Остров отбросов

1

В огромном зале стояла ужасная духота, пахло потом и затхлостью. С каждой минутой собиралось всё больше и больше народа, который шумел, толкался. Некоторые собрались маленькими группами и разговаривали о грядущих переменах. А ОН тем временем стоял возле одной из многих колонн, которые подпирали высокие потолки зала.

Сентябрьское солнце светило в окна, наполняя зал золотистым цветом. Солнечные зайчики прыгали по стульям, выставленными прямым рядом по центру зала, каждый из которых возвышал друг над другом. Ряды были разделены четырьмя цветами.

Синяя зона была отведена для девушек, которые излучали невидимую ауру очарования и грации. Эти барышни были облачены в легкие синие платья, облегающие их фигуры, а их волосы аккуратно заплетены в косы, перевязанные яркими синими лентами, что придавало им вид настоящих сказочных сущностей. Их небесная краснота кожи и манящая походка притягивали взгляды, а тихий, нежный голос мог увести в мир мечты, заставляя забыть обо всем, что существовало вне этого зала.

Черная зона, напротив, принадлежала тем, кто предпочитал мрак и загадочность: парням и девушкам, абсолютно одетым в черное. Даже их волосы были темные, как воронье крыло, что создавало контраст с их бледной кожей. Чёрные глаза сверкающие, как таинственные глубины ночи, лишь розоватый оттенок губ мелькал на фоне их готических одеяний. Эти завороженные молчанием души держались отдельно, внимательно наблюдая за окружающими, но редко влезали в разговоры, создавая ауру дистанции и недоступности.

Серая зона была настоящим вихрем энергичных, громогласных парней и девушек. Их смех и споры разносились в воздухе, как раскат грома. Каждый из них раскрепощенно выражал свои мысли, не боясь ни оппозиции, ни перепалок. В серых майках и джинсах, с кожаными куртками, на которых блестели металлические цепи, они выглядели как бойцы Свита. Набитые татуировки на шеях и пирсинг на бровях подчеркивали их бунтарский дух и желание противостоять всему, что устанавливало нормы.

Четвертая зона, окрашенная в фиолетовый цвет, являла собой страну загадочных существ. Их темная одежда, состоящая из черных, бордовых, зеленых и фиолетовых оттенков, дополняла ауру тайны, окутывающую их. Они казались интригующими и недосягаемыми, словно храня фантастические тайны, недоступные остальным. Их взгляды часто пересекались, тихо делясь невысказанными мыслями и секретами. Неприступные, они предпочитали наблюдать, с легкой усмешкой на губах, а их редкие комментарии растворялись в воздухе, как шепот ветра, который никто не мог разобрать.

Толпа неумолимо переговаривалась, и гул вокруг был таким мощным, что выделить хотя бы одну тему разговора было практически невозможно. Непонятно было, велась ли бурная дискуссия или же разгорелся спор, а ОН ждал, когда придет старший, и ждал с нетерпением, потому что догадывался, что сегодня будет последний день их нормального существования. ОН знал, что былое и грядущее пойдут врозь и ничего изменить нельзя, но для НЕГО это было и лучше.

Послышался первый хлопок и все присутствующие в зале начали рассаживаться по местам. За ним последовал второй хлопок, и все присутствующие в знак уважения склонили головы. И только затем в зал вошел старший. Послышался третий хлопок, и все присутствующие сели по своим местам.

– Сегодня один из самых значительных дней для нас, – начал старший, его голос звучал уверенно. – Сегодня определится наша судьба, и мир, к которому мы так привыкли, изменится навсегда. Мы положим конец распрям, дракам и насилию. Мы поставим точку на этом кровопролитье. Вскоре начнется новая эпоха, и сегодня мы подпишем договор о мире, который станет основой нового закона, правил, которыми мы будем руководствоваться.

Недовольство быстро охватило зал. Все начали вставать со своих мест, друг друга перекрикивать, кто-то громко восклицал, призывая к разуму. Но старший, подняв руку, заставил всех замолчать.

– Я прекрасно понимаю ваше негодование, – продолжил старший, его голос оставался спокойным и властным. – Но я прошу вас проявить терпение. У нас нет выбора, кроме как принять новые условия. Нам необходимо приспособиться к новому закону, иначе единственным итогом станет наше полное уничтожение в этой изменяющейся реальности. Каждый из нас должен будет подчиниться, вне зависимости от его положения и статуса. Больше нет привилегий, и ни одна влиятельная семья не станет исключением. Смирение – вот наша участь.

Он посмотрел на собрание, у всех в зале на лицах читалось недовольство, но понимание тоже постепенно начинало пробиваться сквозь гнев.

– Я надеюсь, что всем ясно – никаких обсуждений не будет, это решение принято единогласно.

Словно по команде, раздался хлопок, все присутствующие встали, склонив головы в знак уважения к старшему. Он медленно вышел из зала, оставив за собой атмосферу напряженности и неизвестности.

Как только двери за старшим закрылись, в зале вновь раздался гул обсуждений. Кто-то попытался высказать свое мнение, но голос был заглушен всеобщим шумом. Каждый из присутствующих осознавал, что их мир изменится, но каково будет это изменение, никто не мог предсказать.

2

Я проснулась рано, когда утренние лучи солнца, пробрались сквозь занавески, озаряя комнату золотистым светом. Мягкий свет был таким настойчивым, что мне пришлось, не раздумывая, выбраться из теплого одеяла. По утрам всегда радовало смотреть в окно, и сегодня не было исключением. Я потянулась, словно котёнок, и подошла к окну.

С годами пейзаж за окном оставался неизменным, как и сами соседи, проживающие в уютных частных домах. Соседка слева уже выгуливала свою собачку – порода которой была тайной даже для неё самой. Собачка, явно нежелающая возвращаться домой, упорно сопротивлялась, фырча и показывая, что домой она идти не собирается. Сосед напротив, выглянувший из-за открытой двери своего автомобиля, заставлял своих детей садиться на задние сиденья. Они же сопротивлялись, громко заявляя о том, что никуда ехать не намерены. А две соседки справа, как всегда, обменивались уколами и обидными словами, каждое утро переплетая свои судьбы в борьбе за что-то неведомое. Я не могла не задаться вопросом, как же им, спустя столько лет, удавалось сохранять эту пресловутую вражду.

Лес за окном, который так хорошо мне был виден, оставался неизменным. Ужасно приятно было осознавать, что за все восемнадцать лет, проведенных в этом маленьком городке Тарус на юге России, жизнь здесь всегда имела свои ритмы и краски. Невзирая на небольшое население, почти каждого жителя я знала в лицо, хоть и не всех знала по именам. Зато, я знала все тропинки и улочки, которые запомнились мне с детства, и неизменно осознавала, что не променяла бы свой город на любой другой.

Если говорить о жизни в Тарусе, то она была вполне сносной: достаточно магазинов, развлекательных центров, три детских сада, три школы и даже институт. Но самым не объяснимым для меня был «остров отбросов». Он располагался на северной стороне нашего города. Сколько точно жило человек, наверно никому не известно. Жители «острова отбросов» жили обособленно от остальных в Тарусе. У них был свой детский сад, своя школа и даже свои магазины. Их территория была огороже забором из сетки рабица, хотя они входили в число жителей Таруса. Почему это место так назвали? Никто на этот вопрос не ответит, как то, почему люди там живут обособленно и когда это произошло. Более старое поколение обходило это место стороной, открещиваясь как от прокаженных, с настороженностью говорили о нечисти и ужасах, творящихся по ночам, но с моей точки зрения, это были обычные люди, просто державшиеся в стороне. В любом случае, для меня это место всегда остается загадкой, которую мне не под силу разгадать.

На границе двух сторон города стояла церковь, словно соединяя две половины целого. Эта была обычная церквушка, ничем не отличающаяся от других в маленьких городах, с высокими стенами, выложенными из серого камня, с треугольной крышей, покрытой темной черепицей, которая тускло блестела на солнце. Территория вокруг церкви была огорожена металлическим невысоким забором. Посередине двора рос каштан, трава всегда была ухоженной, как и клумбы, расположенные на территории церкви.

Внутри церкви, стены украшали яркие фрески. Всегда горело много свеч, а запах ладана я помню по сей день, хоть и достаточно много лет не была в церкви. Раньше, мы с бабушкой часто ходили в церковь, когда я была маленькой.

Достаточно молодой священник, высокий и статный человек, всегда приветствовал меня с бабушкой. Он был давним её знакомым, как любила говорить бабушка. Время от времени он обращался ко мне с мягкой улыбкой, спрашивая, как у меня дела в школе, или как я себя чувствую. Бабушка всегда мне говорила, если тебе когда-либо понадобится помощь с чем-то странным, всегда обращайся к Николаю.

Я отвернулась от окна и направилась в ванную комнату. После этого спустилась на кухню, где была одна: родители уехали уже на работу. Я налила себе кружку горячего чая и, устраиваясь за столом, приготовила бутерброд с сыром. Затем, отправилась в зал, где включила телевизор.

Вчера в нашем классе и в параллельном прошел выпускной. Тишина и легкая подавленность сменялись радостью вперемешку с ностальгией. Сегодня же, к счастью, не нужно было ни спешить с нарядами, ни заботиться о предстоящем празднике. Мы с ребятами решили, что пора отправиться в лес с палатками на ночевку.

Уже совсем скоро мы собирались покинуть привычные улицы Таруса и отправиться на природу. Это была пора свободы и новых начинаний, и я не могла дождаться момента, когда мы переступим порог леса, оставив все заботы позади. В голове уже рождались образы вечернего костра, шуток под звездами и разговоров, которые, как ни крути, останутся с нами навсегда.

3

Приготовления шли полным ходом, кто костер разводил, кто резал мясо, салаты и закуски, кто на ключ за водой ходил, кто палатки расставлял. Каждый занимался своим делом. Все приготовления заняли около трех часов и уже ближе к вечеру мы расселись возле костра, ели приготовленную еду и вспоминали моменты из школьной жизни, как грустные, так и веселые, а их у нас было не мало.

