Колебимые

Глава 1. Сапфир

На широком весеннем лугу, слегка уходящем в холмы, недалеко от песчаной речушки стоит русоволосый ребёнок. Он стрижен под горшок, на нём бедный льняной мальчишеский наряд – всё выдаёт отрока крестьянина. На его плечах висят лямки твёрдого кожаного рюкзачка, а в самих руках он держит чьи-то аккуратно сложенные пожитки. Чуть поодаль на земле лежит раскрытая шкатулка с пустующим местечком для какой-то ценности.

Изображая озабоченный недовольный вид, он следит за чем-то колыхающемся в весьма густой растительности.

Там, внизу, высокие стебли дикой травы и прочих очень непримечательных растений с листочками закрывают собой небосвод, пропуская лишь редкие лучики солнца. Маленький человечек – не больше шести сантиметров в рост – совсем без одежды аккуратно ступает по мягкой почве, отводит стебли растений шерстистыми ручками, усердно пытаясь что-то отыскать.

Нет, не подумайте, что кто-то сильно заглядывается на это бесстыжее чудо, но как не обратить внимание, что человечек смотрится очень странно? Своими густыми нечёсаными некороткими коричневыми волосами он похож на какого-то зверька. Они такие хаотичные, местами, как бы осенние: то ли оранжевые, то ли жёлтые. Ах, а как же бакенбарды? Они не менее необычные, и сразу не разберёшь, где им положено начало, а где конец.

По нему видно, своими двумя глазёнками разных цветов: один зелёного, другой жёлтого – он уже очень долгое время (по крайней мере, по мнению самого человечка) ищет нечто ценное.

– Какое безобразие! Где ты, камушек?.. – раздражённо слегка хриплым мужицким голосом сказал человечек самому себе.

– Петир, ты точно внимательно смотришь? – с какой-то лёгкой насмешкой и наигранным недоверием откуда-то из высока спросил детский голос.

– Да ты смеёшься?! Нет, бегония тебя возьми! Не смотрю ни в коем разе внимательно! Уже сколько часов, дней, месяцев я ищу его! Да как ты вообще посмел его обронить, ты, сын белки, дочь ежа!

– Так ты же ищешь не так долго… пятнадцать минут?

– Целых пятнадцать минут?!

– Целых пятнадцать минут…

– А-а-а! Невыносимое веретено судьбы и наша ноша: время. Ах если бы не оно, не расцветали бы цветы, не вяли бы цветы! А женщины…

– Ищи же, не болтай… – спокойно перебивая, сказал ребёнок.

– Да как ты посмел перебить меня, великого колдуна, магистра тайных знаний и мастера перевоплощения?! Тебе, сопле, ещё веков и не во век учиться, чтобы просто суметь понять всю мою исключительность!

– Да хватит, я понял уже. Найди… или… давай лучше я найду? Наколдуй только.

– Ах какого же ума ты мой, великий ученик! Горжусь и радуюсь! Одно мгновение и ты тоже уменьшишься!

– Постой, Петир. А что, если самое время меня научить уменьшаться? Эта же несложно, разве не так?

– Проще этого лишь рождение и смерть! Ах, бедное дитя, и как же ты с таким уровнем её исполнишь?..

– Я готов, научите.

– Э-э-эх! Как щебечешь, птичка! Как щебечешь!

– Магистр, прошу, пусть боги не дадут мне вас обмануть, я знаю, что можно уменьшиться с одеждой и вы тоже знаете. Ну зачем же вы голый?

– Ах-ха-ха! – очень резко и по необычному громко захохотал Петир, – тебя не проведёшь… но и меня тоже.

Человечек принялся свободно увеличиваться в размере. В тех же пропорциях и без какого-либо труда из огурчика возвратился пусть и не высокорослый, но полноценный взрослый человек: весьма красивый, подтянутый мужчина средних лет. Его босые стопы оставили необычную вмятину на земле, кончики травы у ног были деформированы и обожжены. Всё такой же голый Петир принялся тянуться к ребёнку, обращённому корпусом в его сторону, но отвернувшему голову, чтобы не видеть наготу. Волшебник забрал у крестьянёнка аккуратно сложенный комплект одежды.

Выхватив и надев поочерёдно каждый элемент комплекта: нижнее бельё, хлопковую бирюзовую рубаху, жёлтые шерстяные штаны и пурпурный льняной балахон, – и оставшись так же босым, мужчина внимательно посмотрел на лицо уже повернувшего взгляд прямо ребёнка.

Улыбка Петира обладает своей магией, не подвластной пониманию. Она выглядит нормальной, обыденной, но в то же время никто и никогда не захочет искренне улыбнуться в ответ. Манеры, доброта – они, быть может, смогут убедить смотрящего изобразить радушие ему, но никогда радушие не пойдёт само.

Строгий и не по годам взрослый взгляд одиннадцатилетки не скрывает намерений: дитя желает обучиться магии у Петира. Вот уже седьмой месяц они странствуют вместе, скитаясь по деревням, и сейчас направляются к обширным лесам эльфов, но за последние два месяца ничему конкретному, наглядному, а самое главное новому Петир его не научил.

– Пожалуйста, наставник, прошу. Хотя бы этому…

Мужчина поменялся в лице, теперь оно выглядит более серьёзным.

– Да, и только попробуй не найти уроненный тобой сапфир.

– Я… я найду.

– Есть же формулы: словесные, жесты, тексты, символы. Помнишь? Мусор из Академии, рассказывал… формула метаморфозы всегда задаётся по следующему правилу… хотя, проще объяснить её суть так… – мужчина стал более задумчивым и проницательным, – в далёкие времена, когда ни леса, ни горы, ни моря, ни океаны не существовали, а была бескрайняя пустыня Рокзархи от горизонта до горизонта и боги только и делали, что конфликтовали друг с другом, и пытались придать форму песку…

Петир махнул правой рукой, сжал её в кулак, повернул его большим пальцем вниз. Тогда из кулака чудесным образом стал сыпаться песок.

– Чтобы сформировать из него хоть что-то, потребовалась бравая масштабная война, где боги пустыни сражались и их кровь пропитала почву, превратив песок в землю и глину. Он стал пластичным, он стал податливым…

Наставник взял за левую руку ученика. Песок стал происходить из руки ребёнка, как вдруг она стала рассыпаться, вместе с ним. Ребёнок занервничал, он перестал чувствовать её от самого плеча.

– Мы одной природы с камнями. Мы из песка. И когда умираем, превращаемся в песок. Кровь богов нас покидает, тогда мы рассыпаемся… это значит и создание, и смерть. Но ты властен над самим собой, своей формой. Ибо ты маг, а как маг, ты ближе к богам. Твоя воля выше природы, дарованной ими. Измени свой закон, закон своей формы…

Рука дитя принялась исчезать: песчинка за песчинкой в согласии дружного потока – они стали падать вниз к траве. Ученик стал что-то подозревать:

– Что?.. Я… я не понимаю, я умру? Что у меня с рукой? – ребёнок впал в панику, его голос стал дрожать, а к глазам подступили слёзы – Нет. Стой, мне страшно. Я не хочу, хватит!

Зловещая ухмылка Петира не оставляла надежды… нужно действовать. Ученику пришлось вникнуть в слова наставника, ведь, казалось, от этого могло зависеть, останется ли на месте уже совсем никакая ручонка.

Так смешно тужился ребёнок, теряя слезу за слезой, каждая стекала по милым немного пухлым щёчкам, что лицо учителя стало более нежным и злость мигом перешла в улыбку забавы, хотя, конечно, дитю совсем уже было не до смеха.

Образы богов. Мускулистых, жестоких, переменчивых… их танец битвы смешался с бескрайним пространством пустоши земли из сказок, рассказываемых и прежде, но отцом. Бесконечная боль и ничего. Страх и грубость, мужественность. Эйфория мысли и без намёка на межевые камни у силуэтов, и всё плясало у глаз и пред станом волшебника у ребёнка в голове.

В мире, где лишь немногие способны к волшебству и лишь малое число из немногих обладают навыком к обучению, каждый сам для себя и сильно по-разному описывает чувства и органы чувств, задействованные в процессе использования магии. Отдельная категория сознания, с коей способны работать волшебники, никогда не будет подвластна ни слову, ни образу восприятия немага.

У ребёнка получилось.

Сложная форма костей, мышц и кожи вновь сформировалась в украденную Петиром длань. Выхватив без особого сопротивления свою ручонку из будто медвежьих ладоней наставника, ребёнок несказанно обрадовался.

– Не благодари меня… хотя, быть может, стоит! – как прежде громко сообщил Петир.

– А может, тебе стоит какие-то сказать добрые слова?! Да ты же меня чуть рук не лишил…

– Невелика цена за тако-о-ой навык!

– Как это вообще работает? Твоя сказка…

– Всё формула, всё формула, Микитка. Ах, сколько их на свете изобрели столь глупые мужи, лишь чтобы глупым вам, детя́м, сообщить столь простой и оттого смешной факт жизни! Ох, как много полегло, когда всем дворовым и их отрокам: от глупых хэрсилов и йоменов с северов до беев и банезов с югов – они, дураки, пытались каждый внять суть своего учения…

– Да хватит слов! Ты невозможен… давай лучше объясни. Вот начну волшебство, как уменьшусь?..

– А ты попробуй, что ж спрашивать столь странное?

– Нет, пойми, я не могу же перед тобой, как ты… ну, голым быть! Не хочу, слышишь?

– Зачем?

– …

Ребёнок плюхнул ладошкой о лицо, убрал её и остался красный след.

– А-а-а! Невозможен! – раздражённым голосом сказал Микитка.

– Да что ты заладил-то? Ученик ты славный, правда нудный, ах-ха-ха!

– Магистр, Молванг бы тебя побрал! Скажи, я же не могу тебя или камень таким путём мета… метаморфизировать?.. – от волнения едва выговорив, сказал ребёнок, – как же одежду?! – выдержал паузу, немного поразмыслил, – Или могу?

– Загадка, что движет нами! Закон? Судьба? Ах воля! Она…

– Она тоже к Молвангу! И тебя к нему же!

– Да хватит меня перебивать! – на сей раз стало ясно, что Петиру это точно не понравилось.

– Прости…

– Ты той же природы, что камень, я же сказал! И я же смог тебя легко менять, будучи в близи. Одежда к тебе близка, но есть нюанс в нашем с тобой секрете… – наставник ждёт реакции от ребёнка.

– У магии есть какая-то проблема?

– Проблемы есть у мужиков-земледельцев, что пашут на полях своих сюзеренов, есть в Академии, у геда Бондара с одной рукой… у магии проблем нет! Есть только нюансы!

– Ну хорошо, а суть в чем?

– Живое лечится, но неживое портиться. Метаморфоза так или иначе ранит изменённое, но это пустяк для нас с тобой, которых хранят и боги, и сама природа. А одежду никто не сохраняет от результатов перемен!

– Ты и правда странный… из-за возможных каких-то мелких катышков на твоих жёлтых штанах… и так? Великий маг и не постеснялся вилять голым задом, я уже не говорю о том, что спереди…

– Одежда – тоже вещь, её надобно беречь! Сам говорил, и ты это… ты же ребёнок пастуха, иль нет? Разве не должен знать, что шерсть не так уж и просто добывать! Не говоря уже о хлопке!

– Да ты же можешь наверняка из воздуха не то, чтобы штаны или ткань себе начудачить, но и овечку и хоть миллионы шелкопрядов… кому ты мелишь свои байки?.. я знаю о твоих способностях достаточно.

– Достаточно – не всё. Ты растёшь, а потому не понимаешь. Я верю, что, когда ты приблизишься к уровню мастера какой-нибудь школы магии, сможешь понять, в чём загвоздка!

– То есть, мне лишь стоит почувствовать одежду? Тогда получится?

– Ах, милое дитя, зачем ты задаёшь вопросы тогда, когда нужно пробовать?!

– Я уточняю, это неплохо. Хм…

Микитка снял кожаный рюкзак, кинув его чуть поодаль от своих ног. Взяв себя в руки, принялся пробовать своё новое волшебство. Он сделал шаг вперед к учителю и стал концентрироваться. Воздух вокруг стал теплее, а ребёнок стал контрастнее всего окружающего мира. Его ум захлестнула высокая цель, ради которой он готов побороть лёгкую боязнь неудачи. Ученик стал формулировать формулу…

Так странно, ты хранишь тепло, но самому тебе всегда холодно. Одежду сложно понять, но она и не нуждается в понимании. Когда ты служишь скрывать от мира наготу, ты волей-неволей обязан хранить секрет. Особенно достаётся нижнему белью. Особенно в случае с Микиткой.

Ребёнок принялся небыстро уменьшаться прямо с одеждой…

Внезапно подул сильный ветер, он несёт облака с непогодой прям в сторону героев, и он же донёс жар от ученика учителю. Такой сильный, чрезмерно сильный. Микитка вряд ли знает меру своим силам… откуда же такая мощь может родиться среди пастухов? От крысы не родиться мышка, от мышки не родиться белка! Как от овцы родился волк?

Тем временем, Микитка и правда стал ростом в 8-9 сантиметров. Радости нет предела! Он тут же принялся прыгать: и так высоко, и так легко!

– Получилось! – очень звонко пропищал ученик.

– Хватит дурачиться! Ты молодец, но это только начало! Я точно сделаю из тебя магистра магистров! Ах-ха-хах! – Петир выглядел будто правда довольным – Ищи сапфир!

– Да сейчас, у-у-у… ты тоже посмотри там подальше…

– Не указывай мне, а то раздавлю, сверчок ты!

Когда Петир обернулся, Микитка тут же принялся делать вид, что изучает мир там, в траве. Не под наблюдением наставника, он замечает втоптанный в мягкую почву достаточно крупный – примерно в двадцать карат – зелёный сапфир треугольной формы. Каждая из его граней находилась на своём месте, практически чистый, невероятно красивый – этот камушек смотрелся бы отлично на диадеме супруги действительно богатого и знатного бана, и символизировал не только успех рода и стал бы отличным наследием для потомков, но и обозначал связи за пределами Лантании, ведь ни один дварф с этих земель никогда не встречал сапфир такого цвета.

Взяв его, Микитка принялся отходить чуть в сторону, чтобы не раскрыть свою хитрость Петиру. Вряд ли, если бы не эта уловка, наставник бы в ближайшем будущем удосужился бы научить хоть чему-то своего ученика…

– Нашёл, Петир. Ты как искал вообще?

– А, ну что за чудо? Давай его сюда… – волосатый принялся подходить к Микитке.

– Постой, а я могу попробовать увеличиться с ним?

– Ни в коем разе! Я тебя же задушу!

– Ладно-ладно… держи. – Микитка передал самоцвет Петиру своими двумя маленькими ручонками.

– О, что за краса в моих руках?! – запел Петир. – Ах, был бы дамой, отдал бы честь и душу лишь только б прикоснуться к чуду!

– Ты-то? Несомненно… – очень колко отметил ребёнок.

– Давай, не ёрничай. Куда ты дел шкатулку?!

– Да тут, ты-то должен видеть…

– А, верно. Ты давай, обратно превращайся, ха-ха. – Петир подошёл к шкатулке – Я не собираюсь нести тебя и тем более твой рюкзак. – закончил, взяв её в руки и положив на бархатную подушечку внутри сапфир.

– Да в нём ничего из моего нет…

– Твоё, моё! Когда-то в мире не было границ, не было…

– Хватит глаголов, пускай тогда это мои вещи… и мой сапфир… – ехидно улыбнулся Микитка.

– Да как тебе ума не хватило опомниться?! Такую драгоценность не положено, и боги пусть не дадут солгать. Такому, как ты, не положено!

– Но ты же сам сказал, что когда-то в мире не было границ…

– Заткись! Раздавлю!

– Всё, понял…

Микитка принялся меняться вновь, но в этот раз он хотел вернуться к своему прежнему облику.

Это проще, значительно проще. Как если ты сжал руку, и расслабил – будто тело само угадывает, как возвращать всё обратно. И всё тот же жар, он не даёт свободно дышать, обжигая лёгкие. Быть может, и не стоит делать ничего иного, кроме как творить магию в такой момент. Ни моргать, ни глотать, или даже, создавать слюну. Просто ждать, когда ты станешь таким, каким ты себя помнишь, каким должен быть.

Став вновь нормальным ребёнком нормального роста, Микитка почувствовал небольшое головокружение и немного оступился, но в тотчас стал ровно.

Взяв свой рюкзак и накинув его на плечи, ученик принялся подходить к дорогому наставнику. Развернулся спиной и дал возможность разместить в рюкзачок, выпавшую шкатулку с возвращённым сапфиром. Петир так и сделал. Затянул ремешки, после чего по-отцовски взял Микитку за левое плечо и немного сжав, и почти сразу отпустил.

Такой несвойственный обычному в своей странности Петиру жест. Микитка не смог его растрактовать. Что если магистр понял уловку? Быть может, он не такой простой чудак?..

– Пошли, росток жизни и надежды. Скоро будет дождь, пусть не станем мы его жертвами!

Глава 2. Перья

К вечеру они добрались до небольшого поселения – порядка двадцати семей. Убогонькие землянки выглядели очень знакомо для Микитки: ребёнок сам некогда жил в подобном домике.

Вокруг поселения просторные подготовленные поля. Они ещё не засеяны – и правильно, пока рано. Привычного запаха скота не чувствовалось. Видимо, домашних животных местные не разводят. Это показалось крестьянёнку очень странным.

