти строчки. Потом заставила себя перелистнуть страницу. А вот тут она записала собственные мысли – точнее воспоминание: «Меня вчера ночью опять одолевали кошмары. Они лезут мне в голову, когда я засыпаю. А когда на утро проснусь – не могу вспомнить, что мне снилось. Только помню что что-то плохое, навевающее беспокойство и страх. Сейчас попробую объяснить. Это все мои скрытые страхи вместе взятые, чувство неизбежности и бесконечности несут в себе эти кошмары. Они могут длиться бесконечно долго, монотонно, размеренно и неспешно. В голове будет звучать бесконечный голос, который передразнивает все мои мысли. Мне становится страшно, начинает морозить, а кошмару только этого и надо – он начинает усиливаться. Он как будто смеётся надо мной: ты упустила что-то важное, ответы на все твои вопросы! Вот так я ворочаюсь с боку на бок и, наконец, впадаю в беспокойный сон – кошмар, где голос в голове усиливается, а чувство бесконечности перерастает в саму бесконечность.»
Вера вспомнила, как ей снились кошмары. Это было ужасно. Но жалости к себе она не чувствовала. Только злость. Злость из-за того, что в этом фрагменте есть намёк на жалость. Она с ненавистью вырвала эту страницу из блокнота и порвала на маленькие кусочки.
«Всё! Хватит жалеть себя и киснуть!» – сказала сама себе Вера. Она вспомнила слова своего отца: «Будь сильной! Никогда не сдавайся!». Тот человек, который теперь назывался её папой, и с которым она познакомила Витю, не был ей отцом. Её настоящий папа умер от болезни много лет назад. Она плохо помнила его самого, но хорошо помнила эти слова, произнесённые низким голосом со слегка заметным акцентом. Ещё его стальной взгляд тёмно-серых глаз. И как она маленькая долго искала его, не веря, что его больше нет.
«Любил ли он меня?» – подумала Вера. Её мама вышла замуж второй раз и родила ещё ребёнка. Вера всё больше чувствовала себя лишней в семье. Мама после расставания с первым мужем стала раздражительной, строгой и даже злобной. Она никогда не ласкала Веру, тем самым доказывая ей, что она не достойна её внимания.
Вера тяжело вздохнула, захлопнула блокнот и пошла в сторону дома. Её комната находилась на самом верхнем этаже. Она представляла собой уютный уголок, где вещи были расположены в определённом порядке, понятном только Вере.
Возле окна стоял телескоп. На стенах висели картины. Картины её любимого художника. Шкафы просто ломились от книг. Книги были повсюду: на стульях, на кровати, даже на полу.
Вера нажала потайную кнопку на столе, замаскированную под гвоздь. Открылся тайник. Она положила туда свой блокнот и подвеску с ракушкой. А подвеску с пером она оставила на подоконнике.
Потом подошла к окну. За окном клубились облака. Долго стояла. Думала. Вспоминала все события этого дня.
«Ты мне ещё сослужишь службу», – сказала Вера и погладила указательным пальцем подвеску с птичьем пером. Ведь она уже наполнилась воспоминаниями и теперь годится для перемещения между мирами. Ну, конечно, не весёлыми воспоминаниями, а грустными, но кто сказал, что они не должны причинять боль?
«И одна справлюсь!»
Этой ночью Вере плохо спалось.
У девочки была мечта – она хотела научиться создавать свои миры.
Глава 9 ИСЧЕЗНОВЕНИЯ
Подготовка к празднику Летнего Цветения шла полным ходом. Дома украшали зеленью и свежими цветами. Улицы подмели особенно тщательно. На клумбах в парках и в двориках не осталось ни одного сорняка. Суета ощущалась даже в воздухе. И неудивительно, ведь как я понял, это был самый большой праздник в их мирке. На деревьях и скамейках были развешаны флажки и гирлянды. Все были заняты своими делами. Кроме меня. Про меня забыли, потому что сейчас у всех были свои заботы.
Я мог идти помогать, но я не хочу, ведь я приехал сюда отдыхать, а не работать. Конечно, я бы мог поиграть с соседскими мальчиками в мяч (они как раз меня вчера приглашали). Но если им надо, то пусть сами идут ко мне. Могу почитать что-нибудь из библиотеки, которая была в моём новом доме, но я не люблю читать. Могу пойти в гости к дружелюбной семье, живущей напротив, но что-то неохота.
Поэтому я просто лежал на кровати и смотрел в потолок. Мой телефон окончательно разрядился, и мне было нечем заняться. Иногда просто хочется полежать и пожалеть себя. Хотя в общем-то у меня всё было хорошо, но всё же я чувствовал себя несчастным и всеми покинутым.
Я привык, что в этом мире, с самого моего прихода сюда, я нахожусь в компании Веры. И как я не отбрасывал все ненужные и глупые мысли, я чувствовал вину перед ней. Зачем я ей нагрубил? Она, наверное, меня и видеть не хочет…
Прощения я просить не привык. Если я не слушался родителей, топал ногами и кричал, то они сами у меня просили прощения. Если я ссорился с моими ровесниками, то через несколько дней (если не часов) мы забывали старые обиды. Поэтому ситуация, в которую я попал, поссорившись с Верой ИМЕННО по моей вине, казалась просто безвыходной. Я никогда не чувствовал себя таким виноватым!
Спустившись вниз на первый этаж, (да, да, мне выделили не маленький домик) я пошёл в гостиную, где висело большое зеркало. Как давно я не видел своё отражение! Из пухленького, если не сказать толстенького, мальчика, с бледной кожей и синими подглазниками, я превратился в загорелого подростка с нормальным весом, здоровым цветом кожи, с чуть выгоревшими на солнце волосами и весьма растерянным видом. Но всё же – как она могла полюбить такого, как я?
