В погоне за чувствами

Размер шрифта: 13

Maren Moore CATCHING FEELINGS:

AN ENEMIES TO LOVERS BASEBALL ROMANCE

Печатается с разрешения Literary Agency and Synopsis Literary Agency

В оформлении макета использованы материалы по лицензии © shutterstock.com

⁂

Пролог

Риз

Тогда

Кажется, я влюблен.

Нет, не так. Я определенно влюблен в девушку в розовых ковбойских сапогах, обрезанных шортах и с хмурым взглядом, стоящую посреди танцпола.

Ладно, хорошо. Это не любовь, но я определенно хочу ее, и когда желание обладать Вивьен Брентвуд приближается к точке невозврата, я понимаю, что мне конец.

У меня нет ни единого шанса.

Крошечные шортики обтягивают ее задницу, обнимая округлые ягодицы, и мне хочется громко застонать посреди этого бара в стиле хонки-тонк от того, как сильно я мечтаю прикоснуться к ней. Как сильно хочу провести языком по молочной коже, которая выглядывает из-под неровного края снизу.

Неужели чем больше я флиртую, чем больше пытаюсь очаровать ее, тем больше я ей не нравлюсь?

Безусловно.

Я немного мазохист. Чем усерднее пытаюсь ее заполучить, тем дальше она убегает.

Есть что-то особенное в девушке, которая притворяется, будто не желает иметь с тобой ничего общего, но втайне мечтает попрыгать на твоем члене, когда рядом никого нет.

И поверьте мне, эта девушка хочет меня так же сильно, как и я ее.

Она может сколько угодно плеваться ядом из своих пухлых розовых губ, но я знаю правду, даже если она не готова признаться в ней самой себе.

Я наблюдал за ней на танцполе последние пятнадцать минут, и те немногие оставшиеся крупицы сдержанности во мне сейчас затоплены пятью рюмками текилы, выпитыми ранее.

Вив откидывает голову назад и смеется, покачивая бедрами в такт музыке, подняв руки над головой, совершенно не обращая внимания на то, что каждый парень в этом баре наблюдает за ней точно так же, как и я.

К тому моменту, когда белая майка, в которую она одета, приподнимается, обнажая бледную кожу, я, черт возьми, больше не могу просто смотреть.

Я подношу рюмку к губам и опрокидываю ее в себя одним глотком, а затем швыряю на стол и направляюсь к Вив через бар.

На танцполе тьма народу, но как только я ступаю на него, ее глаза находят мои. Даже в дерьмовом свете бара вижу, как в ее взгляде вспыхивает вызов.

Она всегда бросает мне вызов, но сегодня победа будет за мной. Я не уйду отсюда, не прикоснувшись к ней. Мы шли к этому всю ночь. Несколько недель.

Потянувшись рукой вверх, я переворачиваю кепку козырьком назад и направляюсь вперед, не сводя с нее глаз.

Я просто не могу.

Даже если бы я захотел отвернуться, то не смог бы. Словно в трансе, я наблюдаю за тем, как ее задница покачивается в такт музыке, как она прикусывает свою пухлую губу и проводит руками по бедрам.

Будто она танцует для меня.

Когда я наконец добираюсь до нее, то скольжу ладонями по ее талии, пока мои пальцы не оказываются в шлевках на ее шортах, а затем притягиваю к себе. Ее мягкое тело прижимается к моему, руки сжимаются в кулаки у меня на груди.

– Эм… Ты сошел с ума? – спрашивает она, притворяясь удивленной, но не отстраняется, и это удивляет меня.

Я пожимаю плечами.

– Наверное. По правде говоря, мне плевать.

Я наблюдаю за тем, как дергается ее горло, когда она сглатывает, а глаза темнеют. Я двигаюсь в такт музыке, крепче прижимая нас друг к другу, и мои руки покоятся над округлостью ее задницы, заходя на неизведанную ранее территорию.

Она не отвечает, просто смотрит на меня широко распахнутыми голубыми глазами, в которых, кажется, я бы запросто мог утонуть.

Наклонившись, я приближаю лицо к ее уху и шепчу:

– Как насчет того, чтобы на одну ночь притвориться, что ты меня не ненавидишь, Вив?

– Зачем мне это делать? Ненавидеть тебя чертовски весело, – бормочет она в ответ.

Я опускаю руки ниже, дюйм за дюймом, касаюсь мягкой голой кожи под ее задницей, а мое бедро раздвигает ее ноги, пока мы двигаемся вместе под музыку. Каждый раз, когда меняется ритм, мой большой палец проводит по ее нежной коже.

У нее перехватывает дыхание, когда мое бедро прижимается к ее киске, и я отстраняюсь, глядя на нее сверху вниз.

– Потому что я знаю кое-что, чем будет гораздо веселее заниматься. Ты можешь даже оскорблять меня в процессе.

– С чего ты взял, что я когда-либо захочу веселиться с тобой, Риз Лэндри? – нахальный тон ее голоса напоминает мне о том, какой невыносимой может быть эта девчонка.

Песня замедляется, ритм затухает вместе с освещением, и мы оказываемся в кромешной тьме посреди танцпола. Музыка стихает, а вместе с ней и толпа, и все, на чем я могу сосредоточиться, – это то, как она прижимается ко мне. Меня окружает ее запах – лаванда и что-то свежее.

Она отпускает мою рубашку и скользит рукой все ниже и ниже, и вскоре я чувствую, как ее пальцы проникают под ткань, проводя по волосам на моем животе. Мышцы сокращаются под ее прикосновениями, подрагивая.

Дерьмо.

– Поцелуй меня, – от моего хриплого приказа ее зрачки расширяются, и я притягиваю ее к себе еще крепче. Глаза привыкают, и в тусклом свете я вижу, как она приподнимается на цыпочки, чувствую ее теплое дыхание на своих губах и думаю, что, возможно, это действительно произойдет.

Я наконец-то поцелую эту девушку, и если повезет, то проведу остаток ночи, целуя ее так, как мне хотелось с того момента, как я ее встретил. Несмотря на то, что с тех пор прошло всего несколько недель, я пропал уже тогда, когда она впервые оскорбила меня. Ее глаза закрываются, и я медленно провожу руками по ее бокам, запоминая изгибы ее тела под ладонями, затем обхватываю ее подбородок, наклоняясь ближе.

– Йоу, – раздается знакомый голос позади нас. Ты, должно быть, издеваешься надо мной.

Глаза Вивьен распахиваются, и я внутренне стону, когда она отступает от меня, словно обжегшись, а ее затуманенный, пьяный взгляд исчезает.

Проклятье.

Я убью его. Как только выйду из этого бара, я задушу его голыми руками.

Мой взгляд падает на Гранта, на лице которого сияет самодовольная ухмылка из-за того, что он прервал то, что совершенно точно должно было стать поцелуем. Я прищуриваюсь, сжимая челюсти. Мои зубы скрежещут, когда он смеется.

– Извини, что прерываю, но я ухожу. Встречаюсь кое с кем. Вы двое справитесь… без меня?

– Пока, Грант, – говорю я сквозь стиснутые зубы. Он мой лучший друг, но после сегодняшнего вечера, после того, как он только что испортил этот момент, он будет моим лучшим другом до смерти. Очень, очень скорой смерти.

Он хихикает, притягивая Вив к себе, чтобы быстро обнять, затем хлопает меня по спине и исчезает в толпе.

– Вив, – произношу я, потянувшись к ней. Она отступает как раз в тот момент, когда моя рука касается ее.

– Жара действует на мой разум, потому как очевидно, что я сошла с ума, – бормочет она, прежде чем, повернувшись на каблуках, убегает с танцпола.

К черту это. Я не позволю ей так просто уйти. Она была увлечена так же сильно, как и я.

Я следую за ней по пятам, выкрикивая ее имя, даже когда она выбегает из бара на прохладный ночной воздух.

– Вив, подожди. Боже, подожди, черт возьми, – я ускоряюсь, чтобы не отстать от нее. – Поговори со мной.

Наконец она поворачивается ко мне лицом, ее щеки пылают. Ее длинные темные волосы развеваются на октябрьском ветру, и я изо всех сил стараюсь смотреть ей в глаза, а не на то, как белая майка облегает ее изгибы. Всего несколько минут назад я держал ее в своих руках, а теперь она убегает от меня.

– Что? Пожалуйста, не делай из мухи слона, Риз. Мы случайно едва не поцеловались. Это была ошибка. Теперь мы оба забудем, что это когда-либо было. Поверь, я уже забыла.

Посмеиваясь, я подхожу ближе до тех пор, пока мы не оказываемся лицом к лицу, и наклоняю голову, глядя на ее невысокую фигуру.

– О? Так вот что это было, да? Ошибка?

– Очевидно, – она равнодушно усмехается. – Я была в моменте. Я бы поцеловала любого парня там, Риз. Пожалуйста, не веди себя так, будто ты дар божий для женщины.

Мои ноздри раздуваются при упоминании о том, что она могла целовать другого. Во мне просыпается ревность, и это не то чувство, к которому я привык. Особенно по отношению к девушке, которую я едва знаю и даже не целовал. Тем не менее, это не меняет того факта, что она вызывает у меня это чувство.

– Ладно, Вив. И я бы сломал ему гребаный нос, так что сделай одолжение… – Я указываю рукой в сторону бара. – Возвращайся туда и поцелуй кого-нибудь другого. Попробуй.

Ее глаза на мгновение распахиваются, будто она не может поверить, что я ревную, но к черту… она сводит меня с ума, так что я не несу ответственности за то дерьмо, которое вылетает из моего рта сегодня вечером.

Закатив глаза, она достает из заднего кармана шорт свой телефон и начинает стучать по экрану.

– Как скажешь, крутой парень. Я вызываю Uber и еду домой.

– Хорошо, я поеду с тобой.

Вив переводит взгляд на меня.

– Эм, нет, спасибо. Мне не нужно сопровождение. Я большая девочка.

– Ты не сядешь в такси одна, Вив. Ты выпила, и уже поздно. Конец света не наступит, если мы прокатимся в одном Uber. Я джентльмен и хочу быть уверен, что ты доберешься до дома в целости и сохранности.

– Хорошо, папа, – она хмурится, пока заканчивает вызывать машину на своем телефоне. Уголки моих губ приподнимаются в ответ на ее дерзкий комментарий.

– Я предпочитаю «папочка», но ты можешь звать меня как угодно, детка.

Я достаю из кармана телефон и прокручиваю диалоги, пока не подъезжает машина, так как теперь Вив делает вид, что меня нет рядом. Я не очень активен в социальных сетях, но стараюсь поддерживать связь с несколькими друзьями из дома.

После нескольких минут молчания, как раз в тот момент, когда я прячу телефон обратно в карман, к тротуару подъезжает блестящий черный «Тахо».

Вив тянется к двери, но я останавливаю ее.

– Позволь мне.

Она вновь закатывает глаза, от чего мне хочется отшлепать ее по заднице, а затем забирается на заднее сиденье. Я следую за ней.

Водитель безмолвно отъезжает от тротуара и, к счастью, делает музыку громче, слегка приглушая напряжение, которое, кажется, звенит между нами, как оголенный провод.

Мне трудно сохранять спокойствие в течение продолжительного периода времени, поэтому мне удается продержаться всего несколько минут, прежде чем пошутить:

– Мы что, только что впервые поссорились, детка?

Я ожидаю от нее чего-нибудь язвительного или колкого, но вместо этого она смеется.

– Боже, ты просто смешон.

Поразмыслив, я прихожу к выводу, что мне нравится, как это звучит.

Пожав плечами, я протягиваю руку, чтобы убрать волосы с ее хрупкого плеча, и ее взгляд скользит по мне.

– До смешного очарователен, я знаю, – моя ухмылка превращается в улыбку, и она снова закатывает глаза и фыркает, а затем опускает взгляд на телефон у себя на коленях.

В салоне снова воцаряется тишина, я не отнимаю руку, и шершавые подушечки моих пальцев то и дело рисуют круги на ее нежной молочной коже. Я жду, что она остановит меня, но этого не происходит.

Чем дальше мы едем, тем больше она тянется к моим прикосновениям, пока я не чувствую, как она прижимается ко мне, когда смотрит в окно, наблюдая за проезжающими мимо машинами.

Мне не должно нравиться ссориться с ней или спорить до тех пор, пока мне не захочется либо отшлепать ее, либо поцеловать, но, похоже, это единственное, что получается хорошо, когда мы вместе.

Опустив руку к ее обнаженному бедру, я провожу большим пальцем по мягкой коже, пока она не начинает дрожать подо мной.

Когда дело доходит до Вив, моему терпению могут позавидовать даже чертовы святые, и на этот раз… Я хочу, чтобы она сдалась.

Дюйм за дюймом я поднимаю руку выше, пока не начинаю играть с краем ее шорт.

Я перевожу взгляд на нее, и когда она ловит его, ее глаза вспыхивают и опускаются к моим губам, задерживаясь на мгновение, прежде чем снова встретиться с моими. Когда мои пальцы задевают кожу под тканью шорт, у нее перехватывает дыхание, а зрачки расширяются.

– К черту все, – слова срываются с ее губ шепотом, она забирается ко мне на колени, ее бедра соприкасаются с моим уже твердеющим членом, а губы прижимаются к моим в поцелуе, от которого у меня ноют яйца.

Это грязно, неистово и чертовски горячо.

Ее язык скользит в мой рот, и она стонет, посасывая мой язык, крепко сжимая в кулаках пряди моих волос. Нуждающийся, отчаянный звук ее всхлипов отдается прямо в моем члене, отчего я становлюсь еще тверже, а возбуждение пробегает по моему позвоночнику.

И вот мы оба поддаемся тому, к чему шли с того самого дня, как я встретил ее – напряжению и сдерживаемой потребности, которая звенела между нами, подобно натянутой струне. Я хотел ее с того самого момента, как впервые увидел, и наконец, прикасаясь к ней, целуя ее, ощущая, как она трется о мой член, я чувствую, что могу перевернуть этот чертов мир.

Ее бедра покачиваются, Вив врезается в мои губы, в то время как мои пальцы впиваются в плоть на ее талии, отчего она задыхается напротив моего рта. Когда она отстраняется, обжигая меня своим пылающим взглядом, я боюсь, что она сбежит, как раньше, но вместо этого она скользит рукой по моей груди к низу футболки и задирает ее. Ее рука пробирается под мои джинсы, обхватывая ноющий член поверх боксеров, и из моего горла вырывается непроизвольный глубокий, горловой звук.

Эта чертова девчонка.

Ее губы растягиваются в ухмылке, когда она сжимает меня сильнее.

– Видишь, как это весело – ненавидеть друг друга, Риз?

Ее губы нежно касаются моих, поддразнивая, и я чувствую, как она улыбается. Если бы мы были где-нибудь в другом месте, я бы поставил ее на колени и отшлепал как следует за то, что она была такой маленькой стервой.

Вместо этого я запускаю руку в волосы у нее на затылке и оттягиваю ее голову назад, обнажая шею, чтобы запечатлеть горячий поцелуй на ее коже. Мои зубы касаются точки, где бьется пульс, я посасываю это место, успокаивая, пока она хнычет мне в макушку.

– Эм. Прошу прощения, что прерываю, но мы почти доехали до места назначения. Мне высадить вас обоих, или будет еще одна остановка?

Я так увлечен моментом, увлечен ею, что забыл о том, что мы сидим в тесном салоне Uber, а водитель наблюдает за тем, что мы делаем, с переднего сиденья.

Вашу ж мать.

Мне физически больно отрывать губы от ее кожи, но я делаю это, чтобы не потерять остатки самообладания.

Вот какой эффект она на меня производит. Заставляет терять голову.

Протянув руку между нами, я накрываю ее ладонь, что все еще сжимает мой член.

– Что ты выберешь, Вив? – я делаю паузу, задерживая взгляд на ее расширившихся зрачках. – Ты собираешься и дальше тратить время, притворяясь, что не хочешь этого, или позволишь мне оттрахать тебя как следует?

⁂

Вив затаскивает меня в свою спальню и ногой захлопывает за нами дверь, в то время как ее руки лихорадочно дергают мою футболку, приподнимая, в попытке стянуть ее с меня. Ее губы скользят по моим, пока я, наконец, не отстраняюсь, чтобы дотянуться до шеи и снять футболку самостоятельно, позволив ей упасть вниз. Приподняв Вив над полом, я толкаюсь вперед, припечатывая ее спиной к двери. Мой член упирается в ее горячую киску, вынуждая нас застонать в унисон.

– Черт, я хочу тебя, – грубо бормочу я, прижимаясь к ее коже. Я хочу ее так сильно, что от одной лишь мысли об этом все болит. Я понятия не имел, чем все закончится этой ночью, когда чуть не поцеловал ее в баре, но надеялся, что это будет нечто большее.

Что у меня будет шанс сделать то, что я делаю с ней сейчас.

Провести ночь, показав, что, как бы сильно она меня ни ненавидела, мой язык на ее киске понравится ей больше.

