Падший

Глава 1

«О, этот дивный, чу́дный новый мир…»

– Черт! Василий Петрович, это кто? Рожа знакомая до ужаса… Смазливый он какой-то… Шмотки дорогие… Блогер, что ли? Такое чувство, будто я его уже видел…

Роман Иванович Рыжков, молодой доктор, которому сегодня выпала сомнительная честь оказаться впервые на дежурстве, замер возле парня, лежащего на каталке. Парень этот выглядел, прямо скажем, не очень бодро. Роману в голову упорно лезла фраза из сказки про Буратино. Скорее мёртв, чем жив. Точнее не скажешь.

– Знакомая? – Василий Петрович Гаршин, человек, в послужном списке которого значилось такое количество спасённых пациентов, что можно не глядя, давать медаль за самоотверженность, раздражённо зыркнул на новенького. – Меньше шляться надо по медсестрам! Его уже минут пятнадцать как привезли. Ясен хрен знакомая! Это Забелин-младший! Ты его рожу по сто раз на дню в светских хрониках наблюдаешь.

Василий Петрович поднял взгляд, заметил столпившихся вокруг коллег, а сбежались они со всех отделений, и разозлился окончательно.

– Да твою мать! Чего вылупились?! Вы медики или так, с улицы зашли погреться?! Реанимацию срочно! Мляха муха… Рома, если мы его не откачаем, нам конец. Ты понимаешь?! Нас его папаша смешает с дерьмом. Нет. Он нас просто кончит. На части порежет! Маша, не надо стоять, открыв рот! Надо готовить оборудование! Идиоты…

Маша, симпатичная медсестра с глазами трепетной лани и крайне скудным умом, испуганно вздрогнула, а затем, бросив на Василия Петровича несчастный взгляд, подбежала к каталке, на которой лежал парень. В ее руках были только что распечатанные данные пациента.

В силу отсутствия сообразительности, Маша не могла понять, что именно сейчас надо сделать: отдать экстренно взятые анализы Василию Петровичу или бежать в реанимационную палату.

С одной стороны, сведения, полученные в результате первичного осмотра, нужны доктору, а с другой – доктор явно зол, а парень явно плох. Наверное, спасать его жизнь – первостепенная задача. Но анализы…

Маша поняла, это – замкнутый круг. Жизнь ее к такому не готовила. В их больнице отродясь не случалось подобных чрезвычайных происшествий. Чтоб в ночное дежурство привезли человека, в состоянии очень близкому к критическому. Да еще, оказывается, человек этот – сын олигарха.

– Забелин? Серьёзно? – Роман Иванович уставился в бледное лицо парня с таким восторгом, будто перед ним не человек вовсе, а какое-то чудо природы. В голове молодого доктора не укладывалась мысль, что в их, затрапезную больницу мог попасть столь важный пациент. – Забелин? Владелец заводов-пароходов? Или что там у него? Половина города точно. Василий Петрович, вы уверены? Он же нереально богат, у него вся столица под пятой.

– Рома… сейчас тебя меньше всего должно волновать, на чем именно Забелин построил свою долбанную финансовую империю и какую именно часть тела он клал на всех остальных. Нам его сыночка-придурка надо вытащить с того света! Парня нашёл собачник. Вроде бы бедолага пытался выползти на дорогу.

– Кто? Собачник? – Удивился доктор Рыжков, искренне не понимая, на кой черт собачнику куда-то ползти.

– Рома, епт… Не тупи! Забелин-младший! Не дополз. Вырубился в нескольких метрах от дороги.

– Да ладно… Зачем сыну миллиардера шляться по лесу в наших краях? Василий Петрович, может, просто это… Похож?

– Паспорт при нем был. Лежал в нагрудном кармане. А что пацан по лесу ползал, так черт его знает. Их, богатых, хрен поймёшь. Маша! Маша, где документы, которые бригада «скорой» нам оставила? Что ему вкололи? Анализы готовы? Сюда! Срочно!

Смешные людишки… я слушаю, как они суетятся, кричат, бегают. В их голосах отчетливо звучит страх.

Забелин… ну может быть. Я, честно говоря, не особо разбирался, чье тело использовать в качестве сосуда. Не спрашивают в данном случае фамилию и паспортные данные.

Мне вообще не до жиру было. Мой побег был похож на… на побег. Только без заранее подготовленного плана. Что подвернулось, то и взял. К тому же этот… Забелин… молодой, здоровый. Был.

Сам виноват мальчишка. Нажрался какого-то дерьма, словил мультики и пошёл гулять по лесу. А лес нынче в этом мире не самое спокойное место. Пацан сам не заметил, как попал в Ловушку Химеры. Эти дамочки их по всему лесу раскидали.

А что? Договор позволяет. Места охоты обозначены конкретно. Конечно, данная информация не афишируется. О Договоре известно лишь избранным, тем, кто стоит у власти. Простые люди о нем ни сном, ни духом. Так решили местные правители. Чтоб не началась паника. Однако увеличившееся за последние годы число без вести пропавших должно вызывать у людей чувство самосохранения. А они живут, как будто ничего не изменилось.

Я увидел сосуд ровно в тот момент, когда парень уже собрался покинуть родное тело. Сразу увидел. Меня просто выкинуло через Границу именно в этом лесу, именно в этом месте.

И да, я торопился. Химеры в данном случае не пугают. Тут ситуация обратная. Заметь они появление столь опасного гостя… это я про себя, конечно… сами в панике разбежались бы. Но… Мое прибытие в мир смертных должно оставаться тайной.

Мальчишка – молод. По человеческим меркам ему лет двадцать. А молодость – несомненный плюс. В этом мире возраст имеет значение. Иначе, не успею оглянуться, придётся менять «место жительства». Я не для того затеял всю эту авантюру, чтоб потом скакать из человека в человека, как блоха по собаке.

К сожалению, парнишка очень сильно не хотел умирать. Он с таким остервенением цеплялся за свою никчемную жизнь, что поначалу я овладел его телом лишь частично. Пришлось натурально выпихивать придурка.

Если бы кто-нибудь мог оценить нашу толкотню со стороны, честно слово, этот случайный свидетель умер бы со смеху. Картина – просто огонь. Лежит на холодной земле парень, в нем – я, пинками выгоняю призрачный дух, который, в свою очередь, цепляется за тело руками, ногами и даже зубами. И не надо думать, будто у призраков нет зубов. Есть. Те еще суки, между прочим, призраки. После факта физический смерти они становятся злыми и нервными.

Впрочем, я бы тоже занервничал, если бы понял, что бездарно сдох в каком-то вонючем лесу. Да еще, являясь сыном богатея. По крайней мере, именно такой вывод следовал из диалога двух мужчин в белых халатах. Похоже, я занял место, которое мне очень подходит.

– Роман Иванович, мы его теряем!!!

Женский голос. Визгливый. Девка орёт где-то рядом. Явно любит драму. Того и гляди разрыдается. Это же больничка, а не театральные подмостки. Идиотка.

А, вот… вижу. Бежит рядом с каталкой. Судя по всему, меня везут в палату реанимации… Двадцать пять лет, не замужем. Явно видна аура одиночества. Хм… Проблески алого с примесью черноты… Кружится с женатым взрослым мужиком, значит. Всячески настраивает его на развод. Жене периодически скидывает «компромат». Ой, как интересно… Она ему хотела приворот сделать. Вижу след. Ходила к какой-то доморощенной «ведьме». Или как они тут называют практиков? В интернете, наверное, нашла объявление.

Люди… Какие же смешные, честное слово. Прелюбодеяние, милочка, потом отзовётся на тебе. У женщин, которые спят с чужими мужьями, бывают проблемы с яичниками… А «ведьма» тебя развела. Дура ты неумная. Она сама не знала, что творит. Видимо, каких-то кусков по верхам нахваталась, однако Лицензии, скрепленной кровью, у нее нет. След воздействия вижу, но слишком грубый, топорный и без Печати. Бабка в деревне, наверное, учила «на пальцах».

И это двадцать первый век… Уже давно все приличные практики знают, с кем, когда и каким образом нужно договориться о помощи. А еще, согласно условиям сотрудничества, назначается оплата. И платит точно не практик. Платит клиент. В принципе, девке надо радоваться, что попала на дуру без Лицензии. Иначе уже в списке проданных душ значилась бы.

А так… Ну симпатичная девка. Да. На лице, как и у остальных, маска. Однако мне это совершенно не мешает оценить ее красоту. Я же не глазами смотрю. Аура говорит гораздо больше, чем обычный визуал.

– Василий Петрович, теряем!

Милочка, ты повторяешься. Конечно, вы его теряете, придурки! Мальчишка умер! А я еще не достаточно крепко обосновался в сосуде. Настоящий этот… Забелин… он на данный момент уже где-то в районе Распределителя. Его уже заставляют писать объяснительную за о-о-о-очень большое количество хреновых поступков. Бюрократия, чтоб её.

Пока бодался с призраком, успел оценить масштаб сволочизма пацана. Тот еще мудак. Людишки… что с них взять.

– Черт… Сердцебиение не слышно… давление падает! Василий Петрович!

Да какое, к черту, сердцебиение? Это я просто внутри сосуда возился, пока меня «скорая» в больницу везла и пока в приёмном с рук на руки принимали. Устраивался поудобнее на новом месте. Вот и все. Сердце Забелина вашего перестало биться ровно в тот момент, когда я выпихнул настоящего владельца из тела. Просто их человеческое оборудование считывает мое присутствие как признаки жизнедеятельности. Фиксирует вспышки энергии как удары сердца.

А сейчас я уморился. Побег был сложным, рискованным… Все могло закончится гораздо печальнее. Хочу поспать.

Поэтому их аппараты показывают остановку сердца. К тому же людишки пытаются реанимировать мёртвое тело. Прямо как в старые, добрые времена, когда дурачок Франкенштейн мечтал воплотить свои фантазии в реальность.

Вот только… Для меня их по́туги и все эти меры по спасению жизни похожи на неприятные прикосновения липких щупалец Кракена. Между мной и сосудом уже начала формироваться связь, я чувствую внешнее влияние.

– Маша, дефибриллятор!

Да ладно! Фу! Ненавижу эту штуку. Сейчас будет долбить разрядами прямо по темечку. Сам еще не сталкивался, но кто-то из «младших» рассказывал про эти ощущения. Нет, так дело не пойдёт. Они не дадут мне нормально слиться с телом. Думаю, парень должен окончательно умереть, чтоб от него отстали. Потом, когда отправят в морг, я тихонечко вернусь и сбегу из этой богадельни…

– Рома, разряд!!!

– Дамы и господа, добро пожаловать в нашу комнату страха… Бу-га-га! Все триллеры и фильмы ужасов непременно имеют сцену, в которой темный коридор подземелья, заброшенного дома, научной лаборатории, бла-бла-бла… подчеркнуть нужное… погружается в зловещий полумрак. На потолке в этот момент обязательно мигает, потрескивая, тусклая лампа. Стои́т полная, абсолютная тишина. Она добавляет напряжённости… Ух, ё!

Стёпа Марков выругался, резко замолчал и оглянулся через плечо. Сделал он это, конечно, не просто так. Для подобной реакции имелась вполне весомая причина.

Помещение морга всегда погружено в полумрак. Здесь, в этой части, как правило, находятся те, чья смерть не вызывает вопросов. Вскрытие делать таким «клиентам» не требуется.

Впрочем, чего уж скромничать, конкретно в этой больнице вообще очень редко нужно делать вскрытие. Бомжи участковому неинтересны. Алкоголики тоже. Причина их смерти видна как на ладони.

Местные менты судьбой подобных личностей не озадачиваются, а местные врачи уверены, что работают в самом неблагополучном из неблагополучных районов. В конце концов, нужно заниматься лечением живых, а не выяснять причины гибели всяких мутных граждан.

Именно поэтому администрация больницы считает, что нормальный свет – лишняя деталь интерьера. Экономика должна быть экономной… Ну подумаешь, главврач около недели назад купил себе новую тачку. Ему она, видимо, всяко нужнее, чем покойникам освещение.

Степан, работая в морге без малого десять лет, уже привык, и к этому подземелью, и к здоровому пофигизму администрации. Сколько главврачей прошло мимо? До хрена. Сколько покойников? Еще больше. Чего только Степан не видел. Удивляться перестал давным-давно.