Сколько я тут уже провёл? Неделю? Две? Три? Какое вообще сегодня число? Дни летели так весело и незаметно, что я и не заметил, как пролетело время. Видимо, фраза «мы не замечаем радости без печали» оказалась довольно правдивой.
Мне надо отправляться домой. Возможно сразу после праздника и уйду. Нельзя сказать, что я уж прям очень сильно скучал по своему миру и родителям, но всё – таки мне не следовало тут задерживаться, ведь на Архипелаге я просто гость. А следующим летом опять приеду сюда.
Полный решимости, я пошёл в коридор, надел кепку и толкнул входную дверь. Как только я это сделал, буквально на ровном месте поскользнулся и упал в глубокую лужу. Я, еле сдерживая негодование, отправился обратно домой. Переодевшись, я осторожно толкнул дверь повторно. На этот раз всё было спокойно.
Идя по до боли знакомой дороге, я почему – то чувствовал что-то недоброе.
На улицах было удивительно пустынно. Странно, ведь только пару часов назад все занимались подготовкой к празднику! Вот, например, стояла скамейка, на которой были недовешены флажки, а вот дом, на котором ещё нет гирлянды. Все просто бросили свои дела и куда-то делись. Это что ли розыгрыш такой?
Вскоре я дошёл до дома Веры. Обычно её мама перед обедом проводила время в саду, занимаясь своими любимыми клумбами, но почему-то и её тоже не было.
Дверь тут никогда никто не запирал, но на этот раз дверь не поддавалась. Пришлось целых пять минут стучать. Наконец мне открыла сестрёнка Веры – Ева. Вид у неё был грустный, растерянный и испуганный. Она с опаской посмотрела на меня, но потом, признав во мне меня (если так можно выразиться) и, не сказав ни слова, повела меня в гостиную. Там сидела тётя Варвара – их мама.
– А, Витя, это ты, что ли? – спросила она, сажая на свои колени дочь.
– Да, я. А где все остальные?
– Даже не спрашивай! – всхлипнула она, протягивая мне письмо, запечатанное в коричневый конверт. Я быстренько развернул его и стал читать. И сразу узнал этот почерк:
«Варечка, тебе пишу, так как ты главная. Произошло ужасное – я не справилась с защитой! Уже половина людей похищена – не знаю, зачем им мы, а скоро и за остальными придут, всё сожгут, поломают, в общем, наш мир уничтожат. Я не знаю, что делать. Но я попробую сделать хоть что-то. Никуда не уходить! Запереть двери и окна, выключить свет и сидеть тихо! Если бы он был тут, то он бы прекратил этот кошмар… Я не знаю уж, что со всеми нами будет, но обещаю, что всех верну! Сохраняйте спокойствие, если вас схватят, не сопротивляйтесь, это совершенно бесполезно. Пока, моя хорошая, прости что не защитила вас! Евдокия»
Я запаниковал, не дочитав и до половины. Такова была моя натура: если какие-то трудности, немедленно бить тревогу!
– Ну и что нам теперь делать?! Как быть?! А можно мне домой?! А где Вера?! Её похитили, да?! У вас вообще есть какой-то план?!
На мои слова бедная женщина просто качала головой. В их мире не было ни охраны, ни армии, ни крепости. Они были совершенно беззащитны и беспомощны. Евдокия тоже хороша – не могла что-то предпринять на случай набегов?
– Ладно, тогда я, пожалуй, останусь у вас…
– Конечно!
Я поднялся наверх в комнату, в которой я жил, когда у меня ещё не было собственного дома в их мире. Тут всё было по старому. Мягкие кресла, картины, вязаные подушки…
А на столе лежал конверт. Сначала я думал, что это не мне, а кому-то из домочадцев. Но нет, на конверте чётко написано: «Виктору Пупыреву». Да уж, повезло мне с фамилией, сам знаю. Ну не суть.
Развернув конверт, я сразу же понял, кто автор письма:
«Виктор, только на тебя и надеюсь. Наверно, я многого прошу, но как ни странно, больше всех я доверяю именно тебе. Сразу к делу: на мой мир напали. Конечно большая часть людей уже исчезла, но я надеюсь, что мне удастся спасти хотя бы оставшихся. Виктор, пожалуйста, нужна твоя помощь! Мои люди совсем беспомощны и склонны к панике! На самом краю мира я создала портал – он может перенести всех жителей в другой мир! Это место должно быть тебе знакомо – именно там стоит памятник, к которому когда то привела тебя Вера! Нужно торопиться, на всё про всё у вас двадцать минут! Немедленно собери всех жителей и бегите к порталу! А то будет поздно. Почти никто не знает про это место, поэтому я поручаю дело именно тебе. О будущем не беспокойтесь – я за ними приду, а ты отправишься домой. Поверь, если сделать всё быстро и слаженно, то никто не пострадает! Заранее огромное спасибо! Если не справишься ты, не справится никто!
Евдокия.»
Я просто, если так можно выразиться, впал в ступор. Я?! С какого перепугу?! Двадцать минут! И за это время она предлагает собрать всех жителей, отыскать портал, проследить, чтобы все туда вошли? Мне бы самому успеть спастись!
Вот именно это я и сделаю! Спасусь сам! Уже нет времени на то, чтобы бегать по улицам, кричать и собираться. Я тут всего лишь гость и ничего делать не обязан. Это они обязаны отвечать за мою безопасность.
Я осторожно проскользнул на первый этаж. Распахнул дверь. Огляделся. Быстро побежал по улице. Через десять минут нашёл то самое место.
На том месте, где раньше стояли скульптуры, горел ярко очерченный контур «двери». Я, не раздумывая, шагнул в портал, успев заметить, как какие-то незнакомые люди в чёрной униформе пробираются вглубь острова.
