Бывшие

Пролог

Стояла глубокая ночь. Всеми фибрами души я чувствовала, насколько сильно Артур был разъярен, потому что я вновь сбежала от него. Как и тогда, много лет назад.

Мое сердце готово было выпрыгнуть из груди, когда его черный внедорожник выплыл из леса подобно зверю и ослепил меня яркими прожекторами.

Мы оба замерли. Я – по колено в снегу, а он – сидя в машине. Шахов притаился и ждал, что я вновь побегу, но я застыла на месте, находясь вне себя от злости и оцепенения.

Мне было невыносимо от правды, которую я узнала, но еще хлеще было от того, как нарочито медленно Артур выходил из машины и приближался ко мне.

– Выходи из сугробов, Эля. Ты простудишься, а тебе еще рожать.

Если я побегу, он не побежит следом. Шахов просто сядет в машину и настигнет меня в два счета, переехав по чищенной дороге на другую сторону поля. Да и куда мне здесь бежать?

Вместо слов Артур хватает меня за руку и с легкостью вытягивает на дорогу из моего снежного укрытия, куда я провалилась, скрываясь от него. Шахов принимается заботливо отряхивать мою одежду от снега.

А что он сделает после?

И непроизвольно дергаюсь, когда его пальцы впиваются в мой подбородок, подобно прикосновению ледяного металла. Не скрываю своего страха и шарахаюсь от его мощной фигуры. Все на уровне инстинкта – от сильных держусь подальше.

– А ведь спустя столько лет у нас все наладилось, Эля, – прошептал он так, чтобы я чувствовала нежность и ярость в одном флаконе.

Его глаза горели и нежностью, и яростью.

Я пятилась, а он наступал. Я была жертвой, а он… кем был он? Мне было холодно и страшно, а ведь всего несколько часов назад я лежала в теплой постели, добровольно отдаваясь в его полную власть и целуя его губы, которые сейчас изогнулись в жестокой усмешке.

Еще пару часов назад я гладила его руки и обнимала его, а Артур собственнически прижал меня к себе, и мы уснули.

– Элечка, что случилось? – нарочито спокойно.

Артур делал вид, словно не догадывался, что случилось.

Словно не хотел верить в то, что я все знаю.

– Ничего. Никогда. Не наладится… – судорожно шепчу я по слогам.

Дрожу, потому что ощущаю его безграничную власть.

Я ведь знаю, каким жестоким он может быть.

Мы в лесу. Одни. Только на его стороне – мужская сила, машина и лопата внутри, а у меня нет ничего.

Мне хочется закричать и признаться в том, что я все знаю, но именно в этот момент вихрь снега набрасывается на наши изнеможденные фигуры, едва не сбивая меня с ног.

И так я попадаю в плен его рук.

Как и этой ночью, когда добровольно предавалась любви, расплавляясь под его прикосновениями.

– Нет, Эля. Нет, нет, нет! Я люблю тебя, слышишь? – зашептал он, удерживая меня в кольце своих рук, подобно безумному.

Шахов запрокинул мою голову вверх, и свет от его фар ослепил меня. Тогда он увидел мой взгляд и нахмурился:

– Его больше нет, – жестко произносит он.

Не верю!

– Твоего мужа нет, и некому тебя забрать, Эля. Я не позволю больше.

Страшно. От собственного бессилия и его безграничных возможностей – страшно. Я вцепилась в его руки, которые уже заледенели на ночном морозе. Артур продолжал удерживать меня так сильно, что становилось невыносимо жарко.

– Ты моя, Элечка. Забудь о муже. Я – твое настоящее.

Его крепкие руки схватили меня за подбородок, а внимательные глаза впились в мое лицо. Я шумно выдохнула, ведь этот лес точно станет моим концом.

– Я знаю, что есть виновный! Есть виновный, Артур!

Мои губы обветрились, и мне пришлось их облизать. Я не чувствовала собственную кожу от холода и оцепенения, и лишь снег хрустел под нашими ногами.

Артур дергается, устремляя взгляд на мои губы, и на секунду его глаза опасно затуманиваются.

– Глупости все это, Эля.

Трясу головой, отрицая его слова. Я знаю, что это не глупости. И я знаю, кто к этому причастен, Артур не переубедит меня.

Он держит меня. Его глаза опасно впились в мои.

Повиснув в его руках совсем без сил, я выпаливаю:

– Я все знаю! Знаю, кто виновен… И ты знаешь, Артур!

Шахов с шумом вбирает в себя воздух, и я не успеваю договорить.

В следующую секунду он выпускает меня из рук, но лишь для того, чтобы схватить за плечо и подтолкнуть меня к своему внедорожнику.

– В машину, Эля. Хватит бегать и искать виновных: твой муж погиб, не соблюдая технику безопасности. Ты едешь со мной. И без глупостей.

Глава 1

Наша встреча случилась осенью. Тогда я шла с очередного приема психотерапевта и была слишком угнетена, чтобы посчитать случайности – не случайными.

На приеме я впервые за долгое время почувствовала злость:

– Эля, вам необходимо заботиться о своем питании. Вы ведь едва на ногах стоите, – в который раз настойчиво повторял Сергей Иванович и каждый раз негодовал, если я этого не выполняла.

– Мои мысли заняты совершенно иным, вы не понимаете?

– Чем же? – подбирается Беляков, приготавливаясь записывать каждое мое слово.

– Я осознаю, что дело закрыто, и я ничего не могу с этим поделать. Но моего мужа убили, почему вы не верите мне?

– Вы снова повторяете одно и то же, – Беляков устало потер переносицу и отбросил свой резной блокнот, – прошло уже несколько месяцев после того, как ваш муж погиб на стройке, а мы с вами стоим на месте, Эля!

Он злится, потому что в работе со мной нет продвижения. Я плохой пациент. Или он – плохой доктор?!

Резко встаю со стула и понимаю, что это наш последний разговор:

– В том и дело: мой муж, как генеральный директор выехал проверить застройку объекта, но что он делал на 30 этаже строящегося здания?! Или кто помог ему туда забраться?

Беляков медленно снял свои очки и тут же поставил диагноз:

– Вот что, Эля. Вам не психотерапевт нужен, а сыщик. Пока вы не перестанете идти против системы и считать, что вашего мужа убили, не приходите ко мне.

С трудом перебирая ногами, я пыталась научиться жить заново – заново улыбаться, кушать и мечтать. Возможно ли это после ухода единственного близкого человека? Пусть прокуратура и закрыла дело, а семья моего мужа давно смирилась с произошедшим, но я не хотела верить в то, что Олег в здравом уме поднялся на свой объект без каски и других элементов защиты, а через полчаса проверок оступился с 30 этажа и разбился.

Кто поручил Олегу проверить прилежащую территорию объекта, если в тот день у него был запланирован вылет для встречи с подрядчиками? И, самое главное, зачем он забрался на строящееся здание? Никто не дал мне ответов на эти вопросы, выпроваживая из приемной прокуратуры. Это дело окружало слишком много несовпадений и тайн, которые мой муж теперь унес с собой.

А еще меня пугало присутствие в нашем с Олегом доме его старшего брата:

– Эля, когда ты придешь в себя, нам предстоит важный разговор, – положив руку на мое плечо, брат мужа посмотрел на меня свысока, – о нашем будущем. Тебе всего лишь двадцать четыре года, и все только впереди.

О каком «нашем» будущем говорил Дмитрий Бестужев – мне предстояло узнать, а пока его присутствие в моей жизни лишь напрягало меня.

Я огляделась вокруг в поиске тепла и чего-то до боли знакомого, но все люди были чужими. Только вот чувство, словно за мной пристально наблюдали уже долгое время, не покидало меня.

Чувство слежки усиливалось с каждым моим шагом, заставляя сердце биться все быстрее.

Желудок вновь заурчал, но в ресторан неподалеку заходить я не решилась. При запахе еды мне становилось невыносимо плохо, хотя я понимала, что запихнуть в себя хоть что-то – было необходимостью.

Я ускорила шаг, чтобы побыстрее добраться до дома и забыться во сне. От голода стало темнеть в глазах, и я не сразу заметила того, чей взгляд прожигал мое тело все это время.

Я почти перешла на бег, а затем завернула за угол и тут же очутилась в чьих-то сильных объятиях. Это был мужчина в черном пальто.

– Простите… – прошептала я, не поднимая головы.

Мой взгляд уперся в начищенные до блеска мужские ботинки. Такая грязная осень и такие чистые ботинки… Вероятно, их владелец приехал сюда на автомобиле.

Вскоре я смогла сфокусировать взгляд на идеально выглаженных брюках, но после этого поспешила ретироваться. Чужие руки обжигали меня даже сквозь теплую одежду.

– Вы спешите? – услышала я вкрадчивый голос неизвестного вместе с сильной хваткой.

Его пальцы "защелкнулись" на моем запястье.

– С вами все в порядке?

Учтивый мужской голос заставил меня поднять голову и взглянуть в серые холодные глаза незнакомца. Облизнув пересохшие от волнения губы, я отметила только лед в его глазах и высокий рост, затем слабо кивнула. В глазах то мутнело, то вновь становилось ясно. Мне нужно было уходить отсюда, но отчего-то я не могла сдвинуться и с места.

Мужчина все не отпускал, выжидая чего-то.

Я заметила, как черты лица незнакомца заострились. Он нахмурился, словно ожидал чего-то иного от этой странной встречи. Впрочем, скорее всего мне показалось… как показалось и его учащенное дыхание, и его совсем не дружелюбная близость.

Незнакомец сделал шаг ко мне, и спиной я почувствовала холодную стену местного ресторана.

– Что вы делаете? – выдохнула я, пытаясь выцепить свое запястье обратно.

Чужие прикосновения обжигали. Они были опасны и болезненны.

– Отпустите меня немедленно! – настойчиво произнесла я, хоть и с хрипотцой в голосе.

– Эля?

А?