Местные жители особо не обратили внимания на странников, но всё-таки самый крупный мужчина из деревенских поинтересовался, кем является Петир. Тот назвался своим именем и обозначился авантюристом, на том диалог и завершился.

Облака совсем стали густы. Волшебник не обманул, дождик будет уже скоро. У тоненькой речушки – её можно даже местами перепрыгнуть – Петир обратился к другому жителю с просьбой на ночлег, однако тот грубо и бесцеремонно отказал, а причину умолчал.

Обычно наставник решает эти проблемы благодаря магии. Вообще Микитка часто замечал за мужчиной такое небольшое легкомыслие. Для ребёнка казалось весьма логичным, что волшебник, не привыкший ладить с людьми, предпочитает решать все свои проблемы по щелчку собственных пальцев. Ему несложно соорудить и дом, и целый замок (по крайней мере, небольшую крепость точно), но с момента, когда они покинули Кьорию – родину Микитки, – магистр стал воздерживаться от лишних рассказов о своих магических способностях и представляться не волшебником, а обычным авантюристом, которых так много в Лантании.

Петира пригласили в дом главы поселения, он согласился.

Зайдя внутрь, Микитка сделал сухой вывод: очередная слабая землянка. Даже не самая большая… но в ней они с наставником смогут пережать непогоду, отдохнуть и продолжить путь на следующий день. Так что незачем спорить, ведь так?

В этом домике любитель всегда что-то посчитать Микитка заприметил ровно дюжину перьев, размещённых по всему домику на стенах. Он не узнал птицу. Синий цвет пера мог означать, что оно покрашено, но наивному ребёнку хотелось больше верить в другое – что есть на свете какая-нибудь цветная куропатка или нечто в таком духе.

– Спасибо, что пригрели нас, ха-ха-ха! – уже сидя на ковре, обратился к главе поселения с благодарностью и охотой завязать разговор Петир.

– Боги не простили бы мне, если бы я не помог вам. – сухо проговорил седой мохнатый старик с серыми, почти белыми глазами.

Он был одет в свитер, на нём шерстяные штаны. Микитка стал подозревать, что данная деревня связана с пастухами и эта одежда является подарком. Сложный узор и крашенная шерсть – вряд ли их мог позволить себе купить такой бедный старик.

– Ах, боги! Они бы точно, ха! Дедуля, а что у вас тут, как дела?

– Дела? Дела хорошо… недавно Фасик с Деждой родили двойню. Ох и давно я такого видеть не видовал.

– А монстры как?

– Тю тебе на язык! Нет и не надо нам их, мы, езжи уж живём под гедом и праведно, да не бывать такому.

– Правильно. А твои дети уже взрослые?

– Верно. Правнук уже родился, да. Жаль моя не дожила.

– Жена?

– Да, она… – голос деда стал заметно менее грубым. – она…

– Видно, на то воля богов?

– Зимы воля, той зимы.

– Сколько лет назад?

– Ну как я тебе скажу? Три мож, четыре. И то не знаю.

– Замёрзла, да?

– Да, примёрзла даже. Ух, холодная же была тогда зима. Она легла пьяненькая – стал с плачем в голосе говорить старик, – у дома, а я не пускал. Утром с кожей, только так… дурак, – схватился за голову, – дура!

– Ты не виноват, она не по-твоему вела себя?

– Не по-моему… по-своему. Говорил Варьке: «Ну что ты запила». А я всё ещё не знаю, откудаго ж шмурдяк тот раздобывала? Позор, такой позор…

– Не грусти, дедушка. – вмешался в разговор Микитка, понявший грусть старика, который уже совсем не убирал рук от заплаканных глаз.

Ребёнок подполз по коврику ближе к дедушке и приобнял его.

– Какой ты хороший, мальчик! Хороший! – дедушка тоже обнял ребёнка в ответ.

– Петир – стал говорить Микитка, – не знает, когда не надо продолжать спрашивать, ты прости его, хорошо? Скажи лучше, что за перья по дому?

– А, перья. Птица когда-то пролетала волшебная. Её гоняли по небу два злых-злых ворона. Клювали, вот и упали. Мы с малыми давай собирать, вот и храню по сей день. А ведь цвет всё тот же, яркий!

– С птичкой той стало всё как?

– Ох, малышоночек, не припомню. Улетела она, наверное. – дед уже перестал плакать и начал поглаживать Микитку.

Ребёнок уже заскучал по мужской тёплой руке. Такая большая, такая сильная, но всё же ласковая. Микитке стало невероятно жалко дедушку. Хотя они незнакомы и вряд ли встретятся ещё когда-нибудь, он понимает всю важность поддержки и грусть ситуации. А ведь этот дедушка больше никогда не полюбит женщину. Он прошёл большой жизненный путь, что чувствуется и в прикосновениях, и в словах. Как бы Микитка не хотел бы не думать об этом, но он всё равно вспоминает одну простую истину – все люди смертны, что в особенности актуально для такого великовозрастного человека, как этот дедушка.

– Красивая история! – решил сгладить обстановку Петир. – Я и не обратил внимания на пёрышки, а эта птица была большой? А дед?

– Да, довольно-таки большая.

– Я был в Сафисе, там есть большой авиарий. От дроздов до цаплей, от югов до северов – собранные в нём птицы прекрасны. Синих тоже много видел, но небольших. Певчих.

– Ого! – удивился дед. – В Сафисе?

– Да.

– Что ж вы такие путники забыли тогда здесь? Столица ж такая далёкая от сюда…

– Сколько прекрасных птиц не собрал бы молвангед с своих теплицах, всех ему не увидеть! Ха-ха-ха!

– И то ж верно. Ха-ха! – дед сильно рассмешился.

– Ты мне не рассказывал об этом, Петир. – слегка смутился Микитка. – Какой он, Сафис?

– Твой учитель был во многих и многих местах, мой милый-милый ученик! Когда-нибудь и ты там окажешься, я уверен. Ха! – с самохвальством стал заявлять мужчина.

– А куда сейчас идёт ваша дорога? —поинтересовался глава деревни.

Петир пригубился к чаю.

– Мы движемся на запад, к лесам. – решил ответить за наставника ученик.

– К долгоухим? – старик почти возмутился.

– Нам нужно в Джокласу, это короткий путь. – пояснил Петир.

– Тьфу тебе! Какой он короткий? Есть же дорога на севере!

– Я не собираюсь ступать по ней, вымощенной невольниками…

– Невольниками? – удивился дед.

– Гед использовал труд каторжан, поступив против воли, своего предшественника Ярополка.

– Я родился и вырос при правлении Ярополка II Грандиозного. Он построил множество новых дорог, восстановил многие ещё республиканские пути, но не думал о Гайдании. В то же время Бондар…

– Ярополк был честным человеком, – перебил его Петир, – он освободил и не использовал рабов. Не то что Бондар Однорукий!

– Ишь! Мне не нравится, что ты так говоришь о нём, Петька. Эти люди не рабы, а обычные преступники. Воробьи, душегубы, честикрады!

– Это не даёт право Бондару использовать их в своих целях. Среди этих людей есть ложно осужденные, есть враги государя.

– Твоя правда, но теперь у нас есть дорога. Кто знает, если мои сельчане заживут лучше от неё?

Петир решил промолчать.

– Не ругайтесь! – расстроился Микитка. – По такому пустяку, да чтоб Молванг вас!

– Вон, дело говорит твой сын, дело! – обрадовался дед. – Мир? – он протянул руку.

– Мы и не ссорились, дедуля! – улыбнулся мужчина, пожав тому руку.

Микитке был чужд этот глупый спор. Дороги? Да почему им вообще есть до них дело? Хотя ребёнок и знал, что означает слово «молвангед» – правитель всего материка, он никогда не задумывался о нём. Сложное устройство сословного общества не очень интересует Микитку, как и все подобные политические разговоры. Ему бы поучиться магии или просто побыть в покое, а не слушать такие сложные слова. Но в то же время что-то во всех подобных разговорах и привлекает Микитку. Быть может, дело просто в том, что он просто пока не понимает? А когда станет взрослым, тогда ему и будет ясна вся прелесть подобного общения?

– Я – обратился дедушка, – не хотел бы вас о том просить…

– О чём, дедушка? – поинтересовался Микитка.

– Ишь, да… мы стали обращать внимание больше на дорогу от Джокласы до Кламроры. В том беда, что наши побратимы западнее стали ревновать нашим радостям. Вашему пути так или иначе помешает речка Ларька, а один из мостов – мост моего брата. Пожалуйста, помогите ему с его делом.

– С какой стати? – не понял идею Петир.

– А что, сложно старшему помочь? У, а я тебя ведь согрел. – стал напоминать Петиру дед.

– Ну вот, а я уж думал, что ты добрый! Ха-ха! Ну дед, ну поганка!

– Чё ж поганка сразу-то? Та там несложно. Он не будет даже сам просить тебя, даже если ему сильно нужно. Просто, сам прояви желание и понастаивай чуток.

– Мне-е-е?! Мне ещё настаивать! – уже совсем возмутился Петир.

– Дедушка, – тоже не очень понял Микитка, – Петир не такой, чтобы так… почти унижаться. Уж поверьте, я бы добил вашу просьбу, только вот вы совсем не так и не о том просите.

– Выслушай до конца. Что за недотёпы, а?! – дед немного поразмыслил. – Мы бедные, но не они… давай так. Непростой мой сват человек. Непростой. В этом ты, наверное, на него похож. Просто доверься мне, тебе то тоже выгодно станет. Доверься.

– Ух, дедок, тебе-то на боковую пора уж.

– Ас! Ну и Молванг с тобой, я как лучше хотел.

Немного ещё поболтав, все легли спать.

Глава 3. Девочка

На следующее утро погода оказалась добротнее. Чистое ясное небо, потеплело – боги, верно, благоволят героям. Как и обещали, Петир и Микитка ушли дальше, попрощавшись с дедом, который так и не назвал своё имя.

Они шли по небольшой протоптанной дорожке.

С началом весны Петир стал босоногий. Микитка так и не понял, когда и как его учитель дел их тёплую зимнюю обувь и одежду. Наставник нечасто, но пьёт в различных тавернах, потому ребёнок лишь предполагает, что за выпивку учитель мог расплатиться даже таким странным и глупым методом. Хотя пути Петира неисповедимы, ведь он мог просто потерять или забыть где-то оставленные пожитки.

Петир не любит ходить по мокрой от росы траве, потому со своим учеником он в начале светлых суток предпочитает сперва топать по песку и сухой грязи, но сейчас на тропе много луж и сыро, потому уже через полчаса пара шла по зелени рядом с дорогой.

Местность перестала быть холмистой. Весьма ровные поля простилаются от горизонта до горизонта и лишь изредка встречаются группы деревьев.

Петир, понижая голос, внезапно запел:

«Надомной синеет небо,

Подомной твердеет почва,

Как же жду прикрасы лета!

Чтоб раскрылись древа почки…»

– Эх, наставник, да ты поэт! Ха-ха! – решил поддержать его Микитка.

– Да! Величайший маг! Ещё и поэт, ха-ха!

– Это песня не твоя же?

– Да, мне её когда-то давно пел кто-то.

– «Когда-то», «кто-то»… не любишь мне ничего рассказывать…

– Не люблю, особенно если действительно плохо помню. Я прожил в три раза больше, чем ты – не так уж и сложно забыть детство.

– А что ты любишь?

– В каком смысле?

– Например, если о погоде и времени года.

– Лето, безусловно. Особенно летние дожди.

– Мне нравится зима и снегопады.

– И почему же?

– Зимой семьи согреваются вместе в домиках. Там тепло, сухо и уютно.

– Хм… интересный ты малыш, Микитка.

– Не маленький я! – с жестикуляцией не согласился ребёнок

– Маленький, ещё какой. – с какой-то лёгкой теплотой в голосе проговорил Петир.

– Где ты ещё был, кроме Сафиса?

– Во всех столицах областей, овечка.

– Во всех? Мне мама говорила, что жизни не может хватить, чтобы обойти весь материк…

– Преувеличила. В конце концов, оно и понятно… мало, кто из крестьян покидает свою малую родину.

– Да-а. – с лёгкой грустью проговорил одиннадцатилетка.

Микитка прислушался: необычное кряхтение и шелест.

– Петир, – с насторожённостью прошептал ученик, – ты слышишь?

Они остановились. Наставник стал слушать. На его лице начала проступать его фирменная улыбка. Взгляд стал почти кровожадным.

Микитка с опытом уже точно знает, что это означает: Петир ждёт атаки монстров. Уже полгода совместных странствий обучили напарников работать сообща. Хотя учитель не особо занимался обучением Микитки в последнее время, ребёнок умеет оказывать поддержку мужчине.

Юный волшебник закрыл глаза и принялся вспоминать формулу.

Глаз всевидящей. Стая соколов с одним и только одним разумом: они действуют сообща и рассказывают друг другу, где встречают добычу… ужасные птицы, гроза для слабых.

Микитка на мгновение стал видеть в темноте своих век образ нескольких ужасных зубастых низких существ с руками и ногами. Судя по всему, к героям приближаются… гоблины?!

Находясь на ровной земле, имея возможность смотреть вокруг, не видя преград, юный волшебник всё равно без магии не может увидеть их своими глазами. Неужели они под землёй?

Со скоростью и жёсткостью перед героями прям из почвы вылетело одновременно целых три гоблина. Зеленокожие твари, приземлившись, поспешили накинуться на Микитку и Петира.

Ребёнок рванул чуть назад: он точно знает, что его наставнику нужно пространство для нанесения атаки.

– Павшие дварфы! – крикнул с ненавистью и злобой Петир.

Он поставил ноги шире, сложил руки так, чтобы сформировать большой огненный шар.

Гоблины двигались почти друг за другом. Петир пустил в их ряд полутораметровый сгусток пламени. Монстры поздно догадались об опасности этой атаки, они выглядели дико, но всё равно испуганными.

Достигнув гоблинов, огненный шар взорвался, его пламя двигалось, будто горящее масло. Два гоблина совсем были обречены, их кожа – кожа нежити, – она обугливалась и сгорала.

На поле запахло очень неприятно и едко.

Но один гоблин несильно пострадал, он отошёл в сторону. Быть может, испытывая гнев за павших товарищей, выживший в огне монстр кинулся вновь на Петира. В монстрячей руке внезапно прям из плоти рвануло костяное копье, он схватил его ей же. Микитка и раньше видел, что гоблины создают себе оружия прямо из собственного тела. Опасное, ядовитое. Его нельзя использовать против хозяина: в руках живого оно всегда обращается в пыль.

Волосы Петира встали дыбом – учитель пожелал использовать удар молнии.

Микитка уже почти расслабился, как вдруг… прямо за его спиной послышался сильный шум. Ребёнок обернулся и увидел, что вот-вот четвёртый гоблин, скрывавшийся всё это время под землёй, уже замахнулся своей невероятно большой костяной булавой.

«Что делать? Он же сейчас убьёт меня?» – подумал в испуге ребёнок.

– Пе… – Микитка не успел договорить, как почувствовал, что почва под ним стала рыхлой и мокрой. Его будто руками что-то схватило и потянуло вниз.

Так быстро! Гоблин промахнулся и пролетел дальше. На его морде была видна злость.

Но Микитка не остановился тонуть. Он едва успел сделать вдох и закрыть глаза, как его затянула волшебная трясина. Прям под землю…

Не видя ничего, чувствуя всем телом, как его касается грязь, а мелкие камни царапают лицо, он лишь смиренно ждал, пока это всё закончится. Вдруг, ребёнок почувствовал лёгкость в ногах, потом чуть выше и наконец… о нет! Микитка чувствует, что падает!

В полёте он не стал надеяться на лучшее. Юный волшебник сложил руки, будто молясь богам, и представил сказку о Стрибоге.

Этой формуле Петир научил Микитку одной из первых: когда-то птицы не умели приземляться, а потому всех их спасал от гибели любитель пернатых бог ветра. Сейчас юный волшебник лишь надеется, что Стрибог поможет и ему.

Падение не длилось долго, под собой ребёнок сформировал воздушную подушку, которая смягчила падение. Впрочем, даже так всё равно Микитке не понравилось падать практически на копчик.

Юный волшебник понял, что не покрыт грязью. Значит, это точно не ловушка, а магия Петира. Ребёнок спокойно открыл глаза, но всё равно ничего не было видно. Тогда ничего иного не остаётся: нужно использовать ещё одно заклинание. Ему Микитка научился ещё до знакомства с наставником. Кошки очень нечестно поступают, когда смотрят на всех своими чудесными глазами. Совсем неправильно! Вот юный волшебник и догадался уподобиться милым булочкам: он представил себя на их месте, закрыл глазки и вновь открыл. Здорово, стало чуть более виднее!

Небольшая подземная комната. Видимо, когда-то очень давно это был обычный каменный дом какой-нибудь древней человеческой земли. Сейчас он под землёй. От этой мысли ребёнку стало чуть грустно. Микитка заметил черноту у одной из стен: видимо, там проход в другую комнату.

Из любопытства ребёнок решил в неё заглянуть. В конце концов, он точно помнит, что было три или четыре гоблина – не больше. Это была ошибка.

Он зашёл и посмотрел налево. Там кладка гоблинов…

Мерзкие сгустки, чем-то похожие на яйца, но без скорлупы. Они сложены друг на друге, а с их стороны доносится неприятное тепло и смрад. Однако ужас ситуации заключается в осознании… гоблины не имеют пола. Для размножения они используют тела разумных живых существ.

Микитка повернул голову направо.