Прощай, Архипелаг!
Глава 10 ТРОЕ
Пройдя через портал, я очутился в донельзя знакомом мире – в МОЁМ мире!!! Ура! Я вприпрыжку побежал по улице к своему дому. О, как же я соскучился по светофорам, заасфальтированным дорогам и многоэтажкам.
Я подошёл к своему дому, вздохнул и хотел позвонить в дверь, но моя рука прошла через неё! Я что ли теперь умею проходить сквозь стены? Хотя нет, наверно это из-за того, что вместо меня всё ещё находится двойник. Когда я его уберу и сам стану Витей Пупыревым, то всё встанет на свои места.
Я прошёл сквозь стену и оказался в коридоре. В те беспечные минуты я ещё не понимал, что сделал роковую ошибку, бросив людей, которые меня приняли, как родного, оставив их на произвол судьбы. И что за неё я буду расплачиваться.
Я радостно вбежал в свою комнату… И увидел настоящую идиллию: «другой я» сидел за письменным столом, идеально убранном и писал что-то в тетради. Счастливые родители наблюдали за этим мальчиком с улыбками. Комната была тоже очень аккуратненькая, везде был порядок и чистота.
И в ту минуту я понял, что этот «другой я» – это идеальный сын для моих родителей. Послушный, делает уроки, помогает по хозяйству… Мои. Собственные. Родители. Не. Отличили. Меня. От. Подделки.
«Настоящий я» всегда раздражал папу. Мама с папой часто ссорились из-за меня. А сейчас они счастливы.
И вот ещё одно – я понял, что только что бросил свою семью. Свою настоящую семью: Веру, её родителей, сестрёнку, добрую соседку, гостеприимных тётенек и дяденек, которых я даже не знал по имени. Евдокию и даже её пропавшего мужа, хоть я его никогда не видел. Я их подвёл, они надеялись на меня и любили. А сейчас уже слишком поздно. Всех людей взяли в плен, а их мир уже уничтожили.
Я со слезами выбежал из «неродного дома». Я должен всё исправить, я найду способ, выход должен быть!
– Евдокия… Пожалуйста… Я хочу всё исправить, я…
В эту же секунду я оказался в маленькой сумрачной комнате. В ней было только два кресла и столик с вазочкой. С мимозой.
На другом кресле сидела Она. Я понял – когда её мир исчез, то и исчезла её вечная жизнь – она стала смертной. Так объясняла мне Венера.
«Создателям дана вечная жизнь. Если умрут они, их миры исчезнут. Если погибнут их миры, они станут обычными людьми.»
Безусловно, она всё ещё была молодой, но… Её глаза были тусклые и какие-то неживые. А волосы были все седые. От горя. Горя утраты родного человека – её мужа. Хотя нет – они всегда были такими. С самой первой встречи! Просто сейчас не было той магии, которая хоть немного могла завуалировать это. Платье тоже было не светленькое, как всегда, а траурно-чёрное.
Она стала говорить со мной тихим, не осуждающим, а, скорее, просто печальным голосом:
– Ты пока не можешь тут говорить. Это новый для тебя мир. Поэтому я расскажу тебе всё. Я тебя не виню. Это только моя вина. Я должна была их защищать, не ты. Мой мир я сохраняла в неизвестности, о нём почти никто и не знал. Это всё для их же безопасности, понимаешь? Я перестала верить людям. Я перестала верить в людей! – она всхлипнула. – Я не могла и представить, что могу кого-то ещё потерять!
– Но всё же теперь поздно, – она сделала паузу, вытирая слёзы платком, – напали на наш мир вчера ночью, напали внезапно, напали те, кто не достоин стать создателем. Моих детей уже не спасти. Они раскиданы по мирам. Кто-то станет заниматься рабским трудом, кого-то заставят трудиться на тяжёлой работе, кто-то попадёт в плен к нашим врагам, а кого-то просто убьют. Я не имею связи с моими людьми, понимаешь? Это моя самая большая тайна – я не создавала этот мир. Я его совершенствовала. А большую его часть создал он. Он и имел связь со всеми людьми, кто жил, живёт и даже будет жить. Если бы он был жив, он бы всех спас! – она закрыла лицо руками. Потом, немного успокоившись, заговорила вновь:
– Что ж, теперь про наше с ним знакомство. Он из мира, в котором мы с тобой родились. Мы с ним оба были не совсем обычными детьми, поэтому нас и взяли в тот мир, где учили создавать собственные миры. Я не буду углубляться в подробности, но сразу после окончания школы создателей мы поженились. Почти пять лет путешествовали по разным мирам, мечтая когда-нибудь создать собственный. И вот, на мой двадцать шестой день рождения, он подарил мне маленький мир. Мы вдвоём его совершенствовали, расширяли, у нас появились детки, было много приезжих. Мы были счастливы. И мы стали обладать удивительно долгой жизнью: пока наш мир существует, мы не умрём. Наше предназначение – оберегать его. Мы жили очень счастливо и интересно, пока не началась война. И он тоже ушёл, убедив меня, что если он погибнет, наш мир не рухнет. Но с каждым годом после его смерти наш мир потихоньку таял, ты наверное видел это… Прошло время и, когда война закончилась, мне пришло письмо: ваш муж пропал без вести. Я долго не могла с этим смириться, я чувствовала, что он жив! Но если бы он был жив, то он бы вернулся. Я с тех пор очень изменилась. Конечно, я всё же заботилась о своём мире, но больше не показывалась никому на глаза. Прошло много лет и почти никто не стал знать о случившемся, – она улыбнулась сквозь слёзы.