Я вскинула взгляд, пугаясь собственного имени из уст этого опасного человека. Я чувствовала – опасный.

– Ты меня не узнала?

Я прикоснулась к своей щеке и едва уловимо почесала ее. Эта чертова привычка у меня осталась с детства, всегда в состоянии оторопи и растерянности я прикасалась к щеке несколькими пальцами. Блеск, что появился в глазах незнакомца, говорил о знании этой привычки.

Только я не могла его знать, передо мной был взрослый мужчина лет двадцати восьми.

– Я очень спешу. Если вы не отпустите меня, то мне придется позвать на помощь!

Я снова дернула левой рукой, но запястье так и не отпустили. Незнакомец, наоборот, перехватил руку повыше локтя и потянул меня на себя. Из меня вырвался судорожный вздох отчаяния. Я должна была что-то сказать, но сил не было совсем. Мне казалось, что я вот-вот упаду, и этот мужчина… мало ли куда он повезет меня в таком состоянии?

– Эля… здравствуй, – очень хрипло прошептал прохожий.

Я проследила за движением его пальцев и застыла. Они коснулись копны моих рыжих волос всего на долю секунды, но и от этого мгновенья все внутри замерло. Незнакомец не отпускал меня, но теперь и я сама не спешила уходить, разглядывая его.

Черные волосы мужчины создают хаотичную прическу на его голове, у незнакомца был прямой нос и четко очерченные губы, слегка изогнувшиеся в ироничной улыбке. Его смуглая кожа говорила о том, что мужчина недавно вернулся из летнего или осеннего отпуска, а, впрочем, если он на работе сам себе хозяин, то ему ничего не мешало улететь в любое время года. А его уверенный взгляд подсказывал мне, что он сам себе хозяин. Везде и во всем. С моей рыжей копной и чуть раскосыми глазами мы с ним совсем не были похожи.

– Не узнала, значит? – отчего-то горько усмехнулся мужчина.

Заметив, что я больше не пытаюсь сбежать, он ослабил хватку. Я отрицательно качнула головой.

Не узнала. А вот как узнали меня – это большой вопрос, потому что я не была похожа на прежнюю себя. Худая, бледная, а взгляд… Не знаю, что было в моем взгляде такого, но незнакомец взглянул в них с горечью.

– Неужели я так изменился за шесть лет? Или ты забыла все, что было между нами? Забыла, как я увозил тебя ночами смотреть на звезды, ведь иначе ты не соглашалась быть похищенной? – легкая улыбка тронула мужские губы.

И тогда я замерла, тщательно вглядываясь в черты мужского лица.

Воспоминания, как вспышка яркого света начали врываться в мое сознание. Восемнадцатилетняя Эля, юные университетские годы и Артур Шахов – первая любовь той наивной девочки, первые отношения, ее первый мужчина… и оттого ее первая боль.

– Артур? – тихонько шепнула я.

Это был шепот, но мужчина вздрогнул как от удара. Вздрогнул от того, как я произнесла его имя.

Его перекосило от… боли.

– Здравствуй, – я запахнула свое пальто посильнее.

Руки отчего-то мелко задрожали, и я опустила глаза, не выдерживая его пронзительного взгляда.

Хотелось ли мне уйти? Хотелось.

– Как ты? – тихо спросил Артур, находясь совсем близко, – я не мог тебя не узнать. Ты по-прежнему красива, Эль.

Я почти что вжалась в стену, но Артур и не думал отходить от меня. Как и много лет назад: он всегда напирал, а я – отступала. Он – похищал, а мне оставалось быть похищенной.

– Разве шутят столь жестоко? – мой голос охрип от волнения.

Какая красота? Последние месяцы я напоминала лишь тень прежней себя.

– Я не шучу, Элечка…

«Элечка…»

Я податливо прислонилась к стене ресторана «Три оленя» и прикрыла глаза. На секунду, всего лишь на секунду… можно ведь отдохнуть?

Но казалось, что Артур только этого и ждал, ведь в момент, когда ноги перестали меня держать, он подхватил меня на руки и куда-то понес.

Опасные прикосновения сейчас дарили опору, которой я лишилась с потерей мужа, но и эти же прикосновения внушали страх. Я понимала, что сейчас я нахожусь во власти человека, мотивов которого я еще не знала, но поделать ничего не могла. Я словно заснула, а еще… в объятиях Артура витал запах прошлого, запах бывшего.

Глава 2

Голос Артура – это было первым, что я услышала, придя в себя. Его идеальное, словно вычерченное лицо склонилось надо мной:

– Ты потеряла сознание, и я принес тебя в свою машину, – вкрадчиво произнес он.

Я обнаружила себя в полу-лежачем положении, причем моя голова покоилась на его коленях, а рука Артура, расположенная на моей щеке, не позволяла мне подняться.

– Мы почти приехали. Поначалу я хотел везти тебя в больницу, но ты быстро пришла в себя.

– Куда мы едем?

– Не бойся, Эля. В этот раз я всего лишь тебя накормлю.

Он усмехнулся, и я вспомнила, каким он может быть красивым. Красивым, когда добр…

Вскоре Артур приказал водителю остановиться, после чего он помог мне выбраться из просторного салона. Мужчина мягко поставил меня на ноги возле черного внедорожника, и я вспомнила, что уже видела этот внедорожник на том самом углу ресторана.

Артур тут же пресек мои попытки надумать лишнее:

– Эля, не подумай. Я не следил за тобой. Я обедал в том ресторане и вышел подышать свежим воздухом, когда ты налетела на меня.

Не спрашивая разрешения, Артур взял меня за руку и повел в неизвестном направлении. Мы оказались в ресторане, где вежливая девушка на ресепшене проводила нас в изолированное помещение для гостей, желающих отобедать в одиночестве или наедине.

Шахов привез меня сюда… накормить?

Каждое прикосновение Артура сопровождалось едва ли не ударом тока. Я бы подумала, что все это было лишь игрой моего воображения, если бы каждый раз после наших «случайных» прикосновений руки Артура не сжимались в кулаки, словно от боли.

Я обняла себя за плечи, так и не решаясь заговорить первой. С чего начать? И есть ли у нас темы для разговора после стольких лет разлуки?

Я бы все отдала, чтобы этой встречи не было. Не сулит она ничего хорошего. Не бывает таких случайностей!.. Нам уже не по восемнадцать-двадцать, мы взрослые люди. Только почему так… тесно на душе?

– Ты выглядишь истощенной. У тебя что-то случилось, Эль? – Артур сел напротив, раскрывая меню.

Напротив, но в то же время запредельно рядом. Небольшой столик, уютная комната, приглушенный свет и доброжелатель рядом, причинивший мне столько боли когда-то много лет назад. Взгляд Артура то и дело касался меня, словно он не верил, что я сижу рядом с ним.

Мы сделали свой заказ, и я ответила:

– У меня все в порядке. А ты здесь какими судьбами? Я слышала, что ты сразу после… – я замолчала, подбирая слова, – после нашего разрыва улетел заграницу?

Артур подозвал официанта и озвучил наш заказ, попросив принести блюда как можно быстрее. Мне стало гораздо лучше, но от запахов еды у меня, наконец, проснулся аппетит. Впервые за долгое время после смерти мужа…

– Я продал ресторанный бизнес отца в Германии. Он меня угнетал, мне было это неинтересно. Я стал изучать российский рынок, чтобы найти свою нишу, и вот полгода назад открыл школу иностранного языка. В самом центре на Ленина, слышала о такой?

– Слышала… Так это что, твоя школа? – удивилась я.

– Да. Вскоре еще одну открою, чуть подальше. Эля, расскажи лучше о себе. Ты тренируешь сейчас волейболисток, как того хотела?

Я была удивлена: он все помнит. Помнит о том, как мы занимали первые места для нашего университета, в котором мы учились с Артуром. Помнит о том, что я тренировалась с детства и как ездила по городам с командой, и мы брали первенства. Оказалось, он помнит даже о том, что я грезила иметь свою волейбольную команду и тренировать девочек.

– Да. Я тренирую юных волейболисток в нашем же университете, где мы учились с тобой, – улыбка тронула мои губы.

– Занимаете первые места, как это делала ты? – улыбнулся Артур.

– У меня хорошие девочки. Следующие соревнования в марте, они очень стараются.

Артур хотел продолжить, но нам принесли заказ. Я взяла в руку ложку и поняла, как сильно была голодна.

– Не думал, что наша встреча будет столь скорой, – заявил Артур.

– Что ты?.. – не поняла я.

– Приятного аппетита, Эль, – губы Шахова растянулись в полуулыбке, а мои слова так и остались непроизнесенными.

Его улыбка не изменилась. Да и сам он ничуть не изменился, разве что возмужал и стал более сдержанным в эмоциях. Не мальчик уже, точно нет…

– Как твои родители? – нарушаю тишину между нами.

– Мама в порядке. Жила со мной в Берлине.

– Мама? А Богдан Альбертович?..

– Не стало год назад.

Я замерла, даже перестав жевать. Мне было безумно жаль, ведь его отец был прекрасным мужчиной. И ко мне он относился… по-отечески. Это уже я потом порвала все связи, не желая видеть никого из его семьи. Они непроизвольно напоминали мне об Артуре и о том, что случилось между нами, а вспоминать это я не хотела.

Это было больно.

И я не забыла, как Альберт Шахов спас меня.

Спас меня от Артура.

Кто же спасет теперь?

«Впрочем, едва ли я нужна Артуру, чтобы меня спасать. Что за глупости, Эля?», – поругала я себя.

– Ты изменился. Возмужал, – заметила я.

Я вновь встретила внимательный изучающий взгляд Артура. Даже если я не смотрела на него, то чувствовала – каждым волоском я ощущала его скользящий взгляд по своему телу.

– Для меня словно и не было пропавших лет. Ты также красива, Эля.

Вскоре я осилила половину супа. Кажется, бульон был мне сейчас необходим. Артур знал, что заказывать.