Когда солнце начало подходить к закату, поляна, на которой мы отдыхали и отмечали выпускной, осветилась оранжево красным светом. Ярко пылал костер и тихо потрескивали дрова. Егор Парыжков, начал настраивать гитару, поскольку обещал девчонкам спеть серенаду, но что-то мне показывает, он её явно не споет. Егор всегда был душой компании, сколько его помню, всегда какие смешные истории рассказывал, участвовал во всех школьных концертах, играл не только на гитаре, но и на пианино, хорошо пел, но вот что точно он не умел, так это держать обещания, и н важно кому он эти обещания давал. А сколько девчонок от него без ума было, с первого дня как он появился в нашей школе с ума сходили. Высокий, спортивного телосложения, голубые глаза, светлые волосы. Правда в старших классах, когда он сделал татуировку на шеи и прокол бровь, наша классная за ним месяц ходила и его родителей в школу вызывала, мол послушный ученик, а сделал со своим лицом и телом такое. Но правда его родители так в школу и не пришли, серьгу во время школьных занятий он снимал конечно, а вот с татуировкой конечно была не задача, но всё же руководство школы и учителя с этим потихоньку смирились.

– Ребят, – крикнул Максим Калинин, чтобы все услышали, – пойдемте на пруд искупаемся, пока солнце не село.

– Да ну, – сказала Минаева Оля, – сейчас искупаемся, а завтра все с соплями дома сидеть будем, на улице то не шибко тепло, да и к тому же я накрашена, не хочется портить макияж.

– Ну а зачем ты вообще красилась, мы же на природу пошли отдыхать, а не в клуб, – ответила Лена Тихонова.

– Я тоже пас, если честно, – отозвался Никита Орлов, – надо было раньше идти, пока солнце светило, а сейчас, в темноте в воде плескаться, да и вообще мы же не дети малые всё-таки, лучше у костра посидеть песни попеть и страшилки рассказывать.

– Вот, вот, – поддержали его почти все ребята.

– Ну да, песни и страшилки, это точно взрослые игры, – саркастически ответила я.

– А мы пойдем, да ребят? – спросила у нас Лена Тихонова.

– Конечно пойдем! – поддержал Серёжа Белодедов, – А вы если хотите, сидите возле костра, а мы пока прогуляемся до пруда и искупаемся.

– А вот и будем, сейчас ещё и песни запоем. – сказал Егор Парыжков, – И я бы вам посоветовал никуда не ходить, всё-таки это наш общий выпускной, давайте его вместе и проведем, а не будем разбиваться по кучкам.

– Ребят, вы как хотите, а мы пошли. – подытожил Максим Калинин, – Девчонки, Серёг, погнали.

В итоге к пруду пошли я, Ленка, Макс и Серёга. Солнце уже скрылось за горизонтом, а небо постепенно темнело. Лунный свет и множество маленьких звездочек, освещали вытянутую тропинку, ведущую к пруду. Мы шли не спеша, наслаждаясь вечерним спокойствием. С каждым шагом мне становилось не по себе. Ноги начинали подкашиваться, жуткая головная боль отдавала в виски.

– Сонь, с тобой всё в порядке, – спросила меня Лена.

– Если честно нет, мне как-то совсем не хорошо.

– Ребят, Соне плохо, пошлите обратно.

– Нет, нет. Идите, я сама доберусь.

– Точно доберешься? – спросил меня Максим.

– Да. Просто голова немного кружится.

– Может лучше до пруда дойдем, а там присядешь, отдохнешь?

– Нет, правда, идите купаться. А я потихоньку дойду до ребят. Не переживайте.

– Хорошо, – сказал Сережа, – будь осторожна.

Я кивнула и пошла обратно. Меня не покидала головная боль и легкое головокружение. Я шла медленно, пытаясь глубоко дышать, когда услышала позади себя шарканье. Подумав, что кто-то из ребят всё-таки пошел за мной, я обернулась, но вместо одного из них, я увидела волка. Его холодный и пронизывающий взгляд, был устремлён на меня, и я почувствовала, как во мне нарастает страх. Я начала двигаться назад, пытаясь сохранить дистанцию, а он продолжал подкрадываться ко мне. Боковым зрением начала высматривать камень, ветку, да вообще хоть что-нибудь, что поможет мне остаться в живых. Но волк резко сорвался с места и вместе с ним сорвалась я. Понимая, что от волка мне не убежать, в панике, я продолжала высматривать то, чем можно оттолкнуть волка, но не заметив корягу под ногами, я споткнулась, налетев на огромный камень, почувствовал резкую боль в правой руке. Но в данный момент она меня не так сильно беспокоила, как волк. Лежа на камне и боясь пошевелится, я начала прислушиваться. Но я не слышала не рычания, ни воя, ни шарканья, ничего. Медленно, приподнявшись на колени, я развернулась. Волка поблизости не было. Но на долю секунды мой взгляд устремился вперед, и я увидела Артема, который прислонив палец к губам за секунду испарился, будто бы его и не было. Оглядевшись по сторонам, больше я не видела ни волка, ни Артема. Я села на камень и начала вглядываться на руку. Она была разодрана очень сильно о шершавый камень, кровь медленно текла, капая на камень. Медленно встав, я побрела к ребятам. Мучаясь уже не от головной боли и головокружения, а от боли в руке.

В конечном итоге, спасло то, что у нас с собой была аптечка. Выпускной вечер дома проводить очень не хотелось, поэтому ребят помогли мне тщательно промыть руку, наложить мазь и перебинтовать руку.

Как оказалось, позже, в этот день, произошло ещё одно происшествие. Без вести пропал Вадим Пружинин, но об этом жители города узнали спустя три дня.

4

За окном была ночь, свет луны струился в окно и обволакивал комнату лёгким мерцанием. Я попыталась встать с пола, но мои ноги онемели, и мне пришлось потратить несколько минут на их разогрев, чтобы почувствовать хотя бы легкие прикосновения, а потом по ногам пробежали неприятные колющие ощущения, как будто бы тысяча маленьких иголочек одновременно кольнули меня в ноги. Через пару минут, когда я уже могла встать, я зашла в ванную комнату, включи душ и зашла под него. Вода обжигала мою кожу, но я не обращала на это внимания. Быстро ополоснувшись, вышла из ванной, натянула пижаму на еще влажное тело и вернулась в комнату, сев на кровать, закрыла глаза.

Открыв их, я увидела большой просторный зал, с высокими колонами, большими окнами, с рядами стульев. Окна были расположены очень низко и из них был виден цветущий сад, с маленьким фонтаном с чашей, в которой плескались маленькие воробушки. Я огляделась – зал был пустым, но это место мне совершенно не знакомо. Вероятно, это сон. Да, это точно сон. Я помнила, как шла в ванную, как вернулась и села на кровать, возможно, совсем незаметно уснув. Изучая зал, я заметила проем между рядами стульев, который вёл к двери. Когда я направилась к ней, раздался низкий, грубый голос мужчины:

– Куда это ты собралась, пташка? – спросил незнакомый мужчина, – Я тебе разрешил посетить нашу обитель, а ты так быстро упорхнёшь? Ну же, не бойся, подойди ко мне, я хочу поведать тебе одну историю, о которой мне кажется тебе будет интересно послушать.

– С чего вы взяли, что мне будет интересно, и вообще, это сон, я вольна делать всё, что хочу. Так где я нахожусь вы сказали?

– Я же сказал в нашей обители.

– Мне это мало, о чем говорит, если честно. Я ведь точно сплю?

– Возможно спишь, а может и нет, это тебе решать моя пташка. Но прежде, мне надо с тобой поговорить, рассказать одну историю.

– Может для начала вы хотя бы представитесь?

– Прости мне мою оплошность, пташка. Меня зовут Александр, – он остановился и сделал театральный поклон.

– А чья именно это обитель?

– Я же сказал, наша, – резко ответил Александр и посмотрел на меня злобным глазом, но через секунду, его взгляд снова стал обычным, и он сказал. – Прости, ты так много задаешь вопросов, которые не имеют никакого отношения к нашему с тобой разговору.

– Как это не относится, я же должна понимать, где я нахожусь, почему я здесь нахожусь, кто вы такой и зачем вы хотите со мной поговорить.

– Во-первых хватить «выкать» я не старый», во-вторых…

– Ну это смотря с какой стороны посмотреть, для меня более чем старый.

– А в жизни ты не так уж и остра на язык, что случилось сейчас?

– Какая я в жизни, вы знать не можете, и вообще это мой сон, а значит я могу вести себя как хочу и разговаривать как я хочу.

– Что ж, пусть будет так, а теперь, пожалуй, я расскажу тебе одну маленькую историю. В далекие времена на человечество было обрушено страшное зло.

– На сколько далекие? – спросила я, пока Александр не продолжил дальше свой рассказ.

– Да твою ж…, – он взял меня за плечи и повернул к себе лицом, – ты издеваешься на домой, я же сказал, что мне надо рассказать, значит я говорю, а ты слушаешь, хватит вести себя как ребенок. И так. В далекие времена на человечество было обрушено страшное зло. Нечисть существовала рядом с людьми, изводила их, рвала на куски, поедала и человечество решило взять всё в свои руки. С вилами, лопатами и всем, чем можно было отбиваться, люди шли на нечисть. Долго воевали люди с нечистью, а она с людьми. И какие только извращения люди не придумывали: ведьм сжигали на кострах, вампиров хоронили с колом в груди, волколаков убивали серебром. Но настали хорошие времена для людей, один из вожаков людских объехал весь свет, а после заявился к нечисти и предложил подписать договор, согласно которому, нечисть не охотиться на людей, люди не охотятся на нечисть. Взбунтовал тогда старший, мол чем мы тогда питаться будем, мы не сможем прожить без человеческой крови, плоти. Задумался тогда человечишка и предложил старшему, раз в месяц, каждый из племен вам жертву будет приносить, ну а вы в свою очередь будете нам помогать на лугах, в полях, чтоб урожай рос, да от засухи не погибал. На том и подписали договор, и все были счастливы…

Я всё больше погружалась в его рассказ, и у меня возникло ощущение, что каждая его фраза обладает скрытым смыслом, а он сам незаметно обвивает меня своим чарующим злом, влекущим и пугающим одновременно.