Однако сейчас, именно в тот момент, когда Стёпа от нечего делать дурковал, изображая из себя злодея мирового масштаба, на потолке неожиданно заморгала единственная тусклая лампа. Да не просто заморгала. С треском и шипением. Чуть искры не посыпались. Прямо как по заказу, ей-богу.

Степан нервно дернул плечом, но тут же поморщился от своей реакции. Чего это он испугался? Не покойников, уж точно. Каждый день на них смотрит. А по спине мурашки побежали. Странно.

– Похоже, пора завязывать с алкашкой… Что-то я стал излишне впечатлительным. Не́чего с похмелья на работу ходить.

Степан поднял голову, уставившись на ту самую лампу. Вот зараза… Трещит, мигает. Надо сказать электрику, чтоб исправил. При таком освещении хрен что сделаешь. А теперь еще и спецэффекты добавились.

Только Степан подумал о спецэффектах, как лампа вдруг перестала искрить и снова приняла обычный вид.

– Чертовщина какая-то…

Степа Марков оглянулся по сторонам. Полумрак. Тишина. Три пустые каталки, одна – с накрытым простыней трупом. Парня привезли около часа назад. А до этого вся больница стояла на ушах. Вроде бы сынок Забелина. Так говорят.

Бред какой-то… с хрена ли ему тогда в лесу помирать? В Ницце, на Мальдивах, в Монте-Карло от передоза – куда не шло. Но здесь, в Новой Москве…

Степан усмехнулся, почесал затылок, а затем направился к рабочему столу, на котором лежали бумаги. Бюрократия, чтоб ее. Теперь нужно составить отчет, указать причину смерти. Василий Петрович, дежурный врач, который упорно пытался парня спасти, сказал, все органы в порядке. Хоть сейчас бери и отправляй по частям на черный рынок трансплантации. Впрочем, внешние признаки насильственной смерти тоже отсутствуют.

Как только пацана привезли… Нет, не так. Как только стало известно КАКОГО пацана привезли, дежурные доктора за пять минут задействовали самое современное оборудование, имеющееся в больнице. Все места себе порвали. Даже не в переносном смысле.

Понять можно. Как отпрыск попал в лес, Забелин с ментами разберется. А вот за то, что, когда мальчишку из леса привезли, он один черт умер, тут, конечно, больницу дрюкнут. Поэтому на уши встал весь персонал.

Бедолаге сделали сразу всё. Рентген, анализы, кардиограмму, хераму и даже на всякий случай хотели МРТ. Повезло, что аппарат отсутствует. По документам он еще год назад в больнице появился. А по факту – главврач редкостная жадная сволочь.

Говорят, при поступлении парень дышал и периодически пытался открыть глаза. Веки, по крайней мере, дергались у него очень сильно. Будто током парня фигачило. А потом – как отключило человека. Ничего не смогли сделать. Странно, конечно…

Степан почесал затылок, отодвинул стул и собрался усесться за стол, чтоб приступить к бумажной волоките.

В этот момент с противным скрипом распахнулась входная дверь, затем из-за этой двери появилась до тошноты обрыдшая физиономия участкового, которого Степан, честно говоря, сильно не любил.

Конченый тип, этот товарищ Иволгин. Мент. По-другому не назовешь. Сидит на своём месте чертову уйму лет и не собирается рыпаться. Потому что чувствует себя вполне комфортно. Местные знают мзду, которую Иволгин берет за решение всяких «вопросиков», пользуются его услугами по полной. Скромная зарплата участкового ему не очень уж важна.

– Степа, а мы чего ждём, я не понял?! Так и состариться можно. Пока буду тут под дверью тусоваться, пенсия придет.

– Пенсия не страшно. Главное, чтоб старуха с косой не пришла. – Бросил Степан с усмешкой.

– Так! Ты мне это… Ты прекращай. Понял? Шуточки свои дебильные. У вас, у патологоанатомов, с чувством юмора проблемы. Я жду отчет! Сказал же, срочно. Ты понимаешь, что такое срочно?

– Товарищ участковый, а куда мы спешим? Парню уж точно торопиться незачем.

Стёпа отодвинул стул и плюхнулся на него, развернувшись ко входу полубоком. Пялиться на участкового глаза в глаза ему не хотелось. Без того настроение какое-то заведенное. Возможно, из-за пацана, кстати. Хотя, по идее, уж Степану бояться нечего. Он вообще ни при чем. А вот другие головы точно полетят. Это просто сейчас ночь на дворе. Вон, за отчетом явился Иволгин, мелкая сошка. Утром прискачут совсем другие люди совсем в других погонах.

– Степан, ты придурок? Внешние повреждения отсутствуют. Петрович ваш так сказал. Внутренние тоже. Они ему вон, прямой массаж сердца хреначили. В крови имеются следы психотропных веществ. Ключевое слово – следы. То есть откинуться от передоза он не мог. Нашли пацана на самой окраине, в окружении берёзок и дерьма. Его не били, не калечили. Да, не май месяц на улице, но и не январь. Смерть от переохлаждения? Очень сомневаюсь. Хотя Петрович упорно настаивает именно на этой версии. А пацан ведь от чего-то сдох… Определиться с причиной смерти надо до того, как папаша мажора дрюкнет всех сразу. Сука… теперь покоя не видать очень долго. И почему на моем участке, а? Неужели не мог ещё метров триста проползти? В общем, давай… Пиши дурацкое охлаждение. Это самая безопасная для всех нас версия.

– Да понял, понял… – Степан недовольно поморщился.

Редкостный придурок и хам, надо признать, этот участковый. Менты вообще знатно оборзели. Ведут себя так, будто им все дозволено. Хотя… почему же «как»? Им теперь и правда многое дозволено.

– Да уж… – Степан тяжело вздохнул. – Знаете, о чем иногда мечтаю, товарищ капитан… Вот бы мы все-таки построили развитый социализм, в котором не было бы полицейских…

– Ты мне тут повыступай! – Рявкнул участковый. – Давай, начинай уже работать. Вернусь через час.

Степан хмыкнул, показал средний палец закрывшейся за ментом двери, сполз со стула и направился к столику, где лежал весь его рабочий инструмент.

Вообще, конечно, вскрытие делать смысла нет. Парня в реанимации «вскрыли». Вернее, они-то его спасали, как бы. Да и показатели все в норме. Кроме кое-каких нюансов по крови. Но… Прав чертов Иволгин. Прав. Что-то здесь не так.

– Интересно… А меня господин Забелин тоже дрюкнет? Если я без согласования и личного отцовского благословения в парнишке поковыряюсь… Хотя… Можно ведь аккуратненько…

Стёпа разговаривал сам с собой. Его внезапно посетила мысль, которую он намеревался воплотить в реальность. Василий Петрович ссылается на переохлаждение. Но это очень, очень маловероятно. Не похоже на то. Вообще никак не похоже. А Василию Петровичу до пенсии хрен да ни хрена. Он сто лет в медицине, редко ошибается. И вдруг столь нелепое заявление.

– Ну что ж… Проявим инициативу…

К каталке с трупом Степан стоял спиной и того, что там происходило, не видел. А зря.

Для начала правая рука парня вдруг дернулась. Потом, что выглядело совсем неожиданно, труп резко принял сидячее положение. И это было из ряда вон. Не должны мёртвые сидеть, стоять или бегать. Им по статусу недвижимость положена. На то они и мертвые.

Простыня медленно съехала с лица трупа вниз, скользнула по животу, по бедру и бесшумно упала на пол.

Покойник, а он точно был покойником, о чем свидетельствовала характерная бледность кожи, не сильно бодрый вид и не так давно вскрытая грудная клетка, которую слава богу зашили, опустил голову, с удивлением рассматривая свои вытянутые ровненько ноги. Затем он осторожно поднял руку и потрогал свежий шрам на груди. Чем-то парню этот шрам не понравился, потому что лицо покойника скривилось в недовольной гримасе.

– Что за ерунда? На кой черт они меня резали? На органы, что ли? – Раздражённо поинтересовался труп.

Вопросы, наверное, были заданы чисто для проформы, потому как по сторонам безвременно почивший не смотрел, а значит, ответов не ждал. Его больше интересовал некрасивый шрам на собственном теле.

Говорил покойный громко, с возмущением. И конечно, Степан прекрасно все эти фразы расслышал.

Никогда в своей жизни Стёпа Марков не чувствовал ничего подобного. Никогда не испытывал НАСТОЛЬКО ярких ощущений. Это было похоже… Да черта-с-два! Ни на что это не было похоже.

Степана просто подкинуло вверх, сразу сантиметров на пятьдесят. И нет, он не стал обладателем какой-то сверхспособности. Он просто, по-русски говоря, чуть не обосрался от испуга. Звучит, конечно, не очень, но зато максимально точно передаёт всю суть.

– Твою мать! – Заорал Стёпа, находясь в высшей точке своего прыжка.

Именно в этот момент к нему вернулся дар речи.

Отработав десять лет патологоанатомом, Степан точно знал, если в морге ночью, в момент, когда там никого нет кроме специалиста и его тихих «клиентов», вдруг раздаётся чей-то голос, это очень, очень плохой признак.

Приземлившись на ноги, Степан резко обернулся. Голос раздавался сзади, а значит, искать источник надо именно там.

– Что за ерунда? – Повторил покойник, затем ткнул пальцем в шрам на своей груди. Причем, и спросил, и ткнул как-будто с претензией. – Вы зачем, сволочи неумные, мне тело испортили? Я как, по вашему, с таким телом жить буду? Ведь было все красиво. В меру накачан, даже привлекателен. А теперь, что? Назови имя, кто испортил мою мужественную грудь, я этой гадине руки оторву.

– Василий Петрович Гаршин. – Тупо, на автомате ответил Степан, пялясь в оба глаза на клиента, который сто процентов должен быть мертв.

Парню, так-то, грудину вскрывали. И сердце у него, так-то, не билось уже несколько часов. Стёпа, конечно, мог бы списать все на «белочку», однако, степень его похмелья была не столь велика. Значит… С ним разговаривает мертвец…

Степан жалобно всхлипнул, а потом сделал то, что с его стороны, конечно, выглядело очень непрофессионально. Стёпа Марков, патологоанатом со стажем, человек, который познал внутренний мир людей в буквальном смысле слова, бессовестным образом упал в обморок.

Глава 2

Встречают по одежке, а провожают…

– Забавно…

Я носком ноги ткнул валяющегося на полу человека. Он упорно не подавал признаков жизни. А это очень сейчас не вовремя. У меня возникла проблема. Вернее, ряд проблем, чего совсем не предполагалось, и решать их нужно срочно.

Изначально мой план выглядел достаточно простым. Отключаюсь внутри сосуда, позволяю парню окончательно превратиться в мёртвое тело, меня везут в морг, там я снова беру управление в свои руки и быстренько сваливаю из больницы. Проблемы начались где-то между «беру управление» и «сваливаю».

Когда я очнулся и огляделся, стало понятно, на мне нет никакой одежды, что вполне понятно. Где-нибудь поблизости, не на мне, одежды тоже не было. Выйти на улицу голым – идея веселая, но не разумная. На данном этапе я должен не привлекать внимания к своей персоне. Значит, мне нужно не выделяться среди людей. А люди голыми по улицам не ходят. Ну или ходят… Только очень недалеко и очень недолго. Их, как правило, забирают в дурдом.

В общем, стало понятно, я нуждаюсь в помощи кого-нибудь из местных. Бегать самостоятельно по больнице, разыскивая гардеробную – ну уж нет.

Человек, красиво раскинувшийся звездой на полу, для этой роли подходил лучше всего. Он уже знает, что я вроде как жив. Первый шок случился и надеюсь, прошел. То есть этап наших переговоров будет коротким и продуктивным. Однако человек упорно не хотел приходить в себя.

Я подошел еще ближе, почти впритык, а потом сделал то, чего делать не должен. Наклонился, запустил руку в вязкую ауру, окутывающую тело человека, и пошевелил пальцами.

От моего движения она вздрогнула, затряслась, будто желе, а потом испуганно начала льнуть к телу хозяина, пытаясь просочиться сквозь его кожу внутрь. Не любят все эти энергетические потоки моих прикосновений, чувствуют меня даже в человеческом теле. А значит, кое-кого сейчас изрядно тряхнёт. Ну извини, мужик… Надеяться, что ты придешь в себя без вмешательства – глупо. Да и некогда мне.