– Доедай, – приказал он.

Артур приказал, а я дернулась. Бокал воды дрогнул в моей руке, а взгляд сразу же взлетел к его лицу. Артур откашлялся, затем добавил извинения.

Не нужно, Артур, не нарушай личное. Нас ничего не связывает после того, что ты сделал со мной.

– Больше не могу. Спасибо. Было вкусно…

Артур кивнул. Проследив за его пристальным взглядом, я тоже посмотрела на свое обручальное кольцо, которое так и не осмелилась снять.

Олег…

– Как твой муж? – вкрадчиво задал он самый больной вопрос.

Ударил наотмашь, сам того не ведая.

Я отложила ложку в сторону, хотя это движение тоже отозвалось во мне болью. Мой взгляд сверлил недоеденный суп, сердце колотилось бешено, а голос дрожал, когда я отвечала:

– Олега не стало несколько месяцев назад. Несчастный случай.

– Мне жаль… – взгляд Артура пригвоздил меня к месту.

И если бы я снова не ушла в себя, я бы задумалась: как ему может быть жаль, если много лет назад Артур не оставил живого места на Олеге? Как Шахову может быть жаль после того, что произошло в нашем треугольнике? Пять лет назад Артур пощадил только меня.

Он не знал, но уже тогда я была беременна. От него.

Глава 3

Артур

Нашу встречу я представлял иначе. В других красках.

Но вместо этого я увидел ее такую… сломленную, и оттого внутри меня тоже что-то надломилось. Разве Эля любила своего мужа так сильно, чтобы сходить с ума от потери? Чтобы не узнать меня в нашу первую за столько лет встречу?!

Возле ресторана я схватил ее за локоть, а у самого руки в кулаки сжимались от боли, которая была написана в ее глазах. Наверное, мои прикосновения были ей непривычны, но без них я бы просто не прожил, мне до чертиков хотелось коснуться Эли.

Она все так же нежна. Все так же взволнованна и трепетна.

Казалось, что только меня в этой жизни болтало от прошлого, которое не давало двигаться вперед. Эля же была впереди. У нее все было хорошо.

Я был глуп, когда думал, что наша встреча пройдет легко. Ни черта подобного: меня до сих пор штормило, а от одного взгляда в ее глубокие большие глаза меня раздирало от боли – сколько лет мы потеряли? Сколько?!

Хотелось прижать ее к себе до хруста костей, но едва ли Эля поймет меня.

По крайней мере сейчас, ведь на ее будущее у меня есть планы.

Я прилетел в Россию, чтобы начать жить с чистого листа. Сейчас я понимаю, как было глупо начинать все с чистого листа в городе забытых грехов. В городе, где живет она.

Эля все так же красива, словно и не было долгих лет разлуки, и вот я снова влип в это дерьмо. Я думал, что мне будет все равно, ведь нашу первую встречу я уже представлял, и не один раз. Представлял, как я буду смотреть на нее сверху вниз, а в моих глазах будут лишь холод и надменность, только вышло все наоборот – это я ловил равнодушие в ее холодных глазах.

Казалось, потеря мужа сломила ее, а я от этой новости не испытал ровным счетом ничего. Ее мужа я знал и ровно столько же ненавидел.

Как сейчас помню, в тот день она сделала свой выбор. Эля выбрала не меня, потому что во мне она видела мажора и прожигателя жизни, а в Олеге Бестужеве… в нем она видела семьянина. Она таких искала – надежных, верных, постоянных, а на меня, обычного любительского бойца никогда не смотрела. И неважны ей были мои признания в любви, она им не верила:

– Сегодня ты мне это говоришь, а завтра другой скажешь, – прошептала Эля однажды, оставив поцелуй на моей щеке, и ушла.

Несмотря на ее недоверие, наши отношения начали зарождаться. И продлились они ни много ни мало год.

Эля росла в детдоме, но эта жизнь ничуть не сломила ее. Она болела синдромом отличницы, стремилась к лучшей жизни и поступлению в столичный вуз.

Мы встретились, будучи студентами. Счастливая первокурсница в жутко дождливую погоду шла на свою первую пару, а я ехал в папином авто и окатил ее водой из самой грязной лужи. Несмотря на то, каким я был нехорошим человеком, что-то заставило меня остановиться и попросить прощения. Но извиниться я не успел: незнакомка пнула папин немецкий автомобиль ногой.

– Мог бы и сбавить скорость перед лужей, здесь вообще-то люди ходят! – гневно воскликнула она, а ее одежда оставляла желать лучшего.

Испытав тогда невиданную злость, я и забыл прощения попросить. Так, слово за слово мы с ней сцепились, а Эля… залепила мне пощечину. В этот же день я отыскал ее данные и адрес, и только лишь через месяц я заслужил улыбку этой бойкой особы.

Наше знакомство я все годы вспоминал с улыбкой. Эля была первым человеком, которая посмела вести себя так со мной, и своим характером она подпитывала мои чувства каждый день, каждый месяц.

Эля влюбилась в меня. Когда между пар я перехватывал ее на несколько секунд и похищал поцелуи этой первокурсницы, ее руки дрожали, а дыхание учащалось, и неважно, что после этого она давала мне пощечину и называла «негодяем».

– Не нужны мне твои поцелуи. Сначала семья, а потом уже поцелуи, – напоминала она и сбегала.

Видимо, Эля забыла и те ночи, когда я похищал ее из дома и увозил за город. В первую такую ночь она вырывалась, грозя мне полицией и судами, затем затихла и молча слушала мои рассказы о звездах и млечных путях.

А затем умоляла о продолжении:

– Расскажи еще… В детском доме нам не рассказывали так красиво.

Я не заметил, как влюбился и я. Эля хотела видеть рядом верного романтика, а не бойца, и я стремился дать ей это. Каждый раз мне казалось, что я уже завоевал ее доверие, но на следующий день в университете она даже не поднимала на меня глаз.

Она постоянно твердила о семье и детях:

– А что дальше, Артур? Давай поговорим о будущем? У нас ведь будет семья? – доверчиво спрашивала она.

У Эли не было семьи. Никогда. И она безумно хотела, чтобы семья у нее появилась.

Во вторую звездную ночь она сопротивлялась лишь поначалу, но знала, что из машины ей не выбраться, да и я не делал ничего плохого. Эля успокоилась, но ровно до тех пор, пока я не поцеловал ее. И снова дрожь, сбитое дыхание и… гордость.

Она снова сделала это, заявив мне, что не обнимается с малознакомыми мужчинами, которые не хотят семью. А я не хотел семью – я еще молод и амбициозен, почему бы нам просто не любить друг друга?

Так я думал. И прямо заявлял об этом.

И вот я злой везу ее домой, а она от испуга вжимается в кресло и продолжает говорить о том, чтобы я не смел ее трогать. Я задавался вопросами: что я делал не так? Почему с друзьями она общается свободно, позволяет себе смотреть на них и улыбаться, а я даже взгляда ее не удостоен?!

Меня это цепляло. И это же меня злило. До чертиков.

Но важным было то, что у Эли никогда не было семьи, и она мечтала, чтобы таковая у нее появилась. Я понял это слишком поздно, когда она исчезла из моей жизни и вышла замуж за некоего Олега Бестужева.

И вот мы встретились с Элей спустя много лет. Она сидит в ресторане рядом со мной, и теперь я просто обязан узнать:

– Ведь поэтому ты бросила меня?

– Что? – Эля вздрагивает, как от удара, и прекращает есть.

– Ты так хотела семью и детей, Эля. Бестужев дал тебе это? У тебя есть дети?

Глава 4

Эля отводит от меня взгляд и долго не решается ответить. По ее глазам я вижу, что она вспоминает наше прошлое.

Вопрос о детях волновал меня, но я позволил ей вспомнить… нас.

Я вновь вернулся к тому времени, когда у нас с Элей все только-только начиналось.

…Она по-прежнему оставалась со мной холодна. Даже после тех романтических ночей, в которые я рассказывал ей о звездах, о планетах, о том, как устроен космос.

Для этих «похищений» и поездок к звездному небу я не только искал информацию в интернете, но и даже привлек к этому одного из отличников нашего многоуважаемого университета. Он рассказывал мне о солнечной системе и добывал интересную информацию, а взамен на это я избавлял его от всеобщих насмешек, ведь он стал общаться с самим Артуром Шаховым – мое имя было у всех на слуху. К сожалению, я пользовался популярностью, но эта популярность погубила нас с Элей.

Потом эти знания я передавал Эле. Я ведь знал, чем она увлекается и что ее притягивает помимо университетской волейбольной команды.

В моменты, когда мы были наедине, я получал удовольствие от одного ее взгляда. Это была наша третья романтическая вылазка, когда я просто мог держать ее ладонь в своих руках или любоваться ее тонким станом и рыжими, почти огненными волосами.

– Эль? – шепнул я, целуя ее безымянный палец.

– М?

– Скажем всем, что ты – моя девушка?

Девочка из детского дома говорила мне «нет», потому что боялась меня, моей сущности и того, что я не мог ей дать – семью. Я был молод, хоть и был на четвертом курсе, но всякий раз отшучивался на темы чего-то большего, чем поцелуи и любовь.

Не понимая или не желая понимать, как это важно для нее.

– Я и без семьи могу дать тебе все, что ты захочешь, Элечка… – прошептал я в ту ночь.

– А что будет с нами в будущем? Без семьи… Это неправильно, это одиноко. Нам так учителя говорили, – нервно кусала она нижнюю губу.

– Ну, какая мне семья? Я молод, для себя пожить хочу. Для нас, – исправился я резко, – к тому же, я не провидец. Кто знает, что в будущем будет? Вдруг мы перестанем любить друг друга? Вот ты, например, уверена в том, что я – любовь всей твоей жизни?

Я говорил все с насмешкой, а Эля была серьезна. Она прошептала: «Да», а я, совершенно не зная, что сказать в ответ, просто поцеловал ее.