– И тут в моей жизни появился ты. Ты стал интересоваться моим прошлым, искренне удивляться и восхищаться. Так получилось, что у моего мужа был брат Андрей, и он женился на твой прапрабабушке Таисии. Адольф же женился на мне. Адольфа я знала ещё при жизни в родном мире, правда мы не дружили. Но мы оба были стихийными и нас взяли в школу создателей. И, знаешь, ты очень на него похож. Больше, чем его родные дети. Ну вроде бы всё тебе рассказала… Значит, загвоздка в следующем: мне не найти людей из моего мира, потому что у меня нет с ними связи. Но была у Адольфа. И если бы он был жив, то он бы их нашёл.
У меня наконец появился голос и я сразу же стал спорить:
– Кхе… кхе… а… кхе… Вы считаете, что он погиб, или всё же думаете, что он жив?
– Ну, знаешь, Виктор, я понимаю что он погиб, потому что, если бы он был жив, то вернулся бы ко мне. Но между нами тоже существует особая связь, и я почему – то чувствую, что он ещё жив. Я как будто до сих пор чувствую его стихию… Но она… Как бы объяснить… Она как будто не принадлежит ему, а кому-то другому, кого я не знаю… И я, наверное, могла бы предположить, где он находится, но это, конечно, безумие.
– Неправда! Это не безумие! И если есть хоть один шанс, то я готов во всём вам помогать!
– Спасибо тебе, но это просто нелепая идея…
– Он жив, я уверен! И вот поэтому вы и чувствуете связь! И мы должны всё исправить: найдём Адольфа, найдём людей.
– Ты в этом уверен? – дрожащим голосом спросила меня Евдокия.
– Разумеется, – стал успокаивать я её, – теперь нас двое и мы справимся!
– Ну вообще-то трое, – сказала Вера.
– Откуда ты тут! – спросил её я. – Разве тебя не похитили, как всех остальных?
– Думаешь, так легко от меня отвязаться? Да ладно, шучу я. Когда начались набеги, я, никого не послушав, переместилась в мир Анастасии и провела там почти два дня. Потом меня оттуда забрала Евдокия, она мне всё объяснила, что мои родственники похищены, и я иду с вами!
– Вы правда так решили? Дети, ещё не время передумать! – стала убеждать нас Евдокия, но без толку. Мы были полны решимости.
Глава 11 СБОРЫ В ДОРОГУ
Мы не стали ждать до вечера, а сразу же стали собираться в дорогу. Евдокия пошла в мир к своей подруге Насте – попрощаться или рассказать последние новости. А мы с Верой остались в крохотном, оставшемся нетронутым, и доселе никому не известном уголке мира Евдокии и Адольфа.
Строго говоря, это даже был отдельный мир. Очень маленький, но всё же вполне пригодный для жизни и очень уютный. Тут, по словам Евдокии, она жила после печального известия с войны. Этот мир представлял собой парящий островок – домик, ухоженный садик, а вокруг облака. И почему они всем так нравятся? Лично меня от одного их вида кружится голова и я невольно представляю, как падаю вниз.
Сначала, когда Евдокия была рядом с нами, Вера вела себя вполне приветливо и дружелюбно со мной. Но когда хозяйка ушла, Вера тут же испарилась из моего поля зрения. А я-то надеялся, что она на меня не обиделась…
Я нашёл её в саду. Она составляла список вещей в дорогу. Я вспомнил, как она говорила мне, что хочет вырваться из скучных однообразных дней и отправиться путешествовать. Я её прекрасно понимал. Тогда ни я, ни она, и даже не Евдокия не представляли, с какими трудностями нам придётся столкнуться во время странствий. Мы были полны решимости и всё представало в «розовом свете».
Я понял, что в таких ситуациях самый лучший вариант – попросить прощения. Я подсел рядом с ней, она тут же сделала вид, будто ей срочно нужно куда-то идти, но я её остановил.
Пожалуй, я не буду описывать, как я просил прощения, «долго и нудно повторяя одно и тоже», как впоследствии вспоминала Вера. Я приводил довольно убедительные, как мне казалось, аргументы, отстаивал свою позицию и пересказал случившуюся ситуацию совершенно в другом свете. В итоге, если верить моим словам, получалось, что я ей не нагрубил, а даже похвалил. Только это был намёк и она его не поняла. Вера нервно засмеялась и неловко похлопала меня по плечу.
– Можно было просто сказать: «Прости, пожалуйста, я был не прав. Давай останемся просто друзьями.» Но и так сойдёт.
– А ты правда была в другом мире, когда начались набеги?
– Ага. Как оказалось это меня и спасло. Знаешь, мне кажется, что есть некая сила, которая нас с тобой оберегает и наставляет на верный путь. Вот были с тобой какие-то подобные случаи?
Мы долго сидели молча. Тогда мы даже и не думали о том, что около ста лет назад, на этом самом месте, на крохотном клочке земли (но созданном собственноручно!) сидели девушка и парень, которые мечтали о собственном мире.
Через полчаса пришла Евдокия. Выглядела она намного лучше и горела энтузиазмом:
– Я собрала кое-какую информацию о том мире, где, я думаю, находится Адольф, – сообщила она. – Если быть краткой, то можно сказать следующее: в войне между мирами, в которой как раз и пропал без вести Адольф, главным зачинщиком всего конфликта был один из огромнейших миров – настоящий мир – гигант Фобос. Причина, по которой Фобос начал войну, до сих пор неизвестна. Несмотря на невероятные силы противника, он проиграл. Большинство миров сплотилась против общего врага, миллионы людей уходили на войну, чтобы вернуться с победой. И победили. Но, как оказалось, не до конца. Фобос до сих пор делает тайные набеги на миры, строит коварные планы, копит силы и вообще раздумывает о том, не повторить ли войну? В этом мире почти все люди потеряли любовь, умение ценить жизнь и добро, а без этого создавать новые миры невозможно! Есть теория, что правительство этого мира ищет человека, обладающего великой стихийной силой, которая бы помогла им поработить другие миры. В общем, это всё очень страшно! Нам будет очень сложно пробраться в этот мир, и ещё сложнее будет покинуть его! Мне кажется, что вам лучше не идти со мной.