Когда я дал ей шанс сбежать на заднем сиденье Uber, то подумал, что она может им воспользоваться. Я бы не удивился, если бы она это сделала. Все то время, что мы были рядом, она только и делала, что оскорбляла меня и… сверлила взглядом, когда никто не видел. Так что я не был уверен в ее решении.

Вив замолкает, прикусывая губу и не отрывая взгляда от моих глаз, в глубине которых я вижу борьбу чувств и разума.

– Одна ночь. И только. А потом мы снова будем притворяться, что друг друга не существует. Одна ночь – это все, что ты получишь. Соглашайся или уходи, – ее голос звенит решительностью, и, хотя мне это не нравится, выбора она мне не оставляет.

Все, что я смог сделать до этого момента, – поцеловать эту девушку, но я уже знаю, что одной ночи никогда не будет достаточно. Это даже не верхушка того, что я хочу с ней сделать. Но если это все, что она готова мне предложить, то я приму это.

– Хорошо, но на всю ночь ты моя.

Если она хочет всего одну ночь, то я собираюсь использовать каждую секунду, доказывая ей, что никто не сможет доставить ей такого удовольствия, как я. Когда все закончится, я хочу выйти за дверь с уверенностью, что она никогда не сможет забыть сегодняшнюю ночь. Или забыть меня.

Скользнув руками под ее майку, я задираю ее, обнажая кружевной бледно-розовый лифчик, который всего на несколько тонов темнее ее кожи. Ленивая усмешка изгибает мои губы, когда я наклоняюсь вперед и провожу языком по ложбинке между ее сисек.

– Думаю, розовый может стать моим новым любимым цветом.

– Ты можешь не разговаривать? Просто продолжать делать то, что делаешь своим ртом? – с разочарованным стоном она прижимает меня к своей груди за волосы, и я смеюсь, уткнувшись в ее кожу.

Черт, я обожаю ее рот.

Давая ей именно то, о чем она просила, я покрываю поцелуями округлости, выступающие из чашечек лифа.

Ее сиськи идеальны. Не слишком большие и не слишком маленькие. Среднего размера, которые, похоже, идеально подойдут для моих рук.

Я опускаю левую чашечку вниз, и ее розовый сосок упруго выпрыгивает навстречу моему языку. Взгляд останавливается на крошечной серебряной штанге посередине.

Чтоб меня.

У нее проколоты соски.

– Черт, Вив, они такие чертовски горячие, – говорю я ей, проводя большим пальцем по металлу. Она вздрагивает от прикосновения, ее спина выгибается. – Они стали чувствительнее из-за пирсинга?

Она кивает.

В тот момент, когда я думал, что Вив уже не может быть сексуальнее, она почти поставила меня на колени, преподнеся самый приятный сюрприз.

Когда я обхватываю губами затвердевшую вершинку, она стонет, дергая меня за волосы почти до боли, и я наслаждаюсь этим звуком. Я хочу провести остаток своей жизни, слушая ее всхлипы. Слушая ее прерывистые стоны. Я провожу языком по металлу, затем втягиваю ее сосок в рот и перекатываю его между зубами.

– Перестань дразнить меня, Риз, – с мольбой и отчаянием в голосе выдыхает она. – Раздень меня и трахни, или мы покончим с этим.

Я отпускаю ее сосок и слегка отстраняюсь, чтобы взглянуть на нее, приподняв бровь.

– Ты хочешь кончить?

Проходит мгновение, и она кивает, ее голубые глаза закатываются от отчаяния.

– Тогда перестань торопить меня, Вивьен, или я оставлю тебя в таком виде. Мокрую, отчаянно желающую моего члена. Не получившую никакой разрядки.

Ее рот приоткрывается, а брови взлетают вверх.

– Ты этого не сделаешь.

Я наклоняюсь вперед, чтобы снова взять в рот ее сосок и сильно потянуть, прежде чем обвести языком его вершину.

– А ты рискни.

Оттолкнувшись от двери, я поворачиваюсь и несу ее к незастеленной кровати в углу, осторожно опуская на матрас. Когда она лежит передо мной, ее розовые ковбойские сапожки мерцают в тусклом свете комнаты. Я снимаю их, затем отбрасываю в сторону, слыша, как они со стуком падают на пол. Может, мне стоило оставить их, чтобы я мог трахнуть ее только в них? Потом.

Вив приподнимается на локтях, ее темные волосы рассыпаются по плечам, щеки горят, а кожа на груди покраснела от моих губ и прикосновений щетины к ней.

Надеюсь, ее бедра будут выглядеть так же, когда я закончу лизать ее киску.

Ее горячий взгляд прожигает меня насквозь, и мой член пульсирует, когда она поднимает ногу и медленно проводит стопой по моим джинсам.

Этого действия почти достаточно, чтобы потерять над собой контроль.

Моя ладонь обхватывает ее лодыжку, и я одним движением притягиваю ее к себе, опускаясь на колени между ее разведенных бедер.

Ловко расстегнув пуговицу на ее шортах, я спускаю их вниз по ногам, оставляя ее в одних фиолетовых кружевах.

– Скажи мне, как тебе нравится, – произношу я, облизывая губы и разглядывая влажную ткань передо мной.

В мире есть много парней, которые предпочли бы, чтобы им отсосали, но я не из их числа. Я хочу поглотить эту девушку, черт возьми.

Полностью.

– Что ты имеешь в виду? – ее голос дрожит, когда она смотрит на меня.

– Что тебя возбуждает? Я хочу знать, как тебе нравится, Вивьен. Поговори со мной, скажи, чего ты хочешь. Это улучшит впечатление от процесса, а я хочу, чтобы мы оба остались довольны.

– Ох, я… меня никогда раньше об этом не спрашивали, – она моргает, а затем слегка прикусывает губу. Вопрос, очевидно, удивляет ее, поэтому она какое-то время размышляет. Я желаю знать обо всех ее предпочтениях, знать, что ее заводит, как заставить ее кончить. – Мне нравится грубость. Не люблю, когда со мной обращаются как с хрустальной вазой. И… иногда нравится, когда засовывают палец в попку, когда я кончаю.

У большинства девушек возникают проблемы с тем, чтобы открыто говорить о своих потребностях, особенно во время секса, но Вив приподнимает подбородок выше, растягивая губы в улыбке.

Я знал, что она скажет мне, чего хочет. Вив открытая и честная до невозможности.

Мои пальцы сжимают ее бедра, раздвигая шире, чтобы я мог устроиться между ними. Выражение ее лица становится нежным, когда я провожу подушечкой большого пальца по влажному пятну на ее трусиках, задевая выступающий под тканью клитор.

Ее спина выгибается, а бедра отрываются от кровати, когда она прерывисто вздыхает, зарываясь пальцами в мои волосы.

Такая чертовски отзывчивая, а я едва прикоснулся к ней. Это говорит о том, что она возбуждена не меньше моего, и от этого осознания я становлюсь тверже.

Сжимая кружево в руке, я стягиваю трусы с ее бедер и засовываю в карман своих джинсов, а затем наклоняюсь вперед, зарываясь носом в ее киску. Она пахнет так чертовски вкусно, что у меня натурально текут слюни.

– Ты только что украл мое нижнее белье? – в ее тоне сквозит удивление.

Да, детка, я это сделал и ни за что на свете не собираюсь его возвращать.

– Ага.

Она смеется.

– Я знала, что ты без ума от меня, Риз, но это уже слишком даже для тебя…

Обхватив губами ее клитор, я втягиваю его в рот, вынуждая Вив замолчать, прежде чем грубо провожу по нему языком.

Неужели она не понимает, что все ее дерзкие слова лишь делают мой член тверже? Это особый вид прелюдии, предназначенный только для нас двоих.

Я облизываю ее нижние губы, издав собственнический рык, когда Вив запускает обе руки в мои волосы, а ее бедра начинают двигаться навстречу моему рту.

Не уверен, каким я представлял себе вкус Вивьен, но все возможные фантазии меркнут по сравнению с реальностью. Он сладкий, мускусный и полностью ее.

Совершенный.

Ничто из того, что я когда-либо представлял, не сравнится с ощущением ее рук в моих волосах, с ее вкусом, когда я провожу языком по ее влажной киске.

– М-м-м. Это все для меня, детка? Думаю, ненависть заводит тебя не меньше, чем меня. Ты промокла насквозь.

– Пошел ты, – хнычет она. Очередное ругательство срывается с ее губ, когда она втягивает голову в плечи, а рука, которая не прижимает мое лицо, поднимается к соску, грубо дергая за пирсинг.

С каждым движением ее бедер мой язык скользит по ее киске, задерживаясь, чтобы уделить дополнительное внимание клитору. Я мягко смыкаю зубы вокруг чувствительной плоти, обвожу пальцем ее вход, а затем скольжу внутрь, поглаживая точку G.

– Да, вот так, вот так… вот так, – мелодично стонет Вив. Ее ноги дрожат, и я чувствую, как ее влагалище сжимается и пульсирует вокруг моего пальца.

Так быстро? Да, черт возьми.

Я улыбаюсь, а затем касаюсь кончиком языка ее клитора, дразня и кружа по нему, пока ее спина не выгибается над кроватью, а смазка не стекает по моей руке.

– Посмотри, как быстро ты кончаешь для меня. Возможно, ты все же можешь быть хорошей девочкой, Вив.

Черт возьми, это самое возбуждающее, что я когда-либо испытывал. Я хочу, чтобы она оседлала мое гребаное лицо, чтобы я мог утонуть в ней.

Земля мне пухом, я умру от ее киски. Что за великолепный способ покинуть этот мир.

Это именно то, чего я хочу – чтобы она прижалась ко мне своей киской. Я останавливаюсь, вытаскиваю из нее палец и поднимаюсь на ноги.

Ее глаза распахиваются, встречаясь с моими.

– Зачем ты остановился, я же почти кон…

Я прерываю ее, падая на кровать рядом с ней, и приподнимаюсь, упираясь в изголовье, а затем одним быстрым движением притягиваю к себе.

Она выглядит восхитительно: в глазах горит огонь, щеки раскраснелись, грудь выставлена напоказ, а киска блестит от моего языка.

– Хватайся за спинку кровати и садись мне на лицо.

Ее брови взлетают вверх, как будто она не ожидала, что я захочу этого, но я очень хочу и прямо сейчас, черт возьми, иначе я, не знаю… умру.

Моя рука обхватывает ее за бедро, и я притягиваю ее к себе. Через мгновение, слава богу, она подчиняется, упираясь коленями по обеим сторонам от моей головы и хватаясь за деревянную спинку кровати. Она нависает над моим ртом, не отрывая от меня глаз, так близко, что я чувствую жар ее киски, и это приводит меня в нетерпение. Я не могу больше ждать ни секунды, чтобы провести языком по ее набухшим складкам.

Мои пальцы впиваются в мягкую плоть ее бедер, когда я притягиваю ее к себе, чтобы по-настоящему поглотить, обхватывая губами ее клитор и втягивая его в рот, чередуя нажатия с посасыванием. Тихий стон, срывающийся с ее губ, заставляет мой член течь. Я клянусь, прямо здесь и сейчас, провести остаток ночи, поклоняясь ей. Пытаясь выжать максимум, чтобы перестать хотеть ее так сильно.

Я двигаю ее бедрами, прижимая к своему рту, задаю ритм, пока она не находит нужный ей темп и не начинает извиваться на моем лице, запрокинув голову от удовольствия.

Дразня ее узкую дырочку языком, издаю стон, когда она становится еще более влажной. Прямо сейчас я, черт возьми, буквально на вершине блаженства и не собираюсь от этого отказываться.

– Вот так, детка, – хвалю я ее. – Трахни мое лицо. Кончи мне на язык.

Я трахаю ее языком, лаская ее клитор, втягиваю его губами и перекатываю, и проходит всего несколько секунд, прежде чем все ее тело напрягается, и она кончает с моим именем на губах.

– Риз, о-о-о… о боже, – стонет она, неистово проводя своим клитором по моим губам, и это трение посылает импульсы по ее и без того чувствительной плоти. – Черт, черт, черт.

Могу честно сказать, что до этого момента никогда в жизни я не был так близок к тому, чтобы кончить в штаны, и это чертовски неловко, потому что я потерял девственность в шестнадцать лет.

Как только ее движения замедляются и Вив оказывается способна отпустить спинку кровати, я осторожно подталкиваю ее бедра, и она откидывается мне на грудь; взгляд ее довольных глаз затуманен и расфокусирован.

– Вау. Очевидно, все же есть одна вещь, в которой ты хорош.

Мои губы изгибаются в ухмылке.

– Ты говоришь это только потому, что в тебе еще не был мой член, детка.

Несмотря на испытанный только что оргазм, ее глаза темнеют от моих слов, а выражение ее лица становится предвкушающим, что вмиг стирает улыбку с моих губ. Я вытягиваюсь, провожу пальцами по ее подбородку, обхватываю его ладонями и наклоняю голову, чтобы поймать ее губы.

В глубине души я жалею, что вообще переступил порог ее спальни этим вечером. Я прикасаюсь к ней, целую, пробую на вкус столь жадно, потому что знаю, что она застрянет у меня в голове, как болезнь, от которой я буду не в силах избавиться.

Мне не стоило соглашаться на одну ночь, потому что этого никогда не будет достаточно. Я не ищу отношений, но желаю провести с ней больше, чем несколько часов.

Я ни за что не смогу воплотить в жизнь все свои фантазии об этой девушке за такой короткий срок.

Мои руки скользят под ткань майки, что все еще наполовину надета на нее, и задирают, прерывая поцелуй только для того, чтобы отбросить в сторону. Пальцы тянутся к застежке ее лифчика и быстро расправляются с ней. Она отстраняется, позволяя кружевным бретелькам соскользнуть вниз по рукам, полностью оголяя грудь.

Я едва не давлюсь гребаным языком, когда мой взгляд падает на ее обнаженные сиськи. Я никогда в жизни не видел ничего более совершенного.

Они даже больше, чем казались, когда были в лифчике. Они тяжелые и полные. Естественные. Чертовски сексуальные.

Вздернутые розовые соски так и просятся, чтобы их пососали. Поэтому я тут же опускаю рот к одной вершинке и втягиваю, а затем с хлопком отпускаю.

Вив сидит верхом у меня на коленях, ее обнаженная, все еще влажная киска касается моего члена через джинсы, и каждый раз, когда она двигает бедрами, я теряю над собой контроль.

– Ты нужна мне, – выдыхаю я, отрываясь от ее груди.

Она кивает, тянется к пуговице на моих джинсах, расстегивает и тянет молнию вниз. Мы вместе стаскиваем джинсы и трусы с моих бедер, не снимая Вив с моих колен.

Как только я откидываю одежду в сторону, мы оказываемся вплотную друг к другу, кожа к коже. Я чувствую жар ее киски всей длиной своего члена, и когда она покачивает бедрами, из ее горла вырывается стон, а я, черт возьми, окончательно теряю самообладание.

Толстая, ноющая головка моего члена задевает клитор при каждом ее движении, пока мы оба не начинаем стонать, возбуждаясь от трения. Мы неистово дергаемся, как подростки, и, возможно, это самое горячее, что я когда-либо делал. Ее руки обвиваются вокруг моей шеи, пальцы путаются в волосах у меня на затылке, а движения бедрами становятся интенсивнее.

– Вот так, – выдыхает она. – Я хочу тебя вот так. Только так, Риз.

Я киваю, прижимаясь губами к ее скользкой от пота коже, сходя с ума от любви к ней. Прямо сейчас она могла бы попросить меня о чем угодно, и я без раздумий выполнил бы любую ее прихоть.

Ее рука опускается между нами, и она сжимает мой член в ладони, большим пальцем распределяя выступающую из головки смазку.

Я почти уверен, что у меня галлюцинации, когда она поднимает на меня взгляд и подносит палец к губам, слизывая мою сперму.

Черт. Черт. Черт.

– Мне нужно быть внутри тебя, Вив. Прямо сейчас, черт возьми, – стону я.

Не могу больше ждать ни секунды, я хочу почувствовать свой член внутри нее.

– Я на таблетках, и я чистая, – бормочет она мне в губы.

Я провожу языком по ее нижней губе, задевая ее зубами, а затем втягиваю в рот.

– Я тоже. Медпроверка – это командное требование. Ты уверена? – спрашиваю я, покусывая и посасывая ее губы.

Она энергично кивает и опускается на мой член, вынуждая нас стонать в унисон от ощущения ее тугого жара, обволакивающего меня.

Мои руки сжимаются вокруг нее, когда она откидывает голову назад, издавая тихий и такой чертовски сладкий стон. Я погружаюсь полностью, по самое основание. До тех пор, пока ее клитор не касается моего таза, пока я не оказываюсь так глубоко, что головка моего члена касается шейки ее матки.

Это так чертовски приятно, что мои глаза закатываются.

Быть в ней, чувствовать, как ее сладкое маленькое влагалище трепещет вокруг меня, когда она покачивает бедрами – этого оказывается достаточно, чтобы мои яйца напряглись.

Я не вынесу, если не кончу в нее прямо сейчас.

Не тогда, когда она такая тугая, что практически душит мой член. Я чувствую, как по моей спине пробегают мурашки от желания излиться в нее.