И не заметил, как туман окружил нас с головой. И не заметил в ее взгляде тоску и боль, потому что они быстро сменились туманом и любовью, поцелуями и запотевшими автомобильными стеклами.

Много лет спустя я сделал трезвый осознанный вывод: она любила меня, но боялась неопределенности. Эля хотела семью – не столько детей, сколько маленькую семью, состоящую из двух человек, но я не мог ей этого дать. В теории мог, но не хотел. И прямо об этом заявлял. Что я имел? Деньги отца и университетскую славу, за которую меня любили все.

Все, кроме нее. Эля любила меня, но больше всего она хотела семью. Попозже ребенка, а лучше троих, но это попозже, когда на ноги встанем. Так говорила она.

В ту ночь она подарила мне себя. Я был счастлив, я думал, что теперь она моя.

Но позже Эля исчезла на несколько месяцев – просто взяла и исчезла, а когда вернулась, я узнал, что она выходит замуж.

Она разрушила между нами все, не спрашивая моего мнения. Она решила уйти, потому что у нас были разные ценности, и нам было не по пути. И ей было плевать на мои чувства и на год наших отношений. Так она сказала в день своего возвращения. Тогда я дождался ее после пары и прижал к стене.

Эля была напугана, а я – зол и на грани эмоций. Об этом дне я жалею до сих пор.

– Нет семьи – нет ничего! – воскликнула она, – мой биологический отец бросил мою маму, хотя он тоже клялся ей в любви. Поэтому она оставила меня…

– Да ты помешанная! – в сердцах прорычал я, – и что теперь, замуж за первого встречного выходить?!

– Олег – мой друг. И надежный человек. Зато твои девушки – не помешанные, им твоей любви и обещаний хватит!

– Ты что такое несешь?! – нахмурился я.

– Мне надоели твои поклонницы. Весь университет говорит, что ты только играешь со мной. Мне надоели твои пустые слова о любви. Ты не хочешь быть моим, а я не хочу быть обманутой, Артур…

– Объясни мне доходчиво, Эля! Кто именно тебя задел? Назови его фамилию…

– Она! – Эля тыкает пальцем в проходившую мимо девушку.

Незнакомка вздрагивает и спешит ретироваться, когда я перевожу на нее злой взгляд. Я сейчас все выясню, Элечка, ты главное забудь о замужестве своем, ладно?

Но затем Эля вновь вскидывает руку и указывает на других совсем разных девушек:

– Или она! Или вот та, что рядом стоит? Да и вон та девушка тоже, они ведь все были с тобой, Шахов! И со мной ты играешь…

– Я люблю только тебя, Эля.

– Пустые слова! – выпаливает она, – не хочу их слышать! Пустые! Что бы ты делал, если бы у нас появился ребенок? Тоже бы в любви признавался?

– Какой ребенок, Эль? Это такая глупая проверка? Ты совсем чокнулась со своей семьей, да? – усмехаюсь я, ведь это невозможно.

В ее глазах стоят слезы, и я больше не держу ее.

Эля перешла все границы дозволенного.

– Да к черту! – рычу я и не чувствую боль, когда мой кулак встречается со стеной.

Я знал о ее помешанности. Вместе с Элей в детдом попало и письмо от ее биологической матери, где она оправдывает свой поступок тем, что ее бросил парень, в которого она была влюблена, и одна она не в состоянии позаботиться о ребенке. Ее мать считала, что малышке будет лучше в чужом доме, нежели с несостоятельной матерью, но как же она ошибалась. Разве может быть хорошо в детском доме? Я понимал Элю, но не думал, что все настолько запущено.

Я перестал бегать за ней и искать варианты встречи. А Эля не изменила своего решения. Впрочем, она редко изменяла их, и вскоре стало известно о дате свадьбы.

Очень скоро – через месяц.

Мы давно не разговаривали с Элей, а встречаясь, проходили мимо и притворялись прохожими. Во мне бурлила гордость, в ее глазах – боль, и я до последнего думал, что она придет ко мне первой и попросит прощения за те упреки ревности и глупые проверки странными вопросами о детях.

Я считал, что и новость о браке – тоже проверка. Эля ведь была совсем маленькой и наивной, точно задумала проучить меня…

Но это оказалось не так.

Это был удар под дых. У меня дыхание перехватило, когда я узнал, кто ее жених. Достал всю информацию в тот же день. Незнакомый парнишка с моего курса, сынок интеллигентных родителей, законопослушный гражданин и отличник, который однажды вышел из университета и выбрался оттуда на скорой просто потому, что он обнял Элю на моих глазах. Этого хватило, чтобы во мне забурлила кровь.

В тот день мы столкнулись с Олегом Бестужевым, и Эля вылетела из университета с просьбой остановиться. Но я не остановился.

Я не понимал, что совершаю ошибку, когда применял к нему физическую силу. Позже Эля меня возненавидит, но я уже ничего не мог поделать.

Приехала скорая и полиция, после чего меня посадили в машину, но ее слова вперемешку с рыданиями я помнил до сих пор:

– Никогда, никогда не прощу тебе это, Шахов! Ненавижу тебя!

Глава 5

Эля

– Ты так хотела семью и детей, Эля. Бестужев дал тебе это? У тебя есть дети?

– Нет, у нас не было детей.

Я смотрю на Артура, и он спокоен. Я бы даже сказала, заинтересован.

После того, как Артур сцепился с Олегом, я поняла, что он все знает. Я выхожу замуж, а он… а он остается гулять и прожигать свою молодость и отцовские деньги, как он о том мечтал.

Тогда нам с ним было не по пути, а что теперь? Теперь, если Артур узнает правду, то мне конец.

Правду, с которой я иду вот уже многие годы, и я не знаю, как на нее отреагирует Артур. И очень этого боюсь.

Пребывая в положении, я отчислилась из университета и покинула волейбольную команду, а вернулась доучиваться лишь спустя несколько лет. Когда пришла в себя. Когда смогла поверить, что жизнь на этом не заканчивается…

…Я потеряла ребенка от любимого мужчины, от Артура, но меня заставляли жить. Муж, его брат, его родители – они сильно поддержали меня тогда.

Наш тренер, Затонская Надежда Вячеславовна, вспомнила меня и рада была вновь принять в команду – хорошие пасующие всегда были на вес золота. Я взялась за волейбол и образование с новыми силами, чтобы забыть все старое, а затем сама взялась за тренерство, чтобы иметь доход и не зависеть от семьи мужа.

Наши голоса замолкли. Я продолжала глотать еду, совершенно не чувствуя ее вкуса.

– Где ты сейчас живешь?

– В нашем с Олегом доме. Там же и останусь, если его брат не станет препятствовать этому.

– Проблемы с его старшим братом? – прищурился Шахов, вмиг напрягаясь.

– Нет, – поспешно отвечаю я, не посвящая его в свою жизнь.

Я снова вспомнила, как брат моего мужа положил на мое плечо свою тяжелую руку и сказал, что нам придется поговорить о «нашем» будущем, и поняла, что нужно срочно расставить все точки над «и», чтобы он больше не заявлялся в мой… в наш дом.

Артур замолчал, но я чувствовала на себе его обжигающие взгляды.

– Как твоя жена? – вскидываю взгляд.

– Мне повезло меньше, чем твоему бывшему мужу. У меня ее никогда не было.

Но тогда муж мне сказал совсем иное: Артур женился и даже не искал встречи со мною. Я тогда опустила руки и постаралась просто… забыть Артура.

Я бросаю взгляд на Шахова, но его глаза по-прежнему неотрывно наблюдают за каждой моей эмоцией. С прищуром. И я озвучиваю свою версию:

– Как же? Олег говорил, что ты женился в Германии. Очень быстро. Почти сразу после… нас.

Артур поджал губы. Он нахмурился, а в его взгляде полыхнул пожар, в котором виднелось что-то еще…

Ненависть. Точно ненависть.

– Вероятно, он получил ложную информацию, – прошелестел он губами, сдерживая ярость.

Я помнила, как он разговаривал, когда был в ярости. В безумной ярости.

– Мой паспорт чист, – в его словах не чувствовалось лжи.

– Наверное, он просто ошибся.

– Просто ошибся? – Артур отчего-то зло усмехнулся, – просто перечеркнул все, что было между нами, Эля. Это так называется, моя девочка.

– Не называй меня так!

Жар распалился по моим щекам.

– Я ничего не хочу вспоминать! Не хочу, – повторила я, сдерживая дрожь в голосе, – все, что было, то прошло.

Не знаю как, но я попробовала все, что заказал для меня Артур. Хоть и не доела, но попробовала. Едок из меня так себе.

Вскоре принесли счет. Я ждала этого момента, потому что мне не терпелось покинуть ресторан. Я быстро приложила карту к аппарату и расплатилась, даже не посмотрев на сумму.

– Эля, что это такое? – нахмурился Артур, вставая из-за стола и направляясь ко мне.

– Не люблю быть должной. Я благодарю тебя за то, что ты накормил меня, Артур. Мой психотерапевт был бы тебе благодарен, – натянутая улыбка тронула мои губы.

Я поднялась следом. Артуру не понравилось то, что я сделала – это я видела по его взгляду. Но должницей быть я не любила.

– Эля, давай встретимся на неделе.

Я замерла, на миг встретившись с его холодными глазами.

– Нет. Я не могу, – прошептала я одними губами, потому что взгляд Шахова прожигал во мне едва ли не душу и не отпускал.

Артур сделал шаг ко мне. Я – два назад. Я посмотрела на него с опаской, но он вовремя остановился, словно почуяв мой страх.

– Ты боишься меня? До сих пор не забыла тот день, да? – спросил он с горечью.

– Я все забыла. Не льсти себе.

Его губы растянулись в усмешке: мой голос дрожал… ото лжи.

Нас невозможно забыть.

– Тогда скажи мне адрес, где ты живешь. Я заеду в гости.