– …Времена шли, люди менялись, города строятся начали, заводы, фабрики, магазины и все забыли про нечисть, подписанный договор. Никто нам жертв не приносил, да и нечисти помогать уже стало незачем. Кануло много времен, оставшаяся нечисть, адоптировалась, на людей редко нападала, свои ухищрения придумала, но с людьми не приживалась, да и времена такие настали, никто и не поверит в неё, подумают, что какой-то псих очередной попался. Да и вообще, утратила нечисть своё преимущество, раньше люди боялись, а сейчас и говорить нечего. Решила тогда нечисть, среди людей жить, долго не хотела идти на такие жертвы, но и в лесах прятаться уже невмоготу. Не все конечно решились людьми жить, многие оставили в себе прежние повадки, да продолжают путников разных пугать. Ну и это конечно не всё. Есть ещё один очень занимательный момент. Есть зло, которого боятся даже сами чудовища и не просто боятся, а прибывают в ужасе, что оно когда-нибудь пробудится. И вот у меня возникает один вопрос. Какого хрена, моя пташка, ты сделала?

Повисло молчание. Я смотрела на Александра и не могла отвезти от него взгляда. Это сон, повторяла я себе, смотря на него, сон, сон, сон. Я сейчас себя ущипну и проснусь.

– Ну что ты, зачем себя щипать, ты и так сейчас проснешься, но мы с тобой встретимся в следующий раз, а я к тому времени попытаюсь выяснить, кто ты такая моя пташка.

5

Я открыла глаза, поскольку постучались в дверь моей комнаты.

– Засоня, время уже к обеду, сколько можно спать. Давай, вставай, надо к бабушке сходить, продукты отнести ей. – сказала мама, заходя в комнату

– Уже встаю.

– Хорошо.

Я встала с кровати, в голове отдавала сильно пульсация, от чего она начала болеть. Ощущения не из приятных. Одевшись, я зашла на кухню, перекусила бутербродом, запив его чаем, взяла пакеты с продуктами и пошла к бабушкиному дому, который находился на другой стороне города, возле леса. Вот сколько раз я говорила маме о том, что бабушку надо к нам перевезти, а её дом продать, она там живет совсем одна, и кроме меня, её больше никто не навещает, ни маме, ни папе особо это и не нужно. До дома бабушки я дола примерно минут за тридцать, наизусть зная окольные пути к её дому. Стучаться в дверь я не стала, так как бабушка никогда не запирала дверь, мол соседей она знает, город хороший и никому она не сдалась, чтобы к ней домой вламываться. Бесстрашная конечно женщина.

– Привет ба, я тебе продукты принесла, – крикнула я из прихожей, пока разувалась, но когда в ответ ничего не услышала, то тут я поняла, что-то не так. Обычно очень громко включен телевизор, кода я к ней приходила, и она вечно что-то готовила на кухне.

– Ба, ты дома? – спросила я, начиная немного переживать.

Но мне снова никто не ответил. Я начала ходить по дому, заглядывать в каждую комнату, поднялась на второй этаж, но и там никого не было. Выглянула в окно с надеждой на то, что бабушка во дворе, но и там никого не оказалась. Я взяла телефон и начала набирать номер бабушки. Услышав гудок на первом этаже, я снова спустилась в низ и обнаружила телефон на столике возле дивана в гостиной. Странно, всё очень странно. Я, не раздумывая, набрала телефон мамы.

– Мам, бабушки нет дома.

– Как нет, может во двор вышла или к соседке в гости пошла?

– Нет мам, её вообще ни дома, ни во дворе нет. Телевизор выключен, хотя она дай бог только ночью выключает, и то не точно, телефон её дома, дверь открыта.

– Послушай, давай не будем волноваться, бабушка старенькая, телефон вполне могла забыть дома, как и запереть дверь, сходи к соседям, спроси, может у бабы Нины дома, или у бабы Тони.

– Хорошо, я сейчас к ним схожу и сразу тебе отзвонюсь.

– Хорошо.

Отключив звонок, я направилась к бабушке Тони, которая жила в доме, напротив. Бабушка Тоня встретила меня с теплой улыбкой, однако я заметила, что она была чем-то опечалена. Она рассказала, что в последний раз видела мою бабушку два дня назад. В тот день они с бабушкой Ниной сидели у неё дома, пили крепкий чай и беседовали о разном. Но вскоре к ним пришел священник Николай. В тот момент моя бабушка, попросила Тоню и Нину уйти, чтобы побеседовать с Николаем наедине. После разговора с бабушкой Тоней, я сразу же позвонила маме. Она сказала мне, что сейчас находится в полиции у папы в кабинете. Мама попросила меня прийти к ним.

Когда я вошла в кабинет к папе, он был хмурым. На столе лежали бумаги, покрытые мелким почерком. Я рассказала ему о разговоре с бабушкой Тоней. Папа сказал, что попробует сделает всё возможное, что от него зависит.

После, мы с мамой решили вернуться домой. Оставшуюся дорогу до дома мы шли в полной тишине. Уже начинало темнеть, на улице включались фонари. Дома я сидеть не хотела, поэтому, когда дошла до дома, я забежала в свою комнату, переоделась и пошла на улицу. Около часа я блуждала по городу, когда решила пойти к бабушке домой, вдруг она и впрямь вернулась, или может я найду хоть что-нибудь, что поможет найти её.

Я подошла к её дому и заметила, что дверь была чуть приоткрыта. Сердце забилось быстрее – вдруг она всё-таки дома? Я осторожно толкнула дверь, и она скрипнула на петлях. Я с тихим "Ба?" шагнула внутрь, но ответом мне снова было молчание.

Я огляделась: в доме стояла тишина, не слышно даже шорохов, как будто все живые существа покинули это место. Я решила проверить её комнату. Во время подхода к двери меня охватило чувство легкого страха, но я заставила себя открыть ее. Внутри всё выглядело обычно: постель аккуратно заправлена, а на комоде стояли её любимые фотографии и сундук с вещами. Я подошла к сундуку и, не думая, приоткрыла его. Внутри хранились старые письма, фотографии и мелкие памятные вещи.

В одном из углов я заметила завернутую в ткань коробку. Я осторожно достала её и увидела, что это старая шкатулка, покрытая глубокими трещинами. Открыла – там были драгоценности, которые когда-то принадлежали ей и её родным. Вдруг я заметила среди всех её вещей небольшой блокнот, затерявшийся под другим хламом.

Я раскрыла блокнот и увидела, что он заполнен какими-то записями, которые я не могла разобрать. Ощущение, будто написано другим языком, но я решила, что возьму его с собой, на всякий случай. Спустившись в гостиную, на столике я увидела листок бумаги, который раньше там не лежал. Я включила свет, и взяв листок, села на диван и начала читать.

«Дорогая моя внучка. Это письмо я пишу лично тебе – это будет нашей маленькой тайной. Скорее всего я уже не вернусь, но это не страшно. Мы с тобой ещё обязательно встретимся. У меня к тебе будет маленькая просьба, зайди ко мне в спальню и достань из шкатулки мой блокнот. Когда придет время, ты сможешь прочитать всё, что в нем содержится. А до тех пор, живи своей обычной жизнью и ни о чем не беспокойся. Твоя бабушка!»

Я всё больше чувствовала, как она мне дорога, и как же сильно я хотела её найти. Слезы подступили к глазам, и я почувствовала, как внутри что-то тронулось. В этом простом, но полном любви письме было столько тепла и надежды. Она оставила мне эту записку, зная, что я буду искать ее, и теперь мне было нужно отложить все страхи и беспокойства хотя бы на время.

Я снова взглянула на блокнот, который держала в руках. Если бабушка написала о нем, значит, он значил что-то важное. Может быть, его содержание поможет мне понять, куда она могла уйти и почему. Мысль о том, что она оставила мне нечто важное, наполнила меня силой.

– Бабушка, где же ты?

6

Алексей Романов, после того как ушли его жена с дочкой, покинул кабинет и, решительно направился к церкви, где служил священник Николай. Он, мысленно прокручивая в голове слова своей дочери, которая сообщила ему о разговоре с бабушкой Тоней. Мысли о том, что с Анной что-то явно произошло, не оставляли его. Он знал её на протяжении двадцати лет, и просто так уйти, ничего никому не сказав, она не могла.

Когда Алексей подошел к церкви, он заметил, что вокруг стояло несколько прихожан, хлопотавших по своим делам. Он вошел внутрь. Николай сидел за алтарем, погруженный в молитву. Алексей осторожно подошел к нему.

– Отец Николай, – начал он. – Мне нужно поговорить с вами. Это важно.

Священник поднял взгляд, увидел хмурое выражение лица Алексея и кивнул, указывая на скамью. Они сели, и Алексей продолжил:

– Я пришел по поводу Анны. Она пропала, и последний человек, кто ее видели, были вы. Бабушка Тоня рассказала, что вы пришли к Анне. О чем вы с ней разговаривали?

Николай на мгновение задумался. Его лицо побледнело, и он посмотрел в сторону, как будто пытаясь вспомнить детали.

– Я пришел к Анне вечером, – произнес он медленно. – чтобы с ней побеседовать. Анна попросила своих соседок оставить нас на наедине. Я не знал. Что пришел в неподходящий момент, но поскольку у меня мало свободного времени, то решил к ней прийти после вечерней молитвы.

– О чем же вы говорили? – спросил Алексей.

– Она говорила о личном и сам разговор я передать не могу. Но она была явно чем-то взволнована, хоть и не хотела говорить почему именно.

Алексей вздохнул, пробегая глазами по потолку церкви.

– Вы не знаете, куда она могла уйти после этого разговора? – спросил он, ловя каждый взгляд Николая.

– К сожалению, нет. Мы с ней совсем недолго поговорили, а после я вернулся обратно в церковь. Если хотите узнать, говорила ли она мне что-либо об отъезде, то нет. Об этом речи между нами не шло. В поисках я вам помочь не могу. Но я буду молиться за её скорое возвращение, и чтобы с ней ничего не случилось.

Алексей кивнул.

– Спасибо, Николай. Надеюсь, мы скоро её найдём. – сказал Алексей и, собравшись, вышел из церкви.

Он натянул куртку и направился к своему автомобилю, прокручивая в голове слова священника. Он думал о том, что Анна не могла просто так исчезнуть. Садясь в машину, он достал мобильный телефон и, нажал на номер своей жены, Даши.

– Ты уже едешь домой?

– Нет, я сегодня задержусь, дел много на работе.

– Что-то случилось?

– Я только что говорил с Николаем. Он был у Анны в последний вечер. У меня есть подозрения, что он что-то скрывает, хоть и сказал, что они поговори о личном и он ушел.

– Ты о чем?

– Мне кажется, что он виделся её не просто так. У них был какой-то разговор, и он сам говорил, что Анна была взволнована. Я не знаю…

– Я не понимаю, о ком идет речь? – спросила она с явным беспокойством в голосе.