Кости. Много костей. Прямо на них лежит девочка!

– Эй, ты меня слышишь?! – Микитка кинулся прямо к бедной девочке.

Она выглядит чуть младше самого ребёнка. Ободранная одежда, испуганный взгляд. Во рту у неё напиханы куски ткани. Девочка вся покрыта мерзкой жидкостью.

Микитка помог ей. Он потянул за ткань из её рта, освободив его. Судя по запаху и тому, как она приклеилась к коже внутри, эта ткань была там действительно долго.

– Ты можешь говорить? – юный волшебник впал в панику, на его лице проступили слёзы.

Девочка пошевелила губами, но не смогла сказать ничего.

– Сейчас подойдёт Петир, он поможет! Держись…

– Ма… – девочка едва смогла что-то промямлить.

– Что? – переспросил ребёнок.

– Ма… мама… – у девочки могли бы политься слёзы, но их, видимо, совсем не осталось.

Микитка обнял бедную девочку. Он понял, чьи свежие обглоданные кости лежали рядом с ней.

Ребёнок грел её и пытался успокоить. Руки девочки были плотно примотаны сзади к выступу на стене. Поняв это, Микитка отпустил её, немедленно снял рюкзак. Из него он быстро достал нож, а после развязал сложный хаотичный тугой узел гоблинов.

Тогда он обнял её вновь и она прижалась к нему, как только могла. У неё совсем мало сил. Девочка не была холодной, но ей точно не хватало всё это время тепла другого человека.

Спустя какое-то время в подземелье спустился сам Петир.

– Эх! – прокричал он с задором в главной комнате. – Эти твари меня так бесят. Микитка, ты в порядке? Ты где?

Из той комнаты загорелся свет. Ученик сразу узнал свечение, которое обычно создаёт его учитель.

– Я здесь! Тут девочка! – с тяжестью на сердце крикнул Микитка.

– Что? – Петир пошёл на его голос.

Он вошёл. В комнате стало светло. У девочки оказались красивые рыжие кудрявые волосы. На её теле разорванная льняная одежда, похожая на одежду Микитки.

– Мы… мы должны помочь, Петир. Обязаны! – слёзно стал просить Микитка.

– Вот те на. Жалко девчушку. Оставим в ближайшей деревне. – сухо проговорил наставник.

– Что? Что ты такое говоришь?!

– Успокойся, всё будет хорошо. Давай, её нужно поднять на землю. В рюкзаке есть сменная рубашка моя, отдадим.

Мужчина заметил свежие кости возле девочке.

– Они… они делали с тобой это? – обратился к девочке Петир.

Бедняжка помолчала, её лицо скривилось. Волшебник сделал вывод, но она объяснила его ошибку:

– Н-нет…

– Очень хорошо. Мы сможем помочь тебе.

Волшебник поднял детей с помощью невидимой длани, земля легко пропустила их наверх.

Наверху невероятно светло. Микитка перестал поддерживать кошачье зрение, а девочка закрыла своими ручками себе глаза.

– Ты… ты привыкнешь… как долго ты там была?

Она лишь помотала головой.

Петир поднялся наверх.

– Кладки? – уточнил Микитка.

– Да, сжёг.

– Мерзкие монстры… какие же они…

– Рок всех сапиенсов, ужасный рок Седьмого Пути. Его воплощение на нашей земле. – стал говорить с грустью Петир.

– Я не хочу, чтобы она ходила, Петир.

– Мне несложно её понести на спине. Такому великому магу – это раз плюнуть. Мы скоро должны будем пройти ту речку, о которой говорил нам глава поселения. Там оставим. Наверняка, она оттуда.

– Если оттуда, тогда хорошо… – не очень уверенно сказал Микитка.

– Ей с нами нельзя, мой дорогой ученик.

– Д-да…

Петир подошёл к девочке. Она всё ещё боялась убрать руки от глаз.

– Слушай, недотрога, – обратился к девочке наставник, – открой же глазки, посмотри на своих спасителей. Ха-ха!

– Д… да… – ответила девочка.

Она наконец-то убрала ручки и открыла глазки. Такие красивые зелёные зрачки, невинное честное личико. Ей пришлось долго привыкать к свету солнца, но всё же она увидела Петира и Микитку за ним.

– Спа… спасибо… – малышка попыталась изобразить улыбку. Ей это пришлось очень тяжело.

Мужчина дал девочке отпить из его фляги, хотя ученик был уверен, что в ней всегда какой-то алкоголь. Микитка достал рубашку Петира из рюкзачка и передал бедняжке, та, неловко продевая руки, смогла её надеть. На ней одежда наставника была так велика, что больше походила на платье. Петир объяснил девчушке необходимость залезть к нему на спину, она послушалась.

Юный волшебник обратил внимание на тела гоблинов. Они почти распались в сухой чёрный пепел.

– Молванг… – с ненавистью и грустью проговорил Микитка.

Эти ужасные монстры даже не могут чувствовать угрызения совести, им никогда не понять, какие ужасные поступки они совершили там, под землёй. Они, будто животные, но более дикие, гадкие… покинутые богами, обречённые на забвение. Если бы Микитка мог бы, он бы истребил их всех, до единого.

Группа направилась дальше.

Глава 4. Грива

Петир честно нёс девочку на своей большой мускулистой широкой спине. Для своего ученика он выглядел по-особенному мужественно. Микитка часто примечал для себя, что его учитель очень красивый и сильный мужчина. Этим он привлекал ребёнка даже больше, чем папа.

Властный, упорный, агрессивный… магистр может обидеть, но всегда защитит. Ему очень хочется доверять, но Микитка никогда не забывался и помнит, что в их отношениях есть и должна быть граница. Но всё же какие бы разумные доводы не приходили на ум, ученик всё равно понимает, что Петир для него – не просто учитель.

В какой-то момент девочка верхом на наставнике даже заснула. Поняв это, очень неуместно Петир сказал своему ученику, что животное спит возле тебя только, если доверяет. Микитка вежливо промолчал.

Именно подобные фразы, мысли учителя всегда настораживают Микитку.

Они шли так чуть больше двух часов, пока их путь действительно не прервала довольно крупная речка с неожиданно сильным течением. Моста не было видно, а тропинка, судя по всему, спускается ниже по течению реки. Тогда Петир молча повернул вслед за стёжкой, и группа пошла дальше.

Запах реки казался Микитке очень интересным. Чувствуя лёгкую горечь, но в то же время и живость воды, ребёнок был каждый раз рад увидеть, как из речки периодически выплёскивалась какая-нибудь рыбёшка.

Поскольку девочка спала, а никто не хотел её будить, напарники шли всё время молча, и нельзя представить радость Микитки и, скорее всего Петира, когда она неожиданно сказала громко и чётко: «Рыба!».

– Рыбка плавает в воде, не бывать тебе в беде! Ха-ха! – развеселился Петир и шатнул девчушку, чтобы поднять ей настроение.

– Не делай так! – вежливо попросил Микитка перестать, хотя малышке это определённо нравилось.

– Говорят, величайший полководец из всех Росен умел управлять течением рек, направлять их движение так, чтобы сметать противников с поле боя! Эх, великий был, однако ж, человек!

– Слышал это имя прежде… – ребёнок вспомнил сказки, которые ему рассказывали родители.

– Он же стал первым консулом Республики!

– «Росенова лень» – это про него?..

– Да, есть такая фраза… – задумался Петир, – видишь ли, говорят, что воевода сильно болел и не мог принимать участие в боях непосредственно.

– Тогда как же он воевал?

– Умом и властью, росточек!

– Не понимаю…

– Его кожа требовала постоянный уход с самого рождения, потому он провёл всю жизнь лёжа в бочке с молоком, а служанки постоянно его обновляли и грели.

– Увечный…

– А ты судья, ха-ха-ха! Да тебе и, правда сказать, мне до такого-то человека!

– Он бы не выжил без своих слуг.

– Верно, но скольких он спас и не абы чем, а умом! Гений стратега был столь же велик и уникален, как и его заболевание. Хотя вряд ли он являл собой ужас до своих врагов, смотря своим измученным взглядом… на поле боя и в интригах его никто не мог обыграть. В конце концов, без него вряд ли сапиенсы одолели бы Молванга!..

Петир хотел продолжить, но его оборвал крик откуда-то спереди. Они заметили верх небольшой башни с каким-то шевелением. Поскольку шум не был разборчив, группа остановилась, и мужчина резко крикнул сухое, но звучное: «Что?!»

– Именем бана Ивана Клярского! – стал звучать сильно громче типично солдатский голос. – Стоять!

– Хо-ро-шо! – по слогам и с какой-то неявной насмешкой ответил наставник.

Спустя минуту или две к героям прискакала на низких лошадях пара дружинников в хорошей кольчуге, вооружённых копьями в руках и саблями на поясах. Их скакуны тоже были хорошо защищены кожаным доспехом. Микитка впервые увидел настолько подготовленных вояк.

Тот, что покрупнее обратился к Петиру:

– Мы люди бана Ивана, кто вы?

– Я авантюрист, за мной мой ученик, а на спине девочка. Её мы спасли от гоблинов. – складно ответил наставник.

– Ага… – немного разочарованно промолвил солдат.

– Куда направляетесь? – уточнил второй конник.

– В ближайшее поселение с мостом.

– Ясно… – вновь заговорил первый дружинник, – следуйте дальше, скоро вы его встретите. Вас нет смысла дальше задерживать…

– Не сочтёте ли вы за грубость мою просьбу пояснить, кого вы рассчитывали увидеть вместо нас? – ухмыльнулся Петир.

– Не ваше дело! – разозлился солдат и цокнул языком.

Дружинники медленно стали возвращаться к башне, что-то обсуждая между собой. Тогда герои пошли дальше по тропинке за ними.

Наконец-то им стала видна башня целиком. Высокая и одинокая.

Вымощенная из камней, наложенных друг на друга, она выглядела грандиозно, хотя и не была прям гигантской. Возле башни небольшая пристройка для ухода за лошадьми, там те дружинники ими стали заниматься. Небольшая дверца есть единственный вход в крепость. Микитка насчитал с его стороны пять окошек: видимо, на их уровне круглая ступенчатая лестница внутри совершала новый и новый оборот. Эти окошки тоже узкие, но длинные – как сама башня. На верхушке небольшое расширение, а выше крыши конусный навес из черепицы.

В Кьории подобные посты обычно обслуживаются местным населением и редко их используют военные и по назначению. Микитка лишь может предполагать, что в Гайдании не так спокойно, как на его родине, где встретить дружинника можно лишь в городах или при сборе подати.

Герои прошли крепость и следовали дальше на протяжении пятнадцати минут, пока не заметили ухоженные поля, а после и довольно большие саманные домики по ту сторону реки.

На береге сидит группа подвыпивших рыбаков, мило махающих учителю и ученику. Те им дружелюбно помахали в ответ.

Чуть пройдя дальше, они увидели и обещанный мост.

На удивление Микитки, он оказался не деревянным, а каменным, так ещё и с необычно выполненным орнаментом. Подойдя с наставником ближе, ребёнок узнал в узоре образы празднующих что-то людей. На бордюре моста сидит, сложив лапки под себя, толстый старый рыжий кот. Обычно Микитка любит погладить кошек, но в этот раз что-то его остановило. Наверное, этот лохматик не очень ласковый.

Они перешли мост, к ним тут же подбежал вполне здоровый симпатичный мальчик-подросток:

– Гой еси, странники! – он улыбнулся.

– И тебе гой еси, ха-ха! – захохотал Петир. – У вас большая деревушка, есть ли таверна?

– Есть! – обрадовался мальчик. – Тётка моя вас примет недорого.

– Ай да лис! Веди, друг.

Деревушка оказалась и правда весьма большой. Хотя домики были саманные и неукрашенные все ухоженные и обжитые. Расстояние между домами большое, ведь это типичное сельское поселение. У многих жителей есть козы, свиньи, а у некоторых даже коровы, резкий запах которых раз за разом пронзал Микитку насквозь, даже несмотря на то, что ребёнок всю жизнь провёл среди овец.

Они и правда подошли к большому двухэтажному домику с деревянным каркасом и саманным наполнителем.

Зайдя внутрь, Петир познакомился с Надей. Это женщина, которой принадлежит данная таверна. Она взрослая, грудастая и с чёткой линией талии, черноволосая южанка – почему-то Микитке совсем не нравится такой типаж людей, хотя его наставник точно другого мнения, ведь он бессовестно стал флиртовать с Надей, чем почти вызвал ревность у своего ученика. Особенно в моменты, когда та оборачивалась, а Петир совсем не отводил своего взгляда от её фигуры.

Объясняя всю ситуацию, мужчина спустил девчушку со спины, посадив за ближайший к стойке стол. Хозяйка тут же пообещала приготовить еду, что тут же поручила сделать племяннику. Подросток сразу забежал за стойку и принялся доставать нужные ингредиенты и напитки.

Петир с Надей договорился о цене, и она передала ключ от комнаты на пару ночей. Судя по поведению наставника, Микитка понял, что цена почти символическая.

На стол поставили парочку неровных тёмных стеклянных бутылок с пробками, глиняные кувшин с молоком и стаканами, маленькую тарелку с сушенными ягодами и изюмом, сыр, творог, варёную картошку, вяленую корюшку и, само собой, ржаной хлеб.

Женщина принялась сюсюкать девочку:

– Малышка, ты же голодна? Кушай на здоровье, маленькая!

– С-спасибо. – девочка постеснялась шевелиться.

– М? – женщина посмотрела на всё ещё стоящих Петира и Микитку. – Садитесь уже! Хах! Я пока пойду, насчёт девочки поговорю с головой.

– Да, будет отлично. – мужчина улыбнулся вслед уходящей Нади.

Петир с Микиткой сели за стол и начали кушать, чтобы девочка перестала бояться. Тогда она охотно вгрызлась в одну рыбёшку. Судя по всему, малышка плохо умела её разделывать, а потому ей проще стало разгрызать мелкие кости. Тогда наставник не поленился взять другую рыбку с тарелки и показать, как её правильно разламывать и даже с руки покормил девочку.

В тот момент для своего ученика кучерявый Петир стал самым милым лохматиком на свете!

Микитка тоже принялся кушать, ему понравился творог, но совсем был неприятен сыр, потому он решил сделать себе небольшой бутерброд на мягком хлебе именно с творогом, а сверху посыпал его скромной щепоткой ягод.

Племянник тавернщицы в то же время открывал одну из бутылок штопором. Он делал это очень неумело, чем зацепил понимающий взгляд Микитки, который был рад не меньше самого подростка звуку выскочившей из горлышка пробки. Вторая на опыте была открыта намного быстрее. После он откланялся, предупредив, что далеко не уйдёт.

– Будешь? – спросил Петир у Микитки.

– Нет, и тебе не стоит.

– Стоит или не стоит – не твоё дело.

– Нам же после в путь…

– Мы останемся в этой деревне на пару дней. Ты, верно, давно себя не видел, Микитка. – наставник сделал пару глотков из сосуда.

– А что? – после паузы попытки понять слова учителя выдал ученик.

– Болезненно выглядишь, как цветочек без водички.

– Не знаю… в последние дни я ощущаю себя немного… по-другому.

– Это ты так взрослеешь, молодой. Эх! – Петир внезапно присосался к бутылке. – До чего же вкусное! Пряное!

– Дурак!

– М-можно мне? – попросила неуверенно девочка.

– А? Молочко подлить? – уточнил удивлённо.

– В молочко… – пояснила она с какой-то хитрой улыбкой.

– Ох, ты чудишь! Ха-ха!

Петир дал ей сделать глоточек мёда. Девочка выглядела очень довольной.

– Наверное, – предположил Петир, говоря Микитке на ухо, – дочка пивоваров.

– Зачем ты ей дал? Она же кроха… – недовольно в полный голос сказал Микитка, – дуралей!

– Скучный ты лилии цветок, такой невинный! Ха-ха!

– Так ещё смотрел на эту женщину…

– Да, красивая она ж, скажи.

– Не скажу… – обиженно отверг Микитка.

– Малой, эх! Малой! – он посмотрел на девочку. – Красивая ж тётя?

– Ага! – довольно с набитым ртом проговорила, не следя за манерами.

– Ну вот! – стал хитрить Петир. – Может, взять её в ученики? Ха-ха!

– Эй, ты совсем пьян? – обиделся Микитка. В его голосе даже стал слышен лёгкий плач.

– Да ну тебя. Грустный ты какой-то. Смотри на девочку, которую ты, Микитка, спас.

– Я-я?

– Я бы её и не заметил, это точно.

Микитка задумался. А ведь и правда, он сам не обратил внимания, как спас человеку жизнь.

– Впрочем… – продолжил Петир мысль, – не обольщайся. Надо бы тебя обучить чему-то поопасней всей той чепухи, что ты знаешь. – его голос стал ровнее. – Что бы ты выбрал? Огонь или молнию?

– Думаю, пламя мне будет проще. Я умею зажигать свечи.

– Правильно мыслишь. Суть та же, но… пусть, обучу уже в лесу эльфов. – Петир задумался. – Эльфов. Да…

– Что-то не так?

– Забудь.

К концу трапезы вернулась хозяйка, а с ней зашёл высокий рыжеволосый мужчина с бородой и длинными волосами. Невероятно мускулистый и сильный. Микитка прежде не видел таких людей никогда. Может, это и вовсе не человек?

– Привет, друзья. – доброжелательно почти не шевеля губами проговорил этот мужичина.