Одним движением я выхожу из нее и переворачиваю нас, укладывая ее спиной на матрас, а затем снова устраиваюсь между ее раздвинутых бедер. Я подтягиваю ее ногу к себе одной рукой, а другую просовываю между нами, проводя членом по ее шелковистой влажности, потираясь ноющей головкой о ее клитор, прежде чем снова скользнуть внутрь.

– Вот так, – выдыхает она, когда я вхожу максимально глубоко, вращая бедрами и задевая ее точку G. Я медленно выхожу из нее, только чтобы снова войти, увеличивая темп и трахая ее сильнее и глубже. Пытаюсь проникнуть в нее еще глубже с каждым движением бедер.

Этого мало. Я никогда не смогу насытиться ею, не смогу трахнуть достаточно глубоко. Достаточно жестко.

Ее ногти впиваются мне в спину до боли, и это еще больше сводит меня с ума. Я хочу, чтобы на мне были ее отметины.

Когда ее голова запрокидывается, а глаза закрываются, я наклоняюсь и беру ее за лицо, возвращая взгляд к себе.

– Смотри, как я трахаю тебя, Вивьен. Смотри, как хорошо ты принимаешь мой член.

Она всхлипывает, ее киска сжимается вокруг меня, и когда мой большой палец касается клитора, ее спина выгибается от кайфа.

Я чувствую, как она близка к тому, чтобы взорваться вокруг меня, затопить мой член своим удовольствием.

В последнюю секунду я полностью выхожу из нее, мое сердце бешено колотится. Прежде чем Вив успевает запротестовать, я переворачиваю ее на живот и, схватив за бедра, приподнимаю ее идеальную попку, оставляя ее прижатой щекой к матрасу. Ее киска и задница выставлены напоказ, жаждущие моего члена. Я наклоняюсь вперед и впиваюсь зубами в мягкую ягодицу, пока влага стекает по ее бедрам.

Такая чертовски мокрая.

Положив руки на ее бедра, я толкаюсь глубоко вперед, пока мой живот не оказывается прижат к ее заднице. Я обхватываю ее за ягодицы, раздвигая их, чтобы видеть, как мой член исчезает в ее прелестной маленькой киске. Наблюдаю, как она растягивается, чтобы принять меня, покрывая мой член своим возбуждением.

Я использую ее бедра в качестве опоры, когда начинаю двигаться, вгоняясь в нее сзади, ее задница дергается от каждого удара моих бедер. Мои толчки жесткие и размашистые, я прижимаю ее к кровати, пока она умоляет меня.

– Я сейчас кончу, Риз… Пожалуйста, я-я…

Собрав ее смазку большим пальцем, я прижимаю подушечку к ее анусу, наблюдая, как он сокращается, когда я медленно вдавливаю кончик.

Твою ж мать, да.

Не торопясь, я погружаю палец внутрь, затем вынимаю, и повторяю до тех пор, пока она не расслабляется и не оказывается готова принять мой большой палец полностью.

Она стонет, ее киска прижата ко мне, а задница растянута моим пальцем.

Медленно провожу пальцем внутри, другой рукой придерживая ее за бедра, и погружаюсь в ее киску в том же интенсивном ритме. Мои яйца напрягаются.

Я так чертовски близко.

Подавшись бедрами вперед, я в последний раз толкаю большой палец глубже в ее попку, и она взрывается, выгибая спину, цепляясь пальцами за простыни, кончая так сильно, что я чувствую ее влагу на своем животе.

Я стону, прижимаюсь лбом к ее спине, к ее телу, изливаюсь в нее, и тугие стенки ее влагалища выдавливают все до последней капли из моих яиц. Такая жадная, она хочет меня всего.

Не могу вымолвить ни слова, продолжая медленно двигать бедрами до тех пор, пока не оказываюсь обессилен окончательно, и тогда мы падаем на кровать. Я осторожно выхожу из нее и опускаю взгляд туда, где моя сперма вытекает из ее маленького влагалища густой массой, и мои глаза вспыхивают от этого зрелища. У меня возникает необъяснимое желание собрать ее пальцами и засунуть обратно в нее.

– Дай мне пять минут, и мы повторим, – говорю я, переводя дух.

Вив ухмыляется.

– Уверен, что сможешь повторить так быстро? Ничего страшного, если ты парень «на разок». Я не буду осуждать.

Я приподнимаю бровь.

– Да? Почему бы тебе не вернуться обратно на мой член и не узнать?

Она выпрямляется, и ее голубые глаза горят решимостью, когда она садится верхом мне на колени, а затем наклоняется, облизывая мой сосок.

– Ладно, давай посмотрим, кто выдохнется первым, Олл-Стар.

Глава 1

Вив

Новый Год, та же хрень

Сейчас

Идеальный вечер пятницы в моем представлении – это когда я в дырявой, поношенной футболке «Smashing Pumpkins», что украшает мой гардероб еще со средней школы, валяюсь в постели под своим любимым одеялом и смотрю культовый классический фильм ужасов или романтическую комедию девяностых, наслаждаясь SweeTarts.

Не поймите меня неправильно, я люблю хорошие вечеринки, как и любая другая девушка, но я домоседка-экстраверт. Моя социальная батарейка нуждается в перезарядке после долгого пребывания в обществе людей, и лучшее место для этого – уютная постель со всем тем, что я люблю. После очень эмоционального Рождества, проведенного дома, я отчаянно нуждаюсь в перезагрузке.

Я опустошена. Я совершенно измучена тем, что нахожусь в окружении постоянного хаоса, и при нынешнем состоянии моей жизни не похоже, что в ближайшее время все придет в норму.

Я стремлюсь к нормальной жизни. Я изголодалась по своей обычной рутине. По дням, заполненным занятиями, домашкой и пересмотром «Паранормальных явлений, снятых на камеру» с моей лучшей подругой Хэлли. Записи эпизодов для нашего подкаста «Spaced Out», где мы погружаемся в неизведанные тайны мира. По ночам, что проводились за моим крошечным столом в еще более крошечном общежитии, где я, склонившись над ноутбуком, открывала свое сердце и душу вымышленному миру, в котором мне порой хочется просто исчезнуть.

Я скучаю по комфорту и стабильности моей жизни в университете Орлеана.

Но даже там все изменилось. После нескольких месяцев, на протяжении которых он был ее горячим репетитором, а она волновалась о том, были ли их отношения настоящими, в конце первого семестра Хэлли наконец призналась в своих чувствах к Лейну, в которого влюблена практически всю жизнь и который, по счастливой случайности, является старшим братом нашего друга Илая.

К счастью, Лейн оказался точно так же одержим ею, и теперь они официально парочка, влюбленная в друг друга до такой степени, что это вызывает тошноту. Серьезно, когда я вижу их вместе, у меня такое чувство, будто я в одиночку съела целый фунт конфет SweeTarts.

Не поймите меня неправильно, я безумно рада за нее. Она моя лучшая подруга, у нее самое чистое сердце из всех, кого вы когда-либо сможете встретить. Она заслуживает весь этот чертов мир, и, хотя поначалу я не была уверена в Лейне на сто процентов, теперь я знаю, что он позаботится о Хэлли так, как сможет только он. И я имею в виду… даже у Илая теперь есть серьезная девушка – Ари. Я думаю, она потрясающая.

Что делает меня… одинокой, как Pringle[1].

Но меня это устраивает. Просто… столько всего изменилось. У меня такое чувство, что все вокруг вертится со скоростью сто миль в час, а я пытаюсь удержаться на этой карусели событий изо всех сил.

Особенно с тех пор, как три дня назад я узнала, что моя мать потеряла работу. Снова. Но это не самое удивительное.

Только за этот год это случалось не менее пяти раз.

То, что окончательно выбило почву из-под моих ног, так это то, что мама даже не упомянула бы о том, что потеряла работу, если бы я не вернулась домой из продуктового на следующий день после Рождества и не обнаружила на входной двери уведомление о выселении с ярко-красной печатью. Знаете, куда делись все центы, которые я экономила на оплату общежития в этом семестре?

Пуф! Они развеялись, как дым, прямо у меня перед глазами.

Мне нужно будет отдать их маминому домовладельцу, чтобы ее не выселили. И теперь, когда она снова осталась без работы, мне нужно будет оплачивать ее аренду, пока она не найдет ее. Снова.

Понятия не имею, что буду делать и куда пойду, когда вернусь в кампус. Слава богу, стипендия покрывает плату за мое обучение, но что насчет жилья и карманных на еду? Да, это все на мне.

Вздохнув, я подтягиваю колени к груди, опускаю на них подбородок и закрываю глаза.

Большинству первокурсников приходится беспокоиться только о своих оценках, о том, в каком клубе состоится следующая вечеринка с лучшим алкоголем и с кем они будут встречаться.

Я бы хотела, чтобы моя жизнь была такой же легкой. Я бы хотела, чтобы это были единственные вещи, о которых мне приходится беспокоиться в жизни, но я не могу позволить себе такой роскоши, и в большинстве случаев я принимаю все таким, какое оно есть. За исключением таких моментов, как этот – когда я чувствую, что тяжесть становится невыносимой и кажется, что мои плечи вот-вот развалятся от напряжения.

– Вив?

Мой взгляд приковывается к маме, которая стоит в дверях гостиной, закутанная в толстый темно-зеленый кардиган, что висит на ее маленькой фигурке. Ее глаза опухшие, а волосы спутались и стали жирными от того, что она не мыла их несколько дней. Она – призрак той женщины, которой была раньше. Когда умер мой отец, он забрал с собой так много от нее.

– Что случилось, мама? – я встаю с дивана, расстилаю свое любимое одеяло на потертой подушке и подхожу к ней. Все то время, пока была дома на Рождество, я пыталась навести в квартире чистоту и порядок, одновременно заботясь о ней. Пыталась заставить ее ежедневно мыться, есть хотя бы раз в день, принимать витамины, как положено.

Мама всхлипывает, пытаясь растянуть губы в подобие улыбки.

– Я просто хотела сказать тебе… спасибо. Мне жаль, что все так сложилось, милая. Я хочу стать лучше, правда. Я просто… Больше ничего не кажется правильным. Я чувствую себя не в своей тарелке, и я так сильно скучаю по твоему папе.

Прежде чем она успевает сказать что-нибудь еще, я притягиваю ее к себе и крепко обнимаю, шепча:

– Все хорошо, мама. Как насчет того, чтобы причесать тебя? Принести тебе свежую пижаму? Уверена, ты почувствуешь себя лучше.

Она кивает, уткнувшись мне в плечо, так что я отстраняюсь и натягиваю на лицо сияющую улыбку, хотя это абсолютно не то, что я сейчас чувствую.

Я ненавижу видеть ее такой. Я ненавижу быть родителем, когда должна быть ребенком. Но в данный момент это моя реальность.

– Иди в свою комнату, я приду через секунду, – говорю я ей, когда мой телефон на диване звенит в третий раз.

Как только она исчезает за дверью своей спальни, я беру телефон с подлокотника и открываю сообщения, присланные Хэлли.

Хэлли: Ладно, давай просто не будем обращать внимания на то, что она в доме твоего самого нелюбимого человека, но завтра канун Нового года, Вив, и ты должна встретить Новый год со своими лучшими друзьями!

Хэлли: Вечеринка в хижине родителей Риза, но это будет о-о-о-очень весело, и я обещаю всегда держать вас на расстоянии не менее шести футов друг от друга. Клянусь мизинцем.

Хэлли: Если ты не ответишь мне в течение следующих тридцати секунд, я свяжусь с тобой по FaceTime и не отпущу, пока ты не согласишься.

Смеясь, я закатываю глаза, когда мой телефон начинает вибрировать, сообщая о входящем звонке по FaceTime. Я провожу пальцем по экрану и отвечаю.

Секунду спустя в поле зрения появляются темные вьющиеся волосы, убранные назад неоново-зеленой лентой, украшенной крошечными фиолетовыми головами инопланетян. Ее уникальный, причудливый стиль – это то, что мне всегда в ней нравилось. У Хэлли нет проблем с самовыражением.

– Я собираюсь проигнорировать тот факт, что ты так быстро ответила на звонок – телефон явно был у тебя в руках, – она фыркает, выгибая темную бровь. – Вместо этого я сосредоточусь на том, как сильно по тебе скучаю. От вида твоего лица становится только хуже.

Я слышу, как Лейн хихикает на заднем плане, а затем улавливаю приглушенное «уф», когда Хэлли тычет его локтем под ребра.

– Я тоже скучаю по тебе, крошка, – говорю я ей, прислоняясь к стене в коридоре. – Как там дела?

Даже если бы я не чувствовала давления из-за отношений с мамой, я бы хотела вернуться в кампус к Хэлли. Я счастлива с ней. На ее губах появляется застенчивая улыбка, а взгляд устремляется в сторону, где, как я знаю, за кадром сидит Лейн.

– Все… хорошо. Действительно хорошо. Можно даже сказать, что здорово, на самом деле, – румянец на ее щеках становится темнее.

Девчонка регулярно получает порцию витаминови понятия не имеет, как сказать об этом вслух.

– Рада это слышать, Хэл, – понизив голос, я тихо произношу: – Не могу дождаться возвращения в кампус. Мне нужно еще кое с чем разобраться, а потом я смогу приехать.

Хэлли стонет, проводя рукой по своим непослушным волосам.

– Вив, я почти уверена, что так долго мы не виделись с тобой с… Не знаю, третьего класса? Не могла бы ты, пожалуйста, со всей моей огромной любовью, прийти на вечеринку к Ризу?

При упоминании его имени у меня внутри все сжимается. Никто, я имею в виду абсолютно никто, не знает о ночи, которую мы провели вместе, и каждый раз, когда я оказываюсь рядом с ним, мне кажется, что я внутренне ожидаю взрыва бомбы. В виде обаятельного, до смешного очаровательного и еще более раздражающего Риза Лэндри.

Он самый крупный игрок в кампусе, и тот факт, что он метит в главную лигу бейсбола после того, как стал звездным игроком Орлеанского университета, и имеет бедра, от которых у любой девушки потекли бы слюнки, что ж… девчонки бросаются к его ногам, сдирая колени. Типичный богатый плейбой. Все преподносится ему на блюдечке с голубой каемочкой.

Не то чтобы я обращала на него внимание или что-то в этом роде. Определенно нет.

– Хэлли, я люблю тебя. Ты знаешь, что люблю, но ты также знаешь, что я не выношу этого парня. Главная цель его жизни – раздражать меня.

Она смеется.

– Честно говоря, возможно, ты права. Он действительно много о тебе говорит, – мое сердце заходится в учащенном ритме. Глупый орган. – Но, серьезно, там будем только мы, Илай, Ари, и, конечно, Грант. Плюс еще несколько человек из команды, как сказал Лейн. Это отличный и веселый способ встретить Новый год, и я не справлюсь без тебя.

Я перевожу взгляд на мамину комнату и прикусываю губу. Не знаю, готова ли она к тому, что я ее брошу, к тому же теперь возникла новая проблема – нужно разобраться с ее домовладельцем, а еще с тем, что мне, по всей видимости, будет негде жить после следующей недели.

– Не знаю. У меня здесь столько всего происходит. Просто… Я перезвоню тебе, хорошо?

Подруга неохотно кивает, но прежде чем повесить трубку, останавливает меня.

– Вив? Ты ведь знаешь, что можешь поговорить со мной о чем угодно, да? О чем угодно. Я всегда рядом, и я люблю тебя.

– Спасибо, Хэл. Я тоже тебя люблю, – я нажимаю кнопку отбоя и прохожу в мамину спальню. Я хочу поздравить своих друзей с Новым годом. Мне просто нужно придумать, как это сделать.

⁂

Риз Лэндри просто отвратительно богат.

Ему нравится летать на частном самолете, отдыхать на яхтах, посещать Met Gala. Роскошный образ жизни «Настоящих домохозяек» не имеет ничего общего с ним и его семьей.

Не то чтобы я не была в курсе этого факта, но, входя в парадную дверь его показушно большой «хижины», которая служит всего лишь одним из кучи других загородных домов его семьи, это невозможно игнорировать.

Не тогда, когда трехэтажный особняк нависает прямо над тобой. Особняк – это все равно особняк, даже если отстроить его в деревенском стиле. Хижина – это дом, сложенный из бревен. Это не хижина.

Боже, зачем я вообще здесь?

Мне не следовало позволять Хэлли уговорить меня на это. Я оставила маму и ускользнула на вечеринку по ее настоянию, но теперь я сильно сожалею об этом. А ведь я даже не переступила порог.

По щекам разливается тепло, когда за моей спиной закрывается входная дверь, и звук тяжелых створок теряется в шуме тел, двигающихся под музыку, доносящуюся из больших динамиков в углах комнаты.

И правда маленькая, интимная вечеринка. Я должна была догадаться, что эти парни не способны на что-то меньшее, чем на то, что выходит за рамки жизни.

Типичный Риз. Он – воплощение всего, что можно назвать «чрезмерность».

Бормоча «извините», я пробираюсь сквозь толпу к кухне, расталкивая случайных прохожих, пока, наконец, не вижу знакомое лицо.

– Грант!