Эффект не заставил себя ждать. Человек дернулся, дрыгнул ногой, сдавленно замычал, завозился, открыл глаза и резко принял сидячее положение. При этом вид у него был максимально ошалевший. Он сначала бестолково покрутил головой, пытаясь словиться, затем уставился на меня с таким видом, будто я – оживший кошмар.

– Ну и? Долго лежать изволим? Между прочим, из-за тебя здесь задержался… – Высказался я недовольным тоном, потом присел на корточки, с интересом рассматривая бледное лицо человека.

Так как сам он по-прежнему находился на полу, наши физиономии оказались на одном уровне. По сути мы сканировали друг друга взглядами, только характер этих взглядов сильно разнился. Мой был любопытным, его – сильно охреневшим.

Тридцать пять лет. Общий фон ауры – серый, цвет одиночества. Хм… Мужик, у тебя так давно не было секса? Ни единого алого пятнышка. Детей нет. Не вижу характерных золотистых нитей. Детишки они как маячки. Сразу заметно. Черные расплывчатые кляксы в районе груди. Депрессия, что ли? Ну фу! Как же любят людишки все усложнять. В отключке он нравился мне больше. Когда люди без сознания, аура просто застывает, поэтому всех деталей его личной жизни я поначалу не видел.

– Ты… – Я потянулся вперед, взял двумя пальцами завернувшуюся полу халата, поправил ее, затем посмотрел на бейдж и произнес вслух имя, которое там значилось. – Марков С. А., давай приходи в себя. Мне нужна помощь.

– Оденься. Ты голый. – Сдавлено сказал человек и отвел взгляд.

Круто, конечно… Это все, что его волнует? Ну хотя бы не орет и снова в обморок не падает. Уже хорошо.

– Да что ты! Какое ценное наблюдение… Представляешь, да. Я – голый. Именно поэтому ждал, пока ты перестанешь изображать из себя экзальтированную девицу и очнёшься. Мне нужна одежда. Мне нужны мои документы. Мне нужно домой.

– Ты кто такой? – Спросил Марков С. А. будто не слышал всего, что я ему секунду назад сказал.

– Мммм… Да уж… Видимо, головой хорошо приложился. Я – сын Забелина, того самого. Зовут меня Антон. А теперь представь, что с тобой сделает отец, когда узнает о случившемся. Нет… Что со всеми вами сделает отец. Мне вас искренне жаль. Поэтому, я дам этой богадельне шанс. Сейчас ты принесешь шмотки, мои документы. Дашь мне ключи от машины. И все. В этом случае я сделаю вид, будто всего случившегося не было. Даже отцу ничего не скажу. Аттракцион небывалой щедрости, согласись.

Информация о прошлой жизни сосуда в моей голове имелась, но сильно смешанная… Пацан в момент смерти был одурманен какой-то дрянью. Ну и плюс действие Ловушки Химеры. Когда человек попадает в Ловушку, он словно резко падает в ледяную воду.

Естественно, мысли пацана при таком раскладе выглядели полнейшим сумбуром и туманной мутью. Поэтому выловить я смог лишь самые яркие воспоминания. И они действительно были о-о-о-очень яркими, надо признать. Парень за свою короткую никчёмную жизнь прошелся по всем грехам, нарушил все заповеди. Такое чувство, будто у него имелась цель – наверняка застолбить себе местечко в Аду. Этакая стопроцентная бронь.

Но вот насчет фамилии и крутого отца теперь я был уверен. И дело даже не в том, что говорили доктора, пытаясь спасти этого Антона. Придурки… Я знаю, пацан действительно сын того самого Забелина. Сейчас, когда связь с телом сформировалась окончательно, голова работает четко, я вижу отрывки воспоминаний, доставшиеся мне по наследству.

– Ты умер! – Категорично заявил человек и сдвинулся в сторону. Подальше от меня.

Смотрел он по-прежнему куда угодно, «в угол, на нос, на предмет», лишь бы не лицезреть открывающуюся взору картину, в которой центральным персонажем выступал не сильно одетый парень.

– А ты сошел с ума. – Так же категорично заявил я в ответ. – Мёртвые что, умеют разговаривать? Они ходят, может быть? С виду приличный человек, доктор, хоть и патологоанатом, а несёшь лютейшую дичь. Всё со мной нормально. Это было… чудо! Да. Сначала клиническая смерть, а потом – та-дам! Волшебное исцеление. Все. Хватит трепаться. Мне некогда рассиживаться.

Я встал на ноги и замер, ожидая действий с противоположной стороны. Докторишка сразу же вскочил с пола. Ну естественно. Если бы он остался сидеть, напротив его лица оказалась бы весьма интимная часть тела. Приятного мало, согласен.

– Чудо? Издеваешься? Какое, на хрен, чудо. Ты был мертв!

– Вот ты зануда… – Я недовольно прищелкнул языком.

Чертов человеческий мир. Здесь мне придется обходится теми возможностями, которые имеются. По крайней мере в бытовых вопросах. У себя дома сейчас бы только глазом моргнул и на мне оказалась бы самая шикарная одежда. Любая. В людском мире относительно материальных вещей действуют совсем другие законы. Соответственно, мои способности ограничены.

– Давай так… – Я отошел в сторону, чтоб человек перестал нервничать, успокоился и начал, наконец, действовать. – Быстренько решаем проблему, взамен ты получишь вознаграждение. Договорились? Я исполню любое твое желание. Чего ты, Марков С. А. желаешь сильнее всего?

Ну уж на это он точно поведётся. Я еще напустил во взгляд туману, приправив его Флёром. Из всех Падших у меня он самый сильный.

Давай, человек, скажи правду. Озвучь свои самые потаенные, животные потребности. Что-что, а это всегда при мне – возможность исполнять ваши никчемные «хотелки». Другой вопрос, как именно они исполнятся… Но ведь об этом никто не думает.

Людишки не догоняют, что знаменитая цитата: «бойся своих желаний – они имеют свойство сбываться» вовсе не придуманный талантливым писателем набор слов. Писателю её подсказал я, когда он трудился над своим романом.

Это – предупреждение, которое оставляю смертным достаточно часто, под разными предлогами и в разном виде. Просто никто из них не обращает внимания.

– Да иди ты в жопу! Понял?! – Человек нервно дернул плечом, бросив в мою сторону раздражённый взгляд. – Нашёлся тоже, благодетель. Достаточно того, чтоб ты свалил отсюда к папочке. Наркоман долбаный. Шмотки нужны? Ок. Жди. Сейчас принесу.

Он резко сорвался с места, пронесся мимо меня ураганом и выскочил за дверь.

– Хм… – Я задумчиво посмотрел ему вслед. – Впервые вижу особь людского вида, который вместо того, чтоб произнести вслух желание, предпочел послать того, кто может дать практически все. По-хорошему, оторвать бы тебе голову, Марков С. А. за столь откровенное неуважение к тому, кто заправляет Адом, но я добрый сегодня. У меня началась охота.

Не прошло и пяти минут, как человек заскочил обратно. Лицо его уже не выглядело настолько бледным, а вот злость никуда не делась. Даже наоборот. Выросла многократно.

– На! Одевайся и вали отсюда. Пока Иволгин не вернулся. Документов, уж извините, нету. Уверен, тебе завтра новых наклепают. Иволгин, черт… – Марков С. А. сгреб пятерней лохматые волосы и несколько раз дернул их. – Скажу, что ты… Хотя нет. Не буду говорить, что ты встал и ушел. Точно за психа примут. Скажу, я вышел в туалет, вернулся, а тут – никого. Если ты не «белочка», тебя дома разыщут. Но меня это касаться уже не будет. А если я всё-таки сошел с ума… То и хрен с ним. Зато никто не узнает.

Человек швырнул мне прямо в лицо свернутые вещи. Я поймал их на лету. Реакции тела в норме. Отлично… Развернул, посмотрел, понюхал. Да уж…

– Что за тряпье? Поприличнее ничего не было?

– Знаешь, не привередничай. Принес из наших закромов. Остались от некоторых «клиентов». Вполне чистые между прочим. Я их постирал. И не надо так коситься! Понял? На всякий случай постирал. Вещи нормальные, зачем выбрасывать? Вдруг еще пригодятся.

Марков С. А., нахмурившись наблюдал за мной со стороны и подходить ближе не торопился. Все-таки сомневается в своей адекватности, бедолага. Знал бы он правду, вообще умом тронулся бы. История с ожившим трупом гораздо безобиднее, чем то, что есть на самом деле.

Я молча, демонстрируя максимальное недовольство происходящим, натянул шмотки. Тонкий шерстяной свитер оказался чуть великоват, а штаны пришлось подвернуть, иначе через несколько шагов имею все шансы расквасить себе нос о пол.

Действительно, нужно уходить. Мой побег вот-вот раскроется. Кинуться ли в погоню? Думаю, нет. Не посмеют. По крайней мере, не сразу. Уверен, Отец выдержит паузу. Другой вопрос – пауза будет короткой, а действия решительными, когда он поймёт, что я не собираюсь возвращаться. Однако, небольшая фора у меня есть.

К тому же человеческий мир, он типа неприкосновенный. Мы тоже достаточно лицемерны. Я доподлинно знаю, какое количество собратьев таскается через Границу, не имея разрешения. Особенно среди низших. Но официально все шито-крыто. Это только на меня распространяется строгий запрет. Типа, Ад нельзя оставлять без присмотра. Ну-ну…

По официальному Договору лишь сущности уровня A, B и С могут спокойно посещать мир смертных. И если что, это люди придумали называть низших демонов буквами. Хоть не цифрами и не картинками, на том спасибо… Падшим сюда нельзя. Впрочем, о Падших изначально речи не шло. Наше существование – тоже в некотором роде тайна.

Химеры, Полтергейсты, Парки, Суккубы, мелочь всякая – вот им разрешено охотиться. Они пособны причинить вред человеку, но не имеют возможности причинить вред всему миру. Именно через них мы выдаем Лицензии практикам, которые искренне верят, будто заключили союз с самим дьяволом. Как дети, честное слово…

А с Падшими история другая. Падшие действуют в мире смертных только с помощью подручных. Отец утверждал всегда, будто присутствие любого из нас перевернет жизнь людей с ног на голову. Ну… Не знаю. Я уже несколько часов в человеческом мире и пока никто никуда не перевернулся. Сдается мне, папочка просто-напросто врал.

Договор… Тычет теперь постоянно этим Договором в лицо. Мол, вот, все правила обозначены. Чистоплюй.

Людишки, конечно, не поняли, с кем подписали секретное соглашение. Они свято верят, будто с ними в контакт вступили обычные призраки. Призраки… Умрешь со смеху. Эти озлобленные, тупые сущности способны только пожирать живые материи, не больше.

Как сейчас помню… Десять человеческих лет назад это случилось. Одна из Химер ухитрилась вылезти в лаборатории ученого в крайне неподходящий момент. Когда тот ставил какие-то дурацкие эксперименты. А Химера, между прочим, вообще шла по Вызову, на встречу сочередным дураком, захотевшим стать мистиком. Она сама обалдела, когда вместо дамочки, претендующей на звание ведьмы, увидела перед собой нервного человека в очках и белом халате.

Естественно, умник решил, будто явление Химеры – итог его научных исследований. Его ведь много лет считали слегка сумасшедшим. Он упорно пытался доказать существование потусторонних сил. А тут – столь неожиданный результат. Ученый стал первым человеком, узнавшим, что загробный (ненавижу это слово) мир действительно существует.

На радостях умник рванул к своему начальству. Те, не будь дураками, за пять минут оценили коммерческую выгоду случившегося. Быстренько упекли его в психушку, а открытие присвоили себе, о чем с гордостью сообщили главе страны. Хотя бы хватило ума не оглашать свои «достижения» без одобрения сверху. То-то шуму было бы.

Глава страны тоже глупостью не страдал. Так же быстро подключил спецслужбы. В итоге, все остались довольны. Ученый обзавелся соседями по палате в лице того самого начальства, информацию максимально засекретили, а между сущностями и правительством был заключён Договор.

Одно из условий, выдвинутых со стороны людей – абсолютная секретность. Правительство побоялось реакции обычных граждан. Потому как у обывателей может появиться сомнение в безопасности собственных жизней. Разве можно надеяться на государство, в котором из каждой щели того и гляди вылезет Химера или Парка? Или какой-нибудь особо активный Полтергейст.