– Глупости! – уверенно сказала Вера. – Мы всё будем делать вместе и точка! Я знаю, что нам делать!
– Ну и что? – недоуменно спросил я, уже догадываясь, каков будет ответ.
– Ну… Я… Читала кое-какую книжку и там говорилось про волшебные предметы. Одно из них – зеркало, способное делать тебя невидимым!
– Да, я слышала про такое, – ответила Евдокия, – и даже знаю, где его приобрести. Есть такой мир – «Механизм». Там продаётся много всего.
Я же усиленно делал вид, что все понимаю и знаю, переводя взгляд то на Веру, то на Евдокию.
– Решено! – оптимистично подытожила Вера. – Через час перемещаемся в этот мир, покупаем четыре зеркала: три для нас, одно для Адольфа. Потом перемещаемся на Фобос и спасаем его!
– Вера, Витя, я очень счастлива, что вы меня поддерживаете, но вы даже не представляете на что способен Фобос! А ещё мир, в котором мы будем покупать зеркала, очень своеобразный. Он может вас напугать. Поэтому, готовьтесь к худшему.
Как и было задумано, через час мы, взявшись за руки, с помощью кулона Евдокии переместились в другой мир.
Он меня поразил до глубины души. У меня просто нет слов, чтобы его описать. Поэтому я передаю мой блокнот и ручку Вере, которая вызвалась продолжать наш рассказ…
Евдокия и Вера научили меня многому. Они сделали меня лучше. Я хочу им сказать от души: «Спасибо!»
Обращайте внимание на мелочи!
Радуйтесь жизни не смотря ни на что!
Создавайте свои миры и делитесь ими с окружающими!
ЧАСТЬ 2
Глава 1 ЧАСОВЩИК
Меня зовут Венера, но все называют меня «Вера». И соседи, и родственники, в общем целый мир (и я не преувеличиваю!). И всё потому, что имя «Венера» слишком необычное для нашего мира. Это имя дал мне мой отец, которого я не помню.
Для меня – начать новую жизнь, полную приключений и опасностей, это отличный повод попросить называть меня Венерой.
– Венера… – протянул Витя, когда мы уже почти подготовились к переходу в другой мир. – Прикольно.
Я не знала слова «прикольно», но мне показалось, что оно означает что-то типа «здорово!» или «интересно!».
– Венера? Какое красивое имя, я даже и не знала, что тебя так зовут! Хорошо, будем называть тебя так, как тебе нравится, – так мне ответила Евдокия. Её реакция была мне более понятна, чем Витино «прикольно».
Через двадцать минут мы переместились в другой мир. Я заворожённо огляделась вокруг. Всё было чёрно-белое. И небо, и солнце, и дома, и даже мои руки оказались серыми, когда я на них взглянула. Прямо как в старинном фильме, который мне показывал Витя.
Когда первый шок прошёл, я посмотрела на Витю. Он тоже был чёрно-белый и выглядел не менее удивлённым, чем я. Потом я перевела взгляд на Евдокию. Она была цветной: дорожная одежда фиолетового и белого цветов, серебристые волосы. Но почему она осталась цветной, а мы с Витей посерели?
Евдокия же не выглядела удивлённой. Она решила разъяснить ситуацию:
– Для всех идеальные миры – разные. Для создателя этого мира, идеал – черно-белый. Прямо как в кино. За это создателя и прозвали «Режиссёр». Ну, или «Механик». На самом деле его зовут Эстер, я с ним знакома лично.
– А почему Вы «цветные»? – спросил Витя несчастным голосом.
– Я какой – никакой, а всё же тоже создатель, хоть и в прошлом, и могу выглядеть, как захочу. А вы не переживайте, ваш внешний вид станет прежним, как только мы прибудем в какой-нибудь другой мир.
Чтобы хоть чуть-чуть успокоить Витю, я шепнула ему на ухо:
– Да ты не волнуйся так! Я как-то читала, что в одном мире люди ходят на руках.
Почему-то мои слова его особо не успокоили.
Мы прошли по центральной улице, а потом стали петлять по маленьким улочкам, которых тут было огромное множество. Улицы были, как и у нас в мире, вымощены камнями одинаковых размеров. Дома были очень красивые, высотой в три – четыре этажа, длинные, но совсем узкие. Они напоминали спички в коробке.
Нас поразило устройство дверей, окон, скамеек, техники и многого другого в этом странном мире. Они были сделаны с огромными шестерёнками, винтами и гайками, заклёпками и пластинками. Пару раз нам даже встречались искусственные животные, тоже сделанных в стиле «стимпанк».
Люди встречались нам редко. Они были одеты в диковинную одежду, мужчины носили цилиндры и фраки, женщины – длинные старомодные платья. У некоторых на плечах сидели механические звери и птицы. Они с недоверием относились к нам с Витей, но с явным почтением к Евдокии.
Какой-то человек подошёл к нам и что-то спросил у Евдокии. Я расслышала её ответ: « К Часовщику». Человек кивнул и провёл нас до лавки, такой же необычной, как и всё в этом мире. Дверь со скрежетом раскрылась, завертелись огромные шестерни. Мы неуверенно вошли в лавку вслед за Евдокией.
Лавка была ещё более огромна, чем казалась снаружи. Всё помещение было уставлено полочками, стеллажами, столиками и этажерками, которые были заполнены самыми необыкновенными вещами со всех миров. Одни казались почти обычными, другие же я видела впервые.