Артуру не было равных, когда он шел в наступление, но я сомневалась, что я была его добычей. Он сделал мне больно, а я придала его. Все ведь кончено, не так ли?

Собравшись с духом, я спокойно произнесла свою речь. Даже без волнения в голосе, как это было много лет назад. Хотя, кого я обманываю? Дрожь была дикая…

– Не нужно в гости заезжать.

Артура перекосило, на его лице была написана… боль.

– И мне жаль, что твоего отца больше нет. Он был справедливым мужчиной.

Артур приблизился в два счета, и на миг наши руки соприкоснулись.

– Справедливость заключалась в том, что он помог тебе сбежать, а меня отослал подальше? М?

Дыхание перехватило от его взгляда, а наша близость действовала на меня совсем нехорошо. Артур продолжил наступать:

– Только я уже не тот мальчик, Эля.

– Это угроза?

– Ни в коем случае, – вкрадчивый ответ.

В этот самый миг я смотрела на Артура и понимала, что если правду о моей беременности и нужно было сказать, то точно не сейчас. Артур на взводе, да и, к тому же, я его совсем не знаю.

Не знаю, нужен ли ему кто-то еще, помимо себя. Изменился ли он? И как я могу сказать ему ту горькую правду, что у нас с ним мог быть ребенок, если бы я… если бы я его не потеряла.

– Тогда прощай, Артур!

Я вылетела из ресторана, погруженная в бурное прошлое, и поэтому сразу согласилась на предложение таксиста подвезти меня подешевле.

– Лишь бы скрасить дикую печаль в ваших лучистых глазах, милая девушка! – продолжал таксист убеждать с выраженным акцентом.

Мне было все равно на эту случайность, и на таксиста уж больно радушного и щедрого тоже было все равно. Я назвала адрес своего дома и устало откинулась на сидение.

«Только я уже не тот мальчик, Эля…»

Прошлое отозвалось глухой болью где-то в груди, и я очень хотела попасть домой и больше никогда не вспоминать Артура Шахова.

Однако, я еще не подозревала о том, что моя жизнь уже набирала самые серьезные обороты, ведь глупо было полагать на отступление такого мужчины, как Шахов.

Глава 6

В пятницу настойчивый звонок в дверь трудно было не услышать. Я только вернулась домой после тренировки, ведь соревнования у моих девчонок никто не отменял, и я не могла их подвести, взяв внеплановый отпуск.

Немного уставшая, я запахнула на себе халат и выбежала из гостиной, чтобы в экране домофона увидеть лицо Дмитрия Бестужева.

Брат моего мужа не считал важным предупреждать о своем визите, и вот снова он заявляется просто так, когда ему того захотелось. Также бесцеремонно он прикрывает за собой дверь и оглядывает мою фигуру в недлинном халате.

Плотнее запахиваю полы и спрашиваю:

– Привет. Что-то случилось?

– Привет, Эля, – кивнул Дима, – пообедаем?

– Я не голодна…

Оглядев мою фигуру, Дима отчего-то хмыкнул, и в этом жесте я тоже уловила схожесть с мужем. Высокий и широкоплечий брюнет, Дима теперь напоминал мне о муже. В первые дни нашего знакомства с ним я едва могла различить братьев. Позже привыкла: у Олега, например, и походка другая была, более уверенная, а у Димы есть шрам на левой щеке от неудачной игры в детстве. Но оба они были красивыми, здесь не поспоришь, и Дима был старше моего мужа на два года.

– Я вижу, как ты не голодна. Эля, когда ты в последний раз ела?

– Неважно.

– Важно. Грей, будем есть.

Я чувствовала, что Диме не это было важно. Он хотел поговорить, но никак не решался начать – это я улавливала по его взглядам, которые блуждали по мне и которые он тотчас же отводил, стоило мне их заметить.

Обед прошел в молчании. Я обводила взглядом кухню, которая была непривычно пустой без присутствия в ней мужа, и сердце вновь с болью сжалось. Он дал мне то, о чем я мечтала – семью.

Долго ждать не пришлось, и вскоре Дима позвал меня в гостиную.

– Переходи к делу, Дим…

После того, как я мало-мальски поела, во мне вновь появилась тревога и тоска. Как только утоляются физические потребности, появляются душевные, и здесь у меня зияла черная дыра.

– Ты планируешь остаться тут?

– Да. Это наш с Олегом дом.

В скором времени я планировала участвовать в работе строительной фирмы, которая осталась после мужа. Правда, я еще не до конца понимала, как совместить тренерство и фирму.

Бестужев словно прочитал мои мысли:

– Ты вывезешь?

Пока вывозил Дима – он взял на себя все обязательства и полномочия генерального директора.

– Мне нужно время, и я приступлю к обязанностям. У меня есть юридическое образование, мы один университет закончили…

– Я не о корке говорю. А о реалиях. Ты не вывезешь, – оглушил меня правдой его брат.

Я нахмурилась, глядя ему прямо в глаза. На что он намекает?

– Да и кто сказал, что ты можешь занять его место? В фирме уже простои, пока ты приходишь в себя и тренируешь своих волейболисток. Да и неважно это, Эля.

«Своих волейболисток» прозвучало столь небрежно, что мне вмиг расхотелось разговаривать с ним. Олег всегда поддерживал мое стремление к тренерству, хотя я вполне могла занимать достойную должность в его фирме. Но тогда я и представить не могла, что мне это пригодится.

– Бросишь своих подопечных?

Испытующий взгляд номер раз.

– Я не могу так подло поступить, у нас соревнования в марте.

– И что, тебя некому заменить?

– Ты ведь знаешь, Надежда Яковлевна уже не в том возрасте. Она неважно себя чувствует.

– Тебе придется выбирать, Эля.

Я замираю, не в силах ответить на эти режущие слова.

Насмешка трогает губы Бестужева. Он совсем не похож на Олега, мой муж был добр ко мне.

– У меня есть предложение, Эля. Я помогу тебе справиться со всеми финансовыми проблемами, но взамен я хочу, чтобы ты стала моей женой.

Бестужев замолчал, и мы встретились с ним взглядом. Что?..

Артур

В эту пятницу я сдался и, несмотря на уговоры разума, отправился к Эле. Оставил свою пустую квартиру, сел в тачку и поехал, чтобы увидеть ее. И чтобы кое-что отдать – вещь, которую она забыла 5 лет назад.

А в ожидании зеленого сигнала светофора я вспоминал тот день, когда впервые увидел ее.

…Эти игры с первокурсниками стали мне изрядно надоедать – играть не умеют, шутить не умеют, зато рвения – хоть отбавляй, но делать было нечего, и мы все равно шли в зал. Авось, никого не будет.

Закончились пары, и вновь мы с парнями из группы двинулись в университетский спортзал. Все, как обычно: какой инвентарь будет, в то и поиграем. А что еще делать, когда мой отец прилетел из-за границы и контролирует каждый мой шаг? Приходится отсиживаться в универе.

Частенько, когда зал пустует, мы с парнями состязаемся в одиночку. Для футбола и баскетбола и шестерых хватает, но в этот раз нам не повезло – зал был занят, и посередине, когда мы вошли, какие-то девицы натягивали сетку.

Мы с парнями переглянулись и синхронно ухмыльнулись:

– Можете не перетруждаться. Снимайте сетку, сюда серьезные мальчики в серьезные игры пришли играть.

Волейболистки, чьи пятые точки говорили о верности спорту, а в данном случае – волейболу, переглянулись. И синхронно закрепили сетку, наплевав на наши слова.

Одна оказалась особенно приметной и не только из-за своей рыжей копны. Она сделала шаг ко мне и скрестила руки на своей изумительной груди:

– Поздно. Мы здесь в волейбол будем играть. А вы и на улице свой мячик погоняете!

Вот это дерзость!

Я прищурился и сделал шаг в ответ. Обвел взглядом непокорных волейболисток и припечатал:

– Вшестером играть будете? Нерационально использовать зал под такую мелочь!

– У нас скоро соревнования. За честь университета играем, вообще-то! – вспыхнула рыжая, делая ответный шаг.

Вот, непокорная!

– Да и вас – тоже шестеро, – хмыкнула она.

Вот же!.. ведьма! Адекватных слов я не находил.

Но возвращаться домой, где отец опять проест мозг о своем ресторанном деле, куда он хочет меня запихнуть, мне сильно не хотелось, поэтому я вступил в спор и совсем не заметил, как в один момент едва не припечатал строптивицу к стене.

– Эй, Артур! Успокойся, ты ее сейчас сожрешь, – подхватили мои парни.

Рыжая уперлась своими руками мне в грудь, сверля меня разъяренным взглядом.

Чертовка, завела ведь…

– Давайте вот что, волейболистки: раз вы сетку натянули, то черт с вами, сыграем в волейбол. Навряд ли вы умеете что-то помимо него, – добавил друг с ухмылкой.

Рыжая кинула на меня взгляд исподлобья, а в следующую секунду яростно оттолкнула.

Вот же!

Упрямая.

Дикая.

Черт возьми, хотелось ее схватить за плечи и хорошенько так встряхнуть, чтобы знала, с кем разговаривает… но эта рыжая не знала, что с Артуром Шаховым связываться было нельзя.

Не знала, и это стало ее ошибкой.

– Да без проблем, – гордо вздернула подбородок эта бестия.

Ее девки уже разминались, а мне соглашаться на это ой, как не хотелось.

Что за чертовщина? Какого лешего мы должны идти им на компромисс?

Я вообще за то, чтобы схватить каждую, сгрузить на свое плечо и вынести их из зала к чертовой матери. А потом снять сетку и погонять в футбол.

Только чтобы рыжую я вынес. Посмотрел бы я, как она препиралась на моем плече – беззащитная и до одури бойкая.

В итоге началась игра. Волейболистки заняли свои позиции, а мы – свои. Только в игре я понял, что перемещаются по зонам они непонятно и очень странно, а мы-то, простые уличные любители, просто переходили из шестерки в пятерку, потом в четверку и так далее.