Он поворачивает голову в мою сторону, и легкая улыбка появляется на его губах, когда он раскрывает объятия, а затем притягивает меня к себе. Его чистый аромат окутывает меня, и я внутренне стону от досады.

Темно-русые волосы, точеный подбородок, очаровательные ямочки на щеках, которые всегда появляются, когда он улыбается.

Почему меня не может привлекать Грант? Милый, обаятельный, тихий Грант.

Он чертовски привлекателен, и я была бы слепа, если бы не видела этого. Поверьте мне, я вижу. Просто он… не для меня, наверное. Конечно, меня не может привлекать милый и внимательный друг Лейна.

– Как дела, красотка? Я не думал, что ты придешь сегодня, – говорит он, поднося к губам красный пластиковый стаканчик и делая глоток.

– Я тоже. Решилась буквально пару часов назад. Мне казалось, что это будет небольшая тусовка? Похоже, что здесь собралась половина чертового кампуса.

Мой взгляд возвращается к толпе людей, и я удивляюсь тому, что даже в этом по-дурацки огромном доме здесь все еще так много людей.

– Да ну, ты же знаешь Риза, – он усмехается.

К сожалению, я знаю его очень хорошо. Слишком хорошо, но я держу этот маленький секрет при себе.

В первый же день знакомства я точно поняла, что он за парень. Развязный, вечно флиртующий, постоянно окруженный женщинами. Я узнала в нем богатого подонка, когда увидела, и с тех пор между нами постоянно возникают ссоры. В основном с моей подачи, поскольку он не понимает намеков.

– Похоже, тебе это нужно, – передо мной появляется стаканчик, и я беру его в руку, морща нос от сильного запаха алкоголя. Я не была настроена на вечеринку сегодня вечером, но, возможно, вечеринка – это именно то, что мне нужно, чтобы забыть о том дерьме, в которое превратилась моя жизнь, пусть даже всего на одну ночь. Прежде чем я вернусь в кампус и стану бездомной… и, возможно, скоро брошу учебу.

Не теряя времени, я делаю слишком большой глоток – жидкость обжигает горло и вызывает слезы. Бедная тушь, которую я нанесла в машине.

– Господи, Грант, что это, черт возьми, за аккумуляторная кислота? – возмущаюсь я, когда наконец перевожу дыхание. – На вкус абсолютное дерьмо.

Он приподнимает брови.

– Мой секретный рецепт. На вкус все равно что проглотить огонь, но он быстро справляется со своей задачей. Поверь мне.

Дрожь пробегает по моему телу, когда я ощущаю вкус на языке, и мне хочется смыть его чем угодно. Это чувствуется просто ужасно, но я буду надеяться, что он не ошибается насчет чудодейственности этого дерьма.

– Спасибо, наверное. О, ты не видел Хэлли?

– В последний раз они с Лейном были на втором этаже у стола для игры в пинг-понг, – он поднимает свой стаканчик, чтобы чокнуться со мной, и после глухого «дзынь» мы делаем еще по глотку, чуть не поперхнувшись.

– Боже, это становится все хуже и хуже, – выдавливаю я сквозь стиснутые зубы. – Я попытаюсь найти их. Увидимся позже, хорошо?

Он кивает, неторопливо направляясь к девушке в углу, на которую пялился до этого, и на его красивом лице сияет улыбка с ямочками.

Лестница, ведущая на второй этаж, также заполнена людьми, она усеяна парочками, которые висят на перилах, целуются у стены и сидят на ступеньках, прижавшись друг к другу, что затрудняет мой путь наверх. Однако как только мне удается выбраться из месива тел, я сразу замечаю свою лучшую подругу и ее парня именно там, где сказал Грант.

– Хэлли!

Я бросаюсь к ней, останавливаясь только для того, чтобы оценить, какой чертовски милый наряд на ней сегодня вечером. Мне точно стоит одолжить это платье.

Ее лицо озаряется, когда она видит меня, а затем ее руки обвиваются вокруг моей шеи, она прижимает меня к себе так крепко, что я едва могу дышать. Я на секунду замираю, наслаждаясь ее теплом. Прошло совсем немного времени с тех пор, как мы виделись, но последние пару недель были тяжелыми, и, по правде говоря, мне нужна моя лучшая подруга.

Как бы я хотела рассказать ей обо всем, что происходит.

Я просто… Я не хочу обременять друзей своими семейными проблемами и драмой с общежитием. Разумеется, я планирую рассказать ей, но пока что просто собираюсь смириться с положением вещей, изобразить улыбку и притвориться, что все в порядке.

Она так счастлива с Лейном.

Сейчас они находятся на стадии конфетно-букетного периода в своих официальных отношениях, когда все свежо и ново, и они безумно влюблены друг в друга. Так что я не хочу лишать ее даже капли счастья. Никто не хочет быть другом, что разрушает счастье. Особенно после того, как им потребовалось столько времени, чтобы сойтись.

И я знаю Хэлли – как только она поймет, что что-то не так, она попытается это исправить, а я не хочу беспокоить ее своими проблемами сейчас. Я просто разберусь со всем сама.

– Я чертовски скучала по тебе, Вив! – шепчет она мне на ухо, перекрывая музыку, прежде чем отстраниться, чтобы посмотреть на меня. – Окей, я просто одержима этим свитером. Ты обязана мне его одолжить!

Я смеюсь, глядя на потертый черный свитер, который надела в паре с джинсами и моими любимыми поношенными Vans в черную клетку.

– М-м-м, забавно, потому что я подумала то же самое о твоем платье! Детка, ты потрясающая!

Она бросает взгляд вниз, затем снова на меня.

– Правда?

– Да, правда! Оно идеально подходит для твоей фигуры.

Я поворачиваюсь к Лейну и одариваю его улыбкой.

– Как дела, красавчик?

– Вив, – он кивает, на его губах появляется дразнящая улыбка. – Было тихо без тебя.

Хэлли наклоняется, переплетая наши пальцы.

– Он имеет в виду скучно. Без тебя было ужасно, просто чудовищно скучно, Вив. Я так рада, что ты пришла сегодня вечером! Я уже начала волноваться, что ты не придешь. Ну, знаешь, из-за… Риза.

– Да, мы…

– Уже болтаешь обо мне, Вив? – глубокий, хрипловатый голос, который совершенно точно не должен заставлять мои бедра сжиматься так, как это происходит прямо сейчас, звучит у меня за спиной, и я знаю, кому он принадлежит, еще до того, как оборачиваюсь.

Потому что это тот же самый голос, который шептал мне на ухо самые непристойные вещи из всех, что я когда-либо слышала, когда трахал меня сзади по самые яйца.

Он сводит меня с ума. Буквально.

Мой взгляд скользит вниз по его фигуре, к джинсам, которые, кажется, сшиты специально для того, чтобы облегать его мощные бедра и рельефную задницу, а затем поднимается обратно к красной бейсбольной джерси «Hellcats», которая обтягивает его грудь и подчеркивает каждый изгиб его бицепсов, а затем еще выше – к двум ямочкам на щеках.

Эти дурацкие ямочки.

И его глупая, до смешного обаятельная улыбка.

И его непослушные волосы, которые, я уверена, он никогда не расчесывает. Только проводит пальцами по прядям, убирая их со лба.

Дурацкие, мягкие, идеальные волосы, которые я расчесывала всю ночь, а теперь никогда не забуду, какие они мягкие на ощупь.

Риз Лэндри – воплощение сногсшибательно красивого, мощного спортсмена, и от этого мне хочется кричать.

Ему все дается легко. Он невероятно богат, весь мир буквально на его ладони, и он, естественно, хорош во всем. И, конечно же, девушки бросаются на него так, словно теряют остатки самоуважения, как только он переступает порог.

Тише.

– Вау, а ты прям на зов пришел. Как демон или что-то в этом роде, – бормочу я, отводя от него взгляд, и смотрю в точку на стене, прежде чем гляжу на свои облупленные ногти цвета лаванды, изображая скуку.

Видите ли, тот единственный раз, когда я позволила ему прикоснуться к себе, был ошибкой. Очевидно, просто громаднейшей из всех ошибок, которая не может и никогда не повторится.

Он не должен знать, что я все еще думаю о той ночи. Он никогда не узнает, что, когда я лежу в постели, возбужденная и одинокая, его имя слетает с моих губ, когда я кончаю.

Никогда.

Это тайна, которую я унесу с собой в могилу.

Такие парни, как Риз, обожают охоту. Они хотят всего, что бросает им вызов, и это единственная причина, по которой он вообще интересуется мной. Это единственная причина, по которой он ведет себя как ослепленный любовью придурок, когда я отвергаю его. Но, в отличие от большинства девушек, я точно знаю, в какую игру он играет, и это его погибель, потому что я могу играть в нее лучше.

Лучше, чем он может себе представить.

– Вив, ты так давно меня не оскорбляла. Я уж и забыл, как сильно по этому скучал, – кокетливо говорит он, подмигивая. Когда он поднимает руку, чтобы убрать волосы с лица, я вижу тонкую золотую цепочку, свисающую с его шеи. Она выглядит новой.

Конечно, богатому мальчику нужны новые побрякушки, чтобы подчеркнуть свой статус.

Лейн хихикает, и я, прищурившись, смотрю на него, стирая ухмылку с его лица. Он проводит рукой по своим русым волосам и смотрит на Хэлли, избегая моего взгляда.

– В таком случае не отказывай себе в удовольствии – задержись. У меня в арсенале еще множество оскорблений, которые испортят тебе вечер. Ты же знаешь, как мне нравится задевать твое самолюбие. Кто-то же должен это делать. Возможно, я даже внесу это в свое резюме как пункт про общественные работы.

Его улыбка становится только шире.

Он невозможен. Невыносим.

Отношения между нами стали еще более напряженными с той ночи, когда мы… были вместе… более двух месяцев назад. С тех пор он удвоил количество флирта, а я изо всех сил старалась притвориться, что его не существует.

Это абсолютно невозможно, когда я знаю, что он бог секса с самым пошлым ртом. Но избегание – моя тема, поэтому буду вести себя так, словно ничего не произошло, и молиться, чтобы в конце концов моя киска перестала пульсировать каждый раз, когда он заходит в комнату.

– Мне нужно выпить, – бормочу я, глядя на свой опустевший стакан. – Хотите что-нибудь?

Хэлли и Лейн отказываются, поэтому я пожимаю плечами и поворачиваюсь на каблуках в поисках чего-нибудь еще, что помогло бы мне снять напряжение.

Я почти дохожу до кухни, когда чувствую, как мой телефон вибрирует в заднем кармане в третий раз, и тот факт, что он не замолкает, вероятно, означает, что это что-то важное.

Я иду в конец коридора, нахожу тихую комнату и прячусь в ней, прежде чем вытащить телефон и, взглянув на мамино изображение, ответить на звонок.

– Мама? Все в порядке?

Из динамика раздается гортанное сопение, а затем она прочищает горло.

– Привет, милая. Я просто… э-э, я хотела позвонить и сказать, что Рон заходил после того, как ты ушла.

Мой желудок сжимается при упоминании ее мерзкого домовладельца.

– Что он сказал? Прости, если громко, тут у подруги предновогодняя вечеринка, – я иду в ванную и захожу внутрь, пытаясь хоть немного заглушить шум снаружи.

– О, ничего такого. Он просто зашел напомнить мне, что если завтра я не внесу арендную плату, начнется процесс выселения. Он больше не готов ждать. Прости, милая. Ненавижу, что я вынуждена просить тебя о таком…

Меня сейчас вырвет. Черт, я надеялась, что у меня будет еще несколько дней, чтобы попытаться найти способ сохранить деньги, которые я копила на общежитие, но, похоже, этого не произойдет.

– Ладно, я знаю. Я все решу, мама.

Она шмыгает носом, и этот звук вызывает в моем сердце еще одну боль. Я чувствовала себя такой виноватой из-за того, что ушла так рано, и теперь это лишь усилилось.

– Спасибо, дорогая. Я просто ужасно себя чувствую, Вив. Как будто я ничего не могу сделать правильно, и как бы я ни старалась, я продолжаю тебя разочаровывать. Ненавижу тебя разочаровывать, – она вновь всхлипывает.

– Мам, все в порядке. Пожалуйста, не беспокойся о плате за квартиру, хорошо? Я разберусь с этим. Может, мне вернуться домой? Я могу приехать максимум через пару часов. Мне не нравится, что ты там одна.

– Нет, нет, – останавливает она меня. – Я в порядке. Я хочу, чтобы ты насладилась вечеринкой. Просто я немного забеспокоилась, когда он зашел, и решила позвонить тебе.

Это просто удар под дых. Я думала, что у меня есть еще немного времени, чтобы попытаться все наладить, попытаться найти способ раздобыть немного денег. Но теперь я определенно в заднице.

– Возможно, я вернусь домой на этой неделе. В этом семестре у меня не будет общежития, и я пока не решила, что с эти делать. Так что не отдавай мою комнату, – я весело смеюсь, как будто это поможет поднять настроение. Мне не смешно, но если я не буду смеяться, то расплачусь.

– Прости, дорогая. Я обещаю, что в этом году будет лучше. Я буду стараться изо всех сил, и у нас все наладится, хорошо? Я попытаюсь найти новую работу и начну откладывать деньги.

Я тихо вздыхаю.

– Я знаю, мам. Поговорим, когда я вернусь, хорошо? Люблю тебя.

Мы быстро прощаемся, после того как она в очередной раз заверяет меня, что мне не нужно возвращаться домой на ночь, и я заканчиваю разговор, прислонившись лбом к двери ванной и делая несколько глубоких вдохов.

– Вив?

Этот голос пугает меня, и я едва не подпрыгиваю на месте, прижимая руку к сердцу, чтобы остановить его бешеное биение. Мой телефон падает на кафельный пол и издает звук, который, честно говоря, не кажется мне обнадеживающим. Судя по тому, что в последнее время я совершенно точно не могу назвать себя удачливой, то он наверняка окажется сломан, когда я взгляну на него.

Риз стоит возле стола в углу комнаты, и на его лице самое серьезное выражение, которое я когда-либо видела.

– Черт возьми, Риз, ты слишком тихий для человека твоего роста и самомнения. Господи!

Он подходит ближе, наклоняется, чтобы поднять мой телефон с пола, и возвращает мне. Верхняя часть экрана разбита, но, кажется, он все еще работает, и это все, что имеет значение. Я засовываю его в задний карман.

– Отлично. Просто класс.

– Что случилось с твоим общежитием? – спрашивает Риз, не давая мне пройти мимо него.

– Ты подслушал мой разговор? – я усмехаюсь. – Ну конечно.

Его плечи опускаются.

– Ты в моей комнате, Вив. Я пришел, чтобы взять футболку для девушки, которая упала в бассейн.

– Рыцарь в сияющих доспехах, да, это про тебя, – я театрально хмыкаю, чтобы донести свой сарказм до окружающих.

Он прикусывает губу, чтобы подавить ухмылку, а я закатываю глаза. Каждый раз, когда я его оскорбляю, это выглядит так, будто я делаю ему комплимент. Я не понимаю, что происходит в его крошечном мозгу.

– Я знаю, ты не можешь перестать думать о той ночи, когда ты села мне на лицо, но перестань уходить от ответа, Брентвуд. Что случилось с твоим общежитием?

На секунду я замолкаю, пытаясь сообразить, как правильно поступить в этой ситуации. Из всех, кого я знаю, у него самый твердолобый характер, и мне совершенно не нужно, чтобы он пошел прямо к Лейну и попытался выяснить все сам. Потому что Лейн немедленно отправится к Хэлли, и тогда все пойдет прахом.

Я бы предпочла, чтобы никто не знал о том, что произошло. С одной стороны, мне стыдно за то, что мы оказались в такой ситуации, а с другой – я чувствую вину за то, что вообще ощущаю себя подобным образом.

– Это действительно не твое дело, Риз. А теперь, если ты меня извинишь, я бы хотела провести остаток вечера, пытаясь повеселиться.

Я собираюсь обойти его, и он повторяет мое движение, в результате чего я натыкаюсь прямо на его грудь.

Игнорируя восхитительный запах его одеколона, я приподнимаю подбородок и смотрю на него.

– Отойди.

– Заставь меня.

В этом весь Риз. У него есть способность доводить меня до безумия практически без каких-либо усилий, и это действует мне на нервы.

– Поговори со мной, Вив. Ты бросаешь учебу? Хэлли знает об этом?

Мой взгляд скользит к двери, а затем обратно к нему, прежде чем я вздыхаю и обхожу его, на этот раз успешно, и захлопываю открытую дверь, заглушая шум вечеринки.

– Ты можешь, пожалуйста, хотя бы раз в жизни держать рот на замке? – говорю я, возвращаясь и потирая виски, чтобы унять боль, которая нарастает в моей голове.

Я ожидаю кокетливого ответа в типичной для Риза манере, но все, что я слышу, – это тишину.

Отлично.