На стенах и потолке висели самые разнообразные часы – от маленьких карманных, до больших с кукушкой, с различными шестерёнками и с гигантскими маятниками (на некоторых маятников было и два, и пять).
Были тут и музыкальные инструменты. Одни висели довольно смирно, другие же играли сами, и зеркала, и колбочки, и баночки, и механические звери, и птицы, и даже рыбы. И много-много других вещей. Я снова пожалела, что не вижу всё в цвете.
– Это… Фантастика! – прошептал Витя у меня за спиной.
– Ага!
Пока мы стояли, раскрыв рты, Евдокия с деловым видом направилась к одному из столов. Потом я заметила, что за ним стоял человек. Выглядел он под стать своим товарам: чёрный фрак, цилиндр, закрывающий почти пол лица, а другую часть лица закрывала маска. На глазах у него были гоглы с множеством линз. В руках он вертел часы и ковырялся в них миниатюрной отвёрткой.
Наконец он оторвался от своего занятия и взглянул в глаза Евдокии. Она посмотрела на него в ответ. Всё так же молча, мастер положил часы и отвёртку и пошёл вглубь лавки.
– Может, мы на улице подождём? – предложил Витя, оттягивая меня за рукав.
– Нет, – твёрдо ответила Евдокия, – вы должны послушать Часовщика. Он расскажет нам о том, как работают зеркала. К тому же, – чуть тише добавила она, – он умеет предугадывать будущее. Иногда он говорит о том, что видит.
– То есть вы у него в лавке не впервые? – спросила я.
– Именно так. Я часто бывала тут, когда Адольфа не стало… Всё хотела узнать свою судьбу…
Через несколько минут пришёл этот загадочный человек, безмолвно протянул нам четыре ничем не примечательных карманных зеркальца. Я удивилась, увидев себя в нём цветной. А потом он заговорил. Голос у него был немного хриплый и явно принадлежащий уже пожилому человеку:
– Вспомните самое светлое ваше воспоминание. Воспоминание – ключ ко всему. Оно способно создавать миры и открывать порталы. Вспомните самое грустное ваше воспоминание. Грусть помогает нам ценить радость. Взгляните внутрь себя, а потом в зеркало. Проделайте то же самое, но в обратном порядке, чтобы стать видимыми.
– Благодарю, – сказала Евдокия, стараясь скрыть волнение в голосе. Потом она протянула что-то ему. Часовщик улыбнулся под маской и кивнул.
– Подойди ко мне, создатель, – Евдокия послушно подошла, – ты не должна спешить. Кругом обман. Ты, Виктор, должен будешь сыграть не последнюю роль, но не бойся пожертвовать самым дорогим, что у тебя есть. А ты, Венера, должна разобраться с собственной судьбой. Когда тебе понадобится помощь, помни: твой отец тебя любит и готов помочь. Пусть он об этом пока и не знает. Или же ты поможешь ему.
Озадаченные, мы вышли из лавки. Витя стал рассуждать вслух, что очень всех нас раздражало и не давало собраться с мыслями.
– Витя, милый, помолчи, пожалуйста, – мягко сказала Евдокия. – Люди в этом мире не очень одобряют незнакомцев из других миров. Их удерживает только боязнь того, что моя стихия сильнее их.
– А, ой, извините, простите, я не знал…
– Так, – прервала его Евдокия, – беритесь за руки, я перемещаю нас обратно домой. Оказалось, что становиться невидимым очень сложно, поэтому нам надо повременить и разобраться во всём этом.
Мы взялись за руки, Евдокия что-то прошептала своей подвеске со стрекозой, в воздухе образовался сияющий контур двери. Мы, не раздумывая, вошли.
Я не могла участвовать в общем разговоре. Мой отец не умер! Он всё ещё жив и, как сказал Часовщик, всё ещё любит меня! Мне так не хватало любящего папы! Если он меня не ищет, значит на то есть причины. Поэтому я сама должна его найти!
Глава 2 ВОПРОСЫ И ОТВЕТЫ
– Начнём с этого – кто запомнил всю инструкцию по порядку? Я, если что, не запомнил! – заявил Витя после прибытия в маленький мир Евдокии.
– Я всё запомнила и записала, – успокоила нас Евдокия и протянула нам страницы из её блокнота, где были записаны красивым почерком все слова Часовщика. – Если вам понадобится моя помощь – зовите. Но имейте ввиду, что это очень личное – разобраться в собственных мыслях и целях.
– Хорошо! – с излишней самоуверенностью заявила я.
– Ладно, я попробую, – нехотя сказал Витя.
Мы разошлись по разным углам. Мы с Витей уже через несколько минут смогли увидеть, как Евдокия сначала исчезает, а потом появляется вновь. Ей удалось ответить на все вопросы за считанные минуты, а сколько времени понадобиться нам?
– Ну что? Может это не так и сложно, а, Венера?
– Может быть, – рассеянно ответила я и отошла в сторону, в самую глубь маленького сада.
«Вспомните самое светлое ваше воспоминание. Воспоминание – ключ ко всему. Оно способно создавать миры и открывать порталы.
Вспомните самое грустное ваше воспоминание. Грусть помогает нам ценить радость.
Взгляните внутрь себя, а потом в зеркало.
Проделайте то же самое, но в обратном порядке, чтобы стать видимыми».
Мне кажется, что все когда-нибудь должны задаться такими вопросами.
Моё самое светлое воспоминание? Наверно, это когда мои родственники взяли меня в путешествие. Мы тогда посетили миров десять или даже двенадцать! Оттуда у меня сохранились фотографии и самые светлые воспоминания.
Моё самое грустное воспоминание? Мне жаль, что мой отец покинул меня, но я не помню, как это случилось. Так что моё самое тёмное воспоминание связано с тем днём, когда у меня умер дедушка. Он был добрым и заботливым, очень нас любил и баловал. Когда мой новый папа выделял меня среди остальных детей, ругал и не поощрял меня за успехи, то у дедушки была любимицей именно я. Он один называл меня Венерой, что мне очень нравилось.
