Подруга из зеркала, или Подстава от пра…бабки
ПРЕДИСЛОВИЕ
В свое время я прочитала одну замечательную книгу, где впервые встретилась с выражением «Хозяин своей жизни». До этого момента я, к своему изумлению, даже не задумывалась, что есть какая-то разница в восприятии мира у тех, кто берет ответственность за свою жизнь на себя и у того, «с кем жизнь случается».
Конечно, на какой из позиций стоять – это выбор каждого. Но, на мой взгляд, свободы, однозначно, больше у тех, кто рискует отвечать за свои действия, поступки и выборы сам.
Эту книгу я писала, опираясь как на свой личный опыт, так и на опыт моих клиентов, которые рискнули и прошли этот путь выбора до конца, чтобы в итоге с гордостью сказать: «За свою жизнь отвечаю именно я».
И как во всех предыдущих книгах этой серии, в этой есть подсказки для нашего бессознательного. Подсказки, которыми вы можете воспользоваться, если захотите присоединиться к тем, кто может, умеет и решает за себя, как именно ему строить свою жизнь. А если вы уже все это делаете, значит, эти подсказки просто помогут получить от жизни приятные сюрпризы, которых вы, безусловно, достойны. Или получить помощь в трудной ситуации, выпадающей на долю каждого из нас, когда очень нужно, чтобы кто-то сказал: «У тебя все получится!». Потому что в любом человеке есть все необходимое, чтобы сделать свою жизнь счастливой.
А я желаю вам огромной удачи. Вот она никогда лишней уж точно не будет!
ПРОЛОГ
Три века назад
В стеклянной поверхности отразилось взволнованное лицо. Красивая молоденькая русоволосая девушка с благоговением смотрела на редкую редкость. Зеркало! Настоящее!! Да еще и такое большое, что можно видеть себя в полный рост!!! Похожее, наверное, только у дочери барина, Федора Лукича, и имеется. Как такое чудо заполучила их деревенская ведьма – были дела незнаемые. До этого она использовала небольшое круглое зеркальце, но сегодня здесь обнаружилось это чудо.
А вот и она. Из-за плеча восхищенной крестьянки показалась женская фигура. Эта девушка была немного старше и обладала черной косой и пронзительными зелеными глазами, в которых сейчас застыло непонятное выражение – что-то среднее между смущением и решительностью.
– Готова? Сейчас начнем, – негромко обратилась она к своей русоволосой собеседнице, – смотри внимательно на свое отражение. С Есенией ты уже знакома, сегодня – завершающая часть обряда.
Младшая из присутствующих энергично закивала. Конечно, она была готова! Старшая, получив подтверждение, не стала терять времени. Две стоящие по бокам от зеркала свечи были зажжены. С губ ведьмы начали срываться напевные слова, которые за ней повторяла вторая участница тайного действа. По зеркальной раме побежали голубоватые отсветы, пламя свечей тревожно заметалось, отбрасывая вокруг извивающиеся тени.
Легкое свечение возникло и вокруг русоволосой головы, постепенно увеличиваясь в объеме, пока не достигло поверхности зеркала. Еще пара мгновений, яркая вспышка, и оно исчезло, втянувшись в голову стоявшей перед зеркалом. Девушка без сил опустилась на пол. Бросившаяся к ней ведьма с облегчением заметила, что та открыла глаза. Горевшие торжеством глаза, так похожие на те, которые она знала с детства. И в то же время, абсолютно другие.
Настоящее время
В стеклянной поверхности отразилось взволнованное лицо. Красивая молоденькая русоволосая девушка, неловко чиркнув спичкой, по очереди зажгла две свечи, стоявшие по бокам от большого, похожего на старинное, зеркала в толстой металлической оправе. Причудливые линии на ней, прихотливо извиваясь, складывались в какие-то замысловатые узоры. Ксения в детстве любила рассматривать их, сидя в бабушкиной комнате на специальном пуфике перед туалетным столиком, к которому и крепилось тогда зеркало. Вообще-то девочке запрещалось подходить к нему, и сейчас девушка была, пожалуй, согласна с бабушкой, которая каждый раз строго отчитывала внучку, если заставала ту за подобным занятием.
Тяжело вздохнув, Ксюша заставила себя вынырнуть из воспоминаний и вернуться в сегодняшнюю безрадостную действительность. Ведь именно для того, чтобы она перестала быть безрадостной, девушка и осмелилась на сегодняшнее действо. Кинув взгляд на часы и убедившись, что дальше откладывать уже нельзя, Ксения решилась наконец на то, чего старательно избегала на протяжении всех приготовлений – подняла глаза на свое отражение. Которое вело себя совсем не так, как положено.
Вместо того, чтобы повторить движение своего прототипа, девушка по ту сторону стекла презрительно изогнула губы, и в напряженной тишине комнаты раздался низкий приятный голос, заставивший, однако, Ксению вздрогнуть и обхватить себя руками:
– Что, трусишь?
– Да… Нет… Я…, – залепетала в ответ Ксюша.
Ее голос звучал на порядок выше и дрожал от волнения.
– Конечно, ты можешь отказаться, – фыркнули с той стороны стекла, – но посмотри на себя! Я еще никогда так жалко не выглядела!
– Но, Есения, может, оно как-то само все-таки наладится? – Ксения взволнованно стиснула у горла ткань домашнего халатика.
– Ага, жди, – ехидно ответила та, что жила в зеркале. – Сколько ты мне плакалась, что у тебя ничего не получается? Даже я устала уже от твоего нытья, что уж говорить о тех, кто постоянно с тобой рядом?! И вот, когда остался буквально последний шаг, ты трясешься и мямлишь, как трусливая курица. Хотя…, – Есения задумчиво принялась рассматривать свои ногти, – может, ты и есть такая, и я только зря трачу на тебя свое время. Да, наверное, имеет смысл все отменить, я уже совсем не уверена, что хочу помогать такой нюне, как ты.
Девушка, про которую сейчас так пренебрежительно говорило ее же отражение, громко всхлипнула и испуганно зажала рот ладонью, а потом, решительно сморгнув слезы, в упор посмотрела на зеркальную поверхность.
– Нет. Я готова!
– Ну, тогда начинай, – послышался удовлетворенный ответ, – ты знаешь, что делать.
Ксения начала произносить заученные слова, которые как будто только и ждали того, чтобы сорваться с ее губ. Девушка с все нарастающим ужасом понимала, что даже если она сейчас захочет остановиться, то уже не сможет. По зеркальной раме побежали голубоватые отсветы, пламя свечей тревожно заметалось, отбрасывая вокруг извивающиеся тени. Отражение в зеркале стало обретать все большую выпуклость, как будто выдвигаясь из окантовки.
Ксюша ощутила, что голова начинает кружиться все сильнее и сильнее, ноги уже не чувствовали под собой опоры, девушку подхватывало что-то очень мощное и, закружив, втягивало в сверкающую воронку. Последнее, что увидела и запомнила Ксения, прежде чем погрузиться в какой-то серый вязкий туман, были горевшие торжеством глаза, так похожие на ее собственные.
ГЛАВА 1. Как же я устала
За три месяца до описываемых событий
Детский плач настойчиво пробивался в гудящую от усталости голову. Ксения с трудом заставила себя пошевелиться и сесть на кровати. Девушка чувствовала себя зомби не первой свежести, у которого в любой момент может что-нибудь отвалиться – рука, нога, но первой, Ксюша готова была поспорить, будет голова – настолько тяжелой она ощущалась. Глаза упорно не хотели открываться, а плач становился все громче.
Рядом недовольно завозился и заворчал Сергей. Не желая очередного скандала, на который у нее просто не было сил, молодая мама наконец смогла подняться и побрела к надрывающейся дочке. У Оксанки опять полез очередной зуб, и уже третью ночь подряд она давала жару своим родителям. Днем, правда, тоже было не легче. Ксении иногда начинало казаться, что она находится в каком-то бесконечном временном промежутке, где день сменяется ночью раз за разом, и это не закончится никогда.