– Приветствую, а ты глава? – уточнил вежливо Петир.

– Верно, Грива. Эту девочку вы нашли? – он указал пальцем. Это вызвало серьёзное опасение за безопасность всех за столом у юного волшебника.

– Петир. Да, всё правильно.

Грива подошёл ближе к девочке, которая заметно тоже насторожилась и уже принялась искать взгляды своих спасителей. Понимая это, Микитке ничего не оставалось, кроме как уверенным видом показать, что всё под контролем и хорошо.

– Три года назад… – принялся пояснять рыжеволосый «великан». – моя дочь бежала из дома по пустяку, тогда же завершили дорогу, и пропала… ей было столько же, сколько сейчас этой малышке. – он задумался и выглядел грустным. – Как тебя звать, девочка?

– Ми… Мила…

– Приятно познакомиться, Мила. Твой папа, случаем, не Пепел?

– Да!

– Мне жаль… он вас искал и…

– П-папа… – девочка расстроилась.

– Он был моим другом. – задумался мужик. – Моя жинка будет рада тебя воспитать, у тебя будет аж пять братьев. Все, кроме одного, младше себя. Не обидишь их? – улыбнулся по-отцовски Грива.

– П-правда? Да! – девочка поняла, что этот человек сможет её защитить не только от гоблина, но наверняка и от самого настоящего орка.

Мужик сел за стол, а Надя принесла ещё бутылок и еды. Грива и Петир принялись знакомиться, они обсуждали личности друг друга, говорили о девочке и её поведении. Когда наставник рассказал о её любви к алкоголю, мужичина расхохотался и похвалил девочку, которая с каждой минутой веселела и веселела.

Микитка был рад воочию увидеть, как легко и славно разрешилась судьба бедной девочки. Ему очень понравился Грива, который действительно выглядит надёжно и крепко.

Но и кровожадно…

Слыша их диалог с Петиром, ребёнок не мог не думать о том, что этот человек выглядит невероятно опасно. Шрамы на руках и ногах, шеи… обычный крестьянин вряд ли мог бы их заработать. Подобные раны от монстров выглядели бы точно иначе. Неужели этот человек военный? Но как тогда он может быть главой деревни?

– П… Петир… – обратил внимание наставника на себя Микитка.

– М? – удивлённо посмотрел учитель.

Ребёнок показал жестом, что хочет сказать что-то шёпотом. Мужчина неохотно выполнил просьбу.

– Этот человек… – стал говорить очень тихо Микитка. – он меня пугает…

– Посмотри в его честные глаза. – также шёпотом, но с простодушием предложил Петир.

Микитка осторожно посмотрел. Эти глаза ему показались очень знакомые. Светло-серые, совсем как у того деда. Верно, они точно такие же, как у дедушки с прошлого поселения. Неужели…

– О нём нам говорил тот дедушка? – поинтересовался ребёнок.

– Что ж спрашиваешь, почём мне знать?

Понятно, от Петира не добиться правды. Ему всё равно, как, впрочем, всегда. Придётся взять дело в свои руки.

– Дядя Грива… – обратился ребёнок к рыжеволосому мужчине.

– Да, Микитка? – он ответил ему своим тяжёлым голосом.

– У тебя же есть брат?

– У меня их два, а что?

– Поселение, с которого мы к вам пришли… там дедушка.

– Наверное, ты про Кулака. Он старше меня в два раза.

– Он хотел, чтобы мы тебе чем-то помогли…

– М? Неужели…

Грива посмотрел на Петира внимательнее.

– Всем, кроме гостей, выйти! – очень грозно и властно проговорил мужичина. – Девочку к моей.

Хозяйка пожала плечами и с лёгким: «Пойдём» – своему племяннику приказала выйти с ней. Девочка не поняла, но Надя подошла к ней и лаской в голосе сказала, что сейчас она встретит свою новую маму.

Когда дверь закрылась, Грива подождал минуту, смотря на ученика и учителя с невероятной внимательностью.

Петир принялся допивать вторую бутылку.

– Слово и дело государево. – внезапно с серьёзностью гласа и глаза сказал рыжеволосый.

Наставник поперхнулся, но взял себя в руки и допил залпом оставшуюся половину.

Микитка понял, что произошло. Известный словооборот означал желание дать нужную информацию или признаться в преступлении. Но почему Петир?

– Говори, Грива. Правду пред богами и восставшим из боли страхом Лантании Бондаром II.

– Я разбойничал пять лет в землях к востоку от гайданских лесов. Мои люди не получили наказания, ибо бан Иван Клярский тоже был в доле. Сейчас я раскаиваюсь в своих согрешениях, всё было ради наших семей… эта деревня живёт и цветёт благодаря моим преступлениям, но скольких я ограбил! Бан поступил воли молвангеда и заслуживает наказания не меньше моего.

– Почему ты решил признаться?

– Дорога…

– Три года назад вам стало некого грабить?

– Да, но мы прекратили бы ещё раньше, если бы не Иван. Клянусь всем, что у меня есть, нам ненужно было столько золота.

Он достал из подсумка на поясе маленький мешочек и кинул его прям перед Петиром. Звук раздался такой, будто в этом мешочке размером с кулачок лежит просто камень. Наставник раскрыл его, Микитка увидел, что там просто напичканы монеты, все золотые… блестят.

Ребёнок впервые в своей жизни видит их. Так много, такие дорогие. Ведь с таким-то мешочком можно купить себе и стадо, и рабочих. Жить припеваючи и не зная забот. Не все банезы – безземельные баны – имеют такое состояние, которое прямо сейчас видит перед собой Микитка.

– Можешь не беспокоиться, – заявил наконец-то Петир, – я услышал тебя и помогу тебе. Это, правда, займёт время, но гед получит донос без посредников…

– Без… посредников?.. – чуть не потерял дар речи Грива.

– Без подробностей уж прости.

– Кто ты?

– Я Петир Триба, большего тебе и не стоит знать.

– Пусть так… лишь бы грех да с плеч…

– «Праведник вещает истину…» – с необычной как бы официальной интонацией произнёс наставник.

Грива заметно напрягся.

– «… как государство величаво…»

Микитка и сам ощутил дрожь в кистях рук.

– «… и ночью, и днём боятся смерти лишь те, кто отошёл от правды…» – закончил Петир.

Разбойник и юный волшебник выглядели действительно напуганными. Ребёнок лишь примерно понимает, что сейчас произошло, но эти слова прозвучали, как какое-то заклятье, и так же по-волшебному сработали. Рефлекс, без осознанности. Дыхание юного волшебника сбилось, он сильно напрягся и ему пришлось самому контролировать обычно автоматические органы: нос, глотка и веки. Всё это сложно чувство было в новинку для Микитки и, судя по всему, для Гривы тоже.

Петир намекнул, что стоит вернуться к размеренной беседе. Тогда с небольшим усилием мужчины стали вновь говорить о всём и ни о чём.

Ребёнок в какой-то момент почувствовал себя неважно. Быть может, духота и запах алкоголя повлияли? Эти слова? Или и правда Петир прав… Микитке необходимо просто отдохнуть.

Ученик обратился к наставнику, и тот передал ему ключ от комнаты. Он поднялся на второй этаж. Не без труда он вставил ключ и отворил дверь. Рюкзак он бросил не глядя. Лёгкий жар и усталость почти сразу приковали героя к постели.

Так и закончился тот сложный день.

Глава 5. Царапины

На утро ребёнку стало сильно лучше. Петира в комнате не оказалось, что не характерно для наставника, который обычно спит чуть ли не до вечера после своих глупых пьянок, а это значит ровно одно: этот подлец прямо сейчас дрыхнет где-то в другом месте. Несложно предположить, что тавернщица ему не просто понравилась…

Вставать с постели было тяжело, но нужда не оставляла покоя. Микитка спустился вниз, вышел на улицу и пошёл к уличному туалету поодаль от таверны, который заприметил ещё вчера. Свершив деликатные дела, он осмотрел окрестности.

Возле себя ребёнок внезапно увидел вновь того кота с моста. Предчувствие на его счёт не покинули юного волшебника, потому он лишь произнёс тихое: «Кыш!».

Рыжик не спешил слушаться Микитку.

– Хей, мне тебя нечем кормить. – ласково и доходчиво принялся пояснять Микитка. – Ты давай-ка, глупый, ступай.

Кот ответа не дал. И славно, так и должно быть.

Микитка помнит, как его отец остерегается кошек, так что решил просто довериться мудрости предка и пройти мимо. Кошак это не оценил и резко бросился на Микитку. Ребёнок попытался увернуться от этой беспардонной атаки, но рыжий бес вцепился в его штаны своими длинными когтями, недурно так царапая кожу.

– Пусти, бегония! – в порыве гнева ученик не заметил, как повторил ругательство его наставника, отчего ещё более впал в злобу.

Ребёнок поднял ногу высоко прямо, а кот в испуге перестал шевелиться и принялся висеть.

– Понял, с кем дело имеешь? – с поучительным тоном сказал Микитка, а после стал шевелить ногой, чуть опуская и подымая её в попытке сбросить наглого пассажира своей конечности. – Сле-е-зай! – протянул с вибрацией.

Наконец-то кот спрыгнул и убежал прочь.

Расправившись с неприятелем, Микитка пошёл обратно в таверну. Несмотря на то, что он проспал вечер и ночь, ему хотелось ещё немного полежать. По крайней мере, очень мало вероятно, что в такое время кто-то проснётся и можно будет хоть с кем-то поболтать.

Уже встав у двери в таверну, Микитка ощутил невероятную неприязнь. Он отказался заходить и решил просто погулять по деревне.

«Какой же он гадкий» – подумал ребёнок о Петире.

Наставник часто и прежде расстраивал своего ученика в похожих ситуациях. Алкоголь, женщины… всё, лишь бы не уделять времени Микитке.

Забота? Да какая может быть забота о здоровье ребёнка, если Петир просто захотел сам передохнуть! Наверняка он солгал. Микитка чувствует себя хорошо, а вчера просто измотался. Пьяница!

С этими мыслями герой стал гулять по небольшому поселению. Так он дошёл до того каменного моста, с которого началось знакомство юного волшебника с поселением Гривы.

Наслаждаясь прекрасным видом большой красивой речушки и ещё совсем ранним утренним солнцем, Микитка стал мечтать о прекрасном, но неблизком будущем.

Он думал о том, что повзрослеет и исправит Петира. Что наставник будет им горд, станет счастливым, перестанет вести себя столь… разрушительно. Будет доверять своему ученику, и они вместе смогут рассказать свои секреты друг другу.

И главное, учитель примет ученика таким, какой он есть…

Дзинь! Микитка обернулся на звон металла.

По тропинке идёт одетый в бурый плащ невысокий человек в круглой простой маске с узором солнца. Типичный волхв. В руке у него посох, на котором размещены два соединённых чёрных кольца. Видимо, они и прозвучали и не случайно: Микитка сложил руки и поклонился, закрыв глаза, когда жрец прошёл рядом с мостом.

Дзинь-дзинь! Ребёнок открыл глазки и неспешно убрал жест. Волхв ушёл восвояси.

Видя таких людей, Микитка всегда испытывает особый трепет. Ему кажется, что они даже более особенные, чем все родовитые. Он никогда не общался с волхвами, но мама ему рассказывала, что они являются вестниками перемен. Оттого, как ты их встретишь и будет зависеть: к добру их визит или к злу.

Священнослужители отказались от своих желаний, пороков нашего мира. Они не могут иметь детей и жён, говорят очень редко и, скорее, молятся, нежели отвечают. Масками закрыли свои лица, отказавшись от своего «я». Как бы не выглядели печально их глаза, их сердца полны рассвета.

Прошло ещё время. По дорожке верхом едут дружинники – те самые, которые встретили героев у башни. Один из них выглядел счастливым, второй же почти стыдился за своего товарища, когда тот неожиданно с улыбкой помахал Микитке. Юный волшебник узнал взгляд, открыто говорящий: «У меня родился ребёнок!». Мужчины часто легко читаемы, но в такие моменты они ещё проще. Микитка улыбнулся и помахал в ответ.

Прозвучали песни петухов.

Чуть погодя, герой услышал и звуки жизни в поселении: наконец-то люди стали просыпаться. Ребёнок отошёл от моста и стал смотреть, чем живут местные. Крестьяне в основном занимались бытовыми вещами. У многих из них есть курицы, их необходимо кормить и осматривать. На поселение есть пара тяглых лошадей, за которыми ухаживает какой-то лысый мужчина. Микитка предположил, его голову ощипали сами лошади. Ну, или он состриг, чтобы это не допустить. Кто-то чинит инвентарь, готовясь к работам на полях, другие же чинят утварь. Все очень дружелюбны и общительны, каждый пожелал ребёнку доброе утро и обращался по имени.

К Микитке подбежала Мила. Она выглядит довольной и действительно живой.

– Микитка! – обратилась девочка к юному волшебнику.

– Доброе утро, Мила.

– Доброе утро! – она говорит чётко, но очень сильно тянет гласные.

– Ты уже познакомилась со своей семьёй?

– Чуть-чуть.

– Как они?

– Очень хорошие.

– Как зовут твою новую маму?

– Мехрона.

– Необычное имя…

– Она с юга, как папа Нади.

– А ты и с ним общалась?

– Нет, просто он брат моей мамы.

– А, интересно. А как зовут твоих братьев?

– Ваня, Саша, Тоня, Сева и Микитка. Как ты!

– О, здорово. Они к тебе хорошо относятся?

– Да. Ваня совсем взрослый, Сева и Тоня подростки, Саша моих лет, а Микитка маленький очень. – девочка немного загрустила.

– В-всё хорошо?

– Да, хорошо.

– Ты скучаешь по…

– Нет. – перебила Мила. – Я просто… Тоня немного странно на меня смотрит.

– Только он?

– Да, он немного странный.

– Может, просто не привык к тебе?

– Да, наверное, так.

– Если хочешь, я поговорю с ним.

– Нет-нет-нет.

– Ладно тебе.

– Микитка.

– Ась?

– Ты такой хороший. Спасибо тебе за всё…

– Пожалуйста, Мила.

– Ты точно не можешь остаться?

– Мила… – Микитка немного расстроился.

– Прости, не нужно было спрашивать…

– Нет, не грусти. Просто, не могу. Петир и я, мы вместе должны идти.

– Поняла… – девочка всё равно загрустила.

– Я же говорю. Не-гру-сти!

– Хорошо. – Мила улыбнулась. – Ты не хочешь кушать?

– А ты покормишь? – Микитка стал говорить с игрой.

– А то!

Мила не обманула. Её новая мама Михрона приготовила гречневую кашу на молоке и с радостью угостила Микитку. Она поспрашивала немного ребёнка о их с Петиром похождениях, и юный волшебник рассказал о длинном пути вокруг Кьорского горного массива. Как наставник с учеником останавливались в других деревнях и их укладе. Михрона же рассказала о своём происхождении из Тьерсии – южной провинции Лантании, где много песка и пальм.

Микитка помог Михроне с малышом-тёзкой. Горой – первенец в своей семье, а потому уже привык к детям и обучен пеленанию и другим нюансам. Мила же это всё не умела, поэтому лишь наблюдала за Микиткой.

Так и стало вечереть.

Микитка вернулся в таверну. Петир сидел, читая вслух какую-то маленькую книжку, а Надя сидела рядом, почти обнимая его. Увидев ребёнка, девушка приняла более скромную позу.

– О, мой славный ученик вернулся!

– Молчи. – немного бесконтрольно выдал ребёнок.

– Ты не голоден? – спросила Надя.

– Я поел в доме Гривы.

– Как та девочка?

– Мила. – строго уточнил Микитка. – У неё всё хорошо.

– Садись к нам, Петир читает книжку. – ласково произнесла тавернщица.

– Вы маленькая сказки слушать?

– Бегония! Ха-ха! – засмеялся Петир.

– Ей, ну интересно же! – немного балуясь, сказала Надя.

– Петир, – обратился Микитка, – ты же завтра уедешь. Зачем вы с Надей?

– В этом и красота, – пояснила девушка, – Петир так хорош собой, что несправедливо его забирать только одной какой-то девушке.

– Давалка… – просто произнёс Микитка.

Закричала тишина…

– Ты обнаглел? – возмутилась и сильно обиделась девушка. – Сопляк! Твои родители вряд ли не должны были тебя воспитать? Хам! – она посмотрела на Петира, который только улыбнулся выходке своего ученика. – По-твоему, это нормально?

– Микитка просто не понимает, не серчай. – ответил мужчина.

– И ты так это и оставишь?

– Я с ним – Петир звучал даже зловеще, – потом поговорю.

«И что ты мне скажешь? Бабник!» – подумал Микитка. Ему захотелось это сказать вслух, но… взгляд Петира. Ребёнок захотел немедленно покинуть комнату. Он рванул на второй этаж таверны и зашёл в комнату.

Когда юный волшебник сел на кровать, у него затряслись руки.

Что это вообще было? Этот взгляд… Микитка прежде никогда не видел магистра таким! Их приключения были часто сложными и мрачными, но лицо мужчины всегда казалось простым, хотя и от момента к моменту настораживающим. Что за Молванг в него вселился?

Неожиданно быстро для Микитки его наставник зашёл в комнату. Он молча подошёл к своему ученику, пока тот просто смотрел вниз.

Петир сделал вдох и выдох, подсев к Микитке рядом.

Прошла минута, ещё одна… напарники не говорили друг с другом.

– Т-ты… – сдался Микитка. – сердишься?