– С моим домом возникла ситуация, которая требует, чтобы я потратила свои сбережения, а это значит, что я не могу позволить себе жилье в этом семестре. Я не имею права на льготы, а даже если бы и имела, сейчас уже слишком поздно для их оформления, – выдохнув, я перевожу взгляд на него. – Я говорю тебе это только потому, что не хочу, чтобы Хэлли знала настоящую причину, по которой я должна съехать из общежития. Не хочу обременять ее этим, Риз, поэтому, клянусь богом, я отрежу тебе член и скормлю его тебе через соломинку, если ты расскажешь об этом хоть одной живой душе.

– Я не так представлял то, как ты снова будешь трогать мой член, однако я тебя понял. Но почему? Почему бы тебе не поговорить с Хэлли и не остаться с ней и Лейном? – спрашивает он, нахмурив брови. – Ты же понимаешь, она сойдет с ума, если узнает, что ты проходишь через это одна и не рассказываешь.

– Потому что последнее, что я собираюсь делать, это переезжать к моей лучшей подруге, у которой недавно начались отношения и которая также живет с упомянутым новым парнем. Я не хочу навязываться и обременять их своим присутствием и проблемами.

Он кивает.

– Да, думаю, я понимаю это. Но я все равно считаю, что ты должна сказать ей.

Сглатывая, я чувствую, как с каждым его словом во мне звенит гордость. Я ненавижу быть в подобных ситуациях и еще больше ненавижу то, что теперь он знает эту уязвимую сторону меня, которую я скрывала от всего мира.

От него. В первую очередь.

– Я планирую это сделать, но пока мне нужно решить, где я буду жить в этом семестре, и очевидно, что это должно быть моим главным приоритетом.

Он пожимает плечами.

– Я имею в виду, что у меня есть лишняя комната. Оставайся у меня.

У меня отвисает челюсть.

Он шутит… Верно?

Глава 2

Риз

Новый Год, та же девчонка

Слова слетают с губ прежде, чем я успеваю их обдумать. По-настоящему подумать о том, что я ей предлагаю. Мне явно следовало это сделать до того, как предлагать ей переехать в мой дом.

Ни для кого не секрет, что Вив мне нравится – я не то чтобы скрывался, ухаживая за ней. Но несмотря на то, что я старался быть обаятельным и прилагал все усилия, и я имею в виду делал все, что мог, чтобы добиться повторения нашей встречи в октябре, она начисто меня игнорировала. Как бы я ни старался. Я не совсем больной, поэтому понимаю, что пригласить девушку, которая мне объективно нравится, жить со мной, когда она сама меня терпеть не может, мягко говоря… сложно.

Это тот тип проблем, которые мне совсем не нужны в этом семестре, потому как я собираюсь пробиваться в Высшую Лигу сразу после выпуска. Но у меня действительно есть свободная комната, и если это поможет ей, то к черту все. Я, может быть, и безрассуден, но не бессердечен.

К тому же я почти уверен, что она предпочтет жить где угодно, только не со мной.

Особенно учитывая, насколько все было дерьмово с той ночи в баре, когда я ушел с ней домой.

С той самой ночи, о которой я не перестаю думать ни на минуту.

Ночи, о которой мы умалчиваем, и о которой она предпочитает думать как о несуществующей. Она изо всех сил старается не обращать на меня внимания, когда мы рядом, и прибегает к привычным оскорблениям, когда не может.

Такое случается, когда ваши лучшие друзья одержимы друг другом, и мы вынуждены повсюду таскаться за ними как третье колесо. Мне немного жаль Гранта: он, наверное, не знает, что делать с нами четырьмя.

Она смеется, и я приподнимаю бровь.

– Пожалуйста, скажи мне, что ты это не серьезно? Даже ты не настолько безумен, Риз.

Видимо, все же безумен. Или, по крайней мере, именно так я чувствую себя каждый раз, когда нахожусь в ее присутствии.

– Черт возьми, Вив, если бы я не знал, насколько привлекателен, тебе бы действительно удалось задеть мое мужское эго, – я делаю паузу, проводя рукой по волосам. – Послушай, я живу в доме в нескольких милях от кампуса. У меня две спальни, и вторая, по сути, просто комната для гостей. Ты могла бы переехать ко мне. Это решит твою проблему.

– Да, так просто. Просто перееду к тебе, и все мои проблемы решатся, – ее щеки вспыхивают, но затем она усмехается. – Ты же понимаешь, что, предложив мне комнату в твоем доме, не заставишь меня волшебным образом захотеть с тобой переспать, да?

Я пожимаю плечами.

– Знаешь, для человека, который утверждает, что не хочет моего члена, ты слишком часто об этом говоришь. К тому же ты единственная, кто меня ненавидит. Все остальные меня любят.

– Ну да. Толпа расступается перед великим Ризом Лэндри. Как я могла забыть? Ты же звезда Орлеанского университета, – у нее сводит челюсти. Я буквально вижу то, как сильно она ненавидит все происходящее здесь. Я знаю о ней то, что она намерена скрывать.

– Слушай, соглашайся или не соглашайся, решать тебе, но у меня есть лишняя комната, Вив. Тем более переезд ко мне означает, что тебе не придется объясняться с Хэлли и делать это ее проблемой. Это твой выбор. Если согласна, то я готов помочь.

Она молчит, ее горло дергается, когда она сглатывает, а затем качает головой.

– Спасибо, но нет. Я разберусь с этим завтра, когда вернусь в кампус. Просто… пожалуйста, молчи об этом, ладно? Всего этого разговора не было. Давай просто снова притворяться, что между нами ничего не существует, хорошо?

Как будто я могу притвориться, что ее не существует.

Когда я не отвечаю, она подходит ближе, ее голубые глаза сверкают.

– Обещай мне, Риз.

– Конечно. Я не скажу, – если она хочет держать своих друзей в неведении, то это ее право. Я сделал свое доброе дело за этот день.

Вив проскакивает мимо меня, распахивает дверь и устремляется обратно на вечеринку.

⁂

– Да, черт возьми, – стону я, когда вибрация массажного кресла расслабляет мои напряженные и ноющие мышцы. – Это так чертовски приятно. Как когда тебе отсасывают, а она случайно пускает в ход зубы, но это все равно чувствуется чертовски восхитительно, что ты позволяешь ей продолжать.

– Согласен, – добавляет Грант справа от меня.

Лейн тяжело вздыхает, и если бы мои глаза не были закрыты, я бы, наверное, увидел, как он закатывает свои.

– Иногда я удивляюсь, почему мы с вами друзья.

– Потому что мы твои лучшие друзья, и тебе нравится наш броманс, ага, – я ухмыляюсь, приоткрываю глаза и вижу, как он качает головой. – К тому же с кем бы еще ты стал слушать Тейлор Свифт в машине? Странно, если бы ты делал это в одиночку.

– Ты слушаешь Тейлор Свифт, когда тренируешься, – категорично отвечает он.

Ладно, это правда.

– Да, но это странно только тогда, когда ты это делаешь. Я доволен своей мужественностью. Ты ведь знаешь, что «I Did Something Bad» заводит меня. Это мой лучший допинг.

Это тоже правда, и он это знает. Ему просто нравится доставать меня, где только можно, потому что это то, чем мы занимаемся, но, в конце концов, мы всегда поддерживаем друг друга, несмотря ни на что. С самого первого курса, когда я еще не знал ни души, рядом со мной были Лейн и Грант. Мы всегда были втроем, и теперь, когда мы на полпути к выпускному году, приближение реальной жизни бьет меня прямо в лицо.

В следующем году все будет по-другому. Наши пути разойдутся. Лейн останется здесь или последует за Хэлли, куда бы она ни пошла. Грант возьмет дополнительный год, а я? Что ж, я номер один в общем списке.

Я пойду к тому, кто выберет меня первым, и знаете что? Мне наплевать, где это будет. Это будет ступенькой к осуществлению мечты, которой я грезил с детства.

– Что на эти выходные? Вечеринка? «The Redlight»? – спрашивает Грант, прерывая мои размышления.

Я пожимаю плечами.

– Мне все равно, главное, чтобы я мог сжечь всю лишнюю энергию, которая у меня есть. Я всегда нервничаю перед началом сезона.

Лейн приподнимает брови.

– Значит ли это, что ты собираешься снова пробиться в танцевальную команду?

– Нет, – на моих губах расцветает ухмылка. – Я буду в команде по дебатам. Ты же знаешь, как сильно я люблю девушек, которые любят спорить.

Мой телефон вибрирует у меня на коленях, и, опустив взгляд, я вижу текстовое сообщение с незнакомого номера.

Неизвестный номер: Я, вероятно, буду сожалеть об этом каждый день до конца своей жизни, но могу я… посмотреть комнату, прежде чем приму окончательное решение? На самом деле я уже жалею, что написала тебе.

Улыбка расплывается на моем лице, когда я вновь перечитываю сообщение. Из всего того дерьма, что я видел в своей карточке для игры в бинго за этот год, такого там точно не было. Вивьен Брентвуд пишет мне СМС. После вчерашнего вечера это последнее, что я ожидал от нее.

Риз: Извините, у меня новый телефон, кто это?

Набрав быстрый ответ, просто чтобы позлить ее, я сохраняю ее номер в своем телефоне.

Вивьен: *закатывающее глаза эмодзи* Приглашаешь многих девушек пожить в твоем доме, Лэндри? Почему я не удивлена?

Риз: *пожимающее плечами эмодзи* Ты же знаешь, я всегда готов протянуть руку помощи. Или палец. Или *эмодзи баклажана*

Вивьен: Ты отвратителен. Я знала, что это плохая идея, забудь.

Риз: Это просто шутка, Вив. Не принимай так близко к сердцу.

Вивьен: Я тебя ненавижу.

Риз: Будро Авеню, 444.

– Кому это ты пишешь, что так ухмыляешься? – спрашивает Грант, вопросительно приподнимая бровь.

Думаю, сейчас самое подходящее время сказать им, что я, возможно, действительно сошел с ума. Не то чтобы они не узнали об этом в ту же секунду, как это произошло.

– Насчет этого… – говорю я, делая паузу. Я уже знаю, как эти двое будут донимать меня. – Вив, возможно, переедет в мою свободную комнату.

Лейн и Грант замирают, и в комнате воцаряется мертвая тишина.

Время идет, я смотрю на них двоих, на то, как они переводят взгляды друг на друга. А затем Грант запрокидывает голову и, черт возьми, взрывается.

Он краснеет от того, как сильно смеется. Из его рта не доносится ни одного членораздельного звука, только хрипы и обрывки слов.

– Я так ненавижу вас обоих, – бормочу я и возвращаю свое внимание к массажному креслу, усиливая нагрузку на поясницу.

– Позволь мне прояснить ситуацию, – говорит Лейн сквозь хрипы смеха. – Вивьен, девушка, которая не может находиться в твоем присутствии и пяти минут, переезжает к тебе. В твой настоящий дом. Где ты все еще живешь? Ты шантажируешь ее? Нет, подожди, она проиграла пари, да? Она ударилась головой и забыла, что ненавидит тебя? У нее амнезия?

Долгий вздох срывается с моих губ.

Эти двое. Шутники. Кто-нибудь, пустите их, на хрен, на Netflix.

– А куда еще мне деться, Лейн? Я не собираюсь переезжать из своего дома, чтобы Вивьен могла там жить. Будь серьезен.

– Чувак, я чертовски серьезен, – говорит он, на его лице все еще написано недоверие. – Я просто не понимаю, что происходит. Я думал, ты шутишь.

– Ага, – кивает Грант, все еще пытаясь взять себя в руки.

– Что ж, это не так, – говорю я им обоим. – Это еще не точно, так что никому ничего не говорите. Это я тебе, Лейн.

Он показывает мне средний палец и закатывает глаза.

– Я ничего не скажу, потому что не хочу иметь ничего общего с этим дерьмом.

– Да, ладно, ты докладываешь своей девушке даже о том, когда ходишь в туалет, – парирую я.

– Следи за словами.

Мои губы растягиваются в ухмылке, когда я пожимаю плечами.

– Это правда. Я люблю Хэлли, ты это знаешь. Она крутая. Но это касается только меня и Вив. Кто знает, может, она передумает. В любом случае, я не хочу, чтобы вы двое несли всякую чушь.

– Клянусь, положа руку на Библию. Но ты же знаешь, что я никогда не перестану издеваться над тобой по этому поводу, – говорит Грант. – Ты так сильно запал на эту девушку, что буквально жить не можешь, а теперь она переедет к тебе? По-моему, это прямой путь к настоящей катастрофе. Чувак, ты буквально только что подписал контракт на пять месяцев нахождения с девушкой, от одного дыхания которой у тебя встает. И давай будем честны, у тебя больше шансов трахнуть меня, чем ее.

– Это потому, что ты трахаешь все, что движется, – замечаю я.

– Справедливо.

⁂

Я не удивляюсь, когда позже вечером раздается стук в парадную дверь моего дома. Еще до того, как я открываю ее, я знаю, что Вивьен находится по другую сторону. Она бы не написала в принципе, если бы не планировала принять мое предложение. Это придало мне бодрости на весь гребаный день.

Самодовольная ухмылка появляется на моих губах, когда я хватаюсь за дверную ручку и распахиваю дверь.

– Пожалуйста, запомни, что если бы у меня был другой вариант – и я действительно имею в виду любой другой вариант, кроме как если жить в палатке под автострадой между штатами или бросить учебу, не закончив даже первого курса, – меня бы здесь не было, – говорит Вив, как только я открываю дверь и вижу ее стоящей на пороге со скрещенными под грудью руками.

Мой взгляд скользит по ее фигуре, останавливаясь на обтягивающей черной футболке и синих джинсовых шортах, которые она надела в паре со старыми клетчатыми кроссовками Vans. На ней черное колье, которое выглядит так, будто оно прямиком из девяностых или что-то в этом роде, а ее волосы распущены и свисают почти до талии.

Она выглядит достаточно привлекательно, чтобы, черт возьми, хотеть съесть ее.

Я поднимаю руку выше, открывая дверь, мои губы растягиваются в ухмылке.

– Привет, Вивьен, я тоже так рад тебя видеть. Пожалуйста, проходи.

Ее глаза закатываются, и она ныряет мне под руку, переступая порог моего дома.

Когда я отправлял ей свой адрес ранее, я знал, что есть небольшой шанс того, что она на самом деле не придет. Что она не клюнет на мою приманку. Но если я что-то и узнал об этой девушке за то короткое время, что мы знакомы, так это то, что она не отступает. Ни за что на свете Вив не сдается. Нет, она не такая. Она чертовски напористая.

Это одна из причин, почему она меня так привлекает. Это – и тот факт, что она, без сомнения, самая сексуальная девушка из всех, кого я когда-либо видел.

Добавьте к этому факт, что она притворяется, будто ненавидит меня, и мой член решит, что это – мечта всей жизни.

Вив обходит гостиную, осматривает большой шкаф-купе и пуф, затем переводит взгляд на меня, приподняв брови.

– Я удивлена, что в гостиной нет шестов для стриптиза и столов для игры в пинг-понг.

– О-о, как осуждающе, Вив.

– Я осуждаю тебя, а не стриптизерш. Я поддерживаю работников секс-бизнеса.

Я ухмыляюсь.

– М-м-м. Это самый обычный дом, Вив. Я имею в виду… это холостяцкая берлога, потому что здесь всегда был только я, но все же. Я держу свое жилище в чистоте и не устраиваю здесь вечеринок. Никогда.

– Потрясающе, – бормочет она, проходя дальше по комнате. Она проводит пальцем по краю развлекательного центра под восьмидесятипятидюймовым плоским экраном, а затем поднимает его, чтобы осмотреть, словно ожидает найти вековую пыль.

– Пойдем, я покажу тебе остальную часть дома, – я киваю в сторону коридора, затем направляюсь в комнату для гостей. Она следует за мной, и я показываю ей ванную комнату с джакузи и душем, кухню, открытую площадку с отдельной кухней на открытом воздухе, бассейн с подогревом и гидромассажную ванну, пока мы не доходим до конца коридора, где должна будет находиться ее комната. Я распахиваю дверь и отступаю в сторону, чтобы она могла все осмотреть. Ее взгляд скользит по голым кремовым стенам, плюшевому ковру и огромной кровати на металлическом каркасе у стены.

– У меня мастерская напротив, и поскольку здесь нет ванной, тебе придется пользоваться ванной дальше по коридору.

Вив кивает, закусывая губу, подходит к арочному окну и выглядывает наружу.

– Ты так просто относишься к этому, невероятно. Слушай, я не в восторге от того, что мне приходится делать, окей? Я чувствую, что меня загнали в угол, потому что мы оба знаем, что у меня нет другого выхода. Если бы он был, меня бы здесь не было. Но… Я действительно ценю, что ты предлагаешь мне свою помощь. Я ненавижу доставлять кому-либо неудобства и определенно не стану беспокоить этим Хэлли, так что спасибо тебе. За то, что сохранил все в тайне и за… ну, знаешь, за то, что предлагаешь мне свободную комнату.