Достав рыдающую дочь из кроватки, девушка поспешила выйти с ней в другую комнату, где и принялась ходить из угла в угол, в надежде, что укачивание успокоит голосящую страдалицу. И, действительно, постепенно рев сменился громкими всхлипываниями, а затем и мерным сопением. Вернувшись в спальню и уложив заснувшего ребенка, Ксения взглянула на светящийся циферблат часов – «05.45» – отображалось на экране.
Через пятнадцать минут мужу вставать, поэтому ложиться смысла уже не было. «Может, удастся спокойно поговорить?», – мелькнула в голове слабая надежда. Взгляд невольно зацепился за большое старинное зеркало, и Ксения с грустью принялась рассматривать себя. Боже мой, в кого она превратилась? Где та веселая хохотушка Ксюша, от чьей солнечной улыбки, казалось, все вокруг становилось светлее, и перед которой не смог устоять первый парень их факультета Сережка Золотов? Кто эта замученная, бледная и растрепанная, с потухшими глазами женщина?
– Мне ведь всего девятнадцать! – прошептала девушка. – А выгляжу лет на десять старше. Какой кошмар!
– Конечно, кошмар, – раздался за спиной недовольный голос мужа, – когда ты в последний раз красилась? Я уж молчу, что не помню, когда ты последний раз разговаривала со мной, не зевая.
– Сереж, – Ксюша развернулась к взъерошенному парню, – ну ты же знаешь, что Оксанка опять с зубами мается. Я не сплю ни днем, ни ночью. Какое – краситься?! Может, ты сможешь сегодня прийти пораньше и хотя бы погулять с ней?
Сергей скорчил недовольную гримасу, но неохотно кивнул.
– Я попробую, – проворчал он, – но ты же знаешь, что у меня сессия скоро, и на работе Сан Саныч терпеть не может, когда кто-то отпрашивается. И вообще, другие же матери как-то справляются, почему ты все время ноешь? И не успеваешь ничего – дома бардак, а когда я ел что-то другое, кроме магазинных пельменей и полуфабрикатов, я вообще уже не помню.
Слезы обиды навернулись на глаза, и Ксюша не выдержала:
– У других от мужей хоть какая-то помощь есть, а от тебя только претензии! Кто обещал, что будет помогать мне во всем? Кто говорил, что мы вместе справимся, когда я забеременела? А сейчас у тебя то сессия, то сверхурочные, то Андрюхе помочь с машиной надо, то у Петьки проблемы с девушкой, и вы с пацанами его весь вечер утешаете! А мне кто поможет и кто утешит, когда я уже с трудом понимаю, где я и кто я?
– Да если бы ты не пилила меня постоянно, что денег не хватает, я бы не хватался за сверхурочные! А если друзьям помощь нужна, я что, их бросить должен?!
Разбуженная громкими голосами Оксана вновь зашлась плачем, а Золотов, мученически закатив глаза, отправился на кухню, не преминув громко хлопнуть дверью, показывая всю степень своей обиды и недовольства. «Похоже, ждать его сегодня пораньше точно не стоит», – печально подумала Ксюша, присаживаясь на диван и прикладывая дочку к груди. Та радостно зачмокала, и в квартире наступила, наконец, благословенная тишина. Девушка даже на какое-то время отключилась. Она сейчас научилась засыпать где угодно и как угодно – сидя, лежа, полулежа. Ей казалось, что скоро она освоит науку спать даже стоя.
– Я пошел, – вывел ее из полусонного состояния по-прежнему недовольный голос мужа.
Ксюша, вздрогнув, вынырнула из полудремы.
– Пока, – проговорила она под стук захлопнувшейся входной двери.
Дочка наелась, но спать, похоже, больше не собиралась. В свои шесть месяцев Оксанка была достаточно активным ребенком и с интересом осваивала окружающий мир. Вот и сейчас, положенная в небольшой манеж, резво перевернулась на живот и усиленно пыталась ползти к любимой погремушке.
Ксюша знала, что минут двадцать дочка будет занята, и можно попытаться что-то поделать, например, позавтракать. Но вместо этого почему-то вновь уставилась на свое отражение в чуть мутноватом старинном стекле. По щекам потекли непрошенные слезы. Ну как же так?! Ведь они с Сережей так любили друг друга! Золотов обратил на нее внимание в первый учебный день в университете. Он сам потом не раз говорил, что сразу выделил в робкой толпе первокурсников экономического факультета девушку с солнечной улыбкой. Сам он на тот момент уже учился на третьем и мнил себя человеком, умудренным опытом в студенческой жизни.
Чем и воспользовался, взяв Ксюшу под свою опеку и вводя в тайны университетского мира. На каких предметах можно пофилонить, а где нужно изображать максимальную заинтересованность. Кто из преподавателей требует стопроцентной посещаемости, а кому на зачете достаточно показать просто конспекты лекций. Кто будет на экзамене придираться к каждому слову. Да мало ли что еще полезного может рассказать студент третьего курса неопытной первокурснице! А если этот третьекурсник еще и выглядит как модель с картинки в модном журнале?! Конечно, у Ксении не было ни шанса устоять перед ним.
Была, правда, в их отношениях и ложка дегтя – родители Сергея были не в восторге, что их сын решил жениться, не закончив учебу. И даже то, что у невесты была своя трехкомнатная квартира в хорошем районе, оставшаяся от два года назад ушедших из жизни родителей, не сильно примирило их с решением сына. А уж когда почти сразу после свадьбы Ксюша поняла, что беременна, разразился настоящий скандал. Молодым было сказано, что раз они такие взрослые и самостоятельные, то значит, со всеми трудностями справятся сами. Поэтому бабушку и дедушку Оксанка видела только по большим праздникам, когда те на пару часов забегали в гости.
Именно поэтому Сергей и вынужден был пойти работать, не дожидаясь окончания учебы. Правда, это была уже вторая половина четвертого курса и время написания диплома, но… А вот Ксюша, естественно, ушла в полноценный академ, едва начав второй курс.
Когда же все успело так измениться? Когда вместо интересных разговоров их общение с мужем превратилось в бесконечное выяснение отношений? Когда у них пропала привычка вместе завтракать и целовать друг друга при встречах и прощаниях? И самое главное – что с этим делать и как жить дальше? Последний вопрос Ксюша повторила вслух, задумчиво глядя на свое измученное отражение.
И вдруг в комнате что-то изменилось. Девушка не могла даже сформулировать, что же заставило ее насторожиться, но она буквально чувствовала – что-то происходит прямо сейчас. А потом… А потом она не поверила своим глазам, решив, что от недосыпа у нее начались галлюцинации. Потому что девушка по ту сторону зеркала нарочито тяжело вздохнула, в то время как сама Ксения, наоборот, практически не дышала, и с усмешкой произнесла:
– Ну, и сколько еще ты будешь предаваться столь тяжким и столь же бесполезным страданиям?
– Мамочки…, – похолодевшими губами прошептала Золотова, чувствуя, что буквально окаменела от страха.
– Да не трясись ты так! – с досадой произнесла…
Кто? Ксюша даже боялась представить, каким будет ответ на этот вопрос.
– Вот каждый раз одно и то же, – с досадой продолжила нежданная собеседница, – хочешь им помочь, а они трясутся, как осиновый лист. Хорошо, что ты хоть зеркало разбить не попыталась со страху. Вот помню, твоя прабабка в меня веретеном запустила, дурочка малахольная.
– Ты… Ты кто? – у Ксении наконец прорезался голос.
Она бы тоже сейчас с удовольствием чем-нибудь запустила в зеркало, если бы руки ее слушались, молодец была ее прабабка Аксюта. Почему-то девушка нисколько не сомневалась, что речь сейчас именно о ней. Это осознание, как ни странно, позволило девушке слегка приободриться и уже не в таком ужасе ожидать ответа странного создания.