Верить в призраков, в знаки судьбы, в мёртвых, которые ходят следом за живыми, будто им заняться больше нечем, это – одно. И совсем другое – если бы людям сказали о демонах. Велиал, который вёл переговоры с нашей стороны, знатно, конечно, повеселился, внося в Договор все эти А, В и С, а так же термины «сущность» и «призрак».

Взамен человеческое правительство конкретно этой страны предоставило обозначенные на карте места, где Химеры, суккубы и остальные могут охотиться. В основном – неблагополучные районы.

Образно говоря, мы взяли на себя роль «санитаров леса». Ну подумаешь, пропала парочка алкашей или десяток-другой маргиналов? Обществу одни только плюсы от этого. Иногда, конечно, случаются осечки. Если, к примеру, нормального человека занесет в места охоты. Но… С другой стороны, нечего нормальным людям шляться по ночам. Дома пусть сидят.

Мы, в свою очередь предоставили защиту в глобальных масштабах. Скажем так… Сейчас у этого государства отсутствует список недружественных стран.

Конечно, столь специфическое сотрудничество для всех секрет. Просто не срастается ни черта у какого-нибудь особо ретивого соседа, если он желает проявить агрессию. Вот недавно, например, один Прибалтийский политик утонул в ванной. Воды там было – пшик, а он ухитрился. Тот самый, который продвигал законопроект о подготовке к масштабному укреплению границ.

Нет, их внутренняя человеческая возня никуда не делась, но мы следим за тем, чтоб возня не переходила в драку. Люди… Они же действительно как дети. Им только волю дай, все переломают, испортят.

– Так… Готово… – Я застегнул молнию на брюках и покрутился на месте, пытаясь оценить свой внешний вид.

Ну… Убожество, конечно. Еще и босиком. Человек принес вещи, но не подумал об обуви. Как предсказуемо. Нужно носом во всё тыкать.

– Давай ключи? – Я протянул руку.

– Какие ключи? – Марков С. А. несколько раз моргнул и зачем-то оглянулся по сторонам. Будто мои слова могли предназначаться кому-то другому.

– От машины. – Терпеливо пояснил я.

Пока еще терпеливо. Хотя, скажу честно, терпение никогда не являлось моей добродетелью. У меня вообще с добродетелями как-то не очень задалось.

– Ты был без машины. – Человек продолжал бестолковиться. – Ну или с ней… Не знаю. В больницу тебя доставила бригада «Скорой помощи», а в их услуги, знаешь ли, трезвый водитель не входит.

– Очень смешно… Я знаю, что меня привезли. От твоей машины ключи давай.

– А у меня нет машины. – Ответил Марков С. А.

Между нами повисла пауза. Я пытался сдержать рвущийся наружу гнев, иначе без оторванной головы тут точно не обойдётся, а взять другого, более сообразительного помощника мне негде.

Человек просто хлопал глазами, уставившись на меня искренним, чистым взглядом.

Кстати… Именно в этот момент я заметил интересную особенность, на которую не обратил внимания раньше. Его аура… Она была немного странной. Просто это не сразу бросилось в глаза. Да и не изучал я пристально, моя голова была занята совсем другими проблемами.

Чисто внешне – ничего специфического. Серая, без каких либо вкраплений красного, что говорит об отсутствии сексуальной жизни примерно около года.

Ну ладно, тут судить не берусь. Может он хочет интима только по любви, может только после свадьбы, а может ему просто никто не даёт. Что вообще ни разу не удивительно. Выглядит человек совсем непривлекательно.

Пятна в районе груди. Да. Депрессия, тоска, бла-бла-бла… Это все привычно и понятно. А вот маленький паучок, в данную секунду перебежавший с плеча человека на спину – совсем непривычно и совсем непонятно.

Причем паучок сначала высунулся, заметил меня, а потом испуганно рванул прятаться. Узнать не узнал, но Флёр почуял. Хм… Зачем кому-то из собратьев ставить на этого человека свою метку? Несколько столетий не видел ничего подобного…

Однако, прямо скажем, ситуация была не самая подходящая для научных исследований и выяснений. Мне действительно очень нужно поторопиться. Когда уйду из больницы, уничтожу свои следы. Только так оборвется нить и меня потеряют.

– Хорошо. Машины нет. А что есть? Ты пешком ходишь? – Зашел я с другой стороны.

– Почему пешком? Больница едва ли не в лесу находится. Пилить черт знает сколько. Нет. На велосипеде езжу. – С абсолютно непоколебимым лицом ответил человек.

Я снова замолчал. Попытался представить, как кручу педали в сторону города. Вышло у меня с трудом. Очень надеюсь, что об этом никто не узнает. Позорище…

Больничка находится на окраине, это патологоанатом верно подметил. В районе, который совсем недавно вообще считался областью. А мне нужно попасть на противоположный конец, туда, где элитные поселки. При всем желании, перепрыгнуть расстояние в несколько десятков километров не смогу. Чертовы законы материального…

Решение далось мне с трудом, но другого выхода не вижу.

– Хорошо. Значит, заберу велосипед. Где он?

Я развернулся, собираясь выйти из помещения. В этот момент в коридоре послышались шаркающие тяжелые шаги. Судя по всему кто-то собирался наведаться в морг.

– Твою мать, Иволгин! Забыл про него совсем… – Человек вдруг разволновался, подскочил ко мне, схватил за руку и принялся тянуть в сторону каталки. – Иди сюда! Ложись! Ложись, я тебя прикрою. Пусть думает, что труп на месте. Главное, отчет ему отдать и он уберется восвояси.

– Ты больной?! – Я резко дернул конечностью.

Честно говоря, слишком резко. Вышло это совершенно случайно. Я не ожидал, что часть моей родной силы передастся телу Забелина. Любопытно… А что насчёт регенерации? Нужно проверить при первой же возможности. Мне важно понимать, на что я способен в этом теле.

Маркова С. А. откинуло в сторону на несколько метров. Он ударился спиной о стену, но тут же кинулся обратно. Желание уложить меня на каталку затмевало все, даже логику и разум.

А вообще, конечно, необходимо лучше контролировать себя. Иначе могут возникнуть проблемы.

К счастью, человек был слишком взволнован возможным появлением этого Иволгина, и не обратил внимания на случившееся.

– Лезь говорю! Лезь! – Шипел патологоанатом нервным тоном. Он просто уперся руками в мою спину и настойчиво толкал меня в сторону каталки.

– Чего ты распсиховался? – Я с удивлением посмотрел через плечо на Маркова С.А. – Да пусть узнает, что произошло чудо. Факт внезапного воскрешения скоро станет достоянием вашей больничной общественности. Достаточно им увидеть какие-нибудь новости про сына Забелина или статью в инете. Все равно ведь о том, что я жив, станет известно достаточно скоро.

– На здоровье! Но не сейчас. Иволгин – та еще гнида. Это не человек, это ходячая гниль. Знаешь, что он сделает, когда увидит тебя и поймёт правду? Через час уже все журналисты наперебой будут строчить статьи, в которых капитан Иволгин спас мажора. Лично. Вытащил его из-за порога смерти. Злые врачи чуть не угробили, а этот добропорядочный мент вмешался и все исправил. Мы не разгребем потом дерьмо, которое польётся рекой. У нас больница и без того, знаешь, не самая образцовая. А после стараний Иволгина ее закроют к чертовой матери. Давно слухи такие ходили. Мол, нашу снесут, а новую в соседнем микрорайоне запустят. Это значит, что весь персонал пойдет на улицу. Хрен их кто в нормальную путёвую больничку переведёт…

Договорить до конца Марков С. А. не успел, потому что дверь распахнулась и на пороге появился человек в форме.

Глава 3

Бойтесь своих желаний…

– Я не понял… – Капитан Иволгин уставился на Маркова С. А. выпученными глазами. Сделал несколько шагов вперед, а затем, сурово сдвинув кустистые, выцветшие брови, спросил, – Это что за бомж, Степан? Ты тут что, бомжей привечаешь? Поди еще и спиртом подпаиваешь?

Глаза его были выпучены не только по причине изумления, хотя это тоже имело место быть, они у капитана сами по себе такие. Слегка навыкате.

Слегка… Нет, переформулирую, пожалуй. Просто навыкате. Того и гляди, вывалятся, как у мопса. Еще красные прожилки расползлись сеточкой по белкам. Б-р-р-р… Действительно неприятный тип.

Когда Иволгин открыл дверь и вошел в помещение морга, он, естественно, сразу уткнулся в меня. Вернее, в нас с патологоанатомом.

Однако, мой внешний вид показался ему не заслуживающим доверия, поэтому в ту же секунду капитан переключился на Маркова С. А., рассудив, что все претензии по поводу присутствия посторонних нужно адресовать именно ему.

Я слегка прищурился, пристально разглядывая полицейского. Чтоб оценить ауру, мне нужно переключится на свое, настоящее зрение. Ну да… Щитовидная железа очень сильно не в порядке. Тебе, милок, жить-то осталось не особо долго. Пьянка, обжорство, нервы. А ты всё карячишься, свою значимость пытаешься доказать.

Естественно, ничего такого вслух я не сказал. Вот уж что-что, а жизнь какого-то дурака-полицейского меня очень мало волнует. Людишки вообще дохнут как мухи, что ж теперь. Бабочки-однодневки. По моим, конечно, оценкам и меркам.

Иволгин перевел взгляд с патологоанатома на пустые каталки и его проняло окончательно:

– А где труп? Труп где, я тебя спрашиваю?!

У капитана отвис подбородок, мелко задрожала нижняя губа, будто он вот-вот расплачется, лицо стало обиженное, как у ребенка, которого лишили сладостей.

– Где труп, сволочь ты такая? Ты куда труп Забелина дел, Стёпа? Меня не было меньше часа! Ты спился окончательно, не пойму?! Совсем мозги отказали?

Марков С. А. шумно втянул воздух ноздрями, собираясь ответить, однако полицейский, которого отсутствие трупа сильно взволновало, не стал дожидаться пояснений. Он рванул вперед, едва не сбив нас с патологоанатомом с ног. Мы стояли как раз на его пути. Меня Иволгин вообще оттолкнул рукой в сторону и двумя козлинными прыжками скаканул туда, где по его глубокому убеждению должен спокойненько лежать Забелин-младший.

– Степан… Стёпа… – С надрывом простонал полицейский.

Он замер возле пустой каталки, рядом с которой валялась простыня, уставившись в одну точку. Весь его внешний вид выражал скорбь и уныние.

Иволгин развел руки в стороны, словно птица, которая собирается взлететь, вмахнул ими несколько раз и снова повернулся к нам. Лицо у него при этом было несчастное-пренесчастное.

– Где тело мажора? Ты понимаешь, нас его папаша просто зароет. Мало того, пацана спасти не смогли, так еще и тело просрали. Ты что, Стёпа, потерял труп?

В этот момент взгляд капитана переместился с патологоанатома на меня. Наверное, он заподозрил в краже покойника мутного гражданина, стоявшего посреди морга босиком, в одежде с чужого плеча. Переместился, остановился, а потом… Иволгин нервно икнул, протер глаза и снова кинул. Потряс головой, но ему это не помогло.

– Черт… – Тихо высказался за моей спиной Марков С. А. – Сейчас начнется. А я предупреждал.

– Это… это что? – Иволгин ткнул в мою сторону пальцем.

Видимо, когда он вошел в помещение и увидел босоногого, одетого в какое-то непонятное тряпье парня, на самом деле решил, что злобный патологоанатом привел в гости маргинала. Соответственно, мою физиономию капитан внимательно не рассматривал, а значит сходства с потерянным трупом не обнаружил.

Потом начались мучения и страдания из-за пропавшего покойника. Человеку, в общем-то некогда было включить голову, сопоставить факты, подумать нормально мозгом. Ну или хотя бы получше разглядеть того, кто находится в морге вместе с патологоанатомом. То есть меня.

Сейчас же глаза капитана смотрели ровно в мое лицо и судя по бледности, которая начала расплываться по его физиономии, лицо это он, наконец, узнал.

– Но как? Он… Он ведь… Я не понял… А… Ну…

В отличие от Маркова С. А. полицейский в обморок не упал. Хотя впечатлился, конечно, знатно. Он открывал рот, снова закрывал, потом опять открывал. Все это сопровождалось невразумительным мычанием и междометиями.

– Товарищ капитан… – Патологоанатом тяжело, обреченно вздохнул, собираясь, видимо, озвучить удобоваримое объяснение.