– Не бери в голову. У меня есть свободное место, а тебе нужно где-то остановиться, – я пожимаю плечами, прислоняюсь к дверному косяку и скрещиваю руки на груди. Я бы хотел сказать, что на самом деле я единственный, кто пожинает плоды этого соглашения, так как я смогу увидеть, как она разгуливает по моему дому в тех крошечных шортиках, которые она так любит носить, но я сдерживаюсь. Едва. Кажется, я впервые слышу, чтобы она была такой… уязвимой. – Если только ты, я не знаю… не собираешься убить меня во сне или что-то в этом роде.

Ее глаза сужаются, а брови приподнимаются.

– Не искушай меня, и это не будет проблемой. Но ты должен знать, что я абсолютно точно знаю, как избавиться от тела, и у меня нет проблем с тем, чтобы запачкать руки.

– Да, я точно знаю, какой грязной ты можешь быть, Вив, – я хихикаю, когда она закатывает глаза. Она притворяется, что ненавидит мой постоянный флирт, но я-то знаю, что это не так. Точно так же, как знал это в ту ночь, когда отвез ее домой и показал, как хорошо нам может быть вместе.

– Как бы мне ни было больно это признавать… здесь действительно мило и, честно говоря, вероятно, вся эта роскошь выходит за рамки моего бюджета. У меня сейчас… туго с деньгами, и мне нужно знать, сколько стоит половина арендной платы, чтобы понять, приемлемо ли это для меня с финансовой точки зрения, – говорит она, уклоняясь от моего двусмысленного комментария.

– Ах, да я понятия не имею. Мы можем решить это позже. Выйдет чертовски дешево, потому что квартира принадлежит моим родителям. Когда тебе нужно съехать из общежития?

– Завтра вечером. Мне не так много нужно упаковать и перевезти. Большая часть мебели была предоставлена школой. У меня всего несколько мелочей, таких как мини-холодильник и личные вещи. Я собиралась попросить Лейна, Илая и Гранта о помощи. В смысле… ну, знаешь, если я решу переехать сюда.

Я усмехаюсь.

– Как насчет того, чтобы перестать нести чушь и быть честными друг с другом, а? Тебе нужно где-то остановиться, у меня есть комната, и теперь, когда ты убедилась, что это не дом для вечеринок и не какое-то сумасшедшее секс-подземелье, как, я уверен, ты себе и представляла, переезжай. Будь моей соседкой по комнате. Не позволяй тому факту, что ты не можешь передо мной устоять, стать причиной того, что ты упускаешь возможность решить свою проблему.

Ее губы поджимаются.

– Ты заблуждаешься, если думаешь, что причина, по которой я не спешу переезжать к тебе, в том, что я не могу перед тобой устоять. Неужели ты действительно в это веришь?

Я пожимаю плечами.

– Это ты мне скажи, детка. Потому что, похоже, у тебя сейчас не так много вариантов, и все же какая-то часть тебя сомневается в том, что, как ты уже знаешь, является правильным выбором.

Я вижу, какая страшная война идет у нее внутри, и молча стою, скрестив руки на груди, пока она осматривает свою новую комнату.

– Хорошо. Но знай – это потому, что у меня буквально нет другого выхода. Я все еще ненавижу тебя, – фыркает она, скрещивая руки на груди, повторяя мою позу.

– Ни за что бы не подумал, что это не так, детка. Хотя, если я правильно помню, ненавидеть друг друга чертовски весело.

Глава 3

Вив

Переезд

Знаете, что на самом деле должно быть незаконным?

Потеть… в январе.

Не просто потеть в январе, а обнаженный по пояс, точеный и чертовски горячий Риз Лэндри, потеющий в январе.

Мой взгляд следует за струйкой пота, которая медленно стекает по его торсу в ложбинку между рельефными мышцами живота.

Серьезно, у кого может быть столько кубиков?

Черные спортивные шорты на его бедрах спущены так низко, что это кажется почти неприличным.

Нет, все дело определенно в моих мыслях.

– Земля вызывает Вив, прием, – Хэлли щелкает пальцами у меня перед носом, отрывая мой взгляд от Риза. – Серьезно, мне начинает казаться, что тебя подменили. Я только что посмотрела целый документальный фильм об этом, и это вполне возможно. Я имею в виду… ты переезжаешь к Ризу. Моргни дважды, если тебе нужна помощь.

Когда я не отвечаю сразу, она выдыхает, убирая с лица свои вьющиеся локоны.

– Ну точно. Я знала, что ты самозванка в теле моей лучшей подруги. Мне придется надрать задницу инопланетянину в тебе.

Это так нелепо, что я фыркаю, смешок застревает в горле, а затем вырывается наружу, и мы обе смеемся так сильно, что у меня на глазах выступают слезы, а дыхание перехватывает.

Моя лучшая подруга такая чертовски странная, но мне нравится каждая ее странность.

Она моя вторая половина. По сути, моя лучшая половина. И в такие моменты, как этот, когда она такая дикая, помешанная на инопланетянах, сторонница теории заговора, я знаю, что она моя родственная душа.

К черту мужика, который был бы моей второй половинкой. Нет, это моя лучшая подруга, которая была рядом со мной все это время. Которая держала мои волосы, когда меня выворачивало, или поддерживала, когда умер мой отец. Которая бережно собрала и склеила все осколки, когда какой-то придурок разбил мне сердце. Или, по крайней мере, думала, что разбил.

Я никогда не была влюблена и не теряла рассудок из-за парня.

Я чувствую себя такой виноватой из-за того, что скрываю от нее важные моменты своей жизни, даже если делаю это только для ее блага.

Когда я, наконец, могу сделать глубокий вдох, я поворачиваюсь к ней и кладу руки на плечи, глядя в ее широко раскрытые голубые глаза.

– Хэл, клянусь, это я. Никаких подмен. Только я. Хотя приятно осознавать, что ради меня ты согласилась подраться с инопланетянином, – я пытаюсь перевести разговор на шутку, но ее глаза сужаются.

– Вив. Серьезно, ты уверена в этом? – спрашивает она серьезным тоном, в котором нет и намека на поддразнивание.

Ложь продолжает срываться с моих губ, но… если так я смогу защитить ее счастье, то я не остановлюсь. Я надеваю ободряющую улыбку и беру ее за руку.

– Да, детка, я уверена. Слушай, да, Риз… раздражает меня до чертиков своим амплуа богатенького-и-имеющего-все-и-всех-мальчика, и да, я бы выбрала другое место, но правда в том, что у него крутой дом и ему нужен сосед. Просто так получилось, что мне тоже нужен сосед, так что все сложилось как нельзя лучше. Конечно, да, это отстойно, что произошла путаница с жильем и у меня больше нет общежития, но что есть, то есть. В итоге все получилось идеально. Все будет хорошо. Обещаю.

Она настороженно смотрит на меня, явно не убежденная моим актерским талантом.

– Ты знаешь, что всегда можешь остаться со мной, Лейном и Илаем? Я имею в виду… Теперь я провожу в его комнате больше времени, чем в своей.

– Как бы мне ни нравилось, что у тебя столько потрясающих сексуальных впечатлений, космическая крошка, мне не нужно место в первом ряду. Я люблю тебя, серьезно, очень сильно, и ценю твое предложение, но все будет хорошо. Клянусь мизинцем.

Прежде чем она успевает возразить, я притягиваю ее к себе и обнимаю, зажмуривая глаза, чтобы запомнить момент, когда мы только вдвоем. В последнее время мне кажется, что их немного и они становятся лишь реже, поэтому я хочу насладиться этим временем с ней по максимуму.

– Люблю тебя еще больше. Мой дом всегда открыт, и ты знаешь, что я всегда рядом, Вив. Несмотря ни на что. Ты ведь знаешь это, да?

– Конечно, я знаю, Хэл. Так поступают лучшие друзья. Ты прикрываешь меня, а я тебя.

Чувство вины сжимает мое сердце, и на секунду я почти готова признаться и рассказать ей, какая дерьмовая у меня сейчас жизнь и как я жалею, что вообще скрывала что-то от нее.

Трудно признаться в этом даже самой себе. Я просто продолжаю говорить себе, что все получится, стараюсь больше думать о том, что стакан наполовину полон, а не пуст, но некоторые дни даются труднее, чем остальные.

Когда я отстраняюсь, то поворачиваюсь к дому и пожимаю плечами.

– В смысле, я знаю, что его родители платят за дом, но это место до смешного потрясающее.

Потрясающее – это еще мягко сказано. Это место – настоящий дворец для студента. Неудивительно, что его родители заплатили за такое роскошное жилье только для него, всего на четыре года.

Хоть это и не трехэтажный особняк, как в их загородной «хижине», он все равно буквально вопит о роскоши. Сводчатые потолки высотой в двенадцать футов, мраморные столешницы, дорогие люстры. Кладовая, по сути, размером со всю мою комнату в общежитии… включая ванную.

Кстати, о ванной – в ней полы с подогревом. Этот парень в буквальном смысле живет жизнью, о которой большинство из нас только мечтают.

Она кивает.

– Так и есть. Я просто до сих пор не могу поверить, что ты переезжаешь к Ризу. Это так… странно.

Да, мне ли не знать.

Секунду спустя мальчики заканчивают заносить коробки в дом и подходят к нам. Только представьте, что все, кроме моего нового соседа, одеты в футболки.

Взгляд Риза встречается с моим, и он улыбается, демонстрируя ряд идеально белых зубов и ямочки на щеках, которые делают что-то забавное с моей предательницей вагиной.

Очевидно, мне нужно с кем-то переспать. Но, очевидно, не с ним.

Я люблю секс, но последнее, что мне нужно, – это испытывать влечение к этому мужчине. Моя жизнь и так достаточно сложна, чтобы еще и встречаться с парнем, которого я терпеть не могу, просто потому, что он привлекательный. Особенно теперь, когда он будет спать прямо по коридору и станет моим новым нежелательным соседом.

– Думаю, мы закончили, – говорит Риз, поднимая бутылку с водой, чтобы плеснуть себе в рот немного жидкости. – Все коробки и учебники на месте. Тебе еще что-нибудь нужно из общежития?

Я качаю головой.

– Нет, это все. В понедельник нужно сдать ключи администрации, и меня официально выселят. Спасибо вам, ребята, что помогли все сделать так быстро.

– Можешь отблагодарить меня танцем, когда мы в следующий раз придем в «The Redlight», – подмигивает Грант.

– Ладно, Казанова, мы с Лейном работали столько же, сколько и ты, – бормочет Риз с непроницаемым выражением лица.

Я не позволяю своему взгляду опуститься ниже его подбородка. Мне не нужно, чтобы он заметил, как я на него смотрю, иначе я никогда не смогу отделаться от него. Его эго действительно не может быть еще больше.

Достаточно того, что я помню, каково было прикасаться к нему, кожа к коже.

Достаточно того, что теперь я знаю, каково это – чувствовать его внутри себя.

Достаточно того, что я не могу забыть ту ночь, как бы я ни старалась.

– Да, но Вив никогда не станет танцевать с тобой, потому что ненавидит, так что, возможно, я все-таки попробую, – парирует Грант.

– Неужели? – спрашивает Риз, вопросительно поднимая темные брови.

– Вы все такие смешные, – вставляет Илай, вытирая пот со лба краем рубашки. Лейн качает головой, кладет руку на плечо Хэлли и притягивает ее к себе.

– Как насчет того, чтобы сходить в Jack’s и купить пиццу, чтобы я мог накормить свою девочку, а потом вы двое возьмете линейку и продолжите измерять, чей член больше?

– Мой, – говорит Риз, показывая Гранту средний палец.

Грант только закатывает глаза и достает телефон из заднего кармана, когда тот начинает звонить.

– Подожди, я должен ответить.

Он прижимает телефон к уху, отвечает грубым «Алло?» и уходит от нас по тротуару.

Лейн, Хэлли и Илай уже идут впереди нас к машине Лейна, когда Риз пристраивается рядом со мной и, слегка наклонив голову, шепчет:

– Думаешь, ты можешь за меня поручиться? Ведь ты точно знаешь, какой у меня большой член, да, Вив?

– М-м-м, сперва мне нужно увидеть член Гранта. Может, и правда стоит?.. – отвечаю я.

Я бы солгала, если бы сказала, что дрожь не пробежала у меня по спине от его близости или низкого, хрипловатого звука его голоса. Но я решительно подавляю это навязчивое чувство внизу живота и не позволяю его словам произвести на меня желаемый эффект.

Я ускоряюсь и беру Хэлли под руку, оставляя Риза позади с разинутым ртом.

Думаю, он не ожидал, что я отвечу ему его же монетой.

⁂

Поужинав в Jack’s и, наконец, убедив Хэлли, что мое тело не было похищено инопланетянами и что я вполне в своем уме, я закрываю входную дверь в свой новый дом и запираю ее на засов.

Теперь я наедине с Ризом и понятия не имею, чего ожидать. Как… существовать в одном пространстве с ним. Особенно после того, о чем я поклялась больше не думать.

Пройдя в гостиную, я плюхаюсь на другой конец дивана рядом с ним, массируя виски. Все, чего я хочу – это смыть макияж, надеть свою любимую футболку и забраться в постель.

– Ну что… хочешь пообниматься и посмотреть кино? – беззаботно спрашивает Риз, сидя рядом со мной.

Серьезно?

Прошло две минуты с тех пор, как я села, а он уже пробует границы дозволенного. Думаю, сейчас самое подходящее время, чтобы укрепить их.

– Нет, Риз, я не хочу обниматься и смотреть кино. Есть только один вариант мирного сосуществования бок о бок – это если ты поймешь, что должны быть границы. Мы соседи… которые однажды переспали по ошибке.

– Это не было ошибкой, Вив, – он фыркает. – Это был лучший секс в моей жизни, и это не было гребаной ошибкой. Не говори этого дерьма.

На секунду я теряю дар речи от его признания, но, к счастью, быстро прихожу в себя и вспоминаю, как говорить.

– Это была ошибка, Риз. Которую мы больше не повторим. Не только потому, что моя жизнь и без того достаточно сложная, но и потому, что мы теперь соседи. Мы не можем переступать эту черту, ясно? Я серьезно. С этого момента мне нужно, чтобы ты это понял, иначе мы не сможем жить вместе, а мне очень нужно, чтобы все получилось. Мы будем как два корабля, плывущих в ночи. Мы не будет тусоваться вместе, мы не друзья. Мы из тех соседей, которые просто делят пространство, вот и все.

– Ты этого хочешь? – спрашивает он.

– Это единственный возможный вариант.

Он прикусывает свою пухлую нижнюю губу и наклоняется вперед, опираясь на локти, его глубокие карие глаза находят мои. Наконец, после нескольких секунд молчания, он кивает.

– Отлично. Тогда мы просто соседи.

Облегчение переполняет мою грудь, и я тоже киваю.

– Хорошо. Рада, что с этим мы разобрались.

Он приподнимает бровь.

– Я знаю, мы едва поговорили об арендной плате, но нам все еще нужно это решить. Возможно, мне понадобится несколько недель, чтобы я могла расплатиться за этот месяц. О какой сумме речь?

С его губ срывается смешок. Тот самый, от которого я с трудом отрываю взгляд. С каких это пор меня возбуждают губы?

– Я, черт возьми, не требую с тебя плату за аренду, Вивьен.

– О-о-о, используешь мое полное имя. Полагаю, ты говоришь серьезно, – я усмехаюсь. – Я должна заплатить тебе, Риз. Я не собираюсь принимать от тебя подачки.

– Нет, черт возьми, не должна, – уклоняется он от ответа, его челюсть твердо сжата.

Мой взгляд сужается. Я не собираюсь отступать. Одно дело, когда я живу с ним в одном доме, и совсем другое, когда я живу с ним бесплатно. Я сама плачу за себя. Я всегда была такой, и не собираюсь меняться сейчас. К тому же я действительно не хочу быть обязанной ни ему, ни кому-либо еще. И я, черт возьми, уверена, что не хочу быть его объектом благотворительности. Достаточно того, что мне приходится находиться в его доме.

– Я не спорю с тобой. Я не могу внести большой вклад прямо сейчас, потому что мне только что пришлось потратить все свои сбережения, и я пытаюсь выйти из этого положения, но я заплачу тебе хотя бы что-то, Риз. Я не собираюсь жить в твоем долбаном доме бесплатно. Нет. Абсолютно точно нет.

Вздохнув, он откидывается на спинку дивана.

– Послушай, я понимаю, к чему ты клонишь. Правда. Извини, но ты, черт возьми, не будешь платить мне за аренду. Мне это не нравится. Как насчет того, чтобы… не знаю, ты покупала продукты или что-то в этом роде? Это честная сделка.

– Как покупка продуктов может быть честной сделкой по сравнению с сотнями долларов арендной платы?

Его губы изгибаются в дерзкой ухмылке, он отклоняется и задирает футболку, демонстрируя свои шесть кубиков пресса.

– Ты видишь это, детка? Я кетчер ростом шесть футов и три дюйма, который собирается поступать в Главную лигу бейсбола. Я ем как гребаная лошадь, чтобы поддерживать форму.

Я опускаю взгляд всего на секунду, прежде чем снова встречаюсь с ним взглядом, и в это же время мои губы кривятся в недовольной гримасе.

– Прекрати пытаться раздеться, Риз. Мы буквально только что говорили о границах.