– Я – Есения, – представились из зазеркалья.
– А…
– Ну, естественно, ты ничего не знаешь! Кому ж охота своими косяками да неудачами делиться. Вот странные вы существа, люди. Вместо того, чтобы объяснить своей наследнице, как помощь получить в случае чего, все каким-то стыдом мучаются, да виной страдают. Тьфу!
Ксюша уже немного пришла в себя и все с большим изумлением слушала свою визави, которая совсем разошлась и уже не могла усидеть на месте, бегая по комнате по ту сторону стекла.
– Но…
– Вот что ты сейчас-то мямлишь? – в праведном гневе повернулась к ней Есения. – Хочешь чего спросить, так спрашивай прямо. А то вон сейчас твоя дочурка погремушку догрызет, да скандал устроит, тут уж не до разговоров будет.
Ксения бросила нервный взгляд на дочь и поняла, что собеседница права. Еще минут пять, и все, Оксанке станет скучно, и она начнет громко требовать материнского внимания.
– Хорошо, – собрав всю твердость, на которую способна, девушка решилась задать самый главный вопрос, – кто ты такая?
– Сейчас кратко расскажу. Подробности потом. Одна из твоих прапра…бабушек по женской линии смогла сделать так, что я очутилась в этом зеркале и могла с ее прямыми потомками общаться, когда у меня напрямую помощи попросят либо совета, вот как ты сейчас.
– И ты правда мне помогать будешь? – недоверчиво поинтересовалась Ксения.
– Как будто у меня выбор есть? – фыркнула Есения, и девушка почему-то ей в этом случае сразу поверила.
Столь увлекательную беседу прервало негромкое хныканье, которое, как знала молодая мама, через пару минут перейдет в рев, если ничего не предпринять.
– Будет время, просто позовешь. Имя запомнила? – быстро проговорила собеседница, так же с тревогой наблюдая, как лицо девочки в манеже начинает краснеть, а хныканье переходит уже в полноценный плач.
– Конечно, – уже вскакивая со стула и спеша к манежу, выкрикнула Ксения.
Подняв дочку на руки, она вновь обернулась к зеркалу, но ничего таинственного там уже не увидела. Обычное отражение обычной растрепанной мамашки, державшей на руках успокаивающегося ребенка.
День понесся вперед, заполненный бесконечными заботами и суетой – приготовить, накормить, погулять, постирать, протереть пол и дальше по кругу. Оксанка по-прежнему куксилась, даже на улице скандал закатила, хотя обычно во время прогулки спала крепко.
Сергей, как и опасалась Ксюша, и не подумал прийти пораньше. А увидев с порога недовольное лицо жены, скривил губы и воспользовался безотказным приемом «лучший способ защиты – это нападение»:
– Что, опять ничего не успела? Снова яичницей или пельменями предлагаешь голодному мужу перебиться? Вот мне интересно, чем ты целый день тут занимаешься, пока я на нас впахиваю?
Не дожидаясь ответа, парень с досадой отшвырнул ботинки и пошел на кухню. Ксюша вздрогнула, услышав, как громко хлопнула дверца холодильника. Спорить и что-то доказывать сил не было, да и дочка вновь начала хныкать и вертеться на руках. Успокоить ее удалось не скоро, и когда Ксюша зашла в их с мужем комнату, тот уже крепко спал. Девушка прилегла рядом, но, несмотря на сильную усталость, сон не шел. Проворочавшись минут двадцать, она встала и направилась к старинному зеркалу, к которому ее почему-то тянуло, словно магнитом.
Опасливо покосившись на похрапывающего Сергея, она присела на пуфик, стоявший перед столиком, к которому крепилось зеркало, и тихонько позвала:
– Есения…
Неуловимое движение, и Ксюша поняла, что на нее смотрит уже не ее отражение, а та, кого она решилась снова позвать.
– Что, осмелилась все-таки, – насмешливо произнесла она, – может, ты и не так безнадежна, как кажется. А так и не скажешь, – Есения презрительно фыркнула и продолжила, – наблюдала я сегодня за тобой. Ну вот что ты за дура такая? Разве с мужиком так обращаются? Или это план такой, чтобы он тебя бросил скорее?
Ксения, не ожидавшая такой резкой отповеди, только и могла что возмущенно открывать и закрывать рот. Даже плакать расхотелось.
– Много ты понимаешь в том, как надо, – неожиданно грубо сорвалось с ее губ – вот только нотаций от зеркала ей еще и не хватало!
– Да уж побольше тебя, судя по печальному результату. Сколько ты замужем? Полтора года? А он уже тебя видеть не может спокойно. Говорю ж – дура.
– А что бы ты сделала? – злость никуда не делась, и говорила Ксюша по-прежнему в не свойственной для нее резкой манере. – Может, подскажешь, раз такая умная?
– Может, и подскажу, – фыркнули с той стороны, – только вряд ли поможет. Это ведь делать надо, а не страдать и слезы лить.
Это было уже чересчур. Разговор следовало прекратить и немедленно! Ксюша вскочила с пуфика и выбежала в другую комнату, чтобы не видеть самодовольно улыбающееся лицо, бывшее копией ее собственного. Вот только такого выражения в реальности на нем не было никогда. Однако, побегав в гневе кругами по комнате несколько минут, Золотова нехотя призналась себе, что может быть, в чем-то ее зеркальная собеседница и права. К тому же проснувшееся любопытство требовало вернуться и узнать, что же такого умного может предложить Есения, до чего не додумалась сама Ксюша. Ведь не дура же она полная, чего бы там ни лепила эта вредина из-за стекла!
Неохотно вернувшись в спальню, девушка попыталась изобразить на лице скучающую легкую заинтересованность и прохладным голосом продолжила беседу:
– Ну, и какой же будет совет?
– А элементарный, – Есения даже и не думала скрывать свое снисходительное отношение к собеседнице. – Мужа перестань пилить без конца. Ты когда последний раз его делами интересовалась?
– Что?! – возмущению Ксюши не было предела. – Да я… Да он… Он, значит, ни в грош меня не ставит, а я ему: «Милый, как твои дела?».
– Ох, и бестолковая же ты, – устало вздохнула собеседница, – говорю же, не потянешь.
Махнув рукой, отражение через мгновение вновь стало просто отражением. И сколько Ксения ни произносила имя-ключ, разговаривать с ней сегодня явно больше никто не собирался. Поняв это, девушка поплелась обратно в постель, где, на удивление, быстро заснула. И даже Оксана сегодня дала поспать почти пять часов, видимо, тоже умаялась за вчерашний день.
А с утра Ксения все-таки решила попробовать применить полученную рекомендацию на практике. Очень уж ее задело то пренебрежение, с которым с ней общалась эта фифа из зеркала. Впервые за долгое время она встретила пробуждение мужа улыбкой и вопросами о его сегодняшних планах. И хотя они ей совсем не зашли, постаралась обойтись без скандалов и упреков. Сергей косился на жену с каким-то опасливым удивлением и даже сам пообещал прийти пораньше. В общем, это было как-то странно, но девушке понравились перемены.
Несколько дней все было спокойно, и Золотова с гордой улыбкой поглядывала в зеркало, причем иногда ей казалось, что в ответ на губах отражения расцветает ответная ехидная улыбка, отличающаяся от ее собственной. А потом была очередная бессонная ночь, Оксанка вновь давала жару, и Ксюша вновь сорвалась. Скандал получился громким, и они с мужем наговорили друг другу много чего обидного. Тот вновь ушел, хлопнув дверью. А Ксюша, промаявшись полдня, уложила дочку на дневной сон и вновь неохотно пошла за советом к Есении.