Он шагнул вперёд, аккуратно оттесняя меня плечом. Решил взять весь «удар» на себя. Я с интересом покосился на Маркова. Какой забавный человек…

Даже любопытно, что он скажет? Сложно, наверное, найти оправдание тому факту, что у тебя по моргу вполне бодро перемещается «труп».Однако придётся свое любопытство оставить неудовлетворённым.

Мне очень не хотелось тратить время на глупые человеческие разговоры о том, что может быть, а чего не может. Поэтому я решил вмешаться. Причем вмешаться, минуя этап с детальным выяснением случившегося. Не́когда. Я должен уничтожить след, по которому за мной отправят погоню.

Насколько быстро это случится? Не знаю. И случится ли вообще, тоже не знаю. Прежде я не оставлял свой пост даже на минуту. Должность Владыки Ада – крайне неблагодарная штуковина, сплошные переработки.

Значит так… перейдём к самому главному. Капитан мешает, нужно его отвлечь на кое-что гораздо более интересное. Я в несколько шагов преодолел расстояние между мной и полицейским, положил ему руку на плечо, заглянул в глаза и проникновенно спросил:

– Привет, капитан. В чудеса веришь?

Что любопытно, во взгляде Иволгина не наблюдалось страха или желания разобраться, найти истину. Там плескалась и бурлила обычная человеческая жадность.

Марков С. А. был прав. Мент еще не до конца понял, каким образом сын Забелина оказался жив, но уже лихорадочно прикидывал, что можно выудить полезного из сложившейся ситуации. Полезного, естественно, для себя.

– Ты… Вы… Антон Сергеевич… Ох… Чудо, да? А эти уроды вас… – Иволгин сделал таинственный вид, высунул голову из-за моего плеча, и, бросив нарочито гневный взгляд в сторону бедолаги патологоанатома, продолжил. – Они ж вас это… В покойники записали. Переохлаждения, говорят… А сами…

Мент подался вперёд, наклонился ко мне, едва не уткнувшись носом в мою щеку, и жарко, обдавая кожу горячим, пахнущим прокисшей едой дыханием, зашептал:

– Они вас резали! Да! Массаж сердца. Ага. Брешут, сволочи. Поди, папины конкуренты денег дали. Ага. Но вы не переживайте, я вас спасу. Теперь вы в надёжных руках. Папа будет наверное, очень рад, да? Вы уж не забудьте тогда, Антон Сергеевич, кто вам помощь оказал.

Ощущения от близости этого человека были настолько неприятные, что я, не выдержав, немного отодвинулся.

Ну что ж… Марков С. А. неглуп. Он верно описал поведение капитана, когда тот узнает о чудесном воскрешении мажора. Это хорошо. За недолгое время, проведенное в морге, я решил, что мне, как любому приличному злодею, не помешает приспешник из числа людей. Марков С. А. еще не знает о чести, которая ему выпала, но теперь он – мой личный человек.

Кстати, да. Я – злодей. И по официально признанной версии, и по собственным ощущениям. Пару раз читал, что пишут обо мне в мире смертных. Ну… Не знаю как это расценивать: комплиментом или бурной фантазией. Впрочем, люди обожают преувеличивать то, о чем не имеют ни малейшего понятия.

В былые времена Падшие проявлялись более активно. Мы приходили во снах, обманывали, соблазняли, сбивали с пути. Интересно жили, одним словом. Не то, что сейчас. Вот и остались от прошлых веков последствия в виде страшилок. Хотя, скрывать не буду, боятся нас действительно надо. Особенно меня.

Я – часть той силы, что вечно хочет зла… Гёте так восхитился моими словами, что решил приписать их себе, когда творил своего Фауста. Но сейчас не об этом.

– Антон Сергеевич, вы не переживайте. Я вас заберу отсюда. Отвезу к папе. Папа будет очень рад, да? А эту чертову больницу, мы с вами раком поставим. Ага. – Бубнил без остановки полицейский.

Мы с ментом стояли на приличном расстоянии от Маркова С. А., соответственно, патологоанатом не слышал деталей нашего разговора. Хотя очень старался. Вытягивал шею, крутил головой, пытаясь разобрать, о чем идет речь. Еще пару минут и человек решит вмешаться, а это будет крайне неуместно.

Поэтому я не стал затягивать, сразу перешел к тому, что всегда работает идеально – усмехнулся, затем снова посмотрел в глаза Иволгину и медленно, тягуче произнёс:

– Чего ты желаешь больше всего на свете, капитан? Скажи мне. Произнеси свое желание вслух.

– В смысле? Прямо желание? Настоящее? – Растерялся Иволгин.

В следующую секунду он «поплыл». Его глаза затуманились, дыхание замедлилось. Немного. Совсем чуть-чуть.

Это – эффект от моего Флёра. Люди слишком слабы, чтоб выдержать его, они сразу впадают в состояние похожее на эйфорию. И неважно, что сейчас я в обычном человеческом теле. Неважно, что у меня нет тех возможностей, которые имеются дома. Мое имя – Лучезарный, сила всегда при мне.

– Чего ты желаешь сильнее всего, капитан? – Повторил я, гипнотизируя мента взглядом. – Давай, расскажи свои самые потаённые, самые грязные мыслишки.

– Сонька… Сонька, сука, достала. Сил нет никаких. – Иволгин снова перешел на шепот. Он смотрел на меня, как кролик на удава, и не мог оторваться. Не хотел отрываться. – Я ради нее Машку бросил. Мы с Машкой двадцать лет жили душа в душу… А тут эта появилась. Сиськи, жопа… Молодая. Вся из себя такая секси. Ну и понесло меня. Машку бросил. Выгнал на улицу. На Соньке женился. А теперь совсем спасу нет. Она же, сука, оказывается на квартиру в Москве повелась, на денежки. Я взятки беру. Да…

Капитан резко осекся, уставившись на меня стеклянным взглядом. Лицо его стало растерянным. Видимо, даже под действием Флёра, который в данный момент окутывал полицейского словно кокон, ментовской мозг с трудом сообразил, что озвучивать подобные признания постороннему человеку немного странно. С чего бы ему вообще говорить о своих грешках какому-то мажору? Однако уже в следующее мгновение взгляд Иволгина снова затуманился и он продолжил каяться:

– Взятки, ага. Смотря какой вопросик. Если попроще, так и полтинника хватит. А если нужно решать через чины повыше, то не меньше пары сотен. Мигранты там всякие. Понимаешь, да? Или тут вот недавно одному парню надо было характеристику отличную написать. А парень – клейма негде ставить. В общем, Сонька, сука, со мной из меркантильных интересов связалась. А теперь пилит, пилит, пилит… Все ей денег мало. То на ноготочки, то на платьишко, то на поездку в Дубай. В Дубай! Я сам, между прочим, дальше Анапы хрен бывал.

– Что ты хочешь, Иволгин? – Пришлось перебить капитана.

Его изрядно понесло. Если не вмешаюсь, он мне вообще все грехи расскажет. А я не судья. Это не моя роль. Я – наказание.

– Чтоб не было Соньки. Желаю, чтоб глаза мои её не видели…

Он хотел что-то добавить, но я резко хлопнул его по плечу, не давая пуститься в рассуждения.

– Отлично, капитан. Твое желание услышано. Ты, давай, тут посиди, пока мы с Марковым С. А. свалим из больницы. Договорились? Посиди, подумай. Вон, на каталочку можешь прилечь, кстати. Вижу, уморился. Она не особо удобная, поверь на слово, но сдаётся мне, ты бо́льшего не заслуживаешь.

Иволгин растерянно моргнул несколько раз, потом развернулся, подошел к каталке, сел на нее. Около секунды капитан просто пялился перед собой в пустоту. Его мозг активно пытался сопротивляться воздействию Флёра. Все-таки мы сейчас в человеческом мире. Здесь немного иные законы. Чтоб их… Но все закончилось как и должно.

Капитан закинул ноги на каталку, а потом спокойненько на неё улёгся. Даже ручки чинно сложил на груди. Воля полицейского сломалась окончательно.

– Отлично. – Я удовлетворённо кивнул, затем посмотрел на Маркова С.А. – Идем. Проводишь меня до места, где находится велосипед. Как говорил один умный человек, мы в ответе за тех, кого приручили. Так что ты, Степан, теперь мой ручной… хм… ты мой товарищ, Степан. Я за тебя в ответе.

Конечно, собирался сказать совсем другое. Например, что теперь он – мой ручной зверёк. Полезный человек. Слуга. Однако в последнее мгновение решил не обижать патологоанатома. Естественно, на его душевную организацию мне плевать, дело в другом. Он действительно может быть полезен.

Не дожидаясь ответа, я вышел из помещения морга и двинулся по коридору вперед. Шёл в сторону, откуда слабенько пахло уличным воздухом. Обоняние, конечно, сильно отличается от моего, родного, но гораздо тоньше, чем у простых людей. Неплохо. Я думал, будет хуже.

Итак, вывод… Физическая сила в разы больше стандартов этого мира, Флёр при мне, нюх, зрение тоже. Все не так уж плохо.

Я никогда не бывал здесь сам, лично. Только являлся в виде образов и мыслей писателям, поэтам, художникам. Испытываю слабость к творческим личностям. После Договора все стало еще сложнее. Теперь я нарушаю закон.

Все нарушают. Точно знаю о собратьях, которые изредка устраивают себе гастрольный тур. Но на их проказы Отец закрывает глаза. На мои – нет. Я бросил свой пост, свое рабочее место, чтоб попасть в человеческий мир. За это меня по головке не погладят.

– Стой! Стой, блин! Что за странная логика? Ты в ответе за меня, но помогать тебе должен я? И велосипед, между прочим, у меня недешевый! Слышишь?

Естественно Марков С. А. бросился следом за мной. Я и не сомневался, что будет именно так. Он бежал следом, пытаясь не отставать, и при этом явно горел желанием высказаться.

– Слушай, Антон… А что там с Иволгиным, я не понял? Чего это он улегся?

– Ничего… Устал человек, пусть отдохнет.

Я равнодушно пожал плечами и свернул по коридору к двери, которая вела на улицу. Патологоанатом сделал то же самое. Коридор был узким, поэтому человеку приходилось двигаться за мной, разговаривая с моим затылком.

– Да? Странно. Не замечал за участковым такой покладистости. Он вообще вдруг стал каким-то странным, не находишь?

Я промолчал. Во-первых, совершенно ничего странного не вижу. Полицейский проявил свою суть. Ничто не проходит бесследно, за все приходится платить. Во-вторых, передо мной оказалась серая, обшарпанная дверь. Уличный воздух чувствовался именно оттуда. Прекрасно…

Я толкнул створку, переступил порог и оказался на крыльце. Повернул голову, посмотрел сначала в одну сторону, потом в другую. Аллеи, кусты, деревья. Впереди – ворота и выезд на проезжую часть.

– Где велосипед? – Бросил я через плечо Маркову.

– Так вон, смотри, возле забора. Видишь?

– Отлично. Идём.

Я легко сбежал по ступеням, но тут же раздраженно выругался. Земля была холодной и это чувствовали мои босые ноги. Как непривычно… Холод… То есть, я теперь буду ощущать все, что свойственно людям?

– Слушай, Забелин, а правда, будто тебя папочка в ментовку определил?

Патологоанатом по-прежнему шел следом за мной и ему по-прежнему хотелось задавать вопросы. Возможно, это такая профдеформация. Когда работаешь с молчаливыми покойниками, очень тянет на разговоры.

– Куда он меня определил? – Я резко остановился, нахмурился и посмотрел на Маркова…

– В полицию. В отдел какой-то. Вчера просто видел очерную скандальную статью о тебе. Ты там опять где-то нажрался, обглотался и чего-то натворил. Журналюги всё сняли. Вроде бы говорят, после этого твой отец психанул. Решил отправить тебя в полицию стажёром. Ты же юрфак заканчиваешь.

– В полицию… – Я задумчиво уставился на Маркова, переваривая услышанное.

Полиция – это неплохо. Это даже полезно. Мне подойдет место, где ищут преступников. У них в базе много информации. Для моей охоты это будет весьма кстати. Я тоже ищу преступника. Вора, который украл нечто очень ценное. Именно по этой причине мне пришлось бежать из Ада в мир смертных. Я должен разыскать наглеца. Он посмел обокрасть меня. Меня!!!

– Ох ты ж блин! Что за фигня?! – Человек резко сделал шаг назад, – В твоих глазах сейчас загорелось… Нет, показалось. Наверное, отблеск просто был.