– Да мне в общем-то – ни жать, ни сеять. Просто, ты неправ.

– Разве люди не должны жить в семьях? Почему ты так часто спишь с разными женщинами?

– Ты ещё маленький расточек, тебе лишь грядёт расцвести, если ты ещё доживёшь до этого…

– Но ты не ответил….

– Верно, не ответил. Посмотри на меня.

Микитка без охоты посмотрел на Петира. Его лицо выглядело спокойным и обыденным. Но он по-своему…

– Несчастный… – сказал Микитка.

– Да.

– Почему? Из-за меня?

– Нет. Просто подумай, Микитка, не у всех есть семья. И ты это знаешь, как никто другой…

– Да…

– Ты оскорбил Надю, обидел её. Наверняка ты знаешь, это чувство, когда кто-то что-то тебе говорит, а после ты об этом вспоминаешь. Например, когда ложишься спать. Ты понимаешь, что я хочу сказать?

– Да. Мне не стоило так говорить. Я не подумал.

– Многие нам оставляют раны. Раны затягиваются, но не всегда и не до конца. Знаешь, как это называется?

– Шрамы…

– Умница. Ты, вероятно, оставил ей шрам. Она будет долго помнить.

– Я… я извинюсь.

– Есть такая притча. Отец наказал сыну вбивать гвоздь в дерево всякий раз, как отрок обижает мать, а когда извиняется – убирать. Знаешь, что осталось на дереве?

– Дырки?

– Да-а-а… – со скрипом ответил Петир. – Я не верю, что извинения имеют смысл. Но смотри сам. Иной вопрос, что ты сказал об этом не просто не подумав. А не-е-ет! Ты всё рассчитал.

– Что? Нет!

– Не обманывай меня и тем более себя. Ты расстроился, что меня не было рядом, увидел проблему в женщине, а потому захотел нанести обиду, как удар по врагу.

– Я… – Микитка понял, что Петир не ошибся в своих словах.

– Ты. Мой. Ученик.

– Да.

– Не сын, не младший брат. Да, мы с тобой дружим. Но ты мой ученик.

– Да…

– Та и вообще, ты же мальчик! Разве нормально такое поведение?

– Не нормально.

– Вот и всё. Поговорили.

Петир встал и начал тянуть свою спину.

– Магистр. Я верю в прощение. И… мне жаль.

– Хм… – мужчина посмотрел на ученика, но отвёл взгляд.

Он вышел с комнаты.

Микитка стал чувствовать себя виноватым. Чтобы отвлечься, ребёнок стал практиковаться в магии, направляя небольшие потоки ветра по всей комнате. Одно из дуновений шелохнуло рюкзак, открыв его верх, оставленный им на комоде. Видимо, Петир доставал книжку из него, а потому лямки не были подбиты.

У Микитки появилось впечатление, что в рюкзачок залетел светлячок: оттуда выходил тусклый свет. Ребёнок встал с кровати и заглянул внутрь, чтобы помочь жучку выбраться, но там его не оказалось. Свет шёл из шкатулки, она была плохо закрыта. Неужели Петир вновь смотрел на свой сапфир?

Микитка взял шкатулку. Он открыл её и увидел источник света.

На каждой грани этого великолепного зелёного самоцвета была нарисована невероятно чётко и красиво маленькая фигура волшебными белыми чернилами, что светились и неожиданно ярко. Это силуэты каких-то цветочков.

Микитка аккуратно прикоснулся к сапфиру. Он был тёплым, почти горячем. Ребёнок захотел взять его в руки, не мог противиться этому желанию. Он положил камень себе на ладонь – тот показался ему невероятно тяжёлым, даже пришлось поддерживать свою ведущую правую руку левой. Тепло сапфира грело сквозь кожу сами кости, приятное ощущение поглотило и тело, и душу юного волшебника.

Сложные узоры цветов, как чума, распространились по всему телу ребёнка. Его кожа стала светиться, он почувствовал невероятный прилив сил. Несмотря на неожиданность всего происходящего, Микитка не боялся, а, напротив, наслаждался этим приятным процессом.

Он вдруг почувствовал приятный запах нектара, ему показалось, что комната стала наполняться жизнью. В голове возникали образы солдат, что, ведомые высокими целями, маршируют затылок к затылку, напевая типичные военные песни, такие как «Спросила ты».

– Пятый… – прямо за Микиткой прозвучал женский шёпот.

«Что?» – подумал ребёнок и обернулся, как вдруг упал и потерял сознание, никого так и не заметив.

Наступило утро.

Микитка лежит у себя на постели. Петир спит на своей. С улицы доносятся редкие голоса.

Что это было? Рюкзак лежит на комоде. Он закрыт. Неужели ребёнок заснул, и всё это ему приснилось? Нет, Микитка же не помнит, как ложился спать…

Юный волшебник встал с постели. Ничего не понятно.

Он спустился вниз, Надя занимается делами таверны.

– Ты проснулся? Сейчас покормлю. – особо несмотря на ребёнка пообещала девушка.

– Доброе утро… – Микитка подошёл к тавернщице поближе.

– Что? Хочешь ещё как-то назвать? – она явно была ещё злой.

– Нет я…

– Давай, давай, я готова. Ну же! – перебила ребёнка.

– Я хочу извиниться.

– Ну да, ещё бы. Тебе наверняка сказал Петир. Не напрягайся, я знаю, что ты думаешь на самом деле. Что думаете вы все! Хватит, не надо лгать. Тебе не жаль.

– Мне правда жаль! Петир, он не сказал мне извиниться.

– Какой ты глупый! Равняешь всех по себе, да? Ненужно мне ничего говорить, я уже всё поняла.

– Надя…

Девушка посмотрела, её глаза заплаканные.

– Петир не верит в прощение… – пояснил Микитка. – я верю. И мне правда очень жаль. Я неправ.

– Не верит, это да… – она всхлипнула. – ну всё, не доводи меня…

– Просто мне было грустно, что он уделял тебе время.

– Мне, а никому-то ещё?!

– Тебе, а не мне…

Надя дёрнула головой, не ожидав такой ответ.

– Мой наставник, он бывает весьма самолюбив и груб. – продолжил ребёнок. – Но с девушками он всегда добрый и чуткий. Мне это не нравиться в нём, я тебе просто завидую…

– Микитка… – девушка успокоилась. – ты говорил с ним об этом?

– Да, но он не понимает. Ему просто неинтересно.

– Это не так, ты очень важен для Петира.

– Он это говорит, чтобы вызвать сострадание у тебя. Всегда так делает. – Микитка расплакался. – Я не понимаю, почему он такой со мной.

– Стой, хватит…

– Он меня ненавидит?

– Микитка! – рассердилась Надя.

Ребёнок замолчал и просто плакал.

– Вот уж… – девушка подошла к нему и провела своими слегка шершавыми пальцами по его нежному лицу, – не плачь. Я не очень хорошо тебя знаю, та и с Петиром не так хорошо знакома, но я понимаю его. Если он строг к тебе, это не значит, что он тебя не любит. Он хороший мужчина, не знаю, какой из него наставник… но я тоже верю в прощение, слышишь? Я прощаю тебя.

– П-правда?

– Да. И ты прости Петира. Хорошо?

– А-ага…

– Ну же, давай. Покушай и станет легче. Ты же вчера только завтракал! А как же обед? Ужин?! Дурачок.

Она посадила Микитку за стол лично стала накладывать еду и дала кувшин кобыльего молока. Тавернщица принесла творог и ягоды. Неужели она запомнила, как ребёнок их кушал позавчера?

Прошло время, проснулся и спустился Петир. Он увидел, как тавернщица совсем не злилась на его ученика, а даже наоборот. Девушка ухаживала за ребёнком, от её обиды не осталось ничего. По крайней мере, Надя не подавала виду.

Он сел за стол и позавтракал также, как Микитка. Хлеб с творогом и ягодами, запил молоком. Судя по тому, что съел таких штук восемь, ему понравилось.

Внезапно зашёл племянник Нади, в его руках был тот злой кот:

– Поймал, Петир!

– Неси сюда. – обрадовался Петир. – Надя, чернилы и бумагу приготовила?

– Что? Да. – она подбежала к стойке. – Эй, зачем кота за обеденный стол. Брысь!

– Нет, всё верно. – пояснил мужчина, взяв кота в руки.

– М-я-я-яу! – кошак это не оценил.

– А ну! – скомандовал Петир.

Кот действительно успокоился. Тавернщица тем временем принесла тонкую бечёвку, перо, чернила и лист конопляной бумаги.

– Ты же знаешь, сколько стоит лист? – уточнила тавернщица.

– Да, доплачу. – он посадил кота рядом с собой на скамейку.

Кот смиренно сидит, лишь немного шевеля головой.

– Что? Как ты?.. – удивился племянник.

Петир помакал перо в чернила, запах которых весьма показался Микитке приятным. Прежде ребёнок не видел чернила и письмо так близко. Его наставник принялся что-то красиво писать, но ученик не умеет читать. Впрочем, как и остальные наблюдатели.

Закончив писать, Петир стал завязывать бечёвку в сложные узелки. Он сложил бумажку так, что она стала очень маленькой, обмотал её верёвкой со всех сторон, сформировав маленький кубик, а после нацепил это дело на кота.

– Точно кот ничейный? – уточник у подростка Петир.

– Д-да, клянусь. Он в деревне весной бывает, наших кошек ну… того. – ответил, слегка смущаясь, подросток.

– Понял-понял.

Он нацепил верёвку на кота, сделав ему сложный мудрёный ошейник.

– Зачем ты это делаешь, Петир? – наконец-то спросил Микитка.

– Котовая пересылка. – шепнул ответ на ухо так, чтобы услышал только ученик.

– Что-что? А нам рассказать? – возмутилась Надя.

– Государственное дело, мои дорогие. – с серьёзным тоном проговорил Петир, после чего все перестали задавать лишние вопросы.

Хотя и вопросы не пропали. Неужели этот кот доставит сообщение. Если это для Гривы… он что, пойдёт в Сафис? Неужели кот бывал там когда-то? Это же невозможно! Так как он поймёт, куда идти?

Петир взял кота и приподнял. Они смотрели друг другу в глаза, кот выглядел спокойным, но в то же время явно не понимал, что происходит. Мужчина приложил его лоб к своему, они оба закрыли глаза. Учитель что-то шептал, почти не издавая звука.

Микитка тяжело догадался и услышал фразу: «Неси письмо и путь тебе дорогой!» – её, видимо, Петир повторял несколько раз.

Наконец, наставник перестал. Он убрал от себя животное и отпустил его. Кот постоял на полу, раздвинул довольно широко передние лапы и пригнулся. Это выглядело, как поклон. После он облизался и выбежал в открытое окно.

– И чё это было? – удивился подросток. – Вы монету дадите?

– Дам, куда денусь? – ответил Петир.

– Хей, и мне! – возмутилась хозяйка. – Ты серебряник должен!

– Чего? За конопляную?

– За конопляную!

– Вот те на…

Петир со всеми рассчитался, и потом все вчетвером они продолжили завтрак, за которым наставник совсем не пояснил, что это вообще было.

Так ушло утро.

Днём герои стояли у на краю деревни, противоположной мосту. Их провожали все незанятые срочной работой жители, так как Микитку и Петира запомнили авантюристами, что спасли маленькую Милу от гоблинов. Девочка стояла у своего папы и братьев.

Микитка насторожился, увидев близко к Миле подростка. Неужели это тот Тоня?

«Что?..» – ребёнок заметил у девочки синяк и даже несколько царапин. Мила выглядела немного скованной, когда как этот мальчик рядом с ней двигался открыто и властно.

– Удачного сезона! – Петир развернулся и пошёл.

– Петир, – шепнул Микитка, – у Милы царапины. Мне кажется, Тоня…

– Микитка, хватит. – ответил так же тихо Петир. – Хватит придумывать, Грива разберётся.

– Ты тоже заметил?

– Грива разберётся.

Они шли дальше.

Обернувшись, Микитка помахал Миле. Она улыбнулась и повторила жест в ответ, хотя её поведение лишь подтверждало опасения…

«Не пропади, Мила… – подумал юный волшебник, – хорошая, девочка…»

Глава 6. Кабан

Долгий путь по плохо протоптанной тропинке изрядно измотал Микитку. Капли дождя, пролетая ветки сначала лиственных, а дальше игольчатых деревьев, успешно попадали на него. Лапти уже совсем износились. Разрушаясь, они ещё больше тяготили носку хотя и не слишком тяжёлого, но всё же увесистого рюкзачка. Эти часы ходьбы были невероятно изнурительными, но, видимо, только для Микитки.

Всё так же босоногий Петир без труда продолжал свою дорогу. Лишь мало эмоциональное: «Ого, след медвежьего когтя! Смотри в оба, ха-ха!» – разок прозвучало сквозь негромкое звучание природы леса.

Остановившись по просьбе ребёнка, наставник совсем не подумал предложить привал. Для Микитки это больше не вызывает обиду, он привык, что этому человеку просто не знакома забота о ком-то. По крайней мере забота о своём ученике. Этому мужчине, который в грёзах ребёнка заменял отца, проявить в реальности себя с лучшей стороны не приходило в голову, а может, просто не хотелось. С каждым днём становилась очевидней правда: Микитка совсем не нужен Петиру.

– Магистр, пожалуйста, давай остановимся… нужен привал…

– Ах, милое дитя, мы и так потеряли много времени! И да, совсем скоро мы дойдём до нужного поселения, всего-то каких восемь часов неспешного хода!

– Я слишком хорошо тебя знаю и не надеюсь, что это шутка, хотя всё равно хочется… не кажется ли тебе, что мы и так проделали большую дорогу?

– Ах, в мире столько мест и столько дорог! Мы не прошли и тысячной их части! Когда-то я прошёл совсем без остановок неделю! Тогда я пытался повторить подвиг подчинённых воле Молванга дварфов, но всё равно не смог дойти до Салихолда из Бройнбурга за то же время, что пришло это исключительное войско!

– Я слышал, что первый гед был ужасным колдуном, способным на невероятные вещи, но никогда о подчинении и… как ты сказал?.. армии дварфов? Их же так мало на свете. Мне говорили лишь то, что он убил всех своих людей, чтобы устрашить своих врагов… не думаю, что это сработало, рас уж его всё равно победили…

– А ты же часто ругаешься, вспоминая его имя, дитя! И не лги, что тебя не пытались пугать. За плохое поведение он, ха-хах, точно найдёт тебя, и разрубит на куски своим вьющимся, как змея, кинжалом, или даже за малую неправду обязательно подвесит за язык над воротами ближайшей крепости! Всех детей Лантании взрастили на этих мифах, и на дурном примере последнего правителя дварфов.

– Правителя?.. не важно. И что с того? Очередная сказка, очередной обман.

– Дварф Молванг жил на этом свете! Это факт из истории, и только благодаря объединению всех сапиентов Лантании его удалось остановить. От смерти Молванга берёт начало Людиада и Первая Лантанская Республика. Ах, как жаль, что вам, беднякам, так мало известно о великой истории нашего государства!

– У нас давно молвангедство. Знаешь, мне очень интересно, что ты говоришь, но давай всё же организуем ночлег? Прошу…

– Ах, как могу я отказать такому славному ребёнку?! Ведь ты учишься у такого невероятного меня!

– Да-да, всё верно, невозможного…

– Шутник! По-твоему поступим.

– Я умею творить огонь, но, боюсь, что хотя и почва влажная, покрыта опавшими иголками. Как бы не было пожара…

– Не беспокойся на сей счёт! Ежели будет пожар, эльфы этого леса, несомненно, потушат его и тут же попытаются нас убить! Ха-ха!

– И правда, нет причин для беспокойства…

– Да, но ведь с лесом ничего не случиться, верно?

– Хватит пустых слов, мне холодно, мне плохо…

– Да-а-а, такому попутчику! А может, тебе ещё и дом с очагом сконструировать?

– Как надоел… я сам!

Микитка резко развернулся и, не меняя ритма, пошёл собирать хворост, уходя от Петира. Палка за палочкой. Каждая из них была немного мокрой. Вдруг костёр не получится? Как хотелось бы иметь невероятный объём маны, чтобы уметь держать огонь в своих руках часами!

Он отошёл не слишком далеко, но частые кроны сосен успешно скрыли друг от друга и ученика, и его учителя. В ручонках ребёнка уже собралось большое количество веток, они весили каждая чуть-чуть, но вместе уже совсем немало. И вот незадача: коряга.

Не заметив, одиннадцатилетка зацепился за неё, покачнулся и не устоял. Без сильной боли он рухнул на влажные иголки, как если бы упал на жёсткий домашний матрас. Какая досада, и выпала часть хвороста из рук. Но всё же бывают вещи печальнее… Микитка перевернулся на спину и вспомнил уют и удобства той небольшой землянки, в которой он жил со своей семьёй.

Нет мыслей, печалящих сильнее, чем память о былом, прошедшем. Быть может, такова натура разумных существ, вспоминать и грустить невесть от чего.

Смотря снизу вверх на кроны деревьев и небо со слегка заметными звёздами, ребёнок призадумался… стоило ли бросать и так убитого горем отца? Мёртвые сестры, мёртвый братишка, мёртвая мать… он совсем один и точно сгинет, если не с голода, так точно от одиночества… ну не будет же отец искать себе новую жену. Не заведёт детей опять. Ни старость, ни гордость, а банальное горе убьёт и без того в душе неживого человека. И не случайного… родного.