В голову продолжали влезать другие вопросы, не менее важные, но не имеющие отношение к делу. Отвечу, пожалуй, и на них.
Кто я на самом деле? Я всегда считала себя особенной, не такой, как другие. Умнее и быстрее, готовой к трудностям и приключениям, но это было и остаётся не так. Мне далеко до Евдокии и Адольфа, я не такая, как путешественники и изобретатели в книгах, которые я читала. Я изнеженная, привыкшая к спокойной жизни и не подготовленная к трудностям.
Моя цель в жизни? У меня их много: найти Адольфа и родственников, отыскать отца, наконец найти общий язык с Витей… Измениться к лучшему. И, в чём я никому не хотела признаваться – научиться создавать миры. Но в глубине души я знала – эти цели неверны. Они слишком ничтожны, должна быть другая цель, которая бы объединяла всех людей, со всех миров и вселенных… И я обещаю себе, что найду эту цель и поделюсь ею с миром.
Взглянуть внутрь себя. Я Венера, путешествие по мирам, был любимый дедушка, который уже не вернётся.
Взглянуть в зеркало. Я встретилась взглядом со своим отражением. Сначала я не почувствовала изменений, но потом, посмотрев на свои руки, поняла, что я их не вижу. Я стала невидима!
Чтобы окончательно удостовериться, я тихонько вышла из сада. Всё же звуки, издаваемые мной, слышны. Сначала я пошла к дому. На скамейке сидела Евдокия и листала толстую тетрадь. Я хоть и была любопытной, но поняла, что это личные записи. Она всегда любила записывать свои мысли, с самого раннего детства. Помахала у неё перед носом рукой – она не заметила! Даже создательница – Евдокия не заметила!
Потом я подошла к Вите, сидевшему на земле с остановившимся взглядом. Я поняла, что у него ничего не получается и решила помочь.
Повторить всё в обратном порядке: посмотреть в зеркало, заглянуть внутрь себя, любимый дедушка, путешествие.
– Зачем же так пугать! – закричал на меня Витя, тяжело дыша.
– Ой, извини пожалуйста! Как дела?
– Не очень, как видишь, – пробурчал он.
– Может быть я смогу тебе помочь? Я конечно понимаю, что спрашивать об этом довольно неловко, но всё же как ты ответил на вопросы Часовщика?
– Как, как… Самое радостное, ну, помню как мне на Новый год подарили крутой смартфон. Помню, как я ходил и хвастался, а все остальные завидовали. Самое грустное: ну, помню как я случайно этот же самый телефон уронил в ванну, наполненную водой, – закричал в отчаянии Витя.
– Не кричи на меня! – хоть я говорила и не очень громко, но Витя сразу же пристыженно умолк. – Нет! Так не пойдёт! Я надеюсь, что ты говорил не серьёзно. Самым радостным воспоминанием должна быть не материальная вещь, а, например, рождение близкого человека, ощущение радости и спокойствия, радость от выздоровления от болезни. Грустной – смерть родного человека, день, когда ты был чем-то очень расстроен! Хорошо, ты будешь стараться?
– Ладно, спасибо.
Через полчаса Витя гордо продемонстрировал нам свои способности: он становился невидимым.
Мы решили запланировать поход в мир Фобос на завтрашнее утро. А сегодня вечером мы решили поговорить, обменяться впечатлениями и просто поддержать друг друга. Когда мы уже сидели в крохотной кухне за столом с белой кружевной скатертью и с чашками ароматного чая с чёрной смородиной, я решила спросить:
– Евдокия, а на что же Вы обменяли зеркала в той лавке?
Она охотно мне ответила:
– Хозяин лавки не принимает деньги за свои товары, он признаёт только обмен. Мне пришлось отдать ему равную по силе вещь – «Ловца Снов», обладающей довольно большой силой. В нём мои личные воспоминания. Мне остаётся полагаться только на его честность, ведь он может использовать их против меня. Но не беда, самое главное, что, может быть уже завтра, мы найдём Адольфа…
– А почему у Вас так быстро получилось ответить на вопросы, чтобы стать невидимой? – на этот раз спросил Витя.
– Хоть я и создала меньшую часть нашего старого мира, ныне несуществующего, но я создала её на славу, добросовестно. Как и сказал Часовых дел мастер, воспоминания создают миры. Все места в нашем мире – это места, где мне удалось побывать до этого, места из моих снов и мечтаний. Поэтому я достаточно хорошо изучила свою натуру и своё прошлое. Воспоминания – сильная вещь. Никогда не позволяйте манипулировать вами с помощью ваших же воспоминаний.
Глава 3 ФОБОС – ПЛАСТМАССОВЫЙ МИР
Евдокия была очень взволнована. Весь остаток дня она провела, изучая всё новые подробности о мире, куда нам следовало отправиться. Несколько раз она отговаривала нас идти, но наше с Витей решение было непоколебимо. Мы идём с ней.
Наконец, рано утром, мы собрались в дорогу.
– Берём только самое важное, – предупредила Евдокия, – мы не сможем перемещаться туда-сюда. Фобос умеет отслеживать перемещения в их мир. Я думаю, у меня получится сделать так, чтобы нас не засекли, но вряд ли получится обмануть приборы второй раз.
– Хорошо! – оптимистично откликнулся Витя, нагрузивший огромный рюкзак.
Евдокия достала из нагрудного кармана подвеску, что-то прошептала и бросила её на землю. Мы затаили дыхание.
Ничего не получилось.
– Оказывается, не так то просто пробиться в их мир, – прошептала я.
– Я попробую ещё, – упрямо сказала Евдокия, – уверена, я смогу.