Так и повелось в следующие три месяца. Собеседница из зазеркалья давала очередной совет. Ксюша пыталась следовать ему, но потом что-то шло не так, и отношения с мужем вновь откатывались с грохотом на исходные позиции. Некоторые советы, как, например, первый, были очень хороши и работали без сбоев, когда Ксюша была в силах им следовать.
Другие казались ей странными – такой, например, как периодически проверять телефон Сергея на предмет посторонних переписок. Но Ксюша за прошедшее время так привыкла доверять Есении, что выполняла все ее указания беспрекословно, смирившись с тем, что та действительно понимает гораздо больше нее в налаживании внутрисемейных отношений.
Вот и с телефоном было так же. Велено проверять – она и проверяла. Даже несмотря на то, что ничего интересного там не находилось. А вот последствия этого действия оказались более, чем серьезные.
Сергей, неожиданно вышедший из душа, застал свою жену копающейся в его телефоне. На все ее робкие попытки объяснить, что она не пытается сделать из него подкаблучника и уважает его личное пространство, просто так ей спокойнее, он ответил только мрачным взглядом. После чего быстро оделся и уже на выходе бросил ей фразу:
– А я-то было уже обрадовался, что у нас все начало налаживаться, а ты…
После чего ушел, громко хлопнув дверью. В этот день он впервые не пришел ночевать, сбросив скупое сообщение, что ему надо остыть, и он переночует у Пашки. Проревев полночи, Ксения вновь решила прибегнуть к проверенному способу и спросить совета у той, которая так много сделала для нее в последнее время. В этот раз она сердцем чувствовала, что их ссора с мужем гораздо серьезнее, чем все предыдущие, и нужны какие-то более действенные меры, чтобы все исправить.
– Ох, идиотка ты моя бедовая, – тяжело вздохнув, проговорила Есения с усталой обреченностью, глядя на зареванную собеседницу.
– Между прочим, – шмыгнула та распухшим от слез носом, – это был твой совет насчет проверок телефона.
– Заставь дурака Богу молиться, так он башку расшибет, – девушка в отражении укоризненно покачала головой. – Я разве говорила тебе, что это надо делать каждый день? Или, может, это я выбрала столь удачное время, чтобы быть застуканной?
Ксюша покаянно качала головой, понимая, что облажалась по полной программе.
– Ведь у нас действительно начало все налаживаться, – прошептала она, – а я опять все испортила. Что же теперь делать?
– Да ты не только в этот раз все испортила! – сварливо вставила свои пять копеек Есения. – Ты раз за разом проваливала все, что только можно было провалить! Ну вот неужели нельзя вовремя прикусить язык или сделать один раз нужную вещь и остановиться? Нет, правильно я про тебя сразу подумала – не сдюжишь ты. Бросит тебя Серега и будет прав. Сколько можно ерунду творить?
– Но я же старалась, как могла! – слезы опять потекли по щекам Ксении. – Между прочим, он мог тоже стараться побольше!
Девушка в зеркале гневно сверкнула глазами и даже топнула ногой, выражая свое отношение к услышанному.
– Ну да, конечно, давай, вали с больной головы на здоровую. Это вот сразу все между вами наладит!
Золотова зарыдала в голос, зажимая рот ладонью, чтобы не разбудить Оксанку.
– Ладно, не люблю я такого, больно мне это тяжело дается, да жалко мне тебя, дурочку мелкую. Есть один верный способ все окончательно наладить в вашем бестолковом семействе, – нехотя проговорила Есения, обхватывая себя руками, как будто ей стало холодно.
Ксюша с надеждой вскинула глаза на собеседницу, ожидая, что та предложит на этот раз.
– Сегодня новолуние как раз. Самое подходящее время для обряда обмена. Грань между мирами тоньше становится, глядишь и получится все.
– Обряда обмена? – мама Оксаны с недоумением смотрела в зеркало. – Что это и чем он мне поможет наладить отношения с мужем?
– Мы с тобой поменяемся местами, – медленно и терпеливо, как маленькому ребенку, начала объяснять ее копия за стеклом. – Я на месяц до следующего новолуния стану тобой, а ты займешь мое место здесь. И поверь, что когда мы поменяемся обратно, ты не будешь знать никаких забот. Сережа на руках носить тебя будет.
Ксения, отпрянув от зеркала, с ужасом смотрела на Есению.
– Но… Он же мой муж, а будет с тобой…, – дальше девушка даже произнести ничего не смогла, горло перехватил спазм.
– Вот дура – дура и есть, – пренебрежительно фыркнуло креативное отражение. – Ведь он же будет видеть перед собой тебя! А я все сделаю для того, чтобы он от своей любимой жены никуда никогда не захотел деться.
– А… А ты уверена, что все получится? – соблазн решить все проблемы, да еще и без напряга, был слишком велик, и Ксюша, невольно, начала проникаться им.
– Ну конечно, получится, – уверенно заявили из-за стекла, – ведь я не первый раз прихожу решать проблемы женщин твоего рода.
– И… И никогда никаких осечек не было? – дрожащим голосом переспросила девушка, которой все больше и больше хотелось согласиться на столь заманчивое предложение.
– Естественно, не было, – с горделивой уверенностью подтвердила собеседница, – ведь я – не вы. Поэтому никто ничего своим наследницам и не рассказывал, что все проблемы отлично решались не ими, а мной.
Ксюша взволнованно заметалась по комнате. «Что же делать? – билась в голове суматошная мысль. – Сама я точно все испорчу еще больше, а оставаться одна без Сережи я не хочу! Я его люблю и не смогу без него! И Оксанке отец нужен, который все время рядом, а не «воскресный» папа».
– Но решать исключительно тебе, – вновь послышался тихий голос, противостоять которому Золотова уже не могла, да и не хотела – решение было принято.
– Я согласна. Что для этого обряда нужно?
– О, к счастью, ничего сложного, – проговорила Есения и, внимательно взглянув на взволнованную Ксению, успокаивающе улыбнулась и с ласковой поддержкой произнесла, – поверь, ты все делаешь правильно.
Ксения кивнула головой и принялась выполнять все то, что ей начало перечислять ее отражение.
ГЛАВА 2. Новая реальность
Последнее, что увидела и запомнила Ксения, прежде чем погрузиться в какой-то серый вязкий туман, были горевшие торжеством глаза, так похожие на ее собственные.
– Приснится же такое, – проворчала девушка, пытаясь окончательно проснуться и чувствуя себя почему-то не в своей тарелке.
Она потянулась, надеясь стряхнуть сонный морок, но тело ощущалось как будто чужим и шевелиться было трудно. Кроме того, она с недоумением ощущала, что лежит на чем-то твердом, что никак не могло быть ее привычной постелью.
– Я что, около кроватки Оксанки на полу заснула, что ли? – мысли были тоже какими-то вялыми, и реальность никак не хотела становиться на привычное место.
Даже когда Ксюша открыла глаза, ей показалось, что она продолжает спать. Она действительно лежала на полу и, вроде бы даже узнавала обстановку своей комнаты, но что-то было не так. «Точно! – сообразила, наконец, Золотова. – Вся обстановка как будто перевернута симметрично, как будто… Отражение в зеркале?».
– Этого не может быть, – пробормотала девушка, – неужели это был не сон и обряд сработал? И теперь я… в зеркале?
С трудом поднявшись на ноги, она огляделась по сторонам. Да, комната была ее – вон кровать, вот шкаф и небольшой журнальный столик рядом, который Ксюша планировала убрать, как только Оксанка начнет ходить. И вдруг до девушки дошло, что ее так напрягало все это время – в комнате отсутствовали и окна, и двери…
– Потому что они не отражались в зеркале, – в ужасе прошептала осознавшая всю глубину проблемы Ксения и бросилась к предмету, на который она сейчас возлагала главную и единственную надежду – зеркалу.
Осторожно выглянув за край рамы, она встретилась глазами с собственным отражением. Или теперь отражением стала она, Ксения? «Господи, как бы крышей не поехать от таких метаморфоз», – мелькнула паническая мысль.