– О твоей матери. Когда я разговаривал с Николаем, меня что-то насторожило в его пересказе, понимаешь?

– Моя мать умерла почти год назад. Я вообще не понимаю, зачем ты ходил к священнику.

– Даш, я понимаю, что ты сегодня переволновалась, но ты сама с Соней сегодня приходила в отдел. Ты написала заявление о пропаже. Ты себя хорошо чувствуешь?

– Да я-то себя чувствую хорошо, а с тобой явно что-то не так. И вообще, хватит задерживаться на работе, она тебя скоро с ума сведет. Пока. – и Даша положила трубку.

Алексей, ничего не понимая, решил позвонить Соне, но она не взяла трубку телефона. Подумав, что его жена пережила сильное потрясение, он успокоился и поехал в отдел. По пути, он вспомнил, что заявление, которое написала его жена, он забыл зарегистрировать в дежурной части, и решил, что первым делом надо сделать именно это, а потом и оставшуюся работу.

В кабинете было темно, кроме дежурной части, на местах уже никого не было. Алексей нажал кнопку выключателя, потом подошел к электрическому чайнику и нажал кнопку. Положив папку на диван, он подошел к столу и начал искать заявление, но не мог его найти. Он начал смотреть все документы, которые лежали у него на столе, в тумбочках. Потом он заглянул в дежурную папку, но и там не было заявление.

Он решил пойти в дежурную часть и спросить, не отдавал ли заявление. Но дойдя до двери, он услышал щелчок, который обычно слышно, когда выключается чайник. Обернувшись в его сторону, он забыл, что собирался делать. Постояв возле двери ещё некоторое время, но не вспомнив ничего важного, он взял кружку, положил в неё чайный пакетик, налил в кружку кипятка и сел за рабочий стол, заканчивая свои дела.

7

Когда я вернулась домой, положила блокнот на комод и, убрав волосы с лица, попыталась взять себя в руки. Однако мысли о бабушке постоянно витали у меня в мыслях, не давай покоя.

В комнате царил полумраком, и я включила тусклый свет настольной лампы, который едва освещал стены. Я ненадолго остановилась, глядя на блокнот: его обложка была потерта, а страницы были местами надорваны и со времен пожелтели. Но сейчас, всё что я хотела – отдохнуть.

Сбросив обувь, я плюхнулась на кровать. Засыпая, я слышала, только тишину дома, и вслед за этим наступила темнота, которая позволила мне погрузиться в сон. А в снах моих уже рисовались образы Александра, который стоял в том же зале и протянув ко мне руку, сказал:

– И вот мы снов встретились, пташка!

Я услышала какой-то стук. Как будто кто-то в окно стучался, за окнами никого не было.

– Какого чёрта! – выругался Александр. – Ты не можешь…

Я открыла глаза. Повернувшись к окну, я заметила темный силуэт за окном. Уверенная в том, что это продолжение сна, я встала и подошла к окну, где увидела Артема, который стоял за окном. Его лицо освещалось бледным светом луны. Я прикусила губу, все еще полагая, что это часть моего сна, неужели и он тоже будет приходить ко мне в сновидениях?

– Соня! – его голос звучал хрипло, словно он звал меня издалека. – Открой, пожалуйста! Мне нужно поговорить с тобой. Это важно!

– У меня к тебе только один вопрос. На чем ты там держишься, у меня же комната на втором этаже?

– Тебя это действительно сейчас волнует? – непонимающе ответил Артем.

Я чуть нахмурилась, не понимая, как Артем мог оказаться здесь, за окном. Я снова посмотрела на него, захотела что-то сказать, но подумав, что это всего лишь сон, отвечать не стала.

– Я не могу ждать, впусти меня. Кое-что случилось, и я…

На мгновение мне показалось, что он выглядит уязвимым, но я быстро отогнала эту мысль. Я не могла позволить этому сну вывести меня из равновесия. Недослушав его, я подошла к шторам, и, не задумываясь, задернула их. Даже если это не сон, мне наплевать.

– Соня! – его голос раздался уже с нотками отчаяния. – Ты не понимаешь! Ты в опасности. Давай просто поговорим.

Я отвернулась и легла на кровать, сильно зажав подушки в руках. Я снова закрыла глаза. В голове кружились мысли, и в них уже не оставалось места для его слов, только смутное недоумение от происходящего.

Постепенно я вновь погружалась в сон, и звуки становились все тише и тише. Я словно искала утешения в темноте, не осознавая, что с каждой минутой теряю важное, возможно, единственное, что могло вернуть меня к реальности.

Мой последний мысленный вздох: «Это всего лишь сон». За окном все затихло, но покоя в своих снах, я не нашла. Долга блуждая по лесу, не зная куда я вообще иду и зачем, я увидела тот самый камень, на который упала. На нем сидел Вадим, раскачиваясь взад-вперед. Подходя к нему, я начала его звать, но он не оборачивался в мою сторону. «Вадим, мы тебя ищем, где ты?». Но в ответ только тишина. Я медленно подходила к нему, но ощущение тревоги и страха с каждым шагом только нарастало. Приблизившись к нему, я протянула дорожающую руку, положив к нему на плечо. «Вадим, где ты?». Вместо ответа, он медленно начал поворачивать голову, не двигая туловищем, его шея повернулась на сто восемьдесят градусов и вместо глаз, у него были фиолетовые цветы.

Я проснулась от собственного крика. Сразу же в комнату забежал отец, с вопросом:

– Что случилось?

– Пап, всё в порядке. Просто кошмар приснился.

– Хорошо. Но больше так не делай.

– Я постараюсь, но обещать не буду.

– Сонь. Ты знала Вадима Пружинина?

– Мы в одну школу ходили, но не общались, а когда в институт пошел, я больше его не видела. Что-то случилось?

– Он пропал три дня назад.

– Серьезно?

– Да. Сегодня организовываем поиски в лесу, собираем волонтёров, без них не справимся. Если хочешь, можешь вместе с нами пойти.

– Пап. Прости. Но я себя неважно чувствую, я лучше дома останусь.

– Может скорую вызвать.

– Нет, всё не настолько плохо.

– Ну хорошо.

Поцеловав меня в макушку, он вышел из комнаты

8

В лесу стояла настораживающая тишина. Ни шороха листвы, ни звуков животных не было слышно. Густой туман, покрывая всю поверхность леса, скрывал от глаз все, что было в лесу. Но не долго длилась тишина. Со временем, начали раздавать крики людей, и мерцающие огни фонарей начали блуждать по кромкам деревьев, освещая своим светом близкое расстояние. Туман не давал видеть дальше собственной руки.

– Вадим! – хором кричали люди. – Вадим! Вадим!

Вдалеке начал раздаваться вой волков. Сначала тихий, но с каждым разом вой нарастал.

– Вадим!

Люди брели по кромешному туману, на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Среди них было несколько полицейских, трое из которых держали на поводке собак-ищеек.

– Как думаете, мы его найдем? – спросил Максим у ребят, идущих рядом с ним.

– Будем надеяться, что найдем. – ответил Сережа.

– А почему Соня не пошла? – спросил Максим.

– Она мне сказала, что видела плохой сон, связанный с Вадимом. Сказала, будто он сидел возле какого-то камня, и когда он к ней повернулся, у него вместо глаз, цветы были, а лицо как у мумии, вроде есть, а вроде и нет. Она ещё сказала, что проснулась от собственно крика, поэтому её сон сильно напугал и она решила не идти. – сказала Лена.

– Эй, хорош меня трогать, идиоты, – крикнул Егор Парыжков, идущий рядом с Сережей.

– Да кому ты нужен, тебя никто не трогает, – крикнул ему Крапивин Дима.

– Да хорош, я не шу… Аааааа, – закричал Егор.

Все повернулись в сторону, где шел Егор и увидели, что фонарь валяется на земле.

– Что у вас происходит? – спросил один из полицейских.

– Кто-нибудь, уберите его от меня, – продолжал орать Егор.

Максим и полицейский стремительно бросились в сторону, откуда раздавался крик Егора.

– Егор, кричи, мы не видим тебя, – крикнул Максим. – Очень громко кричи.

Но в ответ, тишина. Максим и полицейский шли быстро примерно в ту сторону, куда тащили Егора.

– Егор, – крикнул полицейский, – Егор, где ты?

Вдруг раздался протяжный жуткий крик Егора, который эхом прокатился по лесу. Максим и полицейский рванули на крик, но из-за тумана они не увидели, что в той стороне был неглубокий овраг и оба полетели вниз, пытаясь цепляться за деревья, чтобы остановиться. Но ничего у них не получилось, и они кубарем скатились в овраг.

Поморщившись, они поднялись на ноги, взяли фонарики, которые выпали у них из рук и начали осматриваться. Максим первый заметил Егора и направил фонарик в его сторону, показывая полицейскому.

– Дядь Леш, смотрите, – сказал Максим.

Егор сидел у дерева, прижимая колени к груди и раскачиваясь из стороны в сторону. Все его внимание было сосредоточено на одной точке.

– Егор, что случилось?

Он, продолжая раскачиваться, протянул правую руку в перед, указывая пальцем направление. Полицейский и Максим, медленно повернувшись, увидели Вадима. Его тело, иссушенное как у мумии, было прислонено к стволу дерева в сидячем состоянии, голова была откинута назад и немного свисала, а руки безжизненно были опущены. Глаза Вадима отсутствовали, а вместо них, были вставлены фиолетовые цветы. Картина была не для слабонервных.

– Твою ж мать, – выругался полицейский, не осознавая, с чем они столкнулись.

Взяв свиток, он сделал два коротких сигнала, обозначающие, что ему нужна помощь.

– Максим, узнай у Егора, ранен ли он. Если да, выведи его из леса, скоро прибудет скорая. Если не ранен, отведи его домой. – велел полицейский, стараясь сохранить спокойствие

– Хорошо. Дядь Леш, как вы думаете, что с Вадимом могло произойти.

– Я не знаю, сынок. Но лучше вам уходить от сюда. И по пути, скажи моим ребяткам, чтобы всех отправили домой.

Кивнув, Максим подошел к Егору и спросил у него

– Ты ранен?

Егор ничего ему не ответил, а только показал на ногу.

– Хорошо, ты сам сможешь идти?

Егор лишь пожал плечами, не показывая особой уверенности.

– Я посмотрю, что с твоей ногой. Только не дергайся, ладно? – сказал Максим.