Мы с Витей переглянулись. Конечно, сила создателя велика, но она и так очень много потратила. К тому же, нашего мира уже нет. У неё может ничего не получиться и тогда будет очень и очень плохо.
Евдокия пробовала ещё и ещё. Портал не открывался. Через некоторое время она остановилась и задумалась, изо всех сил сохраняя спокойствие.
– Есть один способ, – наконец сказала она, – если не поможет он, то ничего не поможет.
– Надо попытаться! – уверенно сказала я. Евдокия всегда для меня была идеалом, на кого можно всегда положиться и кто может абсолютно всё. Но сейчас я понимала, что она – обычная смертная женщина, которая просто хочет найти любимого.
Евдокия уже не была той маленькой девочкой, которая безоговорочно верит в хорошее. Её предавали не раз, она теряла близких, а вера в людей всё потухала. Иногда она была раздражительной и нервной, а иногда и грубой. Но в этом нет её вины. Никогда нельзя винить человека, не узнав, в чем дело.
Евдокия сходила в дом и достала толстую потёртую тетрадь. Один край был испачкан, другой – обгорел. Обложка помялась, покоробилась от воды и почти оторвалась. Тем не менее она прижимала её к себе с такой нежностью, что я поняла – эта вещь ей очень дорога.
И вдруг произошло необъяснимое. Евдокия разорвала её, а потом, чиркнув спичкой, подожгла. Мы, раскрыв рты, смотрели на это.
Она бросила подвеску в огонь и прошептала:
На рассвете тихо мы встаём.
Очень долго, будто время встало.
Мы поплачем а потом пойдём.
Но прощаться легче нам не стало.
Мы поплачем горько в глубине души.
Тихий вздох. И тишина немая.
Не ищи надежду, не ищи!
Ведь вокруг лишь музыка скупая.
Мы прощаемся, поверь, не навсегда.
Не успеет поседеть щетина.
Не от горя и не от конца.
Обещаю, не взорвётся наша мина.
Обещаю то, что я вернусь.
Обещай и ты, что будешь рядом.
Я безмолвно, грустно улыбнусь.
И мечты лежат ненужным складом.
На рассвете тихо мы встаём.
Очень долго, будто время встало.
Мы поплачем а потом пойдём.
Но на сердце легче нам не стало.
Она заплакала. Через несколько секунд открылся сверкающий портал.
– Я потратила очень много своей силы. Теперь нам нужно полагаться только на наши усилия и везение.
Мы взялись за руки и крепко обвязались верёвкой между собой, чтобы, когда станем невидимыми, не потеряться. Достали зеркала.
«Взглянуть внутрь себя. Я Венера, путешествие по мирам, любимый дедушка».
Взглянуть в зеркало.
Почти одновременно мы стали невидимыми и вошли в портал.
Когда золотой свет рассеялся, мы огляделись вокруг. Как объяснила Евдокия, все порталы идут в определённое место в мире, а какое, решил создатель этого мира.
– Все переместились, никто не потерялся? – спросила Евдокия.
– Я тута, – отозвался Витя.
– Я тоже.
– Хорошо, – вздохнула наша создательница, – что ж… Фобос представляет собой огромное государство. Обычно большие миры делятся на несколько стран, но Фобос – нет. Вся власть принадлежит Совету лордов и всё ему подчиняется. Во всех точках этого мира сидят наместники, которые представляют Совет и следят за порядком. Причина того, что тут никогда не было восстаний против власти неизвестна. Наверное, Совет обладает какими-то невероятной силы способностями. Тем не менее, по преданию, они узнали, что есть человек, который обладает ещё большей силой. Они его и ищут уже почти пятьдесят лет, с тех пор, как они проиграли в войне. У этого мира больше нет союзников ни в одном из известных мною миров. Никто вообще не знает, чем тут занимаются. Но я думаю, что Фобос хочет продолжить войну и копит силы и оружие. Всё тут строго охраняется, люди не имеют права голоса. Проникнуть на Фобос, как вы поняли, очень непросто. Поэтому мало кто знает, что же тут всё-таки происходит? Некоторые люди даже считают, что Фобос уничтожили в войне. Но это не так.
Оказалось, что мы переместились на огромную вышку. Отсюда было видно, как с высоты птичьего полёта.
Лично у меня первое впечатление было: «Этот мир что, тоже черно-белый?» Но потом я поняла – нет, он цветной. Но цветным было только тусклое солнце и серо – синее небо. Остальное было заковано в гранит. Не было ни деревьев, ни травы, ни какой-либо зелени. Даже земля была покрыта каким-то серым материалом (как потом сказал Витя, это называется асфальт). Для меня это было шоком, ведь я росла в мире, где повсюду деревья и зелёная трава, и было светло, даже в пасмурную погоду.
Прямо напротив нас находились огромные здания. Одно из них, самое высокое, напоминало дворец. Тем не менее на здании отсутствовали какие-либо излишества: строгий тёмно-серый цвет, отсутствие балкончиков и веранд, даже окна были маленькие и загороженные решётками. И решётки были не для того, чтобы кто-то не сбежал, а чтобы кто-то не напал извне. На здании золотыми буквами было написано: «Совет лордов».
По этой надписи я поняла, что мы находимся в самом сердце этого мира. Рядом находилось ещё множество зданий. Хоть Евдокия и говорила, что этот мир огромен, но все дома находились в ужасной близости и, казалось, что они сейчас упадут друг на друга, как домино.
Этот мир перенаселён! Несмотря на свои гигантские размеры. Сколько же миллиардов людей живёт здесь?
Другое здание было не такое огромное в высоту, но зато очень длинное. Совсем без окон. Может быть, тут хранится оружие?
А это здание напоминает тюрьму. А может тоже оружейную?