К глазкам лежащего на земле Микитки поступили слёзы, они жалили его пазухи изнутри и очень скоро проступили, а мышцы лица стали произвольно напрягаться.

– Зачем я убиваюсь?.. – закрыв глаза, шёпотом сказал Микитка с лёгким плачем в голосе.

Понять ребёнка несложно. Ради чего было покидать свою малую родину и единственного близкого человека? Ради этого больного на голову волшебника? Или, – а ведь правда, – тому во смех?

Стали слышны звуки приближающихся шагов. Микитка не придал им значения, думая про себя, что Петир, увидя лежащего на земле ученика, покажет свою натуру. В душе ребёнок всё ещё верит, что мужчина побеспокоиться о жизни и здоровье драгоценного и уникального ученика. И тогда, весь сложный пазл сложится.

Однако шаги… они были точно не Петира.

Опомнившись, Микитка резко поднял голову и увидел гигантского кабана в трёх метрах от себя. Кровью налитые глаза, огромные клыки и пена со рта… это чудовище сильно напугало ребёнка. Микитка вскочил, но кабану это не пришлось по духу. Тот подпрыгнул и устремился прямо на дитя. Доли секунды, и страх за жизнь: ребёнок кинул ветки в рыло кабана и отскочил в сторону. Стукнувшись о дерево, кабан немного потупил, но вновь развернулся на ребёнка, издавая противные звуки.

– Петир! Помоги, Петир! – громко закричал Микитка.

Мало времени. Нужно действовать быстро и наверняка.

Микитка присел, разворачиваясь, взял горстку грязи и, мгновенно из присева забежав, кинул её, целясь в рыло дикого кабана. Примерно помнив направление, откуда следовал, ребёнок, перепрыгивая и камни, и корни, устремился к месту, где может быть наставник.

Он бежал и узнал по ориентирам ту самую точку, где они с Петиром встали. Но… магистра нет. Нигде нет. Неужели, он просто пошёл дальше?

– Петир! Петир! – продолжая бежать примерно туда, куда они вместе должны были продолжить движение, без умолка, задыхаясь, кричал Микитка. – Спаси! Помоги! Кабан! – эти слова, казалось, звучали в никуда.

Продолжая свой отчаянный и утомляющий бег, ребёнок оглядывался в поисках наставника. Смотря по сторонам, он краем глаз видел и, что ещё более страшно, слышал очень близко от себя этого безумного вепря. Выше и больше трёх или даже четырёх овец и свирепее волка: оно без сомнения могло легко растерзать и бедного ребёнка пастуха Микитку.

Ощущая невероятную усталость и боль, ребёнок стал впадать в отчаяние. Он бежал не так долго, но каждая минута давалась невероятно тяжело. И вот, когда мышцы ног и пресс стали невероятно дёргаться и ныть, промелькнула очень мерзкая, но закономерная мысль…

Сдаться? Уйти достойно, приняв свою незавидную судьбу, или бежать до потери сознания, не узнав момента своей гибели? Что лучше? А как же мечты и стремления?

В потоках мира таких разнообразных и бескрайних душ людей и других сапиенсов все едины в желании жить. Рождённые для существования, рождённые нашими отцами и матерями… мы так хотим не переставать бороться и постигать всего того, что нам было некогда обещано: взросление, любовь, семья и старость – и многие сумеют пережить такие красивые в своей простоте явления индивидуальной изменчивости, но не все. Ценой потери тех, кто умер преждевременно, так и не развившись. Так и не пережив.

Микитка боится стать разменной монетой в этом круговороте бытия, но был ничего не в силах поделать. Ах если бы он мог стать птичкой! Или хотя бы уменьшиться и попытаться спрятаться… но метаморфоза требует время… время, которого просто нет.

Не заметив очередную корягу, ребёнок упал на землю вновь. Её мягкость более не казалась домашней. Представляя уже ту боль и картину, как вепрь лишит бедняжку жизни, сам ребёнок уже совсем потерял надежду…

Кабан был в восьми метрах. Семи. Шести. Так быстро, так жадно приближался…

Внезапно мелькнул свет с неба вниз под углом прям в ребро кабана: то была стрела, эльфийская стрела! Вепрь застонал и остановился. Он не мог сообразить, что делать дальше.

Сверху с деревьев стали звучать незнакомые Микитке голоса:

– Аккуратней целься, здесь ребёнок! – прозвучал ласковый, но серьёзный мужской голос.

– Вас понял. – ответил юноша, слегка по-солдатски.

– Поняла! – подтвердила звонко и красиво молодая девушка.

Ещё две стрелы: одна в спину животного, а другая рядом с самой первой. Они пронзили кабана, тот вновь заорал и принялся бежать.

– Что?.. – тихо, но слышно для Микитки, удивился юноша.

– Нимхрос, смотри, чтобы кабан не подошёл. Не преследуем, нужно помочь ребёнку. Сандра…

– Поняла!

Сандра спустилась с дерева прям перед измотанным ребёнком:

– Ты в порядке? Как тебя зовут?

В тёмных пятнах глаз уставшего тела Микитки было сложно разобрать какие-то черты этой эльфийки. Хотя вопросы были понятны, и он очень хотел дать на них ответ, всё-таки, кроме звука заплетающегося во рту языка, ему произнести не удалось ровным счётом ничего.

Сандра подошла ближе и взявшись своими холодными, но очень нежными почти материнскими руками за голову Микитки, принялась его приводить в чувства:

– Дыши, давай. Вдох, выдох. Дыши.

Микитка сделал вдох.

– Умница, выдох.

Он сделал выдох.

– Молодец! Продолжай, ты справляешься на ура.

Продолжая дышать, ребёнок стал видеть красивое улыбающееся лицо худенького, похожего на человека, женского гуманоида невысокого роста. Длинные, немного отталкивающие уши, вполне миловидное лицо, но с более крупными, чем у людей глазами, их цвет серый, а внешне они больше походят на кошачьи. Много внимания привлекают её волосы несильно длинные и белокурые, но будто конские или, по крайней мере, выглядящие намного более плотными и жёсткими, чем могли бы быть у любого человека. Небольшая немного необычная слегка приоткрытая грудь, а также мускулистое суховатое бледное тело, на нём были необычные вещи: странная льняная майка, плащ из неочевидного материала, а также нарукавники и сапоги, – и то, и то из белой ткани с пластинами или, если угодно, колодками, – обвязанные кожаными ремешками. Почти незаметный небольшой колчан и лук за её спиной выглядели не очень внушительно, большое количество подсумков на разных частях тела недвусмысленно обозначали опытного охотника.

Микитка прежде не видел эльфов. Он был удивлён тому радушию, которое источал лик его спасительницы. Взяв себя в руки, он наконец-то произнёс:

– Я Микитка, спасибо вам за помощь. Без ваших стрел… я бы…

– А я Сандра, приятно познакомиться. Не переживай, сейчас всё хорошо. Кабан убежал. Наши стрелы отравлены, долго он не проживёт. – она сообразила, как повеселить ребёнка. – Как забавно будет, когда мы его найдём. Он хотел тебя съесть, но по итогу съешь его именно ты, хах. Мы тебя обязательно покормим!

Микитка улыбнулся. Каждое слово этой эльфийки ему казалось невероятно вдохновляющим.

– Слушай, Микитка. А ты мальчик или девочка? Прости, если обидела своим вопросом, просто никак не пойму, прости-прости… – она проговорила это виноватым, но заинтересованным голосом.

– М… мальчик. Не переживайте.

– Хорошо, ты выглядишь очень мужественно! Слушай, а почему ты здесь, в этом лесу? Ты знаешь, что это за лес? Где твои папа и мама?

– Да, это ваш лес, я шёл с наставником…

– А что случилось с наставником?

– Я не знаю… нам пришлось немного разойтись, и я не знаю, где он сейчас.

– Он тоже человек, как и ты?

– Верно.

– Вот незадача. – Сандра повернула голову немного в сторону от Микитки и вверх и крикнула: – Эй, Тартилит, у этого мальчика есть наставник!

– Ясно. – ответил громко мужчины. – Если он ещё жив, группа Анорсели обязательно его найдёт. Ведём в лагерь.

– Хорошо! – радостно произнесла эльфийка, а после повернулась вновь лицом к Микитке, – Ты сильно устал? Сможешь встать?

– Х… хорошо… – произвольно повторил за ней ребёнок.

Он попытался встать и, пусть не сразу, у него это получилось. Несмотря на невероятную вымотанность и непослушные ноги, он успешно поднялся, как вдруг одна из лямок рюкзачка спала. Осмотрев его, Микитка понял, что нитка не выдержала и строчка разошлась, теперь рюкзачок стал почти сумкой, которую было бы тяжело нести.

– Давай я помогу тебе? – честно и заботливо предложила Сандра.

– Н-нет, не стоит, я понесу. – робко сухими губами произнёс Микитка.

– Ну что ты, тебе же будет тяжело. Ты мне не доверяешь? Я справлюсь, правда. – эльфийка улыбнулась и сложила свои ручки вместе перед грудью.

– Что вы, доверяю. Просто… я смогу нести, не нужно.

– Эх, ну хорошо. Устанешь, не стесняйся. Ладненько?

Микитка кивнул.

С одного из деревьев спрыгнул ещё один эльф.

Он был значительно выше и старше Сандры. Его кожа была более серой и пористой, чем у неё, глаза коричневые, даже почти черные. Волосы были не просто белокурые, а седые, и коротко постриженные. В основном он не сильно отличался от эльфийки, но выглядел более сильным, мускулистым, и, как не прискорбно, старым. Из-под одежды выглядывали тонкие маленькие шрамы.

Посмотрел на Микитку.

– С ребёнком всё хорошо? – просил он своим ласково-грубоватым баритоном с небольшой хрипотой, не отводя глаз от Микитки.

– Он сильно устал, но не ранен. Говорит, сам пойдёт и даже понесёт рюкзачок. Мальчишка такой умница! – очень по-доброму отозвалась эльфийка.

– Это мальчик?

– Ну да.

– Я видел много человеческих детей, он выглядит немного женственно. – заключил эльф, после переведя взгляд на Сандру.

– Как можешь так говорить?! Не обижай его! – возмутилась девушка.

– Прости, – сказал Тартилит, – я не о том, – повернул голову вверх, не следя за реакцией Микитки, и крикнул: – Кабана не видно?!

Микитка повернул голову вместе с ним и увидел ещё одного эльфа. Нимхрос, как запомнил его ребёнок, стоял на согнутых ногах прям в начале очень небольшой ветки, держа просто невероятный для человека баланс. Как вообще они могут прыгать с такой большой высоты и не ломать свои тонкие ноги? Да и как можно взбираться так высоко? Ведь этот эльф стоит почти у самой верхушки сорокаметровой сосны…

– Не видно! – ответил громко эльф Тартилиту и резко спрыгнул на землю, не испытывая никакого дискомфорта.

Уже вблизи ребёнок смог лучше его рассмотреть. Сам эльф выглядел более похожим на Сандру, чем на Тартилита. Молодой, даже моложе эльфийки, достаточно высокий. Необычные золотистые средней длины волосы, собранные в чуб, и будто рыжие глаза.

– Дуралей, тебе же не было велено прыгать! – заметила и осадила Сандра.

– Да молчи, уже и так понятно, что идём в лагерь! – раздражённо ответил Нимхрос, а после с небольшой виной посмотрел на Тартилита.

Тартилит не выглядел недовольным, но в то же время как будто бы ругал молодого эльфа за спешку.

– А-а-а, ты хочешь опять увидеть Армиду? – засплетничала Сандра.

– Ах, ты… – раздражённо сказал молодой эльф, а после сообразил более изящный ответ, – конечно, сплю и вижу, как вновь встречу Армиду – твою мать!

– Ах гниль! – заругалась и незамедлительно накинулась на него Сандра.

Всё происходило быстро. Она хотела ударить ему по щеке, но он предупредил её удар и схватил обе руки эльфийки за запястья. Как бы Сандра не пыталась налечь на оскорбившего её Нимхроса или выхватить руки, ей просто на просто не хватало сил. Она тут же попыталась нанести удар ногой по бедру эльфа, но тот как-то изловчился и смог ослабить удар – так атака стала неэффективной.

– Хватит, молодёжь! – очень строго и властно произнёс Тартилит.

Нимхрос с Сандрой, казалось, в согласии принялись расслаблять свои руки. Когда они почти отпустили друг друга, эльфийка в самый неожиданный момент нанесла вероломный удар прямо промеж ног бедного эльфа. Тот вскрикнул и было хотел нанести удар в ответ, только вот не мог. Упав на землю на колени и держа себя за достоинство, он сжался в животе и принялся, кряхтя, ругаться на Сандру.

Проигнорировав это глупое представление, Тартилит развернулся и посмотрел на Микитку:

– Ты не обращай внимания. Идём, нам идти примерно полчаса. Анорсель обязательно найдёт твоего учителя. В лагере будет еда и вода.

– Да, хорошо.

Тартилит повернулся к этой нерадивой парочке и принялся отчитывать, а Микитка не мог поверить в своё везение. Оказаться в таком положении и чудом выжит – это просто невероятно. Такие добрые эльфы, такие простые, но житейские.

В душе ребёнок принялся усердно восхвалять богов за такое дивное спасение, но всё же радость от произошедшего, не уняла гнева на Петира. Что с этим чудаком? Неужели он просто ушёл и оставил ученика в беде?

А что, если больше его не получится встретить?

И пусть. Но что делать тогда? Остаться у эльфов?.. позволят ли. Их радушие вряд ли безгранично.

По крайней мере, сейчас точно понятно: нужно идти.

Глава 7. Лагерь

Прошёл час неспешного и осторожного движения, в ходе которого продвигалось знакомство героев. Микитка узнал очень много интересных фактов о гайданских лесах и здешних эльфах.

Для него было большим открытием, что в разных регионах Лантании эльфы очень сильно отличаются и по образу жизни, и даже внешним видом. Многие, особенно те, которые перестали жить в лесах, а предпочли более человеческий уклад, стали более пухлыми, и, поговаривают, даже могут иметь детей с людьми. В эпоху дварфов, как сказал Нимхрос, были эльфы-шахтёры, но с его точкой зрения не была согласна Сандра. И тут не понятно из вредности или в действительности её мнение.

Среди всего озвученного его спутниками для Микитки наиболее радостным было раскрытие загадки имени Сандры. И правда, из трёх ставших известными ему эльфийских имён, самое близкое для человеческого ребёнка являлось такое простое и не замысловатое «Сандра». В своём меленьком хуторке Микитка даже был знаком с одним мальчишкой, которого звали Сашкой.

Сама эльфийка объяснила, что была названа в честь одного из авантюристов, который очень сильно помог её родителям во время сражения против чудовищ. Хотя и произошло это всё до её рождения, та воодушевлённость и подробности, которые сопровождали её рассказ, создавали впечатление, будто она лично участвовала в описываемых событиях.

Эльфы рассказали, что люди часто посещают их остановки с западной части леса. Торговля и обмен ресурсами являются важной частью выживания обеих рас в данном регионе. Богатые на разного рода добычу леса Гайдании и культура ведения охотничьего хозяйства эльфов, обеспечивают не только застолья и досуг местного князя Фила из Сигогов, но и всех 5 его бояр, 25 дворян, и даже кормят 500 дружинников. Сигоги вот уже полтора века живут в сотрудничестве с эльфами и почти никогда не вмешиваются в мирную жизнь самых древних сапиенсов Лантании.

Важной частью союза является защита от монстров Сердечного Предела, который находится к северу от лесов. Несмотря на деятельность многочисленных авантюристов из Гильдии, периодически уничтожающих разного рода тварей и их кладки, прекратить периодические набеги этих существ почти невозможно. Речь идёт в основном о гоблинах, орках и мегапауках, но на этих видах бестиарий не заканчивается.

Микитка наслышан о монстрах, но никогда не видел их. Многие люди, зная о местах, где водятся такие существа, предпочитают селиться в далёких от гор, лесов, болот, топей и руин местах. Хотя всё равно это не даёт гарантии не встретить их, так как проблема с чудовищами является одной из самых острых для Лантании как государства.

Так в обсуждении эльфы рассказали ребёнку имеющую высокую важность информацию. Это был рассказ о встреченном месяцем ранее дрекаваце. «Я видел его, – с невероятной серьёзностью сказал Микитке Тартилит, – отвратительный и огромный, неправильный. Очень неправильный. Криворогий, кривозубый… огромные передние лапы, но нет задних…». Такое описание абсолютно ничего не дало ребёнку, кроме понимания того, что даже такой опытный эльф, который наверняка ни раз видел других ужасных существ, несмотря на все свои охотничьи заслуги, представлял себя ни чем иным, как простой добычей для этого монстра.

Микитка по началу не придал значения словам, что погибло четыре эльфа в попытке одолеть это чудовище, пока не понял, что дрекаваца так и не убили. Эльфы отправили посыльного с письмом с прошением о помощи Филу Сигогогу, вернувшись с ответом, тот лишь заявил, что князь сильно болен и помочь пока нет возможности. Поэтому лидер эльфов Гелигвена приняла решение об организации патруля, который должен оперативно оповещать о перемещении этого чудовища.

Сложные слова немного путали ребёнка, но основное, что его должно было заинтересовать, он усвоил: на данный момент дрекавац находиться далеко на севере леса и не представляет угрозы. Однако, хоть и очень маленькая, но есть вероятность, что Петир мог встретиться с этим монстром. Лёгкое беспокойство за наставника не покидало ученика, хотя тот и знал, насколько Триба является сильным и могущественным волшебником.