– А вот и ты, – удовлетворенно произнесла Есения, улыбаясь перепуганной собеседнице, – ну, чего ты такая встрепанная? Все у нас получилось, как ты и хотела. Я тут решаю твои проблемы, а ты месяц отдыхаешь, наблюдаешь и учишься. А в следующее новолуние вернешься обратно.
– Здесь все так странно, – задумчиво проговорила Ксюша, немного успокоившись после слов девушки за стеклом.
– Ничего, привыкнешь, – хмыкнула та.
– Слушай, а я могу подходить к зеркалу, когда ты в него не смотришь? – решила задать наиболее важный для нее сейчас вопрос Золотова.
– Конечно, – утвердительно кивнула головой собеседница, – тебя, кроме меня, никто все равно не увидит. Ну ладно, некогда мне с тобой тут болтать, пойду твою личную жизнь налаживать – слышишь, твой муж все-таки решил вернуться и, наверное, готовится к скандалу и выяснению отношений. Но мы сейчас его удивим.
Проговорив все это и не дожидаясь Ксюшиной реакции, Есения легко поднялась с пуфика и исчезла из поля зрения растерянной девушки. Что там происходило, Ксении было неведомо, но результат она смогла наблюдать в скором времени. Улыбающийся Сергей появился в комнате и, рухнув на кровать, с огромным облегчением прошептал:
– Ну, слава богу, Ксенька все-таки решила за ум взяться! Как же здорово! Молодец она у меня.
И даже раздавшийся в этот момент громкий плач Оксаны не испортил мужу настроения. Все так же улыбаясь, он встал на ноги и проследовал в детскую, откуда вскоре донесся его ласковый голос, которым он явно пытался успокоить дочку. Ксюша же не находила себе места – слышать плач своего ребенка и не быть в состоянии подойти к нему – это же просто мука! Похоже, этот месяц будет тем еще испытанием! Но выбора все равно не было – придется терпеть и ждать. Зато впредь наука будет – никогда она больше не поведется на кажущуюся простоту решения!
Следующий месяц был для Ксюши чрезвычайно трудным. Она практически все время проводила около зеркала, пытаясь хоть немного быть в курсе событий своей семьи. Методом проб и ошибок девушка выяснила, что она не является отражением в полном смысле этого слова. Она имела возможность становиться отражением, когда этого хотела – например, для беседы с той, что сейчас занимала ее место. В остальное время Золотова могла просто смотреть в зеркальную поверхность, как в окно, оставаясь невидимой для людей с той стороны.
Еще было очень странно не испытывать потребности в еде, воде и вообще в чем-либо, связанном с физиологией. Девушке казалось, что она может даже не дышать, и грудная клетка работает просто по привычке, но Ксении хотелось ощущать себя живой, поэтому она всячески эту привычку поддерживала.
Первую неделю Есения каждый день выделяла время, чтобы рассказать Золотовой, как прошел день, что делала Оксана и как налаживаются отношения с Сергеем. Тот перестал задерживаться каждый день на работе, чаще и охотнее играл с дочкой, больше не ночевал у Пашки и перестал в гневе хлопать дверями.
Правда, как именно Ксюшина замена этого всего добилась, оставалось тайной – в подробности вдаваться Есения не собиралась, ссылаясь на занятость, и заключенная в зеркале ее очень хорошо понимала – сама еще недавно каждый вечер едва добредала до кровати, валясь с ног от усталости. Правда, на взгляд Ксении, выглядела ее заместительница гораздо лучше и свежее ее самой.
Например, сегодняшний их разговор происходил так:
– Ты вообще, что ли, не сходишь с места? – с ехидной усмешкой спрашивала Есения, присаживаясь на пуфик.
– Ну, как там они? – не велась на подначки обеспокоенная собеседница, спеша выяснить, все ли в порядке с самыми дорогими для нее людьми.
– Господи, ну неужели тебе не надоело слушать каждый день одно и то же? – смеялась в ответ временная мама и жена. – У Оксанки вылез еще один зуб, и спит она теперь гораздо спокойнее.
– Приноси ее сюда почаще, – просила Ксюша, умоляюще глядя на свою заместительницу, – я так по ней скучаю, а она так быстро растет.
– Да, да, конечно, – соглашалась Есения, но почему-то каждый раз забывала о своих обещаниях, и обеспокоенная пленница зазеркалья, в основном, могла только слышать голос своей дочурки и да, стоит отдать должное гостье из зеркала, плакала Оксана совсем редко.
– А как Сережа? – состояние мужа интересовало Золотову не меньше, ведь именно из-за их разногласий она решилась на эту авантюру.
– Ой, – легкомысленно махала рукой временная Золотова, – он меня, то есть, прости, тебя, обожает. Постоянно говорит, что только сейчас рассмотрел, какое его жена сокровище. Вот, завтра, кстати, едем к его родителям, они нас в гости позвали.
Ксюша, услышав такую новость, чуть не упала со стула. С недоверием глядя сквозь зеркальную преграду, она в легком шоке переспросила:
– Родители Сергея? Пригласили? В гости?
И ее удивление можно понять – за все время своего замужества, она ни разу не была в гостях у свекра и свекрови по приглашению. Единственный раз, когда ее позвали – это было знакомство. Тогда Сережа решил представить ее как свою будущую жену. Встреча не задалась с самого начала, хотя Ксюша очень старалась понравиться. Но нет. Ей вообще казалось, что Елене Александровне не сможет прийтись ко двору ни одна девушка, настолько она была высокого мнения о своем сыне. А тут вдруг такое!
– А что ты удивляешься? – фыркнула собеседница. – Они меня обожают! А только и надо было часа два по телефону повосхищаться их сыночкой. Да Елене Александровне поддакивать, когда она меня, неразумную, учила обращаться с ее великовозрастным сокровищем. Зато сейчас – мир и благодать!
– Но… Но я же тоже пыталась…
– Чего ты пыталась? – неожиданно зло рявкнула Есения. – Какого фига ты каждый раз нудела, что помощи по дому тебе не хватает? А твои рассказы идиотские, что Оксанка ночами спать не дает? У идеального Сереженьки не может быть замученной жены и орущего ребенка!
– Как же…, – Ксюша растерянно смотрела на разозленное лицо напротив, – но это же правда?
– А кому нужна твоя правда? – презрительно протянула временная заместительница. – Его маменька должна быть уверена, что ты – это лучшее, что случилось с ее сыночком, а не вечный источник проблем и требований.
– Но ведь это же не нормально – вешать все на себя! – пазл в голове Ксении отказывался складываться наотрез.
Есения в досаде всплеснула руками, с возмущением глядя в зеркало, и нравоучительно произнесла:
– Ну вот что ты за дура! Никто и не говорит, что надо все взвалить на себя. Надо, чтобы свекровь так думала!
– Я так никогда не смогу, – расстроенно проговорила Золотова. – Это же постоянно притворяться надо – при муже – одно, при свекрови – другое.
– Вот поэтому ты и сидишь сейчас в зеркале, – сердито прошипела собеседница, резко прекращая разговор и выходя из комнаты.
Ксюше стало совсем не по себе – было ощущение, что происходит что-то непоправимое. И сколько она ни пыталась себя успокоить – ничего не получалось.
Два следующих дня Есения отказывалась с ней общаться. Даже подходя к зеркалу, она делала вид, что смотрит просто на свое отражение, чтобы поправить прическу или подкрасить губы. А потом… А потом случилась та самая ночь, когда до слуха Ксении донесся скрип кровати и долгие стоны взаимного удовольствия.
Теперь уже она сама не подходила к зеркалу, когда к нему приближалась ее временная замена. Да та, кстати, и не делала попыток пообщаться. Ксюша не хотела, не могла ее видеть. И даже мысль, что Сергей не изменял ей, что он видел перед собой ее, Ксюшу, не помогала от слова совсем. Девушка вообще не представляла, как она сможет это забыть даже тогда, когда вернется обратно. Как же она ругала себя за собственную слабость! Но сейчас оставалось только ждать.