– Да, полиция. – Я кивнул, развернулся и снова пошел к металлическим изогнутым трубам, которые выполняли роль стоянки для велосипедов.

– Да погоди ты. – Марков рванул за мной следом. – Давай договоримся, что и как будешь делать, когда вернешься домой. Ты обещал не рассказывать отцу. Помнишь? Я готов даже пожать тебе руку, извиниться за грубость и попрощаться нормально, по-человечески.

– Мы не попрощаемся. – Я остановился рядом с одним единственным великом, пристегнутым к трубе специальным жгутом. – Ты поедешь со мной.

Марков пару секунд молчал, а потом громко засмеялся. Правда, смех у него вышел недолгий. Видимо, по выражению моего лица он понял, что это была вовсе не шутка.

– В смысле, с тобой? – Он покачал головой и сделал шаг назад. Будто я мог силком утащить его, привязав к заднему колесу велосипеда. – Не собираюсь никуда. У меня работа. Да и вообще… Что за бред? Ты хочешь отблагодарить? Не надо…

– Если останешься, умрешь. – Перебил я патологоанатома. – Не хочу, чтоб ты умирал. Мне опять может понадобиться твоя помощь.

– Подожди! Что за ерунда? – Марков снова покачал головой. Ему мои слова казались очень странными. – Какой-то нелепый разговор. Почему я умру?

– Потому что ровно через пятнадцать минут в больнице начнется пожар. Огонь достаточно быстро охватит все здание. Вернешься обратно, погибнешь вместе с остальными.

– Ты прикалываешься?!

Человек схватил меня за плечо, а потом с силой дернул, отвлекая, между прочим, от важного дела. Я как раз оторвал жгут и внимательно изучал велосипед, соображая, как мы на нем поедем вместе с патологоанатомом. Ну… Педали крутить будет Марков. Это – факт.

Ничему, конечно, не учится Степан. Уже ведь летал по моргу, бился об стену. Опять лезет со своими пиханиями, толканиями и хватаниями. Он даже не понимает, насколько близок к смерти в этот момент. Если бы не сложившаяся ситуация, уже давно от Маркова С. А. остались бы кровавые ошмётки. Люди… Абсолютно бестолковые существа. Землеройки и то сообразительнее.

– Никогда так не делай. Еще раз дотронешься, убью. – Я тряхнул плечом, скидывая руку Степана. – А ты мне нужен. Помощь твоя нужна.

– Какая, на хрен, помощь?! Ты про пожар сейчас не в серьёз же? Ты не можешь знать этого.

– Могу. У меня, видишь ли, после клинической смерти открылся… как это говорят… третий глаз. Предсказываю будущее. Да. Вот точно тебе говорю, будет пожар. Здесь все сгорит до тла. Поэтому ты сядешь на этот чертов велик, а потом отвезёшь меня в чертов дом, где живу я и мой чертов отец. Так понятно? Я должен кое-кого найти. Мне нужен человек! В смысле… надёжный человек.

Я замолчал. Злость во мне становилась все сильнее. Что за тупость?! Зачем я сейчас оправдываюсь перед смертным? Уговариваю его не подыхать.

Но тут же в голове сам собой возник ответ. Не «зачем», а «почему». Паучок. Вот что зацепило мое внимание. Да, я действительно считаю полезным помощника-человека. Информация, оставшаяся от Антона, крайне скудная. Кроме того, в любой экскурсии местный гид – важный фактор.

Но при желании, заменить Маркова С. А не так уж сложно. А вот метка неизвестного Падшего, она меня сильно удивила. Я просто-напросто не понимаю, кому из братьев мог понадобиться конкретно этот человек. В нем нет совершенно ничего особенного.

Марков тоже молчал. Причем, у него был такой странный взгляд… Он словно вообще не слышал, что я сказал только что.

Патологоанатом обернулся назад, посмотрел на серое, окутанное тьмой здание больницы, потом снова повернулся ко мне.

– Ты… Черт… Я не знаю, что у тебя с башкой, но… Там же люди! Скажи, что это была шутка. Что у тебя крыша поехала!

Видимо, мое лицо выглядело все таким же убедительным. Потому что ровно через секунду Марков выругался матом и рванул обратно к больнице.

– Ну что ты будешь делать… – С раздражением высказался я, уставившись вслед человеку.

Жаль. Очень жаль. Он не только подходил для моей миссии, еще было интересно выяснить насчет паучка. Я так понимаю, сейчас Степан начнет активно спасать людей. Это – на здоровье. Успеет? Молодец. Нет? И такое бывает.

Люди мне не мешают. Мне мешает больница. След, по которому можно разыскать беглого Падшего. Но на всякий случай, найду-ка я другого подручного.

Больница должна сгореть. Через пятнадцать… А, нет. Уже через десять минут пожар вспыхнет в морге. Огонь очень быстро распространится по всем трем этажам. Здание маленькое.

Мой след уничтожит только пламя. Других вариантов нет. Так что, как говорил один забавный человек: ничего личного, только бизнес.

А капитан Иволгин… Он еще не знает, его желание исполнится, ровно как он его озвучил. «Чтоб глаза мои ее не видели» – так ведь высказался полицейский? Вот именно Иволгин однозначно останется жив, но…

Ожеги на лице будут слишком сильными. А на лице у людей что? Правильно. Глаза. Так что, всё как просили. Получите, распишитесь. Больше не увидит Иволгин свою молодую жену. Он вообще больше ничего не увидит. Его ждет стопроцентная потеря зрения.

Я перекинул ногу, устроился на сиденье, и, виляя из стороны в сторону, поехал к воротам.

Ну что ж… Охота началась. Теперь я – Антон Забелин и мне нужно найти того, кто посмел украсть мою вещь. Мою!

Когда найду воришку… Хм… Это будет самая памятная встреча в его жизни. Я знаю, перейти Границу, попасть в Ад и вернуться обратно человек не мог. Вором был кто-то из моих родичей. Низшие сущности не посмели бы. А спрятал украденное этот безумец здесь, в мире людей. Я должен разыскать пропажу. Пока Отец не разыскал меня.

Глава 4

Жизнь бьёт всех…

Пили́ть до элитного поселка, где жил настоящий Забелин, пришлось почти два часа. Хорошо, что в воспоминаниях мальчишки имелись точные координаты в виде адреса и картинок, по которым я ориентировался. Ну еще, конечно, весьма приятной неожиданностью оказалась моя способность чувствовать направление. Не абы какое направление, естественно, а то, куда нужно двигаться в данную секунду. Сюрприз!

Это было похоже на легкий зуд в кончиках пальцев на руках и ногах. Забавно… Видимо, я очень хочу попасть в поселок, где жил Антон Забелин, поэтому суть того, кто исполняет желания, усердно подсказывает телу, куда нужно двигаться.

Внезапно обретенная способность оказалась ужасно кстати. Где-то через полчаса я понял, что информация в голове мальчишки похожа на сильно испорченный навигатор. Судя по всему, пацан неоднократно возвращался домой пьяным после гулянок по увеселительным заведениям Москвы. Из-за этого траектория, по которой я ехал, периодически начинала петлять, настойчиво пытаясь свернуть в злачные места.

Оказаться где-нибудь в центре города у меня желания не было, поэтому, когда в мыслях появлялась картинка, как этот придурок мчит по ночным улицам в компании точно таких же нетрезвых придурков, я сразу переключался на следующий кусок воспоминаний, чтоб понять, где верное направление. Ну и заодно прислушивался к зуду во всех конечностях.

Поначалу моя «велопрогулка» выглядела вполне спокойной, если не считать того факта, что пришлось ехать на двух колёсах. Мне! Если кто-нибудь в Аду узнает, как я крутил педали босыми ногами… Нет. Не узнает. Убью любого, кто разнюхает эту информацию.

Еще, как назло, сильно похолодало. Свежий весенний ветер пробирал мое новое тело до самого нутра. Способность людей чувствовать все эти физические ощущения раньше казалась мне крайне интересной. Они знают что такое вкус, получают удовольствие от пищи. Они знают, что такое «холодно», «горячо» или «больно». Круто же!

Так вот… Готов признать свои мысли нелепыми. Я продрог, как уличный пес, и ничего, совершенно ничего интересного или приятного в этом нет!

Активная работа ногами не облегчала мое положение. Чертов ветер, сырой и какой-то отвратительно мерзкий, забирался прямо под свитер, превращая мою кожу в гусиную шкурку. Мне даже пришлось увеличить температуру тела. Немного, без фанатизма. Не стоит забывать, люди – крайне хрупкие существа. Слегка сильнее нажмёшь не в том месте и все, сломалась игрушка.

К счастью, мой внешний вид если и привлекал чье-то внимание, его оценивали как проявления чудаковатости. Никто не пытался остановить парня на велике, одетого так, будто на улице лето. Наверное, думали, что подобное выражение психических отклонений всяко безопаснее каких-нибудь других вариантов. К тому же, для велосипедистов имелась отдельная полоса, я не мешал потоку машин, несущихся вперёд, а значит, меня даже никто не проклинал и не обзывал матерными словами.

Конечно, я бы предпочел оказаться в какой-нибудь удобной, комфортной тачке. Мчался бы на ней в сторону нужного поселка, откинувшись в кожаном сидении. Давно, кстати, мечтал попробовать.

Мы ведь частенько наблюдаем со стороны за человеческим миром. Я вообще многое из этой жизни хочу попробовать. Кроме экспериментов, связанных с телом! Достаточно босиком походить по земле и прогуляться в легкой одежде при уличной температуре чуть выше десяти градусов. Этого я уже накушался. А вот насчёт технических возможностей и благ человеческого мира – тут да. Тут я готов испытать все возможности на себе.

Однако конкретно в данный момент не приходится выбирать. Дурацкий Степан Марков, патологоанатом и любитель спасать чужие жизни, к своим тридцати пяти годам даже не смог заработать на приличную тачку. Черт с ним, можно было и на неприличную. Но нет. Любопытно, это отсутствие алчности в человеке или отсутствие мозга?

Где-то через час стало понятно, все-таки босоногий велосипедист – явление более редкое, чем велосипедист обутый и одетый по погоде. Пусть без агрессии или злости, но водители все равно на меня оглядывались, а некоторые даже высовывались из окон, чтоб со смехом прокомментировать внешний вид.

Поэтому, дабы не совершить какой-нибудь опрометчивый поступок, я «ушел» с дороги в сторону леса. Никогда, никто не позволял себе смеяться над Князем Ада. Это очень опасное дело. Здесь же тупые смертные через одного гоготали, тыкали пальцем и выкрикивали различные шуточки в окна своих автомобилей. Несколько человек вообще высунули руки с зажатыми в них телефонами и пытались снимать видео. Я просто-напросто побоялся, что не сдержусь и устрою массовое избиение смертных.

Такой поворот сразу сорвет все планы. Сведет затраченные мною усилия к нулю. Я, между прочим, ухитрился сбежать из Ада. А это, скажу честно, вообще ни разу не просто. Тем более тому, кто тысячелетиями сидит в Аду сторожем.

Конечно, официально я ношу титул Князя, но иногда мне кажется, это – просто какая-то очередная шутка Отца. По сути моя главная задача – караулить низших демонов, чтоб они не передрались; контролировать Падших, чтоб они не поубивали друг друга, следить за Тюрьмой, в которую после Распределителя попадают призраки. Охренительный Князь! Охренительно веселая жизнь!

В общем, во избежание массовой гибели смертных, я свернул с главной дороги. Тем более, судя по ощущениям, здесь имелась возможность срезать путь по колее, петляющей между деревьев. Посёлок уже находился где-то рядом, я чувствовал его, как усталый путник чувствует скорый отдых.

Вот тогда и возникла ситуация, привлекшая мое внимание. Скромная такая, небольшая ситуация, в виде притаившейся за кустами машины с чёрными тонированными стёклами.

В общем-то, я бы, конечно, проехал мимо. Какое мне дело до непонятных автомобилей, прячущихся в ночном лесу. Может, какая-нибудь особо нетерпеливая парочка решила уединиться.

Если бы не одно «но».

Когда поравнялся с теми самыми кустами, за которыми стояла тачка, вернее, когда я почти проскочил это место, мне в спину внезапно потянуло знакомым, еле ощутимым запахом ванили.