Рассказывая по пути о своём Магистре, Микитка смог заинтересовать Нимхроса. Юный эльф воочию ни раз видел применения магии в бою. Столь красивый и эффективный инструмент, но не доступный для Нимхроса. Как и в случае с людьми, далеко не все эльфы способны использовать заклинания. Дело в природном таланте? А может, дело в обучении? Юноша очень хочет узнать у человека с Академии ответ на свои вопросы и другого шанса, кроме как Петира, в его жизни не будет.

Поднялся неизбежный вопрос. Как так получилось, что магистр из Академии магов Старграда, являющейся самым мощным и сильным образовательным и исследовательским учреждением в сфере волшебства, бродит по миру с каким-то учеником?

Микитка ничего не смог ответить.

Представьте, как это выглядит для эльфов. Мальчишка, впервые вами встреченный, заявляет о своих связях с неизвестным академиком. Бред же?

Все в группе Тартилита единогласно и молча решили не подымать этот вопрос раньше времени.

В какой-то момент наконец-то уже немого заскучавшая Сандра заявила:

– Ура, мы почти на месте!

– Р-разве? – заинтересовался ребёнок, – лес всё тот же.

– Ты думаешь, что мы бы как-то помечали свои лагеря? – объяснил Нимхрос.

Недопонявший вопрос Микитка лишь неуверенно покачал головой.

– Малыш, всё сейчас сам увидишь! – с какой-то материнской заботой произнесла Сандра.

И правда, спустя всего 5 минут ребёнок увидел на одной из высоких сосен что-то на подобие платформы, на которой стоял, обрадованный прибытием товарищей эльф. Он молча помахал команде и продолжил наблюдать.

Пройдя чуть дальше, группа увидела с 16-18 подобных платформ, которые напоминали гнёзда. Сделанные из гибких ветвей, покрытые смолой и опирающиеся на грубые доски и конопляные верёвки, они казались очень неустойчивыми и хлипкими. Над каждой платформой нависала крыша. Она тоже была сделана по такой технологии, но ещё и облеплена грязью или глиной. Некоторые были закрыты стенками из толстых веток, такие домики очень походили на сплетённые корзины.

Всего Микитка насчитал дюжину эльфов. Все они были одинаковы, но такие разные. И мужчины, и женщины чем-то занимались. Кто-то обслуживал оружия и инструменты, кто-то потрошил птицу. «Очень тихие и скромные»– подумал про себя ребёнок.

По центру лагеря расположилась закрытая земляная печка. Всё пространство на земле, окружающее эту печку было обложено небольшими камушками и отделено песком. Вокруг такой защищённой зоны лежали обтёсанные стволы деревьев, на которых, судя по всему, предполагается сидеть во время общего приёма пищи. Кроме этого, и плохо протоптанных дорожек на земной части лагеря Микитка ничего не обнаружил.

– Отец! – произнёс кто-то сверху.

Очень резко и неожиданно для ребёнка, новый эльф возник прямо перед группой.

Он очень вежлив, его голос кажется весьма мужественным. Внешне он очень походит на одного, из сопровождающих Микитку эльфа, и ребёнок сразу догадался, чей перед ним сын.

– Вер-и-тра! – с почтением сказал юноша.

– Тра-и-вер, сынок. – спокойно, но не без радости, ответил Тартилит.

– Рад, что ты вернулся. Кто это? – эльф обратил внимание на Микитку.

– Этот ребёнок, он наш гость. Мы должны как можно скорее его накормить и обогреть.

– Конечно, тогда немедленно займусь печкой.

– Вербер, – сказал Тартилит с особой серьёзностью, – группа Анорсели ещё не вернулась, я прав?

– Нет, а что?

– В лесу есть ещё один человек в беде. Быть может, они вернуться позже обычного. В лесу появился странный кабан.

– Только кабанов нам и не хватало…

– Этот человек в беде, по словам ребёнка, волшебник из Академии. Нам нужно приложить все возможные усилия, чтобы найти его.

– Что?.. – Вербер немного косо глянул на всю группу, – ты доверяешь? Отец. Давай тогда я соберу группу и отправлюсь тоже?

– Нет, отправлюсь я. А ты займись ребёнком.

– Ты уверен? Ты только с пути.

– Да, но есть причины. – Тартилит сделал голос тише, – Надеюсь, ты понимаешь.

– Хорошо… – слегка неуверенно ответил сын отцу, а после посмотрел на Микитку, – друг, как тебя зовут?

– Я Микитка.

– Я Вербер, сын Монеланны, приятно познакомиться. Пойдём тогда тебя кормить.

– Мне немного неудобно…

– Ой, друг, давай без этого. Не обижай меня. А то я не всегда добрый.

– Вербер! – немного возмутился Тартилит.

– Отец, я делаю всё, как ты сказал. – ответил юноша Тартилиту, – Братья и сёстры, – посмотрел на Сандру и Нимхроса, – вы же не идёте с отцом?

– Если потребуется… – начал неуверенно говорить Нимхрос, как вдруг:

– Не пойду, нужно заняться Микиткой. – перебила его Сандра, – Я хочу за ним поухаживать.

Она выглядела серьёзной в своём намерении. Наверное, ей чем-то приглянулся ребёнок.

– Хорошо, тогда занимайся им. – рассудил Вербер, а после поглядев на возмущённого Нимхроса, – Брат, слушай, Анорсель убыла в поселение. Оставайся тогда здесь. Потом отправишься с мальчиком и Саней туда.

– Ах-ха-х, – истерически захохотала Сандра, – да Анорсель от тебя бежит!

– Закрой свой рот! – разозлился Нимхрос.

– Так, всё, давайте без своих этих шуток. – задорно прервал их Вербер. – Отец, – сказал, перейдя на более серьёзный тон, – пока ты не ушёл, давай обсудим кое-что?

– Давай, – стукнув по плечу и уводя сына в сторону, ответил Тартилит, – обсудим.

Уходя куда-то в сторону, они принялись перешёптываться. К ним спустился ещё эльф так они стали обсуждать что-то своё.

Тогда Сандра взяла за ручку Микитку, улыбнулась ему и предложила последовать с ней. Нимхросу ничего не оставалось, кроме как пойти разжигать печку.

Подведя к какому-то из деревьев, эльфийка погладила Микитку и объяснила дальнейший план действий: «Микитка, давай снимай рюкзачок и бери его в ручки, – скомандовала Сандра, – сейчас мы с тобой запрыгнем в гнездо!» Не особо задумываясь над смыслом, ребёнок просто сделал, как она хотела. Сразу после этого она нежно взяла его на руки на невесту и, крепко-крепко держа, резко и быстро запрыгнула в один из домиков.

Микитку всё равно не перестало впечатлять то, как легко и умело эльфы прыгают на такие высоты. Закрытый домик Сандра выбрала наверняка не просто так: это могло уберечь ребёнка от вида земли в большом удалении, а значит, не вызывать страх высоты. Но это не особо помогло.

Напряжение у Микитки она заметила сразу, тот непроизвольно впился своими мальчиками в рюкзачок, который держал, плотно прижимая к животу. Это даже немного обрадовало Сандру, так как тот выглядел очень уязвимым и милым, каким и положено быть одиннадцатилетке.

В домике было в целом уютно. Когда ребёнок привык к высоте, он заметил шерстяные пледы на хвойном матрасе с подушкой. Сандра настояла на том, чтобы Микитка не стеснялся и снял с себя лишнюю одежду, чтобы та смогла немного подсушиться, и прилёг отдохнуть, так как печка будет готова в лучшем случае через два часа. Хотя он полностью доверял ей и был очень уставшим да так, что уже не хотелось лишний раз думать, одежду снимать отказался. «Я всё-таки мальчик. Мне стыдно раздеваться…» – произнёс он робким голосом.

– Тебе стоит не паясничать, Микитка, а постараться не заболеть. – принялась настаивать эльфийка. – Знаешь, когда мы встретим твоего наставника, будет очень нехорошо, если ты заболеешь, и поставишь его в неудобное положение.

– Хорошо… – уже совсем никакой сказал Микитка.

Он снял с себя вверх и, немного задумавшись, низ. После несмело лёг на постель и укрылся. Эльфийка пожелала ему сладких снов и погладила по голове, после чего взяла его одежду и повесила на верёвочки из бечёвки, которые предусмотрительно были установлены за окошком.

– Слушай. Ты хочешь, чтобы я с тобой побыла, пока ты не уснёшь? Или тебе это некстати?

– Нет, я… оставь, у тебя есть дела. Спасибо за всё.

– Не нужно любезничать. Ты мне нравишься, Микитка, такой милый. Я рада буду посмотреть, как ты засыпаешь. Когда-то у меня будут дети, я хочу уметь о них заботиться и мне нравится, что ты не против моих, так сказать, капризов, ха-хах. – с невероятной честностью и ласковостью в голосе произнесла сладкие слова Сандра.

– Правда?

– Ну конечно!

– Я хочу… нет… в общем… можешь побыть ещё немного. Пожалуйста…

– Хорошо, малыш. – шутя сказала эльфийка.

Сандра немного погладила лежащего на боку Микитку. Спустя очень короткий срок, уставший после сложного дня полного приключений и знакомств Микитка благополучно уснул.

Глава 8. Свинина

Уже сильно стемнело, когда Микитка открыл глаза. Почти ничего не видя, он принялся осматривать окружающее его пространство. Странный потолок. Этот потолок выглядит сильно хуже, чем та землянка, в которой родился и рос ребёнок. Хотя, конечно, намного приятней просыпаться с крышей над головой, пусть даже такой, чем как несколько раз приходилось, прям под открытым небом. Красоты космоса, открывающиеся в таком случае хотя и привлекали Микитку, всё-таки вызывали некий неуют: такой просторный, обширный, по-своему волшебный, но чёрный и мрачный, если приглядеться. Странно, но иногда ребёнок так формулировал свои мысли насчёт Петира…

Когда они впервые встретились с наставником, будущий ученик лишь послужил проводником до своего поселения. Незнакомцу требовался кров, еда, он готов был щедро отплатить, когда его примут. Красивые слова, иносказания – эти черты предрасполагали к нему.

Тогда Микитка отвёл человека к отцу, и всё выяснилось. Великий магистр из Академии, мастер перевоплощения, колдун. Свои слова Петир Триба легко подтвердил на деле. Он мог одной рукой создавать из ниоткуда воду, другой огонь, а сам менять свой облик и не видя ни бровью, не проявляя никаких эмоций. После его привели в поселение.

Петир легко помог починить хижину головы хутора. Ему не потребовалось даже видеть дом. В общем, действительно сильный маг, не принять которого – навлечь на себя беду.

Сам Микитка был единственным из детей, кто мог хоть что-то колдовать. Все привыкли давно к тому, что он мог разжечь костёр без инструмента, мог стричь овец без ножниц: просто проводя рукой по овце. Микитка обнаружил свои способности очень давно, когда ему не было и пяти лет. Местные договорились на секрет, чтобы лишние уши не услышали о таком даре и местные баны не накуролесили. Ребёнок не то, чтобы понимал в чём смысл скрывать, но взрослым ведь всегда виднее?

Однако тогда они решили рассказать магу о ребёнке, и Микитка его заинтересовал.

Годами ранее случилась трагедия. Все, кроме самого Микитки и его отца, были загрызены волками, когда пасли овец. Тогда семья, точнее то, что после неё осталось, оказалась в сложном положении и, хотя община всячески помогала им, было понятно, что дальше так продолжаться не может.

Поэтому было предложено отдать Микитку магу на воспитание и обучение. Отец долго колебался, но ничего не оставалось. Конечно, такая возможность… тогда ребёнку казалось, что это просто чудо. Что сами боги улыбнулись ему и указали верный путь.

Сейчас, лёжа на кровати, Микитка прибывает в сложных чувствах. Конечно, как иначе, всё-таки маг действительно велик и пусть без охоты, но учит ребёнка. Просто так неприятно и тяжело, когда тебе нужно много лжи. Что тебя никто не обнимет, не поцелует. Непривычно, быть с чужим человеком.

И, напротив, сейчас так приятно было впервые за много времени просто быть поглаженным, убаюканным. Обычная нежность и доброта – так много стоят для каждого. Почему мы все не обнимаемся без устали?..

Пол и стены слегка зашевелились – кто-то запрыгнул в домик. Микитка повернул голову и был уже готов увидеть Сандру, но там был кое-кто другой.

– Не спишь, друг? – шёпотом спросил Вербер, держа маленькую плетенную святящуюся коробочку, в которой было два-три больших светлячка.

– Нет…

– Ты, верно, ждёшь Сандру? Она сейчас готовит мясо, дурак Нимхрос чуть его не испортил. Ты же любишь свинину?

– Да, конечно.

– Вот и славно. Я тоже. – Вербер улыбнулся и после небольшой паузы спросил. – Мне рассказали о твоей ситуации, мне жаль, что всё так произошло. Но ты же мужик? Так что не раскисай. Не раскисаешь же?

– Не раскисаю. – Микитка тоже улыбнулся.

– Молодец! Хочешь спущу тебя к Сандре и остальным или ты ещё поваляешься?

– Мне… – ребёнок привстал, – если не затруднит, спусти.

– Да, не затруднит. Оденься только.

– Хорошо.

Микитка встал и подошёл к месту, где Сандра повесила одежду, которая хоть и была местами влажная, в целом высохла. Он оделся и, было, хотел взять рюкзак, но Вербер предложил его оставить, а не тащить. Ребёнок согласился.

Он подошёл к юноше, тот аккуратно взял своими мужскими руками ребёнка в руки и с громогласным: «Приготовились!» – прыгнул вниз. Приземление прошло успешно, хотя Микитке было немного страшно.

На улице было очень темно и значительно холоднее, чем когда Микитка засыпал. Редкие светлячки и небольшие светильники с этими самыми светлячками внутри едва освещали лагерь тусклым жёлтым светом.

Спустив с рук ребёнка, Вербер провёл его до печки, вокруг которой расселись эльфы и общались друг с другом. Сандра хохотала и улыбалась кому-то, проверяя готовность части туши кабана.

– О, Микитка, ты как раз вовремя проснулся! – сказала она, заметив ребёнка.

– Как тут не проснуться, когда так смачно пахнет свининкой! Ха-ха! – ответил за Микитку Вербер.

– Это да! – подметил кто-то из эльфов.

Микиту посадили на бревно к остальным. Видя много разных лиц, он пытался каждого запомнить, хотя, конечно, это было обречено на провал. Все эльфы выглядели приветливо, но добрую половину из них больше заботила свинина, которую самые активные уже принялись нарезать на крупные куски и небрежно сервировать на небольшие отрывки коры.

Сандра самолично выбрала самую аппетитную часть для ребёнка и так же сама принесла ему.

– Сейчас к тебе подсяду, кушай. – пообещала она и направилась обслуживать своих сородичей.

Голодный ребёнок сразу принялся уплетать за обе щеки ещё горячее мясо. Оно слегка обжигало его рот, а сок грел горло при каждом глотке. Очень вкусное и приятное, жирное, насыщенное и местами хрустящее. Микитка сразу почувствовал праздник.

Совсем скоро Сандра, не обманув, подсела к ребёнку. Она была рада видеть, как тот наслаждался приготовленной ею пищей. Не собираясь его отвлекать, эльфийка и сама принялась аккуратно кушать свинину, аккуратно отрывая кусочек за кусочком, расслаивающейся на волокна кусок, своими тонкими красивыми пальчиками.

Отвлечённые разговоры Сандры с её сородичами были непонятны Микитке. Много имён и историй вперемешку с восхвалением её кулинарного таланта. Самое главное, что все окружающие улыбались и не злились на ребёнка, он смог просто расслабиться, а большего ему и не надо.

Чудесно проведённый вечер неизбежно должен быть прерван. Ничего не бывает просто так.

В какой-то момент прибежала пара запыханных и взволнованных эльфиек. Они немедленно окликнули Вербера, который только-только приступил к своей трапезе. Шепнув ему что-то на ухо, девушки вызвали у него серьёзный вид. Он встал со скамьи и принялся раздавать указания. Две эльфийки сложили в подсумки по куску мяса, предварительно завернув каждый в какие-то крупные листья, после чего направились куда-то прочь из лагеря.

Вербер принялся индивидуально подходить к разным эльфам и шептал им что-то в их длинные уши. Загадка его слов становилась всё более и более интересной Микитке. Раз за разом беззаботное лицо весёлого мужчины или девы менялось на более серьёзное и одновременно с тем огорчённое.

Так на празднике осталось всего половина от прежнего состава. Ребёнок всё же не мог не задуматься. Неужели что-то случилось что-то страшное? Неужели сам Микитка сделал что-то не так? Чудовище, зверь или… Петир? Может, его нашли?

Пришла пора и Сандры. Вербер подошёл к ней и, обращаясь к ребёнку, пытаясь хоть как-то успокоить его, но, впрочем, больше неуспешно, чем успешно, произнёс с уверенностью, но лёгкой дрожью в голосе: «Не беспокойся, скоро тебе всё объяснят… Сандра… – сказал, он, поменяв взгляд на неё, – подойди…»

Она послушалась его и, отставив тарелку в сторону, встала на ноги и подошла к нему. Их совместные перешёптывания тревожили Микитку.

Наконец, закончив, Вербер пошёл к кому-то дальше, а Сандра подошла к Микитке. Её глаза были полны горя.

– Микитка, – сказала она, – у нас есть две вести. Ни одна из них ни хорошая, ни плохая… обе ужасные.