– Еще две с половиной недели, – шептала Золотова…
Сегодня ей в кои-то веки удалось увидеть Оксану, сидящую на руках отца. Девочка радостно улыбалась и махала ручками, внимательно поглядывая на зеркало. Ксении даже показалось, что дочь ее увидела, но это было, конечно же, не так, как бы ни хотелось верить в обратное.
– Неделя…
А сегодня в комнату неожиданно забрела Елена Александровна. Ходила и совала свой любопытный нос во все углы. Как же Ксюше хотелось высказать все, что она думает по этому поводу, особенно когда женщина, проведя рукой по подоконнику, поднесла руку к глазам, видимо, проверяя наличие пыли. «У себя бы так искала! – беззвучно кричала пленница зеркала, обращаясь к свекрови. – А здесь – я хозяйка!». Она помнила рассказы мужа о том, что его маменька никогда себя особо домашними делами не утруждала, ссылаясь на усталость после работы и твердой рукой распределяя обязанности на всех членов семьи. А потом у них вообще появилась приходящая домработница. И вот тут-то Елена Александровна и обзавелась привычками высшей аристократии.
– Три дня. Осталось всего три дня…
Терпения оставалось все меньше и меньше. И, как назло, за все два дня выходных никто ни разу в комнате не появился. Видимо, вся семья куда-то уехала. «А я?! Как же я?! Я же здесь! И это я должна гулять с Оксанкой и обнимать Сережу. Это я должна радостно проводить время со своей семьей, а не эта наглая самозванка!» – кричала Золотова, не в силах терпеть это одиночество. Она даже пыталась разбить зеркало изнутри, но ничего не получилось – стул не оставил на стекле ни одной, даже самой маленькой царапины.
– Завтра! Уже завтра!
– Ну, наконец-то! Боже мой, наконец-то! Сегодня!
С раннего утра Ксюша не находила себе места. Ведь уже этой ночью она вернется к своим любимым! К доченьке и мужу. И больше никогда! Никогда!! Никогда!!! Не подойдет к проклятому зеркалу. Пусть Есения говорит что хочет, но отныне все свои проблемы Золотова будет решать сама, как бы трудно ей ни было!
Девушку буквально трясло от волнения. Она не могла дождаться, когда, наконец, в комнату за стеклом заглянет ночь. Время тянулось и тянулось, словно издеваясь и в очередной раз наказывая Ксюшу за неосмотрительность и желание пойти по пути наименьшего сопротивления.
И вот в конце концов в отраженной комнате стало темно, до Ксении начали доноситься характерные вечерние звуки – Оксанкино недовольное кряхтение, которое она издает перед сном, когда ее укладывают в кроватку, потом тихий звук телевизора от соседей, которые были поклонниками программы «Время» и никогда ее не пропускали. Девушка с волнением ждала, когда в комнату войдет муж, который сильно уставал и ложился обычно рано. Она волновалась, что его присутствие может помешать проведению обряда, но надеялась, что ее временная замена что-нибудь придумает по этому поводу.
Однако время шло, но Сергей так и не появился. Зато появилась Есения и, спокойно опустившись на пуфик перед зеркалом, насмешливо произнесла, глядя в горевшие ожиданием глаза напротив:
– Ну что, не терпится?
Ксюша, заняв зеркальную позицию, даже не стала отвечать на этот риторический вопрос. Она внимательно смотрела на свое отражение, подмечая произошедшие за истекший месяц изменения. А они были, и были весьма заметными, и не сказать, что все они приводили Золотову в восторг.
Во-первых, бросалось в глаза наличие новой одежды, причем такой, которую сама девушка вряд ли бы себе рискнула выбрать. Например, вот этот полупрозрачный черный пеньюар, в котором сейчас красовалась Есения, вызывал у Ксюши такую же черную зависть, потому что сама бы она смущалась и горбилась бы в подобной эротичной вещичке, а на собеседнице он смотрелся весьма органично.
Во-вторых, прическа. Длинные волосы Ксении, которые она заплетала в косу, превратились в асимметричное каре, делавшее лицо в отражении более утонченным, но и более взрослым. Этому способствовал и новый цвет волос – горького шоколада, подчеркивающий светлую кожу и добавляющий яркость серым глазам. Смотрелось все очень красиво, но очень уж непривычно. Зря все-таки она отказывалась от наблюдения за происходящим в эти три недели, глядишь, успела бы привыкнуть и не пялилась бы сейчас, как баран на новые ворота на эту измененную версию себя. И это удивление вылилось в вопрос-наезд прежде, чем Ксюша успела удержать его:
– Почему ты не спросила моего разрешения прежде, чем так кардинально менять мою внешность?
– А что, должна была? – ехидно изогнув бровь, переспросила Есения. – По-моему, твоя внешность простушки уже давно вышла в тираж. Женщиной должны восхищаться, а не плакать от жалости, глядя на нее. Я тут, понимаете, стараюсь, можно сказать, из кожи вон лезу, а вместо благодарности – сначала сплошной игнор, а теперь и претензии.
Золотовой против воли стало стыдно. Действительно, что это она с упреков начала? Что, разве нет более важных вопросов?
– А Сергей где? Он нам не помешает? – решила девушка затронуть более важную тему.
– Не волнуйся, он сегодня не появится, – усмехнулась собеседница и добавила, прочитав на лице в зеркале изумление, – в командировку его отправили. Между прочим, как только он начал нормально дома себя чувствовать и стал похож на уравновешенного человека, ему сразу же повышение предложили. Так что можешь и за это меня поблагодарить. Поэтому мы можем теперь себе позволить и Оксанке няню нанять, и бабушка у нас теперь всегда на подхвате, и по хозяйству помощница раз в неделю приходит – генеральную уборку в квартире делает.
У Ксении просто не было слов. И это Есения сотворила за неполный месяц? Да за такие успехи не только стрижку и окраску простить можно! Она ей что угодно в благодарность сейчас пообещать готова! Правда, от избытка эмоций, выговорить удалось только:
– Ну, ничего себе! Как тебе это удалось?
– Опыт, моя дорогая, – снисходительно промурлыкала собеседница, кокетливо поводя плечиком, – да и, чай, не для чужого человека стараюсь.
– Я, конечно, ожидала перемен, но чтоб таких…, – продолжала восхищаться Ксения, не в силах успокоиться и поверить, что это все на самом деле происходит в ее жизни.
– Спасибо, что оценила мои усилия по достоинству, но болтать мне больше с тобой некогда. Чтобы хорошо выглядеть, женщина должна в первую очередь хорошо высыпаться, – нравоучительным тоном проговорила Есения, делая попытку подняться на ноги.
– Что?! – вопль с той стороны зеркала прервал ее, заставляя вновь опуститься на сиденье.
Ксюша не смогла сдержать себя. Вся выдержка летела в тартарары. Ей казалось, что на нее с грохотом несется камнепад, готовый смести ее вниз и навсегда похоронить под толщей неподъемных глыб.
– Что? – удивленно переспросила красотка в пеньюаре. – Я не понимаю, чего ты так орешь. Ты же только что была всем довольна и вдруг развопилась, как сумасшедшая.
– Да… Ты… Ты издеваешься? – говорить спокойно Ксения не могла, голос хрипел и срывался. – Сегодня же новолуние и мы должны провести обратный обмен. Ты что, забыла?
В комнате раздался серебристый смех. Запрокинув голову, Есения от души хохотала, периодически посматривая на взбешенное лицо напротив.
– Господи, ну почему у вас в роду все такие наивные дурочки? Хотя, чего это я?! Хорошо, что вы такие, – отсмеявшись, выдала мерзкая тварь.