Закатив глаза, он опускает футболку.

– Мне жаль, что я так сильно привлекаю тебя, что ты не можешь контролировать себя, когда я показываю немного своей кожи. Я понимаю.

Если бы не дразнящая улыбка на его лице, я бы действительно задушила его.

– Вернемся к нашей теме. Продукты в обмен на аренду? А как насчет коммунальных услуг?

– Мои родители платят за аренду, я плачу за коммунальные услуги.

Я этого не ожидала. Он делит ответственность со своими родителями. Ни для кого не секрет, что Риз богат. Я уверена, что все в кампусе знают об этом. Его родители занимаются нефтью, и именно поэтому у него есть все, чего он когда-либо хотел. Вот почему он живет в таком роскошном доме и ездит на новеньком Range Rover. Ему никогда ни в чем не приходилось нуждаться, поэтому мне удивительно слышать, что он оплачивает часть счетов.

Видимо, удивление красноречиво отражается на моем лице, потому что он добавляет:

– Я спонсирую несколько спортивных брендов, которые приносят деньги. Я помогаю родителям, когда могу, но им это не особо нужно, так что…

Конечно, не нужно.

– Хорошо, тогда я могу платить за половину твоих счетов, – предлагаю я.

– Нет, коммунальные услуги – это моя ответственность. Я настаиваю. Продукты – мое последнее предложение, – говорит он, лукаво поджимая губы.

– Ладно, – я вздыхаю. Мне не хочется с ним спорить по этому поводу. – Я позабочусь о продуктах и обо всем, что нужно для дома. Если тебе понадобится что-то конкретное, просто дай мне знать до того, как я пойду в магазин.

С продуктами я справлюсь. Облегчение переполняет мою грудь. Это избавляет меня от одной маленькой проблемы – я надеюсь, что смогу снова накопить свои сбережения и внести небольшой вклад в оплату своей комнаты здесь. Мне нужна подушка безопасности, на которую я могла бы опереться.

– Звучит заманчиво. На этой неделе начинаются тренировки, так что я буду уходить пораньше и, вероятно, возвращаться поздно. И раз уж мы заговорили о нашем… соглашении. Несмотря на то, что от твоих оскорблений у меня обычно встает, не могли бы мы поднять белый флаг и сделать дом нейтральной зоной? Я не терплю враждебности, – говорит Риз с редкой робостью, снимая бейсболку с головы и бросая ее на кофейный столик перед собой. Я так привыкла видеть его в кепке, что забыла, какие у него непослушные волосы. Они завиваются на затылке и вокруг ушей, и это так нелепо сексуально.

Кто бы мог подумать, что такая простая вещь может так возбуждать? Почему он обязательно должен быть таким раздражающе сексуальным?

Хотя это физически больно признавать, но, думаю, он прав. Я тоже не хочу, чтобы между нами постоянно было напряжение, пока я живу здесь. Даже несмотря на то, что он меня бесконечно раздражает. Но он оказывает мне огромную услугу, позволяя жить здесь и сохраняя мои секреты при себе. Я не должна быть с ним сукой, когда все, что он пытается сделать, это помочь. Это меньшее, что я могу сделать.

Я киваю.

– Ладно. Да. Никакой вражды до тех пор, пока ты соблюдаешь границы дозволенного. Итак… отлично. Значит, все улажено. Думаю, я приму душ и пойду спать. Спасибо, что помог сегодня. И за то, что позволил мне остаться здесь, – искренне говорю я ему.

– Ерунда, – просто отвечает он.

Но он ошибается.

Это не ерунда. Это все.

Глава 4

Риз

Совсем не важно, как сильно ты бьешь

Я жаворонок.

Я люблю просыпаться рано и настраивать себя на успех, сначала делая то, что необходимо.

Этому я научился у своего отца. Когда я был мелкий, мы вместе завтракали перед тем, как я уходил в школу. И хотя он направлялся в офис на совещания, мы никогда не торопились, проводя время вместе. Ему на самом деле было не наплевать на то, что происходило в моей жизни, и отец всегда старался уделять мне свободное время.

В детстве я очень дорожил этими моментами с ним, и когда стал старше, мы продолжили нашу традицию. Правда, он стал будить меня еще раньше, чтобы успеть сделать зарядку или пробежку перед завтраком.

Мой папа – мой лучший друг. Мы близки, и учеба – это первый раз в моей жизни, когда я уезжаю из дома, и, черт возьми, я скучаю по нему. Мы по-прежнему общаемся с мамой по FaceTime несколько раз в неделю, но это не одно и то же.

Я отправляю короткое сообщение в наш семейный чат, в который входит моя младшая сестра Рози.

Кстати, о ней…

Я выбираю ее иконку и нажимаю «вызов», поднося телефон к уху. Через несколько гудков раздается ее сонный голос.

– Лучше бы тебе быть при смерти. Это избавит меня от необходимости убивать тебя, – хрипит она. Я слышу, как она шуршит одеялом, когда двигается.

– Что? Тебе не нравится, что я разбудил тебя в шесть утра? Сегодня понедельник, сестренка. Пора просыпаться и начинать новый день, – весело говорю я.

О, я уже упоминал, что Рози – моя полная противоположность почти во всех отношениях? Я едва слежу за своими оценками, она же книжный червь. Я жаворонок, а она не ложится спать до пяти утра, читая одну из своих похабных любовных книжек, которые, надо признать, довольно хороши, когда доходишь до пикантного дерьма.

У меня адский СДВГ, а Роуз – самый организованный и пунктуальный человек, которого я когда-либо встречал. У нее есть ежедневник и полное расписание на Айпаде, где она ежедневно что-то отмечает.

Я просто пишу всякую чушь на своей руке, когда мне нужно это запомнить.

Когда мы были маленькими, мне было трудно сосредоточиться на уроках, и, даже будучи на три года младше меня, она искала способы справиться с СДВГ без лекарств и научила меня всему, что узнала сама.

Эта девушка – мое гребаное сердце. Я всегда был тем, кому она звонила, когда ей был кто-то нужен, и я надеюсь, что это никогда не изменится.

Когда она хмыкает вместо ответа, я смеюсь.

– Дай угадаю, ты не спала всю ночь, читая?

– Вообще-то, я ходила на свидание, спасибо тебе большое.

Я приподнимаю брови. Свидания – это не для Рози.

Интересно, должен ли я сейчас изображать из себя крутого брата или защитника, потому что я думаю, что нам с ним, кем бы он ни был, следует немного поговорить, если он собирается проводить время с моей сестрой.

– Оке-е-ей. Расскажи мне больше.

Она выдыхает, протяжно и драматично, прежде чем усмехнуться.

– Тот еще экземпляр. Он спросил, какой у меня размер лифчика, поэтому я спросила, какой у него IQ.

– Это моя девочка, – я ухмыляюсь. – Хочешь, я выбью из него все дерьмо? Мне тут нужно выплеснуть немного агрессии. Кажется, это прекрасная возможность.

– Нет, ты просто болван. Что? Ты собираешься летать в Нью-Йорк каждый раз, когда я иду на свидание, которое проходит неудачно? – она снова вздыхает.

– Ты же знаешь, Рози, ради тебя я готов отправиться куда угодно. «Лэндри Джет» всегда готов, когда мне нужно приехать, – она это знает, но я говорю ей об этом при каждом удобном случае.

Особенно учитывая, что она учится в Джульярдской школе на другом конце страны. Это ее первый год обучения в балетной школе, и я так чертовски горжусь ею.

– Я знаю. Но это крайне вредно для окружающей среды, и я не могу с этим мириться, – она смеется, затем на мгновение замолкает. – Я так по тебе скучаю. Я ела пиццу с девочками из моего класса, хотя, наверное, мне не следовало есть пиццу, но это неважно – в любом случае, из-за этого я скучала по Jack’s и моему старшему брату, который все время трясся надо мной, как курица-наседка.

Я задыхаюсь.

– Я не трясся, мармеладка.

– Чувак, мне восемнадцать, а ты все еще зовешь меня мармеладкой и только что спросил, не стоит ли тебе побить того, с кем у меня не вышло на свидании. Один-ноль в мою пользу.

– Ладно. Но это только потому, что я люблю тебя, и моя работа как старшего брата – защищать тебя. А теперь расскажи мне о занятиях. Как дела? Ты готовишься ко второму семестру?

– Да, – она замолкает на мгновение, а затем шумно вздыхает. – Думаю, праздники просто заставили меня немного затосковать по дому. Не пойми меня неправильно, я люблю Нью-Йорк. Это действительно город, который никогда не спит, и здесь так много классных книжных магазинов, что это настоящий литературный рай. Но… я скучаю по маме, и по папе, и по тебе, и по своей комнате, и по своим друзьям.

Пока она говорит, я встаю с кровати и подхожу к комоду, натягиваю спортивные штаны и футболку, чтобы отправиться в спортзал. Я не слышал Вив утром, так что, полагаю, она еще спит.

– Я понимаю. Иногда я чувствую себя так же, но ты знаешь, что я рядом и днем и ночью, мармеладка. Если тебе понадобится, чтобы я сел в самолет, я всегда готов. Как в детстве, когда я спал у тебя на полу, когда тебе снились кошмары. Возможно, сейчас я далеко, но, если понадоблюсь, я всегда могу подключиться к FaceTime.

Если у меня и есть слабое место, то это семья. Я бы сделал для них все на свете. Меня бы здесь не было сегодня, если бы не те жертвы, на которые они пошли ради меня. Особенно в том, что касается бейсбола. Я обязан им всем.

– Я люблю тебя. Спасибо, что позвонил, хоть сейчас и 6 утра. Я вернулась домой поздно после адского свидания, так что ничего, если я перезвоню тебе?

– Конечно, – я беру свою спортивную сумку с крючка на двери и бумажник со стола. – Я иду в спортзал, потом на занятия, но я вернусь домой позже. Думаю, мне следует упомянуть, что у меня теперь есть сосед…

У нее перехватывает дыхание.

– Сосед? Он горячий?

– Рози, – ворчу я. – Единственное, что ты должна считать горячим, это суп и вода в ванной, помнишь? Мы это уже проходили.

– Перестань пытаться защитить мою добродетель, Риз. Мне восемнадцать, и я женщина. К тому же я потеряла девственность в шестнадцать на заднем сиденье побитой «Тойоты». Больше нечего защищать.

С моих губ срывается вздох, когда я засовываю бумажник в карман спортивных штанов.

– Я сейчас под машину брошусь.

Рози смеется, и, хотя у меня из ушей течет кровь, я тоже смеюсь.

– Мой новый сосед по комнате – девушка. Я расскажу тебе о ней позже.

– Девушка? – она задыхается. – Быть не может. Боже мой, ты не можешь просто сказать мне, что поселил девушку в своем долбаном доме, а потом положить трубку. Это неприемлемо, Риз. Подожди, ты сказал маме и папе? Она твоя девуш…

– Пока, мармеладка. Поговорим позже. Люблю тебя.

Я нажимаю отбой и вешаю трубку, прежде чем она успевает закончить допрос третьей степени. Так ей и надо за комментарий о девственности.

В тот же миг мой телефон вибрирует от сообщения, которое, как я уже знаю, от нее.

Мармеладка: Этот разговор не окончен, мистер. Я жду подробного отчета сегодня вечером, и не смей упускать ничего интересного, иначе я не буду разговаривать с тобой как минимум три дня!

Посмеиваясь, я тихонько открываю дверь своей спальни и пробираюсь на кухню. Я иду почти на цыпочках, что трудно сделать парню с моим ростом и весом в двести фунтов.

Вив провела здесь всего одну ночь, и я все еще пытаюсь привыкнуть к сожительству с другим человеком, особенно с тем, в которого я хочу вбивать свой член двадцать четыре часа в сутки. Не уверен, что здесь должен соблюдаться надлежащий этикет.

На кухне тихо, и когда я подхожу к шкафчику, чтобы достать свой протеин, то замечаю написанную от руки записку на обороте пакета с едой на вынос из Jack’s.

Еще раз спасибо, что позволил мне быть твоей соседкой. Завтрак за мой счет. Не волнуйся, я его не отравила.

…Возможно.;)

Вив

Я не могу сдержать улыбку, которая расползается по моим губам, когда я снова перечитываю записку. Прямо рядом с пакетом лежит протеиновый батончик. Я беру его, вскрываю упаковку и проглатываю буквально за две секунды, а затем понимаю…

Она протянула оливковую ветвь, и, черт возьми… Я принимаю ее.

⁂

После чертовски долгого дня занятий я возвращаюсь домой только после девяти вечера.

Измученный и чертовски голодный, я чувствую, что в этот момент мог бы съесть весь дом. Обычно я беру еду в столовой или кидаю в сумку что-нибудь протеиновое, но сегодня утром меня отвлекла записка Вив. Я весь день думал о ней.

Я закрываю за собой входную дверь, вешаю ключи на крючок рядом и направляюсь на кухню.

Я мечтаю о фарше из индейки, который собираюсь приготовить. Надо признать, вкус у него дерьмовый, но мне нужно подкрепить организм, а я не могу сделать это с помощью фастфуда. Мой желудок урчит почти как по команде. Направляясь прямиком к холодильнику, я протягиваю руку, чтобы открыть его, и останавливаюсь, когда чувствую запах своей подмышки.

Черт, это отвратительно. Ладно, сначала душ, потом еда.

Когда я заворачиваю за угол в коридор, то натыкаюсь на Вив, которая вопит во все горло и едва не выпрыгивает из своей кожи.

Все происходит так быстро, что я едва успеваю прийти в себя от мысли, что мои барабанные перепонки, вероятно, лопнули от ее крика, прежде чем сжатый кулак летит мне в лицо и попадает прямо в нос.

– Че-е-ерт, – стону я, зажимая нос, замечая, что рука тотчас покрывается кровью.

Вив только что разбила мне нос своим хуком справа, как чертов Рокки.

Твою ж мать.

Мои глаза слезятся, и боль распространяется от носа к скулам. Я уже знаю, что завтра у меня будет синяк под глазом. Я чувствую, как он пульсирует в такт с приливом крови к голове.

– Боже мой, Риз! Что, черт возьми, ты делаешь? Черт, ты в порядке? – кричит Вив, и я слышу искреннюю тревогу в ее голосе. Только тогда я открываю один слезящийся глаз и вижу, как она лихорадочным рывком вытаскивает наушники из ушей. – О боже… боже, у тебя кровь.

Ее лицо становится пепельно-белым, и внезапно все ее тело ведет в сторону.

Черт, она чуть не сломала мне нос и вот-вот потеряет сознание?

– Прости… я не люблю кровь, – она прикрывает рот рукой и отводит от меня взгляд. – Извини! Я… ты… Я была в наушниках и не услышала тебя. Мне правда очень жаль, Риз. Я подумала, что ты грабитель или кто-то дру…

– Вив. Детка. Я очень ценю твои извинения, но не могла бы ты, пожалуйста, принести мне полотенце, пока я не залил кровью весь пол и не испортил ковер?

Она опускает взгляд на кровь, покрывающую мою руку, а затем заметно сглатывает и кивает, прежде чем броситься на кухню.

Откуда у такого крошечного существа столько силы в замахе?

Она вылетает обратно в прихожую с охапкой кухонных полотенец и швыряет их мне. Некоторые из них падают к моим ногам, но некоторым удается приземлиться в мою протянутую руку.

– Твою мать, – стону я, запрокидывая голову и прижимая полотенце к носу, чтобы остановить кровотечение. Это, сука, больно. – Вот тебе и белый флаг, да, Вив? Черт, – поддразниваю я.

– Ты не можешь просто так подкрадываться к женщинам, Риз, – бормочет Вив, защищаясь. – Это была реакция «бей или беги», и я просто… среагировала!

Не уверен, кто сейчас выглядит более взвинченным, я или она, но это у меня из носа течет кровь.

– Ну, я здесь живу, так что поверь, у меня не было в мыслях пробираться в свою комнату тайком от тебя, – прислонившись к стене, я откидываю голову назад. – Но я обязательно подам тебе дымовой сигнал, прежде чем соберусь в комнату.

Она закатывает глаза, а затем фыркает.

– Слушай, я была поглощена новым эпизодом для «Spaced Out». Извини. Ты напугал меня, а я просто немного… на взводе.

– Да? О чем будет эпизод на этой неделе? – спрашиваю я, потому что мне действительно интересно.

У них с Хэлли есть еженедельный подкаст, где они рассказывают обо всем сверхъестественном. Когда Лейн говорит о том, как он гордится своей девушкой, мне кажется, что я прослушал каждую серию, хотя не слышал ни одной.

Я планирую изменить это в ближайшее время. Я хочу узнать как можно больше о своей новой соседке, и, похоже, это подходящий старт.

– Лепреконы, – говорит она с ухмылкой.

Мои глаза слегка расширяются, и когда она замечает это, то смеется, тихо и так мило, что на секунду я забываю, что у меня везде кровь.

Черт возьми, я обожаю ее смех. И мне кажется, что в последнее время я редко слышу, как она смеется. Качая головой, я морщусь, когда слишком сильно давлю на нос.

– Нет, черт возьми, спасибо.