– Ух ты…

Я резко остановился. Принюхался. Так и есть. Ваниль. Сладкая, щекочущая мое тонкое обоняние. И что-то мне подсказывает, вряд ли в лесной чаще какой-нибудь идиот построил кондитерскую. Даже человеческие заскоки и прибабахи имеют границы. Белочки и ёжики на роль любителей Латте с булочками точно не годятся, это понятно каждаму. А значит, совсем рядом охотится суккуб. Другого объяснения быть не может.

К тому же, их ваниль, она особая. Ее хочется вдыхать бесконечно, пока не закружится голова. Чертовски приятный Флёр у суккубов. Другой вопрос, что для меня он не несет угрозы. Я же не человек. А вот людишки сразу впадают в состояние дурманящего разум возбуждения.

Я обернулся через плечо, потом сдал назад, перебирая босыми ногами по холодной земле. И уже после этого разглядел машину, которую прикрывали ветви и ночная мгла.

Это был здоровый внедорожник. Дорогой. Хм… Очень дорогой. Казалось бы, крохотная деталь, но она имеет большое значение.

Мало того, конкретно это место не является зоной для охоты, иначе я почувствовал бы маячки, которыми отмечены все подобные территории, так еще владелец автомобиля точно не может быть ни маргиналом, ни ассоциальным элементом. Тут одна только машина потянет на высокий статус и миллионный счет в банке. Подобные персонажи не наши клиенты.

Что-то не припомню в Договоре наличие пункта под звездочкой, написанного мелким шрифтом, где указывались бы исключения из правил. Потому что исключений нет. Охота случается только в строго обозначенных местах, в качестве объекта охоты выступают строго обозначенные личности. Точка!

Даже если представить, что в данной ситуации фигурирует крайне неумный суккуб и она промахнулась, это все равно выглядит странным. Дамочка сразу поняла бы, что выбрала не ту жертву. Про нарушение границ охотничьих угодий я вообще молчу.

– Где же ты малышка? Папочка поймал тебя за баловством… – Усмехнулся я ночной темноте, будто суккуб могла услышать мой тихий голос и ответить.

Затем покрутил головой по сторонам, пытаясь уловить направление, откуда шёл аромат. Ваниль пахла еле слышно, приглушённо. Значит, расстояние между нами не меньше нескольких десятков метров.

По большому счету, мне не должно быть дела до происходящего. Суккуб вышла из-под контроля и решила быть самостоятельной девочкой? Так пусть с ней разбирается Астарот. В конце-концов эти двинутые на сексе демоны – ее подопечные. Но… Что-то коробило мое внутреннее естество. Что-то зудело и чесалось в районе мозжечка.

А потом, в следующую секунду, я понял, что именно. Аромат! Там присутствовала не только ваниль. Там еще чувствовался лёгкий запах тлена. И это означает лишь одно. Охота суккуба закончилась печально для самого суккуба.

Где-то рядом пролилась кровь демона. А это уже охренительно тревожный звоночек. Ни один смертный не в состоянии сопротивляться воздействию этих страстных дамочек. Тем более, ни одному смертному точно не придёт в голову в момент соития с прекраснейшей из прекраснейших женщин перерезать ей глотку.

Однако и в данном случае имеется поправочка. Перерезанная глотка не причинит суккубу особых неудобств. Эстетически, конечно, некрасиво, и демоница обязательно расстроится, они все таки очень ценят свой внешний вид, но практически – эффекта ноль. Она просто регенерирует тело сосуда и все. Чтоб убить суккуба, требуется специальное оружие, смазанное специальным средством.

Рецепт достаточно прост. Возьмите полынь, люпин, белену, чеснок, дикую вишню, фенхель или сладкий чеснок. Не забудьте овечий хмель и «язык гадюки». Добавьте «заячье» и «епископское» снадобья. Поместите все это в сосуд. Проставьте сосуд под алтарь и отслужите над ним девять месс. Вскипятите содержимое сосуда в масле и овечьем жиру. Добавьте освященной соли. А вот уже после этого возьмите получившуюся смесь, натрите ею серебряный клинок и при удачном стечении обстоятельств воткните его суккубу в левый глаз.

Между прочим, я не шучу. У Астарот извращенное чувство юмора. Когда Падшая создавала конкретно этих низших демонов, шутки ради поместила им сердце именно в левую глазницу. Оно, это сердце, чисто внешне выглядит как грецкий орех. Там еще нужно ухитриться попасть.

В общем, как ни крути, случайности исключены. Суккуба убили целенаправленно. И это радикально все меняет.

В мире смертных кто-то больше не хочет быть куропаткой? Но кто? Количество людей, знающих о Договоре и о существовании потустороннего мира, очень маленькое. Едва ли наберётся десяток человек. И все они стоят у власти. Им просто не выгодно нарушать Договор. Это причинит непоправимый вред.

– Так… Ладно…

Я слез с велосипеда, осторожно положил его на землю. Двигался бесшумно. Под моими ногами не дрогнула ни одна дохлая травинка на еще пока мерзлой земле.

Внутри меня конечно раздирали противоречия. Если по какой-либо причине я ошибся и суккуб жива, она почувствует мой Флёр. Может, не сразу поймёт, кто перед ней, но уж Падшего опознает точно. И конечно, дамочка в один момент сообщит об этом куда следует. То есть я выдам себя в первые же часы пребывания среди людей.

Вторая мысль, которая заставляла меня медленно перемещаться в глубь леса, туда, откуда пахло ванилью, – я не ошибся. Я не могу ошибаться. Этот чертов тлен… С каждым шагом он раздражал мое обоняние все сильнее и сильнее. Кровь демона. Однозначно. Несомненно.

И вот когда запах стал невыносимо резким, случилось нечто крайне странное и неожиданное. Прямо на меня выскочил… наверное, человек… Честно говоря, это было настолько резко, что я впервые за свою очень долгую жизнь остолбенел и не смог рассмотреть нападавшего. Вернее, он не совсем нападал. Он просто с силой оттолкнул меня в сторону, а затем бросился бежать, перескакивая через кусты. Буквально пару секунд, и этот ненормальный бегун скрылся за деревьями.

– Если еще какая-нибудь сволочь дотронется, ударит, пихнет или просто дёрнет мое новое тело, это закончится плохо… – Раздражённо сообщил я вслед умчавшемумя силуэту. Естественно, отвечать мне никто не собирался, да я и не рассчитывал.

Мог ли я его догнать? Мог. Но рядом истекала кровью демон. И я не осмелился бросить ту, кто погибала в чужом мире. Девочку нужно отправить обратно, домой. Иначе здесь, в этом месте заведётся крайне злая, агрессивная сущность, рядом с которой даже призраки покажутся милейшими котятами. Черт бы с ним, однако подобные всплески энергии крайне нежелательны. Особенно неподалеку от моего нового места жительства.

Я сделал еще несколько шагов вперед и почти сразу уткнулся в то, что искал.

Суккуб лежала на земле, широко раскинув конечности. Поза девушки, как и задранная до бёдер юбка, однозначно говорила о том, что процесс охоты совсем недавно шёл достаточно успешно.

Ее симпатичная, полупрозрачная блузка оказалась полностью расстегнута. Красивая, идеальной формы грудь была неподвижна. Бюстгалтер, естественно, отсутствовал.

Девочка уже не дышала. И да, в человеческом облике мы тоже дышим. Но только не эта конкретная демоница. Ее срок пребывания в мире смертных закончился против воли. В левом глазу суккуба торчала тонкая серебряная спица.

– Да ладно… – Я покачал головой, не веря своим глазам.

Не менее идеальное лицо суккуба даже после смерти сохранило выражение удивления. Она явно не ожидала такого поворота событий. Смерть в ее планы точно не входила.

– Любопытно…

Я подошел совсем близко, наклонился, протянул руку, а затем с неприятным «чуваком» вытащил орудие убийства. Покрутил его, понюхал. Точно серебро. И состав, которым смазали спицу, именно такой, каким должен быть.

Что за умник это сделал?!

В любом случае, догнать человека я уже не смогу. Вдалеке резко загорелись фары и раздался звук скрывающегося с места автомобиля. Этот гадёныш не стал тратить время, сразу умотал подальше от места своего преступления.

– Малышка… Ну что ж ты так? Неужели не почувствовала опасности?

Я сел на корточки возле демоницы, положил ладонь ей на лоб, а потом произнес слова, необходимые для того, чтоб Флёр суккуба освободил тело.

В ту же секунду по земле пробежал лёгкий ветерок. Я почувствовал его босыми ногами.

Девочка ушла, вернулась домой, чтоб стать частью своего родного мира. Вернее, конечно, не она, а то, что было ее сутью. Люди называют это душой. Мы называем это Флёром. У демонов нет души.

Убедившись, что все кончено, я снова поднялся на ноги и, не оглядываясь, пошел к дороге. Тело, конечно, никуда не исчезло. Суккубы берут сосуды взаймы. Для этого они выбирают самых красивых смертных, используют их для своих нужд.

Сотрудничество отдаленно похоже на Лицензию, которую получают практики. Только в данном случае со стороны суккуба будет помощь иного характера. Симпатичной смертной девочке начнут поступать различные предложения, которые сделают ее знаменитостью. И сами девочки, кстати, не знают, что их используют сладострастные демоницы.

Суккубам не нужно согласие сосуда. Они чувствуют женщин, глубоко несчастных, страдающих, готовых на все, лишь бы заглушить свою боль. Как правило, дети Астарот выбирают девушек, переживающих крайне трагичное расставание.

Естественно, когда в глаз воткнули что-то очень острое, серебряное, опасное, и когда внутри в этот момент находился демон, сосуд погиб быстрее, чем его содержимое. Поэтому завтра утром или через неделю, какой-нибудь любитель лесных прогулок наткнется на труп молодой женщины, убитой извращенцем. Судя по тому, что я увидел, сексуальные игрища были в самом разгаре.

Ну или никто не наткнётся. Тогда красивая девушка станет перегноем. Бывает и такое. В любом случае, главное, что судьба призрака ей не светит. Суккуб постепенно пожирает душу сосуда. А что делать? Демоны – хищники. Конкретно эта смертная, похоже, использовалась суккубом давно. Внутри нее теперь пустота.

И вот вопрос… Это кем надо быть, чтоб во время контакта с демоницей похоти оставаться в трезвом уме? Хотя, когда черная фигура толкнула меня, я не почувствовал ни капли знакомой демонской сути в ней. Это точно был человек.

Я вернулся на дорогу, покрутил головой по сторонам. Естественно, машины уже не было, это понятно. Убийца смылся сразу. Велосипед лежал там, где я его оставил. Видимо, его не заметили или просто не обратили внимания.

Я взял свое транспортное средство, уселся на него и поехал в сторону, где должен находиться посёлок. Страдать над телом уже обычной смертной – глупо. Бегать с ним по лесу, чтоб спрятать – тоже. В конце концов, на данный момент это всего лишь труп девицы, оказавшейся не в том месте и не в то время. Если ее найдут, полиция придет именно к такому выводу. А вот о том, кто на самом деле убил суккуба, я еще подумаю. Но позже. Конкретно сейчас мои размышления ничего не решат.

Хотя, вопросики, конечно, имеются. Если кто-то из обычных, не посвящённых в информацию о Договоре, людей узнал о демонах – это плохо. Если кто-то из обычных людей начал убивать демонов – это совсем из ряда вон! Этак мы рискуем обрести огромную кучу проблем на свою голову. Раз уж так вышло, что в данный момент я нахожусь в мире смертных, нужно сразу, на корню решить столь безобразную ситуацию, пока она совсем не вышла из-под контроля.

Крутить педали пришлось еще около часа. Когда вдали показались огни домов, я даже выдохнул с облегчением:

– Ну наконец-то!

Поселок и правда выглядел вполне себе элитным. Дорогие строения, ровные, красивые кустики, аромат человеческих грехов. И да… Они действительно пахнут, людские грехи. У каждого – свой запах. Так вот в поселке, судя по тому, что определил мой нос, процветают алчность, гордыня, гнев, зависть, похоть, уныние, чревоугодие. Короче, все семь. Ох уж эти олигархи…

Элитное местечко окружала высокая ограда, через каждый метр утыканая камерами слежения.

Боятся за свои никчемные жизни. Думают, будто охрана, которой платят более чем приличные деньги, защитит их, если внезапно окажется, что настал момент расплаты. Говорю же, как дети, честное слово.