– Подожди… Я ничего не понимаю, – едва слышным шепотом откликнулась Ксения.
– Чего ж тут непонятного? Ты по доброй воле заняла мое место там, а я теперь здесь. Неужели ты думаешь, что я вернусь в заточение, вместо того чтобы наслаждаться свободой? Или ты еще глупее, чем я предполагала?
Золотова сидела, как громом пораженная. Только сейчас до нее в полной мере начало доходить, что ее отражение и не думает шутить.
– Кто ты такая? – вопрос, который следовало задать гораздо раньше, прозвучал в ночной тишине.
– Я демон, которого выдернула в этот мир одна лесная колдунья несколько веков назад. Твоя прапра… бабушка оказала ей какую-то важную услугу, и она согласилась ей помочь, когда муж полюбовницу завел. Как я тебе и говорила, меня заперли в этом зеркале, но… То ли та ведьма была недоучкой, то ли не настолько благодарна твоей родственнице, что, в общем-то, неудивительно, потому что она и была той полюбовницей.
Ксюша в ужасе прижала ладонь ко рту, слушая эту драматическую историю, последствия которой так больно били сейчас по ней самой, а демонесса между тем продолжала:
– Короче, договорились мы с ней. Я ей не мщу за то, что из родного мира меня выдернула. А она от соперницы избавляется, оказывая той обещанную услугу. А говорят еще, демоны коварны! – усмехнулась Есения, описывая провернутую ведьмой многоходовку. – Твоя прапра… любила мужа до беспамятства и услышав, что, поменявшись с ней, я использую свою демоническую суть и смогу вернуть ей его любовь, без разговоров согласилась на месяц поменяться со мной местами. Так я получила возможность жить в этом мире столько, сколько живет тело той, с кем я поменялась. Да, хитра была ведьма! – в тоне рассказчицы звучало неприкрытое восхищение.
– А что потом? – чувствуя, как ее трясет все больше и больше, выдохнула Ксения.
– А потом я возвращаюсь в свою темницу до следующей дурочки, решившей в рай въехать на чужом горбу, – сверкнув глазами, закончила пришелица из мира демонов.
После чего решительно встала, показывая, что разговор закончен. Бывшая Ксения Золотова, а теперь беспомощная пленница зазеркалья молча смотрела на мерзкую тварь, которой она подарила свою жизнь. Говорить было нечего и не о чем. Девушка понимала, что все ее слова, мольбы и слезы абсолютно бесполезны. Между тем, сделав пару шагов от зеркала, Есения обернулась и выдала убийственное:
– Да, кстати, имей в виду, что теперь ты сможешь общаться только с тем, кто позовет конкретно тебя, и больше твоих слов никто не услышит. Бонусный месяц, когда ты могла становиться отражением по своему желанию, истек пять минут назад. И поверь, я тебя не позову никогда. Так что учись молчать – сойдешь за умную. Когда-нибудь. В следующей жизни.
Свет в комнате погас. Или, может быть, это Ксения провалилась в какую-то темноту. Последней мыслью было: «Разве отражение может терять сознание?».
ГЛАВА 3. Отчаяние
Ксюшины дни потянулись серым киселем. Она слабо помнила первую неделю после того страшного новолуния, которое отобрало у нее и ее саму, и ее любимых, и ее жизнь. Не было сил ни думать, ни плакать. Девушка лежала на полу около того самого серого пуфика, стоящего перед зеркалом, и смотрела в потолок. Она знала уже на нем каждую трещинку и каждый оттенок цвета. Легко могла бы определить по нему даже время, если бы время ее интересовало.
Однако постепенно апатия прошла. И Ксения вновь вернулась к единственному доступному ей времяпровождению – наблюдению за тем, что происходит по ту сторону стекла. Правда, событий там было немного. Потому что туалетный столик с зеркалом переставили в дальний угол за шифоньер, и теперь пленница могла видеть только узкую полоску комнаты около самой двери. И для такой передислокации были причины.
Это случилось, наверное, месяца через три с того момента, как Золотова попалась в ловушку демона. В этот день Ксении повезло, можно было сказать, что этот день – один из самых счастливых среди пелены абсолютной безнадежности.
В комнату притопала Оксанка, которая к году достаточно уверенно передвигалась на своих двоих. Причем притопала одна. Ксюша не раз наблюдала, как ее дочка учится ходить. Падает на попку. Иногда плачет, иногда недовольно пыхтит, но потом снова и снова делает попытки встать и пойти. Но всегда в эти моменты в комнате был еще кто-то. Отец или бабушка, или псевдомама.
Правда, ради справедливости, стоит заметить, что малышка выглядела довольной и развивалась согласно возрасту, то есть мама из Есении была хорошая. Признавать это Ксении было особенно больно. После каждого визита дочки она обычно рыдала по несколько часов, проклиная себя и свою дурость. Но отказаться даже от малейшей возможности увидеть своего ребенка не хотела и не могла.
Так вот, Оксанка, одетая в веселый розовый комбинезончик с желтыми утятами, деловито перебирая пухлыми ножками и сжимая в ладошке какого-то плюшевого зверя, протопала от двери прямо к зеркалу и внимательно начала разглядывать стекло и причудливую раму. Ксюша, затаив дыхание, рассматривала дочку, пользуясь такой редкой возможностью увидеть ее так близко.
– Маленькая моя, – шептали материнские губы, соленые от слез, – как же я тебя люблю! Как ты выросла! И как же мне жаль, что я могу теперь только смотреть на тебя. Приходи почаще, пожалуйста!
– Мама, – вдруг совершенно четко проговорила девочка, глядя прямо в глаза Ксении, и радостно улыбнулась.
– Оксанка, ты меня видишь? – ошарашенно прошептала девушка, не веря в происходящее.
– Мама, – еще громче и увереннее произнесла та.
– Боже мой, доченька, – севшим голосом начала говорить безумно счастливая мама, – это невероятно и…
К несчастью, в этот момент в комнату вихрем влетела Есения. То ли она услышала посторонний голос, то ли сработала демоническая чуйка, но факт оставался фактом. Бросив полный злобы взгляд в зеркало, женщина подхватила Оксанку на руки и молча вынесла из комнаты несмотря на то, что девочка начала плакать и вырываться. Ксения чувствовала, что ее сердце готово разорваться от такого зрелища, но поделать ничего не могла.
Этим же вечером столик с зеркалом и был задвинут в дальний угол, чтобы не попадался на глаза любопытной малявке. Ксюша размышляла о том, поняла ли Есения, что они с дочкой успели пообщаться, или это была просто мера предосторожности, но к однозначному выводу так и не пришла. Зато она вспомнила, как ее гоняла от этого зеркала бабушка, и теперь задавалась закономерным вопросом: «А действительно ли это была бабушка? Или под ее личиной скрывалась все та же Есения?».
Однако перестановка не сильно помогла. Оксанка очень быстро выяснила, куда перебазировалось зеркало и практически каждый день делала попытки подобраться к нему. И, видимо, у демонессы иссякло терпение, потому что в один далеко не прекрасный для Ксюши день, туалетный столик был отправлен в ссылку в деревню. В старый дом, построенный еще прадедом Ксении. Девушка хорошо помнила, как в детстве часто бывала в нем, пока были живы бабушка с дедом. После же их смерти, а тем более после смерти родителей, дом практически забросили. И вот сейчас нанятые грузчики заносили зеркало в знакомую комнату с полосатыми домоткаными дорожками на полу, тяжелым шкафом с резными темными дверками и кроватью с железными спинками и горой подушек.
Поставив столик между двух окошек, мужики с чувством выполненного долга покинули помещение, оставив в нем только задумчиво глядящую на свое отражение Есению. Видимо, она решала, имеет ли смысл напоследок пообщаться с жертвой ее игры. Но поговорить все-таки хотелось, и демонесса, пододвинув тяжелый деревянный стул, уселась напротив зеркальной поверхности.