Егор кивнул в ответ. Когда Максим приподнял левую штанину, он увидел, что Егор был укушен каким-то животным и из грязной раны медленно стекала кровь.

– Давай, обопрись мне на плечо, и медленно поднимайся.

Со стонами и с большим трудом, Егор кое-как поднялся.

–Я… – произнёс он,– я не смогу наверное подняться вверх по оврагу, – дрожащим шепотом произнес Егор.

Максим, понимая, что ему одному будет весьма тяжело тащить Егора на себе, попросил полицейского, подождать кого-нибудь из ребят, чтобы поднять Егора вверх, но полицейский сказал, что труп никуда уже не денется, и взяв Егора за руку, закинул ее себе на плечо, и схватив его за талию, он, вместе с Максимом потащили его вверх по оврагу, с которого недавно упали. Когда они это сделали, полицейский отпустил Егора и кивнув Максиму, начал снова спускаться вниз оврага.

Пока Максим, нес на себе Егора, он встретил Лену и Сережу, которого попросил помочь ему. Пока Сережа, пытался поудобней взять Егора, Максим увидел полицейского. Сказав Сереже, чтобы он крепко держал Егора, подошел к полицейскому и тихо объяснил ему, что нашли Вадима мёртвым и нужно всех отправить домой.

Егор передвигался очень медленно, периодически теряя на несколько секунд сознание. Около сорока минут ребятам потребовалось выйти из леса, где уже стояла машина скорой помощи. Максим объяснил сотруднику скорой помощи, что с Егором произошло. Тот начал осматривать его рану и сказал, что раны глубокие, ему надо в больницу и сообщив дежурному, чтобы тот пригнал новую машину скорой помощи, положили Егора на носилки и закрыв двери уехали, не разрешив ребятам ехать с ними, только попросили позвонить родителям Егора, чтобы те приехали в больницу.

Ребята шли в сторону дома, когда Сережа спросил:

– А что на самом деле произошло с Егором?

– Кажется, его укусил волк. Но в тумане ничего не видно. Когда мы нашли Егора, никакого зверя уже не было. Поэтому я даже не знаю, кто мог его укусить. Может эта и собака была.

– Да ладно, мы бы лай или вой точно услышали.

– Серег, я честно не знаю. Сам не видел, что произошло.

– А с Вадимом что? Его нашли? – спросила Лена.

– К сожалению. Походу Соня у нас провидица.

– В смысле? – не понял Сережа.

– В прямом, Серег. Всё, как ей приснилось, то и случилось с Вадимом.

– Да ладно… – сказали вместе Лена с Сережей

– Ага.

Ребята разошлись по домам, даже не зная о том, что этот день был только началом череды страшных смертей.

9

Труп Вадима был доставлен в морг местной больницы на машине скорой помощи. Пока труп доставлялся в больницу старший следователь Романов Алексей и старший опер Белодедов Михаил поехали в дом родителей Смирнова Вадима. Им предстояло рассказать ужасную новость об их сыне, не зная, как отвечать на вопрос «Как погиб их сын», ведь пока ими не установлены истинные причины смерти подростка.

Когда Романов и Белодедов подъехали к дому Смирновых, они некоторое время думали о том, как подобрать правильные слова. Вскоре, постучав в дверь, они дождались, когда к ним выйдет мать Вадима. Увидев их форме, женщина, сразу спросила?

– Вы нашли моего мальчика? С ним всё в порядке?

– Светлана, – начал Романов, – Мы пришли с печальной новостью…

– Что случилось с моим мальчиком? – спрашивая, она уже догадывалась что ей ответят, и на глаза женщины начали наворачиваться слёзы.

Романову и Белодедову, было невыносимо говорить о смерти ее сына, не зная ни только всех обстоятельств и причин его смерти, но и понимая, что у них самих дети, младше Вадима на один год, с которыми могло произойти тоже самое.

– Ваш сын… – сказал Белодедов, – к сожалению, скончался.

Светлана закричала, её охватил ужас и безысходность. Отец, стоя в стороне, не мог произнести ни слова. Вместо ответа, он лишь прижал ее к себе. Понимая, что родителям сейчас нужно только время, Романов и Белодедов решили оставить их в покое. Выходя из дома, они обменялись взглядами и ехав до отдела, они не произнесли не слова.

Скоро тело Вадима оказалось в просторном, белом, стерильно чистом помещении морга. Холодный воздух и металлические поверхности создавали какую-то мирскую отстраненность. Местный патологоанатом, доктор Григорьев, был одним из самых опытных специалистов в своем деле. Он знал, что ему предстоит непростая работа.

Доктор вошел в кабинет, осматривая тело Вадима, которое лежало на столе для вскрытий. В тот момент, когда Григорьев прекратил осмотр тела, он не мог отделаться от чувства, что его тело было каким-то совершенно необычным случаем в его многолетней практике. Лицо мальчика, хотя и было лишено глаз, которые были заменены цветами, наводило холодный ужас. Тело выглядело так, словно оно прошло через процесс мумификации.

Не теряя времени, доктор взял инструменты и приступил к вскрытию. Во время работы он произносил собственные мысли вслух, чтобы никого не оставить без внимания.

– Знаешь, Леш. – начал он полицейскому, который дожидался результатов, – Мумификация – это довольно редкое явление. Обычно оно связано с длительным процессом в условиях, способствующих его происхождению, как, например, в пустыне с низкой влажностью. Но, это тело подверглось мумификации всего за пару дней, да еще и в лесной местности, где такие условия маловероятны.

Алексей, стоя рядом, озадаченно кивал, не в силах понять, о чем говорит Григорьев.

– Как правило, мумификация происходит благодаря определенным видам бактерий и грибков, которые исчезают при влажных условиях. Однако в этом случае, судя по состоянию тканей, это явно не так. Я вижу, что организм Вадима подвергся каким-то необычным процессам, возможно, связанным с воздействием внешней среды или даже заражением.

Доктор аккуратно поднял часть ткани, чтобы лучше ее рассмотреть.

– То, что мы сейчас видим, – это, по сути, экзотический случай, о котором я еще никогда не слышал. Сама мумификация может занять годы даже в наиболее подходящих условиях. Но здесь мы имеем дело с рукотворным процессом, по сути, что-то совершенно неестественное.

– Я вот что не понимаю, Вань. Почему Вадим оказался в таком состоянии? Что произошло с ним на самом деле? За долгую службу, я не разу не видео такого ужаса. И самое страшное, я даже не могу понять, кто с ним такое мог сделать?

– Возможность того, что Вадим мог столкнуться с чем-то или кем-то в этом лесу, становится все более вероятной, – добавил доктор, подбирая слова. – Но знаешь, мне кажется я об этом уже где-то читал в старых отчетах. Я сегодня пороюсь и если что-то найду скину факсом или отсканированным документом на почту.

– У меня к тебе ещё вопрос не по специальности. Ты же у нас вроде грибник, может подскажешь, что это за цветы ему были вставлены в глазницы?

– Раньше я не видел у нас таких цветов, поэтому не подскажу. Я отдельно в пакете вместе с экспертизой тебе передам. А там ты уже сам определишься, кому экспертизу назначать.

– Жаль. Спасибо, Вань. И да, чуть не забыл, держи постановление и в одном не забудь расписаться.

– Сейчас.

Пока Григорьев расписывался в получении постановления, Романов спросил:

– Через сколько ждать официального заключения?

– Ну как всегда, от десяти рабочих дней. Работы у меня и так навалом, не обессудь.

– Договорились.

Алексей, пожал руку Ивана и пошел на улицу к машине. Ехав в отделении, он понимал, что им предстоит углубиться в это дело. События последних дней обещали быть только началом чего-то большего, и он должен был узнать правду о том, что произошло с Вадимом.

10

Две недели прошли как в тумане. После смерти Вадима, весь город стоял на ушах. Родители боялись своих детей отпускать одних на улицу. Я же больше думала о бабушке, о которой видимо забыли все, кроме меня. На прикроватной тумбочке звякнул мобильник. Я потянулась к телефону, и увидела сообщение от Лены.

«Привет! Мы с ребятами решили сходить в клуб сегодня вечером, отдохнуть. Ты с нами? Будет весело!»

Я в замешательстве уставилась на экран, ощущая, как память о том странном ночном визите Артема еще вертится в моей голове. В какой-то момент мне показалось, что до сих пор звучит его голос, просящий войти и поговорить со мной. Отпустив эти ведения, я задумалась уже о клубе. С одной стороны, клуб значил музыку, веселье и возможность отвлечься; с другой – сейчас мне конечно не очень хотелось бы идти в клуб после прошедших событий.

Подумав некоторое время, решили ответить: «Да, я приду». Я не могла игнорировать друзей, слишком давно не испытывала настоящего веселья. Подготовка прошла на автомате: выбрала любимое платье, сделала легкий макияж и распустила волосы, придавая им легкие волны.

Когда я вошла в клуб, музыка гремела, а атмосфера была наполнена смехом и разговорами. Друзья встретили меня за столом, и, несмотря на все переживания, я действительно начала чувствовать себя лучше. Я танцевала, смеялась и пыталась забыть о том, что меня волновало.

В какой-то момент, находясь на танцполе, я почувствовала знакомое прикосновение. Обернувшись, я увидела Артема. Он стоял там, среди ярких огней и пульсирующей музыки, и выглядел весьма встревожено.

– Соня, – произнес он, пробираясь сквозь толпу, – Я очень рад, что встретил тебя здесь.

Я почувствовала, как мне стало немного не по себе. Я сделала шаг назад, пытаясь найти слова, но вместо этого только кивнула. Он тоже выглядел слегка растерянным, как будто не был готов к тому, чтобы столкнуться со мной так внезапно.

– Я… – начал он, переводя дыхание. Его голос звучал так же хрипло, как и той ночью. – Я очень хотел поговорить с тобой.

Взгляд Артема, заставил мое сердце забиться быстрее. Каждый миг тянулся бесконечно, и, несмотря на всё, любопытство начало брать верх.

– А о чем ты хотел поговорить? – спросила я, стараясь казаться невозмутимой, но в глубине души она уже знала, что не может просто уйти от этого разговора. – Случайно не о том, что ты делал в лесу? Или может ты хочешь рассказать, как ты исчез за секунду? Знаешь, мне очень будет интересно об этом узнать.

Артем сделал шаг ближе, его глаза загорелись огненным светом.