Поэтому однажды они просто поменялись местами. Рыжая вдруг оказалась напротив меня, а мяч, по которому она била с бешеной силой, неизменно летел в мою сторону. Для меня эта сила была небольшой, но как любитель я понимал, что играет она чертовски хорошо. Мои парни тоже были не промах, но я четко фильтровал: у нас есть сила, а у них – техника, и эта техника крушила нас мяч за мячом.

Принимающая – принимала, страхующая – всегда страховала, рыжая бестия и блоки ставила отменно, а в роли пасующей она пасовала так сладко, что я, честно признаться, часто засматривался и только поэтому пропускал нападающие удары.

«А что, если ей во время паса распустить ее рыжие волосы из этого неряшливого хвоста?..».

«Черт, она везде так изгибается или только для удара?», – и так далее по списку.

И вот после таких мыслей мяч уже падает в моей зоне, а я все так же стою истуканом, засмотревшись то на волосы, то на губы, то на то, что пониже.

Вот же чертовка.

– Решающий! – крикнула рыжая.

Видимо, она была у них капитаном, хорошим капитаном. Представил бы я этого капитана в своих руках… черт, еще один мяч проспал!

Твою ж налево!

– Уделаем их, парни, – я усмехнулся, и мы встретились с рыжей взглядом.

В этот раз мы с ней стояли у сетки. Ее волосы, хоть и были собраны в хвост, но порядком выбились из резинки. Футболка плотно облепляла ее тело, не говоря уже о неприлично коротких и таких же офигительно обтягивающих шортах. Я остановился взглядом на наколенниках, а затем поднялся выше, когда ее красиво очерченные губы изогнулись в усмешке:

– Ты смотри да не заглядывайся. Не то скидку пропустишь.

Но их подачу мы уверенно разыграли на троих. Я ударил через офигительный блок рыжей, и после, довольный собой, я уже было расслабился и взглядом победителя одарил своих парней. Только почему-то они стояли в напряженных позах и неотрывно смотрели на мою рыжую.

Оказывается, волейболистки тем временем быстро разыграли мой мяч, и в какой-то момент бестия сделала скидку. Она скинула мяч в мою зону, снова задевая мою территорию.

Агрх!

Но, черт возьми, как же она изящно скинула этот дурацкий мяч! Я его не поднял – банально засмотрелся.

Это было наше поражение.

Обычная, черт возьми, скидка уделала нас, шестерых парней. Конкретно меня это бесило и… заводило. Я чувствовал, что это была игра между двоими, и поражение касалось меня и этой строптивицы.

Она. Меня. Уделала. Так мы познакомились.

Пока я приходил в себя и пинал мяч, волейболистки покинули зал. Видимо, не стали связываться с раззадоренными горе-игроками и под тихую смылись, а мы ведь действительно были раззадоренными.

Ко мне подошел Борисов, старый приятель, и положил руку на плечо:

– Ты видел, как эта рыжая играет? Интересно, она везде такая… активная? – ухмыльнулся он.

– Закройся.

Я молча скинул его руку, бросил мяч и вышел из зала. Играть резко расхотелось, зал был уже не нужен.

Мне нужна была рыжая.

Сейчас. Прямо сейчас!

И я пошел именно к раздевалкам, где и застал чертовку врасплох.

Глава 7

Эля

– У меня есть предложение, Эля. Я помогу тебе справиться со всеми финансовыми проблемами, но взамен я хочу, чтобы ты стала моей женой.

Что?..

Стать его женой?!

– Уходи.

– Что? – усмехнулся Бестужев.

– Уходи, Дим!

Он медленно приближался, но я не отходила. Я не чувствовала в нем опасности, мне лишь было неприятно находиться рядом с ним в непосредственной близости. Как и всегда.

– Ты всегда была такой непреступной, Эля, но не кажется ли тебе, что время поменялось?

Не нравится, мне все это не нравится. И брат его никогда особо не нравился, потому что взгляды его я ловила постоянно. Недобрые взгляды, и в этом они с Олегом были совсем не похожи.

– Уходи, – повторяю.

– Все может поменяться, Эля, и тогда я буду готов предложить тебе свою помощь. Если ты согласишься стать моей женой.

Дима смотрит на меня, пронзая своим острым взглядом, а я начинаю ощущать неладное. Чуйка не подводит меня, ведь вскоре на территорию въезжает автомобиль родителей Димы и Олега.

Вся семья Бестужевых была в сборе. И все они не упустили возможности передать мне слова своего юриста, который говорил о моих птичьих правах в этом доме.

Особенно его мама, Анастасия Даниловна:

– Или неужели ты думаешь, что сможешь обойти закон? Там даже не подкопаться юридически, Олегу все перешло по наследству.

Помимо тоски я начинаю испытывать глухую ярость, ведь цели Олега становятся понятными как дважды два. Это такой своеобразный последний способ его заботы обо мне? О нас? Заставить меня выйти замуж за своего брата?

– Наш сын всего лишь хотел позаботиться о тебе, разве в этом есть что-то плохое? – вступил в диалог Михаил Иванович, а его жена лишний раз поддакнула.

– Михаил Иванович! Разве в этом есть что-то хорошее? Как я смогу… стать женой брата своего мужа?

Мне сложно противостоять всей семье Олега без его поддержки. Это очень сложно, я будто ломаюсь. Справа Дмитрий напирал все больше и больше:

– Я хочу, чтобы ты прислушалась. Ты ведь понимаешь, Эля, что ты можешь оказаться безо всего, чем ты так дорожила? Да, ты единолично владеешь дорогой машиной ценой в квартиру, которую тебе подарил Олег, ну а дальше что?

В глазах все плывет, но я не позволяю никому из них ко мне приблизиться. Не помню, как именно послала всех к чертям, но я кричала. Кричала, что люблю только Олега и никогда не предам его память браком с его братом.

Когда родители ушли, Дмитрий не поспешил за ними. Он был в ярости и снова схватил меня за руку, причиняя дискомфорт.

– Эля… – его глаза недобро загорелись.

А в следующую секунду Бестужев дернул меня на себя.

– Заметь, Эля, что потом я не буду таким щедрым! Либо ты в ближайшие месяцы выходишь за меня замуж, и мы начинаем жить семьей, либо ты останешься безо всего. А если будешь хорошей девочкой, станешь иметь долю в фирме…

– А не пойти бы тебе к черту?!

Мрачный, взвинченный и жутко опасный Бестужев вышел следом за родителями. Сегодня я выстояла, но что будет, если они придут сюда жить, чтобы выжить меня и принудить к браку?

Куда мне пойти? С чего начинать? И чем платить частному детективу, который уже взялся за работу, взяв с меня немаленькую предоплату?

Я понимала, что Олег приложил все усилия, чтобы я вышла замуж за его брата и никогда бы в этой жизни уже не смогла вернуться к Артуру. Но откуда Олег мог предположить о том, что с ним что-то случится?

И каким образом сюда вплетен мой бывший, его возвращение и случившееся на стройке?

Мои мысли прерывает звонок в дверь, а сам гость, судя по настойчивости, явно не собирался уезжать.

Артур

Я почти подъезжал к ее дому, но воспоминания о той игре не оставляли меня…

Мне нужна была рыжая.

Сейчас. Прямо сейчас!

И я пошел именно к раздевалкам, где и застал чертовку врасплох.

К тому моменту, когда я проходил мимо женской раздевалки, из нее выходила последняя. К вечеру в коридорах университета становилось безлюдно и довольно темно, но ее рыжие волосы я смог разглядеть.

Бестия потушила свет изнутри и вышла в коридор. Ее ноги были обтянуты уже не шортами, а безумно обтягивающей юбкой. Законно ходить так офигительно, черт возьми?!

Послышался шум. На пол что-то упало, но моего появления бестия не заметила.

– Блин, – чертыхнулась девица и опустилась на корточки в поисках потерявшейся вещи.

Тем временем на моих губах расцветала демоническая улыбка.

Я приблизился запредельно близко, когда рыжая почувствовала чужое присутствие. Она подняла голову и издала лишь испуганный вдох.

– Это ты?! Самоуверенный мажор, – хмыкнула она так, словно не испугалась моего появления.

Рыжая продолжила искать потеряшку. Она светила своей кнопочной нокией, а я держал в кармане шорт новомодный айфон с фонариком, и у меня не было никакого желания помогать ей в поисках.

Когда глаза привыкли к сумраку, я внезапно протянул свою руку к ее волосам. Внезапно даже для самого себя, потому что это сделал не я, а инстинкт. Инстинкт желания дотронуться до нее.

Рыжая вздрогнула и настороженно посмотрела на меня снизу вверх. Ей не понравилось такое положение вещей и она захотела подняться, но я ловко поймал ее за подбородок. И зафиксировал в таком положении.

Ведьма не отводила от меня взгляда, как загнанная лань перед хищником.

– И чего ты смотришь на меня так?! – шепчу, глотая воздух и не насыщаясь им.

– Я? Как? – ее хриплый голосок не стереть из памяти никогда.

Я сжал челюсти, не спуская с нее глаз, и в этом холодном коридоре вмиг стало тесно и жарко.

Что за черт происходит?!

Большим пальцем я коснулся ее нижней губы, и тут мой разум поплыл:

– Как твое имя, рыжая? – с шумом втягиваю воздух, а у самого скулы сводит от желания так и смотреть на нее вечность.

– Вот еще!

Она непроизвольно облизнула свои губы и дернула головой в попытке скинуть мои пальцы со своего подбородка. Тогда я усилил контроль и положил вторую ладонь ей на макушку, не позволяя сбежать.

– Найду ведь… – пригрозил я, чуть надавив на ее нижнюю губу.

– А ты найди сначала. И отпусти меня немедленно! – я уже понял, что ей палец в рот не клади.