– Ксения, – властно позвала она, уверенная, что девушка не откажется от последней возможности пообщаться.
И она не ошиблась – Ксюша и не думала отказываться от такого шанса разжиться еще хоть какой-нибудь информацией о своей дальнейшей судьбе, хотя и подозревала, что ничего хорошего не услышит. Однако в ее положении и крохи знаний были важны.
– Есения, – ответила Золотова, старательно копируя пренебрежительный тон собеседницы.
– Ну что, дорогая моя, вот и пришла пора прощаться, – усмехнулась та, все отлично понимая. – Теперь у тебя будет много времени на размышления и на познание самой себя.
– Могу я задать тебе несколько вопросов, так сказать, для получения дополнительной пищи для размышлений? – спокойно спросила Ксения, изо всех сил пытаясь не показать, как ей страшно и плохо.
– Можешь, – прозвучал уверенный ответ, – только я не обещаю, что отвечу.
– Ну, это понятно, – фыркнула пленница зазеркалья, – ты мастерица говорить, не говоря ничего напрямую и запутывая собеседника.
Демонесса приосанилась, принимая заслуженный комплимент.
– Это моя суть, – промурлыкала она и куда более благосклонным тоном продолжила:
– Так что ты хотела узнать?
– Моя бабушка гоняла меня от этого зеркала. Это была ты? – спросив, Ксюша затаила дыхание.
– Верно, – подтвердила ее подозрения Есения.
– А мама?
– А с матерью твоей не получилось. Слишком мало времени прошло после смерти бабушки и гибелью твоих родителей. Я не успела выяснить, на чем можно сыграть в ее случае – ты была уже большая, с отцом твоим они жили душа в душу, с работой и здоровьем тоже было все в порядке. Так что для меня их смерть тоже стала неприятным сюрпризом. Никогда я так долго не сидела в зеркале, как в этот раз.
– А почему ты сразу за меня не взялась, а искала подходы к маме? – Ксении действительно было интересно, она даже на какое-то время забыла о своем незавидном положении.
– Ну это же элементарно, – мученически вздохнула собеседница, – мне не нужно, чтобы ваш род прервался, поэтому я и ждала, пока у тебя появится дочка, и лишь после этого начала действовать.
– Действительно, элементарно, – пробормотала Ксюша себе под нос, судорожно пытаясь сообразить, что еще ей стоит спросить у своей пленительницы.
Как назло, в голову ничего не приходило. Да и Есения начала проявлять признаки нетерпения.
– Последний вопрос, – торопливо начала говорить Золотова, – есть хоть какая-то вероятность, что я смогу выбраться из этого зеркала живой?
– Нет, – похоронным колоколом прозвучал ответ демона, сопровождаемый торжествующим блеском глаз.
Ксюша покачнулась, но постаралась сдержать эмоции. Потом. Все потом. У нее будет масса времени на истерики, страдания и жалость к себе. А сейчас она должна сказать еще одно, самое важное:
– Пообещай, что моя девочка будет счастлива! Что ты будешь заботиться о ней, как о собственном ребенке! – голос невольно сорвался на крик.
– С ней все будет в порядке, – уклончиво произнесла Есения и, резко развернувшись, быстрым шагом покинула комнату.
Девушка напряженно прислушивалась, в тщетной надежде, что это еще не конец. Но наступившая абсолютная тишина, нарушаемая только шумом ветра на улице, лучше любых слов показывала, что надежде лучше просто сдохнуть. Причем, прямо сейчас.
Опустившись на пол, Ксения обняла себя руками и принялась раскачиваться из стороны в сторону. Слез не было. Была пустота и безнадежность. Сколько она просидела так, она даже не представляла. За стеклом раз за разом день сменял ночь, а в отраженной комнате не менялось ничего – худенькая русоволосая девушка все так же сидела на полу и смотрела в стену напротив пустыми глазами.
А потом пришла стадия гнева, когда Ксения с дикими воплями билась головой о стены своей темницы, в надежде, что ей не придется мучительно ждать смерти долгие годы. Но прошло и это. И в какой-то из бесконечных дней к Ксюше потихоньку начала возвращаться способность думать. И пусть эти думы были невеселые, но девушка вновь начала чувствовать себя человеком, а не животным, которого загнали в угол.
О чем она размышляла? Сначала об их последнем разговоре с Есенией и о своем наивном требовании любить ее Оксанку, как собственного ребенка. Вот что за глупость она сморозила? Ведь настанет день, и, по планам демона, выросшая девочка тоже окажется в этом проклятом зеркале. Разве можно так поступить с тем, кого любишь?
– Я ведь тоже думала, что бабушка во мне души не чает, – грустно проговорила Ксения.
У нее появилась привычка разговаривать вслух, чтобы хоть как-то разбивать эту бесконечную тишину и отвлечься от одиночества.
Еще одним нечаянным подарком стали книги. Грузчики очень удачно разместили столик напротив книжного шкафа, и теперь в распоряжении пленницы была вся обширная библиотека, собранная ее прадедом и дедом, которые были большие любители почитать. А теперь и Ксения могла приобщиться к этой сокровищнице знаний.
А потом книги преподнесли ей неожиданный и очень ценный подарок, которого она вот никак не ожидала. Сегодня девушка закончила читать последний том с верхней полки и внимательно принялась рассматривать те, что стояли на следующей, решая, с чего начать. «Пять недель на воздушном шаре»? «Одиссея капитана Блада»? Похоже, тут были собраны произведения приключенческой тематики. Рука непроизвольно потянулась к «Похищенному» Роберта Льюиса Стивенсона. Название подходило к ее нынешнему состоянию, и Ксюша решила послушать свой внутренний голос.
Вытащив книгу, она удивленно приподняла брови – между страниц была вложена тетрадка. Обычная школьная, восемнадцать листов, в клеточку.
– Кто закладывает книги тетрадкой? – недовольно проворчала девушка, вытаскивая бумажный предмет. – Переплет же портится.
Из любопытства она раскрыла добытое, не ожидая, впрочем, от этой находки ничего интересного. А через секунду уже судорожно прижимала ее к груди, не веря, что ей так повезло, и она нашла настоящее сокровище. Перед ней был дневник ее бабушки. Настоящей. Той, что так же, как и Ксюша, оказалась пленницей коварной Есении.
– Господи, это невероятно, – шептала девушка, перелистывая страницы, исписанные знакомым почерком. – Может быть, здесь есть что-то, что сможет мне помочь?
Хотя, конечно, Ксения понимала, что будь это так, бабушка сама бы воспользовалась имеющимися знаниями. Но на душе после этой находки стремительно легчало, как будто рядом появился родной человек.
– Ну что, посмотрим…
Девушка углубилась в чтение.
«Если ты читаешь эти строки, значит, во-первых, мы с тобой родственницы, а во-вторых, ты – такая же бестолковая дурочка, решившая, как и я, легко избавиться от собственных проблем при помощи очень отзывчивой и готовой бескорыстно помогать твари. А значит, мы отлично поймем друг друга».
– Ох, бабушка, ты даже не представляешь, как ты права, – шмыгая носом, прошептала Ксения.
«Обзавестись этой тетрадкой мне помог счастливый случай. Как-то моя внучка Ксюшенька положила свою тетрадку школьную на туалетный столик. Любила она к моему зеркалу пробираться, как будто чувствовала что-то. Так вот, то ли порисовать хотела, то ли в школе нужна новая тетрадь была, но вместе с ней внучка в мой закуток и заглянула, да еще и ручка с собой у нее оказалась. А потом ее мама позвала, она и убежала, а тетрадка осталась. Я сначала не решалась трогать, а потом все же на себя потянула. И тетрадь, и ручку удалось в руки взять. Но и отражение никуда не делось. Все же не простое это зеркало, и всех тайн его никто не знает, даже, подозреваю, Есения не обо всем в курсе».