– Это сложно объяснить, но… – он замялся, – Сейчас я с тобой хочу поговорить не об этом.

– Тогда нам не о чем разговаривать.

– Послушай. Тебе надо быть осторожней. Просто не оставайся одна.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь. Я пошла к ребятам.

– Почему ты меня ночью не впустила?

– Не имею привычки тащить парней в комнату.

– Я же тебе помочь хочу. Почему ты не даешь мне и шанса с тобой нормально поговорить. У тебя что-то случилось?

– Сейчас со мной случился только ты и знаешь, было бы не плохо, если бы ты оставил меня в покое.

Я глубоко вздохнула. Всё, что мне нужно было – это услышать правду, которую я так и не получила. Развернувшись, я пошла к своим ребятам, с которыми продолжи отдыхать и веселиться. К двенадцать вечера, мы уже вышли из клуба и пошли домой. Ребята жили в городе, поэтому наши пути разошлись, и я одна поплелась домой, дыша свежим воздухом и наслаждаясь ночной тишиной.

Погруженная в свои мысли, я шагала по улице, идя по направлению к дому, когда вдруг из темноты выпрыгнуло огромное животное. Оно оказалось огромным. Густая шерсть и ярко желтые, свирепые глаза, святящиеся в темноте. Я не успела сознательно отреагировать, как массивное тело налетело на меня, укусив за руку с такой силой, что по коже тут же разлилось тепло и боль, смешанное с ужасом.

Я в ужасе закричала и попыталась оттолкнуть его, но в этот момент Артем, как сгусток энергии, вылетел из тени, словно призрак из ночных кошмаров. Он вовремя схватил животное за шкуру и резко оттолкнул его, заставив животное отступить на несколько шагов.

– Соня! – закричал он, его голос звучал резко и тревожно.

Я отшатнулась, не в силах понять, что произошло, ощущая, как кровь стекает с моей руки. Вокруг всё замерло, и свет уличных фонарей казался слишком ярким на фоне моей растерянности.

Артем выступил вперед, вставая между мной и животным, которое угрожающе рычало, собираясь в атаку. Но его внимание уже не было сосредоточено на звере. Он смотрел на меня с таким выражением лица, что в нём смешивались беспокойство и гнев.

– Всё будет хорошо, просто оставайся позади меня, – произнес он, но его голос звучал слабо, подавленно, как будто он пытался в этом убедить не только меня, но и самого себе.

Я с трудом сглотнула, глядя на существо, которое выглядело как нечто из ночных кошмаров, и внезапно почувствовала, как мое сознание начинает тускнеть. Я не понимала, почему, но перед моими глазами мелькало нечто странное: это существо, не похожее ни на одного животного, которого я знала, снова увернулось в тени, мой взгляд задержался на его фигуре.

Я увидела, как животное, теряя свою агрессивность, начинает трансформироваться. Чудовище стремительно стало терять свою форму и вместо чудовища перед ней возник обнаженный человек. И не просто человек – это был Егор Парыжков. Он выглядел как тот самый парень, с которым я училась на протяжении одиннадцати лет, его черты были ясны, даже несмотря на полумрак, но глаза всё еще по-прежнему светились желтым светом.

Последние мысли взорвались в моей голове, как фейерверк, прежде чем мое сознание окончательно поглотила темнота. Я не могла понять, что это означает, но уверенность в том, что за всем этим стоит Артем, продержалась в моей голове до тех пор, пока мой мир начал вновь затягиваться в бесконечный черный провал.

11

Когда Соня потеряла сознание, Артема резко изменился в лице. В тот момент, когда Егор утратил контроль, Артем находился в ярости. И не только из-за этого, а потому что, он даже не знал, и видимо, как и другие, о том, что Егора превратили в волконака.

Артем рванулся к Соне, охватывая её тело, лежащее на асфальте, и в этот момент он пытался сдерживаться, чтобы не навредить Егору. Когда рядом оказался Егор, который подошел к Соне, Артем невольно ощутил, как его гнев выплескивается на него. Как будто именно Егор был виноват в том, что произошло. В его глазах вспыхнула ярость, готовая взорваться в любой момент.

– Отойди от неё! – прокричал Артем, чувствуя, как напряжение нарастало.

Его голос звучал так, словно мог разорвать пространство вокруг. Артем пытаясь понять, что происходит, его лицо становилось всё более искажённым от гнева. Он видел, что Егор выглядел потерянным и растерянным, но в тот миг его беспомощность только подстёгивала гнев Артема.

– Я не знаю… что происходит со мной.

Егор, стоя перед ним в странной уязвимости, казался не таким уж грозным. В его голосе слышались нотки растерянности, как будто он пытался найти объяснение происходящему.

– Что за черт? Почему я голый? Где я? – мямлил он, и это звучало так нелепо в контексте той ситуации, которая произошла.

Артем не мог поверить, что Егора волколак, хотя его глаза продолжали светиться желтым светом. Артем, не осознавая до конца, что произошло, менялся в лице, теряя контроль. Он бросился к Егору, мысленно крича себе успокоиться, и уберечь Соню, от себя самого, от тех ужасов, что произошли. Но несмотря на бешеный ритм сердца, он взял себя в руки.

– Я же сказал тебе отойти от неё! – прокричал Артем, его голос стал еще громче и более угрожающим. – Если ты к ней подойдешь хоть на шаг ближе, я не отвечаю за себя!

Егор беспомощно смотрел на него, и в этом взгляде читалась не только растерянность, но и непонимание, которое вызывало у него панику. Артем закрыл глаза, чтобы полностью успокоится, а когда открыл их, Егор уже не стоял возле него и Сони, а шел по улице.

– Егор, подожди! – закричал Артем. – Возьми куртку, прикройся хоть как-нибудь.

Егор остановился, и постояв некоторое время, развернулся и пошел обратно.

– Спасибо, – промямлил Егор.

– Прости. Я не хотел срываться. Я сейчас подниму Соню, и мы пойдем к ней домой. Подождешь меня возле дома, а потом я тебя отведу в одно место, где тебе всё объяснят. А за одно и сам расскажешь, как попал в такую передрягу. Договорились?

– Да.

Артем, взяв Соню на руки, вместе с Егором пошли к дому Сони. Его шаги были уверенными и легкими, хоть мышцы тела и были в напряжении. Когда они подошли к дому, Артем постучал в дверь, которую открыл Сонин отец, который некоторое время стоял в ступоре, а потом спросил:

– Что случилось? Что с ней?! Так, давай проходи, клади её на диван.

Артем аккуратно положил Соню на диван и быстро объяснил, что произошло: она потеряла сознание, и он надеется, что всё будет в порядке.

– Я вышел позже чем она, и когда пошел к дому, увидел, что она лежит на дороге без сознания. Я пытался привести её в чувства, но не смог, – пробормотал он, чувствуя на себе взгляд отца Сони. Его беспокойство было заметно, и Артем понимал, что нужно уходить.

– Я пойду, пожалуй.

– Спасибо тебе… – начал протягивать Алексей руку.

– Артем, – протянул он в ответ.

– Алексей.

– Вы не против, если я завтра зайду её проведать.

– Да. Конечно.

Уже на улице Артем вздохнул с облегчением. Это было неожиданно тяжело – видеть тот шок на лице Алексея. Он делал шаги к «острову отбросов», стараясь разговорить Егора, который по-прежнему выглядел потерянным. Артем не задумываясь решил повести его к Александру, так как это было необходимо и только он мог разобраться с этим, чтобы понять, что произошло и как им дальше действовать.

Когда они добрались до места, Артем остановился и сказал:

– Слушай, Егор, – начал он, – Мы сейчас пойдем к Александру, он наш главный, и ты объяснишь ему всё.

Егор поднял голову и, казалось, наконец, собрался с мыслями. Его глаза светились желтым, и Артем все еще не понимал, как такое возможно.

– Ты вообще можешь себя контролировать?

– Контролировать что?

– Так, понятно. Пошли.

Они вместе дошли до дома Александра. Артем постучал, и они сразу зашли, не дожидаясь, пока Александр им откроет дверь.

– Ты здесь?

– Да, проходи. Что случилось?

– Маленький, забывчивый волколак у нас теперь появился.

– Что?

Александр вышел с кухни с недоумением на лице.

– Какого черта?

– Вот и я тоже самое спросил у самого себя.

– Проходите в гостиную. Будем разбираться.

Пока Александр заваривал чай на кухне, Артем и Егор сидели на диване, смотря куда угодно, только не друг на друга. Через некоторое время в гостиную зашел Александр с подносом, на котором стояли: чайник, три кружки, сахарница и лежали три чайные ложки. Поставив поднос на стол, он сел на кресло.

– Наливайте себе чай. А ты рассказывай, как с тобой это произошло?

– Я не помню, – тихо сказал Егор.

– Давай так. Расскажи свое предположение, с чего всё это могло начаться.

– Я думаю, что это началось, когда мы… мы пошли в лес искать Вадима. Сначала я думал, что ребята надо мной просто подшучивают, а потом, меня что-то схватила за ногу и поволокло. И это животное, было очень сильное и быстрое.

Он нервно запустил руки в волосы, будто пытаясь вспомнить какие-то детали, но не мог.

– Оно меня уволокло в овраг. Но так как в этот день был сильный туман, я даже не мог разобраться, что за животное меня укусило. Но потом, на мой крик побежали полицейский и Максим, с которым я учился в параллели. Они не заметили овраг и начали скатываться вниз и в этот момент, у обоих выпали фонари из рук и когда фонари скатились они осветили труп Вадима. После этого я вообще мало что помню. Через пару дней я проснулся… голый, в лесу. Не знал, как там оказался, не знал, что со мной происходит. И так я блуждал до сегодняшнего дня. И каждый день, когда я просыпаюсь голый в лесу – всё больше чувствую, что что-то со мной не так. Сначала я думал, что у меня лунатизм. Но я не мог понять, куда девается моя одежда, а ещё иногда я в крови. Начал замечать, что любые парезы моментально заживают, не оставляя после себя следов. А ещё у меня как будто болит всё тело, словно каждый день мне ломают кости, но это ощущение длится недолго.

Александр с Артемом слушали его, и не могли понять, кто его превратил, ведь это сейчас был строжайший запрет на их территории. Они понимали, что из-за укуса, он будет на протяжении года превращаться каждый день, пока его организм не окрепнет – это были условия, с которыми Егору придётся жить теперь на протяжении года, а потом, хоть и без болезненного превращения – всю жизнь.