Дорога, по которой я выехал из леса, шла ровно к поселку. Возле центрального въезда на территорию обнаружилось небольшое кирпичное здание, похожее на домики поресенка Наф-Наф, и шлагбаум, который медленно поднялся, как только я подъехал совсем близко.

Видимо, мое появление заметили с помощью камер. Интересно, что из домика никто не появился и вопросов никто не задавал. Так понимаю, Антон Забелин – личность известная.

Служба безопасности, а домик здесь находился именно для этих товарищей, сразу опознала человека, явившегося в ночи босиком, на велосипеде. То, что средство передвижения было выбрано слегка необычное, никого не удивило. Впрочем, насколько могу судить по воспоминаниям мальчишки, ожидать от него можно было что угодно. Он и не в таком виде много раз возвращался домой.

Я въехал на территорию и медленно двинулся в сторону, куда меня вело чутье хреново прошитого «навигатора» воспоминаний пацана.

В этот момент дверь домика Наф-Наф тихо скрипнула, но не отворилась. Видимо, кто-то особо любопытный наблюдал в щёлочку, со стороны, как Антон Забелин изволил домой вернуться.

Я не стал оглядываться. Мне вообще было плевать на какого-то тупого охранника, который по какой-то не менее тупой причине решил выглянуть из-за двери. В моей голове и без этого роились мысли, требующие осмысления.

Итак, первый шаг сделан. Я – в мире смертных, у меня подходящее тело и удачно сложившиеся вокруг этого тела обстоятельства. Теперь я спокойно могу заняться тем, ради чего явился в этот мир.

Глава 5

Один раз – случайность, два – закономерность…

Сон… Какая любопытная штука. Я впервые за несколько тысячелетий спал. Мало, коротко, но спал. Мне даже вроде бы что-то снилось… Не помню.

Я ужасно устал, пока добирался до дома. Поэтому, едва попал внутрь особняка, сразу же, игнорируя выскочившего при моем появлении мужика в униформе, отправился на поиски спальни мальчишки.

Мужик бежал за мной и о чем-то пытался спрашивать. В ответ ему прямо в лицо прилетел свитер. Видимо, это был достаточно веский аргумент. Мужик замолчал и предпочёл ретироваться, пока вслед за свитером на его физиономии не оказались и штаны, которые я демонстративно начал расстёгивать. Напомню, под штанами у меня – исключительно голое тело.

Одежду я начал стягивать на ходу вовсе не для того, чтоб щеголять обнаженным. Тоже мне, радость. Просто она пропахла отвратительным человеческим потом и ужасно, на мой взгляд, воняла. Нетерпелось избавиться от этого запаха. То есть я теперь еще и потею. Ну вообще зашибись!

Ориентируясь по воспоминаниям мальчишки, я нашёл нужную спальню на втором этаже, стянул, наконец, штаны, рухнул в постель и в одно мгновение провалился в вязкую пустоту. И вот теперь, что именно происходило в сновидениях, не помню. Хотя, судя по ощущениям, что-то точно происходило.

Надеюсь, это не были эротические сны. Очень обидно впервые отхватить порцию легкого по́рно во сне, а потом забыть. Тем более, скажем прямо, дома мы лишены подобных радостей, в том числе, на яву. Ад – достаточно суровое место, скажу я вам.

Низшие демоны в своем первозданном виде, особенно суккубы, далеко не так хороши, как их рисуют в комиксах и какими они являются смертным. При взгляде на детей Астарот совсем не хочется совокупляться. Их острые шипы, растущие на спине, слегка вытянутые лица и острые зубы упорно напоминают мне тираннозавров с титьками. А я, как бы, не любитель всех этих извращений. Что бы обо мне не думали людишки.

Если бы смертные мужчины могли видеть, кто именно их соблазняет, находясь внутри красивых женщин, думаю, психологические травмы и проблемы с потенцией им обеспечены.

С остальными, например, с теми же Парками, общаться приятнее, но тоже не особо складывается. Эти беловолосые дамы выглядят чуть приличнее суккубов. Их облик ближе всего к человеческому. Но они без перерыва трындят о будущем, описывая его в мельчайших деталях. Причем будущее, как правило, недалёкое и даже не всегда мое.

Мало приятного, скажу я вам, когда относительно симпатичная демоница, жарко шепчет в ухо, как я завтра пойду кормить Цербера, который всю ночь срыгивал грешниками из-за их чрезмерно высокого уровня токсичности. Потом наведаюсь к Кракену, у которого случилось несварение по той же причине, что и расстройство у Цербера. И какой именно призрак попытается сбежать из Тюрьмы.

А потом вообще вдруг начинает рассказывать мне о смертном, который вот-вот попадёт под машину, отчего его кишки раскидает по дороге. Парки очень любят делать свои предсказания детально. Описывая мельчайшие подробности. Ну и какой в этот момент может быть интерес? Только один. Оторвать от себя Парку, виснущую на моей шее, и свалить подальше.

Думаю, именно поэтому низшие всегда таскались сюда, в мир смертных. Исключительно ради плотских утех. Местные дамочки – как воздушный крем на пропитанном сиропом торте. Сплошное удовольствие и для глаз, и для рук, и для всего остального.

Кстати, да… Эту сторону человеческой жизни я точно исследую. Раз уж выпал такой шанс. В Аду с интимными игрищами и радостями секса большой напряг. Причину я уже объяснил.

А как же Высшие демоны, спросите вы? Замечательно! – отвечу я. Мы, к счастью, сделаны по образу и подобию сами знаете кого.

Но среди Падших имеется лишь одна женщина – Астарот. И тут вырисовывается новая куча проблем.

Во-первых, она – моя условная сестра. Отец нас вроде как из одного энергетического поля создавал. А во-вторых, даже если бы не было факта родства, Астарот такая сука, что самое последнее, о чем рядом с ней думаешь – это страсть.

Единственное желание, которое появляется в присутствии Падшей – взять что-нибудь потяжелее и стукнуть ее по голове. Толку, конечно, никакого, но приятные эмоции гарантированы. Она так громко орет и визжит, когда ей что-то не нравится – настоящее наслаждение для моих ушей.

Поэтому, если сон был эротическим – очень жаль. Вот если снились какие-нибудь кошмары, то ок. Тут я не против провалов в памяти. Кошмаров мне в Аду хватает выше крыши.

Ну что скажу… В любом случае пока сон – это единственное приятное состояние в мире смертных. Хотя очень непривычное. Расслабляет.

Честно говоря, не ожидал, что тело мальчишки сохранит свойственные ему функции. С другой стороны – конечно, не ожидал. Чего удивляться? Я много еще не знаю. Как-то не случалось Падшим шляться среди людей, напялив на себя личину человека. Совершенно несправедливо, на мой взгляд. Низшие постоянно таскаются туда-сюда. Хотя они вроде как уступают по статусу Падшим.

Я потянулся и попытался повернуться на бок. Ключевое слово – попытался.

– А-а-а-а-х ты ж дрянь такая!!! Твою мать!!!

Мой гневный возглас разнесся по всей комнате и есть подозрение не только по ней. Думаю, меня услышали в том числе обитатели соседних домов. Даже птицы с дерева, стоявшего рядом с окном, испуганно сорвались с веток. На всякий случай. Мало ли. Потому что я заорал в голос.

Тело болело ужасно. От макушки до пяток. Всё. Целиком. Ноги, руки, каждый сантиметр. Мне кажется, даже волосы на голове, и те сводило от боли. Чертов велосипед! Что вообще люди находят в этом хорошего? По мне – абсолютно бесполезная, опасная для организма трата энергии.

Это был первый и последний раз! Больше никакакого здорового образа жизни. Впрочем, насколько могу судить по воспоминаниям настоящего Антона, он подобной ерундой никогда не страдал. В его случае – обратная ситуация. Мальчишка вел максимально нездоровый образ жизни. И если бы не патологоанатом со своим скромным подходом к бытовым, материальным вещам, ситуация оставалась бы неизменной.

Я умотался в усмерть с проклятым велосипедом именно потому, что мальчишка тяжелее бутылки виски в руках ничего не держал. У меня теперь такое впечатление, будто любое, даже самое крохотное движение, отзывается болью в каждой клеточке.

К черту! Нужно быстрее искать вора, который посмел украсть мою личную вещь, и возвращаться в Ад. Все. Достаточно. Это была познавательная экскурсия, больше не желаю испытывать то, что испытывают люди. Фу!

Я осторожно лег на спину, закрыл глаза и замер. Мне срочно требовалось поработать над новым собой. К сожалению, сильно много толку от этого не вышло. Потому что из-за хрупкости человеческого тела я не могу менять структуру мышц.

Проклятые законы материального мира! Боль ушла, но не до конца. Она просто слегка притихла. Вернее, я ее слегка притупил. Снизил болевой порог и все. Пожалуй, это единственное, что могу сделать в сложившейся ситуации.

– Антон Сергеевич! Антон Сергеевич!

В дверь спальни громко постучались. Голос женский, молодой. Наверное, кто-то из прислуги. Я слегка напряг сознание, пытаясь идентифицировать девушку по воспоминаниям мальчишки.

Тишина. Пустота. Он людей, которые работают в доме, считал кем-то навроде полезных вещей. Я даже голос опознать не могу, потому что для него все эти голоса были одинаковыми. Кухарка, горничная, еще одна горничная… Размытые, мутные лица…

Зато перед глазами появилась вдруг картинка – симпатичная женская задница, обтянутая темной тканью униформы. Весьма, кстати, приятная на вид и, предположительно, на ощупь тоже.

Судя по всему, этот голос у мальчишки ассоциировался исключительно с задницей. Лицо он не запомнил. Я даже почувствовал на ладони некоторое ощущение упругости женского тела. Будто прямо сейчас потрогал то, что увидел.

Вообще замечательно… Пацан вроде бы уже не подросток, однако он очевидно страдал гормональными всплесками. К примеру, мог подойти к горничной и схватить ее за пятую точку. Ах, ты, маленький говнюк. Пользовался своим положением. Знал, ничего ему не будет за подобные выкрутасы.

– Антон Сергеевич, вам пора! Сергей Антонович будет сильно ругаться.

Девушка оказалась крайне настойчивой и отступать явно не планировала.

– Антон Сергеевич… Сергей Антонович… У людей такая скудная фантазия? – Тихо высказался я в потолок.

Видимо, речь шла об отце мальчишки. Когда я произнёс имя, внутри что-то дернулось. Не внутри меня, конечно. Лично я не имею отношения ни к каким Сергеям и уж тем более Антоновичам. А вот для пацана этот человек что-то значил. Правда… Я прислушался к реакции тела. Хочется взять что-нибудь потяжелее и швырнуть об стену. Ну что ж… В этой семейке тоже имеются сложности с взаимоотношениями отцов и детей…

– Антон Сергеевич…

– Что?! – Рявкнул я, теряя терпение.

Какая настырная девка. Ломится в дверь, будто умалишённая.

– Вам пора на… – Девушка внезапно замялась, а потом сдавленно пискнула в крохотную щелочку между створкой и дверным косяком. – На работу.

Это оказалось слегка неожиданно. Причем, горничной подобное заявление тоже далось с трудом. Она слово «работа» произнесла так, будто ее язык отказывался говорить столь нелепые вещи вслух.

Мне? На работу? Абсурдность ситуации была настолько велика, что я, не выдержав, тихо рассмеялся. Люцифер ходит на работу в мире смертных. Это – свежий анекдот.

Однако, в следующую минуту вспомнились высказывания Маркова. Патологоанатом говорил, будто отец определил мальчишку на стажировку в полицию… Похоже, речь идет именно об этом. Плохо, что воспоминания сосуда имеются лишь частично.

– Антон Сергеевич… – Жалобно протянула девушка из-за двери. – Я понимаю, вы вчера… вернее, сегодня… вернулись слишком поздно… то есть рано… Да еще в таком виде… Сергей Антонович велел строго-настрого, поднять вас пораньше и отправить в отдел полиции. Если я нарушу приказ, меня уволят.

Я молча пялился в потолок, соображая, как лучше поступить.

Видимо, отец мальчишки действительно вышел из себя и решил его проучить. В воспоминаниях имеются ситуации, когда крепкий высокий мужчина с голубыми глазами кричит, размахивает руками, злится. Это – Сергей Антонович Забелин.

А я… Что нужно сейчас мне? Если очень быстро разыщу вора, смогу так же быстро вернуться домой. Но! Всегда есть то самое «но».