– О, Риз, ты боишься? – она насмешливо выпячивает губы, и я сужаю глаза. – Это мило.

– Щенки милые, Вив. Я горячий. Боюсь ли я? Нет. Напуган ли я до чертиков? Конечно. Слушай, я не собираюсь так играть с вселенной. Закон притяжения и все такое. И я не хочу, чтобы какой-нибудь крошечный рыжеволосый лепрекон ходил за мной по пятам.

Ее смех, хриплый и низкий, рассекает воздух, и, хотя мне чертовски больно, я растягиваю губы в улыбке.

– Значит, ты большой ребенок, поняла, – поддразнивает она. – Но, как бы там ни было, мне действительно жаль. Я не склонна к насилию или что-то в этом роде.

– Это говорит девушка, которая может меня отравить, – шучу я. У меня опускаются плечи, и я убираю тряпку от носа, затем опускаю на нее взгляд. – Кстати, спасибо за завтрак. И не бери в голову. Я спортсмен, бывали ситуации и похуже. Однажды я получил бутсой по щеке, когда кто-то заскользил на домашнюю базу, и мне пришлось наложить десять швов. Тогда было действительно кроваво.

Это всего лишь одна травма в списке длиной в милю, но меня это никогда не останавливало. Бейсбол в моей душе.

Вив морщит нос, по ее телу пробегает дрожь, и она потирает свои обнаженные руки.

– Ауч. Я могу справиться со многими вещами, но кровь – не одна из них. В кино это выглядит нормально, но в реальности меня тошнит и кружится голова.

– Да, ну, а я с призраками, демонами и, по-видимому… лепреконами, – признаюсь я. – Настоящая беда.

Мне кажется забавным, что я поселил в своем доме девушку, которая помешана на этом дерьме. Рози это понравится.

– Я буду иметь это в виду. Еще раз извини, что чуть не сломала тебе нос. Я постараюсь свести свои исследования к минимуму, когда буду дома одна, – говорит она с ленивой усмешкой.

Отталкиваясь от стены, я качаю головой.

– Ни в коем случае не позволяй мне отрывать тебя от твоих жутких исследований.

В ее глазах мелькает веселье, и она кивает, прикусывая пухлую губу.

– Спокойной ночи, Риз.

– Спокойной ночи, Рокки.

Глава 5

Вив

Одно убийство в день,

чтобы держать Риза на расстоянии

Прошло чуть больше недели с тех пор, как я переехала сюда, и я наконец-то готова признать, что жить с Ризом оказалось не так уж и плохо. Не поймите меня неправильно, я все еще не в восторге от того, что делю с ним жилплощадь, но я благодарна за то, что ему хватило ума предложить это.

Помогает то, что с той ночи, когда я случайно ударила его по носу, мы почти не виделись. Как настоящие соседи. У нас совершенно разные расписания.

За исключением того, что с тех пор, как я оставила ему тот протеиновый батончик, мы стали готовить друг другу завтрак по утрам.

И это… мило, хотя мне физически больно это признавать.

Я привыкаю к мысли, что мы будем соседями, и это действительно так. Я привыкаю.

Сегодня утром он оставил мне клубничный йогурт и записку, в которой говорилось:

«Те джинсы, что были на тебе вчера? Ты, наверное, ЙОГУРТишь, Вив.;)»

Интересно, сколько времени ему потребовалось, чтобы пролистать Pinterest и найти эту дедовскую шутку?

– Я не могу поверить, что вы двое действительно провели вместе целую неделю и никто не умер, – говорит Хэлли, набивая рот кислыми Punch Straws. По правде говоря, нам не положено есть в библиотеке, но мы такие бунтари.

– Теперь я должна Илаю двадцать баксов.

Мои глаза недоверчиво расширяются.

– Вы двое поставили на нас?

Она кивает и пожимает плечами.

– Я имею в виду, что это ты и Риз, Вив. Вы даже не можете находиться в одной комнате, не заводясь, и это я не в хорошем смысле.

Я моргаю, прикусывая внутреннюю сторону щеки, чтобы сдержать то, что хотела бы сказать. Секс с Ризом был самым ярким событием первого учебного года, и я дважды кончила еще до того, как он вошел в меня.

Это то, чем я хотела бы поделиться со своей лучшей подругой, но именно этот секрет навсегда останется со мной. Я храню его там, где ему и положено быть, – в своем сердце. Это поставило бы всех в нелепое положение, и я почти уверена, что если бы наши друзья узнали о том, что произошло, я бы никогда этого не пережила.

Я переспала с парнем, которого, как я утверждаю, ненавижу… Я имею в виду, что это говорит о моей ненависти к нему?

– Ладно, ты права. Но… – я склоняюсь над столом, чтобы быть ближе к тому месту, где она сидит. – Все не так плохо, как я думала. Пока что. Прошла всего неделя, он все еще может оказаться тем самым соседом. Не говори ему этого, но пока все в порядке. Он часто играет в бейсбол, а я обычно работаю, учусь или работаю в своей комнате над «Отделом расследования паранормальных преступлений».

Глаза Хэлли загораются при упоминании моей книги, и я улыбаюсь. Сейчас это одна из немногих констант в моей жизни – возможность раствориться в вымышленном мире, который я создала. Ничто так не успокаивает, как вечер, проведенный за компьютером с моими персонажами. Я чувствую себя как дома.

Хэлли и Илай – единственные, кто вообще знают, что я пишу книгу. На самом деле, я пока не готова поделиться этим с миром. Это кажется слишком личным, как будто это часть меня, уязвимая и ранимая. Я бы хотела сохранить это для себя до тех пор, пока закончу на сто процентов.

– Как там дела? Боже, мне не терпится узнать побольше о Грейвсе и Мике. Клянусь, мне все еще снится сцена, которую я прочитала вместе с ними в жутком особняке.

– Все идет хорошо, просто немного медленно. Знаешь, из-за переезда и дополнительных смен в библиотеке у меня просто не было времени писать. Я планирую повесить свою доску с убийствами сегодня вечером и немного поработать над вторым актом. Но я так горжусь этим, Хэлли, – говорю я ей, подавляя нахлынувшие эмоции, которые грозят сорваться с моих губ. Сказать ей, что это дает мне отдушину, в которой я отчаянно нуждаюсь.

Хэлли берет ручку и подносит кончик ко рту, прежде чем ответить.

– Я так горжусь тобой, Вив. Иногда я не понимаю, как ты все это делаешь. Учеба, работа, работа над романом, а также исследования для «Spaced Out».

– Просто по типу личности я «А», – я смеюсь, указывая на цветной ежедневник, лежащий передо мной с моими заметками с нашей последней лекции.

– Что ж, я подумала, раз уж мы так усердно работаем, то заслуживаем небольшой девичник. Может, в эти выходные или в следующие? Устроим вечеринку с ночевкой у меня или у тебя?

Я киваю.

– Определенно. Мы можем поработать и над нашим следующим эпизодом. О боже, я тебе говорила, что на днях чуть не сломала Ризу нос?

Она давится кислой конфетой, которую ела, и бормочет:

– Что?

– Ну, я слушала жуткую лекцию о лепреконах и была в наушниках, когда он появился из-за угла и напугал меня до смерти. Это был рефлекс, – у нее отвисла челюсть. – Повсюду была кровь. Это было ужасно, мне действительно было очень плохо. Он просто напугал меня, и я отреагировала.

– Вау. Не могу поверить, что Лейн не сказал мне об этом. В смысле, он сказал, что у Риза был таинственный синяк под глазом, но я просто подумала, что он наговорил гадостей не тому человеку.

– Полагаю, занятия по самообороне, на которые мой отец заставил меня пойти на первом курсе средней школы, принесли свои плоды. Риз ростом около шести футов и трех дюймов, и я почти уверена, что он плакал, – я хихикаю.

Наверное, мне не следует смеяться над этим, но это было забавно.

Совсем чуть-чуть.

– Боже, я бы заплатила, чтобы увидеть это. Честно говоря, я ожидала, что это произойдет гораздо раньше.

Задыхаясь, я хватаюсь за грудь в притворной обиде.

– Я не склонна к насилию, Хэлли Джо. Боже. Это был на сто процентов несчастный случай. Поверь мне, если бы я планировала ударить Риза Лэндри, я бы сделала это задолго до этого.

Она смеется так громко, что по библиотеке разносится эхо гневного «тс-с-с», и нам обеим приходится прикрывать рты, чтобы не шуметь.

– Мне это было нужно. Боже, я скучаю по тебе, Вив. Я с нетерпением жду нашего девичника. Как бы мне ни нравилось быть с Лейном, мне нужно немного девчачьего времени. У тебя или у меня?

Взглянув на свой телефон, я вижу, как на экране загорается уведомление о пропущенном звонке от мамы. Дерьмо. Я начинаю собирать учебники и говорю Хэлли:

– Мне пора бежать. Нужно позвонить маме и закончить английский. Давай я поговорю с Ризом насчет этих выходных? Так странно называть его дом своим, и я не хочу просто предполагать, что он не против того, что я приглашаю гостей. Понимаешь? Я определенно еще не привыкла ко всему этому. Я дам тебе знать вечером.

– Хорошо. Люблю тебя.

Запихнув все в свой старый рюкзак от JanSport, я беру со стола телефон и прощаюсь с Хэлли.

– Я тоже тебя люблю, космическая крошка. Напишу тебе позже.

Выйдя из библиотеки, я нахожу номер мамы в журнале вызовов и подношу его к уху.

Телефон звонит и звонит, но ответа нет. Я пытаюсь еще раз, пока иду к своей машине, но она по-прежнему не отвечает.

Открыв сообщения, я отправляю ей СМС.

«Привет, мам, прости, что пропустила звонок. Я занималась в библиотеке с Хэлли. Позвони мне, когда увидишь это сообщение».

Подъехав к дому, я отпираю входную дверь и прохожу внутрь. Вокруг тишина, а это значит, что Риза, вероятно, дома нет.

Идеально. Тишина и покой – два идеальных компонента, чтобы подготовить доску для разбора убийств, пока я жду вестей от мамы. Я иду прямиком в свою новую спальню и закрываю за собой дверь.

Солнце садится, и массивные арочные окна пропускают невероятное количество естественного света, заливая кремовые стены теплыми лучами. Сама комната такая же потрясающая, как и весь остальной дом, и это заставляет меня задуматься, понимает ли Риз, как ему повезло, что у него есть такое место, как это.

Большинство студентов живут в дерьмовом маленьком общежитии и выживают на лапше рамэн.

Как я. Я учусь в колледже, поэтому тот факт, что я живу в этом огромном доме с гардеробной и джакузи, все еще немного невероятен. У меня мягкий плюшевый ковер. Встроенное освещение и автоматические жалюзи. Похоже, до меня все это еще не дошло по-настоящему.

Часть меня чувствует себя виноватой из-за того, что я не могу позволить себе жить в общежитии и живу здесь, в этом потрясающем доме, в то время как моя мама застряла в захудалой двухкомнатной квартире. Может быть, когда я расставлю все свои вещи по местам и повешу на стену доску, то начну осознавать это и действительно почувствую себя как дома… вдали от него.

Я подхожу к компьютеру, открываю плеер, а затем выбираю свою любимую группу. Из динамиков доносится глубокий фолк-ритм, и я начинаю доставать все необходимое для своей доски. Требуется секунда, чтобы измерить пространство, а затем прикрепить саму доску к стене, и мне удается сделать это, не причинив себе вреда.

Как только все готово, я начинаю выкладывать фотографии, результаты исследований и различные стикеры для создания сюжета и организации персонажей для книги, над которой я работаю со старшей школы.

Стать писательницей всегда было моей мечтой, с тех самых пор, как я была маленькой девочкой, печатала на аналоговом компьютере девяностых годов, сочиняя истории о привидениях и о том, что происходит по ночам.

Я никогда не забуду тот компьютер. Однажды вечером мой отец возвращался домой с работы и прошел мимо него, стоящего на мусорном баке. Кто-то выбросил его, посчитав хламом, и хотя он был устаревшим и обладал весьма ограниченными возможностями, это был идеальный вариант для двенадцатилетней меня.

Сам экран был черным, буквы неоново-зелеными, и он зависал каждый раз, когда я нажимала клавишу пробела, но он был мой.

Я дорожила им, потому что он давал мне возможности для написания историй, которые я так долго сочиняла на клочках бумаги в блокнотах.

Он помог мне воплотить свои мечты в реальность, и когда я села за компьютер, то уже не была просто маленькой девочкой, которая надеялась, что однажды сможет стать автором историй, что сама так долго читала. Я была маленькой девочкой, писательницей, которая молилась, чтобы однажды она смогла опубликовать свои рассказы и их могли прочитать все.

Я все та же девочка. Просто чуть больше уставшая от этого мира и скучающая по своему отцу с каждым вздохом.

И, как и каждый день до этого, я мечтаю о том, чтобы провести с ним еще хотя бы пять минут. Я никогда не перестану этого желать.

Он умер, когда я училась в младших классах средней школы. Он возвращался домой со смены на местной бумажной фабрике, и пьяный водитель выехал на встречную полосу, спровоцировав лобовое столкновение. Он погиб на месте. По крайней мере, так мне сказали.

Моя жизнь изменилась за одно мгновение. Я была не только ребенком, потерявшей своего героя и лучшего друга, но и, в некотором смысле, потерявшей мать.

Она уже не была прежней, и я скорблю не только о нем, но и о матери, которой она была. Поначалу я была слишком поглощена своим горем, чтобы осознать это, но быстро стало очевидно, что моя прежняя мама исчезла безвозвратно.

Для большинства людей со временем горе становится терпимее, но для нее, казалось, все становилось лишь хуже до тех пор, пока она едва не перестала вставать с постели. Пока она не потеряла работу, а затем еще одну, а затем и еще. Она не могла даже посмотреть ТВ-шоу, в котором показывали автомобиль, без приступа паники. Я поняла, что забочусь о об одном скорбящем родителе, в то время как все еще горюю о другом.

Это был повторяющийся цикл, и мы не могли вырваться из него.

Я подавляю эмоции и тянусь к рамке на своем столе, провожу пальцем по стеклу. Это фотография, на которой запечатлены мы с папой, когда мне было девять. Наш первый танец отца и дочери. Со временем фотография выцвела, но я все еще помню этот день, будто он был вчера. Помню, как танцевала у него на ногах в красивейшем фиолетовом платье, в котором чувствовала себя принцессой. Я хихикала, когда он кружил меня по танцполу.

– Я скучаю по тебе, папочка, – шепчу я, ставя рамку обратно на стол. – Всегда.

Горе – это чувство, которое никогда не проходит. Оно присутствует в разных формах и подобиях, напоминая о том, что, сколько бы времени ни прошло, вам все равно будет больно.

Следующий час я провожу, переписывая и раскладывая все по полочкам, чтобы занять свой разум и не дать грусти овладеть мной. Как всегда, я хороню свои чувства, потому что у меня нет времени на печаль. Ни сейчас, ни позже. Поэтому я делаю то, в чем я действительно преуспела… притворяюсь, что у меня все в порядке.

Притворяюсь, что все хорошо, даже когда кажется, что это не так.

– Хорошо, – говорю я себе, выдыхаю, отступаю назад и оглядываю всю доску.

Ярко-красные нити, соединяющие сюжетные линии, вернулись на свои места, и теперь мне просто нужно убедиться, что они соответствуют второму акту истории. Я работала над этим так долго, что потеряла счет времени, и теперь за моим окном темнота. Черная, чернильная тьма.

Мое любимое время суток.

Я работаю над тем, чтобы закрепить последние сюжетные моменты, когда внезапно дверь моей спальни распахивается, и в комнату врывается Риз, одетый только в белое полотенце, сидящее на бедрах непозволительно низко. Он насквозь мокрый, струйки воды стекают по его груди, торсу и ногам на пол.

Очевидно, что он только из душа, но почему он в моей комнате полуголый?

Прежде чем я успеваю спросить его, что, черт возьми, происходит и почему он задыхается, как будто только что пробежал марафон, он почти кричит:

– Что в розовой бутылке? В душе.

Розовой бутылке?

Что?

Я морщу лоб.

– Во-первых, почему ты делаешь лужу на моем ковре, и во‐вторых… ты слышал о такой вещи, как «стучать»? Боже, Риз, мы обсуждали личные границы всего две недели назад!

Белый флаг, Вив. Белый флаг. Ты можешь думать, но не можешь говорить.

– Вив, ради бога, пожалуйста, поругайся со мной потом. Розовая бутылка. Скажи мне, что в ней, – шипит он.

– Нет, мы не можем говорить об этом сейчас. Границы существуют не просто так.

Он крепче обхватывает себя полотенцем, когда оно слегка сползает, и у меня пересыхает во рту.

Боже. Почему он такой безумно горячий?

Это преступление против человечества. Серьезно. Находиться в одной комнате с полуобнаженным мужчиной, похожим на него, и не позволять к себе прикоснуться. И на самом деле не стоит даже смотреть…

1 «Single as a Pringle» (ориг.) – это сленговое выражение, которое обозначает человека, не находящегося в романтических отношениях.

Продолжить чтение