– Я не помню, как это происходит, и что со мной творится. Я что-то чувствую, что внутри меня. Я не хочу навредить… никому.

– Успокойся. Ты сможешь контролировать это. – сказал Александр. – Но тебе придется перебраться к нам, потому что дома тебе лучше не находится.

– Но что всё-таки со мной происходит.

– Тебя укусило не просто животное, – сказал Александр, – тебя укусил волколак.

– Ч-ч-что? Я… не понимаю, – начал заикаться Егор.

– Послушай, – начал Александр. – Сегодня ты останешься здесь. С утра позвонишь своим родителям и под любым предлогом, ты объяснишь, что в ближайшее время ты домой не вернешься. А после этого, я тебя познакомлю с ребятами, которые тебе всё покажут, расскажут и начнут твое обучение. Никаких вопрос мне больше даже не пытайся задавать, ты всё равно сейчас ничего не понимаешь.

– Но я не могу остаться. Мне надо домой, правда.

– В какой-то момент твое «надо домой» обернется тем, что ты накинешься на своих собственных родителей, разорвав их в клочья. А когда с утра ты станешь человеком, даже не вспомнишь, что произошло. И только через год, ты вспомнишь всё, что совершал в обличии волколака. Если тебе подходит такой исход событий, то пожалуйста, иди. Я тебя не держу.

Некоторое время все трое сидели в молчании, пока Егор, не посмотрел снова на Александра и не сказал:

– Хорошо. Я сделаю, как вы скажете.

– Отлично. И перестань выкать, раздражает. – и повернувшись к Артему, сказал, – Отведи его к Кириллу. Я ему сейчас позвоню и расскажу вкратце сложившуюся ситуацию.

– Ок.

12

Я открыла глаза, и первое, что увидела, – это мягкий свет, пробивавшийся сквозь занавески. Тишина окутывала комнату, и лишь издалека доносились звуки города, который, казалось, продолжал жить своей жизнью, не обращая внимания на мои недавние ужасы. Я попыталась приподняться, но резкая боль во всем теле заставила меня застонать и снова упасть на подушку.

С трудом осмысливая произошедшее, я вспомнила о Егоре и о том, как Артем встал на мою защиту. Я попыталась повернуть голову в сторону, но движения были тяжёлыми и медленными, как будто каждый мускул сопротивлялся. Странное чувство, будто я всё ещё нахожусь в состоянии шока, не отпускало меня.

Когда мои глаза привыкли к свету, я заметила, что комната хорошо знакома. Это была моя собственная спальня, но что-то в ней изменилось – воздух напоминал свежесть после дождя, а на столе стояла ваза с цветами, которые я не ставила. Внезапно в комнату вошла мама, её лицо озарилось тревогой, и в то же время она была рада видеть меня в сознании.

– Ты наконец-то проснулась! – произнесла она, наклоняясь, чтобы прикоснуться к моему лбу. – Мы все так переживали!

– Что … что произошло и как я здесь оказалась? – слабым голосом спросила я.

– Тебя принес Артем, сказал, что тебе стало плохо и ты упала в обморок. Какой хороший мальчик. Он кстати здесь, – ответила мама, указывая на дверь. – Он пришел с утра и сидит в зале, ждет, когда ты проснешься.

Я почувствовала, прилив энергии, словно лёгкий ток пробежал по моему телу. Я постаралась сосредоточиться на воспоминаниях о том, что случилось, но образы смешивались и расплывались. Все мои мысли обернулись вокруг того, что произошло с Егором, и как он мог превратиться в ужасное существо.

– И зачем ты его впустила? – тихо спросила я.

– Ну как зачем? Он же помог тебе, волновался за тебя. Ты хоть с ним поздоровайся.

– Хорошо.

Мама вышла из комнаты, оставив дверь открытой. В голове всё больше терзали вопросы: что это было? Что произошло с Егором? Или мне всё это почудилось? Я уже ни в чем не была уверена: может быть, я просто всё это придумала, а возможно, в моем мире есть нечто гораздо большее, чем я могла себе представить.

Когда Артем прошел в мою спальню, его неизменный спокойный вид внезапно смутил меня. Он выглядел усталым, его волосы были растрёпаны, а глаза слегка запавшими, но в них всё ещё светился тот же огонь, который она вспомнила, когда он пришёл ей на помощь.

– Ты как? – спросил он, садясь рядом на краю кровати.

– Я… как видишь, не очень, – начала я, глядя в его лицо. – Меня покусало непонятное существо, которое позже превратилось в Егора. Потеряла сознание. Не помню, как оказалась дома. С рукой всё в порядке, как будто меня и вовсе не кусали. Недавно за мной гнался волк, я разодрала руку, которая зажила не так быстро, как после укуса, но намного быстрее, чем это должно было быть. И знаешь, мне кажется я просто потихоньку схожу с ума. А так, вполне сносно. Ещё бы ответы на все мои вопросы получить и можно дальше продолжить жить как ни в чем не бывало.

– Чтобы тебе объяснить хоть что-нибудь, мне нужно знать, кто ты, понимаешь? – произнёс он мягко. – То, что происходит… В общем, это как-то связано с тобой. Но чтобы это понять, мне нужно, чтобы ты мне доверилась.

Я нахмурилась, осознавая, что не уверена, что он действительно может за это ответить.

– Серьезно? Я видела тебя пару раз за всю свою жизнь и как скажи мне я должна довериться незнакомому мне человеку?

Артем вздохнул и, наконец, посмотрел прямо в мои глаза.

– Я не могу тебе ничего рассказать. По крайней мере, сейчас. Может ты замечала в себе какие-нибудь ещё перемены, кроме быстрого исцеления?

– Уходи.

– Сонь, я не отступлюсь, пока не выясню кто ты и даже не надейся от меня избавиться. Хочешь молчать и дальше продолжать быть в неведении. Хорошо. Это только твое право. Продолжай жить пока так, как ты жила, пока не станет поздно.

Мои глаза округлились настолько, насколько это вообще было возможно. Бабушка.

– Что ты с ней сделал? – начала я кричать.

– Ты вообще, о чем?

– О бабушке. Это были её слова в письме. Где она?

– Успокойся пожалуйста. Я не понимаю, о чем ты говоришь.

– Где она?

– Я не знаю. Честно не знаю. Ни где твоя бабушка, ни что с ней произошло.

Я прижала ладони к лицу и медленно вдохнула.

– Прости. Она пропала пару недель назад, и я не знаю где она.

– Я уверен, что с твоей бабушкой всё в порядке и она обязательно найдется. Но ты – это другое. Я переживаю за тебя больше, чем ты представляешь. Пока о тебе не знает никто, тем более кто ты на самом деле, но поверь мне, когда другие тебя почувствуют, это будет смертельно опасно для тебя, пташка. – с ухмылкой ответил он.

Между нами наступила тишина. Какого черта он назвал меня пташкой?

– Александр, – тихо выдохнула я. – Почему ты меня так назвал?

– Ничего больше тебе не скажу, даже не проси.

– Он реален? Он существует? Александр. Мне надо с ним поговорить.

– Мне нужно идти. До скорой встречи, пташка!

– Надеюсь, что нет. – ответила я, уже в пустоту, потому что Артем исчез также внезапно, как появился вчера ночью.

Я сидела в комнате, уставившись в окно, глядя на дождь, который стучал по подоконнику. Я чувствовала, как внутри меня поднимается буря эмоций от происходящего, хоть я и пыталась быть спокойной, хотя бы для вида. Почему я так резко начала заботить Артема? Что с этим парнем не так?

Я поднялась с кровати, и поскольку не могла больше находиться дома, решила снова навестить дом бабушки. Я знала, что больше ничего нового для себя там не отыщу, но почему-то именно теперь меня туда тянула постоянно. Одевшись, я почувствовала, как слабость проникает в каждую клеточку моего тела. Голова начала кружиться, а ноги подкашиваться. Я села на кровать, держась за голову и всё, что я в тот момент произнесла, было «Александр!» и я погрузилась в темноту.

– Пташка, – эхом раздавался тихий голос Александра. – Я так долго не мог тебя увидеть, и вот наконец ты сама меня позвала!

– Я снова сплю?

– Это не совсем сон, это что-то между сном и явью.

Я ощутила, как пространство вокруг меня начинает изменяться. Призрачные образы, мерцающие и смутные, обретали конкретные формы, наслаиваясь друг на друга, словно слои старой пленки. Я могла видеть различные пейзажи, мелькающие друг за другом, силуэты и слышать отдаленные звуки: журчание ручейка, хруст снега, звуки моря; шепот, как будто кто-то бродил среди теней. Александр стоял передо мной, смотря мне в глаза.

– Почему снова здесь? – спросила я, чувствуя, как в груди нарастает пламя решимости. – Я хотела увидеть тебя в живую.

Александр наклонился вперед. Я заметила, как тени, вырисовывающиеся вокруг, становились более плотными, как будто они могли услышать наше с ним взаимодействие.

– Я понимаю твою настойчивость, – произнес он с задумчивостью. – Но здесь, в этом мире, тайны могут скрываться за самыми обманчивыми образами. Не каждая дверь, которую ты открываешь, ведет к правде.

– И что ты мне этим хочешь сказать?

– То, что не всегда нужно что-то искать, чтобы это найти. Иногда нужно просто ждать и верить. А ещё хорошо было бы, если ты научишься слушать и доверять людям. Которые хотят тебя защитить, а не навредить.

Я отвела взгляд, пытаясь собрать мысли.

– Ты ведь не просто так, в нашу первую встречу, рассказал историю, которой желал со мной поделиться!? И мне теперь очень интересно знать, на чьей ты стороне: чудовищ или людей?

– А ты как думаешь?

– Думаю, что ты на стороне чудовищ.

Александр пристально посмотрел на меня, и не сдерживая себя, засмеялся во весь голос, как будто бы я сказала что-то очень смешное.

– Спешу тебя огорчить моя пташка, люди – тоже чудовища. И если у твоей медали только две стороны, то мы с тобой находимся на одной плоскости.

– Ты о чем?

– Мы с тобой одинаковы. Но пока я хочу тебе показать небольшой фрагмент фильма, он тебе должен понравиться. Только будь осторожна пташка. Это не просто игра разума. Это мир без границ, и ты сможешь потеряться, если не будешь осторожна.