– Найду и накажу. Имя говори, рыжая. И на каком курсе, – поторопил я ее.

Сзади уже послышались шаги, парни тоже сдулись после поражения.

– Я тебя сейчас на плечо закину, и мы будем говорить в моей машине, – пригрозил я.

Мне чертовски не хотелось, чтобы парни увидели ее вот в таком офигительном для меня положении, да и к тому же в этой чертовски понравившейся мне юбке.

Рыжая, наконец, нашла потерявшуюся вещь. Все так же, не спуская с меня глаз, она нащупала ручку.

О ручке я узнал, когда почувствовал острый предмет на своей коже и дернулся от боли. Хоть и от небольшой боли, но весьма ощутимой, и это заставило меня выпустить рыжую из своих рук.

Вот чертовка!

Дала деру, пока я морщился, сыпался проклятиями в адрес рыжей ведьмы и прижимал больное место в зоне икры.

И я ее нашел. На следующий день, кто бы сомневался, я уже знал о ней все, и от ее имени, как от ее рыжих волос, у меня пошла кругом голова.

Разве может быть что-то прекрасней имени – Эля?

Может. Для кого-то – может, но моя вселенная замкнулась на ее огромных глазах, копне огненных волос и имени – Эля…

Меня дико штормило каждый раз, когда мы встречались в стенах университета. И возле стен университета. И на его подоконниках. Везде, где можно было притеснить ее стройную фигуру и напомнить непослушной о том, что я обещал найти ее и напомнить о своих обещаниях. И наказывал поцелуем, в ответ получая пощечину.

Рядом с ней я чувствовал себя заведенным будильником. Натянутой струной. Бомбой замедленного действия. И это выносило абсолютно все.

Я не хотел думать о другом развитии событий, где я бы не решил поиграть тем вечером в университетском зале. Где я бы не познакомился с Элей, не сыграл с ней в волейбол и никогда бы не начал замечать ее рыжую макушку среди множества студенток.

Потом всегда замечал. И жить без нее уже не мог. И без ревности своей уже тоже не мог.

И когда она замуж за Бестужева выходила – тоже жить не мог, потому что Эля зашла в мое сердце и закрылась там изнутри, никого не впуская. Чертовка!

И сейчас я без нее не могу, и все годы я не жил, а существовал, тешась воспоминаниями и нашими переписками, которые сохранились в моем телефоне.

Без Эли не могу. Не хочу. И не буду.

Я намерен ее вернуть – полностью, всю, с руками, сердцем и с рыжей копной волос. ВСЮ.

Поэтому ее мужа нет в живых. А я – есть. И даже ближе, чем она думает.

Глава 8

Эля

Внезапно на пороге моего дома появляется Артур.

Он заверяет меня, что приехал ненадолго и что у него есть нечто важное для меня.

Хоть как-то пытаюсь унять свое сердце от волнения, но при виде Шахова все равно спокойствие сходит на нет. Лишь в последнюю секунду успеваю смахнуть влагу с глаз. Артур хмурится – жест замечен.

– Здравствуй, Эля.

– Здравствуй. Как ты узнал, где я живу? – шепчу я.

В дом его не пускаю, ведь для меня это некий барьер – пустить мужчину в дом, который принадлежал моей семье. Хоть и бывшей…

Артур отвечает честно:

– Поверь, это несложно. Как минимум, ты села в такси, заказанное мной.

Узнаю того мальчишку, который сейчас превратился в мужчину, но оттого его металлический стержень, не покореженный годами, никуда не делся.

– Не пустишь?

Встречаю его взгляд и мне хочется отступить назад, уйти, позволить ему приблизиться. Казалось бы, мы были вместе не так много времени, но как глубоко мы друг у друга засели. Чертовски глубоко.

– Я выйду во двор. Поговорим там.

Хватаю штаны, куртку и поспешно выдвигаюсь в сторону сада, где мы укрываемся от ветра под крышей одной из беседок.

Я стараюсь не смотреть на Артура, ведь это чертовски сложно. Я не понимаю, куда нас заводит судьба, но также я четко осознаю, что это шанс. Шанс когда-нибудь рассказать Артуру правду. Когда-нибудь…

Артур не пытается меня коснуться, четко соблюдая дистанцию, но его взгляд эти дистанции не соблюдал – он крушил границы между нами, выстроенные годами. Его взгляд выражал не праздное любопытство, он выражал… вопрос, который мог помешать его интересам. Вопрос:

– Джип отъезжал от твоего дома. Кто это?

Только какие интересы были у Артура в отношении меня? Черт возьми, какие?

Артур

Я сначала спросил и только затем подумал: какое я имею право задавать подобные вопросы? Читаю по глазам Эли, что она догадалась – мне действительно было не все равно.

– Это брат Олега.

Брат? Что он хотел? Зачем приезжал? Все эти вопросы роются в моей голове, но Эля немногословна, а я не имею право претендовать на эту информацию.

Только выясню по своим каналам, что сейчас происходит в их семейке, но лишь для того, чтобы убедиться в Элиной безопасности. И еще немного – чтобы утолить любопытство.

Чем больше я нахожусь рядом с ней, тем больше меня затягивает в пучину прошлых чувств. Тем становится тяжелее, и мой взгляд на Элю становится тяжелее. Я вижу, как она остерегается меня, потому что… ничего не забыла.

Не забыла, как бросила меня.

Как вышла замуж за другого.

И она не забыла, насколько я был зол.

Стискиваю руки в кулаки, переводя взгляд на их немаленький дом. Да, этот тихоня быстро добился высот и смог обеспечить достойную жизнь для Эли…

Но в наши студенческие годы он не представлял из себя ровным счетом ничего. Как и я, мажор и сын богатого отца. Но то – было тогда.

– Этот дом нам оставил его дядя, – зачем-то поясняет Эля.

Понятно. А чего он добился сам? Эти вопросы разъедают сознание.

– Я бы весь мир к твоим ногам…

– Не нужно, Артур, – срывающийся шепот.

Не нужно… Тебе это не нужно, Эля. Я совершенно забыл.

Но следующие ее слова вселяют в меня жизнь:

– Попозже, ладно? Пожалуйста, дай мне время прийти в себя. Мне есть, что тебе сказать, Артур.

Не замечаю, как у меня открывается второе дыхание. Мне хочется ее коснуться, но Эля просит время. Время, чтобы о чем-то мне сказать… только о чем?

Впрочем, я ждал пять лет, так чего мне стоит подождать еще пару чертовых недель?

Вот и славно.

– Я хотел кое-что тебе отдать.

Эля напряглась. Ее ресницы дрогнули и опустились, а свои тоненькие руки она спрятала в карманы, но перед этим я заметил блеснувшее кольцо на безымянном пальце.

Прошло ведь два месяца, она планирует его снимать?

Черт, опять слишком спешу. Пусть носит… пока.

Я достал из внутреннего кармана вещь, которая должна была принадлежать ей.

– Артур… Что это такое? – это не голос, это ее выдох.

Эля растеряна и, может быть, даже напугана увиденным кольцом, поэтому спешу объяснить:

– Я дам тебе время, но я больше не могу хранить это у себя и жить с этими мыслями один. Тебе нужно время подумать, но подумай с правильными мыслями, Эля.

Пока она находится в растерянности, я без разрешения беру ее за руку. Она податлива, она не понимает, что происходит, а я стараюсь не сводить с нее глаз, чтобы не упустить момент и надеть кольцо.

– Что ты делаешь? – заторможенно шепчет она.

Пусть она снимет его потом, пусть выбросит, но эти эмоции на ее лице – когда она вспоминает прежних нас – они доводят меня до безумия и заставляют творить нереальные вещи.

– Тогда, до твоего исчезновения я купил это кольцо. Я собирался сделать тебе предложение.

Девочка взволнованно кусает губы, а затем резко одергивает руку. На ее пальце блеснуло мое кольцо.

– Зачем ты напоминаешь мне об этом?

Играю с ней, очень нехорошо играю на ее эмоциях.

Заполучаю ее душу. Нечестно, но на войне все средства хороши, не так ли?

– Разве я напоминаю? Ты спросила, что я делаю, и я ответил.

Она держит руку так, словно это не ее часть тела. То и дело порывается снять кольцо, но чего-то боится.

– Ты можешь его снять. Можешь выбросить. Эль, хоть что можешь сделать с ним. Я клянусь тебе, что это кольцо было куплено пять лет назад. Моя мама – тому свидетель.

Вскоре я оставляю ее одну посреди холодного сада. Напоследок кладу руку на ее плечо, касаясь указательным пальцем ее тонкой ключицы. В воздухе рядом с ее затылком оставляю поцелуй, обдувая горячим дыханием.

– И еще… моя мама хотела бы увидеть тебя. Подумай об этом на досуге.

Эля в растерянности, но я хорошо знал ее. Когда она придет в себя, она начнет сопротивляться, но сейчас моя девочка особенно нежна и беззащитна. Я не уверен, но мне кажется, что сегодня я добрался чуть дальше, чем планировал, и это определенно хорошо.

– Иди в дом, Эля. Сегодня ветрено.

Глава 9

Эля

После отъезда Артура находиться дома одной было невыносимо сложно.

А еще мысли… мысли просто разъедали все живое, а воспоминания не давали проходу чему-то светлому. Какую все-таки шутку сыграла судьба – шутку с девочкой, которая просто хотела семью, но любила того, который к ней был не готов.

Я так думала.

Я так ошибалась.

Я опускаю взгляд на свои пальцы, но рука не поднимается снять его. Кольцо, купленное в нашем совместном прошлом. Пять лет назад.

И если его слова – это правда, то судьба сыграла очень злую шутку.

…Увидев на тесте две полоски, я забоялась признаться в этом Артуру, а под рукой всегда был надежный друг Олег. С ним мы познакомились чуть раньше, когда я подавала документы на поступление, но он всегда был другом, не более. Поэтому, пока я избегала встреч с Артуром, первым, кому я все рассказала, был Олег. Он и предложил мне своеобразную помощь.