– Что случилось? – спросил с интересом и неуверенностью ребёнок.

– Дрекавац близко. И нам никто не поможет…

Глава 9. Гелигвен

Лагерь был вскоре оставлен, и Микитка с Сандрой и Нимхросом направились в основное поселение эльфов. Все стоянки были покинуты. И самые сильные и опытные эльфы были направлены в патрули, тогда как остальные, в том числе их командиры, отправились в основное поселение на совет с главной Гелигвен – хранительницей гайданских лесов и лидером всех здешних эльфов.

Эльфийка Сандра по пути доступным для ребёнка языком пояснила причину происходящего. Дрекавац внезапно изменился в поведении. Если прежде патрули докладывали о том, что он особо не заходит глубже в лес, а держится на севере, то сейчас монстр стал двигаться на юг.

К тому же в самый неудобный для эльфов момент Фил из Сигогогов после долгой затяжной болезни скончался, на престол Гайдании воссел его несовершеннолетний сын Богдан. Ввиду малого возраста его мать Луиза стала регентом. Наследование во многих лантанских княжеств должно переходить от брата к брату – по праву лествицы. Ала, дочь Фила, выступила против своего брата и матери. И обвинила их в убийстве своего отца и его брата с целью захватить Гайданию, основываясь на том, что история их болезней была схожей, а Луиза несколько раз публично оскорбляла Фила, они друг друга не любили и даже спали в разных постелях на протяжении последних нескольких лет. Более того, все видели, что Луиза не проронила ни единой слезы над телом своего мужа на похоронах.

Аргументов хватило, чтобы убедить некоторых банов. Началась усобица в доме Сигогогов. Неизбежна война. А значит, некому помочь эльфам в борьбе с дрекавацем.

Движение по темноте было очень сложным для Микитки. В отличие от остальных в группе он практически ничего не мог увидеть, хотя и ради него они даже носили с собой лампы со светлячками.

– Эй      , Микитка, прости, что спрашиваю, но рас уж мы вновь с тобой идём вместе, мог ли ты рассказать подробнее о своей магии? – в какой-то момент спросил Нимхрос.

– Конечно, что именно сказать? – с желанием быть полезным ответил ребёнок.

– Спрошу прямо. Что ты вообще умеешь делать?

Микитка рассказал о некоторых своих способностях, включая метаморфозу.

Внимательно слушавшее это эльфийка, решила предложить:

– Слушай, может тогда ты уменьшишься, Микитка?

– Ты хочешь посмотреть? – с любопытством спросил ребёнок.

– Конечно, но…

– Но она просто хочет увидеть тебя голым, да? Ах-ха-ха. – засмеялся Нимхрос.

– Что за бред, ты это про что? – возмутилась Сандра.

– Он, наверное, про то, что, когда некоторые уменьшаются, они уменьшаются без одежды. Да?

– Ага. – ответил эльф.

– Тут фокус в том, что я могу делать так, чтобы одежда тоже была менялась…

– Правда? – удивилась Сандра.

– Давай покажешь, мне прям хочется увидеть.

– Хорошо! – не без энтузиазма согласился Микитка.

Так, группа остановилась. Микитка встал ровно и принялся творить волшебство. В темноте был особенно ярок тот свет, что следовал с заклинанием. Удивлённые взгляды эльфов неплохо раззадорили ребёнка, и он успешно уменьшился до 6 сантиметров.

– Вот это да, Микитка! – сказала Сандра.

– Это правда круто! – поддержал её Нимхрос.

– Спасибо… я старался – застеснялся Микитка.

– Слушай, а ведь я могу тебя понести, тогда мы быстрее и безопасней доберёмся до лагеря. Тебе сложно быть таким?

– Непривычно, – ответил Микитка, – но, если ты считаешь, что так будет лучше… да, давай.

– Отлично, а ну иди сюда, малыш! – принялась шутить эльфийка.

Она схватила его, как если бы он был куколкой, чем немного смутила ребёнка.

– Аккуратней, пожалуйста… – попросил Микитка.

– Эй, ненасытная, угомонись… – успокоил её эльф.

– Всё-всё, прости, разыгралась. – извинилась Сандра, – Пойдёмте.

Она положила ребёнка в один из подсумков, на плече, так, чтобы тому было удобно и видно темноту ночного леса. После эльфы стали передвигаться значительно быстрее.

Микитка в какой-то момент стал засыпать, а Сандра, заметив это, предложила ему погрузиться глубже в сумку и поспать, пока есть возможность. Он охотно согласился.

Через какое-то время ребёнок проснулся от возмущённого голоса Вербера:

– Олухи, где ребёнок?! Сандра, что случилось, Молванг тебя забери?!

– Я тут! – сонным голосом произнёс Микитка, выглянув из подсумка.

– Что где?.. – не сразу заметив человечка запутался Вербер. – ну ты и шутник, дружок.

– А ты на нас сразу подумал! – возмутился Нимхрос.

– Простите, друзья. В такое время и не о том подумаешь… не важно. Микитка, добро пожаловать в жемчужину нашего леса. Ты в нашем главном поселении.

Осмотрелся, Микитка увидел примерно те же домики, что были в лагере, но больше, солидней. Деревянные платформы, широкие и просторные, соединённые между собой навесными лестницами, выглядели ухоженными и безопасными. Повсюду светлячки, которые свободно летают по всей площади поселения. Их тёплый свет озаряет и делает видимыми все домики и жителей. Здесь деревья шире и выше, чем в лагере, а на земле выложена плитка и клумбах росли кустарники с цветами. На земле также стоят глиняные печи, которых ребёнок насчитал дюжину.

Через поселение проходит речушка шириной в метров 8 с невероятно чистой водой. Два берега были соединены единственным деревянным мостиком в форме арки. Подобные мостики Микитка видел в деревнях, в которых он не так давно останавливался с Петиром.

– Сандра, будь с Микиткой на виду. Гелигвен захочет его увидеть.

– Хорошо. – ответила эльфийка.

– Я тогда пока свободен? – спросил за себя Нимхрос.

– Да, но тоже не пропадай. В любой момент ты можешь пригодиться. – Вербер вспомнил. – А, слушай. Армида занимается лагерем на западе сейчас.

Сандра впала в истерических смех:

– Бежит от тебя! Ха-ха. Бежит!

– Та закройся уже. – разозлился Нимхрос. – Плевать.

Эльф удалился прочь, полный переживаний и злости. Как бывает досадно, когда твои чувства не могут быть высказаны. Ему показалось, что самим богам уже противен их возможный союз.

– Бедняга, что ты его доводишь? – с улыбкой спросил Вербер.

– Да часто бесит меня, вот и всё. – ответила эльфийка.

– Ладно, давай.

Вербер удалился к только что подоспевшей группе и принялся что-то выяснять. А Сандра с Микиткой в подсумке решила забраться на основной уровень в их поселении. С резким прыжком она оказалась на одной из платформ. После чего неторопливо пошла.

– Куда мы идём? – поинтересовался Микитка.

– Я предлагаю пойти ко мне домой, нужно проведать матушку. Знаешь, а у меня есть братик чуть старше тебя. Познакомитесь. Ты же не против?

– Хорошо.

Пройдя небольшое количество домиков, они оказались возле нужного. Эльфийка постучалась в большую скруглённую дверь. Микитка услышал шорохи, и через пару мгновений из дома вышла женщина, внешне очень похожая на саму Сандру.

– Вер-и-тра, матушка. – с вежливостью и искренней любовью почти шёпотом промолвила девушка.

– Тра-и-вер, Саша. – ответила с улыбкой и радостью Армида.

– Здравствуйте… – с неуверенностью и стеснением попытался проявить вежливость Микитка.

– Ой, кто это твой маленький приятель? – заметив человечка спросила женщина, – Неужели фея?

– Нет, матушка, это человеческий ребёнок…

– Ого, а что она такая маленькая? – перебила мать дочь.

– Я мальчик! – возмутился Микитка.

– Правда? Ну, привет, малыш. А почему ты такой маленький?

– Волшебник я. Ну… учусь.

– Ничего себе! Заходите, Сандра.

Они прошли и сели за стол. Микитка решил остаться в форме маленького человечка и сидел прямо на маленьком сундучке, от которого приятно пахло травами. Развязался диалог, в ходе которого Сандра познакомила свою мать с ребёнком.

Микитка увидел пышногрудую красавицу, эльфийку средних лет, которая была действительно похожей на свою дочурку Сандру. Те же белокурые глаза и серые волосы. Она была одета в более простую и просторную одежду, нежели остальные эльфы. Наверное, сейчас ей нечасто приходится выходить из дома и заниматься чем-то опасным.

Армида выглядела очень радостно. Такое чудное происшествие на фоне последних событий отлично отвлекло уже немолодую женщину от проблем, нависших над её поселением. Рассказ о волшебнике, который где-то бродит по лесу, даже немного воодушевил эльфийку. Быть может, магистр сможет помочь решить вопрос с дрекавацем?

Но своими мыслями она не решилась делиться. По крайней мере при Микитке.

– Слушай, матушка. А где Сумие?

– Ах, он, вроде как, провожал отца в патруль. Скоро, наверное, придёт. Ты хочешь познакомить ребят?

– Да, они чем-то похожи. Ах, братик был таким милым всего пару лет назад! Куда делось это всё?

– Вы, растёте, это нормально. – мать улыбнулась.

– Тётя Армида, могу задать вопрос? – уже освоившись и осмелев, спросил ребёнок.

– Да, конечно, Микитка. – ответила женщина с интересом.

– Почему эльфы не могут одолеть монстра без людей? Вы же такие быстрые, сильные… у вас есть луки…

– Интересный вопрос… знаешь, так сразу и не скажешь… – задумалась эльфийка, – думаю, дело в трёх вещах. Магия – во-первых. Хотя и есть те, кто способны её использовать, у нас нет Академии или традиции обучения. В целом, нам это и ненужно. Хотя, нет нужно, – передумала Армида, – но всё-таки мы как-то не так живём. Я, как мой муж, мои родители, его родители и наши дети, обучена охоте. С ранних лет меня натаскивали изготавливать всякие яды, искать следы. Лук – вот тот навык, которым можно и влюбить, и прокормить. Магия, она какая-то другая. Она идёт вразрез с природой. По крайней мере, такого моё мнение, и со мной точно многие согласны. Там, где есть магия, всегда жди беду. Люди её придумали, чтобы становиться сильнее, и тогда же в мире появились монстры. Быть может, боги пытаются достучаться до нас? – она немного опомнилась. – Нет, ты не подумай, я не против твоей магии или тебя. Даже пытайся так думать! Понял? – улыбнулась эльфийка.

– Да, наверное. Но дело только в магии?

– Ах, продолжу. Это было первое. И вот второе. Также важно иметь в виду оружие. В этом люди и дварфы похожи, но в этом же они различаются. Дело в том, что работа с металлами – это очень сложное дело, передающееся из уст в уста и мимо наших ушей. Впрочем, не думаю, что даже если бы нас кто-то научил, тогда мы безусловно работали в кузнях и шахтах. Сложное дело, требующее сил и времени, и не такое, как охота. Не такое родное.

– Интересно, матушка, а третье? – поспешила Сандра.

– Не перебивай!

– Прости.

– Ну дети! О чём я, ах да. В-третьих, это количество людей и учёба. Не знаю, как правильно сказать, но люди, они такие разные и их так много! Просто подумай, в наших лесах таких больших, просторных живёт всего около 400 эльфов.

– Как, так мало? – удивился ребёнок.

– Да, и наша численность особо не меняется вот уже на протяжении стольких веков. Мы знаем друг друга и все побратались так давно! Дружина Сигогов насчитывает 300 человек, каждый из которых был отобран из десятков тысяч людей, населяющих Гайданию. Я уже и молчу о всей Лантании! В наших семьях обычно меньше детей, мы чуть меньше живём… у вас принято долго взрослеть и учиться ремёслам и всяким наукам, что у нас просто не работает. Мы с вами, людьми, в этом плане невероятно различаемся. И нет же ничего плохого, правда? Наш мир такой большой и разный, в этом его прелесть, в этом красота божественных замыслов. Если бы все эльфы поменяли образ жизни, стало бы лучше? Я сомневаюсь. Александр из Гроссичей, в честь которого названа Сандра, думаю, она тебе уже рассказывала эту историю…

– Да. – ответил Микитка.

– Так вот, мне он сказал, что был бы рад жить по-нашему, по-эльфийски! Это ли не значит, что всё мы делаем правильно?

– У вас и правда так хорошо… вы все такие добрые.

– Я так рада, – Армида улыбнулась, – значит, дочка моя хорошо воспитана.

– Конечно, матушка. – с недоумением сказала Сандра.

Внезапно дверь в домик отворилась, и весьма громко зашёл эльф-подросток:

– Матушка, папа отправился с… – он заметил Сандру, – привет, сестрица мне рассказали, что ты познакомилась с человеческим ребёнком. Расскажешь о нём?

– Братец, ну мне уже проще показать. – девушка встала из-за стола, чтобы не заслонять собой человечка, и ладошкой указала на маленького Микитку.

– Что, а что ты такой маленький?

– О Молванг! – уже устал от этих вопросов Микитка, – Сейчас увидишь!

Микитка подбежал к краю стола и остановился. Яркая вспышка света невиданного цвета, красивый вид, как северное сияние, и неожиданный, как солнечное затмение. Полный эмоций ребёнок превзошел себя и сумел принять свой облик за пару секунд.

В своей простой льняной одежде и со стрижкой под горшок он предстал богом перед ещё растущим эльфом. Настоящий маг.

– Воу, ничего себе! – глаза эльфа заблестели и рот приоткрылся.

Мать и дочь тоже были впечатлены. Если для первой это что-то новое и прекрасное само по себе, то для второй стал очевиден прогресс Микитки и его потенциал.

– Я Сумие. – с небольшим стеснением сказал эльфиёнок.

«Милый» – первое, о чём подумал Микитка. Подросток выглядит во многом не так гротескно, как остальные эльфы, скорее симпатично. В то же время не напоминает своих ровесников из людей. У него нет того налёта перемен на лице, не растёт борода, но это не значит, что он какой-то женственный. Всё-таки это точно мальчик, очень даже мускулистый, к тому же высокий. Похож на свою мать и сестру, но эльф всё-таки отличается. Серые волосы более пепельные, а глаза —были почти розовые. У него и цвет кожи более простой. На его лице были слегка видны румяна.

– Как обращаться, волшебник? – с почтением и интересом спросил подросток.

– Микитка. Приятно познакомиться. – с улыбкой сказал ребёнок.

– Сумие, погуляйте с Микиткой. Я разрешаю. Не отходите только далеко от дома, Сандру с ним могут в любой момент позвать. – сказала с добротой Армида.

– Да, матушка! – ответил ей сын и тут же вернул свой взгляд на Микитку. – Давай, пойдём. Я тебе могу кое-что интересное показать.

– А давай. – с лёгкой заинтересованностью ответил волшебник.

Они вышли из домика и принялись общаться. Микитка рассказал свою историю. Сумие очень понравился этот рассказ. Они принялись гулять возле домиков и обсуждать светлячков.

Так эльф даже поймал одного для Микитки, чтобы тот мог взглянуть поближе. Этот жучок оказался очень большим, значительно больше светлячков, которых видел ребёнок в лампах в лагерях, и совсем несравним с теми обычными, которых он видел до знакомства с эльфами в людских деревнях. Но, кроме размера и яркости свечения, найти ничего другого из отличий не удалось.

Оставив в покое светлячка, дети принялись обсуждать другие насущные вопросы.

Микитка поделился о своих переживаниях о папе, и во многом чуть более взрослый эльф смог его понять, ведь Сумие и сам очень переживает за своего отца, находящегося прямо сейчас в реальной опасности. О смерти матери и сёстрах маленький волшебник также рассказал, эльфа очень растрогала его история. Он попытался поддержать ребёнка и с просьбой никому не рассказывать поделился тем, что у матери на днях был выкидыш и что в их семье до его рождения в младенчестве погибло 2 братика и одна сестрёнка. Делясь своими трагедиями, дети чувствовали себя чуть ближе.

Не так просто довериться кому-то, поделиться всеми теми проблемами, что преследуют при взрослении и жизни, но никто иной не сможет так понять тебя, как твой сверстник. Барьеры, что мы ставим сами промеж друг с друга, пусть и важны для всего общества в целом, но всё-таки создают и печальную ситуацию: быть непонятым нам страшнее, чем держать печали в себе, – а нет на свете барьера трагичней и сильнее, чем разница поколений и возраст. Друзья важны и каждому нужны.

И вот ребята уже дошли до пункта назначения. Это был очередной плетенный домик. Микитка не сразу понял зачем, но они зашли за него. Будучи уже полноценным подростком со сломанным голоском с озабоченной разными мыслями головой, Сумие привёл его к окошку одного домика, из которого доносились странные постанывания и шум, и, подведя указательный палец к губам, намекнул маленькому волшебнику быть тише.

Так Микитка увидел двух молодых эльфов: девушку и юношу. Красивые, нагие и невероятно живые. Они не видели детей, ведь были заняты другим делом. Ребёнок впервые увидел этот процесс так близко, напрямую. Такие счастливые и активные, но так приватно и грязно. Он смотрел на них очень внимательно и увлечённо.

Опомнившись, Микитка возмутился и покраснел. Он рассердился и непроизвольно захотел ударить проказника Сумие. Что в общем-то и сделал. Это было ошибкой.

Хлёсткий удар по щеке был услышан.