– Ты мне угрожаешь?

– Я тебя предупреждаю.

– Странно. Твоё предупреждение, звучит как угроза. Ну да ладно. – сказала я. – Попкорна не найдется?

– Нет.

Александр протянул руку, и я почувствовала легкое дуновение ветра. Пространство вокруг начало искажаться. Я инстинктивно схватилась за его руку. Светлые тона, сменялись темными, и с каждым разом темнота поглощала. И вот, Александр растворился черным дымом, оставив меня одну.

13

В густом тумане, я ощутила, как мир вокруг начинает распадаться на кусочки, а затем собираться вновь, обретая другие формы. Я оказалась в старом, затерянном доме. Уютный камин в углу ярко пылал, освещая тусклые, покосившиеся стены с облупившейся краской, чувствовался запах прелой древесины и затхлости.

Вокруг звуков не было, только лишь тихое потрескивание дров. И тогда я заметила его. Александр стоял у камина, когда к нему подошла молодая девушка. Она была одета в потертое платье, которое было ей слегка велико. Её волосы были распущены и клоками свисали по спине.

Александр, спокойно и тихо с ней беседовал, однако её глаза, полные слёз, смотрели на него с мольбой. Я была невидимкой, наблюдая за их разговором из-за преграды, которая отделяла меня от их мира.

– Останься, – произнес он, его голос звучал мягко, но с упрямым напором. – Не уходи к людям. Там нет ничего хорошо.

– Но я не могу остаться здесь. – ответила она, её голос дрожал от тоски. – Я не принадлежу ни одному из этих миров, я не такая как вы. Ты же это прекрасно знаешь.

– Ты не права. Этот мир может дать тебе всё, что тебе нужно. Здесь ты свободна, здесь ты можешь быть собой. Ты никогда не изменишь тот факт, что ты ведьма. Никогда. Потому что ты ей рождена.

– Но моя жизнь там… – старалась возразить девушка, но Александр снова перебил её:

– Ты не одна из них, как ты этого не понимаешь? Они пока что не видят, какая в тебе сила. Они никогда не увидят, как ты прекрасна в своей истинной сущности. Только здесь мы принимаем нашу суть, здесь твоё место.

Я ощутила, как внутри меня нарастает тревога. Зачем Александр решил показать мне это?

– Ты говоришь так, словно я какое-то чудовище, которое люди не примут, – произнесла она тихо. – Но я хочу быть с ним, а он со мной, даже если это будет означать отказаться от себя, ради него я готова на такие жертвы.

– Неужели ты думаешь, что ты нужна ему больше, чем мне? Ты не сможешь спасти ни себя ни его, если потеряешь свою истинную сущность. Останься со мной, пожалуйста. Ты слишком ценна, чтобы быть просто «одной из». Люди могут быть жестокими и безжалостными. Они не способны понять тебя. Ты должна сделать правильный выбор: остаться и дальше жить со мной, с нами. Ты угаснешь среди тех, кто никогда не примет тебя, если узнают кто ты на самом деле.

Наблюдая эту картину, я не могла отделаться от ощущения, что эта девушка мне знакома. Я всё вспоминала, где могла её видеть, но всё никак не могла вспомнить.

– Если я останусь, – произнесла она наконец, – то всегда буду несчастна, ты же знаешь, я другая. Ты нашел меня много лет назад и воспитал как родную сестру. Ты всегда мне говорил, что желаешь для меня только счастья. А теперь хочешь отнять его у меня, хочешь, чтобы я осталась с тобой.

– Потому что я люблю тебя. Хочу быть с тобой и только с тобой, да как ты этого не можешь понять?

– Я понимаю. И тоже тебя люблю, как старшего брата.

– Только как брата? – резко произнес Александр, и в его голосе послышались нотки отчаяния и злобы. – Ты нужна мне, и я сделаю всё, чтобы тебя удержать, ты же знаешь это.

Я заметила, как его глаза начали сверкать странным светом, а руки, кажется, безвольные ранее, сжались в кулаки.

– Но я не могу остаться, – повторила девушка, но в её голосе уже не было той уверенности. – Я не могу оставить его. Я должна идти.

Секунды тянулись в бесконечность, и воздух вокруг стал тяжелым. Александр, казалось, боролся с внутренним напряжением, когда его лицо исказилось, покрываясь шерстью. Я увидела, как его тело меняется, становится более массивным. Он был больше, чем человек, и его глаза светились, словно два огненных факела.

– Я тебя просто так не отпущу, – произнес он уже другим голосом, хриплым и низким.

– Александр… – всхлипывала она, отступая на шаг, но в тот же миг он прыгнул к ней, и её крик разорвал тишину, как будто природа вокруг отозвалась на его действие.

Он укусил её, и в глазах девушки промелькнул ужас. Я затаила дыхание, не осознавая, что происходит.

– Теперь, – произнес Александр, уже вернувшись в человеческий облик, но его голос всё ещё был полон притяжения и страсти, – раз уж ты собиралась уходить, то иди. Но знай – яд в твоей крови, хоть и не тронет тебя, но каждое полнолуние твоё будущее поколение будет страдать как никто другой. Каждый из них, когда им исполнится восемнадцать лет, будет мучительно перевоплощаться. Это не будет обычной трансформацией – это будет болезненно, и они не смогут избежать этого. Сила волколака, гораздо сильнее силы ведьмы, и ты это прекрасно знаешь, так что можешь даже не надеяться на то, что твои дети, внуки, правнуки унаследуют силу ведьмы или останутся людьми. Нет. Они унаследуют силу волколака. И сколько бы ты приговоров, заговоров и всей остальной своей ведьмовской силы не вложила, ты уже ничего не изменишь. И ты будешь носить в себе, не только мое проклятие, но и вечные воспоминания обо мне.

Её глаза расширились от осознания, и страх заполнил пространство.

– За чем ты это сделал? – шептала она.

– За тем, что ты не поняла, как важна мне, – произнёс он, и в голосе его звучала печаль. – Я не могу тебя потерять, и этом мой единственный способ сохранить тебя рядом. Ты же должна понять, что ни тебя, ни твоих детей люди не примут. Останься со мной. Пожалуйста.

Девушка, тихо всхлипывая, повернулась к выходу, а происходящее вокруг начало растворяться. Она делала шаги, все дальше уходя от этой реальности, от него, от судьбы, которую он ей наметил. Я не могла понять, зачем мне надо было быть здесь, в этом кошмаре, в этом мире, где любовь, как и сила, причиняла только боль.

Когда последний звук от её шагов исчез, я ощутила, как всё вокруг начало растворяться, и их фигуры становились все более неясными. Постепенно старый дом распадался на кусочки. Я хотела задержать этот момент, но затем, я поняла, что вернуться мне нужно сейчас, чтобы не застрять здесь навечно. Я снова оказалась в темноте, с образами Александра и той девушкой, которые продолжали кружиться в моем сознании.

14

Я очнулась, слушая капли дождя, барабанящих по окну и подоконнику. Скользнув взглядом к часам на прикроватной тумбочке, я с удивлением заметила, что прошло всего несколько минут с того момента, как я уснула. «Как это возможно?» – пронеслось у меня в голове. Пытаясь понять это явление, в голове всплыла фотография той девушки.

Я поднялась с постели, глубоко вдохнула и быстро привела себя в порядок. Спустившись по лестнице, я толкнула дверь и вышла на улицу. Прохладный дождь окутал меня, и я остановилась, смотря на мелкий дождь и вдыхая свежесть воздуха.

Я шла к бабушкиному дому, наслаждаясь звуками дождя. Деревья качались под легким дуновением ветра. Когда я добралась до её дома, достала из кармана ключ и открыла дверь, шагнув внутрь и пошла в гостиную к книжному стеллажу, полного книг, которые бабушка собирала всю жизнь. Сейчас мне нужно найти её фотоальбом – это был бы отличный способ проверить, есть ли в нем фотография девушки, которую я видела во сне.

Я перебрала книги с полки, раздвигая пыльные тома с именами авторов, которых давно не читала. Наконец, я нашла тот самый альбом, который искала, – он был с зеленой обложкой и несколько потрескавшимся краем. Сев на старый диван, я развернула альбом. Листая страницы, я погрузилась в воспоминания. Вот бабушка в молодости – с короткими вьющимися волосами, смеющаяся на фоне осеннего парка. А вот её печальное, задумчивое лицо на фотографии с дедом, который светился счастьем. Я на миг замерла, разглядывая каждую деталь, когда внезапно мой взгляд наткнулся на фотографию, которая заставила моё сердце стучать быстрее.

Это была моя бабушка в молодости, а рядом с ней – человек, которого я могла узнать даже с закрытыми глазами. Это был Александр, тот самый незнакомец из моего сна. С каждой секундой, которую я проводила, изучая эту фотографию, чувства, которые я испытала в своём видении, становились всё более ясными и осмысленными.

"Этого… не может быть," – прошептала я, глядя на улыбающееся лицо бабушки в молодости. Они выглядели такими счастливыми. Я ощутила, как по телу пробежал холодок. Бабушка, была той самой девушкой, которая когда-то пережила все те события, которые показал мне Александр. Возможно, Александр показал мне этот сон не просто так. Он хотел, чтобы я увидела, что моя бабушка не только человек, но и ведьма. А теперь, из-за проклятия, которое бросил Александр моей бабушке, я могу стать волколаком? Ну нет. Этого не может быть. Это какая-то чушь. Ведьмы, волколаки. Нет, этого не существует, этого не может быть.

Я поднялась с дивана и начала мерить шагами небольшую комнату. Каждый звук, каждый шорох деревьев за окном раздавались в моей голове с удвоенной силой. Связь между мной, бабушкой и Александром, становилась все более очевидной. Но ведьмы, волколаки, в это невозможно поверить. Бабушка, ну почему ты всё от меня это скрывала, если эта на самом деле правда. Что не теперь делать?

Моя рука невольно снова потянулась к альбому. Достав фотографию где бабушка стоит с Александром, я её развернула. На обратно стороне фотографии, аккуратным подчерком было выведено: "Александр, мой брат, друг и соратник в нашем маленьком мире." Кто же он на самом деле такой? Где мне его найти? Как он может проникать в мои мысли, сны? И можно ли верить сну, который я видела. Ведь если поверить, то завтра, двадцать первого июля, мне исполнится восемнадцать лет, и я должна стать волколаком. Как много вопросов, на которые мне нужны ответы.