Сейчас понимаю, своеобразную.

– Ты ведь не думаешь, что такому, как Шахов, нужна семья? Он только посмеется над тобой, Эля. И опозорит на весь университет.

Олег взял мои руки в свои и впервые я увидела в нем не просто друга. Впервые, когда он предложил первой бросить Артура и выйти за него замуж.

– Я должна попробовать. Хотя бы расскажу ему о беременности, чтобы успокоить сердце и совесть. И, если он откажется от нас, тогда решу, как быть дальше… – решила я.

– Либо ты его бросаешь, либо он тебя. Только во втором случае еще и с ребенком, и с позором. Для такого мажора, как он, нет любви, нет семьи, нет детей. А я готов подарить тебе все это.

Олег давил на больное. Он готов был подарить все то, о чем я мечтала, и ведь теперь еще мечты затуманились вынужденными обстоятельствами.

А еще… Олег не говорил слов о любви, он предлагал семью. С Артуром все было иначе, и есть вещи, которые я не пойму до сих пор: любил ли меня Олег или просто он столь же сильно хотел семью?

– Тебя уже два месяца в университете нет. Ты заявишься, а он тебя знать забыл. Эль, будь все иначе, он бы тебя нашел. Ты понимаешь? С его деньгами это вообще не проблема.

– У меня нет ничего, чтобы меня найти. Я просто сняла другую квартиру, это невозможно вычислить, – отчетливо понимаю я.

Олег задумчиво потер переносицу. Он был расстроен.

Я отказывалась от помощи Олега несколько недель, но последним аргументом Бестужев выдал то, что меня погубило:

– Ты уже долго не появлялась в университете. Ты думаешь, Шахов поверит в то, что ты беременна от него?

Мой взгляд резко и до боли меняется, и меня начинает колотить. Я не появлялась в университете несколько месяцев, и как теперь я докажу Артуру, что… люблю его?..

А еще через 3 месяца я потеряла ребенка. К счастью, тогда рядом со мной оказался Дмитрий Бестужев. Он быстро отвез меня в больницу, но было уже слишком поздно…

Не в силах сидеть в нашем с Олегом доме, я нашла контакт юриста и назначила ему встречу.

Пахомов Роман Альбертович был другом нашей семьи, и Олег часто советовался с ним по вопросам фирмы. Важно было то, что Пахомов был профессионалом своего дела, практикующим специалистом, у которого проигранные дела – скорее исключение, а не правило.

Он объяснил мне, что угрозы Дмитрия имели почву под ногами и аргументировал это, опираясь на какую-то статью из гражданского кодекса, согласно которой материальные блага, хоть и полученные в наследство во время официально зарегистрированного супружества, в состав совместной собственности мужа и жены не входят. Следовательно, я не могу на них претендовать от слова совсем.

– Если, конечно, у тебя нет справки об инвентаризационной стоимости жилплощади или фотоснимков дома до того, как ты вложила в него свои средства. В общем, если ты имеешь на руках доказательства того, что ко дню открытия наследства дом в несколько раз возрос в цене за счет твоих усилий и материальных вложений, то у тебя есть возможность оспорить это в суде. Однако, услуга стоит денег, больших денег, Эля.

Пока я приходила в себя, Роман заказал мне кофе.

– Не огорчайся, Эля. Жизнь преподносит нам такие неожиданности, оправиться от которых порой бывает тяжело, но твой случай лучше некоторых других, которые я знаю. В твоей собственности автомобиль, на который ты можешь рассчитывать в случае, если семья твоего мужа поставит вопрос ребром. Ты сможешь купить себе квартиру и тебе не придется зависеть от кого-либо.

Знаю, что глупая. Знаю, что жизнь не подготовила меня к суровым реальностям, ведь даже в детском доме меня окружали люди, не лишенные добра. Только вчера я начала пересматривать документы на имущество, и мое имя нигде не было прописано.

Я так рвалась к семье, но ничего не мыслила в ней, кроме любви… А теперь моя жизнь состоит из непонятных бумаг, завуалированных угроз Бестужева и желания остаться с крышей над головой.

– Значит, Олегу было все равно на меня, – делаю вывод.

– Твой муж был не глуп. Люди его масштаба пишут завещания, чтобы позаботиться о жене и своих близких, но, видимо, круг его близких был совсем иным. А что за дядя такой, который переписал на него недвижимость? Ты не знаешь?

– Нет… Тогда я была наивной девочкой, окрыленной браком и беременностью, когда ему припало наследство, – судорожно выдыхаю.

– Интересное совпадение… – бормочет Роман Альбертович.

Я вздохнула и попросила официанта о третьей чашке кофе. Сна не было ни в одном глазу, так я еще дальше загоняю себя…

Какой сегодня день? Неделя? Сколько я не спала?

– Я могу обратиться к вам за помощью в случае чего? – интересуюсь.

– Конечно. Я помогу, чем смогу, Эля, ты всегда была для меня эталоном хозяйки и жены. Но обещать я тебе ничего не могу при всем желании… – поджимает губы Роман Альбертович.

– Да, да… я понимаю. Знаете, у меня будет к вам еще одно дело, Роман. Только вам я могу довериться.

Я отставляю чашку с кофе, подзывая официанта. Он приносит нам счет, после чего мы с Романом выходим из кафе.

– Я хочу найти того, кто виновен в смерти моего мужа.

– Но ведь твой муж погиб, не соблюдая техники безопасности…

– Вы действительно в это верите? Я – нет. Я чувствую, Роман Альбертович, что это не так!

Вздыхаю, то и дело оглядываясь. Приблизившись к мужчине, я шепчу то, в чем убеждена на сто процентов:

– Я знаю, что есть виновные. Я уверена. Я заплачу любые деньги, если вы найдете мне этого человека.

– Зачем тебе это нужно? Олег не позаботился о тебе, Элечка, не стоит травмировать свою душу.

– Кто знает, может и мне угрожает опасность?

Роман думал недолго.

– Я свяжусь с нужным человеком. Только он может помочь тебе. Но за фото виновных и доказательства их вины он берет немаленькие суммы.

– Я заплачу.

Я хочу знать, кто видел моего мужа последним. Это странное и тягостное, но мое желание.

Глава 10

– Пока ты думаешь над моим предложением пожениться… А ведь ты думаешь над ним, Эля?

– Думаю, – сбивчиво отвечаю я.

На самом деле нет. Иди ты к черту, Дима, со своим «предложением»

Но он продолжает свою речь:

– Так вот, это время не должно быть потеряно. Наша встреча с инвесторами была запланирована еще весной, поэтому, пожалуйста, соберись и подготовься к приему.

– И в качестве кого я туда пойду?

Это было не праздным любопытством. Я хотела знать, в роли кого я, черт возьми, пойду на этот вечер?

– В качестве жены Олега, Эля.

Успокоившись и взяв себя в руки, я начала настраиваться на вечер. Так было нужно. Что делать дальше – решим дальше.

Сдержанное платье, туфли, макияж – все это требовал вечер, но я настроила это под себя – минимум макияжа, платье подлиннее, каблуки покороче, но вышло все равно неплохо. Дмитрий сказал, чтобы я добралась до ресторана сама, поскольку он сильно занят, ну а я впервые за долгое время села за руль машины, подаренной мне Олегом.

– Ты сможешь доехать на своей машине? – уточнил Дима.

– Конечно, я смогу.

Лишь бы не видеть его подольше…

Встретились мы лишь на месте. Дмитрий промолчал, оценив мой скромный образ взглядом.

– Ты готова?

– Готова к чему? Быть твоей спутницей на этом вечере?

– Этого требует ситуация. Мы остались одни, кто может помочь остаться фирме на плаву.

На лице – маска, в движениях – сдержанность и неторопливость, потому что если я начну торопиться, то появится и дрожь, и резкость, и маска сползет к чертям, обнажив мое настоящее состояние.

Состояние, где скрывалась нестерпимая тоска по прошлому, а в прошлом этом – Шахов…

Мне удавалось держать маску долгое время: и пожимая руки, и улыбаясь партнерам Олега, но в один момент мою протянутую руку пожал опоздавший. Чувствуя неладное и еще держа улыбку на губах, я поднимаю глаза и встречаю взгляд Артура.

Что?

Что он здесь забыл?!

Но следом я чувствую чужие руки на своих плечах, и Бестужев срочно уводит меня – нужно поприветствовать всех со сцены. Спину прожигает взгляд Шахова.

Маска сползает к чертям, и в моих глазах появляется туман, а на сцене я слышу фразу, которая добивает меня до конца:

– Единственные, кто может помочь осиротевшей фирме, это такой профессионал, как я, и Эля Бестужева.

Рука Дмитрия ложится мне на талию, и в этот момент откуда-то снизу среди деловых костюмов и белых рубашек я нахожу взгляд Артура.

Холодный взгляд. Бешеный.

– Наше с Элей объединение даст новую жизнь нашему общему делу. Вместе с ней и с вашей поддержкой, друзья, мы выйдем на новый уровень. Вы можете в этом не сомневаться.

И взгляд Артура по-прежнему не обещает мне ничего хорошего.

Что это с ним?

Под общий звук одобрения мы спускаемся вниз со сцены, но я не спешу выходить к гостям. Хватаю Бестужева за локоть, вынуждая его повернуться.

– Я не давала своего согласия на брак, ты забыл?

В приглушенном свете замечаю, как черты лица Бестужева становятся более агрессивными.

– Бизнес – это тебе не игрушки! Либо президент компании говорит, что в его семье все хорошо, либо завтра он теряет поддержку власть имущих!

– Только ты забыл, что президент компании – не ты? – напоминаю я, задыхаясь от его напора и власти.

– А ты не забыла, что не можешь претендовать на имущество моего брата? Если, конечно, не станешь моей женой, ведь тогда я дам тебе такую возможность, – его глаза опасно поблескивают.